Отец [Александр Александрович Еричев] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Александр Еричев Отец

Это было волшебное время. Волшебство происходящего, казалось, ни на секунду не прекращалось. Он был счастлив, как, наверное, никогда прежде. Они были счастливы. Пусть его сын ещё совсем не умел говорить, но счастье ребёнка заметно и без слов.

Благодаря Эшли.

Подобно свежему глотку воздуха после двухнедельного пребывания в пыльной комнате с закрытыми окнами, Эшли освежила их с Патриком жизни. Он познакомился с ней случайно, и весь год, который она подарила ему, Кеннет дышал полной грудью, вбирая каждое мгновение.

А потом она разрушила его жизнь.

Как и все в родном штате, Кеннет летел на собственных крыльях. Правда, скорее, падал в бездну отчаяния и скорби. Тогда ещё он только похоронил Эбигейл, свою жену, которая умерла, давая жизнь их дитя.

Он любил Эби и был абсолютно уверен, что никогда больше не будет женат. Во всём мире они остались вдвоём с Патриком, и только этот маленький беззащитный человечек заставлял Кеннета двигаться вперёд, как трудно бы ни было. Продав дом в Санди, который они так долго и любовно обустраивали с покойной женой, он переехал в Портленд, стараясь оставить прошлое позади. Да, конечно, это не очень-то далеко от прежнего места жительства, но Кеннету нравился Орегон, это был его родной штат, а в Портленде прожили свои жизни многие поколения Олденов, хотя его родители выбрали для жизни соседний Сэйлем.

Орегон был прекрасным местом для жизни. Потрясающую природу этого штата Кеннет не готов был променять на что-либо ещё, желая подарить её сыну. Высокий процент белого населения и отсутствие религиозной фанатичности среди большинства местных жителей делал Орегон благоприятным штатом для воспитания его ребёнка. К тому же, лишённого матери.

Но в Портленде их ждал сюрприз по имени Эшли. Тихая, милая, скромная, при этом такая весёлая и энергичная с Патриком, через полгода она сумела заменить его сыну мать, да ещё так, словно была тому родной. Всего пару месяцев потребовалось Кеннету, чтобы влюбиться в неё по уши, а ещё через три он сделал ей предложение. И Эшли сказала да.

Счастливее не было мужчины в тот вечер.

И несчастнее не было сейчас.

Они прожили в браке год, и он помнил каждый день в нём, словно то было вчера. Лишь одним эпитетом Кеннет мог описать это время – волшебное. Эшли стала вести себя немного странно, когда он предложил завести второго ребёнка, их общего с ней. Ему казалось отличной идеей подарить Патрику братика или сестрёнку. Да и самому мужчине хотелось, чтобы Эшли родила ему дитя. Только после того, как она подала на развод и отобрала у него сына, Кеннет Олден возненавидел её, порадовавшись, что они с ней не зашли так далеко, чтобы завести ещё одного ребёнка.

Не смотря на то, что Кеннет знал о чуткости в отношениях всё и являлся приверженцем консервативных взглядов на половую жизнь, считая, что мужчину должна привлекать только его любимая женщина, Эшли подала на него в суд, обвинив в педофилии. Это сильно шокировало его, выбило почву из-под ног, вследствие чего Кеннет не сразу нанял адвоката, пребывая в сильном замешательстве. Когда же дело дошло до разбирательств, штаб его супруги развернул настоящую битву за право единоличного владения Патриком. У Кеннета не было и шанса.

Осталось неизвестным, куплен ли был судья или нет, но сына он потерял. И после внесения его данных в федеральную базу насильников и педофилов, Кеннет получил пинка с работы. Никто не верил в его невиновность, а если даже и верили, то с большими сомнениями на этот счёт. Оправдываться не имело смысла, решение суда было вынесено, дело закрыто, жизнь поломана. Всегда позитивный, отзывчивый и честный Кеннет превратился в озлобленного и депрессивного изгоя, и ранее чуждые ему мысли о суициде с завидной регулярностью стали посещать его измученный ум.

Но он не сдался. Ради сына ему предстояло многое сделать.

С момента, когда у него украли Патрика, прошло три месяца. Это время несчастный отец потратил на продажу всего своего имущества и поиски нужных контактов. Он смог найти человека, который продал ему новую личность, сделав за кругленькую сумму свежие документы. Также часть средств Кеннет потратил на не самого честолюбивого частного детектива, сумевшего отыскать местоположение Эшли. Теперь, при упоминании о ней, внутри него вскипала жгучая ненависть. Любовь, некогда жившая в его сердце, истлела окончательно, не оставив и крохи. Кеннет так и не смог найти объяснение её поступку. С его стороны не было ни действий, ни слов, которые хоть как-то оправдывали его бывшую жену.

