С Чувством... [Дария Влади] (fb2) читать онлайн

Дария Влади С Чувством…

Часть 1 С Чувством…

Глава 1

Кафе Bistro 1. Я с Эмили занимаю круглый столик под козырьком кафе и заказываю обед из горячих блюд. Эмили тут же отвлекается на телефон. Я достаю блокнот и переписываю расписание на будущую неделю. С соседнего столика до меня долетают обрывки слов и натянутый голос мужчины.

— … ты спрашиваешь, почему я тебя не целую? Да на твоих губах килограмм помады, даже непонятно какого цвета, то ли черного, то ли бордового. Тебе приятно было бы целовать меня, с химией на губах? Ногти, волосы, лицо, ты как кукла, чего не коснись все не натурально. Хочешь, чтобы я тебя поцеловал, тогда смой с себя эту химию…

Я смотрю на подругу. Эмили тоже красится, но только глаза. Я считаю, что она и без косметики самая красивая в университете девушка.

Приносят обед. Закрываю блокнот и делаю глоток молочного кофе. Эмили набрасывается на горячий салат из морепродуктов. После затянувшихся дождей сегодня тепло. Последний месяц весны и я перейду на третий курс. Каждый год жду с нетерпением это время.

— Чем сегодня вечером займешься? — спрашиваю я.

Эмили пожимает плечами.

— Все тем же, квартира, книги, телефон. А ты?

— Последнее время только и делаю, что сплю.

— Ты случайно не беременна?

Я неодобрительно корчусь, Эмили смеется, тут она просит меня обернуться. Я вижу группу парней в белых халатах.

— Смотри какой красавчик.

— Кто?

— Да вон тот в темно-сером костюме с полосатым галстуком.

— Не вижу…

— Да приглядись ты. У него стрижка по последней моде. Это парни с университета Декарт.

Я прищуриваюсь и узнаю Жака Кюри и его друга Марка Морана. Месяц назад я была на лекции в университете Декарт, для меня она была интересна и важна. Я с опозданием нашла свободное место в конце ряда. Надеялась узнать больше про венерические заболевания, но два шумных соседа впереди только и делали, что смеялись и обсуждали своих многочисленных девушек. Я злилась, что из-за них ничего не могу услышать и сделала им замечание. Оба обернулись и посмотрели на меня с вызовом. Они стали еще громче смеяться и разговаривать. Мне снова пришлось просить их заткнуться, но вышло все боком. Меня и двух болтунов выставили за дверь, как самых шумных. Я была в шоке.

— Нашла кем любоваться. Они еще те придурки.

— Надеюсь, мой загадочный парень окажется таким же сексапильным, — Эмили кусает губу и ласкает взглядом темноволосого парня.

— Окажется? Загадочный? Парень? В каком смысле?

Эмили смеется.

— Я разве тебе не рассказывала про приложение Анонимная любовь? Кстати, молодое и уже популярное, на нем сидит вся парижская молодежь.

— Впервые слышу.

Я еще раз оглядываюсь на группу парней. К ним присоединились девушки и все шумным потоком ринулись в нашу сторону. Я открываю книгу Урогенитальные инфекции у женщин и делаю вид, что читаю. Эмили улыбается. Трое парней и две девушки садятся за столики на улице. Я замечаю, что двое болтунов зашли внутрь Bistro и захлопываю книгу. Эмили следит за мной и пьет кофе.

— Если я тебя не знала, подумала, что ты смущаешься.

Я взмахиваю рукой.

— И что? Что за приложение? Это в нем ты сидишь постоянно?

Эмили кивает.

— Я тебе сейчас все расскажу, — Эмили берет телефон и наклоняется ко мне. — Почему приложение называется Аноним? Ты регишься там без указания адреса, имени и фотки. Ты там будешь подписана по электронному адресу. Единственное что ты можешь указать — это рост, вес и возраст, а также пол. Далее тебе автоматически подбирают подходящих парней. В первом раунде это сто сообщений ты можешь только вести переписку. Во втором раунде уже разрешается отправлять голосовые сообщения. В третьем можешь указать адрес, где работаешь или живешь, и это увидит только тот собеседник, с которым ты переписывалась неделю или отправила ему около ста пятидесяти голосовых сообщений. В четвертом раунде уже разрешается аудио звонок. А в пятом фото, но тут ты уже сама решаешь, стоит ли отправлять фото или лучше сразу встретиться.

— И сколько всего раундов?

— Шесть. Шестой — это видеозвонок.

— И с кем ты познакомилась?

— Его зовут Луи. Его рост метр девяносто, двадцать два года, вес восемьдесят пять, голубоглазый брюнет. Живет в третьем округе, а работает поваром в ресторане.

— Повар? Круто. И на каком ты сейчас раунде?

— Мы уже созваниваемся. У него приятный голос, мне с ним очень интересно. Решили встретиться в эти выходные.

— А если он тебе не понравится?

— То, что он повар мне уже нравится. Да и с таким голосом как у него он не может быть уродом.

— Как ты можешь доверять человеку, не видя его в глаза?

— Очнись Софи, сейчас все так знакомятся. Тут хочешь не хочешь, а доверять начнешь. Давай попробуй, тут много ума не надо. Это аноним, никто не узнает, что это ты пока сама не признаешься.

Я неуверена, что хочу этого. Но беру телефон подруги и мельком просматриваю приложение и его настройки. Все предельно просто и понятно. Тридцатисекундная регистрация и ты уже можешь общаться. Но надо ли мне это? Кроме учебы у меня есть работа, я и так не высыпаюсь, а тут еще общение нужно поддерживать.

— Я ленюсь.

— И как долго ты будешь лениться? Время идет. После двадцати пяти ты уже начнешь стареть.

— Выходит, у меня в запасе шесть лет. Ничего успею.

— Глупая. Ты хотя бы попробуй.

— Есть куча приложений и сайтов со знакомствами.

— Но тут ты узнаешь человека не глядя на его фотку.

— А вдруг он окажется толстым, прыщавым с кривыми зубами?

— Какая же ты все же пессимистка. Даже попробовать не хочешь.

— Если только ради прикола.

Эмили отбирает у меня телефон и скачивает приложение.

— Какая у тебя почта?

Я бурчу под нос проклятия и завершаю регистрацию в несколько кликов.

— Это все глупо. Если не он меня разочарует при встрече, то я его точно. Плоская уродина с глазами, как у инопланетянина.

— Брось, у тебя красивые, большие глаза. Мне бы такие.

Я ворчу. Бессмысленно повышать мою самооценку. Я никогда себе не нравилась.

Сунув телефон в карман, я с подругой расплачиваюсь за обед, и мы возвращаемся в университет. Я люблю ту специальность, что выбрала. Акушерство, гинекология, детки, мамочки. Однажды мне пришлось помогать принимать роды пассажирке поезда, с которой я ехала в одном вагоне. Все испугались, когда женщина начала кричать. Никто не знал, чем помочь ей, что сделать и только я нашла в себе силы справиться с паникой и помочь роженице. Мне было всего пятнадцать, я в этом ничего не понимала. Повезло, что женщина рожала второй раз и уже знала, что ей нужно делать. Когда я приняла кричащего младенца, решила, что после школы обязательно поступлю в медицинский университет и стану акушером. Я горжусь своими достижениями.

Родители с трудом оплачивают мою учебу, пришлось устроиться на работу, утюжницей в химчистку. Но не было такого дня, чтобы я пожалела о сделанном выборе. Меня можно назвать мазохисткой, но я люблю преодолевать трудности.

Закончив работу в половине девятого, я сажусь на автобус. Благо, что ехать не так далеко до дома. Я снимаю комнату в самом густонаселенном округе Парижа. Со мной в квартире живут еще две студентки юридического университета. Вместе мы оплачиваем жилье и коммунальные услуги. Подругами я не могу их назвать, они старше меня на два года и вечно заняты учебой или работой. Но лучших соседок я никогда бы не нашла. Как послушать Эмили, так у нее просто цирк, а не жизнь.

Поужинав вчерашней пиццей, я звоню родителям в Руан. У них небольшая птицеферма. В школе меня часто называли цыпленком и подбрасывали куриные перья. Я ненавидела нашу ферму, но повзрослев, поняла, что для родителей и нашей семьи она значит все. Справившись об их здоровье и делах, я коротко рассказываю о себе, а после недолгих прощаний сажусь с книгой на кровать. Минуту я пытаюсь настроиться на чтение, но мысли возвращают меня к разговору с Эмили. Я беру телефон и открываю приложение.

Двадцать сообщений от шести парней. Я в шоке. На такое я не надеялась. Я открываю первое сообщение от некого alfa007. Вот же имечко, он себе подобрал. Я смеюсь, читая короткое, «Привет, как дела? Не помешал?» Сообщение от второго контакта меня спугнуло бешеным количеством ошибок. Третий начал со стихов, четвертый тут же представился Арнольдом и спросил мое имя. Пятый и шестой просто «Привет». Я ответила им тем же. Арнольду написала, что меня зовут Эмили, третьему и второму ничего не написала. Странно начинать общение со стихов. А не грамотных парней, я презираю. На связь тут же вышел первый.

Как тебя зовут?

А обязательно писать свое настоящее имя? Кусая губу и испытывая легкое волнение, я решила, что лучше не стоит. Вдруг он психопат или еще хуже мой сокурсник. А таких в моей группе одиннадцать. И грубо говоря, они все повернутые извращенцы.

Меня зовут Эмили. А тебя?

Альфа.

Что за бред? Он прикалывается? Видимо, тоже не хочет говорить свое имя.

Давай начистоту. Я скрываю свое имя, потому что уже раз обжегся. В остальном будем честны. Я метр восемьдесят пять, вес семьдесят шесть, мне двадцать два года, я не курю и не пью.

Как интересно, прямо мой идеал. Я хохочу, откладываю книгу и, удобно устроившись на кровати, отвечаю. Улыбка не сходит с лица.

Окей. Мой рост метр семьдесят. Мне девятнадцать лет.

И я веду здоровый образ жизни.

А какой у тебя вес?

Точно, а какой у меня вес? Я худая как щепка, наверное, сорок пять. А при моем росте, какой лучше иметь вес? Думаю, пятьдесят.

Пятьдесят.

Не врешь?

Мы же вроде условились быть честными?

Да, конечно. Чем увлекаешься?

Книгами, музыкой, играю на скрипке. А ты?

Машинами, велоспорт, легкая атлетика, гитара, рок.

Ого, мне это уже нравится. Наверное, он спортивный парень.

Как ты выглядишь? Опиши себя?

Черт. Тут тоже можно врать? А что бы сказала Эмили? Правду. И мы вроде как договорились быть честными. Я отвечаю как есть.

Темно-русые волосы, серые глаза…

А фигура? А какой длины волосы?

Блин. Это так обязательно? Как сказать, что у меня нормальная фигура, а точнее плоская грудь и задницы нет. А если у меня короткие волосы, то, что будет дальше? Он скажет, извини, пока? Хрен с ним.

У меня длинные волосы. Я не страдаю ожирением.

Мне кажется, ты злишься. Мне нравятся девушки с длинными волосами.

А мне нравятся парни с короткими волосами.

Он отправляет мне стикер хохочущего кота. Мне самой смешно. Челюсть уже сводит от улыбки. Я не понимаю, со мной такого раньше не было. Меня всю трясет. Руки вспотели, телефон греется, но прервать общение я не в силах.

Расслабься. У меня модельная стрижка. Я шатен. А вот глаза, сам не знаю точно, то ли карие, то ли золотистые. Кстати, ты ищешь парня для чего?

Для чего? Что это значит? Я задумываюсь. Честно, а на кой я с ним переписываюсь?

Пока ради общения. А ты?

Почему мне вдруг так важен его ответ? Я никогда раньше не вела переписку с парнем и это как наркотик. Присел один раз и уже не можешь оторваться. Точнее мне будет обидно, если он скажет, что я ищу девушку не ради общения.

Дальше будет видно. Скажи Эмили, а ты чистая француженка?

Вот черт. Он случайно не араб? А вдруг какой-нибудь террорист?

Ответь сначала ты.

Я француз, мои предки еще в шестнадцатом веке перебрались с Марселя в Париж.

Мои родители живут в Руане, я в Париже учусь на гинеколога.

Ты тоже медик? Поздравляю коллега. Я учусь на врача-стоматолога.

Ух ты. О нет. Он точно мой сокурсник. Надеюсь, этот Альфа не Себастиан и не Гастон. Иначе, я буду просто в ужасе. Ни тот ни другой мне не нравятся.

А ты из какого университета?

Sorbonne.

Рядом со мной учишься. Я знаю, одну Эмили из твоего университета, надеюсь это не ты.

Господи, он говорит не про мою подругу? Твою мать, тут точно нельзя врать, иначе потом будет очень неприятно.

В моем университете учатся два десятка девушек с этим именем.

Прости, но я не Эмили.

Я так сразу и понял. Тогда как мне тебя звать?

Как хочешь.

Мне нравится женское Вероник

Ой, только не Вероник. В школе была одна Вероник. Еще та стерва.

Мое настоящее имя Софи.

Спасибо тебе за эту правду. Софи, тоже красивое имя.

Это имя подходит невысокой, милой девушке.

Ты угадал. Хотя милой меня никогда не называли.

Почему? В чем причина?

Ты первый парень с кем я общаюсь так долго.

По мимо учебы я работаю и у меня бывает нет времени даже на сон.

Все ясно.

Что ясно? У меня создается впечатление, что мой ответ ему совсем не понравился. А когда он вышел из сети, я поняла, что была права. Я с психом отшвыриваю телефон в сторону и ругаю себя за глупость. И зачем я сказала свое имя, где учусь и что работаю? Зачем начала оправдываться? Делать мне нечего. Я беру книгу и с усилием пытаюсь вникнуть в написанное. Но шатен с золотисто-карими глазами не выходит у меня из головы. А что если он солгал? Я отбрасываю эту мысль. Мне почему-то захотелось продолжить общение, узнать о нем как можно больше. Меня магнитом тянет залезть в телефон. Снова два десятка сообщений. Я кусаю палец. Альфа не выходит больше на связь. Что делать? Я решила, что лучше заняться учебой и хорошенько выспаться.

— Как тебе приложение? Уже с кем-нибудь завязала общение? — спрашивает на следующее утро Эмили.

— Да, — брякнула я. — Мне прямо повезло, нарвалась на стоматолога.

— Да ты что. Случайно не на Себастиана?

— Боже упаси. Написал что он шатен.

— И что скажешь?

— Я предпочитаю знакомиться с человеком, глядя ему в глаза.

— Я тащусь с тебя. Не видела, чтобы ты хоть с одним из сокурсников общалась. Ты их избегаешь как чумы.

— Потому что все кого я знаю, самолюбивые самцы или тормоза перестройки.

— А я уже перекинулась фотографиями с Луи. Смотри, какой он лапочка…, — она сует мне под нос телефон с фотографией симпатичного парня с обаятельной улыбкой. При виде столь привлекательного парня, мое скептическое мнение о приложении резко переменилось. — Я ему тоже понравилась и мы решили, что встретимся уже сегодня вечером.

— Какие вы шустрые.

— Что ты. Я два месяца с ним переписывалась, — Эмили наклоняется ко мне и шепчет на ухо. — У нас уже был секс по телефону.

Я таращусь на подругу.

— Вы сошли с ума. Это как можно по телефону этим заниматься?

— Уметь надо, — хохочет Эмили. Я хотела покрутить пальцем у виска, но вместо этого достаю телефон и открываю приложение. При виде нескольких сообщений от моего загадочного Альфы, я испытываю легкое перевозбуждение.

Привет. Прости, что вчера прервал наше общение.

Нужно было с родителями ехать на ужин. Как дела? Как проходит день учебы?

Привет. Я подумала, что ты больше не хочешь со мной общаться.

Я сейчас поеду на работу и не смогу поддержать связь с тобой.

Ничего если мы поговорим после девяти?

Хорошо. Буду с нетерпением ждать этого вечера.

Скоро можно будет отправлять голосовое. Очень хочется услышать твой голос.

Как странно, мне самой интересно, какой у него голос. Как хорошо, что он написал. Я уже черт знает что думала. Черт, я уже становлюсь как Эмили. Чокнутой.

Глава 2

Сегодня была всего одна двухчасовая лекция, после нее я сразу отправилась на работу. Никогда прежде я не мчалась на нее с такой легкостью и желанием. Весь день за гладильной доской я провела в приподнятом настроении. Под поп-музыку и с мыслями о предстоящей переписке, я работала в ударном темпе и смогла сделать больше и уйти раньше. Хозяйка химчистки меня поблагодарила и выразила мысль, что была бы рада, если я завтра снова приду пораньше. Обещать я ничего не могла, и она меня понимала.

Времени до десяти у меня было полно, я посвятила его учебе и уборке в комнате. Приняв душ, я удобно устраиваюсь на кровати перед окном и открываю приложение. Сообщений как всегда, очень много. Я захожу в настройки и ставлю галочку оповещать о новых письмах. Я пишу Альфе, что освободилась раньше обычного и мы можем вернуться к знакомству. Но его нет в сети. Я терпеливо жду и просматриваю анкеты других парней. Я уже собираюсь завести общение с другим, когда на связь выходит Альфа.

Привет. Как прошел день?

Я сегодня был в Сен-Мало. Вода еще прохладная.

В Сен-Мало? Это же так далеко, туда лететь час и что он там делал?

День прошел отлично.

А ты разве сегодня не был на учебе?

Сегодня был короткий день.

После обеда я рванул к морю.

Захотелось подышать свежим морским воздухом.

Не дразни. Я не была у моря уже пять лет.

Я к родителям езжу только по великим праздникам.

А о море, могу только мечтать.

Странно, живем у моря, а бываешь там раз в пятилетку.

Это надо исправить.

Ты прав. Обязательно этим летом поеду к морю.

Он прав, живем рядом с океаном, а не можем позволить себе поехать к нему. Я не могу, потому что учеба и работа отнимает все время. Денег и так не хватает, постоянно недоедаю. Надо будет поехать в этом году, хотя бы на денек. Поездом. Туда и обратно. А он я так понимаю при деньгах, раз может просто поехать и подышать морским воздухом. Круто, мне бы так.

Обещать ничего не хочу, но я бы мог туда тебя свозить.

Не стоит заставлять меня на что-то надеяться.

Не люблю разочаровываться.

Верно.

Ты общаешься только со мной или еще с кем-нибудь?

Пока только с тобой.

А тебе кроме меня еще кто-нибудь пишет?

Есть такие. Но я им не отвечаю.

Тебе со мной интересно?

Скажу, что мне нравится на кого ты учишься.

А почему решила стать гинекологом?

Мне пришлось однажды принять роды в поезде.

Правда? Ни хрена себе.

И как получилось?

Было страшно. Не знала, что делать.

Инстинкт подсказывал, как поступать.

Женщина родила девочку.

Я чуть в обморок не упала, когда приняла в руки малышку.

Женщина была так благодарна, что назвала дочь моим именем.

Ты прямо героиня. Молодец.

А я садист.

Я хохочу.

Еще бы. Я сама боюсь зубных врачей.

Если ты ко мне попадешь на кресло, я буду предельно нежен.

Вот он загнул. Паразит. На что это намекает. Извращенец. Ему повезло, что я не уролог. Но об этом я ему не стала писать. Еще подумает, что я такая же повернутая.

Кстати, зубки в порядке? Мне бы не помешал подопытный.

Я снова смеюсь. Руки дрожат. Все тело вибрирует.

О нет, с зубами у меня проблем нет.

Но конфетки люблю грызть.

Вот этого не стоит делать.

Будет дырка. А больные зубы — это проблема всего организма.

Ты вегетарианка?

Нет.

Спортом занимаешься?

А тебе нравятся спортивные девочки?

Мне нравятся те, кто следит за фигурой.

И организмом. Это важно.

Я раньше занималась йогой.

А как поступила в университет, все забросила.

Но я тебе уже говорила, что я не толстая.

Да? А грудь у тебя какого размера?

Он издевается? Зачем ему это знать? Да я сама не знаю какого. Нулевого? Я смотрю на грудь. Прикусываю губу и смеюсь. Он точно извращенец.

Я не знаю. Уж точно не третий.

Ох, как жаль. А мне именно третий нравится.

Он отправляет мне стикер плачущего кота, а следом кота с глазами сердечками. И как это понимать? Он прикалывается. Точно. Издевается. Озабоченный. А почему бы мне не спросить какой у него длины член? Я закрываю лицо рукой и отправляю ему хохочущий смайлик.

О чем ты? Хотела, что-то спросить?

Ты извращенец?

Я? А ты как думаешь? Мне двадцать два.

Я еще тот извращенец.

Надеюсь, не маньяк.

Для тебя я буду хоть кем.

Так что ты подумала?

Не стыди меня.

Я и так смеюсь, у меня уже челюсть болит.

Ты умеешь стыдиться? Краснеть?

Это что-то новенькое.

Обычно девчонки, с которыми я был знаком, не знают чувство стыда.

Значит, я первая такая.

Я тебе говорила, что ты первый с кем я так долго общаюсь.

Постой. Хочешь сказать, что ты девочка?

Нет, мальчик.

Я серьезно?

А что? Тебя смущает, что у меня не было парня?

Меня не смущает, а удивляет.

Софи, ты мне уже нравишься.

Отправь мне голосовое.

А что уже можно? Точно, а я не заметила. О боже, уже одиннадцать. Спать пора. Но как я могу. Я хочу услышать его голос. А что говорить? Я прокашливаюсь, оттягиваю ворот водолазки и смеюсь. Влажным пальцем я нажимаю на иконку микрофона и делаю запись.

Привет. Ты меня сбил с толку, я не знаю, что говорить.

Проходит мучительно долгая минута. Я прижимаю холодную руку к горячей щеке и готова проделать взглядом дыру в телефоне. Наконец, приходит его голосовое.

Мне очень понравился твой голос. Немного детский.

О мать моя женщина. У него знакомый голос. Я едва не сползаю с кровати. Я ее всю перетоптала. Я снова включаю его запись и прислушиваюсь. У него хриплый тенор, очень приятный, чувственный, волнительный голос. Он присылает еще одну запись.

Знаешь, по твоему голосу я могу сказать, что ты маленькая, худенькая.

И грудь твоя точно не третьего размера.

И это он понял по моему голосу? Какой кошмар.

У тебя тоже красивый голос.

В нем чувствуется характер.

Да? И какой же?

Черт. Его голос меня сбивает с толку. Да что происходит со мной?

Упрямый, несгибаемый, решительный.

Надеюсь, я не ошиблась.

Угадала. А я уже могу сказать, что ты неуверенная.

Чего? Хотя в общении с парнем да, я неуверенная.

Но в остальном я не соглашусь.

Мне нравится, что ты открытая, честная.

Не думал, что такие девушки еще существуют.

А у тебя есть постоянная девушка?

Нет. Зачем бы я тогда с тобой общался?

Откуда я знаю. Может ты Альфонс.

Это уже камень в мой огород.

Я бы даже сказал целая скала.

Он смеется. У него даже смеяться получается так, что у меня по телу бегут мурашки. Я точно чокнулась. Общаюсь неизвестно с кем, непонятно зачем и мне это нравится.

Софи, прости, я должен отлучиться ненадолго.

Ты когда ложишься спать?

Думаю, что мне уже пора.

Тогда будем прощаться до завтра?

Да, спокойной ночи.

Буду ждать. Сладких снов, малышка.

Он меня назвал малышкой. Мне почудилось, что я уже слышала это слово в таком же звучании. Малышка. Я сотню раз слышала это обращение в стенах университета. Так парни окрикивали своих девушек. Но то, как это произнес мой загадочный парень по переписке, ни у кого не получалось. Он сказал это с такой чувственностью, что я полночи не могла уснуть.

Утром я проснулась от его голосового сообщения и стикера улыбающейся чашки кофе. Он желал мне доброго утра и чудесного дня. Еще никогда я не просыпалась такой бодрой, довольной в хорошем настроении.

— Встретились? — спрашиваю я подругу перед поездкой в роддом.

— Да. Мы сходили в кафе. Мне все понравилось, как и он. Луи оказывается очень серьезный парень, к тому же умный. Мне с ним интересно. Я была очень рада, когда он предложил встретиться снова. Думаю у нас все серьезно.

— Я в шоке, какие вы шустрые.

— Я сама удивлена, что познакомилась с ним именно в этом приложении. Ведь есть куча сайтов, где можно выкладывать свои фотографии, общаться по видеозвонку и многое другое. Я с ним тоже обсуждала эту тему. Он, скорее рад, что с первого моего сообщения воспринял меня всерьез.

— Рада за вас.

— А у тебя как?

— Пока общаемся, узнаем друг друга.

— И как нравится?

Я улыбаюсь.

— Мы уже отправляем друг другу голосовые сообщения.

— Вот видишь. А ты не хотела.

— Его голос мне кажется знакомым. Я все еще надеюсь, что он не один из уже знакомых мне придурков.

— Что ты еще про него узнала?

— Он вчера был в Сен-Мало.

— Да? Может он богач?

— Это меня беспокоит. Зачем мне богатенький сынок. Они же знаешь, какие самолюбивые. Такому я точно не понравлюсь. Только разочаруюсь.

Эмили пожимает плечами.

— Ладно, я поехала в больницу. Увидимся в понедельник.

За два часа в родильном отделении на моих глазах рожают сразу три женщины. Я ничего не делаю, только наблюдаю за процессом. Смотрю, как принимают роды две акушерки. Глядя, как мучаются роженицы, мне самой плохо становится. Никогда не буду рожать. Это ужасно. Но вот все заканчивается, и лучезарная улыбка озаряет лицо мамочки. Она выглядит вымученно, но счастливо, что самое страшное и тяжелое позади. Я сама выдыхаю с облегчением, сажусь в коридоре и записываю, все, что наблюдала.

К четырем я приезжаю на работу.

— Ты опоздала на час, — набрасывается на меня в раздевалке сынок моей начальницы.

— Я была в больнице.

— У нас много работы, а из-за тебя все стоит. Клиенты недовольны, что мы медленно работаем.

Я молчу. Не с ним я договаривалась, когда устраивалась на работу. Они тоже молодцы, не могут взять еще одну гладильщицу. Она могла бы работать с девяти и до трех, а я до конца рабочего дня. Да я опоздала, это второй раз за полгода. Не понимаю, чего он взъелся. Я вопросительно смотрю на молодого мужчину и жду, когда он выйдет и позволит мне переодеться.

— Если вы бы еще меня не задерживали, я уже работала.

— Мне нравится, как ты работаешь, впредь не опаздывай.

Ага. Ты только свали в туман. Он вышел, и я могла спокойно сменить водолазку на футболку и штаны. В моем углу у гладильного стола, как всегда, ворох одежды. Я включаю утюг, наполняю бак водой и паром разглаживаю меховые и шерстяные вещи. Работа не сложная, но к семи вечера у меня отваливается спина и болят пятки. Я постаралась перегладить все вещи и уйти домой с чистой совестью.

Я доползаю до кровати и без сил на нее падаю. Глаза колит, но я все же беру телефон и проверяю сообщения от моего загадочного стоматолога. Он прислал мне несколько голосовых сообщений по пять минут и стикер скучающего котика. Я с удовольствием прослушиваю его сообщение. Он говорит с придыханием, тягучим как мед голосом. Слушала бы и слушала его. Он рассказал, как прошел его день, рассказал, как ставил пломбу другу, как тот плакал. Сетовал по поводу учебы и что еще впереди четыре года. С этим я могла с ним согласиться. Учиться долго и неизвестно что впереди. Он спрашивал, куда я на весь день пропала, чем буду заниматься в выходные и какие у меня планы. Мне нравится, что он так внимателен ко мне. Не забывает спросить о моих делах, здоровье, о том, как прошел день и какое у меня настроение. Мне очень хочется спать, но я не могу оставить его без ответа и рассказываю о своих делах, умалчивая о работе. А что делать на выходные, я сама не знаю. Либо буду спать, либо спать. Он тут же отвечает, жалеет меня и предлагает в воскресенье устроить мне маленький сюрприз. Я заинтригованная пытаюсь у него выведать о сюрпризе, но он неумолим, желает мне доброй ночи и присылает стикер влюбленного кота. Я улыбаюсь и в ответ посылаю ему целующегося смайлика. Любопытно, что же за сюрприз меня ждет. Надеюсь, не встреча с ним. О нет, а вдруг он прыщавый, кривой уродец. Я точно разобью телефон.

Глава 3

В воскресенье около десяти утра я подхожу к национальной библиотеке Парижа.

Вчера вечером, мой таинственный стоматолог, рассказал план, где и как я могу получить его сюрприз. Я волнуюсь, а вдруг он увидит меня со стороны, а я его нет. Что если я ему не понравлюсь? Что будет тогда?

Мы вчера почти не общались. Вечером он извинялся, говорил, что был на практических занятиях. Я сама весь день работала в химчистке. Без его сообщений и его ласкающего слух голоса мне было не так радостно. Я будто стала зависимой от нашего общения. Мне чертовски интересно с ним. Вроде не вижу его в глаза, а общаться все же хочется, причем постоянно. До этого времени я смеялась, наблюдая со стороны, как парни и девушки моего возраста не поднимают голову от телефонов. А теперь я одна из таких. В общественном транспорте, на учебе, работе, за обедом, даже в туалете, я держу в руках телефон, пишу или жду, когда он ответит. Это ненормально, но мне нравится. Мы уже дошли до раунда, когда можно указать адрес место жительства или места учебы. Как оказалось, он живет во втором округе Парижа по улице Башомон в шестиэтажном доме. Второй округ считается финансовым центром. По сравнению с моим одиннадцатым, там чисто, множество дорогих бутиков, ресторанов, бизнес-центров, банков и снимать там квартиру дорого. С одной стороны, мне понравилось, что он живет в таком хорошем округе, но с другой стороны, опечалило. Больше всего я боялась узнать, что он богатая сволочь и все это время морочил мне голову, общался ради прикола, от нечего делать. А я как дура верила, привыкала, надеялась. Будет очень неприятно, если это окажется правдой. Я не стала указывать адрес, лишь сказала, что снимаю квартиру в одиннадцатом округе. Он этому не удивился, ответил, что вся молодежь, в том числе его друзья предпочитают снимать комнаты в моем округе.

Я прохожу в двери библиотеки. Внутри только читающие одиночки. Я достаю телефон и прочитываю его сообщение с названием книги, которую я должна найти. Я подхожу к библиотекарю.

— Доброе утро. Скажите, пожалуйста, где я могу найти книгу Кембриджский английский словарь?

— В отделе английского языка. Поищите в разделе словарей.

— Спасибо.

Оглядываясь по сторонам и, ища знакомые лица парней, я подхожу к полке со словарями и нахожу нужную мне книгу. Он сказал, что внутри я найду чек, с которым должна буду подойти к библиотекарю. Я раскрываю книгу, из нее выпадает то, что я искала. Я стреляю глазами по сторонам. Надеюсь, он не следит за мной. Я беру чек, возвращаю книгу на полку и иду к библиотекарю. Она пробивает его по компьютеру.

— Для вас оставили купленную книгу.

Книгу? Для меня? Так сюрприз — это книга? Женщина достает откуда-то из стола завернутую в коричневую бумагу книгу и просит меня расписаться в журнале. Книга в твердом переплете, я чувствую это через бумагу. Сунув ее в сумку, я ухожу. Натянув на голову кепку, я спускаюсь к реке и в ресторане La Passerelle сажусь за столик подальше от любопытных глаз. Ко мне подходит официант. Я заказываю капучино и только после его ухода достаю книгу и разворачиваю ее.

Цветы для Элджернона. Я не читала эту книгу. В моем списке только книги по медицине. Художественные произведения я читала только в школе. Мне интересно, почему он подарил именно эту книгу. Я замечаю, что середину что-то распирает. Открываю и теряю дар речи. На серебряной цепочке кулон из граната с лепестками. Три ограненных камня переливаются от черного к бордовому. Какая красота. Я прикусываю губу, оглядываюсь, прячу книгу в сумку и пишу ему сообщение.

Привет. Я открыла твой сюрприз.

Честно он мне непонятен.

Объясни.

Он тут же выходит на связь, будто ждал моего ответа.

Это моя любимая книга.

Я хотел сделать тебе что-то приятное.

Надеюсь, она тебе понравится, так же как и мне.

А кулон?

Ты его наденешь в день нашей встречи. По нему я смогу тебя узнать.

О мамочки, он все же надеется на встречу.

Этот камень называется Альмандин.

Я постарался выбрать именно буро-красный.

Тебе нравится?

Ты даже не представляешь.

Спасибо. Это самый лучший сюрприз.

У меня кружится голова. Легкое перевозбуждение и эйфория приятно будоражат. Все еще в шоковом состоянии, я отправляю ему голосовое сообщение.

Такого я не ожидала. Ты романтик?

Я даже не знаю, как реагировать на твой сюрприз.

Кроме родителей мне никто не дарил таких удивительных подарков.

Я чувствую себя должницей. И я боюсь.

Не скажу, что я романтик.

Отец меня всегда учил делать подарки просто так.

От души. Создавать праздник каждый день, а не ждать его.

И не стоит думать, что ты мне должна.

Хотя посмотрим.

Он заразительно смеется.

А чего ты боишься? Нашей встречи?

Да. Я боюсь, что мы не понравимся друг другу.

И это правда. Я боюсь нашей встречи, как студент сдачи экзаменов.

За эти несколько дней я успела к тебе привыкнуть.

Я больше чем уверен, что понравлюсь тебе.

А я тебе?

Вдруг я окажусь не такой, какую ты ждешь?

Будет печально.

Я едва со стула не падаю. Он это не сказал, а написал. Я не услышала его голоса и теперь не совсем понимаю, что он при этом почувствовал. Ему все равно или его это тревожит? Черт, это плохо. Я выключаю экран, сжимаю в руках кулон и откидываюсь на спинку стула. Официант приносит капучино. Я тут же за него расплачиваюсь и гляжу на телефон. Он продолжает жужжать, оповещая о новых сообщениях. Мне страшно. Я хочу с ним встретиться, но теперь боюсь его разочаровать своей неказистой внешностью. До модели, секс бомбы или о чем еще там мечтают парни, мне как до первой звезды. Никогда я не стану длинноногой красоткой с грудью третьего размера. Я убираю кулон назад в книгу, делаю глоток капучино и беру телефон.

Прости, я не хотел тебя пугать.

Я очень надеюсь, что мы понравимся друг другу.

Мне с тобой очень интересно.

Я тоже на многое надеюсь. Софи, я тебя не обидел?

Не молчи.

Все хорошо.

Мы же не уроды.

Внешность бывает не так важна.

Сила привычки и желание общаться намного сильнее.

Верно.

Я раньше смотрел на внешность, а сейчас на характер.

Мне стали нравиться, умные, веселые с чувством вкуса девушки.

А тебе?

Я предпочитаю серьезных парней.

Балаболов я презираю, как и не грамотных.

Он смеется и выдыхает. В записи слышатся посторонние шумы, похожие на разговоры. Он не один? Может, он с друзьями или в общественном транспорте?

Скоро я смогу тебе позвонить.

Хочу непрерывно слышать твой голос.

Мне все время кажется, что я тебя уже видел и слышал.

Как ты думаешь, мы могли быть знакомы?

Нет.

Потому что все стоматологи, каких я знаю, непохожи на тебя.

Софи, прости, я должен отвлечься. Спишемся вечером.

Хорошо.

Я перевожу дыхание. Опять я болтаю лишнее. Я слишком откровенна с ним. То, что он студент Декарта меня напрягает. Ведь если мы встретимся и поймем, что не подходим друг другу, мне придется еще четыре года, так или иначе, сталкиваться с ним на улице. Я этого не вынесу. Интересно, какую он ведет жизнь вне учебы? У него, наверное, полно друзей, шумные вечеринки и многое другое.

Я приезжаю в квартиру, и надеваю у зеркала кулон. Камни ярко горят и переливаются. К ним больше подойдет платье с глубоким вырезом, нежели футболка. Но у меня нет платья. Надо купить. Вдруг он захочет встретиться на следующей неделе, а у меня не будет времени бегать по магазинам и готовиться.

Я приезжаю в торговый центр «де Аль» и поднимаюсь по эскалатору на второй этаж. Меня толкает в спину девушка. Я оборачиваюсь и узнаю Марка Морана. Он кружит за руки девушку, она хохочет и повизгивает.

— Осторожнее никак нельзя? — рявкаю я на двух придурков.

— А тебе места мало? — набрасывается на меня пышногрудая брюнетка. Я узнаю эту чувырлу, она студентка Декарта учится на врача косметолога. По ее роже и видно, что она скрывает огрехи под толстым слоем тонального крема.

— Вы бы еще на проезжей части устроили пляски.

— Э, ты че такая грубая? — рычит уже Марк.

Я отмахиваюсь от них. Еще буду я время тратить на этих тупиц.

— У нее кажется не все дома, — слышу я вслед голосок тупой сучки. Парень громко и наигранно смеется. Издеваются. Не оборачиваясь, я показываю им фак и захожу в первый бутик женской одежды.

Я прогуливаюсь по всем бутикам. Денег не хватает на платье, я покупаю белую юбку клеш и черную блузку с коротким рукавом и треугольным вырезом. К ним бы еще туфли, но денег уже нет. Встреча с Марком и его девушкой подпортила мне настроение. Я без аппетита обедаю, спагетти с яйцом и звоню родителям. Мама рассказывает о делах, о хорошей в этом месяце прибыли и обещает, что в этот раз они смогут оплатить мое обучение без труда. Это радует, выходит мне не придется впахивать все лето. Еще полчаса я рассказываю маме об учебе, о том как соскучилась по ним и хочу их увидеть. Под конец я начинаю плакать. Мама меня поддерживает и молит потерпеть еще месяц. Мы прощаемся на хорошей ноте.

До вечера у меня еще полно времени, я делаю разминку, вспоминаю асаны из йоги и ужасаюсь тому, как быстро я потеряла гибкость. После я берусь за учебники и готовлюсь к следующей неделе. На ужин ко мне заглядывает Жаклин и предлагает составить им компанию за столом. Я с радостью соглашаюсь. Ивет у плиты жарит блинчики. На столе кроме тарелок с картофельным пюре и жареными утиными ножками, лежат книги и тетради. Жаклин ставит чашку овощного салата и садится напротив меня.

— Как дела на учебе? — спрашивает Ивет.

— Отлично.

— Можно задать вопрос по твоей специальности? — понижает голос Жаклин. Я киваю. — Я когда с парнем занимаюсь сексом, мне ужасно больно. Ощущение что он мне ржавую трубу сует. И знаешь, выделения неприятные. Что это может быть?

— Инфекция. Возможно, молочница, купи свечи. Но лучше сходи к врачу и сдай анализ.

— Времени нет. Придется еще неделю потерпеть.

— Значит, время потрахаться у тебя есть, — отвечает Ивет.

— На это много времени не надо. А вот стоять в очереди, час и два уже нет.

Я стараюсь не вникать в их разговоры. Быстро ужинаю, принимаю душ и ухожу к себе. Проверяю приложение, сообщений пока нет. Примеряю купленную одежду и надеваю кулон. К наряду не хватает туфель, а мои черные на плоской подошве, только испортят весь образ. Но возможно, Эмили одолжит, когда придет время. Надеюсь, оно нескоро придет. Я смотрю на грудь первого размера. И почему я такая худая? Я переодеваюсь в халат и забираюсь на кровать. Мне не терпится услышать его голос. Беру книгу и прочитываю несколько глав его любого произведения. Мне сначала непонятно, что он в ней нашел. Но книга цепляет, хочется узнать, что, как и почему? Я не выдерживаю и беру телефон.

Я начала читать.

Пока ничего не могу сказать.

Сегодня был отличный день. А как твой прошел?

Я кусаю ногти, все жду, когда он ответит. Но на связь он не торопится выходить. А что если у него все же есть девушка и пока я как идиотка жду его сообщения, он в этот момент занимается сексом. Вот будет здорово, если, так оно и есть. Проходит полчаса. Я вся на нервах. Уже половина одиннадцатого, глаза закрываются. Сквозь дремоту я слышу под боком вибрацию, но сил открыть глаза, нет никаких. Я проваливаюсь в глубокий сон и просыпаюсь уже от трезвона будильника. Мой запоздалый парень по переписке прислал мне четырнадцать сообщений. Пока еду в универ слушаю.

Софи, извини, что так поздно. Ты еще здесь?

Ответь, пожалуйста. Мне хочется услышать твой голос.

Он меня успокаивает.

Сегодня у меня был непростой день. Я, наверное, еще не вырос.

У меня есть чокнутый друг. Я бы не сказал, что друг, скорее соперник.

Он учится на пластического хирурга. Так получилось, что я с ним сцепился.

Слова за слово. Сам не понял, кто первый начал размахивать кулаками.

Идиот скажешь ты. Я ему уже не первый раз бью по физиономии.

Он меня бесит. Считает себя круче меня.

Мать тоже недовольная мной последнее время.

Софи, ответь мне.

У него такой печальный голос. Чувствуется, что он расстроен. Мне смешно и в то же время хочется посочувствовать. Даже подумать не могла что он такой драчливый парень. Интересно в чем причина устраивать разборки?

Я рад, что у тебя все хорошо.

Мне хочется с тобой созвониться.

Софи, ты выйдешь сегодня на связь?

Я не могу так долго ждать?

Ты не хочешь со мной разговаривать?

Тебе мой подарок не понравился?

Софи, у тебя все хорошо?

Вот он паникер. Я хохочу, выхожу из автобуса и записываю ему голосовое.

У меня все в порядке.

Извини, я вчера уснула. Не дождалась тебя.

Твои подарки мне ужасно понравились.

Спасибо еще раз.

Ты как? Надеюсь, вы друг друга не покалечили.

И зачем было драться?

А почему мама тобой недовольна?

Я бы спросила и рассказала больше, но, увы, я и так опаздывала на учебу.

На обед я прихожу с Эмили в кафе Bistro 1. Мы занимаем единственный свободный столик на улице и заказываем один салат на двоих.

— Как прошел выходной? — обращаюсь я к подруге.

— Весело. Мы долго гуляли, поднялись на Эйфелеву башню, где он меня поцеловал. О это было так романтично. Потом мы пообедали в кафе и до позднего вечера не могли расстаться друг с другом. Кажется, я влюбилась.

Я вздрагиваю. Надеюсь, меня это чувство не заставит врасплох. Но, по всей видимости, я влюбилась в голос своего загадочного стоматолога.

— А у тебя как?

Я улыбаюсь, оглядываю столики занятые девушками и рассказываю Эмили, о подарке и все, что узнала про парня.

— Он точно богач. Причем он утверждает, что понравится тебе.

— В этом вся и проблема. Я уже боюсь и хочу с ним встретиться и не хочу…

— Ого, ты смотри, что там происходит.

Я оглядываюсь и хмурюсь. Вчерашняя парочка из торгового центра прямо на улице выясняет отношения.

— Она визжит, как порося.

Я фыркаю и возвращаюсь к обеду. Но до меня продолжают долетать обрывки слов.

— …я не виновата, он сам… нет, Марк, послушай… я не виновата…

— …хватит орать, на нас все смотрят…

— …поверь, это все он. Я не собиралась тебе…

— Походу она ему изменила, — прищуривается Эмили.

— Я вчера их видела в торговом центре. Так им и надо. Идиоты.

С любопытством я снова оглядываюсь и зловеще улыбаюсь. Девушка, взлохмаченная, с потекшей тушью бежит за парнем. Он проходит мимо нас. Я наигранно громко хохочу.

— У нее кажется не все дома, — говорю я вслед грудастой чимуруде. Марк оглядывается и стреляет в меня глазами. Я делаю вид, что ничего не говорила. Девушка на него бросается и ему приходится едва не спасаться бегством. Эмили смеется до слез. Я улыбаюсь. Вот я и отомстила.

Глава 4

Я допоздна задерживаюсь в химчистке. Так хочется все бросить и хотя бы присесть. Спина болит до слез. Я пытаюсь разогнуться, но что-то пошло не так. Я защемила себе нерв где-то между ребер и теперь с болью плетусь на остановку. В автобусе я не могу даже сесть на свободное место. Спина не разгибается. Я шмыгаю носом и утираю слезы. Чертова работа, ненавижу. Я совсем забросила себя. Нужно чаще заниматься спортом.

Я заползаю в квартиру и в комнате опускаюсь на кровать. Как мне не хватает родителей, их заботы и внимания. Я совсем одна в огромном городе и других вариантом кроме, как закончить учебу не вижу. Вот такие вот малозначительные сложности мне поперек горла. Ничего не хочется. Но ныть, стонать, жаловаться на трудности невыход из положения. Я знаю, что получу большее удовольствие, когда преодолею вершину назначенной цели. Я буду стараться, и у меня все получится.

Я собираюсь с последними силами, ужинаю, принимаю душ и приготавливаюсь к завтрашнему дню. Одно радует, Альфа прислал мне несколько голосовых сообщений. Я надеваю наушники и ложусь в кровать.

Привет, Софи.

Он вздыхает.

Сегодня был день без настроения.

После вчерашней драки.

За меня не переживай. Со мной всехорошо.

Мать недовольна тем, что я ее не послушал.

По ее мнению, я выбрал неудачную профессию.

Она хотела, чтобы я стал хирургом или дипломатом.

Но я предпочитаю заставлять людей улыбаться.

Сегодня была практика. Выдернул молочный зуб шестилетнему мальчику.

Помню, в детстве себе выбил зуб ударом об дверь.

Тогда мозгов совсем не было.

Он переводит дыхание.

Как у тебя дела? Здоровье? Что новенького узнала?

Только не молчи. Утешь меня сегодня вечером. Напиши хоть что-нибудь.

Я кусаю губу. Какой он чувствительный. Мне нравится, что он знает, чего хочет от жизни и добивается этого, несмотря на недовольство матери.

Привет. У меня выдался тяжелый день.

Час назад вернулась с работы.

Спина болит весь день стоять.

Торопилась, все переделать, вернуться в квартиру и послушать тебя.

Твои сообщения меня радуют.

Я отправляю ему голосовое и приходит оповещение, что теперь я могу совершать аудиозвонки. Он тут же выходит на связь. Меня бросает в пот. Он звонит. Я кусаю палец и отвечаю на вызов.

— Привет. Я этого ждал.

— А у меня колени дрожат, — я смеюсь.

— Тебя плохо слышно. Ты говоришь через наушники?

— Да. У меня руки болят.

— А кем ты работаешь?

— Ты засмеешься, если я скажу.

— А почему ты работаешь? Тебе денег не хватает?

— Родители оплачивают мое обучение, а я жизнь в Париже.

— Туговато тебе приходится. Может я смогу помочь?

— Еще чего. Ты меня еще не видел, а уже готов помочь?

— Мне кажется, что я тебя знаю, — произносит он сладостно. Я закатываю глаза от удовольствия.

— Давай, я лучше помолчу, а ты будешь говорить.

Он смеется.

— Софи не отпрыгивай. Кем ты работаешь?

Я издаю мучительный стон. Он выдыхает.

— Повтори этот стон еще раз, — просит он.

— Ты издеваешься? Извращенец. Не буду я его повторять.

— А если я заставлю? Скажи, где ты живешь и я сейчас же приеду.

— Совратить меня решил?

— Если ты позволишь.

— Нет, не позволю и адрес не скажу. Я еще не готова к нашей встречи.

— И когда ты будешь готова? Может, на следующей неделе?

— О нет. Слишком рано. Вся следующая неделя у меня загружена. Давай в начале июня. Когда будет тепло и занятия в университете закончатся. Сейчас у меня нервы на пределе.

— Это получается еще две недели. Я тебя точно съем. А теперь колись. Кем работаешь?

— Я не хочу говорить. Боюсь узнать, что мы знакомы.

— Мне ни одна Софи кроме моей бабушки не знакома. Так что расслабься.

Я снова издаю стон. Он смеется.

— Все попалась. Теперь я знаю, как вызвать твой стон.

Мы смеемся.

— Давай малышка, расскажи, кем ты работаешь, а лучше где.

— Нет, давай ты скажи, что любишь?

— А что ты имеешь в виду? Я много что люблю в жизни. Люблю, например, собак, люблю спорт и страстных девочек.

— Ты точно извращенец.

— Что естественно, то не безобразно. А вот ты любишь целоваться?

— Не знаю, еще не пробовала.

— Черт. Как же так. Хотя лучше так. Ведь я ищу для себя хорошую девушку.

— А какими качествами должна обладать твоя будущая девушка?

— Их так много, что все не упомнишь. Во-первых, она должна быть мне верной. Во-вторых, неревнивой. Смелой, интересной, доброй, ласковой, а не вечно недовольной, жадной злыдней.

— Ты представить себе не можешь, но я думаю так же. А что тебе не нравится в себе?

— Я говорю все, что думаю. Бываю очень грубым, даже со своими родителями, за что себя потом казню. Я могу такого наговорить другу, что потом могу неделю выпрашивать у него прощение. А ты отходчивая? Сможешь меня простить, если я вдруг, что ляпну?

— Смотря что. Но я долго держу обиду. И если вдруг мне изменит парень, я его никогда не прощу. Я считаю, что такого человека уже не исправишь. Изменив один раз, он повторит это снова.

— Ах как ты права. Софи, я уже хочу тебя.

Я смеюсь над ним.

— Я не выдержу этих двух недель. Ты сведешь меня с ума. Знаешь, какой я тебя представляю?

Мне интересно, я напрягаю слух.

— Волнистые волосы чуть ниже плеч, большие глаза, манящие взгляд губки, — Я облизываю губы и сглатываю. Зачем он говорит это таким чувственным голосом? — Если все будет отлично, я перекину тебя через плечо, унесу подальше от любопытных глаз и буду целовать, пока ты меня не захочешь.

Я едва не плачу. О чем он мечтает. Зачем он это говорит, зачем дразнит? Боже, как мне страшно.

— А если не будет отлично? Что тогда?

— Будем надеяться на лучшее… Софи, извини, меня тут отвлекают. Сладких снов, малышка. Я тебе завтра утром напишу.

— Хорошо. Доброй ночи.

Я разъединяю связь, закрываю глаза и шмыгаю. Все заходит слишком далеко, я начинаю привыкать. Как бы потом я ни начала сожалеть и страдать.

