Собиратель грехов [Любовь Чулкова] (fb2) читать онлайн

И бесы веруют и трепещут.

Вера – если не имеет дел, мертва сама по себе. 

(Послание ИАК. 2:17,19) 

Глава 1

Гэ́Ха¹ поселился в школьном подвале среди барахла из пионерской комнаты. Он дремал в сломанном рупоре, укрывшись пионерским галстуком, а голова заполнялась воспоминаниями о прежнем месте службы. Как же было спокойно служить в грехохранилище: принял грехи, записал, заархивировал, поместил в капсулу или в клетку, в зависимости от тяжести проступка, и всё! Отдыхай до следующей поставки!

У ГэХи имелось своего рода хобби. В свободное от службы время он любил выискивать в архиве грехи какого-нибудь человека, копировать в свой персональный грехошет все грехообстоятельства и с помощью нелицензионной копии грехопрограммы² создавать видеофайл, включающий всю жизнь этого человека – до смерти или до настоящего момента. Чем длиннее получалась грехокомедия, тем больше радовался маленький архивариус, раз за разом прокручивая прикольное «кино».

Но порой грехопрограмма выдавала короткие фильмы-ужасы, с невольными грехами или с грехами, о совершении которых человек уже жалел. Смотреть такие фильмы было страшно, потому как в любой момент этот человек мог пойти в церковь, покаяться на исповеди, пособороваться или совершить ещё ряд грехостирающих процедур, и тогда всё… жди беды.

Самыми занятными кадрами в грехофильмах, по мнению архивариуса, являлись ложь, обман, клевета и самооправдание – фантазия людей в этих грехах поистине безгранична. Архив лжи в грехохранилище представлял собой огромный склад грехотворений, грехофантазий и грехомыслия. Под него даже выделили отдельный этаж, на который ГэХа частенько наведывался за новинками.

Не оставлял маленького архиватора равнодушным и отдел сквернословия. Оскорбления и обзывания скапливались здесь веками и с каждым годом становились всё изощрённее, обиднее и унизительнее.

Также ГэХа не обделял вниманием комнаты лести и лицемерия. Сюда архивариус ходил, как на уроки в школу. Он знал, что это ему пригодится в общении с начальством и коллегами.

Были и отделы, в которые ГэХа заходил с опаской: залы с грехами убийства и насилия. В этих хранилищах стоял постоянный фоновый гул, складывающийся из криков и стонов жертв. Многие служители высшей категории наведываются в эти отделы, чтобы добыть новые способы мучений грешников в Преисподней.

В работе архивариуса случались жутковатые моменты. Некоторые фрагменты из его фильмов, а иногда и файлы целиком, удалялись из грехошета, словно их там никогда и не бывало. Тогда же начинали лопаться клетки и капсулы – в них взрывались, сгорали и тлели разные грехи. Приходилось менять упаковку у оставшихся грехов в данной партии и заново их архивировать. Но страшнее всего было выяснять, какие именно грехи исчезли. Потому что после их ликвидации всегда ненадолго оставались белые светящиеся пятнышки, которые жгли лапы, если к ним прикоснуться. А при попытке их просканировать вся техника на этаже выходила из строя.

Вспомнив светлые пятнышки, ГэХа поёжился. Здо́рово же ему тогда досталось! Словно воочию вставали перед бывшим архивариусом события рокового дня…

В свободное от службы время ГэХа копался в своём грехошете и заметил, что его любимый фильм сильно повреждён. Из него стёрлись самые длинные и самые лучшие фрагменты.

– Да как такое может быть? – растерялся архивариус. – Куда исчезли грехи уже мёртвого человека? Не мог же мертвец сходить в церковь и покаяться?!

В панике ГэХа побежал искать пропажи и обнаружил полный бардак в залах и комнатах, где они хранились. Грехи этого человека взрывались, повреждая взрывной волной десятки упаковок, лежащих в соседних ячейках.

– Ну почему опять в мою смену?! —взвыл ГэХа.

Боясь наказания, ГэХа с максимально возможной скоростью тут же стал наводить порядок. Он постоянно вляпывался лапами в светлые пятнышки, вскрикивал от жуткой боли, дул на обожжённые конечности, наспех перевязывал их скотчем и мчался в следующий зал.

А потом случилось непредвиденное. Архивариус устранял последствия катастрофы на верхней полке, как вдруг под ним раздался ещё один взрыв. Полка не выдержала и проломилась, образовав дыру прямо над светлым пятном, куда ГэХа и провалился всем объектом. Первые три минуты он подвергался мощнейшим ударам светлошокера. Но по мере исчезновения пятна́ сила тока ослабевала. Появилась возможность приподнять какую-нибудь конечность и выбраться. Собрав последние силёнки, ГэХа оторвал от пятна хвост, придал ему форму дрека³ и зацепился за ближайшую балку. Облезлый, дымящийся, дёргающийся, с остаточными всполохами молний между рожками, маленький тёмный дополз до большой красной кнопки «ТРЕВОГА», упал на неё и потерял сознание.

Очнулся архивариус в восстановительной капсуле⁴ и провел там неделю. Это была воистину самая великая награда за всё время его существования. Он нахомячивался каждый день от пуза вкуснейшими грехоиспарениями и быстро шёл на поправку. К тому же капсулы обслуживала адски очаровательная субъектша. Она не проявляла враждебности к пациентам, а наоборот – со всеми дружила, из неё во все стороны исходили флюиды блудных грехов. От этого пребывать в восстановительном зале было ещё приятнее.

Время наслаждений пролетело незаметно.

Вернуться на прежнее место службы ГэХе не дали. По его делу провели расследование. Грехоследопыты выяснили, что виновником погрома в грехохранилище стала девочка семи лет. Она просто решила усердно помолиться за своего любимого дедушку. С мамой по очереди они читали Акафист за единоумершего, Канон об усопшем, Псалтирь. Раздавали вещи деда малоимущим, творили за него милостыню и заказали Сорокоуст⁵ в церкви. Вот высшее светлое начальство и услышало искренние молитвы дитяти. И как результат: уничтожено большинство тяжких грехов дедушки, он получил прощение, был изъят из нижних рядов грешников и переведён наверх, в светлое место обитания, где уже стал недоступен мучителям.

А ГэХе сказали, что он как пострадавший от светлых сил заслуживает повышения. Присвоили ему шестую категорию, видоизменили и отправили служить собирателем телефонных разговоров.

Конечно, он обрадовался карьерному росту, возможности постоянно подпитываться грехоиспарениями от людей, свободе передвижения, но новые должностные обязанности пугали его. Как там будет завтра на службе?

Материализовав руки⁶ и натаскав в рупор ваты из поделок пионеров, ГэХа поудобнее утроился в своём «гнёздышке» и уснул. Всю ночь ему снились кошмары: маленькие девочки молились, капсулы взрывались, светлые пятна окружали его, и не удавалось никуда спрятаться.

Глава 2

У молодой девушки в сумочке зазвонил мобильный телефон. Тут же к микрофону прилепилось прозрачное сероватое облако. Почти не заметное для человеческих глаз, но если приглядеться хорошенько, то можно увидеть, что пространство около телефонного микрофона слегка искажается, как будто смотришь на него через зыбкое марево горячего воздуха от огня.

– А, привет, подруга! – небрежно проговорила девушка в трубку. – Как дела?.. Да ты что?! Неужели?! Анька – с Димоном? Да не может быть!.. Да ладно тебе, они друг другу подходят так же, как свинья – лошади!..

Облако просочилось через микрофон вовнутрь телефона. Там оно стало быстро сгущаться, принимая очертания чёрного телепузика с кривыми рожками-антеннками и круглыми ушками. Антеннки выпрямились, поймали светящийся поток входящей информации. Большие уши фильтровали разговор. И из них вылезал проводок из пустых букв. А маленький животик надувался и светился.

– Вот ты лучше послушай! – продолжала болтать девушка. – Танька-то со своим Максом разводится! И мой тебе совет, подруга, время зря не теряй. Макс – просто замечательный вариант: симпатичный, с баксами⁷, папаша у него со связями…

Проводок из пустых букв сворачивался в спираль и на конце её скатывался в клубок. В потоке информации, исходящей из микрофона, теперь были видны серые буквы, которые прилипали к маленьким ручкам. Ручки их собирали и нанизывали на ниточку, словно баранки.

– Ты будешь круглой дурой, если не подкатишь к Максу! Сколько уже можно сидеть и сохнуть по Димону?.. Что? Да я же твоя подруга! Кто тебе ещё правду-то скажет?.. Да ты просто квашня! Ну и иди пустыню пылесось! Позвонишь мне ещё, прибежишь в жилетку поплакаться…

Последние слова девушка произнесла, уже убирая телефон обратно в сумочку. А тем временем маленькие ручки выбрали из потока чёрные буквы и сложили их отдельно в стопочку. Теперь живот ГэХи раздулся и шёл далеко впереди него. Он был весь обвешан связками разной величины. Ручки прикрепили к удлинившемуся хвосту в виде стрелы клубок из прозрачных букв. Сделавшись невидимой, тёмная сущность покинула телефон и полетела к ближайшей вышке сотовой связи.

На подлёте телепузик чуть не столкнулся с двумя похожими на него существами, так же обвешанными связками букв. В руках у них высились солидные чёрные стопки, а из спины торчали небольшие перепончатые крылья.

– Тише ты, бескрылый! Не видишь, куда прёшь?! Давай, вон, вниз, в конец очереди. Невелик у тебя сегодня улов.

– А, да это же новенький! Как там его? ГэХа! Он всегда позади всех плетётся! Вечно залетает в телефоны хорошеньких девушек, вот и уловы мизерные приносит. А ума-то не хватает к шпане какой-нибудь в мобильник занырнуть… Гы-гы-гы!!!

– Слышь, ГэХа? Пока умишком не поправишься, не видать тебе крыльев!

ГэХа посинел от злости, но драться с грузом в руках не мог. Ничего не ответив на издевательства коллег, он полетел в конец очереди с одной лишь мыслью: отомстить обидчикам, когда повысит свою категорию.

Несколько десятков тысяч рогатых телепузиков, с крыльями и без, нетерпеливо висели спиралью вокруг вышки, пиная друг друга и ругаясь. Очередь была длинная, но двигалась быстро. Уже через пятнадцать минут ГэХа достиг вершины. На самой макушке восседал осьминог с двадцатью щупальцами⁸, с ушами, как у слона, и с размашистыми крыльями птеродактиля. Сидя на троне из пустых букв, над котором светилась интерактивная эмблема из двух ушей-лопухов, он принимал подношения телепузиков и распределял их по кучам. Стопки чёрных букв он съедал с чавканьем.

– Следующий! Так, что тут у тебя? Пустословие… – пробормотал ушастый осьминог.

Одним щупальцем он оторвал от хвоста ГэХи клубок из прозрачных букв и забросил его на облако с такими же клубками.

– Сплетни, подстрекательство, самомнение, возношение, сквернословие, – продолжал бормотать ушастый, а в это же время другие щупальца собирали связки серых букв и кидали их на сучья мохнатого кривого дерева, развешивая согласно надписям на ветках.

– О, раздражение! – обрадовался хозяин вышки. – Ням-ням-ням!

Длинным коровьим языком он слизнул с рук ГэХи стопку чёрных букв, и те немедленно провалились в его огромное пузо, которое расширилось, а потом резко сжалось. Между щупалец вылез слизняк, наполненный чёрными буквами, и уполз вниз, присоединяясь к каравану таких же слизняков.

– Мало принёс! – недовольно буркнул ушастый. – Ещё раз с такой мизерной кучкой гнева припрёшься, пропущу через себя. Понял?

ГэХа сморщился, задрожал, но через силу кивнул.

– Чё стоишь?! – гаркнул осьминог. – Опорожняться – в пятом пункте! Тут и не вздумай, здесь только я имею право это делать!

– А остальное? – едва живой от страха, прошептал ГэХа, показывая ручками на связки серых букв, оставшиеся висеть на нём.

– Остальное – не моё. Сводничество – в пункт семь. Ну, ковыляй быстрее! Видишь, очередь какая!

ГэХа оглянулся на стоявших за ним злящихся коллег и мгновенно испарился.

