Застрявшие, или Почём кошачье мурлыканье? [Роберта Вустерова] (fb2) читать онлайн

– Цены у вас, однако, – поморщился клиент, возя пальцем по прайс-листу.

Я подавил желание вцепиться когтями в его кислую физиономию и замурлыкал. Из опыта пребывания на этой планете мы знали, что кошачье мурлыканье действует на землян умиротворяюще и они легче расстаются со своими так называемыми деньгами.

Но этот землянин, похоже, не был заядлым кошатником. Он изводил нас вопросами уже добрых двадцать минут, и я пока не понял, зачем он все-таки приперся в наше Бюро добрых услуг.

– Вот хотя бы эта услуга, – продолжал зудеть клиент. – «Лежание на стопке только что выглаженного постельного белья». Или эта – «Кража со стола куска колбасы». За что тут, спрашивается, платить?

«Если бы не изуродованный нуль-транспортировщик, фиг мы бы сейчас с тобой нянчились», – окончательно взбесился я и замурлыкал громче. Мурзик, сидевший за соседним столом с табличкой «Техническая поддержка», понял, что я вот-вот сорвусь, и бросился на помощь.

– Понимаете, господин Сидоров, – мягко начал он, – мы продаем клиентам не столько кошачьи шалости, сколько… – прикоснувшись к своему ошейнику, Мурзик добавил голосу вкрадчивости, – …сколько позитивные эмоции. Возьмем, к примеру, услугу номер 12 – «Слизывание взбитых сливок с приготовленного хозяйкой торта». На первый взгляд это просто неприятный инцидент. Но попробуйте найти хозяйку, которая, увидев перепачканную морду любимого кота, не испытает в конечном итоге приятных чувств. Она, может, сначала и рассердится, шлепнет проказника. Но потом его сфоткает и будет, смеясь, показывать родственникам, коллегам и подругам в спа-салоне. А еще запостит фото в Инстаграм и соберет кучу лайков. По-вашему, это не стоит денег?

Вслушиваясь одним ухом, как Мурзик объясняет посетителю ценовую политику бюро, и не переставая мурлыкать, я лихорадочно соображал, что делать дальше.

Сегодня ночью я, национальный герой звезды КотоЭпсилон-460рр, командор семи межзвездных и двух межгалактических миссий, астронавт самых честных правил, покинул своих спящих товарищей, чтобы совершить гнусное преступление. Вооружившись кухонным ножом, я надеялся одним махом разрубить узел неразрешимых проблем и был готов понести впоследствии любое наказание от Большой Межгалактической Комиссии. Но моя надежда не сбылась. Хуже того: то, что я обнаружил сегодня ночью, делало наше плохое положение на этой планете катастрофическим. И теперь у меня всего несколько часов, чтобы спасти нас от мрачной перспективы.

А ведь сутки назад ничто не предвещало краха. Утром вчерашнего дня я спокойно прикидывал, сколько еще услуг нужно впарить землянам, чтобы восстановить нуль-транспортировщик. Выходило немало. Несколько недель работы. Биоконвертера на столько не хватит. Его источник питания почти на нуле. Садится, гад, даже в выключенном состоянии. Да что биоконвертер. Я и сам без сна долго не продержусь. Из-за призрака. Повадился являться каждую ночь. И добро бы просто шляпой махал, как раньше. Так нет. Встает на четвереньки и скачет кругами, будто подстреленная блоха. И спиной о косяки трется.

Уже к вечеру эти проблемы не стоили выеденного яйца.

Днем я, как обычно, выполнял заказы. Качался на шторах, гонялся за бантиком, дремал на коленях Матрены Афанасьевны, нашей постоянной клиентки. В офис вернулся вымотанным. Сил хватило лишь на плановый сеанс связи с Центром. От услышанного мой хвост заходил ходуном. Никаких недель впереди у нас не было. Поскольку мы не уложились в срок, межзвездный переход, открытый для нашей миссии, ровно через день закрывался на неопределенное время. То есть мы проторчим на Земле до морковкиного заговенья, если не переместимся с нее в ближайшие 24 часа.

Даже думать об этом было невыносимо.

Тогда-то я и решил пойти на преступление и вытащить нас отсюда ценой своей чистой совести.

…Благодарить за то, что мы, коты-астронавты со звезды КотоЭпсилон-460рр, застряли на Земле, следовало моего заместителя и главного инженера нашей межгалактической миссии Барсика.

Тридцать пять суток назад нуль-транспортировщик аккуратно переместил меня, Барсика и главного программиста миссии Мурзика со звезды 111106/9 на задний двор ресторана «Кучерявый барашек» в центре небольшого города страны Россия планеты Земля. Мы покинули родину с исследовательскими социологическими целями очень давно, за прошедшее время посетили двадцать семь небесных тел и, признаться, сильно подустали. Поэтому, когда обнаружилась невероятная любовь землян к котам, я отдал приказ пробыть на новой планете не четыре дня, как следовало, а целых восемь. Это было грубейшим нарушением правил. За него меня по возвращении на родину могли разжаловать из командоров и отправить дослуживать срок на ржавую посудину, курсирующую между спутниками КотоЭпсилона. Но, отдавая приказ, я надеялся выкрутиться. Ведь и вообразить не мог, как скажется на Барсике наступивший в тот момент на Земле месяц март.

Начиналось все хорошо.

Целыми днями я и Мурзик, включив на ошейниках ИПэМэХи – индивидуальные программаторы магнетической харизмы, – бродили по городу. Шипели на собак, гонялись за голубями, давали себя погладить старушкам и маленьким девочкам, принимали от прохожих лакомства и, конечно, изучали жизнь местного народонаселения. Вообще-то, для установления контактов ИПэМэХи не требовались. Да и в переводчиках нашей речи на язык людей особой нужды не было. Земляне первыми начинали разговор. «У, какой миленький котик! – то и дело слышал я. – Как тебя зовут? Хочешь, я почешу тебе пузико?»

Пока мы занимались сбором информации, Барсик возился в подвале «Кучерявого барашка» с нуль-транспортировщиком. Он решил воспользоваться передышкой в путешествии, чтобы провести внеочередное техническое обслуживание нашего транспортного средства. На закате мы собирались за мусорными баками ресторана, и я проводил летучку по текущим вопросам. После чего, подкрепившись ароматными жареными куриными крылышками, которые заботливо выносил нам шеф-повар, укладывались бок о бок на теплую вентиляционную решетку и сладко спали до восхода солнца.