Утром на пути в университет он мне снова звонит.

— Хотел услышать твой голосок. Иначе не доживу до вечера. Выспалась?

— Да. Спала очень крепко. А ты?

— Меня к себе вызвал отец. Я сейчас в другой части города, приеду на учебу только к обеду. Желаю тебе хорошего дня, малышка.

— И тебе. Ты позвонишь мне вечером?

— Теперь я от тебя не отстану. Так что жди.

— С нетерпением.

Улыбка не сходит с моего лица. День тянется мучительно долго. Я вся на иголках, а мне еще ехать на работу. Скорее бы пришел вечер. Мне столько еще хочется от него узнать и рассказать. Быть уверенной, что я ему нравлюсь и наши вкусы во многом схожи. Поначалу я думала, что он мне может не понравиться, а теперь я неуверена, что ему приглянусь. Мне страшно думать, что я могу быть знакомой, страшно, что две недели пролетят как два дня. Я боюсь, что привычка общаться с ним, причинит мне только страдания. Стараюсь не зацикливаться на этом, думать больше о хорошем. Кто знает, возможно, мы понравимся друг другу так же, как это произошло у Эмили и Луи.

После занятий мою группу отправляют на лекцию в университет Декарт. Я с большой неохотой и опаской прохожу в большую аудиторию и сажусь подальше от парней. Мне удается спокойно прослушать интересную историю врача хирурга. Он рассказывал о сложностях своей профессии, о страхах и успехах. Под конец мне захотелось в туалет, я вышла из студии и поспешила в женскую уборную. Сделав свое маленькое дело, я мою руки и вижу в окно Жака Кюри и вчерашнего обиженного Марка Морана. Оба стоят у машины, курят и болтают. Теперь я понимаю, почему в студии было так тихо. К ним со стороны подходит девушка. Она целует Марка в губы и запрыгивает в машину. Недолго же он тосковал по вчерашней чимуруде, уже новую нашел. Он пожимает руку Жаку и уезжает. Скривив губы, я выхожу из туалета. Двери студии открываются. Я отхожу в сторону и выглядываю Эмили. Она машет мне рукой, я делаю шаг к ней и сталкиваюсь с парнем. Он ловит меня за руку и не дает упасть. Я в ужасе поднимаю на него глаза. Высокий зеленоглазый брюнет в белом халате, усмехается и выпускает руку. Он поправляет на глазах прямоугольные очки. К нему подходит высокая блондинка и опускает руку ему на плечо.

— Негодник, ты гномика чуть не затоптал.

— Посмотри на себя дылда, — я поправляю на плече сумку.

— В чем дело? — Эмили берет меня под руку.

— Валим отсюда, тут слишком много заразных бактерий, — процеживаю я, и мы быстро уносим ноги. — Это какой-то кошмар. Ненавижу этот универ.

Эмили смеется.

— Луи предложил сходить с ним на свидание. Я согласилась. Так что у меня сегодня жаркий вечер ожидается.

— Не боишься в нем разочароваться?

— Нет. Я в нем уверена.

— Только не прыгай к нему в постель на первом свидании.

— Я все прекрасно знаю. А ты когда встретишься со своим?

— Через две недели. Кстати, ты сможешь мне одолжить туфли?

— Без проблем.

На этой ноте мы расстаемся, я сажусь в автобус и еду на работу. Сегодня не так много работы и я заканчиваю раньше обычного.

Пока есть время, я делаю разминку, затем ужинаю и успеваю принять душ. Парень по переписке звонит мне уже около девяти вечера.

— Как прошел день?

— Хорошо. А у тебя?

— Отлично. Сегодня ты была на работе?

— Я каждый день на нее хожу, кроме воскресенья.

— Ты мне скажешь, кем работаешь или так и будешь в молчанку играть?

— Буду… играть.

— Сегодня у нас в Декарте выступал хирург. Ты там была?

— Эээ, да.

Я прикусываю палец.

— Он про многое умолчал. Мне, например, было бы интереснее послушать, что думают, о нем пациенты и родственники тех, кого он оперировал.

Он там был? Мои руки начинают дрожать.

— А если ты меня там видел?

— Меня там не было.

— А как же ты тогда слышал хирурга?

— Я читал его книгу. Позже друг рассказал, о чем говорил хирург.

Я падаю на подушку. Это утешает.

— Ты говорил, что ездил к отцу. Ты не живешь с родителями?

— Нет. Они живут за городом. А чем твои родители занимаются?

— Птицефермой.

— Ого. Мясо или яйца?

— И то и другое.

— Кстати, ты надевала мой подарок?

— Да, примеряла. За сколько ты его купил?

— Даром. У моего дядьки ювелирный магазин. Я сказал, что мне нужен кулон, он мне принес два десятка на выбор. И даже если я его купил, почему это тебя беспокоит? Я, бывало, дарил подарки за две, три тысячи евро.

— Я себе не могу позволить такие дорогие подарки.

— Тогда расслабься и наслаждайся моим вниманием.

— Не могу. Твой голос заставляет вибрировать тело.

— Мой голос?

Я слышу его удивление и хихикаю. Но это правда. Его голос возбуждает меня.

— Малышка, я заставлю не только вибрировать, но и дрожать, сжиматься и двигаться. Ты, наверное, знаешь лучше меня, как это происходит?

Я понимаю, о чем он, но заставляю его быть более откровенным.

— На что ты намекаешь?

— Не дразни. Иначе я склоню тебя к сексу по телефону.

Я хохочу.

— И как ты себе это представляешь?

— Так и будем представлять, попробуем? Я буду говорить, а ты будешь делать.

— Нет, спасибо, по правде говоря, я никогда не одобряла знакомство по телефону.

— Брось, сейчас все так знакомятся. Если тебя это так напрягает, давай я сейчас приеду.

— Боюсь что я не готова.

— В каком смысле? Не одета? Не накрашена? Если да, то не стоит. Выйди ко мне в халатике, под которым ничего нет.

— Какой же ты развратный. Со мной так еще никто не общался.

— Ты меня удивляешь. Тебе точно девятнадцать? Может тринадцать?

Мы смеемся. Я слышу в трубке музыку, поет Боб Марли.

— Тебе нравится его музыка?

— Есть у него парочка песен, запавших в душу. А ты что слушаешь?

— Всего понемногу. Последнее время запала на индусскую музыку.

— Индусскую? Да ты шутишь. Какая группа?

— Послушай, Ratnabali Adhikari — Lord Shiva. Сама не понимаю, но мне она нравится.

— Обязательно прослушаю. Но я больше предпочитаю рок, Scorpions, Queen и других. А ты была в Индии.

— Если я бываю у моря раз в пять лет, то выходит до Индии мне как до каменного века. А ты там был?

Он смеется.

— Ты лучше спроси, где я не был.

— Все ясно. Только не пугай меня, что твой папа какой-нибудь магнат.

— Нет, до магната ему далеко. А что в этом плохого? Ты не рада тому, что я при деньгах?

— Совсем не радует.

— Софи, ты с луны свалилась? Как тебе это может не нравиться? Другая на твоем месте вцепилась бы в меня как клещ, а тебе по фиг.

— Потому что запросы у богатеньких мальчиков обычно с ног сшибающие. Тут я могу сразу сказать, что нам не по пути.

— Софи заткнись, я не желаю этого слышать.

Секунда напряженного молчания показалась мне вечностью.

— Извини за грубость. Я не хотел. Я просто не могу тебя понять. Чего ты хочешь?

— От тебя ничего.

— Как ничего? Ты хочешь со мной встретиться?

— Хочу.

— Тогда не расстраивай меня. Я к тебе привязался, а ты мне такое говоришь. Разве все это время что мы общаемся, я что-то затребовал? Я вроде не веду себя нахально, не требую от тебя невозможного. Софи?

— Да?

— Я прав или ошибаюсь?

— Я тебя еще плохо знаю, чтобы делать выводы.

— Тогда не говори мне, что я капризный мальчик и нам не по пути. Хорошо?

Я смахиваю слезы. На одно мгновение мне стало страшно, что он бросит трубку и больше не позвонит.

— Прости, я не хотела тебя оскорбить.

— Будь умничкой, ты же хорошая девочка, я это чувствую. А сейчас малышка, ложись спать, уже поздно и я что-то перенервничал. Я позвоню тебе завтра.

Он бросает трубку, я жмурюсь. Щекочущая боль пробивает палец на руке. Что происходит со мной? В затуманенный рассудок врывается голос подсознания и требует меня взять в руки. А что если он меня обманывает? Что если, все что он говорит, наглая ложь?

Глава 5

День проходит в напряжении. Он не звонит, и я боюсь, что уже никогда. На работе из рук все валится, я едва не разбиваю утюг.

— Ты не заболела? — спрашивает меня хозяйка.

— Нет, все хорошо.

— Ты можешь уйти сегодня пораньше.

Я смотрю на кучу вещей. Да куда я пойду, пока все не переглажу. Сейчас меня взбодрит только звонок от моего стоматолога.

Я заканчиваю с меховыми вещами и пишу ему сообщение.

Привет. Ты все обижен на меня?

Извини, я тоже бывает могу ляпнуть, а потом об этом сожалеть.

Прости.

Увы, он не выходит на связь, и я с психом перевожу телефон в беззвучный режим и за час заканчиваю глажку. К восьми я приезжаю в квартиру, ужинаю и ложусь в кровать. Перед сном я проверяю телефон. Тишина. Он не заходил и не прочел мое сообщение. Я впадаю в уныние, и меня это бесит. Я привязалась к человеку, которого в глаза не видела. Тут уже попахивает психологическим расстройством. Я слишком доверчивая и впечатлительная, а последнее время еще и сентиментальная. Это все нервы. Мне нужен отдых. У меня уже крыша потихоньку съезжает.

Утром я просыпаюсь с головной болью. Хватаюсь за телефон с надеждой и ничего. Пустота. Он ничего больше мне не пишет. Неужели я его оскорбила так сильно, что он больше со мной не хочет общаться? Я чувствую себя глупой. Надо же и на что я надеялась? Тупая блин хрень. Зачем я только подписалась на это? Зачем завязала с ним общение? Да врал он все. Не может богатый парень сидеть в таких вот тупых приложениях. Черт.

В худшем настроении я приезжаю в универ. Эмили светится от счастья, голубые глаза сверкают, на губах играет довольная улыбка. Она подбегает ко мне и обнимает.

— Радуйся со следующей недели каникулы. Пойдем скорее покажу доску успеваемости.

Я без особого желания спешу за подругой. Неуверена, что я попала даже в десятку лучших среди гинекологов. Эмили вонзает пальцы в мои плечи и просит посмотреть на доску. Я в шоке. Сначала не понимаю, чье имя в первом списке.

— Не может быть. Я на первом месте? Тут какая-то ошибка.

— Все олухи остаются сдавать срез и экзамены, а ты уже можешь отдыхать.

— Отдыхать? Скорее пахать с утра и до вечера на работе.

— Да брось скафнить. Ты самая лучшая. Я даже до пятого места не добралась. Это надо отпраздновать. Пойдем сегодня вечером в кафе?

— Я… я не знаю. Я сегодня работаю.

— Ты даже не хочешь порадоваться за себя? Ты столько трудов, внимания, сил вкладываешь в учебу и вот когда тебя выбрали сами профессора лучшей из лучших ты стоишь и морщишься. В чем дело? Что-то случилось?

Я отвожу тоскливый взгляд в окно. Эмили берет меня под руку и выводит на улицу.

— Я не хочу об этом говорить. Глупо все это. Не нужно было скачивать это дурацкое приложение. Только время зря потратила.

— Ооо блин. Он что больше не пишет?

— Кажется, я наговорила лишнего. Что теперь делать не знаю.

Я вздыхаю и сжимаю пальцами виски. Голова нестерпимо болит. Эмили ведет меня в кондитерский магазин. Она покупает два пончика, шоколадное пирожное и эклер с мороженым. Я оглядываюсь на столики и прикусываю губу. Их заняли студенты Декарта. Тут почти все кого я презираю, и два болтуна и та дылда обозвавшая меня гномом и еще куча парней. Все они с насмешками смотрят на нас.

— Кажется, для нас местечка не найдется, — говорит Эмили глядя на парней.

— Я тебе уступлю, — отвечает Жак Кюри и встает со стула.

— Надеюсь, ты не всерьез решила посидеть в их компании, — говорю я подруге.

— А в чем дело, гномик? Мы для тебя не по росту? — смеется дылда.

— Кикимор я не понимаю, — парирую я.

Кафе взрывается громким хохотом. Я выхожу с Эмили из кондитерской.

— Я бы тебе аплодировала, но у меня руки заняты, — Эмили смеется и протягивает мне эклер и пончик. Мы проходим во двор университета и усаживаемся на свободную лавочку. Я наедаюсь до икоты. Эмили подает бутылку минералки. — А ты пробовала ему написать?

— Он даже не прочел.

— Возможно, он занят или возникли проблемы. Ты же не знаешь. Однажды Луи тоже пропал на сутки, я чуть с ума не сошла. Проследи. Если он бывает в приложении, но тебе не пишет, значит…

— Он не хочет со мной общаться. Я это понимаю, — перевожу дыхание и смотрю на часы. Как хорошо, что не нужно сдавать срез знаний.

— Что будешь делать?

— В эти выходные поеду к родителям. А ты?

— У меня теперь есть парень, с которым я не хочу расставаться.

Удивительно, как у нее все хорошо получилось. Да к черту этих парней, главное, окончить университет, а там как сложится. Возможно, я повстречаю свою любовь в общественном месте, увижу его в глаза, буду знать, как он выглядит, а не гадать.

В пятницу вечером я отпрашиваюсь с работы, а в субботу утром сажусь на поезд в Руан. Вчера было работы до позднего вечера, спина все еще болит. Я удобнее устраиваюсь в кресле, ставлю будильник и закрываю глаза. Стараюсь ни о чем не думать, забыться и просто поспать хоть часок. С мыслями, о скорой встрече с родителями, я засыпаю. Но меня будит будильник. Я не глядя заглушаю звук, он звонит снова, и тут я понимаю, что это входящий вызов. Это он. У меня начинает колотиться сердце, я забываю, что спала и теперь меня волнует вопрос — зачем он звонит, после стольких дней тишины? Я уже успела его выкинуть из головы как что-то неудавшееся. Внутренний голос говорит не брать, но я не могу устоять, я должна узнать причину его затянутого молчания. Я принимаю вызов и подношу телефон к уху.

— Софи?

Ой мамочки, его голос, я уже не надеялась его услышать снова.

— Я тебя слушаю.

— Ты все еще обижена на меня?

— За что?

— За мою грубость. Ты говорила, что ты долго отходишь, я решил тебя не беспокоить.

Этого не может быть. Он думал, что я обиделась и поэтому не звонил? Я в шоке.

— А я думала, что ты расстроился и не хочешь со мной разговаривать.

Он смеется.

— Кажется, мы неправильно поняли друг друга. Прости меня. Я так скучал по тебе. По твоему веселому голоску.

— Я ведь тебе писала.

— Я зашел в приложение только сейчас. У меня два дня подряд был зачет, нужно было устно отвечать на все болячки ротовой полости и его лечение. Жесть, у меня чуть голова не взорвалась. А ты как?

— А я еду к родителям.

— Прямо сейчас?

— Да. Проведу эти выходные дома. Я полгода этого ждала.

— А как я жду нашей встречи. Софи хоть скажи, ты скучала по нашему общению?

— Очень. Я что только не думала.

— Какая радость, что обо мне хоть кто-то думает. Все это время я переваривал твои слова. Мне не хочется, чтобы ты считала меня таким плохим. При встрече я постараюсь тебе все объяснить и ты увидишь, что я не такой избалованный и изнеженный мальчик.

— Нет, я лишь хотела сказать, что запросы на внешность у богатых парней не по моим меркам. Они ведь ищут моделей, а я совсем не такая.

— Тебе стоило с этого начинать. Я едва тебя не потерял.

Я улыбаюсь. Его голос успокаивает меня. Я откидываю голову на спинку, закрываю глаза и представляю его рядом.

— Ты тоже вышел на каникулы?

— Да, мне не нужно сдавать экзаменов. Я был примерным учеником, — он смеется и спрашивает, когда я заканчиваю учебу.

— А мне не нужно ничего доказывать. Я в первом списке лучший.

— Какая ты умница. Я горжусь тобой, малышка. Когда же мы сможем встретиться?

— Может в следующее воскресенье?

— Нет, я не смогу в воскресенье, либо в субботу, либо в пятницу.

— Тогда в субботу около шести вечера.

— Хорошо, а где ты хочешь встретиться?

Я почему-то испугалась предстоящей с ним встречи.

— Я должна подумать.

— Только не заставляй меня ждать.

— А ты не любишь ожидания?

— Терпеть не могу. До тебя я общался с девчонкой, мы с ней встретились на следующий день знакомства. Но мы не понравились друг другу.

Я хохочу.

— И чем же ты ей не понравился?

— Тем, что я приехал не на мерседесе, не с цветами, кольцом и предложением руки и сердца.

Мы смеемся.

— Правда?

— Клянусь. Она что-то себе придумала, а я еще виноват остался.

— А когда ты назовешь мне свое имя?

— Только при встрече, малышка. Ты все узнаешь, когда мы встретимся. Черт, Софи, извини, я опаздываю. Я позвоню тебе вечером, хорошо?

— Хорошо.

— Целую, малышка.

Я с облегчением выдыхаю и улыбаюсь. На душе стало так легко, будто открылось второе дыхание. Во мне снова закипела жизнь, настроение взлетело до небес. Как все же хорошо, что он решился позвонить, вернуть наше общение назад в русло, где нам обоим комфортно.

Я тут же звоню Эмили и рассказываю о случившемся. Она радуется за меня и желает хороших выходных. Мы с ней так и не сходили в кафе, и решили перенести встречу на вечер среды. Нужно будет купить туфли. Не люблю носить чужие вещи и быть должницей. А что же делать с кулоном, если мы не понравимся друг другу? Нет, не хочу об этом думать.

Поезд приезжает на перрон Руана. Я подхватываю сумку и выхожу из вагона. Меня встречает любимая мамочка. На ней джинсы и розовая кофточка с длинным рукавом. Я подбегаю к ней, и мы крепко обнимаемся. Она смеется и плачет. Я вдыхаю ее любимый аромат роз и улыбаюсь.

— Как я скучала.

Мы смотрим друг на друга. Мама обхватывает мое лицо руками.

— Ох, моя дорогая, как ты страшно похудела. Так никуда не годится. Идем скорее в машину.

На стоянке я сажусь в старенький черный джип и мы едем в другой конец города. На дорогу у нас уходит час. За это время я успеваю рассказать маме об учебе, работе и жизни в Париже.

— А почему папа не с тобой?

— А папа сломал ногу.

Я, потеряв дар речи, смотрю на маму.

— Как так? Когда?

— Неделю назад, я не хотела тебя расстраивать. У нас поднялся сильный ветер. Сорвало кусок кровли на ферме. Он среди ночи полез чинить, иначе молодой выводок залило дождем. Все было хорошо, он справился, а когда начал слезать, лестница поползла, и он упал, сломав ногу в колене.

— Какой ужас.

— Мы с ним думали, может, ты на лето к нам переберешься? Поможешь, пока не поправится папа?

— А я…, — я вспоминаю о назначенной встрече. — Я постараюсь, что-нибудь решить, но через неделю.

Мама кивает. Папина сломанная нога не входила в мои планы. Помочь родителям я теперь просто обязана. Кости срастаются две, три недели, но мой папа не молодой огурчик, а значит, это может затянуться на два месяца.

Мама тормозит во дворе дома. Нам навстречу выбегает Макс породы бобтейл. Длинношерстный бело-серый пес узнает меня и принимается облизывать руки. Мы купили его еще щенком пять лет назад. Первые годы он был еще тем проказником. Пережевал мне всю обувь, но я его никогда не наказывала. Он мой любимец.

— Ах ты мой красавчик, — я ласкаю его мохнатую морду, он подает голос и облизывает мне щеку. — Ой, только не лицо.

Мама берет сумку и зовет меня в дом. Макс за кофту тянет меня за собой.

— Проказник, ты мне кофту порвешь.

Я забегаю с Максом в дом и прохожу в гостиную. Папа. Он лежит на диване с подложенной под ногу подушкой и улыбается во все зубы. Я подхожу к нему и целую в щеку.

— Мама рассказала, как ты среди ночи помчался искать приключения на крыше фермы.

— Иначе бы цыплятки погибли. Пришлось пожертвовать коленом.

— Ты уже не кузнечик, чтобы по крышам прыгать. Беречь нужно себя.

— Не переживай за меня. Ты как?

— Я к вам на выходные. В понедельник мне на работу. Я постараюсь в следующее воскресенье приехать к вам и помочь всем, чем смогу.

— Прости, что отрываем тебя от учебы, друзей…

— Это не обсуждается. Ты, главное, поправляйся.

— Я стараюсь. Мне самому надоело лежать.

Я улыбаюсь и приглаживаю его волнистые пепельные волосы.

Вечером я помогаю маме накрыть на стол в гостиной. Мы отмечаем мой переход на третий курс, я надеюсь, пройдет так же быстро и легко, как и второй. Мама за ужин пытается впихнуть в меня все, что успела приготовить до моего приезда. Я чувствую себя резиновой бочкой.

Как прекрасно оказаться дома, рядом с родителями. Если бы не эти сложности с отцом, я бы чувствовала себя не такой огорченной, но все равно я рада, что сейчас с ними в родном доме, где мне всегда рады. Любимая комната, мягкая теплая постелька, чашка кофе или чая в любое время с бутербродом или булочкой. Что может быть лучше.

Уже с сумерками я выхожу с Максом из дома и звоню своему парню по переписке. Он отвечает не сразу.

— Я только что из душа, — говорит он с придыханием. — Жаль тебя со мной не было.

— Где, в душе?

— А тебя это смущает?

— А ты как думаешь?

— Думаю, что мне так или иначе, придется тебя испортить. Как добралась?

— Хорошо. Мама встретила. Папа ногу сломал.

— Вот так новость. Мне очень жаль. И что теперь ты не сможешь вернуться в Париж?

— Почему, встретиться с тобой смогу.

— Не слышу в твоем голосе уверенности.

— Все будет хорошо, — успокаиваю я скорее себя и присаживаюсь у фермы на лавочку.

— Кто знает о том, что ты со мной общаешься?

— Только подруга. Это она скачала мне приложение и попросила с кем-нибудь пообщаться, сама я на такое никогда не решилась.

— Тебя случайно, не бабушка воспитывала?

— Нет, мама, но она противница этой телефономании.

— Сколько лет твои родителям?

— Маме сорок пять, папе сорок восемь. А твоим?

— Отцу уже шестьдесят два. Матери сорок. Она родила меня в восемнадцать лет. Чем займешься?

— Сейчас поговорю с тобой, пойду приму ванну и спать.

— И это все? И даже не подумаешь обо мне, не представишь, как я рядом с тобой, ласкаю грудь, целую в губы. Как ты отзываешься, стонешь…

— Перестань, — выдыхаю я. — Такого я не представляю.

— Почему? Я, например, без этих мыслей не могу заснуть.

— Только не говори, что ты при этом себя ласкаешь.

Он весело хохочет.

— Нет, малышка, это будешь делать ты.

— Кажется, ты перепарился в душе.

— Ничего подобного, я просто хочу тебя. Может, ты поддашься, и я еще раз услышу твои стоны?

— Нет, я не могу.

— Тогда поцелуй на ночь.

— Типа картинки?

— Нет, типа расскажи, как ты бы меня поцеловала.

Он издевается?

— Я даже не знаю как. Чмокаю в губы?

Я смеюсь.

— Ах ты сучка…

— Это я сучка?

— Еще какая. Как ты собралась играть со мной в ролевые игры?

Я едва не давлюсь собственной слюной. Какие еще игры?

— Дорогой мой, ни на какие игры я не подпишусь.

Он снова смеется.

— Малышка, учти, ты будешь делать все, что я скажу. Никакие твои отказы я слышать не хочу, иначе буду наказывать. Ты меня поняла?

— А если нет.

— Лучше не надо. Я не терплю отказов.

— Вот значит, какой ты. Вот и заговорил ты, как богач.

— Нет, ты точно хочешь, чтобы я при встрече тебе задницу надрал.

— Чем будешь драть?

Я слышу, как он пыхтит. Секундное молчание.

— С ума сойти, я без ума от тебя, Софи, — он понижает голос, и я понимаю, что он не врет. Как на такое реагировать понятия не имею.

— Ты мне тоже нравишься.

— И ты будешь покорна?

— Я постараюсь.

— Тогда я не буду больше тебя мучить. Отдыхай. Я целую тебя Софи.

— И я тебя целую. Доброй ночи.

— Представляй меня.

Он разъединяет связь и я еще очень долго не могу перестать улыбаться. Его сладкий голос все еще стоит в ушах и я с наслаждением озвучиваю его в памяти.

Глава 6

В понедельник на работе сообщаю хозяйке, что дорабатываю до субботы и увольняюсь. Она обещает в пятницу выдать мне зарплату. Ее сынок буравит меня глазами.

— Если захочешь вернуться, приходи, — говорит он.

Я киваю и натянуто улыбаюсь, не думаю, что я вернусь к такой работе. Постараюсь найти сидячую или пешую. Не могу стоять на одном месте весь день. К тому же платят за такой труд очень мало. Мне бы такую зарплату, которая позволит хорошо питаться и снимать комнату ближе к университету. Хотя не люблю я этих переездов с места на место. Жаклин и Ивет как соседки мне очень нравятся. Они спокойные, добродушные, веселые и услужливые. Не раз они меня спасали в ситуациях, когда не было денег даже купить продуктов. Буду искать такую работу, где пригодятся мои знания. Например, репетитор какого-нибудь предмета или игрой на скрипке, в крайнем случае, устроюсь курьером.

В среду утром звонит Эмили и приглашает меня вечером в клуб. Какой может быть клуб, когда мне надеть нечего. Кто меня туда пустит. Но Эмили настаивает и предлагает платье из своего гардероба, она обещает, что их проведет в клуб Луи. Мне совсем не хочется в клуб, особенно после работы. Но Эмили грозит, что обидится, если я не соглашусь. Только ради нее я уступаю. Весь день я только и думаю, как глупо я буду выглядеть в платье Эмили. Оно же будут на мне болтаться, как тряпка. Охранник нас не пропустит и я с позором, на глазах молодежи отправлюсь домой. Нет, нет, нет, только этого мне не хватает. Чтобы такого сказать, и не обидеть Эмили? Но на ум ничего не приходит, а голос подсознания требует хорошенько оторваться, ведь я этого заслужила. Да разве я умею отрываться? Веселиться? Такие заведения, как ночной клуб меня пугают. Там много пьяных мужиков, которым только и нужно почесать языком и найти жертву на одну ночь. Но я заставляю себя успокоиться и настроится на лучшее. Все же я пойду туда с Эмили и ее парнем.

В семь часов я завершаю работу и возвращаюсь в квартиру. Через час звонит Эмили и говорит, что через полчаса будет у меня. Я принимаю душ, высушиваю феном волосы и завариваю мятный чай. Руки дрожат. Я вспоминаю своего стоматолога. Мы вчера общались до полуночи и никак не могли прерваться. Подшучивая, друг над другом, я смеялась до боли в животе. Он все пытался меня склонить к интимной теме, все спрашивал и спрашивал, что я люблю, хочу и буду ли я покорна. Эти разговоры доводят меня до жара во всем теле, он сводит с ума, развращает, я начинаю думать о сексе все чаще. Это ненормально. Но мне доставляет удовольствие общаться с ним на любые темы. Для меня он как доза адреналина, разговаривая с ним, я чувствую подъем настроения. Почему-то шутки сокурсников мне кажутся тупыми, а их интимные темы полной порнографией. Почему так? Я думаю, что все дело в его хрипловатом голосе. От одного слова «Малышка» бегут мурашки.

Прикусывая губу, я достаю телефон и пишу ему.

Привет. Как дела? Чем сегодня занимался?

Он выходит на связь.

Был сегодня на мотогонках.

Выиграл на ставках восемь тысяч.

Как думаешь, я везучий?

Еще бы.

Я никогда не участвовала в выигрышах.

Я считаю, что все это бред собачий.

Ставки это не лотерейный билет.

Я уже в третий раз так удачно угадываю победителя.

А вот на конных скачках мне не везет.

Надеюсь, это не болезнь.

Конечно, нет.

Этим я обычно занимаюсь от безделья.

А ты когда-нибудь хоть раз прокатилась на байке?

Нет. Я даже за руль машины не садилась.

Не умею.

А хотела бы?

А у тебя он есть?

Даже два.

Пока ничего обещать не могу.

Встреча все решит.

До нее осталось несколько дней.

Ты выбрала место встречи?

Нет.

А ты что предложишь?

Марсово поле. Пьер Лоти. Там есть тропа вдоль клумб с каменными лавочками.

Да, я знаю, где это.

А в чем ты будешь одет?

Над этим нужно подумать.

Я тебе скажу в субботу. Ты, главное, кулон не забудь надеть.

Звонок в дверь заставляет меня открыть дверь Эмили и написать ему ответ.

Хорошо. Ко мне подруга пришла, я напишу тебе завтра.

Окей.

— Все списываетесь? А когда встретитесь?

— В субботу. Я так боюсь.

— Ты не бери все близко к сердцу. Всякое бывает.

Я киваю. Мы проходим в мою комнату. Эмили достает из сумки черное платье в белый горошек с коротким рукавом. Вырез слишком глубокий, оно больше подойдет для третьего или четвертого размера груди.

— Ты шутишь?

— Я выбрала его, потому что оно тянется, как резиновое.

— Оно обтянет мои кости.

— Перестань капризничать. Я помогу тебе накраситься.

— Чего? Нет, не хочу. Сходи лучше с Луи, потанцуешь за меня.

— Нет уж. Сама будешь за себя танцевать. Надевай, быстро.

— А что за клуб?

— Viproom.

— Туда же невозможно попасть.

— Луи сказал, проблем не возникнет.

Через час за нами заезжает Луи. Эмили знакомит меня с невысоким, голубоглазым, симпатичным мужчиной. На одно мгновение его голос заставляет меня ужаснуться. Не он ли тот с кем я общаюсь. Но я быстро отбрасываю эту мысль. Я все рассказываю Эмили про своего парня по переписке. Если это был он, она бы не молчала.

Клуб находится по Риволи, напротив музея декоративного искусства и прекрасного сада Тюильри. Луи паркует свой седан за триста метров от клуба. Сегодня прохладно, я жмусь к подруге.

— Не могла мне подобрать подлиннее платье? — шепчу ей на ухо.

— Это самое длинное.

У клуба собралось человек двадцать. У дверей стоит здоровый темнокожий охранник. Луи здоровается с ним за руку. Я с Эмили держусь за его спиной.

— Привет. Как дела?

— Всегда по-разному. Ты в клуб?

— Да.

— Проходи.

Он открывает дверь, Луи пропускает нас и заходит следом. Я переглядываюсь с подругой. Как же легко нам удалось пройти.

— Ты его знаешь? — спрашивает Эмили Луи.

— Он раньше работал охранником в моем ресторане, — он обнимает ее за пояс и ведет нас к барной стойке. Играет безумно громкая музыка, вспышки голубого и розового света слепят меня. С первого взгляда, кажется, что на танцполе царит хаос. Я отвожу глаза от полуголых танцовщиц на сцене и вижу, как на длинном светящемся столе одна из посетительниц пытается показать класс. Какой кошмар. Платье обтягивает ее бесформенное тело, выглядит она комично. Луи за руку здоровается с барменом и заказывает три коктейля. Через музыку ничего не слышно. Эмили спрашивает, не хочу ли я потанцевать. Я была бы не против постоять в стороне. Луи протягивает мне коктейль коричневого цвета.

— Безалкогольный, — он улыбается, я киваю и делаю маленький глоток. Вкус шоколада и ванили. Он немного горчит и жжет горло. Освобождается место, и я усаживаюсь на высокий стул. Эмили наклоняется ко мне и громко спрашивает.

— Как он тебе?

— Кто?

— Луи?

— Главное, что тебе нравится.

— Я была вчера у него дома. Он угостил меня таким бесподобным фуа-гра, просто пальчики оближешь.

— И что было потом?

Эмили мотает головой.

— Он сказал, что не хочет торопиться.

Я изгибаю брови в удивлении. Ей просто повезло познакомиться с таким парнем. Я замечаю, что его взгляд теплеет, когда он смотрит на Эмили. Любопытно, какой взгляд у моего таинственного стоматолога. Черт, даже имя свое не мог сказать. Странно, что он так тщательно себя скрывает. Может он знает меня и поэтому молчит. Вот будет здорово, если он мне врал все это время. Не прощу.

— Ты идешь танцевать?

— Нет, я тут посижу.

Эмили пожимает плечами и уводит Луи к танцующим. За ее стул тут же садится блондинка в черном платье. Она бросает на меня короткий взгляд, отводит глаза. Так это та самая дылда. Я поднимаю глаза и встречаюсь с ней взглядом.

— Ничего себе, кто тут сидит.

Я вздрагиваю, когда пальцы мужчины вонзаются в мое плечо. Карие глаза Марка впиваются в мое лицо.

— Какая неожиданная встреча, неужели это та самая маленькая грубиянка?

— Она самая, — кривится дылда.

— Отвали.

— Куда отвалить?

Он усмехается, накручивает на палец мои волосы и больно дергает.

— Упс…

— Убери от меня свои лапы.

— Не понимаю, почему ты такая грубая. Расслабься. Раз ты здесь ты просто обязана оттянуться по полной.

— Справлюсь и без тебя.

— Ты тут одна? Скучаешь? — спрашивает Жак, он встает рядом с дылдой и пьет с бокала прозрачную жидкость. Его черные глаза пожирают меня. Я бросаю панический взгляд в сторону Эмили, но ее там нет.

— Пойдем потанцуем, — предлагает Марк.

— Ты глухой? Я сказала, отвали.

— Какая же ты сучка. Слушай, а я, кажется, тебя знаю. Да точно…

Меня бросает в холодный пот.

— Ты та самая грубиянка из универа, вечно недовольная. В прошлый раз ты надо мной смеялась. Фак мне показала, помнишь?

Он все больнее сжимает пальцы на плече.

— А знаешь, почему я так сделала? — кричу я. — Потому что ты придурок.

Я вырываюсь и спешу убраться. Он ловит меня за руку выше локтя и грубо рвет на себя.

— Ты куда? Мы еще не потанцевали.

Я с силой наступаю каблуком ему на ногу.

— Ах ты сука…

Я вырываюсь и выбегаю из клуба. Черт, он мне этого не простит. Я слышу за спиной погоню и оглядываюсь. Марк хватает меня за волосы, я кричу от боли. Он закрывает мне рот ладошкой и подталкивает к закрытой двери универмага. Я всячески пытаюсь выкрутиться и убежать. К нам подходит Жак и еще двое незнакомцев. Марк перехватывает мои руки, и сковывает за спиной. Меня бросает в пот. Колени дрожат. Что они собрались делать?

— Ублюдок, отпусти меня.

— Не будь такой недотрогой. Почему ты не хочешь повеселиться с нами?

— Я завтра же накатаю заявление…

Их веселый хохот сбивает меня с толку. Ах вы зажравшиеся скоты. Я кричу во все горло. Марк захлопывает рот рукой.

— Что сделать, чтобы она не орала? — спрашивает он друзей. Вот ублюдки. Где же Эмили?

— Как насчет поцелуя? Спорим, что ее еще никто не целовал, — говорит Жак. Я в ужасе. Подонки.

— Точно, — шепчет на ухо Марк. — Если бы ее целовали, она не была такой дикой. Кто будет первым?

Сволочи. Эмили, где же ты? Эти придурки решительно настроены, поиздеваться надо мной. Я пытаюсь вырваться, но Марк держит крепко.

— Жак, может ты?

— У меня есть девушка.

— Да, брось у всех она есть, но сучку нужно проучить. Может ты Дайон, хочешь попробовать? Леонард? О Раинер идем к нам?

Я замечаю, парня, стоявшего у машины с девушкой. Он берет у нее бутылку, делает глоток и решительно подходит к нам. Марк убирает руку и тянет меня за волосы. Они все чокнулись. Я им всем отомщу. Подонки. Я поднимаю глаза на высокого парня. Он вонзает пальцы в мою челюсть. Я издаю стон боли и жмурюсь. Мужской аромат духов ударяет в нос, я открываю глаза, в темноте я не различаю его образ. Он опускает голову, теплые мягкие губы сминают мои губы. Пальцами он давит мне на щеки, избегая боли, я размыкаю зубы и его язык с обжигающей жидкостью, тут же попадает мне в рот. Он отстраняется, и я выплевываю под ноги эту гадость. Горло жжет нестерпимо, я задыхаюсь. Подпрыгивает второй парень и впивается в мой рот. Я давлюсь собственным криком. Они по очереди принимаются меня целовать.

— Прекратите, хватит…

Я вырываюсь, что есть сил. Мне обидно до слез. Марк разворачивает меня к себе и крепко обнимает. Уже нет сил бороться, меня будто избили, ноги совсем не держат.

— Это только игра. В следующий раз будь покорнее.

Он целует меня взасос.

— Эй, что тут происходит? — кричит Эмили.

Марк отталкивает меня от себя.

— Расслабься, мы лишь преподали ей урок.

Я с рыданиями опускаюсь на корточки. Эмили обнимает меня за плечи.

— У вас совсем совести нет? — слышу я голос Луи.

— Успокойся мужик, она получила то, что заслужила.

Эмили вскрикивает. Завязывается драка. Остальные парни бросаются развести в стороны Марка и Луи.

— Успокойся, Марк, чего ты, в самом деле кипятишься?

Луи первым берет себя в руки и уводит нас к машине. Мои губы и горло горят. Слезы заливают лицо. Я опустошена. Неудачный вечер. Ненавижу клубы, ненавижу этих сволочей с Декарта. Они все психи. Я утираю слезы, Эмили подает мне платок.

— Что произошло?

— Они решили таким способом мне отомстить за мою грубость. Этот Марк Моран, это все он. У него крыша поехала, — через слезы лепечу я.

— Он был пьян, — отвечает Луи. — По ним всем видно, что они выпили.

— Что они хотели от тебя?

Я промачиваю слезы и утираю губы.

— Решили поиздеваться. Есть вода?

Эмили подает мне бутылку сока. Я выпиваю почти все, горло больше не жжет, а вот губы болят. Я прижимаю платок ко рту, от слез щипает глаза. Ненавижу. Лучше бы я осталась дома. Какие же они отморозки. Сволочи богатые, думают, что им все можно. Эмили обнимает меня и гладит по спине. Я обессиленно роняю голову ей на плечо и не сдерживаю клокочущих рыданий.

Глава 7

Я просыпаюсь на рассвете и ищу телефон, чтобы посмотреть время. Его нигде нет. Я перетряхиваю всю одежду, сумку, вещи и постель, обхожу квартиру, даже подъезд. Я потеряла телефон. Все еще не веря, что я могла его посеять, я снова и снова проверяю одежду. Боже, там же все и блокнот со списком нужных книг и купленное приложение для прослушивания аудиокниг и сотни фотографий, моя любимая музыка, номера телефонов и, наконец, приложение, связывавшее меня с парнем.

— Неет, этого не может быть. Где я могла его потерять?

Но может я его обронила в машине Луи? Я стучусь в дверь к Жаклин. Она собирается на работу и открывает мне.

— Представляешь, я телефон не могу найти.

— Хреново.

— Позволь позвонить подруге?

Она протягивает крутой смартфон. Мои руки дрожат, я на нервах, гляжу на время и кричу. Я опаздываю на работу.

— Алло, кто это?

— Эмили, это я. Я телефон потеряла. Что делать?

— Что? Где ты могла?

— Я не знаю. Уже все обшарила дома. Я помню, что брала его с собой, в этот гребаный клуб. Просыпаюсь, а его нет.

— Вот блин. Но может в машине оставила? Я спрошу Луи, он проверит машину.

— И как мне теперь созваниваться с тобой?

— Я приеду к тебе на работу.

— Хорошо.

Я отдаю телефон Жаклин и проклинаю клуб и тех ублюдков на чем свет стоит.

— Гавнюки, это все из-за них.

Где же я его посеяла? Я по кусочкам собираю события этой ночи. Скорее всего, он выпал, когда я разрыдалась. Вот же растеряха. Ненавижу клубы, чтоб я еще раз…

Запыханная и всклокоченная, я прибегаю на работу. На меня мрачно смотрит сынок хозяйки. Ой, только ничего не говори, иначе я сорвусь.

— Ты следишь за временем?

— Нет, не слежу, — огрызаюсь и прохожу в раздевалку.

Как же теперь быть со встречей? Как я его узнаю, если приду? А как он меня узнает? Но место встречи назначено, если я приду пораньше с его кулоном, будет все нормально.

Я пытаюсь успокоиться. После того что случилось у клуба, я полночи не спала. Подонки. И почему мне стыдно? Они надо мной поиздевались, а я краснею от мысли, что снова их увижу в университете. Этот Марк, еще та сволочь.Интересно, мой стоматолог с ними знаком? А вдруг он один из них? Ужасаюсь, колени дрожат. На душе так неприятно от этой мысли. Я прикончу его, если он и есть Марк. О господи. Как он говорил, у меня карие глаза, я шатен метр восемьдесят пять. Очень, очень похож. Но голос не тот. Мне нужно успокоиться. Я просто перенервничала из-за случившегося и потери телефона.

В обед ко мне на работу приходит Эмили и сокрушенно мотает головой. Ясно, я посеяла его на улице. Как это ужасно, там столько фотографий, где я с Эмили, родителями, в университете, с собакой. И это кто-то сейчас листает и ржет.

Эмили протягивает свой старый телефон.

— Там уже есть карта.

— Спасибо, что выручаешь.

— У тебя есть деньги купить новый?

— Нет. Последнее потратила на туфли. Подожду зарплату.

— Что будешь делать?

— Встречусь с ним в субботу, как было условлено, а в воскресенье уеду к родителям. А ты? Луи не сильно пострадал в драке?

— Нисколько. Я провела эту ночь у него, — Эмили загадочно улыбается, я все понимаю и без слов. — Он предложил перебраться к нему. Я решила подумать.

— Как же быстро у вас все происходит.

— Да, вот поэтому я не хочу бросаться в омут с головой. Он хорош во всех смыслах и меня это тревожит. Да есть моменты, когда мне что-то в нем не нравится. Но это пустяки. Я хочу быть с ним.

— Поздравляю.

Мой голос звучит слишком сухо. Эмили грустно улыбается и берет меня за руку.

— Может и у тебя все будет хорошо. Ох, Софи прости меня за вчерашнее. Это я дура потащила тебя в клуб.

— Брось. Если кто и виноват так это Марк Моран. Придурок. Но в клуб я больше не пойду. Хватило мне и плясок и горячих ощущений.

Эмили виновато смотрит на меня. Я улыбаюсь, делая вид, что все нормально.

— Не волнуйся за меня. Таким, как они идиотам, не сломить мой боевой дух.

— Этим ты меня восхищаешь.

Мы обнимаемся, я провожаю ее до двери, прощаемся, и я возвращаюсь к работе. Я работаю до восьми и без сил прихожу в квартиру. Нужно будет поговорить с хозяйкой квартиры, чтобы она не сдавала мою комнату, пока я буду у родителей.

Обессиленно я падаю на кровать в одежде и забываюсь крепким сном. В шесть часов утра я уже на ногах. Сегодня пятница, последний рабочий день в химчистке. Я переживаю все сильнее. А вдруг он не придет? Пишет, звонит, а я не отвечаю, что он подумает? Что я струхнула? Но я все же приду, я ведь обещала. Он не такой, как те придурки. Я уверена, наше общение доставляло ему удовольствие, как и мне. Он захочет встретиться со мной, взглянуть какая я. А что если я ему не понравлюсь? Черт, как будет неприятно. О чем мы только не разговаривали. Что только не обсуждали. Там было столько откровенностей, жарких тем. Неуверена, что смогу встретить подобного ему.

В шесть часов я получаю зарплату и прощаюсь с хозяйкой, надеюсь, мне не придется больше так пахать. В квартире я застаю Жаклин и Ивет за ужином. Они приглашают меня к себе за стол.

— Нашла телефон? — спрашивает Жаклин. Я мотаю головой, мою руки и сажусь на стул.

— В воскресенье я уезжаю к родителям на месяц. Я уже позвонила хозяйке квартиры, сказала, чтобы она не сдавала комнату.

— А на какое время уедешь?

— Думаю на месяц.

Девочки начинают обсуждать свои дела и отношения, я благодарю их за вкусный ужин и ухожу. Настроения никакого. Наваливается усталость, меланхолия, ненавижу эти тоскливые ощущения в груди. У меня плохое предчувствие. Он точно не придет. Блин, зачем я только брала с собой телефон. Нужно его было оставить тут, и сейчас бы не гадала.

Пока есть время, я убираюсь в комнате и навожу порядок на столе. Выбрасываю все, что не пригодится больше. Утром, собираю вещи в сумку те, что не надеваю и те, что пора уже выбросить. Нужно будет купить что-то новое к осени. Я также рассчитываю поехать к морю. Планов много, еще бы найти время.

Я без аппетита обедаю, у меня дрожат руки. Я волнуюсь. Мне так хочется услышать его голос. Увидеть и понять, что я ему понравилась, ощутить запах и, возможно, прикоснуться к нему. Я, наверное, схожу с ума, и мне страшно.

В половине четвертого я начинаю одеваться. Меня бросает то в холод, то в жар. Я нервничаю, живот сводят спазмы боли. Надеваю на шею кулон и оглядываю себя в зеркале. Что делать с волосами я не знаю, пусть будут распущенными. Не люблю свои волосы, они тонкие, ломкие, кончики сухие, и быстро жирнеют у корней. С удовольствием прикрыла бы их кепкой или капюшоном. Сунув ноги в туфли, я выхожу на улицу и иду к остановке. Перехватывая взгляды прохожих, я смотрю себе под ноги. Что не так? Я выгляжу глупо? И чего они все пялятся?

Я сажусь в автобус. Мне приходится сделать пересадку, чтобы добраться до Эйфелевой башни. Гляжу на ручные часы, подарок родителей при поступлении в медицинский университет. Половина шестого. Я смотрю на башню. Еще девчонкой я с мамой была на ее верхушке, вид оттуда захватывает дух. Мимо проходит симпатичный парень, я опускаю глаза и смотрю в ту сторону, где он назначил мне встречу. В груди что-то сжимает и давит, я поправляю кулон и иду вниз по Пьер Лоти и сразу за Женераль Феррье сворачиваю направо. Узкая дорожка разветвляется, я подхожу к вазону, не помню, чтобы в ней когда-то что-то росло. Я прошагиваю ко второму вазону, смахиваю пыль с каменной лавочки и с неохотой присаживаюсь. Оглядываюсь по сторонам. По аллейке стучит каблуками девушка. Пробегают мальчики с мячиками. Подростки шумной компанией на лавочках под козырьком громко хохочут.

Я выдыхаю, стараюсь унять дрожь, подташнивает. Облизываю губы, гляжу на часы и расправляю складки юбки.

— Софи…

Я вздрагиваю от этого голоса. О господи я хочу провалиться сквозь землю. В страхе поднимаю взгляд на высокого парня. Вздох облегчения. Мурашки бегут по коже. Нет, это не Марк, это… тот самый парень, он меня сбил с ног в университете Декарт. Но в этот раз он без очков. Дылда, его девушка? Мне становится дурно, а когда он протягивает мой телефон, я чувствую, что язык отнялся. При мысли, что он мог там увидеть, на глаза наворачиваются слезы.

Я медленно встаю, с чувством, что сейчас упаду. Тяну руку к телефону и замираю. А где он нашел его? Клуб. Я поднимаю глаза и прищуриваюсь. Быть этого не может.

— Ты… ты был среди них?

Он стыдливо отводит зеленые глаза. А говорил, что у него карие и он шатен. Врал.

— Прости, я ведь не знал, что это ты. Меня зовут Раинер Шарби.

Я выдергиваю телефон.

— Ты мне врал, нагло врал про все…

— Нет…

— И с кого же ты внешность срисовал? С Марка? Это он твой друг? А та блондинка, что оскорбила меня? Твоя девушка?

— Ты позволишь мне сказать?..

— А зачем?

Мы смотрим друг на друга. Снова эта щекочущая боль пульсирует в большом пальце. Все то время что мы общались, я представляла его симпатичным, улыбчивым, кареглазым шатеном, а не брюнетом с проницательными зелеными глазами. Этого парня я совсем не знаю. Он совсем другой, несомненно, мне бы понравился, но не при таких условиях.

Я опускаю глаза. Сколько лжи, бесстыдного вранья, он надо мной насмехался. Я могу многое простить, но не издевательства. Я срываю с шеи кулон.

— Софи, ты прости…

— Спасибо за ложь.

Я бросаю ему в грудь, его чертов подарок и с чувством боли убегаю.

Часть 2 С Чувством боли

Глава 8

Новый учебный год. Я готовилась к нему в течение месяца. И сегодня иду на первое занятие.

До конца июля я пробыла у родителей, пока отец не встал на ноги. Они пообещали полгода обеспечивать меня, чтобы я могла посвятить себя учебе. Это хорошо, мне не пришлось искать работу. Последней зарплаты с химчистки мне хватило, чтобы купить новую одежду и кое-какие книги. Океан я так и не смогла увидеть. Работы у родителей было полно как на ферме, так и в доме. Мама затеяла ремонт, сразу, как только я приехала и началась катавасия с перестановкой мебели. Вот тогда-то я себе хорошенько надорвала спину, до сих пор болит. Это уже проблема. Нужно записаться к массажисту или уже решительно взяться за спорт.

Что насчет Раинера, проклятье. Он мне не писал. Ни разу. Я ему не понравилась, но это даже к лучшему. Лживый козел. Сколько было времени потрачено впустую, бессонных ночей, сказанных обещаний и все в мусорное ведро. А если увижу его и дружков, то мне наплевать, что они скажут. На грубость и насмешки я отвечу тем же. Это, конечно, меня не красит, в таких ситуациях лучше промолчать. Но как молчать, когда над тобой смеются, а в заднице закипает.