Чем больше он думал об этом, тем сильнее становился его гнев.

В детстве Кеннет мечтал стать супергероем. Всякий раз, читая очередной выпуск комиксов о бравых защитниках слабых и борцах с преступностью, вроде Бэтмена, Кэпа и Человека-паука, он представлял, что способен на нечто подобное, стоит только вырасти. В нём с детства росла и крепла вера в добро, в людей, в возможность одного влиять на мир в целом. Как и чувство справедливости.

Да, с возрастом мистер Олден не стал носить обтягивающий цветастый костюм или стильный чёрный плащ, не научился летать или видеть сквозь стены. Даже навыки рукопашного боя не приобрёл, что уж там. Зато он вырос честным и верным, надёжным и открытым человеком.

И с ним обошлись крайне несправедливо, жестоко оболгав, растоптав и уничтожив. Если это был какой-то вселенский урок, то там сверху явно кто-то изрядно оплошал, наказав чуть ли не единственного прилежного ученика в классе отъявленных двоечников. Но больше всего мужчину угнетало понимание того, что есть тот, кто пострадал не меньше. Его сын. У Патрика не будет никого в жизни, кто любил бы его сильнее отца. Но у него украли последнего родного человека, по-настоящему близкого, готового жизнь положить за его счастье.

Марк, так звали детектива, дал ему адрес. И имя. Как оказалось, он был не единственным, кому понадобились новые документы. Эшли теперь звали Мириам, и она жила во Франкфурте-на-Майне, Германия. Кеннета, сменившего имя на Стивена, совершенно не интересовали причины, побудившие эту роковую женщину так категорично менять всё в своей жизни. Единственное, что было важно для него, – благополучие Патрика.

Весь маршрут до Германии он провёл, как на иголках. Марк не сказал ему ни слова о сыне. Не потому, что не захотел. Попросту нечего было сказать. Детектив не смог найти мальчика. Когда Кеннет услышал об этом, его сердце упало внутри так низко и с такой скоростью, что, казалось, разбилось о пятки. Конечно, он тешил себя надеждой, что Марку просто не повезло, да и задачи перед ним не стояло искать сына клиента. Со своей работой этот молодой человек справился на отлично. Оплошал только сам Кеннет.

«Это тебе отлично удаётся…» – горько усмехнулся он про себя.

В последнее время он не был от себя в восторге. Ему постоянно казалось, что он мог как-то предотвратить ситуацию, в которой оказался. Словно где-то расслабился, хотя надо было смотреть во все глаза и подмечать малейшие сигналы тревоги. С другой стороны, он не знал никого, кто смог бы справиться, окажись на его месте. Как можно быть готовым к тому, чего никоим образом не ожидаешь?!


Франкфурт-на-Майне понравился бы его покойной жене, однозначно. Она столько раз говорила, что хочет побывать с ним в Европе, но Кеннет всегда был слишком занят для этого. Сотни причин и отговорок, а правда была очевидной для всех, кроме него самого. Мистер Олден боялся долгих перелётов, но по какой-то неизвестной причине не хотел признавать этот факт. Теперь, осилив межконтинентальный полёт, он осознал это, но страх за сына оказался сильнее всего остального.

Переночевав в простенькой гостинице, которую он сумел забронировать заранее с помощью приложения на смартфоне (спасение для любого внезапного туриста), Кеннет отправился на центральную улицу города, по которой любила теперь гулять Эшли. Или Мириам. Или кем она вообще была на самом деле.

Гоэтэштрассе, если он правильно прочитал название, была типичной торговой улицей, где из витрин аккуратных, с виду новых, домов на прохожих смотрело множество дорогих безделушек, сумок и одежды. Беззаботные туристы и местные обыватели праздно шатались по ней, предаваясь неторопливым беседам или безмолвному созерцанию.

В этот момент Кеннет ненавидел их всех и каждого. Потому что где-то среди них была Эшли. Прикрыв лицо бейсболкой, он старательно выискивал эту женщину, ориентируясь на фотографии, которые дал ему изучить Марк. Его бывшая жена любила ярко одеваться, но, как оказалось, на Гоэтштрассе ярких нарядов было в избытке.

Потратив несколько часов, разглядывая людей вокруг, он не нашёл её. И на следующий день тоже. И даже на третий день. Но Кеннет не сдавался, блуждая по этой уже ненавистной ему улице с невыговариваемым названием, продолжая высматривать Эшли.

