Убить гадалку [Тира Видаль] (fb2) читать онлайн

Тира Видаль Убить гадалку

Осень в этом году выдалась теплая. Уже конец октября, а снег все еще обходил стороной здешние места. Я лежал на диване и предавался невеселым думам. Прошло не мало времени, как коллеги помогли достать мне новый номер телефона жены, и я все последнее время осаждал ее звонками. Но Вера упорно хранила молчание. Вот уже несколько месяцев, как она покинула нашу с ней уютную квартиру, оставив меня самого решать бытовые проблемы. Правда мне несказанно повезло, сестра просила приютить на время ее девятнадцатилетнего сына-наркомана, который взвалил на себя все заботы обо мне и доме, да еще проявил редкие способности ясновидца, помогая раскрыть мне наиболее запутанные преступления.

Сейчас он сидел рядом в кресле, и читал поварскую книгу.

– И как у тебя хватает терпения изучать подобные издания? – задал я ему риторический вопрос.

Парень оторвал глаза от книги и серьезно посмотрел на меня

– Дядь Вань, а как иначе я буду совершенствоваться?

– А, так ты совершенствуешься? А, позволь спросить, зачем?

– Ну, во-первых, – стал он загибать пальцы, – чтобы любимый дядя хорошо питался, во-вторых, это улучшает память и ум, а в третьих… – он замялся.

– Что в третьих? – заинтересовался я, принимая вертикальное положение.

– Я хочу открыть ресторан! Может быть сеть ресторанов! И хочу стать не только богатым, но и знаменитым шеф поваром. – он захлопнул книгу и аккуратно положил ее на журнальный столик. – Что ты на это скажешь?

Я не ожидал ничего подобного, поэтому растерялся

– А что я могу тебе сказать? – начал я. – Ты имеешь право заниматься чем хочешь. К тому же у тебя это неплохо выходит…

– Не плохо? – взревел племянник, брызгая слюной. – Ты говоришь, не плохо! Я каждый день стараюсь преподнести тебе что-нибудь навороченное и необычное, а ты говоришь – не плохо!

– Успокойся. – поразившись реакции парня, промямлил я. – Готовишь ты действительно превосходно! Но заниматься женской работой – это чересчур!

– С чего ты взял, что готовка – женская работа. В мире, самые лучшие рестораны обслуживаются поварами мужчинами. По телеку гонят передачи, где именно мужчины соревнуются в приготовлении блюд. Целые восточные народы считают, что женщин вообще нельзя подпускать к печке.

– Ладно, ладно, убедил! – поднял я ладони вверх. – Сдаюсь! Но ты, ясновидец, который помог мне с раскрытием сложнейших преступлений – и повар!

– Не просто повар, а гениальный, знаменитый шеф повар!

– Да какая разница! – не унимался я. – Ты можешь заработать деньги, не парясь по 12 часов на жаре у плиты. Начни принимать клиентов, и деньги потекут к тебе рекой… не выходя из дома.

– Лучше возиться на кухне, доставляя людям радость, чем копаться в дерьме и крови, а после скуля залечивать раны валяясь на диване, и думать что весь мир – одно сплошное преступление. Такие как ты, делят людей на две категории – жертвы и преступники!

– Мне бы твои таланты, я был бы лучший… в копании по дерьму! Я делаю мир лучше и чище!

– А меня заставляешь подвергать людей стрессам, из-за того, что в моих видениях для них не все будет так радужно, как они хотят услышать. И у меня будет два пути – либо сказать им правду, и убить последнюю надежду, либо наврать с три короба, а значит пойти против своих принципов. И передо мной всегда будет стоят эта дилемма…

Чтобы закончить этот нелепый спор, я включил телевизор и тупо уставился в экран, мысленно задавая себе вопрос: «Как я буду справляться без этого пацана, когда он уедет налаживать свой бизнес? У меня защемило сердце. За эти недели, я так привык к нему…»

Я на автомате нервно защелкал кнопками, переключая каналы. Наконец, поняв бессмысленность своих действий, отбросил пульт в сторону.

– Но на открытие даже плохонького кафе, тебе потребуется уйма денег. – выдвинул я последний аргумент.

– Знаю. – буркнул парень, – Я над этим работаю.

Я хотел было спросить, каким это образом он работает, но мои мысли прервала бурная, с нотками таинственности, музыка, и мы, как по команде, повернули головы к говорящему ящику.

На экране ведущая представляла известную ясновидящую и экстрасенса. Камера переместилась немного вправо, показывая крупным планом миловидное лицо женщины средних лет, с черными локонами длинных волос, спадающими на лицо и плечи манящими волнами.

– Сегодня мы ведем беседу с одной из известнейших экстрасенсов столицы – Дарьей Велес. – проговорила ведущая смотря прямо в камеру, неестественно улыбаясь белоснежной улыбкой. – – Добрый день, Дарья!

– Добрый! – кивнула визави.

– Скажите, профессия гадалки – это наверняка трудная и ответственная работа. Какие клиенты и зачем к вам приходят?

– Клиенты разные и случаи тоже разные! – равнодушно пожала плечами та.

– Наверное к вам обращается больше женщин, чем мужчин…

– Ну, это не совсем так… – начала разъяснять Дарья. – Женщины приходят в основном посмотреть и погадать на суженного, тогда как мужчин интересует карьера… Впрочем бывают и исключения.

– А профессия экстрасенса выгодная? – задала очередной вопрос ведущая. – Я имею ввиду в материальном плане!

– Да как у всех! – Велес подняла руку, чтобы убрать со лба непослушный локон, и на ее изящных тонких пальцах с черным маникюром засверкали перстни, кольца, поблескивая бриллиантами.

– Вот, смотри! – заорал я тыкая в экран пальцем.

– Что? – с испугом перевел на меня глаза Женька.

– Кольца! Кольца! Это ж сколько денег потрачено на эти побрякушки?! Вот, обычная бабенка, еще не известно какого уровня мастерства, а деньги гребет лопатой. Красива, но не от природы, а из под ножа хирурга. Одета прилично, знаменита… Вот куда надо стремиться. Легкие деньги. Живи, не хочу! Вот и деньги тебе на твой ресторан! Год работы! – кричал я, надеясь переубедить парня.

– Ее собираются убить! – прервал он мою браваду.

Я замолчал на полуслове

– В смысле?

– В прямом! – равнодушно пожал он плечами. – Ее готовятся убить. Через пару дней, максимум через неделю.

Я опешил. Сидел молча, не зная что ответить.

– А зачем ты мне это сказал? – спросил я. – Чтобы показать, что профессия ясновидящей не безопасна? Так ведь в любой профессии есть риск. Да, что там говорить – распалялся я. – В любой момент кирпич на голову упадет… и адью!

– Ну, так философски я не рассуждал. Просто подумал, что тебе следует ее предупредить. Не ваша ли цель – правоохранительных органов, предотвращать преступления такого рода?!

У меня загудело в голове, я сжал виски и с усилием помассировал пальцами.

– И как я по твоему должен это сделать? Придти к ней домой и сказать я из Ухрюпинска, вас завтра убьют? А что скажу Нестерову? Отправьте меня в командировку в Москву, там местную гадалку не сегодня-завтра шлепнут… Да он поднимет меня на смех… В мире ежедневно умирает миллионы человек… Там своих гениев сыска хватает, чтобы какой-то заезжий мужлан вмешивался в их юрисдикцию…

– Так они не в курсе событий. Начнут работу тогда, когда преступление будет уже совершено… А ты можешь его предупредить… А насчет Нестерова ты зря переживаешь… он ведь в курсе, что твой племяш может предугадывать события… И не раз сам пользовался моими способностями.

– Ну, не знаю, – засомневался я, – у меня вообще-то отпуск…

– Ну, тогда вообще без проблем! – завел свою песню Женя. – Скатался – предупредил – вернулся… А там уж она сама пусть решает, что делать…

– Оно мне надо? Лезть туда, куда не просят. – стал размышлять я. – «Нас и здесь неплохо кормят!

– Твое дело! – Женька вздохнул и опять уткнулся в книгу. – Только вон, за три дня отпуска живот наел… умыться лень… За оставшееся время совсем в овощ превратишься! Делать-то тебе все-равно нечего!

– Ну овощ, так овощ. – я демонстративно отвернулся и сделал вид, что засыпаю.

– Ну ну! – хмыкнул Женька. – Спи спокойно, добрый дядя! Одним убийством больше -одним меньше, какая разница?!

Я всю ночь проворочался в постели, обдумывая ситуацию. А утром Женька уже приготовил мне чемодан и сообщил, что заказал билеты на утренний самолет.

Съев пару пирожков, даже не почувствовав их вкуса, я поплелся к выходу.

– Не грусти, Борис Петрович, – с коротким смешком бросил он мне в спину. – Тебя ждет увлекательное приключение!

Закинув багаж в камеру хранения я отправился на телестудию, транслирующую подобные передачи. Только к вечеру мне удалось переговорить с режиссером и автором программы. Удостоверение полиции развязало ему язык, и уже через полчаса я сидел в пригородном автобусе, везущим меня в пригород.

Вышел я на своей остановке уже в половине первого ночи. Ну и где, скажите мне, сказочно богатые дворцы и терема? Перед глазами открылся тоскливый пейзаж – одноэтажные деревенские домики тянулись по обе стороны узкой темной, без единого фонаря, улочки. В глаза, на сколько хватало видимости, бросились покосившиеся заборы, хлюпкие дворовые строения, хорошо видимые сквозь голые стволы яблонь и рябин. Благо, хоть луна светила ярко на безоблачном небе. Иначе я не смог бы сделать ни единого шага, не сломав себе при этом, ноги и не пробив голову, запнувшись о дорожный камень или угодив в канаву.

Напрягши глаза, я разглядел в темноте слабый огонек в окнах крайней избы и быстро направился туда, в надежде найти приют на ночь. Но, потеряв бдительность тут же промочил ноги оступившись в лужу. Все тело покрылось мурашками

– Черт бы подрал эту дыру, Женьку, гадалку и ее убийц, если они есть! – в сердцах выругался я.

Кое-как, скользя по глинистой почве, я добрел до калитки. Озябшими пальцами откинул крючок и мелкими перебежками, добежав до светящегося окна, забарабанил в стекло.

Какое-то время было тихо. Я постучал еще раз и еще, мне было не до скромности и церемоний. Не хватало подцепить простуду или того хуже, схватить воспаление легких.

– Что там этот паршивец говорил о приключениях? – разозлился я. – Не успел сделать и шагу – вот они, эти самые приключения, тут как тут!

Я вздрогнул, когда неожиданно, с глухим стуком, отворилось окно, и в образовавшейся темный провал высунулась непокрытая седая голова старушки.

– Чаво тебе, супостат? – проговорила она сердитым голосом потревоженного ребенка, которого оторвали от интересной игры. – Шо тут шастаешь по ночам?

– Пожалуйста, впустите меня! – жалобно простонал я. – Продрог в дороге, да, в добавок, ноги промочил. Я командировочный!

– Ну, заходь, коль не брезгуешь! – окно захлопнулось, и почти сразу скрипнула входная дверь, впуская меня внутрь.

Пахнуло теплом, свежей выпечкой, дровами потрескивающими в топке.

– Садись к пещке, раздевайся и стягавай портки.

Я не стал сопротивляться. Старуха схватила мою одежду и прытко унеслась в другую комнату. Тут же вернулась, накинув на меня стеганое одеяло. На столе зафыркал, брызгая паром, старинный самовар, как в сказке, стали появляться простые, но такие вкусные, манящие угощения – вареная рассыпчатая картошечка с маслом, соленые огурчики, капустка, помидоры… В центре стола, как главное украшение – настоящий, исходящий аппетитным ароматом, курник.

Рука невольно потянулась к разносолам. Никогда не думал, что смогу столько съесть. И только, реально испугавшись того, что мой желудок не сможет все это переварить, я откинулся от стола со словами благодарности.

– Куда ж тебя на нощь-то принесло? – спросила наконец старушка. – Небось на прием к гадалке нашей доморощенной?!

Я удивленно воззрился на нее

– Откуда вы знаете?

– Да тут, почитай, только к ней и ездют! – она быстро закружила около стола, сметая крошки и прибирая посуду. – Меня, кстати, Галиной Степановной кличут.

– Борис Петрович! – ответил я взаимностью. – И что, правду она говорит, или брешет? – перейдя на деревенский говор, спросил я.

– Да я не обращалась, не к чему мне это. Но на постой частенько просятся. Поезд тут у нас поздно приходит, да еще автобус… Сколько уж просили, писали местному старосте, шоб расписание изменил, а воз и ныне там. Говорит, шо нам, дескать же лучше, постояльцы, туда-сюда… Оно хоть и правда, какая-никакая копеечка, но по ночам спать не дают. А у нас, в деревне, работа спозаранку.