Я постаралась его забыть как можно скорее. Особенно его поцелуй с виски. Он не думал, он не знал, прости, прости. Тьфу. Дуру из меня делал. Ковырялся в моем телефоне, все пересмотрел, все прочитал. Мне стыдно и дурно, что он так обошелся со мной. Одно я поняла, мужикам доверия нет. Верить каждому их слову, то же самое, что позволять кашлять в твою сторону. Никакого уважения, точно я не личность, а какая-то побрякушка, над которой можно посмеяться, поиздеваться всей толпой, как говорит Эмили: «насрать в уши».

Меня до сих пор колотит от злости, когда вспоминаю наше общение и его настоящего у клуба. Поразительно, каким он может быть разным. Ему нужно было учиться на актера.

Я уже подхожу к университету, когда меня за руку хватает Эмили.

— О, привет…

Мы обнимаемся.

— Я скучала по тебе. Когда ты вернулась в Париж?

— Месяц назад, — я гляжу на Эмили, вид у нее неважный, она похудела и как никогда вызывающе накрашена. — Что с тобой?

Она опускает голову и поправляет ремешок сумки на плече.

— Три недели назад я рассталась с Луи.

— Да ты что? У вас же была идиллия.

— Да была, пока я не узнала, что он женат.

— Что? — Эмили хватает меня за руку, мы проходим за кованные ворота университета. — Да он что совсем охренел? Какого черта он тебе голову морочил?

— Я сама дура, не могла догадаться. Я узнала об этом совершенно случайно. Нашла его второй телефон и не поверила своим глазам. Он мне клялся в любви, на коленях стоял, сказал, что разведется, но я слышать ничего не хотела. Я убежала. Вчера он заявился ко мне. Вымаливал прощения…

Эмили прерывается и достает платок.

— И что?

Она мотает головой.

— Не хочу больше его видеть и слышать. Только боль мне причинил. Разрушил все мои надежды, насрал мне в душу.

— Вот же сволочь. А ведь он так смотрел на тебя, все было хорошо…, никогда бы не догадалась. И ты все то время жила с ним?

— Нет. Я к нему так и не переехала. Я ведь говорила тебе, что он настолько хорош, что это тревожит. А знаешь, теперь, когда я его возненавидела и взглянула на него с другой стороны, просто ужаснулась. Не такой он и крутой.

— Да я бы ему глаза выцарапала.

Эмили смеется. Я обнимаю подругу.

— Не расстраивайся, все наладится, но уже не с ним. Встретишь парня получше. А этого говнюка забудь.

Эмили кивает. Я глажу ее по длинным шелковистым волосам. Вот подлец, он ей воспользовался, сукин сын. Еще одно доказательство, какие они козлы.

— А что у тебя? Ты с ним встретилась?

— Поговорим об этом после пары. Ты будешь в шоке.

— Правда? Мне уже интересно. Расскажи. Ты с ним встречаешься?

— Нет. Я послала его.

— Как? Почему?

Я махаю ей рукой. Мы уже опаздываем.

Новые сложные предметы, они меня только радуют и настраивают на желание работать в ударном темпе. Семинары, лекции, много практических работ. Нас в первый же день отправляют в роддом, где впервые мне предлагают помочь принимать роды. Страшно, но я справляюсь со всеми трудностями. Уже опытный врач хвалит меня за старательность, внимательность и стрессоустойчивость.

Уже на обратном пути в автобусе, Эмили выпытывает у меня все, что я ей не рассказала.

— А что тут говорить, он оказался одним из тех придурков, что издевались надо мной у клуба.

— Невероятно. Только не говори что он Марк.

— Нет. Он другой, совершенно. Выше, крепче и… мрачнее. Зеленые глаза, черные волосы, совсем не такой, каким он себя описывал. Гад. Его зовут Раинер Шарби.

Эмили задумчиво прищуривается.

— Шарби… Шарби. Очень знакомое имя. Шарби, где-то я его слышала или даже читала… Черт, вот же дырявая память. И что же было?

— Я разозлилась, швырнула в него его кулон и убежала. Вообще, он козел. Это же он меня поцеловал и при этом влил мне горючую смесь…

— Прямо изо рта в рот?

Я морщусь. Эмили присвистывает и округляет глаза.

— Вспомнила. Шарби — это же органическая косметика. Самая популярная и дорогая.

— Да ладно. Фамилия вроде тоже неединичная.

— Кто знает, может он и есть тот, о ком мы говорим. Так ты ему понравилась?

Я достаю телефон и показываю ей. Она в недоумении.

— Он мне его отдал. Видимо выпал, он его подобрал. Я не знаю, что у него было на уме, но с ним я с того дня больше не списываюсь. Да и зачем мне строить отношения на лжи? Нет, неуверена, что могу понравиться такому парню.

— Я могла его видеть?

— Даа, помнишь лекция хирурга. В коридоре он меня сбил.

— Это он? — Эмили разевает рот. — Я в шоке. Он точно не писал тебе?

— Нет. У него же есть та дылда.

— Вот так удивила. Я ведь тебе тогда на него указывала, говорила, посмотри он в костюме такой сексапильный, а ты увидела только Морана. Вот это да.

— Их там до черта стояло.

— Черт, я уже на своей остановке. Я тебе позвоню…

Эмили выпрыгивает из автобуса и машет мне. Я приезжаю в квартиру и с ходу приступаю к урокам. Непривычно возвращаться так рано. Девочек еще нет, и я наслаждаюсь свободой. Было бы чудесно иметь свою квартиру. Может она у меня будет, когда-нибудь. Муж и дети, полноценная счастливая семья.

Я гляжу на телефон. У меня руки чешутся. Я открываю приложение и проверяю переписку с Раинером. Мне до слез обидно, что он так обошелся со мной. А его поцелуй, мой первый, он был таким грубым. Я проверяю, когда последний раз он заходил. Двенадцатого июня, как раз в тот день, когда мы встретились. Наверное, удалил приложение. Хер с ним.

Сообщения от новых контактов изредка приходят. Обычно все начинают диалог со слов «Привет, как дела? Ты свободна?» Мне хочется отвлечься, я звоню Эмили, мы болтаем около двух часов, а потом я готовлю ужин и снова усаживаюсь за уроки. Скучно. Стучу ручкой по столу. Я все же решаю завязать общение с новым контактом, но он какой-то тормознутый. Мне не нравятся его ответы, они сразу съехали к интиму и меня взбесило. Неужели нет других тем. Я быстро устаю от него. Это совсем не то, что я хочу. Последнее время я какая-то раздражительная.

Ложусь в кровать, закрываю глаза, и он встает передо мной в черной футболке, синих джинсах и белых кроссовках. Он даже мне про стрижку солгал, какая модельная, когда у него была канадка и про серьгу в ухе умолчал. Да кто же он такой. По телефону, вроде серьезный, веселый, общительный и внимательный. А при встрече показался молчаливым…, хотя, помнится, я ему рот не дала открыть или ему стыдно было за свое поведение. Я поворачиваюсь лицом к стене и заставляю себя уснуть.

В обед Эмили тянет меня в наше излюбленное кафе Bistro1. Мы садимся на улице и заказываем по чашке кофе с молоком.

— Ты похудела, — подмечаю сильную худобу Эмили.

— Я почти ничего не ела последние три недели. Перенервничала. Восемь килограмм сбросила.

— Ужас, а я дома набрала три. Ты у родителей часто бываешь?

— Раз в месяц. Но им нет никакого до меня дела. Они в делах и заботах, до позднего вечера на работе. Он мне вчера звонил, писал, достал уже. С одной стороны, я еще испытываю к нему теплые чувства, но простить и вернуться к нему не хочу и не буду. Пусть что хочет, делает, а меня забудет.

— Бесит, когда лжет и не краснеет.

— Точно, а еще когда говоришь ему, все хватит, оставь меня в покое, он как будто, не понимает. Сам виноват, а успокоиться и забыть уже не может. Сволочь. Ненавижу его. Три месяца убила на него просто так, и отстала по учебе. Думаю, может тоже пойти работать?

— Я пока не хочу. Хватило мне химчистки. Родители обещали помочь…

— Смотри, вон он.

Я скашиваю глаза. Он с каким-то парнем идет в нашу сторону, но останавливаются у кондитерского магазина. Одет он в черный костюм, а на плечи наброшен белых медицинский халат. Снова в очках. Что у него с глазами? Он плохо видит? Меня он даже не замечает и заходит в магазин. Перевожу глаза на Эмили.

— Он красивый.

— Чмо он. Даже не хочу о нем говорить.

— Но тебе он интересен, я вижу по глазам и по тому, как ты за ним наблюдала.

Я рычу. Нет, это неправда.

— Ты думаешь, я способна простить ему ложь и то, как он с дружками прошелся по моим нервам? Все они с Декарта козлы.

— А ведь они также и о нас думают.

— Черт с ними. Я не хочу больше их обсуждать.

Я делаю глоток кофе и вижу, как он выходит из кондитерской. Он бросает взгляд в мою сторону. Я демонстративно поворачиваюсь к нему спиной и делаю вид, что общаюсь с подругой.

— Он свалил?

— Еще смотрит, — хихикает Эмили.

— А сейчас?

— Его отвлек его друг. Уходят.

Я расслабляюсь и откидываюсь на спинку стула.

— Почему бы тебе не преобразить свою внешность?

— В каком смысле?

— Изменить стиль? Эти джинсы, рубашки, тебе самой не надоело?

Я усмехаюсь и задумчиво гляжу на девушку в платье. А ведь в детстве я не знала что такое штанишки, джинсики. Мама постоянно одевала меня как куклу. Платья, белые колготки, лаковые туфельки, хвостики с бантиками. На прогулку я выходила как на праздник. Таким необычным способом мама прививала мне чистоплотность. Вот, дескать, ты такая чистенькая в белых колготках, носи, не рви и не пачкай иначе тата по попе. Я возненавидела платья к пятнадцати годам, а теперь чувствую, что вкусы меняются, хочется выглядеть лучше, быть женщиной, слабой и желанной. Эти пацанские замашки, конский хвост, сумка через плечо, позорище. Конечно, как на меня обратит внимание НОРМАЛЬНЫЙ парень, когда я сама ненормальная. Эмили права, нужно менять стиль, быть лучшей версией себя. Но на новые наряды, нужны деньги. Мы решаем с Эмили начать с малого. Волосы. После учебы мы заходим в парикмахерскую и обе садимся в кресла.

— Как стричься будем?

— Как можно короче.

— Нет, — вставляет слово Эмили. — Сделайте ей челку и каре с удлиненными прядями.

— Челку? Ненавижу челку, ее нужно начесывать, каждый месяц подстригать.

— Не ворчи. Делайте, как я говорю, она не понимает.

— Тогда может и покраситься?

— Не советую, — качает головой парикмахер. — У вас тонкие, хрупкие волосы, краска повредит еще сильнее. У вас красивый золотисто-коричневый цвет волос.

Я киваю, она права. Волосы сыплются как с кошки, скоро совсем ничего на голове не останется. Облысею, и тогда только татуировки на голове рисовать. За двадцать минут парикмахер справилась с моими волосами и я заметила, что эта стрижка и челка изменила мое лицо. Я снова похожа на куклу с огромными глазами.

— Смотри, как здорово. Тебе идет, — Эмили обрезали волосы по плечи и сделали косую челку. Я смеюсь.

— Вам бы хороший шампунь и маски для волос. Вам витамин не хватает, — говорит мне парикмахер.

— Ага, витамин тебе точно не хватает.

— На что ты намекаешь?

Эмили подмигивает. Мы расплачиваемся и выходим на улицу.

— Тебе еще нужен маникюр, платье, сумка и украшения.

— Не слишком ли много на первый раз? Меняться нужно постепенно.

— Тогда не будет того резонанса.

Мы хохочем и идем к остановке. На нас оглядываются прохожие и мы смеемся еще громче. Эмили права, если я начала меняться, то стоит это сделать быстро, пока я не передумала. Завтра куплю платье и новую сумку.

Глава 9

В новом образе я заставляю удивляться всех, кто меня знает в университете. Никто не ожидал от меня такого. В голубом платье-туники, чуть выше колен на каблуках, я захожу в полупустой класс и поражаю как Эмили, так и всех остальных девочек.

— Кто это?

— Я ее не узнаю.

— Это случаем не Софи?

Я смеюсь и развожу руками.

— Конечно, это я, — улыбаюсь и прохожу к столу.

— Софи что с тобой случилось?

— Я замуж вышла за миллионера, — отвечаю на полном серьезе. Глаза девушек округляются, только Эмили хохочет до слез. Вот же она хохотушка.

— Правда?

— Да она гонит.

— Да бросьте, буду я растрачивать свою неземную красоту на смертных мужичков.

— Это как вашу мать, мне вас понимать? — в класс заходит хирург-гинеколог. Я оглядываюсь на парня, он таращит на меня голубые глаза. — Тебя прямо не узнать.

— А в чем дело? Что вас всех так удивляет?

— Может ты парня встретила?

— Ага, не дождетесь.

В кабинет входит профессор химии и приказывает всем собраться и отправляться в Декарт. Я в панике переглядываюсь с Эмили. Она подходит ко мне.

— Что делать? Я не хочу туда, — лепечу.

— Профессор, — окрикивает его Эмили. — А для чего вы нас туда посылаете?

— Собирают всех студентов для прослушивания фильма.

— Какого?

— Вспышка пневмонии, уже один человек умер в Китае. Источник заражения неизвестен, какой-то загадочный вирус. Вам полезно будет послушать. Марш в Декарт!

— Черт, не хочу я туда заходить, — я торможу у дверей в университет Декарт и оглядываюсь. — Может, пропустим этот фильм. Я разве не читала про пневмонию.

— Да ладно тебе трусить. Кто знает, может, их там не будет. Идем.

Эмили тянет меня за руку. Мы заходим в большую аудиторию. Осталось два последних ряда, на десять человек. Пока Эмили ведет меня к стульям, я часто оглядываюсь и ищу его глазами среди пяти сотен студентов. Я вижу дылду и плюхаюсь на стул. Эмили садится рядом и крепко держит за руку. У меня начинается нервоз. Нога трясется.

— Успокойся.

Рядом с Эмили садятся еще две девушки с нашего университета. Надо же, черт меня возьми, прямо с утра. Ради этого даже уроки всем отменили. Неужели все так серьезно? Гасят свет в аудитории, большой экран вспыхивает синим светом. Начинается реклама про наркотики. Красные вспышки света, огромные буквы. «Скажи, НЕТ НАРКОТИКАМ». Этот ролик гоняют уже который год, она уже не так впечатляет, пора бы режиссерам придумать, что-нибудь новое. Я чувствую, что за спиной усаживаются парни, я это понимаю по мужскому аромату духов. Начинается фильм, со мной рядом присаживается парень. Я мельком гляжу на него и до боли сжимаю руку Эмили. Черт, Марк. Какого черта он сел сюда. Этот болтун, альфонс и придурок мне ничего не даст послушать. Крайним зрением я вижу, что он заглядывается на меня. Он все смотрит и смотрит, наклоняется и отводит мои волосы. Я бью его локтем вбок и процеживаю:

— Не трогай мои волосы.

Эмили наклоняется вперед и шикает на Марка. Но ему до фонаря.

— Маленькая грубиянка, какая драчливая. Я тебя сразу не узнал. Ты так изменилась. Случайно не ради меня?

Я не отвожу глаза от экрана и сую ему под нос средний палец. Он кладет локоть на спинку моего стула.

— Слушай киса, все говорят ты девственница, это правда?

— Пошел в жопу.

— В твою?

Я с силой толкаю его и тут замечаю, что сзади сидит Раинер и внимательно за нами наблюдает. Он поднимает глаза выше, в очках отражаются люди с экрана. О матушки. Мне бы сейчас не помешало провалиться сквозь землю.

— Вы дадите послушать фильм? — рявкает на меня девчонка впереди.

Я до боли прикусываю язык и смотрю на Эмили.

— Не обращай внимания, — шепчет она на ухо.

— Он сидит сзади, — парирую.

— Да, я его заметила.

Моран все смотрит на меня. Придурок не сверни шею. Какого хрена он сел сюда? Они это специально. Стояли наверняка в стороне и ждали нашего прихода. Ненавижу.

Марк кладет руку мне на колено и сжимает. Я морщусь, закрываю глаза и стискиваю зубы. Софи, успокойся, не кипятись. Будь стрессоустойчивой, он это специально. Хочет, снова меня опозорить. Двумя пальцами я беру его за рукав и отбрасываю его руку. Он перехватывает мой гневный взгляд и улыбается.

— А ты такая горячая…

Я чувствую, как по его стулу кто-то ударяет ногой сзади. И сердитый голос Раинера произносит.

— Марк… сиди ровно.

Но Марк даже ухом не ведет. До меня доносятся перешептывания сзади и какая-то возня. Марк ерзает на стуле. Минуту я спокойно смотрю фильм, даже успеваю послушать и вникнуть, но он опять кладет руку на колено и принимается поглаживать.

— Слушай, на тебе такое красивое платье. Я думаю, для новых нарядов и туфель нужны деньги. Может, продашь мне свою девственность?

Я слишком долго сдерживала вулкан эмоций. Моя рука непроизвольно взлетает и с размаху влепляет ему звонкую оплеуху.

Кто-то встает впереди и оборачивается.

— Эй, прекратите, дайте послушать. Сколько можно?

Вот же гады, меня сейчас снова выставят за дверь. Марк орет на того.

— Сам закрой рот и сиди молча.

Внезапно я вместе со стулом скольжу назад по полу. Раинер подтягивает меня к себе. Марк оглядывается на нас и усмехается. Ему уже не так весело. Он складывает руки на груди и стучит носком туфли по полу. Он злится, мой удар по физиономии, он не простит. Я украдкой поглядываю на Раинера. Еще не легче. Лучше бы меня выгнали. Я замечаю, что Эмили улыбается. Теперь Раинер смотрит на меня. От него веет холодным свежим ароматом, у меня волосы на руках встают дыбом. Мне уже хочется сбежать. Я поглядываю на него. Нога закинута на другую, он держит себя за кисть руки на ней серебряные часы с черным циферблатом. Он молчит, и вскоре я забываю, что сижу с ним рядом и отдаю все внимание фильму. Он заканчивается быстрее, чем я думала. Эмили хватает меня за руку и мы выбегаем из университета.

— Вот козлы.

— Что там было? Он тебя касался, что-нибудь говорил?

— Нет. Ничего.

— Он неравнодушен к тебе. Гляди-ка оттянул тебя к себе. А Марк совсем с катушек съехал.

— Он теперь так просто от меня не отстанет. Будет добивать до последнего. И я совсем не поняла, чего Раинер вмешался?

— Я тебе говорю, ты ему нравишься. Ты теперь красотка. Вот увидишь, он будет тебе писать.

— Тогда нужно сменить номер телефона.

— Почему? Ты разве не сможешь его простить?

— Конечно, нет. Я люблю и уважаю себя и не подставлю вторую щеку.

Эмили с неодобрением смотрит на меня. Ей стоит поставить себя на мое место. Мы возвращаемся в университет. Я вся на нервах. Только новые этапы учебы позволяют мне отвлечься от мыслей о Марке и Раинере. Я боюсь Марка и его мести. Он конечно, хам и наглец. Уверена, они всей дружной толпой обсуждают меня, интересно, как он узнал, что я девственница? А вдруг Раинер сказал? Не прощу.

Сегодня нет практических работ, только лекции и бесконечные записи в тетрадь, от ручки уже пальцы болят. Занятия заканчиваются около трех. Мы с Эмили прощаемся до завтра. Она уходит на станцию метро, а я сижу на остановке и обдумываю мысль, как сменить номер телефона. Это ведь придется предупреждать родителей и всех кто меня знает. Да ну его, он не такой и дурак, чтобы мне писать и просить прощения.

Рядом со мной тормозит черный двухместный мерседес. Опускается тонированное стекло. Я сжимаю кулаки. Марк. Чтоб тебя перекосило.

— Сядешь, подвезу.

— Проваливай.

Тут я через дорогу вижу Раинера. Он пьет из стаканчика кофе и наблюдает за мной. Будто чего-то ждет.

— Я хотел бы перед тобой извиниться, — говорит Марк.

— А нужно это мне?

Раинер поправляет на глазах очки и уходит. Подкатывает мой автобус. Марк уезжает. Я захожу в салон и смотрю из окна на Раинера. Он подходит к красному автомобилю и достает из кармана ключи. Автобус уезжает. Я сажусь на жесткое сиденье. Мне почему-то грустно. На душе пусто и тоскливо. Я чувствую в этом всем и свою вину. Может мне не стоило быть такой грубой при первой встрече? Дать ему слово, выслушать? А как же его девушка? Мне, например, неприятно, что, общаясь со мной, он при этом был с другой. Да и кому бы это понравилось?

В магазине я покупаю продукты и мармеладные конфетки. Делать уроки, нет настроения, но я заставляю себя сесть за стол. Перебирая книги на полке, я натыкаюсь на подарок Раинера. Я беру в руки книгу и долго смотрю на обложку, я ее так и не прочитала. Покручиваю ее в руках. Он говорил, что это его любимая книга. Его книга. Я замечаю, что несколько страниц загнуты. Разворачиваю и вдыхаю тонкий запах бумаги и холодный аромат одеколона. Что он хотел мне сказать, подарив именно эту книгу? В моем списке множество любимых авторов и книг. И если в ответ я бы что-то дарила, то это наверняка была «Три товарища». Но я так давно не читала художественных книг, о жизни и про людей. Сейчас в моей голове одни только венерические болячки и их лечение.

Я перемешаюсь на кровать с книгой, бегу с собой жевательный мармелад и до трех утра я не сплю. Я рыдаю, еще никогда не плакала над героем книги, каким бы он ни был, а тут меня прорвало. Я плачу в подушку, не хочу, чтобы меня услышали Жаклин и Ивет. Как же неприятна мысль, что он так и остался, тем кем был. Я всего однажды сталкивалась с таким человеком. Никогда не видела, чтобы над ними смеялись или издевались, скорее обходили стороной, глядя на таких людей, я испытываю только сочувствие. Книгу можно по-разному судить, я бы сказала, что она отражает всю нашу жизнь, от рождения, когда мы еще глупы, затем умнеем, учимся, думаем, решаем и под конец жизни снова тупеем. Не все конечно, но тут, как сам человек работает над собой. Но мне еще никогда не было так больно от прочтения книги. В груди образовалась бездонная пустота, а сон так и не идет. Глаза болят. Мне хочется взять телефон и написать ему. Сдерживаюсь. Да какая ему разница, что я чувствую. Я засыпаю.

Меня будит будильник. Я просыпаюсь с головной болью, нет зубной. Черт. Все болит. Я встаю с кровати как побитая собака. Глаза не хотят открываться. Я иду в ванную и принимаю горячий душ. Голова все еще болит, а зубная усиливается. Я пытаюсь выпить чаю, но зуб пронзает острая боль. Будто пуля пробила мозги. Я хватаюсь за стол, от такой боли можно описаться. Чертовы конфеты. Я переела их вчера. Снова чищу зубы и языком нащупываю в верхнем зубе дырочку. Твою мать… не хочу к зубному. Не х-о-ч-у. Они же только и умеют сверлить мозги.

Я собираюсь в университет и сидя в автобусе, ищу по карте ближайшую стоматологию. По пути я заскакиваю в аптеку и покупаю таблетки от боли. Противные и горькие они лишь временно уменьшают зубную боль, но усиливают головную. Что происходит? Ощущение, что мне надели на голову чугунный котелок и бьют по нему молотком. Даже уши закладывает. На третьей паре я не выдерживаю и отпрашиваюсь с занятий. Профессор химии прежде заставляет меня взять домашнее задание.

Я махаю Эмили и спешу в ближайшую стоматологическую поликлинику. Я занимаю очередь у третьего кабинета и с платочком у рта открываю книгу по химии. Боль не дает мне сосредоточиться. Подходит моя очередь. В кабинете у окна меня встречает мужчина за тридцать с медицинской маской на лице. Я сажусь в кресло лицом к окну, за ним кирпичная стена соседнего здания. Одна радость на подоконнике розовые фиалки. Я откидываю голову, потолок раскрашен голубым цветом с белыми облаками, не хватает пузатых ангелочков.

— Что болит?

— Зуб слева, верхний.

— Откройте рот.

Я делаю, как он велит. Он осматривает мои зубы и стучит по больному зубу. Я вся сжимаюсь и вонзаю пальцы в ручки кресла. Из глаз брызгают слезы.

— Почистить придется и пломбу поставить. Что ели вчера?

— Мармелад.

Мужчина кивает и кого-то манит рукой.

— Мой помощник все сделает аккуратно. Не бойтесь.

Я поворачиваю голову и узнаю за стеклышками прямоугольных очков зеленые глаза Раинера.

Глава 10

Глава 10

Я в ужасе, начинаю сползать с кресла. Боль адская, но я не хочу, чтобы в моих зубах он ковырялся.

— Спасибо, я как-нибудь в другой раз.

— Сидите. Раинер очень способный, вы даже боли не почувствуете.

— Нет, давайте лучше вы, — глаза обжигают слезы. Я готова вонзиться в него зубами. Почему он не хочет, а уступает место ученику? Я вспоминаю, что сама на этой недели принимала роды, а в глазах роженицы стоял панический страх. Но черт меня возьми, я не хочу, только не он. Боже кто угодно…

— Я уже и так надолго задержал своего клиента.

Он встает и выходит. Я прижимаю сумку к груди и с опаской гляжу на Раинера. Он в медицинской маске, смотрит на меня как на обычную пациентку. Это несколько успокаивает. Но я не могу видеть его глаза, воспоминания жгут. Вот же подфартило, прямо к нему. Как он мне там говорил, «Если попадешь ко мне на кресло, я буду предельно нежен». Он, по всей видимости, перехватывает мой жалкий взгляд и садится на высокий стул.

— У тебя в сумке сокровища? Почему ты ее так жмешь к себе?

Нет, это невыносимо. Его чарующий хрипловатый тенор и взгляд искоса плавят меня.

— Я, пожалуй, пойду.

Рукой он толкает меня назад. Я издаю стон боли. Он забирает у меня сумку и вешает на ручку кресла. Надевает резиновые перчатки. Я сглатываю.

— А теперь расслабься и открой рот.

Я прижимаю платок к губам и мотаю головой. Он хмурится.

— Я должен взглянуть, не бойся.

— Он уже смотрел. Верхний зуб. Надо пломбу поставить…

Черт, мать твою, я еще надела белую юбку. Он подумает, что я специально к нему пришла. Выследила. Нужно было к частному стоматологу бежать.

— Если ты будешь упрямиться, зуб будет болеть еще сильнее, — он говорит с такой строгостью, что я невольно верю ему, и убираю руку. — Умница, а теперь открой рот.

Я закрываю глаза и открываю рот. Мое лицо горит. Он встает, берет грушку и прыскает мне горьковатую жидкость прямо в зуб. Я сплевываю ее и с диким ужасом наблюдаю, как он меняет насадку на ультразвуковую скаляру. Только не чистка этой херней. Я этого не вынесу.

— А может не надо, — молю и выдавливаю жалобный стон.

— Я сделаю все быстро и осторожно. Откинь голову и открой рот.

Я рычу на него. Его глаза смеются. Я вонзаю руки в подлокотники.

— У тебя очень красивые зубы.

Он издевается. Я пыхчу. С открытым ртом, что можно говорить. Он вонзается в больной зуб, но боль умеренная, я ее терплю, с глаз текут слезы, и я ничего не могу поделать. Он точно садист. Две минуты я терплю, это жестокое жужжание в зубе, но после прочистки и полоскания я чувствую, что боль ушла.

— Любишь мармелад?

Я киваю и утираю слезы.

— Поставлю пломбу и можешь дальше наслаждаться. Дырочка совсем маленькая. Но сегодня лучше ничего сладко-жевательного не кушать.

— Что это за жидкость? У меня язык немеет.

— Гвоздика, она избавляет от боли. Я поставлю световую пломбу, она на пять лет.

— Световая? Она что светится?

Раинер стреляет в меня глазами.

— Нет. Свето-полимеризация, это занимает около двух минут. Посиди спокойно.

Я уже смелее открываю рот, он нависает надо мной и осторожно давит на щеку. Его прикосновения в резиновых перчатках на меня никак не действуют, но в животе что-то сжимается. Думаю от страха.

— Не дергайся.

Я дышу через нос и ощущаю его тонкий бодрящий аромат. Я не знаю, что и думать. В голове каша. Хочется сказать о книге, что я ее прочитала, рассказать о впечатлении, еще и еще раз услышать его голос. Но я не смею. Приоткрываю глаза, он внимательно и как-то холодно смотрит на меня. Мы будто совсем чужие, точно не было того общения. Я поднимаю глаза к потолку и терпеливо жду завершения моим мучениям. Он убирает руки и говорит: «Все, ты свободна». Я достаю деньги и кладу их на стол у компьютера. Больше ни слова. Я пережила настоящую пытку под его гипнотическим взглядом. Я закидываю сумку на плечо и пытаюсь открыть дверь. Она не поддается. Он что закрыл ее?

— На себя, — слышу я и краснею.

— Спасибо.

Он не успевает ответить. Стремительно выскакиваю из поликлиники и спешу к остановке. Мне нужно скорее повидаться с Эмили. Я возвращаюсь к началу пятой пары и шепчу подруге на ухо, историю похода к зубному. Она разевает рот от удивления.

— Такого я не ожидала. Судьба будто толкает вас друг к другу.

— Не шути, мне не до смеха.

— И как он? Как зубной врач?

— Поставил пломбу. Зуб больше не болит. Такое облегчение.

Эмили улыбается и поводит бровями.

— Он что-нибудь говорил?

— Только по своей профессии. Открой рот, не дергайся и так далее.

— И вы даже не обсудили вашу встречу?

— Ничего я не хочу с ним обсуждать.

— Вот ты упрямица. Возможно, свое счастье упускаешь.

Я прикусываю губу. Да я упрямая, вредная, но я не сухая, чтобы спокойно реагировать и прощать ложь. И такая я, совсем ему не пара. Чтобы мы там не обсуждали, это только общение. Ему больше подойдет та дылда и по статусу и по внешности. Я себя люблю, но я также знаю, что в жизни не бывает все так сладко и замечательно. Мне скорее подойдет середнячок и по внешности и по характеру. Не спорю, хочется красавца мужа при деньгах, но так бывает только в сказках про белого бычка. И я не стерва, чтобы метиться на что-то реально недостижимое. Я буду счастлива, когда окончу университет, получу диплом и буду работать в своем кабинете, лечить женщин и принимать роды. Да-а-а, моя мечта иметь собственный кабинет с табличкой «Гинеколог. Софи Леа Ален». А муж, дети, семья, дом — со временем это все будет, если я конечно, захочу.

Второе октября — мой день рождения, выпал как раз на воскресенье. Мама звонит с утра, я надеюсь с поздравлениями, но она сообщает, что они уже в Париже и просят мой адрес. Я в панике спрыгиваю с кровати и хватаюсь скорее делать уборку в комнате, коридоре и на кухне. Открываю окна, стараюсь выветрить запах сигарет, которые курит Жаклин. Ивет спотыкается об меня в коридоре, я драю полы, она смеется.

— Что такое?

— Мои родители сейчас приедут. Они не любят беспорядок, — бурчу и с тряпкой залетаю в комнату. Никогда не мыла полы под кроватью, но там столько пыли, что мне приходится раза три полоскать тряпку. Спотыкаясь, я чищу раковину в туалете, мою грязную посуду на кухне и убираю лишнюю наставленную на столе в ящики. Жаклин присвистывает.

— Ни хрена себе, ты даже в коридоре помыла и обувь убрала.

— Цыц, ничего не говорите моим родителям. Если что, у нас всегда так чисто.

— А где моя кружка?

Я забегаю в ванную и привожу себя в порядок. Надеваю платье и закрываю окна. Узнав папину машину под крыльцом, я бегу к двери. Они поднимаются по лестнице. Я искренне улыбаюсь и радуюсь их приезду. Мама крепко обнимает, целует и поздравляет меня. Папа чмокает в лоб, у него в руках большая коробка. Интересно с чем? Я провожаю их в комнату и предлагаю сесть папе на кровать. Мама осматривается.

— Немного грязная квартира.

— Это еще чистая, лучше стоит дорого.

— У нас для тебя подарок.

Мама указывает на коробку. Я подхожу к кровати, папа открывает крышку. Внутри черная шуба. Я уже который год хожу в пальто, еще в прошлом году они заикались, что мне нужна шуба и вот она. Какая прелесть.

— Неужели это то, что я думаю?

— Мы долго думали, что подарить, папа хотел ноутбук, но я сказала, наша девочка без шубки. Двадцать лет бывает раз.

Она достает ее из коробки и помогает мне надеть. Довольно тяжелая, но безумно теплая, мягкая.

— Я чувствую себя цыпленком.

Родители смеются.

— У тебя есть деньги до конца года? — спрашивает папа.

— Еще немного осталось.

— Тогда поедим купим тебе еще обувь, чтобы ты не тратилась на одежду, — предлагает мама.

Я улыбаюсь. Мои родители сегодня какие-то странные. Впервые они ко мне приезжают с такими громкими предложениями и дорогими подарками.

Через несколько минут мы уже едем в торговый центр.

— Движение в Париже, просто ужасное, — ворчит папа.

— Как и во всех больших городах. Как твоя учеба?

— Все замечательно, я дважды присутствовала на родах, один раз даже помогала принимать.

— Молодец. Я гляжу ты в платье с новой стрижкой. Давно пора. Эти джинсы и непонятные рубашки… Ты уже взрослая девушка. Как у тебя на личном? С кем-нибудь уже дружишь?

Я прикусываю губу.

— Нет. Мне некогда.

Я замечаю, как родители переглядываются. Мама улыбается. Последнее время я видела Раинера, когда тот заходил с друзьями в кафе, это было две недели назад. Да и раньше я его редко видела. Все чаще я натыкаюсь на Марка. Этот не дает мне прохода. День через день, он тормозит у остановки и просит простить и выражает желание подвезти меня. Но я даже видеть его не могу. Как он меня достал.

Мы приезжаем в торговый центр и заходим в обувной бутик. Родители покупают мне демисезонную обувь и сапожки на зиму. Я не удерживаюсь и прошу маму купить мне еще трикотажное синее платье с длинным рукавом. Они, можно сказать, одели меня с ног до головы.

— Может, зайдем в кафе? — предлагает папа.

— В кафе на день рождения дочери? Лучше ничего не мог придумать? Только ресторан.

Я молчу. Мы идем по длинному коридору вдоль бутиков. Я поднимаю глаза и едва не сталкиваюсь с Марком.

— Софи…, — он нежно улыбается и глядит на моих родителей. — Я рад тебя видеть. А вы, наверное, родители. Я Марк.

Мама улыбается и пожимает его протянутую руку.

— Леа. Это мой муж Годард.

— Очень приятно, — Марк переводит глаза на меня. Я хмурюсь.

— Чего тебе?

— Извини меня за тот случай и за мои грубые слова. Это ведь было не всерьез.

— Софи, это твой парень? — спрашивает мама.

— Да.

— Какой там. Обычный нахал. Не стоит распинаться перед моими родителями. А прощать я тебя не собираюсь. Так что хватит меня доставать.

Я беру маму под руку и увожу родителей из торгового центра. Он что следит за мной? Козел. И что ему нужно от меня? Чего он прикопался?

Мы приезжаем в ресторан Le Brise Miche по улице Бреземиш. Уютная домашняя атмосфера, чисто и приятно пахнет специями. Мы занимаем столик у окна и делаем заказ.

— Как твоя нога? — спрашиваю папу.

— Иногда болит. Ты за меня не переживай. Сегодня твой день. А обо мне позаботится твоя мама.

Она кисло улыбается и отпивает с бокала белое вино.

— Так кто был тот симпатичный парень? Ты была с ним груба. Что-то случилось?

— Он хамит много. И никакой он мне не парень. Сморозил какую-то фигню.

— Он с тобой учится?

— Нет, он из Декарта. Я даже не знаю, на кого он учится. Давай не будем о нем.

Я беру бокал и делаю два глотка терпкого вина. В обществе родителей обед проходит весело, папа постоянно подшучивает над мамой. Она звонко смеется, от выпитого ее щеки горят, серые глаза блестят. Они рассказывали, что познакомились в университете на последнем курсе. Оба ходили на одни и те же предметы в течение четырех лет, а увидели друг друга, когда дороги расходились. Папа говорил, что влюбился в маму с первого взгляда, а мама лишь бросала намеки.

Через час родители отвозят меня домой.

— Ты приедешь на Рождество? — спрашивает мама.

— Конечно. На все каникулы.

Папа сует мне в карман деньги.

— Папа, что ты делаешь?

— Ни в чем себе не отказывай, — он целует меня в лоб. Мама передает мне покупки. Мы обнимаемся.

— Береги себя. Чаще звони.

— Хорошо. Осторожнее надороге.

Мама посылает мне воздушный поцелуй. Я машу им вслед. Они скрываются за поворотом, я обвожу глазами улицу, и поднимаюсь в квартиру. Девочек дома нет. Я разбираю покупки, усаживаюсь на кровать и звоню Эмили.

Она завела общение с новым парнем и теперь мне все реже звонит и пишет. Но нам хватает общения в университете. Она все чаще заикается, что пойдет работать. К сожалению, она так и не взяла. От скуки я захожу в анонимное приложение и завожу общение с непонятным arce99. Он тут же представляется Валентином, ему двадцать четыре года и он журналист. Речь его очень грамотная, он пишет быстро, я не успеваю отвечать. Он засыпает меня вопросами. Я переписываюсь с ним, пока не разрежается телефон. Уже выходя, я вдруг замечаю сообщение от Раинера. Всего одно слово:

Привет.

Глава 11

Это все что он может сказать? Экран на телефоне тухнет и я с облегчением выдыхаю, включаю его на зарядку и ложусь спать. Но мысли в голове так и вертятся. Зачем он написал? Хочет все вернуть? Снова извиниться? Завтра понедельник тяжелый день. Что надеть? Думаю новое платье. Ох, шуба, как я о ней мечтала, и сапожки. Девчонки обзавидуются. А черт с ним. Пусть пишет, хоть запишется. Не буду отвечать. Который час? Кажется уже полночь. Спать пора, давай Софи закрывай глаза и баички. О чем он думает? За кого он меня принимает? Думает, я такая дура, а он такой крутой. Его совесть мучает. Точно. Наверное, не может вынести мысли, что я его почти послала. А на что он надеялся? Что я закрою глаза на ложь, прыгну в его объятия и отдамся в первый же день? Если он так думает, то он просто дурак. Так! Пора спать! А Валентин интересный парень, хотя по его описанию внешность у него так себе. При метр восьмидесяти у него большой вес. Говорит, спортом занимается. Сомневаюсь. Черт, сколько уже время? Он мне еще что-нибудь писал? Да нет, нет. Спать надо. Ничего не буду отвечать. Пусть пишет. Пусть, пусть. Пусть видит, что я ничего ему не пишу и злится. А-а-ах. Я сегодня усну?! Чертовщина, кушать захотелось. А зуб он мне хорошо запломбировал. Твою мать.

Отбрасываю одеяло, сую ноги в тапочки и шуршу на кухню. Последнее время на меня жор напал. Думаю от нервов. Я делаю бутерброд с печеночным паштетом. На кухню заходит Ивет.

— Чего ты тут в темноте шуршишь как мышь?

— Я думала, вы спите…

— Ужинать надо было нормально.

— Да, вот же. Который час?

— Половина первого.

Ивет пьет воду и уходит. Я съедаю бутерброд и возвращаюсь в кровать. Замерзла, кутаюсь в одеяло, и закрываю глаза.

Рано утром меня будит Жаклин.

— Просыпайся соня, иначе опоздаешь.

А почему так темно? Я поднимаю голову. За окном льет дождь. Вот же хрень.

Через полчаса я уже еду в автобусе. Он как никогда полный и едет очень медленно. Пробка на пробке. Создается впечатление, что все машины страны собрались на дорогах Парижа. Я гляжу себе под ноги. В туфлях немного прохладно. Но платье теплое, а в кожаном плаще я не боюсь промокнуть, но все же прихватила с собой зонт. Наконец, я добираюсь. Эмили, несмотря на мрачную погоду, светится как солнце. Наверное, наконец, встретила хорошего парня.

— Ты сегодня потрясно выглядишь.

— Я?

— А кто еще. Красивое платье.

— Ко мне вчера родители приезжали.

— Я вчера вечером тебе писала, но ты не ответила.

— Я еще не включила телефон. Он у меня вчера разредился. Долго общалась с неким Валентином.

— А я с Джори. Он такой смешной. Ему двадцать один, он учится в инженерном колледже Франса.

— Гм, в трех кварталах от нас.

— Да, он хочет после учебы встретиться со мной.

— Уже?

— Да, говорит, что не хочет общаться по телефону ему нужно живое общение.

— Вот и правильно.

Мы идем в аудиторию. Я умалчиваю про Раинера. Ее подначивания только вызывают у меня жалость к нему.

Из-за дождя день кажется очень длинным, бесконечным и скучным. Сегодня ничего кроме теории. Я едва не клюю носом на уроке химии. Как же он все скучно и уныло рассказывает и объясняет. Нет, это все от недосыпания. Нужно быть более внимательной к мелочам, ведь именно эта самая мелочь оказывается очень важной при сдаче среза.

Я записываю домашнюю работу. Эмили не отрывается от телефона. Я уже толкаю ее в бок. Мы выходим во двор. Сеет дождь.

— Ты пешком собралась идти? — спрашиваю подругу.

— Черт. Я думала, дождь закончится.

Я застегиваю плащ и вручаю Эмили свой зонтик.

— Завтра вернешь.

— Спасибо. Надеюсь, он окажется не таким негодяем, как Луи. Иначе я зря лишаю тебя зонта.

Мы доходим до остановки. Эмили целует меня и уходит на встречу. Я провожаю ее глазами, поправляю ремешок на сумке и выглядываю автобус. Сегодня очень холодно. После теплого помещения я начинаю быстро замерзать. Где этот чертов автобус. А что если на метро? Блин до него топать долго и как раз мимо Декарта. Ноги уже леденеют. Я хочу поднять ворот плаща, но рядом со мной тормозит красный Порш с черной крышей и серебристыми дисками. Даже в плохую погоду, она сверкает и блестит. Открывается дверь.

— Садись, подвезу, — говорит Раинер, сидя за рулем. Черный салон, тепло, музыка и аромат кожи манят меня. Я до боли прикусываю губу. Во мне борются два противоречия, садится или послать его куда подальше. Меня что-то подталкивает вперед и вот я уже в мягком кресле с подогревом. Он очень медленно трогает машину с места. — Пристегнись, — просит он.

Я украдкой поглядываю на него и натягиваю ремень. Мы молчим. В окно я вижу Эмили, она стоит в компании невысокого парня, лицо которого я не успеваю увидеть. Они поворачиваются и уходят. Надо будет позвонить ей. Раинер ведет машину по Эколь, а на Жусьё сворачивает на Фосе Сен-Бернард, мы едем в сторону моста Сюли. Молчим. Я не решаюсь заговорить и уж точно не хочу спрашивать о его вчерашнем сообщении. Да даже если и хотела, не смогла. Язык во рту будто распух.

— Где ты живешь?

— Улица Шарон.

— У тебя все в порядке? — его голос звучит слишком официально. Я молчу. — Потеряла телефон?

— Нет…

Мы выезжаем на бульвар Анри четвертый. Мои ноги согреваются под теплым воздухом кондиционера. На светофоре я чувствую на себе его пытливый взгляд.

— Как зуб?

— Все хорошо.

Мы объезжаем площадь Бастилии. Он едет окольными путями. Я едва не заблуждаюсь, но он находит дорогу к Шарон. Я прощу его остановиться перед перекрестком.

— Дождь, ты не видишь? Скажи точный адрес.

— Нет, я выйду здесь.

Он тормозит. Я открываю дверь.

— Софи…

— Ничего не нужно говорить. Спасибо.

Дверь мягко захлопывается, я набрасываю на плечо сумку и спешу по тротуару к дому, где снимаю комнату. Пока добираюсь, моя голова успевает промокнуть. Сердце бешено колотится. Руки дрожат. В квартире я быстро переодеваюсь в сухую одежду и высушиваю волосы феном. Меня грызет совесть. Я снова заткнула ему рот. Может, не стоило этого делать?

Я перекусываю и сажусь за уроки. Но на ум ничего не идет. Я включаю телефон, но боюсь открыть приложение. А вдруг там настолько сентиментальное сообщение от него, что я расплачусь от обиды и сожаления. Не хочу рисковать. Телефон принимается вибрировать. Звонит Эмили.

— Хорошо, что включила телефон. Уф…

— Что скажешь? — спрашиваю и перебираюсь на кровать.

— Прикольный. Но не мой типаж. Слишком он какой-то горластый и шибко умный. Я почувствовала себя дурой.

— И?

— Я ему понравилась. Он хочет снова встретиться. Но мне он совсем не нравится. Не спорю с ним есть о чем поговорить, но этого мало.

— Пообщайся, кто знает, может со временем он и приглянется тебе?!

— Если только ради забавы. После Луи у меня нет желания заводить серьезные отношения.

— А меня Раинер подвез.

— Что? И ты молчишь? Я всякую фигню говорю, а она такую новость от меня скрывает.

Я смеюсь и пересказываю ей поездку с Раинером.

— И ты все еще не веришь, что он к тебе неравнодушен? Давай тогда проверим.

— Не выдумывай, проверять его я не собираюсь.

— Напиши ему. Ответь.

— Нет. Снова посыплется ложь, я уже раз обожглась…

— Тогда зачем села в машину к нему? Ты обманываешь меня подруга. Тебе он нравится, признай это, наконец.

— Хорошо, сдаюсь. Признаю, он хорош собой и я скучаю по нашему общению. Но я не могу так просто вернуть все на прежнее место и забыть, как он грубо меня поцеловал. А что если они вытворяют такое каждый вечер? Или похуже того, групповуху устраивают.

Эмили хохочет так громко, что мне приходится отвести трубку от уха.

— Все может быть. Помнится, ты регилась в приложение ради прикола. Так, чтобы потрепаться. Тебе что с ним детей крестить? Ну простишь разок, попользуйся высоси из него все деньги…

— Ты головой ударилась? Что ты мне предлагаешь? Он не дурак. Видела бы ты его глаза. Он смотрит так, будто видит меня насквозь.

— Странно, что за интерес у него к тебе такой? Ты не догадываешься? Красивый, богатый парень, он ведь может позволить себе любую.

— Вот и мне интересно. Я ведь не звезда и внешность моя не идеал.

— Может, все же попробуешь? Рискни.

— Нет. Не хочу.

— Да брось ты трусить. Хотя бы ради прикола.

— Мне и так было больно, я привязалась к нашему общению и тут такое наглое откровение. Нет, даже не уговаривай.

— Как знаешь. Решай сама, что тебе лучше.

— Будет лучше, если он и Марк оставят меня в покое.

— Да-а-а, подруга, умудрилась же ты обратить на себя внимание сразу двух породистых жеребцов. А любопытно на кого учится Моран?

— Насрать. Все закрыли тему. Не хочу больше их обсуждать.

— А что тот журналист? Ты встретишься с ним?

— Я еще не заходила в приложение. Что-то не хочется. Голова болит. Я промокла, пока добежала до дома.

— Смотри не заболей, скоро срез знаний.

— Да, я помню. Ладно, буду делать уроки, спишемся.

Я кладу телефон на подоконник и закрываю глаза. Ближе к ночи, нос отказывается дышать, следом за ним слезятся глаза. Все приехали. Я заболела. Добираюсь до аптечки. Всего один пакетик лекарства от простуды. Вместе с ним я пью таблетки и ложусь в кровать. Мне становится все хуже. Из носа потекли сопли. Я обмазываюсь ментолом и выключаюсь уже в девять вечера.

Меня будит Жаклин. Я же от слабости не могу встать.

— Что с тобой? Заболела?

Она трогает мой лоб.

— У тебя температура. Вызвать врача?

— Нет…

— У тебя есть лекарство?

У меня нет сил, даже ответить. Она проверяет мою аптечку и выходит из комнаты. Вскоре она возвращается со стаканом и таблетками.

— Это последнее. Нужно сходить в аптеку. У меня тоже все закончилось. Блин, ты нас так заразишь. Ивет! Сгоняй в аптеку.

— Что случилось?

— Софи заболела. Шуруй в аптеку быстро. Нам тоже нужно принять дозу и проветрить квартиру, иначе мы все поляжем.

— Черт, язык тебе надо отрезать.

— Давай двигай.

Девочки напомнили мне маму, они тряслись надо мной целый час, а когда мне чуточку стало легче, ушли на учебу. Я пишу Эмили, что заболела. Она ругает меня и обещает зайти после учебы. Я засыпаю с ощущением полного бессилия. Мне снится Раинер, что я пришла к нему в стоматологию и села в кресло, но вместо лечения, он больно меня целует, рвет платье, я борюсь с ним, умоляю не делать этого, он поднимает голову, но это уже не Раинер, а Марк. Он разрывает нижнее белье, я бью его по лицу и зову на помощь.

Меня будит Ивет.

— У тебя снова жар. Я вызвала врача. Нельзя заниматься самолечением.

Я киваю и прикрываю глаза. Что за сон такой. Это все мои переживания за последнее время. Я сглатываю слезы, а может простить?

Полностью оправиться я смогла только через четыре дня. Давно я так не болела. Я много пропустила, пока валялась в постели и теперь мне приходится наверстывать в ударном темпе и засиживаться в университете дольше остальных. Но если не девочки, и не их забота и внимание, неизвестно чем бы все закончилось. Мне хочется их как-то отблагодарить. Выходя из университета, я раздумываю над тем, что любит Ивет и Жаклин. Первая обожает пиццу четыре сыра, а вторая, сладкое. Я гляжу на двери кондитерской, перехожу дорогу и в магазине оглядываю пустые столики. Мне повезло. Нет этих придурков. Я наклоняюсь к прилавку и не знаю, что лучше выбрать. Хочется купить все, но за один вечер мы не съедим. Я останавливаю выбор на шоколадном тортике, но на глаза попадаются корзиночки с фруктами. Ох, какое разнообразие я не знаю, что лучше.