Так продолжалось три дня. Вечером четвертого Барсик пропал. Явился лишь под утро, взъерошенный и будто слегка навеселе. Но клялся, что алкоголя не употреблял и впредь не собирается. Я поверил и не стал принюхиваться. А потом делать это было уже поздно.

Главный инженер миссии стал исчезать каждую ночь. Как выяснилось позже, во время первого своего загула он скорешился с так называемыми мартовскими котами. С ними он шлялся по крышам, непотребно орал под окнами спящих добропорядочных горожан, ввязывался в драки с бандами котов из соседних районов, гонялся за смазливыми кошечками и – главное – нализывался какой-то непонятной дряни, называемой валерьянкой. И хотя был большим циником и настоящим техническим гением, его мозг воздействия этой самой валерьянки не выдержал…

– Командор! – резко вторгся в мои мысли голос Мурзика. Звучал он истерически. Видимо, клиент уже сидел у главного программиста в печенках. – Командор, господин Сидоров не понимает, почему в инсталляции «Кот на дубе» отсутствует русалка.

Я уставился на клиента и решил, что вид его разонравился мне окончательно. Нервный был какой-то вид. Будто господин Сидоров очень хотел, но не решался сообщить нам нечто важное, и это его здорово мучило. Чтобы догадаться, как отчаянно он страдает, не надо было быть выдающимся, как я, психологом. Клиент краснел, сопел, ерзал на стуле и скручивал в трубочку свой галстук.

Похоже, я угадал и он явился в Бюро добрых услуг неспроста. Но помогать ему я не собирался. Пусть дозреет сам. Без подталкивания с моей стороны.

Дотронувшись до ошейника, я включил программатор магнетической харизмы на полную мощность и дружелюбно пошевелил усами.

– Какую инсталляцию вы имеете в виду? – спросил я, делая вид, что озабоченно таращусь в прайс-лист. – Ту, что воплощает указания вашего великого поэта?

– Э-э-э… – застеснялся клиент, – эту самую… Где златая цепь на дубе. – Он оттянул от шеи воротник рубашки. – Там еще… э-э-э… днем и ночью кот ученый…

– Не понимаю, чем вы можете быть недовольны? – Я понизил тон до интимного. – Наша инсталляция полностью соответствует описанию. В ней наличествует дуб, цепь, ученый кот, который, когда движется по цепи направо, заводит песнь, а когда поворачивает налево – сказки говорит. Цепь, конечно, не златая, но очень, очень впечатляющая. А уж кот самый что ни на есть ученый. Других не держим.

– Ну-у-у… – просипел клиент. – А остальные чудеса? Леший бродит… Русалка на ветвях… того… сидит…

– Согласен, русалка у вашего поэта высший класс! Прямо вишенка на торте. Простите, на дубе. К сожалению, мы предоставляем только те услуги, где задействованы коты. Лешими, русалками, болотными хмырями не располагаем. Пока. Со временем – может быть. Сейчас нет нужных технологий.

– Тогда что ж… – Клиент промокнул лоб платком и потянул к себе прайс-лист. – Раз нет технологий… Против этого не попрешь.

Убедившись, что клиент соскочил с темы инсталляции, я выключил ИПэМэХ и снова погрузился в воспоминания.

…Оглядываясь назад, могу сказать в свое оправдание, что днем Барсик вел себя образцово. С утра до позднего вечера корпел в подвале над техобслуживанием, и никаких изменений в своем заместителе я не замечал. Зная, что наше пребывание на Земле продлится недолго, я не придавал значения его ночным прогулкам. Мне казалось, все идет по плану и скоро нуль-транспортировщик перенесет нас на следующее по заданию небесное тело.

Моя беспечность была наказана самым жестоким образом.

В ночь на понедельник, за сутки до отлета, я и Мурзик пробрались через открытую форточку на кухню «Барашка», чтобы полакомиться запеченными в сметане карасями, свиной отбивной на косточке и другими деликатесами, которые шеф-повар приготовил для нас на прощанье. По понедельникам ресторан не работал, нам никто не мог помешать, и мы предвкушали царское пиршество.

Каково же было мое удивление, когда в темноте со стола в центре кухни до нас донеслось громкое шуршание.

Я быстро включил свет и вздрогнул от неожиданности. На столе стоял смущенный Барсик. Правой передней лапой он опирался на какую-то штуковину, скрытую от глаз черным фартуком одного из поваров. Рядом со штуковиной лежали куски недоеденной пиццы и куча картофельных очистков.

Признаюсь: даже в тот миг я не заподозрил ничего плохого. Хотя и место было неподходящим, и очертания штуковины мало напоминали нуль-транспортировщик, я почему-то решил, что под фартуком высится именно он и Барсик сейчас нам его продемонстрирует. Но рядом со мной был Мурзик, которому не было равных по части подозрительности.

Он вздыбил на загривке шерсть и двинул к столу. Подпрыгнув два раза, Барсик возбужденно замахал хвостом.

– Как хорошо, что вы пришли, – пробормотал он торопливо. – Я как раз собирался проверить новые функции. Вам будет интересно.

Он привстал на задние лапы, переднюю левую прижал к груди, переднюю правую отвел в сторону и поклонился. Я поморщился – мне никогда не нравилась театральщина, с какой наш главный инженер обставлял презентации своих технических достижений.

– Хватит выпендриваться, – угрожающе прошипел Мурзик.

– Сию минуту! – проорал Барсик и широким жестом доморощенного фокусника сдернул со штуковины фартук. – Вуаля!

Я онемел. Нуль-транспортировщика под тканью не оказалось. Вместо него к столу был привернут железный агрегат, сильно похожий на древнюю земную ручную мясорубку. Станина мясорубки соединялась кабелем с клавиатурой – той самой, на которой мы задавали нашему транспортному средству координаты перемещений по галактикам.

Радостно загоготав и разъезжаясь лапами по отполированному стальному столу, Барсик сыпанул в вертикальный раструб горсть картофельных очистков, пробежался когтями по клавиатуре и трижды крутанул ручку «мясорубки». В агрегате что-то щелкнуло, из горизонтального раструба повалил дым и поползло что-то красное.

Сначала из-за дыма нельзя было разобрать, что это такое. Но когда дым рассеялся, обнаружилось, что на столе лежит шапка Санта Клауса.

