Прицел наведен [Юлия Ромес] (fb2) читать онлайн

Юлия Ромес Прицел наведен

Глава 1

Невербальный знак судьи в виде стука молотком прозвучал эхом в затуманенной голове измученной девушки. Вынесен окончательный вердикт, и поставлена точка в деле об изнасиловании двадцатиоднолетней Одри Уайт.

Одри, кажется, не слышит вокруг ничего. Шум звучит слишком отдаленно, ведь все её мысли сейчас сконцентрированы лишь на том, что только что произошло. Она и не заметила, как отец помог ей подняться из кресла и выйти из зала заседания.

– Одри? – с беспокойством в голосе спросил Билл, наклоняясь к дочери, чтобы отвлечь её.

Девушка повернула голову в сторону открытой двери в зал, где только что решилась судьба её дела. Судья спрятался за дверью, расположенной за его «царским» местом. А ей навстречу шли они. Одри сжалась, стиснув пальцы в кулаки, не ощущая боли от своих ногтей, которые впились в кожу. Двое её обидчиков, которые безжалостно надругались над её телом, прямо сейчас вальяжно направлялись к выходу.

Одри возмущенно приоткрыла рот, когда один из них небрежно посмотрел на неё, слегка склонив голову и расплывшись в улыбке.

Рыжеволосая девушка стискивала зубы, да так, что челюсть заметно задрожала от переизбытка эмоций. Ненависть, ярость, желание мести закипали в её груди в тот момент, когда всё, что ей оставалось, – это лишь провести преступников взглядом, когда они безнаказанно отправлялись на свободу.

– Не смотри на них, милая, – пробубнил Билл, сдерживая себя, чтобы тут же не наброситься на самодовольных негодяев, которые несколько недель назад погубили его родную дочь.

Девушка опустила взгляд к мраморному полу, тяжело вдыхая воздух. Она приложила руку к груди, когда нервное дыхание не могло сбить темп. Кажется, Одри готова тут же умереть и не выходить на улицу, где её поджидают репортеры с намерением взять интервью. Сейчас тот момент, когда её жизнь не может стать прежней. Все надежды на то, что обидчики получат свое наказание, потерпели крах. Они вышли сухими из воды, оставив её виноватой в том, что никак не было под её контролем.

Жестокий мир не терпит слабых. Роль слабой досталась именно Одри. И сейчас над ней изрядно поиздевается судьба.

Девушка сделала несколько шагов вперед, следуя за толпой людей к выходу. На улице был слышен дипломатичный говор журналистов, после чего раздался громкий ответ адвоката преступников.

– Этих молодых людей, имя которых связанно с группировкой «Блокада», в который раз хотели очернить и запереть невинных в клетке, – поучительно проговорил адвокат в микрофоны журналистов. – У них снова ничего не вышло! Лжецы не добились того, что хотели!

– Как вы объясните то, что «Блокаду» уже не первый раз обвиняют в преступлениях? – послышался голос молодого парня, который живо пробился через толпу опытных журналистов и протянул диктофон.

– Видно, что кому-то очень мешают эти парни. Разве хоть какое-то обвинение было доказано? Нет. Они лишь пешки в руках какого-то коварного игрока. Стоит отметить, что «Блокада» держится очень хорошо и терпит эти лживые и постыдные обвинения, – бросил адвокат, активно жестикулируя. – Давайте скажем «нет» обману!

Одри была не в силах выслушивать больше эту идеальную актерскую постановку. Как же они хороши в паутине лжи! Вот бы они в ней запутались!

Девушка накинула капюшон, скрывая лицо, опустив его вниз. Она поспешно следовала за отцом, когда они спускались по ступенькам. Одри молила Всевышнего, чтобы спокойно пройти мимо этих голодных журналистов, которые только что проглотили ложь из уст адвоката преступников.

– Мисс Уайт, – послышался голос со стороны, и Одри ускорила шаг. – Мисс, у нас к вам несколько вопросов.

Одри еле слышно нервно простонала, отворачиваясь от набросившихся на неё журналистов с камерами.

– Без комментариев, – громко проговорил Билл, закрывая собой дочь.

– Как вы относитесь к решению суда? – спросили акулы за новостями. – Чего вы хотели добиться?

– Вы хотели денег? – спросил второй.

Одри села на заднее сидение машины, облокотившись головой о спинку кресла и прикрыла глаза в попытке абстрагироваться от окружающего мира. Она повторяла в голове лишь одно слово «успокойся». Это выполнить очень сложно, но у неё нет другого выхода. Или она изведет себя до смерти, или попытается хотя бы научится с этим жить.

Ох, как же это не просто. Как же ноет её обиженное тело, как глаза хотят пролить слезы горечи, но этих слез уже нет. В ней нет ничего кроме обиды и потери смысла жизни. В её памяти лишь та самая ночь, когда бессовестные негодники решили, что вправе разрушить её мир.

Одри приложила усилия, чтобы отвести заторможенный взгляд от пятнышка на переднем сидении и посмотреть на своего обеспокоенного отца. Он так же несчастен, как и она. Ему очень больно смотреть на горе своей кровинки. И она не в силах успокоить его и сделать вид, что вот-вот залечит все раны.

– Милая, мне так жаль, – он прикусил губу и, кажется, готов прямо сейчас пустить слезу, хотя Одри никогда в своей жизни не видела, чтобы её сильный папа плакал. Он всегда был её примером для подражания. Билл Уайт обладал твердым характером, ведь его работа в полиции не потерпит слабости. Сейчас, глядя на дочь, которой попросту не может совсем ничем помочь, он готов был отдать всё, лишь бы помочь ей забыть свое горе.

Одри слегка улыбнулась, натягивая маску спокойствия на лицо:

– Они не смогут избежать наказания. Они свое получат.

Билл, с силой откидывая одеяло в сторону, выбежал из своей спальни и побежал по коридору. Он забыл, как правильно дышать, когда открыл дверь в комнату своей дочери.

– Одри? Одри, всё хорошо, – он присел на кровать, пытаясь разбудить дочь, крик которой повис во всем доме.

Билл округлил в ужасе глаза, когда девушка оттолкнула его, открывая глаза и моментально отодвигаясь подальше, втискиваясь спиной в стену.

Билл опомнился, быстро включив свет и выставив руки вперед, тихо и спокойно проговорил:

– Это я, милая, всё хорошо. Тебе приснился плохой сон.

Одри тяжело выдохнула, протирая мокрые глаза. Она посмотрела вокруг себя, словно пыталась убедиться в том, что она вернулась в реальность и тот кошмар, который произошел с ней три недели назад. Но это всего лишь прошлое, и она в безопасности.

– Я разбудила тебя, – виновато проговорила Одри, укутавшись одеялом, почувствовав дрожь по всему телу.

– Одри, тебе нужна помощь специалиста, – быстро проговорил Билл. Он знал, что реакция дочери будет абсолютно отрицательной. Она была против вмешательств психологов, которые будут выслушивать её рассказы о страдании. Она считала, что понять её может лишь тот, кто пережил то же самое, и никак не человек с дипломом в руках, который лишь читал умные книги о её проблеме.

– Нет. Нет, папа, не нужна. Я справлюсь. Я ведь сильная, ты сам так говорил, – ответила категорично Одри, натягивая улыбку, словно всё хорошо.

– Я знаю, что ты у меня сильная девочка, ты ведь дочь детектива, разве могло быть иначе? – слегка улыбнулся Билл, присаживаясь на край постели Одри. – Но сила не всегда проявляется в том, что ты умеешь скрыть свою боль, милая. Сильный человек позволит себе помочь.

Одри всмотрелась в добрые глаза отца. Он больше всего сейчас желает, чтобы она поправилась, чтобы забыла. Но он не может понять, что ей невыносимо больно вспоминать ту ночь и тем более рассказывать о ней чужому человеку, который не способен понять.

– Мне нужно время, и всё будет хорошо, – Одри попыталась скрыть то, что она вовсе не верит в свои слова.

Билл поднялся с кровати, оглянулся и прошел в угол комнаты, присаживаясь в кресло.

Одри с непониманием проследила за его действиями:

– Ты хочешь поговорить ещё?

– Нет, – спокойно ответил он, слегка улыбаясь. – Я буду охранять твой сон.

Одри искренне расхохоталась после таких заботливых слов отца. Он чудесен, и это, безусловно, факт.

– Серьезно?

– Ага, – он кивнул, радуясь, что может снова услышать смех дочери.

– Дорогой папа, если ты будешь охранять мой сон, твой сон на тебя обидится, – улыбнулась Одри.

– Мы с ним в ссоре с тех пор, как я начал работать в полиции.

– Ты ненормальный, – помотала головой Одри, всем сердцем благодарная судьбе, что именно Билл Уайт приходится ей отцом.

– Оставляю Одри на тебя, Шарлотта, – проговорил строго Билл своей юной помощнице и накинул куртку. – Дай ей таблетку, когда она проснется. Потом помоги ей встать, не допусти того, чтобы она лежала в постели. Пусть не зацикливается на своей проблеме и возвращается понемногу к нормальной жизни. Говори с ней о хорошем, не спрашивай о вчерашнем суде…

– Я всё поняла, – перебила его Шарлотта, закатывая глаза и не упуская момент рассмотреть небольшой, но весьма уютный дом Уайтов.

Билл перевел взгляд на молодую девушку:

– Я скоро вернусь.

– Поняла, – повторила она и закрыла за ним дверь.

Билл сел в служебную машину и помчался по дороге в самый центр Лос–Анджелеса. Вчера начальница Одри звонила узнать, как у подчиненной дела и сказала, что они сделали ей утешительный торт, чтобы поднять настроение. Это весьма странно, ведь весь мир считает его дочь коварной лгуньей. В тот момент, как любой начальник уволил бы такую особу, мисс Адамс решила её поддержать. Наверное, она очень хороший человек, и это всё объясняет.

Билл остановил машину на парковке клуба «Magnate», который в ночное время является самым шумным и известным местом для избалованных толстых кошельков. Билл уже давно говорил дочери уволиться, здесь ведь явно не обходится без приставаний к молоденьким официанткам, таким, как Одри. Она наотрез отказывалась, возвышая свою работу из-за отличных чаевых.

Билл прошел вовнутрь заведения цвета терракота. Сейчас здесь играет расслабляющая музыка, а посетители сидят за столиками и спокойно завтракают, словно это обычный ресторан.

– Где я могу найти мисс Адамс? – спросил полицейский, облокотившись о барную стойку.

– Мистер Уайт? – прозвучал голос сзади, и мужчина обернулся, увидев знакомое лицо.

– Дженнифер, ты всё ещё работаешь здесь? – спросил с легкой улыбкой Билл у лучшей подруги своей дочери, которая работает здесь на той же должности, что и Одри.

– Да, но вы лучше скажите, как Одри себя чувствует? – Дженнифер отложила в сторону разнос с тремя блюдами и с беспокойством уставилась на отца своей подруги.

– Лучше, – неловко проговорил он, отводя взгляд.

– Не верю. Она не берет трубку. Скажите ей, что я приду и буду спать под дверью, если она не ответит мне, – вполне серьезно проговорила Дженнифер, насупив брови.

– Я передам, – слегка улыбнулся Билл. – Дженнифер, ты бы могла позвать мисс Адамс?

– Ох, точно. Одну минуту. Посидите вот здесь, – бросила официантка и помчалась куда-то внутрь шикарного места.

Билл осмотрел красивое блудное заведение, после чего присел на высокий стул за барной стойкой. Как он позволял дочери работать здесь? Когда она поправится, он прикажет ей уволится. Ну как прикажет… Это громко сказано, ведь он не может быть жестким со своей малышкой. Повысить на неё голос для него весьма сложная процедура. Хорошо, что это не стало катастрофичной ошибкой в её воспитании. Она выросла хорошим человеком, это правда.

Билл обратил внимание на то, что бармен поставил возле него стакан, наполненный виски или коньяком, а возможно скотчем, или как там называются эти бешено дорогие напитки.

– Я не заказывал… – проговорил Билл, поднимая взгляд. Перед ним стоял явно не бармен за барной стойкой. Это высокий темноволосый мужчина в темно-синем костюме с весьма дорогими часами на левой руке. Это такие бармены в этом пафосном заведении? Стоило подумать о подобной работе в молодости, если уж они выглядят, словно с обложки Forbеs.

– Уверен, вы бы не отказались выпить, – проговорил дорого одетый мужчина, легонько постукивая пальцами по барной стойке.

Билл опустил взгляд на стакан, принимая его, после чего вновь посмотрел на гостеприимного то ли бармена, то ли непонятно вообще кого.

– Спасибо. Вы угощаете всех гостей, понимая на телепатическом уровне, что им нужно выпить?

Мужчина улыбнулся, показав белые ровные зубы:

– Нет, только тех, у кого случилось в семье горе.

Билл застыл, всматриваясь в лицо человека, который узнал отца нашумевшей на всю страну «аферистки», которая хотела выудить деньги обманным путем.

– Кто вы? – сразу спросил Билл, прищурив глаза.

– Простите, забыл представиться, – вежливо проговорил мужчина. – Грант Гарсиа, я владелец этого заведения.

Билл слегка улыбнулся, после немного неуместного заторможенного состояния:

–Простите, я думал мисс Адамс…

– Мисс Адамс – мой заместитель, – проговорил холодным тоном Грант, опуская взгляд на измученного посетителя. – Я весьма редко посещаю свой клуб в связи с другими делами, все полномочия именно у неё.

– Я понял. Очень рад с вами познакомиться, – довольно сказал Билл, с улыбкой глядя на мужчину напротив.

– Я тоже. Хотел сказать, что наслышан о вашей беде, но вы не переживайте. Мы не верим, что Одри способна на такой ужасный обман. По словам Кэрри Адамс, она очень милая девушка и ответственно относится к работе.

– Да, да, всё именно так, – кивнул Билл. – Просто кто-то жестоко поиздевался над ней. И… она очень несчастна. Правда, это ужасно. Вы бы её видели.

Грант с интересом облокотился локтями на барную стойку, прищурив ледяные голубые глаза и внимательно слушая своего собеседника.

– Прошу прощения, но ваше имя мне очень знакомо, – проговорил Билл, заострив взгляд на начальнике дочери.

– Может быть, я когда-то мелькал на экранах.

– Точно, – бросил Билл, округлив глаза и делая паузу, чтобы вспомнить, откуда он знает этого человека. – Вы ведь тот самый Грант Гарсиа, самый молодой успешный психолог, который занимается лишь особо тяжкими пациентами.

Грант слегка улыбнулся, когда Билл опустил робкий взгляд на свой стакан. Таинственная улыбка выдавала лишь что-то особо опасное, ведь, когда Билл посмотрел на собеседника, его довольный вид испарился. Грант хотел, чтобы его вспомнили…

– Это было давно. Я уже не занимаюсь этим, – бросил он, тяжело выдыхая.

– Что вы, такой талант не должен пропадать. Вы многих поставили на ноги, даже тех, кто хотел закончить жизнь самоубийством, – с восхищением в голосе проговорил Билл, понимая, что перед ним одаренный человек. – Не знаю, почему прекратили свою деятельность, но вы были, правда, хороши в своем деле.

– Ну что вы, – вежливо улыбнулся Грант, кивком поблагодарив Билла за столь лестные слова. Он и сам знает, как был превосходен в своей деятельности, ему лишь в очередной раз об этом напоминают.

– Знаете, возможно, покажусь наглым, но я правда в отчаянии. И кажется, судьба преподнесла мне подарок, – Билл посмотрел в ледяные глаза собеседника, которым искренне восхищался. – Я лишь хотел бы попросить вас возобновить свою работу, хотя бы на некоторое время. Моя дочь пережила изнасилование. И поверьте мне, она нуждается в помощи, хотя и пытается отрицать это. Вы могли бы залечить её раны?

Грант не сводил глаз с лица умоляющего мужчины. Да, Билл Уайт, и правда, в состоянии горя и упадка сил. Он катастрофически нуждается в том, чтобы его дочь поправилась. И именно такого результата их общения добивался Грант Гарсиа.

– Понимаю вашу боль, но я больше не занимаюсь этим, – проговорил Грант, косо посмотрев на отчаянного Билла, который, кажется, сейчас разрыдается. – Но, так как Одри моя подчиненная, я могу сделать исключение.

Билл поднял взгляд, не поверив своим ушам. Бегло оглядев заведение, он не знал: будет ли уместным пожать руку этому доброму человеку.

– Я вам очень благодарен.

– Есть лишь одна проблема, – начал Грант, постучав кольцом на правой руке по своему стакану. – Насколько известно, жертвы насилия не приемлют в качестве психолога мужчину.

Билл задумался, что вовсе не на руку Гранту, у которого в голове свои цели и намерения.

– Но вам не стоит из-за этого переживать. Одри станет не первой моей пациенткой с такой травмой.

– Я верю вам и уверен, что поможете моей девочке, – искренне проговорил Билл. – Когда стоит начинать лечение?

– Как можно раньше. Я могу приступить завтра.

– Очень хорошо, – Билл взял салфетку и вытащил из кармана куртки ручку. – Вот мой номер и адрес. – Билл вручил салфетку мужчине и перевел взгляд на огромную коробку в руках Дженнифер.

– Вот, это для Одри от всего нашего коллектива, – улыбнулась Дженни, оценив торт взглядом.

– Одри будет очень рада, – проговорил Билл.

– Мистер Гарсиа, – открыв рот, проговорила Дженни. Мало сказать, что она удивлена, ведь видит начальника здесь во второй раз, хотя и работает уже полтора года. – Добрый вечер.

Грант надменно опустил взгляд на свою подчиненную.

– Утро, – поправил её он и снова посмотрел на Билла, который взял коробку, и его лица практически за ней не было видно. – Всего доброго.

– И вам, – улыбнулся Билл, направившись к выходу.

Грант провел взглядом свою цель. Билл Уайт ещё не знает, почему он так хотел быть психологом его дочурки. И о каком лечении идет речь, если намерения у Гранта Гарсиа совсем другие?

Глава 2

Билл нервно потер руки, измерив гостиную шагами. Что скажет Одри на то, что он пригласил психолога? Она ведь была против, и он наперекор ей сделал, как считал нужным. Его девочка нуждается в хорошем психологе. Грант Гарсиа именно такой. Его имя еще несколько лет назад было очень популярно, но потом так же резко слава потухла, как и вспыхнула. Что весьма странно, ведь какой человек на пике своей популярности откажется от хорошей профессии, в которой он мастер?

Детектив Билл Уайт посмотрел на часы, ожидая психолога в свой дом. Одри ещё не знает, что он ослушался её. Билл решительно подготовился выслушать недовольство дочери, лишь бы она провела хотя бы один час в компании опытного человека.

Одри ранена, как снаружи, так и внутри. Её желание справиться самой со своей бедой не удивительно. Она стыдится себя и не желает видеть реакции окружающих на то, что с ней произошло. Соседские дети не раз называли её «падшей женщиной». Глупые маленькие негодники ничего не понимают. Разве есть вина девушки в том, что она слаба, чтобы противостоять двум крепким парням? Разве от жажды похоти бесстыдников должна страдать ни в чем невинная душа?

Билл прошел к двери, когда послышалось два коротких стука. Грант Гарсиа очень пунктуален, что уже выставляет его в лучшем свете.

– Мистер Гарсиа, – улыбнулся Билл, предоставляя бывшему психологу пройти внутрь своего не совсем большого дома.

Грант вежливо улыбнулся, переступая порог.

– Может кофе? – спросил Билл, сверкнув глазами, в попытке быть гостеприимным.

– Пожалуй, откажусь, спасибо, – проговорил Грант, поднимая взгляд на лестницу, которая ведет на второй этаж.

– Я хотел предупредить вас, – начал Билл, поднимая глаза на высокого элегантно одетого мужчину лет так двадцати восьми на вид. – Я не говорил Одри, что нанял психолога. Она была против такой затеи.

Грант опустил холодный взгляд на отца своей пациентки, который большую часть времени проводит в неловком состоянии:

– Не сказали?

Билл кивнул.

– Ну что же, надеюсь, ваша дочь не разобьет вазу о мою голову, – проговорил Грант, слегка улыбнувшись, чтобы не выдать Биллу, что он ему совсем не нравится.

– Ох, нет, она не сделает так, разве что сбежит через окно.

Грант с непониманием уставился на лицо Билла. Видимо, резвая девочка, если способна пойти наперекор правилам приличия и, как мальчишка, сбежать со второго этажа дома.

– Она никуда от меня не сбежит, – слегка пугающе проговорил Грант. Это замедлило реакцию Билла, и он с опаской посмотрел на психолога. Грант беззаботно расплылся в улыбке, утешая напуганного отца пострадавшей. – Просто я умею переубеждать таких категорично настроенных пациентов.

– Понял, – кивнул Билл, осознавая, что весьма опасный на вид мужчина внутри совсем другой. – Давайте поднимемся.

Они прошли по ступенькам вверх. Подходя к комнате Одри, Билл нервно выдохнул. Он дернул ручку двери и заглянул к дочери с глупой улыбкой на лице:

– Милая? Ты занята?

Одри сняла наушники, поднимая безэмоциональный взгляд на своего отца. Девушка полностью повернулась к нему, присаживаясь в удобную позу лотоса:

– Нет.

– Только не злись на меня, – проговорил Билл, прикусывая губу.

– Что ты сделал? – насторожившись, спросила Одри.

Билл отступил в сторону, пропуская в комнату психолога.

Одри шумно сглотнула, отодвигаясь подальше от незнакомца. С той самой ночи она, правда, начала бояться мужчин. Исключение данной категории лишь её милый папа. Да, она хорошо понимала, что не все хотят грубо схватить и надругаться, но ничего не могла сделать со своими страхами и опасениями. Казалось, она никогда не сможет подпустить к себе мужчину.

– Одри, меня зовут Грант, и я пришел, чтобы помочь тебе, – с легкой улыбкой проговорил Грант.

– Ч-что? Психолог? Серьезно? – насупила брови Одри, уставившись на отца.

– Прости, милая, – проговорил Билл, искренне беспокоясь за свою маленькую девочку.

Грант закатил глаза, когда Билл промямлил извинения, вместо того, чтобы дать понять этой девчонке, что он хочет ей лишь добра.

– Мистер Уайт, вы не могли бы оставить нас наедине? – резко спросил Грант, перебивая очередную попытку Билла извиниться перед дочерью.

– Да, конечно, – Билл виновато посмотрел на Одри, медленно закрывая за собой дверь.

Одри хотела закричать, чтобы отец ни в коем случая не оставлял её с этим непонятным мужчиной, который казался ей очень знакомым. Она была не в силах открыть рот, затаила дыхание, уставившись на психолога, который чувствует себя очень даже хорошо. Он, кажется, не испытывает неловкости перед её страхом. Или же это прекрасные профессиональные навыки, или же его ни капли не трогает её горе.

Она подняла взгляд на высокого мужчину, который назвал себя Грантом. Он снял свое черное весьма дорогое пальто, аккуратно положив его на спинку стула. Если бы не вспыхнувший страх, Одри бы явно заметила, насколько со вкусом он одет. Костюм, запонки, дорогие часы, идеальная обувь. Грант сам настолько хорош собой, что скорее он красит одежду, а не она его, хотя зачастую бывает наоборот.

Грант присел в кресло напротив, вальяжно закидывая ногу на ногу. Одри разглядывала его, оценивая поведение. Он совсем не похож на хорошего и доброго человека. Например, если посмотреть на её отца, то сразу понятно, что Билл безобидный. А вот этот Грант выглядит очень самодовольным и от него не веет доброжелательностью. Одним словом, судя по внешности его можно назвать порочным.

– Будете лечить меня? – проговорила Одри, не сумев скрыть свою язвительность.

Грант сделал паузу, изучая её воинственный вид. Надо же, она готова прямо сейчас броситься и выцарапать ему глаза. Да, он бы явно не удивился, если бы она выпрыгнула из окна, как и говорил Билл.

– Мне всё равно, – безразлично бросил Грант, что повергло Одри в шок, не такого ответа она ожидала от психолога. – Травма не моя, а твоя, лечить её или нет – твое дело.

Одри опустила взгляд, чтобы незаметно улыбнуться его ответу:

– Тогда зачем вы мне, Грант? – спросила она, вновь посмотрев на его лицо.

– Если хочешь, могу рассказать анекдот, – улыбнулся он, сверкнув белоснежными зубами.

Одри неосознанно рассмеялась. Этот психолог её удивляет. Разве так общаются с пациентами, которые пережили глубокую травму? У него точно нет диплома, ведь такому в университете не учат.

– Это у вас такой подход ко мне? – улыбнулась Одри.

– Ты меня раскусила, – проговорил он. – Билл дал мне краткую информацию о твоем состоянии. Знаешь, твое категоричное отрицание мужского пола – это лишь самовнушение и попытка обратить к себе внимание.

– Ч–что? – Одри от удивления забыла прикрыть рот. – Знаете, психолог из вас не очень.

– Мои бывшие пациенты с тобой бы поспорили.

Одри замолчала, сосредоточив свой взгляд на его бесстрастном лице. Он очень самоуверен, и хоть от него веет опасностью, Грант внушает доверие. Нет, она явно не готова открыться незнакомому человеку, но этот весьма специфичный психолог ей нравится. Он не похож на однотипных правщиков мозгов, которые сейчас бы с ней сюсюкались и пытались не затронуть её ранимые чувства.

– А где ваш блокнотик и всё такое? – спросила Одри, заметив его пустые руки.

– Ты хочешь, чтобы я записывал твои неблагоприятные приключения? Мне это не нужно, я ведь не книжку пишу. Хотя признаюсь, наслышан столько, что мог бы выпустить бестселлер.

Одри не сводила с него взгляд. Они говорят, как два друга. И каким образом этот человек должен помочь ей вылечиться от этого жуткого состояния, которое изводит её днем и ночью?

– Можете уходить, я ничего не собираюсь рассказывать, – уверенно сказала Одри, которая наотрез отказывалась от помощи со стороны. Она убеждена, что сама справится со своей терзающей болью, хотя это уже три недели никак не получалось.

– Ты знаешь, сколько твой отец должен мне за один час, проведенной в твоей комнате? Поверь, внушительная сумма. Так что не выбрасывай денежки папы на ветер, – сказал Грант, что вовсе отличается от правил психологии. Хотя Одри уже не удивляли эти нахальные фразы, она поняла его подход к работе.

– Где только отец нашел такого ужасного психолога? – прошептала Одри.

– Возможно, если я назову свою фамилию, ты поймешь, где пребывают такие «ужасные психологи».

Одри посмотрела на него, ожидая ответа.

– Позволь представиться, Грант Гарсиа.

Одри удивленно открыла рот. Да, она очень хорошо знает его имя. Он ведь её начальник, который не появляется на рабочем месте. Дженни показывала его фотографии в Гугле когда-то очень давно. Он нравился подруге. Его имя из уст Дженни звучало несколько десятков раз на день, что ужасно раздражало. Одри вспомнила, что сказала, когда посмотрела первые три фотографии. Она признала, что Грант Гарсиа хорош собой, и добавила, что он явно самодовольный, богатенький эгоист, который печется лишь о своем капитале. Кажется, она не ошиблась тогда. Грант Гарсиа очень подходит под это описание.

– Э-э-э, – прозвучало из уст Одри. – Нехорошо получилось.

Грант улыбнулся, задержавшись взглядом на своей пациентке и в тоже время подчиненной. У неё очень милая внешность. Несмотря на то, что волосы рыжие, Одри не подходит определение взрывной или огненной девушки. Хотя нельзя не заметить её острый язычок. Даже в момент своей травмы, когда жертвы зачастую лишь молчат. Но бывают и другие реакции, когда девушки полностью меняются и пытаются сделать больно любому, кто их окружает, таким способом предоставляя возможность другим испытать свои чувства.

– Я подумаю над тем, стоит ли тебя уволить, – резко проговорил он.

– Не понимаю, шутите вы или нет, – сказала Одри, прищурив глаза.

– Я тоже.

Одри окинула Гранта подозрительным взглядом, замечая азарт в его глазах. Он доволен тем, что поставил её перед загадкой. Очень-очень странный психолог.

На следующих трех их беседах Одри всё так же молчала, будучи не в силах что-либо рассказать своему психологу. Их сеансы проходили на дружеской ноте, хотя она обходила его за несколько метров, не позволяя к себе приблизиться. Да, она очень боится мужчин. Грант Гарсиа хоть и не проявляет к ней ничего, позволяя лишь невинное общение, она не в силах перестать остерегаться этого человека. Помимо того, что он мужчина, от него исходит какое-то странное чувство опасности, как бы странно это ни звучало. А ледяной взгляд иногда заставляет её опустить глаза вниз, лишь бы не ощущать на себе его властную энергетику.

Через неделю Одри уже вышла на пробежку, о чем очень сильно пожалела, ведь чувство страха резало её только затянувшиеся раны. Убрать бы всех мужчин с лица земли, вот может тогда было бы проще.

Да, она поняла, что присутствие Гранта Гарсиа теперь не так пугает её. Она привыкла к его надменности и колким словам, которые не присущи психологам. Видимо, у него такая тактика. Не случайно же он был признан самым успешным психологом, излечившим абсолютно всех своих тяжело измотанных горечью жизни пациентов.

– Мистер Гарсиа, как проходят ваши сеансы с Одри? – спросил Билл, впуская в дом психолога.

– Называйте меня просто Грант, обойдемся без формальностей, – проговорил психолог. – Насчёт Одри, уверяю вас, всё будет хорошо. Нужно ещё время.

– Сегодня она выходила на пробежку, и, наверное, не стоило этого делать. Одри снова вспомнила свои обиды и очень напугана.

Грант заинтересовался состоянием пациентки:

– Я пройду, если вы не против. – он быстро поднялся по лестнице, открывая дверь в комнату Одри Уайт.

Девушка вздрогнула, увидев мужскую фигуру. Она отодвинулась подальше, тяжело сглотнув.

– Состояние раненой птички вернулось? – спросил беззаботно Грант, что лишь оскорбило её. Он присел напротив, скрестив руки на груди. – Ты ведь никому не рассказывала, что чувствовала той фатальной ночью. Правда?

Она кратко кивнула.

– Наверное, это нелегко каждую ночь терпеть всё по второму, третьему, десятому кругу, – проговорил он, поймав её взгляд. – Ты ведь сильная, и сама со всем справишься.

Одри обратила внимание на его открытый сарказм. Да, каждую ночь она кричит и просыпается в холодном поту. Ведь ей снится лишь то, что с ней делали те негодники, которые выставили её на всю страну лгуньей. Ох, как же она закипает, вспоминая это. Зачем этот психолог напоминает те ужасы?

– Изнасилование тебя сломило, не делай вид, что можешь справиться со всем сама, Одри, – безжалостно проговорил он, задевая её раненые чувства. – Сколько их было? Двое? Трое? Они насладились тобой?

Одри ошарашенно уставилась на этого человека, который перешел все рамки. Да кто он такой, чтобы так говорить?

– Как вы смеете? Думаете, я следила за тем, насладились они или нет? – вспыхнула Одри, поднимая голос. – Они набросились на меня. Они словно животные содрали с меня одежду! И я кричала! Я просила пощадить, я молила о помощи, но ничего не помогло, ведь у них нет сердца, они руководствуются лишь тем, что у них между ног! Похотливые уроды, как можно… Согласна, я не блистала в сопротивлении, да, поэтому и проиграла суд. Но что мне было делать, если один ткнул в мою голову пушку и приказал закрыть рот? Я боялась за свою жизнь. Да, я не хотела умирать.

– Так почему ты изо дня в день повторяешь своему отцу, что готова отдать всё, лишь бы умереть?

Одри замолчала, отдышавшись от монолога и заострив внимание на его вопросе.

– Ты хочешь жить, Одри, ты хочешь залечить раны, но не позволяешь себе помочь. В этом твоя сила не проявляется. Ты лишь усугубляешь свое положение, – сделал заключение Грант, наконец-то, заставив её говорить, хотя и пришлось прибегнуть к жестоким методам, которые психология не приветствует.

– Я устала пытаться излечиться, – девушка опустила взгляд вниз, нервно дергая свои пальцы. – Если я не могу помочь себе, кто сможет…

– Я знаю, что тебе стало куда проще, после того, как я вывел тебя, и ты выплеснула свою обиду. Продолжай в том же духе, Одри.

– Вы специально задели меня? Очень умно, – саркастически проговорила она, не в силах поднять взгляд.

– Расскажи мне, и обещаю, что твоя проблема не будет для меня пустым звуком, я помогу тебе, – внушающее проговорил он, что заставило Одри замолчать, медленно поднимая на него глаза.

– Я шла с работы, решила, что погода идеальна для того, чтобы я прогулялась. Глупая, – слегка безумно улыбнулась она. – Тогда всё и произошло. Их было двое. Они оказались участниками преступной группировки Блокада. Думаю, вы слышали о такой, ведь они уже давно терроризируют город.

Грант кивнул, внимательно её слушая.

– Не знаю, почему именно я. Насколько я поняла, они намеревались сделать то, что сделали. Я четко слышала, что это был приказ их лидера. Не имею понятия, что Доминику Хардману нужно было, но я была неслучайной жертвой.

– Значит, Доминик Хардман, который, как известно, лидер Блокады, именно он приказал своим людям совершить над тобой эту расправу?

– Да, – прозвучал тонкий голос Одри, когда она прокрутила в голове ту ночь. Она не заметила, как одинокие капли слез пролились на постель. Надо же, она, наконец-то, смогла пролить слезы. Оказывается – плакать это намного проще, чем держать всё в себе под замком.

– Не могу понять, что нужно бандиту от юной девушки, – удивился Грант, насупив брови. – Ты случайно не влезла в какие-то криминальные дела?

– Ох, там меня ещё не было. Нет. Я обычная девушка, которой не хватило денег, чтобы окончить университет, и тогда она устроилась официанткой в ваш клуб. Жизнь моя не наполнена событиями, и парня у меня никогда не было.

– Ты была… невинной? – неловко спросил Грант.

Одри подняла на него взгляд. Она кивнула, подтвердив тот факт, что насильники жестоко лишили её девственности.

– Единственное, что мне непонятно, почему дело закрыли, – сказала Одри, поднимая взгляд вверх и обдумывая свои слова. – Да, как они сказали из-за недостатка доказательств, но я сомневаюсь, что экспертизы было мало, чтобы задержать этих уродов.

– Возможно, кто-то сверху постарался. Одри, я понимаю, как тебе обидно, ведь они, правда, заслуживают наказания. Но не думаю, что это сойдет им с рук. Если они не получили тюремное заключение, это не значит, что их не ждет расправа за содеянное.

Одри слегка улыбнулась. Да, она утешала себя тем же, но из уст этого уверенного человека всё звучит куда правдоподобней. Он как-то внушительно на неё влияет.

– Не скажу, что вы сильно мне помогли, но мне, правда, намного легче, – улыбнулась Одри, посмотрев на своего психолога.

– Мы только в начале пути, Одри, – проговорил он.

– Спасибо, – искренне сказала девушка.

– Билл, поздравляю, мы продвигаемся, – улыбнулся Грант, надевая пальто. – Одри становится разговорчивой.

Рыжеволосая девушка посмотрела на психолога, когда впервые взялась проводить его. Она надела куртку и начала искать свои любимые кеды.

– Что ты делаешь? – спросил Билл.

– Я иду на работу, чтобы встретиться с Дженни, – ответила Одри, не поднимая взгляд.

– Что? Нет, тебе нельзя ходить одной. Ты ведь помнишь, как ты боялась сегодня на пробежке. Одри, нет, – категорично ответил Билл.

Девушка выпрямилась, взглянув на обеспокоенного отца. Его тревога абсолютно оправдана, но она не может всю жизнь провести взаперти, лишь потому что боится мужчин.

– Я еду на работу, если хочешь, Одри, я подвезу тебя, – проговорил Грант.

– Превосходно, – улыбнулась она.

Билл неловко улыбнулся, когда их психолог, который в тот же момент является работодателем его дочери, взялся помогать им, кажется, уже во всем.

Одри явно не думала, что Грант, и правда, подвезет её. В её понимании его слова означали лишь то, что он прикроет её от беспокоящегося отца. И ещё, она бы никогда не села в машину с мужчиной, если бы здесь не было этого откидного верха, наличие которого успокаивало.

Всю дорогу Одри молчала, ведь то самое спокойствие оказалось лживым, и она буквально считала минуты до клуба.

Грант остановил машину в квартале от своего клуба.

– Черт, – проговорил он, стукнув по рулю.

– Что-то не так?

– Кажется, любимая старушка, отказывается со мной сотрудничать, – деловито проговорил он, улыбнувшись, описал поломку своей машины и взялся строчить сообщение в своем навороченном гаджете.

– До клуба недалеко, я дойду сама, спасибо, что подвезли, мистер Гарсиа, – улыбнулась Одри, выходя из машины и перемещаясь на тротуар.

Она вздрогнула и отскочила на несколько шагов, когда кто-то схватил её за локоть. Одри поспешно обернулась, вылупив напуганные глаза на Гранта.

– Прости, не хотел тебя напугать, – виновато проговорил он.

Она заторможено смотрела на него. Он впервые к ней прикоснулся. Это было так необычно, ведь уже такое долгое время она сторонится мужчин. Даже отец лишний раз её не трогает.

– Вы что-то хотели? – спросила Одри.

– Я обещал твоему отцу, что доставлю тебя в клуб, так что если позволишь, проведу тебя до самой двери, – слегка улыбнулся Грант.

– Правда? Вы только сейчас показали мне, насколько хорошо умеете быть джентльменом, – проговорила Одри, догоняя его, когда он направился в сторону клуба, проходя фонари, освещающие вечернюю улицу.

– Не привыкай, – хитро улыбнулся Грант.

– Да, я уже поняла, что зачастую вы холодный грубиян, – бросила она.

Он расплылся в потешной ухмылке.

– Да, а ещё ужасный психолог, – напомнил он её слова.

– Ох, простите, возможно, это было лишним.

Одри отскочила в сторону, заслышав, как по пустой дороге, где абсолютно никого, подъехала машина, замедлив свое движение прямо возле неё. Сердце ускорило свой темп, и явно выскочит из груди. Страх переполнил всё тело, и, кажется, она сейчас утонет в своем испуге.

– Бедная овечка проиграла злым волкам, – послышалось из дорогого черного Роллс-Ройса, когда опустилось окно водителя, и Одри вновь увидела одного из своих насильников.

Девушка забыла, как говорить, как дышать и даже как сойти с места и просто убежать. Она, словно парализованная, уставилась большими округленными глазами на виновника своей трагедии.

Парень усмехнулся, подарив своей жертве последний взгляд, который запечатлелся в её голове, и его хитрая улыбка, казалось, навсегда отразилась в её глазах.

Закрывая окно, он нажал на газ и выехал за поворот.

– Одри? – прошептал Грант, когда она затаила дыхание и уставилась на то место, где была машина её обидчика.

– Пожалуйста, можете оставить меня одну? – бросила Одри, ускоряя шаг и оставляя непонимающего Гранта стоять позади и смотреть ей в след.

Он знал такие реакции у жертв насилия. Они лучше будут бояться идти в одиночестве по темным улицам, чем находиться рядом с мужчинами.

Грант прошел дальше вдоль трассы и спустился вниз. Он повернул за угол дома и посмотрел на ожидающего его невысокого парня.

Грант, почти не глядя на него, лишь проследил за тем, как тот поспешно открыл ему заднюю дверь черного Роллс-Ройса.

– Я приехал, как только смог, Доминик, – проговорил парень, который только что остановился на дороге, заметив уже хорошо знакомую Одри Уайт. Он не мог упустить шанс задеть её ранимые чувства. Ему нравится наблюдать за жертвами, ведь их безысходность – лучший десерт для мучителей.

Грант Гарсиа, который скрывал свое лицо под именем Доминик Хардман, молча сел в машину, вальяжно раскинувшись на сиденье.

Глава 3

Черный Роллс-Ройс промчался по пустым улицам, которые в такое время зачастую кишат надоедливыми тянучками.

Грант уставился на затылок своего водителя, хрустнув костяшками пальцев:

– Ты знал, что она девственница?

Водитель шумно сглотнул после вопроса своего хозяина. Все члены группировки Блокада побаивались Доминика Хардмана. Да, этот парень играет роль законопослушного владельца клуба, но если бы кто-то знал, каким жестоким человеком он является. Ему боялись противоречить, и каждый его приказ моментально выполнялся. Любой пытался быть выгодным Доминику, чтобы добиться его расположения. Этот человек наделен могуществом и силой. У него много знатных друзей, и любая проблема будет решена с помощью одного звонка. Так и закрыли дело об изнасиловании Одри Уайт. Всё, что понадобилось, – это передать записку судье, который не мог отказать Хардману.

– Отвечай, – бросил Доминик, повышая строгий голос.

– Она говорила, но мы не обратили внимания, – ответил поспешно Саймон, не в силах скрыть дрожащий голос.

– Напиши Лео, пусть приедет ко мне, – на этом Грант закончил, поставив точку и оставив Саймона в непонимании своей участи. Будет ли он наказан за такой поступок? Явно ведь будет, если Доминик просит позвать Лео, который был его напарником в изнасиловании молоденькой официанточки.

Машина остановилась возле трехэтажного особняка в модернизированном стиле. Все здание застекленное, двор не отличается особой пышной роскошью. Нет сада или красивых качелей. Стоит лишь несколько лавочек, а по центру огромный бассейн. С бюджетом Доминика Хардмана он мог бы купить Белый Дом, но стоит помнить, что бюджет Гранта Гарсиа не столь велик, и выдавать себя не в его планах.

Дверь машины открыл водитель, Грант вышел, поправив свое пальто. Он быстрым и уверенным шагом направился к входу, открывая дверь и включая свет в огромной гостиной серого цвета. Да, минимализм, и правда, в его вкусе. Одна картина, диван, плазма, журнальный столик, зеркальный шкаф и два кресла. Но самый большой уголок выделен нескольким полкам со спиртным.

Грант не обращал внимание на трусливого Саймона, который бегал за ним взглядом, ожидая его реакции.

Грант снял пальто, после чего бросил взгляд на Саймона. Довольная улыбка тронула его губы. Правильно, страх порождает повиновение. А Саймон, вероятно, забыл, что может быть, если ослушаться правил.

Грант обратил внимание на вошедшего в гостиную запыхавшегося Лео. Он явно торопился, получив приказ.

– Звали? – спросил он, останавливаясь возле Саймона.

Саймон поднял взгляд на напарника, давая понять, что дело идет не к добру и стоит Лео начать переживать, а то что–то он слишком уж спокойный.

– Я приказал вам поставить Билла Уайта на место и впервые дал вам свободу действий в надежде, что ваши тупые головы не додумаются изнасиловать его дочь, – бросил Грант, делая несколько шагов к двум провинившимся парням.

– Ты ведь говорил, что Билл Уайт вовсе не боится угроз, которые ему посылались, – проговорил более смелый Лео. – Мы думали, что лучшим наказанием для него будут страдания его дочери.

– Нужно было просто подстрелить её или даже убить. Лео, я не понимаю почему тебя так занесло, и ты оправдываешься именно этим, – бросил Грант, ткнув пальцем в пустую голову своего подчиненного. – Саймон – новичок, и я мог бы простить ему эту ошибку, но ты работаешь со мной уже четыре года. И думаю, тебе должно было хватить времени, чтобы изучить мои правила.

Лео смело посмотрел в сверлящие глаза своего лидера. Да, он явно чувствует, что виноват, и стоило ожидать от Гранта такой реакции, ведь на протяжении всего месяца после происшествия он просто наотрез молчал. Это лишь ещё больше пугало.

– Два правила. – холодным тоном проговорил Грант. – Мы не убиваем детей и не насилуем женщин. Набейте себе татуировку с этими словами, если ваши никчемные головы неспособны их запомнить.

– Мы признаем свою вину, – проговорил бесстрастно Лео.

– Этого мало, – пугающе сказал Грант, сверкнув азартом во взгляде. Он медленно подошел к барной стойке, наливая себе любимый бурбон и одним лишь глотком осушил стакан. – Вы должны быть наказаны за то, что ослушались приказа. Раз уж я закрыл это дело, и вы вышли сухими из воды, придется отвечать за содеянное передо мной. Надеюсь, тогда к вам придет понимание того, где вы и кто перед вами стоит.

Саймон, который всё время смотрел в пол, поднял испуганные глаза на Доминика Хардмана.

Грант подошел к одной из полочек зеркального шкафа. Он медленно обернулся к двум провинившимся парням и протянул руку, в которой держал черный пистолет, снабженный глушителем. Он и глазом не моргнул, как на внушительном расстоянии нажал на курок и выстрелил в бедро Лео, а через секунду послышался крик Саймона, когда и тот удостоился своей заслуженной пулей.

Грант не получил удовольствия от наказания. Появилось лишь глубокое чувство разочарования в своих людях. Нет, ему вовсе не жаль Одри, ведь главная цель достигнута, и Билл Уайт на пике отчаяния.

Доминик Хардман не терпит неповиновения.

– Если вы решите, что стоит ещё раз пойти против моего слова, следующая пуля полетит прямиком в сердце, – спокойно проговорил Грант.

Лео схватился за рану, истекая кровью, но всё ещё пытался не выдать своей жуткой боли, которая пронзила всё его тело, а не только место поражения. Он со злостью посмотрел на виновника своего мучения, одним лишь взглядом передавая насколько он обижен. Единственное желание – отомстить, но этого явно не стоит делать, ведь Доминик не станет таким же великодушным, как сейчас, и с радостью исполнит свою угрозу, выстрелив ему в сердце.

– У вас новое задание, – начал Грант, опуская дуло пистолета вниз. – Раз уж вы уже сделали то, что я не приемлю, вам нужно добиться максимального результата.

Лео и Саймон пытались слушать новый приказ, но боль всё же сбивала их мысли.

Грант сделал несколько медленных шагов к двум парням:

– Вы должны продолжать изводить эту девчонку Одри. Её страдания – лучший урок для Билла Уайта, и может тогда он поймет, что копам нельзя копать под меня.

– Как мы должны это сделать? – спросил Лео, придерживая рану рукой.

– Мне плевать как. Вы не сможете нарушить больше, чем уже нарушили. Так что, я снова даю вам свободу действий. Делайте, что хотите, но Одри Уайт не должна залечить свои раны. Она должна страдать, и я хочу видеть результат от ваших действий, – Грант прошел назад, положив пистолет на место, и не оборачиваясь он ледяным тоном добавил: – Приказ понятен?

– Да, – в один голос ответили преступники.

– Теперь убирайтесь, – Грант и не глянул на них. Он прошел к лестнице и поднялся наверх.

– Честно говоря, я боялась сюда приходить, – сказала Одри, покручивая в руках коктейль, который ей сделал Люк, бармен в клубе Magnate.

Дженни улыбнулась, прикасаясь к руке Одри с дружеской поддержкой, когда они уже второй час сидели за столиком в углу заведения и болтали о чем угодно, кроме той фатальной ночи.

– Никто не верит в те глупости, что о тебе говорят в новостях. Не могу представить, как ты проиграла суд. Этих ублюдков нужно казнить, но сначала отрезать им кое-что.

– Я сама готова взять нож, – грустно улыбнулась Одри, понимая, что это лишь её несбыточное желание. – Как же меня терзает тот факт, что эти двое спокойно ходят по земле. Вот где они сейчас? А я тебе скажу. – Второй коктейль подействовал расслабляюще. Одри разговорилась. – Они сейчас где-то смеются, веселятся. А может быть, ищут новую жертву. Как же я хочу, чтобы они ощутили ту боль, что была у меня…

– Одри, я уверена, что каждый ужасный поступок не остается безнаказанным, – пробубнила Дженни, которая пила не коктейли. Она увлеклась текилой.

Одри скривилась в отвращении. Задумавшись, она уставилась на подругу, которая пригубила пятую стопку:

– Что их ублюдку-лидеру от меня нужно? Этот чертов Доминик Хардман натравил своих псов именно на меня. Чем я ему помешала?

Дженни подняла взгляд на Одри и попыталась сконцентрировать свой затуманенный разум на вопросе подруги:

– Может, ты ему понравилась?

Одри фыркнула:

– Ну конечно, поэтому он решил, что стоит меня изнасиловать.

– Ну знаешь, этих бандитов не поймешь, – оправдалась Дженни, всё ещё уверенная в своем предположении. – Что ты делаешь?

Дженни посмотрела на Одри, которая достала из кармана телефон и начала что-то забивать в Гугле.

– Доминик Хардман, – начала Одри зачитывая информацию о преступнике, – бандит с нашумевшим именем, лица которого никто не видел. Предполагается, что ему сорок пять лет, есть небольшой шрам на правой щеке, его волосы давно седые вследствие невероятно большого количества опасных дел. Возглавляет преступную группировку «Блокада», в которой занимаются заказными убийствами и продажей оружия.

Одри скривила губы в отвращении и с трудом продолжила читать о своем самом главном враге:

– Вина группы бандитов никогда не была доказана. Некоторые предполагают, что за убийства, которые были совершены Блокадой, сажают вовсе не тех людей.

– Этот Доминик ещё та сволочь, – бросила Дженни. – Хорошо скрывается.

– Перед нападением, «Блокада» предупреждают свою жертву, – прошептала Одри, с непониманием уставившись на экран телефона. – Насколько известно, лидер нашумевшей группы бандитов идеально владеет шахматами, отсюда и происходит их название. Перед тем, как причинить вред своей цели, «Блокада» отправляет в качестве предупреждения одну из шахмат, насколько известно правоохранительным органом – это пешка. Не получив желаемого результата, они отправляют короля, и это означает лишь то, что жертва попала под прицел Доминика Хардмана.

– Вот же чудовище, – опять перебила её Дженни. – Он ведь не предупредил тебя этой пешкой. И даже короля не отправил. Может, всё это ложь?

Одри опустила взгляд, задумываясь о статье:

– Не думаю, что это ложь. Быть может, он предупреждал? Может, я упустила это предупреждение?

– Смысл ему предупреждать, если ты ему явно не мешала? Зачем ты сдалась бандиту?

– Раз уж оказалась его целью, значит, нужна была именно я этому проклятому дьяволу.

Дженни согласилась коротким кивком и с сочувствием посмотрела на свою подругу. Дженнифер всё ещё удивляется, как та набралась смелости прийти сюда совсем одна в вечернее время:

– Одри, нужно было позвонить мне, я бы тебя встретила. Уверена, ты, пока шла сюда, дрожала, как падающий лист с ветки.

– Я недолго шла сама, – ответила Одри, допивая коктейль и вспоминая, что именно забыла рассказать лучшей подруге. – Дженни, ты не поверишь, кого нанял мой папа мне в психологи.

Дженнифер с глубочайшим интересом посмотрела на Одри, покручивая следующую стопку текилы в руках.

– Говори же, кто он? Кто? Я его знаю? Откуда мне знать психологов?!

– Знаешь. Это наш начальник Грант Гарсиа, которого ты мне когда-то показывала в интернете, – ответила Одри, не мучая подругу загадками.

– Не-е-ет, – протянула шокированная Джннифер, стукнув кулаком по столу. – Быть не может.

– Я не знала, что наша богатенькая звезда ночных клубов является ещё и успешным в прошлом психологом.

– Он такой надменный, как он может входить в положение пациента? – спросила Дженни, представляя перед собой идеал своих грез.

– А он и не входит в мое положение. Я ведь говорила, что он, скорее всего, эгоист и грубиян, так оно и оказалось, – отрезала Одри, вспомнив нахальное поведение Гранта Гарсиа. – Но скажу тебе, это единственное, почему я его не вытолкала за дверь. Он отвлекает меня от мучительных мыслей своими язвительными словами. Хоть что-то полезное от человека, которого заботят лишь его деньги.

– Но он красив, как дьявол, – улыбнулась Дженни, довольно качая головой. – Не скрывай.

– Не до его внешности мне, Дженни. Плевала я на этих мужчин. Никого не подпущу к себе ближе, чем на десять шагов.

– Не зарекайся, – расплылась в улыбке Дженни, не воспринимая слова подруги всерьез из-за слишком большого количества стопок текилы.

Одри остановилась возле комнаты отца, услышав знакомое имя. На повышенных тонах он разговаривал по телефону с её блудной матерью. Саманта Уайт покинула семью, когда Одри было всего лишь десять. Она уехала со своим ухажером в другой штат и звонила лишь для того, чтобы потребовать у Билла денег, ссылаясь на то, что он ей должен. Глупая женщина. Она даже ни разу не спросила, как чувствует себя дочь после того, как новость о её деле курсировала не только по телевизору, но и во всех статьях интернета и газет. Мать она не самая успешная. Куда ближе Саманте новая доза наркотиков.

Одри вздрогнула от вибрирующего телефона в её руке. Она прошла в свою комнату, тихо закрывая дверь, и ответила на звонок с незнакомого номера.

– Слушаю.

– Одри, доброе утро, – прозвучало в трубке, и она узнала низкий голос Гранта.

– Мистер Гарсиа, что-то случилось? – спросила Одри, ведь он никогда не звонил ей лично и общался лишь с её отцом.

– Выгляни в окно.

Одри в непонимании насупила брови, поспешно продвигаясь к окну и отодвигая голубую штору. Она посмотрела вниз. Перед её домом стоит темно-синий кабриолет Гранта, который вчера заглох на полпути к клубу.

Одри уставилась на Гранта, который вальяжно помахал ей рукой и приподнял брови.

– Что это значит? – спросила она.

– Сегодня наш сеанс пройдет не у тебя в комнате. Ты засиделась на одном месте, где накопилось уже слишком много негатива.

– Нет, я никуда с вами не поеду, – быстро ответила девушка, замечая, как легко её можно напугать. Сердце, кажется, сейчас уйдёт в пятки, а дыхание остановится.

Одри скривила губы, когда услышала на другом конце провода хриплый смешок Гранта. Он издевается сейчас? Разве можно так реагировать на страх пациентки?

– Вам доставляет веселье мой испуг?

– Да, – честно признался он, не заморачиваясь оправданиями.

– Ох, рада за вас, – обиженно бросила Одри, закрывая резко шторы, не обращая внимания на то, что чуть не сорвала их с петель.

– Одри, что, по-твоему, я намереваюсь с тобой делать, если ты так боишься сесть со мной в машину? – спросил он, и Одри всё ещё слышала по тону его голоса, что он ухмыляется. Видимо, очень забавная она пациентка, если так поднимает ему настроение.

– Вы, в первую очередь, не женщина, – проговорила Одри объясняя свой страх, хотя и сама полностью была уверена, что Грант Гарсиа не будет опасен для неё.

– Да, спасибо, что заметила, – проговорил он, потешаясь над ней.

– Компания мужчин доставляет мне неудобства.

– Думаю, в первую очередь я твой психолог.

– Ну знаете, – недовольно начала Одри, слегка повысив голос. – Не внушаете вы мне как-то спокойствие, которое присуще квалифицированным психологам.

– Может, стоило подумать о замене психолога? – проговорил он и, получив в ответ лишь молчание, широко усмехнулся. – Ты нуждаешься в суровом подходе, Одри. И я идеален для того, чтобы излечить тебя грубостью.

Одри возмущенно фыркнула:

– Как ужасно звучит!

– Я не стану врать, что грубость мне не присуща.

– По-моему, кроме грубости, вы ничем не пользуетесь, – бросила язвительно Одри, закатив глаза.

– Ну почему же? – мягче проговорил он. – Я бываю очень нежным.

Одри замолчала, уставившись в окно через небольшую щелочку между шторами. Черт, ей показалось, или это, и правда, прозвучало очень соблазнительно. Сложно представить, какая была бы её реакция на его чарующий голос, если бы она не испытывала отвращение ко всему, что доносится из уст мужчин.

– Куда вы собираетесь меня отвезти?

– Увидишь. У тебя десять минут, – закончил он, не давая ей недовольно ответить. Грант отключил вызов и уставился на её окно.

Одри отскочила, когда почувствовала его пылающий взгляд. Ох, он прожигает её глазами, даже через такие преграды, как стекло и толстые старинные шторы.

Девушка в полной безысходности посмотрела на часы, засекая десять минут, которые дал ей этот ужасный психолог.

Глава 4

Положив в небольшую коричневую сумку газовый баллончик, Одри вышла из комнаты. Этот баллончик был с ней и в ту самую ночь, но воспользоваться она им не смогла из-за невероятно крепкой хватки тех ублюдков. Они не дали ей даже рот открыть, не то, что нарыть баллончик в своей хоть и маленькой, но содержательной сумочке.

– Милая, ты куда? – спросил Билл, скрестив руки, когда дочь обувала босоножки на низком ходу.

– Папа, не знаю, как я согласилась, но мы с мистером Гарсиа едем на сеанс в другое место, – ответила Одри, откидывая непослушные локоны за плечо.

– Почему я узнаю об этом только сейчас?

– Не начинай. Это ведь мой психолог, нечего бояться, – неуверенно проговорила Одри, ведь казалось, что это вовсе не её голос. Она жутко боится Гранта. Хватает лишь одного его ледяного взгляда, и она готова бежать куда подальше и прятаться, словно от злого духа.

– Будь осторожна. Быстрее возвращайся, – поучительно сказал Билл, провожая дочь за порог. – Держи телефон рядом, включи громче звук.

Грант словил взгляд Билла Уайта. Он не нашел сил искренне улыбнуться. Его улыбка выражала явно не дружелюбность, скорее открытую враждебность.

Билл в непонимании насупил брови, заметив коварный вид Гранта Гарсиа.

Грант вышел из машины, с улыбкой встречая Одри. Выглядит она не так, как при начальных стадиях их общения. Тогда она скорее была похожа на эдакого мальчишку, в спортивных домашних штанах на два размера больше, старой вязаной кофте, а волосы были безобразно спрятаны в пучке. Сейчас же Одри Уайт одета в милое оранжевое шифоновое платье до колен, а рыжие распущенные волосы разлетаются в разные стороны на ветру. Теперь Грант понял, почему его люди решили взять эту красавицу силой, вместо того, чтобы просто подстрелить.

– Выглядишь прекрасно, – улыбнулся он, открывая возле неё дверь своей машины.

Одри благодарно улыбнулась от легкой неловкости. Нет, дело не в комплименте, а в том, кто его произнес. Из уст Гранта Гарсиа всё звучит сексуально, а это ей сейчас до глубины души противно.

– Билл, не переживай, – улыбнулся Грант, слегка поднимая лукавые глаза на копа. – Думаю, уже можно перейти на «ты».

Грант, не ожидая ответа, сел в машину и сдал назад, выезжая из двора дома Уайт. Он не переставал улыбаться, замечая некое волнение на лице Билла. Пусть изводится, его тревога за дочь лучшее наказание за то, что он набрался смелости начать тайное расследование и по сей день пытается найти лидера Блокады.

Одри нервно сглотнула, уткнувшись взглядом на дорогу. Зачем же она согласилась и сама себе преподнесла новые мучения? Она зареклась, что не подпустит ни одного мужчину ближе, чем на десять шагов. Она ведь поклялась, что так и будет, но вместо этого, сейчас сидит в одной машине со своим жутко пугающим психологом и едет кто знает куда. Почему Грант Гарсиа так авторитетно на неё влияет? Она буквально не может пойти против его слова. Ему бы руководить не ночным клубом, а чем-то мощнее, ведь доминирование это явно его профиль.

– Выдохни, Одри, – сказал Грант, отводя взгляд от дороги на её трясущиеся руки и скованную позу. – Всё хорошо. Сейчас твой кошмар позади и ты живешь дальше. Посмотри, какой прекрасный сегодня день. Глянь на этот шикарный вид и осознай, что время не остановилось той ночью.

Одри неосознанно поддалась его совету, поворачивая голову вправо. Она прикрыла глаза от слепящего солнца, глубоко вдохнула свежий утренний воздух, позволяя ветру играть с её волосами. Одри слегка улыбнулась, когда ощутила то самое блаженное чувство спокойствия, которое не посещало её целый проклятый месяц.

Одри с трудом открыла глаза, возвращаясь в реальность. Она глянула на Гранта с таким же довольным видом. Он внимательно смотрел на дорогу, держа одну руку на руле и изредка постукивая по нему пальцами в такт музыке, которая доносилась из старого магнитофона. Он улыбался. Значит, заметил, что его слова повлияли на неё благоприятно.

– Ты изучаешь мой профиль? – спросил он с нарастающей ухмылкой, склоняя голову в бок, чтобы бросить в неё надменный взгляд.

Одри резко отвела глаза в другую сторону, скидывая улыбку. Ох, как это выглядело глупо и неловко.

– Хотела сказать спасибо за совет, – проговорила Одри, хотя и сама не знала, почему так пристально смотрела на своего психолога.

Грант промолчал, не заставляя девушку краснеть ещё больше. Он увеличил скорость, объезжая другие медленно плетущиеся машины.

– Манхэттен-Бич? – удивилась Одри, медленно выходя из машины и осматривая местность. – Я думала, вы отвезете меня в какой-нибудь тихий офис.

Грант остановился возле капота своей машины, посмотрев на широкий песчаный пляж заполненный людьми.

– Офис это скучно.

Одри оценивающе посмотрела на Гранта. Выглядит он не так, как она привыкла его видеть. Сегодня он заменил свои дорогущие костюмы на джинсовые шорты и футболку, поверх которой повязал легкую кофту. Но без швейцарских часов Ролекс он, наверное, никуда не выходит.

– Пойдем, – он кивнул ей, чтобы она следовала за ним, что Одри и сделала.

Одри сняла босоножки, ступая босыми ногами на теплый, почти горячий, песок. Она не могла понять, почему чувствует себя так хорошо. Как же давно этого не было. Наверно, самое время забыть о причинах её страхов и просто погрузиться в легкость этого момента.

– Ну что, твой страх оправдан? – улыбнулся Грант, опуская на неё голубые глаза.

Девушка подняла голову вверх, замечая, как неудобно ей смотреть на него, ведь разница в росте довольно значимая. С её сто шестьюдесятью сантиментрами любой будет казаться великаном, тем более по природе высокий Грант.

– Я поняла, хотите услышать, что я была не права, – проговорила Одри, держа руку на затылке, чтобы не давать передним локонам хлестать её по лицу из-за жуткого ветра.

– Да, именно так.

Одри опустила глаза вниз, слегка улыбнувшись:

– Страха нет, я на удивление спокойна. Ваша идея была хорошей.

– Превосходной, – поправил её он, подходя ближе к бушующему океану.

– Мистер Гарсиа, – Одри снова посмотрела вверх, дождавшись, когда он опустит на неё взгляд. – Спасибо вам.

– Мистер Гарсиа, – прошептал он. – Звучит слишком официально для прогулки по пляжу. Просто Грант, и никаких «вы».

Одри выдержала неловкую паузу. В силу своего воспитания она просто не может прислушаться к его замечанию:

– Простите, но я не могу. Вы не только мой психолог, но ещё и начальник.

– Ладно, мисс Уайт, я вас понял.

Одри разразилась смехом. Из уст этого человека, который совсем не подходит на роль интеллигента, эти слова прозвучали до жути смешно.

Просидев час на пляже под разящим солнцем, они спрятались в тени самой ближней кафетерии.

Спокойствие Одри вмиг испарилось, когда кафе оказалось скорее местом, где можно выпить пиво и закусить картошкой фри. Мужчин здесь слишком много.

Она поспешно прошла за спиной Гранта, с недавних пор чувствуя в нем безопасность. Кажется, она начинает доверять своему психологу. Это и не удивительно, ведь он настолько отдался работе, что, не смотря на возможные свои неудобства, решил вывезти пациентку на солнечный пляж из дома, наполненного лишь негативными мыслями. Как бы часто она не говорила, что он ужасный психолог, пора признать обратное.

– Что ты будешь? – спросил Грант, облокачиваюсь на барную стойку.

– Ничего, – быстро ответила Одри, бегая напуганными глазами по заведению. Ей кажется, или все уставились именно на неё?

– Две холодные колы, – сказал Грант молодому абсолютно безэмоциональному бармену, который открыл холодильник и поставил на стол заказ, забирая деньги. – Без сдачи.

Одри косо посмотрела на Гранта. Она ведь сказала, что ничего не хочет. Но всё же хорошо, что он её не послушал. Холодная газировка сейчас не помешает.

– Почему все на меня смотрят? – прошептала Одри, когда они присели за столик, ещё и в центре заведения.

Грант оглянулся, замечая взгляды посетителей. Они и правда все устремлены на рыжеволосую молодую девушку, что доставляет ей не только неловкость, но и довольно быстро вспыхнувший страх.

– Не обращай внимания, – бросил беззаботно Грант, открывая колу.

– Легко сказать, – еле слышно проговорила она, схватившись за холодную банку своего напитка. – Они все меня узнали. Я же та самая аферистка, которая решила раскрутить бедную-несчастную группировку бандитов на деньги.

Грант метнул взгляд на Одри, которая нервно крутила банку в руках. Её голос заметно ужесточился, когда она вспомнила его «детище» под именем Блокада.

– Эй, это же та самая лгунья, – послышался со стороны грубый прокуренный голос мужчины.

Одри почти что подскочила на месте, когда она поняла, что это обращение к ней. Нет, только не это. Нет.

– Да, это точно она, – ответил кто-то другой, и заведение заполнилось шепотом.

– Кто лгунья? – не выдержала Одри, поворачиваясь на девяносто градусов к незнакомцу. Это оказался мужчина в возрасте лет так сорока пяти, одет, как байкер, и выглядит он довольно устрашающе со своей длинной бородой и черными очками.

– О, посмотрите на эту девку. Ещё смеет возражать, – бросил тот, выискивая поддержку окружающих.

– Как можно верить бандитам, а не их жертве? – Одри заметно быстро раздражается. Ей обидно, и это понятно, ведь только она знает правду, а верит ей лишь несколько людей. Что за несправедливый мир? Разве можно так слепо вестись на поводу телевидения, которое выставило её обманщицей, вместо того, чтобы поддержать? Глупый народ.

– «Блокада» защищает людей, а на их дела нам всё-равно. Они никогда не опустятся до изнасилования. Не ту цель ты выбрала, – бросил байкер, своим видом подавая лишь «выкуси».

Одри шокировано округлила глаза после слов этого ненормального:

– Защищает людей? Вы серьезно? Их главная деятельность это заказные убийства!

– Они избавляют город от плохих людей, – ответила какая-то женщина за другим столиком.

Одри стиснула челюсть, почти до хрусту. Нет, надо же, они все на стороне преступников:

– Вы не думали, что это лишь прикрытие? Неужели, вы считаете, что их задачей есть избавлять город от плохих и злых? Они убийцы, и это уже дает понять, что им не доставляет труда лишить человека жизни. Они хотят лишь денег, и плевать, кто станет их целью. Главное для Блокады и чертового Доминика Хардмана лишь деньги!

Заведение заполнилось смешками. Группка преступников зазомбировала большинство людей, ссылаясь на то, что они темные стражи города, и под их прицелом лишь те, кто заслужил наказания. Как же они все ошибаются.

Грант слегка улыбнулся, наблюдая за перепалкой людей и одной лишь Одри. Этот город всё ещё под его контролем, и это не может не доставлять удовольствие человеку, который крутит всех вокруг пальца.

Одри повернулась к Гранту, надув губки. Её руки трясутся от злости, а разум категорически отказывается принимать тот факт, что все люди марионетки в руках их кукловода по имени Доминик.

– Давай уйдем, – тихо проговорил Грант, поднимаясь.

Одри с радостью громко отодвинула стул, проходя перед Грантом, чтобы быстрее отсюда выйти.

Грант повернулся в сторону того самого пугающего на вид байкера, коротко кивая ему. Тим, по прозвищу Старик в Блокаде, довольно улыбнулся своему лидеру, что означало лишь успех их маленького задания напомнить Одри Уайт о её травме.

– Эй, подожди, успокойся, – дружелюбным тоном проговорил Грант, догоняя Одри, когда девушка направилась к кабриолету.

– Я хочу домой. Я очень зла, мне больно, мне страшно, и я чувствую такое жуткое опустошение внутри… – она остановилась и ударила кулаком около сердца, тяжело выдыхая.

Грант добивался подобной реакции, но она даже превзошла его намерения. Одри готова сейчас же сесть на тротуаре и расплакаться.

– Не смей сломить себя. Главное, что ты знаешь, как сильно они ошибаются. Разве стоит так убиваться? – проговорил внушительно Грант, играя роль психолога. Он прикоснулся к её плечу, чтобы поддержать, но не ожидал, что она словно ошпаренная отпрыгнет на несколько шагов.

– Одри, – прошептал он, понимая, что его маленький план был гораздо больше, чем казался сначала. – Посмотри на меня.

Девушка затаила дыхание, когда Грант медленно подошел к ней. Она подняла голову, посмотрев напуганными глазами на его лицо, которое всегда казалось ей до ужаса опасным, но сейчас он выглядит таким добрым и хорошим, что она не может его оттолкнуть ещё раз. Грант словно чувствует её боль. Он обещал, что её проблема не станет для него пустым звуком и, кажется, он не лгал.

– Одри, – проговорил Грант, всматриваясь в её глаза. – Поверь, рядом со мной, ты в безопасности. – Он аккуратно взял её руку, покрывая своей ладонью, наблюдая за тем, как отчаянно она борется сама с собой, чтобы не вырваться и не убежать куда подальше. Одри Уайт сильнее, чем кажется с первого взгляда. Она хочет залечить раны, и правда старается сделать это, идя против своих опасений. Наперекор своему самому главному страху, она не пытается забрать свою ладонь из сильных рук мужчины.

Девушка сделала глубокий вдох, опуская глаза вниз, замечая, как нежно он поглаживает её тонкие пальцы. Она прикрыла глаза от ощущения дикого страха, но на удивление, отвращения в его действиях нет.

– Мисс Уайт? – прошептал он, слегка улыбнувшись.

– Я хочу верить тебе, Грант, – проговорила она, поднимая ресницы, находя внутри силы, чтобы посмотреть на его лицо. – Я уверенна, что ты единственный, кто сможет залечить мои раны.

Грант не смог отвести взгляд от искренней Одри, которая сейчас кажется особенно милой. Она полностью права, только в его власти вытянуть её из депрессии и лишить страхов, но вместо этого он лишь усугубляет и без того печальное состояние девушки, которая пережила ужасное изнасилование его жестоких людей. Всё что остается для Гранта, так это лишь посочувствовать этой девочке, ведь прицел наведен именно на неё.

Одри опустила взгляд к земле, прищуривая глаза, после слепящего солнца. Она впервые назвала своего психолога и начальника по имени и обратилась на ты. Это так непривычно, но ей удобно, ведь она не чувствует себя подчиненной рядом с ним. Он становится ей другом или хотя бы очень хорошим знакомым. Грант внушает доверие, не смотря на то, что ведет себя ну очень высокомерно.

– Я, правда, рада, что вы… ты вывел меня из дома, который стал клеткой для моих мыслей, – улыбнулась Одри, вновь посмотрев на его лицо. – Ты отличный психолог.

– Не верю, что слышу это, – проговорил Грант, косо скривив губы, словно пытался лучше понять её слова. – Я ведь сразу говорил, что я прекрасен, стоило ещё тогда поверить.

Одри закатила глаза:

– Да, нужно верить вашим словам.

– Вашим? Снова на вы, нет, в принципе я не против, когда ко мне проявляют сверх уважение. Чувствую себя какой-то знатной персоной.

– Нет уж, я обращаюсь к вам на вы, лишь потому, что вы мой начальник. Всего-то, – бросила Одри.

– Играем в игру? – азартно улыбнулся он, сверкнув леденистыми глазами.

Одри насторожилась:

– Какую?

– Если ты ещё раз назовешь меня мистер Гарсиа, или обратишься на вы, ты будешь должна мне поцелуй.

Одри округлила глаза, уставившись на его довольное лицо. Почему сердце так ускорило свой темп, после слова «поцелуй»? Это определенно вызывает не самые лучшие воспоминания. Хотя Грант вовсе не отвратительный, а наоборот невероятно привлекательный, но мысль о том, что её губы прикоснуться к мужчине вызывает мурашки по коже.

– Ладно, – кивнула Одри, согласившись на свой страх и риск.

Одри подскочила на месте, инстинктивно спрятавшись за спину Гранта, когда из заведении, в котором они только что были, послышались выстрелы.

Девушка шокировано открыла рот, когда её психолог и секунды не раздумывая, бросился в это кафе, словно он какой-то супергерой и всех немедленно спасет. По крайней мере, так показалось Одри, ведь какой обычный человек самостоятельно побежит в логово свистящих пуль?!

– Грант, – крикнула Одри, пытаясь схватить его за руку, чтобы тот не смел лезть в такое опасное дело. Она не успела остановить его и растерянно осмотрелась по сторонам, не в силах решить, куда ей стоит идти, прятаться от бандитов и их пистолетов, или же побежать за Грантом, чтобы не дать ему себя убить.

Глава 5

Одри нервно топнула ногой, когда страх взял над ней верх. Она осмотрелась по сторонам. Все мимо проходящие люди просто кинулись бежать от места происшествия.

– Не верю, что делаю это, – прошептала Одри, вздрогнув от очередного выстрела. Набирая легкие воздухом, она быстро вошла в заведение.

Девушка спряталась за колонной, выглядывая, чтобы взглядом найти Гранта. Но увидела она лишь испуганных людей, выставивших руки вперед, и двоих крепких мужчин в кожаных потрепанных куртках.

Одри затаила дыхание, когда заметила на земле того самого байкера, который назвал её лгуньей, чем вывел её спокойствие из-под контроля. Он еле слышно стонал, скривившись от боли и схватившись за истекающее кровью колено.

– Филип передает Доминику привет, – проговорил грубым голосом один из мужчин, прикладывая палец на курок для следующего выстрела.

– Опусти пушку, – послышалось с другой стороны. Одри неосознанно двинулась вперед, как только узнала голос Гранта. Она шокировано охнула, когда увидела в его руках пистолет у виска ошарашенного напарника стреляющего преступника.

Мужчина медленно повернулся, спрятав улыбку со своего лица. Он сделал паузу для обдумывания ситуации, что заставило Одри ещё больше бояться за жизнь Гранта. Он совсем ненормальный?! Как можно было так рисковать и пойти против вооруженных людей? Он точно настолько самоуверен, что думает о пистолете, как о рогатке. Пуля – это не детская игра, его жизнь зависит от решения этого мужчины.

И какого черта в руках Гранта пистолет? Где он его взял? Он умеет стрелять?

– Слушай, не лезь не в свое дело, – бросил жуткий мужчина, не опуская пистолет.

– Вы напали на мирных людей, и мне, как отдыхающему, это доставляет некие неудобства, – бросил бесстрашно Грант, и Одри ещё раз удивилась его поведению, ведь он улыбается. Где чувство самосохранения у этого человека?

– Мы не трогаем мирных, в том числе тебя, – отрезал бандит, начиная раздражатся. – Мы пришли убить вот этого старого ублюдка. Ты не знаешь, кто он.

– Мне плевать, кем является этот человек, – проговорил хладнокровно Грант, опуская взгляд на раненого Тима, который отчаянно нуждается в помощи. – Убивать ты никого не будешь.

– Ты, похоже, не знаешь, с кем связался.

Грант слегка улыбнулся, заряжая пистолет. Он демонстративно ткнул дуло прямо в голову одного из бандитов.

– Стой, успокойся, ты, черт возьми, кто такой? – поспешно проговорил тот, медленно положив пистолет на пол.

– Ты ещё узнаешь, кто я, – проговорил Грант, уже осознавая, что он отомстит этим псам, которых послал его самый главный противник.

Главный из них опустил глаза на Тима, которого всего лишь подстрелил, вместо того, чтобы убить. Он ткнул в его рану ногой, вызывай у того сдавленный стон и несколько ругательных слов.

– Передай Доминику Хардману, что это только начало.

Одри совсем забыла, что вовсе не дышит. Этот байкер оказался участником Блокады. Они следят за ней. Не просто так он оказался здесь. Её тело содрогнулось новой волной страха. Но самое главное сейчас это бесстрашный Грант, который защищая преступника от таких же преступников, подставляет свою жизнь под удар.

Грант провел взглядом уходящих мужчин и откинул пистолет в сторону. Он получил послание. Филипп положил начало войне, которая была неизбежна. Если бы этого не сделал он, то это право досталось бы Гранту.

Все в заведение громко выдохнули. Их тихие и испуганные голоса благодарили Гранта за смелость. Он всех спас, проявив мужественность и храбрость. В глазах Одри он стал на пьедестал заслуженного героя.

Одри вышла из-за колонны, наблюдая за действиями Гранта. Она насупила брови, когда он присел возле раненого байкера, помогая ему подняться. Возможно он слишком хороший, чтобы оставить мучиться такого ужасного человека, как бандита из Блокады. Одри же не испытывает к раненому хоть какого-то сочувствия. Если бы он умер, она бы не расстроилась. А вот если бы Грант погиб под пулей, защищая этого ублюдка, она бы явно прокляла весь мир за переизбыток несправедливости.

– Какой ужас, – бросила обеспокоенно какая-то женщина. – Неужели из-за разборок бандитов мы должны страдать?

Грант поднял взгляд на людей, которые полностью с ней согласились. Всё идет не так, как нужно. Имя Блокады не должно быть испачкано из-за людей Филипа.

Тим благодарно кивнул, не давая себе проявить слабость из—за боли:

– Если бы тебя здесь не было…

– Я их уничтожу, – вкрадчиво бросил Грант, всматриваясь в глаза своего человека. Доминик Хардман никогда не оставит на суд Божий судьбу тех, кто навредил ему или его людям.

Грант поднялся, оставляя позади Тима. Он встретился глазами с напуганной Одри, которая мялась у выхода, с широко распахнутыми глазами. Слишком много событий для простой девушки, которая кроме, как в боевиках ничего подобного не видела.

– Ты, кстати, колу не выпила, – сказал Грант, слегка улыбнувшись.

Одри уставилась на его абсолютно спокойное и даже шутливое лицо. Серьезно? Он сейчас про колу вспомнил?

– После нападения бандитов самое ценное замечание… Грант, – проговорила Одри, не скрывая обеспокоенный вид.

– Жаль, что не «мистер Гарсиа», – он наигранно скривил губы в разочарование. – После нападения бандитов самым ценным был бы твой поцелуй.

Одри бросила в него негодующий взгляд, но решила, что уместным будет пропустить мимо его слова. Слишком уж он прямолинеен.

– Лучше скажи мне, как можно было так бездумно броситься под пули? Где инстинкты самосохранения? Ты где вообще пистолет достал? И тебя не пугала даже вся эта жуткая ситуация?

Грант не сдержал смех, опуская взгляд на сварливую рыжеволосую девушку, которая, кажется, взялась отчитать его:

– Пистолет я достал из кобуры того бандита, а стрелял я всего один раз, в тире, и даже выиграл плюшевого медведя.

