Команда для невозможного [Паулюс Хичхок] (fb2) читать онлайн

Паулюс Хичхок Команда для невозможного

Солнце сияет в бесконечной тьме мириад серебряных звёзд.

Холодные отражения лучей от холодной стали рукотворных колец вокруг светила плывут в невесомости. Простая в формах, но вычурная архитектурно поверхность многочисленных блоков составляет сложную картину технологического титанического чуда. Опоясывая три орбиты планет Солнечной системы, оно будто висит предостережением тем, кто может прийти извне. Словно крепость. Сооружение, доказывающее власть тех, кто его построил.

Маленькие серебряные точки блуждают в её периферии. Многочисленные многотоннажные корабли плывут в пространстве, торопятся по своим маршрутам и, как едва заметные линии, тянутся во все стороны. Контролирующие маяки неподвижно мигают сигнальными диодами, указывая своё положение.

Единый организм. Никогда не устающий. Никогда не прекращающий работать.

Когда Алексей в очередной раз взглянул за панорамное окно космического комплекса кольца, он сжал пальцы в замок. Организм работает, а он ничего не делает. Он сидит в комнате ожидания уже целый час, и девушка, что его посадила сюда, была последней персоной, что Алексей видел. Он уже устал заходить в сеть, чтобы посмотреть последние новости или любимый развлекательный контент. Алексей осмотрел уже всю комнату, скудную на детали и имевшую единственную интересную вещь в себе – стрелочные часы с нестандартными шрифтами цифр. Чем дольше он здесь находился, тем медленнее шла секундная стрелка. Совсем недавно подобная потеря времени для него была бы недопустима. Месяц назад он стал магистром университета Евразийской коалиции.

А до того – глубокая работа с диссертацией. Подготовка к защите. Сама защита. И вскоре после неё – приглашение в исследовательский комплекс по изучению космоса.

Вся радость, связанная с приглашением, уже успела остыть. А теперь и вовсе казалось, что всё слишком обычно и глупо. Даже несмотря на сумку с личными вещами, что лежала рядом с ним.

Он распрямил спину, почувствовал, как она онемела. Размял шею. Сам себе сделал плечевой массаж. Снова включил планшет, данный ему здесь, посмотрел через него последние статьи по теме развития стабилизации мини-червоточин. Закрыл все вкладки, откинулся на стуле и закрыл глаза, как услышал едва различимый звук движка, что отводил входную дверь в сторону.

Алексей немедленно посмотрел на источник шума.

На него смотрел беловолосый мужчина с волнистыми волосами. Уголки его губ направлены вниз, смотрит с прищуром, будто оценивая молодого человека. Он был ниже Алексея, однако стоял уверенно и спокойно. На входе в комнату неизвестный стоял неподвижно – ни одна складка на его белом халате не дрогнула. За короткий он миг оглядел комнату, чуть повернулся в сторону и, не отрывая взгляда от Алексея, сказал:

– Пошли, – после чего развернулся и скрылся за дверью.

– Что?.. – вначале спросил Алексей, но инстинктивно взял свою сумку и помчался за мужчиной. Выбегая в коридор, он едва не столкнулся с мимо проходящим человеком и, быстро извинившись, начал нагонять того, кто позвал его.

– Ты не думай, просто торопиться нужно, – почти пробормотал мужчина.

– Да, я…

– Ты теперь в моей команде. Я – куратор. Нашу проблематику знаешь? – перебил его куратор.

– А… Нет.

– Всё ясно. Увидишь – поймёшь.

Алексей не заметил, как они уже прошли, хотя скорее проскочили, через целый блок и остановились у двери лифта. Куратор поднес свою визу к считывателю, и прозвучал сигнал о скором приближении кабины.

– Много знаешь о квантах?

– Ну я…

– Законы Орина, пятая и шестая главы теории Пикселя?

– Я… О них читал только. Вот про базу, правило Борна или уравнение Шрёдингера могу много сказать.

– Ладно, – будто это было и не важно, махнул рукой куратор. Открылись двери шахты, они оба торопливо вошли в неё. Виза снова приблизилась к считывателю, и их кабина не стала ждать ещё пассажиров. Она сразу закрылась, понеслась вверх.

Странное молчание заставило Алексея обратить внимание на панорамное окно позади себя. Поддерживающие опоры станции начали с большой скоростью пролетать вниз. Он опустил взгляд и смог увидеть Землю. С той стороны, где они сейчас были, она представляла собой голубовато-тёмный шар с блёстками городов-миллиоников. Жемчужина Солнечной системы.

– Что знаешь про Закон смерти Вселенной по Гарварду? – услышал молодой человек от куратора.

Алексей прочистил горло.

– Доказан пятьсот лет назад примерно. Правда подобные условия, чтобы бозон Хиггса поменял свою массу и перевел данную реакцию в окружающее пространство, достаточно сложно представить даже в теории. Не только большое количество переменных должно совпасть, но и условия для нужной реакции весьма сложны.

– Согласен. Даже с учётом расширения Вселенной и всем количеством знаний, которых открыли намного больше, чем знали пятьсот лет назад это сложный процесс. Но вполне вероятный.

– Процент вероятности того, что это произойдёт, меньше, чем если нашу цивилизацию уничтожит метеоритный поток Ахилла…

– Знаю, тоже читал эту статью, – косо на него посмотрел куратор. – Настоящий оптимизм.

– Это не оптимизм. А расчёты путём вероятности и исходных данных.

Дверь лифта открылись.

– То же самое могли бы сказать и средневековые люди насчёт самолёта…

Глубоко вдохнув, куратор поторопился вперёд. За ним побежал Алексей. Догнав мужчину, молодой человек взглянул ему в лицо. Беспристрастное выражение вместе с отсутствием хоть какой-то одышки при быстром темпе ходьбы вызывало неприятное ощущение неизвестности. Алексей сказал:

– Это касается работы?

– Что? – поворачивая в коридоре, спросил куратор.

– Ваши вопросы…

– Я лишь сейчас хочу знать, как ты думаешь и что знаешь. Не более, – бросил учёный. Остаток недолгого пути они прошли молча. Один коридор. Подойдя к первой двери, что Алексей здесь увидел, куратор тоже открыл её визой.

– Заходи и присаживайся, – приглашая в комнату рукой, сказал куратор.

Алексей быстро забежал в белое помещение с панорамным окном с уже привычным видом, занимавшим всю правую стену. Посередине комнаты в круг стояло семь стульев типа «ячейка». Овальные и вогнутые, обшитые внутри синтетической кожей и имеющие множество функций и ячеек для хранения своих вещей. Такие используют, чтобы сидящему в нём не приходилось куда-то тянуться и даже лишний раз двигаться. Такую дорогую вещь используют в бизнесе, но не в научных кругах. Алексей едва заметно поёжился.

– Господа и дама, прошу познакомиться с новым человеком.

В помещении уже было три человека. Два кресла повернулись, одно как поворачивалось медленно в сторону панорамного окна, так и продолжило своё движение.

– Здравствуй.

– Привет!

– Приветствую.

Разные голоса, тон и настроение. Алексей поднял руку и сказал:

– Привет всем, – вместо своего обычного официального «здравствуйте».

– Так, у кого там договор о неразглашении? – небрежно сказал куратор.

Единственная девушка в помещении быстро достала из боковой ячейки своего кресла планшет и легко кинула его в сторону мужчины.

– Лови!

Куратор поймал его в воздухе, быстро защёлкал по экрану. Насупился в какой-то момент, скривил губы:

– Блин. Они бы ещё на бумаге заставили его подписывать…

– Джо, пространственное сканирование не настолько точно, как тактильное… – начал было подтрунивать над ним темноволосый молодой человек, как куратор перебил его.

– Потом мне это расскажешь. В сотый раз потом. Так, – куратор подошел к Алексею, – прикладывай ладонь, сканируй лицо, и начнём работу.

Процедура не заняла и пяти секунд. Ладонь прижалась к экрану планшета. Тактильные датчики замерили пульс и давление. Лучи сканера пробежались по Алексею. Лёгкий звук инициализации договора донёсся до ушей молодого человека. Куратор быстро подошёл к одному из пустых кресел, открыл одну их многих ячеек, забросил планшет, после чего включил наладонный голографический пульт управления и мгновенно включил объёмное изображение в пространстве над кругом из стульев.

– Работаем. Алексей, тоже садись.

Все кресла повернулись к центру. Алексей аккуратно прошёл по внешнему диаметру к ближайшему свободному месту и быстро уселся на него. Тем временем другие включили свои оптические визоры дополненной реальности и накладывали его прозрачное изображение на картину перед ними. А в очертаниях повисшего объёмного и яркого изображения чётко вырисовывалась схема самого грандиозного строения человечества за всю его историю.

Кольца системы, формирующие сферу Дайсона.

Рукотворные, протяженностью более миллионов километров комплексы. Настоящее инженерное чудо технологического прогресса. Гордость объединённого человечества. Творение, позволяющее делать невероятное настоящим. Занимающее треть Солнечной системы, оно играет роль сразу крепости, лаборатории и источника энергии. Полную его схему Алексей никогда не видел. И, узрев его, молодой человек не смог сдержать вздоха от удивления.

– Я всё слышала… – улыбнувшись, сказала девушка, меняя в своём визоре какие-то характеристики.

– Сама-то рот не закрывала, когда увидела… – ответил ей мужчина напротив неё, почёсывая свои густые волосы, расположенные буквой V.

– Мы остановились на передаче потоков энергии от ядра на нашу условную границу разрыва. Есть предположения новые? – не обратив на их слова внимание, сказал куратор.

– Джо, я бы сначала объяснил новенькому, что здесь происходит, – ответил ему мужчина напротив девушки.

– Кстати, да, – кивнул темноволосый молодой человек, – как тебя звать то? – обратился он к Алексею.

– Гаврилов Алексей, – кивнув головой, ответил новенький.

– Меня зовут Давид, – выключив свой визор, махнул рукой в знак приветствия парень. Из-за объёмной голографической фигуры посередине комнаты было не видно половины его лица, однако разглядеть краешки приподнятых губ представилось возможным, – мы все представляем собой команду, что решает вопросы по одной потенциальной опасности нашего поколения…

– О как ты завернул, – с полуулыбкой перебила его девушка, – сам придумал или выучил?

– Кэт, блин… Я пытаюсь ему всё объяснить.

– Дайте ему просто прошлый отчёт, он всё равно уже договор о неразглашении подписал. Иначе он не поверит, чем мы тут занимаемся! —указав рукой на Алексея, сказала Кэт, тряхнув русыми волосами.

