Саша [Владимир Темниченко] (fb2) читать онлайн

Владимир Темниченко Саша

Часть 1

Глава 1

Светало. Саша открыл глаза. Первым делом он увидел белый тусклый потолок, на котором красовались большие, словно масляные пятна или разводы. Он спал на верхней полке двухъярусной кровати, поэтому отчётливо видел пятна, которые ему казались похожими на дождевые тучи в безусадочную погоду, когда как будто облака хотят задавить тебя. Но не происходит этого, они не плачут, но давят своей массой, из-за чего тяжело на душе у человека, смотрящего на это.

Далее Саша привстал и оглядел в который раз до бои знакомую комнату. Небольшой столик, находящийся в углу комнаты и заваленный всякими ручками, тетрадками, игрушками; засоренной клавиатурой и запыленный квадратный монитор – всё это показывает нам насколько Саша безразлично относился к домашнему уюту. Вообще хороший способ что-то узнать интересное о человеке – это посмотреть на его комнату в обычном состоянии, когда показывается истинное отношение человека к порядку, ведь если перед приходом гостей человек, как это чаще всего бывает, приберётся, у нас может сложится ложное впечатление о качествах индивида. Да, вскрытие беспорядка также скажет о том, что для человека важно мнение знакомых людей, что также говорит о многом, ведь ложь говорит гам больше, чем правда. Но вернёмся к описанию комнаты.

Помимо стола, двухъярусной кровати в глаза бросался типичный советский, неудобный, деревянный шкаф. Его описывать не имеет смысла, так как большое их количество можно встретить в квартирах, дачах. Этот тип шкафа является олицетворением нашего прошлого, которое все ещё живет, существует и процветает.

Также любопытным атрибутом комнаты являются аккуратно разложенные по коробкам игрушки. Любимой игрушкой для Саши было лего, он коллекционировал его и, в отличие от прочих вещей, не бросал на произвол судьбы, и всё потому, что запасных деталей конструктора не было, и если они потеряются, то, в отличие от тетрадок, новых деталей Саше не купят. Надо заслужить.

Любимым лего-набором Саши был «Сокол Тысячелетия». Мальчик хранил его как зеницу ока, ему нравилось собирать и разбирать фигуру, любоваться каждой деталькой и не дай бог хоть одна из них пропадёт. Истерики не избежать.

Ещё одним фактом о комнате является отсутствие каких-либо украшений. Не было сервизов, цветов, амфор, и всякой подобной мишуры, которой захламляют жилое пространство. Стены в комнате обклеены обоями старыми с цветами обоями, которые блекли розовым цветом. Но пол был устелен хорошим современным ковром, что очень практично, ведь старые советские батареи засорялись и не всегда спасали от холода.

Налюбовавшись родной для себя идиллией, Саша, не боясь наступить или разбудить кого-то, быстро слез по ступенькам с кровати и также быстро подошёл к шкафу, в котором весела и лежала одежда. Стоит сказать, что у Саши не было брата или сестры, спал он на втором ярусе кровати потому, что так ему нравилось больше. Ему раньше казалось, я что он словно «Сокол тысячелетия» парит над комнатой, как над мирами, что потолок-это небо, до которого рукой дотянуться. Сейчас это просто сделалось привычкой.

 Открыв скрипучие двери шкаф, мальчик достал с перекладины вешалку, на которой аккуратно висели ровные брюки со стрелками, поглаженная рубашка, пиджак без катышек. Мать постаралась. После этого начал одеваться, но уже медлительно, с неохотой, ему не хотелось идти в школу. После утомительной для него процедуры, Саша подошёл к окну и распахнул створки, чтобы свежий воздух и лучи яркого солнца заполонили комнату. Он не стал смотреть на улицу, потому что она ему было неинтересна. Вид из окна был не примечателен: обычная улица, обычный дом и обычные рядом дома… ничего интересного.

 «Хорошая погода, жаль не могу идти гулять», -подумал Саша и пошёл завтракать через пустой коридор на кухню.  Вход на кухню увенчивался греческой круглой аркой без двери. Чуть-чуть пройдя дальше самого входа стоял стол, который загораживал большую часть пространства, кухня была маленькой.

 Саша подошёл к холодильнику, открыл его и достал бутерброды с докторской колбасой-еду школьника. Запивал эти яства простой тёплой водой из чайника. Ему другого питья и не нужно было. Наспех перекусив, он захватил из своей комнаты рюкзак сине-голубого цвета, собранный ещё с вечера. Саша складывал с вечера потому, что с утра ему не хватит желание собрать всё, что нужно. Ему спозаранку вообще ничего не хотелось делать.

Захватив рюкзак, обувшись и причесавшись, глядя в зеркало с рамкой из причудливого железного узора, Саша потопал в школу. Спустившись с лестницы и выйдя во двор, в котором находились: спортплощадка, установленная мэрией города перед выборами, как это обычно и бывает, и на которой занимались в основном маленькие дети и пенсионеры, беседка в форме гриба с раскраской мухомора, автостоянка, огороженная бордюром и имеющая специальные замки, чтобы никакой гад не смел занять «моё» место!

Саше приходилось пробираться через такие же дворы окольными путями, чтобы сократить расстояние до школы. Он жил относительно недалеко, поэтому частенько опаздывал на занятия, что неудивительно, ведь чем дальше ты находишься от пункта своего назначения, тем больше ты боишься не успеть, так как опоздание составит значительный промежуток времени, в отличие от ситуации при нахождении вблизи объекта, когда почти нельзя надолго опоздать, а чуть-чуть задержаться и не прийти вовремя на мероприятие, которое противно, очень приятно.

Наконец, спустя 10 минут ходьбы ученик дошёл до территории школы, внутри которой находилось само здание, имеющее форму буквы «И», которой не хватало только на крыше иметь площадку для посадки вертолётов. Также в зоне учебного заведения располагались мусорные баки, в которые выбрасывали мусор ученики старших классов, преимущественно делая это для того, чтобы можно было потом «отмазаться» за опоздание на урок, мини сад, в котором росли длинноствольные клёны и место сосредоточения лицемерия – школьная линейка. Это место заставляет 2 ненавидящие друг друга группы – учителей и учеников – говорить сладкую ложь – «мы вас рады видеть, с праздником вас, здравствуй родной дом» и т.д. Конечно, бывают исключения и таком случае эти слова произносятся искренне и без злого умысла, но, к сожалению, условия и методы обучения не позволяют находится в хороших отношениях и без того двум разным поколениям, из-за чего происходят конфликты между всеми. Тем временем, Сашенька поднимается по ступенькам “храма знаний”.

Войдя в холл, Александр Майтанов повернул налево и зашагал по лестнице на третий этаж.

Ему надо было прийти в 30 кабинет, там урок ОБЖ. Школа имела 3 этажа и 30 кабинетов, первый этаж был отдан на откуп младшим классам, на оставшихся бушевали старшие классы. Всего в учебном заведении обучались лишь 521 человек (что немного), вследствие чего у некоторых классов не было параллели, так как в классах училось по 25-30 человек. В таком классе, а именно в 8-А, и учился наш герой рассказа, а может вовсе и не герой, Александр Юрьевич Майтанов – мальчик 14 лет, светловолосый с немного курносым носом, узкими для славянина карего цвета глазами, прыщастый как почти все подростки, с коротко стриженной причёской, плотно прижатыми ушами, лицо имело овальную форму, на котором отсутствовала хоть какая-нибудь растительность, телосложение было худощавым с длинными конечностями, поэтому его часто брали играть в спортивные игры с мячом.

Теперь, познакомившись с Сашей, его можно впустить в кабинет, в котором находится обычный шумный коллектив, ожидающий жреца науки.

Глава 2

– Привет, пидрило, – поприветствовал, подняв руку с раскрытой ладонью, на весь кабинет Никита Куцов. Но перед тем, как продолжить этот увлекательнейший диалог, я бы хотел предоставить вашему вниманию досье сего достопочтенного мальчишки, да и не только его.

1.Никита Куцов – 14 лет. Внешность: средних роста (160 см) и телосложения, цвет волос – кремовый, глаза серого цвета, большие, расположены на среднем расстоянии друг от друга, нос широкий без горбинки, губы маленькие.

Черты характера: вспыльчивый, агрессивный, лидер, харизматичный, любознательный, гордый.

Успеваемость в школе: плохо учился, но был развит физически, из-за чего любил физ-ру и преуспевал в занятиях по этому предмету.

2.Иван Торской – 14 лет. Внешность: низкий рост (151 см) среднее телосложение, цвет волос – светло-русый, глаза голубого цвета (как и его ориентация, извините, не мог не вставить эту

глупую шутку, я и близко не интеллектуал и эстет, пусть эта шутка будет неким решетом для читателей, ищущих в книгах материал для саморазвития), мелкие, расположены близко друг к другу, нос короткий, длинный, тонкие губы, овальная форма лица.

Черты характера: вспыльчивый, агрессивный, коммуникабельный, уверенный, дисциплинированный.

Успеваемость в школе: хорошо обучался, особенно по математике, физ-ре, иностранному языку, но ни один предмет не вызывал у него чувство восторга.

3.Лиза Выбивалова – 13 лет. Внешность: рост – 158 см, худощавое телосложение, блондинка, глаза карие выпуклые, нос средний с горбинкой, овальные губы, округлая форма лица.

Черты характера: дружелюбная, коммуникабельная, настойчивая, любознательная.

Успеваемость в школе: училась хорошистом, её любимыми предметами были русский язык, иностранный язык, литература, история.

4.Амелия Ткаченко – 15 лет. Внешность: рост – 155 см, худощавое телосложения, цвет волос карий, глаза маленькие миндалевидной формы, длинный нос, большие полные губы, квадратная форма лица.

Черты характера: дерзкая, трудолюбивая, эмоциональная.

Успеваемость в школе: хорошист, любимых предметов нет.

5.Антон Аликаев – 14 лет. Внешность: рост – 161 см, полное телосложение, русые волосы, серые близко посаженные глаза, утиный нос, круглая форма лица, полные губы.

Черты характера: общительный, нервный.

Успеваемость в школе: ниже среднего, любимые предметы – иностранный язык, обществознание.

6.Александр Батутов – 14 лет. Внешность: рост – 157 см, худощавое телосложение, черные волосы, выпуклые глаза, короткий нос, маленькие губы, овальная форма лица.

Черты характера: вспыльчивый, общительный, гордый, шумный.

Успеваемость в школе: плохая, любимый предмет – физ-ра.

7.Артем Музарченко – 13 лет. Внешность: рост – 143 см, среднее спортивное телосложение, тёмно-серый цвет волос, глаза миндалевидной формы, тонкие губы, нос картошкой, ромбовидное лицо.

Черты характера: спокойный, уверенный.

Успеваемость в школе: отличная, математика – любимый предмет.

8.Остап Каратаев – 14 лет. Внешность: рост – 163 см, толстоват, карий цвет волос, глаза зеленые и отдалены друг от друга, большой нос, небольшие губы, круглая форма лица.

Черты характера: эмоциональность, тщеславие, открытость.

Успеваемость в школе: плохая без любимых предметов.

И другие.

Дисклеймер (а то мало ли что): Все персонажи являются вымышленными, и любое совпадение с реально живущими или жившими людьми случайно, автор не имеет цели кого-либо оскорбить.

– Привет, мой господи, – ответил иронично бойким голосом Саша.

– О, пришел наш маленький подстриженец, – обратил на Майтанова своё внимание Иван Торской, повернувшись на стуле боком к Саше.

Саша далее молча, не обращая внимание на своих товарищей, подошёл к 5-ой парте 3-его ряда – это было любимое место для просиживания занятий – повесил на спинку стула рюкзак и начал доставать из него потрепанную без обложки тетрадку, учебник, изрисованный до Саши народным художником, полупустой пенал, в котором было только 2 огрызка карандаша, черная гелевая ручка, пустой корпус от шариковой ручки. Компания, состоящая из Никиты Куцова, Ивана Торского, Лизы Выбиваловой, Александра Батутова, после приветствия Саши более не обращала на него внимания и беседовала о новом альбоме рэпера.

За минуту до звонка зашёл учитель ОБЖ, Михаил Федорович Арбузов, 60-й старик, бывший майор, который доживал свой век, проповедуя патриотизм и правила жизни. Уроки ОБЖ начинались с того, что ученики по звонку вставали с своих мест рядом с партами и откликались на свою фамилию звуком «Я», другими словами было нельзя, далее по команде садились обратно, и преподаватель спрашивал или вызывал к доске учеников, которые должны были ответить на вопросы по ранее заданным темам. Иногда ученики

выходили перед уроком в коридор и там происходило военное построение в ширенгу, откуда после звонка на урок выходил из строя заранее назначенный дежурный, который докладывал учителю о прибытии такого-то класса, называя свою фамилию. Как в армии. Далее происходила перекличка и будущие защитники Родины занимались отработкой строевых шага, поворотов, как правильно ступать ногой, двигать рукой и т.д. Скука.

Урок прошел спокойно: Майтанов ответил в начале урока на вопрос и после этого во время того, как Арбузов объяснял новую тему урока, пытался раздобыть у кого-нибудь готовое домашнее задание по географии. Найдя сделанный вариант, он быстро за 5 минут списал. Ещё бы он медленно списывал, как никак 8 лет обучался в школе, опыт в таких делах был не маленький.

Далее после прозвеневшего звонка, означавшего окончание урока, все шумной толпой, как только Михаил Федорович дал на то разрешение, повалили из кабинета в коридор, затем на лестницу, ведущую на 2-ой этаж. Лестница была широка настолько, чтобы могли пройти 2 ряда людей. Стены вокруг были выкрашены в два разделенный пополам цвета: голубо-бирюзовый и белый. Перила же светились тёмно-багровым оттенком, на них часто съезжали школьники помладше. Всё было просто, без изысканностей.

8-А тем временем уже добрёл до кабинета №22 и, так как в нем до сих пор шёл урок, кто-то встал у дверей, кто-то расположился на подоконниках. Все столпились в кучки и вели беседы. Саше было скучно быть одному, поэтому включился в диалог с некоторыми одноклассниками, ну как включился, просто рядом стоял и слушал:

– … шёл на остановку и тут ко мне подходит какой-то стрёмный тип, – вещал глухим голосом мальчик в тёмной футболке и джинсах, – и просит закурить, а ещё он был, понимаешь, бухой в говно и пахло просто пиздец, я в ахуе был, а вдруг этот пидр…

– Чё, зассал да? – перебил его тип в брюках и синей рубашке.

– А ты бы не зассал, если б к тебе подкатил пьяный хуй ночью на остановке, да ещё на Ульяновском районе, – вставил одноклассник в брюках, рубашке и пиджаке тёмно-синего цвета.

– Вот-вот, – поддержал рассказчик, – первый бы сдрыснул оттуда. Короче, я даю ему закурить, а он вместо этого сказал: хочешь фокус покажу. Берёт, значит, папироску в кулак, вытягивает его и как ёбнется, я заржал тогда в голосину, а он встал, разозлился и пошёл как бык на меня, ну я упедалил очень быстро

– Вечно с тобой что-то случится, – смеялись ученики, а вместе с ними Александр Юрьевич.

Как только закончился этот обычный для детей этого возраста рассказ, из кабинета повалил с грустными лицами 10 класс, а 8-А зашёл в него шумя. В этом кабинете, как правило, проводились уроки математики. Это помещение было прямоугольной формы и имело вид из окон на школьный сад, за которым находились манящие своей мнимой свободой пятиэтажки. К слову, кабинеты в школах были похожи как две капли воды: среднего размера с 3-мя рядами парт по 5 штук, невысокий потолок, полы, на которых вечно валялись ручки, огрызки карандашей, смятые бумажки и грязь от обуви, когда на улице была плохая погода, цветы в горшках, мебель для хранения учебных материалов, стол учителя, на котором или было много вещей, бумаг или был полностью пуст, всё зависит от занятости учителя. Также в кабинетах всегда находилась доска и табличка с формулами или чем-то ещё, связанным с предметом. Стены имели чаще всего раскраску 2-х типов: бело-коричневый и бело-бирюзовый, расположенные параллельными горизонтальными полосами равной ширины, вверху всегда белый. Единственным существенным отличием были разве, что тематические предметы, например, в кабинете ОБЖ у задней стены висела доска почёта герою, погибшему при выполнении боевого задания, а в кабинете математики в том же участке доска с таблицей косинусов (на время контрольных её убирали).

Через пять минут после того, как зашли дети звонок оповестил о начале занятий. Сегодняшней темой урока были линейные уравнения. Уроки проходили по одному и тому же сценарию: в начале спрашивали о наличии домашнего задания, проверяли правильность его выполнения, выборочно ставили за это оценки и переходили к следующей по учебной программе теме, объяснение которой состояло из следующих алгоритмов действий: учитель повествует о предмете, ученики это слушают и записывают, а ближе к концу урока, бывают самостоятельные работы по новой или предыдущей теме или же к доске для самостоятельного решения поставленной задачи вызывали несколько пострадавших, не имевших возможности этого избежать. Уроки отличались тем, что некоторые преподаватели не заставляли учеников записывать под диктовку и не сильно ругали за прогулы и опоздания на уроки. Также на занятиях могли быть предоставлены различные химические, физические опыты. Особенно страшным для детей считался, считается, да и будет считаться всегда урок, на котором будет проходить контрольная работа. Контрольная работа – это проверка учеников, длинною в весь урок, а то и больше, на качество усвоенного материала учеником. Да, сколько страху она наводит, сколько придумано схем и тактик для того, чтобы списать, так что, как ни крути, контрольные работы положительно влияли на умственные способности человека, развивая наблюдательность, коммуникабельность и концентрацию, несмотря на бесполезность материала, преподаваемого на уроках и направленных якобы на развитие выше перечисленных качеств.

Глава 3

В начале 2-ого заканчивались уроки у большинства учеников, поэтому на первом этаже у небольших серых клеток, в которых хранили ученики обувь и верхнюю одежду, столпились и пытались протиснуться ученики, чтобы поскорее попасть домой, на улицу. Там в этой толпе был Саша и спустя 3 минуты, наконец, прорвавшись наружу, мальчик ускоренным шагом двинулся в своё жилище, проходя тем же маршрутом, каким шел в школу.

Придя домой, первым, что Александр услышал, было:

– Сынок, как прошёл учебный день, какие-то оценки есть?

– Нормально, оценок нет, – ответил Саша, разуваясь и направляясь в свою комнату. После чего быстро разделся, сложив всё как попало в шкафу, и не найдя свою домашнюю футболку, в красно-белую полоску, в одних шортах, направился на кухню.

– Мам, а где моя футболка? – спросил Саша.

– Я в грязное забрала, возьми новую в шкафу, – ответила мать Саши.

– Зачем, она ещё чистая была… ладно. А что можно покушать? – опять спросил Саша, заглядывая в шкаф с пряностями.

– В холодильнике каша стоит вместе с салатом, который в блюдце на первой полке. Яйцо с сосиской на сковородке. Сам разогрей, я не могу, мне надо к Степану Андреевичу сходить….

– Да, хорошо, ага, – кричал Саша, уходя в комнату за новой футболкой, после чего, найдя ее, направился обратно на кухню. Мама Саши уже ушла готовиться к визиту, поэтому юноша мог спокойно без расспросов разогреть еду. Прошло 15 минут и в коридор, громко положив сумку на табуретку в прихожей, пришла Марина Аркадиевна Майтанова. На ней мы остановимся поподробнее.

Родилась Марина Аркадиевна, урожденная Белохвастая, в 70-е в семье военного. Жила в обычных условиях того времени, воспитывалась в традиционной семье, где отец зарабатывал деньги, а мать следила за детьми и за домом. Мама Саши жила по заранее заготовленному пути: детсад, школа, университет, работа, замуж, дети, отдых в Крыму раз в год, пенсия, смерть. В детстве ходила в детский сад, потом пошла в школу, где отучилась 8 лет, после чего поступила в медицинское училище на медсестру. Там на 3-ем курсе нашла любовь всей жизни, вследствие чего, закончив институт, вышла замуж, а еще через год на свет появился Антон, который погиб в автокатастрофе в возрасте 2-х лет. Родители потом очень долго не хотели иметь детей, Саша появился случайно, по всем понятной

неосторожности. Марина Аркадиевна работала медсестрой всю жизнь и очень сильно этим гордилась.

Марину Аркадиевну Саша увидел одетую в летнее тёмно-синее платье с красными цветочками. Мама Саши была среднего, как для женщины, роста, с каштановыми волосами, маленьким носом, губы были не симметричны, верхняя тоньше нижней, изогнутыми тёмными бровями, глаза серые с опущенными уголками. Причёску Марина Аркадиевна носила короткую с чёлкой до бровей. Из аксессуаров ничего не носила, кроме обручального кольца и серьги из бижутерии.

– Ты всё разогрел уже? – спросила мама, обуваясь в светло-серые сандалии, и, услышав

утвердительный ответ, продолжила, – хорошо, к чаю возьми печенье в нижнем ящике. И да, не забудь сегодня в магазин сбегать, мы вчера это обсуждали, я сегодня никак не смогу, ток что нужно постараться, – закончила Марина Аркадиевна, встала с деревянной покрытой лаком табуретки и направилась к двери, – закрой за мной. Ключи есть? – спросила Марина, стоя уже на лестничной клетке.

– Да, есть. Ты когда будешь?

– Не знаю, может часа через 3, не раньше. Там много чего надо сделать. Всё, солнышко, мне надо идти. Обязательно сделай уроки и помой за собой посуду. Всё, целую.

И не спеша, шаркающей походкой, пошла вниз. Саша закрыл дверь, дважды повернув замок, и направился к приготовленному обеду. Он достаточно быстро расправился с едой, после чего расположился в своей комнате, где начал делать уроки. Уроки он всегда делал быстро, сразу всё писал в чистовик, даже если точно не знал, правильно ли его решение, сидя перед экраном монитора, который показывал готовые решения, скинутые через соц. Сети одноклассником или самостоятельно найденные в интернете. Выполнив задачу, Саша вернулся на кухню, дабы помыть посуду. Справившись и с этим, мальчик опять дислоцировался в своё убежище, где переоделся в джинсовые шорты и белую футболку с какой-то надписью на английском. Захватив из заначки деньги, Саша опять зашёл на кухню, достал из-под раковины жёлтое пластмассовое ведро, в которой находился полный пакет мусора, который юноша не преминул удалить из ёмкости и с этой ношей, надев свои новые, оттого любимые, кроссовки, направился на улицу.

Саша хотел встретиться с другом, проживающим на другом конце города. У товарища нашего героя позже заканчивалась учеба, поэтому в этот раз, как почти и всегда, Майтанову пришлось добираться к нему на маршрутке. Саша, выбросив в стоявшую недалеко от дома урну мусор, сразу же поспешил на нужную остановку. Она примыкала к центральной улице города и имела следующий вид: небольшое бетонное укрытие, держащееся на двух узорчатых в виде 8-ки столбиках и сзади пристроенной стены, причём между столбом и стеной имелся широкий проход. К этой стенке прилагается крашенная в синий цвет лавочка с деревянной сидушкой и бетонным основанием. Саша не сел на нее, потому что вид лавочки оставлял желать лучшего. В прошлом из-за того, что мальчик сел на вот такую вот ненадёжную конструкцию, измазал зад штанов в краске, поэтому наученный горьким опытом Саша, стоя ждал 7-ю маршрутку, которая была не слишком востребована из-за неблагополучности района, в который привозила пассажиров. Также рядом в зоне остановки всегда находились один или несколько, в зависимости от размера площади и популярности маршрута, маленькие ларьки, в которых продавались сигареты, цветы, уличная еда и др.

Саше повезло, он проскучал на остановке всего 7 минут, подъехала 7-я маршрутка, представляющая из себя прямоугольный серый с большими фарами ПАЗик. Мальчик, когда остановился транспорт, быстро влетел в него и бросил на подставку мелочь, после чего уселся на потёртом сиденье из заменителя кожи. Автобус двинулся, Саша уставился в окно. За окном можно было увидеть следующую композицию: чуть приподнятый каменный тротуар на первом плане, за ним шла небольшая поляна с деревьями, спортплощадка, за которыми построены хрущёвки, иногда попадались дома непохожие друг на друга, выполненные в современном стиле, в которых располагались или магазины или какие-нибудь государственные или частные центры, банки и тд. Также по всем дорогам города и за его пределами стояли большие рекламные баннеры, рекламирующих или акции, или кандидатов на выборы. На некоторых участках пути, Саше попадались частные сектора, в которых располагались обычные сельские дворы с домиками и даже избами. Совсем другая более красивая ситуация с урбанистикой была в центре города, где ухаживали за тротуаром, немалое количество зданий были выполнены в классическом стиле, стали попадаться парки и торговые центры. В общем и целом, если жить в центре города, то может сложиться впечатление, что не так уж всё и плохо, если, конечно, не приглядываться к фасадам старинных строений, у которых сыпалась штукатурка.

Саша проехал центр и сразу же за ним был точно такой же район, как и его родной, с мрачными пятиэтажками. Саша доехал до предпоследней остановке и вышел из ПАЗика. Он сразу ощутил, как наполнилась грудь свежим воздухом, а солнце грело его лицо, поэтому с приятным ощущением отправился во дворы, проходя мимо детсада. Минув 2-3 двора, Александр свернул влево и направился в парк на аллею, где у одного высокого клена находилась лавочка – место встречи друзей. Мальчик посмотрел на совсем простенькие наручные часы и обнаружил, что пришёл на 15 минут раньше, чем предполагал, поэтому Саша присел на лавочку и начал от скуки наблюдать то за проходящими мимо людьми, то за птичкой, что копошилась в траве, то за падающими уже пожелтевшими листьями. И вот спустя 15 минут в назначенный час пришёл другой молодой человек.

Глава 4

– Привет, ну как ты, ещё не окачурился? – заговорил другой мальчик, подходя к скамье, на которой развалившись сидел Саша.

– Да пока нет, а ты? – ответил Майтанов, после чего поднял и тепло поздоровался с его лучшим другом – Василием Антроновым.

Василий Антронов – мальчик 15 лет, был не очень давно знаком с Сашей, около полугода, но это не помешало пацанам крепко сдружится. Они оба были нетипичными представителями молодёжного общества, часто говорили и размышляли о духовных ценностях в ущерб материальным. Саша и Вася любили встречаться в местах, где относительно немного людей и прекрасная природа, а не в душных торговых центрах, сидя за столиком в кафе и попивая coca-cola. Внешность Васи совсем необычна, я бы сказал не реалистична, сразу бросались в глаза его светлая белая кожа, без прыщей на лице, и большие зелёные глаза. У него курносый нос и овальная форма лица, которое смотрелось красивым, маленькие губы и курчавая шевелюра русого цвета, скрывающая за собой ушки, что делало из Васи образ ангелочка, только крылышек не хватает. Ростом он был для своего возраста не большим с худым телом. Мальчик был одет в простенько в синюю кофту и такого же цвета джинсы.

– Нормально, – ответил Вася, крепко братаясь с Сашей, – а у тебя как? – тут же спросил мальчик, садясь вместе с другом на скамейку.

– Да всё как обычно, ничего нового, вот только батя скоро с командировки возвращается.

– Да, жопа тебе большая будет, – смеясь, подлил масло в огонь Вася.

– Это ещё ничего, – продолжал скулить Саша, – если б я до этого три недели не держался, нормально учился, а тут началась контрольная неделя и пошло-поехало: лабораторная по химии, две контрольные по матану, ещё географичка с контурными картами придолбалась.

– Мда, вот так всегда, беда не приходит одна, – философски подытожил причитания Саши Вася, – ну ты не волнуйся, всё будет заебись.

– Ага, прям с души слегло от твоих слов, – с сарказмом сказал Майтанов.

– Нечего так ныть, я тебе расскажу какой у моего знакомого был совсем недавно случай… ладно давай пройдёмся, а то грёбанный ветер набежал, холодновато стало… и как тебе тебе не жарко в одних шортах?

– Меня Ледяная Королева согревает.

Друзья встали со скамейки и потихоньку начали мигрировать в глубь парка.

– Так вот, – продолжил спокойным голосом Василий, – с моим знакомым, зовут его Гвоздём, из-за фамилии его так называют, я его, честно сказать, плохо знаю всего пару раз виделись, но болтливый он до ужаса, он полный распиздяй ещё хуже, чем мы, так вот рассказал мне следующую историю: шёл он как-то с корешами по Бронской, там, где, помнишь, заброшенное большое здание…

– Там, где бывший склад? – поинтересовался Саша.

– Да, там, так вот, шли они и о чем-то базарили и тут один из них предлагает заглянуть в склад, вдруг там есть чем поживиться. Его, конечно, послали у нас на районе всегда всё обшарено 300 раз, даже яблоки не дозревают, все маленькие зелёные неспелые сжирают малолетки, потом жалуются, что живот болит, придурки, но делать им было нечего, они только металлолом закончили таскать, его в тот раз немного удалось найти, так что силы были, ну и шли они в эту заброшку, обшарили первый этаж, ничего не нашли, но на втором… нашли большую закладку.

– Да ну, такие везунчики, хоть кому-то в этой жизни везёт, – не веря своим ушам, сказал

Саша, зажмурив глаза.

– Подожди, щас всё поймёшь, – подняв руку, сказал Вася, – эта трава, как вследствие узнали пацаны, была местного нарика Борзого, которого за день до этого замели в ментовку, видать поэтому он её не смог забрать. Пацаны же со спокойной души забрали это добро.

– Дай догадаюсь, Борзый вышел из обезьянника и дал пацанам люлей? – спросил с явным превосходством в голосе Саша.

– Нет, всё было не так, ты главное дослушай, – загадочно ответил Вася, – нарик как-то выкрутился и вышел из ментовки.

– Так и знал, что спиздел.

– Не важно.

Друзья засмеялись и только сейчас заметили, Антронов медленно говорил, что парк закончился, и они пришли к оврагу, за которым находился дубовый лес, где вперемешку с ними росли кустарники. Ходили слухи, что в том лесу водились волки, но наших героев это не останавливало.

– Ну что, пойдём к дозорке? – спросил Майтанов.

– Окей, – ответил Антронов и вместе с Сашей перевалил через овраг, и дальше продолжили путь по природе. Пройдя минут 5 по тропинке, мальчики вышли на маленькую опушку с конусообразной площадью. В её середине находилось непонятное цилиндрическое строение, молодёжь прозвало дозоркой, метров 10 в высоту и 2 в ширину. Из стен сооружения торчали разной длины и размера трубы, по которым можно было легко взобраться наверх. Крыша была плоской и бетонной, на ней ничего не находилось, мальчики ни малейшего понятия не имели, что это за строение и зачем оно нужно, поэтому сами придумали ему назначение, прям как со смыслом жизни.

Мальчики подошли к дозорке и по трубам забрались на её верх, при этом не испачкавшись и ничего не поцарапав. На крыше было относительно чисто, если не считать при пыли, поэтому отряхнув от пыли некоторое пространство, уселись на её край, не боясь упасть. Перед ними раскинулся неплохой вид на округу. Где-то на уровне глаз вблизи растут деревья, за ними чуть поодаль виднеются парк и аллея, а за всем этим добром можно увидеть разной высоты хаотично построенные многоэтажки. Весь этот вид украшало небо в небольших облачках, нагнанных западным ветром. Мальчики, смотря на округу, молчали, не хотелось говорить. Но вот, спустя 15 минут созерцания пробудилось любопытство у Саши, и он спросил:

– Так чем закончилась эта история, пацаны вернули траву Борзому?

– Не совсем, – ответил Вася, с трудом выходя из задумчивости, – кто скурил, кто продал, кто вернул. Теперь вот Гвоздь прячется от него, он то, дурында, даже не продал свою долю, скурил всё, так что даже деньгами откупиться не может.

– Мда, вот над кем посмеялась судьба, лучше б и не находил.

– Борзый кстати узнал, как я потом узнал, кто его закладку нашел и тех пацанов и Гвоздя, я больше не видел, хотя раньше они частенько мне глаза мозолили.

– Жесть…

– Может это и к лучшему.

– Капец, ты жестокий, – сказал Саша, выражая своим лицом полное отвращение, хотя в мыслях был согласен с другом, что в свою очередь Вася прекрасно понимал, – а как Борзый и нашёл, потому что пиздели много.

– А как же ещё, мне Гвоздь обо всём рассказал, а далеко не самый близкий для него человек, его кореша тоже болтливые.

– Ещё одно напоминание, что с друзьями надо быть осторожным, не то что мы с тобой, – подшутил Саша, – ведь ты бы мне не рассказал, что нашёл траву.

– Ни в коем случае, я же только настоящим друзьям такое говорю, – засмеялся Вася.

– Иди в жопу.

– Так что не надо жаловаться на свою судьбу, мой юный подован, у тебя ещё будет шанс, её изменить, главное за него ухватиться, а не как эти нарики тупо прострать подарок фортуны.

– Слушаюсь, мой Конфуций, я всегда буду следовать вашим мудрейшим советам, – сказал Саша, и по-восточному поклонился Васе.

– Умница, – сказал Вася и сплюнул вниз. Над опушкой клином пролетела стая птиц, которая громко оповещала о своё отбытии. Облака начали угрожающе сгущаться, стало холодно, возможно сегодня будет дождь. Темнело. Не смотря на надвигающуюся непогоду и холод, пронизывающий тела, у мальчиков возникло приятное чувство единения с природой, когда человек находится в её объятиях и понимает, насколько он ничтожен перед этим вечным, порой даже суровым, движением жизни. Там, справа от мальчиков, уже копошился ёж в поисках пищи, слева пели птицы свою вечернюю молитву, отовсюду слышен запах и звук шелестящих листьев. Вечерняя природа опьяняет тебя, говорит, что ты не одинок, наполняет духом романтики и сентиментализма, поэтому люди любят прогуливаться по вечерам или даже ночью по паркам.

Мальчики молча глядели, как день отдавал свои бразды правления ночи, что было похоже на смену караула при старинном английском дворце. Они после непродолжительного разговора, не обращая внимание на холод, дошедший до них, лежали на крыше, оставив свисать ноги и опёршись на локти.

– Красиво, – впервые за долгое время, когда уже совсем стемнело, сказал Саша.

– Ага, – только лениво поддакнул Вася, зевнул и продолжил, – ладно, хорош валяться, мне на встречу с человеком, договорились, так что сори.

– Когда ты меня с ними познакомишь? – обиженно, нахмурив брови, спросил Саша, – вечно ты куда-то уходишь, занят, весь такой скрытный, всё время вокруг да около говоришь, а про себя ни слова.

– Когда-нибудь, – коротко ответил Вася, глядя прямо перед собой. Затем повернулся, улыбнулся и сказал, – да ладно тебе злиться, я с ними по делу общаюсь, они люди плохие.

– Ну-ну, – с глубоким вздохом произнес Саша.

– Пора-пора, тебе тоже надо идти, сам знаешь, так что обижаться на меня не за что, – завершил диалог Вася, после чего быстро встал, встряхнулся и начал аккуратно спускаться вниз, вслед за ним устремился Саша.

Мальчики быстрым шагом направились в парк той дорогой. И вот они уже находились в парке, в котором уже почти не было людей из-за надвигающейся непогоды. Как только друзья подошли к заветной лавочке, Вася сказал:

– Ладно, вот мы и причалили. Ты давай, это, живи брат, заходи если что, жопу береги.

– Ты за своей уследи сначала, а потом советы раздавай.

– У меня очко забетонированное, а вот как твое держится удивительно, ну ничего, скоро батя исправит.

– Главное, что не твой, кстати, забыл сказать очень важное, – Саша подманил Васю пальцем и прошептал ему на ухо утратившую в настоящее свое значение фразу, – иди нахуй.

– Ну что, завтра может встретимся? – спросил Вася, никак не отреагировав на обычную для пацана выходку.

– Нет, давай послезавтра в 5, завтра не смогу.

– Почему?

– У меня дела? – попытался максимально спародировать Саша глухой повзрослевший голос Васи.

– Окей, брат, до встречи тогда, – засмеялся Антронов и попрощался с Майтановым, после чего разошлись по своим путям, как в знаменитой сцене Форсажа.

Саша, придя домой, сразу же забрался в свою комнату и провёл там весь оставшийся день, выходя из своей раковины только для того, чтобы забрать с кухни еду и сбросить вес естественным путём. Для юноши было нормой закрываться в комнате и сидеть в ней фантазирую о своём собственном мире, в котором он был как супергерой. Понятное дело, что с таким мышлением кроме Васи друзей у него совсем не было, только изредка гулял с одноклассниками, когда они его звали. Поэтому нередки были случаи, когда Саша лежал на своей кровати и о чём-то размышлял по нескольку часов не выходя из комнаты. Благо, он созрел для перемен.

Глава 5

– Саша, вставай, пора в школу? – громко говорила мама Саши, стоя над головой сына и теребя его плечо. Саша не хотел вставать, поэтому что-то буркнул, повернулся набок и сильно закутался в одеяло, свернувшись калачиком.

На Марину Аркадиевну это произвело должное впечатление, и она ушла из комнаты на 5 минут, чтобы прийти и опять с новыми силами заставить непослушного мальчонку собираться в школу:

– Всё, Саша, вставай, тебе в школу пора, уже без 15-ти 8, тебе ещё собраться нужно и кушать, – громко и уже сердито прозвучал голос матери.

– Да, щас встаю, ещё 2 минуты, – сказал Саша сонным слабым голосом и как бы для подтверждения собственных слов повернулся на спину и выпрямился, убрав покрывало с

тела. Марина Аркадиевна успокоилась и, открыв окно, ушла из комнаты. Утро выдалось пасмурным и холодном, поэтому холодный воздух, ворвавшийся в комнату, очень быстро поставил на ноги недовольного мальчика, который сразу же закрыл источник неприятности.

Саша быстро оделся в школьную форму и отправился на кухню, захватив собранный рюкзак.

– Доброе утро, мам, ты сегодня на работу так поздно уходишь? – спросил Саша, попутно накладывая в тарелку кусочек разогретого куриного мяса.

– Да, я позже ухожу, я же тебе говорила, опять прослушал… – ответила Марина Аркадиевна, не отрываясь от кухонного мастера дел.

– Забыл,– произнес и глубоко вздохнул Саша, сажаясь на стул и приступая к еде, – когда будешь? Обед готовить? В магазин мне идти? Если я иду, то я мог бы зайти в него сразу после школы, я просто хотел бы пораньше сегодня пойти гулять.

– Нет, в магазин я зайду, – сделала большой глоток кофе мама Саши, посмотрела на часы и с круглыми глазами встала из-за стола и суетливо заговорила, параллельно собираясь на работу, – отвлекись, Сашенька, немного от еды… надо будет тебе после школы зайти к тёте Свете за банками с…с…с… клубничным вареньем, у неё был неплохой урожай, осталось лишнее, вот она нам их подарила. Ты знаешь, где тётя Свет живет, она с семьёй недавно переехала на новый участок? – спросила Марина Аркадиевна, заглядывая в холодильник, чтобы узнать, что нужно купить, чего не хватает.

– Да, знаю, мы же недавно к ней ходили в гости.

– Отлично, – сказала Марина Аркадиевна, после чего быстро допила кофе и начала одеваться в светло-коричневые туфли, в которых зашагала в спальню и вернулась оттуда с небольшой самодельной коробкой, – чуть не забыла, передай это тёте Свете, у Маши скоро день рожденья, будет от нас подарок, не забудь его обязательно… целую, дорогой, закрой за мной дверь, – сказала мама Саши, накинула осеннее легкое пальто и покинула квартиру.

Саша закрыл за своей матерью дверь и принялся доедать завтрак. Насытившись, он запихнул в портфель коробку, после чего обулся, накинул курточку и направился в школу, где через 7 минут был уже в холле. Ночью был дождь, поэтому большое количество учеников переобувались в сменную обувь: туфли, кроссовки, тапки. Но были и те, кто не заботился таким образом о чистоте помещений то ли из-за лени принести дополнительную обувь или даже сменить её (некоторые приходили с запасной обувью, чтобы прошмыгнуть мимо проверяющего, выдав обувь в пакете или мешке за грязную), то ли они таким образом бунтовали против системы, то ли просто её забыли, у каждого своя причина.

Саша не поменял обувь, потому что посчитал её чистой, так как аккуратно шел по дороге, поэтому ученик подождал, когда группа учеников направится в коридор с клетками для вещей и шмыгнул за ними, ведь если тебя остановят, то заберут дневник, поставят замечание, а это лишняя морока.

Как только Саша проскочил мимо проверяющего, затесавшись в надёжной группе, прозвенел звонок, извещающий о начале урока, и который заставил многих поторопиться, в том числе и Александра Юрьевича, поэтому быстро сняв куртку и повесив её на любимый крючок у самой двери клетки, мальчик взбежал по лестнице на 2-ой этаж, свернул вправо в коридор, а затем с постучался в дверь кабинета физики с чувством полного спокойствия внутри, открыл её и спросил у преподавателя, находящегося у доски;

– Здрасте, можно войти?

