Ох! Тибидох! [Алиса Перова] (fb2) читать онлайн

Пролог

Ой, мамочки, пусть это будет сон!

— Я готов, моя госпожа.

Ох! Вот это тибидох! Ну, спасибо, что предупредил, а то как бы я догадалась…

Да его готовность, как шлагбаум, протянулась от дивана до ёлки и перекрыла мне путь к отступлению. Даже мой кот застыл в немом изумлении. То ли его от ужаса парализовало, то ли, будучи кастрированным, он прифигел от зависти.

— Слушай, ты, как тебя там, я этого не заказывала, это беспредел!

— Приказ моей госпожи — закон для меня.

И этот извращенец сделал ещё шаг в мою сторону, а его чудовище, словно гигантский питон, качнуло блестящей головой. Отступать некуда — за мной окно, а за окном — пятый этаж.

— Не подходи ко мне, урод, с этой булавой! — взвизгнула я, и голос моментально осип. Кажется, у меня даже температура поднялась.

— Я обязан исполнить желание, госпожа.

— Но это недоразумение, я ТАКОЕ не заказывала. Эта штука противоестественна, — проблеяла я дрожащим голосом.

— Это нормально, моя госпожа, ведь мой жезл наполнен силой.

— Да где ж ты был со своим волшебным посохом в Великую Отечественную?! Им же можно вражескую авиацию сбивать! Да мы бы за неделю без потерь управились!

— Так ведь никто не приказывал, госпожа.

Мне показалось или в его голосе послышалась насмешка?

— Я сейчас тебе приказываю — вали отсюда в конюшню — там оценят!

Боже, ну это же не может быть правдой?! Я ведь мечтала о ЧУДЕ, а не о чудище. Нет, только не это, я не переживу такого вторжения.

А тем временем гигантские руки крепко сдавили мои предплечья. Ещё секунда — и я лежу грудью на подоконнике и упираюсь лбом в холодное стекло. Это немного облегчает панический жар, но паника никуда не делась — она затопила весь мой организм и скоро заструится по ногам.

— Это был некорректный приказ, госпожа, — раздалось за спиной, и халатик накрыл мою голову.

В этот момент в размазанных по черепной коробке мозгах что-то щёлкнуло. Некорректный! У меня ещё есть шанс на спасение!..

Глава 1

Проспала!

Я это почувствовала всем организмом, каждой клеточкой, дрожащей от волнения. В моих вытаращенных от ужаса глазах ни намёка на то, что минуту назад они безмятежно спали. Мышкин меня уволит! Этот злобный крысёныш вчера сделал мне последнее предупреждение. И я вняла. Поэтому будильник установила на семь утра. Чтобы примчаться на работу к восьми и дождаться коллег, которые подползут ближе к девяти. Мышкин-то придёт ровно в девять, но наш охранник ему непременно сообщит, что Станислава Кудряшкина — это я — появилась на рабочем месте с первыми петухами.

Именно так я и думала. И об этом я злорадно мечтала, когда засыпала. Почему я мечтала о такой фигне? Да чтобы не думать о Димке, конечно! И не накручивать себя. Мы ведь договаривались вчера вечером сгонять на каток. И ради него я не пошла со своими друзьями в кафе. А у нас такая чудесная весёлая компания!.. Вот только Димка их терпеть не может. А они его.

Я всё время стараюсь не думать, насколько мои друзья правы. Вот и вчера я изо всех сил пыталась не думать.

Димка вечером так не приехал и на звонки не отвечал. Он позвонил, когда я в обнимку с коньками взволнованно пялилась на маленькую стрелку часов, приближающуюся к полуночи, и с ужасом думала: «А вдруг что-то случилось? Вдруг авария?»

— Малыш, ты извини, но тут такая запара…

— Дим, ну ты что, не мог раньше позвонить и объяснить?

