Неочевидное, но вероятное [Наталия Широкова] (fb2) читать онлайн

Наталия Широкова Неочевидное, но вероятное

“-Он как ангел. Незапятнанный. Такого чистого человека нигде не найдешь.

–Чистый и ангельский? Серьезно?”

Часть 1

Очередной рабочий день внештатного Агентства Дрянных Услуг начинался, как и все другие предыдущие нудные рабочие дни. В офис на тридцать девятом уровне, нижнего слоя тонкого мира, стекались сотрудники всех мастей и статусов по должности и всех разновидностей по сущности.

Отдел Жалоб, Обличений, Претензий состоял из шести сотрудников – сущностей. Они были женского типа и разного премерзкого характера, но взаимодействовали между собой сносно, в меру склочно и истерично. Миралинда Грифововна Скат – начальница данного отдела – сущность, имевшая за спиной три вселения в тела человечков, и три же изгнания из оных, представляла из себя сверхдеятельную натуру. Деятельность и инициатива её же распространялась на всех её подчиненных, которые в силу подчиненности и строгой субординации и слова поперек вымолвить не смели. Обычно, раздав с утра всем указания, она удалялась в свой застекленный “кубрик” и рубилась там до посинения в тетрис. Посинение было действительным и реальным оттенком её слегка мерцающей субстанции, по причине того, что принудительное изгнание из тела просто так не проходит, а оставляет всякие разные отпечатки на сущностях. Вот и приходилось Миралинде Грифововне отливать всеми тонами синего.

Остальные сотрудники маленького, но такого необходимого, отдела были сущностями помельче и опытом послабее. Но сплачивала их одна и единственная сила – ненависть к остальным сотрудникам агентства, что бесконечно приходили в отдел с вопросами, просьбами, делами и вообще, как к себе домой.

Улиана Колоноговна Пыщева заведовала огромной штамповой печатью, которая проставлялась на все кляузы, жалобы, претензии, что кипами приносились курьерами сумрачной службы, дабы принять сию жуткую корреспонденцию в дело и передать к регистрации.

Регистраторами отдела были две пигалицы – вертихвостки: Жожиада Зимунодовна Кричащая и Дорна Викуловна Утех. Эти сидели на своих рабочих местах и глаз не поднимали от монитора. Правда всегда находили время пошушукаться всласть и обсудить какую-нибудь очередную новость, что случалась в агентстве, али вообще в сумрачном мире. Были в курсе всех дел, абсолютно никак с работой не связанных.

Канцелярию же вела дородная “дама” в годах, Нюанида Бругоровна Бойнова – можно сказать, что она была прирожденная лярва конфликтов, споров, противоречий. Поэтому на ней держался весь пласт переписки по претензионной работе.

Распорядительным блоком ведала молоденькая сущность несбывшейся любви – Атлета Угрохова, красотулечка и умничка, но с жутким мстительным характером. Если кто посмотрит не так, или кто чего скажет не с той интонацией – сразу проклинает, а ещё хуже, наябедничает высшему Харе, и тот приказик какой издаст, и смотришь, а кому-то уже и в командировочку неприятненькую ехать надо наверх, вселяться в человечка, да не на месяц-два, а на годы. Вот такая вот сво… своеобразная была Атлета Нитаровна, племянница самого высшего Харя.

Харь, Имадундил Спирулович, и по сущности своей был харей – высшим харей эгоцентризма. За множеством своих подселений в человечков, он уже подзабыл каково это быть свободной сущностью. Иногда у него проскальзывали характерные черты того, или иного индивидуума, в которого он когда-то удачно был подселен. И тогда, держитесь все в АДУ, когда, в сущности высшего Харя, проявлялся суровый начальник.

По-хорошему, у сущностей и подселенцев не было детей, а тем более уж семейных или родственных отношений, как таковых, но пародируя своих носителей, все сущности в тонком мире старались играть по правилам большого физического мира. И группировались в семьи, устраивали себе праздники имянарекания, выбирали партнеров для совместного житья-бытья.

Даже была создана специальная Канцелярия именотчествфамилий. “Шутником” и по совместительству присвоенцем имен там работал харя тонких изощрений. И именно из-за его буйной фантазии у всех сущностей имена, придуманные и вписанные во все регистрационные книги, были такими… такими вот.

А рабочий то день продолжался, как и все предыдущие нудные рабочие дни. Клерки сновали туда-сюда по офисному пространству, перенося кипы организационной документации из одного отдела в другой. Технические надзиратели следили за исправностью счетной и пишущей техники. Курьеры мотались, принося из верхнего слоя материализованные самые мерзкие и низменные желания человечков. Их то как раз и передавали в отдел Миралинды Грифововны. Там документы сортировались, проштамповывались, регистрировались и по тематике распределялись между исполнительными отделами. А исполнительные отделы и претворяли в жизнь материализованные желания. Правда человечки то и не ведали, что они что-то пожелали, но навязчивые идеи потом внедрялись в их пробитую и раненную ауру с помощью откомандированной сущности. И уж там, в плотном мире, кто как мог, тот и выполнял свою задачу. Или питался негативными эмоциями, или же проецировал мыслеформы разной категории и определенной параноидальной направленности. И человечки начинали абсолютную и непредсказуемую жизнь вести, в зависимости от присосавшейся сущности. По окончании командировки сущности сдавали отчет о проделанной работе. Удачное завершение работы сущностей – психологическое разложение человечков. Тогда командировка считалась успешной, и тем, что осталось от “существовавшего”, занимались уже совсем другие ведомства. За хорошо проделанную работу сущности-исполнители получали бонусы.

И все дела текли в агентстве спокойно и профессионально, и дальше, если б не один маленький сбой. Не в то время, не в том месте, не ту сущность подселили не в того человечка. А из-за чего – и непонятно, то ли высший Харя, на днях продувшись в карты, был наутро небрежен и задумчив и допустил двусмысленность в приказе, то ли Атлета, готовя приказ к исполнению, не там запятую поставила, но откомандированная по этому приказу сущность вселилась в прекраснейшего и всеми уважаемого, просто святого человека. Скандал в прессе, сумятица в обществе. Ужасающий позор в высших политических кругах. А все из-за сущности издевок. Человечек, всеми уважаемый, стал вести себя неподобающим образом, что могло сказаться на равновесии мировых сил.

И тут, конечно, на арену вышли “бдители”. В общем-то, ни в чем не виноватая, сущность скорейшим образом была изгнана из человечка, и распылена в астрале, чтобы прецедента больше не случилось, а самого человечка отправили в срочном порядке на длительный отдых, поправлять психическое здоровье.

Затем был спущен указ по всему тонкому миру привести дела в порядок, учесть все, что учитывается, упорядочить все, что упорядочивается. Грядет проверка сверху.

И вот принесла нелегкая, но в отдел ЖОП нагрянул проверяющий, да не простой из своих, сумрачных, а из самой, что ни на есть, небесной канцелярии. Ангел. Высокий, широкоплечий, голубоглазый. Невозмутимый.

В отделе наступила благоговейная тишина. Вертихвостки приосанились, выглянули из-за своих мониторов. Миралинда высунулась из своего “кубрика”, отбросив тетрис и засветилась приветственно всей своей синевой, даже Нюанида Бругоровна, спешно поправив несуществующий локон на шиньоне, приняла вид благочестивой девы. Среди тишины раздавалось монотонное шлепанье штамповой печати. Это Улиана, уставившись с открытым ртом на прибывшего, завороженно продолжала штамповать один и тот же документ. Одна Атлета сосредоточенно и спокойно набирала текст приказа на клавиатуре. И в сторону даже ухом не повела. Вдруг кто-то рядом с ней красивым баритоном произнес:

– Прошу выдать мне командировочные приказы от числа 25, года …надцатого, под литерой С.

– Формуляр! – не гладя на говорившего, изрекла Атлета, продолжая тюкать пальцами по кнопкам.

– У меня есть кое-что получше! – и ей под нос сунули большой жетон с 14-лучевой звездой.

Здесь Атлета изволила поднять голову и взглянуть на нахала. Нахал оказался очень даже привлекательным. Атлета долго смотрела своими фиолетовыми глазами в его голубые. Потом вздохнула, мягко соскользнула с кресла и грациозно протекла к офисным шкафам с приказами. Пока она там выдвигала ящики и рылась в них в поисках необходимых приказов, сама привлекательность стоял и следил за её действиями, или за ней. Или нет.

Жожиада сразу окрестила ангела прозвищем Ангел. И шепотком прокомментировала своей соседке:

– Смотри-ка Ангел то начал глазки нашей Атлеточке строить, – на ушко шушукнула Дорне.

Дорна кивнула и сделалась туманной.

Атлета со своего места услышала провокационное шушуканье в свой адрес и метнула в тот угол искру-проклятье заикания. Искра попала прямо в цель. Теперь Жожиада неделю будет тянуть гласные и стопориться на согласных.

– Ннну чтооо тты, в саааммом ддеееле, – проблеяла обижено Жожиада из своего угла. Но более аргументов не нашла и умолкла до поры. Дорна вообще из туманной стала дымчатой. Зато Миралинда выплыла на первый план и, улыбаясь во весь свой оскал заправской хищницы, выдала:

– Как мы Вас ждали!

Ангел переключил внимание с Атлеты на более близкий объект и удивленно спросил:

– Ждали проверку?

– Да какую проверку, мы так давно ждали, чтобы нас посетил такой вот…мужчина, – затрепетав накладными ресницами Миралинда Грифововна старалась казаться интригующей. – А то, знаете, у нас тут сплошные хари. Ни одного приятного вида.

– Понимаю, – ободряюще улыбнулся ангел.

В этот момент Атлета откопала нужные приказы и, вернувшись к своему месту и соответственно ангелу, шлепнула их перед ним на стол.

– Получите, распишитесь! – чопорно произнесла она и умостилась в свое кресло. И только хотела приступить с печатанью, как снова услышала вопрос:

– Где расписаться?

– Это было образное выражение, проверяющим приказы выдаются по устному запросу. – Атлета все-таки оторвалась от своего занятия и теперь, приняв непринужденно-надменную позу, сидела в кресле. И по мере того, как всматривалась в стоящего рядом…мужчину, все более и более во всей её сущности оживала тема несбывшейся любви. Помимо воли и логики, невзирая на строгие запреты и несовместимость взглядов.

