Старуха [Александр Александрович Еричев] (fb2) читать онлайн

Александр Еричев Старуха

Всё началось со старухи.

Речь пойдёт не о какой-то пожилой кошатнице, собирающей всякий хлам, когда копошится в соседских мусорных баках. Нет. Такие старухи хоть и бывают вредные, злобные и немного не в себе, но не представляют никакой угрозы, разве что вы рискуете испытать приступ тошноты от источаемого ими запаха мочи и прелых портков. Слава богу, в нашей дремучей деревеньке таких не водилось. По правде говоря, её самой-то на карте даже не было. Поселение из пары десятков обособленных домишек, в которых обитали дружелюбные, но замкнутые семьи, старающиеся оградиться от мира в своих комфортных иллюзиях безопасного существования, даже наименования не имело.

Мы с братом ссылались туда родителями на пару месяцев летом, как они говорили – помогать дедушке с бабушкой. Но на самом деле, они попросту сбрасывали нас на чужие плечи, чтобы иметь возможность пожить свободной от детей жизнью. Не то, чтобы я или Оливер были против. Отнюдь, нам нравилось в деревне. Времена были иными, дети не стали ещё рабами интернета и смартфонов, компьютерных игр и доступного в любой момент порно. Мы были детьми и занимались детскими занятиями – сражались палками с высокой травой, мастерили различные варианты повозок из сломанных тележек дедушки, гуляли по обширным полям и исследовали близлежащие холмы в поисках следов индейцев и всё такое прочее. И каждый день был абсолютно новым открытием, исполненным приключениями и событиями. В том, видимо, и кроется магия детства.

Оглядываясь назад, я назову то время лучшим в своей жизни. Даже учитывая моменты, которые вспоминаю с содроганием из-за страха, скребущего когтями сердце, не угасающего в нём сквозь годы.

Дом четы Уильямс не был роскошным. Скорее, ближе к амбару по своей архитектуре. Старина Крейг, так звали дедулю, часто был занят тем, что менял испорченные жуками или попросту сгнившие доски на фасаде дома. Мы с Оливером спали на раскладных пружинных кроватях на чердаке. Нам нравилось, это напоминало поход или жизнь в шалаше.

Чердак был завален различным хламом, от которого старики не могли отказаться, вероятно, полагая, что однажды нечто оттуда им непременно пригодится. На деле же, даже нам, детям семи и восьми лет, не было там практически ничего полезного, кроме старых покорёженных ручных тележек.

Ночами мы хорошо слышали стрёкот насекомых, словно спали не в помещении, а прямо на улице, и это добавляло определённого шарма жизни в таком доме. Пусть там периодически гулял ветер, заставляя каждого из нас кутаться в одеяло, поджимая колени к груди, зато каким свежим был воздух!

Присутствовала только одна деталь на чердаке, которая не нравилась ни мне, ни старшему брату. Большое окно в стене, через которое можно было увидеть весь двор и сверкающее в отдалении озеро. Днём оно было даже полезно, но когда наступала ночь, это окно заставляло лично меня чувствовать себя уязвимым и маленьким. Через него луна часто наполняла помещение чердака зловещим потусторонним светом, оттеняя хлам и придавая ему различные причудливые формы.

Тёмные углы становились ещё темнее.

Так вот, всё началось со старухи. Солнце уже утонуло за лесом, стоявшим чёрным великаном над озером и будто охранявшим волшебные сокровища из старых английских сказок. Мы с братом были заняты тем, что рисовали комиксы на чердаке. Дедуля Крейг заботливо протянул нам туда фонарь-переноску и сколотил два небольших стола, чтобы мы могли заниматься своими делами с удобством и со светом. Оливер, как и я, мечтал стать успешным и знаменитым автором комиксов, потому мы оба этим летом тратили много времени на рисовку последних, обложившись линейками, карандашами и фломастерами. Надо заметить, мы оба неплохо рисовали, но мой брат превосходил меня в мастерстве рисунка. Зато мои истории были интереснее, однозначно. Я бы многое отдал, чтобы и эта история, рассказываемая сейчас мною, являлась только лишь плодом моей живой фантазии и ничем другим. К сожалению, это не так.