— Не мог! — Из динамика послышался отдалённый женский смех, который тут же застрял колом в моей груди и остриём упёрся в желудок.

— Дим, а ты где? — спросила я бодрым голосом.

Да — бодрым! И даже весёлым. Анжелка говорит, что именно поэтому упырь Димасик никогда меня не бросит и будет всю жизнь высасывать мой позитив.

Димка действительно никогда не видел меня грустной. Злой — да, но печальной никогда. По словам Анжелки мой главный недостаток — нездоровый оптимизм. Я как раз из тех, кто застряв между двумя неприятностями, загадывает желание.

— Короче, малыш, я тут по работе завис, — невозмутимо ответил мне Димка. И снова этот смех… и ещё острее кол. — Всё, давай, Стасик, я перезвоню.

Стасик, мать твою! Только Димка так меня называет, хотя знает, что мне не нравится. Это ж, как таракан!

Кол в моей груди полночи мешал дышать, но я усилием воли стала думать о том, как удивлю всех на работе своим ранним визитом. Теперь-то уж точно удивлю — переплюну саму себя по времени опоздания.

Через две минуты начнётся рабочий день, до офиса ехать целых полчаса, а я через две ступеньки скачу по лестнице, на ходу наматывая длинный шарф вокруг шеи. Эх!..

Мороз сегодня не сильный и я надеюсь, что моя «Ягодка» не подведёт и заведётся с первого раза. Но на месте любимой «Ягодки» я наблюдаю огромный сугроб. И не подступиться. Вообще-то я очень люблю снег… Но не сегодня.

Через каких-нибудь десять минут я выезжаю в приплюснутом сугробе на главную дорогу. О том, что моя машинка красненькая знаю только я. К счастью, пробок на дорогах уже нет — весь трудовой народ давным-давно на своих работах.

В моих сапожках тает снег, но в салоне уже тепло, а за окном снежно и красиво, и я пытаюсь зарядиться праздничным настроением. И у меня почти получается, я даже не думаю о Димке и о том, как встретит меня босс. Врубила музыку погромче и улыбаюсь — завтра Рождество!

Я обожаю Новый год, Рождество и Пасху. Но Рождество люблю особенно, и каждый год ожидаю чуда. Я никому не рассказываю о своих фантазиях. И не потому, что станут крутить у виска, хотя и это тоже, а просто боюсь, что не сбудется.

Я представляю, как ночью из-под ёлки материализуется некто волшебный — совсем не страшный и готовый исполнить три моих желания. Спросите — за какие заслуги? Да потому, что я хорошая девочка. Регулярные опоздания на работу не считаются. Зато я одна из лучших продажников.

Во мне вообще полно положительных качеств. Я добрая, весёлая, умная, самостоятельная. Матом, опять же, не ругаюсь. Почти никогда. Я даже не курю! Три дня назад бросила. Начала в двадцать один, а в двадцать два уже завязала. По-моему, это несерьёзный срок, чтобы считать себя грешницей, не достойной трёх желаний.

Вообще-то, желаний у меня гораздо больше. Во много раз больше! И я всё время думаю, как бы мне обойти этот шаблон с цифрой три. И придумала! Дело за малым — нужен исполнитель. А сегодня как раз будет волшебная ночь… И, кстати, Димка совсем некстати собирался провести её вместе со мной.

Димка — сукин сын! Опять я о нём вспомнила. Уж он-то на исполнителя желаний никак не тянет. Да он их рубит на корню. А ведь раньше был совсем другим — чутким, внимательным, добрым. Прохода мне не давал, и так красиво ухаживал. Выдохся, наверное.