И глубоко внутри Атлеты возникала доселе неведомая тяга к прекрасному и неизведанному чувству. До такой степени тяга, что вся её мерцающая субстанция начала сгущаться до степени материализации. И перед глазами удивленного ангела постепенно проявлялась неестественно притягательных форм и изгибов женская форма. Да, Атлета потрясающе была хороша.

И чистая и светлая зачаточная энергетика зарождающегося чувства сформировавшимся импульсом отделилась от Атлеты и прямехонько полетела в рядом стоящего ангела. И если б это сглаз был или проклятие, ангельская оболочка не пропустила бы такого. Защита сработала бы. А тут от светлого кто откажется, вот и впитался этот импульс и угнездился внутри ангела.

И на секунду показалось, что одни они в целом мире и существуют. Но странное мгновение промелькнуло и сгинуло. Атлета моргнула и отвела взгляд от ангела. Ангел же вздохнул и вернулся к своей невозмутимости. Никто в отделе ничего и заметить не успел. А Миралинда Грифововна продолжала свою активную атаку на проверяющего.

– А надолго Вы к нам? А не хотели бы Вы осмотреть наш офис?

– Не так чтобы очень. Мне необходимо встретиться с руководством вашего агентства. – ангел отвечал Миралинде, но смотреть продолжал на Атлету. А та уже повернулась к клавиатуре и с трудом сосредоточилась на очередном приказе.

– Не могли бы вы проводить меня к начальству? – спросил ангел, все также адресуясь к Атлете.

– Да, конечно, с удовольствием! – оживилась Миралинда. – Я могу…

– Не вы, а вот это милое создание. – ангел наконец-то соизволил бросить взгляд на Миралинду, но тут же повернул голову снова к Атлете.

– Атлета тоже с удовольствием проводит вас! – кисло произнесла Миралинда и демонстративно удалилась в свой “кубрик”.

– Я? Да, провожу, – Атлета оторвалась от своего занятия. – Пожалуйста, следуйте за мной.

Также грациозно поднялась с кресла и направилась к выходу. За ней последовал и ангел, попрощавшись с оставшимися.

После их ухода в отделе, как будто, прорвало словесную плотину. Жожиада пыталась говорить быстро, что получалось у неё не совсем удачно, с наложенным проклятьем:

– Ддддааа вы воооббщее ттаккооее ввидделии? – мычала и блеяла она.

– Какой красавец, – вздохнула Дорна, и из дымчатой стала мутной.

– Ох, девочки, в мое время, ангелы так просто к нам и не захаживали, – задумчиво произнесла Нюанида Бругоровна. – Да и внимания не обращали на каких-то там сущностей, вроде нас.

– Все меняется. – высказалась наконец-то и Улиана, оторвавшись от штамповки.

Из “кубрика” вылетела возмущенная Миралинда.

– Так, трещотки, работать, у нас нет высокопоставленного дяди, если что!

– Да при чем здесь дядя, Атлета и так сделает себе скоро карьеру, – убедительно произнесла Дорна. – С такими- то данными, ни один даже ангел не устоит.

– Дддаааа ууужжж, вввоот одддиииииин ии неее усссстояяяялл, – многозначительно протянула Жожиада.

– А что ты хотела, у неё неразделенная любовная энергетика бьёт через край, куда нам с нашими сплетнями и пересудами. – сказала Дорна.

– Я же говорю, все меняется, – повторилась Улиана и с неимоверной силой припечатала какой-то документ.

– Работать! – зло бросила Миралинда и вернулась в свой “кубрик”. Там она с неистовством начала рубится в тетрис. Ей и так, через нежелание, пришлось взять в свой отдел не кого-то со стороны, по своему выбору, а саму родственницу высшего Харя. И Атлета давно стояла у неё поперек горла. Хотя у Миралинды на всех имелся зуб. И тут в голове у неё созрел провокационный план, как подпортить жизнь Атлете. Ну не смогла удержаться, сказывалась специализация на лживых наветах. Только бы добраться до высшего Харя. Уж там она нальет ему в уши всякого непотребного про Атлету и ангела. И прощай, красотулечка и умничка. Вышвырнут в большой мир на подселение и моргнуть не успеет.

А Атлета и ангел молча перемещались мимо технических помещений, кабинетов сотрудников, конференц-залов к огромному начальственному кабинету высшего Харя. В приемной, перед дверью руководителя, сидела его секретарша – Агонийя Фирулетовна Струйзь. Эта сущность была настоящей лярвищей чувства вины. Даже у сущностей, которые появлялись здесь, чтобы предстать пред грозные очи Имадундила Спируловича, вид Агонийи вызывал неимоверную, неизбавимую вину за все что сделали, или не сделали. Да вообще, просто все вокруг виноватые, что сюда пришли и нарушили покой её ненаглядного руководителя.

Увидев такую необычную пару у себя в приемной, Агонийя нацепила профессиональную улыбку “добро пожаловать, но вас не ждали”. И вопросительно посмотрела на Атлету.

Ангел застопорился в дверях, превозмогая накатившую вину за вторжение. Но включились защитные механизмы, и он освободился от скованности. Атлета же подошла прямо к секретарскому столу и хмуро проговорила:

– Привет, дряхлый эйдос, нам бы к дяде.

– Здравствуй, милочка, что-то ты сегодня неважно выглядишь, вон и прыщичик на лобике вскочил, – проворковала мстительно Агонийя. – А кто это с тобой такой привлекательный…мужчинка?

Тут ангел тоже подошел к столу и произнес невозмутимо:

– Я ангел, проверяющий, оттуда. – и многозначительно показал… жетон со звездой.

Улыбка Агонийи померкла и стекла с её физиономии прямо под стол. Потом она молча указала на огромную дверь в кабинет начальника и ткнув пальцем в переговорное устройство прошипела тихо:

– Имадундил Спирулович, тут к вам Атлеточка, да и еще проверяющий прямо сверху, да.

Потом ангелу и Атлете:

– Проходите!

– Спасибо, – вежливо поблагодарил ангел, – и всех вам благ!

От такого пожелания физиономия Агонийи стала совсем мрачной.

– И вам век сумрака не видать! – бросила она уже им вслед.

Кабинет высшего Харя поражал своей огромностью и величавостью. Большой дубовый стол, большое удобное кресло. Большой и сам Имадундил Спирулович, который даже и не привстал с этого кресла, чтобы встретить входящих. Только кивнул приветственно и проговорил:

– А, Атлеточка, здравствуй, моя девочка, как поживаешь?

– Приветствую, дядя, всё отлично. Тут к тебе проверяющий хотел зайти. Так я его привела. Все пока, я к себе. – Атлета сделала насмешливый реверанс и уже собралась упорхнуть обратно в свой отдел, как, вдруг, ангел спросил:

– Атлета, могу я к вам ещё зайти, в отдел, необходимо уточнить кое-что, потом?

– Заходите, уточняйте, – немного удивленно ответствовала Атлета, уже выбираясь за дверь.

Ангел, улыбнувшись, кивнул самому себе и обратил свой невозмутимый взор на высшего Харя.

– Добрый день! Я ознакомился с вашими приказами и остальными отчетами по тому внештатному происшествию. С сущностью мы разобрались. И с человечком все будет хорошо. Но чтобы такого больше не повторялось, некоторое время я буду наблюдающим за формальностями при прохождении приказов и действий по подселению сущностей.

– Да всегда пожалуйста, нам скрывать нечего, лицензия в порядке, срок продления ещё даже не приблизился к критическому числу. Да и сбой был всего один. Проклятое солнечное затмение в знаке Тельца. Энергии – ноль. Все на нервах. Вот и прокралась ошибочка. Учтем, приносим извинения, сделаем выводы, накажем виновных. Кстати, вот прямо сейчас и скажу секретарше записать в личное дело Атлеточки, кровиночки моей, административное нарушение.

– В смысле Атлете? По бумагам приказ издавали вы, Атлета только печатала. – ангел сосредоточенно посмотрел на Харя.

– Так грамотно то надобно подходить к написанию то, – напыщенно произнес Имадундил Спирулович. – Вот, что получается то, если не о работе думать.

– Не уверен, что так необходимо это административное внушение. – ангел был настойчив, по непонятной пока даже ему причине.

– А как скажете, как скажете, – сразу согласился высший Харя. – Так и не будем делать внушения. А разойдемся полюбовно, как говорят. Тем более дело сделано, и хорошо, что хорошо закончилось.

– Чего ж хорошего, пострадала невинная сущность. – Ангел строго посмотрел на начальника.

– А не велика потеря то, – заулыбался Имадундил Спирулович. – для нас урок, чтобы неповадно другим было, на наших ошибках пусть учатся. А то сейчас, как разойдется то новость по другим агентствам, там сразу поймут, тут шутки не шутят, раз и пресекут прямо на корню. И всех накажут. И справедливо, ведь, никто не обижен. Чего ж обижаться то за правильность.

Ангелу этот нелепый словопоток уже начал надоедать, но терпение то ангельское, поэтому стоял, слушал. А Имадундила Спируловича понесло:

– Я сам всегда за справедливость, как-никак. Чтобы у меня тут какая мокрица проскочила – нет. Все учтено и упорядочено. Сотрудники, как на подбор. Лично знакомлюсь с личными делами. Ночей не сплю, думаю, как организовать, чтобы все винтики крутились и колесики двигались. Оптимизируем, реорганизуем, но добьемся результативных показателей. Все ещё будут гордиться, что работают в АДУ!

Пока ангел, уже долгое время, выслушивал длительные изречения высшего Харя, Атлета вернулась в отдел на свое место задумчивая. Взялась было за печатанье приказа, но остановилась, и сидела, уставившись в одну точку. Внутри у неё, где у обычных человечков находится сердце, что-то приятно грело и свербило.

Вдруг неожиданно на пороге их отдела снова возник знакомый привлекательный облик. Видать, беседа ангела с высшим Харей закончилась успешно для них обоих, и ангел возвратился, как и обещал. Подойдя, к столу Атлеты, он с улыбкой обратился к ней:

– Атлета, не уделите мне минутку вашего внимания, мне бы хотелось обсудить тонкости распорядительного дела, но где-нибудь в более непринужденной обстановке?

– Конечно, всегда рада обсудить дела. – кивнула, вставая, Атлета. – Можно проследовать в комнату отдыха. Там удобные диваны.

Все проводили удаляющихся удивленными, а кто и завистливыми взглядами.

А Миралинда с решительным видом вышла из своего застеколья и направилась куда-то. А именно к начальству. План то созрел в её голове и требовал действий.

