Смертельная песня [Джулия Эйлер] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Джулия Эйлер Смертельная песня

Это в моей природе. Убивать – чтобы жить…

Я ненавижу свою суть столько, сколько себя помню.

Моя семья берет начало в девятнадцатом веке. Уже тогда вокруг нас собралась подозрительная слава: люди не настолько глупы, как мы привыкли думать – они умеют задавать правильные вопросы.

Иногда это спасает им жизни.

Особенность женщин моей семьи в том, что мы не умеем говорить… Что бы я не пыталась сказать – изо рта вылетает песня. Песня, несущая смерть для обычных людей… Как бы я хотела стать обычной!

А самое смешное в том, что каждая из нас может зарабатывать на жизнь только музыкой. С любой другой работы нас гонят взашей. Каждая из наших женщин пыталась пойти против природы и неизменно проигрывала. Но есть и преимущество: у каждой из нас свой инструмент. У мамы, к примеру – фортепиано. Сестра играет на гитаре, бабушка Клара – на кларнете.

Меня зовут Вайлет и мой инструмент – скрипка. И как бы я не презирала свою суть, я не могу не играть. Когда я беру в руки скрипку – все вокруг исчезает. Мир расплывается вокруг мутным пятном веселья и бурлящей жизни, частью которой мне никогда не стать.

Мне позволили выйти в большой мир только после достижения шестнадцатилетия. Считается, что раньше мы просто не сможем сдержаться. А делать это приходится постоянно!

Вот представьте себе ситуацию: на вас кричит работодатель. Вы физически можете ответить. Более того, вы можете убить обидчика. Вы хотите этого! Ваша суть этого требует! Но нельзя.

Нельзя.

Бесконечные запреты загоняют вас в клетку обещаний, несбыточных ожиданий, желаний и боли. В моей жизни вообще слишком много боли.

Однажды, когда мне было двенадцать, я влюбилась. И моя первая любовь стала трагедией.

Он был безумно красив: блондинистые кудряшки вились вокруг его ушей и лба, как неукротимые скакуны – их было невозможно уложить. Его бархатный голос заставлял мое бедное сердце биться так часто, насколько хватало энергии. Между нами стояло три года – ему было пятнадцать.

Я притворялась, что нема, как рыба – везде ходила с блокнотиком и ручкой. Я знала, что мне почему-то нельзя петь вне дома: мама говорила, что если кто-то услышит мой голос, меня сильно-сильно накажут. Конкретную причину никто не называл…

Это был прекрасный солнечный день. Весна стучалась в окна распускающимися ветвями, и я решила, что это тот самый день. Я должна показать ему свою тайну.

Мы пошли в свое особенное место – в домик на дереве. Поднявшись, я написала: «я хочу тебе кое-что показать».

Он радостно закивал, показывая, что согласен. И тогда я запела. Мой голос распространился, как заразная болезнь, на километры вокруг.

Кай закашлялся. С улицы послышались сдавленные шлепки – это птицы, которые по несчастливой случайности пролетали мимо, теперь падали замертво. Я узнала об этом, когда из дыры в крыше домика появился мертвый ворон. Он упал прямо между нами, прочерчивая невидимую нить между умирающим и его нечаянной убийцей.

Кай упал на колени. На соседском участке закричала женщина, увидевшая из окна, как замертво падает ее любимый щенок – той-терьер Лаки. Теперь я рада, что хотя бы соседка находилась за стеклом.

Кай распластался на полу домика, из его рта алой лентой сочилась кровь. Кай был мертв. Я поняла, почему нельзя петь.


***

Работа в магазине была изматывающей. Люди приходили за приятными покупками и слышали плач скрипки. Они недоумевали – почему в таком уютном и теплом месте играет грустная музыка?

Моя начальница – элегантная женщина лет сорока, неоднократно выписывала мне штрафы, грозила увольнением, если не начну играть что-то веселое… Но выгнать она меня не могла: я была на своем месте. Приходившие за музыкой, отражавшей их настроение, оставляли больше денег, чем хотели или могли.

А играть веселую музыку я не могла. Скрипка плакала вместо меня: за Кая, за мою жизнь, за животных, которые погибли из-за моей глупости.

Я пытаюсь найти способ снять проклятие. Ночами перерываю домашнюю библиотеку, в надежде найти хоть намек на это… Хоть и понимаю, что это бесполезно: все они, до меня, убивали и искали. Искали и… убивали.