Около пункта семь народу скопилось немного, и от связок сводничества удалось избавиться довольно скоро. Сложнее обстояло дело с пунктом пять. Надо было сдать туда осуждение, которое телепузик нёс в своём животе. Неужели из него тоже вылезет слизняк? ГэХе стало дурно. Он во всех красках представил предстоящее опорожнение и стал противен самому себе. Однако ничего другого не оставалось, кроме как лететь к пункту пять.

Прибыв на место, собиратель грехов решил не торопиться, немного осмотреться и понять, что к чему. Пятый грехоприёмник представлял собой длинную полупрозрачную платформу с кабинками, в которые ныряли сквозь передние двери пузатые грехосборники различных мастей: рогатые телепузики (собиратели телефонных разговоров), ушастые поросята с кошачьими лапами (подслушиватели бесед), крылатые голые собаки с бумажками в зубах и огромными выпученными глазами (искатели письменных грехов). Редко, но попадались и другие объекты всевозможных уродливых форм и оттенков. Эти были злее всех, потому что грех осуждения не являлся для них основной работой. Нет никакого шанса получить вознаграждение за такую добычу, зато болевых ощущений предостаточно. Но не собирать грех осуждения или отдать его другим они не могли.

Грехосборников высоких категорий, прикреплённых к человеку, принуждали собирать все грехи без исключения на вверенной им территории. За невыполнение своих обязанностей они жестоко наказывались: надсмотрщики сначала пожирали виновников, тщательно пережёвывая акульими зубами, затем пропускали через себя и в таком виде в больших улитках отправляли в Преисподнюю, где они проводили несколько лет, отстраненные от службы. Там преступники голодали, тощали и возвращались ещё более свирепыми. И даже нередко получали должность надсмотрщиков.

ГэХа благоразумно старался держаться от них подальше. Выбрав пустую кабинку, он просочился вовнутрь.

Грех осуждения он собрал впервые, и страх скрежетал по спине. Работая ранее в грехохранилище, новоявленный грехосборник видел, какие формы может принимать сгусток осуждений: образ лохматого скорпиона с пятью хвостами, или морского ежа с шевелящимися шипами, или здоро́вого червяка с множеством мелких колючек… Что же вылезет из него?

В кабинке стоял стул с дыркой посередине. Снизу крепился прозрачный мешочек для сбора грехов. ГэХа с опаской уселся, зажмурился, поднатужился… и вздохнул с облегчением. Сильной боли не чувствовалось. Ушастый собиратель грехов ощутил только небольшое покалывание. Он открыл глаза и с интересом посмотрел на плод своего «творчества». Это напоминало извивающийся стебель терновника. К мешочку в то же мгновение подключилась длинная кишка и засосала содержимое.

Вылетев сквозь заднюю дверь из кабинки, ГэХа отправился домой. Он выполнил план на сегодня и мог немного отдохнуть. К тому же это его первый день на новой должности. Нужно прийти в себя и всё обдумать.

Глава 3

Рано утром ГэХу разбудил странный писк, похожий то ли на крысиный, то ли на мышиный, который не давал снова заснуть и просто бесил. Желание найти и уничтожить источник шума родилось мгновенно. Протерев глаза мохнатыми ручками, он двинулся на звук. «Будильником» оказался маленький котёнок, запутавшийся в паутине из золотых окантовок и красных обрывков пионерского знамени. ГэХа разочарованно махнул на кота ручкой и залез обратно в рупор. Он ворочался, затыкал уши, зарывался с головой под вату, но писк находил его и там. Промучившись около получаса, телепузик не выдержал и, разозлившись, устремился к котёнку с одной только мыслью: заткнуть ему пасть любым способом. Он проявился, схватил первое, что попало под руку (это оказалась кисточка от знамени), и засунул коту в рот. Голодный котёнок сразу начал сосать кисть, пыльная бахрома ожила: зашевелилась, задёргалась и защекотала нос. Пушистый комочек чихнул. Бахрома взъерошилась и повисла на мордочке, придавая ей толстовское⁹ выражение – ну вылитый надсмотрщик ГэХи! Портрет получился настолько комичным и похожим, что маленький собиратель грехов не выдержал и засмеялся. Котёнок чихнул во второй раз, и кисть вылетела.

– А ты прикольная тварь¹⁰! – сообщил ГэХа коту. – Чарли Чаплин просто отдыхает! Вот почему вас люди держат в домах: всегда есть над кем поржать.

Он подошёл ближе к котёнку. Чёрный, пушистый, с белым галстучком и светлой молнией на пузе, с полосатым треугольным хвостиком, он смешно висел в лохмотьях знамени, как парашютист на дереве, и жалобно смотрел на минус-фемтообъект¹¹. ГэХа впервые видел такие глаза. В них отражался бескрайний синий небосвод с мириадами звёзд, как будто смотришь на небо вечером из колодца. Грехосборнику стало казаться, что его притягивают глаза кота, и нет ни сил, ни желания отвернуться от бездонной синевы, вот-вот оторвёшься от пола и полетишь туда, в манящую высь.

– Мя-ау-у!

ГэХа очнулся, потряс головой:

– Колдовство какое-то… Ладно, пельмень пушистый, иди сюда.

С этими словами телепузик освободил котёнка.

Всё это наблюдал мизерный объектик десятого уровня – подглядчик¹². Злорадно похихикав, он помчался с доносом к районному надсмотрщику собирателей телефонных разговоров и тут же вернулся с чёрной меткой в руках. Торжественно вручив её ГэХе, он испарился. На метке когтями была начертана надпись: «Грехосборнику ГэХе надлежит немедленно явиться в апартаменты Тёмного контроля».

Маленький собиратель грехов вздохнул. Что бы это могло значить? Когда он успел напортачить в работе? Вроде вчера никаких нареканий не было… И тут его осенило. Кот! Точно! Он же помог котяре! Вот ужас-то! Он сделал доброе дело! ГэХа в панике метался по подвалу, разыскивая зеркало или хоть какой-то отражающий предмет. Как же так?! Как он мог сотворить добро и даже не заметить этого?! Что с ним происходит?! Телепузик нашёл старые призовые кубки с советских соревнований, выбрал самый большой, наспех протёр его повязкой с надписью «дружинник» и стал тщательно разглядывать себя. В целом его облик и личина¹³ не изменились. Только глаза немного посветлели. Раньше они были чёрные как смола, а теперь имели цвет мокрого асфальта.

– Ну всё, капец мне! Если кто-нибудь заметит, сразу сожрут. Это ж надо такому случиться! И откуда у меня наклонность к добрым делам? А ведь я ещё так молод! И что теперь? Отправят меня в мои неполные сто тридцать семь веков в камеру забвения¹⁴?… Но ещё не всё потеряно, я могу себе скостить срок или отмазаться тем, что действовал в состоянии раздражения и гнева.

Котёнок, подбежав к ГэХе, крутился между его ног. Собиратель грехов отпихнул зверька копытом:

– У-у-у, всё из-за тебя! Подушка с глазками!

Он со злостью лопнул свою материальную оболочку, словно шарик, и полетел «на ковёр».

В апартаментах Тёмного контроля было, как всегда, скучновато и мрачновато. В центре зала восседал на троне из окаменевших пороков огромный моллюск с прыщами-вулканчиками, из которых вытекала горящая лава гнева. Мелкие фемтообъекты суетились вокруг трона и собирали лаву в ведёрки. Слева и справа от моллюска располагались объекты поменьше. Те тоже отличались адской красотой, но их облики не были настолько бесформенными, как у главного начальника Тёмного контроля. Вдоль стен стояли охранники-отморозки. Под потолком летали, распределяя бумажки, маленькие морские коньки с ручками, крыльями и ножками. По стенам мелкими буквами на древнем тёмно-фемтском языке были перечислены все имеющиеся грехи, грешки и прегрешения. А над троном – крупно высечены антизаповеди.

1. Бойся хозяина Преисподней и кумиров его.

2. Не сотвори добра.

3. Не сотвори милостыни.

4. Не имей жалости в душе своей.

5. Не имей милосердия и справедливости в голове своей.

6. Убивай.

7. Гордись, завидуй, кради, лги, прелюбодействуй.

8. Воспылай ненавистью к коллегам своим.

9. Искушай людей всем умом своим.

10. Уничтожай светлых всем умением своим.

– Ваша греховность, грехосборник, нарушивший вторую и четвёртую антизаповеди, прибыл! – скороговоркой доложил мелкий фемтообъект в бордовом фраке и быстро спрятался за колонну, выпучив глаза на ГэХу.

– Ты хоть понимаешь, что ты натворил?! – прогрохотал начальник тёмного контроля. – В нашем районе отродясь такого никто не совершал! Ты нам всю репутацию испортил своим светлопроступком!.. – Далее последовал ряд непереводимых ругательств.

– Да-с, да-с, преступление налицо! Не по-гадски получилось, не по-гадски, – поддакивал второй зам начальника, стоявший по левую сторону от трона в облике летучей мыши с бараньими рогами и копытами на нижних конечностях.

– Но у меня есть это… как его… смягчающее обстоятельство – я действовал в состоянии раздражения и гнева, я не мог себя контролировать! Я был в состоянии аффекта! Ведь потом я даже пнул кота ногой! Я же его вытащил из лохмотьев, только чтобы он не мешал мне спа-а-ать! – заныл ГэХа.

– Самооправданьице – это мерзостно, это по-гадски, – снова заговорил второй зам и что-то зашептал главному моллюску.

Тот утвердительно кивнул верхней частью с глазами.

– Его греховность постановил: «Исключить тёмного объекта ГэХу из отряда грехосборников за нарушение антизаповедей – второй и четвёртой. Назначить на испытательный срок длительностью один земной год в отдел грехопоследствий».

Летучий баран захлопнул папку с делом. ГэХа хотел ещё что-то возразить, привести доводы в свою защиту, но один из ледяных охранников выкинул его из зала в открывшийся люк.

По толстой вонючей кишке ГэХа летел минут десять. От виражей его уже начало подташнивать. Вдруг кишка резко закончилась, и телепузик плюхнулся в капсулу адских мучений (так минус-фемтообъекты называли прибор насильственного изменения облика). ГэХа съёжился, закрыл глаза и широко открыл рот, чтобы как можно громче кричать.

Обслуживатели жуткого прибора откусили рогатому объекту уши телепузика, поставили взамен уши от летучей мыши и выкинули в другую длинную кишку. Пока летел, ГэХа ощупывал себя. Вроде больше ничего не пострадало. Голова гудела, в висках стучало, но было терпимо.

– Фу-у-у-у! – вырвалось у него в момент приземления в канализацию.

Обрадовавшись, что так легко отделался, ГэХа сразу полетел на службу, дабы чего ещё непредвиденного не свершилось.

А глаза тем временем посветлели ещё на тон. Он пострадал за доброе дело.

Глава 4

Первым назначением ГэХи стала старушка Варвара семидесяти лет. Каждый вечер она спускалась со второго этажа на скамейку около подъезда погулять с подружками и перемыть косточки всем жильцам дома, родственникам и знакомым. Сплетни скатывал в крупный моток и уносил собиратель словесных грехов. А грязную жижу грехопоследствий, которая капала изо рта бабуськи, приходилось собирать ГэХе.

Он метко кидался жижкой в жителей дома, в родных и близких старушки, во всех тех, кто упоминался в «беседах». Попадая на людей, жижа вела себя как кислота, прожигая естественную защитную фемтооболочку человека. Через такие прорехи тёмные объекты третьего и четвёртого уровней получали возможность влиять на здоровье клиента: запихивать за защитный барьер болезни и недомогания, воспаления и даже устраивать переломы – всё зависело от размера образовавшейся дырки. Конечно, фемтооболочка имела свойство регенерации и постепенно восстанавливалась, но на это требовалось время: день-два, неделя-полторы, а то и месяц. И пакостники иногда дважды успевали заразить человека одним и тем же вирусом.

Существуют способы быстрой регенерации фемтозащиты. Это елеосвящение (соборование), причастие, крещение¹⁵, купание в святых источниках… но мало кто из людей догадывается об этом и пользуется этими действенными методами. Поэтому аптечное и врачебное дело на Земле процветает, чему безмерно радуются тёмные. Они принимали самое непосредственное участие в создании многих «лекарств», да и немалые средства от продаж идут на великие проекты минус-фемтообъектов.