Одри помотала головой, не в силах понять этого человека. Он был таким уверенным, так смело и легко держал пистолет, словно родился с ним в руке. Грант Гарсиа действительно бесстрашен, если данная ситуация его никак не тронула.

– Ты выглядел так, словно целиться заряженным пистолетом в голову человека – это для тебя привычное дело.

– Если честно, я жутко боялся, – прошептал он с улыбкой на устах. – Только никому не говори.

– Давай уйдем отсюда, прошу, – так же тихо проговорила Одри, с ненавистью стреляя взглядом в раненого преступника из Блокады.

Они вышли из заведения, направляясь к темно-синему кабриолету. Одри вдохнула горячий воздух, пропитанный морским бризом. Попытки понять почему всё это происходит именно с ней потерпели крах. Разве она так уж согрешила в жизни, что на её судьбу припало столько испытаний?! Похоже, от Блокады она всё ещё не избавилась. Тот байкер, который получил по заслугам, он ведь преследовал её и явно не просто так зацепил своими гнилыми словами. Чертовы преступники. Кто порождает на свет таких демонов?!

Одри села в машину, наблюдая как Грант проходит к своему сидению. Сегодня он был очень смелым, все восхищались его поступком и она не исключение. Но почему осталось странное неприятное послевкусие после того, как она увидела хладнокровного Гранта?! Она изначально видела в нем некую опасность, но всё время отклоняла эти мысли. Сейчас они предстали перед ней в новом обличии. Мистер Гарсиа полон загадок.

Девушка с облегчением выдохнула, как только они отъехали от пляжа. Даже здесь ей не дали дышать спокойно, хотя всё так хорошо начиналось.

– Боюсь представить, что бы сделал этот бандит из Блокады, если бы я была одна, без тебя, – проговорила задумчиво Одри, облокотившись локтем об дверь машины.

Грант косо глянул на рыжеволосую красавицу. Её жизнь перевернулась с того самого момента, как Билл Уайт начал копать под Доминика Хардмана. Гранту даже на секундочку показалось, что он ещё больше возненавидел Билла, за то, что тот подставил под удар свою дочку, проигнорировав предупреждения Блокады. Одри лишь невинная жертва, с помощью которой будет поражена главная цель.

– Пока что тебе не стоит ходить одной.

– Знаешь, если вдруг Блокада решит, что мне было мало тех мучений, их никто не остановит. Пусть хоть ФБР меня защищает, эти подонки всё равно сделают то, что задумали, – бросила Одри, всем сердцем проклиная банду преступников.

Грант слегка улыбнулся, отвернувшись в другую сторону. Каким бы сложным и опасным ни было новое задание, Блокада всегда достигает цели любым путем.

– Они хорошо обучены тому, что преданность и полная отдача делу – самое важное, – проговорил уверенно Грант самую главную истину криминального мира.

Одри посмотрела на своего психолога, делая небольшую паузу перед ответом:

– Участники Блокады являются лишь солдатами Доминика Хардмана. Я ненавижу его так же, как и тех двоих, которые уничтожили меня.

Грант посмотрел в её яростные глаза. Если бы он прямо сейчас сказал Одри, что рядом с ней сидит тот самый Доминик, который является главным вершителем её судьбы, она бы убила их обоих, вывернув руль кабриолета под колеса какого-нибудь грузовика.

– Почему ты так уверена, что это он приказал тебя… изнасиловать?

– Потому что я слышала! – вспылила Одри, напрягаясь всем телом. – Когда те двое развлеклись, знаешь, что они сказали друг другу? Они сказали: «Доминик будет доволен».

– Что? – негодующе бросил Грант, забывая, что сейчас он не может так бурно реагировать на подобную новость.

– Да, представь только, как сильно я хочу задушить собственным руками этого Хардмана, – Одри сжала пальцы в кулаки, не в силах сдержать свои эмоции.

– Приказ об изнасиловании может дать лишь самый последний урод, – уверенно сказал Грант, ведь он явно не говорил своим людям таким образом поиздеваться над девушкой.

– Не могу понять лишь одного, почему Блокада всё ещё преследует меня? – проговорила Одри, задумчиво потирая лоб.

– Возможно, они не добились того, что хотели?! – Грант мельком глянул на девушку.

– Но я не знаю, что они вообще хотят и за какие провинности я была так жестоко наказана, – обиженно проговорила Одри, опуская глаза вниз. Ей жаль себя, хотя раньше это качество не было ей присуще.

– Может дело не в тебе?

Билл распахнул дверь, с довольным и вмиг удовлетворенным видом. Он явно всё это время не находил себе места. Беспокойство за дочь его уничтожит.

Грант слегка улыбнулся, замечая на лице полицейского переживание. Знал бы он, что это только начало.

– Как вы провели время? – спросил Билл, бегая глазами то на дочь, то на её психолога.

– Сначала всё было хорошо, но потом оказалось, что меня преследовал один из Блокады, а ещё какой-то другой преступник его подстрелил, – бросила Одри, проходя в небольшую светлую гостиную.

Билл однозначно любил музыку. На стенах комнаты множество картин с Бетховеном, Бахом, Вагнером, Штраусом и еще одним композитором, имя которого Гранту не известно.

Билл яростно насупил брови, скрестив руки на груди. Он встал в позу хищника и лишь открыл рот в попытке найти правильную реакцию.

– Спокойно, папа, – сразу же сказала Одри, замечая состояние отца. – Грант всех спас.

Билл посмотрел на психолога:

– Вы всех спасли? Каким образом?

– Знаете, вспоминая тот инцидент, сам удивляюсь своей смелости, – объяснился Грант. Сказать правду, что ему было абсолютно плевать на окружающих, и он защищал лишь своего человека, было бы для семьи Уайт катастрофой. – Это был адреналин.

– Нет, это был не просто адреналин, – слегка улыбнулась Одри, указывая рукой в сторону Гранта. – Он не раздумывая бросился под пули, чтобы встать на защиту мирных людей. Представь, какой Грант хороший человек, что рискуя своей жизнью, он спас преступника.

Билл с подозрением посмотрел на психолога, приподнимая одну бровь вверх.

Грант поймал взгляд копа, присаживаясь на мягкий диван:

– Билл, у тебя есть вопросы?

– Поражаюсь вашей мужественности, – Билл, как и его дочь, явно очень уперты и слишком уж воспитаны, если всеми силами отказываются переходить на «ты».

– Я тоже, – холодно улыбнулся Грант. Очень странное ощущение – находится в самом центре логова копа, который отдал слишком много на то, чтобы раздобыть информацию о Доминике Хардмане. Билл Уайт предан своей работе, он отличный полицейский, если угрозы преступников для него ничего не значат. Наказание Билл получил, но всё ещё не может угомониться и перестать копать под лидера Блокады, которым является психолог его дочурки. Довольно ироничная ситуация.

– Значит, Блокада всё ещё следит за Одри, – нервно проговорил Билл, потирая подбородок двумя пальцами.

– Видимо да, – бросил Грант, проследив за действиями Билла. – С чего бы им делать это, не знаешь, Билл?

Одри насторожилась, замечая некий вызов в словах Гранта. Он говорит, словно на что-то намекает. Пора уже свыкнуться с его странностями и перестать гадать о том, что в его голове.

– Не знаю, – кратко ответил Билл, посмотрев на гостя.

– Знаешь, Билл, – начал Грант, не выдержав лживости копа, который делает вид, будто он не является причиной страхов своей дочери. Для безмятежной жизни нужно лишь перестать переходить дорогу преступной группировке. – Не думаю, что Блокада настолько жестока, что будет доставлять страдания невинной семье без причины.

Одри с возмущением бросила недовольный взгляд на мистера Гарсиа. Она не могла поверить, что он защищает этих подонков.

– Значит, Блокада очень жестока, ведь причины нет! – бросила Одри.

– Одри, не стоит злиться, я лишь хочу посмотреть на ситуацию трезво, не учитывая вашу ярость на их действия.

– Грант, Доминик Хардман приказал своим людям изнасиловать девушку, после чего они продолжают её преследовать, – Одри попыталась умерить свой пыл и аргументировать свои слова. – Разве можно как-то оправдать их действия?

– Я знаю точно, что преступники, которые заботятся о своем имени, никогда не будут делать что-то особо ужасное без причины, Одри, – Грант ожесточил свой голос, поднимаясь с дивана и возвышаясь над Одри в полный рост. – Открой Гугл и почитай, на чем строится деятельность подобных групплюдей.

Одри шумно сглотнула, замирая на одном месте. Она смотрела в суровые глаза Гранта в попытке понять, как он так легко преображается из хорошего весельчака в опасного и грозного мужчину.

– Грант, Одри немного на взводе. Вы правы, нужно посмотреть на ситуацию с другой стороны, – проговорил успокаивающе Билл, замечая накаленную обстановку.

– Ладно, – выдохнула Одри. – Папа, ты получал предупреждение от Доминика Хардмана?

Грант с огромным интересом переметнул глаза в сторону заядлого копа.

– Нет, – ответил поспешно Билл.

– Уверен? – улыбнулся драматично Грант. Как ведь забавно наблюдать за ложью, зная правду.

– Вот видишь, – бросила Одри, поворачиваясь к своему психологу, чтобы одним лишь своим видом показать свою правоту.

– Я понял, Доминик Хардман взялся за вашу семью абсолютно без причины, – проговорил Грант, обреченно помотав головой. – Значит, он лжет, что сначала дает предупреждение жертве, а ложь – это отвратительно, – Грант слегка улыбнулся, опуская взгляд на Билла, который смотрит лишь в одну точку на полу.

– Одри, поднимись в свою комнату, – сказал Билл, наконец-то поднимая глаза.

Девушка внимательно посмотрела на отца. Он решил посплетничать с её психологом?

– Грант, до встречи, – слегка улыбнулась она, одаряя его искренней благодарностью за проведенный день.

Грант провел Одри взглядом, застывая на том месте, где она исчезла, поднявшись на второй этаж.

– Мистер Гарсиа, – начал Билл, привлекая его внимание. – Вы сегодня проявили героизм и хорошо послужили городу. За это вам огромное спасибо лично от меня, как от сотрудника правоохранительных органов.

Грант кратко кивнул, принимая не совсем заслуженную благодарность, ведь спасал он лишь одного человека.

– И ещё, мы все увидели, какой вы смелый человек… У меня есть к вам просьба.

Грант слегка сощурил глаза, с интересом всматриваясь в неловкое лицо копа.

– Если Блокада следит за моей дочкой, я бы хотел поймать хотя бы одного из них и заставить его рассказать нам всё, что он знает о Доминике Хардмане.

Билл поднял глаза на своего собеседника. Грант совсем безэмоционален сейчас и сказать, что он считает по этому поводу очень сложно.

– Мистер Гарсиа?

– Я тебя понял. Хорошая идея, – слегка улыбнулся Грант, одобрив план полицейского.

– Почему я вам говорю об этой тайной миссии, я бы хотел, чтобы Одри была приманкой, и я буду спокоен, если вы будете рядом с ней.

Прекрасно, Билл Уайт так уверен, что у него всё получится, что допускает своей и так страдающей дочери поддаться новым страхам.

– Хорошо, это не сложно, – согласился Грант, не выдавая, каким неправильным, с точки зрения психологии, ему кажется план Билла.

– Я посоветуюсь с начальством и, если они одобрят, я бы хотел привести план в действие уже завтра.

Глава 6

Черный Роллс-Ройс спустился в подвальное помещение клуба Magnate. За машиной закрылась дверь, которая больше походила на обычную стену. Это тайное место Блокады лишь отвлечение глаз для копов. Зачастую ищут в самых потаенных уголках, но не видят то, что цель находится на самом видном месте.

Провинившийся двадцатиоднолетний Саймон, который нарушил правила своего лидера, совершив насилие девушки, поспешно покинул водительское сидение, чтобы открыть Доминику Хардману дверь.

Тайный большой подвал скорее напоминал дворец в стиле арт-деко. По центру масштабной комнаты красовалась огромная картина с античными мотивами. Дорогая мебель из ценной породы дерева делала помещение роскошным и благородным. Светлые ковры с длинным ворсом хорошо сочетались с мягкой мебелью черно-белого цвета. Напыщенность и некую элегантность интерьеру придавал небольшой фонтан с изображением девушки. А больше всего внимания привлекала объемная помпезная люстра.

Доминик обвел ледяным взглядом десяток мужчин, которые находились в помещении, ожидая своего лидера. За пять лет Блокада составляет свыше семисот лиц по всему континенту. Большинство никогда в глаза не видели Доминика Хардмана, лишь выполняли приказы через его главных людей.

Сейчас в этом месте, о котором знают не больше, чем пятнадцать людей Блокады, собрались все самые главные участники группы. Они являются представителями Доминика и заслуживают его доверия. Кроме Саймона, он просто сын одного из главарей.

– А вот и наш герой, – бросил один из многих, получая в ответ смешки.

Грант слегка улыбнулся, присаживаясь в любимое кресло в центре, чтобы хорошо видеть своих напарников:

– Полиция меня уже поздравила.

Пострадавший сегодня Тим, который уселся на мягкий диван с перевязанной ногой, бросил взгляд на Доминика:

– Ты говорил с отцом той девчонки?

– Да, – начал Грант, спрятав улыбку и отставляя смех в сторону. – Я вовремя внедрился в эту семейку. Завтра Билл Уайт хочет поймать одного из наших.

Помещение загудело недовольствами и оскорблениями в сторону полиции. Группка людей перекидывалась грубыми высказываниями. Грант успел поймать нескольких фраз по тому поводу, что нужно ещё раз повторить насилие над дочерью Билла Уайта.

– Закройте рты! – с неким возмущением бросил Грант, что люди Блокады уже сразу отличали от других голосов. Гул снизился и потом вовсе исчез. – Я контролирую ситуацию. Они хотят нас провести, но мы сделаем это первыми.

– Как? Не легче нагнуть рыжую девчонку ещё раз? – оставил свое замечание высокий темноволосый мужчина, лет тридцати пяти. – Если коп не посчитал тот раз катастрофичным, можно передать его дочурку всем нашим по кругу.

Грант стиснул зубы, буквально выстрелив взглядом в своего человека:

– До тебя тоже не доходит, что Блокада не насилует женщин? Саймону и Лео я доходчиво это объяснил.

Мужчина опустил взгляд на ногу Лео, которую он непрофессионально замотал бинтами, не позаботившись о том, что может пойти заражение.

Все посмотрели на ожесточенное лицо Доминика, который сверлил смелого Джексона своим взглядом. Людям Блокады хорошо известно, какие предложения лучше не говорить на подобных сборах. Изнасилование женщин и убийство детей являются главными закрытыми вопросами для Гранта. Об этом знают все, но Джексон, кажется, забыл, где и с кем находится.

– Я шучу, – бросил он, всматриваясь в ледяные глаза Доминика.

– Ты сказал то, что безоговорочно хотел бы выполнить, Джек, – отрезал Грант, покручивая кольцо на своем пальце.

Все замолчали, наблюдая за готовностью Джексона принять недовольство Гранта.

Люди, которые лично знают Доминка Хардмана, осведомлены о его принципиальности и невероятно жестоких правилах. Если малейшая деталь приказа была упущена, за это стоит ожидать наказания. Но нужно добавить, что в качестве лидера Грант Гарсиа действительно хорош. Он никогда не позволит ссоре разрушить отношения его людей, он не даст в обиду даже тех, кого лично бы не отказался пристрелить. В Блокаде он как строгий отец, который бывает со своим детищем очень дружелюбным и заботливым.

– Лео, Джексон хочет получить твой урок, – проговорил Грант.

– Что? Вообще-то, нет, – глаза Джека забегали по комнате.

Лео с полуслова понял, что требует Доминик. Он без лишних слов, вытянул из кобуры на ремне пистолет, протягивая руку в сторону Джексона и целясь в его ногу.

– Грант, я ведь пошутил, – бросил мужчина, недовольно насупив брови.

Все перевели взгляд на Гранта. Его губы тронула довольная улыбка. Он медленно кивнул Лео и вновь посмотрел на вспыхнувшего Джексона.

Лео резко зарядил пистолет и приложил палец на курок.

Джексон тяжело выдохнул, готов принять свою участь.

– Стой, – бросил Грант, после того, как Джексон прикрыл глаза в ожидании боли. – Думаю, он понял урок.

– Черт, умеешь ты накалить обстановку, – бросил Джексон, облегченно выдыхая. Боль для него привычное дело. Он не раз попадал в перестрелку, но ожидание пули лишь за дурацкое высказывание – это хуже, чем драка с несколькими преступниками.

Грант косо посмотрел на Джексона, проигнорировав его слова:

– Теперь о перестрелке сегодня на пляже.

***

Семь лет назад

– Прости, я не мог ничего сделать, – вкрадчиво проговорил мистер Смит, прискорбно опуская глаза.

Грант поднял обреченный взгляд на своего адвоката. Жизнь двадцатидвухлетнего Гранта Гарсиа была на пути к славе и глобальным переменам в области психологии. Он, будучи совсем юным парнем, отличился невероятной сообразительностью в своем учебном заведении. Его новые идеи были восприняты преподавателями как глупые и совершенно неуместные. Но молодой психолог заставил каждого замолчать, применив новые технологии на практике. Его подход к пациентам отличается от стандартного лечения. Всё бы хорошо, если бы его не обвинили в убийстве и не заперли в этой гнилой тюрьме.

Сегодня первый день пребывания здесь. Впереди пожизненный срок и безмерно много времени на то, чтобы прокручивать в памяти каждый день своей жизни. Каждый чертов день.

– Вы сделали всё, что могли, – голос Гранта слегка дрожал, хотя молодой парень пытался держаться храбро. Его ожидает знакомство с сокамерниками и давними авторитетами этого пропитанного негативом заведения. Одна лишь мысль бросает в дрожь.

– Филипп Торес обвинил тебя в убийстве своей жены, – проговорил адвокат. – Я найму детектива, пусть он сам расследует это дело, раз ты говоришь, что не делал этого.

– Я не убивал его жену! – прошипел Грант сквозь зубы в очередной раз повторяя одно и тоже. – Я и пистолет никогда не держал, о каком убийстве может идти речь, мистер Смит?

– Прости, я понимаю твою злость, – спокойно сказал адвокат. – Это какая-то подстава.

– Именно. Мне просто не было смысла трогать его жену. Зачем мне убивать её? Я окончил университет, нашел отличную работу, даже успел прославиться, но какой-то чертов сукин сын решил обвинить меня в убийстве?! – Грант сжал руки в кулаки. – Как я могу быть связан с таким жутким поступком? Я не убийца.

– Спокойно. Я верю тебе.

– Время, – холодно бросил надзиратель, опуская взгляд на заключенного парнишу.

– Ничего не бойся, Грант, – громко проговорил адвокат, когда его клиента начали выводить из помещения. – Не дай им себя сломить! Я вытяну тебя отсюда! Потерпи.

***

Наше время

Одри посмотрела на отца, который сидел напротив и нервно крутил ручку. Билл с трудом поднял взгляд на дочь и тихим, слегка дрожащим голосом начал излагать свои мысли:

– Мы должны избавиться от Блокады. Бандиты продолжают следить за тобой, милая.

Одри тяжело выдохнула, грустно улыбнувшись:

– Мы ничего не можем сделать.

– Можем.

Заинтересованная Одри приподняла брови, позволяя отцу закончить начатое.

– Сегодня мы проведем операцию и поймаем одного из этих уродов. Мы заставим его говорить о Хардмане. Когда я его поймаю, Блокада рухнет. Поверь мне, милая, Доминик очень важная персона в этой группе преступников.

Одри расплылась в улыбке, готовая вскочить и изо всех сил обнять отца.

– Но… – начал Билл. – Чтобы план осуществился, нужно сделать тебя приманкой.

Одри медленно опустила взгляд. Стоило отцу сказать лишь одну фразу, и улыбка дочери в один миг исчезла. Одри не готова снова стать целью Блокады, даже если будет окружена полицейскими. Это означает лишь то, что былые, ещё незажившие раны, снова будут кровоточить. Стоило лишь увидеть того байкера, и у неё случился срыв, она готова была и плакать, и кричать. Был бы в её руках пистолет, Одри, не задумываясь, убила бы одного из тех подонков. Теперь отец хочет, чтобы она снова встретилась со своими страхами?!

– Нет, – прошептала Одри после длительной паузы. – Должен быть другой выход, чтобы поймать его.

Билл отчаянно замотал головой:

– Милая, другого выхода я не вижу. Тебе нечего бояться, обещаю, что…

– Я боюсь даже засыпать. В страхе увидеть во сне их, – начала Одри в попытке не дать отцу подвергнуть её такой пытке. – Разве так сложно понять это?

Билл кивнул головой в знак согласия:

– Я всё понимаю. Но хочу сделать лучше. Они больше не станут преследовать тебя. Стоит лишь один раз потерпеть.

Одри насупила брови, бросив взгляд в другую сторону.

– Мистер Гарсиа согласился быть рядом с тобой.

Девушка резко подняла глаза, уставившись на лицо отца. Он только что упомянул Гранта или она ослышалась?

– Что? Значит, вот о чем ты вчера хотел с ним поговорить.

– Да, и он одобрил мой план, – быстро проговорил Билл, давая понять, что всё не так плохо, как кажется на первый взгляд. – Поверь мне, если бы твой психолог сказал, что это будет для тебя сложно или приведет к печальным последствиям, я бы отменил всё.

Одри улыбнулась, без особой радости, скорее её вид выражал глубокую обиду:

– Грант Гарсиа сумасшедший! Как он мог позволить это? Он ведь видел мою реакцию на того типа из кафе. Зачем он согласился на это?

– Одри, милая, он специалист, и мы должны ему верить. Если он говорит, что твое состояние позволяет участвовать в этом, значит, так оно и есть. Не нужно переубеждать себя в том, что ты ещё не готова, – сказал Билл, вкладывая в свои слова лишь хорошие намерения.

Одри посмотрела в добрые глаза своего отца. Он всем сердцем хочет помочь ей. Его единственным желанием всегда было и будет благополучие дочери. Сейчас он разрывается между её страданиями и поимкой людей, которые ей их доставили.

– Ладно. Если ты и мой очень странный психолог так решили, то пусть будет по-вашему, – проговорила Одри, не в состоянии придать своему голосу хоть немного бодрости.

***

Перед тем, как выйти за порог, Одри обернулась, чтобы помахать папе. Она покидала дом, вспоминая несколько молитв. Пусть сегодня всё будет так, как должно было быть уже давно. Поймают негодяя из Блокады, узнают информацию о том, где их лидер, и, в конце концов, разрушат всю эту банду, оставив от них лишь пыль.

Девушка отвела недовольный взгляд от кабриолета, подъехавшего к самому порогу. Если бы не дурацкая игра, придуманная Грантом, она бы снова начала называть его мистер Гарсиа. Какой друг так искусно может подставить? Он явно не может быть ей другом.

– Солнышко обиделось, – послышался насмешливый голос Гранта.

Одри резко перевела непонимающий взгляд на своего психолога. Он только что назвал её солнышком? Из его уст всё звучит вызывающе, особенно подобные прозвища.

– Не называй меня так! – бросила Одри, резко схватившись за ручку дверцы машины в попытке быстро и пылко открыть, что смотрелось смешно, когда она несколько раз подергала ее вперед и назад.

Грант потешался, наблюдая эту картину. Протянув руку, он легко открыл дверь. Эффектное яростное представление Одри потерпело крах.

– Не стоит так злиться, – проговорил Грант, как только она уселась и отвернула голову в другую сторону. – Уверяю, ты готова посмотреть своим страхам в лицо, – соврав без зазрения совести, он нажал на газ.

– Я сильная. Я готова, – прошептала Одри в попытке переубедить себя.

– Это стоит того, чтобы посадить твоих обидчиков за решетку.

– Только ради этого я нахожу в себе силы бороться, – бросила Одри, вспоминая лица насильников в ту самую роковую ночь.

Грант косо посмотрел на целеустремленную пациентку. Нет, она явно ещё не готова противостоять своим кошмарам. Лечение только началось, а травма у неё на стадии отчаянного страдания и желания отправиться на тот свет. Сегодняшний день может лишь усугубить ситуацию. Грант понимал, что ей категорически противопоказано принимать участие в подобной афере, но чувства этой девушки волновали меньше всего. На первом месте только его люди, только спасение Блокады из крепкой хватки копов.

– Одри, – Грант выдохнул, уставившись на дорогу. – Что бы там ни было, не бойся. Я рядом и не дам тебя в обиду.

Девушка повернула голову влево и застыла, глядя на лицо психолога. Она поймала себя на мысли, что слишком часто Грант Гарсиа притягивает к себе её внимание. Он словно книга, которую Одри не в силах открыть. Этот мужчина – загадка. Он казался ей опасным, жестоким, добрым и веселым. В его поведении можно запутаться. Непредсказуемость – это в его стиле.

– Если бы тебя не было рядом, я бы никогда не согласилась на это, – проговорила Одри.

Она и без вчерашнего случая чувствовала в Гранте особую силу. Он с самого начала их общения излучал внушительную энергетику. Но после того, как Грант проявил свою храбрость, защитив всех в кафе, Одри видела его непобедимым героем, как в фильмах или книгах. Он умеет справляться с неприятностями, и ей бы стоило у него поучиться.

***

Одри попыталась улыбнуться и привести свои мысли в порядок. Всё под контролем. Парк окружен полицией, а рядом с ней Грант, который в нужный момент сможет помочь.

– Грант?

– Одри.

Девушка подняла глаза на его спокойное и удовлетворенное лицо. Она никогда не видела его ярость. Он всегда был или чересчур опасным, или же насмешливым. Наверное, не стоит интересоваться, каким этот человек бывает в злости. Хотя ей казалось, что психологи даже в гневе весьма рациональны и сдержанны.

– Из-за меня ты подвергаешь свою жизнь опасности, – проговорила девушка, не сводя глаз с его лица.

– Перестань, – улыбнулся Грант. – Разве ты не заметила, что меня привлекает опасность?

Одри опустила взгляд, вспоминая его явно необдуманный поступок вчера, когда он угрожал бандиту пистолетом.

– Наверное, не хватает тебе приключений в жизни.

Грант сделал паузу, перечисляя в голове, как насыщена его жизнь непредсказуемыми, опасными и интригующими событиями, но этого Одри не обязательно знать.

– Именно. Нужно пойти добровольцем на войну, там точно наберу уйму впечатлений.

– Такой риск не оправдывает поиск впечатлений.

Грант опустил взгляд на дрожащие руки Одри. Он заметил, что она нервно выдыхает воздух, и изредка слышен цокот её челюсти.

– Одри, посмотри на меня, – Грант остановился, чтобы всмотреться в её глаза. – Глубокий вдох. И теперь слушай. Ты в полной безопасности. Вокруг столько полиции, что хватит обеспечить спокойствием целый район. Не факт, что сейчас тебя кто-то преследует. Твой страх также не оправдан, как и мой риск пойти на войну.

Грант заметил, как её губы тронула улыбка, и поймал себя на весьма странной мысли, что действительно рад удачной попытке хоть немного поднять ей настроение.

– Знаю, ты как всегда прав. Я сейчас же возьму себя в руки, – Одри, следуя совету Гранта, сделала один глубокий вдох.

Её с трудом достигнутое спокойствие прервалось выстрелом, от которого птицы в правой стороне парка разлетелись в разные стороны.

Из-за широкого старого дерева выбежал молодой парень в черной кожаной жилетке, на которой вышита надпись «Блокада». Он целенаправленно надвигался в сторону Одри. Его лицо кажется озадаченным и даже напуганным, а скорость нарастала с каждой секундой.

Одри резко схватила Гранта за локоть, сжимая со всех сил. Её широко распахнутые глаза устремились на неадекватные действия парня, который был полон готовности прикончить её прямо на этом месте.

– Стоять! Вы окружены! – из граммофона послышались голоса полицейских. – Положите оружие на землю!

Парень, тяжело выдыхая и вдыхая воздух, резко остановился, наводя пистолет на всех, кто стоял поблизости.

В парке, отдаленном от города, редко можно увидеть много посетителей. Чаще всего сюда приходят местные, чтобы отдохнуть от постоянной жары. Сейчас, во время операции по поимке одного из заядлых преступников, полиция увеличила меры безопасности, и в приделах нескольких футов парк был обделен людьми.

Из тайных точек вышли сотрудники правоохранительных органов, включая Билла Уайта. Все пригнулись, держа в руках пистолеты.

– Повторяем, положите оружие! Или нам придется применить меры!

Одри уставилась на парня, который остановился в нескольких шагах от неё. Одно движение, и пуля из его оружия продырявит ей голову, а что ещё хуже, из-за её проблем, может пострадать ни в чем невинный Грант, который чересчур уж любит подобные ситуации.

Билл Уайт зарядил пистолет с готовностью пустить пулю в ногу парня. Его мучения перед допросом лишними не станут. Он, как отец, который наблюдал за каждой секундой страданий дочери, всем сердцем хочет видеть, как виновники и все, кто им содействовал, ощутили ту же боль, что и его девочка.

– Не стреляйте! – послышался издалека нарастающий крик незнакомки. Запыхавшуюся девушку остановили молодые полицейские. Как бы она ни вырывалась, её не пропускали в центр событий.

Грант косо посмотрел на девушку, которая не могла остановить свою истерику и одни те же крики с просьбой не пускать в ход пистолеты.

– Не стреляйте, – повторила она.

– Замолчи, Лиз, – громко бросил парень, поднимая руку вверх и нажимая на курок. В парке снова застыл звук выстрела.

– Ты не сделаешь этого, – проговорила невнятно девушка.

– Молчи! – голос парня показался отчаянным и каким-то печальным, словно это последнее, что он сказал.

– Прошу тебя…

– Одри Уайт, – сказал парень, оборачиваясь к рыжеволосой напуганной девушке. – Никто не может переходить дорогу Блокаде. Пламенный привет от Доминика Хардмана, – резко бросил он, протягивая руку в сторону ошарашенной Одри и прикладывая палец на спусковой крючок.

Она словно в тумане слушала невероятно странные и довольно пугающие слова парня и считала секунды до того, как он нажмет на курок.

Одри прикрыла глаза, когда раздался выстрел. Это не правда, что жизнь пролетает перед глазами в момент, когда опасность стоит на пороге, скорее чувство безысходности и уйма непонятных мыслей засоряют разум. Одри попыталась понять, почему не ощущает боли, лишь слышит, где-то вдалеке душераздирающий женский крик.

– Майкл, – раздалось эхом по парку из уст незнакомки, которая упала на колени, хватаясь руками за голову. – Вы убили не того!

Одри открыла глаза, когда ощутила утешительные прикосновения Гранта. Она пришла в себя, благодаря тому, что он хорошенько встряхнул её за плечи.

– Одри! – бросил он, всматриваясь в её глаза. – Всё закончилось.

Она опустила взгляд. Одри почувствовала лишь облегчение, когда увидела на земле одного из тех преступников. Из его головы растекается лужа крови. Одри не стала удивляться своей безэмоциональности. Он заслужил. Минус один в банде Доминика Хардмана.

– Что-то не так, – сказал Грант, отходя в сторону полиции.

Одри поплелась за Грантом, не понимая его слова. Что может быть не так, если погиб один из тех, кто является сторонником её насильников?

– Мисс, что вы сказали? – удивился Билл, застывая на месте, когда девушку, измотанную истерическими криками, посадили на ближайшую скамейку.

– Вы только что убили хорошего человека, – яростно прошипела она, поднимая опухшие глаза. – Он не виновен, он лишь делал то, что ему сказали.

Одри насупила брови, вслушиваясь в не совсем понятные слова девушки.

– Объясните, пожалуйста, – не выдержал один из молодых полицейский.

Девушка устремила свой взгляд на молодого человека, которому только что пустили пулю в лоб. Её слезы больше не катились по щекам, остался лишь один мрачный вид призрака.

– Он бы не убил никого, – проговорила невнятно она. – Сегодня утром, когда мы шли с моим парнем… Майклом из магазина, к нам подошло двое молодых мужчин и один постарше. Они ткнули пушкой мне в поясницу, чтобы никто не видел, и сказали слушать их внимательно, – девушка тяжело говорила, шумно вдыхая воздух. – Тот, что постарше, сказал, чтобы Майкл надел эту чертову жилетку, взял пистолет и ждал девушку. Он показал нам её фотографию. – она косо посмотрела на Одри. – Он сказал, что не тронет меня, если Майкл притворится, что хочет убить эту рыжую девчонку. Ему ничего не оставалось, как согласиться. Тот ублюдок сказал ему фразу, которую Майкл должен был проговорить перед тем, как целиться в эту девушку, но он бы не выстрелил. И за это вы убили его.

Билл сцепил зубы, отходя в сторону. Он шумно стукнул себя по лбу, отчаянно помотав головой.

– Детектив Уайт? Что прикажете делать? – спросил молодой офицер.

– Чертов сукин сын! – громко выругался Билл, потеряв самоконтроль. – Доминик Хардман заставил меня убить простого человека! На моих руках кровь невиновного!

Одри часто заморгала, проследив за поведением отца. Таким она его никогда не видела и даже представить не могла. Понять его реакцию абсолютно просто. Он только что был одурачен. Ему пришлось убить несчастного запуганного парня. Игра Блокады, которую возглавляет жесткий и отвратительный Доминик, не прерывает свои успешные ходы.

– Хардман! Я найду этого подонка! – бросил Билл, расстегивая верхнюю пуговицу своей рубашки.

Грант умело скрыл ликующий вид. Ох, как же приятно это растекающееся по всему телу чувство очередной победы. Билл Уайт связался с очень сильным противником. И если страдания дочери были началом, то убийство невиновного – это лишь продолжение.

– Папа, – начала Одри, делая шаг навстречу своему разъяренному отцу.

– Не сейчас, – снизив тон, сказал Билл, переводя подавленный виноватый взгляд на горечью убитую девушку, которая потеряла своего парня. Очередная схватка с Домиником Хардманом закончилась слезами и страданиями ни в чем невинных. Билл сдерживал в себе отчаянный крик ярости. Главарь преступников не имеет ни капли сочувствия. Ему плевать, кто погибнет и кто будет оплакивать эту утрату.

Глава 7

Одри отвернулась от отца и рыдающей девушки, делая несколько медленных шагов к только что убитому парню. Она присела на корточки, глядя на его лицо. Он умер с целью защитить ту, которую любил. Этот парень достойно пошёл на достоверную смерть. Понятно, что он осознавал неминуемую участь. Чувства взяли верх, и благородство загнало его в могилу.

– Одри, – прошептал Грант.

Девушка быстро встала, поднимая веки к небу, чтобы не расчувствоваться.

– Я стала уж слишком эмоциональной, – сказала Одри, сделав глубокий вдох.

Грант бросил взгляд на труп. Парня убили из-за него. И он вовсе не чувствует вины. План был продуман вчера до мелочей. Ночью Доминик раздал команды, пояснив, кто, чем должен заниматься, чтобы его намерения не потерпели крах. Этого парня зовут Майкл Чарльз Робинсон. Его смерть заказал один предприниматель. Узнав подробности их вражды, Грант выяснил, что парень воровал деньги, которые были выделены на благотворительность нуждающимся детям. Хотя Грант не отличается правилами морали, и он не наказывает подобных себе преступников, в этот раз особенно захотелось посодействовать гибели вора. Грант взял кругленькую сумму от заказчика и расправился с двумя делами одним выстрелом. Цель ликвидирована руками полицейского, который решил, что может тягаться с авторитетным Домиником Хардманом. Если Билл Уайт и после этого продолжит свои никчёмные попытки разрушить Блокаду, то Грант уже просто не сможет остановить своих людей. Эта семья окажется в катастрофической опасности, особенно ни в чём неповинная Одри.

– Грант, – она посмотрела в его глаза, делая паузу, чтобы сосредоточиться и абстрагироваться от последних инцидентов. – Спасибо, что был рядом.

– Мне не сложно стоять и ничего не делать, – потешно проговорил он, глядя на неё.

– Ты не просто стоял рядом, ты внушал мне поддержку, – искренне сказала Одри. Она медленно протянула руку, прикасаясь холодными пальцами к его запястью.

Грант опустил взгляд, ощущая её дрожащее касание к его коже. Это огромный прорыв для девушки, которая совсем недавно пережила изнасилование и не могла переносить мужчин.

– Разве я не внушаю опасность? – улыбнулся он, накрывая ладонью её руку.

Одри не сводила глаз с того места, к которому он прикоснулся.

– Да, первое, что исходит от тебя, – это опасность, – она подняла взгляд, чтобы посмотреть в его холодные голубые глаза, всегда излучавшие лукавство. – Хорошо, что ты стал психологом. Хоть немного научился быть дружелюбным. Это перекрывает твою внушительную опасность.

– Я очень дружелюбный, – он фыркнул. – Разве ты не увидела моей чистой и светлой души?

Одри не смогла сдержать смех. Это скорее было вызвано нервами и дикой паникой внутри. Она немедленно погасила улыбку на своём лице в тот момент, когда половина из находившихся поблизости с возмущением посмотрела на неё.

– Ты отпугиваешь людей, солнышко, – он расплылся в улыбке, замечая недовольство окружающих от её неуместного веселья.

Одри застыла с таким же непонятным причудливым видом. Она не могла отвести глаз от его такого спокойного и всегда оптимистичного лица. Он уже во второй раз назвал её так. И это никак не вызывало чувство отвращения или негодования. Что-то внутри приятно сжалось, когда он проговорил это своим чарующим низким голосом.

– Да, с такими темпами я начну плакать на свадьбах и смеяться на похоронах, – шутливо пробубнила Одри, отмечая свое непонятное состояние. Две минуты назад хотелось рыдать, а потом она уже вовсю хохотала. – Я скоро сойду с ума.

Грант легонько наклонился, чтобы Одри услышала его шепот:

– Приглашаю тебя в ряды сумасшедших. Скучно точно не будет.

Одри сделала глубокий вдох, желая впитать в себя безмятежный, холодный запах его одеколона. Раньше она не обращала внимания, насколько притягательно он пахнет. Одри удивилась, как могла не замечать этого. Опасный, слегка лукавый и всегда оптимистичный Грант Гарсиа выбрал парфюм себе под стать.

– Хочешь сказать, что ты сумасшедший? – также прошептала Одри, следуя его примеру.

– Уже семь лет как, – таинственно проговорил он, и это осталось вне понимания его пациентки.

– Семь лет? – переспросила она, когда он слегка отстранился и косо посмотрел на неё, без любимой коронной улыбки.

– Пойдем, пора убираться отсюда, – сказал Грант, оставляя её вопрос без ответа.

***

Семь лет назад

Грант вошел в камеру, стиснув зубы в попытке не выдать предательское волнение. В небольшой «клетке» на нижней полке двухэтажной кровати сидел накаченный лысый мужчина, лет тридцати. Его лицо было покрыто шрамами, а руки – татуировками. Да, не самый лучший сокамерник, как может показаться на первый взгляд.

– Привет, – бросил Грант, не зная, что говорить в ситуациях, когда знакомишься с преступником, который станет пожизненным соседом.

Мужчина, брови которого показались Гранту с самого рождения вечно насупленными, медленно поднял глаза на новенького. Он оценивающе уставился на него. Грант был наслышан о таких местах. Здесь царствует монархия. Авторитеты находят своих рабов, а если ты недостаточно силен, то тебя берут в маленькие сучки. Этого Грант просто не мог допустить. Лучше проткнуть себе глаза вилкой, чем кому-то прислуживать или ещё хуже…

– Имя! – раздался мужской баритон.

– Грант. А тебя как называть?

Грант ожидал ответа, чтобы узнать, как зовут человека, с которым он будет жить. Мужчина, словно глухонемой, молча исследовал взглядом новичка.

– Понятно, – бросил Грант, оборачиваясь в тесном месте и оглядывая свои апартаменты.

– Что тебе понятно, малец?

Грант снова посмотрел на мужчину, которому не понравилось его высказывание.

– У тебя ко мне какие-то претензии? – не выдержал Грант, хотя и почувствовал, что не стоило говорить этого.

Мужчина в секунду поднялся, выпрямившись во весь рост. Грант понял, что его сто девяносто сантиметров роста никчемны по сравнению с величиной этого здоровяка. Какого черта, у него такой горилоподобный сокамерник!

– Отныне, твое имя Щенок. Уяснил?

Грант уставился на серьезное искаженное шрамами лицо негостеприимного соседа. Он почувствовал, как участилось его сердцебиение. В жизни он никогда не попадал в подобные ситуации. В детстве не хулиганил больше, чем свойственно нормальным мальчишкам. Драки оказались несущественными, и в них явно нельзя было научиться самообороне.

– Прости, не знал, что у тебя плохо со слухом. Мое имя – Грант. Надеюсь, не нужно будет повторять, – страх овладел всем телом, но разум дал лишь один сигнал: будь что будет, но ни перед кем нельзя склонять голову.

Мужчина косо улыбнулся. Кажется, иначе он не может из-за неаккуратного шрама, расположенного возле левого уголка губ и появившегося после сильного разреза длиной в несколько сантиметров по щеке.

– Ты какой-то чертов Полуджокер! – бросил Грант, за что хотел хорошенько стукнуть себя. Зачем злить невменяемого и явно уже давно обреченного громилу?

– Что? – ещё больше насупился мужчина, собирая очередные слова парня воедино. – Попрощайся с беззаботными деньками, Щенок.

Грант успел поймать взглядом, огромный, как молот, кулак мужчины, который несколько раз прошелся по лицу парня, давая ему отличный урок, как нужно вести себя с авторитетными заключенными.

***

Наше время

Грант въехал в пустой подвал под своим клубом на любимой черной спортивной машине. Он уже несколько лет ведет двойную жизнь и в обеих ролях чувствует себя по-разному. Даже вещи Доминика и Гранта кардинально отличаются. В качестве законопослушного владельца ночного клуба Грант Гарсиа предпочитает темно-синий кабриолет, выпущенный ещё в начале двухтысячных. В роли Доминика он не отказывается от дорогого супернового Bugatti Chiron, который претендует на звание самого быстрого покорителя дорог в мире.

Грант снял черную тонкую куртку, бросив её на диван. Он прошел дальше, наливая в стакан дорогого виски. В его понимании именно это место кажется домом. Здесь Гранту куда уютней, чем в своем застекленном небольшом дворце. Сейчас, когда никого из его людей нет, он может в полном спокойствии обдумать все детали дальнейших планов, которых у бандитской группировки всегда немало. Нужно распределить новые задания между его лучшими киллерами, обеспечить

полную безопасность для их дела, чтобы копы не смогли пронюхать. Недавно из-за неудачной распланировки полиция активно взялась за расследование убийства, совершённого одним из участников Блокады. Пришлось нанимать человека, который признался в убийстве вместо настоящего преступника. Теперь Грант обязан обеспечивать семью этого невиновного мужчины до конца своих дней.

Грант на мгновение замер, услышав еле уловимый шорох. Он сделал глоток своего напитка, поставил стакан и слегка улыбнулся, когда увидел на поверхности барной стойки тень человека.

Грант медленно обернулся, бесстрашно бросая ледяной взгляд на высокого, крепкого и незнакомого парня.

– Где-то я тебя видел, – проговорил Грант.

– Значит, это ты, – парень тяжело дышал, в ярости глядя из-под насупленных бровей, словно он только что раскрыл загадку века.

– Да, это я, не смотря на то, что не понимаю, о чем ты, – улыбнулся Грант, указывая на бар. – Виски?

Парень неосознанно посмотрел на переизбыток алкоголя в этом помещении, потом снова вернул Гранту взгляд разъяренного льва.

– Я работаю барменом в твоем клубе. Неужели ты даже не знаешь своих сотрудников… Доминик? – бросил парень, который по несчастной случайности нашел непонятную дверь в подвале, где хранится выпивка.

Грант беззаботно отвернулся, подливая в свой стакан виски.

– Поздравляю. Теперь ты знаешь, как выглядит тот самый лидер нашумевших преступников, – Он снова посмотрел на парня. – Я бы на твоем месте не упустил возможности выпить виски за двадцать тысяч долларов.

– Виски, которое куплено на деньги, вырученные за убийства невинных, – прошипел сквозь зубы парень, сжимая руки в кулаки.

– На моих руках нет крови невинных, – довольно улыбнулся Грант, проходя мимо гостя. Он вальяжно умастился в любимом кресле по центру. – Я убивал лишь ради самообороны.

– Думаешь, убийства, совершенные твоими людьми, по твоему приказу лишают тебя их крови?

– Знаешь, мне плевать, – честно ответил Грант, помешивая напиток в своем стакане. – Если хочешь ещё сказать, что думаешь обо мне, то вперед, у тебя мало времени.

Парень нахмурился, делая уверенный шаг вперед. Кажется, он вообразил себя героем. Но не с тем связался.

– Что это значит?

– Ты, правда, не понимаешь? – удивился Грант, приподнимая одну бровь. – Намекну немного понятней. Ты пробрался в тайное логово Доминика Хардмана, которого разыскивает полиция и который прославился своей жестокостью и хладнокровием. Давай подумаем вместе, какие шансы на то, что я не продырявлю твою голову пулей?

Он посмотрел на бармена, словно на маленького ребенка, ожидая решения задачи, но тот лишь стоял, не сводя с него глаз.

– Сложно? Я отвечу. Шансы нулевые. Слушай, с логикой ты не дружишь.

– Ты – чокнутый психопат! – бросил смельчак, закатывая рукава своей рабочей рубашки.

Этот парень явно насмотрелся фильмов о супергероях и теперь, стиснув зубы, надвигался на преступника.

Грант закатил глаза, после чего поставил стакан на стеклянный небольшой столик возле себя. Он медленно поднялся:

– Ты, правда, хочешь устроить драку?

Грант ожидал ответа, но вместо этого лишь поймал мощный удар кулаком по своему лицу. Он с лёгкой долей безумия рассмеялся:

– Разве так бьют человека, приказавшего убить неисчислимое количество людей и давшего, кстати, добро на изнасилование безобидной официантки Одри? Она хорошенькая, правда?

Бармен насупил брови, с ожесточённым лицом вспоминая тот факт, что его коллега по работе была подвергнута насилию из-за людей Блокады.

– Чертов ублюдок! – бросил парень, замахнувшись другой рукой, но на этот раз его удару помешала хватка соперника.

– Никогда не дерись с тем, кто был за решеткой, – начал Грант, замечая непонимание на лице парня. – Да, я был упрятан в тюрьму за убийство. Думаю, ты не знал. Жаль, что эта информация тебе больше не нужна.

Грант оттолкнул парня, который в глубоком шоке пытался отдышаться. Он явно не представлял, как закончится его рабочий день сегодня. Одна маленькая ошибка перечеркнула всё. Не стоило ему заходить в ту дверь.

Грант вытянул из кармана брюк небольшой пистолет. Он взял его на случай, если что-то пойдет не по плану, и Майкл Робинсон выдаст нечто особенно глупое.

– Я считаю до пяти, и если ты не успеешь убежать, твоя жизнь закончится прямо здесь, – бросил Грант, расплывшись в довольной ухмылке. – Итак, один… Два… Три… – он следил за тем, как парень сначала застыл на месте, а потом, повинуясь реакции собственного тела, как сумасшедший, бросился бежать. – Пять… – Грант протянул руку и, не моргнув глазом, нажал на курок, когда бармен был в одном шаге от того, чтобы сбежать и спастись. – Надо же, забыл про четыре.

***

Дженни, отбросив в сторонку работу, уселась за самый неприметный столик в клубе Magnate. Она постукивала ноготками по гладкой поверхности, оглядываясь по сторонам.

– Одри, – Дженни махнула подруге рукой, горя нетерпением узнать все новости.

– Привет, – бросила Одри, присаживаясь за столик и бросая сумку на большой кожаный диван.

– Рассказывай мне всё. Вы поймали ублюдка?

Одри бросила на подругу многозначительный взгляд. И объяснять не пришлось. Дженни всё увидела сама.

– Серьезно? Не получилось? Или ты решила пошутить? Если да, то не стоит. Я же переживаю.

– Я не шучу, Дженни, – начала Одри, опустив глаза. – Мало того, что мы не поймали его, так ещё отец попал в ловушку Доминика Хардмана и убил невинного человека.

– Что-о-о? – протянула эмоциональная подруга, недовольно распахнув руки. – Как он смог это сделать?

Одри задумалась. А действительно, как Доминик догадался о том, что полиция планирует засаду? Об этом знали лишь сотрудники папы и… Грант. Нет, нет, невозможно, чтобы Грант как-то был связан с этим преступником. Разве такое может быть? А почему и нет? Он с самого начала казался опасным и жутко подозрительным. Его слова в защиту Блокады могут служить тому доказательством. Он поспешно забросил карьеру успешного психолога, потому что вступил в ряды тех, кто работает на Доминика Хардмана?! Эта догадка всё больше походила на правду.

Одри ощутила бешеный стук своего сердца, когда затуманенный взгляд уловил Гранта, выходящего из подвала, где хранятся напитки.

Глава 8

Семь лет назад

Грант недовольно скривился, отказываясь открывать глаза. Снова подниматься в университет. Кто составляет расписание? Пары не должны начинаться так рано. Работники учебных заведений явно были в прошлой жизни инквизиторами.

– Гарсиа, очнись, – он уловил где-то вдали нежный женский голос.

– Камилла? – спросил Грант в попытке улыбнуться.

– Ох, у тебя галлюцинации, – сделала заключение женщина и легонько стукнула молодого парня по щеке. Она не смогла найти на его лице такое место, на котором не было бы ссадин. Новенького привезли в медпункт два часа назад без сознания. Вид у него был, и правда, не первой свежести. Нарвался на местных хулиганов, что вовсе не удивительно в подобном заведении.

Грант открыл глаза, насупив брови в возмущении. Он с непониманием уставился на незнакомую девушку, лет двадцати семи, не больше. Её каштановые волосы, кардинально отличались от русых волос его девушки Камиллы.

Он оглянулся вокруг, резко повернув голову, ощущая внезапную боль:

– Я в аду, точно.

– Ты только поступил, а уже успел нарваться на проблемы, Гарсиа, – недовольно сказала девушка поучительным тоном.

– Я не нарывался, – пробубнил Грант, поднимая перед собой руку, изучая поцарапанные костяшки пальцев – последствия неудачных попыток защититься.

Девушка, приподняв одну бровь, иронично улыбнулась:

– По тебе и не скажешь. Гарсиа, дам тебе одну очень умную подсказку: не перечь заключенным. Ты ещё очень юн, а здесь собрались жестокие и кровожадные мужчины. Ты не сможешь справиться с ними.

– В каждом человеке есть что-то хорошее. Они ведь тоже люди.

– Перестань! – слегка улыбнулась она, удивляясь наивности парня. – Теперь эта тюрьма – их мир. И везде должен быть свой лидер, заместители, помощники, а также те, кто будет ниже классом. Сильные подчиняют слабых, Гарсиа. Думаю, ты знаешь об этом.

Она косо посмотрела на парня, который явно никогда не попадал в подобные ситуации.

– Ты слабый. Не тягайся силой с этими людьми. А то будем встречаться здесь чаще, чем ты думаешь.

Грант тяжело выдохнул после коротких поучений:

– И каков мой диагноз, доктор?

– Сотрясение. Не критично, жить будешь.

– Отлично, – бросил Грант, говоря сам с собой. – Не время мне умирать.

Девушка присела за стол и натянула очки на переносицу, чтобы заполнить карту пациента. Она отвлеклась и взглянула на новенького, подметив его слова:

– У тебя много планов за решеткой с пожизненнымсроком?

Грант обратил внимание на тон, которым говорит эта дама. Она насмехается. Понятное дело, что все смотрят на него, как на сумасшедшего юного парнишу, у которого в голове много целей, а достигать их в тюрьме – дело гиблое.

– Я несправедливо нахожусь здесь. И я выберусь из этого проклятого места.

– Поверь мне, – проговорила девушка, отставляя ручку в сторону, – буквально каждый второй говорит то же самое, когда попадает сюда после избиения другими заключенными. Не тешь себя надеждами, парень. Лучше потратить это время на то, чтобы вписаться в коллектив и меньше получать сотрясений.

Грант посмотрел в её светившиеся уверенностью глаза. Она дает ему совет смириться, но разве это возможно? Он не зря годами стремился выбраться из нищеты тернистыми путями. Как бы сложно это ни было, у него получилось добиться успеха и перекрасить свою жизнь в белую полосу. Лишь один бессовестный олигарх решил, что молодого парня легче всего обвинить в убийстве его жены, и легко поставил огромную черную точку на пути талантливого психолога.

– Я готов на всё, чтобы выбраться отсюда, – проговорил Грант, уставившись в потолок.

– Не бросайся громкими словами, парень. Тюрьма – это не игрушки. Не стоит идти по неправильной дороге.

– Я пойду по той дороге, которая меня отсюда выведет, и плевать, чего это будет стоить.

***

Наше время

Взгляд Одри застыл на владельце этого заведения. Он остановился возле бара, внимательно осматривая помещение. В роли начальника она никогда его не видела. При ней уже точно он не посещал свой клуб, что также очень странно. Все стрелки указывают на его участие в преступной группировке под названием «Блокада».

– Одри, ты не слушаешь меня! – недовольно сказала Дженни, щёлкнув пальцами перед лицом подруги. – Ну, сколько можно?

– Извини, я задумалась, – Одри опустила глаза.

– На тебя столько свалилось. – Дженни, которая всю жизнь была чересчур эмоциональной и вовсе не сдержанной, сейчас изо всех сил пыталась выглядеть спокойной и помнить, что она общается не просто с подругой, а с девушкой, которая пережила насилие. – Прости, я веду себя отвратно. Нужно знать, что можно сказать, а что нет.

– Поверь, всё нормально. Следить за языком не обязательно. Я не психически больна, – Одри слегка улыбнулась. Её мысли сейчас находятся на несколько футов дальше, где-то возле Гранта Гарсиа.

– Всегда ругаю себя за свою чрезмерную болтливость. Одри, о чем ты задумалась?

Одри вздрогнула, когда её глаза встретились с ледяным взглядом Гранта. Благодаря вспыхнувшей панике она не могла посмотреть в другую сторону, и, кажется, он сейчас заподозрит что-то неладное. Её напуганное лицо – лучший повод, чтобы подойти и выяснить проблему.

О, нет, он, и правда, так делает.

Одри резко посмотрела на подругу, схватившись за сумку:

– Прости, мне пора.

Она поспешно поднялась и, развернувшись к выходу, уткнулась носом в сильную мужскую грудь. Знакомый аромат одеколона легко дал понять, кто перед ней стоит. Спокойно уйти, конечно же, не получится.

– Грант? Я на минуту зашла отдать Дженни её очки. Она давно их у меня забыла, и ничего вот не видит, – Одри не подняла на него глаза, чтобы ещё больше не загнать себя в это ужасное состояние неловкости, а ещё жуткого страха.

– Лгать – это не твое, Одри.

Девушка резко подняла подбородок, собираясь силами, чтобы встретить его уверенный взгляд:

– Мистер Гарсиа, вам что-то нужно? Если нет…

– Я ждал этого, – он перебил её.

Одри заметила, как губы Гранта лукаво тронула ухмылка.

– Что?

– Неужели забыла нашу маленькую игру? – напомнил он. – Или ты хочешь пойти против правил?

Одри словно парализовало. Она открыла рот и уставилась на изощренное лицо этого негодяя. Как она могла так неосторожно пойти на такую игру? Она буквально подписала контракт, в котором согласилась пройти свой страх снова. Всё же мужчины ещё жутко отвратительны для неё. Кроме отца и Гранта… Но сейчас совсем другая история. Теперь Одри начала подозревать его в сотрудничестве с её обидчиками.

– Черт, – прошипела она, обреченно проводя рукой по волосам и откидывая локоны назад.

– Ты всё ещё боишься, Одри? – он всмотрелся в её обеспокоенные глаза. – Потому что, в то, что я тебе не нравлюсь, поверить очень сложно.

Одри приподняла брови после его самовлюбленной фразы:

– Ты и не нравишься мне.

– Не стану спорить, – соблазнительно прошептал он, что открыто давало понять о его уверенности в обратном. – Джина, у тебя закончилась работа?

– Нет, – тихо бросила Дженни, не решаясь исправить то, как он назвал её.

– Значит, ты сидишь в зале в рабочее время? – он наградил её своим обычным взглядом, выражение которого ничем не отличалось от надменности. Одри ещё при их первой встрече заметила, что ему не стоит утруждаться, чтобы напугать. Гранту стоит просто лишь посмотреть в глаза человека, и у того уже неосознанно появляется желание провалиться под землю.

– Я… Просто пришла Одри, я подумала может ей нужно выговориться, – ответила Дженни, судорожно вскочив с места и на ходу отряхивая от невидимой пыли свою форму.

– Передай мисс Адамс, чтобы выписала тебе штраф, – сказал Грант, когда она пыталась быстро ускользнуть.

Одри посмотрела на бесстрастное лицо Гранта. Откуда в нем столько суровости? Почему он хочет внушать людям чувство неподдельного страха? С Одри Грант то же самое проделывал на их сеансах. Она боялась пойти наперекор ему, хотя все равно делала это на свой страх и риск.

– Грант, не наказывай её. Это я позвала Дженни, – проговорила Одри в

защиту своей подруги.

– Меня вовсе не волнует, кто кого позвал, – Грант опустил взгляд на рыжеволосую девушку. Она довольно быстро пришла к выводу, что вправе делать подобные замечания. – Джина, свободна.

Официантка поспешно удалилась, получив выговор, ещё и штраф, который, как полагается, совсем не маленький в этом заведении.

– Её зовут Дженни, – Одри не смогла упустить неуважение Гранта к своей сотруднице.

– Мне больше нравится «Джина», – проговорил он, не скрывая абсолютное безразличие. – Присядь.

Одри мужественно скрывая страх, сделала вид, что её совсем ничто не тревожит. Она послушно села за столик, положив сумку на колени.

– Ты хочешь о чем-то поговорить?

Одри шумно сглотнула, когда вместо того, чтобы сесть на противоположный диванчик, он удобно устроился рядом с ней.

– Ты нервничаешь? – прошептал Грант, замечая её состояние. Кажется, его это забавляло.

– С чего бы? – выпалила Одри, немного отодвинувшись.

Грант положил руку на спинку мягкого дивана и повернулся к Одри, которая в последнее время доверяла ему больше, чем самой себе. Она видела в нем свою безопасность и свою поддержку, но сейчас явно что-то не так.

– Это ты мне скажи, – проговорил он, не сводя с её лица коронного проницательного взгляда.

– Ты странный, – бросила она, слегка улыбнувшись, чтобы ещё сильнее не запороть свою инсценировку.

– Правда? – он широко улыбнулся. – Думаешь, у рыжеволосой принцессы сейчас хорошо получается делать вид, что её ничто не беспокоит? Хочу расстроить: природа не одарила тебя актерским талантом.

Одри подняла взгляд на его лицо. Словно зачарованная, она уставилась в голубые глаза. Одри просит, нет, умоляет все высшие силы, если таковые имеются, чтобы Грант Гарсиа не работал на Доминика Хардмана. Пусть он никак не будет связан с Блокадой! Иначе помимо травмы насилия её постигнет в высшей степени разочарование.

– Сегодня был ужасный день. Ты ведь тоже был там, – бросила Одри. – Как думаешь, почему Блокада всегда на шаг впереди? Каким образом Доминик постоянно побеждает?

Грант и глазом не моргнул. Он изучал её лицо, словно эти слова его вовсе не интересуют и никак не касаются.

– Не знаю. У него, наверное, полно связей. Он ведь преступник, – ответил Грант, завуалировав догадки.

– Да, конечно. Как думаешь, мог ли кто-то из его людей втереться в доверие к моей семье?

Грант косо улыбнулся. Он обхватил её подбородок двумя пальцами и резко приподнял его вверх.

– Я главный подозреваемый?

Одри нервно сглотнула, облизав пересохшие от страха губы. Зря она это сделала, ведь теперь его искусительный взгляд устремлен именно на них. Грант сейчас скорее напоминает хищника, которому нужно получить то, что он хочет. И, кажется, он прямо сейчас вопьется в её губы поцелуем, который она так неосторожно ему проиграла.

– Возможно, – тихо прошептала Одри, откидывая мысли о том, кто он, и зацикливаясь лишь на том, что он собирается сделать.

– Надеюсь, ты придумаешь хорошие извинения, когда выяснится, что я не шпион Доминика, – отрезал он, с ожесточившимся лицом буквально пронзив её взглядом, словно мечом.

Одри неосознанно вздрогнула от его пугающего тона и почему-то почувствовала вину. Как можно быть настолько внушительным и заставлять людей менять свое мнение в момент, когда все «улики» указывают на него?!

Она ощутила, как его вторая рука легла ей на затылок. Грант резко притянул Одри к себе. Она и не посмела прибегнуть к сопротивлению, когда его губы прикоснулись к её, нежно лаская их.

Девушка трепетала, словно маленькая птичка, выпавшая из гнезда, когда он беззаботно позволил себе придвинуть её ближе к себе, так, словно она кукла в его сильных руках.

Одри неосознанно подалась вперед, желая прочувствовать его близость. Страх затуманил разум. Такой до дикости соблазнительный страх, что ей нужно опасаться своих мыслей. Казалось, опасность, исходившая от Гранта Гарсиа, лишь пробуждала её возбуждение, которое уже больше месяца перебывало в абсолютном сне.

В объятиях Гранта Одри ощутила потребность быть желанной. Даже жуткое волнение и дрожащие, мокрые от холодного пота руки не смогли перекрыть это чувство полной отдачи мужской властной энергетике.

Грант был нежен. Он не отпугивал её грубостью, которую довелось испытать той ночью. Он был осторожен, но его действия постепенно становились всё смелее.

Грант обхватил талию Одри одной рукой в тот момент, когда вторая легла на её колени, отбросив прочь сумку.

Он ощутил, как её тело содрогается от страха, но так же сильно желает быть в его власти. На этот раз Грант предоставил Одри новое испытание. Весьма приятное и сладкое.

Рука Гранта осторожно двигалась выше, от её колена к бедру, забираясь под платье.

Одри резко распахнула глаза. Оттолкнув его, она как можно сильнее натянула ткань платья, желая спрятать колени.

Грант ощутил жуткое разочарование, ведь страсть в нем вспыхнула буквально в один миг. Давно так сильно он не желал продолжения и не отказался бы сейчас увести эту прелестную девушку в свое логово в подвале. Этому явно сопутствовал тот факт, что она словно недоступный объект, которым в подобных условиях ещё больше хочется овладеть.

– Извини, это было лишним, – проговорил он, понимая, почему она так резко его остановила.

Одри оглянулась, замечая шокированные взгляды работников. Мало того, что она целовалась со своим начальником прямо в клубе, так ещё и таким откровенным образом ютилась в его объятиях. Если бы вовремя не остановила его, Грант, несомненно, не обратил бы внимания на людей в заведении и продолжил то, что так хотелось ему. И ей тоже. Но об этом пока даже думать нельзя. Один поцелуй стоил скольких мучительных страхов.

– На нас все смотрят, – неловко сказала Одри, отводя взгляд. Она ощущала, что он смотрит на неё. Грант умеет испепелять одним лишь взглядом.

– Это заставляет тебя смущаться? – спросил он.

– Думаю, да, – ответила Одри, посмотрев в его голубые глаза. Он, в свою очередь, не смутился, ему явно нравилось, когда есть небольшая шокированная аудитория. Грант любил внимание.

Он изучал глазами её лицо. Яркие, словно солнце, волосы не придавали их хозяйке взрывной вид. Она скорее выглядела очень мило, со своим особенным шармом. Эта девушка действительно достойна прожить спокойною мирную жизнь с человеком, который будет искренне её любить и окутывать каждодневной заботой. Одри, преданная и любвеобильная. Её мужчина никогда не получит от неё нож в спину. Если навыки Гранта распознавать людей ещё не начали подводить, то всё именно так.

Пока что он не может ей предоставить возможность жить без проблем. Сейчас Одри Уайт должна набраться храбрости и просто объявить войну своим страхам. Когда-нибудь Грант перестанет с ней играть, но не сейчас.

– Не обращай внимания на людей, которые тебя окружают. Делай то, что тебе взбрело в голову. Тогда жить станет интересней, – сказал тихим голосом Грант, всё ещё не в силах отвести от неё взгляд.

– Хороший совет, – улыбнулась Одри. Она не могла перестать восхищаться его спокойствием в любой ситуации. Он словно никогда в жизни не испытывал трудностей, которые любит преподносить на блюдце коварная жизнь. Грант или превосходно скрывает свои эмоции, или же он просто не принимает ничего всерьез. – Игра закончилась?

– Ты хочешь её повторить?

Одри замешкалась не в силах найти ответ на его быстро заданный вопрос. Хочет ли она ещё раз назвать его «мистер Гарсиа», чтобы проиграть ещё один поцелуй?

– Нет, – отрезала Одри.

Грант медленно улыбнулся, словно под этой улыбкой что-то таилось. Он слегка наклонился ближе к её лицу:

– Тогда играю только я.

Одри приоткрыла рот, не отвечая на его провокационное заявление. Она проследила за тем, как он поднялся, поправил темно-синий пиджак, и, не оборачиваясь, направился в рабочий кабинет мисс Адамс.

Девушка посмотрела вниз, в который раз натягивая платье ниже. Она не смогла скрыть на своем лице улыбку. Да, его ответ доставил ей лишь азартное удовольствие. Она уже несколько раз произнесла в голове «мистер Гарсиа», чтобы вновь и вновь проиграть ему поцелуй.

Как ведь странно, что мысли это допускают, а тело наотрез отказывается от подобной затеи в страхе вновь испытать грубость и надругательство. Когда это закончится?!

Одри резко обернулась по сторонам, пряча улыбку и покрывая лицо абсолютной серьезностью, словно она только что не целовалась со своим начальником, а всего-то выпила кофе за просмотром «Друзей» на телефоне.

Она поднялась, быстрыми шагами направившись к бару. Дженни встретила её с весьма непонятным и даже шокированным взглядом. Этого и стоило ожидать. Сейчас все работники набросятся на неё с нежеланными вопросами.

– Это что вообще такое было? – проговорила Элен, одна из официанток.

– Ты – молодец. Не успела отойти от стресса, как уже нашла любовника в виде нашего начальника, – проговорил прямолинейный бармен, за что получил от официанток взгляды, наполненные возмущением. – Только без обид, ладно?

Одри косо взглянула на одного из барменов этого клуба. Именно Тони доставлял ей желание хоть один раз врезать по его самодовольному лицу. Вечно он говорит невпопад, и это жутко раздражает.

– Я просто проиграла спор. Можно сказать так, – ответила Одри.

– Правда? Я думал, он тебя прямо там поимеет, – сказал Тони.

Одри уставилась на бармена, сжимая тонкие пальцы в кулаки. Ярость воспламенилась в груди. Она уже давно разучилась держать свои эмоции под контролем.

– Одри, прости, я ведь шучу, – кажется, он, и правда, не пытался специально задеть её. Такой уж Тони человек, и многие с этим смирились.

– У тебя отвратный юмор, Тони! Надеюсь, никогда не переживешь того страха, что был у меня!

Тони ухмыльнулся, совсем не обращая внимания на злость девушки:

– Ну меня-то точно не изнасилуют.

– Уверен? – прозвучал низкий голос, и все обернулись туда, где опираясь о косяк двери, стоял Грант, скрестивший руки на груди. Он пронзил любимым ледяным взглядом бармена, поддевая его лишь потешной улыбкой. – На дворе двадцать первый век, и некоторые преступники предпочитают парней, похожих на тебя, смазливых и женоподобных.

Тони замолчал, слегка насупив брови после полученного описания своей внешности. Он никак не считал себя смазливым, да ещё и схожим с женщиной:

– Мистер Гарсиа, это похоже на оскорбление сотрудников. Вы в курсе?

Грант медленно сделал несколько шагов навстречу парню, не сводя с него коварных голубых глаз:

– У меня есть один знакомый. Просидел в тюрьме двадцать лет. С головой у него непорядок. После стольких лет в обществе мужского пола, он положил глаз на парней, – Грант улыбнулся. – Так что это скорее больше похоже на угрозу.

Дженни косо посмотрела на Одри, которая внимательно следила за прекрасной картиной, когда Тони не может ничего ответить. Коллектив уже давно мечтал о том, чтобы Тони поставили на место, и наконец-то этот чудесный миг настал.

Одри понимала, что сейчас её глаза устремлены не на обиженное лицо Тони и не на восхищенные взгляды официанток, а лишь на Гранта. Он встал на её защиту, и если бы на его месте был кто-то другой, ей бы точно не было так приятно. Именно Грант может успокоить её и подарить чувство полной безопасности. Она просто не имеет права даже подозревать его в том, что он работает на Доминика Хардмана.

– Будь вежливей со своей коллегой, – спокойно проговорил Грант, сделав заключение.

Повернувшись, он направился в кабинет. Грант встретил благодарный взгляд Одри и не смог не ответить ей легкой улыбкой.

***

Одри забыла про все свои страхи и жуткие мысли, когда уже вышла из клуба. Теплый вечерний воздух окутывал её, даря прекрасное настроение. Она не замечала ни сигналы машин, которые не могли разминуться на дороге, ни ссорящуюся парочку возле цветочного магазина, ни плачущего ребенка, который медленно шел вслед за взвинченной мамой и умолял купить ему ту самую машинку. Весь мир проносился мимо мечтающей рыжеволосой девушки. Она, кажется, даже шла, словно танцуя. И Одри было всё равно. Она впервые за долгое время не ощущала внутренних страданий, не засоряла свою голову очередными ужасающими мыслями. Всё на редкость хорошо. Просто спокойно на душе. И больше ничего в жизни не надо.

Одри прошла по переулку, ускоряя шаг к приближающемуся автобусу. Не успела. Ну и пусть. Это не беда, ничего не испортит её бодрый настрой. Она готова побороть все свои страхи и начать жить с нового листа. Пусть это состояние никуда не исчезает, ведь именно сейчас появилось желание по-настоящему наслаждаться каждым днем.

Одри огляделась по сторонам. Место, отдаленное от трассы, всегда казалось немного будоражащим. Совсем безлюдно. И это настораживало Одри, как бы она ни пыталась переубедить себя в обратном.

Девушка вздрогнула, застывая на одном месте. Возле неё остановился черный БМВ с тонированными стеклами. Обе двери машины распахнулись и практически синхронно вышли именно они. Её обидчики быстрыми шагами преодолели расстояние между ними и их жертвой. Возвышаясь в полный рост, молодые парни одним лишь своим видом подавили шокированную девушку, которая прямо сейчас наверняка вспоминала все молитвы, что когда-либо были ей известны.

Глава 9

Грант огляделся по сторонам, проследив, чтобы никто не видел, как он спускается в подвал, где хранятся напитки. Он прошел вниз, нашел электрозамок и приложил ключ. Стена с дорогими старинными винами медленно сдвинулась в сторону. Грант прошел по небольшому затемненному коридору, выходя в свое помпезное бандитское логово, где сидели Старик Тим, Джексон и Никодем или же Ник, как называли его друзья. Француз по крови, он был правой рукой Гранта. Именно этот парень стал одним из первых, кто вступил в ряды Блокады, когда преступная группировка находилась лишь в процессе зарождения. Грант и Ник отдыхали в одном из местных баров в не самом благоприятном районе. Никодем по своей натуре был несдержанным и вспыльчивым. Именно эти качества и стали причиной потасовки в заведении. Грант впутался в драку лишь по своей глупости. Спокойная жизнь после тюрьмы казалась слишком скучной. С тех самых пор одногодки Никодем и Грант стали близкими друзьями. И этот парень – единственный из Блокады, кто мог противоречить Доминику Хардману.

– Грант, как оно – целоваться с нашей жертвой? – поинтересовался Ник, раскинувшись в мягком кресле. Его брови играючи приподнялись и опустились.

Все мужчины хитро улыбнулись, с интересом уставившись на Доминика.

Грант косо взглянул на друга, облокотившись на барную стойку:

– Если интересно, попробуй сам.

– Если я попробую, она подаст на меня в суд за насилие, – проговорил насмешливо Ник, подмечая бесстрастный вид друга.

– Ты как умудрился подглядывать за тем, что творится в клубе? – спросил Грант.

– Да так, зашел выпить чашечку кофе, – таинственно сказал Ник, переводя взгляд на белый высокий потолок.

– Придумал бы хоть что-то правдоподобней, – бросил Грант, оборачиваясь к дорогим алкогольным напиткам. Он протянул руку, подхватив Гленфиддич 1937 года.

– Налей и мне, – улыбнулся Ник, словно мальчишка, просящий у папы конфетку.

– Кофе пей, – бросил через плечо Грант.

Он снова обернулся со стаканом дорогого напитка в руке.

– Грант, ты решил соблазнить эту девку? – спросил Джексон, слегка улыбнувшись, словно под этим подразумевался другой смысл. – Хорошая идея. Её трахнут уже не двое, а трое наших.

Тим и Ник подхватили настрой своего друга, затейливо кивая и принимая его слова, как поистине коварный план.

Грант оценивающе оглядел каждого в этой комнате. Если бы не его запрет на насилие девушек, они бы все не отказались хоть один раз попробовать сладострастную утеху. В такие моменты Гранту отчаянно хотелось надавать им подзатыльников, лишь бы выбить эту дурь из похотливых мыслей своих людей.

– Так ты, правда, переспишь с ней? – спросил Ник, сомневаясь в ответе друга.

– У меня нет цели затащить её в постель. Не стану скрывать, хотелось бы, – начал Грант, осушив свой стакан до последней капли. – Она нелегкодоступная девушка. За её расположение стоит побороться. Тем более Одри пережила ужасную травму. Не думаю, что об этом вообще стоит говорить.

– Звучит так, будто тебя волнуют её чувства, – насмешливо проговорил Ник. – Или же, правда, волнуют?

– С точки зрения психологии, её чувства не могут не затронуть меня.

– А с точки зрения лидера Блокады? – с неким вызовом спросил русоволосый Ник, вытянув шею вперед и приподняв подбородок.

– Преступников не интересует душевная организация жертвы, – сделал заключение Грант, удовлетворив интерес своего друга.

Ник с глупой улыбкой на лице принялся надоедливо жонглировать двумя апельсинами в руках, не обращая внимания на недовольство Старика Тима, которого раздражали его действия.

– Как интересно получается, – невзначай проговорил Ник. – Невинную девушку Одри Уайт целовали лишь три человека, и все они – её враги под номером один, в особенности ты, Доминик Хардман.

Губы Гранта слегка изогнулись в улыбке, подмечая этот факт. Да, Одри немного не повезло с первыми партнёрами.

– Где, кстати, Лео и Саймон?

– Они пошли запугивать девчонку.

Грант на секунду замер, замечая, как странно подействовал на него смысл этих слов. Он противоречит сам себе, но сейчас ему яро захотелось оградить Одри от всех её страхов. В то же время как главарь безжалостных людей, он понимал, что всё идет так, как должно быть. Страдания дочери детектива Уайта – ключ к его наказанию.

***

Одри подняла дрожащую руку, изо всех сил упираясь ею в грудь парня, который явно был помладше своего дружка и прижал её к себе, как какую-то куклу. Сердце ушло в пятки, а воздух, казалось, перестал попадать в легкие. Перед глазами был туман, и лишь мелькали злорадные улыбки её обидчиков.

– Она такая беззащитная, и это так возбуждает, – бросил парень, который держал её крепкой хваткой, блуждая правой рукой по её талии. – Какая фигурка! Хочешь повторить, красавица?

– Пошел к черту! – выругалась Одри, набираясь сил для того, чтобы хоть что-то внятно произнести.

– Какая резвая! – насмехаясь, бросил второй. – Саймон, научи её хорошим манерам.

– Нет, нет, пожалуйста, – простонала Одри, когда парень, имя которого она запомнила ещё в зале суда, Саймон Мартин, без особых усилий потащил её прочь с остановки, где их могут заметить проезжающие водители.

– Закрой рот! – яростно прошипел он, нещадно сжимая рукой её подбородок.

Одри лишь что-то невнятно проскулила, лишь бы он перестал применять силу. Его хватка, действительно, не слаба.

Парни остановились за углом неприметного дома, и Одри поняла, что находится в полнейшей безысходности. Вокруг ни души. Она наедине с насильниками, с бесчеловечными бандитами. Её губы посинели и дрожали так же, как и руки. Страх снова набросился исподтишка. Лечение, длившееся на протяжении нескольких недель, сорвалось, и ужас, произошедший той самой ночью, вернулся, подготовив новый удар.

– Что вам нужно? – как бы она ни старалась говорить ровным тоном, получался лишь жалкий шёпот, что только больше забавляло её мучителей.

– Нужно? Ты у папули это спроси, – грозно бросил парень постарше, стукнув кулаком по стене, прямо около её головы.

Одри с испугу вскрикнула, и разозлившийся Саймон с вылупленными глазами замахнулся и, не раздумывая, дал ей пощечину. Силу он не рассчитывал.

– Я сказал заткнуться!

Одри была не в состоянии сдерживать эмоции. Сейчас всё, как в её снах, которые мучили с той самой ночи. Она приложила ладонь к зудящей от боли щеке, медленно сползая по стене на холодный асфальт.

– Маленькая шлюха, – прошипел Саймон, опуская взвинченный взгляд на лицо своей жертвы, тускло освещённое фонарем.

– Полегче, – совсем тихо сказал второй, слегка хлопнув своего напарника по плечу.

Одри пыталась даже дышать бесшумно, лишь бы не обращать на себя гнев этих свирепых и безжалостных бандитов. Она никогда не отличалась особой верой в помощь высших сил, но прямо сейчас, в ситуации, когда её судьба снова переплелась с редкими подонками, пришлось умолять Всевышнего, чтобы Он или кто-нибудь другой пришёл ей на помощь. Иначе можно здесь просто сойти с ума от страха, пронзившего всё тело маленькими иглами и вызвавшего ноющую, терзающую боль.

Глубокую вечернюю тишину нарушил ринтгон телефона из сумочки Одри. Девушка и оба парня одновременно посмотрели на вещицу, из которой раздавался заглушенный звонок.

Одри осознавала, что своими практически нерабочими руками она не сможет достать телефон быстрее, чем они. Оставалось лишь предоставить такую возможность этим чудовищам.

Парень помладше расстегнул сумку, хаотично выкидывая всё, в ней находившееся, до тех пор, пока в его руки не попал мигающий телефон. Он насупил брови, посмотрев на имя абонента, от которого был входящий вызов:

– Грант…

Одри не могла понять причину такой реакции: как только она о нём услышала, из глаз бурным потоком полились слезы, выдавая наружу все эмоции. Даже его имя внушает чувство безопасности и поддержку, ведь Грант постоянно был рядом и любой её проблеме мог дать отпор. Но не сейчас. Просто имя, которое напоминает о том, что сейчас он ничем не может ей помочь.