– Майтанов, сколько можно опаздывать? Ты понимаешь, что ты задерживаешь урок, и мы не успеем пройти нужную тему… Заходи, только оставь свой дневник на столе. Я сообщу о твоём халтурстве классному руководителю.

Саша молча подошёл к большому, длинному расположенному по середине столу, внутри которого находились сотни тетрадок, разные чертежи, приборы для физических опытов, и положил на него дневник, а сам направился к задней парте среднего ряда. Эта церемония была настолько обыденной, что не все ученики наблюдали за её кульминацией. Если в начале, как только открылась дверь, все устремили свои взоры на вошедшего, то услышав начало диалога уже знали, чем всё закончится и принялись заниматься своими обычными делами: кто-то повернулся и вглядывался в окно, кто-то усиленно читал параграф, тщетно пытаясь хоть что-нибудь запомнить, кто-то шепотом разговаривал, кто-то игрался с ручками

и т.д. немногие слушали учителя и выполняли его задания.

Саша уселся на удобном стуле, на котором можно было качаться не издавая звуки, на второй стул положил свой рюкзак, из которого достал тетрадку, учебник и пенал. Он очень часто с собой брал полный комплект учебного материала, чтобы как можно меньше раздражать преподавателей, злившиеся на отсутствие учебных предметов у учеников, ведь Саша хотел быть полным разгильдяем и при этом, не приветствовал лишние проблемы, в виде плохо отношения учителей, что повлекло бы за собой снижение балла в аттестате. Майтанову, неплохо удавалось маневрировать между одобрением учителей и учеников (случай с опозданием не в счет, это обычное дело и никак серьёзно ни каралось, главное не грубить). Саша не совершал главную ошибку, он не мешал вести урок своими разговорами, что позволяло ему делать пакости (прогулы, невыполнения домашнего задания), за них сильно не ругали, ведь они происходили в тишине и спокойствии.

– Магнитное действие тока состоит в том … магнитное действие тока состоит в то, что в некоторых растворах кислот, солей, – несколько гнусавым голосом говорила Марина Александровна, учитель по физике. На вид ей было лет 50-55, что соответствовало действительности, маленького роста и полного телосложения, имела короткую прическу и красила волосы в светло-русый цвет, чтобы, наверное, лишний раз не вспоминать, глядяна седые волосы в зеркало, что жизнь то уже почти безвозвратно прошла. Одета Марина Александровна в серое платье и такого же цвета туфли. Она была тем самым человеком, у которого постоянно висел долг: долг перед семьёй (она терпела сноху всю жизнь), долг перед Родиной, долг перед начальством, перед районным отделением и т.д. Поэтому её уроки были скучны, Марина Александровна хотела отдать свой долг, а не дать знания ученикам.

– Электролиты, содержащие ионы … по действием постоянного электрического тока… под действием постоянного электрического тока, – диктовала Марина Александровна, глядя в окно на парк и думая совсем не о физике.

Саша не терял время даром. Он списал домашнее задание по русскому языку в обмен на свой учебник, перешедший во владение одноклассника на время урока. Саша сидел в этот раз за большой спиной Антона Аликаева, поэтому учитель не заметил бы отсутствие учебника у Саши. Майтанов никогда не списывал точь-в-точь задания, допуская ошибки и не выполняя все требования, так как, во-первых, ему было лень всё делать, во-вторых, у учителя возник вопрос бы, откуда у такого не самого прилежного ученика так хорошо сделана работа, а так как Саша не особо разбирался во всех предметах, то лишние вопросы ему ни к чему, тем более, что выполняя с ошибками, он мог получит 4-ку, что мальчика вполне устраивало, не было стремления у него получить 5-ку.

– Ну что ж, можно отложить ручки, сейчас я вам продемонстрирую на примере опыта доказательство этого закона,– сказал учитель физики и начал копаться в столе с недовольным лицом, пытаясь разобраться в куче вещей. Класс перестал заниматься слюнтяйством и начали наблюдать за появляющимся на столе предметом, а именно: вибратор Герца (прибор с двумя шарами, расположенными на одной подставке, равномерно друг напротив друга, скрепленными 2-мя проводами). Опыт с этой вещью привлёк внимание учеников, они даже начали эмоционально обсуждать увиденное явление.

– Так, дети, урок подходит к концу, так что достаём дневники и записываем домашнее задание, – сказала Марина Александровна после окончания опыта, поглядывая на часы, висящие над доской. Послышались шутки и радостные возгласы, можно было услышать из коридора, как ученики кладут в портфель учебники, пеналы, дневники. Потом ученики начали собираться кучками и покидать кабинет, попутно прощаясь с преподавателем, если встречался с ним взглядам, из вежливости, немногие действительно хотели бы ходить на уроки с Мариной Александровной.

Здесь, в кабинете на втором этаже, проходил урок русского, поэтому Саше с одноклассниками не пришлось петлять между другими учениками и быстро нашли, что искали. Затем один из учеников открыл дверь и заглянул в кабинет, сказал своим:

– Её нет, можно заходить, – сказал достаточно громко и хрипло Никита Куцов и пошёл к

своему назначенному учителем месту. К слову, он сидел за 1-ой партой 2-ого ряда из-за буйного и непослушного характера, так проще за ним следить. Затем зашли все остальные.

– У тебя в домашке в 3-ем предложении две или одна запятая?

– Надеюсь, эта сука не придёт.

– Хорошо бы, если вместо будут старшаки.

– А я нихуя не сделала!

– Сегодня пойдем гулять после шкилы?

– Капец ты пидр, сам всё сделал, да какое сделал, списал, а другим не даёшь. Крыса!

Именно такие фразы можно услышать в кабинете, если слушать все диалоги сразу. Ученики, тем временем, уже расположились на своих местах, повесив рюкзаки на стул или оперев их об край парты, мешая тем самым проходить между рядами, из-за чего все учителя очень часто ругались на учеников. Одни ученики играли на мобильном кнопочном телефоне в игры, другие компанией вышли в коридор или туалет поболтать, третьи игрались с ручкам, резинками и смеялись, что уже 8-ой класс, а всё всякой ерундой занимаются (такого рода шутки не закончатся ни в 11 классе, ни в университете, ни на работе, ни при смертном одре, хотя нет, при смерти это будут уже не шутки, а горькие причитания). Саше было скучно одному, поэтому с более-менее близкими товарищами, он вышел в коридор поболтать.

– Пффф… это полная херня, не было там такого!

– Да было, я тебе говорю, помнишь на совете Кагэ? – оправдывался Антон Аликаев.

– Там послали на хер Тоби, при чём тут Оротимару, ты, говноед, Наруто не смотрел? – возмущался Иван Торской.

– Да ты теперь хуже Горгульи, – смеясь, добавил Никита Куцов.

– Повелитель Пепла, только вместо пепла говно юзаешь, – подкинул дрова в огонь Александр Батутов.

– Да, боссы нынче обмельчали, – несколько презрительно подметил Иван. Впрочем, эти шутки были скорее направлены развеселить друг друга нежели задеть Антона.

– Ну, блять, простите, что не смотрю всякое говно и, что не играю во всякое говно, – ответил Антон.

– Ооо, это ты зря сказал, братан, вот так друзей и теряют, – засмеялись ребята.

– Сука, а Дарк Соулс то за что, по хер на аниме, а игра то топ, – не переставал играть злобу Иван.

– О, два едока хаоса встретились, когда секс будет? – спросил Остап Каратаев.

Я думаю, нет смысла далее продолжать описывать диалог, если вы эрудированный разумный человек, то вам подобное чтиво противно поглощать, хотя если вы всё же дошли до этого момента, то у меня большие вопросы… спойлер, дальше таких диалогов будет больше, так что или прекращайте читать эту книгу, или открывайте бутылочку пива и прекращайте читать книгу.

– Блин, началась жопа, – пробурчал Никита, когда прозвенел звонок на урок, поэтому мальчики направились в кабинет и расселись по партам, однако говор не прекращался. Ученики надеялись, что по какой-то причине у них не будет урока по русскому языку, преподаваемого Марией Ивановной, а просто просидят или будут замещать другие учителя (представьте насколько нелюбимой была Мария Ивановна, что учеников радовала возможность прозаниматься русским языком с любым другим учителем), или старшеклассники. Но мечтам не суждено было сбыться и после 3-5 минут после звонка вошла в кабинет женщина лет 40-45. Все замолчали и ждали, пока учитель не подготовится и заговорит.

– Добрый день, 8-А, – сказала спокойным мягким голосом Мария Ивановна. Все ученики встали и после разрешения учителя сели. Он же, в свою очередь, продолжил, – прошу прощение за опоздание, у меня было собрание учителей, поэтому даже на доске не стёрто с прошлого урока. Катя, как запишем тему урока, сходи, пожалуйста, в туалет, намочи тряпку и вытри доску.

– Хорошо.

– Спасибо. Ах, да, чуть не забыла сказать, на следующей неделе у нас будет внеплановая проверочная работа, так задумали люди из министерства образования.

По кабинету пронёсся понятный гул неодобрения.

– Да, я вас понимаю, мне самой это не нравится. Зачем нужна эта проверка я не понимаю. Оценки за эту работу я буду ставить по вашему желанию, чтобы не портить вам статистику. В один из дней, позже вам сообщу в какой именно, проработаем задания, которые будут в проверочной работе. Теперь, кажется, всё, – Мария Ивановна после этой реплики недолго помедлила, застыла, смотря в одну точку, но быстро спустилась на землю и продолжила, – записываем число, оно на доске, классная работа и тему, сложносочиненные предложения.

Все ученики начали записывать продиктованное учителем. На этом уроке, в отличие от предыдущего, учащиеся действительно занимались своими обязанностями из-за строгости преподавателя. Была настолько стеснена свобода учеников, что даже были чётко определены места для посадки, что для начальных классов являлось нормой, но не для 8-х. Поэтому на данном уроке если и были попытки безделья и тунеядства, то достаточно быстро и жёстко пресекались.

– Союзы делятся на сочинительные и подчинительные. Это надо запомнить, – говорила Мария Ивановна, стоя уже у доски с мелом в руках. Она была маленьким ростом, лицо имело овальную форму, большие серые глаза, густые брови и маленькие рот и нос, но состарено морщинами, длинные каштановые волосы были заплетены в косу. Одевался учитель обычно в серое платье и носил на ногах чёрные туфли на высоких каблуках.

– Всем всё понятно, может кому-нибудь надо объяснить поподробнее? Никому? Хорошо, тогда для закрепления материала я вызову к доске для решения задания, – сказала Мария Ивановна, сидя за столом и глядя в журнал, чтобы найти жертву. Чаще всего, она вызывала к доске тех, кто плохо понимал русский язык, этот раз был не исключением. Учитель прекрасно знал, глядя на лица учеников, кто не понимает, что изучается в данный момент.

– К доске пойдёт… Остап Каратаев, – сказала Мария Ивановна. Остап нехотя и медленно поднялся, его так часто вызывал учитель русского к доске, что он даже перестал протестовать, что частенько практиковал на других уроках.

– Тебе надо будет сделать разбор предложения. Сейчас придумаю какое… солнце, вышедшее из-за туч, осветило низовье долины, но не согрело землю. Записал? Хорошо. Мы оставим тебя на время в покое, чтобы ты смог всё отметить, а пока я хочу выборочно собрать у вас тетрадки с домашним заданием, и кто-то один мне расскажет устно как его выполнил, – устремила взор в журнал Мария Ивановна и назвала несколько фамилий, у обладателей которых было мало оценок за четверть.

Пока Мария Ивановна слушала ответ, параллельно проверяя домашние задания, Остап с помощью незаметных подсказок жестами из класса и своих собственных знаний сделал разбор предложения и молча ожидал приговора, стоя у доски, чтобы сразу разобрать с ним допущенные ошибки.

– Заберите свои тетрадки и принесите дневники. Катя, спасибо за ответ и тоже принеси дневник, – говорил учитель, кладя тетради на край своего стола. Потом она повернулась к Остапу и наклонилась корпусом, готовилась встать, чтобы подойти к доске исправлять ошибки и усиленно объяснять, почему так, а не иначе.

– Так, так посмотрим, что у тебя. Ты всё закончил? – сдержанно спросил преподаватель.

– Да, – неуверенно ответил Остап, переминаясь с ноги на ногу и держа мел в руках.

– Рассказывай, почему ты после слова «солнце» поставил запятую… так хорошо… дальше продолжай… стоп, как может быть слово «долины» обстоятельством… Задай к нему вопрос! От какого слова надо задать вопрос? – очень гневно и громко реагировала Мария Ивановна на допущенные ошибки. Она была очень требовательна к своим ученикам и считала, что все должны знать этот предмет на отлично, несмотря на то, что не у всех людей есть способность к понимаю определённых вещей. Мария Ивановна этого не понимала, считая людей либо абсолютно умными, которые всё усвоят, либо абсолютно глупыми, всё наоборот. Иронично, но её тоже можно было причислить к одной из категорий…

Мария Ивановна минут 5 распекала бедного Остапа за его неразумение, после чего униженного и оскорбленного отпустила. Ученикам совсем не нравилось такое обращение с ними, поэтому даже тогда, когда можно было помочь с русским языком однокласснику, который не нравился, ему всё равно помогали из чувства солидарности. Как ни странно, но такие учителя положительно влияли на коллектив, так сказать, являлись общим врагом. Нет худа, без добра.

– Теперь давайте запишем домашнее задание, – сказала Мария Ивановна, посмотрев на наручные часы и отхлебнув глоток воды из бутылки, – чего зашумели, разве звонок с урока уже прозвучал!? Повторить параграф 12 и сделать упражнение 101. До звонка 2 минуты, поэтому можете ТИХОНЬКО собираться.

Наконец урок закончился, ученики вздохнули с облегчением, ведь на протяжении всего учебного занятия они только и делали, что смотрели на часы и ждали, когда же он закончится.

Ученики начали собираться также, как и после урока физики, но тише. Они столпились у двери, ожидая набат гонга, дождавшись которого с радостью покинули сей дворец холода.

– Пойдёмте в столовую, жрать охота, – предложил Никита.

– Можно потерпеть и на нашей переменке с столовку сгонять, но хуй с ним, пошли, как раз узнаем, что будем хавать, сейчас всё равно история, – сказал Иван, затем повернулся и крикнул в сторону 2-х одноклассниц, – Лиза, займи нам место, пожалуйста в кабинете, мы в столовку идём.

– Нет.

– Почему?

– Я сама иду туда, есть хочу.

– Да куда тебе ещё есть, ты и так жирная, – пошутил Никита.

– У меня такая диета, – отпарировала Лиза Выбивалова.

– Может тогда съешь мою сосиску в тесте? – начал было флиртовать Антон.

– Я не ем круассанчики, – нагло улыбаясь ответила Лиза.

– Я могу съесть твою булочку, – вставила свои 5 копеек Амелия Ткаченко. Все рассмеялись.

– То-то я смотрю, Амелия всё мучное ест, а никак вес не набирает.

Опять все засмеялись. С внедрением девушек (из-за таких шуток, и не только шуток, хоть им и по 14 лет, девочками их называть нельзя) в мужской коллектив разговор стал гораздо веселее. Не знаю почему, но девушки всегда делали ярким диалог, когда в нём присутствовали девушки (я знаю почему).

Ученики почти не прекращали галдеть кроме случая, когда на лестнице с ними разминулся преподаватель, не умолк только Антон. Учитель скорее всего услышал, что за непотребства произносили уста неблаговоспитанного юноши, но никак не отреагировал, так как ему было всё равно, и он не вел у учеников 8-А предмет. Зато могу сказать точно, что учитель услышал сотрясающий стены гогот за своей спиной.

Столовая располагалась на первом этаже рядом с кабинетом директора и напротив спортивного зала. Это помещение было больших размеров и имело два отдела: в одном готовили блюда, в другом их принимали в желудки. Разделялись отделы с помощью стены зелёного цвета, в которой вырезаны 2 окошка для приёма грязной посуды и выдачи завтрака или обеда, и объёмной витрины, не которой лежали свежеприготовленные булочки, пирожки, батончики, сладости. За всем этим царством следила, буфетчица, самая привлекательная из всех работников столовой. За её спиной также сооружалась стена такого же зелёного цвета, только с дверью для служебного помещения и без окон. За этой оградой топились печи и варились супы, остальная часть помещения была открыта для взгляда посетителей. Пространство этого отдела было заставлено столами в 3 ряда и рядом с входом в зал располагались встроенные в стену умывальники. Когда ребята подошли к столовой, уже завтракали ученики начальных классов, поэтому почти все столы были заняты и на них творился такой кошмар и ад, что даже классные руководители, не справлялись с этим галдежом, хамством и баловством, так что после этих школьников оставались грязными столы, лавочки и пол.

– Ну и народу тут, – с видимым отвращением на лице сказала Лиза Выбивалова, проходя между столами.

– Да по хер них, главное, что картофан с сосиской дают, – сказал мягким голосом Александр Батутов.

– И капусту квашенную, – одобрительно кивая головой, добавила Амелия.

– Фу, и как ты такое ешь? – спросила удивлённо Лиза.

– С удовольствием.

– Так же, как и булки, – объяснил Иван Торской.

Дети подошли к прилавку, у которой была очередь из любителей поесть и друзей этих любителей, и начали всматриваться в предложенные товары.

– Сань, у тебя 15 рэ до завтра есть, честно, верну, – с надеждой глядя в глаза и положа руку на грудь, просил взаймы Никита Куцов у Майтанова.

– Нет, – ответил Саша, шаря рукой в кармане, из-за чего тихо постукивали монеты.

– Сань, ну я то знаю, что у тебя они есть, – напирал на Сашу Никита.

– Нет, – абсолютно безразлично ответил Саша и отвернулся от собеседника.

– Сань…

– Нет, ты мне за прошлый раз вернул? Нет.

– Ой, да когда это было? Это было полгода назад, а после этого я всё вернул, жлобяра.

– Ты с ним так не шути, а то он на дзюдо запишется, драться научится, а потом пизды даст, – встрял в разговор Иван.

– Уж я тебе первому хребет сломаю, – смеясь, пустил шутку в сторону Вани Александр. Никита ещё полминуты уламывал Сашу дать взаймы, после чего к своему величайшему чувству вины перед собой, мальчик сдался. Когда вся компания купила, что хотела, ребята заняли освободившийся стол и с удовольствием приступили к еде.

– Приятного аппетита.

– И тебе подавиться.

– Ну ты и добрая.

– Ей просто явно кто-то булку не давал.

– Лиза, Миля (так ученики называли по-доброму Амелию) пойдёмте с нами сегодня гулять?

– Смотря когда? – спросила Амелия

– Смотря куда? – поинтересовалась Лиза.

– В центр, в 4, сначала в Макдак сходим, а дальше по городу погуляем.

Девушки посмотрели друг на друга и согласились с предложением малышей. Как только они доели, сразу покинули зал и не спеша направились в кабинет, попутно заглянув в сортиры. Добрались ученики уже после звонка, но учителя не было, поэтому не переставая говорить, расселись по свободным местам. К 8-ому классу были уже четко определены между собой парты, которые занимали те или иные люди, но до сиз пор происходил территориальные конфликты за самые «беспалевные» парты, поэтому мальчики и просили занять девочек места. В этот раз обошлось без крови, потому что немало учеников отсутствовало, всем любимых мест хватило. Вскоре зашла Юлия Юрьевна – учитель истории.

На вид ей 35-40 лет, небольшого роста и крупного телосложения. Имела длинные светлые волосы и ничем непримечательное лицо, всё было средним, не красиво и не уродливо. Одета она была, как и два предыдущих учителя, в платье и туфли, только цвет платья был чёрный и в районе шеи повязан красивое красное матине.

– Добрый день, Никита, слезь со стола, – сказала приветливо Юлия Юрьевна, неся в руках папку с бумагами.

– Здравствуйте, – поприветствовали ученики, не вставая с мест, но зато искренне. Никита, без злобы на учителя, правильно уселся за парту на стул.

– Ох, как же замоталась со всеми этими бумагами. Так, дети, скажите, пожалуйста, а что мы проходили на прошлом уроке?

– Мы проходили историю религиозных войн, вы нам сказали, что ещё не всё прошли и что на следующем до расскажите.

– А на чём конкретно я остановилась? На Гуситских войнах? Хорошо, тогда не подписывайте число, тему и просто продолжайте.

И начался урок истории, который у этого преподавателя был желанным у учеников по нескольким причинам: во-первых, на данном уроке можно было делать всё, что угодно: списывать домашку, разговаривать, играть на устройствах и в карты (главное не наглеть с игрой в карты, делать вид, что пытаешься не спалиться). Были случаи, когда ученики приносили шахматы и им Юлия Юрьевна ничего не говорила. Основным правилом, которое не следовало нарушать – не мешать вести урок, что ученики на добровольной основе и делали. Во-вторых, у учителя очень легко было получить хорошую оценку в аттестат, потому что, в отличие от Марии Ивановны, понимала, что у людей есть разные способности и интересы, и что их уже поздно менять. Поэтому преподаватель очень редко злился на учеников, а они в свою очередь не обижались на её справедливые замечания. В-третьих, Юлия Юрьевна хороший собеседник, который не только понятно и интересно рассказывает о предмете изучения, но и с которым есть о чём поговорить помимо истории на обыденные тему, например, про новые вышедшие фильмы и т.д. Поэтому учителя ученики уважали, да и он, наверное, их тоже.

– В январе 1592 г. был издан Сен-Жерменский эдикт, по которому гугеноты могли исповедовать свою веру за городскими стенами или в частных домах.

– Как вы думаете, как долго будут продолжаться религиозные войны и закончатся ли они вообще? – задал вопрос Артём Музарченко.

– Я думаю, что войны вряд ли прекратятся. К сожалению, люди до сих пор не научились понимать чувства других верующих, так что, чтобы прекратить войны, нужно чтобы все люди верили в одну религию, – то-ли серьёзно, то-ли шутя ответила Юлия Юрьевна.

– Всё равно не получится искоренить религиозные убийства, потому что во все времена найдётся человек, воспринимающий веру в божество по-другому и за это истинно верующие его сожгут на костре, – согласился Артём.

– А разве через время религия полностью не исчезнет, потому что технологический прогресс поставит все точки над в вопросах веры? – спросила Лиза, поддав корпус вперёд.

– Нет, люди всегда будут верить в бога или божеств, потому что так проще утроено миропонимание, – ответил Артём.

– Да, отчасти, это действительно так. В национальных религиях многих стран регулируются нормы поведения, обычаи и моральные принципы, которые закреплены законодательных актах, поэтому основные моральные принципы религиозных течений близки людям, даже атеистам, потому что они отражают культуру того или иного народа, так что я не думаю, что люди когда-либо перестанут верить, – согласилась с Артёмом Юлия Юрьевна.

Вот такие беседы могли вестись на уроке истории. Тем временем, Саша слушал этот разговор с Антоном Аликаевым и дополняли своими замечаниями. Товарищ Майтанова имел очень редкую и полезную способность, неся для другого человека полную пургу, не терять к себе хорошего расположения, поэтому ему было легко общаться с людьми, обладающими противоположными Антону взглядами.

– Религия – вера в сверхъестественное, а значит априори не может быть умным, что ведёт за собой следующий вывод, что веруны – долбоёбы, – говорил Антон Саше.

– Не всегда, – поддерживал дискуссию Саша, – как можно назвать глупыми таких людей как Толстого или Ньютона?

– У них просто не было иного альтернативного взгляда на мир из-за повсеместной пропаганды религии.

– Как скажешь, – сказал Майтанов, но при своём мнении он оставался. Саша был уже достаточно разумным человеком, чтобы понимать, что споры на такую тему не приведут ни к чему хорошему, особенно если об этом говорить с взрослыми, этого вообще делать нельзя, потому что старшие не воспринимают подростков за полноценных людей, а свои взгляды считают истинными, так как опыта больше же (это касается исключительно глупых человеков).

Таким образом в расслабленном состоянии и совсем незаметно прошёл урок истории, ученики после звонка записали домашнее задание в дневник, которое никто не делал и не проверял, и двинулись к кабинету географии. В кабинете всё ещё проходил урок, поэтому оставив портфели у дверей, ученики направились в столовую, потому что сейчас была очередь обедать у 8-х классов. Кушали в столовой почти все, кроме тех, чьи родителе не заплатили за питание, им приходилось давить слюни в коридоре. В классе были счастливчики, которые носили из дома вкуснейшую, в сравнении с качеством приготовления в школьной кухне, еду, им все завидовали. А пока Саше приходилось стоять в очереди к окошку, выдающему тарелку с картошкой, сосиской, капустой и чай, в котором сахара было больше, чем воды, из-за чего им невозможно было утолить жажду. Хорошо хоть картошка оказалась горячей, если она остывала, то прилипала к тарелке. Такое качество еды не оставляло шанса на благовоспитанную трапезу, поэтому частенько в стаканах из-под чая лежал надкушенный кусочек хлеба.

Поев и пообщавшись с учениками из других классов, наша компания направилась сначала в туалет. Туалет – это очень важное место для детей, ведь он защищает их от внимания учителей, не каждый преподаватель будет заглядывать в сортир по любому поводу. Поэтому в этом помещении очень часто устраивались сходки, на которых можно было покурить в окно или списать домашнюю работу, если не удалось это сделать в кабинете.

Саша опять опоздал, поэтому пришлось просить разрешения войти, благо учитель был нестрогим, так что всё хорошо обошлось.

– Заходите, – только сказала немного уставшим спокойным голосом на просьбу войти Алла Леонидовна. Ей было 60 лет, седая, набравшая лишний вес женщина, имевшая большой нос картошкой, бледные губы и хорошо очерченные временем складки носогубки, так что напоминало ученикам её лицо морду бульдога. Глаза часто были часто скрыты за веками и за очками, что делало её лицо постоянно грустным.

– Сегодня мы будем проходить экономическое развитие Восточной Европы, – сказала Алла Леонидовна. Честно сказать, этот преподаватель очень похож на другого, Марину Александровну, но всё же отличался от него. Да, у неё всё те же навевающие скуку приемы повествования, способного заинтересовать только ярого фанатика географии, да и то не всегда, тот же пофигизм в отношении предмета. Она скорее всего преподавала не из побуждения пролить свет знания на глупые головы учеников, а чтобы просто выжить. На её уроках можно было делать всё, что угодно, кроме тех вещей, которые строго-настрого запрещал устав школы, например, игру в азартные игры.

– Перед началом новой темы я бы хотела послушать ответы на вопросы по предыдущей теме, – сказала Алла Леонидовна, сидя за столом и смотря в журнал, – на первый вопрос о основных видах хозяйств Западной Европы ответит… Никиты Куцов.

– Сейчас, одну секунду, – ответил не сразу Никита, потому что был занят более приятными для него вещами, вследствие чего пропустил мимо ушей просьбу учителя, и только благодаря одноклассникам Куцов обратил на это внимание. Одноклассники предоставили неготовому к вопросу Никите учебник с выделенными в нем ответом, и Саша услышал, как монотонный голос читал:

– Текстильная промышленность была ведущей отраслью в Англии и её объём производства позволяет не только удовлетворить потребности в одежде населения Англии, но и отдавать на экспорт.

Никита отвечал на вопрос, постоянно смотря в учебник и нисколько этого не стесняясь. Он знал, что его не будут ругать за это, но и хорошую оценку ему не поставят, что, впрочем, не волновало юношу.

– Хорошо, – сказала Алла Леонидовна, когда Никита Куцов закончил читать, и сразу спросила другого ученика, не сообщая Никите, какую оценка ему ставит. Система оценивания у этого преподавателя, по наблюдению Саши, зависела от двух факторов: каково поведение ученика на уроке и как быстро будет подобран ответ из текста учебника. Хоть учитель географии и был человеком спокойным и пофигистичным (спокойствие, как и пофигизм, говорит о том, что человек себя очень сильно сдерживает и только), но даже у него не хватало терпения, чтобы переносить порой начинающийся громкий смех, шум от учеников, поэтому Алла Леонидовна в такие моменты кричала на учеников.

Саша сегодня мог позволить себе немного пошалить, ведь на прошлом уроке географии он уже отвечал, а два снаряда в одну воронку не падают. Майтанов сидел рядом с Артёмом, человеком, который был в этом коллективе светилой, самым умным и уважаемым за острый язык и гордость. Он, как Саша, не особо общался за пределами школы с одноклассниками, хотя скучным его никто бы не назвал, просто Музарченко отгораживал себя от других, Саша про него думал, что он экстравертный интроверт.

– Нет, я так не думаю, – тихонько, изредка оборачиваясь на собеседника, говорил Саша, – всё-таки переезд в другую неевропейскую страну не имеет большого смысла.

– Почему плохо? – спросил Артём, наклонив голову на бок. – Ведь определённые дивиденды ты получаешь.

– Вот смотри, – начал выдвигать свою точку зрения Майтанов. Артём был одним из немногих людей, с которыми вступал в некое подобие спора, в дискуссию, – предположим, ты попадаешь в чужую страну с чужими обычаями. Что ты будешь чувствовать? Потребность в социализации. Там у тебя не будет ни друзей, ни даже знакомых, что затруднит твоё… твою социальную интеграцию. В итоге, это негативно скажется на твоей продуктивности, ты не сможешь реализовать себя в рабочем и социальном планах. Кстати, а как насчёт того, чтобы найти хорошую работу при отсутствии связей внутри страны? Уж ты то вряд ли найдёшь друзей.

– У меня их и здесь нет, и я не совсем согласен с тобой. Действительно, риск велик обосраться, но благодаря такой смене обстановки человек начинает испытывать стресс. Что такое стресс? Многие считают его злом, я же – благом. Он заставляет человека делать невозможное, а какой способ будет лучше, нежели упиздовать в другую страну с непохожими на нас людьми? Там и раскроется весь потенциал, будет сложно, но разве людям бывает легко?

– Это верно, но нельзя же так категорично отказываться от родных людей и культуры. И если, к примеру, отправиться в условную Чехию, то я и ты будем всё равно испытывать стресс, но горазд меньший, чем при переезде в Зимбабве, а много стресса приведёт только к выгоранию и депрессии.

– Ну ты и загнул, в Зимбабве, – фыркнул Артём. Ему нравился этот разговор, потому что в такой полемике он умел слушать и находить что-то новое для себя, – я не предлагал шило на мыло менять. Узнавать новых людей с другими стереотипами поведения гораздо более привлекательно чем смотреть на скучные соборы. Я имел ввиду отправиться в развитую восточную страну.

– В Японию, Китай, Корею? Зачем ехать туда, где лучше? Ведь недаром есть такая поговорка, лучше там, где нас нет. Можно здесь жизнь сделать достойной, тем более что потенциальных ресурсов для хорошей жизни у нас полно.

– И как ты собираешься это сделать? Поставить во главу человека, который всё исправит?

– Ну, да, – искренне веря в свои слова, сказал Саша.

– Не смеши меня, – поморщился Артём, – народ – вот истинный показатель состояния государства, тут дело не в правителе, народ решает каким оно будет, без него невозможны любые свершения. Наполеон сам себе дорогу к славе не построил.

– Наполеон имел успех с помощью народных деяний – я с этим не спорю. Но кто сплотит этот народ? Кто показал им, что они могут быть великими? Роль одного человека очень важна для развития этноса.

– Но не решающая, вспомни того же Александра Невского. Его не раз собственный народ, который спасал, посылал нахер, хотя твой тёзка заслуживал признания и уважения за свои подвиги. Он так и не смог изменить Родину к лучшему, не смотря на то, что тоже, как и Наполеон, был великим человеком, может даже более лучшим, попадись ему французы 18 века, мы не узнаем этого.

– Возможно ты прав, не знаю, надо будет на досуге подумать, – сказал Саша, потирая подбородок левой рукой и морща лоб. Глядя на состояние, в которое погрузился товарищ, Артём прекратил разговор и обратил своё внимание на учителя, всё также продолжающего монотонно повествовать о РНК.

Саша был погружён в размышления о вышесказанном, только звонок и ритуальный бессмысленный вопрос учителя – «Вопросы есть?» – заставил юношу вернуться в реальность.

– Саша, ты идёшь с нами сегодня? – спросил Никита, подходя к Саше, клавшему учебник в портфель.

– Глупый вопрос, конечно, иду, – без промедления ответил Майтанов.

– Хорошо, удивительно, сегодня никто не слился, – удивился Остап, подошедший сзади к Никите, чем того напугал, – мне надо найти Серого, не знаете, где он?

– Посмотри на доске расписания, где 10-А сейчас, урод, нельзя так людей пугать, я старый, мне чуть-чуть осталось, – негодовал Куцов.

– Да по любому сейчас старшаки в столовке, особенно Серый, – сказал Иван. Все вышли в коридор, хорошо проветренный благодаря открытым окнам.

– Ну пойдёмте в столовку тогда, всё равно делать нечего, – сказал самую мотивирующую для молодых людей фразу Никита.

Торской оказался прав, 10-А самым последним вместе с 9-ыми и 11-ыми обедал, в том числе пацан, зовущийся в простонародье Серым. Саша, Никита, Остап, Иван, Лиза и Амелия подошли к столам, где обедал 10-А завязался разговор.

– Здорово, приятного аппетита.

– Привет и тебе не подавиться.

– У нас контроха сегодня по матеше была, жопа полная, я ничего не сделал и списать, сука, не смог.

– Потому, что не надо с таким же долбоёбом, как ты, сидеть.

– Так я рассчитывал на то, что нас, как хороших друзей, рассадят, а в 21 кабинет парт свободных нет, поэтому меня или моего другана пересадят к вечно свободной отличницы Асе, но нас наебали…

– Надо было больше шуметь на уроках, когда вместе сидите.

– Да куда ещё-то, и так уже мать демонов в школу училка вызывала.

– Надо было, чтоб отца демонов вызвали.

– Ага, чтоб потом каждый стул стал адским седалищем.

– Хороший план, ты этого заслуживаешь.

– Спасибо, всегда к вам буду обращаться с поддержкой, люблю вас.

– Серый, Саня, Гришак, поможете нам съебаться с школы. У нас следующий урок физ-ра, поэтому похер, можно свалить.

– Вы офигели, сначала обижаете, потом помочь просите, ахуенный план, Ванёк, надёжный, блять, как швейцарские часы.

– Мы вам сиги дадим.

– Остап, с тебя по две каждому.

– Эээ, нечестно почему всё с меня?

– Потому, что ты пидр.

– А это аргумент, Остап, ты должен теперь Гришаку 2 сиги.

– Я разрублю ваше заклятие одной фразой – идите нахуй.

После беседы восьмиклассники направились к клеткам и забрали оттуда верхнюю одежду и сменную обувь и направились в отделение спортзала, которое находилось совсем рядом с главным входом. Там наша компания остановилась в небольшом коридорчике, соединяющем мужскую и женскую раздевалки и сам зал. Тем временем Серый и Гришак сидели на скамейке рядом с столовой и ждали, когда представится удобный случай, чтобы отвлечь охранника. И вот, когда ни одного учителя на горизонте не было видно, десятиклассники подошли к блюстителю порядка, вставая таким образом, чтобы закрыть обзор охраннику на входную дверь, и начали спрашивать у него о Юлии Юрьевне, уходила ли она и т.д. Никита, видя, что бой начался, дал сигнал к наступлению и первым, бесшумно и не оглядываясь назад, ринулся к выходу, а за ним гуськом и все остальные. Как только ученики оказались на улице, они с диким хохотом, как будто это было впервые, побежали за пределы территории школы.

Глава 6

– Всем удачи и до встречи, – радостно прощался Саша, пожимая им руки.

– Давай, до встречи.

– До вечера.

Майтанов пошёл своей дорогой домой, молодые люди также разбрелись кто куда. Но пройдя метров 50, Саша с громко заматерился и направился в ту сторону, откуда шёл. Дело в том, что ему нужно было заглянуть к тёте Свете, о чём Саша совсем забыл, поэтому шёл ускоренным шагом, оглядываясь по опустелым дворам, в которых изредка попадались группы совсем юных школьников, расположившихся по спортплощадкам, пожилых людей, чаще всего бабушек, сидящих на скамейках и, как думал Саша, вечно сплетничающих.

Пройдя 5 таких дворов, Саша вышел к перекрёстку с дорогой в 4 полосы движения, которую пришлось быстро перебегать из-за того, что светофор через 10 секунд показал бы машинам зелёный свет, а ждать разрешения на переход было утомительно для Майтанова.

Саша после беготни прошёл ещё 3 двора и свернул влево в район с частными домами. К счастью, ему идти нужно было совсем чуть-чуть, 5 домиков всего, поэтому скоро ничуть не запыхавшись стучался в дверь дворика. Собака громко залаяла, почуяв чужака, что не могла не услышать тётя Света, которая, выйдя из домишки, прикрикнула на сторожа по кличке Шарик и открыла Саше дверь.

– Добрый день, Сашенька, как дела, как настроение, как успехи в учёбе? – спрашивала тётя Света, трижды лобызаясь с племянником.

– Да вроде нормально, проблем никаких нет, вроде, – говорил несколько неуверенно Саша, глядя на тётю Свету. Она представляла собой немолодую женщину лет 45, светловолосую, худенькую, с маленькими ушами и глазами. Одета была по-домашнему в халат с сине-красными цветочками, розами, и в синих тапочках, открывающих старческие пальцы.

Саша понимал, что необходимо что-то добавить, но не находил слов. Ему хотелось понравится тёте и в этом была проблема, сильно нервничал, поэтому смог выдавить из себя только:

– Вот недавно на выставке классом ходили.

– А что за выставка была, показывали картины всякие или культурная выставка искусства Древней Руси, я с дочкой недавно ходила, нам очень понравилось.

– Нет, я с классом ездил в Мичурино, там была выставка, посвящённая оружию. Там были показаны орудия из разных веков, от алебард до современный автоматов.

– Нет, не слыхала о такой, а как давно ты был там?

– Недели 2 назад, – сказал Саша, затем набравшись смелости добавил, – прошу прощения, что не могу с вами поболтать, мне надо будет ещё в магазин и сходить и очень много уроков сделать за сегодня.

– Знаю, знаю, сейчас погоди секундочку, – сказала громко Светлана, как только увидела, что Саша достаёт из портфеля и зашла в дом. Провозившись в нём минут 5, вышла из здания, держа в руках большую клетчатую сумку:

– Это вам подарок… нет, нет, не спорь со мной, я много таких банок закрутила, мы за зим всё не съедим, так что не переживай, – протестовала тётя Света, всучив сумку в руки Саши, который немного опешил, так как ожидал, что ноша окажется менее тяжёлой, прям как Геракл в Гесперидовых садах. Майтанов же отдал свой подарок.

– Спасибо, спасибо, вы к нам заходите, если что, – сказал смущённо Саша.

– Обязательно, – засмеялась тётя Света и родственники попрощались.

Саша с недовольными лицом и мыслями из-за тяжёлой сумки начал ковылять обратно домой. Александр Юрьевич не быстро до него добрался и кое-как раздевшись, оставив сумки посреди прохода, в одних школьных штанах приготовил, а точнее, разогрел обед, положил его на поднос и отправился к себе в комнату за компьютерный столик. Развалившись на стуле и запрокинув ноги на край стола, Саша, держа в левой руке тарелку с кашей, двумя сосисками и яйцом, а в правой мышку, курсором которой выбирал сайт браузера, с которого он будет пересматривать любимый сезон «Шерлока». Не прошло и семи минут наслаждения, как Майтанов услышал в наушниках звук приходящего сообщения. Юноша лениво вывел на экран окно браузера с социальной сетью «ВКонтакте».

То, что увидел Саша, заставило его напрячься, он поставил тарелку на стол, скрестил ноги на полу и придвинулся всем туловищем к монитору.

«Привет, я не против с тобой увидеться»

Данное сообщение повергло в шок Сашу. Дело в том, что накануне он писал одной девушке, что хотел бы с ней познакомиться. Юноша не рассчитывал, в силу своего возраста, на исполнение своего желания. Поэтому в первую минуту Сашей завладели эйфорические чувства, из-за чего был не в состоянии как-либо адекватно ответить. Затем радость сменилась волнением и, слыша в ушах нервное биение сердца, написал:

«Привет, можно будет завтра встретиться»

«Часов в 5»

«В центре погуляем»

Спустя 5 минут девушка ответила:

«Прости, но завтра не смогу»

И пока Саша не успел совсем расстроиться, пришло новое сообщение, более радостное:

«Тебе будет удобно, если в тоже время послезавтра увидимся?»

«Да» – коротко и быстро отправил ответ Саша.

«А где именно в центре?» – спросила опять девушка.

«Можно у памятника Пушкину» – предложил юноша.

«Хорошо»

«До встречи тогда»

«Не могу сейчас писать»

«Мне надо уходить, извини»

«До встречи» – завершил переписку Саша, которую в силу своей неуверенности не хотел и не сумел бы грамотно продолжить. Он вывел на монитор вкладку с фильмом, посмотрел на часы, которые сказали Саше, что ещё есть время на отдых и никуда торопиться не нужно, поэтому Саша спокойно продолжил просмотр.