Проходя мимо стола секретарши, она бросила коротко:

– Мне к Самому, по важному делу!

Секретарша в этот момент ползала под столом, безрезультатно пытаясь отыскать закатившуюся куда-то дежурную улыбку.

Через некоторое время Миралинда вышла из начальственного кабинета довольно улыбаясь и отправилась восвояси. А из-за двери неслись громкие крики:

– Уволю, развею, сошлю к чертовой бабушке, подселю на всю жизнь в человечка! Ах, Атлетка, ах, вот бестия! И с кем? С этим!? Агонийя! Срочно сюда, приказ надиктую!

Ничего не подозревающие, Атлета и ангел сидели в комнате отдыха и вели тихую беседу, отнюдь не на рабочую тему. Атлета узнала, что ангела зовут Анегеил. И что он недавно на должности проверяющего. Да это вообще единственное его задание, пока. И он безумно рад, что в этом сумрачном мире есть такие “светлые” личности, как Атлета. От его речей Атлета мерцала всеми красками, и глаза её лучились той непревзойденной энергетикой, что так притягивает противоположный…пол. И можно сказать, в атмосфере висела какая-то наэлектризованность. Это у человечков в отношениях все долго и медленно развивается. А у астральных существ все ускорено. Хотя ни у Атлеты, ни, тем более, у ангела и в мыслях не было ничего их порочащего. На тот момент.

И не ведали они, что над головой Атлеты уже нависло неисправимое наказание, за ужасающий проступок, который, по навету Миралинды, якобы она совершила. И никто не стал и проверять виновата она или нет. Вердикт был вынесен, наказания вступили в силу. Официальные бумаги проведены. Механизмы запустились.

Где-то в середине беседы, Атлета вдруг почувствовала непреодолимое влечение куда-то. И отнюдь не в объятия привлекательному, сидевшему рядом ангелу. Тянуло её в сторонний мир, прямо засасывало с неимоверной силой, всей сущностью своей она стремилась вдаль, и когда была достигнута критическая точка этого стремления, Атлета распроецировалась и растаяла в дымке.

Ангел же так и остался сидеть один на диване в комнате отдыха, пока ещё не понимая, что случилось такого ужасного…

Часть 2

Катерина печально ходила по своей маленькой квартирке из угла в угол. Ей так хорошо думалось, когда она, вышагивая, мерила метры своей однокомнатушки с кухонькой. А думы у неё были все тягостные. “Никто не любит меня, никто даже не смотрит в мою сторону заинтересовано”, – думала она.

Катерина была девушкой выдающихся размеров. Не толстая, нет. Просто высокая ростом и крупная телом. Еще в школе все дразнили её медведицей. Да она и косолапила вдобавок. Жизнь Катерины и в институте была не лучше. А выбрала она институт физкультуры, так как со школы занималась академической греблей. И даже в своей команде гребцов она выделялась габаритами. На всех институтских тусовках и дискотеках никто не обращал внимания на неё. Хотя, не заметить то как раз её было проблематично. В плане симпатий никто не обращал внимания. А парня у Катерины и не заводилось никогда, вот все по этой же причине. Но Катерина сама влюбилась однажды. Безумно и безответно, в преподавателя культурологии. Сидела у него на лекциях и мечтала о своем о девичьем. И все у неё пролетало мимо ушей. Поэтому по культурологии у неё всегда был неуд. Недоучившись в институте положенного времени, Катерина бросила и его и спорт соответственно. А устроилась учителем физкультуры младших классов в ближайшую к дому школу. Так и прозябала она на учительскую зарплату, в маленькой квартирке, оставшейся после смерти бабушки. Одна, с кошкой Мусей.

Было ранее субботнее промозглое осеннее утро. Тягостные мысли бродили в голове Катерины, также медленно и печально, как она бродила по своей квартирке. И все вместе они добрели до шкафчика в кухне, где хранились лекарства. А там и феназепам откопался. Прописывали как-то его от бессоницы. А в холодильнике вчерашнее, полбутылки, вино затерялось. И вот когда тягостные мысли слились в одну, что жизнь – отстой. А сама Катерина присела на табуретку в кухне и уже собралась, высыпав себе в рот практически весь набор таблеток, запить это все вином…Внутри неё что-то отчаянно воспротивилось такому глупому и преждевременному методу ухода из жизни. Реально воспротивилось, да ещё и высказалось по этому поводу нелицеприятно в адрес Катерины: “Ты что это задумала, дрянь такая? Ты хочешь лишить меня существования? Да как ты смеешь, человечка, приземленная, такие поступки совершать, со мной, не посоветовавшись? А ну, марш в туалет, выплевывай всю эту гадость!”

Катерина вдруг встрепенулась всем своим крупным телом, выплюнула, не добежав до туалета, все таблетки прямо на кухонный пол. “Господи! Что ж это я творю то?” – подумала тревожно. И пошла в ванную за тряпкой, подтереть выплюнутое.

“Именно, что творишь? Тебе хорошо, ты дохлая будешь лежать и плевать значит тебе на тех, кто тут с тобой жить должен в наказание”. – голос внутри все не унимался. Хотя, Катерина не то, чтобы его слышала. Просто, как будто, это её “я” раздвоилось и сейчас говорило само с собой. “Так что, давай, соберись, размазня, и существуй дальше, и страдай молча, – голос внутри все не унимался, – а то мне силы необходимы”.

Катерина, протерла пол, унесла и прополоскала тряпку в ванной, потом повесила её на батарею, чтобы просохла. И задумчиво вернулась на кухню, приготовить себе ромашковый чай. Присела на ту же табуретку и только тут вздохнула с облегчением: “Спасибо, тебе, господи! От такой беды меня спас. Как же это я так!”

“Да какой, там, господи, это я тебя отвратила от беды, – голос внутри был сердитый, – ты у меня ещё поживешь долго, помаешься! Это я тебе гарантирую, не будь я Атлетой!”

***

Ангел метеорным ураганом ворвался в кабинет высшего Харя, вообще не реагируя на порыв Агонийи его туда не пустить. Захлопнув дверь практически перед носом секретарши, он направился прямиком к столу Имадундила Спируловича. И встал перед ним в позе сурового укора.

– Где Атлета?

– Соскучились? А Атлеточка по делам отправилась, да, вот дела какие-то у неё быстро так нарисовались, даже со мной не попрощалась, кровиночка моя. – Имадундил Спирулович посмотрел на ангела и почесал свой…носовой выступ.

– Какие дела? Я почувствовал насильственное энергетическое вмешательство. – ангел потихоньку начинал испытывать отнюдь не ангельские эмоции. А именно гнев. – Так куда вы её сослали и за какие – такие прегрешения?

– Да никоим образом, даже не думали никогда так поступить с кровиночкой моей, единственной, только вот понимаете, порядки у нас тут такие строгие, что ни-ни. А если вдруг кто-то да-да, то соответственно и среагировать надо должным образом. Опять же ответственность на мне высокая, за всех ведь радею, ночами не сплю. Мне все здесь, как родные. Но что бы кто-то вдруг оступился, такого не потерпим. Мы и сами приняли меры, а то нам проверяющих, ой как хватило вот по тому случаю. А здесь вот какой. – Имадундил Спирулович немного приостановился в своем словесном по…повествовании, чтобы набрать побольше воздуха и продолжить. Но ангел его опередил:

– Ты мне скажешь, козья харя, куда дел Атлету?

– Ну зачем сразу так официально? Можно по-простому, по-соседски, по имени отчеству. У нас ведь схожие ведомства. Нам надо держаться вместе. Мы – внедряем, вы – изгоняете. Вот все и взаимосвязано. Мы – без вас, вы – без нас, что рыба без глаз. Работнику работа, руководителю забота. А забота у меня обо всех. По мере сил и возможностей своих забочусь обо всех и каждом в отдельности. Вот и Атлеточка, кровиночка моя, уж так заботился, так лелеял её, и вот что учудила мне на старости лет…

И тут ангел осатанел…

Он ринулся к высшему Харе и, схватив того за грудки, поднял практически до уровня своих глаз, которые сейчас метали почти что молнии.

– Последний раз спрашиваю! Где Атлета? – и потряс руководителя агентства ещё так значимо.

– Ну что вы, в самом деле. Надо было сразу вот так нормально спросить. – Имадундил Спирулович, вися объемной грушей в руках ангела, приосанился и проговорил. – Наверху она, в какой-то человечке, трудно сказать в какой, подбирали быстрым методом, с помощью генератора случайных человечков.

– Что ж вы за су…сущности то такие! – в сердцах бросил ангел, и слова, и Имадундила Спируловича. – Ничего, я найду её.

Ангел развернулся и выбежал из кабинета высшего Хари. И не слышал он фразы, произнесенной ему вслед.

– Ну, это, батенька, проблематично будет, да. Там ещё и отвращающее проклятие наложено…

***

Дни Катерины потекли по ранее определенной колее, после того случая. Работа в школе, потом дом, забота о кошке, потом вечер с книжкой, или телевизор, потом перед сном немного похандрить. И с утра снова все сначала. Но однажды к ним в школу назначили переводом нового преподавателя физики. Петр выглядел, как только что закончивший институт молодой человек, хотя, и по правде, он его только что закончил. И перевели его в Катеринину школу, чтобы он своим обществом разбавил дружный женский коллектив. Коллектив от такого разбавления не отказался даже, а наоборот обрадовался свежему, да ещё такому молодому вливанию. А то из сильного пола в школе был только трудовик, старичок, подрабатывающий на пенсии, да сторож, тихий бухарик. Правда непонятно с чего так оживились все женщины от математички, до англичанки. Практически все были замужние дамы и с детьми. Но кто ж откажется от здорового флирта на работе. Тем более, что Петр, конечно, не был статным красавцем, но и не урод все же. Катерину эта вся суета вокруг мужской персоны вообще не трогала. Ну просто ещё одна штатная единица прибыла. Однако, проходя как-то в обед по школьному коридору безразличная Катерина наткнулась на спешащего на урок Петра. И оба притормозили синхронно. И посмотрели друг на друга…

“Наконец-то я нашел тебя! – воскликнул ангел. – Долго мне пришлось мыкаться по телам, разыскивая знакомые излучения в этой ужасающей сумятице аур!”

“Анегеил? – обрадовалась Атлета, – А я вот тут сижу, в этой вот, разочарованной жизнью, ну что за человечки пошли, никакой радости не наблюдается”.

