Укрощение тирана [Ирина Кириленко] (fb2) читать онлайн

ГЛАВА 1

— Я не понимаю, но пятый-то курс куда??? Евгений Константинович в растерянности взлохматил свои густые с проблесками седины светлые волосы.

Володька, как заправский кукловод, скачала «подписал» его на «всего лишь начитку лекций», потом расширил «начитку» до полноценного предмета, а сейчас, оказывается, он два курса ведёт! Причём, как выяснилось, вопрос уже решённый!

И ладно бы только четвёртый — им ещё учиться два года! Но пятый-то зачем? У этих, с позволения сказать, студентов, уже вовсю ветер гуляет в голове! До выпуска и свободы остался один полноценный семестр, а дальше — диплом и несколько необременительных предметов.

Он мог себе представить, исходя из личного опыта, какой там уже подобрался контингент! Развязная, не признающая авторитетов толпа, мнящая себя уже крупными специалистами!

Уверенные, что с пятого курса их уже, всяко, не попрут за неуспеваемость и прогулы, будут на его предмете всем скопом Ваньку валять!

А ему париться и пытаться в их головы вложить хоть что-то из своего предмета!

Эх, вот она — безоглядная многолетняя дружба! И ведь он прекрасно знал всё хитрованское Вовкино нутро! Но, всё равно, расслабился и повёлся!

Должность ректора, мягко говоря, элитного престижного ВУЗа, из ловкого в делах и даже плутоватого друга сделала прожжённого дельца, который виртуозно научился торговаться!

Вот же ж! Он же знал!!! Знал!!! Что Володьке дай палец, он по локоть руку откусит!!!

— Ну, знаешь! — Владимир Степанович наигранно-сокрушонно покачал головой, — Я не понимаю твоих претензий! В кои-то веки мне удалось заполучить в преподаватели такой превосходный материал, а ты требуешь, чтобы я его использовал по минимуму!

«Материал» насупился, обдумывая свой следующий аргумент, но поймав на себе торжествующий взгляд друга, лишь обречённо махнул рукой.

— Ладно, давай ещё и пятый курс! НО! При одном условии!

— Говори! — ректор, получив желаемое, уже не считал нужным скрывать радость.

— Во-первых, мне нас-… плевать, в общем!! Мне плевать, что вы всё ещё считаете их детьми и носитесь, как с писаной торбой!

— Кто с ними носится? Ты о чём?! У нас довольно жёсткие требования!

— Знаю я ваши требования! — недовольно пробурчал гость, — Они — взрослые люди! Поэтому как со взрослых я и буду требовать и спрашивать с них!

— Жень, окстись! Конечно, взрослые! Но они, по сути, ещё дети! Из одной школы перешли в другую, почти ничего не изменив! Просто адрес учреждения поменялся!

— Вот как всё у вас тут легко идёт! — уже по-настоящему разозлился Евгений, — Значит, для того, чтобы жизнь свою просто так непонятно за что отдать, то и девятнадцать лет — уже взрослый! А чтобы не прогуливать и уроки учить, они, значит, всего лишь дети!..

Владимир Степанович осёкся. Он вовсе не хотел повернуть в эту сторону разговор и разбередить у друга незаживающую рану.

Старший брат Женьки, которого тот, можно сказать, боготворил и всю жизнь старался быть на него похожим, двадцать семь лет назад, во время службы в армии, был заброшен в Афган. И там героически погиб. Семье прислали лишь похоронку.

Даже тело не смогли вернуть, поскольку возвращать нечего было. Это была страшная трагедия в семье. И Пашке тогда, действительно, было всего девятнадцать…

— Ладно, я согласен, — смутившись, он попытался окончить этот болезненный разговор, — Двадцать один — двадцать два — взрослые. Можешь требовать от них полной отдачи. Что-нибудь ещё?

Приятель задумался, пряча пелену, которая неожиданно заволокла глаза.

— И второе — в процесс оценивания знаний никто не вмешивается!

— То есть, ты там будешь их в хвост и в гриву чихвостить, а я — не мешай? — на всякий случай уточнил ректор.

— Вот именно! — уже совсем безапелляционно кивнул друг, — Я буду именно и только знания оценивать! Никаких чтобы «у него папа, знаешь, кто?» и никаких «Он же — отличник, натяни на пятёрку!» чтобы по моему предмету даже не заикался никто! Иначе ищи себе кого-то более гибкого!

— Ладно… И на этот пункт я подпишусь. Но ты тогда, в знак жеста доброй воли, возьмёшь к себе на любую вакансию троих выбранных тобой выпускников!

— Троих?! Да ты сбрендил! Накой мне сразу три желторотика? Только одного и на этом точка!..

Владимир Степанович лукаво усмехнулся в усы — он и не сомневался, что приятель возьмёт только одного! Главное было — уговорить хотя бы один такой вожделенный приз его студентам предоставить!..

***

— Аринка! Ну, что там у тебя?! Мы уже опаздываем! Не видишь? — девушка переминалась с ноги на ногу возле застрявшей у дверей подружки, которая всё ещё возилась с замком картонно-ненадёжной двери их комнаты в общаге.

— Да что-то совсем не идёт! Я уже и так, и эдак попробовала, — виновато обернулась к эффектной блондинке девушка внешностью поскромней — милая, но вполне обычная брюнетка, — Лизунь, ты давай, иди! Чтоб только я опоздала… Займёшь мне там какое-нибудь место, чтобы не садиться на первый ряд… А я, как здесь всё улажу, притащусь следом!

«Лизуня» встревоженно хмыкнула, но на уговоры поддалась. Сегодня первой парой шла лекция, которую вёл непонятно кто. Новенький какой-то препод. Тёмная лошадка.

За полных четыре года учёбы, девушки твёрдо усвоили одно: первое впечатление — очень важно! Конечно, на первой же лекции мало, кто из преподов посещаемость проверял! Да и в лицо запоминал далеко не всякого!

Это если вовремя прийти и тихо сидеть! А вот, если опа-а-аздывать… Здесь уж тебя точно запомнят! Причём, в совсем не комплиментарном ключе! Так что, таким образом лучше уж не высовываться!

И да, глупо было погибать вдвоём! Правда, Елизавета немного ещё покочевряжилась. Но подружка твёрдо и непримиримо стояла на своём: беги на лекцию, глупо обеим подставляться!..

***

— Извините, пожалуйста, можно? — прервав лектора на полуслове в дверь заглянула девица и, не ожидая разрешения, нахально протиснулась в дверь, — Я опоздала не просто так! Честное слово, у меня есть оправдание!

Вот именно об этом он Вовке и говорил!!! Безответственность, легкомыслие и полная уверенность, что достаточно лишь лицемерно оскалиться и обронить «прости» — и вот сразу всё волшебным образом сделается, как хочешь!

— Выйди и закрой дверь! — рявкнул преподаватель.

Девушка, однако, и не подумала тут же исполнить приказ!

— У меня документ с собой, подтверждающий, что я не просто так опоздала!

Евгений Константинович, наконец, решил обратить на «опозданку» своё пристальное внимание. Он развернулся к нахалке и ТАК на неё посмотрел, что у нормального человека уже бы позорно промокли штаны или, как минимум, полились бы слёзы.

«Безответственность, наглость и полная уверенность в своей безнаказанности! — со злостью констатировал преподаватель, глядя в эти бесстыжие наивно распахнутые глаза, — Не на того напала, милая! Я тебе не ваш среднестатистический препод!».

— Вон! — он не просто не повысил тон, а вообще почти слышно прошипел, отчего у многих, включая и негодяйку у двери, холодок волной пробежал по спине и даже заметно подкосились ноги.

Однако девица, видимо из-за переизбытка тупости, так и осталась стоять! Лишь немного насупила брови.

— Извините, пожалуйста, Понятия-не-имею-как-Вас-зовут! Но я не уйду, потому что не виновата!

Похоже, что букет наглости, тупости и излишней самоуверенности даёт вот такой эффект — человек вдруг начинает чувствовать себя бессмертным!

Вот как ему с такой безобразной и абсолютно неуправляемой девицей быть? Ладно! Раз позволили относиться, как ко взрослым, он сделает так, как с нормальным взрослым бы и поступил!

Евгений Константинович не торопясь сошёл с кафедры и, не меняя холодно-презрительного выражения лица, подошёл к девице.

Она точно не ожидала того, что произойдёт, потому что даже пикнуть не успела!

Загорелая сильная рука вдруг схватила её за шиворот и выкинула, как мусор, в открытую другой рукой дверь! Только что ещё ладонью о ладонь не похлопал!!!

Арина так была изумлена, так растеряна, что даже возразить не успела! Господи, что это было??? И, главное, за что-о-о??? Она по уважительной причине и всего на каких-то семь минут опоздала!!!..

ГЛАВА 2

— Кстати, дядька так ничего! — Лиза на перемене перехватила подружку в буфете, — Увлекательно рассказывает! Жаль, ты на вторую половину не пришла! Может, он бы и не заметил…

— Угу! Чтобы он свой этот хамский трюк повторил? Вышвырнул меня из аудитории как кутёнка!.Только что ещё под зад коленом не дал! Ну, надо же, как с преподом не пропёрло!

— А по-моему, ничего страшного! Подумаешь, на лекцию опоздала! Всё у меня скатаешь и на семинаре покажешь ему класс! Он тебя быстро реабилитирует!

— Лиз, я не понимаю, откуда такой оптимизм? Он злопамятный и мстительный — там во всю морду вывеска! Господи, я как чувствовала — не надо было у комендантши справку про слесаря брать! Может, на лекцию и успела бы…

— По-моему, ты утрируешь! И ничего у него там на «вывеске» нет! Наоборот, ясно читается, что он душка! Просто¸ наверное, ты ему попалась в нехороший момент! Может, ты его перебила, а он просто застенчивый! — Лизе очень хотелось подружку приободрить!

По сути, она за них обеих отдувалась! Хотя, кто виноват, что у них такой заковыристый замок?! В самый ответственный момент взял и сломался!

Арина сначала недоверчиво посмотрела подружке в лицо — может, она просто шутит? А что? «Душка» и «застенчивый»?! Этот козёл??? Скорее, отвратительный и беспардонный!

Но нет, Лиза, как последняя дурочка, которая в жизни не видела мужиков, а вдруг встретив, решила, что это прям чудо природы, мечтательно закатила свои великолепные глаза и голос сменила с обычного на мурлыкающе-томный…

— Лиз, ты там, случайно, не того? — она потрогала её лоб, якобы меряя температуру, — Он — мерзкий и отвратительный тип! Ещё и уродливый, как Квазимодо!

Подружка, вместо того, чтобы проснуться и реально на ситуацию посмотреть, вдруг звонко захохотала:

— Вот видишь! Ты даже в таких обстоятельствах заметила, как он хорош! Будем надеяться, характер соответствует внешности!

Арина решила промолчать. Всё равно, спорить было бесполезно. Подруга иногда проявляла такую заковыристую логику, что простому человеку было просто не понять, каким образом она вышла на тот или иной вывод.

***

— Я не понимаю… это что, всё??? — Арина в недоумении смотрела в конспект подруги, — Он лекцию вёл полтора часа! А у тебя здесь — меньше странички!

Подружка хихикнула. Вообще-то она, когда стало понятно, что Ариша запаздывает, включила диктофонную запись, чтобы подружке не пришлось её жуткий почерк разбирать. Но там, действительно, он по предмету почти ничего не рассказывал!

— Лапуль! Это же была вводная лекция! — она уже привычно закатила глаза, как это постоянно делала, когда речь заходила о «Квазимодо».

Надо сказать, новый препод, почему-то, произвёл на всех прям неизгладимое впечатление! Правда, кличка «Квазимодо», пущенная с Аришиной лёгкой руки, к нему намертво прилепилась.

Только было и слышно: «Квазимодо — то, Квазимодо — сё! Ах, этот Квазимодо!» — и все обязательно так же закатывали, как и Лизка, глаза, намекая, что «Квазимодо» — это в каком-то из-вращённо-романтическом смысле!

— Лиз! А если серьёзно? Твой НЕмстительный, я прям чувствую, обязательно вызовет меня! Что я ему скажу? «Ах, Квазимодо»???

— Ну, милая, он то говорил, что мы должны хорошо учиться, то рассказывал забавные ситуации из жизни! Ну, хочешь, я тебе запись его лекции дам — специально для тебя записала. Послушай на ночь его вкрадчивый бархатный баритон! Может и что путное приснится!..

***

Евгений Константинович был не то, чтобы зол… скорее, в сильном раздражении! И это он этих придурков взрослыми считал?! Да это же — сборище олигофренов!

Непонятно, откуда всё пошло, но только в течение всей недели он то и делал, что слышал себе вслед какие-то слащавые причитания и кличку «Квазимодо».

Какой-то, честное слово, детский сад! Они бы его ещё Бармалеем обозвали! Что это, вообще, за кличка — Квазимодо? Откуда она пошла! Уж точно, не из-за его внешности!

Ладно, в фирме за глаза его все называли «тираном»! Так тут хотя бы реальная подоплёка есть! Он спуску не давал лодырям и бракоделам!

А это что, вообще? Убогий горбатый звонарь — отображает его сущность?! Нет, он, в принципе, против кличек и прозвищ не возражал! Куда уж от них деться-то?

Но это же — какой-то абсурд! Для прозвища всегда должна быть основа! Вот уж, действительно, сборище томных дур, которые в жизни ни одной книжки не прочитали!

Он, как последний дурак, из кожи вон всю неделю лез, чтобы понравиться, не напугать, заинтересовать студентов!

Чтобы они не из страха учили его предмет, а потому что самим нравится! И вот, пожалуйста, на исходе первых четырёх дней — к нему намертво прилипло «Квазимодо»!

Прям какое-то издевательство над логикой, смыслом, разумностью, наконец!

Мужчине почему-то стало очень обидно!..

ГЛАВА 3

Евгений Константинович устало взлохматил волосы и тяжело вздохнул. Последняя пара первой недели. И угораздило же его влезть в это всё?! А ведь это — только самое начало и впереди — бесконечных четыре месяца нервотрёпки!

Вроде бы всё нормально идёт. Он дважды в неделю начитал «вводных лекций» и провёл семинар. Последний остался.

Но вот что-то как-то неуютно ему здесь! Девицы ещё эти беспардонные лезут с тупыми вопросами — лишь бы на них внимание обратил!

Ладно бы интересовались чем-то важным или, хотя бы, интересным! Так нет! Всё это шито белыми нитками! У себя в фирме он таким быстро давал от ворот поворот! Да и много лет уже никто не занимался ничем подобным!

Его устраивало вполне рабочее реноме тирана. Никаких тебе здесь стрельбы глазками, кокетства, вопросов не по существу! Все — взрослые люди, и все всё понимают!

А это же — свора оголодавших девиц! Чёрт знает, что это такое?! Он Володьке обещал, что жёстко будет спрашивать со всех! Но время этих «спросов» пока не наступило!

Ещё и да! Квазимодо!!! Евгений Константинович никак не мог понять, почему такое беспредметное и тупое прозвище его бесит!

Объективности ради — он очень даже хорош собой! Причём здесь горбатый уродец Квазимодо???

Хмуро глядя на то, как стайка хихикающих девиц шумно впорхнула в аудиторию и уловив ухом ненавистную кличку, новоявленный профессор решил разом это всё прекратить. Сколько же можно над ним издеваться?!

— В общем так, — он хмурым взглядом оглядел всех и изобразил надменную суровость, — Я догадываюсь, что «Квазимодо» — это от противного! Но вы поимейте же совесть! Как можно чуть ли не в глаза профессору тыкать кличкой?! Вам нечем заняться вообще?! Так я найду вам обременение!

Тут из вороха удивлённо-обескураженых лиц взгляд выхватил единственное, которое ухмылялось. И что-то знакомое вроде бы промелькнуло в голове.

А-а-а! Опозданка!!! Что ж, милости просим!

— Фамилия! — рявкнул преподаватель, чтобы стереть с её лица язвительную ухмылку.

Девушка как-то уж… очень с вызовом поднялась и звонко отрапортовала:

— Солнцева!

— Солнцева — к доске, — он попытался ещё более грозно нахмурить брови, но, видимо, что-то то ли с мимикой не срослось, то ли девица была на один глаз кривой, поэтому картинка ей представилась перекошенной.

В общем, страшно-суровое выражение его лица не произвело на нахалку впечатления. Она хмыкнула и наигранно-пристально оглядела его. Потом прошла к доске, снова нахально хмыкнула и выпалила:

— Говорите, «от противного»? Ну-ну! — она расплылась в какой-то, действительно, солнечной улыбке.

Мужчина то ли просто не ожидал, что после всех дебилов, перед ним предстанет неадекват, то ли просто звёзды так неудачно для него сложились… В общем, Евгений Константинович и сам не мог себе потом объяснить, почему повёлся на такую простенькую провокацию.

Только он неожиданно даже для самого себя обиженно оттопырил губу и пробормотал:

— Я не понимаю…

К сожалению, у Солнцевой хоть и был, предположительно, глаз кривой, но слух, судя по всему, она имела отменный. Девица снова хмыкнула и Евгению Константиновичу даже отчётливо послышался ехидный смешок… Правда он сразу же списал это на необычную галлюцинацию.

— Ну-с, Солнцева, давайте послушаем Ваш доклад по материалу прошедшей лекции…

Девушка охотно кивнула, встала в позу и с выражением начала:

— Менеджмент — это совокупность современных технологий, принципов и средств…

Евгений Константинович кивал, словно проверял по написанному и вдруг… Нет, И ВДРУГ до его слуха донеслось:

— А вот когда мы с приятелем посетили завод во Франции… А надо сказать, наши французские друзья совсем по-другому понимают распитие алкоголя…

— ЧТО-О-О??? — взревел профессор, который поначалу не поверил собственным ушам, а потом, оправившись, понял, что не ослышался.

— Там ещё похабный анекдотец шёл… Ну, если без Ваших купюр, а в оригинале, — с издёвкой, якобы извиняясь, пропела Солнцева, — Так мне без цензуры рассказывать, или как прозвучало в Вашем исполнении?..

Профессор открывал и закрывал рот. Нет, это же — просто конец тяжёлой недели! Нельзя было представить, чтобы кто-нибудь из его вышколенных подчинённых позволил себе хотя бы намёк на такой тон!!! Уж не говоря о прямых издевательствах!

— Квазимодо!!! Квазимодо-о-о!!! — прошипел господин Александров, как-то сразу так догадавшись, что проклятая кличка родилась из этих мерзопакостных улыбчивых губ! Во всяком случае, кроме неё, за эту неделю у него ни с кем не было конфликтов!

— Арина Владимировна, — кивнула девица, представляясь, — Сказала бы, что очень приятно, но нет…

— Во-о-он! — проорал вдруг профессор.

Господи!!! Он в жизни ни на кого не орал!!! Все от одного его шипения уже писались!!!

Эта… эта мерзавка, словно уловив мысль, которая сейчас у него промелькнула, улыбнулась как-то уж слишком гаденько и елейным голоском пропела:

— Воды? А то, я вижу, Вам без шипения не очень привычно!

Пока мужчина соображал, как её приструнить, не прибегая к насилию, Солнцева совсем близко к нему подошла и сочувственно хмыкнула:

— Я сегодня специально для Вас вырядилась в открытую кофточку. Не правда ли, сложно вышвыривать человека, когда у него воротника нет? Придётся унизиться до пендаля!..

Евгений Константинович с ненавистью оглядел группу. Все вжались в парты и затаились. Лишь одна дамочка-олигофренка, которую он прекрасно запомнил по вопросу: «Скажите, а Вы женаты или состоите в отношениях?»… видимо, подружка этой… этой неадекватки вдруг посмела открыть рот:

— А что такого? Аринка назубок Вашу лекцию выучила. Штудировала три дня мою аудиозапись! Вы же не говорили, что при заучивании материала, надо отсортировывать экономику от историй и анекдотов!

Внезапно профессор смутился. Видимо, с анекдотами он и вправду переборщил. Излишне рьяно стремился заинтересовать студентов тематикой предмета, а похоже, заинтересовал исключительно собой. К тому же, с учётом, что все они — олигофрены…

— Ладно, хорошо… — он растерянно оглядел присутствующих.

Как так могло статься, что он у этих… у этих, всё же, наверное, детей не только не вызывал трепет и страх, а наоборот!!!.. Благодаря этой мелкой мстительной гадине, стал банальным посмешищем?!..

ГЛАВА 4

— Аринка! — Лиза изобразила осуждающий взгляд, — Ты чего, вообще, на него взъелась?! Тебе диплом об окончании на мозги жмёт? Не хочешь дожить до вручения?!

— Лиза! — девушка искренне возмутилась, — Ты же видела сама! Я только лишь защищалась! Прям, как чувствовала, что меня твой НЕмстительный первой же вызовет! Наизусть его поганые шутки заучила!

— Давай вот из себя дуру-то не строй! Что тебе стоило прогнуться? Сама же видишь — мужик серьёзный! К тому же, как я узнала — холостой! И вообще, он сам мне намекнул… ну, случайно оговорился, что он, дескать, совершенно свободный!

— Угу! Необъезженный жеребец с манией крон-принца! Вместо того, чтобы за подковами следить, он дурень, башкой корону ловит! Вот не наехал бы на меня, я бы тоже, может, смолчала!

— Господи! Да кто на тебя наезжал? Тебя просто вызвали ответить задание! Это ты уже его, мягко говоря, удивила!

— Не, ну, Лиз! Мне двадцать два года! Я уже даже не первокурсница! Как можно, вообще, за шиворот?! Да ещё при всех!!! Ты вообще, понимаешь, насколько это унизительно и обидно!

— Ну а ты ему в отместку кличку дала, которой его все только и называют! Считаю, у вас там фифти-фифти счёт! Чего бузишь? Это была глупая победа!

— Опасаешься, что немстительный станет мстить? Так он по-любому стал бы! Ты же видишь, у него запор, диарея или, не знаю… спермотоксикоз. Вот он и выбрал, на ком выместить свою физиологическую уязвимость!

— Вообще-то, зря ты так! — и снова Лизка вошла в свой образ! Арина ненавидела, когда она становилась такой! Ну, точно — блонда из анекдотов!

Девушка откинулась на кровать и по-особенному замурлыкала:

— Говорят, он там какой-то крупный бизнесмен… Плюс, ещё и красавчик…

— Во-первых, для серьёзного человека, он ведёт себя, как придурковатый дебил! Что это за лекция — одни истории о туманной юности и анекдоты?! — девушка поднялась и нависла над подружкой, — Во-вторых, он, прости меня, старый! А когда мужику столько лет, как-то странно, что у него даже семьи нету! Значит, явно там имеется огромный изъян, о котором мы, конечно, догадываемся, но наверняка не знаем!

— Угу! У него под пиджаком — горб спрятан, а на руках — мозоли…

Арина вдруг прыснула и залилась звонким заразительным смехом.

— Мозоли!!! Ой, не могу!!! На руках натруженные мозоли!!! Я даже не сомневаюсь!!! При таком характере, манерах и… озвученном выше диагнозе, они там просто обязаны быть!!! Помнишь, фильм старый с Челентано? Там тоже один такой интересный и без семьи — всё звонил-звонил… если завуалированно выразиться… до мозолей!

— Фу ты дурочка! — Лизка запустила в подружку подушкой, — Я имела в виду, что он, типа, правда звонарь! В этом, как его…

— Нотр Дам де Пари-и-и, — уже с повизгиванием хохотала Ариша, — Конечно, где ему там мадам для облегчения взять, когда все красавицы-Лизки остались здесь, а там вокруг — одни офигительно страшные Моны Лизы-ы-ы!!!..

***

— Так, стоп! — Владимир Степанович откинулся в кресле и с сомнением посмотрел на мрачного приятеля, — Я не понял?! То есть, террора и репрессий никаких нет? Говоришь, дети тебя сами затерроризировали?!

— Ты что, намеренно не понимаешь, о чём я говорю? — мужчина вскочил и заметался по кабинету, — Это же форменное чёрте что! Одни молчаливые аморфные дебилы и озабоченные девицы!

— Ага! Особенно, как я понял, одна! Это она к тебе с предложением руки и сердца приставала? — ректор прыснул по-тихому в кулачок и снова изобразил озабоченность.

— Ты об этой… этой, как её там говоришь? Ну, да, можно и так выразиться! Представляешь, я её — в дверь, а она — в окно! Подружку, главна, ещё с вопросами интимными подослала!

— Ты намекаешь прям на интим-интим, или просто типа поводила перед носом и свалила? — очень сложно было сейчас и дальше озабоченность изображать, поэтому ректор усилием воли выразил любознательное сочувствие.

— Тьфу на тебя, старый дурак! У тебя на уме — только бабы! Ты вообще не слышишь, что я тебе говорю?! Что это за контингент, который тебя третирует кличкой???

— Ты про «Квазимодо», да? — Владимир Степанович, оставив проделки с сочувствием, теперь принялся отыгрывать роль прозорливого и компетентного следователя.

— Что? И до тебя уже докатилось? — приятель вернулся в кресло и в сердцах двинул по колену кулаком, — Нет, как это называется?! Взрослые люди?!

— Вообще-то, на взрослости настаивал ты! А я просто покорно смирился. Ну, хочешь, можешь немного переиграть и носиться с ними как с неразумными детьми? Я, собственно, был бы не против.

— Да какие дети, Володь?! Это же саблезубые… кретины! Только шуточки да похабщина в голове! Никакой ответственности и серьёзного отношения к образованию!

— А ты, знаешь что? — хитро прищурился ректор и у Евгения Константиновича прям на глазах авторитетный следователь превратился в доброго заботливого дядюшку.

Он даже дослушивать не стал! Эта сволочь в своём репертуаре! Заманил, уговорил, подвёл под дурдом, а теперь перед ними свои поганые рольки разыгрывает!

— В общем, я тебя предупредил! — он притормозил у двери, — Если к тебе кто плакаться прибежит, я сначала честно пытался их по-человечески заинтересовать! А не понимают — буду вводить тиранию!..

ГЛАВА 5

В субботу и воскресенье от души отдохнув на немного обиженной на него за адюльтер основной и ужасно любимой работе, Евгений Константинович в понедельник приобщил к своей неиссякаемой и пылкой любви почти весь свой подчинённый коллектив во главе со слишком разболтавшейся без него секретаршей.

Когда люди в коридорах уже не таясь, при его появлении, стали шарахаться в сторону, Большой Босс наконец ощутил удовлетворение и даже, можно сказать, экстаз от вновь подскочившей самооценки.

Однако, ближе к вечеру, когда стало понятно, что вторник-таки наступит, а с ним и проклятый ВУЗ — полный агрессивных беспардонных дебилов, экстаз настроения стал неумолимо опадать, поэтому он решил на ход ноги принять пилюлю добра в образе приструнённой секретарши.

— Зоя! — проникновенно прошептал он в селектор и удовлетворённо хмыкнул, услышав, как девушка от ужаса, кажется, упала со стула, — Зайди! Дело есть. Интимно-конфиденциальное.

Когда бедняжка застыла в дверях, не решаясь подойти ближе, он благосклонно указал ей на свободный стул и приступил к делу.

— Как ты думаешь, Зоя, на кого я похож? — в его синих глазах отразилась вопрошающая печаль всего Мира.

Секретарша неуютно поёрзала, нащупывая чувствительной после гипотетически вставленного пистона попкой наиболее удобное положение для своего «интимно-конфиденциального» и с отчаянной надеждой прошептала:

— На маму с папой?.. Н-нет?.. Может тогда на бабушку?

Ясно было, что девушка отчаянно пытается угадать, но всё пролетает мимо. Чтобы она от страха вдруг не впала в транс, Евгений Константинович смилостивился и дал наводку:

— Я имею в виду, из классической литературы… Франция, к примеру, девятнадцатый век… Ну-у-у? Что-нибудь на ум приходит?

Зоя, к полному недоумению офисного тирана, оказалась девушкой начитанной, потому что, услышав подсказки про Францию и про не такой уж далёкий век, вместо «Приз в студию!», радостно выпалила:

— Гоб-сек! А ведь точно! Я теперь и сама вижу!..

— Я тебя придушу, — разочаровался в гадалке Евгений Константинович, — По-твоему, я — старый жадный миллионер, который притворяется нищим?! У него там, кажется ещё паранойя была и эта, как её… страсть к накопительству…

Перечисляя эти все неприглядные качества, чтобы образумить секретаршу… Господи, да просто, чтобы она сразу передумала и взяла свои слова назад!!!.. Евгений Константинович поднял взгляд на Зою и тут же осёкся.

Девушка сидела и, внимательно слушая его, согласно кивала на каждый эпитет!!!

— Так, стоп! ЗОЯ! Посмотри на меня внимательно! Допустим, мы сейчас не берём Бальзака, а возьмём, ну, скажем, Гюго… Что в связи с этим тебе на ум приходит?

— Евгений Константинович, — девушка растерянно поковыряла ноготочком стол, — Это какая-то викторина? Вы этим как-то проверяете меня? Так у меня мама — учитель русского и литературы.

— Тем более! — вдруг очень обрадовался босс, и Зоя от лихорадочного блеска его глаз, теперь уже окончательно сникла, — Давай! Не робей! Кого из Гюго я тебе напоминаю?

— А Вы после этого не уволите меня? — на всякий случай поинтересовалась секретарша и, получив отрицательный жест рукой, задумалась…

Большой Босс вспомнил, что из-за сегодняшней нахлобучки, подчинённая может вполне быть немного несобранной и ей сложно сосредоточиться.

Поэтому он встал и галантно подал ей минералку.

— Зоенька, давай, хлебни и выдай же то, что у тебя, я вижу, на языке вертится!

— Гу-им-плен! — громко и с выражением выпалила девица. Уф! Прям гора с плеч! А она уж чёрте что себе там понадумала!

— Человек, который смеётся??? — ответ был настолько обескураживающе нелепым, что Евгений Константинович даже позабыл нахмуриться или как-то дать подчинённой понять, что она снова с размаху плюхнулась в лужу, — Почему Гуимплен??? Неужели, я такой всегда оптимистично-весёлый???

— Евгений Константинович… — девушка догадалась, что промашка вышла, поэтому решилась свой ответ обосновать, — Гуимплен вынужденно «улыбался». Ему просто разрезали рот. Понимаете? От уха до уха… Ну, вот и Вы…

— Что я??? — удивление было настолько сильным, что босс решил к гневу вообще больше не возвращаться.

— Ну… Вы, если улыбаетесь, то это больше похоже на оскал… Словно и Вам там… ну, понимаете… что-то подрезали… или, как вариант — на кое-что важное наступили…

Она в ужасе замерла! Про «наступили на кое-что» — это она напрасно упомянула!!!

Однако босс не обиделся и даже, кажется, намёка не просёк. Он решил больше не играть с секретаршей в угадайку.

— В общем так, Зоя! Я вот что хотел спросить! Как по-твоему, я очень похож на Квазимодо?

— Это какой-то подвох? — девушка решила впредь быть поосторожней. Она всё никак не могла понять, к чему, вообще, это вот всё… эта странная викторина по литературе.

— Нет, просто посмотри на меня внимательно и ответь. Ты же знаешь, кто такой Квазимодо? — Евгений Константинович предположил, что если девушке знакомы Гобсек с Гуимпленом, то уж Квазимодо она знает наверняка. Но, всё же, хотелось бы удостовериться!

— Безобразный горбун с нарушением дикции и кровожадной мордой?

— Хорошо, пусть так. Вот с таким описанием, он на меня похож?

— Так Вы — на него, или он — на Вас? — Зоя настолько уже потеряла контроль, что решила — безопаснее скатиться до демагогии!

Главное — ничего конкретного не отвечать! Поди угадай, какой именно ответ ему нужен?! Она, после сегодняшнего, вообще больше не отважится самостоятельно в туалет сходить! А не то, чтобы обзывать босса уродом!

— Да, Господи! ЗОЯ!!! Да или нет??? Что тут, вообще, сложного???

— А Вы сами… ну… к Квазимодо, как к литературному герою, как относитесь? Я имею в виду, симпатизируете ему или… допустим… он вас раздражает? — нет, после сегодняшней нахлобучки, боссу больше её не провести! Зоя отчаянно перед ответом хотела сначала всё-всё выяснить.

— Кабздец! Я в офисе взрастил и пригрел ехидну! — Евгений Константинович обессиленно плюхнулся на стул, — Всю душу из меня вынула!!!

Пока секретарша, пятясь, отходила к двери, мужчина рассуждал: «А, впрочем, какая разница? Если эти придурки считают, что я похож на противного горбуна, то получат «противность» по полной программе!»…

ГЛАВА 6

— Итак… — лектор застыл на кафедре грозовой тучей и внимательным острым взглядом пробежался по аудитории, — Я, видимо, не с того начал наше общение…

Студенты притихли, а толпа разукрашенных на все лады девиц томно потупила глазки.

— Во-первых, следить за посещаемостью лекций я не буду. Вы — взрослые люди, без пяти минут специалисты, а это — не школа, где строгая училка за прогулы вызовет родителей на педсовет.

Аудитория облегчённо выдохнула. А ещё говорили, что новый препод — тиран! Да где это видано, чтобы за прогулы не было репрессий?! Повезло им с новым преподом, повезло!

Девочки на трёх передних рядах, сидевшие плотным «строем» подарили профессору ярко выраженный влюблённый взгляд, а кто-то из них даже восхищённо выдохнул:

— Евгений Константинович, да мы и не собираемся пропускать! Вы — такой замечательный преподаватель!

Пропустив мимо ушей довольно сомнительный комплимент, лектор строго нахмурил брови и продолжил:

— Всё это не касается семинаров. Я веду первую группу и за ней прослежу. Но тем, у кого семинары ведут другие преподаватели, имейте в виду, что я держу руку на пульсе и вам не удастся отлынивать от практических занятий! Всем ясно?

Студенты всё с тем же восхищением закивали, а большая часть с завистью покосилась на коллег-первогруппников, уже прям мечтая к ним перевестись.

Евгений Константинович на секунду замер в недоумении. Опять странная реакция на его слова! Им говорят, что спрашивать будут жёстко и без поблажек, а они сидят себе, млеют как стадо влюблённых овец! Что, вообще, это за люди?! Он в студенчестве был точно не таким!

Мужчина прокашлялся и заговорил совсем тихо — с угрожающе-шипящими нотками в тоне:

— Меня интересуют знания, а не дисциплина. Хотя, конечно, на своих занятиях я не потерплю вольностей и несоблюдения протокола!

На слово «протокол» с задних рядов отчётливо прозвучал смешок и преподаватель поискал глазами весельчака. Но плотный ряд широких плеч, заполонивших нижнюю часть амфитеатра не позволяли видеть того, кто не пожелал приподнять голову от парты.

— Что касается знаний, — Евгений Константинович выделил интонацией последнее слово, — Здесь не будет никаких альтернатив — или ты знаешь, или до свидания! Сразу предупреждаю: сдавать будет сложно! Я приемлю только оценку «пять»! Всё необходимое для её получения, будет изложено на лекциях!..

Послышался тяжёлый мужской вздох, за которым последовал вопрос:

— А если память дырявая или на экзамене… ну… застесняешься?

— Во-первых, встаньте и представьтесь, молодой человек! Здесь Вам не балаган! Есть определённые правила!

Из середины толпы поднялся «застенчивый» бугай. Он покраснел, как рак, и Евгений Константинович даже подумал, что парень и вправду застенчив.

Но тот переборол стеснение и выпалил:

— Вы же должны понимать, что экзамены — это стресс! Каждый может в самый ответственный момент разволноваться и что-то упустить…

— Вы пятый год «лечитесь» от этого «стресса», — тут же отбрил «застенчивого выскочку» профессор, — В жизни тоже будете так все свои косяки, краснея, списывать на стресс? Повторяю: Вы — без пяти минут, дипломированные специалисты. Так что, спрашивать с вас пора уже соответственно вашему статусу, а не церемониться, ссылаясь на то, чего давно априори не может быть!

Парень снова покраснел и плюхнулся на место. А девочки в первых рядах заволновались.

— Евгений Константинович, а экзамен принимать будете Вы?

— И экзамен принимать, и курировать опросы и курсовые в группах, которые я не веду. Повторяю: знания должны быть исключительно блестящими! В противном случае — это «неуд»!

— А что там с посещением семинаров? — послышался с «галёрки» нерешительный голосок.

— Семинары, в отличие от лекций, обязательны для посещений. Как и обязательны все вовремя сданные практические работы и прочие индивидуальные сдачи по предмету. Надеюсь, это ясно! Итак…

***

М-да… Кажется новый профессор решил основательно подгадить студентам-выпускникам зимнюю сессию. На памяти универа, с пятого курса пока не вылетал никто! Похоже, они призваны заложить новую традицию!..

Ариша с Лизой удручённо брели домой.

— Ну, что? Квазимодо теперь тебе нравится меньше? — совсем печально задала вопрос Арина…

Кажется, кто-то из них двоих вряд ли сможет сдать этот экзамен. Даже если не пропустит ни одной лекции и будет всегда готовиться к каждому семинару.

— Вообще-то, я думаю, мы сами вынудили его! — через минуту размышления выдала подруга, — Он — серьёзный человек, строгий руководитель! А мы его «Квазимодой» практически в глаза зовём и на семинарах пошлыми анекдотами унижаем!

Она с осуждением посмотрела вбок, намекая, что вся эта катавасия пошла именно из-за Ариши. Та, признавая её правоту, тяжело вздохнула.

— Как думаешь, может мне перед ним извиниться? Я ведь не такая нахальная хамка, какой показалась ему! Просто объясню, что мне было обидно и всё такое… И про «Квазимодо» пообещаю…

— Что? По-твоему, он тупой и не понимает, что кличка — это уже навсегда?

— Тогда я ему другие варианты на выбор предложу! Пусть определится, какая ему нравится больше, а мы тогда с тобой активно станем её, вместо «Квазимодо», насаждать!