– Вы простите меня, Галина Степановна, я не по своей воле приехал, нужда заставила…

Я вдруг решил не раскрывать всей правды, чтобы не напугать сердобольную хозяйку рассказами о преступлениях, и замолчал, не зная как выкрутиться из положения. Не ровен час обидится…

– Небось хочешь про жинку узнать? Не крутит ли шашни на стороне?

– Ну… да. – обрадовался я возможной версии, вспомнив про Веру. – Ушла она от меня.

– Небось пил, грубил?

– Нет, что вы, я смирный. Работал много, жена на задний план ушла. Вот и не выдержала. Хочу вернуть. Даже пообещал себе… Впрочем все это вранье, работа есть работа…

– Ну, это я тебе и без экстрасенсов шкажу – не изменишься, ни жди девку обратно.

– Да я все понимаю, бабушка, но…

– Воть мужики, хоть в лоб им, хоть по лбу! – всплеснула она руками.

– А что, Галина Степановна, много народу приезжает к Велес. Она вроде как знаменитость. По телевизору показывают! Передачи… интервью! – переменил я тему разговора.

– Ее шлава больше от шарафанного радио тянется. Кому мож и помогает… Иначе б люди не тащили ей последнее.

– Дорого берет? – начал исподволь выведывать я у хозяйки подробности. – Деревенька-то не богатая, значит не так у нее и хороши дела.

– Это ночью так кажется. А утречком солнышко выглянет, да в окошко постучится, так все по другому кажется. Ее дом в сторону от дороги… – Галина Степановна неопределенно махнула рукой. – Не скажу, что дворец, но не чета моей-то развалюшке. Да и дорожка там получше, и природа покрасивее.

После сытного ужина да теплого приема, меня разморило, и непреодолимо потянуло в сон. Пытаясь скрыть зевоту, я отвернулся к печке и прикрыл рот ладонью.

– Да не геройствуй! – Галина Степановна улыбнулась беззубым ртом. – Пошли, постель доштанешь.

Я отправился за ней на веранду, где было не так жарко, как в доме.

– Вы ничего не будете иметь против того, чтобы я расположился прямо тут, ближе к природе. – спросил я, поглядывая на довольно крепкий на первый взгляд, диван, примостившийся прямо у окна. – Хотелось бы совместить приятное с полезным.

Старушка молча вручила мне матрац с постельными принадлежностями, и предупредила, что утром разбудит меня рано.

– Корову доить надо, да в штадо отправить. – совсем невнятно прошамкала она, видимо уже избавившись от вставной челюсти. – Тах што, милок, не обессудь.

– Я и не против. Тем более, что мне тоже рассиживаться некогда. Дела. – протянул я, устраивая себе лежанку.

Галина Степановна украдкой перекрестила мою спину и ушла в дом, плотно закрыв дверь.

За долгие годы службы в полиции, я научился отвлекать свои мысли от служебных дел по желанию. Иначе в состоянии продолжительного стресса давно бы уже сошел с ума.

Странное дело в которое меня вовлек племянник, я постарался отодвинуть на второй план и насладиться теми деревенскими благами, которые предоставил мне случай.

Однако, я переоценил красоту ночной природы. В дали от цивилизации, тишина сельской местности просто звенела в ушах, если можно так выразиться. Стрекот кузнечиков доводил меня до исступления, своим громким звуком. Пролетевшая мимо уха заторможенная муха и вовсе заставил подскочить на месте, бестолково замахать руками, пытаясь в темноте пристукнуть наглое насекомое. Каждый скрип половиц, шорох, скрежет веток по стеклу… Наконец, сон свалил меня, и я провалился в черную бездну, без сновидений и кошмаров.

Яркий луч света, полоснул по лицу и я открыл глаза. Окна запотели от утреннего морозца, разукрасив мелким узором стекла по углам. В комнате было прохладно, и я поежившись, натянул одеяло до подбородка. Вставать не хотелось, но хозяйка дома смотрела на меня выжидающе. В руках она держала фонарик, луч которого был направлен прямо мне в лицо. Я прикрыл глаза рукой, щурясь от непривычно яркого света. Галина Степановна отвела свет в сторону

– Пора вставать, молодой человек. Меня ждут дела. – проговорила она вполне нормально, не шепелявя и не коверкая слова. Одета старушка была по рабочему, в дырявом ватнике, из которого в нескольких местах торчала вата, в теплом платке, надвинутым на лоб, на ногах валенки с резиновыми калошами. – Думаю, вам тоже есть куда поспешить.

Я потянулся, выбираясь из уютного тепла.

– Спасибо, что приютили! Сколько я вам должен?

– Сколько не жалко. – бросила она. – Завтрак на столе. Будете уходить, плотней прикройте дверь. Замок на ручке. Ключ спрячьте под половик у входа.

Галина Степановна сыпала короткими указаниями, а я старательно напряг память, чтобы ничего не упустить.

Как только женщина вышла во двор, я посмотрел в окно. Было еще совсем темно, рассвет только занимался, осветив лишь узкую полоску серого осеннего неба на горизонте. Серп луны выглядывал из-за бегущих хмурых облаков, предупреждая о ненастье. Прямо перед окном росло несколько яблонь, кусты жимолости, смородины. Поднявшийся ветер срывал с них последние листья и бросал на землю, кружа из стороны в сторону, нагоняя уныние и тоску. Я почувствовал, что мое последнее впечатление было не лучше первого, несмотря на уверения старожилки.

Одежда моя аккуратно висела на спинке единственного стула, стол, как и вчера ломился от деревенских лакомств.

– В городе самая изысканная еда никогда не будет такой вкусной, как здесь, в маленьком домике, на краю света.

Вдоволь наевшись и выпив целую кружку парного молока, я придвинул стул ближе к печке и стал размышлять, что мне следует сказать гадалке. Мысленно я перебирал фразы, которыми собирался убедить Дарью в том… А в чем собственно убедить? Я встал в ступор. Что я мог ей предложить? Уехать? Но куда и как надолго? Да и поможет ли это делу? Тот, кто задумал преступление, настигнет ее в любом месте… Обратиться в полицию? И что она скажет?.. Нанять детектива?.. Я перебирал варианты, но так и не пришел ни к какому выводу, надеясь действовать по обстоятельствам.

Когда уже собирался выходить, дверь неожиданно широко распахнулась, впустив в дом прохладу и свежесть. На пороге возник огромного роста мужик, в замызганной фуфайке и кирзовых сапогах. Мы некоторое время молча пялились друг на друга. Детина, комкал в руках шапку ушанку, скромно переминаясь с ноги на ногу.

– Вы кто? – ошарашенно спросил я. – Если к Галине Степановне, так она ушла еще часа полтора назад… Мне тоже пора на выход.

– Да я собственно, за вами? – выдавил он, а я удивленно пожал плечами. – Это она меня и прислала. Велела вас подвезти, а я замешкался и боялся, что уже не застану вас дома.

– Да я вполне могу добраться и сам. Надеюсь здесь не далеко?

– Недалеко-то, не далеко, да дорога уж больно путаная. А спросить не у кого будет. Погода паршивая… все. или по домам попрятались, или на огородах, да со скотиной заняты… Да мне и нетрудно… А со Степановной лучше не спорить – бой баба. Такая ни словом, так лопатой отходить может.

Я представил картину, как маленькая сухонькая старушонка орудует лопатой, награждая тумаками этакого громилу, и захохотал во все горло.

– Вы ее не знаете… – обиделся мужик. – Она тут чуть не за главу!

– Простите, это я так, с недосыпу. – стал оправдываться я. – Вчера поздно приехал, устал, продрог, а поспать-то всего ничего удалось… А Степановна ваша и впрямь стальная. Утром, как ни в чем не бывало, поднялась, словно проспала целые сутки.

– У нас тут все такие, привычные!.. Так я вас жду у калитки?!

Я сунул в рот еще один пирожок, и наскоро запив остывшем чаем, вывалился на холод.

Моему взору предстала раздолбанная, еле живая «пятерка». Я кое-как втиснулся в салон и вжался в сидение, предвкушая рев мотора, скрип покрышек, и еще черт знает какую ерунду. Но на удивление машина тронулась плавно, почти беззвучно, и покатила по кривым улочкам с застывшей на осеннем морозце колее. Машину кидало то влево. То вправо, то разворачивало на скользкой дороге, то заносило в сторону. Я вцепился в ручку двери мертвой хваткой, вздрагивая каждый раз, когда машина наскакивала на колдобину или попадала в яму.

Наконец, мы въехали в рябиновую аллею, где шум колес был заглушен слоем упавших листьев, а старые разлапистые деревья с остатками ярко-бурых крон нависали над дорогой, сходясь в виде свода над нашими головами. Впереди начали вырисовываться очертания большого, двухэтажного дома. Спустя пару минут мы остановились на чисто выметенной площадке перед парадным входом. Я вышел из машины и огляделся. этот дом показался мне еще более древним, чем все дома в деревне, которые мы проезжали.

Из окон с частыми переплетами шел тусклый свет, а из трубы на крутой покатой крыше подымалась тонкая струйка дыма.

Окинув взглядом окрестности, я обернулся к водителю жигуленка.

– Я постараюсь разделаться с делом за пару минут. Вы очень меня обяжете, если дождетесь моего возвращения. – Мужик неопределенно пожал плечами, и я расценил это по своему.

– Разумеется я щедро оплачу ваши услуги.

Детина повеселел. Он снял с головы шапку и прижал ее к сердцу в знак признательности.

– Да не сойти мне с этого места, если я вас подведу. – с жаром промолвил он и с глухим стуком захлопнул дверцу, давая понять, что он готов ждать столько, сколько понадобится.

Я направился к обитой дешевым дерматином красной двери. Вблизи дом оказался на вид гораздо крепче. Видимо строители постарались придать фасаду вид старины. На самом деле все было сработано добротно, с использованием современных материалов и покрытий. Мне хотелось рассмотреть отделку поближе, но время неумолимо бежало вперед, поэтому, оставив ревизию стен, я толкнул дверь и она, с характерным скрипом отворилась. Я сделал несколько неуверенных шагов внутрь.

Дверь тяжело захлопнулась, и я очутились в красивом помещении, просторном, высоком, с натяжным потолком в двух уровнях. По всюду, куда только мог охватить взгляд, горели свечи. Темные тяжелые шторы закрывали окна, придавая комнате еще более таинственный вид. В большой, старинной постройки, печи, трещал огонь, разнося по воздуху аромат сосны и ели. Я невольно протянул руки к теплу, шевеля озябшими и онемевшими от неудобной езды пальцами.

Дарья Велес сидела за столом посреди комнаты, и свет от свечей падал прямо на нее, играя отблесками на ее красивом лице и фигуре. Черные кудри упали ей на лицо, но она не сдвинулась с места, лишь глазами указала мне на стул. Я молча сел и сложил руки на коленях. Глаза гадалки устало смотрели на меня из под густых бровей так внимательно-изучающе, что я невольно отвел взгляд.

– Что за проблемы привели тебя сюда? – спросила она низким бархатным голосом, совсем не таким, каким он показался мне в телевизоре, немного более густым и протяжным.

Я постарался сбросить с себя оцепенение, навеянное мне ее присутствием и быстро заговорил

– Я пришел не узнать свою судьбу и не просить помощи. – в ее томных глазах проснулся интерес – Я хочу вас предупредить… Вас хотят убить!..

– Убить ? Меня? – ее брови дернулись а губы сжались в тонкую линию.

– Да, мне доподлинно это известно! Я, специально приехал сюда, чтобы предупредить вас об опасности. Есть ли у вас подозрения? Враги?

– Нет! – она быстро покачала головой. – Ни подозрений, ни врагов… Таких, чтобы хотели избавиться от меня таким кардинальным способом!

Мне показалось, что ее фигура напряглась и как-то сжалась. Но это видение длилось лишь мгновение. В следующую секунду она уже пришла в себя и на ее губах заиграла задорная улыбка.

– Кто вы? И с чего вы взяли, что на меня открыта охота?

– Мой племянник… он тоже ясновидящий, как и вы… Позавчера мы смотрели программу, где вы давали интервью и…

– Ааа, помню! Ну и что с того? Я постоянно на виду! Но ведь это не повод убивать, правда?

– Не знаю. – задумчиво протянул я. – В моей практике случались непредсказуемые мотивы

– Так вы полицейская ищейка? – ее ноздри раздувались от гнева, а я не понимал, чем вызвал ее негодование.

– А хотя бы и так. – так же зло бросил я. – Если вам неприятно мое присутствие, я могу покинуть этот дом. Но тогда вам придется решать самой свои проблемы. А моя миссия выполнена. – я встал и направился к двери, кленя себя за свой приезд в эту глушь.