– Никаких отчётов и объяснений. Работайте, – сказал куратор. Все в комнате вернулись в исходное положение. Алексей вжался в кресло, будто готовясь к неизвестной экзекуции.

– Так есть новые предложения по передаче потоков необходимых объёмов энергии к границе нашего разрыва?

Когда началось обсуждение, Алексей вжался в кресло ещё сильнее.

***

– Куратор…

– Слушаю, Алексей, – кивнул куратор группы, не отрывая взгляда от своих голографических расчётов.

Обсуждение закончилось полчаса назад. Остальные из группы на время перерыва разошлись кто куда, и в комнате остались только они двое. Молодой человек прочистил горло, постарался расправить плечи и сказал:

– Мне не до конца ясна проблематика вашего вопроса.

Куратор кивнул.

– Ничего удивительного. Но ведь что-то понял, верно?

– Ну… Пока сидел, переваривал информацию, в чём-то разобрался, правда с сомнениями.

Куратор снова кивнул, утвердительно хмыкнув.

– Что непонятно? – спросил он.

Алексей открыл рот, однако ничего не сказал. Мужчина посмотрел на него, и молодой человек отвёл взгляд.

– Ну так… Ладно. Первое, что вспомнишь, о чём мы говорили, – сказал беловолосый ученый.

– Передача энергии на некую границу разрыва, основанную на разъединении частиц.

– Верно. Уже что-то, – меняя в своих формулах переменные, сказал куратор.

– Далее… Вы хотите организовать стабильный канал передачи не только чтобы поддержать данную реакцию, но чтобы он был частью системы как… поддержка его технического обслуживания?

– Ну да, почти, – кивнул куратор.

– Далее… Если я правильно понял Иванова Космо, это необходимо для… стабильности процесса, которой вы хотите добиться. Чтобы внешняя среда даже теоретически не могла повлиять на процесс. Правда, его предназначение я понял, скорее всего, не так, как предполагается.

– А как ты его понял? – спросил учёный, перестав набивать формулы в голограмме и взглянув на молодого человека.

Алексей быстро вздохнул и выдохнул. Расправил плечи и с полуулыбкой неуверенно сказал:

– Вы рассматриваете возможность отрыва нашего… пространства Солнечной системы от пространства Вселенной на уровне квантов. Как-то так… Понял.

Куратор скривил губы, посмотрел в сторону. И вместо ожидаемого ответа кивнул:

– А говорил, что не понял.

Алексей почувствовал, как его брови поползли вверх.

– Вы серьёзно?

– Да, – ответил куратор, – нам необходимо разорвать связь со Вселенной хотя бы на пару миллисекунд. Не только на уровне квантов. А вообще.

– Это…

Куратор снова начал менять свои формулы. Алексей увидел, как он будто прячет глаза от него, а движения стали более резкими.

– Вы уверены, что это возможно?

– Не знаю, – мотнул головой куратор, – но задача поставлена ясно.

– Подождите… Если вы говорите, что нужно вообще разорвать связь с… со Вселенной, то вы имеете в виду и время, что ли?

– Как бы тебе сказать… Ты же теорию струн знаешь?

– Да, – неуверенно кивнул Алексей.

– Дело в том, что наша Вселенная – это огромный плотный камень. В ней нет пустоты, пусть мы и видим огромные пустые расстояния. Всё связано, и один угол камня крепко связан с противоположным углом. То есть – расстояние вообще роли не играет. Да посмотри на те же наши «колодцы», благодаря которым мы и смогли построить нашу сферу Дайсона. Не будь их – у нас бы ушло как минимум на сто лет больше времени на её строительство. Про материал лучше вообще не говорить… Но всё это ты знаешь. Надеюсь.

– Да, да, – быстро сказал Алексей, но куратор продолжил, не обратив на его слова хоть какого-то внимания.

– Всё связано, – всё быстрее выбивая формулы, говорил мужчина. – И потому, если произойдет реакция, которая основана на образовании бета-частиц под бозоном Хиггса, она начнёт расщепление Вселенной не поэтапно, не по пространству, а сразу с мгновенного поглощения всей Вселенной. Атомная масса перестанет существовать, всё расщепится даже не до электронов, и после этого…

– Это смерть Вселенной по Гарварду, – выдохнул Алексей.

Куратор замер, а потом кивнул. Он посмотрел на молодого человека. Алексей не думал, что когда-нибудь увидит у учёного взгляд, отдалённо похожий на страх. Возможно, это был даже он. Алексей неосознанно помотал головой.

– Вы ведь просто хотите проверить гипотезу, верно?

Куратор медленно отвёл взгляд в сторону панорамного окна, где при свете солнца можно было увидеть далёкие мерцающие блики на корпусах космических транспортников.

– Алексей, ты подписал бумагу о неразглашении не просто так. То, чем мы занимаемся, знают все страны мира, но большинству людей подобное знать не обязательно. Пусть большинство думает, что это теория. Так легче разрабатывать то, что может казаться безумием.

– Но ведь… Чтобы подобное произошло, я про смерть Вселенной, необходимо…

– В галактике UDFj-39546284, или галактика Юдефиана, идёт процесс искривления пространства-времени. Он начался ещё лет пятьсот назад, и его бы даже не обнаружили, если бы не эксперимент пятидесятилетней давности…

– Какой эксперимент?

– Помнишь, как ИИ начали свой второй ренессанс в истории человечества?

– Тогда им начали давать возможность самим доказывать их пользу нашей цивилизации.

– Верно. Про «Коперника Глаза» слышал?

– Конечно! ИИ, разработанный «Заслоном»! Вначале его законсервировали, а затем, во втором ренессансе дали свободу выбора, и он выбрал анализ звёзд.

– Верно. Тогда никто не знал, что он откроет многочисленные звёзды, рассчитает верную форму Галактики, а потом докажет пару законов и выведет формулу формирования созвездий.

– Кто бы что ни говорил, а я считаю, этой первый шаг человечества к созданию рукотворных планет, – посмев улыбнуться, сказал Алексей.

– Спорить не буду, – кивнул с улыбкой в ответ куратор. Однако он быстро помрачнел и добавил. – И именно он вывел целый комплекс теорий, что были доказаны на кольце коллайдера нашей сферы Дайсона. И большая их часть связана с неопровержимым доказательством теории смерти Вселенной по Гарварду. Как только «Копернику» о том доложили, он незамедлительно обратил наш взор на галактику Юдефиана.

– Значит, эту информацию выдал ИИ…

– Да. И то по случайности, как понимаю. Потому для сохранения нашей цивилизации и человека как вида наша задача…

Прозвучал звук открываемой двери, и в комнату лёгкой походкой влетела Кэт. Она пробежала к своему креслу, закинула в один из отсеков планшет, которых держала в руках, резво повернулась, чтобы пойти обратно, но, заметив Алексея и куратора, остановилась. Её беззаботное лицо ненадолго замерло, потом она едва заметно улыбнулась и спросила:

– Он понял, о чём мы говорим?

Куратор кивнул, закрыл перед собой формулы и направился в сторону своего кресла:

– Более-менее.

– О, – протянула девушка, – и как оно тебе, Лёша?

– Я… – на миг смутившись от кокетливой интонации Кэтрин, запнулся Алексей. – Я впечатлён.

– Да ладно! Мы тут над щитом галактики своей работаем, а ты относишься… Так, – последнее слово Кэт выделила, будто говоря «как тебе не стыдно».

– Я просто… Даже не знаю.

– Так говори как есть, что ты, а?

– Кэт, – обратился к ней куратор, – узнала что новое от «Коперника»?

– Ага… Наши данные подтвердились. Космо изумительно точно предсказал про… Как его…

– Элемент Лапиталя?

– Точно! – подпрыгнула Кэт. – В чёрной дыре он образуется и создаёт ядра, полностью уничтожая все виды физики вокруг себя. Реакцию «Коперник» уже рассчитал и потому подкорректировал момент наступления конца Галактики.

– Насколько изменил прогноз?

– На целых два года раньше.

– Класс, – вздохнул куратор, сел в своё кресло, закрыл глаза и смолк.

– Вопрос… – сказал Алексей, смотря то на Кэт, то на куратора.

– Давай, – сказала Кэт.

– А какой прогноз был до этого?

– Тридцать шесть лет. Теперь осталось тридцать четыре. Ты, кстати, кушал?

– Что?

– Обедал, спрашиваю?

– Нет, – помотал головой Алексей, не чувствуя голода.

– Пошли поедим. Джо тут спит, так что не будем ему мешать. Пошли, пошли, заодно переваришь по дороге то, о чём узнал только что.

***

Здешняя столовая оказалась небольшой комнаткой максимум для десяти человек.

Белые стены. Закруглённые углы. Очередное панорамное окно. Три столика. И одно окно для выдачи подносов с блюдами, которые заказываешь в рядом стоящем интерактивном меню. Еду привозят то ли снизу, то ли сверху ещё горячей и будто совсем свежей.

С тарелки на Алексея смотрел лист зелёного сочного салата. Под ним пюре, а рядом котлета, от которой ещё шел пар. Молодой человек смотрел на блюдо и чувствовал в желудке пустоту. Пустоту, что заняла всё пространство в нём и выбила все мысли из головы.

– Кушай, кушай. Станешь чуть тупее, и станет жизнь проще ненадолго.

Алексей ответил не сразу. Кэт уже хотела сказать ещё что-то, но он её перебил.

– Кэтрин… Тридцать четыре года… Это же мало.

Кэт на миг подняла бровь, после чего одной ладонью махнула рукой.

– Справимся.

– Справимся? – переспросил Алексей.

– Ага. Мы же уже работаем. Значит, справимся.

– Кэт… Я, конечно, всякое думал, но не то чтобы… – Алексей вздохнул. Отодвинул от себя тарелку. – Зря мне ты это заказала.

– Ешь давай, – выдохнула Кэт.

– Не могу я… – сквозь зубы сказал Алексей.

– Ну и дурак, – улыбнулась девушка и молодой человек сжал кулаки, когда увидел её реакцию.

– А ты… Вы… Боже…

– Нууу… Давай, – кивнув ему, смотрела на него Кэт. – Говори.

– Вы… То, что вы хотите сделать, – невозможно.

– Да ты что? Почему?

– Да это же то же самое, чтобы одним мешком с песком построить плотину от наводнения!

– Плохой пример.

– Вполне хороший.

– Нет, – уверенно сказала Кэт.

– Почему ты так веришь в это? Против галактических законов не попрёшь. Ты, как учёный, должна это знать. А особенно против основ, против самого начала мироздания и его постулатов!..

– Ни фига себе! Космо почти так же отреагировал в своё время. Вы не родственники? – с широкой улыбкой и круглыми глазами спросила Кэт.