— Дурочка ты моя! — Лизка оттаяла и приобняла подружку, — Но насчёт извинений — идея неплохая! По крайней мере, хуже не будет! А возможно даже удастся поправить своё, извини, но очень уж хамское реноме!..

***

Поскольку господин Александров появлялся в универе лишь по вторникам и пятницам, у Арины было целых два дня, чтобы ответственно подобрать все важные слова, которые надо бы не забыть вставить, и сформировать из них краткие, но чёткие и наполненные смыслом выражения.

Ну, чтобы, не рассусоливая, сразу выложить ему всё! Чтобы разобиженный профессор с такой тонкой душевной организацией, не успел остановить её на полуслове, а выслушал всё, что она хотела ему сказать.

Однако улучить момент, когда Евгений Константинович находился бы в «свободном плавании», а не спешил на семинар, оказалось довольно сложной задачей!

Профессор появился лишь за три минуты до звонка и тут же зашёл в аудиторию, где должен был быть семинар для четвёртого курса. А следующей парой уже шёл семинар у них.

Девушка, посоветовавшись с подругой, подумала, что самое удобное — перехватить господина Александрова в пятнадцатиминутный перерыв между их парами.

По-идее, времени должно было быть достаточно! Девушки основательно подготовились и даже, репетируя дома, не раз использовали секундомер!

Вся заготовленная извинительная речь вполне укладывалась в три минуты и сорок шесть секунд! Так что, если профессор не вздумает многословно отвечать на извинения, то у него даже останется время попить между парами кофейку.

Арина, действительно, очень надеялась, что, как нормальный человек, Евгений Константинович, на её многословное «прости» лишь кивнёт… ну, или, как вариант, пошлёт её подальше.

А самая длинная ругательная тирада в её незамутнённом воображении, в принципе, укладывалась в несколько секунд. Ну, разве что этот обидчивый господинчик к русским ругательствам не захочет ещё и чего-то заковыристо-французского присовокупить!..

ГЛАВА 7

— Евгений Константинович! — у двери мялась и заискивающе улыбалась ему ненавистная девица… как там, бишь, её? Солнышкина? Светлова? Лучистая?… Впрочем, один хрен! — Вы не уделите мне три минуты сорок шесть секунд?

Финиш! Что это ещё за идиотская точность?! Она собирается его на чём-то подловить?

Видя, что профессор явно обескуражен, девица оживилась и, потупив глаза, выпалила:

— Конечно, это не считая времени на Ваши матюки!

Евгений Константинович в своей жизни много видел разного рода идиотов. Но эта девица, похоже, далеко переплюнула их всех! Он, вытащив мобильник и отыскав там приложение «Секундомер», демонстративно нажал кнопку отсчёта.

Та, видя, что время пошло, заученно затараторила:

— Я хотела извиниться! У нас с Вами очень неправильно всё началось! Понимаете, замок сломался и я так и не смогла запереть дверь. А потом слесарь пришёл! А он у нас — сильно пьющий! Пока разобрался с дверями, пока комендант написала для меня оправдательное письмо… В общем, поэтому я опоздала!

Евгений Константинович подарил в ответ ей полный равнодушия взгляд. Какая ему разница, из-за чего она там опоздала?!

Девчонка перебила его на полуслове и наотрез отказалась выполнить приказ убраться! Это уже не говоря о том, что она устроила потом на семинаре!

И да! Эта проклятая кличка! Он до сих пор не понимал, с чего она вдруг вздумала сравнивать его с горбатым литературным уродцем?!

— Ну? И чего замолчала? — мужчина нетерпеливо затопал ногой, — Цигель-цигель!

— Тут по сценарию следуют Ваши матюки…

— Я пропущу свою реплику. Думаю, о её содержании ты сама догадаешься…

То, что профессор так неожиданно перешёл с ней на «ты», приободрило Арину. Наверное, он принял её объяснения и хочет показать, что теперь они с ним — на короткой ноге!

Девушка радостно разулыбалась.

— А потом Вы надо мной прилюдно физически надругались! — она затаила дыхание. Неужели, и следующую свою реплику он намерен пропустить?!

Мужчина и вправду вдруг примолк, подбирая эпитеты, которые бы подходили случаю… Но, видимо, он, кроме того, что трамвайный хам, ещё и — откровенный тормоз!

Поэтому девушка не стала ожидать, когда он нажмёт на «газ».

— В общем, я была под впечатлением! Вы же понимаете, как это было обидно? Я же, всё-таки, девушка, а Вы…

— Ты пришла сюда учиться или из себя леди изображать? — видимо, он, всё-таки пытался попасть в струю и старался, уж как мог, отвечать по тексту. Это тоже вселяло какую-никакую надежду, что всё окончится хорошо!

— Я не изображаю! По-вашему, я что? Не леди?

— А я, по-твоему, на Квазимодо похож?

Он выпалил это с такой обидой, что Арише стало смешно. Такой строгий и уверенный в себе дядька, а обижается, как малолетний дурачок!

— Мы сейчас не про клички! И вообще! Не понимаю, почему это к Вам прилепилось! Я всего лишь раз или два «Квазимодо» произнесла…

— Неужели? А оно само взяло и везде разлетелось! — мужчина насупился, продолжая отстукивать ногой.

— Перестаньте топать! Не изображайте из себя метроном! — строго приказала девица, совершенно легкомысленно к важному отнесясь, — Я объясняю, почему держалась с Вами так предосудительно беспардонно! Вы просто меня обидели, вот я и…

— Подослала ко мне подружку выяснить, есть ли у тебя на меня перспективы! — Евгений Константинович так быстро и необдуманно выпалил это, что тут же и сам пожалел!

— Я-я-я??? — она почти искренне удивилась. Но профессор был начеку! Видимо, она опытная актриса! Поэтому не стоит вестись на те эмоции, которые она изображает!

Он прекрасно помнил ту слишком уж непосредственную блондинку с её зазывными улыбочками и интересом к тому, женат ли он!

— Да я даже в мыслях… Вы что??? Вы подумали, что я заинтересовалась??? Да Вы же — трамвайный хам! Как может девушка на ТАКОГО обратить внимание??? Тем более, кого-то там подсылать???

Пожалуй, это было уже слишком! Евгений Константинович перестал отстукивать ногой и демонстративно ткнув ей в лицо телефон с секундомером, грозно пророкотал:

— Время давно вышло! Ты даже не способна свои желания организовать! О чём тогда можно с тобой говорить?! Неорганизованная, безответственная, грубая и бестактная выскочка и хамка! Встретимся на семинаре!

Он тут же развернулся и быстро ушёл.

Чёрт-чёрт-чёрт! Кажется, извинения не прокатили! Арина с сомнением стала припоминать все витки их такого глупого разговора, определяя, так он понял, что она, пусть и завуалированно, но почти что произнесла: «Прости»?..

Ичто это за угрожающее обещание? Что он собирается с ней на семинаре обсуждать?

Она неуютно почувствовала себя в своей парадной блузке. Господи, она же была… с воротником! Как можно было забыть про такой его унизительный фетиш?

Может быть, разумнее, сразу сесть около двери? Чтобы профессору не пришлось тащить её по проходу!

«С чего это я вдруг стану облегчать ему задачу? — задиристо возмутилась про себя Арина, — Нет уж! Пусть тащит! А я буду кричать!!!»…

Она проигнорировала вопросительный взгляд подружки, которая уже сидела на второй парте в ожидании её. Лишь хмуро шепнула: «Я не успела предложить ему на выбор другие клички. Он неожиданно сосредоточился на другом»…

Лиза лишь успела спросить, что это было за «другое», как распахнулась дверь и в аудиторию, злобно сверкая на все стороны своими невозможно синими глазами, ворвался профессор, и начался семинар…

***

— Поскольку, предмет посвящён менеджменту по персоналу, а ваш факультет ориентирован на финансовую аналитику и, мягко скажем, далёк от управления людьми, сделаем акцент на социальных аспектах, — начал семинар профессор.

Он, обдумав сложившуюся ситуацию с этой девицей, пришёл к выводу, что оно не стоит того! Эта хамка — слишком мелкая сошка, чтобы на неё распыляться! К тому же, её судьба, можно сказать, сейчас полностью зависит от него.

Так что, если будет желание, он в дальнейшем, вполне может цивилизованными методами её «заземлить». Боже мой, да он даже мстить ей не будет! Очевидно же, что девица имеет слишком завышенную самооценку!

Надо же! При всех её «исходных данных», включая сюда и их конфликт, решила, что у неё есть какие-то там шансы! Прям почти совершенно открыто интересовалась, свободен ли он!

В общем, как ни крути, но всю грязную работу за него сделает она сама! К тому же, что очевидно, нахалка совершенно не разбирается в людях! Да и ориентация выбранного ею факультета об этом просто вопит!

Так что, пусть сама себе выроет яму, а он, когда будет стоять наверху, уж не упустит случая ей и «Квазимодо» припомнить, и её откровенное хамство… да там ещё, в процессе обучения, наверняка накопится ещё очень много всего!

А, всё же, интересно, какая у девицы была мотивация, чтобы думать, что о-о-он… Господи, она же — ни кожи, ни рожи! На что она, вообще, рассчитывала, облизываясь на него???..

Полтора часа худо-бедно пролетели. Студенты, кажется, окончательно включились в процесс, и к концу занятия самому профессору стало даже интересно.

Кстати, эта Лучикова всё больше молчала, вяло реагируя на решение поставленных перед группой задач.

«То-то же! — размышлял мужчина, разглядывая сонно-невыразительное лицо, — Готовься, голубушка! Требования свои я обозначил! Посмотрим, какая ты будешь бойкая, когда моё время придёт!»…

ГЛАВА 8

Неожиданно процесс обучения студентов новоявленного профессора, можно сказать, даже захватил! Он для своих лекций подбирал и обдумывал самые яркие примеры из своей богатой на события бизнес-жизни, а потом увлечённо разбирал их на лекциях и давал задания на семинар.

Противная девчонка так больше и не высовывалась! Зато на профессора нахлынула другая беда. Зачем только он её подружке необдуманно проболтался, что у него нет никакой ни подруги, ни даже жены?! Это же просто какой-то невообразимый ужас, что после этого началось!

Евгений Константинович всегда абсолютно ровно дышал к нимфеткам или тем, кто только-только вышел из подросткового возраста!

Да, конечно, у многих из них имеется симпатичная мордашка и даже, местами, роскошное тело… Но, чёрт возьми! О чём с ними можно, вообще, разговаривать?! Чем из серьёзного они интересуются?! Клубы-мальчики-гульки, чёрт их возьми???

Он и в бытность свою студентом, не особенно обращал внимание на пустоголовых дур! Ладно, возможно, какая-то часть из них были и вовсе не пустоголовы… Но этот их непредсказуемый ветер в голове!!!

А, судя по тому, как ополчились против него девицы… вернее, сказать, не «против», а «на» него, у них там не просто ветер гуляет! У них там, в башке, просто бушует непроходимый необузданный сквозняк!

Его подлавливали на переменах, поджидали около входных дверей в универ, даже одна набралась наглости и, заявив, что им в одну, как она успела заметить, сторону, не просто попросила, а даже настойчиво потребовала подбросить её!

А все эти их отвратительные ужимки?! Господи, да его уже от этих прострелов глазами тошнит! Ещё и с такими невозможно тупыми вопросами лезут!

Хотя бы собрали свои отполированные мозги в кучку и придумали, действительно, интересный вопрос!

Поскольку всё это «ополчение» действовало в рамках морали и обставлялось интересом к предмету, профессору приходилось терпеть.

Однажды он даже сорвался и, вспомнив, что Зоя теперь у него, пусть и не очень компетентный, но, всё же, консультант по интимно-конфиденциальным вопросам, Евгений Константинович решительно её вызвал с тем, чтобы получить от неё какой-нибудь дельный совет.

Всё-таки, она тоже — молодая девица. И по возрасту не очень далеко от его студенток ушла. И вообще… Пусть Евгения Константиновича и не привлекали подобного рода дамы, но назвать Зою некрасивой, не «продвинутой» или просто неухоженной, даже у него не повернулся бы язык!

— Зоя, — начал босс осторожно, памятуя, как в прошлый раз она поначалу воспринимала всё в штыки, — скажи мне как девица… к-хм… мужчине, далёком от подобного рода девиц…

Кажется, он неудачно начал! Потому что Зоя, после этих его слов, вся подобралась, нахохлилась и одарила его таким возмущённым взглядом, что мужчина быстро исправился:

— Я имел в виду эффектных молодых девиц!

Зоя недоверчиво хмыкнула, но, всё же, решила не ерепениться. Вообще, странно было вдруг из уст сухаря-босса услышать такой завуалированный комплимент!

— Тут, понимаешь, сложилась такая нездоровая ситуация, — Евгений Константинович картинно вздохнул, показывая, что он ни в коем случае, не польщён и, тем более, не поощрял к себе подобного рода внимания, — В общем, как ты считаешь…

— Давайте сразу определимся! — девушке надоело ждать…

Мнущийся в нерешительности, обычно суровый и быстрый на обидные слова директор, выглядел ещё более пугающе, чем всегда! От такого непредсказуемого типа вообще не понятно, чего можно было ожидать!

— …Вы не похожи ни на Квазимодо, ни на Жана Вальжана, ни на, прости, Господи, Гавроша… в общем, я не вижу Вас даже в роли Фигаро Бомарше!

— Я не об этом! — мужчина сделал рукой легкомысленный жест, показывая, что эта проблема незначительна и давно уже отошла на второй план, — Как ты считаешь…

Девушка снова напряглась. Если литературный квест пройден, о чём ей ещё придётся «считать»?! Надеяться на то, что босса вдруг не заинтересовала квантовая физика или проблемы чёрных дыр в космосе?!

Она — простая секретарша без высшего образования! Ей просто с мамой — любительницей литературы на этот раз повезло!!!

— Понимаешь, тут вот какое дело, — мужчина, очевидно, просто не знал, с какого конца приступить.

— Евгений Константинович! У меня уже не выдерживают нервы! — Зоя вскочила и возмущённо сжала кулаки, — Рожайте уже свою проблему! Тогда и сможем её обмозговать!

— Мне в универе не дают прохода молодые девицы! — послушно выпалил директор и, смутившись, быстро добавил, — Никакого криминала! Просто я уже не представляю, как мне их доходчиво отшить!

Видя, как у девушки округлились глаза до размеров блюдца, Евгений Константинович окончательно сник.

— Что, Квазимодо в роли Казановы так сложно представить? Однако же, как видишь, отнюдь!

— Я не понимаю, а прямо сказать, мол, я не заинтересован, Вы пробовали хоть раз?

— Так и они же напрямую не наседают! Всё так хитренько вуалируют под научный интерес… Глупо, знаешь ли, на вопрос по предмету, выпалить: а не пошла бы ты, я сексуально не заинтересован в студентках!

— Тогда как-нибудь пустите слух, что я, мол, женат и детей у меня — семеро по лавкам. Так что, я, дескать, свои научные знания не разбазариваю по озабоченным наукой ходокам, а сею разумное, доброе, вечное — исключительно в рамках семьи!..

— А у тебя нет идей, как этот слух… ну… как его, сама понимаешь, запустить? Тем более, что я уже, как дурак, перед одной отчитался, что свободен, как ветер… А она, видимо, и всем остальным разнесла…

— Ну, Евгений Константинович, Вы меня прям удивляете! — девушка сочувственно взглянула на сидящего перед ней дурака, — Как можно перед толпой озабоченных гормонами девок подобные вещи раскрывать?

— Я, честно признаться, даже не думал… Во-первых, я их старше… я им почти что отец! А во-вторых… я, знаешь ли, разбалованный обстановкой нашей фирмы, даже не мог подумать… У меня здесь же никогда не возникало подобных проблем!

— Потому что здесь Вас все, как огня боятся. Сделайте так, чтобы боялись и там!

— Там у меня просто связаны руки, — мужчина отчётливо загрустил, — Понимаешь, до сессии я ничем их не могу приструнить… А до сессии — почти полгода! Я просто не вынесу!..

— Ну, тогда возвращаемся к первому варианту, — Зоя впервые за всё время работы с этим тираном, ощутила к нему чуть ли не материнский инстинкт, — Объявите, что в этом смысле вакансии больше нету. Пусть расходятся и больше к Вам с этим не пристают…

ГЛАВА 9

— Ты же понимаешь, что всё это — конфиденциально? — донёсся до Арины знакомый настораживающий нервы баритон, — Ни в коем случае, нельзя допустить утечки!..

Девушка три раза в неделю подрабатывала в секретариате — печатала, разносила документы, вводила какие-то данные в программу… В общем, черновая офисная работа.

И вот сейчас, отбирая в приёмной ректора папки, которые давно уже надо было снести в архив и положенным образом оформить, Ариша подслушала, как подчеркнул Квазимодо, конфиденциальный и довольно забавный разговор.

Мужчины, видя, что секретарши на месте нет, а присевшую у шкафа девушку из-за стола было и вовсе не видно, остановились в дверях, продолжая свою теперь публичную конфиденциальность.

— Да не волнуйся, Женёк! Всё сделаем в лучшем виде, — рассмеялся ректор и, похоже, заговорщицки толкнул приятеля в бок, потому что тот резко выступил влево и наткнулся взглядом на свидетеля, которого здесь не должно было быть.

— … Сегодня же запущу слух на твоей кафедре, что ты у нас, так сказать, обручён. До студенток быстро дойдёт! — продолжал заливаться ничего не подозревающий ректор, — Большая часть сразу поостынет! Елена Сильвестровна, вот только сильно огорчится! Как я понял, у неё оппортунистические виды на тебя…

Девушка, видя, какой ужас отразился при этих словах в глазах препода, не разрывая с ним зрительного контакта, прыснула.

— Ой, кто это? — излишне наигранно удивился ректор, — Надо же! Студентка! — и, повернувшись к другу и заметив, в каком тот шоке, тоже прыснул, — Твоя?

— Мне конечно, в отличие от Елены Сильвестровны, далеко до оппортунизма, — освещая приёмную своей солнечной улыбкой и поднявшись уже во весь рост, пропела Ариша, — Но Евгений Константинович прям уверен, что и у меня — тоже планы на него!

Мужчины переглянулись и, не сговариваясь, бросились к НЕоппортунистке. Арина, правда сильно упиралась, но два мускулистых великана, всё же, одолели её.

Они, подхватив девушку под руки, дружно отволокли её в ректорскую «конфиденциальную келью» с уже накрытой и немного пригубленной «поляной» — тяжело в пятницу вечером да на трезвую голову вести такой серьёзный конфиденциальный разговор!..

— Вы чего это? — растерялась девчонка, выбирая, заплакать или заорать.

— Ты вот что… как там тебя… Солнышкина, — решительно начал тот, что теперь «на выданье», благоухая перегаром, — Это был личный секрет!

— Могила, — девушка сделала жест, как будто запирает губы на замок.

Ректор снова как-то совсем не по-ректорски прыснул.

— Я так понял, у девушки есть теперь прекрасный шанс сдать твой экзамен на «отлично»!

— Да вот ещё! — возмутился излишне принципиальный «жених-в-перспективе», — История яйца выеденого не стоит!

— Ага-ага! — понимающе закивала Ариша, — Я так Елене Сильвестровне и скажу — мол хотели два ирода ввести Вас в заблуждение, но общественность бдит! Так что, пусть действует! Дорога открыта! Никакой невесты у Евгения Константиновича в помине нет!

— Так, стоп! Не будем так радикально! — ощутимо забеспокоился НЕжених, — Я просто говорю, что всё должно быть честно! Если учила, то можно, в принципе, и «пятёрку» получить…

— Экзамен прямо сейчас примете, или мне до сессии в засаде выжидать?

— Я смотрю, на тебе где сядешь, там и слезешь! — господин Александров сейчас лихорадочно выбирал: что лучше — принципиальность или агрессивные виды Елены Сильвестровны.

До сих пор ему как-то удавалось от неё уворачиваться, переводя всё в шутку. Тем более, что на фоне осады студенток, претензии коллеги по кафедре выглядели блекло.

Но если малолеток с поля боя убра-а-ать…

Видя, как бедняге Квазимодо так жутко приходится себя ломать, девушка сжалилась над ним и, перемигнувшись с высоким начальством, милостиво проговорила:

— Ладно, живите! Буду сдавать, как все! Тем более, понятия не имею, кто эта ваша — мадам Сталлоне!

— Скажи, офигеть! — не сдержалось не очень высокое начальство, — Ну и имечко у неё!

— Вот и правильно! Вот и хорошо! — засуетился ректор, — Обмоем пакт о ненападении так сказать? Я же правильно понял, — он повернулся к другу и со значением сказал, — ТА САМАЯ Солнышкина?

— Не-а! — девушка снова улыбнулась и развязно плюхнулась на пододвинутый ей стул, — Я — Солнцева! А «тех самых» у Евгения Константиновича — весь факультет… И ещё, плюс, как выяснилось, некоторые оппортунистки на кафедре. А я — мимо. Я — человек доброй воли и, вообще, я — за мир!..

***

— А вот скажи-ка мне, Солнцева… кстати, тебя как зовут? — Владимир Степанович, приняв горячительную «трубку мира», кажется, окончательно «поплыл».

— Арина… — начала девушка, но её фамильярно перебили.

— Родионовна она! — господин Александров тоже, кажется, излишне сильно из «трубки» «затянулся».

Столько времени всё на нервах, на нервах! А тут — «дым Отечества в примирительном контексте» да на почти голодный желудок. В общем, курение — зло!

— Я — Владимировна, если вам обоим интересно, — Ариша закинула ногу на ногу. Кажется, она тоже немного «сдала», — А вообще, по-мне, использовать отчество, когда говоришь человеку «ты» — немного отдаёт извращением…

— Значит, на бру-дер-шафт! — слишком экспрессивно обрадовался ректор и, переплетя с девушкой руки, чокнулся с другом, — Облобызаемся, и — на «ты»!

Девушка покорно позволила себя трижды по щёчкам расцеловать, а потом задумчиво пробормотала:

— Ректору — «ты», с самым злым преподом — вместе коньяк пили… Чувтвую, как моя карьера прям как на дрожжах прёт! Эх, жалко мне в универе недолго осталось! Не успею преференций поиметь!

— Ты это… Арина Родионовна! — препод сделал серьёзное лицо и строго икнул, — Не передёргивай! Сегодняшний день когда-то же кончится! А через неделю — у нас с тобой снова семинар!..

— Ариш! — вдруг что-то вспомнив, обрадовался Владимир Степанович, — А почему «Квазимодо»? Мы уж думали-думали… и никак…

— Да, честно сказать, просто на язык подвернулось, — видя, что обоих мужчин и вправду заинтересовал этот вопрос, девушка раздухарилась, — страшненький какой-то Ваш приятель. Прямо скажем, не Ален Делон… Ой, Вы только не обижайтесь! — она по-приятельски потрепала офигевшего препода по ноге, — Надо было соврать, да? Я просто коньяк пить не умею… Ещё и ваш этот отвратительный козий сыр…

— Это овечий! Ты заедай, заедай! — засуетился Владимир Степанович, чтобы его не разорвало от гомерического хохота — такое забавное было сейчас у приятеля лицо!

— С чего это вдруг я — страшненький? — насупился «не Ален Делон», — Я по-мужски красивый! Без этого смазливого лоска! Бабы, между прочим, все млеют…

— Ага-ага! — ректор теперь активно подкладывал другу, действительно, жутко вонючий сырок, — Кушай, наш брутально-красивый Квазимодо! — и, перехватив на себе возмущённый взгляд, примирительно добавил, — Чё уж теперь? Сам видишь — намертво приросло…

— А давайте прозвище сократим! А то, действительно, звучит как-то не очень… Вас мама как в детстве звала?

— Мама евонная о «Квазимодо» не подозревала! Это я тебе ответственно говорю! Я с Жекой в одном дворе вырос! — стал уже совершенно разнузданно похваляться приятель.

— Мама меня «Женечкой» звала…

Девушка внимательно осмотрела профессора, словно примеряя «Женечку» на него.

— Нет, никакой связи! — вынесла она вердикт, — О! Идея! Давайте синонимы в поиск забьём!

Троица внимательно склонилась над телефоном и вдруг ректор зарыдал:

— Господи, сколько аналогов имени!!! Мне очень понравилось «Мурло»!!!

— Вот «Морда» тоже ничего, — видя, что Женечка расстроился и чтоб его хоть как-то от «мурла» отвлечь, примирительно произнесла Ариша.

— Да что вы всё на «мэ»??? Других букв, что ли, нету? — совсем разобиделся «брутал», — Мне, к примеру, «Как сама смерть» понравилось! Даже, в каком-то смысле, мою внутреннюю сущность отражает!

— Знаете, я там хотела Вам на выбор список других кличек предложить, но, смотрю, у Вас, оказывается, совсем нет вкуса! Какая ещё там «как сама смерть»? Это Вы сразу на сессию намекаете?

— Я намекаю на всё! Не нравится мне ваши «мурло» и «морда»! Я к «Женечке» уже привык!

— Так, третьему столику больше не наливаем! — разлила девушка по рюмкам остатки, — А то ещё немного, и он мамочку начнёт звать!..

— Ты кушай, Женёк, кушай! Заедай печаль, заедай! — уже совсем разнузданно пихал ректор другу омерзительно вонючий сыр.

А девушка, глядя, как эти двое солидных мужчин сейчас очевидно совсем уже впали в детство, задумчиво произнесла:

— Интересно, мужики когда-нибудь взрослеют? Или хотя бы преодолевают пубертат? Не удивлюсь, если у вас тут где-нибудь в ящиках спрятана железная дорога или радиоуправляемый танчик…

ГЛАВА 10

— Вау, какие мы хорошенькие! — защебетала Лиза, подскочив к едва стоящей на ногах подружке и подставив ей своё сильное надёжное плечо.

— Передаём с рук в руки, — официально прозвучало из коридорной темноты.

Лиза ойкнула, вглядевшись.

— Добрый вечер, Владимир Степанович, а Вы как здесь?

— Да выловили в ректорате пьяную полу-сотрудницу, — фамильярно похлопав повисшее на подружке тело по плечу, отрапортовал ректор, — Совершенно не умеет пить!

— И сыр весь у нас съела, — донеслось обиженное откуда-то из темноты, — Вы что? Подружку совсем не кормите? Это же форменное безобразие! Она явно не доедает! Весит, если все карточки с мелочью вынуть, как моё портмоне!

— Евгений Константинович! Ах! — Елизавета неосознанно изменила тон с удивлённо-почтительного на томно-млеющий и снова для выразительности повторила, — Ах! Может, зайдёте? Чайку выпьем! У нас, кажется, какие-то булочки есть…

— Для информации! — приобиделся таким вниманием вовсе не к себе самый большой студенческий босс, — Евгений Константинович теперь у нас никакой не Квазимодо! Мы на общем собрании решили, что он теперь у нас — Мурло!

— Его мама «Женечкой» называла, — послышалось невразумительное откуда-то из-под Лизкиной подмышки, — Он когда маленьким был, не знал ещё, что вырастет в страшненького брутала… Поэтому, как понимаешь, безропотно согласился… Пошёл у мамочки на поводу…

— Ну, вот что! — Евгений Константинович решил прекратить этот коридорный диспут, — Тело мы доставили без происшествий. Дальнейшая воспитательная нагрузка — на Вас!

Они очень шумно и многословно попрощались. Особенно заливался распоясавшийся ректор. «Брутал», в основном, молчал. Аринка же, позволив себя небрежно раскидать по кровати, лишь сонно пролепетала: «Адьё!»…

***

— Я не понимаю… — Елизавета, поставив перед подружкой стакан с водой и кинув туда шипучую таблетку, присела на краешек её кровати, — Как ты, вообще, умудрилась в их компанию затесаться?! Квасила весь вечер с ректором и преподом на троих!

— Лизу-у-унь… мне та-а-к плохо-о-о… Наверное был палёный коньяк… Ещё сыр этот жутко вонючий… Ощущение, что эти овцы, вместо сыра, у меня во рту выдавливали своё дерьмо…

***

— Ты, наконец, начнёшь меня осведомлять о твоём вчерашнем милом приключении?!

Прошла уже половина дня, а Арина только-только оклемалась.

Она, после первого пробуждения, заставила себя сходить в душ, но на душЕ… вернее, во всём организме такие кошки скребли… вернее, не скребли, а рассовывали свои экскременты, при этом молотками восторженно отстукивая каждую новую «закладку» у девушки в голове, что пришлось вынужденно вернуться к Морфею.

И вот, наконец, Ариша снова проснулась, снова посетила умывально-душевую комнату и теперь, выпив очередную шипучку, пыталась прийти в себя.

— Да я там, понимаешь… — Девушка понятия не имела, о чём говорить.

Воспоминания были обрывочными и настолько невероятными, что бедняжка опасалась, что всё это — вообще полный бред. Разве может такое случиться, чтобы студентка распивала горячительные напитки с целым настоящим ректором?!

Да Арина до пятого курса его и не видела никогда! Наверное, и дальше бы не увидела. Если бы не так удачно подвернувшаяся подработка…

А Евгений Константинович — третьим?! Господи, да о чём тут вообще говорить?!

— Лизунь, — девушка попыталась аккуратно выведать, что была явь, а что — сон, — Ты не помнишь? Я сюда, наверное, на такси приехала, да? Я что-то метро совсем не помню… Надо же! Откуда у меня деньги на такси?!

— Ну, насчёт финансовой стороны вопроса, — Лиза сложила руки на груди, — Я думаю, можешь не беспокоиться. Твои джентльмены, вероятно, самостоятельно оплатили доставку бандероли. Извини, на «посылку» ты явно не тянешь! И мне, между прочим, вчера это вполне однозначно дали понять!

— К-кто… однозначно? — Арина пыталась сообразить, причём здесь Почта России, жутко вонючий сыр и явно палёное пойло.

— Я же говорю — твой джентльмен! Поэтому и спрашиваю: подробности мне рассказать не хочешь?

— Подробности чего?!

— Господи, Арина! Тебя вчера ректор с Квазимодо практически на руках принесли! Ты что? Совсем-совсем ничего не помнишь???

— Офигеть! Я думала, мне просто какой-то кошмар приснился…

— Фиговый, между прочим, какой-то кошмар! В кошмарах, обычно, должно быть страшно! А ты, вон, явно вся в удовольствии была! Ещё, главна, ректору так ручкой помахала! Назвала его Вовочкой и беспардонно послала на… адьё!

— Ты шутишь? — девушка накрыла голову подушкой и застонала, — Это всё — палёный коньяк! Они в меня насильно… кажется… вливали! Ты же прекрасно знаешь, что я не пью!..

***

— Солнцева! Задержитесь! — профессор закончил лекцию со звонком и, мрачно нахмурив брови, разыскал взглядом подлую лживую негодяйку, из-за которой сегодня перед парой очень неприятные минут пять пережил.

— Ты понимаешь, как это всё со стороны выглядит?! — едва за последним студентом захлопнулась дверь, Евгений Константинович схватил девушку за предплечья и сильно встряхнул, — Что ты наговорила своей подружке?!

— Господи! Я наговорила? Что???

— Откуда я знаю? Вот тебя и спрашиваю, идиотка! Что ты ей наговорила про меня, про ректора, про… всё???

— Отпустите меня сейчас же! Если вы про свой фортель для отвода глаз, я же Вам поклялась, что я — могила!

— Хорошо, это мы выяснили, — мужчина ощутимо расслабился, — А про меня?

— Слушайте! Честно говоря, я вообще плохо помню, что там было после того, как меня споили на брудершафт! Ну, сыр, да, ещё был абсолютно незабываем! Особенно послевкусие и утреннее амбре… А так — всё…

— А чего ж твоя эта… Елизавета сегодня меня стыдила — до чего я тебя довёл?!

— Лизка?! — девушка поразилась, а потом, словно что-то вспомнив, застеснялась, — Евгений Константинович… Так само получилось… Лиза просто знает, что я абсолютно не пью…

— Да? А кто вылакал полбутылки? Между прочим, марочного коньяка!

— Каких полбутылки?! Вы же — почти математик! Мы втроём пили! Тем более, она уже была располовинена, когда я пришла!

— Первая да, была открыта! Но ты же предложила по второй!

— Я-я-я??? Я предложила??? Вы сейчас серьёзно??? Я же говорю Вам, что я вообще не пью!!!

Мужчина понял, что она, действительно, не помнит. И ему вдруг стало очень смешно.

Он отпустил её, сел на угол ближайшей парты и, сложив руки на груди, залюбовался стыдливым румянцем, который сначала прошёлся по щекам, а потом, подгоняемый его насмешливым взглядом, заполонил всё лицо, шею и даже отметил маленькие аккуратные ушки.

— Ты, после памятного брудершафта, совершенно пошла вразнос! Меня Женечкой всё время называла, а ректора — Вовкой! Ещё обещала нам к зиме перчатки и шарфики связать…

— Я — шарфики?! Может, Вы не так поняли? — забеспокоилась пьянчужка, — Я вообще не умею вязать… Могу, если надо, починить радио… или, там, поменять колесо у машины…

— Поздно! — мужчина окончательно развеселился, — Ты уже обещала! Мы с «Вовкой» уже даже выбрали цвет!

— Я только шарфики… ну… обещала? — девушку вдруг осенило очень настораживающее озарение, — И больше ничего?

— Ты сейчас на… «оппортунизм» намекаешь?

Арина облегчённо вздохнула:

— Ага!

— Нет, этого не было, не беспокойся… — и не успела она снова вздохнуть, как мужчина насмешливо добавил, — Нет, конечно, ты настойчиво предлагала… Но мы решили благородно отказаться. Всё-таки, Вовка — твой ректор, а я…

— Я-я-я??? Настойчиво предлагала-а-а??? Да не может быть!

— Ты минуту назад утверждала, что не пьёшь и не вяжешь! — выдал он убийственный аргумент…

— Знаете, я думаю, дело — в сыре, — ясно было, что девушке очень хочется с неудобной темы соскочить, — Наверное это не стадом овец так воняло… Это — точно был какой-то забористый афродизиак!

— В общем так, — мужчина вдруг стал серьёзным, — Во-первых, своё обещание молчать об услышанном не забывай! Во-вторых, скажи спасибо, что никто из нас не воспользовался твоим щедрым предложением…

— Вы — мои преподы! Вам, по-любому, нельзя!

— Ты что? Совсем наивная дура? Вовка — ректор, а я — его друг! Кто и что нам, если что, скажет? Да и кто поверит??? В общем, уясни: ты теперь нам должна!

— За то, что вы меня с сексом обломали??? Ну, нифига себе!!! — девушка, наконец, видимо от свалившегося на неё стресса, окончательно пришла в себя.

В каком бы она ни была подпитии, до каких чертей бы ни накачалась, забыть, что она — всё ещё девственница, а значит, секс для неё — не то, что для других, она просто не может!

Ясно, как день: этот подлый тип блефует! На чувство вины и какой-то эфемерный долг хочет её развести!!!

— За то, что поступили благородно! — Евгений Константинович от такого поворота напрягся… Ему казалось, что посадить её «на измену» будет легко… А вот поди ж ты! Как она всё перевернула!

— Наверное, Вы просто не смогли! Про ректора я, конечно, не могу говорить огульно…

Он в ответ лишь жалобно всхлипнул:

— О-фи-геть!.. Просто о-фи-геть!!!..

ГЛАВА 11

Всю вторую половину среды, работая в секретариате, Арина тщательно избегала ректорат. Понедельник, когда она здесь работала, было очевидно, что ректора в универе нет — поэтому можно было не напрягаться…

А вот сегодня… Даже если предположить, что Квазимодо большую часть своих рассказок выдумал, всё равно, самого того факта, что ректор собственноручно доставил её домой на бровях, было более, чем достаточно!

Убивало то, что она практически ничего не помнит! Может, «Женечка» даже и не преувеличивал, и она, действительно… пусть и не открытым текстом, но предлагала мужикам себя?

От этой мысли становилось ещё более неловко!

— Арина Родионовна? Вот как хорошо, что я Вас разыскал! — вдруг разнеслось над помещением.

Дородная дама — главный секретарь университета и её правая рука — дама неопределённых лет, со значением переглянулись.

Девушка, красная, как рак, встала со своего места.

— Владимир Степанович? Мне с Вами идти? Или Вы — просто поздороваться?

Напрасно она так сказала!!! Обе секретарши снова переглянулись и с ненавистью посмотрели на неё. Тоже мне, выдумала — ректор спустился к ней поздороваться!!!

— Пожалуй, не будем Марину Николаевну с Нонной Викторовной отвлекать, — словно ничего не замечая, пропел ректор, — Пошли-пошли, — уже совсем по-свойски подтолкнул он девушку к выходу.

— Владимир Степанович, я… Вы меня, пожалуйста, за пятницу извините… — бормотала перепуганная бедняжка, шагая с ректором по коридорам рука об руку, — Я, понимаете ли, вообще не пью…

— Аха-хах! Знаешь, а я заметил! — ректор перешёл на неформальный тон, — Ты же помнишь, что мы с тобой на брудершафт пили?

Ариша так сильно смутилась, что Владимир Степанович снова захохотал.

— Конечно, при официозе, наверное не стоит выпячивать наш с тобой… идентитет. А то нас могут заподозрить в… оппортунизме.

Арина хотела сдержаться, но не вышло — она выдала громкий нервный смешок, отчего ещё больше смутилась.

— Ну, вот… Заходи, заходи! К чему теперь стеснения между своими? — ректор подтолкнул её к своей двери и, повернувшись к секретарше, весело выдал, — Аннушка, меня ни для кого нет! Минут на пятнадцать…

«Аннушка» — солидная дама преклонных лет и пышущая лишними килограммами и возмущением, лишь церемонно кивнула. А что ей ещё говорить? Вслух обозначить очевидное? Что ректор уединился со студенткой на интимных пятнадцать минут, или то, что при этом он развязно называл девицу «Аришей»?

На самом деле, Анна Валентиновна никогда не замечала за своим боссом особой… приязни к юным девичьим мордашкам или, если завуалированно, ректор никогда раньше не контролировал процесс их обучения индивидуально.