Как он мог быть так слеп тогда? Как мог купиться на все эти безупречные манеры и поведение, на эти чересчур яркие выражения любви, на эту моментально возникшую привязанность к себе и Патрику?! Даже Эбигейл, его покойная жена, не была такой покладистой каждую минуту их совместной жизни.

Теперь эти вопросы не имели смысла. Только Патрик.

Он нашёл её в ресторане под открытым небом, одном из тех, где утомлённые шопингом люди подкрепляются какой-нибудь сдобой с чашечкой капучино. Кеннету пришлось сдерживать себя, чтобы тут же не накинуться на Эшли, с целью вытряхнуть из неё все ответы. А вопросов у него было множество. Вместо этого, он принялся следить за ней, выжидая, когда та окажется подальше от людских глаз. Её мерные шаги, неспешная манера движений, вальяжность, с которой та делала обыденные вещи, буквально выводили из себя.

Кеннет помнил, что бывшая жена не любила суетливых прогулок, потому, если был выбор между переполненной улицей и тихим проулком при возвращении домой, та всегда выбирала второй. Как он мог судить по крупным пакетам с указанием брендов, сейчас она направлялась к себе туда, где остановилась, после успешных покупок. Он следовал за ней, даже не стараясь скрываться. Эшли не стала бы ожидать его появления, а рассматривать мужчин вокруг было ей не очень-то интересно. Да и его, обычного американского дурачка из захолустья, сложно было приметить.

Женщина свернула с главной улицы, и Кеннет моментально последовал за ней. Как он и предполагал, здесь было тихо и безлюдно.

«Идеально, чтобы прикончить тварь!» – в своих мыслях он убил её уже тысячу раз, но, не смотря на все причины и желания, он не станет убивать Эшли. Убийство претило его природе.

Убедившись в том, что никто не помешает ему, Кеннет нагнал женщину, схватил за плечо и резко развернул к себе, толкнув к стене ближайшего дома. На лице Эшли читалось недоумение и страх, но когда она поняла, кто был перед ней, в её взгляде появилось ещё что-то.

– Кеннет?!

– Да. И я пришёл за сыном. – он продемонстрировал нож в правой руке. – Поверь, мне терять нечего, а тебе, – Кеннет кивнул на лежавшие у её ног пакеты с барахлом, – видимо, есть.

– Что ты хочешь знать?

Он схватил её за подбородок, с силой сжав пальцы. Ему хотелось сделать ей больно, очень больно, но он быстро разжал пальцы и убрал руку. Достаточно было ножа.

– Начнёшь кричать или вырываться, я изуродую твоё смазливое личико, может, вырежу тебе один глаз. Плевать, главное, ты запомнишь эту встречу навсегда, мразь!

– Что ты хочешь знать, Кеннет? – повторила она спокойно.

Её холодное безразличие к происходящему только сильнее разжигало его злобу, но мужчина смог взять себя в руки, глубоко выдохнув.

– Где мой сын? ГДЕ МОЙ СЫН, МРАЗЬ?! – Кеннет, рыча, выкрикнул этот вопрос, моментально взорвавшись. Пальцы, сжимавшие рукоять ножа, побелели, а самого его затрясло от ярости.

– Тише, тише. Не стоит привлекать внимание местных к своей персоне, если намерен узнать то, зачем прилетел сюда. – Эшли смотрела на него своими пустыми холодными глазами, в которых раньше он видел для себя красоту и безграничность вселенной. Каким же слепцом он был тогда! – Позволишь, я достану кое-что из сумочки?

Острое лезвие прикоснулось к её щеке.

– Без фокусов, змея.

– Не беспокойся, я не стану рисковать впустую. – раскрыв сумочку, женщина достала из неё свой смартфон. – Ты сменил номер?

–Само собой.

– А почтовый ящик?

– Нет.

– Тогда я отправлю адрес тебе на почту.

– Что толку мне с адреса? Ты способна на любую ложь и подлость. Уверен, ты направишь меня к липовому адресу, а не к сыну. Так что ты пойдёшь со мной и сама отведёшь меня к Патрику. Уяснила?

– Нет. – коротко и спокойно ответила она.

– Ты дура?! Я исполосую тебя до неузнаваемости!

– Возможно. Но я всё равно не пойду с тобой. Я отправила тебе настоящий адрес, ты сам во всём убедишься на месте. Я хочу, чтобы ты нашёл сына, увидел его, посмотрел, как он живёт. Веришь или нет, но я всё-таки любила вас обоих.