– Подождите! – окликнула она меня уже спокойно. – Я благодарна вам, что вы нашли время приехать сюда. И кажется догадываюсь в чем дело. Но, поверьте, я волне могу справиться со своими проблемами сама.

– Вы уверены?

– Конечно не на сто процентов, но кто предупрежден, тот вооружен. Я не думаю, что это серьезно. Так, что… Еще раз спасибо! Кстати, я могу погадать вам. В знак признательности и благодарности… – видя мою нерешительность, она добавила. – Совершенно бесплатно.

– Спасибо! – улыбнулся я. – У меня есть свой предсказатель. Но он частенько не балует меня положительными прогнозами. Так что, не стоит испытывать судьбу. – Я направился к выходу. – Если вам понадобится помощь или вы вспомните что-нибудь… Я остановился у Галины Степановны… к сожалению не знаю ее фамилию – и пробуду у нее до утра. Так что милости просим!

– Я справлюсь. – повторила она и пальцем указала мне на дверь.

Вышел я на улицу, совершенно потерянный и обескураженный. Пот лил с меня градом, заставляя мерзнуть все сильнее. Велес не казалась мне ни испуганной, ни озадаченной. Либо она не восприняла мои слова всерьез, либо догадывается совершенно точно, кто ее недоброжелатель.

Я втиснулся на заднее сиденье авто, которое мне показалось гораздо безопаснее переднего и разрешил трогаться.

– Отвезите меня к Степановне, кажется, мне стоит воспользоваться ее гостеприимностью еще на одну ночь.

Водитель включил зажигание и машина плавно тронулась. Только тогда он подал голос

– Что, трудная у вас задачка? – посмотрел он на меня в зеркало заднего вида. Я чуть заметно дернулся.

– Почему вы так решили?

– Ну раз решили остаться, значит ваши проблемы посерьезнее, чем предполагалось. – резонно заметил он. – Что, проблемы с деньгами? Или с женщинами?

– Ни то и не другое! – буркнул я. – Почему только эти два вопроса?

– Так они почитай, самые распространенные. Я вожу не только вас, но и других постояльцев бабки. Они многое рассказывают, пока мы едем в «святая святых». Иногда их проблемы такие детские и надуманные, иногда серьезные и безвыходные… Но все они сводятся к одному – любовь и деньги!

– Да, наверное, вы правы. – я задумался: «Люди, хотят получить волшебную пилюлю, которая решит все их проблемы и исполнит мечты, сразу, и в полном объеме, при этом не удосуживаясь немного потрудиться, и хотя бы попытаться решить свои проблемы самостоятельно. Поэтому и результат такой… Даже если получаешь желаемое, не приложив к этому никаких усилий, все равно, рано или поздно, дело идет на спад. Люди не понимают, что с обретением желаемого, работать придется в несколько раз больше, чтобы закрепить результат.» – Будьте добры, – обратился я к мужику, – остановите здесь. Я хочу немного прогуляться и подумать.

– Да не проблема! – водитель нажал на тормоз. – Погода прекрасная, ветер утих, солнышко вышло. Для конца октября – это подарок судьбы. Когда дойдете до поворота, сверните направо, пересечете кладбище и сразу налево, а там два переулка, и по окраине. В пять минут доберетесь до Галкиного дома. Всего хорошего!

Я осмотрелся когда машина скрылась вдали. Да, район здесь оказался значительно богаче того, куда занесла меня судьба. Все чаще мне попадались двухэтажные добротные дома, утопающие в окружающих садах. Чистые, ухоженные дворы, красивые ровные заборы. Наверное, – подумалось мне, – летом здесь сказочно красиво. Однако людей видно не было, только собаки брехали из каждого двора, просовывая свои оскаленные пасти под заборами.

Охваченный тревожными чувствами я набрал номер племянника.

– Чего тебе, дядь Борь? – спросил он заспанным голосом.

– Ты что же еще с постели не вставал? – спросил я поглядывая на часы.

– Так ведь разница во времени… – протянул он.

– Ладно, извини, что разбудил, перезвоню позже. – я положил трубку, тут же понимая, что пацан просто развел меня, как настоящего лоха. Если здесь начало двенадцатого, то у него уже время перевалило далеко за полдень. Я выругался про себя и тут же хотел перезвонить и отчитать наглеца, но передумал, сунув телефон в карман. Все еще настолько неопределенно, что мне и спросить-то его особо не о чем… Поживем-посмотрим…

Целый день я бродил по деревне, размышляя о своем. «Зачем я здесь остался? – спрашивал я себя – Мне ясно дали понять, что в моих услугах не нуждаются. Не лезть же мне на рожон. Не хочет, пусть сама разбирается… – но внутренний голос возражал. – Иногда, осознание собственного бессилия приходит слишком поздно. Наверняка Велес не придала моим словам значения, не поверила, иначе бы не вела себя так беспечно».

На душе у меня скребли кошки. Но мне не оставалось ничего другого, как ждать. «Ждать у моря погоды – так, кажется, это называется! – думал я. – Завтра утром отправляюсь домой. Точка! Хватит дурака валять. Теперь от меня ничего не зависит».

Галина Степановна накормила меня ужином и отправила спать.

– Завтра автобус прибывает в девять утра. А значит надо встать пораньше – собраться, умыться, позавтракать…

– Это у вас все степенно, заранее спланировано, а мы, городские, собираемся за пятнадцать минут до выхода…

– Вот потому такие и хилые! – отрезала бабка.

Я не стал возражать. Начинать спор не было смысла, все равно каждый останется при своем мнении, так стоит ли ломать копья? Единственным моим желанием было уединиться и отрешиться от своих невеселых мыслей.

Я был крайне утомлен и подавлен морально, терзаемый предчувствиями, но спать мне не хотелось. Я ворочался с боку на бок, призывая сон, который не приходил. Где-то далеко во всю разрывались собаки, воя и рыча на все голоса. А потом все разом стихло. Дом погрузился в тишину. Лишь слышался вой ветра в трубе, но и он скоро прекратился…

Я проснулся от того, что кто-то тряс меня за плечо. Это была хозяйка дома, Галина Степановна. Я невольно взглянул на часы – восемь утра. Неужели я проспал так долго? Пора собираться…

Я потянулся за кошельком, чтобы расплатиться за постой, но хозяйка отвела мою руку в сторону. Какое-то тревожное чувство заставило меня внимательней к ней приглядеться.

– Что-то случилось? – спросил я и сердце мое екнуло, почуяв беду.

– Велес… убили сегодня ночью.

Я досадливо сжал кулаки: «Вот дурак! – корил я себя. – Вместо глупых рассуждений нужно было всего-то проследить за ее домом!». Но уже поздно. Дело сделано.

Я постарался взять себя в руки, быстро оделся и отправился к ее дому, отказавшись от машины соседа.

– Нет времени ждать, Галина Степановна. Дорогу я знаю.

– Да и то правильно, Михалыч-то отправился в район, за полицией… А тебе не стоит туда идти, ничего она тебе уже не посоветует.

– Я сам полицейский. – я показал удостоверение. Старушка лишь молча вздохнула.

Как я теперь буду смотреть в глаза Женьке? – досадовал я, шагая вдоль знакомой аллеи. – Он послал меня предотвратить преступление, а я оказался идиотом, не способным даже объяснить женщине, что ее поджидает опасность. Вот какого черта я мямлил?

Мне показалось, что дорога не заняла много времени, однако, когда я поднялся на ступеньки крыльца уже знакомого мне дома, наткнулся на троих, бестолково сновавших туда-сюда людей в форме.

– Борис Ракишов. – представился я, показав удостоверение. – Что здесь произошло?

– Да вот, смотрите сами… – посторонился один из них.

Я вошел в зал, и остановился. Взгляд мой сразу уперся в неподвижное тело Дарьи, лежащее на полу у печи. Ее руки были широко раскинуты в стороны, ноги неестественно вывернуты, а глаза, подернутые затуманенной пленкой, смотрели прямо в потолок. Во лбу женщины застряла стрела. Кровь черной струйкой стекала из раны, прячась в волосах, разметавшихся ореолом вокруг головы жертвы.

По всему полу были разбросаны разноцветные перья. К стене прибит огромный тяжелый крест, грязный, заляпанный, словно его только что вытащили из земли и приперли сюда с улицы, оставив длинный черный след волочения. Вчера его здесь не было, в этом я мог поклясться. У печи валялись обугленные кости неизвестного животного, сваленные в кучу. Все свечи, расставленные по полкам и столу со вчерашнего дня, оплыли и теперь стояли бесформенными столбиками с черными головками, заставляя задуматься о бренности бытия…

– Что скажете? – обратился я к старшему по званию. – Обо всем этом…

Во дворе послышался шум, крики, и причитания. Скорее, это напоминало рыдание женщины, заглушенный, подавленный стон человека, терзаемого непреодолимым горем.

– Что там? – крикнул майор Трухин.

– Это ее соседка – Марфа! – пояснил сельский староста, и мы все отправились на улицу, чтобы выяснить что происходит.

Полная женщина в стареньком пальто, надетом прямо на ночную сорочку, рвалась в дом. Ее с трудом удерживали два сержанта.

– Отпустите. – приказал я им, и оба разом отошли в сторону.

Освободившись от пут, Марфа кинулась ко мне, схватив за рукава куртки. Она невнятно заголосила, потом бросилась в дом, где вскоре послышались ее иступленные крики. Мы двинулись следом.

– Как вы думаете, Марфа…

– Валериановна… – повернула ко мне покрасневшее заплаканное лицо соседка.

– Валериановна. – продолжил я. – Что здесь могло произойти? Вы знаете, кто все это сотворил? Вы слышали что-нибудь?

– Нет, нет, не знаю, не слышала! – зачастила она и вытерла слезы рукавом пальто, оставив на щеке грязный след. – Боже мой, что они с ней сделали!

– Давайте присядем, успокоимся и вы все, что знаете, мне подробненько расскажете. Майор, – обратился я к старшему, – принесите воды и успокоительного. – велел я и снова повернулся к женщине, деликатно взяв ее за локоток. – Если вас не затруднит, пройдемте в соседнюю комнату.

Женщина грузно переваливаясь с ноги на ногу, засеменила в приоткрытую дверь спальни. Усаживая ее в мягкое прикроватное кресло, я бегло осмотрел комнату.

Здесь, в отличии от зала, было простенько, но уютно. Большая кровать, заправленная розовым покрывалом, плательный шкаф, от пола до потолка, да плюшевое кресло, на котором сейчас скрестив ноги и руки бесформенной кучей растеклась Марфа. При каждом всхлипе ее тело сотрясалось как студень и я отвел глаза в сторону от неприятного зрелища.

– Что связывало вас с убитой? – начал я допрос.

– Мы с ней в соседях много лет. – заговорила женщина, одним махом опрокинув стакан с успокоительным, который поднес ей майор. – Я знала ее еще тогда, когда на этом месте стояла старенькая хибарка ее бабки. – Агафьи Старшиновой.

– Тоже экстрасенса и гадалки? – спросил я. – Это у них потомственное?

– Да нет. – махнула рукой Марфа – Простая тетка была, из крестьян. Дояркой работала в нашем совхозе. Ни о каких гаданиях и, тем более, предсказаниях и речи не было… Да и у нас с этим строго было в те времена.

– Ну а ее семья? Муж, дети?

– Семья была, да только вся вышла. – продолжила рассказ Марфа – Муж в войну сгинул, сын в город подался да так там и осел. Сюда практически не наведывался, даже на похороны матери не явился.

– А Дарья откуда взялась?

– Так она приехала уже после смерти бабки. Показала старосте документы, сказала, что дочь Валерия, сына Агафьи. Ну, вопросов больше и не возникало. Дама она оказалась бойкая, шустрая. Дом вот построила… Вы ее второй этаж видели?

– Нет, не успел еще осмотреться. Что там интересного?

– Да много всего!

– Давайте-ка по-порядку. Она приехала сюда и сразу объявила себя вещуньей?

– Нет, я об этом узнала не сразу. Сначала мы просто так, по дружески, по соседски общались – чаек попить, да соли-сахару занять. Это уже потом, к ней стали заезжать клиенты… А там и телевидение и репортеры с журналистами зачастили.

– Она что-то говорила о своих клиентах? Может рассказывала, кто и зачем у нее бывает?

– Да сейчас уже не вспомню… – Марфа нахмурила брови, пытаясь припомнить хоть что-нибудь. – Имен точно не называла, так, жаловалась, что народ мелочный все попадается, всем только деньги подавай. Еще говорила, что не брезгует и порчу навести, и со свету соперников сжить… Только я во все это не верила особо.

– Почему?

– Да воспитание не то, чтобы думать на разные такие темы. Я ж из простых, деревенских… Да только, все же один раз ее попросила мне молодость продлить… – Марфа задумавшись замолчала.

– И что? – нетерпеливо спросил я, выводя ее из оцепенения.