Потому-то и было это всё… по меньше мере, необычно. Однако свои догадки Анна Валентиновна решила оставить при себе. Она была умная и, в высшей степени, тактичная дама…

— Что ж… предлагаю закрепить нашу завязавшуюся дружбу! — Владимир Степанович выдвинул для девушки стул и вытащил из холодильника подносик, — Коньяк больше не предлагаю, извини, — он насмешливо хмыкнул, — А вот чайку мы с тобой хлебнём! Для закрепления брудершафта!

Девушка окончательно впала в ступор. Господи, чего там им ещё и «закреплять»??? Честно говоря, она была просто в ужасе!

— В общем так, — ректор придвинул поближе свой стул и вложил девушке в безвольные руки свежую булочку, — Я понимаю, что тебе мне по-привычке «тыкать» и «Вовкой» называть, на трезвую голову не очень удобно…

Девушка подарила ему такой благодарный взгляд, что мужчина весело рассмеялся.

— Собственно, я тебя для этого и пригласил… Так сказать, обозначить допустимые рамки.

— Владимир Степанович, да я бы никогда…

— Спокойно, дорогуша. Я не в том смысле! Просто хотел сказать, чтобы ты не смущалась. Никто насильно навязываться тебе в друзья, уж извини меня, не будет…

Чтобы не нужно было что-то на это отвечать, Арина отчаянно откусила огромный кусок булочки.

— Вот, правильно! Ешь-ешь! Женька верно заметил — слишком уж ты худенькая… В общем, живи, как жила. Никто тебя бегать по универу и смущать не собирается… Просто, раз уж такое дело, имей в виду, что, если что — я в полном твоём распоряжении…

Девушка, с трудом проглотив застрявший в горле сдобный кусок, заполировала его «чайком» и скептически хмыкнула:

— Что, даже не будете меня «оппортунизмом» попрекать и требовать к Новому году шарфик?

Ректор хохотнул и чуть не подавился чаем.

— Э-э, нет! Шарфики ты нам клятвенно обещала! А вот про «оппортунизм»… это тебе Женька надул в уши?

— Ага! — девушка кивнула, опасаясь, что Квазимодо вовсе не блефовал, и она, действительно, им себя предлагала.

Видя, что девчонка миленько раскраснелась, и не знает, куда глаза девать, Владимир Степанович проникновенно спросил:

— Что? Совсем ничего не помнишь?

Она теперь просто мотнула головой и спряталась за чашкой.

— Ладно, так и быть… просвещу молодёжь! И, кстати, запомни: пить — вредно! В общем, шарфики, уж как хочешь, но вынь — да положь! Я, кстати, себе синенький выбрал!..

— А Женечка? — от растерянности бедняжка совсем потеряла берега, с ужасом ожидая, что последует за шарфами.

— А Женечка коричневый предпочёл. У него к дублёнке подходит, — ректор снова неприлично заржал, — А что до остального — это всё Женькины фантазии. Не, ты не переживай, всё, в общем-то, вполне достойно было! Ты почти что даже прилично себя вела…

— Господи! «Почти что»???

— Ну, если не считать, — ректор снова неприлично крякнул, — что ты Женьке предложила… Конечно, ради достоверности!!!.. Временно его невесту сыграть! Чтобы Сильвестровна окончательно поверила…

— А… Женька что? — жесть! Это просто какая-то жесть, как она опозорилась!!!

— Пообещал подумать! Он тебя на себе всю дорогу нёс… хотел проверить, подходят ли ему габариты…

— А я?… — девушка окончательно пала духом. А ведь Лизка что-то там ей говорила про бандероль! И что на посылку она, к сожалению, не тянет…

— А ты? Задницу ему всю дорогу щупала, пока у него там на плече висела! Говорила, что ему лицо с задом надо местами поменять, чтобы отлепилось уже это проклятое «Квазимодо»!

— Гос-по-ди… — Ариша спрятала лицо в ладонях, — Стыд-то какой!..

— Да ты не тушуйся! Вообще-то, как я понял, он даже в восторге был! Приговаривал, что рад, что хоть в чём-то красивый!..

— Владимир Степанович, — девушка отлепилась от рук и со страданием в голосе заумоляла, — Вы пожалуйста, договорите уже всё! Чтобы я полностью картину могла представить!

— А всё! Больше ничего такого щекотливого и не было! Ты, давай, про шарфики не забывай, — он поднялся с места, давая понять, что интимно-дружеская беседа закончилась…

ГЛАВА 12

— О, майн Гот! — только и сумела произнести Лиза, когда донельзя смущённая подружка поведала ей окончательно собранную из кусочков картину, — Я фигею, дорогая редакция! Ну, ничего себе! А с виду — такие серьёзные мужики!

— Та ото ж… Сама не понимаю, как такое со мной могло случиться?! Лиз, я тебе серьёзно советую: больше не пей!

— Больше?! Аха-хах! — прыснула подружка, — Не, ну, если так объективно посмотреть, то тебе нереально пропёрло!

— В чём? Что, как выяснилось, «почти что» не предлагала им себя? Или в том, что теперь не знаю, как смотреть на него на семинаре?

— Знаешь, мне кажется, Квазимодо — не совсем дурак! Ариш, ну, серьёзно! Неужели ты думаешь, он как-то покажет при всех… ну… что вы теперь с ним «тили-тили-тесто»?!

— Да нет никакого «теста», Лиз! Он, слава Богу, не согласился!!!

— Он не «не согласился», а время на подумать взял! Вон, обкатывает твои «габариты»!

— Боже… Может, мне на семинар не ходить? — девушка с такой надеждой посмотрела на подружку, словно, если та сейчас ей разрешит прогулять, то это будет для неё спасением.

— Чтобы он решил, что теперь ты решила злоупотреблять вашим с ним, как говорится, неформальным интимом? Не-е-ет! Ты обязательно пойдёшь! И будешь внимательно наблюдать…

— Как наблюдать, если мне стыдно на него смотреть?! Да и потом… что мне с того наблюдения?

— Аришка, вот честное слово, ты же — взрослая баба! А рассуждаешь, как малолетка! Посмотришь, как он сам будет себя вести! Пусть он задаст тон! А ты уже по ходу дела подстроишься!

***

В пятницу на семинаре Евгений Константинович, видимо, рассуждая примерно так же, ожидал от девчонки со второй парты какой-нибудь несусветной гадости или подвоха.

Ещё и Вовка ему наплёл про их теперь «закреплённое сближение»! Чёрт знает, что такое, этот их университет! Никаких правил общения и субординации не соблюдают!

Он был излишне резок и хмур, поскольку нервы держал в напряжении. Но Солнцева, надо отдать ей должное, себя прилично вела.

Большую часть пары прятала глаза или что-то старательно записывала. К концу занятия, профессор, можно сказать, облегчённо выдохнул.

Кажется, всё не так уж и плохо идёт. Девчонка смущается, а он, благодаря этому, снова чувствует себя хозяином положения…

***

— Поскольку мы более-менее познакомились, и вы теперь имеете представление о моих требованиях к предмету, хочу объявить о приятном бонусе, о котором раньше молчал…

Евгений Константинович оглядел притихшую аудиторию. Вроде бы ничего не изменилось, но, в то же время, за прошедшую неделю изменилось всё!

Кажется, совет Зои действует! Причём, реакция озабоченных девиц превзошла все его ожидания!

Видимо, эти создания, как бы они себя ни позиционировали, и что бы ни думали сами о себе, по-сути, всё ещё дети! С романтическими мечтаниями и грёзами о большой любви.

Узнав, что предмет их вожделения не просто занят, а находится на пике остроты чувств, сначала понемногу, а потом, кажется в среду, в один миг разом все отстали.

Наверное, вешаться на шею мужчине, зная, что максимум, что получишь — это разово переспать (конечно, «получишь» — весьма условно! Ясно, что шансов у студенток попросту нет!)… в общем, стрельба глазами продолжилась, но открытая охота, выпячивание оголённых грудей и ног, тупые вопросы с намёками и прочее… короче говоря, вся эта жуткая суета осталась, кажется позади.

Одна лишь Елена Сильвестровна («Мадам Сталлоне», — улыбнулся про себя мужчина) своих попыток добиться желаемого приза не только не оставила, а стала ещё агрессивней и наглей.

— … Я обещал вашему ректору, — продолжил профессор, — что по окончании учёбы выберу одного выпускника и предложу ему вакансию в своей фирме…

Все тут же загалдели, не давая ему дальше ничего сказать. К концу сентября все, даже самые-пресамые равнодушные к сплетням парни, уже достоверно знали, что он — «тот самый Александров»… гений финансовой аналитики, прогнозов и перспектив.

Его инвестиционная компания уже вот скоро десяток лет не покидает десятку лучших и самых успешных по стране. Конечно, свободной вакансии для вчерашнего студента у него в самом принципе нет. Понятно, что сейчас не рассматривается обслуживающий персонал!

Опять же, нянчиться с малолеткой, который не только ничего не понимает, но и настоящее чувство ответственности в себе не воспитал, никто не горит желанием.

Однако же, он обещал… Значит, придётся думать. Слава Богу, согласился всего лишь на одного пацана… Как-то девочку, особенно после всех этих университетских страданий, тем более, не хотелось брать!

Скорее всего, да, это будет именно парень… Хотя… В общем, до выпуска — почти год! За это время он уж точно сумеет самого лучшего для себя выбрать! Иначе, просто хорошего, он не возьмёт!

Сразу же посыпались вопросы:

— А на какую вакансию? Чем нужно будет заниматься?

— А вы по оценкам будете смотреть?

— А у Вас есть гендерные предубеждения? Девочки смогут претендовать?

— В чём будет заключаться отбор?

— А какая будет начальная зарплата?

— А Вы только Питерских будете брать?..

Преподаватель поднял руку, призывая всех успокоиться.

— Итак. Оценки, конечно, важны, но для моих специалистов знания, скажем так, не относящиеся к деятельности компании, меня интересуют мало. Поэтому нет, решающим фактором оценки точно не будут. Если, конечно, не рассматривать именно мой предмет…

Он озорно улыбнулся. Какой же он молодец! Одним махом и свой предмет выделил, как наиважнейший, и всех троечников учёбой заинтересовал!

— Это то, что касается возможности участия в «бегах». Пол и география не важны. Повторяю, только нужные для моей фирмы качества и умение их проявить рассматриваются у претендентов…

Народ снова загудел. Если их будущие краснодипломники будут стоять в одном ряду со всеми, а регистрация в Питере не важна, за этот офигительно крутой приз можно побороться! Похоже, у всех шансы есть!..

— Что касается самого отбора. Я внимательно буду за вами наблюдать. Те, кто не в моей группе на семинарах, не волнуйтесь, я вас не пропущу. По указанию ректора, мне дан карт-бланш на контроль за учебным процессом…

— Ой, мамочки! — охнула самая разукрашенная и голая девица, сидящая в первом ряду, — Как это, должно быть, пикантно — чувствовать, что ты постоянно под колпаком!..

Евгений Константинович не нашёл нужным на такую глупость отвлекаться. Он лишь подарил дамочке суровый взгляд.

— После экзамена я уже буду иметь представление, кто из вас и что из себя представляет. Думаю, это будет не один человек. Следующий семестр у вас — диплом. На его защите у тех, кто прошёл мой отбор, я обязательно буду. Там и определюсь окончательно, кто победил. Так что, с дипломами не халтурьте. Можете прощёлкать свой последний шанс…

И снова все возбуждённо загалдели. В общем-то, именно такую реакцию он и ожидал…

ГЛАВА 13

— Ты что, правда вязать собираешься? — Лизка с таким удивлением посмотрела на Аришу, которая вдруг свернула в специализированный магазин, что та даже остановилась.

— Во-первых, мне ректор уже не просто намекал, а дал понять, что прям на меня рассчитывает! Он, как выяснилось, к своему элегантному пальто прям мечтает заиметь синенькую хэндмэйдовскую кривульку.

— Ладно, с этим понятно. Как я слышала, ректор наш, хоть и с хорошим таким приветом, но на людей ТА-А-АК умеет давить, что не удивлюсь, если он ещё и про перчатки вспомнит. А во-вторых что?

— А во-вторых, — девушка тяжело вздохнула, — Лиз, так прям хочется сразу на хорошую работу попасть! Я тут, как будто проснулась — через каких-то девять месяцев надо уже решать, за что тут уцепиться. У тебя какие-нибудь варианты есть?

Подружка лишь тяжело вздохнула, но тут же выпалила:

— У меня привычка — решать проблемы по мере поступления! У нас ещё зимняя сессия впереди, потом диплом, потом летняя… Я пока на этих проблемах остановлюсь… Но мысль твою, кажется, уловила. Решила Квазимодо за коричнивенький шарфик купить?

Арина прыснула.

— По крайней мере, хуже не будет…

— Ой, что-то я сомневаюсь, что он падок на хэндмэйд! Ты сначала ректору свяжи! А потом посмотришь! Если приятель его не засмеёт, то тогда и ему сделаешь…

— Угу-угу! А я такая прям мастерица — увижу, что открыто не заржал, так прям за два дня ему и сварганю!

— А сколько обычно на шарфик уходит времени… если такой, знаешь, строгий, — она взглянула на задумавшуюся подружку и рассмеялась, — На строгую кривульку… А то на а ля богема, наш Квазик, я думаю, не очень западёт! Да и вязать его раз в пять дольше!

— Я ему лучше просто свяжу хомут! Если окажется, что вязать — это долго!

— Захомутаешь его коричнивеньким, и он тебя сразуна работу возьмёт! Аха-хах! — Елизавета окончательно развеселилась.

— Думаю, за девять месяцев до выпуска будет проще ему ребёнка родить, чем, блин, на шарфик разродиться!

Они застыли у огромной длинной стены, полностью заполненной пряжей.

— Какой, говоришь, ректору нужен цвет? — робея зашептала Лизка, — А структуру и материал пряжи он не подсказал?

Девчонки провели двадцать минут, глазея лишь на синюю палитру.

— Я даже не представляла, что синего — столько цветов… Он точно, не уточнил, какой именно синий?..

***

Ариша разложила на кровати купленные богатства: три «кобальтовых» мотка, к ним — один «морозное небо», три «глубоких коричневых» в компании одного «цвета загара», блин!.. который нормальный человек назвал бы просто: бежевый… И, на всякий случай, парочку «дымчато-белых» — чтобы «насытить цвет», как посоветовала продавщица.

Как будто было недостаточно одних названий цветов, чтобы придать будущим шарфикам солидности!..

Девушка не могла понять — неужели она была в бреду, когда всё это покупала?!

— Вот! — Лиза вынула из рюкзачка увесистую стопку глянца и две довольно толстые палки, — Спицы и журналы свои не забудь, Дуня-тонкопряха!

— Мне кажется, продавщица имеет процент с продаж. Иначе не понимаю, зачем ей нам было впаривать для вязания шарфика — это вот всё? — Ариша расшвыряла по кровати несколько самоучителей по вязанию спицами и крючком и журналы с моделями разного рода мужских джемперов, кардиганов, кофт и даже один — про вязаные шляпы…

— И главное — непонятно, как мы-то с тобой на всё это повелись?! Тем более, если учесть, что весь процесс можно изучить на ютубе…

— Я не понимаю… зачем я про шляпы-то журнал купила???

— А про свитера??? Хотя… Про шляпы ещё логично — наверное, предположила, что ректору так понравится «морозно-небесный» шарф, что он у тебя ещё и в комплект «пидарку» попросит!..

***

Через неделю мучений, Арина наковыряла мохеровый носовой платок и решила, что этого, пожалуй, хватит! Вязание оказалось — точно не её! Особенно, если учесть, что с этим шарфиком учёбу пришлось чуть ли не забросить!..

***

— Арина Родионовна? — как-то ей довелось случайно пересечься с ректором и тот, увидев её, прям засиял, — Как продвигаются наши дела с рукоделием?

— До 31 декабря, вообще-то, как до луны, — буркнула «няня Пушкина», — но если Вам прям так нужен идиотский шарф, — девушка порылась в сумке, — То вот, Владимир Степанович, с Новым годом!

Мужчина задумчиво покрутил в руках пушистый, почти невесомый ромб (чёрт его знает, почему он наотрез оказывался быть квадратом?!).

— Так- та-а-ак… Вообще-то, я предполагал, что это будет…ну… действительно шарф… А ты мне связала манишку…

— У меня и для Вашего друга такая же есть, — проворчала девушка и вынула коричневое безобразие, — Вот! Он сможет его как слюнявчик носить, если здесь и здесь, — она показала, — резиночки привязать… А мне больше некогда! И да! Даже не заговоривайте со мной про шляпы!

Она сердито сунула в руки ректора второй экземпляр такой же нелепой манишки и, стараясь, чтобы тот не успел её остановить, кинулась дальше по коридору.

***

Едва девушка свернула в коридор, выводящий путника в другую половину здания — туда, где был вход в универ, предназначенный не для «шишек» и ректората, а для обычных студентов, на неё налетел смерч, внутри которого была, видимо, не пустая воронка, а очень твёрдый железобетонный столб.

Девушка ойкнула, сильно ударившись, и с грохотом свалилась на пол, больно приложившись коленкой. Однако, не успела бедняжка поудобнее расположиться там, внизу, как её снова подхватило, поставило на ноги, прижало к себе и горячо зашептало:

— Родионовна, спаса-а-ай!..

— Я передумала быть Вашей невестой, — на всякий случай так же доверительно шепнула она ему и завозилась, пытаясь выпутаться из очень тёплых и неожиданно уютных ладоней.

На встречу им приближался даже не смерч. По скорости, осанке, да и что скрывать, по цокоту копыт и адскому пламени, вырывавшемуся из ноздрей, к ним приближался породистый арабский скакун с ярко-кровавыми губами.

— Сталлоне? — на всякий случай шёпотом уточнила Арина.

Ей просто кивнули, боясь издать хоть какой-либо звук, который может насторожить разгорячённое бешеной скачкой животное.

— Евгений Константи-и-инович!!! — у девушки сложилось впечатление, что конь — это так протяжно заржал и сейчас логично встанет на дыбы, давя её, маленькую-бедненькую жуткими передними копытами, — А я Вам кричу-кричу…

— Ой, Елена Сильвестровна, это Вы? — жалобно всхлипнуло над Аришиной головой где-то сзади, и её подпихнули, как щит, вперёд, — А я так задумался, так задумался…

— Вы же на машине? — сразу приступил Рембо-кентавр к делу, — Не подбросите меня? Моя старушка, к сожалению, издохла.

Ариша представила ещё одну клячу под рысаком, которая вдруг испустила дух, и тут же нервно хихикнула.

— Проси, что хочешь, — даже не шёпотом, а последним издыханием выдохнуло её в зардевшееся от впечатлений ухо.

Девушка согласно кивнула, выступила ещё чуть-чуть вперёд и решительно выпалила:

— Евгений Константинович сейчас не может. У нас, видите ли, проект… — она, придумывая дальше, замялась, — Он нам всем давно обещал! Мы уже все собрались и ждём…

— Не знаю, как долго я ещё буду занят, — похоже «задний мозг» включился и заработал с ней в одной струе, поэтому девушка приободрилась.

— Какой ещё проект? У Вас же час назад семинар кончился, — не обращая внимания на «подножную» визави, конь разговаривал только с тем, кто находился с его головой на одном уровне.

Ариша почувствовала себя Гулливером, который вдруг оказался меж двух исполинских «огней». Сейчас её сграбастают, поднимут на ладони и поднесут к лицу — чтобы рассмотреть живую кроху получше.

— У нас по вторникам и пятницам — бизнес-проект, — попыталась она докричаться «до неба», — Мы пытаемся себя с очень хорошей стороны показать, так как на вакансию в фирме Евгения Константиновича претендуем!

Арабский скакун разочарованно пожевал большими лошадиными губами, бросил взгляд поверх Аришиной головы, а когда профессор сзади энергично с оттенком извинения закивал, и вовсе обмяк и перестал нервно сучить копытами.

— Ну, ладно… Могли бы, Евгений Константинович, и раньше сказать! Чтобы я за Вами через весь коридор не бежала.

Мужчина выдал извиняющийся нервный смешок, но, сообразив, как это может быть воспринято, сделал трагическую мину.

— Елена Сильвестровна, мне очень жаль! Я правда Вас не слышал.

— Евгений Константинович, Вас там ждут! — девушка решила, что достаточно церемоний, — Меня ректор за Вами послал. Нам пора. Пожалуйста, пойдёмте!

Она подпихнула всё ещё вялого профессора под бок, увлекая за собой обратно в «ректорскую» сторону…

Едва они сделали пару шагов за поворотом, как коридорный «аппендицит» огласило визгливое:

— Я с вами! Подождите меня! У меня как раз тоже дело к Владимиру Степановичу!

Вынужденные партнёры в ужасе переглянулись. Евгений Константинович одними губами произнёс:

— Продолжай играть! Кажется, нам не поверили…

ГЛАВА 14

Анна Валентиновна наблюдала живописную процессию, неожиданно ворвавшуюся в приёмную: её возглавляла пышущая решительностью профессор Жохансон.

За ней гуськом, словно стесняясь и застряв в дверях, потому что одновременно решили втиснуться в эти самые двери, появились новый профессор — приятель Владимира Степановича (к которому Анна Валентиновна тайно благоволила) и та самая девица, которая у строгой секретарши уже была «на карандаше».

— У себя? — чисто формально бросила чем-то разгневанная Елена Сильвестровна и, не ожидая позволения, толкнула массивную красного дерева дверь.

— Мы, пожалуй, здесь задержимся, — натянуто скалясь, обронил ей в спину тайный любимчик Анны Валентиновны и подарил обширной секретарше извиняющийся взгляд, — Наше дело потерпит…

Студентка же, ничего не говоря, покорно притулилась в зоне посетителей и нерешительно присела на стул.

Минут через десять напряжённого ожидания, госпожа Жохансон вернулась и с ненавистью оглядев «группу», которая Евгения Константиновича, якобы, заждалась, обиженно выплюнула:

— Вижу, ваш проект не пользуется популярностью!

— А что, у Владимира Степановича уже никого нет? — захлопала глазами «группа», — Ну, надо же-е-е…

Анна Валентиновна позволила себе секунду повыбирать, чью принять сторону — излишне наглой и всегда бесцеремонной преподавательницы, или студентки, которую она видела всего второй раз, но тоже уже страстно недолюбливала.

Всё же, «затяжная страсть» пересилила «лишь только зарождающееся сильное чувство», поэтому она, сделав строгое лицо, проскрежетала:

— Вас, милочка, только за смертью посылать! Конечно, все давно разошлись! А что Вы хотели?

Елена Сильвестровна, чувствуя явный подвох, недовольно нахмурила свои ниточки-брови:

— Не понимаю, разошлись, устав ждать того, ради кого собирались? — она перевела подозрительный взгляд на секретаршу. Эта монументальная баба ей явно лгала, подпевая шитой белыми нитками лжи профессора Александрова.

Анна Валентиновна работала секретарём ректора не первый день и прекрасно ориентировалась в разного рода наездах. К тому же, определившись уже в предпочтениях, кто здесь в приёмной — самый нежелательный гость, обрадовалась возможности приземлить эту беспардонную хамку.

— Профессор Жохансон, я не понимаю, Вы тоже участвуете в проекте? Профессор Александров, насколько я знаю, им руководит. Студенты разошлись, да, но оставили свои наработки у ректора. Вы что-то ещё хотели бы… уточнить? — она оскорбительной интонацией выделила последнее слово.

Получив от любимчика благодарный взгляд, дама умеренно кивнула ему, мол, я — профессионал! Что Вы хотели?

Видя, что проиграла в кампании «Выведи лжеца на чистую воду», Елена Сильвестровна сосредоточила своё едкое внимание на самом слабом звене в этой завравшейся цепочке.

— Студентка! — а как ей было ещё эту девицу назвать? Она её впервые, вообще, видела, — Проект ваш откладывается! Идёмте со мной! Не будем докучать руководству!

— Что значит, «докучать»? — видя, что девушка нерешительно поднялась, — оживился профессор, — Арина Родионовна — ключевой элемент! Пройдёмте со мной, госпожа Солнцева!..

***

— О, какие люди-и-и! — расплылся Владимир Степанович, увидев гостей, — Входите-входите! Попрошу без церемоний…

— Владимир Степанович… я немного пережду и сразу уйду, — Арише вдруг очень расхотелось здесь располагаться.

Ректор вдруг прыснул и заговорщицки подмигнул ей.

— Ну, что? Тогда, может, по кофейку? Пока там угроза расходится?

— Честно говоря, я бы чем-нибудь покрепче дух перевёл! — Евгений Константинович устало плюхнулся в кресло, — Это какой-то кошмар! Не баба, а бульдозер, точно вам говорю! Как я, вообще, сумел вывернуться?!

— На минуточку, не «сумел», а «спасибо, дорогая и сообразительная Арина Родио-… Тьфу! Арина Владимировна!» — девушка сложила руки на груди, намекая, что ожидает, что профессор повторит благодарность.

— На «спасибо» ты не наработала! — поморщился «Квази», — Она тебе не поверила! Видишь, за нами увязалась!

— То есть, «проси, что хочешь» мимо пролетело, да? Я Вас правильно понимаю??? — девушка подскочила и гневно нависла над профессором, — Что ж… Я думаю, это не последняя подобная ситуация!..

— Намекаешь, что в следующий раз не кинешься своего профессора спасать? — ректор весело расшифровал «угрозу».

— Намекаю, что в следующий раз сами усмиряйте свой взбесившийся Голливуд! С ума сойти! Она ещё и, оказывается, Йоханссон*!

---------

*Скарлетт Йохансон — известная Голливудская актриса.

---------

***

— Я так понимаю, история с помолвкой для отдельных элементов не прокатила? — Владимир Степанович сделал маленький глоток коньяка и откинулся в кресле.

— Поверишь, прям не знаю, что предпринять! — горестно махнул сразу всю стопку закручинившийся приятель, — Впервые со мной такое! На неё же, по-сути, управы нет! Как думаешь, открыто её послать будет совсем неприлично?

— А как ты обычно отбриваешь баб? — Вовке вдруг стало любопытно.

— Да нормально отбриваю! Если это подчинённые — всё элементарно! — стал кипятиться «неотразимый ловелас», — А если кто чужой — открыто шлю лесом! А тут же… вот чёрт! Ваш универ — какая-то зловонная клоака!

— Но-но! Я попросил бы! У нас здесь — свет интеллигенции! — возмутился ректор «клоаки», — Не рыдай! И подотри сопли! — он потянулся к ящику и достал оттуда коричневый пушистый комок с бежевой и белой полоской.

Евгений Константинович с недоумением развернул кривенький волосатый ромбик.

— Офигеть! Да достаточно взглянуть, какие у вас тут приняты носовые платки, чтобы…

— Это шарфик!!! — наконец в беседу вклинилось третье, до сих пор просто молча надирающееся звено, — Кстати, профессор, с Новым годом!..

Опоздравленный мужчина перевёл недоумённый взгляд на громко прыснувшего друга, а тот восторженно закивал:

— Ага-ага! Мне почти такой же подарили!

— Я не понял… это ч-что??? — удивлению профессора не было предела, — Ты, вообще, имеешь представление о значении слова «шарф»? — он снова повернулся к студентке.

— Вы конкретно не определили мне длину. Жёстким требованием была лишь палитра… И вообще… Вы хоть представляете, сколько на свете имеется разных коричневых цветов?! Скажите спасибо, что я оттенок «кожаного седла лошади» не использовала!..

Девушка вдруг осеклась, на чём-то мысленно сосредоточившись, а потом, залпом опрокинув в себя рюмку и закусив всё тем же отвратительно смердящим сырком, развязно хрюкнула:

— Из «седла», я, пожалуй, свяжу шарфик одному моему знакомому рысаку! Она, видимо, из-за отсутствия сбруи такая вся… необъезженная!

Мужчины переглянулись, дескать, о чём это она? А потом оглушительно заржали — Елена Сильвестровна, действительно, отдалённо напоминала буйно-помешанную лошадь!..

ГЛАВА 15

— А вообще, знаете… неплохой сыр! — девушка, освобождаясь от комплексов, расслабленно закинула ногу на ногу и положила на язык очередной кусочек овечьего сыра, — Я прям начинаю уже привыкать к этой тошнотворной вони.

— Вот-вот! Ещё пара таких пятниц, и сможешь гурманом стать! — довольно закивал Владимир Степанович, — Я обожаю сыры, — а потом, взглянув на друга, который приуныл, потому что из закуски был только тонко нарезанный копчёный сыр, покровительственно добавил, — Женечка, а тебе что, не нравится мой оштьепок*!

Арина от неожиданности прыснула, оросив коньячно-оштьепковым коктейлем по-домашнему расстёгнутый пиджак сразу надувшейся «Женечки».

— У меня идея!!! Давайте переиграем и «Квазимодо» заменим на «оштьепок»! По-моему, очень органично приживётся!

— Намекаешь, что Женечка у нас — на гурмана? — похоже Вовка решил с почтением подойти к прозвучавшему предложению.

— Я конечно, больше обонятельное имела в виду, но Ваше замечание звучит утончённо-изысканно!

— Офигеть! Кроме того, что от меня, оказывается, шмонит, теперь я уже и официально… на гурмана? — разобиделся впечатлительный Оштьепок, — в следующую пятницу принесу лука с селёдкой!

— Если мы сегодня достигнем уже привычный нам предел, то к следующей пятнице как раз только водка и останется! — расплылся в довольной улыбке овечий гурман, — Так что закуска будет — в самую тему!

— Не понимаю, вы что? Каждую пятницу тут бухаете в тайне от секретарши? — Арина икнула, хрюкнула и теперь уже с удовольствием запихнула в рот новый кусочек сыра.

— Почему это, в тайне? Аннушка обо мне знает всё! — не без гордости заметил ректор.

— Ваша «Аннушка» думает, что мы просто смотрим, а Вы пьёте один… Ну, судя по тому, с каким обожанием она на Вашего приятеля смотрит… И потом… Вы знаете, что она уверена, что я с Вами, извините, сплю? Причём, судя по её логике, на глазах у ничем не замаранного Евгения Константиновича!

— Так давайте её разубедим! — засуетился ректор и, ткнув в нужную кнопку, проорал, — Аннушка! Нам, кажется, не хватает новизны! Не хочешь к нам присоединиться?!

Наверное, Арина, всё же начала вырабатывать иммунитет к крепкому алкоголю, потому что, несмотря на уже изрядно принятое на грудь, даже она сообразила, насколько двусмысленно прозвучало это игривое предложение.

На том конце селекторной связи послышался неопределимый, но очень громкий и явно недружественный звук, а потом в кабинет ректора влетела гневная секретарша.

— Ну, знаете, Владимир Степанович!!! — начала свою возмущённую тираду она, а потом, резко на секунду замолчав, поразилась, — Вы что тут? Просто пьёте???

Похоже, самым трезвым в этой развратной толпе был, всё-таки, наименее остроумный господин.

Потому что сразу сообразив, что именно здесь пошло не так, Евгений Константинович согнулся пополам, немного порыдал, а потом, спохватившись, придвинул новому члену пятничного клуба стул, усиленно промокая глаза «шарфиком».

— Ой, так неожиданно! — пропела новый член, — Я даже не собиралась… Ох, сначала пойду схожу двери запру. Чтобы нам тут не помешали.

— Сидите-сидите! — остановила её Арина, — Среди нас, к счастью, есть джентльмен! — она, чуть наклонившись к профессору, развязно похлопала того по коленке, — Женечка, чего расселся?! Метнись! Видишь, среди нас есть «присутствующие здесь дамы»…

— За-ме-ча-тельный тост! — снова вскочил Вовка и, безуспешно поискав глазами четвёртую рюмку, вложил Аннушке в руки гранёный стакан, — Ну, милая, на брудершафт штарфную!..

---------

*Оштьепок — овечий копчёный сыр

---------

***

— Вы издеваетесь! — это прозвучал вовсе не вопрос, а возмущённая констатация факта.

Распахнувшая дверь Елизавета, застыла на пороге их с подружкой комнаты и поискала глазами вторую мужскую фигуру.

— Володька сейчас Аннушку понёс, — отвечая на её немой вопрос, прокряхтел Евгений Константинович, — Во всяком случае, надеюсь, что он таки смог её от земли оторвать… Хотя, конечно, я о-о-очень не уверен…

— Вы сюда ещё и Аннушку свою принесли? — пропуская гостей, Лиза отошла чуть в сторону и теперь уже окончательно высунулась в коридор, — Пока никого не видно…

Она сбегала к лестнице, чтобы взглянуть, не показался ли там их ректор. Стрёмно было как-то афишировать такую странноватую традицию педсостава университета — по пятницам спаивать студенток, а потом их по комнатам разносить.

Не дай Бог, кто увидит! Конечно, свидетель не сможет всё правильно понять, увидев на ступенях общаги пьяного в дрова ректора. Да ещё и с какой-то Аннушкой, как с портупеей, через плечо. К тому же, Аннушка, судя по намёкам профессора, была далека от габаритов мини-бандероли!

***

«Ка-пец!» — всё, что смогла Лиза сказать, когда, так и не дождавшись Владимира Степановича с… обременением, обеспокоенно вернулась в комнату и прикрыла дверь.

На узенькой Аришкиной кровати вповалку мирно посапывала гора людей. Вернее, «гора» воспринималась чисто визуально.

Погребённая под раскинувшимся могучим телом доставщика бандеролей, мирно похрапывала, свернувшись в комок, её щупленькая подружка.

Профессор же, видимо посчитав свою миссию окончательно выполненной, излишне расслабил свой натруженный алкоголем организм, и со спокойной душой прикорнул сверху…

***

— Я их завтра же обоих убью! — с ненавистью бормотала Елизавета, которая, всё ещё волнуясь, не наткнётся ли кто-то из не спящих студентов на пьяного ректора, вынуждена была сбегать пешком на первый этаж — у них после девяти вечера отключали лифты.

Ректора, к счастью, на ступеньках не оказалось. Конечно, был вариант, что в таком состоянии он просто ошибся этажом, и осчастливил своей Аннушкой кого-то другого…

«Это уже не моя печаль!» — подбодрила себя Лиза… В конце концов, незнакомая Аннушка им с пьяной подружкой и её теперь уже очевидно постоянным дружком, не особо нужна. Особенно, если и Владимир Степанович у них заночевать соберётся!

Увидев на улице всё ещё ожидающее университетский ректорат такси, девушка снова сбегала в комнату и принесла деньги.

Раз ректор не встретился, значит, он, определённо, уже где-то пристроился на ночлег — где-то между первым и седьмым этажами… А значит, беднягу таксиста стоило отпустить…

«И за это я тоже с них утром спрошу! — бормотала уставшая от беготни по этажам девушка, — Они у меня заплатят за всё! Я им всё-всё припомню!!!»…

ГЛАВА 16

Евгений Константинович тяжело выходил из состояния сна. Тело затекло и ломило, жутко раскалывалась голова, а в горле был такой пересохший Учкудук, что попросту нестерпимо мечталось сдохнуть.

Он осознал, что дышится ему с трудом, поэтому, слегка приоткрыв левый глаз, попытался определить причину.

Сверху на нём явно что-то лежало, но что именно, невозможно было понять. Мужчина пошарил рукой по странному одеялу. Одеяло заворчало и двинуло ему в лоб ногой, кажется, облачённой в няшный беленькой носочек.

Пришлось шире приоткрыть глаза. То, что представилось его сонному взгляду вряд ли можно было списать на явь! Определённо, всё это ему снилось!

Прям перед его лицом, распластавшись на нём верхом, возлежала маленькая аккуратная попка, кокетливо облачённая в белые хлопковые трусишки.

Свои голые ноги, почему-то в носках, попка согнула в коленях и болтала ними в воздухе, рискуя снова двинуть профессору по башке.

Евгений Константинович поморщился. Если задница здесь, то где голова этого развязно-бесцеремонного чуда?

Он неуверенно поелозил бёдрами, пытаясь определить местонахождение лица этого существа, предпочитающего исключительно белый хлопок.

Лицо, на удивление, быстро нашлось. Оно всхлипнуло, ткнулось ему подбородком в пах и хрипло чертыхнулось.

Мужчина перехватил ноги и стиснул в ладонях щиколотки, принуждая лицо приподнять свою голову и представиться. Всё ещё неизвестная личность приподнялась на локтях и бесстыдно встала над ним на четвереньки.

Евгений Константинович протяжно застонал и тут же стыдливо зажмурился.

— Изнасилования я не допущу, — прохрипел он в развязно представленные у его носа трусишки, — Я — уважаемый человек… Меня многие знают…

— Может вы, всё-таки, попытаетесь, наконец, встать?! — прозвучало где-то в стороне строго-требовательное и для убедительности добавило, — Вы оба!

Как по команде, Евгений Константинович и обладательница белых трусов повернули головы вправо.

Там, на середину комнаты был выставлен стул, на котором восседала девушка незабываемой красоты. Она была настолько злой, насколько и красивой.

— Ну? — требовательно повторила она и, сложив руки на груди, закинула ногу на ногу.

Мужчине показалось, что девушку он узнал… что-то в её лице было знакомым. Он неосознанно перевёл взгляд и пробежался им по сторонам. Ужас!.. Он снова прикрыл глаза и застонал… Совершенно непонятно, где он находится!

Его соратница по «инь-янь» хрипло всхлипнула:

— Лиза? Я тебе сейчас всё объясню!..

— Поднимись с профессора! — не реагируя на её реплику, прошипела красавица, — Имей стыд! Ты ему бандеролью уже всё отдавила!

Девушка, словно только сейчас сообразив, что она лежит вовсе не на кровати, закопошилась и завертела головой.