Как всегда это бывало, нас увлекло занятие до глубокой ночи. Нам разрешалось ложиться спать, во сколько сами решим, если будем вести себя тихо. А рисование – далеко не самое шумное занятие.

Оторвавшись от только что законченного фрагмента комикса, я машинально бросил взгляд в сторону окна. Поначалу я не мог понять, что я в нём увидел. Вместо обычного вида пробивающегося сквозь стекло лунного света, мои глаза смотрели на какое-то чёрное пятно, почти полностью закрывавшее собой окно. Оливер вскочил на ноги и указал туда пальцем, спрашивая, вижу ли я это?

–

А что это такое? – спросил я и поднялся, намереваясь посмотреть поближе.

Никто из нас двоих никак не ожидал дальнейшего. Я сделал несколько шагов в сторону окна, как вдруг леденящий ужас сковал моё тело. У пятна были глаза.

–

Лиам, не подходи к ней!

Только после того, как Оливер назвал пятно ею, я понял, что вижу. Это была какая-то старуха, непостижимым образом прилипшая к оконному стеклу, словно муха или какое-нибудь иное насекомое, но с куда более сознательными глазами.

Несмотря на ужас, я сделал ещё два шага, испытывая непреодолимое желание рассмотреть незваную гостью поближе.

–

Лиам! Не надо!

Где-то в другой реальности меня звал брат. Но в тот момент для меня существовали лишь эти жадные, голодные глаза, притягивающие меня всё ближе и ближе. Пальцы старухи в нетерпении заползали по стеклу, словно у голодной обезьяны, увидевшей виноград. Я слышал звук скользящих пальцев, слышал громкое учащённое дыхание жуткой гостьи. Но продолжал приближаться к ней, хотя всё внутри меня кричало и молило бежать прочь.

Рука Оливера схватила моё запястье и дёрнула назад.

–

Бежим, дурак! – и я послушался, сбросив наваждение и оставив лишь страх.

Как два перепуганных зайца, мы слетели по крутой лестнице, ведущей вниз, не оглядываясь и не дыша. Сердце колотилось так, что грозило прорвать грудную клетку и сбежать.

–

Что за хренотень происходит?! – мы таращились друг на друга, пытаясь понять, свидетелями чего стали.

Около получаса мы топтались внизу, боясь вернуться наверх или разбудить кого-то из старших, спящих перед тяжёлым днём. В конце концов, страх поутих, да и любопытство вернулось с новой силой. Мы поднялись на чердак и с облегчением увидели, что оконный проём ничто не загораживает снаружи.

Где-то с час мы бурно обсуждали происшествие, нервно посмеиваясь и то и дело поглядывая в сторону окна. Как бы нам хотелось завесить его чем-то, но никто из нас ни за что бы не осмелился близко подойти к нему. В конечном итоге, мы легли спать, оставив включённым свет. За это нам позже прилетело от старины Крейга.

Не знаю, было ли это проявлением пережитого ужаса или испытанного стресса, но на протяжении последующих шести месяцев каждую ночь я видел кошмары, в которых пытался спрятаться от зловещей старухи, однако всякий раз она меня непременно находила и предавала мучительной смерти. Занятным было то, что моему брату снились такие же сны. И мелодия. Старуха напевала её, медленно и жутко. Я знал, что если услышу этот напев, значит, скоро погибну. Просыпался я только тогда, когда во сне сознание покидало меня от боли и агонии. Поделись мы тогда этим с родителями, не миновать было бы встреч с детским психологом, который, несомненно, принялся бы искать корень зла во взаимоотношениях отца с матерью. Справедливости ради замечу, что мать часто плакала, особенно когда отец выпивал лишнего и распускал руки. Нам с Оливером крайне редко доставалось от него, но доставалось тоже. Мы боялись и ненавидели отца. Было ли это всё причиной галлюцинаций и расстройства психики, проявляющегося в нескончаемых кошмарах? Нет, не думаю. С годами, конечно, я стал сомневаться во многом, ведь разум старается замылить то, что вызывает тревожность и дискомфорт, как всё неизвестное и непостижимое в этом таинственном мире. Однако тот алчущий взгляд старухи я помню чётко даже сейчас, хотя уже отсчитываю шестой десяток из отведённых мне лет.