Закончив есть, Саша услышал, что его мама уже пришла, поэтому мальчик пошёл к ней в комнату и устно передал, что задание выполнено. Получив слова благодарности, Майтанов вернулся в свою комнату, чтобы переодеться в уличную одежду. Время настало. Быстро напялив на себя футболку и джинсы, а затем в коридоре обувь, Саша двинулся в сторону остановки. К счастью, в очередной раз юноше повезло, и он сел в относительно пустой транспорт, который минут за 30 доставил пассажира до нужной для него остановки. Рядом с ней находился ресторан KFC, в который зашёл Саша. Постояв немного у двери, наш герой увидел, что Ваня и Лиза сидели за большим столом и, ожидая остальных, о чём-то бурно говорили.

– О, уже пришёл, я думал ты как на уроках приходишь всегда вовремя, – пошутил Ваня, здороваясь рукопожатием с Сашей.

– Удивительно, что ты так рано пришёл, – сказал Саша.

– Это точно, – засмеялся Торской, подвигаясь на диване, чтобы товарищ получше уселся. Майтанов любил комфортно для себя сидеть, поэтому выбрал между диваном с одной стороны стола и стульями с другой первый вариант расположения.

– Мне только что Миля написала, – сказала Лиза, после недолгой паузы, возникшей после прихода Саши и оторвавшись от телефона, – сказала, что задержится на 15 минут.

– Вечно она постоянно опаздывает, – буркнул Иван.

– Клиентов обслуживает, – пошутила Лиза. Про Амелию часто ходили шутки, что она является девушкой легкого поведения, что ей нисколько не мешало чувствовать себя хорошо, наоборот, он считала это своей фишкой.

– А ты почему так рано освободилась, твои клиенты слабаки? – игриво спросил Иван, за что получил нападки со стороны девочки.

– Просто Миля у Лизы многих потребителей отбила, вот поэтому девочки частенько и срутся, – вставил свои 5 копеек Саша.

– Да, я ей отдала всяких задрыпанных овощей, – сказала с наигранной гримасой презрения Лиза, – со мной могут спать только отборные молодцы.

– Например, я, – отодвигаясь от Лизы, поднимая голову и кладя руки на диван, сказал Ваня.

– Тебе не светит, а вот с Сашей может что-то получится.

– Почему? – карикатурно грустя, спросил Ваня.

– Это потому, что у меня мозг большой? – спросил Саша.

– Вот у кого точно мозг маленький, – реабилитировался Ваня, показывая рукой на входную дверь, в которой появился Антон Аликаев.

– Чего смеётесь твари? – спросил громко Антон, подходя к столу. Стоит отметить, что столы с диванами располагались у самых стен. Само помещение имело прямоугольную форму, в которой были 2 параллельные бреши, одна из которых вела на террасу, а другая на 2-ой этаж и туалет. В центре заведения находились две большие стойки, отделённые прямоугольной колонной. Напротив входа существовал ресепшен, где происходили заказы

и толпились постоянно люди.

– Ты пришёл, как тут не засмеяться, – сказала Лиза.

– Ну это удар ниже пояса, – обиженным голосом пожаловался то ли Богу, то ли мальчикам Антон, садясь рядом с Лизой.

– Да ладно, а у тебя там что-то есть? – продолжил сыпать соль на рану Иван.

– Ой, да бля, да идите все нахуй, не любите вы меня, а зря. Я ведь вам всем отомщу, предатели, – под смех друзей возмущался Антон.

– Да не переживай ты так, тебе не так не повезло, как Саше, он вообще детдомовец, – хлопая по плечу Антона, якобы подбадривал того Ваня.

– Я бы на его месте так не думал, меня забрали, потому что любят, а не батя вовремя не высунул. Кстати, а как насчёт ебли с батей, жопа не болит? – накидывал Саша.

– Сильный ответ, – несколько озадаченно сказал Ваня.

– Да всё нормально Антон, не мы единственные тебя не любим, – подлила масло в огонь Лиза.

– Да что началось то, а? Что я такого плохого сделал? – чуть ли не плача с деланной болью в голосе спросил Антон.

– Пришёл.

– Родился.

Все засмеялись, в том числе и Ваня. Разговоры у таких молодых людей направлены на взаимные укоры друг друга, при этом никто ни на кого не обижается, что лет 100 назад было б немыслимым хамством и оскорблением, причём также общаются и более взрослые представители человечества.

– Никто не слился, все придут? – спросил Антон.

– Да, вроде все.

– Ещё есть время, мы раньше, чем надо пришли.

– Как раз Никита сМилей идут, – сказал Саша, который в моменты диалога частенько бросал взгляд на вход, потому что был нервным по своей природе. Никита и Миля с весёлыми лицами подошли к ожидающим и спокойно вошли в русло разговора. В течение 10 минут к компании присоединились Батут (Александр Батутов) и Остап. В этот день в ресторане была акция, при которой можно взять выгодно наггетсы, чизбургер и кока-колу, что молодые люди и сделали. Оплатив заказ, Саша с друзьями долго ждали, когда приготовится еда, слишком много сделано заказов, что, впрочем, не отбило хорошее настроение у детей, в отличие от некоторых взрослых, которые были этим фактом совсем недовольны, так как приходилось сидеть или кому-то даже стоять в этом тесном и неуютным от количества помещении.

– Интересно, а тараканы как долго не могут питаться?

– Остап, ты всё съел и поэтому будешь мешать другим?

– Он просто своих в голове не кормит, хочет избавиться, вот и интересуется.

– Примерно, как бросать курить.

– Не получится выбросить, эта зависимость не лечится.

– Это как с футболом, пока пидаром не станешь, играть нормально не будешь.

– Вот он, самый умный, не завидуй и заткнись, – почувствовал укол в свою сторону Никита, который занимался в секции футболом.

– Чему завидовать, каким образом ты получаешь место в стартовом составе? – пошутил Саша.

– Беги, – коротко ответил Никита, набросился на Сашу и началась потасовка как у ленивых медведей, которые повесили друг другу лапы на плечи и раскачиваются.

– Я, кстати, недавно Мишку видел, он такой смурной был, – сказал Остап, когда все перестали смеяться над тем, как сражались Саша и Никита.

– Какого Мишку? Бодрова? Огурцова? Днепровского? – допрашивали друзья Остапа.

– Бодрова, – ответил Каратаев.

– О-о, а почему, интересно, он ещё не сдох?

– А что с ним случилось, почему так реагируете? – спросил Саша.

– Ты не знаешь, какую хуйню он сотворил? – удивился Никита.

– Нет.

– Давай я тогда расскажу, – и начал свою повесть о Мише Бодрове Иван Торской. Саша плохо знал людей, так как у него не было большого круга общения и не так сильно был подвержен распространению сплетен, хотя был не без греха, кому сплетни не интересны? Даже самым умным из нас свойственно это делать, просто кто-то сплетничает меньше остальных, вот и всё. Да и к тому же, это очень приятно, потому что чаще всего говорится плохо о людях, что не может нам, человекам, не повысить самооценку. Парадокс сплетен, насколько я их понимаю, заключается в том, что частенько сплетники, критикуя других людей за их глупость, тем самым как бы говоря, что они то мудрые и не сделают чего-то нерассудительного, сами допускают подобные или даже хуже промахи.

Спустя полчаса немного устал от разговора, поэтому начал смотреть по сторонам. В ресторане не было свободных мест, всё было занято, поэтому представлялся большой спектр вызывающих внимание персонажей. В основном находились молодые люди студенческого возраста или чуть старше в компаниях, одна из которых сразу привлекла Сашу тем, что пацан и девушка отделились от своих и зашли в один туалет для всех, что не помешало Батуту, тоже наблюдавшему за ними, сказать:

– О, кто-то пердолить пошёл бабу, интересно насколько его хватит.

– Да нет, они просто душевно поговорят… да, да, на улице атмосфера не та. А там так уютно, можно прижаться уютно, – шутил Никита.

– А душа то у девушки большая, видели, – сказала Амелия, какого именно размера “душа”.

– Да, видел, – таким сладким голосом сказал Майтанов, что все засмеялись.

– Пойдёмте уже на улицу, погуляем, всё равно всё сожрали, что тут сидеть, – предложила Лиза, с чем ребята сразу же согласились и, не убрав ничего со стола, свинота такая, вышли на улицу.

– Куда, кстати пойдём?

– Можно в парк.

– В парке, кстати, тир открыли, я обязательно загляну туда, – добавил Никита.

– О-о, круто, а можно я буду вместо мишеней в тебя стрелять? – попросила Миля.

– Вообще-то это пацаны должны в тебя стрелять и не совсем патронами, – сказал Саня Батутов.

– Оп-а, спалилась! Пацаны, у нас предатель, Никита, беги, я задержу её, – под смех произнёс Остап. (Если вы не поняли, что к чему, то с вами всё в полном порядке, а если нет… то я в вашем извращении не виноват).

– Главное жопу береги.

– Он на пробитие как раз и рассчитывает.

– Ой, да идите вы все в жопу, – сказала с улыбкой на лице Амелия. Её такие шутки нисколько не смущали, так как была очень открытым и по-хорошему дерзким человеком, за что её многие любили.

Молодые люди пошли влево от KFC и, пройдя метров 300, перешли на другую сторону улицы, затем двинулись по смежной улицы, пока не очутились на площади, в центе которой стоял памятник Ленину. Владимир Ильич, расслабив одну ногу и сделав грозное лицо, показывал своей рукой указательным пальцем на здание, выполненное в классическом стиле в зелёно-белой раскраске (в каком именно стиле было выполнено здание я не зная, я, к сожалению, не силён в архитектуре). Напротив этого здания, за площадью находилась аллея с аккуратно подстриженными газонами и такими же ухоженными кустарниками. Вдоль дорожки располагались друг напротив друга лавочки, завитые в спиральки. Рядом с каждой лавочкой стояли с ростом человека фонари с чёрным фланцем и большими белыми плафонами, которые горели в тёмное время суток жёлтым мягким светом.

В эту аллею и зашагали ребята. Они аккуратно, не мешая другим в три ряда, так как было большое на улице количество людей для такой каменной дорожки.

При прогулке по аллее начал меняться контингент. Если идти по центральным улицам, то постоянно Саша видел напряжённых, серых с поникшими головами людей. На алее дела обстояли иначе, сюда приходили люди, чтобы отдохнуть в красивом месте, поэтому даже у самых внешне суровых людей разглаживалось лицо. Проходя мимо лавок, Саша заметил

одну очень интересную пару, как ему казалось. Мужчина находился на лавочке, плотно прижавшись к ней и обвив её даже ногами, которые прислонил к задней поверхности сиденья, видно было, что ему некомфортно. Рядом с ней сидела девушка, облокотив свою руку о спинку лавочки и поставив на неё же левую ногу, тем самым показывала свою расслабленность.

«Они не долго протянут, если встречаются, конечно,» – подумал Саша, глядя на то, как неуверенно смотрелся мужчина, слушая свою собеседницу. Девушка говорила негромко, поэтому наш герой не смог разобрать, о чём пара говорила, хотя ему было очень интересно. Майтанова несколько наскучило слушать разговор его “товарищей по несчастью”, поэтому частенько поглядывал по сторонам и не участвовал в диалоге. Однако настроение его не испортилось, он просто шагал и ни о чём не думал, ни одна грустная мысль не посещала его голову, хотя у Саши могло опуститься настроение в любой момент, если вдруг посчитает, что слишком сильно проявляет свои эмоции, и что это удел грязных животных. Пубертатный период у «творческой» личности.

Вот мимо восьмиклассников прошла компания таких же молодых людей, несколько старше, но ничуть не тише. Потом проскользил задумчивый среднего возраста мужчина в сером пальто с напряжённым и опущенным лицом. Затем две пожилые женщины проковыляли абсолютно не спеша с большими сумками наперевес, щёлкая при этом семечки и собирая макуху в одну руку. Ближе к выходу с аллеи Лиза с Амелией встретили своих подруг и отошли с ними поговорить на 5 минут.

– Интересно, о чём они говорят? – спросил у своих друзей Антон Аликаев.

– Над тобой смеются, – сказал Иван Торской. Он знал, что для Антона это несколько болезненно вещь, когда над ним смеются. Хоть Антон и изображал беззаботность, всё равно его чувствительность к насмешкам просматривалась. Особенно обидно Антону было, как, впрочем, и всем юношам, когда над ним смеются девушки, на это и надавил Иван, от друзей-пацанов смех не так сильно ранит самолюбие. Антон не доверял Лизе и Миле, ему казалось, что все лицемерно к нему относятся, но общение с ними он не хотел прекращать. Комплексы.

После того, как девушки пошушукались, ребята перешли через узенькую дорогу по пешеходному переходу и очутились около большого архитектурного объекта, который представлял собой беседку – колокольню шарообразной формы, как купола первоначального Софийского собора в Киеве, только без креста. Строение находилось на небольшом пространстве и возвышенности, по бокам располагались аллеи, менее привлекательные, чем прошлые из-за неухоженной растительности, отсутствия фонарей и достаточного количества лавочек.

Саша с одноклассниками подошёл к беседке и встал возле неё, внутри уже находились люди которые пили алкоголь, их лучше не трогать. Если взглянуть перед собой с выступа, находящегося вблизи беседки, можно увидеть парк, за ним набережную, за которой разливалась полноводная река, затем на другом берегу точно такая же выполненная из камня набережная, а вот остальное отличалось. Вместо парка стояли здания – пятиэтажки в хорошем состоянии, а между строениями нашла своё пристанище церковь с одним выделяющимся остроконечным куполом и площадкой для парковки и крестного хода. Солнце заходило за купол церквушки, оставляя людям после себя лишь красный закат, который выглядел очень эффектно разливаясь по поверхности зданий, речек, дорог и т.д.

– Смотрите как красиво, – сказал Остап, показывая рукой на закат.

– Да, – глубоко вздохнула Лиза. Она была сентиментальным человеком, который требовал много от людей, очень редко прощала ошибки, её малознакомые люди считали высокомерной, что не соответствовало действительности, просто Лиза могла тщательно отбирать людей для общения и не только. Это как раз то качество, которое не хватает людям – быть разборчивым. Очень странно было в человеке сентиментальность и такую решимость, наверное, это воспринимается как что-то необычное потому, что люди, называющие себя творческими личностями (творческие люди не могут не иметь сентиментальных наклонностей), часто не способны на такой шаг – избавиться от человека – в отличие от Лизы.

После недолгого любования закатом, молодёжь начала спускаться вниз по одной из двух каменных спусков без перил. По бокам этих лестниц росла коротко стриженная трава, распространившаяся вплоть до парка. Парк представлял собой развлекательный комплекс для маленьких детей: различные платные аттракционы из разряды машин, управляемых дистанционно с помощью пульта, надувные горки в виде драконов, львов. Также в парке находились 2 рядом стоящих тира, единственным отличием которых считался арсенал. В левом тире можно было стрелять по мишеням из 3 пистолетов и ружей, в правом всего было по 2. Как же тяжело было мужчинам, обслуживающим стрелков, смотреть, как человек с радостным лицом посылает дробь за дробью, а ты не можешь этого. Хоть будь ты 10-м мальчиком или 50 мужиком, всегда захочешь развлечь себя таким занятием, если, конечно, не являешься унылым человеком.

Саша в парке проходил мимо бабушек с внуками, которых очень оберегали, не давая им упасть или куда-то непонятно куда убежать, мимо хорошо одетых граждан, прогуливающихся по набережной, мимо таких же молодых людей, глядя на которых наша компания считала себя стариками. Чем старше человек становится, тем более ему будет грустно от подобных шуток, которые со временем перестанут быть шутками и станут реальностью. Молодым быть просто.

Саша завидовал, как и каждый подросток, достигший половой, но не ума, зрелости, когда видел, как одинокие мужчины с цветами в руках и грустными лицами по одному сидели на лавочках. Их, к счастью, было немного, ожидающих «вторую половинку». Цветы – индикатор терпения, по ним легко определить, насколько грустны были мальчики: если цветы были в руках, то есть ещё порох в бочках, если же лежали на лавочках, то всё, финита ля комедия.

Любимыми персонажами на улице для Саши были люди, которые рисовали пейзажи или портреты, сидя на раскладных стульях, играли на музыкальных инструментах в особо рыбных местах, иногда даже в несколько человек устраивали уличный концерт, оставляя рядом с собой небольшие коробочки или даже пакетики для пожертвований.

Спустившись в парк увидев, как много человек в нем, что даже не было свободных лавочек или качелей, восьмиклассники были недовольны и хотели сразу же уйти, но Никита заметил только освободившиеся качели, на которые незамедлительно бросились Лиза с Амелией, хотя только-только больше всех жаловались на усталость. Это всё, что нужно знать о важное женщинах.

Юноши, не торопясь и смеясь над девушками, побрели за ними. Не смеялся только Саша, которого посещали мысли о ненужности проводимого сейчас времени. Ему было особо грустно, что все веселятся, а он не может, хотя очень хотел бы. Поэтому Майтанов не совсем любил гулять, он знал, что если даже ему и может быть приятно проводить время с конкретными людьми, но обязательно наступит момент, когда захлестнёт грусть. Что это? Подростковая депрессия или что-то большее?

– Прекрати, гондон, – то ли плача, то ли смеясь кричала, усевшись на сиденье качели, Амелия, когда Антон садился сверху на неё.

– А я тебе говорил, пропусти меня, на меня сядь, – не ослабевая давление на ноги, тоже кричал Антон, что было не совсем уместно так шуметь, глядя на то, как зажглись огни и лампы, лежащие на подстриженной траве.

– Блин, Антон, прекрати, я реально упаду, – уже с гневом в голосе ругалась Миля, когда Антон начал сильно раскачивать девушку.

– Нет, Антон, не прекращай, – сказала Лиза, злорадно смеясь.

– Вот ты какая, подруга… шлюха, – ответила Миля уже более спокойны тоном, так как Антон теперь не раскачивал её, а просто теребил за плечи. Ох уж эти малолетние ухаживания, и хочется, и колется, но не знает, как подступиться.

– Ванёк, здарова, – услышал из-за спины незнакомый звонкий голос Саша. Он обернулся и увидел, как к ним подходил, весело улыбаясь и распростя руки, как Иисус на кресте, рыжий

малец, низенький, квадратненький. Одет он был в джинсы с прорезями, чёрную кожаную куртку и красную шапку, из-под которой торчали ярко рыжие волосы.

– Здарова, Санёк, – сказал Ваня и двинулся к другу, при этом кинув «своим» – ща, пять сек и подойду.

– А это кто? – спросил Никита, не отводя глаз от незнакомца. Он думал, что знал всех друзей Вани, но его видел чуть ли не впервые. Во всяком случае, не имел представления кто это, и данная ситуация несколько покоробила его. Никита всегда хотел знать о людях, из историю, сплетни про них, но не мысли. Они вообще мало кого интересуют, так что если человек спрашивает о чём вы думаете, значит вы ему очень сильно интересны. Хотя зачем я об этом пишу, если это и так понятно?

– Не знаю, какой-то пидр, – пожал плечами Остап.

– Я его видел, когда недавно был на тусовке у моего другана, – вставил Антон.

– Какого другана? – спросил опять Никита.

– Ты его точно не знаешь.

– Который ходит в спортшколу на Ленинской и имеет тачку Ауди? – спросила вдруг Лиза.

– Да, а ты откуда его знаешь? Или ты всех знаешь, у кого есть машина? – с надменной улыбкой на лице спросил Остап.

– А что, завидуешь? Тебя он на своей машине не покатает, – лукаво отпарировала Лиза.

– Очко дороже.

– Главное для пацанов очко не зажимать, – укоризненно сказал Никита.

– Для своих всегда открыто, – испугался Остап, – Санёк норм пацан. Мы, короче, с пацанами, когда на др были, попиздохали на улицу, в хате пиздец было накурено от сигерет и кальяна, а было уже 3 часа ночи, а хата находилась в Рабочем районе, поэтому к нам типы сразу придолбались, типо закурить не найдётся, нас было семеро, их три. Мы начали ругаться, слово за слово, и вот этот Санёк заебался слушать пиздёж, и он, короче, уебал с вертухи одного, два других сдрейфили и смахались, своего лежачего оставили валяться. Мы немного после этого постояли, покурили, подождали типов и ушли обратно на хату бухать.

– Неплохо.

– А вы хату снимали или это кого-то из своих? – спросила Миля.

– Чья-то из наших, но я точно не помню чья. Меня друган позвал на бухич, а меня дважды на бухич звать не приходится, поэтому я пошёл и мне похуй.

– У меня тоже недавно примерно такое же дерьмо было, только типов было 5, а я только с братом был, – хвастался Никита.

– И что, тебе люлей дали? – спросила Лиза.

– Мы съебались, что я, дебил что ли против мужиков в меньшинстве драться.

– В этом всём и есть ты, – пошутила Миля, но это было так похоже на правду, что Никита на мгновение насторожился, однако без обиды в голосе произнёс:

– Если только за деньги я готов пойти на такую хуйню. За большие деньги, чтобы мой заработок перевысил возможный убыток за мои травмы, тогда вообще базара ноль.

– За деньги каждый из нас будет готов пизды получить, – несколько лаконично прозвучали слова Лизы.

– Ну, знаешь, возможно пизды я и готов получить, но продать за деньги, например, жопу я не готов, – категорично высказался Антон.

– Ой, да ладно тебе, не строй из себя принципиального человека, мы то знаем, что это не так.

– Да и глупо отказываться от больших денег ради каких-то неважных вещей, деньги решают всё, – сказала Миля.

– Ради денег можно многое сделать, они безусловно важны, но не всё же в этой жизни можно купить. Я, например, не буду продавать своё очко гомосеку, – высказал своё мнение Никита.

– А за миллион долларов?

– Блин, за миллион можно и продать, но есть вещи, которые нельзя отпускать, – сказал Майтанов.

– Что обсуждаете? – вернулся к друзьям Ваня, который незаметно для присутствующих подошёл сзади, положив свои руки на плечи Никиты и Антона.

– Обсуждаем за сколько бы ты продал свою жопу.

– Ваня готов сам заплатить, чтобы кто-то взял его жопу.

– Не, она не продаётся, это только для друзей, – сказала Ваня.

– Эх, дураки, не в деньгах счастье, – иронично заметила Лиза.

– А машину ты как купишь? – спросил Никита.

– И то верно, а хотя, мне парень купит.

– А он откуда возьмёт?

– Сделает сам своими руками.

– Нихуя у тебя запросы. А тебе случаем парень с двумя головами не нужен, с которыми он сможет одновременно кунилингус и анилингус?

– А так можно что ли, тогда, конечно, нужен. Мои требования нисколько не завышены, я просто ищу достойную для себя пару, – продолжила иронизировать Лиза.

Саша молча стоял в кругу знакомых и смотрел в говорящему, как бы изучая его и пытаясь разглядеть душу в пустых, как ему казалось, глазах. Тогда зачем, спросите вы, Майтанов общался вне школы с одноклассниками, если они ему не сильно импонировали? Дело в том, что Саша не так часто выходил гулять из своей каморки и виделся только с Васей и иногда, когда приглашали, с одноклассниками. Долго дома сидеть ему не нравилось, поэтому от безысходности соглашался на некий компромисс. А вы, мой читатель, согрешали в подобной ситуации?

– Бабки, на самом деле, служат показателем целеустремлённости человека, т.е. его внутренних качеств, – предположила Миля.

– Не всегда, но логика в этом есть, если человек из бедной семьи становится богатым и успешным, то… это действительно человек добился, он дисциплинирован и ума, но если человек родился с золотой ложкой во рту, то тут нужно подумать. Я вам больше скажу, если этот аристократ, – поставил особое ударение на последнее слово Саша, делая его метафоричным, – будет иметь много денег, то это может значить всё наоборот, он испортит весь мир людям.

– Согласен с Сашей, – поддержал Ваня Сашу, хлопая того по-дружески по плечу, – особенно если сын депутата, единственное, что он научит – грамотно снюхивать.

– И водить как в ГТА.

– Так, прекратите, а то злобные дядьки придут нам дубинками напихают.

– Пойдёмте обратно в центр, к гостинице, а то уже темновато, а мы тут в публичном месте всякие шуточки говорим… – вдруг неожиданно предложил Никита.

– Да, давайте, а то у меня уже голова кружится от качелей, – сказала Лиза, спрыгивая с качели и держась после прыжка за Остапа, который рядом стоял.

Компания медленно побрела в центр и вернулась к площади с памятником и свернула вправо на другую аллею. Она имела потрескавшуюся асфальтную дорожку и одну особенность: в тёмное время суток из-за ветвистых высоких деревьев, которые закрывают собой небо, ощущалось, что словно ты проходишь в диком заброшенном месте, что не могло не понравиться любителям STALKERа. Это чувство ещё усиливалось тем, что почти не попадались на ней люди. Слева от аллеи находилась автомобильная дорога, справа на значительном расстоянии жилые дома. Пройдя по ней полкилометра, восьмиклассники упёрлись в перекрёсток, который тут же минули по диагонали и стали продвигаться по тротуару. Шли они мимо детсада, огороженного синим низеньким заборчиком, за которым находились песочница, качели, беседки, лестнички и прочие аттракционы для детишек. Посередине ограждённой площадки стояло большое двухэтажное свежевыстроенное здание П-образной форма без внешних украшения. Детей на площадке уже не было, всех забрали родители.

Далее ребята прошли ещё один перекрёсток, пробежав который на последних секундах, решили сократить путь, поэтому пошли через дворы. Посетив несколько дворов, нисколько в них не задерживаясь, Саша с одноклассниками оказался в пределах центральной улицы. Здесь как-то резко сменился внешний вид зданий, которые стали опрятными и стилистически узнаваемы, буквально три здания до, они представляли собой серую тень.

К одному из центральных зданий подошли детишки. Этот был огромен, с множеством этажей, с красной облицовкой поверх кирпича, а фасад в виде белых выступов-колонн и двух львов у входа в него делали архитектурное строение красивым. Над входом висела маленькая табличка, гласящая печатными буквами с завитушками: “Отель Аланталь”.

Помимо красочной обёртки, гостиница была прекрасно известна недорогой как для гостиниц столовой, хорошими обслуживанием и местом для отдыха. Оно располагалось рядом с противоположной входу стеной и состояло из лавочек, аккуратно посаженных деревьев, плитчатых дорожек, минипарк, в котором людям нравилось перекусывать едой, купленной в отеле, отчего симбиоз двух хороших вещей делал гостиницу популярной не только среди постояльцев.

– Зайдём в столовку, купим что-нибудь поесть, – предложил Антон.

– Да, давайте.

– Я хочу булочку, они там такие вкусные.

– Нет, я не пойду, там щас будет много людей, да и дороговато там, – сказал, морщась и переступая с ноги на ногу, Саша.

– Ты хочешь меня отговорить от потрясающей булки с корицей? – смеялась Миля.

– Нет, это невозможно, – мгновенно ответил Майтанов, – просто сообщаю, что не пойду внутрь, подожду вас снаружи.

– Займи нам место, хорошо?

– Ладно.

Саша побрёл в одиночку в минипарк к лавочке, а молодые люди прошмыгнули в холл, зайдя внутрь которого видна впереди изгибающаяся деревянная лакированная с красным ковром на ступенях лестница. Справа от неё, чуть ближе к входной двери находились метровые массивные тёмно-шоколадного цвета стойки с администраторами за ними, которые были одеты в строго определённую форму: белая рубашка, чёрная жакетка, чёрный галстук, чёрные брюки или юбка в зависимости от пола сотрудника и коричневых туфлях. В холле работал консьерж также в чёрно-белом костюме, только носил пиджак вместо жакетки.

Слева от входа в отель был проход в столовую, за неё глубже имелась дверь в игральный зал. Если повернуть вправо, то можно очутиться в гардеробной, во которую впускали не только жильцов гостиницы.

Холл был очень красив, его мягко розового цвета стены украшала на метр от паркетного пола, немного выделяясь, светло-коричневая панель, сверху которой на дистанции 30-40 сантиметров висели разные картины: натюрморты, пейзажи, портреты с отличающейся атмосферой, от мрачной до увеселительной. Все картины были обвиты тёмно-золотой железной рамкой, на одной из картин была изображена молодая леди с наряде века 19, на другой русский богатырь на вороном коне с большой палицей в руках, на третей пейзаж расстилающейся вдаль реки, на которой застыл во времени пароход.

Наши друзья сразу свернули влево, и пройдя по красному двору мимо двустворчатой двери, очутились в столовой. Столовая была на самом деле рестораном: посередине помещения от входа с одной стороны до ресепшн с другой располагались с круглой крышкой и одной причудливой формы ножкой деревянные покрытые лаком столы, за которыми могли усесться до 8 человек. Тогда ещё были свободные места, хотя они очень-очень редко были полностью оккупированы. Стеновая гамма была точно такой же, как и в холле, только без картин.

Восьмиклассники очень быстро, за 2 минуты, выбрали, что хотят с собой забрать и довольные покинули здание. Я заметил, что молодые люди в общем и целом гораздо быстрее выбирают товары, чем их старшие товарищи, это происходит то ли из-за неопытности молодых, то ли из-за нетерпения, то ли из-за более шустрого ума, всё схватывающего на лету, то ли из-за того, что думают, что во всём прекрасно разбираются, поэтому уверенны в правильности выбора.

– Зря с нами не пошёл, – сказала Миля Саше и сразу же откусила кусочек булочки с корицей, изображая при этом сильное удовольствие на лице, чтобы позлить Майтанова.

– Нет, меня так просто не разозлить, – сказал Саша, скрывая за этой насмешкой чувство зависти.

– Слушай, Некит, дай попробовать багет, я такой ещё не пробовал, – сказал Ваня, тяня свой рот к багету.

– Ну, давай хотя бы не на людях… эй, не так много! Говнюк! – крикнул Никита на Ваню, который жевал и одновременно смеялся с забитым ртом, за что поплатился, а именно

подавился.

– Кстати, совсем забыла, нам на завтра нужно сделать сочинение по литре? – глядя на одноклассников испуганными глазами, спросила Лиза.

– Можно завтра принести, но крайний срок с следующий понедельник, так что не ссы, ещё успеешь сделать, там, правда, такая залупа, – сказал Никита, выплёскивая всё свое негодование на последнем слове.

– Я вообшэ не понимаю зачем это нужно писать? Кому нужны наши сраные анализы? И книга неинтересная и темы какие-то прям совсем конченные попадаются, – поддержал Никиту Остап.

– А вы какую тему из «Отцов и детей» брали? – спросила Лиза.

– Я про любовь взял, – сказал Иван.

– Самая лёгкая – это про безнравственность Базарова. Там и придумывать ничего не надо, просто воды налил и всё, – высказал своё мнение Саша.

– Воду налить придётся в любое сочинение, – глубоко вздохнул Никита.

– На самом деле тема про нигилизм вообще изичная.

– Тогда почему ты её не взял? – спросила у Ивана Лиза.

– Я русичке сказал, что возьму тему про love, когда мы на уроке темы выбирали, помнишь? А менять я не хочу, потому что подумает, что списал у кого-то. Ты же знаешь нашу училку. Эх, если б знал, что так обернётся.

– Просто Вантус – романтик, – милым голосочком сказала Миля, что по сути своей не так далеко от истины, ведь имея выбор он, не задумываясь, избрал возможность написать именно про любовь опус.

– Я тоже про любовь пишу, – сказала Лиза.

– А я, как Санёк, про нигилизм накалякаю, мне вообще насрать, о чём писать, всё равно училка придолбётся к сочинению, – сказал Антон.

– Пока лохи пишут сочинение, боги отдыхают на больничном, – так высокомерно сказал Остап, чтобы все начали ему завидовать.

– Скотина везучая.

– Да, этого сучонка не было на уроках, когда мы проходили Тургенева.

В старших классах у этого преподавателя писали сочинения немного больше половины учеников, так как была схема, по которой если ты не появляешься на занятиях, на которых объяснялся смысл того или иного литературного произведения, то миновала кара что-то сочинять. Мария Ивановна прекрасно это понимала, но не препятствовала данному развитию событий, чтобы отгородить свою психику от прочтения порой действительно очень глупых работ, которые своей безграмотностью и отсутствием логики поражали не только учителя, но и других учеников, а это о многом говорит.

Ученики, съев еду и вдоволь насетовавшись об учёбе, решили расходиться, поэтому пошли на близлежащую остановку. Там было много людей, которые в большинстве своём возвращались после работы или после отдыха. Поэтому можно было увидеть и молодого модно одетого в приподнятом настроении юнца, и в деловом потрёпанном костюме с серым лицом зрелого мужчины. И какая же странно то, что молодой человек скорее всего станет таким же понурым, как его недовольный временный сосед. Юнец, если у него хоть что-то есть в голове, говорит себе, глядя на того мужчину – «я не стану таким же, как они, ворчливым человеком, я добьюсь успеха, я не буду ворчливым, старым в душе» – но как же часто груз в виде семьи, несчастий, лени, нелюдимой работы, вечно пасмурной погоды, людей, которые негативно влияют, и других факторов, в постсоветских странах можно до бесконечности об этом говорить, делают жизнь людей такой, какую бы они ни за что не захотели бы иметь, будь у них выбор. А когда выбора нет, не с чем сравнивать, то и так нормально.

Подъехала нужная маршрутка, в которой было мало свободного пространства, поэтому нашей компании пришлось толкаться в ПАЗике. Один был плюс, что когда такое большое количество людей в транспорте, то можно было проехать зайцем, так как в них кондуктор отсутствовал, а уследить за всеми водитель физически не мог в полностью заполненной маршрутке.

Кое-как с горем пополам Саша добрался до своей остановке и, попрощавшись в маршрутке с товарищами, перейдя дорогу, спокойно добрался до квартиры. Единственное, что немного напрягло Сашу, был крик, который как будто взывал к помощи. Это просто заставило слышавших его ускорить шаг, чтобы поскорее очутиться в более надёжном месте, чем ночные подворотни.

Глава 7

– Саша, ты когда придёшь? – спросила сонным голосом у Саши Марина Аркадиевна, когда тот сидел утром на стуле и завязывал шнурки на кроссовках.

– У меня сегодня будет репетиция спектакля в школе, поэтому поздновато, – сказал Саша, завязывая шнурки на втором ботинке и не оглядываясь на мать.

– Ты только ничего не планируй на сегодня, папа же приезжает, будет ужин совместный, поэтому, ещё раз повторюсь, ничего не планируй, – всё тем же сонным голосом говорила мама Саши.

– Да, да, хорошо, – сказал Саша и, захватив портфель и попрощавшись с матерью, направился в школу.

В школе Саша присутствовал на 4-х уроках, хотя по расписанию должно было пройти 5, но вследствие участия Майтанова в спектакле, его отпустили с последнего на репетицию. И вот, отучившись, он вместе с Антоном, Амелией, Лизой, Остапом, Никитой, Иваном стояли у актового зала и ждали с другими учениками главу школьного комитета Анастасию Комарову.

Молодым людям так просто смеяться и веселиться, что вызывает зависть у более зрелых людей, поэтому ученики получили жёсткий нагоняй от проходившего мимо учителя. Естественно, ученикам это не понравилось, но перепалку решили не устраивать, завуч всё-таки, но осуждение действий учителя за его спиной было не избежать, причём критиковался не только конкретный поступок, но и личность в целом.

– Сегодня у нас будет короткая репетиция, так что давайте не будем сильно отвлекаться на болтовню, – сказала громко красивая блондинка с завитыми волосами невысокого роста Анастасия Комарова, неся в своих руках помимо сумочки связку ключей, с помощью которой она тут же открыла двери зала.

Саша вошёл в зал, слева от двери располагалась, возвышаясь над остальным пространством, сцена, имевшая маленькие стенки, ограждающие от взора зрителей готовящихся артистов. Перед сценкой было свободное место для, используемое для дополнительных номеров, масштабности и вариативности в сюжете представления. Далее стояли в три ряда сиденья с двумя проходами между ними, ряд посередине вмещал самый больший объём посетителей. Это были сиденья, напоминающие кресла, только скреплённые вместе с линию. Стены были выкрашены в белый цвет, кроме стенки за сценой, где нарисована большая сова, говорящая поговорки, мотивирующие учеников успешно обучаться (Спойлер, они не работали, как, впрочем, любая другая внешняя мотивация, только то, что внутри человека способно заставить ЭФФЕКТИВНО заниматься тем или иным делом).

Наша братия сразу же захватили средний ряд, на сиденья которых начали складывать свои портфели, сумки, верхнюю одежду, и небольшой столик рядом с сценкой, на котором находился служебный ноутбук, предназначенный для управления звуковым содержанием спектакля. В самом углу, рядом с ареной, стояла здоровенная колонка, напротив которой расположилась в смежном конце зала другая такая же колонка, чтобы звук равномернее распространялся по залу.

– Ребят, кто-то из вас принёс костюмы к репетиции? – спросила у 2-х одноклассников Анастасия.

– Зачем?

– Я их даже не покупал ещё.

– Миша, в тебе я не сомневалась, что ты окажешься таким ответственным человеком, – снисходительно произнесла Комарова, и понарошку строгим голосом заявила хвастуну, – чтоб на следующей репетиции был в костюме.

– Ты же меня знаешь, – сказал Миша, намекая на то, что не смотря на своё некое раздолбайство, он всегда выполнял, что от него требовали, – за ночь перед выступлением всё сделаю.

Ученики стили готовиться к репетиции: кто-то повторял на листике слова, кто-то прохаживался и играл роль перед самим собой, кто-то с кем-то в паре репетировал танец. Это была предпоследняя репетиция, поэтому все знали когда, где, сколько, что и кому выступать.

Саша участвовал в танце – неотъемлемой части таких школьных мероприятий. Он танцевал с девушкой из 9-ого класса вместе с другими парами. Во время выступления, посвященного дню учителя, было предложено сделать два танца, один из которых состоял из сольного исполнения Лизы и того самого Миши. Анастасия Комарова споёт песню, посвящённую учителям, Никита с Ваней и другими разыграют спектакль, использую в основании персонажей из сказки Буратино. Никита, играющий кота Базилио, должен вместе с Карабасом-Барабасом совратить Ивана-Буратино на путь лени, но другие Мальвина, Папа Карло, Арлекин покажут свет на мир и на то, что чтобы быть добрым и умным надо учиться и получать знания.

Репетиция началась спустя 15 минут после заполнения зала, когда все организовались и настроились на работу. По предварительным подсчётам время проведения концерта должно было составить 1 час, что вело за собой приложение больших организаторских усилий со стороны Ани. Она была точно таким же человеком, как и Никита Куцов, хорошо ладящим с коллективом и умеющим им управлять. Для неё главным питательным веществом для восполнения энергии на деятельность, она бывала дома только тогда, когда ночевала, да и то не всегда, из-за постоянных мероприятий и тусовок, является внимание, которого жаждут все подростки без исключения. Некоторый молодые люди говорят, что им не важно признание и внимание со стороны сверстников, но так ли это? Нет, они лгут сами себе, говоря, что им это не нужно, чтобы сбавить внутреннее давление и замаскировать неуверенность в себе из-за фрустрации, ведь врать себе гораздо проще, чем что-то делать.

Самое печальное то, что большое количество «взрослых» тоже злоупотребляют этим психологическим приёмом, тем самым оставаясь внутри закомплексованным ребёнком.

– Никит, ты сильно ролью своей не увлекайся, – предупредила Анастасия Никиту Куцова, когда тот начал доставать во время небольшого перерыва Юлю, ученицу 10-ого класса, с двумя длинными косами и милым личиком. Она была стеснительна и вместе с тем многое позволяла другим мальчикам с собой делать, чем и воспользовался Никита.

– А что я, я ничего такого не делаю, – сказал Никита, убирая руку с коленки Юли, которая была не против откровенных ухаживаний со стороны юноши.

– Давайте сцену с ключом проигрывать. Никита, Ваня, Серёжа сейчас вы должны выходить, – кричала на весь зал Аня, так как если тихо говорить, то никто ничего делать не будет. Никита, несмотря на поторапливание со стороны организатора, всё равно успел ещё поприставать к Юле и только Комарова смогла его отвлечь от этого, бесцеремонно оттянув за руку под смех ребят.

Саша танцевал с девятиклассницей Оксаной, худенькой девочкой с курносым носиком и большими зелёными глазами. Она была маленького роста и совсем не красила волосы, ногти и лицо, в отличие от других учениц. Саша, как и любой парень в самом разгаре полового созревания без опыта общения с девушками, поначалу робел, когда с ней танцевал, ему было очень неловко, что первое даже не смотрел в глаза во время репетиции.

Вполне понятно, что такого коннекта, как между Юлей и Никитой, у Саши и Оксаны не было, хотя в глубине души наш герой этого хотел.

– Ну, можно расходиться? – спросил Саша у Ани, когда полностью прошли программу выступления все участники.