– Что? Космо? А он…

– Ну, правда, он что-то про Бога говорил, ну это его дело. Верующий, что тут скажешь. Правда, теперь он полностью поменял своё мнение и не хочет, чтобы нас, род людской, срубили, как дерево, что не приносит плоды…

– А это тут при чём?

– Что-то из притчи христианской, что ли… Ну да ладно. Смысл в том, что все реагируют на эту идею, как ты. Если бы тебе сказали про нашу задачу до подписания договоров, ты бы вошёл в нашу команду?

– Я… – Алексей осёкся. Кэт откинулась на спинку стула.

– Вот именно. Я бы подумала, что меня обводят вокруг пальца. И когда мне в своё время сказали, чем мы будем заниматься, – я хотела просто уйти. И плевать на договора, подписку о неразглашении. Всё же чувствовать себя неизлечимо больным херово. Это могу сказать точно.

– Блин… Вот и я себя чувствую ходячим трупом. Ведь то, что произойдёт… Неминуемо.

Кэт отвернулась к окну. Одну руку запрокинула за спинку стула, положила ногу на ногу, распрямила спину и сказала:

– Ну да. Только у нас для нашей задумки есть ещё целых тридцать четыре года. Целая жизнь, считай.

Алексей посмотрел на лист салата. В его соке отражался свет ламп над ними.

– Да хоть сто лет, Кэт. Вырвать наш универсум из Вселенной во время её смерти… Это же… Такого даже в сказках не пишут.

– Ну на то мы и учёные. Должны совершать невозможное. В конечном счёте, телепорт же создали. И сферу Дайсона построили. Вон, даже с ИИ сотрудничаем как с настоящей личностью. Обезьяна на такое не способна…

– Но ведь всё это развивалось постепенно. А тут вы хотите… Блин, философский камень сделать?

– Ну вообще-то тоже плохой пример. В конечном счёте измени количество протонов или нейтронов в атоме – и золото можно даже из дерева сделать.

– Блин, Кэт! Я же… Да что тут говорить… – прикрыв лоб ладонью, простонал Алексей.

– Вот это верно. Нечего сказать – не говори. Однако работать придётся. А потом привыкнешь. И всё у тебя будет круто. Работой будешь обеспечен до конца дней своих…

Алексей вздохнул, взял в руки тарелку, поднялся, как услышал звук открываемой двери в столовую. После чего услышал знакомый голос:

– О, вы тут! Космо, кушать будешь? – спросил Давид.

– Нет, спасибо, – сдержанно сказал мужчина, прямиком направляясь к столику Алексея и Кэт.

– Ну тогда и я махну рукой на то. Алекс, я всё знаю, и тарелка с едой в твоих руках доказывает мои знания! – указав пальцем на Алексея, начал приближаться Давид.

Алексей не успел уйти из-за стола, когда темноволосый парень подсел к нему рядом, а за соседний столик лицом к ним сел Космо. Молодой человек замялся, а затем вернулся туда, откуда встал, под давлением глаз команды учёных.

– Ешь, – снова сказала Кэт, кивнув в сторону еды.

– Давай, давай, – сказал Давид. – Джо нам сказал всё, так что пришли к тебе, Алекс.

– Да я…

– Всё понятно, это нормально, – хлопнув его по плечу, сказал Давид. – Я тоже не мог есть. Пить. Помню, вообще не заснул, когда мне объяснили, что внуков своих я не увижу…

– Вообще-то ты только-только папой стал, – сказала Кэт.

– Вот именно! Папой. Но потом-то стану дедой. Планы грандиозные, потому надо решить эту проблему с галактикой…

– Согласен, – кивнул мужчина с легкой залысиной, смотря то вниз, то в панорамное окно.

– Потому каждый из нас тут старается изо всех сил, чтобы создать новый Ноев ковчег, – подняв торжественно голову, сказал Давид.

– А по мне так… Это глупо, – тихо сказал Алексей.

– Что, прости? – сказала Кэтрин.

– Я сказал, что это… Невозможно. Мы, конечно, многого добились в наше время, однако то, о чём вы говорите…

– Алексей, – спокойно сказал Космо. – Ты пришёл только что, но уже критикуешь нашу работу?

– Ни фига себе ты на него наехал… – сказал Давид.

– Вообще-то это логично, – подержала Кэтрин мужчину. – Лёх, ты вообще учёный после этого?

– Ребята, да вы… – поднял руки Давид в знак просьбы успокоиться, как Алексей сказал:

– Мне вообще говорили, что тут меня ждёт разработка новых технологий, которые будут применяться в дальнейшей работе в освоении космоса!

Его голос к концу заметно дрогнул. Молодой человек опустил руки и сжал колени ладонями.

– Ну вообще-то, конечно, то не правда… – протянула Кэтрин.

– Я могу сказать, что это на самом деле поможет в освоении космоса. Тем более, когда это произойдёт, у нас будет прорва работы, если мы выживем, по этому вопросу, – сказал Космо.

Алексей посмотрел в глаза мужчины.

– После гибели Вселенной ничего не останется.

– Да, – кивнул Космо, – и все законы физики полетят… Далеко и навечно. Потому…

– Всё бессмысленно, – мотнул головой Алексей, – я… Я знаю, что будет точка. Точка.

– Алексей, да ладно тебе…

– Давид! Ты, я, она и он… Мы все состоим из того, из чего состоит Вселенная! Ладно, я понимаю, если бы вы хотели бы… Не знаю – создать корабль с капсулами…

– Ты не понимаешь, что предлагаешь, Алексей, – перебил его Космо.

– А по-моему, при всём уважении ко всем вам, ваша работа – это миф! Это даже не сказка! Это…

Алексей открыл рот, втянул воздух, а после опустил взгляд в тарелку. Его руки затряслись, плечи дрогнули. Чтобы не сидеть просто так, он взял ложку и начал есть. Вкуса пюре он не почувствовал. Только тепло на губах и во рту.

Он быстро расправился с едой. За всё время его трапезы никто ничего не говорил. Алексей ни разу не поднял взгляда. Когда ложка окончательно опустилась в пустую тарелку, молодой человек вздохнул и поднял взгляд. Кэтрин смотрела в стол, и в её выражении лица не было и намёка на беззаботность. Давид сидел рядом, оперев локти на колени. Космо не было.

Алексей осторожно взял тарелку в руки, как Кэт сказала:

– Сейчас идём в лабораторию. Космо всё подготовит и покажет тебе всё, Леха. Всю твою неправоту.

***

– Да это же… – вздохнул Алексей.

– Именно. Такой есть только в Токийском университете, в Берлинском научном обществе и у нас, – подчеркнула последнее слово Кэт.

– Струнный ускоритель частиц. Штука точная, мощная и если что пойдёт не так – нашей Солнечной системе конец, – медленно сказал Космо.

– Что вы на нём делаете?

– Всё. Всё, что требуется воспроизвести из внутренних реакций звёзд или систем.

– Невероятно… – съёжился Алексей.

– Ну да. Главная наша вишенка. Остальное – это субэлектронный сканер…

– У вас и он есть!

– В реальном времени можешь видеть проекцию над головой. Про мини-червоточины в колбах Ланкастера рассказать? – улыбнувшись, спросила Космо Кэт.

– Если ему захочется…

– Подождите… Вы смогли стабилизировать мини-червоточины в колбах Ланкастера?

– Здесь и не такое возможно сделать, – кивнул Космо. – Правда, им подпитка всё равно нужна, однако они держатся в пределах сосуда. Давид устал настраивать их…

– Было дело, – вздохнул черноволосый парень. – К счастью, нужную частоту поля помогла подобрать Кэт.

– Да мне тебя жалко стало, – засмеялась девушка.

– Да уж… – в ответ усмехнулся Давид, пока Алексей неотрывно смотрел на всё, что видел перед собой.

Пока три человека смеялись, обсуждали и вспоминали, как что-то делали вместе, Алексей замер и молчал. Они стояли в огромном многоуровневом комплексе, где разное оборудование расходилось во все стороны. Струнный ускоритель частиц перед ним занимал практически половину всего помещения, однако настоящий восторг и трепет вселяло то, чего добились с его помощью люди, что спокойно впустили его в своё святая святых. Перед ним всплывали голографические проекции работ, итоги которых были на грани раскрытия новых постулатов Вселенной. Многое из этого он просто не понимал, но обрывки информации вселяли трепет. Даже его неопытный, заурядный ум недавнего студента университета Евразийской коалиции понимал – многое из этого потом найдёт развитие в будущем. Перед ним словно строились ворота в новый раздел науки. Алексей вздохнул, опустил глаза, потёр ладони и сказал:

– Невероятно.

– Вот именно! Сами в шоке, – плюхнулась в кресло рядом с пультом управления Кэт.

– Если всё это обобщать – ничего не понятно. Однако, как только разбираешься… – скрестив руки, сказал Космо.

– Всё словно по полочкам становится. Вот что означает разобрать бытие по науке! – распростёр руки Давид.

– Ничего себе, – почёсывая затылок, сказал Алексей.

– М-да… – опустил глаза Космо.

– Так что теперь думаешь? – положив указательный палец на губы, сказала Кэт Алексею.

Молодой человек слегка съёжился, почесал лоб.

– Это всё прекрасно, но… Вот если даже вы сможете создать этот щит. Вселенная же перестанет существовать. Наша Солнечная система не сможет без неё нормально функционировать.

– Сможет, – сразу ответил Давид. – Насчёт гравитаций, движений Галактик и тому подобного можешь не думать. С этим разобрались.

Алексей смолк, после чего спросил:

– Вы же?

– Нет, – покачал головой Космо, – другая команда. Те ещё гении, конечно.

– Так, ладно. А что насчёт того, как отреагирует внешний универсум на наш универсум? Вдруг произойдёт какая-то реакция и…

– Не думаю, что это важно. Лучше попробовать вообще попасть в эпоху Второй Вселенной…

– Это вы так называете время после её смерти?

– Да. Только для Вселенной то просто перерождение. Она станет более стабильной после распада бозона Хиггса, – ответил Космо.

– Ага. Наша Солнечная система будет просто плыть в не пойми чём. Надеюсь, что захлёбываться в худшем случае мы не будем… – осторожно выразил свою мысль Давид.

– Ладно, ладно… – Алексей опёрся о столик перед собой, помотал головой. – Там же… Тут ведь возникает прорва вопросов! И я просто не знаю, как на них ответить.

– Мы ответим, – сказала уверенно Кэт, – ты, главное, работай. А работа, если ты будешь стараться, тебя вознаградит плодами своими. Верно, Космо?

