Цивилизация Древнего Рима [Майкл Грант (антиковед)] (pdf) читать онлайн

1

•

.ф

М А Й К Л ГРАНТ
*w

w

v

w Чф|уфм$

w

•»*Щ'лт'\т*ушрщр\Ф' т гщ ^ *•

ЦИВИЛИЗАЦИЯ

: / w

^

Ц

*\ълт«щ)т№\.'4*

i

£

H

Т

Р

П

W

О

л

И

Г

Р

В

Ф

МАИКЛ ГРАНТ
ШМШШ

ЦИВИЛИЗАЦИЯ

ДРЕВНЕГО
РИМА

Москва

иентрполигрпФ
2003

MICHAEL GRANT

THE W O R L D

OF ROME

У Д К 820
Б Б К 84(7Сое)
Г77

Охраняется Законом РФ об авторском праве.
Воспроизведение всей книги или любой ее части
воспрещается без письменного разрешения издателя.
Любые попытки нарушения закона
будут преследоваться в судебном порядке.

Оформление художника И.А. Озерова

Г77

Грант М айкл
Цивилизация Древнего Рима / Пер. с англ.
И .Ю . Мартьянова. — М .: ЗАО Центрполиграф,
2003. - 397 с.
IS B N 5-9524-0048-5
В книге известного писателя и историка Майкла Гранта содержатся
обширные сведения о внутреннем устройстве римского государства и по­
вседневной жизни его граждан. Исследуется сфера их общественных инте­
ресов — наука, религия, философия, искусство, литература и архитектура.
Анализируется фундаментальное влияние римской цивилизации на после­
дующие исторические формации.

УДК 820
Б Б К 84(7Сое)

TCOTvT * o s o /t п о л о *
I S B N 5-9524-0048-5

© Перевод,
ЗАО «Центрполиграф», 2003
© Художественное оформление,
ЗАО «Центрполиграф», 2003

Анне Софи посвящается

ПРЕДИСЛОВИЕ

Цель этой книги — обрисовать черты цивилизации
древних римлян, которые она носила в период време­
ни продолжительностью триста пятьдесят лег, когда,
обладая наибольшей, не имевшей аналогов властью,
римляне оказывали самое серьезное воздействие на
мир и еще больше получали от него взамен. После того
как я дам сведения общеисторического характера, я
постараюсь выделить те достижения и виды деятельно­
сти римлян, которые мне кажутся, правильно это или
нет, наиболее фундаментальными и которые помогут
нам осознать место Римской империи в истории.
История Рима эпохи империи казалась людям, жив­
шим в последующие столетия, очень увлекательной и
волнующей. Такой она остается и сегодня — изуми­
тельной, ужасной, полной очарования и удивительных
фактов. Я буду рад, если в этой книге я смогу передать
хотя бы малую толику ее многогранного, мощного маг­
нетизма. Материал, дошедший до нас, во многом я в ­
ляется фрагментарным, однако объем его огромен; из
зачастую беспорядочного, противоречивого нагромож­
дения фактов, которые он содержит, двое разных ав­
торов никогда не выбрали бы для описания одни и те
же. Мой рассказ о наследии Рима, возможно, из-за
того, что я провел семь лет в странах Ближнего и Сред­
него Востока, касается прежде всего сложного, созида­
тельного слияния элементов жизни Римской империи,
которые ведут свое происхождение не только из Ита­
лии и материковой части Греции, но и с более отда­
ленных берегов Средиземного моря.
5

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р Е В Н ЕГО РИМА

Поначалу будет сделан краткий обзор политических,
социальных и экономических условий, а затем кое-что
будет сказано о внутренних, сокровенных мыслях, чув­
ствах и достижениях как подавляющего большинства
огромного населения империи, так и его меньшинства.
Иначе говоря, сначала внимание будет сосредоточено
на религиозных чаяниях и верованиях, владевших мил­
лионами людей, а затем — на интеллектуальных и ху­
дожественных творениях небольших талантливых групп
людей или отдельных личностей.
Повествование охватывает период с 133 года до н. э.
до 217 года н. э. Выбор любой начальной даты не может
не быть чем-то искусственным. Но год, выбранный
мной, ознаменовался первыми достойными упоминания
протестами римлян против местнической ограниченно­
сти и стремлением к установлению государственной вла­
сти нового типа, которая могла бы управлять террито­
рией, недавно завоеванной римлянами. Более того, в
пределах нескольких месяцев того же года стремитель­
ный процесс имперской экспансии достиг своей кульми­
нации, когда Рим присоединил к себе территорию, ока­
завшую огромное влияние на все сферы его жизни, —
провинцию Азия на западе Малой Азии (Анатолии).
Книга завершается упадком мира римлян и характер­
ных ему институтов. Конечной датой я избрал (среди не­
скольких возможных дат, отмечавших этот процесс) год,
когда прервалась последняя устойчивая династия импе­
раторов, правившая до того, как начались неблагоприят­
ные события, предшествовавшие переносу столицы мира
из Рима в Константинополь. Тем не менее, чтобы соста­
вить как можно более законченное повествование, я в
некоторых случаях буду выходить за рамки этих времен­
ных ограничений, которые являются случайными (и это
неизбежно). К ак текст, так и иллюстрации включают в
себя сравнительный материал, относящийся не только к
ближайшим последствиям рассматриваемого периода, но
и к другим эпохам, вплоть до X V II и X V III веков.

Майкл Грант

ЦИВИЛИЗАЦИЯ

ДРЕВНЕГО
РИМА

Насть первая
РИМСКАЯ ИМПЕРИЯ

Глава I
ИСТОРИЧЕСКИЙ ОЧЕРК

В первые четыре столетия своего существования
Древний Рим сосредоточил свои усилия на установле­
нии своей власти над Италией на территории южнее
реки По. На этой территории римляне заключили ряд
неравноправных союзов, число которых увеличивалось.
Конгломерат союзных государств преобразовался не в
классическую конфедерацию (что тогда было вполне
возможно), а в империю, во главе которой встал Рим.
Затем, в течение немногим более ста лет (241—133 гг.
до н. э.), власть Рима быстро распространилась на огром­
ное число народов за пределами Италии. Современник
описываемых событий греческий государственный дея­
тель и историк Полибий, писавший о римских завоева­
ниях в середине вышеозначенного периода, обосновал
свой интерес к проблеме тем, что каждому будет лю­
бопытно узнать, каким образом римляне «менее чем за
пятьдесят три года смогли подчинить своему влиянию
почти все населенное мировое пространство. Это дос­
тижение не имеет аналогов в истории». Александр Ве­
ликий, мечтая о единстве мира, в какой-то короткий
момент почти воплотил свою мечту; благодаря ему гре­
ческий язы к стал вторым языком на обширных террито­
риях Ближнего Востока. Теперь же во второй раз удалось
обеспечить нечто вроде единства мира, мирового господ­
ства. Этого снова добились насильственными методами,
однако на более прочной основе.
9

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р Е В Н ЕГО РИМА

Кроме Рима, единственной мировой сверхдержавой
был Китай, однако Рим и Китай оставались вне поля
зрения друг друга. Карфаген контролировал Западное
Средиземноморье, но потерпел поражение от Рима в
ходе трех Пунических войн (264—241, 218—201, 149—
146 гг. до н. э.) и прекратил свое существование. Из
трех восточных государств, которые в эпоху эллиниз­
ма, следующую за периодом классической Греции,
разделили между собой почти все наследие Александ­
ра, Македонское царство было подчинено Риму; цен­
трализованное государство Птолемеев было урезано и
едва выходило за рамки Египта; могущественное госу­
дарство Селевкидов, хотя оно и сохранило свою власть
на огромных пространствах Сирии и Антиохии в ЮгоЗападной Азии, было вытеснено с густонаселенного
полуострова Малая Азия (здесь проходила граница меж­
ду Европой и Азией; в древности полуостров был по' чти самостоятельным континентом).
Результатом этих побед стала серия аннексий, про­
веденных римлянами. После 1-й Пунической войны
господство Рима вышло за пределы Италийского полу­
острова. Римляне получили важные житницы — Сици­
лию (241 г. до н. э.) и Сардинию (231 г. до н. э.). Во
время и после 2-й Пунической войны в руки римлян
попала значительная часть Испании, хотя завоевание
Испании оставалось незавершенным в течение двух по­
следующих столетий. Только за девять лет римляне до­
были на испанских месторождениях 130 ООО фунтов се­
ребра и 4000 фунтов золота. Затем, после ряда войн с
государствами — преемниками Александра, усиливаю­
щаяся антипатия римлян к сопротивлению Греции и
методам ее политики привела к дальнейшим завоева­
ниям: Македония стала частью Римского государства в
148 г. до н. э., а Ахейя (Греция) — в 146 году до н. э.
Это было зловещим признаком того, что романтичес­
кий римский эллинизм, представленный в начале века
Фламинином, «освободителем Греции» (фото 5а), при­
шел в упадок; и это повлекло за собой разграбление
Коринфа, одного из главных торговых городов. Этот

ю

РИ М СКАЯ И М П ЕРИ Я

имеющий решающее значение год ознаменовался
окончательным разрушением Карфагена, предприня­
тым Сципионом Эмилианом, выходцем из выдающего­
ся рода Корнелиев. В результате этого акта насилия к
Риму отошла провинция Африка, площадь которой пер­
воначально составляла около 5000 квадратных миль (что
примерно соответствует площади современного Туни­
са). Эта территория состояла из трех больших округов,
которые поставляли своим новым правителям необхо­
димое для них количество зерна.
Африка стала пятой провинцией Рима. Однако куль­
минацией завоеваний явился захват Римом его шестой
по счету, еще более богатой провинции, которая распо­
лагалась на восточном побережье Эгейского моря, где
пергамская династия Атталидов отделилась от государ­
ства Селевкидов. В 133 году до н. э. последний правитель
Пергама, стремясь предотвратить народное восстание,
завещал свои владения римлянам. Эти владения включа­
ли в себя западную густонаселенную часть Малой Азии,
где продолжали расти прославленные города, где име­
лось большое количество сельскохозяйственных ресур­
сов. Эта местность характеризовалась высоким развити­
ем ремесел (ткацкого и др.). Подавив революцию, под
знаменем которой объединились рабы и националис­
ты, Рим завладел этим наследством, которое стало ис­
точником баснословных доходов для римских чиновни­
ков и финансистов. Завоевание Пергама оказало могуще­
ственное влияние на культуру, религию и национальный
состав Древнего Рима. Бывшая столица королевства Пергам и другие греческие города формально оставались
«свободными», но, как и «свободные» города в других
частях империи, подвергшихся эллинистическому влия­
нию, перешли под полный контроль Рима, хотя в подоб­
ных случаях этот контроль осуществлялся в основном с
видимой деликатностью.
В этот период завоеваний Римом эффективно управ­
лял сенат, доминирующая составляющая формулы влас­
ти «Сенат и Народ». Триста членов сената, куда входи­
ли, за редким исключением, представители нескольких
11

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д РЕ В Н ЕГО РИМА

родов из числа земельной аристократии, оставались се­
наторами пожизненно. Из числа сенаторов ежегодно из­
бирались два консула; сенаторы занимали также другие
ключевые государственные посты. Самонадеянные, аг­
рессивные индивидуалисты, составлявшие сенат, не фор­
мировали политических партий в современном понима­
нии. В процессе бесконечных споров политики привле­
кали на свою сторону всех, кого возможно, вне зави­
симости от социального и имущественного положения.
Тем не менее сенату удавалось держать достаточно еди­
ный фронт для того, чтобы нейтрализовать любые пося­
гательства на его исключительную власть. Победа во 2-й
Пунической войне, одержанная под руководством се­
ната, на целое столетие задержала робкие попытки
установить более демократический режим. Хотя высшей
властью считался не сенат (который теоретически был
совещательным органом), а народное собрание, после­
днее передало сенату право осуществлять управление в
области внешней и финансовой политики из-за того, что
международное положение все более усложнялось.
Тем не менее власть сената была ограничена еще од­
ной влиятельной социальной группой, укрепившей свои
позиции в ходе войн. Эта социальная группа включала в
себя людей, занимавшихся преимущественно коммер­
ческой деятельностью, всадников. Государственные по­
сты, занимаемые сенаторами, были для них недоступны.
Занимая примерно одинаковое с сенаторами имущест­
венное положение, всадники ставили своей целью не об­
ретение официальных должностей, а рост доходов и вли­
яния. Им подчинялись финансовые агенты, известные
как publicani, с которыми правительство заключало под­
рядные контракты на строительство, снабжение армии,
разработку полезных ископаемых и, что важнее всего,
сбор налогов.

К концу I I века до н. э. число небольших сельско­
хозяйственных наделов, на которых по-прежнему ве­
лось натуральное хозяйство, постепенно уменьшилось.
12

РИ М СКА Я И М П ЕРИ Я

На смену им пришли крупные товарные хозяйства (ран­
чо и фермы смешанного типа). Владельцы этих план­
таций, которые не занимались хозяйством непосред­
ственно, а лишь вкладывали в него деньги, сочли, что
земля является самой надежной сферой инвестирова­
ния и что скотоводство приносит больший доход, чем
производство зерновых культур. Появление имений та­
кого типа, рабочую силу которых составляли много­
численные рабы, захваченные в ходе войн, приводило
к пауперизации свободных малоимущих граждан Ри ­
ма. Они перебирались в города, безработные, голод­
ные, отчаявшиеся. Для того чтобы помочь им и вер­
нуть Италии ее былое процветание, молодой образо­
ванный выходец из знати Тиберий Семпроний Гракх
возродил давно утраченное влияние должности, кото­
рую он занимал, — народного трибуна. Должность эта,
учрежденная для защиты интересов низших классов
несколькими столетиями раньше, давно уже была под­
чинена аппарату сенаторского правления. Но Тиберий
Гракх, которому были известны греческие идеи народ­
ного правления, проигнорировал мнение сената, пред­
ложив народному собранию утвердить закон, в соот­
ветствии с которым, во-первых, площадь земель, в тот
момент незаконно арендованных государственными чи­
новниками, должна быть сокращена, во-вторых, полу­
ченные таким образом излишки земли должны быть
предоставлены в пользование неимущим безземель­
ным гражданам. Гракх пошел на риск, добившись сня­
тия с должности народного трибуна своего коллеги
консерватора. Когда Гракх вопреки обычаям выступил
за немедленное переизбрание, он был убит вместе с
тремя сотнями своих сподвижников. Это было первое
в политической истории Древнего Рима кровопроли­
тие за почти четыреста лет. Оно положило начало эпо- J
хе политического насилия.
Брат Тиберия Гай, более энергичный и влиятельный
по сравнению со своим братом, хотя и не такой даль­
новидный, был трибуном в 123 году до н. э., а затем —
в 122 году до н. э. Он предложил учредить новые тор13

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д РЕ В Н ЕГО РИМА

говые колонии не только в Италии, но и на северном
берегу Африки, возле Карфагена (эта идея не привела
в восторг традиционалистов). Гай Гракх пытался огра­
ничить неумеренный рост цен на хлеб. Он также воз­
родил земельные законы своего брата. Но эти законы
насторожили так называемых римских конфедератов,
или «союзников» — фактически подданных Рима, — в
Италии. Римские власти все более ущемляли их в пра­
вах, и конфедераты боялись потерять свои земли. П о­
этому Гай предложил сделать всех латинян (которые
составляли ядро конфедерации) полноправными граж­
данами Рима, а также предоставить права неполного
гражданства остальным жителям Италии. Гай Гракх по­
сеял семя будущей вражды между сенатом и всадни­
ками, предложив отдать на откуп последним сбор на­
логов в недавно завоеванной Азии (что было очень вы­
годно). По мнению Гракха, именно всадники (а не се­
наторы, как это было до настоящего времени) должны
назначаться судьями в Верховный суд, учрежденный
четверть века назад для того, чтобы оградить жителей
провинции от произвола властей при рассмотрении об­
винений римских чиновников во взяточничестве. Ни
одна социальная группа не восприняла положительно
преимуществ, предоставленных остальным, поэтому в
121 году до н. э. Гай Гракх был лишен государствен­
ных должностей. Крупный политический скандал при­
вел к тому, что сенат принял самый радикальный за­
кон за все время своего существования. Затем после
ожесточенной борьбы и последовавших за ней репрес­
сий Гай и три тысячи его сторонников были убиты.
Вскоре после этого римляне включили в состав сво­
их владений южные области Галлии (121 г. до н. э.) в
целях охраны своих путей сообщения с Испанией и за­
щиты своего давнего союзника Массалии (Марселя) от
набегов галльских племен в глубоком тылу. Эта новая
провинция, названная Галлия Нарбоннская (по на­
званию города Нарбонн, где в 118 году до н. э. была
основана римская колония), заняла второе место пос­
ле Италии по степени распространенности римской
14

РИ М СКАЯ И М П ЕРИ Я

культуры и роста городов. Однако новая угроза пришла
из-за южных рубежей империи. Югурта, царь Нумидии, полузависимой от Рима, в Северной Африке, не
стал препятствовать убийству купцов из Италии, нане­
ся тем самым удар по престижу римских всадников.
Сенат, начавший войну без всякого энтузиазма, доверил
командование войсками Квинту Метеллу, выходцу из
нового, но довольно влиятельного рода Цецилиев. Метелл достаточно успешно провел две кампании. Однако
его подчиненный и протеже, жестокий и коварный че­
ловек Марий (из рода Арпинов, занимавшихся ското­
водством) стал плести против него интриги, так как их
политические и торговые интересы расходились. Н а­
родное собраниё сената назначило Мария консулом и
поручило заменить Метелла на посту командующего.
Это было сделано в обход сената, что могло повлечь за
собой борьбу политических группировок. Сформировав
легионы, частично состоявшие из наемников, Марий
нанес поражение Югурте. Последний был захвачен в
плен (105 г. до н. э.) и казнен. Но теперь Италии уг­
рожала опасность, исходившая не столько от восстав­
ших на Сицилии рабов, сколько от двух больших ко­
чующих германских племенных союзов — кимбров и
тевтонов. Эти племена нанесли несколько унизитель­
ных поражений неудачливым римским военачальни­
кам, погрязшим в интригах, а в 105 году до н. э. в бит­
ве при Аравсионе (ныне Оранж) разбили 80 ООО легио­
неров. Так или иначе, Марий, которого четырежды
избирали консулом, несмотря на то что он принадле­
жал к числу «новых людей» (то есть члены его рода ни­
когда ранее не были консулами), сумел уничтожить
войска противника при Аквах Секстиевых (Экс-анПрованс) (102 г. до н. э.) и Верцеллах на севере Ита­
лии (101 г. до н. э.). Видный новатор в военной обла­
сти, Марий продолжил начатые ранее эксперименты
по использованию когорты как основной тактической
единицы. В легионах, состоявших из 10 когорт, слу­
жили теперь профессиональные военные. В войсках в
значительной степени вырос кастовый дух, они теперь
15

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р Е В Н Е Г О РИМА

в большей степени зависели от своих командиров, чем
от государства. Во время шестого консульства Мария
разгорелся мятеж, в ходе которого трибун Сатурнин,
пытавшийся распределить государственные земли, был
забит насмерть камнями. Разочарованные бенефициа­
рии из числа итальянских конфедератов (союзников),
подданных Рима, ринулись в столицу. Власти поступи­
ли опрометчиво, наотрез отказав бенефициариям в их
требованиях и выдворив всех жителей Италии, кото­
рые не являлись гражданами Рима, за пределы города
(95 г. до н. э.). Когда представитель конфедератов (со­
юзников) Друз не был допущен властями в Рим, а за­
тем убит, союзники открыто восстали. Началась
j Марсианская (по названию племени марсов) война, ко­
торая велась с большим ожесточением. Эта война полу­
чила также название «Союзнической», или «Социаль­
ной» (от лат. socius — союзник). Однако почти все ста­
рейшие римские союзники, или конфедераты, остались
верны правительству. Повстанцы вели партизанскую
войну в горных районах Северной Италии. Ряды по­
встанцев в основном составляли марсы (северная груп­
па) и самниты (южная группа). Повстанцы называли
свое движение Italia (Италия). Некоторые из них сража­
лись за то, чтобы обрести римское гражданство, осталь­
ные (особенно самниты, которые претендовали на гла­
венствующее положение в Италии, но потерпели пора­
жение от Рима в IV в. до н. э.) стремились подорвать
власть Рима. Римляне победили в этой войне ценой
упорной борьбы, уступив противнику главную ставку
на кону: все люди, жившие к югу от реки По, ста­
ли гражданами Рима, значительная часть населения
Транспаданской Галлии (территория между рекой По
и Альпами) обрела «латинский статус». Этот статус был
промежуточной ступенью на пути к римскому граждан­
ству. С помощью «латинского статуса» чиновники во
всех городах с традициями местного самоуправления
получили избирательное право.
Марий намеревался осуществить поход против пра­
вителя Понта, страны, занимавшей обширную терри­
16

РИ М СКАЯ ИМ П ЕРИ Я

торию на севере Малой Азии, славившейся лесом и
пастбищами. Там проходили коммуникации, связывав­
шие Рим со странами Востока, и существовала опас­
ность потерять их. Правителем Понта был обаятель­
ный, но жестокий, стремившийся к территориальным
захватам Митридат V I Иранский (фото 5а). Он испы­
тал некоторое влияние эллинизма. Митридат опусто­
шил большую часть полуострова и поощрял истребле­
ние населения итальянского происхождения. Тем не
менее поход против Митридата возглавил не Марий,
а патриций Сулла. В результате жестокой бойни на
улицах Рима Сулла подтвердил свои права на власть.
Он встал во главе армии за пределами столицы, а за­
тем двинулся на город, создав тем самым тревожный
прецедент. Для того чтобы обеспечить себе поддерж­
ку, Марий вооружил рабов, однако был объявлен вне
закона и бежал в Северную Африку. Сулла был, воз­
можно, лучшим военачальником Рима после Сципио­
на Старшего, победившего во 2-й Пунической вой­
не. Сулла начал поход на восток и отвоевал Грецию у
Митридата. Тем временем Марий, рассудок которого
помутился, вернулся в столицу. Он устроил невидан­
ную в истории Рима резню. Во время своего шестого
консульства Марий умер (86 г. до н. э.). Его союзник
Цинна (консул в 87—84 гг. до н. э.) был убит. Их пре­
емники, которых поддерживала определенная часть
этрусков, самнитов и римских всадников, не смогли
воспрепятствовать возвращению в Рим Суллы.
Гражданская война продолжалась три года. Тысячи
противников Суллы были истреблены. Благодаря этому
Сулла получил земли для 120 ООО своих демобилизован­
ных солдат-ветеранов. В 81 г. до н. э. Сулла объявил себя
диктатором (чрезвычайная должность, учрежденная еще
в древности), продлив возможный шестимесячный срок
диктаторства до того времени, пока нация не оправится
после гражданской войны. Тем не менее этот выдающий­
ся, жестокий, мистический и распутный человек, отнюдь
не намеревавшийся ниспровергать традиционный меха­
низм власти сенаторов, рассчитывал заручиться поддер­
17

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Л Р Е В Н Е ГО РИМА

жкой аристократии для того, чтобы этот механизм рабо­
тал. Казнив каждого десятого в сенате, Сулла пополнил
его своими сторонниками. Необходимой ступенью го­
сударственной службы стало пребывание на посту квес­
тора (двадцать молодых людей ежегодно занимали этот
пост). Только таким образом можно было рассчитывать
на место в сенате. Уголовным судопроизводством стал
ведать исключительно сенат; оно было расширено и усо­
вершенствовано.
Сулла также попытался оградить сенат от возможных
посягательств автократов и ниспровергателей (каким в
действительности являлся и он сам). Сулла ограничил
продолжительность дальних военных походов, препят­
ствовал повторному избранию на консульские должнос­
ти. Был ужесточен закон о государственной измене; три­
буны подверглись гонениям. Должности трибунов стали
занимать те, кто был лишен остальных государственных
постов. Сулла впервые в истории систематизировал за­
стройку огромной площади города. Достигнув 59-летне­
го возраста, Сулла, уставший от войны, от власти и от
Рима, объявил о сложении с себя полномочий и возвра­
щении к частной жизни, не добиваясь окончательного
введения пожизненного правления, что было совсем не
в духе римлянина. Уйдя в отставку, Сулла занимался охо­
той, писал, пил. Вскоре он умер. Ему устроили роскош­
ные похороны.

Следующие несколько лет ознаменовались возвы­
шением любезного, честолюбивого миллионера Красса,
предводителя сенаторов и всадников, и самонадеянного,
хитрого Помпея. Оба они добились своего положения,
сражаясь на стороне Суллы, а Помпей ликвидировал
отряды доблестного Сертория, сторонника Мария,
непревзойденного вождя партизан в Испании (76— 2 гг.
до н. э.). Впоследствии Красе подавил восстание 90 ООО
рабов, представлявших серьезную угрозу, под предводи­
тельством фракийского гладиатора Спартака; Помпей же
нанес им окончательное поражение.
18

РИ М СКАЯ И М П ЕРИ Я

Когда Красе и Помпей были консулами, каждый из
них имел за собой армию, поддерживавшую его. Они
свели на нет реформы Суллы, продемонстрировав
всем, что сенат не властен над ними. Затем, вопре­
ки воле сената, собрание предоставило Помпею ши­
рокие, не республиканские полномочия для борьбы с
пиратами, которые перекрыли все пути в Восточном
Средиземноморье (67 г. до н. э.), а также с Митридатом Понтийским, все еще продолжавшим сопротивле­
ние. Наделение Помпея полномочиями приветствовал
Цицерон из Арпины (фото 10а), «новый человек»,
один из самых талантливых ораторов, отстаивавший
интересы всадников, а также обедневший аристократ
Цезарь (фото 1а). Но в отсутствие Помпея еще один
обедневший патриций, Катилина, бывший опричник
Суллы, потерпев неудачу на консульских выборах, при­
влек на свою сторону неимущие слои населения и
имевших долги землевладельцев с целью добиться за­
кона об отмене долгов, а затем — совершить воору­
женный переворот. Цицерон, консул в 63 г. до н. э.,
арестовал шестерых участников заговора Катилины и
казнил их. Однако сначала он заручился поддержкой
сената, во главе которого стоял искусный политик,
строго принципиальный человек Катон Младший. Це­
зарь, будучи скрытым оппозиционером, высказался за
более мягкий приговор. В скором времени, на следу­
ющий год, Катилина погиб, сражаясь с армией рес­
публики при Пистории (Пистойе).
Помпей, будучи выдающимся полководцем, успешно
применял методы ведения войны, схожие с десантны­
ми. На Востоке он добился небывалого успеха. Помпей
покончил с Митридатом, подчинил римскому влиянию
Иудею и уничтожил когда-то могущественную монархию
Селевкидов. Ядро этой империи, густонаселенная Си­
рия, была включена в состав римских владений. Помпей
подтвердил автономию сирийских городов-государств.
Там продолжали заниматься традиционной караванной
торговлей. Под контролем сирийских городов-государств
оставались процветающие, прибыльные ремесла — пря19

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р Е В Н ЕГ О РИМА

дение шерсти и льна, красильное и стеклодувное ремес­
ла. Сирия была очень важна в стратегическом отноше­
нии, так как являлась бастионом в борьбе с Парфией,
полуфеодальной иранской империей, находившейся за
Евфратом. Парфия становилась заклятым врагом Рима.
Помпей заявил, что все страны Ближней Азии должны
ориентироваться не на Восток, на Парфию, а на Запад,
на Рим. Впоследствии завоеванные Помпеем земли ста­
ли форпостом римского владычества на этой территории.
Помпей вернулся в Рим, не имея намерений стать
диктатором. Несмотря на то что его успех принес в
казну сумму, равную примерно нынешним двенадцати
миллионам фунтов стерлингов, и увеличил ежегодный
доход государства на семьдесят процентов (что экви­
валентно двадцати четырем миллионам долларов), все
проведенные им мероприятия не были одобрены сена­
том — Цицерон признавал лишь свои собственные
успехи. Вследствие этого Помпей, Цезарь и Красе
объединились в неофициальный, но всесильный Пер­
вый триумвират, скрепленный женитьбой Помпея на
дочери Цезаря Ю лии. Идеал Цицерона — «гармония
законов», которая строилась бы на основе свободного
действия трех республиканских институтов, — не был
претворен в жизнь. Началась агония республики.
В результате дележа власти среди членов триумвира­
та Цезарь стал консулом (59 г. до н. э.) и командующим
римскими войсками в Иллирии (Ю гославия) сроком на
пять лет (позже срок был продлен до десяти лет) и в Гал­
лии по обе стороны Альп (Франция и Северная Италия).
Галльские вожди обратились к Цезарю с просьбой защи­
тить их от кельтского племени гельветов, и Цезарь дви­
нул свои войска на Рейн. Затем самым жестоким обра­
зом он подчинил себе разрозненные племена Франции и
Бельгии (58—57 гг. до н. э.) и провел несколько успеш­
ных дерзких операций на побережье Атлантического
океана (56 г. до н. э.). Покорив таким образом основные
племена, Цезарь дважды вторгался в Британию (55—
54 гг. до н. э.). П ять легионов при помощи 28 боевых и
540 транспортных кораблей осуществили высадку и за­
20

РИ М СКАЯ ИМ П ЕРИ Я

хватили Витхэмпстед, столицу временно командующего
британцами Кассивелауна, но не осуществили никаких
завоеваний. Затем Цезарь столкнулся с грозной коалици­
ей племен Центральной Галлии. Наголову разбив боль­
шие, сменявшие друг друга армии противника, Цезарь
захватил в плен вождя галлов Верцингеторикса в Алезии
(Ализ-Сент-Рен). Вновь покоренные земли Северной и
Центральной Франции, а также пограничную область
вплоть до Рейна Цезарь включил в состав новой провин­
ции G allia Comata («Косматая Галлия»), Потребовалось
немного времени для того, чтобы привить на этой тер­
ритории с пятимиллионным населением живую провин­
циальную культуру, а также для того, чтобы использовать
большие потенциальные возможности здешнего сельс­
кого хозяйства, животноводства, разработки полезных
ископаемых и металлургии. В этой провинции быстро
прижились гончарное и стеклодувное ремесла.
Тем временем Цицерон был выдворен в Эпир (58—
57 гг. до н. э.) за его расправу над сторонниками Катали­
ны. Когда ему позволили вернуться, он уже не пользовал­
ся никаким влиянием. Несмотря на многие разногласия,
триумвират был подтвержден в Луке (Лукке) в 56 году до
н. э. Помпей получил должность наместника в Испании
сроком на пять лет. Однако свои обязанности наместни­
ка Помпей выполнял через своего представителя, сам
оставаясь в Риме, окруженный ореолом невиданного ве­
личия и шумными толпами зависимых от него людей
(«клиентов»). В 53 году до н. э. Красе погиб в сражении
с парфянами при Каррах в излучине Евфрата, и триум­
вират прекратил свое существование. В следующем году,
в условиях разгоравшейся борьбы политических группи­
ровок, Помпей стал единственным консулом, создав тем
самым прецедент, которым воспользовались императо­
ры. Ж ена Помпея, дочь Цезаря, умерла в 54 году до н. э.
Часть консервативных сенаторов пыталась убедить Пом­
пея нарушить обязательства, данные Цезарю, с тем что­
бы ограничить срок пребывания Цезаря на должности
наместника в Галлии и не допустить его избрания кон­
сулом. Не важно, кто был прав, а кто не прав с точки
21

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д РЕВ Н ЕГО РИМА

зрения закона (это до сих пор является предметом дис­
куссии), — республика потерпела поражение. Прави­
тельство, изначально предназначенное для управления
небольшим городом-государством, не смогло предотвра­
тить насилие и коррупцию, держать под контролем вое­
начальников, без которых нельзя было обойтись в такой
огромной империи.

Цезарь перешел Рубикон (49 г. до н. э.) и захватил
Италию. Помпей увел свои войска на Балканы. Цезарь
после короткого похода в Испанию стал преследовать
Помпея на Балканах и одержал победу в битве при
Фарсале в Фессалии (48 г. до н. э.) благодаря храбро­
сти ветеранов его стойкой кавалерии. По прибытии в
Египет (давно уже зависимый от Рима) Помпей был
убит. Цезарь провел в Египте зимнюю кампанию, ли­
шения которой скрашивало для него общество 22-лет­
ней Клеопатры, которую он назначил правительницей.
В 47 году до н. э. Цезарь нанес поражение сыну М ит­
ридата Фарнаку под Зелой в Малой Азии. Затем он
вернулся в Рим. В последующих молниеносных вой­
нах Цезарь разбил сыновей Помпея в Северной Аф ­
рике в 46 году до н. э. (битва при Тапсе считается вер­
шиной его стратегии) и в Испании в 45 году до н. э.
(битва под Мундой называется «битвой несгибаемых
воинов»). Несмотря на то что Цезарь не изобрел но­
вых приемов ведения войны, он поразительно точно
предчувствовал момент, когда следует нанести удар,
прекрасно разбирался в вопросах снабжения армии,
умел рационально использовать подчиненные ему не­
сравненные легионы и вдохновлять их на битву.
Будучи властелином всей римской цивилизации,
Цезарь добился для себя поста пожизненного дикта­
тора, который он занимал с перерывами с 49 года до
н. э. Месяц спустя, когда Цезарь вынашивал гранди­
озные планы строительства, а также расселения своих
бывших солдат в торговых колониях, когда он гото­
вился к походу на Восток, стремясь превзойти Алек­
22

РИ М СКАЯ ИМ П ЕРИ Я

сандра Македонского, он был убит Брутом, Кассием
и другими людьми, пользовавшимися его покрови­
тельством и милостью, но не потерпевшими его еди­
ноличной власти. Несмотря на его дар точно предви­
деть события, живой ум и железную волю, програм­
ма реформ, начатых по его инициативе, не содержала
кардинальных изменений государственного аппарата,
который после его смерти впал в состояние анархии.
Сенат, воодушевленный дерзкой, злоязычной речью
(«филиппикой») Цицерона, объединился в борьбе про­
тив Антония, попытавшегося стать преемником Це­
заря, и нанес ему поражение в 43 году до н. э. при Мутине (Модене). Но затем Антоний объединился с 22-летним Октавианом (впоследствии Августом, фото 16),
расчетливым, честолюбивым человеком. Двоюродным
дедом Октавиана был Цезарь, который в своем завеща­
нии объявил Октавиана своим главным наследником и,
как утверждал Октавиан, своим сыном. Вместе с Лепидом, бесцветным человеком, который сменил Цезаря
на посту верховного понтифика, Антоний и Октавиан
составили Второй триумвират, орган диктатуры, под­
крепленный соответствующими законами. Его зада­
чей было «провести государственные реформы» и ото­
мстить за убийство Цезаря. Были казнены 2000 че­
ловек (среди них Цицерон). Члены триумвирата —
главным образом Антоний — сокрушили республикан­
цев при Филлипах в Македонии (42 г. до н. э.). Брут и
Кассий покончили жизнь самоубийством.
В 40 году до н. э. в Брундизии (Бриндизи) был
заключен договор между Антонием и Октавианом.
Последний утвердился в Италии и западных провин­
циях. Секст, оставшийся в живых сын Помпея, держав­
ший Италию в блокаде, был разгромлен в морском сра­
жении возле Навлоха на Сицилии (36 г. до н. э.).
Затем Октавиан вдвое увеличил свою армию за счет
22 легионов Лепида, которого заставили уйти из по­
литики. Тем временем Антоний поставил под свой
контроль восточные провинции. Несмотря на то что
Антоний был женат на Октавии (сестре Октавиана), из
23

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д РЕ В Н ЕГО РИМА

всей иерархии восточных правителей он выделял ам­
бициозную, дальновидную Клеопатру, ради которой,
будучи страстно в нее влюбленным, Антоний был го­
тов пожертвовать интересами Рима.
Антоний потерял много римских солдат в имевшем
катастрофические последствия широкомасштабном
вторжении в Армению (36 г. до н. э.), которая контро­
лировалась Парфией. Октавиан же совершил переход
через Адриатическое море и провел успешные кампа­
нии в Иллирии и Далмации (35—34 гг. до н. э.). Затем
он склонил сенат лишить Антония власти, которой тот
обладал как член триумвирата, и объявить войну Кле­
опатре. Клеопатре и Антонию нанесли сокрушительное
поражение в морском сражении возле мыса Акций в
Эпире (31 г. до н. э.). С каждой стороны в битве уча­
ствовали 40 ООО легионеров, посаженных на корабли.
Легионеры Антония, измотанные пропагандистскими
атаками против их восточных сирен, были не в состо­
янии сражаться. Антоний и Клеопатра бежали в Еги­
пет, где, не дожидаясь последнего удара Октавиана, по­
кончили жизнь самоубийством (30 г. до н. э.). Египет,
бюрократический аппарат которого сосредоточил в
своих руках огромное богатство, был в состоянии еже­
годно обеспечивать Рим зерном, которого хватило бы
на 4 месяца. Египет был у ног Октавиана, — как и вся
римская цивилизация.

Август (именно такое имя, вызывавшее в эпоху антич­
ности религиозные ассоциации, выбрал для себя новый
диктатор в 27 г. до н. э.) обладал неоспоримым автори­
тетом, так как, несмотря на то что он номинально слу­
жил республиканским органам, под его контролем нахо­
дилась армия и финансовые ресурсы империи. Среди
друзей, чья помощь была необходима Августу для реше­
ния многих задач, он особо выделял неизменно безуко­
ризненного Агриппу (ум. в 12 г. до н. э.), являвшегося
почти соправителем, и разгульного, но бдительного М е­
цената ( ум. в 8 г. до н. э.). Хотя правящей императорс­
24

РИМ СКАЯ И М П ЕРИ Я

кой династии официально не существовало, возникли
слухи о наследовании Августом власти, поскольку он
выдал замуж свою падкую на развлечения, распутную
дочь Юлию сначала за своего племянника Марцелла (ум.
в 23 г. н. э.), затем — за Агриппу и в конце концов —
за своего приемного сына Тиберия. Август привлекал
Тиберия к работе даже в большей степени, чем других
своих последователей, но неохотно объявил его своим
преемником (4 г. н. э.) после преждевременной смерти
двоих внуков — сыновей Агриппы и Ю лии. Август вел
образ жизни «простого человека из маленького города»,
тем не менее он обладал художественным вкусом. В рав­
ной степени восхищался культурой Греции и римскими
и итальянскими традициями. Но больше всего его инте­
ресовали вопросы эффективности управления, он имел
большой талант в этой области. За продолжительное вре­
мя своего правления он взял в свои руки все ветви влас­
ти в Риме и преобразовал их в единый государственный
механизм, способный выполнять функции имперского
управления. Искусные фрески, восхваляющие деяния
Августа, сохранились в храме в Анкаре.
Зная, что слава ему уже обеспечена, Август предпочи­
тал проводить свою политику мирными, а не военными
средствами. Тем не менее в годы его правления частыми
были войны, которые вели Агриппа, а также братья Ти­
берий и Друз (старший). Продолжалась территориаль­
ная экспансия. Восточная граница была отодвинута. В
состав владений Рима был включен не только Египет, но
и большой участок территории Малой Азии, важный
в стратегическом отношении, населенный потомками
кельтских иммигрантов. Эта территория вошла в состав
провинции Галатия (25 г. до н. э.) (карты 4, 5). Также
были присоединены Нумидия в Северной Африке, тер­
ритории, прилегающие к Дунаю от Швейцарии до Чер­
ного моря, а также Западная и Центральная Германия,
где римские легионы достигли реки Эльбы. Установлен­
ная таким образом граница по Эльбе—Дунаю была коро­
че, чем линия Рейн—Дунай. Но в целях экономии здесь
не содержали сильной армии, и неопределенность тер­
25

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р Е В Н ЕГ О РИМА

риториальных приобретений при отсутствии резервных
войск в стране проявилась во время серии восстаний сна­
чала в Паннонии—Иллирии между Дунаем и Адриати­
ческим морем (6 г. н. э.), а затем в Германии (9 г. н. э.).
Первое из этих восстаний нарушило планы Рима завое­
вать Богемию, в результате второго граница Рима была
отодвинута назад до Рейна. Пресловутым яблоком раздо­
ра до сих пор оставалась гористая территория Армении,
которая постоянно переходила из рук в руки наместни­
ков то Парфии, то Рима. После демонстрации силы ору­
жия Тиберием Август попытался договориться с Парфией
с помощью дипломатии (20 г. до н. э.). Он провозгласил,
что отныне Армения принадлежит ему, однако не смог
сохранить контроль над этой территорией.
Жизнеописания следующих четырех правителей боль­
ше похожи на душераздирающие придворные мелодра­
мы. Они содержатся в произведениях Тацита «Анналы»
и Светония «Жизнь двенадцати Цезарей». Каждый из им­
ператоров начинал с того, что выражал свое несогласие
с действиями как Августа, так и республиканцев. Затем,
под давлением неограниченной власти, они опускались
до массовых убийств представителей правящего класса.
Тиберий (14—37 гг. н. э.) принимал эффективные меры
для поддержания порядка, справедливости суда и ста­
бильной экономики, однако он был угрюмым, ненавидя­
щим всех и вся человеком, нетерпимым к лицемерию и
любым проявлениям общественных отношений. Раздра­
женный своей августейшей матерью Ливией и враждеб­
ностью по отношению к нему внутри его же семьи, он
оставил трон и уехал на Капри в 26 году н. э. Импери­
ей управлял через префекта преторианцев — командира
личной охраны императора Сеяна. Но Сеян, устранив
наследников Тиберия, сам был свергнут. Это было нача­
лом слежки за политическими противниками, преследо­
ваний, мести и самоубийств.
Недостатки воспитания и изнурительная болезнь
внучатого племянника Тиберия Гая (Калигулы, 37—
41 гг. н. э.) превратили его в суетливого, нервного са­
диста. После его убийства преторианцы добились на­
26

РИ М СКАЯ ИМ П ЕРИ Я

следования престола дядей Гая Клавдием (41—54 н. э.),
чья образованность и проницательность скрывались
под нелепой внешностью и поведением. Правление
Клавдия примечательно тем, что жителям провинций
было даровано римское гражданство (император, ро­
дившийся в Лугдунуме, или Лионе, был в этом особен­
но заинтересован). Был создан правящий имперский
кабинет, состоявший из бывших рабов. Эти люди из
Малой Азии и Леванта, пользуясь небывалой властью
и благосостоянием, соперничали или сотрудничали с
третьей и четвертой женами императора — распущен­
ной в половом отношении Мессалиной, а такжебезжа­
лостной и честолюбивой Агриппиной младшей. Агрип­
пина отравила Клавдия и закрепила престол за своим
сыном от первого брака, Нероном (фото 56).
Нерон занимался черчением, живописью, конструи­
ровал модели, писал стихи. То, что он охотно принимал
участие в музыкальных и театральных конкурсах, скан­
дализировало сенат. Но его политика бесплатных «хле­
ба и зрелищ», то, что он публично появлялся в качестве
возницы на колеснице, расположили к нему народ. Са­
мовлюбленность и жестокость Нерона не казались его
подданным неприятными. Его правление, которое нача­
лось под благотворным, пусть и малоэффективным, вли­
янием философа Сенеки и префекта гвардии Бурра, при­
шло в упадок, когда коневод Тигеллин был назначен
на пост префекта и главного советника. Чтобы ускорить
свою женитьбу на ослепительной Поппее, Нерон санк­
ционировал убийства своей матери Агриппины и благо­
родной жены Октавии. В возникновении Великого по­
жара в Риме в 64 г. н. э. (который, возможно, начался
случайно) обвинили еврейскую секту христиан. Тогда их
впервые стали преследовать. Затем, когда открылся за­
говор, возглавляемый аристократом Пизоном, многие
представители правящего класса были казнены. Импера­
тор начал поездку по Греции, желая блеснуть своим дра­
матическим талантом, однако в Галлии и Испании нача­
лись восстания, и Нерон, покинутый армией и сенатом,
бежал из Рима и покончил с собой (68 г. н. э.).
27

ЦИВИЛИЗАЦИЯ А Р Е В Н Е ГО РИМА

Во время правления этих четырех представителей ди­
настии Августов скандальные происшествия в центре
империи оказали мало влияния на провинции. Там про­
должалось развитие торговли и материального производ­
ства, провинции хорошо управлялись. Боевые действия
в течение этих пятидесяти лет были в основном оборо­
нительными. Несмотря на то что Тиберий был хорошим
полководцем, он не отваживался покидать Италию пос­
ле того, как унаследовал престол. В начале его правления
проводилась трехлетняя дорогостоящая военная кампа­
ния. Войска вторглись в Германию под командованием
пользовавшегося популярностью племянника Тиберия
Германика. Однако император отозвал его прежде, чем
он мог совершить какие-либо завоевания. В придунайских землях Тиберий создал систему дорог, а при Клавдии
началось использование двух перевалов через Альпы —
Бреннера и Большого Сен-Бернара. В Африке долгая
война на границе с Сахарой, которую вели генералы Т и ­
берия, привела к аннексии Мавритании Клавдием, ко­
торый также подчинил себе фракийские «королевстваклиенты». Но Август предостерегал своих потомков от
дальнейшего расширения границ, и, как правило, этому
совету следовали. Исключение составляла Британия, ко­
торая уже вела широкомасштабную торговлю с импери­
ей. Генералы Клавдия осуществили аннексию Британии
вплоть до рек Северн и Трент (43—52 гг. н. э.). Клавдий,
как Калигула и Нерон, не проявил себя как военачаль­
ник, однако он не любил доверять командование войс­
ками кому-то другому. Для того чтобы обрести репута­
цию полководца, Клавдий в течение короткого времени
принимал участие в завоевании Британии. В годы прав­
ления Нерона восстание во главе с царицей племени
икенов Боудиккой (Боадицией) повлекло за собой боль­
шие потери, прежде чем было подавлено.
Что касается армянского трона, последователи Авгу­
ста — перед лицом могущественного царя Парфии Артабана — продолжали политику использования минимума
военной силы для того, чтобы установить в Армении
римское владычество. Позже Нерон, раздраженный по­
28

РИ М СКАЯ ИМ П ЕРИ Я

ходами генерала Корбулона, которые приносили после­
днему излишнюю популярность, нашел долговременное
дипломатическое решение проблемы. Нерон устроил в
Риме пышную коронацию царя Армении парфянского
ставленника Тиридата (66 г. н. э.). Но еще больше бес­
покойства доставляло Риму неугомонное население
Иудеи, где во время правления Тиберия проповедовал и
был распят Иисус. Примерно 35 лет спустя иудейские эк­
стремисты и умеренные объединились в ходе националь­
но-освободительного восстания (фото 56). Веспасиан на­
чал подавлять его как раз тогда, когда умер Нерон.

Год Четырех Императоров, описанный в «Истории»
Тацита, показал, что в жилах императоров не обязатель­
но должна течь кровь Юлиев или Клавдиев; что легио­
ны назначают императорами не только жителей Рима.
Гальба (фото 6а), аристократ преклонного возраста, по­
вел испанскую армию на Рим. Но он показался завист­
ливым преторианцам-гвардейцам недостаточно щедрым.
Они убили его и провозгласили императором Отона,
«светского человека» (январь 69 г. н. э.). Тем временем
армия на германской границе возвела на престол одно­
го из своих командующих, Вителлия. Военачальники
Вителлин начали в Италию вторжение с двух сторон.
Отон покончил с собой. Однако еще до конца этого года
смерть нашла и ненасытного Вителлия, после того как он
потерпел поражение от наместника Иудеи Веспасиана
(фото 1в-г).
Этот скромный, состоятельный, остроумный италья­
нец (69—79 гг. н. э.) основал новую династию Флавиев.
После того как Веспасиан подавил национально-осво­
бодительное галло-германское восстание, он привел в
порядок расстроенные финансы империи, провел реор­
ганизацию армии, сформировал прослойку новой, про­
винциальной аристократии. Короткое правление поль­
зовавшегося популярностью, но расточительного сына
Веспасиана Тита примечательно катастрофическим из­
вержением Везувия (79 г. н. э.). Брат Тита, талантливый,
29

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р Е В Н Е Г О РИМА

педантичный, жестокий Домициан придал своему прав­
лению откровенно монархический характер. Его произ­
вол вызвал неудовольствие сената, среди членов кото­
рого зрели оппозиционные настроения. Репрессивные
меры, направленные против них, переросли во всевлас­
тие террора в последние годы правления Домициана, ко­
торый позже сам был убит (96 г. н. э.). Династия Флави­
ев продолжала военными методами расширять границы
империи. Веспасиан объединил центральную и восточ­
ную части Малой Азии и создал систему дорог на грани­
це. В результате шотландских походов Агриколы, кото­
рый нанес поражение временному союзу горных племен
в 83-м или 84 году н. э., были сохранены под властью Ри ­
ма равнины Англии. Аналогичные охранительные меры
были предприняты на германских рубежах (Некар). За
Дунаем, в нижнем его течении, Домициан впервые стол­
кнулся с опасностью, исходившей от Децебала, богатого
царя даков (86—89 н. э.).
После убийства Домициана его пожилой преемник
Нерва, руководствовавшийся «лучшими побуждениями»,
неожиданно столкнулся с волнениями среди преториан­
цев, которые не были вовлечены в заговор. Поэтому Не­
рва усыновил и таким образом утвердил в качестве свое­
го наследника одного из самых талантливых людей того
времени, великого воина Траяна (98—117 н. э.). Он был
потомком римских колонистов в Испании и первым им­
ператором, который не являлся уроженцем Италии (фо­
то 2а-б). В ходе нескольких военных кампаний Траян за­
воевал и присоединил Дакию, овладев значительными
ценностями и рудниками, что само по себе уже окупало
расходы на войну. Он также захватил большую часть им­
перии парфян. Была взята их столица Ктесифон, после
чего войска Траяна поплыли вниз по Тигру и достигли
Персидского залива. Траян был не только завоевателем.
Его провозгласили «наилучшим императором», он был
добрым и непритязательным, заботился о благополучии
Италии и провинций.
Когда Траян умер в Малой Азии, к власти пришел еще
один выходец из Испании Адриан (фото 2в). Он был спо­
30

РИ М СКАЯ ИМ П ЕРИ Я

собным, неутомимым, необычайно разносторонним пра­
вителем, воином, путешественником, покровителем и
деятелем искусств. Он реорганизовал систему государ­
ственной службы, отделив гражданскую службу от воен­
ной. Так или иначе, более половины срока его правле­
ния он провел в путешествиях по империи, совершая при
этом благодеяния. При Адриане была принята новая
концепция взаимодействия провинций и столицы. П ос­
ле его визита в Британию был построен оборонитель­
ный вал на линии Сольвей — Тайн (122—129 гг. н. э.).
Взойдя на престол, Адриан вывел войска с территорий,
завоеванных Траяном в Месопотамии и Армении, так
как восстания иудеев повсеместно угрожали римским
коммуникациям. Эти восстания повторялись вновь и
вновь в последние годы правления Адриана. Антонин
Пий (138— 161 гг. н. э.), выходец из рода, который в пре­
дыдущем столетии перебрался из Немауза (Нима) в Ита­
лию, был усыновлен Адрианом незадолго до смерти по­
следнего. В годы своего мирного правления этот отнюдь
не блестящий, но преданный, терпимый и бережливый
правитель отошел от космополитизма, свойственного
Адриану, и почти все время находился в Италии. Цент­
рализованное правительство Антонина Пия было ми­
лосердным и исполнительным. Мелкие завоевания со­
вершались лишь в Британии, где в результате восстаний
была возведена новая линия укреплений между Фортом
и Клайдом (142—143 гг. н. э.).
По желанию Адриана Антонин усыновил своего пле­
мянника и зятя, молодого Марка Аврелия (161—80 гг. н.э,
фото 36), а также ничем не примечательного Луция
Вера. Они правили совместно вплоть до смерти Вера в
169 г. н. э. Несмотря на то что Аврелий создал себе имидж
благородного философа-стоика, который правит в соот­
ветствии со своими убеждениями, почти все время сво­
его правления он был вынужден воевать. Когда Парфия
вновь настойчиво подняла армянский вопрос, римские
полководцы разрушили два ее важнейших города, Ктесифон и Селевкию-на-Тигре. Вассальное государство на
северо-западе Месопотамии перешло от Парфии к Риму.
31

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д РЕ В Н ЕГО РИМА

Более зловещая, неизведанная ранее угроза исходила от
массового переселения южногерманских народов. Когда
в империи свирепствовала чума, в Северную Италию из
провинций вторглись маркоманы и квады (167 г. н. э.).
С огромным трудом собрав средства, испытывая нехват­
ку военных резервов, Аврелий постепенно вытеснил
захватчиков и намеревался расширить границу с тем, что­
бы она представляла из себя прямую линию, идущую вдоль
Карпатских и Богемских гор. Однако вскоре он умер. Его
сын и преемник, жестокий, непоследовательный Коммод (180—92 гг. н. э., фото 4а), несмотря на то что повы­
сил солдатам жалованье, непредусмотрительно часто ме­
нял своих советников. Последний из них, с помощью быв­
шей любовницы императора, организовал его убийство.

Через несколько месяцев после убийства Коммода
еще два императора, Пертинакс и Дидий Юлиан, взош­
ли на престол и были убиты. Дидий Юлиан создал пагуб­
ный прецедент, выкупив трон на аукционе, устроенном
преторианцами. Энергичный, очень талантливый Септимий Север Южноафриканский (193—211 гг. н. э., фото
66), наместник в Верхней Паннонии на Дунае, отстоял
трон у других претендентов, кандидатов других армий.
Он утвердился у власти лишь после гражданской вой­
ны, длившейся четыре года, столь же разрушительной,
как и войны после смерти Нерона. Построив дороги, от­
ремонтировав пограничные укрепления и сформировав
три новых легиона, Север энергично завоевал большую
часть Месопотамии и вторгся в Северную Шотландию
(209 г. н. э.). Чтобы добиться этого и обеспечить армии
привилегии, размер налогов был увеличен вдвое. Помня
о том, что он является выходцем из провинции, как и его
жена, Ю лия Домна, сирийка, патронесса наук, Север
установил одинаковый размер налогов для жителей Ита­
лии и провинций. Преторианцев, которые ранее в боль­
шинстве своем были жителями Италии, теперь набира­
ли из числа жителей провинций. Сын Севера Каракалла
(211—217 н. э., фото 46), хотя и отказался от планов сво­
32

РИ М СКАЯ ИМ ПЕРИЯ

его отца в Британии, продолжил и развил другие направ­
ления его политики. Снова жалованье армии возросло в
полтора раза. Однако попытка этого энергичного тира­
на прославиться на Востоке окончилась его убийством.
За все время существования империи, достигшей сво­
их максимальных границ, за исключением очень корот­
кого времени правления Траяна, некоторого рода ста­
бильности вновь удалось достичь при династии Севе­
ров. Тем не менее режим Северов, подкрепленный
постоянно ожесточавшимися методами полицейского
государства, вскоре стал гораздо более зловещим и тупи­
ковым, чем эпоха Антонинов, которую Северы стреми­
лись возродить. По окончании короткого периода раз­
нузданного восточного деспотизма при Элагабале (218—
222 гг. н. э.) и передышки при его брате, воспитанном
Севере Александре, который потерпел не предвещающее
ничего хорошего поражение на востоке от недавно обра­
зовавшейся империи Сасанидов, более грозного против­
ника, чем ее предшественник — Парфия, империя была
ввергнута в анархию. Благодаря военному таланту и дей­
ствиям Клавдия Готика (268—270 гг. н. э.) и Аврелиана
(270—275 гг. н. э.) империи загадочным образом удалось
пережить жестокие удары государства Сасанидов и гер­
манских племен, а также процесс внутренней дезинтег­
рации. При Диоклетиане (284—305 гг. н. э.) и Констан­
тине (306—337 гг. н. э.) (оба родом с Дуная) государство
превратилось в тоталитарную монархию. Однако запад­
ная часть империи так и не восстановилась после вра­
жеских вторжений и гражданских войн I I I в., и Констан­
тин, первый император, принявший христианство в
качестве государственной религии, перенес столицу из
Рима в Византий, переименованный в Константинополь.
Этот город находился в фокальной точке, где Европа
ближе всего к землям Малой Азии. Малая Азия, остав­
шись нетронутой, стала источником людских и матери­
альных ресурсов для Византийской империи, основан­
ной тогда и просуществовавшей более тысячи лет.

2 М. Грант «Цивилизация
Древнего Рима»

Часть вторая
ГОСУДАРСТВО И ОБЩЕСТВО

Глава 2
ПРАВИТЕЛИ И ИМПЕРИЯ

До начала демократического движения Гракхов (см.
ранее) и еще в течение тридцати лет по окончании его
одним из основных признаков политической истории Ри­
ма была монополия власти, принадлежавшая сенату.
Несмотря на то что этот орган был слишком прямолине­
ен в отстаивании своих интересов, чересчур корыстен и
разъедаем распрями и не мог вследствие этого управлять
империей, его преобладающее влияние продолжалось,
не столько оттого, что (как утверждал Полибий) консти­
туция содержала в себе эффективный баланс, сколько
из-за того, что древняя традиция государственной служ­
бы до сих пор являлась иногда незыблемой для римских
сенаторов. Члены их замкнутого сообщества все еще со­
храняли свое чутье в области политики. Представители
знати использовали свой авторитет, подкупали избира­
телей, раздавали продовольствие и организовывали раз­
влечения, содержали огромную армию «клиентов», кото­
рые за предоставляемые им средства к существованию
обеспечивали политическую поддержку. Таким образом
знать давно уже воздействовала на народное собрание
Рима и добивалась избрания своих представителей на дол­
жности консулов, которые являлись ключевыми в го­
сударстве. За сто лет до начала реформ Гракхов 159
из 200 консулов были представителями 25 родов, а 99 —
только 10 фамилий. Из них 23 поста консулов занимали
представители ветви рода Корнелиев Сципионы, кото34

ГОСУДАРСТВО И О Б Щ Е С Т В О

рые в то время составляли один из самых влиятельных и
пользующихся успехом родов.
Как бы то ни было, в результате реформ Гракхов со­
словие всадников стало более сплоченным, обрело само­
сознание. Всадники были состоятельными людьми, не
являвш имися членами сената. Однако еще раньше, во
I I веке, благодаря своим финансовым операциям они
стали пользоваться большим влиянием, нежели сенато­
ры (см. ранее). Эти реформы предвещали общий раскол
правящего класса. Действительно, то, что был заклю­
чен договор между сенатом, с одной стороны, и всем со­
словием всадников — с другой, выглядело необычно. Но
возможности избежать разногласий значительно увели­
чились. Новый раскол в среде высших слоев общества
явился впоследствии более существенной причиной вол­
ны насилия, чем столкновения небольших группировок,
происходившие несколькими столетиями ранее. Все, что
связано с Гракхами, потрясло устои римского общест­
ва, политики и экономики. Главным образом в Риме стал
формироваться новый тип политика — популяры. Они
притворно восхищались Гракхами, но, не исповедуя их
идеалов, цинично заявляли, что отстаивают интересы
сельской или городской бедноты для того, чтобы вытес­
нить правящую олигархию и заменить ее своей олигар­
хической группировкой.
Тем не менее некоторое время сенат оставался влас­
тителем судеб, хотя, возможно, утратил былую самона­
деянность. Наиболее влиятельным родом были уже не
Корнелии, а Цецилии Метеллы. Представители этого ро­
да, который часто принимал сторону всадников, а не
ультраконсервативных сенаторов, избирались Народным
собранием на пост консулов шесть раз в течение пятна­
дцати лет (123—109 гг. до н. э.). Но затем, вопреки инте­
ресам традиционных правящих группировок, выходец из
среднего класса Марий и захудалый аристократ Сулла при
помощи своих полупрофессиональных армий нового ти­
па обрели такие полномочия, которыми ранее не обла­
дал никто в Риме. Действительно, Сулла использовал
свою власть для укрепления позиций сенаторской оли­
35

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д РЕ В Н ЕГО РИМА

гархии в будущем. Но он потерпел неудачу, и в течение
сорока лет после его отставки характерными чертами по­
литической жизни были взяточничество, хаос и насилие.
Характерным также было использование профессио­
нальных гильдий или клубов (collegia — коллегий), в ка­
честве группировок политического давления. Дошедший
до нас документ, представляющий собой советы «ново­
му человеку» Цицерону, баллотировавшемуся на госу­
дарственную должность, от его брата Квинта, возможно,
является поддельным, но содержащаяся в нем характери­
стика политики эпохи поздней республики точна: «Этот
город — Рим — государство, состоящее из нагроможде­
ния всех народов, изобилующее интригами, обманом и
разного рода пороками. Здесь необходимо терпимо отно­
ситься к высокомерию многих, извращенности многих,
злорадству многих, гордыни многих, ненависти и при­
диркам многих». Тем не менее этих «многих», если отне­
сти этот термин к обладавшим политическим влиянием,
было относительно мало — несколько взаимосвязанных
олигархических группировок, которые теперь предпри­
нимали последние, отчаянные попытки любыми доступ­
ными средствами возродить их былую власть.
Их неудачу символизировал Первый триумвират —
диктаторский союз, заключенный Помпеем, Крассом
и Цезарем (60—59 гг. до н. э.). Следующее поколе­
ние полагало, что именно этот момент и именно этот
свершившийся факт необратимо повернули ход собы­
тий в сторону гражданской войны, которая в конеч­
ном итоге разрушила традиционную систему. После
смерти Красса, тщетно искавшего военной славы (53 г.
до н. э.), двум выжившим оставалось лишь разойтись,
с тем чтобы впоследствии предоставить победителю,
Цезарю, единоличную власть над правительством.
Затем в конечном итоге затянувшаяся агония респуб­
лики закончилась. Цезарь игнорировал недовольство
правящих ранее группировок. С презрением относясь
к республиканскому строю, который являлся, по его
мнению, потерей времени, Цезарь заменил его на не­
прикрытую автократию.
36

ГО СУД АРСТВО И О Б Щ Е С Т В О

Тит Ампий записал несколько публичных высказы­
ваний Цезаря, выявляющих то же самое убеждение: что
республика была ничем — одно название без формы и
содержания; что Сулла был болваном, потому что сложил
с себя полномочия диктатора; что теперь его слово ста­
ло законом, и людям следует быть осторожнее, когда они
приближаются к нему. Однажды, когда прорицатель ска­
зал, что у жертвенного животного не оказалось сердца
(действительно, дурное предзнаменование), Цезарь вы­
сокомерно ответил ему: «Предзнаменования будут на­
столько хорошими, насколько я этого пожелаю. М еж­
ду прочим, я нисколько не удивлен, что у животного нет
органа, который вдохновляет наши лучшие чувства»...
Во время одного из его триумфов он проехал мимо ска­
меек, на которых сидели народные трибуны, и в ярости
закричал некоему Понтию Аквиле, который продолжал
сидеть на своем месте, не вставая: «Эй, трибун Аквила! Ты хочешь, чтобы я возродил республику?» В течение
нескольких дней после этого случая любое свое действие
он сопровождал словами: «С любезного согласия Понтия
Аквилы».

Цезарю недолго оставалось до принятия титула
царя, вызывавшего ассоциации со словом «тиран» еще
со времен полулегендарного Тарквиния. Однако в по­
следние месяцы своей жизни он принял титул «пожиз­
ненного диктатора», негласно лишивший ведущих рим­
лян возможности получать высокие почести и выгоды.
Римские аристократы, состоятельные итальянцы были
более щепетильны, чем остальные подданные империи,
по отношению к попранию того, что они считали их
«свободой», — их права на то, чтобы ими управляли не
единолично, а в соответствии с законами республики;
для многих из них Цезарь зашел слишком далеко, и
поэтому он погиб. Тем не менее существовала точка
зрения, что для спасения Рима и отечества от затянув­
шегося хаоса, который не смогло предотвратить прави­
тельство республики, необходим «спаситель».
37

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р Е В Н ЕГ О РИМА

Обоим этим явно противоречащим друг другу тре­
бованиям удовлетворял Август. С одной стороны, он
обладал твердостью и авторитетом самодержавного
правителя, необходимыми для оздоровления страны. В
то же время он осмысленно придал ее конституции рес­
публиканский характер. Она называлась «Возрождение
республики» ( respublica , совещательное конституцион­
ное правительство). Свое собственное положение А в­
густ обозначил термином принцепс (princeps), не
содержавшим атрибутов диктатуры. Его особые полно­
мочия якобы продлевались. В своих актах и на моне­
тах он подчеркивал, что является освободителем, кото­
рый спасал жизни граждан, что он не занимает ника­
кой должности «вопреки традициям предков», что он
«передал государство, находившееся под его властью,
свободной воле сената и римского народа». На своих
монетах Август часто почтительно ссылается на тради­
ционные компоненты Римского государства — S.P.Q .R.
Может показаться удивительным, что, несмотря на не­
истребимые республиканские взгляды, многие предста­
вители правящего класса Италии были вполне удовлет­
ворены тем, что нам кажется фикцией. Римляне стре­
мились сохранить все хорошее, что было в прошлом,
и поэтому без энтузиазма отнеслись к происходящим
изменениям. Однако они обычно добивались впечат­
ляющих результатов, видоизменяя институты власти,
когда это было необходимо. Полное искоренение оче­
видных недостатков древних обычаев вряд ли было воз­
можно благодаря широко распространенному мнению
о том, что любое отступление от традиции обязатель­
но приведет к худшему, и справедливость этого утвер­
ждения никогда не была столь очевидной, как во вре­
мена Августа.
Подлое время! Какой век сбросит с себя твое проклятие?
Порочны были наши деды, отцы еще хуже.
И мы, до сих пор не имеющие себе равных в грехе,
Должны оставить после себя потомков, еще более
безнравственных.
38

ГОСУДАРСТВО И О Б Щ Е С Т В О

Даже Цицерон, который отнюдь не являлся консти­
туционным новатором, признавал, когда это его устра­
ивало, что институты власти должны отвечать новым
требованиям. Цезарь также прекрасно осознавал, что
римляне всегда заимствовали дееспособные идеи и ни­
когда не отказывались использовать непривычные
средства, отвечающие новым потребностям. Август
предусмотрительно придерживался политики, являв­
шей собой нечто среднее между консерватизмом и ре­
волюцией. Он знал, что, если дать народу Рима мир
после того, как целое поколение жило в условиях граж­
данской войны, люди будут готовы считать осторожное
возрождение архаичных форм республики спасением.
Цивилизация Древнего Рима проходила одну из стадий
развития, когда порядок кажется важнее свободы, хотя,
видя, что римская свобода ( liberlas) никогда не означа­
ла полного политического самовыражения, Август имел
возможность заявить, что он вернул к жизни и сво­
боду. Не все были с этим согласны; готовился ряд за­
говоров, мнимых или реальных. Но в целом за время
своего долгого правления он заставил замолчать голо­
са, высказывающие критические замечания, или, по
крайней мере, приглушил их, так что не многие из этих
замечаний дошли до потомков. Однако благодаря Та­
циту, который писал свои произведения через сто лет
после смерти Августа, до нас дошли его резкие, безра­
достные выводы о причинах успеха Августа:
«Он обольстил армию премиями, а дешевизна продук­
тов питания была хорошей подачкой для гражданского
населения. Он в самом деле завоевал всеобщее располо­
жение, даровав долгожданный мир. Затем он постепен­
но добивался передачи в его руки функций сената, чи­
новников и даже закона. Оппозиции не было. Война
и исполнение смертных приговоров, вынесенных не­
виновным, привели к тому, что не осталось сильных
духом людей. Оставшиеся в живых представители выс­
шего класса осознали, что ключом к успеху, как к поли­
тическому, так и экономическому, было рабское повино­
вение. Они извлекли выгоду в результате переворота, и
39

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Л Р Е В Н Е ГО РИМА

существующее положение дел их устраивало, так как га­
рантировало стабильность, в отличие от опасной неопре­
деленности, которая характеризовала старый режим».

В то же время существенной чертой «восстанов­
ленной республики» Августа было то, что последний
очень дорожил сенатом и отводил ему главную роль в
политической системе наряду с его личной властью,
или, точнее говоря, под его руководством. Очень зна­
чительная часть влиятельных римлян входили в число
600 действующих сенаторов, 500 из которых постоян­
но находились в Риме, остальные же были задейство­
ваны на государственных должностях в провинциях.
Сенаторы отстаивали имущественные права, так как
существовал имущественный ценз для назначения на
должность сенатора. Их ряды ежегодно пополнялись,
когда на службу назначались около 20 детей сенато­
ров, молодых людей примерно 25-летнего возраста. Их
назначение согласовывалось с Августом. Существова­
ла возможность назначения на должность «новых лю ­
дей», а с течением времени даже чужеземцев. Если у
них были способности, они продвигались по службе.
Достойным были открыты возможности продвижения
по службе, и обладающие необходимыми качествами
«новые люди» органично вливались в ряды отпрысков
родов, которые традиционно были у власти.
Сенат императорской эпохи выполнял многие фун­
кции, однако его роль в решении важных вопросов не
была велика. О том, почему так происходило, явствен­
но свидетельствуют многие плачевные случаи, опи­
санные Тацитом и Светонием. Возможно, сенаторов
настойчиво просили свободно выражать свое мнение.
Однако метаморфозы, происходившие с влиятельными
военачальниками и чиновниками, когда они из близ­
ких друзей императора превращались в предателей, ко­
торых сажали в тюрьму, казнили и запрещали даже
упоминать их имя, не поощряли сенаторов свободно
выражать свое мнение. Из-за таких случаев, а также
40

ГО СУД АРСТВО И О Б Щ Е С Т В О

оттого, что по службе продвигали за заслуги, многие
видные римляне, жившие в 100 году н. э ., не вели свое 0 “
происхождение от аристократии эпохи республики.
Тем не менее император хотел, чтобы его деяния
предстали перед глазами сенаторов в наиболее выгод­
ном свете, поскольку среди членов сената было много
людей, чья помощь была ему нужна. В результате это­
го большинство правителей I и I I веков н. э. прилага­
ли значительные усилия для того, чтобы сохранить ви­
димость республиканского строя и показать себя уме­
ренными, конституционными императорами. Особенно
этим отличался Тиберий. Он так ненавидел подхали­
мов, что не разрешал сенаторам приближаться к сво­
им носилкам для приветствия или по делу. В самом
деле, однажды, когда бывший консул хотел извинить­
ся за бестактность и попытался умоляюще обнять ко­
лени императора, последний отпрянул так быстро, что
упал на спину. Если кто-либо в разговоре или публич­
ном выступлении говорил о нем в слишком льстивых
тонах, Тиберий всегда перебивал и настойчиво коррек­
тировал фразу. Однажды, когда к нему обратились
«Мой господин и повелитель», он предупредил, что
больше не потерпит подобных оскорблений. Другой
человек употребил выражение «Ваши священные дея­
ния», а третий сказал, что вошел в сенат «именем вла­
сти императора»; Тиберий настоял, чтобы они испра­
вили свои слова на «Ваши усердные деяния» и «По
настоянию императора». Более того, его не трогали
брань, клевета и пасквили в свой адрес и в адрес сво­
ей семьи. Он часто утверждал, что возможность гово-'>
рить и думать, как заблагорассудится, — это признак;
свободной страны.
Стремление Тиберия не казаться диктатором не про­
извело впечатления на влиятельных римлян. Как пишет
Тацит, так было потому, что за своими словами Тиберий
лицемерно укрывал свою жестокую и порочную лич­
ность и такую же политику. Вполне вероятно, старания
Тиберия окончились неудачей, так как он отличался уг­
рюмым характером, не привлекавшим к нему людей, а за
41

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д РЕ В Н ЕГО РИМА

его скромностью таилось искреннее неприятие обмана.
Из-за этого Тиберий потерпел неудачу как в обществен­
ных, так и в личных делах, в той сфере, где преуспел бо­
лее талантливый Август, всегда знавший, что и как надо
сказать.
Вследствие этого при Тиберии началась новая волна
оппозиционного движения в среде влиятельных римлян.
Это оппозиционное движение, изначально основанное
просто на чувстве обиды и ненависти, с течением време­
ни было подкреплено и облагорожено отдельными те­
чениями греческой философии. Ш кола киников всегда
отрицала монархию, а школа стоиков — «плохую» мо­
нархию. Но на протяжении I века н. э. эти два философ­
ских течения настолько сблизились, что их невозможно
было отличить друг от друга. Они выступили на единой
общефилософской платформе движения высокопостав­
ленных римлян, которые в равной степени отрицали как
«плохое», так и «хорошее» имперское правление. Дей­
ствительно, группа философски мыслящих людей серь­
езно беспокоила одного из лучших и наиболее дально­
видных императоров, Веспасиана, который понял, что
вынужден принять репрессивные меры. Своей кульми­
нации это движение достигло при сыне Веспасиана До­
мициане. Но в атмосфере просвещения во I I веке н. э.
упорядоченной оппозиции не было, так как аристокра­
тия утратила воодушевление.
Римский принципат родился в муках в ходе массовой
бойни, в которой молодой Август, мягко говоря, сыграл
определенную роль. Это обстоятельство, которое лиш­
ний раз подтверждало необходимость сохранять види­
мость республиканского правления, не позволяло како­
му-либо из правителей прочно и гласно утвердиться у
власти или открыто заявить о престолонаследии. Каким
бы ярким ни был ореол известности, которым окружали
молодых родственников Августа, открыто заявить о том,
что он основывает династию или что власть автоматичес­
ки перейдет от одного правителя к другому, Август не
мог. Поэтому, хотя Август и указал, как следует быть,
усыновив в конечном итоге своего пасынка и давнего
42

ГОСУДАРСТВО И О Б Щ Е С Т В О

сподвижника Тиберия и передав ему часть своих полно­
мочий, ухудшение здоровья Августа в конце его жизни
создало напряженную ситуацию.

В столице обстановка была спокойной. Названия го­
сударственных должностей оставались прежними. П о­
беда при Акции была одержана еще до того, как на свет
появилось молодое поколение. Даже большинство пред­
ставителей старшего поколения прошло через ад граж­
данских войн. Практически никто из них не видел пол­
ноценного республиканского правления. Страна изме­
нилась, и ничего не осталось от прежней славной репута­
ции римлян. Политическое равенство стало пережитком
прошлого: все ждали распоряжений императора. Никто
не выразил беспокойства, когда Август получил свои вла­
стные полномочия и, не останавливаясь на достигну­
том, основал свою династию и установил мир в империи.
Но когда он стал стар и немощен, его приближающаяся
смерть вселила надежду на перемены. Некоторые люди
стали говорить о счастье свободы, ничего не предпри­
нимая. Другие, и их было больше, боялись гражданской
войны; остальные хотели ее. Тем не менее значительное
большинство людей обменивались критическими слуха­
ми о кандидатах на престол.

Тиберий официально унаследовал престол, но толь­
ко после того, как преодолел мучительные колебания.
И проблема престолонаследия в течение I века н. э.
оставалась очень серьезной. В 68—70 годах н. э., после
гибели Нерона, последнего правителя династии Авгу­
стов, отсутствие признанного или очевидного наслед­
ника привело к разрушительному хаосу, начавшемуся
в год Четырех Императоров. Но когда следующая ди­
настия — Флавиев — погрязла в волне насилия, пре­
старелый Нерва (96—98 гг. н. э.) предотвратил непри­
ятности, усыновив (что наверняка означало и назначе­
ние преемником) сенатора, который казался наиболее
43

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д РЕВ Н ЕГО РИМА

подходящим для этого, — Траяна. Принцип усыновле­
ния, скрепленный кровными и брачными узами, хоро­
шо себя зарекомендовал и действовал успешно, пока
•-/ Марк Аврелий не отступил от своих убеждений, назна­
чив наследником своего никчемного сына Коммода. Это
гибельное решение сыграло в следующем столетии су­
щественную роль — начался кризис западных провин­
ций, так как, хотя у Коммода не было конкурентов при
вступлении на престол, его безответственность как пра­
вителя и, как следствие этого, его гибель (192 г. н. э.)
создали прецедент для будущего, ввергнув страну в рлд
гражданских войн, имевших катастрофические послед­
ствия. Когда эти войны шли уже в течение четырех лет
и Септимий Север, хотя и одержал победу в Риме, тем
не менее не мог справиться со своими соперниками в
Галлии и на Востоке, произошел один из тех случа­
ев, когда простой народ Рима высказал то, что думает.
Действительно, римляне уже «задавали трепку» импе­
раторам в цирке или амфитеатре, особенно Тиберию,
когда он не проявлял должного интереса к тому, что
происходило на арене. Однако теперь они высказались
за мир (196 г. н. э.). Сенатор и историк Дион Кассий
Никейский видел демонстрацию и описал ее как «не­
что, что в еще большей степени усилило наши дурные
предчувствия».
Тем не менее тревога и пацифизм народа не возыме­
ли никакого действия, и в течение I I I века н. э. беско­
нечная борьба за наследование престола (которую почти
всегда преднамеренно провоцировали восстания) про­
должала истощать и опустошать Италию и всю империю.
В то же время германской и восточной границам угрожа­
ла внушительная опасность извне. Для того чтобы спра­
виться с ней, нужны были огромные суммы денег. Они
могли бы быть собраны, если бы не вышеупомянутые
бедствия, и императоры могли бы даже позволить себе
несколько завоевательных походов, которые принесли
бы славу, если бы несчетные суммы не шли на граждан­
скую войну. Эти гражданские войны были вызваны не­
способностью системы имперского правления упорядо44

ГО СУДАРСТВО И О Б Щ Е С Т В О

чить наследование престола. Во многом по той же при­
чине во время ужасных десятилетий «военной анархии»
(235—284 гг. н. э.) прекратили свое существования усло­
вия относительного экономического процветания, до сих
пор благоприятствующие принципату в Риме.

Неспособность добиться стабильности престолона­
следия в империи сильно сказывалась на провинциях
на протяжении I I I века н. э. Однако до этого (за ис­
ключением периодов гражданской войны после убий­
ства Нерона и Коммода) последствия этой конститу­
ционной проблемы не сказывались на процветании и
мире в колониях. На этих обширных и разнообразных
территориях за пределами Италии римское правитель­
ство до наступления хаоса I I I века осуществляло раз­
меренное, чрезвычайно эффективное, даже виртуозное
правление.
В целом население империи во времена Августа со­
ставляло от 70 до 90 млн человек, из которых 30 или
40 млн проживали в Европе, примерно столько же, а ско­
рее меньше, — в Азии и около 20 млн — в Африке (кар­
ты 1—5). Приобретение большинства провинций импе­
рии было прямым или косвенным результатом
завоеваний или одностороннего властного решения, что
было очень привычным для римлян. Так были приобре­
тены Сицилия, Сардиния и Корсика, Испания, Македо­
ния, Африка, Понт (на севере Малой Азии), Крит, Кипр,
Иллирия, Киликия (на юго-востоке Малой Азии), С и­
рия, Галлия, Египет и большинство придунайских и гер­
манских земель, а также Британия и Дакия. Другие тер­
ритории тем не менее отошли к Риму по завещаниям их
бывших монархов, которые рассчитывали получить мир
при их жизни и надежно обеспечить переход власти к их
сторонникам после смерти. Самая большая из всех про­
винций, Азия, а позже Вифиния (на северо-западе М а­
лой Азии) и Кирена перешли под власть Рима именно
таким образом. Но другие важные провинции были от­
даны в собственность Рима не так скоропалительно —
45

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р Е В Н ЕГО РИМА

даже до аннексии их местные монархи или монархи гре­
ческого происхождения были зависимыми от Рима царями-«клиентами». Босфор (Крым), где выращивались зер­
новые культуры, чуть ли не единственный в империи об­
рел статус не субъекта принципата, а «клиента», тогда
как царства-«клиенты» Галатия, Норик (в Центральной
Европе), Мавритания, Иудея и Набатейское царство (на
северо-западе Аравии) с течением времени вошли в
состав империи. В Британии даже до того, как она была
частично аннексирована Клавдием, некоторые из мест­
ных князьков уже были полузависимы от императоров.
Существовали государства-«клиенты», которые в разной
степени обладали автономией. Помимо настоящих царей-«клиентов», как на Западе, так и на Востоке были те­
невые «полуклиенты», менее зависимые от Рима и свя­
занные с его правителями скорее экономическими, чем
политическими узами, что сравнимо с сегодняшним «ба­
нановым империализмом». Во время правления Августа
одним из них был царь Суссекса, Гемпшира и Беркши­
ра Тинкомий, который тем не менее считался его со­
отечественниками предателем, поэтому позже он бе­
жал в Рим.
Связи с настолько отдаленным от центра страны вож­
дем иногда могут быть непостоянными, но связи внутри
империи достойны восхищения. Со времени правления
Августа включительно морские коммуникации в зна­
чительной степени были усовершенствованы как в от­
ношении скорости, так и безопасности (см. далее). Но
самым важным средством сообщения и организации вла­
сти стала поразительно всеобъемлющая система превос­
ходно построенных дорог, которые вели из Италии во
все провинции империи. Уже в эпоху республики была
построена дорога Via Egnatia, ведущая из Диррахия (Дураццо) в Фессалонику (Салона), а также Via Domitiaпа, ведущая из Рона в Пиренеи. Впоследствии дорожное
строительство в императорскую эпоху развернулось в ко­
лоссальных масштабах. Только в одной провинции Бри­
тания за сто лет после первоначального завоевания в
43 году н. э. было построено 6500 миль дорог, из них не
46

ГО СУДАРСТВО И О Б Щ Е С Т В О

менее 6000 миль были построены в течение первых че­
тырех десятилетий этого богатого событиями периода.
Такие дороги были свидетельством диктаторской влас­
ти над природой. Например, при постройке дороги Via
Domitiana, которая является ответвлением Аппиевой до­
роги и проходит через Куме в Путеоли (Поццуолли) и
Неаполь, пришлось преодолевать препятствия — болота,
песчаный берег, реку с течением, меняющим свое на­
правление, густые леса; пришлось прорубать туннель
сквозь основание горы; высоты были соединены огром­
ными виадуками (фото 24а).
По таким дорогам, быстро и энергично построенным
прежде всего для передвижения войск, Цезарь проходил
800 миль за 8 дней; Гальба, находясь в Испании на рас­
стоянии 332 миль от Рима, получил известие о смерти
Нерона через 7 дней. Кроме того, эта мощная сеть до­
рожных коммуникаций в значительной мере благопри­
ятствовала развитию торговли (см. далее). Не менее впе­
чатляющими выглядели мосты через реки (фото 25а) и
акведуки, по которым вода шла как к земле, так и в реки
(фото 256, 25в).

Наместники, посланные управлять самыми важ­
ными из этих провинций, были римскими сенатора­
ми, отслужившими свой срок в столице консулами
или преторами. Вследствие этого они принадлежали к
узкому кругу людей и фамилий, которые решали судь­
бы Рима, сначала самостоятельно, а затем под руко­
водством императора.
Когда во I I веке до н. э. на Восток отправились пер­
вые римские наместники, они выгодно отличались от их
греческих предшественников тем, что не касались обще­
ственных фондов. М ы узнаем об этом от Полибия, кото­
рый сам был греком из Мегалополиса в Аркадии:
«Греки, служившие в наместничестве, не могли ос­
таваться честными, если даже в их ведении находилось
не больше чем талант (имеется в виду денежная еди­
ница. — Пер.), хотя у них было десять писцов, столько
47

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Л Р Е В Н Е Г О РИМА

же печатей и вдвое больше свидетелей, в то время как
римляне, в качестве чиновников или легатов имевшие
дело с большими денежными суммами, вели себя дос­
тойно, просто потому, что они давали клятву быть че­
стными. В то время как где-либо ещетрудно найти че­
ловека, который не касался бы общественных средств,
чьи отчетные записи чисты в этом отношении, среди
римлян редко встретишь человека, уличенного в нару­
шениях такого рода».
Известным примером и образчиком такой честнос­
ти является Катон Старший, хоть он и был скрягой.
Цицерон говорил:
«Самый выдающийся человек в стране во время од­
ного из лучших периодов нашей истории считал одной
из самых почтенных и прекрасных добродетелей защи­
ту от несправедливости и содержание в достатке под­
данных и их слуг — иноземные народы, которых при­
няли в состав Римской империи как друзей. История
ведает нам, что этот мудрый и знатный человек, М арк
Катон Сапиен, нажил себе много врагов на всю жизнь,
защищая несчастных испанцев, среди которых он слу­
жил консулом (195 г. до н. э.).
С другой стороны, в I веке до н. э., когда Рим и рим­
ляне стали более циничными и хищными, критерий че­
стности и ответственности среди наместников был очень
низок. Большинство из них были коррумпированы и не­
насытны, они считали годы службы временем для полу­
чения крупных нелегальных доходов. Греки и другие, ко­
торые, будучи подчиненными этих проконсулов, стояли
во главе общин в провинциях, обычно несли это бремя
более или менее охотно, так как они были обязаны сво­
им положением Риму и могли переложить большинство
расходов на низшие слои населения (см. далее). Их уте­
шала также некомпетентность наместников, никто из ко­
торых не оставался на своем посту достаточно долго для
того, чтобы ограбление ими подданных зашло достаточ­
но далеко. Тем не менее обычная практика республики,
когда считалось, что Италия должна обеспечивать людей
и провинции деньгами, обычно интерпретировалась так,
48

ГО СУДАРСТВО И О БЩ ЕС Т В О

что большая часть излишков дани (налога на землю), ко­
торую платили жители провинций, должна оседать в кар­
манах наместников провинций и в меньшей степени их
подчиненных.
В течение I I и I веков до н. э. власти Рима приняли
и детально разработали законы, направленные на огра­
ничение и контроль над правонарушениями наместни­
ков в провинциях. Но учрежденный таким образом суд
по делам о вымогательстве был чаще всего полностью
недееспособным в результате взяточничества, и Цице­
рон, смело нападая на одного из самых нечистых на
руку и самых защищенных наместников Верреса (на­
местник в Сицилии, 70 г. до н. э.), сожалел о том, что
престиж института наместников упал в глазах жителей
провинций:
«Я утверждаюсь в мысли о том, что в один из этих дней
общины провинций пошлют депутации народу Рима с
просьбами о том, чтобы закон о вымогательстве и суд по
делам о вымогательстве прекратили свое действие. Если
бы подобного суда не существовало, каждый наместник
брал бы столько, сколько хватило бы для него и его де­
тей. В настоящее время, с другой стороны, пока суды
остаются такими, какие они есть, наместник берет для
себя, для своих покровителей, для своего адвоката, и для
председателя суда, и для судей! Другими словами, этому
не видно конца. Можно удовлетворить страсть жадного
человека к наживе, но нельзя позволить виновному уйти
от ответственности. Какую великую славу обрели .наши
суды, каким высоким стал престиж звания сенаторов, ес­
ли союзники Рима умоляют, чтобы суды, которые наши
предки создавали для защиты своих интересов, должны
перестать существовать!»
Возможно, Цицерон в этой яркой речи, которая так
подняла его репутацию (и послужила образцом для су­
дебного преследования Берком Уоррена Гастингса), не­
сколько преувеличивает ошеломляющий список пре­
ступлений, приписываемых Верресу. Но поскольку ему
позволили это сделать, становится ясно, что многие на­
местники вели себя недостойно — при деятельном или
49

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Л Р Е В Н Е ГО РИМА

бездеятельном попустительстве лидеров республиканс­
кого Рима, которые иногда решали, что обычный срок
пребывания у должности (один год) должен быть про­
длен.
Жители провинций страдали также от действий рим­
ских финансовых деятелей, которые принадлежали (или
находились в зависимости) к сословию всадников (см.
ранее). В очень богатой провинции Азия корпорации, во
главе которых стояли всадники, имевшие своих курье­
ров, банки, возможно, даже акционеров, были уполно­
мочены властями Рима собирать налоги. К ак и при пре­
дыдущем режиме царей Пергама, основной налог
составлял десять процентов от всей продукции сельско­
го хозяйства. Корпорации сборщиков налогов согласо­
вывали с правительством Рима размер налогов за 5 лет,
и удачливые подрядчики гарантировали передать в каз­
ну оговоренную сумму. То, что они собирали сверх того,
составляло размер их прибыли. Само государство не мог­
ло собрать таких денег, так как не было государственно­
го ведомства, способного это сделать, но, если собирать
налоги с земледельцев отправлялись делегации из Рима,
это неизбежно приводило к произволу и вымогательству.
Членам сената официально запрещалось принимать ак­
тивное участие в подобных финансовых операциях. Од­
нако когда Цицерон был наместником в Киликии, он об­
наружил, что благородный сенатор-стоик Брут, человек,
который, как утверждал Шекспир, был выше того, что­
бы вырывать «из грубых рук крестьян их никчемный
хлам», собирал с жителей Кипра дополнительно 49 % от
налога в свой личный доход и хотел, чтобы эти деньги от­
нимались силой, с помощью кровопролития. Цицерон
был шокирован и написал письмо с выражением стыда
своему другу Аттику, который сам был крупным финанси­
стом и настоятельно просил Цицерона помогать Бруту.
Цицерон был нерешительным, застенчивым челове­
ком, но этот случай настолько потряс его, что он проявил
непреклонность, и сделал он это следующим образом.
Он придерживался своего собственного образа действий,
будучи наместником в Киликии, территория которой в
50

ГОСУДАРСТВО И О Б Щ Е С Т В О

то время вдавалась далеко в глубь Малой Азии. Он на­
пряженно работал, стремился обеспечить общественную
безопасность, воевал с некоторыми племенами, почти не
добиваясь при этом славы полководца, и, в отличие от
многих других, мог утверждать, что не получил никаких
нечестных доходов за счет своей провинции. Единствен­
ный источник его дохода, который считался вполне за­
конным, составляла выручка от продажи по завышенным
ценам большого количества зерна, которое наместникам
разрешалось реквизировать якобы для их собственного
стола. Даже эти доходы, возможно, не делающие чести,
но оправданные с точки зрения бережливости, Цицерон
потерял, как только началась гражданская война, когда
Помпей прибрал их к рукам. Цицерон также не пожелал
помогать Целию Руфу, светскому молодому человеку, ко­
торый был политическим информатором Цицерона в Ри­
ме. Цицерон не предоставил ему ни леопардов для пред­
выборного шоу, ни финансовых средств за счет жителей
своей провинции. Цицерон с присущим ему тщеслави­
ем, человеческим желанием покритиковать своего пред­
шественника и искренним гуманизмом описывает ситу­
ацию в его провинции Киликия в письме Аттику:
«Итак, я сижу на шоссе и пишу тебе краткий об- f
зор того, что требует подробного описания. Ты, дол­
жно быть, знаешь, что моего прибытия очень ждали в
этой провинции, которая пребывает в состоянии дли­
тельного запустения и разорения. Я приехал сюда
31 июля. Я пробыл три дня в Лаодикее, три дня в Аламее и столько же — в Синнаде. Везде я слышал одну
и ту же историю. Люди не могли платить налогов: их
заставляли распродавать их одежду; стоны и рыдания
в городах и ужасные поступки того, кто больше похо­
дит на дикое животное, чем на человека. Все люди,
как ты можешь догадаться, устали от жизни. Так или
иначе, участь бедных городов облегчается тем, что им
не придется ничего тратить на меня, моих легатов, на
квестора или на кого бы то ни было еще. Ты должен
знать, что я не только отказался принять плату, кото­
рая является законным доходом с точки зрения юли­
5]

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р Е В Н ЕГО РИМА

анского права, но и что никто из нас не возьмет дров
и вообще чего-либо, кроме четырех кроватей и кры­
ши над головой. А во многих местах мы не принима­
ем даже крыши над головой, оставаясь в основном в
палатках. Было странно видеть, как толпы людей из
деревень, усадеб, из каждого крестьянского двора
собирались для того, чтобы встретить меня. Честное
слово, уже сам мой приезд, кажется, оживил их. Твой
друг Цицерон завоевал все сердца своей справедливо­
стью, сдержанностью и добрым отношением».
Даже Цицерон тем не менее оказывал всем знаки
внимания в значительной степени из-за того, что он
думал о своей политической карьере в Риме. Свою
службу в качестве наместника он считал досадной и
неуместной помехой этой карьере. Однако стремление
некоторых похожих на него людей честно осуществ­
лять управление вселяло надежды на будущее.
В эпоху поздней республики наместники изменились
к худшему; со времени правления Августа включитель­
но они в большинстве своем стали добросовестно отно­
ситься к обязанностям. Когда Тиберий говорил им, что
«хороший пастух стрижет своих овец, а не сдирает с них
шкуру», он приказывал им продолжать то, что в обяза­
тельном порядке стало практиковаться с начала эпохи
принципата. При системе, которую создал Август, стар­
ших сенаторов, которые отслужили консулами или пре­
торами, заботливо опекали и избирали на должности на­
местников в провинциях. Они мошенничали уже не так
много, как раньше. Африка и Азия были самыми важны­
ми «сенаторскими» провинциями, во главе которых сто­
яли проконсулы, срок службы которых составлял один
год. Но сам Август по просьбе сената (и, возможно, это
было подкреплено законом народного собрания) на вре­
менной основе, которая фактически стала постоянной,
как верховный правитель стал лично управлять ключевы­
ми с военной точки зрения провинциями. Сюда входи­
ла Испания и пограничные районы по Рейну, Дунаю и
Евфрату. Следуя практике наместничеств in absentia — «в
отсутствие» (именно так Помпей управлял Испанией) —
52

ГО СУДАРСТВО И О БЩ Е С Т В О

в эпоху поздней республики, Август управлял своими
провинциями с помощью легатов, которые, как и про­
консулы, имели высокие сенаторские звания, но, в отли­
чие от них, часто исполняли свои обязанности в течение
нескольких лет.
Август усилил администрацию провинций, реор­
ганизовав институт всадников. Доступ туда был попрежнему открыт только зажиточным людям, как и в
сенат, хотя имущественный ценз был ниже, чем для
членов сената. Август использовал всадников для того,
чтобы составить ядро новой гражданской службы им­
перии, которая действовала параллельно и дополняла
традиционные функции сенаторских должностей. Он
посылал всадников в провинции в качестве своих лич­
ных представителей (прокураторов), которые зани­
мались сбором налогов и выполняли другие обязан­
ности финансового характера под его пристальным
наблюдением. Им также давали нечто вроде «лакомых
кусочков» в виде должностей наместников небольших
провинций (особенно Иудеи, когда она стала владени­
ем Рима — см. далее), а также одной большой провин­
ции — богатой территории Египта, которая после то­
го, как ее отвоевали у Клеопатры, осталась в ведении
лично императора. Император назначал туда префек­
та, также избранного из числа всадников.