Вторая обязанность ГэХи состояла в том, чтобы обмазывать ноги Варвары сей жижей. Ведь она ногами спускалась грешить, тем самым зарабатывая себе болезни сосудов и суставов. Легче бабульке становилось только летом, когда она жила на даче, и зимой, когда она почти не выходила из дома, поэтому усиление своих болезней она оправдывала сезонностью, мол, осенью и весной всегда бывают обострения.

– Погода проклятущая, скачет туда-сюда! – жаловалась она подружкам, сидя на скамейке. – Ведь раньше-то этого не было. А сейчас понастроили заводов, всю экологию испортили, а невинные люди страдают.

ГэХу смех разбирал от подобной бабкиной философии. Маленький исполнитель грехопоследствий ещё усерднее обмазывал старушечьи ноги жижей, не забывая метнуть пару плюх в голову и сердце.

Ещё одним клиентом ГэХи была женщина двадцати пяти лет, Милена. Она очень гордилась своим сыном и любила хвалиться его достижениями. Милена ежедневно звонила подругам и отчитывалась, как замечательно она развивает и воспитывает своего ребёнка, какая она прекрасная мать.

– А мы уже научились читать, – хвасталась она. – Да, представляешь, ещё и четырёх с половиной лет нет, а уже читает! Вообще, я хочу сказать, Генка у меня очень мозговитый получился.

Вдоволь натешив своё материнское самолюбие, Милена кидала телефон на диван и торопилась позаниматься с ребёнком, чтобы добиться от него наилучших результатов. Мамаша усаживала маленького сына за стол, раскладывала перед ним кучу книг и «учила».

– Что ж ты за бестолочь такая, прямую палочку нарисовать сложно? Ведь умеешь, а не хочешь, лентяй! – орала Милена, награждая сына подзатыльниками. – Сиди спокойно и не вертись, как вша на гребешке, спину выпрями! В книгу смотри, в книгу! Что ты мне сюда пальцем тычешь, ты что, слепой? Вот синий домик, вот он! А там красный! – рвала горло мамаша, теряя терпение.

Окончив часовую пытку ребёнка, она отпускала его поиграть. До следующего занятия или очередной поездки на кружки Милена была абсолютно равнодушна к сыну. Не обнимала, не целовала, не играла, не читала книжек, не рассказывала сказок на ночь… Интересовалась только своими делами, реагируя лишь на баловство Генки. Мальчик и рос шкодником, не зная другого способа привлечь внимание матери.

В те редкие моменты, когда папа Гены находился дома, он не мог спокойно на это смотреть и непременно вмешивался в процесс обучения, стараясь защитить сына от чрезмерной нагрузки. И всякий раз это заканчивалось скандалом между родителями. Милена приходила в ярость и выкрикивала в адрес мужа разные обвинения:

– Ты сам не занимаешься с ребёнком, и мне не даёшь! Сын вырастет таким же тупым, как и его папаша! Ты хочешь, чтобы Генка, как и ты, всю жизнь на заводе вкалывал от звонка до звонка за копейки? – Ну и тому подобное.

Во время подобных разборок у ГэХи прибавлялась ещё одна обязанность: сгребать в кучу сорные колтуны червей, выпадающие из ртов родителей. Распутывая шевелящиеся комки, ГэХа должен был рассаживать червяков на светящуюся верёвочку, которой соединялись сердца родителей. Черви неторопливо жевали уже и без того тонкую нить. И в последнее время тёмному объекту даже стало казаться, что ещё пара скандалов – и ниточка порвётся.

Телефонные разговоры Милены фильтровал рогатый телепузик, грехолучи занятий собирал ушастый котообразный поросёнок, а ГэХе доставался грехопар, который он закручивал вокруг горла мамаши. Как следствие, ее мучил хронический кашель, часто болело и першило горло. Никакие лекарства не помогали. Молодой женщине легче становилось только летом, когда занятия прекращались.

ГэХа стекал по дивану от смеха, когда Милена в беседах с мужем уговаривала его переехать за город, потому что у неё на свежем воздухе всё проходит.

Однако был в работе и не совсем приятный момент. Дело в том, что ГэХе предписывалось раздуть пары́ грехов матери до такого размера, чтобы они задевали голову и горло ребёнка. И когда ему это удавалось, Гена страдал вдвойне, получая в придачу к занятиям головную боль и воспалённые гланды.

Мальчика оберегал светлый защитник, но даже он не мог помешать пара́м греха губить ребёнка, ведь хранителя ущемляли в правах родители: не водили Гену в церковь, не причащали, не осеняли крестным знамением, не молились за него. Если бы они приводили сына хотя бы раз в месяц на причастие или хоть изредка запечатывали бы крестом¹⁶, светлому воителю достаточно было бы одного взмаха крыла, чтобы уничтожить все тёмные испарения вокруг мальчика. Но пока светлый не в своём праве. Он стоял, печальный, около единственной иконы в доме и молился за своего окормляемого.

ГэХа в первый раз так близко видел светлого. Высокий, с большими золотыми крыльями, сияет так ярко, что больно смотреть. Работать в таких условиях было и страшно, и интересно. Тёмный объектик трепетал от любого движения хранителя, ему очень хотелось увидеть лик стража, но свет, исходящий от головы защитника, бил во все стороны сплошным потоком, и присмотреться не представлялось возможным.

Как-то раз Гена месяц гостил у своей крёстной и приехал совершенно здоровый, полный сил. А хранитель теперь шёл впереди него, держа раскалённый меч наготове. Все минус-фемтообъекты, что обитали в доме, мгновенно испарились. И ГэХе тоже пришлось спасаться, он-то понял, что теперь крёстная вмешалась в воспитание и начала активно воцерковлять мальчика. Первым делом ГэХа полетел к своему непосредственному надсмотрщику и рассказал об увиденном.

– Да знаю я, и без тебя доложили уже, – поморщилось начальство. – Не мелькай там больше, а то сгоришь. Теперь к матери ребёнка отправится объект второго уровня, он сам во всём разберётся. А ты пошё-ол отседова!..

Даже не договорив, куда нужно идти, надсмотрщик жёстко влепил ГэХе колючей булавой своего хвоста, да так сильно, что у маленького объекта оторвало часть ноги. На глаза наворачивались слёзы, но тёмные не умеют плакать. Обида переполняла всё его существо. А главное, за что?! За что он получил такой знак внимания со стороны начальства? Ведь всё по правилам сделал, прилетел, доложил…

ГэХа приплёлся домой, достал из старой пустой табакерки заныканное на чёрный день грехоиспарение, поглотил заначку и осмотрел ногу. Нижняя конечность потихоньку восстанавливалась. Тёмный перелетел к рупору, просочился в вату и застонал. Какой же он несчастный… Ну что у него за жизнь такая? Что ни день – то огребень. Когда ж это всё кончится?!

– Мя!.. – послышалось над ухом.

ГэХа выглянул из ваты. Перед ним стоял котёнок и держал в зубах мышь.

– Э-э-э, ты чё задумал? – насторожился тёмный.

– Мя-а-а!

Пушистый подошёл поближе и, положив мышь на громкоговоритель, потёрся о него, свернулся комочком и зажмурился.

– Он меня благодарит за спасение! – удивился ГэХа. – Надо же. Вроде глупая тварь, а всё понимает.

Слушая довольное мурлыканье, он успокоился и уснул. В первый раз тёмному снились приятные сны, в которых он гладил кота, улыбался и радовался, как ребёнок.

Глава 5

Открыв утром глаза, ГэХа сначала даже не сообразил, где находится. Вата, в которой он спал, была красной, по рупору разбросаны кишки, рядом лежала откусанная мышиная голова, и из неё сочилась кровь.

– Ах ты, чудище хвостатое, всё-таки сожрал ночью мышь! – рассердился тёмный. – Ты же вроде её мне подарил?

Котёнок виновато мявкнул и прижал уши. Потом осторожно подошёл к мышиной голове и несколько раз подтолкнул её носом к ГэХе.

– А… ты со мной так поделился? Голову с кишками мне оставил?

Кот замурлыкал, довольный, что они с соседом поняли друг друга. А тёмный озадаченно оглядел своё логово:

– Да, приукрасил ты мне интерьерчик, нечего сказать… Стивен Кинг прыгал бы до потолка, увидев такое.

Буквально неделю назад ГэХе и самому бы понравилось спать с подобными «украшениями», это даже было бы прикольно, но сейчас почему-то он испытывал отвращение. Изумляясь самому себе, тёмный стал искать другое лежбище.

Покрутившись по подвалу и заглянув во все уголки, ГэХа отрыл книжку «Справочник юного атеиста».

– Отличная книженция с анекдотами и кенди-баром¹⁷! – похихикал он, сделал из книги шалаш и забрался немного поваляться, обновить местечко, так сказать.

По дороге на службу ГэХа пролетал над одним особняком, где ещё со вчерашнего вечера праздновали юбилей. Вечеринка была в самом разгаре, и крыша почернела от скопившихся на ней минус-фемтообъектов. ГэХа тоже решил позавтракать перед работой и спланировал на одну из труб. Купаясь в разных грехоиспарениях на любой вкус, маленький служитель тёмных сил стал свидетелем спора трёх крупных отрицательных объектов первой категории. Те выясняли, кто из них круче, хвастаясь своими достижениями.

– Помните, я был приставлен к монаху Феодосию? – вещал первый. – Так вот, один раз я подкрался к нему, когда он спал, и за ногу с кровати сбросил. Вот умора-то была! Он так испугался, чуть кони не двинул!

– А башкой сильно треснулся? – уточнил второй.

– Да нет, не получилось увечья нанести, – вздохнул первый. – Хранитель поймал его.

– Гы-гы-гы, нашёл чем хвастаться! – загоготал третий. – Вот я однажды такой прикол замутил: схимонах Николай, которого я пас, причащался в своей келье, священник попросил соседа к пономарю за теплотой¹⁸ сходить. А я подкрался к окну и кричу голосом соседа: «Не дал пономарь¹⁹ теплоты!» Они полчаса репу чесали. Как же так? Да почему? Да как же быть? А сосед вдруг с теплотой в келью входит. Вот рожи-то у них были… Гы-гы-гы!!!

И все трое раскатисто захохотали.

– Это ещё что, так, мелочи, – заговорил второй. – Вот я одного монаха тридцать лет искушал и соблазнил всё-таки. За что получил вот эти огромные, мощные крылья и молот на конец хвоста.

– На что же он купился? – поинтересовался первый.

– На блуд, – важно поведал рассказчик. – Такую я ему цыпочку подсунул, закачаешься! Она не простая была, а «с начинкой»²⁰, и так быстро монаха охмурила, тот и глазом не успел моргнуть.

– Респект! – похвалил третий. – И что, выгнали монаха?

– Ты представляешь, нет! Он тут же к духовнику побежал каяться. Только сорока днями сухояста²¹ отделался.

– Вот упёртые, – покачал головой первый.

– А я вот тут тоже знатно поглумился, – перехватил нить беседы третий. – Барабашкой в доме у одного священника сначала прикидывался, а потом рюмки с вином ему подносил и говорил, что это манна небесная.

– Ну, ты ваще даёшь! – присвистнул второй.

– Манна небесная! Гхе-гхе-гхе! Да, уважуха! – согласно кивнул первый.

– Ну и как? Ты споил его? – с нетерпением спросил второй.

– Нет, – удручённо хмыкнул третий. – Жена священника постом и псаломским словом²² прогнала меня.

– Слушайте, а приходилось ли кому-нибудь в человеке сидеть? – обратился к собеседникам первый.

Оба отрицательно затрясли головой.

– А мне вот довелось, – важно заявил он.

– Расскажи, как оно? – завистливо попросил второй.

– Как-то раз один псаломщик²³ читал книжку про нас. Про то, как мы в людей вселяемся и мучаем их. Да посмеялся: «Попробовал бы кто из тёмных в меня вселиться, когда я молюсь, причащаюсь часто, в церковь хожу… Ха-ха-ха!» Гордыня так и попёрла во все стороны, стирая защитный барьер. И тут хранитель от него возьми да отойди. – (Его светлейшество не выдержало образовавшегося смрада). – Ну, я не растерялся и прыг в человека! Целый год его мучил, не давал в церковь ходить, креститься, молиться… и всё такое. Мне за это рога с рунами подарили.

– Жесть! – охнул третий.

– А почему только год в человеке-то сидел? – непонимающе посмотрел второй.

– Да потом его бабка в Оптину²⁴ на отчитку²⁵ отвезла, меня и выгнали, – неохотно признался хвастун.