Парни, кажется, удивились картине, представшей их взорам: истерически рыдающая девушка, сидя на сыром асфальте, обхватила колени руками и шумно вздрагивала, глотая слезы.

– Что делать? – тихо спросил Саймон, отдавая телефон напарнику.

Лео покрутил мобильный у себя в руках до тех пор, пока устройство не замолчало. Он достал из кармана свой телефон, настрочив смс о происходящем абоненту под именем Доминик.

– Кто этот Грант? – спросил Саймон, присаживаясь рядом с ней на корточки. Ответ почему-то его очень интересовал, ведь бедняжка не знает, что Грант, из-за которого она только что, как сумасшедшая, проливала реки слез, является её безжалостным карателем.

– Если бы он был здесь, вы бы оба пожалели! – заикаясь, прошипела Одри, бросая в негодника ненавистный взгляд.

Её ответ очень повеселил молодого бандита. Из его уст донесся потешный смех:

– Он – Терминатор?

Одри замолчала, повернув голову в другую сторону, лишь бы не видеть отвратительную улыбку бесчеловечного насильника. Что с ним говорить, когда в его глупой голове мысли ограничены лишь похотью и жестокостью. И да, она полностью уверена, что Грант бы смог справиться с ними обоими, будь он рядом.

***

Грант остановил машину, в нескольких футах от места, где его люди держали Одри. Отсюда можно было хорошо видеть происходящее. Когда Лео прислал смс о том, что они катастрофично напугали девушку, Грант сразу знал, что должен сделать. Он не мог оставить её в таком состоянии одну. Сам дал задание Лео и Саймону хорошенько запугать дочь детектива Уайта. Но, кажется, теперь это больше не доставляет ему удовольствие.

Опираясь локтями на руль, Грант сосредоточил взгляд на безобидной Одри, которая в страхе прижала колени к груди. Было видно, что она очень тяжело дышит, иногда вздрагивает от резко нахлынувшей тревоги.

Он тяжело сглотнул, когда Саймон, резко схватив её хрупкие плечи, поставил девушку на дрожащие от ужаса ноги. Кажется, она еле устояла. Саймон откинул ей за спину спутанные волосы и что-то шептал на ухо, не упуская шанса ещё раз прикоснуться к её телу через милое белое платьице.

Грант заметил, как лицо Одри исказила злоба, и она что-то ответила на слова Саймона. Это явно не понравилось державшему её парню. Он, не жалея сил, нанёс уже второй удар ладонью по щеке своей жертвы. Саймон был не в силах контролировать собственный гнев.

Не в состоянии больше смотреть на это, Грант инстинктивно нажал на газ. Переключая передачу, он выехал за поворот. Проезжая мимо парней, издевающихся над девушкой, и делая вид, что сюда его занесло по зову судьбы, Грант сдал назад и остановился возле своих людей.

Саймон и Лео мгновенно обернулись. Они знали, что если Грант сюда приехал, то нужно просто броситься в бега, будто они вовсе друг друга не знают.

Это парни и сделали, как только Доминик Хардман, который сейчас был в роли законопослушного Гранта Гарсиа, поспешно вышел из машины.

Одри обессиленно опустилась на асфальт, глядя на маячившие уже вдалеке силуэты преступников. Девушка широко распахнула глаза, уставившись на того, кто смог их прогнать. Из тени вышел Грант.

Кажется, Одри ещё никогда не была так счастлива. Истерика, от которой только недавно содрогалось её тело, снова одолела измученную девушку. Почему-то именно Грант вызывал этот бурный поток эмоций. Рядом с ним просто не получалось держать свои чувства под замком.

– Одри, – Грант смотрел на всхлипывающую рыжеволосую девушку. Её белое платье было покрыто пятнами, лицо испачкано пылью, перемешавшуюся со слезами. А мокрые спутанные волосы прилипали к щекам. Этот ужасный вид заставил Гранта, наверное, впервые за долгое время почувствовать вину, которая внутри предательски напоминала о себе приглушенной болью.

Он быстро присел на корточки рядом с ней. Откинув ей за спину непослушные локоны, Грант обхватил руками лицо Одри:

– Тише, солнышко. Ты в безопасности.

Одри, периодически содрогаясь всем телом и шумно заикаясь, медленно приблизилась к Гранту. Больше всего на свете хотелось бы спрятаться в его надежных объятиях. Она прикрыла глаза, успокаивая свое полуживое тело.

Грант посмотрел на то, как Одри уткнулась носом в его грудь, намочив слезами рубашку. Он медленно протянул руку, прикасаясь к её волосам, даря ощущение полной безопасности. Ни в чём не повинная Одри очень нуждалась в поддержке. Всё, что Грант сейчас мог сделать для неё, – предоставить эту самую поддержку. Каким бы жестоким его не считали противники, и даже участники Блокады, что-то хорошее в сердце ещё оставалось.

Грант утешительно гладил Одри по спине, прижавшись подбородком к её макушке. Он прикрыл глаза, прочувствовав невыносимую боль этой девушки. Если бы она только знала, в чьих руках сейчас находится. Одри бы не выдержала такого сильного удара. Это слишком для таких хороших, как она. Паутина лжи может стать неизлечимой травмой на всю жизнь. Нельзя, чтобы Одри узнала, что тот, кому безгранично доверяет, оказался тем, кого она больше всего ненавидит.

Грант опустил взгляд, замечая, что её дыхание стало ровнее. Неужели засыпает? После сокрушительного стресса так чаще всего и бывает. Это вовсе не удивительно.

Грант аккуратно подхватил Одри на руки. Это заставило её на секунду открыть глаза, после чего успокаивающий сон снова завлек в свои объятия.

Грант быстро распахнул дверь и посадил Одри на сидение своей машины.

Он изучал умиротворенное лицо спящей девушки на протяжении нескольких минут и испытывал до ужаса непонятные чувства. Так быть не должно. Пребывая в тюрьме из него выбило эту привычку сочувствовать другим. Там из наивного парня выточили жестокого мужчину. Но рядом с Одри тот парень пробивается через выстроенную годами безжалостность.

Грант отвернулся, чтобы отвлечь себя от непонятных мыслей. Подвергшись всплеску эмоций, он достал из кармана пачку дорогих сигарет, вытянул одну и поспешно поджег её, втягивая успокаивающий дым.

***

Одри открыла глаза, ощущая прохладный ветерок, играющий с её спутанными волосами. Она увидела перед глазами пролетающие мимо фонари, деревья и дома, в которых мирно спят люди. Всё спокойно, словно никто в этой жизни не подвергается проблемам, кроме неё.

Одри повернула голову в другую сторону. На водительском сидении она увидела Гранта. Он не выглядел так же беззаботно, как всегда. Его губы крепко сжаты, а острые скулы кажутся напряженными.

Одри слегка улыбнулась в попытке не выдать, как ужасно она себя сейчас чувствует. Тело ватное, ломит кости, одолевает усталость, словно тебя выжали, как лимон. Мысли о том, что произошло, предательски терзали разум. Мужчины ей поистине отвратны, не смотря на то, что не все из них имеют пристрастие к жестокости. Но Грант не такой. Он не тот, кто попадает под категорию людей, которых она не приемлет рядом с собой.

– Грант, – прошептала Одри.

Он быстро взглянул на неё, даря утешительную улыбку:

– Солнышко проснулось.

– Да, – проговорила она в попытке хотя бы минуту не вспоминать то, что ей пришлось пережить. Кажется, он её понял и не стал затрагивать больную тему. – Куда мы едем?

– Я отвезу тебя домой к отцу.

– Что? – Одри слегка приподнялась. – Нет, я не хочу домой.

Грант бросил на неё удивленный взгляд. Разве с отцом ей не будет намного безопасней?

– Ладно, понял. Куда отвести вас, мисс Уайт?

– Куда хочешь, – бросила без каких-либо эмоций Одри и уставилась в лобовое стекло.

Грант замолчал, заметив её потерянный вид. Она всё ещё дрожит и старается как можно сильнее укутаться в его пиджак. В её мире вновь всё рухнуло. Одри снова на пике отчаяния. Новая встреча с обидчиками стала для неё катастрофой, которую пережить было слишком сложно. Сейчас её состояние позволят делать с ней всё, что угодно.

– Тогда едем ко мне, – сказал Грант, выворачивая руль и направляя кабриолет в совершенно другом направлении.

Глава 10

Всё тело покрылось мурашками от внезапного порыва ветра. Кажется, намечается гроза. Одри сильнее закуталась в пиджак Гранта, которым он укрыл её ещё в кабриолете. Спокойствие после стресса наступило слишком резко и вызвало жуткие боли в голове и слабость во всем теле. Она не могла сказать, что чувствует себя нормально, но понимание того, что рядом человек, внушающий ощущение безопасности, стало самым лучшим лекарством от новых травм.

Если бы Одри осталась сидеть на холодном асфальте в одиночестве, она бы точно сошла с ума. Её психолог был сейчас как никогда необходим.

Грант открыл дверь и хлопнул в ладоши два раза. В огромной гостиной, оформленной в стиле хай-тек, загорелся свет. Если бы мысли гостьи не были связаны лишь с тем ужасом, который вновь пришлось пережить, она бы обязательно по достоинству оценила роскошный дизайн.

Одри, словно в тумане, ощутила руки Гранта на своих плечах. Он медленно повернул её к себе и всмотрелся в слегка растерянные глаза своей гостьи.

– Мне кажется, что я слышу, как быстро стучит твое сердце, – он улыбнулся в попытке хоть как-то её утешить. – Будь спокойна, Одри. Здесь, рядом со мной, тебя никто не посмеет обидеть. В этом можешь быть уверена.

Грант произнес действительно правду. Как ей могут навредить участники Блокады, если рядом с ней их лидер?! Под его покровительством эта девушка неприкосновенна.

– Я верю, – прошептала Одри и даже смогла изобразить на своём лице пародию улыбки. – Но ты не знаешь этих людей, Грант. Они очень опасны. Если они навредят тебе…

– Если тебя это успокоит, дом оснащен современной системой охранной сигнализации.

Одри шумно сглотнула и кивнула:

– Очень хорошо, но поверь мне, это не помеха для таких, как они.

– Одри, – он немного наклонился, чтобы его глаза оказались на одном уровне с её. – Если бы они были так опасны, как ты говоришь, то не сбежали бы, когда я нашел тебя.

Одри уставилась на его бесстрашное лицо. Грант ничего не боится. Как доказать такому самоуверенному человеку, что общение с ней может для него плохо закончиться?!

– Ладно, ты прав, – пробубнила Одри, не в силах больше спорить. Что-то доказывать этому мужчине абсолютно бесполезно. – Спасибо, что не бросил меня.

Грант слегка улыбнулся, притянув девушку ближе к себе:

– Было бы странно, если бы я проехал мимо.

– Ты мог испугаться. А вдруг они были вооружены?

Грант слегка сжал её плечи. Он вспомнил, что его люди зачастую не выходят на улицу без оружия. В криминальном мире не всё так просто. Конкуренция, прибыльность, борьба за лидерство. В таких условиях при выходе из дома помимо ключей, кошелька и телефона проверяют и наличие пистолета. Догадка мисс Уайт оказалась верной.

– Одри, ты плачешь? – Гранта обеспокоило, что её глаза вновь мокрые. Она явно не в состоянии контролировать свои эмоции. И это совсем не удивительно. Он не на шутку потрепал ей нервы.

– Просто мне очень страшно, – резко ответила Одри, прикусывая пересохшие губы.

Она опустила взгляд, ощущая потребность прямо сейчас прижаться к Гранту, как маленькая девочка, и спрятаться от всех бед, которые умело настигают её каждый день. Но, несмотря на это желание, Одри стояла неподвижно. Она понимала: если поддастся своему порыву, то Грант сочтет её, по крайней мере, безвольной. Показывать слабость не было желания. Хотя она уже давно перестала казаться сильной.

– Пойдем, тебе нужно выпить воды и хорошенько отдохнуть.

Грант провел её по стеклянным ступенькам на второй этаж. Они прошли по затемненному тусклым светом коридору, и, переступив порог, вошли в уютную комнату. Здесь явно никто ещё не жил. Это место выглядело настолько стерильным, что, казалось, тут можно есть прямо на белоснежном полу. Стены и мягкая мебель в кремовых приятных глазу тонах. Если в гостиной царил минимализм, то здесь его точно не было. Всё помпезно и дорого, даже несмотря на средние размеры комнаты.

– Вон там ванная. Окна не открываются.

Одри покосилась на него:

– Это чтобы я случайно не выпрыгнула в окно?

– Твой отец говорил, что ты можешь.

Вот что могло, и правда, хоть слегка поднять ей настроение, так это то, что папа говорил о ней психологу. Грант, наверное, шел на сеанс с очень неправильным представлением о пациентке.

– Мой отец раньше думал, что у меня был десяток парней, а на самом деле и одного не было. Не думаю, что его стоит слушать.

Грант улыбнулся, вспоминая, какие противоречивые чувства он испытал в тот момент, когда Билл предположил, что может сделать дочь, если узнает о появлении в её жизни психолога.

– Я принесу тебе что-то, чтобы переодеться. Располагайся, – Грант наградил её добродушным взглядом, который появлялся у него весьма редко, и вышел из комнаты.

***

Рингтон телефона трезвонил на всю комнату, пока Грант искал для своей милой гостьи одежду в собственном гардеробе.

– Чего тебе? – ответил он, приложив трубку к уху.

– Ну что? Как там девка? – послышался голос Лео.

Грант тяжело выдохнул, взъерошив волосы рукой:

– Она у меня.

Лео разразился хриплым смехом:

– Интересный поворот. Решил трахнуть, пока она легкодоступная? Ну, а что? Правильно! Так хоть в суд не сможет подать.

– Закрой рот. Она просто останется на ночь в другой комнате.

– Ладно, не злись. Мы хорошо её запугали?

– Более чем, – бросил Грант, поглядывая в сторону двери.

– Неужели ты говоришь, что мы хорошо справились со своей работой? Не верю, мистер Хардман, – ухмылку Лео можно было почувствовать.

– Не считаю уместным гордиться тем, что лучше всего на свете вы умеете запугивать беззащитных юных девушек, – бросил Грант, ожесточив голос. – Не волнуйся, вознаграждение за работу будет. Скажи Нику: пусть пришлет вам своих шлюх.

– Да, они у него хороши. И никому не дает их, сутенер недоделанный, – похотливо проговорил Лео, выдыхая сигарный дым.

– Ты просто не умеешь просить.

– Ну конечно. Вы просто с ним лучшие друзья, братья, ну и попробовал бы он отказать тебе, – отрезал Лео, делая паузу, чтобы поджечь кончик следующей сигареты. – Поэтому Ник тебе разрешает трогать его сучек.

– Открою тайну: я не пользуюсь услугами проституток. И ещё… Скажи Саймону, чтобы сидел тихо. Никуда не вылезайте. Ясно?

– Приказ будет выполнен, капитан, – пьяно пробубнил Лео.

Грант отключил вызов и бросил телефон на двуспальную кровать. Он вновь окинул оценивающим взглядом свой гардероб и достал белую футболку. Одри совсем малышка, так что эта вещь подойдет ей. Как платье.

Закинув футболку на плечо, Грант взял графин с прохладной фильтрованной водой и направился в комнату, которая в этот миг принадлежала Одри Уайт.

Осторожно заглянув внутрь, он никого не обнаружил. Из ванной доносился шум воды. Значит, гостья решила под теплыми струями успокоиться после неприятного приключения.

Грант поставил воду, которая была ей сейчас необходима, на тумбу возле изголовья кровати и подошел к двери ванной. Он осторожно постучал два раза.

– Одри? Ты в порядке? – не услышав ответ, Грант постучал громче. – Знаешь, мне несложно войти, так что лучше ответь.

Девушка, пережившая чуть больше месяца назад изнасилование двумя преступниками, будучи под воздействием постоянного страха, получила ужасный стресс от очередной не менее пугающей встречи со своими обидчиками. Они снова подвергли её боли и безысходной панике. Теперь от неё можно ожидать чего угодно. И именно это заставило Гранта нажать на ручку и распахнуть дверь.

Он встретился с шокированным взглядом Одри, которая мирно сидела в округленной ванне под струей освежающей воды.

Гран быстро отвернулся, мысленновыругавшись, что переживания из-за возможности необдуманного поступка пациентки, затуманили его голову. Он мог сделать только хуже, ворвавшись в ванную к полностью обнаженной девушке.

– Извини, ты просто не отвечала.

Одри, ощущая неловкость, уставилась на его спину. Она поджала ноги к груди, обхватив колени руками. До того случая, когда была подвергнута насилию, её никто из парней не видел без одежды. Теперь, кроме насильников, голой её лицезрел ещё и психолог.

– Я задумалась.

– Одри, то, как я стучал, было слышно из соседнего дома, – бросил Грант через плечо. – Ты сейчас в шоке, и, думаю, нужно поговорить.

– Всё хорошо. Правда. Я в порядке, меня ничто не тревожит, – уверенным голосом ответила Одри.

– Хочу тебе верить, но как-то не получается, – мягко проговорил он, заставив её досадно улыбнуться. Грант оставил футболку на сушке. – Вот, переоденься. А я пойду, не буду тебя смущать. Сладких снов, мисс Уайт.

– Доброй ночи, мистер Гарсиа, – таинственно улыбнулась Одри.

– Ты помнишь, что игра всё ещё в действии? – Грант замер на месте, когда уже был одной ногой на пороге.

– Не у меня.

– Зато у меня. – бросил он напоследок и закрыл за собой дверь.

***

Сон всё никак не желал посещать Гранта. Он просто лежал, уставившись в потолок своей серой большой комнаты и раздумывал о буднях детища под названием «Блокада». Он строил планы, проигрывал в голове схемы удачных засад и прибыльных продаж новой партии оружия МП5 из Германии.

В свое время Грант собрал группу самых жестоких и целеустремленных людей, чтобы расти и набираться большего опыта. Главной целью стал Филипп Торес, который засадил его в тюрьму. Олигарх с криминальной славой не просто обвинил молодого психолога в убийстве своей жены. Он послал шестерок не прекращать страдания Гранта, судьбу которого взял в свои руки. Некоторые заключенные оказались людьми Филиппа. Они буквально составили расписание, чтобы осуществлять возмездие над парнем, который якобы убил жену их главаря. Грант, будучи человеком неконфликтным, испытал на себе все прелести преступного мира.

***

Шесть с половиной лет назад

Прогулка по воздуху в окружении заключенных – это не самый лучший способ отдохнуть. Здесь всё пропитано негативом. Вокруг лишь гул, ссоры и нецензурная лексика. Люди явно не осведомлены о культуре речи.

Грант осторожно облокотился о сетку, морщась от новых синяков, поставленных «любимым» соседом. Он здесь всегда сидит. С этого места можно смотреть на всех и следить за каждым. Самое интересное в этой старинной тюрьме, что на прогулке мужчины спокойно гуляют вместе с заключенными женского пола. И женщины тут тоже не самые благоприятные на вид. Хотя есть и несколько несчастных бальзаковского возраста, которые чаще всего забиваются в угол и плачут о погибшем прошлом.

– Чего такой унылый? – послышался незнакомый голос, и Грант поднял голову. Возле него стояла худощавая девица. Молодая, она была привлекательна на лицо, но взгляд был уж слишком стервозным. Брюнетка с голубыми глазами – это уже ядовитая смесь.

– Хочешь развеселить? – Грант приложил руку ко лбу, скрывая глаза от слепящего солнца.

Девушка усмехнулась и села рядом, по-мужски раскинув ноги:

– Кину кости рядом. Давно смотрю на тебя. Черт, говорила себе, что ни на кого не западу. Но ты нравишься мне.

Грант улыбнулся, отводя взгляд в сторону:

– Ещё бы. Нельзя тебя в этом винить.

Короткостриженая брюнетка разразилась хохотом, стукнув его по-братски по плечу:

– Считаешь, все на тебя западают?

– Это ты мне лучше скажи, – Грант посмотрел в её глаза. Его профессиональные навыки позволяли моментально дать характеристику любому человеку. Эта девушка явно лишь строит из себя девочку с замашками мальчишки. Видно, что она просто хочет выжить в адском месте.

– Ты экстрасенсом подрабатываешь?

– Скорее грушей для битья, – усмехнулся Грант, указывая на синяк, украшающий его правый глаз.

Девушка не переставала улыбаться, изучая нового знакомого:

– Тебе не идет эта профессия.

– Учусь на другую.

– О чем ты? – спросила она, слегка нахмурившись. – Изучаешь приемы самообороны?

– Да, разве есть выход?

– Правильно. Нечего бить слабых.

– Всё нормально. Таков наш мир. Сильные подчиняют слабых, – уверенно сказал Грант, пряча улыбку. – А я буду сильным.

– Хочешь подчинять?

Грант снова вернул на место досадную ухмылку:

– Или ты, или тебя.

– Удачи, чувак. Я, кстати, Мэган.

– Грант.

– Риккардо. Вот и познакомились, – прогремел чей-то голос, и Грант, повернув голову вправо, увидел двух смуглых мужчин.

Тот, кто назвал себя Риккардо, схватил парня за шею, толкая на бок. От неожиданности Грант даже не успел опомниться. Он широко распахнул глаза, ощутив ноющую боль в области поясницы, когда «новый знакомый» нанес ему несколько ножевых ударов.

– Филипп Торес помнит, кто убил его жену, – прошептал он зловеще, выставив напоказ желтые зубы.

***

Мысли Гранта были прерваны внезапным криком. Он откинул одеяло в сторону и бросился в комнату Одри.

Грант быстро распахнул дверь, включил свет и поспешно взял её за руку в попытке разбудить от кошмарного сна.

Одри открыла глаза, уставившись на Гранта, и в привычной манере попыталась оттолкнуть его. Всегда, когда подобное бывало дома, папа будил её. Первое, что получалось увидеть, – это лицо одного из своих обидчиков.

– Спокойно, солнышко. Это просто сон. Очень плохой сон.

Одри, отдышавшись, приложила руку к груди. Она огляделась по сторонам, словно вновь изучая место, в котором находится. А потом её глаза устремились на полуголого Гранта, прибежавшего в одних лишь боксерах.

– Извини, я снова кричала. И тебя разбудила, – робко проговорила Одри.

– Не переживай, мои кошмары тоже мешают мне заснуть, – он утешительно улыбнулся. – Ты в порядке?

– Да. Снова приснилось… – недоговорила Одри, прокручивая сон в голове.

– Не думай об этом. Неосознанно возвращаешься в свои воспоминания. В моем доме ты в безопасности. Запомни это, – Грант посчитал, что нахождение с Одри почти голого парня – это не самый лучший вариант. По её же словам, мужчины ей отвратительны. Он поднялся, направляясь к выходу.

– Грант, – замешкавшись, бросила Одри, когда он выключил свет. – Ты можешь не уходить?

Он не сдержал улыбку, резко расплывшуюся по лицу. Это звучало очень сладко. Слышать подобное от Одри, вечно чего-то боявшейся, явно в новинку.

– Конечно, тем более, когда ты проиграла мне поцелуй, – прошептал Грант, аккуратно присаживаясь рядом с ней.

– Что? Ты сам играешь.

– Вот именно. Твое согласие здесь не понадобится.

– Хватит с меня насильственных поцелуев, – недовольно бросила Одри, глядя на его лицо, освещенное лунным светом.

– Не думаю, что ты откажешься. Мне не придётся прибегнуть к насильственному поцелую, – улыбнулся Грант с задором во взгляде.

Одри застыла с лёгкой ухмылкой на губах:

– А если откажусь?

– Твои проблемы.

Она рассмеялась, приподнимаясь, чтобы не смотреть на него снизу вверх. Одри заметила, как неловко он сидит. Этот человек никогда не причинит ей вред, ведь даже сейчас он боится напугать её своими действиями.

Она схватила одеяло, накрывая им себя и Гранта:

– Не стесняйтесь, мистер Гарсиа, будьте как дома.

Грант косо на неё посмотрел, приподнимая брови:

– Ты издеваешься? Два поцелуя? Мне нравится твоя решительность.

– О чем ты говоришь? Я не играю, – бросила Одри, в попытке сохранять вид непринуждённости.

Она вздрогнула, когда ощутила его нежное прикосновение к своей щеке. Он словно хотел этим вызвать в ней ещё больше эмоций. Его трепетное отношение поразило Одри. Она изумилась, что есть всё-таки в мире достойные мужчины, которые умеют находить подход даже к такой девушке, как Одри Уайт. Не каждый найдет силы терпеть её дневные страхи и ночные кошмары. Не каждый сможет быть нужным, когда она ощущает прилив непонятной тревоги. Грант, несмотря на проявляющуюся в обычной жизни склонность к грубости и цинизму, с ней преображался в истинного мужчину мечты.

Одри с лёгкой робостью протянула руку и прикоснулась ладонью к его лицу. Даже это действие казалось достижением. Совсем недавно она клялась, что не подпустит к себе ни одного мужчину ближе, чем на десять шагов, а сейчас готова буквально вымаливать у него поцелуй.

Одри удивленно приоткрыла пухлые губы, ощущая на своей руке его влажные теплые прикосновения: он аккуратно проложил дорожку нежных поцелуев по её пальцам, ладони, запястью.

Она резко отняла руку, замечая интимность происходящего. Прошло не так много времени, и страх всё ещё отказывался навсегда покинуть раненое тело.

Девушка шумно выдохнула, когда Грант, не обращая внимания на протест, обхватил её кольцом сильных рук, сжимая в крепких объятиях:

– Ты контролируешь всё, что происходит, – прошептал он. – Ты не должна бояться своих желаний, Одри.

– В моих желаниях то же самое, что и в твоих, – боясь сказать напрямую, она подошла к вопросу с намеками. – Но мне страшно испытать тот ужас.

– Ты доверяешь мне?

Одри посмотрела ему в лицо. Глаза, привыкшие к темноте, уже могли четко видеть.

– Больше, чем кому-либо.

Грант ощутил, насколько сильно он себя ненавидит прямо сейчас. Это так ничтожно – выудить доверие у той, которой испоганил жизнь. Если бы не его приказ, Лео и Саймон не додумались бы её изнасиловать, если бы им не было сказано усугубить ситуацию, она бы уже отошла от своей травмы. Он просто ухудшает состояние жертвы и тут же залечивает её открывшиеся раны.

– Грант? О чем ты задумался?

Он поспешно взглянул на её лицо, едва заметно улыбнувшись.

– Твое доверие много для меня значит, Одри.

Она опустила взгляд, заметив, что её рука находится на мужском торсе. Оказывается очень даже приятно ощущать его каменные мышцы под своими дрожащими пальцами. Грант словно скала, всегда суровый, саркастичный, сильный, но и в таком мужчине можно разглядеть что-то очень мягкое и теплое. Он просто умело скрывает то, как заботлив на самом деле. Возможно, какая-то детская травма на него так повлияла, ибо не может человек без особой причины выстроить перед собой стену из хладнокровия.

Грант откинул её ещё влажные волосы назад, оголяя тонкую шею. Он медленно наклонился, проходя аккуратными поцелуями по нежной коже. Другой рукой успокаивающе гладил Одри по спине, призывая расслабиться и хотя бы на мгновение забыть об опасениях. Его действия оказались весьма успешными и заставили её закрыть глаза от нахлынувшего наслаждения.

Он целовал её щеки, подбородок, пока не приблизился к пухлым губам. Нежно и не настойчиво прикасался к ним своими, словно пытался попросить разрешение на продолжение. Играя приятными прикосновениями к юному телу, он позволил себе забрести рукой под её футболку, накрывая ладонью набухшие от возбуждения соски.

Одри слегка приоткрыла губы, давая ему путь к чему то большему. Его действия стали куда резче. Губы впивались в её голодным и даже жадным поцелуем. Его язык переплетался с её, набирая темп. Дыхание обоих стало громче, сердцебиение быстрее. Страсть и чувство желания повисли в комнате, охватывая двоих неистово жаждущих продолжения людей.

Грант аккуратно положил Одри на спину, возвышаясь над ней, не разрывая непрерывный поцелуй. Он стянул с неё футболку, открывая своим странствующим рукам изучить её тело.

Одри часто задышала, когда его губы отстранились от её и он спустился ниже, проходя языком по её шее, ключицам и переходя на чувственную грудь. Девушка совсем забылась от прильнувшего желания ощутить ещё больше чего-то нового и неизведанного…

Грант немного поднялся, получая удовольствие лишь от того, как сильно смог её возбудить. Она действительно извивается под ним, получая лишь наслаждение и забывая о страхах.

Грант закипает от желания овладеть ею, сделать лишь своей и отстранить от всех враждебных взглядов. Чувство собственности ему присуще, как и большинству мужчин. Одри Уайт уже давно принадлежит ему, хотя даже не имеет об этом представления. Она в его руках и только Грант решает, что её ожидает в будущем. В этот момент, его главным стремлением было лишь защитить её от всех, но не от себя.

– Грант, – прошептала она. – Тебе не противно от меня? Я была использована.

Она услышала его хриплый смешок, и ощутила его нежные прикосновения, которые очертили её талию:

– Для меня ты всё ещё невинна.

Одри расплылась в улыбке, с благодарностью уставившись в леденистые глаза. Его ответ был словно лекарство для терзающей души.

Девушка прикоснулась рукой к его возбужденной плоти через ткань. От этого совсем невинного прикосновения, он был готов наброситься на неё, словно голодный зверь. От резких действий его смогло остановить лишь понимание того, что он обязан переубедить её разум и тело в том, что этот процесс бывает не грубым, как в её первый фатальный раз. Он должен держать себя под контролем.

– А если я попрошу прекратить, ты остановишься? – спросила она, слегка отталкивающе упершись в его грудь.

– Что за вопрос, Одри? Конечно, остановлюсь.

– Тогда не смей этого делать, – проговорила Одри, обхватывая его шею руками, притягивая к своим губам, чтобы вновь насладится его сладким успокаивающим поцелуем.

Грант получил зеленый свет на свободу действий, что не могло не удовлетворить его дикое желание. Он избавился от остатков мешающей одежды и аккуратно развел её колени.

Одри ощутила мучительную дрожь где-то внизу живота, которая пронзила всё её тело. Помимо удовольствия, которое предоставили ей действия Гранта, в один миг ею овладел страх и предвкушение чего-то нестерпимого.

Грант почувствовал под своими ладонями, как содрогается её тело. Он дотянулся рукой к чувствительному влажному месту, от чего Одри шумно выдохнула, прикрывая глаза. Она приняла его ласки, забывшись в удовольствие, больше не задумываясь о том, что будет дальше.

Одри посмотрела в его глаза, лишь сейчас осознавая, что тонет в их синеве. Грант словно бушующий океан, который увлек её в свои воды. И у неё нет ни сил, ни желания сопротивляться этому пылкому течению.

Он бережно опустился, предавая давление уязвимой части её тела. Грант медленно вошел в неё, на мгновения замирая.

Одри инстинктивно подалась вперед и слегка прошипела:

– Больно…

– Извини, солнышко, – хрипло ответил он, и как можно аккуратней начал медленные движения.

Ритм его действий передался её разгорячившемуся телу. Все её страхи, неудобства и опасения были чудесным образом разрушены благодаря его бережливым и деликатным действиям. Даже мимолетная боль не казалась отталкивающей. Если она считала этот миг мучительным, то пусть такие муки никогда не заканчиваются. Утонченное наслаждение и безумный восторг пронзили каждую клеточку её тела.

Ускоряя темп, он целовал её раскрасневшиеся щечки, лишь бы отвлечь от страхов воспоминаний. Грант широко распахнул глаза, ощутив под губами соленые слезы:

– Одри…

– Всё хорошо, правда, – ответила девушка, аккуратно проводя ноготками по его спине. – Я счастлива, что ты у меня первый.

Грант в легком шоке попытался улыбнуться. Он смог внушить ей мысль, что до этого она была невинна. И плевать на тех двух уродов, которые решили, что имеют право воспользоваться беззащитной девушкой, которая не в силах была остановить их искаженные желания.

Глава 11

Одри уставилась на большое полукруглое окно. Ночь становилась днем, когда по небу проходила кривая линия молнии. Дождь шумел без передышки уже несколько часов. Порывы ветра, казалось бы, могли снести целый дом.

Одри никогда не боялась подобных природных явлений. В детстве интерес к красоте грозы заставлял её садиться на стул и часами наблюдать за неспокойной чарующей погодой. Сейчас всё изменилось. Одри стала боязливой и слишком предусмотрительной. Она испытывает стыд, что буквально замирает от внезапной тревоги, даже если страх вовсе не обоснован. Больше не получается, как раньше радоваться мелочам. Даже сейчас, будучи в безопасности, Одри включила торшер возле изголовья огромной кровати, дабы не находиться в темноте.

Двое бесстыдников сумели забрать у неё всё. Оставили только раненое тело и истерзанную душу. Нужно обязательно сказать папе спасибо за то, что не стал слушать непоколебимые протесты дочери и сделал то, что ей было необходимо. Он нашел идеального кандидата, который одним лишь своим видом вселяет в неё прежнее чувство спокойствия. Нет, в этом есть что-то большее. Одри стала замечать, как непривычно приятно растекается по всему телу волшебное тепло, сжимается сердце и учащается дыхание, стоит лишь увидеть своего психолога.

Одри предательски вздрогнула от глушащего порыва грома, который, кажется, всколыхнул весь дом.

Девушка мгновенно забыла про все опасения, когда ощутила сильную руку, прижимающую её ближе к сильному мужскому торсу.

– Трусиха, – бросил Грант и, безусловно, насмешливо ухмыльнулся.

Одри быстро повернулась на другой бок, чтобы посмотреть в его весёлые глаза. Она уставилась на него, замерев с каким-то нелепым и неконтролируемым восхищением на лице:

– Ты смеешься над моим страхом?

Он коротко кивнул и даже не попытался оправдать свою прямолинейность.

– Ты ужасен, Гарсиа.

– Это правда, – он продолжал безмятежно улыбаться в тот момент, когда Одри всё ещё не могла найти в себе силы, чтобы отвести от него взгляд. – Тебе ведь нравится это.

– Что? То, что ты ужасен? – саркастично улыбнулась Одри, проводя указательным пальцем по его оголенной груди.

– Именно, – загадочно бросил он. – Есть такой тип девушек, которых привлекают не совсем адекватные мужчины. Так вот ты одна из них.

Одри разразилась смехом, прикрывая рот рукой, чтобы остановить этот неожиданный порыв веселья. Ещё чего, она всю жизнь строила планы на будущее, как и любая девочка. Она видела, как у неё пройдёт свадьба, сколько появится детей и, безусловно, каким добрым и хорошим будет муж.

– Я всегда знала, каким будет мой мужчина, – улыбнулась Одри, закатывая глаза вверх и представляя того, кто с её раннего детства и до подросткового возраста появлялся в видениях.

– Ну-ка поподробней, – его, кажется, позабавили слова Одри.

– Он высокий, с широкими плечами, сильными руками, низким бархатным голосом, – проговорила Одри, неосознанно облизывая губы.

Грант одарил её насмешливым взглядом, открыто показывая, что такой ответ его ничуть не удовлетворил.

– Как ведь банально.

– Ты не дослушал и перебиваешь! – недовольно насупилась Одри, но вскоре восторженность вернулась на её лицо. – Он брюнет, голубые глаза и взгляд такой пронзительный.

Грант задумался, наигранно прикладывая палец к подбородку:

– Хм, где-то я такого уже видел. Ах, да, каждый день в зеркале.

Одри ошеломлённо посмотрела на него. Да, Грант, несомненно, подходит под это описание. Но это были лишь детские мечты. С каждым годом её взросления они перерождались в облик не такого идеального парня. С возрастом понимаешь, что внешность – это последнее, на что стоит обращать внимание при выборе будущего партнёра в жизни.

– Ты намного красивее, чем тот, кого я представляла, – сказала Одри и сразу поняла, что необдуманными словами только что подняла его самооценку до максимума. И даже выше. Он итак знает себе цену больше, чем нужно.

– Не удивлен. Сложно даже представить такого красавчика, – бросил он, и после короткой паузы они оба не смогли сдержать смех. – Ладно, я шучу.

– Не шутишь, – проговорила Одри в попытке перестать улыбаться, потому что скулы уже заныли от боли. У неё появилось превосходное настроение. Одри уже давно в нём нуждалась.

– Да, ты права.

Она выдохнула, чтобы перевести дыхание, по-прежнему глядя на его задумчивое лицо. В её глазах было лишь неподдельное восхищение. Да, нельзя так бездумно бросаться в омут. Но Одри уже успела узнать Гранта. Он кардинально отличался от тех бездарных самовлюбленных парней с внешностью Аполлона, главное для которых – это потратиться на брендовую одежду, не подпустить к своему идеальному рельефному телу лишний килограмм и найти очередную спутницу на тусовку в новом распиаренном клубе.

– Грант, мое первое мнение о тебе было неверным, – начала Одри, поглаживая его тело, не в силах отстраниться. – Я думала, ты богатенький эгоист, который печется лишь о деньгах и себе любимом.

– Так оно и есть, – невзначай прошептал Грант.

– Неправда, не ври! – возмутилась Одри, насупив брови. – Ты скрываешь очень хорошего человека внутри себя. Ты лишь делаешь вид, играя сурового и хладнокровного мужчину. И я уверена в своей правоте.

Грант опустил глаза, когда она беззаботно положила голову ему на грудь. Её нежные руки гладили его торс, и эти безобидные движения начали странно на него действовать. Ему понравилось просто лежать вместе с ней в постели и болтать, хотя после тюрьмы его интересовал лишь секс с девицей модельной внешности и не более.

– Я сначала думала, ты какой-то маньяк, – Одри ухмыльнулась, расплывшись в улыбке. – Потом подумала, что ты сектант, поклоняющийся Сатане.

Грант рассмеялся, положив руку на её голову и перебирая пальцами пряди рыжих волос:

– Серьезно? Я похож на того, кто будет кому-то поклоняться? – он фыркнул. – Я бы больше поверил в то, что я – Сатана, который спустился на грешную землю и собрал кучку сектантов, которые поклонялись бы мне и приносили в жертву кровь девственниц.

– Какой же ты кровожадный! – бросила Одри, поднимая голову, чтобы вновь заглянуть в его бездонные глаза. Она не могла сбросить эту глупейшую улыбку со своего лица. Его слова, спокойный и оптимистичный тон – это всё, что нужно для пребывания в отличном расположении духа. Тем более, когда он не перестает насмехаться над своим образом сурового мужчины.

– А знаешь, ты прав. Слишком вы, мистер Гарсиа, горды, чтобы хоть кому-то подчиниться. Это видно невооруженным глазом.

– Хорошо, – уверенно проговорил Грант, глядя на её воодушевленное лицо.

– Хочешь, чтобы все твои приказы без возражений выполнялись. Правда? – улыбнулась Одри, вспоминая Гранта на рабочем месте. Его строгое обращение с работниками и опасные пугающие взгляды – всё, что нужно для того, чтобы понять это. Есть в мире властные мужчины, и Грант – один из них.

– Во всем должен быть порядок.

– Иногда, ты перебарщиваешь со своей суровостью, – пробубнила Одри, ни в коем случае не желая его поучать. Она просто озвучила факт.

– Я не всегда был таким, – вырвалось в ответ у Гранта, и он в ту же секунду пожалел о сказанном.

– В смысле? Я так и знала: что-то случилось, и тебе пришлось преобразиться в строгого мужчину, – Одри посмотрела на него. Грант явно не очень-то хотел говорить с ней об этом. Он что-то скрывает, и её интерес лопнет, если не получит хоть какую-то информацию.

Грант выдохнул, прокручивая в голове жизненные истории. Врать больше не хотелось, но и всю правду сказать он попросту не мог себе позволить.

– Просто детство было нелёгким, – проговорил Грант то, что не являлось ложью. – Мама была самоубийцей. Казалось, ничего не предвещало беды, когда мы с отцом уехали на рыбалку, но по приезде домой застали ужасающую картину. Мне было семь. Обычная ситуация. Отец начал пить и играть на деньги. Он повяз в долгах и прятался от громил, которые часто наведывались к нам в дом, чтобы избить его до полусмерти.

Грант отвернулся, не желая смотреть в глаза Одри. Детские раны давно его не тревожат. Жизнь до тюрьмы он считал не своей. Всё слишком сильно изменилось за последних семь лет, чтобы всё ещё чувствовать обиду на родителей. Для него нет момента хуже, чем заключение за решеткой. И нет момента лучше, ведь именно там он познал, каким человеком является.

Он бы никогда не рассказал ей свою детскую историю, если бы не было необходимости утаить правду о безжалостном лидере Блокады, имя которого курсирует в средствах массовой информации и держится на слуху у каждого.

– Думаю, дальше ты и сама понимаешь. Отец вызверился на мне. Помню, я даже прятался, как только видел, что он не в настроении. Потом уже вырос, и отец понял, что не будет вечно молодым. Он продал дом, машину и все драгоценности мамы, чтобы заплатить за мое обучение. Я с отличием окончил университет, даже быстрее чем надо, так как уже был востребован, как профессиональный психолог, – Грант запнулся, вспоминая, что было потом. – Ну, а дальше ничего интересного. Работа в скором времени надоела. Я забросил психологию и купил клуб.

Глаза Одри шокировано распахнулись. Эта информация с трудом размещалась в её и без того засоренной проблемами голове. Теперь-то всё ясно. Грант стал таким холодным из-за своей семьи. Мама бросила сына, купив билет на тот свет, а отец видел в маленьком мальчике успокоительное, выплескивая на нем накопившуюся ярость.

– Грант, мне… – Одри не смогла договорить.

– Я это рассказал не для того, чтобы ты жалела меня.

Одри замолчала, осознавая свою неправоту. Сильные мужчины не потерпят жалости к себе, она должна была это предвидеть.

– В общем-то, мой отец не был плохим человеком. Когда у него не случались упадки настроения, мы с ним играли в футбол. Поверь, это было большое достижение для него.

– А где он сейчас?

– Погиб. Я не присутствовал на его похоронах. Был в командировке, – отрезал Грант, после чего поспешно перевел на неё голубые глаза. – Помимо моего детства, есть ещё ваше, мисс Уайт.

Одри тяжело вздохнула, откидываясь на подушку рядом с ним.

– Моя мама – наркоманка. Она бросила папу, не развелась, а просто бросила и умчалась куда-то с таким же наркоманом. Я училась на педиатра, но продолжать обучение не позволяли финансы, по этой причине пришлось бросить университет и устроиться на работу. Всё было скучно и спокойно. Дальше, ты знаешь. Одному чокнутому психопату по имени Доминик пришла чудная мысль, что нужно приказать своим людям изнасиловать ни в чём не виновную девушку, – она на мгновение замерла. – Если бы я встретила Хардмана, я бы не стала говорить, как сильно презираю его. Просто спросила бы, доволен ли он тем, что со мной сделал?

Грант быстро перевел на неё взгляд, всматриваясь в искаженное обидой лицо. Одри неизвестно, что Грант не приказывал своим людям совершить такой чудовищный поступок, но даже это никак не уменьшает его вины за совершенную над ней расправу. Все те страдания, которые она пережила после изнасилования, – его заслуга. Полностью. И если бы сейчас его преступное эго могло ответить на её вопрос, то ответ был бы отрицательным.

– Да, плохую тему мы начали, – улыбнулась Одри, снова перекатываясь на него, не в состоянии найти себе места. – Не знаю, как буду спокойно дышать, когда ты отвезешь меня домой и оставишь там одну.

Губы Гранта слегка тронула улыбка. Всё же это приятно – осознавать, что только он может вселить в неё чувство безопасности. В такие моменты коробит лишь то, что спасать её нужно лишь от него одного.

– Так в чем проблема? Выходи на работу, и там будешь под моим контролем. Возможно, так тебе будет спокойно.

Одри уставилась на него так, словно эта самая очевидная мысль невероятно гениальна. Давно пора переместить свое внимание со страхов на работу. Это должно отвлечь измученный глупыми мыслями мозг.

– Точно. Я хочу завтра же выйти на работу. Пожалуйста, попроси мисс Адамс, чтобы она выделила мне смену.

– Зачем просить? Нужно просто поставить её перед фактом.

– Ох, ну да, я забыла, с кем разговариваю. Это же сам Грант Гарсиа, – величественным тоном проговорила Одри, удовлетворённая его улыбкой.

Грант откинул одеяло, бросив заинтересованный взгляд на её обнаженное тело. Ему явно было мало одного раза, когда он заботился лишь о её удовольствии. Несмотря на вновь вспыхнувшее желание, он не станет требовать большего. Ей ещё рано переходить на беспрерывную ночь наслаждений.

– Я когда-то был заядлым курильщиком. Бросил, но теперь снова тянет. Так что я покину тебя ненадолго, солнышко.

– Говорю же, что ты ужасен. Ещё и куришь, – улыбнулась она, хотя её вовсе не волновала эта вредная привычка, которая зачастую для многих была отталкивающей.

Глаза Одри сузились. Правильно ли она понимает то, что видит? Не обманывают ли её собственные глаза? Она резким движением натянула на себя одеяло, рефлекторно прикрывая обнаженные участки тела.

– Грант…

Он бросил на неё непонимающий взгляд.

Одри аккуратно схватила его за плечо, повернув к себе спиной:

– Что это? – она с ужасом приоткрыла рот, проводя рукой по заметным, четко выраженным шрамам, которые «украшали» практически все участки его спины. Она стала перечислять их количество. Один, два… Пять… Семь…

Грант быстро повернулся к ней лицом, замечая обескураженные и напуганные зеленые глаза. Он успокаивающе коснулся пальцами её щеки, нежно поглаживая нежную кожу.

– Это просто драки. Ничего необычного. С кем не бывает.

– Как же можно так драться…

– Весьма просто. Один раз нечаянно попал на колючий провод и разодрал спину, второй раз наткнулся на нож. Уверяю, ничего страшного, – пояснил Грант. Часть того, что он сказал, – правда. Только нож и провод не были случайными. Люди Филипа Тореса очень изобретательны в плане жестоких наказаний.

***

Одри покрутилась перед зеркалом в раздевалке для персонала. Да, рабочая форма официантки раньше не казалась ей настолько вызывающей. Короткая юбка полусолнце черного цвета, красная открытая блузка и темные балетки. Ладно, не стоит обращать на это внимание. Раньше ведь как-то справлялась.

Девушка связала волосы в высокий пучок, оголяя тонкую шею. Кроме туши на ресницах, макияжа на ней не было. В ночном клубе официантки должны выглядеть привлекательно, но пока это был только вечер. Посетители в это время воспринимали Magnate скорее, как ресторан, поэтому будет неуместным, если её вид станет слишком уж бросаться в глаза.

Одри и не предполагала, что вернуться к привычной для неё работе будет так трудно. Словно впервые она подойдёт к столикам и разнесёт заказы. Ничего сложного, но внутри начала появляться прежняя, уже давно знакомая паника. А если её непослушные дрожащие руки что-то перевернут? А как иначе? Она уже давно разучилась себя контролировать.

Одри попыталась изобразить серьёзность на своём лице, вглядываясь в отражение зеркала:

– Всё хорошо. Я спокойна. И выгляжу не как девушка легкого поведения.

– Не сказал бы, – послышался до боли противный мужской голос. Одри резко обернулась, скривившись в гримасе нескрываемого отвращения, когда в раздевалку зашел прямолинейный бармен Тони.

– Я так рада снова видеть тебя, – с поддельным восхищением бросила Одри. – Вот чувствую, как бабочки в животе порхают. А, нет, стой, это я просто что-то не то съела.

Тони скривил губы, облокотившись на шкафчик Элен:

– Я знал, что ты скучала по мне, крошка.

– Ты, правда, хочешь, чтобы меня сейчас стошнило? – проворчала Одри, вновь услышав данное им прозвище.

– Ах, ну да, понимаю твой настрой. У тебя же новый богатенький любовник, – съязвил он, вмиг расплываясь в коварной ухмылке.

– И, кажется, у него есть друг, которому ты можешь понравиться, не так ли, смазливый Тони? Уверена, хочешь испытать все прелести гомосексуализма, – улыбнулась Одри, не отрицая тот факт, что Грант ей близок. Она и сама ещё не знала, кто они друг другу. Но вариант Тони ей, безусловно, понравился.

Тони хмыкнул, не теряя любимую насмешливую улыбку:

– Он решил, что может запугать меня. Но не выйдет. У такого высокосветского человека, как Гарсиа, не может быть таких непутевых знакомых, которые двадцатку в тюрьме отсидели.

Одри подняла глаза на парня. Может быть, он и прав, но она бы не стала глупо утверждать, что Грант лишь сделал попытку запугать, преувеличив свои возможности. Он полон тайн, и неудивительно, что в его окружении могут быть и такие персоны.

– Не была бы так уверена на твоем месте.

– Хорошо, что ты на своем месте. На своем трусливом месте, – бросил он и, отвратно облизывая губы, медленно вышел из раздевалки.

– Придурок, – прошипела Одри, подождав буквально минуту, чтобы он успел занять свое рабочее место и не было возможности с ним столкнуться.

Она уверенно приподняла голову и, как ни в чем ни бывало, направилась в зал. Одри остановилась у кипера, где уже стояли Дженни, Элен и Катрин. Помещение, действительно, немаленькое, двухэтажное, поэтому персонала выходит на смену немало, к ночи добавится ещё несколько человек. Заведение пользуется большой популярностью. Не часто увидишь ночной клуб, который в дневное время прекрасно подходит для уютного ресторана. Вкус у Гранта очень хорош. Начиная с его дома и заканчивая клубом, если, конечно, он его обустраивал.

– Одри-и-и, – протянула Дженни, схватив подругу за руки, словно, та ей что-то задолжала. – Расскажи мне всё.

– Не поняла, – нахмурилась девушка, уставившись на Дженни, как на сумасшедшую.

– Вчера мне звонил, представь кто… Мистер Гарсиа, – улыбнулась Дженни. – Он специально взял мой номер у мисс Адамс. Чтобы лично кое-что сообщить. Он сказал мне позвонить твоему отцу, и сказать, что ты остаёшься у меня.

Одри шумно выдохнула, уже приобретая уйму непонятных догадок в вечно фантазирующей голове:

– Я должна была сама его предупредить, но как-то не дошли руки. Ещё и телефон потеряла, – тихо проговорила Одри, вспоминая, что один из негодников просто выкинул её мобильный в кусты. – Он, наверное, так переживает.

– Подожди, сейчас шесть вечера, а ты всё ещё не была дома? Подруга, ты разошлась, – довольно кивнула Дженни, косо поглядывая на заинтересованную Катрин.

Одри закатила глаза и демонстративно взяла Дженни за руку, отводя в сторону, чтобы развешенные уши Катрин не смели лезть не в свое дело.

Сказать правду она должна. Это долг лучшей подруги. Но вот всё ли ей рассказать? Одри, склонила голову на бок, вспоминая сегодняшнюю ночь, она была превосходной, и даже это определение можно назвать преуменьшением. Утром Гранту нужно было уехать по каким-то делам, в которые гостья не была им посвящена. Он оставил ей денег на такси, чтобы доехать до клуба, так как сумочку она благополучно забыла на месте произошедшего стресса.

– Я была у Гранта.

– Ну, это как бы понятно, – Дженни чуть ли не подпрыгивала от нетерпения всё узнать первой.

– Ничего особенного. Дженни, успокойся. Просто спала в отдельной комнате, так как домой уже было поздно ехать, – не краснея, соврала Одри и спокойно пожала плечами.

– И всё? – разочарованно нахмурилась подруга. – Ах, ну да. Помню твой завет не приближаться к мужчинам. Очень зря, дорогая! К такому, как Грант Гарсиа, грех не приблизиться.

Одри неосознанно хихикнула, как маленькая влюбленная дурочка, но представив, как это выглядит со стороны, моментально изменила мечтающий вид.

– Дженни, всему свое время.

– А есть хоть намеки на то, что вы… – она многозначительно показала пальцами некультурный жест, означающий половой акт.

Одри подняла серьезные глаза на горячо любимую подругу:

– Нет.

– Эх, всё с тобой понятно, – бросила Дженни, махнув на подругу рукой и поворачивая голову к входу, через который вошел владелец заведения.

Одри и Дженни, как два безумных подростка с взглядами, полными обожания, уставились на Гранта. Как же притягательно он выглядит в костюме! Не всем мужчинам идёт такая одежда. Здесь нужна подтянутая фигура и, конечно же, харизма. Она точно не будет лишней с таким образом.

Грант остановился, о чем-то разговаривая с всегда уверенной мисс Адамс. При виде начальника она становилась такой растерянной. В принципе, это нормально, и так, наверное, у всех.

– Если не ты, то я за него возьмусь, – прошептала Дженни.

Одри понадобилось ещё несколько секунд, чтобы обдумать слова подруги. Она резко перевела недоумевающие глаза на Дженни, слегка толкая в плечо, лишь бы отвлечь её от созерцания их начальника.

– Каким это образом ты собралась взяться за него? – бросила Одри. – Он очень сложный человек. Не советую.

Дженни улыбнулась, приподняв брови:

– Влюбленность головного мозга у тебя, дорогая.

– Что?

– Лечиться надо, говорю.

Одри фыркнула в попытке отрицать факт, что она по уши влюблена в Гранта. Разве такое возможно? Она ведь только недавно ненавидела всех подряд, превращаясь в социопатичное существо. О влюбленности говорить весьма рано. В этом она сейчас больше, чем уверена.

– Интересно, он соизволит хотя бы поздороваться с персоналом, – пробубнила Дженни, сузив глаза и постукивая ноготками по меню в руках.

– Готова поставить двадцать долларов, что нет, – проговорила Одри, наблюдая за Грантом. Он слишком велик, чтобы здороваться с таким низом, как официантки и бармены. Это ведь явно звучит в его мыслях.

Грант почти прошел мимо, но лишь на одну заметную долю секунды он спустился с небес и посмотрел в сторону кипера, где собрались официантки.

– Одри, – он кратко кивнул, соизволив поздороваться, и так же быстро исчез с поля зрения, скрывшись в кабинете мисс Адамс.

Все уставились на нее, как на вора. Одри почувствовала себя отвратительно. Нет, ей было невероятно приятно, что Грант больше не вёл себя с ней так надменно, как раньше, но выделение любимчиков ещё со школьных времён было плохой приметой.

– Я просто промолчу, – бросил Тони, пытаясь скрыть саркастический смех. Как ведь прекрасно, что он, и правда, закрыл рот, иначе бы полился яд, отравляющий за километр.

– С тебя двадцать долларов, – бросила Дженни, повернувшись к киперу, чтобы насыпать сахар в специальную посуду.

– С чего бы это? Он не поздоровался с персоналом, – сказала Одри, уставившись на занятую подругу.

– Напомню, ты тоже персонал, – слегка улыбнулась Дженни.

Одри опустила глаза, рассматривая свою рабочую форму. Она начала забывать, кем является и где находится. Перед глазами стоял лишь её начальник, который проявил к ней верх своего уважения, просто поприветствовав на работе. Даже этот поступок для Гранта стал великим достижением.

Эта рабочая смена обещала быть интересной.

Глава 12

Шесть с половиной лет назад

Грант обернулся. Осмотревшись, он мелкими перебежками завернул за угол тюремного здания, где надоедливые надзиратели не в состоянии были что-либо увидеть.

Наконец-то удалось спрятаться от раздражающих взглядов работников тюрьмы, которые смотрели на заключённых свысока, возомнив из себя невинных божественных существ. На праздники им, видимо, Библия дарится, и нимб новый даётся за послушание. Все грешны, как-никак, и это лицемерие лишь больше заставляло испытывать раздражение. За каких-то полгода пребывания в тюрьме у Гранта кардинально изменились взгляды на мир. Пропало желание искать в окружающих положительные качества. Остались только оценка на первый взгляд и сканирование человека на то, может ли он быть выгодным в будущем.

Так бывает, когда твою жизнь бросают с небоскреба, и ты слышишь только один звук. Звук, с которым она разбивается на миллиарды осколков.

Грант умиротворенно улыбнулся, ощутив прикосновения тонких пальцев к своему плечу. Он быстро обернулся и подхватил Мэган. Помогая её ногам обвить его талию, Грант впился в женские губы в беспрерывном поцелуе. Ох, как давно не было совместных прогулок мужчин и женщин. Он уже изголодался по теплым объятиям этой хулиганки. Она невероятно соблазнительна, даже с этим безудержным характером мальчишки.

– Красавчик, куда так спешишь? – бросила Мэган, лишь на мгновение отстраняясь от его губ.

Грант выдохнул, находя силы остановить нахлынувшее желание. Он кивнул в сторону стражей, наблюдающих за территорией:

– Вон тот толстяк ровно в половину второго перемещается на несколько футов левее, и тогда нас будет видно.

– Черт, ты изучаешь положение этих надзирателей? – эта новость её весьма позабавила, и она лишь бросила насмешливый взгляд на его сосредоточенное лицо. – Ты ночами строишь план побега, может? Рассказывай, что в твоей больной голове.

Грант отступил на несколько шагов, косо поглядывая на веселящуюся Меган. Она устроилась на земле в раскованной позе, раскинув ноги в разные стороны.

– Не строю я план побега. Просто хочу знать допустимые для себя грани, – ответил Грант, даря ей непринужденный взгляд. – Ты бы радовалась, что я нахожу для нас с тобой время.

– Нет, ну тут вообще без вопросов. Пять баллов, – подмигнула Мэг, показывая вверх большой палец. – Слушай, откуда новые синяки на руках?

Грант оценивающе уставился на небольшие ярко-фиолетовые пятна на правой руке:

– Полуджокер разбушевался.

– Че-е-ерт, Грант, ты же в прошлый раз смог его положить на лопатки, – скривив губы, Меган начала свою поучительную тираду. Схватив с земли тонкую палку, она потянула её в рот вместо сигареты. – Он работает на Филиппа Тореса, и ты должен их всех поставить на место.

Во взгляде Гранта появилась колкость. Мэган говорила так, будто он сам этого не понимал.

– Я знаю, Мэгги, и как раз собираюсь реализовать новый план, – прошептал Грант, всматриваясь куда-то вдаль и ничего больше не замечая. – Я сегодня подходил к Большому Грегу. Попросил его о помощи взамен на любую просьбу.

– Не поняла. И Грег не послал тебя к чертям? Что же за просьба?

– Он сказал, что придет время, и я всё узнаю.

– Ты ведь понимаешь, что это будет нечто особенно ужасное? Ты заключил сделку с дьяволом, Грант, – недовольно проговорила Мэган, вскочив на ноги и сделав несколько уверенных шагов к нему.

– Я готов продать душу дьяволу, лишь бы больше не попадать в медпункт с многочисленными травмами. Думаешь, забавно ожидать, когда люди Филиппа снова подстерегут меня и изобьют до полусмерти? Нет, не очень круто, Мэган. Мне пришлось согласиться на любые условия Грега, лишь бы он смог обучить меня хоть каким-то методам выживания в этом аду. Если я не помогу себе, то кто поможет?

Мэган с тревогой покачала головой, пытаясь найти те самые нужные слова. Его монолог заставил её посмотреть на ситуацию иначе. Грант действительно игрушка в руках людей криминального авторитета по имени Филипп и если не начнет им противостоять, то попросту сможет выйти из этой тюрьмы лишь в черном мешке для трупов.

– Извини. Я просто так люблю тебя. Не могу смириться с тем, что они делают с тобой, – прошептала Мэгги, прикоснувшись к его руке.

Грант косо посмотрел на неё. Меган – брюнетка. Очень красивая брюнетка со спортивным телом. У неё пышная грудь, выразительные чертылица и глаза, которые романтики, наверняка, назвали бы бездонными, как океан. Но Грант, ощущал лишь дикое и бескультурное желание овладеть ею, не подарив взамен своей любви, которая, как Меган кажется, у неё уже в кармане. Она лишь объект его вожделений в этом неимоверно скучном месте.

– Мэган, не ври себе. Я не люблю тебя, – без формальностей бросил он, не беспокоясь о её чувствах.

– У нас ещё для этого много времени, – ответила она, мужественно прикрывая вспыхнувшую глубоко внутри обиду.

Грант тяжело выдохнул, не вступая в спор. Сколько бы он ни повторял одно и то же, её ответ не менялся. Мэган уверена, что их ждет весьма опасная и захватывающая история любви, даже если оба находятся за решеткой.

– Если бы только мой отец мог помочь тебе… – донеслось из её уст, и Грант в недоумении приподнял брови.

– Чем мне может помочь твой отец? – спросил он, глядя на неё и подмечая неловкость, появившуюся у Мэган.

– Мой папаша тот ещё подонок, – резко изменившись в лице, проговорила она. Меган ткнула пальцем в грудь Гранта, словно это её спасало от бурных воспоминаний. – Он засадил меня сюда. Он сдал меня проклятым копам. Сказал, что любит меня и бла-бла-бла, – промямлила она, скривив губы, словно объелась лимонов. – Говорил, что так я научусь быть законопослушной и снова бла-бла-бла.

Грант растерянно кивнул, заправив ей за ухо прядь волос.

– Ничего не понимаю.

– Мой отец – один из главных судей города.

– Он – судья? – Грант широко распахнул глаза, осознавая эту информацию. Он должен был узнать об этом раньше. Всё становится на свои места. Мэган – его путь на свободу, остается только до тех пор сохранить себе жизнь, но в таких условиях это слишком сложная задача.

***

Наше время

Оказывается, вернуться к работе после долгого отсутствия нелегко. Одри, кажется, уже не помнила, как правильно нужно обслуживать знатных клиентов. Посетителям, которые заняли первые два столика, она забыла представиться. Тем, что сидели за третьим, не смогла ответить на вопрос, какие компоненты входят в элементарный соус Песто. Чаевые ей сегодня явно не светили.

– Одри, – прошептала Дженни, склонившись над плечом подруги. – Мисс Адамс сейчас испепелит тебя взглядом.

Одри рефлекторно посмотрела в сторону строгой начальницы. Не было никакого желания её слушать и тем более ходить на цыпочках. Кэрри Адамс старше Одри всего на год, а уже работает управляющей. За какие заслуги Грант её так наградил? Эта блондинка с вечно вздернутым носом уже скоро не сможет под ноги посмотреть из-за привычки надменно поднимать подбородок.

Одри быстро отвела глаза от Леди Зло, как привыкли называть мисс Адамс в коллективе:

– Плевать мне на неё. Я пытаюсь вернуться в колею.

– Она, видимо, не собирается относиться к тебе с пониманием, – бросила Дженни, изредка поглядывая в сторону начальницы.

– Правильно делает. Я не больная, запомни, Дженни, и прекращай уже бояться задеть меня, – недовольно проговорила Одри, оборачиваясь к барной стойке, где бармен Люк уже подготовил её заказ.

Одри поместила высокий прозрачный айриш-бокал с латте на блюдце, закрепила специальную трубочку и положила рядом маленькую ложечку. Поставив готовый заказ на поднос, девушка направилась к столику под номером двенадцать.

Чуть не перевернув напиток, Одри поспешно остановилась. Перед ней просто из ниоткуда, как какой-то вампир, сбежавший из сверхъестественного фильма, появилась мисс Адамс. Казалось, от злости из её ушей вот-вот повалит дым. Она без слов повернула официантку и отправила назад к бару.

Одри в полном непонимании распахнула глаза, сопровождаемая взглядами официанток. Она вернула на место латте и обернулась, чтобы решительно посмотреть в глаза леди Зло.

– Одри, – прошипела Кэрри Адамс, не желая, чтобы кто-то из посетителей услышал поток её недовольств. – Я прекрасно понимаю, что у тебя была огромная проблема. И если ты заметила, я вошла в положение и дала столько времени, сколько тебе понадобится. Но если ты решила вернуться к работе, то будь добра делать её качественно.

Мисс Адамс демонстративно схватила ложку с блюдца, едва не тыча ею в нос официантке:

– Это, Одри, чайная ложка. Для латте нужна удлиненная. Ты первый день работаешь? Мне штраф тебе выписать?

Одри слегка приоткрыла рот, понимая, что допустила грубую ошибку, недопустимую для такого знатного заведения:

– Выписывайте, – бросила Одри, зная, что она сегодня его точно не оплатит. С таким-то обслуживанием клиенты и копейки ей не оставят. Это, конечно, было преувеличением, так как люди высшего класса всегда оставляют прислуживающим хотя бы на проезд домой.

– Я не пошутила, Одри. Это не первая ошибка за сегодня, – бросила леди Зло. Развернувшись на длинных шпильках и виляя бедрами, она направилась в кабинет.

Одри шумно выдохнула, поворачиваясь к Джении с легкой обреченной улыбкой. Ничего катастрофичного. Пара штрафов её отрезвят, избавив от растерянности и забывчивости.

– Неудачница, – пробубнил Тони, протирая стакан Коллинз.

Одри косо посмотрела на бармена и стиснула зубы, чтобы не вступать в разговор с неадекватным человеком. Насколько нужно быть прогнившим изнутри, чтобы в любой ситуации находить новые едкие слова? Ему нужно лечиться от актуальной болезни под названием «язвительность», которая эпидемией ходит по миру.

– Ты, наверное, страдаешь от бессонницы, если за весь день никого не оскорбишь, – бросила Одри, проходя мимо и не в силах промолчать.

Одри остановилась возле кипера, выбивая чек восьмому столику. Теперь-то она смотрела на каждую кнопочку по несколько раз, перед тем, как нажать. Если и счёт будет неправильным, то мисс Адамс лично вытолкает её из заведения.

Положив чек в красивую терракотовую книжечку, Одри направилась к клиенту.

– Девушка, подойдите, – бросил кто-то с задних столиков.

Одри кратко кивнула мужчине, одарив вежливой улыбкой. Она быстро положила счёт около посетителя, которому он предназначался, и вернулась к новому клиенту. Одри серьёзно настроилась. Теперь всё должно быть по правилам. Пора уже заработать хорошие деньги, иначе можно совсем в себе разочароваться.

С лучезарной улыбкой и гостеприимным видом она подошла к мужчине, который её позвал.

– Добрый вечер. Меня зовут Одри. – она запнулась, когда он медленно поднял на неё немного узкие, но до боли проницательные карие глаза.

Мужчине было приблизительно лет сорок. Может больше. Седые волосы не отнимали у него привлекательности. И самое главное – это шрам на правой щеке. Именно так описывался в интернете Доминик Хардман. Это он! Главарь банды сам пришел встретиться со своей жертвой с глазу на глаз!

– Ром… – он ткнул пальцем в меню, указывая на длинное название алкогольного напитка. – Сто.

– Закончился! – резко бросила Одри, насупив брови.

Мужчина заметил её резкую враждебность, но в меру своего воспитания никак не отреагировал на подобную невежливость:

– Тогда текила.

– Для вас у нас ничего нет! – протараторила Одри, буквально закипая.

И желание мести, и страх воссоединились в одну взрывную смесь. В голове блуждали мысли стукнуть его чем-нибудь по голове или же просто бежать как можно дальше.

Всё же второй вариант сейчас куда уместней. Будет, наверное, очень странно, если она возьмет бокал для пива с соседнего столика и разобьет им голову этого преступника.

Девушка сорвалась с места, не обращая внимания на непонимающие взгляды окружающих. Она ураганом ворвалась в директорский кабинет, тяжело дыша.

За столом начальника сидела мисс Адамс. Грант расположился напротив неё в мягком кресле. В руках он держал какие-то папки. Скорее всего, это были документы. Наверное, взялся проверить, что вообще происходит в его клубе, ведь до сегодняшнего дня не спешил посещать рабочее место.

Конечно же, он не удостоил её своим вниманием. Лишь на секунду взглянул, чтобы узнать, кто такой наглый смеет врываться без стука. К её удивлению, Грант ничего не сказал, просто вернулся глазами к многочисленным бумагам.

Кэрри Адамс сложила губы в трубочку, демонстрируя недовольство на лице, вызванное появлением официантки. Она властно стукнула по столу кулаком, буквально впиваясь ядовитым взглядом под кожу невежливой работнице.

– Одри! – прошипела она, подбирая выражения. – Ты сегодня решила меня вывести?

– Простите, нет. Я просто… – отдышавшись, промямлила Одри. Она остановилась в футе от своих руководителей.

– Что? Хотела сообщить мне, что забыла мозги дома? – бросила леди Зло.

Одри пронзила взглядом Кэрри Адамс. Люди так любят показывать своё превосходство подобными фразами. Разве нельзя выругать её за неуклюжесть иным способом? Лучше будет несколько штрафов, чем подобные оскорбительные выражения.

– Не дома я забыла свои мозги, – бросила Одри, не скрывая недовольство.

Грант моментально поднял на неё взгляд, что весьма порадовало Одри. Она смогла обратить на себя его величественное внимание.

– Плевать где ты забыла, но на работу не забывай их прихватить вместо телефона, с которым вы вечно балуетесь в раздевалке, – пробубнила Кэрри, вновь перебирая листы, от которых её отвлекла подчиненная. – Ты почему влетела сюда?

Одри помялась на месте, уставившись в голубые глаза Гранта. Всё, что нужно для спокойствия, – это его присутствие. Он единственный, кто может ей помочь прямо сейчас, но вот как избавиться от мисс Адамс?

– Просто… Там вас зовут, – быстро проговорила Одри.

– Кто? – спросила молодая особа, мнящая из себя великую начальницу.

– Клиент какой-то. Не знаю, спросите у Дженни.

– Дженнифер не могла сама прийти? Пусть она зайдет.

Одри закатила глаза. Не может она просто встать и выйти. Надо добавить ещё несколько нот негодования к своему вечному недовольству.

– Мисс Адамс, – уверенно начала Одри. – Не могли бы вы выйти? Мне нужно поговорить с мистером Гарсиа.

Кэрри Адамс после этих слов явно потеряла дар речи. Её глаза почти оказались за пределами орбит. Она уставилась на официантку, как на какое-то до безумия странное существо.

– Что? Ты знаешь, что даже пискнуть в его присутствии не имеешь права, не то, что требовать разговоров?

Одри слегка усмехнулась, замечая такую же реакцию на лице Гранта. Да, мисс Адамс чудесно умеет возвышать своего начальника. Кажется, она считает его Богом.

– Я не имею права разговаривать со своим работодателем? – проговорила Одри, уже открыто вступая в перепалку с Кэрри.

– Со мной говори и не грузи своими проблемами занятого человека.

– Кэрри, выйди, пожалуйста, – наконец-то вмешался Грант, встречая непонимание на её лице.

В ответ его заместитель и слова не сказала. Вместо этого Керри отодвинула стул и модельной походкой прошла мимо Одри. Ошпарив зарвавшуюся официантку коронным взглядом мегеры, она закрыла за собой дверь.

Одри с облегчением выдохнула и в тот же момент подошла ближе к Гранту.

Он отложил папки в сторону и поднялся, выпрямившись во весь рост:

– Вижу панику в твоих глазах.

Одри быстро закивала. По её лицу несложно было понять эту простую истину. Она подняла взгляд, чтобы увидеть уверенность в его глазах. Рядом с Грантом ей не нужно было кого-то бояться. Даже Доминика Хардмана. И это неудивительно, ведь если тот мужчина за столиком, и правда, лидер Блокады, то выглядит он хоть и презентабельно, но явно не устрашающе. Даже Грант одним лишь взглядом внушает больше опасности. Если бы появилась необходимость, Грант легко справился бы с Домиником. При условии, что подозрительный клиент является этим безжалостным преступником.

Грант обхватил руками её плечи, всматриваясь в напуганные большие глаза:

– Тебе нечего бояться, солнышко. Я обещаю, что ты вне опасности.

Одри тяжело выдохнула, прокручивая в голове, зачем вообще зашла сюда. Его спокойный голос, выразительные голубые глаза и до мурашек приятные прикосновения заставили забыть не только о Хардмане, но и о том, кто она и где находится.

– Грант, за столиком сидит Доминик Хардман, – опомнившись, начала Одри. Она не могла не заметить, как изменилось выражение его лица. С серьёзного на улыбчивое. – Тебя это не пугает?

– Сомневаюсь, что это он, – проговорил Грант и взял её холодную руку в свою, накрывая другой ладонью.

– Грант, это он! – уверенно сказала Одри, широко раскрыв глаза. – В Гугле написано, как он выглядит, и, поверь мне, наш посетитель в точности подходит под описание.

Грант не смог скрыть улыбку, вызванную милым взвинченным личиком Одри. Она довольно сильно встревожена догадкой о том, что за столиком в зале сидит Хардман, которого она так яро презирает и в высшей степени боится. Получается довольно ироничная ситуация, когда тот самый Доминик сейчас стоит прямо перед ней и пытается предоставить ей хотя бы долю спокойствия.

– Послушай, солнышко, в мире не так уж мало людей со шрамом на лице и седыми волосами, – успокаивающе проговорил Грант, вспоминая, как именно он описан в интернете. – Так что не стоит подозревать каждого. Тем более, зачем Доминику за тобой следить? У него для этого есть свои люди.

Одри склонила голову вбок, сжав губы. Да, он прав, это может быть обычный человек, который пришел выпить, а она, проявив сверхнеуважение, оскорбительно отнеслась к простому посетителю. Но мозг отвергал любую адекватную информацию, встречая лишь глупые догадки.

– Я туда не пойду, – настояла на своем Одри.

Грант улыбнулся, рывком привлекая её в свои объятия. Обхватив женскую талию одной рукой, он провел большим пальцем по лицу Одри, от скулы до подбородка, плавно передвигаясь выше к её соблазнительным губкам:

– Ладно. В кабинете начальника тоже есть для тебя работа, – прошептал Грант. Наклонив голову, он накрыл её всё ещё дрожащие губы своими. Потратив лишь несколько секунд на нежную ласку контура пухлых губ, он проник внутрь, почти что безжалостно завладев её поцелуем.

Одри даже мысли не допускала, чтобы противостоять этой близости. Она лишь крепче прижалась к его груди, охватив его шею руками и отвечая на желанные действия Гранта. Переисполненная страстного томления, она откликнулась на его прикосновения, прикрывая глаза. Его руки охватили её ягодицы, сжимая, а губы подавили стон возбуждения.

Грант подхватил её на руки, рывком посадив на директорский стол. Он завел её ноги себе за спину, машинально расстегивая на ней красную блузку.

Руки Одри творили то, что сейчас точно бы не допустил её разум. Она поддавшись своему желанию, гладила рельефной торс Гранта, и лишь белая рубашка мешала дотронуться к его горячей коже. Тяжело дыша, она откинула голову назад, когда ощутила, как его губы коснулись её груди.

Одри шумно выдохнула, подавляя рвущийся наружу стон. Она и представить не могла, как сильно вспыхнет её злость, когда их прервали двумя короткими постукиваниями в дверь.

Грант поднял голову, встретившись с уже опьяневшими от происходящего глазами Одри:

– Я уволю любого, кто там находится.

Одри точно знала, что он говорит серьезно. Нельзя допустить, чтобы из-за её близости с начальником, работы лишился хоть один из коллег.

– Нет, не нужно, пожалуйста, – проговорила Одри, поправляя бюстгальтер и поспешно застегивая все пуговицы.

Она быстро спрыгнула со стола и, оглядев Гранта, встала на носочки, чтобы поправить его взъерошенные волосы.

Грант нехотя посмотрел в сторону двери:

– Входи.

В кабинет вошла леди Зло, и Одри вспыхнула ненавистью к самой себе. Ну, вот и зачем было просить Гранта не увольнять того, кто за этой дверью? Возможно, это бы оказало всем большую услугу.

– Она выговорилась? – спросила Кэрри, кивнув в сторону официантки, словно Одри – это вовсе не человек.

– Ты помешала этому, – проговорил Грант, и Одри удивилась его спокойствию. Только что он был готов придушить Кэрри своими руками. Грант прекрасно сдерживает свои эмоции. Нужно обязательно спросить, как это делается.

– Спасаю вас от надоедливых работников, – шутливо сказала мисс Адамс, возвращаясь в свое кресло.

– Ох, благодарю, – саркастично проговорил Грант, метнув в неё коронный надменный взгляд. Но, посмотрев на Одри, он смягчился. – Одри, можешь идти, и уверяю, тебе нечего бояться. Я рядом.

Одри расплылась в довольной улыбке. Что ещё нужно для счастья, кроме этих великолепных слов «я рядом»? От одной лишь фразы можно растечься лужицей по полу.

– Иди, – повторил Грант, уловив, что она не совсем вслушивается в его слова и витает в своем мире.

Одри быстро кивнула и, обернувшись, вернулась в зал с глупым выражением лица. Сейчас она больше походила на девушку, которая перепила алкогольных напитков. Со стороны её мечтательное довольное лицо казалось именно таким.

– Одри, забери заказ Катрин, – проговорил поспешно Тони, который был сейчас слишком занят, чтобы съязвить. Зал полностью заполнился, и скоро здесь должно стать очень жарко. – Девятый стол.

Одри без лишних слов подхватила поднос с коктейлями, который предназначался для её коллеги. Сейчас она была готова работать за всех. Её окрыленное состояние не мог испортить ничто и никто. Даже Тони.

Проходя мимо восьмого столика, она сузила глаза, подозрительно глядя на седого мужчину со шрамом на лице. Как отбросить догадку о том, что он не является её врагом номер один? Мысль о том, что это тот самый мучитель проникла глубоко в голову и не желала оттуда улетать.

Столкнувшись с проходящей девушкой, Одри испуганно открыла рот: она опрокинула абсолютно все коктейли. Блузка стала мокрой. Но Одри не обратила на неё внимания. Она виновато взглянула на девушку, которой тоже пришлось немного намокнуть. Конечно же. Ну как иначе? Она должна была что-то испортить.

– Извините, пожалуйста. Я случайно, – умоляюще говорила Одри, поднимая бокалы с пола, которые, к удивлению, не разбились.

– Ну и местечко! – бросила оскорбительно худощавая, но весьма привлекательная девушка, оттягивая мокрое пятно на черном коротком платье от своего тела. – Вам повезло, что я подруга вашего начальника. Иначе бы точно запросила книгу жалоб.

Она посмотрела на бейджик официантки.

– Одри, позови Гранта и скажи, что его любимая Мэган вернулась.

Глава 13

Одри уставилась на брюнетку, которая выбрала себе столик с уютным кожаным диваном на платформе. Это место предназначалось лишь для знатных гостей. Она даже не соизволила поинтересоваться, занят этот столик или нет. Сразу стало ясно, что наглости у неё хоть отнимай. Неудивительно, что у Гранта такие подруги. Здесь стоит ещё подумать, кто она: подруга или любовница. У такого, как он, безусловно, было много девушек.

Не глядя больше на надменную Меган и резко повернувшись, Одри быстрым шагом направилась в кабинет администрации. Не отводя глаз от двери директора, она положила поднос с пустыми бокалами на барную стойку.