Натянув ее на свои уши, Барсик энергично повращал ручкой, и «мясорубка» выдала еще две шапки с помпончиками. Спрыгнув на пол, Барсик нацепил их нам на головы. Мы с Мурзиком не сопротивлялись – оцепенели от происходящего. Я пришел в себя лишь тогда, когда гениальный инженер спроворил из недоеденной пиццы склянку с коричневой, резко пахнувшей жидкостью и принялся откручивать на ней крышку.

Я вырубил Барсика хуком слева и кинулся в подвал, чтобы убедиться, что с нуль-транспортировщиком ничего не произошло. Увы, мои страшные подозрения подтвердились. От нуль-транспортировщика не осталось ничего. Подсевший на валерьянку и не желающий покидать Землю Барсик перелопатил наше транспортное средство в обычный УИК – универсальный инверсионный конвертер, каких на КотоЭпсилоне навалом.

Мне очень захотелось оторвать гениальному инженеру уши, но я решил, что успею сделать это на родине, перед своим разжалованием из командоров. А пока мы перетащили неподвижного Барсика в подвал, и Мурзик перепрограммировал его ИПэМэХ так, чтобы впредь все перемещения героя были этим подвалом ограничены. Когда он пришел в себя, мы выяснили, насколько все плохо.

Оказалось, обратное превращение «мясорубки» в нуль-транспортировщик невозможно, так как Барсик избавился от лишних деталей. Когда он составил их перечень, Мурзик схватился за голову. Список занимал четыре страницы, и ничто из него не было простым. «Мясорубка» помочь не могла. От котоэпсилоновского УИКа она отличалась одним существенным моментом – была биоконвертером, то есть работала только с органикой. Сотворить из одной органики другую, самую невероятную, – это пожалуйста. А преобразовать обглоданные бараньи ребра в титановый или бериллиевый компонент нуль-транспортировщика – фиг.

Но настоящие масштабы беды я оценил лишь после знакомства с господином Петровым. Ну да, сразу было понятно, что практичный Барсик не мог выбросить на помойку редкоземельные металлы. «Колись, – сказал я, – и, может быть, получишь каплю валерьянки». Барсик шмыгнул носом и выдал имя. Кеша Петров, сборщик металлолома…

– Командор, – раздался снова голос Мурзика. – У господина Сидорова к вам вопрос.

«Ага, он все-таки пришел к нам не за кошачьими песнями под гусли», – удовлетворенно подумал я и открыл глаза. Несчастный вид клиента меня уже не удивлял. А вот Мурзик… Мурзик был чем-то встревожен, хотя старался этого не показывать.

– Э-э-э… – затянул клиент. – Мне говорили… э-э-э… у вас есть другие услуги. Экс… э-э-э… эксклюзивные.

– Эксклюзивные?! – От удивления я взмахнул хвостом сильнее, чем следовало. – Эксклюзивные? Впервые слышу.

Щеки клиента запылали, как файер футбольного фаната.

– Вы не думайте, – забормотал он с отчаянием человека, решившего кинуться в прорубь. – Я никому не скажу. Цена… цена меня не пугает.

– Вы путаетесь в словах, господин Сидоров. – Мурзик рассмеялся, но как-то ненатурально. – Хотели, наверное, сказать – «индивидуальные», те, что по спецзаказу. Они в конце прайс-листа. Я покажу.

– Подожди, – придержал я Мурзика, – надо разобраться. Кто говорил, что говорил.

– Да что тут разбираться, – неожиданно взбеленился главный программист. – Господин Сидоров спутал два сложных термина. Это бывает. – Схватив прайс, Мурзик махнул мне лапой. – Позвольте, командор, мне самому. Не беспокойтесь, все будет окей.

Я улыбнулся улыбкой Чеширского кота.

Мне было жаль моего друга.

Он не знал, что все кончено.

…Вытащив из Барсика адрес, мы с Мурзиком отправились к господину Петрову с деловым предложением.

Перед тем как постучать в дверь строения, кое-как сколоченного из кусков фанеры и неструганых досок, мы выкрутили ИПэМэХи на полную мощность и встали на задние лапы. Дверь распахнулась. На пороге стоял мрачный мужик в несвежей майке и растянутых тренировочных штанах. В руках он держал саперную лопатку. Держал, как знамя, – сверкающим лезвием вверх. Мужик покачивался. Вместе с ним угрожающе покачивалось и лезвие.

Увидев лопатку, Мурзик пискнул и рванул куда-то вбок.

– Гы, – сказал мужик. – Явились наконец. А то я заждался.

Наклонившись, он занес лопатку над моей головой. В окружавшей его густой смеси запахов я уловил нотки пота, жареных котлет и пива «Три медведя».

– Барсик предупреждал, что ты притащишься. – Мужик осклабился. – Прихлопнуть тебя сразу или дать помучиться?

Сзади меня что-то звякнуло, и противника ослепил солнечный зайчик. Лопатку мотнуло. Лезвие просвистело так близко к моему левому уху, что оно почувствовало движение воздуха.

– Командор, – прохрипел из-за спины Мурзик. – Разрешите. Всего пара взмахов.

Я обернулся. Главный программист миссии с автомобильным бампером наперевес готовился к прыжку. От солнечных бликов на хромированном покрытии автомобильной детали резало глаза. Откуда взялся бампер, я понял, заметив у забора проржавевший «Ford».

– Отставить! – скомандовал я. – Никаких военных действий. Только переговоры.

– Гы-гы-гы, – заржал сборщик металлолома. – Барсик говорил, что ты – этот… как его… рапа… пара… парафиновый интеллигент.

– Рафинированный, – машинально поправил я и поморщился. Шуточки Барсика достали меня еще три межгалактических перелета назад. – Побеседуем?

За беседой прояснилось, как далеко зашло коварство нашего гениального инженера. Благодаря его инструкциям, Кеша Петров знал, что в обмен на редкоземельные компоненты нуль-транспортировщика выжмет из нас что угодно. Никакие органические блага, которыми мы могли осчастливить его с помощью биоконвертера, ему были не нужны. Сборщик металлолома жаждал денег. Наличных. Кэша, как он выразился. Умопомрачительную, по моим понятиям, сумму. Зачем ему столько, он так и не раскололся.

