Виновность не доказана [Елена Платцева] (fb2) читать онлайн

Елена Платцева Виновность не доказана

Осенний дождь барабанил по жестяному отливу окна старенькой пятиэтажки. Сумрак позднего вечера медленно вполз и обосновался у советского мебельного  гарнитура, в листьях пышного декабриста. Комната тускло освещалась мерцанием монитора компьютера.

Богдан бросил опасливый взгляд через плечо, в очередной раз обновляя страничку сайта знакомств в промежутке между раундами танкового боя. Нина раскинулась на кровати полулёжа, дремала.

– Спишь?

Не засекла бы на горяченьком – расстроится.

Беда пришла, откуда не ждали. Неожиданно громкая телефонная трель нарушила тишину полусонной квартиры. На экране высветилось предательское: "Оля". Нина никогда не ревновала к коллегам, но столь поздний звонок другой девушки не вызвал бы подозрений разве что у мёртвой. Богдан не раздумывая сбросил вызов. Завтра. Они обсудят завтра Олин развод и козни свекрови, а заодно новый фильм Тарантино и озимый чеснок. Есть люди, играючи поддерживающие любой разговор. С такими легко.

Уютно устроившись под одеялом и рассеяно поглаживая упругую попу подруги, Богдан никак не мог выбросить из головы другую. Почему просто не написала? Вдруг нуждалась в помощи. Вдруг случилось страшное.

Утро развеяло напрасные опасения. Пробуждающийся офис привычно встретил запахом кофе, серверная – бойким щелканьем Игоря по клавиатуре. Выдержав паузу в полчаса пустой болтовни, Богдан задал будничным тоном главный вопрос:

– Ты Олю не видел?

– Олю? Из кадров? Здесь вроде.

Она на работе. Жива. Увидятся в столовой за обедом. Зря только высматривал её заходы в мессенджер.

– Ты звонила.

Оля смотрела с искренним недоумением. Пришлось пояснить:

– Вчера. Вечером.

– Наверное, Сонечка телефоном игралась. Вот и набрала. Не разбудила?

– Нет.

Богдан знал: имя ребёнка Оля выбрала неслучайно – ещё в школе вдохновилась непростой судьбой и чистыми помыслами Сонечки Мармеладовой.

– Тебя начальство на повышение выдвигает. Хвалят. Ни вредных привычек, ни опозданий.

– Угу.

Не удивила. Кого ещё повышать, не балабола же Игоря.

– Как муж?

Оля помрачнела, убедилась в уединённости их столика и закатала рукав длинного свитера. На предплечье красовался налитой иссиня-чёрный синяк.

– Не отпускает?

– Грозится дочь отобрать.

– Не отберёт.

– Я бы к родителям ушла, но у мамы сердце больное, и так из больниц не вылезает. Берегу, не рассказываю…

Богдан сразу вспомнил тёплые шершавые руки своей мамы, раздражающе-громкие телепередачи и запах корвалола.

Оля продолжала выжидательно смотреть, будто он мог решить её проблему.

– Если повысят, свалится нагрузка дополнительная. Домашние не взбунтуются?

– Да какое там… Мама умерла полгода назад, знаешь ведь.

В уединённости ли серверной дело, в замкнутости ли Богдана, но никто во всей компании, кроме Игоря, не подозревал о существовании Нины. Возможно, к лучшему.

– Совсем один живёшь? – зачем-то уточнила Оля.

Врать он не любил, но тоненькая белокурая красавица вызывала непривычно приятную тяжесть в животе – как после сытного ужина – и жжение ниже.

– Один.

Нина больше не утоляла его жажду близости. Зарываясь лицом в каштановые волосы, Богдан мечтал коснуться светлых Олиных кудряшек. Кукольно-красивое лицо подруги казалось чужим, "не тем".

Нина не поливала цветы и не готовила.  Мама не одобрила бы такую хозяйку на своей кухне. Оля другая. Заботливая.

Глупый флирт с незнакомками в интернете опостылел: "Чем занимаешься? Расскажи о себе. Любишь спорт?". Да, пара удачных фото скрадывала начавший расти животик. Оля общалась с Богданом вопреки неидеальной фигуре и затяжным периодам занудства.

То самое, долгожданное, трепетное, случилось перед самым Новым годом. Офис закрывался на зимние каникулы. Подвыпившие в честь праздника коллеги посбрасывали маски профессиональной этики, сделавшись обычными людьми, щедро сдобренными годовыми премиями.

Оля решилась-таки на развод, подала заявление. После третьего бокала шампанского девушка заметно повеселела, отпустила переживания. Предстоящий процесс сулил много неприятностей, но даже ёлочная гирлянда чеканила заветное "СВО-БО-ДА".

Она сама повернула ключ в замке серверной. Богдан боялся поверить воплощению грёз. В его мечтах Оля не дышала алкоголем и не пыталась сбросить со стола дорогостоящую клавиатуру. Зато остальное сбылось идеально.