– Я всё разлила. Переделай, – бросила Одри, не замечая испепеляющий взгляд Тони, который готов был лично придушить её, официантку, которая доставила ему ещё больше хлопот.

– Уайт, я сейчас расскажу Кэрри, и она выпишет тебе штраф.

Одри на мгновение остановилась. Слова надоедливого Тони врезались в уши, и это, скорее всего, хорошо: если бы она в таком взвинченном состоянии зашла в кабинет, то получила бы снова выговор и новую порцию оскорбительных выражений от леди Зло.

– Тони, чего так мелочиться? Иди сразу к мистеру Гарсиа и жалуйся.

– Ага. И каким образом он накажет тебя? Ремнем на двуспальной кровати? – улыбнулся Тони, схватившись за переделывание клубничного Мохито.

– Мне нравится ход твоих мыслей, – следуя примеру бармена, Одри ехидно улыбнулась и оперлась рукой на высокий стул. Нет, в её мечтах нет наказания с посторонними предметами сексуального характера. Хотя она бы не отказалась получить кое-какое возмездие от Гранта. Его прикосновения всегда были обходительными и чуткими, но во время последнего поцелуя он не проявлял и капли нежности. Видимо, Грант не из тех, кто любит томительную сентиментальность. И, возможно, ей бы понравился его напор, если бы не страх, сковывающий всё тело.

Она захлопала ресницами, опомнившись от посторонних мыслей, которым совсем не место на работе.

Тони оторопел от заявления своей всегда почтительной коллеги. Она не восприняла всерьёз язвительные слова и начала играть по его же правилам.

– Извини, нет времени с тобой говорить. Начальство ждет, – Одри улыбнулась ему и, развернувшись, подошла к темно-коричневой двери. Она вежливо постучала два раза, после чего просто дёрнула ручку на себя и вошла в кабинет.

Мисс Адамс как всегда копошилась в многочисленных бумагах, а Грант беззаботно уставился в свой телефон. Он поднял глаза и с ног до головы оглядел вошедшую Одри, словно впервые видел её и пытался изучить каждый изгиб стройного тела.

Он встретился с ней взглядом и заметил некое раздражение на красивом лице. Грант вопросительно посмотрел на Одри, но она резко отвела глаза в другую сторону, уставившись на большую картину, украшавшую стену.

– Мистер Гарсиа, к вам пришла ваша любимая, – бросила Одри, резко скрещивая руки на груди.

Грант сделал паузу перед ответом, в непонимании насупив брови:

– Кто?

– Любимая! Не слышите?

– Одри! – мисс Адамс мгновенно подняла карие глаза и, отложив работу в сторону, взглядом мигеры уставилась на официантку. – Что за неуважительный тон? Ты забыла, с кем разговариваешь?

Одри закатила глаза. Она только сейчас заметила, что стоит, как солдат, вся скованная и напряженная. В груди зародилось пламя из ниоткуда взявшейся ярости. Странное поведение наверняка можно объяснить появлением нахальной брюнетки, которая прозвала себя «любимой Гранта». Что за терзающее чувство внутри так яро реагирует на данную особу?

– Одри, будь добра, объясни. Кто ко мне пришел? – спокойно переспросил Грант, не обращая внимания на нападки Кэрри на подчинённую.

– Мэган, – усмирив свой пыл, пояснила Одри. Она опустила ранее скрещенные руки и внимательно следила за реакцией Гранта на это имя. Он, кажется, лишь удивился, и не более. Может, она, и правда, давняя подруга, а не любовница, как напредставляла себе Одри? Разум дает сигнал, что она больше чем желает, чтобы эти двое не были парой. Одри не могла спать с занятым мужчиной. Она не могла проникнуться к нему хоть какими-то чувствами.

– Интересно, – прошептал Грант, поднявшись и поправив воротник своего пиджака.

– Если вы не хотите с ней говорить, я с удовольствием её выпровожу, – задорно улыбнулась Одри, преграждая Гранту путь к двери.

Он не спеша оглядел её, рыжеволосую красавицу. Раньше Одри такой взвинченной не была. Он имел возможность наблюдать лишь её склонность к многочисленным страхам, но никак не к тому, что видел сейчас.

Грант протянул руку, нежно касаясь ладонью её теплой щеки и не обращая внимания на пристальный взор Кэрри Адамс. Он улыбнулся, поглаживая бархатную кожу большим пальцем:

– Тебе идет ревность.

Одри на мгновение потеряла дар речи. Она посмотрела ему вслед после того, как он быстро прошел мимо, захлопнув за собой дверь. До этого момента, Одри не признавала, что эта ярость внутри называется ревностью. Пора уже принять то, что Грант ей вовсе не безразличен. И эта мысль лишь больше всё запутывала. Грант – прекрасный человек. В этом Одри была уверена. От него буквально исходила сила. Это тот мужчина, за спиной которого можно чувствовать себя уверенно. Но в нем есть что-то особенное, загадочное. Грант словно закрывает дверь в своем сердце, за которой таится отгадка. И этот барьер наводит на пугающие мысли.

– Что это было? – спросила леди Зло тихим и немного невнятным голосом.

– Что? Ах, вы про это! Наш начальник не знает граней, – Одри улыбнулась, ощутив неловкость. Она понимала, что Кэрри видела, как Грант прикоснулся к ней. Это, и правда, не было похоже на отношения начальника и подчиненной.

Девушка сделала несколько шагов назад, поспешно открыла дверь и чуть ли ни выбежала из кабинета. Она остановилась возле кипера, где Дженни выбивала чек одному из клиентов. Одри неосознанно повернула голову в сторону одного из vip столиков. Грант уже сидел вместе с надменной девицей. Не мог не радовать тот факт, что он присел не рядом с ней, а на противоположный диванчик, за другой конец стола.

Одри вздрогнула, ощутив лёгкий толчок Дженни в её бедро, и отвела взгляд.

– Это что ещё за дама там с ним? – проявив сверхнедовольство, проговорила Дженни. От неё не укрылся пристальный встревоженный взгляд подруги.

– Она такая отвратительная, – прошептала Одри сквозь зубы.

– Не сказала бы. Ей нужно участвовать в мисс Мира. Шелковистые волосы, утонченная фигурка, взгляд, который буквально способен пронзить не хуже, чем прекрасные голубые глаза мистера Гарсиа. Я даже отсюда это вижу, – пробубнила, не задумываясь, Дженни и получила в ответ укоряющий взгляд подруги.

– Что она там улыбается? – недовольно бросила Одри, насупив брови. – Он явно сказал ей что-то приятное.

Дженни насмешливо выдохнула, показывая всем видом, какими нелепыми кажутся догадки подруги:

– Не накручивай себя. Может, он её анекдотами забрасывает?

Одри взглянула на Дженни. Она улыбнулась на секунду, поразившись предположению подруги, и вновь надула губки, посмотрев в сторону двух воркующих голубков.

– Чей это стол? – поинтересовалась Одри, оценивая занятость всех официанток.

– Мой, – довольно улыбнулась Дженни, схватив два меню под руку. – Твой возлюбленный всегда оставляет хорошие чаевые.

Одри резко схватила подругу за локоть. Дженни с возмущением на лице, не произнося ни слова, уставилась на неё.

– Отдай его мне, пожалуйста, – умоляюще протараторила Одри, сложив ладошки и состроив невинные круглые глазки.

Дженни фыркнула, закатив глаза и склоняя голову набок. Она тяжело выдохнула и протянула подруге две тонкие книжки терракотового цвета.

Схватившись за них, Одри расплылась в улыбке и не стала ждать, пока подруга передумает:

– Спасибо! Чаевые отдам тебе, обещаю.

– Не нужны мне твои деньги. Лучше покажи этой даме, в чей район она попала.

В ответ на дворовую фразу Дженни Одри насмешливо повела бровями. Она уверенно перевела взгляд на vip столик и быстро направилась к нему в дальний конец зала, пропуская мимо ушей обращения других клиентов, которые звали официантку.

Одри поднялась на ступеньку выше, остановившись возле столика своего начальника и его подружки. Она поймала на себе оба взгляда. Грант, кажется, улыбнулся, понимая, кто именно будет их обслуживать. А вот брюнетка в черном коротком платье и кожаной куртке лишь соизволила наградить Одри, представительницу обслуживающего персонала, надменным взглядом.

Появилось желание применить меню в качестве биты и показать этой дамочке, что люди, работающие не директорами, тоже имеют право на тактичное к ним отношение.

Одри вежливо улыбнулась, умело пряча свою неприязнь к молодой особе. Она положила меню в развернутом виде сначала перед Грантом, потом перед его гостьей.

– Вы сделаете заказ сейчас или мне подойти позже? – спросила Одри, достав из кармана юбки маленький блокнот, в который была вложена ручка.

Высокомерная брюнетка начала водить по страницам длинными ногтями бордового цвета. Не поднимая глаз, она добавила:

– Грант, поменяй нам официантку.

Выражение «испепелить взглядом» –  это ничто по сравнению с тем, как Одри посмотрела на девушку. Обслужив множество богатых людей за год своей работы, Одри никогда так не хотела вытолкать надоедливого посетителя. Бывало всякое, даже желание пересолить суп за проявленное к ней неуважение. Бывало, хотелось «нечаянно» вылить горячий кофе прямиком на брендовую одежду слишком придирчивого клиента, но такого точно не было. Никто не просил заменить официантку на первых же секундах обслуживания.

– Чем тебя не устраивает Одри? – поинтересовался Грант у своей не совсем любезной подруги и успокаивающим взглядом посмотрел на шокированную официантку.

Мэган наконец-то соизволила обратить внимание своей высокосветской персоны на стоящую рядом рыжеволосую девушку. Она небрежно окинула холодным взглядом рабочую форму и лицо Одри. Так смотрят на товар, выставленный на аукционе.

– Она растеряна, и я не хочу, чтобы на меня снова опрокинули коктейли, – жёстким тоном проговорила Меган и указала на всё ещё мокрое пятно, красовавшееся на её платье.

Грант провел большим пальцем по нижней губе, понимая в чем дело. Он не сдержался и рассмеялся, то глядя на свою подругу, то бросая насмешливые взгляды на Одри.

– Когда она успела на тебя вылить напитки?

Мэган пронзила Гранта негодующим взглядом:

– Тебе смешно?

– Прости, мне нужно расстроиться? – проговорил он, всё ещё улыбаясь.

– Мог хотя бы отчитать свою работницу! – упрекнула его Меган, с демонстративным шумом захлопнув меню.

– За что? Она неспециально. С кем не бывает.

– Она неслась, словно за ней кто-то бежит. Где это видано, чтобы в первоклассном заведении работали такие непрофессиональные официантки? – Меган взмахнула рукой, выражая в этом жесте своё возмущение. – Ты, как начальник, должен что-то предпринять.

Грант слегка повернулся к Одри и наигранно ожесточил лицо, пронзив её ледяным взглядом:

– Как ты могла разлить коктейли на дорогое платье моей подруги? Ей ведь придется его стирать, а что ещё хуже – тратить деньги отца, чтобы купить новое! А ты хоть представляешь, сколько нынче стоит одежда? Возмутительно!

– Издеваешься? – бросила Мэган, не скрывая в голосе вспыхнувшую обиду. Она посчитала его поведение откровенным унижением перед официанткой, которая должна их обслуживать.

Одри попыталась сдержать улыбку, но все старания были обречены на провал. Она открыто усмехнулась, не отводя взгляда от лица Гранта.

– Я отчитал, если тебе этого мало, то поверь, она не избежит наказания, – проговорил серьезным тоном Грант, после чего он закрыл меню и протянул его официантке. – Солнышко, принеси нам Гленфиддих, по сто.

Одри застыла. Она уставилась в голубые глаза Гранта. Нет ни сил, ни желания отводить от него глаза. Он, как магнит, притягивал к себе. Не будь тут посторонних, она бы не стала ожидать от него первых шагов, как до этого самого момента. В мечтах Одри уже впилась в его губы поцелуем, раскрепостившись, как никогда прежде. Только в мыслях сделать подобное можно легко и просто. Это ведь нормально – хотеть, чтобы в мире не было никого, кроме них одних?

Одри кивнула и заставила себя направиться к киперу, чтобы вбить заказ. Она не стала обращать внимания на посетителей, которые косились на её странную улыбку. Несмотря на провокационность фраз высокомерной Мэган, Грант открыто встал на сторону её, Одри. И теперь вновь внутри царило это блаженное чувство влюбленности. Да, она, и правда, влюбилась в своего начальника, психолога и друга в одном лице.

– Ты чего так долго там стояла? – на ходу бросила Дженни, схватившись за поднос с эспрессо и пуншем.

– Просто кто-то решил повыделываться, – ответила Одри. Она не скрывала победную улыбку, нажимая на экран кипера. – Но не вышло.

– Ничего не поняла, потом всё объяснишь, – с этими словами Дженнифер отправилась обслуживать свой столик.

Одри заинтересованно смотрела на один из vip столиков. Она понимала, что ведет себя, как маленькая ревнивая девочка, зациклившись на Гранте и его подруге. Но ощущала внутреннюю привязанность к нему, и теперь, когда пришло осознание этого, ей становилось тяжелее контролировать свои страхи. А что если это не взаимно? Что если она в нем ошибается? Что если он сделает ей больно?

– Твой заказ, крошка, – проговорил Тони, выставив два стакана с шотландским виски.

Одри поставила заказ на поднос, поворачиваясь к столику для знатных клиентов. Она остановилась, прищурив глаза. Сердце буквально в одно мгновение забилось чаще. Руки стали ватными и чуть не уронили стаканы. За ещё один vip столик, находившийся справа от мест Гранта и Мэган, вальяжно уселись трое парней. Двоих из них она очень хорошо знала. Это были похотливые ублюдки, блуждавшие в её воспоминаниях уже который месяц. Они продолжали за ней следить. Есть в таких людях хоть малейшая частица совести?

Одри, тяжело дыша, сделала шаг вперед. Казалось, она перестала ощущать своё тело и сама не заметила, как дошла до столика Гранта. Звуки в помещении звучали отдалённо. Всё внимание приковывали новые посетители.

Она посмотрела на Мэган, которая уже удобно разместилась на одном диванчике с Грантом. Надо же! Какая шустрая! Подбирается всё ближе, как змея.

Грант проследил за дрожащими руками Одри, когда она ставила стаканы на стол. Виски попал в шторм, ударяясь об стенки стакана, как об скалы.

– Одри? – проговорил он, чтобы обратить её внимание на себя. – Что случилось?

– Грант, тебе есть дело до официантки? – спросила Мэган, кладя одну руку на его ногу. Её тонкие пальцы прошлись по ней от колена и чуть выше.

Она не стала долго раздумывать и ожидать первых шагов со стороны мужчины. Её фамильярность не имела границ. Меган поспешно, словно куда-то торопясь, наклонилась и бесцеремонно впилась поцелуем в губы Гранта.

Даже мысль, что рядом находились насильники, померкла в голове Одри. Она больше не могла ни о чём думать. Её глаза были устремлены на наглую Мэган, которая, не зная никаких правил приличия, позволила себе подобную выходку. Они ведь явно не друзья. Ни одна подруга не станет открыто липнуть к своему другу. По всему телу прошла волна дикого раздражения.

Грант рывком отстранил Мэган от себя, взглядом провожая Одри, направившуюся к бару. Не оборачиваясь, как зачарованная, она уставилась на алкогольный стенд.

– Мэган, черт возьми, что это было? – гневно бросил он, сверля взглядом давнюю знакомую.

– А что не так? Я месяц назад вышла из тюрьмы, и поверь мне, у меня никого не было. Я ждала, когда смогу увидеть тебя.

– Совсем тронулась? – вспылил Грант. – У нас с тобой ничего не было и не будет! Что ты себе нафантазировала?

Мэган сжала руки в кулаки, не разрешая своей злости выплеснуться в публичном месте:

– Что? Я вытащила тебя из тюрьмы, а теперь ты заявляешь мне, что мы никогда не были вместе?

– Мне помог твой отец и лишь потому, что понял мою непричастность к убийству.

– Если бы не я, Грант, твоя жизнь бы закончилась в серой камере, – прошипела Мэган. – Я просила отца помочь тебе. Я дала тебе начальный капитал, чтобы можно было расширить свою деятельность. Я просила друга обучить тебя стрельбе, и я же легко могу слить копам, кто этот загадочный лидер Блокады. Ты обязан мне столь многим, что всей жизни не хватит, чтобы расплатиться!

Грант не отводил взгляда от злобного лица своей старой подруги. Он внимательно слушал, не вступая в спор и не перебивая поток её возмущений.

– Ты, и правда, была мне очень полезна. Я выписал чек на имя твоего отца, как благодарность за спасение моей жизни. Он до сих пор не знает, кто его послал. Пусть это останется тайной, – спокойным тоном проговорил Грант, не отводя ледяного взгляда от раздраженной Мэган. – Твой друг, научивший меня стрелять, давно является участником Блокады и получает такую прибыль, которая ему и не снилась. Деньги, якобы полученные от тебя, оказались ворованными. Спустя год я вернул их владельцу с процентами, ссылаясь на невнимательность своих людей.

Он в считаные секунды изменил свою дружелюбность на открытую враждебность. Его пальцы грубо схватили подбородок девушки, резко притягивая к себе:

– Если у тебя нет суицидального желания прочувствовать, каким образом пуля проходит через череп, то ты навсегда заткнешься и будешь, как и все, играть по моим правилам!

Мэган шокировано распахнула глаза. В тюрьме она видела ярость Гранта, но никогда не испытывала её на себе. Теперь она смогла достоверно убедиться, что за такой период он достиг сногсшибательного уровня. В нем есть эта особая авторитетная жила и склонность к криминальному миру. В тюрьме несложно нажить способность к жестокости. Особенно, тогда, когда она всегда таилась в потаенных глубинах души.

– Ясно или повторить понятней? – бросил он, стиснув зубы.

Мэган лишь невнятно что-то простонала, скривившись от его крепкой хватки.

Он, отмахнувшись, отпустил её и оттолкнул от себя. Грант резко обернулся назад, замечая рядом своих людей, которые слушали его перепалку с «любимой» подругой. И явно из-за них руки Одри судорожно дрожали.

– Вы что тут забыли? – пропитанный яростью к Мэган, Грант не сдерживал гнев и в общении со своими людьми. – Какого черта вы маячите перед глазами Одри? Я просил? Убирайтесь!

Грант положил на стол двойную сумму заказа, включая чаевые, и поспешно поднялся, делая быстрые шаги по направлению к рыжеволосой официантке, которая впопыхах остановилась возле барной стойки в ожидании своего заказа у бармена.

– Одри, пойдем, надо поговорить, – проговорил он и, не останавливаясь, направился в свой кабинет.

Он бросил взгляд через плечо, замечая, что девушка даже не обратила внимания на его слова. Она гордо подняла подбородок и отвернулась в другую сторону.

Грант обернулся. Вернувшись назад, он остановился возле Одри и заинтересованно посмотрел на её милое личико.

– Ты меня игнорируешь? – приподняв одну бровь, спросил он.

– Мистер Гарсиа, у вас вопросы по работе? Если да, мы можем выяснить всё здесь, – проговорила Одри вежливым холодным тоном, непринужденно хлопая ресницами.

– Значит, по-хорошему не получится… – таинственно прошептал он.

– Что? – в непонимании переспросила девушка.

Она охнула от неожиданности, когда Грант схватил её за руку и буквально потащил за собой в кабинет директора. Конечно, от него можно было ожидать подобную бесцеремонность, но Одри и представить не могла, что он умудрится пойти против её слова. Она, словно в тумане, остановилась, только очутившись уже в кабинете. Грант отпустил её и прогнал надоедливую Кэрри Адамс.

Одри уставилась на его лицо. После общения со змеёй, а иначе Мэган нельзя назвать, он стал раздраженным. Что эта хамская персона ему сказала? Его сложно задеть, но у неё это явно получилось.

– Грант? – прошептала Одри, позабыв о его наглости, которую он проявил, притащив её сюда силой. – Что случилось?

– Это лучше ты мне скажи, – проговорил он, немного успокоившись. На его лице снова появилась легкая улыбка. – Ты ведь от ревности отказалась со мной говорить.

Одри хмыкнула, сомкнув руки в замок на груди, но отвечать что-то стало для неё довольно сложно. Он прав. Она ревнует, но признаться об этом вслух никак не получается.

– Мэган я не видел уже много лет. У нас с ней была интрижка, не более. Видимо, ей стало скучно, и она вспомнила старого знакомого, – пояснил Грант, понимая, что так гложет Одри.

– Какое нужно иметь воспитание, чтобы поцеловать мужчину, с которым давно рассталась? – бросила Одри, в который раз убеждаясь в стервозности некоторых особей женского пола.

– Когда очень хочется поцеловать человека, удержаться сложно, – проговорил он, не отводя глаз от сладких губ Одри.

Девушка чаще задышала, понимая, на что так устремлен взгляд Гранта. Когда она стояла за столиком, обслуживая их с Мэган, то ощущала дикое желание отстранить его от нахальной брюнетки и занять её место рядом с ним. Сейчас он рядом, как и обещал. В кабинете никого нет, а это значит, что она может воплотить в жизнь свои потаённые желания.

Одри сделала шаг вперед, легко прикасаясь руками к груди Гранта. Она встала на носочки, приблизившись к его губам. Впервые Одри сама прильнула к Гранту с поцелуем. До этого момента вся их близость появлялась благодаря его действиям. И это невероятно приятное ощущение – не испытывать и капли страха перед мужчиной. Есть лишь непритворное доверие и искренняя влюбленность.

Одри шумно выдохнула, когда Грант обхватил её талию кольцом сильных рук, не переставая наслаждаться вкусом мягких женских губ. Она вздрогнула, ощутив в теле приятную истому. Это была реакция на прикосновения его губ. Ощутив жар в нижней части живота, Одри прижалась к Гранту ещё сильнее. Она теряла голову в его объятиях. В этот миг ею управляло лишь одно желание: быть бесконечно долго рядом с ним и находиться лишь в его власти.

В этот день точно все высшие силы не хотели допустить ничего больше между ними, потому что минутой позже в кабинет с грохотом буквально ворвалась орава парней. Двое безжалостных насильников, их друг, который выглядел таким же преступником, а за ними – трое мужчин, державших пистолеты, нацеленные на участников Блокады.

Грант молниеносно схватил Одри за руку, заставляя её отойти на несколько шагов назад и понимая, что дело не близится ни к чему хорошему. Если его людей взяли на мушку, значит, трагедия неизбежна. Одри снова оказалась не в то время и не в том месте.

Глава 14

Одри пробежалась взглядом по лицам преступников. Бородатые мужчины с пистолетами, зажатыми в татуированных руках, её пугали меньше, чем двое бесчестных насильников. Было бы замечательно, если бы лишь их пристрелили, воздав хотя бы какое-то возмездие за грехи.

– Вы кто такие? – насупил брови один из мужчин, переводя дуло пистолета на Гранта.

– Я владелец этого заведения. Будет правильнее, наверное, узнать, кто вы и какого черта врываетесь в мой клуб с пушками? – бросил он недовольно, делая шаг вперед.

Одри уставилась на Гранта. Ну конечно, он не будет держать язык за зубами. Даже если перед ним шесть безжалостных бандитов, трое из которых вооружены. Лишь бы не пострадал из-за своего чрезмерного бесстрашия и рвения к героизму. Одри хотела бы позаимствовать хотя бы долю той уверенности, что присутствует в Гранте.

– Ты ведь сказал, что владелец вышел, – упрекнул мужчина своего напарника, гневно кивнув в его сторону.

– Я видел её ходящей по клубу, – бросил раздражительно второй, всё ещё не опуская пушку.

– Это мой заместитель, если речь идет о молодой блондинке. Вы не всё предвидели. Как же непрофессионально выглядят подобные действия, – сказал Грант с точки зрения крепко устоявшегося преступника. За свое высказывание он получил в ответ суровый взгляд темноволосого мужчины, у которого слегка дёргался левый глаз.

Этот человек быстро сделал несколько шагов по направлению к Гранту и ткнул дулом заряженного пистолета в его голову, голову слишком разговорчивого владельца заведения:

– Ещё слово, и твои мозги украсят твой же кабинет.

Саймон, Лео и Джексон были уже готовы сорваться с места, рискнув своей жизнью,чтобы не дать этому психопату прострелить голову Гранта. Но их лидер, сделав рукой небрежный жест, приказал им стоять и не делать глупостей. Не хватало сейчас потерять троих человек из-за их благородного порыва помочь.

Одри уставилась на дуло пистолета, которое бессовестный бандит направил в голову Гранта. В её жизни теперь было лишь два человека, за которых она искренне переживала. Это Грант и отец. Одри знала: если с ними что-то случится, она точно сойдет с ума, потерявшись в несправедливости сего мира.

– Извините, – прозвучал тонкий девичий голос. – Вы не могли бы отпустить меня и вот этого молодого человека, так как мы, насколько я поняла, не являемся вашей целью.

Грант тяжело вздохнул. Одри не понимает, что нельзя даже голос подавать в присутствии таких опасных людей. Она умудрилась их попросить о свободе. Очень глупый поступок.

Второй мужчина оглядел девушку с ног до головы, расплывшись в игривой улыбке. В его глазах блеснул потешный огонек. Он сделал несколько медленных, размеренных шагов по направлению к ней. Мужчина наклонился, проводя указательным пальцем от её скулы до изгиба на плече.

– Кто у нас такой юный и соблазнительный? – прошептал он низким прокуренным голосом.

Одри не смогла скрыть отвращения на своем лице, вызванного его противными до дрожи действиями и неприятным дыханием.

Грант обернулся к ней сразу же, как только преступник возле него опустил пушку и перевёл дуло на Лео. Одри стояла за его спиной. Вместе с мужчиной лет сорока, олицетворяющим безнравственность.

– Вы трое не могли справиться со своими противниками на открытой территории и вместо этого застали их отдыхающими в клубе? – провоцировал Грант, стремясь обратить на себя их внимание и желая, чтобы Одри хоть на мгновение оставили в покое.

Эти слова, и правда, немало задели надежно вооруженных мужчин. Все посмотрели на него с открытой враждебностью, пронзив смельчака грозными взглядами. Казалось, что вместо владельца клуба, перед их взором сейчас находилась мишень на поле боевых действий.

– Этот сейчас договорится, – бросил один из них, кивнув в сторону Гранта.

Тот, который был возле Одри, мгновенно отреагировал на оскорбительную фразу. Он насупил брови, сжал зубы и, наводя пистолет на чрезмерно бесстрашного заложника, отправил приказ своим напарникам:

– Прострелите ему ногу.

– Стойте! – моментально вмешалась Одри. Сорвавшись с места, она подбежала к Гранту и ухватилась за его руку, будто за спасательный жилет. – Он больше ничего не скажет. Я обещаю. Мы будем тише воды. Только не делайте ему больно!

Грант перевёл взгляд на перепуганную Одри, впившуюся ногтями в его руку. Известно, как велик её страх перед мужчинами. В подобных ситуациях она, скорее всего, забилась бы в угол и молила Всевышнего о помощи. Но это совсем другой случай. Девушка проявила настоящий героизм, став щитом для нарывающегося на проблемы Гранта. Чувства, которые она испытывала к нему, куда сильнее, чем он предполагал. Это начинало пугать. Одри ещё не знала, кого так крепко держала за руку.

– Твоя девка? – улыбнулся один из них, довольно кивая Гранту. – Вы двое явно не входили в наши планы. Мы планировали пристрелить этих троих и взять кассу. Теперь и от вас нужно избавиться.

– Мы ничего не расскажем, – заверила Одри, хотя это было бесполезно. Такого рода преступникам убить – это как щелкнуть пальцами. Ничего не стоит.

– Отойдите к столу, – бросил мужчина, ткнув пистолетом в сторону рабочего места мисс Адамс.

Одри приложила не мало усилий, чтобы потянуть за собой Гранта, который не сводил с трёх бандитов взгляд полон ледяного презрения и неукротимой ненависти.

– Грант, пожалуйста, перестань их злить, – умоляюще прошептала Одри, дёргая его за рукав, чтобы наконец-то обратить на себя его внимание.

– Прости, не люблю, когда мне указывают, ткнув пушку в голову.

– Вот именно. Они вооружены, а ты лезешь на рожон. Пожалуйста, не делай так, – проговорила Одри, глядя в его уверенные глаза.

Он, и правда, ни капли не боится. Вся эта ситуация вызывает у Гранта лишь злость, но никак не страх. Она уже давно поняла, что инстинкты самосохранения этому человеку не присущи. Даже в таком случае он проявляет хладнокровность и непоколебимую бесстрастность. Могло показаться, что данная ситуация его не просто вводит в состояние негодования, а задевает стальную безмерную горделивость.

В другом положении Одри улыбнулась бы своей догадке, ведь Грант несомненно не умеет пребывать на месте человека, которым помыкают. Он привык раздавать приказы, устанавливать вокруг свои правила, не стараясь быть любезным и дружелюбным. Его высокомерие сейчас закипает в адском котле.

Одри вздрогнула, как только один из вооруженных бандитов резко повернулся к своему напарнику.

Она прижалась к Гранту так сильно, что лишь после нескольких секунд раздумий поняла, как нелепо это выглядело со стороны.

– Всё будет хорошо, солнышко. Не переживай, – утешительно улыбнулся Грант, охватывая её плечи руками.

***

Один из мужчин целился в сторону людей из Блокады, второй – в сторону Гранта и Одри, а третий брал кассу с наличными. Всё происходило в полной тишине. Никто не издал ни малейшего звука. Одри изредка посматривала на Гранта, но он лишь изучал взглядом троих вооруженных мужчин, словно пытался найти хоть малейшую лазейку.

– Ребят, скучно как-то, – пронзил тишину голос Гранта. – Давайте хотя бы лучше поймем ваши мотивы.

Все, находящиеся в кабинете, перевели взгляд на болтливого заложника, который в этот момент беззаботно опирался рукой на стол.

– Вы пришли убить этих троих и ограбить клуб? Правильно? А что было главной целью? Убийство или грабеж?

Преступник, который целился в них, шумно выдохнул и спрятал пистолет в кобуру на ремне:

– Хочешь напоследок пообщаться?

– Да, – кивнув, спокойно ответил Грант.

– Ты в этом совсем ничего не понимаешь, – проговорил преступник, опираясь поясницей об стену. – Мы пришли убить вот этих троих. Они – люди Доминика Хардмана, а мы – люди Филиппа Тореса. У этих парней давняя вражда, так что Филипп побеждает.

– Сомнительная информация, – бросил Лео, стоящий позади возле запертой на ключ двери.

Стоило лишь услышать голос этого поддонка, и Одри сжала зубы от появившегося раздражения и вспыхнувшего отвращения. Очень непросто находиться в одном помещении с двумя бездушными дикарями, которые ещё совсем недавно надругались над её честью.

Ручка двери задёргалась, и после нескольких коротких стуков послышался женский голос. Мисс Адамс позвала Гранта, не понимая, что мешает ей войти.

Грант оценивающе оглядел обстановку в кабинете. Нет, здесь не нужна ещё одна заложница, пусть побегает ещё противным надзирателем по клубу.

– Кэрри, я занят, зайдешь позже, – проговорил Грант.

После этих слов его заместитель больше не посмела задавать лишние вопросы. Она всегда отличалась сверхвежливостью по отношению к своему начальнику и теперь не стала отходить от своих правил.

– Готово, – проговорил третий мужчина, собрав всю наличку клуба Magnate, и с довольной ухмылкой остановился рядом со своими напарниками. – Пора прострелить их головы. В этот раз моя очередь. Помните?

Двое мужчин косо посмотрели на своего друга. Убивать людей им наверняка доставляет невероятное удовольствие. Они даже распределили очередь на совершение этого беспощадного преступления.

Одри неосознанно негодующе скривилась, наотрез отказываясь признавать, что под человеческой оболочкой скрываются настолько кровожадные чудовища.

Все трое повернулись в сторону участников Блокады, проследив за тем, как напарник достает пистолет. Он мгновенно зарядил оружие и на вытянутой руке направил его на Саймона.

Грант заметил дрожащие руки молодого неопытного Саймона и оценил смелых Лео и Джексона, которые не боялись принять смерть. Разве их лидер может это допустить? Как бы ни были сложны отношения Гранта с двумя парнями, которые ослушались его однажды, он просто не мог смотреть, как враг лишает жизни его людей.

Грант опустил взгляд, заметив ту самую лазейку, которую пытался найти. Он сделал широкий шаг вперед, протянув руку, и вытащил из кобуры одного из мужчин пистолет. Грант направил дуло прямиком в висок ошарашенного преступника, который явно не ожидал подобной смелости от обычного владельца ночного клуба.

– Опустил пистолет! – бросил Грант. – Живо!

Одри не имела представления: радоваться ей сейчас или бить тревогу. Если бы Грант не вступился, эти ублюдки отправились бы на тот свет. Но если бы он не проявил очередной героизм, они бы все явно не выбрались отсюда живыми.

– Черт, ты как мог оставить этого разговорчивого без присмотра? – разразился негодованием один из них.

Второй медленно опустил пистолет на пол, оттолкнув его ногой чуть дальше, и так же непоспешно поднялся, демонстрируя пустые руки.

Саймон, Лео и Джексон, которые всё это время не могли и пошевелиться, находясь на мушке у врагов, быстро достали из-под курток свои пистолеты.

Одри прикрыла рот рукой, всё ещё не в силах понять: что происходит, нужно ли ей ликовать или же надо опасаться происходящего. Грант с пистолетом в руке целился в голову преступника. В то же время рядом была другая угроза в виде подонков из Блокады.

– Грант? – тихо проговорил Джексон, словно ожидая приказа.

– Вы передадите Филиппу привет от Доминика Хардмана, – бросил Грант, слегка улыбнувшись кончиками губ.

– О чем ты? – испуганно спросил один из людей Филиппа.

Грант кратко кивнул своим людям, после чего Лео и Джексон, зарядив пистолеты, мгновенно нажали на спусковой крючок. Раздались синхронные выстрелы, и двое мужчин успели лишь напоследок опустить головы, посмотрев на свою грудь, в которую вошли пули.

Грант перевел взгляд на отчаявшуюся Одри, которая пустыми стеклянными глазами уставилась на него, а не на два мертвых тела, которые с грохотом свалились на пол. Она просто смотрела в его глаза, начиная осознавать тот самый давно терзающий её разум факт. Словно находясь в другом мире, она попыталась вернуться в реальность, но всё стало в миллионы раз хуже.

Одри вскрикнула от дикого испуга, когда Грант безоговорочно нажал на курок и прострелил череп мужчины, в которого изначально целился.

По её щеке скатилась одинокая слеза. Больше нечего доказывать, нечего надеяться на то, что она глубоко ошибалась. Грант – участник Блокады. Он обманул её. Он бессовестно влился в её жизнь, в дом, в семью, и всё, что ему было нужно, – это узнать информацию о дальнейших соображениях детектива Уайта. Он не хотел её лечить с самого начала их знакомства. Нет, это было куда раньше, когда он получил приказ Хардмана. И, конечно же, с удовольствием взялся за его исполнение. А что стоит ничтожному бандиту разрушить жизнь обычного человека? Для него это лишь очередной вызов, который черной душе только в радость.

Внутри Одри оставалось лишь что-то очень тяжелое, похожее на камень, который невидимым бременем лёг на её раненое сердце.

Грант медленно подошел к Одри. Она не была напугана. Скорее до глубины души разочарована. Он изначально хотел сделать ей больно, заставить страдать, но, сотворив всё это, ощутил на себе тот же эффект. Теперь Грант не имел ни малейшего желания видеть слёзы Одри. Он больше не хотел ощущать её тягостные мучения. Оставалось лишь необъяснимое желание защитить и оградить хрупкую девушку от всех её ночных кошмаров и призраков воспоминаний.

– Одри… – прошептал он.

– Ты работаешь на Доминика Хардмана, – выдавила она, замечая, что голос совсем пропал.

Одри смотрела в предательские голубые глаза Гранта, в те самые глаза, в которые ещё час назад заглядывала с нескрываемым обожанием. Как же сжалось сердце от понимания этой правды, как терзающе заболело, заныло где-то там внутри. Стало невозможно дышать, словно кто-то перекрыл кислород.

– Я и есть Доминик Хардман, – отрезал Грант, беспощадным фактом разбивая Одри на сотни мелких осколков.

Глава 15

Пелена непролитых слез застила глаза. Одри быстро заморгала, прогоняя прочь рвущуюся наружу отчаянную истерику. Она всё ещё смотрела в глаза человека, который смог легко одурачить всех. Жестокий и беспощадный, Доминик Хардман привык играть чувствами людей. Он без зазрения совести вершит судьбы окружающих. Его главная цель – это разрушение. Свою миссию он выполнил более чем хорошо. Доминик – идеальный преступник, с хитроумными планами и изобретательными идеями. Он сильный и беспринципный. Он тот, кто живет двумя жизнями и периодически надевает иную маску. Доминик Хардман – бандит, скрывающийся за обликом законопослушного владельца клуба. Он тот, кто притворился психологом, чтобы внедриться в семью своей очередной жертвы. И если собрать всё эти факты воедино, то велика вероятность того, что стойкость, остававшаяся в Одри, будет подвергнута самоуничтожению.

Грант тяжело выдохнул, наблюдая за её реакцией. На подсознательном уровне он пытался бороться с тем самым парнем, которым был когда-то. Тот парень никогда бы не допустил, чтобы ни в чем неповинная девушка страдала из-за его действий. Но он больше не тот, кем был много лет назад. Сейчас всё изменилось. В детстве приходилось выживать на последние средства. Сейчас можно уже купаться в деньгах. Семь лет назад он был добросовестным, но стоило лишь один раз вкусить жестокость, и она стала вечной спутницей по жизни. Наивность, что была тогда, навсегда его покинула. Ежедневные мысли о новых преступлениях заставили забыть о честности и законе. Теперь он был не в силах дать верх внезапно пробудившемуся сожалению. Как бы сильно ни хотелось помочь Одри, нельзя позволить ей разрушить всё, что выстраивалось годами.

– Джексон, отведи девушку в подвал и запри в комнате, – бесчувственным тоном бросил Грант, не отводя глаз от Одри. Её глаза казались стеклянными в этот момент.

Джексон косо улыбнулся и шагнул к Одри. Он был весьма доволен, что Грант всё-таки не пошёл на поводу у этой рыжеволосой девчонки, которая, как показалось многим из Блокады, очень приблизилась к их лидеру. В тесном кругу они обговаривали сложившуюся ситуацию и пришли к выводу, что надо заверить Гранта в его чрезмерной мягкости к дочери их заклятого противника. Вступать в дискуссию не пришлось. Лидер Блокады, вероятно, всё понял и без их помощи.

Мужчина протянул руку, схватив Одри за локоть. Он немного наклонился, приближаясь к её лицу:

– Мы с тобой повеселимся.

Одри наконец-то сумела отвести взгляд от предательских глаз Гранта. Она резко отмахнулась, освобождаясь из хватки очередного преступника:

– Не трогай меня!

Удовлетворенность исчезла с лица Джексона. Он нахмурился и крепче схватил её за запястье, сильнее сжимая его:

– Мы научим тебя, как нужно себя вести!

– Джексон, отпусти её, – бросил указательным тоном Грант, заметив действия подчинённого.

Джексон нехотя отпустил руку Одри и отступил на шаг назад.

– Одри, мне жаль, что ты узнала правду. Я не планировал раскрывать, кем являюсь, – начал Грант, пытаясь выглядеть хладнокровным. Это вышло самым лучшим образом. Он давно научился скрывать свои истинные эмоции в любых обстоятельствах. Но сейчас больше всего хотелось отстраниться от своего привычного образа и показать Одри, что он действительно сожалеет обо всём, что ей пришлось пережить по его прихоти. – Ты должна понимать, в какой ситуации оказалась. Мы забираем жизнь у любого, кто узнает хоть малейшую долю тайной информации о Блокаде или моем имени. Мне не нужно разглашение. Но я не хочу причинять тебе боль.

Одри с отвращением скривила губы. Даже слушать его не хватало терпения. Эти гадкие слова и привычная непринуждённость в тоне его голоса вызвали у неё желание наградить его отличной пощечиной. Пусть потом хоть убьет её прямо здесь, на месте, она не станет больше забиваться в угол в страхе получить наказание за свои действия. Она и так наказана. Она растоптана этими людьми. Они давно её уничтожили.

– Тебе придется выстрелить ещё и в мою голову, Доминик Хардман! – отрезала Одри повышенным тоном. – Ведь если я отсюда выберусь, ты пожалеешь, что не убил меня. Тебя найдут и упрячут в самую гнилую тюрьму. Там и ответишь за всё, что сделал!

Грант всмотрелся в её враждебные глаза. От тех чувств, которые она к нему испытывала, ничего не осталось. Одри полностью пропитана ненавистью. И это, безусловно, заслуженно.

– Не угрожай мне тюрьмой, Одри. Это давно перестало пугать.

– Совсем забыла, ты ведь бесстрашен. Твоя голова занята лишь новыми бессовестными делами, – Одри сжала кулаки.

Грант не мог найти подходящих слов, чтобы ответить. Он давно не чувствовал себя так паршиво. Один её взгляд, полный презрения и дикого отвращения, вызывал в нём чувство предательского омерзения к самому себе.

– Пока я не решу, что с тобой делать, будешь сидеть тихо под присмотром моих людей. И если каким-то образом попытаешься сдать властям мое имя или местонахождения Блокады, я положу твоего отца в могилу. Думаю, ты не хочешь пойти на похороны к папочке.

Одри стиснула зубы, внимательно всматриваясь в его безжалостные глаза:

– Если верить, что жизнь справедлива, то тебе ещё предстоит ответить за все твои злодеяния. Не думаю, что выдержишь эту пытку, ведь тобой не раз был отдан приказ убивать. Я уверена.

Грант проследил за тем, как она повернулась к Джексону и самостоятельно разрешила ему увести себя в заточение. Она согласилась быть послушной, лишь бы спасти жизнь своему отцу. В очередной раз Одри жертвует своим эмоциональным состоянием ради тех, кто ничего не сделал, чтобы обезопасить эту девушку от всего, что ей пришлось пережить.

– Лео, всех троих отправь Филиппу, – бросил Грант, переступая через один из трупов.

Он медленно открыл дверь, проверяя, не собрался ли кто войти в кабинет директора, где сейчас желательно прибраться.

За ним вышел Джексон, придерживая Одри перед собой. Он не упускал возможности крепко схватить её за локоть. Казалось, причинять ей боль приносило ему необычайное удовольствие. Девушка терпеливо приняла свою судьбу и не смела сопротивляться. Она уже сделала шаг навстречу своей неволе. Отныне её судьба зависит лишь от одного слова Доминика Хардмана. Хотя по большому счёту она уже давно находилась в его власти. Почти два месяца он руководил ею, как куклой.

– Мистер Гарсиа, что там случилось? – спросил Тони, отставляя сливки для эспрессо в сторону. – Может мне показалось, так как здесь очень громкая музыка, но я слышал выстрелы.

– Играл в игру, с колонками чувствуется напряженная атмосфера, – ответил Грант, избавляясь от непонимания и подозрения со стороны работников.

– Понимаю. Сам люблю зависать в подобных игрушках, – кивнул Тони, пытаясь найти с начальником хоть одну общую тему для дальнейшего развития дружеских отношений. – А вы играли в Factorio?

Грант косо посмотрел на бармена, который охотно взялся поговорить со своим работодателем, после чего мельком глянул на барную стойку, которая заполнилась неразнесёнными заказами:

– Почему всё это ещё здесь? Где официантки?

– Одна из них за вашей спиной, – бросил Тони, показав на Одри, которая стояла позади Гранта вместе со своим новым охранником-преступником.

Она посмотрела на надоедливого бармена, который не упустит возможности добавить ей работы, даже если вокруг будет несколько свободных официанток.

«Прости, Тони, ты выбрал не тот момент, чтобы поддеть меня. Сейчас я не официантка, а пленница главы бандитской банды», – мысленно ответила ему Одри.

– Я дал ей личное задание. Пока девушки заняты, ты сам можешь встать и разнести заказы посетителям, – проговорил Грант, указывая на готовые напитки.

Тони посмотрел на барную стойку, обиженно сжав губы:

– Я ведь не официантом нанимался.

– Ты будешь со мной спорить? – бросил Грант, пронзив своего работника взглядом, полным упрека.

Тони с негодующим видом сделал глубокие вдох и выдох. Он схватил поднос и равномерно расставил на него коктейли. Бармен покорно покинул свое рабочее место и направился в зал.

Грант зашел за барную стойку. Одри пришлось следовать за ним после толчка в спину от недружелюбного Джексона. Она оглянулась, осматривая привычный ей винный погреб. Здесь она была уже много раз, но точно не могла представить, что это место ведет в какое-то тайное логово Блокады. Как ведь близко они расположились, прямо-таки под носом у полицейских и мирных граждан.

Одри проследила за тем, как Грант приложил какую-то зеленую карточку к электрозамку, скрытому за выдвинутым в стене камнем. Надо же до чего изобретательно продумано. Боковая стена буквально бесшумно отодвинулась в сторону, и они вошли в тусклый коридор, освещенный желтыми лампочками. Одри прищурила глаза пытаясь разглядеть здесь хотя бы дорогу. Она сделала шаг вперед, и из горла вырвался крик: дальше были ступеньки, которые сразу нельзя было заметить. Одри пошатнулась, но, поймав руку Гранта, устояла на ногах.

– Ты в порядке? – проговорил он, крепко обхватив её талию, чтобы не дать упасть.

Она на мгновение замерла, поднимая взгляд, чтобы увидеть его голубые глаза. Даже в таком жутком свете Одри уловила его до мурашек сильную энергетику. Как ведь всё-таки несправедлива эта жизнь! Одри всем сердцем желала, чтобы Грант не был одним из людей Блокады. Но судьба решила, что сжалиться над своей рабой будет слишком просто. Уместней преподнести Одри новый подарок и показать, что тот, кому она больше всего доверяла, и есть лидер вырывших ей яму, из которой невозможно выбраться. Ко всему прочему, Грант лишь закопал её веру в хорошее. Теперь у неё не осталось и капли желания выбираться из этой ямы. Нет больше сил для того, чтобы бороться дальше.

Одри поспешно отступила назад, лишь бы вырваться из рук своего главного раздражителя. Его прикосновения теперь вызывали омерзение и дрожь по всему телу. До боли противно понимать, что она сама же совсем недавно отдалась лидеру Блокады. Теперь в её жизни было три половых партнера. И всех их связывала одна цель: вписать мисс Уайт в список своих жертв.

Одри молча последовала за Грантом. Они вошли в огромное помещение, освещённое дневным светом. Одри быстро заморгала ресницами, чтобы дать глазам привыкнуть к новому освещению. Она осмотрелась по сторонам, лишь бы запомнить все детали логова врага. Быть может, ей понадобится эта информация. Надо только выбраться отсюда живой.

Прямо в этой дорого обставленной комнате в конце стояло три байка, две спортивных машины, старенький джип и тот самый черный Роллс-Ройс, на котором один из насильников подъезжал к Одри, когда они с Грантом направлялись в клуб. Всё это время она была игрушкой в откровенном обмане. Доминик Хардман руководил ею так умело, что даже после того, как она заподозрила его в сотрудничестве с Блокадой, смог уничтожить все ненужные сомнения в её голове. Грант завладел и телом, и душой Одри. Он без особых усилий сделал это, и ему, наверняка, приносило огромное удовольствие наблюдать за тем, как она постепенно влюбляется в своего собственного мучителя.

Открылась одна из многочисленных дверей, и Одри предательски сжалась, когда увидела пятерых незнакомых мужчин, которые, войдя в комнату, сразу же заметили её и принялись оценивающе разглядывать. В их глазах была похоть. Одри инстинктивно сжала руки в замок, принимая защитную позу. Обстановка, в которой пришлось сейчас находиться, была не из приятных. Одри косо посмотрела на преступников, которые перекинулись несколькими ядовитыми фразами, изредка насвистывая себе что-то под нос.

– Ну, неужели! – начал один русоволосый парень, который на вид выглядел ровесником Гранта. – Привел красотку и к нам. Не одному тебе веселиться, Гарсиа.

– Ник, расслабься. Ты веселиться не будешь, – слегка улыбнулся Грант своему близкому другу, после чего указал на «красотку». – Одри отныне наша гостья. Будьте добры принять её как следует.

Одри посмотрела на мужчину, которого назвали Ником. Он разочарованно выдохнул. Она стиснула зубы, недовольно покосившись на того самого байкера, который в кафе на пляже сумел вывести её из себя. Знать бы тогда, что Грант был осведомлен в том, кто он. Если бы только раньше стало известно, что психолог и есть тот, кто приказывает этим людям преследовать её и медленно разрушать и без того пошатнувшуюся психику!

– Почему веселишься только ты? – возмутился Ник, насупив брови.

– Потому что только я устанавливаю правила, – подмигнул ему Грант и быстро повернулся к Одри, схватив её за предплечье. Именно схватил, ведь она несколько раз пыталась ускользнуть от его действий. Он потащил её за собой в комнату, располагающуюся по центру.

Девушка поспешно отпрянула от Доминика, как только он отпустил её и закрыл за ними дверь.

– Теперь эта комната твоя. Надеюсь, ты будешь умной девочкой, Одри, – начал Грант.

Она не стала рассматривать интерьер. Этот пункт волновал её разум меньше всего. Сейчас в голове блуждала лишь одна мысль: нужно любым способом покинуть это место.

– А если не буду? Что если я попытаюсь сбежать? Выстрелишь мне в спину? – повысила голос Одри, удивляясь своей смелости.

Отпор она точно не смогла бы дать любому из Блокады. Но перед ней стоял Грант, и молчать в его присутствии она попросту не может. Не получается осознать, что понимающий, нежный и обходительный Грант на самом деле является изощрённым, грубым и жестоким Домиником. Всё же ещё осталось что-то, что заставляет её быть рядом с ним уверенной и раскрепощённой.

Грант моментально оказался перед ней. Его взгляд казался ледяным. Он смотрел на её воинственное лицо.

– Если нужно будет, то выстрелю.

Одри замолчала, не отводя глаз от его серьёзного лица. Сейчас он выглядел особенно опасно. Наверное, не стоит подставлять себя ещё больше и перечить главарю безжалостной группы бандитов. Пора понять, что мужчина, который стоит перед ней не Грант, которого она знала. Это Доминик Хардман. Убийца и злоумышленник! Нужно скрыть свою гордость и быть умнее, если она хочет выбраться отсюда живой.

– Не сомневаюсь, – прошептала Одри, всё ещё не проигрывая их схватку пронзительных взглядов.

Она шумно сглотнула, как только почувствовала его касание к своему плечу. Он аккуратно провел пальцами от её ключиц к ямочке на подбородке, остановившись на желанных пухлых губках. Она заметила, как он улыбнулся. Грант явно удивлен, что она не отпрянула, а просто стояла и покорно ожидала своей участи. Или она слишком смелая, или слишком отчаянная.

– Я играл с тобой до того самого момента, как увидел невинную рыжеволосую принцессу, сидящую на асфальте и обхватившую колени дрожащими руками. Тогда игра, не достигнув финала, окончилась, и я сдался, не в силах продолжать, – тягостно проговорил Грант, словно собственные слова ему не нравились.

– Зачем сдался? – прошептала Одри, будучи всё ещё не в состоянии сделать шаг назад.

– Я не знаю ответ на этот вопрос, – ответил Грант, грустно улыбнувшись.

– Даже не завершив свою игру, ты добился сногсшибательного результата, – уверенно сказала Одри, перенимая у него привычку испепелять взглядом. – Можешь быть собой доволен. Ты уничтожил меня.

Грант замер на месте, словно его ноги налились свинцом. Как бы он не старался, не получалось вернуть привычную беспристрастность.

– Прекрасный ход, Доминик Хардман. Приказал своим подонкам взять силой девушку. После этого ужаса слишком легко отпустить её. Правда? Ты решил, что мало доставил мне проблем и следил за тем, как твои люди преследуют меня, доставляя ещё больше страданий. Думаешь, мне мало было изнасилования? Нет, хватило, чтобы перестать хотеть жить, – она не отводила взгляда от его предательских глаз. – Но ты – молодец. Твоя безжалостность испытана на прочность. Совести нет. Наверное, ты рад. Просто стоять рядом со своей жертвой и пытаться её утешить после своих новых изощренных пыток – это сильно.

Одри не замечала слез на своих щеках. Она не пыталась остановить их бурный поток.

– Твоя дьявольская душа возжелала ещё большего. Ты вынудил меня довериться тебе. Я проклинаю себя за то, что согласилась с тобой переспать! Я испытываю к своему телу отвращение! Ты понимаешь, что сделал со мной, Грант? – Одри буквально перешла на крик, несколько раз ударив кулаком в грудь в попытке прекратить терзающую внутри боль. – Ты положил меня в могилу и самостоятельно забил крышку гвоздями! Ты счастлив? Скажи мне! Я хочу знать.

Грант представил себе обычную девушку, которая проживала свою мирную и тихую жизнь. Она тогда не имела ни малейшего представления, что однажды в её маленький рай нагрянут кардинальные перемены. Он осознал, сколько боли принёс ей, что заставил пережить. И сейчас, когда Одри перечислила всё по порядку, не упуская детали, вместе с её истерическими слезами, это всё казалось ему просто невыносимым зрелищем. Она ненавидит его. Так же сильно, как он – себя.

– Извини, – прошептал Грант, понимая, насколько ничтожно это звучит. – Мне действительно жаль, Одри. Я сожалею, что именно ты стала целью Блокады. Ты не достойна такой участи.

– Никто не достоин такого. Это адские муки, в которых я сгораю каждый день, – она смогла улыбнуться, но в этой улыбке было что-то безумное. – Ты стал моим спасением, Грант. Единственным, способным утешить меня. И я ненавижу весь мир за то, что один человек, которому я смогла довериться, оказался тем, кто обрёк меня на эти пытки.

Грант стиснул зубы. Одри не первая жертва в его практике, но такого невыносимого сожаления о содеянном он ещё никогда не испытывал.

– Я ненавижу тебя, Доминик Хардман, – прошептала Одри, склонив голову на бок и позволив слезам течь по её щекам.

– Прекрасно, – проговорил Грант. Его лицо вмиг ожесточилось. Он немного ближе наклонился к девушке, всматриваясь в её красные заплаканные глаза. – Меня нужно ненавидеть. Нужно бояться.

Он был профессионалом в том, как нужно скрывать свои чувства. Сейчас ему не хотелось внушать ей страх. Но было эгоистичным просить о праве на прощение девушку, которой перечеркнул жизнь. Лучше пусть ненавидит. Это легче, чем находить в себе силы забыть все обиды. Хотя бы сейчас он даст ей возможность пойти по пути, который станет для неё менее мучительным.

Одри помахала головой, поражаясь его бесчувственности.

Грант достал телефон из кармана. Его Одри раньше не видела. Наверняка, это средство связи с участниками Блокады.

Он набрал номер, нажал на вызов, включил громкоговоритель и протянул мобильный девушке:

– Говоришь своему отцу, что останешься сегодня у подруги.

– Зачем? Завтра придумывать новые оправдания?

– Завтра я отправлю твоему отцу другой подарок, – таинственно бросил Грант, отворачиваясь в другую сторону.

Одри косо посмотрела на Гранта. Спрашивать у него, о каком подарке идет речь, явно не стоит. Удовлетворительный ответ он точно не даст.

Девушка шумно выдохнула, вслушиваясь в гудки. Она расплылась в улыбке, как только на другом конце провода прозвучал голос отца.

– Кто это? – спросил он.

– Папа, – начала Одри, прикрывая рот ладонью. Она не имела представления, когда в следующий раз сможет поговорить с ним. Быть может, больше никогда не доведётся услышать голос любимого отца. Этот момент нужно запомнить, потому что нет уверенности, что завтра проснёшься живой.

– Малышка, ну неужели ты соизволила связаться с отцом! Общаюсь через твоих заместителей, – насмешливо бросил он. – То Дженнифер звонит, говорит, что ты ночуешь у нее, то мистер Гарсиа предупреждает, что ты решила выйти на работу.

– Папа, извини, я ужасная дочь, – бросила Одри в страхе расчувствоваться.

– Что? – удивился Билл такому громкому заявлению. – Ты что такое говоришь? Ты – моя жизнь, малышка.

– Послушай, я сегодня останусь у Элен. Не переживай за меня.

– Сколько можно? Ты домой собираешься? – недовольно проговорил Билл.

– Прости. Ты ведь знаешь, дома на меня нападает депрессия. Мне нужно отвлечься.

– Ладно, – послышался тяжелый вздох Билла. – Кстати, я узнал, кто сливает информацию Доминику Хардману.

Одри косо посмотрела на Гранта, когда он быстро обернулся, уставившись на телефон в руках девушки.

– У Доминика был шпион в участке. Один из детективов работал на него. Надо же, прямо перед носом Хардман умудряется дурачить всех.

– Да, он тот ещё подонок, – уверенно проговорила Одри, встречая суровый взгляд Гранта.

– Да, – печально выдавил Билл. – Мне пора, малышка. Повеселитесь с подругой.

– Папа, – поспешно проговорила Одри, когда он собрался отключить вызов. – Я очень сильно люблю тебя.

– И я тебя, – голос Билла смягчился и стал куда бодрее.

Одри медленно опустила руку и нехотя нажала на отключение вызова. Она прикусила нижнюю губу, чтобы снова не разрыдаться. Пора прекращать показывать слабость своему главному врагу. Он явно на энергетическом уровне питается её несчастьями.

Девушка застыла, проследив за тем, как Грант забрал телефон из её рук.

– Душераздирающий разговор, – бросил насмешливо Грант, продолжая делать вид, что ему плевать на её чувства. – Молодец, что попрощалась с папулей. Кто знает, что ждет тебя завтра.

Одри подняла взгляд на Гранта, который открыто потешался над её эмоциями:

– Будет чудесно, если ты предоставишь мне возможность избавиться от твоей компании.

– Солнышко, если хочешь вновь испытать любвеобилие моих склонных к насилию людей, то я с удовольствием лишу тебя муки находиться рядом со мной, – с легкой улыбкой проговорил Грант, после чего направился к двери.

Одри насупила брови в попытке понять, что он хочет этим сказать. Она сделала несколько поспешных шагов вперед, схватив его за руку перед тем, как он успел дернуть ручку двери.

– Что это значит? Ты отдаешь меня своим чокнутым подчинённым?

– Если моя компания не устраивает принцессу, то придётся оставить её с кем-то другим, а за их действия я не ручаюсь, красавица, – начал Грант, полностью обернувшись к ней и облокотившись на дверь. – Так уж вышло, что ты им не нравишься. Мои люди считают, что дочь копа, который нас преследует, должна быть подвергнута большим страданиям. Они уверены, что я предоставлю тебе их. Все думают, что буду пользоваться тобой. Понимаешь? Но так как я не намерен этого делать, дабы не вызывать подозрений, думаю, уместней будет мне здесь ненадолго остаться.

Одри закипала от гнева. Он дал понять своим людям, что она его личная подстилка. Девушка, которую можно брать, как только захочется. Очередное унижение, которое ей придется пережить, испытывая новые краски пыток. Казалось, что на ней уже в полной мере испытали свою искаженную фантазию. Что он придумает в следующий раз?

Глава 16

Семь с половиной лет назад

Дождь уже второй час надоедливо бил по стеклам. Из крыши снова начали просачиваться капли воды и с перерывом в несколько секунды разбивались о дно железной кастрюли. Стекла дрожали после очередного удара грома, который, казалось, легко мог разрушить деревянный дом.

Итан удобно устроился в старом пожелтевшем кресле и, насупив брови, недовольно посмотрел на своего сына, который, чувствуя себя неуютно, присел напротив.

– Грант, ты начал получать большие деньги, – это было не предположение, а констатация, высказанная деловитым тоном.

– Я отдал всё, что у меня было для твоего благополучия, – Итан тяжело выдохнул.

– Значит, так ты меня благодаришь.

Грант сделал паузу в попытке понять, что имеет в виду отец. Ведь только что всё вроде бы было хорошо.

– Что не так я сделал?

– Ты ведь видишь, как живет твой отец, – Итан указал на протекающую крышу. – Купи мне дом. Я хочу особняк, в котором наконец-то смогу расслабится и позабыть о днях, когда был вынужден каждую минуту уделять твоим проблемам. Ты был таким ранимым мальчиком.

Грант уставился на отца в недоумении:

– Что, прости? Я купил тебе машину месяц назад. Ты ведь о ней мечтал. Теперь тебе особняк нужен?

Он слегка улыбнулся, удивляясь запросам отца.

– Я не миллионер, если ты не в курсе. Я только начал зарабатывать нормальные деньги.

– Чем ты занимался на протяжении года, Грант? – голос Итана стал требовательным.

– Проходил практику. Думаешь, всё достается в один миг? Имей терпение. – Грант молчал не больше минуты, после чего в его памяти всплыла одна из фраз отца. – Наверное, сложно было уделять время проблемам ранимого сына.

Итан искоса взглянул на Гранта, сложив руки в замок:

– Чем ты недоволен? Разве есть моя вина в том, что в детстве ты принимал всё слишком близко к сердцу? Хорошо, что тряпкой не вырос. Иначе…

– Иначе что? – спросил Грант, когда отец замолчал.

– Я не желал, чтобы мой сын был похож на девчонку. Тебе бы в армию. Там из тебя сделают настоящего мужчину. Я служил, мой отец служил, дед служил, а ты выбрал психологию.

Грант слегка улыбнулся, замечая на лице отца откровенное отвращение:

– Армия не показатель мужественности. Ты там был, и ничего хорошего из тебя не вышло.

Итан сжал зубы. До боли в челюсти:

– У тебя есть уважение к отцу?

– Ровно столько же, сколько у тебя к сыну.

От обмена любезностями Гранта и Итана отвлёк стук в дверь, еле державшуюся на петлях. Стучать не переставали.

Итан быстро поднялся и, очутившись в небольшом коридоре, без лишних вопросов открыл дверь. Он оглядел с ног до головы троих мужчин в костюмах, по которым стекали капли дождя.

– Добрый день. Грант Гарсиа здесь проживает?

– Он в гостиной. Вы его друзья?

– Мы из полиции, – высокий коренастый мужчина показал документ, удостоверяющий личность, и, подвинув седоватого мужчину в сторону, быстро вошел внутрь дома вместе со своими напарниками.

Грант поднялся и с непониманием уставился в глаза сотрудника правоохранительных органов, который поспешно вытянул наручники.

– Грант Гарсиа?

– Да. Что происходит? – спросил он, делая шаг к копу.

– Вы обвиняетесь в убийстве Анабель Торес, – мужчина рывком схватил руки шокированного Гранта и, заведя их за его спину, застегнул наручники на запястьях. – Вы имеете право хранить молчание. Всё, что скажете, может и будет использовано против вас в суде. Если не можете оплатить услуги адвоката, он будет предоставлен государством.

Грант и слова не смог произнести. В абсолютном потрясении он повернулся к троим мужчинам, которые только что произнесли непонятную его разуму информацию. Каким образом он связан с преступлением? Что происходит? Его взгляд устремился на лицо отца. Итан ещё никогда так не смотрел на своего сына. В его глазах не печаль, а лишь омерзение и открытая враждебность. Словно он всегда знал, что сын – злоумышленник.

– Я никого не убивал, – бросил Грант, очнувшись от переизбытка крутившихся в голове мыслей.

– Зачем ты врешь, когда тебя уже поймали? – проговорил Итан, демонстративно делая шаг назад и ещё дальше отдаляясь от сына.

– Отец, я не вру! Разве я способен убить? – Грант уставился на Итана.

Быть не может! Отец даже не пытается отрицать откровенную бесстыдную клевету! Он уже всё для себя решил и выбрал ту правду, которая ему нравилась больше.

– Ты не веришь мне?

Грант был вынужден пройти к выходу, когда полицейский схватил его за плечо, толкая к машине. Он отмахнулся от копа, начиная закипать от ярости, которая пропитала каждую клеточку тела. Ещё несколько минут назад Грант в привычной манере перебрасывался с отцом не самыми почтительными фразами, после чего планировал немедленно покинуть этот дом и пригласить Камиллу на ужин. Но он никак не мог подозревать, что всё так круто повернется в один миг.

Грант остановился возле отца, пронзив его взглядом.

– Я невиновен!

Итан вздернул подбородок, с уверенностью глядя на сына.

– Последний отцовский урок, Грант: не ври, когда тебя уже поймали на горячем.

Грант стиснул зубы, не в силах сдержать свои эмоции. Такого предательства со стороны родного отца он ожидать не мог:

– Ты ведь не веришь, что убийца я. Ты просто хочешь, чтобы это была правда.

– Не говори ерунды, сынок.

Грант рассмеялся с легкой долей безумия:

– Сынок? Лицемерие буквально сочится из твоего рта, Итан.

Мужчина средних лет уставился в спину Гранту, когда парня вывели из дома на улицу, где не утихал проливной дождь.

– Я проведаю тебя.

– Не смей! – бросил напоследок Грант, оборачиваясь в последний раз к отцу. – Не хочу тебя видеть!

***

Наше время

Казалось, прошла вечность с того момента, как Одри своими глазами увидела хладнокровие и безжалостность Гранта. Человека, которому она отдала всю себя в самый сложный жизненный момент. Судьбой ей было приписано испытать муки, многочисленные страхи и безысходность. Словно кто-то очень могущественный вцепился в неё смертельной хваткой и, забавляясь, наслаждался представлением. Имя этого человека известно. Он хотел уничтожить свою жертву, хотел раздавить её веру в человечество обманом, придавая дьявольскому облику вид добросовестного мужчины, который больше всего желает подать ей руку и помочь выбраться из пропасти. Разум затмила слепая вера в психолога, в близкого друга, в того, кого успела впустить в сердце. Он не помогал, лишь подкидывал комки земли, закапывая её в бедах.

Одри открыла глаза, ощущая неудобство. Она свесила ноги с кресла, в котором пыталась уснуть. Последние несколько часов молчания были катастрофически долгими. Время словно подпитывалось её энергией. С каждой минутой она всё больше приходила в отчаяние.

Одри уставилась на большую двуспальную кровать. Вчера Грант поставил её перед ужасным выбором. Пришлось определить, кого из мучителей она хочет видеть своим надзирателем. Гранта созерцать хотелось меньше всего, но всё же он был единственным человеком в этом царстве бандитов, который стал для неё меньшим злом. Хотелось бы, конечно, в это верить.

Она положила локти на боковые стенки удобного кресла и пронзительным взглядом посмотрела на спящего Гранта, который уютно устроился на кровати.

Одри с самого начала боялась кому-то доверять, но в случае с ним сделала это слишком быстро. Гранту легко удалось внушить ей свою поддержку. И это причиняло боль, настолько невыносимую боль, что сейчас хотелось вылить её в отчаянном крике. Внутренний негатив рвался наружу, но никак не мог покинуть её тело, принося новые мучения.

Разочарование – это куда хуже, чем кажется на первый взгляд. Предательство способно разрушить слишком многое.

Сон всё же пришёл, и девушка наконец-то смоглазабыться и убежать от терзающих мыслей.

***

Одри вздрогнула, как только раздался грохот кулаков, тарабанящих по двери. Она оглянулась, осматривая уже пустую комнату, в которой, кроме неё, теперь никого не было. Одри поспешно закуталась в плед, который вчера принёс для неё Грант. Тогда она проигнорировала его великодушный порыв и не приняла защиту от ночного холода.

В комнату вошел, нет, ворвался тот самый Джексон, который вчера получил задание отвести её в это адское место. Он мгновенно остановился, глядя на милое создание, закутанное в велюровый плед. Улыбка украсила его лицо, а брови многозначительно поползли вверх.

– Доброе утро, красавица. Как на счет завтрака? Кофе? Вино? Белое или красное? – он сделал уверенный шаг вперед и вмиг ожесточил лицо, показывая свое истинное отношение к ней. – Маленькая паршивая девчонка Уайт. Как долго я ждал тебя у нас в гостях!

Он, темноволосый мужчина, пытался сдержать поток своей радости. Сегодня подвернулся такой чудесный шанс: Грант оставил их пленницу на него. Теперь-то можно сделать с дочерью надоедливого детектива всё что угодно его желающей возмездия душе.

Не в силах контролировать зверя внутри, он схватил девушку за запястье, резко потянув на себя. Плед упал на пол, и Одри вскрикнула, пытаясь свободной рукой поправить слегка поднявшееся платье.

– Стой, – бросила поспешно она, всматриваясь в его карие бесстрастные глаза. Он получал удовольствие от её безысходности и не скрывал своей прогнившей сущности. – Перед тем, как ты сделаешь то, что намереваешься, позови своего лидера. Я должна поговорить с ним. Это очень важно.

Она, тяжело дыша, пыталась успокоить своё бешено стучавшее сердце. Кто бы мог подумать, что для того, чтобы спастись, она будет звать Доминика Хардмана.

– Ты хочешь получить наказания от его руки? – всё так же противно улыбался он.

Одри стиснула зубы. Как ведь сложно признать, что Грант не кажется ей столь устрашающим, как этот небритый неделями мужчина, схвативший её в свои лапы, как добычу.

– Я хочу видеть Доминика! – проговорила Одри, удивляясь своему ровному голосу.

– А я хочу приобрести шкаф в Нарнию. Увы, наши с тобой желания не удостоятся выполнения, – мужчина притянул девушку к себе без особых усилий. Схватив её подбородок рукой, он приподнял его вверх, встречая ненависть в её проникновенном взгляде. – Не бойся, я не буду очередным из Блокады, кто тебя трахнет.

Самое ужасное, что он мог сказать. Одри ощутила необычайный прилив гнева, который за последние сутки чередовался у неё лишь со страхом. Она попыталась вырваться, ощущая дрожь в теле лишь от одной этой фразы. Всю ночь пыталась об этом даже не думать, чтобы не дойти окончательно до точки срыва.

Джексон издал хриплый смех, оборачиваясь в сторону двери, через которую выбежала милая рыжеволосая пленница. Он обернулся и медленными шагами вышел в огромный зал.

– Далеко собралась? – протянул он с удовольствием, останавливаясь в центре комнаты и наблюдая за усердными попытками Одри найти выход из логова чудовищ.

Она остановилась, понимая, как жалко выглядят её попытки спастись. Никто бы не оставил права на побег. Это клетка, в которой её заперли с дикими животными. Пора осознать свою участь и перестать надеяться на лучшее. Судьба мисс Уайт известна. Грант пустит ей пулю в лоб, потому что давать Одри свободу теперь попросту нельзя. Она единственная, кто может назвать полиции настоящее имя Доминика Хардмана.

– Что ты от меня хочешь? – спросила Одри, заметив, как задрожал собственный голос. Она уперлась в стену, желая находиться как можно дальше от преступника.

– Я ведь уже сказал. Мы будем играть, – задорно бросил он, делая медленные хаотичные шаги в её сторону.

– Не наигрались ещё, подонки?! – с яростью прошипела сквозь зубы Одри. Хотелось, словно мечом, просверлить собственным взглядом в его голове дыру.

Он разразился наигранным хохотом, остановившись в шаге от неё:

– Игра заканчивается только тогда, когда жертва ложится в могилу.

Одри еле заметно покачала головой, в очередной раз поразившись этим людям.

– Твоя яма ещё в процессе, – добавил он.

– Вы уже давно выкопали мне яму.

Джексон улыбнулся, останавливая свои карие глаза на её лице:

– Ты права. Играем мы тобой уже давно. Но всё же игрушкой ты была в руках Гранта. А теперь будешь моей.

Он отбросил прочь разговоры, делая шаг вперед, и уже во второй раз схватил девушку за запястье. Джексон сверху вниз посмотрел на свою жертву. Неосознанно он облизал губы в предвкушении.

– Будет весело, – он потянулся вниз.

Одри резко отвернула голову в сторону. Первое, что она ожидала от него, должен был стать как минимум отвратительный поцелуй, который бесспорно вызвал бы в ней чувство тошноты.

– Слушай, не выводи меня из себя, – повысив тон, бросил Джексон, сомкнув её в кольце своих рук.

Одри скривилась, не поддаваясь его грубости. Она всё ещё не решалась посмотреть на него, пряча лицо. Хотя его истинные намерения всё ещё оставались неизвестными. Возможно, Джексон и не собирался касаться её губ своими.

Одри вскрикнула, ощутив его душащие объятия.

– Ты должна быть послушной девочкой.

Джексон резко посмотрел в сторону стены, которая медленно начала подниматься вверх.

– Думаю, ты понимаешь, что наша игра останется в тайне! Не советую пытаться меня перехитрить! – он мгновенно отпустил Одри, буквально отпрыгнув от неё на несколько шагов.

В помпезную комнату въехала черная спортивная машина, заполняя помещение запахом бензина. Мотор заглох, и через несколько секунд распахнулась дверь.

Одри с неким облегчением выдохнула, понимая, что подоспела помощь не Джексону, а скорее ей самой. В этот момент требовалась именно защита. Хотя не было уверенности, что здесь вообще хоть кто-то имеет чувство сострадания и решится ей помочь.

Грант с непониманием уставился на Одри, остановившись в нескольких футах от неё. Он перевёл оценивающий взгляд на Джексона и на одно мгновение замер, словно загружая собранную информацию в свою голову.

– Джексон, – начал Грант. – Что здесь произошло?

Мужчина поднял глаза на Гранта и в недоумении приподнял брови:

– А что могло произойти? Ты оставил нашу пленницу на меня. Я решил, что ей пора выбраться из комнаты и позавтракать.

Грант молча перевел взгляд на Одри, которая неловко опустила голову вниз. Его глаза моментом пробежались по участкам её тела. Взгляд остановился на покрасневших запястьях девушки, которые она поспешно завела за спину, замечая его интерес к этому месту.

– Джексон, – спокойно начал Грант, проходя в сторону, где стояла неподвижно Одри. – Будь так любезен, подойди к бару.

Одри быстро подняла голову, посмотрев на таинственное лицо Гранта, который остановился слишком близко. Она ощутила жар от его кожи и не смогла сделать и шага в сторону. Быть может, её задержал на месте страх, а возможно и что-то совсем иное.

Джексон напрягся и, шумно выдохнув, прошел к бару.

– Оставить на тебя нашу милую пленницу было весьма плохой идеей, – начал ровным голосом Грант, заставляя своего подчиненного и свою «гостью» смотреть на него с опаской. – Наверное, с моей стороны было глупо надеяться, что первое предупреждение станет для тебя уроком.

Бегающие глаза Джексона остановились на Гранте. Достаточно долгое сотрудничество с этим человеком теперь помогло предсказать его поведение в таких ситуациях. Если совершена ошибка, то за неё стоит ответить. И кто, как не Доминик Хардман, придумает креативное и не похожее на другие наказание?!

– О чем ты говоришь? Я не понимаю. Что не так? – негодующе насупился Джексон, пытаясь оправдать себя.

Грант лишь улыбнулся своему другу и повернул голову в сторону Одри.

– Покажи руки, пожалуйста, – мягко проговорил он, указав взглядом на эту часть её тела. Он хотел, чтобы она наконец-то перестала прятать покрасневшие запястья за спиной.

Одри мельком взглянула на него из-под нахмуренных бровей. Даже смотреть на этого человека стало испытанием для её пошатнувшейся психики. Одри излучала ярость.

Она выдохнула, понимая, что противоречить главарю бандитов будет сверхнаглостью с её стороны. Всё же умирать ещё не хотелось. Одри послушно протянула обе руки по швам, открывая взорам двоих мужчин заметные красные пятна.

– Джексон? – бросил Грант, косо посмотрев на напарника, а потом аккуратно взял ладонь Одри в свою.

– Черт возьми, и что? Я хотел предоставить ей урок, – бросил недовольно Джек, на эмоциях взмахнув руками.

Одри проследила за действиями Гранта. Он лишь нежно погладил место, где кожа всё ещё зудела от крепкой хватки преступного ублюдка. Растерянность и некая неловкость застали её врасплох. Разум негодовал и дал сигнал вырваться и не позволить этому человеку приближаться к ней ближе, чем на десять шагов. Но тело отчаянно сопротивлялось в борьбе со здравым смыслом.

Он слишком нежен для человека, который принялся сводить её в могилу.

– Видимо, мне придется объяснить тебе понятней, как нужно обращаться с моей милой гостьей, – проговорил Грант, и это не сулило Джексону ничего хорошего.

– Ладно, подожди. Давай разберёмся лучше во всей ситуации, – начал заговаривать зубы Джексон. – Эта девушка – дочь нашего врага. Я хотел её проучить. За это должен ещё и отвечать? В чем дело, Грант? Раньше тебя не волновало, как я разбираюсь с нашими жертвами!

– Я говорил тебе с ней разобраться? – Грант совершенно не повышал голос. Его хладнокровие и абсолютное спокойствие нагнетали обстановку ещё больше. – Ты сам это решил. А разве можно что-то предпринимать без моего ведома?

– Нет, но я хотел как лучше. Ты же знаешь меня.

– Знаю. Ты тот, кто ослушался правил.

Джексон замолчал не в силах найти слова. Он лишь бросил ненавистный взгляд на Одри, а потом вновь уставился на что-то замышляющего Гранта.

– Возьми нож, – проговорил Грант, бросив на своего напарника ледяной пронзительный взгляд.

Джексон обреченно помотал головой. Насупив брови, он демонстративно быстро схватил острый нож с магнита на стене у барной стойки, после чего вновь посмотрел на Гранта. Теперь его глаза выражали не мольбу, а лишь злость.

– Прекрасно, – улыбнулся Грант. – Теперь поставь ладонь на стол и проткни себе руку.

Грант сделал паузу, чтобы увидеть шок на лице Джексона.

– Мой тебе совет: возьми хороший размах. Так боль будет менее мучительной.

Он говорил довольно убедительно, потому что такой опыт был в его жизни. Ещё в тюрьме, на начальных стадиях пребывания в том адском месте, когда он был слишком юн и беззащитен, люди Филиппа довольно изобретательно заставляли испытать боль. В тот момент благодаря удачному стечению обстоятельств нож не задел важных связок, которые отвечали за работу пальцев рук. Грант отделался лишь болезненным лечением в течение месяца.

Одри широко распахнула глаза, выдернув руку из мужских ладоней.

– Ты сумасшедший, – прошептала она, не находя в себе силы повысить голос. Её ошарашило последнее задание Гранта для своего же преданного человека.

– Да, кажется, я уже говорил тебе это, – бросил он и, обхватив её за плечи, подвёл к комнате.

Девушка остановилась, не оборачиваясь к носителю смерти. Она ничего не имела против того, чтобы хотя бы один из Блокады ощутил муки и молил об их завершении. Но изобретательность Гранта в таких кровожадных вопросах поразила её. Всё это казалось каким-то чересчур жестоким фильмом, но реальность может нас удивлять. В жизни бывают случаи, которые не подлежат разумному объяснению. Действия Доминика относились именно к такой категории.