“А чего ж им радоваться? Если ваше ведомство постоянно в них сует всякую гадость? – ответил ангел, потом смутился и уточнил, – Ой, извини, я не это хотел сказать”.

“Да уж ладно. Меня то и правда насильно запихнули, не спросивши ни меня, ни тем более человечку! “– Атлета ухмыльнулась.

“Ну теперь дело за малым, – сосредоточенно произнес ангел, – Вытащить тебя отсюда”.

“Хм, постараемся, – задумалась Атлета, – надо заставить этих сблизиться, ну ты понимаешь, почувствовать другие эмоции”.

“Ты уверена? Я ангел, я не смогу так навредить своему человечку, ты, прости, ты её в зеркало видела?”

“Попробуем!” – решительно откликнулась Атлета.

Пока шло это ментальное общение, Петр и Катерина стояли, как завороженные. Но вот Петр встрепенулся и произнес, словно робот:

– Приветствую, позвольте представиться, Петр! Новый преподаватель.

– Да, я в курсе, здравствуйте, Катерина, приятно познакомиться.

– Ну…эээ…мне…я на урок спешу, – Петр моргнул, замялся и с извинениями покинул Катерину.

“Да, трудная задачка”. – донеслось до Атлеты. А Петр скрылся за поворотом.

“Ты, это, давай-ка заканчивай свой минорный марафон, и присмотрись к этому парню”. – внутри Катерины опять возник голос, и настойчивый.

Катерина зачем-то посмотрела наверх, потом на свои руки, ноги, и задумалась.

“Ну да, не Марлен Дитрих, ну можно хотя бы попытаться хоть что-то исправить, – голос внутри вроде был и её мыслями, а вроде и нет. – Соседка твоя визажист-парикмахер, загляни к ней вечерком”.

А в Петре, пока он спешил на урок, происходил бурный спор. Спорил ангел сам с собой, ну иногда бросал фразы и Петру.

“Господи, что я делаю! – ангел упорно уговаривал себя, – склоняю человечка к такому поступку”.

“Слушай, парень, ну сделай доброе дело, обрати внимание на эту…девушку”. – Петру.

“Прости меня, господи, но ради благого дела стараюсь, не во вред”. – себе.

“Пригласи её в кино, это же ни к чему не обязывает, – опять Петру. – Все-таки, не такая ведь она…и не такая уж”.

На следующее утро в школу Катерина пришла пораньше. И сразу в учительской подошла к зеркалу. На неё смотрела девушка, довольно приглядной наружности. Стараниями соседки, Катерину удалось привести в более-менее приемлемый женственный вид. Благо макияж и тональная пудра творят чудеса. Стрижка тоже удивительно шла к её громоздкой фигуре. Да и фигуру удалось гармонично задрапировать с помощью прямых брюк и туники с длинными рукавами. Пришедшие чуть позже коллеги, были приятно удивлены видом Катерины. А она, воодушевленная, на большой перемене даже зашла в столовую, перекусить что-нибудь перед занятиями на продленке. Там она и встретила Петра.

После обостренной внутренней борьбы Петр выглядел не то, чтобы уж очень. Но, победил ангел, взяв под контроль надпочечники. Именно там вырабатывается вещество, способное вселить в человечков уверенность, ну и много другое. С ангельской помощью и с биологическими добавками Петр, проанализировав все за и против, решил, что Катерина может быть и не свет в окошке, но достойна его внимания. Поэтому уверенной походкой подошел к столику, где перекусывала Катерина, и, мило улыбаясь, спросил:

– А не пойти ли нам в кино?

“Ого! Быстро ты его обработал!” – Атлета восхитилась способностью ангела.

“Это было достойное испытание. – ангел устало согласился. – Я смотрю, ты тоже не сидела без дела? Хорошо получилось”.

Катерина, чуть не подавилась булочкой с маком, но неимоверным усилием глотки направила кусок булки дальше в желудок.

– Конечно, с удовольствием, – просипела она.

– Отлично, тогда жду после занятий в скверике за школой, – Петр с чувством выполненного долга, повернулся и пошел к раздевалке.

– Обязательно, приду! – вслед ему крикнула Катерина, и решила призадуматься, да не дали.

“Какой приятный молодой человек, – внутренний голос уверенно так вселял надежду на будущее, – и интеллигентный, и вежливый”.

После похода в кино, Петр и Катерина начали активно так встречаться, благо внутренние голоса всегда были на страже своих интересов в этом плане. Гуляли в парке, ещё несколько раз сходили в кино, посидели в кафешке. В школе, конечно, они не особо афишировали свои взаимные симпатии, но там и так все было прозрачно, и женский коллектив, сначала скептически смотрел на эти странные, с их точки зрения, отношения, но потом, по прошествии некоторого времени, воспринимал это, как само собой разумеющееся. Молодые, одинокие, конечно, их потянуло друг к другу – так объясняли все возникшую ситуацию. Петр свыкся с мыслью, что Катерина, если не самое прекрасное существо на свете, то по крайней мере самое благодарное. И если не вглядываться в крупные черты её лица, умело спрятанные под слоем макияжа, то с правой стороны её квадратная челюсть и не выглядит так уж квадратно. А прореженные брови удачно открывают вид на маленькие глазки, подведенные тушью. И они даже умудряются счастливо сиять, когда Катерина смотрит на Петра. Даже её косолапость придавала пикантность её походке. Катерина радовалась теперь каждой минуте своей жизни. Что, конечно, представляло определенные трудности для Атлеты. Негативной подпитки больше не находилось и Атлета чувствовала себя совсем неуютно в теле этой большой, и по хорошему счастливой человечки. Ангелу было проще с Петром, тот с детства радовал своих родителей примерным поведением, любовью к животным и трепетным отношением к людям.

После новогодних каникул, в канун рождества, Катерина набралась смелости пригласить Петра к себе домой на маленькое торжество. Петр, под нажимом внутренних сил, согласился прийти. Катерина полдня копошилась на кухне и готовила миленькие закуски, чтобы удивить своего избранника. В кулинарной книге она вычитала пару-тройку интересных рецептов. И пыталась изобразить в реальности, как должны выглядеть канапе с яичным салатом, и хрустящие сырные шарики с беконом и орешками. Но важным закусочным блюдом предполагалось быть курице с зеленью, запеченной в лаваше. А что ещё можно приобрести на зарплату учительницы…Петр обещал принести красное вино.

Предвкушая незабываемый вечер, Катерина вертелась (!?) перед зеркалом, оправляя несуществующие складки недавно купленного платья. Может быть на другой, более изящной изгибами фигуре, эти складки и существовали бы, и делали вид фигуры в них интригующей…Здесь же платье трансформировалось в просто чехол для покрытия габаритных объемов. Катерина уже вся изнервничалась, когда наконец-то услышала звонок в дверь и побежала открывать и встречать гостя.

Пройдя в прихожую и сняв пальто, Петр смотрелся шикарно. Темно-синий костюм-тройка, подчеркивал его юношескую, ещё не заматеревшую, стать. В руках он держал пакетик с бутылкой вина и букетик гвоздик. От такого вида у Катерины захватило дух. А Атлету внутри аж передернуло от шквала радостного ожидания. Катерина надеялась, что сегодняшний вечер плавно перетечет в завтрашнее утро.

– Катерина! Ты выглядишь… – Петр замешкался, но внутренний пинок заставил его продолжить фразу, – Просто замечательно!

И протянул ей пакет и цветы.

– Спасибо, Петр, ты тоже очень мил, – Катерина подхватила букет с пакетом и направилась в кухню, – Проходи, пожалуйста, в комнату, я сейчас, захвачу бокалы и вазу.

В комнате стоял накрытый маленький столик и два разномастных стула. Один, более крепкий на вид, предполагался, скорее всего для Катерины, поэтому Петр примостился на другой, помельче.

“Наконец-то, сегодня свершится, – Атлету продолжала бить странная дрожь, – Я чувствую, что позитивные эмоции человечки зашкаливают и мне уже неуютно в её теле”.

“Хорошо бы, кстати, внутренняя борьба с моим подопечным перестала быть такой обостренной, видать он уверился в своей симпатии”, – ангел тоже надеялся на лучший исход.

“Мы сделали все, что могли, – Атлета вздохнула, – теперь дело за ними”.

Катерина пришла из кухни, и поставила бокалы и вазу на стол. Петр тут же подхватился открыть вино, чтобы оно немного подышало. Это опять вернуло Катерину на кухню за штопором. Когда все было открыто и приготовлено, возникла небольшая пауза.

– А, э, чудесный вечер, неправда ли? – Петр решился начать разговор.

– Конечно, прекрасный, я люблю теперь рождество, оно несет в себе налет тайны. – Катерина попыталась игриво посмотреть на Петра. Со стороны это выглядело…оригинально.

– Давай, я за тобой поухаживаю и налью вина, – Петр привстал со стула и взял бутылку, его руки немного тряслись.

– Спасибо, мне немножко, – Катерина приняла бокал, – что ж за встречу!

– Да, за встречу! – Петр налил себе намного больше, чем предполагают приличия, и залпом выдул всю порцию. Потом наполнил ещё.

– С рождеством! – И не дожидаясь Катерины запрокинул в себя ещё один бокал. Поскольку Петр с утра не позавтракал хорошо, а обед и вообще пропустил, то, понятно, что вино сделало своё дело. Окружающая обстановка стала казаться ярче, сидевшая напротив девушка привлекательна. Непринужденный разговор оживленнее. Незамысловатые закуски – верхом кулинарного искусства. А Катерине и допинг был не нужен, она таяла от внезапно нахлынувших чувств и от ощущения близости Петра. Переместившись плавно на маленький диванчик, который в разобранном виде служил и кроватью, они вначале просто сидели и смотрели друг на друга. Атлета с ангелом так вообще застыли в ожидании, и не проявляли никакой активности. Все должно произойти только по взаимному желанию человечков. Тогда будет возможность безболезненного освобождения сущности от человечка. В теории.

Петр, посидел ещё немного, скорее всего собираясь с разрозненными мыслями и чувствами, вдруг придвинулся к Катерине и приобнял за…середину туловища. А Катерина, затрепетав всем своим грузным телом, прижалась им к Петру и склонила голову для поцелуя. В этот напряженный момент для всех, а поцелуй, на удивление, все длился и длился, произошло три события: Атлету оглушило и мощным энергетическим вихрем вынесло из Катерины, и забросило в неведомые доселе дали; ангела также выкинуло из Петра, но он остался вменяемым и в этой реальности; Катерина и Петр продолжали целоваться, хотя уже ничто не принуждало их к таким действиям…

***

В многострадальный кабинет главы агентства ангел прошел, как к себе домой. Агонийя даже не выказала никакой реакции на передвижение ангела по её приемной. Притворив за собой дверь кабинета, ангел опять остановился около дубового стола воплощенным обвинением.