– Отказала она мне. Я обиделась тогда сильно, а потом подумала – на кой мне со старой-то жопой да молодым лицом щеголять? Срамота. Что в деревне скажут – совсем Марфа дура-старая крышей поехала… Даша-то другое дело, ей молодость к лицу была.

– А сколько ей лет-то было, что вы о молодости заговорили?

– Да уже ближе к шестидесяти!

Я открыл рот в удивлении. Мне показалось, что гадалке не более сорока, ну может сорока двух. А тут… шестьдесят. Надо будет уточнить у старосты. Ну не мог я поверить в то, что передо мной была пенсионерка… Ни одной морщинки! Ни признаков старости, ни седины в голове. Хотя конечно, можно и пластику сделать и волосы покрасить… И все же…

– Посидите тут, отдохните, успокойтесь. А потом мы с вами продолжим. – сказал я женщине и вернулся к коллегам.

За это время, пока я беседовал с соседкой, прибыли эксперты. Криминалисты разбрелись по комнате, осматривая вещи, выискивая улики.

– Что нового? – обратился я к майору, который стоял в стороне и нервно жевал губу.

– Не осилить нам это дело! – мрачно ответил он. – Вроде и улик полно, а связать все воедино не получается. Вся надежда на вас. – я вздохнул. Вот тебе и приключения. Накрылся мой отпуск медным тазом… Хотя… такого интересного дела у меня еще не было. Стоит попытаться во всем разобраться. Хотя бы ради Велес, женщины которую я не смог спасти.

– Давайте без истерик! – осадил я Трухина. – Мы с вами не в детском саду, чтобы ныть по каждому поводу. Докладывайте, что успели узнать!

– Все эти вещи, – он указал на перья, кости и крест. – С местного кладбища. Сторож прибегал, сказал, что кто-то могилу местного пьяницы Ваньки Шепелева раскурочил. Оградку снес, крест украл.

– Этот? – спросил я, подходя поближе к вещдоку.

– Этот. – мотнул головой майор. – Отправил капитана Устинова на кладбище осмотреться, да поискать пальчики, может наследил наш вандал там

– А вы не думаете, что это Велес сама принесла все это?

– Велес? – удивленно поднял брови Трухин. – Да как бы она все это проделала? Это же какая силища должна была быть у такой хрупкой женщины. Да и нести с кладбища в дом такое… Я бы сам побоялся!

– Она же профессионалка была. – возразил я. – Для нее это рабочие инструменты – перья, кресты кости… Не кажется ли вам, что все это похоже на ритуал жертвоприношения?

– Я в таких делах не сведущ. – передернул плечами майор. – Это попахивает каким-то средневековьем. Да и не верю я в сверхъестественное.

– Однако, все говорит именно об этом! – прошептал я себе под нос. – Все же она поверила мне. – решил я. – Только виду не подала. А потом решила себя обезопасить ритуалами.

– Что? – переспросил меня майор. – Не расслышал.

– Это я сам с собой рассуждаю. – отмахнулся я. – Привычка такая! Хочется иногда с умным человеком побеседовать!

– Аааа. – неопределенно промычал Андрей Викторович, а я в душе посмеялся над его мыслительным процессом, отразившимся на лице полным непониманием и озадаченным взглядом.

Молчавший до сей поры староста сельсовета придвинулся ко мне поближе.

– Вы еще не видели что творится наверху! – он указал большим пальцем на потолок. – Вот где есть над чем поразмыслить.

Я уже второй раз за последние полчаса слышал о таинственном убранстве второго этажа, но сейчас меня занимал самый главный вопрос.

– Причина смерти?

– Как ни странно, – отозвался эксперт, – сердечный приступ, инфаркт. А стрела – это уже потом, после смерти. Поэтому и крови нет почти. Возможно, женщина очень испугалась, увидев направленное на нее орудие… Стресс… Она умерла за секунду до удара стрелой…

– А что за орудие? – спросил я. – Необычно как-то у нас стрелами от противника избавляться…

– А вот здесь интересно. – вклинился в разговор эксперт. – Такие стрелы принадлежат древней модель арбалетов, можно даже сказать, первобытных каких-то… или самодельных, даже детских, игровых. Возможно жертву хотели просто припугнуть… Но, что еще более забавно – убили не из орудия, а стрелу держали рукой.

– Вы хотите сказать, что… – я развел руками.

– Стрелу человек держал в руках, – повторил с нажимом эксперт. – Ударил, но никак не смог бы этим нанести смертельную рану. Скорее всего замахнулся, а жертва, увидев врага, испугалась, умерла, а он ударил уже позже, мне кажется, она , мертвая, уже начала падать… Видите, стрела нанесена не прямо, а скошено сверху вниз.

– Вот потому она и не сопротивлялась. – вставил Трухин.

– Время смерти? – поинтересовался я.

– Около четырех – пяти утра. Позднее скажу точно. – «Как раз в это время собаки разрывались от лая. – припомнилось мне».

– Хорошо работайте.

Я размышлял, стоит ли мне поведать сыщикам о том, что я уже знаю, или до поры до времени повременить с откровениями.

Так и не придя к единому решению, я обратился к майору

– Вы заметили, что убийца пришел около четырех, а Велес до этого времени еще не ложилась?

Андрей Викторович удивленно посмотрел на меня.

– А откуда вам это известно?

– Если вы осмотрели спальню, то наверняка заметили, что кровать аккуратно заправлена а сама хозяйка одета.

– Непросто одета. – опять высказал свое мнение эксперт. – Я бы предположил, что женщина побывала на улице и основательно потрудилась…

– Вы можете говорить яснее? – не выдержал я.

– Под ногтями у нее грязь, земля и деревянные занозы. Я делаю предположение, что она что-то выкапывала из земли деревянное. Посмотрите на ее ладони… – мы с майором нагнулись над трупом разглядывая руку, которую эксперт услужливо повернул вверх ладонью.

Мы увидели стертые волдыри от мозолей, грязные полосы и следы сажи.

– Я оказался прав! – констатировал я. – Она зачем-то отправилась на кладбище, выкопала крест с могилы притащила его сюда, умудрилась взгромоздить на стену и прибить. Потом взяла перья птицы, думаю, у любой ведьмы в арсенале найдется нечто подобное, сожгла животное…

– Кота. – добавил эксперт.

– Или кошку? – спросил я.

– Это имеет значение? – заинтересованно посмотрел на кости эксперт, беря пинцетом большую обугленную кость и поднося ее к свету

– Думаю, значение кардинальное… Хотя могу и ошибаться.

– И какое если не секрет? – подошел к нам криминалист.

– Если кошка, – протянул я задумчиво, – значит Велес просила защиты для себя. Если кот – наверняка хотелавоздействовать на преступника. А это значит она хорошо его знала. И это мужчина.

– Хм, – так далеко я не заглядывал. – признался эксперт. – Мне не знакомы все эти ведьминские штучи-дрючки…

– Вот поэтому, вам никогда и не раскрыть этого преступления! – довольный своим превосходством заявил я. Мужчины стушевались, и каждый молча занялся своим делом.

Я ощутил на себе их враждебные испытующие взгляды и постарался побыстрее покинуть помещение, поднявшись на второй этаж, о котором был столько наслышан. Настала пора развенчать интригу.

Как только я ступил на последнюю ступеньку лестницы, неприятный холодок пробежал по телу. Передо мной, как в самой банальной сказке открылись три направления – три запертых двери. Почему-то я не спешил с выбором, что-то останавливало меня от первого шага. Было это предчувствием или воспоминаниями, навеянными мне предсказанием племянника, я ответить затрудняюсь. Однако, с трудом преодолев охватившее меня волнение я все же двинулся к первой двери.

– Начну, по-старинке, слева, и потом двинусь по часовой стрелке. – решил я. – До меня тут побывали и следователи и криминалисты… Все остались живы и здоровы. И мне нечего бояться!

Я толкнул массивную резную дверь, и она бесшумно отворилась, ровно настолько, чтобы я смог протиснуться в открывшуюся щель.

Проживая в доме несколько лет, Дарья Велес, видимо не особо заботилась об уборке скопившегося здесь хлама. Похоже, все эти вещи, что валялись в беспорядке по всей комнате, натаскали ей клиенты, не заморачиваясь о том, что станет с их приношениями после. А посмотреть было на что. По фотографиям женщин, мужчин, детей, зданий, вещей, можно было проследить за деятельностью и знакомствами ведьмы. Я обнаружил многочисленные снимки известных людей… Вот, например, фото бывшего районного судьи, готового было приговорить одного из бизнесменов, сбившего на своем бронированном авто четырехлетнего мальчика, к десяти годам строгого режима. Это было более двух лет назад. Дело тогда наделало много шума, и судье пришлось выступать на местном телевидении, разъясняя ход дела и комментируя открывшиеся факты.

Фото, которое я сейчас держал в руках, как раз было сделано во время его пресс конференции. Насколько я помню, перед самым последним заседанием, на котором судья должен был вынести окончательный приговор, мужчина умер. От сердечного приступа. Рано утром, у себя в кровати. Жена, не дождавшись мужа на завтрак, отправила сына в спальню. Мальчик и обнаружил бездыханное тело отца…

А вот другой снимок – вырезка из местной газеты далекого сибирского города – высотное здание, с расположенным на первом этаже ресторанчиком, где собирались, преимущественно, писатели, поэты, артисты и художники. Одним словом – местная богема. Тогда, в жарком июле, три года назад, из-за неисправной проводки, загорелся центральный зал, в котором отдыхало несколько десятков посетителей. Трое погибли на месте. Среди них был начинающий писатель, который судился с известным мэтром пера, обвиняемым в плагиате. Дело переквалифицировали в несчастный случай. Наказан был лишь владелец злополучного ресторана, за нарушения пожарной безопасности. Кажется, он подался в бега, не в состоянии расплатиться с долгами, и боясь мести родственников погибших. Но этот инцидент произошел совсем в противоположном направлении от первого случая.

Имеет ли Велес отношение к этим событиям? Несомненно. Простым совпадением это назвать трудно. Кажется ее соседка говорила о том, что подруга не брезговала темными делами. Во все эти порчи и сглазы я не особо верю, но вот в то, что она могла подсказать страждущему посетителю решение проблем более материальным способом, допускаю.

Может она видела «третьим глазом» исход дела, и уже на основании этого писала свои мерзкие криминальные сценарии… В этом придется покопаться. Пожалуй, без Евгения мне не обойтись, все эти предсказания, гадания и прочая лабуда, как раз по его части.

Прохаживаясь из угла в угол, я обнаружил еще около полусотни фотографий, мешочков, узелков, пакетов, с обрезками ногтей, пучками волос, платочками, шарфиками, и прочей ерундой, которую несут ведьмам клиенты, желая «заказать» или приворожить объект своих проблем и вожделений.

И все эти люди могли так или иначе быть причастными к убийству гадалки, из мести ли, не сбывшихся желаний, или шантажа, например.

Не обнаружив здесь больше ничего интересного, я отправился дальше.

Вторая дверь открылась легко, скрипнув чуть слышно. Едва отворив тяжелую створку, я закрыл нос рукавом. На меня пахнуло затхлостью, вонью гниющего мяса и смесью горьких трав. Маленькое окошечко на противоположной стене, расположенное под самым потолком, бросало слабое освещение в длинное помещение, выхватывая отдельные предметы и бросая зловещие тени на стены.

Я двинулся по узкому проходу вдоль комнаты. По обеим сторонам выстроились в ряд шкафы, заставленные склянками всевозможных цветов и размеров. Под самым потолком тянулись ряды развешанных на веревках пестрых канатов сушеных змей, завязанных узлами, черных петухов, подвешенных проволокой за лапы вниз головами, еще живых, но уже едва способных подергивать крыльями. Некоторый тушки были обезглавлены и кровь с них капала на пол, образуя черные загустевшие лужицы, которые я старался аккуратно переступить, чтобы не испачкать ботинок и не оставить следов. Связки мышей, как гроздья чеснока, весели по периметру окна. В самом центре комнаты, там, где обычно располагается лампа под потолком, на полу мелом была старательно прорисована пентаграмма, рядом с которой, то ли красной краской, то ли кровью, были выведены слова молитв и заклинаний. Прочитать написанное мне показалось невозможным – некоторые буквы стерлись, некоторые были залиты все той же красной жидкостью. «Надо бы пригласить сюда экспертов, пусть они ломают себе головы! – подумал я – Хотя вряд ли нам это пригодится в расследовании, но порядок есть порядок».

Над головой раздался писк, и я чуть не присел от неожиданности. Подняв голову и всмотревшись в темное пятно в верхнем углу комнаты, я различил несколько силуэтов летучих мышей. Она смотрели прямо на меня, оскалив свои уродливые морды. Как и положено, они висели вниз головами, зацепившись когтями за деревянную жердочку, видимо предназначенную специально для этих тварей. Глаза их злобно блестели в темноте, заставляя меня ежится. По телу пробежали мурашки.

