Грезящая империя [Мэй] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Грезящая империя

0

Бродяжка сидел в пыли рядом с рынком и громко говорил всем, кто хотел — или был вынужден — его слушать.

— Грядет, грядет! Он уже здесь! Смотрит на вас глазами из мрака.

На его худом теле болталось то, что вполне могло быть мешком из-под зерна. На талии веревка. Отросшие темные волосы грязными космами падали на лицо.

— Он уже здесь! Здесь!

Шедшие мимо люди бросали на бродяжку косые взгляды, но не останавливались. Да он и не особо жаждал этого, будто разговаривая с пылью, стенами домов и трепетавшими на ветру полотнами рыночных лавок.

Мимо прошла женщина с плетеной корзиной, в длинной юбке и цветастой шали. Такие привозили из Эллемира и утверждали, будто ткачихи грезили, пока их создавали, именно поэтому цвета настолько яркие. Мысль о новых красках, конечно же, казалась менее привлекательной.

С этой шагал ребенок, который смотрел на бродягу, раскрыв рот. Обычно джаданы следили за порядком и гоняли бездомных, им полагалось сидеть ближе к храмам, а не к рынку. Сегодня, видимо, случайно пропустили.

Одернув ребенка, горожанка буквально потащила его вперед.

— Он уже здесь! Рожден, чтобы уничтожить империю.

Предсказания не являлись такой уж редкостью. Но ими занимался особый жреческий орден, а уж от бродяги воспринимались скорее как признак безумия.

Жаль беднягу, но пойдем-ка дальше на рынок, слава богам, что у нас-то всё в порядке.

Бродяга подскочил, потрясая костлявым кулаком:

— Он рожден, чтобы уничтожить империю!

Жрецы появились неожиданно, буквально выступили из пыли. Остановились точно перед бродяжкой: длинные одежды белых и песчаных цветов, бритые головы у двух мужчин и собранные волосы у женщины. Цепочки жемчужин, окутывающие, будто паучьи сети. На тыльных сторонах ладоней каждого — оранжевые знаки жрецов.

Бродяга посмотрел на мужчину со шрамом на щеке и тихо, но уверенно сказал:

— Он всё разрушит. Утопит в крови.

Жрец кивнул и сделал приглашающий жест:

— Идем в храм, сын мой. Там тебе дадут кров и выслушают. Ты расскажешь всё, что видишь.

Бродяга неуверенно переминался с ноги на ногу, будто не зная, стоит ли верить жрецу. Или уходить с улицы, с которой он сроднился.

Бродяга внезапно наклонился и зашептал:

— Он рожден, чтобы уничтожить всё!

— Знаю, — спокойно кивнул жрец.

Это как будто убедило бродягу. Он кивнул и вместе с одним из жрецов отправился к храму, оставив того со шрамом и женщину.

Она хмурилась, голос её звучал негромко:

— Ты уверен? Мы не получали Истинных пророчеств десять лет. А он ведь даже не жрец!

— Ты его слышала. Он видит то же самое, что наши лучшие эльхары десять лет назад. Мы не избежали катастрофы, мы ошиблись. Наш долг узнать больше у этого несчастного. И устранить угрозу.

— Снова запятнаешь руки королевской кровью?

— Что угодно ради благополучия империи.

1. Берилл

Берилл поднялся, тяжело дыша. Рубашка пропиталась потом и прилипла к спине, на теле наверняка осталось порядочно синяков. Сжимавшая меч рука явно ослабла. На тренировках он предпочитал доходить до крайней степени изнеможения, только тогда можно считать «достаточно».

Сегодня их прервали.

В дверях тренировочного зала застыл слуга, не смея поднять глаза:

— Ваше высочество принц Берилл, Придворный алхимик срочно просит зайти.

Берилл хмурился, Агат рядом хмыкнул. Он тоже пытался перевести дыхание, опустив меч:

— Похоже, братец, на сегодня тренировки окончены.

Агат никогда не отличался усердием и наверняка только рад поскорее закончить с ненавистными ему мечами и вернуться к магии. В последнее время он вообще тренировался как-то вяло. Берилл сердито глянул на него, но ничего не сказал. Убрал оружие на стойку и направился к дверям.

— Даже не переоденешься? — Агат вскинул брови. — Я, конечно, понимаю, все отчаялись соблазнить эту красотку, но можно хоть немного постараться!

— Это ты мечтаешь всех соблазнить, — беззлобно отозвался Берилл. — А я просто выяснить, что ей надо.

— Почему смеет вызывать наследного принца?

Агат всё-таки слишком хорошо его знал. Потому что Берилла действительно раздражало, что алхимик посмела звать его, будто домашнего питомца.

Хотя Берилл догадывался о причине. Именно поэтому и пошёл.

Единственное, что он себе позволил, по дороге всё-таки приказать слугам подать воды и наскоро умыться. В остальном ему хотелось, чтобы алхимик увидела его именно таким, потным после тренировки, встрёпанным. Чтобы она понимала, что прервала его.

Замок империи Шеленар, которую чаще называли Орихалковой, был таким же огромным и разнообразным, как её земли. Берилл родился и вырос в этих стенах, но даже у него ушло много времени, прежде чем он прошел через причудливые каменные галереи, мимо гобеленов и мозаик, испещренных позолоченными росчерками.

Всех членов королевской семьи называли в честь драгоценных камней. Имена их