– Да, ты можешь идти, у тебя хорошо получается, – сказал Аня Саше, затем пошла к тем людям, у которых не получалось хорошо выступить, – Антон, тебе надо ещё отработать свою роль.

– Да, хорошо, – ответил Антон Аликаев и уже свои одноклассникам произнёс, – подождёте меня?

– Да.

– Конечно.

– Сорри, я не могу, мне надо идти, – сказал Саша и попрощался с своими одноклассниками.

Саша не пошёл домой, хотя обещал матери, а сразу двинулся к остановке, чтобы встретится с Васей. Ему хотелось увидеться с другом так же сильно, как не горел желанием появляться на глаза отцу. Репетиция была предлогом, чтобы как можно дольше не заявляться домой, можно было солгать, что задержался на таком важном мероприятии, благодаря чему Саша зарабатывал похвалу от родителей, так как не занимался чем попадя, и делал, что душе угодно. Вася вчера вечером позвонил, сказав по телефону, что свободен.

И вот, Саша в полупустой маршрутке едет в родное условленное место к другу, единственному человеку, с которым он мог быть полностью откровенен. Саша опаздывал, поэтому чуть не сбил женщину в сером пальто, выпрыгивая из ПАЗика, за что услышал сзади возмущенные возгласы, на которые мальчик не обратил никакого внимания.

Майтанов, подходя к лавочке у дерева в парке, увидел, что там никто не сидит и подумал:

«Интересно, почему не пришёл вовремя Вася, я и так на 15 минут опоздал, а его всё нет».

Саша уселся на лавочку и принялся терпеливо ждать, так как привык к тому, что Василий Антронов постоянно опаздывает. Прошло 15 минут, и Саша начал сомневаться, что друг придёт, так как даже на звонок не отвечал, как вдруг, после очередного высматривающего поворота головы, глаза Майтанова увидели на всех парах, размахивающего руками и нагибая корпус вперёд с опущенной головой, бегущего Антронова. Вид у него был потрёпанный, помятые штаны с грязными пятнами у обуви, такого же непрезентабельного вида кофта и растрёпанные волосы, их словно кто-то сильно мацал.

– Привет, бро, – улыбаясь и вставая с сиденья лавочки, произнёс громко Саша.

– Здарова, – также с улыбкой ответил Вася, подходя и здороваясь с Сашей, – сорян, что задержался, просто, ты же знаешь мой район, я с пацанами из соседнего двора подрался.

– Почему? – не удивился такому сценарию Саша.

– Я не хотел драться, ко мне подошли три типа старше меня, но всё ещё школоло, когда я к тебе шёл из школы и начали приставать, не знаю почему, наверное, потому что дней 5 назад я с своими этих пацанов в футбик переиграл.

– Ну, это действительно весомый повод набить тебе ебало, я бы и за меньшее разукрасил тебе лицо, – саркастично произнёс Саша.

– Мы играли с ними на пиво, – улыбнулся Вася и похлопал друга по плечу.

– Ты же не пьёшь? Или ты за компанию.

– Я пью, но не бухаю, так просто за компанию выпью одну-две бутылки и всё, так что и не пью. Как-то так.

– А как же принципы, тебе же не нравятся бухающие люди?

– Ради друзей можно и поступиться принципами, тем более я никому не повредил ни-че-го, – растянул последнее слово на слога, чтобы подчеркнуть свою невиновность Вася. Для него было важно, что об этом подумает Саша.

– Пошли что ли ко мне во двор? – спросил Вася таким тоном, который говорил о твёрдом намерении исполнить сказанное, а вопрос стоит просто для приличия, – ты никогда не был в нём.

– А меня не отпиздят по пути? – то ли шутил, то ли серьёзно спросил Саша.

– Все уже или пьяны, или накурены, так что легко сможем убежать, – в таком же стиле ответил Василий.

Мальчики прошли мимо двух пятиэтажек по застывшим разъездам от машин. У одного из подъездов здания кучковалась группа молодых людей рядом с покосившейся ободранной бордовой скамейкой, смотревших недовольным и подозрительным взглядом на наших героев. Один из пацанов, подстриженный налысо, всё время испуганными и большими глазами нервно посматривал по сторонам, когда подходил к “своим” и совал им что-то в руки.

Саша с Васей шли по тропинке, вытоптанной за летнее время людьми. Слева от неё стояла пятиэтажка, повернутая той частью стены, где нет балконов, только окна, которые были разношёрстными – от деревянных ставен до полиэтиленовых стеклопакетов. Стены

строения имели жёлтый, неяркий цвет и масляные пятна, где-то на определённых участках были нарисованы граффити, посвящённые политике, ненависти и ругательствам к полиции. Так что если вы видите глупые признания в любви на асфальте и на стене – не так уж и плохо.

Справа от тропинки располагалось футбольное поле, с дырами в ограждениях, за которыми стояли машины. Далее была асфальтированная с ямами проезжая часть, за которой находились палисадники, имевшие своими границами дорожки для пешеходов. За растениями, а именно цветами в самодельных горшочках из-под пластиковых бутылок и баклажек, травами, используемыми бабушками как приправа, следили ревностно те самые знаменитые бабушки, готовые каждого мерзавца научить грамотному планированию своего маршрута. За палисадником портила земную твердь обычная пятиэтажка, выкрашенная в ядовитый для глаз зелёный цвет. С некоторых балконов свисали виноградные лозы, почти не дававшие урожай, но по старой традиции не предавались забвению в уничтожении.

Мальчики прошли до конца тропинки, которая вывела на автомобильную дорогу, пройдя которую они очутились совсем близко к детсаду, идя по узенькому тротуару с бетонными столбиками, встречающимися по пути, на которых висели объявления о пропаже собаки, продаже квартиры и тому подобные бытовые предложения, чаще всего эти объявления были наклеены поверх другой брошюрки.

Ребята медленно шли по тротуару друг за другом, не говоря ни слова из-за постоянно попадающихся людей по пути, поэтому Саша от скуки время от времени поглядывал на низенькую голубую ограду с примитивным узором и на мужчину в больших тёмно-синих штанах, голубом фартуке и такого же цвета кепке, которую периодически работник снимал, дабы вытереть пот со лба. Он стриг газон в этой части, издавая неприятные звуки газонокосилкой, чем не мог не привлечь внимание детворы. Они, играя в стороне от работника, эпизодически посматривали на него, пока не начинали толкать, задираться или звать посмотреть, как кто-то спускается с горки,активные ребята.

Саша с Васей завернули вправо и пошли с другой стороны ограды садика. Слева находились мусорка с 5-6 контейнерами, заключенными в плоские металлические стенки. Рядом стоял магазин, выполненный в стиле русской избы. Над входом в магазин висел плоский деревянный медведь, держащий в лапах кружку пенящегося пива и преподносящий его дорогим гостям. Тут же курили 2 неопрятных мужика, глазея с непонимание на Сашу. Почти все люди почему-то недоуменно смотрели на Сашу, когда тот шёл с Антроновым.

Пройдя детсад, юноши увидели большую ржавую горку в виде паровозика.

– Да, – сказал и глубоко вздохнул Вася, показывая рукой на горку, – здесь я столько штанов стёр, сколько люлей я получил за это от мамы.

– Не только ты один.

– Есть такое, – засмеялся Вася, затем обратил свое внимание на старую баскетбольную площадку, – раньше там пацаны в баскетбол играл, потом её забросили, вместо асфальта оказалась земля и начали уже в футбол играть на ней.

– Это заметно, – только сказал Саша, пристально рассматривая многочисленные дыры в железной ржавой сетке площадки, – и как игралось?

– Более-менее, только проблема была одна… из-за того, что мяч громко бился о железную сетку, соседи возбухали и забирали мяч, если попадался им в руки. Приходилось много сраться.

– Весело было.

– Мне – нет, другим вроде норм было, бессовестные засранцы. В своё оправдание могу сказать, что неправы были соседи, какого хера, спрашивается, они мяч забирали, если мы днём играли и окна не били. А, чёрт с ними с этими злюками… давай присядем что-ль, – сказал Вася, указывая на недавно выкрашенную с спинкой лавочку. Они сели и минут 5 молчали, пока Саша не насмотрелся на окружающую инфраструктуру.

– Ну, что-то новое у тебя есть? – спросил Саша, требуя Васю включится в диалог.

– У меня ничего нет, а вот у тебя, я думаю, что-то новенькое произошло, уж слишком бойко ты спросил. Ну, давай, выкладывай.

– Ты не поверишь, но мне тёлка ответила и готова со мной пойти на свидание.

– Да ладно, – радостно удивился Вася, – нихера себе тебе повезло. А она хоть не уродливая? И точно ли оно у тебя будет.

– Не знаю насчёт встречи, я в отличие от тебя в этих делах неопытен.

– Ой, да ладно тебе, у меня было то всего пару раз!

– У тебя хотя б это было. Вообщем, мы на завтра договорились, посмотрим, как получится. А насчёт красоты, по фоткам она ничо такая, я б некрасивой не написал.

– Где ты видел, чтоб у баб фотки были некрасивые? – свысока сказал Вася, тем самым давая понять Саше, что его нужно слушаться, так как более сведущ в отношении девушек, – надо вживую посмотреть какая она.

– Ну вот и узнаю.

– В любом случае, если она и будет не такой красивой, как на фотках, а она будет не такой красивой, но не уродина, надеюсь, всё равно не ливай, опыт тебе всё равно нужен будет. Красавицу с обложки тебе всё равно не видать, даже если бы ты был красавчиком.

– Как и тебе, Вася, – немного обиделся Саша лишь за то, что его назвали средним малым.

– Да никто ж не спорит… Ну, только если повезёт, тогда да, словишь джекпот. Вот ты мне скажи, зачем тебе девушка?

– Не говори глупостей, это всё для того, чтобы скрыть, что я не натурал, а то сам знаешь, как к нам некоторые нехорошие люди относятся, – махнул рукой Саша.

– Не отвиливай, – смеялся с шутки Вася, – я знаю про твои отмазки, так что отвечай!

– А ты как думаешь, зачем нужна девушка? – недоумевал Саша, не понимая, шутит или всерьёз спрашивает друг.

– Хорошо, что это понимаешь, – удовлетворенно ответил Вася.

– Ты бы лучше вместо того, чтобы задавать глупые вопросы, лучше бы подсказал, как мне лучше провести свидание?

– Ладно, дам я тебе несколько советов, – нахохлился от гордости Вася, ведь ему, как и любому представителю мужского пола, очень нравилось, когда спрашивают о том, как правильнее вести себя с девушкой, – во-первых, ты должен получить удовольствие от общения и научится не боятся девушек, они не кусаются.

– Так я их и не боюсь, – неуверенно сказал Саша, потупляя глаза и вжимаясь в лавочку.

– Не рассказывай мне сказки, я то помню тот случай с той девушкой, которая сама к тебе подошла познакомиться.

– Это было три месяца назад, я изменился, – опять обиделся Саша, сегодня явно был его не самый счастливый день

– Вот девушка, с которой ты пойдёшь на свидание и узнает об этом. Так на чём я остановился… а, во-вторых, много спрашивай, все девушки любят рассказывать о себе, да и не только девушки, но также и сам не плошай, ты тоже должен брать инициативу в свои руки, потому что очень напряжно, когда ты сам всё время рассказываешь, прям как сейчас.

– Когда?

– Понятно всё с тобой. В-третьих, я думаю, что нужно… а в принципе это всё, что я хотел сказать, общение самое важное, но не забывай её также пощупать, если конечно общение идёт хорошо, дальше ты сам должён во всём разобраться.

– Ну уж придётся, – согласился Саша (всё что было выше описано не является учебным материалом и создано исключительно в развлекательных целях, как всё в этой книге). Он вдруг начал вглядываться в самый конец двора, там, где друг с дружкой квартировались квадратные ржавые, стоящие впритык в 2 ряда, гаражи. Это было излюбленное место для мужчин всех возрастов, особенно для детей. Они любили лазить по крышам гаражей, подсаживая друг друга на них или залезая с рядом стоящего заборчика, ящика, машины. Особенно ценны были те гаражи, рядом с которыми росли фруктовые деревья: мальчишкам доставляло удовольствие есть зелёные ещё не созревшие яблоки или кидаться ими между собой, в прохожих, что также происходило и не редко. Именно мальчики лет по 10, находящиеся на площади между гаражами, привлекли внимание Саши. Дети в группы стояли порознь и от каждой вышел пацан после активной перебранки между бандами. Это было настолько частое явление для мальчиков такого возраста, вызывать своего обидчика на стрелку, что Саша нисколько этому не удивился, а наоборот, проснулся интерес, молча

вспоминая о своих бывалых зарубах, да и Вася, безусловно, тоже прокручивал наиболее яркие моменты конфликтов в своей голове.

Наконец, по сигналу юных секундантов, мальчики схлестнулись в поединке, но стоит сказать, что моё описание не соответствует действительности, а лишь отражают чувства героев этих самых драк, которые и близко не являлись искусством, если, конечно, избиение любое избиение людей можно назвать искусством. Две группы мальчиков кричали и подсказывали своим, как правильно бороться, что совсем не имело смысла, так как в такие моменты эмоцию зашкаливают в мозгу у дерущихся, обзывали соперника и готовы были сами вступить в битву, но неписанный кодекс чести запрещал это делать, ведь за его нарушение можно было получить, скажу без цензуры как оно есть и раз в сотый прошу прощения, пиздюлей от более старших пацанов, которые ревностно следили за такими рода правилами, лучше б они следили так за правильным написанием текста, тогда вместо просто отбитых людей у нас жили бы грамотные отбитые люди.

– Как думаешь, кто победит? – спросил Вася, не отводя глаз от зрелища.

– Думая тот, кто помощнее будет – в синей футболке, посмотри, как агрессивно действует.

– Согласен, – только добавил Вася и продолжил молча наблюдать. Драка закончилась очень быстро: победитель придавил коленом горло проигравшему и тот взмолил о пощаде, но когда победивший мальчик направлялся к своим товарищам за получением похвалы, проигравший от злости и обиды набросился на пацана в синей футболке, но ему помешали его друзья, сразу же оттащившие нечестного мальчика. Группы парней разошлись в разные стороны, конфликт, происходивший из-за какого-то пустяка, как это чаще всего происходило, был исчерпан.

– Я помню, как меня толпой хуячили, правда меня было тогда за что, – смеялся Саша.

– А за что именно?

– Не хочу вспоминать про это, – нахмурился Саша и замолчал. Солнце било прямо в лицо нашим друзьям, поэтому они, сидя на лавочке, грелись как ящерицы, впитывая последнее настоящее летнее тепло.

– Почему люди такие злые? Почему я такой же злой как они? – вдруг неожиданно спросил Саша, видать солнышко нагрело головушку.

– Таким нас сделал бог, – ответил Вася, делая максимально серьёзное лицо, из-за чего выглядело оно очень театральным, нашим актёрам надо было б у него поучится изображать эмоции (кто их только не пинал словами, даже я это сделал, бедняжки), потому что, – и не надо на меня так смотреть, я просто пошутил.

– Было бы странно, учитывая твой образ жизни, чтобы ты верил в бога, хотя многим людям не мешает совмещать приятное с полезным. Я вот думаю, если бог сделал других людей злыми, чтобы добрые люди страдали, то тогда бог невероятно жесток.

– Скорее не бог, а дьявол нас делает пидорасами и пока в этой битве добра и зла побеждает порно.

– То есть бог?

– Конечно, не мог же дьявол создать такой благодатный шедевр кинематографа.

– Я не всегда понимаю, когда ты серьёзен, а когда шутишь, – сказал смеясь Саша, затем поглядел на часы.

– Знаешь, каких богов я бы хотел иметь – греческих или скандинавских, они больше похожи на нас людей, с ними можно было б поговорить о куске мясе или о светлых палатах в Тартарарах, – философствовал Вася, во время чего достал из-за пазухи семечки и начал их щёлкать вместе с Сашей.

– Светлые палаты в Тартарии, звучит заманчиво, тогда мне, пожалуйста, 2 комнаты на Олимпе.

– О-о, это боги тебе с удовольствием устроят.

– Как и свидание с Персефоной.

– Ой, не выёбывайся, то что с тобой готова пойти на свидание девушка не означает, что ты тут всех перетрахаешь, в том числе богинь, – шутил Вася.

– Да ты Аида то видел? Он настолько страшен, что Персефона будет готова даже с тобой переспать, хотя тут ещё надо подумать.

– А ты хорош, – сказал восхищённо Вася, пожимая крепко руку Саши, – не ожидал, не ожидал. Аид, кстати, такой целеустремлённый парень, если и нужно добиваться девушку, то только как этот бог – просто спиздить тёлку и увезти её в свою берлогу.

– Интересно, а почему все наши разговоры, да и не только наши с тобой, сводятся к пошлым шуткам? – опять серьёзно спросил Саша, который, как вы могли заметить, очень часто спонтанно спрашивал такие вопросы у друга. Может поэтому у него был только один друг?

– Потому что озабоченные животные, что тут непонятного, – ответил в своём запутывающем собеседника стиле Вася, поэтому Саша только махнул на это рукой, из-за чего рассыпал семечки и двор огласился крепким матом, затем Вася неожиданно спросил уже более серьёзном тоне, – у тебя сегодня батя приезжает?

– Да, смотря на время, он уже дома должен быть, – сказал Саша, бросив взгляд на потрескавшийся циферблат часов, – так не хочется домой, там так скучно и тесно.

– Уж лучше дома, чем на улице Рабочего района.

– Прогоняешь меня? – прищурился Саша.

– Ну ты же не можешь здесь выдержать местную флору и фауну? Я забочусь о тебе.

– Спасибо, брат.

– Брат.

Юноши крепко обнялись. Не смотря на то, что телесное соприкосновение и было очередной шуткой, но в этой шутках гораздо больше правды, чем в некоторых серьёзных речах.

Мальчики, побратавшись, встали с скамейки и направились обратно к аллее. Саша вглядывался в серебристый автомобиль, а точнее в боковые стёкла, отражающие лучи Солнца, только-только собирающегося уйти на временный покой после трудной рабочей смены, износилось за лето бедное солнышко. Особенно стоит его пожалеть, потому что слышало, как на всю улицу играла из колонок не очень презентабельная и умиротворяющая музыка.

– Есть вещи, которые нам не суждено понять и которые не стоит попробовать, – философским голосом пропел Вася, когда пришла пора мальчикам прощаться.

– Спасибо, старче, за совет, – сказал Саша, думая, с каким же идиотом связала его жизнь, затем обменялся рукопожатием и побрёл на остановку.

Глава 8

Марина, мама Саши, готовила еду для предстоящего праздничного ужина, который состоял из жареной на сковородке картошечки, посыпанной укропом и луком, колбаски, нарезанной на отдельном блюдце, греческого салата с оливками, варёных яиц, в которых желток перемешали с мясом, приготовленной в духовке маленькими кусочками свинины, сока в прозрачном графине и кусочков сыра. На десерт планировалось подать тортик с чаем.

Когда все эти блюда готовились, Марина Аркадиевна услышала звонок в домофон и пошла к нему, с ножом в руке. «Алло, кто это… кто?» – спросила Марина Аркадиевна и, не услышав ответа, фыркнув и глубоко вздохнув, принялась дальше приготавливать ужин.

Саша, подойдя к двери своего подъезда, набрал на домофоне номер своей квартиры, но, вспомнив, что у него есть ключи, решил не дожидаться ответа и открыл дверь. Он, стараясь чтобы никто не заметили, тихо открыл дверь квартиры и прошмыгнул в свою комнату. Саша не хотел встречаться с отцом, ему было некомфортно даже думать об этом, но прекрасно понимал, что это неизбежно и, чтобы мысли об отце не травили разум, юноша рискнул сразу, предварительно переодевшись, зайти в комнату родителей. Юрий Иванович Майтанов был мужчиной лет 40-45 с лысеющей головой без единого седого волоска, полненький с недлинной, но очень густой тёмной бородой. Особенно хорошо на лице были очерчены складки у верхних губ и носа, что даже сейчас, когда он сидел на стуле в очках и спокойно читал книгу про строение социализма, на которую направлен был свет от лампы, это всё равно бросалось в глаза. Юрий Иванович посмотрел на Сашу, когда тот заглянул в комнату и встал только тогда, когда сын направился к нему, чтобы облызаться.

– Привет, пап.

– Ну здравствуй, Саша, – ответил Юрий спокойным ровным и даже красивым голосом и, приветствую Сашу, трижды поцеловался с ним в щёчку.

– Как добрался до дома, ничего не помешало?

– Да потихонечку, всё было нормально, а как у тебя учёба в школе?

– Да тоже всё нормально.

– А ты дневник покажешь? Чуть позже.

– Хорошо, – ответил Саша и вышел из комнаты. В эти минуты он надеялся, что отец забудет про дневник, как это очень часто бывало. Юрию Ивановичу то ли было неинтересно, как идут дела сына в школе, то ли не хотел расстраиваться из-за лени и бездарности своего потомка, то ли был просто рассеян, вполне возможно все три причины попеременно спасали Сашу от порицания за свою не самую лучшую, по советским меркам, работоспособность. Дневник был одним из двух вариантов получить более-менее правдивую информацию о состоянии получения образования, так как мальчик обладал зачатками разума, а значит умел лгать. Наиболее неприятным исходом для Саши было родительское собрание – тут уж никак не выкрутиться, тем что он не был ассом закулисных игр, благо на собрания ходила Марина Аркадиевна, она же гораздо чаще отца проверяла дневник. Может потому, что ходила в школу, она нередко проверяла качество оценок у своего сына, чтобы не пришлось краснеть за неуспеваемость отпрыска.

Саша вернулся к себе в комнату и начал играть в Far Cry 3. Юрий Иванович продолжил чтение книги, а Марина Аркадиевна всё ещё продолжала готовить ужин. Когда он был почти готов в дверь один раз, но очень настойчиво, позвонили.

– Ох, я ещё не оделась… Саша, иди открой дверь, мне надо переодеться, – крикнула в комнату Саши мама, стыдясь своего фартука и домашней одежды. Александр Юрьевич понимал, что ему придётся встретить гостей в парадной форме, так как не принято было в чём попало выходить на подобные семейные встречи. Поэтому Саша не спеша снял с головы наушники и подошёл к входной двери, отворив которую увидел Александра Ивановича Майтанова и Людмилу Владимировну Майтанову – брата отца Саши и жену брата.

– О, здравствуй Сашенька, – добродушно улыбаясь, сказал невысокого роста с пышными казачьими усами, но без бороды, мужчина лет 50, аккуратно одетый в пальто, дядя Саши-мальчика.

– Здравствуйте, – также улыбаясь, проговорил Саша, отстраняясь от двери, заходя вглубь квартиры, – проходите, проходите, сейчас мама с папой подойдут.

– Ну как у тебя дела, успехи в учёбе? – спросила тётя Людмила, женщина с ярко рыжими, покрашенными волосами, маленькими глазами, носом и ушами. Ростом она была ещё ниже своего супруга, лицо спустя года не растеряло красоту, благодаря тщательному уходу и косметике, так что выглядела она на 40 лет. Людмила Владимировна вместе с мужем телесно поздоровалась с племянником.

– Да всё потихоньку, всё нормально, – ответил Саша так, как и всем отвечал на подобные вопросы, не теряя улыбки, но про себя, глядя на то, “как пыхтел дядя, пытавшийся снять туфли, грустно подумал: «Зачем все спрашивают одни и те же глупые вопросу, почему их не волнует, что я чувствую?», – а у вас как?

– Всё отлично, – просто ответила Люда.

– О-о, Юра, – воскликнул дядя Саша, увидев, как из коридора к ним навстречу в рубашке и брюках вышел Юрий Иванович, снявший очки.

– Привет, – только сказал отец Саши и традиционно поздоровался сначала с братом, затем с его женой.

– Да, ты не сильно изменился, слава богу, не то что твой сын, – смеясь, заметил Александр Иванович, хлопая по плечу тёзку. Все засмеялись, Саша засмущался из-за неловкости, когда человек чувствует, что не оправдывает похвалы.

– Как служба? – спросил дядя Саша.

– Попозже расскажу, мне есть, что сказать, – подогревал интригу Юрий.

– Это верно, – сказал Александр, – а где у вас руки можно помыть, давно не был, надо исправляться.

– Сейчас, идём, – сказал Юрий Иванович, проводя гостя в ванную

– Привет, Людочка, – радостно воскликнула Марина Аркадиевна, быстро идя, одетая в

темно-синее простое платье, к Марине Владимировне.

– Привет, привет, родная, – обнимаясь, сказала Людмила.

– Здравствуй, хозяюшка, – поприветствовал довольный с чистыми руками Александр Иванович мать Саши.

– Я немного извиняюсь, я не всё ещё приготовила к ужину, мне немного осталось сделать, так придётся чуть-чуть подождать, я отлучусь на кухню, а вы пока в гостиной посидите, – сказала смущённо Марина.

– Я тебе помогу, – поддержала подругу Людмила, которой хотелось не столько помочь с ужином, сколько поговорить о женских вещах.

– Да ничего страшного, мы там посидим, поговорим, не переживай, – сказал весело дядя Саша и вместе с остальной мужской братией направился в комнату, в которой должны были проходить посиделки.

– Саша, давай стол поставим, – сказал Юрий Иванович своему сыну, и они вместе с не могущим не помочь Александром Ивановичем выдвинули знаменитый советский стол, находящийся между 2-мя шкафами посередине стены комнаты, ставя рядом с диваном, чтобы удобнее было сидеть и меньше стульев таскать. Теперь над столом висела люстра с стеклянными финтифлюшками около 3-х лампочек, напротив двери в комнату родителей Саши располагался балкон, недавно отделанный с новыми окнами. Смежно с спальней родителей находилась другая дверь, ведущая в коридор и не имевшая в отличие от других защёлки. Гостиная была самой большой комнатой, поэтому отлично подходила для предстоящего застолья.

Юрий Иванович уселся на край стола на месте, где должен восседать глава семьи, хозяин. Напротив него уселся его брат. Саша занял место на диване и слушал разговор старших, ничего не добавляя из знака уважения.

– Не особо сложно было: подъём в 7 утра производился, – сказал Юрий о самом неприятном в любой работе – раннем начале дня.

– Ого, это ещё действительно ничего, помнишь, я тебе рассказывал про то, как нас старшина, кажется Михайлов… да, точно! Михайлов, его я никогда не забуду, часто буди нас 3 раза за ночь по команде и заставлял одеваться на скорость, – говорил Александр Иванович, предаваясь приятной ностальгии, несмотря на неприятности, окружавшие в то время. Странно, но люди порой даже в те времена, когда дела шли не самым лучшим образом, всё равно по ним скучают, как например, по школьным годам, которые у очень немногих людей в наших странах прошли по-настоящему хорошо, но они ассоциируются с чем-то позитивным.

– Вы тогда по 2 года служили в армии? – спросил Саша, заинтересованный в разговоре.

– Да, тяжело тогда было, вам, молодёжь, куда легче. Собираешься в армию или как?

– Не всем военная служба подойдёт, – ответил Юрий, глядя на Сашу. Он не видел в сыне воина.

– Это верно, – согласился с мнением брата Александр, – лучше на гражданке сидеть, чем неизвестно где помирать.

– Ну не прям уж всё плохо в армии, – сказал Юрий, почувствовав укор в сторону своей профессии, – Саше там, конечно, не место, там нужно быть организованным, да и разве плохо то Родину защищать, – невпопад говорил Юрий Иванович, делаясь более энергичным и эмоциональным, заводясь.

– Далеко не всегда войны идут за благую цель. Да и можно ли вести войны ради какого-то блага? Можно, но только ради народа, а над этим не часто думают власть имущие, посылая наших ребят хрен пойми куда, – проявлял активные жестикуляции Александр Иванович, что для него было нормой, он, в отличие от брата, был менее сдержан в своих эмоциях и действиях. Александр Иванович всегда был в меру энергичен, не было перепадов настроений, в то время как его брат из почти постоянного состояния спокойствия мог изредка выдавать оглушительные выплески самых разнообразных чувств. Юрий Иванович тоже раньше таким был, как Александр Иванович, но служба в армии сделало своё грязное дело – уменьшилось чувство эмпатии у человека. Хотя, положительные черты Юрий всё-таки приобрёл, в частности, стал более рассудительным и хладнокровным. Медаль с двумя сторонами.

– Ну, знаешь, лучше воевать на чужой земле, чем на своей, пойти, так сказать, на опережение, – оправдывался, будто за себя, Юрий.

– И то верно, но всё равно я достаточно скептически отношусь к этому ремеслу, сейчас время мирное… Раньше то оно конечно, солдат был важен и нужен для Родины и сейчас тоже нужен, ты, Юра, не пойми меня неправильно, я хочу обидеть тебя, но всё же надо от концепции милитаризма, надо меньше воевать, куда нам идти завоевывать, если всё есть? -

сказал Александр Иванович. Забыл сообщить, что он занимался малым бизнесом, поэтому не нравилась направленность экономики военную промышленность, что вело к ухудшению других отраслей экономики.

– Как знаешь, – сказал Юрий, оставаясь внутренне при своём мнении.

Браться ещё не долго говорили про службу, в основном касаясь бытовых тем, не затрагивая идеологические. К тому же, в компанию зашла Марина Аркадиевна, которая попросила сына помочь с сервировкой стола. Майтанов-хозяин сразу же начал рыться в шкафу, ища в нём скатерть, которую не нашёл бы без помощи своей жены.

– Кстати, у нас тут торт к чаю, куда его деть? – спросил, спохватившись, Александр Иванович, положив на стол огромную тарелку с чан мяса.

– Это надо к Марине обратиться, пока точно не столе ему место, – ответил Юрий, поправляя для вида тарелки, ложки.

Как только вышеописанная еда оказалась на столе, находясь в праздничном сервизе, Юрий Иванович направился в свою комнату, из которой совсем скоро он принёс бутылки коньяка и вина, старого, под особый случай. Майтанов любил коллекционировать вина и у него был небольшой запас на чёрный день. Поэтому отец Саши мог себе позволить в такой относительно не праздничный день достать из ларца чуток злата.

Все собрались около накрытого стола и перед тем, как усесться, Юрий Иванович с наполненным бокалом коньяка произнёс краткий тост, после которого принялись утолять голод:

– За встречу.

– Передайте, пожалуйста тарелку с салатиком… Юр, тебе ещё картошечки положить? Нет? Саша, бери колбаску, почему не берёшь? – по-хозяйски суетилась Марина Аркадиевна.

– Колбаска-то хорошая, тут не то, что в Германии, – сказал Александр Юрьевич, с довольным лицом активно двигая челюстями, в сети которых попался кусочек копчёной колбасы.

– А что, в Германии разве плохая колбаса? – спросила Марина, удивляясь услышанному, ведь она слышала про то, как хорошо мясо в Германии.

– Я тоже очень сильно удивился этому. Колбаса и сосиски там можно найти хорошие и даже очень, но для этого придётся всё вверх дном перерыть, – ответил Александр, который полгода назад посещал Германию с женой в качестве туриста. Семья Юрия Ивановича не виделась с другой линией Майтановых 7 месяцев из-за житейских проблем и у тех, и у других, поэтому ещё не успели наговориться о таких глобальных событиях.

– Мясо и гречка – вот, что действительно там ужасно. Я один раз попробовала и то, и то и больше не разу не покупала, потому что настолько отвратительного вкуса я давно не чувствовала в своём рту со времён жизни в общежитии, – сказала Людмила Владимировна, показывая своим тоном всё негодование и возмущение от полученных впечатлений.

– Может быть вы просто расстроились из-за завышенных ожиданий от немецкой кухни и потому восприняли обычную еду за плохую? – осторожно, не веря своим словам, положил Юрий.

– Нет, это не так, если бы ты попробовал эту бурду, ты бы понял, что в армии не так уж и плохо кормили, – сказал уверенно Александр.

– И это при том, что я готовила говядину по рецепту, который мне дала Марина…

– Правда? – радостно спросила Марина

– Да, рецепт хороший, спасибо тебе, я как приехала из Германии, сразу же купила мясо, говядину, сделала кляр из куркумы, паприки и чёрного молотого перца, затем выложила мясо в кляре на сковородке, в общем, сделала как ты всё говорила, получилось шикарно.

– Да-да, спасибо, действительно, мясо очень хорошо, как и сейчас, – похвалил хозяйку Александр.

– А как в Германии дороги? – спросил Юрий Иванович, резко перескакивая с одной темы на другую.

– Да вроде ничего, нормальные, то есть хорошие. Мы, когда с Людой ездили в Лейпциг, там есть очень интересный зоопарк. Автобус, на котором и была, собственно говоря, поездка, шёл максимально гладко, не было, знаешь, этих… мм… маленьких толчков, ты как будто скользишь по льду, – говорил Александр.

– Да, я понимаю, когда ям у нас на дорогах нет, а всё равно машина покачивается, а в Германии этого нет, хорошо, – сказал Юрий, поднимая нижнюю губу.

– Ну прям уж нет, машина в некоторых местах также в Немеции может покачиваться, но ям там нет вообще, ни больших, ни маленьких, – сказал Александр Иванович, активно запивая картошку соком из прозрачного пивного стакана.

– Интересно, а почему вы не поехали на собственной машине? Потому что сил много отнимает? – спросила Марина.

– Да, она бы очень сильно усложнила жизнь. Мы с Сашей очень устали от нахождения в поезде, – сделала особое ударение на последнее слово Людмила, – а представь себе, если бы мы ехали на машине, мы бы с ума сошли просто, да и много это времени отнимает.

– Да там не столько дело в усталости, сколько в правилах использования автотранспорта, верно? – предположил Юрий, обращаясь к своему брату, владельцу Фольцвагена. Он в данных вопросах больше полагался на мнение мужчин, так как женщинам менее интересно конкретно разбираться в строении транспорта, новостей мира технологий и т.д.

– Я не знаю, как правильно использовать и можно ли вообще ездить на иностранном автомобиле в Германии, но знаю точно, что там строго следят за техническим состоянием автомобиля. Немцы долго машины не эксплуатируют, изнашиваются быстро относительно принятых стандартов, и их перепродают в страны Африки, СНГ, и Азии, а немцы себе новые покупают, свои же хорошие машины, недорогие. Поэтому там машины максимум лет 5 служат и всё.

– Ну давайте выпьем, а ты, Саша тост… Марина, тебе хватит, да, а тебе, нормально? – спокойно как заправский лакей спрашивал и разливал вина по бокалам дам и барина алкоголь.

Обсуждению Германии не было ни конца, ни края, затем, когда пресытились этой державой, Майтановы переключились на Азербайджан, в котором побывал Юрий. Беседа из-за выпитого алкоголя совсем скоро приобрела весёлый ноту, над столом пролетали шутки и забавные истории из жизни, обсуждаться общие знакомые и не только общие. Разговор людей старшего поколения, в отличие от молодёжи, был миролюбив, культурен. Да и как могло быть иначе, если вы видитесь, условно, раз в год, и поэтому отсутствует время на всякие шуточные мини разборки, хочется обсудить перемены, произошедшие за этот период. Тем более не хочется паясничать, когда общение приправлено вкусной едой.

Саша раньше всех наелся досыта, потому что очень мало говорил, изредка вставлял вопросы. Он, как большинство подростков, оказавшихся в подобной ситуации, не видел причин, возможности для полноценного участие в диалоге в этой весовой категории. Поэтому он просто сидел и слушал, пока повествовали про Германию, другие страны, культуру и т.д. Но как только начались толки о людях, Саша заскучал, так как не знал большинство обсуждаемых персон, а тех, что знал, его не интересовали. Юноша попросился выйти в свою комнату и его отпустили, так как не было смысла задерживать, родственники прекрасно понимали состояние Саши, каждый через это проходил и сообщили, что позовут, когда начнётся чаепитие.

Саша, очутившись в своей люльке, сразу же включил компьютер и погрузился в мир игры «Mafia 2», пока его не заманили ароматным шоколадным тортиком, посыпанным ананасовой стружкой, на чай.

Семью Майтановых расслабило отсутствие ребёнка, так как можно было поговорить о взрослых делах.

– Как дела Саши, я его спросил, он, можно сказать, не ответил, стесняется, как обычно, наверное? – спросил Александр Иванович, поглядев на свою уже пустую тарелку и затем наполнив её салатом и оставшейся говядиной.

– Да, он всегда таким был, – сказала Людмила Владимировна. Все уже заканчивали есть первое, даже почти расправились с добавкой, поэтому забитые желудки отказывались активно принимать пищу, кроме Александра, и требовали перерыва перед чаепитием.

– Да вроде ничего, нормально учится, недавно на городскую олимпиаду по истории прошёл, – гордилась сыном Марина Аркадиевна.

– Ого, неплохо, – удивилась Людмила, – вы мне не говорили, что у него склонность к изучению истории, ему это интересно? Он собирается этим заниматься?

– Саша хочет стать журналистом.

– Это вряд ли так будет, скорее всего перехочет, возраст у него такой, что перескакиваешь с одной мечты на другую.

– Да, признаюсь, честно, я и сам не знаю, что у него в голове, – расстраивался Юрий Иванович.

– Почему не знаете?

– Он мало говорит, вечно приходится его допрашивать, чтобы хоть что-то выудить. Даже про школу не говорит, не говоря уже про остальное. Я не знаю, что с ним делать, если ему и нужно помочь, то мы не знаем с чем, хотя по его настроение это не скажешь, благо не вечно дома сидит, куда-то выходит.

– Переходный возраст, – предположил Александр Иванович, – помнишь, Юра, как ты тоже был не от мира сего в 14 лет, весь в тебя пошёл.

– Кому как не родителям доверять, – сказал Юрий Иванович, немного раздражённо чувствуя подкол в свою сторону, – он нам вообще ничего не говорит, с кем общается, о чём думает, а я хотел бы знать. Хорошо хоть не курит и не пьёт.

– Вырастет, может изменится, все проходили через этот возраст, когда все взрослые кажутся надутыми глупыми существами, но это, чаще всего, проходит, – сглаживал углы Александр.

– А как ваши дети, как Вова, Артём, почему они не смогли приехать? – спросила Марина Аркадиевна, переводя разговор на других детей, чтобы защитить своего сына.

– У Вовы соревнования по футболу в другом городе, а Артём сейчас в первый раз сам поехал на море с друзьями в Крым, сейчас как раз бархатный сезон и не так дорого.

Алекснадр Иванович вместе с супругой выставляли своих детей с лучшей стороны, не упоминая о тёмных сторонах монет, которые есть по мнению родителей у каждого отпрыска. Родители Саши это понимали, что имеются подводные камни, но всё равно завидовали другим Майтановым, насколько легко они могли хвалить своих детей. Вполне возможно, Юрию и Марине не удавалось чувствовать гордость за сына, потому что очень много от него требовали, так как он был единственным и горячо любимым, а отец был так видел воспитание, что нужно быть строгим к тем, кого ты любишь, чтобы сделать этого человека лучше. Мать же, наоборот, души в Саше не чаяла и ничего от него не ждала, только того, чтобы он был жив, потеря Антона не далась ей легко, но отец запрещал его баловать, заставлял хорошо учится, так как в этом видел будущий успех сына. Не всегда люди способны выразить свою любовь правильно, Саша не понимал, что родители его любят.

– Пойду позову Сашу за стол, он сейчас в наушниках, поэтому вряд ли нас услышит, – сказала Марина после того, как с помощью Людмилы Владимировны доставили на стол торт, прозрачную вазочку с песочным печеньем и чайник, предварительно убрав с скатерти грязную посуду.

– Саш, тебе какой кусочек… поменьше, вот так хорошо.

Марина Аркадиевна тем временем привела и усадила сына на его законное место. Саша решил в этот раз не спешить всё съесть и подождать окончания ужина, сидя непосредственно за столом. Поэтому, указав отцу, какой именно кусочек должен будет томиться в его желудке, юноша смаковал каждый шоколадный кусочек, по чуть-чуть отламывая ложкой части торта.

– Помнишь, как мы удирали от сторожа в яблоневом саду, потому что тырили без спроса яблоки? – предавался воспоминаниям Александр Иванович, держа двумя руками чашку с горячим чаем, как будто вместе с руками хотел наполнить теплом душу.

– Да, было дело, – согласился Юрий Иванович, растекаясь в улыбке, – сторож тогда попался

строгий. В том саду было два сторожа, один был пьющий и в его смену было очень легко собирать маленьким мальчикам яблоки, а вот от второго очень часто попадало нам, в лучшем случае он нам заслуженно драл уши, поэтому мы выходили на охоту, когда была очередь дежурить пьяного Никанорыча.

– И в очередной раз, зная, что будет смена Никанорыча, – подхватил рассказ Александр Иванович, – мы абсолютно расслаблено, даже не проверяя, кто в будке, шумя и гогоча, с сумками перелезли через высокий 1,5 метровый забор – нам тогда было по 9-12 лет, так не обходилось без подсадок – и начали собирать яблоки, как неожиданно появился второй сторож, Алексей, которого мы звали Морозом из-за белой густой бороды, и начал палить в нас из ружья солью. Естественно, мы удивились, нас было 7 мальчишек, и сразу разбежались кто-куда, забывая про товарищей, которых Мороз всех поймал кроме меня да Юрки.