– Верно, – кивнул мужчина, – тебе всего лишь надо привыкнуть к тому, чего ты абсолютно не знал. Например, мы абсолютно не могли представить, что есть возможность стабилизировать мини-червоточину в колбе Ланкастера. Теперь мы можем это даже показать. Ранее же мы не представляли, как создаются червоточины, а теперь это практически повседневность для нашего космического флота. Всё, что ты видишь сейчас перед собой, – это маленькие шажки к нашей цели. И мы приближаемся к ней. Потому, Алексей, – изучай, думай, развивай. В конечном счёте, ты молодой и можешь быть дерзок с тем, с чем работаешь. Именно по этой причине Джо и захотел неопытного будущего учёного в команду. Нам нужен свежий взгляд на проблематику, Алексей. И мы очень надеемся на тебя.

– И будем помогать чем сможем, – хлопнул по плечу Алексея Давид.

***

«Мы очень надеемся на тебя».

Тёмная, маленькая личная комнатка. Алексей лежит на спине, руки поверх одеяла, ноги вместе. Ему надо уснуть, а не получается. В голове эхом звучат слова и не дают спокойно закрыть глаза. Голос Космо становится тогда особенно громким.

«Надеемся на тебя».

Зря. Он попробовал понять из их работы хоть что-то, но ничего не вышло. Поверхностное суждение или лишь понимание выводов абсолютно не даёт нужные детали для дальнейшего развития. А без них он здесь попросту не нужен. Какой смысл от человека, что ничего не понимает.

Особенно когда проблематика касается такого масштаба, как сохранение человеческой цивилизации. На его месте нужен другой человек. Более компетентный. Более умный. Человек, который не будет постоянно вспоминать, что осталось до конца жизни всех существ в Галактике каких-то тридцать четыре года. Который сможет быстро схватить суть всех открытых новых законов, переменных и использовать в максимально сжатый срок.

«Будем помогать чем сможем».

Быть якорем, пока основной корабль плывёт вперёд. Как тормоз с включённым двигателем. Слаженный механизм теряет свой коэффициент полезного действия, и всё делается дольше обычного. Осталось всего лишь тридцать четыре года. Нужно набирать скорость, искать новые пути, а Алексей даже в ориентирах ничего не понимает. Даже несколько часов потерять из отведённого времени – провал, а если считать, сколько времени ему нужно, чтобы понять всю суть, то уйдут месяцы, если не годы. И это всё – из тридцати четырех лет.

Если даже он будет стараться изо всех сил – он не успеет. Тщетные попытки будут лишь убивать время, которого и так уже нет.

В конечном счёте, пробовать бессмысленно, если конец не изменится.

Алексей закрыл глаза.

«Надеемся на тебя».

Конечно.

Он будет просто работать, понимая, что уже всё решено за него давным-давно.

***

Один серый день начал сменяться другим.

Часы тикали как обычно. Люди передвигались, будто ничего страшного не происходит. Равномерный, едва различимый гул работающих установок для их научного оборудования не менялся, выдавая всю необходимую мощь. Всё замерло и почти не двигалось. Ничего не происходило для того, чтобы предотвратить конец света.

Чтобы скрасить всю серость, хотя бы почувствовать, что он ещё живой, Алексей ходил, решал поставленные задачи, спал и ел. Двигался он по расписанию и по приготовленным маршрутам – от своей комнаты до зала совещаний, после лаборатория и снова в постель. Очень часто он не понимал того, что от него требуют, и лишь со временем, с напряжением и давлением на самого себя, мог делать нужную задачу. Сновидений не было, часто он просыпался посреди сна и смотрел в пустоту, иногда сдерживая, а порой давая себе минуту, а то и час слабости, когда он мог рыдать и кричать в подушку. Какую бы еду ему ни клали в тарелку, Алексей чувствовал лишь отдалённый привкус того, что он помнил. Серость. Повсюду была серость и некая извращённая заурядность.

Не касалось этого лишь людей, что были рядом с ним в команде. Чтобы не было лишних к нему вопросов, он смог найти в себе навыки и силы для общения с ними.

И взаимодействия.

Подобное было совсем не сложно. Нужно было лишь брать с них пример и улыбаться в нужный момент. Странно было при пустоте внутри стараться делать хорошее выражение лица. Создавать на самом себе маску. Всё ради того, чтобы они не говорили ему «мы надеемся на тебя». Чтобы молчали о том, что они якобы могут изменить решённый вопрос насчет гибели человека как вида. На совещаниях они не акцентировали вопрос на этой аксиоме. На этом неопровержимом факте. Словно боялись его. Избегали всеми возможными формулировками.

Алексей вначале не понимал, отчего они так делают, но после месяца работы пришёл к выводу, что им всем страшно.

Возможно, точно так же, как и ему.

Все улыбки, серьёзность, нацеленность на результат – всё пыль в глаза. Скорее всего, у них всех та же проблема, что и у него. Они знают, что умрут. Только, в отличие от него, они могут создать перед смертью что-нибудь новое. Потешить своё самолюбие или видеть результат работы, что стала как наркоз.

Он же и этого не мог. В какой-то момент Алексей начал видеть их команду как отряд смертников, заброшенных на неизвестную территорию с целью сделать неизвестно что, а самого себя лишь как кучку песка, которую порой бросают куда нужно.

Жить так тридцать четыре года было бы невыносимо. А уйти из команды он не мог ещё два года.

И, чтобы время прошло быстрее, он решил убивать его самым надежным способом.

Работать на износ.

***

– Алексей!

Его настойчиво потрясли за плечо. Небытие, как покрывало, сорвалось в сторону, и яркий свет от лампы на столе ударил ему в глаза. Дёрнувшись, он почувствовал, как рука под его головой затекла, а на лице загорелась отлёжанная область. Медленно распрямившись, Алексей поднял голову, начал её разминать. С каждым его движением он вспоминал, на чём остановился. Гравитационные поля. Передачи энергии по её областям. Искривление пространства для отражения внешних угроз. Вроде бы там ещё фигурировала петля Мёбиуса. Или это другое. Сплошная каша в голове.

– Алексей, – вновь, уже легче потрепали его за плечо.

Он наконец-то полностью открыл глаза. Шум в голове подавлял любой звук извне. Его тело, как марионетка, неуклюже повернулось к неизвестному гостю.

– Ты зачем себя так истязаешь? – спросил его Давид, держа в обеих руках стаканчики не пойми с чем. Один из них он протянул ему.

Чтобы не спорить с решением коллеги, Алексей взял стакан из его рук. Вдохнул аромат. Кофе. Весьма неплохой. Такой в столовой не выдают. Он-то знает – выпивает его теперь очень часто. Напиток хоть как-то бодрит и настраивает на работу.

– Работать надо… – просто ответил Алексей, медленно потягивая содержимое. Хороший вкус. Даже очень. При этом без сахара.

– Знаешь, я тоже так же начинал. Правда, потом понял – без нормального сна мозг работает плохо. Хотя вроде ему больше времени даешь «для подумать», но вся суть в том, что он думает даже во сне. Потому – зачем перенапрягаться? – усмехнулся Давид.

– Наверное, – только ответил Алексей, уставившись на тёмную жидкость в стакане.

Давид опёрся о панель управления, за которой спал Алексей. Посмотрел куда-то в сторону, отхлебнул из своего стаканчика, причмокнул и спросил:

– Успешно проходит твоя работа?

– Ну… – протянул Алексей. – Пытаюсь создать… То есть рассматриваю возможность создать этакий… Как бы сказать… Горизонт событий? Короче, чтобы на нашей нужной границе, что мы рассматриваем, создать условия для изменения пространства и времени для разрыва универсума. Вот.

– Ага, – кивнул Давид, слегка прищурившись. – Правда, не очень понимаю, как это могло бы спасти от распада.

– Ну я предположил, что если процесс попадёт в такие условия и мы сможем разорвать цикл в нужный момент, то как раз эти сотые доли секунды вся энергия от распада рассеется, и мы… Останемся тут, – едва заметно махнул рукой Алексей.

– Ну… – неуверенно протянул Давид. – Рассмотреть можно такой вариант. Посовещаться нужно, может даже пару экспериментов провести…

– Нет, нет, я ещё не представляю, как поддержать данный процесс, чтобы нас всех тут не разорвало или чтобы мы не попали в не пойми какую вселенную… Просто это… Направление, – с трудом подобрав слово, сказал Алексей.

– Ты хоть кому-нибудь об этом говорил?

– Нет… Так. Просто для себя. Может, пойму лучше ваши предложения после этого.

– И ради этого ты так себя истязаешь?

– Я так работаю, – посмотрев в глаза, сказал Алексей.

– В отрыве от команды?

Молодой человек отвернулся обратно к стаканчику в руке. Поставил его на стол, после чего протёр ладонью лицо и сказал:

– Ну скажи, над чем поработать, и я сделаю.

Давид покачал головой, отхлебнул кофе и сказал:

– У нас уже поняли, что ты сообразительный парень и с расчётами на «ты». Если что не понимаешь – учишься. Это хорошо. Ты облегчаешь нашу работу – это здорово. По идее, иметь такого помощника – это хорошо, да только нам идеи нужны, Алексей. Вот, например, твоя идея создать на основе гравитационных волн систему передачи энергии для изменения свойств времени и пространства на «границе». Любопытно, пусть другие интерпретации данной идеи мы тоже рассматривали и всё упирается в модели физики, базирующиеся на основах, которых не будет во второй Вселенной. Но у тебя появилась идея. И хочется узнать – почему ты не делишься ею с нами.

Алексей сложил пальцы в замок на коленях. Начал тереть большие пальцы друг об друга.

– Я же сказал, что не знаю, как поддержать данный процесс…

– Тебе бы подсказали. Кэт. Космо. Я, в конце концов. И куратор – Джо. Всё же мы учёные. А чтобы создать что-то новое, это, как правило, плод трудов группы людей.

– Ну, может. Правда, вы все будто бы всё знаете. Так кажется.

– Это первый взгляд. На самом деле я часто обращаюсь за помощью ко всем. Ведь в каких-то вопросах я понимаю меньше, чем, например, Кэт или Космо. Так же и они ко мне. Другое дело когда хочется всё сделать самому, чтобы никто ничего не узнал и чтобы потом твоё открытие назвали прямо в твою честь. Тогда да, мои слова – пустой звук.

– Я не хочу этого. Какой смысл вообще в этом, если…

Алексей осёкся. Он взял стакан и заткнул свой рот кофе. Чувствуя взгляд Давида, закрыл глаза.

– Алексей… Ну ты… – собеседник оторвался от панели управления симуляций, отошёл на несколько шагов, после резко развернулся и сказал: – Мы не думаем о конце, Алексей. А знаешь почему?