– Так не хочу домой… – протянула она после того как неизбежное случилось и кончилось, – Соня у моих. Поехали к тебе?

Богдана ошпарила паника. Дома его ждала Нина.

– Нельзя. Друг приехал, – коряво соврал он.

В запертую дверь постучали:

– Богдан? Ты тут?

Он не решил, радоваться спасению или огорчаться потере репутации.

– Это Игорь. У него есть ключ. Неловко.

Оля быстро одевалась:

– Плевать.

Игорь позволил себе едкий комментарий только после ухода девушки:

– Чай пили?

Богдан неопределенно махнул рукой. Сбывшаяся мечта горчила враньём.

– Моя каждый шаг отслеживает. И пилит, и пилит… С парнями не тусуйся, в комп не играй… То ли дело твоя Зина, – хохотнул Игорь.

– Нина, – поморщился Богдан.

Он терпеть не мог, когда нарочно подначивали.

Вечером Оля снова позвонила.

Нина принимала ванну. Богдан с удовольствием намыливал гладкое тело подруги лавандовым гелем для душа. Вернулся в комнату – заметил два пропущенных.

Пикантная прихоть вдруг обернулась угрозой. Новая девушка нарушит устоявшийся порядок вещей, попрёт привычки. С Ниной придется расстаться.

Нет.

Телефон в руках истерически завибрировал. Богдан судорожно сбросил вызов, выдохнул. Настолько грубое вторжение в личную жизнь недопустимо. Хочет поговорить – пусть общается с автоответчиком. Аппарат послушно проиграл прощальную мелодию и впал в кому.

Тянущее чувство незавершённости отравило ночной сон. Смятое постельное бельё липло к потному телу.

Богдан раздражённо откинул одеяло: стакан воды и свежий ночной воздух из кухонной форточки должны непременно помочь. Телефон прихватил с собой. Зажал кнопку включения.

Смс о пропущенных вызовах посыпались как из рога изобилия. Последний – полчаса назад. Время: третий час ночи.

Во внутренней борьбе победило благородное чувство долга. Зажмурившись, нырнул в омут "звонок контакту".

Один длинный гудок, второй. Третий. Четвёртый.

– Алло? Богдан? – голос тихий, как издалека.

– Что-то случилось?

– Я здесь. Спустись.

– Где здесь? – Богдан затравленно обернулся. На кухне царил тихий полумрак. Морозец с улицы не остужал горящие щёки.

– Внизу. У тебя… твоего… – дальше совсем неразборчиво.

Богдан пулей выскочил в подъезд. Входную дверь прикрыл осторожно, не защёлкивая замок. На лестнице нервно считал этажи вниз.

Четвёртый-третий-второй.

Оля сидела на ступеньках чуть выше первого, привалившись спиной к стене. Лицо блестело от слёз, пол под ней – от крови.

Богдан резко остановился, попятился. Её затуманенный взгляд тонул в тёмных провалах глазниц.

– Бог… дан… Я сказала… ему… дай…

"Муж", – догадался Богдан, делая ещё один шаг назад.

Окровавленной рукой Оля оперлась на ступень, попыталась встать. Не сумела. На холодном бетоне осталась смазанная бурая пятерня.

Богдан медленно вернулся к себе в квартиру. Запер дверь, отключил телефон.

Оля воспользовалась служебным положением, чтобы выяснить его адрес, не иначе. Сколько ей осталось? Полчаса? Судя по всему, муж бил чем придется, и под руку попался нож. В глубине души шевельнулась мысль: "Скорую, срочно!".

Ему пришлось бы назвать врачам свой адрес, объяснить обстоятельства случившегося. А полиция? Наверняка приедет полиция. Не сейчас – так утром, когда обнаружат тело.

Их с погибшей ничего не связывало. Коллеги, не более. Не станут же проверять всех сотрудников на причастность. А в чем, собственно, причастность Богдана? Не он же убил.

Виноват тот, кто держал нож.

Оля и сама виновата. Напросилась на близость на стороне, потом рассказала мужу. Знала ведь об опасности. На своей шкуре испытала крутость мужниного характера.

Богдан прошёл в ванную, умылся и тщательно продезинфицировал руки. Мало ли, какую заразу можно подхватить в подъезде.

А Игорь? Зачем ломился в серверную, если догадался о происходящем. И эти пошлые шуточки…

Только Олина дочка оказалась жертвой обстоятельств, как и сам Богдан. Будет девочка теперь расти без матери.

Щемящее чувство родилось внутри. Нет, не вина. Скорее жалость.

Он вошёл в комнату, где спала Нина. Полчаса назад, поднимаясь с постели, Богдан случайно оголил её грудь. Высокую, красивую.

– Извини, Нина.

Больше никогда не променяет он силиконовое тело подруги на несовершенство другого человека. Кукла понимающе мигнула пластиком глаз. Простила.

Криминалисты зафиксировали смерть молодой женщины в одном питерском подъезде в промежутке между 8 и 9 утра.