– Ну что опять? – Имадундил Спирулович нервно заелозил в своем кресле. – Неужели вам нечем заняться в свободное время, или нет каких других официальных дел?

– Были бы, если б не ваши ухищрения с одной известной нам обоим особой. – ангел, наклонив голову набок, разглядывал в упор начинающего краснеть высшего Харя.

– А как там наверху относятся к вашим тут…ээм…эманациям?

– Все проведено в виде отчетов, и как раз официально, я занимаюсь наблюдением за перемещениями одной сущности, которую вот опять неизвестно куда и забросило. Вы не в курсе вообще? – ангел, почти спокойно, задал вопрос.

– Так все законно, у нас имеется приказик, на бумаге прописано и печатью скреплено. И мелким шрифтом добавлены форс-мажорные обстоятельства. – Имадундил Спирулович вроде расслабился, поняв, что в этот раз его не будут трясти, как грушу.

– И какие такие обстоятельства помешали вернуться сущности из тела человечки обратно в родные пенаты?

– Так вот вы же и помешали. – ответствовал высший Харя. – Вы – та неучтенная величина, из-за которой происходят неведомые сбои при перемещении.

– Каким же образом? – ангел был сама сосредоточенность.

– Вы ангел, с чистой душой и незапятнанной репутацией, что само по себе влияет на многие аспекты вашего взаимодействия с разными существами, да и человечками тоже. Я не договорил в прошлый раз, но в подселении известной нам обоим сущности есть один нюанс – отвращающее проклятие. По понятным причинам мы с вами знаем, почему отвращающее и от чего.

– Догадываюсь… – протянул ангел. – А что это вы стали вдруг таким сговорчивым?

– Так я ж не монстр какой, для своей Атлеточки, – Имадундил Спирулович поудобнее устроился в кресле. – Вернее монстр, в общем, и целом определении, но для моей кровиночки я желаю только хорошего, как ни странно, это звучит. А здесь бес попутал, вернее попутала бестия, что б ей сумрака не видать вовек! Вот, что бывает, когда веришь безоговорочно наветам. Но чего ж удивляться, вся организацияпостроена на обличениях, проклятиях, наветах. Вот и сам угодил в эти сети. Не увидел очевидного, не услышал явного.

– Ладно, хватит самобичеваться, – прервал ангел излияния высшего Харя. – Как нам быть?

– Вам как быть, батенька, как быть вам. – улыбнулся Имадундил Спирулович. – От меня ничего не зависит. А вам не как быть надо в этой ситуации, а кем стать…

– Что это за недоговоренности такие? – ангел придвинулся было к столу, но остановился.

– Большего сказать не могу, уж простите, но, если в вашем сердце есть хоть толика того неизведанного нам чувства, вы сами все поймете. Не смею больше задерживать. Великие дела вершатся не в спешке.

И высший Харя зарылся в какие-то бумаги у себя на столе.

Ангел задумчиво вышел из кабинета.

Часть 3

На роскошной вилле в испанском стиле, в Палм-Спрингс, было возбуждающе оживленно и вызывающе весело. Элизабет – хозяйка дома – принимала гостей на одной из своих обычных вечеринок. Это была красотка 27 лет от роду, с репутацией первостатейной стервы со всепоглощающей жаждой обогащения. Что она и претворила в жизнь, проводив в мир иной двух своих бывших мужей-бизнесменов. От них и унаследовала полуторамиллионное состояние, коим и наслаждалась теперь в одиночестве. Хотя одиночество было условное, т.к. постоянные вечеринки или посещения развлекательных центров и казино стали сосредоточием смысла этой прожигательницы жизни. Правда никакими нежными чувствами она никогда не пылала к своим мужьям, да и вообще к мужскому населению в целом. Обжегшись в юности, Элизабет просто исключила данные эмоции из своего обихода. Но какая-то свербиночка грусти сидела глубоко в её сердечной мышце, и делала её жизнь не такой насыщенной, как хотелось бы.

Расслабленно отдыхая около огромного бассейна, Элизабет наслаждалась коктейлем “Текила санрайз”, и по-хозяйски оглядывала территорию.

Вдруг тихий внутренний голос произнес: “Ну что сидим, наслаждаемся? Всего достигла, не к чему больше стремиться?”

Элизабет чуть не подавилась коктейлем, давно у неё не было ощущения вербального галлюциноза. Дорогостоящие психологи долго колдовали над приведением в порядок её внутреннего состояния. И вот опять.

“Повезло мне, нечего сказать, снова вляпалась в какую-то человечку. Ну хоть на этот раз не в мымру, и на том спасибо”. – Атлета, а это была она, вздохнула и глубоко задумалась.

Элизабет же вскочила с лежака и подозвала к себе распорядителя вечеринки.

– Грег, будь хорошим мальчиком, прогони всю эту толпу, скажи им что-нибудь, придумай. Мне срочно надо побыть одной.

– Хорошо, Лизбет, отдыхай, я обо всем позабочусь, – Грег направился к импровизированному подиуму около бассейна и взял микрофон. – Господа, вечеринка окончена, у леди Элизабет сильнейшая мигрень, всего вам хорошего.

А Элизабет прошла через патио в открытые двери веранды и поднялась к себе в спальню. Там она откопала визитную карточку своего психотерапевта, взяла телефон и набрала его номер.

– Виллис, привет, это я, у меня опять началось, сможешь принять меня завтра, да, спасибо.

Положив трубку, Элизабет замерла, прислушиваясь к себе, но внутри все было тихо. Тогда она прошла в ванную комнату и включила воду, чтобы наполнить огромную джакузи. Пока набиралась вода, Элизабет открыла минибар, рядом с окном в спальне, и наполнила хрустальный бокал на треть виски, бросив туда несколько кубиков льда. Постояла около окна, сделав маленький глоток, а потом прошла в ванную. Понежившись полчаса в джакузи, Элизабет выбралась из ванной комнаты и, как была в одном полотенце, рухнула в уже подготовленную горничной постель. После виски сон её был глубок и крепок.

Наутро, довольно бодрая и посвежевшая, Элизабет переоделась для посещения психотерапевта. Хлебнув свежеприготовленного кофе и откусив кусочек круассана, она прошла во двор к своему Астон Мартин, кабриолету. Привычно расположившись за рулем, покатила в пригород в районе Палм-Дезерта. Там обитал её психотерапевт Виллис, с которым она была знакома уже пять лет.

В кабинете психотерапевта было уютно и светло. Просторная комната больше напоминала гостиную, чем кабинет врача. Огромный удобный угловой диван располагался практически посередине комнаты и напротив – его собрат, но размерами поменьше, хотя такой же удобный. На диванах разбросано много подушек разного размера и цвета. На полу приглушенного тона ковер, с мягким ворсом. Ступив на него, сразу хочется скинуть туфли и пройтись по нему босиком. А потом устроиться на диване, вальяжно расположившись среди подушек и обняв одну из них, формой напоминающую песочные часы. Что Элизабет и сделала, сразу как вошла. Виллис тоже устроился напротив неё и приготовился слушать.

– Мне вчера почудился голос! – произнесла Элизабет

– И что он тебе сказал? – спросил Виллис. Это было обычное начало их беседы.

– Он спросил, есть ли мне к чему стремиться.

– А тебе есть?

– Виллис, я довольна своей жизнью, я много сил потратила, чтобы сделать её такой. Чтобы стать независимой от этих ублюдков…

– Лиззи, мы здесь не выражаемся, забыла, настраиваемся на позитивный лад и оцениваем все как бы со стороны. Что тебя тревожит?

– Что? Вилл, да то, что это сраное “я”, ой прости, то, что оно в чем-то право. Может я убедила себя, что мне большего и не надо?

– А ты убеждена?

– Порой, да. – Элизабет на минуту замолчала. – А порой мне кажется, что это все не я, а кто-то другой живет этой жизнью.

– Тебя смущает твое положение?

– Нет.

– Тебе не хватает острых ощущений?

– Нет!

– Тебе не хватает отношений?

– Да, черт возьми, мне не хватает, мне катастрофически не хватает, этих чертовых отношений в любви. – Элизабет отбросила от себя подушку.

– А что мешает её найти?

– Ты знаешь что.

– Лиззи, это было давно, и мы с тобой, кажется, обсудили эту проблему и расставили правильные точки.

– Но боль не ушла, Вилл.

– Но ты научилась с ней жить.

– Конечно, у меня были хорошие учителя.

– Лизз, это не полный откат, это просто персеверация, я выпишу тебе успокоительные, но не как в прошлый раз, менее сильнодействующие. Попринимай недельки две. И! Никакого спиртного!

– Спасибо, Вилл!

– Всего хорошего, Лизз!

Выйдя от психотерапевта, Элизабет остановилась рядом с машиной, вынула сигарету и, прикурив, с наслаждением затянулась. Вдруг в кустах рядом что-то зашевелилось и сиплый голос произнес:

– Мэм, не угостите сигареткой?

Элизабет с трудом подавила вскрик, и пригляделась к кустам. Среди них, в глубине, копошилось нечто обросшее и с не совсем приятным запахом. Элизабет хотела было молча сесть в машину и укатить от этого страшилы, но на минуту замешкалась. А бомж уже выкарабкался из кустов и теперь смотрел на неё во все глаза. Хотя их трудно было различить под обильной растительностью на голове и на лице.

“Атлета? Господи! Неужели и здесь у меня получилось тебя найти!” – ангел радостно возопил на всю округу. Но его естественно никто не услышал. Кроме Атлеты.

“Анегеил! Как тебя угораздило внедриться в это?” – Атлета с удивлением взирала (конечно, посредством глаз Элизабет) на странное обиталище ангела, в виде грязного и оборванного бомжа.

“Не поверишь, но это кристально чистый душой человечек, не смотри что бомж”.

“Понятно, прелестно, и как, скажи на милость, нам тут быть?”

“А что не так?” – ангел ещё не понял весь драматизм ситуации.

“Милый, если мы хотим постараться сделать все снова, то как мне прикажешь вбить в голову этой бриллиантовой стерве, чтобы она заинтересовалась каким-то бомжом?” – Атлета чуть не рыдала.