Одри повернулась к Гранту спиной, когда он почти за руку завел её в уже знакомую комнату. Окон здесь не было, поэтому ему пришлось включить свет. Мистеру Хардману явно хотелось четко видеть лицо своей жертвы. Это, наверное, должно приносить удовольствие преступникам.

– Одри, дуться – это самое глупое, что ты можешь сделать, – бросил Грант, делая к ней один шаг. – Обернись!

Она недовольно нахмурилась. Это звучало как приказ. Мало того, что он уничтожил её нервную систему, так теперь ещё и смеет разговаривать с ней, как с человеком, недостойным хотя бы обыкновенного уважения.

Грант шумно выдохнул, закатив глаза. Его слова она, конечно же, проигнорировала. Страх, видимо, настолько часто становился спутником её жизни, что Одри уже совсем забыла, кого было бы разумнее остерегаться.

– Я не повторяю несколько раз, – проговорил Грант ровным тоном.

Одри всё также упрямо смотрела в противоположную сторону и делала вид, что его голос – это надоедливый звук, который издавала муха.

Грант уставился ей в затылок, словно готовился просверлить там дыру. Нет, такого неповиновения он не видел уже несколько лет. Чтобы его указ был так нагло пропущен мимо ушей – это невиданное явление. Он привык, что его боятся. А страх в понимании Гранта – это высший уровень полного подчинения. Он лидер во всех смыслах, и об этом никто не должен был забывать. Тем более, юная рыжеволосая красавица.

Грант, стиснув зубы, схватил её за руку, резко разворачивая к себе лицом. Он всмотрелся в нефритовые глаза. Её лицо выражало презрение. Она горела огнем и никак не могла это скрыть.

– Не нужно так явно показывать, как сильно ты меня ненавидишь, – проговорил спокойно он, крепче сжимая её запястье. – Я осведомлен, что не вызываю в жертвах чувство умиления.

– Не могу иначе реагировать на того, кто является моим мучителем.

Грант лишь слегка улыбнулся, воспринимая её слова, как довольно спорное заявление.

– Я твой мучитель?

Она кратко кивнула, удивляясь, что он сам этого не понимает. Это ведь очевидно.

– Я бы хотел сейчас испытывать вину, но это звучит слишком сексуально, – он одним движением притянул её к себе, опуская холодный взгляд.

Одри ощутила, как бешено начало колотиться сердце, когда он вплотную прижал её к своему телу. Она набрала побольше воздуха в легкие, дабы набраться уверенности и попытаться хоть на мгновение перестать дрожать. Почему-то в самые неподходящие моменты её слабость стремилась проявиться, проиграв силе, исходящей от этого мужчины.

В одно мгновение сомнительное спокойствие пронзил глухой крик Джексона, который явно исполнил приказ. Очень жестокий приказ.

– Ты отвратительный, – прошептала она, поднимая глаза вверх.

– Разве что только душой, – он затейливо улыбнулся, не обращая внимания на страдания своего напарника. – Внешне я выдался ничего.

Одри фыркнула, будучи не в силах найти ответ. Он ведь полностью прав. Внешность Гранта – его огромный козырь. Он легко может манипулировать сердцами девушек, которые ведутся на харизму и опасность, исходящие от этого преступника. Девушек неосознанно тянет на плохих парней, о чем они потом очень сильно жалеют. Ни к чему хорошему такая симпатия не приводит.

Как это неприятно – осознавать, что она была одной из таких глупых влюбленных девиц, которым он одурачил голову. Грант, наверное, мог бы занять первое место в турнире на самое притягательное обаяние. Если бы такой турнир существовал, конечно.

Одри наблюдала за его действиями. Он всё так же крепко сжимал её руку, которая ещё ныла после хватки Джексона. Блокада помешана на хватании за руки?

– Может, ты всё-таки отпустишь меня? – прошипела она сквозь зубы, вновь всматриваясь в его бесчувственные глаза. – Мне больно.

– Боль – это то, что прекрасно подходит для того, чтобы дать человеку понять, с кем он имеет дело.

– Я давно поняла это, Доминик Хардман!

– Нет, думаю, ты начинаешь забываться.

Она опустила взгляд, замечая, как подействовал на неё тон Гранта, которым он произнёс свою последнюю фразу. В его голосе было что-то особенно устрашающее. Хотя говорил он совершенно спокойно. Наверное, его тайная способность – это внушать страх, в принципе, не прикладывая к этому никаких усилий.

– Значит, своим людям ты не позволяешь делать мне больно, а сам рад стараться? – бросила Одри, желая отбросить предательский страх в сторону.

Грант мгновенно изменился в лице, меняя легкую довольную ухмылку на абсолютную серьезность.

– Ты моя, – прошептал он, встречая её слегка потерянный взгляд. – Только моя пленница.

Одри застыла, не замечая, что её губы слегка приоткрыты в удивлении и неподдельном шоке. Он сказал это так уверенно, что у неё, кажется, начали дрожать колени. Быть игрушкой Доминика Хардмана – это уже можно назвать катастрофой, концом её свободы и откровенным убийством всех надежд.

Одри попыталась бесшумно выдохнуть, лишь бы он не заметил резко нахлынувшую на неё тревогу.

«Ты моя!» – эхом отдалось в её голове.

Одри подпрыгнула на месте, как только в гробовой тишине раздался стандартный рингтон мобильного телефона.

Она покосилась в сторону Гранта, который лишь насмешливо улыбнулся, заметив её реакцию. Он явно доволен собой. Ему ничего не стоило, чтобы вновь напугать её и заставить дрожать даже от шороха. Какой же бесстыжий человек!

Он вытащил гаджет из кармана брюк и ответил на звонок, изредка поглядывая в сторону своей «гостьи».

Одри же, в свою очередь, оценивающе скользила по нему взглядом, забывшись, где она и с кем находится. Взглядом она оценила стиль его одежды. Элегантность он променял на брутальность. Джинсы, черная кожаная куртка, белая, почти обтягивающая, футболка. Она-то знает, что под ней скрывается рельефный торс, который раньше так нравилось гладить, пробегать пальцами по каждому изгибу…

Одри помотала головой, опомнившись от мыслей, которые повернулись не в ту сторону. Она просто не может ненавидеть этого человека и с таким пристрастием вспоминать его обнаженное тело. Не может и впредь не будет. Никогда.

Она позабыла о неком раздвоении личности, как только услышала из уст Гранта имя своего отца.

– Успокойся. Я, конечно же, помогу, чем только смогу, – проговорил Грант, отвечая собеседнику и награждая свою пленницу поистине коварным взглядом.

Не стоило быть Шерлоком Холмсом, чтобы понять, что речь шла именно о ней. Грант продолжал замыливать глаза семье Уайт. Теперь в дураках оставался лишь папа.

– Билл, – лицо Гранта ожесточилось. – Не пойму лишь одного: Блокада дала тебе понять, что твоя дочь у них, отправила записку с требованиями и ту самую шахмату, которая является первым и последним предупреждением, а ты после такого говоришь, что намерен найти Хардмана и уничтожить?! Не будет ли умнее выполнить то, что тебе сказали и жить дальше спокойно? Ты ведь рискуешь жизнью дочери!

Одри уставилась на Гранта, вслушиваясь в его ответы её отцу. Она обратила внимание на то, что он, и правда, взбешен. Нет, не так сильно, как того требует определение этого слова, но в своей манере он действительно был раздражен.

– Идиот, – прошептал Грант, чтобы это слово не было услышано собеседником, а потом продолжил разговор с ним. – Нет-нет, ничего. Просто поражаюсь, каким храбрым ты являешься. Даже я бы не смог так рисковать человеком, которым дорожу.

Одри опустила глаза. Значит, отец собирается вновь поставить её безопасность на последнее место? И скорее всего Грант не врал, когда говорил, что Блокада уже давала предупреждения Биллу до её катастрофически ужасного изнасилования, которое навсегда останется в памяти самым грязным пятном. Отец просто всё это время не обращал внимания на то, что его дочь находится под прицелом преступников?!

Она слегка помотала головой, пытаясь отрицать данные мысли. Ещё одно разочарование просто нельзя пережить. Её жизнь превратилась в сплошную черную полосу, и лишь отец был в ней светлым лучиком надежды.

– Я понял. Ты уже отдал дело в подразделение. Удачи вам в поимке Хардмана. Надеюсь, он не узнает, что ты сделал. Иначе его ярость будет безмерной, и ты сильно поплатишься, – безэмоционально бросил Грант и, отключив вызов, бросил телефон на кровать.

Одри широко распахнула глаза, глядя в серьёзное лицо Гранта. Кажется, что он готов в сию же секунду уничтожить её одним лишь своим взглядом. Она бы не удивилась, если бы Грант смог это сделать. Что касается наваждения паники, то в этом он мастер.

– Твой отец решил потягаться со мной силами, – проговорил Грант, таинственно наклонив голову на бок. Потянувшись, он завёл руку за спину. – Он возненавидит себя за то, что не послушал меня. Я устрою ему самое жестокое противостояние.

Одри заострила взгляд на действиях Гранта. Он вытянул из кобуры на ремне отполированный серебристый кольт. Зарядив пистолет, Грант подался вперед и направил его в сторону своей ошарашенной рыжеволосой пленницы.

Глава 17

Шесть с половиной лет назад

13 апреля

Грант взял хлеб, на который повара скудно намазали ореховое масло. Сейчас бы он точно не отказался просто от пачки чипсов и банки пива. В последнее время его посещали самые банальные желания. Он удивлялся, как мог не ценить таких мелочей на свободе. Вместо того, чтобы наслаждаться каждым днем, Грант думал лишь о том, как заработать больше денег и обеспечить себя всеми благами. Но ведь для счастья так мало нужно.

Он покосился на столик слева, за которым сидел Риккардо и его банда. В их желания точно не входила обычная банка пива. Ведь в том, что касается алкоголя, они мастаки импровизации. Эти парни изобрели свой напиток, который зачастую у всех вызывал желание опустошить желудок после плотной трапезы. В каждой камере была двухъярусная кровать с небольшим серым ящиком, где хранились подобного рода напитки. Эти парни смешивали пропавшие фрукты с зубной пастой и кетчупом, засовывали эту смесь в пакет и оставляли бродить на некоторое время. Когда они открывали его, здание сразу же заполнялось вонью, которая напоминала запах апельсинов и гнили.

Этот чародейный напиток бодрил и делал и без того неадекватных преступников ещё более агрессивными. Риккардо пропагандировал его каждому. И никто не имел права отказаться.

– Эй, Щенок, чего вылупился? – бросил один из дружков Риккардо, резко отставляя кружку в сторону.

Рассеянность исчезла из взгляда Гранта. Он посмотрел в сторону Невила, обращавшегося к нему.

– Есть проблемы? – замешкавшись, проговорил Грант.

– У тебя да, – поддержал друга давно знакомый Полуджокер, имя которого Гранту до сих пор не было известно.

Пятеро мужчин грозно поднялись, сжимая зубы и сурово глядя на молодого парня. Они демонстрировали свою значимость. Они весьма неплохо умели запугивать, но это лишь часть их способностей. Ещё лучше эти ребята убивали заключенных, которые провинились. И даже пристальный взгляд мог послужить отличной причиной, чтобы цель была ликвидирована. Тюрьма – это огромный плавильный котел. И проявление слабости здесь роковая ошибка.

Грант тяжело выдохнул, положив на стол единственный лакомый кусочек, который выделили за последний месяц и тоже вышел из-за стола, встречая троих громил и двух низкорослых латиноамериканцев.

– Ты, – Риккардо без фамильярностей подошел к Гранту почти вплотную. Он всмотрелся в его глаза, заставляя того испытывать робость. – Ты в последнее время слишком часто маячишь у меня перед носом.

Грант неловко опустил глаза к полу. Опасность, исходящая от Риккардо, дала свои плоды. В борьбе бесстрашных взглядов Грант проиграл.

Он ощущал сильное унижение, которое начинало предательски коробить разум. Как можно было вот так вот опустить глаза, стоя перед этим человеком?! Это то же самое, что опуститься перед ними на колени и признать авторитет.

Он уставился на ноги Риккардо, когда тот хотел уже отступить. Грант быстро перевел глаза на лицо уголовника, останавливая его действия.

– А ты не суй свой нос куда попало, тогда перед ним не будет никто маячить, – бросил Грант, набравшись смелости всмотреться в карие глаза своего противника.

Риккардо остановился с занемевшим лицом. Он никак не мог предполагать, что такой юный парень окажется настолько бесстрашным. Это недопустимо! Никто не смеет в его сторону даже пискнуть. За свою чрезмерную болтливость платит каждый.

– Щенок, – оскорбительно бросил Риккардо, скривив физиономию. – Ты самоубийца.

Он сделал два шага назад и кивнул одному из громил. К огромному сожалению Гранта, на сей многозначительный кивок отозвалось двое преступников. Они без лишних слов подались вперед, окружив свою новую жертву. Темноволосый смуглый мужчина в возрасте одним лишь движением смог завести руки Гранта за спину, лишив его права на свободу действий. В это же время второй закатал рукава и затейливо размял шею, хрустнув костяшками пальцев. Он в одно мгновение сжал руки в кулаки и с размахом нанес мощный удар Гранту ниже ребер.

Компания из пятерых заключенных, потешаясь, следили за боем без правил. Им не хватало лишь попкорна в руках для большей зрелищности.

23 апреля

Мэган уставилась на Гранта, изучая его словно книгу. Да, его, и правда, можно было сравнить с книгой, открытой для изучения каждого интересующегося. Он ничего не скрывал, говорил всё прямо, не мог держать гнев под контролем и не сдерживался в высказываниях. Это Грант делал сознательно, хотя явно должен был понимать, что подобное поведение ни к чему хорошему не приведет.

– Прекращай с ними спорить, – прошептала обреченно Мэган, понимая, как бесполезно ему это говорить. – Ты когда прибыл сюда, не был таким… Нервным.

Грант резко повернул голову и сурово посмотрел на неё.

– Я тогда ещё считал себя психологом, который знает, как бороться с любым темпераментом. У меня были амбиции, – он саркастично фыркнул, насмехаясь над самим собой. – Идиот. Пора признать, что я чертов уголовник, у которого понемногу начинает срывать крышу.

Грант поспешно поднялся, сжимая кулаки до боли в костяшках пальцев.

– Грант, – прошептала Мэган, широко распахнув глаза. – Не надо вестись на поводу у Риккардо. Он ведь добивается того, чтобы ты себя так чувствовал.

– Мэган! – грозно бросил Грант, сжимая челюсть. – Ты вообще не въезжаешь в то, что я тебе говорю? Плевал я на всё и всех! У меня в будущем лишь пожизненный срок! У меня развязаны руки! И обещаю тебе, я убью и Риккардо, и проклятого Полуджокера, и Невила, и Люка…

Мэган резко поднялась с сырой земли, схватив разъярённого Гранта за руку:

– Успокойся! Ты меня пугаешь.

Грант набрал полные легкие воздуха, опустив взгляд на ошарашенную Мэгги, которая искренне испугалась за его состояние.

– Извини, – прошептал он.

– Если ты попадешь в психушку, это скорее я найду тебя и убью, – шутливо бросила Мэган, в попытке заставить его улыбнуться. У неё это не вышло. Его улыбку она уже давно не видела.

– Эй, Щенок, сюда! – прозвучал приказательный тон со стороны.

Грант прикрыл глаза, дабы успокоить очередной приступ ярого желания зарядить здесь каждому второму по нахальной физиономии. Он посмотрел в сторону говорящего. Проклятый Риккардо мирно сидел на трубе с легкой улыбкой, которая в этом случае предвещала что-то особо ужасное.

– Чего тебе? – бросил Грант, ослушавшись приказа.

– Ты ведь не бессмертный, парень, – предупредил Риккардо, довольствуясь тем, что «щенок» всё-таки недовольно подчинился и подошел ближе.

– Садись, – он кивнул на противоположную трубу.

Парень насупил брови в полном непонимании того, что задумал его главный противник. Один его вид дал понять, что это новая ловушка, которая будет для Гранта не самой благоприятной. Это настолько очевидно, что кажется уже тривиальным.

Грант сжал губы и безмолвно присел, не сводя взгляда с задумчивого Риккардо. Тот протянул руку и указал на стол, на котором стояла шахматная доска и правильно выстоянные фигуры.

– Одна партия, – невзначай проговорил мужчина, всматриваясь в голубые глаза Гранта.

– Ч-что?

– Играть будем, – бросил он, ожесточив голос. – На желание.

Грант бросил на соперника свирепый взгляд. Он был не в силах понять, как следует реагировать на подобную выходку.

– Но я никогда не играл, – проговорил Грант, с лёгкой растерянностью посмотрев на шахматную доску. – Я не умею.

Риккардо расплылся в улыбке и на миг насмешливо взглянул на озадаченного Гранта, который ему совсем не нравился.

– Мне абсолютно плевать, – заявил он, четко проговаривая каждое слово. Его голос можно было бы назвать дьявольским.

– Но я же проиграю! – возмутился Грант, отодвигая доску ближе к Риккардо.

– Другой результат я не ожидаю, – издевательски проговорил Риккардо, возвращая на место шахматную доску. Он перевел заинтересованный взгляд на черно-белое поле и взял в руки пешку.

25 апреля

Позавчера Грант бесповоротно проиграл своему противнику несколько партий. Подход Риккардо к соперникам справедливым назвать не получалось. Ему казалось весьма забавным начинать игру с тем, кто не знает её правил. Этот человек был трусом и пытался утверждаться лишь за счет тех, кто слабее. Он слепо верил в то, что силен, как никто другой. Но, кажется, он не понимал, что власть ему подарил Филипп Торес. И кем бы был Риккардо без своих привилегий?

Грант не чувствовал себя уверенно, потому что никак не мог поставить этого подонка на место. Его время ещё придет. В этом не было сомнений.

– Сделаешь мне сегодня массаж, – бросил Полуджокер, надменно поднимая веки на своего соседа.

Грант проиграл Риккардо свою свободу, если она вообще у него была за решёткой. Что они ещё могли забрать?! Шестёрки Филиппа Тореса, которых возглавил некий Риккардо, приобрели себе очередного раба. В случае неповиновения оставалась лишь мучительная смерть. Эти люди блистали антигуманностью.

– Пользуешься послушным соседом, как только можешь, – с наигранным сочувствием проговорил Риккардо, покосившись в сторону Гранта.

Внимание высокомерной четверки садистов привлекла женщина средних лет, которая стояла за спиной одного из их приятелей. Она оглянулась по сторонам, аккуратно потёрла пальцы и осторожно протянула руку к карману преступника, занятого разговором. Опытный воришка, она, не засветившись, вытянула из кармана заключенного маленький нож, который использовался для самообороны. В таком-то месте это на самом деле было необходимостью.

– Щенок, – ровно начал Риккардо, не сводя взгляд с женщины. – Иди и покажи этой старухе, что значит воровать у моих людей.

– Каким образом? – проговорил бесстрастно Грант, уже не в силах бороться с периодическими всплесками своих предубеждений.

– Врежь ей хорошенько. Пусть получит урок.

– Что? – на мгновение Грант подумал, что ослышался. – Я не буду бить женщину.

– У тебя вижу слишком много целых костей. Надо это исправить, – Рикардо, недоговорив, поспешно поднялся со своего места и, сделав пару шагов, двинулся на парня.

– Слушай, ты уже достал со своими глупыми приказами! Хватит! Пошел к черту! – выплюнул Грант, указывая Риккардо в другую сторону, что было не самым удачным жестом.

Нервная система не железная. В таких условиях даже самый стойкий сойдёт с ума. И Грант уже был на пути к самоуничтожению.

8 мая

На очередной прогулке Грант решил, что прятаться от людей Риккардо не станет. Хотя, возможно, это было бы разумней, ведь на его теле нет живого места. Последние несколько месяцев были наполнены всей палитрой негативных эмоций. Складывалось впечатление, что все против него одного. Конечно же, Грант не единственный в этой тюрьме, на кого совершались неоднократные нападки. Но он не просто парень, который не угодил местным авторитетам. На него нацелился человек куда выше по статусу. Филипп Торес обладал до непристойности огромной властью. Ему очень хотелось лишить Гранта спокойствия и веры в что-то хорошее. У него это получилось, ведь тот Грант Гарсиа, который был год назад, во всех смыслах отличался от того, что теперь сидел и подпирал решётку. Былой психолог в нём давно трагически погиб. Его уравновешенность и рассудительность в один миг испарились. Он начал терять контроль над своими действиями, и, что более важно, над своим разумом. Истерзанное ссадинами тело больше не боялось новых побоев, привыкая к боли. Оскорбления не просто задевали. За любое слово хотелось убить. Тюремные законы буквально впивались в его голову. Жизнь превращалась в одну сплошную полосу выживания.

– Видимо, скоро тебя отсюда вынесут вперед ногами, – со стороны послышался низкий баритон.

Грант посмотрел на невысокого, но крупного мужчину, который облокотился на сетку и с насмешкой смотрел на него.

– Вижу, сделки для тебя ничто не значат, – бросил Грант, отвернувшись в другую сторону.

Большой Грег, с которым Грант совсем недавно договорился об обучении самозащите, лишь едва заметно улыбнулся.

– Я хотел посмотреть на тебя со стороны, – проговорил Грег. Это заставило Гранта вновь обратить на него внимания. – Если продолжишь следовать своим принципам и собачиться с этими ребятами, то тебе недолго осталось. Так что звони близким. Пусть в ближайшем будущем готовятся к похоронам сына.

Грант насупил брови, не зная, как ему реагировать на подобное заявление.

– Что не так я делаю?

– Всё не так.

Грант лишь кивнул, не в силах понять таинственные слова Большего Грега.

– Тебе бы увидеть себя чужими глазами, парень, – начал Грег, делая шаг в сторону, чтобы глаза его «ученика» были чётко устремлены на него. – Самое главное – это твои эмоции. Ты не контролируешь свой гнев и нарываешься на проблемы. Думаешь, то, что ты выступаешь против Риккардо, сильно спасает твою уязвимую гордость? Будь умнее. Будь хитрее. Ты должен стать хладнокровным. Поверь мне, когда противник не может прочесть по твоему лицу то, что ты чувствуешь, он в тупике.

Заинтересовавшись словами собеседника, Грант внимательно слушал каждое слово, хотя совсем не понимал, как можно скрыть бушующие эмоции. Они буквально выплескиваются за допустимые пределы.

– А твои бегающие глаза – это отдельная тема, – потешаясь, улыбнулся Грег. Он почесал затылок. – Будь перед тобой сам дьявол, ты всё равно должен на него смотреть, будто он по сравнению с тобой – это несчастное насекомое. Твои глаза – твое отражение, Грант.

Грант спрятал от него невольную улыбку, ведь слышать свое имя, а не многочисленные прозвища – это что-то новое и особенно приятное. Показалось, что лишь одним этим совершенно незначительным поступком Грег полностью заполучил доверие Гранта.

– Первый урок ты получил. Но вынес ли что-то из моих слов? Я не имею представления. Это уже твое личное дело. Мне плевать умрешь ты или нет. Но раз мы заключили сделку, я выполняю свою часть сполна, – чётко проговорил Грег. – В следующий раз я научу тебя технике игры в шахматы. Риккардо ещё не раз позовёт тебя сразиться с ним. И однажды ты победишь.

***

Наше время

Не находя себе места, Билл наворачивал круги по небольшой гостиной. Он то и дело останавливался взглядом на какой-то новой точке. В голове одна жуткая мысль уступала место другой, ещё более жуткой и нелепой.

Открывая дверь несколькими часами ранее, Билл увидел на пороге маленькую черно-белую коробку с красным бантом. Открыв её, он обнаружил записку и то, что больше всего боялся увидеть во второй раз. Кроме завернутого листка бумаги, лежала одна черная шахмата – пешка. Это могла значить лишь то, что Блокада дает первое и последнее предупреждение. Развернув клочок бумаги, Билл прочел о том, что его единственная дочь была похищена. Главное требование банды – отвести правоохранительные органы от дела преступной группировки. В смятении и абсолютной растерянности Билл мгновенно позвонил в участок, вызывая людей на поиски Хардмана. Он хорошо понимал, что это чрезвычайно опасно, что своими же руками предоставляет Доминику Хардману решать судьбу дочери врага, и вместе с этим полицейский боялся, что главарь банды легкомысленно решил одурачить закон и избавиться от двух надоедливых дел одним лживым ходом.

Билл остановился, услышав ожидаемый стук в дверь. Он быстро прошел в прихожую, впуская в дом гостя, которого уже заждался.

– Грант, я рад, что вы пришли, – бросил почтительно Билл, провожая психолога своей дочери в гостиную.

Грант бросил оценивающий взгляд на заядлого копа, чтобы понять, каково его состояние. Любой любящий отец уже бы сошел с ума после новости о похищении дочери. Билл на самом деле весьма напуган и озадачен. Блокада, и в частности Доминик, смогли вызвать у Билла Уайта мандраж. Он выглядел сейчас весьма беспомощным.

– Вы не представляете, как у меня сейчас болит сердце, – бросил обеспокоенный Билл, схватившись за грудь, словно прямо сейчас у него случится приступ.

Грант никак не отреагировал на вид обескураженного и весьма встревоженного отца своей очаровательной юной пленницы. Он лишь повел бровью, после чего выдохнул и ровным безэмоциональным голосом начал:

– Билл, лишь твоя вина в том, что Одри находится во власти Блокады. Всё, что от тебя требовалось, – это отступить от группировки. Правильно? Ты не послушал их указаний, что вредит лишь тебе. Доминик Хардман никак не проигрывает от твоих безнадёжных попыток увлечь его за решетку.

Он сделал паузу и добавил:

– Я так думаю, конечно.

Билл бросил растерянный и смущенный взгляд на человека, которого давно уже считал другом семьи. Он снова начал ходить по гостиной, в тот момент, как абсолютно спокойный Грант без какого-либо волнения уселся на не слишком удобном диване.

– А что мне ещё делать? Хардман врет! Он не отпустит мою девочку, даже если я прекращу слежку за Блокадой.

– По-моему, ты так в этом уверен лишь потому, что главным твоим желанием является уничтожение Доминика Хардмана и Блокады в целом, а не спасение жизни твоей прекрасной дочери, – Грант многозначительно подчеркнул эпитет, которым назвал Одри Уайт, ведь эта девушка по справедливости заслуживала такую характеристику. И даже этого определения для неё было маловато.

– Нет, – осекся Билл, отмахиваясь от предположений гостя. – Я очень люблю Одри, но не могу быть уверен в том, что Доминик не убьет её.

Грант устало закатил глаза, не находя в себе желания спорить с этим весьма аномальным мужчиной. Кто бы мог понять, что в его голове? Он кажется заботливым и любящим отцом, но его слова расходятся с действиями. Он хочет защитить дочь, но вместо этого лишь отдает её на суд криминального мира.

– Неужели ты думаешь, что Доминик Хардман всё ещё не забрал жизнь у твоей дочери? – уверенно бросил Грант дерзкое предположение, на что Билл остановился и покосился на своего собеседника.

– Я надеюсь, что она жива, – весьма непринужденно ответил отец Одри, что в который раз смогло удивить Гранта. – Она моя жизнь, мистер Гарсиа. Поймите: если с ней что-то случится, я сойду с ума.

Грант тяжело выдохнул, в изумлении приподнимая брови вверх и уже не скрывая ошеломления и недопонимания расхождением слов этого человека.

– Если верить слухам о том, каким является Хардман, то он, наверное, изрядно поиздевался над твоей дочерью, – проговорил с наигранным сочувствием Грант, прискорбно опуская глаза и глядя на свои руки. – Убил, быть может.

Билл вновь остановил свою нескончаемую ходьбу и негодующе посмотрел на психолога, словно на диване сидит не его доверенная личность, а дьявол во плоти.

– Не говорите так! Одри жива, я не хочу верить во что-то другое.

Грант мгновенно поднял веки, бросая пугающий взгляд на Билла. Он буквально пригвоздил мужчину к полу своими ледяными глазами.

– Верить может любой, а действовать способен не каждый, – заявил Грант, поднявшись и поправив воротник кожаной куртки. – Ты умеешь лишь первое.

Билл неосознанно содрогнулся всем телом, ощущая прилив непонятной тревоги, вызванной лишь одним взглядом и тоном Гранта Гарсиа. Этот человек с самого начала казался мистеру Уайту опасным, и сейчас он был ещё более подозрительно угрожающим. Если бы Билл не знал его, он бы начал сомневаться в искренности намерений такого психолога.

– По вам и не скажешь, что переживаете за свою пациентку.

– Не пытайся понять, что я чувствую. Никому это не удаётся, – бросил Грант и, утомленный данным разговором, направился в прихожую.

Нажав на ручку, он замер услышав громкий стук по двери. Грант без разрешения владельца дома открыл дверь. С порога на него устремились обеспокоенные взгляды двух мужчин.

Билл поспешно прошел к входу, встречая своих напарников. Он лишь улыбнулся и с досадой махнул в направлении своей гостиной:

– Что случилось? Проходите и рассказывайте.

Полицейские и с места не сдвинулись. Они уставились на Билла и, как могло показаться, сдерживались, чтобы не разразиться слезами.

– Билл, – начал один из них, который стоял ближе к двери.

– Что? – обеспокоенно проговорил Билл Уайт, распахнув широко глаза. После нежданного прихода и тревожного тона напарников не стоило ожидать хороших новостей.

– Не знаю, как сказать тебе, – неловко проговорил коп, растерянно изучая косяк двери.

Грант никак не отреагировал на тревожный тон. Он прекрасно знал, к чему ведут эти люди. Без его непосредственного участия происшествие, конечно же, не обошлось.

– Билл, – выдохнув, полицейский набрался сил и завершил начатое. – Двумя часами ранее поблизости участка была найдена молодая девушка. Мне очень жаль, Билл…

Полицейский прискорбно опустил глаза к земле, не осмелившись посмотреть на реакцию своего напарника.

Глава 18

Опьяняющий запах бренди заставил Ника закрыть глаза в предвкушении долгожданного отдыха. Для него сегодня был особенно сложный день. Как на правую руку Доминика Хардмана, на него навалилась вся черная работа, связанная с продажей полуавтоматических винтовок AR-15, которые весьма популярны среди массовых убийств. Операция осуществлялась путем использования экспортных лицензированных поставок через подделку документов.

Ник несколько раз моргнул, прогоняя прочь мысли о проделанной работе, и расплылся в улыбке, дотянувшись губами до краешка стакана. Он мгновенно вздрогнул, как только тишину прервал шум поднимающейся стены, которая в их случае служила тайной дверью.

Ник закатил глаза, устало выдохнул и, поставив манящий напиток на стол, злобно буркнул:

– Убью любого, кто посмел потревожить в миг моего удовольствия.

Поспешно поднявшись, Ник повернулся к машине, мотор заглушили, и он замер, уставившись на черный Роллс-Ройс и Саймона, стоявшего возле открытой задней двери автомобиля.

– Весьма громкая угроза, Ник, – проговорил Грант, проходя в большой светлый зал.

– Ну, тебя не убью, – быстро спохватился Ник, помявшись на месте, словно он почувствовал неудобство за неуместноевысказывание.

Грант посмотрел на парня из-под насупленных бровей. Он подхватил стакан с бренди, предназначенный для «мига удовольствия» Ника.

– Не нервничай. Выпей, – Грант улыбнулся, доставляя другу облегчение своей непринужденной реакцией, ведь какими бы они друзьями не были, подобные заявления в сторону лидера совершенно нежелательны.

Ник взял стакан, который ему протянул Грант.

– Ты долго был у несчастного детектива. Надеюсь, он убит горем?! – язвительно бросил Ник, не скрывая удовольствия страданиями человека, который стоит на пути у Блокады.

– Билл готов сейчас же броситься с моста, – ответил Грант, давая понять, что чувствует детектив.

– Пусть бросается. Сохраним пули. Если он и после этого продолжит, я лично прострелю ему голову, и плевать, что копов убивать – дело грязное.

Грант опустил взгляд, вспоминая, что произошло за последние двенадцать часов. Билл Уайт вынудил его лишить жизни прекрасную юную девушку. Она ни в чем неповинна. Её вина лишь в том, что она так дорога сопернику Доминика Хардмана.

Теряя близких, люди ощущают внутри такую терзающую боль. В такие минуты дышать не хочется. Самое большое желание – это лечь в могилу рядом с тем, кого потерял.

Но какова боль, если человека убили из-за твоих действий? Ведь всё это можно было предотвратить без потерь и слез.

– Иногда я и сам боюсь своей жестокости, – проговорил Грант, теряя былой оптимизм.

– С чего бы это? – удивился Ник, настороженно посмотрев на своего друга.

– Мысли вслух. Не обращай внимания, – бросил Грант, едва улыбнувшись.

Он обернулся, ускоряя шаг к центральной комнате. Разум затуманили непонятные мысли о том, кем бы он был сейчас, если бы не Филипп Торес с бесконечными попытками свести Гранта с ума. Возможно, его имя бы курсировало на всех билбордах, звучало в передачах и новостях. Ведь в начале пути всё указывало именно на это. Дорога оборвалась вместе с мечтаниями и надеждами юного психолога. Частично он добился желаемого. Его второе имя очень популярно и несет пугающий посыл. Ведь теперь он не психолог, а убийца.

Если унестись в фантазии, то можно представить, что спустя столько лет он смог бы создать свою семью. Любящая жена встречала бы его с работы, а вокруг слышался счастливых смех детей. Теперь подобные мечтания кажутся нелепыми. Он никогда не сможет по-прежнему смотреть на жизнь. Его мировоззрение кардинально теперь отличается от наивного взора того парня, который и подумать не мог, что когда-нибудь будет убивать и возглавлять преступную группировку, наводя страх практически на всех жителей континента и за его приделами.

Грант тихо закрыл за собой дверь, медленно приближаясь к кровати, на которой уютно спала прелестная рыжеволосая красавица. В её руках была книга, а на тумбе стояла кружка с недопитым чаем. С первого взгляда могло показаться, что всё забыто и прощено. Она сейчас была такая домашняя, простая, что разум Гранта давал повод заблудиться в мечтаниях, где он не убийца, а эта девушка не его пленница.

Он взял с кресла сложенный вчетверо плед, расправил его и аккуратно укрыл Одри.

Грант присел на край кровати, наблюдая за ней спящей. Пока она не смотрела на него глазами, полными ненависти, он мог хоть на одно мгновение насладиться её спокойствием. Черты красивого лица не были напряжены, брови не насуплены. Он засмотрелся на темные длинные ресницы, контрастирующие с бледностью щёк.

Грант вспомнил то, как оставил её здесь, совсем одну. Билл очень его разозлил новым чрезвычайно глупым и беспечным поступком. Блокада не может молчать в ответ на подобные выходки. Грант мог отомстить детективу Уайту изощрённо. Так, как поступил бы на его месте любой преступник. Он мог убить дочь Билла. Это наказание стало бы наиболее жестоким и справедливым в рамках криминального мира. Но Грант не смог. Он не смог даже положить палец на курок. Будто невидимые силы держали его и не давали причинить этой девушке вред.

Вместо этой, возможно, идеальной мести, Грант принялся выполнять другую. Он вместе с несколькими своими ребятами направился к участку. Проследив за той, кого Билл называл своей второй дочерью, Блокада нашла нужный момент и выстрелила в помощницу детектива Уайта – Шарлотту Линч.

Зная, что поблизости участка, несомненно, были десятки камер слежения, Лео технично избавился от машины, подорвав её почти в самом центре города. Для большей зрелищности.

Грант робко протянул руку, осторожно убирая непослушный локон волос с лица Одри. Он бережно прикоснулся пальцем к её губам, неосознанно вспоминая их вкус. Взяв ладонь девушки в свою, Грант опустил взгляд. Он нежно поглаживал её тонкие пальцы, затерявшись в собственных мыслях.

Добросовестность была потеряна ещё в тюрьме. Там же он поклялся сам себе забыть о том, кем был раньше, и сделать всё для того, чтобы выбраться из ада. Для выживания нужно было буквально переступать через людей и раздавливать чью-то волю. Если ты слаб, то ты ничто. Таков закон места, в которое заключены опасные преступники. Он не мог быть слабым, не имел права. Выточить в себе жестокость оказалось весьма просто. Понадобилось лишь ощутить её на себе, и следующей целью стало «никогда больше не быть чьей-то игрушкой». Он вышел из тюрьмы, как и обещал. Он сам стал кукловодом и уже умело играл судьбами людей для своей выгоды. Другой жизни в его понимании больше не было.

– Что ты делаешь? – послышался хриплый женский голос.

Грант поспешно перевёл глаза на сосредоточенную Одри.

Она настороженно посмотрела на человека, гладившего её руку.

– Читаю молитву, – саркастично ответил он, вновь возвращаясь в колею былого оптимизма. – Прошу Всевышнего, чтобы избавил меня от твоего отца.

– Высшие силы тебе что-то отвечают? – Одри приподняла насмешливо брови.

– Да. Говорят: «Погладь руку дочери врага, и всё пройдет!»

Одри не сдержала хохота после серьезного взгляда Гранта, который был просто несовместим с его последней фразой.

– У тебя с головой всё в порядке?

– Я давно в этом сомневаюсь.

– А я за период нашего знакомства поняла лишь одно, ты сумасшедший и к тому же великолепный актер. Одурачить людей для тебя так же легко, как щёлкнуть пальцами.

– Это комплимент? – он потешно ухмыльнулся, приподнимая одну бровь.

– Не думаю, – бросила Одри, становясь серьёзной.

– Раз уж так сильно ненавидишь меня, то могла бы для виду хотя бы отнять свою руку, – Грант улыбнулся кончиками губ, довольный собственным замечанием.

Одри опустила глаза. Она, и правда, всё ещё позволяла Гранту держать себя. Это возмутительно и совершенно непозволительно! Одри в ту же секунду отстранилась всем телом от мужчины, который с удовольствием созерцал её негодование.

Грант взглянул на книгу, которую она явно нашла на полке. Выбор был не велик. Что касается печатных изданий, то в этом помещении скорее отыскался бы альбом с характеристиками оружия, чем художественная литература, которая могла бы занять Одри. Ему стоило об этом подумать перед тем, как оставлять её одну на целый день.

Он взял книжку и посмотрел на обложку. Грант слегка удивился, увидев название шедевра, развлекавшего Одри. Это явно принесли домработницы.

– Этикет, – он прочитал надпись огромными буквами и саркастически подметил: – Обучаешься хорошим манерам?

– Хочешь позаимствовать книгу? – Одри вызывающе улыбнулась, дав отпор его самоуверенности.

Грант медленно расплылся в улыбке, удовлетворённый её колким ответом.

– Думаешь, мне это необходимо?

– Более чем, – проговорила она, уставившись в его пронзительные глаза.

Как бы она ни старалась переубедить себя в обратном, но лишь взгляд Гранта мог проникнуть, казалось, до самых глубин человеческого сознания.

– Обязательно прочту. Сразу после того, как ты научишься правильно разговаривать, – он косо посмотрел на неё.

– Поняла, – Одри кивнула, не пряча улыбку с лица. – Тебе не нравится, что я не забилась в угол и не молчу, трепеща от страха. Ты привык, видимо, что все тебя боятся. И где это видано, чтобы девушка так разговаривала с самим Домиником Хардманом?! Не так ли?

Грант всмотрелся в её уверенные глаза. До того, как она не знала, кто он, её взгляд никогда не был таким упрямым. Она смотрела на него сначала с опаской, потом с благодарностью, а следом с восхищением. Сейчас же в её глазах были лишь открытое презрение и ненависть.

Он резко наклонился вперёд. Это заставило Одри сильнее вжаться в подушку и вновь вспомнить, что означает мгновенно вспыхнувший страх. Её тело предательски вздрогнуло, а сердце упало в пятки буквально из-за того, что Грант так быстро изменил шутливый тон на серьезность. Его взгляд больше не излучал былую легкость. Он пронзал, как острый клинок.

– Не угадала, – прошептал Грант, щекоча своим дыханием её ухо. Он поднялся на несколько дюймов так, что его губы почти соприкасались с её. – Мне нравится твоя смелость. – Он провел рукой по очертанию её талии, трепетно касаясь пальцами женских бедер, чувствуя под своими ладонями дрожь. – Но эта смелость лишь до тех пор, пока я позволяю.

Одри затаила дыхание, когда он абсолютно серьезно всмотрелся в её глаза, позволяя понять, что всё происходящее – это его игра, и только он устанавливает в ней правила.

Девушка замерла, как только он позволил себе наклониться ещё ближе и прикоснуться к её губам своими. Он не отстранялся даже после того, как она не отвечала. Одри словно окаменела, не подавая и признака того, что ощущала при его ласках. Чувствовать и не сопротивляться? Одна лишь мысль о том, что она даже не пытается дать отпор, взбудоражила её разум. Одри положила руку на его плечо, пытаясь оттолкнуть от себя. Но это казалось настолько смешным, что она и сама не поверила в своё желание отдалить этого человека. Или в её руках нет сил из-за страха, который Грант превосходно умеет внушать, или же она попросту уже сошла с ума и не хочет уклоняться от его действий.

Одри закрыла глаза, ненавидя себя за то, что приоткрыла губы, позволяя ему завладеть полностью её поцелуем.

Стоило ей лишь сделать этот шаг, как Грант без дальнейших вопросов перешёл в наступление. Он властно обхватил её кольцом рук, не отстраняясь от сладких губ, целуя быстро и властно. Она не прикасалась к нему руками, не отвечала на поцелуй, но и не останавливала его.

– Грант, – проговорила Одри, как только почувствовала его руки на своей груди. – Не смей.

Он мгновенно остановился, прерывая попытку завлечь её в свои сети.

– Ты не торопилась мне отказывать, солнышко, – он улыбнулся, поднявшись с кровати и поглядывая на неё сверху вниз. – Видимо, не так уж и отвратительно принимать поцелуй лидера Блокады.

Одри сжала зубы, как только его слова врезались в её мозг, а насмешливый взгляд задел до глубины души. Он лишь издевался, чтобы проверить: готова ли она пойти против принципов. И она не настаивала на своём, не сопротивлялась. За это хотелось ударить себя чем-нибудь тяжелым по глупой голове.

– Больше не смей прикасаться ко мне, Доминик! – Одри опустила ноги на пол, откидывая прочь плед, которым Грант накрыл её во время сна. – Или же сделай то, что задумал, и оставь уже меня в покое!

Это отчаянное высказывание оказалось неплохим оружием. Грант на мгновение замер на месте, не в силах выдавить из себя и слова. Но оцепенение быстро прошло.

– Неужели, ты намекаешь на то, что я воспользуюсь твоей беззащитностью и прибегну к такому низкому поступку, как насилие? – Грант моментально изменился в лице. Привычные глумление и циничность сменились открытым негодованием.

Одри от изумления лишь приподняла одну бровь, не находя нужного ответа. В голове теснились лишь проклятия, направленные в адрес лицемерного мужчины, стоявшего перед ней.

– Твое удивление моему предположению выглядит, как минимум, притворно, – проговорила Одри, мысленно похвалив себя за то, что удалось сдержать гнев, который так и хотелось выплеснуть наружу.

– Одри, твое предположение вполне естественно, после того, что мои люди сделали с тобой, – начал Грант, всматриваясь в её глаза. – Но я никогда не поступлю так. Это не входит в мои правила.

Одри иронично улыбнулась, пробежавшись взглядом по комнате, чтобы отдохнуть от созерцания его лживости.

– Если это так, то почему я стала исключением из правил? – она резко встала, приподняв подбородок. Не было сил вновь вспоминать день уничтожения своей чести. – Скажи, у меня на лбу написано, что надо мной можно издеваться, как только возжелает царь бандитского сборища? Или же я особенно хорошо похожу на бесчувственную куклу, которую можно бросать в огонь и в воду? Что не так со мной? Что?

Грант взглянул на бледное лицо разгневанной и вкрай измученной Одри. Она торопливо вытерла щеки ладонями, убирая неконтролируемые слезы. Он не мог и представить раньше, что будет скучать по зелёным глазам, которые смотрели на него с неподдельным упоением и радостью.

– Ты самая светлая и искренняя из тех, кого я знаю, Одри, – проговорил Грант, не отводя взгляда от её пылающего яростью лица. – И я больше не допущу, чтобы ты плакала.

Одри не могла пошевелиться, будучи не в состоянии до конца осмыслить слова Гранта. Она ожидала любых слов. У неё уже было подготовлено несколько язвительных ответов на его циничные речи. Но в итоге она услышала от него совсем не колкость, к которой себя готовила.

Одри всмотрелась в его голубые глаза, сопротивляясь подсознательной тяге поддаться этому напору. Лишь здравый смысл и неутихающая обида внутри не позволили сойти с правильного пути.

– Надеюсь, ты поплатишься за каждую пролитую слезу тех, кому испоганил жизнь, – Одри сделала уверенный шаг вперед, сталкиваясь с его неускользающей самоуверенностью. – Лишь в моих слезах ты можешь утонуть, Доминик.

Грант сохранил бесстрастность на своем лице, скрывая на удивление задетые чувства. Таких людей, как он, которые однажды сорвались с обрыва, прошли огонь, преодолели чудовищ и отдали всё, чтобы поднялись на вершину, сложно чем-либо удивить. У таких нет той самой лазейки, за которую можно зацепиться, чтобы поймать хоть малейшую долю былой добросовестности.

– Одри, – прошептал он, заметно меняясь в лице и возвращаясь в колею сарказма. – Я превосходно плаваю, не надейся зря.

Одри скривилась, вновь узнавая того самого Доминика Хардмана, который не способен ощутить и долю вины за содеянное. А ведь на одно мгновение ей показалось, что ему жаль.

Грант посмотрел в сторону резко открывшейся двери. Он бросил гневный взгляд на вошедшего Саймона в первую очередь потому, что этот парень последний, кто мог беспрепятственно войти в комнату Одри.

– Грант, извини, что без стука, – недоговорил Саймон.

– Вышел! – повысил голос Грант и перевёл взгляд на заметно напрягшуюся Одри.

– Хорошо. Просто мы нашли человека Филиппа. Он следил за нами до клуба. Это всё, что я хотел сказать, – робко закончил Саймон и поспешил выйти.

Взгляд Гранта застыл на двери. Мысли улетели в прошлое. Разум затмил непрекращающийся годами гнев, стоило всего-то упомянуть имя подонка, который испоганил ему жизнь.

Одри насупилась, замечая непонятную реакцию Гранта на данную новость. Раньше она никак не могла прочесть по его лицу, что он чувствует, но сейчас у него не получилось скрыть вспыхнувшую ярость. Девушка сдержала себя в том, чтобы не спросить, кто такой Филипп, о котором уже, кажется, когда-то слышала. Изобразив абсолютное безразличие, Одри присела на кровать и прижала колени к груди. Она взяла книгу и умело спряталась за раскрытыми страницами, делая вид, что чтение интересует её куда больше, чем тревожное состояние Гранта.

Одри выглянула из-за книги, провожая Гранта взглядом, когда он, не вспоминая о её присутствии, быстрым уверенным шагом покинул комнату.

Книга была захлопнута. Вскочив, пленница подбежала к двери и прижалась к тёмному дереву, прислушиваясь. Она прищурилась, пытаясь распознать голоса в зале. Понятным из всего было лишь одно: там происходит что-то неладное. Раздавались повышенные тона кого угодно, но не Гранта. Одри закатила глаза.

– Он, как всегда, сохраняет непоколебимое спокойствие, – пробормотала она.

Одри затаила дыхание, как только за дверью в одно мгновение наступила тишина, словно это было не в преступном логове, а в старинном музее.

Разум предательски напомнил ей Гранта, которому стоило лишь услышать о человеке по имени Филипп, как он моментально изменился в лице. Значит, этот мужчина, кем бы он ни был, единственный, кто может устроить проблемы несокрушимому Доминику Хардману?!

– Филипп, надеюсь, ты преподашь хороший урок этому бессовестному Гранту, – пробубнила Одри, сжимая кулаки, при одной лишь мысли, что возмездие отныне звучит реалистичней, чем раньше.

Она едва устояла на ногах, когда кто-то дернул ручку и резко открыл дверь. Она быстро сделала шаг назад, удивленно распахнув глаза.

Перед ней стояла молодая высокая девушка. Её темные как уголь волосы были собраны в высокий конский хвост. На лице выделялись острые скулы и раскосые почти черные глаза. Она переступила порог, нарушая тишину звуком своих каблуков, а потом надёжно заперла дверь и вновь повернулась к Одри.

Черноглазая привлекательная особа сделала несколько шагов по направлению к пленнице Блокады. Она уставилась на ошеломленную девушку, изучая каждый дюйм её тела.

– Ты пытаешься меня просканировать? – бросила Одри, не в силах больше терпеть презрительные взгляды бандитов и им подобных.

– Что он нашел в тебе? – негромко проговорила брюнетка, приподнимая брови вверх. – Щеки спавшие, глаза, словно две монеты, ростом совсем не удалась. Мэган куда более выгодная кандидатура для такого мужчины, как Грант.

Одри уставилась на непрошеную гостью, которая вошла сюда для того, чтобы лично осмотреть ненавистную всем дочь детектива Уайта.

– Мне ваш Грант и даром не нужен, – бросила Одри, скрестив руки на груди.

Незнакомка слегка улыбнулась, хлопая наращенными ресницами:

– Скажешь это кому-нибудь другому.

– Зачем ты пришла? – спросила Одри, пропуская очередной поток негатива, который уже готовилась услышать от этой раскрашенной девицы.

– Грант сказал приглядеть за тобой, – ответила она, присаживаясь на кровать. – Я Лиз, девушка Джексона.

Одри саркастически улыбнулась, с нескрываемым удивлением распахнув глаза:

– Ты ему соответствуешь.

Лиз в непонимании насупила брови, переводя взгляд от своих ногтей на Одри:

– Что это значит?

– Не трать время на то, чтобы твой мозг это понял.

Брюнетка закатила глаза, проигнорировав недовольный тон собеседницы.

Одри попыталась перевести дыхание после встречи с очередным надзирателем. Лучше уж эта мадемуазель, чем неприятный Джексон или старый Тим. Одри вспомнила, что случилось после того, как Грант поговорил с её отцом. Он был разгневан и, казалось, мог уничтожить любого на своем пути. Грант навел дуло пистолета на неё, и в тот самый момент Одри уже попрощалась с жизнью. Она зажмурила глаза и молила, чтобы это было быстро и не больно. Мучений с неё уже достаточно. Но, открыв глаза, она увидела, что Грант вновь спрятал пистолет и, быстро развернувшись, вышел из комнаты. В себя она не могла прийти ещё долго.

– Мой отец в порядке? – спросила Одри, напрягаясь всем телом в предвкушении ответа. Она понимала, что Доминик Хардман точно не оставил действия детектива Уайта без ответа.

– Не думаю, – ответила Лиз и невинно подняла глаза, чтобы увидеть реакцию дочери надоедливого копа. – Он, наверное, сейчас скорбит.

– Что? – Одри успокоило то, что отец всё-таки жив, но последнее слово стало тревожным звоночком.

– Шарлотту Линч знаешь?

– Да, – не торопясь ответила Одри, начиная понимать, к чему ведет Лиз. – Она работает с моим отцом и часто помогала мне после травмы. Неужели Грант…

– Да. Она мертва. Нельзя стоять на пути Блокады. Твой папочка должен был это запомнить ещё после того, как тебя поимели Саймон и Лео, – Лиз лишь непринуждённо расплылась в улыбке, получая удовольствие от своих же слов.

Одри опустила глаза. Ком в горле мешал ответить. Лиз смогла поместить в одну фразу столько боли, что хотелось прямо сейчас провалиться под землю и не слышать ничего о том, что с ней было. Не осознавать, что Шарлотты больше нет. Не быть в плену у преступной группировки. Не видеть каждый день своих обидчиков. Не знать, что Грант является лидером Блокады.

***

– Что там происходит? – Одри задала вопрос, тревожащий её разум. Прошло уже больше часа, а новостей никаких. – Кто такой Филипп?

Девица тяжело выдохнула, упираясь кулаками в постель.

– Это человек, который посадил Гранта в тюрьму.

Одри застыла, в абсолютном забвении. Этот день можно назвать открытием. Сегодня она узнала множество новостей. Лучше бы не знала. Все они переполнены негативом.

– Что-о? – переспросила Одри, останавливая взгляд на спокойном лице брюнетки.

– Грант пробыл в тюрьме некоторый период времени.

– За что?

– Это дело рук того самого Филиппа. – Лиз скривилась, отводя взгляд в сторону. – Представь себе, этот мерзкий человек дал указания своим шестеркам сводить Гранта с ума. Они были нещадными с молодым и совершенно не умеющим защитить себя парнем. Не видела своими глазами, но по рассказам Ника и Джексона тогда Грант был хорошим человеком, который не в силах кого-либо обидеть.

Одри словно облили ледяной водой. Она вздрогнула в попытке понять слова этой девушки.

– Ну, что было дальше? Говори!

– Зачем тебе интересоваться жизнью Гранта? – спросила Лиз, сжав губки.

– Я хочу знать, почему он стал Домиником Хардманом.

– Если так хочешь, то спросишь у него сама, – Лиз язвительно улыбнулась, демонстративно подмигнув девушке напротив.

– Он ничего не расскажет. Грант не делится своими проблемами с другими, – запнувшись, проговорила Одри.

– Значит не судьба тебе узнать его тайну.

Одри насупила брови, тревожно глядя на стены комнаты. Она неосознанно приложила руку к груди, ощущая, как неприятно защемило внутри, стоило лишь представить молодого беззащитного Гранта в окружении преступников. Его шрамы на спине – это не случайность, как он сказал. Он соврал, прикрывая ту самую ужасную истину, которую пришлось испытать.

– Сейчас этому Филиппу, что нужно от Гранта? – спросила Одри, в надежде услышать вразумительный ответ.

– Когда Грант вышел из тюрьмы, он сыграл коварную игру с дочерью Филиппа. Теперь они оба сбились со счёта побед над друг другом. Месть и гнев этих двоих не утихает. Так и создаются войны. На почве лжи.

– Лжи? О чем ты говоришь? – Одри устала от попыток разложить по полочкам происходящее в жизни Гранта. Лиз запутала её мысли, разбросав все факты по разным сторонам.

– Если Грант сочтёт нужным, он всё тебе расскажет. А пока, всё, что ты должна знать, так это то, что наши поймали человека Филиппа, который следил за Саймоном. Это означает что? – она вопросительно посмотрела на Одри, ожидая её ответа, которого не последовало. – То, что Грант не оставит этому шпиону жизнь.

Одри устало потерла виски, будучи не в состоянии больше слышать убийственные термины, которые не являются частью приключенческого сна. Это реальность. И за дверью происходит то, что она привыкла чаще всего видеть в фильмах.

– В тюрьме люди Филиппа неоднократно заставляли Гранта становиться их соперником в шахматах. За проигрыш не самое приятное наказание. А ты представь, как он играл, не зная даже правил.

Одри прикусила до боли губу, встревожившись этой откровенной несправедливостью. Как в мире могут быть настолько жестокие и бессовестные люди? Разве так сложно находить уют в объятиях жены, а счастье – в окружении детского смеха? Неужели, чтобы испытать свое превосходство, нужно уничтожать слабых? Но не всех слабых получается сломить. Иногда они становятся только сильнее.

– К чему я это, – потревожил идиллию Одри тонкий голос Лиз. – Теперь очередь Гранта играть. Он дает своей жертве право на жизнь, предоставив ему возможность сыграть одну партию в шахматы. Но обязательным условием является превосходное знание правил. Грант не играет с теми, кто слабее, чем он, ведь, поверь мне, он очень хорош.

Одри в который раз возненавидела Гранта за его чрезмерную жестокость. Если Лиз говорила правду, то это значит, что после его выхода из тюрьмы месть затмила ему глаза. Он мог думать лишь о том, как испортить жизнь человеку, который разрушил всё на его пути. Но в тот же миг Одри неосознанно пыталась оправдать действия Гранта, которые осуществлялись на протяжении стольких лет. Разве это просто – отпустить обиду за такой кардинальный поворот в жизни? Грант очень силён. Его силе духа может позавидовать любой, но есть то, в чем он действительно слаб. Грант Гарсиа не умеет прощать. И именно это привело его в мир криминала и неоправданной беспощадности.

– Грант всегда побеждает и с удовольствием лишает жизни людей своего противника? – отбрасывая прочь раздумья, Одри продолжила узнавать о человеке, который оставил в её жизни разрушительный след. Такой же след, как и много лет назад Филипп оставил в жизни Гранта.

Лиз расплылась в улыбке, приподняв брови:

– Было бы всё так просто. Нет, не всегда он побеждает. Иногда приходится следовать своим же правилам. И в случае проигрыша отпускать на свободу тех, кто прислуживает Торесу. Но это бывает крайне редко. Грант не имеет ни капли желания оставлять жизнь любому, кто хоть каким-либо образом связан с Филиппом.

Одри шумно выдохнула и, не в состоянии устоять на месте, подошла ближе к двери, в попытке услышать, что происходит сейчас в мире вражды двух криминальных авторитетов.

– Что ты делаешь? – тревожно бросила Лиз. Спохватившись, она подбежала к Одри, которая медленно открыла дверь, заглядывая в щелочку.

– Тише, – прошептала Одри, прикладывая указательный палец к губам.

– Ты смерти хочешь? – едва слышно проговорила Лиз, негодующе насупив брови.

Одри пропустила мимо ушей слова своей надзирательницы. Она немного шире приоткрыла дверь, заглядывая в большой зал. Там стояло не меньше десяти мужчин. Среди них Одри смогла узнать лишь надоедливого Джексона, двух подонков, имя которых она даже в уме не произносила. Дальше от всех возле бара с бутылкой алкогольного напитка стоял старый байкер Тим. Возле Гранта, скрестив руки и сощурив глаза, словно телохранитель разместился светловолосый Ник. Сам лидер Блокады, удобно закинув ногу на ногу, сидел в светлом кресле. Напротив него был крупный темнокожий мужчина, а между ними находилась шахматная доска.

– Если Грант тебя заметит… – не скрывая беспокойство в голосе, начала Лиз.

– Ничего он мне не сделает, – уверенно бросила Одри, не сводя глаз с шахматной доски, когда человек Филиппа, играющий на свою жизнь, переместил коня на одну клетку в горизонтальном направлении.

– Ты так говоришь, потому что хорошо знакома с Грантом, но совсем не знаешь Доминика, – многозначительно проговорила Лиз. Поддавшись своему любопытству, она сделала шаг к Одри, косо поглядывая за напряженной шахматной дуэлью. – И поверь мне, как бы странно это ни звучало, но они совершенно разные личности.

– Я поняла. Пусть Доминик делает со мной, что будет угодно его дьявольской душе. Будь уверена, мне уже всё равно, – отчаянно прошептала Одри, на одно мгновение посмотрев на взволнованное лицо Лиз.

Одри хотела узнать, почему девушка Джексона так печётся о безопасности пленницы Блокады, но этот вопрос моментально отошёл на второй план, когда она увидела обреченный взгляд темнокожего мужчины, потерявшего одного из своих воинов на поле боя.

– Он должен победить, – невзначай прошептала Одри, потирая вспотевшие ладошки.

– Кто именно? – слегка улыбнулась Лиз, оперевшись об косяк двери.

Одри на несколько секунд затаила дыхание, осознавая, что проговорила это, даже не зная, кого имеет в виду. Проиграет человек Филиппа, и Грант убьет его, в очередной раз проявив свою жестокость. Проиграет Грант, и он испытает самое худшее в мире чувство, то самое, которое испытывает человек, когда виновники гложущей его боли уходят безнаказанными. Одри было знакомо это, и она бы не пожелала даже Доминику Хардману оказаться в такой же ситуации.

– Не Доминик, уж точно, – ответила Одри, опуская взгляд к полу.

– Вынуждена тебя расстроить, – прошептала Лиз, кивая в сторону, где проходила уже достаточно длительная игра.

Одри быстро посмотрела в сторону зала. Грант поднялся из кресла, не сводя взгляда с темнокожего мужчины, который уставился в одну точку, крепко сжав зубы. Грант едва заметно улыбнулся, сунув руки в карманы брюк. Он посмотрел на Ника, после чего светловолосый парень обернулся и направился к массивному шкафу, открывая одно из его отделений.

– Видимо, моей традицией стало отправлять Филиппу привет в виде трупов его людей, – проговорил ровным тоном Грант, склонив голову на бок.

Мужчина медленно поднялся, шумно выдохнул, демонстрируя своё бесстрашие. Он поднял взгляд на лидера Блокады, и на его лице можно было заметить улыбку. Она была не язвительной, не притворной, она выражала лишь искреннее воодушевление, которое так не сочеталось с его отчаянным видом.

– Я говорил Филиппу, что ты станешь его худшим кошмаром, – проговорил он. – Отдаю тебе должное, Доминик. Филипп стал причиной появления в твоем сердце тьмы, за что ты так яро его и презираешь, но он не заставлял тебя принимать её. Не вини его. То, что ты стал лидером преступной группировки, – твой выбор. Значит, ты никогда не был хорошим человеком. Люди со светлой душой будут бороться со злом лишь с помощью добра.

Грант замер, уставившись в искренние глаза мужчины, который только что сказал то, что он сам боялся признать. Он мог совсем иначе действовать после тюремного заключения, но выбрал перевоплощение в человека, который преподаст урок Филиппу его же методами.

Грант поспешно перевёл взгляд на Ника, едва заметно кивая ему, а потом он вновь посмотрел на мужчину, который лишь напоследок улыбнулся и беззаботно посмотрел на дуло пистолета в руках заместителя Доминика Хардмана.

Раздался выстрел. Одри зажмурила глаза, почти отпрыгнув от двери, которая шумно захлопнулась.

– Команда Филиппа потеряла ещё одного бойца, – улыбнулась Лиз, скрестив руки на груди. Она сощурилась, наблюдая за шоком пленницы, которая беспокойно провела рукой по волосам, пытаясь отдышаться после происходящего. – Меня забавляет твой испуг.

Одри косо посмотрела на брюнетку. Эта девушка ни капли не смущена, не расстроена, и даже не взволнована. Её настроение не портит тот факт, что за дверью убили человека. Смерть для этих людей является не происшествием, а обыденностью. Для них авторитетней лишь тот, кто более безжалостен. Грант справляется со своей ролью Доминика Хардмана даже лучше, чем могло показаться.

– Какая ведь ты жалкая, – прошипела сквозь зубы Одри, больше не в силах держать себя под контролем. – Как ты можешь улыбаться? Кем бы ни был тот мужчина, он не достоин погибнуть лишь потому, что так захотел один бандит!

Лиз широко распахнула глаза, делая шаг навстречу эмоциональной Одри:

– Посмотрите, как мы заговорили.

– Будь добра, выйди отсюда. Ты и все находящиеся в этом помещении мне отвратны!

Лиз закатила глаза. Отбрасывая прочь любезность, она протянув руку, схватила Одри за волосы, заставляя её подойти ближе:

– Послушай, принцесса, ты не в сказку попала. Будешь так разговаривать – отрежу тебе язык. И думаю, не сложно догадаться, что я не шучу. Знай свое место!

Она оттолкнула пленницу, делая шаг назад и возвращая на красивое лицо лучезарную и весьма добродушную улыбку.

– Думаю, мы подружимся.

Одри стиснула зубы, взирая на неё из-под насупленных бровей.

– Не скучай, скоро тебя навестит Грант, – улыбнулась Лиз, и, делая несколько шагов назад, обернулась к двери. Осуществив желание Одри, она покинула комнату.

Грант посмотрел на Лиз, которая, не теряя всегда торжественную улыбку, вышла из комнаты, где присматривала за Одри. Он вопросительно посмотрел на неё, что и не требовало лишних слов.

– Твоя пленница бушует, – пояснила она. – Мало того, что этот невинный ранимый ангелочек подсматривала за вами, так ещё и смеет мне свои претензии предъявлять.

В зале послышалось раздраженное рычание Джексона:

– Зачем мы держим эту девку? Её давно пора отправить на тот свет считать звездочки.

Грант косо взглянул на Джексона, оставив без ответа его враждебность по отношению к Одри. Он молча направился в комнату, где пребывала измученная пленница.

Грант закрыл за собой дверь, останавливаясь на месте. Он всмотрелся в отчаянные глаза Одри, замечая её необычное поведение. Она просто стояла на месте, не сводя с него зелёные глаза, мокрые от слез.

Девушка вздрогнула, как только он сделал шаг к ней.

– Стой! – поспешно бросила она.

– Ты выглядишь плохо, солнышко, – тревожно проговорил Грант, исполнив её просьбу. – Подглядывать было неразумно. Можно было увидеть что-то ужасное.

– Значит, по-твоему, то, что я видела не ужасно? – прошептала Одри, и все её попытки сохранить спокойствие провалились.

– Это было меньшее из того, что могло случиться.

– Мне жаль, – выдавила из себя Одри. Она была не в состоянии что-либо ещё говорить.

– Что? – он стоял на месте, дабы не напугать её ещё больше, чем уже удалось.

Грант уставился на руки Одри, которые она держала за спиной. Он кивнул, указывая на них, и она медленно протянула в его сторону пистолет, крепко сжатый дрожащими пальцами.

– Где ты взяла оружие? – проговорил спокойно Грант, делая шаг навстречу девушке.

– Неужели здесь так много пистолетов, что ты даже не помнишь, где они находятся? – бросила Одри, отступив назад.

– Да, ты права. Их много, – он улыбнулся, вновь медленно приближаясь к ней. Расстояние между ними сокращалось, и Одри уже некуда было отходить. – Оружие не игрушка, Одри. Ты в курсе?

Она схватилась за пистолет обеими руками, ощутив тяжесть металла. Её разум затмила вспышка паники, а тело задрожало от адреналина, который в один такт с волнением предательски напоминали о боли, что причинил Доминик Хардман. Сейчас именно тот момент, когда она способна завершить эту игру и отправить преступника гореть в аду. Хватит ли ей духу нажать на курок и стереть с лица земли человека, который причиняет лишь боль и приносит только страдания? Готова ли она убить того, кого совсем недавно впустила в свою жизнь?

Одри в очередной раз вздрогнула от его спокойного и даже нежного голоса:

– Ты не сможешь убить. Мы оба это знаем.

Она сглотнула, сосредоточившись лишь на том, чтобы дуло пистолета ни на секунду не было отведено от Доминика Хардмана.

– После того, что ты со мной сделал, после того, что я увидела здесь, я готова на всё, – прошептала она, часто заморгав от появившихся слёз.

– Тогда, чего же ты ждёшь? – прошептал он, беспечно делая ещё один шаг в её сторону. – Я даже не сопротивляюсь. Стреляй, Одри. Покажи, как сильно ты ненавидишь меня.

– Стой на месте! – повысила голос Одри, крепче сжимая пистолет во вспотевших руках. – Стой, прошу.

Он остановился, задевая её чувства хриплым смехом. Грант посмотрел на её решительное лицо и вздернутый подбородок, но глаза не могли обмануть. Она не сможет выстрелить. Не сможет.

– Если бы не слезы, которые портят эпичность данной картины, я бы может быть поверил в серьёзность твоих намерений, – проговорил он, демонстрируя абсолютное отсутствие страха.

Грант сделал последний шаг, упираясь грудью в дуло пистолета. Он медленно опустил глаза, а потом вновь посмотрел на неё.

– Последняя попытка. Нажимай на курок сейчас или больше никогда не сможешь, – прошептал он, пронзив её ледяным взглядом.

Она пристально посмотрела на его спокойное лицо. По её щекам текли потоки слез. Как бы ни хотелось спрятаться от этой правды, но не получится. Он абсолютно прав. Ей страшно, больно и обидно. Отнять жизнь у преступника, который отравил её целиком – это порыв отчаяния и желания возмездия. Но убить преступника, которого сердце не желает отпускать, – это уничтожить не только его, но и себя.

– Стреляй, Одри! – почти прокричал он.

Она содрогнулась всем телом и спустила курок.

Глава 19

Одри зажмурила глаза, судорожно сжимая рукоять пистолета дрожащими пальцами. Слёзы текли по щекам. Она мысленно проклинала себя за поступок, на который решилась, собрав воедино все страхи и терзающую изнутри боль. Она попыталась глубоко вдохнуть, но ком в горле не позволял дышать. Словно кто-то вцепился в её шею мертвой хваткой.

Одри оказалась на пике отчаяния, на краю пропасти под названием «безысходность». Она не могла поступить иначе. Убийца недостоин ходить по земле, сея вокруг себя несчастья и разливая по миру реки слез своих жертв. Как бы сложно Одри ни дался этот шаг, она не сумела простить и забыть Гранту его поступок. Он уничтожил её, поставив крест на беззаботной жизни той мисс Уайт, которой она была. Ничего не будет, как прежде, если она смогла навести дуло пистолета на человека и спустить курок.

Одри на мгновение затаила дыхание, всё ещё ощущая страх перед тем, что откроется её взору. Спустя несколько секунд она осознала лишь одно. Выстрела не было.

Она поспешно открыла глаза, широко распахнув веки. Грант всё ещё стоял перед ней, устремив до мурашек холодный взгляд на бледное лицо Одри.

– Ты, правда, думала, что я оставлю заряженный пистолет рядом с тобой? – ровным и суровым голос проговорил он, не отводя испепеляющего взгляда.

Дыхание Одри прерывисто ускорилось, а глаза накрыла пелена слез. Она часто заморгала.

Грант опустил взгляд, когда она бросила на пол пистолет, словно в её руках он был ядерным оружием. Она провела рукой по волосам, откидывая назад прилипшие к мокрым щекам локоны. Её взгляд заострился на груди Гранта, где на футболке остался маленький круглый след от дула пистолета.

Одри медленно протянула руку, прикасаясь дрожащими пальцами к месту, куда так уверенно целилась. Она до боли прикусила нижнюю губу, осознавая, что была готова сделать. Обида и ненависть затмили её здравый смысл. Если бы она убила Гранта, ярость не смогла бы утихнуть в ней. Но в этом случае ненавидела бы она лишь себя.

– Мне очень жаль, – едва слышно проговорила она, всё ещё держа ладонь на груди Гранта, словно это действие внушало ей, что он жив и у неё ничего не получилось. – Извини.

Грант сделал паузу, замешкавшись с ответом. Он посмотрел в сожалеющие испуганные глаза той, которая не отступала от него ни на шаг.

– Не нужно извиняться передо мной, Одри, – проговорил он, ощутив себя крайне неловко. – Ты не виновата, и на твоем месте многие поступили бы так. Если кто и должен просить прощения, так это я.

Одри не могла прийти в себя и ощущала, как подкашиваются колени. Она собрала все оставшиеся силы и подняла затуманенные глаза на Гранта.

– Разве твоему чёрному сердцу поможет одно прощение?

– Мне нужно лишь твое прощение, Одри. И я намерен стереть из твоей памяти все самые темные воспоминания. Каким бы сложным и долгим это ни оказалось, – проговорил он, накрывая ладонью руку, которую она держала на его груди.

Одри выдохнула, прикрывая глаза, чтобы дать себе вновь собраться духом. Подняв нефритовые глаза, она увидела искренность на его лице.

– Когда я смотрю на тебя, вижу лишь человека, который погубил меня. Человека, который обманул и заставил потерять веру в справедливость. Разве такой, как ты может стереть из памяти всю ту боль, что причинил?

Грант отвёл глаза. Он посмотрел в сторону, не в силах больше вести войну с её пронзительным взглядом.

– Тот, кто сделал больно, сможет залечить раны, – ответил уверенно Грант, вновь переводя взгляд на её заплаканное лицо.

Одри горестно улыбнулась. Её глаза принялись изучать узоры на полу. Нужно было смотреть куда угодно, только не на него, чтобы вновь не началась истерика, которую трудно будет остановить. Она вздрогнула, ощущая, как он положил руку на её плечо, медленно притягивая к себе и прижимая к сильной груди.

Одри изо всех сил зажмурила глаза, не в состоянии отстраниться и сказать, как сильно ненавидит его. Как сильно ненавидит за то, что не может дать ему отпор. Вместо того, что должна была сделать, она уютно устроилась в его утешительных объятиях, шмыгая носиком.

Грант аккуратно положил подбородок на её макушку, прикрывая глаза. Он обещал себе, что не будет показывать свои чувства, открыто демонстрируя слабость. А любовь в его понимании была самой большой слабостью.

– Что ты делаешь со мной, Одри? – прошептал Грант.

Он уже давно задавался этим вопросом. Простая, искренняя, не надменная и скромная девушка никогда не могла вызвать в нём хотя бы малейший интерес. Он всегда знал себе цену и считал, что рядом с авторитетным лидером преступной группировки не может стоять такая добродушная девушка, как Одри. Мэган практически идеально подходит на эту роль. Но в таких вопросах сердце чаще всего одолевает разум.

Одри быстро заморгала, пытаясь прийти в себя. Она уперлась рукой в грудь Гранта, отдаляя его, хотя не было и малейшего желания покидать объятия, которые сейчас казались надёжным щитом от окружающих проблем.

Грант резко взял её за руку, не разрешая отойти дальше:

– У меня есть маленький сюрприз, который, возможно, тебе сейчас необходим.

Одри взглянула на Гранта, в непонимании наклонив голову на бок. Она была не в силах даже возмутиться от того, с какой крепкой хваткой он держал её.

– Пойдем, – проговорил Грант, ведя её за собой из комнаты в огромный зал, где находились остальные участники Блокады.

Мертвое тело человека Филиппа лежало на том же месте. Казалось, никто его вовсе не замечал.

Одри поёжилась, ощущая себя неуютно. Она крепче вцепилась ногтями в руку Гранта, когда он остановился.

– Лео, твое задание не меняется: отправь тело Филиппу и не забудь поздравительную открытку. Ему скоро исполняется пятьдесят, как-никак.

Лео почтительно кивнул, одобрительно улыбнувшись. Он устало взглянул на труп мужчины. В его глазах было столько равнодушия, будто перед ним лежал не труп человека, которого убили, а обычная разбитая фарфоровая чашка.

Саймон опустил взгляд, засмотревшись на руки Гранта и Одри. Он довольно усмехнулся, вытягивая сигарету, которую всегда держал за ухом:

– Неплохо. Девка далеко пошла. От участников Блокады до их лидера. Хорошо заботится о своей репутации.

– Ты бы лучше о своей репутации беспокоился. Ведьс недавних пор стал насильником, и если бы я не вмешался, сейчас гнил бы в тюрьме. И, поверь мне, за изнасилование тебя бы там уничтожили, – ответил Грант.

Саймон взглянул из-под насупленных бровей, не в силах найти достойный ответ на оскорбительные слова Доминика Хардмана.

Одри покосилась на нещадного Саймона, причинившего ей больше всего боли и заботившегося лишь о своём удовольствии в тот самый фатальный вечер. Она вздрогнула, словно наяву вновь ощущая его грубые и бесстыдные прикосновения. Воспоминания о его действиях, когда она, истерзанная, со ссадинами, лежала на сырой земле, накрыли волной, не давая прийти в себя.

Грант перевёл взгляд на Одри, которая пыталась держаться храбро и не показывать свой страх. Но она не смогла утаить появившуюся тревогу.

Он двинулся вперёд, направляясь к нескольким машинам на небольшой парковке.

– Останься, – бросил Грант Саймону, который уже направился к отполированному Роллс-Ройсу в качестве водителя лидера Блокады.

Грант открыл пассажирскую дверь своей чёрной спортивной машины, кивком головы указывая Одри на сидение. Она без лишних вопросов села, ожидая своей участи. Не было смысла утруждаться расспросами и предположениями о том, куда он намерен её отвезти. Грант явно не собирался посвящать в свои планы.

Он быстро обошёл машину, занимая место водителя и дождавшись, когда Джексон откроет большую каменную дверь, нажал на газ. Машина рванула вперед, выезжая из тайного логова преступной группировки, набирая скорость на трассе, освещённой множеством фонарей.

Одри опустила окно, чтобы подышать тёплым ночным воздухом. Возможно, это отвлечёт от пугающих мыслей. День был слишком переполнен неприятными событиями. Грант является единоличным владельцем Блокады. С этим всё ещё сложно смириться. Его слово для участников группы – это закон. Любая прихоть исполняется по щелчку пальцев. Его авторитет слишком велик. Это неудивительно. Он очень умен и способен строить в голове самые каверзные и хитроумные планы. И это уже не раз было подтверждено. Не будь Грант таким изобретательным, его бы давно уже вычислили власти, и Блокады не существовало бы. Он – голова бандитской группировки, а такие, как Саймон, Лео и компания, руки, исполнявшие чёрную работу.

Чего стоит приказ Гранта убить безобидную Шарлоту, которая для отца была второй дочерью. Он поразил детектива Уайта, которого легко задеть, но сложно остановить. Отец продолжал бороться против Гранта, ни во что не ставя безопасность окружающих. Доминику же не предоставляло ни малейшей сложности лишать жизни невинных людей. Война двух хладнокровных мужчин, двух миров, закона и криминала. Единственное отличие между ними в том, что один действует открыто, признавая свою жестокость, а второй делает вид, что его заботят судьбы граждан, но на деле это ни разу не было продемонстрировано.

– Скажи, – невзначай начала Одри, не отводя взгляда от огней ночного города. – Тебе нравится убивать людей?

Грант на мгновение посмотрел на неё, а потом вновь сосредоточился на дороге.

– Это не доставляет мне удовольствия, но и сожаление тоже не посещает, – ответил холодным голосом он. – Я вспомнил о чувстве вины лишь в тот момент, когда Лео и Саймон подстерегли тебя на остановке, и я приехал, чтобы забрать тебя.

Одри резко повернула голову и, разглядывая его профиль, с горечью произнесла:

– В каком обмане я всё это время пребывала. Даже в тот момент была уверена, что тебя судьба послала мне на помощь. А оказывалось, что весь тот ужас был делом твоих рук.

Грант едва заметно кивнул, не отрицая свою причастность к её страданиям:

– Мне жаль. Я знаю, что звучит это довольно неправдоподобно, но больше не хочу врать тебе.

Одри стиснула зубы, обжигая его гневным взглядом:

– Тогда скажи мне правду. Почему изнасилование? Почему именно этот низкий поступок? Что не так с твоими искаженными мыслями?

После её слов Грант вцепился в руль так сильно, что костяшки его пальцев побелели:

– Саймон и Лео должны были устроить проблемы Биллу Уайту. Я не давал распоряжения насиловать его дочь.

Одри затаила дыхания, напрягшись всем телом. Она выдохнула, слыша звон в ушах:

– Это было не твоей идеей?