На обратном пути Мурзик уговаривал меня решить проблему самым простым образом – путем ограбления господина Петрова. «Прокрадемся ночью, тряхнем его как следует, заберем свое, Барсик соберет нуль-транспортировщик, и – прощай, Земля!» Я слушал Мурзика в пол-уха. Он прекрасно знал, что ни на какое преступление – даже на кражу дырявой покрышки с ржавого «Fordа» – мы не пойдем – запрещено. Максимум, что дозволялось участникам миссий на чужих планетах, это защитить свою жизнь при смертельной угрозе, не превышая при этом пределы самообороны.

Криминальные способы добычи кэша вроде нападения на инкассаторов, взлома банкоматов или вырывания сумочек у прохожих были для нас закрыты. Откровенно говоря, до меня у котов на планете Земля была лишь одна возможность легального заработка – цирк. Я придумал еще одну и открыл Бюро добрых услуг «Котики напрокат».

Мой бизнес-план основывался на смелой гипотезе. Как известно, многие земляне активно верят в летающие тарелки и пришельцев. С другой стороны, земляне просто обожают котов. Достаточно на секунду заглянуть в любую социальную сеть, и голова пойдет кругом от миллионов фото кошачьих морд. Коты, конечно, мощные эмпаты. Они точно распознают эмоции своих хозяев и вьют из них веревки. Но одним этим все не объяснишь. Соединив и проанализировав факты, я сделал вывод, что, возможно, в незапамятные времена на Землю – среди прочих инопланетян! – залетали и представители моего родного КотоЭпсилона. Отсюда логично следовало, что любовь к котам намертво закодирована в людских генах, и этим нельзя не воспользоваться.

Шеф-повар «Кучерявого барашка» помог нам оборудовать в подвале ресторана офис «Котиков». Марсик вел переговоры с клиентами. Я решил поощрять их бонусами, и Барсика приставили к «мясорубке»-биоконвертеру – перемалывать содержимое мусорных баков в плитки швейцарского шоколада, букеты тропических цветов, дизайнерские флаконы из оргстекла и прочую органическую дребедень.

Я выполнял заказы.

Первым моим клиентом стал шеф-повар «Барашка». Ему давно хотелось иметь кота, но он не был уверен, что с ним уживется. Я установил свой программатор магнетической харизмы на максимум и за два часа продемонстрировал все, на что земные коты горазды. Даже пометил углы и мебель в его квартире. Однако заказчик все равно пришел в восторг. Он взял из приюта черного котенка и в мою честь назвал его Марсиком.

Таких сомневающихся, как шеф-повар, землян было много. Бюро добрых услуг «Котики напрокат» давало им шанс испытать себя в роли кошачьего хозяина. Меня охотно брали на пробу, а потом или шли в зоомагазин за постоянным котом, или разочаровывались в своей мечте. В любом случае позитивные эмоции наше бюро обеспечивало.

Через неделю работы я возненавидел безумную любовь землян к котам до приступов чесотки. Мне, национальному герою КотоЭпсилона, командору семи межзвездных и двух межгалактических миссий, приходилось днями напролет скакать, согласно прейскуранту, по настенным коврам в спальнях, уворачиваться от швабр пузатых отставных военных и сочинять сказки для маленьких девочек и мальчиков, которые меня не столько слушали, сколько тискали и тягали за хвост. Я проклинал своих предков, которых когда-то занесло на эту планету. Я не понимал земных котов: как, будучи существами гордыми, независимыми, гуляющими сами по себе, они выносят всю эту мерихлюндию?

Но деваться мне было некуда, пятилитровая жестяная банка из-под маринованных огурцов постепенно наполнялась кэшем от клиентов, и я терпел.

До вчерашнего вечера.

Сообщение Центра, что межзвездный переход для нашей миссии через считанные часы закроется надолго, привело меня в ярость. Кое-как пересказав новость товарищам и отметив ужас на морде Мурзика и довольную ухмылку Барсика, я подождал, пока они заснули, выбрал на кухне нож поострее и провертел в вязаной шапке шеф-повара дырки для глаз.

В белесом свете луны хибара сборщика металлолома выглядела жутким заброшенным замком из мультфильма ужасов. В ее окнах не светился огонь, из печной трубы не валил дым, изнутри не доносилось ни звука. Лишь тени деревьев тревожно метались по фанерным стенам, да мерещилось, что вот-вот с крыши взмоет туча красноглазых летучих мышей и с писком унесется в небо.

Поправив шапку, я ножом вскрыл замок и прокрался в знакомую комнату. Меня сразу насторожил запах. Ни пивом, ни котлетами в хибаре не пахло. Зато пахло старой, слежавшейся пылью, которую давно никто не тревожил. Включив свет, я обшарил комнату, потом «Ford», потом двор с кучами металлолома.

Угрожать ножом было некому.

Кеша Петров исчез.

Я взвыл, сдернул с головы шапку и за сорок семь минут превратил жилище господина Петрова в кучу мелкого хлама. Когда я закончил, двор был усыпан щепками, битой посудой, солью, сахаром, растворимым кофе, гречневой крупой и осколками кинескопа от старого телевизора, а в воздухе кружили перья из подушек и клочья ваты из старого матраса.

Ни титановых, ни бериллиевых, ни простых стальных компонентов нуль-транспортировщика в хибаре не нашлось.

Впервые в жизни я растерялся.

Какой бы заметной личностью ни был Кеша Петров, я не верил, что в оставшиеся несколько часов легко его найду и уговорю отдать детали. Пытать его я, конечно, и раньше не собирался. Хотел только припугнуть. А сейчас что ж… Он наверняка так запрятался, что, если не разнести город по кирпичику, до него не доберешься.

С досады я метнул нож в дверцу «Fordа».

В ответ на лязг до меня донеслось с забора утробное рычание.

Рычали коты.

Судя по звукам, их было не меньше шести. А судя по тому, что я их не видел, они были, как я, черными, значит, драться придется вслепую.

Я выгнул спину горбом, взъерошил шерсть, чтобы казаться крупнее, и сделал несколько прыжков сначала влево, потом вправо. Потом рванул к забору и, перевернувшись в воздухе, ударил в доски задними лапами.

От неожиданности враги посыпались вниз перезрелыми грушами. Кто-то кого-то придавил, и пара, сцепившись, откатилась в сторону. Я взлетел на освободившийся забор, высмотрел внизу тень побольше и прыгнул на нее, целя в загривок. В следующее мгновение я уже лежал на спине, зубами и когтями удерживая над собой перевернутого противника. Он истошно вопил, его лапы беспорядочно били по воздуху и мордам остальных котов, которые бросились на нас со всех сторон. Когда-то этот бойцовский прием принес мне победу в схватке с полосатыми пищалками Альдебарана. И он был не единственным в моем арсенале.