– Да, с подстреленной пятой точкой далеко не убежишь, Алексей очень метко стрелял, – ухмылялся Юрий.

– В общем, я с братом кое-как убежали, нашим ребятам такой выговор сделали, что больше мы не лазили в этот сад, а ребята ещё долго не могли сидеть, как мы их изымали за это.

Все засмеялись. Майтановы ударились в детские воспоминания из которых Саша сделал вывод, что взрослые не такие уж и правильные люди, раз такие истории рассказывают при нём, мальчике, который должен хорошо учится и быть прилежным. А какие истории они не рассказывают?

Прошёл целый час, торт прекратил своё существование, было уже поздно и давно стемнело, что незамедлительно сообщил Александр Иванович о желании уезжать восвояси. Никто не возражал, было уже поздно, все немного устали и нужно было собираться на ночь. Но не торопились, не хотелось, чтобы этот хороший вечер закончился так быстро, поэтому Людмила Владимировна даже помогла прибрать посуду со стола, чем замедлила отъезд, за что Александр Иванович ни словом не упрекнул супругу, хотя в остальных ситуация, когда женщины за 30 опаздывают, Майтанов старший испытывал некую злость и раздражение. Юрий Иванович с братом тем временем находились в коридоре и говорили о предстоящих делах, Юрий – про свою службу, Александр – жаловался на расходы бизнеса, на что обратил внимание Юрий, сказав, что «Саша только и делает, что жалуется, когда говорит о бизнесе».

Когда Людмила Владимировна закончила помогать подруге, она начала также не спеша собираться, хваля при этом хозяев и выражая желание вновь так увидеться, на что получила ответную положительную реакцию.

После того, как одна ветвь семейного древа Майтановых покинула квартиру, другая принялась драить, точнее сказать, залатывать дыры после столь приятного шторма. Саша с Юрием поставили на место стол, пока Марина очень быстро мыла посуду. Закончив с уборкой, Саша направился в свою комнату, родители в свою. Если вторые быстро погрузились в сон, по крайней мере, так думал Саша, то вот мальчик не мог уснуть. Его волновало завтрашнее свидание и он, поэтому продумывал возможные линии диалога, реплики и их последствия в их взаимоотношениях, как будто это было не общение, а математическая задача. Поразмыслив над этом, когда на часах был 1 час ночи, Саша лёг в постель, но быстро понял, что сна нет ни в одном глазу, поэтому включил компьютер и включил сериал «Сверхъестественное», который должен был утомить разум. Так и произошло, спустя час юноша ощутил тяжесть на веках и с приятными мыслями о предстоящем начал просмотр сновидений.

Глава 9

Саша сидел на скамейке и медленно потирал ладошки. Ветер постоянно бил лицо, куда бы не поворачивал лицо Саша, что того очень сильно раздражало. На облаках не было ни одного просвета для солнца, поэтому в совокупности с ветром, погода оставляла желать

лучшего, так что Саше пришлось надеть кофту помимо джинс и старых кроссовок, которые мальчик как можно лучше вычистил. Юноша сильно нервничал и никак не мог успокоится из-за чего злился на себя, так как его дама несколько задерживалась и это вызвало бы некую неуверенность в встрече даже у прожжённого соблазнителя, не то что у юнги.

Девушка, которую звали Лида, опаздывала на свидание, о чём она осведомила нашего подована, что не так уж сильно помогло последнему расслабится. Единственное, что могло бы унять тревогу Саши – это появление Лиды, что и произошло, когда в очередной раз повернув голову, юноша увидел, как быстрым шагом двигалась к памятнику низкого роста брюнетка с короткой стрижкой. Она была скорее миловидна, нежели красива и не производила впечатление девочки, не удобно было бы к ней так обращаться, с маленьким носом, ушами и губами. На лбу рисовался прыщик, который девушка забыла удалить. Она подошла к памятнику Пушкина и увидела Сашу только тогда, когда тот оказался рядом с ней за спиной.

– Оу, привет.

– Привет, – очень просто поздоровались друг с другом ребята, пожимая руки.

– Ты немного запыхалась, тяжело было добраться? – спросил Саша.

– Да не совсем, просто поздно освободилась от занятий по гимнастике и не успевала, пришлось ускориться.

– Занимаешься гимнастикой? Круто, – повторил слова Лиды Саша, чтобы успеть придумать вопрос для поддержания беседы, которую он плохо умел вести с незнакомыми людьми, – и как тебе, нравится?

– Да не особо, если честно признаться, – ответила Лида, махнув рукой и покрутив головой, – меня родители заставляют.

– А почему не нравится?

– Потому что тяжело и суставы болят постоянно. А тебе что не нравится?

– То, что мы просто стоим и никуда не идём. Может в парк?

– Пошли, – сказала с улыбкой Лида, так как молодые девушки очень легки на подъем.

Александр Сергеевич, если б мог, улыбнулся нашим героям, глядя им вслед сидя на скамейке, подперев голову рукой (слишком мало деепричастий, нужно больше деепричастий).

Ребята пошли в центральный городской парк, в котором мы с вами недавно были. Шли они не быстро, постоянно останавливаясь, и если бы парк не так близко находился от памятника, то пара не оказалась в нём до наступления темноты. Парк в это время суток опять был заполнен людьми, как будто нигде больше нельзя отдохнуть. Благо погода рассеяла самых ленивых, коих, как вы понимаете, немалое количество, так что Саша и Лида чуть-чуть походив по парку сразу же нашли удобное гнёздышко. Они сели на лавочку, из которой было удобно наблюдать за утками, борющимися за хлеб, бросаемый отдыхающими из-за забора.

– Вот мне Бэйн понравился, такой харизматичный получился, – сказала Лида. Во время прогулки молодые люди обсуждали всего по не многу, на что хватало знаний – про еду, музыку, увлечения, учёбу, на которой остановились поподробнее, и на которую у них были общие взгляды, детстве и вот остановились на фильмах.

– Да, он прикольный, но мне больше понравился Джокер, он как злодей выглядит более целостным.

– Если уж на то пошло, то главный злодей – это Бэтмен, – пошутила Лида.

– Не тебе одной кажется, что Джокер был прав?

– Конечно, это же очевидно.

– Знаешь, с годами ты взрослеешь и всё больше понимаешь, что мир такой блядский и начинаешь болеть за таких злодеев.

– Это точно, – смеялись молодые люди.

– Я вот одного не могу понять, зачем Джокер сжёг деньги, я после этого его так возненавидела, как будто это были мои деньги, – говорила Лида, активно жестикулируя и проявляя эмоции, чего на протяжении всего дня нисколько не стеснялась.

– По идеологическим причинам, но судя по твоей реакции, ты бы явно не примкнула к этому

синдикату.

– Да что ж это за синдикат то такой, что деньги не ценит, – еле сдерживалась, чтобы не заплакать, сказала Лида.

– Ты бы сразу в эту же секунду их застрелила.

– Без промедления.

– Ты бы застрелила Джокера-актёра даже на съёмочной площадке, что позарились на святое, – удачно, судя по смеху девушки, шутил Саша, – да, ты бы такую малину Бэтмену испортила.

– Так он просто избалованный – безумно богатый и вообще не работает.

– Так ещё людей пиздит в своё удовольствие.

– Мне кажется, Бэтмен не уничтожил преступность просто потому, что ему нельзя тогда будет законно избивать людей.

– Заметь, Бэтмен никого не убивал, чтобы забаву у тюремщиков не убивать.

– Получается Джокер хотел избавить мир от садизма мыши.

– Вот какой истинный смысл фильмов с Бэтменом, тёмный рыцарь – насильник.

Как вы могли понять, болтовня шла неплохо, девушка оказалась куда разговорчивее, чем Сашка, что тому очень помогло.

– Кстати, забыл спросить, а какой категории по гимнастике ты участвуешь? – спросил на другую тему Саша, когда вдруг повисла угроза в виде неловкого молчания.

– Я участвую в художественной гимнастике с предметом, я больше занимаюсь с обручем, хотя чаще всего сейчас выступают спортсмены без предметов.

– Почему?

– Не знаю, так просто складывается. На топ уровне совсем без мячей, обручей и булав проходят соревнования.

– И как это, тяжело выступать? – примерял на себя роль детектива Саша.

– Конечно, если ты очень гибка и подвижна всё равно ахуеешь.

– Да, без врождённого таланта ничего не получится, разве что душу дьяволу продать.

– Да, да я тоже об этом думаю. А ты чем занимаешься в свободное время? Всё спрашиваешь, а сам молчишь.

– Ну, я, кхм, чем угодно, главное, чтоб интересно было. Могу в спортивные игры поиграть, в компьютерные, могу книжки почитать, участвовать в мероприятиях, играть на музыкальных инструментах…

– Ну всё, всё, я поняла, что ты многосторонняя личность, – подколола Лида Сашу, который всерьёз увлекся перечислением своих талантов.

– Извини, что так много талантов, – вшуточной форме обиделся Саша, прекрасно осознавая свою ошибку.

Ребята недолго сидели в парке, где-то час, начал дуть сильный ветер, поэтому в совокупности с вечером стало прямо-таки прохладно сидеть, поэтому они приняли решение расходиться.

– А где ты живешь? – спросил Саша.

– Я на Некрасовской.

– А-а, я знаю это место, я там часто бываю, у меня там друг живёт.

– Бухаете?

– Если б.

– А что там делать, как не пить? – искренне удивляясь, спросила Лида, вытаращив глаза и недоумённо ими глядя на Сашу.

– Там много чего можно делать, особенно когда мелким был, я по 2 дня зависал на гаражах с другом, – соврал Саша.

– Вы там что делали – кидались камнями в прохожих?

– Нет, ты что, мы воспитанные люди, – иронизировал Саша. – У нас был собственный гараж, в котором мы почти что жили и хранили много всяких вещей.

– Ясно, бухали. Жаль, что его снесли или отжали.

– А ты откуда про это знаешь?

– Ты бы с грустью об этом не вспоминал.

– Да, его снесли, – сказал Саша. На самом деле, Сашу не связывал никакими узами гараж, это Вася рассказывал, как тот развлекался уже со своими друзьями, и Саша выдал это за своё детство.

Саша и Лида поехали на одной маршрутке, так как Лиза попросила её провести, а Саша от нечего делать согласился. Рабочий район, где она жила, уже начал жить вечерней жизнью, так как солнце уходило за горизонт, а когда молодые люди наконец добрались до нужной остановки, то вся округа погрузилась во мрак, который нисколько не испугал Лиду, живущую здесь, в то время как Саша струхнулся, вспоминая истории от Васи.

– Я недавно был в Москве, – уже прохаживаясь мимо светящихся фонарей, говорил Майтанов.

– Вау, круто. И как она тебе?

– Она пиздец какая огромная, я когда вышел из поезда и ходил по улице перманентно был в ахуе, насколько много больших зданий и машин. А ты была в ней?

– Ага.

– Ездила из-за соревнований?

– Нет, я не настолько хорошо занимаюсь гимнастикой, – смеялась Лида, – просто ездила с родителями отдыхать.

– Ну и как она тебе? – спросил у Лиды Саша, а сам вглядывался в относительно далеко идущего человека, двигающегося ребятам навстречу и показавшегося знакомым.

– В принципе хорошо, мы были в парке аттракционов и аквапарке, было очень весело.

– Завидую, я никогда не был в аквапарке и очень хочу там побывать. Я тебя сейчас с другом познакомлю, – радостно сказал Саша, направляясь к тому самому человеку, который был настолько близко к Лиде и Саше, что в нём можно было признать Василия Антронова. Молодой человек узнал Сашу, поэтому перешёл дорогу вне пешеходного перехода.

– Да, и где он? – спросила Лида, озираясь по сторонам.

– Да вот же он! Здарова, Вася, – поздоровался с другом Саша.

– С тобой всё нормально? – изумилась Лида, немного улыбнувшись. – Это не совсем приятный розыгрыш.

– Это ты меня разыгрываешь, вот мой друг Вася, – хлопал по плечу Васю, лицо которого извинялось за возникшее неудобство.

– Ты шутишь? Здесь никого нет, скажи мне что ты шутишь, – сильно испугалась Лида, отступив от Саши и озираясь по сторонам в поисках людей, готовых разрешить сей конфуз. Улица была пуста.

Саша смотрел непонимающим взглядом то на Лиду, то на Васю. У Саши закралась в голове страшная мысль: “А вдруг мне почудилось, вдруг я придумал этих двоих людей из-за своего одиночества, чтобы себя развлечь? Нет, тогда бы Лида приняла Васю за настоящего… Выходит, Вася – галлюцинация, раз он спокойно стоит и никак не волнуется.” Саша замер, пытаясь всё обдумать, по телу пробежали мурашки.

– Да, Саша, меня нет, ты сам меня придумал, – наконец нарушил молчание Вася.

– Нет, – с болью в голосе, от которой захватывает сердце, сказал Саша.

– К сожалению, это так, тебе проще придумывать людей, чем общаться с ними.

Лида наблюдала за тем, как Саша сам с собой разговаривал, отчего испытывала настолько сильный ужас, что не могла сказать ни слова, ни пошевелиться.

– Но почему именно я? Почему именно со мной приключилась такая херня? – спросил Саша, ничего не понимая.

– Потому что ты так захотел, потому что так легче жить, жить в своём мире, – ответил Вася.

– Прости, я – сумасшедший, – извинился Саша и потерял сознание.

Часть 2

Глава 1

Мне 30 лет, я занимаюсь журналистикой всю свою взрослую жизнь и хочу сказать, что у меня очень хорошо получается. Месяц назад я приехал в Железногорск. Мне очень хотелось побывать в Кавказских горах, в одиночку, увидеть настолько красивые пейзажи, словно они рукотворны графическим дизайнером для фантазийной игры. Для меня посещение гористой местности не является диковинкой, я уже бывал в Уральских горах по долгу службы год назад, хорошо, что тогда светило солнце и зеленела трава, ненавижу холод, и мне там очень понравилось, испытал новые ощущения, которые я хотел усилить более высокими массивами. И вот, лето, я взял отпуск, который очень сильно мне необходим и из которого я не вышел до сих пор. Я работаю частным журналистом и мне пришлось из любопытства, которое я порой просто проклинаю, заняться неким расследованием, словно я частный сыщик. Нам, независимым журналистам, приходится быть этими самыми детективами, иначе не добудешь нужной информации для такой необходимой для нас сенсации. К сожалению, новости мы приносим негативные, потому что только они вызывают бурю эмоций, да и скрываются только тёмные делишки, мало кто будет прятать под плащом то, что помогает бедным и обездоленным. Последнее дело было связано с расследованием убийств, как оказалось совершаемые одним маньяком, дела которого тщательно зашивались кое-какими нехорошими человечками. Это дело слишком нашумевшее, вы и так всё прекрасно знаете, я не хочу вспоминать эти ужасные кадры растерзанных тел, с меня этого хватит, смотреть на ужасы, что творят люди, думаю вообще забросить исследовательскую журналистику и писать только книги про сказочных единорогов, спасающих весь мир от тоски и грусти, и никаких больше убийств!

С этими мыслями я собрал красно-чёрный походный рюкзак, приехал на такси в аэропорт, недолгий перелёт из Москвы, и вот я очутился в Железногорске. В этом прекраснейшем городе я пробыл всего один и спозаранку двинулся в путь-дорогу пешком по краю пыльной не асфальтированной дороги. Я ступал по короткой ярко зелёной травке и смотрел по сторонам, дивясь природному спокойствию и великолепию после огромной сжатой Москвы: дорога протекала между большими горами, расположенными не далеко друг от друг без снежных вершин и склоны были так покрыты растительностью, словно камни мхом в дождливый сезон.

Главным триггером моего позитивного настроения являлось небо, полностью заволоченное облаками и тучами, тем самым они образовывали пятнистый фон, на который очень долго можно было смотреть из-за разнообразности форм туч. И ветер, сильно завывающий и пытающийся у тебя украсть хоть какую-нибудь безделушку, также добавлял во мне радость к жизни. Ладно, скажу честно, просто я впервые за последние месяца 2 смог наконец-то побыть в одиночестве и спокойствии, да, нам журналистам тоже хочется побыть пару-тройку вечерков за чашкой кофе перед телевизором, смотря семейный романтичный фильм. Так, между гор, я шёл в гордом одиночестве часа 2, пока в дали ну замаячил одиноко ковыляющий мужчина, который, опираясь на трость, шагал в направлении горы Железной, куда хотел попасть и я. Шёл этот пилигрим медленно, куда медленнее чем я, потому что прихрамывал на правую ногу, поэтому через 15 минут ходьбы я смог рассмотреть его совсем близко и достаточно было негромко окликнуть его, чтобы он обратил на меня внимание. Одет странник был в просторные грубые зелёные штаны и такого же цвета куртку, поверх которой за спиной надет потрёпанный ранец.

– Добрый день, куда направляетесь? – громко спросил я странника, мне вдруг очень захотелось с ним поговорить. Путник обернулся на мой голос и не шевелился, пока я не подошёл к нему вплотную. Это был, судя по лицу, человек лет 35, крепкий, выше среднего роста, с тёмной бородой и светлыми короткими волосами на голове. Привлекали внимание его глаза, маленькие и узкие, и брови, из-за которых, когда опускалась голова, глаза смотрели исподлобья, хотя в эти моменты человек не злился. В целом, он был очень похож на меня, если бы не глаза и седина у висков, которая у путника совсем чуть-чуть занимала места.

– И вам добрый день, – сказал путник, неожиданно улыбнулся, обнажив ровные белые зубы. Улыбка была слабой, доброй, поэтому я сразу же успокоился, я имел опыт общения с маньяками, поэтому могу отличить обычного человека от психа. Ох уж эта профессиональная деформация, везде вижу какую-нибудь гадость.

– Как вам погода? Сегодня обещали, что не будет дождя, так что вам не придётся мокнуть, – задал я простой вопрос, чтобы начать беседу.

– Очень на это надеюсь, а то у меня палатки, – также просто ответил спутник, немного удивившись моей наблюдательности по поводу отсутствия у него палатки.

– Я направляюсь в сторону Железной горы, а вы куда? – опять спросил я, по привычке задавая вопросы.

– Да, я тоже держу туда путь.

– Тогда мы можем вместе к ней пойти, вместе безопаснее будет, тем более у меня есть палатка, так что со мной выгодно дружить, – я пошутил, чтобы немного прощупать человека на наличие чувства юмора у человека. Он с треском провалил экзамен, хоть бы из вежливости улыбнулся.

– Да, можно пойти вместе, – только ответил он, я понял, что разговаривать попутчик не собирается, поэтому оставил его в покое, такие люди не особенно любят говорить с посторонними людьми, навязыванием себя ты только испортишь с ними общение, точнее, то, что можно назвать общением.

Так мы молча прошли по дороге ещё час пока не заметили, что подходим к маленькому посёлку. Я предложил спутнику зайти в забегаловку подкрепиться и передохнуть. Он, немного подумав, согласился и мы вскоре уже сидели за столиком в местной столовке, которая была единственной в этом поселении, и ели щи с белым зачерствелым хлебом, свежий, видимо, ещё не испекли, но я не прихотлив, как и мой спутник, которого, как оказалось из нашего непродолжительного разговора, зовут Саша.

После обеда я с Александром посидел немного на деревянном крыльце заведения, после чего вновь двинулись крестовым походом на Железную гору. Местность изменилась, стали попадаться деревья и кустарники, которых до этого днём с огнём не сыщешь, слабее дул ветер. По пути нам попалась речушка, рядом с которой у перехода столпилась группа туристов с гидом-кавказцем, активно объясняющем, как перейти речку, найдя в ней мелководье. Мы подошли и слушали из любопытства, как с знаменитым акцентом говорил гид. Когда мне это надоело, я, уводя за собой попутчика, перешёл речку, не намочив ногу выше колена. Погода была тёплой, так что я не боялся простудится из-за мокрых кроссовок, это даже приятно, когда прохладно ступням, главное не зачерпнуть в обувь песок или пыль, мой спутник на это вообще никак не отреагировал, полная апатия. С кем я связался?

За речушкой наша тропинка сузилась, потому что ближе друг к другу стали находится каменистые возвышенности. Стало прохладнее, поэтому я надел куртку и пожалел о том, что намочил ноги, здесь, видимо, никогда тепло не бывает, пропали деревья, которые не могли расти на твёрдых почвах, изредка попадались кусты, одинокие, как корабли во время шторма.

Я посмотрел на свой навигатор в телефоне и он показал, что скоро мы очутимся у подножия интересующей нас горы.

– Скоро прибудем на место, – сказал я Александру.

– Хорошо… У тебя воды не будет, а то у меня горло пересохло, а свою бутылку забыл в трактире, – попросил Саша.

– Да, конечно, держи, – сказал я, доставая из бокового кармана бутылку с водой, к которой уже изрядно приложился.

Я опять взглянул в навигатор и понял, что не рассчитал время, и что добраться до горы мы не успеем из-за моего медлительного товарища, которого я из человеческого сочувствия не хотел бросать, поэтому предложил заночевать у удобного для этого места.

Не буду описывать как мы молча шагали по направлению к цели, скажу только, что мы остановились у подножия какой-то горы рядом с ветвистым дубом и успели зацепить взглядом до того, как полностью зашло солнце, Железную гору. Я устанавливал палатку, пока Саша разводил костёр.

Александр уселся на выступающий камень, который как-будто был только что в море, настолько гладка его поверхность, достал из своего ранца, который был гораздо меньше моего массивного походного рюкзака. Он достал из ранца контейнер, в котором находились макароны, нарезанный дольками огурец и кусочек отбивного мяса. Вилку он достал железную, хранящуюся в пластиковом пакете.

– Жена приготовила? – спросил я у Саши, прекрасно зная ответ.

– Что?

– Мясо так аппетитно выглядит, только жена так может готовить или я ошибаюсь? – опять спросил я даже немного вызывающе, чтобы немного поболтать.

– Что за стереотипы, что мужчина не может приготовить еду сам и очень хорошо? – спокойно звучал голос Александр и отправил в рот первую порцию макарон.

– Я согласен, что это стереотип, но всё же, согласитесь, наши женщины гораздо охотнее этим занимаются, им это даже нравится, в отличие от суровых мужчин, коим я вас представляю. Судя по вашей реакции, у вас нет жены или даже спутницы жизни? – спросил с утверждением я у спутника, думая, что нашёл словесную жилу моего временного рудника.

– Нет, Иван, нет, – глубоко вздохнув, произнёс Александр, отломил значительную часть мяса от кусочка отбивной и отправил в рот. Этим он спровоцировал меня рассказать вымышленную историю о том, что у меня была жена, от которой родился сын, но произошёл несчастный случай, погиб сын, и мы расстались, поэтому, чтобы пережить эту ситуацию, я отправился в поход на горы. К слову, у меня нет жены и детей и никогда не женился из-за своего кочевого образа жизни, что, впрочем, у меня не вызывает дискомфорта. Журналистика – дело для меня сложное и эпизодами неприятное, но жить без него я не могу.

– Что-то ты слишком грустную историю ты рассказал, но при этом не заметно было, чтобы во время нашего пути ты о чём-то переживал, – сказал Саша.

– Ну, знаешь, природа лечит душу, – сказал я как можно искренне, но понимал, что залез не в ту воду, надо было с самого начала играть одну роль.

– Возможно, – таким образом сказал Саша, что я понял, что он так не считает.

Так как моя затея с ложью провалилась, я решил сделать ход конём и сказал некое подобие правды:

– Признаюсь честно, я тебя не понимаю. Я многих встречал людей и по многим из них за 5 минут я мог сказать, что это за человек, и что он из себя представляет. Такого человека как ты, сложно прочитать и поэтому я хочу, чтобы ты рассказал о себе.

– Зачем тебе это надо? – настолько удивился попутчик, что даже перестал жевать.

– Дело в том, что я работаю журналистом и мне интересна твоя личность, а знания о таких людях, как ты, Саша, мне очень пригодятся для правильного понимания людей, с которыми я сталкиваюсь по долгу службы.

Александр минуты 3 обдумывал, глядя мне за плечо на вечные горы, погрузившиеся во мрак, затем произнёс:

– Ладно, я могу рассказать тебе о своей жизни, обычной человеческой жизни, которая тебе непонятно зачем нужна, – мне он был совсем не страшен. Я видел в фильмах и читал в книгах, что насильники иногда разговаривают с попавшимися в сети жертвами о своих преступлениях. Я оказался в такой мышеловке – вокруг ни души и один странный человек ни с того, ни с сего вдруг решил вывалить на меня всё, что накопилось внутри – опыт подсказывал мне, что Саша не маньяк, так как маньяки в настоящей жизни хорошо социально адаптированы, а про попутчика нельзя было так сказать, поэтому я поудобнее расположился на спальном мешке, держа в руках чашку горячего чая, который я предварительно заварил в термосе, и принялся слушать исповедь.

Глава 2

Александр Майтанов открыл глаза в 8 утра в воскресенье. Ему хотелось спать, обычно из-за работы он вставал в 7 утра, поэтому в выходной день он также из-за биологических часов пробудился в 8 утра, хотя находился в отпуске. Саша посмотрел на брюнетку, лежащую слева от него, которая полностью накрывшись белым одеялом лежала рядом с ним. Успокоившись, что всё на месте, он тут же отрубился.

Проснулся во второй раз Саша через 2 часа оттого, что красивая брюнетка в белом халате тормошила нашего сонного бедолагу, держа над головой последнюю меру – стакан с тёплой водой. Поблагодарив её и выпив воду, предназначенную для быстрого введения мужчины в боевую готовность, после игривых упрёков девушки Саша поднял туловище с постели, опустил ноги на паркетный тёмно-коричневый пол и потянулся, разглядывая новую только неделю назад полученную квартиру. Стены были оклеены розовыми флизелиновыми обоями. Рядом с кроватью, которая располагалась посередине комнаты, стоял антикварный шкафчик, украшенный рисунками в виде ваз с растениями, выполненными в традиционном китайском стиле. Он имел 2 горизонтальные дверцы, повыше места для закрытого хранения вещей и крышкой, между ними, имелась ниша, ограничивающаяся 4-мя колоннами, двумя параллельными крышками сверху и снизу и стенкой, соединяющей крышки. Сами колонки были искусно вырезаны изогнутой форме в виде драккаров. В открытом пространстве прохлаждались 2 тоненьких романа, 4-5 флаконов с увлажняющими жидкостями, тушь с палитрой, наручные серебряные часы, маленький красный кошелёчек и тарелка с недоеденным наполовину яблоком. На верхней крышке находились зеркальце в медной оправе, самую малость треснутой в самом её низу, и смартфон Саши, поставленной на зарядку. Комнату освещала лампочка, не запрятанная от людского взора за плафон.

Саша в одних трусах направился на кухню, минуя ещё одну комнату и коридор, к которому были прикреплены как крепостные к барину кухня и ванная. У самого входа на кухню стояла белая стиральная машинка, поверхность которой уже оккупировал порошки и контейнер с лекарствами. Немного поодаль от машинки уже в кухне располагался светло-коричневый лаком покрытый шкафчик, хранивший в своих недрах столовые приборы, кастрюли, сладости, в самом большом отделе урну. Рядом с этим шкафчиком находился другой шкаф из той же коллекции, в котором в целости и сохранности лежала остальная утварь и основной запас еды. Опрятная печка занимала пространство вблизи окна, нагревая чайник для господ.

Саша, зайдя на кухню, подошёл к столу, стащил из хлебницы булку и вернулся в спальню. В коридоре находился наспех поставленный холодильник, обокраденный Сашей на одну простую газированную воду, которую вместе с булкой поставил на круглый стол, на котором кроме еды ничего не было. Затем Саша подошёл к шкафу-купе и достал из него джинсы и футболку. Одевшись, Майтанов пошарился в другом письменном столе, расположенном в самом углу комнаты, ручки которого имели форму булавок, так что их было приятно трогать.

Не найдя документы в столе, Саша примостился к книжному шкафу, который тщательно 2 раза обыскал, затем той процедуре подвергся письменный стол, из-за чего разгневанный Саша крикнул, подходя к ванной:

– Юля, где ты сложила наши документы, мне нужна медстраховка?

– Я их оставила в спальне, – услышал сквозь шум льющейся воды Саша, – посмотри, где ящик, там на нижней полке должны лежать документы.

– Хорошо.

Саша вернулся в спальню и в китайском шкафчике действительно нашлась папка с документами. Он забрал булку с газировкой, оставив в заложниках у стола папку с документами, после чего приступил к утолению голода на кухне, параллельно смотря на телефоне любимое шоу.

– Нашёл папку? – спросила брюнетка, выходя из ванны и завязывая узел на поясе халата.

– Да, это было сложно, вот теперь заслуженно отдыхаю, я так устал.

– Давая я дам тебе силы, бедненький, – сказала Юля, улыбнувшись и поцеловав Сашу, который крепко её обнял, – ты совсем скоро уходишь, я забыла?

– Да, мне надо разобраться с медкомиссией, у меня на последнем анализе крови выявили проблемы, а это мне мешает для службы, так что придётся в госпиталь заглянуть.

– А тебя там точно ничего серьёзного нет? – спросила с тревогой в голосе Юля.

– Нет, если бы было всё плохо, я бы, во-первых, почувствовал это, во-вторых, со мной бы не продлили контракт.

– Домой тогда не смей возвращаться, если получишь новые болячки.

– Это не болезни, а супер способности.

– Не говори глупостей, – таким образом сказала девушка, чтобы парень понял, что ей нравится, что говорит он говорит.

– Ладно, – сказал Саша, демонстративно улыбнулся и уставился в телефон, за что подвергся яростному натиску.

– Ну всё, ты победила, мне скоро надо выходить, а то на приём к врачу не успею, – сказал Саша, отпуская руки девушки.

– Ладно, что приготовить к обеду?

– Я не смогу прийти на обед, я договорился с Мишей пойти в боулинг поиграть.

– Ну ты же обещал, что мы сегодня вечером пойдём гулять? – обиженно заявила Юля, зная, что когда Саша идёт гулять с своим другом Мишей, то это не кратковременное событие.

– Не переживай, пойдём вечером гулять, я не долго с ним буду играть в боулинг, – сказал Саша, закончив есть булку с маком, встал и направился в коридор, в котором помимо вешалки для верхней одежды лежали 2 распакованные коробки и 4 пары обуви.

– Я бы не волновалась, если бы ты не шёл с Мишей, после встреч с которым ты нередко возвращался пьяным домой, а я не люблю общаться с пьяными людьми, когда трезвая.

– Да там было всего 2 раза, на которых повод был значительный, я не мог не выпить за его здоровье. Ну всё, давай, до вечера.

– До вечера, – сказала Юля, поцеловала Сашу в губы и закрыла за ним дверь.

Глава 3

– Саша, готов на службу возвращаться после отпуска то? – спросил майор Захаров, толстый мужчина 50 лет, лысый в военной зелёной форме без наград и украшений на груди. Он, стоя за столом, смотрел в отчёт, поданный Александром Майтановым, который сообщал об медицинской ошибке при первоначальной экспертизы состава крови пациента.

– Так точно, товарищ майор, – отрапортовал одетый на гражданский манер Майтанов, находясь в стойке смирно.

– Да расслабься, садись, важные вещи мне тебе нужно сказать, – сказал Михаил Иванович, развалившись в кресле и указывая стул своему подопечному. Саша уселся напротив майора и немного занервничал, уж больно печальный вид имел его начальник.

– Мне на днях пришёл приказ, что тебя переводят в другую часть, – продолжил майор Захаров, барабаня пальцами по покрытому замшей столу, – в другой город. Я хотел тебя здесь оставить, но не в силах это сделать. Ты зарекомендовал себя с лучшей стороны, вот тебя и отправляют в город N.

– И когда мне надо будет отбыть? – спросил Саша грустным голосом. Дело в том, что он не хотел расставаться с товарищами, – и можно ли мне будет с девушкой уехать?

– В течение недели тебе сообщат, а девушке с собой нельзя будет забрать, – Михаил Иванович нервничал. Он встал из-за стола, достал из шкафа бутылку водки и две стопки, которые тут же наполнил до краев огненной водой и предложил одну из них Саше.

Майор Захарченко был одним из тех служак, которые видят в службе в армии помимо защиты Родины ещё и дружбу, братство, счастье, поэтому заботился о своих подчинённых и сильно к ним привязывался, много с военных требовал из любви, стараясь сделать их лучше.

– За здоровье.

– За здоровье, – согласился Саша и, чокнувшись стопкой, опорожнил в себя водку. – Вы меня, признаюсь честно, пугаете, что страшного может со мной произойти?

– Дело в том, что 146 часть – твоя будущая мать – может в скором времени мобилизоваться и отправится в страну Z, там намечается нешуточный конфликт, который только силой можно будет урегулировать.

– Мда, вечно там всякие войны идут, – согласился с командиром Саша, мрачнея в лице.

– Это я хотел тебе сказать… А нет, не всё, приходи послезавтра в субботу вечером попрощаться нормально со всеми, – протянул руку, чтобы попрощаться Михаил Иванович.

– Да, я обязательно приду, – сказал Майтанов, попрощался и вышел в коридор.

Саша негромко шагал по каменному полу, поглядывая на деревянные двустворчатые двери, на которых прикреплены золотого цвета таблички с названием отдела, человеком, заведующим отделом. Ему попадались по пути солдаты, люди в гражданском, коих было большое количество, от аутофобии бы никто не умер.

Саша прошёл коридор, дважды свернув налево, затем начал спускаться по широкой лестнице, у которой вместо обычной стены на лестничных площадках имелись толстые двуслойные стёкла, которые никак не прошибить человеку. Спустившись, Майтанов очутился у регистрационного пункта, находящегося возле входной двери. Саша показал свой пропуск проверяющему – молодому безбородому коротко стриженному солдату, который тщательно изучал документ, чтобы не ошибиться. Саша уже начал было злиться, но тут же получил обратно свой пропуск, поэтому с мыслями о словах майора вышел во двор. В нём располагались прямо у главного здания штаба – из которого только что вышел Майтанов – небольшая часовня, построенная самими военнослужащими, позади неё находилась площадь для обучения манёврам, построении. Перед церквушкой тянулась простенькая аллея с одиноко растущими липами. К ней примыкали стоящие друг напротив друга здания: главный штаб, спортивный зал, казармы, крытый полигон, кухня, ещё одни казармы. Вся площадь части была обнесена высокой 3-х метровой бетонной стеной с колючей проволокой на вершине. Въезд в двор был один и охранялся 4 дежурными, стоящими около шлагбаума с боевыми на руках. Саша подошёл к проверочному пункту – будке с человеком внутри – дал военному пропуск через окошко и, получив на разрешение, покинул территорию части.

Первым делом, Саша достал телефон, чтобы позвонить другу и выразить своё негодование. Как назло, абонент был вне зоны действия сети, поэтому Саша, предварительно вслух выругавшись, быстрым шагом отправился на остановку. Пока он шёл на неё к нему позвонили из организационно-мобилизационного центра управления и сообщили нашему Орфею, что ему необходимо явиться в 146 часть 17 июля, в понедельник, в расположение новой части.

Расстроенный Александр Юрьевич был бы и рад провалиться сквозь землю, да только и там военкомат достанет должника. Интересно, правда это не по теме, кто лучше выбивал бы долги – служащие призывной комиссии или коллекторы? От сего действа Майтанова спас звонок друга, которому Саша быстро всё поведал в 2 словах.

– Да, хреново, но что поделаешь, такова уж жизтя наша. Единственное, чем я могу тебе помочь – снять напряжение.

– Да-да, мне это очень надо.

– Я могу тебе предложить вместо боулинга сходить на хату к моему знакомому, там будет чай и девки, только у тебя девушка, а ты можешь не сдержаться, я знаю твоё настоящее нутро, плавали – знаем, – пытался для вида отговорить от своей же собственной затеи глухой голос Михаила Вейпиченко – лучший друг Александра Майтанова – с которым Саша познакомился в военном училище.

Майтанов поступил в училище после окончания 9-ого класса и, отполировав парту ещё 4 года, решил продолжить двигаться дальше по карьерной лестнице. Михаилу Вейпиченко – бойкому и задиристому мальцу-удальцу – не понравились отношения между военнослужащими разных званий, дедовщина, поэтому тот после 2-ого курса завершил обучающий процесс в училище, но общаться с Сашей не перестал, тем более жили в одном городе.

– Да всё будет нормально, не буду я изменять Юле, я тогда был свободен, – гримасничал Саша, так сильно ему хотелось отдохнуть, что не понравился стёб с стороны друга.

– Тогда давай сегодня попозже, часов в 7 у магазина «Магадан» (известный магазин в городе).

– Хорошо, до встречи.

Глава 4

Саша смотрел в окно маршрутки и наблюдал за плывущими тучами в душный вечер. Изредка пробивающиеся лучи солнца отражались от железных крыш домиков в «Октябре» – так называли местные жители район, в котором большинство домов были частными, а не обычные пятиэтажки, которые всё же присутствовали.

Майтанов вышел из маршрутки на остановке, находящейся рядом с объемными по площади, закрытыми в это время суток воротами, над которыми висела вывеска с надписью: «Бумажный комбинат». Саша проходил этот комбинат, идя по неровному, но чистому асфальтному тротуару, по бокам которого через бордюр росла трава и были посажены маленькие не мешавшие прохожим берёзки с хрупкими стволиками.

Найдя табличку на каменном заборе с названием интересовавшей его улицы, Александр свернул вправо в улочку и зашагал по ямистой землянистой просёлочной дороге, аккуратно выбирая путь, обходя лужи. Так он двигался между дворов, ограждённых самыми разнообразными заборами, из-за которых периодически слышал лай в свою сторону от не слишком приветливых сторожей, и думал о том, что неплохо было бы самому иметь такой домик, глядя на двухэтажный с остроконечными формами дизайна фасада здания, которое выглядело совершенно безлюдно и не к месту среди маленьких, более скромных домиков.

Александр шёл с высоко поднятой головой как уверенный в себе человек, поэтому его заинтересовали знакомые ему поднимающиеся ввысь вдали за шоссе и леском 2 небоскрёба, которые вызывали такое же чувство у Саши, как око Саурона для Арагорна – чувство недосягаемости, загадочности, только у Майтанова ненависть не клокотала в груди.

Вскоре, не доходя до конца улицы, Майтанов увидел желанную красную яркую облицовку вывески, контрастирующей с блеклостью цвета других сооружений и гласившей одно слово из больших белых букв с закорючкой в конце: “Магадан”. Саша подошёл к магазину, постоял немного у машины, находящейся на парковке магазина, и для устранения почему-то возникшего дискомфорта расположился под навесом у входа в Магадан, опершись об цилиндрическую белую колонну.

– Братан, привет, – услышал вдруг Саша позади себя знакомый глухой голос, обернулся и увидел перед собой высокого худощавого русого с короткой прической, где выбриты виски, молодого человека. У него были оттопырены уши, которые забирали на себя всё внимание, оставляя незамеченным нос с горбинкой. Большие, как у турка, серые глаза смотрели на Сашу очень дружелюбно, руки так и хотели обнять друга, но пакеты в руках мешали осуществлению желаний.

– Привет, брат, – радостно обнялся с Мишей Саша. – Я смотрю, ты зря время не терял.

– Жаль повод не очень хороший, мягко скажем, для предстоящего буйства, – сказал Вейпиченко, ведя за собой Сашу.

– Да вообще пиздец, мало того, что меня отправляют за 800 км отсюда без возможности видеть и взять с собой Юлю, так возможно меня тут же отправят в страну Х воевать. А я только переехал на новую хату, думал, устроюсь здесь, такие планы были, такие планы…

– И на сколько тебя отправляют в командировку? Или тебя окончательно переводят? – тревожился за друга Михаил.

–Я не знаю, меня переводят, это 100%, а там видно будет. Если отправят на войну, то 100% я не пробуду там больше года, уйду со службы, переведусь в резерв.

– А то, что ты будешь воевать это прям верняк?

– Ну, как сказать, верняк, скорее всегод, мне об этом сказал Захаров, а ты знаешь, он не будет попросту нагнетать, не сослуживцам точно.

– Жесть, вот уж не подумал бы, что служа в армии могут отправить воевать в другую страну! – искренне удивлялся Михаил. – Я уверен, с тобой всё будет в порядке, ведь если ты выжил после того как за пол часа в соло бутылку водки выжрал, то пули тебя точно не возьмут.

– Без шансов, – засмеялся Саша, пытаясь отогнать неприятную мысль о том, что можно умереть, этим и прекрасна молодость, что не верит в смерть (я надеюсь, что не слишком пафосно звучало), – сегодня попробую побить этот рекорд, материал то, есть?

