Второе Стояние [Александр Алексеевич Зиборов] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Александр Зиборов Второе Стояние

Досье состояло из сведений убийственной важности, являлось истинной бомбой. И не простой бомбой, а термоядерной! Её он обрушит на автора Супер-пупера, именуемое Суперэго. Но следует немного подождать, осталась самая малость. Тот уже вызван на ковёр и скоро голубчик явится сюда, в его кабинет.

Бабрамянц стиснул зубы, закрыл папку и отодвинул её от себя. Он и без того хорошо знал, что там находится, ведь изучает больше недели. Давно привык ничего не делать на эмоциях, строго контролировать себя, иначе жди беды. Месть следует подавать холодной!

Он встал из-за стола, постарался умерить свои чувства. Это вредно для здоровья и в серьёзных делах только помеха.

Проделал несколько энергичных приседаний. Поднял руки на уровень плеч, прокрутил их влево, а затем вправо. Отметил свой излишне выступающий живот.

Вспыхнул, припомнив остроту в его адрес одного из сотрудников лаборатории: «у нашего босса живот со спины виден!..» Тогда он чуть не помчался разбираться с шутником, с трудом смирил себя. Пришлось бы открывать, что он контролирует практически все отделы своего офиса через тайную систему слежения. А что сам не углядит, то для этого имеются зоркие сотрудники специального отдела: они смотрят во все глаза, собирают данные, анализируют и представляют ему.

Сразу ничего предпринимать в отношении языкастого остряка не стал, а спустя несколько дней придрался к отчёту и уволил балагура. И позже добавил ему неприятностей, дабы жизнь мёдом не казалась. Но об этом вспоминать Бабрамянцу не хотелось, слишком уж было неприятно. Наверное, не стоило предпринимать всё последующее после увольнения шутника…

Но что сделано, то сделано!

Бабрамянц повернулся и его взор сам собой притянул большой многокрасочный портрет его самого с подписью внизу – «Борис Георгиевич Бабрамянц». Выглядел он на нём внушительно. Ещё бы, тогда он был почти на тридцать лет моложе! А вернее, на двадцать девять и почти десять месяцев.

Портрет написал известный тогда художник с фотографии, которую сняли специально для большой статьи в элитном журнале. В ней он именовался известным русским предпринимателем, меценатом, мультимиллиардером, входившим в десятку самых богатых людей России.

На данное время Бабрамянц находился ближе к концу первой сотни. А мог бы если не возглавлять данный список, то входить в тройку, как минимум, пятёрку. Никто не знал истинной причины этого, он её тщательно скрывал. Очень тщательно!

Даже перевёл немалую часть своего бизнеса и активов из столицы в провинциальную Самару, где жил не в центре города, не в суперновом небоскрёбе, а в старом здании на Безымянке, на бывшей рабочей окраине. Напротив дворца культуры на площади имени Кирова выкупил все квартиры в старом двухэтажном доме, затем перестроил его в своём вкусе. Этим он вполне довольствовался.

Мало кто знал, почему он поселился именно здесь.

В то время Бабрамянц вознамерился воплотить проект Суперэга в жизнь. Искал подходящее для этого место. Помог некий самарский дилер, который отыскал доселе неизвестный этаж в подземном командном бункере под площадью Кирова. Пришлось «помочь» открывателю сгинуть, собранные им данные пропали, находку объявили ложной: нет такого под землёй, и никогда не было! Даже и не ищите, так как сие совершенно бесполезно.

А подземелья существовали. Да ещё какие! В них была устроена тайная лаборатория, в которую вели скрытые ходы из особняка Бабрамянца и его офиса. Пришлось потратиться весьма немало, потому он и покинул десятку миллиардеров, слишком уж внушительными оказались траты. На дело того стоило! Вернее, тогда казалось, что стоило. А вот сегодня…

Секретарша сообщила о приходе Андрея Васильевича. Так хвали Бурлакова, который был автором и создателем Суперэга. Сейчас он разберётся с этим негодяем!..