Молодой человек молчал. Горячий кофе сейчас обжигал не так сильно, как прилившая к голове кровь.

– Мы нацелены на результат, Алексей. Мы нацелены на то, чтобы предотвратить неизбежное! Мы приняли то, что мы умрём рано или поздно. Что мы исчезнем. Но только среди людей. Только при условии, чтобы цивилизация существовала после нас. Чтобы после нас обязательно, неминуемо были новые открытия, рождались новые люди, развивались новые отрасли и направления науки. Тут даже не научный вопрос, Алексей. Это вопрос того, ради чего ты живёшь. Чтобы просто заняться чем-то, чтобы убить время. Или чтобы оставить после себя хоть какой-то след, который смогут использовать другие поколения людей. А иначе какой смысл? У тебя есть момент. Он называется здесь и сейчас. И даже ты не знаешь, что произойдёт через мгновение. А потому, коли ничего не известно на данный момент, возьми и делай. Застрял – попроси помощи того, кто рядом. В этом и есть наша сила. Именно это и спасёт нас от полного забвения. Мы все умрём, Алексей. И это не изменить. Но мы можем и будем менять условия нашего ухода. Пока мы живы – будем делать то, что нужно сейчас.

Алексей молчал. Он медленно выпил уже половину кружки, чувствуя, как его язык уже перестал чувствовать жар. Проглотив свою продолжительную порцию кофе, он не посмел поворачиваться к Давиду.

– А если уж ты реально не веришь в данную работу, можешь себя не заставлять. Договор можно расторгнуть. Тебе лишь придется подписать бумагу о неразглашении информации о данных работах пожизненно. Вот и всё.

Алексей слегка покивал, не имея сил что-то сказать. Он услышал, как Давид сделал несколько шагов мимо него, а затем сказал:

– Я пошёл.

– Да, – кивнул Алексей.

И, когда Давид начал удаляться, добавил:

– Я тоже пойду. Добрых снов, Давид.

Алексей смотрел в одну точку. Не двигался. Лишь прислушивался.

До него донёсся скрип обуви учёного, и он услышал ответ:

– Доброй ночи, Алексей.

***

– …таким образом, внешний универсум поменяется, а наш останется нетронутым. Спасибо за внимание.

Последние слова вышли спокойно и сами по себе. Никакого мандража не было и в помине.

Алексей опустил руку с голограммы и посмотрел в лица тех, кто его слушал. Куратор слегка щурился. Кэт сделала губынапряженной трубочкой, наморщив лоб. Космо что-то вводил в свои голографические формулы, бросая взгляд на представленную систему защиты. Давид тёр подбородок и чуть-чуть улыбался.

– То есть ты хочешь создать локальный горизонт событий? – вдруг спросила Кэт.

– Не то чтобы он. Похож разве? Дело в том, что подразумевается щит, что впитает угрозу, а затем будет уничтожен тем, что мы перестанем его поддерживать. То есть энергия рассеется в другом месте, а если даже и здесь, то, возможно, процесс распада Вселенной нас и не коснётся уже. Ведь, как я понял, у нас стоит задача создать защиту на сотые доли секунды смерти Вселенной. И данная система должна справиться с этой задачей.

– Фактора «если» многовато, – сказал Космо. Он поднял головы от формул в сторону Алексея. – То, что ты хочешь искусственно усилить поля вокруг нашей галактики, я понял. Проблем с тем, что это повлияет на ход нашей Солнечной системы, теперь нет. Проблема в другом. Что, если реакция конца Вселенной воспримет подобный щит как катализатор? Также событие само по себе достаточно мощное. Энергия должна будет куда-то уйти. Мне кажется, что, если щит вырубить в ненужный момент, мы создадим сверхновые. А мы будем прямо посередине хороводов новых звёзд.

– Космо, но это же распад всего, а не волна каких-то частиц? – сказала Кэт.

– Вот именно. Распад. То есть при определённом условии, а в эти условия входит «щит» Алексея, вполне возможно, что распавшееся втянется в «щит», а после его выключения огромное количество новой материи вырвется наружу. Есть вообще вероятность создания нового Большого взрыва.

– Не соглашусь, – покачал головой Давид. – Вполне вероятно, что вообще никакой реакции на «щите» не будет. Мы ведь помним, что там будут вообще новые законы. Конечно, в таком виде данная схема не сработает. Разве что только искривить пространственный котёл, дабы всё, что прилетело, ушло обратно…

– А ты сможешь предугадать реакцию нового универсума на подобное? Снимем щит, а там чёрная дыра нас встретит… – сделала окружность ладонями перед своим лицом Кэт.

– Какое-то противодействие всё равно будет, – сказал Космо. – Джо, что ты думаешь об этом?

Четыре человека посмотрели на куратора. Мужчина тёр указательным пальцем область под носом, затем опустил взгляд на голограмму перед собой, пролистал пару цифровых страниц. Никто не прервал тишину, пока он не сказал:

– Сомневаюсь, что стоит это развивать.

– Согласен, – кивнул Космо. – Как я и говорил, много «если».

– Да, – кивнул куратор, – к тому же – усилить поля до подобной величины, чтобы изменить свойства именно в той зоне, у нас просто не хватит мощности. То же самое могу сказать про энергию для подобного. Не хватит даже термоядерных мощностей из сырья Юпитера и Сатурна. Мы ведь уже рассматривали предлагаемый вариант?

– Там немного другой подход был, Джо, – ответила куратору Кэт, – посредством червоточин пытаться создать облако, разделяющее универсум.

– Ах да, точно… Хотя идею Алексей предложил интересную, но пока слабо реализуемую. Пока отправьте её в архив. Вернемся к ней в лучшее время.

– Ладно, – кивнул Алексей, слегка наморщив лоб.

Он сел обратно в своё кресло, пока остальные переключались на другую модель защиты. Алексей помедлил, прежде чем сделать то же самое. Он снова осмотрел своё предложение. Соотнеся свои расчёты с тем, что он услышал только что от других, ему пришлось признать, что он не учёл данные величины. Когда Давид начал вести свою речь, в знак уважения к коллеге он закрыл свою теорию и постарался разобраться в том, о чём говорят сейчас.

Было странно понимать больше, нежели он понимал буквально пару дней назад, ведь описываемая проблематика не изменилась. Он словно убрал барьер, мешающий вникать в слова людей, среди которых он работал.

Проблематика не изменилась. Но волнение и страх перед целью полностью исчезли.

***

Три месяца упорной умственной работы не проходят просто так.

Постоянно хочется чем-то заняться. Вечные сомнения, что якобы что-то упустил или забыл, волнуют, как внутренний зуд. Однако постоянно думать об одном и том же – это может стать капканом, где новые пути развития попросту не видно.

Ранее Алексей редко пользовался комнатой отдыха. До разговора с Давидом он всегда прикрывался занятостью, работой или тем, что он не хочет останавливаться, пока есть настрой. Теперь он сидит за круглым столиком и рисует на планшете танцующих человечков вокруг костра. Он мимолётно посмотрел на тех, кто был с ним в комнате. Каждый развлекался как мог.

Кэт лежала на диване, подняв ноги на спинку, и смотрела в своих голоочках то ли концерт, то ли какой-то клип, если судить по едва различимой музыке из её беспроводных наушников. Давид читал книгу на планшете, подобном тому, что у Алексея, опершись спиной о стену и стул одновременно. Космо не было. Пока о нём не вспомнил Алексей.

Дверь с едва слышимым шумом открылась, и мужчина вошёл в помещение. Он пригладил свои волосы по вискам, медленно плюхнулся на кресло, что стояло напротив Алексея, и вздохнул. Оглядев комнату и поймав взгляд молодого человека, спросил:

– Что делаешь?

– Рисую танцующих человечков, – честно ответил Алексей.

– Ууу… Это хорошо, – почесав мочку уха, кивнул Космо. – Расслабляет?

– Не то чтобы… Скука смертная, а думать могу лишь об архиве, который вы создали во время работы над проектом.

– Отдохнуть надо… Но, коли так хочется, можно о том хоть поговорить.

– А не против?

– А почему нет? – вопросом на вопрос ответил Космо.

– Хмм… Ну, например, много ли там предложений?

– Около ста тридцати.

Алексей ненадолго замер.

– Сколько?

– Сто двадцать восемь, – вошла в разговор Кэт, отключив свой голографический видеоряд. – Твоё предложение было сто двадцать восьмым.

– Ох ты ж, Кэт… Снова твоя любимая группа сняла «так себе» клип? – спросил Космо.

– Ага… Лучше подслушивать кого, чем это видеть, – с горечью вздохнула Кэт.

– Да уж… А с какой целью интересуешься? – спросил молодого человека Космо.

– Я хотел узнать, как часто вы туда отсылаете предложения по нашему «щиту», – переводя взгляд то на Кэт, то на Космо, ответил Алексей.

– Достаточно часто. При этом количество постоянно плавает. Новые открытия разрушают старые теории в пух и прах, – протянула Кэт, опустив ноги, ложась на бок.

– Да, это правда. Но даже так там очень много интересного. И бредового на самом деле тоже… – усмехнулся Космо.

– Бредового? – поднял брови Алексей.

– Для тебя бредового, Космо. А вот кому-то нет, – наигранно наклонив голову, сказала девушка.

– Ох, Кэт, я запомню на всю жизнь, наверное, как ты хотела через червоточину бахнуть ракетой со всей таблицей Менделеева на борту по облаку, где сейчас происходит эпицентр реакции зарождения нашей проблемы. Гениально просто.

– Мог бы сказать и без сарказма. Я знаю, что я гений, – улыбнулась Кэт.

– Хотя мы не стали, кстати, отметать данный вариант полностью. Если вдруг кое-какие теории подтвердятся, у нас уже будут наработки для реализации данного плана.

– Бахнуть ракетой? – переспросил Алексей.

– Ну не так грубо, но да.

– Ого…

– Опять же благодаря архиву мы реализовали возможность стабилизировать мини-червоточину в колбе Ланкастера…

– Кто сказал «колба Ланкастера»? – услышали все голос Давида.

– Ничего! Ничего страшного, Давид! Она стоит себе спокойно, и ничего не распространяется! – замахала руками Кэт. – У тебя травма, что ли, от этого словосочетания?

– Да я заколебался её стабилизировать. Я помню, как мне сны снились с нею. Кстати, во сне и пришло вдохновение для решения проблемы, – показал указательный палец Давид.

– Да, помню, ты говорил. Так на чём я остановился… А. Эти самые колбы мы потом использовали в другой теории. Помнишь, мы упоминали про червоточины вокруг нашей системы?

– Ага.