Что римляне думали о людях, которыми они управ­
ляли?
Ксенофобия не была широко распространена в Рим­
ской империи. Следует сказать, что те люди, которые
выучили греческий язы к или латынь и в достаточ­
ной степени адаптировались в условиях господствую­
щей культуры для того, чтобы принимать участие в по­
вседневной деятельности, могли добиться успеха. Под­
тверждением тому служит длинный список императо­
ров неитальянского происхождения. Первым из них
был Траян, чьи предки-римляне поселились в Испании
и ассимилировались с испанцами. Список правителей53

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Л Р Е В Н Е ГО РИМА

иностранцев продолжает его соотечественник Адриан,
Антоний Пий, чьи предки вели свое происхождение из
Галлии, Септимий Север, житель Северной Африки,
женатый на сирийке, и Элагабал, который сам был си­
рийцем. Далее следовали императоры — выходцы из
Фракии, из Аравии и из провинций Иллирии, грани­
цами которых являлись Дунай и Далматинское побере­
жье. Но даже до появления императоров, которые были
выходцами из провинций, многие другие политические
и военные деятели происходили из провинций. Так,
родиной главного советника Цезаря Бальбы был полусемитский Гадес (Кадис) в Испании, в котором, как
говорили, живет больше богачей, чем в любом другом
городе империи, за исключением Патавии (Падуи);
римский всадник Теофан, историк Помпея, был из
Митилены, а его внук К . Помпей Мацер стал сенато­
ром при Тиберии; главные секретари Клавдия и Неро­
на были азиатами; Тиберий Ю лий Александр, префект
Египта при Нероне и Веспасиане, был евреем, отрек­
шимся от веры; командир гвардии Домициана Крис­
пин был египтянином; командиры легионов вели свое
происхождение из Галлии и других провинций, один
из самых значительных генералов Траяна Люсий Квит
был бербером.
В 48 году н. э. Клавдий обратился к сенату с предло­
жением включить в его состав вождей галльских племен.
Его речь, помимо неполного ее изложения Тацитом, со­
хранилась в дословном варианте в Лионе. С присущими
ему практичностью и знанием древних традиций он ука­
зывает на то, что подобная восприимчивость присутст­
вовала в истории Рима с самого ее начала. В поддерж­
ку этого тезиса он ссылается не только на Ю лия Цезаря,
который сам принял в сенат некоторых представителей
галльской аристократии (возможно, римского происхож­
дения), но и на легендарных или полулегендарных царей
Рима — Нуму Помпилия, который считается не римля­
нином, а сабином, Тарквиния Приска, чей отец иммиг­
рировал из Коринфа в Этрурию, и Сервия Туллия, сына
рабыни или беглой рабыни из той же местности. Многие
54

ГО СУДАРСТВО И О Б Щ Е С Т В О

величайшие писатели, творившие на латинском языке,
также имели неитальянское происхождение, и лучшие
образцы «римской» скульптуры, архитектуры и живопи­
си также были созданы руками неримлян: самая извест­
ная школа скульптуры в империи находилась в Афродизии на юго-западе Малой Азии, а самым знаменитым
архитектором, строившим здания в метрополии, был
Аполлодор, грек, или, скорее всего, эллинизированный
сириец из Дамаска.
Однако за этими впечатляющими примерами интер­
национализма скрывались серьезные расовые трения.
Наиболее значительными из них, поскольку они каса- >
лись двух основополагающих наций, от сотрудничества
которых зависела целостность всего здания империи,
были трения между римлянами и греками. Психологи
могли бы охарактеризовать отношение римлян к гре­
кам — их соседям и подданным — как проявление чув­
ства «любви-ненависти». С одной стороны, образован­
ные римляне испытывали чувство пылкого восхищения
греческой культурой и страдали от собственного ком­
плекса неполноценности, сравнивая себя с ее носи­
телями. С другой стороны, многие из римлян с по­
дозрением относились к божественной гениальности,
присущей греческой культуре, и питали стойкую не­
приязнь к современным грекам, которые казались им
легкомысленными, порочными и беспринципными. Уже
во I I веке до н. э. римляне испытывали подобные чув­
ства во всех их проявлениях. Римское общество про­
шло весь путь — от сентиментального «освобождения»
Греции в 194 году до н. э. грекофилом Фламинином
(фото 5а) до все растущей нетерпимости, проявившей­
ся в роспуске Ахейской лиги и разграблении Коринфа
(146 г. до н. э.). В конце этого периода римское обще­
ство стало свидетелем серьезных разногласий на поч­
ве культуры между последователями Катона Старшего,
который, несмотря на то что заимствовал многое из
литературы Греции, тем не менее высказывался за со­
хранение «чистой» итальянской, исходной, западной
традиции в литературе, и Сципионом Эмилином, со­
55

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д РЕ В Н ЕГО РИМА

бравшим вокруг себя ведущих греческих мыслителей
того времени, например историка Полибия и философа-стоика Панетия.
Эти противоположные друг другу тенденции могли
сосуществовать в мировоззрении одного и того же че­
ловека, гражданина Рима. Например, можно их увидеть
в мировоззрении Цицерона. У него они соответствова­
ли его двум величайшим дарованиям — таланту к усер­
дной популяризации греческой философии и любви к
римскому ораторскому искусству. Хотя было бы чрез­
мерным упрощением сказать, что, когда Цицерон фи­
лософствовал, он был поклонником греков, а когда
произносил речь — противником. Истина скорее в том,
что он был поклонником или противником греков в
соответствии с тем, как того требовал каждый конкрет­
ный случай, те взгляды, которые он в тот или иной
момент отстаивал. Например, когда он проводил кам­
панию против Верреса, он боялся, что из-за поддерж­
ки им угнетенных греков Сицилии он может показать­
ся слишком прогречески настроенным римской публи­
ке. Поэтому он тщательно имитирует полное незнание
произведений греческого искусства, которые, как он
утверждает, были украдены Верресом.
«Одной из них была мраморная статуя Купидона ра­
боты Праксителя, — ты понимаешь, что имя скульп­
тора я узнал в ходе расследования, которое я проводил
в качестве обвинителя... Другие статуи назывались «Не­
сущие корзины», а скульптор — как его там? К ак его
звали? Ах да, спасибо — Поликлет... Действительно,
удивительно, как греки восторгаются теми вещами, о
которых римляне так мало думают».
И это говорил человек, который с увлечением коллек­
ционировал образцы греческой скульптуры! Действитель­
но, в других речах Цицерон, должно быть, внушал сво­
им слушателям сочувствие по отношению к своим подданным-грекам, жившим на Сицилии, которых угнетал
римский наместник Веррес. Но он говорил об этом както намеками — он утверждал, что они хорошие, трудо­
любивые люди, в отличие от остальных греков.
56

ГО СУДАРСТВО И О БЩ Е С Т В О

Но Цицерон предстает перед нами совсем другим,
уважающим греков, восемь лет спустя, когда его зада­
чей являлось отстоять заявку на предоставление римс­
кого гражданства Архию, поэту из Антиохии, который
был либо греком, либо наполовину греком, наполови­
ну сирийцем. По этому поводу велись споры. Записан­
ный вариант речи в том виде, в каком он дошел до нас,
как и Verrines, является более полным по сравнению с
той речью, которую он на самом деле произносил. В
речи Цицерон блестяще восхваляет профессию деяте­
ля «свободных искусств». Слушатели Цицерона воспри­
нимали эту профессию как исключительно греческую.
Представителем этой профессии и был подзащитный
Цицерона.
«Если кто-либо думает, что те, кто пишет стихи на
греческом, снискали себе меньшую славу, чем поэты,
пишущие на латыни, он совершенно не прав. Гречес­
кую литературу читают все нации под небесами, в то
время как слава латинской литературы не выходит за
пределы границ Рима, а они, надо признать, тесны».
Тем не менее проблема состояла обычно в том, что
греки, с которыми имел дело Цицерон, за исключе­
нием горстки образованных людей или преданных
помощников, к сожалению, не могли соответствовать
портрету идеального эллина, к которому он питал
такие пылкие чувства. Это стало очевидным, когда в
59 году до н. э. он произнес речь в защиту Луция Ва­
лерия Флакка, наместника в Азии, которого обвиня­
ли в ограблении жителей провинции, точнее говоря,
наиболее влиятельных граждан греческих городов.
Принимая во внимание элемент преувеличения (дис­
кредитация свидетельских показаний была професси­
ональным долгом Цицерона), мы не можем не заме­
тить удовольствие Цицерона, когда он резко нападает
на характер греков, хотя сам он и воздерживался от
подобного ограбления подданных.
«Вот что я могу сказать о нации греков в целом. Я
признаю их литературу, я признаю знание ими мно­
гих наук и искусств, я не отрицаю очарования их ре­
57

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д РЕ В Н ЕГО РИМА

чи, живости их ума и богатства их языка; в конеч­
ном итоге, если они претендуют на что-то еще, я
этого не отрицаю. Но эта нация никогда не ценила
правдивость и честность в процессе дачи свидетельс­
ких показаний: они не осознают значения, важности
и ценности всей этой процедуры. Откуда пошло вы ­
сказывание «Дай показания в мою пользу, и я сделаю
то же самое для тебя»? Ведь не считается, что оно гал­
льское, не так ли? или испанское? Оно настолько гре­
ческое, что даже те, кто не понимает греческого язы ­
ка, знают греческие слова в этом выражении.
...И греки никогда не утруждают себя доказатель­
ством того, что они говорят. В своих речах они лишь
кичатся собой. Свидетель-грек дает показания с целью
навредить, он думает не о значении своей присяги, а о
словах, которые могут причинить боль. Он считает по­
зором проиграть спор, быть опровергнутым, побежден­
ным в споре. Он защищает себя от этого, и больше его
ничего не интересует. Поэтому выбранные свидетели в
каждом конкретном случае — это не лучшие и наибо­
лее влиятельные люди, а самые наглые и самые болт­
ливые».
Это презрение и недоверие Цицерона к грекам вряд
ли смягчалось тем, что он время от времени утверждал,
что эти чувства распространяются только на греков М а­
лой Азии (или на жителей Азии с частично греческой
кровью, подвергнувшихся влиянию эллинистической
культуры) и что у себя на родине греки лучше. Это раз­
граничение, а также общий подъем антигреческих наст­
роений в Риме были вызваны событием, сильно шоки­
ровавшим римлян, — резней итальянцев, спровоциро­
ванной правительствами греческих городов-государств
в Азии (88 г. до н. э.) по «заказу» эллинизированного
иранского Митридата V I, царя Понта (фото 5а). Воз­
можно, что греки, опасаясь последствий, не хотели ис­
полнять «заказ» — в Траллах наняли коренных жите­
лей Азии, которые сделали это за них, — однако во
многих городах, включая Эфес и Пергам, итальянских
поселенцев вывели из храмов и жестоко убили. По со­
58

ГО СУДАРСТВО И О Б Щ Е С Т В О

временным самым скромным расчетам, число убитых
составило 80 ООО человек. Еще одной причиной того,
что законопослушные римляне испытывали отвраще­
ние к грекам и эллинизированным жителям Азии, было
разного рода сотрудничество последних с пиратами, ко­
торые наводняли Средиземное море до тех пор, пока
Помпей, а затем Август не ликвидировали их. Напри­
мер, Атталея и Сайда на южном побережье Малой
Азии не скрывали своего союза с пиратами. Сайда, как
и остров Делос, была крупным центром работорговли,
куда пираты свозили своих пленников.
Таким образом, многочисленные работы Цицерона
содержат очень много пренебрежительных замечаний в
адрес греков, культурой которых он так восхищался.
Подобная же двойственность прослеживается в поли­
тике Августа, который умышленно поставил Италию в
привилегированное положение по сравнению с про­
винциями и в то же время построил для бога Аполло­
на, заимствованного у греков, великолепный храм на
холме Палатин. Храм символизировал стремление им­
ператора возродить в обычаях Рима классическую эл­
линистическую культуру. Лукреций и Цицерон счи­
тали своим патриотическим долгом сделать лучшие
произведения греческой философии доступными для
римлян и таким образом «освободить» Рим от Греции.
Подобным же образом Гораций, следуя в направлении,
заданном Августом, провозгласил своей задачей и при­
вилегией воссоздать в себе и в культуре Рима гречес­
кого поэта Алкея. Императоры Нерон и Адриан не
скрывали своего грекофильства: Нерон повторил жест
Фламинина и освободил Грецию, а Адриан осыпал сво­
ей благосклонностью греков и их культурные введения.
Однако за несколько лет до начала правления Адриа­
на, в годы Траяна, римлянина до мозга костей, сати­
рик Ювенал выразил антигреческие настроения, кото­
рые существовали в Риме в течение долгого времени,
с тех пор, когда начались контакты между двумя эти­
ми народами. Ю венал осуществляет язвительные на­
падки на греков, которые появлялись в столице:
59

ЦИВИЛИЗАЦИЯ А Р Е В Н Е Г О РИМА

...готовы, как черви, вползти
В большие дома и стать их хозяевами.
Живой ум, бесстыдная наглость,
Всегда готова речь, еще многословнее, чем речи Исея —
Скажи, как ты думаешь, кто этот человек?
Он приносит с собой любой характер, какой ты только
пожелаешь,
Все науки, которые знает изголодавшийся грек.
Попроси его подняться на небо — он взберется на небо...
Стоит тебе засмеяться —
У твоего грека начнутся конвульсии от громкого хохота,
Он плачет, если видит слезы в глазах друга,
Однако не чувствует скорби...
Днем и ночью он готов бросать взгляды
На лицо другого человека;
Готов взмахнуть руками и начать аплодировать,
Если его друга удачно вырвало, если он извергнул
Отличную, прямую струю или если его золотая чаша
Опрокидывается и осушается со звонким причмокиванием.
Кроме того, для него нет ничего святого,
Никто не может уберечься от его похоти —
Ни мать семейства,
Ни девица-дочка, ни даже
Все еще безбородый зять, ни сын
Не останутся невинными. Или, за неимением этого,
Он совратит бабушку своего друга.

И даже неотесанный итальянский крестьянин,
утверждает Ювенал, теперь подражает грекам: «надева­
ет пижонские греческие сандалии и украшает свою
смазанную воском шею наградными медальонами».
Влиятельным грекам было неудобно осознавать, что о
них думают римляне.
Однако ни Рим, ни Греция в конечном итоге
не могли подчинить друг друга. Расхождение двух ос­
новополагающих культур Средиземноморья осталось
существенным, и отсутствие единства, порожденное
этим расхождением, привело в конце концов к раско­
лу империи.
В более поздние времена расхождение обуслови­
ло, в свою очередь, извечные трения между хорва­
тами и сербами, поляками и русскими и вызвало к
60

ГО СУДАРСТВО И О Б Щ Е С Т В О

жизни постоянный, основополагающий раскол меж­
ду Римской католической церковью — латинской фор­
мой христианства, с которой оно начиналось, и гре­
ческим православием.

Если оценка по достоинству греков римлянами остав­
ляла желать лучшего, то взаимоотношения между Римом
и местными, «варварскими» народами Малой Азии, С и­
рии и Египта находились в зачаточном состоянии. Рим ­
ляне узнали об этих народах от греков, под властью ко­
торых были города и которые по уровню своей циви­
лизованности превосходили эти страны. Ж ивш ий при
Августе географ, Страбон из понтийской Амасии, пред­
положил, что этнические барьеры между народами М а­
лой Азии постепенно исчезали, не было также сомнений
в том, что греческие общины полуострова ассимилиро­
вались с этими народами. Некоторые греки, в особен­
ности Дион Хризостом из Прусы, узрели в этом расовую
угрозу эллинизму. Цицерон записал услышанные им
пренебрежительные высказывания по отношению к на­
родам, населявшим внутренние районы провинции Азия.
«Он низший из мизийцев» — то есть из низших. «Если
вам нужно во время какого-либо эксперимента риско­
вать чьей-то жизнью, воспользуйтесь карийцем» (это бы­
ло старо — в духе Платона). «Фригиец становится лучше
под воздействием порки».
Кроме того, роли рабов в греческих комедиях испол­
няли лидийцы. Это становилось все более характерным
в период Римской империи, так как очень значительная
часть рабов, населявших Рим, были выходцами из Малой
Азии. Вследствие этого немало азиатов было и среди
вольноотпущенников, многочисленного нового средне­
го класса в Риме. Это видно из романа Петрония «Сати­
рикон». Один из его героев Тримальхион и его друзья
были выходцами из Азии. Поэтому, как и следовало ожи­
дать, этот великий наплыв азиатов, результатом которо­
го было то, что значительная часть населения Рима были
уроженцами Анатолии, нашел отклик в произведениях
61

ЦИВИЛИЗАЦИЯ А Р Е В Н Е Г О РИМА

Цицерона, где он обвиняет азиатов в легкомыслии, жад­
ности и ненадежности.
Значительную часть рабов в Риме составляли также
сирийцы. Они были достаточно умны и энергичны для
того, чтобы пополнять число вольноотпущенников и
вольноотпущенниц. Сирийское население Рима под­
вергалось нападкам Ювенала, который был ненавист­
ником иностранцев:
Уже давно в Тибр
Стали течь воды сирийского Оронта,
Принеся с собой язык и традиции,
Флейту и арфу с косыми струнами,
А также чужестранные барабаны и девушек, чья профессия —
Торговать собой у входа в амфитеатр.

Но более всего Ювенал презирал египтян. Эта нена­
висть объясняется тем, что он одно время жил в этой
стране и был там несчастен. Его пятнадцатая по счету
сатира описывает якобы произошедший недавно случай
жестокого убийства и каннибализма, вызванного фана­
тичными, религиозными чувствами, которые обычно
приписывали египтянам. Ювенал имеет в виду то, что в
среде этого народа варварство всегда довлеет над циви­
лизованностью; он ненавидел египтян за то, что, по его
мнению, для них было характерно парадоксальное соче­
тание слабости и жестокости, которое, как он думал, за­
ставляло их поклоняться животным и убивать людей,
воздерживаться от употребления в пищу овощей и по­
едать человеческое мясо. Благодаря знаменитой египет­
ской школе портретистов до нас дошли относящиеся к
рассматриваемому периоду отчетливые изображения раз­
ных типов лиц (фото 86, 9а, 9в). В целом мы, однако, не
можем сказать, были ли люди, изображенные на футля­
рах для мумий, греками или египтянами; в большинстве
своем они являются представителями высшего класса,
которые явно испытали греческое влияние, на них наде­
ты греческие, а не египетские украшения — смешение
разных национальностей происходило здесь издавна, в
течение долгого времени.
62

ГО СУДАРСТВО И О Б Щ Е С Т В О

На некоторых из этих портретов, нарисованных на фут­
лярах для мумий, изображены темные, негроидного типа
люди. Александрийские скульпторы в течение последних
нескольких веков до наступления новой эры культиви­
ровали особую моду к достаточно сентиментальному и
вычурному, не лишенному привлекательности изображе­
нию негров (фото 9г). Подобные изображения привлека­
ли художников тем, что они предоставляли возможность
выразить тончайший психологизм и предельный, иног­
да гротескный натурализм. В основном изображались гра­
циозные юноши — например, меланхолично поющие ра­
бы. Однако изобразительное искусство эпохи Адриана
было представлено портретами не только рабов, но и бо­
лее высокопоставленных людей, возможно приезжих на­
чальников. Тем не менее в литературе (за исключением
двух карфагенских поэм, восхваляющих чернокожего
охотника Олимпа, как правило, чувствуется презритель­
ное к ним отношение. Свободно использовались терми­
ны «мавр» и «эфиоп». Но настоящие мавры были бербе­
рами, в жилах которых было мало либо вообще не было
негритянской крови. Одним из них был консул Траяна в
Ливии и командир кавалерии Люсий Квит, которому бы­
ло поручено подавить восстания в Иудее (116—117 гг. н. э.)
и который был казнен при Адриане в 118 году н. э.).
Презрительное отношение к небелым людям в осо­
бенности характерно для сатириков, например Марциала
и Ювенала, которые намекают на то, что таких людей не­
обходимо использовать в Риме в утилитарных, безнрав­
ственных целях. Ювенал утверждает, что встретить негра
ночью считается дурным предзнаменованием; он также
описывает званый обед, во время которого хозяина и важ­
ных гостей обслуживала статная рабыня-азиатка, а бед­
ных гостей — рабыня-негритянка. В более ранней гастро­
номической поэме «Салат» («Moretum»), автор которой
нам неизвестен, содержится описание такой девушки:
В те времена, когда он взывал к Сцибалу,
Она была его единственной рабыней, африканкой;
Вот что говорит о том, кем она была
63

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д РЕ В Н ЕГО РИМА

И где родилась: кудрявые волосы; полные губы;
Цвет кожи — смуглый; широкогрудая, с низкими
Грудями, живот ее какой-то исхудавший;
Тонкие ноги, ступни большие и широкие. Ее пятки с грубой
кожей
Были покрыты множеством трещинок...

Римляне переняли манеру изображения негров в
литературе и скульптуре у писателей и художников
Александрии. Но если значительную часть населе­
ния Египта, как и сейчас, скорее всего, составляли
негры, то не менее седьмой части населения этой
страны в эпоху Древнего Рима были иудеями. Крайне
враждебные отношения между этими иудеями и еги­
петскими греками в конечном итоге ввергли иудеев в
серьезные расовые конфликты и с римлянами. Когда
Помпей завоевал Иерусалим в 63 году до н. э., его
вход в святая святых — поругание чувств иудеев —
был ярким предзнаменованием отвратительных от­
ношений между двумя нациями, которые в течение
двух последующих столетий лишь усугублялись.
Неприязнь римлян вызывало то, что иудеи были
не похожи на них; иудеи были единственными в П а­
лестине и на Ближнем Востоке, кто отказался принять
отношения международного космополитизма, преоб­
ладающие в Римской империи. Это было похоже на
обстановку, складывающуюся в современных еврейс­
ких поселениях, которые представляют собой ино­
родные группировки в национальных государствах.
В 139 году до н. э. иудеев выдворили из Рима, возмож­
но за попытки обращения римлян в свою веру. В 59 го­
ду до н. э. Цицерон анализирует, почему терпение
римлян может лопнуть и лопнет:
«Даже тогда, когда Иерусалим стоял и у нас был
мир с иудеями, их священные обряды шли вразрез со
славой нашей империи, честью нашего имени и обы­
чаями наших предков. Теперь это проявляется в гораз­
до большей степени, когда своим вооруженным сопро­
тивлением этот народ показал, что думает о нашем
правлении. То, что мы покорили этот народ, обложи­
64

ГОСУДАРСТВО И О Б Щ Е С Т В О

ли налогами, превратили в рабов, свидетельствует о
том, как нужно это было бессмертным богам».
Однако Помпей и Август, даже если они и прово­
дили свою политику по отношению к Иудее без при­
сущих им тщательности и мастерства, сохраняли тер­
пимость к иудейской религии. Тиберий предпринял
жестокую карательную акцию (он выдворил иудеев из
Италии и отправил четыре тысячи человек на охвачен­
ную волнениями Сардинию для того, чтобы они соста­
вили ядро военной полиции), которая была вызвана
тем, что кто-то из иудеев якобы пытался обманом вы ­
могать деньги у знатной римлянки. Но больше всего
беспокойства в Средиземноморье вызывала Александ­
рия, где иудейский квартал примыкал к кварталу двор­
цов. Возможно, из семи или восьми миллионов иудеев
во всех странах за пределами Палестины не менее мил­
лиона жили в Египте, многие из них были потомками
людей, поселившихся здесь при Александре Македон­
ском и Птолемее I, — бывших солдат, которые тогда
еще не были торговцами и финансистами. Иудеи и
греки в Египте испытывали друг к другу сильную враж­
дебность — возможно, именно здесь были самые серь­
езные межнациональные трения в империи. Зародив­
шийся по крайней мере уже в первые годы I I I столетия
до н. э. языческий антисемитизм был следствием касто­
вости иудеев, а позже — чувства возмущения горожангреков народом, не желавшим делиться с ними своими
социальными благами и развлечениями. С другой сто­
роны, изложение еврейского вопроса в этой связи мы
находим у Филона Александрийского и проримски на­
строенного фарисея Иосифа.
В течение некоторого времени у иудеев было подкон­
трольное им государство в Палестине — при Ироде Ве­
ликом (43—4 гг. до н. э.), в последние годы правления
которого родился Иисус (а не в 1 г. н. э., как вычислили
средневековые теологи), и затем снова при Архелае (4 г.
до н. э. — 6 г. н. э.). Пока иудеи таким образом пользо­
вались самоуправлением, римлянам казалось, что, если
удастся сохранить такое положение, иудеи будут достав­
3 М. Грант «Цивилизация
Древнего Рима»

65

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д РЕ В Н ЕГО РИМА

лять меньше беспокойства, нежели греки, и с большей
готовностью станут поддерживать власть. Поэтому А в­
густ держал в ежовых рукавицах александрийских греков,
но подтвердил привилегии иудеев. Но ошибки, допущен­
ные при наместнике Тиберия Понтии Пилате, привели
к резне самаритян на горе Геризим, и, когда во время
активной стадии восстания в Александрии при Кали­
гуле (38 г. н. э.) имевший ужасные последствия визит
популярного, честолюбивого, сумасбродного иудейс­
кого принца Агриппы I окончился погромом, римский
префект в Египте Аул Авилий Ф лакк решил возложить
вину на иудеев и поддержать греков в их противостоянии
иудеям. В то же время в Антиохии также происходи­
ло нечто вроде греко-иудейской войны. Так или иначе,
решение Калигулы воздвигнуть свою статую в Иеруса­
лимском храме, к счастью для сохранения мира, не было
претворено в жизнь из-за его смерти. О том, что Клав­
дий пересмотрел антииудейскую политику Калигулы,
свидетельствуют его эдикты (записанные Иосифом), в
которых император выказывает неудовольствие грекам
Александрии из-за их упорного антисемитизма. Здесь же
он делает предостережение после восстания, которое на­
чалось вскоре после его восшествия на престол:
«Что же касается вашей ссоры, или отсутствия мира,
или, если я буду говорить прямо, вашей войны с иуде­
ями, пока вы не хотите глубоко осознать ответствен­
ность за это, я накопил внутри себя неукротимый гнев
на тех, кто продолжает беспорядки. Я говорю вам от­
кровенно — если вы не прекратите эту самоубийствен­
ную и фанатическую перебранку между собой, я буду
вынужден показать, как выглядит гуманный правитель,
когда он охвачен праведным негодованием».
В 53 году н. э. двое предводителей антисемитско­
го движения, о деяниях которых узнал Клавдий, бы­
ли казнены — и причислены к лику святых как муче­
ники-антисемиты, боровшиеся за свой народ. Однако
этот же император ускорил разрыв отношений римлян
и евреев в будущем, аннексировав Иудею после смер­
ти ее правителя Агриппы I в 44 году н. э., которого
66

ГО СУД АРСТВО И О БЩ Е С Т В О

сам и посадил предусмотрительно на трон тремя го­
дами ранее.
Впоследствии римские наместники (в этой провин­
ции они состояли в звании всадников, а не сенаторов)
часто не могли скрывать антипатии к своим поддан­
ным; при них власть Рима проявила свою крайнюю
бесцеремонность. Необходимость платить дань при­
водила иудеев в бешенство. Вид римского гарнизона
на башне Антония, возвышающейся над Храмом, был
им отвратителен. То, что облачение первосвященни­
ка было в руках римлян и что римские наместни­
ки могли вмешиваться в дела судов, воспринималось
иудеями как оскорбление. Последовали три продолжи­
тельных восстания, сопровождавшиеся ужасной бой­
ней и жестокостью — в 66—70, 115—116 и 132—135 го­
дах н. э. Во время первого из этих восстаний, предво­
дители которого (как и предводители второго) чека­
нили собственные деньги (фото 56), как утверждают,
миллион иудеев погибли после того, как Тит осадил
и разрушил Иерусалим (70 г. н. э., фото 18г). Опи­
сание этого есть у Иосифа, который встал на сторо­
ну римлян в их борьбе против фанатичных зилотских
предводителей своих соотечественников. В ходе двух
последующих восстаний, причиной которых стали со­
ответственно греко-иудейские столкновения и осно­
вание Адрианом римской колонии на том месте, где
стоял Иерусалим, иудеи Кирены, Египта и Кипра под­
держали своих соотечественников.
То, что у обеих враждующих сторон начисто отсут­
ствовало взаимопонимание, находит свое отражение в
начале I I века н. э. у Тацита. Несмотря на то что он
знал об иудеях больше, чем любой другой римский пи­
сатель (возможно, за исключением Ю венала), его об­
зор истории иудеев и их институтов совершенно не­
адекватен. Он описывает большинство их обычаев как
«низменные и отвратительные, долговечные благодаря
безнравственности евреев... образ жизни евреев а.бсур- \
ден и убог». Вскоре после этого, вслед за третьим по
счету восстанием и уничтожением иудейского нацио67

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д РЕ В Н ЕГО РИМА

V

нального государства, Адриан ввел суровое уголовное
законодательство, запрещающее обрезание, но оно
утратило силу при Антонине Пие. С этого времени к
иудеям относились терпимо. Но грекам они никогда не
нравились, и потоку иудейской апокалиптической ли­
тературы, значительная часть которой была направле­
на против греков, противопоставлялись папирусы, со­
держащие «Языческие акты мучеников». В дошедших
до нас фрагментах этого произведения, которое созда­
валось на протяжении правления нескольких импера­
торов, греки Александрии чередуют свои нападки на
Рим со злобным поношением иудеев, якобы вызван­
ным тем, что последние оказывали решающее влияние
на императора. Многие языческие секты также были в
это время явно антисемитскими, секты дуалистическо­
го направления отождествляли «проклятого бога евреев» с силами зла — с Сатурном и дьяволом.

Что же касается менее цивилизованных коренных
народов Европы, мнение римлян о них (не прини­
мая во внимание жестокость по отношению к ним во
время военных действий) было лучше. Народы запад­
ных провинций постепенно романизировались, и ред­
кие ехидные насмешки по поводу галльских штанов,
раздававшиеся в столице и в сенате, несущественны по
сравнению с общей дальновидной доброжелательнос­
тью Рима в отношении наиболее прогрессивных обще­
ственных слоев этих народностей. С теми же коренны­
ми народами Европы, которые отвергали возможность
романизации, сосуществовать было невозможно. Гео­
граф Страбон, живший при Августе, сам являвшийся
греком из Азии, почти не сочувствовал побежденным
и обращенным в рабствоповстанцам с Корсики и счи­
тал их удивительно звероподобными. К тому же он се­
тует на то, что они или жестоки, как дикие звери, или
ручные, как овечки. Кто-то из них умирает в неволе.
«Остальные настолько апатичны и тупы, что их разо­
зленные покупатели, хотя и приобрели их за бесценок,
68

ГОСУДАРСТВО И О Б Щ Е С Т В О

сожалеют о своей покупке». Страбона также шокиро­
вало (но не произвело впечатления) то, что кантабрий­
ские повстанцы из Северной Испании, «будучи распя­
тыми после того, как попали в плен, продолжали из­
давать боевой победный клич, вися на кресте». Юлий
Цезарь, несмотря на то что он был предусмотрительно
милостив по отношению к гражданам Рима, не имел
себе равных в жестокости по отношению к своим галль­
ским врагам, хотя он и старался, как и должно талан­
тливому военачальнику, понять их образ мысли.
Но интерес римлян к бесчисленным, загадочным
народам по ту сторону западной границы усилился бли­
же к концу I столетия н. э. На колоннах Траяна (фото
19а-б) и Марка Аврелия (фото 20а-б) мы видим живо,
драматично изображенные, четко дифференцирован­
ные типы варваров. Такого же совершенства добились
в I I I веке до н. э. скульпторы Пергама в изображении
галлов, вторгшихся в Малую Азию. К о времени прав­
ления Траяна народы, жившие за Рейном и Дунаем,
уже были подробно описаны в этнологическом иссле­
довании Тацита «Германия» (98 г. н. э.). Утвердились
каноны этнологического обзора, основоположниками
которого были греки-ионийцы, например Гекатей М и­
летский (500 г. до н. э.). Посидоний в I веке до н. э.
привел много информации об Испании, и его данные
использовал Страбон, который отметил, что римляне,
считавшие географию трудной для понимания, мало
сделали для того, чтобы дополнить подобные гречес­
кие источники. Тацит, в свою очередь, во многом обя­
зан Плинию Старшему, человеку с энциклопедически­
ми знаниями (ум. в 79 г. н. э.), но, поскольку он не
добавляет большого количества новой информации,
его отношение к германцам своеобразно, хотя и дос­
тойно упоминания. К ак и следовало ожидать, он под­
черкивает их «благородное варварство», описывая
только те их качества, которые походили на простые,
суровые обычаи ранних римлян. Это объясняется тем,
что, создавая свое произведение в то время, когда
Траян командовал войсками на Рейне и вскоре соби­
69

ЦИВИЛИЗАЦИЯ А Р Е В Н Е ГО РИМА

рался сражаться по ту сторону Дуная, Тацит считает
германцев, которых римляне не смогли завоевать даже
по прошествии более чем двух столетий со времени
побед Мария, самыми заклятыми врагами своей стра­
ны, гораздо более опасными, чем азиаты-парфяне, ко­
торых поэты эпохи Августа считали самыми грозны­
ми и коварными из врагов. Еще через три четверти
столетия завоевания Римской империи в Германии при
Марке Аврелии и его преемниках доказали, что утвер­
ждения Тацита были верны. Но Тацит не только иде­
ализирует положительные качества германцев; он пи­
шет и об их пороках — разного рода слабостях и по­
стоянной разобщенности — на это, по его мнению, Рим
возлагает большие надежды. «Я молюсь за то, чтобы
продолжались долго и оставались присущими разным
народам — если не любовь к нам, то, по крайней ме­
ре, ненависть друг к другу: с настоящего времени, ког­
да судьбы империи прошли зенит своей славы, удача
не может нам дать ничего лучшего, чем разногласия в
стане наших врагов».
При таком отношении римлян к другим народам
правительству Рима не всегда легко было убедить ж и­
телей провинций в том, что власть Рима приносит им
пользу. Не было предпринято продуманных действий
по романизации культуры греков и других неримских
народностей империи; на Востоке этот процесс поч­
ти не происходил. Романизация в больших масштабах
шла на Западе, однако проводилась она непрямыми,
косвенными методами — посредством говорящих на
латыни купцов, солдат и переселенцев, которые повсе­
местно распространяли свое влияние. Кроме того, все
в одинаковой степени могли находиться под впечат­
лением идеи Рима, которая проявлялась в могуществе,
праве и мире, присущих имперскому правлению. И
тогда, когда преимущества этих проявлений римской
идеи не были достаточно очевидны, римское прави­
тельство из кожи вон лезло, чтобы объяснить подвла­
стным ему народам, от Португалии до Евфрата и от
Британии до Сахары, как хорошо ими управляют.
70

ГО СУД АРСТВО И О БЩ Е С Т В О

Важную роль в этом процессе играла валюта импе­
рии. Это объясняется тем, что при отсутствии совре­
менных средств сообщения единственной разновидно­
стью доступной официальной информации были, по
мнению центрального правительства, надписи на мо­
нетах, которые в огромном количестве циркулирова­
ли по всей империи. Люди могли прочитать надпи­
си на монете империи, либо, если не умели читать,
могли увидеть особенности чеканки. Особое внимание
уделялось портретам императоров на монетах: они по­
разительно качественно выполнялись почти во все пе­
риоды благополучия (фото 56, 6а, 66). Подданные
Рима, в отличие от многих греков, живших в преды­
дущие эпохи, не были настолько утонченны, чтобы
обращать внимание на художественность исполнения
оборотной стороны их монет. Но этот недостаток вос­
полнялся их интересом к новостям — и не существо­
вало лучшего средства распространения новостей, чем
монеты. Вследствие этого в реверс монеты «втискива­
ли» множество новостей. В отличие от современных
денежных знаков римская монета одного достоинства
на протяжении одного года во время отнюдь не пере­
полненного событиями правления Антонина П ия вы ­
пускалась с не менее чем 150 различными варианта­
ми реверса.
Например, одной из причин того, почему жите­
ли провинций могли терпимо относиться к римскому
правлению, был принесенный римлянами мир; и это
демонстрировалось всему миру изображениями на мно­
гочисленных монетах. Еще одной популярной темати­
кой была благотворительность, милость императоров,
которая оказывалась вовремя. Так, на монете Тиберия
изображено «Восстановление общин Азии» (C IV IT A T IU S A S IA E R E S T IT U T IS , фото 56). Во время прав­
ления Тиберия эта провинция пострадала от сильных
землетрясений, самое разрушительное из которых про­
изошло в древней столице Креза Сардисе (17 г. н. э.).
Император отменил налоги и предоставил большие до­
тации для восстановления. Иногда подобные воззвания
71

ЦИВИЛИЗАЦИЯ А Р Е В Н Е ГО РИМА

к народу были представлены в виде персоналий, кото­
рые часто были связаны с теми приоритетами, которые
исповедовало правительство того или иного императо­
ра. Так, изображение на монете эпохи Гальбы с над­
писью L IB E R T A S P U B L IC A не только подчеркивает
контраст между правящим императором и его предшественником-тираном Нероном, но и указывает на то,
что все граждане Рима в частности и население импе­
рии вообще обладают полными правами под защитой
закона. Ещ е одной впечатляющей персоналией была
Справедливость (Aeguitas) — этот символ встречается на
монетах чаще, чем более нейтральное изображение
Правосудия. Появившейся при Гальбе формулировке
Aequitas с начала I I I столетия и позднее сопутствовали
три образа (фото 66). Они представлены на золотых,
серебряных и бронзовых монетах и подчеркивают чес­
тность правительства при соблюдении веса монет и
пробы металла — в то время, когда вес монет и проба
фактически не соблюдались и когда снижение ценно­
сти золота и серебра вскоре спровоцирует серьезный
экономический кризис.
Адриан на большой серии монет олицетворяет не
только добродетели императора, но и географические
реалии — весь мир и каждую отдельно взятую провин­
цию под властью Рима. Целью этого было напомнить
римлянам и их подданным, что он, происходивший из
провинции, считал империю не владением Италии, а
живым организмом, каждая часть которого существо­
вала сама по себе и пользовалась вниманием импера­
тора. Одна из серий монет посвящена визитам этого
величайшего императора-путешественника в не менее
чем восемнадцать провинций, которые олицетворяют
их полные национальные костюмы. Антонин Пий в
скором времени пересмотрел эти космополитические
взгляды, однако, когда Септимий Север изображает на
своих монетах слово A F R IC A и, как и раньше, нацио­
нальный костюм (фото 66), это обозначает не покорен­
ную провинцию и не просто одну из территорий, от
владения которой римляне получают выгоду, а говорит
72

ГОСУДАРСТВО И О Б Щ Е С Т В О

всему миру, что эта страна, из которой ведет свое про­
исхождение император, пользуется его покровитель­
ством — и что провинции могут рассчитывать на то,
чтобы к ним относились так же, как и к Италии.
Это — примеры широкомасштабного, длительного,
разного по форме самовосхваления во всеуслышание
римского правительства на монетах. Вполне естественно,
что эта же тематика преобладает и в литературе, так как
писатели принадлежали в большинстве своем к правяще­
му классу или зависели от него. Несмотря на то что они
могли расходиться, и расходились, во мнении о заслугах
императоров (особенно мертвых), писатели эпохи импе­
рии почти единодушны, когда они описывают преиму­
щества власти Рима жителям провинций. Характерной в
этом отношении является хвалебная песнь Pax Augusta
(миру, который дал император, причем в представлении
римлян победа Рима и поражение противника являлись ^
обязательными условиями мира. — Пер.) Веллея Патер- ч’ !
кула, который был не великим писателем, а старшим
офицером, преданным Тиберию. Только в устах гения
этот несколько избитый жанр мог преобразиться и полу­
чить признание. Одним из самых значительных успехов
режима империи было то, что он добился абсолютного
преклонения перед властью Рима, и это открыто выра­
зил Вергилий:
Другие, без сомнения, лучше отливают бронзу.
Так, что заметно едва уловимое дыхание, ваяют из мрамора
Живые черты лица; а другие говорят
Красноречивее или измеряют
Небесные дорожки лучше нас,
Иль звезд восход; но помни, римлянин,
Управляй людьми по закону, устанавливай
Мир, борись с высокомерными,
Щади смиренных. Это наше вечное искусство.

Однако это, судя по неоднозначному, гуманному ми­
ровоззрению и сердцу Вергилия, не является откро­
венным дифирамбом. Он предупреждает римлян о не­
обходимости быть уверенными в том, что осуществля73

ЦИВИЛИЗАЦИЯ А Р Е В Н Е Г О РИМА

ешь управление благополучно; «Чтобы не забывали»
Киплинга вызывает подобные чувства.
Примерно через полтора столетия после Вергилия
одно из многих сомнений, мучивших историка Таци­
та, касалось именно этого: было ли недовольство, ко­
торое наверняка испытывали жители провинций,
оправданным? Следовательно, существовала потреб­
ность убедительно оправдать имперскую политику Ри ­
ма, которая в год Четырех Императоров (68—70 гг. н. э.)
усматривается в действиях Цериалиса, командующего
в Галлии и на Рейне, когда он обращается к восстав­
шему и побежденному племени триверов:
«В Галлии всегда были короли и шли войны до тех
пор, пока вы не стали подчиняться нашим законам.
Несмотря на то что вы часто нас провоцировали, из
всех своих преимуществ победителя мы использовали
лишь одно — возложили на вас расходы, необходимые
для сохранения мира. Поскольку вы не можете сохра­
нить мир между народами без армии, содержать армии
без денег, добывать деньги без налогов. Во всем ос­
тальном мы равны. Вы часто командуете нашими ле­
гионами; вы правите этими и другими провинциями,
мы не претендуем на привилегии, мы не изгоняем вас.
Вы наравне с нами испытываете на себе добродетели
хороших императоров, хоть вы и живете далеко от сто­
лицы: жестокие императоры истязают тех, кто нахо­
дится ближе к ним. Вы переносите неурожайные годы,
ливневые дожди и другие стихийные бедствия; точно
так же вы переносите странности и алчность ваших
правителей. Пороки будут существовать до тех пор,
пока существует люди, но эти пороки компенсируют­
ся лучшими временами, приходящими им на смену.
Вряд ли вы можете надеяться, что обретете умерен­
ного правителя, если вами будут править главари по­
встанцев Тутор или Классика, или что налоги, необ­
ходимые для содержания армий, которые противосто­
ят германцам и бриттам, будут меньше, чем сейчас.
Если римляне уйдут — чего Небеса не допустят — чего
еще ожидать, кроме всеобщей войны между всеми на­
74

ГО СУДАРСТВО И О БЩ ЕС Т В О

родами? Удача и порядок, сопутствовавшие нам в те­
чение девятисот лет, позволили создать эту мощную
структуру, которую нельзя разрушить, не погубив при
этом своих разрушителей».
Такими речами, продолжает историк, Цериалис
успокаивал и ободрял тех, к кому он обращался, —
они боялись более суровых мер. Вместо того чтобы
действовать силой, он вразумительно объясняет им,
почему единственной альтернативой правления Рима
была анархия. Сам Тацит, хоть он и восхищается во­
енной славой Рима, был приверженцем идей сотруд­
ничества с провинциями, которые Адриан почти пре­
творил в жизнь.
Но в защиту Рима высказывались не только рим­
ляне. На востоке, где правящие слои греческого насе­
ления были обязаны своим положением власти Рима,
не было недостатка в людях, которые вели пропаган­
ду в пользу правящего режима, включая величайших
ораторов, писателей и философов того времени. В со­
ответствии с традициями эллинизма их изложение
и аргументы выдержаны в более возвышенном и ака­
демичном стиле, чем у Цериалиса, хотя тематика их
такая же. В том же духе, как раньше и Эпиктет, изве­
стный философ Элий Аристид из Малой Азии восхва­
ляет Рим времени правления Антонина П ия следую­
щим образом:
«Теперь все греческие города преуспевают под вашим
руководством, а все их нововведения и удобства, памят­
ники, которые в них открываются, прекрасные предме­
стья говорят в вашу честь. В прибрежных и глубинных
районах страны появилось много городов — некоторые
из них вновь основаны, остальные посредством ваших
усилий разрослись в годы вашего правления... Заботясь
об эллинах как о своих приемных родителях, вы поддер­
живаете их своей рукой, и, когда они падают, вы их под­
нимаете. Вы предоставляете свободу и независимость
знатным людям, лидерам минувших дней, остальными
вы правите с присущими вам умеренностью, уважени­
ем и заботой. Как во время праздника, весь цивилизо­
75

ЦИВИЛИЗАЦИЯ А Р Е В Н Е ГО РИМА

ванный мир складывает оружие, которое с древних вре­
мен носили как бремя, и обращается к прекрасному, к
светлым мыслям и к власти, способной претворить эти
мысли в жизнь. Все раздоры ушли из городов, их затмило
состязание между городами — какие из них окажутся бо­
лее красивыми и привлекательными... Вы продолжаете
делать подарки городам, и невозможно определить, кто
получает больше, поскольку ваша благосклонность оди­
накова для всех. Города сверкают великолепием и очаро­
ванием, и вся земля расцвела, как сад... Таким образом,
остается лишь выразить сожаление тем, кто находится за
пределами вашей гегемонии, — если такие есть, — по­
скольку они лишены таких благодеяний.
И вы же наилучшим образом доказали общее утвер­
ждение о том, что Земля является матерью и родиной
всех людей. Теперь на самом деле возможно для эл­
лина или не для эллина путешествовать там, где он
пожелает, очень просто, как будто он переезжает из
одной родной страны в другую. Ни Киликийские во­
рота, ни труднопроходимые песчаные пути в Египет,
ведущие через арабские страны, ни непреодолимые го­
ры, ни бескрайние долины рек, ни суровые варварс­
кие племена не внушают страха; для того чтобы чув­
ствовать себя в безопасности, достаточно быть граж­
данином Рима, или, скорее, представителем одного
из разобщенных народов, гегемоном которых вы я в ­
ляетесь. Гомер говорил: «Земля общая для всех», а вы
претворили это в жизнь. Вы измерили и зафиксиро­
вали земельные площади всего цивилизованного мира;
вы навели разные мосты через реки и проложили до­
роги через горы, вы застроили пустынные просторы
почтовыми станциями, вы приспособили для оседло­
го и упорядоченного образа жизни все земли».

Провинции, как и Италия, сильно страдали от
гражданских войн, и мир в Риме, принесенный Авгу­
стом, настолько впечатлил население провинций, что
оно было готово приветствовать систему империи, не
76

ГОСУДАРСТВО И О Б Щ Е С Т В О

заостряя слишком пристального внимания на менее
привлекательных ее чертах.
Тацит говорит о последних годах республики:
«В провинциях к власти сената и народа относились
скептически, как к власти препирающихся между со­
бой сановников и чиновников-вымогателей. У государ­
ственной системы не было средств борьбы с ними, так
как она была обессилена жестокостью, фаворитизмом
и более всего взяточничеством».

Итак, новое устройство «пользовалось популярнос­
тью в империи». Более того, жители провинций бы­
ли в большей степени уверены, что их жалобы на рим­
ских наместников доходят до столицы. Лучшим спо­
собом пожаловаться было попросить высокопоставлен­
ного римлянина довести рассматриваемый случай
до самой высокой инстанции. Уже давно сложилась
традиция, в соответствии с которой целые общины
и отдельные люди становились «клиентами» имени­
тых покровителей из Рима, которые блюли их интере­
сы; теперь эта традиция стала более эффективной. Об
удовлетворенных апелляциях жителей провинций мы
многое узнаем у Тацита. Одну из них (от провинции
Африка) в сенат под председательством императора со­
вместно с Плинием Младшим подал даже сам историк.
Такого рода коллективные выступления поощрялись
институтом совета провинций, состоявшего из предста­
вителей местной знати. На самом деле эти советы были
учреждены Августом и его преемниками для того, чтобы
являться центрами проримских настроений; одной из их
главных целей было официально способствовать покло­
нению Риму и императору. Они предназначались для то­
го, чтобы направлять в определенное русло гордость жи­
телей провинций, греков или уроженцев Запада за свою
культуру и национальность. Одной из таких провинци­
альных организаций был совет трех галлов в Лугдунуме
(изображение алтаря Рима и Августа в Лугдунуме появ­
ляется на монетах Августа). Это был смелый экспери­
77

ЦИВИЛИЗАЦИЯ А Р Е В Н Е Г О РИМА

мент и показатель самоуверенности, поскольку галльс­
кая аристократия, представители которой имели исклю­
чительное право на членство в этом совете, продолжала
поощрять антиримские настроения и встала во главе вос­
станий I века н. э. Тацит и Плиний Младший подчерки­
вали роль этих советов в судебном преследовании пороч­
ных проконсулов и легатов, и, хотя это было второсте­
пенным по сравнению с основными функциями этих
органов, их существование было препятствием для отно­
сительно небольшого числа чиновников, которые игно­
рировали настороженность императора по отношению к
жестоким правителям. Санкции, предусмотренные про­
тив такого злоупотребления властью, постепенно были
объединены в законы и декреты, которые защищали от
государственных служащих не только римлян в столице,
но и жителей провинций от неудачных наместников и
доверенных лиц императора. Например, при Коммоде
арендаторы имения императора Сальт Бурунитан в Аф­
рике (на северо-западе Туниса), где выращивались олив­
ки, сильно жаловались на местного доверенного челове­
ка императора, которого обвиняли в том, что он заклю­
чил тайный сговор с арендодателем имения с целью за­
ставить арендаторов выполнять чрезмерную работу.
Коммод прислал утешительный ответ, в котором поста­
новил, что доверенное лицо не может требовать более
чем двухдневной трудовой повинности трижды в год.

Но более важными, чем отношение к Риму провин­
ций, как таковых, или недовольных жителей провинций,
как отдельных, так и групп их, были взаимоотноше­
ния между центральной властью и самоуправляющи­
мися городами во всем греко-римском мире — преем­
никами классических греческих городов-государств и
более ранних шумерских городов-государств 3-го тыся­
челетия до н. э. Империя должна была подразделяться на
легко контролируемые части и на меньшие по размеру
и более самостоятельные, чем провинции, организмы,
и давно уже учрежденный греками институт городов-го­
78

ГО СУДАРСТВО И О БЩ ЕС Т ВО

сударств удовлетворял эту потребность, поскольку в этих
городах человек жил и умирал; к жизни городов он про­
являл огромный интерес и по отношению к ним испы­
тывал самые патриотические чувства. В I I I веке до н. э.
городов-государств, сильно отличавшихся друг от дру­
га по своей значимости, стало больше, чем когда-либо
еще, — во многом благодаря новой волне их роста на за­
паде Малой Азии. Структуру городов, находящихся там,
да и везде, римляне сочли столь удобной для них, что они
даже распространили ее на центральные горные части
того же полуострова и на Галлию — в обоих этих регио­
нах обычной единицей был не город, а племя. Вся исто­
рия римского господства, равно как и греческого господ­
ства до этого, с определенной долей справедливости мо­
жет быть названа историей городов.
Городам римляне умышленно предоставляли, в пре­
делах рыхлой структуры провинций, разного рода мест­
ные привилегии и ту или иную степень автономии. М о­
нархи государств, образовавшихся во время походов
Александра Македонского, делали то же самое, но не
столь искусно, как римляне, которые считали, что поня­
тие автономии подчиненных им территорий означает
отнюдь не их независимость в международных отноше­
ниях, или в вопросах обороны, или в налогообложении,
а лишь значительную степень самоуправления в рамках
более крупной единицы административного деления.
Иудейский историк Иосиф полагал, что Цериалис был
прав и что римляне были готовы позволять городам мно­
гое, если последние исправно платили дань. И склю ­
чительным был статус некоторых привилегированных
городов, особенно в Греции и Малой Азии, которые
были формально «свободными», а иногда связанными
договором с Римом. Афины, Родос, Антиохия и Н ико­
поль (основанный Августом недалеко от места битвы при
мысе Акций) были самыми заметными среди таких горо­
дов, но их было гораздо больше.
Однако степень самоуправления, предоставляемого
даже городам, которые не являлись «свободными»,
была очень значительной. Многие из них владели
79

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д РЕВ Н ЕГО РИМА

большими участками прибрежной земли, а договоры и
хартии, заключенные с Римом, предусматривали мест­
ные права городов, включая ограниченную юрисдик­
цию. Действительно, в крайнем случае правительство
могло вмешаться в дела городов, например, в случае
чрезвычайного происшествия в ходе гражданской вой­
ны в конце эпохи республики или позже именем бе­
зопасности империи. Но в основном в благополучный
период первых императоров центральное правитель­
ство старалось не казаться слишком деспотичным; его
отношения с городами точно иллюстрировали доктри­
ну «разделяй и властвуй», которая проводилась в жизнь
явно эмпирически.
Итак, под контролем Рима города-государства пере­
жили второй расцвет; процветающая местная буржуазия
пылко хранила верность римскому идеалу города, от ко­
торого зависело ее положение, а неизвестные иудейские
прорицатели называли греков и римлян ненавистными
подельниками — обладателями власти. Тем не менее во
I I столетии н. э. отношения городов с Римом, действи­
тельно основанные на невмешательстве (в разумной сте­
пени) центральной власти, начали рушиться. Отчасти это
происходило потому, что власти городов иногда прояв­
ляли беспечность и безответственность в распоряже­
нии общественными денежными средствами. Траян и его
преемники на примере Рима узнали разницу между про­
фессионалами и любителями в правительстве, и теперь
они командировали своих представителей, которые вме­
шивались в дела городов. Существовала тенденция к то­
му, что эти государственные служащие превращались в
бюрократов, в ведении которых были многие дела, кото­
рые ранее находились в ведении менее профессиональ­
ных представителей местной власти. Траян был встре­
вожен беспорядком в области финансов внутри общин
Вифинии и Понта, территорий на севере Малой Азии,
через которые проходили коммуникации на восток, куда
планировалось совершить походы. Поэтому он начал
практику (или продолжил практику, начатую Домициа­
ном) направления в провинции высокопоставленных
80

ГОСУДАРСТВО И О Б Щ Е С Т В О

римских чиновников, наделенных особыми правами
вмешательства в их дела. Одним из них был Плиний
Младший. До нас дошла серия его писем императору, в
которых Плиний спрашивает его (иногда несколько не­
рвозно) об указаниях; ответы Траяна также сохранились.

Плиний — Траяну
«Жители Никомедии, господин, израсходовали три
миллиона триста двадцать девять тысяч сестерциев на
акведук; но они бросили его недостроенным, и он был
даже снесен. Они субсидировали двести тысяч сестерци­
ев еще на один акведук, но его строительство также было
прервано; итак, после того как на ветер выбросили
огромную сумму денег, вновь нужно нести большие рас­
ходы для того, чтобы обеспечить себя водой. Я лично по­
сетил самый чистый источник, из которого воду можно
брать через арочные пролеты (как это предполагалось в
соответствии с первым проектом), использование этого
источника для снабжения водой должно ограничиваться
лишь теми частями города, которые находятся на одном
уровне с ним или ниже. Арочных пролетов осталось очень
мало, остальные можно построить из каменных глыб, ко­
торые были извлечены из остатков предыдущего строи­
тельства; какую-то часть можно построить из кирпича,
так как это будет проще и дешевле. Но прежде всего, для
того чтобы предотвратить очередную неудачу, Вам необ­
ходимо командировать сюда инспектора акведуков или
инженера. Я осмелюсь утверждать одно — что красота
акведука и та польза, которую он принесет, совершенно
будут достойны Вашего правления».

Траян — Плинию
«Необходимо позаботиться о том, чтобы жители
Никомедии были снабжены водой — и Вы , я убеж­
ден, приступите к работе с должным усердием. Но в Ва­
ши обязанности входит, конечно, еще и установить, кто
виновен в том, что граждане Никомедии вплоть до на­
стоящего момента бросали на ветер такие большие сум­
81

ЦИВИЛИЗАЦИЯ А Р Е В Н Е ГО РИМА

мы денег. Им нельзя позволять сначала инициировать
строительство акведука, а затем бросать его, предвари­
тельно сговорившись. Вы дадите мне знать о результатах
Вашего расследования».
Фразы Плиния и Траяна свидетельствуют о том, что
Рим не мог осуществить выбор между своим традици­
онным нежеланием вникать во все мелкие дела, и оте­
ческим стремлением достигнуть эффективности во всех
главных начинаниях.
Но письма, которыми обменивался Траян со своим
наместником, указывают также на то, что в Риме посто­
янно негласно опасались возможного нарушения су­
ществующего порядка. И примерно в то же самое время
Ювенал пишет ужасающий рассказ, содержащий очевид­
ную истину, лежащую в основе сатиры, о религиозном
противостоянии между двумя соседними египетскими де­
ревнями — Омби и Тентира. Такие небольшие населен­
ные пункты не были заселены греками, но правители
больших по своим размерам восточных общин-городов,
греки или подвергшиеся влиянию эллинизма, так же, как
и центральное правительство в Риме, боялись нарушения
существующего порядка на местном уровне, так как счи­
тали, что это может пагубно отразиться на их отношени­
ях с Римом. Поэтому иногда они считали себя обязанны­
ми напоминать своим соотечественникам о жестокости
римлян, властвующих над ними всеми. В таком же духе
создатель жизнеописаний Плутарх из греческой Херонеи (40—112 гг. н. э.) предостерегает от римского сапо­
га на шее, от ужасного карающего топора, отрубающего
голову.
Его современник Дион Хризостом (Златоуст), серь­
езный, немного самодовольный философ-романтик,
проповедник из Прусы возле Мраморного моря, при­
зывает народы Никеи и Никомедии, Эфеса и Смир­
ны прекратить междоусобицы. Конфликты, которые
вызывали сильное недовольство Рима, легко могли воз­
никнуть в результате противостояния городов — что в
любом случае, как утверждает Дион, могло привести
82

ГО СУДАРСТВО И О БЩ Е С Т В О

лишь к «слежке за глупцами». Дион, находившийся в
зависимости от римских властей, когда жители П ру­
сы проводили демонстрации протеста против него,
подчеркивал, как нелепы и унизительны были эти
стычки городов между собой и что они без всякой не­
обходимости увеличивали степень зависимости греков
от милости римлян. «Возможно, вы не отдаете себе
отчета в том, что ваши собственные распри предостав­
ляют тем, кто вами правит, тиранические полномо­
чия?» И он говорит, что соперничество между гречес­
кими городами из-за почетных званий «вызывает смех,
особенно в Риме, и, что еще более унизительно, на­
зывается «недостатком греков». В другой речи, обра­
щенной к жителям Родоса, Дион сурово осуждает по­
следних за то, что они дали новые названия старым
статуям, для того чтобы почтить своих современников
и понести при этом минимальные расходы. Он назы­
вает эту традицию «смесью скупости и подхалимства».
Он полагает, что таким образом народ Родоса не мо­
жет сохранить и подтвердить свой статус «вольного
города», связанного договором с Римом. Жителям Ро­
доса вместо этого следовало бы сохранять их достоин­
ство и вместе с ним честь эллинов.
Такие слова немного напоминают нотацию. Одна­
ко для греческих городов наступили черные дни, ког­
да в течение II и I I I веков н. э. правящий класс этих
городов постепенно утратил интерес к политической
жизни на местном уровне. Оказалось, что низкие дол­
жности причиняют слишком много беспокойства и не
вознаграждаются должным образом, исполнение обя­
занностей государственных чиновников (посты кото­
рых римляне настойчиво предлагали занимать) бы­
ло слишком дорогостоящим; вмешательство же рим­
лян во все дела, даже если оно было необходимым для
проверки эффективности местной власти, лишило по­
литическую жизнь греческих городов ее сути, самого
интересного. То, что состоятельные граждане гречес­
ких городов устранились таким образом, означало окон­
чание эпохи эллинистического возрождения в Риме, а
83

ЦИВИЛИЗАЦИЯ А Р Е В Н Е ГО РИМА

также «приятной видимости союза самоуправляющих­
ся городов» под властью Рима. По структуре горо­
дов, которая так долго являлась основой средиземноморской цивилизации, был нанесен смертельный удар.
Марк Аврелий отмечал: «То, что не приносит пользы
всему рою, не может принести пользы и одной пче­
ле»; и в Риме теперь не были уверены в том, что на
«пчелок»
жителей провинций — можно положить­
ся и что они будут работать в интересах «роя». Поэто­
му в I I I веке н. э. вмешательство римских властей в
дела греческих городов стало всеобъемлющим и посто­
янным. Более твердая рука видна в повседневных де­
лах. Например, реквизиции скота для государственно­
го транспорта, сохранившиеся со времен персидских
и греческих правителей Ближнего Востока, которые
Клавдий и другие императоры пытались смягчить, по­
степенно становились все более обременительны, а к
250 году н. э. — невыносимы.
Правители государств-«клиентов», зависимых от Ри ­
ма, говорили со своими подданными на том же языке,
который использовал Дион в отношении жителей про­
винции Азия. Например, Ирод Великий Иудейский (ум.
в 4 г. до н. э.) считал своей миссией (несмотря на воз­
ражения настроенного националистически духовенства)
воспитание в своих подданных стремления достичь ком­
промисса с римскими властями. Ирод пытался сделать
это посредством восприятия греческой культуры, являв­
шейся удобным средством найти взаимопонимание с
римлянами, какого не могла обеспечить чуждая для рим­
лян иудейская цивилизация. Столь дальновидное при­
способление к свершившимся историческим фактам
было неизбежно — какими бы отдаленными и сокровен­
ными ни были мысли таких людей, как Ирод и Дион, и
вне зависимости от того, разделяли они или нет ту нена­
висть и глубокое презрение, которые, без сомнения, ис­
пытывали их соотечественники по отношению к своим
повелителям — римлянам.
Греческие и латинские писатели, которые мыслили
глубже, иногда старались фиксировать подобные анти84

ГО СУД АРСТВО И О Б Щ Е С Т В О

римские настроения. Уже в последние годы республи­
ки они старались привлечь внимание к враждебным чув­
ствам, которых можно было ожидать от подданных Рима.
Цицерон чувствует, что везде презирают империю в це­
лом, и причины этого ему понятны; большую часть вины
он возложил на Суллу. Но в соответствии с тем, что пи­
шет историк Саллюстий, который дал яркое описание
(иногда в сочувствующих тонах) врагов Рима, неприят­
ности начались гораздо раньше. Катон Старший заме­
тил, что жители Родоса имеют полное право мечтать о
свободе и вследствие этого молиться за поражение рим­
лян и что римские законы — это право сильнейшего.
Нам известно о том, что греки агитировали за Парфию,
а также о существовании людей, писавших злые антиримские памфлеты, таких, как Метродор из Сцепсиса на
северо-западе Малой Азии. Историк и ритор Дионисий,
живший при Августе и происходивший из Галикарнаса
(юго-запад того же полуострова), протестует против уко­
ренившейся тенденции называть римлян варварами — он
утверждает, что это не так, поскольку они являются от­
прысками греков! Писатель I I века н. э. с того же полу­
острова Элий Аристид предпочитал называть греков их
«приемными родителями».
Тацит неоднократно отмечает недовольство по от­
ношению к римлянам в западных провинциях. Хотя
он замечает, что было бы слишком просто, немудро и
примитивно обвинять во всем великие империи, ни­
кто, кроме него, не написал более информативных от­
зывов о проявлениях недовольства в провинциях,
которые также показывали, как с ними можно бо­
роться. Тацит прекрасно понимал, что окончательное
решение — силовое и что издержки такого решения
не всегда можно скрыть. Причиной восстания в Гал­
лии во время правления Тиберия могли быть слишком
большие налоги; слабый бесправен; ужасающе жес­
токое поведение иногда всплывало на поверхность, а
иногда его удавалось скрыть, как, например, в отно­
шении правительницы из Британии Боудикки (Боадиции) — из-за такого обращения с ней она восстала; в
85

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р Е В Н ЕГ О РИМА

произведении «Агрикола» Тацит продолжает рассказы­
вать об угнетении и эксплуатации в той же провин­
ции Британия.
Такие сведения о западных провинциях представля­
ют особую ценность, поскольку их жители были слиш­
ком немногословны, чтобы оставить нам больше ин­
формации о себе, в отличие от более романизирован­
ных народов, которые, как правило, были и самыми
проримски настроенными. Жители Востока, как гре­
ки, так и народы, подвергшиеся греческому влиянию,
умели гораздо более ясно выражать свои мысли и бо­
лее остро ощущали идеологический конфликт. Однако
определить степень даже их антиримских настроений
очень непросто, поскольку подавляющее большинство
греческих писателей, как и подавляющее большинство
латинских писателей, принадлежали к образованным,
процветающим и лояльным слоям общества и поэтому
обычно не писали (даже в завуалированной форме, как
Дион Хризостом) о том, насколько исполненными не­
нависти были антиримские настроения. В целом вслед­
ствие этого при исследовании этой очень важной про­
блемы мы вынуждены опираться на «тихий шепот над­
писей», на случайно обнаруженные частные докумен­
ты — особенно содержащиеся на папирусах, сохранен­
ных почвой Египта, а также на крамольные сочине­
ния, которые создавались и циркулировали внутри
низших слоев общества, передаваясь из рук в руки.
Часто они принимали форму религиозных тракта­
тов, прорицаний или предсказаний. Таковыми я в ­
лялись «Языческие акты мучеников» и бесчисленные
«Оракулы Сивилл», написанные в стихотворной фор­
ме на греческом.
Неудивительно, что эти антиримские «Оракулы» час1 то имели еврейский след, поскольку в Иудее проя­
вились отрицательные результаты имперской деятель­
ности римлян. Три иудейских восстания создали жут­
кие предпосылки появления апокалиптических, экста­
тических «Оракулов». Четырнадцать сохранившихся
различных по своему характеру произведений, дыша­
86

ГО СУДАРСТВО И О Б Щ Е С Т В О

щих ненавистью ко всему, что связано с Римом, кро­
вожадно предсказывают падение Рима и говорят о его
невыносимом высокомерии.
Откровение Бога, Страшный Суд грядет,
Последний суд над миром безверия.
Я заявляю об этом, я прорицаю всем людям...
Твой день когда-нибудь придет, о надменный Рим,
Меткий удар с небес — и ты первый
Будешь усмирен, тебя сровняют с землей,
И огонь будет жадно пожирать тебя, запылают
Твои мостовые. Твое богатство канет в вечность,
А на том месте, где ты когда-то стоял,
Поселятся волки и лисицы,
Затем ты опустеешь, как будто тебя и не было...
Уже скоро
Конец света, апокалипсис
И суд бессмертного Бога над теми,
Кто был избран и назван. Прежде всего
Неумолимый гнев падет на Рим:
Наступят кровавые времена, когда жизнь будет ужасна.
Горе, горе тебе, о земля Италии,
Великая варварская страна...
Не станет больше под твое ярмо
Покорно подставлять шею грек или сириец,
Варвар или человек иной национальности,
Ты будешь разграблен и разрушен
В отместку за твои деяния, ты будешь громко
Вопить от страха, пока не заплатишь за все.

Еще один «Оракул» утверждает, что все эти несчас­
тья навлечет на Рим один из правителей Востока, ко­
торый поработит весь Запад.
«За то, что Рим брал материальные ценности у Азии,
которая должна была платить ему налоги, Азия возьмет
втрое больше богатств у Рима в качестве компенсации за
нетерпимое высокомерие по отношению к ней, а в отмес­
тку за всех людей из Азии, превращенных в домашних ра­
бов в Италии, втрое больше итальянцев станут в Азии не­
имущими рабами и в тысячекратном размере взыщут за...»
Позже те же восточные или еврейские корни про­
слеживаются в предсказаниях того, что греческий мир,
87

ЦИВИЛИЗАЦИЯ А Р Е В Н Е ГО РИМА

как соучастник преступлений, совершенных расой гос­
под, полностью разделит судьбу Рима — падение и раз­
рушение.
Когда миллионы людей находятся под властью друго­
го народа, многие из них, скорее всего, неизбежно будут
недовольны. Эффективность, с которой Рим осуществ­
лял управление, и гласность не всегда могли скрыть ши­
роко распространенных мыслей о том, что
Земля больна,
И небеса устали от лживых слов,
Которые произносят государства и королевства,
Когда они говорят о Правде и Справедливости.
Уильям Вордсворт

Однако наши сведения слишком фрагментарны, что­
бы судить по ним о том, насколько распространенным
или сильным было это недовольство. Возможно, жалоб
было много. Однако недовольство редко было настоль­
ко отчаянным или всеобщим, чтобы привести к совмес­
тному восстанию, которого императоры изо всех сил ста­
рались избежать.

На протяжении всей эпохи Древнего Рима сельское
хозяйство оставалось основой экономики Италии и
империи. Но Гай Гракх (123—122 гг. до н. э.), стремясь
искоренить безработицу, вызванную обезземеливанием
и оттоком людей от земли, предвосхитил будущее и
попытался найти решение этой проблемы в торговле.
Он намеревался поселить большое количество городс­
ких безработных вместе с более состоятельными людь­
ми в колониях, находившихся на торговых путях, — не
только в самой Италии, но и во вновь образованной
колонии (впоследствии названной «Ю нона») в Север­
ной Африке возле Карфагена. Из-за оппозиции в Риме
его начинание закончилось неудачей. Однако всего че­
рез несколько лет была основана первая из многих по­
добных заморских колоний в Нарбоне (Нарбонне). Те­

ГО СУДАРСТВО И О Б Щ Е С Т В О

перь торговля становилась, наряду с сельским хозяй­
ством, важным экономическим фактором; несмотря на
широко распространенное пиратство и постоянные
гражданские войны, последний период республики
ознаменовался непрерывным развитием международ­
ной торговли. Из-за развития торговли большое значе­
ние приобретала аннексия Римом таких процветающих
стран, как Азия, Галлия и Египет. Благодаря налогам,
взяткам, грабежу и доходам от финансовых операций
были накоплены большие суммы капитала. Несмотря
на то что морские коммуникации представляли опас­
ность, критерии роскоши быстро росли, начиная со
I I столетия до н. э. и далее, и крупные финансисты по­
здней республики, такие, как Красе и Аттик, зарабаты­
вали все больше и больше денег. Все знают, что по­
следний из этих двоих, как и многие другие люди,
имевшие крупные торговые интересы, был сенатором
и входил в круг лиц, которым не разрешалось напря­
мую заниматься таким вульгарным делом, как торгов­
ля. Но эту проблему было легко решить с помощью
очевидной фикции. Цицерон отмечал:
«Торговля, если она небольшого масштаба, считает­
ся вульгарной; но если это оптовая и широкомасштаб­
ная торговля, посредством которой импортируют боль­
шие партии товаров из всех частей света и без обмана
распространяют их среди многих людей, к ней не дол­
жно относиться с пренебрежением. Наоборот, она ско­
рее заслуживает большого уважения в том случае, если
те, кто ею занимаются и кормятся за счет тех состоя­
ний, которые они нажили, или, я бы сказал, удовлет­
ворены этим, направляются из порта в сельское име­
ние, потому что они часто направлялись из открытого
моря в порт...»
В последние двастолетия до н. э. итальянские эк­
спортные товары, особенно гончарные изделия, вино
и масло, изделия из железа, произведенные в Путеоли
и Капуе, распространялись на всей территории Сре­
диземноморья. Такому расширению торговли способ­
ствовали не только нормальные торговые процессы,
89

ЦИВИЛИЗАЦИЯ А Р Е В Н Е Г О РИМА

но и влиятельная поддержка римского правительства;
в конце I I века н. э., например, власти запретили про­
изводство вина и масла в Галлии, которое могло со­
ставить конкуренцию. Главным портом Рима, который
являлся не только политическим, но и экономическим
центром империи, сначала были Путеоли (к 125 году
до н. э. большее значение, чем Путеоли, как торговый
транзитный порт имел только Делос, преемник Родо­
са), а позже, в эпоху принципата, — Остия. Главные
порты провинций были снабжены сетью маяков, они
принимали римские экспортные товары и служили для
ведения местной торговли. Среди них были Нарбон
(Нарбонн) и Арелат (Арль) в Галлии; Утика (на сме­
ну которой пришел Карфаген), Кирена и Кирта (К о н ­
стантин) в Северной Африке; Афины, Делос и Эфес
(который вскоре сменила Смирна) на Эгейском море;
Антиохия и Апамея на побережье Сирии; а в Египте
Александрия, которая располагалась в трех неделях
пути по морю от Остии. В эти и многие другие горо­
да повалили деловые люди из Италии — купцы, фи­
нансисты, владельцы мастерских и крупных имений —
из которых, как утверждают, 89 ООО вместе с их семь­
ями уничтожил царь Митридат V I Понтийский толь­
ко в Малой Азии.
Мир, принесенный Августом, обеспечил невиданную
ранее безопасность и свободу торговых отношений на
всей территории Средиземноморья, поощряемых широ­
комасштабным строительством дорог и искоренением
морского пиратства. Самую приятную похвалу из всех,
которые когда-либо возносили Августу, он услышал в по­
следние дни своей жизни, у побережья Кампании. Ког­
да корабль, на котором он плыл на Капри, проплывал
мимо Путеоли, он прошел мимо торгового судна, только
что прибывшего из Александрии. Одетые в белое, укра­
шенные венками, кадящие ладан члены команды и пасса­
жиры корабля из Александрии приветствовали Августа,
крича, что ему они обязаны жизнью, свободой и процве­
танием. Эти благоприятные условия, созданные усили­
ями Августа, дали колоссальный импульс торговле и ре­
90

ГО СУДАРСТВО И О Б Щ Е С Т В О

меслу. Италия все еще занимала ведущие позиции, на­
пример, в новой отрасли производства товаров из шер­
сти (в Помпеях и на севере), в области стеклодувного
производства, недавно изобретенного в Сидоне в Ф и ­
никии (в Кампании), в металлообработке (в Риме). В
больших объемах экспортировались гончарные изделия
из Арретия (Ареццо), технология изготовления глазури
к ним была засекречена; объем чаши, в которой замеши­
вали глину, составлял 10 ООО галлонов, в производстве
одного изделия было задействовано 59 рабов. Увеличи­
вая масштабы экспортной торговли с Западом и расши­
ряя ее на Востоке (несмотря на то что Траян так и не за­
кончил строительство Коринфского канала), Италия в
больших объемах закупала товары в провинциях, импор­
тировала рабов, зерно, металлы, мрамор, лен, папирус,
меха и слоновую кость.
Торговля внутри империи имела большее значение,
чем внешняя торговля, но большую часть предметов
роскоши ввозили из-за границы: благовония — из Со­
мали, янтарь — из Прибалтики через Карнунт (Петронелл) и транзитный порт Аквилея на севере Италии,
перец и драгоценные камни — через Аден из Индии,
установлению связей с которой способствовало откры­
тие муссонов; из Китая ввозили шелк, который затем
ткали и окрашивали в Сирии (а на острове Кос пе­
рерабатывали в полушелковые изделия с основой из
льна). На всем пути из Китая посредники вскоре на­
чали осуществлять процветающую торговлю шелком,
используя торговый путь, на который не могли напасть
парфяне. В начале I I века н. э. (или, возможно уже во
время правления Августа) некто М э по прозвищу Ти­
тан, возможно сириец, осуществил экспедицию, дос­
тигшую Ташкургана в Китайском Туркестане.
Вся эта деятельность предоставляла возможность
обогащения, которое сопровождалось азартом и опас­
ностью. Петроний описал неудачи и триумфы в облас­
ти торговли своего вольноотпущенника, уроженца Азии
Тримальхио, который поселился в Кампании в эпоху
раннего принципата:
91

ЦИВИЛИЗАЦИЯ А Р Е В Н Е ГО РИМА

«Почувствовав увлечение торговлей — я не задер­
жу твое внимание надолго, — я построил пять кораб­
лей, загрузил их вином — стоимость этого груза в то
время составляла столько золота, сколько он весил, —
и отправил его в Рим. Ты можешь подумать, что все
было подстроено — все корабли утонули, это правда,
никакого обмана. Нептун поглотил тридцать милли­
онов за один день. Ты думаешь, я отчаялся? Господи,
нет, я не ощутил своей потери, как будто ничего не
случилось. Я построил еще несколько кораблей, они
были больше, лучше, дороже, так что никто не мог
сказать, что я не смелый человек. Ты знаешь, что
большой размер корабля предполагает относительную
безопасность. Я взял еще один груз — вино, свинина,
фасоль, благовония, рабы. Фортуната поступила тогда
великодушно: она продала все свои драгоценности и
наряды, и в моих руках оказалась сотня золотом. Из
этих средств произросло мое состояние. Чего желает
Бог, вскоре случается. Я сделал десять миллионов чи ­
стыми на моем путешествии. Я сразу же скупил все
имения, принадлежавшие моему господину. Я постро­
ил дом, купил рабов и скот: за что бы я ни брался, все
росло, как медовые соты. Когда мой доход оказался
больше, чем доходы моей собственной страны, я вы ­
шел из игры: я бросил активную работу и стал помо­
гать деньгами вольноотпущенникам».
Хотя активное вмешательство государства в эконо­
мику было в те времена ограничено, торговля фигури­
ровала в мыслях императоров, когда они просчиты­
вали свои действия. По политическим соображениям
одной из самых важных своих обязанностей они счи­
тали обеспечение населения Рима дешевым зерном,
которое ввозили из стран, где в больших объемах про­
изводились зерновые культуры, из Африки (Тунис) и
Египта. Кроме того, рудники Испании, которые бы­
ли основным источником металлов, перешли в сферу
влияния императоров, а при Тиберии напрямую были
поставлены под контроль. Эти и другие рудники обес­
печили Риму металлы для новой монетной системы,
92

ГО СУД АРСТВО И О Б Щ Е С Т В О

введенной Августом. Ее составляли общегосударствен­
ные, соотнесенные между собой золотые и серебряные
монеты, которые разменивались на мелкие монеты из
ярко-желтой латуни и красной меди (фото 56, 6а, 66);
позже иногда три главных металла — золото, серебро
и aes (латунь и медь) — изображались как трио на са­
мих монетах. Эти главные компоненты монетной
системы дополнялись бронзовыми монетами, чека­
нившимися властями провинций, местную валюту вы ­
пускали многие города как на Востоке, так и на За­
паде; однако в западных провинциях местные денеж­
ные знаки уступили место имперским при Клавдии.
Монетная система, единая во всей империи, не толь­
ко служила средством повсеместного распространения
государственной пропаганды; она способствовала но­
вому широкомасштабному росту торговли.
Несмотря на то что в I и I I веках н. э. частновла­
дельческие земли сконцентрировались в руках небы­
вало малого числа людей, экономика империи продол­
жала развиваться, поскольку мирные условия и новые
дороги способствовали широкому развитию ремесла.
Элий Аристид в 156 году н. э. в своей речи, восхва­
лявшей Рим, справедливо рассуждал о том, что любой
грек и варвар запросто мог путешествовать в тех мес­
тах, где ему захочется, и что ему не нужно бояться ни
Киликийских ворот, ни переходов через пустыню. На­
чали разрабатывать новые источники сырья: завоева­
ния Траяна в Дакии принесли новые золотые копи;
железо и свинец добывали в Британии. В Галлии раз­
вивалось производство стекла и бронзы и, что важнее
всего, гончарных изделий соответственно в Ла-Графесенке на юге и Лезо в Оверни; во I I веке н. э. выпуск
этой продукции осуществлялся в основном в Рейнзаберне и Триере в Рейнской области, центром стекло­
дувного производства которой был Colonia Agrippina
(Кельн) и которая стала главным промышленным ре­
гионом Европы. Многие военные укрепленные пунк­
ты на Рейне, Дунае и в Африке превратились в горо­
да. Между тем экспортная торговля в Азии и Сирии
93

ЦИВИЛИЗАЦИЯ А Р Е В Н Е ГО РИМА

продолжала процветать и расти, там также шел про­
цесс роста городов, пока города в некоторых регионах
Сирии, где люди имели талант к торговле, не превра­
тились в одну почти сплошную городскую зону.
Во время такого развития экономики, несмотря на
то что Рим с его огромными рынками, обладающий
портом Остия, теперь приспособленным для больших
кораблей, стал преобладать в средиземноморском ми­
ре, из-за увеличивающейся тенденции к децентрали­
зации Италия начала утрачивать свое экономическое
превосходство. Эта децентрализация являлась одним
из факторов, удерживавших экономическое развитие,
несмотря на то что оно было бурным, от неограничен­
ного роста. Среди остальных сдерживавших экономи­
ческое развитие факторов было то, что экономическая
база империи была преимущественно аграрной, сухо­
путный транспорт был дорог, финансовая деятель­
ность была относительно незрелой, поэтому, хотя ссу­
ды денег и стали повсеместными, не было создано
крупных кредитных организаций (возможно, оттого,
/ что этому препятствовало государство). Среди осталь­
ных тормозящих факторов были застой в области тех­
ники — частично из-за использования рабского тру­
да — и отток в иностранные государства, особенно в
Индию, денег, сделанных из драгоценных металлов, в
первое столетие существования принципата. «Как до­
рого, — говорит Плиний Старший, — нам обходятся
наши роскошь и женщины».
Причиной покупки за границей предметов роско­
ши в таких больших масштабах была расточительность
высших слоев общества. Получившая свое развитие в
I веке до н. э. и осужденная (безрезультатно) Августом
и Тиберием безудержная тяга к роскоши достигла наивысшего развития во время правления Калигулы, Клав­
дия и особенно Нерона, который всех увлек в этом
отношении своим августейшим примером, о чем сви­
детельствуют бесчисленные истории, поведанные Све­
тонием, Тацитом и Плинием Старшим. В атмосфе­
ре меньшей расточительности, которую создали такие
94

ГОСУДАРСТВО И О Б Щ Е С Т В О

императоры, как Веспасиан и Траян, казна, очевидно,
ввела ограничения на вывоз из страны национальной
валюты. С этого момента римские монеты не встреча­
ются в таких больших количествах, как раньше, напри­
мер, на юге Индии. Эти ограничения имеют большое
значение, потому что, как и ранее вмешательство Т и ­
берия в экономику с целью ввести деньги в оборот во
время финансового кризиса (33 г. н. э.), они предве­
щали общий упадок существовавшей тогда «свободной»
экономики и приход на смену ей экономики, контроль
над которой осуществляет государство, в которую оно
вмешивается. Прежде всего, эта тенденция проявляет­
ся в увеличении количества общественных работ и дру- v
гих мерах усовершенствования, приносивших облег­
чение. Например, Нерва разработал, а Траян развил
проект поддержки (и, возможно, образования) бед­
ных мальчиков Италии за счет процедур по залогу зем­
ли, для которых государство ссужало деньги по низким
ставкам процента — таким образом помогая фермерам
наряду с теми, для кого предназначалась благотво­
рительная акция (фото 6а). Затем, дабы сохранить
память о жене Антонина, Фаустине Старшей, проект
был распространен и на девочек (фото 66). Но государ­
ство предприняло действия более фундаментального,
основательного характера в этот же период, когда ста­
ло ясно, что, если финансы страны пустить на само­
тек, их станет недостаточно для того, чтобы осуществ­
лять финансирование необходимых военных действий,
расходы на которые увеличивались. В таких условиях
недостаток централизованных финансовых резервов оз­
начал скудное существование страны, что постепенно
и незаметно обесценивало золотые и серебряные день­
ги, которые стали носить разменный (номинальный)
характер. Страх перед национальным банкротством
всегда присутствовал в мыслях Траяна, который вел
широкомасштабные войны, Адриана, старавшегося сде­
лать свое правление максимально эффективным, и
Аврелия, который вынужден был противостоять опас­
ной угрозе на севере. Поэтому вмешательство Траяна
95

ЦИВИЛИЗАЦИЯ А Р Е В Н Е ГО РИМА

в дела греческих городов было составной частью более
крупного проекта. Он и его преемники шаг за шагом
продвигались к более жесткому контролю над эконо­
микой и доходами страны посредством более строгого
установления размера и исполнения налогообложения,
усиления руководства принудительным трудом, введе­
ния обязательных договоров по аренде и контроля над
содержанием армий чиновников для удовлетворения
всех этих потребностей.
Во время правления Септимия Севера и его преем­
ников такие меры стали приниматься намного интен­
сивнее. Когда бесконечно тянулся жестокий I I I век и
ставки налогообложения были безрассудно увеличены
до губительного уровня, экономика Запада была подо­
рвана. Это была эпоха постоянного чувства ненадеж­
ности и беспокойства. Из-за этого сокращалось произ­
водство, уменьшались размеры городских и пахотных
площадей, что сопровождалось повсеместным кризи­
сом доверия, вызванным обесцениванием денег. Поли­
тика обесценивания денег на самом деле была оши­
бочна с психологической точки зрения. Что касается
всего остального, нельзя усматривать причину упадка
экономики империи в I I I веке н. э. в интенсивном вме­
шательстве государства в экономику. Это произошло
скорее из-за того, что Рим не в состоянии был поддер­
живать состояние мира в провинциях, особенно на
Западе, так как казна не могла позволить себе нести
двойное бремя гражданских войн, которые возникали
постоянно из-за отсутствия системы престолонаследия,
и захватнических войн, которые многие императоры
вели из-за своего желания обрести славу. Учитывая эти
факторы, правительство Рима сочло, что оно не в со­
стоянии сводить концы с концами без строгой, дикта­
торской регламентации жизни, которую предвосхити­
ли императоры-патерналисты I I века н. э., воплотил в
жизнь Север, а последующие императоры жестоко уси­
лили. Это позволило империи выжить, но такого про­
цветания торговли, как во I I веке н. э., не удалось до­
стичь в полной мере на Востоке, а в большинстве ре­
96

ГО СУДАРСТВО И О БЩ ЕС Т В О

гионов Запада не удалось достичь вообще. Единствен­
ным исключением, возможно, являются отдаленные тер­
ритории, такие, как Британия, которая достигла пика
своего развития в I I I и IV веках н. э.

Глава 3
ГРАЖ ДАНЕ РИМА

Социальная пирамида Древнего Рима была намно­
го выше и круче (имеется в виду то, что очень сложно
было перейти из одного сословия в другое. — Пер.),
чем в самых высокоразвитых современных европейских
странах, — пожалуй, такой же высокой, как пирамида
британского общества X V III века. Кое-что уже было
сказано о правящем классе — о его небольших, враж­
дующих между собой мобильных группировках, кото­
рые властвовали в эпоху республики и затем были ис­
пользованы Августом для того, чтобы помогать ему в
управлении империей по его указаниям. М ы увиде­
ли, что многие из этих сенаторов и всадников купались
в небывалой роскоши и были крайне расточительны.
Другие, конечно, вели более умеренный образ жизни.
Как, в общих чертах, этих людей готовили к исполне­
нию своих обязанностей?
В годы ранней республики образованием детей из
высшего класса занимались их отцы и матери, кото­
рые прививали им традиционные римские доброде­
тели. Особое внимание уделялось примерам, которые
подавали герои древности, и от детей требовали выу­
чить Двенадцать таблиц, на которых было основано
все последующее римское право. М альчики сопровож­
дали своих отцов во время посещения форума и где
бы то ни было; мальчиков в качестве учеников нефор­
мально прикрепляли к высокопоставленным людям с
тем, чтобы познавать их образ жизни и подражать ему.
Тем не менее в I I I и I I веках до н. э., хотя старые
родовые традиции крепко запали в память и к ним
часто обращались, образование под влиянием Греции
4 М. Грант «Цивилизация
Древнего Рима*

97

ЦИВИЛИЗАЦИЯ А Р Е В Н Е Г О РИМА

переходило в руки специальных учреждений, а грекирабы и греки-вольноотпущенники становились в Риме
школьными учителями. Вольноотпущенник по имени
Спирий Карвилий открыл платную школу в 250 году
до н. э., став первым учителем начальной школы, или
литератором; а писатели Ливий Андроний и Энний
преподавали литературу в частных домах в Риме и бы­
ли предшественниками учителей средней школы, или
грамматиков. Они обучали «искусству правильной ре­
чи» и, что также было одной из их задач, истолкова­
нию греческой и впоследствии латинской поэзии, так
как считалось, что посредством поэзии можно бы­
ло достичь высшего уровня ораторского искусства и в
целом интеллектуальной жизни. Катон Старший твер­
до, хотя и тщетно, противился этой тенденции, вы ­
ступая за более «специфически итальянский» курс
ораторского искусства, науки о сельском хозяйстве,
права, медицины и военной науки. Преобладала гре­
ческая система, и, по крайней мере, наиболее извест­
ные учителя средней школы, или грамматики, были
высокооплачиваемыми, хотя преподавательская дея­
тельность в целом оставалась трудным, бесславным и
низкооплачиваемым занятием. Обучение (по крайней
мере, в начальном образовании) проводилось далеко
не лучшим образом.
Но Катона и его единомышленников особенно бес­
покоило то, что более совершенные формы греческо­
го образования могли утвердиться в Риме — и это уже
происходило в то время. Основы европейской универ­
ситетской системы были заложены в Афинах в IV сто­
летии до н. э., в Академии Платона, в Лицее Аристо­
теля и в школе риторики Исократа. Исократ, отдавав­
ший предпочтение регулярным лекциям как антиподу
групповому диалогу или семинару Платона, стремил­
ся обеспечить общее образование, которое могло под­
готовить человека к изучению главного, с его точки
зрения, предмета — риторики. Риторика — ораторское
искусство, искусство убеждения — была главной со­
ставной частью курса обучения, поскольку считалась
98

ГОСУДАРСТВО И О Б Щ Е С Т В О

ключом к практике общественной жизни. Римляне так­
же ставили риторику в исключительное положение в их
системе образования; и во I I столетии до н. э. ритор,
преподаватель риторики университетского уровня,
пользовался большим авторитетом в Риме. Энтузиазм,
с которым молодые римляне в 168 году до н. э. толпой
валили послушать Кратета из Маллы, пергамского биб­
лиотекаря, — который вынужден был остаться в Риме,
потому что ослабел на открытии палатинского коллек­
тора, — заставил консервативные элементы наложить
запрет на риторику, и те, кто пытался адаптировать эту
греческую науку к латинскому языку, испытали такие
же трудности в 92 году до н. э. Но в последующие годы
этот вид высшего образования утвердился в столице на
обоих языках. Насаждалась классическая схема ф ик­
сированных форм в области литературного творчества
всех категорий (вариации допускались и поощрялись в
рамках этой схемы, а не вне ее). Система имела целью
развитие умственных способностей по установленной
форме, при этом считалось, что чистота и острота крас­
норечия являются отражением чистоты и остроты ин­
теллекта.
Цицерон настаивал на том, что общий характер обу­
чения, предложенный Исократом, не должен быть уте­
рян. В своих в высшей степени «отшлифованных» ра­
ботах, посвященных проблемам образования («Об ора­
торе», «Оратор» и «Брут»), он часто подчеркивает, что
ни один человек не может быть олицетворением об­
щественной жизни, хорошим оратором, не обладая
большой общей культурой; кроме того, он должен так­
же быть хорошим человеком. Это была двойная осно­
ва гуманитаризации (от humanitas — образ мысли, до­
стойный человеческой жизни, идеал образования. —
Пер.). Идеи Цицерона были большим его вкладом в
развитие образования. Его современник Варрон вы ­
ступал за то, чтобы программа обучения включала в
себя грамматику, диалектику, риторику, геометрию,
арифметику, астрономию, музыку, медицину, архитек­
туру. Философии нет в этом списке; для того чтобы
99

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д РЕ В Н ЕГО РИМА

изучать этот предмет, как и риторику, на более вы ­
соком уровне, молодые римляне продолжали обучение
в главном университетском городе — Афинах или в
одном из греческих центров высшего образования, та­
ких, как Родос, Митилена, Эфес, Пергам, Таре, Смир­
на, Александрия, Аполлония (в Иллирии) или Массилия (Марсель). Но обширная программа обучения Варрона никогда не была реализована в сколько-нибудь
значительной степени, и в начале новой эры риторы
стали сосредоточивать свои усилия почти исключитель­
но на преподавании риторики, которое велось с по­
мощью учебных декламаций (учебных торжественных
речей. — Пер.). Вскоре после эпохи Августа модная
литературная критика перенесла свое внимание от по­
эзии на искусство риторики, и в начале I века н. э.
великий римский деятель в области образования
Квинтилиан, хотя он и выражал неодобрение по по­
воду нелепо узкой специализации и оторванности от
жизни этих декламационных курсов, безоговорочно
признал главенство риторики как предмета высшего
образования. Философы на протяжении многих веков
имели свое мнение, и Квинтилиан отреагировал на
недавнее выражение их точки зрения, сформулирован­
ное Сенекой, который подверг риторику критике за
то, что ей обучали «не для жизни, а для школы». Но
настоящее объяснение того, почему риторика приоб­
рела элементы фантазии и оторванности от жизни,
нашел Тацит. В «Диалоге об ораторах», который обыч­
но считают его ранней работой, один из говоривших
вспоминает, что риторику изначально называли глав­
ным учебным предметом, так как в те времена она я в ­
лялась необходимой подготовкой для общественной
жизни Греции и Рима. Однако поскольку теперь на
смену энергичным, эмоциональным дискуссиям пра­
вящего класса пришел спокойный процесс правления
императоров, отмечает говоривший, риторика больше
не играла былой ключевой роли.
«Риторика — это не тихое и мирное искусство, или
искусство, которое получает удовольствие от мораль­
100

ГО СУД АРСТВО И О Б Щ Е С Т В О

ных ценностей и хорошего поведения; нет, искусство
по-настоящему великого и известного оратора — ребе­
нок, воспитанный укладом жизни, который дураки на­
зывают свободой, пособник мятежа, возбудитель раз­
нузданной черни. Это растение, которое не растет под
властью жестко регламентированной конституции».
И тем не менее, несмотря на то что основной raison
d’être (смысл существования. — Пер.) риторики исчез
вместе с образованием принципата, она оставалась осно­
вой образования в Риме на протяжении всего периода
античности. Даже в IV веке н. э. ритор Либаний выража­
ет мнение о том, что одна эта наука является последним
способом отличить цивилизованных людей от варваров,
а получатель его письма, Василий Каппадокийский, воп­
реки тому, что другие христиане проповедовали иную
точку зрения, так же пылко поддерживает эту мысль. В
этих условиях риторика пользовалась активной поддер­
жкой императоров. В свое время Полибий считал глав­
ным изъяном эффективной в остальном системы образо­
вания в Риме именно то, что власти не вмешивались в
дела образования — в отличие, например, от практики,
распространенной в Иудее. Но такое положение дел в
Риме изменилось в I веке н. э., и первым, кто вмешался
в дела образования, стал Веспасиан, сделавший самого
Квинтилиана первым преподавателем риторики и лите­
ратуры, получавшим государственное жалованье. Адри­
ан даровал Риму школу ораторского искусства Атеней —
по образцу афинской, но в курс обучения было вклю ­
чено право, — и в годы его правления директора-гре­
ки великих афинских школ философии, не являвш ие­
ся гражданами Рима, уже были исключением. Антонин
Пий и Марк Аврелий учредили императорские препо­
давательские должности в Афинах; и профессора, ко­
торых Ювенал все еще ставил наравне с посетителя­
ми государственных бань, обрели ощутимые налоговые
льготы. Действительно, на протяжении II и I II веков, н. э.
государственный контроль над важнейшими образова­
тельными учреждениями ужесточался, пока он не стал
полным и повсеместным. Преподавание в школе началь101

ЦИВИЛИЗАЦИЯ А Р Е В Н Е ГО РИМА

ной и средней ступени первоначально было предостав­
лено инициативе на местах; в Коме, например, спон­
сором проекта был Плиний Младший. Но теперь эти
ступени образования также привлекали все большее вни­
мание добросовестно относящихся к своим обязаннос­
тям императоров. Например, по инициативе Нервы и
Траяна образование сирот оплачивалось за счет процедур
по залогу земли (фото 6а). Плиний воздает хвалу Траяну
за его щедрость в этом отношении, а в годы правления
Адриана были школы для детей рудокопов в Випаске на
юге Португалии.
Однако предоставление подобных привилегий в
области образования для тех, кто не принадлежал к
высшим слоям общества, было неэффективным, бес­
системным, оставалось редкостью. В IV столетии н. э.
Вегетий сомневался, что новобранцы в армии будут до­
статочно грамотны для того, чтобы вести документа­
цию их подразделения. Несмотря на возражения Эп и ­
кура и его последователя Лукреция, мысль Платона и
V Аристотеля о том, что истина доступна лишь элите, про­
должала преобладать в древности; бесплатного образо­
вания для народа не существовало. Действительно, в
очень многих греческих городах устраивались ш ко­
лы для детей всех свободных от рождения граждан. Но
даже здесь выходцам из низших слоев общества стано­
вилось все труднее и труднее учиться и достигать оп­
ределенного уровня образования; этот обычай не пере­
няли в сколько-нибудь значительной степени в Риме,
Италии или в какой-либо другой местности, где го­
ворили на латыни. Верно и то, что в состоятельных
домах организовывали обучение рабов разным профес­
сиям; об этом можно судить по хозяйству самого им­
ператора, свидетельства этого находим в Египте и в Дориле, который находился в центре провинции Азия. Но
опять-таки это относилось к немногим рабам, пользо­
вавшимся небывалыми привилегиями, так как импе­
раторы считали, что подобная практика должна быть
строго ограничена. Например, вот о чем распорядился
Домициан (93—4 гг. н. э.):
102

ГО СУДАРСТВО И О Б Щ Е С Т В О

«Я решил, что алчность лекарей и учителей — ко­
торые вовсе не ради развития культуры, а для увели­
чения своего заработка в слишком больших размерах за
деньги обучают своему искусству (которому они долж­
ны обучать лишь избранных представителей свободной
молодежи) домашних (?) рабов, которых им присыла­
ют для натаскивания, — должно строго держать в узде.
Вследствие этого те из них, кто берет плату за обу­
чение рабов, подлежат лишению привилегий, которые
предоставил им мой божественный отец Веспасиан...»
То, что из системы государственного образования вы­
падали все (за небольшим исключением) незажиточные
люди, должно считаться одной из основных ошибок пра- -J
вящего режима в Риме. Не существовало также система­
тического образования для женщин. В греческих городах
школьное образование для девочек, даже на уровне сред­
ней школы, давно уже получило довольно широкое рас­
пространение, особенно в Теосе (на Эгейском побережье
Малой Азии) в I I I веке до н. э. В афинской Академии
были даже женщины-ученые (последнюю из них, Гипа­
тию из Александрии, в 415 году н. э. растерзала толпа
христиан). Но вот парадокс. В Риме, несмотря на то что
высокопоставленные женщины в большей степени были
задействованы в общественной жизни — у нас есть нео­
бычное письмо Цицерона, в котором говорится о влия­
нии женщин на семейном совете Брута, и общеизвест­
ным является влияние императриц, — тем не менее их
систематическое образование в основном не было широ­
ким. Конечно, были образованные женщины, например,
соратник Цицерона по литературной деятельности Каре­
лия, а также императрицы — покровительницы писате­
лей, такие, как Сабина и Ю лия Домна, жены Адриана и
Севера соответственно. Девочки из хороших семей могли
обучаться и иногда обучались с мальчиками, а Антонин
Пий даже разработал проект образования для девочек-сирот (фото 66). Однако образование для женщин не было
обычным делом — как утверждает Сенека, когда рассказы­
вает нам, как его мать получила широкое общее образо­
вание, несмотря на то что ее муж чинил ей препятствия.