Так или иначе, через полгода кошмары сошли на нет. Городская суета, в которой мы пребывали с братом, задвинула на задний план событие той ночи. Школа требовала куда большего внимания со всеми этими жестокостями и учёбой. Иногда мы с Оливером шли в книжный магазин и часами изучали оккультную литературу, к удивлению продавца, смотрящего на нас каждый раз с нескрываемым подозрением. Но никогда он не выгонял нас, ссылаясь на то, что мы ничего не покупаем. Всё-таки раньше было многое совсем иным. Да, теперь достаточно вбить фразу в поисковике, и ты узнаешь всё, что хотел и не хотел знать по интересующей тебя теме. А в эпоху моего детства лишь библиотеки и книжные магазины являлись кладезем информации для жаждущих познания умов.

На следующее лето мы вновь были у бабушки с дедушкой. Происшествие со старухой слегка поблекло, и теперь мы, скорее, даже надеялись на нечто подобное, когда приехали. Я был уверен, что на этот раз не поддамся страху и смогу противостоять всему потустороннему и непонятному.

Наивные мысли мальчишки.

Шла вторая неделя нашего пребывания в деревне. Теперь мы занимались перед сном написанием собственных историй. Комиксы, как и желание стать их знаменитым автором, ушли куда-то в прошлое. Возможно, сказывалось отсутствие умения и профессионального инструмента. Никому не интересны комиксы, нарисованные простым карандашом в обыкновенной тетради. В тот вечер я увлечённо излагал на бумагу рассказ о том, как группа школьников затерялась в лесу, полном привидений. То была действительно хорошая история, со своим развитием сюжета, яркими героями и интересной развязкой. Минусом, который я обнаружил только много позже, являлась детская невнимательность к грамматике. Но тогда я был доволен и горд собой. Оливер сразу замахнулся на роман и потому вымучивал за вечер значительно меньше слов и с куда меньшим энтузиазмом. Закончив писать, мы делились друг с другом своими мыслями относительно сюжета каждый своего детища, шутили и смеялись. Разумеется, стараясь приглушать смех и регулируя громкость голоса. Дедушка с бабушкой отнюдь не стали менее загружены делами спустя ещё один год жизни.

Выключив свет, я быстро провалился в сон. В деревне так всегда было со мной, а в городе, увы, всё было совсем наоборот. Только спать долго мне не пришлось. Той ночью было достаточно тепло, потому я спал под лёгким покрывалом, а не под одеялом, как часто бывало. И так уж вышло, но мои ноги оказались раскрыты. В отличие от Оливера, я много ворочался во сне, отчего и сон был крайне чуток. Брат же мог лечь на бок и проспать так до самого утра, не обращая внимания ни на что вокруг, словно робот перешёл в режим сна.

Разбудил меня холод тонких пальцев, цепко сжавших мне левую лодыжку. Моей первой реакцией после пробуждения было замереть и понять, что это происходит такое. Пока я гадал, могла ли это быть Вельма, жена Крейга, моя бабуля, рука с силой потянула меня к себе. Именно в этот момент я резко выдернул свою ногу из цепкого захвата и сел на постели, глядя во тьму перед собой. Разумеется, увидеть что-либо не представлялось возможным. Но я чувствовал каждой клеткой кожи, что кто-то смотрел на меня в ответ из кромешной темноты. Я лёг, рывком накинул на себя покрывало и замер. Ужас щипал глаза и сжимал горло.

Прямо над своим ухом я ощутил вдруг чьё-то свистящее дыхание. Затем едва слышный голос прошептал:

–

Спишь?

В тот миг я был готов разрыдаться и закричать, вскочить с раскладушки и, размахивая руками, убежать прочь, как перепуганный цыплёнок, оставив Оливера и дальше спать посреди всей этой чертовщины. Внезапный ужас сковал тело так, что я не мог пошевелиться. Не помню точно, было ли это по моей воле или же нет, но я даже почти перестал дышать, благодаря чему производил меньше звуков. В этой звенящей тишине каждый свой вдох и каждый выдох я воспринимал, как нечто крайне громкое, из-за чего меня в конечном итоге разорвут на части те, кто обитает во тьме.