– За это ты не беспокойся, можешь его хоть в 3 раза перебить.

– Ладно, не будем о грустном, ещё успеем поговорить, я хоть кого-то знаю, кто будет с нами бухать?

– Возможно только Рыжего. Помнишь того парня, с которым мы тусили в Васи Лимона, он еще с такой рыжей шевелюрой, маленький и постоянно дергается, туповат.

– Может и помню, но вряд ли, я плохо запоминаю людей.

– Вот и пришли, – указал рукой Миша на волнообразные железные зелёного цвета ворота. Он в них постучал, после чего, поняв, что его никто не слышит, позвонил знакомому внутри храма Содомы, который, выйдя из дома, впустил наших героев в двор. Двор был полностью пуст кроме двух пакетов скверно пахнущего мусора у входной двери. Саша заметил, что здесь живут повзрослевшие, то не вышедшие из пубертатного возраста люди, так как отсутствовало хоть какое-нибудь хозяйство, ничего не росло кроме сорняков.

Михаил споткнулся в приёмной об чьи-то нерадиво брошенные кроссовки прямо посередине коридора, как будто человек очень спешил поскорее оказаться в другом месте. Пахло сигаретами и алкоголем, вызывая у вновь прибывших тошнотворное ощущение в лёгких.

– Да, меня решили не дожидаться, – сказал Майтанов и сел на единственную табуретку в прихожей, чтобы удобнее было снимать кроссовки, только купленные, поэтому они сильно жали ступню, из-за чего Саша испытал невероятное блаженство, ступая в носках по полу из досок.

– Вот дебилы, Ваня, не могут окно открыть, душно ведь, – проворчал Михаил и, сбросив обувь, влетел в комнату за коридором, предварительно аккуратно положил пакеты, из которой неожиданно загремел смех после тишины.

– А что с ними сделаешь? – сокрушался такой же худой, как и Миша, с ухоженной эспаньолкой кареглазый высокий, поглаживая свою канадку. Иван, так его звали, сказал это в спину Михаилу, разводя руками, затем обратился к Саше, – здоров. Я, как ты понял, Ваня, а тебя как величать?

– Саша, – лаконично сказал он, после секундного раздумья и разглядывания ладоней собеседника. Они оказались шершавыми, Саша это хорошо почувствовал, так как Иван сильно сжал руку, потому что не хотел оплошать перед новым знакомым, – интересно чем там сейчас занимаются?

– Да, мне тоже хочется узнать, – решился воспользоваться предлогом уйти от Ивана Майтанов, поэтому энергично засеменил по пустому коридору в комнату, где вовсю орудовал Миша.

Саша вошёл в комнату, тем самым обратив на себя взоры лет 22-25 5-х человек: Михаила, двух молодых парней и девушек. Девушки сидели на диване, обняв молодого мужчину с узким лицом и волосами, сплетёнными в хвостик, внешность которого напоминала японского синоби. Другой пацан был точь-в-точь как описывал его Миша – низкий, толстоватый с рыжими волосами и испуганно-заинтересованным взглядом.

– Знакомьтесь – это Саша, – сказал, как принято в подобных ситуациях, затем показывая пальцами приговаривал, – Антоха, Костя, Света, Лера.

– Привет, – сказал Саша и, поздоровавшись с каждым за руки, уселся как ни в чём ни бывало на диван, противоположно расположенный тому, на котором сидели выше перечисленные особы. Между одинаковыми запачканными обшитыми зелёным флоком диванами размещался низкий прямоугольный стол для патио, на котором нашли своё место мобильные телефоны, 3 пластиковые 1,5 литровые бутылки из-под напитков, при чём в 2 из них ещё оставалась темная недопитая влага, 2 пустые стеклянные бутылки из-под дешёвой водки, кальян с потухшими углями и трубкой, валяющейся на полу, пачка сигарет, забавная забитая мусором пепельница в фигурке льва.

– Ну и душно тут у вас, как будто в маршрутке в час пик, – сказал Саша, чтобы хоть как-то разбавить вдруг возникшее молчанье с его приходом.

– Мы привыкли, – сказала Света, стройная блондинка с накрашенными ресницами, которые пока ещё не оказались на подушке или полу, тут уж как повезёт. Она была мила на вид благодаря обильному макияжу, и её тёмно-серые глаза уставились на Сашу, которого это несколько не смущало. Лера также выглядела достойно своей подруге, имея даже преимущество – девушка не была накрашена, делая тем самым себя и свои черные длинные шелковистые волосы ещё более соблазнительными.

– Ну у нас хотя бы бабка даёт открыть окно. Да, Мишаня? – довольный своим остроумием повернул голову в сторону Миши, нисколько не извиняясь своим взглядом.

– Я открыл окно, а не твой рот, так что заткнись-ка, а то порцию детского питания получишь. – сказал Вейпиченко, доставая из пакета бутылки с алкоголем, от вида которых всех присутствующих загорелись глаза. Михаил одну бутылку оставил на столе, другие в пакете собирался унести на кухню

– Ну всё, всё, я же пошутил, зачем так сразу по больному бить? – обиделся Антон, тяня руки к Мише, не давая ему так просто сбежать.

– Не выёбывайся быдло, и тогда будет счастье в твоей душе, – умиротворённо говорил Миша, подавая в руки Антона алкоголь

– Базару ноль, – только ответил Антон.

– Вот это я понимаю, хороший человек, – сказала Лера, бесцеремонно открывая банку с пивом. Все согласились и, пристроив к своим рукам по одному напитку, выпили за здоровье всеуважаемого нынче человека. Молодые люди не любили придумывать тосты, побыстрее бы уже насытить жажду.

– Кальян закончился, верно? – спросил Саша, пытаясь поднять трубку. – Какой табак делали?

– Dark Side с лимоном и мятой, – ответил Ваня – ответственный за забивку кальяна. Таких людей, как Иван, которые могли сделать кальян или приготовить “корабль”, очень ценили т всегда брали на мероприятия.

– Ого, я не пробовал такое сочетание, жалко, что не успел прийти, – огорчённо сообщил Саша.

– Не парься, это дерьмо обосанное не то, что людям, собакам давать жалко, – с гримасой отвращения заявил Коля, пытаясь успокоить Сашу, думая, что Майтанов действительно расстроен отсутствием испытать новые ощущения.

– Заткнись, Рыжий, вечно ты скажешь всякую фигню, аж блевать тянет, – гневился Антон.

– Как раз для таких, как ты, и создан был этот вкус, – злорадствовали девушки, хлопнув в ладоши друг другу.

– Нормальный табак был, просто немного крепковат для тебя, малыш, – сказал Антон Коле.

– Мы не курим сигареты, поэтому мы не привыкли к такому крепкому табаку, хотя он хороший, – ответила наконец серьёзно Саше Лера.

– Если хочешь, можно будет сейчас ещё раз кальян забить, я только новый Дарк Сайд с грейпфрутом купил – бомба, – сказал Иван, который всё время, что находился в комнате, подпирал проём двери по своей привычке.

– Будет очень хорошо, могу помочь тебе в этом, – сказал Саша, взял в руки аппарат и вместе с сообщником пошёл на кухню. На кухне царствовал Михаил, который разглядывал продукты в холодильнике, представляющие собой старый забытый всеми богами кефир, который если бы был открыт, то запах, исходящий из хранилища, не стоит представлять, его сравнивать стоит с всякими мерзостными штуками из серии игр Резидент Эвил. Также на полке находились 3-х литровая кастрюля с недоеденной кашей внутри и сникерс, который после недолгих раздумий с ехидной улыбкой взял Вейпиченко, показав его товарищам знак молчания.

– Я пойду к ним в комнату, а вас оставлю тут повеселиться, можете не стесняться, я никому не скажу, – пошутил Миша, забирая с собой бутылку 5-ого коньяка и бутылку кока-колы.

– Спасибо большое за заботу.

– И тебе не скучать.

Как только Михаил ушёл, Иван достал из ящика спрятанный резервуар с табачными листьями внутри и начал очень мелко их резать на дощечке ножом. Саша тем временем снял чёрную решётку с печки и крышку конфорки, после чего положил на неё уголь, заранее зажгя огонь. Оставалось только ждать, когда нагреется уголь, поэтому новые знакомые разговорились, делясь впечатлениям о пока что единственном общем интересе – кальянах. Были упомянуты и сорта табаков, виды кальянов, кто в каких заведениях бывал и т.д.

– А ты вообще чем занимаешься? – спросил Саша, глядя то на Ваню, который утрамбовывал мелко порезанный табак в чашу, то на свой разгорающийся уголь.

– Сейчас пока нигде, месяц назад в магазине продавцом работал – забросил, пока деньги есть – работать не хочу, мне скучно, – сказал Иван, не отрываясь от своего дела, полностью концентрируясь на нём (настолько, насколько это возможно, дело это не шибко сложное и умозатратное).

– Ты неплохо кальян забиваешь – видно, что умеешь это делать. Ты раньше в кальянной работал?

– Да.

– А почему ушёл? Работа не плохая, платят относительно хорошо, так ещё популярность какую никакую имеешь?

– Да заебало меня всё, особенно когда по праздникам кальянная забита отмечающими, а ты с грустным ебалом должен им угождать, – совершенно спокойно рассказывал об этом Иван, но чувствовалось, что гнев внутри так и кипит, просто он холодный. – А ты чем занимаешься или работаешь? Я здесь многих безработных вижу.

– Я военный. Сейчас отпуск, поэтому могу себе позволить появляться в подобных местах, правда совсем скоро отпуск закончится…

– Когда именно?

– Через 3 дня.

– Печально. А как тебе вообще служба, не напрягает?

– Работа военным – ещё более-менее штука, дело не пылкое, сильно тебя не напрягает. Главное, чтобы начальник попался не заёбистый, тогда всё пойдёт как по маслу. Платят хорошо, мне вот уже выдали квартиру. С деньгами всё в порядке, только есть один минус – живёшь ты некоторое время безвылазно в казарме или училище, только в выходные бывала возможность выйти в город, да и то особо не погуляешь, ночью ты должен быть в своей койке. Но да хер с ним, можно в 36 лет уйти на пенсию с 3-мя квартирами, устроиться где-нибудь на гражданке на лёгкой работе, получая при этом солидную пенсию, и жить припеваючи.

– А как же возможная война? Не напрягает, что в случае чего станешь просто пушечным мясом.

– Да так, фигня, сейчас почти нет войн, так что оказаться на ней маловероятно, – сказал об этом Саша, стараясь как можно спокойнее казаться собеседнику, хотя внутри так всё и сжималось.

– Понятно, – только сказал Иван. Его не особенно интересовало, кем работает Саша, но он, имея опыт работы с людьми, знал, что о таких вещах люди чаще всего охотно расскажут, если, конечно, не стыдятся этого. Ему, как и большинству людей, не нравилось неловкое молчание, поэтому часто говорил о не интересующих его вещах, чего не следовало бы делать, так как чувствуется неискренность в словах, что более отдаляет людей.

– Держи уголь, – сказал Иван, кладя разожжённый уголь до нужного состояния на крышку чаши. Затем товарищи взяли с собой готовый кальян и пошли обратно в комнату.

Вернувшись в комнату они увидели, как все сидели и играли в дурака на символическую сумму, которая не сможет затянуть пояс, но добавит интерес к игре. Саша захотел присоединиться к игре после окончания партии, поэтому сразу выбил себе место возле Михаила. С ним Саша мог быть спокоен, что он не будет подсматривать в карты, что достаточно часто случалось, так как каждый хочет побеждать, а некоторые люди не побрезгуют любым способом забрать лавры.

Так прошёл целый час за игрой в дурака, пока не закончились деньги у самого неудачливого игрока – Рыжего. Ему всю игру не везло с мастями, поэтому с учётомнеблагосклонности к его персоне и не слишком изворотливому уму шансов на благоприятные исходы партий не было. Во время подобных неудачливых игр Константин слышал в свою сторону следующие шутки: “Обычно говорят, что не везёт в картах, повезёт в любви, но ты являешься доказательством, что это ложная поговорка, потому что тебе нигде не везёт”. Костя, хоть ему и не нравились подобные оскорбления, всё равно смеялся, так как, во-первых, считал, что ему просто не везёт, а не глуп, во-вторых, считал, что быть таким шутом – не такая уж плохая роль, правда ты в таком случае не получаешь уважения, но многие глупости тебе прощаются, которые не миновали жизнь Константина. Именно по причине частого совершения детских ошибок его брали в качестве друга такие люди, как Антон, которые на фоне такого бесхребетного и бездарного индивида, как Рыжий, могли бы блеснуть остроумием и отвагой. По этой же причине девушки общаются с более страшненькими подругами.

– Санёк, ты блефоватор ещё тот, – сказал после завершающей партии Антон.

– А то, ты меня ещё не видел на сцене школьного спектакля, когда мне нужна была пятёрка по матану – играл лучше чем Джонни Депп.

– При такой ситуации каждый из нас крутой актёр.

– Но лучше всех – Рыжий. С самого времени притворяться тупым, на это не каждый способен, – грубо и примитивно поизмывался Михаил, что не могло бы не вызвать в 90% случаев вызвать смех, если бы не наглость, с которой были произнесены эти слова, что все зашумели. Единственным, кто не смеялся, был Иван и то потому, что его не было в комнате, так как он отходил на кухню поменять угли на кальяне.

– Да ладно вам, реально хватит над ним подшучивать, сколько можно? – пожалела Костю Валерия, когда тот вышел из комнаты под предлогом справить нужду.

– Это уже было не подшучивание, а издевательство, не надо так больше делать? – солидарен был к словам Леры Саша. Он обладал мягким неконфликтным характером, добрым отношением к людям, которые достались к нему от матери. В этом Лера и Саша были похожи. Майтанов, сказав, что негоже издеваться над Костей, убил 2-х зайцев – очистил душу от мук совести и добился хорошего расположения со стороны Леры.

– Ты просто его не знаешь, сейчас он просто говорит глупости, а обычно их делает, поэтому так сильно нас заебал, – сказал Миша.

– Он ко мне подкатывал, я его несколько раз отшивала, но Рыжий всё равно не унимался, пока я не сказала одному моему знакомому поговорить с ним. Рыжий ко многим пытался подкатить, но все его игнорили, – сказала Света. Ей очень не нравилось, когда люди, как она выражалась, тупили. Вполне возможно, что Светлана сама себя считала глупой, так как частенько на себя злилась из-за неправильно сказанного слова или поступка. Поэтому, видя ещё большее несовершенство, чем у неё, пыталась компенсировать собственную слабость за счёт слабости других, самоутвердиться.

– А на сколько сильно он вам не нравиться? – спросил у девушек Антон.

– Если бы нам предложили переспать с ним или с огурцом, мы бы выбрали овощ, – ответила Света.

– То есть Рыжего?

– Ха, я тебя прочитала ещё до того, как сказала.

– На самом деле он чуть более привлекательный, чем ты, Тоха – сказала Лера, прекрасно зная, что Антона бесило, когда его так называют.

В комнату одновременно зашли Костя и Иван, держа в своих руках большие порции алкоголя. Все опять обрадовались и зашумели, так как понемногу внутренности освобождались от всей этой дряни.

– Ну чтож, самое время начать играть в «я никогда не делал». Все будут в неё играть? – спросил сиплым голосом Антон после большого глотка дешёвого конька.

– Я пас, – сразу открестился от этой затеи Саша.

– Я тоже не буду, – сказал Костя, хотя его слова не восприняли всерьёз, как и он свои. Дело в том, что уйдя в туалет, он на самом деле в него не пошёл, а подслушивал за дверью. Рыжий надеялся, что ошибается, когда думал, что над ним издеваются, но шпионская слежка не оставила ни единого шанса его самооценке (как будто она у него была). Ложкой перца в бочке дёгтя для Константина было то, что он попался на глаза Ивану во время наблюдения за масонским ложем.

– Саша, а ты почему не будешь играть? – спросил Миша.

– Потому что мы друг друга отлично знаем, поэтому будем задавать друг другу неудобные вопросы, тем самым ничего нового не зная о друг друге, но в глазах других будем выглядеть полными идиотами и извращенцами.

– Ладно, кто начинает?

– Я могу первым. Кстати, а на что играем? Как обычно на желание и до 4-х загибаний пальцев? – спросил Антон.

– Да.

– Я второй, – сказал Ваня.

– Я третья, – сказала Лера.

– Я четвертая, – сказала Света.

– Я пятый получается, – завершил распределение Михаил, потирая от удовольствия руки.

Стоит рассказать о правилах этой игры. Каждый участник говорит всем о том, что никогда не совершал в своей жизни. Те люди, чьи имели честь заниматься этим, загибали пальцы на руке. Проигравшим считался человек, который загнёт первым большее количество пальцев и ему доставалось за это, как правило, особое наказание.

– Так, с чего начать… Я никогда не делал татуировок, – первым открыл ящик Пандоры Антон.

– А ты хотел сделать татуху? Например, перекрасить свой хуй в чёрный цвет, может так он будет казаться большим.

– О-о, это удар ниже пояса.

– Пошли нахер, – смеялся Антон. Все подняли руки, поэтому Антон сказал:

– Получается я один не испачканный? Света, Лера, покажите мне тогда свои татухи, а то они у вас, я смотрю, спрятаны хорошо.

– Иди нахер, – хором сквозь смех сказали девушки.

– Окей, так… я никогда не бывал в походе, в смысле, не ходил группой куда-то в лес, на речку.

– Я был, – сказал Михаил.

– Я и, а где ты был? – спросила Света у Миши.

– Это было давно в школьном лагере. Нас собрали за город, ты не поверишь, ягоды собирать, вот там вот в лесу мы пробыли 2 недели без ничего вообще кроме палаток, костра, мухоморов и медведей, под которым я подразумеваю препода, такой сукой был. А ты где была?

– Я 2 года назад с подругами ездила отдыхать в городе, нашли группу людей, которые могли нас взять на экскурсию по кавказским горам. Я с подругой решила съездить, как потом оказалось, отменными ребятами и провели лучшую неделю из всего отпуска.

– Круто.

– Везёт.

– Так, теперь моя очередь. Я никогда не играла на музыкальных инструментах.

– Неожиданный вопрос, – сказал Антон, загибая один палец. – Я на укулеле научился играть, когда ходил в музыкальную школу. Четыре года потратил на это дерьмо!

– Раз ты так не доволен, почему 4 года отдал? – спросил Александр.

– Потому что получал много ништяков. Во-первых, я мог прогуливать основную школу, во-вторых, выдаётся диплом, который мне помог при поступлении в технический вуз, не спрашивайте меня, как это работает, я сам в ахуе. А ещё наиболее талантливых учеников, в число которых я входил, отправляли бесплатно за границу, в Чехию, например.

– Ну и как там, круто? – спросила Лера, пододвинувшись ближе к Антону, очень интересно было ей послушать о стране из уст человека, побывавшего в ней.

– Да, вполне, крутая. Я был в одном городе и то на 3 дня, но всё равно Прага меня впечатлила, такой красивый город, как Питер. Если Прагу с каким-то городом из России и сравнивать, то это с Питером, по атмосфере похожи.

– Верно, ведь все мы знаем, что объединяет русских и чешских девушек, – подмигнул Иван девушкам, намекая на склонность девушек к предоставлению своих интимных услуг за деньги, за что получил 2 поднятых безымянных пальца в свой адрес.

– Эту сторону я не успел изучить, тем более что я тогда был пиздюком, – искренне сожалел Антон.

– У тебя есть возможность это исправить, прямо здесь и сейчас, – шутил Михаил.

– Нет, я не такая, – пародировал голосом не очень умной и самовлюбленной женщины Иван.

– Но мы то такие, – в шуточной форме сказала правду Лера, рассмешив всех.

– Я никогда не трахался в жопу, точнее нет, меня никогда не трахали в жопу, – лукаво глядел Михаил на то, как Света и Лера с высоко поднятыми головами загибали пальцы.

– Ну это прям беспроигрышный вариант, я хотел его сказать, – сказал Антон, давая «пять» Мише.

– Вы даже не представляете насколько, – стараясь как можно незаметнее загнуть палец сказал Иван.

– Ты меня напрягаешь, – сказал Миша, отодвигаясь от Ивана, с которым сидел рядом.

– Сходи-ка за чипсиками, чтобы я не напряг твою попку, когда не надо будет. Ну, предлагаю отметить пройденный первый круг.

– Принято единогласно, – сказала Света и опрокинула голову, показывая, словно преподаватель студентам-медикам на лекции, как кадык ходит ходуном. Вейпиченко, который услышал призыв у выхода из комнаты, подошёл к столу, выпил быстро и немного и отправился за чипсами.

– Я никогда не делал пластическую операцию, – сказал Антон, когда все оказались в сборе, потянувшись за чипсами в пачке, находящейся в руках довольного и расслабленного Саши.

– Промах, я идеальная, – сказала Света, маша перед носами присутствующих указательным пальцем.

– Это пусть всякие лохушки их делают, родились некрасивыми, вот и пытаются подражать нам, красоткам, – сказала Лера, гордо выпятив грудь. К слову, показывать там было что.

– Денег нет? – сочувствовал Антон.

– Мы девушки умные, прекрасно понимаем, что бухло выйдет гораздо дешевле.

– Особенно, когда за него не платишь.

– Вы сейчас допиздитесь, девушки, молчите, т-с. Я никогда не делал… у меня никогда не было секса в машине.

– Ля ты чёрт, ты специально нихуя не делаешь, чтобы потом всем руинить в подобных играх? Прекрати ржать, скотина, – возмущался Михаил, вслед за остальными загибая палец.

– Просто я аристократичный человек и не предаюсь плотским утехам в хлеву.

– У тебя просто машины нет, вот и весь твой понт.

– Да, – всплакнул Иван.

– Света, продолжай.

– У меня никогда не было секса с 4-мя партнёрами, – сказала Света, – серьёзно, ни у кого не было?

– Надо было про 3-х спрашивать.

– Не-е, эт у меня было.

– А соврать не пробовала?

– Тут стыдно пиздеть.

– Я никогда не делала кунилингус… Всё с вами понятно, парни, только Ванёк нормальный да Светка – умничка, – махнула рукой Лера.

– Мы люди свободные, что хотим – то делаем, – загадочно улыбнулась Света.

– Света, ты, кстати, проиграла, а так жаль, самое интересное только началось.

– Как-то быстро всё закончилось, надо ещё сыграть.

Все оживились и засмеялись.

– Ладно, делайте со мной, что хотите, хоть я по игре и проиграла, но по жизни то я яркая звезда, – пафосно говорила Света, впрочем, очень иронично, что в не вызвало никакой реакции кроме улыбки.

– Да-да, не переживай, мы сделаем, что захотим, – переглянулись молодые люди.

– Света, выйди нахуй, пожалуйста, нам надо решить, какую кару тебе преподнести, грязная блудница, – сказал Антон, сопровождая своим взглядом её задницу. – Пуская она бахнет коньяк с водкой и тем старым кефиром в холодильнике.

– Давайте без кефира, а то Света совсем размякнет, – мимикой и интонацией сигнализировал

парням, что некий план не удастся воплотить в жизнь

– Реально, кефир – это слишком жёстко. Надо её коктейлем Молотова напоить, он менее опасный будет, потому что там не кефир, а секретное химоружие, мне кажется, именно так создают вирусы в этих самых лабораториях.

– Ага, втирают нам в фильмах всякую дичь, типа создаются специальное оборудование, куча опытов нужно и дохуя бабла, но на самом деле кефир в холодильник положили с салатом, а сами на деньги на Бали чилят.

– Давайте тогда просто её заставим 200 грамм конька бахнуть, не разбавляя, она будет в шоке.

– Хорошо.

– Принято.

– Эх, меня бы кто так разыграл, – взгрустнула Лера и вышла из комнаты за Светой.

– Будешь с нами играть или ты боишься? – спросил Миша Майтанова, хлопая того по плечу.

– Да, если меня ждут такие наказания за проигрышь.

– Мы таким образом мотивируем людей правду, не переживай, хуже наказаний не будет – сказала Лера, подмигнув всем присутствующим.

Константин сидел в отдельном кресле и молча обижался на присутствующих. Он думал, что его ментальное отсутствие вызовет хотя бы жалость к нему, но всем было абсолютно всё равно, и, когда вернулись в комнату Лера с Светой, дружный класс вновь ни о чём не тревожась продолжили по-своему бесчинствовать.

– Ну-ка, давай сразу до дна, – сказал Иван, подавая Лере налитый стакан коньяка.

– Это мы запросто, только телефоны прячьте, чувствую, это будет лишним, – сказала Света и начала медленно всасывать алкоголь.

– Давай, не останавливайся!

– Ух, красотка!

– Уже там на дне, – сказал Антон, громко вздохнув.

– О-о, хорошо, – сказал Света, поправляя грудь руками, чем вызвала одобрительный отклик у мужчин.

Вечер продолжился в таком же весёлом ключе, пока алкоголь стал не веселить, а понемногу усыплять, разговоры стали ещё пошлее и откровеннее. Саша, хоть и выпил достаточно много, не стал принял участие в последующем совокупление, что для подобных сходок было нормой, поэтому покинул пристанище пока были силы сдерживать своё либидо, которому прямым текстом предлагали присоединиться к оргии. Майтанов вызвал такси и предупредил Юлию, чтобы она его встречала.

Глава 5

– Юль, да ничего не было, я тебе говорю, – сказала слабым голосом Майтанов на следующее утро, держась за голову.

– В смысле ничего не было? Я знаю, там были 2 девушки, такие же пьяные, как и ты, – напирала Юля, пристально глядя в глаза своему суженному.

– Там были другие пацаны, они их и развлекали, – оправдывался Саша, подошёл к спине девушки и взял её за плечи. Она вывернулась.

– Зачем ты нажрался как скотина? Ты думаешь мне было приятно тебя забирать из такси и волочить до квартиры, а потом всю ночь перегаром своим отравлял всю квартиру, да так сильно, что мне пришлось спать в другой комнате? – гневно говорила Юля, после чего подошла к окну.

– Извини, я больше так не буду, – скулил Саша, обнимая сзади Юлю. На этот раз она не избегала прикосновений. – Хочешь, мы пойдём в спальню и по содержанию одного вещества я тебе докажу, что не изменял.

– Мне так ещё никто не предлагал доказать свою невиновность, я заинтригована, – сказала девушка, разворачиваясь и беря за руку Сашу.

– Ну так пошли, – сказал Саша и увёл девушку в спальню.

… Спустя пол часа Александр и Юлия лежали в кровати и обнимались.

– Хорошо, – говорила Юлия, чеша волосатую грудь Майтанова.

– Ага.

– О чём думаешь? – спросила Юлия. Она давно не видела его таким серьёзным, встревоженным и задумчивым последний раз, когда он попал в ситуацию с карточными долгами, которые еле-еле смог вернуть. С тех пор Саша больше не играл на деньги, но, возможно, подумала Юлия, ситуация повторилась, в подсознательно понимая, что люди редко избавляются от плохих привычек (чаще всего люди одни плохие привычки меняют на другие плохие привычки).

– О будущем, – ответил Саша, – мне надо будет с тобой серьёзно поговорить.

– Что случилось, опять карточный долг?

– Нет, не переживай, с этим я завязал и очень давно, – сказал Саша и вместе с Юлей начал одеваться.

– И что ты мне хотел сказать?

– Давай чуть позже поговорим, ладно? Я очень голоден, приготовь нам что-нибудь покушать, – попросил Саша тоном, не терпящим возражений. Он сильно переживал и не знал, что стоит сказать, о чём стоит умолчать, поэтому решил, что еда даст ему дополнительное время для размышлений, чтобы собраться с духом.

На завтрак Юля приготовила гречневую кашу и разогрела бёдрышки курицы, нарезала огурцов с помидорами. Юля также думала насчёт сложившийся ситуации, поэтому порезала палец, отчего сильно разозлилась на Сашу, хотела тут же устроить скандал, когда Саша мылся, но пока заклеивала ранку скотчем успокоилась и решила не торопить события, потому что не горела желанием узнавать печальные новости.

Юлия во время завтрака, который прошёл сухо, мало говорила, чувствовалась напряженность.

– Пойдём в комнату, там поговорим, – сказал Саша и вышел вместе с Юлей в гостиную, посередине которой стоял круглый стол, на край которого уселся Саша. – Вообщем, у меня для тебя не совсем приятная новость, меня переводят в другую часть.

– Это далеко отсюда?

– В город X, это в области Y.

– И на сколько? – ещё задала вопрос Юлия. Она совсем успокоилась, так как знала теперь своего врага в лицо, и он оказался не так страшен.

– Я не знаю, мне ещё точно не сказали, сказали только, что переводят и всё.

– Мда, фигово, и зачем нам именно здесь квартиру дали, если служить в другом месте?

– Тебе придётся здесь остаться, тебе нельзя будет попасть в тот город, он – закрытый, поэтому ты о нём ничего не слышала, – Саша встал со стола и подошёл к пластиковому окну, опёрся о подоконник и напряженно смотрел на одиноко ковыляющего по дороге в детский сад старика, наверное, чтобы забрать внуков, хотя было ещё не время для свиданий детей с попечителями. Юля подошла к Саше и, приобняв за талию, спросила:

– Что на самом деле случилось? Тебе очень страшно.

– Проблема вся в том, что часть, в которую меня переводят, должна по словам Захарова отправиться на войну в страну Z и я, блять, не знаю, что мне делать.

– А откуда он знает, что именно эта часть отправится на войну, – цеплялась за последнюю соломинку Юля.

– У него связи есть в штабе, он мне сообщил о том, что меня переводят раньше, чем мне сказали об этом официально. В той стране твориться новый виток войны, который только-только набирает обороты, война там надолго.

– И что нам теперь делать? – спросила Юля, усевшись с опущенными руками на диван.

– Я вот думаю… смысла тебе нет отсюда уезжать, так как… ну ты сама всё прекрасно понимаешь, закрытый город все дела. Эй, ну ты чего грустишь, всё будет в порядке, я обещаю, – сказал Саша, садясь рядом и смотря в эти добрые и грустные глаза.

– Не уезжай, – твердым голосом, схватив за руку, просила девушка, затем тихим, жалобным голосом продолжила, – пожалуйста, не уезжай.

– Не могу, – сказал Саша. Он очень хотел остаться, не отправляться на треклятую войну, но не мог. Из-за этого в его душе происходил прибой: волны-желания разбивались о неприступные стены-долги. – Даже если я вдруг захочу прямо сейчас подать в отставку, мне её отклонят, у меня контракт. Если я дезертирую, то меня ждёт тюрьма, а это – не выход.

– Я смогу дождаться тебя из тюрьмы…

– Нет, ты не понимаешь, что говоришь. Во-первых, меня отправят на несколько лет в тюрьму, в то время как служить я буду один год и затем смогу подать в отставку или перевестись в другую часть. Во-вторых, если я буду скрываться или попаду в тюрьму, даже про нормальную жизнь придётся забыть, не то, что о хорошей, квартиру отберут, а если я отвоюю, то получу всякие льготы, и наша жизнь станет лучше… у нас нет выхода.

– Мне остаётся надеяться, что твой начальник ошибается.

– Мне тоже, но он, к сожалению, всегда прав.

Юля заплакала, так как только сейчас поняла всю безвыходность и опасность ситуации. Саша как мог пытался её утешить. Девушка как будто чувствовала, что произойдёт что-то ужасное, чем просто смерть.

Глава 6

Была пасмурная прохладная погода, ветер дул из всех щелей так, что нельзя было спрятаться от него нигде, он постоянно находил своим холодным клинком лицо. Александр Майтанов стоял на перроне в окружении, друзей, знакомых, родственников, бывших сослуживцев и ждал прибытия поезда. Его на минут 5 оставили в покое, что удивительно, и вспоминал все прошедшие дни. В последствии, он очень часто с сожалением и грустью вспоминал эти дни…

После серьёзного разговора с Юлей, Саша с девушкой ностальгировали по минувшим дням. Они таким образом пытались найти утешение в своём несчастье и воодушевиться от прохождения ими сложных жизненных ситуаций, которые по прошествии времени кажутся такими незначительными, а в те моменты ложились тяжелым грузом на плечи и, казалось, что жизнь не будет прежней (что так и происходило).

– Слушай, давай сыграем свадьбу, мы с тобой так и не успели пожениться, – сказала Юля, лежа на ногах Саши и перебирая своими пальцами рук его пальцы.

– Нет, я не хочу так провести свадьбу в спешке. Хочу, чтобы я красивый в костюме жених вёл тебя за руку к арке, а вокруг нас большое количество гостей и все радуются, громко кричат, аплодируют, я беру тебя на руки, как принцессу и целую… не хочу, чтобы на свадьбе не было счастливых лиц.

– А вдруг мы не…

– Я вернусь, слышишь, я вернусь живым и невредимым, – перебил Саша, не дав сказать запретные слова. – Я тебе даю слово, слово мужчины, обещаю.

– Хорошо, – согласилась Юля и крепко прижалась к любимому. Она хотела верить в это, не могла допустить мысли, что жизнь может быть так жестока по отношению к ней.

Молодые люди вместе провели время до обеда, после чего Саша поехал на прощальный ужин с своим подразделением. Был устроен целый банкет, который был посвящён не только одному Майтанову – ещё 2 офицера также покидали второй дом, все в разные места службы, что очень их расстроило, хотелось бы сразу с проверенным человеком в новую обстановку попасть, так будет проще и безопаснее.

В этот вечер часто можно было слышать, как в обнимку солдаты – все в военной парадной форме, так как происходил ужин на территории части – пели маршевые и не только песни, поднимались тосты за здоровье всех и вся, происходило гулянье.

Александр Майтанов танцевал в одной рубашке меж столов с утварью, поставленных посередине площади для марша. Саша искренне радовался происходящим моментом и даже обнял как старого друга майора Захарова, который сам будучи навеселе, принял их, завел песню, которую дружно подхватили остальные военные.

Всё веселье закончилось к 11-ти часам вечера, так как банкет банкетом, а службу надо служить. Саша поехал не домой, а городской парк, где его уже ждали Михаил с Юлей, сидя на лавочке под пушистой ёлочкой. В парке почти никого не было, духота в тот день, не покинувшая сию обитель и ночью, мешала полностью насладиться уединённостью. Поэтому первым делом, как только Саша вышел из такси и по каменной мозаичной дорожке подошёл к родным для себя людям, он попросил испить воды, в чем ему не отказали.

– Когда выезжать будешь? – спросил Миша.

– В понедельник вечером на поезде поеду.

– Фигово, у меня завтра и в понедельник работа, могу не успеть попрощаться.

– Ну ты постарайся успеть.

– Конечно успею, куда ж ты без меня денешься, – сказал Миша, похлопав друга по спине.

На следующее утро в квартиру Майтановых зазвенел звонок, и сонная Юля в одном белом халате пошла открывать дверь родителям Александра.

– Сашенька ещё спит? – спросила Марина Аркадиевна, стараясь как можно тише войти с объемной сумкой в квартиру.

– Да не переживайте, его сейчас сам черт не разбудит, – сказала девушка, потирая руками глаза.

– Я всё равно шуметь не буду, а то мало ли умаялся, – сказала Марина, глядя на то, как аккуратно с двумя сумками в руках входил в квартиру Юрий Иванович. Так много вещей взяли с собой родители Саши на три дня, потому что в комнатах была только одна кровать, о чем им сообщил сын, когда днем в субботу позвонил им, поэтому старшие Майтановы взяли с собой надувные матрацы. Также они захватили с собой несколько безделушек для Юли и икону Николая Чудотворца для сына, с которой служил Юрий Иванович, сейчас находящийся на пенсии.

Саша проснулся через час после того, как приехали родители, с которыми он очень тепло встретился, и семья вместе приступила к завтраку. Закончив дело с утолением голода, Саша извинился и один отправился в парикмахерскую, чтобы привести свои волосы в порядок в соответствие военному уставу. Это можно было б и дома сделать, но не оказалось стригущей машинки, поэтому пришлось отлучиться. По пути в парикмахерскую Саша заметил, как под деревом валялся пожелтевший от жаркого солнца листик, глядя на который, Саша почувствовал тяжесть на сердце, не иначе кто-то сдавливает его сильно-сильно двумя руками. Майтанов посмотрел на липу с зелёными переливающимися листиками и быстро зашагал прочь.

Вернулся Майтанов часов в 6 вечера, вместе с Михаилом Вейпиченко, с которым встретился после Саша после стрижки и отправился с ним в торговый центр за подарками. Выбирали подарки Саша и Миша совсем недолго, хотя выбор магазинов с разными товарами был велик. Юрию Ивановичу они решили купить часы с кожаным ремешком и серебряным корпусом (Саша, когда последний раз общался с родителями, узнал, что часы отца разбились и совсем вышли из строя), а Марине Аркадиевне бронзовую фигурку босого мальчика в отверстием в голове, которая предназначена для хранения соли, специй.

К этому времени, когда разгоряченные Саша и Миша пришли, уже был готов полдник. Стол на кухне был один и небольшой, поэтому Вейпиченко не хватило места, и он уселся на корточки с тарелкой сухофруктов в руках. Рядом с ним сел Саша, решивший не покидать своего друга и предоставить свободные места родителям и девушке.

Михаил был принят почти как родной, он нисколько не стеснял родителей Саши рассказывать ему глупую смешную историю о том, как в детстве Саша учился плавать (он очень сильно боялся воды, поэтому без палки, которую нашел в лесу, и надувного жилета ни в какую не соглашался войти в воду). Во время трапезы родственники Саши обходили стороной отбытие Саши в другую часть, оказывали ему поддержку и давали советы. Марина Аркадиевна не знала про возможную мобилизацию и дальнейшую отправку на войну Саши, ей не сказали правды, чтобы не возникли проблемы, которые могут появиться из-за матери, осознающей тот факт, что её дитя может умереть, поэтому мама Саши вполне свободно себя чувствовала.

После полдника женщины вышли в магазин, оставив мужчин говорить о своем.

– Каково это быть на войне? Ты никогда не рассказывал о войне со странами А и В, где ты принимал участие.

Юрий Иванович посмотрел на Сашу, подумал секунд 30, елозя пальцами по стакану с водой и сказал:

– На войне быть тяжело. Не многие из неё выживают. Да, шанс того, что физически ты выживешь достаточно высок, в стране Z не такая уж ужасная ситуация, как, например, во Второй Мировой, где тебя бьют и свои, и чужие, но это не главное, а главное то, что умрёт твоя душа. Есть такая поговорка у нас, военных, ты её 100 процентов слышал, что пули догонят тебя и через 10, 15 и 20 лет. Война может сделать тебя душевно стариком, нервным, пьющим и неадекватным. Не многие проходят это испытание, но даже на воинов от рождения это плохо влияет. Я бы мог тебе солгать, сказав, что всё будет хорошо, не переживай, но ты должен быть готов к худшему… Ты к генералу Некрасову звонил?

– Да.

– Ну и что он тебе сказал?

– Мне не удалось дозвониться. Я разговаривал с другими людьми, думал даже взять кредит, откупиться от войны. Начальство было бы радо взять взятку, но не повезло мне, слишком усердно служил, а им нужны не представители пиджаков, а бойцы.

– Да, это принципиальный конфликт, нельзя, чтобы страна Z, а точнее одна из сторон в этой гражданской войне – социалистический лагерь – захватила власть. Пойдут оттуда наркотики и террористы, которые будут устраивать теракты в нашей стране, этого нельзя допустить, – покачал головой Юрий Иванович.

Отношения между отцом и сыном значительно улучшились после того, как Саша с диагнозом – шизофрения – попал в больницу. У него были сложные психологические и физические проблемы, поэтому Юрий Иванович, почувствовав, что, возможно, потеряет своё дитя, испытал страшное ощущение, когда стоял рядом с койкой, на которой лежал его собственный сын в жару и бреду, он впервые по-настоящему привязался к нему. Как жаль, что, чтобы понять, как дорог для тебя человек, необходимо порой его потерять или почти потерять. И тут возникает хороший вопрос: хороший ли это друг, если ему нужно потерять человека, чтобы оценить для себя его важность.

Для Саши освобождение от болезни оказало положительный эффект. Он стал более энергичным и жизнерадостным, стало проще общаться с людьми. Майтанов во время лечения рассказывал о Василии Антронове, о его дружбе с ним, и психиатр сказал, что это бред в результате полученной травмы и ничего более. Маленький Майтанов поверил словам доброго, пухленького доктора и со временем почти забыл о своём вымышленном друге.

Александр Юрьевич закончил школу и по совету отца, к мнению которого он стал внимательно прислушиваться, поступил в военное училище, ведь, работая военным, Саша сможет почти наверняка обзавестись квартирой, машиной, рано уйти на пенсию и жить припеваючи. В военном училище Саша подружился с настоящим человеком – Михаилом Вейпиченко. Училище находилось в другом городе, почти таком же, в котором жил до этого Саша, куда его без всяких проблем отпустили родители. На одной вечеринке, посещением которых Саша не брезговал, юноша познакомился с Юлией. Поначалу они оба считали, что возникшие между ними отношения не прочнее печенья, вымоченного в соку, но, как это бывает в здоровых отношениях, молодые люди спустя прожитие дни поняли, что подходят друг другу, и стало всё серьёзно, что продлилось до нынешнего момента 3 года.