юз

ЦИВИЛИЗАЦИЯ А Р Е В Н Е Г О РИМА

Все блага образования предназначались мужчи­
нам — и в действительности только мужчинам, ко­
торым было суждено управлять империей. Эти юные
римляне в возрасте семи лет начинали посещать на­
чальную школу, двенадцати лет — среднюю школу,
и оставались там, пока они официально не обретали
статус взрослых (toga virgilis). Затем следовало высшее
образование — обучение риторике, после чего было
одно- или двухлетнее обучение в Афинах, на Родосе
или где-то еще. К этому времени они уже овладевали
знаниями по литературе Греции и Рима, философии
Греции, римскому праву, умели произносить речи, до­
вольно поверхностно знали военную и политическую
историю. Им были привиты навыки верховой езды,
охоты на дикого кабана с копьем, других видов охо­
ты, владения оружием; возможно, они многое слыша­
ли от своих отцов и от друзей своих отцов о государ­
ственных делах, частном бизнесе и военных делах.
Но эта система образования исключительно одно­
боко делала упор на устное постижение риторики, и
вследствие этого образование было скорее литератур­
ным, и привитие навыка гладко произносить речи или
писать их считалось идеальным достоинством. Одним
из самых примечательных психологических явлений в
истории была странная, извечная страсть практичных
и трезвых римлян к очарованию тем эффектом, кото­
рый производила умело сказанная речь. Эта страсть
неизбежно приводила к упадку или забвению других
наук. В общем, набор готовых аргументов и моделей
обсуждения, который использовали в ходе обучения
риторике, исключал навыки наблюдения и впечатле­
ния, убивал любопытство и притуплял умение отли­
чить ложь от истины.
Особенно негативным было то, что в программу
i обучения не входили естественные науки. В учебном
плане на них не было места или времени; предложе­
ние Варрона включить в него геометрию и астроно­
мию осталось нереализованным. Рим практически не
воспитал собственных незаурядных мыслителей в об104

ГО СУДАРСТВО И О БЩ ЕС Т В О

ласти естественных наук, и это с горечью осознавал
Плиний Старший:
«Более чем двадцать греческих авторов опубликова­
ли свои наблюдения по этим предметам. Когда мир по­
гряз в конфликтах и был разделен на царства, разбитые,
в свою очередь, на части, так много людей посвящали
себя сложным исследованиям, особенно когда их окру­
жали войны и... пираты, враги всего человечества, что
мешало передаче информации. Так что теперь человек
может узнать какие-то факты о той местности, где он сам
живет, из записей людей, которые здесь никогда не бы­
ли, и эти сведения ближе к истине, чем знания местных
уроженцев. Тем более я удивляюсь тому, что сегодня, в
это счастливое мирное время, под властью императора,
который восторгается развитием литературы и естествен­
ных наук, абсолютно никто не пополняет знания с помо­
щью самостоятельных исследований. И на самом деле
даже открытия наших предшественников тщательно не
изучены».
И все-таки до тех пор существовали выдающиеся гре­
ческие и восточные деятели естественных наук, хотя их
было гораздо меньше, чем в I I I веке до н. э., когда про­
цветала Александрийская научная школа. Был Диоскурид из Аназарба, ботаник эпохи раннего принципата, чья
научная работа о лекарственных растениях оставалась об­
щепринятым учебником до X V I века. Был и получивший
даже большее признание Гален из Пергама, чьи работы
по медицине перевел врач Генриха V III Томас Линакр;
а также современник Галена Птолемей из Александрии,
математик и астроном, чья теория движения небес­
ных тел была в своей основе общепринятой до появле­
ния Коперника и Кеплера. Герон, уроженец того же города, описал использование поршня в двигателе, в который был встроен паровой котел, создающий давление
пара. Были также другие греческие и восточные ученые.
Но их целью было скорее дополнение и усовершенство­
вание применения уже известного, а не самостоятельные
исследования. Иногда они также забывали главные
принципы Аристотеля; иногда они отрицали абстракт105

/

v

\
|
/

ЦИВИЛИЗАЦИЯ А Р Е В Н Е Г О РИМА

ную науку и математические формулы — слишком совер­
шенные для того времени, или получали распростра­
нение антинаучные влияния религии, против которых
протестовал Эпикур, — те влияния, из-за которых была
отвергнута гелиоцентрическая теория Аристарха с о. Са­
мос (310—230 гг. до н. э.) в пользу традиционной гипо­
тезы геоцентризма, которая сохраняла свои позиции до
Коперника. В свое время Ориген из Александрии (185—
254 гг. н. э.), несмотря на то что он являлся первым из
I великих греческих ученых-христиан, даже вернул к жиз; ни убеждение в том, что эпилепсия и лунатизм — порож! дение демонов и что эпилептики должны быть лишены
Святого причастия.
А между тем «в Риме, как нигде более», как утверж­
дал Констант Марта, «каждый человек, который осмели­
вался научно объяснить природные явления, считался
посягнувшим на безграничную власть богов. Чтобы за­
ниматься наукой, человек должен был набраться храбро­
сти заявить о своем неверии в богов. Вот почему римля­
не так долго прозябали в невежестве». Отделение науки
от религии, которое было великим достижением греков,
перестало существовать; а правительство Рима, которое
поддерживало государственную религию и склонялось к
стоическому детерминизму, проявляло очень ограничен­
ный интерес к науке. Оно было заинтересовано в строи­
тельстве и взращивало великих строителей и гражданс­
ких инженеров, которые реализовывали проекты гречес­
ких и восточных архитекторов; оно постигало искусство
ведения войны и взращивало великих военных инжене­
ров. Действительно, если рассматривать область науки в
целом, видно, что количество изобретений на протяже­
нии римского периода остается очень небольшим. Вер­
но то, что греки в научном отношении достигли на удив­
ление многого. Греки вывели важнейшие понятия науч­
ной теории и математического доказательства, а также
показали, как преобразовать первоначальные гипотезы в
способные приносить пользу, как проверить эмпиричес­
ким путем научные идеи. Теперь пришло время исполь­
зовать эти идеи на практике. Но это не было сдела­
106

ГОСУДАРСТВО И О Б Щ Е С Т В О

но: люди древности так и не вступили в индустриальную эпоху. Однако они были на пороге ее. Например,
оставался лишь один шаг от исследований Герона до со- v
здания и использования парового двигателя. Но в эпоху
Древнего Рима этот шаг так и не был сделан, это пред­
стояло сделать Джеймсу Ватту 1700 лет спустя.
Так или иначе, не хватало необходимых побуж­
дений, стимула; и одной из причин этого было то, что
естественные науки не входили в общепринятую про­
грамму образования. «Механик более низкого сорта, —
приходит к выводу Аристотель, — это раб особого рода,
раб-специалист», а Цицерон считал, что «все механи­
ки задействованы в заурядных профессиях, поскольку
любая мастерская не таит в себе ничего прогрессивно­
го». Действительно, высокопоставленные римляне не
считали лабораторию приличным местом, а зачатки фун­
даментальной науки, которыми они, возможно, обла­
дали, ими ни во что не ставились. То, что римляне по­
лагались на труд рабов, также не способствовало по­
явлению изобретений, поскольку это вызывало застой
технологий, а также предубеждение в обществе против
реальных попыток их усовершенствования. Существу-!
ют свидетельства того, что императоры боялись эконо-i
мического хаоса, который могли вызвать изобретения.'
Тиберий будто бы убил человека, который изобрел небьющийся сорт стекла, поскольку его открытие могло
снизить стоимость металлов, находившихся в собствен­
ности у императора; и, когда Веспасиану предложили
облегчающую ручной труд машину для транспортиров­
ки тяжелых колонн, говорят, он отверг предложение со
словами: «Я выступаю гарантом того, что рабочие за­
рабатывают достаточно денег, чтобы покупать себе еду».
В таких историях есть доля истины, и можно предполо­
жить, что такие условия не благоприятствовали приме­
нению научных изобретений.
Образование в Риме отличалось от греческого еще
и тем, что в Риме не было физического воспитания, от­
казались также от музыки и танцев. Или, скорее, в
Риме можно было изучать последние два предмета, но
107

ЦИВИЛИЗАЦИЯ А Р Е В Н Е ГО РИМА

они не являлись частью общепринятой программы об­
разования. Квинтилиан ратовал за обучение музыке —
в качестве дополнения к риторике — с тем условием,
что изучаться будет старинная и военная музыка. Ког­
да Нерон объявил о начале новых артистических состя­
заний в Риме, проводившихся раз в пять лет, высказы­
вались протесты, указывающие на то, что «император
и сенат... дали полную свободу аморальному поведе­
нию. Они заставляют высшие круги Рима унижаться и
становиться актерами и певцами на сцене. Им остает­
ся лишь раздеться и драться в боксерских перчатках,
вместо того чтобы служить в армии». Дело в том, что
физическое воспитание, хотя и модное в передовых
кругах, не получило общественного признания и не
стало частью общего образования. Нетрудно также по­
нять, почему выдающиеся римляне не внесли своего
вклада в достижения живописи, скульптуры и архитек­
туры эпохи империи (если не считать того, что они яв­
лялись потребителями и покровителями этих достиже­
ний) — эти искусства также не являлись частью их
обучения. Цицерон в высказывании, которое цитиро­
валось выше, называет архитектуру — наряду с меди­
циной и педагогикой — одним из низменных с точки
зрения общества занятий. Плиний Старший утвержда­
ет, что, хотя изучение живописи и допустимо в каче­
стве подготовительной ступени высшего образования,
никто из знатных римлян не был художником в тече­
ние вот уже многих веков. И если ты станешь скульп­
тором, добавляет Луциан, «ты будешь просто рабочим,
одним из многих, который съеживается от страха пе­
ред знаменитыми людьми, раболепствует перед пользу­
ющимися славой людьми... Даже если твое искусство,
в общем, хвалят, никто из здравомыслящих людей не
пожелает себе твоей участи».
Те, о чьем образовании сейчас шла речь, были вер­
хушкой общественной пирамиды. Однако они состав­
ляли часть более крупной привилегированной про­
слойки тех, кто пользовался правами римского граж­
данства.
108

ГО СУДАРСТВО И О Б Щ ЕС Т В О

Когда император Клавдий провел перепись населе­
ния в 47 году н. э., численность населения, зафиксированная его чиновниками, составила 5 984 ООО. Воз­
можно, эта цифра означает общее число граждан Рима
на тот момент, включая их жен и, по крайней мере,
старших детей. Если мы будем считать, что, по грубым
подсчетам, население империи составляло 70—90 млн
человек, становится ясно, насколько незначительной
была прослойка граждан Рима. С другой стороны, чис­
ло граждан и их родственников увеличилось примерно
на миллион человек за три четверти столетия, которые
прошли со времени переписи населения, проведенной
Августом в 28 году до н. э. Хотя существует более ран­
няя статистика, ее сложно интерпретировать. В соот­
ветствии с ней прослойка граждан — после сокраще­
ния ее численности на протяжении I I века до н. э. —
не сильно увеличилась и за сорок лет, предшествующих
правлению Августа. Это и неудивительно, принимая во
внимание гражданские войны, бушевавшие на протя­
жении большей части рассматриваемого периода. Дей­
ствительно, во время недалеко отстоящей от нас ми­
ровой войны коэффициент рождаемости, по крайней
мере в Британии, быстро рос; увеличился ли подобным
же образом коэффициент рождаемости в Риме во вре­
мя кризиса, нельзя определить, но если это так, то рост
рождаемости подобного рода в I веке до н. э. с лихвой
компенсировался сильно участившимися случаями вне­
запной смерти.
Первоначально римское гражданство имели свобод­
ные жители Рима, и еще в течение длительного време­
ни после формирования римской конфедерации в И та­
лии привилегии гражданства не распространялись на
многие территории полуострова. Для того чтобы оста­
новить крупное восстание (90—88 гг. до н. э.), прави­
тельство Рима было вынуждено признать права граж­
данства всех жителей Италии к югу от реки По (89 г.
до н. э.), а также пошло на половинчатые меры по пре­
доставлению гражданства жителям Транспаданской
Галлии (Италии к северу от реки По), которые обрели
109

■

ЦИВИЛИЗАЦИЯ А Р Е В Н Е ГО РИМА

полноправное римское гражданство в 49 году до н. э.
Итак, то, что первоначально было привилегией жите­
лей города Рима, теперь превратилось в итальянское
гражданство в масштабах всей страны. В эпоху поздней
республики и даже в первые годы существования прин­
ципата это преимущество возвышало Италию над
остальными частями империи.«Славное отечество»
(Италия. — Пер.) оставалось центром империи и опло­
том ее политической, военной, сельскохозяйственной и
экономической силы.
Приветствую тебя, великая мать урожаев! О земля Сатурна,
приветствую тебя!
Мать человечества! Ради тебя я вношу свой вклад в твое
древнее
Искусство, в твою славу; я осмеливаюсь снять печать со
священных источников
Древности и спеть сельскую мелодию во всех городах Рима.

Без сомнения, жители Рима свысока смотрели даже
на итальянцев, однако с меньшей долей презрения,
чем итальянцы, относились к жителям провинций. М ы
вкратце остановимся на привилегиях, которые пре­
доставляло право гражданства, а Италия пользовалась
также многими другими привилегиями. На ее терри­
тории не были расквартированы легионеры; сыновья
Италии уже давно входили в число corps délite (воен­
ной элиты. — Пер.), так как за ними сохранялись ме­
ста в преторианской гвардии, а также, что важнее все­
го, жители Италии были освобождены от уплаты дани
или поземельного налога, которыми были обложены
все общины провинций, за исключением тех немно­
гих общин, которым также предоставлялись «итальян­
ские льготы».
Увеличение количества тех, кто имел гражданство, в
период между началом единоличного правления Авгус­
та и проведением переписи населения Клавдием, веро­
ятно, отчасти объяснялось тем, что в Италию вновь вер­
нулись мир и благополучие. Но это явление происходило
еще и частично за счет неуклонного, хотя и проводивше­
110

ГОСУДАРСТВО И О Б Щ Е С Т В О

гося с осторожностью, распространения права граждан­
ства на избранные общины и отдельных людей в провин­
циях. Когда в 118 году до н. э., несмотря на то что сена­
торы были против появления заморских колоний, была
основана наделенная правами гражданства колония в
Нарбоне Мартии (Нарбонн) на юге Франции, ей, как
впоследствии и многочисленным городам во многих про­
винциях, предоставили возможность образовать полно­
правную самоуправляющуюся администрацию — такую
же, как и в других городах Италии, жители которых поль­
зовались полноправным гражданством Рима. Затем М а­
рий, которому, как и многим военачальникам, приходи­
лось искать землю для того, чтобы сохранить верность
себе бывших солдат, продолжил и развил эту практику,
поселив многих из них за границей — в Северной Афри­
ке и на Корсике. Однако он не сделал эти поселения
полноправными самоуправляющимися колониями;
впоследствии колонии в провинциях, наделенные граж­
данскими правами, в значительных масштабах стали
основывать Цезарь, Антоний и Август. Цезарь в качестве
таковых восстановил Карфаген и Коринф, в какой-то сте­
пени зазывая туда не военных, а гражданских лиц для
того, чтобы придать силы фактору торговли, но это ока­
залось исключением. Большая часть поселенцев были
бывшими солдатами. Очень многие из них осели в про­
винциях Западной Европы и в Италии. Колонии были
основаны также в Африке, на Балканах, в Сирии и на
севере Малой Азии; а в центральных горных районах это­
го острова (Писидия) Август впоследствии поселил не­
сколько общин, наделенных правами гражданства.
В таких горных опорных пунктах поселенцы долж­
ны были в случае необходимости нести военную служ­
бу, чтобы противостоять восставшим местным племе­
нам. В других местах поселенцы также не были из­
бавлены от забот. «Даже после твоего официального
увольнения и с началом службы в резерве, — жаловал­
ся оратор своим товарищам — участникам мятежа на
Дунае (14 г. н. э.), — тебя отсылают в далекую стра­
ну и «поселяют» на мокром болоте на невозделанном
ill

ЦИВИЛИЗАЦИЯ А Р Е В Н Е ГО РИМА

склоне горы». Не каждый вышедший в отставку сол­
дат был способен стать умелым и старательным граж­
данским поселенцем — таким, каких взращивали в Ита­
лии в последние годы эпохи республики. Однако в це­
лом эти массовые поселения стали мощным фактором
укрепления верности императору. К а к и бывшие сол­
даты Мария, Суллы и Цезаря, которые после поселе­
ния их на земле оставались преданными своим воена­
чальникам, поселившим их там, так и большинство
ветеранов армий императора, поселенных в колониях
с гражданскими правами, несомненно, испытывали
чувство преданности к императору и отзывались о нем
как о благодетеле и покровителе.
Хотя из-за введения выплат пенсий солдатам масш­
табы поселения сократились, колонии ветеранов про­
должали основываться вплоть до времени правления Ад­
риана, когда тенденция к призыву легионеров из числа
местных жителей привела к тому, что необходимость в
таких поселениях отпала. Несмотря на то что некоторые
колонии пришли в упадок и прекратили свое существо­
вание, многие из них сохранились и по мере того, как
одно поколение сменяло другое, увеличивались в разме­
рах. Более того, за счет первичных поселенцев увеличи­
лась численность граждан Рима, поскольку в том случае,
если они не являлись врожденными гражданами, они по­
лучали гражданство при вступлении в легионы. К тому
же населению, которое уже проживало в местах, избран­
ных затем для основания колоний, часто предоставляли
такой же статус граждан, как и новым поселенцам; и ро­
манизация, проводившаяся за счет таких колоний, кос­
венно приводила к дальнейшему расширению граждан­
ских прав. Служащие вспомогательных подразделений
(преемники служащих древних контингентов союзников,
которых в эпоху принципата насчитывалось столько же,
сколько и собственно легионеров) также обретали права
гражданства после того, как они отбыли полный срок на
действительной военной службе. Вышеперечисленными
способами многие жители провинций становились граж­
данами. В восточных провинциях граждане Рима все еще
112

ГО СУД АРСТВО И О Б Щ ЕС Т В О

составляли лишь ничтожную часть населения, хотя вы­
дающимся грекам и жителям Востока даровались граж­
данские права, однако Запад все в большей степени при­
равнивался к Риму в отношении гражданских прав и куль­
туры. Этому процессу, о котором с одобрением отзывал­
ся Клавдий в своей речи, произнесенной перед членами
сената, способствовало наделение правами гражданства
en block (целиком. — Пер.) избранных местных общин,
иногда после промежуточной стадии «латинского права».
До I I века н. э. граждане Рима продолжали пользо­
ваться привилегиями и престижем, которые намного
превосходили привилегии и престиж остальной части
населения империи. Гордость за этот статус была очень
древней, и ее укрепляли расовые, патриотические, ре­
лигиозные и правовые соображения. Историки объяс­
няли это чувство удовлетворением, которое римляне
испытывали по поводу того, что они добились осво­
бождения от самодержавной власти царей (50 г. до
н. э.): «Народ Рима не жил под властью монархии, а
был свободен. Он решил, что он скорее откроет свои
ворота врагам, но не царям». Впоследствии ревностное
отношение к определенным правам, присущим средне­
статистическому гражданину, было особой чертой ха­
рактера римлян и являлось одним из наших наиболее
значительных заимствований у Рима. В эпоху респуб­
лики гражданин обладал двумя основополагающими
правами: правом обращаться к собранию римского на­
рода (provocatio ) и правом голоса ( suffragium ) на этом
собрании. Оба этих права восходят к очень древним
временам; оба они считались гарантом свободы и в
таком же виде они изображались на монете эпохи рес­
публики (фото 5а). Право обращаться к народному со­
бранию оставалось главной привилегией гражданина.
Предполагалось, что в далеком прошлом это право пре­
доставлялось всем римлянам, приговоренным за чтолибо к смертной казни, с течением времени это же пра­
во стало распространяться на тех, кто был приговорен
также к другим видам наказания. Судья, который пре­
небрег апелляцией и вынес смертный приговор, обви­
113

ЦИВИЛИЗАЦИЯ А Р Е В Н Е ГО РИМА

нялся в убийстве, если это право не приостанавли­
вало свое действие в случае объявления осадного по­
ложения или не аннулировалось в связи с чрезвы­
чайным назначением диктатора. В период империи, ес­
ли не ранее, этот принцип стал распространяться и на
апелляции граждан ( appellatio ), посредством которых
правовые дискуссии переправлялись из низшей судеб­
ной инстанции в высшую. Но подобным же образом в
эпоху империи древнее право обращения к народному
собранию сменилось предоставлением права апелляции
к высшим судам юстиции под председательством в од­
ном случае консулов, которые председательствовали и
в сенате, а в другом — самого императора. Эти новые
суды затмили собой значение древних народных судов
и особых постоянных уголовных судов, которые от слу­
чая к случаю учреждались начиная с 149 года до н. э.,
для того чтобы разбирать особые преступления — в
основном затрагивающие государство — например, взя­
точничество.
Правом апеллировать к императору особо дорожили.
Расширения сферы действия этого права, похоже, потре­
бовал гражданин Рима Павел (впоследствии объявлен­
ный святым), когда он предстал перед Порцием Фестом,
наместником Иудеи, для того чтобы объяснить жалобы
иудейской общины:
«Фест, желая сделать приятное иудеям, возразил
Павлу и сказал: «Обратись к Иерусалиму, и там этот
вопрос рассудят прежде меня». Павел затем сказал: «Я
настаиваю на том, чтобы вопрос разбирался Цезарем,
ему следует меня судить... Я подаю апелляцию Цеза­
рю». Затем Фест, посоветовавшись с советником, от­
ветил: «Ты апеллируешь к Цезарю? К Цезарю ты и от­
правишься».
Поскольку решение не было принято, — а строго го­
воря, такой апелляции и быть не могло в случае Пав­
ла, — то гражданин мог настаивать на том, чтобы им­
ператор разбирал его дело, и Павел успешно отстоял
свое право быть судимым римским законом под руко­
водством императора. Несомненно, он был также за­
114

ГОСУДАРСТВО И О Б Щ Е С Т В О

щищен от произвольной порки без судебного разбира­
тельства. И даже императоры, какое бы влияние они
ни оказывали на судопроизводство, в течение долгого
времени продолжали подчиняться закону теоретически,
а иногда и практически. Плиний Старший воздает хва­
лу Траяну за то, что он не ставил себя над законом, в
конце I I столетия н. э. или позже, только когда подо­
зрения в государственной измене стали занимать все
мысли императора, от этой концепции отказались.
Недаром Цицерон, величайший из защитников в су­
де, отмечал, что права и привилегии граждан, на которых
держалась вся римская система, в конечном итоге зави­
сели от несравненного величия римского права, которое
выступало их главным гарантом и высшим юридическим
основанием:
«Закон — это обязательство, гарантирующее эти наши
привилегии в содружестве, основа нашей новой свободы,
источник справедливости. Закон — это душа и сердце
государства, его здравый смысл и мировоззрение. Го ­
сударство без закона — это человеческое тело без души,
оно не способно управлять своими органами, мускулату­
рой, кровью, конечностями. Магистраты, которые про­
водят в жизнь законы, судьи, которые их интерпретиру­
ют, — одним словом, все мы подчиняемся законам для
того, чтобы быть свободными».
И , испытывая относительно редкое поначалу дик­
таторское вмешательство императора в свои повсе­
дневные дела, законодательство оставалось защитни­
ком каждого гражданина.
Римское право отличается высшей степенью прак­
тического здравого смысла, воплощенного в ясности и
точности идей и языка. Деятели римского права (как
и английского) неохотно формулируют принципы, из
которых они исходили. Они нуждались в обобщенных
нормативах не для себя самих, но для того, чтобы ре­
шать возникавшие вновь и вновь проблемы. И лишь
немногие из обобщенных нормативов, принятых ими,
посредством которых решались все новые юридические
проблемы, с тех пор не оправдали себя. Из всех когда115

ЦИВИЛИЗАЦИЯ А Р Е В Н Е Г О РИМА

либо составленных сводов законов древнеримское за­
конодательство ближе всего подходило к тому, чтобы
быть принятым повсеместно. Сами римляне осознава­
ли, что именно это делает их выдающимися среди дру­
гих народов. Они стали первым народом, который под­
ходил к закону с научной точки зрения; правовые
системы других государств (включая многочисленные
кодексы, в то время все еще распространявшие свое
действие на тех подданных Рима, которые не были его
гражданами) не являлись примером столь высокой сте­
пени систематической практической целесообразности,
воплощением которой было римское право. Впослед­
ствии юристы сочли наиболее ценной идею закона как
письменного правового обоснования, воплощающего
принципы естественной справедливости и сохраняю­
щего независимость от религиозных установок.
Великим достижением римлян считается их подход к
закону с точки зрения взаимоотношений одного челове­
ка с другим. С давних времен они уделяли самое при­
стальное внимание законам, регулировавшим эти от­
ношения, и выводили из этого многие их понятия о
гражданстве, на которых основываются наши собствен­
ные понятия о том, как члены сообщества должны жить
друг с другом. То, что римляне уделяли особое внимание
этой стороне законодательства, исторически обосновано
и связано с важнейшей характерной чертой римского об­
щества. В сфере права, как и в сфере образования, рим­
ский род, который подчинялся крайне деспотичной вла­
сти его главы, с самого начала был очень могуществен­
ным организмом. Отношения одного рода с другим были
почти как отношения одного независимого государства
с другим; а законы, которые регулировали эти отноше­
ния, не были подвержены «капризам» государства. Этот
законодательный орган (род. — Пер.) мало изменялся в
сколько-нибудь значительной степени; поскольку он за­
висел от тщательного анализа повседневной жизни и от
принципов, лежащих в основе деятельности, которая ве­
лась внутри него, причин для модернизации было отно­
сительно немного.
116

ГОСУДАРСТВО И О БЩ ЕС Т ВО

Итак, это величайшее из достижений древних рим­
лян (римское право. — Пер.), одно из выдающихся тво­
рений человеческого разума, имело долгую историю
продолжительностью более чем два тысячелетия; в те­
чение долгого времени выживание цивилизации, каза­
лось, зависело от сохранения этого достижения. Од­
нако, несмотря на неизменность основной структуры
законодательства, в течение многих веков шло медлен­
ное, осторожное его развитие. Составители Двена­
дцати таблиц, которые в V (?) веке до н. э. соединили
древние, оракульские обычаи и прогрессивные профес­
сиональные взгляды, уже не были новичками в своем
деле. В течение последних нескольких веков до наступ­
ления новой эры — об этом периоде мы становимся все
лучше осведомлены, — хотя власть отца над имуществом
его детей всегда оставалась значительной, его влияние
на их личные дела постепенно ограничивалось. М еж ­
ду тем природная проницательность и пунктуальность
римлян в делах законодательства обогащались и разви­
вались благодаря влиянию идей греческой философии,
в том числе идеи «естественного», всеобщего права, ко­
торая сыграла свою роль в формулировке основно­
го римского принципа справедливости ( aequitas). Граж­
данское право было национальным достижением рим­
лян, но эллинизм явился существенным фактором того,
что положения гражданского права стали всеобщи­
ми, и способствовал признанию его главных прин­
ципов (действовавших наряду с менее совершенными
местными сводами законов) во всей империи. Первый
систематический научный труд принадлежит Квинту
Муцию Сцеволе (консул в 95 г. до н. э.) — который
читал греков, — а в середине этого же столетия был
разработан настоящий метод юриспруденции.
Но классический период римского права наступил поз­
же, чем классический период римской литературы. Зе­
нитом поступательного развития римского права, как и
римской архитектуры, был I I век н. э. Как только юрис­
ты стали затмевать собой клонящуюся к упадку профес­
сию адвоката, началась кодификация законов, к кото117

ЦИВИЛИЗАЦИЯ А Р Е В Н Е ГО РИМА

рой — предпочитая иметь дело с практическими вопро­
сами и отдельными юридическими прецедентами — рим­
ляне до сих пор не были склонны. Первым из великих
имен, появившихся в эту эпоху, было имя уроженца Се­
верной Африки Сальвия Юлиана (100— 169 гг. н. э.),
который работал у Адриана — одного из величайших
идеологов гуманного законодательства — и получил из­
вестность за свои четкие и краткие формулировки. Гай
Младший, современник Сальвия, обрел знаменитость у
грядущих поколений, так как написал элементарный
учебник — «Институты». Но этот период наивысшего
развития теории судебного процесса продолжался в по­
следующие годы, которые ознаменовались окончанием
мира и стабильности, характеризовавших правление Ан­
тонина. Ш ло дальнейшее впечатляющее развитие, и в
последние годы I I века н. э. и в первые годы I I I века —
при Септимии Севере и Каракалле — вырабатывались
существующие во всей области законодательства прин­
ципы. Это было время выдающегося своей логичностью,
очень беспристрастного Папиниана (ум. в 212 г. н. э.) и
его младшего современника, уроженца Сирии Ульпиана
(ум. в 228 г. н. э.), известного абсолютной ясностью сво­
его изложения законодательства. Это были люди, кото­
рые создали, укрепили и сохранили правовые условия, в
которых граждане Рима могли пользоваться своими пра­
вами и привилегиями; и не их вина в том, что, несмотря
на их усилия, империя, будучи жертвой распрей и втор­
жений, уже двигалась навстречу тирании. Но в Средние
века вновь именно знатоки римского права возглавили
движение, имеющее своей целью освободить личность от
пут феодализма и от церковного иррационализма, на­
пример, от судебной ордалии (испытание подсудимого
w физическим страданием. — Пер.).

Несмотря на то что граждане Рима обрели право
обжаловать судебные решения, эпоха поздней респуб­
лики и принципата отмечена постепенным сведением
на нет тех привилегий, которые возвышали их касту
118

ГО СУДАРСТВО И О Б Щ Е С Т В О

над другими народами, являвшимися подданными им­
перии.
Существовало множество рассказов о том, как римс­
кие граждане успешно отстаивали свои права в прежние
времена. В далеком прошлом жизнь и имущество плебе­
ев защищали неприкосновенные народные трибуны.
Учреждение должности народного трибуна — традици­
онно датируемое V веком до н. э. — явилось результатом
народных восстаний против власти олигархов. Трибуны
могли наложить вето ( intercessio) на действия чиновни­
ков, на выборы, законы и указы членов сената, они мог­
ли также пользоваться правами проводить в жизнь зако­
ны, которые принимались их избирателями, плебеями,
на собраниях (concilium plebis). В IV и I I I веках до н. э.,
благодаря тому что все постепенно приходили к компро­
миссу, трибуны стали взаимодействовать с сенатом.
Начиная с этого времени, несмотря на то что народ тео­
ретически осуществлял верховную власть посредством
народного собрания, на самом деле решения народа, ка­
сающиеся государственного управления, почти всегда
определялись и направлялись состоятельными и арис­
тократическими слоями общества. Народное собрание
проводило голосование лишь по тем вопросам, которые
предлагались чиновниками, и, как правило, действова­
ло в соответствии с рекомендациями сената. К тому же
увеличение территории Рима в последние два столетия
до нашей эры, из-за которого массовая посещаемость на­
родного собрания стала невозможной, способствовало
упадку народного собрания, наряду с нежеланием правя­
щего класса проводить реформы. Те, кто посещал собра­
ние, все еще голосовали, причем действительно по важ­
ным вопросам — включая избрание консулов и других
высокопоставленных чиновников, — но голосование бы­
ло предрешено ведущими политиками и представителя­
ми знати посредством разного рода подкупов и давления.
Действительно, «свобода» народа понималась иначе, чем
в западных демократических странах в настоящее вре­
мя. «Для плебея опасно говорить вслух», — отмечал Э н ­
ний, основоположник римской поэзии, — невлиятель119

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д РЕ В Н ЕГО РИМА

ным гражданам даже казалось трудным выступать на на­
родном собрании. Их гражданская «свобода» означала
равенство прав личности перед законом, а не право на
\ власть. Человек древности, в отличие от современного
человека, не мог претендовать на собственное мнение;
цивилизация была слишком хрупкой, ее создавали ценой
слишком больших усилий не для того, чтобы подвергать
! ее опасности из-за чьего-либо собственного мнения.
Действительно, были два момента, когда, казалось,
зарождалось нечто вроде демократии, — в I I I веке до
н. э., между 1-й и 2-й Пуническими войнами и сто лет
спустя, во время деятельности Гракхов. Но в обоих слу­
чаях это было пресечено: в первом случае из-за кризиса
в период 2-й Пунической войны и успешного ведения
этой войны сенатом, а во время деятельности Гракхов —
из-за того, что им не удалось возродить власть трибунов
в целях проведения демократических реформ. Их мето­
ды действий были не очень продуманными, и консерва­
тивные лидеры сплотили вокруг себя своих рьяных сто­
ронников, чтобы пресечь эти реформы. Это привело к
тому, что полномочия трибунов были официально уре­
заны, институт трибунов пришел в упадок во время прав­
ления Суллы. Лишь случайно, до и после правления Сул­
лы, народное собрание вновь проявило себя, например,
когда оно подтвердило особые военные полномочия М а­
рия, а затем Помпея. Однако даже эти «крамольные»
действия, которые не были истинно народными, инициI ировались сверху. Почти во все времена низшие классы
! в более или менее добровольном порядке позволяли лю\дям, наделенным большей властью, чем они сами, мани!пулировать собой.
Но в последние годы существования республики это
манипулирование народными массами привело к тому,
что значение трибунов стремительно возросло благода­
ря их способности провоцировать массовые беспоряд­
ки (трибуны переживали нечто вроде «бабьего лета»),
а также к тому, что стремление неимущих слоев к на­
силию стали охотно использовать. Ранее правительство
республики (в 186-м, 64 гг. до н. э.) преследовало цен­
120

ГО СУД АРСТВО И О Б Щ Е С Т В О

тры (коллегии), разжигавшие народные выступления,
сопровождавшиеся насилием, но в конце эпохи респуб­
лики в этом отношении установилась почти полная
анархия. В таких условиях Цицерон в своих рекомен­
дациях, как построить идеальное государство, выступа­
ет категорически против демократии:
«То, что я предоставил народу право свободного го­
лосования, оборачивается тем, что обладание и исполь­
зование политической власти переходит в руки «людей
свободной воли» (boni, т. е. высшего класса)... и сво­
бода, возможно, состоит для них в том, что народу ми­
лостиво предоставлена возможность завоевать благо­
склонность этих людей».
В терминах в большей степени философских он
утверждает, что «равенство», невежественно трактуе­
мое, нежелательно и опасно, «поскольку равенство в
юридических правах, которого так хотят свободные на­
роды, невозможно претворить в жизнь. Дело в том, что
сам народ, который является свободным и не ограни­
ченным в действиях, предоставляет особые полномочия
многим отдельным людям и создает тем самым огром­
ное неравенство среди людей, а также неравенство по­
честей, оказываемых им. Кроме того, то, что называ­
ется равенством, на самом деле вещь несправедливая,
так как когда одинаковые почести оказываются людям
как высших, так и низших слоев — ведь и те и другие
есть в каждом государстве, — то эта самая «справедли­
вость» становится несправедливой; но такого не может
произойти в государствах, которыми управляют их луч­
шие люди».

Так как Цицерон излагает подобные мысли во вре­
мя кризисов и восстаний конца 50-х годов I века до
н. э., он думает о народе, осуществляющем верховную
власть, как о банде голодранцев и головорезов, «отре­
бье Ромула», которые часто собирались для того, что­
бы посредством силовых методов вмешиваться в по­
литику метрополии. Мысли о Законе Природы, сде­
121

ЦИВИЛИЗАЦИЯ А Р Е В Н Е ГО РИМА

лавшем всех людей братьями, были так же чужды Ци­
церону, как и сам народ.
Когда во главе империи стоял Август, стало ясно, что
он согласен с идеями Цицерона о том, что о демократии
и речи быть не может. Памятуя о том, что многие воена­
чальники использовали трибунов для сеяния анархии в
ходе политических столкновений, Август лишил долж­
ность трибуна всего ее значения, включив взамен это­
го «власть трибуна» без должности в число своих соб­
ственных титулов, и это долгое время находило свое
отражение на его монетах; последующие императоры
продолжили эту практику (фото 56, 6а). Претендуя на
полномочия трибуна, правители Рима имели целью под­
черкнуть, что они сами являются лучшими выразителя­
ми интересов народа. Действительно, несмотря на то что
право гражданина обжаловать решение суда скрупулез­
но соблюдалось, граждане апеллировали теперь не к на­
родному собранию, а к императору. В то же время еще
одно фундаментальное право граждан эпохи респуб­
лики — право голосования — быстро сходило на нет.
Поначалу народное собрание, его полномочия и из­
бирательные права фиктивно сохранялись — Август да­
же заявил о своем намерении (позже не реализованном)
разрешить голосование in absentia (открепленное голо­
сование. — Пер.) — но никогда не существовало возмож­
ности внести чье-то имя в список избирателей или из­
брать какого-либо кандидата вопреки желаниям
императора. Во время правления Тиберия выборы были
перенесены из народного собрания в сенат, и, несмотря
на то что народное собрание продолжало формально су­
ществовать до I I I века н. э., неизвестно, исполняло ли
оно свои судебные или законодательные функции по ис­
течении I века н. э. В других общинах Италии, на которые
распространялось право гражданства, выборы с целью
ежегодного избрания главных муниципальных чиновни­
ков продолжали проводиться в течение некоторого вре­
мени. Например, семь тысяч надписей, сохранившихся
на стенах Помпеи, содержат большое количество отзы­
вов и обращений, относящихся к выборам, — «Сукновал
122

ГО СУДАРСТВО И О Б Щ Е С Т В О

Примус просит поддержки Луция Цея Секунда на вы ­
борах на пост дуумвира (высокопоставленного чиновни­
ка) и т. д.; а романист Петроний рассказывает о том, как
претендующие на должность кандидаты в другом горо­
де, возможно Путеоли, старались снискать расположе­
ние избирателей. Но в Риме выборы имели более серь­
езное значение для безопасности государства и прес­
тижа империи, и незначительный опыт проведенных
в прошлом нескольких выборов, которые не контроли­
ровались (что вылилось в восстания), убедил Августа и
его преемников, что выбор чиновников, даже если исход
голосования предварительно предрешен, не должен быть
оставлен на волю случая.

Тем не менее политика империи по отношению к
низшим слоям римского общества не ограничивалась
лишь негативными действиями (лишением политичес­
кой власти). У этой политики был и позитивный ас­
пект — а именно обеспечение низших классов деше­
выми продуктами (из-за чего они были счастливы) и
организация зрелищных представлений. Уже в эпоху
поздней республики дальновидные государственные де­
ятели, такие, например, как Катон Младший, как и
более оппортунистические политики, поняли, что
единственно разумной и верной политикой являет­
ся заставить народ замолчать, развлекая его и выде­
ляя деньги на обеспечение его продуктами. Публич­
ные представления стали даже более впечатляющими,
а с 62 года до н. э. месячный рацион зерна (пять пеков) был предоставлен примерно 320 ООО попросивших
об этом по цене, составлявшей менее половины обыч­
ной рыночной цены. В 58 году до н. э. соперник Ци­
церона Публий Клодий перещеголял Катона, отдав это
зерно бесплатно, выделив для этого более половины
дохода, полученного благодаря недавним завоеваниям
Помпея на Востоке. Это было экономической, в от­
личие от политической, акцией, подобные которой в
наше время предпринимаются колониальными властя­
123

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д РЕ В Н ЕГО РИМА

ми по отношению к населению их африканских вла­
дений. Предполагалось, что обыватели, составлявшие
большинство граждан Рима, должны держаться по­
дальше от политики, — для которой (за исключени­
ем самых примитивных ее форм) они считались не­
способными, — и что можно этого добиться, если
уровень их жизни повысится (с помощью субсидий) и
если они будут развлекаться.
Это — сведения о том, против чего была направле­
на имперская политика ослабления народного собра­
ния и института трибунов. Август высказался об этом
вполне недвусмысленно в своих актах, которые мы мо­
жем увидеть сегодня прикрепленными к стене его хра­
ма в Анкире (Анкаре). Действительно, он обращается
к формуле «сенат и римский народ», но очень подроб­
но рассказывает о том, какими именно милостями он
«осыпал» народ Рима:
«Населению Рима я дал триста сестерциев на чело­
века, выполняя волю моего отца (имеется в виду при­
емный отец — Цезарь) и от своего имени, во время
моего пятого консульства я пожаловал четыреста сес­
терциев каждому, выделив из военной добычи; второй
раз, более того, во время моего десятого консульства
я выплатил за счет моего собственного наследственно­
го имущества четыреста сестерциев каждому в виде по­
дарка, а во время моего одиннадцатого консульства я
двенадцать раз устраивал раздачу мучных продуктов за
свой счет, а на двенадцатый год моего пребывания на
посту трибуна я третий раз пожаловал четыреста сес­
терциев каждому. Мои щедрые дары получили не ме­
нее чем 250 ООО человек. На восемнадцатый год моего
пребывания на посту трибуна, будучи консулом в две­
надцатый раз, я одарил 320 ООО человек из числа го­
родского населения — по шестьдесят денариев...»
И список продолжается.
Цезарь установил новые нормы расходов на публич­
ные представления, а позже Август, хотя и был эконом­
ным по своему характеру, счел, что никакие расходы,
понесенные в этих целях, не будут слишком больши­
124

ГО СУДАРСТВО И О БЩ ЕС Т В О

ми. Вот еще одна часть расходов, о которых он с гор­
достью пишет:
«Три раза от своего имени я устраивал гладиаторские
бои и пять раз от имени моих сыновей и внуков; в этих
боях сражались около десяти тысяч человек. Дважды от
своего имени я устраивал для народа представления ат­
летов со всех концов света, а третий раз — от имени мо­
его внука. Четыре раза я устраивал Игры своего имени
и двадцать три раза — игры имени других правителей...
Двадцать шесть раз я организовывал травлю африканс­
ких диких животных, в ходе которой около 3500 живот­
ных были убиты. Я также показал народу спектакль, изо­
бражающий морское сражение на Тибре».
Эти кровавые средства, перечисленные Августом в его
собственном отчете, были необходимы для того, чтобы
снискать расположение народа к его режиму.
Все последующие императоры соглашались с тем,
что двойственная формула «хлеба и зрелищ» годи­
лась для римского населения, а формула «участие в по­
литике» — не годилась. Популярность правителя в сто­
лице очень во многом зависела от эффективности и
щедрости того, как он применял эти формулы на прак­
тике. Особенно щедрым в этом отношении был Нерон,
и поэтому его считали настолько незаменимым, что
толпы горожан упрашивали его отложить планируемую
поездку за границу. Он не только устраивал им доро­
гостоящие представления, но и настолько обожал вер­
ховую езду и езду на колесницах, что сам охотно при­
нимал участие в гонках. Он также зачесывал волосы
вперед и укладывал их уступами, как возница колесни­
цы, и именно в таком виде он предстает на монетах
(фото 56). Реверс монеты, изображенный здесь, напо­
минал всем, кто его видел, что обеспечение их продук­
тами питания намного улучшилось благодаря большо­
му новому порту (построенному Клавдием), который
Нерон открыл в Остии. В том же духе на других моне­
тах, изображающих здания, вновь отстроенные после
Великого пожара, показаны не только античные храмы,
но и прекрасный продуктовый рынок (Macellum), стро125

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д РЕВ Н ЕГО РИМА

ительство которого Нерон завершил пятью годами ра­
нее и после пожара, по-видимому, отстроил его заново.
Этим двум темам — пожалованным хлебу и зре­
лищам — часто посвящались монеты эпохи империи, так
как на это тратились большие, как никогда, суммы. Тит
изображает сам Колизей. Траян оставался знаменитым в
течение многих веков, так как покровительствовал Иг­
рам, которым все еще посвящались памятные монеты,
выпущенные примерно через три столетия после време­
ни его правления. Позже, во I I веке н. э., незадолго до
того, как число праздничных дней в году возросло до
V 130 (на 37 со времени правления Клавдия и вдвое — по
сравнению с эпохой республики), даже просвещенный
Антонин Пий подает пример для подражания, изобразив
на монете с подписью «Щедрость императора» одного из
слонов, которых он приобрел для заклания на арене (фо­
то 6а), — возможно, в честь празднования седьмого сто­
летнего юбилея Рима (148 г. н. э.). На тысячелетие горо­
да Филипп Араб развил эту тематику, изобразив на своей
монете множество животных. Монеты также часто изо­
бражают сцены щедрости императора: раздачу чего-либо
гражданскому населению Рима. Тем не менее с тех пор
монеты с такими сюжетами (хотя их выпуск часто повто­
рялся) дошли до нас в гораздо меньших количествах, чем
монеты многих других типов, — похоже, первоначально
выпуск таких монет ограничивался небольшими парти­
ями, и они не были предназначены для обращения дале­
ко за пределами столицы. Дело в том, что именно город­
ской бедноте Рима такая политика приносила пользу.
Столичное население извлекало для себя выгоду и из
постоянно развивающихся материальных удобств Рима,
особенно великих бань Тита, Траяна и Каракаллы.
Хотя бани, несомненно, и доставляли удовольствие
телам «свободных» римлян, отстранение их от управ­
ления государством, а также их зависимость от пожер­
твований и зачастую ужасных развлечений привели к
деградации их интеллекта; а богатые и умные презира­
ли их все больше и больше. Когда публика, присутство­
вавшая в цирке, стала аплодировать команде, которая
126

ГОСУДАРСТВО И О Б Щ Е С Т В О

не нравилась императору Калигуле, было записано его
изречение, в котором он сожалеет о том, что у народа
нет одной шеи для того, чтобы он мог ее отрубить. В
литературных кругах часто возникало явно антидемо­
кратическое направление. Когда Гораций пишет: «Я не­
навижу грубую толпу и держусь от нее в отдалении»,
он использует образные средства, присущие «жрецу»
поэзии, чьи священные обряды не должны осквернять­
ся; он также вторит Цицерону, питая отвращение к
«отребью Ромула». Петроний проявляет своего рода
добродушное, если не высокомерное, сочувствие к ита­
льянским простолюдинам, которых он изображает; в
отличие от почти всех остальных писателей, он даже
потрудился воспроизвести их малограмотную речь. Та­
цит испытывает отвращение к толпам разного рода, к
сборищам как военных, так и гражданских лиц, и осо­
бенно к населению столицы, где «делаются и процве­
тают самые унизительные и постыдные делишки». Хотя
он и отмечает, что даже лишенные чувства собствен­
ного достоинства «клиенты» (или рабы) способны на
храбрость, в целом он считает толпы жителей столицы
алчными, истеричными, суеверными и раболепными.
Точно так же считал его даже более озлобленный со­
временник Ювенал. Ювенал страстно ненавидит бога­
тых и аристократов, которых он обвиняет в том, что
его прежняя жизнь была полна лишений; но в сатирах,
следующих одна за другой, он безжалостно пишет об
унижениях (причиняемых другими, также униженны­
ми слоями общества), которым подвергают бедных, и
в особенности мещан, таких же, как и он сам; однако,
поскольку они паразитическим образом зависят от дру­
гих, они должны винить в своих несчастьях только са­
мих себя. Он пишет Требию, дармоеду Виррона:
Если тебе еще не стыдно за свою «карьеру»,
И считаешь, что есть хлеб другого человека — это вершина
блаженства,
Я боюсь сказать под присягой о том, что ты — честный
человек...
127

ЦИВИЛИЗАЦИЯ А Р Е В Н Е Г О РИМА

Он прав в том, что обращается с тобой подобным образом.
Если ты можешь выносить наихудшее обращение, значит,
ты его заслуживаешь.
Позже ты обреешь свою голову и разрешишь ему шлепать по
ней,
Ты не избежишь жестоких ударов плетью для того, чтобы
заработать
Себе на обед и заслужить благосклонность своего друга.

То, что говорили о Гейне, относится и к Ювеналу:
«в той же степени, в какой он ненавидел деспотичный
абсолютизм, он ненавидел и скудость ума, которую тот
порождает в народе». Точно так же философы эпохи
принципата в большинстве своем не поднимались вы ­
ше того, чтобы не обратить внимания на деградацию
толпы. Сенека, как и Цицерон, испытывал любовь к
человечеству, однако ему не нравилась «зловонная тол­
па». Эпиктет, который был в начале жизни рабом, го­
ворит об этом более сочувственным и менее фамиль­
ярным тоном: «Если ты встретишься с толпой — на иг­
рах, на представлении, на празднике, — старайся про­
вести праздник с людьми. Так как что может быть при­
ятнее для человека, который любит ближнего своего,
чем видеть много своих ближних?» Однако он также в
какой-то степени разделяет настроения Горация, по­
скольку он считает, что философу подобает остерегать­
ся простолюдинов до тех пор, пока у него самого не
сформируются его собственные твердые, возвышенные
принципы: «помни, что человек, который счищает с
кого-то сажу, сам не может не вымазаться ей». Когда
мы читаем это у одного из самых просвещенных язы ­
ческих мыслителей, можно осознать ту степень возбуж­
дения, с которым в ту же эпоху все большее количе­
ство людей читало Евангелие от Матфея, в котором об
Иисусе говорилось, что, «когда увидел Он множество
людей, был тронут Он жалостью к ним, ибо были они
слабы духом и разрозненны, как овцы без пастуха».
Бессильное, подвергавшееся эксплуатации, зачастую
совершенно обедневшее население империи включало
в себя большое число граждан Рима. То, что сообше128

Образ императора показывают его подданным

1а. Юлий Цезарь

16. Август

1в-г. Два бюста Веспасиана. Бюст слева изображает его великим им­
ператором, а бюст справа — итальянцем среднего класса

Расцвет империи

2а-б. Траян, покоритель мира и отец своего народа

2в. Адриан, самый разно­
сторонний и космополи­
тичный из всех импера­
торов

Новый бог и правитель-философ

За. Антиной, чья смерть вы­
звала религиозные чувства

36. Статуя Аврелия верхом
на лошади {слева) и работа
Донателло эпохи Ренес­
санса {внизу), созданная
под влиянием статуи Авре­
лия

Напряжение и кризис
4а. Коммод в облике Геркулеса

46. Каракалла, имитирую­
щий наклон головы Алек­
сандра Македонского

4в. Деций, преследователь христиан

Римляне и их противники

5а. Против часовой стрелки. Монеты изобра­
жают царя Понта Митридата VI, военачаль­
ника Фламинина, а последние три — олице­
творение гражданских прав римлян — права
обращения к народному собранию и права
голоса

56. Сверху вниз: Тиберий; Нерон {слева) обеспе­
чивает снабжение Рима хлебом (справа); ше­
кель восставших иудеев, с кубком {слева) и ри­
туальными растениями {справа)

Послания народу

ба. Сверху вниз: Гальба {слева) провозглашает
свободу {справа)] снова Гальба и Виктория;
пожертвования Траяна в пользу образования;
Антонин {слева) и доставка животных для арены

66. Первый ряд: Антонин
жертвует в пользу девочексирот; второй ряд: Север
превозносит свою родину,
Африку; третий ряд: чест­
вуются жена Севера, Юлия
Домна, и справедливость
правительства

Скульптура эпохи поздней республики

Красавицы Леванта

Народы Востока и Юга

9а-б. Еще один египетский портрет {слева) и сентиментальное изобра­
жение мальчика-раба

9в-г. Погребальный портрет из Египта {слева) и молодой раб-негр

Разум или судьба?

10а-б. Выдающиеся писатели-философы I в. до н. э.: Цицерон {слева)
и Посидоний из сирийской Апамеи

10в. Копия статуи Эвтихида, изве­
стной как Фортуна Антиохийская

Смерть, где твое жало?

11г. Айон, или Время, бог астрологов

Астрологи и маги

12а. Бог Юпитер в цент
ре зодиака

126. Мозаичный
дурной глаз

узор

отпугивает

12в. Бронзовые руки, отражающие пантеистические идеи

Служа их богам
13а. Высший священник азиат­
ской Великой Матери

136-в. Сэр Джошуа Рейнолдс
изобразил фигуру (справа), наве­
янную греко-римскими менада­
ми (внизу)

Мистерии

14а-б. Настенная живопись в Помпеях приоткрывает завесу секретно­
сти, окружавшую культ Бахуса. Посвященный должен был испытать
ужасы, прежде чем обрести жизнь после смерти, а неверующий —
боль

Гаранты жизни в потустороннем мире

156-в. Саркофаг с изображением Бахуса и Ариадны в триумфальном
шествии и ремейк XV в. (внизу)

«Жизни» тех, кто дает жизнь

16а. Саркофаг, изображающий Бахуса, обнаруживающего Ариадну и
награждающего ее вечной жизнью

166-в. Статуи Митры, убивающе­
го быка (вверху) и приносящего
жертву (справа)

ГО СУД АРСТВО И О БЩ Е С Т В О

ство граждан Рима перестал быть привилегированной
кастой, в таких условиях было неизбежно. Элий Арис­
тид из соображений лести относил как граждан Рима,
так и всех остальных подданных к одной группе — лю ­
дей, которые пользуются милостью императора. Но на
самом деле при жизни Аристида уже начиналформи­
роваться новый привилегированный класс — а именно
бюрократия империи, которая выросла из государствен­
ных служащих Августа и на протяжении I I века н. э.
имела тенденцию к увеличению, а также стремилась
все больше и больше возвысить себя над остальными
гражданами.

Тем не менее бюрократия недолго властвовала без­
раздельно, так как еще одной замкнутой группой из
числа граждан Рима, постоянно укрепляющей свою
власть с последних лет I I века н. э., была армия. Она
начала менять свой статус непрофессиональной армии
на статус профессиональной примерно тремя столе­
тиями ранее под руководством Гая Мария. Этот вы ­
дающийся военный новатор, который также прививал
легионам становившийся все сильнее esprit de corps (ка­
стовый дух. — Пер.), подготовил почву для професси­
ональной армии, отменив существовавший ранее иму­
щественный ценз — в соответствии с которым
солдатами могли быть люди, обладающие каким-то со­
стоянием, — для того чтобы принимать в ряды армии
тех, у кого вообще не было имущества. Поскольку та­
ким людям выдавали награды и военную добычу их вое­
начальники, а не правительство, республика была раз­
дираема амбициями военных, противостоящих друг
другу, за каждым из которых преданно следовали его
легионы. Цезарь, в частности, повысил профессиона­
лизм своих легионеров — многие из которых происхо­
дили из Цизальпинской Галлии, принадлежавшей тог­
да Италии (49 г. до н. э.), — до беспрецедентного
уровня и таким образом передал своим преемникамимператорам «человеческое оружие», с помощью кото­
5 М. Грант «Цивилизация
Древнего Рима»

129

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д РЕВ Н ЕГО РИМА

рого они самовластно управляли империей, сохраняя
видимые атрибуты республики.
Августу достались около шестидесяти легионов, но
к концу его правления их насчитывалось только два­
дцать пять. Каждый полнокровный легион состоял при­
мерно из 5000 человек, включая небольшое количество
конных гвардейцев (120). Учитывая это, общая числен­
ность легионов при Августе составляла около 128 ООО че­
ловек.
Он также продолжил практику эпохи республики, при­
влекая к военной службе контингенты союзников, не яв­
лявшихся гражданами Рима, и таким образом была со­
здана еще одна часть армии — кавалерия и пехота, —
почти равная легионам по численности и не намного
уступающая им по уровню профессионализма (фото 19а).
Эти вспомогательные подразделения поначалу дислоци­
ровались в той местности, откуда они происходили, но
позже эта практика прекратилась. Военная организация
дополнялась регулярным флотом, тремя городскими ко­
гортами (по 1000 человек в каждой), подчиненными пре­
фекту Рима, поддерживавшими порядок в Риме, и девя­
тью подразделениями когорты преторианцев (каждое из
которых состояло из 500—1000 человек), выполнявшими
функции охраны императора, ординарцев и личных адъ­
ютантов. Преторианцы, подчиненные их влиятельному
префекту, были жителями Италии (из наиболее урбани­
зированных ее районов) до I I века н. э., позже их на­
чали дополнительно набирать в романизированных
регионах Испании, Норика и Македонии. В эпоху
раннего принципата легионеров набирали преимуще­
ственно в Италии, но все больше по численности стано­
вилась часть армии, набранная в наиболее развитых об­
ластях Испании и особенно Галлии, так что итальянский
элемент медленно уменьшался в численности, пока в I в.
н. э. он не исчез вовсе. Менее романизированные реги­
оны вышеупомянутых стран поставляли много людей во
вспомогательные подразделения.
Согласно внешней политике Августа, большая часть
легионов концентрировались возле границ, по соседству
130

ГО СУДАРСТВО И О Б Щ Е С Т В О

с Рейном, Дунаем и Евфратом; помимо этого, един­
ственными регионами, где содержались большие гарни­
зоны, были Северо-Западная Испания и Египет. Цент­
ральных резервов не существовало; и в целом армия, в
которую теперь набирали людей на определенный срок
и выплачивали бывшим солдатам пенсию, из соображе­
ний экономии была слишком мала, для того чтобы про­
тивостоять серьезной внешней угрозе. При преемниках
Августа служба в армии все больше начинала носить ха­
рактер деятельности по охране границ, — что еще боль­
ше подчеркивало отсутствие центральных резервов, — а
полевые войска на пограничных территориях постепен­
но стали носить характер позиционных гарнизонов, за­
ключенных в крепости. Вскоре эти крупные подразделе­
ния начали подбивать своих командиров на то, чтобы те
добились императорской власти. Первые трагические по­
следствия этого стали очевидны в год Четырех Импера­
торов, когда Гальбу, Вителлия и Веспасиана привели на
трон легионы Испании, Германии и Иудеи соответ­
ственно. Тацит предвидел, что эти события пагубно ска­
жутся в будущем, и в цикле драматических эпизодов изо­
бражает кризис традиционного авторитета законности,
спровоцированный этими мятежными армиями.
Когорты преторианцев, в свою очередь, убили Галь­
бу, и даже ранее они, подчинявшиеся власти префек­
та, который был вторым человеком после императора по
степени влиятельности, показали, какую опасность они
представляют для трона. С течением времени именно они
стали самыми влиятельными, циничными и своенравны­
ми из тех, кто приводил императоров на трон. Расцвет
этого разрушительного явления пришелся на 193 год
н. э., когда префект преторианцев Лет всего через три
месяца после того, как он организовал убийство Коммо­
да в пользу Пертинакса, убил и самого Пертинакса. За­
тем преторианцы устроили продажу империи «с аукци­
она», в котором приняли участие Сульпициан, префект
Рима, и даже еще более состоятельный престарелый Ди­
дий Юлиан, — «самое позорное событие, недостойное
Рима». Эта опасная практика выдачи армии (сверх обыч­
131

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р Е В Н ЕГ О РИМА

ного жалования) особых даров (donativa) постепенно
укоренялась с самого начала эпохи принципата. Денеж­
ные премии выдавались при смене императоров, в честь
усыновления и других радостных событий. Большая
часть денег шла преторианцам, чье жалованье и так было
в три раза выше жалованья легионеров, и то же самое ка­
сается их даров. В 136 году н. э., когда Адриан усыновил
Элия Цезаря (который умер раньше него), сообщалось
(возможно, источником, которому нельзя доверять), что
суммы денег, розданные солдатам, достигли астрономи­
ческих размеров — 300 ООО сестерциев (один сестерций,
возможно, был равен 6 нынешним пенсам или даже боль­
ше), и в основном деньги достались преторианцам. Те­
перь империю «на аукционе» приобрел Дидий Юлиан, и
сообщалось, что каждый гвардеец получил 25 ООО.
Но Дидий оставался императором и в живых только в
течение двух месяцев. Его преемник, Септимий Север,
под властью которого было двенадцать легионов на Ду­
нае, перед своим вступлением в город потребовал от пре­
торианцев, чтобы они встретили его невооруженными,
его легионеры окружили их, и он бесчестно распустил
их. За этим решительным шагом последовало возрождение
гвардии, численность которой увеличилась до 15 ООО че­
ловек. Но, хотя до сих пор она состояла в основном из
итальянцев, это подразделение с этих пор формирова­
лось за счет пограничных легионов, и Север, рассматри­
вавший его как школу подготовки офицеров, призвал в
его ряды лучших из своих людей из числа дунайских гар­
низонов. Это было знаком того, что первенство Италии
окончилось, а легион стал дислоцироваться в Албане
(Албано) возле Рима.
Ш аги, которые предпринял Север для того, чтобы
отблагодарить войска, сводились к милитаризации все­
го общественного строя Римской империи. Он не толь­
ко увеличил численность армии, но и ввел новые раз­
личные льготы для солдат, которым было разрешено
жениться во время службы, а после увольнения им пре­
доставляли особые привилегии. Коммод увеличил их
жалованье на двадцать пять процентов; Север повысил
132

ГО СУДАРСТВО И О Б Щ Е С Т В О

его еще на тридцать процентов; его сын Каракалла
утвердил еще одно повышение жалованья на пятьдесят
процентов. Первые и последние шаги правления Севе­
ра стали символом новой власти и нового характера его
правительства. В 193 году н. э. он вступил в Рим в со­
провождении своих войск в полном составе и вооруже­
нии, а в 211 году н. э., незадолго до смерти, он дал
своим сыновьям совет — осыпать солдат сокровищами
и не беспокоиться об остальной части населения. Та­
кую политику он, с его выдающимися способностями
и безжалостной прозрачностью своих целей, считал не­
обходимой для того, чтобы сохранить власть от внеш­
ней угрозы. Эта политика положила начало новой эре;
с этого времени ни члены сената, ни граждане Рима —
чьи привилегии, де-факто прекратившие свое суще­
ствование, Каракалла де-юре распространил на всю
империю (212 г. н. э.), ни даже высшая бюрократия не
являлись привилегированными сословиями. Ими ста­
ли демократизированные, неитальянские офицерские
кадры и войска, которыми они командовали. Пожало­
вания росли, но при преемниках Севера его формула,
отнюдь не гарантировавшая преданности солдат, ока­
залась бесполезной и убийственной; возросшее влия­
ние военных тем более усилило их стремление назна­
чать и смещать императоров.
В этот (как и в предшествующие) период роль армии
должным образом показана в форме пропаганды не толь­
ко на скульптурных рельефах (фото 18г, 19а-б, 20а, рис. 1),
но и на многочисленных разнообразных монетных изо­
бражениях. Некоторые темы конечно же не освещались.
Хотя часто отмечались щедрые дары императора граж­
данскому населению Рима, изображения катастрофи­
чески огромных даров войскам отсутствовали. И толь­
ко Клавдий на одной из монет довольно бестактно от­
крыто отразил свои взаимоотношения с преторианской
гвардией, которая позволила ему унаследовать престол.
В своих титулах, которые содержатся на монетах, импе­
раторы также подчеркивали в большей степени свою
гражданскую власть, а не командование армией. Воен133

ЦИВИЛИЗАЦИЯ А Р Е В Н Е ГО РИМА

Рис. 1. Бронзовая статуэтка римского солдата, II век н. э.
Из Велии (CasteHammare di Veglia)

ные же дела часто упоминаются на монетах таким обра­
зом, чтобы подчеркнуть не диктаторское верховное ко­
мандование, а достижение победы, которая вновь и
вновь персонифицировалась в различных обличьях, ко­
торые понимали даже самые безграмотные подданные
Рима (фото 6а). Иногда победы, увековеченные таким
образом, на самом деле еще не были одержаны, но суще­
ствовала надежда, что их одержат в будущем; и так же, в
духе принятия желаемого за действительное, монеты
эпохи гражданских войн (68—70 гг. н. э.) изображают
зачастую несуществующие «Соглашение преторианцев»,
«Преданность преторианцев», «Преданность армии» —
т. е. настойчиво касались темы, к которой обращаются в
худшие периоды хаоса, предательства и беспорядка, —
например, в I I I столетии н. э., во время правления Гал134

ГО СУДАРСТВО И О Б Щ Е С Т В О

лиена (253—68 гг.) и Квинтилла (270 г.). Нерва, хотя ему
и доставляли беспокойство преторианцы, с которыми не
посоветовались насчет убийства его предшественника
Домициана, отдавал должное той схеме общества, кото­
рая существовала скорее теоретически, совместив «Един­
ство армий» с «Дальновидностью сената», который дав­
но уже превратился в послушного слугу императоров, так
же как и граждане Рима вскоре в целом утратят свое при­
вилегированное положение, сначала в пользу подчинив­
шейся императору бюрократии, а затем — армии.

Но что же теперь представляли собой граждане Рима,
таким образом постепенно терявшие привилегированное
положение, которым они когда-то обладали? Уже давно
по крепкому, консервативйому мелкому итальянскому
фермеру, составлявшему основу республики в прежние
времена, когда она развивалась, экономическими катак­
лизмами I I века до н. э. (период больших имений, хозяй­
ство в которых велось за счет рабского труда) был нане­
сен серьезный удар. Его силу подорвали гибель людей в
ходе кровопролития, финансовые неурядицы и полити­
ческий хаос последующего столетия. Многие роды вы ­
мерли; из оставшихся лишь немногие двигались вверх и
становились состоятельными или даже очень богатыми
людьми; многие двигались вниз и устремлялись в горо­
да, вливались в голодающие, буйные толпы, наполняв­
шие тогда города. Социальная пирамида Рима стала еще
круче. Были очень богатые и очень бедные, а находив­
шийся между ними средний класс во многом утратил
свое значение.
Однако уже зарождался новый средний класс, значи­
тельную часть которого составляли отпущенные на волю
рабы и их потомки. О системе рабства кое-что будет ска­
зано ниже; сейчас же.следует заметить, что бросающей­
ся в глаза характерной чертой этой системы с самого да­
лекого прошлого было то, что рабов часто отпускали на
свободу. Это могло происходить по многим причинам,
но в особенности из-за того, что существовал обычай, в
135

ЦИВИЛИЗАЦИЯ А Р Е В Н Е Г О РИМА

соответствии с которым рабы могли сами покупать себе
свободу за счет своих сбережений (peculium) — как сви­
детельствуют юристы, это было главным стимулом к
тому, чтобы хорошо работать. В 357 году до н. э. каждый
акт освобождения был обложен пятипроцентным госу­
дарственным налогом, и доход от этого налога был поме­
щен в специальную казну, предназначенную для чрезвы­
чайного положения в стране. К 209 году до н. э. 4000 фун­
тов золота было накоплено в этом фонде. Из этой циф­
ры вычислили, что ежегодно освобождали около 1350 ра­
бов. Вольноотпущеннику официально не могли быть
предоставлены гражданские права, и в других отно­
шениях его свобода также не была полной. Он обязан
был с почтением относиться к своему бывшему хозяи­
ну и служить ему; вольноотпущенник являлся клиентом,
его бывший хозяин — его патроном. Вольноотпущенник
не мог предъявить судебный иск без разрешения высших
чиновников; если он умирал, не оставив завещания или
у него не было наследников, его имущество подлежало
возвращению его бывшему хозяину. Хотя вольноотпу­
щенник и мог служить помощником высшего должнос­
тного лица или священника, сам он не имел права на
высокий военный чин или государственную службу в
Риме или в других общинах, наделенных гражданскими
правами. Тем не менее любой сын, рожденный от воль­
ноотпущенника после освобождения последнего, был
свободным человеком, не подлежащим всем вышеупомя­
нутым ограничениям, и полноправным гражданином.
Эта характерная черта истории Рима в значительной
степени шла вразрез с принципом, авторство которо­
го Платон приписывал одному из своих ораторов: «Вся­
кие бесцеремонные перестановки внутри слоев общества
повредили бы государству; их можно считать высшей
степенью подлости, и это будет справедливо».
В середине эпохи Римской республики рабы были
обычно военнопленными, происходившими из многих
стран, часто они были так же хорошо образованны, как
и их хозяева. Итак, население Рима, наделенное граждан­
скими правами, постоянно пополнялось и видоизменя136

ГОСУДАРСТВО И О БЩ ЕС Т В О

лось за счет примеси сначала итальянской, а затем — гре­
ческой, семитской и азиатской крови. Опасения властей
по поводу этих новых элементов общества становятся оче­
видными из распоряжения правительства ограничить
возможности вольноотпущенников, сведя их в четыре
(из тридцати пяти насчитывающихся в Риме) трибы,
иначе говоря, в четыре городские трибы (? 220 г. до н. э.).
Поскольку трибами голосовали на народном собрании,
результатом этого стало ограничение количества вольноотпущенников-избирателей, для того чтобы ограничить
участие их и их детей в голосовании и уменьшить их вли­
яние. Подобным же образом в 169 году до н. э. появилось
распоряжение о том, чтобы все беднейшие вольноотпу­
щенники были сведены в одну трибу.
Тем не менее та легкость, с которой в Риме освобож­
дали рабов и предоставляли права гражданства их детям,
может считаться либерализмом по сравнению с поряд­
ком, существовавшим в других древних государствах. С
течением времени из-за огромного числа вольноотпущен­
ников, появившихся в результате такой политики, рим­
ское общество стало трансформироваться — в частности, v
приобретать более восточный характер. Ювенала, как и
большинство римлян, принадлежавших к высшим слоям
общества или стремившихся к этому, подобная ситуация
не устраивала. В своем ставшем известным стихотворе­
нии, сетующем на то, что воды Оронта текут в Тибр, он
справедливо отмечает, что более развитые рабы, которым
было легко добиться освобождения, были из восточных
провинций — Сирии или Малой Азии; им, приспособ­
ленным для городской жизни, проницательным и дея­
тельным, не хватало более «основательных», нордичес­
ких положительных качеств западных варваров, которые
становились неотесанными рабами, и им никогда не да­
вали свободу. Ювенал писал свои произведения после
100 года н. э., но этот процесс шел полным ходом уже в
эпоху республики. По некоторым подсчетам, около по­
лумиллиона рабов были освобождены только в 80—50-х
годах до н. э. И эта цифра учитывает лишь тех, кто под­
вергся официальной процедуре освобождения; помимо
137

ЦИВИЛИЗАЦИЯ А Р Е В Н Е ГО РИМА

этого, довольно много рабов было освобождено неофи­
циально, а незадолго до окончания эпохи республики
преторы распространили закон о защите на бывших ра­
бов, оказавшихся в такой несколько опасной ситуации.
Август энергично взялся за решение всего комплекса
социологических проблем. В своем духе он, с одной сто­
роны, ужесточил процедуру освобождения, наложив
ограничение на освобождение рабов как по завещанию,
так и при жизни хозяина, а с другой стороны, в то же
время обеспечил конкретные, надежные преимущества
тем, кто обрел свободу в результате надлежащей юриди­
ческой процедуры. Возможно, Август стремился к расо­
вому «очищению», но, по всей вероятности, его мотивы
были не только расовыми. Поначалу он намеревался ог­
раничить число новых граждан хотя бы до такой степе­
ни, чтобы стала возможной их культурная ассимиляция
и чтобы их мировоззрение могло соответствующим обра­
зом приспособиться к политическим требованиям, выд­
вигаемым режимом. Так, он ограничил социальные ам­
биции вольноотпущенников, не разрешив их браки с
членами семей сенаторов; и позже были наложены огра­
ничения на наследование ими имущества и возбуждение
судебных процессов. Подобным же образом он предоста­
вил статус свободных людей тем рабам, которые были
отпущены на свободу неофициально, но не разрешил им
вступать в права наследования или составлять завеща­
ние, хотя их дети рассматривались как «латиняне», кото­
рые могли стать полноправными гражданами Рима.
Его главной целью было сделать избирательные пра­
ва наградой за заслуги; и вместе с вышеупомянутыми
ограничениями он явно поощрял тех вольноотпущенни­
ков, которые были готовы сотрудничать с ним. Признав
их статус, Август рассчитывал стимулировать их иметь
больше детей, и вольноотпущенники превратились в мо­
гучий средний класс, неоднородный по национальному
составу, который пришел на смену итальянскому сред­
нему классу эпохи республики. Действительно, вольно­
отпущенников все еще не допускали на посты высшего
уровня (попытка назначить одного из них, Лицина, на
138

ГОСУДАРСТВО И О Б Щ Е С Т В О

должность доверенного лица императора в Галлии ока­
залась неудачной). Но к тем незначительным должнос­
тям, которые они занимали в эпоху республики, Август
добавил более важные. Теперь вольноотпущенникам да­
вали ответственные посты в римском флоте и в охране,
которая выполняла функции пожарной бригады и поли­
ции. Им было разрешено ведать охраной городов в каче­
стве чиновников, чьи обязанности, казалось, в меньшей
степени касались общей регламентации жизни населе­
ния и в большей — ухода за святилищами римлян. К этим
святилищам относились алтари, в которых культ и ста­
туя императора-гения служили напоминанием о том, что
вольноотпущенник, осуществлявший надзор за храмом,
нашел свое место при императорском режиме. В других
частях Италии, а также в Риме различные посты, связан­
ные с поклонением императору, были доступны для
вольноотпущенников. Бывшие рабы становились также
врачами, юристами, школьными учителями, ремеслен­
никами, хозяевами лавок, управляющими, жокеями, аук­
ционистами, копиистами, танцорами, сутенерами.
Многие из этих вольноотпущенников извлекли для
себя огромную выгоду из всплеска процветания торгов­
ли, принесенного миром Августа. Карикатурой на таких
нуворишей, обычно выходцев с Востока, является «Пир
Тримальхиона» Петрония, и существуют язвительные,
саркастические рассуждения Ювенала на эту же тему. Но
в период времени между жизнями этих двух писателей,
один из которых творил при Нероне, а другой — при
Траяне и Адриане, вольноотпущенники (хотя они могли
быть очень богатыми и влиятельными) как политическая
сила достигли апогея своего развития и миновали его.
Клавдий начал практику назначения вольноотпущенни­
ков на ключевые посты в правительстве и на должности
политических советников — таких талантливых выход­
цев с Востока (обладавших огромными богатствами и
властью, которой не пользовался ни один из сенаторов),
как высший чиновник Паллас (по финансам), Нарцисс
(государственный секретарь) и Каллист (советник по пе­
тициям). Огромное, пристальное внимание их недостат139

ЦИВИЛИЗАЦИЯ А Р Е В Н Е ГО РИМА

кам и злоключениям уделяет Тацит, который считал их
выдвижение ужасным предзнаменованием. От него же
мы узнаем о влиятельных вольноотпущенниках, пользо­
вавшихся доверием Нерона, — танцоре Парисе и Гелии,
который уговаривал Нерона вернуться из его путеше­
ствия по Греции. Еще одним вольноотпущенником был
Эпафродит, который занимался расследованием загово­
ра сенаторов, купил и освободил философа Эпиктета; он
был возвращен на свой пост чиновника, ведающего фи­
нансами, при Домициане, который убил его, по-видимо­
му, из-за того, что Эпафродит помог своему прежне­
му хозяину, императору Нерону, покончить жизнь само­
убийством. Но такие императоры, как Веспасиан, Траян
и его преемники, считали неблагоразумным слишком во
многом полагаться на бывших рабов; и посты в прави­
тельстве с этих пор занимали выходцы из вышестояще­
го класса всадников.
Однако, ввиду традиционной политики освобождения
многих рабов, которую проводил Рим, всадники также
очень часто были потомками вольноотпущенников. Та­
ковыми были и многие члены сената. Когда в этом орга­
не обсуждались возможные действия, направленные на
то, чтобы умерить высокомерие вольноотпущенников,
было указано на то, что «большинство всадников, мноnî гие сенаторы являются потомками бывших рабов. Стоит
только изолировать вольноотпущенников — и вы тем са­
мым лишь продемонстрируете, как мало есть людей,
рожденных свободными» (56 г. н. э.). Возможно, — хотя
об этом можно только догадываться — девяносто про­
центов населения Рима в 100 году н. э. были неитальVI янцами, происходившими от рабов. Римляне эпохи
принципата были многонациональным народом, кото­
рый отличался по этническому составу от тех итальян­
цев, которые сражались за империю в ранние века рес­
публики. Следует ли считать это изменением к лучшему
или к худшему, зависит от точки зрения (или националь­
ности) историка, который исследует проблему. Если до­
пустимы какие-либо обобщения, касающиеся милли­
онов людей, новые, восточного типа, римляне с более
140

I

ГО СУДАРСТВО И О БЩ ЕС Т ВО

темным цветом кожи были более возбудимы, менее тру-;
долюбивы, не столь целенаправленны, у них в меньшей!
степени был развит командный дух, чем у их предше-\
ственников, но они были более сообразительны, духов-/
ны и гуманны.
Глава 4
ПО Д ДАННЫ Е И РАБЫ

Города-государства Восточного Средиземноморья
во времена существования великих царств преемников
Александра, которые с течением времени были унич­
тожены Римом, не многим отличались от городов-госу­
дарств классической Греции (как Афины V в. до н. э.)
внешне и многим — по своему содержанию, сущнос­
ти. У каждого из этих городов было народное собра­
ние, городской совет, руководящие чиновники, судеб­
ные органы, внутренние и внешние конфликты. Но
народное собрание утрачивало свои прежние позиции,
и, несмотря на то что оно все еще подавало призна­
ки жизни, власть в таких городах находилась в руках
группировок состоятельных людей, принадлежащих к
высшим слоям общества, которых поддерживали те
или иные греческие царства, под чьим протекторатом
были эти города. Эти огромные континентальные
империи, где передача информации осуществлялась
медленно (что было неизбежно), не потерпели бы ко­
лебаний политического курса, который могли бы про­
водить в подконтрольных им городах демократические
режимы.
Кроме того, правящие классы городов-государств
сами очень боялись революции. На протяжении I I I ве­
ка до н. э., по мере того как увеличивался разрыв между
богатыми и бедными, эти опасения становились все бо­
лее серьезными. Состоятельные люди боялись движения
за перераспределение земли или за отмену долгов. Обра­
зы эгалитарных утопических обществ, которые создали
первые стоики и Евгемер из Мессены (300 г. до н. э.), а
141

ЦИВИЛИЗАЦИЯ А Р Е В Н Е ГО РИМА

также описание коммунистического «Солнечного госу­
дарства», которое привел Ямбул поколением или двумя
позже, казалось, приблизили опасность. А опасность бы­
ла очень реальна, поскольку в следующий за этим пери­
од произошло много восстаний бедноты. К этим восста­
ниям относятся два государственных переворота в
Спарте, которые, хотя рабы и не принимали в них учас­
тия (они подняли свои собственные восстания), имели
все остальные признаки классовой революции. Казалось,
в эту эпоху все аристократическое здание древнего обще­
ства дало трещину и, возможно, было на грани разруше­
ния. Именно для того, чтобы предотвратить революцию
беднейших слоев населения, в 133 году до н. э. царь Аттал I I I завещал Риму свое очень богатое бюрократичес­
кое царство Пергам. К ак результат этого началось имен­
но такое восстание, которого он боялся, — частично
националистическое, частично социальное — под пред­
водительством Аристоника.
Римляне подавили восстание, но были не в большей
степени, чем их предшественники-монархи, склонны
предоставить демократии власть в восточных городах.
Так, Цицерон возлагает вину за упадок городов клас­
сической Греции на демократические народные собра­
ния; и он дает пояснения о том, что его современни­
ки, жители городов, испытывают ненависть и злобу по
отношению к атрибутам власти — налогу на имя, по­
земельному налогу, десятине, портовым пошлинам в
пользу Рима. Императоры были согласны с заключени­
ем Цицерона. Поэтому в течение всего периода римс­
кого владычества власть в городах Востока находилась
в руках замкнутых группировок владельцев собственно­
сти (членство в этих группировках преимуществен­
но передавалось по наследству). «Величайшие и самые
влиятельные люди в каждом городе, — сказал один из
членов такой группировки, Элий Аристид, в своем Об­
ращении к Риму в 156 году н. э., — охраняют его (го­
род) для вас». Сохранение жизни и собственности было
тогда гораздо более проблематичным, чем в большин­
стве стран цивилизованного современного мира, и эта
142

ГО СУДАРСТВО И О Б Щ Е С Т В О

местная олигархия и римские наместники, как отмеча­
ли арендаторы имения Сальт Бурунитан, сотруднича­
ли с целью держать в подчинении низшие сословия. В
62 году н. э. в сенате враждебно отзывались о состоя­
тельном критянине, Клавдии Тимархе, который хвас­
тался, что может поставить или сместить наместника
Рима. Но обычно наместник главенствовал над теми,
кто сотрудничал с ним на местах.
Императоры делали все от них зависящее, чтобы уси­
лить позиции своих сторонников в городах, предоставив
значительной части из них римское гражданство, а неко­
торых даже допустив в члены сената. Первым таким се­
натором стал при Тиберии (15 г. н. э.) Квинт Помпей Мацер, внук друга Помпея Теофана из Митилены. Экспе­
римент не удался, поскольку Мацер был вовлечен в за­
говор в 33 году н. э. Но Клавдий повторил и продолжил
эту практику и распространил эту либеральную полити­
ку на менее развитые города на Западе. Это следует из
того, что в его речи в 48 году н. э., с большой точностью
записанной Тацитом, он рекомендует сенату принять в
свои ряды некоторых галльских вождей, приводя ар­
гументы в пользу политики, предполагавшей в качест­
ве щедрой награды за услуги принимать в сенат пред­
ставителей правящих кругов, не являющихся римляна­
ми, которые охраняли дружественные Риму режимы в
провинциях от давления снизу. Он говорит о Галлии,
однако сенаторы восточного происхождения также ста­
ли появляться во все большем количестве, которое уве­
личилось в период правления Антонинов. Это была
величайшая награда, которую могли получить ориенти­
ровавшиеся на Рим аристократы греческих городов, хотя
значение награды несколько потускнело, когда сириец
Элагабал (218—22 гг. н. э.) снял все национальные барь- v
еры к тому, чтобы в члены сената допускались те, кого
он называл рабами.
Эти ориентирующиеся на Рим правящие классы горо­
дов включали в себя членов местных советов, которые
перестали быть просто комитетами народного собрания
и стали постоянными и не несущими ни перед кем от143

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р Е В Н Е Г О РИМА

ветственности органами власти, заменив собой власть на­
родного собрания. Действительно, в целях пропаганды
города должны были называться «демократиями», по­
скольку это название все еще окружал ореол народно­
го идеала. Однако народным собраниям оставалось лишь
«избирать» чиновников, одобряя списки кандидатов,
предложенных советом, и принимать законы, утверж­
дая то, что уже решил совет. Плутарх из Херонеи, при­
верженец Рима, понимал, что необходимо тщательно со­
блюдать внешние, видимые атрибуты демократии и что
нужно немного постараться, чтобы казалось, что дея­
тельность народного собрания не предопределена зара­
нее, — постараться настолько, чтобы заблаговременно
подготовить фиктивные диспуты, которые правители
провели бы друг с другом на публике.
«Когда народ недоверчиво относится к какому-либо
важному, решающему мероприятию, государственным
деятелям, которые приходят на собрание, не следует
всем выражать одинаковое мнение, как будто они до­
говорились заранее. Двое или трое из единомышленни­
ков должны «расходиться во мнениях» и тихо говорить
в пользу противоположной точки зрения, а затем по­
менять свою позицию, как будто их убедили. Таким об­
разом, поскольку будет казаться, что они руководст­
вуются лишь благом народа, они увлекут людей за со­
бой».
Пока эти греческие или эллинизированные местные
правящие круги занимали свои посты, им приходилось
тратить немало денег на дешевые продукты и развлече­
ния для бедного городского населения, как и на другие
издержки государственной службы. Как и в Риме, это бы­
ло своего рода социальное страхование, целью которо­
го было снискать расположение народа, который так во
многом ущемляли. Но расходы оказались настолько об­
ременительными, что во I I веке н. э. римское правитель­
ство стало оказывать давление на провинциальную знать
с целью прекратить ее уклонение от исполнения своих
обязанностей. В предшествующие столетия, так или ина­
че, эти олигархи могли сделать так, чтобы их монополия
144

ГОСУДАРСТВО И О Б Щ Е С Т В О

местной власти окупалась, — принимая законы, концен­
трирующие частное владение землей в руках очень не­
большого числа собственников, отстаивая свои классо­
вые интересы также другими способами. Например,
местные кодексы законов были выгодны для землевла­
дельцев и кредиторов, а единая ставка налогов (анало­
гичная единой ставке дани таможенной пошлины в
пользу Рима) означала, что бедный платил налоги в той
же арифметической пропорции, что и богатый, — кото­
рый, кроме того, контролируя административный аппа­
рат, мог пользоваться незаконными источниками дохо­
дов (взятки) и законными привилегиями.
Например, администрация городов, иными слова­
ми, магнаты были уполномочены взимать дать в поль­
зу самого Рима. Однако, по мнению более гуманного
и деятельного администратора из аппарата императо­
ра, местные правящие группировки иногда обраща­
лись с подчиненным им населением настолько жесто­
ко, что за них становилось неудобно. Это ясно из от­
зыва Элия Аристида о Риме как о «надежной защите
от власти местных правителей». Действительно, во
I I веке н. э. императоры часто были вынуждены осу­
ществлять свое вмешательство, чтобы защитить неиму­
щих. В то же самое время они укрепляли союзы с
местными олигархами (от сотрудничества с которыми
в конечном итоге зависела вся структура империи),
даруя им все больше императорских милостей. Одна­
ко власти Рима были вынуждены установить опреде­
ленный лимит на привилегии этих олигархов, для того
чтобы защитить «маленького человека» во имя как ста­
бильности, так и гуманности, они не могли просто от­
дать все местным богачам; а их вмешательство в дела
провинций с этой целью было одним из факторов, ко­
торые ускорили упадок местного самоуправления.