Я был так взбешен исчезновением Кеши Петрова, что пустил в ход все, что умел. Мои враги лишились, по меньшей мере, трех ушей, одного хвоста и такого количества шерсти, какого хватило бы, чтобы связать дюжину теплых носков.

Остановился я, лишь когда предводитель банды, прикрывая лапой подбитый глаз, прошипел, что сдается.

Уползая в темноту, он в последнюю секунду обернулся:

– Тебе его не найти.

Мне пришлось снова схватить его за загривок.

– Знаешь, где он?

– Нет. Никто не знает. Давно пропал. С месяц назад. В городе его больше не видели.

Когда утром я вернулся в бюро, Мурзик уже обрабатывал первого клиента – робкого господина Сидорова. Я не стал ничего рассказывать и даже подключился к переговорам. Мой лучший друг был бойцом, не признающим поражений. До закрытия перехода девять часов? Так это уйма времени! Мурзик не сомневался, что наша проблема по-прежнему лишь в деньгах. Стоит их раздобыть и вручить Кеше Петрову, как через час мы уберемся с Земли – Барсик недаром был чемпионом КотоЭпсилона по скоростной сборке нуль-транспортировщиков. Не хватает сущего пустяка – найти за девять часов мечтательного олигарха, готового выложить недостающую нам сумму.

Господин Сидоров на олигарха, конечно, не тянул. Вскоре это поймет и Мурзик. И прежде чем он вцепится в следующего посетителя, я сообщу, что Кеша Петров исчез, что я в гробу видал Большую Межгалактическую Комиссию с ее запретами и собираюсь прозондировать город из космоса, пусть даже потом меня четвертуют.

…Я высчитывал, сколько зондов придется вызвать, чтобы разом накрыть весь город и разыскать сборщика металлолома за 5 – 6 часов, когда дверь в бюро содрогнулась от сильного удара. Следующий удар снес ее с петель, и в комнату ввалился небритый детина со спортивной сумкой в руках. В сумке что-то попискивало.

Глаза детины остановились на Мурзике.

– Ты! – злобно произнес гость. – Вот!

Он расстегнул сумку, пошарил в ней пятерней и со словами «Ну, зараза! Все еще царапается» поставил на стол крохотного, чрезвычайно пушистого и белого, как рафинированный сахар, котенка. Он выглядел таким нежным, милым и беззащитным, что даже мне захотелось его погладить. Котенок мяукнул и уселся на прайс-лист.

– Щас, – сказал детина, снял с руки часы и постучал по циферблату. – Четыре минуты.

Я взглянул на Мурзика. Уставившись на часы, он нервно шевелил кончиком хвоста. Это мне не понравилось.

– Десять секунд, девять, восемь, семь, – повел детина обратный отсчет. – Шесть, пять, четыре, три…

На счете «ноль!» раздался громкий хлопок, и котенок исчез в плотном белом облачке. В комнате повеяло ароматом жасмина. Когда облако рассеялось, вместо котенка на прайс-листе высилась куча обглоданных куриных гузок.

В следующее мгновение меня оглушили крики с трех сторон. Хорошо различалось только «ой-ой-ой», которое издавал вжавшийся в стул господин Сидоров. Голоса детины и Марсика сливались в один, я не мог разобрать ни слова.

Я вспрыгнул на стол, сунул передние лапы в рот и издал боевой клич горгулий Кассиопеи. Да-да, знаю, что ученые КотоЭпсилона-460рр отрицают их существование, уверяя, что аборигены Кассиопеи вымерли много веков назад. А на деле я однажды просидел у них в плену долгих 86 дней и много чему научился.

– Говорить будете по очереди, – объявил я в наступившей тишине. – Сначала вы, – я показал на детину. – Потом Мурзик. Потом господин Сидоров, если у него, конечно, найдется что сказать, кроме «ой!». Вопросов задавать не буду. Выкладывайте сами.

– Если бы не твое чистоплюйство, мы давно бы отсюда выбрались, – заорал Мурзик вне очереди и замахал перед моим носом лапами. – Грабить нельзя, обманывать нельзя. А я не хочу торчать на Земле вечность. Я сделал что мог. И он, – Мурзик показал на детину, – в накладе не остался.

– Не гони порожняк, – заорал детина. – Я не в накладе? Да они только сначала держались месяц. Потом неделю. А последние – всего сутки. Вся партия – коту под хвост. – Детина покосился на меня, но злость не давала ему сдать назад. – Все восемь – фьюить! Я даже скинуть их не успел. Этот, – детина показал на гузки, – был последним.

Я сразу все понял. Естественно, не хватало деталей, но они были неважны. Мурзику так хотелось побыстрее выбраться с Земли, что он втайне от меня приспособил Барсиковскую «мясорубку», биоконвертер, к производству мяукающих живностей. В лице детины мой друг нашел партнера, который сбывал товар и делился доходами. Чем больше процветал бизнес, тем энергичнее эксплуатировался биоконвертер. Производство котиков забирало много энергии, и его источник питания начал садиться. (А я-то ломал голову, что с ним происходит.) Это сказалось на качестве, в смысле на продолжительности существования продукта. Котики из последней партии испарились совсем быстро. И детина, наплевав на конспирацию, явился в бюро с претензиями.

– Командор! – Стоя на задних лапах, Мурзик дрожал от напряжения. – Я заработал достаточно, чтобы выкупить у господина Петрова почти все детали. Не хватает чуть-чуть. Но думаю, – он оглянулся на детину, – мы договоримся.

Я посмотрел на часы. Немного времени у нас в запасе было, а когда мы с помощью зондов найдем Кешу Петрова, деньги пригодятся. Не пытать же его, в самом деле, кухонным ножом.

Договорились они быстро. Детина согласился взять вместо котиков органические продукты, не требующие больших энергетических затрат. Из мусорного бака «Кучерявого барашка» извлекли необходимые ингредиенты, и Мурзик с детиной засучив рукава занялись производительным трудом.