– Ну и друзья, у нашей ведьмочки! – прошептал я, утирая пот со лба. – С такими точно не будет скучно по ночам!

Я попятился назад и, оступившись, угодил головой в пучки трав, сваленные в углу комнаты, заполняя пространство снизу до верху. Я попытался сохранить равновесие, но не удержавшись на ногах, рухнул в самую середину. Сверху меня накрыла шелестящая, одурманивающее пахнущая лавина сухих веток и листьев. Я почувствовал, как нос и рот забила противная горьковатая пыль.

С трудом выбравшись из мягкого рассыпчатого плена, я стал отплевываться, нервно стряхивая с головы, шеи и единственной приличной куртки, застрявшие сухие песчинки.

Едва приведя себя в порядок, я поспешил покинуть это неприятное помещение-склад, с его содержимым, служившим рабочим реквизитом ведьмы. В голове у меня промелькнула запоздалая мысль: «Зря я советовал Женьке заняться подобным промыслом! Ни удовольствия, ни безопасности эта работа не принесет. Пусть уж лучше каши варит, как и мечтал».

С трудом отдышавшись, и оглядев себя с ног до головы, проверяя на свету, все ли в порядке с моим внешним видом, я торкнулся в последнюю дверь, надеясь, что все неприятное, осталось позади. И вот тут меня взяла оторопь. Я застыл на месте как вкопанный, боясь шевельнуться. Зрелище было настолько грандиозным и вместе с тем омерзительным, что я содрогнулся, передернув плечами.

Прямо посреди комнаты возвышалась огромная, в несколько квадратных метров, настоящая муравьиная куча. Ее черно-рыжие жители, были не менее сантиметра в длину, с огромными для своего тела мохнатыми головами и неимоверно длинными подвижными усиками. Они бойко сновали туда-сюда, то скрываясь, в толщиной с палец, норках, то снова выныривая на поверхность.

Но не это вызвало во мне бурю эмоций. На самой вершине этого грандиозного сооружения, лежал во многих местах изъеденный муравьями до костей, труп маленького ребенка. И над ним, привлеченные запахом разложения, начинали роиться насекомые, своим жужжанием заглушая все посторонние звуки.

Кожа ребенка, словно гнилая тряпка, свисала лохмотьями, и под ней, в некоторых местах, белели оголенные, обглоданные кости. Голова малыша была запрокинута назад, словно у сломанной куклы. Нижняя челюсть отвалилась, широко открывая полный черной шевелящейся массы рот. Несколько опарышей скатились на пол, и их белые тельца стали изгибаться, напоминая жуткий ритуальный танец. Никогда я не видел более страшного зрелища. Сделав два неверных шага вперед, я уперся взглядом в то, что осталось от лица. Полностью оголенный с одной стороны череп… глаза, зияющие черными дырами… носа не было вовсе. Только короткие черные волосы, испачканные в какой-то слизи, торчали во все стороны, как антенны, шевелясь под тяжестью ползающих мелких хищников.

Правая ручка пострадала меньше всего, и я, со слезами на глазах, мог осознать, какие муки испытал этот невинный ангел, обреченный на муки, и беспомощный перед злом и жестокостью человека, обрекшего его на незаслуженные страдания. Пальцы его были сжаты в кулак с такой силой, что ногти впились в кожу, разорвав ее в нескольких местах. В моих ушах, словно разорвавшейся бомбой прогремел крик боли этого маленького человечка, который еще ни словом ни делом, ни даже мыслью не успел причинить вред своему мучителю.

Тут я заметил на запястьях малыша стальные оковы, прикрепленные к полу большими ржавыми гвоздями, вероятно для того, чтобы жертва не смогла сбежать. Это каким нужно быть чудовищем, чтобы сотворить такое.

– Так доблестная помощница тьмы, скрывала свои преступления? Экстрасенс, которая обещала решить все проблемы клиента, за достойную плату. И известная ведунья, добрая и отзывчивая, милостивая к чужим желаниям!

На меня нашла такая жуть, что я был вынужден выйти на свежий воздух чтобы перевести дух.

Тут же ко мне подскочил майор Трухин, услужливо протягивая мне платок, которым я не преминул воспользоваться, обтирая лицо и руки.

– Вы уже сделали выводы, товарищ подполковник? – спросил он, заискивающе заглядывая мне в глаза.

– Вы хорошо осмотрели второй этаж? – зыркнул я на него, кипя от негодования.

– Нууу, – протяну он нерешительно. – Заглянул в первую и вторую двери. Там много всякого старья, мусора… Ничего интересного, наверное это занятие для экспертов… Там работы им на несколько месяцев…

– А третью, третью комнату ты открывал? Заходил? – я еле сдерживался, чтобы не начать орать, как возможно, тот ребенок, от отчаяния и бессилия.

– Да не счел нужным! – пугаясь моего вида, и как-то съежившись, едва внятно, прошептал он.

– Вот потому, такие дебилы как вы и не могут раскрыть ни одного преступления! – я почувствовал, что начинаю заводиться. Уступив место рабочему рвению, горечь и жалость отступили на второе место. – Соберитесь, майор! – рявкнул я на него. – И достойно сделайте свою работу. Выбросьте из головы лень и головотяпство. Займитесь делом как полагается! Сегодня в двадцать ноль-ноль сбор у Галины Степановны. Это на самой окраине…

– Да знаем мы, знаем… – с нескрываемой злобой и раздражением прервал меня Андрей Викторович. – У нее всегда останавливаются в первую очередь. Это потому, что…

– Хватит трепотни! – резко прервал я его словоохотливость. – Займитесь делом немедленно! Жду вас всех с докладами! А сейчас загляните, как и положено во все помещения.

– Есть! – недовольно отчеканил майор и поплелся обратно в дом.

Расследование грозило затянуться на неопределенное время. Конечно, я мог собраться и уехать восвояси, но оставить местных следователей, значило похоронить это дело под грифом «висяк». Не хотелось думать о своих коллегах, как о недотепах, но факт оставался фактом, с этим делом им не справиться. Велес оказалась той еще штучкой, у меня до сих пор от увиденного у нее в доме, волосы на голове шевелятся. Это как раз тот случай, когда преступника жалко больше, чем его жертву. Но найти убийцу надо, как того требуют правила. И дернул же Женьку тогда за язык, леший… Однако, следовало предупредить Нестерова, да попросить его сделать пару запросов. Ох, и достанется мне от него на орехи…

– Какого черта вы вообще ввязались в это дело? – завопил всегда сдержанный полковник, как только я доложил ему обстановку. – И чего не сиделось спокойно в отпуске?! – я молчал, пережидая, когда гнев начальника поутихнет. – Хорошо. – наконец успокоился Антон Петрович. – Сейчас Жанну позову продиктуй ей свои вопросы.

– Спасибо! – только и успел сказать я, как в трубке раздался тоненький голосок нашей секретарши. Я отчеканил ей свои пожелания и отключился.

Теперь мне предстояло признать, что каковы бы ни были результаты экспертиз, запросов и справок, обстоятельства таковы, что вокруг нашей убитой вертелось много недоброжелателей, готовых ей отомстить. Что это за ребенок, и почему она пыталась избавиться от него таким вот зловещим способом. На меня опять нахлынули воспоминания, и злость закипела с новой силой.

– Женя, мне нужна твоя помощь! – чуть не заорал я в трубку. – Посмотри там, что да как! Я зашел в тупик, уже не говоря о местных ребятах! Я не справляюсь с эмоциями, это мне очень мешает включить голову! Помогай!

– Мальчик! – прогавкала трубка. – Это была женщ… – связь стала прерывистой и я с силой в нетерпении потряс телефон. – Мать… В больн… роль…

– Женя. Я ничего не понимаю… Ты заикаешься… Я не слышу! – но, так и не услышал ничего более, в трубке еще некоторое время раздавался шум и треск. Я набрал номер еще раз, но монотонный женский голос сообщил мне, что абонент недоступен – перезвоните позже. Я с досадой прослушал эту же фразу на английском, и телефон замолчал.

– У нас здесь всегда так. – раздался сзади голос капитана Устинова. – Никак связь не наладят.

Я с досадой хмыкнул.

– Вот придет двадцать второй век, наладят! Ждать не долго!.. Идите, работайте!

…Мы понимающе переглянулись. В это время из дома раздался истошный вопль майора, и секундой позже, он показался на ступеньках крыльца. Его бледное лицо исказила гримаса ужаса и страдания. А потом его нещадно вывернуло на изнанку. Он, согнувшись пополам, держась одной рукой за стену, другой начал остервенело рвать ворот рубашки, пытаясь освободить горло. Капитан резво бросился к нему на помощь, выкрикивая на ходу:

– Что с вами, товарищ майор? Что случилось? Как же так?

На крики из дома выбежала вся экспертная группа, и сотрудники местного участка столпились возле начальника, не понимая, что с ним произошло.

Я двинулся прочь, понимая, что здесь уже ничего не смогу сделать, а любоваться страшной картиной и, тем более, выслушивать о ней рассказы, мне более не хотелось.

Вернувшись в дом Галины Степановны, и отказавшись от обеда, я забился в угол и постарался сосредоточиться. Женька мне ничем не помог, а значит придется самому распутывать этот змеиный клубок. Хотя, его слова все же натолкнули меня на мысль о матери ребенка. Кажется племяш сказал, что дело именно в ней… и она в больнице… еще что-то про боль или роль…

Я, переполненный чувствами негодования и бессилия, незаметно для себя заснул, и открыл глаза только тогда, когда услышал под окном нестройные голоса.

Полицейский, мед.эксперт, криминалист, и неуверенно стоявший на ногах староста, видимо уже накативший стаканчик самогонки «от нервов», бестолково толпились во дворе дома, кутаясь в легкие осенние куртки, и не решаясь пройти в дом, пока я не пригласил их в тепло, попросив хозяйку вскипятить нам чай.

Я со злорадством увидел, как майор принялся массировать виски, видимо того мучила головная боль. Его глаза стали мутными, губы скривились в гримасе страдания. Не прошло, значит, для него даром увиденное в доме Велес!

– Не все в сборе! – строго заметил я. – Нет капитана! Непорядок!

– Я отправил его на кладбище, побеседовать со сторожем, да разведать, что там и как. – вставил Трухин, тяжело и отрывисто дыша.

– Нашел кого послать! – разозлился я. – Времени у него было достаточно, чтобы перерыть там носом каждый сантиметр. Небось сидит сейчас дома, да водку хлещет! У вас тут этим никого не удивишь. – кивнул я на старосту.

– Не пьющий он. – обиженно протянул майор. – И исполнительный. Я начинаю беспокоиться за него. И прошу вас без шуточек и туманных намеков… товарищ подполковник.

– Вам не нравится со мной работать! – укоризненно причмокнул я губами, спокойно констатируя факт. – Не мои ли едкие замечания выводят вас из себя? Но, обратите внимание, я всегда оказываюсь прав.

Андрей Викторович не ответил. Он отвел глаза в сторону, и опустив голову, мрачно засопел.

Хозяйка вынесла на большом подносе чашки, с исходившим паром чаем и большой миской пышных ароматных булочек. Мы старались быть тактичными, но голод дал о себе знать. Холод и стресс сегодняшнего дня сказались на каждом из нас. Минут пять мы сосредоточенно жевали, запивая сдобу горячим напитком, и каждый думал о своем.

Наконец, все было съедено и выпито, чашки отставлены в сторону.

– Обход соседей ничего не дал. – начал староста, старательно выговаривая слова, чтобы скрыть невнятную речь после возлияний. – Никто ничего не видел и не слышал.

– Как всегда в такие моменты! – усмехнулся я.

– Жители привыкли, что к дому гадалки постоянно подъезжают машины, приходят клиенты. Многие из них закрывают капюшонами лица, кутаются в воротники курток, плащей и шуб, а шарфы натягивают до самых глаз чтобы их потом нельзя было опознать.

– Здесь, особенно после очередной передачи по ящику, бывает много приезжих. – поддакнул Трухин, все еще избегая встречаться со мной взглядом. – Мелькают среди них и довольно известные личности, и просто богатеи без имени… имею ввиду, неизвестных широкой публике, дельцов, тщательно скрывающих свои доходы от посторонних глаз. Простому смертному попасть к нашей Дарьи было не по карману. Поди теперь, разбери, кто и когда навещал гадалку, и с чем к ней пожаловал.

Я повернулся к криминалисту.

– Вы уже ознакомились с содержимым первой комнаты?

Тот хмуро закивал головой.

– Да, работенки там на полгода минимум. Своими силами нам не осилить такой объем. Но, учитывая деятельность Велес, трудно провести параллель и вычислить преступника или преступников. Все это разные лица. Все эти вещи объединяет лишь одно – пальчики жертвы!