Хотя ГэХе было жутко интересно, что ещё расскажут²⁶ объекты высших категорий, но пришло время лететь на службу. В полёте он думал: «Ведь все истории, так или иначе, закончились победой светлых. Чем же они тогда хвастались? Пакостничеством?»

Глава 6

Милену ГэХе заменили на Карла, который часто курил. Даже не курил, а дымил как паровоз. Тучи фемтодыма засасывали в грехососы собиратели самоубийств²⁷ и мазохизма, унося в дымные бараки²⁸. А дождь и град, которые выпадали из туч, курировал ГэХа. Тут работать приходилось не особо много. Осадки отличались избирательностью и выпадали только в области горла и лёгких. Дождинки, как иголки, пробивали фемтополе в области шеи, снабжая горло всевозможными заболеваниями. Град же, сталкиваясь с защитной оболочкой, взрывался, образуя значительные дыры в районе груди. Исчезая, он выпускал из себя чёрную каракатицу, которая прилеплялась к лёгким и пожирала альвеолы.

Так как эти грехопоследствия действовали автоматически, функция ГэХи состояла лишь в том, чтобы по возможности увеличить область поражения. Осадки он размазывал по рукам, зубам и голове Карла, раздувал в разные стороны, направляя на прохожих, родных и близких курильщика. Часто тёмные фоллауты²⁹ не долетали до цели, погибая от мечей хранителей. Но у жены и детей Карла не было светлых стражей, поэтому они каждодневно подвергались бомбёжке. Во время работы ГэХи курильщика посещали собиратели убийств, насилия и садизма. Ведь Карл дышал на свою семью ядом, медленно ее убивая.

Как-то раз ГэХа летел домой после смены вместе с коллегами – спецами по убийствам. Они выглядели как пятнистые волки с бычьими рогами и змеиной головой.

– О! Мой опять ужин мне готовит! – воскликнул один из сослуживцев. – Угощаю всех!

Тёмная компания спустилась к мальчику Толе восьми лет, который лазил между грядок и собирал насекомых в баночку. Паренёк уничтожал огородных вредителей всеми доступными способами: кого ногами давил, кому лапки отрывал, жукам глаза маркером замазывал, улиткам в раковину петарды пихал и взрывал, гусениц ножом пополам разрезал, а бабочкам сжигал крылья.

Чёрные упивались грехоиспарениями.

– Знатный ужин нам малолетний преступник приготовил! – потер лапки один из пятнистых волков.

– Хоть сам с вершок, а убивает как гангстер! – восхитился его напарник.

– Это точно, кайф!

ГэХа смотрел на мальчика и недоумевал, откуда в таком маленьком человечке столько жестокости?

Тут раздалось рычание. ГэХа обернулся. Эти звуки издавал пьяный «в стельку» отец мальчика, выползая на четвереньках из-за копны сена. С пятой попытки ему удалось встать на ноги. Увидев сына, родитель двинулся к нему напрямик через грядки, топча растения сапогами.

– Пап, ты куда? Там огород! – испуганно закричал мальчишка.

– А х… с ним! Манька-дура насажала, ходить негде! – Подойдя к Толе, он положил ему руку на плечо и дыхнул перегаром в лицо: – Ты уроки сделал?

– Сделал.

– Мо-ло-дец. Пошли сарай чинить, – требовательно сказал родитель.

– Да сарай в порядке. Мамка сказала, что забор поправить бы надо.

– Кто в доме хозяин, а? Я или баба? – зарычал папаша. – Сказал, что сарай надо, значит, сарай!

Он пошлёпал в сторону сарая, повернувшись спиной к ГэХе, и тот только сейчас заметил, что на спине у отца Толика сидит тёмный третьего уровня, вонзив когти в почки, и слизывает обильные грехоиспарения.

– Сын, подь сюда!

– Зачем? – хмыкнул Толик.

– Как «зачем»? Отцу надо помогать?

Мальчик понуро поплёлся к сараю.

– Вот, держи доску, я прибивать буду.

Мужик дал сыну доску, взял шуруп и молоток. Поднёс руки ближе к глазам, чтобы сообразить, каким концом и что забивать.

– Пап, шуруп молотком не прибивают, – заметил Толик. – Тебе отвертку или гвоздь принести?

В этот момент отец долбанул со всей дури молотком по шурупу, который был намного тоньше его пальцев… И дико взвыл от боли.

– Ты меня будешь ещё учить? Да ты ещё никто и ничто! – рассвирепел мужик и кинул в мальчика молоток, который попал ему в ногу.

Толя заплакал. Тёмный за спиной сжал лапами виски отцу, и тот вообще перестал что-либо соображать. Глаза почернели от гнева. Голова страшно гудела, а вопли ребёнка просто бесили.

Мужик схватил шнур от удлинителя и стал бить сына. На крики прибежала мать мальчика. Досталось и ей. Но Маша успела схватить вилы, направила их на мужа и, загораживая собой Толика, выбралась с сыном из сарая. Заперла супруга и вызвала врачей психдиспансера.

Тёмная братва ликовала, разлетаясь по своим греходелам:

– Вот это угощение!

– Да, знатно пожрали!

– В другой раз опять зови!

А на месте избиения ребёнка появилось тёмное пятнышко, которое впитывало в себя остатки грехоиспарений и увеличивалось. Став размером с «киндер-сюрприз», оно приняло форму слепого человечка со старой сморщенной кожей и головой козла. Понюхав вокруг себя воздух, новорождённый полетел в сторону ГэХи и вцепился зубами ему в хвост. ГэХа закричал, стал пытаться отодрать его, но безуспешно. Ничего не оставалось, кроме как тащить этого сморчка к своему начальству.

– Так-так-так, новенький объектик десятого уровня. Преужасненько! – обрадовался начальник ГэХи и тут же пропустил новорождённого через себя, сожрав его.

Сморчок, открыв глаза, обрёл способность соображать, смог общаться и понимать приказы.

– Нормально я его прокачал до девятого уровня, а?! – восхитился своей работой начальник. – Отнесу-ка в бригаду грехоприлеплял пока. Пусть подрастёт.

И удалился.

Так ГэХа в первый раз стал свидетелем фемтообразования нового тёмного.

Утомлённый событиями дня, он полетел домой и обнаружил новый подарок от пушистого соседа. Проявившись, тёмный демонстративно оторвал хвост у мыши и положил его рядом со своим шалашом. А остальное отнёс котёнку, который, довольно урча, тут же принялся ужинать.

ГэХа смотрел на кота и думал, а сможет ли он, ГэХа, так же издеваться над живым существом, как тот мальчик? Было бы круто иметь грехоиспарения от мучений под боком. И завтрак, и обед, и ужин. Жертва ведь вот она – рядом. ГэХа решил провести эксперимент. Он схватил кота за хвост с намерением дёрнуть, но почувствовал мягкую, нежную, шелковистую шёрстку. Какой тёплый, мурчащий комочек! Опятьудивляясь самому себе, ГэХа стоял и гладил котёнка. А руки его светлели на глазах.

Глава 7

Рано утром в подвале откуда-то появилась бабочка, за которой сразу началась охота. Догоняя капустницу, котёнок носился по всем коробкам, не разбирая дороги. При очередной попытке поймать добычу маленький хищник высоко подпрыгнул и провалился в коробку с призами за участие в социалистических соревнованиях. Там хранилось множество значков и звёзд разной величины, о которые кот умудрился поранить переднюю лапу. С горем пополам он сумел-таки выбраться из коробки, опрокинув её. Но охотиться теперь не мог. Лапа сильно болела.

– Пожратеньки тебе ни сегодня, ни завтра не удастся. Ты помрёшь с голоду, а я опять останусь один, – поставил диагноз ГэХа, осматривая пострадавшую лапу.

Ему вдруг так захотелось, чтобы котёнок и дальше жил с ним… Так остро вдруг тёмный ощутил подкатывающееся одиночество, которое раздувалось внутри до размера вселенской катастрофы… Нет! Он не останется один! Только не сейчас. Ни за что на свете он не лишится существа, ставшего ему почти родным.

– Я сам тебе добуду еду.

Приняв трудное решение, ГэХа облетел вокруг школы в поисках подходящего корма. Но ничего не нашёл.

Пролетая мимо соседнего дома, он услышал:

– Кис-кис. Ну где ты? Выходи! Куда же ты запропастилась? Вот незадача… Ладно, придёшь… поставлю тута.

Старушка поставила блюдце с молоком около подъезда и ушла. Обрадовавшись скорому успеху, ГэХа материализовался, схватил блюдце и полетел к коту. Но тут новая задачка: как пронести молоко в подвал, если дверь заперта, а окно и не открывалось никогда? Он ведь всегда пролетал сквозь стены, ходами людей не пользовался. Облетев весь фундамент в поисках хоть какой-нибудь дырки, ГэХа понял, что это бесполезно. В школе недавно был ремонт, и строители все щели и дырки зацементировали. Оставив всякую надежду найти вход, он схватил камень и бросил в окно подвала. Стекло со звоном рассыпалось, оставив в раме небольшие острые осколки. Маленький тёмный объект аккуратно просунул в образовавшуюся дыру блюдце, а сам, вернувшись в обычное состояние, пролетел сквозь стену.

Котёнок, хромая, подошёл к блюдцу и вылакал всё молоко до капли. ГэХа подождал, когда питомец наестся, вернул блюдце к подъезду и собрался на службу. Но работать с курильщиком сегодня не пришлось. Вновь объявился подлый подглядчик и вручил чёрную метку. Пропустив обязательную панику, Гэха сосчитал до десяти, прописал себе поглаживание кота для успокоения и полетел за нагоняем.

– Так-так-с, опять, значит, нарушаем антизаповеди, – начал заседание второй зам.

– В камеру забвения его, и дело с концом! – прорычал первый зам.

ГэХа покормил кота, проявив о нём заботу, следовательно, снова сделал доброе дело, нарушив вторую и четвертую антизаповеди. Как же теперь выкрутиться?

– Я специально кормил котёнка, чтобы продлить его мучения. Ведь его заживо замуровали в подвале ремонтники. Чем дольше он будет жить, тем больше будет мучиться, – быстро нашёлся ГэХа.

Не зря всё-таки он проводил время в залах лжи и самооправдания.

– В самом деле? Ну ты и красавец! – хохотнул первый зам.

– И заслуживаешь награды, – поддержал его второй.

Посовещавшись с главным, замы огласили решение, и охранник-отморозок снова втолкнул несчастного тёмного объектика в люк. Повторив предыдущий маршрут, ГэХа опять очутился в капсуле изменений, где пришлось испытать адскую боль во время операции с его ногами, которые заменили копытами.

Еле-еле вернувшись домой, маленький «минус» плюхнулся прямо на пол. У него не осталось сил даже на то, чтобы забраться в шалаш. Ноги гудели, пульсировали острой болью, которую ничем не удавалось заглушить.

– Вот тебе и награда, ГэХа.

Голова временами отключалась, состояние было бредовое. Сквозь полуобморок ГэХа увидел, как к нему хромает котёнок. Приблизившись, пушистый дружочек обошёл вокруг хозяина и улёгся в области ног. Включил свою мурчалку, посмотрел в глаза и мяукнул. ГэХа понял, чего хочет кот. Он собрал последние силы и материализовал ноги для большего контакта и эффекта.

Жуткая боль постепенно стала отступать. Врождённая способность кота забирать отрицательную энергию делала своё дело. Ощутив облегчение, ГэХа смог благодарно погладить котёнка и провалился в целительный сон.

А его ноги с копытами посветлели. Маленький служитель тёмных сил в очередной раз пострадал за доброе дело.

Глава 8

Очнувшись, ГэХа понял, что котёнок хорошенько его подлечил. В ногах почти уже не ощущалось боли. Всю следующую неделю он кормил котёнка и спал с ним в обнимку. За это время всё тело минус-фемтообъекта посветлело. Он стал не тёмный, а какой-то сероватый. Полутёмный. Показываться на службе в таком состоянии опасно – раздерут, и ГэХа взял чёрный бюллетень³⁰. Теперь он вылетал из подвала только за едой для себя и своего любимца.