Постоянно увеличивавшаяся пропасть между богаты­
ми и бедными имела склонность проявляться в форме
глубокого контраста между городом и деревней. К ак и во
145

ЦИВИЛИЗАЦИЯ А Р Е В Н Е ГО РИМА

времена классической Греции, самоуправляющиеся го­
рода-государства Римской империи в своем большинстве
владели полосами (размер которых варьировался) сель­
скохозяйственной земли. Эти города экономически па­
разитировали за счет деревни. Земля всегда была лучшей
сферой вложения средств, и торговля, а также ремесла
города в значительной степени зависели от доходов, ко­
торые городские аристократы, владельцы земли в сельс­
кой местности, получали от крестьян. Таким образом,
население сельской местности и деревень, расположен­
ных вокруг городов, в большинстве случаев было обре­
чено на еще более низкий уровень жизни, чем беднота в
стенах города. Дело в том, что крестьянство, не имевшее
возможности часто посещать собрания в городе, не име­
ло права голоса при решении текущих городских про­
блем и, таким образом, представляло собой всего лишь
многочисленную прослойку, лишенную избирательных
прав. Так, мы узнаем, что в Смирне был «верхний город»,
населению которого противопоставлялись «люди с бере­
га моря», а в Вифинии надписи свидетельствуют о раз­
граничении между «теми, чье имя внесено в список из­
бирателей», и «теми, кто живет в сельском округе». Эти
нищие или нуждавшиеся сельские жители часто были
вынуждены прибегать к многовековому обычаю продажи
себя или своих детей в рабство — обычаю, которому Рим
не препятствовал, хотя классическое римское право, раз­
решавшее широко распространенную практику подки­
дывания младенцев (особенно девочек), неодобрительно
относилось к продаже «свободных» детей в рабство.
Там, в Малой Азии, как и во многих других регио­
нах Востока, эти деревенские местные жители отлича­
лись по национальности и культуре от городского на­
селения, которое, не в пример им, было греческим или,
по крайней мере, эллинизированным. Ни один из ме­
стных языков не сохранился на уровне литературного,
но обнаружены надписи, к примеру, на фригийском
языке, которые делались до конца I века до н. э., а то,
что местные, туземные религиозные верования продол­
жали пользоваться влиянием, и это влияние порой рос­
146

ГО СУДАРСТВО И О Б Щ Е С Т В О

ло, свидетельствовало о том, что туземные народы про­
должали существовать в сельской местности на протя­
жении периода принципата. Деревни вели на удивле­
ние обособленную от эллинизированных городов
жизнь.
Часть римлян тяготела к урбанизации. На востоке,
как и на западе, правительству империи нравилось пре­
доставлять племенам, в том случае, если степень их
развития была довольно высокой и они считались «на­
дежными», статус города, что давало гораздо большие
политические, экономические и культурные возможно­
сти. Но эта тенденция, хотя.она и была запланирова­
на, не получила широкого развития, и в I I I веке н. э.,
по мере того как власть эллинизированного правяще­
го класса ослабевала, видимость политического устрой­
ства по греческому образцу исчезала, и сельское насе­
ление стало отстаивать свои права. Этот процесс нашел
свое отражение на монетах, которые римляне разреша­
ли чеканить многим городам Востока до 268—275 го­
дов н. э. За исключением монет, выпускавшихся в не­
которых колониях, основанных ветеранами, которые
придерживались римской модели, надписи на таких
монетах делались главным образом на греческом язы ­
ке, а исполнение их, хоть и скудное в художественном
отношении, навеяно греческими традициями. Но в
I I I столетии н. э. происходит постепенное освобожде­
ние стиля от греческого влияния, и это напоминает
нам о том, что сельская местность, которую в течение
долгого времени игнорировали и притесняли, наконец
стала занимать подобающее ей место, и это происхо­
дило в ущерб городскому организму, городу-государ­
ству, который был издавна характерен для греко-рим­
ской цивилизации.
Информацию об отношениях между классами обще­
ства на территории всей империи добыть сложно, по­
скольку большинство литературных источников отра­
жают точку зрения властей предержащих. Иногда
сообщается о единичных случаях недовольства. Что же
касается остального, составить определенное представ­
147

ЦИВИЛИЗАЦИЯ А Р Е В Н Е Г О РИМА

ление возможно путем усердного изучения косвенного
литературного или документального материала. Этот
материал свидетельствует о том, что на Востоке, а воз­
можно, и на Западе, несмотря на успехи администра­
ции и пропаганду римлян, массы были недовольны со­
стоятельными людьми, управлявшими ими.
Даже в Италии большой портовый город Путеоли
отправил в 58 году н. э. в римский сенат две противо­
стоящие друг другу делегации, одну от городского со­
вета, другую — от остальных граждан. Совет жаловал­
ся на несоблюдение общественного порядка, а
население — на присвоение общественных средств чи­
новниками и влиятельными людьми. Произошли бун­
ты, сопровождавшиеся метанием камней и поджогами.
А романист Петроний заставляет одного из своих
персонажей, Ганимеда, который говорит на малогра­
мотном латинском языке, быть выразителем чувств не­
имущей социальной прослойки этого же или соседне­
го города:
«Ни одного из вас не волнуется постоянно о том,
что цены на продукты внезапно повышаются. Я кля­
нусь, у меня во рту сегодня не было и куска хлеба. И о
том, что продолжается засуха. Голод продолжается вот
уже целый год. Будь прокляты власти, которые играют
с пекарями в игру «Услуга за услугу». Это сильно от­
ражается на маленьких людях... Господи, каждый день
становится все хуже и хуже. Этот город катится в про­
пасть, как хвост теленка. Но почему мы должны тер­
петь высшего чиновника, который не стоит и трех зер­
нышек перца, который больше заботится о том, чтобы
положить две мелкие монеты в кошелек, чем о том, как
мы выживем? Он сидит дома, ухмыляется и кладет в
свои карманы больше денег в день, чем у других лю­
дей все состояние...»
Еще большее недовольство испытывали работники в
имении Коммода в Африке. Но в целом существует на­
много меньше сведений о классовом чувстве на Западе,
чем среди населения Востока, которое более охотно вы­
сказывалось — на греческом языке, — и в некоторых слу148

ГО СУДАРСТВО И О Б Щ Е С Т В О

чаях его свидетельства сохранились, несмотря на дав­
ление, из-за которого жалобы бедняка рассматривались
и хранились неохотно. На Востоке недовольство было
сильным, и становилось все сильнее: при Флавиях, а за­
тем при Адриане настроение толп изменялось скорее к
худшему, чем к лучшему. Как понимали греческие писа­
тели, такие, как Луциан и Плутарх, между богатыми и
бедными происходили постоянные конфликты. К концу
I I века н. э. угнетенные крестьяне стали даже еще более
угрюмыми и непредсказуемыми. В Малой Азии, как и,
бесспорно, повсеместно, существовала специальная
служба сельской полиции, которая, действуя на основе
секретных списков потенциальных преступников, имев­
шихся у наместника, убивала или подвергала аресту мя­
тежников, грабителей и христиан.
Недовольство в городах принимало разные формы.
Одна из них была традиционная: хотя народные собра­
ния городов и утратили полную власть, они все еще пре­
доставляли возможность произносить подстрекательские
речи, выдвигающие прежние радикальные средства от
всех зол, — например, отмену налогов и перераспреде­
ление земель. Императоры относились к такого рода бес­
порядкам настолько серьезно, что приостанавливали де­
ятельность некоторых народных собраний на местах и
депортировали действовавших там политиков с левым
уклоном на острова. Рим был очень чувствителен к воз­
можным беспорядкам на классовой основе в городах.
В небезынтересной переписке с Плинием Младшим-наместник в Вифинии и Понте^Траян, наделенный специ­
альными полномочиями, даже обосновывает интереса­
ми безопасности то, что он отверг полезный проект его
представителя по организации местной пожарной ко­
манды в Никомедии:
«Ты придерживаешься мнения, что необходимо учре­
дить пожарную команду в Никомедии, как это было сде­
лано в нескольких других городах. Но следует помнить,
что организации подобного рода серьезнонарушали спо­
койствие твоей провинции в целом и этих городов — в
частности. Какое бы мы ни дали название этой органи149

у

ЦИВИЛИЗАЦИЯ А Р Е В Н Е Г О РИМА

зации и какую бы мы цель ни преследовали, давая это
название, люди, которые объединены для общего дела,
все равно вскоре станут политическим сообществом. По­
этому было бы более целесообразно выделить соответ­
ствующие средства для тушения пожаров и объединить
владельцев недвижимого имущества, чтобы они пользо­
вались этими средствами сами, призывая на помощь на­
род, когда это необходимо».
То, что чернь принимала участие в деятельности орга­
низаций и клубов, число которых все время увеличива­
лось, а также то, что толпы собирались в театрах и цир­
ках, казалось источником постоянной опасности: предел
классовой ненависти был близок. Совершались нападе­
ния на дома состоятельных сторонников идеи сотрудни­
чества с Римом, таких, как Дион Хризостом из Прузы, а
Антонин Пий горько упрекал жителей Эфеса в том, что
они «не ценят должным образом» достойную восхище­
ния строительную деятельность их местного миллио­
нера Ведия Антонина — они предпочли бы, чтобы его
деньги шли на бесплатную раздачу продуктов или на раз­
влечения. Кроме того, группами наемных работников,
задействованных в торговле и ремесле, проводились де­
монстрации против властей и работодателей. Хотя работники-рабы и не имели возможности бастовать, в таких
местах, как Малая Азия (где рабы не были в значитель­
ной степени задействованы в производстве), проводи­
лись трудовые диспуты, вызывающие кое-какие ана­
логии с современной забастовкой. Эфес вновь опередил
всех по количеству протестов против пекарей, осуждае­
мых эдиктом императора:
«Итак, это случается в то время, когда людей во­
влекает в беспорядки и смуту ничем не сдерживае­
мое зло в лице группировок пекарей-подстрекателей
на рынке, которых давно уже следовало арестовать и
отдать под суд. Но поскольку тем не менее необходи­
мо думать прежде всего об их благотворительности в
пользу города, а не о наказании этих людей, я решил
привести их в чувство эдиктом. Поэтому я приказы­
ваю Союзу пекарей как фракции не проводить собра­
150

ГО СУДАРСТВО И О Б Щ Е С Т В О

ний, а также не становиться во главе людей безрас­
судных, но строго соблюдать постановления об обще­
ственной благотворительности и непрерывно оказы­
вать городу услуги, необходимые для производства
хлеба. С этого момента, если кто-либо из них будет
уличен в посещении собраний, вопреки запрету, или
в провоцировании мятежа или беспорядков, он будет
арестован и подвергнут надлежащему заключению».
Эти пекари были городскими концессионерами, так
как они работали по особой лицензии городских влас­
тей. Возможно, они бастовали в соответствии с санк­
циями их объединения; и, по всей видимости, забас­
товка не была наказуема, если она не сопровождалась
мятежом. Подобным же образом, во время спора, ка­
савшегося строительства, в Милете группу рабочих во
главе с неким предводителем уговаривали расторгнуть
их контракт, выразив свое недовольство. Обычные ра­
бочие вовлекались в такого рода манифестации, но их
выступления не были пролетарскими в том отношении,
что они были организованы (и нуждались в организа­
ции) лидерами, чье социальное положение было более
высоким; пекари, виновные в волнениях в пекарнях
Эфеса, были владельцами пекарен, и зачинщиками та­
ких же по сути волнений стала группа подрядчиков в
близлежащем Пергаме, а также судовладельцы Арелата (Арля) в Галлии.
Факты, которыми мы располагаем, слишком скудны
для того, чтобы поведать нам, часто ли такие забастов­
ки происходили в Азии (где-нибудь еще они наверняка
случались редко), какую роль в них играло классовое
чувство и пробуждалось ли это чувство под воздействи­
ем забастовок. Но главные экономические причины не­
довольства в I веке н. э. явно видны из рассказа о чудотворце-мудреце Аполлонии из Тианы и о его прише­
ствии в Аспенд на южном побережье Малой Азии:
«Когда Аполлоний добрался до Аспенда... продавать
было нечего, кроме корма для скота и пайков для го­
лодающих, так как богачи скупили зерно для экспор­
та. Молодые и пожилые люди, охваченные яростью по
151

ЦИВИЛИЗАЦИЯ А Р Е В Н Е Г О РИМА

отношению к наместнику, зажгли огонь для того, что­
бы сжечь его живым, невзирая на то, что он припал к
ногам статуи императора.
...Аполлоний обратился к толпе и дал ей знак, призы­
вающий к вниманию. Удивленная толпа замолчала, и
люди даже приблизили огонь к находящимся поблизос­
ти алтарям. Воспрянув духом, наместник сказал, что Икс
и Игрек (он назвал фамилии) «ответственны за этот го­
лод, потому что они заперли зерно в своих амбарах во
всей провинции». Граждане Аспенда хотели разыскать
этих владельцев плантаций, но Аполлоний покачал голо­
вой и знаками дал им понять, что им следует заставить
виновных отдать зерно добровольно. Когда виновные
прибыли, Аполлоний с трудом удержался от того, чтобы
произнести обличающую их речь, так как он сочувство­
вал слезам толпы, состоящей из женщин и детей, а так­
же стонам стариков, полумертвых от голода. Но он сдер­
жал свой обет молчания и написал свою обличительную
речь на грифельной доске, которую передал наместнику
для оглашения: «Аполлоний скупщикам зерна Аспенда:
«Земля — наша общая мать, ибо она справедлива, но вы
в своей несправедливости поступали так, как будто она
только ваша мать. Если вы не остановитесь, я не позво­
лю вам существовать на земле». В страхе они заполнили
рынок зерном, и город вернулся к жизни».
Классовые чувства были особенно сильны в Иудее.
На самом высоком уровне они принимали религиоз­
ные формы: те, кто монополизировал ведущие долж­
ности, особенно должность первосвященника, были
более или менее убежденными саддукеями, в то вре­
мя как священники, занимавшие менее значительные
посты, и левиты в большинстве своем были монаше­
ствующими фарисеями (ессеями), составлявшими тре­
тью по счету секту, которую Иосиф считал значитель^ ной, однако не описанную в Новом Завете. Низшее
положение занимали угнетаемые радикальными анар­
хистами пуританами-зелотами (которые считали всех
свящ енников и других представителей римской и
иудейской знати в равной степени отравленными кор­
152

ГО СУДАРСТВО И О Б Щ Е С Т В О

рупцией) толпы нищих, таких, как «нищие моряки Ти­
берия», которые стали противостоять аристократии в
эпоху Нерона. Иудейская литература рассказывает мно­
гое о той пропасти, которая пролегла между богаты­
ми и безнадежно бедными; Иисус часто обращался к
этой теме — он поведал притчу о Лазаре и, в качестве
вывода к своему высказыванию, относящемуся ко все­
му мирозданию, — кесарю кесарево, — уверял толпу: «Я
снова говорю вам, легче верблюду пролезть сквозь
игольное ушко, чем богатому войти в царство Господа».
Но худший вариант классовых контрастов и классо­
вого противостояния наблюдался в Египте, где систе­
мы городов практически не существовало, и управле­
ние страной, к которой относились как к источнику
дохода императора, не основывалось на традиционном
устройстве провинций. Свидетельств того существует
множество, благодаря почве Египта, в которой сохра­
нилось большое количество папирусов. Они содер­
жат множество жалоб на то, что богатые уклоняются от
уплаты государственных налогов, и на то, что они гра­
бят крестьян, невзирая на попытки римских наместни­
ков препятствовать обоим этим видам злоупотребле­
ний. Эксплуатация в Египте была безжалостная; она
усугублялась освобождением привилегированных клас­
сов от уплаты подушного налога, сложной системой
повинностей и общинных обязанностей, а также несо­
ответствием некоторых римских чиновников довольнотаки строгим нормам честности, в целом свойственным
эпохе принципата. В 55—60 годах н. э. деревни в Егип­
те были опустошены из-за побегов и смерти налогопла­
тельщиков, и, когда выдавался неурожайный год, еще
больше крестьян умирало. В 152— 154-м и в 172 годах
н. э. происходили восстания, а в I I I веке н. э. с бедня­
ками обращались все хуже и хуже. Дошедший до нас
папирус содержит подсчеты расходов одного человека,
в которых нашли отражение издержки на нужды поли­
ции, военной полиции, информаторов и солдат, а так­
же расходы на взятки, получатели которых не установ­
лены. Очень сомнительно, что «свободные» феллахи и
153

ЦИВИЛИЗАЦИЯ А Р Е В Н Е Г О РИМА

мелкие местные торговцы римского Египта были более
обеспеченными, чем при Птолемеях, которые правили
ими раньше; во всяком случае, их жизнь была далеко
не отрадной, а их негодование было огромным.

В целом Древнему миру было свойственно рабство,
и цивилизация Древнего Рима не являлась исключени­
ем. Но Рим отличался тем, что рабы здесь использова­
лись в более широких масштабах, чем в империях, су­
ществовавших ранее, а также тем, что в эксплуатацию
рабов было внесено много изменений. В течение дол­
гого времени эксплуатация рабов была крайне жесто­
кой, но впоследствии стала более гуманной.
Рабы существовали в Риме с самых древних времен.
Например, долговое рабство, которое снабжало большим
количеством рабов доклассические ближневосточные ци­
вилизации, закреплено в римских законах Двенадцати
таблиц, относящихся к V веку до н. э.; поэтому долговое
рабство, возможно, было еще более раннего происхож­
дения. За несколько столетий до законов Двенадцати
таблиц практика действительно широкомасштабного
использования рабов была привнесена на Запад греками-колонистами Ю жной Италии и Сицилии, а также
финикийцами, которые обосновались в Карфагене. За­
тем, начиная с I I I века до н. э., в результате победонос­
ных войн поток рабов со всех концов света хлынул в Рим.
Например, в ходе 1-й Пунической войны в рабство было
обращено 75 ООО военнопленных, 30 ООО — в ходе 2-й П у­
нической войны из одного города — Тарента, много ази­
атов было обращено в рабство после побед Римской им­
перии над царем из династии Селевкидов, Антиохом I I I
(189— 188 гг. до н. э.), 150 ООО рабов из Эпира в 167 го­
ду до н. э., столько же — после победы Мария над гер­
манцами (102—101 гг. до н. э.), возможно, около полу­
миллиона — в ходе галльских завоеваний Цезаря. Рабы
продавались на огромных невольничьих рынках, таких,
как Капуя и Делос. Также снабжение рынков в значи­
тельной степени осуществлялось похитителями людей,
154

ГО СУД АРСТВО И О БЩ ЕС Т В О

которые, пользуясь содействием знатных римлян, навод­
нили Средиземноморье; а также беднейшим населением
сельской местности, продававшим детей в рабство.
Самым компетентным из обращенных в рабство, а
также их детям поручали работу в городе или по дому
(фото 96), они даже становились профессионалами — фи­
лософами, учителями, художниками и архитекторами; в
то же время те, кому не повезло, — варвары, преступни­
ки — испытывали невзгоды гладиаторских школ и ужа­
сы шахт и каменоломен. Кроме того, после Пунических
войн свободных владельцев земельных наделов в Италии
постепенно вытесняли крупные скотоводческие фер­
мы, хозяйство в которых в пользу владельца, не прожи­
вающего в своем имении, вели бригады, состоящие из
рабов. В течение последних двух столетий до нашей эры
экономика Сицилии, Северной Африки и прежде все­
го Италии в большей степени, чем когда-либо, в любой
стране, раньше или позже, была основана на рабском тру­
де. Италия оставалась основным центром использования
труда рабов вплоть до I I века н. э. Но затем поток военнопленных-рабов стал иссякать (последняя крупная до­
быча была захвачена после войн Траяна против Дакии),
и владельцы земельных наделов, которые позже стали
так характерны для европейского общества, стали вновь
приходить в себя.
Точное число рабов в Италии или в Риме в какое-то
определенное время установить невозможно. Вероят­
но, в годы правления Августа их в Италии насчитывалось
два миллиона или более, и они составляли от одной чет­
верти до одной трети всего населения. Эти примерные
цифры можно сравнить с бывшими рабовладельческими
штатами С Ш А , где в 1850 году насчитывался 51 раб на
100 свободных людей. В Риме из одного миллиона ж и­
телей примерно четверть были рабами. Многие из них
были из Европы, гораздо больше — из Азии и Сирии и,
возможно, одна девятая часть — из-за пределов империи.
Влиятельные римляне, скорее всего, владели 400—500 ра­
бами каждый. В значительной степени вопреки древней
традиции, примером которой служит Регул, который в
155

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р Е В Н Е Г О РИМА

I I I веке до н. э. владел одним рабом и нанимал одного
работника, Плиний Старший ссылается надело Гая Це­
цилия Клавдия Исидора, который в своем завещании
утверждал, что имеет 4166 рабов. Но гораздо более круп­
ными рабовладельцами были императоры, чьи имения и
количество челяди неуклонно росли. В провинциях сте­
пень использования труда рабов варьировалась в зависи­
мости от региона. Было известно, что в Испании были
полчища рабов, существовали крупные рабовладельчес­
кие хозяйства в провинции Африка; однако в Египте бы­
ло больше свободных бедных людей, чем рабов, и, хотя
в процветающих эллинизированных городах Малой Азии
рабы существовали, в сфере ремесла и сельского хозяй­
ства их было немного.
К ак показали реалии греко-римского мира, отноше­
ние к рабству в древности было хорошо сформулирова­
но Аристотелем менее чем за столетие до того, как Рим
неожиданно получил первую крупную партию заморских
пленников: «С момента рождения одним суждено подчи­
няться, другим — править». Тем не менее проблема эта
все больше обсуждалась, и через несколько лет основа­
тели учения стоиков выразили свое убеждение в том, что
рабство — это условное, искусственное, неестественное
положение; другими словами, рабы, будучи людьми, рав­
ны свободным людям. Но когда вскоре после этого в Ри ­
ме в широких масштабах начал использоваться труд ра­
бов и стали бояться классовых беспорядков, влиятельные
друзья Рима — стоики, такие, как Панэций, во II веке до
н. э. сделали шаг назад к точке зрения Аристотеля. К ак
и другие философы того времени, эти новые стоики, хотя
они, возможно, в своих мыслях и не проводили теоре­
тического различия между свободным человеком и ра­
бом (считая, что и тот и другой прежде всего человек),
довольствовались тем, что считали рабство несчастьем,
похожим на другие несчастья, и на этом прекращали раз­
говор. В первые годы римского принципата эллинизи­
рованный иудейский философ Филон Александрийский
все еще считал аксиомой то, что цивилизация не может
существовать без рабов, и соответственно делал вывод,
156

ГО СУДАРСТВО И О Б Щ Е С Т В О

что приобретение рабов позволительно с точки зрения
морали.
Обращение многих римлян со своими рабами, осо­
бенно во времена республики, было, по современным
взглядам, безобразным и отвратительным — это одно из
самых позорных пятен в истории человечества. Хотя раб­
ство и было свойственно Древнему миру, трудно найти
какой-нибудь народ древности (кроме, возможно, асси­
рийцев), который мог превзойти многих римлян-рабовладельцев в бессердечности и жестокости, хотя, может
быть, этот «рекорд» удалось побить в X X веке. Продол­
жительность жизни даже свободных граждан Рима бы­
ла, скорее всего, не выше, чем жителей Ливерпуля или
Глазго в середине X IX века или Индии в начале X X ве­
ка, а рабы жили еще меньше — по грубым подсчетам, в
среднем двадцать один год. Самые ужасные жестокости,
плохое обращение испытывали на себе рабы, которых в
эпоху республики содержали большими группами в
огромных бараках и концентрационных лагерях, распо­
ложенных на территории больших поместий и планта­
ций, а также работавшие в мучительных условиях в гря­
зи рудников (вызывающие жалость эпитафии на могилах
рабов, трудившихся на рудниках, дошли до нас). «Какой
пагубный воздух, — пишет Лукреций, — в золотых руд­
никах! Какое действие он оказывает на внешность чело­
века и цвет его лица! Вы видели или слышали, как быс­
тро люди умирают и как иссякают их жизненные силы,
когда страшная необходимость заставляет их переносить
тяготы такой работы?»
Точку зрения эпохи республики о труде рабов вы ­
разил Катон Старший в своей работе «О земледелии».
Работа написана во II веке до н. э. Единственная цель
Катона — доход. С рабами, большое количество кото­
рых он выбирал из военнопленных, следует обращать­
ся как с животными. Складывается впечатление, что
больше заботы проявлялось о том, чтобы в хороших
условиях содержался бык, который сам о себе позабо­
титься не мог. Очевидно, некоторых рабов держали в
цепях, и, когда они становились слишком старыми для
157

ЦИВИЛИЗАЦИЯ А Р Е В Н Е ГО РИМА

того, чтобы работать, Катон избавлялся от них с пол­
ной бессердечностью. Тем не менее он утверждает, что
главное правило управления поместьем — хорошее об­
ращение как с рабами, так и с животными, чтобы у них
были силы на выполнение тяжелых работ. Следова­
тельно, надсмотрщик не должен проявлять излишнюю
жестокость, наказывая рабов.
«Когда раб находился на своем месте, он должен был
либо работать, либо спать. Катон действительно милос­
тиво относился к сонливым рабам, считая их более по­
корными, чем бодрствующие, и полагая, что те, кто
освежил свои силы сном, в большей степени пригодны
для работы, чем те, кто не высыпается. Придерживаясь
мнения, что сексуальное влечение рабов является одной
из главных причин их плохого поведения, он позволял
мужчинам общаться с женщинами за установленную
сумму денег, и не разрешал никому приближаться к жен­
щинам за пределами поместья... Он также давал взаймы
денег тем его рабам, которые хотели этого; они покупа­
ли мальчиков и, обучив и воспитав их на деньги Катона,
через год снова их продавали. Многих из них Катон ос­
тавлял у себя, заплатив рабу-инструктору самую высокую
цену, предложенную за них скупщиком...»
У Катона нет и намека на гуманность, однако то, что
он вел хозяйство разумно, стремясь к эффективности,
предполагало, что плохого обращения с рабами он избе­
гал. Однако другие рабовладельцы сводили своих рабов
в могилу непосильным трудом, и это случалось часто. Ре­
зультатом огромного количества случаев жестокого обра­
щения с рабами было то, что многие рабы, отчаявшись,
совершали побег и скрывались. Это было одной из глав­
ных причин того, что в определенные моменты во I I веке
до н. э. классическое общество, казалось, было на грани
краха и погружения в пучину. Напуганные тем, что они
стали обладать огромным количеством рабов, и зачастую
лишенные управленческого таланта (такого, как у Като­
на), римские рабовладельцы колебались между жестоко­
стью и слабостью. Пословица гласила: «Каждый раб, ко­
торым мы владеем, — это враг, которого мы приютили»;
158

ГО СУДАРСТВО И О БЩ ЕС Т В О

и действительно, беглые рабы собирались в шайки яв­
но повстанческого характера, которые иногда достигали
размеров армий. В ходе последовавших массовых мяте­
жей римляне вынуждены были применять полномасш­
табные военные силы, и было письменно зафиксирова­
но (возможно, без преувеличений), что более миллиона
рабов нашли свою смерть. Восстания происходили с ин­
тервалами, начиная с 198 года до н. э., но первое крупное
восстание разразилось на плантациях Сицилии в 135 году
до н. э. Причиной его было жестокое обращение с раба­
ми, включая то, что у рабов отнимали еду и одежду (ра­
бовладельцы цинично говорили, что, если их рабы хо­
тят себе новую одежду, они должны грабить проезжих).
Историю этой войны с рабами поведал сицилийский ис­
торик I века до н. э. Диодор:
«Никогда еще не было такого восстания рабов, ко­
торое теперь произошло в Италии. В ходе его многие
города терпели ужасные бедствия, и мужчины, жен­
щины и дети, число которых не поддается описанию,
испытали самые страшные несчастья. Целый остров
чуть не перешел во власть беглецов, которые целью
своего владычества ставили полное истребление их хо­
зяев. Для большинства людей эти события были не­
предвиденными, явились неожиданными, однако они
не казались беспричинными людям, обладавшим здра­
вым политическим мышлением. Из-за своего богат­
ства почти все те люди, которые пользуются благами
этого щедрого острова, упивались роскошью, самона­
деянностью и уединением. Поэтому, когда степень не­
нависти рабов к своим хозяевам превысила степень
жестокости хозяев по отношению к своим рабам, не­
нависть однажды, как только представилась возмож­
ность, вырвалась наружу. Затем без предварительной
подготовки тысячи рабов стали собираться вместе для
того, чтобы истребить своих хозяев.
Война рабов разразилась из-за следующего случая.
Сицилийцы, сильно разбогатевшие, начавшие вести
изысканный образ жизни, покупали много рабов. Ра­
бов толпами гнали из тех мест, где они выросли, и
159

ЦИВИЛИЗАЦИЯ А Р Е В Н Е Г О РИМА

внезапно ставили на их тела клеймо. Самых молодых
из них использовали в качестве пастухов, остальных —
на других работах...
Угнетенные изнурительным трудом и побоями, в
большинстве своем испытывающие жестокое обращение
без всяких на то причин, рабы не могли больше все это
терпеть. Поэтому, встречаясь при каждом удобном слу­
чае, они замышляли восстание, пока в конечном итоге не
осуществили свой план. Среди них был сириец из Апамеи по имени Эун, раб Антигена из Энны. Своего рода
колдун и заклинатель, он утверждал, что предсказывает
грядущие события при помощи божественных открове­
ний, являвшихся к нему во сне, и он обманул многих при
помощи этого... Перед восстанием он похвалялся тем,
что к нему явилась сирийская богиня и сказала ему, что
он станет царем. Он повторял это не только другим ра­
бам, но даже своему хозяину...»
Среди средств, которые Эун использовал для того, что­
бы доказать свои права на лидерство, было зрелищное
представление, изображающее дыхание огнем, которое
он показал, спрятав во рту орех, наполненный серой. Его
действия по формированию властных структур включа­
ли в себя чеканку монет, на которых он называет себя
царем Антиохом в память о своей родине — Сирии. Эти
одаренные вожди рабов придавали действенность своим
прокламациям религиозного характера, взывая к нацио­
нальным чувствам, и создавали организации, используя
социальные шаблоны, с которыми они были знакомы
на родине. Перед тем как восстание было подавлено
(после того как многие погибли) в 131 году до н. э., ар­
мия рабов увеличилась до 70 ООО человек, а ее победы
послужили толчком к восстаниям в других частях импе­
рии. Удивительно, что римляне позволили Эуну уме­
реть естественной смертью в плену; они также не ста­
ли прибегать к массовой казни пленных, решив вернуть
их владельцам. Но во время вторжений германцев в Гал­
лию рабы Сицилии вновь подняли восстание ( 104—
100 гг. до н. э.), и потребовалось 17 ООО римских солдат
для того, чтобы подавить его. Предводителем последне­

го

ГОСУДАРСТВО И О Б Щ Е С Т В О

го крупного восстания был смелый, гуманный гладиаторфракиец Спартак, чья армия, состоявшая из 90 ООО рабов
(он отказался принять в ее ряды еще многих доброволь­
цев), терроризировала весь итальянский полуостров
(73—71 гг. до н. э.). Война закончилась тем, что Красе
казнил 6000 рабов, которых он взял в плен. Их распяти­
ем вдоль Аппиевой дороги, от Капуи до Рима, закончи­
лась эпоха великих восстаний. Они представляли самую
серьезную угрозу Риму со времен Ганнибала.
Но в воздухе витали новые, менее жестокие идеи,
хотя поначалу высказывались они осторожно. Стоик
Посидоний, современник Спартака, понял, что дурное
обращение некоторых рабовладельцев со своими раба­
ми представляет опасность всему обществу. В тот же
период стало понятно, что, поскольку у раба есть душа,
ему можно разрешить принимать участие в религиоз­
ных действах; в храме Надежды в Минтурне в число
действующих прислужников входило столько же рабов,
сколько свободных и вольноотпущенников, вместе взя­
тых. За исключением коротких периодов времени (64—
58 гг. до н. э. и годы правления Цезаря), им разреша­
ли также быть членами клубов (collegia) — организаций
взаимопомощи, которые образовывались повсеместно.
Кроме того, в работах энциклопедиста и деятеля сель­
ского хозяйства Варрона (116—27 гг. до н. э.) прими­
тивное стремление Катона к прибыли уступило место
более сложной экономической теории благосостояния.
Варрон видел в рабах говорящие средства производ­
ства, которые отличаются от безгласных орудий труда,
таких, например, как вилы, тем, что требуют психоло­
гического изучения и чуткого, гуманного обращения.
Цицерон понимал, что его Братство людей фактичес­
ки не может сделать рабов такими же, как и свободные
люди, хотя искренняя гуманность, присущая ему, за­
ставляла его быть добрым, заботливым и даже ласко­
вым в отношении их. Когда умер раб, который читал
ему вслух, Соситей, Цицерон написал: «Я очень огор­
чен. Никто бы не мог подумать, что я могу быть так
огорчен из-за смерти раба». Он также писал теплые
6 М. Грант «Цивилизация
Древнего Рима»

161

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д РЕ В Н ЕГО РИМА

письма своему преданному секретарю и рабу, позже
вольноотпущеннику, Тирону; а отвращение, которое он
испытывал к ужасной Сассии, которая злоупотребляла
пытками своих рабов, было искренним и осуждающим.
Хотя рабов должны были пытать перед тем, как разре­
шить им давать свидетельские показания (считалось,
что иначе они не будут в состоянии сказать правду),
тем не менее в этот период зарождения первых рост­
ков гуманизма существовали некоторые признаки того,
что самым ужасным зверствам будет положен конец.
Но эти признаки стали более отчетливо видны сто­
летие спустя, в работах другого известного древнеримс­
кого моралиста Сенеки из Кордубы (Кордовы). Этот
необычный человек сочетал в себе склонность к челове­
ческим слабостям (когда он занимал должность мини­
стра Нерона и стал миллионером) и тепло человечес­
ких чувств, которые тем не менее были искренними,
поскольку были результатом научной деятельности Се­
неки. Его «письма на моральные темы», адресованные
его другу Луцилию, — в отличие от большинства писем
Цицерона, предназначенные для публикации — содер­
жат изложение его эпохальных взглядов на рабство, ко­
торые связывают идеи Братства людей с повседневной
жизнью благородного римлянина. Конечно, он не пред­
лагает освободить всех рабов, однако он требует, чтобы
к ним относились, как к людям:
«Я был рад узнать от твоих посетителей, которые
приходят сюда, что ты поддерживаешь дружеские от­
ношения со своими рабами. Это соответствует как тво­
ему здравому мировоззрению, так и твоей философии.
«Они — рабы». Возможно, и так, но они все-таки лю ­
ди. «Они — рабы». Но они живут с тобой под одной
крышей. «Они — рабы». Друзья, даже скорее покорные
друзья. «Они — рабы». Да, рабы — люди, если ты счи­
таешь, что судьба одинаково властвует над ними и над
тобой. ...Пожалуйста, подумай о том, что человек, ко­
торого ты называешь своим рабом, рожден из того же
семени, над ним такое же доброе небо, он дышит так
же, как и ты, живет так же, как и ты, умирает так же,
162

ГО СУДАРСТВО И О БЩ Е С Т В О

как и ты!.. Обращайся со своим рабом по-доброму, а
также вежливо; говори с ним, делись с ним твоими раз­
мышлениями, дай ему побыть в твоем обществе!»
Подобные чувства теперь получили распространение
среди культурных римлян, а Плиний Младший высказал
их более проникновенным языком (который был свой­
ственен его переписке), например, описывая более по­
нятными и чувственными, чем Цицерон, словами то го­
ре, которое он пережил, когда умирали рабы, которые
были дороги ему. Начиная с этого столетия мы находим
эпитафии душам умерших рабов; в имении императора
в Карфагене, в котором хозяйство вели рабы, появилось
собственное кладбище, а рабы состояли в обществах, ко­
торые оплачивали похороны своих членов.
В результате распространения более гуманных идей
среди высших классов общества Август и его преемни­
ки издали постановления, предполагавшие защиту рабов
от жестокого обращения. Например, Клавдий лишил ра­
бовладельцев права деспотично убивать или выбрасы­
вать на улицу больных рабов. Но укоренявшиеся состра­
дание и гуманность неизбежно пришли в противоречие
со строгой буквой закона и суровыми обычаями и поли­
тикой, соответствовавшими этим законам. Дело в том,
что, в соответствии с законом, между рабом и свободным
пролегала пропасть. «Субъекты права подлежат основ­
ной классификации — все люди либо свободные, либо
рабы». Фактически раб был человеком-имуществом, ко­
торое можно было купить и которым можно было распо­
ряжаться, как и любым другим видом собственности. Он
был во власти своего владельца, бесправен. Но даже если
закон видел в рабе вещь, на самом деле он был челове­
ком, и человеком, чей вклад в экономику и обществен­
ную жизнь заставлял признавать в нем личность. Вот в
чем состояла дилемма.
Очень пронзительно и драматично рассказывает об
этом Тацит. В 61 году н. э. произошло убийство город­
ского префекта Луция Педания Секунда. Убийцей был
раб-мужчина. Префект либо нарушил данное ему обе­
щание освободить его, либо вмешался в его любовные
163

ЦИВИЛИЗАЦИЯ А Р Е В Н Е Г О РИМ А

дела. По традиции, которую узаконил указ сената, да­
тировавшийся временем правления Августа, такое про­
исшествие влекло за собой пытки и казнь всех рабов в
хозяйстве умершего — включая, в соответствии с ука­
зом Нерона, тех рабов, которые должны были обрести
свободу по завещанию их хозяина. Решение провести
эту казнь вызвало в 61 году н. э. серьезный обществен­
ный протест, но сенат не внял ему.
Раздавались протестующие возгласы сожаления по
поводу того, что казни подвергалось такое количество
людей, большинство которых были, вне всяких сомне­
ний, невиновны, жалости к женщинам, к молодым лю­
дям. Однако тех, кто был за проведение казни, было
большинство. Тем не менее огромные толпы с приго­
товленными заранее камнями и факелами не дали при­
вести приговор в исполнение. В своем эдикте Нерон
упрекал население; вдоль всей дороги, по которой при­
говоренных вели на казнь, он выставил войска. Затем
было предложено выдворить из Италии также всех
бывших рабов префекта, которые жили с ним под од­
ной крышей. Но император наложил вето на это пред­
ложение — древний обычай не был смягчен, но он не
должен был и делаться более жестоким.
Тацит не выносит свой собственный вердикт; он при­
водит аргументы в пользу суровости приговора и ни од­
ного — в пользу помилования, тем не менее он пишет,
что убийство было совершено под влиянием гнева.
После этого опасного случая в годы правления Неро­
на продолжалось изменение законодательства с целью
защиты рабов от жестокого обращения. Веспасиан огра­
дил женщин-проституток от издевательств. Домициан,
несмотря на то что большая часть остальных его зако­
нов были реакционными, стал преследовать в судебном
порядке тех, кто в целях выгоды кастрировал рабов. Ад­
риан запретил рабовладельцам убивать рабов и постано­
вил в законодательном порядке, что к пыткам следу­
ет прибегать лишь тогда, когда на обвиняемого имеется
стойкое подозрение и когда другие свидетельства дока­
зывают вину столь убедительно, что требуется лишь при­
164

ГОСУДАРСТВО И О Б Щ Е С Т В О

знание рабов (чтобы окончательно доказать вину); а за­
тем допросу подлежит только ограниченное число рабов,
которые, возможно, находились на довольно близком
расстоянии и видели что-либо существенное.
Этот и другие немаловажные законы Адриана, а
также административные акции, такие, например, как
изгнание в ссылку на пять лет в Умбрию за жестокое
обращение с рабами, — свидетельствуют о неизменной
готовности этого императора оказывать поддержку не­
привилегированным слоям населения, а также о его
четком понимании того, что рабовладельческое обще­
ство и экономика того времени нуждались в людских
ресурсах. Его преемник Антонин Пий продолжил этот
процесс, издавая дополнительные законы, наказывав­
шие тех, кто убивал рабов или жестоко с ними обра­
щался. Он выпустил указ, в соответствии с которым,
если жестокость рабовладельца признавалась невыно­
симой, он обязан был продать своих рабов ввиду того,
что «в интересах хозяев будет, если тем, кто с полным
основанием добивается спасения от жестокости, голо­
да и невыносимой несправедливости, не откажут». А
Септимий Север и его сыновья, несмотря на дикта­
торские черты, характерные их режиму, продолжали
издавать столь же гуманные законы, в соответствии с
их уравнительными взглядами.
Хотя в условиях той социальной системы все еще
считалось, что необходимо применять строгое наказа­
ние — такое, например, какое применяли в отноше­
нии рабов в хозяйстве убитого рабовладельца, — юри­
сты конца I I и начала I I I века н. э. разделяли мнение
стоиков о том, что рабство — это обычай, противоре­
чащий естественному праву: «Рабство — это институт
права, общего для всех народов [ius gentium ], в соот­
ветствии с которым, вопреки закону природы, чело­
век подчиняется власти другого человека». «Что каса­
ется римского права [/ms civile ], рабов оно ни во что
не ставит; однако все обстоит по-другому в области
естественного права, поскольку, в соответствии с ес­
тественным правом, все люди равны».
165

ЦИВИЛИЗАЦИЯ А Р Е В Н Е ГО РИМА

Грек в Риме в середине I I века н. э. был бы по­
ражен отсутствием внешних отличий между рабами и
свободными людьми. Например, и те и другие носи­
ли одну и ту же одежду; предложение обязать рабов
носить другую одежду было отклонено сенатом в ин­
тересах общественной безопасности первостепенной
важности — «тогда они увидят, насколько нас мало».
Но Ю венал, очевидно, был прав, когда отмечал, что
рабу богача живется лучше, чем беднейшим граж­
данам. Марк Аврелий, хотя он и считал равными се­
бе лишь свободных людей, даже спрашивал: «В какой
иной всеобщей конституции, кроме нашей, может при­
нимать участие целый народ?»
Один из наиболее спорных вопросов истории антич­
ности касается меняющейся роли рабов Рима в эконо­
мике страны. Справедливо отмечалось, что дешевый раб­
ский труд подорвал сельское хозяйство Италии, истощил
почву, затормозил развитие техники; что многие рабы не
могли выполнять сложные работы, и наступивший
вследствие этого упадок ручного труда уничтожил стимул
к развитию технологий. Тем не менее не следует недо­
оценивать способности некоторых рабов обучаться не­
скольким смежным профессиям, как и справедливости
того, что в условиях античности прежде всего рабство, а
не другие возможные средства, увеличило размеры избы­
точного капитала, находящегося в руках имущих клас­
сов. Даже в эпоху поздней республики, когда масшта­
бы использования рабов в сельском хозяйстве и ремесле
значительно возросли, они, вероятно, превзошли по чис­
ленности наемных рабочих лишь в скотоводческих хо­
зяйствах. То, что позже на смену рабской рабочей силе
пришли свободные арендаторы, объясняется тем, что в
эпоху принципата, когда приток военнопленных снача­
ла сократился, а затем иссяк, рабов стало мало, и они не
были дешевыми.
Итак, рабовладельческое общество естественным об­
разом постепенно развивалось. Однако в жестких по­
литических условиях I I I и IV веков н. э. отношение к
рабам, которое менялось к лучшему, иногда пережива­
166

ГО СУД АРСТВО И О БЩ ЕС Т В О

ло обратное развитие. Даже основатели христианства,
знавшие Новый Завет и гуманистические идеи язы ­
чества эпохи империи, не осуждали однозначно струк­
туру рабовладельческого общества и так и не смогли
разрешить дилемму между традиционной практикой и
нравственным отрицанием ее, свойственным язы чес­
ким правоведам. Вплоть до X IX века движение за от­
мену рабства, поддержанное христианской этикой, так
и не достигло существенных успехов; тем не менее раб­
ство все еще существует и в современном мире.

Видимым и существенным признаком жажды власти
у римлян была их жестокость. Она выражалась в варвар­
ских, первобытных телесных наказаниях, которые зача­
стую заканчивались смертью — римляне распинали, пы­
тали, жгли и хоронили заживо, сбрасывали с Тарпейской
скалы, в целях мести вырезали пленных, топили, поса­
див в мешок; жестокие наказания применяли главы се­
мейств и школьные учителя. Не зря символами римской
власти были топорик и прутья (fasces). И , несмотря на то
что некоторые из римлян, возвышаясь над миром, зали­
тым кровью, в котором они жили, протестовали против
этой жестокости, а затем последовали позитивные ре­
формы, рабы всегда страдали больше всего.
Остается обсудить наиболее отталкивающую деталь
затронутого вопроса — истребление рабов в гладиатор­
ских боях (рис. 2), — развлечение римлян, с которым
по степени популярности мог сравниться только цирк.
Кровавые состязания отнюдь не греческого происхож­
дения — они пришли через Кампанию из Этрурии, где
они, возможно, первоначально являлись частью це­
ремонии похорон вождя. Первым письменным свиде­
тельством их появления в Риме служит описание по­
минальных игр аристократа в 264 году до н. э., когда
сражались лишь три пары гладиаторов. Нам известно
о гладиаторских боях, которые с успехом были пред­
ставлены вниманию публики в 160 году до н. э. вмес­
те с пьесой Теренция. Столетие спустя во время игр,
167

ЦИВИЛИЗАЦИЯ А Р Е В Н Е Г О РИМА

Рис. 2. Мозаика, изображающая сражающихся гладиаторов.

Галерея Боргезе, Рим

которые, как эдил, устроил Ю лий Цезарь, количество
гладиаторов увеличилось до 320 пар; а вскоре началось
строительство постоянного амфитеатра. Цицерон об­
суждал гладиаторские бои, слабо извиняясь, считая, что
они развивают смелость и выдержку. Тем не менее он
/ подвергает их критике как дурное развлечение.
Гладиаторские бои были неотъемлемой частью поли­
тики «хлеба и зрелищ», которую император считал себя
обязанным проводить для народа Рима. Описывая свои
заслуги в этом отношении, Август говорит в общей слож­
ности о 10 ООО гладиаторов, которые сражались в посто­
янном амфитеатре, построенном частично из камня.
Отношение императорских особ к подобного рода боям
было разным — от скуки (М арк Аврелий считал их «нуд­
ными») до глубокого восхищения, — хотя, вне зависимо­
сти от их убеждений, они, как правило, не осмеливались
запретить кровопролитие или сократить его масштабы.
Лишь Тиберий испытывал такое отвращение к боям, что
не только сократил расходы на игры, но часто отсутство­
вал на них. Что касается его сына, Друза Младшего, то
римская публика была в высшей степени шокирована его
сильным увлечением этой бойней.
Критическую публику, которая посещала подобные
представления в итальянских городах, — афиши этих
представлений можно до сих пор увидеть на стенах
Помпеи — олицетворяет в романе Петрония один из
гостей на званом обеде у Тримальхио, Эхион:
168

ГОСУДАРСТВО И О Б Щ Е С Т В О

«Наш добрый Тит обладает большим воображением
и пылкостью... Он категорически против полумер. Он
предоставит вам лучших бойцов, которые не отступа­
ют; прямо в середине, где всем зрителям все хорошо
видно, будет твориться мясорубка... В конце концов,
что Норбан когда-нибудь делал для нас? Он выпускал
на арену каких-то квелых, ничего не стоящих гладиа­
торов, которые ничком падали, если на них дунешь; я
видел бандитов, которых заставляли драться с дикими
животными, — те и то выглядели лучше. Он проливал
кровь каких-то пехотинцев, посаженных на лошадей,
которых можно было бы забить светильниками; ты бы
назвал их домашними петухами, один мул был хромой,
другой — кривоногий, а запасные гладиаторы — про­
сто искалеченные трупы, которых бросали в бой вмес­
то других трупов. Один человек, фракиец, победил, но
он также сражался, как подобает школьнику. Короче
говоря, их всех потом перебили. К ак же огромная тол­
па кричала: «Уложите их!»
Тысячи гладиаторов жили еще хуже и умирали. В
Риме решение о том, оставить ли жизнь побежденно­
му гладиатору, принимал император. Победителя щед­
ро награждали, и он оставался в живых для того, что­
бы вновь сражаться. Хотя обычные гладиаторские бои
никогда не приедались, императоры старались приду­
мать новые разновидности бойни, чтобы развлечь свой
народ. Например, крупномасштабные «морские сраже­
ния» устраивали Цезарь и Август. Самые дорогостоя­
щие бои устроил Клавдий в 52 году н. э., когда, хотя
девятнадцать тысяч бойцов и «были преступниками,
они сражались, как храбрые люди. После того как было
пролито много крови, их пощадили». Нерона больше
интересовали менее кровавые, греческие развлечения,
тем не менее в голову ему пришла мысль заставить
знатных женщин драться друг с другом на арене, что­
бы пощекотать пресыщенные нервы. Позже Домици­
ан заставлял женщин драться с карликами.
Отец Веспасиана Домициан и брат Тит даровали го­
роду его монументальный Колизей (фото 26а, 26г, Пула
169

ЦИВИЛИЗАЦИЯ А Р Е В Н Е ГО РИМА

в Ю гославии), который вмещал 45 ООО сидячих и 5000
стоячих мест. Торжественным открытием сооружения
стали устроенные Титом представления, продолжавши­
еся 100 дней. Затем, на протяжении лишь четырех ме­
сяцев, в 107 году н. э. Траян в честь своих побед в Дакии
отправил на арену 10 000 гладиаторов — столько же,
сколько и Август за все время своего правления. Обна­
руженные недавно письменные источники содержат не­
которые цифры, относящиеся к устроенным им пред­
ставлениям в 108—113 годах н. э. Там упоминаются два
небольших представления, на одном из которых сража­
лись 350, а на другом — 202 пары гладиаторов, а также
большое представление, которое продолжалось 117 дней
и в которомбыла задействована 4941 пара гладиаторов.
В общей сложности приблизительно 23 000 гладиаторов
сражались в период между 106-м и 114 годами н. э. Для
этого вполне подходили пленные даки, а Траян славил­
ся своим увлечением играми; его панегирист Плиний
Младший вторит невнятным объяснениям Цицерона.
Среди императорских особ увлечение такими увеселени­
ями в гораздо большей степени испытывал Коммод, ко­
торый, устраивая поединки инвалидов, которых он сам
же и добивал, с размахом организовывал и классические
гладиаторские бои. Он гордился тем, что лично сражал­
ся в не менее чем 1000 боях, 365 из которых он провел в
годы правления своего отца, праведного Марка Аврелия.
Вскоре после этого будущий император Гордиан I устра­
ивал бои гладиаторов каждый месяц в течение года сво­
его пребывания на должности эдила, задействовав в них
в общей сложности от 4000 до 5000 гладиаторов.
И тем не менее уже за полтора столетия до этих игр
Сенека, высказывая свои просвещенные идеи по пово­
ду рабов в целом, выразил недвусмысленное отвраще­
ние к ужасам арены.
«Я случайно зашел на дневное представление в надеж­
де спокойно развлечься, увидеть нечто вроде комедии,
испытать некоторое облегчение, чтобы мои глаза могли
отдохнуть от рек человеческой крови. Но нет — как бы
не так! Все предыдущие бои были прямо-таки милосер170

ГО СУД АРСТВО И О БЩ ЕС Т В О

дными. Долой эти пустяки: теперь идет настоящая, при­
митивная кровавая бойня! У гладиаторов нет ничего, что
могло бы их защитить; их тела абсолютно открыты для
каждого удара; каждый удар находит свою цель. Многие
люди предпочитают это всем остальным гладиаторским
состязаниям, будь они частью программы или проводят­
ся по особой просьбе. Это действительно так. Ш лем или
щит не защитят от меча. Что толку в вооружении? Что
толку в искусстве владения холодным оружием? Все это
лишь ненадолго оттягивает смерть. Утром люди дерутся
со львами и медведями, днем — со зрителями. Зрите­
ли натравливают нынешних безжалостных убийц на тех,
кто станет палачами в будущем; победителю сохраняют
жизнь для очередной кровавой схватки: смерть — един­
ственный выход для гладиаторов. «Но этот, тот или дру­
гой человек совершил ограбление на большой дороге!»
Ну и что? «И убийство!» Если он убийца, он заслужи­
вает то, что получает. Но в чем состоит ваше преступле­
ние, несчастные, за что вы осуждены смотреть на все
это? «Убей! Бей! Жги! Почему он отступает от холодной
стали? Почему он боится убить? Зачем так бояться уми­
рать?» Недовольство зрителей гонит его навстречу мечу.
«Пусть дерутся друг с другом нагишом — вгрызайтесь в
голую грудь!» Антракт в представлении. «Перережь гор­
ло нескольким людям, чтобы развлечь зрителей во вре­
мя перерыва!» Что вы, люди, разве вы не видите, что пло­
хой пример отражается на тех, кто его подает?»
В том же духе более просвещенные греки с ужасом от­
вергали идею гладиаторских боев. Тем не менее пристра­
стие к подобным развлечениям распространилось даже
на греческих территориях Римской империи, где один за
другим сооружались амфитеатры. Следует сказать, что во
I I веке н. э. философ-киник Демонакс Кипрский сумел
наложить вето на предложение устроить гладиаторские
бои в Афинах. Тем не менее в западных провинциях гла­
диаторские бои не прекращались до начала V века н. э. v
(к этому времени Римская империя уже в течение ста лет
официально была христианским государством). На вос­
токе бои прекратились поколением раньше.
171

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д РЕ В Н ЕГО РИМА

Рис. 3. Рельеф, изображающий бой с дикими животными

Это произошло при жизни св. Августина, который
лучше, чем кто бы то ни было, описывает непреодоли­
мое чувство возбуждения и очарования, которое эти
кровавые зрелища вызывали у одного из его друзей.
Схватки между дикими животными также были чрез­
вычайно популярны: однажды во время правления Тита
5000 животных было убито в течение одного дня. Сене­
ка испытывал к подобного рода развлечениям не мень­
шее отвращение, чем к бою гладиаторов, и с такой же
ненавистью отзывался еще об одном ужасном обычае рим­
лян — появившемся во I I веке до н. э. и запрещенном
лишь Константином в 326 году н. э. — убийстве людей в
амфитеатре не только вооруженными гладиаторами (как
это было до появления этого обычая), но и дикими жи­
вотными (рис. 3). Именно от этого обычая ведет свое
происхождение современный бой быков. Август придал
зрелищности этому виду казни и развлечения, возведя на
форуме позорный столб, который падал и опускал жер­
тву, бандита Селура, в клетку с дикими животными. Но
взрослый период жизни самого Сенеки приходится на
время правления императора Калигулы, в котором (если
хоть малая толика слухов о нем, которые воспроизводит
Светоний, — правда) воплотился свойственный искон­
ным римлянам садизм, выражавшийся в исключительно
жестоких поступках; вид людей, которых разрывали на
куски животные, казалось, доставлял ему огромное на­
слаждение.
172

ГОСУДАРСТВО И О Б Щ Е С Т В О

Рис. 4. Рельеф, изображающий осужденных в амфитеатре. Из

Милета (Балат, юго-запад Малой Азии); музей Стамбула

Некоторые из тех, кому была уготована такая участь,
были невооруженными, приговоренными к смерти пре­
ступниками (рис. 4) — например, христиане, которых Не­
рон безжалостно убивал как козлов отпущения, обвиняя
их в поджоге, в котором подозревали его самого. Хрис­
тиан предавали мученической смерти и другие правите­
ли в Лионе, Карфагене и многих иных местах. Но неко­
торые из тех, кого заставляли сражаться с дикими ж и­
вотными, были опытными и вооруженными охотниками,
т. е. иначе говоря, владели профессией гладиатора.

Гладиаторы были рабами. С одной стороны, некото­
рые из них вызывали чувства пылкого восхищения, та­
кие же, какие современная публика испытывает по отно­
шению к кинозвездам и популярным певцам; девушки
Помпеи исписали стены любовными признаниями гла­
диаторам. С другой стороны, жизнь этих людей была
невероятно суровой и сопровождалась постоянной смер­
тельной опасностью, которая облегчалась, возможно,
лишь надеждой на то, что устроители представления бу­
дут на их стороне, поскольку последние получали скид­
ку на гладиаторов, вернувшихся в школу невредимыми.
173

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р Е В Н ЕГ О РИМА

Во I I веке н. э. доктор Гален Пергамский описал вос­
питанника одной из крупных, хорошо организованных
императорских школ гладиаторов — короткую предпола­
гаемую продолжительность его жизни, его раскормлен­
ную, избитую, бесформенную фигуру и его ужасные ра­
ны. Своим настроением гладиаторы отличались друг от
друга — как видно из письменных источников, оно было
разным — от суицидального отчаяния до вспышек раз­
дражения в том случае, если их отстраняли от боя. И м ­
ператоры и сенат определяли сроки их службы.
Человеческие жертвоприношения принимали также
драматические формы. В Колизее ставились театральные
представления, убийства в которых были не фиктивны­
ми, а настоящими. При Домициане публика могла уви­
деть пьесы, в которых преступник совал свою правую ру­
ку в огонь, а другого заключенного распинали. Такие
спектакли в амфитеатре превзошли по популярности
игры в цирке и привели к тому, что люди перестали по­
сещать театры, которые вышли из употребления спустя
полвека после смерти Коммода. В этот период Тертулиан видел представление «Смерть Геркулеса», в ходе ко­
торого актер, игравший Геркулеса, был на самом деле
сожжен. С каким-то мрачным удовольствием Тертулиан
красноречиво пишет о величайшем из спектаклей, кото­
рый должен был состояться, — «День Страшного Суда»,
в котором все римские императоры, чиновники, ученые,
устроители зрелищ — даже те, чей род занятий был в мень­
шей степени фатален, — подвергнутся всеобъемлющему
великому истреблению — гораздо большему по масшта­
бам, чем те убийства, которые они сами совершали. «Ка­
ким грандиозным будет спектакль в этот день, с каким
размахом он будет поставлен. Такое зрелище вызовет у
меня восхищение, смех, радость и ликование, когда я уви­
жу... как магистраты, которые преследовали имя И ису­
са, плавятся в пламени более неукротимом и неистовом,
чем то, в котором они в ярости сжигали христиан».

Часть тр етья
ВЕРОВАНИЯ

Глава 5
СУДЬБА И ЗВЕЗДЫ
П о с т о я н н о повторяющиеся ужасы и жестокость,
описанные в предыдущей главе, были явлением ис­
ключительно этрусского происхождения. Такого не 'У
могло быть в классической Греции, где, несмотря на
все недостатки, всегда было определенное число лю ­
дей, включая занимавших высокие должности, кото­
рые жили, руководствуясь более разумными, рацио­
нальными принципами. Эта тенденция упрочилась
вместе с прогрессом в области точных наук, которые
достигли своего наивысшего развития в эллинистичес­
кой Александрии в I I I веке до н. э. Вместе с тем, на­
чиная с этого времени, в течение всего существования
Древнего Рима, рационалистический подход подвер­
гался все большим гонениям. Научно мыслящие люди
составляли ничтожное, почти незаметное меньшин­
ство в мире Древнего Рима, в котором, с одной сто­
роны, состязания в амфитеатре были предметом прак­
тически всеобщего восхищения и, с другой стороны,
обычные знания людей уже не считались чем-то зна­
чительным; была утрачена вера в силы человека и воз- v
можности человеческого познания.
Период Древнего Рима был временем не только нео­
бузданной кровожадности, но также пессимизма и со­
мнений в способности человека воздействовать на свое
собственное будущее. Существование имперского прави­
тельства и пропаганда, заявлявшая о поддержке культа

175

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р Е В Н ЕГО РИМ А

древних богов, не устранили укоренившегося ощущения
того, что человек плывет по течению, брошен на произ­
вол судьбы и всюду его подстерегает опасность. Главной
богиней, на которую уповали сомневающиеся в своих
возможностях люди, была Фортуна. «Во всем мире, —
утверждает Плиний Старший, — в любом месте и в лю ­
бую минуту каждый человек взывает к Фортуне и произ­
носит ее имя: она — единственный защитник, только ее
во всем обвиняют; она — единственная мысль в умах лю­
дей, единственная, кому воздают похвалы, единственная
первопричина всего. Ей поклоняются и обижаются на
нее, ее считают изменчивой и зачастую слепой, блуж­
дающей, противоречивой, неуловимой, непостоянной,
благосклонной к тем, кто этого недостоин... М ы так во
многом уповаем на милость случая, что случай — это
наше божество». Плиний писал это в I веке н. э., но он,
возможно, опирается на греческие источники, относя­
щиеся к гораздо более раннему периоду, так как, по сви­
детельству Полибия, культ Фортуны охватил и покорил
весь мир Средиземноморья уже в I I I и во I I веках до н. э.
Миллионам людей казалось, что над всем абсолютно
властвует удача, везение.
Богов не существует: говорить, что всем управляет Юпитер, —
неверно:
По воле слепого случая текут года.
Многие считали, что воля Случая или Фортуны под­
чинена какому-то порядку, и это вне области понима­
ния человека. Но Фортуна не была чем-то неосязае­
мым; ее можно было увидеть, как видел ее Гораций,
когда она помогала людям подняться и так же сражала
их одним ударом.
Фортуна со злобным весельем
Заставляет человека, ее раба, противиться ей
И гордиться тем, что он отрицает ее предназначение.
Фортуна редко бывает благосклонна;
Она все-таки изменчива и непостоянна
И часто враждебна.
176

В Е РО В А Н И Я

Она содействует успеху и падению,
Приводит человека в восторг от соперничества
И устраивает лотерею жизни.
Другим людям, в меньшей степени пессимистам,
казалось, что благосклонность Фортуны и ее неми­
лость уравновешены — «сегодня — тебе, завтра — мне»;
поэтому вера в Фортуну оставалась. Но все же посту­
лат «срывай розовые бутоны, пока можешь» — тако­
го рода примитивное, поверхностное эпикурейство —
был самым распространенным из всех жизненных кре­
до. Серебряный кубок, найденный в Боскореале близ
Помпей (теперь он находится в Лувре — фото 116),
содержит изображение скелетов человека с надписью
«Наслаждайся жизнью, пока жив, потому что будущее
неопределенно». Один скелет держит большой ко­
шелек с деньгами (написано — «зависть») и бабочку
(олицетворяющую душу человека), которую он пока­
зывает собеседникам. Возле него небольшие по разме­
ру скелеты играют на лире и хлопают в ладоши. Идея
этих изображений в том, что самое лучшее из всего
этого — кошелек, полный денег, и развлечения, кото­
рые можно на эти деньги купить: трать деньги, пока
у тебя есть такая возможность.
Одной из наиболее известных и имеющих наиболь­
шее значение статуй Древнего мира (296—290 гг. до
н. э.) была статуя Фортуны работы Эвтихида (Тихэ)
из Антиохии, богатого, недавно основанного го­
рода, который в недалеком будущем станет треть­
им (после Рима и Александрии) величайшим горо­
дом Римской империи. Скульптор изображает Ф ор­
туну сидящей на берегу божественной реки Оронт
(фото 10в). Существовало не поддающееся подсче­
ту количество копий этой статуи, и у каждой об­
щины была своя Фортуна. У каждого человека также
была Фортуна, и она практически олицетворяла его
индивидуальность и то, к чему она его ведет. Форту­
на считалась даром, полученным из рук мудрого Про­
видения, и силой, которая является непостоянной,
177

ЦИВИЛИЗАЦИЯ А Р Е В Н Е Г О РИМА

Рис. 5. Статуэтка Фортуны. II век н. э. Британский музей

действует избирательно. Римские императоры при­
своили Фортуну себе: их монеты содержат изображе­
ние «Фортуны Августа» — назидательный образ небы­
валого величия, патриотизма и трудностей, сопровож­
дающих судьбоносную жизнь правителя. Небольшие
личные, сокровенные статуэтки Фортуны хранились в
домах и дворцах (рис. 5); Антонин Пий хранил золо­
тую статуэтку в своей спальне, а на монете его чекан­
ки он называет Фортуну «Obsequens» («покорность». —
Пер.) — то есть потворствующей его желаниям. На
монетах Коммода Фортуна предстает как « Mariens»
(«постоянно сопутствующая»), которая столь же креп­
ко обуздывает, как ее изображение на рисунке обуз­
дывает коня. Культ Фортуны распространился далеко
за пределами греко-римского мира и надолго пережил
Римскую империю. К ней взывал Данте, и люди, ж ив­
шие во многих странах в эпоху Возрождения, проя­
вили такую же преданность Фортуне, изображая ее
или нечто, ее символизировавшее, в произведениях
живописи.
В I веке н. э. люди стали меньше говорить о Ф ор ­
туне как богине удачи, счастливого случая и боль­
178

В Е РО В А Н И Я

ше — о Фатуме (боге судьбы, рока. — Пер.) (стату­
этка одного из Фатумов, Клото (мойра, плетущая нить
судьбы. — Пер.), изображена на кубке из Боскореале). Взаимоотношения между Фортуной и Фатумом
были неопределенными и изменчивыми, как и сего­
дня, когда люди говорят о везении и роке, — ведь не
обязательно всегда существует разница между выска­
зываниями «это произошло по воле случая» и «этому
суждено (не суждено) было случиться», как постоян­
но выражаются в некрологах. Оба этих высказывания
и обе точки зрения предполагают отрицание или,
по крайней мере, недооценку значения поступков
человека. Тем не менее, если люди того желали, по­
нятия «случая» и «судьбы» могли отделяться друг от
друга. Гораций обращается к Фортуне таким образом,
что становится понятно: Фатум имеет для него боль­
шее значение:
И в твоем движении суровое божество Неизбежности
Идет все-таки впереди тебя, неся в своей твердой руке
Инструменты, с помощью которых ты возводишь свое
прочное здание —
Клинья и гвозди, скобу, свинец, стержни.
Философ, живший в I I I веке н. э., отметил, как не­
логично верить одновременно и в Фортуну (удачу), и
в Фатум (рок). Тем не менее некоторые верили в то,
что два этих божества (символа) обитают в разных ча­
стях Вселенной. Они считали, что божество неизбеж­
ности (Фатум. — Пер.) находится над Луной, а бо­
гиня удачи и злые демоны — под ней. Другие люди
считали Фатум спасением от слепого случая. В целом
Фатум (божество судьбы) почитали больше, по край­
ней мере, его считали первопричиной всего, сравни­
вали с «прекрасной нитью» (как утверждает Зенон, ос­
новоположник стоицизма), «которая проходит через
все бытие».
Но его оппонент Эпикур полагал, что лучше быть ра­
бом древних богов черни, хоть они и бесполезны, чем
быть рабом Судьбы, придуманной философами; и мно­
179

ЦИВИЛИЗАЦИЯ А Р Е В Н Е ГО РИМА

гие, как и он, чувствовали себя подавленными ужасной,
неотвратимой тиранией Судьбы. «Судьба правит миром,
и все сущее прочно держится на определенных законах...
в момент нашего рождения видна наша смерть, и конец
нашего жизненного пути зависит от его начала», — пи­
шет поэт Манилий в начале I века н. э.; и «с рождения
до дня нашей смерти все предопределено», — утвержда­
ет учитель Овидия Ареллий Ф уск. И Манилий и Ф уск
говорят о своей вере в неизбежность, неотвратимость
Судьбы. Эта вера придала стоицизму, несмотря на явно
противоречивую веру стоиков в Бога и их этику, харак­
тер исключительно механистического учения. Однако
Цицерон отказывается верить в слепую силу Судьбы. «Я
называю Судьбу закономерностью и рядом причин, в
котором одна причина в сочетании с другой причиной
порождают следствие». «Предназначение Судьбы —
скрывать наше незнание фактов и причин». Сам он твер­
до стоял на гуманистических позициях. Признавая очень
существенную и действительно огромную роль, которую
играет слепой случай, тем не менее в том, что касается
великих событий — таких, как победы и поражения, —
он считает, что, хотя в них и есть элементы случайнос­
ти, они не могут происходить (к счастью или к сожале­
нию) без воздействия на них человека, без его участия.
В глубоко религиозном мировоззрении Вергилия во­
круг Судьбы (Фатума) сплелась сложная сеть традицион­
ных и личностных верований. В поэме «Энеида» слово
«судьба» приобретает много значений и нюансов. Судь­
ба есть у всех людей, однако у всех людей судьба разная.
Судьба в мышлении Вергилия может выступать как Рок,
который управляет всем миром; и в этом смысле убеж­
дения Вергилия близки к теории стоиков о божествен­
ном управлении Судьбы миром. У Вергилия Судьба ста­
новится выражением имманентного всемирного божест­
ва. В «Гимне Судьбе», написанном стоиком Клеанфом,
к Судьбе и Юпитеру обращаются по отдельности, но они
связаны друг с другом. Образы как Юпитера, так и Судь­
бы появляются в поэме Вергилия, однако не всегда по­
нятно, имеет ли в виду автор то, что воля Юпитера под­
180

В ЕРО В А Н И Я

чиняется Судьбе, или же воля Юпитера и есть Судьба.
Но в душе Вергилий был монотеистом, верящим, как и
стоики, в единое всемогущее божество, которое он отож­
дествлял с Судьбой. Миссия этого божества состоит не в
предоставлении абсолютной свободы, а в наделении ве­
личайшей из добродетелей —pietas, благочестием. Это —
самое главное качество, присущее Энею, который кри­
чал: «Давайте следовать туда, куда призывают нас Бог и
жестокая Фортуна!» В «Энеиде» Фортуна может означать
все, что угодно, — от признания фатальной неизбежно­
сти Рока до его противоположности — признания сво­
бодной воли человека. В сущности, Судьба, или Форту­
на, по Вергилию, — это не просто механистическая сила,
зародившаяся по законам природы, как греческая Ананке, или ничего не значащая случайность (такое толкова­
ние встречается иногда у греческих поэтов), а осмыслен­
ная цель божества, которое стоит над миром и находится
внутри него. События, которые кажутся предопределен­
ными судьбой, и явно иного рода события, которые, ка­
залось бы, не укладываются в фаталистическую схему, в
равной степени происходят по воле Провидения, кото­
рое позже в преисполненных торжественности отрыв­
ках из «Георгик» и «Энеиды» ассоциируется с Вселен­
ной. Эти поэмы содержат в себе непоколебимую веру во
Вселенную, глубокомысленные рассуждения о ней, а так­
же сложный, замысловатый образ ее. Хотя народ Рима и
был чужд философии, было бы неудивительно, если бы
Вергилий, проживи он дольше, посвятил свою жизнь фи­
лософии.
Размышления Тацита о дилемме между Судьбой, ко­
торая управляет всем, и свободной волей человека не
менее глубокомысленны, но более мучительны, слож­
ны и, следовательно, более неопределенны. Он фаталист,
но главную роль Судьбе он отводит лишь в том случае,
когда другие факторы бессильны, — например, когда
«Бог бессилен». Он колеблется в своей вере в сверхъес­
тественные явления. В целом он, возможно, принима­
ет найденный стоиками, признанный многими компро­
мисс, заключающийся в убеждении, что, хотя внешние
181

ЦИВИЛИЗАЦИЯ А Р Е В Н Е Г О РИМА

обстоятельства, события вне человека предопределены,
его внутренняя, духовная жизнь определяется его соб­
ственным свободным выбором. Размышления Тацита на
предмет слухов о даре предсказания, который приписы­
вали придворному астрологу Тацита Трасиллию, являют­
ся характерными и показательными:
«Когда я слышу эти и подобные истории, я чувствую
свою неуверенность в вопросе о том, управляет ли жиз­
нью человека неизбежная необходимость, определенная
Судьбой, или случайность. Мудрейшие мыслители и их
ученики расходятся во мнениях на этот предмет. Многие
уверены в том, что Небесам нет дела до нас, рождающих­
ся и умирающих, вообще нет дела до людей, — и поэто­
му праведники часто страдают, а порочные люди процве­
тают. Другие с этим не согласны; они уверяют нас в том,
что, хотя все происходящее предопределяется Судьбой,
все тем не менее зависит не от перемещения звезд, а от
принципов и логики природы, ее обусловленности. Если
следовать этому убеждению, мы свободны сами опреде­
лять свою жизнь. Но, предупреждают нас, когда выбор
сделан, последующий ход событий изменить уже нель­
зя. Тем не менее те, кто разделяет подобные взгляды,
считают, что широко распространенные суждения о том,
является ли этот ход событий благоприятным или небла­
гоприятным, могут быть ошибочны: многие из тех, кто
кажется несчастным, становятся счастливыми, если они
стойко переносят свои трудности; другие (так или иначе
благополучные) люди становятся несчастными, если они
неправильно пользуются своим благополучием. Так или
иначе, большинство людей считают нормальной веру в
то, что наша жизнь предопределена с рождения, что дар
предвидения событий подтверждают удивительные сви­
детельства, как современные, так и древние. Если пред­
сказание не сбывается, это происходит единственно изза невежественных самозванцев, которые подвергают это
предсказание сомнению».
Непостоянство милости императора — той милости,
в могуществе которой, казалось, было нечто божествен­
ное, — наводила его на те же мысли: «Это заставляет ме­
182

В Е РО В А Н И Я

ня задуматься о том, является ли милость императора по
отношению к одним людям и опала — по отношению к
другим предопределенными судьбой с рождения, как и
все остальное, или же что-то зависит и от наших соб­
ственных замыслов».
Позже, во I I веке н. э., когда создавал свои произ­
ведения Тацит, эту и подобные проблемы тщательно,
хладнокровно, с долей язвительности изучал один из
самых популярных скептиков, греческий, или греко­
сирийский, писатель Лукиан из Самосаты на Евфра­
те, отличавшийся занимательной манерой письма. Его
изобретательный, парадоксальный ум стремился к ни­
гилизму. Его целью было не иметь ни надежд, ни стра­
хов и смеяться над глупостью и притязаниями других
людей. В своих эссе, рассказах, пантомимах и пароди­
ях он использовал яркие, живые диалоги. В одном из
его «Диалогов умерших» он изображает верховного су­
дью (подземного царства. — Пер.) Миноса, которого
поставили в тупик логичные аргументы недавно умер­
шего пирата Сострата в ходе их спора о судьбе.
«С о с т р а т. Дела, совершенные мной в моей жиз­
ни, — совершены ли они по моей собственной воле
или же они предопределены Судьбой?
М и н о с. Разумеется, предопределены.
С о с т р а т . В таком случае все мы, вне зависимо­
сти от того, считают ли нас честными людьми или же
мошенниками, во всем, что мы совершали, мы были
лишь орудиями в руках Судьбы?
М и н о с. Конечно; Клото предопределяет поступ­
ки каждого человека в момент его рождения.
С о с т р а т . Теперь представь, что человек совер­
шает убийство по принуждению силы, которой он
не в силах противостоять, например, палач, кото­
рый исполняет распоряжения судьи, или телохрани­
тель, который подчиняется деспоту. По-твоему, кто же
убийца?
М и н о с. Конечно, судья или тиран. Ты бы еще
спросил, виновен ли меч, который является всего лишь
183

ЦИВИЛИЗАЦИЯ А Р Е В Н Е ГО РИМА

орудием ярости человека и который в этом случае
представляет собой главную действующую силу.
С о с т р а т . Я признателен тебе за дополнитель­
ное доказательство моего аргумента. Вот еще: раб, по­
сланный своим господином, приносит мне золото или
серебро. Кому я должен быть благодарен? Кого в сво­
ей записной книжке я назову своим благодетелем?
М и н о с. Того, кто послал раба. Тот, кто принес
тебе золото, — всего лишь исполнитель.
С о с т р а т . Тогда смотри, как ты несправедлив!
Ты наказываешь нас — тех, кто является всего лишь
рабами, исполняющими волю Клото, и награждаешь
тех, кто лишь исполняет чьи-то благодеяния. Никто
никогда не будет утверждать, что в нашей власти было
возражать против приказов Судьбы, которым противо­
стоять невозможно.
М и н о с. Ах, Сострат! Если хорошенько вдуматься,
можно найти множество парадоксов помимо этого. Од­
нако, как я погляжу, ты не обычный пират, а в каком-то
отношении философ. Своими вопросами ты многого до­
бился. Отпусти его, Гермес, он не будет наказан. Но
смотри, Сострат, ты не должен забивать голову другим
людям и научать их задавать такие же вопросы».

Вера в Судьбу, которую нельзя или почти нельзя из­
менить, или в слепой Случай породила широко распро^ страненное ощущение бесцельности и скуки, которые,
по свидетельству Сенеки, были характерны его време­
ни. Но люди сопротивлялись безысходности будущего,
заведя множество разнообразных суеверий, которые в
той или иной степени были основаны на их ощущени­
ях. «Если не существует истины, которая не была бы
осознана нашими предками, — пишет Т.С. Элиот, —
тогда не существует и заблуждений, которыми они не
были бы сбиты с толку». Однако эти верования, кроме
того, немаловажны, потому что они являются матери­
алом, на основе которого формировались мысли и чув­
ства народов Рима и его подданных. В свою очередь,
184

В ЕРО В А Н И Я

ранняя христианская церковь возникла в качестве про­
теста против этих верований.
Прежде всего, подавляющее большинство населения
Римской империи, включая очень многих самых обра­
зованных людей, верили в звезды, — и эта вера послу­
жила большим стимулом к размышлениям о судьбе и
удаче. Иначе говоря, они верили, что движение солн­
ца, луны и звезд оказывает влияние на жизнь и смерть,
судьбу и счастье человечества. Во всей Римской импе­
рии эта вера была настолько общепринятой и всеобъ­
емлющей, что она может называться преобладающей
религией мира Средиземноморья в рассматриваемый
период.
Основой веры в звезды было убеждение в том, что
между Землей и другими небесными телами существует
своего рода гармония — какое-то космическое «родство»,
посредством которого они подчиняются одним и тем же
законам и одинаково ведут себя. Люди считали (и этому
учили философы), что в этой системе поддерживается
единство, и все ее части зависят друг от друга. Люди ис­
пытывали неутолимое любопытство и стремились найти
место человечества в этой системе, — и казалось само
собой разумеющимся, что человечество не может не вхо­
дить в эту систему, поскольку в эллинистическом мире
уже отвергли как ересь теорию Аристарха Самосского о
том, что Земля не является центром Вселенной. В мас­
штабном и впечатляющем движении небесных тел, как
и в передвижении войск возле гомеровской Трои, долж­
на быть какая-то закономерность, и эта закономерность
должна действовать и на Земле. Должно быть соответ­
ствие; небо и Земля являются частями единого целого,
и то, что происходит на небе, должно происходить и на
Земле из-за того, что Земля и небо непрерывно обмени­
ваются взаимодействующими молекулами и излучения­
ми. Люди верили, что небесные тела впитывали в себя
токи, исходящие от Земли, и предположение о том, что
излучения идут и в обратном направлении и существен­
ным образом воздействуют на Землю и на людей, населяв­
ших ее, также казалось разумным. Следовательно, людь­
185

ЦИВИЛИЗАЦИЯ А Р Е В Н Е Г О РИМА

ми, способности которых к принятию решений и прове­
дению их в жизнь были ограничены, управляют неизмен­
ные, бесчувственные, чуждые морали небесные сферы.
Так появилось основополагающее убеждение цивили­
зации Древнего Рима — одна из самых ужасных доктрин
из тех, которые когда-либо угнетали человечество. Док­
трина эта ведет свое трудное для понимания происхож­
дение с древних времен. Астрономия, с течением вре­
мени уничтоженная астрологией, была единственной
естественной наукой, интересовавшей Платона. После
его смерти ученые Александрии совершили в этой обла­
сти великие научные открытия. Но и они и Платон не­
предусмотрительно пренебрегали тем, что выходило за
рамки открытых ими закономерностей, и настаивали на
том, что небесные тела должны быть единообразными,
не способными на изменения. Вслед за поэтами, автора­
ми трагедий, которые считали Солнце, Луну и звезды бо­
жествами, Платон твердо верил в их божественность,
включив в нарисованную им картину идеального устрой­
ства Вселенной комплексную астральную теологию. Уже
во времена Платона греки и другие народы Средиземно­
морья с большим интересом изучали культ звезд, суще­
ствовавший в Вавилоне. Вскоре после смерти Александ­
ра Великого, когда мир Средиземноморья постепенно от­
казывался от ценностей небольших городов-государств,
в которых воплотились многие из его древних идеалов,
профессиональные астрологи стали передавать грекам
знания, которыми обладали жители Вавилона. Утвержда­
ют, что первым из них был Берос, который перевел про­
изведение «Глаз Бела» и возглавлял школу астрологии на
острове Кос. Затем в I I I или I I веке до н. э. Бол из М ен­
деса (Египет) написал трактат, объясняющий и доказы­
вающий взаимодействие звезд с людьми. Эта книга, «О
симпатиях и антипатиях», стала бестселлером, практи­
чески не имеющим себе равных по степени воздействия
на народы Средиземноморья.
Такие верования хорошо сочетались с идеями одно­
го из великих философских течений, сменивших школу
Платона, — стоиков. Полагая, что в душе человека есть
186

В Е РО В А Н И Я

искра божественной силы, которая управляет небеса­
ми и озаряет их, стоики верили в божественное про­
исхождение небесных тел и считали астрологию доказа­
тельством этого единства Вселенной. Астрология, по их
мнению, могла повсеместно заменить старые культы го­
родов-государств. Итак, в то время, когда наука нача­
ла терять свое влияние, ее место заняла астрология. Су­
щественную поддержку астрологии оказало одобрение
одного из наиболее выдающихся, образованных, плодо­
витых и влиятельных мыслителей Древнего мира, Поси­
дония из сирийской Апамеи (135—50 гг. до н. э., фото
106), который утверждал, что основополагающие прин­
ципы астрологии — это ключ к гармонии во Вселенной.
Несмотря на большую разносторонность своего интел­
лекта и неутолимую жажду знаний (которые косвенным
образом способствовали возникновению массового инте­
реса к физическим явлениям), он счел астрологию ис­
тинной наукой, и вслед за ним она считалась таковой на
протяжении последующих столетий и тысячелетия.
Почему эти верования в течение такого долгого вре­
мени пользовались повсеместной поддержкой? Во-пер­
вых, поклонение Солнцу казалось чем-то естественным,
само собой разумеющимся; персы поклонялись Солнцу
в течение многих веков, и Платон идеализирует эту прак­
тику и называет небесное светило «детищем главного бо­
жества». Более того, воздействие Солнца на Землю явля­
ет собой очевидный пример космической гармонии: под
воздействием Солнца появляется и исчезает раститель­
ность, а животные впадают в спячку или производят по­
томство. Несмотря на то что мы говорим на разных язы ­
ках, говорит Плутарх, каждый из нас видит одни и те же
светила — Солнце и Луну. Луна, которая в Вавилоне гла­
венствовала даже над Солнцем и затмение которой вну­
шало ужас, как оказалось, повелевает приливами и отли­
вами (часто приводилась аналогия с магнитом), а звезды,
как полагали, повелевали штормами и наводнениями,
которые начинались и заканчивались вместе с появлени­
ем и исчезновением созвездий; кроме того, мало кто со­
мневался в том, что климатические условия, которыми
187

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д РЕВ Н ЕГО РИМ А

управляют небесные тела, детерминируют моральные и
физические качества человека. Итак, казалось естествен­
ным, что, если что-либо происходило с одной частью
системы, это сказывалось и на других ее частях. Легко
понять, что является неверным в этой странной смеси
логики и фантазии; и в самом деле, позже эти противо­
речия были детально освещены: наука отождествлялась
с поклонением Солнцу, из некоторых установок дела­
лись неверные выводы (в частности, законы физики
ошибочно применялись к психологии человека, а фи­
зические свойства Земли связывались с небесными те­
лами). Тем не менее эта теория выглядела логичной с
научной точки зрения. Как считали стоики, ценящие ло­
гику, в астрологии впечатляющим образом проявился
рационализм — и в подтверждение этого приводились
многие факты, которые были на самом деле сомнитель­
ными. Кроме того, в теории этой присутствовали необ­
ходимая точность, завершенность и неоспоримость: в
I веке до н. э. Диодор Сицилийский сравнивал стоиков
(и это сравнение было не в пользу стоиков) с вавилонс­
кими астрологами, которые «всегда придерживались од­
них и тех же мнений, цепляясь за каждую деталь, в то
время как греки, целью которых является доход, который
можно извлечь из этого, постоянно основывают новые
школы». Греками Диодор называл философов, которых
он, будучи историком, недолюбливал.
Шиллера вся эта астрология сбила с толку, но пись­
мо, которое написал ему Гете в 1798 году, характери­
зуется глубоким осознанием этого многолетнего фе­
номена, который достиг наивысшего развития в эпоху
Древнего Рима:
«Астрологические суеверия происходят от наших не­
ясных представлений о каком-то всеобщем космичес­
ком единстве. Опыт подсказывает нам, что ближайшие
к нам небесные тела оказывают существенное влияние
на погоду, жизнь растений и так далее. Кто может ска­
зать, где заканчивается это влияние? Астроном посто­
янно наблюдает, как небесные тела взаимодействуют
между собой; философ склоняется к мысли и, более
188

В ЕРО В А Н И Я

того, даже вынужден утверждать, что это взаимодей­
ствие может происходить даже в том случае, если не­
бесные тела удалены друг от друга на значительное рас­
стояние. Поэтому человеку, учитывая его суеверность,
нужно лишь пойти немного дальше, сделать лишь один
шаг для того, чтобы распространить это влияние на
свою духовную жизнь, на счастье и невезение. Эти и
подобные фантастические идеи я не могу даже назвать
суеверием; то, что они приходят к нам, — естествен­
но, и, как и любая религия, они сомнительны и в то
же время допустимы».
Возможно, следовало ожидать, что астрологам было
бы логично положить конец верованиям в бессмертие
на Небесах. Но этого не произошло. Наоборот, рели­
гиозная основа религии еще больше утвердилась. Люди
помнили, что стоики и многие до них утверждали, что
Солнце, Луна и звезды божественны: двое из римских
императоров, Элагабал Сирийский (218—222 гг. н. э.)
и Аврелиан Дунайский (270—275 гг. н. э.), приняли
культ Солнца как государственную, почти монотеисти­
ческую религию в Риме, а Луну уже давно олицетво­
ряли несколько богинь, в том числе Исида. Поэт, аст­
роном и географ I I века н. э. Птолемей Александрий­
ский, написавший четыре книги, в которых заявлял о
своей преданности астрологии, утверждает, что позади
строя небесных светил обитает святой дух:
Пусть я и смертен, более того, недолговечен, но, если хоть
на секунду
Я устремляю свой пристальный взгляд в ночное звездное
небо,
Я стою уже tie на Земле; я соприкасаюсь с Создателем,

И моя живая душа впитывает в себя бессмертие.
Поскольку вызывающее благоприятные или небла­
гоприятные последствия движение небесных тел проис­
ходит во времени, многие считали Время олицетворени­
ем самого Творца. Одна из персидских религиозных сект
считала Время, которое в Авесте называется Беспредель­
ным и определяющим вращение звезд, главой иерархии
189

ЦИВИЛИЗАЦИЯ А Р Е В Н Е ГО РИМА

богов и первопричиной всего сущего. Система счисления
времени, в частности, уже давно была связана с идеей
существования сверхъестественного существа, а самые
древние календари создавались в религиозных целях. По­
этому Время, которое поначалу было представлено в
простом человеческом обличье, теперь наделили крыль­
ями, и вокруг него стала виться змея — олицетворение
того, что движение Времени бесконечно, оно движется
по кругу, как змея. Голова Времени предстает в виде го­
ловы льва, поскольку Время, как и набрасывающийся на
свою добычу лев, пожирает все сущее (фото И г). С го­
ловой льва изображалось и злое божество, аналог семит­
ского Яхве Ялдабаот, который ассоциировался с Кроном,
или Сатурном, — отцом Юпитера, сыном Неба и Земли.
Но из-за того, что Крона (Сатурна) путали с Хроносом
(Хронос — олицетворение времени. — Пер.), чьим сы ­
ном предположительно был Аион, почитание Времени
стало в дальнейшем связываться с древними легендами и
мифами о примитивном, доэллинистическом Кроне. Ф и ­
лософская же трактовка обличья Времени гласит, что лев
олицетворяет огонь, змея — Землю, а крылья — воздух (не­
бо), которыми управляет Время, как и жизнью людей.
У людей в эпоху древнеримской цивилизации очень
сильно было развито чувство того, что временные отрез­
ки — века, годы, часы и минуты — несут в себе рели­
гиозный, ритуальный смысл. Под влиянием Платона и
астрологии люди считали, что эти временные отрезки яв­
ляются божествами, и поэтому поклонялись им. Зенон,
основоположник стоицизма, обожествляет их (в Египте
в течение многих веков тоже обожествляли и поклоня­
лись часам, месяцам, а также благоприятным и небла­
гоприятным годам). Поэтому Время иногда скульптурно
изображалось внутри круга, состоящего из знаков зоди­
ака, которые указывали на времена года (такое изобра­
жение Времени приводится на поздней серебряной вазе,
которая теперь находится в Милане). Существовали так­
же олицетворения времен года. На больших бронзовых
памятных медальонах, выпускавшихся римскими импе­
раторами I I века н. э. начиная с Адриана, они предста190

В Е РО В А Н И Я

ют в виде детей, расположенных по кругу возле глобуса,
олицетворявшего Мать-Землю; иногда вверху изобража­
лись знаки зодиака; на медальонах Коммода — во время
правления которого такие убеждения получили наиболь­
шее распространение — времена года «возникают» из
круглой конструкции, которую держит в руках Юпитер.
На таких изображениях Юпитер олицетворяет Время. Вре­
мя же, в свою очередь, ассоциируется с рядом других бо­
гов, таких, как Солнце и египетский Серапис.
Этот чрезвычайно сложный комплекс представле­
ний, заимствованных у многих народов, живших в раз­
ные эпохи, характеризует период Древнего Рима. В это
время характерные черты разных культов и богов пе­
реплетались друг с другом. Такого рода «синкретизм»
предполагал бесконечное, фантастическое множество
усилий, направленных на то, чтобы понять и объяснить
истинную природу этого божества, которое заключало
в себе постоянное и величественное движение небес­
ных тел или управляло им, что, в свою очередь, опре­
деляло человеческую жизнь.

Итак, небесные тела, которые «тогда, когда мы сме- •
емся, знают, чем этот смех закончится», являлись в пред­
ставлении людей злыми силами, безжалостно предопре­
делявшими все, что должно случиться. Но этот роко­
вой ход событий, который невозможно было изменить,
казался людям невыносимым. Поэтому они пытались
найти ответ на вопрос: возможно ли эти силы, которые
действовали столь удручающе, умиротворить? Первым
шагом к этому умиротворению стало выяснение (с помо­
щью исследования) того, что именно уготовили для нас
Небеса. Затем следовало определить образ действий че­
ловека и рассчитать эти действия во времени так, что­
бы избежать самого враждебного воздействия. Но эти
сложные задачи можно было выполнить лишь с помо­
щью экспертов — профессиональных астрологов, кото­
рые в силу этого стали очень влиятельной социальной
группой в древнем обществе.
191

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р ЕВ Н ЕГО РИМА

Их предназначением было тщательное изучение се­
ми планет, которым древние люди дали названия: Са­
турн, Юпитер, Марс, Венера, Меркурий и Луна. «Если я
не ошибаюсь, во всех религиях поздней античности, —
утверждает Гилберт Мюррей, — эти семь планет играли
роль богов, или устрашающую роль». Люди верили в то,
что они оказывают очень большое влияние на все, что
было в поле их зрения, и особенно на Землю, которая
считалась центром системы, а также на людей. Под вла­
стью их предводителя Сатурна (который считался самим
Временем) правящие мирозданием силы располагались
на планетах. Более того, эти планеты могли растолковать
их указы. Аналогии, которые проводилисьмежду плане­
тами и богами, по имени которых они были названы, да­
ли начало самой фантастической из всех системе мифов.
Каждая из этих звезд наделялась своим образом дей­
ствий, полом и характером. О них говорили, что они
«встают и ложатся спать» и т. д. Все они отождествлялись
со своими цветами, минералами, растениями, животны­
ми и даже гласными звуками — все это обыгрывалось во
многих молитвах и магических формулах.
Воздействие, которое эти планеты оказывали, счи­
талось неизменным и непреклонным, так как люди ве­
рили в то, что каждая планета является хозяином Сфе­
ры, обрамляющей Землю. Предполагалось, что каж­
дая из этих сфер — это прозрачная хрустальная стена,
которая отделяет Землю от того, что находится вне ее
пределов. Таким образом, семь концентрических сфер
отделяли Землю от неба — и для людей, которые ве­
рили в потустороннюю жизнь (а их количество по­
стоянно увеличивалось), все эти сферы отделяли душу
человека от того места, где начинается ее полет ввысь.
Эта система представлений была основана на располо­
жении планет по отношению к Земле. Очевидно, эта
концепция была неизвестна в Вавилоне; ее следов мы
не находим и в Средиземноморье вплоть до эпохи эл­
линизма. Еще одно нововведение, которое появилось
из представлений о семи планетах, ведет свое проис­
хождение из Вавилона. Это неделя, состоящая из семи
192

В ЕР О В А Н И Я

дней, которая играла существенную роль в астрологи­
ческих расчетах, так как огромное значение имело то,
какая планета является преобладающей, наиболее дей­
ственной в отношении Земли в тот или иной день. И
то же число — семь — фигурирует не только в количе­
стве дней недели, но и в словосочетаниях «семь чудес
света», «семь возрастов человека» и многих других. В
современном мире о людях до сих пор говорят (в со­
ответствии с присущими им планетарными характери­
стиками) как об относящихся к Юпитеру, Меркурию
или Сатурну, мы говорим о счастливом, благодаря звез­
дам, стечении обстоятельств, о цифрах, приносящих
несчастье.
Наряду с планетами вторым значительным элемен­
том этой удивительной смеси научного мышления и
фантазии были знаки зодиака.
«Звездный пояс, который греки называют зодиа­
ком, — утверждает Цицерон, — содержит в себе неко­
торую силу такого рода, что каждая часть этого пояса
по-разному воздействует на небеса и изменяет их, в со­
ответствии с тем, какие звезды в данное время нахо­
дятся неподалеку». Эти знаки зодиака, «Дома Солнца»,
представляли из себя двенадцать созвездий, которые,
как утверждалось, более всего влияют на судьбу людей.
Художники связывали знаки зодиака не только со Вре­
менем, Матерью-Землей и временами года, но также и
с традиционными олимпийскими богами, изображая их
по кругу, в центре которого находится Юпитер, пове­
литель всего (фото 12а).
Таким образом, большинство жителей Римской импе­
рии верили в то, что небесные тела, в особенности семь
планет, а также двенадцать знаков зодиака управляли че­
ловечеством. Римляне также были абсолютно уверены не
только в том, что небеса предопределяли будущие собы­
тия, но и в том, что, обладая необходимыми знаниями,
можно заранее прочесть и понять эти предписания не­
бес. Уже около 300 г. до н. э., или немного позже, при­
водилось высказывание ученика Аристотеля Теофраста
о том, что самым интересным в его жизни были сведе­
7 М. Грант «Ц ивилизация
Д ревнего Рима»

193

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р ЕВ Н Е ГО РИМА

ния, которыми обладали халдеи (так назывались астро­
логи из-за их месопотамского происхождения), которые
предсказывали не только события, представлявшие об­
щественный интерес, но даже события жизни и смерть
отдельных людей.
Именно в это время такого рода предсказания про­
никли в Грецию. С этого времени, как заметил сици­
лийский историк Диодор, «люди предсказывали все со­
бытия, радостные и печальные, касавшиеся не только
государств и регионов всего мира, но и правителей, а
также обычных мужчин и женщин».
Он описывает астрологические символы, которыми
была покрыта гробница Озимандиса — величественный
реликт, поразивший воображение Шелли, а гробница
царя Антиоха I, зависимого от Августа, в Коммагене на
Евфрате, сходна с ней.
С этого времени астрологи, обычно уроженцы Вос­
тока по происхождению, наводнили мир Средиземно­
морья, дав огромному количеству его жителей ответы
на главные интересующие их вопросы, принеся с со­
бой волнение и утешение.
Одной из главных форм деятельности профессиональ­
ных астрологов было составление гороскопов (рис. 6, 7).
Они занимались этим, используя более или менее слож­
ные выкладки для того, чтобы выявить расположение не­
бесных тел и знаков зодиака в момент зачатия человека
и, в особенности, в момент его рождения. Таким обра­
зом астрологи предсказывали его судьбу, или фортуну.
Первый дошедший до нас гороскоп относится к 410 году
до н. э., но некоторые элементы техники его составления
ведут свое происхождение от догреческого Вавилона.
Еще вавилоняне предсказывали судьбу детей, исходя из
положения Солнца, Луны и планет по отношению либо
к Земле, либо к знакам зодиака в момент рождения или
зачатия. Скорее всего, то, что эти действия сопровожда­
лись математическими расчетами, в зависимости от
определенного расположения планет (на основе геоцен­
трической теории), является, так или иначе, заслугой
греков. Наибольшее распространение такие гороскопы
194

В ЕР О В А Н И Я

Рис. 6. Треугольники зодиака

получили в последние столетия до н. э. и в первые столе­
тия н. э. Больше всего такими гороскопами занимались
в Александрии. Но в Италии также, несмотря на то что
поступали жалобы на астрологов, которых обвиняли в
одурачивании недалеких людей в целях своей собствен­
ной наживы (139 г. до н. э.), методы, применявшиеся в
Александрии, вытесняли старые местные обычаи пред­
сказания будущего на основе полета птицы и внутрен­
ностей жертвенного животного. Как показывают пов­
торяющиеся примеры из истории Римской империи,
астрологи не стеснялись говорить о тех случаях, когда их
предсказания, казалось, подтверждались произошедши­
ми событиями.
Но огромная популярность астрологов объяснялась не
только тем, что им приписывали дар предвидения, т. е.
«фаталистической» или «научной» астрологии. Разумеет­
ся, это было важно, так как необходимо было знать, ка­
кое из созвездий неумолимо предопределяет будущее че­
ловека. Но просто знания об этом — не оставляющие ни195

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р ЕВ Н Е ГО РИМА

крон*?—

b -b (e sj) uw

y & b ifitw ï

к6т*«Ь-0*»7УПТ>/Г".