– Вот. Там-то и использовались все наработки. Так же, как оттуда мы потом брали какие-то аспекты и применяли в другой схеме защиты. В общем, архив – считай, лаборатория, где преют и созревают новые домыслы. А чтобы там ничего не гнило, подбрасываем новые теории. Вот и всё.

– А мне туда можно? – спросил Алексей.

– Странный вопрос, – сказала Кэт.

– А почему нельзя? – обратился к нему Давид.

– Я вообще удивлён, что ты не спросил о нём с самого начала, – откинулся в кресло Космо. – Только сейчас о том заговорил.

– Я думал, что это закрытая библиотека и меня не касается.

– Ага… То есть ты себя считаешь учеником здесь, что ли? – посмотрела на него Кэт, аккуратно поправляя свои волосы на голове.

– Нет, – спрятав от неё взгляд, сказал Алексей. – Я думал, что вы все всё помните назубок, а справочную информацию находите на ходу…

– Ничего себе мы гении, по твоему мнению, были, – раскрыл рот Давид.

– То-то он молчал, – сказала девушка и рассмеялась.

– Ну я серьёзно!

– Нет, Алексей. Архив не закрытый. У тебя туда доступ имеется полный, – кивнул молодому человеку Космо. – Правда, там много всего, потому не помешало бы тебе показать, как всё устроено. Если есть настроение – можно прямо сейчас.

– Давайте!

– Вы там только не застряньте. А то потом придумаете такое, что мой план «бахнуть ракетой» будет вершиной технологической мысли! – крикнула им вслед Кэт.

***

Сто двадцать восемь теорий были в обычном электронном виде, но не разложенные по папкам. Их голографический вид напоминал скопление ячеек, соединённых линиями. Линии указывали на связь каждой теории с другой. При раскрытии каждой ячейки можно было увидеть выделенные пункты, что были общими для многих теорий. Алексей вначале не понял, зачем было так визуально усложнять общую картину, превращая скопление в подобие шара из ниток, однако при ближайшем рассмотрении вопрос отпал сам собой.

Так можно увидеть наглядно, сколько ещё существует разных неизвестных науке физических сил, элементов и процессов.

– А вы уже подключали к этой базе данных искусственный интеллект? – спросил Алексей.

– Да, конечно. Он мониторит новые теории и, если видит возможную связь, соединяет их с ближайшими похожими. Картина часто меняется, ибо наш ИИ имеет доступ и к другим научным группам, подобным нашей. Бывает, он обращает наше внимание на какую-то теорию, чтобы мы её рассмотрели как можно раньше. Соответственно, правило работает и для других групп.

– То есть мы просто как один из винтиков системы?

– Да, – закивал Космо.

– А почему бы не ему заняться изысканиями? У него, конечно, тоже возможна ошибка, но думает он быстрее.

– Да, быстрее. Только вот человеческое сознание всё равно каким-то образом более творческое, нежели искусственный интеллект. Даже сами ИИ это признают.

– Ну, спорить не буду, в этом вопросе я любитель…

– Алексей, смотри, – указал на одно место в голограмме скопления ячеек Космо. – Обрати внимание вначале на данные предложения, где связей максимум. Как правило, они базируются на ясных постулатах и меньше всего представляют собой теоретические предложения. Чтобы было легче работать, можешь из стандартного цвета голограммы их окрашивать согласно сложности, количествам связей и тому подобному. Ну это понятно.

– Ага… Ну здесь на самом деле всё видно, пусть и картина выходит громоздкой.

– Да, – кивнул мужчина. – Зато, как я говорил уже ранее, стабилизация колбы Ланкастера стала возможной благодаря подобной громоздкости.

– Вы здесь нашли нужную переменную?

– Да, – снова кивнул Космо. – Среди связей была раскрыта сила, что может сдерживать рост червоточины, а также сразу поддерживать её в стабильном состоянии без затрат энергии на оные. Потому в ней она не исчезает и не выходит наружу. В будущем эту силу можно использовать просто в огромном списке возможных изобретений с целью повышения их мощности и минимизации габаритов.

Алексей кивнул.

– Ладно, хорошо… Тогда начну изучать всё это дело.

– Давай. Только поосторожней со всем этим. Потому что можно такие связи тут увидеть, что начнёшь верить в разный бред.

Алексей улыбнулся и снова кивнул.

– Буду всё перепроверять, если что – обращусь ко всем вам.

Космо утвердительно кивнул и только сказал в ответ.

– Дерзай.

***

Первый день в архиве прошел незаметно. Второй тоже. Дальше время можно было заметить только в выходные дни.

В скором времени Алексей снова начал пропадать в работе. Ему сказали, что все свои данные на планшете можно синхронизировать с архивом, однако он предпочитал работать напрямую. Ему хотелось видеть полную и актуальную карту знаний. Такую иметь можно было только там.

Как и говорил Космо, картина менялась достаточно часто. В зависимости от интенсивности работы их и других групп некоторые линии в клубке пропадали, в других местах появлялись. В целях интереса Алексей вначале старался следить за их актуальностью сам, однако, увидев, что ИИ справляется с этим без ошибок, доверил данную работу полностью ему. После чего переключился на ознакомление с сутью и путем поиска решения задачи, поставленной перед их командой.

Как и ожидалось, самые первые теории были самыми простыми. А далее, по мере работы, они становились все сложнее. С каждым новым выдвинутым предложением они обрастали новыми величинами и функциями. Когда казалось, что придумать больше ничего нельзя, находился новый путь, что мог показаться при первом взгляде абсолютно неуместным, но в итоге оказывался весьма важным в продолжении поиска ответов. Иногда Алексею приходилось смотреть в историю изменений, чтобы понять, как вообще можно было из одной переменной перейти к совершенно другой. Очень часто можно было заметить величины, что появлялись в расчетах лишь после проделанной работы в данной схеме. А до этого они назывались «неизвестными константами». Они связывали теории. И именно благодаря такой интерпретации архива знаний их и могли найти посредством вычислений и экспериментов.

Когда Алексей научился ориентироваться в данной библиотеке увереннее, он решил посмотреть свою выдвинутую теорию защиты Солнечной системы. Сравнив её с другими работами, он полностью согласился с мнением куратора. Для поставленной задачи его гипотетическая форма защиты не имеет ценности, только её концепт может быть полезен. Если же её сравнивать с другими вариантами «щита», то она и вовсе кажется лишь робкой попыткой что-то сделать по сравнению с весьма смелыми предложениями от других членов его группы.

Через четыре месяца Алексей имел представление о всех работах их научной команды. С пониманием хода их мыслей у него самого появилась пара новых идей.

Он их задокументировал и записал. Одна из них после обсуждения с командой вскоре попала в архив. Про другую он никому и ничего не сказал.

Алексей продолжил работать над ней. Многие линии связи ячеек пропадали из одних мест и появлялись в других. Чтобы убедиться в правильности своих суждений, нужно было иметь большую доказательную базу, а говорить лишь про предположения он не желал. Ведь в клубке карты их знаний был десяток «неизвестных констант», и была высока вероятность, что его наблюдение – лишь плод его воображения.

Но, как бы он ни пытался найти хорошее доказательство нахождения систематической «константы», что может решить вопрос по разрыву универсума, Алексей всюду терпел неудачу. Приметив на схеме архива несколько мест, где могли бы быть необходимые связи для решения его задачи, он пометил их красной областью и начал контролировать их возможное появление. Вскоре таких областей стало больше, и концентрировались они рядом с теориями о изменении атомных масс.

То могло быть как простым совпадением, так и косвенным доказательством наблюдения.

Однако через две недели на голографической картине архива, сразу на нескольких красных областях, появились взаимосвязанные линии.

Заметив их появление, Алексей немедленно начал подставлять в свои функции новые наблюдения.

Вскоре он закончил расчёты. Четыре раза перепроверив итог, молодой человек вылетел из архивной комнаты и побежал в лабораторию, где на данный момент находилась вся его команда.

***

– На бред не смахивает, но сомнения вызывает, – сказал Космо.

– Я перепроверил. Я понимаю, что белых пятен остается ещё много, но всё же эти неизвестные – явно одна и та же константа. И если экспериментально её вывести, то мы сможем направленно сформировать волну, которая разорвёт универсум в одну сторону, не задев нас, – ответил Алексей.

– А как предлагаешь её вывести? – спросила Кэт.

– Я потому и обратился к вам, потому что не знаю как. Могу только предположить, что можно на струнном ускорителе вызвать реакцию на обогащение частиц до состояния элемента Лапиталя. Правда, что будет, если промазать по его массе, не представляю.

– Мы просто вызовем реакцию на дестабилизацию массы частиц. И если не повезёт – уничтожим Вселенную на тридцать два года раньше, – сказал Космо.

– Ну… Тогда ваши предложения.

– А может, стандартным методом как-нибудь проверить теорию? В конечном счёте, у нас есть субэлектронный сканер. На обычном коллайдере вызовем эту реакцию и сможем при нескольких экспериментах вывести возможный результат, – предложила Кэт.

– То будет лишь приблизительное число. Как до дела дойдёт, придётся работать со знаком в минус тридцать девятой степени, а подобной точности так не добиться, – покачал головой мужчина.

– А если делать всё с большей точностью, есть возможность вызвать неконтролируемый гравитационный коллапс, – сказал Давид.

– А, блин… Точно, – опустила голову Кэт.

Всё замолчали. Алексей ничего не говорил, пока тишина не продлилась несколько минут.

– То есть вообще идей нет, как можно подобное вывести практически?

– Да всё на грани самоубийства, – ответил ему Давид. – То, что ты заметил, отвечает за пространственно-временное положение. Если эту величину выводить, то необходимо в эксперимент включать многие переменные, что при неправильном использовании не просто высвобождают лишнюю энергию, а вообще растворяют всё без остановки.

– Теоретически без остановки, – вставила своё слово Кэт, – при мгновенной реакции подобное не произойдет.

– Скорости считывания данных не хватит даже у нашего оборудования при таких скоростях, – отрезал Космо. – Необходима среда, которую не жалко потерять и которая при неблагополучном стечении обстоятельств сможет сдержать реакцию в определённой зоне. И к тому же была возможность провести её при максимально нормальной скорости и условиях.

Кэт замычала. Три человека посмотрели на неё. Девушка отвела взгляд в сторону, опустила его к полу и быстро сказала:

– Периферия черной дыры.

Давид выдвинулся вперёд:

– Чего?..

– Неплохое место, – услышал Алексей голос Космо с похвалой в интонации.

– Неплохое место? – переспросил Давид.

– Да.

– А… А там же вообще-то… Вообще нормальных условий нет! Там всё будет влиять на процесс. Даже время по-другому идёт!