А я наоборот — доверилась, раскрылась, привязалась. И даже втайне планировала нашу семейную жизнь. Нет — официального предложения Димка мне не делал, но место мужа уже застолбил. Сказал — мы ещё молодые, погуляем пару лет, а потом весёлым пирком да за свадебку. Я и не была против, ну да — молодые, и пара лет на прогулки у нас есть. Мне только двадцать два, а Димке двадцать восемь. Для мужчины это вообще не возраст. Вот только я надеялась, что погуляем-то мы вместе…

Права, получается, Анжелка — я идеальная кандидатура для моего Димасика. Вся такая позитивная, неунывающая… И симпатичная к тому же. А ещё с собственной квартирой и хорошей работой. Надеюсь, что пока ещё с работой. Удобная я, короче.

А мне так хочется быть любимой!..

Глава 2

Колёса целенаправленно, но недостаточно быстро гребут по снежной каше. Снег продолжает валить крупными хлопьями, а дорогу никто, вероятно, и не собирается чистить. Пешеходные переходы, конечно, тоже замело и автомобилисты этим бессовестно пользуются, напрочь игнорируя топчущихся на краю дороги пешеходов. А ведь дорожные знаки снегом не засыпало.

Сама я, грешным делом, никогда не была образцовым водителем, о чём свидетельствуют регулярно прилетающие штрафы в письмах счастья. Но пешеходы — это святое. В нашей семье авто имеется только у меня, и мне страшно даже представить своих маму, бабушку или, не дай бог, братишку на опасном заснеженном переходе.

Вот поэтому, заметив издали маленькую фигурку старушки, не решающейся ступить на дорогу, я перестроилась в правый ряд и затормозила прямо перед пешеходным знаком. Бабушка недоверчиво посмотрела на мою снежную «Ягодку» и, убедившись, что её действительно пропускают, осторожно сделала шажок. Но слева от меня с рёвом пронёсся какой-то придурок на ржавом корыте, и бабулька сделала шаг назад.

Эх, всё равно уже опоздала! А каких-то пять минут в моём случае уже ничего не решают. Я включила аварийку и решительно выбралась из тёплого салона.

Бесславно погибнуть с незнакомой бабуськой в сочельник совершенно не входило в мои планы. А ведь именно это чуть не произошло. Но, к счастью, обошлось, и мы чудом перебрались на противоположную сторону дороги.

— Ох, спасибо тебе, деточка. Есть ведь хорошие люди, — проскрипела старушка.

Ну, не знаю, по мне — так вокруг нас с бабулей одни уроды. Ведь ни один добровольно не остановился, пока я не начала отчаянно жестикулировать.

— Да не за что, бабуль, Вы уж будьте осторожны. Всё, побегу я.

— Погоди-ка, детка, я гостинчик тебе дам.

Я вдруг живо представила себе пряник в тряпице и пару леденцов.

— Ой, да не надо, бабуль, а то я на работу очень спешу, — отмахиваюсь, а сама нетерпеливо поглядываю через дорогу на свою подмигивающую «Ягодку».

— Успеешь на свою работу, и не вздумай отказываться! — неожиданно строго приказала бабулька. — И не гребуй!

О! А это что ещё за слово такое? На матерщинницу сухонький божий одуванчик совсем не тянет. Тихонько вздохнув, я развернулась к старушке и покорно стала ждать, когда она откопает в своей ветхой сумочке заветный гостинчик для добровольной спасительницы, то есть меня.

— Да где же ты спрятался? — бубнит она себе под нос.

«Похоже, этот пряник у неё по всем закоулкам сумки прокатился», — с досадой подумала я и сильно удивилась, когда гостинец оказался не пряником. Камень, что ли, какой-то? И не камень — на сморщенной ладони старушки лежит потемневший от времени и грязи то ли пузырёк, то ли кувшинчик. Кажется, будто бы медный, и размером чуть больше спичечного коробка.

Очень похожий на него, только новый и симпатичный, занимает своё место на дверце маминого холодильника в качестве сувенирного магнитика. Но этот же кубок за спасение старушки уж очень страшный и грязный, и ни разу не магнит. Горлышко кувшинчика заткнуто пробкой, или, вернее, деревянной щепкой с прикреплённой к ней засаленной верёвочкой.