Побрызгав на господина Сидорова минералкой, чтобы быстрее пришел в себя, я наблюдал, как они вкалывали. Одна мысль не давала мне покоя. Каким бы гениальным программистом ни был Мурзик, настроить биоконвертер на производство сложных млекопитающих, длительность жизни которых измерялась многими днями, он не мог. А это означало, что к тайному бизнесу приложил лапу Барсик. Но ведь не задаром же?

Прошло немногим более получаса, и небритый детина, расплатившись с Мурзиком, пристроил на место выбитую дверь и удалился, волоча за собой плотно набитую органикой спортивную сумку. Мурзик пошел за заначкой, которую прятал в секретном месте, и пообещал мне на обратном пути привести с собой Барсика. Я уселся напротив господина Сидорова и попытался уговорить его уйти – на сегодня прием закончен. Но клиент на уговоры не поддавался, тряс головой и так цеплялся за стул, что я решил: если он и уйдет, то вместе с нашей мебелью.

Закрыв глаза, я сосредоточился на плане по зондированию. В наступившей тишине было слышно, как лопаются пузырьки минералки. Несколько минут ничего не происходило. Потом издалека донеслись возбужденные голоса. Главный программист и главный инженер миссии спорили о чем-то, временами переходя на взвизгивания. Голоса приблизились. Скрипнула дверь. Не переставая переругиваться, голоса вплыли в комнату и умолкли на высокой ноте.

В следующую секунду мои глаза помимо моей воли распахнулись от страшного грохота. Передо мной стоял господин Сидоров. Стул, с которым он не хотел расставаться, валялся далеко у стены на боку со сломанной ножкой. Трясущейся рукой клиент показывал на Барсика и что-то бормотал себе под нос.

Я прислушался.

– Кот, – шептал клиент. – Рыжий. В одном белом носочке.

«Надо было сильнее на него водой брызгать, – огорчился я. – Совсем крыша поехала. Возись теперь».

И тут господин Сидоров прошептал слово, которое я уже слышал этим утром:

– Эксклюзив…

Немедленно произошли две вещи.

У главного программиста миссии дернулся кончик хвоста. У главного инженера миссии приподнялась и опустилась шерсть на загривке. Приподнялась лишь на мгновенье. Но мне хватило и его.

– Вызывали? – спросил Барсик. – Мурзик говорит, мы сегодня улетаем?

Я молчал, осмысливая увиденное.

Барсик перевел взгляд на господина Сидорова и ухмыльнулся.

– Командор, если вам не до меня, я пойду? Вы же знаете: я встроил ИИ в сотейник шеф-повара. Так он забарахлил. Не шеф-повар, ха-ха, – искусственный интеллект. Хотелось бы отладить его до отлета.

Не дожидаясь разрешения, Барсик начал отступать в дверной проем.

– Стоять! – прошипел я. – Никто не двинется с места, пока я не разберусь.

В моей голове замелькали все странные моменты, все подозрения сегодняшнего утра.

Я вспомнил, как переполошился Мурзик, когда господин Сидоров заговорил со мной об эксклюзивных услугах. Мурзик определенно что-то скрывал. После визита небритого детины я решил, что тайна моего друга раскрыта и она – в его подпольном бизнесе. Но о нем господин Сидоров даже не догадывался. Иначе не грохнулся бы в обморок при виде кучи костей, в которые превратился котенок. Тогда о чем он меня спрашивал? И почему при слове «эксклюзив» хвост вроде как уже разоблаченного Мурзика по-прежнему вздрагивает?

Мой мозг снова зачесался от мысли, что без помощи Барсика Мурзик не смог бы настроить биоконвертер на массовое производство котят. Особый зуд вызывало понимание, что за свою помощь гениальный инженер слупил с коллеги что-то весьма существенное.

Перед моим мысленным взором возникла недавняя торжествующая ухмылка Барсика. Уже зная, что у нас теперь есть деньги, чтобы выкупить у сборщика металлолома все компоненты нуль-транспортировщика, он скалился так, будто был уверен, что деньги нам не пригодятся. Будто знал, что Кеша Петров исчез. Но ведь я мог вызвать зонды – главному инженеру миссии было об этом хорошо известно. И все равно он скалился. Он не сомневался, что зонды Кешу Петрова не отыщут. Кеша Петров стал – о, Боги Вселенной! – невидимым для зондов?!

А еще Барсик взъерошил загривок при слове «эксклюзив». Он отлично знал, о чем говорит клиент.

Я глубоко вдохнул, досчитал до десяти и начал атаку с Мурзика.

– Никогда не думал, что у моего лучшего друга может быть от меня столько тайн. Ты все еще скрываешь что-то важное. Я даже догадываюсь, что.

Подпрыгнув на месте, главный программист распушил хвост.

– Мы же во всем разобрались, – вскричал он. – Да, я кое-что провернул, виноват. Зато – вот! – Он потряс банкой из-под маринованных огурцов. – Вся сумма в наличии.

Я улыбнулся.

– Это не вся правда. Ладно, спрошу по-другому. Сколько раз ты выпускал Барсика из подвала?

Мурзик окаменел.

– Говори, сколько? Один раз? Два? Десять?

– Один.

– Это была плата за помощь? За добавление биоконвертеру новых функций?

– Да.

Я перевел взгляд на Барсика. На его морде вновь сияла насмешливая улыбка. Гениальный инженер чувствовал себя хозяином положения и, черт возьми, не ошибался.

– Как ты его спрятал?

Барсик хмыкнул:

– Кого его?

Что ж, заранее было понятно, что легко он не сдастся. Но я тоже не лаптем щи хлебаю.

Плеснув в стакан минералки, я протянул его клиенту. Господина Сидорова сотрясала мелкая дрожь, стакан стучал по зубам, вода текла по подбородку, капала на перекрученный галстук. Хотя время поджимало, я терпеливо наблюдал, как он пьет, вытирает лицо скомканным платком, роняет его на пол, поднимает, засовывает в карман и, наконец, почти приходит в себя. Теперь можно было спросить его о том, о чем следовало спросить еще несколько часов назад.

– Господин Сидоров, вы почему-то уверены, что наше бюро, помимо перечисленных в прайсе замечательных пятидесяти восьми услуг, оказывает еще и какие-то таинственные эксклюзивные. Можете уточнить, какие?

– Э-э-э… – пролепетал клиент, – э-э-э…

– Ну же, смелее!

Клиент переступил с ноги на ногу.

– Эти… э-э-э… ну, типа исполнения желаний.

– Каких желаний?

– Э-э-э…

Я почувствовал, что моя челюсть деревенеет.