Справился с эмоциями, взял себя в руки. Разговор очень важный, нужно владеть собой.

Водворился вновь в приятную мякоть своего удобного кресла, обтянутого теснённой кожей, и вдавил кнопку на маленьком пульте: впустить визитёра!

Бурлаков вошёл в кабинет энергичным шагом, что с неприятным чувством отметил Бабрамянц. Выглядел довольно молодо, хотя был почти на пятнадцать лет старше своего начальника. Даже седины в волосах не имелось… почти не имелось.

А ведь когда они познакомились, то Бурлаков казался ему чуть ли не стариком. Прихрамывал при ходьбе. Куда девалась хромота и всё прочее!..

Сейчас он с ним разберётся. Но следует быть спокойным и выдержанным!..

Они обменялись рукопожатием. Про себя Бабрамянц злорадно отметил крепость руки Бурлакова. Утишил биение сердца по известной ему методике, стараясь дышать размеренно.

– Вы что-то хотите спросить меня по Суперэгу? – нарушил затянувшееся молчание Бурлаков.

Ответом был кивок. Затем последовал короткий вопрос:

– Как с ним дела?

– Скоро завершим, уже осталось совсем немного.

– Скоро – это когда?

– Если не к концу текущего года, то в следующем обязательно, – Бурлаков скрасил свои слова тенью улыбки, которой постарался придать добродушие.

«Врёт, опять врёт!» – с яростью подумал Бабрамянц, но постарался говорить мягко:

– Помню, ты говорил мне это и год назад, и два. Не слишком ли дело затянулось?

– Честно говоря, я изрядно недооценил сложность проблемы. Слишком много препятствий. Такого никто и никогда в мире не делал. А мы близки к завершению, очень близки. Нужно ещё немного подождать. Самую малость. Ждали же куда больше, а теперь уже виден свет в конце тоннеля.

– Раньше я часами просиживал под электронным колпаком в лаборатории. Ты уверял, что это нужно для переноса моих знаний в память Суперэга, а теперь такое происходит всё реже и реже. Немного странно.

– Дело в том, Борис Георгиевич, что вся ваша основная память уже имеется в Суперэге. В последние разы мы только добавляли к ней последние сведения. Ну, то, что происходило с вами после сеансов. Конечно, можно было бы делать это чаще, но я уже на грани решения проблемы полной обратной связи между вашим сознанием и памятью Суперэга. Скоро вам не придётся высиживать под колпаком для переноса сведений, они будут считываться, как говорится, в режиме текущего времени. Даже самые непредвиденные события не повлекут утерю ваших последних данных. Суперэго во всём будет идентичен вашей личностью, станет вашим вторым я. Он уже сегодня является таковым, как минимум, на 99,99 процентов.

– Так ли это? – Бабамянц вперил пристальный взгляд в собеседника, стараясь понять: говорят ли ему правду?

Тот закивал.

Бабрамянц притянул к себе досье. Раскрыл папку. Достал фотографию и протянул её Бурлакову.

Тот посмотрел и быстро всё понял:

– Вы не доверяли мне и вели за мной слежку?

– Не только тебе, не только тебе не доверяю. Я вообще никому не верил и не верю в этом мире. Даже родному отцу с матерью. Так как ты прокомментируешь её? Мало фотографии, могу показать видеоролик, на котором ты легко рвёшь руками толстенную книгу-справочник. С таким номером можно на эстраду выходить или показывать его в цирке. Он доступен только редким уникумам. Так?

Бурлаков развёл руками:

– Именно так.

– Показать тебе копию твоей медицинской карточки?

– Зачем её-то демонстрировать?

– Мои всезнаи обнаружили, что на последнем обследовании в минувшем году, у тебя не оказалось целого букета хронических хворей-болезней. Даже хромота прошла. И ты удивительно помолодел. Это как?