“Атлеточка, дорогая, ты же умничка, ты сможешь! И я не подведу”.

Весь их ментальный разговор не занял и минуты. За это время Элизабет и бомж продолжали смотреть друг на друга, не шевелясь. Потом Элизабет, обжегшись догоревшей сигаретой, отбросила её от себя и повернулась к машине.

“Стоять! Дай этому несчастному бедолаге пачку сигарет и десять баксов”. – Атлета напрягла все свои энергетические силы, чтобы пробить психологический блок человечки.

Элизабет, удивляясь своему порыву, вынула из сумки пачку ментоловых сигарет и десятку, и протянула все это бомжу.

– Премного благодарен, мэм, вы очень любезны!

– Не стоит благодарностей! – Элизабет, очнувшись, запрыгнула в машину и быстро покатила в сторону дома.

По пути Элизабет заскочила в аптеку и купила лекарство по выписанному рецепту и бутылочку питьевой воды. Уже в машине она закинула пару таблеток в рот и запила их прямо из бутылки. Вся эта ситуация немного выбила её из привычной колеи, но подумав, она решила, что вечером все-таки пойдет развеяться в казино. Надо только звякнуть паре “подружек”, чтобы составили ей компанию.

Приехав домой, она дала указания прислуге насчет обеда, и попросила, чтобы её ни с кем не соединяли и не беспокоили до вечера.

Устроившись в патио на мягком диване, Элизабет раскрыла ноутбук, вошла в свой личный дневник и попыталась привести беспорядочные мысли в стройную систему. Помаявшись так где-то час, она прикорнула прямо на диванчике.

“Ну и долго мы будем отгораживаться от нереализованных чувств? – внутренний голос вторгся в ещё не пробудившийся ото сна мозг Элизабет. – Подумаешь несчастная юношеская любовь? Это не повод усложнять себе жизнь в будущем. У меня вот прямо сейчас проблемы, но я же ведь не опускаю руки и пытаюсь решить все…снова”.

Элизабет потянулась к пузырьку с таблетками.

“Э, нет, голубушка, хватит затуманивать и без того дурную голову психотропными препаратами, лучше подумай на досуге, как мы выберемся из сложившейся ситуации”. – настойчиво произнесла Атлета, она пока ещё не могла придумать, как привести эту человечку на путь сближения со встреченным бомжом. Может ангел что надумает…

Элизабет пообедала поздно и нехотя. Немного отведала ростбифа из мраморной говядины с артишоками на гарнир. И поковырялась вилкой в ванильном чизкейке с малиной. Больше есть не хотелось, и она попросила убрать все со стола.

Наплевав на запреты психолога, Элизабет наполнила бокал легким “винью верде” – молодым португальским вином и проследовала в кабинет. Там она сделала пару звонков знакомым, а также созвонилась с, так называемыми, “подружками” на вечер, чтобы они составили ей компанию в казино. Договорившись встретиться с ними при входе. Полистав модные журналы, написав несколько деловых писем, в основном своим управляющим на побережье, Элизабет поднялась в спальню и направилась в гардеробную, чтобы подобрать выходное облачение на вечер. За этим занятием время пролетело незаметно. Элизабет любила вытащить несколько нарядов и переодеваться, и прикидывать, какие туфли под них подходят, или какие драгоценности. Выбрав серебристый комбинезон с U-образным вырезом на спине и подобрав, под него, серебристые босоножки на шпильке, Элизабет открыла сундучок с драгоценностями и остановилась на платиновой подвеске с лабрадором и комплекте серег с кольцом. Кольцо конечно же с бриллиантом, одно из подаренных ранее каким-то из мужей. Краситься очень уж сильно сегодня не хотелось. Освежив тушь и губную помаду, оглядев себя в зеркало и оставшись довольной своим видом, она спустилась вниз к машине.

На выезде, подождав пока откроются автоматические ворота, Элизабет газанула с места и вдруг почувствовала удар бампера обо что-то и вскрик. Резко втопив педаль тормоза до упора, она выскочила из машины. Рядом на обочине валялось тело.

“Анегеил! Что ты тут делаешь? Зачем бросаться под колеса? Это что такой способ, на который и хватило твоей фантазии?” – Атлета встревоженно обратилась к ангелу.

“Да, собственно, я и не планировал такое, – ангел тоже был в растерянности, – просто это тело не успело среагировать.”

“Ладно, будем решать по мере развития событий.”

Элизабет осторожно приблизилась к телу. Присмотревшись, она обнаружила, что сбитый напоминает ей утреннего бомжа.

– Ну вот только этого мне ещё и не хватало! – высказалась она вслух.

Бомж застонал и попытался принять сидячее положение, что ему не удалось, по причине поврежденного колена. Так полулежа он и взглянул на Элизабет.

– Простите, что так неосторожно выскочил опять из кустов и напугал вас!

– Да вы меня преследуете что ли? – возмущению Элизабет не было предела.

– Никоим образом, просто вот приехал на автобусе, и хотел в благодарность преподнести вам это, – и бомж вынул откуда-то из недр своих лохмотьев розу, сделанную из остатков жестяных банок.

Брови Элизабет поднялись на сантиметр выше их обычного положения. Такого подарка ей не делали…давно…и один раз…это было так давно.

“Ну что застыла? Вези его в больницу, парню необходима медицинская помощь!” – внутренний голос настойчиво внедрился в подкорку.

Элизабет, поморщившись, подошла к бомжу и взяла протянутую розу.

– Если вы сможете дотащиться до моей машины, я отвезу вас в больницу. – с трудом проговорила она.

– Если это не затруднит, не могли бы вы мне помочь встать, – бомж снова попытался подняться.

Что-то в облике и манере держаться и говорить не указывало на то, что этот бомж совсем уж опустившийся бедолага. Скорее всего неудачник, по воле случая, или судьбы попавший в такую передрягу. Элизабет, под напором внутренних увещеваний, подошла к бомжу и протянула руку. Парень схватился за неё и постарался перенести весь свой вес на здоровую ногу и допрыгать до машины. Там он расположился на заднем сидении, вытянув покалеченную ногу вдоль него. Элизабет вернулась на водительское место и повела машину в ближайшую больницу.

В больнице Элизабет позвала санитаров, чтобы помочь бомжу переместиться из машины в приемный покой. Колено у него уже было довольно-таки распухшее и видно причиняло неимоверную боль. Пока его устраивали в палате, Элизабет ждала за стойкой регистрации. Когда врач вернулся после первичного осмотра, она обратилась к нему с вопросом:

– Простите, доктор, что с этим…парнем, которого я привезла?

– Ему нужна операция, там перелом голени и гемартроз коленного сустава, необходимо убрать кровь из полости колена, пока она не застоялась и не начались необратимые изменения. Но у него нет страховки.

– О! Ну я переведу деньги за операцию. Все-таки я виновата, что сбила его.

– Правда? А он сказал, что упал.

– Как интересно. А он сказал что-нибудь ещё? Как его зовут?

– Да, он назвал сестре свое имя – Майкл Стоун.

Атлету чуть не разорвало от выброса такой сильнейшей негативной энергетики, которую она и впитать не смогла бы за всю свою жизнь.

“Эй! Что тут твориться? Что это мы так распсиховались? Мне, конечно, здорово купаться в таких отрицательных эмоциях. Но столько ненависти? Угомонись! Мы не на это нацеливались! Да куда ты?”

Элизабет фурией влетела в палату, где бомжа готовили к небольшой операции по откачиванию крови.

– Так значит вот как? Решил, что можно разжиться за мой счет? А чего ждал то так долго? Пока я обзаведусь парой-тройкой миллионов? Да? – в голосе Элизабет слышались уже истеричные нотки.

– Мэм, выйдите, пожалуйста, из палаты, пациенту нужен покой, и все равно он вас уже не слышит, ему дали сильное успокоительное. Вы можете подождать и переговорить с ним после операции.

Элизабет с поникшей головой вышла в коридор и опустилась в ближайшее кресло. Приступ ярости спал. А воспоминания накатились лавиной, как будто, и не было этих десяти лет. Хотелось броситься вон отсюда, но, в то же время, что-то заставляло её остаться на месте и окунуться в прошлое. Вспомнился берег реки в таком далеком городке, где она родилась, выросла и заканчивала колледж. Вспомнился выпускной в колледже и заднее сидение старенького пикапа, опять же на том же берегу реки. И как юный влюбленный паренек клялся, что они никогда не расстанутся и будут вместе всю жизнь. И подаренная роза из жестянки. Два дня спустя паренек исчез из её жизни невероятным образом, даже не успев попрощаться и не оставив никакого письма. Потом она обнаружила, что беременна и её отправили к тете, в южный штат, чтобы найти способ исправить данное “недоразумение”. После всех “удачных исправлений”, она осталась жить вместе с тетей, пообещав себе никогда не возвращаться в родной городок и к тем воспоминаниям. Затолкав глубоко внутрь, и навсегда, все нежные чувства и захлопнув за ними дверь. У тети были довольно обширные связи в деловом мире, и смазливое личико племянницы привлекало многих претендентов на её руку, сердце и прочие прелести. Отдать руку и прелести Элизабет как раз и согласилась, аж два раза. Но дверь к сердцу была закрыта. До этого момента. Все раны разбередило одно лишь имя. Майкл Стоун. Тот паренек.

“И что хандрим? Что такого ужасного случилось? Ну встретила свою несбывшуюся любовь? Так давай, борись за неё! Скорее всего найдутся объяснения всему”. – голос был тихий и вкрадчивый. Он успокаивал и давал надежду, что да, объяснения всегда найдутся, и можно дать шанс. Загипнотизированная внутренним голосом, Элизабет решила дождаться окончания операции и выяснить всё и начистоту.

Через некоторое время и два стаканчика кофе из автомата, медсестра подошла к Элизабет и сказала, что можно навестить пациента.

Элизабет медленно встала и прошла в палату. Там она остановилась около двери и посмотрела на лежащего бомжа, с упакованной в гипс ногой. Майкл лежал с закрытыми глазами, уже не такой грязный, но пока ещё заросший. Копна спутавшихся волос и борода придавали ему зловещий вид разбойника или пирата. Элизабет заставила себя, или её заставили, подойти ближе и присесть около кровати.

– Здравствуй, Майкл! – тихо произнесла Элизабет.

– Бетти? Это ты? – Бомж открыл глаза. – Я слышал сквозь сон твой голос, ты что-то кричала. Ты злишься на меня?