– Нет. Я давал твоему отцу предупреждение. Он хорошо понимал, что шутки с преступниками неуместны. Но или не воспринял всерьез мои угрозы, или ему было всё равно, что последует за этим. Когда он проигнорировал предупреждение, я вызвал Саймона и Лео и отдал приказ указать твоему отцу на его место. Я дал им свободу действий, что и стало моей ошибкой. Нельзя было спускать этих идиотов с цепи. Они сделали то, что считали лучшим наказанием для Билла. Они не тронули его самого, но вместо этого заставили страдать дочь.

Одри опустила взгляд, сомкнув похолодевшие пальцы в замок. Всего этого могло бы и не быть, если бы отец не отнесся к чрезвычайно опасной ситуации с такой лёгкостью. Если бы только он беспокоился о безопасности своей семьи.

– А что на счет суда? Мой проигрыш – твоих рук дело? – спросила она, вновь глядя ему в лицо.

– Да, – честно ответил он. – Отец Мэган – судья. Он часто помогал мне. Его помощник и он стали моим словом в законодательстве. У меня много связей в суде и полиции. Что бы ни было, я всегда буду на шаг впереди.

Одри тяжело вздохнула, покачав головой. Она осознала услышанную информацию. И представить невозможно, сколько у него могущества.

– А огласку делу кто придал? Почему мой проигрыш курсировал во всех новостях?

– Это тоже сделал я, – проговорил Грант, отвечая на все вопросы Одри. – Когда в интернете начали ходить слухи о том, что некая Одри Уайт подала в суд на участников Блокады, я понял, что обязан исправлять ситуацию. Ведь репутация Блокады была до безобразия испорчена. Люди писали гневные оскорбительные комментарии, приписывая все грехи Доминику Хардману. Как видишь, вся власть в моих руках, лавры принадлежат только мне, но все беды тоже мои. Если такие, как Саймон и Лео, займутся самодеятельностью, их ошибки никого, кроме меня, касаться не будут. Только я отвечаю за каждый их поступок. За каждый шаг семи сотен участников Блокады по всему континенту отвечаю только я.

Одри не отводила взгляда от его лица, желая сейчас видеть глаза. Он смотрел на дорогу, лишь иногда косо поглядывая на неё, чтобы изучать её реакцию.

– Я сделал рискованный шаг, когда решил продвинуть это дело на телевидение. Тогда Блокада была на стадии бесчестной группировки. Но это был очень правильный ход с моей стороны. Ведь, когда ты проиграла, не без моей помощи, люди стали чувствовать вину, что очернили имя Блокады и моё в частности. Тогда мы стали популярнее, чем когда-либо. И в тот день, с нас сняли все подозрения в множестве обвинений.

Одри сжала руки в кулаки, будто это помогало ей сдерживать внутри гнев:

– Ты превосходно выпутался из такой безвыходной ситуации. Как жаль, что у меня нет столько власти. Может, тогда бы я смогла подавить твое враньё справедливостью.

Грант тяжело выдохнул, выворачивая руль налево.

Они проехали тёмной улицей, по боковым сторонам которой стояли каменные серые застройки. Одри быстро оглянулась, всматриваясь через окно.

– Где мы?

Грант промолчал, останавливая машину возле трехэтажного здания, из которого виднелся свет. Он вышел из машины, обходя капот, и открыл дверцу возле Одри.

Она мельком взглянула на Гранта и медленно вышла, всё ещё осматриваясь по сторонам, чтобы запомнить хоть какие-то детали на тот случай, если Грант решит её здесь оставить.

Он положил руку ей на плечо, приглашая войти внутрь. Одри без лишних слов открыла железную дверь, покрытую ржавчиной и местами отслаивающейся красной краской. Она переступила высокий порог и остановилась, ожидая Гранта, который не пошёл дальше.

– Грант? – беспокойно позвала его Одри, обхватив локти ладонями, словно ей было холодно.

– Я здесь, солнышко. Не бойся, – проговорил он, поспешно входя внутрь. – Закрывал машину.

Одри изобразила беспристрастность, будто она и не думала о страхе.

Когда он называл её солнышком, тело покрывалось мурашками. Это всё ещё приятно, но уже неловко. Ведь теперь стало известно, кто он такой. Теперь из его уст легче воспринимать грубость, колкость и язвительность, чем нежные ласковые слова.

– Я не боюсь, – резко бросила Одри, уверенно делая шаг вперед. – Куда идти?

Грант открыто усмехнулся, не скрывая, как его позабавила притворная храбрость.

– Вперёд, – ответил он, направляясь в ту сторону, откуда виднелся свет.

Одри посмотрела ему в спину и поплелась за ним. Но вскоре она старалась не отставать, чтобы не остаться одной в этом жутком, пропитанном сыростью месте.

Глаза прищурились от слепящего дневного света, как только показался зал с высокими белыми потолками. В отличие от устрашающего внешнего вида здания и жуткой прихожей, это помещение уже выглядело весьма презентабельно, с отличным интерьером.

Одри подскочила на месте, ощущая, как сердце забилось быстрее, когда эхом раздался громкий свистящий выстрел.

Грант быстро перевёл взгляд на Одри, одарив её утешительной улыбкой. Он сделал шаг к ней навстречу и взял её дрожащую руку в свои ладони.

– Всё нормально, так надо, – проговорил он, после чего посмотрел в сторону высокого коренастого мужчины средних лет, который с лучезарной улыбкой приближался к ним.

– Грант, добро пожаловать. Ты ведь планировал приехать в четверг.

Грант отпустил Одри, чтобы приветливо пожать руку незнакомому мужчине.

– Понадобилось сегодня. Я могу перенести? – вежливо говорил Грант, общаясь с мужчиной, явно давно знакомым ему.

– Обижаешь. Для тебя всё, что угодно. Ты же знаешь, – развёл руками собеседник Гранта, улыбнувшись ещё шире.

Одри тяжело вздохнула, закатив глаза. Кажется, Гранту позволено всё, что возжелает его душа.

– Это та милая леди, о которой ты говорил? – спросил мужчина, опуская весёлые глаза на Одри. Он смотрел на неё с теплотой, как на маленького ребенка, который так забавляет взрослых. Не хватало ещё потрепать гостью за щёчки, говоря писклявым голоском.

– Да. Одри, это Стивен. Он владелец этого помещения, – познакомил их Грант, указывая на мужчину.

Одри едва заметно кивнула, не утруждаясь одарить его улыбкой или хотя бы долей интереса. Её привезли сюда без права на выбор. Она пленница и не обязана радоваться знакомству с друзьями своего мучителя.

– Какие мы гордые, – пробубнил Стивен, наигранно негодуя.

– Проведи нас в зал, – проговорил Грант, в попытке перевести тему.

Они втроем направились по длинному коридору, украшенному множеством картин, на которых было изображено лишь оружие.

Раздалось два выстрела подряд, и Одри вновь заметно содрогнулась, поднимая взгляд на Гранта:

– Ты решил меня застрелить здесь?

– Скорее ты меня, – сказал он, что заставило Одри задуматься, ведь дельный ответ он таки не дал.

Стивен, перекинувшись несколькими фразами с Грантом, оставил их наедине в наполовину затемнённом пустом помещении.

Одри напряглась, всё ещё не понимая, что задумал Грант и зачем они здесь находятся.

Грант улыбнулся, наблюдая за её растерянностью, после чего открыл полку, встроенную в стену.

Одри прикрыла рот рукой, чтобы не издать ни звука. Шокированная, она застыла на месте, боясь даже сделать вдох.

Перед ней был десяток различного огнестрельного оружия. Автоматы, винтовки, пистолеты, даже мины и снаряды для стрелкового оружия. Грант провёл указательным пальцем по нескольким стволам, словно пытался выбрать, что из этих смертельных орудий наиболее его интересует.

Одри бросала испуганные взгляды то на Гранта, то на целый оружейный склад.

– Подойди, – проговорил он.

– Что ты задумал? – бросила Одри, сделав несколько неуверенных шагов вперёд и остановившись рядом с ним.

– Выбирай, – сказал он, указывая на оружие.

– Что? – удивилась девушка, поднимая зелёные глаза на спокойное лицо Гранта.

– Ты не была так напугана, когда решительно нажимала на курок сегодня, – в его голосе звучала колкость.

Одри перевела взгляд на большой стенд, осматривая множество оружия.

Грант улыбнулся, устало выдохнув, когда она, как вкопанная, стояла, будучи не в состоянии даже пошевелиться. Он протянул руку, снимая с третьей полки короткоствольный пистолет.

– Вальтер, – сказал Грант. – Название оружия. Девятимиллиметровый калибр. Тебе в самый раз.

Он протянул его ошарашенной Одри, которая уставилась на пистолет так, будто это оружие могло ошпарить её при соприкосновении.

Одри робко взяла пистолет, всё ещё не понимая, чего Грант хочет добиться.

Она проследила за тем, как он сделал несколько шагов в сторону и дёрнул переключатель. Свет замигал во всем помещении, позволяя Одри наконец-то понять, что задумал Грант.

На противоположной стене висел плакат средних размеров с мишенью. На нескольких полках на разном расстоянии друг от друга стояли банки разных размеров.

– Ты ведь хотела стрелять. Пожалуйста, – проговорил Грант, кивнув в сторону возможных целей.

Одри сделала паузу и слабо улыбнулась. Такой поворот событий шокировал.

– Ты серьёзно?

– Почему бы и нет. Давай, пистолет заряжен, – сказал он.

– Я не умею.

– Зачем тебе тогда я? Должна же быть и от меня какая-то польза, – насмешливо улыбнулся Грант, в попытке хоть как-то помочь ей расслабиться и успокоиться.

Он взял стрелковые наушники с микрофоном, чтобы не повредить её слух от непривычно громких выстрелов. Грант аккуратно помог ей надежно натянуть их на её уши и сделал шаг в сторону.

– Ноги на ширине плеч, – начал он поучительно. Одри безоговорочно выполнила его указание. – Немного повернись влево. Вытяни руку на уровне мишени. Вот так, молодец. Зафиксируй положение и сосредоточься.

Одри увлеченно следовала каждому слову Гранта. Ей давно хотелось выплеснуть свои эмоции, и стрельба показалась одним из лучших антистрессовых средств.

– Крепче держи пистолет и спускай курок.

Одри внимательно посмотрела на свою цель и, затаив дыхание, нажала на курок, ощущая отталкивающую волну.

Она улыбнулась, почувствовав азарт. Она ощущала его даже в тот момент, когда промахнулась настолько, что и приблизительно не попала в цель.

– Почти, – утешительно проговорил Грант, хотя, казалось, Одри будет очень сложно научиться стрелять. Даже новички, подобные ей, так сильно не промахиваются.

На протяжении получаса Одри стреляла, прислушиваясь ко всем замечаниям Гранта. Выходить стало лучше, но пришлось уменьшить дистанцию. С того самого периода, когда она узнала правду о том, кто кроется под именем Доминика Хардмана, её посещали лишь пугающие мысли, наводящие лишь на негатив. Она впервые за последнее время смогла почувствовать себя хоть немного лучше. Оказывается, стрелять – это очень интересно и увлекательно.

Одри тяжело выдохнула, когда вновь промахнулась. Грант хрипло засмеялся.

– Тебе смешно? – возмутилась Одри, насупив брови. – Давай, Доминик Хардман, покажи мне класс.

Она протянула пистолет Гранту, посмотрев в его уверенные глаза. Он взял оружие и отошёл на несколько шагов назад. Наградив её беззаботным взглядом, Грант протянул руку в сторону крошечных баночек. В считанные секунды он спустил курок пять раз, сбив пять целей на разных расстояниях.

Одри захлопала ресницами, расплывшись в улыбке, полной восхищения. В это мгновение у неё получилось забыть, с кем находится в одном помещении, и вести себя открыто и чересчур дружелюбно.

– Неплохо, – проговорила она, сжав губы.

– Мне кажется или ты сказала «превосходно»? – улыбнулся Грант, подходя к ней размеренными шагами. Он вновь вложил пистолет в руки Одри, зажимая ствол её тонкими пальцами.

Одри косо посмотрела на него, когда Грант снова подошёл к переключателю:

– Готова к сюрпризу?

– А это ещё был не сюрприз?

– Это была подготовка, – ответил Грант и, нажав на кнопку, мишени из банок заехали за небольшую шторку, а на их место выехали три огромных картонных плакатов в виде изображения людей.

Одри прищурилась, чтобы понять, что глаза её не обманывают. Это были фигуры Гранта, Сайомона и Лео, соответствующие их реальным параметрам.

– Быть не может! – охнула Одри и не смогла сдержать смех, прикрывая рот ладонью. – Ты, наверное, шутишь.

– Рад, что смог тебя повеселить, – довольно улыбнулся Грант, сунув руки в карманы брюк. – Эти парни испортили тебе жизнь. И ты можешь выплеснуть всю ярость, что гложет тебя изнутри. Да, знаю, на реальных объектах тебе бы понравилось больше, но я могу позволить лишь это.

Одри повела бровями, не переставая улыбаться. Такой поступок Гранта её удивил. Это вызывало и злость, потому что три изображения заставили её вспомнить о всех незабытых обидах. Но всё же то, что сделал Грант, не оставляло её разум в покое. Это неплохо подняло настроение.

– Не знаю, что сказать, – проговорила она, смотря то на картонного Гранта, то на реального.

– Не говори, а лучше постарайся продырявить их бумажные головы, – улыбнулся Грант, глядя на Одри. – Кого убьёшь первым?

Одри выдохнула, переводя дыхание, и приняла стойку в попытке сосредоточиться.

– Угадай.

– Конечно же, меня, – не задумываясь, ответил он.

– Это логично, – проговорила она, протянув руку и нацелившись на свою «жертву», выстрелила в сторону Саймона, поражая его плечо. – Но нет.

Грант удивлённо улыбнулся, широко распахнув глаза и демонстрируя, каким непредсказуемым показался ему её выбор.

– Почему Саймон?

– Потому что он делал мне очень больно, – проговорила Одри, теряя на своём лице улыбку.

Она всмотрелась в лицо нереального Саймона, видя перед собой лишь его глаза, когда он смеялся и крепкой хваткой прижимал её к земле, нещадно заводя руки за голову…

Одри резко подняла руку, нажимая на курок беспрерывно, пока не закончились патроны, продырявив картонного Саймона и практически ни разу не промахнувшись.

Грант молча, взял пистолет из её рук, перезарядив магазин, после чего в такой же тишине вернул оружие.

Вторым в её списке стал Грант. Она долго целилась, в попытке не промахнуться и поразить своего врага.

– Стреляй между глаз, чтобы наверняка, – дал совет Грант, которым зачастую чаще всего пользовался сам на живых мишенях.

Одри нажала на курок, промахнувшись. Это вызвало в ней раздражение. Она гневно хмыкнула и крепче сжала пистолет в мокрых от холодного пота руках.

И вздрогнула, когда ощутила спиной тёплую грудь Гранта, когда он стал позади неё, обхватив руками, поймав её ладони и помогая правильно направить дуло пистолета.

– Ты напряжена, – прошептал он, щекоча своим дыханием её ухо. – Расслабься.

Одри, неосознанно прикрыла глаза, ощущая, что пистолет выпал бы из её рук, если бы Грант не помогал его придерживать. Его близость и нежные уютные объятия стали для неё другим миром, в котором Одри ощущала себя в безопасности.

Понимание того, что ей кажутся надежными руки мучителя, заставило отрезветь от нахлынувших непонятных и весьма странных чувств. Она открыла глаза, вновь ощущая силу в своих руках.

– Вот так, – тихо говорил он, и это казалось Одри очень соблазнительным.

Он помог ей нажать на курок, и в этот раз пуля поразила переносицу картонного Доминика Хардмана.

Одри тягостно выдохнула, осознавая, что, даже убивая нереального Гранта, она не ощущает и капли удовольствия.

– У нас получилось, – прошептал Грант и медленно опустил руки, прикасаясь пальцами к её талии. Его действия стали настойчивей, когда он опустился ниже, дотрагиваясь до её бедер.

Одри шумно сглотнула, ощущая, как в один миг ей стало жарко. Она попыталась отстраниться, но эта попытка была предотвращена сильными руками Гранта. Крепче прижав её к своей груди, он опустил голову и прикоснулся губами к бархатной коже на шее Одри.

– Грант, – прошептала она, прерывисто выдыхая. – Не нужно.

Он нехотя отпустил её, резко делая шаг назад.

Одри ощутила, как закружилась голова, и она едва устояла на ногах. Действия Гранта расслабили тело, но разум каждую секунду напоминал, что она не должна позволять ему переходить допустимую черту. Но он переходит её. Всегда.

Грант забрал пистолет из рук Одри и на мгновение сделал паузу, изучая её состояние после его, быть может, запретного поступка. Одри в его власти, но всё ещё остается недоступной. Он не имеет права прикасаться к ней, но искушение слишком велико. Невозможно сдержаться.

– Пойдём. Следующий сюрприз тебя удивит, солнышко. Будь уверена, – сказал он, меняя тему, чтобы подавить в себе дикое желание овладеть ею прямо здесь.

Одри прищурилась, с подозрением глядя на Гранта. Что на этот раз он задумал?

Глава 20

Шесть с половиной лет назад

– Давай повторим ещё раз, – бросил Грег, резко опускаясь на землю. Он занял удобную позицию, достал из кармана самодельный нож и начал чертить на земле неясные фигуры. – Что это?

Грант взметнул брови вверх, в очередной раз удивляясь пристрастию Большого Грега к искусству. Этот грубый, черствый, крупный и устрашающий на вид мужчина в душе был в разы мягче, чем сам Грант, которого он взял себе в ученики. В тюрьме Грег пребывал уже добрых двадцать лет. Сидеть ему до конца жизни, и это единственный фактор того, почему ему приходилось быть человеком, который не имеет права показать слабину. Для этого места любовь к рисованию могла бы приравниваться к расизму. Грант всегда молча следил за тем, как Грег с удовольствием вырисовывал на сухой земле картины, понятные лишь его разуму. Шахматные фигуры в его исполнении казались инопланетными существами. Грант удивлялся, как вообще можно разобрать то, что хотел донести до него этот поклонник абстракции.

– Ладья, – ответил Грант, присматриваясь к попытке Грега изобразить на земле шахматную фигуру.

– Хорошо. Самые важные фигуры?

– Ферзь и король.

– Ладно, парень, азы ты уже давно выучил. Не будем больше повторять. Дальше сложнее, – заверил его Грег, кивнув головой. – Продолжим урок завтра.

Грег поставил кулаки на землю, собираясь подняться, но голос Гранта остановил его попытку избавиться от роли учителя.

– Нет. Время ещё есть. Мы можем продолжить сейчас.

Грег снова оперся на сетку, устало прикрыв глаза:

– Ты так сильно хочешь победить Риккардо?

– Это всё, чем я сейчас живу, – не задумываясь, ответил Грант. Он повернул голову в сторону шумной компании, которая расположилась на железных трубах. Латиноамериканец Риккардо затейливо улыбнулся Гранту, будто бы ощутил его взгляд на себе.

– Пусть будет по-твоему, Доминик, – выдохнул Грег, вновь схватившись за свой нож, как за указку.

Грант с непониманием на лице насупил брови, вновь сосредоточившись на действиях Большого Грега.

– Грант, – поправил он.

Грег махнул рукой, поджав губы:

– Возраст – помеха памяти.

Грант кивнул, больше не углубляясь в то, почему именно этим именем он его назвал. Глаза Грега на мгновение заискрились радостью, будто луч воспоминаний огрел его душу.

– Терминов в шахматах очень много. Я расскажу тебе несколько лазеек, которые, возможно, тебе очень помогут. Начнем, – он приподнял подбородок. – Вилка – это ход, после которого под боем оказываются несколько фигур противника. И запомни, наибольшее значение имеет та вилка, когда под боем оказывается король.

Грант кивнул, демонстрируя, что запомнил, хотя все многочисленные ходы, и всё, что дополняет их, казались китайским языком для человека, который впервые его слышит. Слишком сложно, когда на руках нет шахматной доски и реальной практики. Он должен лишь включить мозги и внимать каждому слову Грега, запоминая все значения. И только ночью перед сном можно повторять конспект, записанный в голове.

– Это ловушка, приводящая «попавшуюся» сторону к неизбежной потере ферзя или другой фигуры, – тараторил без перерыва Грег, не меняя интонацию. Грант сравнил его голос со старинными радиостанциями, которые когда-то оповещали о новостях.

– Что я только что сказал, Грант? – недовольно бросил Грег, наконец-то меняясь в лице.

Грант очнулся от своих мыслей, резко распахнув глаза и уставившись на учителя:

– Вилка – это ловушка, приводящая…

– Нет! Это «капкан». Ты не слушаешь меня!

Грант тяжело выдохнул, понимая, что вид внимательного ученика был весьма неубедительным:

– Извини. Продолжай. Я слушаю, честное слово.

Грег возмущенно фыркнул, насупившись, но вопреки своему недовольству продолжил более суровым и отчётливым тоном:

– Очень эффективное средство ограничения подвижности фигур и пешек соперника называется «блокада». Для осуществления…

– Блокада? – перебил его Грант, заинтересовавшись новым термином. – Когда ты останавливаешь действия противника? Это блокада?

– Да. Очень сильное средство.

– Я запомню, – проговорил Грант.

***

Наше время

Умиротворённая Одри посмотрела в окно и вздохнула. Чувство глубочайшего спокойствия охватило целиком, накрывая её, словно мягким одеялом. Она неосознанно улыбнулась, наблюдая, как светлеет небо в этот ранний час. Солнце вот-вот взойдет и прогонит дремучую ночь. Одри мечтала лишь об одном, чтобы и в её жизни тьму также победили лучи света. И единственным, что Грант не мог у неё забрать, была надежда. Надежда на то, что она когда-нибудь станет по-настоящему счастливой.

– Ты спишь? – тихо спросил он, не увеличивая скорость и передвигаясь по полупустым дорогам медленнее, чем всегда.

– Нет, – ответила Одри, всё ещё не отводя взгляда от утреннего неба. – Почему ты дал мне в руки заряженный пистолет?

Грант улыбнулся, глядя прямо перед собой:

– Хочешь сказать, я должен был бояться, что ты застрелишь меня?

– Да, – ответила она, обняв себя и обхватив локти ладонями.

Утро выдалось прохладным. Теплую и бывшую бы весьма кстати кожаную куртку Гранта она не приняла. Он и не настаивал. Кажется, Грант свыкся с мыслью, что она будет противоречить каждому его слову, будет идти против всех его действий. Она непокорная пленница, находившаяся в его власти лишь телом, но не душой.

– Мы оба знаем, что я способна сделать это, – напомнила Одри, повернувшись к нему, чтобы видеть каждое изменение в его лице.

Грант улыбнулся. В этой красивой улыбке не было злорадства или его коронного высокомерия. Он казался довольным, и это всё, что можно было понять.

– Знаю. Но ещё я хорошо помню твои извинения после нереализованного выстрела в мою грудь, – с этими словами всё вернулось на круги своя. Самодовольная ухмылка снова озарила его хитрое лицо.

Одри закатила глаза, переводя взгляд на дорогу.

– Стоит списать такую реакцию на шок, – она косо посмотрела на него и добавила: – Мне ведь впервые довелось стрелять в человека, который в свою очередь является серийным убийцей.

Грант прикусил нижнюю губу, ни капли не встревоженный её замечанием:

– Досадно.

– Досадно? – вспыхнула Одри, резко повернув голову в его сторону. – Это всё, что ты можешь сказать?

Грант бросил на неё насмешливый взгляд, поворачивая руль вправо:

– А что мне добавить? Если ты хотела задеть, то не стоит. Меня не волнуют последствия моей деятельности.

Одри скрестила руки на груди, скривившись от омерзительных слов. Да, совесть не стала его другом. Скорее она ему враг, и они в давнем противостоянии.

Грант мельком несколько раз посмотрел на Одри, замершую в негодовании, словно статуя:

– Будто ты не знала этого, когда спокойно позволила себе находиться в моих объятиях.

Одри продолжала хранить молчание. Сил для ответа на его колкость у неё не осталось. Он смог задеть её. Это ведь несложно. Лишь она не может никак затронуть потайные струны его души. Может, потому что её у него попросту нет?

Следующую часть пути они провели в абсолютном молчании. Одри сидела неподвижно, слегка нахмурившись, с надутыми губками. Грант изредка посматривал на её упрямое лицо, не забывая при этом улыбаться. Ему очень нравилась такая Одри. Что таить, ему просто нравилась Одри. Любая. Сердитая, язвительная, мятежная, гордая, веселая и игривая. Маленькая упрямая девчонка, которая сейчас дрожала от холода, откинув назад его куртку, как мешающий её ауре мусор. Эта непослушная девушка ему очень нравилась.

Одри тревожно приподнялась, всматриваясь то в боковое, то в лобовое окно. Она забегала глазами по пустынным улицам, начиная понимать, что происходит.

– Куда ты везешь меня?

Грант свернул с трассы, проезжая по небольшим улочкам и наблюдая за ошарашенной Одри, распахнувшей большие глаза и смотревшей вперёд.

Он остановил машину возле обочины и молча наблюдал за опешившей Одри.

– Что ты задумал? – резко бросила она, сжав губы в трубочку, и с подозрением посмотрела на Гранта.

Она была уверена, что в том, что он привез её домой, есть тайный смысл. Иначе бы Грант точно не сделал этого. Ему невыгодно отпускать свою пленницу. Какой от этого толк? Быть не может. Такой расчётливый, просчитывающий на несколько десятков шагов вперёд, рассудительный и хитроумный человек, как Грант, точно не сделал бы такой жест великодушия просто так. В его чрезвычайно умной голове есть план. Иначе быть не может.

Грант улыбнулся лишь тому, что любое его действие она воспринимает в штыки. Запри он её в комнате или отпусти домой – реакция будет абсолютно идентичной, то есть негативной. Она думает, что он не способен сделать что-либо без своей выгоды. Здесь она, наверняка, права. Так он живет уже слишком долго. Это привычка. Она как воздух.

– Одри, я привез тебя домой. По моим предположениям, когда пленникам дают свободу, они должны радоваться. Но у тебя, наверняка, заторможенная реакция, – сказал он с дразнящей ухмылкой.

Одри недовольно сузила глаза, не показывая, что его колкость была ею замечена.

– Думаешь, от такого, как ты, можно ожидать порыв добродушия?

– Думаю, да. Ведь, хочу заметить, я тоже человек. Мое сердце из крови и плоти, и я умею, кстати, чувствовать, представляешь? Не все мои действия подразумевают под собой убийства.

Одри часто захлопала ресницами, и её молчание удовлетворило Гранта. Наконец-то она просто промолчала и не вступила с ним в спор.

– Ты свободна, Одри, – проговорил он, указав в сторону её дома. – Иди к отцу.

Одри опустила взгляд, ощущая, как быстро стало биться её сердце. Непонятно, что стало тому причиной, но ей сделалось очень грустно. Как будто необъяснимая волна печали накрыла её, унося с правильного пути.

– Свободна? – переспросила она, взглянув на его спокойное и такое полюбившееся лицо.

– Да. Ты можешь идти, – проговорил Грант. В его голосе прозвучало сожаление, будто бы он не хотел говорить это.

– Ты уверен?

Грант посмотрел на Одри, чтобы на глаз определить степень её адекватности. Когда людей, держащих в плену, отпускают на свободу, они бегут не оборачиваясь. Одри, видимо, пережила слишком большой стресс, и вменяемость её покинула.

– Однажды ты спрашивала, всё ли в порядке с моей головой. Позволь мне сейчас задать тебе тот же вопрос.

Одри смотрела на него, не отводя взгляд, будто зачарованная. Нет, с головой у неё проблемы, если она всё ещё сидит в машине Доминика Хардмана вместо того, чтобы бежать прочь и как можно скорее.

– Один монстр постарался, чтобы мой здравый смысл испарился.

– Как иронично, что ты никак не можешь оставить этого монстра, – с язвительной усмешкой проговорил Грант, опершись локтем на руль.

– Я с удовольствием оставлю его! Это будет лучший миг в моей жизни! – как можно уверенней проговорила Одри и насупила брови, заметив, что он пытается сдержать смех. – Только посмотрите на него. Я говорю что-то забавное, мистер Хардман?

– Надеюсь твой монолог – это не оттягивание того самого мига, когда ты меня оставишь?

– Мой монолог – это попытка насладиться моментом! – соврала Одри. На самом деле она не считала свой вариант верным, а о его словах и не пыталась задумываться. Вдруг это окажется правдой?

– Наслаждайся. Буду рад, если это наслаждение будет таким же приятным, как и мои прикосновения к твоему обнажённому телу.

Одри замерла, открыв рот, не скрывая шока на своем возмущённом лице. Нет, это сверхнаглость. Из его уст привычно слышать колкости, но сейчас Грант перешёл все границы. Она не просто негодует, она закипает так сильно, что, кажется, огонь отражается в её глазах.

– Гарсиа, как ты можешь? – бросила она то единственное, что могла произнести сейчас.

Если не скрывать правду, то его прикосновения были, и правда, очень приятными, но лишь тогда, когда Одри не знала, кто он. Но нельзя было отрицать и того, что она так сладострастно наслаждалась его близостью, когда он стоял сзади, прижимаясь сильной грудью к её спине, обхватывая её дрожащие руки и помогая спустить курок на картонную мишень самого себя.

– Прости, правда иногда бывает такой возмутительной, – наигранно скривился Грант.

Одри нажала на кнопку, резко распахнув настежь дверь:

– Удачи в новых преступлениях, Доминик!

Он улыбнулся, проследив за тем, как она быстро вышла из машины, готовясь демонстративно громко захлопнуть дверь.

– Благодарю, солнышко, – ответил он, опуская голову, чтобы она видела его улыбчивые глаза. Ничего не заденет Одри больше, чем его несерьёзное восприятие её слов. И ему слишком сильно нравилось наблюдать за нарастающим раздражением на милом красивом личике.

Одри ускоряя шаг, направилась к дому, всё ещё не веря, что это правда. Доминик Хардман, тот самый бесчестный преступник смиловался над ней и отпустил из своего плена. Если это не очередная его игра, она будет удивлена больше, чем когда-либо. Нет, он точно что-то задумал. Такой жестокий человек, как он, не может сделать добрый поступок без нужного для него фактора.

Она услышала позади звук заводящегося мотора. Понимая, что Грант уже отъезжает от дома, Одри и сама не поняла, зачем пошла ещё быстрее, задрав подбородок, как будто это был последний шанс показать, что ему не удалось её сломить.

Одри остановилась на пороге и обернулась назад, мельком посмотрев вслед черной спортивной машине. Уже можно представить его хитрую потешную ухмылку, когда она, как обиженный ребенок, направилась со всех ног в сторону первого дома, который увидела. И даже не задумывалась: в правильном направлении идет или нет. Все её мысли были заняты лишь тем, как уйти от Гранта с высоко поднятой головой.

Это было, наверное, так нелепо, что Одри стукнула себя ладонью по лбу, на несколько секунд замирая в таком положении.

Успокоившись, она дернула ручку двери. Она забыла, что должно быть заперто. Сделав глубокий вдох, Одри громко начала стучать кулаком по двери, чтобы отец смог на втором этаже услышать о неожиданном приходе гостя.

Отец. Эта тема для Одри сейчас была наиболее важной. То, как обидел её Грант, никогда не сравнится с тем, как вольно собственный папа подставил под удар. От преступника стоило ожидать злодеяний, но только не от отца. Сам того не желая, он кинул её в огонь, не пытаясь его потушить. Лишь разжигая пламя, он смотрел, как медленно угасает его дочь.

Руки Одри предательски задрожали, как только она увидела, что ручка двери опускается, и дверь молниеносно распахнулась. На пороге стоял ошарашенный Билл в ночных шортах и футболке. Он смотрел на дочь, как на привидение. Его карие добрые глаза, казалось, повлажнели.

Одри пыталась понять, почему не бросилась ему на шею, как мечтала сделать за всё время пребывания в логове Блокады. Она смотрела на него и чувствовала лишь, как что-то скребет внутри. Будто подсознательный голос говорил ей ни на шаг не приближаться к отцу.

Билл отошёл от удивления. Быстро переступая порог, он заключил Одри в крепких любящих объятиях.

Одри закрыла глаза, радуясь, что отец жив и здоров. Грант не причинил ему вреда. И теперь, когда она наконец-то в этом удостоверилась, смогла буквально вырваться из рук отца и молча зайти в дом.

Билл с непониманием проследил за тем, как Одри безмолвно сняла обувь и направилась в гостиную. Он опустил взгляд, осматривая абсолютно незнакомые ему босоножки дочери.

Билл поспешно прошел за ней, нахмурившись:

– Этот подонок купил тебе новую одежду?

Одри присела на диван, всматриваясь в одну точку на картине, где был изображен Бетховен.

– Не хочешь спросить, как я себя чувствую? – ровным голосом проговорила она, приподнимая одну бровь. – Может, меня голодом морили. Может, причиняли физическую боль. Почему первое, что тебя волнует, – это моя новая одежда?

Билл округлил глаза, всё ещё не понимая, что не так с его милой дочкой. Что заставило её стать такой бесчувственной по отношению к своему отцу?

– Прости, это, безусловно, очень важно. Но всё же одежду ты эту выбросишь. Нам от Хардмана ничего не нужно!

Одри закатила глаза и после нескольких секунд размышления сорвалась с места, будто атлет, которому нужно пробежать дистанцию по треку.

Она побежала наверх, перескакивая ступеньки. Билл рванул за ней, бурча себе под нос проклятия, адресованные Доминику Хардману, который довел его девочку, кажется, до сумасшествия.

– Господи, Одри, что происходит? – тревожно спросил он, останавливаясь на пороге своей комнаты.

Он следил за тем, как дочь судорожно бегает по его спальне и осматривает каждую полку тумб.

Она на мгновение замерла, сидя на корточках возле небольшой кровати. Одри вытащила из нижней полки три черно-белые коробки.

Билл прикусил нижнюю губу. На его лице было написано сожаление. Он понял причину её непонятного состояния. Одри искала доказательство того, что Доминик Хардман его предупреждал. Она поняла, что он легко мог предотвратить всё, что с ней случилось за этот короткий период времени.

Одри открыла первую коробку, в которой была небольшая черная фигура. Если познания в шахматах у неё на уровне, то это, наверняка, пешка.

– Он ведь ясно дал тебе понять, что не нужно стоять у него на пути, – не повышая голос начала Одри, медленно поднимая глаза на отца.

Она снова разъяренным взглядом посмотрела на шахматную фигуру, осматривая её целиком. С другой стороны на ней были выгравировано лишь две буквы – Д и Х. Если верить информации из интернета, то пешка – это предупреждение, а король значит, что стоит в любом случае ожидать удар.

Одри открыла вторую коробку. В ней находилась следующая часть – король.

– Почему ты не послушал его? – спросила она, вновь глядя на отца.

Находясь столько времени рядом с Грантом, который превосходно владел мастерством уничтожать одним только взглядом, она переняла у него эту коронную привычку. И ей показалось, что выходило довольно неплохо, ведь отец боялся даже посмотреть на её искаженное гневом лицо.

– Одри, ты должна понимать, это моя работа.

– Но я твоя дочь! – громче сказала она.

– Да, и я понимал на тот момент, что мы оба в опасности, – спокойно проговорил он, делая медленные размеренные шаги по направлению к Одри, которая всё ещё сидела на полу, держа в руках пешку. – Я знаю, как мыслят преступники, малышка. Он бы не посмотрел на то, что я подчинился его правилам. Он бы продолжил свою деятельность. И погибло бы много людей.

– Ты слеп, если не видишь, что ему плевать на твои попытки поймать его. Он продолжает делать, то, что делал. Но погибает ещё больше людей! – она резко поднялась, поднимая вверх указательный палец. – Из-за тебя умер невинный парень, которого Доминик подбросил, как наживку. Из-за тебя умерла Шарлота! И, наверное, не стоит напомнить, как живу я последние месяцы.

Билл пожал плечами, осознавая, что она действительно в чем-то права. Но следуя собственной логике, он считал свои действия абсолютно правильными.

– Одри, если полиция будет бояться угроз преступников, беззаконие окажется на самой вершине. Тогда будут страдать все. Ты должна понять это.

Одри кивнула, слегка безумно улыбнувшись:

– Хорошо, что страдаю только я. Правда?

– Ты говоришь глупости, малышка.

– Ты должен был иначе решить эту проблему! На то ты и работаешь в полиции, чтобы беречь всех мирных граждан, а не выбирать между народом и дочерью! – вспылила Одри, активно жестикулируя.

Она остановилась возле полки с наградами Билла за заслуги в правоохранительных службах, которыми он гордился и не упускал момента указать на каждую и описать её историю.

Одри указала на его диплом об окончании школы полиции:

– Это то, что не дает тебе обезопасить свою дочь? Или это? – она взяла в руки его медаль за службу. – Что из этого всего заставляет тебя так легко бросать меня в руки лидера преступной группировки? Скажи что-нибудь! Не молчи!

Она, подвергнувшись эмоциональному всплеску, бросила медаль на пол. Молчание отца раздражало даже больше, чем чрезмерная разговорчивость Гранта. Внутри у неё будто загорелось пламя, превращаясь в пожар, который быстро сжигал оставшуюся уравновешенность. Отец и Грант хорошо постарались, чтобы от её адекватности остался лишь пепел.

Билл быстро поднял обеспокоенный взгляд на разгневанную дочь. Он боялся пошевелиться, чтобы не разозлить её ещё больше. Слова застыли в горле, и он мог лишь, смотреть на Одри, словно окаменевший.

– Ты даже не спросил, что со мной было. Даже не подумал об этом. Не так ли?

– Малышка, – начал тихо Билл. – Я просто ждал подходящего момента. Поверь, этот бесчестный человек ответит за всё, что сделал с тобой.

Одри сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться и попытаться контролировать разбушевавшиеся эмоции.

– Не нужно! – бросила она, взмахнув рукой. – Ты всё ещё не понял, что не сможешь справиться с ним? Он слишком силён! Ты, кажется, не понимаешь, сколько у Доминика власти. Перестань пытаться бороться с ним! Хватит! Поверь мне, его это не сильно тревожит!

Билл нахмурился, сузив глаза:

– Ты видела его?

Одри смотрела на отца, в очередной раз понимая, что его интересует только личность Доминика Хардмана. На второй план ушли даже такие «мелочи», как состояние дочери.

– Да, – печально выдохнула Одри, отвечая уже куда спокойней. Нет смысла надрывать голос, если отец всё равно ничего не поймет.

– Он выглядит так же, как описан на просторах интернета?

Одри замерла, не отводя взгляда от лица отца и дав себе время поразмышлять над ответом.

– Да, – соврала она, не зная, почему скрыла настоящего лидера Блокады.

Одри объяснила свой поступок тем, что внутри было слишком большое желание повести отца по неправильному пути, чтобы обезопасить его от Доминика Хардмана. Ведь Грант дал ей ясно понять, что убьет любого, кто узнает его имя. И она не сомневается, что онговорил абсолютно серьёзно.

Но Грант не лишил её жизни и, ко всему прочему, отпустил разгуливать на свободе, зная, что она поклялась заключить его в самой гнилой тюрьме. Этот поступок остается единственной загадкой.

– Но я искал такого человека! – возмутился Билл. – Я готов поспорить, что все составленные фотороботы были недостоверны!

– Значит, плохо искал, – устало проговорила Одри.

– Не переживай, – бодрым голосом начал Билл, натягивая на лицо наигранную улыбку. – Скоро мы найдем его. Я познакомился с человеком, которому удалось спастись от Хардмана. Он даст нам точную информацию и о его внешности, и о местонахождении.

– Сомневаюсь, что люди, которые его видели лично, всё ещё живы, – проговорила быстро Одри.

Она подняла глаза, услышав громкий стук по деревянной двери.

– А вот и он, – улыбнулся Билл. – Этот человек поможет нам уничтожить Доминика Хардмана без потерь и особых усилий. Ты должна рассказать ему всё, что знаешь о лидере Блокады. Пойдем.

Билл задорно махнул рукой, показывая, чтобы она шла за ним, и направился вниз по лестнице.

Одри послушно следовала за отцом, не интересуясь, что за шарлатан решил одурачить опытного детектива. Ей известно, что Грант не оставлял живого свидетеля спокойно ходить по земле. Кроме неё, конечно.

– Он поймет тебя лучше всех. Ведь он также был в плену Блокады.

Одри остановилась, чуть ли не врезавшись в грудь Билла, когда тот поспешно обернулся:

– Будь честна, и тогда у нас всё получится.

Билл подошел к двери. Кладя пальцы на ручку, он быстро посмотрел на неё через плечо и шепотом добавил:

– Мужчину зовут Филипп Торес. Будь вежлива.

Одри застыла на месте. Широко распахнув глаза, она хотела было запротестовать. Но отец открыл дверь, и она встретилась с тёмными, почти черными глазами высокого коренастого мужчины, который едва заметно улыбнулся невинной и даже поистине грустной улыбкой.

Глава 21

Билл всегда отличался особой вежливостью. Он никогда не позволял себе оскорбить даже самого провинившегося преступника. Лишь иногда Одри могла краем уха услышать от него негодующий шепот с употреблением бранных слов. Это происходило так редко, что она и представить себе не могла, как сильно нужно вывести отца, чтобы он вышел из привычной колеи рассудительности и деликатности.

Сейчас, когда они втроём расположились на кухне за чашкой свежезаваренного кофе, Одри не могла поверить, что человек, сидящий напротив неё, – это Билл Уайт. Из его уст вылетали бранные слова. Одно за другим. Разговор, разумеется, затрагивал тему Доминика Хардмана. Его поступки не просто тревожили отца. Этот авторитетный бандит сводил его с ума. Стойкость детектива Уайта была куда убедительней, когда он вместе с Одри слушал решение суда по поводу дела об её изнасиловании. Даже в тот момент он был разбит, но не сломлен. Сейчас он казался буквально уничтоженным. И всё лишь потому, что его практически идеальная репутация в полиции оказалась внезапно запятнанной. Этого отец точно не переживет. Он лучше умрет, чем перестанет преследовать Хардмана.

– Я полностью согласен с вами, – ответил Филипп, почтительно кивнув Биллу, после его длительного эмоционального монолога.

Одри посмотрела на мужчину, карие глаза, которого казались настолько несчастными, что даже у неё появлялось желание пожалеть его и проявить понимание. Но это желание исчезло мгновенно, как только она поняла, что он откровенно лжет и делает это поистине мастерски.

Она прищурила глаза, внимательней рассматривая его лицо. Если Грант с первого взгляда показался опасным, то его главный противник – чрезвычайно хитрым. Его лисьи карие глаза были немного раскосыми, щеки – впавшими, будто он принимал какие-то таблетки, хотя к худым его не причислить. Он достаточно хорошо сложен и держался, будто лев на охоте, который в каждую секунду готов напасть на свою добычу. В данном случае жертвами выступала она и её отец.

– За что Доминик сделал это с вами? – спросил Билл, с сожалением помахав головой.

– Мы играли с ним в покер. Я не знал, что это был его клуб. Там всё было подстроено под него. Он мухлевал! – возмущенно проговорил Филипп.

Нежданный гость уставился в одну точку на старом сервизе. Казалось, что он вспоминал всё произошедшее, будто это было вчера. Он тяжело выдохнул, продолжая говорить томительным печальным голосом:

– Я проиграл ему просто космическую сумму денег. Даже я не мог ему столько выплатить, хотя работа у меня весьма прибыльная. Это было началом моего конца. С того самого дня, моя жизнь рухнула. Доминик Хардман уничтожил всё, что мне было дорого.

– Видимо, он научился этому у вас, – проговорила Одри, холодно посмотрев на мужчину.

Она поймала на себе два взгляда. Отец был шокирован глупому дополнению дочери в разговоре. Филипп же, откинувшись на спинку стульчика, едва заметно улыбнулся.

Одна лишь язвительная ухмылка, один лишь злобный взгляд этого человека смог разбудить в Одри недавно утихомирившийся гнев. Всей правды о противостоянии Гранта и Филиппа она не знала. Но глаза Гранта внушали больше доверия. Даже после его многочисленной лжи, она продолжала верить ему. Хотя, возможно, это и есть тот самый шанс, когда можно отомстить Доминику Хардману за его деяния. Если она будет сотрудничать с Филиппом, Грант и его горячо любимая Блокада падет во мгновение ока. И этот факт не давал покоя. Выбор не должен быть таким сложным. Казалось бы, всё очевидно, но её слишком сильно терзали сомнения.

– Одри очень ранимая девочка, – начал разъяснять Билл, будто чувствуя перед Филиппом вину за слова дочери. – Она пережила столько стресса. Теперь мы наняли ей психолога. Она проходит курс лечения. Не обращайте внимания на её высказывания.

Одри слегка выпрямилась, взглянув на отца, который пытался вразумительно донести до гостя информацию о неуравновешенности своей дочери.

– Что ты такое говоришь, папа? – негодующе насупилась Одри, нервно сжав кулак.

Билл опустил взгляд на руки дочери:

– Успокойся.

Одри сжала зубы, чувствуя себя после его слов психически больной. Она медленно выдохнула и натянула на лицо наигранную улыбку, демонстрируя свое абсолютное спокойствие.

– Малышка, я всё понимаю. Ты слишком много горя пережила, а после похищения стала ещё более раздражительной, – проговорил Билл. – Что этот негодяй с тобой сделал? Что?

Одри внимательно посмотрела на отца. На его лбу выступили морщинки, как только он поджал губы и приподнял брови.

– Доминик Хардман был очень вежлив со мной, – начала Одри, резко переводя взгляд на Филиппа, который явно ожидал, что она начнет жалобную тираду о пленении бесчестным бандитом. – Он даже не прикасался ко мне. Его люди относились ко мне также хорошо. Было ощущение, будто я не пленница, а особа президентского класса.

Одри хотелось увидеть то самое непонимание на лице Филиппа, которое она и пыталась вызвать.

– Нет, этого не может быть, – проговорил Билл.

– Мне лучше знать, – резко ответили она, переводя на него невозмутимый взгляд.

– Ваша дочь врет, – вмешался Филипп. – Доминик угрожал и мне. Приходилось говорить близким точно такие же слова. Ох, как он хорош в даре убеждения!

Одри косо посмотрела на него.

– Говори правду, Одри! – потребовал Билл, насупившись, будто на допросе.

– Я всё сказала. Он, и правда, не делал мне больно, – честно ответила она. Уже без наигранности и преувеличений. – Да, признаюсь, его люди были не так лояльны, но всё же тот плен, в котором я оказалась, отличается от того, что себе раньше представляла.

– Откуда у тебя это? – Филипп указал на её плечо, где красовалась небольшая фиолетовая гематома.

Этот удар пришёлся по ней из-за её невнимательности и рассеянности. После превосходного времяпровождения с пистолетом в руках, когда она вся на эмоциях моментальных воспоминаний выходила из здания, споткнулась за высокий порог, зацепившись рукой об железную дверь. Резкую боль перекрыла лишь мгновенная реакция Гранта. Он был так обеспокоен, что она на короткий период времени смогла забыть, кто перед ней и почувствовать, как внутри зажглось маленькое пламя той самой незабывшейся влюбленности. Безусловно, он всё испортил сам. Убедившись, что Одри в порядке, он назвал её неумехой и, продолжая ухмыляться, всё же помог дойти до машины.

– Случайность, – ответила Одри.

– Врёт, – сделал вывод Филипп. – Я хорошо знаю средства Доминика. И поверьте мне, лучше вам не знать подробности. Нет сомнений, что он причинял вашей дочери неимоверную физическую боль.

Билл протянул руку через разделявший их стол, взял ладонь Одри в свою и утешительно погладил большим пальцем:

– Моя девочка, что тебе пришлось пережить.

Она решила, что будет уместным промолчать. Отец её не послушает, а Филипп ещё больше подкинет дров в огонь. Лучше делать вид, что они во всем правы. Может, тогда они перестанут задавать ей вопросы, ответы на которые оба не воспримут.

– Нужно будет срочно связаться с твоим психологом, малышка. – начал поучительно Билл и взглянул на Филиппа. – Я нашел ей профессионала в своей деятельности. В психологии он когда-то был, как рыба в воде. Сейчас уже давно этим не занимается, но не смог отказать моей девочке.

– Интересно, – улыбнулся Филипп, встретившись с Одри многозначительными взглядами. – Кто же он?

– Грант Гарсиа. Когда-то его упоминали в новостях. Может, вы слышали о таком, – ответил Билл.

Филипп насупил брови, задумчиво поднимая взгляд вверх:

– Вряд ли.

– Видимо, возраст уже не тот, если забываете имена, – проговорила резко Одри и на её лице вмиг появилась довольная улыбка, когда Филипп посмотрел на неё с явной враждебностью.

– Одри, перестань, прошу тебя, – сказал устало Билл, не понимая, что сегодня происходит с его дочерью. Она никогда не была такой колкой. Её вежливость будто испарилась. Из плена Блокады дочь вернулась не напуганной, как он предполагал. Она изменилась и стала грубее и язвительней. Это состояние Одри тревожило его всё больше, с каждым её новым словом.

– Прости, папа, – сказала она и опустила взгляд, всё ещё не теряя ухмылку.

Застыла неловкая тишина. Билл скрестил пальцы, положив руки на стол. Он изредка устало мотал головой из стороны в сторону, будто его мысли не давали ему покоя. Филипп в это время встретился глазами с Одри. На его лице больше не было непонимания, теперь улыбался лишь он. Будто ничего не могло его расстроить или поставить в тупик. Филипп подмигнул Одри, чем застал её врасплох. Она сидела, будто окаменевшая, не зная, что этим он хочет ей показать.

Со второго этажа донёсся настойчивый звук рингтона рабочего телефона. Билл поднялся со своего места.

– Прошу прощения, – он поспешно удалился из кухни, оставляя Одри наедине с самым настоящим преступником. Хотя, если брать в расчёт последние месяцы, то она должна была уже привыкнуть к общению с такого рода людьми.

Филипп положил локти на стол и заинтересованно посмотрел на Одри. Прищурившись, он вновь улыбнулся. Эта улыбка показалась Одри более чем отвратительной. Очень скользкий тип – это единственный вывод, который она смогла сделать. Нельзя было понять, что происходило в его голове, что именно он задумал.

– Твой диагноз, дорогуша, – Стокгольмский синдром, – проговорил он, не сводя с неё взгляда.

Одри облокотилась на стол и посмотрела внимательней на мужчину.

– Синдром Аспергера, – сказала она, слегка улыбнувшись краешком губ. – Это ваш диагноз.

Заметив непонимание на его лице, Одри пояснила:

– Характеризируется серьёзными трудностями в социальном взаимодействии, а также ограниченными и повторяющимися интересами и занятиями.

Филипп улыбнулся ещё шире, показывая белые ровные зубы:

– Чем подтверждается мой диагноз, красавица?

– Тем, что столько лет не можете оставить в покое Гранта. Может, он так нарушает ваш покой, потому что стало понятно, что есть человек в разы сильнее вас? И видимо, этот факт очень сильно тревожит вашу ранимую гордость, – проговорила она, едва сдерживаясь, чтобы не скривиться, когда после стольких язвительных высказываний в его сторону, он продолжал расслабленно сидеть и улыбаться.

– Маленькая девочка решила, что может влезать во взрослые и к тому же опасные дела, – проговорил он, понижая голос.

– Пусть будет так. Взрослые просто ведут себя, как дети, – быстро ответила она, замечая, что раздражающая ухмылка исчезла с его лица, теперь он сохранял невозмутимый вид. – Вам скоро пятьдесят лет, насколько я помню. Гранту двадцать девять. Разница ощутимая. Есть у вас доля ума в голове? Или же вы не можете принять тот факт, что на замену вам пришел более молодой и амбициозный?

Филипп сосредоточил свой пронзительный взгляд на её лице.

– Не смотрите на меня так. Вы меня совсем не пугаете, – соврала она, понимая, что он делает. – Скажите, а зачем вся эта театральная постановка? Если хочется сдать Гранта властям, то можно было уже давно это сделать и без этого притворства перед моим отцом. Что вы задумали?

Филипп откинулся на спинку стульчика и вновь лучезарно улыбнулся, скрестив руки на груди:

– Ты права, юный детектив. В моей голове есть много интересных планов. Думаю посвящать тебя в них – это не самый лучший вариант. Ведь ты уже выбрала сторону.

Одри не сводила с него враждебного взгляда, но на этот раз промолчала.

– Ты поддерживаешь того, кто испортил тебе жизнь. Сколько времени он своими же руками причинял тебе боль. Сколько он лгал. Отдаю должное Гранту. Он смог влюбить в себя девушку, даже не утруждая себя благородными и романтичными поступками. Обязательно пожму ему руку. Это прорыв. Неужели девушек нужно унижать, чтобы они, продолжали любить?

С каждым его словом Одри ощущала, как учащается сердцебиение. Самый очевидный факт – это тот, который она так пыталась отрицать. Он прав. Она повторяет себе, что всей душой презирает Гранта, но вместо того, чтобы отомстить, прямо сейчас защищает его перед другим не менее жестоким преступником.

– Вы оба хороши. Я не буду на чьей-либо стороне. Оставьте меня в покое!– проговорила она, замечая, что руки начали предательски дрожать. – Зачем вы пришли в мой дом? Разбирайтесь со своим соперником без помощи моей семьи! Дайте нам уже дышать спокойно!

Одри ощутила, будто волна тока пронзила её тело. Резко вспыхнувший гнев поглотил её целиком. С одной стороны Грант и его многочисленная ложь, с другой – хитрый, беспринципный Филипп, коварные планы, которого нереально понять. Подвергнувшись нездоровым чувствам, она продолжает испытывать всё ту же влюбленность к одному преступнику. С помощью второго можно легко отмстить тому, кто обманом заполучил её любовь. Это самый настоящий лабиринт, из которого никак не получается найти выход.

Филипп довольно ухмыльнулся, буквально получая удовольствие от того, что смог разрушить эту непоколебимую стену, которую она перед ним выстроила.

– Звонили по работе, – послышался голос Билла, когда он вернулся на кухню, занимая свое место.

– Мне нужно отдохнуть, – резко сказала Одри и поднялась, задвигая за собой стул. – Всего доброго, мистер Торес.

Она ощущала на себе его взгляд, когда выходила из кухни. Этот человек – настоящий дьявол. В нём явно нет и капли добродушия. Такой сможет свести с ума любого. При воспоминаниях о его хитрых глазах по её телу прошла дрожь. Он явно очень опасен. Такой влиятельный мужчина спокойно ходит по земле, скрывая, какими криминальными делами занимается в свободное время.

Одри быстро поднялась в свою комнату, начиная перекидывать с места на место тетради и книги с верхних полок.

– Ну, где же он, – пробубнила она себе под нос, опускаясь к самой нижней тумбе. Протянув руку, Одри достала свой старенький телефон, который можно было бросать хоть в огонь, хоть в воду, но он всё равно продолжал бы работать. – Вот ты где.

На ходу включая его, она перешла в спальню отца. Присаживаясь на кровать возле небольшой тумбочки, Одри взяла мобильный отца и начала быстро листать список контактов до тех пор, пока не наткнулась на то, что искала.

Набирая номер на своём старом телефоне она нажала на вызов и приложила динамик к уху, вслушиваясь в томительные гудки.

– Слушаю, – послышалось на том конце провода.

Одри сделала паузу, после чего наконец-то смогла заставить себя сказать хоть слово:

– Грант?

– Одри? – удивился он, моментально узнавая её по неловкому и робкому голосу.

– Да, это я, – ответила она, не зная, почему стало так легко и спокойно при звуке его бархатного голоса. Одри, безусловно, преувеличивала красоту его тембра, но ей он казался чарующим.

Она насупилась, услышав его хриплый смех.

– Я, конечно, знал, что ты соскучишься, но не подозревал, что так быстро, – насмешливо проговорил он.

Одри будто увидела его перед собой. Сейчас бы он непринужденно поднял бровь и язвительно ухмыльнулся.

– Нет, я позвонила, чтобы спросить… – Одри запнулась, понимая, что позвонила, не придумав даже повода. Именно приход Филиппа встревожил её настолько, что появилось необъяснимое желание услышать голос Гранта. – Почему Филипп посадил тебя в тюрьму?

Она забегала глазами по комнате, осознавая, что задала слишком резкий и весьма неожиданный вопрос. Одри прикрыла веки, уже сожалея, что спросила именно это.

– Он обвинил меня в убийстве своей жены, – спокойно ответил Грант, и Одри моментально расслабилась, не замечая гневных ноток в его голосе.

– Ты убил её?

– Нет. На тот момент я был её психологом. Она говорила, что муж ревнив. Она на шаг боялась подходить к нему. Тогда я не подозревал, до чего может дойти его ревность. Скорее всего, он сам убил свою жену и нашел на кого сбросить вину, – объяснил Грант, и Одри не смогла сдержать удивления, ведь раньше подробностями своей жизни он не спешил делиться.

– Почему вы с ним по сей день пытаетесь друг друга уничтожить?

– Одри, что происходит? – быстро спросил он, и в его голосе появились грубые ноты.

– Ничего, – быстро ответила она. – Ничего, просто Лиз рассказывала. Стало интересно.

– Настолько интересно, что ты позвонила мне буквально через несколько часов после того, как я отвез тебя домой?

– Да, именно, – проговорила она, пытаясь изобразить беспечность.

Причина её звонка достаточно нелепа, и Одри была больше чем уверена, что Грант всё понял. Через несколько секунд она в этом удостоверилась.

– Если вдруг ещё раз соскучишься, найди правдоподобный повод, солнышко, – сказал он, и Одри, буквально, почувствовала его ухмылку.

– Несомненно, – фыркнула она. Опуская телефон, она быстро нажала на отключение вызова и уставилась на старенький мобильный так, будто он мог ошпарить её.

Необдуманное решение – первым делом сделать именно это. Она позвонила Доминику Хардману! И это не было внезапным порывом любопытства. Её совершенно не волновало: убил он жену Филиппа или нет. Этот ответ не имел смысла, ведь и без того Грант – убийца. Она это знала, но каждую секунду напоминала, потому что разум в какой-то момент вычеркивал всё плохое, связанное с Грантом. На подсознательном уровне она желала его знать, как целеустремленного бизнесмена, негативной стороной которого была лишь особая склонность к цинизму.

Звонок сделан с целью услышать его голос в тот момент, когда она особенно напугана. Возможно ли, что Филипп был прав, и её одолел Стокгольмский синдром? Неужели нельзя вычеркнуть из сердца собственного мучителя, которого успела полюбить благодаря его коварной лжи?

Одри резко поднялась с кровати, содрогнувшись всем телом, когда дверь распахнулась и на пороге, оперившись об косяк, с довольной ухмылкой возник Филипп.

Он измерил взглядом девушку и, саркастично приподняв бровь, начал говорить, как можно тише:

– Я знал, что сразу же позвонишь ему.

Одри опустила взгляд, замерев на месте. Значит, он под скрытым предлогом покинул отца и проследил за ней? Пора привыкнуть к тому, что если связываешься с самыми настоящими преступниками, то их методы никогда не будут гуманными.

– Подслушивать – уровень вашего криминального профессионализма? – проговорила она, пытаясь показать, что её совсем не испугал его нежданный визит на второй этаж.

Филипп ещё шире улыбнулся, выставляя напоказ белые ровные зубы, после чего быстро сделал несколько шагов вперед, захлопнув за собой дверь. Он игриво прикусил нижнюю губу, как только Одри широко распахнула глаза и поспешно отошла к окну.

– Ты боишься, милая? – прошептал он, резко остановившись в футе от неё.

– Вы ведь понимаете, что я могу закричать? – проигнорировав вопрос, она решила предостеречь его от необдуманных действий.

– Не стоит думать, что я так глуп, моя красавица, – его голос казался весьма довольным. Эта ситуация, кажется, его заводила.

Филипп неспешно преодолел расстояние между ними, и их тела практически соприкасались.

Одри сделала глубокий вдох, неуверенно поднимая глаза вверх, когда он свысока посмотрел на её перепуганное лицо. Его привычной улыбки больше не было, лишь хитрые глаза немного сузились, внимательнее изучая девушку, которая пыталась со всех сил сохранять непринуждённый вид.

– Не получается, – бросил он.

– Что? – задала она вопрос, который волновал её меньше всего. Сейчас хотелось лишь держаться от него подальше, но он, буквально, зажал её между окном и своей грудью.

– Делать вид, что не боишься, – он снова ухмыльнулся, на этот раз едва заметно.

Филипп медленно поднял руку, касаясь кончиками пальцев её щеки.

– Так Грант делал, что ты повелась на его ласки? – его голос стал грубее, а взгляд метал молнии, как только она всем своим видом продемонстрировала, как он ей омерзителен. – Не нравится? А так?

Он, позволяя себе слишком много, обвел её талию рукой и прижал к себе так сильно, что она ощутила боль в ребрах.

Филипп ослабил хватку, как только Одри уперлась руками в его плечи, пытаясь всеми силами отстранить его от себя. Из её горла не вырвалось ни звука. Она не кричала. Будто не хотела выдавать Тореса на обозрение отца.

Он отступил на шаг, заинтересованно уставившись на её пылающие гневом глаза. Казалось, она готова воткнуть ему нож прямо в сердце. Хорошо, что холодного оружия всё-таки нет под рукой. Такая отчаянная девушка способна на многое.

– Неприятны прикосновения мужчин после того, как Грант дал распоряжение тебя изнасиловать? – он улыбнулся.

– Неприятны лишь твои прикосновения, – так же улыбнулась она, сменив злость на ироническую ухмылку.

Страх ни на секунду не покидал её. Казалось, Одри прямо сейчас забудет, как дышать. Но она считала своей обязанностью делать вид, что не боится. Ведь показывать свой страх – это значит проиграть. Этому её научил Грант и его печальная история связанная с тюремным заключением. Даже от него она смогла взять, что-то полезное для себя.

Филипп приподнял брови, сжав губы, и вновь расплылся в довольной и хитрой улыбке, которая теперь, казалось, может присниться в страшном сне.

– Мы, вижу, перешли от формальностей к более близкому общению, – он подметил, что её вежливый тон исчез.

– С моей стороны это не близкое общение, а, как минимум, проявление неуважения к человеку, который мне противен, – бросила Одри, четко проговаривая каждое слово и подтверждая свою речь гримасой отвращения.

– Ты не позвала отца, когда я позволил себе приблизиться к тебе настолько близко. Почему? – он с подозрением прищурился. – Потому что ты не хочешь, чтобы он знал, кто я?! Ты сама не знаешь, чего хочешь. Не так ли? Ведь с моей помощью можешь отомстить Гранту. Но всё-таки ты понимаешь, что испытываешь к нему чувства. Это так очевидно. И очень глупо.

Одри не сводила с него глаз, когда он смерил шагами комнату, изредка поглядывая в её сторону. Как только Филипп остановился, она опустила взгляд.

– Я к твоим услугам, моя красавица. Если будешь на моей стороне, мы одолеем Доминика Хардмана и его Блокаду в два счёта. Стоит лишь хорошенько подумать: уважаешь ли ты себя? Если нет, то бросайся в объятия человека, который откровенно надругался над твоей судьбой. И сможешь любить его до конца жизни, не обращая внимания на его тягу к жестокости. Если же ты знаешь себе цену, то покажи Гранту его место. Докажи, что он зря с тобой связался.

Одри замерла на месте, не в состоянии до конца обдумать слова Филиппа. Она чувствовала его взгляд на себе и боялась посмотреть вверх. Это один единственный шанс, позволяющий отомстить. И как бы чувства ни одолевали её сердце, она не может просто забыть предательство Гранта. Никогда не сможет.

– Если ты думаешь, что подобной речью вновь разбудишь мою ненависть к Гранту, то не стоит. Эта ненависть не засыпала и всё время гложет меня изнутри. Знаешь почему? Потому что больно одновременно любить и ненавидеть. А месть – это не проявление силы, это показатель слабости. Я не слабая, – завершила Одри, чётко и уверенно проговаривая каждое слово, всматриваясь в его глаза. Он не улыбался, место улыбки на его лице заняло изумление. – Ничем не могу вам помочь. Думаю, на этом разговор должен быть окончен.

Одри с высоко поднятой головой быстро прошла мимо него, на мгновение улыбнувшись тому, что смогла наконец-то стереть ехидную довольную улыбочку с его хитрого лица. Она открыла дверь спальни и указала на выход.

– Вам в эту сторону, мистер Торес.

Филипп медленно обернулся и такими же непоспешными шагами направился в коридор, лишь на мгновение остановившись возле Одри:

– Значит, ты выбрала остаться с ним?

– Есть вещи, которые не прощаются. Я никогда не буду с Грантом, но и уничтожить его с моей помощью тоже не дам.

Филипп озадаченно посмотрел на её спокойное лицо, шумно выдохнул и покинул комнату, быстро спустившись по лестнице.

***

На протяжении недели, Одри всеми способами избегала встречи со своим психологом. Сначала она уверяла отца в том, что ей нужно немного побыть наедине, чтобы иметь возможность собраться силами. Через несколько дней Билл начал настаивать на её встрече с Грантом. Но видеть она его не хотела. Причиной тому было вовсе не отвращение, как в случае с Филиппом. Она заметила, как волна внезапной тревоги накрывает её, стоит лишь вспомнить о Гранте, который на самом деле является никем иным как лидером Блокады. Не сосчитать слов презрения, которые она говорила Гранту о Доминике Хардмане в тот момент, когда ещё не имела ни малейшего представление, что он и есть главный рассадник зла. Сейчас Одри казалось, что она больна раздвоением личности: одна её часть искренне ненавидит его, а другая – испытывает к нему какую-то особенную теплоту. Страх внутри бурлил не потому, что Одри боялась главаря бандитской группировки, а лишь из-за того, что она понимала: можно сдаться и пойти на поводу у своих чувств к человеку, который не заслуживает её любви.

Одри быстро укрылась одеялом, зажмурилась и приложила ладонь ко лбу, как только Билл два раза тихо постучал по двери. Через мгновение он открыл дверь и с сочувствием в добрых глазах посмотрел на дочь, которая схитрив, убедила его в том, что её одолела внезапная болезнь.

– Как ты, малышка? – спросил он.

Одри выдохнула и с обессиленным видом взглянула на него:

– Плохо.

– Может врача позвать?

– Нет, не стоит, – запротестовала она уже бодрее. – Всё пройдет.

Билл молча смотрел на дочь несколько минут. Одри косо взглянула на него, начиная задумываться о том, не переборщила ли она со своим выдуманным недугом? Кажется, отец не на шутку разволновался. Лучше бы он так переживал, когда получил предупреждение от Блокады. И эта мысль вызвала в ней очередной поток негодований. Нет, она не переборщила. Мало ему ещё досталось. Пусть переживает.

– Звонил Грант, – проговорил он после длительной паузы.

Одри резко перевела на него взгляд, затаив дыхание. Всю неделю Грант пытался с ней связаться. Она не ответила ни на один звонок, полностью игнорируя. Его настойчивость подтвердилась нескончаемыми сообщениями различного характера. Сначала их содержание было строгим, в стиле Гранта. Он буквально приказывал ей взять трубку. Через три дня он, кажется, понял, что своей суровостью ничего не добьется, и его слова в последующих сообщениях были переполнены почтения и уважения. На следующий день он не просил связаться с ним, Грант просто-напросто описал, как обстоят дела в клубе. Это сообщение заставило Одри улыбнуться. Вот чего она точно не ожидала, так это описание его рабочего дня. Так повседневно и нормально, что на мгновение сложилось впечатление, будто так и нужно. Словно он должен рассказать ей о себе. После того, как Одри захотелось ответить, она поняла, что это лишь его уловка. Грант хитростью хотел выманить её из затишья. Не вышло. Вчера Грант также отправил очередное сообщение. Видимо, нежность в нём закончилась, ибо написал он кратко и ясно. В сообщении было всего лишь два слова: «Быстро ответь!»

– И что сказал? – без особого интереса спросила Одри.

– Интересовался твоим самочувствием. Он тоже переживал за тебя, когда ты была похищена Хардманом.

– Да ты что! – наигранно удивилась Одри. – Какой хороший человек!

– Я рад, что у тебя такой заботливый психолог, – продолжил Билл в своей любимой манере нахваливать Гранта, словно он не обычный человек, а, как минимум, ангел, спустившийся с небес, чтобы прийти к ней на помощь.

Одри натянула улыбку, пытаясь промолчать и не съязвить после слов отца. Была бы возможность, Билл бы с удовольствием выдал Гранту нимб. Интересно посмотреть на дьявола с нимбом над головой. Ведь человеческий облик для него явно является притворством.

Одри посмотрела в сторону окна, вытянув шею, как только услышала звук тормозящих шин возле дома.

– Мистер Гарсиа приехал, – спокойно проговорил Билл, направляясь вниз.

– Что? – выкрикнула Одри, широко распахнув глаза. – Но я же болею, папа!

Она подскочила с кровати, откидывая прочь одеяло. Одри быстро побежала за Биллом, спотыкаясь на ступеньках. Она обогнала его и остановилась перед дверью, не давая проходу.

– Зачем ты позвал его?

– Малышка, он сам настаивал на том, что тебе пора проходить курс лечения. И правильно говорит. Ты хоть понимаешь, что пережила? Тебя похитила Блокада! Ты нуждаешься в том, что бы психолог с тобой пообщался, – без пауз протараторил Билл, строго уставившись на дочь.

Одри устало закатила глаза. Если бы папа только знал, что психолог никак не может ей помочь. Ведь он и есть лидер Блокады, который её похитил!

Одри нервно сглотнула, понимая, что её слово ничего не решает. Грант добился своего. Он не принял того, что она ему не ответила. Конечно же, не принял. Упертый! Всё ведь должно быть так, как он сказал! И как с ним можно нормально и спокойно разойтись по разным сторонам?

Билл отступил в сторону и открыл дверь. На пороге уже заждался Грант, опершись рукой на стену.

– Прошу прощения, что так долго не открывал, – как всегда вежливо проговорил Билл, пропуская психолога дочери внутрь.

Грант медленно вошел. Несмотря на то, что Одри была прямо под его носом, он и на секунду не взглянул на неё. Будто совсем не видел.

Одри шокировано приподняла брови, несколько раз негодующе хлопнув ресницами. Надо же, до чего гордый! Видимо, её молчание на протяжение всей недели его не на шутку разозлило.

Грант улыбнулся Биллу, отвечая вежливостью на его извинения.

– Надеюсь у вас всё хорошо. Одри одолевает то Блокада, то болезнь, – проговорил колко Грант, всё ещё не обращая ни малейшего внимания на девушку, которая стояла от него на расстояние вытянутой руки.

– И не говорите. Будто сглазили. Не можем жить без проблем, – выдохнул Билл, грустно улыбнувшись.

– Не переживайте. Одри сильная. Выжила после встречи с Домиником Хардманом, значит и болезнь ей не страшна, – проговорил Грант, после чего наконец-то посмотрел на пациентку с высоты своего роста. – Правда, Одри?

Она сохранила на своем лице беспристрастность. Одри лишь подняла на него взгляд и лучезарно улыбнулась:

– Лучше умереть от болезни, чем ещё раз встретиться с Хардманом.

Грант промолчал, заострив свой взгляд на её язвительной ухмылке. Он едва заметно улыбнулся, не обращая внимания на то, что говорил Билл. Гранту слишком сильно нравилась эта улыбка Одри. Нравилось её бесстрашие и попытка противостоять его силе. Чарующее явление.

– Не говори так! Теперь всё хорошо. Ты дома. Рядом люди, которые о тебе заботятся. А Доминик Хардман больше никогда не сможет навредить. Ты его не увидишь! Я обещаю, малышка! Обещаю.

– Твой отец обещает. Слышишь? Можешь спать спокойно, – проговорил Грант, прикусив нижнюю губу, чтобы не позволить себе язвительно улыбнуться. Билл говорил так уверенно, что хотелось рассмеяться от ироничной ситуации, которая сложилась.

– Если бы ты был в силах его уничтожить, папа, – грустно проговорила она.

– Что же мешает тебе уничтожить его? Ты ведь видела Хардмана, не так ли? – задал провокационный вопрос Грант, не сводя взгляд с её лица. – Расскажи полиции детальней о лидере Блокады.

Одри затаила дыхание, задержав взгляд на его хитрых глазах. Зачем он говорит это? Почему не боится, что она именно так и сделает?

– Я уже рассказала всё, что знаю, – ответила Одри, опустив взгляд.

– Жаль, что ничего нового ты нам не поведала, малышка, – сказал Билл.

– Как же так, – с сочувствием проговорил Грант и с прискорбием поджал губы. – Желаю вам удачи. Ещё всё наладится. А пока нам с Одри нужно поговорить наедине.

Билл широко улыбнулся, резко меняя озарившую его печаль на гостеприимную улыбку.

– Конечно. Не буду вам мешать, – он хотел поспешно пройти в комнату, но Грант его остановил, сделав шаг в сторону и преградив ему дорогу.

– Прости, Билл, но я хотел бы сделать сеанс вне вашего дома. Однажды я так делал, и Одри это пошло на пользу.

– Что? Нет! Ни в коем случае! – её ответ был резко отрицательным. Она быстро помахала головой.

– Одри, не шути со своей психикой, – поучительно начал Грант, играя роль её психолога. – Возможно, ты думаешь, что всё хорошо, но это чувство бывает обманчивым. Стресс – главный враг хорошего иммунитета. Может быть, по этой причине ты болеешь.

Билл открыл рот, будто только что на него снизошло озарение. Он вслушивался в каждое слово Гранта, и внушительный спокойный тон моментально убедил Билла в правоте психолога.

– Одри, слушай умного человека, – махнул головой мистер Уайт.

Она не сдержала нервного рычания в горле. Одри стиснула зубы, сдерживаясь, чтобы не топнуть недовольно ногой. Что ещё он задумал? Что ему нужно и как понять, чего добивается Грант? Снова похитит её или же задумал что-то более изощрённое? Такой изобретательный ум, как у него, несомненно, должен выдать креативные идеи. Жаль, что свою изобретательность он использует лишь в криминальных делах.

– Мне нужно собраться! – бросила она, быстро проходя мимо отца и своего «заботливого» психолога.

Понимание того, что она снова во власти Гранта, заставило ощущать безграничную злость. Только подумалось, что всё закончилось, как он снова вернулся в её жизнь. Его ухмылка и эти прекрасные голубые глаза вновь будут сниться. И, как бы прискорбно это ни было, но снился он часто. И сны были слишком приятными. Слишком.

Грант, достигнув своей цели, улыбнулся и, проходя к двери, не оборачиваясь, добавил:

– Жду тебя в машине.

Глава 22

Грант оперся на руль машины, ожидая Одри уже больше получаса. В прошлый раз он дал ей десять минут, и она вышла без опозданий. Эта девушка так сильно его ненавидит, что любым способом пытается доставить неудобства.

Он тяжело выдохнул и откинулся на сидение, схватив свой мобильный телефон и начиная выискивать в меню что-то ещё неизведанное. Для таких случаев нужно скачать десяток игр, чтобы хоть чем-то занять себя во время ожидания.

Грант поднял глаза, откладывая телефон в сторону. Он проследил негодующим взглядом за Одри, которая, не торопясь, вышла из дома. На пороге остановился Билл, сопровождая её на очередной сеанс с психологом вне их жилища. Билл так сильно доверял Гранту, что даже не удосужился спросить, куда именно тот повезёт свою пациентку.

Грант сразу же определил, что Одри выглядела превосходно. Её одежду нельзя было назвать очень стильной или оригинальной. Обычное бледно-голубое платье чуть выше колен и спортивная обувь мятного цвета. Волосы она собрала в конский хвост, а на лице не было ни грамма косметики. Грант смотрел на неё, пока Одри не уселась в машину, пристегнувшись ремнем безопасности. Он не мог отвести взгляд от прелестной рыжеволосой красавицы. А её упрямство привлекало его ещё больше.

– Поехали, – скомандовала она, улыбнувшись отцу, который помахал рукой, ожидая на пороге.

– Слушаюсь, – слегка улыбнулся он, заводя мотор машины и медленно сдавая назад.

Грант выехал на трассу, замечая, что, как только Одри появляется в салоне его машины, он едет значительно медленней, чем обычно. Чем это объяснялось, он не знал, но не мог не признать, что каждую секунду думал о том, как себя чувствует Одри в данный момент. Он понимал, что она зла, переполнена негодованием, ведь он нечестно выманил её из дома и заставил прекратить затишье. На протяжении всей недели она умело его игнорировала. Все его попытки привлечь её к диалогу были напрасными. Одри ни разу не ответила, не обращая на него ни малейшего внимания. Безусловно, он не привык к такому отношению со стороны женского пола. Но удивляться было бы глупо. Грант понимал, что получает по заслугам. Игнорирование – это меньшее, что могла сделать Одри. Что бы там ни было, он всем сердцем хотел услышать, что с ней всё в порядке. Если бы это было не так, он бы не раздумывая, в ту же секунду сел в машину, направляясь в сторону дома Одри. С недавних времен Грант не мог спокойно относиться к её страданиям. Он готов был стать стеной и загородить Одри, чтобы она больше никогда не вспоминала значение слова «боль».

Одри ни разу не посмотрела в его сторону, будто он самый обычный водитель машины, который вовсе не знаком ей. Грант не раз переводил на неё взгляд, в попытке заставить её обратить на него внимание. Кажется, она была настроена больше, чем враждебно. Одри не имела и малейшего желания с ним вступать в разговор.

– Одри, – решительно начал Грант. – Если ты предашь свою гордость и скажешь хоть слово, то ничего страшного не случится.

Она нажала на кнопку в верхней части двери. Окно опустилось, и Одри медленно вдохнула теплый воздух.

– Не придавай себе столько значимости, Доминик, – ровным и бесстрастным голосом ответила она, не смотря на него. – Разговор с тобой ничего во мне не задевает. Даже гордость.

Грант покосился на рыжую упрямицу и вновь сосредоточился на дороге.

– Куда ты меня везешь? – спросила Одри после длительного молчания.

Она оглянулась. Эта горная местность была ей совсем не знакома. Здесь явно что-то должно произойти. Доминик Хардман не мог без приключений. В этом можно не сомневаться.

– Одри, я ведь говорил, что хочу получить твоё прощение. Понимаю, что это самая сложная задача, которая когда-либо передо мной стояла. Но я намерен её решить.

Одри нахмурилась, повернувшись к нему. Она молчала не больше минуты, а потом не выдержала и ответила:

– Значит я – это твоя задача? Что будет после того, как решишь и убедишься в том, что всё в этом мире тебе по плечу?

Грант едва улыбнулся, не зная, как реагировать на её слова. Они казались ему одновременно провокационными и в тот же момент смешными. Она в любом его высказывании найдет то, что не понравится.

– Если человек решает самую сложную задачу, он не просто рад своей победе, – Грант на мгновение взглянул на Одри, пристально смотревшей на него. – Я буду ценить это. Ведь если допущу ошибку, то уже никогда не смогу повторить попытку.