– После смерти жены и дочери я стал больше заниматься не только работой, но и собой. Вёл здоровый образ жизни…

– Ври больше, – фальшиво хохотнул Бабрамянц. – Никакой здоровый образ жизни так не омолаживает, что ты шутя рвёшь справочники толщиной в два пальца. Просто Геракл или Илья Муромец!.. – он достал из досье ещё пару снимков и бросил изобретателю. – Что ты скажешь о них?

Бурлаков посмотрел и поинтересовался:

– Не помню, когда была сделана эта фотография?

– В самом начале нашего знакомства, свыше двадцати восьми лет назад. Заметил, что я выгляжу заметно моложе тебя? Очень заметно.

– С этим я не спорю, это так.

– А второй снимок сделан несколько месяцев назад. Там тоже мы с тобой и некоторые сотрудники. Теперь уже ты смотришься куда лучше меня. Время не только над тобой не властно, но даже идёт вспять! Что ты над этим думаешь? Станешь запираться, покажу и кое-что иное, из того, что нарыли на тебя мои молодцы. Вопросы имеются?

Лицо Бурлакова сделалось суровым, в глазах появилась жёсткость. Он явно о чём-то размышлял.

– Ну, говори же! – поторопил его Абрамянц. – Я жду ответа.

– Прежде я хотел бы сам задать тебе свои вопросы, – Бурлаков впервые в их общении назвал своего начальника на «ты». – Насколько случайной была смерть моей жены? Что уставился на меня? Признайся, что поработали твои молодчики. Тебе хотелось, чтобы я больше уделял времени Суперэгу. Ты же жаждешь личного бессмертия! Что тебе жизни прочих людишек, вроде меня!

– Это ложь! – категорически отмёл обвинение Бабрамянц, а в висках у него запульсировала кровь от ошарашивающей мысли: «Он это знает! Он догадался! Но как, как?!.»

– Это правда. Как и то, что ты позже отправил следом и мою дочь. По той же причине,

– Нет, нет! Ты врёшь! Кто же так бессовестно оклеветал меня?! Кто тебе такое сообщил?

– Ты сам. Ты не знал, так сообщаю, что всю твою жизнь я знаю не хуже тебя. Жаль, что я поздно это узнал. До того был верен нашему с тобой договору, исправно исполнял то, что обещал. Но позже у следователей появились ниточки к твоим помощникам, которые ты поспешил оборвать. И думал, что скрыл истину. Тогда я обратил к Суперэгу и там нашёл все ответы. Нашёл в его памяти, которая была твоей памятью.

– Ах, подлец! Потому ты и тянешь с проектом, не завершаешь! – вскричал Бабрамянц.

– Совершенно верно, – подтвердил Бурлаков. – Твоего в памяти Супероэго я оставил самую малость, да и то в маленьком дополнительном сегменте.

– А что с остальной памятью?

– Заполнил её своими данными. Заместил твою память своей. Теперь Суперэго – это я. Кстати, между нами с прошлого года существует прямая когнитивная связь. Мы с ним – одно целое.

– Так вот чем ты мне заплатил за…

– Заплатил тебе за презлейшее, – перебил его Бурлаков. – И поделом!

– Ну, даром тебе это не пройдёт!

По сигналу Бабрамянца в кабинете оказалось пятеро его телохранителей. Он подозревал, что они понадобятся, а потому собрал их в тайном кабинете, о котором не знала ни секретарша, ни большая часть сотрудников.

Бурлаков рванул из кармана пистолет, который тут же вырвали и на его руках ловко застегнули наручники, а на шею набросили удавку, которая затягивалась при малейшем движении.

– Пришить его? – скабрезно улыбаясь, спросил усатый телохранитель.

– Не здесь же! – возразил его бронзоволицый коллега.

Бурлаков был ошарашен, стоял не сопротивляясь.

– В лес его, в реку или закатать в бетон?

Бабрамянц покачал головой:

– Этого слишком мало для меня, слишком мало! Нужно придумать ему смерть небывалую, лютую, достойную его «подвигов». Думайте, орлы-коршуны, подайте мне идею. Ничего путного в голову не приходит.