– Мы ведь говорим про далёкое расстояние от горизонта событий, Давид.

– Я понимаю. Но мне кажется, что её воздействие может привести к весьма сильным изменениям в эксперименте. Одно только поле её чего стоит!

– Зато при правильно подобранном расстоянии мы продлим пятиминутный период эксперимента в несколько лет. Увидим, что выходит из-под контроля – пускаем ускоритель в дыру, и реакция будет идти бесконечно долго…

– Если вдруг эта бомба замедленного действия не сожрёт чёрную дыру.

– Маловероятно, – сказал Космо.

– А по мне так нет, – ответил ему Давид, – если там произойдёт пространственно-временной резонанс, то вот тогда, думаю, подобия Большого взрыва точно не избежать…

– А Вселенная ведь попросту не доживёт до этого момента. Скорее смерть по Гарварду придёт, чем подобное может произойти. И так и этак помирать, какая разница вообще? – сказал Алексей.

Давид усмехнулся.

– Ну если так думать, то можно вообще всю галактику к чертям разнести, ей же всё равно помирать. Давайте тогда хотя бы менее варварски поступим. Проведём эксперимент здесь, а при неудовлетворительном его прохождении попросту «заморозим» её посредством контрполя. А затем через мини-червоточину отправим в чёрную дыру. Как вам?

– А контрполе-то сможешь настроить так быстро? – спросила Кэт.

– Понятия не имею. Опыт-то теперь есть, и большой. Правда, меня смущает временное искажение, возможное при эксперименте…

– Вот оно-то меня тоже беспокоит больше всего, – кивнул Космо.

– Ладно, – взмахнула руками Кэт. – Если уж на то пошло, я могу высчитать все переменные этой реакции в квантовой гравитации. Надо?

– А данных-то тебе хватит? – поднял бровь Космо.

– А почему нет? Совсем недавно это направление науки было мифом, теперь стало модой. Туман-туманом, но, если всё получится, сдерживать процесс можно будет конкретно.

– Ого… Ты даже подобные вычисления готова сделать, чтобы проверить эту теорию? – спросил Давид.

– Потому что здесь явно что-то есть, признай, Давид.

– Да, так и есть, – после недолгого молчания закивал учёный.

– Только теперь бы поговорить насчет этого с Джо… – потёр подбородок Космо.

– Кстати, а его кто-нибудь позвал? – спросила Кэт.

– Я ему отослал все данные и расчёты. Может, уже ответил… – пробормотал мужчина, достал свой планшет и пару раз взмахнул над ним рукой. Ухватившись взглядом на экран, он пару раз коснулся его, после чего сказал: – Хочет, чтобы мы пошли в зал совещаний.

– Блин, я не могу, – сказал Давид, – у меня тут сейчас стабилизация масс эфирных частот проходит и ещё час продлится.

– Так, ладно, – махнул рукой Космо, после чего снова провёл пальцем по планшету, затем достал из нагрудного кармана мини-гарнитуру и повесил себе на ухо. – Джо, мы сейчас в лаборатории. Проводим эксперимент, не можем покинуть помещение… Ага… Ага… Ладно, подходи.

– Сразу бы так… – сказал Давид.

– У него голос какой-то неспокойный был, – сказал Космо, – будто бы волнуется, что ли.

– Ну неудивительно, на самом деле. Хотя, может, собрание ведущих глав прошло на повышенных тонах…

– А вот и вы, – услышали они голос куратора, и все в группе повернулись к нему.

Мужчина торопливо шёл к ним, придерживая кнопку выключения своей мини-гарнитуры. Над его левой рукой висела голограмма, где можно было увидеть формулы, а рядом с ними лица нескольких человек в режиме онлайн. Посмотрев в их сторону, он сказал:

– В общем, буду держать в курсе. В обусловленную дату расскажем вам всё.

Все лица кивнули, и куратор закрыл онлайн-конференцию. Приблизившись к своей команде, он посмотрел на Алексея и сказал:

– Ты ведь вывел константу под массой атома?

– Да, – кивнул Алексей. – То есть…

– Экспериментально её доказать как-нибудь возможно? – обратился куратор уже ко всем.

– Одна идея, – кивнула Кэт, – правда, придётся применять «теорию атомной гравитации».

– А что попроще?

– Вообще мы рассматривали возможность запустить процесс в естественных условиях… – начал говорить Космо, как его перебил куратор.

– Какой процесс?

– Процесс расщепления универсума на субатомном уровне, – ответил Давид.

– Вы нашу Вселенную убить хотите быстрее?

– Потому-то и хотели отправить всё это дело в чёрную дыру. Через тридцать два года всё равно смерть Вселенной произойдёт, потому и подумали, что мы сможем проверить всё максимально быстро и относительно безопасно…

– Ну вы, блин, радикалы, конечно… – упёр руки в бока куратор.

– Ну мы и не до конца отказались от такого плана, – прошептала Кэт.

– Ладно, Бог с ним. Что-нибудь ещё придумать сложно?

– Всё упирается в безопасность, Джо, – сказал Космо, – вообще я навскидку могу варианта два предложить. Кэт, скорее всего, тоже. После своих магических расчётов «атомной гравитации» ещё пару предложит. Давид также. Да даже у Алексея предложение есть! Но все они могут повлечь безостановочную реакцию, которую вообще никак не проконтролируешь. Запустишь, и даже если увидишь, что идёт что-то не то, можно застрелиться. Итог в принципе не изменится.

– Ясно. Ясно, – начал потирать подбородок куратор. – И полную симуляцию не сделаешь, не хватает данных…

– Джо, так мне начать расчёты делать по атомной гравитации? – спросила Кэт, помахав перед собой рукой.

– Да, да. Только не прямо сейчас. Ребят, вы точно больше не сможете предложить ещё хотя бы пару вариантов?

– А зачем тебе ещё больше вариантов надо, Джо? – спросил Давид. – Этот-то так себе, если честно, а другие только хуже могут быть…

– Мне нужно больше пищи для ума тем, кто нас всех будет слушать в главном зале собраний, Давид.

Все замолкли на несколько долгих мгновений. После чего Космо сказал:

– Мы будем на собрании кураторов?

– Да. Я представил своим коллегам данную информацию, что ты мне скинул, и они в замешательстве. Не знают, радоваться им или нет. Потому что всё выглядит настолько логично, что если мы докажем экспериментально теорию Алексея, то разрыв универсума станет точно возможен. Создание технологии для его поддержки станет вопросом времени. И при этом достаточно быстрым вопросом, Космо. Чем больше у нас будет предложений по доказательству данного утверждения, тем больше могут нам сказать учёные из других направлений наук. Но нужно предлагать то, что нас всех не убьёт. Так что потому давайте сделайте мозговой штурм, сформулируйте свои мысли и через… – он посмотрел на голограмму над своей рукой, – …к обеду послезавтрашнего дня идите к главному залу собраний кольца Йормунда. До всех всё дошло?

Все молчали. Куратор кивнул и сказал:

– Продолжайте работу, – резко развернулся и ушёл так же быстро, как и появился.

Когда его шаги стихли, Алексей поднял взгляд на своих коллег. Никто и слова не проронил, лишь каждый устремил взгляд туда, где ему легче всего было думать. Молодой человек провёл ладонью по лицу, как услышал:

– В общем – с тебя, Алексей, считай, презентация. С нас – предложения по экспериментальному доказательству твоей теории, – подвёл мысленный общий итог Космо.

– А Джо вообще в курсе, что я за полтора дня с расчётами не управлюсь? – сказала Кэт.

– Может, доверишь ИИ? – предложил Давид.

– Да я бы с радостью. Только вот в последний раз ИИ допустил не математическую, а логическую оплошность по тридцать второй параллели расчёта возможных величин… Потому я лучше как-нибудь сама.

– Удачи и терпения тебе, Кэт, – кивнул ей Космо.

– Спасибо, – кивнула она в ответ. – Сами-то чем займётесь до нашего звёздного часа?

– Ну постараемся предложить ещё какой-нибудь вариант… – начал говорить Давид, как его перебил Алексей:

– Давайте пойдём в архив! Я уверен, что вас точно вдохновят ваши прошлые работы, ибо я вспомнил кое-что, и там есть любопытные варианты решения задачи.

– Не помню, что вообще могло быть что-то похожее, – нахмурив брови, сказал Космо.

– Не точно такое же, однако близкое по реакции.

– Ладно, пойдём, – хлопнул в ладоши Давид, – только вот сейчас завершу эксперимент свой – и пойду в архив.

– Ладно, – кивнул Космо. – Кэт, если ты вдруг устанешь от многочисленных расчётов с атомной гравитацией, подходи к нам.

– Хорошо… Но всё же я хочу, чтобы ИИ хоть как-то помог в этом деле. Всё же, надеюсь, он у нас наберётся опыта, и потом можно будет ему их полностью доверить.

– Лучше не надейся. Всё же человек – более творческое существо, – усмехнулся ей Давид.

– Но мы же не творцы, а учёные… – простонала девушка.

– Иногда разницы нет, – слегка улыбнулся Космо.

– Но, думаю, мы справимся, – тоже улыбнулся Алексей. – Главное – работать. А потому – за работу, коллеги! – после чего вся команда дружно засмеялась.

***

Космо, Давид, Кэт и Алексей сидели за одним столом напротив полной огромной аудитории. За ними, на возвышении в пару ступеней, сияла чёткая и огромная голограмма с формулами и схематичными изображениями теорий. А перед ними сидели несколько десятков учёных из разных направлений науки, главы других подобных им учёных групп, и все они слушали их куратора, что обрисовывал основной концепт обнаруженной теоретической переменной.

Его слова были лаконичны и просты, и даже те, кто абсолютно не понимал ход их работы, мог уловить всю суть и важность данного собрания. Алексей сидел среди своих коллег и слушал. Каким бы ясным выступление ни было, вопросы будут. И он пытался их предугадать, чтобы подготовиться к ним как можно лучше.

Вскоре Алексей услышал первый вопрос. После ответа на него куратор ответил на второй. Они оказались сложнее, чем могло показаться вначале, становились более специализированными, начали требовать развёрнутого ответа, и неожиданно, когда Алексей уже не успевал за мыслями обсуждающих, услышал:

– Чтобы ответить на дальнейшие вопросы, необходимо вам показать, как мы смогли найти данную величину. На этот вопрос ответит мой коллега, Алексей Гаврилов. Прошу, Алексей, – махнул в сторону голографического изображения куратор, приглашая молодого человека на выступление.

На короткий, но заметный момент он замер. Потом встал, взял свой планшет в руки, поднялся на сцену, раскрыл свою презентацию на устройстве и заученными словами начал свою речь.