ф Ь и ь > г х г - е г т ,^ ( 'Ъ * > # * к 'АШ/
Jn#r7V4HII%Ot ?•>** + '& *Х0*Г~

Рис. 7. Настенные надписи с изображением гороскопов, II век н. э.
Из Дура-Европос (Салахия, Восточная Сирия)

какой надежды — требовали безоговорочной капитуля­
ции перед механистической Вселенной, и это не удов­
летворяло желаний людей обрести наставника в жизни.
Поэтому помимо «фаталистической» астрологии возник­
ло искусство вспомогательной, «катархальной» астроло­
гии. В основе ее лежала теория о том, что планеты и дру­
гие небесные тела действительно обладают значительной
силой, но воздействия этой силы можно избежать. По­
этому астрологи, определяя дни, часы и минуты, когда
влияние небесных тел особенно сильно, могли посовето­
вать своим клиентам, каким образом можно перехитрить
небеса, предпринимая какие-то действия или избегая их
196

В ЕРО В А Н И Я

в определенное время. Это искусство было очень широ­
ко распространено, и его указаниям повиновались. Поэт
Авзоний, живший в IV веке н. э., описывал людей, ко­
торые желали, чтобы им стригли ногти под Меркурием,
приводили в порядок бороду под Юпитером, а волосы
стригли под Венерой.
Проблемы астрологии, как и другие злободнев­
ные вопросы, являлись предметом обсуждений в рим­
ских школах, где диспуты и произнесение речей бы­
ли основными формами деятельности. Нам в наследие
достались некоторые упражнения по риторике на ла­
тыни (возможно, конспекты лекций), датирующиеся
не ранее чем 100 годом н. э. В них в словах гипотети­
ческого оратора проявляется дух того времени. Он до­
казывает несостоятельность точки зрения своего отца,
который говорит, что астрология — это чушь:
«Мой отец пытается убедить вас в том, что в искус­
ство астролога не следует верить. Поэтому он утверж­
дает, что Судьбы не существует, и все происходит по
воле случая, спонтанно. И даже если всем управля­
ет Провидение, сознание человека не в состоянии по­
стичь его... Тем не менее я допускаю, что астрологи
говорят правду, поскольку некоторые звезды, если
можно так выразиться, неизменные и связанные меж­
ду собой, в течение всей вечности светят совместно, а
другие совершают свое размеренное движение по не­
изменным орбитам, разбросанным по всему небу. Вы
действительно верите, что все они распределены по
небу случайно, хаотично?.. Бог, создатель космоса,
распределил их по своим местам... Следовательно,
каждый, кто рождается, имеет свое предназначение и,
таким образом, принимает как неизбежное свое буду­
щее и саму жизнь. Я не знаю ничего более определен­
ного, чем гениальность этого не знающего заблужде­
ний искусства, которое предсказывает будущее и затем
осуществляет предсказанное. Природа, разум и опыт
подтверждают существование такого искусства, как ас­
трология... Прими как должное доказательство этой
точной науки».
197

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р ЕВ Н Е ГО РИМА

Такие рассуждения не ограничивались школьными
упражнениями: в Риме, как и везде, некоторые умней­
шие люди того времени утверждали, что при использо­
вании правильных методов можно увидеть будущее и что
только астрология является научным методом, с помо­
щью которого этого можно добиться. К примеру, не мно­
го людей были умнее или образованнее, чем некоторые
из первых римских императоров. Тем не менее все имм ператоры I века н. э. (за исключением Веспасиана) очень
глубоко верили в астрологию. Это убедительно доказы­
вают письменные источники (не говоря уже о том, что
Август посвятил Пантеон Солнцу и звездам). Этому со­
вершенно не противоречит то, что некоторые из этих пра­
вителей изгоняли астрологов из Рима, поскольку эти ме­
ры были политическими: дело в том, что гороскопы, под­
стрекающие знать на захват трона, представляли опасность
для режима. Астрологи подверглись таким гонениям при
Августе и дважды — при Тиберии: сначала — в 16 году
н. э., после того как слабоумного Либона Друза, потом­
ка Помпея, который по линии жены приходился род­
ственником императорам, заставили покончить жизнь
самоубийством за то, что тот проявил чрезмерный инте­
рес к предсказаниям астрологов, магическим обрядам и
толкованиям снов; а еще раз — в 30 году н. э., когда Эми­
лия Лепида, потомок Суллы и Помпея, обладавшая со­
мнительной репутацией, была объявлена вне закона по
обвинению в сокрытии истинного отцовства своего ре­
бенка, в прелюбодеянии, отравлении, а также в том, что
она говорила с астрологами об императорской семье.
Вряд ли Тиберию легко далось решение принять эти
меры, не только потому, что они сказались бы на обще­
ственном мнении на всех уровнях, но и потому, что сам
он, будучи очень интеллектуальным человеком, тем не
менее глубоко верил в астрологию. Известно, что один из
самых близких его друзей, один из тех немногих, кто был
с Тиберием во время его длительного пребывания на
Капри, был выдающийся астролог того времени Трасилл
Александрийский. Этот человек, личность которого была
окружена атмосферой легендарности, был грамматистом
198

В ЕР О В А Н И Я

по профессии, убежденным платонистом, автором науч­
ного трактата о магических числах, а также крупных ра­
бот по астрологии. Он работал в центре философии на
острове Родос. Там в период изгнания и одиночества во
время правления Августа его встретил Тиберий и обра­
тил к астрологии. Тиберий был благодарен тем немногим
людям, которые по-дружески к нему относились на Ро­
досе. Он возвысил Трасилла, предоставил ему римское
гражданство и наделил большими полномочиями, санк­
ционировав его женитьбу на принцессе Коммагены, цар­
ства в области реки Евфрат, правители которого давно
уже интересовались астрологией; а внучка Трасилла вы­
шла замуж за префекта преторианцев Макрона, который
был всесильным в последние годы правления Тиберия.
Сын астролога Балбилл стал влиятельным придворным
и советником-астрологом Нерона, а внук Балбилла Филопапп — консулом при Траяне. Сестра Филопаппа была
неразлучна с Сабиной, женой Адриана, при котором (что
было вполне естественным для императора, отец кото­
рого был известным астрологом-любителем) астрологи
вновь стали пользоваться влиянием при дворе.
Их предсказания часто влияли на ход событий. После
того как Агриппина отравила Клавдия ядовитым грибом,
она не сразу объявила своего сына Нерона императором,
и это отчасти объясняется соображениями астрологи­
ческого характера: она «часто издавала обнадеживающие
извещения о состоянии здоровья покойного императора,
чтобы поддержать моральный дух армии и дождаться
подходящего момента, который определили халдеи».
Но даже на монетах государственной чеканки присут­
ствует много свидетельств того, во что верили императо­
ры и чем они занимались. Одним из любимых рисунков
на монете Августа был Козерог, знак зодиака, под кото­
рым он был зачат. Когда сын Домициана умер в младен­
ческом возрасте, он был изображен сидящим, как юный
Юпитер, на земном шаре, простирающим руки к звездам
(фото 11в). При Коммоде, когда отмечалось седьмое сто­
летие (семь — число, заключавшее в себе большое пла­
нетарное значение, символ семи планет) освящения хра199

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р ЕВ Н ЕГО РИМ А

ма Юпитера на Капитолийском холме (191 г. н. э.), бог
изображен размахивающим своим пучком молний среди
семи планет. Бюст того же императора водружен на сфе­
ру, на которой были изображены рельефы трех знаков
зодиака, которые оказали влияние на самые важные дни
его жизни (фото 4а). Небольших размеров, бронзовый с
позолотой, инкрустированный серебром бюст того же
Коммода изображает его в космическом шлеме, укра­
шенном семью блестящими звездами — по аналогии с
богиней Исидой, которая изображалась в мантии с узо­
рами в виде Луны и звезд. А фриз из Эфеса (теперь он
находится в Вене) изображает его отца Марка Аврелия,
который в сопровождении Солнца и звезд в колеснице
движется на небеса.
Но не все соглашались с такого рода капитуляци­
ей перед лицом астрологии. Уже во II веке до н. э. в ари­
стократическом Риме возражали против фатализма аст­
рологии, и, несмотря ее триумф в следующем столетии,
Лукреций, Цицерон и Цезарь не оказались в числе ее
сторонников. Поэты эпохи Августа прибегали к советам
астролога (для того чтобы соблюсти приличия), испыты­
вая при этом определенную степень скептицизма. Одна­
ко в последующие годы Филон Иудейский (Александ­
рийский. — Пер.), писатель Колумелла, эрудит Плиний
Старший и сатирик Ювенал не верили в астрологию.
Возможно, Тацит откладывал вынесение судебного ре­
шения из-за того, что он верил в фаталистическую аст­
рологию и считал, что катархическая астрология может
ошибаться, так как ошибки допускают люди, практику­
ющие ее. В то время, хотя доходы астрологов, возможно,
и были ограничены из-за подъема мистической религии,
очень не многие серьезные мыслители сомневались в
том, что звезды оказывают влияние на жизнь людей. Тем
не менее решительный противник этой теории, как ни
странно, принадлежал к кругу самого императора Адри­
ана, сторонника астрологии. Это был Фаворин из Арелач- та (Арля), энциклопедист. Хотя он и утверждал, что не
сдаться тридцати легионам-победителям — это абсолют­
ная глупость, тем не менее приводят четырнадцать от200

В ЕР О В А Н И Я

лично сформулированных им аргументов против астро­
логии, которые фактически показали несостоятельность ^
широких обобщений и выводов, на которых основаны
гороскопы.
При преемниках Адриана, менее впечатлительных
Антонине Пие и Марке Аврелии, популярность астро­
логии несколько снизилась. Но астрология оставалась
чрезвычайно влиятельной, и даже св. Августин, хотя он
и отказывался верить в то, что душа человека подчи­
нена звездам, не был готов отрицать то, что излучение
звезд играет роль в том, что человеческие тела похо­
жи друг на друга. Византийский ученый Стефан все
еще называл астрологию «самым значительным из всех
искусств и королевой наук». В эпоху Возрождения в
Италии повсеместно верили в астрологию, как и в Ан­
глии при Тюдорах и короле Якове. Сэр Филипп Сид­
ней признавался в том, что верит в звезды, атеист Ро­
берт Грин написал «Апологию священной науки астро­
логии». Ш експир, который разделял научные взгляды
своего времени, часто обращается к астрологии. Он
верил в то, что Солнце, Луна и звезды влияют на со­
бытия и жизнь на земле. Но он был, возможно, одним
из тех немногих, которые не верили в то, что эти не­
бесные тела оказывают влияние на судьбы отдельных
людей. Кент, а не Ш експир, вторя античным мудре­
цам-астрологам, утверждает в «Короле Лире»:
Звезды над нами определяют события наш ей жизни,
Им человек не ровня, он не может порождать
Такое потомство.

Среди великих ученых XVII века также находились
верные сторонники астрологии. Во все эпохи подобные
взгляды до сих пор всплывают в тяжелые времена, во вре­
мя духовных кризисов — например, во время Второй ми­
ровой войны, когда количество практикующих астроло­
гов исчислялось тысячами. А какая часть широких масс
населения абсолютно не верит в астрологические про­
гнозы, публикующиеся сегодня в ежедневных газетах?
201

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р ЕВ Н Е ГО РИМА

Когда астрология властвовала над миром, древние
итальянцы (и большинство других народов, с кото­
рыми итальянцы соприкасались) продолжали беспре­
кословно доверять своему древнему местному обычаю
предсказывать будущее на основе знамений — загадоч­
ных событий, противоречащих предполагаемым или
известным явлениям природы. Правительство устрои­
ло грандиозный политико-религиозный спектакль во­
круг кометы, которая пронеслась по небу после убий­
ства Цезаря, и реакция населения на это явление была
истеричной. Это неистребимое влечение народа к зна­
мениям уловил вольноотпущенник Флегон из Тралл в
Малой Азии, который опубликовал антологию знаме­
ний во время правления своего господина Адриана.
Например, Флегон сообщал о том, что при Клавдии
горничная родила обезьяну, что во времена Нерона
родился ребенок с четырьмя головами и что женщина
из Александрии четыре раза рождала пятерых близне­
цов. Читатели могли догадаться о зловещем смысле
этих якобы произошедших событий, потому что н и ­
кто не сомневался в том, что события эти несут в себе
такой смысл. Затем в IV веке н. э. в защиту язычества
Юлий Обсеквент вновь составил на удивление пест­
рую хронологию знамений (по годам), записанных в
эпоху республики.
И сторик и поэт Ливий, живший при Августе,
оправдывает свое упоминание о таких «событиях» тем,
что современный ему скептицизм был якобы при­
знаком нигилизма и что славные предки считали, что
эти события следует упоминать. Неверие Тацита в зна­
мения смягчалось его верой в традиции, а также его
общим агностическим подходом. Кроме того, он осо­
знавал, что знамения, реальные или вымышленные,
оказывают большое влияние на период, который он
описывал. Например, он утверждает, что ужасный мя­
теж на германской границе (14 г. н. э.) был подавлен
благодаря благоговению перед пришедшимся как раз
кстати затмением, — но здесь он явно указывает на
субъективную природу этого «знака».
202

В ЕР О В А Н И Я

«Казалось, ночь закончится страшным мятежом пре­
ступников. Но по воле счастливого случая этого не про­
изошло. Было видно, как на чистом небе внезапно стал
тускнеть свет Луны. Солдаты не знали, почему это про­
исходило, и увидели в этом знак, относящийся к их по­
ложению. Затмение Луны, казалось, наводило на анало­
гию с их действиями: те меры, которые они принимали,
увенчаются успехом лишь в том случае, если богиня Лу­
ны вновь будет ярко сиять. Для того чтобы добиться это­
го, они стали стучать медными инструментами и дудеть
во все трубы. Им показалось, что свет стал ярче, и они
были счастливы. Затем он стал слабее, и они были опе­
чалены. В конце концов он скрылся из виду за облака­
ми. Рассудок людей, уже лишенных душевного равнове­
сия, готов был поверить во все, что угодно. Теперь они
кричали о том, что небеса изнемогали от их преступле­
ний, и им уготованы бесконечные трудности. Сын им­
ператора Друз понял, что из такого поворота событий
нужно извлечь выгоду; в интересах здравого смысла сча­
стливый случай можно было использовать...»
Тацит описывает также, как душная, предвещающая
грозу атмосфера Рима незадолго до убийства Клавдия
порождала среди встревоженного, взволнованного на­
селения слухи о нескольких знамениях:
«Перемены к худшему нашли свое отражение в не­
скольких знамениях в следующем году. Знамена и палат­
ки солдат поджигались огнем с небес. Рой пчел сел на
Капитолийский храм. Рождались дети, которые были на­
половину животными, а также поросенок с лапами яст­
реба. Знамение увидели и в потерях, которые понесли
все государственные должности: в течение нескольких
месяцев умерли квестор, эдил, трибун, претор и консул.
Особый испуг испытала Агриппина, так как Клавдий, бу­
дучи навеселе, сказал, что ему суждено сначала вынести
злодеяния своей жены, а затем наказать ее. Она решила
действовать быстро».
Итак, таковы были знамения — или мнимые знаме­
ния, — но императрица волновалась также по другим
причинам, и ни одно из объяснений ее быстрого реше­
203

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Л Р ЕВН ЕГО РИМ А

ния принять жестокие меры не было упущено из виду
Тацитом. Более поздний историк, Дион Кассий из Никеи (на северо-западе Малой Азии), в начале III века
н. э. написавший историю Рима на греческом языке, ут­
верждает, что в критический момент гражданских войн
после убийства Коммода он сам, предчувствуя что-то
очень недоброе, видя знаки народного протеста, сам едва
не принял участие в явлении, которое, как казалось,
было знаком свыше (196 г. н. э,):
«Наше волнение усугубило еще и внезапное появ­
ление в северной части неба ночью такого большого
огня, что кто-то предположил, что горит весь город,
а другие — что горит само небо. Но вот чему я уди­
вился более всего: прекрасный дождь, напоминающий
серебро, выпал с чистого неба на форум Августа. Я
действительно не видел, как этот дождь шел, но уви­
дел его после того, как он выпал, и им я посеребрил
несколько бронзовых монет; они сохраняли такой вне­
шний вид в течение трех дней, а на четвертый день
все вещество, нанесенное на них, исчезло».
Таким образом, Дион боялся, что будет еще больше
бедствий и что гражданская война не окончена, и, как
и все, кто рассказывал такие истории, он мог сказать,
что события показали его абсолютную правоту.
Это было также время, когда было много пророков, и
их число увеличивалось, и у каждого из них были свои
приверженцы-фанатики. «Возлюбленные братья, — пре­
дупреждает первое общее апостольское послание от
Иоанна, — верьте не в каждого духа, но убедитесь в том,
что этот дух является духом Господа: ибо много фальши­
вых пророков ходит по этому свету».
Это было написано в Малой Азии, где незадолго до
этого появились христианские «пророки» Квадрат и Аммиан и где после этого в Ардабау в Мизийской Фригии
возникло новое пророческое движение, которое превра­
тилось в аскетическую, экстремистско-христианскую
ересь монтанистов. Но существовали также и бесчислен­
ные языческие пророки, в особенности на том же полу­
острове. Одним из самых колоритных и влиятельных из
204

В ЕРО В А Н И Я

них был Александр из Абонутейка, который, к великому
отвращению Луциана, излагал предсказания, сопровож­
дая их мистическими пантомимами; это сильно привле­
кало женщин и помогало обрести сторонников среди
членов ведущих школ философии, как и приверженцев
из числа знатных римлян. Александр предупреждал «всех
атеистов, христиан и эпикурейцев» (эпикурейцы скепти­
чески относились к такого рода выдумкам), чтобы они дер­
жались подальше от его обрядов. Его собственным боже­
ством была змея, которую он называл Гликон и которую
он объявил воплощением Эскулапа, бога лечения, эту
змею изображали даже на монетах города Абонутейка.
У таких людей предсказание будущего было панаце­
ей, которая позволяла их последователям держать собы­
тия под контролем и избавляться от ужасной ноши —
Судьбы, или Фортуны, которая, казалось, давит на чело­
вечество. Но миллионы жителей Римской империи всех
уровней культурного развития — от низшего до высше­
го, включая (что является парадоксом) и огромное коли­
чество людей, глубоко верящих в астрологию, пытались
также оказать свое влияние на Судьбу, или Фортуну,
с помощью более примитивных средств магии. Магия
встречается всегда, во все времена. Это — искусство вли­
яния на естественный ход событий с помощью оккульт­
ных процедур с использованием принуждения; так, воз­
звание к Луне гласит: «Ты должна это сделать, нравится
тебе это или нет». Такого элемента принуждения нет в
религии, которая старается снискать расположение богов
средствами убеждения, такими, как молитва и жертвы.
Тем не менее государственная религия Древнего Рима
все еще содержала в себе бесчисленные пережитки древ­
них магических обрядов. Такие обряды, и в Древнем
мире, и где бы то ни было еще, могут условно быть раз­
делены на две категории: 1) «гипнотические», или «гоме­
опатические», например, когда кому-то причиняют вред,
изготовив его изображение и проткнув его гвоздями;
2) «контагиозные» (заражающие. — Пер.) — когда чело- ^
веку доставляют страдания, предав огню что-то принадле­
жавшее ему — возможно, пучок волос или предмет одеж­
205

I
ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р Е В Н Е ГО РИМА

ды. Добиться чего-либо таким способом казалось труд­
ным для тех, кто верил в астрологию, так как было по­
нятно, что умилостивить звезды таким образом нельзя,
а если боги были над звездами (или отождествлялись с
ними), они также оставались недостижимыми. Тем не
менее к магии, возможно, все еще прибегали для того,
чтобы воздействовать на нечто меньшее, чем Бог, но тем
не менее могущественное — на «демонов», которые яко­
бы обитают ниже того уровня, где находятся звезды. Хотя
эти обряды не проповедуют даже того ложного рациона­
лизма, который есть в астрологии, основными принци­
пами магии восхищался сэр Джеймс Фрейзер. Магия
казалась ему «сводной сестрой науки» и даже матерью
свободы, так как магические эксперименты, по крайней
мере, дают ощущение причины и следствия, всеобщей
гармонии, стремления к свободе, которое проявляется в
том, что человек идет кратчайшим путем к тому, чтобы
получить желаемое.
Однако то влияние, которое магия оказывала на на­
роды Римской империи, представляет неприглядную кар­
тину обманутого и охваченного страхом мира, в котором
всевозможные маги находили бесчисленное количество
клиентов. О чудесных силах Пифагора (VI в. до н. э.) пом­
нили и рассказывали, и уже в 200 году до н. э. количество
работ, содержавшихся в библиотеке Александрии, чье ав­
торство приписывали самому знаменитому из персидс­
ких магов, Зороастру, достигло 2 млн стихов. Поскольку
магия слилась с размышлениями александрийских фило­
софов, последующие века породили множество закли­
наний, придуманных для того, чтобы душа обращалась к
каждой из семи планет по очереди во время того, как она
проделывала свой опасный путь мимо всех планет к ее
последнему пристанищу. Бронзовая рука (фото 12в)
изображает всемогущего Бога, а символы, выгравирован­
ные на ее поверхности, магическим образом гарантиру­
ют всем верующим его милость и защиту. О необычных
традициях черной магии рассказано в шестой книге «Эне­
иды» Вергилия, которая описывает путешествие Энея в
потусторонний мир: через озеро Аверн, около пещеры в
206

В ЕР О В А Н И Я

Кумах (теперь обнаружена), где сопровождавшая его
Сивилла пророчествовала в магическом трансе и откуда
греческое влияние впервые пришло в Рим. На земном
уровне соответствующим образом подобранные предме­
ты противостояли силе дурного глаза, которой, как пред­
полагалось, обладала Медея (фото 126). Также образо­
вались целые школы «божественного и священного ис­
кусства» алхимии, которая, основываясь на убеждении в
том, что материальные предметы имеют духовную осно­
ву, добивалась того, чтобы превращать вещество, из ко­
торого состоит эта основа, в серебро или золото. У пред­
полагаемых авторов священных книг этого искусства гре­
ческие, египетские, иудейские и персидские имена.
Греческие магические папирусы II и III веков н. э. (их
было еще больше в двух последующих столетиях) пред­
ставляли собой главным образом собрание способов до­
стичь практических целей — как преуспеть в любви, вы­
лечить болезнь и (больше всего) причинить вред врагам.
Магические способности приписывали вождю рабов
Эуну, Аполлонию из Тианы, Симону «Магу» из Самарии
и многим другим. Из соображений секретности и обще­
ственной безопасности римские власти всегда решитель­
но боролись против того вреда, который причиняли ме­
тоды магии, а также против нового роста авторитета ма­
гии. Но когда племянник и приемный сын Тиберия Германик умер в 19 году н. э. в Сирии от болезни (которая,
как он считал, была вызвана отравлением), как пишет
Тацит, «обследование пола и стен его спальни выявило
остатки человеческих тел, заклинания, проклятия, свин­
цовые таблички с написанным на них именем больного,
обугленные и кровавые останки, а также другие пагубные
предметы, которые, как предполагается, вверяют души
силам могилы».
Проклятие известно как эллинистическая и римская
литературная форма; жуткий пример его мы находим
у Овидия. Но проклятие было чем-то гораздо большим,
чем литературная форма. Сохранившаяся магическая
табличка середины I века до н. э. была выполнена на
тонком листе свинца (обмотанном вокруг гвоздя) про­
207

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р ЕВ Н Е ГО РИМ А

фессиональным магом; это — написанное в деталях
проклятие, направленное против некоего Плотия и ад­
ресованное Прозерпине Спасительнице (Сальвии), бо­
гине потустороннего мира:
«О супруга Плутона, добрая и прекрасная Прозер­
пина (если только мне не следует называть тебя Спа­
сительницей), заклинаю тебя, отними у Плотия его здо­
ровье, тело, цвет лица, силу, способности. Отправь его
Плутону, своему мужу. Он не сможет своими средства­
ми противостоять этому. Пусть этого человека мучает че­
тырехдневная, трехдневная или ежедневная лихорадка
(малярия). Пусть она борется и борется с ним, бесконеч­
но истощает и обессиливает его, пока она не отнимет у
него жизнь... Я даю тебе голову Плотия, раба Авонии.
О Прозерпина Сальвия, я даю тебе голову Плотия, раба
Авонии. О Прозерпина Сальвия, я даю тебе лоб Плотия,
Прозерпина Сальвия, я даю тебе брови Плотия, Прозер­
пина Сальвия, я даю тебе веки Плотия. Прозерпина
Сальвия, я даю тебе ноздри, губы, уши, нос Плотия и его
язык и зубы, чтобы Плотий не смог сказать, что причи­
няет ему боль; его шею, плечи, руки, пальцы, чтобы он
совсем не мог помочь себе; его грудь, печень, сердце, лег­
кие, чтобы он не мог спать; его лопатки, чтобы он не мог
хорошо спать; его священную часть, чтобы он не мог вы­
пускать жидкость; его ягодицы, задний проход, бедра,
колени, ноги, голени, ступни, лодыжки, подошвы, паль­
цы ноги, ногти, чтобы он не мог стоять самостоятельно».
У магии были противники — ее называли «противо­
естественной», а Луциан сильно потешался над ней.
Возможно, более распространенным было мнение, что
практикующие маги могут быть самозванцами, но что
сама концепция не является ошибочной. Колеблясь,
как и астрология, между разумом и верой, чтобы най­
ти сторонников ее концепции всеобщей гармонии,
магия привлекала к себе писателей, большинство ко­
торых были легковерными или по меньшей мере ко­
леблющимися. Одного из величайших писателей, рома­
ниста II века н. э. Апулея, уроженца Северной Африки,
вызвали в суд по обвинению в колдовстве. Он защища­
208

В ЕР О В А Н И Я

ет себя в блестящей речи, «Апологии», но позже св.
Августин не был абсолютно уверен в том, что обвине­
ние было несправедливым.
Глава 6
РЕЛИГИЯ

Власти Рима всегда осознавали, что, как говорил по­
левой маршал лорд Монтгомери, «когда вы командуе­
те очень многими людьми... вы понимаете, что эмоции,
бурлящие в них, очень сильны». Делая из этого соответ­
ствующие выводы, власти Рима не часто оказывались не
способны перевести эмоции своих подданных в русло
патриотизма. В Риме и Италии в целом верноподданни­
ческие mystique (таинственные чувства), развитию кото­
рых благоприятствовали всеми доступными государству
и обществу средствами, были очень сильны; ими пропи­
тана вся латинская литература.
В частности, патриотизм и государственная религия
неотделимы друг от друга. Хотя итальянцы, как и дру­
гие народы империи, для того чтобы удовлетворить са­
мые сокровенные религиозные чувства, обращались к
экзотическим культам, которые были менее форма­
лизованы и «стерильны», чем античные итальянские
культы, было бы ошибкой недооценивать влияние (в
эпоху как республики, так и принципата) официальной
религии Рима, движущей чувством патриотизма — од­
ним из самых сильных чувств итальянцев. Чарующее
могущество небесного бога Юпитера, Юноны и Ми­
нервы в Капитолийском храме, а также Весты — боги­
ни домашнего очага, Януса — бога ворот и дверей — и
всех остальных богов, а также заботу, которую власти
Рима проявляли по отношению к своим ритуалам и хра­
мам, ярко выразил приехавший из Греции в Рим во
II веке до н. э. проницательный историк Полибий:
«Качество, которое явно ставит Римское государство
выше всех остальных, — это, по-моему, сущность ре­
лигиозных убеждений римлян. Я считаю, что Римское
209

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р ЕВ Н Е ГО РИМА

государство является сплоченным именно за счет того,
что у других народов считается достойным упреков, —
я имею в виду безотчетное суеверие. Все, что связано
с ним, облекается в такие пышные формы и являет­
ся настолько неотъемлемой частью общественной и ча­
стной жизни римлян, что ничто не может искоренить
это, и это многих удивляет. Я, по крайней мере, пола­
гаю, что эта политика проводится ради простых людей.
Эта политика, возможно, не являлась бы необходимой,
если бы можно было построить государство, состоящее
из мудрых людей. Но поскольку любая толпа непосто­
янна, преисполнена безудержных желаний, подсозна­
тельных страстей и неистовой ярости, толпу необхо­
димо держать в руках с помощью невидимых страхов
и пышных зрелищ. Поэтому я полагаю, что не наши
предки действовали опрометчиво и необдуманно, на­
саждая в народе понятия, связанные с богами и веро­
ваниями, а современные люди являются опрометчивы­
ми и безрассудными, когда они отказываются от этих
верований».
Такой расчетливый, политический подход к рели­
гии не был чем-то новым. Платон говорил о своем иде­
альном государстве: «Если вообще у кого бы то ни было
есть право лгать, то это должны быть правители государ­
ства, и им, когда они имеют дело с врагами или с их соб­
ственными гражданами, разрешается говорить неправду
для блага государства». В своих «Законах» он продолжа­
ет детально описывать религиозные убеждения, которые
правительство должно разрабатывать и навязывать обще­
ству во благо государства. В том же духе Критий, один из
родственников Платона, так же как и он ненавидевший
демократию, пишет в пьесе, что «какие-то дальновидные
и здравомыслящие люди» в древности изобрели божество
для того, чтобы «перед ним трепетали смертные», и что
«должно быть что-то, чего боятся злые люди, даже если
они делают, говорят что-то или думают о чем-то тайно».
Ненамного позже Исократ вновь утверждал, что египет­
ский законодатель в области религии Бусирис приказал
поклоняться божествам-животным, так как «он считал
210

В ЕР О В А Н И Я

необходимым приучать толпу к подчинению любым при- /
казам, которые исходят от их начальников».
Продолжатель этой традиции Полибий иногда внут­
ренне противоречил сам себе — он был то правдоис­
кателем, то сторонником придуманной государством
религии. Таким образом, когда он высказывает свое
мнение о якобы произошедшем чуде, его скептицизм
смягчается терминами, которые отличались от терми­
нов, позже употребленных Тацитом:
«Повсеместно на страницах моей «Истории» я возра­
жаю такого рода утверждениям историков, и они посто­
янно тревожат меня... Я допускаю, что историков мож­
но простить за то, что они рассказывают о таких чудесах,
в тех случаях, когда они стараются сохранить почтение
черни к богам; все, что выходит за рамки этого, являет­
ся непростительным. Может быть, в каждом конкретном
случае непросто установить эту границу, однако это не
невозможно. Мы должны простить немного невежества
или незначительную фальсификацию, но то, что выходит
за эти пределы, по-моему, должно быть забраковано.
Деятель следующего поколения, сведущий в законах
жрец Квинт Муций Сцевола, размышляя в том же клю­
че, положительно отзывался о тезисе стоиков о суще­
ствовании трех видов религиозного учения: учение, вос­
петое поэтами; учение, выдуманное философами; уче­
ние, которое проповедуют влиятельные государствен­
ные люди. Эрудированный ученый эпохи поздней рес­
публики Варрон, который цитирует эту точку зрения и
соглашается с ней, утверждает, что религия философов
единственная из всех может претендовать на то, чтобы
считаться истинной, но, что касается религии, пропо­
ведуемой чиновниками, он согласен со Сцеволой, что
«обман народа в вопросах религии является целесооб- м
разным». Цицерон высказывал очень похожее мнение.
Например, хотя он и не верит в предсказания, он одоб­
рительно о них отзывается, так как считает, что жре­
ческое сословие прорицателей, которые профессио­
211

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р ЕВ Н ЕГО РИМ А

нально занимались предсказанием будущего, выполня­
ло политическую функцию. В своей работе, название
которой было заимствовано у Платона, — «Законы» —
Цицерон откровенно излагает платоновскую схему, ви­
доизмененную под влиянием стоиков. Она гласила, что
функцией религии является управление людьми: они
должны подчиняться власти жрецов, избранных из чис­
ла самых влиятельных родов, так как «постоянная по­
требность народа в наставлении и авторитет аристо­
кратии сплачивают государство».
Эти мыслители эпохи поздней республики — Поли­
бий, Сцевола, Варрон и Цицерон — подчеркивают воз­
действие этого патриотически-религиозного вымысла на
простой народ. Но нужно принимать во внимание еще
один аспект. Ведь знатные римляне, как и средний класс
Италии в эпоху республики, сохраняли романтическую,
давнюю верность древним богам — приблизительно то,
что Сцевола называет «религией поэтов». «Молодой на­
следник трепетно поклонялся всему, чему его давние
предки сочли необходимым поклоняться». Так с горечью
говорил христианский поэт Пруденций, но до него такие
замечания инакомыслящих раздавались редко. Тем не
менее в I веке до н. э. свой протест заявил поэт Лукре­
ций, убежденный материалист, который считал, что вся
концепция религии, влекущей за собой неисчислимые
бедствия и страдания, является результатом неразбери­
хи в мыслях людей, которым недостает истинной ф и­
лософии природы. Лукреций восхваляет своего учителя
Эпикура, который четвертью тысячелетия ранее, «когда
жизнь человека, пресмыкаясь на глазах у всех, рухнула на
землю под тяжестью предрассудков, чей свирепый лик
грозно взирал на смертных с четырех четвертей неба...
был первым смертным, кто поднял глаза, демонстрируя
неповиновение, первым выпрямился и храбро встретил
испытание».
Но протест Эпикура прошел бесследно, а поколение,
сменившее поколение Лукреция, вряд ли этот вызов
услышало. Напротив, гениальные писатели времени
правления Августа восторгались и высоко ценили то, что
212

В ЕРО В А Н И Я

старая религия ассоциировалась с патриотизмом, и опи­
сывали это переплетение чувств непревзойденным, неза­
бываемым литературным языком. Романтическая, напи­
санная в духе шовинизма история Рима Ливия содержит
яркие мифы и легенды, которые связывают повествова­
ние с тысячами обычаев и обрядов античной религии.
Ливий откровенно оправдывает стиль своей работы:
«Я полагаю, что я полностью привожу легенды, кото­
рые относятся к периоду до основания города, и подроб­
но их рассматриваю не для того, чтобы их подтвердить
или опровергнуть: они являются скорее поэтическим вы­
мыслом, чем достоверными историческими фактами. Ког­
да речь идет о доисторической эпохе, допустимо смеши­
вать деяния людей и богов для того, чтобы истоки исто­
рии города производили большее впечатление; и если у
какой-то страны и есть право освящать ее происхожде­
ние, называя его «деянием Божьим», так это у Рима. Во­
енная слава римлян настолько велика, что, когда они го­
ворят, что их Отец, их Отец Основатель есть не кто иной,
как Марс, страны мира должны смиренно их терпеть, —
как терпят они и римское владычество.
Такой же была и религиозная основа и исходные
принципы прославления Италии — земли Сатурна —
в «Георгиках» Вергилия, а также написанной им пат­
риотической, романтической поэмы об основании
Рима «Энеиды». И Вергилий и Ливий в молодости
стали свидетелями волны страха, захлестнувшейнарод
Рима из-за того, что продолжение ужасной гражданс­
кой войны, казалось бы, доказало, что в отношениях
государства со сверхъестественными силами было чтото ненормально. Повсеместно верили в то, что про­
цветание Рима зависело от правильного исполнения
обрядов и содержания в порядке национальных свя­
тынь; а Август приложил много усилий и потратил
крупные суммы денег для того, чтобы показать на­
роду, что все, что раньше было неправильным, стало
правильным.
213

1
ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р ЕВ Н Е ГО РИМА

Цезарь вступил в пределы стен Рима в триумфальном
ш ествии,
Трижды победитель; он воздает благодарственный молебен
Богам И талии — триста храмов по всему городу.

Никто, кроме Августа, не использовал в такой сте­
пени традиционную римскую религию для того, чтобы
обеспечить признание своего режима. Благодаря этому
он снискал расположение многих людей в правящих
кругах Рима, а также принес чувство глубокого удов­
летворения массам необразованных людей, чьи религи­
озные чувства и предрассудки все чаще выливались в
демонстрации охваченных паникой граждан, причиной
которых были знамения и предсказания. Помимо вос­
становления древних храмов, Август воздвиг новые
великолепные здания, такие, как Палатинский храм,
посвященный его лучезарному покровителю Аполло­
ну. Кульминацией его религиозной деятельности поз­
же стало ослепительное празднество (во время кото­
рого исполняли гимн, написанный Горацием), посвя­
щенное юбилейным играм, которые проводились раз в
столетие и часто переносились на более поздний срок
(17 г. до н. э.). Это символизировало очищение Рима
от скверны прошлого и возвращение долгожданного зо­
лотого века мессий. Постепенно вводилось новшест­
во — правителя, помимо возложения на него функций
верховного жреца после смерти давно уже впавшего в
немилость его предшественника на этом посту Лепида
(12 г. до н. э.), самого стали все больше воспринимать
как божество. Существовало много признаков культа
правителя, основанного на благодарности и уважении
по отношению к всесильному, явно сотворенному бо­
гами человеку. Это было присуще поздней греческой
религии — единственной из всех мировых религий, в
соответствии с которой человек мог возвыситься до
звания бога. В обязанность итальянским корпорациям,
в том числе бывших рабов, вменялось содействие куль­
ту императора, но в столице Август так и не стал бо­
гом Римского государства (divus), пока не умер.
214

В ЕР О В А Н И Я

Его преемники использовали государственную рели­
гию таким же образом, и многие ее традиции поддер­
живались с помощью очень разнообразных, ходивших
в большом количестве монет империи (фото 5, 6). Дей­
ствительно, благоразумные люди оправдывали суще­
ствовавшее ранее различие между настоящей верой и
фиктивной религией, которая навязывалась народу ин­
тересами политики, которые необходимо было соблю­
дать. «Эти ритуалы, — говорит Сенека Младший, —
философ будет соблюдать, так как к тому обязывает за­
кон, а не потому, что они нравятся богам... мы долж­
ны поклоняться всему пантеону основных богов, кото­
рых собрали вместе в соответствии с современными
верованиями, не забывая при этом, что мы поклоняем­
ся им, чтобы подать пример, а не потому, что они су­
ществуют». Тем не менее официальная религия была
далека от того, чтобы потерять свое влияние из-за кон­
куренции с восточными культами. Она сохранила свою
власть, к ней взывал весь народ. В особенности предан­
ным сторонником этих обычаев был Антонин Пий. Его
приверженность к древним ценностям и патриотизм
напоминали убеждения Августа (возможно, представле­
ния Антонина Пия были более умозрительны и роман­
тичны). Даже столетие спустя, при Деции (фото 4в) и
при Валериане, во время кризисов традиционные куль­
ты вдохновляли массовые протесты против сепаратис­
тов и козлов отпущения, таких, как христиане; и спу­
стя много времени после того, как христианство стало
официальной религией в Риме, в столице были арис­
тократические группировки, ностальгически исповедо­
вавшие традиционное язычество, считая его стержнем
и исходной точкой власти в Риме.
Но государственная религия Рима, хотя в течение дол­
гого времени она успешно переводила чувства поддан­
ных в русло патриотизма, ничего не сделала или сделала
мало для того, чтобы утешать, искоренять тревогу и ску­
ку, которые сопровождались почти повсеместной верой
в безжалостную Судьбу или Случай, — она не могла за215

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р ЕВ Н ЕГО РИМА

полнить духовный вакуум. Поэтому мужчины и женщи­
ны, соблюдая внешние формы официальных культов и
посещая посвященные им церемонии, обращались к че­
му-то еще. Некоторые, как уже говорилось, стремились
избежать воли своей Судьбы, прислушиваясь к советам
астрологов или практикуя магию. Но многие уповали
(это было следствием мощного, инстинктивного проте­
ста человека против детерминизма) на страстную веру в
неких спасителей, которые наделили бы их силой и свя­
тостью для того, чтобы безропотно вынести жизнь на
земле. Кроме того, когда эта жизнь будет окончена, спа­
сители даруют своим избранным приверженцам счастли­
вую загробную жизнь, которая не будет подчиняться воле
Судьбы, будет выше нее. Повсеместно существовала но­
вая, отчаянная смиренность, уныние от духовного голо­
да, чувство безнадежного одиночества и крушения на­
дежд: поскольку в этом мире верить ни во что нельзя,
вместо этого надо слепо верить в потусторонний мир. По
мере развития принципата в Риме очень многие мужчи­
ны и женщины (и их становилось все больше) в римских
провинциях желали личного, индивидуального «спасе­
ния» — победы над злом и смертью в благословенном по­
тустороннем мире. Иисус родился в то время, когда по­
всеместно ждали прихода Спасителя, но еще в течение
следующих двух столетий христианство не стало миро­
вой религией; это были столетия, когда многие люди ве­
рили в языческих богов-спасителей. Это сопровождалось
волнующими, загадочными, иногда разнузданными дей­
ствами — мистериями (обрядами религиозных эзотери­
ческих обществ. — Пер.). Такие загадочные культы бы­
стро распространились в средиземноморском мире в
течение первых трех столетий нашей эры как на Западе,
так и на Востоке, откуда они и пришли.
Первостепенное значение имели их обещания, касав­
шиеся жизни после смерти. Началась эпоха, которая про­
должалась до XIX века, когда главные тревоги людей кач/ садись загробной жизни. Эти тревоги искоренялись пу­
тем все большего приобщения к Господу. Считалось, что
магия способна была изменить судьбу, но приобщение к
216

В ЕР О В А Н И Я

Богу вообще выводило человека из сферы воздействия
Судьбы; душа приобщившегося к Богу поднималась туда,
где ее не могли достать преисполненные ненависти звез­
ды; или же душа соединялась с ними и становилась рав­
ной им блуждающей звездой. Таким образом, она бы­
ла «спасена». Спасения можно было добиться, заключив
личный союз с Богом Спасителем, который, как зачас­
тую верили, сам умер, а затем воскрес. Приобщение к
Богу, ведущее к спасению, требовало значительного эмо­
ционального опыта, предполагавшего новое восприятие
святости и иногда — новых понятий о грехе. Ведь торже­
ственный, продолжительный процесс приобщения к Бо­
гу, со всеми сопутствующими ему обрядами очищения,
магическими ритуалами и обрядовыми трапезами, иско­
ренял человеческую низость посредством экстаза (душа
отделялась от тела и становилась чище), воодушевления
(Бог входил и поселялся внутри верующих) и страдания.
С помощью этих действий каждая религия, практиковав­
шая мистерии, успокаивала своих верующих и обещала
им бессмертие.
Каждая из этих религий претендовала также на то,
чтобы вобрать в себя, сделать своим достоянием все
остальные культы; этому способствовали философыстоики, которые в своем пантеоне объединили все
мифы. Поэтому культы-мистерии не являлись несовме­
стимыми с другими культами, и верующие в них люди
могли принадлежать к нескольким религиям в одно и
то же время. «В Греции, — пишет писатель Апулей, —
я принимал участие в очень многих обрядах. Я береж­
но храню некоторые относящиеся к ним символы и за­
писи, которые давали мне священнослужители... Стре­
мясь к истине и служа богам, я познавал секту за сек­
той, бесчисленное множество обрядов». II век н. э,, когда
это было написано, был веком наивысшего развития
происходившего в течение трех столетий явления, в ре­
зультате которого народы мира Средиземноморья ста­
новились все более набожными. Верноподданнической
государственной религии Рима было недостаточно, а
олимпийские боги, которым поклонялись в соответ­
217

1
ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р ЕВ Н Е ГО РИМА

ствии с итальянскими традициями, действительно ка­
зались старыми и поблекшими; они не были готовы
помочь как мистические спасители; они пали вместе с
падением древних городов-государств и были убиты фи­
лософами. Но проповедовавшаяся философами стезя
интеллекта могла принести удовлетворение.лишь не­
значительному меньшинству, поскольку в те времена
верования поглотили разум. Знание (gnosis), к которо­
му тогда стремились (тех, кто стремился к знаниям,
называли «гностиками»), должно быть получено не с
помощью философии, а посредством божественного
откровения. Лишь оно могло открыть секрет, с помо­
щью которого можно было победить звезды.
Признание этого божественного откровения было
чем-то большим, чем просто чувства верующих. Откро­
вение могло называться Знанием — считалось, что выс­
шие истины религии и спасения можно познать «разу­
мом» и преподнести соответствующим образом. Тем не
менее этот «разум» был убийственным для классическо­
го рационализма, поскольку религиозные истины откры­
вались в результате «озарения», выявлялись мистическим
образом, что полностью зависело от Бога. Это озаре­
ние открывал для себя «божественный посредник» (ме­
диум), Спаситель или помазанник Божий, который сам
«познал» Бога и иногда считался Его сыном; кроме того,
он мог быть человеком-медиумом, как, например, Си­
мон Маг в Самарии, которого критиковал Петр. У рас­
пространителей такого рода «знаний» имелось бесчис­
ленное множество священных книг, в которых находили
отражение все малейшие различия между местными ве­
рованиями и греческой философией, аскетизмом и рас­
путством, самовозвеличиванием и самоуничижением.
Иногда эти «знания» перекликаются с разными вер­
сиями греческого идеалистического монотеизма, но в
особенности мировоззрению гностиков был свойственен
древний восточный дуализм Добра и Зла. Поскольку
проблема Зла (существование которого было разрешено
Создателем, олицетворением Добра) казалась неразре­
шимой и поскольку душа стремилась избежать Зла это­
218

В ЕР О В А Н И Я

го мира, была подготовлена почва для крупных рели­
гиозных течений (таких, как манихейство), основан­
ных на сосуществовании сил Добра и Зла. Одно очень
известное, пестрое собрание священных книг известно
под именем Гермес Трисмегист («трижды величайший»),
что является неточным переводом имени египетского бо­
га Тот Величайший. Эти сочинения, написанные в Егип­
те людьми, владевшими греческим языком (по всей ви­
димости, не составлявшими религиозную организацию),
относились к Тоту, так как считалось, что египетская
мудрость, а также преклонение перед древностью этой
страны могли лучшим образом обеспечить «знания», ко­
торые являлись ключом к загробной жизни.
Существовало влечение к абсолютной зависимости от
такого рода «знаний». Это было время, когда материа­
лизм, стяжательство, невоспитанность, зачастую полное
пренебрежение общепринятыми канонами морали соче­
тались с искренними религиозными убеждениями и по­
ступками, а также с постоянными умозрительными рас­
суждениями о невидимом загробном мире. Иногда бы­
товало также убеждение, что должным образом прожи­
тая (или прожитая по религиозным убеждениям) жизнь
на земле может повлиять благоприятным образом на по­
ложение души в загробном мире. В ту эпоху, когда зна­
чительно увеличилось число образованных людей и че­
ловека научили блюсти свои интересы, не забывать о
себе, он стал искать что-то новое, экзотическое в пикан­
тных мифах и волнующих языческих обрядах, что удов­
летворило бы его глубокое любопытство к сверхъесте­
ственным силам. Он желал веры, которая успокоила бы
его и обеспечила бы ему новые, возвышенные, подаю­
щие надежды отношения с силами, правившими миром;
которая, что важнее всего, подтвердила бы его укореняв­
шееся убеждение в том, что страх перед Смертью-Похитительницей (фото 11а) и ее власть можно преодолеть, и,
следовательно, у жизни, так или иначе, есть смысл. Те­
перь широко распространенные оптимистические на­
строения насчет того, что будет после смерти, вытес­
нили убеждения стоиков о том, что смерть является
219

1
ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р ЕВ Н Е ГО РИМ А

долгожданным возвращением к неодушевленным силам
и поглощением ими, а также пессимистические, бесцвет­
ные представления древних римлян или греков, которые
вдохновили Вергилия на описание лениво перелетающих
с места на место душ мертвых людей, которые не полу­
чили бессмертия:
Их много, как листьев, которые падают в лесу
В первые осенние морозы , или как птиц, которые далеко в
открытом море
Летят к земле в кочующих стаях, когда холодное время года
Гонит их за моря в поисках теплого климата.

Время таких представлений ушло, потому что лю ­
ди чувствовали, что нечто такое независимое, сложное и
таинственное, чем является человеческая личность, не
может быть чем-то временным, неустойчивым; поэтому
во II веке н. э. повсеместно отказывались от кремации
умерших в пользу погребения, что казалось более почти­
тельным по отношению к земной оболочке души.
На протяжении столетий постоянно растущей эк­
зальтации — столетий, когда Римская империя находи­
лась в своем зените, — эмоциональные религии-мис­
терии удовлетворяли этим потребностям, а также спо­
собствовали сплочению страны, развитию общинного
духа, что не было бы столь эффективно при использо­
вании иных средств.
Основанные на эмоциях, возникшие под влиянием
Востока догреческие культы не являлись чем-то новым
в самой греческой цивилизации. Безумные, погружен­
ные в состояние транса прорицатели и прорицательни­
цы, похожие на персонажей Вергилия Сибилл и на ша­
манов современной Сибири, жили среди древних греков.
Для удовлетворения своих религиозных потребностей гре­
кам было нужно лишь гармоничное, безмятежное спо­
койствие, воспетое во фризах Аттики, а также не подда­
ющийся осознанию разумом экстаз мистерий. Догматы
орфиков с давних времен касались потустороннего мира
и загробной жизни; и с самых древних времен в Элевси220

В ЕР О В А Н И Я

не (с VII века до н. э. владение Афин) ежегодно прово­
дился сложный, закрытый праздничный обряд в честь
богини земли Деметры, которую позже римляне ассоци­
ировали со своей Церерой. Секрет этих обрядов береж­
но хранился, но, возможно, это было нечто вроде мирак­
ля, культовой драмы, разыгрывающей священную
свадьбу богини плодородия девы Персефоны (римской
Прозерпины) и Плутона, бога подземного царства. Буду­
чи первоначально действом, связанным с повторяющим­
ся циклом природы (целью этого действа было вызвать
плодородие и рост зерна), этот мистический ритуал, ко­
торый сопровождался «освящением» ячменного отвара,
смешанного с мятой, стал приобретать новое значение:
участие в нем гарантировало благосклонность богов,
управлявших подземным царством, — другими словами,
счастливую загробную жизнь.
Из двух классов верующих более высоким был класс
Смотрителей; они смотрели на собрание священных
предметов, которые несли во время шествия из Афин в
Элевсин. Во время этого шествия его участники взыва­
ли к богу Бахусу (в Греции почитаем как бог Дионис).
Странствующие поклонники этого агрессивного, безум­
ного культового обряда принесли его из Фракии. В VI ве­
ке до н. э. эти оргии иногда угрожали подорвать струк­
туру общества. Греки, жившие в классическую эпоху,
упорядочили их, сделав их частью официальных верова­
ний. Крайне беспокойный характер этих оргий виден в
пьесе Еврипида «Вакханки». Вскоре сам культ Диониса
стал лишь внешней стороной мистерий. В огромных цар­
ствах наследников Александра мистерии обрели широ­
кую популярность — Дионис стал особенным богом в эту
эпоху македонских и греческих завоеваний на Ближнем
Востоке. В 186 году до н. э. заимствование Римом нео­
бузданных обрядов, посвященных этому богу, которо­
го отождествляли с итальянским Бахусом, или Либером,
встревожило сенат, члены которого испугались угрозы
общественному порядку и приняли репрессивные меры.
Но затем эти обряды наводнили мир Древнего Рима; ко
времени правления Цезаря они превратились в уважае­
221

ЦИВИЛИЗАЦИЯ А Р Е В Н Е Г О РИМА

мую религию — мистерию. О ее огромной популярнос­
ти в первые два столетия новой эры свидетельствуют
многочисленные произведения искусства. «Весь этот
маленький Олимп, находящийся за пределами большо­
го», который оказал влияние на искусство эпохи Возрож­
дения и более позднего времени (фото 136), придав ему
дух свободомыслия, и на котором акцентировал свое
внимание сэр Кеннет Кларк, представлял собой изобра­
жения Диониса-Бахуса и его спутниц менад в безумном,
исступленном неистовстве (фото 13в), когда они бес­
цельно скитаются по изобилующим пещерами дубовым
и сосновым лесам, где встречаются поросли плюща, и
взбираются на непроходимые лесистые горные вершины.
Этот сюжет символизирует нечто иррациональное, жи­
вотное в человеческой природе, одержимую прямоли­
нейность, уход от реального мира, к чему и стремились
последователи этой религии.
Утверждалось, что во время этих обрядов верующий
сам «становится Бахусом». Мистерии, посвященные Д и­
онису, хранились в тайне, но с I века до н. э. изображе­
ние этих зловещих, мучительных для человека обря­
дов, которые переплетаются с мифическими сюжетами,
встречаются в настенной росписи на вилле Итем в Пом­
пеях. С левой стороны видна демоническая фигура жен­
щины в высоких ботинках, с мощными темными крыль­
ями (фото 14а). Ведется много споров о том, как можно
истолковать весь этот яркий сюжет, но, по-видимому,
женщина эта символизирует Наказание (Poine) — нака­
зание, которое ожидает в загробной жизни всех неверу­
ющих. Одна из неверующих, девушка, съежилась на ко­
ленях еще одной женщины (фото 146), напуганная и,
возможно, повергнутая в ужас жезлом, который под­
нимает крылатая фигура. Такого рода зловещие сюжеты
вносили в культовые обряды нечто, заставлявшее дро­
жать от страха. И наоборот, они же придавали надежды
на блаженство спасения, что в этом сюжете символизи­
руется фигурой, которую можно увидеть справа, — ф и­
гурой кружащейся танцовщицы, повернувшейся спиной
к нам, стоящей на цыпочках. Это был один из вариантов
222

В ЕР О В А Н И Я

традиционного изображения менады, которое впервые
встречается в творчестве скульптора Скопаса в IV веке до
н. э. Менада — это служительница бога, и своим разнуз­
данным танцем она, возможно, производит очищение по­
вергнутой в ужас девушки.
Бахус наказывает неверующих, но он награждает
своих последователей. Тема воздаяния должного веру­
ющим достигает своего расцвета в изобразительном
искусстве, когда, начиная со II века н. э., тела умер­
ших, которых больше не сжигали, стали хоронить в
искусно выгравированных саркофагах. Эти саркофаги
еще будут упомянуты, когда речь пойдет о христиан­
стве; но сначала мы говорим о них в связи с древни­
ми языческими мифами, которым придавалось новое
аллегорическое значение: мы видим то, что уготовано
душе в загробном мире или среди звездных сфер, а
также злоключения и страдания души в процессе того,
как она подвергается очищению, которое ведет к пол­
ному ее освобождению. Общества верующих в Бахуса
особое внимание уделяли похоронным обрядам; кро­
ме того, очень распространенной темой гравировки на
саркофагах были рассказы об этом боге.
Например, Дионис и толпа его менад и сатиров (по­
хожих на неистовствующих почитателей его культа, ко­
торых встречали некоторые путешественники в Малой
Азии) запечатлены в тот момент, когда они обнаружива­
ют спящую Ариадну на острове Наксос, где Тесей поки­
нул ее. Она проснется и выйдет замуж за Диониса, как и
душа верующего воспрянет от сна смерти и станет жить,
воссоединившись с богом. На других саркофагах Ариад­
на изображена едущей в колеснице возле своего мужабога, когда он возвращается в Европу после победонос­
ных военных кампаний в Эфиопии и Индии (фото 156,
16а). Его возвращение символизирует ежегодное возвра­
щение плодородия, а его союз с Ариадной напоминает
о том, как душа верующего, спасшаяся от Аида, будет
праздновать с ее провожатым вечный триумф блаженных
и бесконечно пировать. Тому человеку, для которого из­
готовлялся этот саркофаг, этот мифологический, мисти­
223

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р ЕВ Н Е ГО РИМ А

чески й брачный союз гарантировал не только приятную
вечную жизнь, но и даже, возможно, счастливое воссое­
динение с женой или мужем в потустороннем мире. Вы­
сокое положение Ариадны имело еще большую значи­
мость, поскольку женщины — преемницы свиты менад
занимали особое место в культе Диониса. Эта религия, в
отличие от олимпийских или римских верований, взыва­
ла к женщинам, к их чувствам. Одним из главных сим­
волов этой религии, ассоциировавшимся с веялкой, на­
полненной плодами, был фаллос. Однако, несмотря на
эту особенность, еще одной специфической характерной
чертой этого культа было то, что главную роль в его об­
рядах играли дети. В произведениях искусства часто изо­
бражалось рождение и детство самого Диониса, который
зачастую представал в виде новорожденного младенца, за
которым присматривали нимфы — как утверждают ми­
фы, устроители пирушек Бахуса, символизирующие бла­
готворные силы природы. В определенных обстоятель­
ствах мальчика или девочку могли даже посвятить в
тайны мистерий, и это являлось гарантом утешения ро­
дителей в том случае, если их ребенок умирал молодым,
что в период античности происходило очень часто.
Культ Диониса превратился в своего рода привилегию
высшего класса, так как, хотя появление саркофагов и
было связано с возникновением уважения к человечес­
ким останкам, роскошь саркофагов свидетельствовала
еще и об инстинктивном хвастовстве состоятельных лю­
дей. Стремление к религиозному экстазу постепенно ус­
тупало место желанию плотских утех, — загробная жизнь
часто изображалась просто в виде оргии, где особое вни­
мание уделялось винопитию, а иногда — сценам откро­
венно сексуального содержания. Столь сладострастная
картина приятной жизни в потустороннем мире очень
нравилась беспечным людям, которые хотели избежать
беспокойства. Но из-за своей материалистической аргу­
ментации эта религия не была способна по меньшей ме­
ре составить конкуренцию более глубоким, серьезным,
выдвигавшим большие требования к верующим обрядаммистериям, предусмотренным другими культами.
224

ВЕР О ВА Н И Я

Еще одним культом, вызывавшим эмоциональное
возбуждение и пользовавшимся большой популярнос­
тью, являлось почитание бога врачевания Асклепия.
Его культ (под именем Эскулапа) отправлялся так, как
на этом настаивала Сивилла (чьи якобы предсказания
хранились под контролем коллегии жрецов) в своих
«Оракулах». Культ в 293 году до н. э. был привезен в
Рим из греческого города Эпидавра и распространил­
ся по всему Западу, пользуясь особой популярностью
в армейских кругах, например в Дакии (Румынии) и
Испании. Однако странное свидетельство того, что
этому богу приписывали способность являться боль­
ным во сне и лечить их, мы нашли в Малой Азии.
Элий Аристид, известный философ II века н. э., ко­
торый прожил до семидесяти лет, но годами страдал
от истерического паралича и конвульсий, рассказывал
о том, как Эскулап во сне порекомендовал ему при­
нимать воздушные ванны (хотя дело было в середине
зимы), и как, к удивлению большой толпы зрителей,
это принесло чудесное исцеление. Аристид был са­
модовольным и эгоцентричным, и он верил в то, что
двое его родственников-детей умерли «у него в доме»
из-за вмешательства Эскулапа. Но есть что-то порази­
тельное и в то же время характерное для того време­
ни в том, что даже Марк Аврелий верил, что здоровье
зависит от богов, этот образованный, но очень впе­
чатлительный человек верил в свои сны и полностью
подчинялся режиму, который «предписывал» бог.
Один из папирусов (автор которого был знатоком
обрядов) гласит о том, как в те же священные часы сна,
который считался «таинством маленькой смерти», бог
врачевания Эскулап (которого в папирусе называют
именем его аналога Имоута М емфисского) явился,
окруженный исходящим от него сиянием, одному еги­
петскому писателю и его матери, излечил писателя от
лихорадки и вдохновил его на то, чтобы описать свое
видение и чудо (что было типичным в древности) и за­
тем начать активную миссионерскую деятельность от
имени бога: «Я отправился рассказывать о благодеяни­
8 М. Грант «Ц ивилизация
Д ревнего Рима»

225

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р Е В Н Е ГО РИМА

ях, которые он совершил для меня... Каждый язык в
Греции должен гласить о тебе, Владыка... Я буду рас­
сказывать о его чудесных явлениях и о великих благо­
деяниях, совершенных его властью».
Мы можем увидеть самого Эскулапа с его жезлом,
вокруг которого обвилась змея, с его спутником Телесфором, на монетах Каракаллы, который в течение
долгого времени безрезультатно пытался излечиться от
мучивших его нервных расстройств и физических не­
дугов, усердно поклоняясь Эскулапу и другим богам.
Двумя столетиями ранее свою несколько скептичес­
кую точку зрения записал архитектор-эксперт Витру­
вий, который считал, что божественные чудеса будут
оказывать большее воздействие, если алтари богов бу­
дут располагаться в безопасных для здоровья местах с
хорошим водоснабжением. «В этом случае боги (за
счет природных условий местности) будут пользовать­
ся более высокой репутацией и авторитетом».
Очевидной особенностью многих из этих культов
было то, что в них было задействовано профессиональ­
ное духовенство. Писатель Апулей рисует поразительную
картину: он описывает бродяжничающих, просящих по­
даяние, занимающихся самобичеванием евнухов — свя­
щеннослужителей культа «сирийской богини» плодоро­
дия Атаргаты, наполовину женщины, наполовину рыбы,
которую Эун, предводитель восстания рабов, провозгла­
сил своей покровительницей:
«На следующее утро жрецы-евнухи приготовились
идти на свое шествие. Все они были одеты в разноцвет­
ную одежду, выглядели они абсолютно отталкивающе,
лица их были разрисованы румянами, а глазницы разу­
крашены для того, чтобы подчеркнуть яркость их глаз.
Они были одеты в головные уборы, по форме напомина­
ющие митру, ризы цвета шафрана, шелковые саккосы,
кушаки и желтые ботинки. Некоторые из них щеголяли
белыми туниками с крестами неправильной формы, об­
разованными из прямых пурпурных полос. Они накину­
ли на богиню шелковую мантию и водрузили ее ко мне
на спину, начали играть в рог и размахивать огромными
226

В ЕР О В А Н И Я

мечами и булавами, прыгая при этом, как умалишенные.
Руки их были оголены до плеч. Пройдя через несколько
деревушек, мы подошли к большому деревенскому дому.
Подняв дикие вопли у ворот, они, как фанатики, ворва­
лись внутрь и вновь стали танцевать. Они так резко на­
клоняли головы вперед, что их длинные волосы падали
на лица, а затем вертели головой из стороны в сторону
настолько быстро, что волосы напоминали замкнутый
круг. Время от времени жрецы свирепо кусали себя. Во
время кульминации этого действа они резали руки ост­
рыми ножами, которые имелись у них. Один из них впал
в больший экстаз, чем остальные. Всеми легкими изда­
вая глубокие вздохи, как будто переполненный духом бо­
гини, он притворился, что совсем сошел с ума. (Это
странное заблуждение — думать, что божественный дух,
вместо того чтобы делать человеку добро, ослабляет или
спутывает его сознание; но, если вы прочитаете дальше,
вы увидите, что Провидение в дальнейшем вмешается и
накажет этих шарлатанов.) Он начал с того, что, лицеме­
ря, признал свою вину, крича тоном прорицателя, что в
каком-то смысле он преступил священные законы сво­
ей религии. Затем он обратился к собственным рукам с
просьбой наказать его должным образом и, схватив одну
из плетей, которые эти полулюди носят с собой, плеть с
несколькими хлыстами, сделанными из шерстяных шпа­
гатов, с привязанными к ним овечьими костями, задал
себе страшную порку. Земля была скользкой от крови,
которая сочилась из ножевых порезов и ран, причинен­
ных костями, привязанными к плеткам».
Под влиянием правящих классов в провинциях, кото­
рые использовали религию, чтобы произвести впечатле­
ние на народ или запугать его с тем, чтобы привести его
в повиновение, жрецы прибегали к помощи любых дра­
матических ритуалов. Например, они умели устраивать
«чудеса» в храмах, внушающие замешательство и трепет,
используя ловкие фокусы и научные достижения. Для
этого можно было воспользоваться опытами и исследо­
ваниями в области пневматики Стратона, ученика Теоф­
раста из Лампсака на Геллеспонте, жившего в начале
227

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р ЕВ Н ЕГО РИМА

III века до н. э., или Герона, уроженца Александрии, воз­
можно современника периода римского принципата.
Для того чтобы превращать воду в вино, использовался
принцип сифона; а когда прихожане входили в храм,
искусно сделанные системы гидравлических мехов за­
ставляли звучать фанфары или трубы либо зажигали огонь
в алтаре. Мощную силу горячего воздуха, полученного
при сжигании жертвенных животных, использовали для
того, чтобы открывать дверь алтаря и двигать вперед ста­
тую бога, с тем чтобы он мог поприветствовать своих
прихожан. Применялись многие усовершенствованные
световые эффекты, включая освещение статуй изнут­
ри, чтобы их глаза (в которых были просверлены дыры)
и короны излучали свет. Так или иначе, статуи Ареса
(Марса) и Афродиты (Венеры) оказались рядом друг с
другом, когда два божества вступили в брак; хотя ведут­
ся дискуссии о том, было ли это сделано с помощью маг­
нитов или же невидимых веревок. Историк Полибий не
только оправдывает «режиссированную» религию, но и
не хочет проявлять чрезмерный скептицизм, когда он
узнает о том, что некой статуи Артемиды (Дианы), хотя
она и стоит на открытом воздухе, никогда не касаются
снег или дождь.
Некоторые из этих религий обязывали выполнять
строгие нормы морали. С течением времени эта тен­
денция увеличивалась (частично из-за того, что необ­
ходимо было составлять конкуренцию христианам), но
уже в I веке до н. э. надпись, которая свидетельство­
вала о требованиях, предъявляемых верующим, была
обнаружена в частном храме матери-богини Агдисты в
Филадельфии в Лидии (Малая Азия):
«Пусть мужчины и женщины, рабы и свободные, при­
ходя в этот храм, клянутся всеми богами в том, что они
не будут преднамеренно вынашивать планы вероломно­
го обмана или убийства с помощью яда, направленные
против какого-либо мужчины или женщины; что они ни­
когда не будут ни знать, ни использовать вредоносных
заклинаний; что они никогда не будут прибегать к лю­
бовным заклинаниям, абортам, противозачаточным
228

В ЕР О ВА Н И Я

средствам, грабежу или убийству, советовать другим при­
бегать ко всему этому или как-то быть в этом замешан­
ным; что они не украдут ничего, но будут благожела­
тельны по отношению к этому дому, и, если какой-то че­
ловек совершает вышеупомянутые действия или наме­
ревается их совершить, они не будут хранить молчание,
а разоблачат этого человека и отомстят. У мужчины не
должно быть отношений с женой другого мужчины, будь
то свободная женщина или замужняя рабыня, или с маль­
чиком, или с девственницей, а также нельзя склонять к
этому других... Пусть те мужчины и женщины, кто совер­
шают вышеупомянутые деяния, не заходят в этот храм,
ибо в нем восседают на троне всемогущие боги, и они
видят эти преступления, и не потерпят тех, кто наруша­
ет их заповеди».
Агдиста, приверженцы которой должны были при­
держиваться этих этических предписаний, была мест­
ным вариантом великой богини-матери Кибелы. П о­
священные ей ритуалы были чужды морали. Черты,
характерные для культов того времени (разнуздан­
ность, эмоциональность), достигли в этих ритуалах
своего наивысшего развития. Кибела считалась в Ма­
лой Азии бессменной Матерью-Землей. Подобно тому
как Мать-Землю, богиню Крита в доэллинистическую
эпоху, сопровождали львы, Кибела путешествует в ко­
леснице, запряженной львами. Посвященные ей еже­
годные действа повествовали о смерти и воскресении
ее юного супруга, бога всего, что ежегодно рождается
и погибает. Поэт Лукреций воспевает этот культ (хотя
и с критическими комментариями):
«В земле есть запасы, за счет которых она питает
род человеческий, даруя ему огромные урожаи и цве­
тущие садовые деревья; из этих запасов берутся реки,
листва и сочные пастбища для диких животных в го­
рах... Поэтому именно это существо (Земля. — Пер.)
заслуживает чести именоваться Великой Матерью Бо­
гов, Матерью Животных и прародительницей челове­
ческого рода... Ее, окруженную пальмовыми ветвями,
сопровождает бой барабанов и бряцанье полых таре­
229

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р Е В Н Е ГО РИМА

лок; сиплые рожки издают пронзительные звуки, пре­
достерегая от чего-то, а флейта с дырочками вызывает
сердечный трепет своими фригийскими напевами. Впе­
реди нее несут оружие, символизирующее безумную
ярость, предназначенное для того, чтобы карать н е­
благодарные и нечестивые сердца толпы с помощью
ее вызывающей ужас божественности. Итак, когда ее
впервые приводят в какой-либо крупный город и она
безмолвно одаряет смертных своим бессловесным бла­
гословением, они устилают весь ее путь щедрыми да­
рами из золота и серебра и розами заслоняют от солн­
ца Мать и ее свиту. Затем группа вооруженных людей,
которых греки называют фригийскими куретами, со­
стязаются друг с другом и, хмельные от крови, пуска­
ются в ритмичные танцы, кивая головами, чтобы за­
ставить гребни своих шлемов трепетать».
По мере того как такого рода ритуалы продолжали
свое триумфальное, блестящее шествие в отчасти под­
польных храмах Малой Азии — в Пессинунте, двух хра­
мах Коман, Кастабале, — насилие и возбуждение достиг­
ли даже еще большего накала, чем в культе Диониса.
Влиятельный культ Кибелы был признан римским
культом уже в 204 году до н. э. Его зрелищная, обря­
довая сторона была самой масштабной и сложной для
понимания. Такими зрелищными обрядами не обладал
больше ни один культ в Древнем мире. Культ Кибелы
своим лихорадочным накалом возбуждения подавал на­
дежду на бессмертие. Семь постных дней были отме­
чены ослепительными шествиями, во время которых
несли свежесрубленную сосну, символизирующую
умершего Аттиса. Затем, после Дня рыданий наступал
День крови, когда жрецы били себя плетьми и терзали
себя, в то время как фанатики-новички сами себя кас­
трировали. Когда впоследствии истекал срок поста и
траура, провозглашалось: будьте в хорошем настрое­
нии, верующие, убедившись в том, что бог спасен: ибо
мы, по окончании наших лишений, также обретем спа­
сение! И это было сигналом к безудержному веселью.
В отличие от Диониса бог Аттис не одинок: он воссо­
230

В ЕР О ВА Н И Я

единяется с богиней земли. Хотя первоначально он
считался богом произрастания, который рождался и
умирал вместе с растениями, он предстает нам в виде
Звездного Пастуха, в головном уборе, расшитом звез­
дами. Таким образом, эта религия была тесно связана
с культом звезд, так как она являлась странной смесью
философии и изначального, древнего фольклора.
На рельефе из Ланувия (который, как ни странно, был
одним из центров традиционной римской религии) изо­
бражен торжественный, фантастический облик высшего
жреца Кибелы, или архигаллуса (фото 13а). Он занимал
гораздо более высокое социальное положение, чем ни­
щенствующие священники Кибелы, которые скитались,
одетые в лохмотья. Он предстает нам в полном обрядо­
вом одеянии — в венчике, украшенном медальонами, в
ожерелье в виде змеиной головы, серьгах, с длинными
шерстяными лентами и нарамником на груди в виде ма­
ленького алтаря с миниатюрным изображением Аттиса.
В правой руке он держит фрукты и гранатовые ветви, что
символизирует жизнь и воскресение из мертвых. Его ле­
вая рука держит фаллическую сосновую шишку — сим­
вол плодородия и воскресения из мертвых, которая рас­
положена в центре блюда, полного фруктов; эту святую
пищу верующие ели в сопровождении музыки, и это
символизировало их возрождение. На рельефе изображе­
ны также магические трещотка, барабан, флейты, тарел­
ки, а также плеть, предназначенная для самобичевания.
Несмотря на то что в период расцвета Римского госу­
дарства люди практиковали вызывающую головокруже­
ние «анестезию», которую несли с собой танцы, объе­
динявшие верующих с богом, государство проводило
политику сдерживания по отношению ко многим ино­
земным культам и, по крайней мере, постановило, что
высокопоставленные жрецы не должны быть евнухами.
Тем не менее, несмотря на запрещающие законы, люди
продолжали себя кастрировать во славу Кибелы. Об этой
особой форме человеческих жертвоприношений (кото­
рые сами по себе полностью не прекратились) повеству­
ют многие древние предания (например, хеттский эпос
231

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д РЕВ Н ЕГО РИМА

о Кумбарби, фрагменты которого нашли в Богазкёе в
центральной части Малой Азии). В античной греческой
мифологии также говорилось, что Крон кастрировал сво­
его отца Урана. Кровь Урана оплодотворила землю, а
семя его оплодотворило море. По всей видимости, эта
болезненная, жестокая и неизлечимая форма самопожер­
твования вызывала глубокий отклик чувств народов
Ближнего Востока и Средиземноморья. Одна из самых
удивительных страниц древней литературы (хотя эта те­
матика была известна поэтам эпохи эллинизма) — зна­
чительная по размеру поэма Катулла, вдохновенно рас­
сказывающая о кастрации Аттиса. Поэма уникальна сво­
ей ужасной тематикой, духом изнеможения и хаотичным
размером, который воссоздает ритм танцев верующих.
В этом ужасном с точки зрения современной психологии
произведении главный герой плывет через море с груп­
пой приближенных, намереваясь провести этот дикий
обряд на себе. Катулл повествует о том, как Аттис в яро­
сти бросился к склону горы Ида (где побывал сам К а­
тулл), после чего наступило изнеможение, сон, возрож­
дение и раскаяние, и об ужасной внезапной развязке.
Аттис, крича, как безумны й, убежал в чащу леса
А там стал навечно, на всю свою жизнь рабом.
О благочестивая, могущ ественная Мать,
О святая М ать Кибела,
О святая М ать, повелительница Д индима,
Сделай так, чтобы дом, в котором я живу,
Никогда не познал того безумия, которое ты можешь наслать.
Ввергни в безумие другого человека — сведи другого
человека с ума.

Богиня, по отношению к которой он испытывает не­
земную преданность, властвовала над Аттисом и потре­
бовала кровавого жертвоприношения для того, чтобы он
оставался только ее рабом навсегда. О тех, кто страдал
маниакально-депрессивным психозом и кем после деп­
рессии вновь овладевала мания, Катулл пишет в алле­
горической форме. Он пишет также о своей несчастной
любви к Клодии, которая «оставляла всех мужчин хро­
232

В ЕРО В А Н И Я

мыми». Она была потомком Клавдии, которая сопровож­
дала в Рим первую в городе статую Кибелы. Возможно,
как утверждает Гилберт Хайер, поэту также «не на что
было надеяться в будущем, кроме как на череду оргий,
безрадостных приступов безумного возбуждения и не­
удовлетворенных желаний, сменяющихся периодами
бессознательного состояния, похожего на смерть, и без­
надежного раскаяния». Такие чувства в отчаявшемся по­
эте мог вызывать внушающий ужас, завлекающий в свои
сети культ Кибелы.
Во II веке н. э. культ этот завоевал огромную популяр­
ность. Антонин Пий и его жена Фаустина Старшая, хотя
они и были уравновешенной и респектабельной четой,
были одними из самых преданных последователей этой
религии. Она распространилась по всей Африке и Гал­
лии, где местные власти, как и в Риме, приняли ее как
официальный культ. Очень важное место среди ритуа­
лов, посвященных Кибеле, особенно в Галлии, занимал
теперь вызывающий омерзение обряд, именуемый taurobolium — принесение в жертву быка и купание в крови.
Получив одобрение высшего жреца, верующий спускал­
ся в яму, выкопанную в земле, сверху которой клали ре­
шетку. Сверху, на решетке, резали быка (когда вместо
быка использовали барана, обряд назывался criobolium).
Кровь животного лилась вниз, на верующего, и попада­
ла на его обращенное вверх лицо и на язык. «Сквозь ты­
сячи щелей в дереве, — пишет христианский поэт Пруденций, — брызги крови стекали в яму». Тот, на кого они
попадали, стремился к тому, чтобы этот поток лился на
его голову, одежду и тело. Он отклонялся назад для того,
чтобы намочить свои щеки, уши, губы и ноздри. Он за­
ливал кровью глаза и охотно открывал рот и пил.
Письменные источники свидетельствуют о том, что
кровь, как считалось, имела действенную силу. Пона­
чалу этот обряд «совершали во имя империи». Но поз­
же стали утверждать, что верующий «получил новую
жизнь надвадцать лет», а еще позже — «получил но­
вую жизнь навечно». Этот обряд берет начало в глу­
бокой древности, в Малой Азии, где охотники ловили
233

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р ЕВ Н Е ГО РИМ А

диких быков и приносили их в жертву, убивая копья­
ми. В этом случае все достоинства быка, в особеннос­
ти сам принцип его жизни, должны были перейти к
тому, кто выпустил его кровь. Те, кто принимал учас­
тие в этой кровавой процедуре в Римской империи,
обычно (хотя и не всегда) являлись поборниками куль­
та Кибелы. Они должны были платить за самих быков,
следовательно, они были зажиточны. Во время этих це­
ремоний собирались огромные толпы людей, которые
благоговейно кланялись, когда текла кровь. Последний
известный нам taurobolium состоялся в IV веке н. э. на
том месте, где сейчас расположен Ватикан.
Огромное число людей во всей Римской империи
страстно верили в Кибелу. Но еще больше верили в
египетскую богиню Исиду. С I века до н. э. и до побе­
ды христианства четырьмя столетиями позже ее культ
являлся господствующей религией греко-римского ми­
ра, единственной языческой религией, которая, воз­
можно, могла стать мировой. Тем не менее ее прише­
ствие в Рим протекало исключительно бурно из-за то­
го, что римляне были подозрительны по отношению к
Египту с точки зрения морали и политики. Между 59-м
и 48 годами до н. э. храмы египетских богов в Риме
разрушались четыре раза, и до времени правления К а­
лигулы (38 г. н. э.) в столице не имелось храма Исиды, который бы уцелел. Посвященные ей процессии в
Риме проводились до 394 года.
В Египте все еще проводилось огромное количест­
во исконных древних ритуалов, и религиозные обря­
ды, приходившие оттуда, были подкреплены авторите­
том незапамятной древности. Мифы, рассказывающие
об Исиде, вобрали в себя значительную часть содержа­
ния этих религиозных обрядов и их авторитета, но по ме­
ре того, как ее культ становился всемирным, он приоб­
ретал присущие лишь ему характерные черты. Он впиты­
вал в себя общие, интернациональные идеи, однако при
этом они наслаивались на присущие только ему особен­
ности. Так, благодаря египетскому богу потустороннего
мира, Осирису, который, в соответствии с религиозны­
234

В ЕР О В А Н И Я

ми преданиями, сопутствовал Исиде, в культ были при­
внесены традиции управления людьми на земле, быто­
вавшие в давние времена, когда в жизни человека укоре­
нились цивилизованные порядки. Как и Аттис, Осирис
символизировал все, что рождалось и умирало в течение
года; а «Обнаружение Осириса» в середине ноября было
кульминацией самой волнующей церемонии, когда мож­
но было поддаться сильным эмоциям и безудержному
ликованию. Во время этих мистерий повергнутые в транс
верующие (чей облик уловили и передали скульпторы,
фото 15а) проходили через все стихии, наносили визит в
потусторонний мир и лицом к лицу встречались с бога­
ми, после чего в конце концов они получали торжествен­
ное одеяние.
Сокровенный обряд Исиды показан на фреске из Гер­
куланума (фото 15а). Во время основных религиозных
праздников, посвященных Исиде, проводились церемо­
нии, которые своим великолепием могли сравниться с
обрядами культа Кибелы, а по силе эмоций и драматич­
ности, может быть, превосходили их. Действительно, в
течение всего года (в беспрецедентных ранее масштабах,
особенно на Западе) каждый день, почти каждый час про­
водились детально разработанные обряды, культ Исиды
эффектно воздействовал непосредственно на зрительное
восприятие, а человеческий слух также не мог забыть об
Исиде, поскольку приверженцы культа пели на улицах
гимны и разыгрывали привлекающие внимание сцены
набожности и смирения. Тем не менее культ Исиды был
еще и религией безмолвных медитаций, созерцательно­
го обожания верующих при виде священного облика
Исиды, когда ее величественный образ несли во вре­
мя процессии. Она была одета в льняную мантию с на­
кидкой на груди, ее лицо было добрым и одухотворен­
ным, милостивым и «материнским». Ее культ даже в
большей степени, чем культ Диониса, был обращен не­
посредственно к женщинам и сильно воздействовал на
них: Исида являлась «славой женщин», она наделяла их
такой же силой, какой обладают мужчины. С младенцем
Гором (или Гарпократом) на руках она выглядела «все­
235

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р ЕВ Н Е ГО РИМ А

общей матерью», все понимающей женщиной. Исида бы­
ла также волшебницей, не имевшей себе равных по сте­
пени влияния, «богиней десяти тысяч имен», которая
«вобрала в себя всех остальных богов и богинь» и мо­
гла принимать любую форму. Казалось бы, ее культ не
противился ничем не сдерживаемому сексу (говорили,
что во время посвященных Исиде ритуалов встречались
любовники). Тем не менее тех, кто хотел противополож­
ного, культ Исиды все более настойчиво призывал к пу­
ританству.
Романтический ореол, окружавший эту религию, ви­
ден нам из тех данных, которые приводит писатель Апу­
лей, который, несмотря на все его легкомыслие, глубо­
ко верил в милостивую любовь Исиды. В своем романе
«Золотой осел» («Метаморфозы») он рассказывает, как
она во сне является Луцию, которого превратили в ос­
ла. Это видение предшествовало тому, что он вновь об­
рел человеческий облик. Однако нет никаких сомнений
в том, что здесь присутствуют личные переживания са­
мого Апулея, для которого самым большим счастьем бы­
ло лицезреть возлюбленную богиню:
«Я едва ли сомкнул глаза перед тем, как видение жен­
щины стало подниматься из сердца моря. Ее лицо бы­
ло таким красивым, что сами боги стали бы обожать его.
Сначала голова, затем весь сияющий силуэт возник и
стал возле меня, балансируя на волнах. Да, я попытаюсь
описать это необыкновенное видение. Хотя человеческая
речь скудна и возможности ее ограничены, может быть,
сама Богиня вдохновит меня и дарует мне поэтические
образы, необходимые для того, чтобы выразить неко­
торое отдаленное представление о том, что я видел. Ее
длинные густые волосы сужающимися к концу локона­
ми спадали на ее прелестную шею. Их венчал причудли­
вый венчик, в который были вплетены цветы всех видов.
Прямо над челом блестел круглый диск, похожий на зер­
кало или красочное лицо луны (и это подсказало мне,
кем была эта женщина). Змеи, вздымавшиеся из ее про­
бора как слева, так и справа, поддерживали диск. Возле
них вздымались колосья. Ее многоцветная мантия была
236

В ЕР О В А Н И Я

сделана из прекрасного льняного полотна. Часть ее свер­
кала белизной, еще одна часть была оранжево-желтой,
часть пылала красным цветом, а по всей кромке мантии
был прикреплен сплетенный из цветов и фруктов бор­
дюр, колыхавшийся на ветру. Но больше, чем все осталь­
ное, мое внимание привлекла и задержала мой взгляд иссиня-черная лента на ее мантии. Богиня повесила ее так,
что она проходила через все ее тело, от левого бока до
правого плеча, где заплеталась в бант, напоминающий
выпуклость в центре щита. Часть ленты свисала в тыся­
чах складок; ее бахрома, украшенная кисточками, трепе­
тала. Мантия была расшита сверкающими звездами (на
кромке и везде), а в середине сияла полная, пламенная
луна. В правой руке она держала бронзовую погремуш­
ку, похожую на ту, которой пользовались, чтобы отпуги­
вать бога Сирокко; прямой ободок погремушки был со­
гнут, как портупея, а три маленьких стержня, которые
издавали пронзительный звук, когда она встряхивала ру­
коятку, проходили через погремушку горизонтально. Зо­
лотая рыба, по форме напоминавшая лодку, свешивалась
из ее левой руки, а на верхней поверхности рукоятки из­
вивалась гадюка с открытой пастью и поднятой головой,
готовая ужалить. На ее божественных ступнях были на­
деты тапочки из пальмовых листьев — символ Победы.
Все ароматы Аравии бросились в мои ноздри, когда
Богиня изволила обратиться ко мне: «Ты видишь меня
здесь, Луций. Это — ответ на твою молитву. Я есть При­
рода, я есть всеобщая Мать, повелительница всех стихий,
родное дитя времени, повелительница всего духовно­
го, царица мертвых, также царица бессмертных, единое
воплощение всех богов и богинь, какие только существу­
ют. Кивок моей головы управляет сверкающими небес­
ными высотами, попутными морскими ветрами, скорб­
ным молчанием царства мертвых. Хотя мне поклоняются
во многих моих проявлениях, знают тысячи моих имен
и просят моей благосклонности во время разного рода
ритуалов, весь земной шар почитает меня».
Но основная притягательная сила Исиды заключалась
в гарантиях блаженного бессмертия в потустороннем
237

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р ЕВ Н Е ГО РИМА

мире, которые эта религия давала своим почитателям,
более твердых и волнующих чувства гарантиях, чем обе­
щания, которые давали все остальные культы. «Я поко­
ряю Судьбу, и Судьба подчиняется мне». В романе Апу­
лея Луций был игрушкой в руках Судьбы, пока Исида не
пришла к нему на помощь. То, что она его спасла, озна­
чало конец нечестивой жизни и начало жизни новой:
«Золотой осел» — это рассказ о грехе и его искуплении,
которое символизирует великое искупление на том све­
те. С самого начала эта религия подчеркивала, что она
дарует бессмертие, а гибкая идея этого необыкновенно­
го единения божества и человека (которую каждый чело­
век воспринимал по-своему), казалась для все большего
числа людей — высшего и низшего чиновничества, рим­
лян, вольноотпущенников и рабов — осуществлением их
самых насущных эмоциональных потребностей. Культ
Исиды распространился по всему Западу и Востоку, осо­
бенно в тех регионах, которые поддерживали контакты
с Египтом, а также там, где присутствовали военные или
какие-то другие иностранные элементы.
На острове Делос мы видим Исиду главной составной
частью «египетской троицы»: Исида, Анубис — бог с го­
ловою собаки, который сопровождал души во время их
шествия к бессмертной жизни, и Серапис. Серапис яв­
ляется странным явлением, искусственным творением
первого царя Египта династии Птолемеев (ум. в 282 г.
до н. э.). По его расчетам, Серапис должен был объеди­
нить греков и египтян, живших в его сложносоставном
государстве, — у них появился бы единый культ. Сера­
пис был единственным богом, который во время великих
исторических событий был с успехом намеренно создан
«из ничего» человеческим умом. В Серапеуме в Алексан­
дрии, внутри затемненного храма, который был удачным
местом для того, чтобы создавать эффекты «чудес», на­
ходилась его громадная культовая статуя с головой из зо­
лота и глазами из драгоценных камней. Художественный
тип Сераписа, созданный ведущим скульптором Бриаксисом, представлял собой величественного бога, на голо­
ве которого, похожей на голову Зевса, был помещен со­
238

В ЕР О В А Н И Я

суд. Это означало, что Серапис был богом Земли-корми­
лицы. Этот бог был творцом жизни как в потустороннем
мире, так и на земле. Благодаря своей чудесной силе он
управлял Судьбой. Его особо почитали как покровите­
ля целительного искусства. Считалось, что он исцеляет
слепых. Если люди были рождены под одним и тем же
созвездием, он мог передавать болезнь одного челове­
ка другому. Больной Каракалла, которого в скульптуре
изображали как фараона, почитал Сераписа. Письмен­
ные источники того времени отождествляют этого бога
с Юпитером и Солнцем. Тем не менее он, в общем, яв­
лялся дополнением более могущественной Исиды.
В смерти юных Диониса, Аттиса и Осириса было не­
что очень трогательное и жалостное. И когда во II веке
н. э. очень заметный юноша поразительной внешности
умирал загадочной и, возможно, трагической смертью,
тысячам людей казалось, что действительно снова про­
исходило чудо. Таким был Антиной из Вифинии. Буду­
чи любовником Адриана, в 130 году н. э. он сопровож­
дал его во время плавания вверх по Нилу и утонул. Не­
которые утверждали, что он отдал свою жизнь священ­
ной реке, чтобы император мог избежать смерти, пред­
сказанной ему магами и астрологами. Последствия это­
го были действительно странными. В городах Востока,
где люди были более эмоциональны, Антиною сразу же
стали поклоняться (и их чувства были явно искренними)
как воплощению бога-спасителя. Он считался богом в
Дельфах и Олимпии. Его отождествляли с Дионисом, а
в новом городе, основанном Адрианом в Египте, Антиноополисе, люди почитали его как самого Осириса.
Были разработаны драматические обряды, которые со­
единились в представлении-мистерии, «Страсть Анти­
ноя», во время которой культовые танцы и движущиеся
фигуры ежегодно воспроизводили пафос его прискорб­
ной смерти в молодом возрасте, а также славу и восторг
его воскресения. Он вдохновил создание нового скульп­
турного «идеала» (фото 7).
Одной эпохе трудно понять божества другой, и в этом
случае, как утверждалось, «бездонная пропасть отделяет
239

ЦИВИЛИЗАЦИЯ А Р Е В Н Е ГО РИМ А

нас от чувств умерших». Действительно, эти чувства мог­
ли достигнуть такого бурного расцвета только в атмосфе­
ре истерии и аморальности Римской империи, как, воз­
можно, и в современную эпоху, когда столь же юный
популярный певец все еще получает две тысячи писем в
неделю от людей, которые отлично знают, что он умер
год назад. Ни один культ не почитался так, как культ Ан­
тиноя, в отличие от имевших меньшее значение культовмистерий. И это проявилось гораздо сильнее на Восто­
ке, чем на Западе. Мы, возможно, будем правы в пред­
положении о том, что менее сентиментальные элементы
общества, офицеры и закаленные в боях легионеры, от­
носились к этому полному эмоций, сентиментальному
культу с презрением. Однако и здесь необходимо огово­
риться, что менее чем сто лет спустя (в 218 г. н. э.) уве­
шанный драгоценными камнями, ярко одетый четырна­
дцатилетний местный жрец Элагабал произвел на боль­
шую армейскую группировку в Сирии такое сильное эмо­
циональное впечатление, что она провозгласила его им ­
ператором Рима.
Но были также и тысячи людей, которые нужда­
лись в чем-то более определенном. Такие странные
феномены, как культ Антиноя, а также огромное ко­
личество менее значительных культов-мистерий и спа­
сителей, были полностью вытеснены могущественной
религией, которая делала упор на аскетизме, — верой
в Митру. Митра был очень древним богом индоевро­
пейских народов. Традиции и идеи культа Митры
собраны в Авесте, или «Законе», а имя Митры упо­
минается в индуистских ведических гимнах. Но он и
посвященные ему мистерии пришли в Римскую импе­
рию из Ирана, где этот культ, распространенный За­
ратустрой (о котором греки узнали в V веке до н. э.),
отправлялся кланом мидийских жрецов-магов. Римля­
не считали Митру персидским богом.
Культ Митры отличался от большинства других рели­
гий-мистерий тем, что существовало объемное и деталь­
240

В ЕР О В А Н И Я

ное описание жизни бога, начиная с того, как доброе бо­
жество Повелитель Ормазд (Ахурамазда) чудесным обра­
зом создал его из скалы. Но ежегодных драматических
действ не было: не могло быть повторявшихся из года в
год обрядов смерти и воскресения, так как Митра обно­
вил жизнь и победил смерть однажды и навсегда. Мит­
ра служил Ормазду и постоянно противостоял Ариману,
Повелителю Смерти. И Ормазд и Ариман возникли из
Первопричины, Вечного времени. Итак, в вечном дуа­
лизме добра и зла Митра являлся силой добра, близкой
к божественному свету. Действительно, он был союзни­
ком и помощником всесильного Солнца, с которым поз­
же его стали отождествлять. Более того, эта вечная бит­
ва между светом и тьмой сказывалась на человечестве:
Митра был добрым наставником человека, посредником
между божеством и человеком, а также защитником душ
умерших от злых демонов. Первоначально его имя озна­
чало «свет». Однако позже оно стало ассоциироваться со
словом, означающим «договор», и, таким образом, его
воспринимали также как бога согласия, бога истины и
морали. Он являлся также богом пастухов — «богом об­
ширных пастбищ», «истребителем демонов и диких зве­
рей». Но в греко-римском культе Митры самой необыч­
ной из многих его миссий, благодаря которой до нас
дошли характеризующие его скульптурные и художе­
ственные изображения (фото 16б-в), была его героичес­
кая, легендарная борьба с первым живым существом на
свете — с быком. После того как Митра победил быка,
он оттащил его обратно к пещере. Затем бык убежал, и
посланник Солнца, ворон, приказал герою преследовать
быка и истребить его — неприятное поручение, которое
он выполнил с грустью и отвращением, которые запечат­
лелись на его обращенном вверх лице. Из крови и семе­
ни быка выросло зерно и все изобилие этого мира; и в
дальнейшем они символизировали и обретение мертвы­
ми новой жизни в потустороннем мире.
После истребления быка родилась первая человечес­
кая пара. Митра победил бедствия и пожары, ниспослан­
ные против них Ариманом, и его миссия на земле подо­
241