–

Спишь? – уже громче и твёрже раздался вопрос снова.

Мне хотелось позвать брата, чтобы он проснулся и, вероятно, тем самым прогнал бы кошмар, происходивший наяву. Но ни одно движение не удалось бы выполнить из-за всепоглощающего страха.

–

Спишь?! – на этот раз вопрос звучал угрожающе, словно задававший его был безумно зол и вотвот накинется на меня с кулаками, но я всё так же притворялся мёртвым.

По неизвестной мне причине, больше вопросов не последовало. Тишина вновь отдавалась в ушах моим оглушающим дыханием. Под покрывалом становилось невыносимо душно, потому я аккуратно раскрыл нос, стараясь не думать, что кто-то потусторонний только этого и ждал. Тут же мою постель начало сильно трясти, да так, что я чуть было не слетел с неё. И вот тут я закричал. Оливер проснулся неожиданно быстро. Обычно его не разбудил бы и пушечный выстрел, но, к моей радости, не в эту ночь. Он включил фонарь, висевший между нашими столиками, и свет прогнал тьму. Потом мой брат будет клясться, что увидел на мгновение высокий тёмный силуэт, нависший надо мной. С учётом всего произошедшего после той ночи, я всегда был склонен верить ему в этом.

Вытаращенные глаза Оливера в тот миг, пытавшегося понять, что явилось причиной моего крика и пора ли бежать, я вспоминаю до сих пор с улыбкой. Знаете фильм с Томом Хэнксом в главной роли, где он играет странноватого персонажа, чьим дурацким именем и названа лента? Не припомню названия, но своими повадками мой брат порой походил на него. Из-за этой его особенности нам часто приходилось драться в школе с агрессивно настроенными сверстниками и обиженными на жизнь старшеклассниками, считавшими своим долгом попытаться избить отличника Оливера и его младшего братца. И нам удавалось выходить победителями в большинстве случаев, что и помогло, в конце концов, решить эту проблему. Из-за того, что мы никогда не сдавались, нас предпочитали обходить стороной, донимая куда более слабых ребят. К тому же, мы с братом учились в одном классе, хоть он и был старше, и это позволяло нам следить друг за другом, в любой момент приходя на помощь один другому. Нет, он не был отстающим, а я не являлся гением. Как я уже говорил выше, Оливер был отличником, зубрилой, ботаном, но из-за пережитой в раннем детстве болезни и тяжёлой операции, его поступление в школу отсрочилось на год, вследствие чего мы с ним и оказались за одной партой.

Мне не хватает брата. Жаль, что его век оказался короче моего…

В ту далёкую ночь мы оба были живы, юны и так напуганы, что даже не обратили никакого внимания на стук снизу. Видимо, дедушка Крейг постучал шваброй в потолок, давая знать, что мой крик не остался незамеченным.

Мы оживлённо обсуждали добрых пару часов произошедшее, не рискуя выключать свет. С одной стороны, нас пугало оставаться на чердаке, тем более без света. Но с другой – страх подобен наркотику, он активизирует разум, заставляет вибрировать мышцы, продуцируя адреналин. Нам нравилось бояться, будучи на грани, хотя тогда ни один из нас в том бы не признался ни за какие коврижки. Да и мыслей-то таких не было.

Дедушка разбудил нас утром и взял с собой в поле, видимо, в качестве наказания. Мы помогли ему вбить колья для фиксирования верёвок, которыми привязывались козы на пастбище. Далее, пока роса окончательно не спала, мы с Оливером по очереди косили траву, неумело и нещадно заминая её под отборную ругань Крейга. День был богат на задания, и к вечеру лично я валился с ног от усталости, чувствуя себя невольником на колониальной плантации. Не хватало только отведать плети.

Труд не оставил места страхам и опасениям, потому мы, добравшись до своих постелей, довольно быстро провалились в сон. Предыдущая же казалась туманным бредом. И, вероятнее всего, я бы даже, спустя несколько месяцев, убедил себя в том, что мне всё привиделось или ещё чего, если бы не то, что случилось в этот раз.