Одри молча отвернулась. Ответить она не смогла. Раскаяние из уст грубого и циничного человека вызывало двоякие ощущения. Его слова легли, как бальзам на душу, вызывая приятное томление в теле. Что бы там ни было, но она успела так прикипеть к этому человеку, что было непросто вычеркнуть его из сердца. Но не слова, а поступки – самый большой показатель в отношениях. Грант умел красиво говорить, но что более важно, он изо всех сил пытался подтвердить свои слова действиями. Но не всё было так радужно. Иная часть её сознания сомневалась в искренности его намерений. Нельзя было забывать, что он не обычный законопослушный гражданин, который, как и все, не мог похвастаться безгрешностью. Нет идеальных людей. Но Грант отличался особой порочностью. Он убийца. И разве такого человека можно продолжать любить? Разве такой человек мог испытывать стыд за содеянное? Ей хотелось поверить Гранту. Очень хотелось. Но этому мешало понимание ситуации: Одри Уайт просто сумела задеть его гордость. В его глазах она была трофеем, который не получилось завоевать. И в том, что это очередная игра, Одри была абсолютно уверена.

Она задержала взгляд на боковых зеркалах. От самого дома за ними едет черный Рендж Ровер. Бесспорно, это не случайность. Если бы ситуация не была под контролем у Гранта, он бы уже давно что-то предпринял. Видимо, это его люди. И если Гранта сопровождает ещё одна машина, значит, что-то не так.

– Кто это? – спросила она, не отводя взгляд от зеркал.

Грант проследил за её взглядом, а потом вновь сосредоточился на дороге.

– Джексон и Лиз, – кратко ответил он.

– Зачем они за нами едут? – повернувшись, Одри посмотрела на Гранта.

– Вчера я разговаривал с Филиппом. Кажется, он что-то замышляет. Джексон решил, что я нуждаюсь в охране. Теперь следит за мной, – Грант слегка улыбнулся, на секунду взглянув на машину, расположившуюся позади. – Как будто сможет мне чем-то помочь, если Филипп, и правда, подстроит ловушку.

– Какой преданный! – фыркнула Одри, скрестив руки на груди.

Она отвела от него взгляд. Филипп действительно строит планы против Гранта. И если бы тогда она согласилась на его условия, сейчас была бы в тайном сговоре против Гранта и его людей. А если бы он об этом узнал, ничего хорошего ей бы это не сулило, потому что люди, вращающиеся в криминальных кругах, не прощают подобные аферы. Она была полностью уверена в том, что Грант может стать только другом или только врагом. Другого не дано. А получить врага в лице Доминика Хардмана слишком опасно. Если бы она пошла на поводу у Филиппа, то сделала бы самую большую ошибку в своей жизни. Конечно, страх быть в очередной раз под прицелом Блокады стал лишь второй по значимости причиной её отказа Филиппу. В первую очередь,Одри не хотела навредить Гранту. Злость на него в ней утихла, но ничего не забыто. Простить его она не могла, но и уничтожить тоже.

Одри приподнялась на сидении и, выглянув из окна, приоткрыла рот от удивления. Теперь понятно, куда он направлялся. Здесь, на горной дороге, ей открывался вид сверху вниз на бесконечный, воинственный, бушующий океан. Волны набирали скорость и приближались к берегу, превращаясь в пену и покрывая песок влагой.

На широком песчаном берегу расположился сверкающий разными красками парк аттракционов. Чем больше они к нему приближались, тем громче становились музыка и смех посетителей.

Одри резко посмотрела на Гранта. Она широко улыбнулась, не в силах скрыть, как сильно её порадовало его решение приехать именно в это сказочное место.

– Ты серьёзно? – это всё, что смогла произнести Одри. Она была не в состоянии перестать улыбаться, как маленькая девочка.

– Думаю, это лучше, чем ресторан, букет цветов и шампанское, – сказал Грант и, вывернув руль вправо, припарковался на том месте, которое до него покинул красный пикап.

– Лучше. Намного лучше, – бросила она, уже приметив тир, вокруг которого висело много мягких игрушек, предназначенных для приза.

Заглушив мотор, Грант взглянул на Одри. Она без устали рассматривала аттракционы. Глаза разбегались от обилия развлечений. В один миг её настроение изменилось. Одри скорее всего уже забыла, что совсем недавно играла роль упрямой и гордой девушки. Стоило лишь показать ей Диснейленд в миниатюре, и она утонула в его атмосфере.

– Ты радуешься, будто никогда не видела парк развлечений.

– Видела, но никогда не была там, – ответила Одри, отвлекаясь от объекта своего внимания, чтобы посмотреть на Гранта.

Он удивлённо приподнял брови. Если сделать опрос, то, скорее всего, большинство детей в стране ответят, что являются частыми гостями подобных мест. Каждый должен побывать здесь, даже взрослый. Ведь возвращение в детскую сказку доставляет самые яркие впечатления.

– Тогда чего мы ждем? – улыбнулся он, быстро открывая дверь.

Одри в предвкушении прикусила нижнюю губу, чтобы перестать улыбаться. Она поспешно вышла из машины, на секунду остановившись, чтобы оценить масштабы этого места.

– Очень красиво, – пробормотала Одри и отправилась вслед за Грантом.

Они прошли мимо касс, где уже собрались немаленькие очереди. Благодаря электронным билетам не пришлось ждать долго, чтобы пройти турникеты.

Маленький городок на берегу океана манил красками и музыкой. Каждый аттракцион зазывал к себе, и внутри появлялось неподдельное желание испытать здесь всё.

Одри повернула голову вправо. Здесь находился всемирно известный аттракцион с лошадками. Возле него располагалась железная дорога, которая возила маленьких детей вокруг всего парка. А потом её взгляд задержался на огромных качелях с эффектом невесомости. Ближе к выходу располагался автодром с электрическими машинками. В детской зоне были цепочные карусели, бассейн с бамперными лодочками, пневматический батут и надувные горки.

Одри посмотрела в центр парка, откуда доносились тревожащие крики. Её глаза увидели американские горки. Ближе к океану в медленном темпе крутилось колесо обозрения. Но самым интересным для неё был обычный тир. Оказывается, стрелять весьма занимательно.

Она обернулась, чтобы посмотреть: не следят ли Джексон и Лиз за ними даже в парке. Как и предполагалось, парочка находилась в нескольких футах от Гранта.

Одри отвернулась, поймав на себе взгляд Джексона. Он явно не был доволен происходящим.

– Дай угадаю, – начал Грант, обращая внимание Одри на себя. – Первое, куда мы пойдем, будет тир?!

Одри сдержала улыбку. Как он это понял? Читает мысли или внимательно следит за её взглядами? Чаще всего она смотрела именно на тир.

Одри лишь кивнула, похлопав ресницами. Она обернулась и направилась к небольшому укрытию, из которого уже слышались негромкие выстрелы.

Грант мельком взглянул на Джексона и Лиз, которые в обнимку стояли около американских горок, и, вновь посмотрев на Одри, медленно последовал за ней.

– Добрый вечер, – начал парень и забрал автомат у мальчика, который в расстроенных чувствах отошел от тира, умоляя родителей повторить ещё раз попытку. – Выбирайте оружие.

Одри машинально взглянула на Гранта, будто хотела, чтобы он, как знаток, помог ей определиться. Она вновь перевела взгляд на несколько автоматов и остановила свой выбор на одном из самых внушительных по размерам.

– Вот этот… – Одри указала пальцем, чтобы стало понятно: какой из них она имеет в виду. – Коричневый.

Грант облокотился локтями на подлокотник для оружия и, взглянув на то, что Одри пытается описать словом «коричневый», подсказал:

– Калашникова.

– Да, точно, – она кивнула. – Русский автомат. Это я знаю. Но всегда забываю название.

– У вас двадцать попыток, – сказал парень, снимая автомат с крючка.

Он протянул его Одри, указывая, куда ей нужно смотреть и куда нажимать. Факты были очевидными, но не для рыженькой красотки, подумалось парню. Он предположил, что с оружием она не дружит, если забыла название такого популярного автомата.

– Разве не тридцать? – вмешался Грант, вспоминая, сколько патронов вмещает магазин этого автомата.

Одри подняла взгляд на парня, издавшего неловкий стон, будто он не знал, что ответить.

– Да, тридцать. Забыл, – поспешно ответил он с натянутой улыбкой.

– Вы не шутите с таким. Здесь мастер по оружию, – проговорила Одри, мило, но язвительно улыбнувшись Гранту.

Его ответом стала притворная ухмылка. После обмена любезностями они одновременно повернулись в сторону мишеней.

Одри прищурилась, закрывая один глаз, и внимательно посмотрела на свою цель. Стрелять в этом тире ей казалось гораздо легче, чем в том, куда её в первый раз водил Грант. Здесь совсем маленькое расстояние, помощь в виде подушки для оружия, благодаря которой прицел не дрожит.

Она спустила курок и внимательно посмотрела на стенд с баночками разных размеров.

– Быть не может, – возмутилась Одри. – Я уверена, что должна была попасть.

Русоволосый парень пожал плечами, слегка задев её гордость снисходительной ухмылкой:

– Попробуй ещё раз.

Одри выдохнула, вновь наклоняясь. Она затаила дыхание и, сосредоточившись, вновь выстрелила.

– Снова не вышло, – сказал парень и улыбнулся, замечая негодование на лице своей клиентки. – Не волнуйся. Со временем научишься.

– Я уже училась в более сложных условиях. И у меня стало получаться довольно неплохо. Но здесь я должна была попасть! Мишени совсем близко! – она взмахнула рукой, активно доказывая, что просто не могла промахнуться.

– Смотри, – он положил руку на плечо Одри, наклонил голову к ней, чтобы видеть прицел на уровне её глаз, и тихо прошептал: – Нужно быть внимательней.

Одри повернула голову, встретившись с его зелёными глазами. Он был слишком близко. Она почувствовала его дыхание на своей коже. Этот парень и не собирался отстраняться, даже после того, как она, ощутив неловкость, опустила взгляд. Казалось, что с каждой секундой он всё больше приближался.

Одри охнула от неожиданности, как только почувствовала, как Грант крепко схватил её за запястье и потянул на себя.

Она подняла взгляд, собираясь начать раздражительную тираду на тему его прикосновений и выходок. Одри уже было открыла рот, но тут же закрыла, заметив в глазах Гранта гнев вместо привычного холода. Нет, лучше не стоит ему что-то сейчас говорить.

Одри посмотрела на свою руку, которую он всё ещё сжимал так сильно, что казалось, она сейчас онемеет.

– Грант, – прошептала Одри, скривившись от лёгкой боли.

Он быстро ослабил хватку, но не отпустил её, держа так, будто эта девушка – его собственность.

Одри в ответ на такое действие лишь улыбнулась, прикусив губу. Она не знала, почему эта ситуация её совсем не разозлила, что было бы весьма логично. Одри только позабавила реакция Гранта.

– Ты ревнуешь? – игриво прошептала она, с любопытством покосившись на него.

Грант опустил свирепый взгляд, насупив брови, словно в её вопросе было что-то постыдное.

– Нет.

– Тогда отпусти меня и дай пообщаться с этим парнем, – она флиртующе взглянула на светловолосого незнакомца, подарив ему лучезарную улыбку.

Заметив это, Грант дёрнул её за руку.

– Что ты делаешь, Одри? – сквозь зубы процедил он.

Она способна вывести его из себя! Он слишком хорошо знал Одри. Мужской пол для неё не столь притягателен, как для других девушек. Она, правда, боится мужчин, хотя и тщательно пытается это скрывать. Флирт сейчас для неё под запретом. И будь она здесь одна, то об улыбках и соблазнительных взглядах не могло быть и речи. Одри хорошо знала, что делать. Она была осведомлена о том, что рядом с ним ей нечего бояться. Поэтому так вольно говорила с парнем и заманчиво улыбалась.

– Ничего. Просто общаюсь, – с невинной улыбкой она ребячески пожала плечами. – Можно мне продолжить стрелять? Или у вас есть ещё какие-то вопросы, мистер Хардман? – его криминальную фамилию она едва слышно прошептала.

Грант всмотрелся коронным пронзительным взглядом в её хитрые глаза. Настроение у Одри явно поднялось, как только она поняла, каким способом можно задеть Гранта. Видимо умение доставлять ему неудобства делало её счастливой.

Грант отпустил Одри и вновь посмотрел на мишени.

Она широко улыбнулась, довольная состоянием Гранта. Он взбешен. А стоило всего лишь улыбнуться другому парню.

Она в приподнятом настроении вновь взялась за автомат. Следующие семь попыток были такими же неудачными, но это уже не портило ей настроение. Все мысли были о Гранте и его поведении.

– Одри, ты не так плоха в стрельбе, чтобы ни разу не попасть, – вмешался Грант и, приблизившись, подвинул её в сторону. Он быстро подхватил автомат и, нацелившись, поспешно спустил курок. Грант промахнулся. – Прицел сбит.

Одри нахмурилась, понимая, что он не врёт. Если даже Грант не смог попасть, то никто не сможет.

– Да? – удивился парень, хотя его реакция казалась слишком наигранной. – Не знал.

– Молодой человек, проверяйте свое оружие, – с недовольством проговорила Одри.

Грант положил автомат и, тяжело вздохнув, оглянулся на многочисленные призы для тех, кто выиграл в этой обманчивой игре.

– Одри, – начал Грант. – Выбирай приз.

Парень издал неловкий звук и, нахмурившись, посмотрел на Гранта:

– Но вы не победили, чтобы выбирать приз.

– Если бы прицел не был сбит, я бы победил. Так что давай сделаем вид, что ты не пытался одурачить клиентов неисправным оружием, – ответил Грант.

Парень больше не смел и слова сказать.

Одри, к своему удивлению, согласилась с Грантом и начала рассматривать различные призы. Глаза разбегались от множества мягких игрушек, браслетов, блокнотов и косметики.

Грант потянул руку вверх, снимая то, что, как он считал, идеально подошло бы Одри.

– Мы возьмём это.

Одри обернулась к Гранту, когда он протянул ей мягкое плюшевое солнце, которое скорее можно было назвать декоративной подушкой.

Она и не заметила, как расплылась в улыбке. Гранту так нравилось называть её солнышком и теперь он его подарил. Мягкое оранжевое солнце многое значило для Одри.

– Спасибо, – едва слышно прошептала она, забирая свой приз из рук Гранта.

Потом они обошли почти все аттракционы. Конечно же, Грант отказался садиться на детский паровозик. Хотя Одри умоляла его пойти с ней. Уж слишком хотелось ей увидеть криминального авторитета в милом маленьком паровозике. Ничего не вышло, но она на славу повеселилась. Брутальный Грант и это сказочное место казались для Одри несовместимыми. Но всё-таки проводить время с ним здесь было больше, чем просто интересно. В какой-то момент он даже забыл, что ему стоит следить за своей строгой репутацией. Пока Одри каталась на высокой качели, она следила за тем, как Грант помог маленькой плачущей девочке найти маму. Кажется, ничего особенного, но это задело. Он был бы хорошим отцом. Возможно.

Одри собрала со дна оставшийся попкорн, когда они с Грантом уже проходили по парку, думая, куда бы направиться дальше.

– Посмотри. Идем туда, – с воодушевлением указала она на комнату страха.

– Ещё чего, – проговорил он, посмотрев на чёрное помещение, из которого доносились визги и коварный злобный смех. – Я тебя привёл сюда, чтобы ты веселилась, а не испытывала страх.

Одри выбросила пустую коробку из-под попкорна в урну и взглянула на Гранта.

– Мне не привыкать. Хотя ты прав. Не стоит туда идти. А то вдруг на тебя набросится какой-нибудь чудак с бензопилой, а ты рефлекторно застрелишь его.

Грант быстро взглянул на невинное личико Одри, пожимавшей плечами, словно ничего особенного она не сказала. Ещё раз подтвердилось, что ей очень сильно нравится поддевать его подобными фразами.

– Что? Ты ведь носишь с собой пистолет. А кто знает, как Доминик Хардман отреагирует на комнату страха, – пояснила Одри, замечая его пристальный взгляд.

– Сегодня я ещё не убивал, ты права, – наигранно скривился Грант, подыгрывая её привычке напоминать, что он преступник. – Нужно срочно исправлять ситуацию! Иначе ведь день насмарку!

Одри замерла, всмотревшись в его немного безумные глаза. Она недовольно махнула рукой, когда он резко рассмеялся.

– У тебя слишком реалистичные шутки, – бросила Одри, ускоряя шаг в неизвестном направлении.

Грант посмотрел ей вслед, продолжая улыбаться тому, что она всё воспринимает так буквально. Безусловно, он не убивал каждый день, как предполагала Одри. Мало того, он вообще редко собственноручно прибегал к убийствам. То, что Грант являлся лидером преступной группировки, ещё ничего не значило. Хотя нельзя было отрицать, что он довольно часто отдавал распоряжение заняться этой чёрной работой своим людям. Так уж вышло, что после тюрьмы, его месть Филиппу превратилась в особенно жестокую сферу деятельности. Заказные убийства для Гранта казались обычным делом. С Одри, конечно же, лучше не говорить на эту тему. Она и без того уже слишком много знала и до сих пор довольно подозрительно всё держала в тайне.

***

После того, как Одри вымоталась на аттракционах, которые забрали всю её энергию, Грант повёл её на место, где можно было отдохнуть. Всё это время он удивлялся, откуда у неё столько сил. Он бы уже давно устал от всех этих развлечений. И это одна из причин, почему Грант не участвовал во всём, на что его пыталась сподвигнуть Одри. Хотя стоило выделить автодром, на котором было весело соревноваться с ней. Он даже позволил ей несколько раз себя подрезать. Одри это, видимо, очень нравилось.

Они сели в кабинку в форме полусферы, и через минуту колесо обозрения начало медленные движение вверх.

Одри тяжело выдохнула, закатив глаза. Да, эти три часа были действительно превосходными. Она давно не чувствовала себя так хорошо. Даже до насилия внутри никогда не возникало такое приятное тёплое чувство. Бесспорно, она гуляла с подругами, с коллегами по работе, с парнями, которые хотели заполучить её сердце, но никогда не было внутри того невероятного ощущения счастья, которое переполняло её теперь. Разве обычные аттракционы могли так повлиять? Маловероятно, что дело лишь в этом.

Она мимолетно взглянула на Гранта, но глаза не желали увидеть прекрасный вид, который открывался с этой высоты. Сегодня Грант не был другим. Нет. Он был таким же, как и при их первой встрече. Всегда держал лицо и сохранял репутацию непоколебимой стойкости. Единственное, что изменилось, так это то, как он на неё смотрел. Его взгляд был переполнен нежности. В каждом слове чётко звучала забота. Он всё время пристально следил за тем, чтобы она ни на секунду не заскучала. Казалось, жестокость и грубость его покинули. Ни одной колкости в её сторону не было, хотя Одри всеми силами пыталась его задеть.

Конечно же, это мимолетное исправление. Он, наверное, не может долго быть хорошим человеком, который не грубит всем вокруг. На батуте, словно нарочно, Одри пытался задеть невоспитанный, нахальный парень. Если это можно было счесть за флирт, то он получился весьма неприятным. Когда парень покинул батут, Грант, не упустил возможности, рассказать тому, как нельзя себя вести. Довольно грубо объяснил.

Грант опустил взгляд, замечая, что внимание Одри сосредоточено на его лице. Она не пыталась спрятать глаза и всё так же продолжала смотреть на него, будто видела впервые и пыталась изучить.

– Сегодня был превосходный день. Спасибо, – проговорила Одри после затянувшейся тишины.

– Каждый твой день должен быть превосходным, – тихо сказал он, сохраняя интимность обстановки.

Одри оценила расстояние между ними, которого практически не было в таком тесном месте. Она повернула голову в другую сторону, чтобы нарушить эту близость, с каждой секундой всё больше растущую.

Одри оглянулась, замечая, что в других кабинках совсем пусто! Но в таком переполненном парке просто не могло не найтись желающих прокатиться на огромном колесе обозрения. Они абсолютно одни на этом аттракционе.

Она широко распахнула глаза, когда они достигли самой высшей точки, и колесо резко остановило свое движение.

Одри быстро перевела глаза на Гранта, который смотрел вдаль так, словно ничего особенного не происходило.

– Грант? Твоих рук дело? – как можно спокойней спросила Одри, уже зная ответ на свой вопрос.

– Естественно, – ответил он, невинно посмотрев на её недовольное лицо.

– Зачем, можно узнать?

Он снова посмотрел в сторону, кивком головы указывая на открывавшийся взору бескрайний океан и оранжевое небо, в котором вот-вот готовилось утонуть солнце.

– Чтобы ты насладилась моментом.

Одри посмотрела направо и застыла, не в силах отвести взгляд от невероятной картины. Такой пейзаж она видела лишь на картинках. С высоты закат и бушующий океан смотрелись совсем по-другому. Складывалось впечатление, что она парит над землёй и, протянув руку, может дотянуться до тёплых лучей уходящего солнца.

Одри медленно повернулась к Гранту, размышляя над тем, как надо ответить. Не получалось найти слова. Одри вновь посмотрела на закат и, прикрывая глаза, затаила дыхание, не замечая, как неосознанно начинает улыбаться. Она подняла голову вверх, чтобы почувствовать тёплый ветерок, который играл с её волосами, собранными в высокий хвост.

Одри обхватила локти руками и неосознанно подалась назад, оперевшись на грудь Гранта, чтобы спрятаться в его объятиях от сильных порывов ветра.

Грант шокировано взглянул на неё сверху вниз. Он предполагал, что Одри должен понравится его небольшой сюрприз, но чтобы она позволила перейти черту и обнять себя – такого он никак не предвидел. И это был невероятно приятный бонус.

Грант крепче обхватил Одри сильными руками, прижимая её к своей груди. Он осторожно упёрся подбородком в макушку её головы и каждую секунду боялся сделать неправильное движение, чтобы не спугнуть этот неожиданный порыв абсолютного умиротворения и бескрайнего покоя.

Они молчали довольно долго, наслаждаясь уютной атмосферой. Грант периодически закрывал глаза, чтобы запечатлеть этот миг у себя в голове. Кто бы мог подумать, что он когда-нибудь будет так счастлив просто от того, что девушка находится в его объятиях. Грант думал, что подобные чувства больше никогда не смогут его посетить, но, оказывается, ошибался. Нужен был лишь подходящий человек рядом.

Одри даже мечтать не могла о таком идеальном моменте. Но если бы всё могло остаться именно так. Внутри в один миг что-то больно сжалось. Это было осознание того, что как бы сильно она ни продолжала любить и заново влюбляться в Гранта, всё равно невозможно его простить. Она не сможет смириться с его криминальной славой и с тем, что он делает. Если бы только Грант был обычным человеком. Если бы только…

Одри быстро подняла глаза вверх, часто моргая, когда по её щеке скатилась слеза. Она попыталась не выдать себя нахлынувшими всхлипами, чтобы не беспокоить Гранта и не нарушать этот момент. Последний момент, когда можно заново насладиться тем, что он рядом. В последний раз ощущать его объятия.

– Грант? – прошептала она, пытаясь отвлечься от нахлынувших прискорбных чувств, которые уничтожали её изнутри так же, как и тогда, когда она узнала, кто на самом деле Доминик Хардман. Сейчас было не менее больно, потому что теперь она не ощущала ненависти, которая ранее помогла справиться с тёплыми и светлыми чувствами к Гранту. Теперь Одри осознавала, как велика её любовь к убийце. Но гордость внутри соорудила неодолимую стену, которая не позволяла прогрессировать запретным чувствам.

– Да, солнышко, – так же тихо проговорил он, немного наклонив голову вбок.

– У тебя есть страхи? – спросила она то, что было не совсем уместно в такой момент, но именно этот вопрос давно её интересовал.

Он сделал паузу, а потом ответил:

– Когда я был маленький, безумно боялся высоты.

Одри подняла голову вверх, чтобы посмотреть на его лицо. Она широко улыбнулась, продолжая его слушать.

– В четырнадцать я впервые летал на самолете. И представь себе, тогда было так страшно, что стюардессе пришлось меня успокаивать.

Одри не смогла сдержать смех. Она прикрыла рот рукой, чтобы перестать смеяться:

– Не может быть. Не верю. Нет-нет, не могу представить тебя в таком испуганном состоянии.

Грант улыбнулся и, прищурив глаза, посмотрел на солнце:

– Это правда. Я был очень напуган.

– Ты только что бесповоротно уничтожил репутацию бесстрашного Гранта, – насмешливо проговорила она, всё ещё всматриваясь в его улыбчивые глаза.

– Нет бесстрашных людей.

Одри кратко кивнула. После паузы, которая была потрачена на то, чтобы вновь и вновь скользить взглядом по его красивому лицу, она продолжила:

– А сейчас ты чего-то боишься?

Грант больше не улыбался так, как раньше. Сейчас его улыбка казалась скорее грустной.

– После тюрьмы все страхи детства исчезли. Но появились новые.

– Какие?

– Я поставил цель больше никогда не переживать того, что было со мной в тюрьме. Для этого мне нужно было полностью изменить свою жизнь. Я хотел добиться власти и контролировать всё, что меня окружает, – он внимательно посмотрел в её зеленые глаза. – У меня это получилось. Теперь больше всего боюсь потерять эту власть.

Одри промолчала. Вновь опустив голову, она удобно устроилась у него на груди и тоже посмотрела на уходящее солнце.

– Не бойся. Ты не потеряешь власть.

– Почему ты так думаешь?

– Потому что очень сильный. Ты авторитет для своих людей. А, насколько мне известно, Блокада не маленькое сборище бандитов. Ты управляешь практически тысячей людей по всему континенту. Если смог добиться такого результата, то власть только в твоих руках и ускользнуть никак не сможет.

Грант улыбнулся, всё ещё поражаясь её спокойствию в этот момент. Она говорила о преступной группировке и убеждала лидера Блокады, что ему нечего бояться. Весьма странный получался у них разговор.

Грант слегка наклонил голову влево и принялся пристально разглядывать профиль Одри. Сейчас она была сосредоточена на красном солнце, которое уже почти полностью спряталось за горизонтом. Он почувствовал острое желание что-то изменить и сделать то, что могло быть довольно рискованным с его стороны. И плевать, если риск не оправдается.

Грант осторожно приподнял подбородок Одри, слегка поворачивая девушку к себе и, наклонившись, прикоснулся своими губами к её. Не встретив ни малейшего сопротивления он нежно ласкал контур мягких губ, не переступая дозволенный порог.

Вместо того, чтобы отстраниться, Одри подняла лицо, позволяя ему больше. Она отвечала на поцелуй, и нежность Гранта постепенно исчезла. Его действия становились грубее. Она знала, что может в любую секунду остановить Гранта, но вместо этого лишь положила руку на его грудь, скользя ею вверх.

Мужская ладонь сжала её затылок. Ещё сильнее и настойчивей Грант притягивал девушку к себе. Он целовал её долго, медленными пьянящими поцелуями заставляя расслабиться и полностью подчинить ему свое тело.

Сейчас Одри разрешала Гранту абсолютно всё. Ни одно его действие не было ею остановлено. Он гладил упругое тело, проводя руками по спине, спускаясь ниже, сжимая её ягодицы. Одри шла навстречу каждому его желанию, понимая, что хочет этого не меньше, а может, и больше. На протяжении всей недели без Гранта ей казалось, что она постепенно сходит с ума. Мысли были лишь о нём. Даже сны переполнялись сладкими воспоминаниями. И даже теперь, когда она твёрдо решила, что это последняя их встреча, Одри не смогла устоять и начать сопротивляться. Слишком сложно. Невозможно.

Тяжело дыша, она открыла глаза и не поняла, почему он остановился. Грант куда-то пристально смотрел, нахмурившись и прищурившись. Она проследила за его взглядом. Первым, что бросилось в глаза, была пыль, поднявшаяся далеко в горах. Потом Одри заметила три чёрных машины, мчавшиеся на бешеной скорости одна за другой по направлению к парку аттракционов. За ними на внушительном расстоянии ехало ещё пять машин, которые отличались яркой расцветкой и куда более старым дизайном.

– Что это? – едва слышно спросила Одри.

– Первые три – это машины моих людей. А вот кто остальные?

Грант поспешно посмотрел вниз и приказал немедленно опускать колесо.

– Там Филипп? Что это значит? – тревожно спросила Одри, схватив Гранта за руку.

– Красный Феррари, если я не ошибаюсь. Машина Филиппа.

– Не ходи туда! – она почти закричала, глядя на приближавшиеся машины.

Их бешеная скорость позволяла понять, что они не с добром сюда пожаловали. Если бы это не было важным, Филипп не примчался бы в парк развлечений к лидеру Блокады. Значит, намечалось что-то очень опасное. Особенно, для Гранта.

– Одри, всё нормально, – заверил он её, мимолетно улыбнувшись и всё же понимая, что ничего на самом дело не было нормальным.

Филипп никогда не навещал его лично.

Одри шумно сглотнула, сжимая в руках плюшевое солнце. Поднимаясь на ноги, она вышла на платформу сразу же после того, как они спустились вниз. Одри тяжело вздохнула и поспешно направилась следом за сосредоточенным Грантом, который быстро шёл к выходу. На встречу со своим главным противником.

Глава 23

Одри ускорила шаг, догнав Гранта на выходе из парка. Она с тревогой взглянула на его лицо. Он казался как обычно сосредоточенным и спокойным. Но Одри было известно, что нельзя доверять обманчивой невозмутимости Гранта. Он в любой ситуации сохранял непоколебимую беспристрастность. Можно было лишь догадываться, что теперь творилось в его голове. Грант всей душой ненавидел Филиппа. И, наверняка, теперь наметилась не самая дружеская встреча.

Одри шла у него за спиной, не проронив ни слова. Она опустила глаза, тревожно потирая руки. Филипп – это фальшивый и скользкий тип, он может сделать что угодно. И попробуй догадайся, что он задумал теперь. Может случиться всё, без исключения. У Одри не получалось избавиться от мысли, что он способен прямо здесь убить своего главного соперника.

Она подняла голову, понимая, что Грант что-то ей говорит. В её глазах застыл вопрос.

– Что? – переспросила Одри, замечая, как голос начал предательски дрожать.

– Говорю, иди в машину.

Большими шагами она догнала Гранта и пошла рядом с ним. Бок о бок.

– Нет, – сказала Одри, искоса посмотрев на его лицо.

Он насупил брови и наградил её грозным взглядом. Вероятно, это был приказ. И она снова не послушалась.

Грант устало выдохнул, посмотрев перед собой на три остановившиеся чёрные машины:

– Одри, что мне делать с тобой?

– Терпеть.

– Это был риторический вопрос.

– Но я знаю на него ответ.

Грант едва заметно помахал головой, оставив её слова без ответа. Его внимание отвлекло кое-что другое. Дверь первой машины распахнулась так резко, что, казалось, она вполне могла бы отлететь в сторону. На улицу почти что выполз Саймон, держась за голову. Он сел на потрескавшуюся от жаркого солнца землю, облокотившись спиной на колесо.

Грант ускорил шаг. Одри на секунду онемела от увиденного, а потом поплелась за ним.

Из каждой машины вышло по два человека, поспешно продвигаясь к стоявшему первым в этом ряду Ролс-Ройсу. Мужчины потирали затылки, задрав головы вверх при виде Саймона, лицо которого было мокрым от слёз.

– Грант, это просто… – начал Ник, когда лидер Блокады подошёл к своим людям вместе с рыжеволосой девушкой. – У меня нет слов.

– Что случилось? – поспешно спросил Грант, взглянув на Саймона, который, заикаясь, держался за грудь.

– Грант, я убью его! – крикнул Лео, ударив кулаком по капоту машины.

– Все закрыли рты! – повысил голос Грант, останавливая бранный гул. – Ник, объясняй.

Ник нервно размял костяшки пальцев, устало щурясь:

– Филипп убил Тима.

– Он убил моего отца, – невнятно прошептал Саймон, с силой ударившись головой о дверь машины.

Одри неосознанно прикрыла рот рукой. В такой обстановке ей ещё не приходилось находиться. Она в самом эпицентре событий. Вражда двух криминальных авторитетов набирала обороты. Одри и представить не могла, что когда-нибудь будет стоять за спиной одного из таких людей. Её жизнь была гладкой, спокойной и лёгкой, такой, как у любой девушки. Но в один момент направление изменилось. В очень тёмную сторону.

И теперь приходилось смотреть, как парень, который ещё совсем недавно надругался над её телом, и откровенно уничтожил честь, сидел на земле и, как ребёнок, проливал реки слёз. В такие моменты понимаешь, что даже самое жестокое сердце можно ранить. Потеря родного человека – это то, что способно разрушить если не весь мир, то точно его половину.

Одри подняла взгляд на Гранта, который в отличие от остальных участников Блокады принял эту новость абсолютно спокойно. На его лице и мускул не дрогнул. Он посмотрел на Саймона и медленно подошёл к этому молодому парню, потерявшему отца.

Грант присел рядом на корточки. Глаза Саймона покраснели настолько, что казалось, что слёзы скоро превратятся в кровь.

– Я знаю, что все мои слова сейчас для тебя пусты, – начал Грант, положив руку подчинённому на плечо. – Тим был таким же моим отцом, как и твоим. Поверь, мне сейчас тоже больно. Но для того, чтобы его смерть не осталась без наказания, мы должны собраться. Тим бы дал тебе сейчас подзатыльник, за то, что ты так расклеился.

Грант с сочувствием улыбнулся, заметив идентичную реакцию на лице Саймона, до боли прикусившего нижнюю губу и внимательно слушавшего лидера Блокады.

– Я лично даю тебе слово, что Филипп пожалеет об этом. Обещаю.

Саймон кратко кивнул, крепко зажмурившись, чтобы прекратить истерику, но слёзы не останавливались.

Грант легонько похлопал его по плечу. Поднявшись, он развернулся и направился в другую сторону, оставляя позади участников Блокады.

Одри затаила дыхание, когда увидела глаза Гранта. Он шёл, не опуская головы, и сдерживал себя изо всех сил, чтобы не сорваться, как Саймон. Она не могла отвести от него взгляда. Казалось, её сердце болело сильнее, чем у Гранта. Она знала, что легче выплеснуть свою злость. Если душит горечь, то становится проще, когда даешь эмоциям бушевать снаружи, а не внутри.

Грант не позволил себе проявить и долю слабости. Он опустил голову вниз, тяжело вздыхая, и на одну секунду прикрыл глаза, дав себе время, чтобы собраться.

Одри следила за тем, как быстро Грант находит силы вернуться в привычную колею. Он позволил себе не более тридцати секунд на скорбь. Видимо, сложно быть авторитетом. Для таких, как Грант, проявление чувств считалось слабостью.

Он открыл глаза и резко повернулся к своим людям. Одни помогали Саймону подняться, другие запаниковали, а некоторые вслух проклинали Филиппа.

– Грант, – тихо позвала его Одри, опасаясь сказать что-то не вовремя. Ему было явно не до неё.

Но внезапно Грант повернулся к ней.

Быстро приблизившись, он обхватил ладонями её лицо и заглянул в полные тревоги зелёные глаза:

– Не бойся. Рядом со мной тебе ничего не грозит. Поверь.

– Я верю, – кивнула она, нервно улыбнувшись.

– Извини, что так получилось. Я не хотел, чтобы твой день закончился подобным образом, – с искренним сочувствием сказал он, поглаживая её щечки большим пальцем.

Одри замолчала, не отводя глаз от его тёплого взгляда. Она ощущала его неловкость. Грант совсем не знал, что всё будет именно так. А ведь он старался, чтобы сегодня она лишь смеялась, забывая про все страхи и проблемы. Она забыла. Но ненадолго.

– Всё нормально. Не переживай, – проговорила Одри, успокаивая его. Мысли о ней не должны сейчас отвлекать Гранта. – У тебя есть более важные дела, чем я.

– Ты тоже важна, – Грант аккуратно наклонился, целуя её макушку.

Одри прикрыла глаза, не замечая, что он уже отпустил её и отошёл. Она нехотя возвращалась в реальность из мира мечтаний, наблюдая, как Грант вместе со своим заместителем Ником, Джексоном, Лео и озлобленным Саймоном направились в сторону машин Филиппа, которые остановились в нескольких футах от них.

Одри нервно облизала губы. Её начало знобить, хотя погода была солнечной, а воздух горячим.

Она не могла, как Грант, скрыть свои эмоции. Сейчас Одри боялась, и это было более чем заметно. Становилось страшно от мысли, что может случиться непоправимое. Филипп способен на всё. Такой подлый человек, и глазом не моргнув, мог убить своего врага.

Одри застыла в предвкушении чего-то ужасного, когда Грант остановился рядом с Филиппом. С такого расстояния она мало что могла слышать. И именно это позволило её фантазии придумывать самые непредсказуемые повороты, которые теперь были возможны.

Она приложила пальцы к губам, сосредоточено наблюдая за встречей двух заклятых врагов. Почему Грант взял с собой лишь четырёх человек, ведь за Филиппом стояла чуть ли не футбольная команда?

Она прикрыла рот рукой, пытаясь успокоиться, когда Саймон начал с криками бросаться на Филиппа, а того лишь веселило такое поведение.

Одри сделала шаг вперёд, но тут же была остановлена. Кто-то крепко схватил её за запястье. Раздражённая таким вмешательством Одри быстро обернулась и увидела удивлённую Лиз.

– Ты куда собралась? Стой здесь.

– Но там может сейчас…

– Ты ничем не поможешь! – перебила её Лиз, больно потянув за руку. – Не делай глупостей.

Одри посмотрела на неё, а потом вновь перевела взгляд на Гранта. Она должна была сказать ему о том, что Филипп приходил к ней, чтобы заманить в паутину своей лжи. Если бы Грант знал, то понял бы, что его противник готовится к войне, и не вёл бы себя так беспечно. Он бы мог обезопаситься, взяв настоящую охрану, а не одного Джексона. Но теперь Одри своими руками вручила Филиппу свободу действий. Грант не имел даже представления, что холодная вражда становится опасней.

Нет же, её принципиальность не позволила сделать выбор. Одри достаточно продливала время на размышления о том, чего действительно желает её душа. Теперь она пришла к окончательному выводу, что совсем не хочет мести. Но поздно.

Одри вскрикнула, когда Саймон в очередной раз набросился на мужчину, стоявшему возле Филиппа, и тот без раздумий вытянул пистолет и нацелил его на участников Блокады.

Она вырвала руку из хватки Лиз и, ускоряя шаг, направилась в сторону собравшейся компании.

– Вот же ненормальная, – раздался позади голос Лиз.

Одри не знала, зачем делает это. В опасных играх она могла стать только помехой. Но в этот миг ей казалось, что она должна быть там. Должна чем-то помочь Гранту. Безопасность его людей её совсем не волновала. Особенно Саймона, к которому ничего не чувствовала, кроме поглощающей ненависти.

Одри остановилась возле Гранта, виновато взглянув на него. Она чувствовала, что всё происходящее – это дело её рук. Но так не должно быть.

– Одри, я сказал всем оставаться возле машин! – процедил Грант. – Ты не исключение.

В её взгляде появилась такая растерянность, что Грант тут же пожалел о том, что повысил на неё голос. Но, кажется, Одри не обиделась. Она смотрела на него так, будто в чем-то провинилась. В зелёных глазах он увидел неподдельную грусть и тревогу.

Грант взял её за руку, не понимая, что так сильно её испугало. Да, обстановка не из привычных, но она была бы в безопасности, если бы осталась возле машин вместе с Лиз и другими парнями из Блокады.

Одри опустила взгляд, прерывисто дыша. Он даже сейчас пытался вселить в неё свою уверенность. А что сделала она? Утаила о том, что Филипп строит козни. И теперь это грозило драматичным финалом.

– Твоя пленница, Грант? Та, которая влюбилась в своего мучителя? – с надменным видом нарушил тишину Филипп, приподняв бровь.

– Рад, что моя личная жизнь так тебя интересует, – спокойно, с едва заметной улыбкой ответил Грант. – У тебя ведь с этим не сложилось.

Одри с опаской взглянула на Филиппа, сильнее сжимая руку Гранта. Она удивилась перемене на лице Филиппа. Он больше не улыбался. Попытка мистера Тореса спровоцировать противника завершилась неудачей. Филиппа не на шутку задел ответ Гранта. Ещё немного, и его глаза, казалось, начнут метать молнии. Наверное, это очень больная тема. Для Филиппа. Грант знал, на что нужно надавить.

– Ты убил мою жену и ещё смеёшься над этим? – сквозь зубы процедил Филипп, резко сжав кулаки.

Грант улыбнулся шире. Он был доволен открытой яростью на лице заклятого врага:

– Мне нравится твоя настойчивость. Прошло семь лет, а ты не можешь признать, что сам убил Анабель.

Филипп отрицательно покачал головой. Слова Гранта были отвратительны для него.

– Я любил Анабель. А ты забрал у неё жизнь.

Грант хрипло засмеялся:

– Хорошо. Если тебе так легче, то не стану спорить.

– Но вероятно тебе этого было мало, – начал Филипп, в который раз повторяя одно и то же. – Ты заставил мою дочь сойти с ума. Она лечила психику после отношений с тобой. Тереза отдала своё сердце такому подонку, как ты. Хочешь сказать, я вру?

Грант взглянул на Одри. В её глазах он прочёл вопрос. Отведя взгляд, Грант вновь сосредоточился на Филиппе.

– Не врёшь.

Одри опустила голову, уже не удивляясь тому, что услышала. Лиз говорила что-то о мести Филиппу, в которой пострадала его дочь. Но тогда Одри не придала этому значения. Сейчас всё прояснилось. Грант разбил сердце девушке. Он играл с ней, как и с самой Одри. Играл и уничтожил. Их обеих уничтожил.

Обессиленная Одри положила голову на плечо Гранта и закрыла глаза. Нужно было прийти в себя, собраться и попытаться не обращать внимания на прошлое Гранта. Она решила чётко выбрать позицию. Филипп уже в который раз пытается очернить Гранта. И не делает это обманными путями. Он просто говорит правду.

– Нужен тебе такой жестокий мужчина рядом? – спросил Филипп у Одри. – Манипулятор, кукловод, убийца.

Она резко открыла глаза, подавив желание отпустить руку Гранта. Одри выбрала иной путь. Оглядываться назад будет ошибкой. Ведь она не дочь Филиппа Тореса, она уже была такой же жертвой в руках преступного эго Гранта. Но и прощать его в её планы пока не входило. Теперь нельзя было отвернуться от Гранта и порадовать этим Филиппа после откровенной провокации. По завершению этой встречи двух врагов, Одри навсегда вычеркнет Гранта из своей жизни, как бы сложно это ни было.

– Анабель же была с таким мужчиной рядом, – ответила она, глядя на Филиппа. – К тому же её муж скользкий, эгоистичный и прогнивший изнутри человек. Да к тому же ещё и слабый.

Одри скривилась, вспоминая рассказы Лиз о том маленьком мире, в котором жил Грант два года.

– Надо же было послать опытных громил, чтобы они унижали слабого. Но, видимо, этот парень оказался сильнее, чем ты о нём думал, потому что теперь он забирает все твои лавры, Филипп!

На протяжении этого уверенного монолога Грант внимательно следил за Одри. Она говорила так, будто её совсем не тревожило его прошлое и криминальная деятельность. Будто она стала его маленькой рыжеволосой защитницей, опорой, дающей больше силы, чем сотни его людей.

– Ничего себе, – едва слышно прошептал Лео, поражённый таким ответом.

– Он слабак! – выкрикнул Саймон хриплым севшим голосом, помогая себе активной жестикуляцией рук. – Филипп, слышишь? Ты чертов слабак! Гореть тебе в аду! Как и моему отцу, который ничем не лучше! Ты отправил моего отца в ад, чертов ублюдок!

Саймон задрав вверх подбородок был похож на дикое животное, готовое кинуться на Филиппа и его людей, которые покорно стояли позади своего босса.

Филипп пренебрежительно взглянул на парня, из-за своей неуравновешенности показавшегося ему отвратительным. Торес считал, что в любой ситуации нужно сохранять спокойствие на лице. Даже если вокруг рушится мир.

Поражённая Одри, хлопая ресницами, оценила поведение Филиппа. Казалось, что вместо сердца у него внутри был камень. Благодаря нечеловеческим способностям ничего не ощущать такие, как Филипп и Грант, получают всё, переступая через соперников и конкурентов. Подобные люди и достигают вершин в жизни.

Филипп быстро кивнул своему человеку, и латиноамериканец вместе с остальными его людьми молниеносно вытащили пистолеты, зарядили их и направили на лидера и участников Блокады.

Одри крепче сжала руку Гранта, широко распахнув глаза.

– Ты сегодня поступаешь довольно безрассудно, Филипп. Не идет это такому сильному человеку.

Грант был спокоен. Казалось, его ничуть не встревожили десятки нацеленных пистолетов.

– Перестань. Любой метод борьбы нельзя исключать. Победителей не судят, – ответил он с хитрой усмешкой.

– Филипп! – вмешалась Одри, и внутренний голос подсказывал ей, что зря она влезает в опасные дела. – Я звонила отцу. Он знает, что мы с Грантом с тобой встретились. Если ты убьешь его, то станешь самым главным подозреваемым. В тюрьме не сладко, сам знаешь.

Одри шумно сглотнула, надеясь, что он поверит в эту ложь, выдуманную ею на ходу. Филипп посмотрел на заместителя, и один за другим его люди опустили пистолеты.

Но после этого спасения Блокады Одри поняла, что подписала себе приговор.

Она подняла глаза вверх и встретилась с растерянным взглядом Гранта, когда он понял, что Билл и Одри знакомы с Филиппом. Она виновато покачала головой, понимая, что сейчас он мог подумать. Но что бы ни появилось в его голове, всё это было ложью.

– Ты знакома с ним? – спросил Грант после длинной томительной паузы.

– Да, я приходил к ней, – поспешно ответил Филипп и, сделав несколько шагов вперёд, он остановился возле Гранта и Одри, смотревших друг на друга. В их взглядах былонедопонимание происходящего.

– Что это значит, Одри? – повысил голос Грант, резко отпуская её руку.

Она прикусила нижнюю губу, не понимая, почему пропал голос. Захотелось провалиться под землю и не видеть его взгляд, полный ярости и внезапного разочарования.

– Грант, – начала она, но выдавить из себя хоть слово показалось подвигом. – Он действительно приходил к нам. Я всё расскажу, только не думай, что каким-то образом хотела тебя подставить. Это не так.

Джексон громко похлопал в ладоши, делая свои выводы:

– Браво! Девчонка Уайт сговорилась против нас с Торесом. Кто бы мог подумать.

Одри косо посмотрела на Джексона, потом вновь перевела взгляд на Гранта. Он был очень зол. Его глаза больше не казались ей ледяными. Теперь он весь кипел яростью.

Она давно задавалась вопросом: как будет выглядеть Доминик Хардман в сильном гневе. Теперь она это увидела. И лучше бы такое зрелище не появлялось перед её глазами никогда. Один его взгляд ранил больнее, чем холодное оружие.

– Это неправда! – она наконец-то пришла в себя после открытого обвинения. – Филипп хотел перетянуть меня на свою сторону, но я отказалась! Слышишь? Отказалась!

– Одри, перестань. Думаю, пора открыть карты, – улыбнулся Филипп, поймав момент. – Мы хотели вместе уничтожить Хардмана. Но, видимо, ты в последний момент передумала. Это меня удивляет, дорогая.

– Что? – вспыхнула Одри.

Широко раскрыв глаза, она шокировано смотрела на него.

– Зачем ты врешь? Я сразу отказалась от твоих планов!

– Неужели? Зачем тогда скрыла всё от Гранта? Не играй на публику, дорогуша, – возмутился Филипп, досконально следуя своей роли в этой постановке. – Признайся, что передумала и не захотела действовать по моим правилам буквально сегодня.

– Он врёт! – в отчаянии выкрикнула Одри, глядя на Гранта, который не сводил с неё глаз.

Одри смотрела на его лицо. Злость Гранта будто рукой сняло. Теперь было невозможно понять, о чём он думал. Одри не могла скрыть тревогу. Она больше всего боялась увидеть реакцию Гранта. Лучше бы сейчас он отчитывал её или проявил хоть малейшую долю эмоций. Но нет. Он просто смотрел на неё, без малейшего намёка на то, что творилось в его голове. И именно это ожидание с каждой секундой всё больше изнуряло Одри.

– Я отвезу тебя домой, – сказал ей Филипп.

Он хотел положить ладонь на её плечо, но резкость во взгляде противника его остановила.

Грант властно схватил Одри за запястье и потянул к себе, заставляя остаться рядом. Она совсем не понимала, что происходит и к чему всё это ведет. К чему готовиться?

Ей поверил тот самый нежный и заботливый Грант? Или же Одри Уайт будет стёрта с лица земли беспощадным Домиником?

– Филипп, смерть Тима не останется безнаказанной. Запомни. Ты нарушил нашу договорённость, убив одного из моих главных людей. Теперь правил нет. Я буду действовать так, как выгодно лишь мне, – предупредил Грант и, потянув за собой Одри, направился к машинам Блокады.

– Через час будьте на месте. Все до единого. – скомандовал Грант своим людям, и только после этого, прищурившись, посмотрел на Саймона. Он увидел отчаяние на лице парня. – Не оставляйте его одного.

Одри почти бежала за Грантом, когда он тащил её за руку. Каждую клеточку её тела пропитала тревога. И ожидание неизвестности заставляло разум выдвигать на рассмотрение жуткие предположения. Она снова и снова вспоминала реакцию Гранта. Да, Одри хорошо понимала, что сама же отказалась от его попыток вернуться в её жизнь с благими намерениями. Грант хотел получить её прощение. Он делал это вновь и вновь, несмотря на неудачные попытки. Но теперь всё изменилось. Одри могла лишь догадываться о том, что задумал Грант. Она хотела, чтобы их пути разошлись, но не таким образом. Не должно всё закончиться приобретением врага в лице самого Доминика Хардмана!

Грант подвел её к своей машине. Одри резко обернулась, опершись рукой на крышу спортивного автомобиля. Она оказалась слишком близко к Гранту. Она стала заключённой в его руках. Одри встретила взгляд, который очень сильно отличался от того, который она замечала тогда, на колесе обозрения. Тот момент был идеальным, но хорошее не длится долго. Она давно поняла, что судьбой ей было приписано пройти все круги ада. Счастье для неё лишь недосягаемая мечта.

– Грант, – прошептала Одри. – Что ты собираешься сделать?

– Ты больше не можешь задавать мне вопросы. Ты вообще ничего теперь не можешь, – ответил он, чётко проговаривая каждое слово. – Теперь ты молча делаешь то, что я сказал! Ясно?

Одри опустила глаза, не выдержав его равнодушия. Голос Гранта был ровным, а глаза – холодными. И от этого ей хотелось провалиться сквозь землю и не ощущать невыносимую боль, которая появилась от его безразличия.

Набравшись смелости, она встретилась с отчуждением в его глазах и заявила:

– Ты несправедлив ко мне.

Грант смотрел в её глаза, и они казались ему наполненными искренности. Но он всё равно не верил. Её игра затянулась. Как такая светлая душа могла столь коварно поступить?

Он тяжело выдохнул, демонстрируя, что устал от её постановки.

– Одри, прекращай. Я уже понял твои намерения. Если ты продолжаешь играть, потому что боишься моего ответа на твою аферу, то не стоит, – он старался говорить как можно спокойнее и не выплеснуть на неё безграничную злость. – Я не стану твоим кошмаром во второй раз.

– Грант, я не играю! Разве ты не понимаешь, что всё это ложь? Как ты можешь так бездумно верить словам Филиппа? Не делай так! – Одри почти кричала, не в силах себя контролировать.

Эмоции зашкаливали, и она не могла их сдерживать. Одри не могла спокойно наблюдать за тем, как Грант выполнял план своего противника. Он сам давал Филиппу возможность победить, а на неё смотрел, как на врага. Вспыхнувшие в нём чувства быстро угасли. От них остался лишь охладевший пепел.

– Я понимаю, почему ты это сделала. Одри Уайт не заслужила такую жизнь, искалеченную Блокадой. Я виноват перед тобой. Отомстить мне – это твоё право. Но это можно было сделать по-другому. Сдать меня твоему отцу куда разумнее. Но ты решила сговориться с моим врагом. Для чего? Чтобы красивее уничтожить? У Филиппа наверняка был план поинтереснее, чем просто закрыть меня в тюрьме. Совершив такой поступок, ты влезла в очень опасные дела. Это криминальный мир! – прищурившись, Грант сделал паузу. – И чем ты лучше меня после такого коварного хода? Такая же лживая, хитрая и бесчувственная! Знаешь, нужно бояться таких, как ты. Девушки в облике ангела внутри могут оказаться настоящими дьяволицами. Будь собой, Одри, и не изображай невинность. Не будь такой подделкой.

Одри показалось, что её ударило током. Она словно окаменела, глядя на Гранта, который с каждым своим новым словом уничтожал её. Всю. Целиком.

Он вынес ей приговор, наградив описанием замысловатой личности, двуликой, фальшивой. Одри ощущала не простое огорчение. Её терзала агония.

– Твое недоверие тебя погубит, – проговорила она, уже не чувствуя своего тела. Главным желанием было оказаться теперь где угодно, только не рядом с ним.

Грант отвернулся и отыскал глазами одного из своих людей. Он махнул рукой и, как только Джексон приблизился, Грант дал ему новое задание:

– Отвези Одри домой.

Он так и оставил её стоять, словно вкопанную, а сам направился к водительскому сидению, на ходу бросив помощнику:

– Не смей прикасаться к ней. Мстить не будем. Отныне я не знаю эту девушку.

Грант сел в свой спортивный автомобиль и, нажав на газ, рванул вперёд, оставляя после себя лишь взметнувшуюся пыль.

Нервно теребя в руках плюшевое солнце, та, от которой он отказался, следила за его отдалявшейся чёрной машиной, вскоре превратившейся в едва различимую точку. Потом Одри подняла голову и, жмурясь, посмотрела на вечернее небо. Последняя фраза Гранта добила её. Одри никак не могла прийти в себя. Глаза повлажнели, но она не позволила пролиться слезам. Доминик Хардман не достоин её страданий. Боль медленно перевоплощалась в нарастающую агрессию. Ядовитые слова Гранта вконец отравили Одри.

Глава 24

Пять чёрных машин в один ряд выстроились перед парадным входом заведения, славившегося частыми посещениями его известным предпринимателем Филиппом Торесом. На парковке уже не было места. Она была заполнена дорогими машинами. И пять автомобилей Блокады отлично контрастировали с яркими дизайнами других транспортных средств. Грант любил чёрный, и этот цвет был у всего, что ему принадлежало. Даже в шахматной партии он никогда не играл белыми фигурами.

Грант не стал дожидаться, когда ему, важной персоне, откроют дверь. Это было лишним. Он ни секунды не желал здесь находиться.

Грант поспешно открыл дверь и вышел из автомобиля, подавая руку своей очаровательной спутнице.

Мэган почтительно улыбнулась ему, переводя оценивающий взгляд на ресторан:

– Неплохо.

Грант закатил глаза, подхватив её под руку.

– Почему Филипп пригласил тебя на свой день рождения? – поинтересовалась Мэган, вопросительно глядя недовольного Гранта.

– Он любит организовывать праздники. Я всегда первый в списке приглашённых, – саркастично улыбнулся Грант. Он не терял оптимизма.

Мэган рассмеялась, крепче прижимаясь к Гранту:

– Вижу, ты везде желанный гость.

– Да. Особенно для Филиппа, который хочет видеть меня поверженным, и для ФБР, жаждущими поместить меня за решётку.

Мэган едва заметно улыбнулась и косо посмотрела на ресторан, находившийся в самом центре Лос-Анджелеса.

– Но они не смогут добиться желаемого. Мы всех обведем вокруг пальца.

Грант непринужденно взглянул на воодушевленную Мэган, которая лучезарно улыбалась, получая удовольствие от того, что Грант посвятил её в свои планы.

Они направились к красной дорожке, проходя мимо высоких охранников. Позади следовали Ник, Джексон под руку с Лиз, Лео, который приглядывал за Саймоном, а также несколько надёжных людей из Блокады, служивших защитой от возможных афер Филиппа.

– Ты можешь побыстрее? – возмутился Лео, подталкивая Саймона в спину.

– Уважаемый, пройти вперёд весьма затруднительно? – проговорил Саймон, пытавшийся по просьбе лидера Блокады вести себя интеллигентнее.

– Затруднительно не врезать тебе, – бросил Лео, закатив глаза. – Уважаемый.

– Господа, мы на светском вечере, – вмешался Ник, догоняя своих напарников. Он наигранно улыбнулся. – Будьте вежливыми хотя бы сейчас.

– Вы это скажите существу, ползущему, будто улитка на предсмертном одре, – проговорил Лео, указывая на Саймона, занятого неспешным осмотром помещения.

– Ты сейчас договоришься и сам будешь на предсмертном одре.

Саймон, довольно улыбнулся своему лучшему другу.

Лео уже состроил язвительную мину на лице, открывая рот, чтобы ответить, но тут же замолк, встречая на себе недовольный взгляд Гранта. На этом краткая перепалка вмиг завершилась благодаря молчаливому приказу Доминика Хардмана.

– Босс возмущён, – шутливо хмыкнул Ник, переглянувшись с Саймоном и Лео.

От обстановки внутри веяло классикой. Свет был слегка приглушён. На столах стояли свечи и букеты роз, подобранные в тон цвету заведения. Каждый атрибут интерьера был пропитан благородством и высоким качеством. Единственная деталь, бросавшаяся в глаза своим отличием от классики, – вызывающий цвет бордо и выделяющийся яркий красный. Это место справедливо можно было назвать образцом хорошего вкуса.

– Филипп любит красный, – невзначай подметил Грант.

– От машин и до ресторанов, – прошептала Мэган, осматривая помещение.

Большой зал уже был заполнен гостями. Негромкая музыка не мешала разговорам совершенно незнакомых Гранту людей. Он смог узнать лишь двоих телохранителей Филиппа и его заместителя Питера.

Грант посмотрел на Ника, который с бокалом шампанского остановился рядом с ним:

– У нас всё готово.

Грант отвёл взгляд от друга, почтительно улыбнувшись милой официантке, которая протянула ему бокал.

Мэган же сопроводила её недружелюбным взглядом и повернулась к Гранту.

– Будешь со всеми флиртовать?

Она была недовольна.

Грант едва заметно улыбнулся, наклонившись к гневному лицу своей спутницы:

– В твоём возрасте пора уже отличать флирт от вежливости.

Мэган крепко сжала губы, не отводя взгляда от Гранта.

– Я просто знаю, что вежливость – это не твой формат. Остаётся лишь флирт.

Грант усмехнулся, посмотрев в сторону той самой официантки, которая всё ещё поглядывала в его сторону:

– Мэган, дорогая, ты, правда, думаешь, что имеешь право указывать мне? Будешь диктовать, что делать и кому улыбаться?

Мэган резко отвернулась, не выдавая, что её задел такой ответ.

– Если я твоя спутница, то имею на это право. Не выставляй меня идиоткой.

– Если не заметила, я использую тебя ради своей выгоды. Поэтому вынужден расстроить. Ты сама выставляешь себя не в самом лучшем свете, – открыто заявил Грант, совершенно не заботясь о чувствах Мэган.

Она подняла голову, чтобы увидеть его глаза. Он смотрел куда-то вдаль, не обращая на неё внимания. Как бы Мэган ни пыталась казаться сильной и несокрушимой, у неё были свои слабости. Одной из них становились мужчины. Красивые, умные и богатые. Им она не могла противоречить.

– После того, как я выполню свою роль в твоём плане, снова забудешь о моём существовании?

Грант пристально посмотрел на неё. Он удивлялся, что в этой девушке не было ни капли гордости. После откровенно нелестных слов в её сторону, Меган всё ещё продолжала находиться рядом с ним и надеяться на их дальнейшее воссоединение. Она совсем себя не ценила.

– Что ты, милая, я всегда помню о тебе, – проговорил он. – И когда понадобятся твои способности к хитрости и манипуляциям, не стану медлить.

Мэган фыркнула, скрестив руки на груди:

– Ты никогда не сможешь полюбить. Правда?

Грант промолчал, задержав взгляд на одной точке. Перед глазами снова появился облик девушки с яркими рыжими волосами, которая вызывала в нём те самые чувства. Давно забытые. Давно вычеркнутые из жизни. Просто держать её за руку было для него удовольствием. Слышать голос стало потребностью. Но это был обман. Она провела его, пробудив вместе со светлыми чувствами, новую волну ненависти.

– Никогда, – ответил Грант после долгой паузы.

Мэган тяжело вздохнула и отвернулась, взглянув на человека, в честь которого устраивался вечер. Филипп Торес вышел в центр небольшой сцены под звуки живой музыки. Он дважды постучал пальцами по микрофону, и все, находившиеся в зале, обратили на него внимание. Воцарилась тишина.

– Добрый вечер, – Филипп широко улыбнулся. – Я счастлив видеть всех здесь сегодня. Благодарен, что каждый из вас нашёл время и пришёл на мой праздник. Да, я уже не так молод, чтобы с пышностью отмечать день рождения. Но разве мы живём не один раз? Каждый прожитый год – это уже большой подарок судьбы.

Филипп внимательно разглядывал присутствующих в зале.

– Я надеюсь, вы хорошо проведёте время. Ведь все мы – это одна большая семья. Правда? – он многозначительно посмотрел на Гранта, улыбнувшись кончиками губ.

В ответ он получил лёгкую усмешку. Грант демонстративно приподнял бокал вверх, молча отвечая на фальшивую речь.

– Начнём! И пусть отсюда все выйдут с улыбками, а не выползут с затуманенными головами! – торжественно сказал Филипп, довольно заметив, что зал оценил его шутку.

Грант закатил глаза.

– Мистер Гарсиа? Вам скучно? – неожиданно спросил Филипп в микрофон. Все в зале обратили на него внимание.

– Несомненно, это лучший день за последнее время, – притворно улыбнулся Грант, встречая враждебный взгляд Филиппа.

– Вы, возможно, не знаете всех моих гостей. Советую узнать всех поближе. Они очень хорошие люди. Особенно Теодор. Мы как-то играли в гольф. Представьте себе, он сломал ногу, лишь замахнувшись клюшкой, – в зале раздался смех, а некий Теодор смущённо махнул рукой. – А ещё моей любимицей является Сессилия. Тот случай, когда возраст не имеет значения. Женщина выглядит юной девушкой. И да, Грант, уверен вам будет интересно пообщаться с моей новой гостьей. Мне кажется или она ваша знакомая? Её зовут Одри Уайт.

Если бы взглядом можно было убивать, то Филипп уже валялся бы бездыханным трупом на полу шикарного заведения. Грант проследил за его взглядом и увидел очаровательную рыжеволосую знакомую.

Одри, прислонившись к барной стойке, медленно повернулась и на секунду посмотрела на Гранта.

Он застыл, скользя глазами по её наряду снизу вверх. Ей предательски шло это чёрное платье длиной в пол. С вырезом на левой стороне, доходившим почти до бедра. Корсаж с низким декольте льнул к груди и позволял увидеть соблазнительную ложбинку между нежными белыми полушариями. Собранные в элегантную причёску волосы не мешали любоваться тонкой изящной шеей, которую украшал рубин.

Грант не мог отвести взгляд от юной соблазнительницы, прекрасной обманщицы. Он ощутил, как внутри разгорается пламя злости. И этот огонь вспыхивал всякий раз при напоминании о том, что Одри на стороне проклятого Филиппа. Его Одри!

Он нахмурился после того, как она непринуждённо отвела взгляд. Словно они не знают друг друга. Её обман было очень сложно проигнорировать. В криминальном мире с таким не шутят. За любым неправильным шагом следовал расстрел. И это не было гиперболой. Но теперь поведение Одри походило на открытую провокацию. Терпеть такое было невозможно.

Как только зал снова заполнился разговорами и звонким женским хохотом, Грант уверенными и быстрыми шагами направился к барной стойке.

Он облокотился рукой на высокий стул, останавливаясь в нескольких дюймах от Одри, поставившей свой коктейль на стойку.

Томительное молчание застыло в воздухе, но чтобы понять всё, что так хотелось сказать друг другу, не требовалось обилие слов. На каком-то энергетическом уровне Гранту передалась её неприязнь, направленная на него. Одри же очень хорошо почувствовала его ярость.

Она мимолетно взглянула на Гранта. Её глаза чётко выражали безразличие.

– Мистер Гарсиа, вы хотели что-то сказать?

Грант сжал руки в кулаки, заметив, что она в очередной раз устало отвела от него глаза.

– Вас напрягает моё присутствие, мисс Уайт?

Одри наконец-то обернулась к нему, хлопая длинными ресницами и медленно расплываясь в игривой улыбке:

– Мне нет до вас дела.

– Одри, – прошипел он сквозь зубы, схватив её за локоть.

Она посмотрела на свою руку.

– Что ты себе позволяешь?

– Открою тебе тайну: я позволяю себе всё. Тебя в том числе, солнышко, – прошептал он, наклонившись к её лицу, чтобы она видела серьёзность в его глазах.

Одри стиснула зубы и поджала губы, с трудом сдерживая вспыхнувший гнев. Она попыталась вырваться из его хватки, но это было бесполезным занятием.

– Грант! – вспылила Одри.

– Есть проблемы? – вмешался Питер, известный публике как главный заместитель Филиппа.

Одри воспользовалась тем, что Грант отвлёкся на внезапно возникшего перед ними мужчину. Она смогла вырваться из крепких рук и с негодующим видом отступила назад.

– Питер, давно не виделись, – вежливо улыбнулся Грант. Но глаза его выражали открытую неприязнь.

– Доминик, – почтительно кивнул тот, не скрывая своего истинного отношения к гостю хозяина. – Вижу, ты не очень любезен с Одри.

Грант косо посмотрел на девушку, стоявшую рядом, и вновь перевёл взгляд на надоедливого Питера, который влез туда, куда его совсем не просили вмешиваться.

– Тебя это не касается. Знай свое место.

Питер опустил глаза и быстро кивнул в ответ на подобное замечание.

– Я понял. Прошу прощения. Тогда я бы хотел пригласить твою собеседницу на танец. Ты не против? – он вопросительно посмотрел на Гранта, спрашивая разрешения.

Одри быстро подняла голову, чтобы посмотреть на Гранта. Она поймала себя на мысли, что тоже ждет его ответа, хотя это совсем не его дело. Она сама вправе решать, с кем и когда танцевать или разговаривать.

Одри протянула руку Питеру и, мило улыбнувшись, сказала:

– Конечно. Идём. Отличная мелодия для медленного танца.

Питер хитро улыбнулся и прикусил нижнюю губу. Он покосился на Доминика, которому хотелось в этот момент пристрелить обоих на месте, и удалился вместе со своей дамой в центр зала.

Грант проводил взглядом Одри. Под руку с одним из его заклятых врагов она прошла к многочисленным парам, танцующим романтичный медленный танец.

Грант повернулся к барной стойке:

– Двойной виски.

Он не понимал, что с ним происходит. Раньше что бы ни случалось, Грант превосходно умел контролировать свои эмоции. Он сохранял невозмутимое спокойствие в любой ситуации. До этого момента. Теперь же его словно разрывало изнутри. Он едва сдержался, чтобы не зарядить кулаком по довольной физиономии Питера и не увести Одри куда-нибудь подальше от посторонних взглядов.

– Ты нервничаешь? – послышался рядом женский голос.

С бокалом виски в руках, Грант повернул голову вправо, где стояла милая Тереза с лёгкой улыбкой на лице. Её только не хватало для полного раздражения. Дочь Филиппа, которой он сломал психику.

– Ты уже вылечилась или ещё есть проблемы с головой? – съязвил он прежде чем осушить стакан с алкоголем.

– Ничего себе! – удивилась Тереза. В свои двадцать три она выглядела на семнадцать. – Как она тебя задела! Ты влюбился? Скажи честно.

Он наградил её ледяным взглядом:

– Нет.

– Ну да, прости за вопрос. Такое чёрствое сердце не способно полюбить. Ты можешь лишь разрушать всё вокруг и делать больно, – на её лице не было улыбки, а глаза мерцали той самой болью, о которой она говорила.

– Тереза, что ты хочешь? – спросил он, разворачиваясь к ней. – Хочешь, чтобы я попросил прощения? За то, что врал, играл тобой. За то, что разбил твоё сердце.

– Хотя бы это, Грант, – искренне ответила она, поджав губы.

– Нет. Я не прошу прощения. Никогда, – он запнулся, вспоминая, как пытался получить прощение Одри. Она была единственной, у кого Грант был готов вымаливать его. И если бы не её обман, он бы продолжил это делать. И плевать, сколько бы времени ушло. Одри особенная. Она достойна насладиться своей местью.

– Ты не изменился. Совсем не изменился! – разочарованно проговорила Тереза и, отвернувшись, посмотрела на Питера и Одри. – Мне жаль эту девушку. Она связалась с таким, как ты. И это знакомство сломало ей жизнь.

Грант тоже перевёл взгляд на Одри. Она улыбалась, но на попытки Питера хоть как-то приблизиться к её лицу, отворачивалась. Одри вела себя отчуждённо. Она никому не позволяла переступить допустимую черту. Это не могло не радовать.

– Сломало, – согласился Грант. – Но я всё исправлю. Она должна быть счастливой.

Тереза шокировано взглянула на Гранта. Она не могла отвести широко распахнутые глаза. А он продолжал смотреть на девушку в чёрном и, кажется, не замечал, что неосознанно улыбается.

– Это говорит Доминик Хардман или мне послышалось?

– Тереза, – он резко перевёл на неё взгляд. – Ты поймешь Одри лучше, чем кто-либо. Если она так хочет быть на стороне твоего отца, то прошу, проследи, чтобы он не посмел её обидеть! Если я узнаю, что Филипп лишь пользуется Одри, как оружием против меня, я убью его! Тереза, я не шучу. Присматривай за ней.

Тереза едва заметно улыбнулась и кивнула.

– Хорошо. Не переживай. Я рада, что хоть одна девушка смогла найти твою светлую сторону.

***

Одри нашла место в самой дальней и неприметной части зала. На протяжении двух часов, она, кажется, танцевала уже со всеми, кто приглашал. Сложно было делать вид, что все эти мужчины её хоть немного заинтересовали. Их красивые улыбки и приятные слова не произвели впечатление. Приходилось лишь любезно кивать в ответ. Слов для беседы не находилось.

Она мельком взглянула на того, ради кого устроила весь этот до невероятности глупый спектакль. Грант ни на секунду не расслабился. Она часто ощущала на себе холодный взгляд. Но интуитивно чувствовала, что в Гранте полыхает ревность, и это доставляло необыкновенное удовольствие. Он должен быть наказан за свои необдуманные слова. Грант очень груб. Он привык быть суровым, циничным и язвительным. Но с ней этот номер не пройдет. Она не станет терпеть такое поведение. Теперь его черед встретиться с безысходностью. Он ничего не может сделать. Приходится лишь молча наблюдать.

Она тяжело вздохнула, оценивающе посмотрев на Гранта. Ему к лицу подобные костюмы. Чёрный превосходно подчёркивал его брутальность и опасный характер. Белая рубашка превосходно контрастировала с пиджаком. Без преувеличений мистер Гарсиа выглядел идеально.

Гранту мешала лишь Мэган, которая хвостиком бегала за ним. Лишь один его взгляд в её сторону заставлял Одри предательски сжаться и ощутить волну странного негодования.

Мэган стала не единственной, кому весьма понравилась компания Гранта. Он всегда был окружен прелестными дамами, не отводившими глаз и отчаянно флиртующими. Даже мужчины были не прочь пообщаться с Грантом, восхищаясь его манерами. Оказывается, многие хотели бы хоть немного походить на него. Все здесь знали, что он Доминик Хардман. Его авторитет зашкаливал. А это означало, что Филипп собрал криминальное сборище. И лишь она одна совсем не вписывалась в общую картину.

– Тебе понравился мой подарок? – неожиданно голос Питера прервал её размышления.

Перестав рассматривать Гранта, Одри перевела взгляд на человека, который задал ей вполне логичный вопрос. Она прикоснулась тонкими пальцами к ожерелью на груди и улыбнулась.

– Конечно. Очень признательна, но это дорогой подарок.

– Вовсе нет. Ты достойна его, – Питер протянул руку, нежно поглаживая плечо Одри. Его ладонь медленно скользила вниз. Пальцы прикоснулись к её запястью и аккуратно сжались вокруг него. Питер притянул Одри к себе.

Оказавшись в кольце его рук, она напряглась. Ей были неприятны эти объятия. Она ощущала дискомфорт.

– Ты очень красивая, – прошептал Питер, касаясь губами мочки её уха.

Одри скривилась, будучи не в силах терпеть эти ухаживания. Она отстранилась от него и посмотрела в сторону.

– Одри? Что-то не так? – удивился Питер, прикоснувшись ладонью к её щеке.

Она хотела было ответить, но от неожиданности едва слышно вскрикнула, когда кто-то схватил её за руку и потянул на себя.

Одри нахмурилась, готовясь высказать всё своё возмущение. Но как только она подняла голову и увидела перед собой Гранта, желание начинать гневную тираду резко пропало.

– Грант, в чем дело? – негодующе бросил Питер.

Перепалка привлекла внимание других гостей.

– Не видишь, что ей противно даже стоять рядом с тобой? – начал Грант, готовый ответить не просто словами.

– Она ничего подобного не говорила! Ты не вправе решать за неё!

– Питер, – в ярости Грант привлёк Одри к себе, властно обхватив её талию одной рукой. – Не стой у меня на пути!

Питер замолчал, наблюдая, как всем известный Доминик выводит Одри из зала.

Она остановилась, молча глядя на взвинченного Гранта, когда он завел её в приватную комнату, где они остались наедине. Одри изобразила недовольство на лице, но это было лишь притворством. Она была счастлива от того, что Грант вмешался. С ним теперь Одри ощутила удивительное спокойствие. Приятное тепло, растекалось по всему телу. Тепло, которое хотелось ощущать каждую секунду.

– Одри, что ты делаешь? Я не понимаю! Ты хочешь меня задеть? У тебя получилось! Хватит! – повысив голос, он быстро подошёл к ней.

Она подняла голову и взглянула на него, довольная такой реакцией. Но своё упоение следовало скрывать под маской возмущения и раздражения. И Одри сделала это.

– Я знаю, что тебе плевать на приличия, но ты уже перешёл все границы! Кто дал право отвлекать меня от общения с Питером?

– Общение? – вскипел Грант, эмоционально взмахнув рукой. – Ты где там общение увидела, Одри? Он просто хочет уложить тебя в свою постель!

– И что? – бросила она, переходя на повышенный тон. – Может, я тоже хочу оказаться в его постели!

Одри застыла, понимая, что последняя фраза была лишней. Он смотрел на неё, словно хищник на свою добычу. Казалось, Грант был готов уничтожить её прямо здесь, на этом месте.

– Так значит, – прошипел он, резко хватая Одри за руку.

Он властно прижал её к себе и, наклонившись, грубо завладел мягкими губами этой женщины, у которой получилось вывести его из себя. Грант не обратил никакого внимания на отвергающий стон. Он целовал её, вкладывая в поцелуй всю свою ярость, вызванную неосторожно брошеной фразой. Весь тот гнев, который бушевал в нём после предательства Одри.

Она положила руки на его плечи, пытаясь оттолкнуть, но это было просто невозможно. Грант не собирался отпускать её. Он лишь стал действовать иначе. Нежнее, бережнее. И она медленно обмякла в его руках.

Как давно Одри хотела вновь ощутить его желанные объятия, хотела насладиться этим поцелуем. С того момента, как он бросил её в парке развлечений, прошло больше недели. Всё это время она не находила себе места. Приглашение Филиппа на день рождения могло стать отличным поводом отомстить Гранту за его слова. Но скорее это была возможность просто увидеть его.

Одри прикрыла глаза. Лёгкий стон сорвался с губ. Стон наслаждения, когда губы Гранта проложили дорожку из нежных поцелуев по её шее. Его руки медленно погладили её поясницу и опустились ниже. Волна желания накрыла их двоих.

Грант прикоснулся губами к её чувствительному месту, рядом с мочкой уха.

– Ты моя, солнышко.

Одри томительно вздохнула, не понимая, почему так легко позволила ему приблизиться к себе.

– Ты боишься признать это, я знаю, – прошептал он, отыскав её губы своими.

Хлопая ресницами, Одри растерянно посмотрела ему в лицо, когда он слегка отстранился от неё. Она была полна желания. Она была готова прямо сейчас отдаться ему. Душа и тело молили, чтобы Грант снова овладел ею прямо здесь. Одри тяжело вздохнула, пытаясь убедить себя, что эти мечты невозможно реализовать. Не с Домиником Хардманом. Она предаст себя, если сдастся и забудет, что это за человек.

Одри снова прикрыла глаза, почувствовав ладонь Гранта на своей щеке. Она инстинктивно наклонила голову, крепче прижимаясь к его руке. Борьба внутри никак не могла утихнуть. Казалось, одна часть сознания, отвечающая за гордость и справедливость, пыталась подавить ту часть, что воевала за любовь.

Грант не мог отвести взгляд от прелестной юной девушки, которая сейчас наслаждалась его прикосновениями. Он видел, как сложно ей дается каждый шаг навстречу ему. Это совсем не удивительно. Столько боли он причинил ей, столько слёз она выплакала после одного из его приказов. Но Одри всё ещё тянулась к нему. Тянулась, не смотря ни на что.

– Милая, нежная, красивая и сильная, – прошептал Грант, описывая Одри. Она распахнула ресницы, начиная понимать, как в действительности выглядит раскаяние. – Моя вина перед тобой настолько велика, что не могу простить себя за то, что сделал. Я просто не имею права просить об этом. Ты никогда не сможешь простить, солнышко. Я это понял только сейчас.

Грант на мгновение поднял глаза вверх, отчаянно пытаясь сохранять привычное спокойствие и непринужденность. Не получилось. Он сожалел так сильно, что в какой-то момент перестал думать о выдержке. Хотелось просто на короткий период превратиться в обычного человека, которому можно проявлять слабость. Хотелось на несколько секунд перестать быть лидером преступной группировки, авторитет которого вступал в противоборства с подобными чувствами.

– Мне так жаль, – Грант снова посмотрел в её глаза. Он запнулся, замечая слёзы на лице Одри. – Извини. Я не хотел тебя расстроить.

Он смотрел на неё с тревогой. Растерянность была написана на его лице.

– Пожалуйста, не плачь.

Одри грустно улыбнулась, быстро помограв, чтобы капли слёз не мешали ей чётко видеть его лицо. Каждое слово Гранта болезненно резало её сердце. Каждое его слово было острее ножа. Он наконец-то её понял. Простить невозможно. И не было бы такой мучительной ноющей боли внутри, если бы она не любила того, кому не могла отпустить обиду.