– По кусочку отрезать от него, по самому малому, чтобы смотрел и мучился, зная о неизбежном конце, – предложил самый высокий телохранитель.

– Корытную казнь ему учинить! – выкрикнул усач.

– А это ещё что за казнь? – заинтересовался Бабрамянц.

– Ну, я древности такое делали. Кажись, в Египте. Брали два корыта и сбоку вырезали отверстия для головы, рук и ног, потом в одно клали осуждённого, а другое накладывали сверху. Корыта накрепко связывали и в таком виде укладывали на солнце. Кормили и поили, чтобы не умирал. Он испражнялся – ха-ха! – под себя, всё оставалось в корытах. Там заводились черви и они начинали его тело поедать заживо. Страшнее трудно придумать!

– Хорошая казнь! Но слишком сложная и долгая. Придумайте что-нибудь другое…

Тут Бурлаков несмело возразил:

– А может, мы все переиграем?

– Это как ещё? – воззрился на него олигарх.

– Я исправлю Суперэго, перенастрою его на тебя… на вас, Борис Георгиевич. Будете оздоравливаться, омолаживаться. Сможете подковы руками гнуть, рубли ломать пальцами, жонглировать тяжелейшими гирями. Ну, и всё прочее.

– Ха-ха, а потом? Что потом? Ты же знаешь, что я тебя не пощажу?!

– Да, это не в твоём… не в вашем характере. Но хоть подольше проживу, пусть и помучаюсь. Жить охота! Дайте возможность, я всё исправлю.

– Сделаешь ли ты это? – задумался Бабрамянц.

– Сделаю, непременно сделаю!

– Сделать-то ты сделаешь, тебе это по силам, знаю, но не устроишь ли ты мне какую иную каверзу? Ты на подобные штучки-мрючки мастак. От тебя всего следует ожидать. Как до сих пор годы мозги морочил…

– Но вы же раскусили меня, обо всём догадались.

– Догадался, но обо всём ли и не слишком ли поздно?

– Ничего не поздно, кроме смерти. Я исправлю Суперэго, слово даю. Вы же можете контролировать каждый мой шаг, каждое движение. Поставьте надёжную охрану. Не верите мне, не позволяйте и пальцем шевельнуть, пусть ваши люди всё делают по моим рекомендациям. Во главе лаборатории вы поставили Муренского, он ваш человек, и головастый. Очень многое знает, пусть и делает всё за меня. Если что не то я укажу, то он сообразит. Простимулируйте его материально, он будет бдеть во все глаза.

– Про Муренского ты верно сказал. И умный, и верный… Пока ему платят. И про Суперэго знает лишь немного меньше тебя. Что ж, ты мне подсказал неплохой вариант. Попробуем его воплотить в жизнь. – Бабрамянц повернулся к телохранителям. – Ведите его вниз. Если он исправит всё, сделает, как это было прежде, то пока поживёт. Слово сдержит, умрёт не так мучительно, как того заслуживает. Понял, Бурлаков? Всё ясно и точно понял?

Несчастный учёный усиленно закивал, в его глазах появилась надежда. Её искорка не понравилась Бабрамянцу, но он сдержался, сказав себе мысленно: «Пусть всё переделает, а уж там от престрашной смерти не уйдёт, это я ему гарантирую».

Скрытый ход в секретную лабораторию под землёй был замаскирован шкафом, который легко отодвигался при посыле радиосигнала из электронного ключа, имевшего вид кольца и надетого на палец Бабрамянца.

Спускались долго по круговой лестнице, ибо маленькая кабина лифта вмешала максимум двух человек. Приходилось идти ногами.

Постепенно воздух становился холоднее и словно бы тяжелее, стала ощущаться земная толща над головой.

Лестница привела к двери с кодовым замком. Бабрамянц набрал нужные цифры, а затем поднёс палец с кольцом, которое являлось в том числе и электронным ключом. Дверь поддалась нажиму, и они через неё прошли в подземный зал, стены и свод которого образовали известняки. Пол был бетонным, справа находился Суперэго, скрытый серыми панелями с некоторыми приборами, а посередине находился стол с пультом, перед ним находилось кресло. По сторонам находились стулья.