– Здравствуйте, уважаемые коллеги. Вашему вниманию представлена работа по выявлению новой константы из теорий, представленных перед вами…

Чтобы сделать хорошую презентацию и раскрыть её тему в максимально сжатый срок, не более пяти минут, одного дня мало. Но Алексей рассказывал со своим пониманием, не углубляясь в расчёты или обширную теорию. Максимально сжато, но развёрнуто, ёмкими и простыми фразами он сопровождал проделанную работу ясными формулами, а также анимациями, где можно увидеть принцип работы того или иного закона. Когда он дошёл до момента, где приходится объяснять пространственно-временные разрывы с использованием теоретической величины, он прибегнул к простой схеме, что нарисовал сам. В этот момент в зале многие нахмурили брови, другие утвердительно кивнули. Дойдя до конца своего выступления, он даже не заметил прошедшее время. Лишь странная сухость во рту с лёгкой испариной на ладонях напомнили о лёгком волнении.

Однако, опуская свой планшет вниз и говоря «спасибо за внимание», он надеялся на скорый выход другого человека для выступления.

Аудитория ненадолго повисла в тишине. А затем начали звучать вопросы.

Их было много. Разной сложности. Иногда из одного выходил другой. На некоторые из них Алексей ответа не знал. Многое, о чём его спрашивали, требовало проведения серии сложных экспериментов, и, запоминая эти вопросы, он помечал их в планшете. Было много слов из зала, что-то он поправлял, где-то на недостатки указывали ему. Алексей старался разъяснить всё, что знал сам. И в то же время хватал всё, что мог узнать от тех, кто сидел сейчас перед ним в аудитории.

Когда разговор зашёл про экспериментальное доказательство его теории, на сцену куратор пригласил сразу Космо и Кэт. Уступив им место, молодой человек поспешно занял своё место и не перестал делать пометки в планшете. Пусть они вместе составляли план выступления, Алексей слушал вопросы из аудитории. Девушка и мужчина предлагали сразу два варианта решения теоретической задачи, и их выступление заняло огромное количество времени. Большую часть которого они отвечали на вопросы. Часто в выступление мог вставить слово Давид или куратор, чтобы пояснить что-либо более детально по требованию людей перед ними. Пару раз были моменты, когда в аудитории прошёлся общий удивительный вздох, когда Кэт упомянула, что проверка проводится через расчёты атомной гравитации, или когда Давид всем сказал, что они смогли добиться стабилизации мини-червоточин. Иногда нагромождение расчётов во время дискуссии становилось огромным, но Космо быстро их сокращал до самых необходимых. Когда аудитория спрашивала о возможности высчитывания интересующей её величины, куратор давал наводку своей команде, как лучше и проще сделать данное уравнение.

Таким образом в работу втянулись слушатели. Начали предлагаться теории, практические данные, новые технологии.

Выступление шло почти три с половиной часа. Алексей не почувствовал даже трети этого времени.

***

Вся команда Алексея сидела в комнате для совещаний и смотрела в потолок. Они трансформировали свои кресла-гнёзда в горизонтальный режим, полностью расслабились и молчали. Они отключили все свои средства связи, голограмму в комнате и даже свет. Лучей от далёкого солнца хватало на мягкие тона белого, который мог подарить даже размытую тень на стене. Было настолько тихо, что даже обычно едва заметный гул далёких двигателей кондиционирования стало слышно без напряжения слуха.

Под кем-то скрипнула искусственная кожа. Кто-то вздохнул. Открыв глаза, Алексей нажал на интерфейс кресла, и его медленно перевело в сидячее положение. Он посмотрел на зелёный индикатор настенных часов и обнаружил, что по циклу местного времени был вечер. После чего медленно повернулся в сторону панорамного окна. Вгляделся вглубь космоса и посмотрел на светило, которое дало жизнь всем живым существам, известным науке.

– Мне нравится смотреть на корабли, которые летят точно параллельно нашему окну, – услышал он вдруг голос Кэт.

– Ага, – кивнул он, чуть повернувшись в её сторону, – они блестят красиво. Будто кометы. Или звёздочки на небосводе.

– Точно, – сказала девушка.

Алексей посмотрел на неё. И его словно пробило лёгким ударом тока от её глаз. Они сияли и смотрели на него. Блестели глубоким голубоватым цветом, а её лик казался аккуратным изваянием неизвестного гения, что пытался запечатлеть красоту. В груди у него что-то сжалось. На короткий миг, что перевернул его отношение к ней как к простому коллеге по работе. Он вспомнил, как пару часов назад она с лёгкостью защищала свои теории перед целой толпой учёных, а теперь просто и тепло улыбается ему. Возможно, внутренняя перемена отразилась на его лице, ибо она отвела взгляд и добавила:

– А ещё мне нравится угадывать их скорость. Представлю сетку перед глазами и, узнавая тип корабля, угадываю его скорость. Обычно угадываю.

– Да ты просто их характеристики говоришь, вот и всё, – вмешался полусонным голосом в их разговор Давид.

– Ой, да не завидуй. Могу же быть исключительной хоть в чём-то?

– Ты и так умеешь считать…

– Давай без «гравитации», ладно? Я с ней буду недели две разбираться. Блин. Вот бы научить её наш искусственный интеллект…

– Забавно, что у них подобное не получается.

– Ага, – сказала Кэт. – Но всё же они ведь интеллект, не калькулятор, не программа. Им свойственно стало ошибаться.

– Ну да… Сделаешь их более простыми – не поймут. Сделаешь более сложными – начнётся конфликт с человеком. Найдена золотая середина – и пусть будет, – сказал Алексей, потупив взгляд в сторону, чувствуя неизведанный прилив сил.

– Ага, – ответила Кэт, – как мы её нашли по нашей работе только что.

– А хотели ведь отправить всё в черную дыру, – протянул Давид.

– И это неплохая идея! Для того, что мы предлагали. Кто же знал, что отдел по экспериментальным разработкам может сделать кольцованную энергосферу для сжатия пространства. Всего-то подождать надо два года.

– А также что уже ведётся поиск конца конечных струнных связей Вселенной. Даже подумать страшно, что они там творят, – покачал головой Алексей, развеивая своё внезапное состояние.

– Правда, как долго это затянется, даже они не скажут. Быстрее бы… – мечтательно пробормотала Кэт.

– Самому хочется прикоснуться к тому, что Алексей открыл, – мечтательно сказал Давид. – Когда сможем её вывести экспериментально, это же что мы сможем сделать тогда?

– Ну, перво-наперво сделаем «щит» наш. Наверное…

– А можно использовать для создания планет в ускоренном темпе и без нагрева температуры. Подожди-ка… А может ли быть, что мы так сможем создать вечный двигатель? – вдруг поднялся со своего горизонтального кресла Давид.

– Не неси чепухи, Давид, – устало сказал Космо, махнув рукой куда-то вверх, – для этого придётся решить проблему полного взаимодействия без какого-либо контакта между комплектующими и потери энергии.

– Ааа… Ну да, – бухнулся обратно в кресло Давид, – а в школе я этим бредил…

– Ну, может, в будущем твои дети его создадут, кто ж знает эту науку… – вошёл в разговор куратор.

– Странно от тебя слышать подобное, – сказала Кэт.

– Между прочим, я тоже мечтатель. Потому-то я сижу тут и решаю разного рода сложные задачки.

– Джо, хочешь задачку? – спросил его Космо.

– Давай.

– Когда мы создадим наш проект? Наш «щит».

Куратор усмехнулся. Он вздохнул, чуть скрипнул обивкой своего кресла, после чего сказал:

– Я не знаю.

– Ты знаешь такие слова? – сказала громко Кэт.

– Да, Кэт, знаю. Ну могу, конечно, разложить всё по полочкам и попытаться догадаться… Может, Алексей с этим лучше справится? Всё же это он в архиве раздобыл такую интересную вещь, что все наши светлые умы немного в шоке после сегодняшнего.

Алексей, который начал перекидывать свой взгляд то на одного, то на другого собеседника, поднял брови. Когда он увидел выжидательное выражение лица Космо и Джо, а потом ещё и Кэт, опустил глаза. Затем закрыл их и начал прикидывать.

– Ну… Нас удивили пятью… ПЯТЬЮ новыми разработками для исследований. Скоро выведут новый элемент для более стабилизированной реакции по глубокому искривлению гравитационных волн. Далее мы сами должны продолжить работу по двум теоретическим вариантам «щита», откуда сможем вывести около четырёх точных показателей, интересующих экспериментальные разработки. Как только мы сможем поделиться с ними данными, они сконструируют систему катализации процесса интеграции общих теорий. А там уж и эксперимент первый не за горами… Если в данные переменные ничто не вмешается, то, по прикидкам, что мой маленький опыт может сказать, лет через… Ух, страшно сказать, десять, пятнадцать мы сможем экспериментально доказать переменную, после чего таки ударными темпами придется продвигаться в её исследовании. То есть максимум у нас осталось лет семнадцать на создание «щита».

– Прибавим ещё процентов тридцать на срок создания всего и получим все двадцать лет только на подготовку соответственно, – протянул куратор группы.

– Это чтобы не разочароваться? – спросил Космо.

– Да нет, погрешность, – вздохнул Джо.

– Только в большую сторону это работает, или в меньшую тоже можно? – поинтересовалась Кэт.

– Зависит от твоего оптимизма.

– Значит, завтра мы будем работать непосредственно над щитом, – уверенно сказала девушка, по-ребячески тряхнув волосами.

– Неплохо. Мне нравится, – улыбнулся ей Алексей, и она будто застенчиво опустила взгляд.

– Ну это уже иррациональный оптимизм, – сказал Джо.

Кэт резко подпрыгнула на спине и посмотрела на куратора:

– Ну вообще-то…

И пока она стала его переубеждать своими реальными фактами, а Космо и Давид внимательно слушать странную дискуссию между двумя коллегами, Алексей повернулся в сторону панорамного окна и вгляделся в далёкий космос. В пространства, которые он не мог даже представить.

Самое удивительное, что сейчас для их спасения нужно делать всего ничего – просто ждать и работать. Время на их стороне, пусть оно и неумолимо ведёт за собой кончину конца времён. Несмотря на осознание такого исхода дел, он был спокоен.

Он знал, чем займётся завтра. Послезавтра. И всё оставшееся время, пока живёт.

Каждый из их команды успеет сделать всё, что нужно. Добьётся всего, чего захочет.

Минутный индикатор на часах комнаты для совещаний поменял своё значение.

Время ещё не пришло.

А значит, сейчас можно спокойно отдохнуть.