– Но, думаю у вас есть возможность раскрыть десятка полтора-два дел, и возможность получить погоны. – заметил я, но ни один из присутствующих не вдохновился этой идеей.

– Сейчас нас волнует только последнее дело. – упрямо вставил майор.

Мы старательно избегали разговоров о страшной находке в доме, но как ни крути – этой темы не избежать.

– Что удалось узнать про…?

Эксперт перебил меня, смекнув о чем, вернее, о ком идет речь.

– Мальчик, четырех лет от роду. Здоров… Вернее, был здоров. Умер двое суток назад от укусов насекомых. Вот вроде и все.

– Долго мучился? – спросил я, в душе боясь услышать ответ.

– Его опоили наркотиками… так что думаю, мучился он только перед самой смертью… не так долго… Но… Черви и муравьи еще у живого проели проход к сердцу, что и привело к его остановке.

– Ладно, давай без подробностей! – я старался гнать от себя страшную картину. – Итак, что мы имеем… Кто-то привел или привез мальчика к Велес два дня назад. Была это ритуальная жертва или от ребенка просто хотели избавиться? Это первое, что нам и предстоит разгадать.

– А не все ли равно? – подал голос майор. – Главное, убийство!

– Я не буду читать вам мораль, Андрей Викторович, но хочу напомнить, выяснив мотив, мы на девяносто процентов подберемся к преступнику.

– Вам виднее! – покорно сказал Трухин, глубоко вздохнув. – С чего начнем?

Я задумался. Многочисленные версии крутились в мозгу, всплывали в памяти картины подобных преступлений, но выводы никак не хотели определяться. Сейчас, как никогда, мне не хватало Женькиного ясновидения. Одному богу известно, как ему удавалось разглядеть события будущего.

Бывало так, что в его голове всплывали картины, придуманные им на ходу. А потом эти картины оживали, превращаясь в факты очередного преступления. И оживали. Перебирая версии он доходил до самых страшных и ужасных. Вершиной его видений были домыслы которые сбывались. Представит он какую-нибудь кровавую жуть. А потом все это произойдет на самом деле. Таких видения я боялся особенно, потому как особенно жуткие версии и начинали сбываться, попадая в десятку. Но иногда Женьку не было необходимости просить, он сразу же начинал рассказывать страшную правду, которая всплывала сразу же как только приходил ее срок..

– Давайте начнем с матери ребенка! – наконец заговорил я.

– Но мы не знаем ни ее имени, ни места жительства, ни какие обстоятельства заставили ее так поступить…

– Надо поискать в больницах. – я старался подвести Женькины слова к своей версии. – По идее она должна была сбежать оттуда, хотя бы на некоторое время, или просто на ночь если эта больница находится в пределах вашего села.

– А откуда вам это известно? – с подозрением спросил майор. – Что вас натолкнуло на такие выводы?

– Опыт. Опыт. И еще раз опыт. – я постарался уйти от скользкой темы разговора.

– Хотелось бы поподробнее. В качестве так сказать ликбеза.

Я замялся, подыскивая убедительные слова моим умозаключениям. Ну, в самом деле, не рассказывать же ему о племяннике, его видениях и о том, как я всецело без намека на недоверие, полагаюсь на предсказания Евгения, и подгоняю под его видения свои версии и выводы. Меня спасло внезапное появление капитана Устинова.

Он ввалился в дом, задыхаясь и бешено вращая глазами, весь в грязи, с разодранными на коленях штанами. Позади него маячил кладбищенский сторож. Оба они имели такой жалкий вид, что мы все разом подскочили со своих стульев, уступая им свои места.

Сергей Николаевич устало опустился на табурет и локтями оперся на стол, теребя пальцами кончики волос. Сторож же остался стоять, уверяя, что это быстрее поможет ему успокоиться.

Заслышав шум и возню в сенях, к нам заглянула Галина Степановна, и увидев неприглядную картину, тут же скрылась в доме. Через несколько мнут она вновь появилась с дюжиной стопок и запотевшей бутылкой самогонки.

Староста молча разлил мутную жидкость по сосудам и первым же опрокинул свой. Я хотел было возмутиться, но рука сама потянулась к запретному первачу. Огненная вода обожгла горло и легко скатилась в желудок оставляя приятную горечь на губах. Мой мозг сразу расслабился, отодвигая все неприятности этого дня на задворки сознания.

– Ну и ну. Вот это даааа! – услышал я словно сквозь вату. – Хороша зараза!

– Налей ему еще одну!

– Да это лучшее, что я пил за последний год!

Выждав несколько минут, пока стопки не опустеют, я обратился к капитану

– Что, Сергей Николавевич, можешь внятно рассказать, что вас так взбудоражило?

Тот перевел на меня затуманенный винными парами и страхом глаза и, несколько раз громко икнув, сконфуженно проговорил

– Такого ужаса и бреда мне еще никогда не приходилось видеть! – он посмотрел на свои дрожащие пальцы и крепко сжал губы, так что они превратились в бледную тонкую линию

– Ты еще сопляк зеленый! – зло хмыкнул Трухин. – Что ты мог видеть?

– Отставить! – рявкнул я, и все взоры вновь обратились к капитану.

– Да там пол кладбища перерыто! – как-то по детски всхлипнув, продолжил тот. – Кресты выворочены, могилы вскрыты, крышки гробов пробиты так, что трупы все наружу… Ужас!

Я перевел взгляд на сторожа. Старик с отчаянием на лице махнул рукой и отвернулся чтобы скрыть выступившие на глаза слезы.

– Эта часть кладбища старая, – глухо сказал он. – от сторожки далековато… вот я и не ходил туда по нескольку дней… Да что? Там отродясь ничего не происходило! Лежат там покойнички, кто еще с десяток лет назад окочурился. К ним и ходить-то ни кто не ходит!

– Что, совсем никто? – как-то без особой надежды спросил я.

– Никто! До сегодняшнего расследования. – старик потупил голову. Тяжелый злобный взгляд Трухина пигвоздил мужика к месту, заставляя того нервничать еще больше. – Ну, виноват я, виноват! – в голосе старика прорезались истеричные нотки. – Так кто ж мог подумать!..

– Так может надо просто выполнять свои обязанности! – едва сдерживая ярость прохрипел майор. – Надо не водку глотать, а за клиентами следить! Сейчас может и не пришлось бы все это дерьмо лопатой грести!

– Так говорю же, – начал оправдываться сторож. – это самый дальний угол! Его из окон не видать, а топать по холоду какой резон? Ноги-то у меня старые, а спину простужу – вообще слягу, кто тогда следить будет? Некому! А клиенты, как вы изволили выразиться, у меня тихие, без претензий! Хотите уволить, извольте, мне и самому теперь там находиться без надобности!

– Тормози, майор, не гноби старика! – остановил я их перепалку. – Давайте подробнее! Все, что можете вспомнить!

– Да что там можно вспомнить! – вступил в разговор капитан. – Было там двое! Баба да мужик, скорее всего. Следы… две пары, женские и мужские.

– Вот только по времени их визиты разнятся. – добавил сторож. Он выдержал паузу, наслаждаясь нашим удивлением, потом продолжил. – А вы думаете, раз сторож, то алкаш только?! Я же, братцы, высшее образование имел когда-то… Вот так. – старик сокрушенно покачал головой, вспоминая былое. – Я на юриста выучился. Да вот жизнь по своему распорядилась. Думал жить в городе буду, денег скоплю, женюсь… Женился. Да только все кувырком пошло. Городская женушка моя деньги любила больше всего на свете. Квартиру захотелось – ипотеку взял, не успел расплатиться – машину. Дальше-больше, курорты, шмотки, украшения… Потом кризис, долги, коллекторы… Моя Наташка, как жареным запахло, быстренько слиняла, прихватив все деньги, что копил на ипотеку, машину разбила, так торопилась… – сторож горько вздохнул и еще раз махнул рукой. – Вот так и потерял все. К матери перебрался, запил… Да ладно, что вспоминать?! – он немного помолчал. Никто не решился прервать тишину. – Ну так, про наше дело. – старик заметно оживился. – Я ж занятие свое не бросил! Газеты читаю, журналы, передачи слушаю про следаков…

– Давай, короче. К делу ближе! – прервал его Трухин. – Нечего сопли жевать. Есть что сказать – говори, нет – вали отсюда!

Я неодобрительно поглядел на майора, но не стал учить уму-разуму. У них тут свои правила.

– Следы первые скорее всего нашей Велес были. – обижено проворчал сторож. – Она меж могилками шастала – туда-сюда – видимо искала что-то… Потом вот, у Касаткиной остановилась и крест сперла. Его след хорошо на мерзлой земле отпечатался. Сначала-то земля влажная была, а к ночи подморозило. Вот борозда и осталась, как впечатанная. А вторые следы уже позже появились, поверх этих обозначились.

– Вот только суетился кадр номер два, – вклинился в рассказ капитан. – Там пороет, там выкопает, там оградку отодвинет. Это же какая силища у него! Одних могил с десяток выкопать!..

Трель моего мобильника врезалась в полумрак комнаты, разорвав тишину. Высветился номер Женьки. «Ну слава богу, дозвонился, стервец!»

– Что это мы в темноте сидим? – раздался голос старосты. – Степанна, добавь огоньку!

– И чаю бы свежего не помешало!

– И булочек!

Мне пришлось выйти на улицу, чтобы коллеги не услышали наш разговор. Нос и щеки тут же защипало морозом, закололо пальцы. Я подул в ладони и нажал на вызов

– Черт, Женька. – радостно вырвалось у меня.

– Дядь Борь. – сам на кладбище не ходи, пошли местных. Нечего тебе там делать! С артистками у тебя никогда не ладился разговор. С ними по-другому надо, поласковее.

– Умеешь, ты Женяшь, тень на плетень навести. Говори толком. Что за артистка? Где ее искать?

– Да на кладбище лежит, вас дожидается!

– И эту кокнули? – прищелкнул я пальцами. – Или сама?

– Да не, в больнице была, да не успела карьеру сделать. А уж очень ей хотелось славы да денег!

Я открыл было рот, чтобы задать вопрос, как в трубке мелко запикало. Я чуть телефон не разбил от досады.

– Вот треклятая связь! – сжал я трубку в кулаке. – Век технологий и цивилизации. В космос летаем, а элементарных вещей сделать не можем.

Холод липким ужом просочился под свитер, заставив меня зябко поежится. Подумаю над тем, что сообщил мне племяш потом, когда все уйдут. Поразмышлять есть о чем.

Я вошел в дом, окутанный морозным паром и сел к столу. Мне тут же подвинули чашку горячего чая и пирог. Но какая-то смутная догадка мелькнула у меня в голове. Но как не пытался я сфокусироваться на ней, она ускользала от меня, оставляя неприятный осадок. Мне казалось, что вот она, разгадка, но никак не мог сосредоточиться.

– А какие могилы были вскрыты? – спросил я, чтобы хоть что-то спросить. – Есть среди них общее? Закономерность какая? Или рыли просто подряд?

– Нет, не подряд. – ответил сторож и нахмурился, уставясь в одну точку. – Но не пойму, что не так. Хаотично как-то. – сторож надолго задумался, замолчал, что-то прикидывая в голове.

– Несколько могил с одного ряда подряд. – начал вспоминать капитан. – Потом две, с другого.

– Ну, может имена запомнил? – с надеждой спросил я.

– Я попытался смотреть, но уже темнело. Мы же все кладбище обошли, когда выкопанный крест искали. Думали, что с краю удобнее выковырнуть. Да и тащить до дому ближе. К дальнему углу уже в сумерках добрались – а там такое! Имена-то плохо вино уже было, я прямо надписи носом читал. Там многие стерлись уже. Да и подойти не удавалось близко, разрыто-же все. Я в одной могиле чуть не застрял. Оступился и соскользнул вниз… Прямо на покойницу… Даже показалось, что словно в месиво гниющее-мягкое попал. – капитан передернул плечами… – Вонь стоит тошнотворная, вылезти не могу, руки по краю ямы скользят, мне показалось, что баба эта меня будто за ногу схватила и держит… В голове все затуманилось, закружилось… Заорал я что мочи… Вот, дядя Ваня меня услышал, и вытащил… А там снизу стон вроде раздался, как на болоте и руки покойница к нам протянула… Ну мы и бежать! – капитан опустил глаза в пол. – Я с живыми привык дело иметь, а с покойниками… Ну его на три колена! Пока бежал, вон оцарапался весь о кусты. Мне наверное до конца дней своих не оправиться!

– Оправишься! Молод еще! Жинка обнимет и позабудешь все как страшный сон! – хохотнул майор но его веселье никто не поддержал. Всем как-то стало неуютно и мерзко на душе.