Слышалось едва слышимое гудение, похожее на шелест страниц книги.

Внизу Бурлаков явно приободрился, выглядел он совершенно иначе. Расправил плечи, поднял голову.

«Наверное, понял, что деться ему некуда и смирился со своей участью», – подумал Бабрамянц, а вслух сказал:

– Нужно вызвать сюда Муренского, пусть подскажет, в каком виде тебя тут держать. Свободы ты не получишь, нужны дополнительные цепи. На всякий случай. Чтобы мог жить и работать. Ну, советовать Муренскому, что делать, а уж тот…

– Не нужно никого звать, – сказал Бурлаков, – нет такой надобности. Муренский тут теперь совершенно излишен.

– Это как прикажешь тебя понимать? Ты отказываешься работать? Нарушаешь своё слово?!

– А когда тебя сдерживало данное тобой слово? – учёный теперь снова «тыкал» своему боссу. – Ты мог давать обещания и даже клятвы охапками, и тут же нарушать их. Значит, и в отношении тебя можно действовать аналогично это будет справедливо.

Бабрамянца оглушили не столько слова, сколько тон, которым они были сказаны и обращение на «ты». Он начал догадываться о причине всего этого.

– Правильно мыслишь, – улыбнулся Бурлаков. – Мне нужно было оказаться здесь. У себя. А в своей норе мышь одолеет и льва. А уж драную кошку – тем более.

– Твоя «нора»? Когда она стала твоей?!

– С того дня, когда я понял, кто меня лишил семьи. А я лишил тебя Суперэга.

– И ты уверен, что здесь ты в большей безопасности, чем там, наверху?

– Практически безопасен. Ты забыл, что я тебе говорил об обратной связи с Суперэгом. Мы с ним – практически одно целое. Я влияю на него, а он на меня.

– Потому ты и стал молодеть?

– Да. И при том, гораздо в большей степени, чем ты сие представляешь. Мне даже пришлось просить, чтобы внешне это проявлялось не столь очевидно. Он же превращал меня в этакого суперчеловека. В некотором отношении, в супермена. Ты кое-что уловил, заметил. Трудно полой закрыть солнце. Мне не удалось. Но лишь до поры до времени, и частично.

– Здесь ли, наверху ли – ты в наручниках и с удавкой на шее. И не освободишься! Держите его крепче, ребята!

– Пусть держат, ежели тебя это хоть несколько утешает, мне уже всё равно. Мне ничего не мешает думать.

– И что ты сейчас думаешь?

– Думаю, что мне с вами делать, – без и иронии ответил Бурлаков. – Да и что делать с собой, это я тоже не решил. Суперэго настаивает на полном завершении метаморфозы…

– Душите его, пусть сдохнет немедленно! – прокричал, отдавая команду, Бабрамянц. – Было огромной ошибкой его сюда приводить!

Бурлаков поднял руки и коснулся ладонями низкого каменного свода. Сверху к полу заструились потоки холодного огня, от которого тут же стальные наручники пролились вниз жидкими каплями расплавленного металла, а удавка словно бы испарилась.

Телохранители и олигарх с криками отшатнулись.

Глядеть на Бурлакова было страшно: он стоял с воздетыми руками за завесой непрерывных сизых молний.

– Стреляйте в него! – закричал олигарх.

Телохранители принялись доставать пистолеты.

– Стреляйте, стреляйте быстрее! – поторопил их Бабрамянц.

Лишь усач выполнил его приказание, выпустил всю обойму, но пули отскакивали в разные стороны, не доходя до Бурлакова. Одна срикошетила и угодила в живот самого стрелка. Тот со стоном опустился на каменный пол.

Глядя в глаза своему бывшему начальнику, Бурлаков произнёс:

– Вон отсюда, мрази! Не то хуже будет! Тут я властелин! И могу сделать с вами всё, что угодно.