Я проснулся посреди ночи от тревожного ощущения опасности. Воздух был подобен дёгтю и облеплял меня своей неподвижностью. Луна безумным художником оттеняла черноту, придавая мистический вид всему, на что падал взгляд. Из-за её неверного света тени будто плясали, медленно покачиваясь под неслышную музыку ночи.

Одна тень отличалась от остальных.

Словно очень высокий человек, с плечами внушительной ширины, стоял посреди помещения, чернея пуще всех остальных теней в нём. Помню, я подумал, что этой тени неоткуда взяться именно в том месте, ведь там ничего не было, пустое пространство без хлама. Но тень была. Она колыхалась, подобно пламени, пожирая свет луны, падающий на неё. Я моментально укрылся с головой и прикинулся мёртвым сусликом. Страх стучал в висках так громко, что мне начало казаться, будто моя голова взорвётся. Через пару мгновений, я решил, что нет причин бояться, и посмотрел в сторону той тени. Какое-то время я не мог понять, почему мои глаза не видят ничего, кроме черноты перед собой. Затем с ужасом осознал ситуацию.

Нечто стояло вплотную к моей постели, заграждая кругозор.

Как только я всё понял, ужас нахлынул с новой силой, но он уже не был только лишь порождением моего страха, нет. Этот ужас шёл извне, вытекая из чернеющего нутра незваного гостя, вливаясь внутрь меня с каждым крошечным вдохом, обволакивая разум и парализуя тело. Я лежал на левом боку, спиной к постели брата, потому не мог увидеть, оказался ли Оливер в той же ситуации или нет. На самом деле, в тот момент для меня это не имело значения, мне лишь хотелось как-то разбудить его, чтобы тот помог прогнать прочь эту странную тень.

Внезапно тяжёлая рука опустилась мне на голову и принялась вдавливать её в подушку. Пружины моей раскладной постели жалобно заскрипели. Шея, казалось, вот-вот переломится. Ужас, боль, паника… Невозможно описать словами водоворот чувств, который обуял меня в тот миг. Я был готов обмочиться, да только это вряд ли как-то помогло бы.

И, вот, когда уже отчаяние достигло пика, а я мысленно распрощался с жизнью, всё прекратилось. Не веря в своё внезапное спасение, я лежал, как и прежде, боясь шелохнуться. Казалось, в целом мире не осталось звуков, кроме биения моего перепуганного сердца. Глубоко выдохнув пару раз, я резко сел в постели и громко позвал Оливера. Брат отозвался через ещё две мои попытки разбудить его. Я не хотел мучить его, мешая спать, ведь он тоже устал за день, как и я, но самому мне требовалось в тот миг понимание, что я не один. И не спятил.

Хотя до сих пор я не уверен, что в своём уме.

До утра я больше не сомкнул глаз. Оливер стоически пытался меня в этом поддержать, но ведь это не ему чуть было не сломали шею, потому сон сморил его очень скоро. И это хорошо, хоть один из нас был в течение дня бодрым.

Последующие три ночи были повторением этого кошмара. И всякий раз, когда мне казалось, что я умираю, всё прекращалось. В отчаянии, я спросил у бабушки, случались ли в их деревне когдалибо необычные события, какие-нибудь резонансные случаи насилия или мистики. И жила ли когда-то там странная старуха. Может быть, деревенька поставлена на старом индейском кладбище или что-то такое. В общем, я не скупился на вопросы, но лишь один ответ был положительным и имел для меня какой-то смысл.

Бабушка Вельма сказала тогда следующее:

– Здесь неподалёку жила странная женщина, но она погибла ещё тогда, когда мне было-то семь лет отроду. Смутная история, надо сказать. Местные и из соседних деревень считали ту женщину ведьмой. Должно быть, подливало масло в огонь ещё и то обстоятельство, что домик старушки стоял особняком от остальных далеко в полях, у самых холмов, где никто никогда не селился, не считая аборигенов. Тем не менее, ведьма или нет, но мужики валом к ней захаживали, чтобы пойло прикупить. Она делала отменные настойки. Даже мой дед был её постоянным клиентом, хоть и перекрещивался всякий раз, как к ней собирался… Да, лицемеров всегда хватало, детишки. Однажды двое нетрезвых клиентов пришли к ней из соседней деревни, а расстояние проделали приличное, да и ветра тогда осенние разгулялись. Совсем нелёгкий путь у них был. Так эти дуралеи, как от неё вышли, так и через какое-то время обратно к ней же и пришли. Говорят, заколдовала она их, с пути сбила, к себе вернула. Перепугались, в общем, те двое, да и спалили ей дом, чтобы от колдовства защититься. Только, вот, старуха-то спала внутри… Так и сгорела на своей кровати, несчастная, да сохранит Господь её душу. По утру вся деревня пришла, там её и похоронили. Говорят, до сих пор можно её могилу найти на месте сгоревшего дома.