— Профессор?! Какой профессор? Я вижу только вздыбленную ширинку…

«Похоже, я где-то сильно согрешил», — в отчаяньи подумал профессор. К своему ужасу, этот голос мужчина сразу узнал! Несмотря на то, что он сейчас был низким и хриплым…

***

— Лизонька, понимаешь, всё совершенно случайно произошло! Ещё и Аннушка эта оказалась заводной девчонкой…

— Елизавета, поверьте, нас обоих съедает стыд! Больше такого не повторится!

Они сидели на скомпрометировавшей себя кровати бедро к бедру, обречённо сложив руки на коленях и изо всех сил пытались извиниться перед всё так же восседающим в центре комнаты беспощадным прокурором.

Правда, сначала Лиза заставила их обоих выпить по стакану воды с таблеткой, потом, стоя на стрёме, позволила обоим принять такой сейчас нужный для обоих душ (конечно, в женской душевой комнате с кабинками!).

Потом короткими перебежками, чтобы не увидел кто, вернула их обоих назад. И вот теперь, освежённые и донельзя пристыженные любители по пятницам кутнуть, сидели перед девушкой и пытались в один голос объясниться…

— Вы понимаете, что всё счастье в том, что вчера была пятница, а сегодня — суббота?! — наконец, не выдержав невразумительного бормотания, воскликнула она, — Вчера многие тоже расслаблялись, а сегодня — банально спят! Что бы было, если бы вас кто-нибудь увидел?!

— Не повторится, такое не повторится никогда! Я Вам обещаю! — бормотал мужчина, вперившись взглядом в пол и склонив голову.

— Лизонька, но ты же должна понять! У нас просто другого выхода не было! Нужно было как-то эту скаковую лошадь переждать… А потом пришла Аннушка, и всё завертелось…

— Кстати, об Аннушке! — Елизавета, вспомнив кое-что важное, на что легкомысленно закрыла глаза, потому что её до невозможности увлекла развернувшаяся перед ней недавняя картина, — Я даже не берусь предугадать, во что эта девица втянула ректора!

— Владимира Степановича? — Ариша округлила глаза.

— В каком смысле, втянула? — Евгений Константинович пытался угадать, откуда известно Елизавете, что там происходило с их «подельниками» после того, как они все, разбившись на невменяемые пары, каждый на своём такси разъехались в разные стороны — Евгений Константинович отвозить Родионовну, а Владимир Степанович — Аннушку.

— Хорошо, я вижу, что Вы, господин преподаватель, совершенно далеки от устройства университета, — обречённо вздохнула Лиза и обратилась напрямую к подруге, — Арина! Но ты-то должна понима-а-ать…

— Лизонька, милая, но я… не понимаю…

Девушка закатила глаза. Как можно этим двум безответственным идиотом сейчас втолковать про то, что встретить препода в студенческой общаге на рогах — это ещё полбеды. А вот встретить ректора-а-а…

— Я даже не представляю, куда Владимир Степанович вчера Аннушку отволок! Да и Бог с ней, с этой девицей! Главное тут — что наш ректор, а Ваш, между прочим, господин профессор, друг где-то потерялся между семью этажами!!!

— То есть… как? Вовка сюда приезжал??? — изумился «господин профессор»…

— Не только приезжал, но и Аннушку на плече приволок! Лифты не работали, так они где-то на подходе потерялись! — выпалила Елизавета, бровями давая понять, что дело чрезвычайно серьёзное.

— Господи… — как-то весь осел и сдулся мужчина, — чего его сюда занесло?..

— Да уж наверное Аннушку свою выгуливал! — в тоне говорившей звучал неприкрытый яд, — Вы представляете себе последствия???

— Чёрт побери-и-и… — Евгений Константинович замотал головой, пытаясь хоть немного упорядочить мысли…

— Вот что! — Ариша сорвалась с места и распахнула шкаф, чтобы сменить на что-нибудь спортивное свой махровый халатик, — Мы отправляемся их искать! Пока все пьяные после вчера и в неадеквате!..

ГЛАВА 17

Евгению Константиновичу, сквозь панику, нестерпимо пульсирующую в груди и столь же убийственно барабанящую боль в висках, пришлось признать, что в деле поиска Вовки в общаге он девочкам — не помощник.

Ректор, возможно, засветился всего лишь перед незначительной группкой людей. А вот то, что профессор университета в изрядно измятом костюме и с таким же помятым лицом таскается из комнаты в комнату, разыскивая своего невменяемого друга… Это поднимет на уши весь университет!

Елизавета оказалась девушкой практичной и очень сообразительной в стрессовой обстановке. Перед тем, как предпринять поисковую вылазку довольно убедительно объяснила свой план:

— Сначала мы с Ариной пробежимся по этажам, уделяя внимание комнатам под нами. И да, с восьмого по одиннадцатый этаж я тоже не сбрасывала бы со счетов!

Евгений Константинович, хоть и с натяжкой, но согласился с тем, что на адреналине Вовка мог Аннушку и выше отнести.

Хотя, сама мысль, что приятель, хоть и мощной физической силы, смог взвалить шестипудовую секретаршу на плечо и бегать с ней по этажам общаги — просто не укладывалась в голове!

Особенно, если учесть, что в отличие сонно-аморфной Родионовны, Аннушка, хоть и была до невозможности пьяна, но резвости в движениях, как и в безумных идеях явно не потеряла!

Слово, которое употребила Солнцева в отношении её, очень ярко отражало пьяную сущность секретарши. Анна Валентиновна, действительно, была очень «заводной»!

Кто бы мог подумать, что во всегда сдержанно-солидной даме уже хорошо так пятидесяти с хвостиком лет, внутри может сидеть неугомонный и изобретательный в проказах чертёнок?! Вот он тоже до вчера такого подумать не мог!

— В общем, сомневаюсь, что во все двери удастся достучаться, — серьёзно продолжала Лиза, — Поэтому надо ещё кухни посетить!

— А для чего кухни? — наивность и стратегическая бездарность Родионовны просто умиляла! С чем очень гармонировали её сейчас по-детски распахнутые глаза.

— Слухи, Ариша, слухи! — поморщилась подруга, — Если господин ректор вчера набедокурил, или заводная Аннушка ваша к себе излишнее внимание привлекла, об этом, наверняка, уже говорят! А где у нас аккумулируются сплетни?

— На кухне! — обрадовалась Солнцева, словно самостоятельно угадала ответ.

— Вот да. Пробежимся и послушаем, что говорят! Сомневаюсь, что такое пикантное событие кто-то захочет попридержать для себя!

Евгений Константинович лишь согласно кивнул, признавая неоспоримую логику хозяйки комнаты.

— К коменде не пойдём, — словно уловив его вдруг обозначившееся беспокойство, отрезала Елизавета, — Нам ни к чему официально закреплённый скандал! Даже если слухи уже ширятся и обрастают невероятными подробностями…

— Слухи — это слухи! Вовка — ректор! Никто не решится ему явно и открыто противостоять! — мужчина, наконец, разжал зубы и произнёс тираду, которой закрепил своё уважение к недюжинной сообразительности своей студентки.

— Вот, да! Аришка, ты готова? — девушка подхватила руку тормозящей подруги и потянула её к двери, — Евгений Константинович, — она обернулась у входа, — Сидите тихо, заприте дверь! Без нас — никому не открывать! Это ясно?

Мужчина лишь виновато кивнул…

***

После бесконечного почти часа ожидания, изучив до мелочей гардероб в шкафу, книжные полки и журналы по вязанию, Евгений Константинович вдруг явственно осознал, что он — непроходимый тупица!

Его полную неспособность рационально мыслить и, тем более, предпринимать какие-либо эффективные шаги, словно издеваясь, обнаружил звонок его телефона.

Господи!!! Ну, почему он раньше такого простого не сообразил!!! Как он мог послать спасательную экспедицию… наполовину взвинченную от нервов, а наполовину — вообще с бодуна… на поиски своего неадекватного друга в тандеме с буйной и совершенно непредсказуемой секретаршей, когда, первым делом, надо было просто Вовке позвонить???!!!

Телефон настойчиво оглашал комнату дурацким рингтонам, словно намеренно его стыдя.

— Вовка, ты где? — взволнованно выдохнул Евгений Константинович в трубку и затаил дыхание, боясь услышать страшный ответ.

— Тебе — в рифму? — похоже, приятель даже не осознавал, в насколько серьёзную ситуацию они влипли!

Скорее всего, у него под боком не оказалось такой вот замечательной Елизаветы, которая бы настояла на освежении в душе и не напоила бы его спасительной таблеткой, чтобы хоть сколь-нибудь придать пьяному ректору «товарный вид»!

— В какой вы комнате, можешь выяснить? — перешёл профессор к основному, — Сейчас мы за тобой придём!

— Мне нравится твоя постановка вопроса, — легкомысленно хохотнул приятель, и Евгений Константинович даже очень явственно почувствовал, как тот вальяжно откинулся на что-то и с ленцой перебирает шутки, которые уже просятся «на гора»…

— Кретин! Ты хоть немного в состоянии мыслить и осознавать? — разозлился мужчина, — Вы на каком этаже?

— Если ты забыл, то я живу на десятом. Но меня настораживает это твоё «вы»! Ты же не думаешь, что мы с Аннушкой… — этот идиот безобразно заржал.

— Твою мать! ВО-ВА! Соберись! ТЫ на десятом этаже?

— С утра был — на десятом, — продолжал издеваться этот идиот.

— Погоди… Ч-ч-чёрт! Я не знаю их номеров телефонов! — словно сам в себе вслух разочаровался мужчина, — Ладно, что-нибудь придумаю… Сиди там! Я сейчас к тебе девочек пришлю!!!

— Я не понял, — совершенно безответственно поинтересовался Вовка, — Так ты её вчера не домой повёз? Или сам потом зарулил к девчонкам? Знаешь, я раньше, как-то, не замечал в тебе тяги к… подобного рода проделкам! — продолжал ржать этот идиот.

— Заткни фонтан и просто жди, понял? — Евгений Константинович окончательно рассердился. Как можно к их годам так и не научиться пить?!

Или Вовка потом ещё добавил? Кстати, он бы не удивился! Принимая во внимание, что «заводная» Аннушка всё это время оставалась с ним!

— Жень! — Владимир Степанович вдруг тоже стал серьёзным, — Я, конечно, польщён твоим желанием мне угодить… Но, честное слово! Девки — это сейчас абсолютно лишнее! Я не настроен… вернее, наоборот! Расстроен организмом. Ну, ты меня понимаешь…

— Господи, ВО-ВА!!! Умоляю, соберись!!! Я к тебе пришлю Елизавету и Родионовну!

— Совсем офонарел? — не понял юмора собеседник, — Если я себя сейчас чувствую, как выжатый лимон, представляю, в каком состоянии Арина! А ей, между прочим, через весь город пилять! И вообще, не понимаю смысл этого визита. Ты там, что ли, ещё добавил вчера???

Наконец Евгений Константинович, пусть и не сразу и не обо всём, но стал догадываться, что сейчас что-то не то происходит… Слишком уж странноватым показался ему этот их разговор…

— Вов?.. Ты дома? — он решил самое невероятное спросить.

— А где, Жень?! Не у Аннушки же в квартире! У неё там, кстати, бесконечные коты и старушка-мама! Сомневаюсь, что я там пришёлся бы ко двору!..

Ещё до конца не понимая, как такое могло произойти, но уже чувствуя ТАКОЕ облегчение, что захотелось орать, Евгений Константинович решил поставить последнюю точку, чтобы это облегчение закрепить.

— Так ты вчера не ошивался пьяным в общаге? Мне сказали, что ты сюда даже Аннушку приволок!

На том конце «прозвучала» звенящая бесконечная пауза, а потом явственно прозвучал смешок.

— Же-ень? — Вовкин голос вдруг стал вкрадчивым и унизительно-нежным, — Что значит, «сюда»? Ты, вообще, сейчас… где?

ГЛАВА 18

— Ариша, я не представляю, что ещё можно сделать?! — Лиза еле сдерживала подступившие слёзы, — Не представляю, чтобы кто-то мог замолчать такое Событие! Не может такого быть!..

Шёл второй час их сначала осторожно-застенчивых, а потом панически-агрессивынх поисков Владимира Степановича с подружкой, а результата — ноль!

— Вот где они могут быть? Не на чердак же полезли?! — девушка, наконец, перестала себя контролировать и, всхлипнув, уткнулась носом в поддерживающее Аришино плечо.

— Лизонька, милая, ну, не плачь, не надо! — Арина и сама была донельзя удручена, — Чёрт её дёрнул вчера испугаться Сталлоне и затаиться в кабинете ректора! Именно с того момента всё и пошло!

— Я не понима-а-ю, — всхлипывала подружка, — как можно быть таким безответственным ослом?

— Знаешь, я думаю, ему, всё же, удастся выкрутиться! — девушка вдруг подумала, что подружка как-то слишком близко к сердцу восприняла совершенно не касающийся её косяк, — Насколько я успела заметить, Владимир Степанович из тех людей, на которых, где сядешь, там и слезешь! Он выкрутится! Я тебе вот прям точно говорю!!!

— Ариш? — Лиза перестала всхлипывать и, чуть отстранившись, растерянно посмотрела на подружку, — А эта… ваша… Аннушка… Она очень красивая, да?..

И тут до Арины Владимировны Солнцевой вдруг стало доходить! Как она сразу не просекла?! Такая горячая забота о постороннем человеке! Ну и что, что он — их ректор? Неужели, только поэтому его надо спасать?!

— Аннушка? — девушка закатила глаза, словно припоминая, — Роста гораздо выше моего… Огромный бюст, голубые глаза… Очень серьёзная, хоть в подпитии и заводная…

Увидев, как подружка отчаянно закусила губу, Арина не выдержала и прыснула:

— Ей лет шестьдесят. Весит она, наверное хорошо так за центнер. А ещё, она — секретарша ректора. Дурочка моя, иди сюда!

Она снова привлекла к себе голову подружки и погладила ту по волосам:

— Эх, Лизка! И как тебя только угораздило? Главное, молчала! Где тебя, хоть зацепило-то, горе ты моё?..

Они, уединившись на чёрной лестнице, где обычно не было никого, ещё долго друг дружку утешали. Ариша — Лизу в том, что касалось её такой глупой и бесперспективной любви к их ректору, а Лиза Аришу — из-за этого вот всего…

— Знаешь, как было забавно за вами наблюдать? — немного успокоившись, усмехнулась Елизавета, — Когда я с тебя вчера стаскивала штаны, этот… твой упирался, матерился и всячески мешал мне тебя раздевать!

Девушка прыснула, а Арина вдруг сильно покраснела.

— Он ругался, что раздевать тебя — только его прерогатива, — Лизка не обращала внимания на подружкино смущение, — Говорил, что ответственность за тебя несёт!..

***

— Зачем он сюда приедет? — видя, что подружке очень уж хочется задать этот вопрос, взяла на себя инициативу Арина, — И, главное, когда?

— Я понимаю, что вам не терпится от меня избавиться, — мужчина с какой-то даже злостью проскрежетал, — Но вам придётся ещё немного потерпеть. Я не могу выти отсюда в таком виде. И дело не в помятости костюма, а в том, откуда именно я таким помятым выхожу!

Он строго посмотрел на подружек, надеясь, что они поймут. Ну, в разумности Елизаветы он, в общем-то, не сомневался. А вот её подружка…

Она может совсем не так всё понять! Неужели же не очевидно, что он сгорает от стыда?! И задерживаться здесь — самое последнее, о чём он мечтает!

Он снова сделал строгое лицо.

— Солнцева, считаю, это была наша последняя с Вами встреча. Я имею в виду, разнузданный досуг! Советую Вам больше на глаза мне не попадаться!..

Он сдвинул брови и подарил девушке полный неприкрытой ненависти взгляд.

— Именно это я в следующий раз и сделаю, когда Вы будете умолять меня на скаку останавливать Вам коня! — Ариша гордо вздёрнула свой подбородок, — И, кстати, поздно изображать из себя полную незаинтересованность!

— Что-о-о??? — от возмущения, мужчина чуть не задохнулся.

А девушке так сильно захотелось его уколоть, что она больше слов не выбирала. Её не столько обидел тон и стиль их разговора, как то, что он снова перешёл с ней на «Вы»…

— То самое! Не забываем, что я на Вашей, извините, ширинке лежала! Строит теперь тут из себя! А сам, прости, Господи, откровенно мне демонстрировал…

— Дура! Идиотка! — взвился с места Евгений Константинович, совершенно упустив из виду, что они с девушкой в комнате не одни, — Это был — утренний стояк! В твоём возрасте пора бы знать! Это не реакция на кого-то… кого-то в отвратительно не сексуальных белых трусах!

— Да-да, — её ехидству не было предела, — Поэтому «стояк» вспомнил, что сейчас утро только после того, как его хозяин меня узнал!

— Я не тебя узнал, а на трусы твои возбудился!

— Ага-ага! На мои «отвратительно не сексуальные трусы»!..

— Хочешь сказать, у меня именно на тебя… реакция? Аха-хах!

Он так мерзко-скептически рассмеялся, что Арише вдруг стало ужасно обидно.

— Конечно, на меня! На кого же ещё?

— Да ты-ы-ы… Ты себя, вообще, в зеркале видела? — взревел Евгений Константинович — Было бы из-за кого!..

— Квазимодо!!!

— Пигалица и дура!!!

— Так, ладно! ХВАТИТ! — Лиза вышла на авансцену и встала между этими двумя, — Евгений Константинович! Ваш угол — там, — она показала на свою кровать, — А Ариша здесь посидит! — она, немного подтолкнув подружку, усадила ту на другую кровать, — И чтоб ни звука до приезда Владимира Степановича, понятно?

Профессор сел поудобнее и отвернулся, давая понять, что и не собирался больше с Этой говорить. Ариша же вся как-то сразу сникла. В ней совершенно потух запал. Она так и просидела молча, уткнувшись взглядом в свои руки, пока не раздался игривый стук в дверь…

ГЛАВА 19

— А что это мы такие хмурые? — радостным вихрем Владимир Степанович ворвался в комнату и принёс с собой заразительный позитив.

Ариша вяло ему улыбнулась. Снова, как и в прошлый раз, лезть к ректору с извинениями, тем более, когда у него за спиной застыла мрачная фигура подруги, вовсе не хотелось.

Евгений Константинович с достоинством встал и лишь бросил краткое:

— Привёз?

Новый гость снова широко улыбнулся и протянул другу большой пакет.

— Конечно, мои штанишки с рубашкой будут тебе великоваты… Субтильный ты у нас какой-то вымахал, Женёк! Тебя надо вместе с Аришей усиленно откармливать! Милая девушка, — жизнерадостно развернулся он к Лизе, — Может, возьмёте эту обязанность на себя? Вам так и так подружку растить!

«Милая девушка» подарила ему хмурый оскал, а потом вдруг вздёрнула подбородок.

— Ваш друг, Владимир Степанович, просто до восхищения идеален собой! Что ж я буду к нему, как к поросёнку относиться? Наверное, Вам просто, ввиду своей… — она окинула ректора презрительным взглядом, — сытой комплекции, кажется, что и все остальные должны такими же раскормленными быть. Чтоб чувствовать себя на их фоне свободнее.

Мужчина, не ожидав такого откровенного наезда, нахмурился, а потом резиново улыбнулся:

— О, вижу-вижу, о чём мне Женечка говорил! Вы, вероятно, тоже из лагеря поклонниц? Что ж… как говорится, на вкус и цвет…

Арише очень хотелось поддержать подругу, раз уж она посчитала для себя необходимым унизить предел своей мечты. Видимо, разобидевшись, что он даже имени её не запомнил.

Однако она понимала, что это — палка о двух концах. Во-первых, ссориться с ректором очень не хотелось. А во-вторых, ополчиться на друга Квазимодо — значит, его самого поддержать. А уж этого девушка совершенно не собиралась делать!

Поэтому она тактично выбрала третий вариант. Сделав ударение на имени подружки, она ласково улыбнулась мужчине:

— Владимир Степанович, моя Лизонька, как Вы сами видите, предел совершенства. Ей просто нет необходимости в чьих-то поклонницах ходить! И потом. Если девушка выглядит идеально, значит, у неё такой же идеальный вкус. Вам бы прислушаться…

— Понял-понял! — ректор примирительно поднял кверху ладони, — Я попал в фан-клуб профессора Александрова. На своём мнении не настаиваю! Тем более, что твоя«Лизонька», действительно, очень хороша!..

Он примирительно подмигнул Лизе, отчего та пошла пятнами и ещё больше разозлилась.

— Я не нуждаюсь…

Девушка, видимо, хотела сказать, что не нуждается в одобрении каких-то там невнимательных к окружающим жирдяев, но Арина быстро сообразила, к чему именно это может привести.

Поэтому, незаметно дёрнула подружку за руку и, развернувшись к Квазимодо, с самой своей сладкой улыбкой произнесла:

— Ладно, пойдём с Лизой в коридоре переждём, пока некоторые тут будут портки менять. Жаль, что подмоченную репутацию так же просто нельзя переодеть в чистое, правда?

Она потащила за собой застывшую подружку и аккуратно прикрыла за ними дверь…

— С ума сойти! Что это было? — Владимир Степанович плюхнулся на кровать, — Чего эта Лизонька на меня так взъелась? Понятно же, что это была лишь шутка! Не, ну как она — прям горой за тебя!

Евгений Константинович, скидывая до предела измятые штаны, лишь буркнул:

— Это она моим семейным положением интересовалась. Возможно даже её никто и не подсылал. Наверное, Родионовна и от неё скрыла нашу аферу с невестой. Потому что усиленного к себе внимания от неё я больше не замечал…

— То есть, эта конфетка тебя теперь обожает тайно! Что ж… наверное, повезло… Она и в прошлый наш с тобой визит, меня вообще не замечала. Только и слышно было её эти дурацкие «Ах!»…

— Рубашку привёз? — Евгения Константиновича сейчас вообще не интересовало, кто там и когда к нему «ах».

Он лишь мечтал поскорее убраться отсюда. Бедолага себя сейчас чувствовал полным идиотом. Как он только мог вляпаться в это вот всё?!

— Слушай, а давай ей скажем, что ты свободен? Чтоб при условии, чтобы никому ни-ни?! Посмотрим, как она сразу к тебе открыто воспылает! По-моему, это будет прикольно! Я бы посмотрел…

— Да пошёл ты! Нашёл, о чём сейчас думать! — уже по-настоящему разозлился друг, — Зови девиц! Я уже переоделся! Поблагодарим за гостеприимство и будем убираться. Достала меня уже эта общага и вся эта канитель!..

***

— Лизонька, — тем не менее, Владимира Степановича обуял какой-то нездоровый азарт, — А Вы в курсе, что наш прекрасный Аполлон совершенно свободен? Только, умоляю, это большая тайна! Чтоб больше никому!

Девушки прошли в комнату и раздумывали, надо ли предложить гостям чаю? Или лучше пусть валят без всяких реверансов? Слишком уж они намотали им нервов за эти последние два дня!

— Я в курсе, — походя бросила девушка, сообразив, что от неё всё ещё ожидают какого-то ответа.

— Родионовна! — казалось, Евгений Константинович только и ждёт повода, чтобы на Арину накричать, — Ты же мне клялась могилой!

Девушка лишь в ответ обиженно поджала губы.

— Между нами с подружкой, Евгений Константинович, секретов никаких нет, — вступилась за Аришу Лиза, — И вообще! Взрослый человек! Можно сказать, мужчина… А ведёте себя…

— «Можно сказать»! Аха-хах! — оживился приятель, но Лиза подарила ему такой взгляд, что он тут же осёкся и непонимающе хмыкнул.

— Ваш приятель, Владимир Степанович — перед Вашим приходом, вёл себя, как, извините, козёл, — однако, заметив, в какой удовлетворённой улыбке сразу расплылся объект её грёз, Лиза тут же добавила, — Ничего, впрочем, удивительного! Как говорится, скажи мне, кто твой друг…

***

— Чего это она на меня так всё время наезжала? — Владимир Степанович не понимал, с чего вдруг совершенно незнакомая девица так на него ополчилась.

Евгений Константинович, вынырнув из своих дум, хмуро повернулся к приятелю.

— Ты за дорогой следи! И больше, чтоб никаких запойных пятниц! Достало меня уже всё!

— Не, я не понял! — настаивал Вовка, — Что я ей, вообще, сделал, что она…

— Она тебя вчера пол ночи пьяного по этажам бегала искала, понял? Да и сегодня — несколько часов! Чтоб репутацию твою, между прочим, спасти! А ты заявился весь такой жизнерадостный и бодрый! Хоть бы «спасибо» сказал!

— Зачем ей моя репутация? — искренне удивился мужчина, — Хочет с ректора преференций поиметь?

— Не думаю, — поразмышляв в этом ключе, отрицательно мотнул головой Жека, — Она тогда и после первого раза на меня наехала — мол, мы её подружку споили… Из-за Родионовны это вот всё…

ГЛАВА 20

В понедельник, когда Арина пришла в секретариат, Нонна Викторовна ей сквозь зубы процедила:

— Тебя вызывают в ректорат. И посмеши! Анна Валентиновна уже два раза звонила!

Девушка не нашла нужным оправдываться или вслух хоть какие-то делать предположения, что от неё могло понадобиться «наверху». Она лишь пробормотала растерянное «спасибо» и отправилась в ставший уже ненавистным кабинет.

Анна Валентиновна встретила её сдержанно, но, всё же, выдавила из себя смущённую, больше напоминающую кривляние, улыбку.

— У себя? — Ариша решила сократить общение с явно не очень радостно встретившей её дамой.

Понятное дело, она смущена! Ладно бы хоть они там с ректором и его другом на троих распивали! А то при участии студентки… Да ещё и той, с которой и раньше парой слов не перекинулась… В общем, девушка не обижалась.

Она решительно толкнула дверь.

— Добрый день, Владимир Степанович! Звали?

— О, Ариша! Проходи-проходи!

Странно, но ректор тоже выглядел смущённо. Видимо, в пятницу, даже для него был прям самый край! К сожалению, на этот раз девушка всё прекрасно помнила…

И как они все вчетвером три раза на брудершафт пили, и потом как перецеловывались всей толпой… И то, как Аннушка предложила им, дуракам, в «бутылочку» сыграть, так что снова были общественные поцелуи.

С ректором Ариша тогда целовалась один раз, а с Квазимодо — два. Причём, и поцелуй с Вовкой и первый «квазимодовый» поцелуй были каким-то не очень серьёзным намёком. Так просто — коснулись друг дружку губами, и всё.

Но когда Аннушке выпало с начальником целоваться, та, залихватски хихикнув, притянула к себе молодца и так страстно впилась ему в губы, что Квазимодо аж присвистнул со словами: «А что? Так можно было, да?», а ректор потом довольно долго не мог отдышаться.

И, когда настала очередь второго «игрового лобзания» с профессором, тот нахально сгрёб Аришу в охапку и подарил ей такой поцелуй, что у неё не просто дыхание перехватило… Бедняжка почувствовала, что практически буквально растворилась в его руках.

Вовке с Аннушкой даже пришлось их растаскивать с весёлыми шутками на тему «изголодавшегося кое-кого». Конечно, всё это на себя приняла Арина. У неё, действительно, с поцелуями, как, впрочем, и с прочими нюансами сексуальных отношений, было, мягко говоря, ничего.

Девушка как на первом курсе влюбилась в парня, который жил с ними на одном этаже, так все четыре года по нему и прострадала. Ни на кого другого вообще не могла смотреть.

Наконец, в прошлом году, объект её воздыханий, так и не подозревая о страстности её чувств, спокойно укатил к себе в Краснодар строить карьеру. А Ариша, после его отъезда, по-сути, осталась ни с чем.

Любовь, в отсутствие раздражителя, сначала притупилась, а потом и вовсе претворилась в фантом — вроде как были какие-то воспоминания, и даже вспоминались отдельные детали — что он сказал, да как посмотрел… А вроде и не было ничего реального и живого. Словно это был просто затяжной сон.

Так что, да, по поцелуям девушка изголодалась. Особенно, если учесть, что ТАК она вообще не целовалась никогда…

Ариша была готова поклясться, что Евгений Константинович и сам обалдел! Он решился на настоящий поцелуй лишь подзуживаемый этим ехидным языкастым Вовкой — мол, никто не сможет переплюнуть их с Аннушкой поцелуй!

Вот профессор и повёлся на дурацкое и совсем детское «слабо»! А потом и его «затянуло»! Ариша это видела точно! Потому что, когда они оторвались друг от друга, у мужчины был совершенно расфокусированный осоловевший взгляд!

Наверное, она и сама выглядела не лучше! Ну, что тут сказать… Да, ТАК она никогда в жизни не целовалась! И очень сомневалась, что, если бы им пришлось целоваться с Любовью-её-жизни, Андрей бы смог поцеловать её ТАК…

Потому-то было особенно обидно услышать от профессора такие жестокие слова — про её неказистую внешность, про то, что он сам по себе возбудился и про то, что он её больше видеть не желает ни в каком ином качестве, чем за партой и с конспектом своих лекций…

***

— Аннушка, можно нам с барышней кофейку? И себе чашечку захвати! Сделаем маленький брудершафтный перерывчик! — попросил Владимир Степанович селектор и, развалившись в кресле, пригласил и девушку сесть, — Ну, как? Оклемалась? — казалось, улыбаться ещё шире, чем он улыбался до этого, невозможно, но Владимир Степанович смог.

— Наверное, мне снова стоит извиниться, — замялась девушка.

— Господи, за что? Или ты снова ничего не помнишь? — он с таким хитрым прищуром направил на неё взгляд, что Арина про себя чертыхнулась: лучше бы она, действительно, не помнила ничего!

Не было бы сейчас так обидно за грубость и бестактность её «партнёра по поцелуям»… Хотя… Пусть думают, что у неё снова алкогольная амнезия! По крайней мере, не будет лишнего повода краснеть!

Девушка печально мотнула головой и застенчиво потупила глаза:

— Что? Снова вам с Евгением Константиновичем навязывала свой… «оппортунизм»? Извините…

К счастью, ей очень вовремя удалось покраснеть. Мужчина напротив, лишь на секунду перестав улыбаться, остановил на ней очень пронзительный и цепкий взгляд.

Но это продолжалось лишь мгновение! Не успела бедняжка моргнуть, как ректор снова нацепил маску доброго дядюшки-балагура и, призывая вошедшую с подносом Аннушку к нему присоединиться, заливисто захохотал.

— Вообще-то, если мне не изменяет память, это тебя пытались захватить в плен, а не наоборот! По-нашему, по-оппортунистически! Без учёта каких-либо принципов и последствий! Аннушка, скажи! Я же всё правильно запомнил?

Дама покраснела до кончиков ушей и, бросив быстрый взгляд на своего босса, благожелательно кивнула Арише:

— Да, тебя!..

— Я ещё, главное, ему говорю: «Оставь, наконец, девочку в покое!» — видя, что имеет успех, продолжал заливисто смеяться ректор, — Мол, чего ты в неё вцепился? Она и сама в состоянии идти! А он мне такой: «Своя ноша не тянет!», прикинь! Ариш! Ты чего? Смущаешься что ли?

Наконец, заметив, что все эти его залихватские излияния окончательно вогнали девушку в стыд, наконец угомонился ректор.

— Да я, в общем-то, не для этого тебя пригласил!

Он пододвинул стул секретарше, которая без начальственного разрешения так и не решилась усесться, и, якобы небрежным тоном, спросил:

— Что там насчёт ваших поисков по общаге? Вправду, что ли, вы кинулись меня спасать? — и, повернувшись к смушённой секретарше, пояснил, — Непонятно, с чего всё пошло, но подружка нашей Ариши решила, что мы с тобой в общаге и нас надо спасать! Что она там себе надумала, интересно? Что нас похитили или что?

— Это Ваш приятель, Владимир Степанович, — с обидой выпалила Ариша, — Лизу дезинформировал! Сказал, что Вы с Анной Валентиновной тоже здесь! А, поскольку вы так и не появились, вывод напрашивался сам.

— Так что же? Она правда нас бегала искала? — ректору не удалось скрыть свой живой интерес.

— Ночью просто носилась по лестнице туда-сюда… Ещё и такси оплатила, на которое Ваш любимый Женечка наплевал! А с утра, да, мы сней бегали по этажам и прослушивали все сплетни в надежде, что пока это можно как-то… локализовать.

— Подруга Арины не нас спасала, а нашу с Вами репутацию, шеф! — Анна Валентиновна с достоинством резюмировала всё сказанное, — Никто, как я вижу, о глупостях и похищениях не упоминал…

— Что ж, — Владимир Степанович досадливо провёл по волосам ладонью, — Придётся, видимо, подъехать к вам сегодня и извиниться. Нехорошо получилось. А я ещё такой думаю: с чего это она так?..

— «Она» — это Лиза? — девушка сделала намёк, что мужчине, для начала, хорошо бы имя человека, перед которым собирается извиняться, запомнить.

Тот в ответ энергично закивал…

ГЛАВА 21

Владимир Степанович и сам не мог понять, почему его так вдруг зацепило столь явное пренебрежение к нему! В общем-то у них с Женькой никогда не возникало каких-либо «тёрок» из-за дам.

Оба были крепкого телосложения, только приятель был несколько аристократичен и утончён, если можно было так сказать.

Что вовсе не мешало более физически мощному и гораздо, гораздо более обаятельному и весёлому Вовке привлекать на свою сторону довольно обширную «паству» любительниц экспрессии и стальной горы мышц.

В универе, уж понятно, почему так повелось — Владимир Степанович принципиально не делил ни студентов, ни подчинённых по полу. Он свято следовал золотому правилу: «Ни дома, ни на работе — не гадь!».

По-идее, у Женьки тоже должен был быть такой принцип! И он, конечно же, был! Однако, поскольку приятель своей принципиальностью в этом вопросе в универе пока не очень был известен, потому за ним и бегали толпы поклонниц, тогда как у Владимира Степановича (кроме милейшей Аннушки, конечно!), по-сути, не было ни одной.

Такое положение вещей не просто устраивало ректора! Он на такую разницу даже внимания не обращал! А вот именно этот случай — когда симпатичная девчонка, причём уже дважды, прям на его глазах недвусмысленно отдала предпочтение его другу… в общем, как-то это его зацепило и всё!

И имя девушки он, кстати, ещё с первого раза запомнил! Такая редкая красотка — ещё бы! Просто чисто из вредности хотел её завуалированно уколоть!

Он — её ректор! А с Женькой ей, по-любому, не светит! Могла бы хоть немного прогнуться и заметить его!

Он прекрасно помнил, как его тогда задело: девушка говорила с ним уважительно, но кратко, тогда как перед Женькой вся прям засияла и расплылась!

В общем, это было иррациональное чувство… не ревности, нет!.. обычной досады! Особенно, когда такое происходит два раза подряд!

Ещё Владимир Степанович никак не мог ей простить те три или четыре секунды эйфории, которую он испытал между сообщением, что она его два дня пыталась спасти и аргументированным заявлением друга, что это было всё лишь из-за Арины! Очень был болезненным, этот по носу щелчок!

Выходные длились бесконечно долго, вот Владимир Степанович целых два дня и размышлял о том, как, всё-таки, это не справедливо: им с Жекой обоим нежелательно было бы крутить со студенткой, однако у друга — их толпы, а у него — вообще ни одной нет!..

***

По окончании рабочего дня, ректор перехватил студентку Солнцеву у секретариата (чем, кстати, закинул в глазах дам ещё один камешек в копилку её грехов!).

Они договорились, что он её подвезёт и поднимется поблагодарить за беспокойство и извинится перед её подругой. Имя, которой он, кстати, снова основательно «забыл»!

Господин Завьялов, хоть и производил впечатление на тех, кто его не знал, большого радостного плюшевого мишки, однако же даже самым поверхностным наблюдателям он вовсе не виделся дураком!

Он ясно ощутил, как девушку задело обезличенное обращение к ней! Хотя, конечно, в первый раз они и виделись-то мельком! Так что у него было полное право по-настоящему забыть!

Какая обидчивая и трепетная красотка! Такого просто не может быть! Девушки с внешностью такого уровня в себе обычно даже излишне самоуверены!

Так что, если им случается наткнуться на пренебрежение, они, образно выражаясь, просто гордо отворачиваются и уходят, вычёркивая из своей жизни оскорбивший их непочтением предмет!

Никто из них не будет обращать внимания на незначительный огрех чужака! Особенно, в свете такой демонстративной приязненности к другому!

Мужчина, хоть и не понимал, в чём тут дело, но чувствовал, что что-то в этом есть!..

В общем, надо бы уже более предметно раскрутить девчонку на разговор и понаблюдать незаметно — авось, повезёт, и ему прям в руки выплывет ответ!..

***

— Лизонька, вот, встречай гостей! — Ариша ввалилась в комнату, ведя за собой Владимира Степановича.

Она ещё тогда, несколько часов назад, позвонила подружке и предупредила, какие именно у них сегодня ожидаются гости и с какой целью они «к ним» придут.

Бедняжка «Лизонька» уже лезла на стену в ожидании этих гостей. Она перемеряла уже все свои самые нарядные платья, закупила в буфете внизу кучу наивкуснейшей выпечки, положила на изготовку самый их дорогущий и вкусный чай…

Потом, словно посмотрев на себя со стороны, рассердилась и полностью сменила антураж. Переоделась в обычный спортивный костюмчик, располовинила все сладости, припрятав для них с Аришей на завтра значительную их часть.

Ей не хотелось показать мужчине, что к его приезду старательно готовятся и очень ждут! Подумаешь, заедет ректор и, по совместительству, свет в окошке! Что такого? Слава Богу, он и так слишком уж часто бывает у них!

Лиза влюбилась во Владимира Степановича, можно сказать, с первого взгляда. Ещё тогда, на первом курсе в их самый первый день ректор на пороге выдвинул приветственную речь для первокурсников.

Девушка тогда, помнится, сразу подумала: «Господи, какой шикарный мужчина!»… А уж когда он заговорил… семнадцатилетняя нежная и очень домашняя девчонка, впервые оторвавшаяся от семьи, сразу и безоглядно отдала ему своё рвущееся из груди сердечко…

Всё это, конечно, было очень трогательно и мило, если не принимать во внимание несколько «но»!