ГэХе сейчас требовались витамины для восстановления сил. Поэтому он первые несколько дней питался от одной старушки, которая любила посидеть перед экраном телевизора, просматривая сериалы по пять часов подряд. Здесь для него нашлось немало различных грехоиспарений: и развлечения, и безделья, и праздности, и лености, и осуждения, и пристрастия, а главное, старушка теряла драгоценные часы жизни, которые ГэХа с удовольствием забирал себе. Дело кончилось тем, что старушка угодила в больницу, а полутёмному служителю пришлось искать себе подпитку в другом месте.

Впрочем, далеко ходить не понадобилось: грехоиспарений лени в избытке имелось в школе. Этим пороком страдало большинство местных обитателей: учителя и ученики, уборщицы и повара, завхозы и садовники, директор и завучи, охранники и сторожа. Каждый из них хоть раз в день, но поленится. Детям неохота было на уроках сидеть, когда на улице такая хорошая погода. Взрослые тоже не отставали, выполняя свои обязанности спустя рукава. В общем, от нехватки еды ГэХа не страдал – школа оказалась настоящим рогом изобилия, преисполненным испарениями самых разномастных грехов.

А однажды произошёл случай, который позволил маленькому минус-фемтообъекту наесться на месяц вперёд. Дело было так. Подростки пили пиво за школой. Кто-то над кем-то прикололся, слово за слово, поругались. Завязалась драка. Пробегавший мимо первоклассник стал невольным свидетелем потасовки, испугался и бросился за помощью. Он сбивчиво пытался рассказать охраннику, что происходит за школой, а «секьюрити» смотрел по телевизору футбольный матч. Ему было невероятно лень куда-то идти, тем более на холод.

Это, конечно, охранник так думал, что ему лень. На самом деле на нём сидел огромный минус-фемтообъект, похожий на мешок картошки, который своей массой давил на плечи. И надо было обладать недюжинной силой воли, чтобы его сбросить и встать. А откуда же она возьмётся, эта самая сила? Хранителя нет, благодати тоже нет, его давно даже никто не осеняет крестным знамением (только бабушка в далёком детстве). Вот и «пришла» охраннику в голову мысль: «Подерутся да перестанут, стану я из-за каких-то первоклашек игру пропускать». Махнул рукой. Накричал на мальчика, чтобы не отвлекал его от работы ребячьими играми, и вернулся к своим «важным делам».

Шум за школой услышал старик-сторож и пошёл посмотреть, что же там такое творится. Заметив дерущихся ребят, он поспешил разнять их. И тут в руке у одного из подростков блеснуло лезвие ножа. Ему сильно досталось, лицо было окровавлено, от боли парень плохо соображал. Зажмурившись от страха и отчаянно защищаясь, он стал размахивать ножом и попал в сторожа, задев артерию. Скорая приехать не успела. Старик скончался на месте от потери крови.

ГэХа видел, как к душе сторожа подлетели сразу несколько фемтообъектов, среди которых были и светлые, и тёмные. Они о чём-то ожесточённо спорили. Тёмные размахивали грехошетом и говорили о многочисленных проступках старика, дескать, по-христиански не жил, крест не носил, поэтому они имеют полное право забрать душу этого человека. Однако светлые предъявили им длинную нить добрых дел, усеянную жемчужинами, делая особый упор на то, что старик спас детей, совершив своего рода подвиг. Через час, так ни о чём и не договорившись, фемтообъекты решили разобрать это дело подробнее и понесли душу сторожа на мытарства³¹.

ГэХа последовал за ними, его почему-то очень заинтересовала судьба старика. Предприятие это было рискованное, ведь ГэХа относился к мелким объектам, которых не пускали на мытарства. В полёте его заметили и светлые, и тёмные, но не прогнали. ГэХа теперь стал полутёмным и мог сойти за нейтрального наблюдателя. Такими серенькими наблюдателями становились неопределившиеся души. На Земле их называли призраками или привидениями. Эти души прошли мытарства, относительно них приняли положительное решение на частном суде, то есть их ждали в Светлом Царстве, но они по каким-либо причинам оставались на земле. Кто-то не хотел мириться с земной смертью или покидать близких, кто-то желал доделать незавершённые дела, а иные считали себя недостойными пока светлого удела или просто боялись. Такие души тёмные не трогали, а светлые терпеливо ждали, когда они созреют.

Летели долго. Мимо проносились толпы отрицательных фемтообъектов, группы из тёмных и светлых, очень редко – из одних светлых, и каждая группа сопровождала человеческую душу. Светлые заботливо держали подопечную за руки, устраивали минутки отдыха, помогали, поддерживали, а тёмные пинали, толкали, норовили откусить от неё кусок побольше. ГэХе стало немного жутко, ведь его тоже могли принять за душу – он был такого же оттенка, как и души грешников в руках минусов. А вдруг его схватят и потащат в Преисподнюю без суда и следствия? ГэХа увидел рядом группу светлых и решил держаться ближе к ним, хотя это было непросто. Среди них были такие, от которых шёл палящий жар. Но всё же здесь было лететь безопаснее, чем попасться на пути у тёмных.

«Под прикрытием» ГэХа благополучно достиг острова Мытарств.

Глава 9

Остров представлял собой цилиндр в двадцать этажей, каждый этаж – лабиринт с множеством комнат и дверей. Стены везде были полупрозрачные, и остров Мытарств напоминал детскую головоломку, в которой шарик надо загонять в дырочки между этажами, проводя его через разные коридоры. В комнатах и по лестницам сновали группы тёмных и светлых, они сопровождали шарики-души через этажи, словно играя. А игра-то была серьёзная. Временами в наружных стенах открывались люки, через них обвинители выкидывали души, которые внизу ловили другие тёмные и уносили в

Преисподнюю. Верхней дырочки – финиша – достигали далеко не все.

Отыскав компанию с душой сторожа Василия, ГэХа смотрел во все глаза, как старик преодолевает препятствия. И такой у него возник спортивный азарт, так он втянулся, что даже стал переживать за Василия и почувствовал себя болельщиком на стадионе.

Первым было мытарство празднословия. Тёмные включили на грехошете видео, в котором старик пел бесстыдные частушки, рассказывал анекдоты про попов, произносил фразу: «Его Бог наказал», смеялся над похабными шутками друзей. Притащили огромный ящик клубков пустословия, сплетенных из телефонных разговоров юности…

Хранитель показывал на светлофоне иные кадры, доказывая, что Василий уже давно не празднословит, а взвешивает каждое слово, приводил в пример ситуации, когда сторож говорил: «Хватит болтать, надо дело делать», или: «Нечего языком чесать, только время тратим попусту». А ещё нередко прерывал кощунственные разговоры. Положительных аргументов набралось больше, чем претензий у обличителей, поэтому вся компания двинулась дальше.

Второе мытарство лжи тоже прошли легко. Тёмные радостно припоминали Василию, как он частенько просил жену: «Скажи, что меня дома нет», или: «Скажи, что я в ванной»; как притворялся, что у него голова болит, когда в школу не хотел идти; произносил имя Творца всуе: «Фу ты Господи», если вдруг спотыкался; обещал мальчику во дворе подарить машинку, коллеге по работе – вовремя закончить отчёт, да много чего ещё обещал разным людям, но не выполнил.

Тем не менее светлый воин выкупил душу «жемчужинами правды», набрав приличную стопку случаев, когда говорить правду для Василия было невыгодно и даже опасно, но он всё равно смело говорил. И даже страдал иногда за истину.

Однако на третьем этаже – осуждения и клеветы – пришлось очень тяжко. Василию предъявили высмеивание одноклассников, осуждение правительства, депутатов и чиновников, начальников, коллег и соседа, родных и близких. Душу сторожа просто окружили клетками, в которых содержались все эти грехи. Получился многоэтажный и многоподъездный дом с уродливыми чудовищами самых невероятных форм.

Защитник на светлофоне представил файлы с противоположными поступками – когда старик пресекал сплетни и опровергал клевету, но их оказалось слишком мало. Тёмные, торжествуя, уже потирали руки, но тут святой Василий – светлый покровитель сторожа – раскрыл небольшой мешочек, в какие кладут просфоры, и расплатился молитвами бабушки о спасении внука.

Четвёртое мытарство чревоугодия проскочили почти без задержек. Хотя и водились за Василием грехи пьянства, курения, переедания и даже наркомании (травку пробовал курить), но все они имели место в далёкой молодости. Во взрослой жизни сторож был к себе очень требователен, знал меру в вине на праздниках, бросил курить, едва женился, проявлял умеренность в принятии пищи и периодически лечил себя голодом. Этого хватило, чтобы отвязаться от тёмных прокуроров.

На пятом экзамене лености и тунеядства пришлось немного застрять. Василия завалили минутами лежания на диване и просмотра телевизора, которых скопилось за всю жизнь почти шесть лет. Ему припомнили, что он ленился выполнять свои обязанности на работе (играл в компьютерные игры, выходил курить, болтал с соседями по кабинету, опаздывал), тем самым брал плату за невыполненную работу; ленился ходить в церковь и читать светлые книги; ленился гулять с детьми, помогать жене по дому, рано вставать и убирать за собой вещи; вспомнили и несколько месяцев тунеядства, когда он не работал и жил за счёт мамы или жены… и ещё много-много грехов лени, все и не перечислишь.

Хранитель искал в светлофоне компенсирующие поступки и дела, но нашёл не так много: только переработку на службе, субботники да помощь друзьям и соседям по хозяйству. Миссия по спасению сторожа, казалось, была обречена на провал, но тут экран засветился ярким светом. На светлофоне появились кадры из детства: Василий вместе со своей бабушкой помогает убираться в церкви. Маленький мальчик тщательно чистил подсвечник, мыл вазу и подметал ступеньки. Свет от экрана достиг грехов, и они сгорели прямо на глазах.

Василий пребывал в уверенности, что шестое мытарство воровства пролетит и не остановится – он ведь никогда не воровал и не брал чужое. Да не тут-то было. Тёмные всё-таки нашли что вменить: они притащили целый ворох бумаги, ручек и карандашей, степлер, дырокол, скотч и конверты – всё это Василий приносил с работы домой детям. Старик даже удивился, что это всё является воровством, он считал, что раз лежит на его рабочем столе, значит, он имеет право этим пользоваться по своему усмотрению, это его расходники.

Защитник заметил удивление Василия и обратил внимание прокуроров на этот факт. Совершенно очевидно: если бы он знал, что это воровство, то никогда бы так не поступил. Но незнание не освобождает от ответственности. Пришлось жертвовать немногочисленными жемчужинками милостыни. Светлые сокрушались об их потере, потому что они весьма понадобятся на следующем этаже – мытарстве скупости и сребролюбия.

Василий отнюдь не считал себя скупым человеком. Но обвинители его мнение не разделяли. Они доставали заначки, припрятанные от жены; дешёвую обувь, которая натирала мозоли всем членам семьи; чайник, приобретённый на распродаже и сгоревший спустя две недели; старые журналы, которые никогда не читал; старые рубашки, которые давно не носил… и ещё много разнообразных вещей кидали к ногам Василия, которыми он не пользовался, но хранил, не выкидывал и никому не отдавал.

Вот здесь как раз и пригодилась бы милостыня, но её уже не осталось. Нечасто Василий одаривал просящих. Он руководствовался принципом: «Подавать только старушкам, остальные сами могут заработать».

В руках у хранителя оказалась крупная жемчужина, которую он протянул тёмным, – это был случай прощения долга. Когда-то Василий простил внушительный долг сестре, вот сейчас это всплыло, и очень кстати.

Грехи, собранные для следующего мытарства – лихоимства (неправедных приобретений), – просто повергли старика в шок. Он и подумать не мог, что вполне законные способы увеличения доходов считаются грехами. Здесь речь шла о счёте в банке, на который ему перечисляли пенсию. Василий подрабатывал сторожем, денег на жизнь ему хватало, и поэтому пенсию со счёта не снимал, а копил дочери на машину. Теперь выясняется, что банковские проценты по счёту – неправедно заработанные деньги. И если светлые адвокаты не придумают, как откупиться, он рискует из-за этих процентов отправиться в Преисподнюю.

Защитник откуда-то вытащил кредитный договор, по которому Василий обязан был выплачивать немалый процент. Денежные суммы, которые он потерял во время махинаций банков по вкладам с убиранием нулей. Данные потери с лихвой перекрывали все заработанные неправедным путём деньги, но обвинителям этого показалось недостаточно. Сторож сам виноват, что доверял банкам и подписывался на проценты, никто его не заставлял. Пришлось святому достать из мешочка свои последние молитвы о спасении старичка.