— Красотка, тебе помочь?

Я резко выпрямляюсь и оборачиваюсь. Марк улыбается. О нет, только не он. Сегодня он в костюме, подходит к прилавку и постукивает пальцами по стеклу, указывая как раз на корзинки.

— Они очень вкусные, свежий и нежный крем. Я сегодня их уже ел. Бери, не пожалеешь.

— Ты торговый агент?

Марк усмехается и заказывает четыре корзинки. Продавщица щипцами укладывает их в пластмассовый контейнер. Он расплачивается и протягивает их мне.

— Прими их с моим глубоким раскаянием.

Гордость и буйство нрава требует мне размазать пирожное по его физиономии, но я сглатываю это желание, руки сами тянутся. Я принимаю контейнер и смотрю на тортик. Марк прослеживает за моим взглядом, и вскоре я выхожу из кондитерской с двумя пакетами вкусняшек. Странное ощущение легкости.

— Тебя подвезти?

Я хмурюсь и замечаю через дорогу Раинера с девушкой. Я глотаю слова: «нет, не нужно я сама…». Опять эта боль растекается по руке и пробивает палец. В груди разгорается пожар. А я почти хотела его простить, еще думала, ему сегодня ответить. Двуличный мерзавец. Он не видит меня, девушка повисает у него на шее, черные волосы густой волной струятся по ее спине. Он обнимает ее за талию и поднимает голову.

— А почему бы и нет, — отвечаю я с натянутой улыбкой.

Марк опускает руку на поясницу и осторожно подталкивает к мерседесу. Он открывает для меня дверь, я бросаю короткий взгляд в сторону Раинера. Я успеваю заметить, как он спешит к машине. Я сажусь в салон, Марк прыгает за руль. В его машине пахнет ванилью с коньяком. Странное сочетание. Он резко срывает автомобиль с места. Я вскрикиваю от неожиданности и рукой ищу ремень.

— Мне еще нужно в аптеку.

— Без проблем. А ты что болеешь?

— Нет, уже выздоровела.

— Да? Что-то серьезное?

— Нет, обычная простуда.

— Ты меня прости за прошлые ошибки. Я был тогда пьян. Извини, трезвый я бы никогда, ну ты понимаешь.

— Нет, не понимаю и если я тебя простила, это еще ничего не значит. Останови у ближайшей аптеки.

Он тормозит.

— Покупки можешь оставить в машине, я тебя подожду.

Я пожимаю плечами и выхожу из машины. Крайним зрением я подмечаю красный Порш паркующийся в стороне. Вот негодяй. Что за игры? Я покупаю лекарства, те, что на меня потратили девочки и возвращаюсь в машину к Марку. Боже, к Марку. Что на меня нашло? Как я могу его простить? Что-то я совсем расклеилась. Красного Порша нигде не видно. Я сажусь в мерседес и диктую адрес. Пусть везет до самого дома. Я не враг своему здоровью и больше не позволю гордыне вмешаться.

— Как дела на учебе?

Я с подозрением скашиваю глаза на Марка.

— Тебе ли не все равно?

— Ты всегда такая грубая?

— Нет. Я перестаю доверять человеку, если однажды он дал усомниться в себе. А таких, как ты нахалов я не уважаю.

— Ого. Это обидно. Впервые мне говорят, что-то подобное, да еще с такой уверенностью и холодностью. А ты смелая девушка. И ты никогда не меняешь свое мнение?

— Это бывает очень редко.

— Если бы ты мне дала шанс, то узнала, что я не такой ублюдок.

— А мне это надо? Мне будет спокойно, если ты больше не приблизишься ко мне. Спасибо за пирожное, и за то, что подвозишь меня, но на большее не рассчитывай.

— Я просто в шоке.

Мы молчим до самого приезда. Он тормозит и тут же блокирует двери. Я с опаской гляжу на него.

— Дай мне свой номер.

— Что? Ты не слышал, что я тебе говорила?

— Слышал. Но я хочу твой номер.

— Зачем?! Чтобы уже завтра поднять меня на смех? Хер тебе. Открой дверь или я выбью стекло.

— Я хочу, чтобы ты мне верила, у меня самые благородные намерения.

— Нет, — рявкаю и сжимаю кулачки. — Стоит мне вспомнить, что ты затребовал в аудитории, мне хочется повторно влепить тебе пощечину. Никакой номер я тебе не дам.

— Черт, какая же ты упрямая. Я ведь это не на полном серьезе сказал.

— Тогда докажи. Разблокируй двери.

Я выжидающе заглядываю в его карие глаза. Он недобро смеется и, не спуская с меня взгляда, нажимает на кнопку. Двери щелкают.

— Хороший мальчик.

За дверью подъезда я галопом взлетаю в квартиру и подскакиваю к окну. Красный Порш проезжает мимо черного мерседеса. Марк уезжает. Ах вы, паразиты.

Глава 12

Вечером я заказываю пиццу. Мы начали с Колы, затем перешли на пиво и под конец, на коньяк припрятанный Жаклин на особый случай. Мы так оторвались, что я доползти до кровати не смогла.

Просыпаюсь с головной болью и тошнотой на полу у письменного стола. Минуту я пытаюсь собрать мысли в кучу, приподнимаюсь и вижу, что Жаклин храпит на моей кровати. Что вчера было, черт возьми? Я встаю, ощущаю собственный перегар и едва не блюю на пол, успеваю добежать до унитаза. Меня выворачивает наизнанку. Какой кошмар, я противна себе, но становится легче, в голове проясняется. Вроде все в порядке. Мы просто много выпили. И какого черта я так нажралась?

Я выхожу из туалета и гляжу на время. Твою мать я опаздываю, но лучше опоздать, чем прийти с такой вонью. Принимаю душ, мою волосы, смываю с себя усталость и помятость. Прохладная вода отлично бодрит. Я быстро одеваюсь, врубаю музыку, чтобы девочки проснулись.

— Какого хрена? — ворчит Ивет, выбираясь из своей комнаты. — Жаклин, мы опаздываем, поднимай зад…

Я душусь, зажевываю жвачку и сую ноги в туфли. По пути в университет я покупаю стаканчик кофе. Последнее время я сама не своя. Много отвлекаюсь, плохо сплю, болею, и вот до чего докатилась… Никогда ведь не пила крепких напитков. Сорвалась. Вчера на почве ревности при виде Раинера с девушкой, позволила Марку уговорить себя сесть в его машину. Я позволяю чувствам брать верх над здравым рассудком. Странно, вроде переходный возраст давно закончился, а я все мечусь из стороны в сторону и не знаю, что лучше для меня. Это все от нервов. Нужно больше отдавать внимания учебе, от нее зависит мое будущее, хотя сейчас так сложно угадать, что будет через десять-двадцать лет. Надеюсь, моя профессия не исчезнет к моим сорока годам.

Я выдыхаю, потираю шею и выгибаю позвоночник, все болит. И зачем я так много пила? Фу. Больше никогда.

Эмили смеется, когда я рассказываю про Марка и Раинера, а затем она выдает, что у Раинера ко мне такая же ревность, как и у меня.

В обед мы заходим в кафе и я проверяю за последнюю неделю анонимное приложение. Валентин кучу разной ерунды вылил мне на голову, вроде, как я не серьезная девушка. Идиот. Сам не знает, что говорит. От Раинера всего несколько сообщений.

Софи, прости меня за ложь и грубость. Я дурак.

Ничего себе. Он это признал.

Мне стоило быть с тобой искренним, как ты со мной.

Я ошибся в тебе и теперь страдаю. Но разве я был уверен, что ты меня не обманешь?

Мне не хватает нашего общения.

Ты не хочешь со мной разговаривать, смотреть…

Мне так стыдно за свое поведение. За тот грубый поцелуй.

Я поругался со всеми друзьями, последнее время меня все раздражает.

И все, потому что я упустил девушку, чей голосок меня радовал.

А сейчас ты холодна. Даже сидя в кресле, ты смотрела на меня с ненавистью.

Я хотел удержать тебя, извиниться. Но подумал, ты слушать не захочешь.

Что мне сделать, чтобы ты меня простила?

Софи ответь мне. Ты мне нужна.

Я теряю дар речи, и это он написал неделю назад, после слова Привет. Вчера он снова заходил, но ничего не написал. А может, хотел, но увидел, что я не читаю и вышел? Я не знаю, что думать и молча сую телефон Эмили. Она сразу понимает от кого эти слова и также шокировано смотрит на меня в ответ.

— А ты говоришь, что не можешь нравиться такому парню, как он. А я тебе говорила, что он неравнодушен, а ты все — да нет, да нет. Вот и правда. Что будешь отвечать?

— Я не знаю… В голове столько противоречий. И хочется и не хочется. Особенно после вчерашнего, когда я увидела его с девушкой. А кто знает, может все, что он написал откровенная ложь.

— Ты не отвечала, он расстроился и пошел по бабам. А ты тут случайно увидела его.

— Он дурак, это точно. Как я могу его не увидеть, наши университеты по соседству. Нет, врет он все. Либо он дурак, либо лгун. Ничего не буду писать. И кстати, он умолчал о том, нравлюсь я ему или нет.

— Но он же сказал, что ты ему нужна.

— В общении, но не как девушка. Он скучает по нашему общению, а не по мне.

— А тебе нужны точные ответы, — Эмили улыбается.

— Да, а лучше доказательства.

— Тогда дай ему шанс.

— Вот и дам. Посмотрим, как он будет оправдываться, что я его видела с новой телкой.

Но отвечать ему я не буду. Пусть хорошенько прочувствует свою вину. Но, как оказалось, он не торопился больше оправдываться, даже не заходит в приложение. Я завожу общение с новыми парнями, но они не такие, совсем это меня бесит. Создается впечатление, что они здесь только ради того, чтобы найти девушку на время. Начинается срез знаний и я на почве нервоза и злости удаляю приложение. Хватит с меня этих извращенцев и лгунов. Неделя перед выходом на четырехдневный отдых, выжимает из меня все силы. Я еще не помню, чтобы мне было так тяжело сосредоточиться на повторении пройденного материала. Но я сдаю все на отлично и радуюсь, что самое сложное позади.

Девочки все чаще говорят о каких-то движениях и волнениях в стране грозящих обернуться митингом. Мама звонит чаще и даже просит на время перебраться к ним. Но как я могу бросить учебу? Нет, это не обсуждается. И чему удивляться в Париже почти каждый год люди выходят бастовать. Снова цены на проезд растут. Это уже ни в какие рамки. Если бы я не училась, сама пошла возмущаться.

Первый выходной, я просиживаю за уроками, даже хоть и ничего не задали, я продолжаю повторять, читать, изучать, но уже к обеду наваливается усталость и сонливость. Эмили все не может успокоиться, пытаясь меня подбить на то, чтобы я уже сделала шаг в сторону Раинера. Но я уже удалила приложение, теперь поздно заводить диалог.

Я гляжу на телефон и прикусываю губу. Одеваюсь и убегаю из квартиры, но куда бежать от собственных мыслей? Пешком я прохожу больше трех километров. Дохожу до набережной и вдоль реки Сены от моста Сюли прогуливаюсь до моста Луи Филипп. По нему я добираюсь до сгоревшего этой весной собора Нотр-Дам. Мне больно смотреть на него. Это было ужасное зрелище. Он так страшно полыхал, что казалось от него ничего не останется. Надеюсь, ему вернут прежний вид, хотя это будет очень непросто. Теперь на месте крыши возвели металлические леса, вид просто ужасный. Президент заявил, что его восстановят за пять лет, но я считаю, что уйдет больше времени с нашими то строителями. Самое высокое в мире здание Бурдж-Халифа и то построена была за шесть лет. Пригласите сюда сотни две-три строителей, экспертов и мастеров тонкого искусства и пусть работы ведутся днем и ночью. Хм, значит, так хотят.

Я пересекаю мост Архиепархии, на остановке сажусь в автобус и добираюсь до квартиры. Делать совсем нечего. Скучно до зевоты. Завариваю чай и сажусь с телефоном на подоконник. Звоню Эмили, она отвечает, что сейчас занята и обещает перезвонить чуть позже. Я наливаю чай, но вздрагиваю от трезвона телефона и проливаю кипяток на стол. Уже освободилась? Я гляжу на незнакомый номер с четырьмя нулями и двумя двойками. Кто это может быть с таким номером, может сотовый оператор? Я отвечаю на вызов.

— Софи…, извини меня за наглость…

Раинер? Как он узнал мой номер? Хотя у него же был мой телефон целых два дня.

— Я хочу с тобой поговорить. Только не бросай трубку.

— Зачем и о чем? Тебе вернуть книгу?

— Книгу? Нет. Зачем? Это был мой тебе подарок. Я хочу, чтобы ты меня простила и выслушала.

— Это уже смешно. Ты для начала разберись со своими многочисленными девушками. Совсем совесть потерял.

Я обрываю связь и ставлю телефон на беззвучный режим. Не в настроении я сейчас с ним разговаривать. Я кладу телефон на стол. Тишина. Пью чай. Он пишет на вацап. Я в шоке. Что что он там прислал? Я наклоняюсь и читаю.

Не издевайся надо мной. У меня тоже есть чувства.

Да я виноват, но неужели ты настолько жестокая, чтобы не дать мне шанса все исправить?

Я сжимаю кулачки и едва сдерживаюсь, чтобы не ответить.

Ты не даешь мне слова сказать.

Поругай, накричи на меня, выскажись, только не молчи.

Я знаю, где ты живешь.

И если ты будешь молчать, я приеду к тебе.

Ах вот зачем он следил за мной, чтобы узнать, куда я зайду, в какой дом и подъезд. Я хватаю телефон и отправляю ему голосовое.

— Только попробуй и я вызову полицию.

Он посылает мне обиженного котенка. Молчание. Я провожу рукой по лицу, допиваю чай и забираюсь на кровать. Черт, я потом буду ругать себя, если сейчас решусь ему ответить. Он не выходит из сети. Ждет. Я не выдерживаю.

Зачем я, когда у тебя уже есть девушка?

Она мне не девушка.

И это все что ты можешь сказать о ней?

Я с ней только трахаюсь. Такой ответ тебя устроит?

Это еще что? Он злится? Значит, я виновата, должна еще тянуть из него правду? Да пошел к черту. Я закрываю вацап и выключаю интернет. Слезы шипят глаза. Зачем он меня мучает?

Я просыпаюсь от вибрации под ухом. Эмили.

— Я тебе уже второй час звоню. Ты спишь или что-то случилось?

— Я уснула, даже не заметила.

— Тогда взбодрись. Я встретила девчонок из универа, они все идут в караоке-бар, пошли с нами.

— Даже не знаю…

— Давай бегом одевайся, мы ждем тебя у BAM Karaoke Box.

Я с неохотой встаю с кровати, одеваюсь, привожу волосы в порядок и через полчаса подхожу к бару. Девочки стоят у входа и громко хохочут. Эмили, завидев меня, протягивает руки.

— Мы тебя заждались.

Всей толпой мы заходим в бар. Эмили подходит к барной стойке и переговаривает с администратором. Небольшая компания парней сидят в стороне, среди них я узнаю Леонардо из Декарта. Он ловит мой взгляд. Я отвожу глаза. Эмили берет меня за руку. Администратор проводит нас в небольшое полутемное помещение с бежевыми кожаными диванами и круглыми столиками. Девочки заказывают по коктейлю и три пачки чипсов. Я предпочла только сок. Сажусь на диван и откидываюсь на спинку. Эмили плюхается рядом. Спустя час подвыпившие Диана и Кристиан перекрикивают в микрофон саму музыку. Я записываю на телефон их веселье. Эмили смеется до слез. Леони танцует непонятно что, создается впечатление, будто руки ей мешают. Что за дурдом. Мы засиживаемся до восьми вечера. Мне приходится насильно их уговаривать покинуть бар, пока еще есть деньги. Цены тут, конечно, жуткие. Мне самой приходится выворачивать карманы, чтобы рассчитаться по полной сумме. На остановке я по очереди сажаю девочек в такси и за каждую плачу со своего кошелька.

— Вы попали на деньги, девчули. В понедельник вы поведете меня в кафе.

Эмили более менее из всех трезвая. Она предпочла автобус и попросила не беспокоиться о ней. Мне за нее стало стыдно, когда она, спотыкаясь, заходила в салон автобуса. Я уже хотела ей помочь, но меня кто-то хватает за руку. Я оглядываюсь и напрягаюсь. Раинер. Его глаза недобро сверкают. Он тянет меня к себе, я упираюсь.

— В чем дело?

— Нам нужно поговорить и в этот раз ты меня выслушаешь.

— Ты за мной следишь? — я прищуриваюсь и пытаюсь высвободить руку. Он тянет меня к машине, открывает дверь и подталкивает. Я плюхаюсь в кресло. Он закрывает дверь и садится за руль. — Я не хочу с тобой разговаривать.

— Тогда молчи и слушай.

Он разворачивается, и мы едем по проспекту Парментье, сворачивает на Женераль Рено и паркуется под деревом, тьма окутывает нас. Раинер глушит мотор и смотрит на меня.

— Я устал видеть тебя и притворяться, что ничего не было.

— А ты не притворяешься…

— Ты сказала, что не хочешь разговаривать. Так может, ты все же выскажешься? Что тебе не понравилось? Что я солгал? Или поцеловал?

— И то и другое.

— Смотри хотя бы в мою сторону.

— Не могу.

Он издает отчаянный стон.

— Софи, — я чувствую, как его рука упирается в мое кресло, он наклоняется и пальцами перебирает пряди волос, сжимаю кулачки, язык будто онемел. — Я ведь не знал, кто ты пока не подобрал твой телефон. Я даже испугался. Все эти месяцы я изнываю от стыда за то, что я и они так поступили с тобой. На встречу я шел с надеждой, что ты мне дашь объясниться. Да, я плохо поступил, солгав тебе о своей внешности, но было уже поздно. А все те девушки для меня либо подруги, либо…, это не имеет уже значения. Я лишь хочу, чтобы ты меня простила.

— Если прощу, ты оставишь меня в покое?

Черт я не это хотела сказать.

— А ты этого хочешь? Я тебе не нравлюсь? Да я грубиян, у меня нет совести, но я хочу вернуть наше общение. Можешь меня ударить, я это заслужил.

— Ты не виноват. Это все Марк устроил.

— Кстати, зачем ты села к нему в машину?

Я прикусываю губу. Мне не хочется говорить, что увидев тебя с другой девушкой, я приревновала, вот и села в машину.

— Он бы не отстал.

— У меня с ним часто бывают стычки. В прошлый раз он соблазнил мою девушку, я ответил ему тем же. Из-за этого мы подрались. Я описал его внешность, хотел проверить нравятся тебе такие парни, как он. Признаться, я регистрировался в приложении от нечего делать, хотел заглушить расставания с девушкой, общаясь с другой, и только тебе это удалось, — он заводит волосы мне за ухо и заглядывает в лицо. — Неужели ты неспособна на снисхождение?

— Не трогай меня.

Его прикосновения вызывают у меня дрожь.

— Отвези меня домой.

— Не отвезу, пока ты не ответишь.

— Я подумаю.

— Не будь ребенком, я с тобой серьезен. Я хочу все вернуть. Или у тебя есть кто-то?

— Не надо меня сравнивать с собой.

— Хорошо не буду.

Он откидывается на кресло и заводит мотор. Мы едем дальше по проспекту. Мельком я поглядываю на его руки. Ведет машину он спокойно, соблюдая все правила дорожного движения. Мой папа за рулем, согнувшись буквой Z, водит машину нервно, резко, грубо по пути возмущаясь «тупыми» водилами. Раинер же в расслабленной позе наслаждается поездкой. В динамиках играет бесконечная музыка. Он держит руль одной рукой и часто бросает взгляд в зеркала.

— Так к чему мы пришли? Тебе самой не хочется избавиться от этого груза обиды? Нам же было интересно друг с другом общаться. Поверь, я не лгал. Все что я писал тебе кроме внешности — правда.

— И даже то, что ты ни с кем не общался параллельно?

— Я тебе говорил, что уже встречался с девушкой до нашего знакомства, она что-то себе там в голову вбила. Но я не вру, мне хватало тебя, а днем я учился.

Я смотрю в его профиль. Его черные волосы падают на лоб, пятерней он отводит их назад, но они упрямо рассыпаются.

— Ты сегодня не в очках.

— Да, я плохо видел. Но позавчера был на лазерной коррекции зрения. Вроде лучше стало. А у тебя как со здоровьем?

— Все нормально.

Он тормозит у дома и смотрит на меня.

— Встретимся завтра снова? Погуляем?

— Я ведь тебя еще не простила.

— Ладно, злись и обижайся дальше. Но я все равно завтра заеду за тобой. Ты на втором этаже живешь?

— На десятом.

Раинер смеется.

— Мне нравится эта твоя вредность. Неподдающаяся. Но я тоже упрямо стою на своем, так что тебе не отвертеться от меня.

Я едва сдерживаю улыбку.

— Спасибо, что подвез.

— Не за что.

Я выхожу из машины с чувством облегчения. Мне нравится, что он борется с моим трудным характером, и сам выловил меня на улице. Нам нужно было высказаться и понять друг друга. Но что дальше?

Глава 13

С легким волнением я высушиваю волосы перед зеркалом. Дрожь и нервозность усиливается с приближением часа, когда Раинер приедет. Вчера перед сном он меня предупредил, что заедет за мной к одиннадцати. Теперь я уверена, что нравлюсь ему, хотя до сих пор не могу в это поверить. Он точно извращенец со странностями, ведь какого нормального парня, может привлечь моя внешность? Мои маленькие губы не созданы для поцелуев, а пальцы в волосы если запустишь, то запутаешься в них навечно, глаза такие большие, что в темноте они напугают кого угодно и форма лица… Широкий лоб и узкий подбородок. Это все от мамы и почему я не пошла внешностью в отца с его прямоугольным лицом, густыми волосами и миндалевидными глазами. Мама, наверное, свечку держала, когда зачала от отца.

Я расчесываюсь и иду одеваться. Сегодня солнечно и тепло, я надеваю белую юбку и бежевую блузку с длинным рукавом. Звонит Раинер. Он уже подкатил и ждет меня. Я беру кофту на тот случай, если погода изменится и выхожу на улицу.

Раинер стоит у машины в джинсах и серой футболке. Его губы растягиваются в довольной улыбке. Все никак не могу привыкнуть к его внешности, где-то в голове отложилось, что он кареглазый шатен и не выходит этот образ из головы. Я подхожу к машине и бросаю на него, взгляд искоса.

— Какой у тебя рост?

— Метр девяносто, — он открывает пассажирскую дверь. — А что?

— Вспомнила, что вокруг тебя крутятся только высокие девушки. Это правда, что парням нравятся длинноногие девушки?

— Меня мало интересуют женские ноги, главное, что они ровные, а не колесом.

Я наигранно смеюсь.

— А у меня какие?

Мы смотрим на мои ноги.

— Тебе не о чем беспокоиться, все при тебе. Кстати, очень красивая юбка.

— Да, ты тоже хорошо выглядишь.

— И долго мы будем друг друга поддевать? Может, ты уже сядешь? — произносит он с легким раздражением.

Я покорно сажусь в салон и вдыхаю аромат кожи. Он садится за руль.

— И куда мы?

— Это сюрприз.

— Ненавижу сюрпризы. Не люблю гадать.

— Это прекрасное место, я думаю, ты там была.

Когда мы выезжаем за черту города я скорее догадываюсь, куда он меня везет.

— Версаль?

Раинер улыбается и кивает.

— Ты не угадал, я там не была.

— Разве? Почему?

— Времени не было. Чем вчера вечером занимался? Кайфовал с любовницами?

— Ничего подобного. Я думал о тебе.

— Конечно, конечно.

— Я говорю правду. Последнее время я только и думаю, как искупить свою вину. Думаешь, мне самому было приятно узнать, что я поцеловал девушку, с которой общаюсь и жду с нетерпением нашей встречи. И к тому же позволил целовать ее другим.

— И вы так со всеми девушками поступаете?

— Нет. Я хожу в клуб, чтобы расслабиться и иду туда с девушкой.

— Да ты что? А как же та девушка отнеслась к тому поцелую?

— На ее мнение мне плевать.

— Почему?

Он молчит до самого приезда в Версаль. Я больше не задаю вопросов, хотя их миллион. Но меня интересует его отношение ко мне. Что будет дальше? Что он хочет от меня и что он думает?

Раинер паркуется на стоянке. Мы проходим через ворота чести на почетный двор. Он огромен. У входа во дворец мы занимаем очередь. Пока мы движемся медленным строем, я разглядываю крышу и фасад.

Мы недолго гуляем по большим величественным залам Версаля, Раинер предлагает выйти в сад. У меня челюсть отпадает. Он непросто большой, он громадный. За весь день его не обойдешь.

— И это все сад?

— Отсюда даже не увидишь его конец. Пошли, дойдем до фонтана Басен.

Он предлагает мне руку, но я отказываюсь. Мы минуем первую лестницу, затем вторую, третью и после четвертой подходим к первому многоярусному фонтану. Раинер предлагает сфотографироваться и достает смартфон.

— А что потом, будешь всем рассылать мою фотографию и смеяться?

— Ты мне не доверяешь?

Я оценивающе гляжу на него и мотаю головой.

— На обратном пути. Для начала ответь на мой вопрос. Почему тебе было плевать на ее мнение, она же твоя девушка.

Мы идем дальше прогулочным шагом.

— У меня есть два вида девушек, только не перебивай, — умоляет он, я киваю. — Первая — это те с которыми я только сплю, а вторая — с которой встречаюсь и хочу с ней серьезных отношений. И если у меня есть вторая, то не будет первой. Но раз у меня нет постоянной, я нахожу первую, на одну ночь. Поэтому до ее мнения, мне нет дела. Теперь ты понимаешь?

— А я тогда кто?

— Все зависит от тебя.

— А ты что думаешь?

— Вот так сразу предложить тебе стать моей девушкой, глупо. Для начала узнаем друг друга получше. Будем встречаться, общаться, а там будет видно. Но я тебе сразу скажу, что пока ты не грубишь, ты мне очень нравишься.

— И даже моя внешность?

— А при чем тут внешность? Я не знаю, кто эту фигню придумал про внешность, идеал, шестьдесят — девяносто, что это, зачем? Главное, красота души, а не красота внешняя. Думаешь те телки, с которыми я сплю, нравятся? Характер у них просто дерьмо. Во-первых, тупая, во-вторых, истеричка. Я ищу девушку спокойную, умную, готовую понять и сопереживать. Ты прочитала книгу, которую я тебе подарил?

— Да.

— И какая была твоя реакция?

— Я плакала.

Раинер улыбается.

— Красота лица, фигуры — это лишь временно. А характер с нами навсегда. Если я буду искать себе жену, то буду смотреть на ее характер, а не на внешность.

— А если она косая и кривая?

— Это все можно исправить, а характер нет. Легко изменить жизнь, труднее изменить подчерк. Вот скажем, ты меняешь университет с лучшего на худший или, наоборот, но ты же не станешь учиться хуже или лучше. Или изменив форму носа или стрижку, ты же не станешь думать иначе или делать по-другому. Так ведь?

Я киваю.

— Я на девяносто пять процентов уверен, что ты думаешь, раз я такой крутой и у меня крутая машина, значит, мне хочется и девушку крутую, скажем модель или актрису. Смой с нее косметику и окажется, что она обычная девчонка с комплексом неполноценности. Вот почему мне нравилось с тобой общаться. Ты веселая, жизнерадостная, умная, кокетливая. Общаясь с тобой, я чувствовал себя спокойно, легко. И тут Марк берет и все обламывает. Да я был неправ, солгав про внешность. Но характер у меня тяжелый. Я властный, требовательный, грубый, я тоже бываю вредным, упрямым. Но с тобой мне удавалось быть терпеливым, уступчивым, потому что я был уверен — ты меня понимаешь, ты этого хочешь, хочешь, чтобы я был нежным, добрым.

— А ты разве не нежный и недобрый?

— Только с животными и детьми. Но если ты будешь вредничать, грубить, подкалывать, чем я на это могу ответить, как ты думаешь?

— Тем же?!

— Вот именно.

Да уж, рассуждать он мастер.

— Странно, то что те девушки, с которыми ты только спишь не уродины.

Раинер пожимает плечами.

— Она думает о своей красоте, как удлинить ногти и что надеть. А о том, что происходит у нас в городе, или у меня в душе ей плевать. Она только и умеет, что раздвигать ноги. Если раньше я пытался такую девушку удовлетворить, то сейчас я ничего не делаю. Да и ей, по сути, все равно. Думаешь, тебе бы это понравилось?

— Быть такой, как ты или как она?

— Неважно.

— На твоем месте я бы не пыхтела, ища эти короткие связи. А быть такой, как она, я бы никогда не смогла.

— А если очень хочется секса?

— На этот вопрос я не могу ответить, потому что не знаю, что это.

— Хорошо тебе.

— Терпи. А долго ты встречался со своей бывшей девушкой?

— Полгода.

— Она с тобой учится?

Раинер кивает. Мы доходим до фонтана Басен.

— Она хочет все вернуть. Но измену я не прощаю.

Я украдкой смотрю в его профиль. Он тоже скашивает глаза в мою сторону. Мурашки бегут по спине. Я опускаю глаза себе под ноги. Раинер поворачивается ко мне и предлагает пройти в ресторан La Flottille. Я соглашаюсь. Мы обходим гранд канал, вся молодежь и туристы собрались на улице под козырьком ресторана. Раинер проходит в помещение я следом, тут почти пусто. Мы садимся за столик и заказываем по чашке капучино и круассаны с шоколадом.

— Это ведь еще не конец парка?

— Нет, еще далеко.

— Сколько раз ты тут был?

— Это седьмой. Есть еще сад у дворца Большой Трианон и Малый Трианон. Чудная ферма Марии-Антуанетты. Все за один день не обойдешь.

Мы сидим друг против друга и я не могу не заметить, его золотисто-бежевый цвет кожи, двухнедельную щетину, которая ему к лицу. Без очков его раскосые глаза кажутся, будто они накрашены, но нет, у него всего лишь очень черные густые брови и ресницы, а красные губы создают такой контраст, что от него сложно отвести взгляд. Серьга в ухе придает образу особую брутальность или сексапильность, черт я не знаю, он просто красивый. Он ловит мой робкий взор и еле заметно улыбается.

— Знаешь, я вот смотрю на тебя и у меня создается впечатление, что ты нечистый француз.

— Так и есть. Мой дед испанец, а прабабушка турчанка. Они были единственными в роду не французами.

— А чьи глаза?

— Матери. Она была моделью, пока не родила меня.

Я вспоминаю наше первое столкновение в университете и едва сдерживаю смех. Я напоминаю ему о той встрече, Раинер усмехается. Сегодня он такой серьезный или он всегда такой?

— Что ты тогда подумал?

— Честно. В голове промелькнула мысль, что это можешь быть ты.

— А я подумала, что все в Декарте немного того. Я из-за Марка и Жака не люблю твой университет.

— Советую его и дальше игнорировать.

Приносят наш заказ. Перекусывая, мы обсуждаем книгу, учебу, а потом он предлагает взять мороженое и продолжить прогулку. По аллее мы проходим несколько метров, я указываю на зеленую полянку перед каналом. Раинер понимает меня без слов и кивает. Трава уже подсыхает, я сажусь на нее, не боясь, что запачкаю юбку. Раинер присаживается рядом. Мы молчим, пока доедаем мороженое и исподтишка наблюдаем друг за другом. Он наклоняется ко мне, плечи соприкасаются, я вздрагиваю и испуганно ловлю его взгляд из-под бровей.

— Ты так далеко сидишь от меня. Не бойся, я не кусаюсь.

— Как это далеко? Рядом!

Он невинно улыбается и подсаживается так, что наши ноги тесно прижимаются.

— Прекрати, мне так неудобно.

— Тогда может, откинешься спиной на мою грудь.

— Еще чего.

— Ты меня простила?

Я кусаю губу и опускаю голову. Раинер поглаживает двумя пальцами мне по руке. Все тело тут же отзывается вибрацией, бросает в жар, в голове начинает стучать, сердце колотится. Я перевожу дыхание. Черт, ему лучше ко мне не прикасаться.

— Софи, ты меня слышишь?

— Да, я… я тебя прощаю.

— Я рад это слышать. Прямо глоток свежего воздуха. Спасибо. Что ты делаешь завтра?

— Буду готовиться к понедельнику, — вырывается у меня.

— Кстати, когда у тебя день рождения?

— Эм, оно уже прошло. Второго октября.

— Выходит, тебе уже двадцать. С прошедшим. Как справила?

— Спасибо, родители приезжали, посидели в кафе. Ничего интересного. Скучно.

— Завтра я тоже занят, но может я смогу вырваться и приехать к тебе.

— Ты можешьмне писать сообщения.

— Нет. Я хочу видеть тебя вживую, узнать получше.

Я киваю. Язык стал немой. Но как я могу отказать, когда его голос мешает мне думать.

— Я могу тебя обнять?

— Нет, лучше не стоит. Давай, лучше еще погуляем.

Я встаю, он берет пустые стаканчики из-под мороженого и идет за мной.

— У меня юбка не испачкалась?

— Если только немного.

Он шлепает меня по заднице, я вскрикиваю от неожиданности и стреляю в него глазами.

— Это что сейчас было?

— Это за твое упрямство.

— Что? — я грожу ему пальцем. — Я тебе это припомню.

Он весело хохочет.

— Ты покраснела.

— Глумиться вздумал? — визжу и упираю руки в бока. Он еще громче заливается смехом. Невольно губы растягиваются в улыбке. — Смешинка в рот попала? Негодяй. Смейся, смейся.

Я складываю руки на груди и отворачиваю голову. Он обрывает смех и встает передо мной.

— Прости, ты такая смешная, когда злишься.

— Отвези меня домой, — говорю вполголоса.

— Ты обиделась? Прости, я не хотел.

— Нет, я просто устала.

Я обнимаю себя руками и иду в сторону дворца. Раинер обгоняет меня, поворачивается и идет спиной навстречу пешеходам, они расступаются в стороны. Меня это начинает напрягать, как бы он кого ни сбил и сам не упал.

— Хватит, повернись лицом, смотри вперед, ты заставляешь людей шарахаться от тебя.

— Не повернусь, пока ты не скажешь в чем дело.

— Да все нормально, просто, мне не нравится, когда надо мной смеются.

Он тормозит и я едва не врезаюсь в него. Раинер берет меня за руки выше локтей. Меня всю передергивает, колени подкашиваются.

— Прости. Я ведь не знал. Обещаю, больше такого не повторится.

Я киваю. Мы доходим до машины. Я сажусь в кресло и выдыхаю. На обратном пути мы молча слушаем микс в стиле Эмбиент. Я сама часто слушаю эту музыку, красивая, разнообразная, приятная. Не думала, что Раинер тоже ее слушает. Тихонько скосив глаза, я любуюсь его профилем.

— Ты не против, если я сделаю громче?

— Нет.

Он прибавляет звук в колонках, я откидываю голову на подголовник, закрываю глаза и жадно вдыхаю холодную свежесть его духов. Мне как никогда легко, я скорее чувствую, что нам приятно находится в обществе друг друга. Я даже рада, что он не кареглазый шатен, а зеленоглазый брюнет. Это так приятно, когда человек тебя понимает. Все что он сегодня говорил, грело мне душу и утешало самолюбие. Он принял меня такой, какая я есть. Но не стоит на что-то надеяться, мечтать и строить планы. Он сказал — время покажет. Только бы не влюбиться.

Я слышу, что музыка стала играть тише, приоткрываю глаза и узнаю дом, в котором живу. Он касается плеча, я вздрагиваю, это не его рука, а губы.

— Что ты делаешь?

Я толкаю его в грудь, рвусь к двери, но меня приковывает ремень безопасности. Раинер ловит за руку.

— Ты такая забавная. Ты завтра будешь дома? Никуда не уйдешь?

— А что?

— Я постараюсь приехать. Хорошо, малышка?

Я киваю не в силах ответить. Он отстегивает меня и нежно заглядывает в глаза.

— Спасибо за прогулку по Версалю.

— Не за что.

Я выхожу из машины. Ноги трясутся, руки тоже, я добираюсь до кровати и бессильно падаю на нее. Только бы не влюбиться.

Глава 14

Полночи я не могу уснуть, а утром не могу проснуться. Уже звонок Эмили будит меня окончательно. Пока я завтракаю, мы с ней все разговариваем. Она выжимает из меня все до последнего слова. Эмили радуется за меня, она с нетерпением ждет нашей завтра встречи в университете. Меня же что-то заставляет умалчивать обо всех подробностях вчерашнего общения с Раинер, я будто боюсь открыть нашу связь обществу. Даже не представляю, какие пойдут сплетни, когда все узнают, что я встречалась с Раинером Шарби.

После завтрака я прибираюсь в комнате и принимаю душ. Приготавливаю книги и тетради к завтрашнему дню. На следующие каникулы поеду к родителям… Звонит Раинер, я отвечаю и выглядываю в окно. Он стоит внизу. Я мигом надеваю джинсы и черную трикотажную кофточку без рукавов. Раинер сидит в машине. Руки дрожат. Я сажусь в салон. Его запах мне уже становится родным, а музыка самой любимой. Я ловлю его томительный взгляд зеленых глаз и смущаюсь.

— Привет, как самочувствие?

— Не выспалась. А ты как?

— Я сейчас еду к родителям. Не хочешь со мной?

— Нет, что ты.

Раинер улыбается, поворачивается и тянет руку за сиденье. Я слышу треск прозрачной бумаги, прежде чем, он протягивает большую корзину подарка и букет красных роз.

— Ого. В честь чего?

— С прошедшим днем рождения.

Я чувствую, что краснею. Мне так досадно, я даже не знаю, что ответить.

— Э-э-м, спасибо…, — я вдыхаю аромат роз и улыбаюсь. — А это что?

Я вижу, что в корзине лежат пузырьки, разной формы и величины, многие из них в коробочках.

— Компания моего отца производит органическую косметику.

— Правда?

Так Эмили была права. Ничего себе.

— Тут есть все для ухода за телом, лицом, волосами, куча всего, почитаешь. Я сказал дать мне набор всего что производят, кроме антивозрастного и продуктов питания. И вот мне в корзину положили все, что вместилось. Есть, конечно, еще и для мужчин. Отличная косметика, натуральная.

— И сколько это все стоит?

— Я не считал, — он протягивает мне маленькую удлиненную коробочку.

— А это что?

— Больше не запуливай его в меня.

Я поднимаю крышку и узнаю кулон с гранатовыми камнями. О боже. Мне так стыдно. Я прикрываю рукой глаза.

— Прости меня. Я была тогда зла.

— Ничего, простили, забыли. Не отказывайся от моих подарков.

Я киваю.

— Как мне тебя отблагодарить?

— Есть тысяча способ, но пока это только подарок как на день рождения.

— А у тебя он когда?

— Четырнадцатого мая.

— А что ты любишь?

— Будешь готовить подарок заранее?

— Мне просто интересно.

— Ничего не нужно, у меня все есть.

— Я настаиваю. Ты делаешь мне подарки, а я уже не могу? Так не пойдет.

— Когда придет время, ты узнаешь, что я люблю.

Эта загадочность в словах и таинственная улыбка заставили меня смутиться. Интересно, что он имел в виду.

— Я постараюсь вечером с тобой связаться. А сейчас мне пора.

— Да, конечно. Спасибо еще раз.

Я улыбаюсь ему и выхожу из машины. Он тут же уезжает. С дорогими подарками я возвращаюсь в комнату, ставлю цветы в вазу и разворачиваю подарок, чтобы оценить. Я насчитываю тридцать бутыльков и тюбиков. Он был прав, тут есть все что нужно. Гель и пенка для тела; шампунь и маски для волос; тоник, скраб для лица и разнообразные кремы. А еще я обнаружила духи с невероятным ароматом во флаконе большого бриллианта. Это потрясающие подарки, я себе такое не могла позволить купить.

Жаклин и Ивет дома нет, последний выходной и я уверена, они будут отрываться до полуночи. Я заказываю пиццу и сажусь за уроки. Но мысли так и возвращаются к Раинеру. Я думаю о нем последнее время очень много. А как о нем не думать, каждая наша встреча преподносит мне приятные впечатления. Теперь когда я знаю о его хороших качествах характера, мне интересно узнать о плохих. Какой он в гневе? Стоит ли мне его бояться? Какие у него вкусы и какие планы, особенно на меня.

После обеда я засыпаю с книгой на кровати. Мне снится Раинер почему-то в образе Марка. Он пристает, пытается поцеловать, я борюсь с ним. Он бьет меня по щеке, я падаю и защищаю голову руками. Он смеется надо мной.

Я просыпаюсь от воя сирены. За окном темно. Девять часов. Я обхожу квартиру. Девочки еще не вернулись. Варю кофе и сажусь за стол. Звоню маме, мы недолго общаемся. Решаю нанести скраб на лицо, выдерживаю десять минут и смываю. Кожа стала мягче, нежнее, я смазываю ее кремом с тонким ароматом какао. Проверяю погоду на завтра. Дождь. Достаю теплые вещи.

В квартиру возвращается Ивет, пьяная. Она на ощупь проходит к себе. Я помогаю ей раздеться и лечь в кровать.

— А где Жаклин?

— А-а-а она… ост…осталась…

Ивет вырубается в момент. Я слышу телефонный звонок из своей комнаты. Раинер.

— Ты дома? — спрашивает он, в трубке его голос звучит тверже.

— Да.

— Спустись, пожалуйста, ко мне.

— Ты не говорил, что приедешь, хорошо, сейчас иду.

На шорты и майку я набрасываю халат, сую ноги в туфли слингбэки и сбегаю по лестнице. Раинер в костюме стоит у машины. При виде меня он выдавливает смешок и очаровательно улыбается.

— Здорово и необычно выглядишь. Я тебя не разбудил?

— Нет. Но я не ждала тебя.

— Мне ужасно захотелось увидеться с тобой. Ужин с родителями прошел в напряженной атмосфере.

В халатике я начинаю подмерзать. Дует прохладный западный ветер. Раинер открывает дверь и предлагает сесть в салон. Я забираюсь на заднее пассажирское сиденье, Раинер следом. Я теснюсь от него в сторону. Он поворачивается ко мне вполоборота. Светом нам служит приборная панель, уличные фонари и фары проезжающих мимо автомобилей. Внутри очень тепло, а рядом с ним, меня бросает в жар.

— Как тебе подарок?

— Прекрасный. Мне все понравилось. Этой косметики мне хватит на три-четыре месяца. Духи тоже производит компания твоего отца?

— Линию недавно запустили. Но уже есть большой спрос. А тебе понравился аромат? Я долго его выбирал.

— Он прекрасен. А твои духи…

— Acqua di Gio, я предпочитаю ароматы от Armani. Они ненавязчивые. Свежий, бодрящий аромат.

И он прав. Он приятно кружит голову; чувственный, насыщенный аромат, мне хочется уткнуться в его грудь и вдыхать прямо с его кожи.

— Как дела у родителей? — решаю сменить тему.

— Они обеспокоены тем, что назревает у нас в городе. Цены на топливо взлетают, это уже ни в какие рамки. Они хотят, чтобы я на месяц переехал к ним.

— Меня тоже родители зовут к себе, но как я могу бросить учебу?!

— Вот и я о том же.

— Ты единственный в семье?

Раинер кивает.

— Как провела лето?

Я горько улыбаюсь и рассказываю ему о жизни на ферме. Он с интересом слушает, впившись в мое лицо глазами. Мне не ловко от его проникновенного взгляда. Я пока делюсь с ним историей, потираю пальцами кожаную спинку водительского кресла. Я часто заикаюсь, стыдно, я выгляжу просто дурой.

— Труженица, — Раинер улыбается. — Трагично, что так получилось с отцом. Как он сейчас?

— Уже лучше. А твое лето, каким было?

Он достает смартфон и открывает фотографии.

— Я с кузеном был в Тибете, — он подает мне свой здоровенный телефон. На фотографии он с таким же темноволосым парнем стоит спиной к бело-красному замку. — Это дворец Потала. Тринадцати этажное здание, возвышается на горе, высотой в сто семнадцать метров. Мне очень понравился Тибет. Мы провели там месяц, четырежды внедорожник ломался, спали в машине, Нил дважды отравился местной едой. Но нам все равно все понравилось.

Пока он рассказывал о своих приключениях, я листала и листала фотографии, природы, общие снимки с братом или где он один.

— Ты везде в теплой одежде. Там холодно?

— Суровый климат.

На фотках он совсем другой, раскрепощенный, со мной он держится иначе.

— А ты была у моря?

Я мотаю головой.

— Не получилось.

— Тогда в следующее воскресенье слетаем. Что думаешь?

Я не сдерживаю улыбку радости, киваю и возвращаю ему телефон. Он ловит меня за руку и целует костяшки пальцев. Я замираю и гляжу на него во все глаза. Он перехватывает мой растерянный взгляд и тянет уголки губ. Я покрываюсь гусиной кожей, он тянет меня к себе.

— Не бойся меня…

— Я и не боюсь, просто… мне тут сидеть лучше, — я прижимаюсь к двери. В темноте его улыбка мне кажется зверским оскалом.

— Ты дрожишь, тебе холодно. Иди ко мне, я тебя согрею…

— Ничего подобного.

— Тогда почему дрожишь?

Он подсаживается еще ближе, его колено упирается мне в бедро. Я зажата. Он наклоняется, я выставляю руку, Раинер перехватывает ее и тянет.

— Иди же ко мне…, Софи не упрямься.

Я слышу в его голосе металлические нотки и толкаю его в грудь. Я будто проглотила язык, почему молчу. Он пугает, такого я от него не ожидала.

— Раинер…

— Дай мне тебя просто обнять. Не лишай меня этого желания.

Я испуганно толкаюсь двумя руками и с криком «хватит», выпрыгиваю из машины, обегаю ее и спешу к подъезду. Он ловит меня, за руку разворачивает к себе и отрывает от земли. Я цепляюсь за его плечи и с укором гляжу на него сверху вниз.

— А ну-ка поставь меня.

— Разве тебе неприятны мои объятия?

— А где твои руки?

— На твоих ягодицах.

— Вот именно, убери руки, быстро.

— Помнишь наше общение? Каждый раз на прощание мы целовались.

— О нет, я представляла тебя другим.

— Но общалась ты со мной, а как же наши ласки?

— Перестань.

— Поцелуй меня и я тебя отпущу.

— Ты много требуешь. Я еще к этому не готова. И того поцелуя мне хватило надолго.

— Прости, да я бываю чересчур грубым. Но я ведь не знал, позволь мне все исправить. Я покажу тебе, что я могу быть не только грубым, но и очень нежным.

— Нет, как-нибудь в другой раз.

— Тогда мне придется вернуть тебя назад в машину.

— Да? И что будешь меня насиловать?

— Насиловать я тебя не хочу. Нет причины. Но лучше не дразни.

Я просто в ужасе. И чего он прицепился ко мне с поцелуем. Я никогда не смогу это сделать первая. Он меня смущает. Мне приходится обнять его за шею, я прижимаюсь щекой к его волосам.

— Не заставляй меня, пожалуйста. Для тебя может это просто, взять и поцеловать без задней мысли, но я отношусь к этому серьезно.

Он спускает меня чуть ниже, теперь наши глаза на одном уровне.

— Я понимаю. Тороплю события, — он рычит и опускает глаза на мои губы. — Я эгоист, прости. Мне стоит чаще прислушиваться к тебе. Но позволь узнать — сколько мне еще ждать?

Я не знаю, что ответить, он слишком напорист. Заставляю собраться с духом, наклоняюсь и целую его в колючую теплую щеку. Он склоняет голову, я не успеваю его остановить, он впивается в кожу на шее и засасывает. Он хочет поставить засос.

— Нет, перестань, остановись…

Раинер поднимает голову и сурово глядит.

— Я завтра приеду снова и мы продолжим эту тему.

Он ставит меня на землю. Лицо пылает, шею в том месте, куда он поцеловал, покалывает. Он чмокает меня в лоб и отступает.

— Сладких снов, малышка.

Ноги дрожат, в голове пульсирует, я чувствую себя пьяной.

Глава 15

Эмили сегодня нет. После первой пары я звоню ей. Она отвечает, что заболела. Я обещаю заехать к ней после учебы. Хотя погода такая, что не хочется нос высовывать за дверь. Сама ехала на учебу без особого желания. Но после обеда выглядывает солнце и на душе становится теплее. Я выхожу из университета, бросаю взгляд на Декарт и пишу Раинеру.

Привет. У тебя уже закончились занятия?

Привет, малышка.

Я сегодня в поликлинике, освобожусь к шести.

Я тебе позвоню.

Хорошо. Я еду к подруге.

Она заболела.

Будь осторожна.

Целую.

Окей. Целую.

Я улыбаюсь и думаю, что купить Эмили. Перебегаю улицу и захожу в кондитерский. Как назло, за столиками сидит вся честная компания. Ко мне тут же подскакивает Марк.

— Привет.

Я смотрю на прилавок и выбираю два бисквитных пирожного с фруктами.

— Что тебе?

— Мне кажется, в прошлый раз ты была более приветливой.

— Я сегодня не в настроении. У тебя ко мне какой-то вопрос?

— Может тебя подвезти?

— Не сегодня.

Я расплачиваюсь и выхожу на улицу. Марк увязывается за мной.

— Как я могу такую красотку отпустить одну?

— Я не понимаю, тебе больше не к кому прицепиться?

— Ты теперь встречаешься с Раинером? Он тебе нравится?

— С чего ты взял, что я с ним встречаюсь?

— Я не дурак и все знаю.

Я зыркаю на Марка.

— Спроси это у него.

Я перебегаю улицу и успеваю зайти в автобус. Вот же подонок. Опять он за свое. И почему не оставит меня в покое. Я выхожу на остановке, в магазине покупаю фруктов.

Эмили пускает меня в квартиру. На шее компресс, она в длинном джемпере. Предлагает мне тапочки и принимает покупки.

— Как ты?

— Горло и голова, — говорит слабым едва слышным голосом.