Во-первых, у мужчины была однозначная репутация человека, который принципиально не замечает на работе противоположный пол!

Во-вторых, он для семнадцатилетней девчонки из далёкого Выборга был настолько и по возрасту, и по статусу недосягаем, что бедняжке оставалось лишь любоваться на него очень редко и очень издалека…

Когда она увидела свет очей своих на их пороге, то её чуть не хватил удар! Как это, вообще, возможно??? Её милая, совершенно далёкая от мужчин и, тем более, от руководства Ариша, оказывается с её Сказочной Мечтою — на короткой ноге???!!!

Лизино чуство было настолько безнадёжным, что она не решалась даже с подружкой о нём заговорить… По крайней мере, до недавнего времени, когда, в принципе, Аринка и сама догадалась…

Странно было бы не догадаться, когда из-за беспокойства за любимого, Лиза перестала контролировать себя!

И вот теперь он снова к ним приезжает! Причём, на этот раз — именно из-за неё! Интересно, с чего вдруг ему приспичило извиняться? Подумаешь, какая-то девчонка пол ночи и пол дня бегала по лестницам, разыскивая и беспокоясь за него!..

Минут за пятнадцать до их приезда, бедняжка настолько уже накрутила себя, что, струсив, попросту сбежала, надёжно спрятавшись у приятелей на пятом этаже.

Однако же, в последнюю секунду, она передумала. Мама всегда говорила: лучше сделать, а потом пожалеть, чем струсить, спрятаться двумя этажами ниже, а потом терзаться, как оно могло бы быть!

Чтобы настроить себя на боевой лад и маску равнодушия, Елизавета внесла в свою внешность последний и очень весомый штрих. Девушка подошла к умывальнику и решительно смыла весь свой мейкап!

Она, в конце концов, дома! После учебного дня! Тем более, не в вечернем платье, а в спортивках! Какой тут ещё макияж?

Подумаешь, кто-то там к ним собирается приехать! Тем более, даже, не приехать, а на секунду по делу заскочить!

В общем, не надо пыжиться и изображать из себя «даму в нетерпеливом ожидании»! Это унизительно! К тому же, вовсе ни к чему! Его принципы по отношению к студентам, никуда не делись! Да и имя её он к этому моменту вряд ли потрудился заучить!..

Когда распахнулась дверь и вошли эти двое, Лиза сидела на кровати и увлечённо читала какой-то роман. Слава Богу, подружка вовремя сделала читательнице знак перевернуть вверх ногами книгу, а то мог бы получиться унизительный конфуз…

— Ладно, вы, Владимир Степанович, проходите, — защебетала Арина, — а я быстренько — только к соседке заскочу! Она меня, бедняжка, с утра ожидает. Болеет сильно! А я её, видите ли, по мере возможности, лечу… Лизонька, ты же позаботишься о нашем госте?

Она, развернувшись у двери, показала подружке сжатые кулачки и поспешила исполнять «свой долг перед соседкой»… правда, перед какой именно, это она уже по ходу действия найдёт!..

ГЛАВА 22

«Соседку она лечит, как же! — усмехнулся про себя мужчина, вальяжно расположившись за столом и наблюдая за тем, как вокруг него суетится хозяйка, — Как это мило — такой неприкрытый детский сад!»…

— Надеюсь, Вы любите булочки с корицей? — несколько натянуто спросила оставшаяся девица, а потом вдруг добавила, — Всё равно, ничего другого больше нет. Чайник я поставила. Вы же, Владимир Степанович, пьёте чай?

— Спасибо, милая, — расплылся в улыбке гость, — Булочки — как раз то, что нужно!

А про себя подумал: «Вообше-то, как-то в общую картину не укладывается: подружка, значит, свалила, предоставляя им интим, а эта красотуля, вроде как ему и не особенно рада. Ни с гостинцами для гостя заранее не подсуетилась, ни кофе не запаслась…»

У мужчины сложилось впечатление. Что, если бы он ответил, что чай не пьёт, хозяйка равнодушно бы пожала плечами и сказала бы, мол, ну и сиди как дурак, жуй всухомятку свою булочку. Ешь, что дают!

Владимиру Степановичу стало неуютно. Он себя настраивал совершенно на другой расклад! Очевидно же, что девицу заранее предупредили! А она, вон, даже не удосужилась не то, чтобы к приезду дорогого гостя переодеться, а даже тушь на ресницы не нанесла!

«Какие, однако же, у неё длинные ресницы!» — неожиданно заметил про себя мужчина, рассматривая лицо девушки, пока она наливала ему чай. Если бы не естественный цвет, он бы мог поклясться, что накладные!

И пальцы какие длинные и тонкие. Такую руку, если сжать, точно что-нибудь сломается! Да и вся она, хоть и высокая, такая хрупкая, изящная, словно экзотический нежный цветок…

Так, стоп! О чём он сейчас, чёрт возьми, вообще, думает? Перед ним — студентка! К тому же, совсем ещё девчонка! Стоп, Завьялов! Однозначно, стоп!!!

Мужчина нахмурился и, откусив слишком большой кусок, тут же закашлялся, подавившись. Хозяйка спокойно встала со стула, подошла к нему и, ни слова ни говоря, от души двинула ему промеж лопаток.

— Полегчало? — пропела она так же равнодушно, — Что ж, Владимир Степанович, я Вас слушаю. Вы же с какой-то целью пришли?

«Вот те раз! Не успел прийти, меня уже практически выпроваживают! — расстроился гость, — Женьке, значит, всякие сюси-пуси, а мне, на минуточку, ректору — сразу от ворот поворот!!!»

Владимир Степанович, почему-то, тешил себя надеждой, что девчонка носилась с его «спасением» не просто так! Что бы там Женечка ни утверждал, но он, всё же, просто строил предположения, а не знал о реальной подоплёке наверняка!

«Чёрт! Надо было просто выцепить её в институте! Буркнуть: «прошу прощения» и отвалить! Сижу теперь, как дурак, и не могу собраться! А она, между прочим, ждёт!»…

— Меня Елизавета зовут, — девушка, кажется, устав ждать, решила ему помочь в меру своей фантазии, — Вы же о моё имя споткнулись? Не стоит так огорчаться, — заметив, что он снова нахмурился, быстро произнесла она, — Я же понимаю, сколько нас — на Вас одного. Всех так сразу и не упомнишь… Тем более, и незачем… Итак?

— Я прекрасно знаю Ваше имя, — смутился Владимир Степанович.

Чёрт возьми! Единственный козырь у него выбила! Он только собирался её какой-нибудь обидно-нейтральной «милочкой» обозвать!

— Мне тут доложили, что Вы за мной бегали, — очень коряво начал он, от чего ещё больше разозлился.

Исправиться он не успел, девушка презрительно скривила губы, а потом насмешливо переспросила:

— Прям бегала? И прям за Вами?

Чёрт-чёрт-чёрт! Вот это, называется, извинился за беспокойство!!!

— Не надо на меня так смотреть! — вспыхнул он, не зная, как ещё реагировать, — Ваш обожаемый Евгений Константинович именно так мне всё преподнёс! Так что, все претензии — к Вашему идеальному Аполлону!

— Так Вы не извиняться и благодарить, «как мне доложили», приехали? — презрительно хмыкнула девица и поднялась из-за стола, — Не беспокойтесь, уважаемый Владимир Степанович, уж бегать-то тут за Вами точно никто не собирается!

Мужчина понял, что он окончательно испортил разговор, поэтому в растерянности выдал:

— А почему, позвольте поинтересоваться?

Девушка хмыкнула и медленно с ног до головы осмотрела его. Было, кстати, довольно унизительно!

— Вы сейчас серьёзно интересуетесь, или лишь бы что-то сказать? — похоже, Елизавета не собиралась прощать ему промашку.

Он обиженно оттопырил губу и засопел, задумавшись, что же выбрать: действительно ли узнать так интересующий его ответ (раз уж, всё равно, само уж так выскочило!) или встать в позу оскорблённого дурака и, защищаясь, самому её унизить?

Пока он метался меж двух огней, голова его сама по себе кивнула. Лиза скорчила ехидную гримаску и сладким голосом произнесла:

— Что, на фоне «Аполлона» и самому толпу поклонниц захотелось?

Он снова неосознанно кивнул. Похоже, его башка жила сейчас своей какой-то обособленно-самостоятельной жизнью.

Чтобы она не подумала, что он — не хозяин своей голове, мужчина вслед кивку добавил:

— По-Вашему, я не так хорош, как ваш совершенный Евгений Константинович? Совсем-совсем не могу заинтересовать молоденькую девушку? — вскинув голову он прямо посмотрел на неё и с вызовом добавил, — Чего такого во мне нет, что бы у Женьки было?

Хозяйка комнаты села обратно на стул и взглянула на мужчину с сочувствием.

— Так прям хочется толпу поклонниц, да?

Не было смысла юлить, поэтому он снова кивнул:

— Не то, чтобы прям толпу, но да, хочется…

— Так может, Вам какую-нибудь лекцию у нас провести? — казалось, девчонка забавлялась, — Пошутите, как Ваш обаятельный Аполлон, расскажете пару анекдотов, намекнёте, что Вы — открытый для общения человек… Сразу соберёте фан-клуб поклонниц…

— Это Женька-то обаятельный??? — совсем разобиделся ректор, — А Вы знаете, что он, вообще-то, тиран! Его на работе именно так и называют!

— Так мы сейчас Вашего «тирана» обсуждаем, или Вас? — развеселилась Елизавета.

— Я просто хочу понять, что со мной… не так… — насупился Владимир Степанович.

— Всё с Вами «так», — девушка снова его внимательно осмотрела.

— Тогда почему Вы не спросили, женат ли я? — выпалил он на одном дыхании.

Лиза фыркнула, а потом, видимо, не выдержав, звонко рассмеялась.

— Хорошо, в следующий раз, когда принесёте мою подружку на бровях, первое, что я сделаю, поинтересуюсь, есть ли у Вас дама сердца…

Какой-то совсем дурацкий вышел разговор! Владимир Степанович так ничего и не выяснил. Понятны были две вещи: во-первых, с ним — всё «так» (что, в общем-то, радовало), а во-вторых, в ближайшую пятницу Родионовну придётся снова спаивать. Иначе — никак. Должен же он до конца всё выяснить!..

Владимир Степанович поднялся — продолжать этот разговор он больше не видел смысла. Каждая новая реплика этой молоденькой красотки заставала его врасплох. Видимо, он не привык общаться с совсем уж юными девицами…

ГЛАВА 23

Во вторник на лекции профессор усиленно делал вид, что вовсе не замечает «галёрку». Но его гениальный манёвр, как-то, совсем не прошёл! Потому что проклятая «галёрка» его тоже не замечала!

Евгений Константинович накручивал себя — значит я, выходит, для неё и вправду «Квазимодо»? Это была не случайная оговорка из-за обиды, да? Ты и вправду именно таким меня воспринимаешь?!

Ему было очень обидно! Как же так?! Он о девчонке заботился, уделял внимание! Старался, чтобы ей не пришлось ректора целовать, чтобы не ставить студентку в неловкое положение!

Можно сказать, брал огонь на себя, в нужном месте останавливая бутылку! Это уже не говоря о том, что тащить пешком на седьмой этаж, пусть и тощенькое, но, всё же, довольно тяжёлое обмякшее тело — то ещё удовольствие для любого мужика!

А она! Она прям в лицо обозвала его «Квазимодо»! Неблагодарная пигалица! В следующий раз пусть кто-нибудь другой с ней целуется и по ступенькам таскает!..

Когда закончилась лекция, Евгений Константинович твёрдым шагом подошёл к двери и, будто в этом была необходимость, застыл на месте и терпеливо ждал, пока студенты покинут аудиторию.

А что? Ему же надо было убедиться, что все-все ушли, перед тем, как запереть двери!

«Галёрка», делая вид, что не замечает застывшую у выхода фигуру, подхватила подружку под руку и, отвернувшись от него, о чём-то оживлённо болтала.

«Маленькая грубиянка!» — размышлял про себя идиот, который вздумал тягаться с представительницей коварного пола.

Да их же с младых ногтей приучают манипулировать достойными людьми! У неё на каждый его хитрый манёвр — своих пять! Причём, не просто хитрых, а гениальных!

Могла бы и вспомнить, что он — какой-никакой, а её преподаватель! И что от него зависит, как она будет экзамен сдавать!.. В общем, могла бы проявить уважение, вспомнить, наконец, что он перед ними полтора часа тут распинался!

Можно же было дать понять, что лекция, как минимум, была познавательной и интересной! Он целый вечер подбору подходящих примеров посвятил!

Да что там, лекция! Неужели язык бы отсох с ним индивидуально попрощаться?!

Конечно, он — не совсем дурак! И не ожидал прям «До свидания, Евгений Константинович!» Но, по крайней мере, хотя бы кивнуть на прощание могла? Конечно, могла! Но демонстративно не захотела!!!

***

— Зоя, зайди! — на следующий вечер тиран-босс дозрел до компетентной консультации со специалистом, — Вопрос конфиденциальный! Кофе нам захвати! В непринуждённой обстановке мне будет легче формулировать.

Секретарша, кажется, начала привыкать, что у строгого босса, время от времени, возникает необходимость с кем-то живым поговорить. А не с перепуганным его строгостью биороботом.

Через пару минут девушка принесла поднос и осторожно сервировала принесённое. Она, не ожидая приглашения, присела на краешек стула и в ожидании замерла — о чём так гоподин Александров снова надумал консультироваться?

— Зоя, — собираясь с мыслями, начал босс, — Вот как ты думаешь…

Через несколько бесконечных минут молчания, девушка напомнила о себе:

— Думаю о чём, Евгений Константинович?

Словно очнувшись, мужчина подарил ей задумчивый взгляд.

— Вот представь ситуацию. Ты о ком-то заботишься, оберегаешь её, носишься с ней по этажам, доставляешь пьяную домой… ну, чтоб без приключений…

Зоя скептически хмыкнула. Такого, с собой в главной роли, она, пожалуй, представить не могла. Но, всё же, терпеливо ожидала продолжения.

— Ну и вот… — мужчина растерянно развёл руки в стороны, — А она, в благодарность, обзывает тебя… убогим горбуном! Причём, ясно, что совершенно не шутит!

— Евгений Константинович, я правильно поняла? — Зоя усиленно постаралась скрыть насмешку, — Вы в каком-то кабаке подобрали неблагодарную пьянчжку… оберегали её от поползновений других мужиков, домой отвезли, на этаж поднялись без лифта. А она, в ответ, «Квазимодо» Вас обозвала? Да?

— В общем-то, где-то так. Я, да, защищал от поползновений… — мужчина растерянно взъерошил волосы, — Только не в кабаке, а в её университете…

— Не знала, что в университетах принято пить… или даже до невменяемости надираться, — девушка скептически хмыкнула, не удержав смешок, — От каких Вы там её защищали мужиков, я могу спросить? Просто, чтоб представлять полную картину.

— От похотливого ректора я её защищал! — вспыхнул раздражением рассказчик, — Так тебе более понятно?

— Ладно, я поняла. Университет — довольно забавное учреждение. Жаль, я не поступила. Ладно, оставим… И в чём, собственно, вопрос?

— Так вот я и интересуюсь! Для молодых девиц — такое поведение нормально?

— Хм… Честно говоря, странный вопрос. Молодые девицы — разные, — девушка перестала ехидничать и серьёзно взглянула на него, — Что? Такая незабываемо красивая, что Вас прям потянуло на юное тело?

— Никуда меня не «потянуло»! — внезапно рассердился босс, — И никто там не красивый, ясно? Просто я — очень серьёзный человек! С обострённым чувством ответственности!

— Понятно… И для проявления этого своего… чувства, Вы, зачем-то, выбрали для себя страшненькую похотливую алкоголичку!

— Ничего я специально не выбирал! — до корней волос вспыхнул мужчина, — Само так сложилось! Она меня спасла… ну, там… ты не знаешь… в общем, для меня там сложилась некоторая угроза…

— Хм. Не понимаю, — Зоя наморщила свой хорошенький лобик, — Она Вас спасла, а Вы её за это немного поопекали. Не понимаю тогда, какая благодарность с её стороны может быть? Вы просто друг с другом расплатились.

— Да, с моей стороны — это было лишь выражение благодарности за помощь, — мужчина обрадовался, что Зоя так всё сразу прекрасно поняла, — Но за что меня было обзывать «Квазимодой»?

— «Квазимодо» не склоняется — это раз. А во-вторых, она что ж, просто так Вас обозвала? Или были… предпосылки?

— Никаких предпосылок не было!!! — возмутился мужчина, — Она сама на меня легла! Ещё и обычными трусами завлекала!

Чего только стоило Зое сейчас не прыснуть — знает только тот, кто уже однажды с боссом обсуждал, почему студенты прозвали его именем убогого литературного героя!

Суровый тиран, не прощающий подчинённым даже самый малейший грех, сидел сейчас подавленно-растерянным перед своей секретаршей.

Зоя, кроме того, что была очень начитанной девушкой, имела врождённый такт. Поэтому подробнее об «обычных трусах» ничего выяснять не стала.

Она лишь с жалостью взглянула на растерянного и обиженного мужчину и сочувственно произнесла:

— Может, она из-за простоты своих трусов смутилась? Ну, знаете, с мужчиной ложатся в постель либо в красивом неглиже, либо совсем без исподнего. А Вы её, видимо, застали врасплох. Вот она грубостью своё смущение и прикрывала!

Евгений Константинович задумался. А ведь неожиданный поворот! Он как-то в эту сторону вообще не думал! Конечно, ей было неудобно! Проснуться с Квазимодо в одной постели, одетой в незатейливые трусы! Наверное, для девушки — это очень позорно!

Он даже не заметил, что сам себя обозвал, так его захватила теория Зои. Он отпустил девушку домой, а сам углубился в размышления.

В принципе, предположение секретарши можно проверить! Нужно в ближайшую же пятницу девчонку снова споить и посмотреть, какие на ней трусы!

Если кружевные шёлковые, значит, она и вправду была смущена! И на этот раз — проделала «работу над ошибками»!

Какой вывод последовал бы, если на Солнцевой снова окажутся обычные трусы, Евгений Константинович не продумал. Его фантазия (О! Совершенно случайным образом!) переключилось на представление моделей соблазнительных трусов, которые в пятницу могли оказаться на Солнцевой!..

ГЛАВА 24

В пятницу, едва закончился семинар у проклятой первой группы, Евгений Константинович почти бегом понёсся в ректорат.

Он даже не заметил, как при этом ловко и категорячно отшил увязавшуюся за ним Лошадь! Елена Сильвествовна, которая рассчитывала хотя бы в эту пятницу упасть неуловимому Евгению на хвост, ультимативно потребовав её домой подвезти, застыла среди коридора в недоумении.

Что значит, «отвяжись»??? Это, вообще, что такое??? Зря, что ли, она почти полчаса провозилась с колесом своей потрёпанной «старушки», которое никак не хотело пробиваться???!!!..

— У меня к тебе дело! — ворвался Евгений Константинович к ректору в кабинет, но вовремя прикусил язык.

Напрямую попросить приятеля и сегодня тоже споить студентку, было бы с его стороны довольно неосмотрительно!

— Надеюсь, ты вечером не занят? — он присел в кресло и начал дипломатичный разговор, в котором было бы много воды, не позволяющей Вовке донырнуть до сути.

— Я совершенно свободен! — разулыбался тот, — Надесь, ты тоже! Надо Родионовну споить! — неожиданно для гостя выпалил ректор.

«Капец! — пронеслось в голове у Евгения Константиновича, — Ни-фи-га се-бе!!! Это уже просто запредельный финиш!!!».

— Приятель, ты, часом, не офонарел??? Солнцева — МОЯ… студентка! Выбери себе кого-нибудь ещё! Вон, их сколько бесхозных по коридорам бегает!!! И спаивай на здоровье! Ишь, выискался! Ты же — просто урод! Это тебя надо обзывать «Квазимодо»!!!

— Нет, мне именно Родионовна нужна, — насупился и начал упираться Вовка.

— Я первый её «забил»!!! — полез на рожон Жека, — Тебе это ни о чём не говорит? Я намекаю на принципы мужской дружбы!!!

Ректор откинулся в кресле и с искорками в глазах внимательно посмотрел на друга.

— Твоя, говоришь? — протянул он и, заметив, что Жека сейчас протестующе взбрыкнёт, насмешливо добавил, — Имею в виду — студентка…

— Именно! — Евгения Константиновича очень задело то, как на него сейчас Вовка смотрел… так внимательно на друзей-мужчин, вообще-то не смотрят! — Я за неё отвечаю!

— Перед кем? — прыснуло похотливое чудовище.

— Перед самим собой, ясно? Она мне, можно сказать, безоглядно доверила свою честь! А ты здесь — совершенно лишний!!!

— Это когда же? — продолжал издеваться так называемый друг, — Когда обозвала тебя «Квазимодой»?

— «Квазимодо» не склоняется, неуч! — отрезал профессор, — А доверилась, если хочешь знать, тогда, когда мы с ней вместе спали! Поэтому Солнцеву могу спаивать только я!.. — Желательно, сегодня… — неожиданно добавил он, позабыв о своей гениальности в области дипломатии, и на всякий случай, с угрозой добавил, — Надеюсь, ты хорошо меня понял?

— Вот ка-а-ак?! — Владимиру Степановичу вдруг стало весело и легко.

Ничего не нужно выдумывать! Он себе уже всю голову сломал, подбирая достоверный ответ, почему ему вдруг понадобилось споить Арину.

— Так! — всё так же с вызовом выпалил приятель.

— Аннушка, — вдруг наклонился Вовка к селектору, — Сваргань-ка нам кофейку! Нам с Евгением Константиновичем надо настроиться на традиционную пьянку…

***

Анна Валентиновна с достоинством вплыла в кабинет, неся себя и поднос с тремя дымящимися чашками. Не то, чтобы она настроилась и сегодня бухать. Но, в принципе не отказалась бы…

Третья чашка — это такой тонкий намёк, что в её компании органичнее пьётся. Мужчины, переглянувшись, сразу поняли, что именно дама хотела им сказать такой своей сервировкой.

Один другому кивнул, намекая, что секретарь ректора, кроме того, что затейница и, вообще, в её обществе веселей, может послужить отличным буфером!

Потому что договориться между собой — было только верхушкой айсберга. Надо же как-то и Солнцеву уговорить в третий раз согласиться на «фривольную пятницу»!

К сожалению, достойного повода у них на этот раз нет… Особенно, если учесть её нынешний к одному из них настрой… ну… и все прочие обстоятельства.

— Ну? Что приуныли? — Анна Валентиновна, действительно, была психологом уровня «Бог»! Она сразу просекла, в чём тут возникла заминка, и почему мужикам нужен перед распитием водки кофейный «настрой», — Арину я позову? Или вы сами что-то на этот счёт придумали?

Господи, не передать, какое на мужчин после этих слов накатило облегчение! Они благодарно посмотрели на мудрую прозорливую Аннушку, а ректор даже вскочил со своего кресла и ручку ей облобызал.

— Мы повода так и не придумали…

— Значит так, — дама задумчиво пожевала губу, — Мы же с ней теперь, типа, подружки? Скажем, что у меня, допустим… с котами возник неразрешимый конфликт! И мне просто жизненно необходимо забыться!

— Прям с котами? А больше никого нет? — с сомнение покатал предложение по своим смущённым мозгам Евгений Константинович.

— У меня ещё старенькая мама есть, — подумав, ответила секретарша, — Но с мамой «ссориться» я не хочу! А то рискую сглазить паритет к чёртовой матери! У ней знаете, какой характер? Во! — она сжала кулак, и мужчины представили кого-то монументальнее и строже Анны Валентиновны.

— Да, пожалуй, ссориться с мамой — нехорошо, — согласно закивал ректор, — Чёрт с ними! Пусть это будут коты! Возможно же, что они там что-то злостно и непоправимо набедокурили?

Он кивнул другу, мол, коты — это аргумент! Нечего тут воротить мордой! Бери, что предлагают! Альтернативы всё равно нет!

И Евгений Константинович, конечно, согласился…

***

— Ариша? — в секретарскую заглянуло необычно взволнованное лицо такой всегда страшной для Марины Николаевны и Нонны Викторовны секретаря высшего начальства, — Можно тебя? И свои вещи захвати!

Женщины переглянулись. Это уже — полный зашквар! Что за девицу им тут прислали??? Они так сурово всегда себя с ней вели!

И ладно бы внимание, которое к ней проявлял ректор! Но то, что сама Анна Валентиновна благоволила к ней — это же просто запредельный нонсенс!

Они шёпотом обменялись друг с другом догадками, но к единому мнению не пришли. Сошлись лишь на том, что с девчонкой впредь надо бы себя вести гораздо любезнее!..

— Ариш, — неожиданно всхлипнула нависшая над ней дама и промокнула платком глаза, — Тут такое дело… У меня — прям беда! Ни на чём не могу даже сосредоточиться!

Девушка сначала робко потрепала «подружку» по плечу, но услышав, как Аннушка жалобно всхлипнула, без размышлений приобняла рыдающую бедняжку за плечи.

— Аннушка, да что же случилось?!

— Милая, мне надо это всё как-то переварить и, по-возможности, выплеснуть, — жаловалась секретарша девушке, — Ты же меня не оттолкнёшь? Мне просто некому больше пожаловаться!

— Конечно-конечно! — засуетилась сердобольная Ариша, — Может, уединимся в кафе? Тут есть одно подходящее неподалёку…

— Да что ты! Я просто не в состоянии куда-то идти! Тем более, жаловаться на глазах у посторонних!

— Мне больше ничего не приходит на ум, — растерялась наивная студентка.

— Да чего там париться и выбирать? — наигранно всхлипнула Аннушка, — Мужики уже подготовили… антураж. Тебя же не смутит их присутствие? — и видя, что девушка колеблется, добавила масла в огонь, — Они уже в курсе! Просто, ввиду мужской тупости, ничего путного не могут посоветовать!!! Пошли!!!

И Аришу на подгибающихся ногах увлекли к разнузданно-запойному кабинету…

ГЛАВА 25

— Пожалуй, «бутылочка» меня немного отвлечёт от моих утомительных переживаний!.. — когда компания уже основательно разогрелась выражением сочувствия и горячительным с селёдкой и лучком, вдруг капризно воскликнула Аннушка.

Арина, на этот раз, в компании препода и ректора чувствовала себя скованно. Да и, по крайней мере, один из них, похоже, поначалу чувствовал себя так же.

Когда, подпихиваемая в спину громко рыдающей Аннушкой, Ариша ввалилась в ректорский кабинет, мужчины накрывали поляну.

Сразу было видно, что к этому мероприятию подошли с огоньком! Заблаговременно тщательно готовились! В отличие от прошлых разов,когда, кроме подаренных бутылок и тошнотворного сыра не было ничего, теперь стол прям ломился!

Тут были и красная икра, красиво разложенная в розетках, и масло в изящной сервизной маслёнке, и тонко нарезанный и фигурно выложенный на резной мисочке хлеб…

И да, главное блюдо — аккуратно поделенная на кусочки и присыпанная тонко нарезанным лучком ароматно-благоухающая неуместным в стенах универа специфическим амбре жирная красавица-селёдка…

— Нифига себе, у вас тут продуманные декорации для выплёскивания Аннушкиной беды! — девушка присвистнула и остановилась в дверях.

Евгений Константинович вскочил и, сосредоточенно делая вид, что ему, всё равно, кого усаживать рядом, подхватил девушку под руку и примостил рядом с собой на стуле.

Владимир Степанович, соответственно, проявил своё галантное джентльменство относительно второй дамы. Он даже демонстративно ей ручку поцеловал.

На что его приятель отреагировал довольно забавно. Он тут же снова сорвался со стула и, не глядя на «объект», схватил руку Ариши и тоже продемонстрировал воспитание.

Девушка так и осталась сидеть с открытым ртом — воистину, прям такого отношения к себе она точно не ожидала.

Чтобы скрыть волну нахлынувшего на него вдруг смущения, профессор ловко разлил запотевшую в ведёрке со льдом водочку по сгрудившимися в центре стола рюмкам.

— Ну, за нашу дорогую Аннушку! — торжественно провозгласил он тост и, не садясь, опрокинул в себя горячительное.

В отличие от остальных, Ариша собралась лишь символически пригубить — напиваться она точно не собиралась!

— До дна, до дна! — пропел над её ухом ректор, который сидел по левую руку от неё, — Ты что? Нашей Аннушке не сочувствуешь?

Девушка подняла на «подружку в печали» просительно-извиняющийся взгляд, но, наткнувшись на нахмурившееся лицо виновницы торжества, послушно выпила всё до дна. Закусив гадость селёдкой, она хмыкнула:

— Хорошо пошло. Только мне сыра теперь не хватает…

Владимир Степанович подорвался в сторону холодильника.

— Как знал, как знал! — он выставил на стол тарелку с уже нарезанным сырком и осуждающе кинул другу, — Надеюсь, теперь-то никому «вонючими овцами не несёт»?

Евгений Константинович пожал плечами:

— Откуда я знал, что ты не один у нас такой малахольный? Я думал, что ты — единственный, кто любит этот сыр!

— Без него, в утреннем букете во рту — явно чего-то не хватает, — прыснула Арина в кулачок и, кивнув Анне Валентиновне, мол, начинай, приготовилась послушать про трагедию…

— Я думаю, — правильно расценив кивок, пропела очень довольная дама, — Мне, скорее надо забыться, чем выплеснуть негатив. Так что, подожду с печальными подробностями.

Евгений Константинович наклонился к уху молодой соседки и поучительно прошептал:

— Не будем бередить её рану! Она еле успокоилась, после того, как нам с Вовкой душу излила! История — просто мрак! Будем же тактичными!

Аннушка, судя по всему, всё в жизни делала очень основательно, на совесть! Так было и в этот раз! Дама «забывалась» в кругу тактичных друзей сразу и на полную катушку!

Арина представила, что, должно быть, думали случайные свидетели, пробегающие мимо приёмной, из которой доносились взрывы хохота, музыки и громкого топота ног от искромётных танцев под эту самую музыку…

Когда, отплясав канкан в паре с удручённой своей интимной трагедией подругой, Арина плюхнулась обратно на стул в попытке отдышаться, вот тогда неуёмная «тамада» этого печального праздника жизни и ввернула своё предложение заполировать её душевную боль легкомысленной игрой в «случайные» затяжные поцелуи…

***

— Я видела, что «бутылочку» подкрутили Вы! — возмутилась Ариша, которую Евгений Константинович вынудил встать и крепко притянул к себе, намереваясь приступить к, собственно, целованию.

— Меня Вовка попросил, — отмахнулся он от наезда, — Ему неудобно целовать тебя. Он же, всё-таки, твой ректор!

— А Вы — препод! — девушке совершенно не хотелось целоваться с ним!

Во-первых, ни одного обидного слова она так и не забыла! А во-вторых, памятуя прошлую свою реакцию на французский поцелуй, она просто не хотела выставить себя на посмешище.

— Между прочим, — неожиданно вклинился упомянутый ректор в этот спор, — если смотреть юридически, ни один закон не запрещает профессорам целоваться со своими студентками!

— А ректору? — девушка сразу разглядела брешь в заявленном аргументе.

— И ректору! — не смог покривить против истины Вовка, — Но тут другой аспект! Я не буду его раскрывать, поскольку мероприятие посвящено лишь трагедии Аннушки!

— Да-да! Не будем перетягивать одеяло с бедной Аннушки на себя! — с упрёком в голосе Евгений Константинович согласился со всем вышесказанным, — И, вообще-то, это оскорбительно — принимать участие в игре, но сопротивляться обязательным правилам!..

Больше не слушая возражений, он ближе притянул девушку к себе и впился ей в губы принятым у них по пятницам глубоким поцелуем.

Ариша лишь всхлипнула в ответ, но тут же обмякла, послушно всё принимая… Пожалуй, Евгений Константинович прав — непорядочно с её стороны сопротивляться установленным и вполне однозначным правилам…

ГЛАВА 26

— Отнесите тело, Вы сами знаете, куда! — Лиза открыла вполне ожидаемым визитёрам дверь и грозно скрестила на груди руки.

На этот раз к «парочке пятничных алкашей» не только присоединился ректор, но и довольно стрёмного вида пьяная тётка с «домом на голове» и размазанной по всей нижней части лица помадой.

Когда эти последние двое вошли в комнату с тёмного коридора на свет, девушка явственно разглядела, что и у Владимира Степановича нижняя часть лица — в том же состоянии и той же палитры.

— А мы с собой «извинения» принесли! — мужчина помахал перед её носом бутылкой, — Аннушка сказала, что некрасиво ночью к студенткам в гости с безответственно пустыми руками приходить! Слава Богу, у меня было!

Благовоспитанная Аннушка поставила на стол один из прозрачных пакетов с закуской.

— Владимир! — одарила она грозным взглядом зацелованного морковной помадой спутника, — Где второй? Ставь и сейчас же отправляйся мыть руки!..

Пока Елизавета размышляла, как реагировать на столь бесцеремонный тон в отношение предмета своего обожания, грозная дама, со съехавшим набекрень «домом на голове», обернулась к ней и расплылась в приветливой улыбке:

— Милочка, ради Бога, извините, что мы нагрянули так внезапно и без приглашения! Но, сами понимаете, мы должны были эту спившуюся пару ангелочков сопроводить!

Она красноречиво стрельнула взглядом в сторону «спившихся ангелочков».

Там, в районе Аришиной кровати, происходила возня. Пьяный в ж*пу профессор, стоя на коленях и расстегнув джинсики, пытался стянуть их с филейной части своей «крылатой» напарницы по «небесам».

Дело шло туго, поскольку «напарница» глупо хихикала и хватала его за руки, а Евгений Константинович, стаскивая джинсы, упорно пытался вернуть на место по-ангельски простенькие белые девичьи трусишки.

Попка постоянно выскальзывала из них, стремясь продемонстрировать мужчине свою аппетитную аккуратность. А профессор, возвращая трусики на строптивицу назад, ворчливо приговаривал себе под нос: «В кружева, значит, не переоделась… так-так… чёрт, забыл, что это значит!»…

Аннушка, заметив, как удивлённо вытянулось от этого всего прелестное личико хозяйки, легкомысленно хихикнула:

— У нашего Женечки фетиш — хлопковые белые трусы. Он весь вечер безуспешно пытался на них посмотреть и, наконец, вижу, дорвался…

***

— Сначала предлагаю на брудершафт! — ректор пьяненько хихикнул и взглянул сначала на застывшую с резиновой улыбкой на лице хозяйку гостеприимной комнаты.

Видя, что девушка неохотно идёт на контакт, видимо, не разделяя атмосферы раскованного кутежа, Анна Валентиновна решила взять инициативу в свои руки.

— Лизонька! — она нервно хихикнула, волнуясь, что девушка не сразу поймёт, как именно надо реагировать, — Мне просто необходимо говорить Вам «ты»! Вы не представляете, какая у меня трагедия…

«Лизонька» ощутимо смутилась. Видимо, она за эти несколько минут странноватого общения, подумала о гостье Бог знает чего! А всё, как выяснилось, просто объяснялось!

У Анны Валентиновны страшная трагедия произошла! Вот, видимо¸ на этой почве бедная женщина и свихнулась!

Какая именно «трагедия», тем не менее, бедняжка забыла объяснить, а девушка, из чувства такта, не поинтересовалась.

Она послушно взяла в руки наполненный гранёный стакан и, переплетя руки с удручённо-жизнерадостной бедняжкой, отчаянно хлопнула первую порцию до дна.

Только после того, как она с Аннушкой брудершафтно расцеловалась, Лиза прям всей кожей лица ощутила, каким образом Владимиру Степановичу удалось так обширно извозиться в помаде!

Странно, но у профессора Александрова она, кажется, не заметила на лице специфичного морковного следа! А может, она просто не обратила внимание на него, поскольку вся сосредоточилась на любимом мужчине и его странноватой даме…

Девушка, всё же, решила удостовериться насчёт того, что именно происходит сейчас с лицом профессора и даже, было, метнулась рассмотреть всё вблизи… Но её остановила открывшаяся перед ней картина.

Свернувшаяся клубочком подружка, всё-таки успешно раздетая до трусов, располагалась по центру. А вокруг этой «точки» на «полотне», улёгся профессор Александров.

Его могучее тело обвивало Лизину подружку как удав обвивает свою жертву перед удушением. Однако было очевидно, что мужчина девушку вряд ли планировал придушить. Он так нежно прижимал её к себе руками, словно всем телом маленькую кроху защищал от всего агрессивного мира…

Заметив, куда Лиза смотрит, Владимир Степанович хохотнул:

— Да, наш Аполлон имеет довольно странные представления об античном ню и о фиговых листочках!

Поймав мысль своего босса налету, Аннушка подскочила к мирно сопящим ангелочкам. Она, выхватив из-под профессора скомканное покрывало, стыдливо прикрыла его трусы, которые (конечно, чисто по случайному совпадению!) тоже были хлопково-белыми.

Да, профессор на этот раз тоже решил обойтись без штанов! Почему-то совершенно забыв снять рубашку и пиджак со съехавшим набок галстуком…

***

— Будем устраиваться на ночлег! — решительно распорядился глава универа и, по совместительству, оставшийся самым трезвым руководитель печальной вечеринки, — Девочки?

Однако девочки не отозвались. Их давно уже застал сон. И, судя по позам, вырубило их внезапно.

Анна Валентиновна, подпирая своим мощным бюстом стол, заботливо уложила голову в блюдо с недоеденной селёдкой.

Хозяйка же финишно-пятничной комнаты для себя нашла более приятное для гостя расположение. Она, орашая галстук ректора вытекающей изо рта слюной, уютно прижалась к его вздымающейся грудной клетке…

Временно переложив доверчивую щёчку красотки на подвернувшуюся под руку дверцу шкафа, мужчина пробежался по комнате в поисках походного снаряжения для спанья.