– Понял! – вдруг заорал сторож. – Понял!

Мы как по команде подались вперед, в нетерпении ожидая услышать разгадку.

– Это все могилки мужиков были! Три с именем Степан, у нас таких пол деревни тогда было. Еще две – там пацаны маленькие похоронены – то ли тиф, то ли оспа… Еще трое померли осенью, вот как сейчас… даты точные не помню – но в книге актов записи наверняка сохранились, уточнить можно! И еще двоих с охоты привезли! Полумертвых! Они в лесах заплутали. Их мошкара да комары так закусали, всю кровь выпили. Живого места на них не было. Раздуло как бочки. Не очапались мужики, поздно их обнаружили. Так в больнице и померли.

– Да, помню таких. – просипел староста и снова потянулся к уже пустой самогонной бутылке. Выдавил последние капли в рот. – Это кто же такой, за мужиками-покойничками охоту открыл?

Догадка полоснула меня словно острый нож, я даже поморщился, словно и вправду мысль могла нанести телесную рану.

– Капитан! – рявкнул я, тот в испуге подскочил на месте. – Ты говоришь в могиле на женщину наступил?!

– Ну да, – озадачено протянул он, глядя на меня как на сумасшедшего.

– А сторож говорит, могилы все мужские! – в комнате повисла тишина. Все в упор уставились на меня, не понимая куда я клоню. – Значит, товарищ капитан… – я похлопал Устинова по плечу. – Вы только что прохлопали убийцу! Застали ее врасплох… вот она и притворилась покойницей!

По комнате пронесся тяжелый вздох, и все разом вскочили на ноги.

– Так, Устинов, Гриша, староста – берите фонари и вперед! Оружие на изготовку! – приказал Андрей Викторович. – А вы, – обратился он к старосте, – вызывайте подкрепление! Дядь Вань, показывай дорогу!

«Не ходи сам! – вспомнил я предупреждение Женьки – своих пошли!».

– Ладно, подождем здесь! Что-то подсказывает мне, что не застанут они там кралю нашу – артистку хренову! А мне по трупам бегать не с руки. Поразмышлять самое время!

Минуты через три шум удаляющихся шагов стих и я остался в одиночестве.

– И что же он там наговорил? – спросил я себя вслух. – Попробуй собери пазл из осколков! Итак, это была женщина. Это я уже понял. Артистка? Женька упоминал о роли. Дааа, неплохая из нее актриса! Вон как замаскировалась под труп!

Свои размышления я высказывал вслух – была у меня такая привычка – говорить и спорить сам с собой. Иногда, слыша свой голос как бы издалека, мне было легче додумывать версии и факты. Но сейчас эта привычка стоила мне прикушенного языка. Звонок раздался в тишине так неожиданно громко, что я подскочил на месте.

– Жанночка! – узнал я голос нашей секретарши. – Вы еще не спите?

– Доброго вечера, Борис Петрович! Я не отвлекаю вас от дел?

– Нет, нет! Я весь в работе, в думах и размышлениях. – ответил я, вытирая кончик языка, на котором выступила кровь, носовым платком.

– Что с вашим голосом? – встревожилась помощница Нестерова. – Вы как-то странно говорите! У вас все в порядке?

– Не беспокойтесь за меня, дорогуша, говорите, что удалось нарыть? – прошепелявил я.

– Ваш племянник звонил! – как-бы между прочим сказала она. – Не мог до вас дозвониться.

– Вот черт! – выругался я, зажав рукой трубку. – И что наплел этот шельмец? – уже в полный голос, стараясь придать голосу бодрые нотки, спросил я.

– О, не волнуйтесь, он просто дал нам некоторое направление поисков.

Минут пятнадцать я внимательно слушал ее доклад.

Скорее всего – этой женщиной оказалась ныне действующая артисточка одного из сибирских театров – Марина Свойская. Еще совсем недавно, ничем особо не выделявшаяся из толпы статистов, она не брезговала ничем, на пути к славе. Крутила романы с продюсерами, худруком театра, постановщиками, операторами, но ее попытки выбиться хотя бы на второстепенные роли, потерпели крах. При этом, она не была похожа на всех мелких кинозвезд, которые зарабатывают исключительно своим телом. В ней чувствовалась какая-то порядочность и достоинство. А ее флирты – не более, чем средство показать себя и свой талант. Вышла она, из этой борьбы за свое место в актерской жизни с маленьким ребенком на руках и разбившимися надеждами.

Однако, вопреки расхожему мнению, женщина не оставила попыток занять лидирующие позиции в актерской среде. Она активно ходила на кастинги, предлагала свою кандидатуру на роли в кино и в качестве ведущей, каких бы то ни было, шоу и телепрограмм. И вдруг, несколько недель назад она пропала из виду, перестала осаждать пороги студий и театров. Многие решили, что она осела дома и занялась воспитанием ребенка. Прошло совсем не много времени, и неожиданно на нее посыпались предложения и роли, которым позавидовали бы лучшие актеры страны. Продюсеры, чуть не в драку, спешили заполучить договор с «начинающей звездой». Она даже успела сняться в двух рекламах. О ней заговорили. Журналисты выстроились в длинную очередь, чтобы взять у нее интервью. Вот он, апогей славы! Но неожиданно, актриса вновь пропала. Корреспонденты начали свое расследование и обнаружили Свойскую в одной из реабилитационных клиник, специализирующейся на трудно поддающихся лечению психозов, депрессий и постнаркотического расстройства. Причины такого срыва так и остались не выясненными.

Выдав на одном дыхании эти сведения, Жанна замолчала. В трубке было слышно, как она налила воду в стакан и сделала пару глотков. Я молчал, обдумывая полученную информацию и сверяя ее с тем, что услышал от Женьки.

– Вот еще. – наконец, прокашлявшись, продолжила секретарша. – В начале прошлой недели Марина из клиники сбежала. Этот факт нигде не освещался и не фигурировал, но дотошные фанаты выяснили, что актрисы в клинике нет. Глав врач от комментариев отказался, сославшись на врачебную этику. У медсестер тоже не удалось выудить новости… Наши ребята так же не добились правды. Так что, где сейчас находится Марина, в клинике или вне ее стен, неизвестно! – закончила Жанна.

– А что случилось с ее ребенком? – поинтересовался я напоследок.

– То же тайна, покрытая мраком. – выдавила Жанна. – Мы не можем начинать расследование без заявления, сами знаете… Может он с няней, с родственниками Марины или с соседями, наконец. Только тогда, когда она сама сделает заявление, мы сможем действовать.

– Спасибо, Жанна, вы мне очень помогли! – сказал я как можно любезнее и отсоединился.

Телефон вновь завибрировал в руке. Я посмотрел на дисплей – номер неизвестный.

– Слушаю! – рявкнул я в трубку.

– Борис Петрович! – голос Трухина дрожал, то ли от усталости, то ли от возмущения. – Мы здесь никого не обнаружили! Все чисто!

– Я и не сомневался! – усмехнулся я. – Какой дурак, вернее, дура, стала бы дожидаться ареста?! Наверняка, наша героиня уже далеко отсюда!

– Что нам делать дальше? – в тоне майора послышалось нетерпение, смешанное с разочарованием.

– Идите спать! – посоветовал я. – День выдался не из легких! Завтра решим, куда направить вашу энергию!

Спустя минуту телефон зазвонил в третий раз.

– Что ж тебе не спится, племяш? – поприветствовал я Женьку. – Что на сей раз?

– Ты должен быть мне благодарен! – заплетающимся языком пробубнил парень. – Я стараюсь ради тебя… Ну и немного во имя справедливости!

– Ты опять сорвался? – досадливо поморщился я. – Стоит ли но того?

– Думаю стоит! – медленно проговаривая слова, возразил Женька. – Тебе нужно отправить кого-нибудь к дому убитой ведьмочки. Там затевается пожар. Там же вы найдете вашу убийцу. Только не спугните ее раньше времени!

– Я так понял, что она ищет своего сына? За что его убила Велес?

– Да его матушка и заказала… Все, дядь Борь, пока. Я отрубаюсь! Да и сказать мне больше нечего!

– Спасибо, племяш!

Я тут же перезвонил майору. Тот ответил сонным голосом и я невольно поглядел на часы – половина третьего ночи! Не удивительно, что меня не рады слышать. Я объяснил ситуацию и на удивление, Андрей Викторович отреагировал молниеносно.

– Я вызываю подкрепление и отправляюсь к дому немедленно.

– Только не наделайте шума раньше времени! – напутствовал его я. – Берем с поличным! Ничего не предпринимать заранее! Я тоже выдвигаюсь!

Наскоро допив остатки остывшего чая и запихнув в рот пирожок, я вышел в ночь.

Холод сковал меня по рукам и ногам, но времени на переодевание уже не осталось, и плотнее укутавшись в шарф я зашагал по схватившимся тонкой корочкой льда комьям грязи. Несколько раз моя нога попадала в застывшую колею и я чертыхался, когда подворачивал ногу. Небо было ясное. Большая круглая луна хорошо освещала дорогу, но я старался держаться в тени деревьев и заборов. Иногда лед, образовавшаяся на лужах, хрустела под ногами, и я в страхе останавливался, прислушиваясь к посторонним звукам, боясь привлечь к себе внимание. Убеждаясь каждый раз, что мои шаги не наделали много шума, я продвигался дальше.

Последние сто метров по аллеи я преодолел, шагая на цыпочках – кто знает где сейчас находится убийца и что у нее на уме.

Сквозь голые стволы деревьев я разглядел фигуры бойцов спец отряда, выстроившегося на изготовку. Тут же обнаружил и всех своих знакомых, включая эксперта и старосту, которые нервно переминались с ноги на ногу, пытаясь согреться.

– Позвольте спросить, – услышал я зловещий шепот майора, – что мы здесь делаем и чего следует ждать?

– Убийца постарается сегодня завершить все дела. Она ищет сына, и наверняка проверила все возможные места его местонахождения. А так как нам известно, что на кладбище она его не нашла, логично предположить, что он находится в доме, куда наша мамаша и должны сегодня придти – все просто и логично.

– Отнюдь! – чуть не зарычал Трухин, сдерживаясь из последних сил. – Нельзя утверждать это наверняка. К тому же, на кладбище нашли мужские следы, а не женские.

– Для актрисы, замечу, талантливой актрисы, это не сложно. Могли бы сами догадаться, что она, догадываясь о том, что ее самодеятельность не останется незамеченной, просто надела мужскую обувь. И кстати сказать, добилась своего – пустила вас, майор, по ложному следу! – я подул в кулаки и потер ладони. Пальцы мои совсем занемели от холода и с трудом сгибались.

– А ее женская сила! – брызгая слюной и захлебываясь злобой прошипел майор.

– А что не так? – не понял я.

– Перерыть столько могил! Это каким надо обладать самообладанием! И поверьте мне, женщине просто не под силу переворошить столько земли!

– Это не просто женщина, это мать! По какой-то причине пожелавшая смерти сына. Теперь ее грызет совесть, и она мучительно переносит разлуку с ребенком. А это хороший стимул, придающий сил и выносливости! -.изо рта белым облачком вырывался пар и я прикрыл рот рукой. – Я помню случай, когда мать, совершенно слабая, хрупкая и больная женщина, одной рукой подняла машину, под колеса которой попал ее сын! Позже пришлось вызывать экскаватор, чтобы передвинуть это самое авто! Такие случаи не редкость! О них много писали в медицинских научных журналах. И до сих пор это явление не изучено.

– Но, если она…

– Хватит болтать! – перебил я майора. – Оставим все вопросы на потом. Нам нельзя упустить Марину из виду. Это наш последний шанс!

– Марину?!

– Да. Ее зовут Марина. Свойская!

– Откуда вам это известно?

– От верблюда! – передразнил майора я. – Я не рыскал бестолку там, где все уже и так понятно, не спал, а думал.

– Все невозможно просчитать! – голос Трухина стал глуше и мрачнее.

– Возможно все! А если вам не дано мыслить логически, вы так и останетесь майором захолустья!

Трухин обиженно засопел, но от ответа воздержался. Я почти физически ощущал его негодование. Если бы не дело, которое привело нас сюда, он бы наверное набросился на меня с кулаками.

Время тянулось медленно. Секунды плавно перетекали в минуты, минуты в часы. Ребята из группы немного расслабились, а я и вовсе задремал, усевшись на корточки под деревом.

– Кажется идет! – кто-то осторожно потрепал меня по плечу. Я вскочил на ноги, чуть не рухнув обратно на землю. Ноги затекли, и мне пришлось сделать несколько упражнений, чтобы восстановить кровообращение.

Группа захвата замерла в позе ожидания приказа, а мы быстро мобилизовавшись,стояли напряженно всматриваясь в темноту.