– Хорошо, задам вопрос попроще. И, пожалуйста, отвечая, попробуйте обойтись без междометий. Итак: кто вам об этом сказал?

– Э-э-э… – произнес клиент и покраснел, как перезревший помидор. – Ну, типа мой друг. Он сказал: «Иди в бюро «Котики напрокат» и найди рыжего кота в одном белом носочке. Он поможет».

– Ха-ха-ха-ха, – произнес Барсик тоном провинциального трагика. – Я помогу? Чем? Вам? Да я вас впервые вижу!

Я остановил его театральщину и на мягких лапах подошел к клиенту вплотную.

– У вашего друга, наверное, есть имя?

Клиент побледнел, как испуганный палтус.

– Е… есть. Кеша. Пе… пе… пе… Петров. Кеша не врал…

Меня затрясло от близости разгадки. Но подгонять собеседника было нельзя, иначе никакая минералка не поможет.

– Не врал в чем?

– Он говорил, что исчезнет. Выберет, в кого превратиться, и исчезнет на пару месяцев. Выбрать только трудно. Этот, – клиент мотнул в сторону Барсика головой, – рыжий, ему сказал: «Если хочешь всех пугать – тогда в привидение. Хочешь, чтобы сюсюкали, носились, как с принцессой, – тогда в кота». – Клиент всхлипнул. – А потом Кеша исчез, и я так и не узнал, что он выбрал.

– Привидение он выбрал, при-ви-де-ни-е, – заорал Барсик. – Черт вас всех побери – при-ви-де-ни-е! Ваш безмозглый сборщик металлолома хотел, чтобы его боялись до заикания.

Господин Сидоров икнул и припал к стакану с водой.

– Ооооо… – простонал Мурзик.

Барсик захохотал.

– Перед превращением я предложил ему приодеться, – продолжил он уже без крика. – Сказал, что в своей майке он никого не напугает. И еще спросил, кем хочет быть, чтобы выглядеть поужаснее. Думал – скелетом в лохмотьях. Или утопленником в кувшинках. Так нет. Пиратом, говорит, хочу быть. Карибского моря. И чего это земляне на пиратах помешаны?

– Да! – вскричал господин Сидоров. – Кеша всегда мечтал стать пиратом. Бороздить, так сказать, моря-океаны. Все жалел, что настоящие пираты давно перевелись.

– Ну и где я ему должен был океан взять?! – огрызнулся Барсик. – Зато приодел его на славу. Шляпа, бандана, ботфорты, повязка на глаз – все, как положено. Только саблю не дал, побоялся, поцарапает кого-нибудь. Так он все к шампурам присматривался.

Барсик осекся, сообразив, что проговорился. Но и без его оговорки все было ясно.

Я хорошо помнил аксиому котоэпсилоновского инструктора, готовившего нас к полету: «У вас не будет ни одной причины верить в то, что на планете Земля есть привидения. Но у вас не будет и ни одной причины в эти привидения не верить».

Благодаря ей я спокойно отнесся к появлению призрака в подвале «Кучерявого барашка». Бесило только, что являлся он лишь мне, лишь мне не давал спать. Наверное, Барсик с трудом удерживался от хохота, когда я на это жаловался.

Боги Вселенной, каким же идиотом казался я главному инженеру!

Прозрачный сизый тип, нарезающий по подвалу круги, размахивающий перед моим носом дурацкой пиратской шляпой, трущийся спиной о косяки, был Кешей Петровым!

Я подвигал онемевшей челюстью и уставился в усмехающиеся глаза Барсика.

– Итак, уточним. Перерабатывая для Мурзика биоконвертер, ты, кроме функции производства котят, добавил кое-что от себя.

Барсик пожал плечами.

– И когда Мурзик выпустил тебя подышать свежим воздухом, ты прямым ходом отправился к сборщику металлолома и подбил его на приключение, которому нет равных.

Барсик хмыкнул.

– А чтобы сделать ситуацию еще гаже, ты, превратив его в привидение, привязал к нашему бюро. Тяжело признавать, но, должно быть, ты славно повеселился на мой счет.

Барсик довольно заржал.

– Теперь вопрос: на сколько месяцев ты превратил его в привидение?

– На много, – оскалился Барсик. – На столько, чтобы вы полезли на стенку.

– Ты же понимаешь, что я могу разнести дом Кеши Петрова на клочки и найти детали сам.

Барсик хмыкнул снова.

– Похоже, тебе известно, что Кеша Петров их припрятал. Знаешь куда?

Барсик помотал головой:

– Больно надо! Я сделал, что хотел, с остальным разбирайтесь сами.

Я посмотрел на Мурзика – он выглядел, как кот, перенесший инсульт, инфаркт, паралич и несварение желудка. Я прислушался к себе – появись у нас нуль-транспортировщик, я бы свалил с этой котолюбивой планеты в ту же секунду. У Барсика есть условия? Я готов на все.

– Я оставлю тебя на Земле, если вернешь его в нормальное состояние. Сможешь сделать это быстро?

– Обижаете, командор. – Барсик пошевелил ушами. – Только этого флибустьера еще найти надо. День же. Выключите свет и ждите.

Казалось, прошла вечность, прежде чем сквозь стену просочилось в комнату расплывчатое сизое пятно. Поколебавшись, будто от ветра, оно сгустилось и приняло очертания призрака, изводившего меня ночами.

Заметив меня, призрак тут же опустился на четвереньки и потерся спиной о косяк. Интересно, чего он добивается?

– Попробуйте заговорить ему зубы, командор, – донесся из темноты голос Барсика. – Отвлеките на пару минут, пока я не перенастрою конвектор.

На другихпланетах мы с нашим оборудованием могли многое. Как-то я, вооруженный одним лишь индивидуальным программатором магнетической харизмы, довел до обморока венерианского дракона. Но заговорить зубы привидению…

Я выгнул спину горбом, подскакал к прозрачной субстанции и тоже потерся о косяк. Сизому сборщику металлолома это, похоже, понравилось. Он выпрямился, кулаком стукнул себя в грудь и показал на меня. «Наверное, среди призраков принято так знакомиться», – подумал я, проделал то же самое и поднял хвост, чтобы показать, что я на его стороне. Тут Барсик произнес: «Готово!» и включил свет.

Я вздрогнул.

В растянутых штанах, несвежей майке, с саперной лопаткой в руке в центре комнаты стоял Кеша Петров и вращал головой.