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р ЕВ Н Е ГО РИМА

шла к концу. Но жизнь Митры была скорее мифом, чем
не внушающим доверия историческим фактом, и по
окончании его земной миссии он разделил таинствен­
ный дружественный пир и общение с Солнцем. Когда
люди, поклоняющиеся ему, воспроизводили эти собы­
тия, они ели хлеб и пили вино (на востоке — сок священ­
ного растения Наота). После дружественного пира Мит­
ра поднялся на небо на колеснице Солнца, откуда он
продолжает взирать на верующих, и будет взирать до тех
пор, пока он не уничтожит мир в огромном пожаре.
Его «фригийский головной убор» свидетельствует о
том, что в Рим он пришел не из Персии непосредствен­
но, а из западной части Азии, а именно — из Малой
Азии. Расположенный на севере этого полуострова Трапезунд (Трабзон) на Понте являлся крупным центром
религии Митры. На монетах Трапезунда III века н. э. он
изображен в виде всадника. Всадник-божество встреча­
ется нам и в Санкт-Джордже на Каппадокийском плос­
когорье, к юго-западу от Трапезунда. В этой местнос­
ти было много не только лошадей, но и магов; маги все
еще встречались в Каппадокии во времена отцов-основателей христианства. Именно в Малой Азии, как утвер­
ждает Плутарх, римляне впервые столкнулись с этой
религией — у киликийских пиратов в I веке до н. э.
Объединенные иранский и греческий элементы преоб­
разовали культ Митры, и это преобразование отрази­
лось в значительном увеличении количества его изоб­
ражений. Сюжет «Митра — истребитель быка» не был
характерен для иранского изобразительного искусства.
Это — эллинистическая адаптация изображения одно­
го из известных сходных греческих подвигов к образу
Митры. Так или иначе, изображение Митры в греческой
одежде (фото 16в) является скорее исключением, обыч­
но он изображался в персидском одеянии (фото 166).
По мере того как культ Митры приживался в Римской
империи, он стал включать в себя многочисленные чер­
ты как греческих, так и иранских верований. Считалось,
что Хронос (Время) в начале всего сущего создал яйцо,
из которого явился первый из богов, Аион, и Митру так­
242

В ЕР О В А Н И Я

же иногда изображают появляющимся из яйца, а не из
камня. Как и Хроноса с Лионом, Митру — обновителя
жизни ассоциировали с временами года, знаками зодиа­
ка и небесными телами. Так, число званий последовате­
лей культа Митры соответствовало числу планет (семь).
Наименование каждого из этих званий — мужского рода:
женщины, являвшиеся членами семей последователей
культа, вероятно, искали спасения посредством каких-то
других культов-мистерий. Жрецы не упоминаются, по­
скольку Отец, занимавший главенствующее место во
время обрядов, по традициям этой религии, не был про­
фессионалом, а каждый раз избирался.
В подземных храмах Митры (фото 17а) некоторые ве­
рующие «махали крыльями», как птицы, и изображали
карканье ворон; некоторые — рычали как львы; на рель­
ефах приверженцы культа Митры изображались в масках
зверей и птиц. Среди этих фантастических церемоний
(во время которых в дальнейшем применялись техничес­
кие новинки, такие, например, как перфорированное
излучение, для того чтобы получать впечатляющие све­
товые эффекты и силуэты), были безжалостные и иног­
да преднамеренно внушающие ужас проверки, испыта­
ния и процедуры искупления грехов. Они проводились
для того, чтобы воспитать в людях изуверскими способа­
ми невозмутимость перед лицом обстоятельств, которая
была идеалом эпохи эллинизма. Потенциальному посвя­
щенному в таинства культа руки связывали куриными
внутренностями, которые не снимались до тех пор, по­
ка его не бросали в ров, наполненный водой. Еще ужас­
нее были испытания экстремальными температурами
(теплыми или холодными). Яма, предназначенная для
проведения таких испытаний, была обнаружена в ходе
раскопок в храме Митры в Карраубурге (Проколитии)
(фото 176). Есть также сведения о том, что верующих пы­
тали, выжигали им клейма, а на мечи стекала кровь лю­
дей, чья ужасная смерть была не символической, а насто­
ящей. Практиковались ли время от времени (например,
по приказу Коммода) во время ритуалов, посвященных
Митре, человеческие жертвоприношения? Скелет чело­
243

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р Е В Н Е Г О РИМА

века в цепях был найден в храме Митры в Понс Сарави
(Саарбург). Его могли подложить туда христиане для то­
го, чтобы очернить эту религию, но человеческие жерт­
воприношения, хотя, возможно, и не предписываемые
властями со 112 года до н. э., продолжали проводиться в
некоторых провинциях (например, в Северной Африке)
несколькими столетиями позже.
Возможно, культ Митры привнесли в Италию солда­
ты и купцы из разных регионов Востока. В 66 году н. э.
Нерон предложил Тиридату, царю и верховному жрецу
Армении, нанести официальный визит в Рим. Плиний
Старший утверждает, что Тиридат привез с собой магов
и приобщил императора к «священным трапезам». Изве­
стный философ Луциан писал пародии на ритуалы куль­
та Митры, а Цельс в своем произведении «Истинное сло­
во», являвшемся критикой христианства с точки зрения
последователя Платона, сопоставил две эти религии. В
эти первые два столетия новой эры культ Митры распро­
странялся действительно очень широко на Западе. Впол­
не естественно, что Рим, огромный космополитический
город, был подходящим местом для распространения
культа. Нам известно о сорока пяти изображениях Мит­
ры в Риме и его пригородах. Религия также процветала
в других космополитических городах — портах и торго­
вых центрах, таких, как Александрия, Пирей, Карфаген,
Путеоли, Лондон и Остия. Нам известно о существова­
нии в этих городах восемнадцати храмов. В число веру­
ющих входили многие купцы, которые почитали Митру
как покровителя договоров, и государственные чиновни­
ки империи. Были среди них также вольноотпущенники
и образованные рабы. Однако изначально культ Митры
не являлся религией низших классов: письменные источ­
ники и произведения искусства свидетельствуют о том,
что основоположники этого культа принадлежали к куль­
турной и зажиточной части городского общества.
Однако культ Митры распространялся главным об­
разом благодаря военным — особенно офицерам, при
участии многих командиров воинских соединений. На
территории гарнизонов на Рейне, Дунае и на британ­
244

В ЕР О В А Н И Я

ской границе существовало множество храмов и свя­
тилищ, расположение которых соответствует передви­
жениям войск, идущих с востока. Митра обладал при­
тягательной для военных силой, которой невозмож­
но было противостоять. Дело в том, что Митра являл­
ся invictus — непобедимым покровителем, похожим на
Геркулеса. Сам он проявил неустанную, героическую
готовность и умение сражаться. Его пример, в отли­
чие от пораженческого, бездеятельного духа, испо­
ведуемого интеллигенцией, способствовал развитию
таких же добродетелей у других людей. Такая же стой­
кость действительно была необходима перед лицом тех
опасностей и трудностей, которые окружали простых
людей — солдат, когда романский мир в Центральной
и Северной Европе приближался к своему распаду.
Почитатели Митры были обязаны не только быть та­
кими же стойкими, как он. Они должны были быть
столь же морально чисты и скромны. В этом смысле
культ Митры удовлетворял растущее стремление к ас­
кетизму — отвращению к плотскому и чувственному,
которое временами охватывало народы Средиземно­
морья начиная с периода Древней Греции и которое
вскоре достигнет наивысшего подъема у отшельниковхристиан. Но культ Митры не призывал к уединению
и раздумью, чем занимались отшельники. Аскетизм, к
которому он призывал, был активный и воинствую­
щий. Действительно, одно из званий почитателя Мит­
ры, которое можно было получить во время священ­
ного испытания, было звание Солдата. Тертуллиан
рассказывает о том, что во время ритуала посвящения
претендующему на это звание приказывали скинуть
пальмовый венок со своей головы таким образом, что­
бы он упал на плечо. Когда он делал это, он говорил:
«Митра — моя корона». Тем, кто захотел бы надеть на
него этот венок, он должен был сказать: «Это принад­
лежит моему Господу».
Почитателям культа Митры всегда разрешалось бес­
препятственно регистрировать свои гильдии и корпора­
ции. В Дура-Европос в Месопотамии нашли записи их
245

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р ЕВ Н Е ГО РИМ А

расходов на еду и вино. Возможно, официально их гиль­
дии назывались похоронными обществами. Когда они
проводили свои церемонии, римские власти не видели
причин препятствовать им — в особенности правители
империи, находящейся на грани распада, которые пыта­
лись привлечь на свою сторону авторитет как личной,
так и государственной религии. Им казалось, что муже­
ство, отрицание всего плотского и энергия культа Мит­
ры способны поднять неустойчивую мораль как в армии,
так и среди гражданского населения. Тем не менее культ
Митры долгое время считался слишком «личной» рели­
гией, для того чтобы включить его в число официальных
культов; и эта религия не являлась «придворной». Поми­
мо Нерона лишь несколько императоров, как утвержда­
лось, имели прямые контакты с людьми, исповедо­
вавшими эту религию. Коммод, преданный восточным
экзотическим культам, распространил свою одержимую
благосклонность и на культ Митры. Он якобы настаивал
на том, чтобы во время ритуалов, на которых он присут­
ствовал, убийства и другие кошмары должны быть не
мнимые —должна происходить подлинная резня. Тем не
менее его поддержка имела благоприятное воздействие
на культ Митры. Он достиг первого пика своей популяр­
ности во время правления этого и следующего импера­
тора. Люди теперь думали, что Митра — это бог Солн­
ца, аналогичный тем богам, которых Элагабал и Аврели­
ан объявили главными в государственной религии. Даже
спустя два столетия как в Малой Азии, так и в Италии
Митру отождествляли с Солнцем, и с этого времени чув­
ства многих слились воедино в монотеистическом по­
клонении Солнцу.
Представители других языческих культов считали воз­
можным союз с культом Митры, что никогда не препят­
ствовало почитанию других богов и богинь, близких Мит­
ре по духу, и их статуи, рельефы и эмблемы с их изобра­
жениями находят в храмах, посвященных Митре, —
например, в раскопанном недавно храме в Лондоне. Это
сотрудничество обеспечило приверженцам культа Мит­
ры поддержку влиятельных, давно уже получивших при­
246

В ЕР О В А Н И Я

знание жрецов культа Кибелы. Однако культ Митры в
ходе его развития в эпоху Древнего Рима выделялся сре­
ди других религий-мистерий. Только для него характер­
ны отсутствие профессиональных жрецов, недопущение
к нему женщин, суровые требования к морали, самобыт­
ный характер подвигов Митры и, вследствие этого, от­
сутствие ежегодного культового действа. У этой религии
были идеи, влияние и глубина. Но ей не хватало притя­
гательности для народа, которая не знала бы социальных
различий, а также ласки и сочувствия, которые были не­
обходимы для религии, которой суждено было стать ми­
ровой.
Распятие Иисуса, по свидетельству Тацита, состоя­
лось во время правления Тиберия — возможно, в 29, 30
или 33 году н. э. Самые ранние из произведений христи­
ан, а именно — апостольские послания св. Павла, отно­
сятся ко времени, которое не очень далеко стоит от вы­
шеупомянутых дат. Его первое Послание к Коринфянам,
которое, должно быть, было написано около 55 года н. э.,
упоминает его путешествие в Коринф, совершенное при­
мерно пятью годами ранее. В Послании он рассказал о
том, как «Христос умер за грехи наши, по Писанию», как
он был погребен и воскрес из мертвых и как затем его
видели многие братья, а затем он сам, Павел из Тарса.
Обращение в христианство самого Павла может быть
датировано около 35 года н. э. или немногим позже. Уте­
рянное собрание изречений Иисуса, первоначально за­
писанных на арамейском диалекте семитского языка, по
всей видимости, существовало до 60 года н. э. Затем сле­
дуют написанные на греческом языке Евангелия с име­
нами св. Марка (ок. 65 г. н. э.), св. Матфея и св. Луки
(80—85 гг. н. э.), который, возможно, написал также «Де­
яния апостолов» (ок. 60—62 гг. н. э.). Считается, что по­
следнее Евангелие было написано св. Иоанном (ок. 100 г.
н. э.). Св. Иоанн, а также св. Павел и автор «Послания к
евреям» (некоторые полагают, что его написал сподвиж­
ник Павла Барнабас с острова Кипр) являются одними
247

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р ЕВ Н ЕГО РИМА

из великих ранних теологов христианской церкви. Спу­
стя какое-то время эти книги, являвшиеся продуктом ув­
лекательного времени, отмеченного чувством глубокого
товарищества, экспериментов и духовных исканий, ста­
ли считаться каноническими, а в конце II или в начале
III века н. э. тексты этих произведений были ревизова­
ны в Александрии. Возможно, самые древние фрагмен­
ты любого сколько-нибудь значительного отрывка Еван­
гелия, дошедшие до нас, появились вскоре после этого.
Однако из многих стран Востока, где распространи­
лось христианство, в большом количестве стали посту­
пать другие произведения о его основателе, в той или
иной степени являвшиеся «неканонической» ересью.
Среди них — «Евангелие от Фомы». Это — один из со­
рока девяти документов, написанных на саидском диа­
лекте коптского языка, найденных возле Наг-Намади в
Верхнем Египте в 1945-м или 1946 году. Он состоит из
114 (в соответствии с последними редакциями) выска­
зываний, авторство которых приписывают Иисусу, и
включает в себя, помимо многих идей неясного про­
исхождения и идей гностиков, сорок неизвестных ра­
нее высказываний, не все из которых являются неправ­
доподобными. Несмотря на то что рукопись-папирус, на
котором записаны эти высказывания, датируется IV ве­
ком н .э ., работа эта содержит в себе элементы традиций
письма начала II века и даже еще более древних устных
традиций. Возможно, произведение это имеет сирийское
или северомесопотамское происхождение. Павел больше
всего путешествовал в Малой Азии, где он родился, и к
началу II века н. э. наиболее оживленные центры хрис­
тианства находились на этом полуострове; в следующем
столетии христианская церковь процветала также в Си­
рии и Северной Африке. К этому времени начался пери­
од консолидации, возрождения сплоченности, и, пред­
восхищая свое признание Константином в качестве
официальной религии, христианство становилось рели­
гией мировой. Однако в то время, к которому относится
описанное выше произведение, власть и богатство при­
верженцев христианства были ограничены.
248

В ЕРО В А Н И Я

Легко увидеть сходство греко-римских религий-мис­
терий и христианства. Христианство возникло в пре­
делах той же цивилизации, что и религии-мистерии,
и стремилось удовлетворять те же потребности. Напри­
мер, христианство и языческие культы отвечали одним и
тем же требованиям — взаимопомощи, гарантий жизни
после смерти. И христианство и язычество стремились
исполнить сходные во многом желания — желания за­
ступника, который главенствовал бы над Судьбой, при­
вилегированного статуса, которого невозможно было до­
биться в реальном мире, откровения и действенных ри­
туалов. Павел, возможно, испытал лишь незначительное
влияние религий-мистерий, хотя он вряд ли мог избе­
жать терминологии этих религий, которой пользуют­
ся современные приверженцы иудаизма. Однако на его
последователях это влияние сказалось сильнее, напри­
мер, на св. Игнатии, епископе Антиохийском (казнен­
ном при Траяне), который об обряде причащения писал,
что он является «эликсиром бессмертия», а также на
многих других, кто постоянно акцентировал внимание
на чудодейственных, эмоциональных и мистических ас­
пектах религии. В соответствии с модной тогда практи­
кой слияния разных религий культы, близкие христиан­
ству, стремились соединить его с элементами других куль­
тов-мистерий. Например, в Малой Азии во II веке н. э.
наассены и монтанисты (основоположник последнего уче­
ния родом из Мизии, возможно, был когда-то жрецом
Кибелы) объединили догматы христианства с культом
Аттиса или с заимствованиями этой религии. Нам также
известно о том, что жители Александрии поклонялись и
Иисусу и Серапису, а образ Девы Марии, в котором во­
плотилась новая идея материнства, иногда напоминает
изображение Исиды. Монотеизм христианства не всегда
четко отличали от культа Солнца.
Тем не менее между христианством и культами-ми­
стериями велась упорная борьба, так же, как и между
христианством и государственной религией. Жрецы
Кибелы праздновали весеннее равноденствие, и этот
праздник был «конкурентом» Пасхи (которая, как они
249

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р ЕВ Н Е ГО РИМА

утверждали, являлась имитацией их обряда), а также
ассоциировали способность искупления грехов, кото­
рой обладала кровь ягненка, со своим обрядом прине­
сения в жертву быка. Со своей стороны, христиане с
презрением относились к культу Кибелы из-за его от­
талкивающих элементов и «низкого происхождения».
Этика и обряды культа Митры, с характерными ему ри­
туальными омовениями, жертвоприношениями, торже­
ственными общими трапезами и зачатками мучениче­
ства, также, по мнению христианской церкви, являлись
дурным подражанием христианскому моральному уче­
нию и таинствам. Поэтому храмы Митры подверглись
настоящим, физическим нападениям. Мученик Юстин
из Шечема (Неаполиса) в Самарии (ок. 150 г. н. э.)
подвергает критике, как дьявольские, эти пародии на
обряды, которые занимали центральное место в хрис­
тианском учении, — обряд крещения, а также священ­
ная трапеза (Святое причастие), или Вечеря Братства.
Эти обряды нашли отражение в катакомбных фресках,
которые были верным, но бесцветным предвестником
изображений на ту же тематику, которые так нравились
средневековым скульпторам, таким, как Мастер из Наумбурга и Андреа Пизано.
Изначально христиане верили в то, что Спаситель
не замедлит прийти вновь, и это заставляло их считать
свою земную жизнь чем-то временным, переходным:
«Нам, как странникам и временным поселенцам, пред­
писано временно находиться здесь, но не жить здесь».
Это убеждение продолжало существовать даже тогда,
когда вера в скорое Второе Пришествие сменилась ми­
стическим ожиданием Святого Духа, Утешителя. В све­
те этого неглубоко верующим людям и тем, кто был
склонен сочетать несколько вероисповеданий, возмож­
но, казалось, что Иисуса можно сравнить с Митрой,
Аттисом или Осирисом, поскольку они также приня­
ли трагическую смерть в далеком прошлом. Но само
это сравнение также свидетельствует о том, насколько
велики были различия между ними. Дело в том, что ни
одна религиозная доктрина не могла сравниться с
250

В ЕР О В А Н И Я

утверждением о том, что, в соответствии с еврейским
Священным Писанием, которое тогда стало доступным
в переводе на греческий, Иисус умер для того, чтобы
спасти человечество. Эта установка об искупительных
страданиях — о жизни, которая была дана человеку,
утеряна им и возвращена ему после того, как он ис­
купил грехи человечества, была незнакома языческим
культам-мистериям. А обещанной ими «вечной жизни»
недоставало явно необходимой, высшей, более богопо­
добной и славной судьбы, жизни самого Бога, которая
была обещана христианину. Кроме того, Спаситель не
был богом, подчиненным кому-то, или созданным бо­
гами существом, облеченным в человеческие формы,
являвшимся чем-то средним между богом и человеком.
Он был самим Господом, воплотившимся в человеке.
С точки зрения географии христианство и религиимистерии также шли разными дорогами, так как распро­
странение христианской веры происходило в основном
в Малой Азии и Сирии, где, несмотря на восточное про­
исхождение религий-мистерий, они не обрели много сто­
ронников. Кроме того, многие свои преимущества хри­
стианство унаследовало от иудаизма. К примеру, дей­
ствительно существовало много религий, подающих
надежду, но было что-то особенно бескомпромиссное в
той вере, в непреклонном монотеизме, который христи­
анство вынесло из Ветхого Завета и который вселял в ве­
рующих редкое чувство уверенности и удовлетворения.
Иудейским по происхождению было и соответствующее
учение, распространяемое среди верующих, а также ор­
ганизация христианской церкви, которая со временем
затмила своим единством и могуществом местные конгрегационные языческие организации. От иудаизма, Вет­
хого Завета ведут свое происхождение и другие «столпы»
христианства: принцип единовластия, убеждение в том,
что верующие составляли избранный народ, и, что важ­
нее всего, на самом деле обязывающий кодекс пове­
дения. Действительно, у христиан, в отличие от иудеев,
не было их собственных школ, как по причине того, что
христиане боялись преследований, так и из-за того, что
251

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р ЕВ Н Е ГО РИМА

в свете ожидания ими Второго Пришествия это, как им
казалось, было не важно. Однако требования непорочно­
сти, аскетизма, богоугодности, которые язычество время
от времени предъявляло верующим из соображений со­
перничества с христианством, не шли ни в какое сравне­
ние с постоянно усиливавшейся глубиной христианских
нравственных ценностей, которым учил Он, кого Еван­
гелия от Матфея и Луки, редакция Марка и другие ис­
точники ставили превыше всего как учителя Добродете­
ли, или Праведного Учителя.
Некоторые из многочисленных иудейских и арамей­
ских свитков, изготовленных из кожи, папируса и ме­
ди, которые, начиная с 1947 г., время от времени н а­
ходят возле вади Кумран, ущелья, ведущего к Мертвому
морю в семи милях к югу от современного Иерихона, про­
ливают свет на христианские традиции, не отраженные
в Евангелии. Кумранское поселение, по всей видимости,
принадлежало пуританской, соглашательской секте ессеев. Их строения в Кумране в 68 году, во время первого
иудейского восстания, были разрушены Веспасианом, хо­
тя нам и неизвестно, в какой степени эта община, состо­
явшая из монахов (несмотря на весь свой пацифизм,
готовившихся к священной войне, долженствующей
уничтожить мир), была вовлечена в борьбу против Рима.
Праведный Учитель, о котором говорят кумранские до­
кументы, возможно, был дохристианским еврейским
еретиком, вероятно (но не обязательно), жившим во
II веке до н. э. Будучи «Единственным страждущим», он
может считаться предшественником Иоанна Крестителя
и предвестником Иисуса. Однако даже если этот Учи­
тель, враг Злобного Первосвященника, и принял муче­
ническую смерть (хотя вряд ли), его смерть не несла с со­
бой спасения, он не имел характер мессии, в отличие от
Христа. Но в одной из драматических поэм Учитель
предстает в облике беременной женщины, которая «в
приливах смерти» в конце концов родила «прелестное
человеческое дитя... которого Он наставлял своей влас­
тью». Ессеи особо не упоминаются в Новом Завете, од­
нако в свитках обнаруживаются некоторые соответствия
252

В ЕРО В А Н И Я

с Евангелием, и особенно с Евангелием от Иоанна. Ве­
лось много споров о том, что, возможно, Иоанн Крести­
тель и сам Иисус могли контактировать с этой сектой и
общиной.
Но главным преимуществом христианства, наибо­
лее привлекательной и трогающей характерной чертой
его, благодаря которой оно превзошло все остальные
религии, было то, что основатель христианства усерд­
но проповедовал любовь, что имело сильное воздей­
ствие, несмотря на то что это было заимствовано из
древнего раввинского учения. Это была идея всеобщей
безграничной любви, милосердия и сострадания — в
том числе по отношению к женщине, так как Иисус
был рожден женщиной, по отношению к детям и даже
к абсолютно отчаявшимся и нищим людям, отвергае­
мым обществом, которое отвергло и унизило самого
Иисуса на земле. Любовь, милосердие и сострадание
последовательно проповедовал Сын Господа, который,
в отличие от Митры, на самом деле (и не так давно)
жил среди людей. Его обещания бессмертия были тес­
но связаны с идеей любви.
Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Не­
бесное.
Блаженны голодные, ибо они насытятся.
Блаженны плачущие, ибо они будут смеяться.
Считай себя счастливым, когда люди презирают те­
бя из-за Сына Человеческого. Удались, поноси себя
бранью, заклейми позором имя, которое ты носишь.
С гордостью носи свое имя, когда придет время, пры­
гай от радости, ибо будешь щедро вознагражден на
Небесах. Разве не так поступали твои праотцы с про­
роками?
Однако несчастны богатые, ибо они уже утешились.
Несчастны сытые, ибо они проголодаются.
Несчастны те, кто смеется, ибо будут они скорбеть
и плакать.
Несчастны те, кому рукоплещет все человечество.
Разве не так же ваши праотцы рукоплескали фальши­
вым пророкам?
253

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р ЕВ Н Е ГО РИМА

Учение, которое приписывают Иисусу, несмотря на
детальное его сходство с мировоззрением иудеев, при­
влекало вниманиесвоей яркостью и новизной. Греко­
римские религиозные и философские учения развивали
способности религиозного воображения в мышлении ве­
рующих, исполняли их желания, стимулировали их веру
и иногда давали ощущение непорочности. Но они не да­
вали определенных, очаровывающих обещаний, касав­
шихся бессмертия. Христианам же давали действитель­
но конкретные обещания, фактически касавшиеся телес­
ного воскрешения, не обходя при этом даже самых
порочных людей. Между замкнутым, процветающим
культом Митры, доступным только мужчинам, и хрис­
тианством с его любовью ко всему человечеству, вклю­
чая женщин, нищих и преступников, пролегла огромная
пропасть. Благодаря тому что христианство предполага­
ло всеобщую доступность своих таинств, христиане сто­
яли выше своих современников-язычников. Возмож­
ность объединения под знаком этой любви и стремление
отвечать любовью на любовь делало христиан равнодуш­
ными к своей непопулярности, причиной которой была
их обособленность. Они не придавали значения римским
законам и необходимости им подчиняться, поскольку хра­
нили верность лишь собственной религии. Они отка­
зывались совершать жертвоприношения перед статуей
императора, так как он не был их богом, попирая тем са­
мым идею могущества империи и покровительствовав­
ших ей богов, и, таким образом, христиане охотно при­
нимали смерть за свою веру.
После Великого пожара Рима, случившегося во вре­
мя правления Нерона (64 г. н. э.), император, которого
самого подозревали (вне всяких сомнений, несправедли­
во) в том, что он был причиной пожара, осуществил об­
лаву на местную христианскую общину и спровоциро­
вал волну жестоких преследований, во время которых, по
преданию, погибли св. Петр и св. Павел.
По словам Тацита, «мер, которые принимали люди
против пожара, было недостаточно. Затем попытались
умилостивить небеса. После того как посоветовались с
254

В ЕР О ВА Н И Я

книгами Сивиллы, воздали молитвы Вулкану, Церере и
Прозерпине. Взывали также к благосклонности Юноны.
Но ни человеческие усилия, ни щедрость императора, ни
воззвания к богам не искоренили злополучных подозре­
ний в том, что пожар был результатом поджога. Чтобы
пресечь эти слухи, Нерон выдумал козлов отпущения и
изощренно наказал христиан, «общеизвестных разврат­
ников», как их называли в народе. (Основоположник
христианства, Христос, был казнен при Тиберии намес­
тником Иудеи Понтием Пилатом. Но, несмотря на это,
христианская религия стала распространяться с новой
силой, не только в Иудее, откуда происходит это зло, но
даже в Риме, где накапливается и процветает все постыд­
ное и скверное.) Поначалу Нерон арестовал тех, кто сам
признался в том, что он христианин. Затем, благодаря
той информации, которую они предоставили, были об­
речены многие другие. Их преследовали не столько за
поджог, сколько за их антиобщественные идеи. Из их
смерти устроили представление. С надетыми на них шку­
рами диких зверей они были разорваны дикими соба­
ками или распяты; из них делали факелы и после на­
ступления темноты зажигали их, чтобы заменить ими
дневной свет. Для того чтобы провести это представле­
ние, Нерон предоставил свои сады. Кроме того, были
устроены зрелища в цирке, во время которых император
смешивался с толпой или стоял в колеснице в одеянии
возницы. Несмотря на то что жертвы были виновны в
христианстве и заслуживали жестокого наказания, их жа­
лели, поскольку было ясно, что их приносят в жертву
жестокости одного человека, а не государственным ин­
тересам».
Как обычно, создается впечатление, что Тацит ко­
леблется между двумя версиями. Преследовали ли хри­
стиан за поджог или же за их взгляды? Другие источ­
ники ничего не говорят о том, справедливо ли первое
обвинение. Скорее всего, христиан преследовали из-за
того, что они составляли нелегальную организацию, ко­
торую обвиняли в беспорядках и подрывной деятель­
ности, точнее — в государственной измене. Нерон вряд
255

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р ЕВ Н ЕГО РИМА

ли подвергал их гонениям за верования, как тако­
вые, — его окружение, возможно, не понимало отчет­
ливо отличия идей христиан от взглядов иудеев.
Отличительные особенности христианства стали бо­
лее ярко выраженными, когда Домициан подверг хрис­
тиан преследованию за то, что они отказались признать
его богом. В начале II века н. э. Плиний Старший, кото­
рого Траян отправил в Вифинию и Понт, наделив особы­
ми полномочиями, счел местную христианскую общину
внушительных размеров серьезной помехой. Он потре­
бовал детального разбирательства и обратился к импера­
тору. Траян ответил ему следующим образом:
«Расследуя дела тех, кого Ваши судьи обвиняют в при­
надлежности к христианству, Вы избрали верную проце­
дуру. Невозможно словами, имеющими ограниченный
смысл, изложить универсальный, повсеместно применя­
емый закон. Христиан не следует преследовать. Те, кому
предъявили обвинение и признали виновными, должны
быть наказаны, с той оговоркой, что, если человек утвер­
ждает, что он не христианин, и доказывает это своими
фактическими поступками, а именно — поклонением на­
шим богам, его необходимо помиловать, так как он рас­
каялся. Анонимные списки, которые представляются к
рассмотрению, не должны иметь никакого веса, когда речь
идет об обвинениях такого рода. Это создало бы пагуб­
ный прецедент и было бы совсем не в духе нашего вре­
мени».
Такое здравое мышление власти позднее воспринима­
лось христианами с разными чувствами — от лютой не­
нависти до полного восхищения. Позже, во II веке н. э.,
Марк Аврелий с большей долей критицизма отзывался
об одном из аспектов жизни христиан, а именно — об их
готовности принять муки. Он считал это показухой.
Во время его правления христиан преследовали в Малой
Азии и Галлии, где по требованию рассвирепевших толп
непокорные верующие подверглись жестоким наказани­
ям в Лугдунуме (Лионе) и Виенне (Вене). Вновь христи­
ане стали козлами отпущения: империя приходила в упа­
док, подвергалась нападениям извне, началась чума,
256

Здесь поклонялись Митре

Контрасты в рельефе на историческую тематику

18в-г. Часть арки Тита (слева) и более позднее изображение этой же
сцены работы Мантеньи

Официальная история

19а-б. Два сюжета, изображенные на колонне Траяна. Вверху: его
вспомогательные войска сражаются с даками; внизу: он принимает
посольства варваров

20в. Арка Севера в Лепкис

Фресковая живопись в Италии

21а. Живопись на стене в Боскореале, возле Помпей

216. Дом Ливии в Прима-Порта

JL

*

NÉ*

**

^

22а. Сцена из приключений Одиссея. Декор дома на Эсквилинском
холме

226. «Роща Дианы» времен правления Августа на Палатине

22в. Потолок Золотого дома Нерона

23а. Живопись на портике
особняка ранней империи

236. Настенная живопись, относящаяся к последним годам существования Геркуланума

23в. Идиллический пейзаж из
виллы Квинтилиев

От Тайна до Сахары

Шедевры архитектуры

25а. Гранитный мост в
Алькантаре, Испания

256. Арки Аква Клавдия времен правления Адриана

25в. Акведук в Сеговии, из бе­
лого гранита, длиной более чем
10 миль

Арена

26а. Внешний вид Колизея

266. Внутренний двор палаццо
Фарнезе. Здесь Микеланджело использовал изобретение римлян —
многоярусные аркады

26в. Руины амфитеатра в Югославии

Й?*!и1*н«йМ
26г. Колизей. Таким его не ви­
дел ни один из императоров

Романизация греческого направления архитектуры

27а. Колонны храма Кастора
и Поллукса

276. «Maison Carree» Агриппы в Ниме

Формы церкви

28а-б. Маленький подземный римский храм {слева) предвосхитил глав­
ные черты базилики собора Св. Павла {справа)

28в-г. Форма арки Траяна {слева) скопирована в фасаде более поздней
(эпохи Ренессанса) церкви Св. Андреа в Мантуе {справа)

Купол небосвода

29а. Громадный портик Пантеона

296. Темпьетто работы Палладио
в Мазере. На создание этого со­
оружения архитектора вдохновил
Пантеон

29в. Интерьер Пантеона

30 а. Предвестник Пантеона —храм
Сибиллы

306. Мавзолей Юлиев, Реми,
Прованс

ЗОв-г. Стили архитектурных украшений: ворота рынка в Милете в
Малой Азии (слева) и часть терм Каракаллы

31а. Храм Бахуса в Гелиополе.
Его интерьер сохранился лучше,
чем внутренняя часть любого
древнего храма

316. Взгляд на верхнюю часть ин­
терьера храма Бахуса

31 в. Украшения величествен­
ных колонн воссозданы в Лоджио-дель-Капитанио эпохи Ре­
нессанса

Восточное барокко

32а-б. Храм Венеры (слева), замысел которого Борромини воплотил в
фонаре своей церкви Св. Иво (справа)

32в-г. Храм Исиды, высеченный из скалы в Петре, Иордания (слева), и
его копия итальянского барокко, церковь Св. Марии в Кампителли,
Рим (справа)

В ЕР О В А Н И Я

происходила инфляция. Горе и смятение людей нашли
свое отражение в этих нападках на изолированное, таин­
ственное сообщество, которое, казалось, не разделяло
заботы и трудности человечества. Христиан даже назы­
вали «атеистами» из-за того, что они не почитали «пат­
риотических» римских богов.
Распоряжения, которые Траян отдал Плинию, позд­
нее нашедшие свое отражение в эдиктах империи, со­
бранных великим юристом Ульпианом, большей частью
подразумевали необразованных христиан. Тем не менее
с течением времени христианская церковь стала привле­
кать не только людей более высокого социального стату­
са, которые обращались в христианство, — у нее поя­
вилась идейная основа, связанная с греческими теория­
ми философии. Между 80-м и 160 годами н. э. почти все
христиане знали греческий язык (до 200 года н. э. апо­
логетов христианства, писавших на латыни, не было).
Уже при жизни Иисуса александрийский иудей Филон
попытался синтезировать иудаизм и эллинизм. Таким
образом, во II веке н. э. в этом же городе при Клименте
и других развивалась школа светских мыслителей-христиан, которая была тесно связана с мыслителями-язычниками. Уже некоторые части Нового Завета, в особен­
ности Евангелие от Иоанна, выражали свои идеи в
терминах греческой философии. Несмотря на то что в
христианстве всегда существовало антинаучное течение,
представители которого критиковали Иеронима за его
классическое образование и довели его до самобичева­
ния, языческая философия, как и языческая риторика,
стали восприниматься как необходимые, «подготови­
тельные» науки, предваряющие христианское духов­
ное знание. Считалось также, что естественные науки
прокладывают путь к «знаниям о сверхъестественном».
То внимание, которое Эпикур уделял дружбе, считалось
«подготовкой» к христианской любви, а гуманизм Вер­
гилия, «языческого пророка», воспринимался как пред­
теча христианского милосердия. Сам св. Павел цитиро­
вал своим слушателям в Афинах изречение одного из
греческих поэтов-стоиков о том, что все мы являемся
9

М. Грант «Ц ивилизация
Д ревнего Рима*

257

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р Е В Н Е Г О РИМА

детьми Бога. Тем не менее страдания нищих и убогих,
упоминания о которых Эпикур избегал, на которые Вер­
гилий сетует (не питая надежд на лучшее), а стоики без­
жалостно воспринимали как должное, стали вновь про­
славляться и поощряться. Люди верили в идею христиан
о том, что сам Иисус жестоко страдал во имя того, что­
бы спасти мир.
Глава 7
ФИЛОСОФИЯ

К религии, воздействующей на эмоции, а не на ра­
зум, в той или иной ее форме, обращалась большая часть
населения империи, однако не многие отдавали пред­
почтение более «скупым» утешениям, предлагаемым
философией, и прибегали к ней. Для народов поздней
древнегреческой и древнеримской цивилизаций слово
«философия» означало практическую философию — на­
ставление. Дело в том, что с IV века все философы, вне
зависимости от своего мировоззрения, считали, что
предназначение философа — дать наставления к жизни.
Мыслящие люди в смятении обращались к этому настав­
лению так же, как эмоциональные люди обращались к
языческой религии. Этих людей, которые склонялись к
философии, не могло быть очень много, потому что этот
выбор предполагал некоторую степень умственной ра­
боты и умения владеть собой. Большинство людей были
либо не способны на это, либо у них не было желания.
Философия целиком полагалась на дидактические сред­
ства наставления и примера. Философские общества не
жили простой, комфортной жизнью, в отличие от рели­
гиозных. Философские идеи не были облечены в форму
захватывающих воображение мифов или чарующих ре­
лигиозных обрядов. Философия не обещала жизни пос­
ле смерти — она не обещала человеку вообще никакого
вознаграждения, кроме осознания своей правоты. Как
говорил Паскаль, философы знают предназначение че­
ловека, но не знают его слабостей. Мы рассказываем о
258

В ЕР О В А Н И Я

философах в контексте рассказа о мире Древнего Рима,
так как они смогли многое дать этому миру, и они взра­
стили целые поколения образованных людей в Греции и
Риме. Что же касается оригинальных философских мыс­
лей, в этом отношении период Древнего Рима мало что
добавил (или вообще ничего не добавил) к тому, что уже
было открыто в 300 году до н. э. (или немного позже) раз­
вивавшимися школами философской мысли, которые яв­
лялись наследием Платона и Аристотеля. Римляне были
далеки от философии. Тем не менее некоторые из них
выразили идеи греческой философии более отчетли­
во, чем кто-либо из греков. Они адаптировали эти идеи
к условиям, в которых они жили, выразив их понятны­
ми терминами.
Так, Лукреций в середине I века до н. э. пылко и глу­
боко сформулировал идеи Эпикура из Афин (ок. 342—
270 гг. до н. э.). Эти идеи были прямо противоположны
языческим религиозным верованиям, которые были
освещены в предыдущей главе, поскольку Эпикур счи­
тал чувственное восприятие единственной основой по­
знания. Как и Левкипп из Милета, а также его ученик,
представитель атомистической школы Демокрит из Абдеры (ок. 460—370 гг. до н. э.), Эпикур утверждал, что
чувства взаимодействуют с предметами посредством «ис­
течений», которые исходят от этих предметов и переда­
ются за счет движения атомов, из которых, как он пола­
гал, состоит все, кроме вакуума. Тем не менее он отошел
от возможного механистического фатализма, поскольку
он наделял атомы способностью отклоняться от прямой
траектории движения. Эта его известная модель, ко­
торую много критиковали, признавала свободную волю
человека, который, как он считал, состоит из атомов, как
и все остальное. Когда вышеупомянутое отклонение ато­
мов происходит в мышлении человека, это означает су­
ществование осмысленного акта свободной воли; и ход
судьбы, который, будь все иначе, был бы неотвратим,
меняет свое русло. Эпикур чувствовал насущную необхо­
димость отхода от всеобщего, повсеместного фатализма,
распространенного во всем мире: «Лучше верить в мифы
259

ЦИВИЛИЗАЦИЯ А Р Е В Н Е ГО РИМА

о богах, чем становиться рабом «судьбы», о которой го­
ворят приверженцы натурфилософии: первое означает
надежду задобрить богов, поклоняясь им, в то время как
второе предполагает неотвратимость, которую нельзя
умилостивить».
Но страх перед богами, даже если он приносил
меньший вред, чем боязнь перед лицом судьбы, ка­
зался ему абсурдом. Он допускал их существование
«между мирами» — под предлогом всеобщего согласия,
потому что «природа вселила мысль о том, что боги
существуют, в разум всех людей». Но он добавлял ого­
ворку, что богов нельзя отождествлять с небесными те­
лами и что они не имеют никакого отношения к это­
му миру или к людям. Этим путем Эпикур шел к ду­
шевному равновесию, которое в новую эпоху, когда
человек был одинок, беззащитен и всего боялся, было
всеобщим философским идеалом. Свою задачу Эпикур
видел в миссионерстве. Он говорил: «Пуст мир ф и­
лософа, который не помогает людским страданиям».
И любопытнейшим явлением в истории литературы
является появление самого истового из всех «миссио­
неров», философа и поэта Лукреция, о котором мы
ничего не знаем, кроме того, что он проповедовал
взгляды Эпикура в большой поэме, написанной на ла­
тинском языке. Ее характеризует возвышенная, «фана­
тичная» образность и мучительные духовные страда­
ния. Лукреций горячо приветствует отрицание своим
учителем религии:
«Когда человеческая жизнь стала пресмыкаться на
глазах у всех, рухнула на землю под мертвым грузом
предрассудков, чьи мерзкие черты грозно взирали на
смертных со всех четырех четвертей неба, человек Гре­
ции был первым, кто вызывающе поднял свои глаза
смертного, первым выпрямился и храбро принял вы­
зов. Выдумки о богах не сломили его, как не сломили
его вспышки молнии и угрожающий грохот небес...
Я принесу вам душевное равновесие, и сделаю это с
большей долей святости и более твердым разумом, чем
святость и разум дельфийской прорицательницы, одур­
260

В ЕР О В А Н И Я

маненной лавровыми испарениями, идущими из тре­
ножника Аполлона».
Крупные культы спасителей греко-римского мира
подвергаются особой критике, когда Лукреций описыва­
ет культ Кибелы. «Можно сказать, что все это отлично,
замечательно придумано. Тем не менее это очень дале­
ко от истины. Дело в том, что самой сущности божества
свойственно наслаждаться бессмертным существованием
в полном спокойствии, обособленно, вдали от наших
дел... Безучастное по отношению к нашим нуждам, рав­
нодушное к нашим заслугам, оно не поддается гневу».
Эти религии завоевали свою популярность благодаря
тому, что люди повсеместно были поглощены мыслями
о загробной жизни. Лукреций, разделяя мнение своего
учителя об этом (как и обо всем остальном), считает, что
страх смерти — это самое страшное наказание, которо­
му религия подвергла человечество:
«Смерть — ничто для нас, мы не должны об этом
волноваться, ибо наше сознание смертно... Я сверну
шею и посею страх перед Адом, который разрушает
человеческую жизнь до основания, пятная все и вся
мраком смерти, очерняя и омрачая все удовольствия.
...Ж изнь омрачена этим страхом перед возмездием за
наши преступления».
Если бы люди могли понять,
Что их печалям есть определенны й предел,
О ни бы каким -то образом наш ли бы в себе силы устоять
Перед святой ложью и угрозами этих пророков;
Но пока у человека нет ни средств, ни сил
С опротивляться, поскольку посмертные наказания,
Которых они боятся, кажутся вечными...
К ак дети, которые
В полной темноте дрожат и боятся
Всего, так и мы иногда при свете
Боим ся того, чего бояться следует ничуть не больше,
Чем того, перед чем дрожат дети в темноте.

Избегайте подобных страхов, утверждают Эпикур и
Лукреций, и вы уже будете счастливы — без каких бы
то ни было затруднений. Веря в чувственное восприя­
261

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р ЕВ Н Е ГО РИМА

тие, они отстаивали мысль о том, что высшим добром
и высшей целью человека является счастье, под кото­
рым они понимали удовольствие, но изначально дур­
ное, примитивное удовольствие, очень далекое от то­
го, что позже ассоциировалось со словом «эпикуреец».
Счастье для них составляла атараксия (спокойствие ду­
ха. — Пер.), предполагавшая, что человека ничто не
беспокоит, или отречение от всего, независимость,
спокойствие — избавление от боли и неприятностей,
что позже искали и исповедовали все философы после
Платона и Аристотеля.
«Разве ты не видишь, что естество настойчиво тре­
бует лишь двух вещей — тела, в котором нет боли, и
сознания, свободного от волнений и страхов, для того
чтобы наслаждаться приятными чувствами? Итак, мы
видим, что наше телесное естество требует действи­
тельно немногого — не более чем избавления от боли...
Естество не станет избегать наслаждений, когда люди
в компании, развалившись, сидят на мягкой траве воз­
ле быстрой речки под ветвями высокого дерева, и за
небольшую плату с удовольствием освежают свои тела».
Люди отдыхают «в компании»... Несмотря на то что
целью Эпикура и Лукреция было достижение спокой­
ствия духа и независимости, они утверждают, что объе­
динение людей, дружба и взаимопомощь являются с
самых древних времен неотъемлемой чертой жизни че­
ловека:
Соседи стали связываться друг с другом узами
Дружбы, не желая ни прим енять насилие,
Н и страдать от него. И они потребовали хорошего
обращ ения
С ж енщ инам и и детьми, крича и бессловесно жестикулируя,
Говоря, что все люди должны быть милостивы по отнош ению
к слабым.
И хотя гармония не могла возобладать повсеместно,
Больш инство людей хранили верность заклю ченным
соглаш ениям,
И наче весь род человеческий уже давно погиб бы,
И разм нож ение не смогло бы сохранить этот вид до
сегодняш него дня.
262

В ЕР О В А Н И Я

Однако эпикурейство не прижилось на римской по­
чве (за исключением самых примитивных его форм) изза того, что оно полностью отвергало моральные требо­
вания, которые привлекали бы внимание римлян и были
совместимы с настороженным отношением их правите­
лей. В 173 году до н. э. (?) последователи эпикурейства
были изгнаны из столицы за то, что они «предавались
наслаждениям», и даже Лукреций не смог добиться того,
чтобы его взгляды обрели весомое влияние.
Тем не менее в целом были сделаны сходные выводы
о человеческом сотрудничестве, хотя люди пришли к
ним совершенно иным путем. Это сделала философская
школа стоиков (конкурентов эпикурейства), которая об­
рела в Риме гораздо большее влияние. Их версия борь­
бы за достижение спокойствия была высказана в Афинах
Зеноном (335—263 гг. до н. э.). Стоицизм был детищем
нового мира, которому был свойственен индивидуализм
и который образовался в результате упадка ранее незави­
симых городов-государств. Как и другие философские
учения эпохи эллинизма, стоицизм занимался в большей
степени практическим наставлением, чем поиском абст­
рактной истины. Стоицизм стремился к тому, чтобы
внутреннее человеческое «я» могло защитить себя от всех
опасностей, чтобы сделать человека хозяином своей ду­
ши. Но в отличие от эпикурейцев стоики вкладывали в
свой завет «Живи сообразно с природой» этическое зна­
чение. Совесть и долг были основными принципами эти­
ки стоиков, и главный долг души состоял в моральном
самосовершенствовании.
Основой этого самосовершенствования было убеж­
дение в том, в противоположность учению эпикурей­
цев, что Вселенная — живой организм, пронизанный бо­
жественным огнем, Логос, или Разум (Зевс), частью ко­
торого является каждый человек, поэтому все люди —
братья. Следовательно, идеальное государство, с точки
зрения Зенона, должно включать в себя весь мир, и по­
этому им должны править законы природы, применимые
263

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р ЕВ Н Е ГО РИМА

ко всему, универсальные, а не законы отдельных госу­
дарств, имеющие исключительно местное, специфичес­
кое значение. Зенон был родом из Китиона (город на
Кипре), население которого было семитского происхож­
дения. В основном его Братство людей имело что-то об­
щее с иудейской доктриной всеобщего «Отцовства Гос­
пода», что видно из книг «Руфь» и «Иона». Греческая
цивилизация тогда уже созрела для космополитическо­
го подхода, представление о котором она получила бла­
годаря древним философам-мыслителям, и увидела при­
менение этого подхода на практике при жизни Зенона —
благодаря походам и намерениям Александра Великого.
Мы долж ны лю бить всех, так как каждый из нас
Уникален и неповторим:
Не исполин, не бог, не карлик —
А неповторимы й, но изом орф ны й человек.
М ы можем лю бить всех,
Потому что все, все мы знаем, что это правда.

Но, как понимает это У.Х. Оден, тот, кто написал
эти слова, а также как понимали это и некоторые из
ранних стоиков и их сторонников, это учение, даже
если оно и не было задумано для того, чтобы разжечь
политическую революцию, могло быть интерпретиро­
вано на революционный лад:
В этом все мы равны ,
Все настолько слабы, что никто не смеет заявить:
«У меня есть право властвовать» или
«Узрите во мне законы морали».

И предводители серии восстаний во II веке до н. э.
стремились заручиться поддержкой теории и практики
стоиков.
Тем не менее философы-стоики, сменившие основа­
телей учения, и в особенности Панеций Родосский (ок.
185—109 гг. до н. э.) и Посидоний из сирийской Апамеи
(фото 106), поставили их учение на службу не револю­
ции, а римским императорам. Мировое государство как
264

ВЕРО В А Н И Я

раз могло ассоциироваться с Римской империей, которая
распространялась почти на весь мир. Панеций же вызвал
отклик в сознании образованных римлян. С одной сто­
роны, он сделал акцент не только на достижении абсо­
лютной добродетели, как его предшественники фило­
софы, но на движении в направлении к таковой, что
являлось в гораздо большей степени осуществимой и
привлекательной перспективой для высокопоставленных
римлян, которые вынуждены были объединять в себе и
согласовывать свои моральные взгляды с неотложными
делами государственной службы.
«Моральные обязательства», видоизмененные и адап­
тированные к римским потребностям и возможностям,
оказали глубокое впечатление на Цицерона (фото 10а),
который хоть и не был философом в самом строгом смыс­
ле этого слова, однако страстно верил в философию и в
ней находил вдохновение и успокоение. Он заявлял: «Ес­
ли есть человек, который умаляет значение философии
как науки, я никогда не увижу того, что он сочтет дос­
тойным похвалы». Несмотря на его страстное увлечение
общественной жизнью, Цицерон, как говорили, выска­
зывал свою надежду на то, что друзья будут называть его
не оратором, а философом. Он с юных лет чувствовал
приверженность к философии, которую, несмотря на его
антигреческие настроения, привил ему отец. А под фи­
лософией, несмотря на его огромный вклад в европейс­
кую гносеологию, логику и теологию, Цицерон понимал
прежде всего моральную философию.
Он с энтузиазмом воспринимал мысль греческих
стоиков о том, что самым важным на свете являются
высокие моральные принципы и готовность жить в со­
ответствии с ними, а также эмоциональная сдержан­
ность — обязанность, о которой гласит Закон Приро­
ды, отождествляемый с Божественным Провидением,
как утверждал Зенон, повсеместно применимым к че­
ловеческим отношениям, потому что часть этого Про­
видения есть в каждом человеке. Вот каким образом и
по какой причине, согласно Цицерону, Добродетель
соединяет человека с Богом. Из этого убеждения сле­
265

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р ЕВ Н Е ГО РИМА

дуют два вывода. Первое: все люди, даже самые про­
стые и скромные, должны иметь какое-то значение,
должны иметь в себе какую-либо врожденную цен­
ность, пользу — это главная, исходная посылка гума­
низма, фундаментальная для европейской мысли. Вто­
рое: искра божественности, содержащаяся в каждом
человеке, предполагает наличие неразрывных братских,
родственных уз между людьми. Братья (и это есте­
ственно и обязательно) хорошо относятся друг к дру­
гу. Эта концепция стоиков является основным прин­
ципом мировоззрения Цицерона и постоянно, красной
нитью, проходит через его произведения, в которых он
пытается объяснить состояние человечества и одновре­
менно направлять поступки человека. У философов
позднего греческого периода он нашел материал, укре­
пивший его убеждение в том, что одним из самых важ­
ных побуждений человека является его любовь к себе
подобным. Эта любовь идет от Природы, ибо Природа
есть добро. В соответствии с этим первое правило че­
ловека — заботиться о ближнем своем и избегать тех
личных приобретений, которые могут быть получе­
ны только путем нанесения ущерба другому человеку.
Только помогая другим, человек ведет полноценную
жизнь, так как в его душе есть искра божественности.
Высказывая эту точку зрения, Цицерон находится
где-то на полпути между агностиками, утверждающими,
что человек может быть действительно добрым, не сохра­
няя беззаветной верности какой-то четко определенной
религии, и христианами, отрицавшими, что такое воз­
можно. Цицерон считается передовым, выдающимся че­
ловеком. Он возложил нравственную ответственность на
плечи человека, и он полагал, что человек может прини­
мать решения без дотошного вмешательства богов или
Провидения. Тем не менее он отрицает полную незави­
симость людей, так как он допускает существование выс­
шей силы, которая наделяет всех людей этой божествен­
ной искрой. Его религиозные верования колеблются меж­
ду патриотическим преклонением перед Форумом и
более беспристрастным подведением философской базы
266

В ЕР О В А Н И Я

науки. Его теологические суждения спорны или сдержан­
ны. Главное, что его волнует, — это сотрудничество лю­
дей. Его особым вкладом является идея гуманизма.
Идею человеческого сотрудничества, которая волно­
вала Цицерона, выразил в духе глубоко прочувствован­
ного, темпераментного гуманизма и чуткости Вергилий
в своем повествовании об Энее, которое восходит к иде­
алам стоиков. Эту же мысль всячески разрабатывал еще
один последователь и популяризатор стоицизма, а имен­
но Сенека из испанской Кордубы (Кордовы). Этот нео­
бычайно разносторонний человек, чьи суждения зачас­
тую являются актуальными и для современных проблем,
в течение своей жизни совмещал посты воспитателя Не­
рона, первого министра, обязанности мультимиллионе­
ра и дар писателя — писал он искрометными, резкими
сентенциями на «серебряной латыни» — разного рода
литературные произведения. Его выдающееся ораторс­
кое искусство на судебную тематику не дошло до нас. Но
у нас есть девять трагедий, написанных его рукой. Они
слишком риторичны для того, чтобы ставить их в теат­
ре. Однако они оказали огромное влияние на драматур­
гию XVI и XVII веков. До нас дошла также обширная
научная работа «Исследования о природе», которую
Джон Мильтон рекомендовал для изучения в школе, а
также шестнадцать великолепно написанных этических
трактатов, популяризировавших философию с проблес­
ками подлинного нравственного величия. Сюда входит
работа «О снисходительности», с издания которой начал
свою деятельность Кальвин. Сенека также сочинил
124 нравственных «письма» к своему другу Луцилию, пред­
ставляющие собой замечательные, талантливо, от всего
сердца написанные наставления, в которых чувствуется
терпимость по отношению к человеческим слабостям.
Его непреклонная настойчивость в вопросах о пра­
вах человека и обращении с рабами звучала по-ново­
му. Эта настойчивость являлась логическим выводом из
его веры в идею стоиков о Братстве людей, которая со­
267

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р ЕВ Н ЕГО РИМА

крушила классовые и государственные барьеры и кото­
рая, в интерпретации Сенеки, предвосхитила Град Гос­
подень св. Августина.
«Давайте осознаем то, что существует два государст­
ва — одно обширное и воистину всеобщее государство,
гражданами которого являются как боги, так и люди, в
котором мы не присматриваем за теми или иными угол­
ками света. Границы нашего государства измеряются до­
рогами Солнца. Другое государство — то, к которому мы
были приписаны по праву рождения. Некоторые служат
сразу двум государствам, и большему, и меньшему; не­
которые — только большему».
«Мы — части одного и того же огромного тела. При­
рода создала нас родственниками... Она взрастила нас
на почве взаимной любви и подготовила нас к обще­
ственной жизни... Ты должен жить ради ближнего сво­
его, если ты хочешь жить для себя. И ты должен отно­
ситься к нему с милосердием».
Теофраст утверждает: «Хороший человек не может
не испытывать злобу к плохому человеку... Насколько
более гуманно демонстрировать доброе, отцовское от­
ношение к тем, кто поступает неправильно, не затрав­
ливать их, а звать обратно».
Неудивительно, что в Средневековье из рук в руки
переходила коллекция писем, которые выдавались (хо­
тя и без оснований) за переписку Сенеки и его совре­
менника св. Павла.
Сенека принимал также утверждение стоиков о Бо­
жественном Провидении, которое правит всем и часть
которого есть внутри каждого человека, — это и де­
лает людей братьями. Он верит в имманентное, пан­
теистическое, личное божество, которое «испытывает
отцовские чувства по отношению к добрым людям и
нежно их любит». А результатом этой любви является
искра божественности, которой наделены люди, или
Разум, зеркало и «двойник» Божественного Разума. Че­
ловек должен дорожить этим Разумом — неотъем­
лемой и очень важной его частью. Разум позволяет
человеку прожить хорошую жизнь — жизнь, полную
268

В ЕРО В А Н И Я

добродетели, как предписывает Природа и Разум. П о­
скольку сущность Бога — это добро, человек должен
подражать ему. Проявления Разума защитят людей от
опасностей, окружающих его в жизни.
«Где бы мы ни оказались, две самые ценные вещи
остаются при нас — вселенская Природа и наша доб­
родетель. Поверьте мне, так хотел великий Создатель
Вселенной, кем бы он ни был — всесильным Богом,
или же бесплотным Разумом, который замыслил
огромную работу, или Судьбой и непреложной после­
довательностью первопричин, одна из которых влечет
за собой другую, — так вот, Создатель хотел, чтобы
лишь самое никчемное из того, чем мы владеем, мог­
ло бы попасть в распоряжение другого человека. Все
лучшее в человеке неподконтрольно другому чело­
веку, который не может ни дать этого, ни отнять.
Природа не создала ничего более величественного и
прекрасного, чем эта небесная твердь и ее самая за­
мечательная составная часть — человеческий разум,
который зрит на эту небесную твердь и удивляется ей.
У нас всегда будет этот небосвод и разум, они будут
оставаться с нами, пока мы существуем. Поэтому, куда
бы ни забросили нас обстоятельства, давайте выпря­
мимся и с радостью пойдем туда бесстрашной поход­
кой. Давайте обойдем все земли, какие только суще­
ствуют: в мире нельзя найти место для изгнания, так
как ничто в этом мире не чуждо для человека».
Осознавая это, концентрируясь на «дисциплине ра­
зума» и моральных обязательствах, которые разум на­
лагает на человека, люди могут избежать тирании Фор­
туны, которая властвует над многими сердцами.
«Я никогда не доверял Фортуне, даже тогда, когда
она, казалось бы, была милостива: все ее щедрые дары —
деньги, чины, влияние — я складывал туда, откуда она
могла все это забрать, не причиняя мне беспокойства.
Сам я держался особняком, в отдалении от этих даров, и
поэтому Фортуна просто забрала их, а отнюдь не вырва­
ла у меня силой... Человека, которого не раздувает от бо­
гатства, превратности судьбы не сломят; душа человека,
269

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р Е В Н Е ГО РИМА

уверенного в своей стойкости, при любых обстоятель­
ствах неуязвима».
Перспектива вознаграждения в загробном мире, по
мнению Сенеки, не может развить или укрепить спо­
собность стойко терпеть лишения. Как он утверждает,
людям, с их данным Богом разумом, ни к чему все эти
страхи и надежды, связанные с жизнью после смерти,
которые представляют собой обычные уловки деятелей
крупных религиозных течений того времени. Сенека,
как философ, с недоверием относится к этим религи­
озным течениям и добивается признания совсем иных
способов сделать человека стойким.
«Почему вас удивляет, что потрясения делают доб­
рых людей еще и сильными? Ни одно дерево не будет
стоять твердо и прочно, если оно не подвергается по­
стоянным ударам ветра; эти удары придают дереву же­
сткость и укрепляют корни. Деревья же, которые вы­
росли в солнечной долине, слабы. Поэтому потрясения
идут на пользу хорошим людям, это позволяет им жить
без страха, быть на короткой ноге с опасностью и спо­
койно переносить все превратности судьбы, которая
жестока только к тем, кто не умеет переносить эти пре­
вратности... Вы можете возразить: «Но многие груст­
ные, ужасные, непереносимые события действительно
происходят». Поскольку я не могу отвести от вас вред,
причиняемый такими событиями, я даровал вашему ра­
зуму оружие, с помощью которого вы сможете проти­
востоять им, — переносите их со стойкостью».
Это оружие предоставляет изучение философии,
и одно из многих противоречий многосторонней
(возможно, склонной к шизофрении) личности Сенеки
состояло в том, что, будучи первым министром очень
далекого от философии императора, он считал фило­
софию особым даром человечества, которое он про­
тивопоставлял неразумным животным; возможно,
неприятные ему обязанности государственного чинов­
ника заставляли его еще в большей степени прекло­
няться перед философией и искать в ней утешения.
Он пишет своей матери, успокаивая ее: «Я укажу тебе
270

В ЕР О В А Н И Я

дорогу к верному утешению тех, кто уходит от своей
судьбы, — к свободным наукам». А среди свободных
наук была и философия, дававшая человеку моральное
наставление, руководство, в котором он более всего
нуждался. Философия — это панацея, которая прида­
ет жизни единственно возможный, истинный смысл и
доставляет удовольствие; которая делает почтенный воз­
раст приятным и помогает избавиться от страха смер­
ти; которая учит человека извлекать максимум поль­
зы из каждого дня его жизни; которая демонстрирует
истинную ценность вещей и людей, сбитых с толку
ненужными внешними проявлениями религии. Ф ило­
софия — единственное, что может перенести братство
людей из области теории в какой-то степени в область
практики ввиду того, что «первое обязательство фило­
софии — этот чувство соучастия, своей принадлежно­
сти к человечеству, чувство того, что человек — член
общества».
Однако сотрудничество людей, которого искали Се­
нека и Цицерон, гораздо меньше интересовало боль­
шинство других философов Древнего Рима и их по­
следователей. Наоборот, их интересовала добродетель с
индивидуалистической точки зрения. В основном ф и­
лософские учения, у которых они заимствовали свои
взгляды, «вооружение» человека, с тем чтобы он мог
отважно встретить все удары Фортуны или Фатума,
всегда интересовало их больше, чем сотрудничество.
«Свободный, как птица, — говорит киник Диоген (ок.
400—325 гг. до н. э.), который помог сформулировать
эту доктрину, — не ограниченный законами, тот, кого
не тревожат политики, застрахован от самых страшных
ударов судьбы».
Решение указанной проблемы, ставшее самым рас­
пространенным, было предложено стоиками, утверж­
давшими, что избежать ударов судьбы можно, ведя вы­
сокоморальную жизнь. Гораций в то время вторит этой
точке зрения:
271

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р ЕВ Н ЕГО РИМА

Н и ярость зла, которое в миллион раз сильнее,
Н и рок, которы й складкой лег на лбу тирана,
Не смутят честного и реш ительного человека,
Душа которого соверш енна, безупречна;
Но даже если Аустер, царь штормов, повелитель диких вод
Адрии,
Иди громадная рука И ова-громоверж ца
Разбили бы мир вдребезги
И обломки его поразили бы этого человека,
Он не упал бы духом.

Здесь показан человек, который героически вступил
в борьбу с вселенной; это был удел мыслящих людей в
мире Древнего Рима. В их исканиях и стремлении к не­
зависимости примерами им служили гении — предвест­
ники, несмотря на все различия их взглядов, величайших
толкователей христианства. Одним из этих выдающихся
язычников являлся Эпиктет, хромой фригиец из Гиераполя, который был рабом Эпафродита, пользовавшего­
ся влиянием вольноотпущенника Нерона. Будучи осво­
божденным, Эпиктет обратился к философии стоиков.
Он собирал большие аудитории, — возможно, самые
большие из всех, которые когда-либо собирали филосо­
фы до популярных софистов, появившихся позже, во
II веке н. э. Люди слушали его лекции на греческом язы­
ке в Никополе в Эпире. Хотя Эпиктет охотно давал со­
веты и оказывал помощь, сам он ничего не написал. До
нас дошло то, что он говорил своему ученику, Арриану.
Эпиктет постоянно подчеркивал, что мы должны от­
казаться от всего, кроме того, чем мы в силах управлять,
а именно — кроме нашей воли. Что касается нашей воли,
мы должны властвовать и управлять ею настолько жест­
ко, насколько способны. Эта тема, уже затронутая Сене­
кой, является центральной в учении Эпиктета.
«Чем-то мы можем управлять, в то время как все ос­
тальное не зависит от нас. От нас зависит восприятие,
выбор, страсть, антипатия — одним словом, все, что яв­
ляется нашими деяниями. Вне нашей власти наше те­
ло, наша собственность, репутация, должность — одним
словом, все, что не является нашими деяниями... Если ты
272

В ЕР О В А Н И Я

будешь думать, что тебе должно принадлежать только
твое, ты никого ни в чем не обвинишь, и никакая беда
тебя не коснется».
Наша воля — это единственное, что нельзя пода­
вить или разрушить при помощи внешних, объектив­
ных факторов.
«Возьми мое презренное тело, возьми мою собствен­
ность, забери мою репутацию, возьми тех, кто рядом со
мной... «Да, но я хочу, чтобы твои суждения были также
в моей власти». А кто наделил тебя такой властью? Как
ты можешь подчинить себе суждения другого человека?
«Я подавлю его, нагнав страх, который окажет на него
давление». Ты не можешь осознать того, что суждения
сами собой управляют; ими не может управлять кто-то
другой; и ничто не может управлять нравственной во­
лей, — она сама управляет собой».
Для того чтобы противодействовать таким посяга­
тельствам, мы должны беспрестанно терпеть и воздер­
живаться, страдать и переносить страдания: худшими
пороками являются нетерпимость и отсутствие сдер­
жанности. «Да, но что, если я заболею?» Ты хорошо пе­
ренесешь болезнь. «Кто будет ухаживать за мной?» Бог
и твои друзья. «У меня будет жесткая кровать, и я буду
лежать на ней». Да, но ты останешься человеком.
Как и религии того времени (хотя они приходили к
абсолютно разным выводам), такоеакцентирование вни­
мания на выборе и нравственной целеустремленности
свидетельствует об отходе от древнегреческого рациона­
лизма, о переориентации с оценки мудрости на оценку
качеств человека, не имеющих отношения к собственно
интеллекту. Хотя мир, в соответствии с теорией стоиков,
упорядочен, его настоящий облик настолько многосторонен и сложен, что он кажется хаотичным и бессмыс­
ленным. В этой жуткой неразберихе Эпиктет (хотя он
говорил более жестким и менее утешительным по срав­
нению с религиозными деятелями тоном) помог людям
сохранить чувство собственного достоинства. Он утвер­
ждал, что для того, чтобы лучшим образом принять и
действительно приветствовать все, что дает судьба, нуж­
273

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р Е В Н Е ГО РИМА

но (и люди обязаны) избегать гнева, печали, страсти и
страха; не следует даже (возможно, это было безнрав­
ственное утверждение, что с первого взгляда не распо­
знавалось) любоваться своей одеждой, и тогда не придет­
ся ни в чем обвинять тех, кто сворует ее. Но Эпиктет был
равнодушен к культуре. Он считал, что чтение не прино­
сит пользы, если оно не приносит спокойствия: «Афины
прекрасны, но счастье, состоящее в безмятежности,
отсутствии суматохи, в том, что у тебя есть свои дела, в
которые не может вмешаться другой человек, еще пре­
краснее. Однако в своем отречении от всего мирского
Эпиктет никогда не заходил настолько далеко, чтобы от­
рицать общественные обязанности, поскольку он видел,
что природным инстинктам — самосохранения, эгоиз­
ма — можно потакать лишь в том случае, если ты вно­
сишь свой вклад в общественное благосостояние.
Ему было что рассказать о свободе — несомненно,
отчасти потому, что он когда-то был рабом. Однако он
считался «другом» императоров, человеком, к которо­
му Траян прислушивался, Адриан покровительствовал, а
Марк Аврелий изучал его труды. Эпиктет не похож на
стоиков-антимонархистов, находившихся в оппозиции к
императорам династии Флавиев, его рассуждения в ос­
новном аполитичны. «Вы, философы, в этом случае учи­
те нас презирать наших правителей? Да ничего подобно­
го! Разве кто-нибудь из нас учит вас сомневаться в праве
правителей на то, чем они управляют?» Хотя обратное
утверждение о том, что власть императоров не безгра­
нична, также казалось Эпиктету верным, и он не скры­
вал этого.
«Смотрите, цезарь, казалось бы, дал нам абсолютный
мир, нет больше войн, сражений, нет повсеместного раз­
боя, пиратства. В любое время мы можем путешествовать
по земле, или плыть оттуда, где встает солнце, туда, где
оно садится. Но в таком случае может ли цезарь оградить
нас также от лихорадки, от кораблекрушения, от пожа­
ра, или от землетрясения, или от молнии? Скажите, мо­
жет ли он оградить нас от любви? Нет, не может. От го­
рестей? От зависти? Нет, от всего этого он нас спасти не
274

В ЕР О В А Н И Я

может. Но философы обещают, что их учение оградит
нас и от этих неприятностей».
Эти слова, которые признают права императоров и
то, что их возможности ограничены, являются более
пассивными, чем высказывание Христа «Кесарю кеса­
рево», поскольку они не сопровождались сколько-ни­
будь значимыми нападками на нищету и коррупцию,
бытовавшие в то время, — несмотря на то что Эпиктет
был гуманистом, милосердным человеком и любил де­
тей. Человеку вполне достаточно того, что все проис­
ходящее с ним происходит само по себе, в соответствии
с его нравственными установками, — именно поэтому
он свободен. Такое учение не могло породить револю­
ционеров, хотя оно могло породить мучеников. Д ей­
ствительно, сам философ, учитель — фигура, которая
в этом учении приобретает особую важность, так как
она подстегивает волю и формирует личность, — те­
перь сам должен был походить на мученика, или, по
крайней мере, быть предвестником средневековых ас­
кетов. Для того чтобы быть философом, «ты должен
страдать от бессонницы, трудиться в поте лица, уйти
от своего народа. Тебя должны презирать жалкие рабы;
все, кто видят тебя, должны тебя высмеивать. Тебе не
должна сопутствовать удача во всем, что касается по­
честей, продвижения по службе, суда — всех этих ме­
лочных забот. Смотри на все эти неудачи снисходи­
тельно, если ты хочешь пожертвовать всем этим ради
того, чтобы прийти к философии... Посмотри на меня!
У меня нет дома, нет родного города, нет собственно­
сти и рабов. Я сплю на земле. У меня нет жены, детей,
у меня официально нет родины. Лишь земля и небо
служат мне одеждой. Чего мне не хватает? Разве я бо­
юсь чего-то или сокрушаюсь о чем-то? Разве я не сво­
боден?»
Некоторые узрели в нем трагическое, усталое стрем­
ление к «пассивному» счастью. Другим казалось, что у
него «горела благородная душа, она сгорала от любви».
Его учение было ближе к основам учения Иисуса в го­
раздо большей степени, чем убеждения кого бы то ни
275

з
ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р ЕВ Н Е ГО РИМА

было из первых христиан, несмотря на все различия.
Эпиктет, невзирая на то что он не испытывал необхо­
димости в жизни после смерти и не мечтал о ней, счи­
тал Бога создателем незыблемой воли человека. «К че­
му я действительно стремлюсь — это к тому, чтобы мои
нравственные установки были в моей власти, так как
они даны каждому человеку Богом, и им нельзя пре­
пятствовать». Следовательно, он почитал Бога.
«Свою свободу выбора я предоставил Богу. Он хочет,
чтобы у меня была лихорадка, значит, я этого тоже хо­
чу. Он желает, чтобы я выбрал что-то, и я тоже этого же­
лаю. Ему угодно, чтобы я страстно желал чего-то, и я то­
же этого хочу. Если он не желает этого, я тоже не желаю.
Поэтому, если я умру, это произойдет по моей воле. П о­
этому, если меня станут пытать на дыбе, это произойдет
по моей воле. Кто может удержать меня от чего-то, кро­
ме моих собственных замыслов, или принудить меня к
чему-то? ...Если бы у нас был здравый смысл, разве мы
делали бы что-нибудь, публично или скрытно, помимо
восхваления Бога и упоминания его милостей? ...Я — ра­
зумное существо, поэтому я должен петь гимны и восхва­
лять Бога. Это — моя обязанность. Я делаю это и буду
продолжать выполнять эту обязанность до тех пор, пока
буду в состоянии это делать. Я призываю вас присоеди­
ниться ко мне и петь ту же песню».
Младший современник Эпиктета и его последова­
тель император Марк Аврелий (фото 36) оставил нам
свои «Размышления». Этот труд, драматически изла­
гающий его яркие, сокровенные, глубокие мысли, не
является чем-то единым и связным. Он не задумывал­
ся для публикации. Он содержит множество заметок и
размышлений, которые написаны на греческом языке
в присущем лишь ему стиле, они составляют дневник
его духовной жизни на протяжении десяти или пятна­
дцати лет. Этой работой он подбодрял и утешал себя.
Это — уникальное исследование его собственной лич­
ности, каждый абзац которого отражает его настрое­
ние. Большую часть этой необычной работы он сочи­
нил в лагере, после того как он целый день занимался
276

В ЕРО В А Н И Я

военной службой. Аврелий командовал армиями импе­
рии на поле боя, что для него, человека философского
склада ума, было большим несчастьем. Из всех пра­
вителей, когда-либо существовавших за всю историю
человечества, он больше всего соответствовал плато­
новскому образу истинного правителя-философа. Марк
Аврелий был человеком высоких моральных принци­
пов и интеллекта, который, будучи вынужден управ­
лять огромной империей, сознательно и упорно пре­
творял свои убеждения в жизнь.
Тем не менее, когда Аврелий снисходительно, вдум­
чиво, но в то же время решительно взглянул на свою
жизнь, он увидел много того, что ему не понравилось.
Чаще всего он пребывает в состоянии меланхолии и сми­
рения. Когда ему было сорок лет, он говорил: «В этом
возрасте человек средних умственных способностей дол­
жен изведать все, что уже было и что еще будет в его
жизни». Однако в этом возрасте он воочию убедился в
том, что все то, на что он надеялся, когда стал импера­
тором Рима, уже не сбудется. Хотя ему не была присуща
ложная скромность, слава для него ничего не значила; он
ненавидел придворную жизнь и остерегался тех опасно­
стей для нравственности императора, которые она несет
в себе. Все его мысли наполняло нечто очень далекое от
всего этого, а именно борьба за освобождение своего
сознания от сил зла и эфемерных иллюзий.
Как и мировоззрение Эпиктета, взгляды Марка Ав­
релия от установок наиболее значительных религий
того времени отличало то, что он не находил утеше­
ния в надеждах на счастливую загробную жизнь. «Тот,
кто боится смерти, боится либо полной потери созна­
ния, либо каких-то перемен в сознании. Если тебе суж­
дено утратить сознание, тебе не надо больше будет бо­
яться никакого зла. Если же твое сознание изменит­
ся, ты будешь другим существом, и твоя жизнь не пре­
кратится. Еще одно его высказывание гласит, что на
душу умершего не будут оказывать пагубное влия­
ние дурные люди, и это, возможно, является утеше­
нием, которое можно найти в смерти. Аврелий дума­
277

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р ЕВ Н Е ГО РИМА

ет о смерти как о загадке, но эта загадка не разгада­
на, и источник его силы лежит где-то еще.
Хотя он и не уверен в существовании загробной
жизни, он верил в существование божественных сил.
«Это для тех, кто задает мне вопрос: «Где ты видел
богов или на основании чего ты предполагаешь, что
они существуют, и поклоняешься им?» Во-первых, бо­
гов можно увидеть даже глазами. Во-вторых, я не ви­
дел свою душу, и все-таки я почитаю ее. Точно так же
и с богами — на основе моего опыта, каждую минуту
осуществления ими своей власти я чувствую, что они
существуют, и поклоняюсь им».
Он считал, что Бог (или боги) пребывает во вселен­
ной; Бог и мир составляют единое целое, как душа и
тело. Вслед за стоиками, которых он считал своими учи­
телями, Марк Аврелий считал, что человек должен
быть верен себе. Это означает, что он должен быть ве­
рен лучшей части себя — божеству, которое пребывает
в его душе. Хотя Марка Аврелия всегда одолевали со­
мнения, он считал, что в определенные моменты его
жизни советы сверхъестественного происхождения по­
могали ему, например, когда он болел, когда он борол­
ся с кровохарканьем и головокружением.
Тем не менее, несмотря на эти случайные соприкос­
новения с Богом, чувство «личного божества» у Марка
Аврелия развито в меньшей степени, чем у Эпиктета.
Как и дзен-буддизм, его взгляды должны привлекать к
себе внимание современных интеллектуалов, которым
нравится религия без бога. Как и многие до и после не­
го, Аврелий не мог привести в соответствие благодеяния
Провидения и зло этого мира — мира, в котором он не
находил ничего хорошего. Каждый день он просыпался
и видел это зло. «Насколько отвратительно, если тебе это
ведомо, выкупаться в масле, поте, грязи, помоях, — на­
столько отвратительна и вся наша жизнь и все в ней». Он
хотел бы рассказать об этих изъянах нашего мира в мо­
литве, воздаваемой своему Богу; однако он осознавал,
что, даже если молитва и помогает субъективно обрести
нормальное душевное состояние, она не может изменить
278

В ЕР О В А Н И Я

ход событий. Аврелий, как и ранние стоики, был не толь­
ко религиозен, он был и решительным фаталистом.
«Вверх и вниз, туда-сюда, крутится-вертится — это и есть
монотонный, ничего не значащий ритм вселенной. Что
бы ни случилось с тобой, все это было уготовано заранее
вечностью. Цепь событий идет из вечности, она заклю­
чает в себе твое существование и все, что с тобой проис­
ходит. Но как согласовать это с существованием всеви­
дящего Бога?
Есть либо судьба, которой нельзя избежать, и непре­
ложный заведенный порядок; или Провидение, кото­
рое внемлет молитвам; или же неуправляемый хаос, не
имеющий цели. Если это судьба, от которой нельзя
укрыться, тогда зачем ей сопротивляться? Если это
Провидение, которое внемлет молитвам, стань достой­
ным той помощи, которую тебе оказывает Бог. Если же
это неуправляемый хаос, радуйся, что в таком огром­
ном, бушующем потоке ты сохранил в себе сознание,
которое направляет тебя. А если этот поток уносит те­
бя, пусть он уносит твою плотскую, жизненную сущ­
ность, то есть часть тебя; что же касается твоего созна­
ния, этот поток не может унести его. Ведь светит же
лампа и не прекращает светить до тех пор, пока ее не
погасят. И истину, справедливость и умеренность ник­
то не может искоренить в тебе, пока ты жив.
Эти слова не очень-то утешают. Люди должны просто
бороться и дальше, продолжать беспрестанно прилагать
напряженные усилия. А куда именно надо прилагать эти
усилия, показывает написанный Аврелием прекрасный
панегирик своему предшественнику и приемному отцу
Антонину Пию (фото 6а). Из этого произведения сле­
дует вывод о многострадальном терпении Антонина, и
прежде всего — о его стойкости. А главным из тех тре­
бований, которые Аврелий предъявлял к своей собствен­
ной земной жизни, было все то же: смотри внутрь себя,
крепись, найди в себе мужество выполнить свою зада­
чу, — а своей задачей он считал почти невыносимый, об­
279

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р ЕВ Н ЕГО РИМА

ременявший его ответственный государственный пост.
«Размышления» демонстрируют классический пример то­
го, как человек подчиняет себе обстоятельства не посред­
ством вынужденного героизма, какой многие видят у
Сенеки, а отчаянно, терпеливо борясь за правду. Стрем­
ление философов эпохи эллинизма избежать превратно­
стей судьбы, полагаясь лишь на свои собственные силы,
нашло свое отражение во взглядах Аврелия, который глу­
боко его чувствовал и разделял. «Будь похож на утес, о
который постоянно разбиваются волны, но утес этот сто­
ит крепко и кипящие волны успокаиваются, войдя с ним
в соприкосновение». «Я несчастен, потому что это про­
изошло со мной. Нет: я счастлив, потому что, хотя это и
произошло со мной, я не испытываю сожаления, меня
не сокрушило настоящее, и я не боюсь будущего». П о­
этому в молитвах проси не благословения, а того, чтобы
ты мог что-то сделать без него. «Не испытывай к себе от­
вращения, не сдавайся, не будь нетерпелив, если у тебя
не совсем получается вести жизнь, основанную целиком
на принципах добродетели; но после того, как ты упал,
встань и радуйся, если большинство твоих поступков
достойны личности человека».
Развить в себе терпеливость во имя правого дела, из­
бежать фальши и неискренности можно, лишь воспитав в
себе невозмутимость. Для Аврелия не существовали вос­
точный мистицизм и восточные страсти. Ни у кого
нельзя было найти более безжалостной, уничтожающей
оценки удовольствий — удовольствий для глаз, ушей,
удовольствий, связанных с едой и сексом. Воспитывай­
те в себе чувство меры в отношении собственной зна­
чимости, говорил Аврелий, и вы достигнете искомой сте­
пени независимости. «Размышляйте над жизнью, кото­
рую вели другие люди в древности, над жизнью, которую
будут вести после вас, над жизнью, которой живут на­
роды, лишенные цивилизации. Многие из них не знают
твоего имени, многие очень скоро его забудут, многие из
тех, которые, возможно, восхваляют тебя сейчас, очень
скоро будут обвинять тебя. Ни память о тебе, ни слава,
вообще ничто не стоит наших мыслей».
280

В ЕР О В А Н И Я

Таким образом, идеалом является отрешенность, не­
зависимость, но только в отношении тех событий, кото­
рые «происходят по причинам, находящимся вне тебя.
Поскольку, с другой стороны, вы влияете на ход собы­
тий, управляя вашей собственной волей, вашей целью
должна быть справедливость, или, другими словами, им­
пульс и поступки, которые выливаются в любовь к ближ­
нему своему, потому что вы должны считать это угодным
Природе». Эта основная мысль о главной роли обще­
ственного инстинкта, идея (которую Марк Аврелий за­
имствовал у стоиков и Цицерона и глубоко прочувство­
вал ее) Братства людей свидетельствует о том, что Марк
Аврелий был гуманистом. Эту идею он связал с пробле­
мами всей империи. «У меня родилась мысль о демокра­
тическом государстве, управление которым осуществля­
ется на основе равенства и свободы слова, и о монархии,
которая более всего ценила бы свободу своих подданных».
Гражданин мира и гражданин Рима, он считал себя, как
и многие другие люди, жителем главного города — госу­
дарства, города которого выглядят лишь домами.
Однако этим идеалам необходимо противопоставить
систему Римской империи и даже структуру управле­
ния, которые Аврелий, очевидно, не стремился рефор­
мировать. Более того, следует помнить о том, что в глу­
бине души он испытывал предубеждение (которое он
безжалостно подавлял) ко многим порочным людям, с
которыми он сталкивался каждый день.
«Как твои враги не смогут отвратить тебя от правед­
ного поведения, когда ты поступаешь в соответствии с
принципами благородства, так и ты не позволяй им за­
ставить тебя дурно относиться к ним; будь на страже
своих здравых суждений и поступков, а также доброго
отношения к тем, кто пытается помешать тебе или в
каком-то смысле представляет для тебя проблему. Же­
стоко обращаться с ними — это проявление слабости,
точно так же, как и отказываться от своих принципов
и сдаваться, испугавшись. Человек, поддавшийся пани­
ке, и тот, кого отталкивают его кровные родственники
и друзья, — одинаково дезертируют со своего поста».
281

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р ЕВ Н Е ГО РИМ А

Это проповедь не столько любви, сколько терпимо­
сти, иногда довольно бесстрастная. «Замкнись в себе...
Не обращай внимания на чей-то дурной поступок» —
этим высказываниям недостает ошеломляющего, рево­
люционного гуманизма, который чувствуется в учении
«подставь другую щеку». Как огромная ответствен­
ность Аврелия, так и склонность его к меланхолии
оборачивались против него. Однако ему нужна была
дружба, и он старался относиться хорошо и с любо­
вью к ближнему своему и прощать все нанесенные им
обиды. «Я проявил к кому-то дружелюбие — следова­
тельно, мне за это воздастся... Пусть твое сознание
всегда будет готово к этому, никогда не переставай
проявлять дружелюбие... Люди пришли в этот мир ра­
ди друг друга. Поэтому либо наставляй их, либо неси
с ними их груз... Кто бы ни совершал дурных поступ­
ков, он вредит самому себе, кто бы ни был несправед­
лив, он несправедлив к себе, он сам себе причиняет
вред». Трудно найти такого монарха — и даже прос­
то человека — в мировой истории, который, несмот­
ря на то что его религиозные убеждения оказывали
ему лишь ограниченную общую поддержку, так искрен­
не и страстно хотел творить добро своим ближним,
даже при том, что его возможности были ограничены
социальной и политической системой, которую он не
реформировал.
Личность Марка Аврелия вызвала самые противо­
речивые отзывы его читателей. На некоторых оказал
сильное воздействие тот факт, что в годы его правле­
ния в Малой Азии и Галлии жестоким преследовани­
ям подверглись христианские общины. Не существует
свидетельств того, что Аврелий изучал взгляды христи­
ан. В своем единственном высказывании, относящем­
ся к ним, он критикует их за решительную готовность
принять муки, тогда как смерть, если на нее идут со­
знательно, нужно принимать «после долгих раздумий и
с достоинством». Но это мимолетное высказывание не
стоит относить к преследованиям христиан, которые
для наместников Аврелия были не столько мировоз­
282

В ЕР О В А Н И Я

зренческим, сколько гражданским вопросом, связан­
ным с опасностью, которую якобы представляли эти
общины — непокорные «государства в государстве».
Всякий, кто открывает свою душу в столь недоступ­
ной и жесткой форме, становится открытым для крити­
ки. Аврелия упрекали в отсутствии оригинальности, не­
нужной снисходительности, скуке, сомнениях, неуверен­
ности, его неспособности привести в соответствие рели­
гию и философию, в том, что он слишком часто отходит
от сухих умозаключений стоиков, в отсутствии пылкой
страсти, благодаря которой величайшие пророки получа­
ли массовую поддержку. Но в XIX веке его мораль кажет­
ся единственно уместной для того времени (в отличие от
эпохи, в которую он жил), когда «ходили видением, а не
верою». Для Ренана высокие моральные суждения Мар­
ка Аврелия, обращенные к мирозданию, были своего ро­
да никогда не устаревающим Евангелием. Джон Стюарт
Миллер помещал его философию на вершину всех пре­
дыдущих достижений гуманизма. Мэттью Арнольд счи­
тает его, «возможно, самой интересной фигурой в ис­
тории». Он соединял в себе (что бывает весьма редко)
королевское достоинство, скромность и гуманизм, кри­
стальную чистоту суждений и беспримерную логичность
поступков. Несмотря на то что он допустил ужасную
ошибку, позволив своему сыну Коммоду унаследовать
трон, Марк Аврелий является самым благородным из лю­
дей, которые уподобились богам без помощи религии.

Часть четвер тая
ЛИТЕРАТУРА И ИСКУССТВО

Глава 8
ВЕЛИКИЕ ЛАТИНСКИЕ ПИСАТЕЛИ

Философия, о которой только что шла речь, своего
наивысшего подъема достигла в творчестве великого
римлянина Марка Аврелия. В нем нашло свое отражение
двуязычие культуры того времени, поскольку он написал
свои «Размышления» на греческом языке. Но два его
предшественника-философа, Цицерон и Сенека, сфор­
мулировали квинтэссенцию в основном греческой науки
на латыни. Их достижения в этом средстве выражения
показывают, как сильно латинская литература отличает­
ся от других наглядных видов искусства римского мира,
поскольку эти виды искусства, как утверждал Вергилий,
в Риме не достигли вершин своего выражения. Вергилий
говорил, что вместо того, чтобы заниматься искусством,
римляне повелевают — это их задача. Но римляне пре­
успели в литературе (а сам Вергилий еще при жизни был
признан лучшим виртуозом в этом виде искусства). Как
и англичане, римляне были народом, чей низкий уро­
вень достижений в области других искусств разительным
образом контрастировал с совершенством литературы, и
прежде всего поэзии.
Этого совершенства римляне достигли частично
благодаря особым свойствам латинского языка. Римс­
кая литература обрела блеск и самобытность, потому
что на латинском языке, как оказалось, можно писать
как звучную, очень сжатую прозу, так и поэзию, кото­
рую отличали гармоничность и чарующая, глубокая
284

ЛИТЕРАТУРА И И С К У С С Т В О

благозвучность. Архитекторы, художники и скульпто­
ры пользовались в своем творчестве греческим насле­
дием, что неизбежно, какими бы ни были смелость и
новизна их художественного выражения, приводило к
тому, что искусство Рима развивалось непосредствен­
но по шаблонам искусства эллинизма. Даже когда ла­
тинские писатели стремились (и не скрывали этого)
к тому, чтобы следовать моделям, созданным их гре­
ческими предшественниками, точность этой имитации
была ограничена, — и не только общепринятым пра­
вилом, в соответствии с которым от шаблонов необхо­
димо было отступать, но и особенностями их великого
языка, который полностью отличался от греческого.
Итак, литература предоставила римлянам возможность
сказать свое слово в искусстве. Выводы о том, насколь­
ко они воспользовались этой возможностью, мы дела­
ем, сопоставляя достижения латинской и греческой ли­
тературы в период римского владычества. Хотя концеп­
ция других видов искусства, а также язык миллионов
высокообразованных людей во всех восточных провин­
циях Римской империи оставались греческими, тем не
менее греческая литература изжила себя. Хотя произ­
ведений греческой литературы было множество и они
отличались информативностью, они больше уже не мо­
гли сравниться по своему уровню с шедеврами латин­
ских писателей. Некоторые художественные эпиграм­
мы таких писателей, как Мелеагр из Гадары (ок. Ï40—
70 гг. до н. э.), забавные сатиры Лукиана из Самосаты
считаются по своему художественному содержанию од­
ними из лучших произведений, которые можно поста­
вить в один ряд с изумительными произведениями ла­
тинской литературы, создававшимися в течение первых
четырех веков на заре христианской эры. По степени
влияния на более позднюю литературу и воззрения с
произведениями на латыни может сравниться творче­
ство лишь немногих (за исключением авторов Нового
Завета) писателей того времени, творивших на гречес­
ком, — Марка Аврелия, биографа Плутарха из Херонеи, философа III века н. э. Плотина, а также ориги­
285

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р ЕВ Н Е ГО РИМ А

нального, проницательного литературного критика, ко­
торый нам известен под вымышленным именем Лонгин.
Возможности, которые давал римлянам их язык, ста­
новились еще более заманчивыми и привлекательными
за счет характера образования в Риме. При всех недостат­
ках системы образования тот сильный акцент, который
она делала на изучении языка и литературы, казалось,
специально был рассчитан на то, чтобы воспитывать ора­
торов и писателей. На достижения системы образования
сильное влияние оказывали два ее аспекта — один по­
нижающий, а второй повышающий ее эффективность.
Сдерживающим фактором являлось ограниченное в соци­
альном плане распространение образования. Поскольку
возможность систематического образования была предо­
ставлена в основном состоятельным слоям общества, ли­
тературным творчеством занимались, как правило, пред­
ставители этих социальных групп, соответственно, те­
матика литературы была также ограничена. В связи с
этим умаляется и ценность литературных произведений
для ученых-историков. Несмотря на то что они о многом
рассказывают, если мы взглянем на ссылки в конце этой
книги, то поймем, как часто бывает необходимо допол­
нять произведения великих латинских писателей, обра­
щаясь к источникам как греческим, так и латинским. Из
всего литературного наследия только источники могут
предоставить нам самую обширную информацию, —
если они вообще могут называться литературными про­
изведениями. С другой стороны, та же социальная огра­
ниченность римской литературы имеет свои преимуще­
ства, поскольку это придает ей сокровенный, личный,
саморазоблачительный характер, признаки самоанализа.
Этого нет в произведениях греческой литературы, и это
действительно несло с собой некоторую новизну. Сэр
Морис Боура подчеркивал, что мы ошибочно считаем гре­
ков ярыми индивидуалистами, а римлян — людьми с раз­
витым общественным сознанием. Литература свидетель­
ствует совсем о другом. Наоборот, именно греки писали
произведения для всего народа, а римляне писали в основ­
ном для небольшой кучки людей — для своих друзей, со­
286

ЛИТЕРАТУРА И И С К У С С Т В О

служивцев, для равных себе. Казалось, иногда они писа­
ли лишь для самих себя. Проистекающее отсюда акцен­
тирование личности человека, а также то, что эти произ­
ведения не были рассчитаны на публику, — все это
давало римским писателям возможность по-новому по­
дойти к человеческой жизни, показать миру новую ин­
терпретацию человеческих взаимоотношений — отноше­
ний мужчины к мужчине, мужчины к женщине. В этом
состоит одна из величайших заслуг латинских писателей.
Но если влияние реалий римского образования на ла­
тинскую литературу в социальном смысле являлось сдер­
живающим фактором, то в плане географическом оно
способствовало широкому распространению литературы.
Поскольку латинский язык стал вторым, а позже во мно­
гих случаях и первым языком во всех западных провин­
циях Римской империи, система образования выходцев
из высших классов общества, основанная на этом языке,
распространилась на эти территории. В число получив­
ших латинское образование, следовательно, входили не
только римляне и другие жители Италии, но люди сме­
шанных национальностей из Цизальпинской Галлии (Се­
верной Италии), галлы, жившие за Альпами, испанцы и
североафриканцы. Здесь видны лучшие плоды романи­
зации. Как во II и III веках н. э. элита западных провин­
ций породила великих императоров, точно так же задол­
го до этого западные территории внесли в развитие ли­
тературы даже больший вклад, чем сам Рим. Литература
стала их общим делом.
Одним из самых значительных писателей начального
периода истории римской литературы был, как считает­
ся, уроженец Северной Африки — комедиограф и драма­
тург Теренций (ок. 195—159 гг. до н. э.), протеже Сци­
пиона Эмилиана, покорившего Карфаген. К энергичной,
кипучей манере письма гениального Плавта из Умбрии,
который превосходно перевел на латинский язык ранее
неизвестные произведения Менандра (ок. 341—290 гг. до
н. э.), а также других драматургов, писавших в стиле «но­
287

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р ЕВ Н Е ГО РИМ А

вой афинской комедии», Теренций добавил безупречное
владение латинским языком и эллинистическую утон­
ченность. Спустя менее чем сто лет после его смерти
римская литература вступила в период зрелости (раньше,
чем наглядные виды искусства), когда латинская проза
достигла своего наивысшего подъема в произведениях
Цицерона. Цицерон был итальянцем из Арпина и не при­
надлежал в силу своего происхождения к узкому кругу
правящего класса Рима. Но он добился того, чтобы его
приняли в число членов правящего класса, и получил выс­
шую среди представителей этого класса должность — дол­
жность консула. В условиях общества, на которое преоб­
ладающее влияние оказывали дебаты в сенате, народном
собрании, судах, ораторские способности (на развитие
которых была ориентирована система образования) яв­
лялись ключом к успеху, не менее действенным, чем во­
енная отвага. Успехи Цицерона свидетельствуют о том,
что он был одним из наиболее убедительных ораторов за
всю историю человечества. Его речи, отрывки которых
цитируются повсюду в этой книге, тем или иным обра­
зом оказали серьезное воздействие на мировоззрение об­
щества стран Запада. Например, как и личные письма
Цицерона, многие из которых сохранились, эти речи сви­
детельствуют о лишениях, которые терпели римляне в
течение нескольких последних ужасных лет, когда в пра­
вительстве шли постоянные дебаты. Такие уроки каза­
лись бесценными для Петрарки и для городов-государств
Италии эпохи Возрождения, откуда ведут свое происхож­
дение современные политические и общественные уче­
ния. Более того, в своих речах, направленных против
Верреса, Каталины и Антония, Цицерон показал, что,
когда существует угроза грандиозной смуты, даже такой
скромный человек, как он, может быть на высоте поло­
жения и сопротивляться этой угрозе.
Но самой большой заслугой речей Цицерона перед че­
ловечеством был используемый там бесподобный латин­
ский язык, которому суждено было стать непревзойден­
ным по своей эффективности средством выражения и
носителем мысли. Сила его ораторского искусства увели­
288

ЛИТЕРАТУРА И И С К У С С Т В О

чивалась за счет применения особых литературных
средств выражения (которые потомки не перестают изу­
чать) — порядка слов, эмфазы, противопоставлений, по­
второв, риторических вопросов, восклицаний. Именно
Цицерон сыграл решающую роль в том, что латинские
предложения стали компоноваться в «периоды» — со­
ставные единицы, в которых предложения объединяют­
ся в комплексное, органическое, завершенное единое
целое, организованное по канонам утонченного, звучно­
го ритма. Римляне были очень восприимчивы к такого
рода звуковым эффектам, которые никто не мог так уме­
ло использовать, как Цицерон, ни до него, ни после.
Полтора тысячелетия спустя манерой выражаться, кото­
рую он изобрел, несмотря на то что она начинала испы­
тывать влияние более резкого испанского стиля Сене­
ки, все еще пользовались политики, священнослужите­
ли, ученые; в этой манере говорили в университетах.
Теорию и требующую большого мастерства методику,
лежащую в основе его ораторских успехов, сам Цицерон
описывает в ряде трактатов, в особенности «Об ораторе»,
«Оратор» и «Брут». В этих работах, помимо всего проче­
го, он конкретизирует свое убеждение в том, что изуче­
ние ораторского искусства требует определенной осно­
вы. А сама риторика должна быть основой настоящего
общего гуманитарного образования. Но наиболее значи­
мыми из его трактатов, которые оказали влияние на
осознание человеком себя как общественного существа,
были превосходно написанные, легкие для понимания
работы, популяризировавшие греческую философию. В
этих работах, как и универсальный мыслитель Сенека сто­
летием позже, Цицерон стремился показать, как обра­
зованный римлянин может в своей жизни руководство­
ваться наиболее «просвещенной» из языческих религий,
учением стоиков о Братстве людей.
В сфере среднего образования в Риме очень большое
внимание уделялось изучению как греческой, так и ла­
тинской поэзии, так как считалось, что знание поэзии
является необходимым условием как для успешного по­
стижения ораторского искусства, так и для того, чтобы
10 М. Грант «Ц ивилизация
Д ревнего Рима»

289

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р ЕВ Н Е ГО РИМ А

вести воистину культурную жизнь. При жизни Цицеро­
на, после того как латинская поэзия примерно в течение
столетия развивалась по шаблонам поэзии эллинисти­
ческой Александрии, где процветала наука и испытыва­
ли интерес к личности отдельного человека, поэзия Рима
достигла своего расцвета в творчестве двух сильно отли­
чавшихся друг от друга поэтов — Лукреция и Катулла.
Лукреций, загадочная фигура, происхождение которой
неизвестно, пламенно, с использованием гекзаметра,
сила которого (как утверждал Теннисон, и не только он)
никого не оставляла равнодушной, описал «образ жизни
философа», который превозносил Эпикур. Катулл, уро­
женец Вероны (которая вошла в состав Италии после его
смерти), открывает для нас личный, сокровенный мир.
Он был неизменно искусным мастером поэзии и исполь­
зовал свое чувство формы для того, чтобы выразить свои
эмоции. Он воспел любовь, и этим заслужил себе извес­
тность. Показательным, но в то же время единственным
в своем роде примером его творчества является крайне
религиозный гимн Аттису, в котором также воспевается
любовь. С беспримерным интересом Катулл исследует
отношения полов, при этом выявляется его очень эмо­
циональный характер. Восторженно и поэтично он рас­
сказывает о своей любви к Лесбии (литературный псев­
доним Клодии, одной из женщин, имевших самую
скандальную репутацию, принадлежавших, как и сам
Катулл, к высшему обществу столицы).
Было короткое время несравненного счастья:
Н есом ненно, человек равен богам на небесах.
Если это не богохульство, он превосходит их,
О н, который сидит и в твоем присутствии
С мотрит на тебя и слушает тебя,
Сладко смеясь. От этого мои потрясенные чувства
Делаю т меня беспомощ ным. Л есбия, в ту минуту,
Когда я впервые увидел тебя, мой голос
П ревратился в безмолвие,
М ой язы к оцепенел, неж ны й, едва уловимый огонь
Н аполнил мои члены, в моих ушах, внутри меня
Громко забили колокола, а очи мои
Внезапно застила тьма.
290

ЛИТЕРАТУРА И И С К У С С Т В О

Но любовь к Лесбии — движущая сила всей поэзии
Катулла — окончилась ужасным, непоправимым несча­
стьем. Лишь какая-то затаенная сила его личности, —
возможно, та же энергия, которая в других стихотво­
рениях проявляется в его острой сатире, спасла Катул­
ла от хаоса, который был сродни краху самого Рима в
годы лишений гражданской войны. Его последнее по­
слание к Лесбии дышит болью.
Вы, двое моих старых друзей, которые останутся моими
товарищ ами,
Путешествую ли я в далекой И ндии,
Где морской берег гудит от бьющихся, грохочущих волн,
Порожденны х муссоном,
И ли среди жителей Гиркании, льстивых арабов,
Хмурых саков или грозных парф янских лучников,
И ли там, где семь устий Н ила у впадения его в море
Затемняю т небосвод,
И ли, быть может, когда я еду по ущельям Альп
Туда, где могущ ественный Ц езарь обретет новые победы —
Н а Рейн, на галльскую границу, или в ужасную
Далекую Британию ,
Вы, которые, я уверен, готовы разделить со мной
Все мои приклю чения, куда бы Н ебеса м еня ни посылали,
Ради меня передайте эти слова моей подруге —
Короткое, обидное послание.
Передайте ей мое «Прощ ай», ей и всем ее лю бовникам,
Сотни которых она обнимает так крепко,
Н икого из них не лю бя, но с неугасаемым вожделением.
От этого их чресла слабеют.
М оя любовь, которую она когда-то ценила, ушла,
Умерла под тяжестью ее вины , как цветок,
Распустивш ийся на краю луга, падает,
Когда его касается орало.