Василий не обманывал никого в делах и на работе, платил наёмным работникам на стройке дачи все обговоренные суммы, никогда не участвовал ни в каких афёрах. Поэтому через этаж мытарства неправды их пропустили не задерживая.

Зато на десятом этаже увязли надолго. К старику приползли сотни мохнатых пауков зависти, они облепили его душу и, впиваясь в неё острыми когтями, грызли жвалами. Вся жизнь Василия состояла из зависти, которая стимулировала его к движению и действу. Увидел шикарную машину – захотел иметь такую же, накопил денег, купил; у друга жена – очень хорошая хозяйка и красавица, пожелал и себе такую, долго искал – нашёл, женился; сосед телевизор купил с DVD-проигрывателем – загорелся, полгода отказывал себе во всём, но приобрёл. И много-много таких вот хотелок «как у других» набралось в жизни Василия. Зависть глубоко пустила корни в его душу, и нечего было ей противопоставить.

Помощь пришла откуда не ждали. Святой достал из мешочка молитвы жены Василия и церковные записки за здравие и спасение, которые она подавала когда-то в церкви во время его тяжёлой болезни. Тут послышались громкие аплодисменты со всех сторон: это, подобно мыльным пузырям, лопались пауки.

На мытарстве гордости минус-фемтообъекты крепко вцепились в Василия и верещали наперебой: «Всё! Теперь не уйдёт! Эта душа – наша!» И неудивительно. Он без почтения относился к родителям, думал, что они отсталые и ничего не понимают в современной жизни, не слушался их; считал себя лучше и умнее других; гордился достижениями в работе и школьными грамотами; хвалился покупками перед друзьями; в нём жило упрямство, самомнение, высокомерие… и ещё предостаточно самостей перечисляли Василию на этом этаже.

– Да вы только посмотрите! – кричали минусы светлым. – Он даже сейчас стоит и гордится собой, доволен, что поднялся так высоко на острове!

Ну, что тут возразить – чистая правда. Василий считал себя хорошим человеком и был уверен, что должен пройти испытания до конца, поскольку заслуживает жить в Светлом Царстве.

Мешочек святого пришлось опустошить полностью. В ход пошли заупокойные молитвы на панихиде, церковные записки и свечки родственников, молитвы всей церкви за нераскаявшихся грешников, молитвы матери.

Хранитель скрутил всё это в длинную соломинку, дал её в руку Василию и вытащил подопечного с одиннадцатого этажа.

Комнату мытарства ярости, гнева и сквернословия увешивали, словно гирлянды, чёрные и серые буквы. В каждой отражалось злое лицо Василия в разные периоды его жизни: от детства до старости. Из букв составлялись ругательства, которые он когда-либо произносил.

Защитник перемещался по периметру комнаты от гирлянды к гирлянде и завешивал их холодностью рассудка, умением держать себя в руках и не поддаваться панике, рассудительностью, способностью охлаждать пылающих гневом жену и сына, заслуженно хвалить людей. Хватило на все гирлянды и даже осталось.

На тринадцатом экзамене, где проверке подвергалось злопамятство, Василию принесли длинного червяка в котелке, который извивался, собираясь в комок.

– Червяк длиной в семь лет. Ну, будете и сейчас его выгораживать? – язвительно спросили тёмные.

– А это что? – не понял светлый страж.

– Это долг, который ему сестра не отдала.

– Да ведь он ей простил этот долг! – не поддался на провокацию хранитель.

– Простил, но помнил и сожалел о своем поступке, – злорадно уточнили тёмные.

Сестра занимала у Василия деньги на покупку торговой палатки, которую через полгода сожгли рэкетиры. Она часть долга успела отдать, а часть не смогла вернуть и попросила подождать. Но всё тянула, всё оправдывалась: то болеет сильно, то детям одежда нужна, то муж без работы сидит сейчас… Василий терпеливо ждал, однако жена постоянно напоминала об этих деньгах и пилила: «Мы что, миллионеры? Такие подарки делать! Она сама должна понимать, что у нас тоже дети!» Только после смерти супруги Василий поговорил с сестрой и простил ей долг. Но впоследствии об этом пожалел. Сестра не навещала его в больнице, куда он попал с сердечным приступом после похорон жены, не оказала помощь, когда он звал её. Василий помнил об этом и даже сейчас не мог забыть родственнице предательства.

–Неужели всё? Допрыгался? – подумал старик.

В это время хранитель стал закидывать червяка одеждой Василия: рубашками, брюками, галстуками…

– Ну и что это за тряпьё? – удивился сотрудник отдела злопамятства.

– Это – милостыня, творимая сестрой за упокой брата, – пояснил светлый страж. – Час назад она пожертвовала вещи покойного в дом для бездомных.

Василий такого поворота не ожидал. Сперва он очень удивился, но тут же обрадовался и простил сестру от чистого сердца.

Грех убийства за Василием не значился, он всегда бережно относился к любой форме жизни: мух с комарами без причины не трогал и сокрушался над каждой нечаянно раздавленной букашкой. Но на четырнадцатом мытарстве он получил от минус-фемтообъектов четыреста восемьдесят три пинка, сто тридцать четыре удара, и пятьсот семьдесят восемь раз его толкнули – тёмная братва отрывалась на славу. Минусы, зная, что душу Василия с этого этажа не сбросить, просматривали на светлофоне последние кадры его жизни и злились всё сильнее. Как уже говорилось, Василий, разнимая дерущихся ребят, поплатился за это жизнью, и его поступок был приравнен к подвигу.

Бывший сторож буквально вполз на пятнадцатый этаж – чародейства, спиритизма и колдовства. Он лежал на полу и смиренно ждал, когда решат, виновен ли он в том, что его в детстве возили к бабке грыжу заговаривать или нет. Василий так устал от всего, что мысль в голове была только одна: «Будь что будет, на всё воля Божья». В итоге стороны сошлись на том, что Василию тогда ещё не было и семи лет, а потому дело замяли.

Хранителю пришлось поднимать Василия с пола и восходить с ним на следующее мытарство – блуда и прелюбодейства (объединённые в одно для экономии времени). Не успели они войти в комнату, как их окружили субъектши адской красоты.

– Ты помнишь эти ножки? Это была я…

– Посмотри на мою грудь, помнишь?

– А я – твоя любимая секретарша…

– А я – девушка из бара… – томно манили к себе тёмные дамы.

Василий всё это помнил. Он действительно в молодости глазел на всех красавиц, флиртовал сразу с несколькими. Ни одну мимо не пропускал – выбирал себе жену таким образом. Вот теперь «красавицы» пялились на него, заигрывали, целовали и соблазняли. А рядом на громоздком телевизоре крутили все развратные фильмы и передачи, которые он когда-либо просматривал, все страстные поцелуи актёров, танцы, песенки и пошлые речи.

Василию стало омерзительно до тошноты, он закрыл глаза и отвернулся. Искренне любя свою жену, по-настоящему близок он был только с ней, жили супруги душа в душу. У него и мысли не возникало строить отношения на стороне. Светлый защитник вложил ему в руки замо́к верности в супружестве и ключ воздержания после смерти жены. Василий открыл ключом замо́к и сразу оказался на следующем этаже содомских грехов.

Что творилось на этом мытарстве, и описать противно. На грехошете проплывали кадры всяких излишеств в супружеских отношениях и его подростковые искания точек кайфа. Тёмные гоготали и катались по полу, наслаждаясь просмотром. А Василий умолял светлых прекратить невыносимый позор.

Здесь спасло лишь то, что он детей воспитывал в строгости и дочь замуж отдал непорочной. Один только этот факт перевесил все грехи разврата.

На мытарстве ереси в котелке предъявили сгустки чёрной булькающей хляби – его высказывания и мысли о Творце, церкви, священнослужителях. Василия крестили во младенчестве и в церковь водили в раннем детстве. А когда он повзрослел, то не ходил ни разу на литургию, ни разу не причащался и не исповедовался сознательно. Он был невоцерковлённым человеком, хотя существование Творца никогда не отрицал. Крест не носил, но на похоронах близких и друзей на панихидах присутствовал. Даже молился вместе со всеми об упокоении. Священникам не доверял и считал, что может общаться с Творцом без посредников.

По стенам были развешаны его плакаты эстрадных певцов и рокеров из детской комнаты, портрет царя Петра Первого, которым Василий восхищался, уже будучи взрослым. Здесь же стояли бюсты Ленина и Сталина с его рабочего стола.

Защитник опять включил светлофон и прокрутил видео, где Василий срывает плакаты со стены, убирает портрет Петра Первого в ящик и переставляет бюсты со своего стола на полки в другой офис.

Тогда обвинители спросили его, для чего нужны священники.

– Чтобы души пылесосить, мыть, чистить, питать, вести к Творцу. Очень жаль, что я это так поздно понял.

Хранитель отдал последнюю маленькую жемчужину доброго дела и, поддерживая Василия, повёл его к финальному экзамену.

Последним было мытарство немилосердия и жестокости. Тут предъявили спрутов, запаянных в капсулы: дёрганье девочек за косички; высмеивание одноклассников; унижение малышей во дворе; отказы знакомым, просившим помощи; отказы бродягам в милостыни; «ремённые передачи» в воспитании детей; ссоры с женой и её слёзы…

Грехов набралось немного, но крыть уже было нечем, запасы светлых истощились.

Растерявшийся Василий стоял в непомерной куче мусора. Чего тут только не было: фантики от конфет и жвачек, билетики, чеки, обёртки от чипсов и печенья, палочки от мороженого и «чупа-чупсов», окурки и скомканные пачки от сигарет, пробки от пивных бутылок – всё то, что пролетело мимо мусорных баков или было «спрятанно» под кустик! А теперь работало против старика, обличая его в немилосердном отношении к природе.

Тёмные хищно окружили Василия со всех сторон, готовые сорваться и броситься на него. Вдруг сверху пролился яркий свет, показалась рука, за неё и уцепился Василий. Ему помог выбраться святой Исаак Сирин, которого мама уже после своей смерти молила о праведной жизни и христианском исправлении сына.

Финиш был достигнут! ГэХа так сильно обрадовался за старика, за победу светлых, что обнимал его, хлопал по плечу, прыгал вокруг него, размахивая руками. Василию тоже хотелось выплеснуть эмоции, а потому он не препятствовал чудны́м проявлениям радости незнакомого объекта, а наоборот, скакал вместе с ним как в детстве. Светлые, о чём-то переговариваясь и улыбаясь, терпеливо ждали, когда две серенькие души успокоятся. Минут через пятнадцать они напомнили, что пора на поклонение к Творцу. ГэХе было жаль расставаться. После таких приключений Василий и его спутники стали ему как родные. На прощание он в последний раз обвёл взглядом всех присутствующих, чтобы хорошенько запомнить их. На голове святого Исаака ГэХа заметил нимб с надписями, одна из которых гласила: «За молитвы о тёмных».

– А за каких тёмных он молится? – спросил ГэХа у хранителя.

– За всех. Это единственный святой, которому позволено молиться за тёмных. Только у него есть такая сила.

ГэХа тут же подскочил к святому Исааку и попросил помолиться за него. Святой изумленно приподнял брови. Это первая подобная просьба в его жизни.

– Конечно, чадо. Нынче же помолюсь, – пообещал святой Исаак. – Только ведь ты не совсем тёмный, верно? – прищурившись и заглядывая в самую глубь сущности ГэХи, спросил он.

Тут голова ГэХи стала просто разрываться изнутри, память медленно приходила к нему вспышками картинок, которые не складывались воедино: большое скопление светлых… выступление архангелов, херувимов³² и престолов… ссора Денницы и Гавриила… чей-то возглас за спиной: «Смотрите, смотрите, Денница темнеет!»…и… великая битва…

Святой Исаак достал светлофон и развернул экраном к ГэХе. Сначала замелькали сцены из битвы низших чинов, затем камера поднималась всё выше и выше, и вот уже можно отчётливо видеть бой и победу архангела Михаила. Падая, Денница отчаянно размахивал руками, стараясь за что-нибудь зацепиться. Сияющий и совершенный Люцифер был низвергнут, а его меч, выбитый из рук, отлетел в сторону. Пролетая мимо одного из светлых, меч ударил его эфесом по голове. Светлый упал и потерял сознание. Но архангельский меч оставил заметный знак в месте удара. По окончании сражения, когда разбирались, кто верный, а кто отступник, отправили этого светлого к отступникам, ошибочно решив, что он получил эту отметину в битве с архангелом.