Допустим, как устроиться им с Лизонькой, он перед собой на примере видел, но вот одиноко-беспарную Аннушку оставлять на столе и дальше развлекать селёдку, было довольно… нехорошо! Поэтому нужно было обязательно разыскать в крошечной комнате место под её весомые габариты…

ГЛАВА 27

— Этот ваш… университет — просто какой-то необузданный в своих проявлениях вертеп! — через пелену боли в голове послышалось Лизе откуда-то слева.

Она с огромным трудом приоткрыла правый глаз, поняла, что ошиблась с глазом и попыталась открыть левый.

С левым сразу что-то не пошло. По ощущениям, он, вроде бы открылся, но полученный от него сигнал совершенно не отобразился в мозгу. Проще говоря, ним девушка так ничего и не увидила…

— Проснулись, сони? — над комнатой прогрохотал до омерзения бодрый голос.

Лиза простонала — так жутко эхом отдалось в голове. Сквозь пелену боли, она тут же услышала такие же печальные вздохи. Один — над собой, а другие два — во всё той же левой неизвестности.

— Я бы, честно говоря, ещё поспал, — снова прохрипело тяжёлое, в смысле увесистого брутто, сверху.

Лиза, на всякий случай, сильно зажмурила глаза, а потом резко их распахнула — с радио такой приём работал… иногда. Когда пропадал звук, надо было выключить, а потом тут же включить снова.

К сожалению, левый глаз так и не пожелал хоть что-нибудь рассмотреть. Тогда девушка просто прислушалась к себе, определяя, что в её теле, кроме правого глаза, который видит, к сожалению, лишь потолок, ещё хоть как-то работает.

Руки, хоть и были налиты свинцом, но, всё-таки, немного двигались. Конечно левую «терра инкогната» она, при всём желании, прощупать бы не смогла, зато вполне поддавалась ощупыванию разговорчивая «территория» сверху.

Руки, к сожалению, не удалось полностью отодрать — они движению поддавались лишь по локти. Правая явственно определила какое-то довольно грубое сукно, а левая — нежную неповторимость хэбэшки.

— Я смотрю, наш профессорско-ректорский состав имеет довольно своеобразные представления о пижаме! — вдруг снова раздалось звонкое и эхом отдалось в голове, — Или это у вас с детства пошло? Спать в трусах, но зато в пиджаках и при галстуке?

— Я думал, это такая традиция принимающей стороны, — пророкотало суконно-хэбэшное сверху, и Лизину щёку обдало неповторимым и уж точно незабываемым ароматом лука и перегара… — Поскольку Женечка здесь — частый гость и, как я понял, с ночёвкой… — продолжало зловонным в ухо грохотать, и в букете амбре Лиза явственно ощутила какие-то животно-хлевные нотки, — В общем, я решил проявить уважение к хозяюшкам и снял только штаны…

Лиза с ужасом узнала этот голос!

— Владимир… Степанович? — она завозилась под придавившей её к кровати тёплой скалой, и в ухо снова хихикнуло перегарным:

— Лизонька, мы пили на брудершафт! Вне стен альма-матер, попрошу без официоза!

Анна Валентиновна стояла в дверях, подсушивая влажные волосы полотенцем. Она была свежа, бодра, весела и благоухала ромашковым мылом, как майская немного излишне подраспустившаяся роза.

— Так, ладно, ректорский этаж я разбудила! — снова отвратительно-весело пропела она, — А что там с преподавательским составом?

— У нас тут… утренний традиционный моцион, не связанный со мной-уродиной и с моими асексуальными трусами, — едко прохрипела Ариша, нащупывая попкой утыкающийся в неё бугор.

— У меня сегодня тоже трусы белые…

В голосе говорившего угадывалась смесь обиды и некоей гордости, что ли… Это прозвучало так трогательно-беззащитно, что Арина не выдержала и примирительно прыснула…

— Давайте, наконец, подниматься! — потребовала Анна Валентиновна, — Я в душе подслушала — вчера на седьмом и шестом этажах была грандиозная пьянка, так что время на сборы у нас есть. Не хотелось бы, чтобы нас здесь всех запалили…

— Я — ректор! Кто и что мне здесь сможет предъявить, — начал кидать понты Владимир Степанович, но, всё же, начал подниматься.

— Не понимаю… что это на полу??? — Лиза спустила ноги с кровати и недоумённо воззрилась на разбросанный между кроватями огромный ворох вещей.

— Это чьи? — вертя поднятые с пола красные трусики-танго на пальце, строго спросил профессор Александров.

— Мои, — неожиданно засмущалась Лиза.

— Господи! А чего от них так тошнотворно селёдкой прёт? — отодвигая руку с трусиками от своего лица, возмутилась Ариша.

— Наверное, это из-за меня, — наконец и жизнерадостную Анну Валентиновну пробило на смущение, — Не поверите, сама удивляюсь, почему вся моя голова ею смердит, включая, кстати, и волосы…

— Пожалуй, трудно будет тебе обратно на башке Пизанскую башню соорудить, — Лиза обратила внимание на причёску Аннушки, — Напрасно ты поспешила волосы распустить! У нас, кроме фена с расчёской, ничего больше нету…

— Там изначально был Нотр-Дам де Пари! — Арина тоже стала задумчиво рассматривать Аннушку, — В Пизу башня переехала потом… после, кажется, пятого брудершафта…

— Да! Это я башню поломал! — с вызовом включился в разговор парикмахер-Вова, — Честно говоря, меня всегда подмывало… ну, знаете, такое неудержимое желание рушить домики на песке… Я рефлекторно воспользовался случаем!

— Хорошо, про архитектуру мне всё ясно, — перебил диспут профессор, — А вот почему на полу гора барахла и всё оно воняет селёдкой?

— Кажется, частично… — покраснел ректор, — я и к этому руку приложил… А что? Надо же было Аннушку как-то расположить с удобствами! Я поискал-поискал, а у вас запасного матраца нет! Тоже мне, хозяюшки!

— То есть, Вы вывернули на пол наш с Аришкой гардероб??? — возмущённо всхлипнула Лиза.

— Лизонька, не «Вы», а «ты»! — перебил её Вовка, — помилуй, к чему официоз, когда мы все тут, пусть и при галстуках, но в неглиже?

— Кстати, кто нам с тобой костюмы подвозить будет? — и снова профессор встрял в спор со своим настойчивым и совершенно неуместным сейчас прагматизмом.

— Нет, давайте про селёдку дослушаем! — Арина тоже решила вступить в спор, — Мне про эту непрошибаемую вонь очень интересно.

— Да! — взяла эстафетную палочку подружка, — Это как понимать? Раскидал наши вещи по комнате, чтобы Аннушке создать уют — это я понимаю. Но зачем ты селёдкой смазал мои трусы?! Что это ещё за извращение???

— Лизонька, извини, — зарделась Анна Валентиновна, — я, кажется, просто поелозила по твоей красоте вонючим лицом… Извини меня, пожалуйста!..

— По трусам — это ладно, — всхлипнула и затряслась в приступе смеха Ариша, — но как так случилось, что лицом ты, пардон, поелозила по всем-всем вещам? — она сморщила носик, принюхиваясь к лежащей на полу пелеринке, — Где, вообще, располагалась твоя смердящая голова? Я что-то никак не могу уяснить твоего расположения…

— Я, наверное, во сне искала позу поудобней… — видно было, что Аннушка сгорает от стыда, поэтому её оставили в покое.

Лиза сердито повернулась к сидящему рядом Вовке и с ясно различимой угрозой спросила:

— Хорошо, я понимаю про бардак и измазанные Аннушкиной головой шмотки! Но возникает другой вопрос! Кто Аннушку-то в селёдочном рассоле… обвалял? Там явно не на себя случайно вывернула, раз вонять начало с головы! Признавайся, что ты с ней делал?

Анна Валентиновна, сообразив, что её здесь никто не обвиняет, нахохлилась, потому что в этой ситуации пострадавшая сторона — именно она, и гневно воззрилась на шефа:

— Владимир Степанович! Как это понимать?! Чем Вы тут со мной практически бездыханной занимались?!

Видя, что гроза, кажется, неминуема, ректор в панике посмотрел на друга и пролепетал:

— Это не я! Аннушка, милая! Я тебя умоляю!!!

— Знаешь, Вов, вот честно, этого я от тебя не ожидал! — отказал Евгений Константинович в поддержке другу.

— Да почему сразу я-я-я??? Я честно ей пододвигал миску с салатом, а она, вон, селёдку предпочла!!! Имею в виду, в качестве снотворной подушки!!!

— То есть, ты сейчас хочешь сказать, что я… — Анна Валентиновна снова вернулась к брудершафтной раскованности.

— Утверждаю, угу, — виновато кивнул затравленный всеми Вовка, — Сначала Лизонька отрубилась и… слегла… А потом и ты… поддалась стадному чувству…

— Стадом, если честно, воняет сейчас из твоего рта, — Лиза попыталась перевести от себя стрелки…

— Так! Друзья мои! — в Аннушке снова проснулся авантюрист и она громко захлопала, — Призываю вернуться к моей рекомендации! Приводим себя в порядок и идём завершать праздник… куда-нибудь ещё… Я же вам о моём самом трагическом так и не рассказала…

ГЛАВА 28

— Предлагаю первыми помыть мужиков, — Лизонька, напоив всех участников Аннушкиной трагично-приуроченной пьянки, прагматично подошла к делу, — Они у нас тут — самое слабое звено. Пусть идут в душ первыми, пока в коридоре никто не проснулся.

Заталкивая мужчин в просторную комнату с открытыми кабинками, Лиза приговаривала:

— Если что… в смысле, если нам какую-нибудь раннюю пташку не удастся удержать… когда она войдёт, напугайте её! Просто орите!

— Вас же двое! — возмутился профессор, — Неужели нельзя эту «пташку» в коридоре попридержать?

Видимо ему очень не понравилась предложенная перспектива.

— Я не понимаю, Евгений Константинович, Вы от рождения ку-ку, или это на Вас так белая хэбэшка повлияла? — Лиза строго сложила руки на груди и с осуждением взглянула на туповатого профессора.

— Чего это я ку-ку? — разобиделся мужчина, — По-моему, это логично — попридержать желающих помыться в стороне, пока мы не вымоемся и не оденемся!

— Ос-с-спади-и-и, — Ариша закатила глаза, — Лизонька, ты же видишь — от рождения! Женечка, кому, скажите на милость, с утра пораньше сдался Ваш… антично-недоразвитый ню?

— Вы не понимаете, что увидеть голого мужика в дамском душе — это одно, — стала сердиться Лиза, — а узнать при этом, что это были твои профессор и ректо-о-р — это… это… Господи, это сенсация на годы!!!..

— Девочки, он от рождения такой! — потащил приятеля в душ Вовка, — Не поверите, всю жизнь с ним бьюсь, а результата — ноль!

— Чего это у меня… «ню» — «антично-недоразвитый»???…

***

Они все вместе благополучно привели себя в порядок и отправились завтракать в кафе — остатки раздавленной селёдки почему-то в горло не лезли.

Приводить комнату в порядок хозяйки будут потом. Сначала надо было подкрепить организм чем-то сытно-горячим…

— Знаешь, Аннушка, а тебе так — очень идёт! — решил сделать сразу всем девочкам приятное Вовка.

— По-моему, тоже! — Евгений Константинович вдруг позавидовал успеху друга у разулыбавшихся дам, — Башня смотрелась слишком вычурно! Куда лучше такой вот… умеренно высокий сарайчик…

У девчонок, действительно, не нашлось ничего, что можно было бы использовать для сооружения монумента. У обеих были красиво вьющиеся волосы небольшой длины и, если можно так выразиться, отличного качества.

Достаточно было вымыть голову и дать ей высохнуть естественным образом, чтобы волосы сами послушно легли в женственно-естественную причёску.

Они пыхтели над «сарайчиком» нескончаемые полчаса! Мужчины уже начали лезть на стенку. В конечном итоге, на выходе получилась бесформенная плюшка на голове, со всех сторон утыканная торчащими шпильками.

— Меня, всё же, мучает один момент, и я хотел бы его разъяснить, чтобы никто не имел сомнений! — Евгений Константинович, с удовольствием откусив сочный кусок от чебурека, призвал всех присутствующих ко вниманию.

— Вы про специально подобранные под мои — беленькие хэбэшные трусишки? — Ариша фыркнула и подтолкнула Лизу локтем, призывая и ту посмеяться.

— Так, стоп! Никто ни под кого ничего не подбирал! — насупился прерванный профессор, — Можете, вон, у Вовки спросить! Белые трусы для меня — вполне естественны!

Лишь только потому, что только что до отказа набил рот, Владимир Степанович не стал откликаться на явную провокацию.

Он лишь хмыкнул и осуждающе помотал головой, но приятель не обратил на это внимания.

— Итак, я хотел бы прояснить один вопрос. Это касается античности… — он на секунду замолчал, подбирая слова, которые были бы уместны в дамском обществе.

Сообразив, о чём именно он хочет сказать, Арина рассмеялась:

— Знаете, Евгений Константинович, я это вовсе не с потолка взяла!

— Как тебе не стыдно, Родионовна! — мужчина был просто взбешён такой неприкрыто-бесстыдной ложью, — Если ты сейчас о своей заднице говоришь, в которую я, замечу, отнюдь не недоразвитым упирался…

— Нет, вовсе нет, — легкомысленно отмахнулась Ариша, — Ваш близкий друг детства Вас упорно Аполлоном называл. Уж не из-за красоты лица, наверное!

Лиза вдруг прыснула и согнулась пополам — она могла угадывать мысли подружки по первым двум словам… не мудрено — за пять-то лет неразлучной дружбы!

— В античности самым эстетично-привлекательным считался крошечный размер, Евгений Константинович, — она, вынырнув, снова вернулась под стол, потому что от смеха у неё полились слёзы.

— Вот я и подумала, что уж Ваш-то друг знает, о чём говорит! Глупо как-то с его личными наблюдениями спорить, — Ариша быстро нырнула к подружке под стол, поскольку Вовка, наконец, прожевал и теперь готов был влиться в беседу.

— Я-я-я??? По личным наблюдения-я-ям??? — с места в карьер тут же взвился он.

А Аннушка, перед тем, как нырнуть к девочкам, успела выплюнуть:

— Ага-ага! Вон, Женечка и про трусы просил тебя подтвердить! Мы лишь ловим всё, что вы оба сами говорите!..

— Так, стоп! Дамы! Давайте уясним твёрдо один момент! — Владимир Степанович временно передумал запитываться, — То, что мы с Женечкой уединились в душе — ни о чём не говорит! Это была вынужденная акция!

— Да! Мы просто поддались обстоятельствам, а в душе просто мылись! — подхватил мысль приятеля Женёк, — Нет между нами… близости!

— Вот да! — похоже, друзьям привычно было петь в унисон, — Мы оба девушек любим!

— Не девушек, — строго поправил его профессор, — а дам! Юные девушки нам не интересны!

— Так-так-та-а-ак… — одновременно пришли к общему выводу Лиза и Аннушка.

Только первая нахмурилась, а вторая — мечтательно закатила глаза.

— Знаете, что, мужчины? — Ариша решила развить подружкин «так-так-так», — Я тогда не понимаю… Вот мы с Лизонькой — обычные студентки…

— С Аннушкой — всё понятно, — подпела Лиза, — Она просто сама по себе — классная!

Секретарь ректора зарделась и кокетливо поправила плюшку на голове.

— И я не понимаю, — продолжила свою мысль Ариша, — Два взрослых мужика… не заинтересованных в… юности… Чего вы к нам пристали-то, вообще?! Чего вам от нас с Лизонькой надо?

— Ты что? — возмутился профессор, — Ты подумала, что я-я-я???…

— А что я должна была подумать? — девушка развернулась и приковала его строгим взглядом к месту, — Что это за нескончаемые пятницы? Что это за спаньё? И что это, в конце концов, за постоянные обзывательства???

— Окстись, женщина! Когда это я тебя обзывал?! — возмущению Евгения Константиновича не было предела, — Это ты первая меня «Квазимодо» обозвала! И ты, между прочим, на мою, якобы, античность намекала!

— Про античность — это был стёб! Дураку ясно! — отмела наезд Ариша, — И с «Квазимодо» всё прозрачно! Я уже объясняла!

— Я, может, тоже склонен к милым домашним шуточкам между своими! — профессор понял, что отдуваться придётся самому — Вовка скромно молчал, прижимая к себе возмущённую Лизу. Ему сейчас было не до того.

— С каких пор я для Вас — «своя»? Вы же меня за человека не считаете! — у Ариши вдруг подозрительно заблестели глаза, — Сначала целуете взасос, а потом говорите, что я — страшная! Что меня — только обнять и плакать!

— Это был вынужденный поцелуй! — снова стал возмущаться профессор, — Что за подозрения, чёрт возьми?! Неужели, ты подумала, что я всерьёз… заинтересовался???

— Вот именно об этом я и говорю, — маленькая одинокая слезинка вырвалась и горестно покатилась по щеке. Девушка встала, — Отстаньте от меня, а? Видеть больше не могу ни Вашего нахально ухмыляющегося лица, ни Вашей манеры обзывать меня ничтожеством!

Девушка резко развернулась и поспешила уйти. За ней побежала тоже расстроенная подружка…

— М-да… мужики-и-и… — укоризненно вздохнула разочаровавшаяся в друзьях Аннушка…

ГЛАВА 29

— Куда сегодня поедете? — Ариша натянула на ноги большие шерстяные носки и умильно взглянула на вертящуюся у зеркала подружку.

Лиза была сейчас удивительно хороша — шерстяной свитер с высоким горлом грубой деревенской вязки, немпромокаемые лыжные штанцы и такого же цвета курточка. На голову подружка кокетливо водрузила вязаную бордовую щапочку, чуть сдвинув её набекрень. Прям восхитительная юная красотка!

— В Кавголово махнём! — легкомысленно выпалила подружка, — На лыжах кататься. У Вовки там — загородный дом, а я ещё не была ни разу…

С памятных событий прошло два с половиной месяца. Лиза с ректором закрутили красивый роман со всем необходимым случаю антуражем.

Мужчина заваливал девушку цветами, плюшевыми мишками, придумывал ужасно романтичные или просто невероятно весёлые и запоминающиеся свидания… В общем, ухаживал старательно и очень красиво.

Лизонька расцвела… Она и подумать не могла, что когда-нибудь настолько приблизится к предмету своего многолетнего обожания!

Надо отдать ему должное, Владимир Степанович тоже, кажется, окончательно «поплыл». Он настолько искренне и с восхищением всегда смотрел на свою девчонку, что Аришу прям белая зависть брала!

Она искренне радовалась за подружку и очень горько плакала по ночам, что её саму обошло такое вот безграничное счастье.

Вовка объяснил девушкам, как-то заглянув к ним на огонёк, что отношения студентка-преподователь, в принципе, официально никем не запрещены. Разве что, с этической стороны вопроса.

А так — ни в законах, ни, тем более, в правилах универа ничего подобного нет! Даже, если учебное учреждение и вставит такой вот пункт в свои правила, любой заинтересованный профессор может его с лёгкостью опротестовать в суде, причём, получив от работодателя серьёзную денежную компенсацию.

Трудовой кодекс, де, стоит на страже интересов работника. Поэтому любая дискриминация, в том числе и что касается неравной по статусу любви, не просто запрещена, а законодательно серьёзно карается.

Это как раз было очень удивительно для Ариши с Лизой узнать. Как-то так было привычно — то ли из бульварных романов, то ли из желтоватых газет… Но девушки были уверены, что подобные связи — строго предосудительны…

В общем, Лиза была счастлива до небес. То же касалось и влюблённого в неё без памяти Вовки-ректора…

А вот Ариша была совсем-совсем одна… И в плане перспективных ухажёров, и в плане отношений с проклятым профессором…

Тот, после той их фривольной пятницы и разговора, который за ней последовал в кафе, совершенно перестал замечать свою студентку. Даже к доске её никогда не вызывал!

А те две курсовые, что она написала, совершенно без проблем принял и поставил на полях «отл». Причём, девушка была абсолютно уверена, что он их даже не потрудился прочитать!

Она специально во второй (чисто ради эксперимента!) поменяла местами несколько абзацев один с другим — так, чтобы смысл текста совсем потерялся.

Ей просто вдруг очень захотелось, чтоб Квазимодо хоть какое-то внимание к ней проявил! Хотя бы в плоскости: «Курсовая — слабая! Переделать!»… А уж о том, что её пригласят на пересдачу, Ариша даже не смела мечтать. Ясно же было сразу, что дополнительно её точно никто не захочет видеть!

Профессор стал со всеми излишне строг, придирчив и вычурно-консервативен. Кажется, он всерьёз взялся оправдывать свою рабочую кличку «тиран»! Студенты его боялись, дрожали перед семинарами и очень старались лишний раз на глаза ему не попадаться.

Он мог высосать конфликт из пустяка, потом строго преследуя провинившегося своими предвзятыми придирками.

От всех требовал старательной работы по предложенной им тематике шаг-в-шаг. Любое вольное отступление от консерватизма — каралось.

Евгений Константинович жёстко и непримиримо требовал от всех. От всех, кроме единственной на потоке студентки. Ариша чувствовала себя прозрачным пятном. Которое в очень редких случаях есть — когда, к примеру, проводилась перекличка, а потом снова бесследно исчезало…

***

— Ариш, хочешь с нами? — Лиза за своим счастливым предвкушением поездки заметила вдруг, что подружка совсем загрустила.

Она прекрасно видела, что её милая Ариша увядает на глазах, но ничего не могла с этим поделать.

Было ясно, что девушка влюблена. Такой подавленной она не была даже, когда страдала по своему Андрею. А сейчас всегда живая и весёлая Аришка превратилась в унылую тень самой себя.

Не принимала участия ни в традиционный общажных игрищах, ни, вообще, в каких бы то ни было студенческих забавах…

Лишь что-то постоянно учила, писала или, сунув в уши наушники и забившись в уголок кровати, слушала музыку. Ничем не удавалось её растормошить. Даже неоднократными предложениями подружки напиться и выплеснуть свою боль наружу…

Лиза окольными путями пыталась и с Володей своим поговорить. Выяснить через него, что с другом-то его происходит.

На такие разговоры любимый неохотно шёл. Единственное, что удалось выяснить — Евгений Константинович плотно ушёл в себя. Вернее, с головой занырнул в свой увлекательный бизнес.

— Лизунь, он всегда таким был! — извиняясь пытался объяснить Владимир Степанович, — Я сам удивлялся, какой он по-первости в универе живой стал! А потом, видимо, освоившись и привыкнув, стал самим собой и здесь тоже — в общем, обычным…

Единственное, что оставалось неизменным и очевидным всем — неустанные попытки Елены Сильвестровны обратить на себя внимание красавчика-богача. Но и тут произошли некоторые изменения в выражении отказа.

Евгений Константинович, в общем-то, всё ещё старался не грубить и держался в рамках интеллигентной отстранённости.

Просто он бегать от энергичной Елены Сильвестровны перестал. Неизменно отбривая её всегда одними и теми же вескими отговорками: «извините, я не домой», «извините, я очень тороплюсь», «извините, я занят»…

Но пока он в открытую её не послал, Елена Сильвестровна, всё же, не теряла своей ярко полыхающей надежды…

ГЛАВА 30

— Солнцева? — Евгений Константинович окончил очередной бесконечный семинар обращением к демонстративно позабытой им студентке, — Ко вторнику подготовьте доклад по будущей теме. С него лекцию и начнём…

Девушка аж поперхнулась от изумления! Неужели, в её шапке-невидимке образовалась брешь, что её, наконец, заметили?!

— То есть, тему мы ещё не изучали, но я должна сделать по ней доклад, — уточнила она, вчитываясь в переданный через соседа листочек.

— Вы больше двух месяцев упорно валяли дурака, — профессор чем-то очень увлёкся в своих записях, — Мне Вас аттестовать надо.

— Что значит, «валяла дурака»? — возмутилась Ариша. Вот это номер! Сам старательно игнорировал её, а она теперь, оказывается, дурака валяла?!

— То и значит! Причём, буквально! Все свободны, можете идти! — профессор поднялся с места и сделал небрежный жест остальным студентам.

— Нет, что значит, «валяла дурака»?! — дождавшись, пока все освободят аудиторию, продолжила кипятиться Ариша.

Евгений Константинович, который уже, было, совсем собирался тоже уйти, притормозил у двери.

— Мне напомнить содержание Вашей, так называемой, курсовой? — он раздражённо скривился, — Скажите спасибо, что я не заставил переписывать от начала до конца! Такое ощущение, что вы небрежно собирали паззлы и перепутали детали!

— Так надо было заставить! Что же Вы поставили мне «пять»? — сильно покраснела Ариша, — Совсем не характерный для Вас «аванс»! Мне не нужны дутые «пятёрки»!

Мужчина некоторое время холодно вглядывался в неё, и бедняжке от этого пристально-равнодушного взгляда стало очень неуютно. Она нервно сглотнула застрявший в горле комок и виновато опустила глаза.

— Вот-вот! Я так и подумал, что Вы намеренно нарываетесь на пересдачу! — профессор презрительно скривил губы и выплюнул жестокое резюме, — Вы с Еленой Сильвестровной единственные, кто никак не уймётся. Что? Так хочется остаться со мной наедине, что готова пожертвовать обучением в универе?!

Девушка вспыхнула ещё сильней. Было очень стыдно, что он догадался. Такой беспросветно-наивной дурой она не чувствовала себя ещё никогда! А мужчина добил её фразой:

— Елене Сильвестровне я не могу себе позволить сказать что-нибудь типа «отвали» или «пошла на хрен»! А Вы, поскольку вас, студентов, в этих стенах всё ещё позиционируют как неразумных подростков, можете спокойно именно это получить от меня! Вам так прям хочется это услышать в свой адрес?

Ариша готова была сейчас провалиться от стыда! Такое жуткое унижение! Какое же это «преследование» — просто почти случайно написать полохую курсовую?

Да даже, если и так?! Неужели она и впрям заслужила подобной жестокости?!

— Хорошо, я подготовлю доклад, — единственное, на что сейчас были направлены все её силы, это чтобы не опозориться перед ним окончательно и глупо не зареветь.

Девушка до крови прикусила губу, не глядя на профессора, кивнула и поспешила поскорей убраться с его пути.

Душу разрывало отчаяние и обида. Что такого прям несусветного сделала она, что заслужила подобную отповедь???

***

Евгений Константинович был ужасно… УЖАСНО зол! Ну, почему с этим университетом постоянно какая-то происходит ерунда?! Что это, вообще, за учреждение???!!!

Он старался припомнить, как, в своё время, было у них, и приходил к выводу, что, когда он учился, ничего подобного даже близко не было!

Он никогда не замечал, чтобы студентки осаждали своим сексуальным вниманием кого-то из преподавателей.

Да и гонок за преподом кого-то из его коллег тоже, в общем-то, ни за кем не наблюдалось! Уж такая сплетня, если бы основа для неё была, точно бы дошла до сведения студентов!

Однако не было такого и всё!

И уж, тем более, никто из их потока так не раздражал строгого преподавателя!

Понятно, что между ними с Солнцевой с самого начала сложилось какое-то нездоровое общение!

Мужчина с недоумением и неприязнью вспоминал эту сомнительную ситуацию, касающуюся разнесчастных трусов, погоню за выяснением подоплёки насчёт обидной и необоснованной клички…

Да и эти их дикие пятницы три раза почти подряд! Что это за взаимоотношения между студенткой и преподавателем?!

Вовка ещё, как распоследний дурак, втюрился и обхаживает её такую же чокнутую подружку!

Он как-то встретил этих двоих. У него даже слов не было, чтоб выразить своё возмущение!

Это всё эти их дебильные брудершафты! Оттуда вся эта безграничная фамильярность пошла! Но с собой он так обращаться больше никому не позволит!

Мужчина старательно гнал от себя воспоминания, как в эти пятницы им всем было хорошо! Так он даже в молодости не веселился!

Эти приятно щекочущие нервы моменты, когда напрашивался глупый и безудержный смех… или предвкушение официально разрешённых поцелуев после поворота «бутылочки»…

Нет, даже если закрыть глаза на то, что он теперь профессор и ещё некоторое время вынужден вариться в этой сумасшедшей и расхлябанной среде, он — серьёзный человек! Уважаемый бизнесмен! Такого легкомыслия он больше не допустит!

Всё это слишком далеко зашло! Девица… эта ненормальная Солнцева… совсем села ему на плечи и потеряла контроль! Нет, как она, вообще, с ним разговаривала при их последней встрече?!

Ни страха, ни уважения, ни хоть какого-то понятия о субординации! Ему было страшно неуютно чувствовать себя в кругу юности старым застенчивым идиотом!

Нет, подобного он больше точно не допустит!!!

Когда он начал читать её курсовую… ладно, он просто позволил себе пойти на поводу собственного любопытства и, отыскав в пачке именно её работу, первой её прочитал!..

В общем, как только он наткнулся на один явно намеренно переставленный абзац, а потом — на второй и третий…

Господи, девчонка считает его совсем уж последним дураком, который не способен понять, что это было сделано намерено! И мало, что намерено! Он сразу же сообразил, чего этим добивалась незамутнённо-наивная Солнцева!

Он как раз накануне отправил двоих из их группы на пересдачу — в дополнительно время после занятий в четверг. Вот девица и нашла для себя, якобы, железный выход!

Ему же с самого начала было понятно, к чему всё идёт! Тем более, когда стало ясно, что подружка её им вообще никогда не интересовалась!

У него лишь недолго были сомнения, что, возможно, те вопросы про его семейное положение, она задавала сама по себе! Лишь недолго были сомнения!

Теперь же совершенно ясно, как белый день! Именно Солнцева тогда подослала к нему подружку!

«На что она тогда рассчитывала? — удивлялся Евгений Константинович про себя, — И тогда, и много позже!»…

Он же вполне однозначно и даже не намёком, а напрямую дал ей понять, что здесь ей ловить совершенно нечего! Что он — совершенно не заинтересован ни в ней, ни в ком-либо ещё! По крайней мере, в относящемся к их идиотскому университету!..

Однако же девицу не остановил ни его тон, ни его однозначная конкретика! Строит из себя незамутнённую наивность! Пытается играть с ним!

Милая, да я для тебя — просто запредельно недостижимое марево! Мираж, который, вроде, есть, а на самом деле, нет! Не существует! Оптический обман зрения!..

Евгений Константинович до самого вечера накручивал себя, снова и снова доводя до сведения явно втюрившейся в него девушки свои обидные и жестокие аргументы…

«Ладно, посмотрим, какой она подготовит доклад! — силой воли остановил мужчина развитие своего раздражения, — Если схалтурит, пусть пеняет на себя! Не буду я с ней больше церемониться!»…

ГЛАВА 31

— Ариш, ну, что ты всё дома сидишь и сидишь? — обеспокоенно пыталась растормошить подружку Лиза, — Пошли погуляем, что ли? Смотри, погода какая сказочная! Ты же, небось, снег в последнее время видела только чёрного цвета и сваленный в кучи возле тротуаров!

— Лизонька, милая, мне не хочется…

Девушка сидела на кровати, обложившись справочниками и листала планшет. Она готовилась к проклятому докладу.

Пусть не думает, что она — какая-то халявщица и не способна сама подготовить достойное выступление перед большой аудиторией!

Подумаешь, всего лишь каких-то сто пятьдесят человек будут пялиться на неё и обсуждать, во что она одета! Можно сказать, они раньше обращали внимание на неё!

Да её более-менее знают-то только студенты, живущие в общаге! Что ей за дело, что её будут обсуждать развязные в своих снобистских рассуждениях мажоры?!

Да, так получилось, что для себя она выбрала самый престижный факультет одного из самых престижных университетов России…

Между прочим, это большое достижение с её стороны! Девушка бросила беглый взгляд на подругу. Да, и со стороны Лизки достижение! Они вдвоём без проблем поступили сюда на бюджет. И, как очевидно, неплохо продержались здесь целых четыре года!

Девушка изо всех сил гнала от себя страх показаться перед всеми собравшимися нелепой и смешной.

— Лизунь, а ты не могла бы во вторник на первую парту у Него на лекции сесть? Чтобы я только на тебя смотрела…

Подружка села рядом с Аришей на кровать и ободряюще приобняла её за плечи.

— Ариш, даже, если мне не удастся потеснитьнаших красоток на первом ряду, всё равно, отыщи меня взглядом в публике и только мне рассказывай!

Арина вяло кивнула и снова углубилась в доклад. Как-то не очень у неё продвигалось. Непонятно было, как Квазимодо свои лекции составлял? Его все всегда слушали с открытыми ртами.

Материал был тяжёлым, обильно приправленным незнакомыми терминами. И вообще… судя по всему, будет счастье, если половина от скуки не позасыпают!

Девушка тяжело вздохнула и, заметив, что подруга слишком уж обеспокоенно смотрит на неё, ободряюще улыбнулась:

— Не кисни! Я справлюсь! Зато на фоне моего страха перед выступлением, все обиды и ненужные мысли отошли на второй план! Я почти совсем-совсем ни о чём другом не думаю!

Лиза обеспокоенно потрепала её по снова склонившейся к планшету голове. Её страшно рассердило последнее поведение профессора…

***

Во вторник разместиться на первом или, хотя бы, на нижних трёх рядах подружкам не удалось — всё привычно было оккупировано местными мажористыми красотками.

Несмотря на однозначную позицию профессора насчёт отношений с кем бы то ни было из студенток, блатные дивы, всё равно, каждую его лекцию на первых рядах демонстрировали мужчине свои брендовые слишком откровенные наряды.

— Не трусь! — шепнула Лиза подружке, как только в аудитории смолкли голоса и профессор поднялся на кафедру, — Если что, смотри только на меня! Я постараюсь, чтобы меня было хорошо видно!!!

— Так… сегодня в преддверии новой темы заслушаем доклад, который нам любезно подготовила одна из студенток.

У Ариши болью сжалось сердце — он даже имя её не потрудился произнести! Она так и будет докладывать безымянной.

Евгений Константинович сделал небрежный знак рукой, призывая докладчицу выйти и приступить к рассказу.

Бедняжка на подгибающихся ногах шла, словно сквозь строй, сопровождаемая едким шипением и откровенно издевательскими взглядами.

Да, так уж сложилось, что их факультет — был отборным снобистским серпентарием! Та кучка приезжих студентов, которые поступили на бюджет и не имели богатых родителей на периферии, была столь незначительной в этом змеином клубке, что их, практически, было не заметно.

Общая масса их презирала и при каждом удобном случае, всячески давала понять, что они здесь не просто лишние, а что их, вообще, держат на факультет из жалости…

Евгений Константинович прекрасно расслышал ядовитый шепоток, которым сопровождался выход студентки. Он нахмурился.

До этого он или внимания не обращал, или такого чёткого социального расслоения среди студентов просто не было.

Он язвительно скривил губы. Наверняка, дело вовсе не в том, что Солнцева не особенно вписывалась в среду мажоров!

Вон, её подружку, почему-то, на его памяти до сих пор никто не задирал! Значит в таком к себе презрительном отношении виновата сама Солнцева!

Девушка вышла на кафедру и положила стопку листов перед собой. Она сначала прокашлялась, потом затравленно оглядев аудиторию и отыскав в толпе единственное родное лицо, звонко и чётко приступила к докладу.

«Наверное, ей просто повезло наткнуться на какую-то редкую и яркую монографию», — размышлял Евгений Константинович, с удивлением обнаружив, что доклад Солнцевой действительно увлекательно-интересен, и что он сам, как ни старался себя одёргивать, всё равно заслушался.

Он специально подобрал для неё одну из самых скучных и завязанных на специфических терминах тем. Он даже уже предвкушал, как презрительно процедит: «Хорошо, Солнцева, считайте, что поверхностно тематику Вы затронули»…

Однако нет, залюбовавшись маленьким ушком, за которое девушка время от времени заправляла непослушную прядь, профессор вынужден был признать, что она подошла к делу с довольно неожиданной стороны и рассказывала очень интересно.

Он перевёл рассеянный взгляд на нижние несколько рядов в желании убедиться, что и студенты с удовольствием слушают её доклад.

Однако же ни в чём даже приблизительно подобном он не убедился! Видимо, он настолько не ожидал, что Солнцева так хорошо справится с заданием, что до этого момента даже внимания не обращал на довольно громкие и оскорбительные реплики в сторону докладчицы из зала.

Он с самого начала замечал, как девушка периодически вспыхивает и покрывается багровой краской румянца. Но ему казалось, она просто смущается, что так близко стоит рядом с ним!

Но, очевидно, что вовсе не в нём дело! Услышав очередное: «С ума сойти! Посмотрите, какие на ней ботинки! Наверное облазила весь сэконд-хенд в своей дыре, чтобы самые уродливые и дешёвые выбрать!», Евгений Константинович тут же перевёл взгляд на Арину, чтобы понять, слышала ли она это оскорбление.

Девушка дёрнулась, как от удара, втянула голову в плечи и, продолжая доклад, нервно вцепилась в листочки своих заготовок…

И такая ярость в этот момент накатила на него, что мужчине вдруг захотелось взять автомат и расстрелять все ехидно скалящиеся три нижних ряда.

— Хорошо, достаточно, студентка, — Евгений Константинович намеренно не назвал фамилию, чтобы к сжавшейся в комок и дрожащей Арине лишнего внимания не привлекать.

Однако и на его эту реплику девушка отреагировала почти так же, как и на замечание про свои ботинки. Она даже не нашла в себе сил кивнуть, а просто, опустив голову, медленно направилась к своему месту.

Евгений Константинович утешил себя мыслью, что такая реакция была вовсе не на него. Что это — всего лишь продолжение её впечатления от оскорблений из публики.