Эти слова заставили всех ошалело броситься к лестнице, даже раненый нашёл в себе силы убраться из подземелья…

Оказавшись в своём кабинете, Бабрамянц велел телохранителям держать язык за зубами и удалиться.

Оставшись один, он достал из сейфа маленький пульт с рядами кнопок. Среди всех выделялась одна, самая большая и тревожного красного цвета. Её нажатие должно было подорвать многочисленные заряды тротила, заложенные в подземной лаборатории. Они готовились на непредвиденный случай, чтобы взорвать подземелье и замести все следы. Известный принцип: концы – в воду.

Решившись не сразу, вдавил кнопку. Ничего не последовало, хотя земля должна была вздрогнуть от взрыва, как при землетрясении. Но этого не случилось. Нажимал снова и снова – ничего.

В последующие дни и недели о Бурлакове он не было никаких сведений. За его квартирой следили, но он там не появлялся. Словно сгинул неизвестно куда.

Бабрамянц начал склоняться к мысли, что изобретатель во избежание худшего куда-то уехал. Известно же, что с богатым не следует судиться, а с сильным – бороться.

Ну, перепрограммировал он Суперэго на себя, поддерживает с ним прямую связь, потому и сумел его обвести вокруг пальцем внизу. Там он оказался как рыба в воде. Несомненно, готовился к чему-то подобному. А что дальше? Сидеть так и не высовываться? До конца жизни? Вряд ли. Разумнее уехать подальше.

Наверное, он так и сделал. Но что стало с Суперэго? Он может его уничтожить, но поднимется ли рука на своё детище?.. Очень возможно, что и нет. Следует это выяснить.

Как оказалось, тайный ход вниз из кабинета босса оказался уничтоженным. А вот другой, которым пользовались сотрудники лаборатории, сохранился.

Бабрамянц собрал всю оставшуюся четвёрку самых доверенных подручных, экипировал их соответственно. Пришлось потратиться, но теперь они имели кроме обычного оружия армейские бластеры – боевые лазеры. Их лучи резали буквально всё: крепчайшая сталь крошилась словно картон.

Они впятером спустились в подземелье.

Тут им предстало диковинное зрелище: перед корпусом Суперэго с воздетыми руками стоял Бурлаков. Было впечатление, будто он поддерживает каменный свод. Лицо его было бесстрастным, он совершенно не двигался, походя на статую.

С опаской они подошли к нему, потрогали. Он напоминал собой искусно сделанную статую. Только тёплую.

Попытались пошатнуть его, не удалось сделать это даже всем пятерым совместно.

Суперэго по-прежнему работало, мягкие шуршащие звуки можно было различить. Повлиять на него со стороны не удалось.

Позже Бабрамянц приглашал специалистов, беря с них обязательство всё держать в тайне.

Они исследовали Бурлакова, дивились, но дать объяснение не могли. Пытались взять кровь, но шприцы гнулись и ломались о его кожу. Практически единственное, что они выяснили, так это то, что температура тела изобретателя была вполне нормальной для здорового человека.

Пульс не прослеживался, как и дыхание.

Доктор медицины вспомнил схожее явление – стояние Зои с иконой святителя Николая, которое произошло в середине двадцатого века в Самаре (тогда она звалась Куйбышевым). Более ничего такого нигде и никогда не было.

– Это второе стояние, – изумлённо сказал он. – Просто чудо! Прости меня господи. – И перекрестился.

В тот же день Бабрамянц поискал материалы о сказанном ему стоянии. Нашёл в «Русопедии» и «Рутубе». Прочитал и узнал следующую историю…

Это чудо в Самаре произошло в маленьком частном домике № 84 на улице Валерия Чкалова.