– Грант, – прошептала Одри, но продолжение слов комом застряло в горле.

– Одри, я не против твоего сговора с Филиппом. Если тебе так проще, то будь рядом с ним. Он давно хочет уничтожить меня. Но вам будет не так легко это сделать, – он слегка улыбнулся. – Я просто хочу, чтобы ты стала счастливой. Больше мне ничего не нужно.

– Я не буду счастлива, если Филипп причинит тебе вред, – проговорила она, встречая на его лице непонимание. – Я не лгала, когда говорила, что не сговаривалась с ним. Он просто обманул тебя. Ты поверил своему врагу, а не мне.

Грант нахмурился, пытаясь теперь, в спокойной обстановке, в очередной раз послушать то, что она никогда не была на стороне Филиппа. Такому человеку, как он, сложно кому-либо доверять. Особенно, девушке, которая поклялась отомстить за всё, что он ей причинил.

– Я не стану переубеждать тебя, Грант, – Одри сделала шаг назад, но сразу остановилась, как только Грант взял её за руку.

– Я верю тебе, – сказал он, переступая через собственное обещание никогда больше никому не доверять и не подпускать ближе, чем будет выгодно.

Одри медленно расплылась в улыбке, не веря собственным ушам. Грант, который к всему относился с подозрением, который выигрывал у всех лишь потому, что никогда не переступал допустимую черту, доверяя лишь избранным, только что впустил её в круг людей, на которых мог положиться.

Услышав тихий стук, Грант посмотрел на дверь. Нехотя отступив от Одри, он открыл. За порогом стояла Мэган. В её глазах сверкал гнев. Со сжатыми губами Мэган оперлась рукой на косяк двери и уставилась на Гранта.

– Ты бросил меня одну! – недовольно проговорила она и, поднявшись на носочки, за его плечом увидела Одри. – Теперь ясно. Вы заперлись здесь не просто для разговоров. Не так ли?

– Мэган, сомневаюсь, что тебя должно интересовать то, зачем мы здесь закрылись, —

Грант загородил собой обзор обстановки в комнате.

– Грант, она обманщица! Пусть не лезет в наши дела! А то ещё сольёт информацию Филиппу! Оно тебе надо? – бросила Мэган, насупившись. – Грант, что с тобой? Из-за твоей близости с девчонкой Уайт у нас может всё провалиться! Ты совсем сошёл с ума, если не понимаешь таких простых вещей!

Грант взял её за руку и резко потянул на себя. Его пронзительный взгляд мог испепелить. Он наклонил голову, схватив пальцами подбородок Мэган, и его голос показался ей дьявольским:

– Слушай внимательно. Ещё раз будешь говорить со мной в подобном тоне, ещё раз я услышу хоть слово об Одри, и ты станешь следующей целью Блокады. Не самая лучшая перспектива. А теперь закрыла рот и пошла к Нику. Ждите указаний.

Грант отпустил Мэган и, отступив назад, захлопнул перед её носом дверь. Он медленно повернулся и встретил непонимание на лице Одри.

– Что происходит, Грант? – быстро спросила она. В её скрещенных на груди руках, гордо поднятой голове ощущался вызов.

– Не думай об этом.

– Месть Филиппу за Тима?

Грант замер, пристально глядя на неё.

– Да.

Одри тяжело вздохнула, блуждая взглядом по стенам комнаты. Не стоило ожидать, что эта ночь пройдёт нормально. Она знала, куда идёт. Мероприятия преступников не могут завершаться на хорошей ноте. Одри не стала углубляться в подробности плана Гранта. Мстить он умеет. В этом она убедилась на собственном примере. Страшно представить, что он придумал в этот раз.

– Давай вернемся, – попросила Одри.

– Конечно, – Грант улыбнулся ей, удивляясь отсутствию дальнейших вопросов.

Они вышли в зал, оглядывая присутствующих. Гости уже выходили на улицу. Некоторым это было сделать сложнее. Кто-то прилично перебрал и напевал себе под нос песни восьмидесятых. Прекрасные дамы не переставали болтать, забрасывая в свои рты канапе. Вскоре все стали покидать заведение.

Грант посмотрел на наручные часы. Половина четвёртого утра. Время подходящее для запланированного подарка Филиппу на день рождения.

Пора начинать пир.

Он кивнул Нику и Мэган, положил руку на поясницу Одри, и они вчетвером направились к выходу.

На улице было всё ещё темно. Лишь прожекторы и яркое освещение дарили свет. Дорогие машины начали подъезжать к парадному входу, забирая посетителей. Гости, успевшие только познакомиться друг с другом, обменивались номерами и прощались, будто старые неразлучные друзья.

Красный Феррари остановился на обочине, чтобы не мешать гостям. Питер вышел из машины, облокотившись на дверь, и ожидал своего хозяина.

Филипп под руку со своей дочерью Терезой вышел из заведения, провожая каждого лучезарной улыбкой и коротким кивком. Он остановился возле Гранта, даже не взглянув на него.

– Тебе понравился мой праздник, Хардман?

Одри, стоявшая бок о бок с Грантом, покосилась на Филиппа. Его улыбка была такой фальшивой, что хотелось скривиться от отвращения.

– Неплохо. Ты умеешь создавать настроение, – вежливо ответил Грант, встречая взгляд Филиппа.

– Ты уже общался с моей дочкой? – он кивнул на Терезу. – Не забыл её? Та, которой ты испортил добрых три года жизни.

– Мы виделись. Был рад вновь напомнить себе, какую отличную работу я проделал, заставляя тебя страдать, – Грант широко улыбнулся Филиппу, вмиг изменившемуся в лице.

– Ты никого не щадишь, – прошипел сквозь зубы мистер Торес, утешительно положив ладонь на руку дочери, сжавшейся от колкой фразы.

– Победителей не судят, – ответил Грант, напоминая Филиппу его же слова, произнесённые в парке аттракционов.

Торес вновь усмехнулся и довольно кивнул.

– Как бы там ни было, но ты мой ученик, Грант. И из-за меня стал тем, кем являешься. Будь ты моим сыном, я бы гордился.

Одри подняла голову, чтобы посмотреть на реакцию Гранта. Если верить словам Лиз, то его настоящий отец всю жизнь испытывал к сыну неприязнь. Такие слова теоретически способны были задеть хоть малейшую струну души Гранта. Но в действительности они вряд ли его зацепили. Расстроить Гранта очень сложно. А порою и вовсе невозможно.

– Не сомневаюсь, – притворно улыбнулся Грант и продолжил: – Хочу поговорить с тобой наедине. Позволишь?

Филипп взглянул на Терезу и, похлопав её по руке, мягко приказал отправляться в его машину.

Грант посмотрел на Одри. Ей не нужно было что-то говорить. Она сама отошла на несколько шагов, наблюдая за разговором двух давних врагов. Одри нервно выдохнула, ощущая, что вот-вот должно что-то случиться. Праздник закончился, а мести Гранта всё ещё не было видно и слышно. Доминик Хардман не мог передумать. Он не оставит смерть своего человека безнаказанной.

– Лиз, – Одри резко схватила за руку проходящую мимо девушку Джексона.

– Чего тебе? – Лиз возмущённо насупилась, посмотрев на Одри.

– Что вы задумали?

Лиз похлопала ресницами и, заманчиво улыбнувшись, отвернулась. Она продолжила свой путь к машинам Блокады.

Такая реакция ещё больше возбудила подозрения Одри. В глазах Лиз читалось коварство. Если такой, как она, нравится план Гранта, значит, это должно быть что-то особенно жестокое и совершенно непоправимое.

Буквально через секунду она убедилась в своих догадках.

Одри вскрикнула от внезапного испуга, когда земля под ногами задрожала. Раздался мощный оглушающий взрыв, который сбил с ног всех людей, находившихся поблизости правого крыла ресторана.

Одри едва устояла на ногах, схватившись за перила. Она слышала в ушах свист и отдалённые крики людей. Кто-то кричал, что нужно вызвать скорую, кто-то пытался донести, что нужно отсюда убираться. Одри приложила руку ко лбу, прищурив глаза, чтобы понять, что так сильно ослепляет её.

Она шокировано прикрыла рот ладонью, чтобы не закричать. Яркое пламя, которое становилось всё выше, полностью заполонило красный Феррари, машину Филиппа. Там ведь Тереза!

Одри быстро оглянулась на то место, где должны были стоять Грант и Филипп. Она искала их глазами, но никого, кроме мешающих её глазам перепуганных людей, не увидела.

Узнать Филиппа помог раздирающий горло мужской крик. Она помчалась в сторону этих стонов и мучительных всхлипов. Поблизости пылающей машины на коленях стоял Филипп, а в двух шагах от него был Грант, смотревший на своего противника с упоением и злорадством.

Одри схватилась за свое платье, поднимая его, чтобы подол не мешал бежать к ухмыляющемуся Доминику Хардману.

– Грант! – крикнула она, останавливаясь в футе от него.

Он быстро взглянул на неё. На его лице больше не было той самой улыбки. Беспощадной улыбки.

– Что ты за человек! Ты убил её! – она сжала руки в кулаки, быстро приближаясь к нему, и, оказавшись рядом, изо всех сил толкнула в грудь. – Ты отвратительный! Ненавижу тебя, Хардман! Ненавижу!

– Одри, – прошептал он, не прерывая её попытку выплеснуть свою ярость в ударах. – Ты неправильно поняла. Подожди.

– Сколько ты ещё будешь убивать людей? Сколько? Хватит мстить! Ты делаешь хуже и себе, и окружающим!

– Одри, просто успокойся. Ты всё поймешь. Это не конец.

Она помотала головой, будучи не в силах отыскать то самое спокойствие, о котором он говорил. Одри оглядывалась по сторонам и всюду видела последствия поступка Доминика Хардмана.

Она никак не могла понять, что сейчас говорит Грант. Что она не так поняла? Всё ведь предельно ясно. Он убил дочь Филиппа.

– Ты! – послышалось позади.

Филипп, спотыкаясь, встал, уже готовый накинуться на Гранта. Он сцепил зубы, словно разгневанный пес. Попытка собственными руками придушить врага была предотвращена сильной хваткой двух мужчин. Это были Ник и Джексон. – Я тебя уничтожу, Гарсиа! Как и когда-то раньше уничтожил!

– Ошибка. Ты не уничтожил меня. Ты только лишил меня совести и сострадания, – поправил его Грант.

– Филипп, тебе сейчас должно быть очень больно. Не так ли? – продолжил он, останавливаясь перед Торесом, чтобы посмотреть на него сверху вниз, когда Джексон одним резким движением заставил мужчину снова встать на колени.

Филипп едва находил в себе силы дышать. Казалось, от ярости и горечи он мог задохнуться. Его не столько мучила смерть дочери, сколько унижение из-за необходимости стоять на коленях перед Хардманом. Перед ещё совсем молодым парнем, который решил, что может с ним тягаться.

– Саймону тоже было больно, когда ты убил его отца, – продолжил Грант, присаживаясь на корточки, чтобы видеть глаза Филиппа. – Ты отправил в могилу моего близкого человека, а я…

На миг он запнулся, шире улыбаясь.

– А я решил насладиться твоейбеспомощностью, никого не убивая. Знаешь, это приятно.

В попытке отдышаться Филипп облизал губы и, нахмурив брови, задрал вверх подбородок. Он посмотрел на Гранта глазами, полными убийственной ненависти.

– Мэган, – позвал Грант и медленно поднялся.

Из-за угла вышла Мэган. Она крепко держала за руку милую Терезу, которая перепуганными глазами смотрела по сторонам, не понимая, что произошло.

– Папа? – голос девушки был обеспокоенным.

Филипп уставился на свою дочь, на которой не было и царапинки. Он не мог прийти в себя и поверить своим глазам. По его щеках катились слезы, но Торес, опираясь рукой на асфальт, смог подняться и направиться к дочери. Он заключил её в объятия.

Из тени здания появился Питер. Со стыдом опустив голову вниз, он медленно приблизился к Филиппу.

– Доминик нас одурачил, – грустно бросил Питер. Ему стало не по себе от того, что они все повелись на эту аферу.

Филипп обернулся и взглянул на Гранта. Торес видел, как враг, хитро улыбнувшись, помахал рукой. Грант передал ему молчаливый привет, означавший его победу в этой схватке.

Одри застыла, словно статуя. Такой поворот невозможно было предсказать. Она почувствовала, как кто-то аккуратно взял её за руку и повёл в неизвестном направлении. Одри не сразу пришла в себя, чтобы найти силы и произнести хоть одно слово.

– Не бойся, солнышко, – услышала она нежный голос Гранта. – Я бы не убил Терезу. Все целы. Филипп теперь будет жить в постоянном страхе. Я наконец-то смог стереть улыбку с его лица.

Одри посмотрела на него, когда он открыл ей дверь своей машины, кивком головы указывая на сидение.

– Это было, – она запнулась, подбирая подходящие слово. – Жестоко.

– Да. Моя жизнь жестока, Одри.

– Я рада, что Тереза жива. Рада, что ты не убил в очередной раз.

– Я бы убил, – признался он, встречая её обеспокоенный взгляд. – Но знал, что тогда ты никогда не заговоришь со мной.

Одри на мгновение замолчала. Зажмурившись на секунду, она пыталась осознать смысл слов Гранта.

– Значит, ради меня ты сохранил ей жизнь?

– Только ради тебя, солнышко.

Одри неосознанно улыбнулась, оставляя без ответа его слова. Она села в машину, посмотрев через окно. Грант о чем-то говорил с Ником. А она всё ещё пыталась осознать то, что произошло.

Ещё несколько месяцев назад Одри могла только слышать о деяниях Блокады. А имя Доминик Хардман для неё было чем-то недосягаемым и заоблачным. Его имя довольно часто мелькало в новостях в последние два года. Наверное, это пик его деятельности. Раньше при одном лишь упоминании Хардмана Одри готова была призвать все силы небесные, отвергая возможную беду, которую может принести эта личность.

А что происходило теперь? Она стала ключевой персоной в жизни того самого Доминика Хардмана. Этот человек, который славился безжалостностью и особой склонностью к жестокости, искренне просил у неё прощения. Ради Одри он удержался от выгодной мести своему злейшему врагу. Хардман не убил дочь Филиппа. Но мог. Легко.

Одри задержалась взглядом на пожарных машинах и скорой помощи, которые по первому же звонку примчались спасать ситуацию. Да, никто не погиб в этой афере Блокады. Но раненые всё равно есть. Это может стать для некоторых глубокой психологической травмой. Например, для ранимых дам. Гранта, замыслившего эпичный подарок на день рождения своему врагу, подобное, разумеется, совсем не волновало.

Одри вздрогнула от обычного гудка телефона. Она тяжело вздохнула. Её пугал любой звук. Это, как минимум, ненормально.

– Папа, – весело сказала она, не выдавая своего истинного состояния.

– Одри! – грозно начал он. – Где ты? Ты ещё в клубе? Будь там! Мы подъезжаем.

– Мы? Папа, что случилось? – тревожно спросила она, не отвечая на его вопрос.

– Ответь мне, Грант Гарсиа и есть Доминик Хардман? – Билл задал экстренный вопрос, и Одри ощутила, как все остатки здравого смысла покидают её голову.

Глава 25

Глухой звук, застывший в ушах, отвлекал Одри от окружающего гула. Она медленно, как в тумане, открыла дверцу спорткара, замечая вдалеке несколько полицейских машин с раздражающими красно-синими проблесковыми маячками и отрезвляюще громкой сигнализацией.

Разговор с отцом поставил её в тупик. Безысходность. Это слово так и просилось в название положения, в котором она оказалась. Как папа узнал, что Грант и есть тот самый неуловимый, беспощадный главарь преступной банды? Вопрос, заданный Биллом, стал для его дочери новой пулей, угодившей в давно раненое сердце. Раньше новость о том, что Доминика Хардмана вычислили, порадовала бы её настолько, что Одри с радостью устроила бы вечеринку по этому поводу. Но не теперь. Это было не просто больно. Она почувствовала сожаление, обжигающее изнутри. Грант не должен быть пойман. Что бы там ни было, сколько бы жизней он ни погубил, но в этой битве его поражения совсем не хотелось.

Проигрыш Гранта стал бы действительно справедливой точкой в главе из жизни Одри Уайт. Но чувства, которые она испытывала к преступнику, перечёркивали мечты о таком финале.

Одри тяжело вздохнула. Остались считанные секунды до того, как Грант окажется в наручниках. И прямо сейчас она может решить его судьбу. Предупредить, что полиция сюда едет только из-за него и дать время для побега? Или ничего не предпринимать и предоставить закону возможность решать участь убийцы?

– Грант, – едва слышно позвала Одри.

Он поспешно закончил разговор с Ником и с утешающей улыбкой направился к ней.

Грант провел рукой по её плечу:

– Зачем ты вышла? Замёрзла ведь совсем.

Он быстро снял пиджак, накидывая его на Одри для защиты от ночного холода. Грант даже не подозревал, что дрожь по её телу никак не связана с погодными условиями.

– Эй, ты в порядке? – спросил он, поглаживая нежные руки и согревая их своим теплом.

– Нет, – она была не в силах сдерживать прорывающиеся эмоции, душившие изнутри.

Времени больше нет. Выбор сделан.

Она прикрыла веки, позволяя слезам скатиться по щекам.

– Одри, не пугай меня так. Милая, что происходит? Тебя кто-то обидел? Только скажи, и я любого уничтожу за одну твою слезу, – он обхватил ладонями её лицо.

Одри не решалась заглянуть в его глаза. Грант пошёл против себя, когда доверился ей. А она не смогла предать свою гордость, не простила обиду Доминику Хардману. Продолжая любить, Одри вынесла ему приговор. Это стоило многих усилий.

– Грант, прости меня, пожалуйста, – слова сорвались с губ вместе с прерывистым дыханием.

– За что? – в его взгляде она прочла беспокойство. Он искренне переживал из-за её состояния.

Одри покосилась на ряд остановившихся полицейских машин. Грант пока не узнал, что они приехали не просто из-за взорвавшейся машины. Они приехали, чтобы наконец-то поймать Доминика Хардмана.

Этот день обещал стать большой победой правоохранительных органов. Такая известная личность, как Хардман, должна была наконец-то потерять статус неуловимого и получить наказание за каждую пролитую каплю крови.

– Мне звонил отец, – невнятно говорила она. Ком в горле стал преградой, и Одри через силу торопилась продолжить. – Он знает, что ты Доминик Хардман. А я подтвердила это.

На лице Гранта появилось лишь непонимание. Он нахмурился и, не выпуская её из своих рук, переспросил:

– Что?

– Я сказала правду. Мне было очень сложно сделать это.

После её признания его внимание привлекли машины правоохранительных органов, и Одри заметила это.

– Грант, мне очень жаль. Это был самый сложный выбор в моей жизни. Правда.

В его глазах она прочла разочарование. Ожидаемого страха не было. Этот человек прошёл за свою жизнь столько испытаний, что очередная неприятность для него скорее всего становилась лишь небольшой трудностью. Порой казалось, что сложность для Гранта – это вызов. И он всегда был готов принять его.

– Мне тоже жаль, Одри. Жаль, что твой выбор оказался таким, – он отошёл от неё на шаг. – Не расстраивайся. Ты поступила на пользу окружающим людям. Неизвестно, кто бы стал моей следующей жертвой.

Сарказм в его голосе вызвал в ней не злость, а сочувствие.

– Но не на пользу себе, – прошептала Одри.

– Грант Гарсиа, вы пройдете с нами, – послышалось сзади.

Седоватый высокий мужчина в чёрном костюме с широким галстуком малинового цвета предъявил значок ФБР и кивнул напарнику, чтобы тот заставил Гранта завести руки за спину и застегнул на них наручники.

Билл, стиснув зубы и тяжело дыша, подбежал к Гранту. От отца Одри исходила ярость. Всепоглощающая. Уничтожающая. Казалось, его глаза могли пронзить психолога дочери острее клинка.

Грант встретил этот взгляд с холодом и отчуждённостью.

– Ты обманул нас, – сквозь зубы процедил Билл и, не будь он на работе, с радостью одарил бы своим кулаком хитрое лицо преступника.

– Не понимаю, о чём ты говоришь, Билл, – непринуждённо проговорил Грант. Он был актером с большой буквы и теперь превосходно начал играть роль человека, которого нагло оклеветали.

Билл немного наклонился к притворяющемуся убийце, чтобы его шепот никто из присутствующих не смог услышать.

– Я знаю, что будет дальше, Хардман. Знаешь, о чём будешь просить меня после того, как упрячу тебя в тюрьму? О том, чтобы срок уменьшили. Ты захочешь помочь следствию. Не так ли поступаете вы все, убийцы? Но, как думаешь, что я тогда сделаю? – Билл едва заметно улыбнулся. – Рассмеюсь тебе в лицо. И ты сгниешь там, куда я лично тебя отправлю. Будь в этом уверен!

Одри прищурилась, прислушиваясь к речи отца. Хотя не удалось разобрать ни слова, но мимика говорившего позволяла понять многое. Он угрожал. Реакция Гранта была ожидаемой. Он просто промолчал, слегка улыбнувшись. Умно. Ответить Биллу в своей привычной манере – позволить поймать себя с поличным.

Когда Гранта уводили, Одри посмотрела на его руки. Она заметила, что полицейские браслеты не помешали закованному в них показать кому-то сначала два пальца, а потом три. Какая-то неизвестная команда? Бессловесный тайный приказ? Грант смотрел на Ника. Одри поняла, что именно этому человеку адресовался почти неприметный жест.

Ник, как ни в чём не бывало, потёр подбородок и медленно отступил на несколько шагов назад. Вскоре он быстро развернулся и, кивнув Джексону и Лео, направился в неизвестную сторону.

– Возьмите и этого, – указывая взмахом руки на Саймона, скомандовал Билл.

Одри проводила взглядом Ника и компанию, думая о знаке, который лидер Блокады явно неспроста показал своему заместителю. Она сдала Гранта отцу, но теперь точно не будет мешать ему. Пусть попробует снова выпутаться из безвыходной ситуации. Возможно, у него ещё есть шанс выйти сухим из воды. Одри всем сердцем надеялась на такой исход дела.

Она перевела взгляд на Саймона, закинувшего жвачку в рот прямо перед тем, как его руки завели за спину. Он ухмылялся и почти смеялся над сотрудниками полиции.

– Ты думаешь, что победил? – обратился Саймон к Биллу.

Удостоившись в ответ презрительного взгляда и не удовлетворившись этим, Саймон свистнул, чтобы привлечь к себе внимание.

– Доминик Хардман крутит всеми вами, как хочет, – бросил он, издевательски хихикая, когда его направили к полицейской машине.

Грант покосился на своего подчиненного. Саймону лучше не открывать рот, иначе сдаст их всех с потрохами.

Одри сжала зубы. Она поняла, что больше всего стоит переживать за правильность показаний Саймона. Он вспыльчивый, эмоциональный, даже безумный. Его слова очень многое могут решить. Саймон способен сдать Блокаду, сам того не желая.

***

– Одри? Как ты? Неужели мистер Гарсиа и есть этот проклятый Хардман?

Голос Дженнифер послышался совсем рядом. Через секунду уже ощущались её дружеские объятия.

Но глаза растерянно изучали полицейский участок, в котором их всех держали уже больше часа.

– Дженни, давай поговорим об этом позже, – Одри мельком взглянула на нежданную гостью. – Подожди, что ты тут делаешь?

– Меня вызвали дать показания.

– Что? – Одри с непониманием уставилась на подругу, пытаясь осознать её слова. – Не понимаю. Причём здесь ты?

Дженни пожала плечами.

Отвернувшись от неё, Одри бросилась вперёд, ближе к двери, где допрашивали Гранта. Они ведь не смогут так легко вытянуть из него информацию. Грант умён. Он не даст им повод усомниться в своих словах.

– Одри? Что ты делаешь? – спросила Дженни, медленно подойдя к ней.

Одри быстро прижала палец к губам, заставляя подругу замолчать. Ничего не слышно. За дверью было подозрительно тихо. Недолго думая, Одри распахнула деревянную преграду, досадно мешавшую ей понимать, что происходит.

Она поймала на себе взгляд отца, сотрудника ФБР и Гранта, который в расслабленной позе сидел за столом. Он удобно откинулся на спинку стула.

– Одри? Ты не в курсе, что нельзя врываться на допрос? – возмутился Билл, поднимаясь с места.

– Просто хочу быстрее узнать, чем завершится эта ситуация, – она тяжело выдохнула, делая вид, что вовсе не беспокоится за человека, которого сейчас допрашивают. – Устала очень от всего этого.

Грант слегка улыбнулся краешком губ, не отводя взгляда от этой милой рыжеволосой красавицы, закутавшейся в его пиджак, как в одеяло.

Билл смягчился в лице и понимающе кивнул:

– Прости, я совсем забыл, как сложно тебе должно быть. Чарли, пойду, попрошу кого-то отвезти дочку домой.

Детектив Уайт хотел было сделать шаг вперёд, но его остановил сотрудник ФБР. Тот самый Чарли.

– Стой. Твоя дочь ещё не дала показаний.

– Она уже призналась мне по телефону, что Грант Гарсиа и есть Доминик Хардман, – проговорил быстро Билл, замерев на месте.

– Твои телефонные разговоры я в протокол не запишу, – холодно ответил Чарли. – Одри, пройди и закрой за собой дверь.

Девушка, прерывисто дыша, выполнила то, что ей велели.

– Присаживайся, – голос остановившего её сотрудника был спокойным. В нём были даже тёплые нотки.

Одри бегло осмотрела небольшое помещение и села на стул напротив Гранта. Встретившись с ней глазами, он подарил ей свой коронный взгляд.

Холодность его глаз заставила Одри вздрогнуть.

Билл прикусил нижнюю губу, пряча руки в карманы брюк. Ему вовсе не нравилось, что дочь, пострадавшая по прихоти Хардмана, теперь сидела перед своим обидчиком.

– Одри, – начал Чарли, облокотившись руками на стол, чтобы заглянуть в её глаза. – Посмотри на этого мужчину. Он знаком тебе?

Одри нервно сглотнула, со страхом глядя на Гранта, который продолжал сверлить её колким взглядом. Она уже могла предположить, что творилось в его голове. В этот момент Грант её ненавидел. Но скорее всего, будь они наедине, он бы и виду не подал. Грант назвал бы её солнышком и сказал, что нет повода для переживаний.

Наверное, глупо думать, что он бы действительно так легко отреагировал. Это скорее мечты. Она сдала его полиции. Такое просто так не сходит с рук. В очередной раз затруднительной неприятностью Одри встала на пути Гранта.

– Да, – ответила она.

– Насколько давно? – сразу задал следующий вопрос Чарли, продолжая изучать её глазами.

– Он владелец клуба, в котором я работаю.

– Насколько давно, Одри? – переспросил Чарли, слегка повышая голос.

– Я не помню.

– Кто он?

– Грант Гарсиа, – быстро отвечала она.

– Кто он, Одри?

– Мой психолог! – Одри отвечала в том же темпе, что и Чарли, задававший ей вопросы.

– Он – Доминик Хардман?

– Нет! – выпалила она, поражаясь своему ответу.

Одри часто захлопала ресницами, пытаясь прийти в себя. Сердце буквально вылетало из груди. Казалось, она сейчас забудет, как правильно дышать. Одри подняла взгляд, встречаясь с улыбчивыми глазами Гранта. Он был доволен её ответом.

– Одри! – вспыхнул Билл, разведя руки в стороны. – Ты говорила мне совсем другое! Как это понимать?

– Подожди, Билл, – начал Чарли, успокаивающе кивнув возмущённому коллеге. – Если она действительно говорила тебе, что Гарсиа – это и есть Хардман, то значит, он запугал её.

Грант вызывающе улыбнулся, хлопнув в ладоши:

– Как бы там ни было, вам нечего мне предъявить. Не так ли?

Билл медленно выдохнул, на несколько секунд прикрыв глаза, чтобы успокоиться.

– Не был бы я так уверен на твоем месте, Грант, – проговорил Чарли. – Мы не из воздуха взяли информацию о том, кем ты являешься. Хотя вижу, что маскируешься профессионально.

Он наклонился к подозреваемому, пристально глядя в голубые глаза. Таким взглядом Чарли всегда удавалось навести панику на допрашиваемых.

Задержанный облокотился локтями на стол, решительно встречая пугающий взгляд агента ФБР. На лице Гранта появилась едва заметная улыбка. Глаза не выражали ни капли ожидаемого страха.

– Удиви меня, – прошептал Грант.

Одри показалось, он с интересом наблюдал за следствием, которое скорее всего шло не в его пользу.

– Билл, позови агента Джонсон, – скомандовал Чарли, заставляя разъярённого отца пострадавшей хоть на минуту отвлечься от накалённой обстановки.

Напоследок ещё раз покосившись на подозреваемого, недовольный Билл вышел.

Когда за ним закрылась дверь, Чарли продолжил:

– Смотри, Грант. У тебя есть два варианта. Первый – это ты сдаёшься полиции, и я постараюсь хоть немного смягчить твоё наказание.

Грант сделал вид, что заинтересован:

– Хочу услышать вариант под номером два.

– Второй: мы обыскиваем подвал твоего клуба. После приписываем одному тебе все преступления Блокады. И мне глубоко плевать, что далеко не всё там твоих рук дело. Большинство преступлений выполняли преданные тебе псы.

Одри застыла, пытаясь не выдать, что информация о подвале её не на шутку встревожила. Это ведь конец. Это проигрыш Гранта. Выпутаться из такого просто невозможно.

Она подняла глаза, с беспокойством взглянув на Гранта, чтобы оценить его реакцию. Он ведь тоже всё понимал. Но в лице вовсе не изменился. Казалось, ультиматум сотрудника ФБР его ничуть не волновал. Тяжело представить, каких усилий стоило такое умение держать всё в себе. Грант не железный. Он тоже человек. Из плоти и крови. И ему, как всем, присущ страх. Но Грант Гарсиа был самым сильным человеком, которого Одри когда-либо доводилось видеть.

– Мне вот, что интересно, – начал он, приложив палец к губам. – Какие преступления известной бандитской группировки могут таиться в подвале с старинными винами?

Одри едва заметно улыбнулась. Это было последствием расшалившихся нервов. Ответ Гранта прозвучал настолько спокойно, что даже на неё это повлияло весьма благоприятно. Она будто переняла маленькую капельку его уверенности в своих силах.

– Вижу, играешь свою роль жертвы до последнего, Гарсиа, – на безмятежном лице Чарли начали появляться признаки гнева. Он действительно был недоволен собой. Отсутствие результатов беседы не радовало.

– Роль жертвы? Не преувеличивайте, мистер агент ФБР. Мне остается лишь доказать свою непричастность к данному инциденту, – Грант пожал плечами.

– Я бы хотел тебе посоветовать податься в актеры, но не стану. Ведь дальнейший остаток своей жизни ты проведешь за решёткой.

Грант лениво кивнул, демонстрируя, что этот разговор его утомил.

– Мы нашли человека, у которого ты купил клуб ровно пять лет назад. Он поведал нам много подробностей. И о тебе, как о покупателе, и о интересных тайных местах этого помещения, – Чарли довольно улыбнулся.

– Рад, что вас так интересует мой клуб. Заходите как-нибудь на кофе.

– Обязательно. Сразу после того, как добьюсь для тебя пожизненного срока.

– Надеюсь, ты не сильно расстроишься, когда твое желание потерпит крах, – уверенно ответил Грант.

Разговор двух грозных мужчин прервался после появления Билла вместе с темноволосой женщиной в строгом сером костюме.

– Не знаю, зачем мы взяли этого Саймона. От него мало толку, – на ходу бросила она, выдавая результаты своего допроса. – Он хоть и является участником Блокады, но мы ничего не можем ему предъявить. Нет никаких улик. Он всё время повторял, что Хардман слишком умён, чтобы, цитирую, ваши никчёмные головы поняли, кто он.

Одри подняла взгляд на Гранта, едва заметно улыбнувшись. Он же никак не отреагировал на такой комплимент. Грант лишь сочувственно взглянул на свою хрупкую подопечную. В его глазах Одри увидела знакомую нежность. Так он смотрел тогда, на колесе обозрения. Не парк и аттракционы запомнились больше всего, а его взгляд. И теперь, в участке, в таких откровенно неприятных условиях, она вновь испытала то самое счастливое ощущение. Один лишь взгляд, и больше ничего не надо.

– Как на счет клуба? Вы проверили его? – спросил Чарли.

Всё его внимание переключилось на вошедшую коллегу.

Одри, кажется, перестала дышать. И даже Грант сейчас не мог пошевелиться, ожидая свой приговор.

Внутри него бушевал настоящий дикий огонь. Бушевал и сжигал целиком. И делать вид, будто на всё плевать и этот допрос абсолютно бессмысленен, Гранту было очень сложно. Это действительно требовало много сил. Решалась его дальнейшая участь, и главным желанием было побыстрее выбраться отсюда. Если это вообще возможно.

– Мы проверили, – начала женщина. – Результаты придут буквально с минуты на минуту.

Одри сама не заметила, как начала нервно постукивать каблуком по полу. Но уже через секунду она ощутила, как Грант успокаивающе взял её ладонь в свою.

– Всё хорошо, солнышко, – прошептал он, встретив беспокойство в её зеленых глазах.

– Не трогай мою дочь! – Билл сделал шаг вперёд, готовый в любую секунду броситься на того, кого мысленно уже наградил званием преступника.

– Билл! – Грант впервые за время своего нахождения в этом кабинете нервно повысил голос. – Прекрати вести себя как ребёнок! Моя вина не доказана! Твоя дочь дрожит от страха. Ей нелегко находиться здесь! И, как видишь, успокоить её получается у меня, а не у тебя!

Билл будто окаменел, будучи не в силах опровергнуть эти слова. Он действительно никак не мог помочь Одри. Но у этого человека, кем бы он ни был, это получалось слишком легко.

Застыла тишина. Чарли стоял, оперевшись спиной о стену, ожидая, когда вернётся агент Джонсон с результатами проверки клуба. А Билл, нахмурившись, стоял перед столом и наблюдал за тем, как тот, кого он считал Домиником Хардманом, обеими руками сжимает сомкнутые в замок пальцы его дочери.

Одри смотрела то на Гранта, то на стол. Казалось, что вот ещё немного, и она прямо тут потеряет сознание от переизбытка душащего страха. Она прекрасно понимала, какими будут результаты. Ведь проверить подвал Блокады ничего не стоит. Там все доказательства, которые способны упрятать Гранта в тюрьму.

И всё это лишь её вина.

Она вновь подняла взгляд, встречая на себе его глаза. Он всё так же утешительно поглаживал её ладонь большим пальцем. Хотя силы и сочувствие сейчас требовались лишь ему одному.

– Прости меня, – шёпот Одри был почти не слышен.

Грант смог прочесть сказанное по её мимике. Он поднял глаза на Билла, который следил за ними, не отводя взгляда. Больше всего детективу не нравились прикосновения подозреваемого к его дочке. Но Гранта это совсем не волновало.

– Одри, посмотри на меня, – проговорил он, когда она уставилась на стол стеклянными глазами.

Одри быстро подняла взгляд.

– Всё хорошо. Ты не должна переживать. Всё наладится. Я уверен в этом, – он крепче сжал в своих ладонях её дрожащие пальцы.

Тяжело вздохнув, она кивнула и подняла голову, прикрыв глаза. Нужно прислушаться к его словам и найти то самое соприкосновение с покоем.

– Одри, что же ты делаешь, – проговорил тихо Билл, покачав головой. Он открыто поражался поведению своей дочери. Ещё несколько часов назад она признала, что именно психолог является их заклятым врагом. И вот, пожалуйста… Раздвоение личности какое-то.

Одри помедлила перед тем, как открыть глаза и посмотреть на огорчившегося отца. Он не может понять, что же толкает её в объятия преступника. Объятия убийцы. Она и сама не до конца осмыслила своё поведение. Было всё ещё непонятно, почему расцвели чувства к такому человеку. Как можно полюбить того, чьё сердце переполнено жестокостью, чей авторитет нагнетает страх и панику в нормальном обществе! Она должна презирать его. Но вместо этого просто любит. Любит необъяснимо.

– Одри, он ведь и есть Хардман. Ты это знаешь. Чего я не дал тебе в детстве? Откуда такое извращённое стремление к опасной любви? – говорил Билл, ближе наклонившись к дочери, чтобы ещё более доходчиво донести до неё смысл своей речи.

– Папа, перестань, пожалуйста. Мне и так нелегко, – голос Одри был измученным и хриплым.

Последние несколько месяцев стали для неё другим миром. Криминал буквально влился в её жизнь. Блокада, Доминик Хардман, Мэган, Филипп Торес – люди, которые стали сопровождать её каждый день, которые смогли поселиться в мыслях. Одного из них она даже впустила в сердце, запертое на несколько ключей.

Дверь открылась, и все находившиеся в кабинете разом посмотрели на агента Джонсон, державшую в руках папку с бумагами.

– Результаты пришли. Отпечатки проверены, и улики зафиксированы, – начала она, подходя к столу.

– Не тяните уже! – вырвалось у Одри. За это она получила неодобрительный взгляд отца.

– В подвале мы нашли дорогие камни, четыре миллиона долларов, одну спортивную машину Bugatti Chiron, марихуану и набор профессиональных ножей.

– Шикарно живешь, Хардман, – усмехнулся Билл.

– Не знаю, как живёт Хардман, но я весьма неплохо, как видишь, – в ответ на язвительность детектива Уайта Грант невинно пожал плечами.

– Ты, кажется, не понял, что тебя уже раскусили? Улики записаны в папке, – Билл облокотился руками на стол. Он криво ухмыльнулся, встретившись с холодными голубыми глазами.

– Подожди, вы раскусили, что у меня есть марихуана? Да, имеется грешок, но ничего криминального, – улыбнулся Грант, облокотившись на спинку стула.

– Он прав, – вмешалась агент Джонсон, после чего закрыла папку. – В подвале не было обнаружено следов крови, не было пороха и оружия. Отпечатки пальцев принадлежат лишь Гранту Гарсиа. Место практически стерильное. Там сложно к чему-то прокопаться.

Билл и Чарли озлобленно посмотрели на Гранта, который продолжал улыбаться.

Одри была шокирована и никак не могла скрыть это. Открыв рот от удивления, она с облегчением выдохнула. Не зря Грант дал Нику тот самый молчаливый приказ. Не зря. Побеждать во всём и уходить безнаказанным – его конек.

– Мне положено получить извинения. Но я человек не гордый. Обойдусь, – бросил Грант, медленно поднявшись. Сунув руки в карманы брюк, он поинтересовался: – Могу уходить?

– Да, мистер Гарсиа, – ответила агент Джонсон. – Просим прощения за причинённые неудобства. Если что-то изменится, мы ещё обратимся к вам.

Грант кивнул, принимая извинения. Если бы глазами можно было убивать, то Билл бы уже сделал это с ним.

В молчании обменявшись с детективом взглядами, полными обжигающей ярости, Грант покинул комнату допроса.

Одри не посмела даже посмотреть на отца, чтобы не видеть презрения на его лице после того, как сознательно пошла за Грантом.

Детектив Уайт несколько минут потоптался на месте, обдумывая всё, что только что произошло. Повременив с решением, Билл поспешно вышел из комнаты допроса, спускаясь по лестнице. Перескакивая ступеньки, он попытался опередить лифт, в котором были его дочь и криминальный «психолог».

Тяжело дыша, Билл оглядывался по сторонами. Он бежал по коридору, переполненному людьми, а потом, оказавшись на улице, на мгновение остановился. Глаза повсюду

искали яркие рыжие волосы дочери.

И нашли.

– Одри! – крикнул Билл, ускоряя шаг. – Стой!

Одри затаила дыхание, услышав во всегда тёплом голосе отца сильную тревогу. Она обернулась и застыла на месте.

Грант посмотрел на приближающегося Билла. Он хорошо понимал его. Любой отец был бы против такой участи для своего ребёнка. Но Билл и не представлял, насколько сильно Грант сожалел о том, что пришлось пережить Одри. Теперь он был готов стать для неё всем. Щитом, стеной, защитой и опорой.

Билл остановился перед Грантом, заглядывая ему в глаза:

– Как не стыдно? Имей совесть, Хардман! Не уничтожай мою дочь! Дай ей прожить жизнь, которую она заслужила. Не мучай её больше!

Эти слова были переполнены отчаянием, и сказавший их действительно находился на грани.

– Билл, перестань называть меня этим именем, – ответил Грант.

Он не мог сдать себя. Как бы сильно ни хотелось убедить отца Одри в том, что никогда больше не посмеет причинить ей вред.

– Одри, – Билл обратился к дочери, принимая крайние меры. – Если ты уйдёшь с ним, можешь не возвращаться домой!

Её будто парализовало. Одри стеклянными глазами смотрела на отца, не в силах найти в ответ подходящие слова. Неужели любящий папа может отречься от своего ребёнка лишь потому, что не согласен с его выбором?

Череда событий, причинявших боль, не прекращалась. Каждый новый день становился испытанием. Она больше не могла говорить. Даже для того, чтобы дать дельный ответ отцу.

– Билл, прекращай нести чушь, – вмешался Грант, пытаясь успокоить накалившуюся враждебность между отцом и дочерью. – Одри совсем не виновата, что у тебя обострилась подозрительность ко мне. Есть улики, которые могли бы подтвердить, что имею хоть какое-то отношение к Доминику Хардману? Нет. Значит, будь добр, оставь при себе эти оскорбления и обвинения. И не смей решать за Одри!

Билл почти до боли прикусил нижнюю губу, не отводя гневный взгляд от Гранта, сказавшего истину. Улики не найдены. Их попросту нет.

– Ты снова победил, Хардман, – бросил Билл, сжимая руки в кулаки. – Как легко ты провёл меня. Ощущаю себя таким идиотом!

Одри прискорбно опустила голову, прочувствовав пылающую ярость отца не только к Гранту, но и к самому себе за то, что не смог раньше понять идеальный спектакль преступной группировки. Главной целью папы было поймать Хардмана. И теперь, зная, кто он, Билл ничего не мог сделать. У него были связаны руки. Приходилось лишь молча отпускать бандита, чтобы тот продолжал свою криминальную деятельность. Отпускать без заслуженного наказания.

– Ты ведь и есть лидер Блокады. Правда? – в голосе Билла было отчаяние, а в глазах печаль.

Грант лишь хитро улыбнулся кончиками губ и кратко кивнул.

Билл шокировано распахнул глаза, когда получил молчаливый ответ на свой вопрос. Его догадки подтверждены.

– Я так и знал, – прошептал Билл, делая шаг назад. – Какой ужас. Это правда. Правда.

Ноги Одри будто налились свинцом, и она не могла сделать даже шаг в сторону. С одной стороны был Грант, с другой – отец. Никогда ранее и в голову не приходило, что придётся делать такой сложный выбор.

– Солнышко, – Грант тепло улыбнулся, преодолев расстояние между ними. – Оставайся с отцом. Не хочу быть причиной ваших семейных разладов.

Одри нахмурилась, с вызовом поднимая подбородок вверх:

– Ты хочешь оставить меня?

Её слова заставили его рассмеяться. Он наклонился и нежно прикоснулся губами к её холодной щеке.

– Никогда не оставлю. Обещаю. Ты ведь только моя. Помнишь?

Одри расплылась в улыбке, полной упоения и спокойствия. Его слова были бальзамом на душу.

– Помню.

Грант крепче прижал Одри к себе, заглядывая в нефритового цвета глаза, смотревшие на него без отвращения. Он видел в этом взгляде неподдельное желание пойти за ним. Но ещё не время.

– Я люблю тебя, – прошептал ей на ухо Грант.

Одри словно окаменела. Нет, ей не послышалось. Грант, тот самый грубый психолог, который когда-то причинял неудобства одним своим присутствием, тот самый человек, ставший её лучшим другом и самым страшным кошмаром, тот поистине жестокий и беспощадный преступник, именно он только что признался ей в своих светлых и искренних чувствах. Чувства, разрушившие годами выстроенную стену из хладнокровия и абсолютного безразличия к окружающим людям.

Одри ошарашенно раскрыла глаза, почувствовав крепкую хватку отца на своём локте. Он буквально вырвал дочь из рук преступника, который являлся их заклятым врагом. Но Одри больше так не считала. Такое зрелище, когда главарь преступной группировки целует его дочь, вводило Билла в убийственную ярость.

Он практически тащил Одри за собой. Она никак не хотела идти по собственной воле. Она была слишком шокирована тем, что услышала.

Одри на секунду обернулась, чтобы ещё раз посмотреть на Гранта. В глаза бросилась бордовая машина, остановившаяся сзади от него в нескольких футах. Тонированное стекло опустилось, и появился чёрный пистолет с глушителем.

– Грант! – крикнула Одри, хотя её голос был едва слышен.

В этот момент она, казалось, потеряла дар речи, а сердце готово было остановиться. Паника и ужасное предчувствие появились внутри.

Три глухих выстрела подряд пронзили воздух.

Крик Одри был похож на жалобное рычание, когда она увидела, как Грант остановился. Наклонившись вперёд, он медленно опустился на колени и, прикрыв глаза, безжизненно упал на землю всем телом.

Нечеловеческий вопль вырвался из горла Одри. Внутри что-то с адской болью перевернулось. Будто пули ранили не Гранта, а лишь её одну.

– Пусти меня! – бросила Одри, отчаянно вырываясь из рук отца.

Билл растерянно осмотрелся по сторонам, инстинктивно наклоняя голову ниже.

– Там опасно! Куда ты собралась? – нервно вспылил Билл, отводя дочь как можно дальше с места, где только что произошло преступление.

Одри словно в тумане не могла отвести взгляда от Гранта. Казалось, земля ушла из-под ног, а сердце перестало биться. Перестало биться вместе с теми выстрелами.

Она толкнула отца в грудь, всеми силами желая отвоевать право броситься к Гранту. Как бы опасно это ни было.

– Пусти! – она не могла узнать свой собственный голос. – Пусти немедленно!

Слёзы катились по лицу, но Одри их не замечала. Боль осознания произошедшего мучительно давила изнутри, выворачивая душу наизнанку.

Машина, из которой стреляли, с визгом помчалась вперёд, не останавливаясь.

– Одри! – позвал Билл. У него уже не хватало сил сдерживать её в своих руках. – Что же ты делаешь? Милая, не иди к нему!

– Я не могу оставить его! – она, задыхаясь, посмотрела в перепуганные глаза отца.

Билл покачал головой. Сердце разрывалось от того, что он видел. Состояние Одри было катастрофически плохим. Отец боялся отступить даже на шаг назад, опасаясь, что она прямо сейчас упадёт в обморок. И причиной тому были не её многочисленные проблемы, не те страдания от Блокады. Причиной истерики, слёз и неудержимого крика стала возможная кончина Доминика Хардмана.

Билл прикусил нижнюю губу и в момент отпустил свою дочь. Закрыв рукой рот, он сдерживал нахлынувшие слёзы. Слёзы, которые были проявлением безысходности. Не такой судьбы он желал своему ребенку. Не такой.

Подняв подол своего чёрного платья и всё равно спотыкаясь, Одри побежала к Гранту. Она упала перед ним на колени, на мгновение успокоившись. Затаив дыхание, Одри прикоснулась пальцами к его лицу. Он лежал на животе, а красное пятно на спине окрасило смертельной краской его белую рубашку.

– Папа! – она обернулась назад, и слёзы вновь бесконтрольно хлынули из глаз. – Вызови скорую!

Тяжело дыша, Одри умоляюще посмотрела на отца. Билл не решался достать телефон.

– Папа! Прошу тебя! – отчаянно выкрикнула она, прикладывая дрожащие пальцы к губам. – Пожалуйста, – прошептала Одри и вновь обернулась к Гранту, как только Билл нервно махнув рукой, начал выискивать в карманах средство связи с больницей.

Она со страхом прикоснулась двумя пальцами к его шее, выискивая пульс. Но его не было.

– Нет. Нет, нет, – повторяла Одри, не желая осознавать губительную истину и не веря своим глазам.

Он не погиб. Она была в этом уверена.

Это ведь тот самый Доминик Хардман, который никогда не проигрывает. Он не может умереть вот так просто, получив в спину три пули. Он не может погибнуть на пике своей славы. Не может.

– Ты ведь только что сказал, что не оставишь меня никогда, – прошептала невнятно Одри. – Ты пообещал.

Щёки не высыхали от слёз, но она не переставала гладить его лицо дрожащими пальцами.

– Если ты уйдешь, я пойду за тобой, Грант.

На её лице появилась улыбка. Со стороны это могло показаться ненормальным. Но ей было безразлично, что могли подумать другие.

– Одри, – послышался рядом голос отца. Она почувствовала его руку на своём плече. – Ты в порядке?

– Он мёртв, папа. – собственные слова ударили безнадёжностью, приводя Одри в себя.

Её лицо было бледным, а глаза – красными и опухшими. Вот он, самый большой кошмар. Кошмар, ставший её концом.

Глава 26

Полгода спустя

Гордость становится преградой на пути к счастью. Нежелание отпустить обиду остаётся пожизненной ношей. Казалось бы, очень просто – дать свободу чувствам и начать новую жизнь, уверенно перешагнув старую. Но человек устроен так: любить может, а прощает, лишь потеряв.

Одри заправила за ухо непослушную прядь волос и замерла на пороге своего дома, не заходя внутрь. Воспоминания буквально накатили волной.

Здесь она выросла. На этом пороге она в последний раз видела родную маму, которая покинула их с отцом. Здесь играла с друзьями в прятки. Смеялась и не знала горя. Вскоре здесь заканчивались её встречи с мальчиками, которые дарили цветы. Не всегда было радужно. В этом доме она переживала один из худших моментов жизни. Изнасилование. Время прошло так быстро. Ещё совсем недавно Одри пришла домой с засохшими потоками туши на бледном лице и в грязной одежде. Это была яма, в которую её закопала известная преступная группа нелюдей. И выбраться было невозможно.

Жизнь иногда крутит судьбами людей так резко, что сложно осознать и понять, куда она заведет нас в следующий раз. Тупик или новая дорога?

Психолог, который скрывал истинное лицо и был человеком с действительно громким именем, мог стать для неё погибелью. А стал спасением.

Но все проблемы кажутся нелепыми, когда теряешь близких. Теряешь тех, кого любишь и не можешь вернуть.

Одри широко распахнула глаза и отступила на шаг, как только дверь открылась и она встретилась с тёплым взглядом заботливого папы.

– Одри? Я только хотел тебе звонить, – проговорил Билл, улыбнувшись.

Она сделала шаг вперёд, входя в дом. Сумка легла на тумбу. Босоножки были сняты с уставших ног. Одри оперлась на шкаф двадцатилетней давности.

– Задержалась, – ответила Одри, направляясь на кухню.

Билл покачал головой и медленно пошёл за дочерью. Он робко присел на стул, молчаливо наблюдая за тем, как Одри сверлит глазами чайник, будто пытается заставить его закипеть быстрее.

– Ты в порядке? – спросил Билл, поджав губы.

– Да, – сказала Одри, обернувшись к отцу. – Устала.

Она обхватила локти ладонями, нервно потирая себя, словно от холода. Вот уже ровно полгода Билл ежедневно задавал один и тот же вопрос. В порядке ли его дочь? Нет. Не в порядке.

– Малышка, может ты поедешь отдохнёшь куда-то? В горы? Не хочешь? – с улыбкой энтузиаста предложил Билл. Ему хотелось, чтобы дочь наконец-то стала прежней улыбчивой девочкой, не знающей проблем.

С появлением Блокады в их жизни Одри изменилась до неузнаваемости. За последнее время лишь один раз Билл смог вновь увидеть огонёк счастья, пылающий в глазах дочери. Это было в тот момент, когда Доминик Хардман держал её за руку на своем допросе. Это было так давно. Так давно, что уже казалось неправдой.

– Нет! – резко ответила Одри, яро запротестовав.

– Тебя здесь ничего не держит, милая. Отдых необходим, – Билл нервно потёр руки, надеясь, что дочь всё же примет верное решение и наконец-то отпустит скорбь.

Одри молча повернулась к плите, выключая газ. Она взяла чайник и налила кипяток в чёрную кружку. Чёрный. Любимый цвет Гранта.

Она неосознанно улыбнулась, задумчиво рассматривая казалось бы обычную кружку.

– Ладно, – Билл едва заметно кивнул. – Тогда перестань ходить туда. Перестань носить на могилу розы. Тебе от этого легче не станет.

Одри застыла с той же улыбкой на лице, но ничего не смогла ответить отцу.

Полгода назад

Одри приложила руку к сердцу, несколько раз сильно ударив по груди. Будто от этого может стать проще. Она металась из одной стороны в другую. Накал был слишком сильным. Уже пятый час они ждали около отделения реанимации. Открывая железную дверь, из него выходили медсестры, внутрь поспешно забегали врачи. Расспросы о состоянии пострадавшего отклонялись моментально. Никто ничего не мог сказать.

В Гранта стреляли три раза. Ранение было более, чем просто серьёзное. Утешительных прогнозов никто не мог дать. Оставалось только ждать. Ждать мучительно и долго.

– Как мы могли быть такими неосторожными, – прошептал Джексон, стукнув кулаком по стене больницы.

– Филипп, – сквозь зубы прорычал Саймон. – Чертов сукин сын. Забрал жизнь моего отца, теперь хочет лишить друга. Грант мне как старший брат.

– Да, всегда давал тебе подзатыльники и поучал жизни, стреляя по ногам, – грустно улыбнулся Лео, оперевшись на стену. – Хороший брат.

Застыла тишина. Лишь несколько мужских взглядов перенаправись на дрожащую в углу рыжеволосую девушку, которая сидела на полу с поджатыми к груди коленями и не отводила стеклянных глаз с одной точки.

– Эй, ты что тут забыла, предательница? – бросил Лео, повышая голос. Он сделал несколько уверенных шагов навстречу Одри. К девушке, которой когда-то изгадил тело и душу. – Слезы счастья катятся по твоим щекам?

– Не мелочись, Лео. Выставь её отсюда, – бросил Саймон, скривившись от отвращения при виде физиономии их давней жертвы. – Или я сам это сделаю.

Лео наклонился, схватив Одри за локоть. Он был весьма недоволен, что юная особа вырвалась из его хватки, устремив ненавистный взгляд на всю компанию Блокады.

– Ещё раз прикоснешься ко мне и будешь отвечать перед Грантом! – уверенно произнесла она, просверлив дыру в Лео. – Всех вас касается!

Ник едва заметно улыбнулся, ступая вперёд, чтобы лучше видеть гневный и даже безумный взгляд этой девушки.

– Я бы не был так уверен, что Грант выживет. Нужно уже думать, кто же его заменит, – Ник прищурился, сжав губы. – По правилам пост переходит заместителю.

Одри окаменела. Она уставилась на этого самого заместителя лидера Блокады. Со стороны могло показаться, что глазами она желала его уничтожить. Неужели это был прямой намек на то, что пора Нику занять должность Гранта? И даже не намек! Он открыто заявил, что пора хоронить ДоминикаХардмана.

Сделав глубокий вдох, Одри поднялась с пола, быстрыми шагами преодолев расстояние между ней и казавшимся теперь незнакомым светловолосым мужчиной, который раньше называл себя «лучшим другом» Гранта. В её поднятом подбородке и гневном взгляде читался вызов. Она и не думала испугаться устрашающего выражения на лице Ника. Не в том они положении, чтобы Одри вообще чего-то боялась, кроме потери человека, которого любит.

– Как ты можешь сейчас говорить о том, кто возглавит Блокаду? Как можно задавать такой вопрос, когда ваш лидер жив и сейчас борется за эту жизнь уже проклятый пятый час? – она нахмурилась, снизу вверх глядя в карие глаза Ника. – Ты даже не смей задумываться о том, что Блокада перейдёт в твои руки. Не присваивай себе чужое творение! Оно принадлежало и всегда будет принадлежать Доминику Хардману! Гранту! Не тебе!

Ник медленно расплылся в улыбке, удивлённо всматриваясь в разъярённую защитницу Гранта. Наклонившись, он приблизился к её лицу.

– Что придаёт тебе смелости? Не пойму.

– Я больше не буду марионеткой в чужих руках. И не позволю никому высказываться подобным образом в сторону тех, кто мне дорог, – Одри сделала шаг назад. – Так что молчи. Молчи, пока Грант не откроет глаза.

– А если не откроет? Куда тогда денется твоя смелость? Без него ты беззащитна.

– Без него я буду разбита, – ответила Одри, не отводя взгляд от насмешливого парня. – А вот кто будет беззащитен, так это ты.

Она кивнула в сторону Джексона, Лео, Саймона и двух незнакомцев из Блокады, которые уставились на Ника. Их взгляды были враждебными и полными недовольства. Никто из них не желал Гранту смерти. Но Ник видимо хотел этого больше всех. Ведь власть всегда вкусно пахнет. Манит. И устоять перед этим запахом способны немногие. Ник не смог.

Одри отвлеклась от компании участников Блокады, резко обернувшись назад. Открылась дверь. Земля, казалось, ушла из-под ног. Страх услышать из уст доктора сочувствие стал поперёк горла. Она будто в тумане пошла навстречу мужчину в медицинской спецодежде.

Одри остановилась перед ним. Сняв маску, врач медленно поднял на неё глаза.

– Ранение было очень серьёзным. Это практически моментальный стопроцентный летальный исход, – начал он. – Но пациент оказался сильным. Пока держится. Не могу сказать, что выживет. Вероятность того, что он не переживёт и двух дней практически бесспорная. Пока что в коме.

Сердце Одри словно упало в пропасть. Он жив. Грант как всегда борется до последнего. Но доктор только что обрушил такой груз, который нести она была не в силах. Вероятность снова увидеть его голубые глаза близка к нулю. Но именно теперь до боли захотелось увидеть его обаятельную улыбку, услышать, что всё будет хорошо. Вновь насладиться родным голосом. Получить удовольствие лишь от того, как он нежно произносит «солнышко».

Грант стал её гаванью. Тихой и спокойной. Мужчина, с которым она могла ничего не бояться и быть по-настоящему собой. Счастливой.

– Девушка, вам плохо? – Одри услышала отдалённые голоса и в один момент почувствовала, как сильные руки подхватили её за талию.

Она часто заморгала, вновь обретая сознание. Твёрдо стоять на ногах стало вдруг тяжело, но она постаралась и, не обращая внимания на окружающих, направилась к той двери, за которой должен быть Грант.

– Стойте! – поспешно бросил доктор, схватив её за плечо. – Туда ещё нельзя.

– Мне очень надо, – она устало подняла на него опухшие от слёз глаза. – Пожалуйста.

Седоватый мужчина поджал губы, наблюдая за состоянием юной девушки, которая закутавшись в мужской пиджак, стояла, шатаясь из стороны в сторону.

– Ненадолго, – прошептал он и открыл перед ней дверь.

Одри прошла вперёд, следуя указаниям доктора. Она будто в тумане следовала по длинному освещённому коридору, пропуская мимо работников, которые были причастны к операции.

Одри остановилась перед палатой реанимации. Через большое окно она увидела Гранта. Он лежал и выглядел совсем плохо. Бледная кожа, интубационная трубка в горле. Её любимый человек находился на искусственной вентиляции легких и был подключён к множеству каких-то аппаратов, названия которых Одри не знала.

Она приложила ладонь к губам. На щеках, только начавших высыхать, появились новые слёзы. Видеть всегда сильного и бодрствующего Гранта таким было просто невыносимо. Он находился на тонкой грани между небом и землей. И удивления не вызывало, что Грант всеми силами боролся за эту жизнь. Он ведь всегда побеждает. Пусть даже перед ним на стороне противника стоит сама смерть.

Она положила ладонь на стекло, которое мешало ей приблизиться к нему.

– Видишь, как всё получается, Грант, – прошептала Одри, слегка наклонив голову набок. Она дала слезам время, чтобы они бежали по лицу, раз так им этого хочется, а потом часто заморгала. – Ты вошёл в мою жизнь, чтобы погубить её. Всё началось с этого. Ты был таким сильным. Всегда. А что сейчас? Я стою рядом с тобой. Слабым. Беспомощным. И молюсь, чтобы ещё раз услышать твой голос. Ты добьёшься своего, если перестанешь бороться и уйдёшь. Ты погубишь меня. Как и хотел изначально.

Одри шмыгнула носом, поднимая глаза вверх, чтобы сделать глубокий вдох.

– Судьба, наверное, – она слегка улыбнулась, не зная кого утешает. Себя или его. – Всё это твоя история, Грант. Ты стал кошмаром для меня. Пройдя столько препятствий, испытав невыносимую боль, я всё ещё с тобой.

После секундной паузы Одри призналась:

– Благодаря своей жестокости ты нашёл ту, которая будет любить, несмотря ни на что.

Полгода спустя

Наше время

Молодой парень подхватил коробку из грузовика и, выискивая глазами порог, чтобы не упасть вместе с дорогими чашами, аккуратно прошёл внутрь дорогого известного клуба.

Одри отбросила мысли о том, что отец хочет отправить её в горы. Завтра придумает новую отмазку.

Она остановилась и пропустила вперёд грузчика. Привычно сделав глубокий вдох, она вошла в здание, бывшее прежде местом её работы. Клуб Магнат изменился. От прежнего интерьера остался лишь плинтус. Надо же, до чего всё вокруг меняется! Будто та жизнь, которая была до трагического случая с Грантом, принадлежала вовсе не ей.

– Одри, – радостно крикнула Дженни, откидывая прочь бумаги. Она с распростёртыми объятиями подбежала к лучшей подруге. – Я так рада, что ты пришла. Говорила же, что не сможешь. Я и не ждала совсем. Но хорошо, что ты здесь.

Одри улыбнулась, узнавая прежнюю болтушку в старой подруге:

– Я не могла оставить тебя. Поздравляю. Теперь ты администратор. Кэрри Адамс, наверное, проклинает тебя.

Джении подняла голову, звонко расхохотавшись. Она положила руку на плечо Одри и повела гостью вдоль бара, показывая новый интерьер.

– Да. Начальство меняется. Нет Кэрри, нет мистера Гарсиа, – Дженни запнулась, виновато посмотрев на подругу. – Извини. Не хотела напоминать.

Одри нервно сглотнула и, натянув притворную улыбку, ответила:

– Всё нормально. Это в прошлом.

Дженни резко изменилась в лице, посмотрев за плечо подруги. Она слегка скривилась, потом широко улыбнулась, выставив напоказ все тридцать два зуба. Улыбка выглядела максимально наигранной. Надо бы Дженни сказать об этом. Но Одри не успела. Внимание на себя перевела другая особа.

– Дженнифер, ты на отдыхе или на работе? – уши пронзил голос весьма знакомой и такой назойливой персоны. Вот только не хватало для полноты ощущений увидеть здесь противную Мэган.

– Простите, – Дженни растерянно оглядела помещение. – Сейчас же приступлю.

– У нас сегодня открытие. А ты проветриваешься постоянно! – возмутилась Мэган, профессионально командуя. С недавних пор она стала в этом месте начальницей, и мисс Уайт просто не могла оставаться и работать дальше.

Одри перевела взгляд на эту, к несчастью, слишком знакомую брюнетку, которая и теперь выглядела превосходно. Нужно признать, что Мэган – шикарная женщина. Только характер змеиный.

– Мэган, а где… – Одри недоговорила, ведь сразу получила ответ на свой вопрос.

Она перевела взгляд на вход, не замечая больше никого вокруг. В здание вошёл Грант. Он снял тёмные солнечные очки и быстрым шагом прошёл вперёд, выискивая глазами новую управляющую своим старым клубом.

Одри не могла отвести взгляд от этого мужчины в элегантном тёмно-синем костюме. Остановившись около Мэган и Одри, он быстро закончил разговор по телефону. Спрятав его в карман брюк, Грант кратко кивнул бывшей сотруднице и вежливо улыбнулся.

– Одри.

Она ответила таким же кивком головы и опустила глаза, глядя в пол. Смотреть на него было выше её сил. Это просто невозможно.

– Милый, с тех пор, как ты подарил мне клуб, устаю, как пчёлка, – Мэган прижала к груди какую-то папку и подняла игривый взгляд на Гранта.

Гадкая змея решила притвориться ласковой кошечкой. Одри скривилась, не скрывая своей реакции.

– Рад, что тебе понравилось, – ответил он, одной рукой обнимая её за талию.

Одри раздражённо следила глазами за его действием. Она сжала зубы так сильно, что, казалось, их скрип был слышен не только ей одной.

– Вы такая хорошая пара, – парировала Одри, глядя на сладкий дуэт.

Грант встретил на себе её обжигающий взгляд и лишь хитро улыбнулся, едва заметно подмигнув.

Его вызывающий жест вызвал у Одри новое раздражение. Надо же. Он ещё и смеет издеваться! Да, Одри пыталась сдержаться и не показать, как сильно ревнует. Но ведь это было совсем не просто. Она вся сжималась при одном виде Мэган в объятиях Гранта. Не эту коварную девицу он должен обнимать.

К новой управляющей клуба подошёл один из молодых грузчиков. Он держал огромную коробку и всеми силами пытался выглянуть и увидеть хозяйничающую здесь брюнетку со звучной фамилией.

– Миссис Гарсиа, куда это ставить? – спросил он у неё.

Одри гордо подняла подбородок, скрестив руки на груди. Как неприятно было в очередной раз слышать фамилию Гранта при обращении к Мэган. Она добилась своего. Как бы печально ни было, но он её муж и пора с этим смириться.

Мэган поспешно дала ответ молодому работнику и вновь перевела взгляд на Гранта. Она сильнее прижалась к нему, пробежавшись пальчиками от его ремня до воротника рубашки.

– Почему ты попросил сделать Дженнифер администратором? Она такая неуклюжая, – скривилась новоиспечённая жена Гранта.

– Она хорошая девушка. Ответственная. Дай ей шанс, – Грант слегка улыбнулся, не отводя взгляда от рыжеволосой гостьи.

Он изучал её глазами. Изучал так, будто никогда прежде не видел. В этом помещении он видел лишь её одну. Будто в тёмном, унылом здании светило солнце. Ослепительно светило.

– Мэган, скажи своему мужу, чтобы не смотрел на меня так. Я не стодолларовая купюра, – возмутилась Одри и улыбнулась Гранту. Но это было совсем не доброжелательно.

– Можешь выйти, если тебе, что-то не нравится, – Мэган подхватила своего мужчину под руку, властно прижимая к себе.

Грант опустил взгляд на почти что смертельную хватку жены. Эта особа просто невероятно сильна духом и до невозможности изобретательна. Пока не победит, она не уйдёт с поля боя. И благодаря своей целеустремленности Мэган победила и сейчас. Даже его оставила проигравшим.

– С удовольствием покину это место. Созерцать твою хитрую физиономию уже не хватает сил, – бросила Одри и, напоследок подарив презрительный взгляд, направилась к выходу.

Она сжала руки в кулаки, спеша выйти из клуба, в котором когда-то работала. Это место раньше было таким родным. Теперь же она его всем сердцем ненавидела. Нахлынувшее отвращение к клубу, который отныне принадлежал Мэган Гарсиа, было таким сильным, что Одри неосознанно скривилась, едва слышно фыркнув.

Она охнула от неожиданности, почувствовав мужскую руку на своём локте.

Покорно направившись за Грантом, Одри очутилась вместе с ним в пустынной раздевалке, располагавшейся возле выхода из клуба.

– Хотела уйти не попрощавшись, солнышко? – улыбнувшись, он властно прижал её спиной к стене.

Наклонившись, Грант жадно овладел её губами. Поцелуй был настолько сладким и страстным, что Одри, казалось, задохнётся.

Она обвела руками его шею, приоткрывая губы. Невозможно было не идти на встречу каждому его движению. Он опьянял её собой, как хороший дорогой виски.

Одри выгнулась, как только почувствовала, что Грант слегка задрал её юбку и подхватил на руки. Звук расстёгивающейся ширинки застыл в ушах. Она откинула голову назад, прикрывая веки.

Осыпая поцелуями её шею, он оттягивал тот самый момент, придавая им обоим манящего томления.

Одри была готова кричать, чтобы он овладел ею прямо сейчас. Она буквально пылала огнем, вцепившись пальцами в его широкие плечи, чувствуя, как напряжены его мышцы.

Наконец почувствовав его внутри себя, она сладко застонала. Он совсем не был нежным. Наслаждение накатило волнами, не отпуская накал. Одри больно прикусила нижнюю губу, сдерживая в горле звуки восхищения.

Грант проник рукой под её блузку и провел ладонью между холмиками грудей. Делая резкий толчок, он выдохнул, наслаждаясь каждой секундой проведенной рядом с ней.

В умелых руках Гранта она была послушна ему, как хорошо настроенный инструмент. Она прикоснулась своими губами к его, как только их пронзила волна тока. Приятного. Манящего. Страстного.

Грант медленно опустил Одри на ноги, поправив её юбку. Он быстро застегнул ширинку, не отводя взгляд от красных пылающих щечек рыжеволосой красавицы.

– Ты умеешь прощаться, – бросила она, отдышавшись, после чего улыбнулась кончиками губ.

Одри облокотилась спиной на стену и подняла сияющие глаза на Гранта. Её взгляд был переполнен обожания. Будто ребенок, влюбившийся впервые, она смотрела на свой идеал.

Грант улыбнулся, но его глаза были серьёзны. Казалось, он готовился сказать что-то вовсе не радостное.

– Я жду того момента, когда эта пытка закончится, и мы больше не будем прятаться, как школьники, – бросил он, нахмурившись.

Одри кивнула, полностью согласившись с его словами. Вот уже полгода они скрывали свои отношения. После того, как Грант вышел из комы, казалось, всё встало на свои места и ничего больше не могло пойти не по плану. Но череда неприятных событий продолжала настигать их. Мэган прибегла к шантажу. Благодаря возможностям своего отца эта коварная дама женила на себе Гранта. Отец Мэган был судьёй, располагавшим таким компроматом на Доминика Хардмана, что мог запросто посадить его за решётку на пожизненный срок. Мэган, имея пристрастия к манипуляциям, решила выдвинуть Гранту условие: год супружеской жизни. Целый год!

Одри протянула руку и нежно коснулась его щеки, утешительно поджав губы:

– Главное, что ты рядом со мной. Живой, здоровый, и мне больше ничего не нужно. А эта жуткая история когда-нибудь закончится. Всё наладится.

Грант обхватил талию Одри руками, не желая её отпускать. Она была ему просто необходима. Всегда.

– Думаешь, меня радует тот факт, что ты спишь в одной постели со змеёй? – сказала Одри, в попытке произнести это как шутку. Не вышло. Она не могла даже улыбнуться, осознавая этот факт.

– Я не прикасаюсь к ней. Ты же знаешь, – быстро проговорил он в свою защиту.

– Знаю, – Одри сделала паузу, положив руки на его грудь. После длительной паузы она подняла голову и заглянула в голубые глаза. – Мне было так сложно смириться, что ты являешься лидером Блокады и по сей день. Рада, что вы больше не занимаетесь убийствами.

Грант наклонился, прикоснувшись губами к макушке её головы. Он вспомнил единственное её условие для продолжения отношений. Она просила перестать заниматься наёмными убийствами. Он пообещал. Не мог потерять ту, которая переживала за его жизнь сильнее, чем за свою собственную. Таких людей нужно ценить. Ведь друзей много рядом, когда ты на вершине, но мало, когда оказываешься на дне.

Прозвучало несколько гудков, оповещающих о сообщении на телефоне Гранта.

– Солнышко, мне пора, – он поспешно поцеловал её в губы и отступил на шаг назад.

– Как всегда, мистер Хардман, – недовольно проговорила Одри, надув губки. – Бросаешь меня ради дел Блокады.

– Прошу простить меня, миссис Хардман, – Грант расплылся в улыбке, замечая на её лице застывший шок после того, как он одарил её своей криминальной фамилией.

– Знаешь, звучит не так плохо, как могло показаться, – улыбнулась она, оценивающе кивнув.

– Да. Удобно иметь две фамилии, – он задумчиво уставился вдаль. – Можно приобрести две жены.

Одри улыбнулась, уже надвигаясь на него, чтобы толкнуть в плечо, но не успела. Он, рассмеявшись, поспешно вышел из раздевалки.

– Люблю тебя, – услышала она из коридора его удаляющийся голос.

Одри скрестила руки на груди, не сходя с места.

– И я тебя, – прошептала она, всё ещё улыбаясь после его провокационного высказывания.

В голове промелькнули последние девять месяцев.

Вот ты работаешь обычной официанткой. Каждый день – это рутина. Периодически случаются всплески эмоций, но потом снова одно и то же. До определенного момента. Когда судьба даёт тебе возможность приобрести счастье, о котором мечтаешь всю жизнь. Но путь к нему так тернист, что кажется найти выход невозможно.

Изнасилование, страхи, приступы паники, потеря смысла жизни. Но это было только начало. Даже сейчас ещё не наступил конец. Предстоит набраться терпения, ведь впереди ещё полгода ожидания. И возможно тогда придёт то самое спокойствие, о котором Одри грезит уже слишком долго. Это лишь заоблачные мечтания. Ведь отец когда-нибудь узнает, что она всё ещё общается с лидером Блокады. Не просто общается. Она любит его и проведет остаток жизни рядом с криминальным авторитетом. Билл всё ещё пытается найти зацепку, чтобы посадить его. Но Грант не дает повода усомниться в себе. И эта вражда ещё одна проблема, которую предстоит решить.

Она вспомнила тот самый день, когда казалось, что её сердце перестанет биться. Два дня около реанимации были вечностью. Появление доктора перед ней заставило перестать дышать. Это мгновение нельзя было ни с чем сравнить. Просто страшно. Так сильно одолевал страх, что тело онемело, а здравый смысл почти покинул. Невозможно после подобного относиться к проблемам так, как раньше. Они все – это ничто по сравнению с ожиданием ответа на вопрос: выживет близкий тебе человек или уйдёт навсегда.

Но тогда новости оказались по-настоящему хорошими. Превосходными. Это было чудо. Состояние Гранта улучшилось. А спустя месяц он уже покинул стены больницы.

Тогда, казалось бы, ничего уже не способно испортить жизнь. Но нет. Добавить соли в сладкий пирог смогла лишь одна персона. Появилась Мэган, разрушая все надежды на идиллию. Её коварство не имело границ. Эта женщина не уходит, пока не получает желаемого.

Как только Одри смирилась с мыслью, что придётся сохранять в тайне отношения с Грантом, случилось новая трагедия. Умерла мама. Передозировка наркотиками. Узнать эту новость ей довелось слишком резко. Никто даже не позаботился о том, что к такой информации нужен определённый подход. Не будь рядом Гранта, она бы точно сошла с ума. Какими бы ни были её отношения с женщиной, которая бросила своего ребёнка, она всё равно оставалась мамой. Было больно. Но Одри снова справилась. Как всегда. Вместе с ним.

***

Грант вышел на улицу, прищурив глаза от яркого солнца. Он надел темные очки и, оглядываясь по сторонам, перешёл дорогу.

Возле тротуара стояли три припаркованные машины чёрного цвета. Он подошёл к первой, и ему навстречу сразу же вышел Джексон.

Уже почти полгода этот человек являлся новым заместителем лидера Блокады. Ник был отправлен работать в самый отдалённый штат. Предательство друга было невозможно пропустить мимо ушей. В то время, как Грант боролся за жизнь на операционном столе, Ник уже метил на его должность. Одри всё рассказала. Это было наиболее мягкое наказание для такого неблагодарного подчинённого. Понижение в должности и отстранение от приближенных к лидеру заставило Ника изрядно разгневаться.

– Ну что? – спросил Джексон, облокотившись на капот Роллс-Ройса. – Берём это дело?

Грант посмотрел в другую сторону и кратко кивнул.

– Конечно.

– Но ты ведь говорил, что пообещал Одри не заниматься больше заказными убийствами.

Грант быстро посмотрел на Джексона, засунув руки в карманы брюк:

– Она ничего не узнает.

– Я знал, что ты не изменился. Знал, – Джексон скрестил руки на груди, и радостная улыбка озарила его довольное лицо. – Теперь будем осторожней. Надо делать всё тихо и аккуратно.

– Пора расширять нашу деятельность, – уверенно начал Грант. – Мне мало того, что я имею. Филипп всё ещё не ответил за то, что чуть не положил меня в могилу. Я не оставлю это просто так.

– Что ты собираешься делать? – Джексон поднял голову, посмотрев на вполне серьёзно рассуждающего лидера Блокады.

– Пора пустить слушок, что Доминик Хардман погиб. Когда все мои конкуренты захотят прибрать брошенную Блокаду себе, посчитав её беззащитной, тогда и попадут в ловушку. Начнем действовать. Убьём всех одним выстрелом.

– Зачем? Они разве стоят на твоём пути? Кроме Филиппа, ни у кого нет с тобой плохих отношений.

Грант опустил голову, делая паузу, чтобы снять очки и посмотреть на нового заместителя:

– Слышал о том, что может мафия? Если я приобрету власть каждого лидера других преступных группировок, мы сможем так называться. Тогда никакой Филипп не посмеет даже посмотреть в сторону того, что принадлежит мне.

Джексон удивленно открыл рот, поражаясь большим планам Доминика Хардмана.

– Но каждая группировка занимается отдельным делом. К примеру, продажей наркотиков. Мы не делаем это.

– Значит, будем делать. Нужно шире мыслить, Джексон. Если я задержусь на середине скалы, не карабкаясь всеми силами вверх, то никогда не смогу узнать, что значит быть на её вершине, – бросил Грант, хлопнув друга по плечу.

– Но мы итак на вершине, – начал Джексон, с непониманием взглянув на амбициозного лидера.

– Всегда есть куда расти. Запомни и руководствуйся этим правилом, раз уж ты мой заместитель, – Грант открыл дверь машины, занимая сидение позади водителя, которым был уже не Саймон. Тех, кто навредил Одри, он отправил из города в другие места, где нужны были приближенные люди Хардмана. Грант хотел, чтобы его любимая девушка чувствовала себя комфортно рядом с ним. Она не должна вспоминать о тех, кто очернил её честь. Чтобы её ничего не беспокоило, он скроет от неё свои большие планы в криминальном мире. Теперь Грант позаботится о том, чтобы Одри была по-настоящему счастливой. Это его главная цель.

Джексон занял место рядом с лидером.

Мотор черного Роллс-Ройса завёлся, медленно сворачивая на трасу. За машиной последовало ещё две в качестве охраны, которая с недавних пор была необходима.

Отдаляясь от клуба Магнат, ряд автомобилей Блокады направился на восход. Преодолевать новые препятствия и покорять новые вершины. Ведь история ещё не закончена. И никогда не будет по-настоящему законченной.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 26