ГэХа опешил, узнав в этом несчастном себя. Он обхватил голову руками и присел на корточки.

–Как же так?.. Что же теперь делать? – говорили его глаза, устремлённые на святого.

Исаак немного постоял, смежив веки, что-то шепча и перебирая прозрачные светящиеся бусы с крестом³³. Затем тепло улыбнулся, озорно подмигнул ГэХе, ещё раз пообещал помолиться и, попрощавшись, полетел догонять своих.

ГэХа долго смотрел им вслед, туда, в переходный туннель, который заканчивался вратами в Светлое Царство. Где душа убиенного сторожа получит прощение за все грехи и право жить в Светлом Царстве, где он встретится с женой, мамой, отцом и бабушкой. Но ГэХа этого уже не увидит, ему нельзя продолжать дальше путь со светлой компанией, поэтому он вернулся домой.

Глава 10

Сидя на окне подвала, ГэХа разглядывал школьный двор. На территории не было людей, только одна старушка отдыхала на скамейке, читала житие одного из святых и ждала внука с занятий. Хранитель зорко глядел во все стороны, охраняя бабульку.

На этот раз ГэХа смог увидеть лик светлого: большие выразительные глаза глубокого синего цвета, с мерцающими звёздами (где-то он такие уже встречал), тонкий нос, плотно сомкнутые в безмятежном спокойствии губы. Лик обрамляли золотистые локоны, ниспадающие на плечи, над высоким челом просматривалась белая лента, которая развевалась у висков от малейшего повеления Творца… не было сил оторваться от этого благолепия.

ГэХа смотрел на светлого стража и размышлял. Хорошо, наверное, быть хранителем. Никто не мучает их видоизменениями, они друг другу не причиняют вреда, не жрут, а наоборот – всегда помогают, поддерживают. Питаются не вонючими грехоиспарениями, а благоухающей благодатью. Новые тёмные зарождаются в драках³⁴, а светлых создаёт сам Творец. Хранителей все минусы боятся, ведь они великолепные защитники и воины. Мечи которых немало нашего брата обратили в пыль. При том что тёмным ни разу не удалось уничтожить ни одного из них. У светлых и девиз есть: «Даже один в поле воин!» За ними стоит великая сила Творца, которого сам хозяин Преисподней боится. Если кто ошибся, Творец за это не наказывает, он милосерден, всегда прощает всё, если Его попросить. Значит, светлые сильнее и лучше, а он, ГэХа, случайно оказался не по ту сторону войны… Интересно, а можно вернуться к ним?.. Ведь и его самого, и самых первых тёмных высших категорий Творец создал светлыми, только потом они возгордились, отреклись от Творца и потемнели. И тут его осенило: если светлый может стать тёмным, значит, может и тёмный опять стать светлым! Только нужно найти верный способ.

Этот вопрос его очень взволновал, и маленький полутёмный отправился в библиотеку искать на него ответ. Перелопатив сотни книг, он всё-таки нашёл нужную. Это была книга Иеромонаха Антония Святогорца «Очерки жизни и подвигов старца иеросхимонаха Илариона Грузина», в ней рассказывалось о том, как тёмный высокого уровня принял облик монаха и явился к святому. Он плакал, что вот уже тридцать лет просит Творца простить его грех, а Творец его не слышит. Старец сначала утешал лжемонаха, а потом узнал от своего хранителя, что это тёмный к нему наведался. Иларион растерялся, но в дело вмешался сам Творец и велел передать тёмному такой ответ: если он искренне покается, то прощён будет и принят Творцом.

– Покается… и прощён будет… и принят… А у кого покается и главное – как? Где подробная инструкция?.. Ну вот, что теперь делать?!

Человек-то кается на исповеди в церкви, а ГэХа даже приблизиться туда не может, а уж священников как огня боится. Немало озабоченный, полутёмный вернулся в подвал.

– Может, у святого какого-нибудь спросить, который видит фемтообъекты? Точно! Метнусь до Валаама, Оптиной или Афона! Нет, туда нельзя… не пройду… купол не пустит³⁵… Как же быть? Спросить? Но кого?

И ГэХа опять посмотрел на хранителя. Было сикотно. Но он полетел. Спрятавшись за скамейку, полутёмный помахал ему ручкой. Защитник обнял крыльями свою подопечную и поднял вверх раскалённый меч.

– Не надо меня мечом, я не пакостить прилетел, не искушать! Я к тебе…

Хранитель удивлённо поднял брови, но меч не убрал.

– Мне совет нужен.

Светлый страж даже рот открыл от изумления.

– Первый раз слышу, чтобы тёмный к светлому за советом приходил. Или ты меня отвлекать вздумал, пока твои подельщики будут над моим человеком изгаляться?

– Да нет же! Мне кое-какие инструкции от тебя получить надо бы…

Тут хранитель вообще опешил и опустил меч. Сделав пару неуверенных шагов бочком к собеседнику, ГэХа начал подробно расспрашивать его о прочитанной книге, о возможности вернуться к светлым, но на меч всё же косился с опаской.

Хранитель внимательно выслушал, немного помолчал и промолвил:

– Да понимаешь, какое дело… Упасть – легко, а подняться – трудно. Я расскажу тебе легенду. Один тёмный высокой категории искушал старца всю его монашескую жизнь, но так и не сумел совратить. И когда тёмный отчаялся, в одном из разговоров старец напомнил ему, что он раньше был светлым и славил Творца. «А как ты это делал, ты помнишь?» – спросил старец. Тёмный вспомнил, спел хвалу Творцу, просветлился и улетел в Светлое Царство.³⁶

ГэХа подпрыгнул от радости. Ура! Сейчас хранитель подскажет ему волшебные слова, он споёт их и станет светлым.

– А как нужно славить Творца? Научи меня! Я не помню!

– Тут есть большой риск, ведь тот тёмный был высшей категории, то есть светлорождённый, поэтому он так быстро вернулся к Творцу. А ты, хотя и полутёмный, но мелкий, и вряд ли сможешь спеть молитву.

– Давай попробуем. Я ведь тоже из светлорождённых! Попытка – не пытка…

– В твоём случае, я думаю, это будет адская пытка, поскольку у тебя сущность слабая.

– Спой, очень тебя прошу!

– Ну, смотри, я предупреждал… – И хранитель запел чистым, глубоким голосом: – Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Безсмертный, помилуй нас! Святый Боже, Святый…

Тут он прервался и дальше петь не стал, потому что ГэХа весь трясся, извивался на асфальте, дымился и кричал.

– Прости, я не буду продолжать, не могу смотреть на твои мучения, – покачал головой хранитель.

Полутёмный лежал неподвижно минут двадцать. Затем, почувствовав, что его отпустило, он медленно встал. Поблагодарил светлого как умел и, понурившись, побрёл прочь.

– Не отчаивайся! Ищи и найдёшь! Стучись, и отворят тебе! Творец милостив! Помни, что первым жителем Светлого Царства стал покаявшийся разбойник! – услышал он на прощание.

ГэХа обернулся, чтобы ответить, но невольно зажал рот руками, увидев, что сзади к хранителю и старушке подкрадывается уничтожитель³⁷. Маленький полутёмный рванулся к скамейке на предельной скорости, изо всех сил махал хранителю ручками и кричал:

– Сзади, оглянись! Сзади!

Хранитель резко обернулся, вовремя выхватив меч.

Уничтожитель, оставшись без одной руки, завопил, взмыл вверх и, подобно чёрной комете, ринулся на ГэХу, намереваясь отомстить за испорченное дело и подмоченную репутацию. Быстро сообразив, что ему сейчас изрядно достанется, полутёмный сиганул в своё убежище и забился в один из спортивных кубков. Но восьмилегионного не так-то легко было провести. Он, совершенно не напрягаясь, сразу увидел ГэХу сквозь металл. Хищно оскалив пасть и извергнув из нутра чёрный шар, уничтожитель сделал круг по подвалу, жутко прогоготал и исчез.

– Чёрная дыра! Всё… мне кранты…

Чёрная дыра – иными словами, шаровая фемто-мина уничтожителя, – летела к кубку, в котором прятался ГэХа. Но тот и не думал спасаться. Мина самонаводящаяся, и улетать бессмысленно. Полутёмный обречённо смотрел, как к нему приближается смерть.

– Ну и пусть… Лучше навсегда исчезнуть, чем так существовать. – Он закрыл глаза и приготовился к адской боли.

– Мя-а-а-ау-у-у-у! – вдруг истошно закричал его пушистый друг, подпрыгнул и принял удар на себя.

Котёнок лежал на боку, открыв ротик, и тяжело дышал. Фемто-мина уже уничтожила его защитную оболочку и принялась за душу. Как бы ГэХа хотел схватить эту гадость и выкинуть далеко, куда-нибудь в океан! Но сделать этого он не мог – мина вцеплялась намертво. Маленький полутёмный сидел около кота, обняв колени ручками, и обречённо смотрел, как чёрная дыра пожирает самое близкое ему существо.

Как же так? Неужели его друг так и погибнет? И тут его осенило: надо тащить кота к светлым! Но к кому?.. Хранитель не сможет снять мину… А кто сможет?

Священник? Не сразу поймёт.

Святые? К ним не пробраться.

Святой источник!

ГэХа проявился, аккуратно взял котёнка в охапку и стремительно взмыл ввысь. Лететь с такой ношей было очень тяжело, руки просто отваливались, немели, но он терпел и ещё крепче прижимал к себе драгоценный груз.

Вот и монастырь. Вот и источник на окраине. Благодать так и парила, так и обжигала. И чем ближе ГэХа подбирался к воде, тем сильнее был жар. Казалось, что на солнце меньше температура, чем у ручейка. Руки и ноги полутёмного опалились, уши тлели, но он упорно продолжал полёт к источнику. Наконец ГэХе удалось окунуть котёнка в воду. Ручки накалились докрасна и сильно ломили. Мина замерла и зашипела.

– Почему же она не отлипает?! Не исчезает?!

– Надо трижды, – раздался позади человеческий голос.

ГэХа оглянулся. Чуть поодаль стоял старичок в сером подряснике со своим могучим хранителем.

– Трижды: во имя Отца и Сына и Святого Духа, – подсказал старец и перекрестил котёнка.

ГэХа зажмурился, окунул друга во второй раз и закричал. Рук у него больше не было, они сгорели. Но ГэХу не это волновало – руки отрастут. Как же теперь в третий раз окунуть?

Он попробовал хвостом – не хватает сил.

Хотел попробовать ногами – но копыта уже тоже тлели, и ими держать кота не получится.

Тогда полутёмный вопросительно посмотрел на старичка. Может, подскажет ещё что-нибудь? Но старец молча стоял, перебирал чётки и улыбался. ГэХа посмотрел на мину, она уже не горела, но по-прежнему дымилась и обжигала, продолжая мучить и убивать его любимца. Котёнок жалобно мяукал, ему было нестерпимо больно.

Больше ГэХа выносить это не мог, он скрутился в кольцо вокруг кота и вместе с ним плюхнулся в воду.

– Аминь, – произнёс старичок.

И тут произошёл фемтовзрыв. Чёрная дыра была уничтожена.

– Всё кончено, выходи, – позвал старец Исаак немного погодя и поманил к себе кивком головы.

Из источника вышел счастливый ГэХа. Он нёс на руках котёнка. Монах тоже что-то вынул из ручейка и направился в лес. ГэХа последовал за ним. Старец вырыл ямку, окропил её святой водой, положил туда … тело кота, закопал и перекрестил.

– Он умер. Мина убила его тело, но ты спас его душу.

ГэХа посмотрел на душу котёнка, которую держал на руках. Кот был светлый, полупрозрачный и местами немного дырявый.

– Отнеси его в алтарь на недельку, пусть полечится, а потом я отправлю его в Светлое Царство.

– Да как же я отнесу его в алтарь, я же к монастырю даже близко подойти не могу! А уж о том, чтобы войти в церковь, даже и думать не стоит.

Монах Исаак улыбнулся:

– А ты посмотри на себя.

ГэХа посмотрел на свои руки – они были светлыми. И ноги, и живот – всё фемто-тело было светлым.

– Но как такое возможно?.. – изумился он.