– Ооооо… – простонал Мурзик.

– Кеша! – воскликнул господин Сидоров.

– Ерш твою медь, – прохрипел бывший призрак. – Наконец-то. Легче сдохнуть, чем от вас чего-то добиться.

Размахивая лопаткой, он живо объяснил нам, что ему нужно. Кеша Петров жаждал любви, в смысле хотел переиграть договор с Барсиком и побыть теперь обожаемым котиком. Пытаясь довести до меня свое желание, он по ночам, как умел, изображал кота.

Ну, что сказать… Венерианский дракон по сравнению с Кешей Петровым был невинной бабочкой-капустницей. Только после того как я, Мурзик и Барсик, врубив ИПэМэХи на полную, насели на сборщика металлолома сообща, он согласился отдать элементы нуль-транспортировщика в обмен на доверху наполненную кэшем пятилитровую жестяную банку из-под маринованных огурцов.

Едва согласившись, господин Петров тут же протянул к банке руки.

– Детали вперед, – сказал я и посмотрел на часы. До закрытия перехода осталось 137 минут. – Как быстро вы сбегаете к своему тайнику и принесете их сюда?

– Да прям щас, – ухмыльнулся сборщик металлолома и шагнул к шкафу с выдвижными ящиками. – Где, по-вашему, лучше всего спрятать металлическую фигню? Среди другой металлической фигни.

Барсик взвизгнул, а я опять почувствовал себя идиотом. Любовь главного инженера к орудиям труда поражала воображение. Стоило нашей миссии задержаться на какой-нибудь планете, как Барсик обрастал кучей странных предметов, служивших инструментом местному народонаселению. Шкаф он приволок в подвал в первые же дни на Земле. Я никогда не лез в его коллекции, но знал, что ящики давно забиты гаечными ключами, отвертками, дрелями, напильниками, молотками и странными приспособлениями, именуемыми оснасткой. Среди них не то что мелкие детали – космическую станцию можно было спрятать, если перед этим разобрать. Все, из-за чего мы с Мурзиком чуть не сошли с ума, лежало прямо у нас под носом.

Перед тем как Кеша Петров с саперной лопаткой в одной руке и банкой в другой ушел, я признался ему, что сделал с его жилищем. «Да ладно, – отмахнулся бывший призрак и потряс банкой. – Найду получше».

«Неужели наши мучения, наконец, закончились? – думал я, провожая его взглядом. – Неужели мы сейчас вырвемся с этой планеты?»

– А как же я? – донесся откуда-то тихий голос. – Вы обещали помочь.

Позабытый всеми господин Сидоров выдвинулся из-за шкафа и уставился на меня жалобными глазами.

– Я тоже хочу побыть котиком. Хотя бы месяц.

Холодно взглянув на упрямого клиента, я уселся поудобнее и с чувством почесал левое ухо задней ногой. Ну что ты будешь делать с этими землянами! Им нравится вызывать у других сильные чувства. Все равно какие. К примеру, им хочется, чтобы их любили. А если не любят, чтобы восхищались. Если не восхищаются, чтобы завидовали. Если не завидуют, чтобы боялись. Но наводить страх на других быстро надоедает. И они снова хотят любви.

Если я превращу господина Сидорова в миленького беленького пушистенького котенка, то за месяц он получит от людей такую порцию любви и ласки, какой хватит ему на долгие годы. Да и люди – доказано – после близкого знакомства с котами западают на них навсегда. Это у землян – как Пушкин – «их всё».

– Послушайте, господин Сидоров, – сказал я мрачно, – я, конечно, могу пойти вам навстречу и выполнить ваше желание. Но от души советую вам другое – побывать в совсем чужой для вас шкуре.

– Это какой же? – пискнул клиент.

– Шкуре взрослого кота. Гордого, независимого, драчливого, вечно голодного, бездомного кота, который гуляет сам по себе. Ну, может, не совсем сам по себе. Собрали бы ватагу таких же, как вы, отчаянных котов и целый месяц жили бы полной жизнью. Вам известно, что тот не жил полной жизнью, кто не знал бедности, любви и войны? Так вот, шкура уличного кота вам бы все это обеспечила. Поверьте мне как профессиональному психологу: это пошло бы на пользу вашим комплексам.

Глаза господина Сидорова округлились, он выпрямился и, похоже, начал меньше заикаться:

– Ва… ватагу? У меня есть друзья…

– Сколько?

– Кроме Кеши, четверо. Они там, – господин Сидоров мотнул головой в сторону двери, – ждут. Для ватаги хватит?

– Вполне, – сказал я.

– Командор! – вскричал Мурзик. – Вы же не собираетесь сейчас возиться с этой… э-э-э… ватагой? Переход вот-вот закроется.

– Ничего, успеем. Барсик просто поставит еще один рекорд по сборке нуль-транспортировщика. Надо же помочь людям.

– Не понял. Вы не выносите землян, но готовы рискнуть ради них нашим отлетом? Я не позволю вам это сделать.

Мурзик взъерошил шерсть на спине, распушил хвост и сделал уши самолетиком.

– Давай не терять время, – фыркнул я. – Я не меньше тебя хочу отсюда выбраться. Сколько у нас осталось? Полтора часа? Еще недавно ты бы сказал, что времени уйма. К тому же ты прекрасно знаешь: в драке меня не победить. И еще тебе давно пора перестать называть меня на вы.

Мурзик отошел в угол и уселся на пол с безразличным видом:

– Делай, что хочешь.

В скорости превращения господина Сидорова со товарищи в шайку бродячих котов Барсик превзошел самого себя. Закончив, главный инженер сбросил со стола прайс-лист и табличку «Бюро добрых услуг «Котики напрокат»», разложил детали и взялся за нуль-транспортировщик.

Бросив прощальный взгляд на табличку, я повернулся к шайке.

– Меня несколько беспокоит, что вы слишком неопытны для взрослой кошачьей жизни. И раз заняться пока нечем, покажу вам кое-какие приемы. Жаль, нет спарринг-партнера, но попробую справиться.

Я выстроил учеников полукругом и принял боевую стойку альфа-котов КотоЭпсилона.

Новоиспеченные коты неумело повторили мои движения.

– Вряд ли кто-нибудь больше меня ненавидит этих землян, – пробурчал Мурзик, отлепляясь от пола. – Но черт с тобой. Подвинься.

И встал рядом.