Как говорил Гилберт Хайет, который переводил эти
строки (на английский. — Пер.), не многие могли ска­
зать, что они испытывают столь же острые чувства, пе­
реживают такие же эмоции, столь же самоуверенны и
горды, как этот поэт, которому были присущи «дикая
ярость и нежная любовь». Мало кто написал столь не­
много — до нас дошло лишь 2300 строк — и при этом
291

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р ЕВ Н Е ГО РИМА

смог выразить столь разные чувства; не многие были
столь откровенны и раздражающе непоследовательны.
Очевидный индивидуализм Катулла, новый для того вре­
мени, вдохновлял поэтов-гуманистов эпохи Возрожде­
ния, хотя теперь кажется, что Римбод ближе ему по духу.
Тем не менее многие из этих очень личных, субъектив­
ных и довольно откровенных стихов были написаны по
модели достаточно сухих, беспристрастных любовных
эпиграмм, которые создавали греки в Александрии. Это
служит убедительным примером того, что римляне мог­
ли использовать греческую манеру письма и творчество
греческих поэтов и при этом, благодаря своему особому
языку и таланту, преобразовать все это в нечто ориги­
нальное.
Катулл измученны й, оставь свои бредни:
Ведь то, что сгинуло, пора считать мертвым.
С ияло некогда и для тебя солнце,
Когда ты хаживал, куда вела дева,
Тобой лю бимая, как ни одна в мире.
Забавы были там, которых ты жаждал,
П риятны е — о да! — и для твоей милой,
Сияло некогда и для тебя солнце,
Н о вот, увы, претят уж ей твои ласки.
Т ак отступись и ты! Не мчись за ней следом,
Будь мужествен и тверд, перенося муки.
П рощ ай же, милая! Катулл сама твердость.
Не будет он, стеная, за тобой гнаться.
Н о ты, несчастная, не раз о нем вспомниш ь.
Л ю бимая, ответь, что ждет тебя в ж изни?
Кому покажеш ься прекрасней всех женщ ин?
Кто так тебя поймет? Кто назовет милой?
Кого ласкать начнеш ь? Кому кусать губы?
А ты, Катулл, терпи! Пребудь, Катулл, твердым!

(Перевод И. Сельвинского)
Вергилий был примерно на четырнадцать лет старше
Катулла. Родом он также был из Северной Италии — он
родился в поместье возле Мантуи. Эта местность отли­
чалась очень пестрым населением — его составляли эт­
руски, кельтские галлы и римляне. Поэтому националь­
292

ЛИТЕРАТУРА И И С К У С С Т В О

ность поэта определить очень сложно. Катулл очень вы­
пукло, как никто до него, отразил страдания отдельного
человека, сраженного несчастной любовью; Вергилий с
непревзойденным мастерством показал труды, выразил
страдания и чаяния всего человечества. В его ранних ра­
ботах, которые назывались «Буколики» и «Георгики», уже
видны зачатки этой универсальности. Первая и девятая
книги «Буколик» выходят за рамки «пастушеской», пас­
торальной тематики. Они рассказывают о бедах и поте­
рях гражданской войны, а четвертая поэма из этого цик­
ла (40 г. до н. э.) убедительно (настолько, что из-за этого
христиане стали считать Вергилия своим пророком) из­
лагает веру в то, что вскоре придет Спаситель и избавит
мир от всех его несчастий (это убеждение было широко
распространено в Средиземноморье и на Ближнем Вос­
токе). Поэма «Георгики», созданная по просьбе покро­
вителя Вергилия Мецената, является хвалебной песней,
славящей традиции Италии времен Августа, восхваляю­
щей красоту, труды и прелести крестьянской жизни.
Мастерство Вергилия, проявляющееся в этом произведе­
нии, Драйден считал несравненным. Но тематика чет­
вертой книги «Георгик» выходит далеко за рамки мира
крестьянина. С несравненным пафосом Вергилий рас­
сказывает о жизни пчел, затрагивая чувства людей, ко­
торых никак нельзя назвать мягкосердечными. Органи­
зованная жизнь пчел, полная драм и сражений, вызыва­
ет поражающие воображение ассоциации с проблемами,
стоящими перед человечеством. Кульминация четвертой
книги «Георгик» — трагическая легенда о Эвридике и ее
возлюбленном Орфее, величайшем из всех певцов, по­
кровителе поэзии, которого герой «Энеиды» первым
встречает в царстве мертвых. Сила музыки воплотилась
и достигла своего наивысшего подъема в Орфее. Одна­
ко когда он вел Эвридику из подземного царства, Орфей
нарушил приказание богов и оглянулся. Спасти Эвриди­
ку было уже не в его власти. Легенда об Орфее являет­
ся величайшей и самой трагичной историей любви, рас­
сказанной Вергилием, самобытный талант которого, как
и талант Катулла, развивался под воздействием греко­
293

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р Е В Н Е ГО РИМА

александрийской поэзии. Многие современные поэ­
ты, особенно французские, не могли не очароваться этой
легендой.
Такое же грустное, ностальгическое настроение про­
является и в миролюбивых элегиях на сельскую тема­
тику младшего современника Катулла и Вергилия Ти­
булла. Он принадлежал к тесному кругу Мессалы,
представителя августинской знати. Тибуллу даже в
большей степени, чем Вергилию, кажется, что сельская
жизнь, как и любовь, несмотря на их внешние, прият­
ные стороны, ненадежна и подвергается такой же опас­
ности, как и сама жизнь человека в то время. В его не­
замысловатых стихах видно затаенное чувство потери,
мимолетности счастья, которое легко утратить.
«Георгики» Вергилия объединили древние традиции,
рассказы, носившие полуисторический характер, лите­
ратурные воспоминания, фольклорные предания и чер­
ты любовного романа. Эти и многие другиепризнаки
сплелись вместе, и за счет этого опять получилось не­
что абсолютно новое — двенадцать книг эпической по­
эмы «Энеида». Бежав от руин горящей Трои, разрушен­
ной греками, избранный, глубоко верующий в богов
Эней и его спутники, пережив необычные, удивитель­
ные приключения, похожие на приключения Одиссея,
достигают берегов Италии. Сопротивление других пле­
мен наконец сломлено и заключен мир; Эней женится
на латинянке. Почва для основания Рима подготовле­
на, а также для того, чтобы судьбу страны взял в свои
руки Август, который при жизни поэта подобным же
образом установил мир в Риме, раздираемом на части
войной. Это — национальная эпическая поэма, выдер­
жанная в римских традициях времен Пунических войн.
Эти традиции были созданы Эннием и Невием и впи­
тали в себя всю жестокость тех времен.
Во время своих скитаний по морям Эней высажива­
ется в Южной Африке, где в него влюбляется Дидона,
царица Карфагена, и он питает к ней такие же чувства.
294

ЛИТЕРАТУРА И И С К У С С Т В О

Но судьба призывает Энея в Италию, которую история
обрекла на вражду с Карфагеном. Поэтому он вынужден
покинуть Дидону. История о Дидоне и Энее — кульми­
нация части поэмы, посвященной любви. Здесь также
чувствуется влияние многих более ранних поэтов — осо­
бенно Еврипида и Аполлония Родосского, который жил
в эллинистической Александрии. Оба они в разное вре­
мя поведали легенду о несчастной Медее. Однако нео­
быкновенная впечатлительность Вергилия позволила ему
превзойти все источники, на которых он основывался.
Даже так героя долго мучили, по-всяком у
Умоляя его, и его благородное сердце пронзала боль, и оно
дрожало;
Н о его стремления были непоколебимы. Тщ етно катились ее
слезы.
Но несчастная Д идона, узнав свою судьбу и испугавш ись,
М олила о смерти: она не хотела больше взирать на купол
дневного света.

Дидона символизирует мучительную борьбу противо­
речивых чувств. Этот выбор, стоявший перед Энеем, за­
хватывал внимание читателей и увлекал их. Рассказ об
этом отвлек юного св. Августина в сторону от мыслей о
его вере. Некоторые видели, что Вергилий испытывал
такое сочувствие к побежденным, что тем самым основ­
ное действие повествования отодвигалось на второй
план. Дидона действительно человечна, а Эней, слуга
Судьбы, кажется скучным и пресным в сравнении с ней.
Однако, в соответствии с совершенно другой точкой зре­
ния (широко распространенной в среде думающих людей
того времени), Эней воплотил в себе как идеалы стоиков,
так и римские идеалы. Он — человек, который неустан­
но продолжает свои усилия, стремясь к чему-то. Отраже­
на также эволюция его характера. Эней — первый пер­
сонаж эпического произведения, который был обычным
взрослым человеком, а не суперменом или юношей-богом. Он не сразу начинает полностью разделять взгляды
стоиков; у него есть свои слабости, и он постепенно пре­
одолевает их. Хотя воля судьбы превыше всего, свобода
295

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р ЕВ Н ЕГО РИМ А

воли не исключается: в переплетении этих двух факторов
как раз и заключается изюминка повествования об Энее
и Дидоне.
Кульминация «Энеиды» наступает в шестой книге,
когда Энея по прибытии в Италию посвящают духовно
на новое царствование. Сивилла ведет его к Золотой Вет­
ви. Энею позволено через Авернское озеро проникнуть
в подземное царство. Это — сознательная аналогия с
общением Одиссея с тенями в «Одиссее» Гомера. Од­
нако незамысловатый, лежащий на виду у всех мир уст­
ного, похожего на балладу эпического повествования
Гомера очень далек от «Энеиды», его не видно, на него
наслаивается множество пластов разных традиций, дру­
гого мировоззрения, философии, преданий и чувств. Все
это загадочным образом смешивается и превращается в
очень глубокое изложение Вергилием своих собственных
верований и представлений о вселенной. Как и его со­
временники-стоики, он признает, что всем управляет
сверхъестественная сила:
Бог (как считается) наполняет
Всю землю, широкие моря, бездны бескрайних небес;
Он в своем роде наделяет стаи, стада, всех диких животных
В момент рождения хрупким, шатким дыханием жизни.
Как считал Вергилий, этот божественный дух, при­
сутствующий во всех людях, есть и во всех остальных
живых существах, к которым он питал симпатию. Тем
не менее именно человек больше всех переживает и
страдает в силу своих больших природных способнос­
тей, по воле судьбы. Когда Эней добирается до Италии,
читатель чувствует жалость к его обреченному на
смерть врагу Турну, которого удачно обманули, и к
более юным и слабым людям, сокрушенным безжало­
стным ходом событий, так же, как при жизни поэта
многих людей сокрушала гражданская война.
Да, Эней вонзил свой прочный меч
Прямо в тело молодого человека и погрузил его
Туда по рукоятку.
296

ЛИТЕРАТУРА И И С К У С С Т В О

Меч пронзил легкий щит и доспехи юноши, слишком слабые
Перед такой агрессией, а также тунику, которую его мать
соткала ему из мягкого золота.
Туника пропиталась кровью, идущей из его груди. Затем
душа
покинула тело и скорбно полетела в страну теней.
Но когда Эней задержал взгляд на умирающем юноше, на его
лице —
лице, которое теперь стало странно серым, — отразилась
жалость к нему,
И у него вырвался глубокий вздох...
Эней — воистину трагическая фигура, в духе аттичес­
кой трагедии, множество отголосков которой слышится
в этой поэме. Его терзания происходят от его благород­
ства, гуманизма, от его сочувствия к тем, кто страдает от
боли, от его жалости к другим, которую заставляет его
испытывать его божественная, полная жестокостей и пат­
риотизма жизнь. Вергилий познал усталость и разочаро­
вание от войны. Он сознавал также ее неизбежность и
был на стороне Августа, который воевал за то, чтобы
установился мир. И все-таки главное убеждение поэта
заключается, скорее всего, в том, что завоевание самого
себя имеет большее значение, чем военные завоевания.
Он умер в возрасте 51 года, полностью не закончив «Эне­
иду». Если бы он продолжал жить, он обратился бы к ф и­
лософии. Как и те, кто по-своему разделял его страстное
стремление к наставлениям философии и религии, он
считает, что человек не знает того, к чему он стремится,
не знает своего места во вселенной. Вергилий призывал
искать в жизни спасение и удовлетворение, а также ис­
полнять свои обязанности, которые вменяют людям
судьба и государство.
С помощью художественных образов, в которых он
воплотил свои убеждения, Вергилий повел самопознание
человека по новому пути. Он совместил литературное
единство действия с единством чувства — новое «измере­
ние», сравнимое с использованием атмосферы и света ху­
дожником или гармонии и полифонии композитором.
Благодаря столь непривычной сложности композиции
297

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р Е В Н Е ГО РИМА

его поэзия достигла недосягаемых высот: ее характери­
зуют трудноуловимые взаимосвязи, какие ранее невоз­
можно было себе даже представить, гармония и «шеро­
ховатости» стиля, символы, составлявшие чувственные,
духовные и интеллектуальные образы, которые выходи­
ли далеко за пределы простого, буквального значения тех
слов, в которые они были облечены. Именно Вергилий
изобрел возвышенно ритмическую и периодическую
структуру произведений; его поэмы отличались торже­
ственностью, что делало их похожими на симфонии, — в
английской поэзии этому подражал Мильтон. Поэзия Вер­
гилия приобрела крайнюю степень отточенности формы и
благозвучие, на какое только был способен латинский
язык с его сложными флексиями, неустойчивым порядком
слов и значительными музыкальными возможностями.
Шли века, и достижения Вергилия стали казаться
больше чем порождением человеческого таланта — в
Средневековье Вергилия считали магом. Для многих
поколений других людей он был лидером, иногда не­
уверенным, но не знавшим поражений, а также груст­
ным, но преданным другом, помогавшим им понять
величие и неопределенность, героизм и трагический
пафос человеческого существования.
Еще один поэт времени правления Августа поднялся
до понимания общих, глобальных проблем человечества
или, по крайней мере, тех проблем, с которыми сталки­
валась известная ему часть человечества. Этим поэтом
был Гораций, родившийся в Венузии на юго-востоке
Италии. Он был сыном или внуком раба (возможно, во­
еннопленного). В юные годы, проведенные в лишениях
гражданской войны, Гораций создал «Эподы». Затем в
«Сатирах» он модернизировал эллинистические и римс­
кие традиции, главным выразителем которых изначаль­
но был Яуцилий, друг Сципиона Эмилиана. «Сатиры» —
изящные, хорошо известные стихотворения с оттенком
гуманизма, в поучительных тонах. Этот стиль Горация
достиг наивысшего развития в «Посланиях», которые, бу­
298

ЛИТЕРАТУРА И И С К У С С Т В О

дучи блестящим результатом деятельности имеющего тон­
кий вкус, благородного, высокоцивилизованного, фило­
софского склада ума, оказали огромное влияние на мно­
гие поколения. Среди этих произведений «Наука по­
эзии» {«Ars Poetica») — заметки о поэзии, в которых
Гораций придал игривое, ироническое звучание стилю,
заимствованному им у греческих поэтов Александрии. В
лирических «Одах» Горация сильнее чувствуется поэти­
ческое воодушевление, хотя это ощущение несколько те­
ряется, когда высказывается мысль, что Август-миротво­
рец достоин восхищения. Это убеждение разделяли как
Вергилий, так и Гораций, хотя, что касается всего осталь­
ного, они разительно отличались друг от друга. Но даже
при том, что ни одного из поэтов нельзя было обвинить
в холопстве, Гораций, с его тонким чувством юмора и
способностью удивлять, держится нарочито беспристра­
стно и с вежливой (или, если на то пошло, менее вежли­
вой, чем у остальных) независимостью. Несмотря на то
что главное значение он придает Судьбе и Фортуне, он
ценит способность человека выдержать их удары и про­
тивиться их искушениям; иными словами, он ценит че­
ловеческое достоинство и свободу выбора.
Твой удел — богатые запасы,
Плодородная земля, большое стадо,
Лошади и колесницы, чтобы твоя жизнь была комфортной,
Богатые одежды, которые украшают и ублажают тебя.
Я же выбираю маленькую келью,
Которая подходит моим мыслям и музе,
Лучшим украшением которой служит скромная обстановка.
Я буду избегать подлецов и дураков, которых я презираю.
XVII век, когда Томас Отвей и другие переводили эти
произведения, был временем, когда «Оды» Горация
пользовались огромной популярностью после того, как в
течение долгого времени их затмевали в большей степени
нравоучительные «Послания». «Оды» получили признание
в Италии благодаря Петрарке, который в 1347 году купил
рукопись и приводил больше цитат из Горация, чем из
любого другого поэта (за исключением Вергилия).
299

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Л Р ЕВН ЕГО РИМ А

В «Одах» переведены, с талантом великого писателя,
произведения его предшественников, чей размер и стиль
он использовал в своем творчестве, — древнегреческих
поэтов Сапфо и Алкея. Перевод их произведений на
латынь Гораций считал своим долгом патриота. Выра­
зительный, четкий латинский язык этого непревзойденно­
го мастера поэзии дает полную свободу словам; он соче­
тает в себе абсолютно разные стили, которые изобрел сам
Гораций. Тематика также разная — он описывает вино,
которое пьют боги, своих друзей, красоту природы, пишет
о быстротечности человеческой жизни, о безрассудстве
преувеличения чего-либо и (иногда в завуалированной
форме) о делах государства. Он также часто пишет о люб­
ви. Но, несмотря на то что Гораций обращался к любов­
ной тематике и использовал шаблоны любовной лирики,
его едва ли можно назвать поэтом любовной лирики, по­
скольку он, как правило, относится к этой теме несерьез­
но. Как и у Августа, у Горация были двойные критерии
оценки женских достоинств: одни —для урожденных рим­
ских женщин, охранять целомудрие которых составляло
обязанность императора, другие — для всех остальных
женщин. Гораций использует это различие для добрых или
злых насмешек над многими женщинами, девушками с
греческими именами или над уродливыми старухами, а
также над их любовниками, которые ухаживают за ними,
или над тем, что женщины сами хотят этих ухаживаний.
Сколько еще вы, пожилая дама, будете продолжать
Эти безобразные гулянки, которые ваш терпеливый муж,
Естественно, не может себе позволить?
Срок вашей жизни близится к концу,
Но вы резвитесь и снуете среди прекрасных девушек.
Вы — пятно на их ярком небосклоне,
Вы забываете, что то, что может делать Фоло,
Вряд ли позволено вам.
Ваша дочь сейчас в таком возрасте,
Когда штурмуют дома холостяков и буйствуют,
Как сумасшедшие менады, с бубнами.
Бедняжка, она влюбилась, и поэтому
Ей позволено вести себя легкомысленно!
Для вас же пришло время сойти со сцены.
300

ЛИТЕРАТУРА И И С К У С С Т В О

Красная роза в парике, скрипки...
Красное вино выпито до дна; в вашем возрасте
Человек сидит дома и прядет.
Но в других стихотворениях затрагиваются более се­
рьезные чувства:
Гораций
Когда я нравился тебе
И твою белую шею не обнимала рука
Более удачливого, чем я, молодого человека,
Во мне было больше гордости, чем в персидском царе.
Лидия
Когда твой огонь не горел для других,
Не предпочитал ты Хлою Лидии,
Я жила с более красивым именем.
Оно славилось больше, чем имя Римского Илии.
Гораций
Да, фракиянка Хлоя сейчас моя возлюбленная,
Она искусно пишет ласковые письма и играет на арфе,
И, если три сестры мне позволят,
Я умру, лишь бы продлить ее жизнь.
Лидия
Я сгораю от любви к Калаю, а он — ко мне,
Он — сын Орнита из Турии.
И если эти сестры мне скажут, что он выживет,
Если я дважды умру ради него, я сделаю это.
Гораций
А что, если старая любовь вернется
И еще раз свяжет нас неразрывными узами?
Блондинка Хлоя откажется от меня. Что, если оставить
Открытыми те двери, в которые я когда-то входил?
Лидия
Даже если он прекраснее, чем вечерняя звезда,
А ты будешь легче, чем кора пробкового дерева, и горбатым,
Как волны Адриатики,
С тобой я хочу жить и счастливо умереть.
Кажется, что в этой сцене счастливого примирения
Гораций отказывается от невозмутимости, с которой он
обычно смотрит на любовь.
301

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р Е В Н Е ГО РИМА

Его современника Проперция из Ассизи, который
из всех римских элегиков воспринимается лучше всего
современным читателем, нельзя назвать невозмутимым.
Проперций страстно и отчаянно влюблен в Кинфию:
Сначала Кинфия покорила меня своими роковыми глазами.
Страсть еще не овладела мной,
Но затем любовь заставила потупить мой гордый,
непоколебимый взгляд
И властно поставила свою ногу мне на голову.
Безжалостная, она научила меня ненавидеть всех невинных
девушек
И вести бесцельную и разгульную жизнь.
Вот теперь уже год это безумие мучает меня,
И я до сих пор живу, как проклятая душа в аду.
Катулл также знал, что такое «катастрофическая»
любовь — магическое заклинание, ведущее к безумию,
рабство, которое обрекает человека на презренную
жизнь. Однако Проперций по обе стороны неустойчи­
вой, неопределенной черты, разделявшей классицизм и
романтизм (как и Бодлер), исследует целые новые пла­
сты человеческой души благодаря тому, что он впада­
ет в глубокую сентиментальность, его невольно погло­
щает болезненная жалость к самому себе; а также за
счет витиеватой, но мрачноватой образности его речи,
в которую вливается демонический поток его чувств.
Но все-таки время от времени впечатление этой ненор­
мальной капитуляции перед лицом своих собственных
эмоций исчезает благодаря сдержанной иронии П ро­
перция, которая наглядно проявляется, например, в его
рассказе о неудавшейся попытке вознаградить себя за
неверность отсутствовавшей Кинфии:
После стольких оскорблений, нанесенных моему брачному
ложу,
Я перешел в наступление, бросился в атаку.
На Авентине живет девушка, которую зовут Филлия.
Когда она трезва, она отвратительна, пьяная же она
прелестна.
Затем, возле Тарпейского парка живет Тейя —
302

ЛИТЕРАТУРА И И С К У С С Т В О

Красотка, но ей трудно доставить удовольствие.
Их я пригласил, чтобы скрасить мою одинокую ночь
И завести новую интрижку с незнакомыми любовницами.
В скрытом от посторонних глаз саду приготовили кушетку на
троих,
Я лег между двумя пленительными женщинами.
Мой Лигдам подавал напитки в легких летних стаканах —
Чистые соки из Метимны, изысканные и насыщенные.
Юноша родом с Нила играл на дудках, а Филлия — на
кастаньетах;
Чтобы хорошо пахло, мы разбросали вокруг простые розы.
Дирижер с маленькими, сморщенными конечностями
Взмахивал короткими руками, подавая знак игравшим на
свирели.
Хотя в лампады часто подливали масло, огонь все время гас,
Стол пошатнулся и перевернулся вверх тормашками;
Когда я играю в кости, у меня всегда выпадают две
«шестерки»,
Но сейчас мне выпали всего лишь два очка.
Девушки пели — я был глух, показывали свои груди — я был
слеп;
Я чувствовал себя ужасно одиноко, я был далеко отсюда...
Внезапно открылись ворота дома с долгим скрипом,
Из залы донеслось смущенное бормотание,
И в тот же самый момент Кинфия распахнула двери,
Ее прическа была не изысканной, но аккуратной. Она была
в ярости.
Мои пальцы ослабели. Со звоном упала чаша с вином.
Мои губы, горячие и вялые от вина, побледнели.
Ее глаза метали молнии. Эта женщина рвала и метала;
На нее было страшно смотреть, как на взятый приступом
город.
Она в ярости вонзила свои ногти в глаза Филлии,
А Тейя кричала «Помогите! Пожар!» всем соседям.
В округе зажглись огни, спавшие римляне проснулись,
Вся улица всполошилась — полночное исступление.
Девушки с растрепанными волосами, в помятой одежде
Ринулись в темноту, к соседней харчевне.
Кинфия победно неистовствовала над оставленными ими
трофеями,
Затем обернулась ко мне, закатила мне пощечину,
Оставила глубокую царапину у меня на шее, вонзила
окровавленные зубы мне в плечо
303

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Л Р ЕВ Н ЕГО РИМ А

И главное — поставила синяки под моими виноватыми
глазами.
После того как ее мышцы устали меня калечить,
Съежившийся возле кушетки Лигдам был вытащен
Из своего убежища. Покорный, он молил о пощаде, взывая
к моему имени.
(Лигдам, я был таким же беспомощным пленником.)
В конце концов я выразил безоговорочную капитуляцию
И пал ниц. Она разрешила мне дотронуться только до ее ноги
И молвила: «Если ты хочешь быть прощен за свои грехи,
Ты должен принять нерушимые условия нашего соглашения.
Ты не должен элегантно одеваться для прогулок по улицам,
А также задерживаться у входа, когда идешь на игры;
Никогда не смотри вверх или назад на галерку
И не останавливайся, чтобы поболтать с сидящей дамой.
А первое условие контракта — главного обвиняемого,
Лигдама,
Закуй в кандалы и продай с аукциона».
Таковы были ее условия. «Я их принимаю», — я сказал.
Она засмеялась — победа придала ей высокомерности.
Затем буквально все, чего касались приходившие девушки,
Она обеззаразила; чисто вымыла порог,
Велела мне сменить одежду, и не один, а два раза,
И трижды коснулась моей головы горящей серой.
После того как она поменяла все простыни и одеяла,
Я поцеловал ее. Мы мирились в постели.
Совсем другим был другой элегик, также родом из
Средней Италии. Он был моложе Проперция на де­
сять лет, звали его Овидий из Сульмона (Сульмоны).
Он был слишком молод для того, чтобы ощутить на
себе горячее дыхание гражданской войны. Ему не хва­
тало высоких устремлений Вергилия и убеждений Го­
рация, одобрявшего мораль эпохи Августа. Блестя­
ще рассказанные Овидием любовные истории (в осо­
бенности искусно написанные, в энергичном стиле
«Метаморфозы») вдохновили многих писателей и ху­
дожников эпохи Возрождения на создание своих про­
изведений. До этого, в Средние века, его работы сыг­
рали большую роль в создании идеала Романтичной
Любви. Тем не менее сам Овидий был далеко не ро­
304

ЛИТЕРАТУРА И И С К У С С Т В О

мантичным человеком и выступал решительно против
несдержанности человеческих чувств, за которую ра­
товали Катулл и Проперций. Представитель легкомыс­
ленного, развращенного столичного общества, Овидий
хладнокровно взирал на любовную страсть. В этом со­
стоит его вклад в наше осознание человеческого бы­
тия, самым важным аспектом которого Овидий считал
взаимоотношения мужчины и женщины. Правда, Го­
раций также рассматривал эти взаимоотношения до­
вольно хладнокровно, но Овидий своим инструментом
сделал свойственную поэтам Александрии увлечен­
ность психологией, особенно женской психологией.
Он был первым поэтом-мужчиной, который пони­
мал, и зачастую понимал очень чутко (и почти всегда
с уважением) точку зрения женщин. Он — сторонник
предоставления женщинам свободы. В «Героидах», со­
брании «писем», которые, как подразумевалось, в ос­
новном были написаны женщинами своим отсутству­
ющим мужьям, чувствуется почти зловещая пронзи­
тельность, когда Елена оказывает решительный, а
затем не очень решительный отпор Парису, ее назой­
ливому троянскому гостю:
Как смеет чужой человек, строящий столь тщеславные
планы,
Осквернять законы брака и гостеприимства?
Разве для этого судьба нашла для тебя пристанище
От бурлящих морей и коварных ветров?..
Разве так стоит за это благодарить?
Ты пришел сюда как странник или как враг?
Несмотря на надежды нас обоих, ты пришел слишком
поздно;
Теперь другой — хозяин моей судьбы.
Я бы больше хотела быть с тобой,
И все же мою участь можно вытерпеть.
Перестань склонять волю слабой женщины к преступлению,
И убеди себя, что, к сожалению, не ее ты любишь...
Однако моя рука не приучена писать письма мужчинам.
Это — проба моего неумелого пера.
Счастливы те нимфы, на которых так удачно ссылались!
305

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р ЕВ Н Е ГО РИМА

Мне все кажется преступлением, и я дрожу от неизвестности.
Даже когда я пишу, мои робкие, проницательные глаза
Смотрят назад в предчувствии неожиданностей.
Теперь в народе ходит слух,
При дворе об этом шепчут, а в городе говорят вслух.
Что бы ты ни услышал из того, что говорят,
Не подавай виду, лицемерь,
Лучше всего было бы перестать любить,
Но я разрешаю тебе любить, если ты сможешь это скрывать.
Люби тайно: отсутствие моего повелителя
Предоставляет свободу, но это не означает, что позволено все.
Его путь далек, его не будет долго,
Обстоятельства заставили его покинуть дом.
Когда он стоял в нерешительности, думая, ехать ему или нет,
Я попросила его возвращаться как можно скорее.
Затем, целуя меня, он сказал: «Пусть о тебе заботятся все,
И в первую очередь — мой троянский друг».
Я улыбнулась тому, что он имел наивность сказать,
И ответила лишь: «Будет исполнено».
Попутные ветра унесли его далеко отсюда,
Но пусть это не усыпляет твою бдительность.
Пусть его нет, но все в его власти;
Пословица гласит: у царей длинные руки.
Ты ищешь моего расположения с помощью слов, в то время
как тебе нужно применить силу.
Принуждение необходимо для стыдливого удовольствия.
Если думать о том, какое наказание нас ждет,
Наши отношения могут пострадать от нашей
нерешительности.
Что же я говорю! Для нас обоих было бы лучше,
Если каждый из нас гасил бы пламя возбуждения.
Обещания, данные странниками, слишком легко нарушаются,
А их изменчивые страсти блуждают так же, как и они сами.
Но такие страхи не должны тревожить мои мысли;
Я — обычная жена, как и многие женщины.
Но время и ты можете возбудить во мне более дерзкие мысли,
И я, возможно, смогу уступить твоей страсти.
Последний раз о тайной встрече ты просил,
По крайней мере, таковы твои слова, но я догадываюсь, что
ты имел в виду.
Твои смутные надежды должны увенчаться успехом.
Доверься мне, и время может стать твоим другом.
306

ЛИТЕРАТУРА И И С К У С С Т В О

Вот и все, что я хотела тебе сказать.
Перо утомило мою нежную руку.
Моя женщина знает секрет моего сердца
И, возможно, в дальнейшем передаст тебе добрые вести.
Мысли и сомнения Елены, сменяющиеся страстны­
ми желаниями, показаны нам с мастерством адвокатапрофессионала и с использованием всех средств рито­
рики, которую Овидий усвоил в школе и достижения
которой искусно применял в поэзии. Сексуальный ре­
ализм Овидия переняли у него английские поэты эпо­
хи Реставрации, но при этом отвергли его юмор и осу­
дили его за то, что он не осознавал скверности неко­
торых поступков, что было, по их мнению, аморально.
Любовь с его точки зрения — это откровенное потвор­
ство собственным желаниям, неизбежное патологичес­
кое явление, которое часто заканчивается несчастливо,
и результаты этого явления неизвестны, над этим сле­
дует подумать. «Тогда, — пишет историк латинской ли­
тературы в 1898 году, — коварные соблазны порока вы­
ставлялись напоказ в наиболее ярких цветах при свете
дня». Действительно, главная тема стихотворений Ови­
дия — сексуальные утехи с женщинами. Этих утех, как
он утверждает, хотят все, и также женщины, которые
уверяют всех в обратном. «Искусство любви» Овидия
скорее с беспристрастностью и деловитостью, чем со
сладострастием, дает советы мужчинам, как подсту­
питься к женщинам.
Скорее птицы перестанут петь весной, сверчки
Умолкнут летом и собаки станут бояться зайцев,
Чем женщины будут избегать учтивых поклонников.
Хотя они кажутся неприступными, все-таки они...
Тогда иди, наберись мужества, ты покоришь всех женщин,
Вряд ли даже одна из десяти тысяч откажет тебе.
Отказывает она или нет, ты ей нравишься уже за
предложение...
Овидий дает совет заранее узнавать, когда женщи­
ны соберутся на представление.
307

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р ЕВ Н Е ГО РИМ А

Как муравьи, снующие по высоким колоннам,
Несущие во рту свою ничтожную пищу,
Как пчелы, летающие над их ароматными лугами,
И скошенные цветы, травы и ароматный тимьян,
Самые хорошенькие женщины собираются на арене,
Их так много, что я не могу сделать выбор.
Это место опасно для благочестивой красавицы.
Сюда женщины приходят посмотреть на других и показать
себя.
В то же время женщинам Овидий советует, как по­
казать себя с лучшей стороны:
Красоту приносит уход за ней, а небрежность убивает ее,
Даже если эта красота может сравниться с красотой самой
Венеры.
Если наши праматери могли пренебрегать своей красотой,
Так это потому, что наши праотцы были неотесанными...
Тогда времена были простые. Сейчас Рим блестит от золота,
Здесь богатые сокровища покоренного мира...
Мужчин пленяет изящество — ваша прическа
Должна быть прекрасной, необходим неустанный уход за
ней.
И существует множество стилей. Посмотрись в зеркало
И выбери тот из них, который лучше всего тебя украшает.
Узкое лицо требует того, чтобы вы разделяли пряди волос...
Круглолицым пойдет клубок волос надо лбом,
Укрепляющий волосы, но оставляющий уши открытыми...
Если вы небольшого роста, садитесь, или это будет заметно,
Когда вы стоите. Чаще ложитесь и вытягивайтесь в полный
рост,
Скрывайте ваш рост, садитесь и откидывайтесь назад,
А на ноги набрасывайте покрывало.
Стройной девушке следует носить одежду из плотной ткани,
Которая должна свободно спадать с шеи, не облегать тело;
Бледная девушка пусть одевается в пурпурные одежды...
Ваш возлюбленный не должен видеть ваш туалетный столик,
Уставленный лосьонами. Художник держит свое искусство в
секрете.
Овидий окончил свою жизнь в продолжавшейся де­
вять лет ссылке в Томии (Константе) на Черном море,
куда отправил его Август, как поэт загадочно выразил­
308

ЛИТЕРАТУРА И И С К У С С Т В О

ся, за «стихотворение и ошибку». Свои невзгоды Ови­
дий описывает во многих стихотворениях:
Невзгоды сопутствуют певцу в этом далеком от цивилизации
крае —
Не с кем посоветоваться, никто не понимает.
Стихотворение, которое вызвало такую бурю, возмож­
но, было одним из тех произведений, в которых автор
очень цинично афиширует то, что он не может ценить
буржуазные нормы морали, царившие при Августе. Сти­
хотворение «Средство от любви» — продолжение и ан­
типод «Искусства любви», в котором поэт рассказывает,
как освободиться от тягостной любви, — едва ли было
достаточно серьезным основанием для того, чтобы вер­
нуть расположение императора.
Овидий был последним из великих поэтов золото­
го века римской литературы, которые первыми нача­
ли исследовать взаимоотношения между двумя людь­
ми. Овидий очеловечил мифологию и ее любовные
истории; кроме того, он низвел широкий спектр че­
ловеческих взаимоотношений до уровня сексуального
влечения. В рамках античных традиций, уже исчерпы­
вающих свои возможности, вряд ли можно было ска­
зать нечто новое, хотя еще много поэтов пытались это
сделать. Но самый блестящий из них, Ювенал, столе­
тием позже преобразовал беспристрастный обзор си­
туаций, связанных с отношениями полов, выполнен­
ный Овидием, в не менее подробное, но вызывающее
еще более негативные чувства исследование. Оно было
полно колкого презрения, предвосхитившего аскети­
ческую неприязнь к этой тематике первоотцов хрис­
тианской церкви.
Годы, когда Ювенал осуществлял свои нападки на
римское общество, ознаменовались также расцветом
исторической науки в лице Тацита. Благодаря римским
историкам мир многое узнал о себе; в частности, их
309

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р ЕВ Н Е ГО РИМ А

труды явились откровением для Италии XIV и XV ве­
ков. Тогда казалось, что труды эти служат оправдани­
ем тем, кто ведет мирскую жизнь, и отстаивают тезис
о способности человека (конечно, находящегося под
властью Бога) героическим образом воздействовать на
свою судьбу. Сам Юлий Цезарь предоставил историкам
исходные, «сырые» материалы, хотя его убедительные
«Комментарии», замечательно изображавшие делови­
тость и дисциплину римлян, являются чем угодно,
только не «сырыми» материалами. Их простота и чет­
кость являются результатом прекрасного образования,
а также ораторского искусства Цезаря, которое уступа­
ло лишь ораторскому таланту Цицерона. В первые годы
после смерти Цезаря его сторонник Саллюстий создал
«Истории» (к настоящему времени почти полностью
утерянные) — блистательные, нарочито бессистемные
монографии о Югуртинской войне и о Катилине. Тем
самым он впервые одарил латинскую литературу ис­
торическими произведениями, написанными безупреч­
ным стилем, который необходим для этой отрасли гу­
манитарной науки. Действительно, истории, как отрас­
ли науки, хороший слог нужен не меньше, чем абсо­
лютная достоверность. В своей великолепной роман­
тической работе, прославляющей историю Рима (кото­
рая походила на эпическую поэму Вергилия, но была
написана в прозе), историк Ливий, живший во время
правления Августа, добился даже большей достоверно­
сти, чем Саллюстий. Его превосходная латынь отлича­
лась ласкающей слух притягательностью. Основной
вклад Ливия в осознание человечеством своих потен­
циальных возможностей состоит в том, что он прояв­
лял огромный интерес к великим людям. Эти люди и
их поступки, совершенные в ходе великих историчес­
ких событий, служили примерами добродетели, кото­
рая была идеалом педагогов эпохи Возрождения. Этот
идеал был унаследован впоследствии многими школа­
ми и высшими учебными заведениями.
Но историческая наука Рима достигла наиболее су­
щественных успехов, когда плавный, гладкий стиль
310

ЛИТЕРАТУРА И И С К У С С Т В О

времени правления Августа вышел из моды и когда
даже отличавшаяся своей точностью «серебряная» ла­
тынь Сенеки исчерпала себя. Стиль изложения Таци­
та является поразительно неровным и сложным для
восприятия. Его индивидуальные черты впервые про­
явились в его монографиях «Агрикола» (о Британии)
и «Германия», затем, в еще большей степени, — в
«Истерии» (сохранилась лишь часть произведения,
охватывающая период 68—70 годов н. э.) и более все­
го в «Анналах» — произведении о первых императо­
рах. Творчество его непосредственных предшественни­
ков не дошло до нас — возможно, поэтому нам не из­
вестен никто, кто был бы близок Тациту по мане­
ре изложения исторического материала. Примеры его
уникальных язвительных комментариев в отношении
императорского режима уже приводились нами на
предыдущих страницах. «Анналы» представляют собой
самый древний и самый достоверный источник, напи­
санный на латыни, рассказывающий о переломном пе­
риоде истории западного мира. Так или иначе, Тацит
не придерживается возвышенной, хвалебной истори­
ческой концепции; он не заглядывает глубоко внутрь
характеров описываемых им людей. Автор с пре­
дубеждением относится к бесподобно описанному им
Тиберию. Последний представляется нам предвестни­
ком тирании Домициана, которую историк познал по
собственному опыту, о чем он постоянно с горечью
говорит. Увлекательное, полное сарказма сочинение
Тацита, склонного к оценке всего с точки зрения эти­
ки, повествует не о конструктивных аспектах самодер­
жавной власти императора, а о сопутствующей ей ти­
рании. Автор исследует то зло, которое несет в себе
власть одного человека (и это имеет огромное значе­
ние для потомков), даже если его помыслы поначалу
чисты. Однако Тацит утверждает, что все обстояло го­
раздо лучше при Траяне. Даже когда автор пишет о
более ранних, мрачных событиях, он твердо убежден,
что человеческая природа, хоть она и склонна к де­
градации, тем не менее способна на великую доброзп

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р ЕВ Н ЕГО РИМА

детель, упорство и героизм. Позже, когда, начиная с
XV века, известность Тацита стала достигать порази­
тельных масштабов, его вера в эти потенциальные воз­
можности человеческой души перед лицом превратно­
стей судьбы внесла свой вклад в развитие гуманизма.
Значительная часть римской истории, как и любой
другой истории, представляет собой тенденциозно ин­
терпретированную смесь исторических фактов и вымыс­
ла. Жанр биографии, ведущими латинским и греческим
представителями которого были младшие современники
Тацита, Светоний и Плутарх, в начале своего развития
был тесно связан с вымыслом, беллетристикой. Но бел­
летристика также, в свою очередь, получила самостоя­
тельное развитие у греческих и римских писателей, и
развивалась она по-разному. Первый роман на латинс­
ком языке, дошедший до нас в первозданном виде, был
написан человеком, который родился либо за несколько
лет до или несколькими годами позже смерти Тацита, —
уроженцем Северной Африки Апулеем. До нас дошли так­
же большие куски еще одного романа, который отно­
сится к более раннему периоду, очевидно ко времени
правления Нерона. Это роман Петрония «Сатирикон».
В некоторых его диалогах впервые со времен Плавта ис­
пользуется латынь, на которой говорили необразованные
люди. Роман реалистично описывает праздные скитания
бедных, раскованных молодых людей в Южной Италии.
Но роман Апулея совсем другой. Он называется «Мета­
морфозы» (или «Золотой осел»). В романе рассказывает­
ся фантастическая история о неком Луции, который пре­
вратился в осла и пережил сказочные приключения.
Апулей был детищем эпохи «софистов» — разносторон­
них, пользовавшихся популярностью и имевших хоро­
ший доход философов и лекторов. К ним относились и
такие близкие Апулею по духу греческие писатели, как
Элий Аристид, Антоний Полемон, а также состоятель­
ный Герод Аттик. Но Апулей пишет на латыни, в ярком,
вычурном стиле, который, как иногда кажется, является
промежуточным звеном между латынью Цицерона и со­
временными европейскими языками, основанными на
312

ЛИТЕРАТУРА И И С К У С С Т В О

латинском языке. Точно так же как роман Петрония лег­
че всего узнается по «вкладке» «Пир Тримальхиона», Апу­
лей наиболее известен введенной в роман сказкой «Ку­
пидон и Психея», которая благодаря поэтическому на­
строю, разлитому в ней чувству красоты стала обширной
темой творчества Рафаэля, а также оказала влияние на
расцвет английского искусства во времена Елизаветы и
Якова. Однако характерной чертой творчества Апулея и
его времени была фанатичная вера в египетскую боги­
ню Исиду. О своей встрече с ней он рассказывает в од­
ном из самых ярких отрывков романа, который воссоз­
дает настроения II века н. э. Не стоит обвинять Апулея в
чрезмерной вычурности с точки зрения ортодоксально­
го классицизма, потому что этот период был уже в про­
шлом. Творчество Апулея — это вовсе не неудачная вер­
сия прошедшей эпохи; это — новая эпоха.
Время Цицерона и Августа не зря называют золо­
тым веком латинской литературы. Писатели этого пе­
риода внесли огромный вклад в развитие эстетики и
заслужили благодарность человечества. II век н. э., ког­
да самых крупных успехов достигла архитектура, был
также временем нового расцвета латинской литерату­
ры — благодаря сначала Тациту и Ювеналу, а затем,
по мере того как мир быстро изменялся, и Апулею.
В будущем великие достижения латинского языка
вновь будут происходить из Северной Африки, кото­
рая с этого времени давала больше оригинальных пи­
сателей, чем любой другой центр римской литерату­
ры. Выдающимися писателями на латинском языке —
выходцами из Северной Африки — были преиспол­
ненные энтузиазма и таланта, обратившиеся в христи­
анство Тертуллиан (ок. 160—225 гг. н. э.) и Августин
(354—430 гг. н. э.). Среди остальных великих христи­
анских писателей того времени были Пруденций, вы­
ходец из Испании, а также Авзоний, Амвросий и Пав­
лин, уроженцы Галлии, которая, в свою очередь, стала
мировым центром латинской культуры и литературы.
Св. Джером, однако, был из провинций, лежащих к
востоку от Адриатического моря. Отсюда же проис­
313

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р ЕВ Н Е ГО РИМ А

ходили императоры, которые за столетие до рождения
св. Джерома отсрочили крах, который, как тогда каза­
лось, грозил империи и всему ее культурному наследию.
Глава 9
скульп тура

и ж ивопись

В Египте и шумерских городах-государствах, н а­
ходившихся в районе Персидского залива, уже в 3-м
тысячелетии до н. э. получила развитие искусная тех­
ника скульптурного портрета. В течение веков, непо­
средственно предшествовавших началу новой эры, не­
сколько факторов слились воедино и вызвали возрож­
дение и развитие этого вида искусства в греко-римском
мире. Грекам в годы правления Александра и его пре­
емников нравились документы, касавшиеся человека,
биографического или автобиографического характе­
ра. Формирование этой моды на жизнеописания поощ­
рялось развитием философской мысли и психологии
самоанализа, ростом популярности культа героев. Это
было время повышенного интереса к отдельному ин­
дивидууму. Если греческие скульпторы классического
периода стремились представить человека в обобщен­
ном виде, в виде гармоничного созвучия души и тела,
то в центре внимания их преемников в эпоху эллиниз­
ма были уникальные характерные черты отдельного че­
ловека, которого они изображали. Как и их современ­
ники-биографы, они четко выделяли контрастирующие
элементы в человеке, его неоднозначность, сосуще­
ствование в нем явно противоречивых качеств. Гума­
нистический интерес к неповторимой человеческой
индивидуальности усиливался еще и за счет того, что
все шире распространялось убеждение в существовании
жизни человека после смерти. Эти убеждения подчер­
кивали значение души человека, которая либо заслужи­
вала, либо не заслуживала счастливой жизни в поту­
стороннем мире, а лицо считалось «зеркалом души», и
это было еще одним фактором, объяснявшим, почему
314

ЛИТЕРАТУРА И И С К У С С Т В О

художник основное внимание уделял характерным чер­
там личности и выражению лица того человека, кото­
рого он изображал.
Еще в большей степени концентрироваться на этом
побуждало воздействие псевдонауки, пользовавшейся
признанием в эллинистическую эпоху, — физиогно­
мики. Зародившись как отрасль греческой медицины
(предполагается, что родоначальником ее был Гиппо­
крат), эта наука обрела известность уже в IV веке до
н. э. Одним из ее разделов была зоофизиогномика,
основанная на сходстве животных и людей, а другим —
расовая физиогномика, пытавшаяся выделить харак­
терные особенности людей, принадлежащих к отдель­
ным народам, путем изучения физического строения
их тел. Приверженцы этого учения также отмечали
связь выражения лица с характером человека. Крити­
ки этой теории утверждали, что, если применить их
методы к Сократу, он предстал бы нам в виде тупого
развратника. Наиболее известным экспертом в облас­
ти физиогномики был влиятельный философ-софист
Антоний Полемон из фригийской Лаодикеи (ок. 88—
144 гг. н. э.), трактаты которого в дальнейшем оказа­
ли влияние на мусульманских писателей.
Все эти факторы — а кроме того, и некоторые сохра­
нившиеся египетские портреты — оказали воздействие
на то, что скульптурный портрет в поздней Греции об­
рел свежесть и выразительность. По сравнению с огром­
ным количеством сохранившихся бюстов и статуй более
поздних эпох до нас дошло относительно немного таких,
которые были созданы в века, предваряющие наступле­
ние новой эры. Но творчество некоторых художников это­
го времени, например автора портрета греко-индийско­
го князя, военачальника Эвтидема, или создателя сохра­
нившегося изображения пожилого, доведенного до ужас­
ного состояния рыбака (фото 7в), или изготовителя
клише для монет соперника Рима, царя Понта Митридата VI (этому художнику был присущ идеализм — фото
5а), было настолько совершенно, что их преемникам
было сложно изобрести нечто новое и превзойти их.
315

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р ЕВ Н Е ГО РИМА

Однако в I веке до н. э. аристократические и родо­
вые традиции Рима испытали на себе запоздалое влияние
искусстваГреции, и это влияние вызвало значительные
изменения в технике скульптурного портрета. Эти изме­
нения произошли, поскольку влиятельные римляне се­
рьезно поощряли развитие искусства; они были одними
из самых значительных покровителей искусства в мире.
Дошедшие до нас произведения латинской литературы
часто приводят описания того, как римляне украшали
свои дворцы и виллы греческими рельефами, расписны­
ми урнами, саркофагами, статуями и портретными бюс­
тами, а также показывают, какой существовал спрос на
греческие геммы, использовавшиеся в качестве печатей.
Состоятельные римляне заказывали для себя копии гре­
ческих произведений искусства всех эпох — от VI до
II века до н. э., — сохранив таким образом для потомков
в более или менее первозданном виде облик многих ше­
девров. Но они покупали также и оригиналы. Дейст­
вительно, их не очень интересовали методы художни­
ков или затрагиваемые ими проблемы. Дошедшая до
нас критика искусства также не отличается глубокими
мыслями. Возможно, лучшим критиком искусства, не­
смотря на многие пробелы в знаниях и недостаточно раз­
витый вкус, был Плиний Старший. По его мнению, ве­
личайшим из всех скульпторов-виртуозов был Лисипп,
создавший яркий, живой портрет Александра Велико­
го. Самым замечательным скульптурным произведением
всех времен он считал скульптурную группу «Лаокоон»,
отличавшуюся своей неукротимостью. Это был один
из последних подлинных шедевров эпохи эллинизма,
выполненный родосскими скульпторами во II или в I ве­
ке до н. э.
Большинство римских покровителей знали об ис­
кусстве гораздо меньше, чем Плиний, однако они зна­
ли, «что им нравится», и ставили перед скульптора­
ми, начиная с I века до н. э., большие задачи, тем
самым вдохновляя их. Прежде всего, им нужны были
портреты. Неотъемлемой чертой менталитета высоко­
поставленных римлян было врожденное чувство исто­
316

ЛИТЕРАТУРА И И С К У С С Т В О

рии и пиетет перед историческими фактами. Их очень
привлекали портреты, которые увековечили и проа­
нализировали бы характер и внешность человека на
фоне исторических условий, в которых он жил, и
в естественном для него социальном окружении, не
упуская из виду его физических изъянов. Этим римс­
ким покровителям искусства нужна была (даже в боль­
шей степени, чем их греческим предшественникам)
«скульптурная биография», которая отметила бы и
обобщила характерное в человеке, его достижения
и жизненный опыт. Они не только дали стимул ис­
кусству и обеспечили его дотациями, но также при­
внесли в него присущие римлянам точность, целена­
правленность и величественность. Кроме того, высоко­
поставленные римляне предоставили в распоряжение
художников множество пробуждающих вдохновение
объектов изображения — а именно свои решительные,
суровые, широкие лица, в которых отчетливо просту­
пала смесь присущей жителям севера выносливости и
южного изобилия (фото 1—4; 10а).
Интерес римлян к портретным изображениям
объясняется особыми социальными факторами. С са­
мых древних времен патрициям было предоставлено
эксклюзивное право хранить в своих домах и демонст­
рировать на похоронах членов семьи посмертные мас­
ки своих предков. Полибий и Плиний Старший при­
водят описания того, как на похоронах показывали эти
маски. Полибий утверждает, что эти маски, которые
изначально, без сомнения, носили обобщенный, ли­
шенный индивидуальности характер, к тому времени
стали реалистичными портретами. Скульптурные пор­
треты из терракоты, камня и мрамора, создававшиеся
в течение следующих нескольких поколений, изобра­
жают лица, строение которых подсказывает нам, что
они являются копиями посмертных масок или созда­
вались на их основе (фото 7), — в последнем случае в
них подчеркиваются выступающие кости и хрящи, а не
поверхностные неровности лица, которые после смер­
ти выравниваются. При этом та частота, с которой нам
317

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р Е В Н Е ГО РИМА

встречаются изображения пожилых мужчин и женщин,
объясняется не только необходимостью подвести ито­
ги их жизненного пути, но и наличием посмертных ма­
сок. Ж ивописные портреты умерших появляются на
погребальных урнах этрусков в III или II веке до н. э.
Шедевром «посмертной портретистики» является изо­
бражение супружеской пары на погребальной урне
из Волатерре (Волатерры), относящейся, возможно, к
I веку до н. э. (фото 7а). Но страной, где портреты, со­
зданные на основе посмертных масок, получили самое
широкое распространение, был Египет — хотя сред­
ством их выражения была не скульптура, а живопись.
В Риме же увеличивался спрос на реалистические пор­
третные изображения как живых людей, так и мертвых.
Итальянская портретная живопись практически не со­
хранилась (за исключением нескольких фресок из Пом­
пей), но нам известно, что в последнее столетие суще­
ствования республики греческая традиция возведения
статуй для того, чтобы почтить известных людей, рас­
пространилась и на Рим, где высшие чиновники полу­
чили право устанавливать свои скульптурные изобра­
жения в общественных местах. Этот обычай вкупе с по­
гребальными традициями аристократов создал особый
спрос, который удовлетворяли скульпторы-портретис­
ты I века до н. э., стремившиеся выразить индивиду­
альные характеры в яркой художественной форме.
Скульпторы — создатели римской портретной гале­
реи, начало которой тогда было положено и которая
стала одним из главных предметов гордости римской
цивилизации, лишь в редких случаях были римля­
нами или итальянцами. Почти все они были греками
или людьми восточными, приобщенными к греческой
культуре и обучавшимися у греков. Рим предоставлял
рынок сбыта, средства и лица для портретирования, а
художники, как и раньше, приезжали из приморских
территорий Восточного Средиземноморья и с Эгейс­
кого моря. Эти скульпторы, даже самые выдающиеся
из них, не обретали высокого социального статуса или
постов. Как и другие художники в странах-монархи­
318

ЛИТЕРАТУРА И И С К У С С Т В О

ях, пришедших на смену империи Александра, они
обретали уважение. Тогда скульптор получал столь­
ко славы, сколько он был способен взять. Однако они
оставались внизу социальной лестницы, по своему
положению приближаясь скорее к торговцам, чем к
сенаторам или высокопоставленным государственным
служащим. Другими словами, это занятие не привле­
кало образованных римлян. В этом искусстве, «самом
римском» из всех достижений римлян, экспертами бы­
ли люди неримской национальности, говорившие на
греческом языке. В частности, работа с мрамором, ко­
торый применяли в скульптуре и настенных украше­
ниях в домах римлян начиная с I века до н. э., тре­
бовала технологии, с которой были знакомы лишь те
скульпторы, которые следовали ближневосточным тра­
дициям.
Многие из них нашли работу в Риме, и все лучшее
в их стиле, казалось, не было подвержено заметным
изменениям в зависимости от того, откуда родом были
скульпторы. Стиль стал поистине интернациональ­
ным. Действительно, на границах империи, например,
в Египте или в Пальмире, находившейся в Сирийской
пустыне, где соприкасались греческая и месопотамс­
кая традиции (фото 8а), появились отличные от дру­
гих направлений скульптуры, которые обрели легко
распознаваемые элементы местной традиции. Но про­
дукция сколько-нибудь примечательных школ скуль­
птурного ваяния, существовавших в пределах Греции
и Рима, например, на острове Парос, где находились
месторождения мрамора, или в Эфесе, Милете, в Афродизии (в Малой Азии), только степенью професси­
онализма исполнения отличается от произведений ми­
ровой и имперской скульптуры того времени, являясь
вместе с тем неотъемлемой их частью. Тем не менее
то, чего недостает присущей исключительно той или
иной местности манере исполнения, восполняется
большим разнообразием этих манер, часто сосуще­
ствующих, или радикальной сменой стилей, происхо­
дившей за самый короткий промежуток времени. Дей­
319

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р ЕВ Н Е ГО РИМ А

ствительно, все школы скульптуры во всей Римской
империи, казалось, по первому требованию были спо­
собны изменить свое направление и перейти от ар­
хаического стиля к классическому, от изобилующей
чувствами манеры к изящному рококо или низко­
му реализму. И з-за влияния римских реалий на эл­
линистическую манеру исполнения (когда эта манера
переносится на римскую почву. — Пер.) на портрет
накладывался особый отпечаток индивидуальности ху­
дожника.
В стиле, наиболее характерном для римской скуль­
птуры I века до н. э., проявилось свойство, которое
называли веризмом, что означало нечто вроде «бес­
пристрастного реализма»: человек изображался таким,
каким он был на самом деле; его физические особен­
ности не идеализировались, он обладал выражением
лица отнюдь не философа, поэта или пророка, но де­
лового человека. Поздние греки были родоначаль­
никами энергичного, напряженного, реалистического
стиля, который являлся предвестником раннего вериз­
ма. Кроме того, под воздействием этрусской традиции
литья бронзы (характерной чертой которой были я р ­
кие отблески света на бронзе) и, возможно, даже под
влиянием Египта те возможности, которые существо­
вали в Риме, позволили этому направлению скульпту­
ры достичь здесь полного развития. На протяжении
столетий после правления Александра Македонского в
Греции формировались также другие стили портрет­
ного изображения, в частности, стиль, придающий
значение патетическим чувствам, а также стиль, для
которого характерна идеализация натуры. Но, хотя
признаки этих стилей иногда и всплывали в респуб­
ликанском Риме, они обрели меньшую популярность.
Веризм в большей степени, чем пафос или идеализа­
ция, пользовался спросом высокопоставленных рим­
лян в эту жестокую эпоху индивидуализма и насилия.
Скульпторы — уроженцы Греции и Азии — удовлет­
воряя этот спрос, одновременно способствовали вос­
питанию у римлян «свободного» вкуса.
320

ЛИТЕРАТУРА И И С К У С С Т В О

Первые признаки описанных выше тенденций про­
являются в чеканке монет. Примечательный персональ­
ный портрет римского «освободителя» Греции Фламинина воссоздан на греческой юбилейной монете в
190-х годах до н. э. (фото 5а). Затем, примерно пол­
тора столетия спустя, уже на собственно римских мо­
нетах стали появляться изображения головы Суллы и
других знатных лиц (на основе посмертных масок) и
в конечном итоге прижизненные портреты Цезаря и
его убийцы Брута. Портрет последнего из упомянутых,
а также по меньшей мере еще один бюст, возможно,
вдохновили Микеланджело на создание бюста Брута,
изображенного сильным и решительным убийцей ти­
рана, в отличие от образа Брута — закоренелого пре­
ступника, созданного Данте. Портреты знаменитых
лиц помещались также на геммах. Римляне нанимали
тогда лучших скульпторов, чтобы создавать геммы (до
нас дошло имя некоего Диоскурида), в том числе ин­
талии (когда изображение было углубленным, «врезан­
ным» в камень) и камеи (с рельефным, выпуклым
изображением) для печатей и колец с печаткой. Мы
также находим портретные бюсты исключительного ка­
чества, относящиеся к середине I века до н. э., напри­
мер пожилых мужчины и женщины. Бюсты стоиков
Посидония (фото 106) и Катона являются оригинала­
ми (или же изготовлены с оригиналов), которые от­
носятся к последним годам их жизни. Лучшие сохра­
нившиеся портреты Цицерона (фото 10а), возможно,
являются копиями периода раннего принципата. Эти
портреты были выполнены с изображений его головы,
созданных при его жизни. По крайней мере одно зна­
менитое портретное скульптурное изображение Юлия
Цезаря (фото 1а), отражающее исполинскую волю и
силу (и, возможно, за спокойствием таится сдержан­
ная ирония), вполне могут относиться ко времени его
пребывания на посту диктатора.
Это изображение головы Цезаря знаменует начало но­
вого, имперского стиля. Портреты этого направления как
бы возносят свой объект, что особенно заметно в срав­
1 1 М. Грант «Ц ивилизация
Д ревнего Рима»

321

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р Е В Н Е Г О РИМ А

нении с «пожилыми рыбаками» и им подобными, изо­
браженными всего лишь с фотографической точностью.
Появление могущественных императоров предоставило
возможность внедрить в скульптуру элемент идеализа­
ции и величия, который легко заметить в скульптуре
эпохи эллинизма, но которому до сих пор не представ­
лялось случая прижиться на почве Рима. В целях само­
рекламы римские императоры действительно серьезно
относились к изготовлению своих изображений и их рас­
пространению. Ни один из современных диктаторов не
распространяет собственные фотографии так старатель­
но, как это делали правители Римской империи. Их пор­
треты доходили до миллионов людей (которые не могли
видеть своего императора нигде, кроме как на монетах),
и к ним относились с уважением и благоговением, кото­
рое, возможно, можно сравнить с почитанием портретов
правителей в Японии.
Итак, император был уверен, что в каждом городе и
селе империи должны быть скульптурные изображения
его силуэта и головы в больших количествах. Изготовле­
ние статуй местными властями не поощрялось; огромное
количество сохранившихся бюстов являются слепками
со столичных стандартных образцов, которых было отно­
сительно немного. Греческим и восточным скульпторам,
которых нанимали для изготовления этих статуй, разре­
шалось по-разному изображать их повелителя. Иногда
они изображали его совершенно реалистично, без доли
абсурда, в стиле республиканского Рима. В других случа­
ях они прибегали к импровизациям, создавая величе­
ственные и идеализированные портреты в традициях
эллинистических государств. Но чаще всего использова­
ли сочетание этих двух направлений. История скульп­
турного портрета эпохи империи — это история взаимо­
действия разных манер и форм, к чему прибегали самые
талантливые скульпторы того времени, от результатов де­
ятельности которых, как считалось, во многом зависел
имидж императора.
В годы правления Августа, который ценил классицизм
и стремился «окультурить» Рим, приобщая его к лучшим
322

ЛИТЕРАТУРА И И С К У С С Т В О

классическим традициям, стремились идеализировать его
образ. Но этого достигали совершенно разными путями,
с разной степенью реализма. Его изображали в виде рим­
ского жреца, демократичного государственного деятеля,
греческого мыслителя, бога-героя или человека, поко­
рившего мир. Бюсты римского типа делались главным
образом для Запада, а греческого — для Востока. Для
восточных провинций предназначался также бронзовый
бюст, найденный в Мероу в Судане, изображавший Ав­
густа как сурового, со свирепым взглядом, греко-восточ­
ного тирана (фото 16).
Пришедшие на смену Августу преемники также изо­
бражались в таких же, хотя и немного менее амбициозных
тонах до тех пор, пока не был изобретен новый, вырази­
тельный стиль для изображения крупного, гротескного,
но привлекательного лица Нерона. Его портрет помести­
ли на монете (это был мудрый ход), которая по художе­
ственному мастерству превосходила монеты его предше­
ственников (фото 56). Впечатляющее изображение им­
ператора, императрицы и их семьи было неотъемлемым
элементом пропаганды, в целях которой широко исполь­
зовались монеты. Утверждалось, что монета пользуется
покровительством богов, а позже было заявлено даже,
что она «священна», поэтому портретные изображения
на этих монетах получали долю того почтения, которое
оказывалось статуям императора. Хотя ранее уже суще­
ствовали превосходные портреты греческих монархов и
их жен, серии портретов на римских монетах являются
исключительными. В течение всей эпохи принципата
скульптурные изображения каждого императора сопро­
вождались рядом многочисленных портретов на монетах,
которые создавались в той или иной степени на основе
подлинных черт лица императора, а также его характе­
ра, с учетом вкусов и даже общего направления его по­
литики. Это утверждение иллюстрируется портретами им­
ператоров, пришедших на смену Нерону. Например, его
непосредственный преемник, Гальба, был решительным,
бережливым, пожилым солдатом, который сознательно
открещивался от сумасбродств Нерона, что и отражено
323

Ц ИВИЛИЗАЦИЯ Д Р ЕВ Н Е ГО РИМА

в великолепных портретах Гальбы на монетах. На одном
из них он представлен в виде продолжателя старой тра­
диции аскетизма (фото 6а), бытовавшей в эпоху респуб­
лики. Возможно, тогда показалось, что это его изображе­
ние с суровым лицом немного старит его, поэтому еще
один художник попытался создать более царственный,
величественный портрет (фото 6а), где император выгля­
дит намного моложе; однако оба эти варианта портрета,
в духе веризма и идеализированный, являются прижиз­
ненными, поскольку его правление продолжалось всего
несколько месяцев. Портретные изображения на моне­
тах этого периода (к которым во II веке н. э. добавился
ряд памятных медальонов) оказали огромное влияние на
деятелей медальерного искусства эпохи Ренессанса. А в
1390 году портреты на монетах самым непосредственным
образом повлияли на появление медальона Франческо II
Каррарского, правителя Падуи, где ценились античные
традиции. Этот медальон был самым ранним из извест­
ных нам отступлений от традиции фронтального портре­
та того времени.
Портретные бюсты, как и монеты (так же как и моне­
ты Гальбы), являли свету неоднозначную, двойственную
характеристику внешности Веспасиана. Один такой бюст
является выдающимся достижением стиля «беспристра­
стного реализма» (фото 1г), решительно не допускавше­
го приукрашивания образа императора. Такая беспощад­
ная, «республиканская» манера изображения до сих пор
не использовалась для создания портретов императоров.
В таком стиле изображались другие персонажи, но не им­
ператоры. Ш ирокое развитие этой манеры изображения
при Веспасиане легко объясняется тем, что предметом
шуток Веспасиана часто были человеческие слабости, не
исключая его собственных. Каждый император, как и лю­
бой другой человек, хотел быть легко узнаваемым и
единственным в своем роде, и скульпторы хотели пере­
дать уникальность его личности. Для этого они исполь­
зовали методы и традиции веризма. Но еще одним спо­
собом подчеркнуть неповторимость императора было
использование более возвышенного, величественного
324

ЛИТЕРАТУРА И И С К У С С Т В О

стиля, который также применялся для создания портре­
тов Веспасиана (фото 1в). Создание подобных шедевров
стало возможным благодаря новшествам и импровизаци­
ям, применявшимся в технике скульптурного изображе­
ния, и в особенности благодаря новой, гладкой, создаю­
щей соответствующее настроение текстуре, которую в ду­
хе иллюзионизма оживляла красочная игра яркого света
и теней. Портретная скульптура взяла на вооружение не­
которые элементы комедии нравов, представителем ко­
торой был известный писатель Петроний. Персонаж был
представлен в социальном контексте; подчеркивались
непривычные, странные жесты и забавные детали или, в
том случае, если предметом изображения были императ­
рицы, стили прически, мода на которые часто менялась.
Во II веке н. э., который породил выдающиеся шедев­
ры архитектуры, достижения предшествующего периода
в области портретного искусства не подверглись столь же
существенному усовершенствованию. Тем не менее были
введены достойные упоминания инновации, произошло
изменение акцентов. Особо следует отметить националь­
ные египетские, или греко-египетские, традиции порт­
ретной живописи. Это направление живописи на пане­
лях крышек саркофагов, где содержались мумии, посте­
пенно развивалось в течение последнего столетия и поз­
же, а в рассматриваемый период достигло наивысшего
своего развития в чарующих, полных сочувствия изобра­
жениях мужчин и в особенности женщин, пластично вы­
полненных с использованием световых эффектов (фото 86,
9а, в). Существуют также несколько ярких иератических
египетских скульптурных изображений. Но главным на­
правлением скульптуры, которое носило ярко выражен­
ный местный характер, является школа скульптуры
Пальмиры (в Сирийской пустыне), художники которой
работали в своеобразном стиле, являвшемся смесью тра­
диций скульптуры греко-римского мира и Парфии. Этот
стиль предвещал византийскую эпоху (фото 8а).
Эти восточные направления скульптуры были про­
винциальными. Столичная школа скульптуры (а также те
школы, которые стилистически не отличались от столич­
325

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р Е В Н Е Г О РИМ А

ной) по-прежнему работала над портретными изображе­
ниями частных лиц. Но лучшие усилия скульпторы при­
ложили к созданию портретов императоров и их род­
ственников. В скульптурных портретах, изображавших
величественное выражение лицо Траяна, подчеркивают­
ся достоинство императора, мужество, героизм и добро­
детель (как и в эпоху Августа, но с использованием не­
давно усовершенствованной техники), а не его индиви­
дуальные черты. Тем не менее создается впечатление, что
бронзовый бюст Траяна, недавно обнаруженный в Анка­
ре, представляет его скорее в виде задумчивого, измучен­
ного заботами мудреца, который из чувства долга несет
на себе бремя своего поста, чем в виде Александра М а­
кедонского (фото 26). Бронзовым бюстам такого рода уже
давно придавали дополнительную живость лица за счет
того, что просверливали им глаза или (иногда) вставля­
ли в них отдельные цветные глазные яблоки (фото 16).
Уже среди мраморных статуй из Афродизии, относящих­
ся ко времени правления Тиберия, попадаются статуи с
просверленными глазами, а во И веке н. э. этот прием все
шире применялся для изготовления портретных статуй
императоров. Такой портрет был среди тех немногих ра­
бот, которым удалось передать энергичность и нервоз­
ность Адриана (фото 2с).
Ко времени правления этого императора относят­
ся статуи его любимца, юного Антиноя (фото За), чья
драматичная смерть вызвала волну религиозных чувств
среди жителей Востока и его обожествление. Чтобы
создать образ нового бога, еще раз были мобилизова­
ны все возможности классической эллинистической
традиции, приверженцем которой был Адриан. П о­
явилось изображение нового идеала, которому прида­
ли чувственности, наделили низкими, неинтеллекту­
альными бровями, полными губами и мечтательным
взглядом Антиноя. Это был образ не пресыщенного,
испорченного юнца, а вечного сожаления о молодос­
ти, которая проходит, о красоте, которая увядает, о
совершенстве, которое исчезает. Этот идеал, показан­
ный с использованием всех элементов романтической
326

ЛИТЕРАТУРА И И С К У С С Т В О

чувственности, изображенный на многих амулетах и
даже на монетах, которые чеканил наместник египет­
ских и азиатских городов, сыграл большую роль в том,
что художники эпохи Возрождения вновь открыли для
себя обнаженное тело и сделали его главным объек­
том своей деятельности. Например, статуя Антиноя
играла видную роль среди всего того, что оказало из­
бирательное влияние на работу Донателло «Давид».
Как ни странно, совершенно другим (по стилю ис­
полнения и чертам характера персонажа) был портрет
еще одного юноши, жившего во II веке н. э., — М ар­
ка Аврелия в возрасте пятнадцати лет. Этот шедевр
психологического портрета показывает такие качества
Аврелия, как задумчивость, отрешенность, меланхо­
лия, а также характерные черты того времени, когда
было принято создавать людей, несколько «углублен­
ных в себя», «отчужденных», хотя и заключающих в
себе многозначительные, скрытые чувства. Знаменитое
изображение Аврелия в зрелом возрасте — его брон­
зовая конная статуя на Капитолийском холме (фото
36) — представляет его в виде не философа, а импе­
ратора и завоевателя; под поднятой передней ногой
коня когда-то лежал варвар со связанными за спиной
руками. Это — самая древняя из дошедших до нас в
полном виде конная статуя императора, явивш аяся
предвестником средневековых достижений в этом жан­
ре, таких, как королевский всадник XIII века в Бам­
бергском кафедральном соборе, символизирующий
рыцарский дух Гогенштауфенов. Спустя более чем два
столетия эта статуя М арка Аврелия послужила образ­
цом для статуи Эразмо де Нарни (Гаттамелаты) в П а­
дуе (фото 36), первого образца величественной конной
статуи эпохи Ренессанса, и для памятника Бартоломео
Коллеони работы Верроккьо и Леонардо в Венеции.
В эпоху Антонинов мраморные поверхности станови­
лись все в большей степени полированными, или же их
преднамеренно оставляли шероховатыми, чтобы сохра­
нить бросающиеся в глаза эффекты света и теней. Свер­
ло уже не просто средство для облегчения работы и свер­
327

Ц ИВИЛИЗАЦИЯ Д Р Е В Н Е ГО РИМ А

ления отверстий, оно стало использоваться для создания
самостоятельного эффекта — достижения декоративных
контрастов. Человеческое тело стали изображать с помо­
щью блестящей, похожей на фарфор поверхности, и ее
гладкость, особенно на лице, контрастировала с кудря­
выми, замысловато подстриженными волосами и боро­
дой. Эти инновации, которые уже замечались в Малой
Азии столетием ранее, достигают своего расцвета в
искусстве империи в годы правления сына Аврелия Коммода (фото 4а). Коммод разительным образом отли­
чался от Аврелия — своей склонностью к роскоши, жес­
токости и тем формам религии, которые взывали к чув­
ствам, а не к разуму. О его самоуверенности в вопросах
религии можно догадаться из того, что на этом портрете
он недвусмысленно отождествляется с Геркулесом, — он
имеет при себе львиную шкуру и дубину Геркулеса. Но
его привлекательная внешность несет в себе скрытые
признаки того, что атмосфера изменилась. Выражение
лица императора все еще задумчивое, суровое и сдержан­
ное. Тем не менее присущий скульптуре эпохи Анто­
нинов скрытый, внутренний диалог человека и его души
о бремени мира меняется на более пристальный взгляд
глубоко посаженных глаз с тяжелыми веками; видно, что
бровь чуть приподнята, губы изогнуты в презрительной
улыбке, а голова наклонена с легким оттенком недоволь­
ства. Положение массивного полубюста на непрочном,
замысловатом основании критиковали, однако портрет
следует оценивать с точки зрения эталонов не класси­
цизма, а барокко. Торс покоится на щите, похожем на
щит амазонок, который вызывал ассоциации с именем
императора (Commodus — «Amazonius»). По бокам щита
располагались два рога изобилия на сфере с рельефом,
изображавшим три знака зодиака. К этим знакам зодиа­
ка были приурочены три самых важных события низмен­
ной жизни Коммода. Столь же глубокий интерес к аст­
рологии также заметен в бронзовом, посеребренном
бюсте, который находится в Музее Виктории и Альбер­
та в Лондоне. Бюст изображает Коммода в «космичес­
ком» шлеме, усеянном звездами.
328

ЛИТЕРАТУРА И И С К У С С Т В О

Этот шлем и сфера на мраморном бюсте символизи­
руют власть над миром. Это, а также откровенное обоже­
ствление императора свидетельствуют о том, что време­
на, когда император представлялся в образе человека,
пусть и необычного, прошли. Эти представления нача­
ли уступать место более величественному образу. Тем не
менее прежние тенденции все еще ощущались, и не­
которые из наиболее ярких портретов эпохи Древнего
Рима создавались и позже. Во время правления Каракаллы (211—217 гг. н. э.) от прежних традиций скульптур­
ного творчества полностью отошли. Хотя скульптор и от­
мечает хвастливое сходство его персонажа с Александром
Великим (поза головы Александра Македонского ско­
пирована в этом портрете), скульптор, творивший в духе
Микеланджело, и не пытается скрыть неистовый, нервный
нрав императора (фото 9). Портрет Каракаллы, считав­
шего себя солдатом, знаменует отход от преобладавшего
в предыдущее правление стиля в скульптуре, основанно­
го на чередовании света и теней, — волосы Каракаллы
на этом портрете короче, чем у его предшественников.
Около 220 года н. э. стиль вновь радикально меняется.
Волосы человека на скульптурных изображениях стали
напоминать шапку; суровость и безудержный нрав пер­
сонажей все более подчеркивается, а выражение лиц ста­
новится подозрительным, изможденным, мрачным и из­
мученным. Таким представляется нам лицо преследова­
теля христианства Деция (фото 4в).
Затем стала преобладать византийская статичность;
ощущение напряжения человека уступает место некоему
экстазу, а внутреннее «я», которое чувствовалось на пор­
третах III века н. э. и оказывало воздействие на зрителя,
становится одухотворенным за счет огромных глаз, смот­
рящих из огромных впадин и выражающих бессилие и
ничтожность человеческих возможностей.
Скульптурные рельефы, украшавшие памятники, со­
зданные руками римлян, а также греческих и восточных
художников империи, были действительно своеобразны.
329

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р Е В Н Е Г О РИМ А

Но замысел этих рельефов не был чем-то новым. М но­
гофигурные рельефы за много веков до описываемого пе­
риода были неотъемлемой чертой ассирийского, вави­
лонского и египетского искусства, а в V и IV веках до н. э.
греки вышли за рамки техники, образцом которой являл­
ся фриз Парфенона Фидия, экспериментируя с фигура­
ми, помещенными на разных уровнях в батальных сце­
нах и других сложных барельефных композициях,
вызывающих ассоциации с произведениями живописи.
Позже, во времена наследников Александра Македонс­
кого, в официальной скульптуре все больше внимания
уделялось освещению событий государственного значе­
ния прошлого и настоящего. Поначалу подход к теку­
щим событиям был несколько завуалированным. Напри­
мер, когда царь Пергама Аттал I захотел увековечить
свои победы над галлами (ок. 200 г. до н. э.) в рельефах
на стене афинского Акрополя, он изобразил триумф гре­
ков над персами, относящийся к глубокой древности,
мифические победы греков над амазонками и богов —
над гигантами. Но позже, в 168 году до н. э., еще один
греческий художник украсил памятник в Дельфах отча­
сти документальным рельефом, отражающим событие то­
го времени — победу римлян над македонским царем Пер­
сеем при Пидне. Эта тематика была уже известна римля­
нам из произведений живописи, которые они заказыва­
ли художникам, чтобы увековечить свои триумфальные
шествия. Полдюжины таких картин III и начала II века
до н. э., выполненных греческими эмигрантами (или в
некоторых случаях, вероятно, их итальянскими ученика­
ми), упоминаются в литературных произведениях, кото­
рые (впервые) были посвящены победам 1-й Пунической
войны (264 г. до н. э.). О таких произведениях живопи­
си думал Вергилий, когда рассказывал о картинах, изоб­
ражавших эпизоды Троянской войны, которые Эней ви­
дит во дворце Дидоны.
...сыновья Атрея
Были там, а также их враги — Приам и Ахиллес.
Эней стоял и плакал —
;3 0

ЛИТЕРАТУРА И И С К У С С Т В О

О Ахат, осталось ли на земле место,
Где бы нас не тревожили наши печали?
Смотри — Приам! Здесь же мы видим добродетель, хоть как-то
Вознагражденную, слезы в природе вещей, сердца,
затронутые
Сознанием быстротечности человеческой жизни.
Многие эти традиции, заимствованные из скульп­
турного рельефа прошлого, по-новому использовали
скульпторы-греки, украшавшие алтарь Мира (Ara Pads),
построенный Августом в Риме, где сегодня можно уви­
деть реконструкцию этого алтаря (фото 18а). Освящен­
ный в 13 году до н. э. в честь возвращения императо­
ра из Галлии и Испании целым и невредимым, алтарь
был закончен и открыт для посещения четырьмя
годами позже. Сам алтарь, украшенный рельефами,
которые воспроизводят сцены жертвоприношений, на­
ходится в центре обнесенной стеной территории (пло­
щадь ее — тридцать восемь на тридцать пять футов,
высота стены — двенадцать футов шесть дюймов). На
стене выбиты скульптурные рельефы в два яруса. Об­
щий замысел рельефа, возможно, был заимствован у
алтаря Скорби, возведенного на афинском рынке во
время Пелопоннесской войны (420—410 гг. до н. э.).
П омимо изысканных, вычурных цветочных узоров,
рельефы, выбитые на алтаре Августа, содержат серию
легендарных, патриотических сцен, а также изображе­
ние М атери-Земли Италии. Основные же рельефы по­
казывают процессию, которая проходила во время
освящ ения алтаря. Мы видим изображение императо­
ра, который не слишком выделяется среди остальных
людей. Он участвует в церемонии, облаченный в скром­
ное одеяние. Это соответствовало гуманному, недеспо­
тичному характеру правления во времена принципата,
который он старался насадить, прежде всего в Италии.
Однако рельеф несет в себе скрытое значение — се­
рьезные намеки на существование династии. Сопро­
вождение императора состоит не только из жрецов,
весталок-девственниц и высших государственных чи­
новников. Многих людей из сопровождения импера­
331

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р ЕВ Н Е ГО РИМ А

тора, хотя никакой династии официально и не суще­
ствовало, считали членами императорской семьи. Та
часть фриза, иллюстрация которой приводится здесь,
изображает двух племянниц Августа, обе по имени Ан­
тония, с их мужьями и детьми, девочкой и двумя маль­
чиками поменьше — Германиком и Гнеем Домицием
Агенобарбом, отцом Нерона, который был немного мо­
ложе Германика.
Линейная перспектива не получила дальнейшего
развития в греческом искусстве рельефа, и стиль ал­
таря Мира сдержанный, спокойный и неподвижный.
Эта сдержанность вызывает ассоциации со старыми
республиканскими традициями, которые Август стре­
мился унаследовать. Целью использования этого сти­
ля в скульптуре было подражание классицизму П ар­
фенона, поскольку греческая культура, столь поощ ря­
емая императором, являлась скорее классической, чем
эллинистической (поэты времени правления Августа
утверждали, что их эталонами являются скорее гречес­
кие поэты, чем поэты эпохи эллинизма). Сцена была
религиозной, и ее следовало исполнить скорее в клас­
сическом стиле, без заимствований из энергичных ба­
тальных сцен эпохи эллинизма. На этих рельефах ца­
рит присущее классицизму спокойствие, которое не
допускает экспрессивного изображения людей. Голо­
вы взрослых людей идеализируются, в них не больше
индивидуальности, чем в головах людей, изображен­
ных Фидием, или же императоров, на знаменитых
геммах раннего принципата, гемме Августа (в Вене) и
парижской камее. Исключением являются изображе­
ния детей на рельефе, украшавшем Ага Pacis, — они
отличаются более индивидуализированными характе­
рами. Они выглядят реальными, в отличие от полно­
ватых детей-купидонов, свойственных искусству эпо­
хи эллинизма, или детей, которых ранние греки изобра­
жали в виде мужчин и женщин, только миниатюрных
размеров. Создается впечатление, что старший из двух
мальчиков (если можно составить о нем какое-то суж­
дение, при том что рельефное изображение его голо­
332

ЛИТЕРАТУРА И И С К У С С Т В О

вы относится к более позднему времени) испытыва­
ет страх перед большим скоплением народа на этом
официальном шествии, так как он вцепился в мантию
своего дяди Друза Старшего, а его сестра смотрит на
него ободряюще. Еще одна любопытная нотка заду­
шевности — явно укоризненный взгляд пожилой да­
мы, возможно сестры Августа Октавии, брошенный на
младшую Антонию и ее мужа, которые разговаривают
во время такой серьезной церемонии. Эти немного­
численные оттенки сентиментальности и обыденнос­
ти воссоздают сцену присутствия живых людей и на­
поминают о том, что там собрались люди, и о том, что
римляне были жизнерадостным народом. Это особен­
но подчеркивается элементами непринужденности,
которые любопытным образом смешиваются с общей
атмосферой невозмутимого, а то и скромного величия.
Алтарь Мира вобрал в себя многие традиции скуль­
птурного рельефа и на итальянской почве преобразо­
вал их в нечто новое. Все рельефы алтаря Мира мож­
но связать с каким-то единичным, определенным со­
бытием. Здесь мы видим конкретный момент недав­
него прошлого, а не произвольно отобранные мифы,
изображенные на более ранних художественных па­
мятниках. Поклонники алтаря считают его не только
образцовым памятником, но и образцом самостоятель­
ной, заслуживающей отдельного исследования класси­
ки времен Августа, скульптурной «Энеидой». Тем не
менее алтарь Мира имел иное историческое значение,
нежели «Энеида». Дело в том, что не удалось создать
ничего такого, что по своим достоинствам приближа­
лось бы к «Энеиде», в то время как скульптурный ре­
льеф быстро вышел за рамки тех достижений, которые
можно увидеть в алтаре. Например, технологию совер­
шенно иного рода использует скульптор, создавший
(триумфальную) арку Тита. Это однопролетное соору­
жение-памятник было построено на Священной доро­
ге, возле входа на римский Форум, в честь взятия Ти­
том Иерусалима в 70 году н. э. С одной стороны глу­
боко вырезанного, с кессонами, арочного проема
333

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р Е В Н Е Г О РИМ А

замысловатые украшения включают в себя рельефное
резное изображение наследника престола в его триум­
фальной колеснице, а с другой стороны — шествие
солдат, несущих трофеи, взятые в Иерусалимском хра­
ме (фото 18г). Среди этих трофеев имеется стол для
Хлебов Предложения, подсвечник с подставками для
семи свечей, а также трубы, возвещавшие об исходе
иудеев. Тит привез эти предметы в Рим, и они оста­
вались здесь до того времени, пока их не забрали ван­
далы в 455 году н. э. Позже их перевезли частично в
Константинополь, частично в Иерусалим. И из К он­
стантинополя, и из Иерусалима эти предметы исчез­
ли. Скульптор арки искал вдохновения в произведени­
ях живописи, изображавших сходные сцены триумфа.
В XV веке в Падуе вновь объявился художник, «гени­
альный археолог» Андреа Мантенья, который, исполь­
зуя образцы античности более непосредственным об­
разом, чем другие художники эпохи Возрождения,
обращался к этой сцене в процессе создания фресок,
изображавших триумф Цезаря (сейчас фрески находят­
ся в Хэмптон-Корт — фото 18в).
Как арка Тита, так и алтарь Мира изображают сце­
ны шествий, но различие между ними очень велико.
Скульптор, украшавший арку, подобно скульпторампортретистам, его современникам, использует глубокие
тени и оживленную игру света и теней — хотя солдаты
«утоплены» так глубоко в плоскость фона, что сами их
фигуры не отбрасывают теней. Эффект, которого таким
образом добиваются, так же, как и на некоторых фрес­
ках, — это полная иллюзия: иллюзия шествия, на ко­
торое смотрят через открытое окно; позади изображе­
ния нет стены — есть только воздух. Все составляющие
рельеф силуэты вырисовываются на фоне неба. Хотя
третье измерение и было отчасти знакомо этрускам, его
нечего было и пытаться освоить, пока скульпторы не
приобрели сноровки в технологии обработки этих не­
гибких материалов. В рассматриваемый период они об­
ладали такой сноровкой. В ходе этого смелого экспе­
римента, проводившегося в течение столетия, была сде­
334

ЛИТЕРАТУРА И И С К У С С Т В О

лана рациональная попытка решить проблему перспек­
тивы. Так или иначе, проблема эта решена не была.
Это предстояло сделать Гиберти и другим флорентий­
ским мастерам рельефа XV века. Предварительно они
изучили труды своих римских предшественников, что­
бы до конца осознать, как можно отобразить в скуль­
птуре пространственную глубину. Но скульптор арки
Тита сыграл в этом всем существенную роль.
Вскоре скульпторы, работавшие с рельефами, на­
чали осуществлять более амбициозные планы. Одним
из самых изумительных памятников рельефа является
колонна Траяна (114 г. н. э.), которая находится на
форуме Траяна и примыкает к базилике его имени.
Возможно, колонна, как и форум, и базилика, были
спроектированы и даже частично построены великим
Аполлодором из Дамаска. В основании колонны,
украшенной лепным орнаментом в виде воинских дос­
пехов — трофеем (излю бленный, но неприглядный
узор в искусстве Римской империи), находится вход в
усыпальницу Траяна и его жены Плотины. Стержень
дорической колонны (двенадцать футов два дюйма в
диаметре) покрыт спиралеобразной лентой, ш ирина
которой равняется трем футам шести дюймам, а дли­
на — более восьмисот футов. Лента делает двадцать
четыре оборота вокруг колонны, и на нее нанесен ре­
льеф, изображающий войны Траяна с даками (фото
19а-б). Эта спираль — обвивающая сменяющие друг
друга горизонтальные цилиндрические секции колон­
ны, как на колонне Нерона в Могунтиаке (М айнце)
(фото 186) — была новшеством. Вершина, по направ­
лению к которой, как на пергаментном свитке, узор
«разматывается», представляет собой полусферический
цоколь, который ранее служил опорой статуе Траяна
(теперь ее заменили статуей св. Петра).
Скульптуры обвивают колонну и устремляются ввысь
И ведут героя вверх через многие тяготы войны, по
неровностям и ухабам
На небеса.
335