…На празднование нового, 1956, года в квартире № 5 упомянутого дома продавщица пива Клавдия Болонкина устроила вечеринку. Среди гостей находилась семнадцатилетняя Зоя Карнаухова, работница местного завода имени Масленникова. Когда начались танцы, то подвыпившая девушка, кавалер которой Николай на гулянку не явился, взяла икону Николая Чудотворца и закружилась с ней в танце со смехом: «Раз мой Коля не пришёл, то спляшу со святым Николаем!» На слова подруг прекратить богохульство, Зоя отвечала: «Если Бог есть, то пусть он меня накажет!»

Едва она с иконой проделала круг, как комната озарилась ярчайшим светом и грянул гром. Танцующих оглушило и разметало по углам. А девушка с иконой в тот же момент застыла на середине комнаты, глаза её остекленели. Молодёжь в ужасе бросилась вон из страшной квартиры…

Когда всё успокоилось, и они осмелились вернуться обратно, то их взорам предстало невероятное зрелище: посреди комнаты всё с той же иконой в руках стояла окаменевшей статуей богохульница. На первый взгляд вроде бы живая, но совершенно неподвижная, словно мраморное изваяние искусного мастера, а ноги девушки будто бы приросли к полу. Бледное лицо выглядело жутким…

Вызвали бригаду «скорой помощи». Однако врачи оказалась бессильными: сколько они ни пытались сделать укол, но иглы шприца так и не смогли проткнуть кожу Зои – только гнулись или ломались. Медики видели, что девушка живая: она дышала, прощупывался пульс. Под «окаменевшей» кожей, как мрамор, холодного тела билось сердце.

Людская молва стремительно облетела весь город. Тысячи самарцев побросали свои дела и устремились на улицу Чкалова, чтобы самим воочию увидеть это страшное и небывалое зрелище. Милиция никого не пускала в дом, конное оцепление не позволяло даже приблизиться.

По свидетельству одного из очевидцев, молодой милиционер 28 лет побывал в доме, где стояла окаменевшая девушка, а вышел обратно с совершенно седой головой. Потом он в ответ на расспросы ничего не отвечал, а лишь снимал шапку и показывал волосы: мол, смотрите – и сами всё поймёте…

Говорят, что в апреле перед праздником Благовещения Пресвятой Девы Марии (в тот год оно пришлось на субботу третьей недели Великого поста) к дому, где находилась Зоя, как всегда, закрытый для посетителей, пришёл благообразный старец. Странным образом охрана не увидела его или почему-то беспрекословно пропустила внутрь. Постовые слышали, как он ласково спросил девушку: «Ну что, устала стоять?» Сколько он там пробыл и что говорил – неизвестно, когда же потом вспомнили о нём, спохватились, то оказалось, что в комнате никого нет, кроме мрачной обездвиженной фигуры Зои.

Позже на вопрос, где старец и куда он делся, Зоя отвечала: «В передний угол ушёл» и указывала на икону Святителя Николая…

По самой распространённой версии, окаменевшая богохульница простояла 4 месяца (128 дней), до самой Пасхи, которая в том году пришлась на 6 мая по новому стилю. И в ночь светлого Христова Воскресения Зоя вдруг ожила, стала громко и страшно кричать: «Молитесь, люди, во грехах погибаем! Страшно, земля горит! Молитесь, молитесь, кресты надевайте, в крестах ходите, гибнет земля, качается, как колыбель…» Девушку уложили в постель, но она продолжала взывать и просить всех молиться о мире. На вопрос, как же она питалась всё это время, ответила, что её кормили голуби.

Это чудо поразило людей. В считанные дни молва о нём облетела по всей стране и за её пределы. Небо оказалось гораздо ближе, чем иные думали в то богоборческое время. Многие люди, насильно загнанные тогдашним режимом в атеизм, опомнились, поспешили в церковь: некрещёные крестились, не носившие нательных крестов – стали их покупать, крестиков даже недоставало всем желающим.

Русская Православная Церковь признала чудо. Был поставлен памятник в честь этого события: бронзовая фигура Святителя Николая Чудотворца в человеческий рост под золоченым куполом. На прикреплённой табличке сказано, что установлен он в память того чуда, которое произошло в январе 1956 года. Некоторые считают, что допущена ошибка: сам Святой явился в апреле, в день Благовещенья, а не в январе. Но ведь им явлена Высшая Сила именно в январе, когда грешница танцевала с его иконой. Изготовлен памятник на частные пожертвования. Торжественно открыли его 22 мая 2012 года.