Вскоре пришли Марина и Юлия с весёлыми улыбками на лицах. Из-за своего приподнятого настроения очень быстро стёрли серьёзность с мужчин, за что мужчины и любят женщин, за их часом детскую беззаботность, дающую радость в спокойные дни и умиротворение в тяжёлые.

Семья Майтановых и Михаил провели вместе время до полных сумерек, и только тогда закончились посиделки, и Миша ушел, клянясь, что непременно завтра успеет приехать проводить друга. Пока Юрий Иванович надувал матрац, затем выйдя прогуляться, а Марина Аркадиевна занималась хозяйственными делами на кухне, Саша и Юля успели уединиться в спальне.

Эту ночь Александр Юрьевич решил не спать, да и вряд ли смог бы. Он провёл эту ночь с Юлей, а именно лежа в постели или гуляя в парке около дома, в который они пошли в 3 часа ночи, когда точно безопасно на улице и не встретить ни души.

И вот уже день и не выспавшийся Саша смотрит на вход на перрон, откуда должен показаться Миша. До отправки поезда, который ещё не прибыл, так как в этом городе у него только пересадка, оставалось ещё полчаса. Поезд останавливался на 8 минут и за это время пассажиры должны успеть пройти контроль и разместиться в душном и тесном вагоне с скрипящими тормозами.

– Санёк, смотри чё покажу, помнишь мы были на днюхе у Илюхи? – спросил низенький худой с длинными волосами парень, знакомый Саши, показывая смешную фотографию с того вечера на экране телефона.

– Да, было дело, – рассеяно сказал Саша, пододвигаясь к тому знакомому. Его друзья и родственники начали отвлекать от мыслей молодого человека. Кто-то с ним прощался, сильно извиняясь, что покидает друга в столь не подходящий час.

– Через 5 минут прибудет поезд, – сказал всем Юрий Иванович, посмотрев на наручные часы.

Все начали обниматься с Сашей, говоря ему тёплые слова, но после этого оставшиеся не уходили. Саша начал сильно нервничать, что Миша не придёт, хотя тот писал в соц. Сетях, что уже мчит на вокзал. И как только в далеко прогудел поезд, Михаил выбежал из здания на перрон, радуясь тому, что всё-таки успел.

– Приехал, – сказал Саша, братаясь с другом.

– Я же обещал, – только ответил Миша. – Тебе помочь с вещами?

– Нет, не надо, – сказал Саша, но Миша уже взял одну из двух больших сумок и потащил их к дальнему вагону. Майтанов не возражал, потому что знал, что спорить с Мишей бесполезно, а сейчас бонусом ко всему и не хотелось.

– Предъявите ваш билет и паспорт, – сказала женщина кондуктор, стоящий у входа в вагон с планшетом в руках в тёмно-синей форме с значком на груди.

– Он просто вещи поможет мне занести, – сказал Саша кондуктору, чтобы тот пропустил друга. Когда они очутились в вагоне, им пришлось идти по узкому коридору, сталкиваясь с другими людьми. Слева от коридора находились номера без дверей, только две стенки разделяли номера. В них находились 4 койки по 2 у каждой стенки, одна из которых была выше прикреплена к стене, другая ниже, посередине номера находился стол, за ним под окном располагался багажник, в который с трудом Михаил запихнул сумки Саши. Ощущение вагон производил неприятное, но Саша привык к этому, так как часто совершал переезды на поезде, благо путь был недолгий, 12 часов в пути.

– Вернись, брат, – только сказал Михаил, обнял крепко-крепко Сашу и вышел. Последний после этого не отлипал от окна, когда поезд тронулся, и махал рукой, пока не скрылись от глаз дорогие люди. Майтанов облокотился об стенку, сидя на нижней койке, запрокинул руки за голову и очень долго думал о предстоящем испытании.

Глава 7

– Товарищи, солдаты, сегодня пришёл приказ из центральных органов управления армии, который гласит о том, что наш батальон отправляется в зону боевых действий, находящуюся в стране Z для защиты Родины от посягательств интервентов. Наше выступление будет состоятся через 3 дня – 3-его сентября, поэтому необходимо как можно лучше подготовиться. Друзья, да не посрамим наших великих предков, не дадим им повода усомниться в наших мужестве и верности. Слава Родине!

– Слава! Слава! Слава! – громогласно прокричали собравшиеся на плацу части военные 146 части, в том числе и младший лейтенант Александр Майтанов. В 146 части, являющаяся батальоном, Саша командовал взводом. Впрочем, с этим званием и имеющимся опытом он получил даже много власти и всё благодаря ходатайству и похвале майора Захарченко, которому Саша был очень благодарен.

Как только Александр попал из одного батальона в другой, он думал, что всё будет очень плохо и страшно, но ошибался. Сашу хорошо приняли в новой части и за 2 с небольшим дня успел хорошо познакомиться с своими подчинёнными и начальством. Обычно перед тем, как солдат отправляют в зону боевых действий, могут до полугода внедрять новые кадры в строй, чтобы новоприбывшие солдаты сформировали в части дружный костяк или не рассорились. Это необходимо, чтобы в трудную минуту бойцы понимали, что можно положиться друг на друга. Но в этот раз времени дали очень мало, так как времени было в обрез, да и новоиспеченных было человек 50, поэтому без колебаний в штабе принялось решение отправить этот батальон на фронт.

– Мда, скоро будет очень жарко, – сказал старшина Еремчук, командир отделения, которое находилось в подчинении Майтанова. Это был искушённый в боях солдат, который по дисциплинарным взысканием не оказался в офицерах. На вид люди давали ему лет 40, с сединой в бороде и волосах, но с живым голосом и подвижным лицом.

– Ты бывал раньше в стране Z? – спросил Саша, идя вместе с ним в казарму, так как сейчас был период отдыха.

– Было дело, тогда очень жарко было, особенно в местечке Q, тогда была очень провальная операция проведена и тогда очень много наших полегло, я тогда чуть ногу черту не отдал, еле-еле врачи спасли… к счастью, командование после того случая больше ошибок не совершало, а не то пизда нам была б, – сказал бойко и резво Иван Еремчук, для которого война была обыденностью, поэтому без стеснения и внутренней боли мог рассказывать о своих боевых похождениях, как будто это было не с ним. Он частенько вечером рассказывал своим солдатам какую-нибудь историю, иногда выдавал чужие истории и случаи за свои, но кто этого не делал? Не нам его судить, тем более, что он умел повествовать и не был пустым бахвалом.

Александр немного поговорил с Еремчуком и расстался с ним, когда пришел к помещение, в котором хранились его такие личные вещи, как телефон, документы, кошелёк, туалетные приборы и койка. Первым делом Саша бухнулся на аккуратно сложенную постель, сняв лишь ботинки, расстегнув армейскую рубаху и взяв в руки телефон. С его помощью он отправил видео-сообщение Юле и Мише о том, что отправляется на войну. Затем он продолжил лежать минут 20, смотря видео ролики, в которых происходил разбор автомобилей, после чего начал готовиться к отправке в другую страну: проверил всю свою одежду на предмет её исправности, разложил так личные вещи, чтобы их можно было удобно и очень быстро сложить в походный рюкзак, походную сумку. За подобным занятием Саша провёл весь свой перерыв, после чего Александр Юрьевич направился на полигон для обучения солдат стрельбе, откуда должен забрать военных по их расписанию, а именно на обед. Обычно в это время – 3 часа дня – Саша отводил солдат, как детей в детском лагере, в обеденный зал.

Когда Саша вместе с подчинёнными прибыли в большую, правильнее сказать, огромную столовую, которая напоминала коробку из-за отсутствия любых сооружений в экстерьере. Майтанов сначала проследил, чтобы все доверенные ему люди взяли пищу и только потом получил свой паёк и отправился есть его не с обычными солдатами, а с офицерами. Пища немного отличалась в офицерском пайке от обычного, но не разительно и не в качестве, всех солдат кормили досыта и не помоями.

После обеда простые солдаты отправились отдыхать, а офицеры ушли на совещание, на котором необходимо было решить вопрос о мобилизации батальона. Саша, хоть и был вызван на совещание, но практически ничего не предлагал, как и многие другие офицеры. На нём полковник Макаров – низенький старый лысый мужик – просто отдавал приказы своим подчинённым. После этого собрания Александр Майтанов пошёл в учебный корпус части, где сейчас солдаты проходили теорию по боевой подготовки. Дело в том, что в этой части половина солдат были призывники, которые уже отслужили чуть больше года, но решили задержаться, поэтому только начали проходить такие обучающие курсы, в то время как военные, шедшие изначально по контракту уже давно получили знания. Военнослужащие обучаются в течение жизни по почти одним и тем же программам, если только не издастся приказ о изменении военного устава и других подобных документах, регламентирующих жизнь солдата. Однообразность работы сделана для того, чтобы солдат делал определённые действия чётко и без ошибок, что особенно важно в экстренных ситуациях, которыми полна жизнь военного.

Александр Майтанов присутствовал при том, как сержант Матросов – один из командиров отделения – объяснял в кабинете, который был невероятно похож на обычный школьный класс, как оказывать помощь раненному товарищу. Саша просто наблюдал, как солдаты отвечали на вопросы и проводили практические занятия по спасению друг на друге и манекене. Майтанов хотел понять, кому из них можно доверить серьёзное поручение, кому нет, кто филонит, кто старается, в армии, как, впрочем, и в обычной жизни, очень важно – доверие.

Как только закончилось занятие, Александр Майтанов собрал всех своих подчинённых на улице, построив в шеренгу, и передал им указания насчёт подготовки и передислоцирования, затем распустил их кроме сержантов и старшин, которым дал дополнительные распоряжения. Затем он отправился в штабное здание, где в определённом кабинете вместе с другими офицерами заполнял документы, в которых должны были содержаться данные о подчинённых, Саша вёл личные дела солдат. Закончил он свою писанину через 1,5 часа, после чего покинул штаб и очутился в казарме, чтобы проверить, как отдыхают военные.

– Ничего, ничего, вольно, отдыхайте, – сказал солдатам Майтанов, которые встали по стойке смирно при виде офицера. Саша оглядел солдат, находящихся в одних шортах да белых майках и прошёлся по комнате, краем глаза осматривая вещи молодых солдат и ни слова не говоря покинул комнату. Солдаты успокоились, они не совсем ещё понимали, чего ожидать от своего командира, хотя про него уже шла между ними молва, что офицер не придирчив, свой мужик.

– Ерёма, расскажи историю, не хочется сейчас телик зырить, – просил рядовой нашего нового знакомого.

– Это можно, – сказал Еремчук, которого об этом дважды не приходилось просить. Старшина Еремчук позволял с собой так фамильярно по кличке к себе обращаться только во время отдыха, но не во время учений: тут уж, пожалуйста, «товарищ старшина Еремчук».

Саша отправился в другую казарму, где обосновывался на ночлег, так как он знал, что скоро отправится на войну, поэтому решил, что искать квартиру не имеет смысла, спал в казарме и хранил вещи в каптёрке, из которой, правда, могли пропасть вещи, но только не офицерские.

Лежа в кровати, Саша получил сообщение, информирующее о желании Юли увидеться с ним. Он немного подумал и соврал ей, написав, что уже нельзя ему покидать часть, а так хотелось ещё услышать запах её волос. Затем отложил телефон и собрался мысленно погрузиться в сон, хотелось выспаться, так как ему необходимо было поднимать солдат, делать заметки ни свет, ни заря. Бессонница.

Глава 8

– Вот чёрт, ну и дороги! – пробурчал солдат в бронежилете, шлете и с автоматом в руках, сидящий рядом с Сашей в грузовике, когда в очередной раз машина подскочила на кочках, из-за чего сильно тряхнуло бедолаг.

– Это тебе не Россия, – попытался другой солдат разрядить злобную обстановку, обмундированный в точно такое же снаряжение темно-зелёного цвета.

– Ну, я бы так не сказал, – сказал третий, все посмеялись, но продолжили молчать, каждый думал о предстоящем бое, первом для всех сидящих в грузовике.

Вдруг неожиданно колонна машин остановилась, грузовик с Майтановым на борту был не один, их было 15 штук с БТР во главе эскадрильи, одна из машин застряла, поэтому военные вышли из транспорта, чтобы вытолкать из грязи или покурить.

Пока происходила заминка к Майтанову, оставшемуся внутри с немногими некурящими солдатами, залез старшина Еремчук.

– О-о, ребятушки, такие смурные, так дело не пойдет, – сказал Еремчук посмеивающимся голосом, проходя между солдатами, сидящими друг напротив друга, к Майтанову, которому затем тихо добавил. – Саша, ты бы музыку какую врубил, чтобы снять тремор, это поможет.

Саша прислушался к совету опытного бойца, тут же покинувшего грузовой автомобиль, словно он ассасин, выполнивший задание, и включил на низкой громкости популярную музыку, которая хоть и не всем нравилась, но никто не стал возражать, и под неё колонна устранив неполадку тронулась вперёд.

Как вы уже поняли, Александр Майтанов прибыл в страну Z вместе с батальоном на самолете и, пробыв на близ лежащей к аэропорту базе 2 недели, его часть отправили в зону боевых действий. Местность в стране Z гористая, поэтом было опасно передвигаться на транспорте вблизи фронта. Здесь постоянно царствовал туман, но редко лил дождь, хотя не было холодно, даже в сентябре выйти на улицу в одной футболке не было ошибкой. Сумбурная погода.

Саша из просвета в грузовике смотрел на густой лес, растущий по бокам дороги, состоящий из высоких сосен, и думал о тёплой встрече с родными под лирическую музыку, играющую на телефоне.

Вскоре лес закончился и дорогу окружили массивные серые горы, на которых ничего не росло, даже кустик не мог зацепиться за камень. Был вечер и уже заходило солнце, но из-за тумана люди не могли увидеть во всей красе закат, потемнело так, словносолнце – медленно затухающая лампочке. Темень в горах – создавало страх в душах людей, даже у самых бывалых возникало беспокойство, поэтому все солдаты инстинктивно жались друг к другу, как пингвины во время сильных вьюг. К счастью, военным не пришлось ночевать в горах, так как сразу за ними находился заброшенный населённый пункт. Он представлял из себя когда-то городишко с численностью 10000 человек, в котором сейчас никто не жил, судя по его состоянию – на неровной ямистой асфальтной дороге лежали сгоревший автомобили, валялся мусор, дорожные знаки и вывески магазинов, в пустых сырых домах не было окон. Единственным доказательством присутствия людей были потухшие кострища, оставленные другими новоприбывающими солдатами, ночевавшими здесь перед попаданием на линию фронта, почти не меняющаяся год, которая находилась от городка в 5 часах медленной езды.

Колонна остановилась на огромной площади, которую окружали единственные многоэтажки в городке, где обычно располагались двух-трёхэтажные и частные дома. В плитке на площади нашла брешь трава и на ней тут и там стояли проржавевшие железные бочки без крышек в которых было много пепла.

Начали раздаваться громкие и чёткие приказы командиров, которые разлетались далеко за пределы остатков поселения, что воспринималось как диковинка новобранцами, незаметно от старших посмеивающимися в ожидании ужина.

Александр стоял около грузовика и наблюдал за тем, как разжигаются костры и как из грузовых автомобилей доставались ранцы, хранившие боевые и съестные припасы, а также спальные мешки.

Вскоре все расселись возле костров группами по 20 человек и, держа в руках заваренный суп в железной тарелке, перекидывались фразами. Майтанов уселся с сержантом Кириллом Матросовым – мужиком, простым сельским мужиком, он как будто являлся квинтэссенцией стереотипного представления о славянах, грубоватый голос, открытость и простота речи. Также у костра нашлось местечко для уже знакомого Евгения Еремчука; прапорщика Кирилла Пушкова – низкий, красивый, бородатый дагестанец, родившийся в Москве (его предки обосновались в столице 100 лет назад), но проживший большую часть жизни в кавказских горах, обладал весёлым характером и сдержанностью; ефрейтора Ахмеда Ахмедова – кабардино-балкарец с большими серыми глазами, над которыми висели настолько густые брови, словно они были ветками, облепленными роем шершней, пропорционально большой головой в сравнении с остальным телом; рядовым Вадимом Костровским – очень высокий лысый, худой человек с вспыльчивым характером, часто злился, из-за этого был похож на героев произведений, которые всеми силами пытались отомстить за принесённые унижения. Они полулежали на своих покрывалах, облокотившись и протянув ноги к костру, лениво разговаривая простых вещах.

– У нас был особый наряд… в который складывали деньги на свадьбу, – говорил абсолютно без акцента Кирилл Пушков, – но сама свадьба этими подарками не отбивается, слишком большие затраты на там, на аренду зала, на жратву и подобные вещи. А вы как свадьбу отмечали или ещё не женились? Саша, я знаю, тебя невеста ждёт, поэтому тебя вопрос не касается. Ерём, ну ты, бобыль?

– Ну как сказать, я в это дерьмо окунулся, но всё закончилось, развёлся, не моё это, да и бабе во вред и в бока ушло, а во второй раз бог миловал.

– Это точно, – сказал Вадим Костромской, задумчиво глядя на небо, а затем неожиданно спросил, – ради чего мы идём воевать? А то как-то неловко.

– Не знаю если честно, – улыбнулся ефрейтор Ахмед.

– Для защиты Родины. Для чего ещё воевать? Страна Z рядом с нашей страной, поэтому надо здесь всё утихомирить, иначе на нас вся зараза полезет. В лучшем случае, если будет не война, то наркота прям обеспеченна в венах какого-нибудь пиздюка, им бы только да экстремальные развлечения подавай, другие наскучили. Бери и трахайся, что ещё людям надо!

– Наркота – это фигня, если пиплам промыть мозги, что герыч, кокос или мариванна – это плохо – то и смысла торговать не будет террам – никто не купит, – сказал Ахмед.

– Да, тут дело в идеалогии.

– Конечно, те, против кого мы воюем – сранные националисты, от них всегда беды жди.

– Гитлер соврать на даст.

– Вот и разобрались, а всего-то пришлось чуть-чуть подумать, и смысл тут же найден.

– Наше дело солдатское как можно меньше думать о лишнем и выполнять приказы, а кто прав, кто нет – не нам решать.

– Ладно, ребятки, я спать, – сказал Майтанов, встал и потянулся.

– Так точно, товарищ младший лейтенант, – сказал Вадим Костромской, который также начал готовиться ко сну.

Глава 9

– Подъём! Выдвигаемся! – говорил Александр Майтанов, ходя между рядами своего взвода и будя состав. Он уже был полностью экипирован и готов к исполнению обязанностей. Солдаты, не ворча на командира, быстро привели себя в порядок, помогая отставшим собрать снаряжение и погрузились в транспорт в сопровождении первых солнечных лучей.

Примерно через 1,5 часа езды по усеянной ямами от обстрелов дороге, был отдан приказ о прекращении движения колонны и 4 взвода, в том числе и Саши, должен был отправиться в лесную зону на восток, потому что поступила информация полковнику Макарову, что там находится диверсионная группа, собирающаяся устроить подрывы транспорта на пути к фронту. Остальная часть батальона направилась дальше на север к фронту.

– В рассыпную, – скомандовал командир роты – капитан Александр Агутин – худощавый с ухоженным лицом и выносливостью, как у собаки, мужчина 40 лет с шрамом на лице около узкого глаза от пули.

– Младший лейтенант Майтанов, поведёшь своих ребят правее, чтобы как можно больше по площади прочёсывать территорию, лейтенант Михайлов – по центру, лейтенант Комиченко – левее центра, младший лейтенант Кабахидзе – ваш взвод будет самым левым. Все всё поняли? Тогда выдвигаемся, – говорил капитан, жестами показывая, как именно будет двигаться взвод.

Рота погрузилась в сосновый лес. В этот день с утра было ясно, днём ситуация не изменялась, только изредка облако посягало на светлые лучи, но ветер, как охранник поп-звезды, быстро оттаскивал недоброжелательные тучки. Солдаты стучали сапогами по увядающему тонкому травяному покрову, изредка прорастали кусты, спрятаться в лесу можно было только за деревьями да за рельефом, который то поднимался, то опускался очень часто, как девушка, что дождалась своего солдата, поэтому солдаты держали наготове свои автоматы и как можно тише передвигались – вдруг засада.

– Эх, Саша, чует моё сердце, неладное произойдёт, – сказал Ерёма, идя рядом с Сашей. Ему хотелось поговорить, и он думал, что до противника ещё топать и топать, поэтому можно и побалагурить.

– И часто ты угадываешь? – спросил Майтанов, смотря внимательно, что там за следующим деревом, холмиком.

– Не всегда, примерно, в половине случаев, – тихо засмеялся Еремчук и тут же по-философски добавил. – Сердце, оно на то и сердце, не всегда правду говорит, а говорит то, что хочет, как пиздюк, а бывает ли пиздюк прав? Редко.

Вдруг раздался вблизи хруст спереди, и наши герои молниеносно вскинули оружия.

– Сука, на ветку наступил, – услышали гневный голос одного из своих солдат Саша и старшина. Стоит сказать, что в лесу была полнейшая тишина, эпизодично нарушаемая пением птиц, посвистыванием ветра и хрустом веток, от последних военные сильно пугались.

– Давай-ка не будем говорить, а то нас раньше времени могут услышать в такой глуши.

– Да, завалить ебало не помешало бы, – сказал Ерёма и пошёл быстрее Саши, озираясь по сторонам, дивясь спокойствию леса, когда все напряжены.

Спустя целый час ходьбы быстрым темпом по лесу Саша вместе с остальными солдатами остановился на краю обрыва и внизу увидел мелкую речушку, которая змейкой вилась к водопаду. Отлогий склон был красно-коричневый, что подчёркивало солнце, от тепла которого все изрядно вспотели и жадно глотали влагу, припрятанную в фляги.

– Ну и что нам делать? – спросил солдат у Майтанова, глядя на камни, плотно собравшиеся за обрывом.

– Для начала уйти с обрыва, а то стоим тут, как стриптизёрши на танцплощадке –невозможно обратить внимание, – строго ответил Саша и по рации связался с капитаном, который вместе с другими тремя взводами не так шустро двигался и ещё не покинул чащу.

– Необходимо ещё прочесать территорию. Если никого не обнаружим, то я сообщу об отсутствии партизан в нашем тылу. Двигай на северо-запад, наискось, к дороге, – сообщил по рации Агутин.

– Слушаюсь, – коротко ответил Саша и передав всем приказ командира, который никто не ослушался.

Саша зашагал уверенной походкой в нужном направлении, немного расслабившись, так как был уверен, что ошиблись информаторы и не никаких диверсантов, потому что отсутствовали улики, доказывающие их присутствие. Пройдя метров 100, Майтанов увидел, как рядовой Ахметов срывает с куста красные ягоды, и подошёл к нему.

– А это не волчьи ягоды, они такие красные? – спросил у Ахмеда Саша, вспоминая обрывок знаний школьной биологии.

– Нет, это шиповник.

– А его можно есть?

– Если их подержать в воде, то будут сладковатыми, если есть сырыми, то жёсткими, лучше ягоды не есть сырыми, это на любителя.

– Поэтому ты их набираешь, чтобы на привале перекусить, что матушка-природа припасла для нас?

– Ага, – сказал Ахметов и закинул охапку этих ягод в рот, затем с сморщенным лицом и тяжело дыша, стал набирать ещё.

– Заканчивай давай, нам надо двигаться.

– Да-да, – достал солдат из походного рюкзака железную кружку с крышкой, в которую на ходу насыпал горсть шиповника.

Военные молча шли дальше, но спала концентрация, так как по неопытности думали, что опасность миновала, да и невозможно её сохранять долго не нюхавшим пороха салагам в такой тихой обстановке, поэтому Саша и Ахмед тихонько говорили о природе. Ахмед искренне восхищался природой, особенно ему нравилась флора и фауна его родного кавказского края с его горами и хвойными лесами. Он провёл юношество в деревне, поэтому был сведущ и гармоничен с природой, он её понимал. Сашу, слушавшего разглагольствования собеседника, пробила эта радость Ахмеда и ему вдруг захотелось побывать на Кавказе, о чем сразу и сказал. Умеют же кавказцы вкусно рассказывать, вот кого надо в менеджеры по рекламе выдвигать.

Вдруг неподалёку раздались приглушённые хлопки и рядом с Сашей стали пролетать пули и срывать с деревьев кору. Саша и Ахмед тут же укрылись за стволами сосен, в первое время не высовывая совсем голову из-за постоянно свистящих близко пуль. Саша сел за деревом и с широко открытыми глазами слушал, как стуки сердца в ушах перекрывали своей громкостью стенания деревьев Фангорна, жалующиеся, что их потревожили.

Как только первый страх улёгся, Майтанов услышал, как его звал по рации капитан.

– Младший лейтенант Майтанов, ответьте, если живы, – услышал, словно через сон, как повторял эту фразу капитан.

– Да, товарищ капитан, – как можно спокойный пытался придать вид своему голосу Майтанов, что, правда, не очень хорошо получалось. Впрочем, не все так сильно испугались, как Саша, и было слышно, как неприятелю отвечают на языке молота и топора.

– Где находятся враги?

– Они находятся на 230 градусов, в метрах 100-х от меня на вершине большого холма, – сказал Майтанов, высматривая вспышки от выстрелов.

– Мы их обойдём с севера, удерживайте их на позиции, но не напирайте, чтобы не почуяли опасность, – сказал спокойный голос капитана Агутина.

– Слушаюсь, – сказал Саша, затем громко крикнул, – удерживаем позиции!

Саша снял с предохранителя свой АКА-47 и одиночными выстрелами недолго целясь начал постреливать в противника. Потерь с обеих сторон почти не было, только один солдат погиб из взвода Майтанова, потому что куда-то спешил.

– Вот суки палят, аж высунуться сложно, – кричал прапорщик Кирилл Пушков, тяжело дыша перезаряжая автомат.

– Ааа, херня, – отвечал ему вальяжным голосом Еремчук, подбадривая того, – вот у нас под Вяземкой такой ад творился, что не то, что за дерево страшно спрятаться, за танком боишься

Оказаться, потому что его легко взрывали.

Вдруг справа от холма, с которого вели огонь засланные солдаты, раздался мощный залп и после этого Майтанов услышал страшные крики раненных. Пальба в его сторону прекратилась и сконцентрировалась там, на холме и стала отдаляться, потому что остальные взводы под командованием капитан Агутина продавливали противника. Александр, слыша отдаляющийся звук боя, сразу же сообразил, что к чему и, выйдя из-за дерева, крикнул своим солдатам:

– Взвод, двигаемся за мной, враг отступает, мы должны их догнать.

Саша быстро побежал к левой оконечности холма, на котором гнездился враг, чтобы обогнуть его. Он решил двигаться на 200 градусов, чтобы не было возможности у противника сделать полукруг, который мог таким образом или уйти, или организовать из подручных средств более грамотную оборону, чем была.

Майтанов оказался прав в своих расчётах. Летя в выбранном направлении, Саша слышал непрерывный шум автоматов откуда-то справа, который становился всё громче и громче. И вот спустя 20 минут он увидел в метрах 50-ти 8 человек и мог разглядеть, наконец, их. Диверсанты казались маленькими в светло-зелёных камуфляжах, с разрисованными лицами и банданами на головах. Противники бежали и не видели, как слева их окружает, как им казалось, демотивированный взвод, тяжелое положение вещей вызвало страх, который притупил внимательность.

Саша, подождав буквально 5 секунд, пока остальные ребята подбегут, вышел из-за дерева и начал выпускать было пулю за пулей, но в магазине оказался всего 1 патрон, который попал в цель. Солдат, получивший эту пулю в бок, согнулся, удивлённо вздохнул, наполнив полностью свою грудь воздухом и попытался уйти за холмик, но не успел – меткая очередь из автомата Еремчука положила конец жизни этого человека. Майтанов был раздосадован из-за нахлынувшего боевого пыла на себя за то, что как неосмотрителен он был к своему арсеналу, судорожно пытаясь в укрытии перезарядить ружьё пока ещё оставался смысл стрелять. Саша опоздал, кто-то смог кинуть гранату так, что она отбросила сразу 3-х противников, одному из которых не повезло после этого выжить, отчего истошно вопил, пока не добили из жалости. Остальных расстреляли из автоматов, только 2-им самым шустрым удалось временно уйти. За нами, как стая гончих, кинулись все военные.

– Вот чёрт, убегают, мрази.

– Да, нельзя дать уйти, а то они начнут делать своё вонючее дело.

– Быстрее, быстрее.

Двигаясь по следу из поломанных веток кустов и слегка отмеченных отпечатков ног на траве, взвод Майтанова выбежал на маленькую опушку, которая редко попадалась в таких густых лесах. В её середине расположились два домика из необтёсанных брёвен, в оконных проемах вместо стёкол был вытянут пузырь, крыша также была из брёвен, только сверху них была постелена солома.

– Ступаем осторожно, по очереди и очень быстро до домика, – говорил Саша. – Со мной идут Ахметов, Костромской, Иларионов, Капустин, остальные идите в обход, останется здесь Петренко.

Саша следил за тем, как по одному пробегают названные люди к стене одной избы, сам оказался там последним. Как только все очутились на месте, после команды Майтанова они вышли из укрытия с двух сторон держа автоматы на весу, и начали прочёсывать зону. В одном из жилищ оказались старая бабка и её внучка, которые доили коз в загоне. Они сразу перепугались, схватились друг за друга, когда увидели неожиданно зашедших военных, не смогли даже крикнуть. Впрочем, их не стали трогать, только спросили у этих бедных людей, судя по старым сарафанам, есть ли здесь неприятель и, не услышав ответ и обсмотрев строение, вышли из него.

Немного другая ситуация произошла с Майтановым и Ахметовым, которые зашли в меньший домик, в котором были 2 комнаты. В дальней из них за грубо сколоченным из поленьев столиком сидел на лавочке старик, седой, с длинной бородой. При виде зашедших солдат, он вскипел, чем чуть не напросился на пулю, перепугав Сашу и Ахмеда.

– Зачем вы пришли ко мне в дом? Что вам здесь надо? – кричал старик, встав с лавочки и яростно тряся руками. Майтанов и Ахметов его не понимали, так как говорил человек на другом, совсем не похожим на русский язык. – Что я вам сделал? Вечно воюете, делать вам больше нечего? Сколько можно заниматься этим безобразием, ведь вы убиваете людей! Думал, уединюсь в лесу, никого не буду трогать, никого не будет в этой глуши вдали от людей, но нет, блять, припёрлись и устроили в…

Старик не успел договорить, так как своим яростным криком и последующим продвижением своего тела к солдатам, испугал тех и Ахмед, когда старик приблизился, ударил того прикладом в голову, житель леса упал и потерял сознание.

Саша и Ахмед молча вышли из избы, толком не разглядев, что в ней, на свежий воздух, вскоре к ним присоединились люди из амбара.

– Ничего не нашли? – спросил Вадим Костромский, с горящими как угли глазами. Майтанов только покачал головой, находясь в замешательстве от действий старика.

– Мы тоже… Ну и что будем делать.

Солдаты, как бы в ответ на этот вопрос, услышали впереди автоматные очереди и сразу туда бросились.

– Младший лейтенант Майтанов, – говорила рация, – двигайтесь к дороге, один из неприятелей стал языком, второй убит, поэтому соберите взвод и ожидайте нас там, конец связи.

– Конец связи, – ответил Саша.

Уже вечером сидя в грузовике, который двигался по направлению к фронту, Саша обдумывал всё происходящее, особенно тот случай с стариком и его ранение врага, оставившее сильное впечатление на него. Еремчук, видя, как задумчив и грустно-злобен его товарищ, сел к нему на сиденье и сказал:

– Ты сегодня почти убил человека… я тоже сильно переживал, когда сделал это, но потом привыкаешь к этому, становишься черствым к жестокости, которая бывает заслуженной или незаслуженной. Избегай второй вариант, не бойся первого, таким надо быть солдату – быть жестоким там, где это необходимо, как лесоруб, срубающий гнилые деревья.

Глава 10

Прошло 3 недели послу того случая, как Майтанов впервые вступил в бой. Сейчас он находится на линии фронта в городке, полностью подконтрольном нашей стране и её союзника. Он представлял собой такое же жалкое зрелище, как и городской посёлок, в котором останавливался ночевать батальон, только в ещё более худшем состоянии: дома были совсем без крыш и даже многие не имели некоторых стен, зияли огромные дыры в полах, отсутствовали взорванные машины, потому что их необходимо было убрать для установки баррикад из мешков с песком или камня, постоянно происходили взрывы снарядов, выпускаемых артиллерией с вражеской стороны и наносящий тем самым урон людям и укреплениям, поэтому в городе было очень много подвалов и землянок, прячущие отдыхающих после уморительного дежурства солдат. Дежурили небольшим количеством человек, потому что давно не было штурма из-за расположения военной базы, находящейся на возвышенности, поэтому очень неудобно, опасно и кровопролитно получится отвоевать эту точку, хотя она имело важное стратегическое значение, из-за чего в самом начале конфликта здесь шли ожесточенные бои. Сейчас это почти что курорт, самое безопасное место для жизни в прифронтовой зоне.

Саша сидел в бункере и никак не реагировал на взрывающиеся над ним снаряды, хотя, как только сюда прибыл, часто вздрагивал, несмотря на то, что был в относительной безопасности. Человек быстро ко всему привыкает. Когда необходима помощь солдат в других точках соприкосновения, из города направляют военных на подмогу так, чтобы противник не видел, что отсюда ходит подкрепления. Так Майтанов попал в настоящий бой, из которого он вышел достойно, убив 3-х человек и захватив трофеи и личные вещи погибших, например, браслет с руки убитого. Как говорится, война кормит солдата не только едой.

Саша лениво лежал на матраце, положенном прямо на каменный пол, и дожидался, пока закончится обстрел, который производился почти что строго по расписанию, чтобы сразу пойти к «торговцам» разменять полученные трофеи на что-то ценное или приглянувшееся сердцу. Солдатам было очень скучно: интернет не ловил, в карты наигрались, спать не хотелось.

– Ну а у тебя как прошёл бой? – спросил у Кирилла Матросова Еремчук.

– Я, честно сказать, сначала обосрался, особенно когда пробегал от одного здания к другому через окоп и меня накрыло от взрыва снаряда, хуйнувшего настолько рядом, что меня аж землёй посыпало, как будто огромный котяра возится в песке, закапывая своё говно, – эмоционально говорил Кирилл.

– А ты ему не пробовал ответить, гранатой например.

– Нет, она у меня единственная выпала, я её потерял где-то и, надеюсь, кроме врагов она никого не задела.

– Я слышал, ты 5-х уложил? – спросил Вадим Костромской.

– Брешут, не было такого, только 3-х, да и то из засады с Кирей.

– Мы оба 5-х забрали – Вадим троих, я двух, – перебил Матросова Пушков. – Мы, когда забегали, помнишь, Еремчук, в то здание с наполовину обваленной синей потрёпанной как её… вывеской! Да, да, откуда пулемёты ссали постоянно, вот с нами зашло ещё человек 15 и пока отстреливались и поднимались по лестнице на 2-ой этаж, я с Кириллом поджидал их у заднего выхода и когда в проходе замаячили задницы, мы их тут же прихлопнули.

– А как вы…

– Услышали, они так громко топали по полу, что грех было не услышать.

– А вдруг наши?

– Так мы успели посмотреть на них перед тем, как палить. Так что завались-ка Вадим.

– Фигня, – сказал Костромской, – из засады и младенец уложит, а ты попробуй лоб в лоб перестрелять.

– Ну знаешь, если использовать вот эту штуку, – постукивал пальцем по виску Ахмед, – то не надо будет рисковать лишний раз и находится в невыгодной позиции.

– Это будет происходить не всегда, ты не сможешь точно предугадать, что сделает враг в той или иной ситуации, – начал заметно горячится Костромской.

– Дурака не сложно раскусить, – сказал Саша.

– Не всякий враг – дурак, нужно уважать своего противника, ненавидеть, но не презирать – это приведёт к твоему поражению, – сказал Еремчук.

– Это точно.

– В чём разница между презрением и ненавистью, если и то и другое дискредитирует человека? – спросил Кирилл Пушков.

– В том, что мы ненавидим равных нам по силе, а презираем недостойных нас, но не всегда слабые – слабые, так что с этим чувством надо поосторожнее.

– Чёт мы уходим в философскую хуйню, давайте поговорим о более приятных вещах – о бабах, – сказал Матросов.

– Ну ты и сука, конечно, нашёл, о чем говорить.

– Тварь, небось где-то осушил свой кувшин и нас раззадоривает.

– Ладно, ладно, не будем об этом базарить, раз вы не хотите.

– А всё уже, ты нас раззадорил, ты нас и успокаивай, заметь, я уже пол года баб не видел и могу их перепутать с смазливым мальчиком, – шутил Пушков.

– Ты про меня намекаешь, чтобы я…

– Нет, не намекаю, а прямо говорю, тут только ты у нас красавчик.

– Иди нахуй.

– Ну-ну, Киря, не обижайся ты.

– Хорошо, поговорили и хватит, а мне надо идти, – сказал Ахметов, встал с койки, взяв автомат, собираясь уходить.

– Куда?

– На дежурство.

– Так ведь… а, да, точно, обстрел прекратился, получается, Женёк, нужно собираться.

– Ага, – только сказал Еремчук и вместе со всеми начал копаться в сумке, хранившей личные вещи. Из сумок солдаты доставали предметы, которые можно было продать торговцам – так называли людей, покупающих и продающих предметы в военной зоне. Они не были причастны ни к одному лагерю, имели связи и с теми, и с теми, за что купцов презирали, но услугами не прекращали пользоваться. Старшие военнослужащие брали налог с своих подчиненных на возможность сбывать товар. Армия – целое мини-государство, в котором действуют точно такие же законы и порядки, как и в обычном гражданском обществе, только армия выглядит гротескной моделью общества, поэтому на его примере проще понять, как оно функционируют, так выпячивая свои сильные и слабые стороны (здесь у меня были придуманы две ублюдские метафоры про Иисуса, исцеляющего двух слепцов, и морковку, но они настолько сильно мне нравятся, насколько, впрочем, и глупы, что я не могу это не отметить и написать).

Майтанов из сумки достал части автоматов, которые ему совсем не нужны были и врагу тоже вряд ли пригодятся, хотя если они никому не были нужны, то и торговцы их скорее всего не заинтересуют, но на всякий случай Саша захватил, как и 3 браслета, снятые с трупов. Местные жители носили на руках браслеты из разного материала, некоторые из которых имели в своём составе бриллиант. Один из таких редких браслетов собирался продать Кирилл Пушков: он думал сначала его сохранить, но, поразмыслив, решил, что за вырученные за него деньги можно будет приобрести гораздо более нужные вещи, например, консервы. Еду торговцам не продавали, зато у них охотно покупали съестные припасы по высоким ценам. У торговцев можно было купить и военное снаряжение, но этого было навалом, поэтому дёшево продавалось. Единственно, куда могли выгодно продать оружие солдаты, так это на Родину, там чёрный рынок не так сильно заводнён этим хламом, а спрос имеется. За незаконной продажей арсенала строго следили, впрочем, не за всеми солдатами был пристальный надзор…

Саша, помимо браслетов, имеющих религиозную ценность для местных жителей, поэтому легко продавались, завернул в рюкзак ещё военную одежду. Он шёл не столько заработать деньги, потому что выручка за товары будет не очень большой в сравнении с риском быть подстреленным, сколько просто посмотреть, как это всё происходит, узнать расценки на товары, чтобы при будущих сборах трофеев выбирать наиболее дорогостоящие.

Саша с рюкзаком за спиной, в теплой осенней куртке и сапогах, поднявшись по мокрым загрязнённым каменным ступенькам, вышел на свежий воздух самым первым из компании. Воздух был холодным и, тем самым, хорошо взбодрил. Майтанов стоял у входа в бункер, облокотившись на рядом цепляющуюся за жизнь железную трубу, которая когда-то была частью забора или входила в состав аттракциона детской площадки, сейчас совсем непонятно чего именно. Сам же подвал-бункер зарылся в метрах 30-ти от 3-х этажного здания, находящегося относительно войны в нормальном состоянии. В нем проходили развлекательные мероприятия, когда было спокойно, трапезничали солдаты. В катакомбах этого здания находился склад, а на нижних этажах дежурили охраняющие его солдаты.

Еремчук вел солдат прямо по центральной улице города мимо большого количества штабских военных, идущих по своим офицерским делам, простых солдат, засыпающих ещё дымящиеся черным пламенем воронки от падений бомб песком и камнем из рядом стоящих грузовиков. Вскоре наша компания подошла к кучке из 25-30 солдат, скучающих у блокпоста (война – это или когда страшно, или когда скучно), который открывал возможность покинуть этот город.