Бабушка любезно подсказала, в какой стороне был тот самый «ведьмин» дом, после чего строгонастрого запретила приближаться к тому месту, но мы с братом уже всё решили и приготовились отправиться в поход на поиски могилы ведьмы, преисполненные волнения. Мы знали, что нужно сделать, чтобы упокоить блуждающий мстительный дух. И у нас с собой было всё, что требовалось для этого.

День был свободен от дел, что было весьма кстати. Взяв складную походную лопату Крейга, две бутылки воды, библию и распятие, а так же пару бутербродов, мы отправились в путь. Не помню уже, сколько времени у нас заняла дорога, и как быстро мы нашли искомое место, но наши спины были мокрыми от пота, а вода почти выпита полностью.

Заросли высокой травы раскинулись во все стороны, и при беглом взгляде на поле это мешало увидеть что-либо, кроме всё той же травы. Но мы знали, что искали, потому довольно быстро обнаружили следы давнего пожарища в виде обгоревших камней и брёвен, уже изрядно покрытых растительностью и истлевших со временем.

Мы с братом наивно полагали, что найдём надгробие или крест, могильную плиту или даже склеп, но реальность оказалась менее лицеприятной. Под высокой сосной, одиноко растущей в поле, были навалены камни разных размеров. Именно это и привлекло наше внимание. Всё указывало на то, что камни притащили и сложили искусственно. Но зачем?

Подойдя к груде, каждый принялся тщательно осматривать её. В конце концов, мы приняли решение растащить камни и посмотреть, что под ними, хотя уже имели определённые догадки на этот счёт. Но не успели мы извлечь и двух камней, как из-под них неожиданно выползли змеи, угрожающе шипя. Вскрикнув, мы тотчас же отскочили подальше, схватили свои вещи и поспешили прочь.

Уже будучи дома, Оливер предложил вернуться туда завтра, взяв с собой спички, старую пластиковую расчёску и несколько газет, которых у Крейга было хоть отбавляй. Если бы нам удалось выкурить гадюк, то мы смогли бы сделать задуманное, при условии, что могила ведьмы была именно под теми камнями. Запланировав свой новый поход на следующий день, мы занялись обыденными делами. Я надеялся, что ночь будет спокойной, и ничто запредельное не станет тревожить мой сон. И дело было не только в том, что я устал за день.

Мои надежды не оправдались. Этой ночью ко мне вновь приходил чёрный гость, снова пытаясь свернуть мне шею, но исчезнувший в самый последний момент, не доведя моё убийство до конца. Конечно же, целью появления этой необъяснимой сущности не являлось моё физическое уничтожение, я уверен в этом. Иначе я бы уже не писал это сейчас. Скорее всего, это было что-то вроде суккуба, какого-то духа-прилипалы, питающегося жизненной энергией или страхом жертвы. Но никто не сможет ни подтвердить, ни опровергнуть эту догадку, ведь люди так мало знают о физическом мире, что уж и говорить про мир энергий.

Одно было неоспоримо – стоило избавиться от этого кошмара. И мы думали, что знаем, как это сделать.

Встав с петухами, я и Оливер взяли снаряжение и отправились в путь, как и днём раньше. Но теперь мы уже не бродили зазря и не выискивали что-либо, напоминающее могильник. Мы шли к цели.

Оказавшись у груды камней под одиноким деревом, мы выломали зубчики расчёски и завернули каждый в несколько слоёв лоскутов бумаги, сделанных из страниц газеты. Затем подожгли и потушили каждый. Внешне пламя угасло, но во внутренних слоях оно ещё теплилось и пожирало пластмассу, выпуская нешуточное количество дыма. Этому фокусу в своё время дедушка Крейг нас научил. Понятия не имею, откуда он его взял.