Я прохожу за ней на кухню и морщу нос. На столе полно грязной посуды с недоеденной пищей, в корзинке для фруктов хлеб, покрывшийся плесенью. Под ногами хрустят крошки. К раковине не подберешься из-за двух пакетов мусора. Воняет плесенью, гнилыми овощами и тухлыми яйцами.

— Запашок просто чудный.

Я открываю окно.

— Убираться бесполезно. Опять насвинячат.

— Нужно просто следить за порядком, чтобы хлеб не гнил, а посуда не копилась. Скоро тараканы приползут.

— Они и так ползают.

— Фу, какая мерзость. Я думала, что у меня грязно, но у вас это просто катастрофа. Как тут не заболеть.

— Да нет. Я вчера на улице пила холодное пиво.

— Молодец.

Я помогаю ей прибраться на кухне, выставляю мусор в подъезде, а ее соседку по комнате заставляю вымыть полы. Пока я готовлю ужин, Эмили ест гранат.

— Нам стоило снять одну квартиру на двоих.

— Мы бы не потянули.

— Как у тебя дела с Раинером?

Я прикусываю губу и рассказываю о том, что она была права насчет косметики. Эмили улыбается. Она вытягивает из меню всю правду до последнего слова, после чего задумывается.

— Ты веришь ему?

— На девяносто процентов.

— Лучше не стоит на что-то надеяться и не будешь страдать как я. Вчера я встретила Луи. Он развелся. Хочет, чтобы я его простила. А я уже ничего к нему не чувствую. Мне нужно было бежать сегодня на собеседование, а я заболела. Если не найду работу до конца месяца, то закончатся мои последние копейки.

— А родители?

— Мама потеряла работу. Отец сказал затянуть пояски. Короче полная жопа.

Я даже не знаю, что ей сказать. Сама была в подобной ситуации. Только работа меня спасла от денежного кризиса, но принесла неимоверную усталость и недосыпание. Сочувствую подруге, ей сейчас очень нелегко.

Мы посидели еще немного, а после я уезжаю домой и сажусь за домашнюю работу. Раинер звонит уже в десятом часу, извиняется, что не сможет приехать. Я немного расстраиваюсь и ложусь пораньше. Не стоит мне к нему привыкать и на что-то надеяться иначе ничем хорошим это не кончится. Страдать буду. Я почему-то все еще сомневаюсь, что нравлюсь ему достаточно сильно, чтобы он приезжал ко мне хотя бы раз в неделю. Но уже на следующий день после учебы он ловит меня на остановке и предлагает сходить в кафе. Как я могу ему отказать, когда сердце толчками разносит по телу эндорфины счастья. Я с удовольствием сажусь к нему в машину и пристегиваюсь. Тело дрожит как при ознобе, с губ не сходит улыбка, я кусаю их, чтобы хоть немного скрыть радость от встречи с Раинером. Он тормозит на светофоре, берет мою руку и целует. Я покрываюсь мурашками.

— Я скучал по тебе. Прости, что вчера не приехал. Мама ко мне с проверкой приезжала. Затеяла скандал. Настроение подпортила, я был несколько взбешен. Как подруга?

— Вчера ей было плохо. Обещает завтра вернуться на учебу.

— А у тебя как дела?

— Завтра практика, буду до четырех в университете.

— А мы сегодня учились лепить вставную челюсть, обтачивать и так далее. На воскресенье у тебя нет никаких планов? Ты будешь свободна?

— Думаю, да. А ты уже распланировал?

— Пока еще тепло нужно выехать к морю.

Он паркует автомобиль у ресторана турецкой кухни по улице Жусьё. Мы заходим в длинный зал заставленный столами и занимаем круглый столик в уголке. Официант приносит меню. Я выбираю десерт из фруктов и пахлаву.

— Ты разве не хочешь кушать?

— Не так чтобы…

Раинер мельком смотрит на мою грудь и делает заказ. Пять минут и нам приносят свежие горячие блюда. Я смотрю на большую тарелку с мясом, рисом, картошкой фри и салатом заправленным соусом, подают мой заказ и тарелку с турецкой пиццей.

— Тут готовят здоровенные булки с кусочками мяса и картошкой фри. Такой сочный гамбургер я могу отведать только здесь. Я часто тут обедаю. Обычно мне этого хватает до следующего обеда. После таких вкусностей приходится два — три часа напрягаться в спортзале и пить только воду.

— Я в шоке. Так много и плотно я не обедаю.

— Боишься набрать лишний вес?

— Нет. У меня нет предрасположенности к полноте.

— Кстати, извини. У меня был твой телефон, я не удержался и просмотрел фотографии. У тебя красивые родители.

Я краснею.

— А что ты еще смотрел?

— Больше ничего, правда. Только фотографии и номер записал. Остальное мне неважно.

Он пододвигает тарелку с кебабом ближе ко мне и просит, чтобы я тоже поела. Я улыбаюсь, беру вилку и накалываю кусочек мяса. Мне все понравилось, особенно пицца, она сочная, немного острая. Я чувствую себя нафаршированным цыпленком. Напоследок мы пьем кофе, болтаем о погоде и волнениях в городе.

Раинер отвозит меня домой.

— Когда снова увидимся? — он удерживает меня за руку.

— В пятницу.

Он прищуривается, будто что-то вспомнив.

— Ты вчера встречалась с Марком?

— В каком смысле?

— Ты видела его?

— Э-э… да.

— Что он спросил?

— Встречаюсь ли я с тобой?

— Не верь ему. Он еще та заноза.

Я пожимаю плечами, мне это давно известно. Раинер целует руку, его взгляд исподлобья прожигает меня. Я наклоняюсь и чмокаю его в щеку.

— Спасибо за ужин, было очень вкусно.

— Ты будешь скучать?

— Я и так о тебе думаю слишком много.

— Надеюсь, только хорошее. А знаешь, о чем я думаю?

— Ты ведь извращенец, конечно, я знаю.

Он смеется, я подхватываю.

— С нетерпением жду воскресенья.

— Ты только не торопи события.

— Я само терпение.

Он подмигивает, я кусаю губу и выхожу из машины. Он просто невыносимый соблазнитель. Если так будет продолжаться, я быстро ему сдамся. И это не совсем того что я хочу.

Неделя пролетает быстро, благодаря постоянной практике и выездам в больницу. В пятницу поздно вечером приезжает Раинер, он говорит, что заедет за мной завтра вечером около шести и мы на самолете вылетим в Ниццу, там переночуем, а вечером в воскресенье вернемся. Я не спрашиваю, почему именно Ницца, но думаю, что это лучший выбор. Никогда там не была. Интересно где мы поселимся, но это неважно, я там буду с ним. О черт. Надеюсь, он не будет распускать руки. Я ловлю свой оробелый взгляд в зеркале. Что за бредовые мысли. Посмотри на себя Софи. Нет, он точно извращенец. Я показываю себе язык.

В субботу после занятий в университете созваниваюсь с Раинером, чтобы еще раз убедиться, что он не шутит. Он отвечает, что заедет за мной через два часа. Я на полных парах спешу домой. Бросаю в сумку платье, джинсы, и кофту, кто знает, какая будет завтра погода. Мои руки дрожат, мышцы живота сжимаются, я чувствую себя так, будто собираюсь прыгнуть с парашютом. Гляжу на голову. Волосы уже жирные. Твою мать. Бегу в ванную и промываю волосы новым шампунем. Высушиваю феном и переодеваюсь. Ко мне заглядывает Ивет.

— Ты куда-то собираешься?

— Да, к родителям, — нагло вру, но им не стоит знать, куда и с кем я полечу.

Ивет пожимает плечами и выходит. Я надеваю кулон, еще раз оглядываю себя в зеркале и звоню Раинеру, прошу его остановиться в квартале от дома. Отвечает, что стоит в пробке и задержится на десять минут. Ничего как раз успею пройти квартал. Я закидываю сумку на плечо, закрываю дверь комнаты, сую ноги в туфли и выхожу на улицу. Дует теплый ветерок. Гляжу на часы, почти шесть.

Я прохожу квартал, когда красный Порш тормозит рядом. Я сажусь в салон, Раинер в белой рубашке и черных брюках, сверкает улыбкой. Он притягивает взгляд точно магнитом.

— Не хочешь меня поцеловать?

Я наклоняюсь к нему, он прикладывает палец к моим губам.

— Я хочу настоящий поцелуй, а не чмок в щеку.

— Предупреждаю, будешь приставать, я сбегу от тебя.

— От меня еще никто не убегал, — произносит хриплым тенором.

С загадочной улыбкой он трогает авто с места. Я пристегиваюсь. По пути в аэропорт мы разговариваем об учебе. Я волнуюсь, слышу, как дрожит голос, краснею и замечаю, что дергаю подол юбки.

В аэропорту Шарль-де-Голль Раинер ставит авто на платной стоянке. Мы почти бежим к кассе. Раинер вносит чересчур большую плату.

— В чем дело, почему такой дорогой билет?

— Потому что мы летим на самолете вмещающий в себя десять пассажиров.

— Кукурузник что ли?

Раинер хохочет.

— Нет, намного лучше. Бежим, они нас ждут.

Мы проходим быстрый осмотр багажа и выбегаем из аэропорта. Раинер тянет меня к белому авиалайнеру с двумя огромными турбинами в хвосте.

— Это скорее частный самолет, — мы спешим к трапу. Тут нас ждет стюардесса. Она принимает у нас билеты, внимательно их проверят и кивает.

Раинер поднимается первый и подает мне руку. Я с восхищением оглядываю стены, отделанные черным деревом, белые широкие кресла и пол с подсветкой. На нас оглядываются шесть мужчин возрастом от сорока и выше и две женщины.

— Прошу садитесь, — говорит стюардесса и уходит в кабину пилотов.

Я страшно волнуюсь, ладони потеют. Раинер убирает наши сумки в багажное отделение и садится напротив в кресло.

— Ты раньше летала?

— Один раз.

Самолет выезжает на взлетную полосу, несколько минут он набирает скорость и резко возносится в небо. Я почти ничего не почувствовала.

— Ого, мы уже летим.

Раинер улыбается.

— Я тоже хочу себе такой самолет. Но он мне не по карману. Мой ресторанный бизнес не приносит огромного достатка.

— У тебя есть ресторан?

— Да, на первом этаже дома, где я живу. Он проносит двадцать тысяч чистой прибыли, даже если копить, лет так через пять смогу купить самолет.

— Заметь — сможешь! Я не имею никакой бизнес, и о самолете не мечтаю.

— А о чем ты мечтаешь?

— О прекрасной счастливой жизни, — я смеюсь. — А так очень хотелось бы иметь однокомнатную квартиру.

— А почему не двухэтажный дом?

Я мотаю головой и морщусь.

— Я делать уборку не очень люблю. Предпочитаю не сорить.

Раинер усмехается. Стюардесса приносит напитки и орешки. Я все еще чувствую себя зажато. Полет занимает чуть больше часа. Мы садимся уже с сумерками и выходим из самолета.

— Мы остановимся в гостинице?

— Нет. У моего отца есть вилла на берегу моря, не совсем в Ницце, скорее на полуострове Сен-Жан-Кап-Ферра.

Раинер открывает для меня дверь такси. Еще час мы едем через город и, наконец, оказываемся на полуострове. Если полет на самолете доставил удовольствие, то поездка на такси измотала нас. Водитель попался дерганный, на поворотах он резко выруливал, и я почти падала на Раинера. Уже хочу зарычать на гребаного водилу, но вот он резко тормозит. Пока Раинер расплачивается, я выбираюсь из машины и оглядываюсь. Темнеет с каждой минутой. Но мне удается разглядеть великолепные особняки за невысокими воротами вдоль узкой чистой улицы. Я вдыхаю аромат соленого моря и жадно его ищу через густые насаждения деревьев и кустарников. Таксист уезжает. Раинер видя мое нетерпение, открывает белую дверь и впускает на вымощенную красной плиткой дорожку.

— Посмотрим дом или ты хочешь сразу к берегу?

— К берегу.

Раинер берет меня за руку, мы спускаемся по лестнице на широкий двор перед двухэтажным белым особнячком с закрытыми ставнями. Раинер оставляет наши вещи на качели. За домом мы огибаем прямоугольный бассейн и проходим пышный сад с пальмами и кипарисами. Я уже слышу шум прибоя и прибавляю шаг. Мы поднимаемся по лестнице, выходим на тротуар, и еще раз по лестнице спускаемся к каменному пирсу.

— Уже почти ничего не видно. Но ничего завтра у нас будет день.

Я опускаю руку в воду.

— Она теплая.

— Тогда может искупаемся?

— У меня нет купальника.

— Разве это проблема?

Раинер подхватывает меня на руки, я с визгом вырываюсь. Толчок и мы с головой погружаемся в воду. Черт она не такая теплая. Я выныриваю и ловлю жадный глоток воздуха.

— А если бы у меня телефон был в кармане?

— Расслабься и наслаждайся. Разве каждый день ты можешь себе это позволить? Один раз живем, так бери от нее все. Счастье и радость не купишь, как, например, телефон.

Он обнимает меня и притягивает к себе. Я упираю руки в его плечи. Что он собирается сделать? Я в панике. Раинер несколько грубо берет меня за подбородок. Я смотрю на его приоткрытые губы и прикрываю глаза. Неуверена, что готова к этому. Он едва касается губ и ждет моей реакции.

— Не надо, — шепчу. Раинер теснее жмет к себе, ловит нижнюю губу и засасывает. Я замираю и встречаю его следующий более глубокий поцелуй. Неумело шевелю губами. Он склоняет набок голову и юркает языком в рот. Я задыхаюсь и отталкиваю его от себя. — Даже не надейся.

— В чем дело? Ты разве не хочешь?

— Я не одна из твоих многочисленных любовниц, которые виснут у тебя на шее. Ты хотел мне показать море, я согласилась, на большее не рассчитывай.

— Что для тебя поцелуй?

— А для тебя?

Раинер вздыхает.

— У меня нет намерений тащить тебя в постель.

— Это утешает, — я подплываю к пирсу и забираюсь на него.

— А если я предложу стать моей девушкой, ты согласишься?

Я растерянно смотрю на Раинера, он берется за край пирса и с легкостью запрыгивает на него.

— Надеюсь, ты не серьезен?

Он хмурится.

Глава 16

Я не могу уснуть. Кровать просто великолепная, она огромная, мягкая, подушка пахнет лавандой, одеяло теплое. Нежнейшая кровать, да и дело не в ней. Я сказала Раинеру то, что не следовало и теперь меня мучает совесть. И зачем я только ляпнула эти обидные слова, он наверное, думает, что я ему отказала еще до того, как он сделал предложение. Теперь он в обиде, даже ужинать отказался. Мне нужно объясниться пока мы не вернулись в Париж. И почему я его отталкиваю? Может, я еще не до конца уверена в нем? А почему я неуверена? Да потому что он уже раз меня обманул и то, что я сказала в приступе паники и перевозбуждения было правдой. Я не хочу быть девушкой только на время. Мне не нужен секс на одну ночь. Я хочу нормальных отношений с ним. Да я могу ошибаться, повстречать первого и единственного невозможно. Мы можем не сойтись характерами или еще чем-нибудь, окончательно разругаемся и расстанемся. Я не хочу этого. Он мне нравится все больше и я дорожу нашим общением. Но я должна быть уверена, что он больше меня не обманет и не найдет замену. Конечно пока я не его девушка, он может позволить себе секс с другой.

Я вздыхаю, сон так и не идет. Встаю, надеваю халат и выхожу через балконную дверь на задний двор. Ночной воздух бодрит как прохладный душ. Я сегодня точно не усну, возможно, еще потому что я в чужом доме. А он просто чудесен, создан для прекрасного отдыха. Завидую Раинеру, у него есть все и от этого мне еще более непонятно, почему именно я.

Подхожу к углу дома и смотрю на освещенную дорожку ведущую к морю. А может сходить к берегу?

— Почему не спишь?

Я вздрагиваю. Раинер сидит на садовой качеле. Я подхожу ближе.

— Раинер, прости меня. Слова вырвались сами. На самом деле я еще не готова сказать тебе «да» или «нет».

— Я понимаю, ты боишься. Иди ко мне. Я хочу обнять тебя. Не бойся.

Раинер раскрывает плед, я сажусь рядом, он обнимает, притягивает к себе и заворачивает в плед. Несколько минут мы молчим. Раинер отталкивается ногой от земли и качеля меня медленно убаюкивает.

— Я на тебя не в обиде. Было больно услышать столь резкие слова, но потом я подумал, вспомнил, что было и пришел к выводу. Ты мне не доверяешься, сомневаешься. И ты права.

— Меня постоянно занимает один вопрос. Почему именно я? Ты ведь можешь позволить себе любую.

— Какую любую? А что в тебе не так, по-твоему? Ты очаровательная девушка с характером, мне очень многое нравится в тебе.

— Что именно?

— Твои зубки.

Я смеюсь. Раинер продолжает.

— Твой рост, признаться, никогда не искал высокую девушку. Мне нравятся девушки со средним ростом. Твои глаза меня завораживают, особенно когда ты улыбаешься, они блестят. А еще мне очень нравится, что ты не красишься, у тебя все натуральное. Нет этих толстых накрашенных ногтей, неестественного цвета волос и размалеванных глаз с накладными ресницами. Не понимаю, зачем девушки пытаются сделать из себя ту, кем она не является. К тому же портит кожу. Девушек на одну ночь я даже не хочу трогать. Боюсь, если схвачу ее за волосы, так оторву клок наращённых, а целовать губы с килограммом помады я брезгую. Вдруг она скрывает какую-нибудь заразу под этим слоем. Но больше всего я тащусь от твоего характера. Ты не боишься высказать свое мнение и заткнуть мне рот. А еще ты заставляешь меня смеяться, еще никому это не удавалось. По моему мнению, ты в сотню раз лучше любой длинноногой раскрашенной куклы.

— А как же размер груди?

— Мне нравится в тебе все.

Я поднимаю голову, я смотрю в его лицо.

— Ты так говоришь, чтобы меня не обидеть?

— Я боюсь насмешек.

— В смысле?

— Один мой знакомый рассказывал. Он был требователен к своей девушке, ему не нравилось как она одевается, как ходит, какая у нее плоская задница и грудь, типа ты как доска. И вот когда дошло до секса, она посмеялась. Сказала что у него слишком маленький член, чтобы удовлетворить ее. Я испытал испанский стыд, когда он это рассказал.

— Выходит, ты не хочешь обижать меня, чтобы потом не почувствовать себя оскорбленным, когда я начну замечать твои недостатки?

— Я говорю правду Софи. Мне нравится твоя фигура, а грудь не амулет, чтобы повлиять на наши отношения. Я считаю, что это неуверенность говорила за него, когда он оскорблял ее внешность.

— А знаешь, что мне нравится в тебе?

Раинер нежно улыбается, предлагает лечь и положить голову ему на колени, что я и делаю. Гляжу на него снизу вверх и прикрываю глаза.

— Мне нравится твое внимание, забота, решительность, терпение и упрямство. Ведь если не оно, мы бы сейчас тут не были. Конечно, это неприятно когда тебе лгут, но твой голос имеет надо мной некую власть. Я готова тебя слушать постоянно и прощать тебя снова и снова. Не могу также быть равнодушной к твоим глазам. После поездки в Версаль я себе сказала, что рада, что ты не шатен кареглазый. Ты лучше.

Я слышу, как он переводит дыхание. Его рука гладит меня по волосам.

— А если что-то случится и окажется, что я снова плохой, ты меня простишь?

— Смотря что.

Он подхватывает меня на руки.

— Идем в дом. Нам нужно поспать.

Он заносит меня в гостиную, укладывает на широкий диван, ложится рядом и накрывает нас пледом. Теперь, когда обиды забыты, я могу спокойно спать. Несколько минут я еще вочкаюсь, ища удобное положение, пока он не прижимает меня спиной к груди. С мыслями о нашем разговоре я проваливаюсь в глубокий сон.

Просыпаюсь все так же тесно прижатая к Раинеру, но уже на другом боку, он на спине, моя нога перекинута через его пояс, носом утыкаюсь в плечо. О, ужас. Я поднимаю глаза. Он спит, губы приоткрыты. Вдыхаю его аромат с кожи. Он волнителен до дрожи. Раинер обнажен по пояс и моя рука лежит на его груди. Чувствую, как пульс учащается, я сглатываю и осторожно, стараясь его не разбудить, перелезаю. Он ловит меня за руки и резко тянет на себя. Я плашмя падаю на него и от стыда прячу лицо в его груди.

— Куда собралась?

— Я сейчас описаюсь.

Раинер смеется и разжимает руки. Я встаю и, избегая его взгляда, убегаю в ванную комнату. Привожу себя в порядок, переодеваюсь и прохожу на кухню. Раинер стоит у стола в джинсах и забрасывает фрукты в миксер, я же не в силах отвести взгляд от его рельефного пресса. Чувствую, что он смотрит на меня, улыбается, я краснею и прикрываю рукой глаза.

— Доброе утро. Выспалась?

— Доброе. Да. Который час?

— Уже десять. В пять нам нужно быть в аэропорту, поэтому не будем терять лишнюю минуту.

— Хорошо. Я чем-то могу помочь?

— Сделаешь бутерброды?

— Без вопросов.

Я принимаюсь резать хлеб, овощи и сыр. Раинер разливает готовый молочно-фруктовый коктейль по стаканам и отправляет кусочки хлеба жариться в бутербродницу.

Мы завтракаем, а после отправляемся к морю. Синяя вода отражает солнечные блики и больно слепит. Раинер подает свои солнцезащитные очки, я их надеваю, он улыбается и натягивает бейсболку.

Я сажусь на пирс и опускаю ноги в воду. Откидываюсь на руки и вдыхаю морской воздух, на языке появляется привкус соли. Я вдыхаю глубже и ощущаю еле заметный запах водорослей. Раинер садится позади меня и притягивает к себе. Я уже без напряга откидываюсь ему на грудь. Он целует меня в висок. В лицо бьет ветер и на мгновение глушит все звуки. На душе такое умиротворение. Я на берегу моря в объятиях очаровательного парня.

— Лучше бы этот день никогда не кончался.

— Я тоже так подумал. Остался бы с тобой тут навсегда и к черту весь мир.

Он сплетает свои пальцы с моими, подносит руку к губам и целует в открытую ладонь.

— Все же ты извращенец.

— Ты еще не знаешь какой.

Мы смеемся.

— Что подумают твои друзья, увидев нас вместе?

— Плевать.

— А твои родители?

Тут он уже задумывается, я чувствую его напряжение.

— Даже не знаю, что они будут думать и говорить. Мать ищет мне тупую красотку, а отец богатую уродину. До моего мнения им нет дела. Но есть выход…

— И какой же?

— Ребенок.

Я в ступоре. И как я на это должна реагировать? Надеюсь, до этого дело не дойдет.

— Расслабься, — он смеется, но мне не до смеха. — Я пока не окончу университет и не начну зарабатывать, жениться не собираюсь.

Это утешает. А пока это наступит, много воды утечет. Раинер предлагает искупаться. Я отказываюсь. Он раздевается и прыгает в воду. Я снимаю очки на тот случай, если Раинер стянет меня с пирса, что впоследствии он и делает. Я ворчу на него, в ответ он заразительно смеется и притягивает к себе. Он целует меня, я уже не сопротивляюсь, и в этот раз не хочется его отталкивать. Обнимаю его за шею и неумело отвечаю на его дразнящий поцелуй. Он мокрый, соленый, но мне нравится.

В пять вечера мы садимся в самолет и вылетаем в Париж. Я мечтательно улыбаюсь, мы долго плавали, целовались, потом он отнес меня в дом и набрал горячую ванну. Он такой обходительный, что меня это не может оставить равнодушной. Только бы не влюбиться. Но почему бы и нет? В этом нет ничего плохого. Я ловлю его обольстительную улыбку. Нет, я все еще неуверена, что хочу именно этого. Я же не знаю, что он серьезен. Перед глазами всплывает его второй образ. Тогда у клуба он был совсем другим. Жестким и насмешливым. Сделать больно кому-то ему не составило труда. И почему я его так легко простила? О боже, только не надо утверждать, что я влюбилась в его внешность и не могу устоять перед его обаятельностью. Я прикусываю губу. Черт, так и есть.

Я отвожу глаза в сторону и перехватываю взгляд незнакомца над обложкой журнала. Он сидит в стороне и внимательно наблюдает за мной. Его голубые глаза улыбаются. Сглатываю и скольжу глазами по его фигуре. Голубоглазый блондин в черном костюме не отрывает от меня взора. Это напрягает и, похоже, не одну меня. Раинер в недоумении смотрит на мужчину и хмурится.

— У вас какие-то проблемы? — слышу я натянутый голос Раинера и задерживаю дыхание.

— Никаких, — произносит более низким, чем у Раинера голосом.

— Вы знаете мою девушку?

Девушку? Раинер конечно, загнул, мог бы сказать подругу.

— Нет. У вашей девушки очень красивые глаза.

— Спасибо, я тоже ими очарован.

— Как вы думаете, она согласилась бы на фотосессию?

Я хлопаю ресницами. Мы переглядываемся с Раинером. Я по глазам вижу, что он злится.

— Нет, ни на какую фотосессию она не согласится.

— С такими глазами она стала бы популярной моделью в азиатских странах.

— Простите, кто вы такой?

О боже, Раинер держи себя в руках.

— Я фотограф Эрик Хансен, — он достает из кармана визитку и протягивает Раинеру. Он с неохотой ее принимает. — Позвоните, если решитесь.

Раинер стреляет в меня глазами. Мне так неловко.

— Надеюсь, ты не согласишься? — спрашивает Раинер на пути к машине.

— На фотосессию? Конечно, нет.

— Этот придурок меня разозлил?

— Почему? Он ведь только спросил.

— Откуда ты знаешь, что это за фотосъемка? А вдруг в обнаженном виде?

— Я об этом не подумала.

Раинер открывает для меня дверь автомобиля. Его глаза горят. Он что ревнует?

— Может, поедем ко мне?

— Нет, мне нужно собраться к завтрашнему дню. Как-нибудь в другой раз.

— А что мне делать, если я хочу тебя?

— Но я ведь еще не твоя девушка…

— Тогда стань ей как можно скорее иначе я взорвусь от нетерпения.

— Давай поговорим об этом завтра вечером.

— Завтра вечером я не смогу и послезавтра тоже, — я слышу в его голосе нотки раздражения и злости.

— А когда сможешь?

— Я не знаю. Ты тоже такая интересная. Согласна ехать со мной в Ниццу, провести ночь на диване, а поехать ко мне в квартиру ты уже не хочешь.

— Я может и хочу, но дать тебе ничего не могу. Пожалуйста, не повышай на меня голос, я не виновата, что ты хочешь. Найди себе на ночь девчонку.

— Ах, вот как. Заметь, ты сама предлагаешь, а потом, что ты скажешь? Что я сволочь такая изменяю тебе? И я не хочу какую-то девчонку, я хочу тебя.

— Раинер, успокойся, тебе придется потерпеть.

— А что если этот фотограф не первый кто делает тебе подобные предложения?

— Раинер ты меня слышишь? — мне приходится повысить голос. — Тебя уже не в тот лес потянуло. Не было никого, он первый, и ты первый с кем я встречаюсь, не нужно делать преждевременных оскорбительных выводов. Я не девочка на одну ночь. Раинер. Я уважаю себя. И позволить себя затащить в постель после двух недель знакомства не могу. Я серьезно и уважительно отношусь к тебе, изволь ответить мне тем же. Придет время и ты все получишь, это не значит что я храню девственность до первой брачной ночи, я просто еще морально к этому не готова.

Он молчит, и мне больше сказать нечего. Боюсь, что опять ляпну лишнее. Он тормозит у дома и удерживает за руку.

— Прости, я тебя приревновал к нему.

— Ничего, это простительно.

Раинер наклоняется и до боли грубо целует. Его пальцы как в прошлый раз впиваются в челюсть и заставляют открыть рот. Его язык жадно исследует мой рот, он давит, мне приходится ответить, он кусает губы. Я толкаю его в плечи. Что на него нашло? Что за агрессия? Это все, потому что я не могу ему дать? Или ревность продолжает бушевать? Я прощаю ему даже эту грубость, выхожу из машины и забегаю в подъезд. Сердце колотится. Я слышу рев мотора. Губы болят. Либо я схожу с ума, либо он.

Глава 17

Первые три дня я не вижу Эмили, она не приходит на учебу, а на мои сообщения и звонки не отвечает. С Раинером происходит что-то не то. Два дня подряд он не пишет, а вчера вечером присылает одно короткое сообщение.

Прости. Я последнее время сам не свой.

Я не стала ему отвечать. Хочувстретиться с ним и поговорить. Пусть мне в глаза скажет, что его тревожит. Может, он устал от меня или нашел другую, намного интереснее и красивее меня? Я не спешу делать выводы и портить себе настроение, стараюсь отвлекаться на учебу.

В пятницу вечером ко мне приезжает Эмили. Ее нижняя губа дрожит, она бросается меня обнимать и горько плакать. Я в недоумении, но чувствую, случилось что-то плохое. Я увожу ее к себе в комнату и усаживаю на кровать.

— Давай рассказывай, в чем дело?

Она утирает слезы платочком.

— У меня теперь есть деньги.

Я хочу порадоваться, но тут же хмурюсь. И где она их заработала? Я сажусь на стул и терпеливо жду продолжения.

— В субботу я устроилась на работу в торговую компанию сидела в отделе продаж, и на компьютере заполняла накладные. Он сначала не хотел меня брать, ему нужны рабочие, что будут пахать с утра и до вечера…

Я предчувствую ужасное. Мне становится дурно.

— Вечером он меня вызывает к себе в кабинет. Мы долго разговариваем, он расспрашивает меня обо всем, и в конце предлагает…, — она шмыгает, слезы текут по лицу. — Провести с ним ночь в загородном доме, — выдавливает она и захлебывается слезами. Я в ужасе, не могу поверить, чтобы моя школьная подруга могла согласиться на подобное. — Он не отпускал меня весь день и ночь… Софи… скажи я теперь шлюха?

Я закрываю лицо ладонями. Эмили для меня как сестра, винить ее в чем-то у меня язык не поворачивается. Я, конечно, могла бы ее осудить, ударить, оскорбить, ответить, что да она шлюха раз продалась за деньги. Но ее слезы, боль в глазах, убитое состояние… Я встаю и обнимаю ее.

— Никакая ты не шлюха. Ты моя подруга и пообещаешь, что больше не согласишься на подобные предложения.

— Обещаю, клянусь. Мне так стыдно. Я просто дура. Мне было так плохо эти дни, я не знала, как тебе признаться. Я побоялась, что ты больше не захочешь со мной общаться.

— В следующий раз попроси у меня денег. Надеюсь, ты не вернешься снова на ту работу?

— Нет, никогда. Не хочу видеть этого монстра… когда он привез меня туда, я хотела сбежать, а он…

— Ничего не говори. Забудь это как дурной сон. Все будет хорошо. Мы найдем новую работу, если хочешь, я пойду работать с тобой.

— Нет, пока никуда не хочу. Я должна подтянуть оценки и наверстать упущенное. Ты меня прощаешь? — она поднимает голову и жалобно смотрит на меня. Я глажу ее по волосам и киваю.

— Все наладится. Уважай себя.

Я еще несколько минут глажу ее по голове и обнимаю. Она перестает плакать и уходит в ванную, чтобы умыться. Я выдуваю воздух из груди и прохожу на кухню, чтобы разлить чай. Звонит Раинер.

— Ты дома?

— Да. Ко мне пришла подруга.

— Когда к тебе можно будет приехать?

В его голосе столько холода.

— Через час.

— Хорошо.

Я хочу спросить, что с ним, но он резко обрывает связь. Надеюсь, все хорошо. Не хочу с ним ругаться из-за пустяков, совсем не хочу. А если он предложит стать его девушкой? Неуверена, что еще готова к этому.

На кухню заходит Эмили.

— У вас тут так чисто, не то что у меня, вечный срач. Запарилась за всеми убирать. Прости, я не спросила, как ты? Что у тебя с Раинером?

Я едва сдерживаю улыбку и рассказываю о поездке в Ниццу. Эмили с восторгом и удивлением разинув рот смотрит на меня.

— Этого не может быть, — восклицает она. — Слушай, да он втюрился в тебя.

— Да брось, это невозможно…

— Почему? Если ты ему была неинтересна и не важна, он бы тебя не водил в ресторан, и уж точно не тратил бешеные деньги на перелет в Ниццу. Открой глаза Софи, он любит тебя. Твой Раинер настоящая находка. Он хочет, но терпит, а ты хватит уже показывать клычки, покажи улыбку, откройся ему. Вы уже так долго общаетесь, давно пора стать его девушкой. Пора уже забыть прошлые обиды.

Я прикусываю губу и ломаю пальцы. Она права, возможно, из-за моего упрямства Раинер такой злой. Мне стоит быть с ним мягче. Он столько для меня уже сделал. Это все мои страхи и неуверенность не позволяют сделать шаг в его сторону. Нужно ему открыться.

— Ты права. Но это не значит, что могу позволить затащить себя в постель.

— Это уже вам решать, когда стоит выйти на новый уровень в отношениях. Не хочу говорить на эту тему, я не лучший советчик, — Эмили стыдливо прячет глаза. — Просто слушай свое сердце.

Я киваю и задумчиво смотрю на шкаф с посудой. Мысленно я возвращаюсь в Ниццу, в его объятия на диване. Он так крепко прижимал к себе, но не позволял большего. Он знает, что я боюсь, и поэтому терпит и ждет моего первого шага. Я трогаю кулон на шее и улыбаюсь. Он преподнес чудесные подарки, свозил меня к морю, а что сделала я… Отталкиваю и рычу. Мне двадцать лет, а веду себя как девятиклассница, пора повзрослеть.

— Ты придешь завтра в универ? — я провожаю подругу до остановки.

— Конечно.

Подъезжает автобус, мы обнимаемся, и Эмили заходит в салон. Она машет мне на прощание и уезжает. Я возвращаюсь к дому и узнаю машину Раинера. Он стоит прислонившись к ней и следит за мной глазами. Его жгучий взгляд смущает. Я беру всю свою смелость и решительность в руки, подхожу к нему и целую его в губы. Он на одно мгновение замирает в изумлении, но вот его руки обвиваются вокруг талии, я впускаю его язык. Меняя наклоны головы, мы ловим каждый вздох друг друга, он прикусывает нижнюю губу, я урчу от удовольствия и жмусь к его твердому горячему телу. Он прерывает поцелуй, мы переводим дыхание.

— Поехали со мной…

— К тебе домой? — с напряжением произношу я.

— Нет. Тут недалеко.

Я соглашаюсь ради любопытства. Он увозит меня в Иль-де-Франс, паркуется вдоль проспекта Домениль. С двух сторон густой лес. Раинер пересаживается ко мне и блокирует двери.

— Ты ни о чем не хочешь со мной поговорить? — спрашиваю сиплым голосом.

В темноте я различаю его улыбку.

— Просто помолчим и понаслаждаемся.

Он берет меня за руку, разворачивает спиной к себе и заставляет откинуться ему на грудь. Раинер подтягивает меня чуть выше, теперь я сижу между его ног, голова на плече, а его руки расстегивают блузку на груди. Он не торопится, осыпает поцелуями шею, кусает мочку уха. Я покрываюсь мурашками. Он вытягивает блузку из-за пояса и распахивает.

— Раинер, остановись…

Он глушит мой протест требовательным поцелуем. Просовывает руку в бюстгальтер и сжимает грудь. Я вздрагиваю от неожиданности и слабо пытаюсь бороться с ним. Его губы неумолимо терзают меня. Бросает в жар и дрожь. Пальцы кружат вокруг соска, он их сжимает, тянет, я вскрикиваю от боли и стыда. Снова борюсь с его руками. Он лижет в ухо, я вся сжимаюсь.

— Помнишь, о чем мы говорили? Ты обещала быть покорной.

— Раинер… ты ведь не собираешься… только не в машине…

— Расслабься, я хочу увидеть твой оргазм.

О мамочки родненькие, я на это не подписывалась.

— Но… но мы же в машине. Нас могут увидеть.

— Тише, малышка. Наслаждайся. Ты когда-нибудь дразнила себя.

Я облизываю губы и перехватываю его томный взгляд. Конечно, я это делала, но как я могу ему признаться? Лицо пылает, утыкаюсь носом в его шею и крепко сжимаю колени. Пусть он остановится, я сейчас умру от стыда. Он зовет меня, его рука ползет к поясу.

— Раинер, не надо.

Он тянет за волосы, целует взасос, а рукой расстегивает пуговицу и молнию на джинсах. Я хватаю его за руку и мычу ему в рот. Его пальцы против моей воли упрямо пробираются к цели. Я стискиваю ноги вместе. Но чем больше я сопротивляюсь, тем сильнее его решимость.

— Не бойся, я не пытаюсь тебя изнасиловать, — шепчет он в губы. Его голос утешает, я все еще держу его за руку, но уже не хочу отталкивать. Замерев, я жду продолжения. Он достигает цели. Прикосновения его пальцев заставляют меня испуганно ползти вверх и зря. Чувствую, что я слишком влажная, это вызывает на его лице улыбку хищника. — Перестать смущаться, расслабься и наслаждайся.

— Я не могу…

Странное ощущение слабости, мышцы щекочет. Я больше не могу бороться с ним. Он опускает вторую руку вниз и оттягивает пояс джинс. Это уменьшает сопротивление и дает большую свободу для ласк. Скользящие движения вверх-вниз мне уже знакомы, но он делает это иначе, быстрее и сильнее разжигая во мне желание. Я слышу, как мое дыхание учащается. Он просит меня оттянуть джинсы. Я перевожу сбивчивое дыхание, ищу удобное положение и чувствую поясницей его эрекцию. Раинер хрипло стонет и больно щиплет за сосок. Я медленно схожу с ума, тело само по себе движется вверх-вниз. Дразнящие ласки доводят меня до исступления. Я дышу через рот и лепечу его имя. Он кусает меня за плечо, тянет сосок, лижет шею и ныряет языком в рот. Я сильнее оттягиваю вниз джинсы и приподнимаюсь. Я уже на грани, это сладостное напряжение обостряет мою чувствительность. Кричу — Раинер, Раинер. Уже не понимаю, где его руки, куда меня целует и это неважно. Его хриплый тенор подстегивает мое возбуждение развратными фразочками и действуют они безотказно. Напряжение становится невыносимой пыткой, я ловлю его пальцы и показываю, где и как мне хочется. Волна удовольствия прокатывается по телу и пробивает до кончиков пальцев. Раинер ловит мои выдохи, я сжимаю колени, выгибаюсь и трясусь от вспышек разрядки. Тело зудит, в пальцах вибрирует, сердце колотится в горле. Раинер убирает руку, из-под полуопущенных ресниц я вижу, как он потирает мокрые пальцы друг об друга и усмехается. Он берет меня за подбородок и проводит мокрыми пальцами по губам.

— Раинер?

Он засасывает губу, кусает и облизывает. Не прерывая поцелуя, он натягивает на меня джинсы, а блузку застегивает на пуговку. Мне ужасно стыдно.

— Ты такая горячая, — он потирается колючим подбородком об щеку и чмокает в нос. — Я мечтал об этом с первого нашего знакомства. Сегодня ты другая. Что-то случилось?

Я застегиваю блузку, не знаю, что сказать, язык будто прилип. Спускаю ноги с сиденья, Раинер крепко обнимает.

— Не молчи, я разве сделал тебе плохо? Ты так сладко стонала, что я едва не кончил.

— Перестань меня смущать.

Раинер тихонько смеется.

— А такая ты мне еще больше нравишься. Кроткая, сексуальная, перевозбужденная. Сходим послезавтра в бутик?!

— Зачем?

— Я увидел платье на витрине, представил тебя в нем, — он отводит за ухо волосы и горячо целует в шею. — Ты сегодня странно-молчаливая. Что случилось?

— Ничего. В субботу у меня практика освобожусь только к четырем.

— Я заберу тебя с университета, — за подбородок он поворачивает лицом к себе. — Все нормально?

Я прячу глаза и киваю. Он хмурится и пересаживается за руль. На обратном пути мы молчим. Меня все еще потряхивает, руки дрожат.

Раинер открывает дверь и за руку помогает мне выйти из машины. Прохладный осенний ветер обжигает кожу. Раинер жадно ищет мои глаза и провожает до двери подъезда.

— Ты чем-то расстроена, я это чувствую. Что не так? Я сделал, что-то непозволительное? Ответь же.

Я мнусь, сама не понимаю, что происходит. Мои чувства к нему так остры, что я не могу их больше сдерживать. Хочется все ему рассказать, но боюсь услышать в ответ насмешки. Я тянусь к нему, ища его ласки и внимания. Он обнимает и гладит по волосам.

— Ты мне нравишься…, очень нравишься…, — откидываю голову и прикусываю губу, чтобы сдержать слезы. Раинер, кажется, меня понимает, он нежно улыбается и целует.

— Ты мне тоже очень нравишься…

Боясь расплакаться, я высвобождаюсь из его рук, бурчу под нос «доброй ночи» и забегаю в подъезд.

Глава 18

Я схожу с ума. Раинер мне снится каждую ночь. Я вижу его в каждом мужчине стоявшим ко мне спиной. Без его сообщений и голоса я уже не могу нормально мыслить. Если утром не получаю от него письмо, я весь день на нервах. Но стоит ему позвонить и вся раздражительность и нервозность уходит на нет. Пора признать — я его люблю. Но эта любовь приносит мне мучения. В голову лезут разные сомнения, снова начинаю искать в себе недостатки и убеждать подсознательно, что я ему не пара. Мне страшно, я боюсь его потерять. Боюсь увидеть с другой девушкой. Я люблю и ревную. Радуюсь и плачу бессонными ночами. Пишу ему длинные сообщения о том, как прошел день, о настроении, делах, и желании увидеться с ним снова. Сама не понимаю, зачем я ему все рассказываю. Но мне так сильно хочется поделиться с ним всем.

Я не узнаю саму себя. Эмили смеется надо мной, говоря, что я влюбилась по уши. Мне больно слышать, как меня осуждает вся группа. Они постоянно подкалывают меня, многие из девочек намекают на то, чтобы я промыла глаза и хорошенько присмотрелась к Раинеру. Но вижу я в нем только своего любимого мужчину. И мне больно, когда он звонит и переносит нашу встречу, но уже на следующий вечер приезжает горячо целует и вымаливает прощения. Как я могу злиться и обижаться на любимого. Я все понимаю, учеба требует сил и внимания. Главное, что он не забывает обо мне, пишет, звонит и по возможности приезжает. Я к нему так сильно привыкла, что не понимаю, как раньше жила без него.

Следующая неделя проходит в сильном напряжении. Транспорт ходит раз в два часа. Мне приходится добираться до университета с тремя пересадками или полпути идти. Последние дни недели Раинер отвозит меня домой. Новостные каналы трубят о новых восстаниях «желтых жилетов». Мне страшно, уже подумываю о поездке к родителям. Но Раинер просит остаться и не впадать в панику.

В субботу утром я уже не могу выехать. Стою на остановке больше двух часов. Звоню Эмили, отвечает, что не хочет даже нос высовывать за дверь квартиры. Я возвращаюсь домой.

Жаклин смотрит программу новостей. Слышу, что около двадцати станций метро закрыты, а в столкновениях с полицией задержаны больше ста манифестантов. Мне страшно до дрожи. Радикалы поджигают машины, возводят баррикады и разбивают витрины магазинов. Боже, что происходит? Никак Гражданская война началась. Прохожу в комнату и прослушиваю новости.

После обеда звонит Раинер.

— Ты дома?

— Да, а ты?

— Я еду к тебе, хочу забрать к себе.

— Раинер, я боюсь, может мне уехать к родителям?

— Я сейчас приеду, и мы поговорим.

Я переодеваюсь, волнуюсь, надеюсь, он доберется до меня без труда. Выхожу из дома, звонит мама.

— Софи, как ты? Все в порядке?

Подъезжает Раинер, я сажусь в салон.

— Ты меня слышишь?

— Да, мам я тебя хорошо слышу. В городе неспокойно. Общественный транспорт не ходит…

— Может, мы сможем приехать забрать тебя домой?

Раинер трогает автомобиль в обратный путь.

— Нет пока не нужно. Если что-то изменится, я сяду на поезд и сама приеду. Не беспокойся за меня.

— Ты уверена? Говорят, в Париже настоящая бойня, уже стольких арестовали.

— Мам, со мной друзья и мы не ищем на жопу приключения. Все хорошо со мной. Я тебе завтра перезвоню.

— Хорошо.

Гляжу на Раинера. Он внимательно и с осторожностью ведет машину. Мы затрачиваем час на дорогу, в конце пути Раинер тормозит у продуктового магазина и просит меня посидеть в машине. Я жду его несколько минут. Он возвращается в автомобиль, разговаривая с кем-то по телефону.

— … я уже подъезжаю… да, — он кладет телефон на панель и бросает на меня взгляд. — Машину придется увезти из города в гараж.

Он тормозит у шестиэтажного бежевого дома, ресторан и магазин оптики наглухо закрыты. Раинер передает ключи мужчине, тот садится за руль и уезжает.

— Кто он?

— Охранник от отца.

Раинер подходит к решетчатой двери, открывает первую, затем вторую дверь. Он включает свет в коридоре и закрывает за мной дверь. Широкая лестница ведет на второй этаж. Я подмечаю стены из белого дерева с зеркальными квадратами. Раинер загадочно улыбается и ведет меня на второй этаж. Я впервые у него в доме. Не думала, что окажусь здесь. Его дом в стиле неоклассика мне нравится с первого взгляда. Просторно, уютно, дорого, природные мотивы в узорах на дверях, подушках и портьерах. Я сразу не пойму, чем он мне так нравится. Изяществом? Декором? Мебелью или может освещением? Раинер показывает свою спальню в серо-бежевом цвете с серебристой отделкой, и я понимаю, что именно этот цвет успокаивает и приятно радует глаз. Я спрашиваю, где он чаще всего проводит свободное время. Раинер отводит меня в кабинет, три стены с полками заполнены книгами, у окна письменный стол, по центру широкий диван и массажное кресло. У интерьера есть свой неповторимый характер — сдержанность, гостеприимство, уверенность, серьезность. В воздухе ясно ощущается мужской аромат, он свежий, теплый, добрый.

— Как тебе?

— Я в восторге. У тебя очень красиво и чисто.

Раинер усмехается и притягивает к себе.

— Если хочешь, переезжай ко мне. В свободном пользовании три этажа можешь выбирать любую комнату.

— Даже твою?

— Я был бы не против.

Он склоняет голову. Мы целуемся.

— Насколько ты хочешь, чтобы я осталась у тебя?

— Насколько ты захочешь.

Мы спускаемся на второй этаж, чтобы приготовить ужин. Раинер включает музыку. Его золотисто-черная кухня в два раза больше моей комнаты в квартире. Тут есть все, чтобы приготовить любое блюдо.

Вместе мы готовим томленое мясо баранины с овощами, бланкетт из телятины и утку в апельсиновом соусе.

— Как насчет клубничного тарта с сырной начинкой?

— Я уже глазами наелась…

Звонит его телефон, я напрягаюсь, он выходит из кухни, я слышу слово «мама» и несколько успокаиваюсь. Через пять минут он возвращается.

— Твои бывшие девушки тебе часто звонят? — слова вырываются, прежде чем я успеваю их удержать.

— Нет.

— А ты им?

Раинер теснит меня к холодильнику. Он склоняет набок голову и стягивает с плеча кофту.

— Как ты смотришь на то, чтобы вместе принять ванну?

— Отличная идея, как-нибудь в другой раз.

Раинер смеется и чмокает меня в нос.

— Накроем на стол и я кое-что тебе покажу.

Он отпускает меня и достает из шкафа тарелки. Я кусаю губу и помогаю ему. Когда мы заканчиваем, стол выглядит для романтичного ужина. Раинер берет меня за руку, мы поднимаемся на третий этаж в комнату для гостей. Он подводит меня к белой кровати, на ней лежит красное платье из кружева с подкладом из шифона. Потрясающе красивое платье с открытыми плечами и длинным рукавом.

— А разве оно будет мне по размеру?

— Я уверен. Я буду ждать тебя в малой гостиной.

Он целует меня в шею и оставляет одну. Я трогаю платье, ткань мягкая, гладкая, мне нетерпится его примерить. Бегу в душ. Ванная чуть меньше спальни, я нахожу шампунь и гель для душа в ящике с зеркалом. В другом ящике лежит фен и разнообразные плойки. Откуда тут все это? Может этим пользуется его мама, когда приезжает к Раинеру или его бывшая девушка забыла забрать?

Принимаю теплый душ, заворачиваюсь в белый халат и привожу волосы в порядок. Выхожу в спальню, беру платье дрожавшими руками, ищу с какой стороны его надевать. Сердце колотится, бросает в жар. Я закрываю шторы, за окном темнеет. Скидываю халат и натягиваю платье. Черт, мне не хватает длины рук, чтобы застегнуть молнию на спине. Шлепаю босыми ногами по гладкому паркету. Раинер в гостиной стоит у окна и разговаривает по телефону, бросив на меня взгляд, исподлобья, он обрывает телефонную связь и скользит глазами по мне. На нем белая рубашка и черные брюки, влажные волосы блестят, он искушено улыбается.

— Я не могу застегнуть молнию, — лепечу, удерживая платье на груди.

Он подходит и встает за моей спиной. Мне стыдно, от мысли, что сейчас он видит мою голую спину. Я вздрагиваю от прикосновения его пальцев к коже. Он медленно тянет вверх бегунок, по мере продвижения лиф все туже стягивает грудь. Я прикусываю губу, он задерживает руки на плечах и целует в шею. Покрываюсь мурашками и выдыхаю его имя.

— Ты потрясающе выглядишь, — шепчет он хрипло. Я поеживаюсь и поворачиваюсь. Его глаза сверкают, но на лице написано беспокойство. — Пойдем, нам нужно поговорить.

В столовой мы садимся за стол. Ужин при свечах, а за окном погромы и мятеж. Что может быть лучше и хуже? Я испытываю как страх, так и трепет. Раинер разливает по бокалам вино. Я поднимаю его и жду, что скажет он. Его пристальный взгляд заставляет меня напрячься. Что не так? Чего он ждет? О чем думает? Если он так долго будет молчать, я расплачусь.