– Прохор, – закричал Евгений и махнул рукой, подходя с своим товарищами к прайду.

– Увидел, – закричал в ответ хриплым голосом высокий худой старший лейтенант Артемий Прохоров и тут же подошёл к дежурному солдату, дабы передать ему бумажку. Тот посмотрел на неё секунды 3 и тотчас рукой показал остальным дежурным, чтобы откупорили консерву. Те, в свою очередь, раздвинули железные без прорезей чуть ниже среднего роста человека ворота, и все солдаты вслед за Прохоровым вошли в закрытую зону города. Часовой так быстро просмотрел пропуск потому, что знал Прохора, который очень часто наведывался к торговцам и получал на это разрешение от штаба, поэтому этот сосредоточенный солдат толком и не всматривался в пропуск.

Этот квадрат был закрытым, потому что часто подвергался обстрелу из-за неточных попаданий неприятеля, целившегося в более населённые по их мнению, районы. Здесь, конечно, находились военнослужащие, которые посылали пару-тройку снарядов в ответ, но более никого. Это место очень сильно напоминало Гамбург после знаменитой бомбардировки США и Великобритании сего города. Саша в окружении знакомых и незнакомых людей впервые очутился в такой разрухе, поэтому чувствовал себя очень некомфортно, дурная слава про этот район ходила.

Группа шла гуськом за Прохоровым, чтобы обходить воронки – вечный спутник войны. Их тут было так много и такой обширной площади, что даже Еремчук с одной такой присвистнул, хотя периодически проходил этот паломнический маршрут (прям путь Святого Иакова, потому что в конце обоих путей умирали люди), и сказал рядом идущему Прохору:

– Нихуя себе, глянь, какая дыра.

– Фигня, я таких много видел, – надуто ответил Артемий.

Прохоров был 30-ти летним лысым мужиком с гордым характером. Он проводил второю войну и поэтому считал, что достаточно знает о том, как надо и правильно воевать, часто любил спорить и ставить себя выше других даже в тех вопросах, в которых объективно мало разбирался. По какой-то необъяснимой причине, не смотря на свои совсем не выдающиеся навыки воина, получил значительное повышение и имел связи в армейском руководстве, часто его можно было заметить в обществе более высших по рангу офицерах. Впрочем, его в том кругу не все уважали, но Артемий был полезен в сбыте добычи.

Мимо Саши с солдатами прошёл патруль, состоящий из 5 человек, которые косо посмотрели на товарищей по оружию, но никак не препятствовали продвижению каравана. Вскоре Прохоров привёл туристическую группу на фейсконтроль, который нужно было пройти, чтобы очутиться за стенами града. Тут контроль был уже посерьёзнее, но только с виду. У солдат просили военные удостоверения, по которым сравнивали с имеющейся в ноутбуке базой данных. Военных быстро обслуживали дозорные, потому что может опять начаться канонада в не подходящий момент. Солдаты, отмеченные дланью Сарумана, вставали в одну сторону от проверяющих, ожидая дальнейших указаний. Когда все успешно прошли контроль дежурные через средства наблюдения провели разведку ближайшей территории и, никого не обнаружив, открыли ворота. Солдаты по одному перебегали из ворот в овраг, чтобы снайперы не могли убить, если они следили. Раньше часто практиковалась такая лоботомия, но за снайперами врагов стали наблюдать и отстреливать уже наши снайперы, поэтому количество солдат, погибших при подобных обстоятельствах, уменьшилось.

– Страшновато немного.

– Здесь хоть не так сильно пахнет гарью.

– Не хватает того, чтобы дождь ебанул, вот тогда заживём… кайф.

– Идиот, нашёл чему радоваться.

– Все вроде пришли, никого не потеряли, идём, – сказал Артемий и махнул рукой вперёд по оврагу. За ним все пошли, теперь были уже гораздо оживлённее, хотя было менее безопасно. Со временем люди привыкают к плохим вещам и событиям и их воспринимают совершенно спокойно, но реагируют негативно на менее худшие моменты потому, что не обыденны.

– Жалко Ахмеда нет с нами, – сказал Саша, подходя к Вадиму Костромскому.

– Переживём.

– Я тоже на это надеюсь.

– Ты дрейфишь што-ли? – удивлённо с нотками презрения спросил Вадим.

– Да я шучу, конечно… да.

– О-о, понятно.

– Что тебе понятно? Голова – два уха, – вступился за Майтанова Кирилл Матросов, – страх – признак высокого интеллекта, а ты будто дикарь или неандерталец сраный, не ощущаешь его, поэтому раньше всех узнаешь есть ли рай или ад.

– У меня хотя б будет выбор, а тебе точно греют котёл чертилы.

– Конечно, в аду общество высокое, туда быдло не попадёт, поэтому мы с Кириллом побеседуем на арийские темы с Гитлером, пока ты с старой бабкой будешь обсуждать в раю, сколько котят намедни утопила в реке, – агрессивно сказал Саша. Вадима не особо любили, но считали за своего, просто думали, что он немного глупый и не совсем всё понимает.

– То есть ты хочешь сказать, что бабку несправедливо отправили в санаторий счастья и вечного блаженства? – спросил Кирилл.

– Ну да, это ж какой надо быть мразью, чтобы таких невинных созданий умерщвлять?

– А людей убивать нормально?

– Их не жалко, они не могут мурлыкать.

– Здравствуйте, меня зовут Саша и я пошёл на войну только потому, что мне не нравятся люди из-за отсутствия у них возможности мурлыкать, – сказал Вадим, держа в руках невидимый микрофон.

– Да-да, это я, а что тебя смущает? Имеются претензии к моей персоне и позиции?

– Я вами восхищаюсь, – восторженно сказал Костромской и театрально пожал руку Саше.

– Вот не пизди мне тут. Стоп, а мы точно туда идём, – настороженный голос Майтанова заставил Вадима и Кирилла посмотреть вперёд. Они видели, что овраг заканчивался окопом, в котором не хватает только голов, снующих туда-сюда.

– Надеюсь, что мы не заблудились, – сказал Вадим, невольно сжимая рукой цевье автомата, висевшего на плече.

Майтанов подошёл к Пушкову и Еремчуку и спросил у второго, показывая рукой в даль:

– Это нормально?

– Да, здесь был окоп когда-то и сейчас он точно наш.

– Точно наш?

– Посмотри на наш город и на эти окопы. Они находятся внизу под хорошим отличным прострелом с города. Если же тут засада, уйти враги не смогут из-за возвышенности, так что здесь безопасно, как в утробе матери.

– Надеюсь ты прав, – сказал за всех Кирилл Матросов.

Солдаты забрались в окопы и начали ждать там, пока по рации Прохор не договорится с торговцами по рации. Кто-то курил сигареты, скрученные собственными руками, один тянулся за телефоном в карман, но тут же отдергивал руку. Этот юнец только неделю назад прибыл в город и ещё не отучился от привычки в людном месте сидеть в телефоне, чтобы не разговаривать с незнакомыми людьми. Телефона сейчас у него не было.

Тем временем Прохоров смог быстро договориться по рации с торговцами и один из них в тёплой зимней куртке с мехом, сапогах, шапке, и открытым без маски лицом, чтобы не убили, медленной походкой двигался к армейским.

– Ну что, скоро остальные прибудут? – спросил Артемий, как только торговец оказался на расстоянии комфортном для общения.

– Минуты 3… мне нужно сообщить своим, что сюда безопасно можно приехать, – с мягким акцентом на русском языке сказал неславянской национальности торговец и по рации про солдатах на всё том же русском языке сообщил оставшейся в укрытии гильдии, чтобы прибывали на мену. Как оказалось, торговцы прятались за холмом и как только был подан зелёный сигнал, тут же выехали из-за него на открытых сверху внедорожниках на маленькой скорости, тряся своими побрякушками от постоянно попадающихся кочек.

Торговцы были одеты в плащи, сапоги и грубые штаны, они вышли из машин и абсолютно безоружные начали идти к окопу. Солдаты, хоть и держали в руках автоматы, но их не наставляли на идущих, делая как можно спокойное и расслабленное выражение лица, но внутри новенькие испытывали напряжение, поэтому салаги очень тщательно следили за каждым движением незнакомцев, хотя со стороны так не казалось. После процедуры любезностей, которые, конечно же, были лицемерны, и те, и другие прекрасно это понимали, но нарушать традицию не спешили, так как не сулило ничего хорошего.

Прохоров достал из кармана смятый листок, в котором были записаны фамилии участников торга, которые по 6 человек вылезали из окопа и шли с пожитками к внедорожникам, хранящим сокровища. Сначала шли более опытные и сумевшие договорится, затем остальные. Майтанов вместе с Еремчуком оказался в первых рядах, поэтому у него был хороший выбор. Он за копейки продал своё барахло, которое без раздумий было принято торговцами: вместимость кузова пикапа позволяла забрать товары, которые торговцы всё равно выгодно сумеют пристроить, и солдаты чаще покупали, чем продавали. А покупать у барыг было что: магнитофоны, модная яркая одежда, часы, консервы, телефоны, браслеты, книги, лампы, модернизированное кустарным способом оружие, DVD с порно, шоколадки (шоколадки были в дефиците и стоили, соответственно, очень дорого), даже картины и много чего ещё. Торговцы понимали, что солдату скучно и им некуда прямо сейчас тратить деньги, поэтому цены были завышены. Прелесть деятельности торговцев заключалась в том, что те вещи, которые они продавали, были запрещены в военных подразделениях, где легально нельзя было их достать, например, наркотики, а покупка у торговцев не вызывала вопросов, так как чтобы попасть на эту сходку, необходимо было передать 30 серебряников одному человеку.

Саша забрав из военной бухгалтерии малую часть зарплаты, заработанной пока он был на войне (солдатам не полностью выдавали зарплату при военных действиях, чтобы те их не проиграли в картах или не спустили у торговцев, по крайней мере, так говорили военным, хотя на самом деле так делалось, чтобы снижался риск дезертирства, без денег сложно решать подобные проблемы, очень сложно) купил себе только 4 шоколадки, чтобы порадовать себя любимого и на этом шопинг младший лейтенант завершил, вернулся в окоп, где ожидал, пока остальные накупят всякой фигни. Были слышны всё время шутки, из разряда, “нам оставьте хоть что-нибудь”.

Через 1 час всё было закончено и уже начало темнеть. Это был сигнал, что пора сворачивать ярмарку, солдаты и торговцы достаточно тепло для такой ситуации попрощались и каждый довольный полученным результатом, ушли в противоположные стороны.

Глава

11

Прошло 3 месяца после первой встречи Майтанова с торговцами. Вы меня спросите: почему ты не пишешь хоть немного о тех событиях, произошедших в эти 3 месяца? Ответ прост, во-первых, никаких важных событиях не произошло, во-вторых, мне просто лень из-за первого пункта (особо умные сказали бы при подобной ситуации, что просто использовали прием – Чеховское ружьё – но я не из таких, я честный).

Александр Майтанов лежал на койке и перечитывал письмо Михаила Вейпиченко. Тот писал, что у него все хорошо, устроился на новую работу помощником менеджера в крупной рекламной компании через связи, бухнув с человеком, о котором Миша не самого лестного мнения. Письмо шло 2 недели, как это обычно случалось, и к нему должна была быть прикреплена посылка, но её не оказалось. Михаил написал об этом в письме, что отсылает ему подарок – шахматы – в надежде на то, что он всё-таки дойдёт. Саша усмехался, перечитывая этот момент, потому что ни шахматы, ни даже деревяшки в пакете вместо шахматы не наблюдал.

– Товарищ старший лейтенант, вас вызывает к себе полковник Макаров в штаб к себе в кабинет, – сказал солдат, вошедший в комнату с докладом.

– Полковник Макаров?

– Так точно.

– Хорошо, иди, – сказал Майтанов, немного полежал на кровати, засунул письмо в ящик стола, надел шинель и покинул тёплую комнату. Ему пришлось выйти из целой квартиры, которая теперь служила пристанищем для солдат, реставрированная до состояния, при котором возможно нормально жить. Про подъезд такого нельзя сказать, потому что штукатурка обвалилась, стекла выбиты, в местах отсутствовали куски бетонной стены.

Майтанов вышел на улицу и сразу съёжился и поморщился – вьюга. Но должно идти к командованию и получить от него приказ, полковник Макаров никогда ранее лично Сашу не вызывал. Александру Юрьевичу пришлось несладко, ветер с хлопьями снега как назло дул в лицо и только по чутью Майтанов добрался до штаба, где его ждали тепло и беспокойство. Саша, просидев буквально минуту в приемной полковника, был приглашен его ассистентом для приватной беседы.

– Товарищ полковник, старший лейтенант Майтанов по вашему приказанию прибыл, – сказал Саша, оглядывая темный кабинет, к котором помимо него и полковника, находился ещё и капитан Агутин.

– Вольно, – сказал Константин Георгиевич Макаров Майтанову и начал говорить Агутину, – если нужно будет дополнительное оборудование, обязательно его возьмите, скажи, что у тебя есть разрешение от меня.

– Хорошо, – несколько фамильярно для своей роли ответил капитан Агутин.

– Майтанов, я вас позвал, чтобы лично обсудить предстоящую тебе операцию, – говорил полковник, у которого была привычка при личной формальной беседе перескакивать с «ты» на «вы», – ты должен будешь доставить некий секретный груз на базу С, это в глубине страны, вы должны знать её расположение. Вас будет сопровождать капитан Агутин, но в городе D, он тебя покинет, так как там получит новое поручение. Вас, орлы, будут ждать 4 БТР и грузовик, в котором и будет находится груз. Я с Александром Ярославовичем поговорил и сказал взять ему 20 человек, надёжных, которым можно верить, тоже самое нужно сделать и вам. Отправляться будете сегодня вечером в 21:00, так что не медлите и займитесь непосредственной подготовкой. Есть вопросы?

– Да, откуда мне взять груз? – спросил Майтанов, не уверенный в том, что правильно понял слова полковника.

– Он уже будет в грузовике, – поморщился полковник Макаров от невнимательности Майтанова, – свяжитесь, капитан Агутин, с майором Литвицким, он займётся грузом и сопровождением в виде БТР, он вам сообщит, где именно они будут находится. И самое главное, никому об этом ни слова. Все свободны.

Капитан и, получивший повышение, старший лейтенант Майтанов отдали честь и вышли из кабинета в коридор, откуда в раздевалку и на улицу.

– Эка срань на улице, надеюсь, погода поутихнет, когда будет в дороге, – громко кричал, чуть ли не в ухо капитану Саша, метель стала ещё сильнее, как в повести «Ночь перед Рождеством», когда чёрт пакостил людям.

– Эта да, БТРы то проедут, а вот что делать с грузовиком – не знаю, – только ответил Агутин, закрыв воротником шинели лицо. Он шёл к казарме, в которой нашим героям необходимо было завербовать людей для предстоящего похода. К счастью, нужная казарма находилась рядом с штабом, поэтому не пришлось долго мёрзнуть солдатам.

Офицеры зашли в дом и первым делом, после того как разделись в прихожей, направились в столовую, где, судя по промежутку времени, должна была обедать рота.

– После того, как найдёшь людей, отправь их на склад, чтобы взяли припасы и снаряжение, в том числе и тех, кого я выберу. Я тем временем буду искать майора Литвицкого и по рации сообщу, где именно будет грузовик, так что будь начеку.

– Хорошо, а вы знаете, что за груз мы будем вести? – спросил Саша.

– Нет, мне не сообщили, – отвел глаза Агутин. Далее они молча дошли до столовой, они в принципе мало между собой разговаривали, Александр Ярославович не был многословен ни с кем и производил впечатление человека строго и не любящего слова, поэтому с ним никто без дела не говорил, да по делу ограничивались лишь самым важным. Офицеры подходили к интересующим их солдатам и шептали им на ухо о том, что надо выйти и поговорить после обеда. Капитан при этом ходил с блокнотом в руке, в который записывал имена тех, кто должен с ними идти. Как только Агутин закончил с вербовкой, он подошёл к нашему Саше, протянул листок с фамилиями и сказал:

– Вот их ты должен будешь забрать. Они, как только закончат обсуждать, будут ждать тебя у входа в столовую, – неожиданно похлопал по плечу Агутин.

– Удачи, – ответилСаша и наблюдал, как его товарищ неторопливо покидал столовую.

Саша подошёл к стойке и попросил у буфетчика чай. Он стоял, облокотившись о стойку так, словно он в баре и ищет девушку, с которой хотел бы провести одну, а может и несколько прекрасных ночей. Так ждал Майтанов до тех пор, пока последний из тех солдат, кто должен был отправится на задание не вышел из помещения.

– Слушайте, ребята, – сказал Майтанов после того как удостоверился, что все на месте, это было несложно, так как всех их Саша лично знал в лицо и поименно. – У нас сегодня будет, как сказал капитан Агутин, важное задание, поэтому я даю вам время на сборы от силы 1 час и через час вы должны будете находиться около 3-его склада и там меня ждать. Там выдадут снаряжение и дальнейшие указания. Выполняйте приказ.

– Есть.

– Так точно.

– Товарищ старший лейтенант, а будет за задание? – спросил высокий старший сержант с смешными глазами.

– Не знаю, Даниил, мне не сказали.

– Вечно нам ничего не говорят, боятся, типа мы раскроем все тайны и сдадим всех, а на самом деле никакой тайны в этом всём нет, строят из себя, хер проссышь кого, – услышал Саша, как бурчал один из солдат, но не стал его задерживать, просто отметил, что его в следующий раз брать не будет, но был согласен со словами этого военного.

Через час Саша стоял около караула с рюкзаком за плечами и ждал с нетерпением единственного опаздывающего солдата. Им был Вадим Костромской, который за боевые заслуги получил 3 дня назад повышение до старшего сержанта.

– Почему опоздал, сержант Костромский? – строго спросил Майтанов.

– Я срать ходил, меня из-за плохой говядины, которая была нам подана на завтрак прихватило, – пытался прямо оправдаться Вадим.

– Смотри у меня, рапорт никто не отменял. Заходим, – скомандовал остальным Саша и зашёл в большое здание. Он уже договорился с заведующим складом о том, чтобы солдатам выдали дополнительные сухпайки, боеприпасы и спальные мешки, поэтому прошла процедура заполнения инвентаря солдат очень быстро, так что пришлось дожидаться военным сообщения на квартире, до которой было совсем недолго идти, время ещё не утекло. Солдаты расселись кто где в тесной квартире, заполнив всё её пространство своими телами и пили чай, в которой в последнее время стали всё чаще и чаще добавлять коньяк и водку, но не сегодня, задание как никак.

– Когда это дерьмо закончится?

– Надеюсь нам не придётся вечно толкать грузовик по дороге, – сказал солдат, так как все каким-то образом узнали, что нужно будет доставить груз в другую часть.

– БТР будут, так что норм.

– Они нам не помогут.

– Как бы БТР нам самим не пришлось проталкивать.

– Я себе из-за сучьего мороза ноги почти отморозил, хоть бабьи чулки одевай.

– Правильно – надевай.

– Да заткнись ты, пидр.

– Вообще-то он правильно сказал, умник.

– О-о, грамотеи свои пиздаки пораззевали, будут теперь целый год кудахтать как хорошо, как плохо говорить. И так тошно.

– Закурить не найдётся?

Саша отстранённо сидел на корточках в углу комнаты, пока к нему не подсел Вадим, видя, в каком настроении находится товарищ.

– Чего такой кислый? – спросил Костромской.

– Вот если бы ты не опаздывал, то был бы счастлив… да не нравится мне всё это, не знаю почему, чуйка. Последние два месяца были хоть и тихими, почти без боев, но всё равно гадко.

– Я тоже это заметил, ещё полгода здесь отматаем и можно в тыл и на повышение, – мечтательски подметил Вадим.

– Ещё и треклятый холод тут свирепствует, хуже, чем у нас, хоть вторую пару трусов надевай, чтобы яйца согреть.

– Это потому что они у тебя железные – железо быстро меняет температуру, – засмеялся Вадим, большую часть жизни проведший в Сибири, поэтому холод не сильно его тревожил.

Саша услышал, как его рация проявляет признаки жизни, поэтому встал и подошёл к комоду, который солдаты использовали для игры в карты.

– Старший лейтенант Майтанов слушает.

– Это капитан Агутин. Слушай, Саша, тебе с ребятами уже надо выходить и прибывать к Зернице, в самый её конец, там ты увидишь целый ангар, в него заходи, солдаты пусть перед ним почистят снег, чтобы машины смогли выезжать нормально. Ты уже раздал снаряжение солдатам.

– Да, всё хорошо. Сейчас уже выходим.

– Жду. Конец связи.

У солдат было разное настроение: одни были очень довольны, что, наконец, можно будет покинуть эту дыру, другие продолжали ворчать ещё сильнее, чем прежде на погоду и офицеров, Майтанова не стеснялись.

Когда Саша вышел, на улице уже стало совсем темно и снегопад прекратился. Ощутимо легче от этого не стало, так как всё равно приходилось пробираться к ангару через сугробы высотой в пол метра. Это было проблемой, так как приходилось ступать очень осторожно по мягкому снегу, под которым попадались железные острые останки мирной жизни, один из них проткнувший стопу солдату на глазах Майтанова two week ago, пришлось с ногой провозится 10 минут, пока извлекли ногу из прутика под присмотром холода. Ситуация не из приятных.

Майтанов вёл ребят по безлюдным улицам города к Зернице – так называли солдаты зону, в которой хранились основные запасы продовольствия. Эта зона представляла собой огороженную забором хорошо охраняемую территорию, находящуюся в самом безопасном от обстрелов районе города, которые всё реже и реже стали тревожить город, снаряды заканчивались, и противник решил попусту не тратить ограниченный ресурс.

Рядом с защищённой зоной впритык к ограждению стоял ангар, его никто не охранял. При желании в нём могло поместиться 10 танков, так что удивительно, что снаружи он был необитаемым островом. Впрочем, это недопущение было принято для того, чтобы лишний раз не обращали на него внимание, который считался плацдармом для проведения секретных операций и усиленно охранялись под видом серого здания.

Саша зашёл в ангар, приказав солдатам ждать его снаружи. Как только Майтанов очутился внутри, он почувствовал резкий машинный запах и увидел, как к нему мгновенно подошли 3 солдата и спросили документы. Старший лейтенант их показал и его провели к капитану, который облокотившись о громадное колесо грузовика говорил с водителем.

– Добрый вечер, – поздоровался с водителем Майтанов.

– Добрый, – удивился такому неформальному приветствию старшего по рангу человека толстенький водитель.

– Добрый вечер, – кивнул головой капитан.

– Мы сейчас будем выезжать, всё готово?

– Да, всё тип топ… Ах, да, забыл самое главное. Ваня, открой салон, чтобы показать груз, который мы ведём.

Грузовик этот был обвит бронёй, Саша зашёл через дверь сбоку в кузове, в котором было очень темно, так как отсутствовали оконные отверстия, а включать лампочку не было необходимости. В дальнем углу лежали 2 больших чёрных ящика.

– Что в них? – с трудом разглядел ящики Майтанов, не без помощи фонарика.

– Не знаю, – сказал тёзка, – это наш груз и его надо охранять, бережно.

– Тёмные ящики-то?

– Да, я пришёл час назад сюда от майора Литвицкого, ящики были уже тут.

– Я тогда схожу, прикажу своим очистить снег, намело знатно, – сказал Майтанов и вышел вслед за капитаном из кузова, затем, проходя мимо уже заведённых БТР, вышел на улицу к своим ребятам и наблюдал, как солдаты чистят пространство перед воротами ангара, как затем ворота открылись и из них выехали БТР, которые немного утрамбовали ещё снег (не спрашивайте меня, зачем солдатам нужно было очищать лопатами снег, это армия, хорошо хоть лопатами работали) и лишь затем как высокопоставленные чиновник выплыл грузовик, в который не церемонясь попрыгали солдаты. В ходячей крепости было холодно, но так как военные поработали руками, то не ощутили поначалу этого, а потом уже своими телами согрели салон.

– Интересно, сколько мы, как кильки в банке, будем мотаться в этой хуйне? – задал риторический вопрос солдат спустя 40 минут езды, когда понял, что покинул город по завершению вечных остановок на проверочных пунктах.

– Столько, сколько будем ехать.

– Надеюсь это столько, сколько нужно не будет очень долго.

– Нам же говорили, что будем сдавать ящики, – ткнул пальцем в угол уже другой солдат, – в город С, это ещё 4 часа, мы только выехали из города.

– Дольше, сейчас жуткий снег, будем медленнее двигаться и обязательно где-нибудь застрянем… вот, я же говорил! – сказал боец, почувствовав, как буксует на месте грузовик. Солдатам повезло, грузовик справился с нагрузкой.

Саша готов был погрузится в сон, солдаты вечно недосыпали, но не мог, продувало ноги и сильно трясло. Впрочем, не всем это мешало, кто был здоровьем покрепче, тут же отправил душу погулять в мир фантазий, поэтому в транспорте царила тишина. Это задание – мечта для солдата, если бы не одно но, в виде сугроба, чтобы из которого вылезти всем пришлось покинуть транспорт. Дорога по понятной причине была не очищена, так что БТР также имели некоторые стеснения в передвижении.

Два часа всего пути прошли спокойно, если не считать 3-х разовую остановку колонны по причине увязания в снегу боевых машин. И вот, когда Саша, несмотря на мучивший его сквозняк, почти заснул, впереди колонны раздался оглушительный взрыв – на мину наехал БТР. Следом за ним тут же раздались ещё 3 взрыва. Сонность, естественно, как рукой сняло, все как по команде вскочили, из-за чего грузовик качнулся и почти перевернулся. Грузовая машина врезалась в впереди взорванный горящий БТР. Солдат трухнуло. Они секунд 30 просто молчали и стояли, ошеломлённые, чувствуя себя птичками в клетке. За стенкой ничего не происходило, никакой звук не просачивался внутрь грузовика то ли из-за плотности деталей машины, то ли оттого, что все громко дышали через рот, как после тяжёлой изнурительной тренировки.

– Вань, есть там кто? – первым нарушил тишину капитан Агутин.

– Да нет вроде, наши БТР взорваны, – услышали тяжёлый голос водителя солдаты из-за перегородки грузовика.

– Нет, тут должны быть люди, сначала взорвались впереди машины, затем сзади, это засада, не должны были БТР сзади быть уничтожены… – вслух размышлял капитан.

– Надо выбираться отсюда, – решительно заявил усатый сержант.

– Легко сказать мы в ловушке.

– Гений, блядь, как ты до этого додумался!

– Завались!

– Нас сдали, надо найти суку, она должна быть здесь!

– Заткнитесь все… сейчас это уже неважно, наши дела плохи и у нас есть только один выход. Надо попытаться выбраться из грузовика с одной стороны и боем пробраться к лесу, – выдвигал идею Майтанов.

– Да, другого выхода нет. Все вооружайтесь, а ты, Архип, – ткнул пальцем на молодого, но опытного солдата Агутин, – будешь первым идти с левого края. Все идут по очереди и встаньте так, чтобы вас трудно было прострелить через боковую дверь грузовика. Вслед за Архипом пойду я, потом Зайцев, Немеча и Пушков, остальные сами решите. За сохранность груза отвечает Майтанов. С богом!

И Агутин открыл дверь, из которой пулей вылетел Архип и сразу же прыгнул в снег, сосредоточенно глядя впереди лежащие сугробы. По нему не было сделано ни одного выстрела, как и по Агутину, а вот Немече и Пушков встретились с железом. Немеча был ранен в бок, но стиснув зубы в снегу начал палить по хорошо вырисовывающимся огням. Участь Кирилла печальна – его прошили сразу 6 пуль, поэтому упал замертво.

Агутин увидел небольшой земляной пригорок и вместе с Архипом сразу рванулся за него, укрылись за ним и начали отстреливаться. Этот пригорок был рядом с горящим БТР, поэтому хорошо закрывал солдат. Немеча тоже к ним присоединился, но из-за раны продолжал лежать в незащищённом пространстве, за что быстро получил пулю в лоб.

Из грузовика также вёлся огонь, но никто не выходил, слишком сильно было давление на солдат. Саша понимал, что скоро будут обходить враги грузовик со всех сторон, если вообще уже не обошли, поэтому спустя минуту канонады он приказал открыть другие двери и не прогадал. Из них были видны тёмные силуэты, двигающиеся по направлению к солдатам не прячась за укрытия. По ним тут же был открыт огонь и, покончив с этой группой, выпрыгнули сразу 5 человек, но ситуация была патовая, ведь, когда противник стрелял по нашим солдатам, высовывающимися из одной двери, он попадал по другим военным, ведущим огонь из другой двери, противники имели большую численность. Так Саша получил пулю в лопатку, из-за чего сразу просился в угол грузовика к ящикам. Старший лейтенант подозвал к себе одного из рядовых и попросил помочь с тем, чтобы выбросить ящики. Они оказались очень тяжёлыми и очень неудобными для переноски, поэтому эту затею незамедлительно отменили. Тем временем сослуживцы Майтанова смогли как будто справиться, благодаря своей хорошей стрельбе, отчаянию загнанного кролика и дикой неосторожности противника с правого фланга, а вот левый всё ещё хромал, Архип и Агутин были мертвы. Майтанов уже потерял 20 человек из 40, большая часть из которых валялись в грузовике, водитель убит.

– Майтанов, ящики забирать?! – закричал один из оставшихся солдат в грузовике.

– Нет, к чёрту… выходим из машины, будем двигаться в лес через левый фланг, там меньше огня, машину взорвать!

Колонна машин находилась на дороге, по бокам которой раскинулся хвойный лес, располагающийся метрах в 30 от пути. Саша захотел в нём укрыться, и поэтому при поддержке товарищей начал ковылять к лесу что есть силы. Грузовик взорвали, так и не посмотрев, что в ящика. Осталось 14 человек в живых, 3-м из которых помогали передвигаться из-за ранений. Солдатам приходилось пробираться по огромным сугробам, высотою в пол человеческого роста, хорошо, что стрельба временно прекратилась, всех убили на левом фланге.

– Ребята, мы не уйдём от этих пидарасов, надо сделать засаду, – крикнул крупный мужик, держащий измученного повисшего на плечах товарища, уже не осознававшего, что происходит, – они найдут нас по следам, мы не сможем уйти, даже если бросим раненных товарищей, враги здесь выросли и прекрасно знают каждую веточку. Если и подыхать так с боем!

– А есть варианты выжить?

– Никаких, если только душа бессмертна.

– В таком случае, лучше уж умру окончательно, меня ждет только ад.

– Рассредоточитесь за деревьями, будем встречать этих обезьян, – приказал Майтанов, на что не получил ни одного возражение, все так устали, что не хотели совсем говорить. Саша сам дошёл до самого дальнего от дороги за спинами солдат дерева и начал смотреть в бинокль. Прошло 15 минут, а их всё нет и нет. Вполне возможно, противник осматривал грузовик, пытаясь найти ценный груз, а может просто действовали на нервы армейским служакам. Каждый солдат знал, что нет более худшего момента, чем ожидание боя.

Ночь выдалась светлой, ни одной тучки на небе и ни упало ни одной снежинки от ветра с иголок пихт. Саша стоял за деревом и умирал от холода, усугублялось это полученной раной, пальцы закоченели, перчатки пропали, но надо было держать автомат.

Враг окружил солдат полукругом и одновременно начал пальбу. Военные пытались отстреливаться, но бой был неравный. Саша сразу это понял, поэтому вместо того, чтобы ответить огнём на огонь, увидев, как упал замертво его товарищ, очень быстро начал отходить назад. Майтанов как можно сильнее пригнулся и изо всех сил грёб ногами. Покак враг был отвлечён на военных, Саша смог уже достаточно далеко уйти вглубь леса. Судьба не пожалела товарищей Саши.

За старшим лейтенантом неприятель почему-то не погнался – видимо решил, что ради одного раненного солдата не стоит мёрзнуть лишний час. Тем более ему на надо было делать, учитывая тот факт, что вблизи нет подконтрольных правительству страны точек. Поэтому противник просто забрал оружие, вещи у умерших и покинул лесную зону.

Майтанову пришлось не сладко. Он абсолютно не понимал, где находится и куда идти. Это осознание пришло только через час усиленного хода, подгоняемого страхом за жизнь, как покинул место бойни. Саша, обессилев от раны и холода, бросился в снег от чувства безысходности, не понимая, как ему побороть опасность. Он ударился головой о камень, который из-за снега хоть и не причинил сильной боли, но напомнил через неё (Саша не чувствовал боль от раны, все чувства притупились), что ты всё ещё живой человек и тебе надо себя спасать. Выживание – прежде всего психологическая борьба, нежели физическая, и это касается не только тех редких ситуаций, когда речь идет о непосредственно чрезвычайных ситуациях, далеко не про них.

Буквально за секунду из состояния бегства от реальности через полное безразличие к происходящему Саша пришёл к осознанию важности своей жизни. Он оценил обстановку и понял, что для него сейчас жизненно необходим костёр, чтобы согреть свои замёрзшие конечности, ночью мороз только крепчал. Спички у него были, а вот с подходящими ветками была беда-беда – они утонули в снегу, а сорвать с пихты не позволяла стамина.

Поэтому Майтанов в надежде найти поваленные каким-нибудь животным ветки начал бродить по лесу. Его поджидала невиданная удача – через 10 минут ходьбы наткнулся на маленькую деревушку. Их было много в стране, люди спасались от войны как могли и возможность «уйти в скит» пользовалась популярностью у местных жителей.

Саша сначала очень обрадовался такой перспективе – попасть к людям – но моментально осёкся, вспомнив случай с стариком. Он достал из-за пазухи пистолет, автомат давным-давно выбросил, снял его с предохранителя и не спеша дислоцировался к избам. В одной из них горел свет, Саша решил попросить помощи у селян, поэтому спрятал в карман куртки пистолет и подошёл к двери хаты, постучал в неё и отодвинулся назад. Некоторое время никто не отвечал, Майтанов даже решился постучать ещё раз, как вдруг из образовавшегося проёма сначала показалось дуло ружья, а затем голова мужчины.

– Чего надо? – спросил с явным недоверием молодой мужчина на местном наречии.

– Я раненный человек и ищу помощи, – ответил Саша также на здешнем языке, который волей-неволей пришлось учить.

– Ты случаем не военный, который устроил стрельбу недалеко отсюда? – опять спросил мужчина, не доверяющий Саше из-за сильного грубого акцента, с котором тот говорил.

– Да, я тот военный, но я ранен и пришёл с миром, – решил не лгать Саша.

– Нет, я тебя не впущу в мой дом, сюда уже 3 дня назад приходили военные… остался в живых только я, так что иди к чёрту, пока я тебя не пристрелил! – сказал гневно мужчина и захлопнул дверь.

Саша посмотрел на тёплые огоньки, льющие свет из окон избы, и, внезапно, нахлынули воспоминания о мирной жизни, о том, как хорошо ни о чём не волноваться, не боятся за свою жизнь и просто её наслаждаться, сидя за компьютером или гуляя с друзьями, но холодны ветер, дунувший в спину, быстро возвратил в реальность Майтанова, который из-за этого взбесился и готов был растерзать ни в чём не повинного мужика и даже зашагал к двери, но остановился. Поразмыслив над шансами на победу, Саша пришёл к выводу, что стоит просто переночевать в другой избе, нежели устраивать поножовщину.

Майтанов заковылял к соседней избе. В ней не горел свет, но дверь была заперта. Саша не стал ломиться, а просто подошёл к другому домику. Ему повезло. Он зашёл в холодную, тёмную хижину, в которой ощущалось ещё присутствие человека. Изба имела две комнаты, разделенный обычной стеной из бревен. Как только Саша оказался в дальней из них, бредя в темноте, из-за которой почти ничего не было видно, он обомлел, когда посветил фонариком в дальний угол конуры, за криво обструганной кроватью сидел на корточках мальчик, держащий в руках винтовку. Как только мальчик понял, что его заметили, он истошно заорал и нажал на курок, но винтовка дала осечку.

Этот бедный мальчик так отреагировал потому, что рассказ мужика действительно был правдой – к жителям в деревушку приходили солдаты, но не правительства Z, а повстанцев, которые выдали себя за военных и перебили почти всех мирных жителей, чтобы вызвать у народа чувство ненависти к своим военным. Видимо, мальчик видел, как убивают его родных и это оставило на нём неизгладимое впечатление, поэтому, думая, что Саша пришёл его убивать, юноша сильно закричал, как душевнобольной. Майтанов ошалел от такой яркой реакции на своё появление, покрылся гусиной кожей и выбежал на свежий воздух что есть прыти. Ловя ртом воздух, он просто стоял между изб и перед его глазами застыл образ этого мальчика, испуганного, бедного, худого и холодного, у которого уже не было душе, это видно по глазам человека, когда ты смотришь в его очи и ощущаешь страх, но не понимаешь почему.

Если бы кто-то захотел убить Майтанова, то лучше момента не отыскать. Странно, что единственный мужик в деревне так и не застрелил Сашу ни, когда увидел его, стучащегося в избу, ни, когда выбежал из дома, чтобы расправиться с обидчиком. Мужик медленно подошёл к Саше, а тот, застыв на месте, не замечал идущего. Поняв, что военный совсем безопасен, житель взял бывшего солдата под руку и отвёл, как послушного телёнка, в избу…

… Саша открыл глаза и увидел над головой серые разводы в виде туч на потолке. У него томительно заболела голова оттого, что кто-то рядом с ним прошагал по кафельному полу. Саша с трудом повернул голову налево и понял, что находится в госпитале: в огромной комнате были 3 ряда коек, на половине из которых лежали раненные. Когда Майтанов очнулся, был уже вечер, поэтому были включены лампы на потолке, которые сильно били в глаза Саше. Он с большим трудом вернулся в исходное положение, переложив свое уставшее тело с бока на спину. Сильно болела голова, Майтанов дотрагивался до макушки, пытаясь отыскать шишку. К нему подошла медсестра, молодая женщина 25 лет в кристально белом халате и колпаке, больше Саша разглядеть не смог.

– Очнулись и пришли в себя, хорошо, сейчас проверим, – сказала медсестра и начала с помощью фонарика проверять реакцию зрачков Майтанова, отчего тот морщился. – Как вас зовут? Хорошо. Сколько будет 3+7? Отлично. Который сейчас год? Хорошо, хорошо.

Медсестра похлопала по ноге Сашу и ушла к другим пациентам. Кроме её тихих шагов Саша почти ничего не слышал, разве что скрип кровати под каким-то раненым. В его голове крутились разные киноплёнки, хранившие детство, юность, любовь, войну, но никак не последний сознательный день. Саша замотал головой, тщетно пытаясь вспомнить, что же с ним произошло, как он тут оказался.

И вдруг, как по волшебству, Саша вспомнил, как прошёл последний день, во всех деталях. Он застыл в одном положении, сконцентрировавшись на картинках, меняющихся одна за другой в его голове, словно его мозг – лента в соц. сетях. Сквозь средоточие мыслей Саша услышал, как к нему шагает человек. Саша повернул голову на звук и увидел тёмный силуэт, плавно двигающийся к нему. Когда он подошёл к кровати, Саша разглядел кудри. Их обладатель мягким голосом спросил:

– Скучал по мне?

– Нет…

… – Это был Василий? – спросил я у Саши. Было немного странно, что я не испытывал к нему страха, поскольку любопытство овладело мною.

– Да, – выдыхая ответил Саша и улыбнулся, глядя мне за плечо

– Я так понимаю, он тут?

– Да, он никуда не делся… Ты ему нравишься, – сказал Саша и замолчал минут на 10. Мне было невыносимо молчание с таким неинтересным на первый взгляд человеком. Что только творится в головах, страшно думать!

– Как это жить с… Василием? – немного осёкся я потому, что хотел сказать – жить с галлюцинацией.

– Неплохо, я привык, от себя не убежишь, каким тебе суждено быть, таким ты и будешь. С Васей, кстати, поинтереснее, чем с многими людьми.

– С точно таким же, как ты, я бы тоже захотел пожить. Так что было дальше?

– Ничего более интересного: я, как только выписался из больницы, подал в отставку, которую приняли не сразу, пришлось ещё 3 месяца прослужить, потом вернулся домой, хромой, врач говорил, посттравматический синдром, а Юля не дождалась, думала, что погиб, я ей после больницы не писал, что жив, а ей сообщили, что погиб, так как я пробыл у мужика в деревне 10 дней в бреду. Но оно и к лучшему, я изменился, она меня другого любила. И зачем я только пошёл в армию?

– Кто же знал, что жизнь так обернётся?

– Можно было б предугадать, было же очевидно, что это не мой вариант, совсем не подумал… Ладно, надо спать, скоро будет светать. Спокойно ночи.

– Спокойной ночи.

Он проснулся, нога вовсе не болела и никого рядом не было.

Оглавление

Часть 1

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

Часть 2

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10