– Нет, я не злюсь, я просто…не ожидала тебя встретить…здесь, как-то все странно.

– А я тебя сразу узнал, там, около того дома, где я в кустах, а ты меня, конечно, нет, я изменился, Бетти.

– Пожалуйста не зови меня Бетти, та девочка умерла почти десять лет назад, теперь осталась только Элизабет, богатая стерва.

– Не говори так, для меня ты все та же! – Майкл попытался пошевелиться, но сморщился от боли.

– Смешно, Майкл, ты бросил меня тогда, даже не соизволил попрощаться, или вообще что-либо сообщить о себе потом. – Элизабет позабыла все психологические установки и окунулась в упреки, словно и не было прошедших лет.

– Бетти, эээ…Элизабет! Прости, я могу объяснить все сейчас! Я не бросал тебя, я не мог, я любил тебя…и сейчас…и до сих пор!

– Ну так объясни, пока я здесь! Я имею право хотя бы на это!

– Конечно, ты же помнишь, что мой отец – военный корреспондент, и был связан с каким-то инцидентом на Востоке. И он, и его семья находились под защитой правительства. Наше местонахождение вскрылось в том маленьком городке и нас в ночи быстро сорвали с насиженного места и перевезли в какую-то далекую деревеньку в Европе, ради безопасности, чтобы не нашли экстремисты. Нам запретили с кем-либо связываться. Я даже не мог тебе написать просто письмо. Никакого интернета и телефонов. Бетти, это были самые трудные пять лет.

– Пять лет? – Элизабет удивленно посмотрела на Майкла. – Прошло больше.

– Я вернулся в наш городок после окончания университета в Сорбонне. Я учился там в медицинском центре Париж 5. Стал врачом. Работал в Красном кресте… И, когда я пришел к твоему дому и мне открыла твоя мать, я просто не мог сдержаться от радости, что снова увижу тебя…

– Но меня там уже не было… – вздохнула Элизабет.

– Да, тебя там не было, – Майкл тоже вздохнул, – твоя мать сказала мне, что ты вышла замуж и счастливо живешь где-то на юге со своим мужем и двумя малышками, даже фотографию показала.

– Что?? Какую фотографию, у меня нет детей, да и мужей уже нет, хотя тогда был один, но дети?

– Но я видел!

– Ох, это, наверное, фотография моей кузины с детьми, мы всегда были похожи с ней, а она как раз в то время сидела со своими двойняшками.

– Это было правдоподобно. Я поверил, что в твоей жизни все хорошо, и меня там не ждут.

– Ждали, Майкл, ждали и надеялись. – Элизабет чуть не разрыдалась. – Если бы ты знал, как мне было трудно принять даже саму мысль, что больше тебя не увижу. Но жизнь – такая стерва. Вот и я тоже ею стала. И сделала себя бесчувственной богатой куклой.

– Ты не кукла, моя Бетти, ты очень даже живая. И эти слёзы тому подтверждение. – Майкл протянул руку и стер слезинку со щеки Элизабет. Она схватила его руку и прижала к своей щеке.

– А как ты? Как ты докатился вот до такого состояния?

– После посещения твоего дома, я снова вернулся к работе в Красном кресте в одной из стран Южной Африки. Несчастный случай с миной, как это не парадоксально, пытался спасти мальчонку, а сам не успел. Рука перестала действовать, как необходимо. Потом депрессия от потери работы, заложил дом, ещё раз заложил, долги. Ну все как-то так. – Майкл потихоньку постарался убрать свою руку, но Элизабет не отпустила.

– Теперь всё будет хорошо, я о тебе позабочусь, – проговорила она уверенно.

– Бетти, зачем тебе такой бродяга, как я?

– А ты перестал им быть с этого момента, у тебя теперь есть работа, есть деньги, и есть я!

–Бетти?

– Что?

– Неужели ты все ещё…?

– Да!

“Я сейчас расплачусь” – Атлета не могла сдержаться от нахлынувших на неё противоречивых эмоций.

“Но у нас получилось! – Анегеил тоже расчувствовался. – Какое прекрасное завершение наконец-то всех наших усилий”.

“Да не особо то мы тут и старались, видать у них не перегорело ничего”

“Ну осталось только дождаться закономерного финала и можно спокойненько покидать это тело”. – Ангел радостно улыбнулся грядущему.

На прекрасной вилле в испанском стиле спустя несколько месяцев было неимоверно оживленно и ошеломляюще весело. Элизабет – хозяйка дома – вступала в свой очередной третий брак. На это раз по взаимной любви…

По окончании церемонии, новобрачные, не смущаясь, попросили всех гостей покинуть их уютное прибежище и отправиться продолжать праздновать в ближайшее казино, там заказаны столы для игр и угощения. А они хотят остаться вдвоем.

Майклу уже сняли гипс, и выглядел он совсем не как бомж, в прекрасно сшитом на заказ, белом смокинге, подстриженный и гладко выбритый. Невеста тоже была обворожительна, в облегающем фигуру, кремовом платье.

Проводив последнего гостя, Майкл и Элизабет поднялись в спальню, где их ожидало, празднично украшенное лепестками роз, ложе.

– Ну что миссис Стоун? Позвольте мне расстегнуть молнию вашей ошеломительной упаковки, чтобы насладиться тем, что внутри.

– Все, что угодно, мистер Стоун, теперь здесь все ваше!

Майкл подошел к Элизабет и нежно обнял за плечи. От поцелуя закружилась голова, и не только у них…

“Да чтоб всем сумрака не видать!” – Атлету опять поразило как громом, ошеломило, как шквалом и выбросило из тела человечки, как мусорную бумажку.

“Я найду тебя! – единственное, что мог вскричать ангел. Его тоже метко вышвырнуло из тела в иную реальность…

***

– А это опять вы?! Да заходите, не стесняйтесь, будьте как дома! – Имадундил Спирулович даже и не удивился очередному посещению ангелом своего кабинета.

– Вот, как раз об этом я и хотел поговорить! – ангел серьезно подошел к столу высшего Харя.

– Ну что опять? Какие печали, или радости заставили вас опять посетить нас? – Имадундил Спирулович был теперь сама учтивость.

– Вы же знаете смысл проблемы. – ангел пристально смотрел на начальника агентства.

Тот посмотрел пристально в ответ и нажал кнопку на переговорном устройстве:

– Агонийя! Принесите- ка нам что-нибудь бодрящее, пожалуйста!

Секретарша через некоторое время вошла и внесла поднос с напитками. Для высшего Харя – напиток сумрачной дури, ангелу – воду.

– Агонийя, будьте так любезны, замените это вот на то. – ангел показал на стакан с водой и на бокал дури.

– Ах вот оно как?! – Имадундил Спирулович даже встал со своего удобного кресла и подошел к ангелу. – Вы значит?

– Да, я значит так… – ангел смело взял принесенную замену и, выдохнув в сторону, запрокинул себе в рот одним махом сумрачное пойло.

Почти час из-за двери кабинета начальника Агонийя слышала часто повторяющееся “ну будем” и несмолкаемый, басовитый начальственный хохоток и тягостный то ли смех, то ли вздох ангела. Вдруг дверь в кабинет распахнулась и на её пороге возникла фигура босса, а за ним немного пошатывающийся, с непривычки, ангел.

– Мы кутить! Подшей эти бумаги в дело! – громко высказался Имадундил Спирулович, икнул и подхватив под локоть немного окосевшего ангела, уволок его в сторону злачных мест. Агонийя проводила эту пару, застывшим в непонимании ситуации, взглядом. Потом посмотрела на переданные бумаги – там был договор и подпись ангела. Падшего…

Часть 4

Тюрьма общего режима стала пристанищем для Августо Перьяти на долгие пять лет. Связавшись с плохими парнями у себя в районе Бонола большого города Милана, Августо попал под их влияние и однажды его взяли с собой на дело, т.е. ограбление магазина. Ограбление было с отягчающими последствиями. Хозяина подстрелили. И хотя Августо не нажимал на курок, его все равно засудили на пять лет за грабеж и попытку угрозы жизни. Шли последние месяцы отсидки и Августо должны были вскоре выпустить на волю. Однажды, его вызвали в комнату посещений. Августо очень удивился этому, т.к. мать посещала его в определенные дни месяца. А сейчас было как раз не то время. Когда он подошел к переговорному стеклу, то увидел за ним миленькое личико молоденькой девушки. Удивленный, он присел на стул и взялся за трубку.

– Ну привет, милое созданье, что ты тут забыла? – Августо старался принять эту ситуацию спокойно.

– Здравствуй, Августо, я Илона, я работаю в библиотеке, и мне попалось твое письмо.

– Ах это? Ну да мы пишем письма на волю, это вроде профилактики от одиночества. А чего? Что-то не так?

– Нет, к нам в библиотеку зашел преподобный и оставил письма на стойке. Может кто-то захочет поддержать тех бедолаг, кто отбывает свой срок. Ну я вот взяла наобум первое попавшееся и вот решила тебя навестить. Ты там хорошо пишешь, слог у тебя складный.

– Ну школу то я закончил. – усмехнулся Августо. – да и читать люблю.

– О! Я могу приносить тебе книги из библиотеки! – обрадованно отозвалась Илона.

– Да здесь есть вроде чтиво. Но если хочешь. Я люблю фантастику.

– А как же классика? Грация Деледда и её роман “Пепел”? Или Джузеппе Понтиджа “Исчез перед рассветом”! Я зачитывалась их романами! Такой глубокий смысл.

– Угу, девчоночьи сопли! Лучше космические войны и приключения Пола Вилсона.

– Хорошо я сделаю подборку. – Илона смущенно улыбнулась и от этого стала ещё милее.

– Ладно, пока, а то время посещения ограничено!

– Если не против, я буду отвечать на твои письма и книги приносить.

– Да всегда пожалуйста, мне не жалко. – Августо поднялся и проследовал за надзирателем обратно в камеру. Но немного застопорился при выходе. Обернулся и странно посмотрел на все ещё сидящую Илону.

“Анегеил, черт тебя подери! Что ты забыл в тюрьме? И как тебя угораздило вселиться в уголовника? – Атлета от удивления даже опешила. – Ты же ангел? Тебе подвластны чистые душой! А всякая шушера отторгается!

“ Теперь нет! – падший ангел вздохнул и спросил. – А как ты меня нашла?”