«Ёлочная игрушка», — вдруг догадалась я. Вероятно, её подарил бабушке Дед Мороз в её первое Рождество, ещё до революции.

— Ой, ну что Вы, не надо, — пытаюсь откреститься от странного подарка, стараясь при этом не оскорбить бабульку. — Вещь ведь старинная и…

Слово «ценная» застряло на выходе, потому что это чистой воды лицемерие. Валяйся подобная «ценность» под ногами, я бы, даже не задумываясь, отфутболила её поближе к мусорке.

— Не старинная, а очень древняя, — наставительно заявила бабуля. — Главное, распорядиться ею с умо-ом.

С умом! Да будь у меня ум, я бы не дожидалась, когда божий одуванчик откопает своё сокровище, а уже подъезжала бы к офису. Но я слишком сентиментальная дурочка, поэтому, принимая бесценный дар, расшаркивалась так, словно это именно старушка спасла мне жизнь и в придачу одарила амулетом бессмертия.

Глава 3

Подъезжая к офису, мне малодушно хочется развернуть свою «Ягодку» и рвануть в обратном направлении, а по пути придумать достойную отмазку. Как представлю насмешливый взгляд и издевательскую улыбочку Мышкина…

Но пока мозг работает в авантюрном режиме, я паркуюсь на единственное свободное место, под окном… Вот чёрт! Неудивительно, что место пустует — сквозь тройной стеклопакет за мной полным ехидства взглядом наблюдает босс. Куда уж тем ехиднам до Мышкина, даже с учётом, что я пока не слышу его мышиный писк.

***

— Добро пожаловать, Станислава Вальдемаровна! Я безмерно счастлив, что Вы почтили нас своим визитом, — изощряется в красноречии Мышкин, сверля меня злобными крысиными глазками.

Вообще-то я Владимировна, но имела однажды неосторожность в присутствии босса озвучить, что Владимир — это тот же Вальдемар. И Мышкин, конечно, воспользовался.

Этот крысёныш ещё поехидничал на тему красной дорожки, удобного кресла для моей многоуважаемой попы, а я смиренно проглотила «крысиный яд», переварила и скромно озвучила:

— Василий Николаевич, но ведь праздник…

— Я помню, что завтра праздник, Кудряшкина, но сегодня у тебя рабочий день. И начался он, позволь заметить, уже давно. Что на сей раз — снова спасала бродячих собак или, может, бродящих старушек через дорогу переводила?

Но откуда?..

Я вскинула на Мышкина изумлённый взгляд. А-а, это типа шутка-кергуду?

— Последнее предупреждение для тебя было вчера, — продолжил Мышкин, — а не уволена ты сегодня лишь благодаря моему терпению и завтрашнему празднику.

— Спасибо, — пролепетала я, и моё настроение взметнулось ввысь, исполняя победный марш.

— Но оштрафована на пять тысяч рублей, — торжественно припечатал Мышкин.

Да он меня просто размазал!

— Что-о? На пять тысяч?! — взвизгнула я, — но у меня кредит за машину!

Победный марш сменился на траурный, и моё настроение рухнуло вниз.

— «Лада Калина» — это не машина, Кудряшкина, и тебя предупреждали об этом, когда ты впёрлась в этот бестолковый кредит.

Возможно, я могла бы проглотить обиду, но не в том случае, когда речь идёт о моей «Ягодке».

— Да моя машина — это танк! И я на ней, между прочим, все планы выполняю. А Вы, Василий Николаевич, могли бы и добрее быть, всё же Ваш год наступил.

О, Господи, что я несу, заткните мне уже рот чем-нибудь приличным!

Все наши пацаны, а работаю я в мужском коллективе, пытаются задушить рвущийся на волю смех.

— Кудряшкина, у тебя что, температура? Сейчас Год Крысы… А я дракон! — взревел Мышкин.