«Если сирену ударить ее оружием, она потеряет силу» – единственный, хоть какой-то намек. Прочитав это, я начала бить себя скрипкой, своей любимой скрипкой… Сердце обливалось кровью, но я продолжала, как я думала, снимать проклятие. Ничего не произошло – выйдя на улицу, я стала тихонько напевать возле муравейника… Дворец маленьких, ни в чем неповинных трудяг рухнул.

На работе ко мне подошла хорошенькая блондинка лет двадцати.

– Привет, – сказала она, широко улыбнувшись. – Я – Делия, а тебя как зовут?

Я быстро накарябала в блокноте «Вайлет», и показала ей. Почему я ей ответила? Я часто замечала ее, наблюдающую за мной. Мне не казалось это странным – это было что-то новенькое. На немых обычно не обращают внимания, узнав, что они немые…

– Тебе нельзя разговаривать? – спросила она.

Я показала начальнице, которая уже начала на меня заглядывать, что иду на перерыв. И жестом предложила Делии следовать за мной.

Усевшись в уютной кофейне напротив магазина, я заказала нам кофе, и написала Делии «Я не могу разговаривать. Не умею».

– Как это не умеешь? Ты немая? – она с жалостью посмотрела на меня. И было в ее глазах что-то такое… Что я поняла – она поймет. Это тот человек, которому я могу открыться.

«Я умею только петь. И мой голос убивает людей…» – быстро написала я, и зажмурилась.

– Ого! Круто! – воскликнула она. – Грохнешь моего бывшего? Он такой засранец!

«Не грохну, я не пела для людей с двенадцати лет, после того как убила свою первую любовь»

– Оу. – Замялась Делия. – Сочувствую.

«Ты не представляешь, как сильно я хочу снять это чертово проклятие»

– Так это из-за проклятия? – заинтересованно спросила девушка. – Значит, снимем!

«Единственный намек, который я нашла в домашней библиотеке - «Если сирену ударить ее оружием, она потеряет силу», но, сколько бы я не пыталась понять, что это значит – ничего не получилось» – написала я и, пододвинув блокнот к блондинке, в отчаянии упала головой себе на руки.

– Так, погоди. Убивает твой голос, так? – спросила Делия.

Я кивнула.

– Тогда я знаю, что нужно делать. Идем. –  Она резко поднялась из-за столика и, схватив меня за руку, потянула из кафе.

Делия долго вела меня переулками. На нас никто не обращал внимания, и я решила, что значит все хорошо. Значит, я вне опасности.

Внезапно мы вышли на пустырь. Ни животных, ни людей. Здесь нет ни души. В голове крутились мысли «Ну все, похоже, я здесь и умру… Оно и к лучшему! Мне, отвратительному созданию, несущему смерть, не место на этой Земле!»

Делия встала напротив меня, надела наушники и начала копаться в телефоне. Спустя секунду, до меня донеслась музыка. Тихая для меня, мелодия наверняка оглушала девушку. Она навела на меня телефон и прокричала:

– Пой!

Я испугалась. Судорожно нащупала блокнот в рюкзаке, и быстро написала, размашисто и широко – «Зачем??!». Потом подумала и дописала: «Я же почти наверняка убью тебя! А я этого не хочу!»

– Как будто я этого хочу! – смеется она. – Просто делай, как я говорю, пожалуйста!

Я решила покориться. Достала скрипку и, помедлив, запела. Музыка заменила кровь в моих венах – я вся стала плавной и тягучей, как ртуть. Постепенно я расслабилась, и забыла, для чего пою.

Очнуться меня заставила Делия. Живая. Она была жива, и за одно это мне хотелось ее расцеловать! Блондинка подошла ко мне и тронула за плечо. Я замолкла.

Она сняла наушники и показала мне телефон.

– А теперь смотри! – сказала она, торжествующим тоном. Делия включила… видео. Со мной!

Из смартфона лился мой голос – бархатный, дрожащий. А блондинка… подруга, стояла рядом со мной и слушала.

– А ты круто поешь, сестренка! – сказала она, хлопнув меня по спине.

Внезапно Делия схватилась за горло и упала на колени.

– За что? – хриплое, вырвалось из нее и, девушка упала навзничь.

– Делия? Делия! – закричала я, не заметив, что не пою. – Очнись, Делли, пожалуйста!

Я трясла ее, наверное, с пятнадцать секунд, которые показались мне вечностью.

– Делли, ну пожалуйста! – слезы лились из моих глаз сплошным потоком. – Да, я хотела быть как все, но не такой ценой!

Я закрыла глаза. Отчаянье накрыло меня с головы до ног сплошным одеялом.

– Вот видишь, уже и говорить можешь! – как сквозь вату, до меня донесся веселый, звонкий голосок Делии. – И не называй меня Делли!