“ Да я теперь за километры могу чувствовать твои эманации, кстати очень похожие на мои, что ты сделал?”

“Да, мы поговорили кое о чем с твоим дядей!” – кратко объяснил Анегеил.

“ Ты с ума сошел? Зачем? Ты ж ведь стал?” – догадалась Атлета.

“Да, Атлета, я стал падшим…”

У Илоны было тяжелое и несчастливое детство. Мать – наркоманка, отец – заядлый алкоголик. Когда он напивался до потери памяти, то частенько поколачивал и жену, и маленькую дочурку. Вскоре, доведенные своими пагубными привычками до края бездны, они сгинули со свету и из жизни Илоны. Если бы не бабушка, то Илоне пришлось бы мыкаться по приютам и вряд ли что-либо путное из неё получилось на тот момент. Но бабушка взяла внучку под опеку и обихаживала Илону все эти годы, и помогла устроиться в приходскую школу, где Илона смогла получить образование. А приходской священник посоветовал Илоне, да и помог, получить место в местной библиотеке. Кстати, библиотека эта находилась в нескольких кварталах от тюрьмы. Илоне нравилось заниматься с книгами, она любила читать и читала много всю свою жизнь, от бульварной прессы до классических романов. Книги были помощниками в её становлении в жизни, как личности. Читая, она представляла себя на месте героев книжных романов, и мечтала о принце, который уведет её из этой скучной и унылой жизни в радостную страну грез. Так и жила по сей день Илона с несбывшейся мечтой о большой и светлой любви.

По необъяснимым причинам Атлету занесло именно в тело Илоны. И поначалу Атлета уныло прозябала внутри этой девушки, пока не уловила флюиды где-то рядом находящегося Анегеила. Теперь, по странному стечению обстоятельств, Атлета могла его чувствовать на расстоянии. Пока Анегеил не объяснил причину.

И Атлета взялась действовать и довела все свои действия до закономерного посещения Илоной тюрьмы, где содержался как раз Августо, а в нем и, теперь падший, ангел. И дело оставалось за малым. Подогреть интерес этих двоих друг к другу.

В оставшиеся до освобождения месяцы Августо много и часто писал Илоне. А она с удовольствием отвечала на письма, и несколько раз приходила к нему и приносила книги. В письмах они обсуждали прочитанное, потом делились сокровенным. Однажды Илона получила письмо от Августо полностью написанное стихами. Там были запомнившиеся ей строки, очень похожие на Илиаду Гомера:

Воины дружной лавиной оружье нацелили грозно.

Вот протрубил рог воинственной сечи начало.

Дрогнули в страхе отряды презренных и жалких лигуров,

Враг был повержен, и просто развеян по полю…

Илона показала стихотворение преподобному. Тот тоже оценил написанное и предложил Илоне отнести текст в местное издательство. Вдруг им понравиться, и они смогут напечатать сборник. Все ж какая-то материальная поддержка будет парню, когда выйдет из тюрьмы. Илона изложила эти мысли в следующем письме. И Августо с энтузиазмом подхватил идею напечатать собственный сборник стихов. Неделями он с головой уходил в написание элегий. Получалось в начале трудно. Но когда он перестал себя насиловать рифмами, то стихотворные строфы, как будто сами стали ложиться на бумагу. Писалось легко. Написанное он передавал Илоне. А она уже относила его труды в издательство. Там ухватились за идею напечатать сборник стихов тюремного поэта. Только предложили взять псевдоним, и Августо придумал, что будет подписывать свои произведения как Августо Илони. Издательство вначале предложило издать сборник малым тиражом в 500 экземпляров и посмотреть, как они разойдутся в местечковых магазинах. Если спрос будет высокий, тогда заключенный контракт продлевается и тираж вырастает до нескольких тысяч. Илоне нравилась вся эта суета. Она чувствовала себя нужной, полезной. Что она может помочь исправиться оступившемуся раз парню. Такие мысли были, конечно, благодатны, но не устраивали Атлету, как конечную цель их с ангелом плана.

“Ну что за детский сад! – возмущалась Атлета, когда Илона в очередной раз пришла на свидание с Августо, – у этой девочки в голове одни благие намерения! Я уже неуютно себя чувствую в ней. Если бы не детские психологические травмы, меня давно тут не было бы, я бы иссякла, без подпитки!”

“Атлеточка, радость моя, наберись терпения, мы доведем это дело до конца, я тебе обещаю”. – ангел пытался вселить убежденность в Атлету.

“Кстати, что это за литературные изыски? Твои происки? Лучшего не мог изобрести?”

“Ну да, развлекаюсь немного! А что, у парня хороший слог! – ангел усмехнулся, – Может в будущем что и получится”.

“Ну конечно, прямо второй Петрарка! Только бы он не пошел по его стопам, воспевая впустую свою Лауру”. – Атлета вздохнула.

“Не думаю, что у сегодняшней молодежи, на уме сплошное благообразие. И не забывай, я теперь совсем не тот ангел!”

“Утешил, ладно, давай понаблюдаем куда все это приведет”. – проговорила Атлета.

Авантюра с издательством стихов на удивление дала многообещающие плоды. И уже через два-три месяца Августо Илони знали в Милане, как начинающего, и подающего надежды современного поэта, сочиняющего свои элегии в свободном эпическом стиле. За это время Августо не только писал стихи, но и много прочитал исторических произведений, готических романов, классических военных рассказов. Все прочитанное трансформировалось у него в своеобразный стиль написания его стихов. Они вроде и были романтические, но с ноткой исторических событий, которые, например, запали ему в душу. Такая свежая струя необычного преподнесения в стихотворной форме некоторых событий исторической давности заинтересовала падкий на новинки стиля и моды Милан. Тиражи стихотворных сборников расходились уже миллионные. И оставалось немного времени до того, как Августо сможет навсегда покинуть стены тюрьмы. Илона с нетерпением ожидала встречи с ним уже на воле. Она трепетно дорожила их, такими вот, отношениями, сама ещё не понимая, что потихоньку, понемножку внутри неё растет то большое и светлое, к которому она так стремилась. Но осознавать это ей упорно помогал её внутренний голос…Очень упорно и настойчиво.

Августо же настолько увлекся своим новым положением, что вроде и не обращал внимания на отвлекающие моменты, даже такие, как приходящая Илона. Но и тут на страже своих интересов стоял ангел. По вечерам, после отбоя Августо все-таки задумывался ненароком про отношения с Илоной. Да и навеянные сны у него были насыщенные… Ангел ведь стал уже и совсем не ангельский.

День выхода Августо из исправительного учреждения общего назначения совпадал с национальным праздником – Днем республики. Он отмечался ежегодно 2 июня и считался выходным днем. Поэтому тюремные власти решили выпустить такого, теперь знаменитого, заключенного накануне. На радостях от такой неожиданности, Августо даже весточки никому не успел отправить, ни матери, ни тем более Илоне. Выйдя за тюремные ворота, он постоял немного, глядя в солнечное небо, а потом сосредоточенно прошел к автобусной остановке и укатил в неизвестном направлении…

      На следующий день Илона пришла пораньше на площадь перед воротами тюрьмы и замерла в ожидании. Город готовился к празднику и на улицах было оживленно и торжественно. Дома и улицы украсились флагами. Все готовились к параду и вечернему фейерверку. По улицам проходили массовые шествия людей с флажками и шариками. Вокруг звучала музыка. Илона ждала.

Время близилось к обеду, уже прошли все военные парады во всех крупных и мелких городах. Люди собирались на пикники в парках и скверах. Или проводили время дома в кругу семьи. Илона ждала.

Вечерние фейерверки осветили половину района, и оглушительная канонада салюта подняла в потемневшее небо феерический калейдоскоп красок. Илона смотрела в яркое небо, подсвеченное всполохами салюта, и по её щекам текли слезы. Медленно и печально она направилась в сторону библиотеки. Домой не хотелось. Несправедливая и незаслуженная обида горьким комом вставала в горле.

Вдруг, уже при подходе к дверям библиотеки, Илону привлек громкий сигнал автомобиля. По улице в её направлении двигался абсолютно белый Мазерати Леванте. Этот нереальный автомобиль притормозил прямо около Илоны. И как в сказке оттуда вышел прекрасный принц и бросился к Илоне с восклицанием:

– Я успел! Я сделал это для нас, дорогая Илона! Посмотри, как небо радуется за нас! – Августо радостно подбежал к Илоне и заключил её в объятия.

Вокруг, конечно, сразу начала собираться толпа зевак. Салют уже был позабыт, и все смотрели только на эту необычную пару – великолепного молодого человека, одетого по последнему слову моды, из шикарной машины, и Илону, в старом потрепанном платьице и прошлогодних стоптанных босоножках.

– Дорогая, я хотел сделать сюрприз, чтобы ты видела, чего мы с тобой добились за эти несколько месяцев! И это все благодаря тебе! И вот! – Августо встал на одно колено и преподнес Илоне открытую коробочку, а там конечно же обручальное кольцо с огромным бриллиантом, – Илона! Я очень хочу спросить тебя! Ты выйдешь за меня замуж?

Илона стояла и завороженно глядела в глаза Августо и видела там столько любви и благодарности, и потом это же правда, как в сказке, и она тихо прошептала:

–Да!

“Твоя работа?” – Атлета скептически осмотрела эту сцену.

“Ну да, а что в этом плохого? Парень хотел сделать сюрприз, мотанул сразу к адвокатам, официально принял все обязательства. Потом в банк, и машину с такими деньгами купить то ничего не стоит, оказывается! – ангел торжествовал. – Ну и кольцо ещё”.

“Да уж, ничего не скажешь, сюрприз!”

Августо надел на палец Илоны кольцо, притянул нежно к себе в объятия и поцеловал. Зрители вокруг захлопали в ладоши от радости и засвистели.

Алета уже было напряглась, что её сейчас опять сметет из тела энергетическим выбросом куда-нибудь вообще в другую вселенную. Ангел тоже насторожился, зная, что может последовать за этим. Но ничего такого ужасного не произошло. Их плавно вытянуло из тел человечков. И они зависли в воздухе мерцающей субстанцией.

“Ух ты! Получилось, милый!” – воскликнула Атлета.

“Получилось, дорогая! Ну что, полетели домой?” – падший ангел улыбался.

“Да, а любовь у этих человечков все-таки странная штука!”

“Ну это же так очевидно”.

“Да нет, абсолютно невероятно!”

Оглавление

Часть 1

Часть 2

Часть 3

Часть 4