В кабинете грянул гром, ну, то есть дружный мужской гогот.

Ага, как же — дракон! Птеродактиль ты мутированный.

Однако для босса вовсе не было тайной, что за глаза его называют крысёнышем. Дураком он никогда не был и моментально сложил все пазлики. Мне же моя эскапада аукнулась тут же:

— План, говоришь, выполняешь? По литражу и бутылкам, возможно, и так. А по деньгам, Кудряшкина, ты первая с конца! Вон, с Молодцова пример бери.

— Да Вы о чём? У Молодцова центровые кабаки, и за один его вискарь мне надо вагон шмурдяка (в данном контексте портвейн) продать.

— Шмурдяк, Кудряшкина, он и сам продаётся, а ты попробуй что-нибудь дельное задвинуть.

— Вы издеваетесь? Вы же знаете, что клиенты в моих трущобах бедные и по ресторанам не ходят. Да для них виски — лишь тот, что льётся из пиписки.

*****

— Сью, да не расстраивайся ты так. Ща Крысёныш после праздника успокоится, а там и выходные… Небось, к понедельнику остынет. Зря ты, конечно, с этим крысиным годом выступила, — Костик не выдержал и снова заржал.

— Ой, да ну вас! — с досадой я поспешила избавить свою ладонь от дружеского затяжного рукопожатия. — Вы тоже могли бы так не гоготать.

— Прости, Сью, но ты сама виновата.

Из офисного здания вышли остальные наши ребята и направились к нам. Снежок искрится на солнце и поскрипывает под ногами — всё, как я люблю, а ещё и канун Рождества. Но пять тысяч!.. Это же катастрофа! А я ведь хотела мандарины ещё купить. Ох, что-то слишком тяжело мне даётся моя самостоятельность. Теперь без мандаринов и без…

На чём бы ещё сэкономить, чтобы протянуть следующий месяц, я не знаю. Знать бы вчера, что меня ждёт такой штраф, я бы гуся не покупала. Но рождественский гусь ждёт своего часа в холодильнике и бесит меня своей запредельно дорогой тушей. А ведь я хотела Димку порадовать. А этот гад со вчерашнего вечера даже не позвонил ни разу и не написал. Гузку ему немытую от моего гуся — вот!

— Сью, во ты выдала! Респект и уважуха, Кудряшка! — радуются мои коллеги, окружив нас с Костиком.

Кстати, это именно с его подачи меня прозвали Кудряшкой Сью. И обычно мне даже нравилось, но не сейчас. Весело им! Конечно, отчего им не веселиться, ведь это не их оштрафовали на пять тысяч!

Но вымещать своё недовольство на ребятах было бы несправедливо, они же не виноваты в моих неудачах. В коллективе меня любят и даже опекают ненавязчиво, но никогда не смогут понять. Во-первых, потому что не знают всех моих трудностей, а во-вторых, потому что мужики.

Глава 4

На обратном пути я заставляю себя подпевать группе «Авария»:

«Новый год к нам мчится…» — Примчался уже, чтоб его!..

«…Скоро всё случится…» — Неплохо бы соломки подстелить.

«…Сбудется, что снится…» — Только бы не сегодняшний сон!

«…Что опять нас обманут, ничего не дадут…» — А вот это прямо в яблочко! Не дали, а ещё и отняли!

Моё придавленное штрафом настроение пребывает по-прежнему в глубоком обмороке. И всё же для слёз повода нет. У меня пока ещё есть работа, в украшенной по-новогоднему квартире меня ждут любимый кот Лексус и рождественский гусь. И я сижу в тёплом салоне моей чудесной «Ягодки» под весёлую музыку, а не мёрзну на остановке. Эдак если здраво рассудить, то у меня всё отлично!