— Софи…, ты станешь моей девушкой?

Мгновение мне думается, что я ослышалась. Смотрю на него и не понимаю. Такой красивый, обеспеченный парень, и я — серая мышка. Я ждала этого вопроса, а сейчас неуверенно смотрю на него и не знаю, что ответить. Я его люблю и от этого еще тяжелее. Ведь я желаю ему счастья, а будет ли он счастлив со мной? И хочет ли он этого достаточно сильно?

Раинер опускает бокал на стол и смотрит на меня, широко раскрыв глаза.

— Софи? — его голос натянут. — Ты меня слышишь?

— Да, я слышу, — голос предательски дрожит. Только бы не расплакаться. — А ты сам этого хочешь?

— Если предлагаю, значит хочу. Собирался сделать предложение еще на прошлой неделе, но ты была сама не своя. Я тебя чем-то обидел?

Мотаю головой.

— Тогда в чем дело, малышка? Ты не хочешь быть моей девушкой? Я вот очень этого хочу. Ты во мне сомневаешься?

— Нет.

— Тогда в чем дело? Что тебя беспокоит? Я тебе недостаточно нравлюсь?

— Ты знаешь, что нравишься, я тебе говорила…

— Я опять тороплюсь? Выбрал неудачное время? — я слышу в его голосе напряжение и легкое раздражение. Он делает большой глоток вина и резко встает. Я испуганно вздрагиваю. Он выдергивает меня из стола и больно жмет к себе. — Что ты хочешь? Сколько еще времени я должен тебе дать на обдумывание решения? Сколько еще ты будешь меня мучить? Разве ты не видишь, как я страдаю.

— Нет…

— Нет?

Я боюсь его быстро воспламеняющегося гнева и прячу лицо в его груди.

— Дело не в тебе, — хрипло кричу и вся сжимаюсь. — Я… я в себе сомневаюсь, — откидываю голову и заглядываю ему в глаза. — Я люблю тебя и боюсь этих чувств.

Раинер странно улыбается и обхватывает лицо ладонями.

— Так почему ты молчишь, раз любишь? И почему ты боишься?

Я вырываюсь из его руки и подхожу к окну.

— Потому что… мы слишком разные, — произношу едва слышно, но в тишине столовой мой голос звучит слишком громко. Он встает позади и обнимает за плечи. Я беззвучно плачу и смахиваю слезы.

— Зря ты так думаешь. Ведь я тоже влюбился в тебя.

Мое дыхание перехватывает, я прячу лицо в ладонях и плачу от радости, боли и любви. Раинер подхватывает меня на руки и уносит к себе в комнату. Я дрожу от страха. Только не это…

Глава 19

Глава 19

Я успеваю вырваться прежде, чем оказываюсь на кровати.

— Не надо Раинер, я не хочу…

Он глушит мой протест поцелуем, крепко теснит к себе и легко справляется с молнией на спине. Мне удается выскользнуть, я удерживаю платье на груди и отпрыгиваю в сторону, подальше от кровати и Раинера. Его решимость в глазах пугает меня.

— Ты меня любишь, но разделить ее со мной не желаешь?

Я перевожу сбивчивое дыхание, заметно дрожу и обнимаю себя руками. Мне страшно. Колени подкашиваются. Я оседаю на меховой ковер и кусаю губы, чтобы сдержать поток слез. Он подходит сзади, опускается на колени и обнимает.

— Чего ты боишься, расскажи мне?

Он отводит волосы от лица, тянет за плечо, заставляя откинуться ему на руку.

— Я не знаю, может, все еще боюсь тебя.

Он целует в висок.

— Не нужно меня бояться. Если ты не хочешь, я не буду настаивать. Я готов ждать сколько угодно.

— Не надо обманывать. Прости, — я прячу лицо в его шее. — Я тебя люблю и не хочу, чтобы ты страдал.

— Не говори глупостей. Я счастлив, что ты есть у меня и был вдвойне рад, если ты согласилась быть моей девушкой.

— Ты правда этого хочешь?

— А ты?

— Я хочу, чтобы ты принадлежал только мне.

Он проводит большим пальцем по моим губам и перехватывает робкий взгляд. По телу бегут мурашки, он поедает меня глазами, я не могу выдержать его напора и отвожу голову в сторону. Раинер целует в шею и кусает до боли. Я запускаю пальцы в мех, сжимаю в кулаке и шепчу его имя. Он ложится со мной на пол и закрывает рукой глаза.

— Прости меня Софи, я просто ужасен, избалованный пацан, который не может сдержать похоть. Мне не хватает терпения, особенно когда ты рядом. Я хочу сделать тебе приятно, но мои методы скорее годятся для развратной девчонки.

Я беру его за руку и перебираю его пальцы.

— Брось так строго судить себя. Ты столько приятного сделал для меня. Ты уважаешь и ценишь, ты внимателен и терпелив. Я испугалась, подумала, что ты сейчас на меня набросишься и изнасилуешь.

— Я еще не сошел с ума, но уже на пути к этому.

Мы смеемся и глядим в белый потолок.

— Мне очень нравится твоя комната. Теперь, когда я стала твоей девушкой, я буду чаще приезжать к тебе в гости.

— Глупая ты девственница.

Я хохочу.

— Почему глупая?

— Ты переедешь ко мне.

Я перекатываюсь на живот и смотрю на него. Волосы падают ему на лоб, создавая мальчишеский образ. Его темные глаза сбивают мои мысли в кучу. Такой проникновенный, обожаемый взгляд, я еще не ловила на себе. Он протягивает руку и накручивает на палец локон волос.

— Переезд…, я бы рада, но что скажут твои родители, да и мои тоже. Они будут в шоке. Сразу скажу, моя мама это не одобрит.

— Ты хочешь спрашивать у них разрешения или доверишься мне?

— Я доверяю тебе, но и родителей я уважаю. Жить вместе… это почти как семья. Я даже не знаю, готова ли к этому. Ладно, если бы я не училась, а например, работала…

— Опять эти сомнения, страхи, неуверенность. Прекрати иначе отшлепаю. Поживем пока как парень и девушка в общем доме. Пусть все идет, как есть, учеба, практика, подруга. Главное, тебе не нужно будет платить за квартиру.

— А что ты скажешь родителям?

— А им какая разница. У меня уже жила предыдущая девушка. Они ничего не сказали. Это моя жизнь, малышка, и мне решать, что можно, а что нельзя.

— Это хорошо, что они дают тебе полную свободу. Раинер, а что если мы не споемся? Что мне тогда делать? Представь себе, как мне будет неприятно и тяжело снова собирать вещи искать жилье и при этом думать, что все кончено. Нет, я этого не вынесу.

— Черт возьми, моя девушка пессимистка и сыкушка. Но ничего поживешь со мной позеленеешь.

— Прости, — я утыкаюсь лбом в его плечо. — Ты прав, я ужасная трусиха. Это все от нервов.

— Нет, это все твоя неуверенность. Ты привыкла думать, что все плохо и что ты не так хороша для меня. Эти мысли нужно выбивать из себя, избавляться от них любым способом, иначе я никогда не дождусь секса с тобой.

— А ты только этого и ждешь? — я прищуриваю один глаз.

— Я хочу, чтобы ты была счастлива со мной во всех смыслах. Разве я сделал тебе больно тогда в машине?

— Нет.

Раинер привстает и целует. Я льну к нему всем телом, он больно шлепает меня по заднице. Я вскрикиваю от неожиданности. Он перекидывает меня через плечо, встает и относит на кровать. Раинер опускает меня на подушку, я крепко прижимаю руки к груди. Он выдергивает из-под меня плед вместе с одеялом.

— Разденешься сама или мне помочь?

— Я сама.

Мы смотрим друг на друга. Чего он ждет? Он собирается отворачиваться? А что собственно он имел в виду?

— Я все же думаю, что тебе нужно помочь.

Он тянет подол платья.

— Нет, не рви его.

Мне приходится сесть, я поворачиваюсь к нему спиной и, краснея от стыда, стягиваю рукава, хватаю подушку и прикрываю грудь. Раинер толкает меня на живот, платье отлетает в сторону. Я вся сжимаюсь. Он накрывает меня одеялом и целует в щеку.

— Сладких снов, моя дорогая.

— А ты разве не со мной?

— Боюсь не сдержаться.

Он так и не пришел. Я долго не могу уснуть, часто просыпаюсь с надеждой, что он лежит рядом. Утром меня будит вой сирены. Смотрю на электронные часы с синей подсветкой. Восемь часов. Встаю, в ванной расчесываюсь и умываюсь. Убираю постель и открываю окно, чтобы проветрить комнату. Заходит Раинер. Я оглядываюсь, он без рубашки, рельефный торс блестит. Он утирает полотенцем лицо и игриво улыбается.

— Доброе утро, хотя кому как. Парижская окружная дорога перекрыта. Столпотворение «желтых жилетов» на Елисейских полях и на площади Шарль-де-Голль.

— И что будет дальше?

— Будут штурмовать Елисейский дворец, если конечно, их полиция не остановит. В городе сейчас опасно.

Я закрываю окно.

— Я думала, все закончится.

— Они уже требуют отставки президента.

— Может, я все-таки поеду к родителям?

Раинер подходит ко мне и целует в лоб.

— В моем доме тебе ничто не угрожает. Все будет хорошо. Посидим дома. Ты мне доверяешь, моя дорогая?

— Да.

Мы целуемся. Он уходит в ванную, я спешу на кухню, чтобы приготовить завтрак. Он присоединяется ко мне через полчаса. Вместе мы завтракаем, позже переходим на диван и, обнявшись, смотрим прямой эфир с площади согласия.

— Их там так много. Это совсем недалеко от нас. А что если они начнут все крушить?

— Все возможно. Но будем надеяться, что полиция их остановит. Давай не будем это смотреть.

Раинер отвлекается на телефонный звонок. Я выбираю фильмовый канал. Раинер с напряжением в голосе разговаривает, я так понимаю с отцом. Мне тоже стоило бы позвонить родителям, прежде чем они решат приехать за мной.

Когда нам надоедает смотреть телевизор, мы проходим в кабинет. Он берет с полки книгу «Бойцовский клуб».

— Ты будешь мне ее читать или предложишь это сделать самой?

Он садится на диван и приглашает сесть рядом. Я уютно располагаюсь у него под рукой.

— Ты уже читал эту книгу?

— Три раза.

Я улыбаюсь и закрываю глаза. Не помню, сколько он прочитал, может страниц двадцать, я даже не вникала, мне доставляло удовольствие слышать его чарующий, соблазнительный голос, вдыхать аромат с его рубашки и прижиматься к его твердому телу. Я уснула, потому что будить он меня начинает поцелуями и дразнящими ласками. Он задирает кофту и целует грудь, пробираясь второй рукой под юбку. Ощущаю пальцы между ног.

— Раинер не надо, — с неодобрением шепчу и пытаюсь бороться с его рукой. Он пробирается за край белья и бесстыдно ощупывает меня. — Нет, перестань.

Раинер заглушает мой голос глубоким поцелуем. Он придавливает меня, не хватает воздуха, я толкаю его в плечи и слышу телефонный звонок. Раинер поднимает голову.

— Это тебе звонят?

— Это мама.

— Черт.

Раинер встает и выходит, я достаю телефон из-под себя и отвечаю на вызов. Мама почти требует приехать к ним, но я не могу, приходится признаться, что я с парнем, только после этой правды, она будто успокаивается. Спрашивает надежен ли он и доверяю я ему, отвечаю как есть. Она готова высосать из меня правду до последнего слова, но я быстро ее останавливаю. Не люблю я эти допросы.

Кладу телефон рядом и провожу рукой по лицу. Если так будет продолжаться, я не смогу остановить Раинера. Но теперь я его девушка, а значит у нас все серьезно. И если мы хотим сохранить наши отношения, и любовь, то должны верить, уважать, уступать друг другу. Мне нужно перестать его бояться и это глупо с моей стороны, он подумает, что я играю двойную роль.

К вечеру ситуация в городе накаляется. Мы слышим об ужасных столкновениях с полицией, о новых задержаниях, насилия и вандализма. Раинер предлагает сходить в магазин, но я боюсь выходить на улицу, особенно в темноту. Он хочет сходить сам, но я его не пускаю. Несколько минут мы стоим у окна. С виду все кажется спокойным, изредка по дороге пробегают люди. Крики, угрозы, визг женщин с телевизора заставляет меня сжиматься от страха.

— Хватит, выключи его. Я больше не могу это слышать.

Экран погасает и первые несколько секунд я слепа и глуха. Раинер меня обнимает.

— Пойдем, ляжем и поспим?

— Да, идем, — я обвиваю руками его шею, он открывает меня от пола и уносит в спальню.

— Завтра останешься у меня?

— Завтра понедельник, я позвоню в университет…

— Какой университет? Ты не видела, что твориться на площади? Там их двести тысяч и они так просто не уйдут.

— Но это должно когда-нибудь закончиться?

— Конечно.

Он помогает мне раздеться и лечь под одеяло.

— Ты не со мной?

— А ты этого хочешь?

— Полежи со мной, как днем на диване.

Раинер снимает рубашку, брюки и ложится рядом. Я кладу голову ему на плечо, он обнимает и прерывисто выдыхает.

— Это так странно, лежать, обнявшись и ничего не делать.

— Очень даже приятно.

— Знать что в руках полуобнаженная желанная девушка… это выше моих сил.

Я целую его в грудь.

— Лучше погрей мои холодные ноги.

Раинер хохочет и крепче обнимает. Я трусь щекой о его плечо.

— Я люблю тебя.

Он целует меня в лоб.

— И я люблю тебя.

Твердость в его голосе заставляет трепетать. Я чувствую, что нашла свое счастье, любимого мужчину, о котором могла только мечтать. Он целует меня настойчивее я, млея от удовольствия, позволяю ему перекатить меня на спину. Раинер накрывается меня своим горячим телом, осыпает поцелуями лицо, шею, руки гладят бедра. Он стягивает нижнее белья, я слабо сопротивляюсь, Раинер шепчет, что не возьмет мою невинность, пока я сама не попрошу. Это утешает. Он продолжает ласкать меня под одеялом, его рука ныряет между ног, я покорно раздвигаю ноги, и от одного прикосновения уплываю в нирвану. Он быстро разжигает во мне желание, я тянусь к нему, запускаю пальцы в густые волосы и выгибаюсь. Раинер по очереди ласкает грудь губами, а пальцами продолжает ласкать клитор. Его член давит в бедро и мне страстно хочется к нему прикоснуться. Я просовываю руку между нашими телами, он приподнимается и дает возможность, оттянуть трусы. Мы тяжело дышим и целуемся. Я обхватываю рукой член, волна дрожи прокатывается по телу. Он мучительно стонет, размещается между моих ног и крепко жмется ко мне.

— Впусти меня, хоть немного, хоть на четвертинку, — он берет себя в руку и головкой члена трется о мою ноющую кожу. Страсть, как хочется принять его в себя, но я не могу, что-то сдерживает меня. Он придавливает меня к матрацу, берет за руки и сцепляется наши пальцы. Мы целуемся и тремся друг об друга. Я чувствую, как его горячий, пульсирующий член давит на клитор, принося необыкновенные ощущения. Моя голова идет кругом, он втирается в меня и короткими толчками продолжает давить. Мои ноги непроизвольно поднимаются, мы ловим губами каждый стон удовольствия, каждый выдох и вдох. Остановиться нет сил, я не могу больше сдерживать накопленное напряжение и сдаюсь с криком блаженства. Он прячет лицо у меня в шее и крепко сжимает мои пальцы. Он кончает мне на живот и с облегчением выдыхает. — Считаю это ненормальным. Когда ты меня впустишь?

— Скоро…

На следующий день родители приезжают в Париж и почти вырывают из рук Раинера. Мы как раз пошли в магазин, когда они позвонили. Я пытаюсь воспротивиться, мама смотрит на меня как на сумасшедшую. Раинер простодушно улыбается и извиняется перед моими родителями. Я не хочу никуда уезжать от Раинера. Но мама даже слышать ничего не хочет. Они меня готовы силком затолкать в машину. Мне так стыдно перед Раинером. Я умоляюще смотрю на отца. Тот пожимает плечами и показывает на маму. Вроде как он ни при чем. Конечно, что он ей может сказать, если мама что-то решила, то хоть в лепешку разбейся, но будет по ее.

Раинер берет меня за руку и отводит в сторонку.

— Поезжай с ними. Не стоит спорить и переубеждать их. Они знают лучше.

— Прости, мне так неловко. Я постараюсь вернуться как можно скорее.

— Ничего, я буду тебе звонить и если смогу, приеду к тебе в гости. Хорошо?

Он обнимает и целует в лоб. Я кусаю губы, так не хочется с ним расставаться. Но под напором матери, мне приходится разорвать тесную связь с любимым мужчиной и сесть в машину. Слезы прорываются, когда я ловлю виноватый взгляд Раинера, он приподнимает руку в знак прощания. Я шепчу «прости» и прикрываю рукой глаза.

— Ты видел его?

— Ага, паренек не промах, может голубой?

— Скорее богатый, избалованный мальчик.

Я в шоке, они обсуждают его так, будто меня тут нет.

— Что у тебя с ним?

— Он мой парень и прекратите его оскорблять. Он не голубой и не мальчик. У нас с ним все серьезно.

Мама поворачивается ко мне и тычет пальцем.

— Не говори ерунды. И держись от него подальше, такие парни нам не нужны.

— Кому? Тебе или мне? И почему вы лезете в мою жизнь?

— Придержи язык. Я не позволю тебе встречаться с такими мальчики. У них одно на уме. Надеюсь, ты еще не раздвинула для него ноги?

Мне стало обидно до слез. Да с чего она взяла, что он плохой? Она ничего о нем не знает, а уже подписала приговор. Я не могу поверить своим ушам. Они желают мне счастья или совершенно меня не ценят и кажется даже не подозревают, какую боль причиняют своими необдуманными высказываниями.

Глава 20

Я возвращаюсь в Париж только после десятого декабря, когда в столице устанавливается порядок. Родители не хотели отпускать, но стоило напомнить об учебе и какие деньги они платят за нее, они тут же согласились. Последнее время я с них умираю, они беспокоятся обо мне как о несмышленом ребенке. Это бесит, разве я так глупа и несамостоятельна, чтобы решать свою жизнь. Они знают, как я не люблю, когда мне читают нотации, но мама же первые несколько дней только и делала, что ругала и рассказывала, какие все богатые парни плохие. Я готова была на своих двоих бежать назад в Париж, пусть даже там и опасно, только бы не слышать и не заражаться плохими мыслями. Я едва начала доверять Раинеру, только все начало налаживаться в моей личной жизни и вот я опять сомневаюсь. С Раинером за последние три недели я так мало общалась, выкрадывала минутку днем, чтобы ему написать и пряталась на ферме, разговаривая с ним по видеосвязи. Несколько раз он хотел приехать, но зная мать, мне приходилось отказывать ему. Мне было больно разговаривать с ним и объяснять сложности отношений с родителями. Он сразу понял, что не понравился моей маме из-за чего был огорчен. Но мы были серьезно настроены вернуться к тому на чем остановились. Мы часто говорили о моем переезде в его дом, я дала согласие, что переберусь к нему после новогодних каникул. Мне тяжело далось решение, но ради него я готова была переступить через запрет матери не общаться и не встречаться с ним. Она не понимала моих чувств к нему, я разрывалась между ними. Не хотела обижать Раинера и огорчать маму. Почему когда все хорошо, появляются проблемы? Как было бы чудесно, если Раинер понравился родителям, и мне позволили самой делать выбор, как жить и с кем ее связывать.

В Париж приходят первые холода, дожди и ночные заморозки. Три недели для меня не прошли зря. Я много читала, решала, смотрела семинары в ютубе и многое другое, поэтому возвращение в университет меня только радовало. С Раинером я еще не виделась, но утром он написал, что после занятий заберет меня.

Универ еще наполовину пуст. Эмили сегодня нет. А мне столько хочется ей рассказать и узнать, как у нее дела. После первой пары все же не выдерживаю и пишу ей. Она отвечает, что сейчас на Мальте и как вернется встретиться со мной. Ничего себе. Как она там оказалась? Набираю ей десяток вопросов. Она посылает кучу смайликов с поцелуями. Я в замешательстве. Может, она познакомилась с парнем и уехала туда с ним? Черт, она собирается учиться? Плохая девчонка, я ей так и скажу. Совсем от рук отбилась. Такое поведение я не одобряю и не уважаю.

После занятий я стою на остановке, пишу Раинеру, но вот он уже сам подъезжает. Я ловлю любопытные взгляды студенток из Декарта и быстро сажусь в салон. Молча переглядываюсь с Раинером. Он улыбается и резко трогается с места. Как я соскучилась по нему, по его запаху, глазам, улыбке, голосу, прикосновениям.

За мостом Аршевеше он паркуется перед садом Иоанна, отстегивается и впивается в губы. Я тянусь к нему, запускаю пальцы в мягкие волосы и неистово отвечаю на его порывистые, перевозбужденные поцелуи.

— Я так скучал по тебе.

— Я тоже.

— Черт, моя мама у меня уже второй день. Достала со своим шопингом. Я уже не могу терпеть. В воскресенье ты будешь свободна?

— Пока не знаю.

Он снова меня целует на этот раз больно.

— Ты ведь не собираешься меня мучить еще не известно сколько?

— Не хочу.

— Не прощу тебе если ты и в следующий раз мне откажешь.

— Неужели ты не можешь жить без секса?

— Нет. Я так могу забыть с какой стороны подходить к женщине.

Мы смеемся. Он отвозит меня домой.

— Как добралась сегодня до универа?

— Лучше, чем в предыдущие разы.

— Как там твои родители?

— Мама ворчала, пока провожала на поезд.

— Она у тебя ясновидящая или экстрасенс? Почему она так нерадушно настроена по отношению ко мне?

— Сама не понимаю. Странно, что она так не реагировала на Марка…

— На кого?!

— А? Мы с ним столкнулись в торговом центре на мой день рождения.

— С Марком? И что он?

— Он… вымаливал у меня прощения. Мама еще спросила, не парень ли он мне, а тот ляпнул, что так и есть. Пришлось переубеждать маму в обратном.

— Ты с ним сегодня виделась?

— Нет.

Раинер тормозит у дома и крепко сжимает пальцами руль.

— Софи…

— Да?

Он взволнованно смотрит на меня.

— Ты меня все еще любишь?

Я наклоняюсь к нему и целую в губы.

— Я люблю тебя.

Он берет меня за подбородок и обжигает взглядом зеленых глаз. Он так пристально смотрит, будто пытается заглянуть в душу.

— Я заберу завтра тебя с учебы.

— Хорошо.

Он целует меня взасос. Так больно и крепко еще никогда, точно хочет поставить на мне клеймо. После такого поцелуя у меня еще долго болят губы.

Утром пишет Эмили, говорит, что прилетает сегодня к шести вечера и обещает завтра все рассказать. Я в нетерпении. Чем в этот раз она меня порадует?

Первая часть дня насыщена практическими работами, после обеда запланирована лекция врача терапевта. В обед я спешу в кафе Bistro 1, заказываю салат и сажусь спиной к залу. Крайним зрением замечаю, как в кафе входит Марк с девушкой. Опять будет мне настроение портить. Я открываю книгу и делаю вид, что читаю. Официант ставит передо мной тарелку салата и стаканчик с кофе. Подсаживается Марк, на губах кривая усмешка.

— Привет. Как дела с Раинером? Он вчера сказал, что добился от тебя всего что хотел.

Я едва не давлюсь кофе. Ноги тут же наливаются свинцом, живот реагирует на напиток, как на отраву. Я с трудом сглатываю слюну и чувствую, что меня тошнит. Что он там сказал? Слова не помню но эффект возымел действие. Я поднимаю глаза. Белобрысая дылда довольно усмехается.

— Что-то все же долго он ее обхаживал, — говорит она, насмешливо глядя мне в глаза. Что все это значит? — Наверное, потому что она тупая девственница. Он снял видео, как ее трахал?

Я сижу будто примороженная к стулу. Внутри все начинает клокотать и сжиматься.

— Кажется она неверит, — смеется Марк. Он наклоняется ко мне. — Это правда, ты его любишь? Ты хоть знаешь в кого ты влюбилась, дурочка?

— О чем ты?

— О тебе и Раинере. Ты че еще не поняла? Я с ним поспорил на тебя, что ты влюбишься в него…

— Да она будет бегать за мной как собачонка, — злорадно смеется дылда. — Так он сказал?

— Да и дал себе срок, что уломает тебя за две недели. Кажется, он проспорил, теперь он должен отдать мне свою тачку, — выкрикивает Марк, ударив кулаком по столу. — Но тут он дал слабину, начал утверждать, что вмешались твои родители. Но со мной это не пройдет, спор есть спор. Он проиграл. Какая жалость. А ведь раньше он не проигрывал.

— Да, меня он соблазнил за один вечер. Надеюсь, видео со мной так и не выложено в интернет?

— Если он бы выложил, ты уже стала порнозвездой. Так сосать умеешь только ты.

Я закрываю рот ладошкой, слезы жгут глаза. Этого не может быть. Они просто издеваются надо мной. Раинер не такой. Он меня любит. Он другой, хороший, я его девушка… я…

Их смех режет по сердцу, я часто моргаю и глубоко дышу через нос. Только бы не расплакаться перед этими чудовищами.

— Я тебе не верю, — шепчу и скашиваю глаза на Марка.

— Да? А вообще да, как влюбленная дура может верить вправду, она же дура, — снова этот едкий смех. — Тебе нужны доказательства? Нетти, покажи ей видео.

Она достает телефон. Я испытываю сильное головокружение и отвращение к ним и всему окружающему меня. Марк подсовывает телефон мне под нос. Марк и Раинер стоят у машины, съемка ведется откуда-то со стороны, так что этого не замечает Раинер. Мне больно слышать в его голосе металлические нотки и смех. Это совсем не тот любящий голос и не совсем свойственное ему поведение грубости, наглости и высокомерия. Я слышу, что Марк вызывает Раинера на спор, а тот даже не против.

— …снова ты во мне сомневаешься? Я и не таких уламывал. А ее вкусы я знаю как свои.

— Спорим, что такая вредная сучка тебе не по зубам. Она же девственница.

— Я тебе когда-нибудь проигрывал? Девушки от меня без ума, стоит поманить ее пальцем, чтобы она приползла ко мне.

— Да ни хера у тебя не получится. В этот раз я даже подниму ставку. Сколько стоит твоя машина?

— Если я проиграю, она твоя.

— Договорились.

Они пожимают друг другу руки. Я сжимаю кулачки, мне хватает сил удержать в себе слезы.

— Когда сделано видео?

— Дай-ка вспомнить, — Марк прищуривается. — Кажется, после того как я тебя подвез.

— Попалась на крючок Альфонсу, — криво улыбается дылда. — После ваших встреч он приезжал ко мне на нервах. Обычно ты его так бесила, что трахался он даже лучше прежнего.

Марк хлопает меня по плечу.

— Ничего, не расстраивайся это только игра и тебе урок, что не нужно быть такой сукой вредной.

Они встают и выходят из кафе. Я чувствую себя так, будто на меня вылили помойное ведро. Дрожавшими руками я достаю из кармана деньги, бросаю их на стол, точно пьяная выхожу из кафе и едва не падаю на сидевшего за столиком мужчину. Слепо перехожу улицу, опираюсь плечом о стену ресторана, дрожащими руками достаю платок из сумки, вываливаются книги и тетради. Глотаю слезы и собираю книги, мне кто-то принимается помогать. Поднимаю туманный взор и вижу перед собой его бессовестные зеленые глаза. Резко встаю, он тоже. Тянет ко мне руки, я шарахаюсь от него в сторону.

— Не смей прикасаться ко мне, — кричу до режущей боли в горле.

— Софи, постой, я могу все объяснить…

Я спасаюсь от него бегством. Не хочу его больше видеть и слышать. Мама была права. Я была права, зачем я ему только доверилась? Все это время он меня обманывал, играл на чувствах, всячески пытался мне понравиться, чтобы только выиграть в споре. Не могу поверить, что он оказался такой сволочью. А как же его признания в любви? Это тоже ложь? Он так сказал, чтобы вытянуть из меня откровенность? Не верю. За что? Что я им такого сделала? Так вот почему он меня просил не слушать Марка, боялся, что я узнаю правду?! А как же наше знакомство? Где тут правда и ложь? Что он за человек такой? Зачем было предлагать мне стать его девушкой? Зачем переезжать? Зачем было врать? Чтобы причинить мне еще больше боли? Он надеялся, что я прощу его не смотря, какой он плохой… нет, такое я никогда не прощу. Боль, издевательства, насмешки, ложь. Ах, какой искусный обманщик. Лжец! Мерзавец! О боже, он еще хотел снять со мной видео… Подонки!

У музея Средневековья я сажусь на лавочку, прячу лицо уткнувшись в сумку и даю волю слезам. Меня разрывает от чувств злости и жалости к себе. Мне больно! Я разбита! Хочется отмахнуться от правды, как от плохого сна. Из меня сделали посмешище. Теперь я понимаю, все, что он говорил о моей внешности, неправда. Я такая, какой меня все видят. Дурой.

До квартиры добираюсь к десяти вечера. Телефон не умолкал, пока я его не отключила. Не хочу его слышать. Я ведь дура, зачем мне звонить, что-то доказывать. Я тупая девственница, которую может любой одурачить. Вот она моя наивность, вера в лучшее. А ведь многие девочки были правы. Но слушала я его чарующий зазывающий голос. Он меня отравил сладкой ложью, пустыми обещаниями, сказкой, в которую я слепо верила. Дура. Ненавижу. Это нелюбовь, а грязь под ногами, я упивалась ей с большой убежденностью, что это нектар, доставляющий эйфорию.

До слез как больно и тошно. А еще спорила с мамой, оправдывала этого козла. Мама сразу увидела в нем того кем он является, а я была слепа, как котенок.

Падаю без сил на кровать. Больно глазам, в груди камень, чувство, что в спину вогнали нож, не хватает сил сделать глубокий вдох. Ощущение, что проваливаюсь в пропасть. Как хочется заставить его также страдать. Надеюсь, его сейчас съедает совесть. Ненавижу его. Больше никогда.

Просыпаюсь утром с сильной головной болью. Никуда не хочется идти, даже вставать с кровати. Через час я все же заставляю себя принять таблетку от головной боли и собраться на учебу. Мне страшно холодно. За окном моросит дождь. Добираюсь до университета уже к половине девятого и встречаю перед воротами Эмили.

— Что такое Софи, ты телефон потеряла?

Мне не до смеха. Хочется провалиться сквозь землю. Я отвожу в сторону глаза и замечаю скопление взволнованных студентов Декарта.

— Что там? — бурчу под нос.

Мы замечаем нескольких рыдающих девушек.

— Пойду, спрошу.

Эмили спешит к одному из парней. Предчувствие подсказывает недоброе. Ищу глазами Раинера. Эмили бежит назад и хватает меня за руку.

— Софи… Раинер. Он попал в аварию!

Часть 3 С Чувством любви

Глава 21

Я испытала ужас после слов Эмили. Подумала, все это конец и я его больше не увижу, даже мысли о вчерашнем вылетели из меня. Я готова была в ту же секунду ему все простить, только бы он жил. Приезжаю в больницу. Хочу его увидеть. Медсестра не пускает, говорит он в реанимации после операции. О нет, какой еще операции? Я пытаюсь выведать у женщины в каком он положении и будет ли жить. Она утешает тем, что его состояние оценивается как устойчивое и просит прийти завтра после обеда. Я замечаю в приемной плачущую женщину рядом с мужчиной. Он гладит ее по спине, а сам задумчиво смотрит в пространство. Что-то в его облике напоминает мне Раинера. Может, они его родители?

Эмили провожает меня до квартиры. Я испытываю полный упадок сил, головную боль и апатию. Эмили хорошо понимает мое состояние и предпочитает оставить одну. Лежу на кровати, глотаю слезы, ругаю себя за все, что накипело. Мне не стоило вчера бежать от него, не поддаваться эмоциям, а выслушать. Мне так стыдно, да он плохо со мной поступил, но такого несчастья я ему не желала. Я хочу, чтобы он был здоров и мы простили друг друга. Я желаю ему счастья и прощаю все, этот глупый спор, обиды, обман и другую разную фигню, что отравляет меня. Не хочу нести этот груз обиды. Боже, пусть он будет здоров.

Я удивляю себя, но то, что случилось с ним, пострашнее каких-то обид. Я знаю, он хороший, если кто и виноват, то только Марк. Пусть он сейчас себя ругает и злится, что вызвал Раинера на спор. Если бы не он… я вспоминаю, что у меня выключен телефон. Достаю его из сумки.

Десятки непринятых вызовов от Раинера и множество сообщений со словом «Прости. Прости, я не хотел. Прости. Я боялся тебя потерять, сказав правду. Прости…». Я снова плачу. Я поторопилась с выводами, веду себя как маленький ребенок. Позволила эмоциям говорить и действовать за себя. Нужно его завтра обязательно навестить и если он может, поговорить с ним.

Я не сплю эту ночь, а занятия в университете тянутся, как жвачная резинка. После двух я в больнице. Меня не пускают, говорят у него в палате родители и пока они не выйдут я не смогу зайти. Приходится сесть в приемной и ждать возможности увидеться с ним. Я так сильно волнуюсь, что не могу спокойно усидеть на месте, кусаю кожу вокруг ногтей, дергаю волосы, постукиваю каблуками по кафелю. Мне уже хочется сбежать. Сколько еще ждать? Гляжу на время, встаю, направляюсь к двери, меня окрикивает медсестра. Оглядываюсь, мимо меня проходит высокая брюнетка в белой шубке, следом за ней мужчина в возрасте. Медсестра разрешает мне войти в палату, и дает десять минут. Я уже не хочу, все слова вылетели из головы. С усилием заставляю себя сделать шаг к двери и взяться за ручку. Тяну на себя, не поддается. Перевожу дыхание, сжимаю ручки пакета с фруктами и отворяю дверь в палату.

Сразу не узнаю Раинера. Он бледен, лицо в порядке, небольшая шишка на лбу, на шее гипсовый воротник, левая рука в гипсе. На нем белая больничная рубашка, в разрезе которой я замечаю повязку. Слезы пробиваются помимо воли, я не могу их сдержать. Мне больно на него смотреть. На столе в вазе стоят розы, кладу рядом фрукты и осторожно касаюсь его холодных пальцев. Он открывает глаза и мгновение смотрит сквозь меня. Его взгляд становится тверже, он несколько раз моргает и приоткрывает губы. Молчит. Сама не знаю, что сказать. Он отводит от меня глаза и пытается избавиться от моей руки.

— Раинер… я… я пришла, чтобы сказать… я прощаю тебя.

— Зачем? — произносит он хрипло и слабо. Морщится и сглатывает. Я чувствую его боль.

— Мне стоило выслушать тебя, но была так сильно расстроена и обижена на тебя… Ты просил прощения, я прощаю и хочу, чтобы ты был счастлив…

— Не приходи… больше…

Он скашивает на меня злобный взгляд. Не… не приходить? Почему? Что не так? Хотя, если учесть его состояние… На его месте я тоже не хотела никого видеть. Я все же сжимаю его пальцы и наклоняюсь к нему.

— Я понимаю тебя. Но знай, я больше на тебя не в обиде, я прощаю все, останемся друзьями…

— Друзьями? — он закрывает глаза. — Уходи.

Я понимаю, что сейчас с ним бесполезно разговаривать. Ему плохо и он зол. Может в следующий раз, когда ему будет легче, мы поговорим.

— Хорошо. Выздоравливай.

На прощание я целую его в щеку и выскакиваю из палаты, боясь, что вслед полетит грубость. Теперь он знает, что я простила его. Надеюсь, он быстро пойдет на поправку.

Моя подруга сошла с ума. Спустя два дня Эмили рассказывает с кем ездила на Мальту, оказалось это все тот же торговый бизнесмен, купивший ее на ночь. Я в шоке. Теперь она не плачется, а уверяет, что он хороший. Теперь Эмили его девушка. У меня ненаходится слов, на кого моя подруга стала похожа. Но она еще не знает, о моих проблемах, поэтому я просто промолчала. Это ее жизнь и ей решать, какой она будет. Я могу лишь пожелать ей счастья.

Эмили спрашивает, почему я не навещаю Раинера уже неделю. Я пожимаю плечами, хотя меня ужас как распирает. Он мне снится каждую ночь, как смотрит на меня злыми глазами и кричит, что я во всем виновата. Что я могу сказать Эмили, как ей все объяснить. Не хочу ее расстраивать. Но может, Раинеру уже лучше и он будет рад меня видеть. Я уверена, он хочет этого, только стесняется своего нынешнего состояния.

После занятий я все же решаюсь поехать в больницу. Но его там нет. Медсестра говорит, что вчера родители его забрали на домашнее лечение. Еду к нему домой, а сама неуверена, что поступаю правильно. Что я скажу его родителям? Зачем я приехала? Просто повидать его?

Ноги несут меня вперед. Почти налетаю на дверь его дома. Черт, что я делаю? Кусаю губы и застегиваю шубку, минуту стою в нерешительности. Открывается дверь, я вскидываю голову. Темноволосый мужчина с короткой бородкой смотрит на меня.

— Вы стучали?

— Я? — разве я стучала. — Да?! Да, — энергично киваю.

— Вы сиделка?

— Я?

— Да, вы разве не по объявлению? Мы ищем сиделку на время. Заходите.

Мне так неудобно, переступаю порог, узнаю стены длинного коридора и оглядываюсь на мужчину. Он закрывает дверь.

— Знаете, вообще-то, я его подруга…

— Подруга?

— Да, но могу и побыть сиделкой. Он меня хорошо знает.

— Это намного лучше. Идемте. Сразу предупреждаю, он не в настроении и никого не хочет видеть.

Да, особенно меня.

— Ничего я справлюсь.

Мы поднимаемся на второй этаж. Я искоса смотрю на мужчину. На вид ему не больше пятидесяти, черные волосы с проблесками седины, морщинки вокруг глаз и губ, сухая загорелая кожа и усталые голубые глаза.

В гостиной, куда меня проводит мужчина на диване сидит роскошная красавица. На ней черное шелковое платье по колено, блестящие волосы волнами струятся по ее плечам и груди, полные ярко-красные губы, того же цвета длинные ногти и туфли лодочки. Она скашивает на меня надменный взгляд. О мамочки, я по-разному ее представляла, но не с таким стервозным взглядом. Мужчина будет куда приятнее и гостеприимнее.

— Кто такая?

— Сиделка.

Женщина поджимает губы.

— Вы имеете опыт работы по уходу за больными?

— Я учусь в медицинском университете.

— Как зовут?

— Софи.

Она кривит свои толстые губы.

— Я Марго, мой муж Саломон Шарби, мы родители Раинера Шарби. Он неделю назад попал в автомобильную аварию, сломал руку, ногу и два ребра. Нужно проследить, чтобы он принимал лекарства и кушал, последние два дня, он ничего не хочет, его нужно заставить. И как вы собираетесь совмещать учебу и работу?

— Я справлюсь, — отвечаю с той же холодностью. Охренеть, вот у него мамаша. Уверена, такой как я, девушке для своего сына она была бы не рада.

— Тысяча в неделю вас устроит?

— Простите, какая тысяча?

— Тысяча евро.

— Да нет, зачем, ничего не нужно.

— Как это?

— Для меня будет важнее, если он как можно скорее встанет на ноги и вернется к учебе.

— Да-а-а, — лениво протягивает она и переглядывается с мужем. — Что ж ладно, я познакомлю вас.

— Не стоит, я могу сама это сделать. Не переживайте я имею опыт с пациентами.

— Жить будите здесь…

— Здесь?

Черт я на это не подписывалась. Я не хочу жить в его доме.

— А если ему вдруг понадобится ваша помощь среди ночи? — мрачно спрашивает женщина.

Вот черт, надо было сказать, что я его только подруга. Кто меня за язык тянул. Неужели все так серьезно? Я киваю, назад дороги нет, если начала врать, то буду играть эту роль, пока Раинеру не станет лучше.

— Конечно.

Женщина встает и провожает меня в небольшую комнату, больше служившую для прислуги. Тут очень узко, тесно. Нет, жить я тут точно не буду. Я улыбаюсь высокой красотке, ее зеленые холодные глаза, как у Раинера смотрят на меня с пренебрежением.

— Умеешь ставить капельницы?

— Насчет этого не беспокойтесь.

Если нужно я ему за вредничество клизму поставлю.

— Ладно, сейчас он спит, он знает какие ему нужно принимать лекарства. Надеюсь, вы с ним справитесь, потому нас он видеть не хочет.

Женщина обходит меня и возвращается в гостиную. Я иду следом. Она надевает шубу. Я смотрю на родителей Раинера и удивляюсь. Сын едва не погиб в аварии и вместо того, чтобы быть рядом, они быстренько находят ему сиделку и сваливают. Такого я не ожидала.

— Если нужна будет помощь, обращайтесь к кухарке или охраннику.

— Хорошо.

— Удачи, — усмехается мужчина, они уходят. Я смотрю на дверь, ведущую в спальню Раинера, и смеюсь про себя. Он точно будет не рад узнать, что я его сиделка. Прохожу на кухню, где мы с Раинером месяц назад готовили ужин. Молодая рыжеволосая женщина повар, что-то читает в планшете, на плите в кастрюле что-то варится.

— Добрый день, я Софи, подруга Раинера.

— Добрый, я Джози. Они вроде сиделку искали.

— Я знаю. Для этого я здесь.

Джози пожимает плечами.

— Он что-нибудь ел?

— Ничего. Ни вчера, ни сегодня. Очень уж вредный и капризный.

Я усмехаюсь, ладно нужно его навестить. Хотя так не хочется к нему заходить и ловить на себе его гневный взгляд. Набираю полную грудь воздуха и смело иду к двери. Внутри спальни царит полутемная атмосфера, окна плотно зашторены, страшно воняет лекарствами, прямо как в лаборатории. И как тут можно выздороветь? Нет, так дело не пойдет. Я быстро подниму его на ноги, хочет он этого или нет.

Настежь распахиваю окна.

— Какого черта?

Подхожу к кровати. Раинер щурясь, смотрит на меня.

— Что ты тут делаешь?

На шее уже нет воротника, а синяки сошли с лица. Но вот густая щетина мне никак не нравится. Он лежит в куче подушек, в майке и шортах. На столике рядом множество медикаментов, рядом тарелка с супом и чашкой кофе. Вот же срач он тут развел.

— Я теперь твоя сиделка.

Он молча указывает пальцем на дверь.

— Ни девушка, ни друг и ни сиделка, ты мне никто и видеть я тебя не хочу, — последнее слово он почти выкрикивает.

— Хорошо, как только встанешь на ноги, я исчезну из твоей жизни. Договорились?

— Ни хрена.

Я улыбаюсь.

— А может, ты хочешь поспорить?

В стыдливом молчании он отводит глаза в сторону. Правильно, лучше помолчи.

Глава 22

Я как надзиратель жду, когда Раинер поест. Пока он кушает, все бурчит и бурчит. Я улыбаюсь. Он искоса смотрит на меня. Злится. Гляжу на время. Пять. Мне еще нужно успеть сделать уроки. Ай, прямо тут и сделаю, но ночевать я буду у себя. Надо бы его побрить, эта густая щетина ему не идет.

— Я больше не могу.

— А ну доел все быстро.

— Да пошла ты к черту.

— Тогда я возьму ремень и отшлепаю тебя.

— Да что ты, а силенок хватит? Не такой я беспомощный, чтобы не дать сдачи.

Я смеюсь, забираю столик и отношу его на кухню. Джози улыбается.

— Ты сама будешь кушать?

— Спасибо, пока не хочу.

— Тогда если я не нужна, пойду к себе.

— Хорошо. Кстати, Джози, ночевать я тут не буду, мне утром на учебу, постараюсь приехать к обеду.

Она кивает. Я возвращаюсь в комнату, Раинера на кровати нет, слышу, что в ванной он чем-то гремит и ругается. Закрываю окна и прибираю постель. До меня доносятся грязные ругательства, смотрю на стул с колесиками. Подкатываю его к двери в ванной и стучусь.

— Тебе помочь?

— В гробу я видал твою помощь, — орет он.

Тьфу на тебя, паразит эдакий. Он открывает настежь дверь, бросает взгляд на стул и злобно шипит.

— Я не инвалид, чтобы передвигаться на этой херне.

— А будешь прыгать, можешь повредить вторую ногу.

— Ты в этом уверена? По-твоему, я так безнадежно беспомощен и слаб?

— Пока что ты только срываешь на меня злость и вредничаешь.

— Пошла вон из моего дома. Я видеть тебя не хочу.

— Как только тебе станет лучше, я уйду.

Он рычит.

— Упрямая сука.

Он хватается за ручку стула и оседает на сиденье. Я подкатываю его к кровати. Он переползает на нее и отклоняется на подушки. Укрываю одеялом и подаю ему лекарства.

— Дай мне лучше пачку снотворного.

— Зачем?

— Чтобы больше не видеть и не слышать вас всех.

— Дурак.

— Да, я еще тот дурак, что был с тобой слишком нежным.

Он отшвыривает лекарства и с вызовом смотрит на меня. Я прищуриваюсь. Вот как. Хорошо.

— Что ж, не хочешь принимать лекарства, я не заставляю, твои проблемы. Вижу, тебе сегодня не пригодится моя помощь. Я приеду завтра. Доброй ночи Раинер Шарби.

— И больше не возвращайся.

Боже, как ребенок. Теперь он меня ненавидит, интересно почему? Что я не дала ему шанса поиметь себя и выиграть в споре. Выходит, я ему не по зубам или есть другая причина?

После занятий в университете сажусь на такси и добираюсь до его дома. Эмили пока ничего не хочу рассказывать. Надеюсь, к началу новогодних каникул Раинер поправится.

— Он опять ничего не ест, — говорит Джози.

— Что он сейчас делает?

— Я заходила к нему полчаса назад, он спал.

Смотрю на поднос. Тарелка ароматного рагу, молочный коктейль, фрукты, жаркое и свежий салат. Сама страшно голодная, неслась сюда, даже не пообедав. Беру поднос и отношу его в спальню. Раинер слушает музыку через наушники. Ставлю поднос на столик и выдергиваю наушники из ушей. Его глаза вспыхивают зеленым пламенем.

— Еще раз так сделаешь, и я не посмотрю, что ты девушка.

— Очень рада, что ты сегодня в настроении, потому что оно пригодится тебе, — я раскладываю столик и вместе с подносом ставлю его ему на колени. — Сегодня ты не будешь валяться просто так в кровати, а возьмешь книгу и будешь заниматься.

— Очень хорошо, — слышу я за спиной голос женщины и оглядываюсь на его мать. Краснею и извиняюсь. — Как он сегодня?

— Это ты можешь спросить у меня, — громко произносит Раинер.

Я выхожу за дверь, но не отхожу далеко.

— Может уже хватит, — кричит Раинер. — Хватит меня жалеть… этого мне еще не хватало… нет, я сказал.

Слышу грохот посуды. Вот блин. Он бросил все на пол.

— И забери с собой эту каталку, иначе я выброшу ее в окно… может ты меня еще в дурку определишь?

Черт, что она ему говорит, почему он так бесится? Я делаю шаг к двери, но она тут же распахивается. Марго бросает на меня едкий взгляд.

— Убери за ним, — приказывает она мне и уходит. Охренеть, вот стерва. Я захожу в спальню и закрываю дверь. Стараюсь не смотреть на Раинера. Вижу, что паркет забрызган рагу, чашка разбита, молоко пролито. Я опускаюсь на корточки и собираю осколки на поднос.

— Что ты делаешь? — процеживает он. — Хватит, ничего не убирай. Прекрати сейчас же.

Я встаю и встречаю его гневный взгляд.

— Зачем ты снова пришла? Я сказал, еще в больнице, что больше видеть не желаю. Решила надо мной поиздеваться, за то, что я сделал с тобой?

— Нет…

— Заткнись. Не лги. Знаешь, о чем я жалею? Что не поимел тебя, когда ты лежала тут со мной, — кричит он и несколько раз бьет кулаком по кровати. — Я считал тебя капризной сукой, я хотел использовать тебя, поиграть и бросить, а ты верила, наивно верила мне, влюбилась как последняя дура, сука, ненавижу тебя…

Я подлетаю к нему и влепляю крепкую пощечину.

— Так почему ты не сделал? Почему не трахнул и не снял на видео? Почему? — ору ему в лицо.

— Дурак потому что.

— Сволочь, ублюдок, я сама тебе сейчас все кости переломаю, — пытаюсь нанести ему удар, сделать ему как можно больнее, он успевает оттолкнуть меня.

— Твоя вина, что я разбил машину в хлам и валяюсь сейчас тут как кусок мяса вместо того, чтобы смотреть, как ты рыдаешь.

— Вот значит, какой ты мерзавец.

— А ты думала я хороший? Если бы Марк мать его не трепал языком, я сделал, что намеревался. Довольна? А теперь заплачь и свали из моего дома.

Я прикусываю губу, чтобы сдержать слезы. Сжимаю кулачки, чтобы не убежать. Выходит, я виновата, что он попал в аварию. Опускаю голову.

— А как же наше знакомство? — спрашиваю вполголоса. — А как же твои последние сообщения со словами «прости»?

Он выдыхает, откидывает голову и закрывает глаза. Молчит. Смахиваю предательские слезы и принимаюсь убирать с пола грязь. Заканчиваю уборку открытием окон. К этому времени я успеваю перекипеть и успокоиться. Никуда я не уйду. Пусть видит, что я не злюсь и все ему прощаю.

— Тебе принести обед?

Молчит, вижу, что одеяло мокрое от молочного коктейля. Достаю из комода чистое постельное белье. Сдираю с него одеяло, он рычит. Быстро меняю пододеяльник и укрываю его.

— Что ты за женщина такая? — произносит он устало. — Ты ведь меня ненавидишь и сейчас здесь, чтобы отомстить?

— Нет.

— Хватит ломать комедию. В прошлый раз ты не хотела меня прощать.