Кеннет ударил её тыльной стороной ладони по лицу.

– Не смей мне говорить о любви, гадина! – он отпустил её и ушёл прочь быстрым шагом, не оглядываясь.

Как это ни странно, но он верил ей. Не насчёт её якобы бывших сильными чувств, нет. В эти сказки он ни за что не поверит уже, спасибо, наелся. Но действительность адреса, на котором находился сейчас его сын, не вызывала в нём никаких сомнений.

– Патрик, малыш, папа скоро найдёт тебя… – пробормотал он себе под нос, чувствуя внутри себя огонь горячей нежности, словно солнечный свет пробился сквозь грозовые тучи и лёг ему тёплым лучом на грудь.


Лететь в другую страну не пришлось. Его сын был в том же городе, что и он сейчас. Города Германии, да и любой другой цивилизованной страны, всегда имеют в себе райончики с аккуратными таунхаузами, ухоженными лужайками и безукоризненно чистыми тротуарами, где обитают отнюдь не простые обыватели.

В одном из этих пряничных домиков томился Патрик.

Кеннет наблюдал с самого утра за домом, указанным Эшли. Высокая ограда с острыми шипами будто кричала о том, что никому так просто не пробраться за неё. Территория вокруг дома превосходила размерами соседние участки, жирно намекая на состоятельность владельца. Как и шикарный мерседес, выехавший из гаража минут двадцать назад. Эта сверкающая радость автолюбителя была той модели, которую чаще можно увидеть на плакатах, чем на дорогах.

«Неужели моего сына продали какому-то богатому извращенцу…»

Ему хотелось уже перелезть через ограду, пусть и разорвав себе одежду и тело в клочья, найти сына, взять того в охапку и бежать с ним прочь, подальше от всех возможных ужасов, с которыми тот столкнулся в стенах этого нарочито милого дома.

Однако всё не было так просто. Пару раз он видел сына, играющим во дворе. Тот бегал и резвился с какой-то маленькой собакой, весело смеясь и безудержно радуясь. За всем этим неусыпно наблюдала женщина средних лет, улыбаясь во весь рот. Кеннет сделал вывод, что это была няня.

Он приходил сюда каждый день, с самого утра стоял у дерева на другой стороне дороге, наблюдал. Он подмечал, кто и во сколько покидает территорию этого дома, кто остаётся внутри.

В очередной день наблюдения, из ворот вышел мужчина и направился прямиком к Кеннету. Ретироваться не имело смысла, потому он остался ожидать, к чему это приведёт. Двигался мужчина уверенной походкой, а внешне являл собой икону германского народа – высокий, статный, с лёгкой сединой и типичными арийскими чертами. Или к чьим там истокам отправлял немцев Гитлер.

– Добрый день, незнакомец. Я заметил, что вы несколько дней следите за моим домом. Могу я узнать причину?

– Я не грабитель, вам не о чем волноваться, мистер.

– Американец, как я и думал. Вы отец Патрика?

Кеннет замер. Он не ожидал, что так просто будет раскрыт. Но потом всё стало понятно.

– Эшли предупредила вас, не так ли?!

– Не знаю, о ком вы. Вероятно, речь идёт о Мириам. И да, она позвонила мне. Сказала, что мне следует следить за сыном. Остальное я уже сам додумал.

– И что теперь? Заявите в полицию?

– Нет, что вы. Мне интересно узнать, с чего вы вдруг захотели повидать сына? Согласно моим сведениям о вас, именно вы отказались от него, не выдержав тягот одинокого отцовства. И я вас не виню, нисколько…

Кеннета разозлили слова этого крайне вежливого старикашки.

– Вы ни черта не знаете обо мне, мистер. Всё, что вам наплели – ложь. Я никогда не отказывался от сына. И не откажусь!

– Вот как?! – мужчина поднял бровь. – Я склонен верить своему источнику, нежели вам. Да и не имеет значения, что именно было правдой в этой истории, а что – вымыслом. Знаю только, что мы с женой очень хотели сына, и теперь он у нас есть благодаря организации, в которой работает Мириам.

– Организации?