Правда, Димка, сволочь, не звонит… Но ведь не может же он совсем обо мне забыть. А ещё этот женский смех из его телефона мне не даёт покоя. Но ведь это вовсе не значит, что… Да ничего это не значит! Просто у какой-то мимо проходившей дамочки было хорошее настроение. А зачем таскалась эта баба мимо моего Димасика в двенадцать часов ночи я даже думать не желаю. Так же, как и не хотела думать, куда он слинял от меня в новогоднюю ночь. А теперь вот думаю.

Новый год мы встречали у Анжелки. Были все наши — и все по парам. Ну и мою пару приняли вполне благодушно. Димка немного поупирался, но то ли у него не было альтернативы, то ли я не вписывалась в его компанию, но в итоге он согласился отмечать праздник с моими друзьями. И до определённого момента всё было почти замечательно.

Почти — потому что Димка раскритиковал моё платье. Сказал, что в нём я похожа на школьницу, и вообще он типа меня в нём уже видел. Ну, конечно, видел, и не раз! Ведь у меня всего два нарядных платья, но второе он видел ещё чаще. Да только где же мне взять новый наряд, если даже покупка гуся основательно подорвала мой бюджет?

Нет, зарабатываю я немало, но половина сразу уходит на погашение кредита и коммуналку, а из оставшейся половины я пытаюсь помочь маме, которая в одиночку тянет моего брата сорванца. Конечно, им теперь здорово помогает бабушка. Она уступила мне свою квартиру, потому что я рвалась в самостоятельную жизнь, а сама переехала к маме, чтобы помогать присматривать за братом.

Ваньке скоро тринадцать — возраст о-очень трудный. А ещё он у нас хоккеист, а это удовольствие недешёвое. Я ему на новые коньки деньги с лета копила, а подарила только к новому году, потому что стоят они, как чугунный мост. Какой уж мне тут новогодний наряд!

Перед Димкой стыдно, конечно, а ещё обидно, что он совершенно не хочет понимать, в каком я непростом финансовом положении. Он желает, чтобы я всегда выглядела модной и стильной, носила дорогое бельё… Как будто я сама этого не хочу! А ещё хочет, чтобы каждый раз я встречала его изысканным ужином. А сам к этому ужину способен притащить только бутылку вина, стыренную из свободного продукта в своём офисе. А-а, правда, однажды он ещё сосиски принёс…

А я была уверена, что региональные представители хорошо зарабатывают. Но попросить у своего парня что-либо дороже сосисок у меня язык не поворачивается, хотя мы уже два года вместе. Эх, не так я это «вместе» себе представляла.

Перед Анжелкой мне особенно стыдно. Её парень постоянно балует подарками. И пусть не всегда дорогими, но очень приятными. А я перед подругой выкручиваюсь, как могу — куплю себе что-нибудь и вру, что Димасик подарил. Но зря вру — Анжелка не верит и напоминает мне о Димкином подарке к 8-му марта.

А что?.. Я тогда нормально восприняла этот подарок, даже с радостью. Мне и правда были нужны резиновые коврики для моей «Ягодки». Я и дальше продолжала радоваться, пока Анжелке не похвасталась. Она долго ржала и сказала, что мои коврики стоят три копейки за полтонны, а Димасик мой — жмот, каких поискать. И ко дню рождения я могу рассчитывать максимум на домкрат. Зря она — хорошие коврики. Но когда ко дню рождения я получила маленькую ортопедическую подушечку, я очень обрадовалась, что это не домкрат. А подруге пришлось врать и выдавать мамин подарок за Димкин.

А в новогоднюю ночь мой парень вручил мне символ года — маленькую велюровую мышку. Такие игрушки для котов продаются в зоомагазине. И теперь мой кот Лексус гоняет её по квартире — пригодился, короче, подарочек. Хорошо ещё, что Димка не при друзьях меня одарил. Но он сделал намного круче!