Рассовав дымящиеся свёртки в щели между камнями, мы обложили одну сторону газетами и ветками, после чего разожгли огонь. Конечно же, предварительно мы затоптали траву и вскопали лопатой почву, чтобы не дать пламени распространиться кругом. Как и у всех прочих животных, у змей отлично развит инстинкт самосохранения, потому нам не пришлось ждать долго их появления. Но мы не ожидали, что их будет так много. Они выползали и выползали, разных размеров, чёрные и полосатые, шипели и скрывались в зарослях травы, и мы знали, что выиграли себе время.

Собравшись с духом, я первым вытащил крупный камень из сложенных. На этот раз никто не выполз. Я взялся за второй, Оливер подключился тоже. Через полчаса усердного труда нам предстала ужасная находка.

Между камней торчала железная деталь изголовья кровати.

С одной стороны, это упрощало многое, с другой – показывало людей в дурном свете. Тогда ещё я был уверен, что хороших людей значительно больше, а зло всегда получает по заслугам и сполна. Жаль, что время и развитие информационных технологий отнимают эту веру. Разбросав камни, мы увидели то, чего ожидали увидеть, – обугленный скелет человека, припёкшийся к железной кровати. Старуху, обвинённую двумя перепившими настойки выпивохами в колдовстве и казнённую ими, смерть настигла, пока она спала на своей кровати. Но ужаснее всего было другое – то, как обошлись с покойной её соседи. Ни погребения, ни похорон, просто завалили камнями, будто то не был человеческий труп, а лишь какое-то презренное существо, вроде змеи или жабы. Зато это немного объясняло то, почему дух старухи гулял ночами и донимал тех, до кого было просто добраться. Если это вообще как-то можно объяснить. Исходя из вычитанного в книгах, нам предстояло всего-то отделить голову от тела и закопать её с соблюдением кое-каких правил… Напомню, мы были ещё совсем детьми.

Лопатой я кое-как отделил старый череп от остальной части скелета и кровати, попутно чуть было не вывалив на него содержимое своего желудка. Я не мог сдержать своих слёз, а те бежали из глаз, словно их миссией было совершить библейский потоп. Мой старший брат стоял с замогильной бледностью лица, пребывая будто в прострации. А ведь это была только первая часть из того, что мы собирались сделать.

В продолжении было следующее – мы закопали череп в яме, которую выкопали под дубом и в которую насыпали соль, туда же поместили серебряное распятие. Поверх импровизированной могилы для головы ведьмы Оливер налил воды, которую я освятил, используя выписанную в библиотеке молитву, не помню уже из какой книги. Этого должно было хватить, если верить той информации, которой мы обладали.

Вернувшись, мы какое-то время просто сидели молча. Нам не хотелось ни обсуждать, ни даже вспоминать произошедшее.

Сказать, что всё закончилось, я не смогу, ведь ещё несколько месяцев после того импровизированного захоронения ведьмы меня мучили неописуемые ночные кошмары, настолько ужасные и реалистичные, насколько не может быть даже жизнь. Но никто и ничто уже не навещало меня среди ночи и не пыталось вдавить мою голову в постель.

Прошло много лет, я стал седым и дряхлым стариком, доживающим свою не столь интересную жизнь в одиночестве, пусть и не бедности. Оба моих сына разъехались кто куда, и каждый из них обрёл собственную семью в выбранном уголке мира, потеряв связь с отчим домом. Я не виню их. Никогда не винил. Когда я умру, а я думаю, это случится скоро, они оба получат всё, что я оставлю после себя.

Но кое-что, пожалуй, возьму с собой…

Почему я решил рассказать о столь далёкой истории из своего детства только сейчас? Потому что я вновь вижу её. Вижу ту старуху. Иногда во сне, иногда средь бела дня. Она просто стоит и смотрит на меня. На её лице нет никаких эмоций, взгляд не выражает ровным счётом ничего.

Однако я абсолютно уверен, что она ждёт меня.

И как только я протяну ей руку, мы вместе отправимся в бездну.

Что ж, с каждым новым днём я чувствую, будто готов это сделать.

Может быть, сегодня…