– Да, крупная надёжная компания, помогающая таким же отчаявшимся людям, как я и моя супруга, обрести родительское счастье. Но, понимаете, обычные приюты нам не подходили. В них чаще всего надломленные дети, так сказать. У абсолютного большинства из них ужасные родители, не заботившиеся ни о своём здоровье, ни о здоровье своих детей. С другой стороны, ваше досье безупречно, как и ваших родителей, и их родителей тоже. Редкое явление – верные семейные традиции и взгляды. Ни алкоголя, ни сигарет, ни наркотиков. Здоровый образ жизни, чистое питание, здоровая психика, обеспеченная атмосферой любви и взаимопонимания. Ваш сын чист, как капля росы. И именно таким я и хочу, чтобы он оставался.

– Я смотрю, ваша конторка отлично постаралась, чтобы узнать о моей семье. Вы отвалили за это, небось, кругленькую сумму, и теперь считаете, что Патрик принадлежит вам, как этот пиджак у вас на плечах или дом за вашей спиной?!

– Нет, Патрик – не моя собственность. Он человек, личность, мой сын. И ничто уже этого не изменит. И да, я не скрою, что обладаю определённым уровнем достатка, который заметно выше вашего, и это очевидно. Под моей опекой Патрик достигнет всего, чего пожелает, получит любое образование, какое захочет, не будет ни в чём нуждаться. И унаследует моё состояние, когда придёт мой срок. Что предложите ему вы?

– Я его отец, ему будет этого достаточно. Не все люди, достигшие чего-то в своей жизни, росли в семьях миллионеров. Может быть, у меня нет стольких денег, чтобы купить дом, машину и выполнить любой каприз сына, но у меня есть нечто большее, нечто такое, в наличии чего у вас я сильно сомневаюсь.

– Я люблю своего сына, если вы об этом. И для настоящей отцовской любви не обязательно нужно быть генетическим отцом ребёнку.

– Но чего хочет сам Патрик?! Вы об этом подумали?

– Считаете, те полгода, которые он прожил без вас, никак не сказались на его восприятии? Для вас это лишь полгода, а для него – целая жизнь.

И это было верным. Малыш проживает каждый день, как абсолютно новую жизнь. В том и кроется настоящее волшебство детства.

– Хотите сказать, он уже забыл обо мне? Не дождётесь.

Мужчина вздохнул.

– Поймите, он всё равно забудет о вас. Рано или поздно. Я не могу запретить вам стоять у этого дерева, но встречаться с сыном вам не позволю. Увижу вас у своего дома – вызову полицию. И сделаю это без колебаний, ведь психическое здоровье моего сына мне важнее ваших эгоистических соображений. Однако мне всё же хочется верить, что вы любите своего сына, не смотря ни на что, и это не даст вам сделать какую-нибудь зловредную глупость. Всего хорошего.

Ариец кивнул и вернулся к себе во двор, оставив Кеннета наедине с собственными мыслями. А те в момент отяжелели. Этот старый фриц не имел никакого права отнимать Патрика у родного отца! Никто не имел на это права. С другой стороны, помимо любви, что в действительности мог дать он своему сыну? На фоне этого богатея, Кеннет был отрепьем, мусором, пылью у дороги. Свой дом он продал, а деньги со сделки были уже практически истрачены. В капиталистическом обществе потребления это приравнивалось к смерти. Социально Кеннет был мёртв.

Маленький и счастливый Патрик вновь резвился во дворе. Если никто не вмешается, его ждёт прекрасное будущее, с видным образованием и дорогим автомобилем, путешествиями и исполнением желаний. Действительно ли Кеннет хочет лишить всего этого своего сына? Из-за своей ущемлённой гордости? Из-за любви?

– Чёрт! – выплюнул он сквозь зубы.

Он ненавидел Эшли всей душой, сейчас ещё больше, чем прежде. Он также ненавидел этого седовласого немца, столь хорошо заботившегося о Патрике. Но намного сильнее он ненавидел себя. За нерешительность, недальновидность, слабость и прочие пороки, которые привели его к этой ситуации.

Да, он считал, что в сознательной жизни все события являются следствием собственных принятых или нет решений. Если бы только было возможно, Кеннет переиграл бы многое в своей жизни. Если бы.

– Если бы…

Глянув сквозь слёзы на радующегося и смеющегося мальчика, мужчина улыбнулся. Где-то в душе разлилась волна нежного тепла и обогрела его сердце. В конце концов, только этот человечек имел смысл. Только его счастье значило всё.

Кеннет развернулся и медленно, не оборачиваясь, побрёл вниз по улице, как можно дальше от дома, в котором теперь жил его сын. Он не имел понятия, чем займётся, куда пойдёт, да и не думал сейчас об этом. В его сознании была лишь светлая улыбка Патрика, сияющая искренностью и чистотой незапятнанной души ребёнка.