К сожалению, неизвестна судьба той иконы, с которой танцевала богохульница. Где, у кого она ныне – как говорится, тайна сия велика есть…

А в понедельник 12 мая 2014 года домик внезапно загорелся. Пламя было видно за несколько кварталов, дым столбом поднимался к небу.

Слово «поджог» повисло сразу же с дымовой гарью, но в СМИ его озвучивали крайне неохотно. Даже местные журналисты упоминали о пожаре в разряде мелких происшествий, словно сгорела какая-то заурядная халупа, а не широко известный дом в Самаре и области, да и на всём пространстве бывшего Союза и за рубежом.

Пожар унёс все тайны.

Бабрамянц остался в недоумении: верить ли этому или нет?

Но долго над этим вопросом не гадал, ибо имелось налицо совсем другое стояние – обманувшего его Бурлакова.

Тогда Бабрамянц организовал круглосуточное наблюдение за ним. В том числе и с помощью телекамер. На Бурлакова ещё были нацелены дула лазеров и огнемётов.

Несколько недель ничего не происходило, а потом с потолка началось выделение светлой сине-красной жидкости. Она стекала по рукам на голову и плечи, а затем по туловищу и ногам до самого пола.

Несмотря на непрерывное её выделение, внизу лужица не образовалась. Похоже, вся жидкость впитывалась телом человека или того, что казалось человеком. Другого объяснения найти было невозможно.

Позже обнаружилось странное: несмотря на тончайший слой сине-красной жидкости на всём теле, из него выделялась тончайшая пыль. На полу образовалась горка. По анализам она совпадала с составов человеческого тела. Понятно, без воды, которой обычно у человека бывает от 80 до 60% от общего веса тела.

В тот день Бабрамянц, сам не зная почему, вывел на большой монитор, занимавший чуть ли не всю стену, изображение стоящего в позе Атланта Бурлакова. С досадой вспомнил, сколь много потратил средств и времени на этот проект. Собирался создать своё второе «я», которое сохранило бы его память и было бы способно потом самостоятельно развиваться…

Что-то остановило течение его мысли.

«Развиваться? Этот окаменевший придурок говорил о развитии Суперэга, о самосовершенствовании. Даже о беспредельном совершенствовании! Уж не принялось ли его самого «совершенствовать» Суперэго? Возможно, что и так. Только произошёл сбой, отсюда и результат…»

Вдруг в это самое время Бурлаков зашевелился, медленно опустил руки. Повернулся прямо в объектив именно той камеры, которая позволяла Бабрамянцу его наблюдать. Хотя имелось ещё две точно таких же! На его лице появилась насмешливое выражение.

«Он знает, что я смотрю на него! – понял Бабрамянц. – Но откуда? Как?!»

– Да, я это знаю, – подтвердил Бурлаков.

Едва он сделал шаг, как в тот же миг на него обрушилось пламя огнемётов, но он спокойно стоял и словно бы наслаждался купанием в огненной стихии.

Его принялись резать лучи мощных боевых лазеров, но Бурлаков только поморщился, словно от укусов надоедливых комаров.

Он поднял руки, в ладонях зародились комья огня. Они приняли шаровидную форму, и Бурлаков метнул их в огнемёты и лазеры, которые превратились в кучки расплавленного металла.

Глядя в телекамеру, он произнёс спокойно и чётко:

– Иду на вы! Карать тебя и всех таких, как ты!

Вокруг тела Бурлакова заструились огненные змеи, покрыв его, словно скафандром. Он поднялся над полом и устремился прямо в потолок, каменная толща испарялась, открывая ему дорогу.

Бабрамянц рванул ворот рубашки, пуговицы брызнули по сторонам. Возмездие шло к нему. И оно было неотвратимо…