— Что ж… Мы прослушали почти полный обзор нашей новой темы, — профессор строго осмотрел замерший амфитеатр, — Я решил немного изменить форму лекции. Вопросы будем задавать не докладчику, а таким внимательным и благодарным слушателям… Начнём с первых рядов…

Аудитория шумно выдохнула и напряжённо замерла, не решаясь вдохнуть обратно.

— Вот, к примеру, Вы! — он почти не глядя ткнул пальцем в самую язвительную девицу, — Ну, что же Вы? Прошу-прошу! Смелее выходите, называйте фамилию и группу.

Неожиданно прозвенел звонок, возвещающий об окончании первой половины.

Евгений Константинович подарил растерянной «счастливице» хищный звериный оскал и перед уходом выплюнул: «После перемены с Вас и продолжим»…

ГЛАВА 33

На вторую половину проклятой лекции Арина не пришла. Евгений Константинович поискал глазами её подружку. Елизавета сидела на прежнем месте, но она была одна. Солнцевой в аудитории точно не было!

Практически ощущая вкус крови во рту от ярости и необузданного желания мести, Евгений Константинович последовательно опросил все нижние ряды и всем без исключения поставил жирный «неуд».

— Пересдавать тему будете исключительно мне! — гремело раскатистое под потолком просторного помещения, — Я предупреждал, что промежуточных оценок у меня нет — либо ты знаешь на «пять», либо получаешь «неуд»!

Такого из присутствующих никто не ожидал. Мажоры поняли, что им досталось за невнимательность! Проклятая бродяжка сбила их с толку своим появлением на кафедре! Вот они и привычно расслабились! Эта периферийная нищенка во всём виновата!!!

***

Евгений Константинович, окончив лекцию, был необычайно зол! В принципе, раздражительность и злость — были его привычным состоянием. Но в этот раз, необузданная ярость и желание карать вышло на совершенно новый уровень.

Он сначала дёрнулся в секретариат, чтобы узнать, всё ли в порядке с Солнцевой. К сожалению, он совершенно забыл, что девчонка подрабатывает там только по понедельникам, средам и пятницам.

«Ладно, до пятницы подожду, — пытался успокоить себя профессор, — Она как раз успокоится, оскорбления этих уродов в памяти, если не сотрутся, то поблекнут… Вот тогда и будет удачный момент подловить её и как-то выразить своё отношение к её качественно подготовленному докладу».

Извиняться Евгений Константинович вовсе не собирался, поскольку не видел ни грамма своей вины. Просто нужно выразить ей немного своей поддержки!

Утешая себя мыслью, что в конце недели он с лёгкостью исправит то, что произошло или, хотя бы, сгладит неприятное впечатление, Евгений Константинович довольно неплохо провёл остаток рабочей недели.

Ну, как «неплохо» — злобно-привычно, скажем так… Он давно уже именно и только так себя чувствовал…

***

В пятницу перед семинаром Солнцеву перехватить не удаллось. Девушка вошла в аудиторию со звонком. А на перемене после полу-пары, выскочила в коридор одной из первых.

Евгений Константинович себя утешал, что она пересела на заднюю парту и во время семинара категорически не поднимала на него глаз только потому, что ей в присутствии «объекта своих поползновений» было привычно-неудобно…

Закончив довольно скучный семинар, на котором, после пресловутой лекции, все вели себя сдержанно-настороженно и не решались слова лишнего произнести, профессор, перед тем, как отпустить студентов, холодно обронил:

— Солнцева, задержитесь!..

Не давая себе труда проследить за тем, чтобы девушка осталась, Евгений Константинович медленно и излишне аккуратно собрал свои записи и канцелярию в портфель, раздумывая, как именно предстоящий разговор строить.

Ему и в голову не пришло, что студентка может ослушаться и исчезнуть!

Однако же, когда он щёлкнул замком портфеля и поднял голову, старательно изображая равнодушие и отстранённость на лице, в аудитории уже никого не было…

***

— Солнцева! — прогрохотало ненавистью на весь секретариат, и Марина Николаевна с Нонной Викторовной ощутимо вздрогнули, — За мой!

Не ожидая ответа, с грохотом захлопнулась дверь, и девушка, вставая, обречённо поёжилась.

— Это как понимать, Солнцева?! — едва она выскользнула в коридор, над ней грозовой тучей навис пылающий ненавистью мужчина, — Я что тебе? Юнец?! Бегать за тобой по коридорам?!

Девушка, собрав в кулак всю свою волю и хладнокровие, заставила себя поднять взгляд на холодное чужое лицо преподавателя.

— Я понимаю, что Вы не помните таких пустяковых деталей про меня, как то, что я сразу после Вашей пары должна бежать на работу. Но, всё же, рассчитывала, что Вы догадаетесь, почему я ушла и где, если надо, меня можно искать. Вижу, что не ошиблась…

Мужчина громко скрипнул зубами — ответить, что он не обязан помнить таких вещей не пойми, про кого, было бы нелогично — он ведь сразу же именно туда, куда нужно за ней пришёл.

От осознания этого, Евгений Константинович ещё больше рассердился.

— Я пришёл высказать, что я прощаю тебе прогул второй части прошлой лекции… сам не знаю, с чего вдруг, — добавил он раздражённо.

— Наверное, с того, что ещё в самом начале Вы уведомили студентов, что не требуете от них обязательного посещения любых Ваших несеминарских занятий? — Арина не смогла удержаться, чтобы не съязвить.

Вы посмотрите, какой весь из себя благородный явился! Со своего высокого положения он, видите ли, прощает её! Спасибо большое! Знаете, куда свои прощения засуньте?!

— Я это на всякий случай, — от такой отповеди он на мгновение растерялся, но быстро вернулся в нужный настрой, — Вдруг тебе вздумается и дальше, забившись в норку, дрожать от страха, что я твоим поведением возмущён.

Девушка просто не стала это комментировать. Ей было непонятно, с чего вдруг он так прям на неё взъелся.

Ну, хорошо, он, допустим, посчитал её шитую белыми нитками уловку с курсовой и её интерес к себе до невозможности оскорбительными!

Ладно, допустим, его так задело это всё, что сдерживаться и терпеть прям не было мочи… Но он ведь уже высказал ей всё, что хотел! Унизил её до невозможности!

А потом ещё и этот доклад! Ведь ясно же было, что это наказание! И он может быть полностью доволен! Всё прошло так, как он и хотел! Её публично растоптали у всех на глазах там же, при нём, в аудитории!

Чего же теперь он продолжает наседать на неё?! Что ему, вообще, от неё надо?! Его, бедняжку, так разобидела своей дурацкой любовью не пойми кто??? Он весь до глубины души разобиделся из-за чувств пылинки под своими ногами???

Видя, что молчание затянулось и девушка не собирается ничего отвечать, Евгений Константинович, осознавая, что был, пожалуй, излишне резок, уже более примирительно спросил:

— Не подскажешь, чью монографию ты для доклада скатала?

Когда она подняла на него искренне обескураженный взгляд, мужчина уже более сухо дополнил:

— Автор блестяще осветил тему. Всё так кратко, ясно и без лишнего мусора для ушей. Итак? Ты, хотя бы, помнишь его имя?

— Куда Вам переслать? — Арина вынула из кармана мобильник, — у меня сохранились ссылки и текст. Так, куда?

— Хочешь, чтобы я дал тебе номер? — ехидная издевательская улыбка исказила его черты, но Арина была уже ко всему готова.

— Можете меня здесь секунду подождать? Я сейчас… — и она скрылась за дверью секретариата.

Евгений Константинович, взглянув на часы, был удивлён, что прождал её, и вправду, совсем немного. Он был уверен, что, как минимум, прошло полчаса — столько он всего за эти пару минут успел себе передумать.

Он был очень недоволен собой. Вовсе не так построить разговор он собирался! Ведь он же хотел всего лишь её немного приободрить! Возможно, сказать, что в жизни не на все высказывания в свой адрес надо обращаться внимание!

Но из-за того, что она, не предупредив, сбежала, он, да, расстроился — можно и так сказать… Просто в последнее время нервы у него на пределе…

Арина вышла, неся два полностью испечатанных листа.

— Вот Ваш список. Надеюсь Вам пригодится. И да, я передумала. Текст доклада я не стану Вам отдавать. Для своей лекции ройте материал сами!..

Он взглянул на бесконечный список более, чем из ста позиций.

— Я не понял… Я думал, ты какую-то интересную монографию или, может быть, статью по нужной теме нашла…

— Нет, я проанализировала предоставленный Вам список…

Видя, что она заметила, как он смущён, Евгений Константинович решил воспользоваться её пока не агрессивным настроем.

— Я… в общем, я не хотел, чтобы так вышло… Не думал… Я не знал, что у вас на факультете встречаются… ну, сама понимаешь…

И вдруг такой неприкрытой ненавистью полыхнул её взгляд, что мужчина от неожиданности весь сжался.

— Не знал?! Неужели?! А когда узнал, решил к ним присоединиться?!

— Не понял… ты сейчас о чём? — возмущение пересилило в нём смущение, — Я тебя пытался защитить! Да я… Я почти пятьдесят человек, считай, из института отчислил!

— Неужели? — она сложила руки на груди и гордо вскинула голову, — Мы оба прекрасно знаем, что из мажоров не будет отчислен ни один! Тогда как я…

— Ой, только не говори, что тебя кто-то отчисляет! — и снова мерзко-циничная улыбка исказила его черты. Арине показалось, что теперь он ей будет «дарить» именно только такое выражение.

— Если раньше меня три четверти потока не замечало, то теперь — яростно ненавидят все сто пятьдесят человек! Спасибо большое за «защиту», Евгений Константинович!

— В смысле?.. Я не уловил…

— Вы, извините меня, всегда тормозом были! — она перекривила его тон, — «Я не понял», «я не уловил», «до меня не дошло», «я не знал, не догадывался, не посчитал нужным вникнуть»…

— Знаешь что? — он снова сильно разозлился, — Не тебе обзываться! Если хочешь что-то сказать, то говори! А нет, я сам из тебя выбью!

У него было в этот момент такое перекошенное злобой лицо, что Арина сразу поверила, что-таки, выбьет.

— Меня из-за Вашей лицемерной вендетты не просто изводят, но теперь даже бьют! У нас тут две трети потока — мажоры! А «приезжий бюджет» настолько боится выразить мне сочувствие, что в присутствии «звёзд» даже больше них старается меня растоптать! Надеюсь, теперь Вы полностью удовлетворены! Я знала, что Вы — мстительный, но не думала, что настолько.

Она, чтобы её не успели остановить, так стремительно кинулась по коридору, что Евгений Константинович, когда до него, наконец, дошло, что он в реальности натворил, уже даже следа её не увидел…

ГЛАВА 34

— Ты знал!!! — Евгений Константинович влетел в кабинет ректора и зарычал, как раненый зверь! — Твоя Лизонька не могла тебе не сказать, что Её избили!!!

— Да, она мне говорила, что Арине надавали пощёчин, но кто — не говорит. По-моему Лиза и сама не знает.

— Как такое может быть, чтобы Она не доложила своей подружке?! Насколько понимаю, между ними вообще тайн никаких нет!

— Я так понял, Арина и сама пофамильно этих девок не знает. Её вчера уволокли в туалет, пока Лиза на предыдущей паре с преподавателем задержалась. Не понимаю, чего ты так нервничаешь? Разве не этого ты так хотел? Мечтал, чтобы девчонку выжили из университета. Самому ручки пачкать не захотелось, да?

Евгений Константинович ещё никогда не видел такой неприязни к себе от приятеля.

— Да ты… Ты думаешь, что я-я-я… Что я сам хотел этого??? — мужчина схватил друга за грудки и хорошенько встряхнул его, — Я просто подумать не мог! Я не хотел…

— А чего ты хотел? — Владимир Степанович даже не думал вырываться. Он насмешливо приподнял одну бровь, — С девчонкой воюешь? Правильно! Так её! И за «Квазимодо», и, вообще, за всё! Не знал он, — ректор отстранился, — Правильно Лиза говорит — тормоз!

Евгений Константинович плюхнулся на стул и накрыл голову руками.

— Да как я мог предугадать, вообще? Я лишь хотел, чтобы она доклад по теме подготовила…

— Во ты даёшь! Хотел он! А с какой стати? Кто-нибудь из студентов готовил подобный доклад? Ещё и по теме, которую не проходили!

— Ну, да! Я хотел её немного наказать! Чтобы она мозгами поработала, понял? — мужчина снова вскочил и заметался по кабинету, — Она такой левый написала курсовик, а я ей «пятёрку» поставил. Хотел, чтобы она отработала аванс…

— Какая прелесть! — ректор откинулся в кресле, — Мне уже третий день звонят! Телефон разрывается! Спроси у Аннушки!

— Звоня-я-ят? — взвился Евгений Константинович, — Список!!! Поимённо!!! КТО звонит!!! За кого просит или требует???

— Слушай, Жень, — Владимир Степанович сменил тон на устало-дружелюбный, — Я тебя при конкретном условии брал — в твой учебный процесс никто не вмешивается…

— Ну? Продолжай! Чего остановился?

— Я вот и не вмешиваюсь. Пусть себе звонят. Ты же даже не начинал принимать отработку… Так я всем и говорю — мол, не понимаю, с чего они волну гонят. Ваш ребёнок напортачил, теперь тему будет пересдавать. Ко мне какие претензии?

— Ладно тогда… — Евгений Константинович мстительно сжал челюсть и затанцевал желваками на скулах, — пусть попробуют пересдать. Я не шутил, когда говорил, что знания должны быть на «отлично»…

— Ну и всё! Иди себе с Богом домой, готовься принимать сорок восемь вариантов одной темы. А дети пусть спокойно учат учебник…

— Этого в учебнике и близко нет. Одна неудобоваримая вода. Сонцева блестящий доклад подготовила. Кто не записывал, тот не сдаст. Это без вариантов. Там больше сотни книжек и статей, на которые она опиралась…

— Прелестно! — снова нахмурился ректор, — Теперь ей ещё и за это влетит! За то, что так хорошо к заданию подготовилась…

— С этим я точно разберусь. Пусть её только кто-нибудь попробует хоть пальцем тронуть!..

***

К лекции во вторник Евгений Константинович готовился с огоньком. Пока выяснял подробности, собирал сведения, всё в нём пылало.

Не студенты пристижного ВУЗа, а какие-то отмороженные на всю голову козлы! Против него идти — кишка тонка, так они на слабой девчонке всё выместили!

Евгений Константинович гнал от себя мысль, что Вовка очень правильно заметил: с этой самой девчонкой он и сам рвался воевать. И в результате, так жутко её подставил…

***

— Пересдачу по теме прошлого семинара буду принимать завтра после третьей пары, — холодно произнёс профессор, едва взойдя на кафедру, — Хоть до ночи будем сидеть. Приму всех. Как я помню, там вас — сорок восемь. Найдём свободную аудиторию и проведём опрос.

Аудитория заволновалась, забурчала, но никто не решился открыто повысить голос. Преподаватель строго оглядел всех, внимательно задерживаясь на отдельных лицах.

— Надеюсь, вы все прошлый доклад старательно записывали, потому что в учебнике ничего подобного нет. Кто станет пересказывать учебник — автоматическая неаттестация. Что будет дальше, думаю, не надо объяснять. А вылет с пятого курса — будет запоминающийся бонус для вас всех. В общем, желаю удачи!

И тут, наконец, неясный гомон перерос в отдельные визгливые реплики. Первой посчитала себя бессмертной та самая девица, которую он в прошлый раз первой вызывал.

Она вскочила с места и, для поддержки, оглядев друзей, пронзительно завизжала:

— Да Вы хоть имеете представление, с кем связываетесь??? Мой папа уже звонил ректору!!! Да он!!! Да я!!! Нет, Вы даже не представляете!!!

— Фамилия! — рявкнул преподаватель.

— Синицына! — брендовая визгливая змея с гордостью подбоченилась.

— Синицына, значит… так-так… — профессор сверился со своими записями, — Значит ректору Михаил Яковлевич звонил… так-так… Что ж, передайте обеспокоенному папочке…

Он медленно встал, а девица вдруг села, в ужасе замерев — настолько неестественно стеклянным был сейчас взгляд профессора. А Евгений Константинович, понизив голос до свистящего шёпота, который эхом отдавался в головах у каждого, сидящего в аудитории, продолжил:

— «Свечной заводик» нашего папочки, мисс Синицына — после второго звонка, если он, конечно, случится, можно будет распродавать по частям… ввиду нерентабельности и полной убыточности производства…

— Да какой свечной заводик? — Синицына попыталась возродить свой визгливо-пронзительный тон, но не получилось. Её голос был сейчас больше похож на шипение змеи, — У папы фабрика по производству…

— Вот-вот, о том я и говорю, — профессор как-то совсем кровожадно улыбнулся, — Кроме полного отсутствия, как я догадываюсь, знаний по будущей профессии, мадмуазель Дочка ещё и продемонстрировала нам убогий кругозор и примитивную непрошибаемую необразованность…

— Вообще-то, моя мать, — видя, что подруга «по лагерю звёзд» полностью деморализована, — вскочил накачанный парень со стильной причёской.

— Фамилию матушки не напомните, месье? — пропел профессор иронично.

— Костецкая!

— Костецкая? — переспросил Евгений Константинович, словно не мог поверить, — член Горсовета, если верить моему досье. Я правильно всё озвучил? Так, что тут у нас? А! На бабушку с дедушкой-инвалидом записан «свечной заводик» номер два. Что ж… Можете маман передать то же самое!

Парень, не веря, открыл рот и возмущённо вякнул что-то насчёт того, что профессор — просто дурак, если не соображает, куда лезет.

На что Евгений Константинович снова иронично приподнял бровь, а потом медленно поднялся.

— Если для тупых и убогих сразу не дошло, повторяю второй раз и по слогам: Я. Не. Просто. Преподаватель. Я — гений финансовой аналитики, чёрт возьми! Забейте моё имя в википедию, если вам ближе такой примитив! И да! Сил у меня на весь этот список более, чем хватит!

Он приподнял внушительную пачку лежащих перед ним листов и потряс ним в воздухе, а потом, выхватив первый же попавшийся, принялся злобно зачитывать:

— Константинов Николай Иванович — бьётся за гостендер, потому что поставил на карту всё. Тендер, кстати, мой друг курирует. Имя можете у папочки спросить… Так, дальше… Селиванов Пётр — печатная продукция порнографической направленности… Что ж… Пётр, милости просим! Звони! Посмотрим, как в нашей стране относятся к пропаганде геев…

Аудитория снова оживилась, но только совсем не так, как было недавно. В стане сидящих явно произошёл раскол.

Причём, настолько явный, что все сорок восемь человек, которые попали в проклятый список, вдруг оказались полностью изолированы от остальных — «незамаранные» соседи от них просто отсели…

— Добровольский!.. Фейгель!.. Яровая!.. — профессор продолжал кидать имена родителей в толпу их непутёвых отпрысков, — В общем, так… Наконец, закончив с первым листом, Евгений Константинович остановился и снова оглядел аудиторию, — Пересдача завтра после третьей пары. Вопросы есть? Нет. Хорошо. А теперь приступаем к новой теме…

После столь явной демонстрации силы, притихли все. Даже те, у кого были очень бедные и никому не известные родители…

ГЛАВА 35

— Ты понимаешь, что ради тебя всё? — Лиза никак не могла усидеть на месте, настолько сильное возбуждение её обуяло.

Они всю дорогу домой после этой… запоминающейся лекции молчали. Девушка дала подруге время всё переварить и осмыслить.

Но теперь, придя домой, переодевшись и приступив к обеду, обе были готовы поговорить. И ясно было, что одной было необходимо не просто поговорить, а выговориться.

— Не «ради», а «из-за», ты хотела сказать? — в отличие от оптимистичной подружки, Ариша не видела ничего для себя лестного в сегодняшнем финте профессора Александрова.

Как они обе заметили, Евгений Константинович — очень жёсткий, непримиримый и мстительный человек. Когда он даёт указания, надо следовать им неукоснительно.

А эта «элитная пена» их факультета пошла наперекор. Ещё и, вон, как говорила Лиза, ректору с угрозами и увещеваниями названивали.

Конечно, Евгений Константинович не стерпел такой нахальной попытки давления! Так что, всё правильно — не ради, а из-за неё всё это произошло. В каком-то смысле, она виновата!

Девушка теперь не сомневалась, что профессор не забудет и ей поставить в вину, что перессорился с влиятельной половиной города…

Ариша попыталась всё это подруге объяснить, но та даже не захотела слушать!

— Боже мой, какая ты у меня мнительная, как я посмотрю! Да он, когда узнал, что тебя избили…

— Господи, а это-то зачем было ему рассказывать? Ему-то какое дело до чужих проблем?!

— Вовка ему рассказал! А что? Вот ты интересная! Да если бы ты хоть одну фамилию назвала тех девиц, Вовочка бы и сам…

— ЛИЗА! — девушка оставила недоеденный суп и заметалась по комнате, — Я тебя умоляю! Всего пара пощёчин! Я переживу! Не надо подставлять ещё и твоего Вовку!!!

Елизавета должна была признать, что подружка права. Нет, конечно, не в смысле того, что всё надо было просто так оставить…

Но если ректор пойдёт войной на тех, кто фактически содержит университет… В общем, принимая во внимания ещё и их, предосудительные с точки зрения этики, отношения… В общем, Ариша, конечно, права. Здесь очень даже есть, что терять Владимиру Степановичу…

— Лизунь… Посмотри, пожалуйста, на меня! — девушка вернулась на место и проникновенно заглянула в глаза подруги, — Давай оставим ситуацию, как есть! Не надо твоего Вовку принуждать за меня вступаться!

— В общем-то, я думаю, они оба — большие мальчики и всё сами разгребут, — согласно вздохнула Лиза, — Кстати, его никто и не принуждал! Он сам был готов за тебя посносить головы!

Ариша уж в который раз поздравила себя с тем, что догадалась ни одного имени подружке не называть.

Конечно, такой размах кампании она не представляла, но, зная Владимира Степановича, вполне могла догадаться, что тот не смолчит. И не станет спускать на тормозах такой нонсенс: студентки элитного инивера избили одну из «неугодных своих»…

Да это же уровень какого-нибуль строительного, как раньше называли, ПТУ, а вовсе не престижного ВУЗа!

Внезапно проснулся Аришин телефон. Девушка немного удивилась, потому что номер был ей неизвестен, но дело даже не в том, что звонившего она не знала! Номер состоял из одних семёрок и нулей — почти как блатные номера какой-нибудь навороченной машины.

Можно было представить, какого уровня тот абонент, который может отвалить целое состояние просто за телефонный номер!

— Алло? — девушка не представляла, что услышит. Скорее, она рассчитывала на поток ругани и угроз. Но нет. Звонившая была исключительно любезна и вежлива!

— Ну что там? — Лизу снедало любопытство. Бедняжка прям вся извелась, пока разглядывала удивлённое подружкино лицо, когда та, скорее слушала, чем говорила.

Телефон снова зазвонил. На этот раз в номере был явный переизбыток «троек».

— Они просят скинуть им мой конспект, — растерянно пробормотала Арина, — Обещают сделать и дать, что захочу…

Она снова ответила абоненту. Видимо сейчас происходил почти такой же разговор, потому что лицо подружки было таким же вытянутым.

Она положила трубку, пообещав просителю «подумать» и посмотрела на развеселившуюся Лизу:

— На зимние каникулы меня приглашают в Австрию на лыжный курорт… сказали, могу взять с собой подружку…

Лиза прыснула и хотела что-то ещё сказать, но телефон не пожелал долго оставаться в забвении… это продолжалось бесконечных несколько часов… Арише, а потом и Лизе звонили вычурные номера — и все с обещанием всяких невероятных бонусов.

— Сейчас мне этот, как его, Костецкий звонил. Помнишь, у которого мамочка в Горсовете? Пожаловался, что у тебя постоянно занят телефон, — рассмеялась Лиза, — Предлагал подарить тебе ещё один номер!

Девушки зашлись смехом — настолько было невероятно то, что дочечки и сыночки теперь не только знали, как Арину с Лизой зовут, но и нарыли информацию про их дружбу и их телефоны.

— Я одного не понимаю, — Ариша нахмурила лоб, — неужели, у всех них такие страшные родители?! Ну, чисто гипотетически… если бы вылетела я… Мои бы, конечно, поругали, потом обязательно бы посочувствовали…

— Ага-ага! И мои тоже! Наверное у элиты свой «стиль управления» детьми! Что из-за такого, по-сути, пустяка… не, ну, Ариш! Вылететь из универа — это же не смертельно! Можно, скажем, оформить академ и закончить в следующем году без скандального препода!

— Я тоже не понимаю, что за проблема, — согласилась та, — Конечно, неприятно, но не так, чтобы прям так унижаться!

— Знаешь, этот Костенций сказал, что мамочка его убьёт, если он не сдаст эту отработку, — задумчиво протянула Елизавета, — А может быть такое, что лишь одно имя нашего Женечки на всю нашу, прошу прощения, «знать» такой прям ужас нагоняет?

Ариша задумалась, а потом тряхнула головой:

— Лиз, сама подумай! Стал бы такой прям Гигант с нами в общаге водку пить?

Девушка ответно прсынула:

— Вот-вот! Ещё и трусишками меряться!..

Как ни странно, но подобный тон и предположения, как, наверное, глупо себя чувствовал со всеми этими «детско-запойными» пятницами такой прям всемирно-википедийный гений, настроил обеих девушек на радостно-весёлый лад.

Всё же, что бы там в жизни ни происходило, беззаботная молодость брала своё. Впереди — целая жизнь, наверняка полная приятных сюрпризов!

Не стоит замыкаться в себе и думать, что твоя жизнь кончилась — только лишь из-за того, что один какой-то конкретный дурак не посчитал тебя для себя достойной!..

***

Посоветовавшись, девушки пришли к единому мнению: снобизм или даже обидные реплики — не такое страшное прегрешение, чтобы за это так страшно карать, учитывая настрой родителей провинившихся

Единственное, на чём категорически настаивала Лиза — помощи не достойны те, с позволения сказать, леди, которые применили физическое насилие.

Понятно, что подружки и друзья скинут для них текст Аришиного доклада! Но нужно было придумать, как сделать так, чтобы для них хоть немного затруднить подобное проявление «элитной дружбы»!..

ГЛАВА 36

Что ж, вопрос как «подарить» кому-то текст, но при этом исключить возможность копирования и пересылки его кому-то третьему, решился очень просто.

Ариша прям не могла поверить, что проблема, вообще, разрешима! А уж то, что она решается парой кликов — это было на грани фантастики!

Да, конечно, она знала, что подружка время от времени пописывает (неплохие, кстати!) стихи и выкладывает их на одном из сайтов самиздата.

Но кто ж знал, что на этом сайте такие шикарные возможности есть для манипулирования богатенькими наглецами… В общем, как говорил незабвенный Антон Павлович — каждое висящее на стене ружьё, в один прекрасный момент, всё-таки, выстрелит!

Девушки в секунду выложили текст на сайте «Литмаркет», обозначив его как «повесть» и назначив цену в миллион рублей — это чтоб никому стороннему или слишком драчливому его вдруг за деньги почитать не захотелось.

Конечно, возможность скачивания была отключена! И теперь, обладая функуцией «подарить книгу», всем желающим мажорам, у которых хватило ума к ним обратиться — девочки дарили вожделенный текст. Разумеется, отказываясь от вознаграждения.

Для них было вполне достаточно того, что люди, пусть и под давлением обстоятельств, извинились и по-человечески попросили. Больше ничего им от «элитных детей» было не надо.

Текст на сайте был надёжно защищён от копирования. Так что, если драчуньям и понадобилось бы прочитать Аришин доклад, им пришлось бы либо ехать к кому-то из счастливчиков домой и читать с их компа…

Ну, или второй вариант — если этот счастливчик настолько туп, чтоб всем подряд раздавать свои логины-пароли регистрации в соцсетях, то да, сидеть дома и благодарить Бога, что заслужили такое доверие!

— Я так и знала, что ты знаешь тех троих, что тебя избили, — проворчала Лиза, когда один из выписанных девочками телефонов Ариша отмела, — И ведь специально мне, а не тебе, нахалка, позвонила!..

Короче говоря, вечер пролетел незаметно! Забавное развлечение подружки придумали для себя — выступать в роли бескорыстного благодетеля!

Каково же было их удивление, когда перед тем, как лечь спать, девушки увидели невероятно огромную сумму на счету у поэтэссы-Лизы! Кто-то заплатил миллион рублей за их «приватную повесть»!!!

— Офигеть! Ничего себе, кому-то тяжеловато живётся! С ума сойти!!! Найти на «карманные расходы» миллион рублей, и при этом не иметь ни одного друга!

— Это не говоря уже о том, каким должен быть страх перед родителем, чтобы вот так спустить из-за собственной глупости кучу бабла — лишь бы «папочка не заругался»!

Арише вдруг стало невыносимо жаль неизвестную ей девчонку! В каком, должно быть, невыносимом ужасе и безысходности находилась она, не имея при этом ни одного настоящего друга!

Сорок пять «повестей» было подарено, одна — куплена. Оставшихся двоих девиц жалеть совсем не хотелось…

***

— Лиз? — девушки давно уже легли в постель, но спать им совершенно не хотелось — слишком много впечатлений за один единственный день! Особенно экспрессивным выдался вечер, — Ты ведь знаешь, о чём я хочу попросить? — Ариша поднялась на локтях, всматриваясь в ту сторону, где стояла кровать подружки.

— Я вот тоже думаю — зачем нам тот миллион? — прыснула Лиза.

— Вот-вот! Это — грязные деньги! — Ариша расплылась в счастливой улыбке — Лизка, всё-таки, самый близкий ей человек! Они даже думают одно и то же! — Как ты думаешь, можно как-нибудь узнать, кто оплатил нашу «золотую» книгу?

— В принципе, если она на сайте не поменяла ник, а просто автоматом перенесла своё инстаграмное имя, это вычисляется в один клик…

Ариша метнулась за планшетом и подсела к подруге.

— Ниф-ф-фига себе-е-е! — присвистнула Елизавета, когда девочкам открылась лучащаяся счастьем страничка в инстаграм, — В жизни бы не подумала, что у неё нет подружек!

— А я бы в жизни не подумала, что у неё дома такая жесть, что легче тайно миллион потратить, чем предстать папочке на глаза! Кстати, ты в курсе, кто у неё папа?

Девочки переглянулись и понимающе кивнули друг другу.

— Ариш, но мы отдадим этот, с позволения сказать, гонорар лишь только в течение недели. Мне на днях только роялти будут переводить… И потом… Сайт удержит свои проценты.

— Ну, чуть больше двух третей — лучше, чем ничего! — приободрила подружку Ариша, — Давай ей что-нибудь оптимистичное напишем… ну, чтобы она спокойно могла спать?

И девочки приступили с составлению послания…

***

В среду, едва девушки пришли в институт, к ним подошла та самая «киса98» и попросила Арину в сторонку на пару слов.

— Что значит: «мы тебе вернём деньги»?

Ариша смотрела на эту эффектную, самоуверенную девицу, которая дарила ей сейчас такой злобный взгляд, и не понимала, как она раньше могла не заметить, что в глубине глаз девушки скрывается животный страх.

Было ощущение, что, если бы вокруг никого не было, нахальная высокомерная красотка от ужаса завыла бы на луну. Или на что-нибудь обязательно бы завыла!

— Я не продавала свой доклад. Сумма была выставлена символически, — стараясь удержаться на спокойной волне, проговорила Ариша, — считай, я тебе его дарю. Конечно, за вычетом комиссии сайта…

— Не понимаю… — девушка очевидно растерялась, — Но… как же так?

— Не все в мире «человек человеку — волк», понимаешь?..

Девушка вдруг прикусила губу, всхлипнула и распахнула глаза пошире. Арина поняла, что та изо всех сил старается удержать слезу.

Она обречённо вздохнула и притянула девушку к себе, приобняв за плечи.

— Ну, всё… всё… Пожалуйста, не плачь… Ты вовсе не одна на свете!..

Как раз после этих слов девушка ещё раз всхлипнула и разразилась таким бесконечным потоком слёз, что Ариша даже испугалась.

Хорошо, что у них первой шла лекция, которую, в принципе, можно было безболезненно пропустить.

Арина потащила свою новую подругу сначала в ближайший туалет, а потом они почти все полтора часа проговорили в буфете…

***

— Ну, что? — Лиза была обеспокоена, — Поговорили?

— Поговорили, — Арина вздохнула, — Лиз… не возражаешь, если я в наш с тобой тесный кружок приведу кое-кого третьего?..

ГЛАВА 37

Евгений Константинович никак не мог понять, что тут происходит. Он вот уже два десятка человек опросил, и все они шпарили доклад Арины, как по написанному.

Могло ли так статься, что эта шайка-лейка подстерегла девчонку и силой или угрозами вырвала у неё текст?

Он объявил перерыв и вышел в коридор. Ему нужно было срочно кое-что выяснить.

У него совершенно случайно в телефонной книге был вбит нужный телефон. Вернее, не случайно, а просто как-то ему в голову пришло… или не так… ему срочно нужно было кое в чём убедиться…

Чёрт, ну, да, вот такой случился с ним небывалый «упс»! Видать, затмение какое-то накатило! Сходил в деканат и выписал себе этот чёртов телефон! Мало ли, что случится — а у него как раз есть! В жизни надо быть ко всему готовым!

Перебив обострившуюся тревогу за девчонку сильным раздражением, что приходится оправдываться даже перед самим собой, Евгений Константинович набрал этот проклятый номер.

Пока он ожидал ответа, в голове, словно из динамика радио, воспроизвёлся диалог:

— Куда Вам переслать? У меня сохранились ссылки и текст. Так, куда?

— Хочешь, чтобы я дал тебе номер?…

Он тогда почему-то решил, что девушка нашла прекрасный способ выманить номер его мобильного. Мало ли, зачем ей это нужно?

Девчонка молодая, без мозгов — будет по ночам звонить и дышать в трубку…

А потом, когда она, вовсе не издеваясь и даже без намёка на скептицизм, просто принесла ему список используемой литературы, мужчине вдруг стало стыдоно.

С чего он, вообще, взял, что она имеет к нему какой-то личный интерес? Ну, да, их «отношения» сложно назвать обычно-нормальными. Но ведь не всегда инициатором разных… вольностей была она!

То есть, честно говоря, это он — всегда был инициатором! Она лишь уступала, поддавалась, охотно шла… или, наоборот, противилась, огрызалась, а потом, всё равно, уступала и да, охотно шла…

В общем, Евгений Константинович окончательно запутался!

Осторожное нерешительное «Алло?» прервало его мысли.

— Арина? Алло! Алло! Девочка, с тобой всё в порядке?

— Евгений Константинович? — в вопросе послышалось такое удивление, граничащее с неверием, что мужчине стало неловко.

Старый дурак! Совершенно довёл девчонку! Вся вина которой заключалась лишь в том, что она, при всей её явной нелюбви к конфликтам, слишком часто ставила его в тупик своим острым язычком и стремлением не подчиняться.

«Ну, да, вот она тебе тогда в пятницу подчинилась, и что? Чем ты ей ответил?» — зазвучал в голове противный голосок, и мужчина с силой пнул кулаком стену.

— Арина, с тобой всё в порядке? Ты где? — прокашлявшись, спросил он более официально.

— Я — в секретариате. Понимаю, Вам сложно запомнить…

В её тоне проскользнул усталый упрёк, а мужчина, скрипнув зубами, лишь буркнул:

— Жди, скоро буду…

***

— Что значит, «подарила»?! И-И-ИМ??? Господи, за что??? — Евгений Константинович смотрел в это такое чистое невинное лицо и не понимал, как можно быть такой наивной??? — Ты понимаешь, что они лучше к тебе относиться не станут?! Ещё и ничего за это не взяла! Просто подарила — и всё! Всё!!! Господи, какая глупость!!!

Девушка печально улыбнулась и посмотрела на него с жалостью.

— Вы когда-нибудь кому-нибудь что-нибудь дарили? Не близкому человеку и по поводу, а просто так? Потому что ему очень нужно?

— Давай мне ещё голодающих детей Африки вспомни! — насупился мужчина.

— Нет, обойдёмся без банальностей. Лучше ко мне относиться не будут. Даже допускаю, что за глаза станут «дурой» называть… Но зато моя совесть чиста. Я никому не навредила…

— Ты навредила МНЕ! Ты понимаешь, что я теперь выгляжу идиотом?! Я вступился за тебя, а ты…

— Никем Вы не выглядите, успокойтесь! А если хорошо подумаете, то поймёте, что и Вам от такого моего жеста — хорошо…

— То сеть, ты всех осчастливила, всех одарила? Даже меня! Просто я пока не понимаю, чем!

— Не всегда в своей мести и ненависти нужно идти до конца, — вздохнула девушка, — Неужели Вы не понимаете, что ненависть иссушает душу?

— Бла-бла-бла! — раздражение его готово было выплеснуться через край.

— Не надо ёрничать! Я очень ценю, что Вы вступились! Именно поэтому и я Вам помогла…

— Ты что? Идиотка? У тебя есть хоть какая-то логика, кроме этих твоих блаженных идей?!

— Конечно есть, — она снова вздохнула и взяла его за руку, отчего мужчина сильно напрягся — волна желания вдруг взялась ниоткуда и внезапно окатила его с головой…

— Ну? Я слушаю твои разумные доводы? — он резко отнял свою руку. Ещё не хватало, чтоб она заметила, какой он дурак, — Повторюсь, РАЗУМНЫЕ доводы.

Она спрятала руки за спину. Чтобы случайно не поддаться искушению снова успокаивающе схватить за руку этого встревоженного вздорного мальчишку, который мало сейчас походил на крутого бизнесмена.

На растерянного потерявшегося мальчика — да. Но никак не на тирана, который всегда знает, что делать и держит свои эмоции в узде.

— Вы там так всё красиво обставили на лекции, — она примирительно улыбнулась, — Но не думаю, что у Вас такие возможности. Это был блеф… если угодно, понты.