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р Е В Н Е ГО РИМ А

«Развертывающиеся» сцены содержат не менее чем
2500 человеческих фигур. Большей части трудов, поло­
женных на создание этих узоров с множеством изо­
браженных на них людей, скорее всего, суждено было
пропасть зря, поскольку рельефы невозможно дос­
таточно хорошо разглядеть и оценить. Но изначаль­
но колонна стояла в центре открытой для доступа тер­
ритории с колоннадами. Возле колонны на разных
уровнях находились галереи, с которых разглядеть
рельефы было, по крайней мере, не так сложно, как се­
годня. Более того, сцены рельефа (которых насчитыва­
лось 188, а по другим источникам — 155) не выгляде­
ли монотонными и переполненнымиперсонажами, ка­
кими они кажутся в настоящее время, потому что на
небольшом расстоянии они сливаются в неразборчивую
арабеску. Как и большая часть древних скульптурных
изображений, эти рельефы изначально были отделаны
позолотой, живописью и металлом, следы которых в
большом количестве сохранились, или же об этом было
написано. Какими бы ни были недостатки их формы
и композиции с эстетической точки зрения, скульпто­
ры умело приложили свой талант к созданию этого
произведения. Прекратив попытки создать эффект ил­
люзии (это направление достигло своего апогея в изо­
бражениях на арке Тита), они оставили без внимания
эксперименты в области перспективы и произвольно
видоизменили размер фигур и зданий в соответствии с
«картографической технологией», которая напоминала
поверхностное, неглубокое видение — «взгляд с высо­
ты птичьего полета», — характерное для афинских ваз
доклассической и раннеклассической эпохи. Эту тех­
нологию, предвосхитившую раннехристианское и ви­
зантийское искусство, использовали с определенной
целью: требуя от художников комбинировать большие
блоки с изображением человеческих фигур, этот стиль
предполагает создание искусной композиции, образ­
но отражающей присущее римлянам чувство истории:
прошлое рассматривается как основа настоящего и бу­
дущего, а также как наставление.
336

ЛИТЕРАТУРА И И С К У С С Т В О

Стремление изобразить продолжительные события
знаменовало собой начало новой эры в развитии пред­
метно-изобразительного рельефа. Прежде всего, скуль­
пторы обратили серьезное внимание на драматическое
содержание своего произведения, которое выразилось,
даже несмотря на величественную плавность изображе­
ния в целом, в резком противопоставлении высокой и
низкой эмоциональной напряженности и чередовании
их. Тематика римских «триумфальных» произведений
живописи и греческих рельефов навеяна масштабны­
ми батальными сценами (фото 19а), которые предо­
ставляют особые возможности для искусного располо­
жения фигур на рельефе, на чем основаны симметрия,
контрасты и гармония произведения. Тем не менее
лишь относительно небольшая часть общего простран­
ства рельефа (меньше чем одна четверть) изображает
собственно сражение. Предметом внимания скульпто­
ра являются также предыстория и последствия каждой
битвы. Поэтому для отображения на рельефе выбира­
ют много разных происшествий: выступления импера­
тора, жертвоприношения, фортификационные работы,
марши и переходы, посольства и пленные. В этой бо­
гатой деталями и искусно сведенной воедино эпопее
человек — все еще мера всех вещей, и главное место в
произведении занимают его действия и эмоции. Мы
неоднократно становимся свидетелями подвигов рим­
лян, заботливости и милосердия императора, лишений
войск, которые несут тяжкое бремя империи. Один из
рельефов (фото 196) изображает Траяна и его свиту в
гражданском платье, стоящих перед укрепленным го­
родом с амфитеатром и принимающих делегацию, со­
стоящую по меньшей мере из девяти групп вражеских
военачальников разных национальностей, живущих вне
пределов империи. Во время этого «триумфа психоло­
гического чутья», как называет это Михаил Ростовцев
(русский), встречаются два мира — исполненный гор­
дости мир римлян и... мир варваров, которые уже го­
товы воспринять наследие Римской империи и начать
новую жизнь на руинах древних городов. Они пришли
12 М. Грант «Ц ивилизация
Д ревнего Рима*

337

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р ЕВ Н Е ГО РИМА

поприветствовать римлян не как рабы или подданные,
но как равные, не менее гордые и самоуверенные лю­
ди, чем сам император. Поединок между двумя мира­
ми начался, и огромное значение этого осознал гени­
альный художник, воссоздавший эту сцену.
Другая колонна, также со «спиральными» рельефа­
ми, была сооружена Марком Аврелием (174 г. н. э.) в
честь своих побед на Дунае (фото 206). Колонна до сих
пор стоит в Пьяцца Колонна в Риме. Она немного ш и­
ре (тринадцать метров два дюйма в диаметре), чем ко­
лонна Траяна, но не такая высокая (девяносто семь
футов три дюйма), с большими по размеру подземной
частью, основанием и капителью. На вершину ее, на
которой когда-то находилась статуя Аврелия, а теперь
стоит статуя св. Павла, можно подняться по лестнице,
насчитывающей 197 ступенек. Расположенный на два­
дцати ярусах рельеф проще, убедительнее, на нем изо­
бражено меньше людей, чем на рельефе колонны Тра­
яна. Здесь меньше переходов от одной сцены к другой
и меньше перемен, поэтому сцены изображены очень
отчетливо, они более пластичны, здесь больше тени,
поэтому на расстоянии их лучше видно. Окончание эпо­
хи Антонинов предвещала угроза, исходящая от гроз­
ных варварских племен; тревожные и опасные черты
того времени, которые вскоре выразятся в портретных
бюстах, здесь находят свое глубокое отражение в том,
что волосы и одежда людей беспорядочны, они разве­
ваются на ветру, их тела напряжены, а лица встрево­
женные и трагические (фото 20а).
Тройная арка Септимия Севера на форуме (204 г. н. э.),
к сожалению, дошла до нас в очень плохом состоянии.
Посвященная императору и его двум сыновьям Каракалле и Гете, построенная в честь их побед в Парфии, она
имеет сходство с колоннами, так как содержит несколь­
ко наложенных друг на друга фрагментов рельефа с из­
ложением событий, при этом в эпоху разражающегося
кризиса, централизации и деспотии человек отходит на
338

ЛИТЕРАТУРА И И С К У С С Т В О

второй план. Действительно, на колонне Аврелия солда­
ты, слушающие обращение к ним императора, делают
это сообща, но психологически художник видит в них
разных, отдельных людей. На арке же Севера в целом
реакция людей, слушающих речь императора, коллек­
тивная и безличная. Люди эти — собранная воедино вол­
нующаяся масса, изображенная на ограниченном про­
странстве слоя рельефа, находящегося между передним
планом и нейтральным задним планом; при этом чело­
века не выделяют среди остальных. Эта тенденция нахо­
дит дальнейшее развитие на рельефах четырехсторонней
арки Севера в Лепкис-Магна в Триполитании, установ­
ленной на том месте, где он родился. Здесь снова виден
целый ряд многолюдных сцен — битвы, кавалерийские
соединения, жертвоприношения, воззвания к солдатам,
а также триумфальное шествие (фото 20в). Но сам харак­
тер скульптуры изменился. Это уже не сюжетно-тема­
тическая, «повествовательная», а предметно изобрази­
тельная скульптура, являвшаяся предвестником поздне­
классических рельефов на арке Константина. Человечес­
кие фигуры на арке в Лепкис намеренно переносятся из
плоскости действия на передний план. Рельеф создан по
«картографической технологии» в высшем ее проявле­
нии. Она используется, чтобы зритель увидел макси­
мально возможно более широкую панораму сцены. За­
мысел этого произведения приписывают афродизийской
школе (Малая Азия), но особенные, характерные черты
рельефа, скорее всего, были заимствованы в Парфии, на­
ходящейся за восточными границами империи. Н епо­
средственным же образчиком послужили панорамные
произведения живописи, созданные по случаю триумфа.
Возможно, именно такого типа были картины, посвящен­
ные подвигам императора Максимина, фракийца по на­
циональности, установленные им перед зданием сената.
На арке Севера в Лепкис император сильно отличается
от «гражданина номер один», Августа, изображенного на
алтаре Мира. Север стоит на возвышении перед окружа­
ющими его людьми, похожими на марионеток, в ореоле
неоспоримой, божественной славы. Когда над золотым
339

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р ЕВ Н ЕГО РИМА

веком Антонинов нависла угроза, в скульптуре нашла
свое отражение неприкрытая деспотия.
Рельефы на описанных арках Севера являются по­
следними известными нам сюжетно-тематическими,
«повествовательными» скульптурными произведения­
ми. Но теперь появились предпосылки для развития
рельефов другого типа. Когда, в числе прочего, рост
интереса к загробной жизни проявился в том, что на
смену кремации пришло погребение, многие художни­
ки, и хорошие, и менее одаренные, стали посвящать
свой талант украшению саркофагов состоятельных лю­
дей. Поначалу украшения эти были религиозного ха­
рактера (фото 16а). Тем не менее уже до начала III века
н. э. военный стиль скульптурного рельефа вновь ут­
вердился благодаря распространявшейся традиции (в то
время, когда стили быстро изменялись) украшения сар­
кофагов сложными сценами битв. В этих, как и в бо­
лее ранних, религиозного характера рельефах сохраня­
ются пережитки традиций искусства Малой Азии, а
также стран, находившихся еще восточнее, откуда вели
свое происхождение большинство скульпторов. Среди
предшественников этих скульпторов — художники, ра­
ботавшие над украшением саркофагов V века до н. э.,
которые находят в финикийском Сидоне. Теперь же,
более чем шесть столетий спустя, центром особой, «ар­
хитектурной» традиции украшения саркофагов релье­
фами на религиозную тематику стала Сидамара в
Малой Азии. Бернард Беренсон видит в греко-римс­
ких саркофагах лишь «некоторое унылое, тусклое оча­
рование»; однако в некоторых рельефах проявилось
настоящее мастерство, с каким сгруппированы челове­
ческие силуэты, а также искусная игра света и теней.
С XIII века рельефы на саркофагах оказывали значи­
тельное влияние на итальянских художников, которые
использовали и адаптировали их, чтобы либо составить
свои, оригинальные рельефные композиции, такие, как
«День Страшного Суда» Пизано или «Кантория» Дона­
телло, либо (иногда) создать довольно точные копии
(фото 15в).
340

ЛИТЕРАТУРА И И С К У С С Т В О

Ни одно из произведений настенной живописи с
изображением сцены триумфа, на основе которых созда­
вались скульптурные рельефы, не сохранилось. Портрет­
ная живопись дошла до нас в основном в виде заупо­
койных портретов египетской школы (фото 86, 9а, в).
Большая часть других произведений греко-римской жи­
вописи осталась на стенах тех домов в Помпеях, Гер­
кулануме, Стабиях и Оплонтии, которые частично со­
хранились благодаря тому, что были засыпаны лавой во
время правления Тита. Их обнаружение в XVIII веке
стимулировало развитие настенной и потолочной рос­
писи в творчестве архитекторов и художников братьев
Адам, оказало влияние на становление профессии де­
коратора, развитию которой ранее в том же столетии
способствовал (или даже изобрел ее) Вильям Кент. Эта
профессия благодаря обнаружению вышеуказанных
произведений искусства развивалась в направлении бо­
гатого chic (шика. — Пер.), который стал ее идеалом.
В распоряжении декораторов этого направления были
мебель и картины, развешиваемые на стенах. Однако
мебель жителей Помпей и Рима была простой и лег­
кой, и им казалось, что не стоит портить органичную
структуру и декор их домов развешанными на стене кар­
тинами. Вместо этого они нанимали людей, которые
составляли на полу яркие мозаики (это искусство име­
ло большое значение; оно послужило образцом для
средневековой церковной мозаики) и рисовали на сте­
нах легкие, изящные фрески. Поскольку живописцы,
которых они нанимали (так же как художники и архи­
текторы), были в большинстве своем греками или вы­
ходцами с Востока, они писали фрески, придержива­
ясь стилей, известных в Греции (внося небольшие из­
менения в соответствии с типом дома и вкусами его
владельца). Они также вставляли в свои фрески более
или менее точные репродукции древних картин, вре­
мя создания которых охватывало период от доклассических до позднеэллинистических времен.
Некоторые из наиболее ярких их работ были обнару­
жены на вилле Итем недалеко от Помпей (фото 14а-б).
341

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р Е В Н Е ГО РИМ А

Здесь целый ряд фресок изображают религиозные сце­
ны, связанные с культом Диониса. Хотя картин на по­
добную тематику обнаружено не много, возможно, они
являлись традиционными; однако художник, который
умело избегает излишеств, по-своему интерпретировал
некоторые сцены. Такие фрески занимают стены цели­
ком, другие составляют настенные панно (обрамленная
часть стены, потолка, заполняемая изображением или
орнаментом. — Пер.). К I веку до н. э. такие панно
часто выполнялись внутри пространства, ограниченно­
го разукрашенной архитектурной рамкой, — ново­
введение, которого можно было ожидать. Оно свиде­
тельствует о том, что главная функция этой настенной
росписи скорее архитектурная и декоративная, чем ху­
дожественная. Размеры изображения зависели от того,
сколько на стене было свободного пространства. Фрес­
ки из Боскореале (возле Помпей) содержат не только
копии более ранних произведений живописи, но так­
же изысканные архитектурные украшения, помогаю­
щие избежать монотонности благодаря использованию
комплексных видов и множества деталей; изображение
перспективы внутри перспективы создает ощущение
безграничности пространства и таинственной дали
(фото 21а). За счет этих разукрашенных архитектурных
рамок панно гармонировали с размерами комнаты. Изза ощущения того, что поле зрение расширяется и вы­
ходит за рамки стены, комната казалась просторнее,
что было вполне уместно для городов, где высокая сто­
имость земли приводила к тому, что размер комнат был
ограничен. Поэтому существовал спрос на декора­
тивные произведения, которые создавали бы иллюзию
пространства.
Для украшения этих слабо освещенных стен исполь­
зовались в основном яркие краски и «быстрая» техника,
поскольку процесс нанесения фресок на влажную извес­
тковую штукатурку не позволял вносить улучшения. По­
этому, хотя силуэты людей и изображены в перспекти­
ве, с перспективой особенно не экспериментируют.
Имена почти всех художников утеряны. Действительно,
342

ЛИТЕРАТУРА И И С К У С С Т В О

Плиний Старший упоминает художника времени прав­
ления Августа, но текст искажен, и непонятно, звали ли
его Лудий или Студий, или, может быть, его имя Спурий
Тадий. Помимо того что этот художник писал портреты
и картины на историческую тематику, он использовал
«очень приятный стиль», отражая в своих картинах «вил­
лы, портики, живописные сады, священные рощи, ле­
са, холмы, пруды, полные рыбы, заливы, реки и морское
побережье». Тадия (или Студия) называют родоначаль­
ником пейзажной живописи, но возможно, он работал с
греческими образцами, которые к настоящему моменту
утеряны, и переделывал их, включая туда виды совре­
менных ему итальянских вилл и моря. Сохранившиеся
произведения живописи, хотя у нас и нет причин припи­
сывать авторство любого из них этому человеку или дру­
гому художнику, чье имя нам известно, отображают при­
ятные городские пейзажи (фото 23а). Например, в до­
ме Фаренсины, расположенном недалеко от Рима, были
обнаружены девять комнат, где произведения живописи
сохранились очень хорошо; возможно, это были взаимо­
связанные религиозные сюжеты, которые по технике
пейзажа почти предвосхищают датскую школу. Такой же
особняк был украшен очень изящными барельефами на
белой известняковой штукатурке (фото 17в), известной
со времен микенской цивилизации, которую художники
этого и следующего столетий очень успешно использо­
вали в декоративных целях. Дом на холме Эсквилин был
украшен картинами, возможно времени правления Авгу­
ста, рассказывающими историю об Одиссее. Это — наи­
более примечательные сохранившиеся образцы древней
сюжетно-пейзажной живописи, отличающиеся искус­
ным применением эффекта точного воспроизведения
(фото 22а). Их автор, сочетая натурализм, мифологию,
жанровую живопись и натюрморт, мастерски работает с
красками и применяет резкие контрасты света и тени.
В этот же период отмечается стремление к точному
воспроизведению цветов и фруктов.
Так, в доме на Палатинском холме, известном как
дом Ливии, жены Августа, который, возможно, изна­
343

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р Е В Н Е ГО РИМА

чально принадлежал Гортензию, судебному оппонен­
ту Цицерона, находятся картины с прекрасно выпол­
ненными цветочными узорами. Эти цветы напомина­
ют узоры, украшающие алтарь, построенный в Пергаме в начале II века до н. э. Живопись, украшающая
Прима Порта, расположенную на окраине столицы (эта
вилла, возможно, отошла Ливии по наследству), я в ­
ляется примером натуралистического стиля в период
его высшего расцвета, в духе которого создан шедевр
иллюзионизма — изображение сада, нарисованное на
стенах виллы (фото 216). Художник изображает ве­
ликолепную, полную птиц аллею, с плодовыми де­
ревьями и цветущими растениями, отгороженную от
цветников балюстрадой; низкая шпалера нарисована
так, чтобы подчеркнуть границу между изображением и
самой комнатой.
Евгений Стронг утверждал, что покорение «про­
странства за пределами картины» на таких изображе­
ниях — это свершившийся факт. «Ощущение того, что
пространство картины ограничено стеной, исчезает,
как будто дверь, за которой на некоторых помпейских
картинах видны качающиеся деревья и порхающие пти­
цы, внезапно бы распахнулась». Представители знати,
жившие при Августе (например, Меценат), пристрас­
тились к декоративному садоводству. Вергилий посвя­
тил итальянскому саду, принадлежащему отошедшему
от дел пирату из Корика (на юго-востоке Малой Азии)
один из самых известных отрывков своей поэмы «Ге­
оргики»:
Действительно, если бы мои деяния были завершены
И я закончил бы плавание и с удовольствием завел бы
корабль в бухту,
Быть может, я воспел бы прекрасные сады, их устройство и
возделывание,
Клумбы роз из Пестума, цветущих дважды в год...
Я бы не забыл
Поздно зацветающих нарциссов или смолистые кудрявые
ветви арабских растений,
Изгородь из плюща и мирту, любящую морские берега.
344

ЛИТЕРАТУРА И И С К У С С Т В О

Даже в городских условиях, в каких жил, к примеру,
Вергилий, римляне сохраняли страстную любовь к сель­
ской жизни. Благодаря домоседству зажиточных италь­
янцев этого времени греческие и восточные художники
получили возможность удовлетворить эти запросы и сде­
лать так, чтобы дома их богатых заказчиков казались
просторными. За счет этого мнимого простора иногда
передавалось распространенное в то время ощущение то­
го, что человек ничтожен в сравнении с миром природы.
Итак, в эпоху Августа развивалось множество разных
стилей живописи. В этот же период модные архитектур­
ные украшения иногда преобразовывались в более ви­
тиеватую и нереалистичную систему узоров. При этом
архитектурные перегородки продолжали служить обрам­
лением для панно, но утратили свое функциональное
значение (фото 226). Об этой «тренировке воображения»
в приложении ее к отделке штукатурки неодобрительно
отзывался консервативный римский архитектор и воен­
ный инженер Витрувий:
«Украшения с изображением реально существующих
предметов презираются современным извращенным вку­
сом. На штукатурке — не конкретное отображение кон­
кретных вещей, а монстры. Вместо колонн возводятся
какие-то тонкие стержни; вместо фронтонов — в полос­
ку, с вьющимися листьями и завитками панели. На изо­
бражение канделябров нагромождаются нарисованные
храмы, а над крышами их из основания поднимаются
пучки тонких вьющихся стебельков и беспорядочно рас­
положенные маленькие фигуры сидящих людей. И вновь
изображения тонких стебельков и голов людей и живот­
ных, которые прикрепляются к половине туловища. Все­
го этого нет, не было и не может быть. Таким образом
новая мода заставляет плохих ценителей порицать мас­
терскую работу за примитивность».
Во время правления Нерона и Флавиев, или даже
раньше, цвета стали по-новому яркими и насыщенны­
ми. Новых достижений добились при изображении че­
345

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р Е В Н Е ГО РИМА

ловеческих силуэтов; частично вновь обратились к из­
начальному «архитектурному» стилю. Другими слова­
ми, рамки, обрамлявшие настенные панно, по край­
ней мере, вновь обретают вид своих ортодоксальных
предшественников; вновь появляется ощущение их
функциональной важности. Но теперь широкое рас­
пространение получает новый, вычурный стиль, жан­
ровый иллюзионизм, которому были характерны экс­
перименты с эффектами «углубленного» пространства,
необходимые для жанровых картин (фото 236). Эти
фантастические произведения, во многом предвосхи­
тившие творчество Пиранези, сочетают «архитектур­
ный» стиль предыдущего периода с эмоциональностью
и импульсивностью художественных пристрастий, ха­
рактерных для времени Нерона. Линии гнутся, все,
что нарисовано, кажется, вот-вот начнет стремитель­
но, нервозно двигаться, в атмосфере чувствуется гроз­
ная буря. Огромный Золотой дом Нерона в Риме был
украшен невиданно замысловатыми узорами и арабес­
ками. После того как там была обнаружена изыскан­
ная потолочная живопись, она стала привлекать к се­
бе самое пристальное внимание художников Ренессан­
са, например, Рафаэля, который, поскольку Помпеи и
Геркуланум еще не были открыты, знал очень не­
много других древних произведений живописи. Скла­
дывается впечатление, что придворный живописец
Нерона Фамул (его национальность неизвестна) воз­
намерился «романизировать» свое искусство, посколь­
ку даже во время работы он не снимал тогу.
Хотя во II веке н. э. крупных изменений не произош­
ло, разнообразные стили и направления греко-римской
живописи позволили создать новые великолепные,
сложные по технике исполнения произведения. П о­
скольку Помпеи и Геркуланум погибли уже до начала
рассматриваемого периода, мы не располагаем скольконибудь значимыми примерами живописи II века н. э.,
которые проиллюстрировали бы появившиеся нововве­
дения. Тем не менее наиболее вероятным представляет­
ся то, что наибольшие успехи были достигнуты в стиле,
346

ЛИТЕРАТУРА И И С К У С С Т В О

который был распространен уже в период поздней рес­
публики и правления Августа. Особенно это касается про­
изведений живописи, в которых сельские пейзажи со­
четались с небольшими храмами, гробницами и други­
ми священными сооружениями. На вилле Квинтилиев
(вилла Албани на Аппиевой дороге, пять миль от Ри­
ма — фото 23в), относящейся ко времени правления Ад­
риана, сохранился прекрасный образец этого «священ­
но-идиллического» направления, которое отвечало за­
просам древнеримской знати II века н. э. В этот же
период были достигнуты новые успехи в области деко­
ративной отделки штукатурки (фото 17г). Вскоре после
этого живописцы, украшавшие катакомбы, стали ис­
пользовать и совершенствовать уже известные стили; на­
чалась многовековая история христианской фрески.
Глава 10
АРХИТЕКТУРА

Произведения живописи, о которых только что шла
речь, создавались для украшения домов состоятельных
людей. Извержение Везувия в 79 году н. э., в результа­
те которого были погребены под пеплом (и из-за это­
го частично сохранились) торговый город Помпеи, го­
род резиденций Геркуланум и дома сельского типа в
Стабиях, предоставило нам не только большую часть
произведений живописи, но и возможность реконстру­
ировать основные черты домов, которые они украша­
ли (рис. 8, 9).
Дома римлян, возможно, не отличались от домов со­
стоятельных греков, живших в предшествующие эпо­
хи. Но они обладали одной характерной чертой явно
негреческого происхождения — наличием длинного с
высокими потолками атриума (главное помещение. —
Пер.). Эту комнату, окна которой выходили как во
двор, так и на главный фасад дома и где находился се­
мейный алтарь и статуи предков, а также частично дру­
гие комнаты, можно было увидеть сразу, как только
347

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р ЕВ Н Е ГО РИМА

кто-то входил в парадную дверь. С другой стороны ат­
риума находился перистиль, являвшийся центром час­
ти дома, закрытой для посторонних. Он был окружен
спальнями, гостиными, кухнями и столовыми, а также
комнатами, окна которых выходили на разные сторо­
ны света (ими пользовались в зависимости от времени
года), как правило, приспособленными для прожива­
ния девяти человек. Иногда в перистиле находился ми­
ниатюрный сад, но в домах большего размера сад рас­
полагался вне пределов дома.
У этих жилищ в Помпеях и Геркулануме незамыс­
ловатые фасады выходили на улицу, и, когда эти горо­
да стали утрачивать свое былое значение (а возможно,
еще раньше), передние фасады были превращены в ма­
газины. Отсутствие окон со стороны улицы (как в араб­
ских домах старого Каира), возможно, объясняется
348

ЛИТЕРАТУРА И И С К У С С Т В О

Рис. 9. Реконструкция еше одного дома в Помпеях (вид изнутри)

стремлением охранить от вмешательства посторонних
частную жизнь; застекленные окна, хотя и были изве­
стны, использовались редко. Свет проникал в комна­
ты через просветы в стене дома, выходящей во двор, но
эти отверстия в стене перистиля были небольшими,
потому что солнце зачастую палило слишком сильно.
Когда было холодно, дома отапливались жаровнями. У
некоторых домов в Помпеях и в большей степени — в
Геркулануме, скорее всего, были верхние этажи. Д о­
маш няя система водоснабжения (там, где она суще­
ствовала) подавала на эти этажи воду по свинцовым
трубам. Верхние этажи были деревянными. Из дерева,
которое красили и покрывали позолотой, были сдела­
ны также потолки.
Такими были резиденции состоятельных людей, ко­
торые находились на расстоянии друг от друга, в от­
349

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Л Р ЕВ Н ЕГО РИМА

дельно взятый (довольно короткий) период времени. В
самых же крупных римских городах условия были со­
всем другими. Помимо великолепных домов и памят­
ников, было много нищеты и запустения. Дома были
ветхими, улицы — узкими, шумными, грязными и зло­
вонными, а ночи — бессонными. Сенека, сам владев­
ший огромными дворцами, которые от внешнего мира
были изолированы большими земельными владениями,
пишет о том, каково жить по соседству с баней:
«Хоть убей меня, я не могу понять, почему абсо­
лютная тишина столь необходима для занятого наукой
отшельника, как это кажется. Вот я посреди шума и
гама. Снятые мною комнаты — прямо над баней. Те­
перь представьте все эти бьющие по ушам вопли. Ког­
да атлетически сложенные купальщики упражняются
с гирями, до меня доносится кряканье, когда они на­
прягаются или делают вид, что напрягаются, а также
шипение и хриплое, затрудненное дыхание, когда они
выдыхают после того, как задержали дыхание. Когда
я встречаю какого-то сидящего на одном месте чело­
века, умиротворенного дешевым массажем, я слышу
шлепки рук по его плечу, причем звук раздается раз­
ный, в зависимости от того, ровное плечо или нет. Но
если приходит профессионал игры в мяч и начинает
отсчитывать удары, это конец. Сюда добавьте еще и
задиристых скандалистов и вора, которого застали на
месте преступления, а также человека, которому нра­
вится, как звучит в бане его голос, а затем тех, кто
прыгает в глубокую ванну со смачным всплеском. П о­
мимо людей с воистину громоподобным голосом (и
это еще мягко сказано), вам нужно представить себе
парикмахера, который время от времени издает кри­
ки тонким фальцетом, чтобы возвестить всех о своем
присутствии. Он не умолкает никогда, за исключени­
ем того времени, когда он стрижет кому-то волосы и
заставляет кого-нибудь еще вопить и рекламировать
его услуги. Затем приходит торговец напитками, в рас­
поряжении которого целая гамма воплей, а также про­
давец сосисок, торговец булочками из слоеного теста
350

ЛИТЕРАТУРА И И С К У С С Т В О

и все эти лоточники из харчевни, громко рекламиру­
ющие свои товары, причем у каждого имеется своя,
отличная от других «мелодия».
Нерон воспользовался возможностью, предоставлен­
ной Великим пожаром 64 года н. э. (во время которого
десять из четырнадцати округов города были уничтоже­
ны), не только для того, чтобы построить себе потряса­
ющий дворец — Золотой дом, но также реализовать в сто­
лице некоторые идеи упорядоченного городского плани­
рования, которые римляне, скорее всего, заимствовали у
этрусских городов на другой стороне Тибра и уже при­
меняли их в своих колониях.
В тех частях Рима, которые не были заняты двор­
цом Нерона, застройка проводилась не без плана и
регламентации (в отличие от того, как это делалось
после сожжения Рима галлами (ок. 390 г. н. э.). Вы­
ходящие на улицу фасады домов были определенных
размеров и располагались в одну линию, улицы были
широкими, а дома — просторными. Их высота была
ограничена, а их фронтоны были защищены колонна­
дами. Нерон взял на себя расходы по их постройке, а
также по очищению участков, отведенных под строи­
тельство, от развалин, прежде чем передать их вла­
дельцам. Он назначил награду (в зависимости от слу­
жебного положения и доходов) тем, кто завершит
строительство частного или многоквартирного дома до
назначенного срока. Мусор надлежало выбрасывать в
Остианские болота, доставляя его вниз по Тибру на
кораблях, предназначенных для перевозки зерна.
Определенная часть каждого строения должна была
быть из сплошного, незакрепленного камня из Габии
или Альбы (этот камень был огнестойким). Кроме того,
стража должна была обеспечить обильное и повсеме­
стное общественное водоснабжение, которое до этого
сократило негосударственное, частное предприятие.
Домовладельцы должны были хранить противопожар­
ный инвентарь в доступном месте. Были «прикреплен­
351

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р ЕВ Н Е ГО РИМА

ные» друг к другу дома, имевшие общие стены. У каж­
дого дома должны были быть свои стены. Эти ме­
ры приветствовались, так как принесли практическую
пользу и сделали новый город красивым. Тем не ме­
нее некоторые считали, что конфигурация старого го­
рода была безопаснее с точки зрения здоровья людей,
так как узкие улицы и высокие дома защищали от па­
лящего солнца. Теперь же на открытом пространстве,
где нет тени, царила страшная жара.
Так или иначе, если можно доверять Ювеналу (про­
изведения которого переводил Сэмьюэл Джонсон, что­
бы написать о Лондоне), Рим видоизменился не сразу.
Очень больные люди умирают здесь от бессонницы
(конечно,
Их болезнь начинается с пищевого отравления, сковывающего
Горящий желудок), потому что в арендованной комнате
Отдохнуть невозможно. Переночевать в Риме стоит денег.
Здесь кроются причины болезни. Движение тяжелых повозок
По узким улицам, ругательства погонщиков скота
Нарушат сон глухого человека или ленивого моржа.
По утрам раздаются крики, и толпа расступается, уступая
дорогу
Миллионеру, которого несут над их головами в паланкине.
По пути он читает, пишет или спит, потому что его не
видно,
Ибо на человека находит сонливость, когда ему удобно и
закрыты окна.
Однако он закончит свой путь раньше, чем мы. Нам
приходится с боем прокладывать себе дорогу
Сквозь скопление людей впереди нас. А сзади на нас давит
огромная толпа,
Пихающая нас в бока. Локти бьют нас в одно место, а посох —
в другое.
А сейчас нас ударили какой-то перекладиной, а теперь
стукнули бочкой.
Наши ноги жирные от грязи, на наши ступни давят большие
башмаки,
Которые у всех одинаковы; солдатский подбитый гвоздями
сапог
Поставлен мне на ногу...
Недавно зашитые брюки рвутся вновь. Ель
352

ЛИТЕРАТУРА И И С К У С С Т В О

Трясется на проезжающ ей телеге. П роходящ ая повозка
Везет большую сосну. Деревья трясутся, и люди напуганы.
Представьте, что сломается ось, та самая ось, везущая
Л игурийский камень, и кам енная глыба упадет на людей —
Что останется от их тел? Руки и ноги, кости —
Где все это? Незамысловатое тело обычного человека
И счезает, как и его душа.

Основным типом здания в этом громадном, шум­
ном городе-тиганте был многоквартирный дом, уже
давно известный в Риме и, по всей видимости, являв­
шийся местным, итальянским изобретением. Благода­
ря тому что магазины, мастерские и квартиры объеди­
нялись в нем в единое целое, торговля и производство
были распространены в любой части города. Этим Рим
отличался от ближневосточных городов, в которых
кварталы, где располагались резиденции и базары, бы­
ли «закрыты». В Риме эпохи республики неоднократ­
но пытались надстраивать второй этаж из бруса, гли­
няных кирпичей, прутьев и (позже) из более прочных
материалов. Трактат «Об архитектуре» Витрувия, хо­
тя и был обращен в прошлое, содержал информацию
о строительных материалах, методах и пропорциях.
Этот трактат оказал большое влияние, когда в конце
XV века он стал известен. Трактат свидетельствует о
том, что уже во времена Августа современники Вит­
рувия возводили впечатляющие многоквартирные до­
ма из нескольких этажей. Август ограничил их высоту
до шестидесяти футов, но Витрувий считал, что они
будут безопасны для жилья на протяжении не более
чем восьмидесяти лет. Дома, возведенные в ходе ра­
бот по восстановлению Рима, предпринятых и опла­
ченных Нероном, носили более постоянный характер,
и с этого времени многоквартирные дома становились
все больше и прочнее. Их следов в Риме почти не
осталось, внешний вид домов-резиденций, построен­
ных в I и особенно во II веке н. э., которые порази­
тельно похожи на современные строения, можно ре­
конструировать на основе многочисленных руин в
римском порту Остия.
353

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р ЕВ Н ЕГО РИМ А

В таких крупных городах и, конечно, в самом Ри­
ме вдоль улиц шли длинные ряды открытых магази­
нов, находившихся на первых этажах многоэтажных
или многоквартирных домов. В основном во всех мно­
гоквартирных домах на каждом этаже был лестничный
пролет, который вел на верхние этажи, минуя магази­
ны. На этих верхних этажах окна, выходящие на ули­
цу, зачастую были снабжены составными балконами,
основания которых были сделаны из бетона с фактур­
ной отделкой «под кирпич». Некоторые большие дома
имели дворы, отгороженные аркадами (как итальянс­
кие дворцы эпохи Возрождения), так как в этих до­
мах жили как богатые, так и бедные люди. Это были
самые ранние образцы «социальной архитектуры», де­
монстрирующие, как домам или памятникам, выстав­
ленным на всеобщее обозрение, можно придать вели­
чественный вид и удовлетворить тем самым нужды поч­
ти всех слоев большого, организованного общества.
Тем не менее дома выполняли меньше функций, чем
сегодня, так как канализацией и более сложными ви­
дами отопления были снабжены в основном комму­
нальные здания, где проходила общественная жизнь.
Многие дома, как и в настоящее время на юге Ита­
лии, ничего этого не имели.
Чтобы удовлетворить эти нужды, а также нужды тор­
говли и патриотических форм религии, императоры уде­
ляли огромное внимание возведению сложных, мону­
ментальных форумов (Fora — центр города. — И. М.). В
самом Риме, где несколько форумов строились пооче­
редно рядом с самим Римским форумом как его продол­
жение (фото 27а), самым эффектным был форум Траяна
(рис. 10, см. также план).
Его спроектировал, а также частично выполнил, бу­
дучи руководителем строительства (как и большинство
крупных зданий того времени), греко-сирийский гра­
достроитель, инженер и архитектор Аполлодор из Да­
маска. На форуме Траяна находится базилика Траяна
(рис. 11, 12). Римская базилика, которая строилась по
эллинистическим образцам, возможно, изначально —
354

ЛИТЕРАТУРА И И С К У С С Т В О

Рис. 10. План форума Траяна. 111 — 114 годы н. э., Рим

по образцу греческого храма (но допускала определен­
ные изменения и была больше по размерам) — пред­
ставляла собой здание с прямоугольным сводом, исполь­
зовавшееся для общественных и торговых собраний, а
также в качестве здания суда. Руины двух строений та­
кого же типа, относящихся к более раннему периоду, —
базилики Юлии и базилики Эмилии — можно увидеть
на примыкающем к форуму Траяна римском Форуме.
Плиний Старший называл базилику Эмилии, реконст­
руированную Августом, одним из трех самых вели­
колепных зданий в мире. Но форум Траяна намно­
го превосходит ее по великолепию. Ш ирина централь­
ного зала этого здания равнялась 80 футам, длина —
280 футам. Он был разделен на двойные нефы (по всем
четырем сторонам), обставленные колоннами из моно­
литного гранита. Нефы увенчивали верхние ряды окон
легкой конструкции, находившиеся под деревянной
крышей, сделанной, возможно, из местной лиственни­
цы. На внутренней стороне обоих торцов здания нахо­
дились стоящие на возвышении кафедры, окруженные
апсидами, — здесь было место судьи.
355

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р ЕВ Н Е ГО РИМА

Рис. 11. Реконструкция базилики Траяна

Базилики показывают, как в прямолинейном стро­
ении преимущественно греческого образца в качестве
вспомогательного элемента использовалась арка, или
свод, характерный для римской архитектуры. У римс­
кой базилики было большое будущее в качестве здания
христианской церкви. Действительно, почти все харак­
терные признаки здания христианской церкви — пор­
тик (нартекс, притвор), неф, боковой придел, апсиды
на торцах, центральная кафедра главного свящ енно­
служителя — все это уже имелось в маленькой подзем­
ной базилике I века н. э., обнаруженной возле ПортаМаджоре в Риме. Это было небольшое здание, по­
священное какому-то (точно не установленному)
нехристианскому культу (фото 28а, 11а), размеры ко­
торого разительно отличаются от некоторых колоссаль­
ных христианских базилик более позднего времени
(фото 286).
Базилика Траяна, столь же величественная, как и
эти большие церкви, являлась лишь одним из элемен­
тов целого комплекса зданий, составляющих форум его
имени. Помимо нее, туда входили не только велико­
лепные, комфортабельные магазины и здание огромно356

ЛИТЕРАТУРА И И С К У С С Т В О

Рис. 12. Поперечное сечение базилики Траяна (примерный план)

го рынка, вырубленное из скалы, но также колонна
Траяна, здания суда, библиотеки и храмы. На форуме
находились оживленные улицы и аллеи, обставленные
колоннами. Создателями этих грандиозных зданий бы­
ли, как правило, греки и выходцы с Востока, но они
выполняли задачи, поставленные их покровителями,
императорами, которые требовали четкой, осевой пла­
нировки, исполинских строений и создания симмет­
ричных аллей, причем должны были использоваться
особенности окружающего городского или сельского
ландшафта (фото 23а). Римляне, вдохновлявшие архи­
текторов на столь серьезные, великие достижения, об­
ладали организаторским талантом и страстью к обще­
ственной деятельности. Из-за этого они совершенство­
вали не мастерство возведения отдельных строений, а,
в отличие от греков, блестяще задуманные архитектур­
ные комплексы. Архитектурные украшения, которые
использовали римляне, (или выполняющие заказ архи­
текторы), не всегда изящны и изысканны, однако ком­
позиция в целом свидетельствует о присущем им глубо­
ком чувстве эффектной архитектурной формы. В эпоху
Августа течения в архитектуре того времени, близкие к
357

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р ЕВ Н Е ГО РИМА

классицизму, несколько затмили собой стремление к ди­
намике, которое снова вышло на первый план и до­
стигло своего расцвета в сооружениях II века н. э., та­
ких, как форум Траяна.
Характерные только для римлян, оригинальные до­
стижения архитектуры стали возможны благодаря дос­
тупности применения чистой, песчаной почвы, кото­
рая нам известна как pozzolana, а древним — как
«шахтный песок». Этот ш околадно-красного цвета
грунт, продукт вулканической деятельности, растертый
в мелкий порошок, большие залежи которого были об­
наружены как в Путеоли (Поццоли), так и к северу и
востоку от Рима, смешивался в процессе обжига с из­
вестью — известняком (С аС 03), обращенным в негаше­
ную известь (СаО). Таким образом получался лучший
доступный в то время связующий материал. Он оста­
вался таковым до открытия в XIX веке портландцемен­
та. Еще раньше в качестве строительного раствора в
Италии использовалась смесь извести с обычным пес­
ком (возможно, этот рецепт был заимствован в гречес­
ких колониях в Италии).
Но затем было выявлено преимущество pozzolana пе­
ред обычным песком. Он содержал элементы стекла,
которое, смешиваясь с известью, дает возможность по­
лучить чрезвычайно плотный особый гидравлический
бетон, который не теряет своей практически вечной
плотности даже под водой. К этой смеси pozzolana с
известью затем добавляли заполнитель, скелетный ма­
териал, обычно сделанный из обломков и отходов,
остающихся от полировки лицевого камня, — битых
камней, кирпичей и даже мрамора и пемзы (при этом
важное значение имел ее небольшой вес). Когда в
смесь pozzolana и извести добавляли этот заполнитель,
раствор затвердевал и превращался в сплошную, мо­
нолитную массу, плотную и легко высыхающую. Это
было прекрасным строительным материалом. С конца
II века до н. э. фундаменты и несущие части здания,
построенные с использованием различных смесей на
основе бетона, могли выдержать вес самого камня,
358

ЛИТЕРАТУРА И И С К У С С Т В О

хотя римляне не до конца осознали такое свойство
бетона, как прочность. Ко времени правления Авгус­
та pozzolana уже использовалась, но все еще не очень
широко. Только в следующем столетии этот раствор
стали применять в наиболее «дерзновенных» строени­
ях благодаря гению греческих и восточных архитекто­
ров, которые для того, чтобы удовлетворить притяза­
ния своих римских заказчиков, искусно использовали
простые материалы и соблюдали надлежащую осто­
рожность в их выборе, изготовлении и смешивании.
Применение в последующем pozzolana произвело рево­
люцию в Риме в области возведения стен. В процессе
их возведения между камнями заливался жидкий бе­
тон (соединение получалось водонепроницаемым), а
затем — слой заполнителя. Эта технология позволила
возводить достаточно высокие стены для того, чтобы
многоквартирные домастали массивными и много­
этажными (это стало происходить с начала правления
Августа), а во II веке н. э. этот способ использовали
с большим умением и уверенностью.
Бетонные стены с их шероховатыми поверхностями
необходимо было украшать. Они (за исключением под­
земных их частей), как правило, были покрыты слоя­
ми облицовочного материала. Этим они отличались от
однородных кирпичных стен в Древней Греции. В
Риме они имели более или менее сложную облицовку
из кирпича, который производился в кирпичных мас­
терских, владельцы которых часто делали себе на этом
состояние. Уже до окончания эпохи республики кир­
пич-сырец сменился на более прочный обожженный
кирпич, сначала имевший неправильную форму, затем
квадратный или ромбовидный, а позже — прямоуголь­
ный. Эти огнеупорные свойства выявились во время
Великого пожара в правление Нерона. Поначалу это
кирпичное покрытие, позади которого был слой бето­
на, был отделан (если эта часть стены находилась над
землей) лепной или, по меньшей мере, обычной шту­
катуркой; четкости и чистоты линий и разнообразных
украшений на стенах роскошных зданий добивались за
359

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д РЕВН ЕГО РИМА

счет использования мрамора, гранита, порфира, алеба­
стра или бронзы. Современный вид многих зданий
римлян вводит нас в заблуждение и объясняется тем,
что, когда города грабили в эпоху Средневековья, все
эти дорогие материалы снимали со стен. Все, что мож­
но увидеть сегодня, — это остовы бетонных стен с кир­
пичным покрытием. Предполагалось, что всего этого
видно не будет. Вплоть до начала II века н. э. (за ис­
ключением чисто функциональных построек) в Остии
и других городах кирпич в качестве внешнего облицо­
вочного материала не применялся. Он не использовал­
ся даже для лепных и других украшений (в конечном
итоге от каменных фасадов — наследия Греции — так­
же отказались).
Эксплуатация арки — это достижение римлян. Греки
не использовали арки в своих конструкциях. Это делали
этруски, и сводчатый Большой сточный канал в Риме до
сих пор является подтверждением их господства в горо­
де в VI веке до н. э. Примерно со 150 года до н. э. полу­
циркульные каменные арки часто встречаются в Италии.
Применение арки — что было характерной чертой Ита­
лии — при всех ее бесконечных возможностях и разно­
видностях вызвало огромные изменения в архитектуре.
Из-за того что арка конструируется из клиновидных бло­
ков, она давит «на сжатие» не только вниз, но имеет так­
же свойство распределять, или «распирать», давление.
Для того чтобы арка была устойчивой, этому «распреде­
ленному» давлению обычно должны противодействовать
контрфорсы, или подпорки, или же это делается за счет
дополнительного укрепления стены, где расположена
арка. Эти трудности были устранены благодаря исполь­
зованию бетона, который не оказывал никакого давле­
ния. Чтобы соорудить арку, жидкий бетон клался на вре­
менные деревянные кружала или на постоянные кирпич­
ные. Позже они могли быть облицованы камнем или
черепицей. Эти кирпичные кружала играли очень важ­
ную практическую роль, пока клали бетонную основу и
360

ЛИТЕРАТУРА И И С К У С С Т В О

она застывала, но затем эти функции выполняла уже эта
основа.
Но с давних времен, когда бетона еще не знали, рим­
лянам были известны арки, стоящие без поддержки, не
являвшиеся частью какой-либо стены. Изначально они
использовались в обрядовых целях. Ярким примером
такой арки была находившаяся на Римском форуме ар­
ка храма Януса, бога ворот и всякого начала (до наших
дней арка не сохранилась). В эпоху империи излюблен­
ным видом памятника была Триумфальная арка, ко­
торая посвящалась императору и содержала посвяти­
тельную надпись. Арки строились с одним или тремя
проемами; они украшались статуями и барельефами,
посвященными победоносным кампаниям. Так, арка
Тита возле входа на форум содержала рельефы в честь
взятия Иерусалима наследником престола в 70 году н. э.
(фото 18г). Такого рода монумент является классичес­
ким примером того, как римляне могли сочетать ита­
льянскую арку с прямолинейными балочно-стоечными
постройками греческих ордеров с их колоннами или
пилястрами, поддерживавшими дорические, ионичес­
кие, коринфские или «композитные» капители, увен­
чанные горизонтальными архитравами: арка — это фун­
даментальная структурная единица, в то время как функ­
ция ордеров полностью декоративная.
Колонны либо полностью не имеют базы, либо же
база двухступенчатая или трехступенчатая; арка Тиберия
в Араусио (Оранже) имеет колонны двух последних на­
званных типов. В арке Траяна в Анконе (115 г. н. э., ф о­
то 28в), где он построил новые гавани, подчеркивается
пластичность ее колонн, сгруппированных на двух пье­
десталах; они устремляются ввысь от явно несоосных
пьедесталов, а благодаря мощным угловым соединениям
основания высота арки кажется больше. На дороге, ко­
торая проходит сквозь ее проем (расстояние между опо­
рами — десять футов), эта арка высотой шестьдесят один
фут является завершением лестничного марша. Ее мож­
но было видеть с кораблей, находящихся далеко в море.
Архитектор XV века Альберти использовал арку в Анко­
361

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р Е В Н Е ГО РИМА

не в качестве образца, экспериментируя с вариантами
«прикрепления» арки или колонны к стене на фасаде
церкви Св. Андрея в Мантуе (фото 28г). На арках Септимия Севера в Риме и особенно в Лепкис-Магна пред­
ставлены новые декоративные мотивы, но излюбленным
источником заимствований архитекторов, скульпторов и
художников эпохи Ренессанса была арка Константина в
Риме (312 г. н. э.), которая содержала рельефы, затраги­
вавшие события двух предшествующих столетий.
Однако римляне использовали искусство возведе­
ния арок и в гораздо более функциональных строе­
ниях, чем описанные выше. Например, в строительст­
ве мостов, незамысловатых и прочных, являвшихся
неотъемлемой частью огромной системы построенных
ими дорог, которые предназначались для того, чтобы
оказывать рассчитанное противодействие потоку воды.
Для постройки мостов, как и арок, в Римской импе­
рии не всегда использовали бетон. Примером раннего
моста является Милвианский мост в Риме (рис. 13).
В основной конструкции моста использован нецементированный камень вулканического происхождения —
известковый туф, для клиновидных блоков — травер­
тин (основной камень, использовавшийся в Риме для
строительства), а для облицовки — туф с добавлени­
ем базальта и известняка. Арочные пролеты в то вре­
мя (109 г. до н. э.) не имели аналогов, их ширина со­
ставляет шестьдесят футов. С ними можно сравнить
свод собора Богоматери в Эли, ширина которого со­
ставляет сорок шесть футов. Похожий мост через Тахо
возле Алькантары (фото 25а), состоящий из шести
пролетов, при Траяне совместными усилиями постро­
или испанские общины. Он полностью гранитный.
Общая протяженность шести больших полуциркулярных арочных пролетов (ширина самого большого из
них составляет чуть более девяноста футов) — 630 фу­
тов, а высота на самой высокой его точке составляет
150 футов. Хотя в глубоком ущелье лишь центральные
опоры моста находились в воде, дуги всех их нахо­
дятся примерно на одном уровне, что создавало впе362

ЛИТЕРАТУРА И И С К У С С Т В О

Рис. 13. Реконструкция Милвианского моста,
109 год до н. э., Рим

чатляющий художественный эффект. Мост Траяна че­
рез Дунай протяженностью 3000 футов был построен
в 104 году н. э. вниз по течению от Железных ворот
(мост не сохранился, за исключением части фундамен­
та). Его опоры находились на расстоянии не менее
чем 170 футов друг от друга, но его пролеты, как и
пролеты других больших мостов, представляли собой
деревянные лучковые арки.
Арки мостов использовались для того, чтобы пере­
правляться через реки, а арки акведуков — чтобы оро­
шать землю. Для постройки испанского акведука —
великолепного образца, дошедшего до нас, — бетон
вновь не использовался. Это — акведук в Сеговии
(фото 25в), который, как полагают, был сооружен во
время правления Августа или одного из первых его
преемников. Сейчас он все еще используется для по­
дачи воды. Он состоит из 128 арок, расположенных в
два яруса. Его максимальная высота достигает 90 фу­
тов. Он пересекает долину посреди города, длина ко­
торой составляет половину мили. Акведук построен из
белого гранита, цемент при его строительстве не ис­
пользовался. Кирпичи вновь клали насухо, без цемен­
та, во время возведения акведука Понт-Ду-Гард возле
Немауса (Нимса), отличающегося своей пропорцио­
нальностью. Расстояние между арочными пролетами
акведука равнялось 75 футам. Но при использовании
бетона конструкция была такой же надежной и гораз­
до более экономной, о чем и свидетельствуют руины
акведука Аква Клавдия (фото 256), одного из одинна­
363

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р ЕВ Н Е ГО РИМА

дцати главных акведуков, которые ежедневно снабжа­
ли Рим более чем миллионом кубометров воды. Здесь
бетон отделан кирпичом, на других акведуках — ту­
фом, или же, поскольку акведуки были функциональ­
ными сооружениями, отделка отсутствовала. Опятьтаки в целях экономии римляне больше использовали
выложенные кирпичом каналы, нежели металлические
трубы, способные выдержать большое давление, —
чугун не был известен, а свинец и бронза дорого сто­
или. Они могли бы построить систему водоснабжения
на основе давления, соорудив из этого материала си­
фонный водопровод, поскольку коэффициент силы
сопротивления их гидравлического цемента превышал
цифру, которая сейчас считается безопасной. Но они
этого не сделали, предусмотрительно воздерживаясь от
того, чтобы подвергать бетон полной нагрузке, кото­
рую он только мог выдержать. Римляне хотели ис­
пользовать силу гравитации в целях водоснабжения
при помощи небольшого уклона в водопроводе; Вит­
рувий пишет об уклоне в шесть футов, который при­
ходился на сто футов водопровода. Римляне знали за­
кон о том, что вода поднимается до ее естественного
уровня, но, будучи более прогрессивными строителя­
ми, чем экспертами в области гидравлики, они нико­
им образом не предугадали методов применения вы­
сокого давления, хотя использование давления для
помп, водяных органов и т. д. уже было известно.
Иногда снабжение водой верхних этажей домов осу­
ществлялось с помощью «подающего стояка».
Несмотря на ошибки местных властей, которые об­
ходились дорого, специалист по строительству акведу­
ков Фронтин гордо называет эти сооружения «выда­
ющимся свидетельством величия Римской империи...
Если вы хотите, вы можете сравнить многие необхо­
димые сооружения для водоснабжения с пирамидами,
которые никак не используются, или со знаменитыми,
но бесполезными строениями греков». Действительно,
римляне испытывали уважение (доходившее иногда до
преклонения) по отношению к водопроводу. Их пре­
364

ЛИТЕРАТУРА И И С К У С С Т В О

красный водопровод, обеспечивавший водой обще­
ственные бани и туалеты с постоянно действующим
сливом (которые во многих странах, где они были об­
наружены, до сих пор не усовершенствованы), пред­
назначался в основном не для частных потребителей,
хотя было очень много незаконных подключений к
водопроводу, а для общественности.
Использование арок и бетона привело к появлению
нововведения, принадлежащего целиком римлянам, —
амфитеатра. Эти гигантские овальные строения пред­
ставляли собой «сдвоенные» греко-римские театры.
Первый такой долговременный театр, сооруженный из
камня и pozzolana, построил Помпей в 53 году до н. э.
Амфитеатр равноценен двум театрам с их сторонами,
лиш енными углов (фото 26г), «сложенным» друг с
другом. Таким образом получалось, что, как и на аре­
не для боя быков в испанских городах (которая явля­
ется прямым потомком амфитеатра), публика со всех
сторон окружала «арену». «Арена» — латинское слово,
означавшее «песок» или «морской берег». Оно исполь­
зовалось из-за песка, который разбрасывали для того,
чтобы он впитывал кровь сражающихся людей и жи­
вотных. Конечно, римская архитектура создала и ве­
ликие сооружения религиозного характера, но огром­
ные амфитеатры римлян напоминают о том, что, в
отличие от архитектуры греков, она была также и (по
крайней мере, в большей степени) светской. Однако
когда из-за этого римскую архитектуру называют гу­
манистической, это требует некоторых оговорок, ког­
да вспоминаешь о том, для каких целей предназнача­
лись эти величественные здания.
Было небезопасно строить такие сооружения из де­
рева; Тацит пишет, что деревянный амфитеатр в Фидене в 27 году н. э. рухнул. До этого, в годы правления
Августа, в столице был построен долговременный ам­
фитеатр, частично сделанный из камня.
Нерон инициировал постройку амфитеатра, сделан­
ного целиком из камня; а самый большой и самый
знаменитый из всех амфитеатров, Колизей, начал воз365

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р ЕВ Н Е ГО РИМ А

Рис. 14. Схема Колизея, 72—80 годы н. э.

водиться вскоре после этого императорами династии
Флавиев. Для зрителей он был открыт в 80 году н. э.
(фото 26а, г, рис. 14). Площадь, занимаемая К оли­
зеем, составляла 620 на 500 футов, а площадь его аре­
ны — около 290 на 180 футов. Снаружи Колизей был
облицован травертином и сочетал в себе прочность,
великолепие и изящество. Он был четырехэтажным.
Три нижних этажа имели просветы — арочные проемы
с трехступенчатыми колоннами дорического, ионичес­
кого и коринфского ордеров соответственно.
Верхний ярус, расположенный между консолями,
поддерживающими мачты огромного тента, натягивав­
шегося над трибунами, арок не имел; его полуколон­
ны (с коринфскими капителями) были прямоугольны­
ми (пилястры). Тем не менее несущими элементами
конструкции, органически объединявшими внутрен­
нюю и внешнюю стороны здания (в отличие от совре­
менной декоративной каменной кладки, внутри ко­
торой есть стальной каркас), являются не греческие
366

ЛИТЕРАТУРА И И С К У С С Т В О

•r-r^L ХВ,

Рис. 15. Арки без классического, антаблемента, начало IV века н. э.
Салона (Сплит, Югославия)

ордера, функция которых — придать сооружению раз­
мах и украсить его, а массивные контрфорсы с колон­
нами. Уже в Доме фортуны в Помпеях, как и позднее
в форуме Севера в Лепкис и во дворце Диоклетиана в
Салоне (Сплите) в Далмации, относящемся к началу
IV века н. э. (рис. 15), ранее не встречавшиеся колон­
ны, «вырастающие» прямо из капителей, предвосхи­
тили романский и исламский архитектурные стили, а
также стиль эпохи Возрождения. Но в Колизее, не­
смотря на то что римская арка уже является основой
367

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Л Р ЕВ Н ЕГО РИМА

здания, греческие ордера с полуколоннами и пиляст­
рами все же присутствуют в качестве декоративного
обрамления арок.
Но водрузить эти арки одна на другую на беспреце­
дентную высоту четырех этажей (что оставляло далеко
позади двухэтажные здания греков) стало возможным
благодаря использованию бетона. Конструкция этажей
Колизея показывает, как римляне применяли эти арки
с бетонной основой для того, чтобы получить впечат­
ляющий декоративный эффект. Здесь проявляет себя
новшество, имевшее гораздо большее значение, чем
триумфальные арки с одним или тремя проемами, а
именно аркада — большой ряд арок, составляющих еди­
ную композицию. Эти почти повсеместно копируемые
аркады свидетельствуют об инстинктивном стрем­
лении римлян к эффектным, бросающимся в глаза
постройкам. Эта идея аркады, которую заимствовали
архитекторы многих амфитеатров во всей империи
(например, в Ниме, Арле, Вероне, Пуле, фото 26в),
оказала огромное влияние на архитектуру Ренессанса,
выразившись, например, (возможно, по аналогии с те­
атром Марцелла времени правления Августа) в офор­
млении внутреннего двора дворца Фарнезе в Риме ра­
боты Микеланджело (фото 266) и в проекте здания
Карита Конвент Палладио.
В фасаде одного из самых ранних великих римских
паллацо Канселлерия сымитирован четвертый этаж
Колизея, где были не аркады, а пилястры. Колизей,
один из самых значительных памятников, свидетель­
ствовавших о могуществе Рима, послужил образцом
для оформления лестничных пролетов дворцов Италии
и Европы.
Бетон использовался также для постройки коридо­
ров и комнат Колизея, а также подземной части аре­
ны. Бетон, смешанный с легковесной пемзой, приме­
няется в дугообразных сводах, которые образуют целый
ряд крытых галерей. На своды опирались четыре яруса
зрительских мест, воздвигнутых друг на друга. Эти га­
лереи образовывали громадный эллипс, соответствую­
368

ЛИТЕРАТУРА И И С К У С С Т В О

щий фантастически высокой колоннаде, венчавшей все
строение. Одним из самых смелых и оригинальных до­
стижений римлян в области архитектуры было приме­
нение ими свода, который образовывали несколько
смежных арок. Уже давно известный в Древнем Егип­
те и Месопотамии, но почти не использовавшийся в
Греции свод римляне сочли лучшим выражением их
новых идей и имперских устремлений. Поначалу они
предусмотрительно (как если бы они использовали не
бетон, а камень) старались надстроить несущие попе­
речные стены или разгрузочные арки, а также тычко­
вые связывающие ряды кирпичей или бетонные кессо­
ны, хотя боковое давление, которого они боялись, не
представляло опасности. Завершенное сооружение бы­
ло прочным, как фарфоровая чашка, и являлось пол­
ной противоположностью сводов готических церквей.
Опасения постепенно уменьшались. В I и II веках н. э.
сводами смело увенчивали даже еще более легковесные
и непрочные сооружения. Смелость этих конструкций
оставалась непревзойденной до того, как в XIX веке в
строительстве начали применять сталь.
Римляне использовали как полуциркульный цилинд­
рический (или «туннельный»), так и более сложный пе­
ресекающийся крестовый свод. Простые цилиндричес­
кие своды использовались в гробницах этрусков уже в
IV веке до н. э., а ко времени правления Августа эта прак­
тика получила более широкое распространение. Крес­
товые своды (которые также называются «реберными»;
«ребро» — это линия пересечения) встречаются отно­
сительно редко в греческих сооружениях, построенных
вскоре после правления Александра. Такой вид свода,
возводившегося над квадратным или многоугольным
кессоном, давал гораздо больше возможностей, напри­
мер, облегчал освещение, которое теперь могло осуще­
ствляться через окна, сделанные наверху, непосредствен­
но под сводом. Успешные эксперименты с освещением
широко проводились при постройке Колизея.
В ранних греческих зданиях используются точки
(средства) опоры небольших размеров. Римским архи­
13 М. Грант «Ц ивилизация
Д ревнего Рима»

369

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р ЕВ Н Е ГО РИМА

текторам необходимы были более крупные средства
опоры, так как их целью было соорудить здания боль­
шой, нестесненной площади. Те, кто в этих целях мог
смело сооружать большие своды, нашли возможность
сделать это при возведении грандиозных императорс­
ких дворцов. Август и его преемники постепенно рас­
ширяли комплекс строений, подземные части кото­
рых, похожие на лабиринты, до сих пор можно увидеть
на Палатинском холме. После того как Нерон увели­
чил свой дворец, он, воспользовавшись Великим пожа­
ром 64 года н. э., поручил своим главным архитекто­
рам Северу и Целеру (о происхождении которых нам
ничего не известно) начать сооружение его непревзой­
денного Золотого дома. Предполагалось, что он займет
довольно большую часть площади города. Руины двор­
ца на Эсквилинском холме свидетельствуют, что здесь
впервые в качестве строительного материала использо­
вался бетон, облицованный кирпичом, что дало воз­
можность обеспечить новые формы залов, увенчанных
сводами и куполами, включая залы сложной, мно­
гоугольной формы. В этих исканиях новых шаблонов,
как считал Джон Вард Перкинс, «мы впервые встреча­
ем новый подход к архитектуре. Она является здесь не
способом класть кирпичи, а скорее искусством «орга­
низации пространства». Некоторое общее представле­
ние о внешнем виде Золотого дома можно почерпнуть
из изображений особняков того времени (фото 23а), из
произведений живописи на их крестообразных сводах
и из описаний Светония:
«Огромная статуя самого Нерона ростом сто два­
дцать футов стояла в прихожей, а галерея с колоннами
была в милю длиной. Огромный пруд, который боль­
ше походил на море, чем на пруд, был окружен строе­
ниями, подобными городам, садом, где были возделан­
ные поля, виноградники, пастбища и леса и где бро­
дило множество домашних и диких зверей. В покоях
дворца все было покрыто золотом, украшено драгоцен­
ными камнями и жемчужными раковинами. В обеден­
ных палатах потолки были украшены слоновой костью;
370

ЛИТЕРАТУРА И И С К У С С Т В О

Рис. 16. Реконструкция тронного зала дворца Домициана.
81—96 годы н. э., Палатинский холм, Рим

плиты потолка могли раздвигаться и рассыпать на го­
стей цветы и благовония из потаенных отверстий.
Главная обеденная палата была круглая и днем и но­
чью медленно вращалась вслед небосводу. В банях из
кранов всегда текла морская или серная вода. Когда
расточительная отделка дворца была закончена, Нерон
освятил его и снизошел до того, чтобы сказать: «Хоро­
шо, теперь наконец я буду жить по-человечески».
Но «по-человечески» он пожил недолго, так как
Золотой дом ко времени его смерти был еще не за­
кончен, а императоры династии Флавиев разрушили
большую часть его. Однако они значительно расш ири­
ли императорский дворец Августа на Палатине. Как по­
казывает его фундамент, он имел огромные сводчатые
залы (рис. 16). Из-за размаха затейливых изгибов сво­
дов на горизонтальные греческие балочно-стоечные ор­
дера оказывалось почти предельное давление. Но к
этой критической точке еще больше приблизилась вил371

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р ЕВ Н Е ГО РИМА

Рис. 17. Паруса свода в термах, конец II или начало III века н. э.
Гераза (Джераш, Иордания)

ла Адриана в Тибуре (Тиволи). Этот огромный комп­
лекс, состоящий из жилых помещений, веранд, колон­
над, спортзалов для занятий борьбой, театров и бань
занимал площадь более семи квадратных миль. Вели­
кая изобретательность и смелость архитекторов про­
явилась в сооружении сводов полукругов и ниш, по­
хожих на зонты, полукуполов над апсидами и проб­
ного восьмигранника (Piazza d ’Oro). Когда своды
стали помещать на полусферы, как и в современной
архитектуре, начали экспериментировать с парусами
свода (рис. 17).
Римляне достигли также большого мастерства и тон­
кости, украшая своды не только живописью, как во двор­
це Нерона, но и изразцами; а также (особенно) нанося
на штукатурку панно и кессоны.
Все эти методы широко применялись не только в
императорских резиденциях, но и в превосходных ба­
нях, построенных для общего пользования в Риме и в
372

ЛИТЕРАТУРА И И С К У С С Т В О

любом другом городе, который мог себе это позволить.
Эти бани свидетельствуют о присущем римлянам прак­
тицизме столь же ярко, как и амфитеатры, которые ис­
пользовались в более жутких целях. Бани создавались
не только для купания в роскоши и комфорте, но так­
же для клубной жизни, занятий спортом; баня являлась
выставкой произведений искусства, там велась вся де­
ятельность, которая происходит в многофункциональ­
ном культурно-спортивном центре. Обо всем этом пи­
шет Сенека, когда он жалуется на шум. Хотя расходы,
включая содержание множества прислуги, скорее все­
го, были огромны, плата за вход составляла считаные
гроши. Император закрывал глаза на расходы, чтобы
произвести хорошее впечатление.
Руины терм в Стабии в Кампании свидетельствуют о
том, что уже в I веке до н. э. практичный разум итальян­
цев додумался до того, чтобы не жаровни, а топки (гипокаусты), находившиеся под полом, обеспечивали регули­
руемое тепло, подавая подогретый воздух через жаровые
трубы, расположенные в стенах разных комнат.
Перепись, проведенная Агриппой в 33 году до н. э.,
зафиксировала существование 170 бань. Столичные тер­
мы Агриппы, Тита и Траяна, возможно, обладали всеми
характерными чертами, которые мы можем воссоздать на
основе сохранившегося до настоящего времени фунда­
мента гигантских терм Каракаллы. Их главное здание,
когда-то украшенное великолепным орнаментом (пло­
щадь — 750 на 380 футов), обнесенное красивой оградой
(внутри ограды находился также сад и спортивная пло­
щадка под открытым небом), состояло из центрально­
го зала (185 на 79 футов), увенчанного большим сводом
с высокими окнами (рис. 18), являвшегося прототипом
крупных средневековых соборов с их сводчатыми нефа­
ми, а также парной круглой формы с куполом 115 фу­
тов в диаметре и большого плавательного бассейна,
окруженного комнатами, где находились всевозможные
удобства и предметы быта.
Роскошь такого здания во II веке н. э. описал гре­
ческий автор, имя которого не установлено:
373

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р ЕВ Н Е ГО РИМА

Рис. 18. Реконструкция большой залы в термах Каракаллы, 211—
217 годы н. э. (Рим)

«Здание хорошо сочетается с величественностью
пейзажа, отвечает общепринятым представлениям о за­
ведениях подобного рода и свидетельствует о знании
принципов освещения. Вход расположен на возвыше­
нии, к нему ведет широкая лестница, причем ширина
ступенек больше, чем высота, чтобы по ним было лег­
че подниматься. Войдя внутрь, вы попадаете в зна­
чительных размеров зал для посетителей, достаточно
вместительный, чтобы там находились и служащие и
посетители. Слева — комнаты для отдыха, которые так­
же вполне подходят для бани — приятное, ярко осве­
374

ЛИТЕРАТУРА И И С К У С С Т В О

щенное место. Рядом с ними располагается зал
больших размеров, чем это нужно для бани, но необ­
ходимый для того, чтобы принимать там более состоя­
тельных людей. Затем — вместительные раздевалки, а
между ними расположен зал с очень высокими потол­
ками и великолепно освещенный, а в нем — три бас­
сейна с холодной водой. Зал отделан лаконским мра­
мором, в нем стоят две статуи из белого мрамора, вы­
полненные в стиле древности, одна — Здоровья (Хигеи
или Салюса), а другая — Асклепия (Эскулапа). Выйдя
из этого зала, вы попадаете в еще один, который обо­
гревается совсем немного, а отнюдь не встречает вас
лютой жарой. Зал прямоугольной формы, а с обеих сто­
рон имеет апсиды. Справа, рядом с этим залом, нахо­
дится очень красивый зал, прекрасно приспособлен­
ный для массажа. С двух сторон его расположены вхо­
ды, украшенные фригийским мрамором. Туда проходят
те, кто пришел из спортивного зала. Возле этого зала
есть еще один, самый красивый в мире, где вы можете
стоять или сидеть с комфортом, шляться без дела, ни­
чего не опасаясь, и прогуливаться с пользой для себя.
Зал также сверкает фригийским мрамором, которым он
отделан до самой крыши. Затем вы идете в жаркий ко­
ридор, отделанный нумидийским мрамором. Зал, рас­
положенный позади него, очень красив, он полон све­
та и сверкает пурпуром стен. В зале три ванны с горя­
чей водой. Когда вы вымылись, вам нужно идти назад
через те же самые комнаты, но вы можете пройти пря­
мо в холодную комнату через слабо отапливаемую па­
лату. Везде яркое освещение и дневной свет... Почему
я должен продолжать рассказывать вам о спортивном
зале и гардеробе? ...Более того, баня становится еще
привлекательнее благодаря другим признакам скрупу­
лезности — двум туалетам, множеству выходов и двум
устройствам, чтобы узнавать время, — водяным часам,
которые издают громкий звук, и солнечным часам».
Полученный в результате экспериментов с полукуполами, возведенными над нишами, яйцеобразный или
полусферический купол — арка, повернутая по своей
375

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р ЕВ Н Е ГО РИМА

оси, — был новшеством, сыгравшим большую роль в
римской архитектуре. Удивительным примером являет­
ся Пантеон (фото 29а), который из всех дошедших до
нас сооружений Древнего Рима сохранился лучше все­
го. Изначально возведенное Агриппой во время прав­
ления Августа (но дошедшая до нас версия его являет­
ся реконструкцией, предпринятой Адрианом, 120—
124 гг. н. э.), это необычное здание многое потеряло и
подверглось многим изменениям, однако стены и ку­
пол круглого по форме храма и его большой портик с
колоннами сохранились.
Высота Пантеона — сто футов. Наружная сторона
этого круглого сооружения, выполненная из бетона и
облицованная кирпичом и изразцами, изначально была
оштукатурена и отделана мрамором, а также украшена
мраморным фризом. Но архитектор свои самые усерд­
ные старания приложил к созданию внутренней части
ротонды (фото 29в). И высота и ширина внутреннего
помещения Пантеона — 142 фута.
Сделанная из бетона внутренняя стена здания тол­
щиной двадцать футов, отделанная кирпичом, не по­
вторяет контуры сплошной внешней стены, а им е­
ет восемь углублений (ниш) — пять прямоугольных
(включая то, которое образует вход) и три полукруг­
лых. Наличие этих углублений и множества других ниш,
увенчанных сводами, свидетельствует о том, что к это­
му времени римляне уже полностью доверяли своему
монолитному бетону и поэтому могли смело облегчать
то, что они строили. Полукруглые кирпичные арки,
находившиеся в верхней части стены, возможно, были
построены для того, чтобы служить каркасом; в них
заливали жидкий бетон. Ниши в стене отделены друг
от друга восемью огромными контрфорсами. Большие
колонны этих контрфорсов не имеют особого функци­
онального значения, но, даже в большей степени, чем
колонны контрфорсов Колизея, придают сооружению
размах.
Они ведут к одному из двух карнизов, к тому, кото­
рый расположен ниже. Над этим карнизом располага­
376

ЛИТЕРАТУРА И И С К У С С Т В О

ется ряд панелей, чередующихся с нишами, находящи­
мися под вторым карнизом, от которого поднимается
полуциркульный купол. Его внутренняя поверхность
орнаментирована кессонами, расположенными в пять
рядов, в каждом из которых лепные украшения (ког­
да-то содержавшие бронзовые розетки) прикреплены
или нарисованы так, что создается ложное ощущение
перспективы, когда смотришь на них снизу.
Кессоны уменьшают вес купола, который, будучи
бетонным, не оказывает давления на конструкцию. Ку­
пол был достаточно прочный. Он устоял, когда в 663 го­
ду н. э. с него сняли позолоченные бронзовые израз­
цы, находившиеся на внешней стороне. Он состоял из
нескольких сменявших друг друга слоев. Чем выше рас­
полагался слой, тем легче был материал: в основании
купола были большие куски травертина, а на верхуш­
ке — бутовый камень вулканического происхождения.
Все здание мощно освещалось за счет единственного
круглого отверстия диаметром двадцать девять футов на
вершине купола. Благодаря этому отверстию свет все­
гда рассеивается равномерно, только два карниза оста­
ются сильно затемненными.
Круглая форма, избранная для этого храма, просле­
живается в Италии с глубокой древности. Она восходит
к хижинам, сделанным из глины и лозняка, образцы ко­
торых еще сохранялись на Палатинском холме во вре­
мя правления Августа. Круглые храмы, относившиеся ко
временам поздней республики или начала империи (но
гораздо более раннего происхождения), такие, как храм
Весты на форуме и другие храмы в Велабруме и Тибуре
(Триволи) (фото 30а, рис. 19), — сооружения, которые
вдохновили Браманте на создание прекрасной часов­
ни Темпьетто (св. Монторио), — возможно, в некоторых
случаях имели небольшие купола, как и некоторые ма­
ленькие строения греков.
Но мы не знаем аналогов громадного купола П ан­
теона, от созерцания которого захватывает дух. Он
производит сильное впечатление на всех, кто на него
смотрит. Некоторые считают, что купол таит в себе
377

f
ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р ЕВ Н Е ГО РИМ А

Рис. 19. Реконструкция круглого храма Сивиллы, начало I века до
н. э. Тибур (Тиволи, возле Рима)

радостную, успокаивающую яркость, поскольку в нем
нет мистических полумрака и бликов света. Байрон
называл его «простым, прямым, выдержанным, стро­
гим, величественным». Другим Пантеон кажется суро­
вым, «неулыбчивым» и похожим на пещеру; в отличие
от «земных» греческих храмов, громада Пантеона под­
черкивает незначительность человека. Его величе­
ственный простор говорит верующим, что они нахо­
дятся здесь в присутствии богов.
Для этого и был предназначен этот храм, и об этом
говорит его название — Пантеон, храм Всех Богов.
Нам известно, что изначально в нем находились ста­
туи Марса, Венеры и божественного Юлия Цезаря. Но
древние значения этого слова часто относились к Сол­
нцу, Луне, планетам и другим звездам. Эти небесные
тела большинство жителей империи считали божества­
ми. Так считал и Август, на чьи средства был постро378

ЛИТЕРАТУРА И И С К У С С Т В О

Рис. 20. Медаль Карадоссо, посвященная основанию собора
Св. Петра, 1506 год

ен Пантеон, и веривший в астрологию не меньше Ав­
густа Адриан, который перестроил здание.
Нет сомнений в том, что купол символизирует небо­
свод, а принимая во внимание, что форма храма «долж­
на соответствовать характерным чертам божества», гар­
мония купола, украшенного похожими на звезды
розетками, должна была изображать величественное,
ритмичное движение небесных тел.
Каждая характерная черта этого самого значитель­
ного из всех римских сооружений религиозного харак­
тера послужила образцом для более поздних архитекто­
ров, в том числе для самых известных из них. Фундамен­
тальные формы Пантеона вдохновили Браманте на со­
здание купола собора Св. Петра (рис. 20), который позже
заменили на купол, спроектированный Микеланджело.
Палладио, который считал, что круглая форма церквей
является оптимальной, так как обеспечивает незамысло­
ватый, единообразный простор, символизирующий все­
379

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р ЕВ Н ЕГО РИМА

охватывающее единство, вечность и справедливость бо­
жества, воссоздал в своей церкви Темпьетто в Мазере
возле Тревизо (фото 296) цилиндр и купол Пантеона,
даже не возведя барабана, с помощью которого Браманте намеревался отделить цилиндр и купол друг от друга
в соборе Св. Петра. Бернини придал эту же форму своей
церкви Св. Марии делла Ассунзионе в Ариккии. Но ар­
хитектурная форма купола этой христианской церкви
работы Бернини, символизирующего рай, где небесные
ангелы готовятся встретить возносящуюся туда Деву, ста­
ла обрамлением скульптурного ансамбля.
Огромные колонны и антаблемент портика Пантеона
(фото 29а) свидетельствуют о том, что подавляющее боль­
шинство римских храмов не были круглыми, а все еще
подчинялись (с модификациями, увеличивая размеры
форм) принципам прямолинейности, присущим класси­
ческой греческой архитектуре. Портик Пантеона — ре­
зультат самого смелого эксперимента с этим принципом
прямолинейности. На фронтоне портика, имеющего го­
раздо более остроконечную форму, чем греческие фрон­
тоны, не сохранились сложные мраморные рельефы и
статуи, включая стоявшую на вершине фронтона статую
Юпитера в колеснице, мечущего молнии. Тем не менее
большая часть фасада не имеет повреждений. На фасаде
написано имя основателя храма, Агриппы. Хотя храм,
который можно видеть сегодня, относится ко времени
правления Адриана, по меньшей мере общий план это­
го портика (в отличие от расположенной позади ротон­
ды), возможно, датируется временем правления Августа.
Перед главным входом, высотой сорок и шириной
двадцать футов, находится величественная галерея на
шестнадцати монолитных гранитных колоннах без кан­
нелюр. Высота каждой колонны — сорок шесть с поло­
виной футов. Эти колонны расположены в три ряда. В
первом ряду — восемь колонн (обычно в римских храмах
их было шесть). В двух задних рядах насчитывалось по
четыре колонны, каждая из которых была расположена
таким образом, что все здание получалось как бы разде­
ленным на три отсека (или на неф и два боковых приде380

ЛИТЕРАТУРА И И С К У С С Т В О

Рис. 21. Композитный антаблемент арки Тита (фриз не
изображен), конец I века н, э. Рим

ла), что вызывает аналогию с древними храмами этрус­
ков, в которых было три алтаря, а также с храмом Ю пи­
тера, Юноны и Минервы, возведенных в Риме на Капи­
толийском холме.
Капители, расположенные в верхней части колонн,
демонстрируют незрелый римский ордер, излюблен­
ный у римлян (он же — «римско-коринфский»). Здесь
элементы коринфского ордера — украшения в виде ли­
стьев (аканта) и выгравированные лепные узоры архи­
травов и антаблементов — усложнялись (фото 27а, б).
Римляне повсеместно использовали композитный
ордер, содержавший смешанные элементы ионичес­
кого и коринфского ордеров с добавлением изыс­
канных украшений (рис. 21). Позже он распался на
381

Рис. 22. Реконструкция храма Конкордии (после восстановления
его при Августе). Римский форум

огромное множество стилей, в которых сложно разо­
браться (фото ЗОв-г).
Самым грандиозным из всех римских храмов прямо­
угольной формы является храм Венеры и Рима, основан­
ный все тем же Адрианом. От него, как и от храма Конкор­
дии, в который было переделано республиканское здание,
расположенное на другой стороне форума (рис. 22), мало
что осталось, кроме фундамента. Но примечательные об­
разцы прямоугольного храма сохранились как в столице
(например, уцелевшие части храма Кастора и Поллукса,
фото 27а), так и во многих провинциях империи. Неко­
торые храмы, лучше всего сохранившиеся и самые ве­
личественные, можно встретить на далекой восточной
границе, в Гелиополе (Баальбеке) в Ливане. Несколько
основных храмов образуют комплекс — Великое Святи­
лище (площадь — 880 на 400 футов) на террасе искусст­
венного происхождения, покрытой сводом, находившей­
ся на городском акрополе (рис. 23). Этот комплекс зда382

ЛИТЕРАТУРА И И С К У С С Т В О

Рис. 23. План Великого Святилища, I—III века н. э. Гелиополь
(Баальбек, Ливан)

ЦИВИЛИЗАЦИЯ А Р Е В Н Е Г О РИМ А

ний является очередным «триумфом» архитектуры Рим­
ской империи, благодаря своему превосходному осевому
плану, а также умелому применению принципов созда­
ния форума по отношению к восточным храмам, базарам
и культам.
В этих удаленных провинциях вместо бетона исполь­
зовали огромные каменные плиты. Длина каждой из трех
таких плит, являвшихся частью террасы, составляет свы­
ше шестидесяти футов. Возле огромного храма Ю пите­
ра и Солнца (Гелиоса), расположенного в центре, нахо­
дится еще один храм. Внутренняя его часть сохранилась
лучше, чем интерьер какого бы то ни было римского хра­
ма (фото 31а, 316). Частью его является лестничный марш,
поднимающийся к алтарю (он находится на платформе,
расположенной над криптой). Этот интерьер, возможно,
предвосхитил внутреннее устройство здания христианс­
кой церкви. Но храм, возможно, был посвящен Дионису-Бахусу, а его платформа использовалась для постанов­
ки посвященных ему мистерий. Колоссальные пилястры
с каннелюрами возвышаются не в один, а в два яруса, со­
стоящие из ниш.
Эти пилястры были предвестником излюбленной
композиции итальянцев в XVI веке во дворцах работы
Микеланджело на Капитолийском холме Рима и в Лоджио-дель-Капитанио в Виченце Палладио (фото 31в),
таким же образом используются непривычно высокие
колонны, которые объединяются в двухъярусный фасад
и образуют единую, органичную конструкцию.
Но храмы Баальбека также свидетельствуют о том, что
греко-римская архитектура в некоторых случаях пред­
восхищала даже еще более непосредственным образом
итальянскую архитектуру XVII в. Небольшой круглый
храм, который также находится в Гелиополе, так назы­
ваемый храм Венеры (фото 32а), был известен Борроми­
ни и довольно точно сымитирован им (после того как он
изучил виллу Адриана в Тибуре), при сооружении «фо­
наря», которым он увенчал купол своего шедевра — «пчеловидной» церкви Св. И во делла Сапиенза в Риме (фо­
то 326). Ее спиральный шпиль, как предполагают, сделан
384

ЛИТЕРАТУРА И И С К У С С Т В О

из рога сицилийского козла. «Фонарь», являющийся
изящной копией храма Венеры в Баальбеке, хоть он и
круглый, имеет изогнутые антаблементы, которые нахо­
дятся в пяти углублениях между колоннами. Это выходит
за пределы прямолинейности, свойственной классициз­
му (хотя и полностью не отходит от его канонов), и это
не могло не привлекать архитекторов, работающих в сти­
ле барокко.
Греческие ордера были использованы (хотя от их
норм и отступили) в сооружениях еще одного города
на левантинской границе, Петры, изначально столи­
цы полузависимого царства-«клиента» арабов-набатеев, а затем, со II века н. э., главного города римской
провинции Аравия. Изящные фасады его храмов были
высечены из розового кирпича. Примером является
храм (фото 32в) на входе в узкое ущелье (в город мож­
но было попасть только через это ущелье), который
некоторые считают храмом Исиды или зданием казна­
чейства (Khazneh). На его фасаде виден фрагментар­
ный фронтон, который был оценен по достоинству ар­
хитекторами XVII века. Этот элемент гораздо чаще
встречается на Востоке, чем в Риме, он присутствует
в арке Тиберия в Араусио (Оранж), а позже он был за­
имствован Альберти при возведении церкви Св. Себастьяно в Мантуе (1460 г.).
Но еще большее значение имеет очень смелое соче­
тание квадратных и круглых форм этого храма в Пет­
ре. Такого рода эксперимент с вогнутыми и выпуклы­
ми поверхностями позже нашел свое отражение в
фасадах католических церквей стиля барокко, таких,
как церковь Св. Марии работы Рейнальди в Кампителли (1659 г., фото 32г), имевшая мощные двухъярусные
фронтоны над гармонично сгруппированными колон­
нами и две ниши в форме круглых алтарей. Изгибы че­
редуются с классическими горизонтальными формами,
что является наследием сложных сооружений, харак­
терных для римлян. Используя классические формыи
сочетая изящество с фундаментальностью, традицион­
ное равновесие с динамикой, эти формы отразили ре­
385

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р ЕВ Н Е ГО РИМ А

шительные и вольнолюбивые настроения римлян, об­
ладая архитектурной законченностью. Строители, ра­
ботавшие в романском стиле, затушевали свойственные
грекам и римлянам выпуклости, а зодчие эпохи Воз­
рождения смягчили и «выпрямили» их. Но в XVII веке
Бернини, Борромини и Рейнальди, работавшие в Риме,
Лонгене и Венеции, заимствовали решительный римс­
кий стиль, наложив на него собственный отпечаток.
Поэтому Рим и приводит нас прямиком в XVII столе­
тие, предвосхищая его. Таким же образом во многих
отношениях Рим порождал каждое новое поколение лю­
дей, живших в отрезок времени между эпохой его гран­
диозных достижений и современностью.

эпилог

Итак, основы средневекового и современного Запада,
а также Ближнего Востока были заложены. После час­
тичного распада этой не имеющей аналогов средиземноморской империи достижения Рима в области права и
гражданственности, в ведении сельского хозяйства, в ме­
тодах управления государством послужили основой для
формирования национальных государств, в которые одна
за другой стали превращаться западные провинции. На
берегах Эгейского моря и в восточных приграничных
областях те же римские институты составили конгломе­
рат с сохранившимися институтами Греции и Востока,
результатом чего было тысячелетнее существование Ви­
зантийской империи.
Вряд ли возможно превзойти Марка Аврелия, по­
казавшего, как кодекс морали, не подкрепленный
прочными религиозными установками, может служить
средством против человеческих слабостей. Во время
его правления мирное существование Римской импе­
рии, созданное римским оружием, породило такие ма­
териальные условия, в которых могла бы развиваться
духовность; христианство, уже имевшее влияние в За­
падной Азии и обретавшее его в Северной Африке,
было близко к тому, чтобы получить статус мировой
религии. Искусство, которое верно служило средневе­
ковой церкви, является прямым потомком скульпту­
ры, живописи и архитектуры цивилизации Древнего
Рима. Таким же образом искусство Древнего Рима по­
служило оживляющим стимулом для художников Ита­
387

ЦИВИЛИЗАЦИЯ Д Р ЕВ Н Е ГО РИМА

лии, которые, в свою очередь, в период между XIV и
XVII веками заложили основы и указали путь искус­
ству современной Европы, в котором, когда следую­
щее столетие подходило к концу, еще продолжали ис­
пользоваться декоративные узоры, заимствованные в
недавно обнаруженных Помпеях и Геркулануме.
Люди, жившие в период, непосредственно предваряв­
ший эти открытия, сочли произведения литературы столь
вдохновляющими, что назвали многие из своих творений
«неоклассическими» («августинскими»), К тому времени
Вергилий стал властителем умов многих поэтов и читаталей и оставался таковым сначала в течение одного ты­
сячелетия (тогда в широкой публике он считался магом),
а затем — трех четвертей следующего. В течение большей
части того же периода языком общения образованных
людей был латинский. Возрождение XIV и XV веков бы­
ло прежде всего возрождением Цицерона. Даже когда в
целях общения национальные языки вытеснили его
язык, они в течение долгого времени, как, впрочем, и
мораль, а также ораторское искусство, которое эти язы­
ки выражали, не смогли превзойти пленительной силы
Цицерона. Эта сила оказала мощное влияние как на тра­
диционалистов, так и на вождей Французской и Амери­
канской революций.
Но начиная с того времени, впервые за почти две ты­
сячи лет, обаяние Рима стало тускнеть. Некоторым ис­
следователям достижения классической Греции казались
столь несравненными, что Рим считали не более чем ее
наследником. Но на этих страницах я постарался пока­
зать, что Рим не только унаследовал достижения Греции,
но и видоизменил их. Сама атмосфера Древнего Рима и
его достижения несли в себе существенные элементы
оригинальности, а также новшества, которые почти не­
возможно проследить в прошлом. Тем не менее этот син­
тез являлся заслугой греков, живущих в Римской импе­
рии, почти в такой же степени, как и итальянцев.
Важную роль во многих областях человеческой де­
ятельности сыграли многие частично или полностью
эллинизированные или романизированные люди, ко­
388

эпилог
торые вели свое происхождение из отдаленных про­
винций империи, в особенности — из восточных,
которые к настоящему времени достаточно не изуче­
ны. Мир Древнего Рима, который создавали и сохра­
няли поколения разных народов, был новым миром,
удивительным и ужасным, поразительным и просве­
щенным, но в то же время мрачным и жестоким. Но
это был мир, который мы вряд ли можем не замечать,
поскольку он во многом сделал нас такими, какие мы
есть.

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКАЯ ТАБЛИЦА

Род А вгуст ов
Цезарь

I

Ю лия I = (4) П омпей (3) = .....
С екст Помпей
= (1) Октавий I (2) = А нтоний

..... = (1) Ливия (2) = (2) = Август

(1) =

I

Марцелл
= А нтония I А нтония II =
Агенобарб

Друз I

= (1) Тиберий (2) = (3) Ю лия II (2) = М. Агриппа
Друз II
Германик = А гриппина I

М ессалина = (3) Клавдий (4) = (2) А гриппина II
I_____________
(1) = Агенобарб

Калигула

О ктавия II = (I) Н ерон (2) = Поппея

Гай

Луций

КАРТЫ

2. ИТАЛИЯ И СИЦИЛИЯ
в конце правления Августа
14 г. н. э.
Аквилея

ЧЕР НОЕ

Лампсак

, ж-»
Г Т Г ^

»Никея

Т^юя»фСкепс Каяфригия%
*Г1руса
щ

MhtS

J I .
Партам

«
^

Адриани*

Анкира

МИЗ ИЯ
А З
ЛИДИЯ

^ ^ ^ ^ " МИРНа

И

‘\
Я

Пол
\*
\

Филадельфия

о * « b S S S ^ ^ T v b ,,®
-О °

у

4

М^ вТ^ Г ФР°КАРИЯ
-“ -^ Г а л и к а р н а с

ин
'•

> пам'е'я" '

аод6ра /П И С И Д И Я
ик/ о л Памфилия
. - й-_

ь

С Р Е Д И З Е М Н О Е

4. МАЛАЯ АЗИЯ
(АНАТОЛИЯ)
в конце правления Августа
14 г. н. э.

V
<

^

^Пинциил*
Алтарь Мира

Цирк
Нерона

*&*»** «

CÎ

g

Пантеон iO i
8
.
Термы I I Колонна Я л У f j r ±
А гр и п п ы

11

ТеЩЮомпея

Траяна
’ Капитолий я м .
Театр

Римский т / ^ ч . Термы Траяна

•7
\
' V
Ъ ТчемыТита^^Хи^. }

.А

Круглый храм
Сивиллы

^ ^ V
f o u i | и а н и »\
©Колизей

v "r
Апиа
Т1алатин Арка
: Константина
.

^ю'льшой'ч^,
цирк

X

o.P"**T5Si.
*о
^г, о е. '*

Цепий К » * К 1'® ^

J

Термы Каракаллы

РИМ
■ . — ■ 11■■, — ■м м Л а

масштаО (а милях)

в эпоху империи

ОГЛАВЛЕНИЕ
П реди словие...........................................................................................5
Часть первая
РИМСКАЯ ИМ ПЕРИЯ
Глава 1. И сторический о ч е р к ..........................................................9

Часть вторая
ГОСУДАРСТВО И ОБЩЕСТВО
Глава 2. П равители и и м п ер и я
............................................. 34
Глава 3. Граждане Р и м а .................................................................97
Глава 4. П одданные и р а б ы ........................................................ 141

Часть третья
ВЕРОВАНИЯ
Глава 5. Судьба и звезд ы ..............................................................175
Глава 6. Р е л и ги я ..............................................................................209
Глава 7. Ф и л о с о ф и я ...................................................................... 258

Часть четвертая
ЛИТЕРАТУРА И ИСКУССТВО
Глава 8. Великие латинские п и с а т е л и ................................... 284
Глава 9. Скульптура и ж и в о п и с ь ..............................................314
Глава 10. А рхитектура.................................................................... 347

Э п и л о г .................................................................................................387
Генеалогическая т а б л и ц а ............................................................. 390
К а р т ы ................................................................................................... 391

Майкл Грант
ЦИВИЛИЗАЦИЯ ДРЕВНЕГО РИМА
Ответственный редактор Л.И. Глебовская
Художественный редактор И. А. Озеров
Технический редактор Н. В. Травкина
Корректор O.A. Левина
Подписано в печать с готовых диапозитивов 10.09.2002.
Ф орм ат
Бумага офсетная. Гарнитура «Таймс».
П ечать офсетная. Уел. псч. л. 21,0.
Уч.-изд. л. 20,91 + 2 альбома = 22,67.
Тираж 6 000 экз. Заказ № 6409.

84х1081/32.

ЗАО «Центрполиграф»
125047, М осква, Оружейный пер., д. 15, стр. 1,
пом. ТАРП ЦАО
Д ля писем:
111024, М осква, 1-я ул. Энтузиастов, 15
E-M AIL: CN POL@ DOL.RU
ООО Издательство «Внешторпгресс*
103051, М осква, ул. Трубная, 24, корп. 3
Отпечатано в полном соответствии с качеством
предоставленных диапозитивов в Тульской типографии.
300600, г. Тула, пр. Л енина, 109.

М А Й К Л ГРАНТ

да

ЦИВИЛИЗАЦИЯ

ДРЕВНЕГО
РИМА
В книге известного писателя и историка Майкла Гранта пред­
ставлена грандиозная панорама истоков величия Римской империи
и ее фундаментального влияния на последующие исторические
формации. Золотой век империи продолжался почти триста пять­
десят лет. Центр политических, социальных и экономических инте­
ресов половины земного шара был сконцентрирован в одном горо­
де. Управление огромных территорий сформировалось в четко от­
лаженную государственную машину нового, невиданного доселе
типа.
Повествование охватывает период с 133-го по 217 г. н. э., когда
элементы культур народов Средиземноморья, Египта и Греции
сплавились в нетленные формы, отшлифованные строгим чеканом
латинян. Книга содержит подробные сведения о внутренней струк­
туре и деятельности политических, социальных и экономических
организаций Древнего Рима. Автор рассказывает об особенностях
общественных интересов горожан: науке, религии, философии, ис­
кусстве, литературе и архитектуре, рисует яркие картины тради­
ций, быта и верований рабов, ученых, политиков и солдат, чьими
деяниями и был создан феномен мировой цивилизации.

ISBN 5-9524-0048-5

9785952400481
ф пщ /т

ИбНТРПОЛИГРАЯР