Я улыбаюсь и приседаю на край кровати.

— А ведь ты прав. Не могла и не хотела. Но ты меня научил видеть в плохом человеке красоту, — я чувствую, что он смотрит на меня и не верит. — Я ведь не любила свою внешность, я себе не нравилась, была вечно недовольной, оскорбляла себя и насмехалась над другими. Но ты меня научил любви к себе, доказал, что простив ошибки человека, можно избавиться от груза плохих мыслей.

— Неправда. Я тебя этому не учил.

Я смотрю на него.

— Да не учил. Я открыла это для себя, находясь рядом с тобой. Ты был со мной добр, терпелив, нежен, внимателен. Теперь я хочу ответить тебе тем же.

Раинер качает головой.

— Я помню наше знакомство, нашу первую встречу и то, как мы тут лежали. Ты был самим собой, а сейчас ты хочешь казаться монстром, потому что чувствуешь себя беспомощным.

— Прекрати. Я не верю тебе…

— Если кто и виноват, то только Марк.

— Я не такой. Ты не знаешь мой характер. Это была игра на соблазнение с первого сообщения. Я просто хотел тебя затащить в постель.

Я снова влепляю ему оплеуху. Он зло смеется. Вот она горькая правда. Он просто хотел меня соблазнить. Хочется разрыдаться, послать его к чертям собачьим и больше его не видеть. Но что-то меня сдерживает и тушит вспышки злости. Я будто чувствую, что многое зависит от меня, я ему нужна, только ему не хватает смелости в этом признаться.

— Ладно, — встаю и оттягиваю подол платья. — Раз ты не хочешь кушать, я пойду поем. А тебе…, — подхожу к столу беру книгу и бросаю ему под руку. — Учись.

— А может лучше, ты мне пососешь?

— Будь послушным мальчиком и может быть, я приглашу эту белобрысую дылду. Слышала она хорошая членососка.

Раинер хохочет, хватается за ребра и морщится от боли.

Мы с Джози обедаем за столом на кухне.

— Вы так громко кричали друг на друга. Прямо как я со своим мужем до развода.

— Он будет мне еще руки целовать и вымаливать прощения.

— А ты боевая.

— Сама не верю, что терплю его, но чувствую, что так лучше.

— Да, с его родителями никакой моральной поддержки. Ты молодец, что не сдаешься и терпишь его вспышки психоза. На его месте я бы тоже расклеилась.

Она права. Его бесит собственная беспомощность, вина за аварию и ему не хочется, чтобы его видели в таком состоянии. Особенно я.

В гостиной сажусь за уроки, но никак не могу сосредоточиться. Проверяю Раинера. Спит. Забираю у него книгу и кладу на столик. Долго смотрю на него. С этой бородой он совсем другой. Завтра воскресенье. Нужно его обязательно будет побрить.

Вечером он снова с психом ужинает. Но на этот раз все съедает и принимает лекарства. Я помогаю ему перебраться в гостиную и сесть на диван. Пока он смотрит телевизор, я делаю домашнюю работу.

— Уже семь часов. Останешься у меня? — говорит он как можно мягче.

— А ты этого хочешь? — спрашиваю, не поднимая глаз от книги.

— Ты теперь моя сиделка.

Пожимаю плечами. Сегодня можно, а завтра вечером нужно вернуться.

— Все что ты говорила правда? Ты меня прощаешь?

— Я не разбрасываюсь как ты словами.

— И ты хочешь, чтобы мы остались друзьями?

Закрываю книгу и убираю ее в сумку.

— Да, только друзьями.

Он со свистом набирает в грудь воздух и хмурится. Я помогаю ему вернуться в спальню и лечь в кровать. Заботливо его накрываю, он избегает моего взгляда. Мне страшно хочется к нему прикоснуться. Любовь из сердца я не могу взять и вырвать. Сначала я боялась в него влюбиться, а теперь с болью хочу разлюбить. Я не могу смотреть на него как на друга или на лжеца и предателя, перед глазами все еще мой любимый и нежный Раинер.

— Завтра я приведу тебя в порядок. Эта борода тебе не к лицу.

Он молчит, закрывает глаза, и я понимаю, что мы достаточно сегодня сказали друг другу. Я ухожу в спальню, ту что для меня выделила Марго. Кровать хоть и узкая, но удобная. Стараюсь настроиться на сон, глаза жгут слезы обиды и отчаяния. Не хочу его любить.

С раннего утра я уже на ногах. Завтракаю с Джози, она готовит отдельно для Раинера. Каша с фруктами, кофе, круассаны, жидкий шоколад. Отношу поднос в спальню. Раинер еще спит. Включаю музыку в колонках. Раинер швыряет в меня подушку и приказывает убраться к черту. Я смеюсь и принимаюсь делать уборку в его комнате и ванной. Он приподнимается и берется за завтрак. Когда я заканчиваю с влажной уборкой, он уже успел доковылять до ванной. Там я его и ловлю за чисткой зубов.

— Отлично пока ты тут, я побрею тебя.

Полоскает рот и утирает губы.

— Я сам это могу сделать.

— Не вредничай. Я сидела смирно, пока ты ковырялся у меня в зубах, теперь моя очередь.

— Решила поиздеваться?

— Раинер, заткнись.

Я приказываю ему сесть на стул, помогаю снять майку и швыряю ее в корзину с бельем.

— Повязку не надо менять?

— Завтра приедет врач, пусть сам меняет.

— Нужно бы принять душ.

Я подкатываю его к ванной и заставляю его откинуть голову. Беру душ и хорошенько намыливаю ему голову. Он пыхтит как паровоз. Я начинаю его передразнивать.

— Ничего, ничего, придет мой час издеваться.

— Я же любя.

Промываю ему волосы и высушиваю полотенцем. У зеркала я его причесываю, сначала назад, как он это обычно делал, затем на один бок, потом на другой, вперед, снова назад и каждый раз я давала ему любоваться собой. Он сидел с каменным лицом и стрелял в меня глазами.

— Хватит издеваться, — не выдерживает он.

С улыбкой зачесываю ему все волосы назад. Беру пену для бритья.

— Тебя наголо или модельную.

— Я тебя сейчас прямо тут поимею. Дай сюда.

— Нет. Где бритва?

— В первом ящике справа.

Достаю «супер» бритву с тремя лезвиями.

— Ого, а десять есть? Десятая, наверное, кости полирует?

Он улыбается. Я хорошенько смазываю его пеной, а сама едва сдерживаю смех. Беру бритву и начинаю от висков. Разобравшись с одной щекой, перехожу на другую.

— И где ты этому научилась?

— Ноги каждую неделю брею.

— Да и не только ноги.

Я прищуриваюсь.

— Помолчи лучше у меня острая бритва в руке.

— Дай сюда, с шеей я сам справлюсь.

Он отбирает у меня бритву и быстрыми четкими движениями заканчивает процедуру. Я протираю кожу полотенцем и смазываю гелем пахнувшим, так же как и его духи.

— Вот такой ты мне больше нравишься.

Раинер изгибает бровь и требует откатить его к кровати. Пока он берется за книги, я забрасываю все его вещи в машинку.

— Где твои футболки?

— В гардеробной.

Достаю ему чистую черную футболку и помогаю надеть.

— Спасибо, — буркает он.

— Тебе еще что-нибудь нужно?

— Нет.

— Тогда я после обеда поеду домой.

Он кивает. Собираю на балконе его чистую одежду и иду гладить. Кстати, кто ему делает уборку в доме? Может, приходящие уборщицы? Через час Джози зовет меня обедать.

— Кушать хочешь? Может, в этот раз сядешь за стол? — спрашиваю Раинера.

— Пока не хочу, — он что-то печатает в ноутбуке. Я оставляю его и прохожу на кухню. В этот раз Джози приготовила утку по-пекински. Мясо сочное, нежное, мягкое, ароматное. Грех отказываться от такого вкусного обеда. Снова захожу к Раинеру.

— Точно не хочешь? А может тебя с вилочки покормить?

— Я же сказал ничего не хочу.

— Решил сесть на диету?

— Да, — рявкает он. Паразит вредный. Собираю его выглаженные рубашки, футболки и брюки. Слышу за спиной тяжелые шаги. Оглядываюсь. Высокий мужчина двадцати трех или четырех с игривой улыбкой на губах оценивающе смотрит на меня, держа руки в карманах черных брюк. — Добрый день.

— Добрый. А вы кто? — спрашивает он любезно. Что-то в его лице мне знакомо.

— Я Софи, временная сиделка, но уже и уборщица, и гладильщица и почти нянька капризному большому мальчику. А вы?

— Нил, я его кузен.

— А-а-а.

Вспомнила, это Раинер с ним был в Тибете. С охапкой вещей я подхожу к двери в спальню.

— Как он?

— Злой как черт.

Нил улыбается, голубые глаза блестят. Я открываю дверь и пропускаю мужчину.

— Я смотрю, ты время не теряешь, — повышает он голос. Раинер морщится.

— Ты мог бы так не орать. Башка болит.

Убираю вещи Раинера по полкам в гардеробной. Одежды у него навалом, я себе такое позволить никак не могу.

— Машинку конечно жалко, — слышу голос Нила.

— А меня значит, не жаль?

— Тебя нет. Месяц и ты встаешь на ноги, а машину на утилит осталось отправить. Хорошо, что никого не сбил иначе тюрьма.

— Умеешь же ты морально поддержать.

— Права насколько забрали?

— На год.

— Хорошо, что не на все пять.

Я возвращаюсь в комнату. Нил ловит мой взгляд.

— С такой, как у тебя сиделкой я живо бы встал на ноги.

— Она мне не сиделка, а подруга.

— Подруга? Это даже хорошо, — улыбается Нил и задумчиво смотрит на мою грудь. Я хлопаю глазами и перевожу взгляд на Раинера. Он ревностно смотрит на брата, затем на меня.

— Куда ты пялишься черт тебя возьми?

— А? Что? Ты что-то сказал?

— Ты зачем приехал?

— Тебя повидать. Посочувствовать. Пожалеть, спросить может, ты чего хочешь?

Раинер хмурит брови.

— Только попробуй, моя правая рука еще не забыла хруст разбиваемой челюсти.

— Да я слышал о твоей драке с Марком. Зачем ты так с ним?

— Ты не переживай он пластический хирург и вправит себе все, что захочет. А по роже получил за дело.

Что? Он дрался с Марком? Когда? Почему он мне не рассказал? Интересно, что еще он от меня скрыл?

— Раинер, — зову его надрывно. — Мне пора домой.

— Тебе надо домой? — спрашивает Нил. — Я тебя подвезу.

— Да нет, я могу сама…

— Она может сама, — добавляет Раинер.

— Да мне несложно, я уже собирался сам отчаливать. А ты не торопись, выздоравливай.

Он хлопает Раинера по груди, встает и идет к двери, я следом. Раинер меня окрикивает и просит подойти. Нил задерживается в дверях. Я подхожу к кровати.

— Ты ведь не намерена садится к нему в машину?

— Ты не слышал? Твой брат любезно предложил подвезти меня. Не беспокойся, я уже имею достаточный опыт с Альфонсами.

— Ты придешь завтра?

— Только после учебы.

Уже у двери он снова обращается ко мне.

— Софи… ты все еще моя девушка?

Я посылаю ему воздушный поцелуй и захлопываю дверь. Нил усмехается.

— Это правда? Ты его девушка? — спрашивает он, открывая для меня дверь спортивного автомобиля.

— Нет, мы только друзья. Знаете, я лучше пойду на автобус.

Нил ловит меня за руку, толкает в машину и захлопывает дверь. Он садится за руль и заводит рычащий мотор.

— Не бойся меня, хороших девочек я не обижаю.

Он круто разворачивается, я едва успеваю пристегнуться. Он несется по дорогам, игнорируя все знаки дорожного движения. На каждом повороте мои ноги чуть ли не до ушей взлетают. Мамочки родные, вот же Шумахер. Черт, он меня так угробит. Интуиция подсказывала не садиться к нему.

— Вы, наверное, постоянно получаете штрафы за превышение?

— Да, — брякает он. — Каждый день. Так бесят, что прямо чешется снова их нарушить.

Он злорадно смеется и прямо под знаком «сорок» разгоняется до восьмидесяти, попадая под все камеры.

— За вами так увяжутся полицейские.

— А пусть для начала поймают. Еще ни одному не удавалось.

Я боюсь спросить, чем он занимается. Наверняка, сынок какого-нибудь министра. До моего дома он долетает за пятнадцать минут, хотя на автобусе больше сорока.

— Не желаешь поделиться телефонным номерочком?

— Нет, спасибо.

Выползаю из машины. Ноги как вата. Вот же чертов гонщик.

Глава 23

На занятиях я полностью погружаюсь в учебу, жадно ловлю каждое слово профессора и что успеваю, записываю. Стараюсь не отвлекаться на мысли о Раинере. Вчера вечером он прислал мне кучу сообщений.

Он тебя подвез? Что он сказал? Что сделал?

Софи, я не хочу быть твоим другом.

Мы не можем быть друзьями.

Прости меня за грубость. Я просто ужасен.

Мне тяжело без тебя. Ты мне нужна. Я так сильно привык к тебе.

Не верь тому, что я сказал.

Я дурак.

Я ничего ему не отвечала, по всей видимости, его бесило мое молчание и он снова начал писать.

Признайся, ты меня не любишь. Ты не верила мне. Ты лгала.

Ты нашла мне замену? Кто он? Лучше меня?

Ты меня обманывала и завышала цену?

Я идиот, ненавижу тебя. Не приезжай больше.

Не хочу тебя видеть. Ты мне не нужна. Сука.

После таких предложений я растерялась, и снова перечитав, рассмеялась. За него говорили чувства и, по сообщениям ясно, что он испытывал. Я так ему ничего не написала, а утром пришло всего одно сообщение:

Где ты? Ты обещала приехать.

Пришлось напомнить, что я на учебе и приеду после обеда. Он больше не писал. Я понимаю, он бесится, винит меня в том, что попал в аварию, самой от этой мысли плохо. Но я не заставляла их спорить на меня. Он просто хотел меня соблазнить. Гордость требовала не соваться больше к нему. Но подсознание подсказывало, что это будет неправильно. Я должна быть терпеливой, сильной. Сама иногда не понимаю, что делаю. Я ведь должна его ненавидеть, носить в себе обиду и злость, но ее нет, она исчезла. Возможно, со страхом потерять его навсегда я простила его ошибки. Я ведь помню, как нам было хорошо, и он не притворялся. Да у него тяжелый характер, но у нас не было причин для ссор. Подарки, поездка в Ниццу, несколько дней в его доме и все это время он считался с моими желаниями. Или все же это и есть настоящая любовь?

Приезжаю к Раинеру у него в этот час врач. Я прохожу в гостиную и здороваюсь. Раинер бросает на меня сухой взгляд. Опять он не в настроении. Хирург ощупывает его ребра, я замечаю два шрама чуть ниже груди.

— Нужно будет сделать снимок. Как твоя печень? Еще болит?

— Уже нет.

— Головные боли есть?

— Временами. Сколько мне еще с гипсом ходить? Кожа страшно чешется.

— Значит заживает. Потерпи еще неделю.

— А что с ребрами мне больше не нужно таскать этот корсет?

— Нет. Приедешь завтра в больницу, сделаете снимок и зайдете ко мне. Месяц и сможешь вернуться к повседневным будням.

— Долго. Я рассчитываю на две недели.

— Все зависит от того, как быстро кости твои срастаются.

Врач выписывает мазь.

— Эта мазь избавляет от боли. Увидимся.

Мужчина набрасывает на плечи пальто и уходит. Я переглядываюсь с Раинером.

— Пойду схожу в аптеку.

— Я не испытываю боли. Не нужно тебе никуда ходить.

Я пожимаю плечами и ласково смотрю на него. Он кривит губы.

— Пообедаем? — предлагаю ему.

Он кивает. Я помогаю ему добраться до стола. Вместе мы обедаем. Раинер задумчиво жует и скучающе глядит в окно. Идет дождь.

— В турецкий ресторан хочу.

Я мечтательно улыбаюсь. Помню, как мы там были. Кажется, уже тогда он мне больше чем просто нравился.

— Если хочешь, можем заказать оттуда ужин.

— Было бы неплохо. Но больше всего я устал сидеть дома.

— Постарайся отвлекаться на учебу, не теряй время. Занимайся, когда вернешься в университет, тебе не придется корпеть над книгами сутками, чтобы подтянуть программу.

Раинер кивает. Заканчивая обед чашкой какао, он переводит глаза на меня. Я не могу вынести его пристальный взгляд.

— Что-то не так?

— Почему не отвечала на мои сообщения?

Хм, сколько в его голосе излишней требовательности и суровости. Я чувствую себя непослушным ребенком.

— Я хотела, но ты начал мне грубить, — вру и стараюсь не покраснеть.

— Зачем ты села к нему в машину?

— Я не хотела, он меня силой усадил.

— Что он спрашивал?

— Ничего.

Раинер прищуривается. Я кусаю губу.

— Номер телефона, но я сказала нет. А что тебя напрягает?

— А разве ты ему не строила глазки при мне? Отличный появился вариант проверить меня на ревность. А ведь такое искушение, богатый, крутой мужик на тачке.

Я изгибаю брови и улыбаюсь.

— Я не строила ему глазки. Не придумывай. И мне все равно, кто он. Я была бы рада, если мои услуги, как сиделки не прошли впустую.

Раинер качает головой.

— Софи, я не могу смотреть на тебя и думать как о друге. Мы не можем быть друзьями. Ты моя девушка, ты дала согласие.

Минуту я молчу и обдумываю его слова.

— У тебя есть настоящие друзья, хотя бы один? Для меня друг — это человек, которому я доверяю тайны, я в нем уверена, и дорожу дружбой, как музейным экспонатом.

— Не понимаю…

— Ты мне лгал.

— Неет…, — он закрывает глаза. — Да я лгал о своей внешности, спорил на тебя. Это моя вина и бумеранг судьбы меня наказал. Я не хочу больше повторять эту ошибку. Я виноват перед тобой и прошу у тебя прощения. Давай вернемся к тому, на чем остановились.

— Сначала как друг докажи, что тебе можно верить.

Раинер переводит дыхание и кивает.

— Ты права. На твоем месте я бы держался подальше от таких предателей. Не понимаю, почему ты еще здесь? Только не говори, что тебе меня жаль.

— Ты не поверишь, но я сама не знаю. Я просто чувствую, что нужна тебе.

Мы молчим и долго смотрим, как за окном дождь сменяется снегом.

— Послезавтра Рождество. Поедешь к родителям?

— Как я могу тебя бросить?

— Они будут задавать вопросы. Это все же семейный праздник. Ты должна быть с ними.

— Поеду на Новый год.

Раинер пожимает плечами и просит помочь пройти в душ.

— Черт этот гипс, как мне надоело.

— Давай я тебя намылю и протру влажным полотенцем, — предлагаю, хотя сама не понимаю, как это буду делать, ему ведь придется раздеться наголо. Ловлю его игривую усмешку и блеск в глазах. — По пояс, — добавляю и заставляю его сесть на стул.

— Если ты была на моем месте, я тебя всю помыл, даже там, где бы ты ни захотела, — произносит он с жаром.

— Очень хорошо, что я не на твоем месте.

За все время Раинер искренне добро улыбается и благодарит за то, что я вожусь с ним. Вечером мы заказываем ужин из турецкого ресторана и за стол приглашаем Джози. Мы весело проводим время за игрой в монополию, а потом садимся за уроки. Раинер предпочитает всю работу делать в ноутбуке, мне легче писать от руки. Завтра последний день в университете и снова каникулы до шестого числа. Раинер уговаривает меня переночевать у него, я сегодня в хорошем настроении и соглашаюсь.

После занятий в университете я звоню родителям и говорю, что не могу приехать на Рождество. Мама недовольна, подозревает, что я продолжаю встречаться с Раинером. Мне приходится рассказать об аварии, но умолчать о том, что я его сиделка. Мама вроде бы успокаивается и требует, чтобы я тридцать первого числа была у них. Тут я уже не могу отказать. Только бы она не кричала и не ворчала.

На Рождество мы с Джози наряжаем елку в доме Раинера. Он сам сидит на диване и подшучивает над нами. Тут без предупреждения приезжают его родители. Раинер встречает их безрадостнымвзглядом. Джози уходит на кухню. Я здороваюсь, Марго не смотрит в мою сторону. Саломон поздравляет меня с Рождеством и садится напротив сына. Марго подает подарок Раинеру, он даже не глядит на него. Я незаметно исчезаю на кухню. Джози заваривает чай и относит поднос.

— Какого хрена…, — слышу я рев Раинера. Что на этот раз? Он всегда разговаривает с матерью на повышенном тоне? — Это я буду решать. Не суйтесь в мою личную жизнь… Размечталась.

Джози забегает на кухню.

— Что там? — спрашиваю шепотом.

— Его маманя говорит, что они нашли ему невесту с богатой родословной. Он швырнул ее подарок в стену, какие-то часы.

Мы прислушиваемся. Они уже ему невесту подыскали? От этой мысли мне становится досадно. Слышим, как по паркету стучат каблуки.

— Ты будешь делать, что я говорю, — кричит женщина.

— Нет, у меня есть другая.

Я сглатываю и напрягаю слух.

— Никакой другой у тебя не будет.

— Если ты такая жадная до денег сама женись на ней или роди пацана и указывай ему, а меня ты не заставишь.

— А ты что сидишь? — я так понимаю, женщина обращается к мужу, голос его отца я уже не слышу, если он что-то и говорит, то спокойно. — Когда встанешь на обе ноги, мы снова поговорим.

Каблуки стучат в направлении лестницы. Я выглядываю и вижу, как Саломон стоит перед сыном и что-то ему говорит. Раинер вскидывает голову и с вызовом смотрит на него.

— Пусть заставит меня, — отвечает Раинер. Саломон улыбается, подходит к стене, поднимает с пола черную коробочку и ставит ее на столик.

— С Рождеством.

Что у него за родители такие? Пришли, покричали и ушли. Я в шоке. Возвращаюсь в гостиную. Раинер мрачно смотрит в окно.

— Твой папа носит часы? — спрашивает он.

— Эээ, да.

Раинер кивает в сторону черной коробочки.

— Можешь подарить ему.

— Но он же твой. Тебе мама подарила.

— Нет. Он от австрийской графини, я ей страшно понравился, — зло усмехается Раинер и бросает на меня суровый взгляд. Я открываю коробочку, внутри золотые часы, инкрустированные бриллиантами. Ого, да это почти предложение.

— И что ты ответишь ей?

— Да пошла она. Я что баба какая-то и меня можно купить за побрякушки.

— Побрякушки? Эти часы, наверняка, стоят целое состояние.

— У меня есть право голоса. Я сам вправе решать свою жизнь. Ни на какой брак по-расчету я не соглашусь.

А кто та загадочная девушка, которой он защищался перед матерью? Мне так хотелось спросить, но я промолчала и вернула часы на столик. Раинер попросил отвезти его в спальню. Настроение было подпорчено. Больше мы не возвращались к этой теме. Я сама не хотела ее мысленно развивать. Меня страшила воображаемая картинка, как он стоит у алтаря с любимой женщиной, и на его лице играет счастливая улыбка.

Остальные пять дней проходят в напряжении. Раинер будто отдалился от меня. Он мало говорил, больше читал и много печатал. Перед моим отъездом к родителям я захожу к нему попрощаться.

— Когда ты вернешься?

— Постараюсь третьего числа.

Он манит меня рукой. Я подхожу и сажусь на кровать. Он подает мне подарок. Довольно большой и тяжелый.

— Что это? Можно открыть?

— Дома откроешь, — он садится, берет меня за руку и припадает губами к пальцам. — Я буду скучать по тебе, — произносит сладостным хриплым голосом. Я ловлю его томный взгляд и едва сдерживаюсь от соблазна прижаться к нему.

— Спасибо, извини мне нечего тебе подарить.

— То, что ты была все это время рядом, уже для меня бесценный подарок.

Я улыбаюсь и чмокаю его в щеку.

— Возвращайся, как можно скорее.

— Хорошо.

Всю дорогу до дома родителей я чувствовала, как сердце стонет и болит. Что-то мне подсказывало, что теперь я нескоро увижусь с Раинером. Уже дома у себя в комнате я раскрываю его подарок. Это золотисто-коричневый ноутбук-трансформер. Я была в восторге и написала о своих эмоциях Раинеру. Он отправил мне поцелуй и скучающего котенка. Я долго не могла нарадоваться. У меня, конечно, есть громоздкий компьютер, но в Париж я его тащить отказалась, а эту удобную вещь можно взять с собой куда угодно, просто как планшет. С гордостью показываю подарок родителям. Мама с подозрением косится на меня. Ее до сих пор не устраивает, что я встречаюсь с Раинером. Но я объясняю, что теперь мы только друзья. И если его мать настоит на браке с этой загадочной графиней, то так и останемся друзьями, или просто знакомыми. Мне так больно, думать об этом. Я все еще люблю его.

В полночь, когда я готовлюсь ко сну, он мне звонит.

— С Новым годом.

— И тебя. Выздоравливай как можно скорее и в будущем береги себя.

— Желаю, чтобы мечты твои сбылись. Я тут подумал над твоими словами. Отличная идея начинать отношения как друзья. Доверять друг другу сокровенные тайны, желания, делиться своими мыслями, тревогами и болью. Человеку, который сохранит любую из твоих тайн. Ты спрашивала если ли у меня такой друг. Нет. Такого друга у меня не было, а если и появлялся на горизонте, мать не подпускала меня к нему.

— Почему мама?

— Боялась, что они меня испортят. Так могло продолжаться до бесконечности, пока я не сбежал из дома. Они меня искали три дня, а когда нашли, я поставил ей ультиматум, что не буду больше жить с ней, и она не сунется в мою личную жизнь. До семнадцати лет меня все считали маменькиным сыночком, мне это надоело. Я мог позволить себе все что угодно, у меня есть друзья, но не такие, которым я мог рассказать все. Видимо, запреты матери хорошо въелись мне в мозг.

— Теперь я понимаю, почему ты с ней постоянно ругаешься.

— Она хочет подчинения, чтобы я соглашался на все ее прихоти. Но не будем о ней. Как тебе подарок, ты уже разобралась?

— О да. Все потрясающе. Очень удобный, шустрый, для работы в самый раз.

— Я рад, что смог угодить. Заметил, что ты постоянно пишешь и разминаешь руки.

— Да, писать приходится много.

— Как твои родители? Ничего не говорили про меня?

— Мама косится, но ничего не говорила. Я сказала, что мы друзья и она успокоилась.

— Странно чем же я ей так не понравился?

— Она переживает за меня. Поставь себя на ее место. Вот, например, у тебя дочь и ты вдруг видишь ее с каким-то мужиком, который тебе совсем не нравится. Какая у тебя будет реакция?

— Наверное, я его на месте укокошу.

Мы смеемся, говорим еще недолго, а потом простились, и я с улыбкой ложусь спать.

Дальше пошли серые, сухие деньки. Третьего числа я возвращаюсь в Париж, приезжаю в тот же вечер к дому Раинера, но на двери висит замок, а ставни на окнах наглухо закрыты. В чем дело? Звоню ему, но его номер вне зоны действия сети. Просто прелесть. Как так? Где он? Куда уехал? Свататься к графине? О нет, только не это. С той новогодней ночи он больше мне не звонил и не писал. Что могло случиться? Опять ложь? Как я устала, зачем я сейчас тут. Мне пора его забыть, хватит уже мучить себя. Когда он встанет на ноги, меня он уже не вспомнит.

Я трясу головой, пытаясь избавиться от грызущих мыслей. Нет, это не так. Он все еще думает обо мне, я ему нужна. Он вернется.

Проходит неделя, за ней вторая. Унылые, серые будни. Только цель стать гинекологом не дает мне заскучать. Я вернулась к тому, с чего начиналась моя жизнь в Париже. Родители предупредили еще на праздниках, что январь они еще помогут материально, а потом уже не смогут так часто подкидывать мне деньжат. Я начинаю подумывать о поиске работы. От этих мыслей наваливается апатия и лень.

Эмили снова начала учиться с усердием, она будто гналась скорее окончить университет. Ее красота после плохого романа с Луи снова расцвела. Теперь у нее новый на этот раз богатый мужчина, что задаривает ее дорогими украшениями и деньгами. Я боюсь спросить, что будет дальше. Такие жаркие романы обычно ничем хорошим не заканчиваются. Но я надеюсь, что у моей подруги все будет хорошо.

Сегодня я нашла по объявлению работу репетитора для девятилетнего мальчика, позвонила и решила сходить на собеседование. Стою на остановке, сыпется густой снег, слякоть, дует холодный ветер. Я плотнее кутаюсь в шубку. Едет мой автобус, но его обгоняет черный Бентли и тормозит передо мной. Опускается окно на пассажирской двери. Раинер. Я сжимаю кулачки и смотрю на него во все глаза. Он окидывает меня с ног до головы и открывает дверь. А кто за рулем?

— Садись, — просит он меня. Я покорно забираюсь к нему на заднее сиденье. За рулем незнакомый мужчина. Он трогает авто прежде, чем автобус успевает доехать до остановки. Жадно смотрю на Раинера. На нем черный костюм, белая рубашка, глянцевая жилетка и серый галстук. Никакого гипса. Я так рада его видеть. У меня тысяча вопросов. Но вид у него нерадушный, он даже не смотрит в мою сторону. Что-то случилось? Только не говори, что ты помолвлен, я этого не переживу.

Глава 24

Водитель тормозит у турецкого ресторана. Раинер смотрит на меня. Я нервничаю.

— Пообедаем?

— А… я хотела съездить на собеседование.

— На какое? — хмурится Раинер.

— Репетитор для мальчика. Два часа занятий…

— Нет.

Я натянуто улыбаюсь.

— Скоро мне не на что будет купить продукты. Мне нужна эта работа.

— Сколько тебе нужно на месяц?

Он что собирается давать мне деньги? Я быстро выхожу из машины. Раинер ловит меня за руку и тесно прижимает спиной к груди.

— Я тебя не отпускал. Пойдем, пообедаем и поговорим.

— Но…

— Молчи.

Он затягивает меня в ресторан и усаживает за столик в углу. Я с неодобрением смотрю на Раинера, у него каменное лицо и сердитый взгляд. Что-то в нем изменилось. Раньше он так не смотрел на меня. Он заставляет меня чувствовать некую вину. Я пытаюсь избежать его пронизывающего взгляда. Официант, он не успевает подать меню и что-либо сказать, Раинер с ходу требует принести две чашки кофе. Мне неловко, смотрю в окно. Водитель чистит дворники.

— Я тебе звонила, — бурчу, не отводя глаз от окна. Раинер пересаживается ко мне ближе и берет за руку. Его горячие пальцы нежно сжимают ладонь.

— Прости. Мне нужно было время восстановиться.

— Где ты был? Я к тебе приезжала, висел замок.

— Я был в Испании. Вернулся еще в прошлое воскресенье. Сразу взялся за учебу. Времени даже позвонить тебе не находилось. Только сегодня освободился.

Не это я хочу услышать. Я подозреваю, он что-то не договаривает, и я даже знаю что. Не в силах удержать язык за зубами я выдаю.

— Как знакомство с графиней?

Раинер бурит меня глазами. Официант ставит кофе и уходит.

— Для тебя это так важно? — на его губах проскальзывает улыбка.

— Нет, я просто любознательная. Мне все интересно, особенно счастье моего друга.

— Что ж подруга, — он подчеркивает последнее слово. — Я с ней встретился. Это был семейный ужин в ее роскошных апартаментах. Здесь в Париже. Мать меня обманом привезла к ней. Я ей это нескоро прощу. В общем, мне она никак не понравилась, высокая, худая, я бы даже сказал тощая, лицо в форме кирпича, глаза навыкате, кожа сухая, сиськи обвисшие, как у старухи…

Я начинаю хохотать и закрываю лицо ладонями.

— Да ты гонишь. Думаешь, я поверю?

Раинер кашляет в кулак и подтягивает к себе чашку кофе.

— Мда, — он улыбается. — Что тут можно сказать…, — он вздыхает. — Черт. Да она красивая, голубоглазая брюнетка с соблазнительной фигурой, умная, воспитанная, гостеприимная. У нее есть титул, бабки и куча претендентов на ее руку. Но выбрала она меня. Мать хотела в тот же час обвенчать меня с ней, иногда она невыносима.

— И что ты сказал?

— Все то же. У меня есть другая.

— Кто та другая?

Раинер долго смотрит на меня.

— Да, — брякает он. — Какая-нибудь другая. Это сущий бред Софи. Меня пытаются женить, как будто я не в силах найти себе невесту. Еще не успел окончить университет и тут на тебе, подарочек судьбы. Да меня все друзья обсмеют.

— Ты говорил об этом матери?

— Я уже запарился ей говорить что-то. Единственный кто ее может заткнуть — отец. Его она боится. Но понимаешь, он не против этого брака, а даже рад, что его сын станет герцогом.

— Да уж.

— И не говори.

— Что будешь делать?

— Понятия не имею. А ты что подскажешь… подруга?

Я улыбаюсь через силу. Что я могу сказать. На его месте я бы тоже сопротивлялась. Мне никак не хочется, чтобы он соглашался на этот брак. Я желаю ему счастья, но вижу в его глазах только безысходность и надежду. Уже я крепко сжимаю его руку и бодро улыбаюсь.

— Конечно, это неправильно. Тебе для начала нужно получить специальность. Стой на своем. Может она устанет ждать и найдет другого.

— Только на это я надеюсь.

— А что ты ей сказал?

— Так и сказал — ты мне не нравишься. Мать тут же попыталась меня заткнуть. Но меня ничто не могло остановить, и вылил на голову этой девке все, что о ней думаю. Мать долго за меня извинялась, даже пригрозила лишить наследства. Но мне плевать.

— Твоя причина отказа от брака только из-за гордости и учебы или есть еще какая-то?

На этот вопрос Раинер не захотел отвечать. Мы выпили кофе, а потом он повернулся ко мне.

— А теперь говори, сколько тебе нужно денег на месяц?

— Зачем?

— Я хочу знать, сколько ты тратишь.

— Стараюсь уложиться в тысячу. Мне их хватает, чтобы на проезд, продукты и другую мелочь. Бывает даже остается.

— А что родители говорят?

— Понимаешь, зимой курочки отдыхают. Мало несут яичек, — я смеюсь, видя его улыбку. — Потом многие начинают садиться на яйца…, — мы хохочем.

— Все понятно, — он достает портмоне и протягивает мне тысячу евро.

— Нет.

— Софи заткнись и принимай деньги. Иначе… я обижусь.

— И как же мне потом с тобой расплачиваться?

— Как-нибудь сочтемся. Я хочу, чтобы ты посвящала себя учебе, находила время для отдыха, а не моталась после занятий на работу. Да еще репетитором. Неизвестно какой ребенок, что сделает, еще ты останешься виноватой.

Я соглашаюсь и беру деньги.

— Теперь пообедаем?

Я киваю и благодарю его за помощь. Мне стыдно перед ним. Он целует меня в висок и обнимает за плечо. Едва сдерживаю слезы. Я очень рада, что он вернулся и мы поговорили. На душе стало легко. Он понимал меня, я его. Но все же это неудобство, шепот совести, я чувствую, что за тысячу евро теперь должна ему по гроб жизни.

Мы обедаем, а потом его водитель отвозит меня домой. Раинер провожает меня до двери.

— Если что-нибудь тебе будет нужно, обращайся.

— Ты и так мне многим помог.

— Это мелочь, ты сделала больше. Выносила мой скверный характер, крики, оскорбления, психоз.

— Как твоя нога и рука?

— Я уже занимаюсь спортом, так что все хорошо.

— Ладно, возвращайся в машину, иначе продует.

Напоследок он меня крепко обнимает. Я утыкаюсь носом в его грудь. Ах, его чарующий аромат, он заставляет меня вспомнить о поцелуях.

— Я скучал по тебе. Софи… у тебя есть кто-нибудь?

— Глупости не болтай. Если у меня кто-то появится, ты первый об этом узнаешь.

— Ох, как приятно это слышать, — ворчит Раинер и подталкивает к двери. — Увидимся, злюка.

Он отходит к машине, я улыбаюсь и поднимаюсь в квартиру.

Вечером к нам приезжает хозяйка. Не видела ее с того дня, как сняла комнату. Она обошла все комнаты и собрала нас на кухне.

— Так девочки, я выставляю квартиру на продажу. Уже нашлись клиенты. Вы должны съехать.

Опа. Шикарно. Раньше предупредить не могла?

— А раньше вы не могли сообщить, чтобы мы заранее подыскали новое жилье? — спрашивает Жаклин.

— У меня сын заболел, нужны деньги на операцию. Большие деньги. Я сама не ожидала. Извините.

— Сколько у нас дней?

— Завтра после обеда придут покупатели.

— Черт.

— Я верну вам деньги за полмесяца.

Это прозвучала настолько неожиданно, я первые несколько минут не знала, что говорить и за что хвататься. Хозяйка отсчитала наши деньги и уехала. Жаклин и Ивет принялись обзванивать своих друзей и знакомых. Я набираю номер Эмили и рассказываю ей о своей критической ситуации. Нужно новое жилье и машина, чтобы перевести вещи. Эмили предлагает поселиться на пару дней в мотель и завтра — послезавтра подыскать квартиру. Хочу позвонить родителям, но что они смогут сделать? Ничего.

Остаток вечера я упаковываю вещи и книги в две сумки и коробку, многое не влезает. Вспоминаю Раинера, может у него есть знакомые, выставляющие квартиры на съем? Набираю его номер.

— Софи?

— Привет, надеюсь, не помешала?! Раинер у тебя есть знакомые? — я устало выдыхаю и сажусь на кровать.

— У меня полно знакомых, а что?

— Нас выселяют, собираю вещи.

— Почему она вас выселяет?

— Продает квартиру.

— Ты уже собрала вещи?

— Да. Уже позвонила Эмили, думаю, может снять комнату в мотеле…

— Не говори глупостей, я сейчас за тобой приеду. Поселишься у меня.

— Нет, я не могу у тебя…

— Неужели в моем доме не найдется для тебя комнаты? У меня их четыре выбирай любую. Что я тебе сегодня сказал? Если тебе понадобится помощь, ты обратишься ко мне.

— А что скажет твоя мама?

— Софи, ее мнение я спрашивать не собираюсь. Жди, через полчаса буду у тебя.

— Хорошо.

Снимаю постельное белье, стараюсь все запихнуть по сумкам. Отношу вещи к входной двери. Заглядываю к девочкам, они тоже не теряют время. Жаклин матерится и с психом забрасывает вещи в коробку. Я прощаюсь с ними, неуверена, что мы еще когда-нибудь встретимся. Ивет меня обнимает и желает удачи. Я еще раз обхожу комнату, кухню и ванную в поисках своих вещей. Вроде все собрала. Звонит Раинер, я открываю дверь и выхожу ему навстречу с сумкой. Мы быстро переносим вещи.

— Это все?

— Да.

Я вздыхаю и бросаю последний взгляд на дом. Все же здесь было удобно жить. Сажусь в машину, Раинер берет меня за руку.

— Я постараюсь найти жилье в ближайшее время.

— Не торопись, поживешь пока у меня.

— Хм, и сколько ты будешь брать с меня в месяц?

— Нисколько. Это тебя устроит?

— Совсем не устроит.

Я возвращаю ему его тысячу.

— Теперь они мне не пригодятся.

Раинер улыбается. Мы приезжаем к нему. Раинер предлагает выбрать комнату, я останавливаюсь на третьем этаже, прямо над спальней Раинера по соседству с его кабинетом. Он помогает мне перенести вещи. Я решаю разобрать их завтра после учебы. Раинер показывает мне гардеробную и ванную. Благодарю его за помощь. Он желает мне доброй ночи и уходит к себе.

Оглядываю комнату в светло-коричневых тонах, широкую кровать, застеленную белым пледом, бежевые портьеры на окнах с балконом, кусаю губу. Ступни ног утопают в ворсистом гладком ковре. Снимать такую комнату я бы никогда не смогла. Пользоваться я ей тоже не могу вечно. Хочет или не хочет Раинер, а я найду себе жилье. Будет неловко, если его маманя увидит меня здесь. Что тогда он будет ей говорить?

Утром просыпаюсь от будильника и собираюсь на учебу. Раинер встречает меня в гостиной на нем футболка и спортивные штаны.

— В чем дело? Куда ты в такую рань?

— Боюсь опоздать.

— Я тебя отвезу, а сейчас иди завтракай. Все уже на столе.

— Нет, Раинер не надо, я лучше пойду на автобус.

Он смотрит на меня и пожимает плечами.

— Мое дело предложить.

— Спасибо, — я чмокаю его в щеку и спешу на остановку.

За обедом в столовой рассказываю Эмили про Раинера. Она смеется от души.

— Он уже делал тебе предложение?

Я едва не давлюсь соком.

— Об этом речи не может идти. Мы решили остаться друзьями.

— Кем? — Эмили с диковатым видом озирается по сторонам и впивается пальцами в мою руку. — Это твоя идея была? Он готов в лепешку разбиться ради тебя, а ты только красной тряпкой крутишь перед его носом. Не жалко парня? Чего ты добиваешься, его поклонения?

— Нет, что ты. Просто, мы так захотели.

— Не верю. Теперь ты живешь в его доме…

— И что? О Эмили хватит, ты многого не знаешь. Я сама запуталась. Короче, не наседай. Мы друзья и все тут.

Эмили фыркает и смотрит на студентов. Я доедаю булочку и допиваю сок. Эмили переводит глаза с меня на кого-то второго.

— Ты знаешь, тот парень со второго курса, все время таращится на тебя.

Я прослеживаю за взглядом Эмили и встречаюсь глазами с парнем. Он улыбается и даже не пытается отвести глаза.

— Не видела его раньше.

— Я еще в прошлом году заметила, что он смотрит на тебя.

— Мне это неинтересно.

— Раз вы теперь с Раинером друзья, может, стоит найти подушку безопасности, свободную рубашку, в которую ты потом поплачешься.

— С ума сошла?

— А что тут такого? Ты уверена, что Раинер не встречается с девушками?

— Неуверена.

— А ты почему себе запрещаешь?

— Потому что нужно учиться, а не с парнями разъяснять отношения. Я устала Эмили. Хватит.

— Поздно, он уже запал на тебя.

Я снова смотрю на шатена с черными глазами. Звучит звонок, он берет книги и через весь зал идет ко мне. О черт. Я набрасываю ремешок сумки на плечо. Эмили отходит к буфету, она специально тянет время. Я в панике, резко поднимаюсь, цепляюсь платьем за угол стола и рву подол.

— Твою мать…

Мое любимое платье. Что теперь делать? Какой позор. Я сурово смотрю на парня. Он виновато улыбается и приседает передо мной.

— Могу я взглянуть?

— Ты разбираешься в платьях?

— Нет, скорее в ранах. Сколько стоит это платье?

— Кучу денег.

— Что случилось? — спрашивает Эмили.

— А что не видно? Я порвала его, все теперь ему конец.

— Шуба прикроет?

— Нет, она короче платья.

— Сумкой прикроешь или такси поймаешь.

— Чертовщина.

Я убегаю в аудиторию и раздраженно досиживаю занятия. Черт, что за лажа. Позорище. Эмили смотрит на меня и едва сдерживает смех. Я готова ее придушить, это она виновата, паразитка. Платье можно на помойку выбросить, конечно, можно зашить и носить дома. Жалко. Такое красивое, удобное, мне оно очень нравилось.

После занятий, прикрывая юбкой платье, иду на остановку. Меня кто-то окрикивает. Я оглядываюсь и чертыхаюсь. Откуда он знает мое имя? Второкурсник и главный виновник подбегает ко мне и извиняется.

— Мне так неловко, может, я чем-то могу помочь? — у него звонкий, легкий, приятный голос и очаровательное юношеское лицо с большими глазами в обрамлении длинных ресниц. Он невысокий, худой, даже щуплый, совсем мальчишка.

— Не стоит. Все нормально. Я это как-нибудь переживу.

Иду дальше, он не отстает. Чего он увязался? Он обгоняет меня и тормозит.

— Давай сходим в бутик, я куплю тебе платье.

Я трясу головой и смотрю на него в недоумении.

— Я же сказала, все нормально.

— Извини, ты так потрясающе выглядишь в этом платье. Оно тебе очень идет. Мне нравится смотреть на тебя, когда ты в нем.

— Теперь не придется.

Он уныло улыбается и тянет ко мне руку, крайним зрением я замечаю мужской образ, он хватает парня за руку. Раинер. Он отталкивает парня от меня.

— Держись подальше от моей девушки, — рычит Раинер.

Девушки? Хочу засмеяться, но убийственный взгляд Раинера стирает улыбку с лица. Подъезжает Бентли. Раинер открывает дверь и грубо толкает меня в машину.

— Роби, отвези ее домой.

Он захлопывает дверь и переглядывается с парнем. Я заглядываю в окно заднего вида, Раинер что-то говорит тому и уходит. Что это было? Ревность?

— А почему он не поехал?

— У Месье Шарби еще уроки не закончились, — отвечает водитель.

Очень уж интересно, почему он вдруг вмешался и назвал меня девушкой. Ладно, у нас еще будет время поговорить. Мне стыдно. Наверное, потому что эта стычка понудила Раинера нервничать. Приехав к нему домой, я чувствую себя наглой сукой. Я не решаюсь сесть за стол и пообедать, руки не поднимаются начать разбирать вещи, я переодеваюсь, сажусь на пол и какое-то время ищу квартиру по объявлениям. Все слишком дорого, а те, что свободны слишком далеко. Отложив поиски, я берусь за починку платья. Делаю последние несколько стежков, когда слышу по коридору звуки шагов. Дверь распахивается, Раинер впивается в меня глазами.

— Что это было? — он подходит ко мне. — Ты говорила, что у тебя никого нет.

— Конечно, нет…

— А он тогда кто?

— Я даже имени его не знаю. Я сидела с Эмили в столовой, он увидел меня и подошел, я резко встала, зацепилась и вот, — показываю ему платье. — Порвала. После учебы он побежал за мной, предлагал свою помощь, я сказала, что эта не такая большая проблема. Так что нет причин ревновать. Не понимаю, что с тобой? И почему ты назвал меня своей девушкой?

Я встаю, убираю нитку с иголкой на тумбочку и проверяю свою работу. Черт, стало еще хуже. Бросаю платье на коробку и провожу рукой по волосам. Руки дрожат, пытаюсь всячески избегать его пристальный взгляд.

— Я куплю тебе новое…

— Нет. Ничего мне не надо. Я найду жилье и больше тебя не побеспокою.

Спешу вон из комнаты, Раинер преграждает мне путь. Я пытаюсь его оттолкнуть, он перехватывает руки и сковывает у меня за спиной.

— Раинер…, — мой голос ослабел до писка.

— Никуда я тебя не отпущу. Так что разбери вещички и пойдем ужинать.

— Но…

— Софи, заткнись, — повышает он голос, его губы слишком близко, глаза сверкают. Вот черт, только сейчас я осознаю, что покорно поселилась в лисьей норе. — Будь хорошей, малышка, я ведь много не прощу.

Что это — много? О чем он? Его губы едва касаются моих губ. Веки тяжелеют, я часто дышу и шепчу «не надо, это разрушит наши шаткие отношения».

— Да пошло оно все к чертям, — его поцелуй со вкусом мятной жвачки, как никогда, горяч, неистов и страстен. Я тянусь на носочках и ловлю себя на том, как жадно точно не могу насытиться впиваюсь в его губы. Дрожь прокатывается по всему телу, слабость подкашивает колени. Но я нахожу в себе силы оторваться от него.

— Нет, Раинер…, пожалуйста, не надо…

Глава 25

Под его бдительным наблюдением я разбираю вещи. Складываю все по полочкам, располагаюсь так, точно переехала в свой дом. Раинер берет коробку с книгами и переносит ее в кабинет. Там он освобождает для меня полку.

— Можешь заниматься в этой комнате или там, где тебе будет удобно.

— Раинер…

— Софи, я не советую плохого, — он встает передо мной. — Я хочу искупить свою вину. Хочу быть уверен, что ты меня простила и доверяешь как себе, — он гладит по голове. — Ты понимаешь? Мне очень тяжело жить с этими мыслями, видеть, как ты встречаешься с другими парнями, улыбаешься им, смеешься над их шутками, да я ревную.

— Раинер к чему ты клонишь? — я выхожу в коридор.

— Я хочу, чтобы ты стала той девушкой, которой я защищаюсь.

Я смеюсь, но ему не до смеха. Он смотрит с обидой.

— Извини, скажи сначала это своей маме. Когда она узнает, разорвет меня в клочья.

— Но есть шанс…

Он не договаривает, я внимательно смотрю ему в глаза.

— Беременность? Ты с ума сошел?

— Ты меня не любишь?!

Я прикусываю губу и хмурюсь.

— Это шантаж.

— Софи, ты единственная девушка, которой я доверяю. Неужели ты все еще сомневаешься во мне?

Он обнимает меня и целует в висок, я провожу ладонями вверх по его спине, пальцы скользят по шелковой черной рубашке. Я тесно прижимаюсь к нему и прислушиваюсь к быстрым ударам сердца.

— Нет, я понимаю тебя и верю.

— Ты была права, когда сказала, что нужна мне. Так и было. Когда ты была рядом, я чувствовал себя намного лучше, спокойнее. Никто другой мне не нужен был так, как ты. Прости за те грубости, что я наговорил. Мне стыдно перед тобой.

— Прощаю. Только не проси меня о том, что я не могу изменить или исправить.

Раинер издает хриплый стон и гладит по волосам.

— Пойдем ужинать.

Мы усаживаемся в столовой за стол.

— Сегодня у нас рыбный ужин? — улыбаюсь, заметив, что почти все блюда из рыбы.

— Китайская кухня.

Мы уже принялись за ужин, когда услышали звонок в дверь.

— Ты ждал гостей? — я напрягаюсь.

— Нет. Никто из друзей не знает, где я живу. Странно.

Мы слышим стук каблуков. Я подрываюсь с места. Раинер ловит меня за руку.

— Это твоя мама?!

— Нет, она никогда не приезжает в такой поздний час.