– Ты пожертвовал собой ради друга. Нет добра выше, чем отдать жизнь за ближнего! – пояснил старец.

ГэХа даже весь засветился. Сбылась его мечта! Он опять светлый!!!

Перевоплощённый фемтообъект отнёс котёнка в алтарь на лечение, а сам вернулся к старичку. Тот стоял у могилки котёнка и ждал.

– Тебе нужно вспомнить своё имя.

– Я помню его теперь! Помню! Я – Гур! – радостно запрыгал бывший ГэХа.

– Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь, – произнёс старичок, перекрестил его и попросил своего хранителя проводить вновь обретённую душу в светлый удел.

Вместо эпилога

Сотворитель³⁸ Гур работал в Сотворялисе, на коленях у него спал любимец. Светлый погладил котёнка и заботливо переложил его на кушетку:

– Спи, спи. Скоро закончу, и полетим играть в парк.

Затем придирчиво осмотрел свою поделку со всех сторон. Снял с полки коробку с прозрачными шариками разной величины и, выбрав два маленьких, стукнул их друг о друга. Раздался хрустальный звон. Шары засветились. Гур поднял их над головой. Из маленьких сфер устремился в небо яркий луч. Достигнув небосвода, он раздвоился и создал полупрозрачный конус, которыйстал плавно двигаться, – шары сканировали небеса.

Когда процедура завершилась, светлый мастер вытащил из зарядного устройства два чёрных кристалла и вставил их в шарики.

– Думаю, лет на десять хватит…

Хрустальные сферы с кристаллами внутри уменьшились и были аккуратно вдавлены в пустые глазницы поделки.

– Бог в помощь! – услышал Гур за спиной тихий голос.

– А! Святой Власий³⁹! Как раз вовремя. Я свою работу уже закончил, теперь твоя очередь.

– Не моя, а Творца, – строго поправил святой.

Он повернулся на восток, перекрестился, начал славить Творца и молиться. В красном углу⁴⁰ появилась исполинская свеча. Через несколько минут она зажглась, и чем крепче молился святой, тем ярче горело пламя. Огонь от свечи отделился и поплыл по воздуху к поделке. Достигнув цели, он проник внутрь живота, и забилось сердце. Святой окунул творение трижды в святую воду, приговаривая: «Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь. Аминь. Аминь», – дунул в нос, и поделочка ожила. Она первым делом тщательно вылизалась, потёрлась о ноги Власия и сказала «мяу».

– Добро пожаловать в жизнь, – с улыбкой поприветствовал её святой. Устало благословил котёнка, сотворителя и, попрощавшись, устремился ввысь.

Некоторое время спустя, проверив чёткость проекции картинки, которую видит новоявленный пушистый, друг на монитор, сотворитель утвердительно кивнул:

– Все системы работают, котяра. Из тебя, на мой взгляд, получился очень удачный спасатель третьего уровня. Одно меня огорчает: когда уже наконец поступят последние модели небоносителей с маскирующим цветом? Очень уж нужны эти новые хрустальные сферы. А то ведь с синими звёздными глазами палимся как дети! Тёмные скоро эту разницу просекут. И за пять минут переловят всех спасателей⁴¹ второго и третьего уровня.

Светлый мастер взял кота на руки, погладил его, протестировал способности урчания, лечения, утешения и отправился в соседнюю комнату.

– Желаю здравствовать акушерам! – приветствовал сотворитель двоих служителей, копавшихся в огромном приборе, похожем на солярий.

– Это почему же мы акушеры? – весело отозвался один из них.

– Присутствуете при рождении существа, помогаете ему увидеть свет земной. Потому и акушеры!

Радостно смеясь, все трое водрузили новоявленную поделку в «солярий», подключили к прибору кучу проводков на присосках, загрузили программу спасения и нажали кнопку «рождение».

Через месяц на Земле, в России, в деревне Новое, у кошки Рики родились три котёнка: один – рыже-чёрный с белыми лампами, другой – чёрно-белый с рыжими пятнами, а третий – чёрный с белой молнией на животике и синими звёздными глазами.

Примечания

1

Имя Гэ́Ха состоит из двух букв – «Г» и «Х». Это сокращенная форма слова «грехохранитель», то есть хранитель грехов. – (Мифическое пояснение автора).

(обратно)

2

Официально такие программы выдавались только объектам высоких категорий, начиная с третьего уровня, которые служили на должностях соблазнителей. Они прикреплялись к конкретному человеку, и в течение всей жизни собирали его грехи. Всячески старались, чтобы грехов было побольше, чтобы они были посерьёзнее, потяжелее, повкуснее. В обязанности соблазнителей также входило препятствовать воцерковлению человека, мешать ему молиться, каяться, ходить в церковь, творить добро.

Постоянными гостями в грехохранилище и непосредственными пользователями такой программы являлись тёмные фемтообъекты высшей категории – обвинители, которые сопровождали душу человека во время прохождения мытарств и предъявляли содеянные грехи. Вообще, на мытарства тёмных фемтообъектов низких категории не пускали – там приходилось работать со светлыми фемтообъектами: хранителями, со священнослужителями, а иногда и со святыми. Подобную службу могли нести только опытные матёрые тёмные объекты, которые не раз сталкивались с хранителями в битве. – (Мифическое пояснение автора).

(обратно)

3

Дрек – небольшой складной якорь на верёвке, используется в гребных судах и при абордаже для сцепления судов между собой.

(обратно)

4

Восстановительная капсула подключена к особо тяжким грехам, которые долгое время источают грехоиспарения. В капсулу помещают тёмных объектов для восстановления и лечения. – (Мифическое пояснение автора).

(обратно)

5

Сорокоуст —молитвенное поминание на сорока литургиях.

(обратно)

6

На процесс полной материализации уходит много энергии, поэтому фемтообъекты, как тёмные, так и светлые, для перемещения земных предметов частично материализуются, проявляя руки, ноги или лапы. Хранители же обладают свойством накапливать энергию в одной точке. Им даже нет необходимости проявляться частично, они могут, к примеру, поддерживать людей при падении только энергетическим сгустком. – (Мифическое пояснение автора).

(обратно)

7

Баксы – доллары, денежная единица.

(обратно)

8

Количество щупалец равно количеству собираемых грехов. В данном случае это были пустословие и многоглаголанье, сплетничество и осуждение, раздражение и гнев, гордыня и тщеславие, зависть и злорадство, подстрекательство, высокомерие и самомнение, сквернословие, возношение и самолюбие, презрение и пренебрежение, суесловие и празднословие. – (Мифическое пояснение автора).

(обратно)

9

Здесь имеются в виду усы, брови и борода как у Льва Толстого.

(обратно)

10

Тварь – в значении «творение».

(обратно)

11

Существуют два вида фемтообъектов: «плюс» и «минус». Плюсовые фемтообъекты оказывают положительное влияние на людей, а минусовые – отрицательное. Подробнее об этом можно прочитать в научных работах и книгах Альберта-Виктора Вейника.

(обратно)

12

Подглядчики – мелкие тёмные объекты, помощники надсмотрщиков, которые подсматривают за более крупными в целях выявления нарушений в работе. – (Мифическое пояснение автора).

(обратно)

13

У тёмных фемтообъектов – личины, у светлых – лики, у людей – лица.

(обратно)

14

Камера забвения – место в Преисподней, где держат тёмных объектов-преступников. – (Мифическое пояснение автора).

(обратно)

15

Церковные таинства.

(обратно)

16

Запечатать крестом – осенить крестным знамением, перекрестить.

(обратно)

17

Тёмным очень нравятся подобного рода книги, в них полно кощунства, богохульства и нарушений первой заповеди. Такие книги всегда окружены грехоиспарениями. Отрицательные фемтообъекты считают атеизм полной чушью, поскольку сами-то они верят в существование Творца и светлого воинства. Трудно не верить в существование того, с кем ведёшь войну. Хотя людей они не спешат разубеждать и в своём существовании. Им выгодно, когда человек не верит вообще ни в какие фемтообъекты. Логика проста: если нет ни тёмных, ни светлых, то нет Творца, а значит, можно делать что хочешь. У человека отключаются нравственные тормоза. Но если человек начинает верить в существование тёмных, то скоро поверит и в светлых. – (Мифическое пояснение автора).

(обратно)

18

Теплота – тёплая вода с вином или разведённым вареньем, которой запивают причастие.

(обратно)

19

Пономарь – служитель православной церкви, звонит в колокола, поёт на клиросе и помогает при богослужении.

(обратно)

20

Человек с начинкой – одержимый, в котором пребывает тёмный фемтообъект.

(обратно)

21

40 дней сухояста – 40 дней есть пищу без термической обработки.

(обратно)

22

Псаломское слово – чтение Псалтири.

(обратно)

23

Псаломщик (дьячок) – служитель православного храма, отвечающий за правильное пение и чтение на клиросе и за согласованность установленного порядка богослужения.

(обратно)

24

Здесь имеется в виду монастырь Оптина пустынь.

(обратно)

25

Отчитка – старец читает молитвы об избавлении человеческой души от тёмных.

(обратно)

26

Диалог тёмных составлен по мотивам рассказов оптинских монахов.

(обратно)

27

Человек медленно себя убивает, поэтому курение, алкоголизм и наркомания относится к разряду самоубийственных и чревоугодных грехов.

(обратно)

28

Дымные бараки – сильно задымлённые места в Преисподней, где курильщики мучаются, задыхаясь от огромного количества созданного ими при жизни табачного дыма. – (Мифическое пояснение автора).

(обратно)

29

Фоллауты – радиоактивные осадки.

(обратно)

30

Чёрный бюллетень – отпуск по состоянию здоровья. Даётся минус-фемтообъектам, когда они не могут выполнять свои обязанности. Тёмные нечасто пользуются такой возможностью, потому что взять его – значит признать себя больным и слабым. – (Мифическое пояснение автора).

(обратно)

31

Мытарства – подробное рассмотрение всех грехов человека, которые должны быть покрыты добрыми делами. Если человек проходит все этапы мытарств, то душу его забирают светлые к Творцу для частного суда, а если не проходит, то тёмные – в Преисподнюю. (согласно учению Православной церкви)

(обратно)

32

Чины светлых сил.

(обратно)

33

Чётки для молитвы.

(обратно)

34

Тёмные появляются от сильных ударов по защитным фемтооболочкам людей. Это происходит, как правило, во время жестоких драк. Люди бьют друг друга, и это провоцирует фемтогрозу. А когда сталкиваются «плюс» с «плюсом», получается «минус». – (Мифическое пояснение автора).

(обратно)

35

Над намоленными местами на Земле образуется защитный фемтокупол, не пропускающий тёмных низших категорий. – (Мифическое пояснение автора).

(обратно)

36

По мотивам легенды «Старец и бес».

(обратно)

37

Уничтожитель – это кличка восьмилегионного минус-фемтообъекта высшей категории, правой руки хозяина Преисподней, который убивает людей, особенно специализируется на монахах и монахинях (по мотивам рассказов монахов).

(обратно)

38

Сотворители – светлые помощники Творца. Они живут в Светлом Царстве и помогают разрабатывать новые виды земных существ. – (Мифическое пояснение автора).

(обратно)

39

Святой мученик Власий Севастийский в России считается покровителем животных. Согласно житию, во время гонения он скрывался в пустынных местах и жил на горе Аргеос в пещере, к которой кротко подходили дикие звери, во всём подчинявшиеся Власию и получавшие от него благословение и исцеление от болезней.

(обратно)

40

Красный угол – наиболее почётное место в православных домах с восточной стороны, в котором вешались иконы.

(обратно)

41

Спасатели – существа, которые отправляются на Землю спасать души. Спасатели высшей категории – это Творец, Спаситель, Спасительница и святые. Если есть нужда, они могут сами материализоваться без всяких приборов. Далее идет первый уровень, к нему относятся спасатели-хранители, которые приставлены в помощь ко всем крещёным людям и находятся с ними на Земле до самой смерти. Хранители тоже способны материализовываться самостоятельно, но делают это очень редко и только с разрешения Творца, Спасителя или Спасительницы. Спасатели второго уровня (человекообразные) и третьего уровня (животнообразные) создаются или переделываются специально для оказания помощи. Существа этих категорий материализуются всего один раз при создании и живут на Земле весь установленный им срок. – (Мифическое пояснение автора).

(обратно)

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Вместо эпилога

*** Примечания ***