Он скептически хмыкнул. Девочка! Тыдаже не представляешь о моих возможностях! Маленькая наивная дурочка с розовыми слюнями в голове!

— У Вас такой характер… Понимаете, я чувствую, что Вы пошли бы до конца. А ради чего всё это? Или, если угодно, ради кого? Вы бы позже, когда остыли, поняли бы это. А крайней оказалась бы я.

Он нахмурился, вдумываясь в то, что, в принципе, основания для такого взгляда на ситуацию есть…

— А так все условия выполнены. Все довольны. Вы наказали виновных. Они напряглись и постарались исправить ошибку… Никто не в накладе… Ну, кроме тех, кто меня бил.

Она покраснела и впервые за весь разговор опустила глаза.

— Да, я помню, — снова рассердился мужчина, представив, что она чувствовала одна беззащитная в туалете против троицы распущенных самовлюблённых девиц, полностью уверенных в своей безнаказанности…

— Так что, главные «герои» будут наказаны, как Вы и хотели. Полностью и до конца. Но сорок шесть человек ответят настолько, насколько виноваты… наказание должно соответствовать уровню вины…

— Погоди, Вовка говорил, девок в туалете было трое…

И снова она неожиданно опустила глаза и зарделась, как мак.

— Двое… С третьей мы уладили конфликт…

— Я не понял? Она позвонила. Попросила прощения — и всё??? — его возмущению сейчас не было предела. Господи, как можно быть такой тряпкой и всех подряд так безоглядно прощать???

— Евгений Константинович, прошу Вас, давайте, пусть всё идёт, как идёт? Не нужно копаться в деталях. Просто примите как данность — Вам правильно ответят сегодня сорок шесть человек…

Он смотрел на эту красную как рак размазню и раздражался. Она так походя и легко прощает какой-то злобный разбалованный биомусор, который в своей жизни наверняка ещё много чего мерзкого натворит, а ему не прощает даже незначительную мелочь! Ну как так?!

— Хорошо, делай, как знаешь, — он проскрежетал зубами, — Но имей в виду! Это — первый и последний раз, когда ты мне переходишь дорогу! Тем более, не уведомив меня о своих намерениях. Ты меня поняла?

Девушка как-то неловко и порывисто передёрнула плечами, но ничего не сказала, хотя было видно, что могла…

ГЛАВА 38

— Так что там у нас, Козинцев, с конфликтами в трудовом коллективе, м-м? — Евгений Константинович отвернулся от несчастного Козинцева, который от напряжений раздулся, как шар, готовый выродить сентенцию про конфликты и бросил быстрый взгляд на вторую парту, за которой сидела довольная Она.

«Чему ты, интересно, так радуешься, дорогуша? Что обвела меня вокруг пальца или что? Я, как последний дурак, пыжился, карал твоих обидчиков, а ты всех втихаря попрощала.

Могла бы и мне про свои намерения рассказать!» — мужчина поёрзал, принимая более удобное положение.

Пора покупать новые штаны. Эти — слишком тесные, давят и натирают. Причём, в самых неожиданных местах…

Удобное место никак не находилось, потому что проклятая Мать Тереза сегодня вырядилась в легкомысленный свитерок, едва прикрывающий талию.

Кто, вообще, придумал такие модели?! Это же глупость несусветная — согревать грудь и шею, но оставлять голым продуваемым всеми ветрами пупок.

К сожалению, у него очень хорошая зрительная память! В голове запечатлелся её вызывающий вид, когда девушка проходила по ряду и усаживалась на своё место, словно специально демонстрируя преподавателю свои обнажённые пупки со всех возможных сторон.

Чёрт возьми, что такое! Чем больше он на неё злился, тем больше её же хотел! И от этого злился ещё сильнее…

Память внезапно подарила идиотскую картинку пробуждения в ту их последнюю фривольную пятницу… Вернее, субботу после пятницы… ЧЁРТ!!!

Евгений Константинович снова поелозил задом по стулу и, так и не найдя позу, в которой было бы удобно, слегка отъехал на стуле от стола и положил ногу на ногу.

Зачем он тогда напялил те идиотские белые трусы? Хотел что? Показать свою с ней солидарность?! А если бы она, как, в принципе, предполагалось, на этот раз была в чём-нибудь другом?

Например, в той красненькой штучке, совершенно не предназначенной для спанья…

ЧЁРТ-ЧЁРТ-ЧЁРТ!!!

— Козинцев, у тебя что? Шило в одном месте? Что ты всё крутишься?! Представь, что ты на сцене и за трибуной! Справа от тебя — хрупкий графин с водой, а слева — председатель вашего профсоюза, подруга твоей мамы, которой ты, между прочим, только что двинул по морде рукой!

По рядам пробежала чуть слышная волна смешков. От Её солнечной улыбки, подаренной не ему, а этому тюфяку на «сцене», избивателю профсоюзных лидеров и, в целом, полному дураку, у Евгения Константиновича засосало под ложечкой…

Нестерпимо захотелось вернуться в то утро, в её постель и ощутить своим напрягшимся тазом её маленькую попку, застенчиво облачённую в скромные, но такие сексуально-возбуждающие беленькие трусы…

Зачем он тогда в кафе на неё наехал? Могли бы и дальше по пятницам кутить! Спивались бы себе весело и потихоньку…

Возможно, Вовка в какой-нибудь такой день увёз бы свою Лизу не в общагу, а к себе домой! А они бы с этими Солнечными трусами, остались бы в их комнате одни…

Интересно, она всё так же на него дуется… ну, за те его несправедливые слова? Ну, подумаешь, с бодуна немного разволновался, вскипел и глупостей наговорил!

С каждым такое может случиться! Он же — живой и, как оказалось, довольно уязвимый человек… Она же всех без разбора всегда прощает! Могла бы заодно простить и его…

Как он понял, та шайка-лейка у неё даже прощения не попросила! А она простила! Вот просто так! Могла бы сделать скидку на его положение и все остальные… обстоятельства…

В конце концов, он ей таких крышесносных поцелуев надарил… И носил по лестницам, и заботился и по-джентльменски ручки целовал… Всё было так красиво! Пусть даже и в пьяном угаре… Господи, какие это были поцелуи-и-и…

— Козинцев! Иди с моих глаз! Маме передай, что её подружка до синяков избита и теперь ходит с фиолетовым фингалом! Даже публичная сцена её не спасла! Так, кто там у нас следующий по списку? Что застыли? Между прочим, у нас сессия вот-вот!..

***

— Как насчёт сегодня немного выпить? — Евгений Константинович плюхнулся в привычное кресло и пристально посмотрел на друга.

Вовка, гад, отрицательно помотал головой.

— Не могу, у нас на сегодняшний вечер — планы…

— Ну, так в чём проблема? Совместим! С твоей Лизонькой даже веселее будет! Как я понял, она водку тоже вполне… в смысле, если приспичит, пьёт!

— Жень, вот честно, вообще не до пьянки! Зачем мозг затуманивать, если в реальности всё так хорошо?!

Этот гад вальяжно откинулся на кресле и подарил другу загадочную улыбку.

Вот же ж гад! В реальности у него хорошо! А у него?! Между прочим, у лучшего друга! Что это, вообще, за дружеское участие и поддержка, когда только у одного — всё хорошо?!

— Так значит ты пить не будешь? — на всякий случай уточнил он.

— Не-а! Не буду! И тебе не советую! Я столько, сколько за этот нервный семестр выпил, обычно выпиваю за год! Включая, между прочим совсем уж пьяные Рождество с Новым годом! Ты, кстати, где планируешь отмечать?

— Тебе — в рифму? Какое, нахрен, отмечание, если я с твоим универом нормальную работу почти забросил? Да и третьего у меня, если помнишь, экзамен. Слава Богу, последний в моей жизни…

— Ну-ну… А то смотри, можешь к нам в Кавголово присоединиться! Я там отопление провёл. Снег, сосны, людей — никого! Красота-а-а…

— Чего я буду к вам, как дурак, третьим? Вам с твоей Лизонькой клоуна недостаёт?

— А мы и её подружку уговорим! А то она, как и ты, третьей быть не хочет! Соглашайся, а? Будете там водку пить, а потом белые трусы сравнивать! — приятель прыснул.

— Да пошёл ты…

Евгений Константинович оставил друга по-дебильному ухмыляться и покинул кабинет.

«А что? Неплохо бы, в принципе, хоть раз в году выехать на природу! Сосны со снегом я люблю…» — размышлял мужчина, неосознанно сворачивая в коридор, ведуший в секретариат.

Никакого особого повода заглянуть у него не было. Да и пьянка, мать её так, сорвалась… Чёрт! Нет у него повода, нет!!!..

Не предлагать же ей по такому случаю, раз он, всё равно, сюда заглянул, встретиться где-нибудь в кафешке… водки, к примеру, напиться… По-нашему, по пятнично-традиционному…

Евгений Константинович чертыхнулся, упрекая себя за дурость и, проходя мимо заветной двери, ускорил шаг…

ГЛАВА 39

Занятия окончились. Впереди — сессия, праздники, каникулы. Евгений Константинович с тоской во взгляде провожал толпу студентов, покидающих аудиторию, где он провёл последний в своей жизни семинар.

А ведь, в принципе, всё неплохо было. Столько разных, причём, незнакомых впечатлений, которые он получил за эти месяцы, пожалуй, не придётся больше испытать никогда…

Он пристально вглядывался в угадывающуюся в толпе спину, облачённую в белую блузку. Опять этот проклятый белый цвет! Её на нём заклинило, что ли?

Для него белый теперь — как триггер. Увидел что-то белое, застыл, возбудился… Ч-ч-чёрт!

Даже, между прочим, не оглянулась! Не сказала последнего «прощай»… Дуется, наверное… Вот же злопамятная зараза! Что ей, вообще, стоит? Могла бы, в конце концов, и простить!

Евгений Константинович обругал себя за глупые мысли. Ладно, последняя пятница. Пора валить. С пьянкой, конечно, никаких перспектив нету. Вовка только мерзко ржёт, стоит с ним о пятнице заговорить!

Тридцатого у него экзамен у четвёртого курса. А третьего — у них… В смысле, у пятого! Конечно, просто у пятого! Ч-ч-чёрт!

Евгений Константинович поморщился, на ходу расправляя тесную ширинку. Какое-то заколдованное место — этот проклятый универ!

Нормальному человеку нельзя даже спокойно пройтись по коридорам без того, чтобы не испытывать болезненный дискомфорт с жуткий стыд!

— Евгений Константинович! Евгений! Подождите меня!!! — это визгливое ржание оголодавшей лошади мужчина теперь начинал слышать даже во сне.

Чем ближе к окончанию его пребывания в универе, тем изобретательнее активизировалась Она… Эта размалёванная перезрелая кляча! Ч-ч-чёрт!

Догнала, подхватила под руку, обдала удушающе-приторной волной.

— Что вы хотели, Елена Сильвестровна? Я занят. У меня неотложное дело, и я очень сейчас тороплюсь.

Не удалось освободить локоть. У этого породистого рысака вместо копыт — цепкие когти. Вцепилась намертво! Такое ощущение, что хочет его, как маленького заблудшего ягнёнка сграбастать в свои жилистые… ноги и утащить бездыханного в своё чёртово гнездо.

А там уж — ори — не ори, никто не поможет! Небось гнездо своё назаплетала где-нибудь на вершине самой неприступной горы!

— Евгений Константинович, — капризно поджала ядовито-красного цвета губы, — В конце концов, это уже некрасиво! Сегодня же пятница и вообще — последний день! Мы на кафедре уже поляну накрыли…

Последняя пятница… Ч-ч-чёрт!!!

— Елена Сильвестровна, во-первых, я уже почти не член вашего замечательного коллектива, а во-вторых, повторяю: я тороплюсь…

— Куда Вы всё время так безудержно рвётесь? Вас прям так манит секретариат! — и снова эти обиженно поджатые губы!

Господи, милая, лошади губы так не поджимают! А то морда будет похожа на вытянутую дулю со сфинктером на конце!

Огляделся растерянно. Действительно, зачем-то отправился в секретариат… Ч-ч-чёрт!

— Ничего мне не надо в секретариате! Я просто коридором ошибся! У вас здесь такие лабиринты — никак не привыкну, когда мне сворачивать, чтобы попасть туда, куда я хочу…

— Вот-вот! — обрадованно закивал этот губасто-сфинктерный Буцефал, — А я всё думаю: чего это Евгений Константинович постоянно так рвётся пройти мимо секретариата? А Вы просто повороты путаете! Пойдёмте, я Вас, куда надо, проведу…

Плюнул на воспитание и манеры, отцепил кровавые когти от своего рукава.

— Спасибо, Елена Сильвестровна! Премного благодарен! Я уже вижу нужный мне просвет на горизонте. Опаздываю уже… Всего Вам хорошего! Я побегу…

***

Господи! Какое, оказывается, беспросветно скучное мероприятие — экзамен! Даже кислые встревоженные мины студентов не веселят!

Ну, да, детишки, я вам обещал, что ставлю либо «неуды», либо «пятёрки». Ну, чего носы-то повесили? Учите на «отл» и сдавайте! Всё необходимое я вам за семестр надиктовал…

Конечно, подмывало наставить кучу «неудов», чтобы ещё и на допсессию сюда попасть. Но нет. К чему это стремление надышаться перед смертью? К чему?!

Чёрт! Да какое «перед смертью»?! С чего это я, вообще?! Я рад, что закончилась моя каторга в роли преподавателя! Всем, надеюсь, это очевидно?! Я — очень рад!!!

Вот вам, деточки мои дорогие, всем «отлично» и «хорошо»!

Чего удивляетесь? Я просто сегодня добрый! У меня завтра — Новый год в Кавголово с соснами и водкой! Я уже подготовил свои парадные белые трусы!

— Ой, спасибо!!! Спасибо, дорогой Вы наш Евгений Константинович!!! — девчонка, которая с трудом произносила «бе» и «ме», от радости даже разревелась.

Фу-ты, дурочка впечатлительная! Ладно, хорош благодарить! Бери уже свою несчастную зачётку и вали! Дома, поди, мама с папой на стену лезут, волнуясь как непутёвая дочка сдала!

Хорошо-хорошо, все валите! Вот все ваши зачётки! Бегите домой — обрадуйте предков! А мне, в самом деле, уже давно пора!..

***

— Ой-м-м! — приглушённо взвизгнула Ариша, потому что кто-то с силой зажал ей ладонью рот, а второй рукой, крепко обхватив оголённую коротким свитерком талию, резко притянул к себе.

Девушка, перед уходом, решила сбегать в архив — поздравить на прощание девочек с праздником.

Впереди долгое расставание почти в месяц: сессия, потом каникулы… На работу ей возвращаться лишь в феврале.

Сегодня — последний день в этом году в институте, а по совместительству… да-да… её Новогодний день рождения. Вот так получилось, в своё время — мама подарочек папе на Новый год преподнесла…

Ариша бежала почти в кромешной тьме по тёмному коридору, о котором было известно… да, известно мало кому.

Здание было довольно мудрёно спланированно. В «ректорско-административную» часть можно было попасть лишь пройдя узеньким лабиринтом, о котором даже не всякий студент знал!

Университет был архитектурно разделён на две совершенно разные половины — одна «рабочая» — учебная часть. А вторая — «парадная» — для управления и приёма высокопоставленных проверок. С белыми колоннами, сквером перед входом и бюстиком архитектора по центру аллеи.

В общем, мудрёно всё спланировано — постороннему сразу не понять!

А уж архив был, вообще, запрятан! Тщательно скрыт от посторонних глаз! В него попасть можно было либо с парадного входа, которым, в общем-то, и пользовались все сотрудники. Либо вот так — через мрачный почти совсем тёмный коридор полуподвала, в который лишь чёрная лестница вела.

Кстати, очень сомнительно, что хоть кто-то из студентов-курильщиков, которые, в общем-то, почти единственные, кто это лестницей пользовался, знали, что она уходит глубже, а не обрывается тупиком на первом этаже…

Однако парадный выход Аришу не очень устраивал! Чтобы потом попасть на свою станцию метро, пришлось бы по улице обегать несколько загруженных толпами людей кварталов.

Куда как проще было с помощью этого коридора, если ты уж направляешься домой из архива, просто само здание универа по диагонали пересечь…

Вот она, называется, и пересекла… путь себе сократила, чтобы по подтаявшей уличной хляби несколько кварталов не костылять…

ГЛАВА 40

— Ш-ш-ш, — зашипело свежестью в ухо, — Родионовна, это я…

От неожиданности, девушка уронила сумку на пол.

— Да тихо ты! — «это я» прижал сильнее к себе её почти оголившийся из-под свитерка живот.

Девушка сначала завозилась, принимая более удобную позу, а потом замерла.

— Евгений Константинови-и-ич! Женя-я-я! — раскатилось визгливое по чёрной лестнице, — Где же Вы??? Мы уже накрыли!!! Только Вас ждём!!!

— Офигеть, у вас запойная кафедра! — одними губами прошелестела Ариша, чуть только большая тёплая ладонь освободила её рот, — Третий день бухают, и всё им мало! Наверное, ещё и закусывают овсом!..

Мужчина сзади едва слышно хмыкнул и переместил её тело к своему левому бедру — в ширинке по-привычке стало больно-тесно.

— Умоляю, молчи…

По лестнице вниз процокали копыта и тяжёлой поступью рысак помчался вниз.

— Евгений Константинович! Что Вы там делаете?! Поднимайтесь сейчас же!!!

— Поднимайтесь сейчас же! — прошептала Ариша, повернув голову, мужчине в самое ухо, — Что Вы делаете… здесь?

— Белые трусишки охраняю, — хмыкнуло ей в самые губы, — от бешеных запойных кобыл. А что?

— Уж кто бы говорил про запои, — скорее выдохнула, чем прошептала она в попытке немного отстранить свои губы.

Но Аришу прижали ещё сильнее и жадным поцелуем накрыли её рот…

Сквозь пелену в сознании, девушка расслышала поднимающийся грохот копыт и невразумительное кобылиное ржание.

Но её больше не интересовали никакие другие звуки, потому что рука, которая крепко прижимала её голый живот вдруг стала мягкой и нежной.

Она сначала поводила круговыми движениями по животу, а потом медленно и неотвратимо начала подниматься выше.

Осторожно накрыла чашечку бюстгальтера, немного сжала, а потом ловко опустила преграду вниз.

Яркие, неизведанные ранее ощущения затопили всё тело стремительной волной, и не было никакой возможности да и желания сделать попытку выплыть, чтобы глоток воздуха вдохнуть…

— Ариш-ш-ша-а-а, — простонало горячим в губы, и сильные руки развернули её, прислонили к холодной стенке, смахнули с дрожащих плеч распахнутое пальто…

Девушка всхлипнула, когда сначала по оголённому животу прошла холодная струя сквозняка, а потом кожу стали покрывать горячими отрывистыми поцелуями, прокладывая прерывистую дорожку вверх…

Когда ищущие голодные губы накрыли возбуждённый сосок и, немного покатав на языке, нежно втянули его в рот, девушка выгнула спину, подставляя, умоляя, требуя, позволяя всё…

Она зарылась руками в мягкие волосы и крепче прижала его голову к себе…

Исследовав первую чувствительную вершину, губы переместились ко второй…

Протяжный тихий стон был ответом на горячие ласки, которые ей довелось изведать в первый раз…

Видя, что ему не только не сопротивляются, а и охотно отвечают, мужчина одним рывком стащил с Ариши провокационный свитерок…

Стоя перед ним почти обнажённой, девушка не чувствовала стыда. Мысли её вертелись необузданным хороводом. Сознания, при этом, не задевала ни одна…

Он торопливо потянулся к пуговицам пояса широких брюк и удовлетворённо хмыкнул, когда, освободившись от сдерживающих их пуговиц, штаны, беспрепятственно скользнув вниз, упали на пол, полностью обнажая стройные явственно подгибающиеся ноги…

Чтобы она не упала, мужчина подхватил её одной ладонью под попку, а второй потянул беленькие хлопковые трусики вниз…

— Ты меня измучила своими трусами, — хохотнул он ей в ухо и слегка прикусил мочку — отчего Ариша снова тихо застонала…

Её тело сейчас жило своей отдельной обособленной жизнью. Девушка всегда думала, когда наступит её первый раз, она будет чувствовать себя скованно, не зная, что делать, что говорить…

Но, похоже, тело прекрасно знало, как реагировать и в какой момент надо выгибаться, а в какой — сладко дрожать…

Избавив одну ногу от хлопкового недоразумения, мужчина, подхватив под коленку, закинул её себе на бедро.

Девушка охнула от бесстыдства ласки и прижалась к его плечу уже взмокшим лбом…

Она, отпустив его волосы, стала лихорадочно бродить руками по спине под пиджаком. А потом, набравшись смелости, так же как и он с её пальто, просто смахнула раздражающий её пиджак на пол…

— Т-ш-ш-ш, милая, не спеши… — отстранил Евгений её руку от своей ширинки, — А то всё закончится очень быстро…

— Ах-х-х… — она дёрнулась, отстранилась, а потом снова вернула бёдра назад. Туда, где его бесстыдные пальцы танцевали на самой чувствительной точке, — Ах-х-х…

Она закусила губу, чтобы наружу не вырвался протяжный стон. Тело её вдруг задрожало в преддверии сладкой муки, потом резко выгнулось, накрываемое оглушительной волной…

Когда сладкие судороги стали угасать, и девушка смогла удержаться почти самостоятельно на одной ноге, сквозь плотный туман в голове, она услышала звук расстёгиваемой молнии, а потом — одно резкое движение вперёд бёдрами, и её пронзила резкая боль…

Чтобы не закричать от неожиданного отрезвления, которое, пульсируя, тут же начало постепенно отступать, она с силой прижалась виском к его скуле и почувствовала, как бешено там заходили желваки…

Мужчина на мгновение замер поражённый, а потом она услышала тихий отборный мат.

Чтобы он вдруг не вздумал отстраниться и оставить её вот так… на распутье… немного испуганную, немного пьяную от ощущений и чувств, Ариша схватила руками его лицо и с силой прижалась к его рту.

Сделав бёдрами призывный качок в его сторону, она всем телом умоляла его продолжать…

Мужчина снова чертыхнулся сквозь зубы и, через мгновение раздумья в бешенном ритме начал толчки…

Всё закончилось за какие-то немыслимо короткие секунды. Он сначала замер, потом резко всем телом отстранился и снова прижался к обнажённому животу…

Ариша почувствовала на коже пульсирующие горячие толчки… Он застонал, прижимаясь лбом к её хрупкой ключице, а через мгновение снова резко отстранился. И похоже было, что теперь — навсегда…

***

— Что это было? — Евгений даже не пытался скрыть свою обиду и злость.

Он вытащил носовой платок из кармана брюк и, не обращая внимание на то, что девушка перед ним не знала, куда прятать глаза, старательно привёл себя в порядок и нервно застегнул ширинку.

— Что это было, чёрт возьми?!

Глаза его излучали такую ненависть и ярость, что девушка поёжилась, совсем позабыв про стыд.

Тогда он отошёл на два маленьких шага и холодно оглядел дрожащую её.

— Ты это сделала намеренно, — не спрашивал, а констатировал он, — задумала заранее, завлекала, подгадала удачный момент… Что? Замуж захотелось?! Решила сыграть ва-банк? У меня для тебя плохие новости, дорогая…

Она, наконец, очнулась от оцепенения. Вот тут-то и пришёл стыд. Ясно осознавая, что он — полностью одет, тогда как она… Ариша присела и стала нервно собирать одежду, стараясь хоть как-то прикрыть самые стратегически-уязвимые места…

— Я не подгадывала и не завлекала… — с трудом выдавила она из себя.

Язык намертво прилип к верхнему нёбу, тело сковало жутким холодом и, честно говоря, страхом. Она видела, каким он бывает, когда злится… Но такой ненависти и презрения в нём она ещё не видела никогда.

— Вытрись и одевайся! — мужчина вскинул голову и кинул ей туда вниз свой уже использованный платок, — Будем считать, что ничего не было. Ты поняла меня? Я — не придурочный принц, который считает, что должен жениться, если развратная девчонка…

Он с горечью махнул рукой и поднял взгляд на ступеньки.

— Одевайся скорей. Не хватало ещё, чтобы кто-то вздумал прогуляться по лестнице. Сможешь сама?

По тому, как нетерпеливо он переминается с ноги на ногу и бросает взгляды наверх, Ариша поняла, что единственное его нестерпимое желание — сейчас же поскорее уйти…

Она нерешительно кивнула и вжалась спиной в совсем тёмный угол под лестницей.

— Пожалуйста, уходите… я могу сама…

Не дожидаясь объяснения, что там она «может сама», Евгений Константинович резко повернулся на каблуках и бросив ей язвительное: «с Новым годом!», так ни разу и не оглянувшись, ринулся по лестнице наверх…

ГЛАВА 41

— Ариш, может, всё-таки, с нами поедешь? — Лиза видела, что подружка уже второй день, вроде бы, не в себе.

Она непривычно замкнулась, пропускала мимо половину реплик из Лизиной предпразднично-возбуждённой болтовни. Если и улыбалась, то явно неохотно. Улыбка вообще не касалась глаз.

— Давай, милая! Ну, что ты, как мороженная рыба? Что-то случилось? — она обеспокоенно подсела к подружке на кровать, — Скажи мамочке, кто тебя обидел? Ух, я его!..

Она картинно потрясла кулачком в воздухе, и Ариша нехотя улыбнулась:

— Ну, что ты, Лизунь! Кто меня мог обидеть, если я дома безвылазно целый день?

— Тогда почему не хочешь ехать? Ты же собиралась! Мы же спецом не отмечали твой День рождения! Хотели сразу оба праздника отметить! Под баньку… под шашлыки…

Она подтолкнула Аришу плечом, заговорщицки подмигнув:

— И прЫнц твой, вроде бы, собирался! Вовка сказал, он сто пудов будет! Вон, сегодня с утра ему всё подтвердил! Давай, а? Ну, чего ты такая?… — она снова мягко подтолкнула её плечом.

— Лизунь, понимаешь… мне кажется, я заболеваю, — Арина кисло улыбнулась, — Голова раскалывается… да и с кишечником что-то не то… Наверное кремом на торте отравилась, когда девочек вчера на работу угощала… Ну. куда я поеду, сама подумай? Испорчу вам там весь праздник, безвылазно сидя на толчке…

Лиза нахмурилась.

— Ты уголь съела?

— Целую пачку… поезжай, Лиз! Я сейчас немного полежу, оклемаюсь… А потом вы второго приедете, и мы с тобой выпьем и за День рождения, и за Новый год…

Кажется, Елизавета стала сдавать свои позиции, потому что, на мгновение подружку приобняв, тут же отстранилась и строго заглянула в её лицо.

— В общем так… лечись, сил набирайся. А если ночью с тобой будет всё хорошо, в семьсот пятую иди! Я узнавала! Девочки там собираются отмечать. И тебя, конечно же, пригласили! Так что, не кисни, хорошо?..

***

Евгений Константинович второй день чувствовал себя, мягко говоря, неуютно. Чёрт возьми! Что же произошло?!

Как она могла?! С какой, вообще, целью??? Потерять девственность вот так… второпях… под чёрной лестницей… да ещё и неизвестно с кем…

Нет, конечно, «с кем» — это понятно. Но чёрт возьми, да, он — далеко не принц!!!

Как-то совсем не верилось, что девчонка, действительно, всё продумала… что ради явно невыполнимого желания, рискнула и поставила на карту всё…

Но эта мысль, как бы он ни старался, всё равно, намертво укоренилась в мозгу. Видя, что между ними всё так зыбко, так несерьёзно… понимая, что он намеренно не предпринимает никаких шагов, взяла и пошла этот проклятый ва-банк!

Опять же, эта идиотка Сильвестровна на пятки наступала… Поняла, что он, возможно, пойдёт у Лошади на поводу и согласится на пьянку с вполне ясными последствиями, решила, что вот он, её шанс…

Мужик тёпленький, опять же, явно её хочет… а там Сильвестровна сверху приглашением нагнетает… Вот и сделала ставку на это самое… самое дорогое своё…

Ч-ч-чёрт! Как бы там ни было, надо бы с ней ещё раз встретиться и уже основательно поговорить.

А то он там под лестницей так растерялся да и, чего уж скрывать, разозлился, что наговорил ей гадостей и бросил…

Ч-ч-чёрт! Бросил голую в публичном месте… такую растерянную и беззащитную… Бросил совсем одну…

Когда Вовка позвонил утром с проверкой, не передумал ли он ехать к ним, Евгений Константинович решил, что вот он — прекрасный шанс объясниться! Поэтому своё намерение охотно подтвердил.

Он ей мягко расскажет, что вовсе не планирует брак. Что его жизнь, такая, какая есть, ему очень подходит и, что важнее, ужасно нравится!

Нет в ней места ни для влюблённых девчонок, ни для пелёнок-распашонок, которые логично последуют за ней…

Да и вообще… слишком уж они разные… Это сейчас, пока она влюблена, он ей кажется прекрасным принцем. А что будет через пару лет? Когда новизна ощущений и чувств сотрётся? Станет привычной, как ноющая зубная боль…

Нет, он сумеет объяснить девчонке всё это. Пусть даже, если захочет, поплачет у него на плече.

Что же делать… это жизнь такая… Не всегда случается взаимно полюбить… Случаются и вполне обыденные накладки — она по нему вздыхает, а его интересует — только не испорченный глупостями секс.

То что девушка в него влюбилась, в этом Евгений Константинович ни на секунду не сомневался! Достаточно было видеть ТОТ её взгляд! Когда она поняла, что их поцелуй неизбежен!

Сначала в этих глубинных омутах вспыхнуло озарение, потом они загорелись всеобъемлющим счастьем, а потом и её накрыло волной… Той самой воной, которая и его подхватила и не дала возможности хоть немного соображать…

Чёрт! Ведь он же даже не собирался!!! Даже думая, что у неё есть какой-никакой опыт, он вообще не собирался тащить девчонку в постель!

«А ты в постель её и не потащил, — охотно отозвалась совесть, — Просто к стеночке под лестницей прислонил и-и-и…»…

Мужчина растерянно зарылся рукой в волосы… М-да… Во всей этой ситуации он выглядит просто как распоследний подонок… Чёрт-чёрт-чёрт!!! Где, вообще, были его мозги???!!!

***

— Что значит, «Ариша не приедет»??? — Евгений Константинович растерянно оглядел смущённых друзей, — А как же… ну… в смысле, чего я тут буду с вами третьим?

— Жень! Ну, сам понимаешь, иногда случается вот такой вот форс-мажор, — друг сочувственно потрепал его по плечу, — Бывает… А что третий — даже не думай! Мы собираемся и вне постели… ну… отмечать!

Евгений Константинович нахмурился ещё сильнее. М-да, такого поворота он точно не ожидал! Почему-то ему показалось, что Арина и сама хотела бы поговорить.

А что может быть удобнее — встретиться на нейтральной территории и всё между собой выяснить… тем более, что очевидно — здесь им уж точно никто не будет мешать…

— У неё тридцатого был День рождения, — ворвался в его мысли Лизин извиняющийся голосок, — Она девочек тортом угощала. Вот, видимо, кремом отравилась. Она прям сразу после работы домой уже никакая пришла. Сейчас отлёживается, лечится, приводит организм в порядок…

— Ясно. Приводит в порядок организм, — Евгений Константинович бездумно повторил эти две фразы, — Что ж… Тогда встретимся после Нового года! Вы же не ожидали, что я с вами останусь и буду всем здесь мешать?!..

Не слушая никаких уговоров, мужчина вернулся обратно за руль. Значит, тридцатого у неё был День рождения…

Он нервно хихикнул: «А я ей, дурень, счастливого Нового года пожелал!»…

Нет, к Арине в общагу он не поехал. Ясно было, как день: ни о чём она с ним разговаривать не хочет. Её, якобы, отравление… Пф-ф-ф… Только влюблённые идиоты, которые, кроме себя не видят больше никого, могли повестить на такую банальность!

Евгений Константинович включил мотор и вывел автомобиль на трассу… Что ж… напиться в одиночестве — не такая уж и плохая перспектива для Новогодней ночи! Главное — успеть в магазин заехать и, вместо этого идиотского шампанского, водки набрать!..

ГЛАВА 42

Третьего числа Арина, собрав всю свою волю в кулак и подхватив под руку подружку, отправилась на экзамен к Нему.

В душе острота более-менее отболела. Осталась только непроходящая тупая боль. Она, как распоследняя дура, всю Новогоднюю ночь пялилась на экран телефона, надеясь услышать звонок с одним единственным номером, который в тайне сохранила.

Но с этого номера никто ей так и не позвонил…

Она хмыкнула про себя: «Оказывается, вязание — такое увлекательное дело! Руки бездумно работают, совсем не мешая мозгу размышлять»…

Подхватив сумочку и бумажный подарочно-новогодний пакет, она выскочила за дверь, подарив Лизе излишне счастливую улыбку.

— Тоже нервничаешь, да? — подружка сокрушённо вздохнула, — Вот и я тоже… Этот… твой… — от этих слов Ариша скептически скривилась, но Лиза списала это на застенчивость подружки, — Он и в нормальном состоянии — совершенно непредсказуем! А тут ещё… Вовка сказал, что он два дня беспробудно пил…

Арина отмахнулась от подробностей личной жизни человека, который не хотел её знать. Ещё и обвинял Бог знает, в каком идиотстве!

— Ладно! Закрыла? Пошли!..

***

Аудитория, где проходил экзамен, наполнилась последней «порцией» студентов, которых профессор пофамильно вызывал.

Арина впервые в жизни огорчилась, что её фамилия идёт одной из последних в списке. Легче было бы, если бы она, как вон, Лизка, отстрелялась полтора часа назад, и всё!..

— Солнцева! — голос был равнодушно-холодным. Произнося её фамилию, преподаватель даже взгляда от своих бумаг не оторвал.

Девушка тяжело вздохнула и пересела к нему на стул отвечающего… мучение началось.

Он сначала внимательно выслушал все обязательные вопросы по вытянутому билету. А потом как принялся её гонять! И вопросы же, гад такой, так заковыристо формулировал!

Тут и в спокойном состоянии не всегда догадаешься, что он имеет в виду, а уж в Аришином полу-коме, полу-истерике, так вообще…

И тем не менее, девушка всё это время как-то справлялась…

Наконец прозвучал совсем какой-то невразумительно-заковыристый вопрос. Арина, наконец, подняла взгляд на профессора — впервые за время всего этого кошмара.

Слегка наморщив лоб, она поняла, что не только, что ему отвечать, не знает, а и даже примерно не догадывается, о чём, собственно, вопрос…

Она вздёрнула подбородок. Кривая скептическая улыбка коснулась её губ.

— Неужели, из-за того, что я Вам вовремя не сказала… ну… сами понимаете, про что… — она немного смутилась, но лишь на мгновение, а потом прямо и твёрдо посмотрела ему в глаза, — Неужели из-за того, что я Вас про девственность не предупредила, Вы теперь хотите сломать мне жизнь?

Он, честно сказать, оторопел и от её хладнокровного уверенного тона, и от её такой беззастенчивой прямоты.

Но быстро собрался и, оглядев, не слышит ли их кто из сидящих студентов, злобно прошипел:

— Не сказала — это не такая проблема, если вспомнить про остальное.

— Господи, что там «остальное» может быть? — она тоже понизила до шёпота голос.

— Ты хотела меня своей девственностью захомутать! — выпалил мужчина, хотя и сам не особенно верил в то, что говорит.

Девушка выпрямилась на стуле и подарила Евгению Константиновичу самую ослепительную из своих улыбок.

— Послушайте, Ваша паранойя уже начинает вязнуть в зубах. В моём возрасте девственность — уже угнетает. Неужели, я должна сейчас это Вам объяснять?! Я просто подумала…

Она ещё раз широко и по-особенному солнечно улыбнулась, а мужчина затаил дыхание, чтобы продолжение узнать.

— …Такой шикарный мужчина, — и снова этот искренне-издевательский смешок, — опытный, красивый. Подумала: он уж точно знает, что и как надо делать. Хотела, чтобы было незабываемо, а не так, как рассказывают девчонки на этаже…

Он, полностью деморализованный и её таким цинично-продуманным откровением, и её, чёрт возьми, насмешливым издевательством в глазах, молча протянул руку к её зачётке, поставил закорючку и откинулся на спинку стула, устало проведя рукой по волосам.

Арина с достоинством поднялась, взяла подтверждение своей честно заработанной «пятёрки» и, взяв со своего стола вещи, снова вернулась к нему.

— Это Вам. Подарок к Новому году. Можно сказать, прощальный «привет»…

Она развернулась и, ни на кого не глядя, гордо покинула этот вертеп…

А мужчина скривился, словно от мучительной боли, глядя то в её удаляющуюся спину, то в подарочный пакет, где, аккуратно свернувшись, лежал пушистый, длинный, очень аккуратно связанный коричневый шарф…

Оглавление

ГЛАВА 1

ГЛАВА 2

ГЛАВА 3

ГЛАВА 4

ГЛАВА 5

ГЛАВА 6

ГЛАВА 7

ГЛАВА 8

ГЛАВА 9

ГЛАВА 10

ГЛАВА 11

ГЛАВА 12

ГЛАВА 13

ГЛАВА 14

ГЛАВА 15

ГЛАВА 16

ГЛАВА 17

ГЛАВА 18

ГЛАВА 19

ГЛАВА 20

ГЛАВА 21

ГЛАВА 22

ГЛАВА 23

ГЛАВА 24

ГЛАВА 25

ГЛАВА 26

ГЛАВА 27

ГЛАВА 28

ГЛАВА 29

ГЛАВА 30

ГЛАВА 31

ГЛАВА 33

ГЛАВА 34

ГЛАВА 35

ГЛАВА 36

ГЛАВА 37

ГЛАВА 38

ГЛАВА 39

ГЛАВА 40

ГЛАВА 41

ГЛАВА 42