Мы выходим в гостиную нам навстречу высокая голубоглазая брюнетка в длинной черной шубе, под которой короткое золотистое платье. Я сразу понимаю кто она. Раинер крепче сжимает мою руку.

— Как ты узнала, где я живу?

Девушка окидывает меня едким взглядом и переводит глаза на Раинера. На губах плутовская улыбка.

— Твоя мама сказала. А эта та самая девушка? — она кривит губы.

— Да я, а ты кто такая? Мы тебя не ждали, — защищаю Раинера, он тянет меня к себе.

— Я его невеста.

— Хорошая шутка, — усмехается Раинер.

Хозяйским шагом, она проходит по гостиной и оглядывает интерьер. Не знаю почему, но мне стало страшно. Я цепляюсь второй рукой за Раинера. У нее есть то, что нет у меня. Красота, титул, богатство и власть. Мне хотелось закричать — почему Раинер, выбери другого, не лезь в нашу жизнь.

— Зачем ты приехала?

— Хотела поговорить с тобой наедине, — она смотрит на меня хитрыми глазами. — Можно?

— Говори, мне нечего скрывать от моей девушки.

Я смотрю на нее с вызовом. Девушка натянуто улыбается. Мы стоим, ждем ее ухода, но она не торопится.

— Кажется, ты забыла дорогу из моего дома, я провожу.

Раинер просит меня пройти в столовую и ждать его. Я киваю, девушка поворачивается и следует за Раинером. Я жду за столом больше пяти минут. Раинер раздраженный возвращается в столовую, наклоняется надо мной и до боли целует в губы. Я опешила. Он не отпускает, пока я не отвечаю на его немой призыв. Черт. Это переходит все границы. Он уже второй раз за этот вечер меня целует. Зря я поселилась у него.

— Раинер, хватит.

— Почему? Ты сама хочешь, чтобы я тебя целовал. Тебе разве не нравятся мои поцелуи? — он кружит пальцами по грудной клетке и едва не ныряет в разрез кофты.

— Что она тебе сказала?

Раинер плюхается на стул и сжимает кулаки.

— Эта сука дает мне время. Совсем охренела. Я должен выбрать между тобой и ней. Делает уже намек, что будет лучше, если я выберу ее.

Раинер встает и уходит на кухню. Я смотрю в окно. Она делает первый ход, и настроена серьезно. Эта девушка добьется своего любым способом, ее ничто и никто не оставит. То чего хочет Раинер от меня, невозможно. О черт, я не должна вмешиваться в его личную жизнь, иначе нарвусь на неприятности. Но как не хочется видеть его рядом с этой…, она очень красивая и что Раинеру не нравится в ней? Богатая графиня сама предлагает ему брак. Немыслимо. Раинер что-то скрывает, не может быть, чтобы он из-за учебы ей отказывал.

Он возвращается с бутылкой белого вина. Набирает мне полный бокал и себе половину. Я смотрю на него и не могу поверить, что я в его доме, все еще с ним. Делаю глоток вина для храбрости. Он следит за мной из-под полуопущенных ресниц. Этот волнительный, томный взгляд обжигает и смущает меня.

— Я вот смотрю на тебя и вспоминаю мультики из своего детства.

— Какие еще мультики?

— Да все японские. Милые девочки с большими глазами. Маленький рот, вздернутый нос и лицо в форме сердечка. Теперь я понимаю, почему тот фотограф тобой заинтересовался, — Раинер наклоняется ко мне и заводит волосы за ухо. — У тебя самые красивые глаза.

Я зачарованно смотрю на него. Он залпом осушает бокал вина, я кусаю губы, подсаживаюсь ближе к столу и доедаю свою порцию. Пока я ем, Раинер смотрит на меня. Мне это мешает. Чувствую, как краснеет лицо.

— Раинер… скажи мне только честно, пока мы встречались, у тебя была девушка, с которой ты спал?

— Была и не одна. К Нетти я редко обращался, обычно я вызывал к себе Ванессу.

— Кто она?

— Уже никто, зачем ты спрашиваешь?

— И когда последний раз у тебя была девушка в постели?

Раинер игриво улыбается и упирает локти в стол.

— Позавчера.

— Теперь ты мне не врешь?

— Мне больше нечего скрывать, ты должна знать обо мне все. Что тебя еще гложет?

— Ты дрался с Марком?

— Я всегда с ним петушусь. Когда ты от меня убежала я его поймал и разбил ему челюсть, потом сел в машину, стоял напротив дома, где ты жила, писал и писал тебе, потом выпил и где-то через полчаса влетел в столб. Недавно ездил на штраф стоянку. Машина в плачевном состоянии. Я, кажется, непросто въехал в столб…, короче ее уже не восстановишь. Удивляюсь, что отделался несколькими переломами. Скажешь что я дурак?

— Хуже. Дурак так не рискует своей жизнью. Почему ты не согласишься на брак с ней? Я увидела ее… она очень красивая, девушка твоей мечты, богатая… у тебя будет титул. Почему ты ей отказываешь?

— Девушка моей мечты сидит передо мной, — произносит ласково.

Я замираю и прячу глаза. Чувствую, как его руки опускаются на плечи, он обнимает, заставляет встать и прижаться к нему. Он целует, и я больше не пытаюсь его оттолкнуть, пора признать, что я без ума от него. Раинер тот мужчина, что мне нужен, и я готова бороться за него. Я хочу вернуть свет в наши отношения, раздвинуть рамки сдерживающих меня эмоций, признаться в любви, быть только его единственной.

Его поцелуй со вкусом терпкого вина кружит голову. Я встаю на носочки, он отрывает меня от пола, и я оплетаю его ногами.

— Ты стала смелее…, — он запускает пальцы под кофту и гладит спину. — Может пора перейти на кровать?

— А ты только об этом и думаешь, как бы меня поскорее трахнуть, — я соскальзываю на пол.

— М-м-м… да, сначала мы займемся любовью, а потом да, я буду трахать тебя так, как я хочу.

— Это пугает. Давай не будем торопиться…

Он грубо тянет за волосы. Я упираю колено ему в пах. Он отпрыгивает в сторону и грозит мне пальцем.

— Ты права, я лучше дождусь дня, когда ты сама заберешься на меня.

Смеюсь, Раинеру звонят на телефон, и я поднимаюсь в комнату, принимаю душ и переодеваюсь в пижаму. Заглядываю в окно, идет снег. Нужно будет завтра позвонить родителям, а как им рассказать, что я теперь живу у Раинера, не знаю. Это будет сложно.

— Ты уже спать?

Оглядываюсь на Раинера.

— Да, глаза слипаются.

Он обхватывает мое лицо ладонями и целует в лоб.

— Сладких снов, моя дорогая. Не желаешь пустить меня к себе?

— Как-нибудь в другой раз.

Раинер улыбается, я забираюсь на кровать, он укрывает меня и напоследок целует в губы.

— Ты так приятно пахнешь, — шепчет в губы и утыкается носом в шею. Его дыхание щекочет, я поеживаюсь и толкаю его в плечи.

— Доброй ночи, Раинер.

Он издает протяжный стон.

— Рад, что ты рядом. Завтра не убегай, отправимся на учебу вместе.

— Хорошо.

Я засыпаю сразу после его ухода. Мне снятся яркие сны, но они быстро сменяются темным образом женщины, стоявшей у меня за спиной. Я просыпаюсь в холодном поту.

Раинер после тренировки завтракает со мной на кухне.

— На ужин сходим в ресторан? — предлагает он на пути в университет.

— Можно было бы. Ты сегодня долго?

— С часу до четырех я в стоматологии. Если хочешь, я дам тебе номер Роби, он отвезет тебя домой.

— Я подумаю, — сдержанно улыбаюсь и выхожу на остановке.

Насыщенный день проходит весело и быстро. На душе легко спокойно, стоит подумать про Раинера и улыбка не сходит с лица. Одно признание, что я девушка его мечты, вводит меня в трепет. Эти слова для меня много значат. Теперь я уверена, он говорит правду. Сегодня мы идем в ресторан, и я мысленно примеряю платья, что есть у меня в гардеробе. Эта не та одежда и не тот образ, мне хочется показаться перед ним в новом платье, но где его взять? Я выхожу на остановку и подсчитываю деньги. Их не так много на покупку красивого наряда. Смотрю на часы. Три. Все равно не успею.

— Мадмуазель?!

Я поднимаю взгляд на высокого мужчину.

— Вы ко мне?

— Да, Арианна Мейер, желает с вами поговорить.

— Кто?

— Графиня…

— Что прямо сейчас?

— Она вас ждет, — кивает мужчина и показывает мне путь к машине. Что-то мне совсем не хочется садиться в машину, куда-то ехать и видеться с этой графиней. Я хочу позвонить Раинеру, но что он успеет сделать? Ладно, послушаем, что скажет эта «госпожа».

Меня привозят в район Сен-Клу, в спортклуб и провожают до теннисного корта, где играет эта самая графиня с каким-то блондином в обтягивающем трико. Тут очень красиво, никогда здесь не была, даже не подозревала, что есть такой клуб с полем для гольфа и ипподромом.

Меня подводят к сетке, эта самая Арианна замечает нас и выходит ко мне. Без косметики она также красива, от нее веет резким ароматом духов, он раздражает мой нос. Я прищуриваюсь от солнечных лучей и смело заглядываю в ее голубые глаза. Черт, она очень высокая, мне приходится поднимать голову. Еще одна дылда.

— Привет, как настроение? — она отводит меня в сторону.

— При взгляде на тебя голова разболелась.

Она звонко смеется и крутит ракеткой передо мной.

— Как давно ты встречаешься с Раинером?

— Спроси у него.

— Спрашивала, он не хочет разговаривать.

— Тогда это не мои проблемы. С тобой я тоже не хочу разговаривать.

— Тогда нам придется договориться.

— Пф, нам? О чем ты, графиня? — я смотрю на сексапильного блондина. — Я с тобой договариваться не собираюсь. Лучше оставь нас в покое и обрати свое внимание на свободного парня.

Она отводит меня еще дальше и наклоняется ко мне.

— Может, ты хочешь денег? Машину? Квартиру? Я могу дать тебе все это, если ты сегодня же исчезнешь из его жизни.

Совсем одурела, она хочет меня купить.

— Знаешь, что я тебе скажу. Когда сам Раинер скажет уйти мне, я уйду. А ты всего лишь капризная сука, мне ничего не нужно от тебя.

Она резко выпрямляется и ракеткой стучит по ладошке. Меня это нервирует. Я сглатываю ком в горле.

— Ладно. Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому.

Она криво улыбается и уходит в гостиницу. Меня, конечно же, никто не собирается отвозить назад, я сажусь на автобус и с тремя пересадками добираюсь до дома Раинера. Настроение поганое. Делая широкие шаги, я стучу каблуками по аллейке. Что делать? Говорить Раинеру или промолчать? А что намерена эта коза устроить мне? Вот же проблема.

Тихонько захожу в дом и поднимаюсь к себе в комнату. Умываюсь. Руки дрожат. Я крепко хватаюсь за раковину и едва не плачу. Она меня запугала. Я не знаю, как быть, даже не могу предугадать, как она собирается от меня избавляться. Морально или физически? Или сразу с трупа?

Я провожу мокрой ладошкой по лицу. Истерический смех клокочет в горле. Я глушу крик полотенцем и, стискивая его в руках, принимаюсь вышагивать по комнате. Мне нужно успокоиться. Псих, нервоз, страх еще никому не помогал. Выхожу на балкон. Машина Раинера, он приехал. Забегаю в ванную и привожу себя в порядок. Ничего не могу поделать с глазами, они выдают мою панику. Я совсем не готова к ужину.

Спускаюсь с третьего этажа и стопорюсь на последней ступеньке. В гостиной стоит Марго и смотрит на меня как бык на тореадора.

Глава 26

— Ты его сиделка…, какого черта ты тут делаешь? — прищуривается Марго. Не знаю, что сказать. Хватаюсь за перила, чтобы не упасть. Она подходит ко мне. Испытывая ужас, я не в силах скрыть дрожь. — Так это ты его девушка? — шипит она и оглядывает с ног до головы. — Убирайся, пошла прочь, ты его недостойна, я не позволю сыну встречаться с таким ничтожеством, как ты. Пошла вон.

— Это я буду решать, — услышав голос Раинера, я едва не падаю в обморок. Он бросает портфель и пиджак в кресло и, оттягивая галстук, подходит к матери. — Не пытайся устанавливать порядки в моем доме и личной жизни.

— Как ты мог выбрать эту «ничто»? Она же твоя сиделка…

— Я с ней познакомился еще прошлой весной. Никакой сиделкой она мне не была.

Марго отшатывается назад.

— Я не позволю тебе свести свою жизнь с ней. Ни за что и никогда.

— Я тебя не спрашиваю. Это моя жизнь и я не позволю указывать, как ее решать.

Марго переводит уничтожающий взгляд на меня.

— Она живет с тобой?

— Она моя девушка, где ей еще жить как не со мной?

Марго точно ветром сдувает.

— Я все расскажу твоему отцу, — кричит она беспомощно.

Я больше не могу стоять. Слезы прорываются, я уже думала, что она набросится на меня с кулаками. Раинер обнимает меня, подхватывает на руки и переносит на диван. Я обнимаю его и прячу лицо в плече. Он целует в шею, отводит волосы назад и откидывает меня на подушку.

— Софи, ты будешь моей девушкой?

Я киваю, он осушает поцелуями мои слезы. Мы целуемся, позже я ему рассказываю о встрече с Арианной. Он чертыхается и садится.

— Наверняка эта стерва позвонила матери, поэтому она примчалась сюда, чтобы убедиться. Но тебе не о чем беспокоиться, я не дам тебя в обиду и не променяю на эту сучку. А сейчас закажем еду из ресторана и поедим. Хорошо?

Я подсаживаюсь к нему ближе. Он достает телефон и выбирает из сотни ресторанов свой любимый. Я прижимаюсь к его спине и обнимаю. Чувствуя под руками его рельефный пресс, я не могу удержаться от желания прикоснуться к коже. Вытягиваю рубашку из-за пояса, он поворачивает голову вправо.

— Что ты делаешь? Играешь с огнем.

— Нет, что ты. Хочу только потрогать.

— Что именно?

— Перестань меня смущать, — я запускаю пальцы под рубашку и наслаждаюсь его гладкой кожей и упругими мышцами. Раинер расстёгивает пуговицы и стягивает с плеч рубашку.

— Так лучше?

Я жмусь к спине и глажу его по плечам. Раинер уточняет заказ и только после этого поворачивается ко мне и снимает рубашку с рук.

— Ты не там меня ласкаешь, красавица.

Он закидывает мои ноги себе на бедра и прижимает к спинке дивана. Мои глаза не могут отлипнуть от его торса. Черт, теперь это моя слабость. Я трогаю его грудь и провожу пальчиками по животу. Сплошные мускулы.

— Сколько у тебя ушло времени на такой пресс?

— Год и еще год на все остальное. Я занимаюсь тяжелой атлетикой с восемнадцати лет.

— Надеюсь, ты не гонишься за титулом «Мистер Качок»? Мне не нравятся бодибилдеры, не люди, а кусок камня.

— Нет, расслабься. Я хочу переключиться на айкидо в следующем году.

— Может мне тоже чем-то эдаким заняться? Например, пилон?

— Это же стриптиз. Нет, дорогая, все что угодно, но только не танец вокруг шеста.

— Я ведь для тебя буду стараться.

— Ты лучше оставайся самой собой, моей милой, хорошей и покорной девочкой, — он чмокает меня в кончик носа и уходит в спальню. Я поднимаюсь к себе, после встречи с Марго с меня от страха сошло семь потов. Я принимаю душ, натягиваю тунику и гольфы. Раинер зовет меня, я мигом сбегаю по лестнице. Он уже накрывает стол, и спешу ему помочь. Раинер смотрит на мои ноги. — Впервые вижу, что-то подобное на тебе.

— Да, вот. Надеть нечего.

— Ты уже сказала родителям про нас?

— Еще нет. Расскажу, когда эта Арианна отстанет от тебя.

— Надеюсь, она не тупая и сама отвалит. Не люблю повторяться.

Мы перекусываем турецкой пиццей и кебабом, а после Раинер включает музыку.

— Давайво что-нибудь поиграем?

— Во что? — он тянет меня в гостиную.

— В детстве в прятки играл?

Раинер изгибает бровь.

— Неинтересно.

— Придумаем свои правила, например, если ты меня найдешь, я тебя поцелую.

— Нет, малышка. Не только поцелуй…, — он смотрит на меня. — Будешь раздеваться.

Я пожимаю плечами. Раинер делает музыку чуть тише.

— Ты первый прячешься.

Я возвращаюсь в столовую и считаю до двадцати. Обхожу гостиную, кухню, кладовую, спортивный зал, комнату для бильярда, его спальню и ванную, даже комнатку в которой я жила прошлый раз. На этом этаже его нет. Поднимаюсь на третий. В кабинете нет. Захожу к себе, заглядываю в ванную, оглядываюсь, он крадется из комнаты.

— Ага, попался.

— Окей, что ты там говорила. Поцелуй?

Он идет на меня, по пути стягивая футболку. Я прижимаюсь к стене. Раинер встает передо мной и с усмешкой ловит мой оробелый взгляд. Он грубо притягивает к себе, запрокидывает мою голову и целует взасос. Наши языки сплетаются, я осторожно кусаю его за губу, пальцы впиваются мне в задницу. Мгновение я наслаждаюсь силой его неудержимого желания, хочу поддаться, но толкаю его в грудь.

— Теперь твоя очередь искать.

Я выбегаю из комнаты, захлопывая дверь. На носочках сбегаю по лестнице и прячусь в его гардеробной, за халат с ароматом пены для бритья. Прислушиваюсь. Проходит две-три минуты. Слышу шаги по комнате, стук двери в ванную. Шаги приближаются к гардеробной. Как же быстро он меня нашел. Я мигом приседаю. Открывается дверь, он не включая свет заходит. Я на четвереньках выползаю.

— Куда это ты собралась? — он хватает меня за ногу и затягивает назад. — Ты забыла меня поцеловать и кое-что снять из одежды, давай я тебе помогу.

Он задирает тунику, хватает за белье и тянет его с ног. Я верещу и сопротивляюсь. Он больно целует, хватаюсь за его плечи, Раинер прижимает меня к мягкому ковру и коленом раздвигает ноги. Он прижимается ко мне всем телом, я ощущаю его эрекцию и в панике царапаю спину.

— Тише, малышка. Я не буду входить. Лишь хочу доставить тебе удовольствие.

— Как в машине?

— Даже лучше. Расслабься. Ты мне доверяешь?

— Да, — выдыхаю и ищу в темноте его губы. Он осторожно еще выше задирает тунику, обнажает грудь и опускает голову. Я дрожу, мне не холодно, но я не могу перестать дрожать. Раинер осыпает поцелуями грудь, а затем по очереди сосет и кусает соски. Он не отпускает и не останавливается, пока я не начинаю ерзать под ним и издавать громкие стоны. Раинер оставляет меня всего на минуту, чтобы взять на руки и отнести на кровать. Я прижимаюсь к его горячему телу. Он раздевает меня наголо и привязывает руки к спинке кровати галстуком. За ноги он тянет меня вниз, я вытягиваюсь. Не знаю, чего ожидать. Крепко свожу колени вместе и шепчу остановиться. Он меня пугает и делает вид, что не слышит моей мольбы.

— Расслабься, — снова приказывает он и широко раздвигает ноги. Я возмущенно ворчу. — Не бойся, я ведь обещал, что не сделаю тебе больно.

Я пытаюсь расслабиться, но мысли не дают мне покоя. Мне так стыдно, когда он начинает ласкать меня языком. Столь интимного прикосновения от него я не ожидала. Не знаю, то ли отползти, то ли шире раздвинуть ноги. Руки связаны, я не могу к нему прикоснуться, это мешает, он лишил меня сопротивления. Теперь он может сделать со мной все что захочет.

— Раинер, — я изгибаюсь, он дразнит меня, я изнываю, часто дышу, тело двигается навстречу его языку. Чувствую себя в его власти. Не знаю, что он будет делать дальше, но я уже не хочу, чтобы он останавливался. Мне это нравится все больше. Раинер поднимает мои ноги выше и прижимает к груди. Он нависает надо мной и скользит членом между ног. Я покрываюсь гусиной кожей и в испуге перехватываю его перевозбужденный взгляд. — Раинер?

— Ш-ш-ш, полежи тихонько.

— Я боюсь, боюсь боли.

Он крепко обнимает меня и целует в губы. Эти его скользящие движения вверх-вниз доводят меня до исступления. Он только дразнит и на пике удовольствия, я уже хочу, чтобы он взял мою девственность. Раинер вжимается в меня, я надрывно кричу и вздрагиваю вместе с ним. Он кончает мне на живот и подавляет мой крик поцелуем. Освобождает мои руки, я запускаю пальцы в его мягкие, гладкие волосы. Мы жадно целуемся и перекатываемся набок. Я тесно жмусь к нему и прячу пылающее лицо в его плече.

— Тебе понравилось?

— Очень.

Он гладит плечо, руку, опускается к ягодицам и шлепает.

— Нехорошая девочка. Сегодня ты будешь спать в моей постели. Ты ведь теперь моя девушка.

Он достает из тумбочки влажные салфетки и любовно вытирает то, что оставил у меня на животе. Раинер натягивает штаны и уходит, чтобы выключить музыку. Эту ночь я спала в его кровати, изредка я просыпалась и тесно жалась к нему. Так было хорошо, тепло, а рядом с ним даже жарко. Все говорят, что мужчины храпят, от Раинера я подобного не услышала. Никогда я еще так сладко не спала и не чувствовала такую бодрость при пробуждении от его горячих поцелуев.

Сегодня занятия в университете заканчиваются раньше обычного и мы с Раинером едем в Торговый центр, покупать мне платье. Он не говорит, зачем мне вечерний наряд, но я предчувствую недоброе. После покупки черного длинного платья мне удается выведать правду. Его отец пригласил нас на ужин завтра вечером. Вот черт.

— Нет, Раинер я не готова к официальному знакомству. Да и зачем, давай еще потерпим, поживем, притремся друг к другу. А что я скажу родителям?

— Правду. Им всем придется принять наш выбор, а если нет, то мне все равно. Ты мой выбор, девушка, с которой я хочу быть.

Он обнимает меня и ждет, что я скажу. Я кусаю губу и киваю. Отказать ему очень сложно, особенно когда он так пламенно смотрит на меня. Что ж, раз этого хочет его отец и сам Раинер я готова поехать, послушаем, что скажут его родители. А вот что скажут мои, даже не представляю.

Мы приезжаем в загородный особняк его родителей к восьми вечера. Сегодня была отличная солнечная погода, принесшая с собой едва ощутимое тепло. Раинер крепко держит за руку. Мы входим в парадные двустворчатые двери и застываем на месте. В доме полно гостей. Мы переглядываемся.

— Ты об этом знал?

— Нет. Я рассчитывал на ужин с родителями, а они собрали всех родственников и друзей. С ума сошли.

— А может, быстренько сбежим? Сделаем вид, что ошиблись адресом.

Раинер снимает с меня шубку.

— Не бойся я с тобой.

Он избавляется от пальто и передает одежду дворецкому. Раинер приобнимает меня за талию и мы входим в гостиную. Играет симфоническая музыка из глубины зала. На нас оглядываются. Я сглатываю ком в горле, и чего они все так пялятся на меня. Прическа не та, или платье? Замечаю, что среди гостей очень много молодых девушек. Кто они? Мне неуютно от их оценивающих взглядов. Хочется стать невидимкой, призраком рядом с Раинером. Хотя, по сути, так оно и есть. Они смотрят так, будто не видят меня вовсе, кто-то кривит губы, перешептывается и кивает. Стараюсь держать себя в руках. Подходит Нил и пожимает руку Раинеру. Короткий взгляд на меня и обольстительная улыбка не сходит с его лица.

— А вот и наш дорогой Раинер. Мы тебя заждались, — подскакивает Марго в сияющем золотистом платье, она даже не смотрит на меня, берет под руку сына и пытается его увести к гостям. Он упирается.

— Ты забыла поздороваться с моей девушкой, — напоминает он ей. Марго бросает на меня испепеляющий взгляд и натянуто улыбается сыну.

— Добрый вечер, — кивает мне Саломон.

— Здравствуйте, — отвечаю.

— Мы можем поговорить, — обращается он к сыну. — Наедине.

Я первая отступаю от Раинера. Он хмурится и оглядывается на меня. Отец опускает руку ему на плечо и уводит вглубь зала. Нил делает шаг в мою сторону.

— Потрясающе выглядишь, значит, это правда. Ты его девушка!

— Вас это удивляет.

— Это всех удивляет. Как и сам Раинер. Я его хорошо знаю, как и вкусы. Он никогда не заглядывался на таких девушек, как ты. Предпочитал высоких блондинок с пышными формами. Девушек покорных, молчаливых, те что дают и не лезут ему в голову.

— Все мы рано или поздно меняемся. Знали бы вы, как я изменилась ради него.

Я больше не могу выносить насмешливые взгляды и ухожу в соседнюю комнату. Нил заходит следом за мной и предлагает бокал шампанского. Я делаю два глотка и приваливаюсь плечом к дверной раме, что ведет в зимний сад.

— О чем они сейчас говорят?

— О тебе конечно.

Нил манит меня в оранжерею, пол подсвечивается светодиодной лентой, огибающей все клумбы в саду. Со стеклянной крыши свешиваются лампы, отбрасывающие белый приглушенный свет. Воздух тут влажный, чистый с тонким ароматом роз.

— Когда вы познакомились и как?

— Прошлой весной в приложении.

Нил присвистывает.

— Не ожидал от него такого. Чувствую, Раинер будет в бешенстве.

— В каком смысле?

— В том, что сейчас его и Арианну представляют перед гостями как женихом и невестой.

— Что? Она здесь?

Я спешу в зал, Нил хватает меня за руку, разворачивает к себе и сдавливает в объятиях.

— Ради наследства он пойдет на брак с графиней. Никто еще не отказывался от денег.

— Ты его совершенно не знаешь, пусти меня, — толкаю его в плечи.

— Тише, слышишь, аплодисменты. Он все же согласился.

Я прислушиваюсь, музыка обрывается, звучат хлопки в ладоши. Нет, этого не может быть. Он не согласится. Пытаюсь вырваться из рук Нила и сама все увидеть.

— Пусти, что ты делаешь?

Он прижимает меня к стене и, удерживаю за талию, задирает платье. Нил сминает мои губы зверским поцелуем. Я веду ожесточенную борьбу с его руками. Его пальцы причиняют мне боль. Что он делает? Я бью его кулачком в плечо. Слышу быстрый бег в нашу сторону. Нил отрывается от меня и получает удар в челюсть от Раинера. Я вжимаюсь в стенку. Нил отступает в сторону и хватается за лицо.

— Черт, мастерски же ты наносишь удары.

— Какого черта ты делаешь?

— Твоя девчонка сама меня попросила.

Я теряю дар речи. Раинер снова бьет его по лицу. Нил чертыхается и плюхается на скамейку. Невольно я закрываю рот ладошкой. Раинер метая молнии, смотрит на меня.

— Мы уходим, — рычит он, хватает меня за руку и спешит к двери. Нам навстречу выскакивает Марго и пытается остановить сына, он подталкивает меня к двери. — Софи иди в машину, я сейчас.

— Что ты делаешь? Ты ради нее готов от всего отказаться?

— А мне плевать на ваши деньги, на ее титул плевать на вас всех. Еще раз сунетесь в мою жизнь, и можешь забыть, что я твой сын…

Я не слышу, что ему отвечает мать, вроде ничего. Спускаюсь по лестнице к машине. Слезы подступают к глазам. Раинер открывает дверь, я забираюсь в салон и прижимаюсь к двери.

— Домой, — рявкает он на водителя. Я не смею поднять глаза. Вот так вечерок выдался. Я ожидала семейного ужина, а вышло так, что Раинер разругался с родителями и теперь они меня ненавидят. Все только хуже и хуже. Надеюсь, мои родители не будут устраивать такие сюрпризы. Нет, они на такое неспособны. А еще этот Нил. Зачем он солгал?

Раинер берет меня за руку и до боли крепко сжимает. Я морщусь и пытаюсь высвободиться. Он еще сильнее сдавливает руку.

— Тебе уже мои прикосновения неприятны?

— Раинер…

Он кидается на меня и стискивает пальцами челюсть. Я вся сжимаюсь. Его глаза пылают.

— Это правда? Ты его попросила?

— Нет…

— Но ты села к нему в машину прошлый раз. Что между вами было? Может, ты пытаешься что-то от меня скрыть? Например, что ты не девственница?

— Раинер, мне больно.

— А мне не больно? Они перед всеми родственниками объявили, что я помолвлен с графиней. Я ищу тебя глазами, а нахожу в объятиях Нила. Если ты не виновата, как ты могла позволить ему себя целовать? Ты моя девушка и должна быть мне верной. Знаешь, почему я расстался с бывшей? Ее поцеловал Марк. Этим она доказала, что я для нее никто, лишь средство исполнения прихотей.

— Я не виновата, он сам…

— Что я не потерплю Софи — это измену.

Я покорно закрываю глаза. Доказывать ему сейчас что-то бесполезно. В нем кипит гнев и ревность. Меня он не слышит.

— Что ты молчишь? Не хочешь оправдываться? Что ты скрываешь?

— Ничего.

Он кусает меня за губу.

— Никто не смеет тебя целовать и прикасаться, ты только моя.

Я молчу. Руки дрожат. Совсем не хочется ехать в его логово в таком настроении. Но мы доезжаем быстрее, чем я думала. Раинер крепко держит за руку и не дает вырваться. Мы поднимаемся в гостиную. Раинер отпускает меня и подходит к буфету, где наливает себе рюмку коньяка. Я в испуге пячусь к лестнице. Не помню, дверь закрывается на замок? Берусь за перила.

— Куда собралась?

Он встает за моей спиной.

— Раинер, прости, я очень устала.

— Ага, щаз. Сначала я хочу убедиться девственница ты или нет. Если окажется, что нет, значит, ты лгунья, играющая двойную роль.

Он едва не выламывает мне руку. Я кричу его остановиться. Толкает меня за дверь спальни и снимает с себя пиджак. Я оступаюсь и плюхаюсь на пятую точку.

— Раинер, это правда, я девственница, у меня никого не было, я не лгунья.

— Сейчас мы это проверим.

Я спешу отползти от него. Он рывком поднимает меня с пола и бросает на кровать. О боже, только не это.

— Раинер, не надо, прошу тебя, услышь меня, я тебе не изменяла.

Он рвет лиф платья и сдирает его с меня. Прекрасное платье кусками отлетает в сторону. Слезы брызгают из глаз. Он толкает меня в плечо, я падаю на спину и слабо защищаю грудь. Его уже не остановить. Но может, я могу заставить его быть со мной чуточку нежнее? Я должна попытаться.

— Раинер, — развожу руки в стороны. — Если ты хочешь меня изнасиловать, то сделай это как можно нежнее. Я боюсь боли.

Он нависает надо мной и заглядывает в лицо. Поднимаю руки и расстегиваю пуговицы на его рубашке. Он стягивает с меня последние остатки одежды. Я покорно раздвигаю ноги и обнимаю его за шею.

— Ты мне доверяешь? — спрашиваю его и целую в уголок рта. Он молчит. — Раинер, я люблю тебя. Прошу, не причиняй мне боль. Я хочу, чтобы мой первый раз был самым восхитительным с мужчиной, который любит меня.

Раинер издает приглушенный стон и встает с кровати. Я приподнимаюсь и прикрываю рукой грудь. Он минуту стоит в нерешительности, а затем освобождается от брюк и забирается на кровать. Я вздрагиваю от прикосновения его пальцев к лицу. Он опускается на меня сверху, мы целуемся. Его дразнящие прикосновения быстро распаляют мое желание. Раинер не торопится взять меня, я сама его направляю в себя и едва не давлюсь собственным криком боли. Он ворвался резко, неожиданно без какого-либо предупреждения и замер на долю секунды. Я открываю глаза и вижу, что он внимательно смотрит на меня. Боже он не верил, до конца не верил. Раинер оставляет мое охладевшее тело и смотрит вниз. Слезы обиды обжигают глаза.

— Теперь ты доволен?

Я свожу колени вместе и обнимаю себя руками.

— Софи, прости…

Глава 27

Слова прощения и раскаяния сыплются на меня в течение недели. Раинер не знает, с какой стороны подойти ко мне, как еще сказать «прости», он даже встает на колени. Мне больно за нас. Я его прощаю, но продолжаю избегать. Никак не могу забыть адскую боль, его грубость, раздражение и сомнения.

Утром следующего дня я даже попыталась собрать вещи и уехать от него, но Раинер не позволил. Он клялся мне в безумной ревности и любви. Сказал, что если снова меня потеряет, то сойдет с ума. Последнюю неделю мы мало разговаривали. Я старалась подольше задержаться в университетской библиотеке и там делать уроки, но в итоге, мне пришлось признать, что все мы небезгрешные. Все мы ошибаемся, сомневаемся, все подвержены эмоциям. Мне тоже не понравилось, да что там, я бы взбесилась, если увидела, что его целует другая девушка. Его реакция была небеспричинной. Он меня ревнует, боится потерять, он любит и готов просить прощения каждый день. Он признал свою вину и мне пора бы успокоиться, забыть плохое и строить с ним будущее. Ведь если не сейчас, то дальше будет только хуже.

Я морщусь, вспоминая боль. Жесть, как неприятно. После этого у меня начались критические дни и боли в матке. Я даже показалась гинекологу. Но меня утешили, что все со мной в порядке и нет причин для тревог.

Сегодня, после долгих размышлений, я решаю, что пора завязывать с обидами. Нужно вернуть счастье в наши отношения, а на будущей неделе вместе поехать к моим родителям.

После занятий я еду в бутик и на последние деньги покупаю черное по колено платье с коротким рукавом из мягкого трикотажа, оно идеально на меня село и подчеркнуло достоинства фигуры. Фиг с ним грудь, хотя бы задница есть.

Я приезжаю домой к Раинеру, принимаю душ, одеваюсь, в общем, прихорашиваюсь. По телефону заказываю ужин и жду возвращения Раинера. Курьер успевает привезти мой заказ, я накрываю на стол, когда в столовую заходит Раинер. У него подавленный вид, он оглядывает меня с головы до ног, ловит едва различимую улыбку и облегченно выдыхает. Мы подходим друг к другу, я требовательно жмусь к его твердому телу и приоткрываю губы для поцелуя. Он целует сначала неуверенно, будто боится моего отстранения, я его обнимаю за шею, и он усиливает натиск на губы. Я в нетерпении скольжу языком ему в рот. Он стонет и отрывает меня от пола.

— Забудем все плохое, — шепчу ему в губы. — Я хочу провести этот вечер за ужином, а потом в постели.

Раинер улыбается.

— Как долго я ждал этих слов. А может, начнем с кровати?

— Нет, мой милый, сначала покушаем.

— Хорошо, пойду, вымою руки.

Я беру с буфета бутылку белого вина. Раинер ее откупоривает и разливает по бокалам.

— Надеюсь, нам не помешают твои друзья и подруги? — подшучиваю над ним.

— Пошли они все к черту.

Он садится, как можно ближе ко мне и подает с вилки кусочек мяса. Его настроение заметно приподнялось, я рада. Мы целуемся.

— Я тут подумала, на выходные поедим к моим родителям?

— Чудно. А они не сыграют с нами злую шутку?

— Они на это неспособны.

— Утешает. Мне отец звонил, извинялся. Мать не хочет со мной разговаривать.

— Давай не будем говорить о них и портить себе настроение.

— Хорошо, — он целует меня в висок, и мы кормим друг друга. После ужина мы относим тарелки на кухню. В гостиной он меня обнимает и распускает волосы. — Прежде чем мы пройдем в спальню я хочу еще раз попросить у тебя прощения и убедиться, что ты готова быть моей…, — он прерывается и что-то достает из пиджака. Я выдыхаю и смотрю на него. Раинер открывает футляр внутри золотое кольцо с бриллиантом. Задерживаю дыхание я поднимаю глаза на Раинера.

— Я… я… я не знаю что сказать…, что это?

— Это знак моей любви и желания быть с тобой. Я мог бы назвать это предложением, но лучше потерпим, до того момента, когда наши родители будут к этому готовы. Что скажешь?

— Конечно, я скажу — да.

Раинер надевает мне на палец кольцо. Странное ощущение, будто я принадлежу уже не только себе. Он подхватывает меня на руки и относит на кровать. В этот раз он не рвет платье, а осторожно его тянет верх. Я торопливо помогаю ему избавиться от рубашки. В перерывах мы целуемся и падаем на кровать. Он в нетерпении срывает с меня белье и жадно припадает к груди. Он был везде, не нашлось такой части тела, которую бы он не приласкал.

В этот раз не было боли, только сладостные движения навстречу друг другу, и трепетные прикосновения, сводящие меня с ума. Мы занимаемся любовью до изнеможения, принимаем ванну и утомленные ложимся спать. Под утро он снова будит меня ласками, откуда у него столько желания и сил. Но мне это нравится. Не понимаю, как раньше жила без этого и зачем его только отталкивала. Столько времени потрачено впустую, но мы готовы быстро наверстать упущенное.

В субботу утром я предупреждаю родителей, что мы с Раинером приедем завтра к обеду. Раинер в нетерпении увидеть дом, в котором я выросла.

Мы выезжаем около девяти и к обеду добираемся до дома родителей. Мои колени и руки начинают дрожать. Надеюсь, мама встретит нас без фокусов, не хочу за нее краснеть и с психом покидать их. Они должны принять мой выбор и мое будущее с Раинером.

— Тут у вас просторно, а это то, что я думаю? — Раинер указывает на ферму.

— Да, — краснею и открываю дверь автомобиля.

Мне навстречу выбегает Макс. Он обнюхивает Раинера. На крыльцо дома выходит мама с папой. Мама с подозрением прищуривается. Папа подзывает к себе пса. Я беру за руку Раинера и мы вместе подходим к крыльцу.

— Добрый день, — папа делает первый шаг и с улыбкой пожимает руку Раинеру. — Как добрались? — я обнимаюсь с папой.

— Отлично.

Раинер здоровается с мамой, она жмет его руку и целует меня в щеку.

— Давайте пройдем в дом, — предлагает она.

Мы с Раинером облегченно выдыхаем, страшное позади. Родители все поняли и без слов. В столовой мама накрыла богатый стол. Мы все садимся и мгновение молча переглядываемся.

— Твой звонок был неожиданностью, — начинает мама. — Я вижу на твоей руке кольцо.

Родители смотрят на мои руки.

— Ты решила бросить учебу? — голос у мамы напряжен.

— Нет. Мы не собираемся бросать учебу, — отвечает за меня Раинер. — Кольцо я подарил Софи, потому что она моя любимая девушка. Обручиться мы всегда успеем. Мы поживем в гражданском браке, а когда закончим учебу — распишемся и сыграем свадьбу. Думаю это время даст нам всем свыкнуться и доказать кое-кому, что мы серьезно настроены.

Родители встревоженно смотрят на нас.

— А кто это кое-кто? — спрашивает папа.

— Моя мать.

— На кого ты учишься? — уже мягче говорит мама.

— На стоматолога.

Она слабо улыбается. Мы быстро разговорились, выпили, поели и вскоре перешли к осмотру дома и фермы. Наблюдая со стороны за родителями, я улыбаюсь. Раинер понравился им. Позже мама мне сказала, что была неправа и берет все обидные слова о моем парне назад.

Раинер с интересом оглядел с папой ферму. Задал ему множество вопросов, папа с гордостью хвалился своими трудами. Мы с мамой стояли в стороне и тихонько разговаривали.

— Ты теперь живешь у него?

— Да.

— А его мать, она против тебя?

— Она еще та стерва. Они нашли ему графиню, но Раинер даже слышать ничего не хочет. Он любит меня.

— А что будет, если ты забеременеешь?

Забеременею? Все возможно, мы не предохраняемся. Так что я уже могу быть беременной.

— Я сохраню ребенка, — отвечаю без раздумий. Уверена, Раинер также ответит.

— Ты эту тему уже обсуждала с ним?

— Ага.

В пять вечера мы тепло прощаемся с родителями и приглашаем их в гости на будущей неделе. Они пообещали приехать. Мы возвращаемся в Париж уже к семи, и я решаю узнать у Раинера мнение о ребенке, он отвечает, что будет только рад стать отцом. Я несколько удивлена. Не думала, что он этого так хочет. Все же на первом месте у нас получение специальности и дальнейшее трудоустройство. Мне, конечно, не очень хочется сверкать круглым животом в университете. Нам бы потерпеть еще три года. Это большой срок. Все же нам стоит изредка предохраняться или мне следить за овуляцией и не заниматься в эти дни сексом. Мы долго обсуждаем эту тему лежа в кровати. Раинер против предохранения и избегать того, чего возможно, мы сами хотим. Он считает, что ребенок крепче свяжет нас и положит конец командирским замашкам его матери.

— Не стоит бежать от судьбы. Но если ты так боишься зачать, давай потерпим еще годик.

Я киваю и льну к его груди, он обнимает меня и целует. Кладу голову ему на плечо и вспоминаю наше первое столкновение в университете. Напоминаю ему об этом. Он смеется.

— Ты мне показалось высокомерной.

— А ты меня смутил. Особенно твои глаза. Всегда когда ты смотришь на меня, мне кажется, что ты заглядываешь в душу. Так неловко становится. Сейчас ты хорошо видишь?

— Да. Зрение больше меня не подводит.

— Я очень рада. Давай как-нибудь снова поедем в Версаль.

— Без проблем, а на летние каникулы отправимся в Ниццу.

— Было бы чудесно.

Он затягивает меня на себя, и я осыпаю поцелуями его грудь и торс. Обожаю его тело, так бы и съела. Он быстро воспламеняется и вскоре, я оказываюсь под ним. Раинер привязывает мои руки к кровати и слишком долго мучает, прежде чем берет свое. Наши сексуальные игры и эксперименты оставляют меня без сна на всю неделю. В университете я едва не сплю. Эмили надо мной хохочет и подкалывает.

За последние два месяца я впервые вижу Марка, он стоит у кондитерской в кругу своих друзей и пьет из стаканчика кофе. При виде меня он отворачивается. Многие кто меня презирал или ненавидел, теперь всячески избегают и даже не смотрят в мою сторону. Это к лучшему, пускай делают вид, что их не существуют.

Подъезжает Роби, и я исчезаю в машине. Мне так неудобно, что бедняка водитель постоянно в машине, то Раинера привозит и отвозит, то меня из дома к университету и обратно.

— Роби у тебя есть семья?

— Есть.

— Ты прости, что тебе приходится безвылазно колесить по городу.

— Что вы, мадмуазель. Это моя работа, заработок, и она мне нравится. Не такая она сложная и тяжелая. Не беспокойтесь за меня.

Что ж ему виднее. Я приезжаю домой раньше обычного, поднимаюсь к себе, переодеваюсь и сажусь за уроки. Звонит Раинер.

— Ты уже звонила родителям?

— Нет. А что?

— Завтра уже суббота, встретим их дома или в ресторан пригласим?

— Я думаю, они захотят увидеть, как мы живем, то есть, как ты живешь и я на твоей шее.

— Опять ты за свое. Мы вроде обсуждали эту тему. Теперь мы живем в гражданском браке.

— Извини, мне все же неудобно. Скорее бы начать работать.

— Ты лучше подумай о нас или как сегодня ночью порадовать меня.

— Порадовать? В каком смысле?

— Ты забыла? Я люблю разнообразие и ролевые игры.

— Ах, вот ты о чем, извращенец. Что-нибудь придумаю.

— Я еще час и домой.

— Хорошо, жду.

Я собираю учебники на завтра и звоню родителям. Все же хорошо, что они так спокойно приняли мой выбор. А вот чего ожидать от Марго это большой вопрос. Но Раинер успокаивает тем, что если отец уступит, то и матери придется согласиться. Я слышу стук каблуков по паркету и мгновенно напрягаюсь. Черт, стоило только подумать о ней и на тебе, как снег на голову.

Она поднимается по лестнице. Я, замерев, стою у стола и напрягаю слух. Она проходит мимо двери в кабинет, странно чего это она крадется. Я тихонько приоткрываю дверь и узнаю Арианну. Во мне точно бомба взрывается. Я выскакиваю в коридор.

— Что ты тут делаешь?

Девушка у двери в спальню оборачивается и натянуто улыбается.

— Ах, я тебя ищу.

— Что ты тут забыла? И как вошла? Наглости тебе не занимать. Раинер еще не приехал…

— А я приехала к тебе.

Она подходит ко мне, я опасливо отшатываюсь от нее к лестнице.

— Что тебе нужно? Пришла мне угрожать? Запугивать? Или снова деньги предлагать?

— Нет, угрозы на тебя не действуют, я пришла, чтобы…, — она бросается на меня и толкает с лестницы. Я успеваю схватиться за перила. Ах ты, сука, пришла меня покалечить. Хватаюсь за ее волосы, она визжит и рвется назад. Я от злости готова выдернуть ей все волосы. Она бьет меня каблуками по ногам, боль пронзает до костей. Я кричу и еще сильнее дергаю ее за волосы. Она принимается размахиваться кулаками, несколько раз попадает мне по лицу, толкает к перилам, я едва не переваливаюсь, но крепко держусь за эту тварь. Она дергает меня из стороны в сторону, точно крокодил, выкручивается и толкается. Я хочу перехватиться, ломаю ногти, она бьет в живот, я задыхаюсь, бьет еще раз, где она этому научилась, ее ногти впиваются мне в горло, вонзается так сильно, что я чувствую, пронзающую острую боль. Я в ужасе. Она толкает к лестнице, еще один толчок и я срываюсь вниз. Падение быстрое, мысленно я к этому готова, вся сжимаюсь и крепко ощущаю ребрами первые четыре ступеньки. Это очень больно. Я кубарем слетаю, ощущая каждой частью тела острые углы и врезаюсь головой в нижний столб перил… Темнота. Что со мной случилось? Мне хочется открыть глаза, я не могу. Слышу голос Раинера. Он зовет меня. Хочу отозваться, но не могу. Язык не слушается. Я не ощущаю тела, ничего, будто парю в темноте. Холодно. Но вот он свет, манит меня. Я бегу к нему и все отчетливее слышу голос Раинера. Он зовет меня снова и снова, с такой болью в голосе, что плакать хочется. Но свет оказался точно разряд тока. Я не могу его выносить и шарахаюсь от него. Он снова бьет, пронзая тело до мозга костей.

Открываю глаза. Белый потолок. Он мне незнаком. Большое до пола окно. Белые полупрозрачные шторы, колыхаются и надуваются. Теплый ветер гуляет по комнате. Это не совсем спальня в Париже, не моя и не Раинера. Шея болит, очень болит. Вспоминаю драку с Арианной и падение с лестницы. Ах, моя спина. Как больно.

— Раинер…, где ты? Где я?

Я плачу.

Раинер прибегает на мой зов, берет за руку и осыпает лицо поцелуями. Заикаясь и задыхаясь, я спрашиваю его, что со мной. Почему я так слаба, что даже не чувствую своего тела. Отвечает, что у меня сотрясение мозга, но самое худшее — выкидыш, я потеряла много крови и пролежала без сознания двое суток. Я смотрю на Раинера и читаю в его глазах невосполнимую утрату, боль, отчаяние и злость. Слезы режут глаза. Его горячие руки согревают ладонь. Он шепчет, что все будет хорошо, я поправлюсь и тогда, мы поженимся. Но мои мысли кружат вокруг одной фразы «выкидыш». Я была беременна. У нас мог быть ребенок. А она его убила во мне. Сколько можно, когда она оставит нас в покое? Слезы наполняют глаза, образ Раинера расплывается. Я зову его. Голос дрожит. Он целует меня и осушает слезы.

— Все хорошо, девочка моя. У нас еще будут дети.

— Она столкнула меня…

— Я знаю, она призналась во всем. Больше мы ее не увидим. Мои и твои родители встретились и поговорили. Они решили не лезть в нашу жизнь, особенно моя мать. Поэтому я, не дожидаясь, когда ты придешь в сознания, перевез сюда в Испанию. Мы тут поживем, пока ты полностью не оправишься.

— В Испанию?

— Да. Мы в городе Марбелья, это рядом с Гибралтарским проливом, дом стоит у побережья моря. Из этого окна его можно увидеть.

— Правда? Помоги мне встать.

— Ты еще очень слаба. Я возьму тебя на руки.

Он осторожно сажает меня. Кости хрустят. Позвоночник как деревянный.

— У тебя на шее гипсовый воротник.

— Надеюсь, я не инвалид?

— Нет, у тебя очень крепкие кости. Присутствуют синяки, но это все пройдет. Вот увидишь, все будет хорошо, моя любимая.

Его теплые слова утешают, берет меня на руки и несет на широкий балкон. Солнечный свет бьет в глаза. Я не сразу разглядываю синее море, оно сливается на горизонте с небом и мне кажется, что я вижу только его. Постепенно мои глаза привыкают к свету, и передо мной открывается восхитительная радующая глаз картина. Цветущий зеленый сад, над которым радужно поблескивает синяя гладь моря, небо кажется высоким из-за белоснежных и пушистых как вата облаков. Я вдыхаю морскую свежесть и с упоением подставляю лицо дуновению теплого ветра. Я жадно наполняю легкие воздухом и чувствую, как ноги и руки начинают покалывать и покусывать, точно миллионы иголок впиваются под кожу. Я потеряла ребенка, но не утратила любовь Раинера. Он еще раз доказал, чтобы не случилось, и в каком состоянии я не пребывала, все так же сильно необходима ему.

Раинер трется щекой об мою щеку и целует в губы. Несмотря на ноющую боль, мое сердце бьется с удвоенной энергией. Я очень рада, что встретила именно Раинера. Рядом с ним я чувствую себя увереннее, смелее и сильнее. Мы все еще вместе, и чтобы не случилось, я готова преодолеть любые трудности во благо нашего будущего.

Конец

Оглавление

Часть 1 С Чувством…

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

Часть 2 С Чувством боли

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

Часть 3 С Чувством любви

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24

  Глава 25

  Глава 26

  Глава 27