Некоторое время все было тихо. Я в нетерпении сжимал и разжимал кулаки. Внезапно до моего слуха донесся звук скрипнувшей двери, и на пороге появилась женская фигура, сгорбленная и поникшая. Ее темный силуэт черным пятном выделялся на фоне яркого диска луны. В руках женщина держала сверток, бережно прижимая его к груди.

Командир группы медленно приподнял вверх правую руку и замер в ожидании. Наши нервы напряглись до предела. Я уже хотел дать сигнал к действию, как вдруг женщина всхлипнула и плюхнувшись на порог дома, зарыдала… протяжно, в голос, словно раненая волчица…

– Пора! – коротко выкрикнул Трухин, и бойцы двинулись вперед.

Через несколько секунд они окружили женщину и уже вели ее в машину, заломив назад руки.

Она и не сопротивлялась, покорно шла, согнувшись почти до земли. Лишь на мгновение она подняла голову и глаза наши встретились. Ее взгляд ввел меня в оцепенение – столько было в нем боли… отчаяния… и какой-то мрачной обреченности.

«А она не дурна собой. – промелькнула в голове шальная мысль. – И молода. Все у нее было впереди… И все осталось позади».

Ее голова скрылась в салоне дежурной машины и сквозь стекло лунный свет вырвал почти безумное выражение лица Марины Свойской.

Когда машина участкового скрылась вдали, я по отечески, почти ласково, обратился к майору:

– И нам пора по домам! – шепнул я ему. – Славно вы поработали! Отдыхайте!

– Куда там, отдыхать! – непривычно дружелюбно пожал мне руку Андрей Викторович. – Я после такого еще неделю не смогу заснуть!

Оглушительный взрыв и яркая вспышка заглушили его последние слова! Ударная волна отбросила нас друг от друга, повалив на землю. Я как пружина подскочил на ноги, озираясь и оглядываясь в недоумении.

Дом Велес, охваченный пламенем, напоминал факел.

– Пожарных! – закричал майор поднимаясь вслед за мной. Его куртка была разорвана в нескольких местах, а по лица струилась кровь. – Немедленно! Устинов, где пожарные? – стараясь перекричать треск ломаемых досок, во всю мощь своих легких, орал майор.

– Вы ранены? – спросил я, протягивая платок майору. – Вызовите еще скорую! – велел я капитану.

– Да не надо! – отмахнулся Трухин. – Задело осколками. Немного. Я в порядке!

Мы, прикрываясь от жалящего как оса пекла, руками, уставились на огонь.

– Да, пожарные здесь уже не помогут! – кривя губы и с ехидным сожалением проговорил подошедший капитан. – Вот же зараза какая – взорвала дом!

– Ну делааа. – протянул староста.

– Все улики спалила! – буркнул эксперт, снимая перчатки и небрежно скомкав их в один комок, отбросил в сторону

– Жаль. – не поворачивая головы обратился я к майору. – Вот так и пропала надежда на повышение. Нет теперь улик, нет перспективных разоблачений, нет дел!

– Да и черт с ними! – в тон мне ответил Андрей Викторович. – Пусть вся эта мерзость покроется толстым слоем золы и пыли!

Мы еще долго стояли на пепелище, обсуждая происшествие. Крыша рухнула, подняв в воздух сноп искр и пепла. Пожарные приехали минут через сорок, когда уже и тушить-то было нечего. Они бестолково суетились вокруг руин, перекрикиваясь между собой на понятном только им языке, то перетаскивая шланги с места на место, то хватая огнетушители.

– Работнички! – сплюнул на землю майор. – Это тебе для размышления, Вадим Афанасьевич!

Староста только досадливо махнул рукой и двинулся прочь. Мы последовали его примеру.

А через час поезд уже мчал меня домой.

Женька встретил меня потухшим взглядом и слипшимися на лбу волосами. Он выполз мне на встречу, шаркая ногами как девяностолетний старик.

– Вот только не начинай! – опередил он меня. – Я ж для тебя старался!

– Тогда уйди с глаз моих долой! – подтолкнул я его в спальню и парень покорно рухнул на кровать, даже не раздевшись. Через минуту я услышал его хриплое бормотание во сне.

Я сам едва не валился с ног от усталости и пережитого шока, поэтому не стал «наводить порядки» и тоже завалился на диван.

– Женька прав, – с отчаянной досадой подумал я. – Без него мне бы с этим делом не справиться,

Я проснулся ближе к вечеру и потянувшись, протопал на кухню, где уже пахло свежей выпечкой. Женька засучив рукава орудовал у плиты.

– Там тебе бумага пришла. – накрывая стол, мимоходом сообщил он.

Я взял папку, и углубился в чтение копий допросов и заключений экспертов.

– Что там? -поинтересовался племяш, уплетая за обе щеки приготовленный им же самим пирог.

– Согласно допросу наша убийца во всем созналась.

– Давай подробнее! – с полным ртом попросил Женька.

– Да тебе ли не знать! – хмыкнул я.

– Дядь Борь! – капризно произнес великовозрастный детина. – Ну, не тяни!

– В общем, дело было так… – сдался я. – Наша девчушка приехала из провинции в надежде покорить подмостки театров и стать актрисой. Но кому нужна деревенская, никому не известная девчонка – их вон тысячи, и красивых, и не очень. Многие сломались сразу, некоторые прошли отбор. Нашей же Марине не везло. Фатально не везло. Чем уж она так не угодила фортуне, непонятно, но только ни кто не спешил выводить ее на большой экран. Она, сжав кулаки, знакомилась с продюсерами, ходила на кастинги, обивала пороги киностудий, но результата не добилась. Тогда она решила немного опустить планку и стала встречаться с режиссерами и работниками театров на ранг ниже. Она ублажала их как могла, в душе копя злобу и обиду. Амбициозная девушка, во что бы то ни стало, хотела стать знаменитой… ну не возвращаться же домой ни с чем, да еще и с маленьким ребенком на руках от неизвестного отца. Когда родился Никита, стало еще хуже. Теперь ее и вовсе игнорировали, отговариваясь тем, что малыш и работа не совместимы. Вот тогда-то, совсем отчаявшись, Марина и увидела передачу с Дарьей Велес, которая обещала волшебным образом устранить все проблемы клиента.

Собрав последние копейки, Свойская на попутках отправилась к ней на прием. Ведьме, по непонятной причине, стало жаль неудачницу и она согласилась за символичную плату ей помочь.

– Ну, ты же понимаешь, дорогуша, ничего в мире не происходит просто так! За все нужно платить!

– Неужели я не заплатила за все сполна? – расплакалась посетительница. – У меня нет больше денег! Нет крыши над головой! Если я не отдам деньги за комнату через неделю, мы с ним – девушка с ненавистью глянула на мальчика, что тихонечко сидел на стульчике в углу – окажемся на улице!

– Я не говорю о деньгах! Вопрос этот можно решить по другому!

– Как?! – в глазах девушки, опухших от слез блеснул луч надежда. – Я на все согласна!

– Нужна жертва! – отрезала гадалка. – Чем она будет серьезней, тем лучше результат!

– Что я должна сделать? У меня и жертвы нет!

– Ну как нет?! А сын! – Велес подошла к малышу. – Тем более, что он не особо-то тебе и нужен… скорее помеха!

– А как это? – ужаснулась девушка. – Я не смогу его убить!

– А тебе и не надо ничего делать! – успокоила ее ведьма. – Я сама все сделаю! Оставляй пацана и езжай себе домой. По результату и оплата будет.

Марина долго сомневалась, но в конце концов смирилась с неизбежным. Да и ведьма была весьма убедительна. Девушка в последний раз посмотрела на сына, сжавшегося в комок, и решительно направилась к выходу.

Дома, сидя на единственном колченогом стуле, она прорыдала весь день и всю ночь, а утром ей позвонил администратор студии «Арио» и сказал, что Марина прошла пробы на рекламный видеоролик и режиссер Мерди Алан ждет ее в студии через час.

Девушка вспомнила этого жирного и вечно потного человечка, с которым у нее когда-то были «отношения», и ее передернуло от омерзения. Но все же это была удача. Первая удача за все эти годы страданий и мытарств. Теперь-то она покажет миру на что способна… Теперь ее заметят… Уж она выложится по полной!.. А потом будет мстить! Мстить всем, кто когда-то ее отверг.

Съемки прошли гладко. Молодую, стройную симпатичную «Клеопатру» с ароматом восточных духов заметили и засыпали предложениями. Она дала согласие на все съемки, какие только были возможны, думая, что как-нибудь справится с нехваткой времени. Девушка уже считала гонорары, подыскивала себе богатые апартаменты и листала журналы мод… Но тут ее постигло еще одно разочарование. Наверное самое сильное… Ставшее для нее фатальным. Мерди Алан заявился к ней домой и потребовал предъявить ему Никиту.

– Зачем? – до смерти перепугалась Марина.

– Мне тут ласточка на хвосте принесла, что твой пацан может моим быть!

– Да… да… откуда ты все это взял?

– Ты мне тут зубки не скаль! -.завелся толстяк. – Веди мальца. А там я сам решу, мой он или не мой. А если надумаешь скрывать его от меня… – он саданул кулаком словно кувалдой в стену у самой головы девушки, нависая над ней бесформенной глыбой – Ты меня знаешь!

Он потрепал Марину по щеке и вывалился из ее маленькой квартирки как колобок. Вот только персонаж оказался далеко не веселый и не ласковый.

Марина проревела до самого вечера и только потом решилась позвонить Дарье.

Велес отшила ее, обругав последними словами, и заявила, что заказ она выполнила, и ждет теперь оплаты своих услуг. И как можно скорее.

Нервы девушки не выдержали, и она оказалась в психушке. Ее соседи и коллеги постарались. Да и сама Марина тому поспособствовала – и в полицию пошла, все про ребенка узнать хотела, не появился ли где неопознанный труп мальчика лет четырех.

Свойская, все-таки, оказалась хорошей актрисой. Обманула персонал, вахтеров, рабочих… и сбежала. Явилась к Велес и убила ее. Уж не знаю, случайно ли, намеренно… В протоколе сказано, что не сдержалась… Просила показать могилу сына или отдать его тело… А та начала кричать, угрожать… Поссорились они сильно.

Свойская пообещала вывести гадалку на чистую воду за ее темные делишки. Сказала, что обвинит гадалку в похищении ребенка. Велес тоже в долгу не осталась. В свою очередь начала угрожать Свойской… Марина впала в истерику…

Когда осознала, что Велес мертва, испугалась. Увидела под столом игрушечную стрелу от лука Никиты, с которым она его оставила здесь, видимо та закатилась, а никто и не заметил. Решила печать оставить, на «память», так сказать.

– А зачем весь этот маскарад, с могилами и пр.

– Ну, она рассудила так… Если Велес убила малыша, то должна была его где-то похоронить… Ну а если убийство ритуальное, значит, связь искала. Например, умершие дети, убитые при загадочных обстоятельствах мужчины, идентичные имена… А раз не нашла ничего, решила в доме покопаться… Ну и увидела то, что и мы. Только тело мальчика уже унесли, а вот вещи там, ботиночек, кусок рубашки… остались. Она все аккуратно собрала, и в узелок завязала. Поняла, что раз вещи порваны да измяты – ребенка нет в живых. Вот так добавила проблем и себе и нам. Нет ни ролей, ни славы, ни денег, ни любимого человека, ни ребенка, ни дома… К этому набору прибавилось убийство и вандализм… Как дальше жить в полном одиночестве и забвении, с желтой справкой на руках

– А зачем дом спалила?

– Ну, решила, наверное, уничтожить страшное место! Да теперь это уже и не важно! Дело закрыто. Теперь наше горе-мамаша суда будет ждать!

– Сдается мне, не доживет она до него! – задумчиво глядя в даль, проговорил Женя.

– Что ты имеешь ввиду? – забеспокоился я. – Может надо сообщить куда надо, предупредить?

– Оставь все как есть! Каждому свое воздастся по заслугам!.. А почему Велес от мальчика решила так поздно избавиться, ведь с момента визита Свойской прошел не один день? – задал последний вопрос Женька.

– Точно не могу сказать, но думается мне, решила она на нем подзаработать.

– Это как?

– Да продать какой-нибудь паре бездетной, например, или на органы! Да мало ли. А как Свойская угрожать стала, решила избавиться от него, как и предполагалось изначально, от греха подальше!

– Таким ужасным способом?

– Ну, не могилу же копать в такой-то холод! Земля тяжелая, стылая! А так еще денек – и концы в воду. С костями-то проще разобраться!

Мы молча доели ужин.

– Давай, племяш, выпьем водки! – неожиданно, даже для самого себя, предложил я.

– Давай! – Женька достал из холодильника запотевшую бутылку. – За что пить будем?

– За отпуск! – хмыкнув, предложил я. – У меня еще пара дней осталась в запасе!