Загадали мы желания под бой курантов, выпили шампусик, и Димка с загадочным видом отволок меня в уголок. Вручил мне кошачью игрушку, нежно поцеловал, сказал, что любит и что у него закончились сигареты. Всё именно в такой последовательности и было. Затем он вышел за сигаретами и пропал со всех радаров. Только зажигалка в виде лаптя от него осталась. Теперь среди моих друзей у него погоняло Золушка.

Сейчас смешно, наверное, звучит, а тогда я чуть с ума не сошла от волнения. А когда узнала, что с ним всё в порядке и услышала очередную невероятную историю, то решила, что это всё — с меня хватит. И я была тверда в своём решении, как айсберг. Три дня держала оборону, а четвёртого января Димка явился с красивым букетом жёлтых роз, с тортом и большой мягкой игрушкой — очаровательной крыской.

Взглянув на розы, я подумала, что жёлтый цвет к разлуке, но это были первые цветы за прошедший год. А игрушек он мне вообще никогда не дарил, не считая кошачьей. Короче, я решила, что это прогресс, и мой гордый айсберг поплыл. Потом была ночь, полная страсти. Во всяком случае, я очень достоверно демонстрировала эту самую страсть, и мы сделали ЭТО целых три раза. Впервые за два года Димасик решился на эксперимент, и мы сменили его любимую миссионерскую позу на… на пенсионерскую, даже на мой неискушённый взгляд.

Но не мне, наверное, критиковать своего парня, когда я сама бесчувственная. Мне очень нравятся поцелуи, объятия, а секс… Ну… это как вынужденная необходимость. А за два года моего опыта эта нудная процедура превратилась в повинность. Знаю, что бывают такие женщины и мне не повезло стать одной из этих ледышек.

Я как-то сдуру поделилась своей бедой с Анжелкой, а она возненавидела Димку ещё больше. И сказала, что не бывает холодных женщин, а просто это мужики безрукие и членистовялые недоумки. Возможно, она права, но в ту ночь примирения всё казалось таким милым!.. И Димка снова был нежным и любящим. Оказалось — не к добру.

Утром после ночи любви я получила последнее предупреждение от Мышкина за десятиминутное опоздание. Босс, конечно, сволочь, но он в своём праве, а Димка каков! Только я его простила, а тут — на тебе! — всё те же грабли…

Глава 5

То, что витая в невесёлых мыслях я пролетела на красный свет, поняла только в центре перекрёстка, когда злые клаксоны взорвали мой мозг. Хорошо, что я не растерялась и не шарахнулась от напирающих со всех сторон свирепых автомобилей.

Что сегодня не мой день я убедилась окончательно, когда покинула перекрёсток, а мой взгляд сфокусировался на полосатой палке в руках довольного гайца.

— Какой премиленький сюрприз! Симпатичный Рыжик на красненькой бибике и прямо на красненький свет. А может, у Вас ещё и документики на этого снеговика найдутся? — глумится молоденький гаишник, пока я затравленно смотрю на него в приоткрытое окошко.

Капот «Ягодки» оттаял и теперь цвет моей машинки — не тайна для окружающих.

— Найдутся, наверное, сейчас поищу, — пробурчала я и полезла в сумочку.

Нельзя, никак нельзя быть хмурой и недовольной. Ещё один штраф за сегодня мой бюджет не выдержит. Хорошо, что у меня только одна-единственная сумочка. На самом деле, в этом ничего хорошего нет, но зато документы всегда на месте — в маленьком кармашке, а не кочуют, как у Анжелки, по десяткам разнокалиберных карманов. Сумочек у моей подруги больше, чем у меня трусиков, и она никогда не знает, где лежат её права.

Вытаскивая из сумки документы, я зацепила рукавом салфетку, из которой мне на колени выпал старушкин гостинчик. Брать этот чумазый предмет руками мне совсем не хочется, поэтому я аккуратно ухватила его через салфетку и снова завернула.

— Вы археолог? — прозвучал насмешливый вопрос.

— П-почему? — не сразу оценила я тонкий юмор блюстителя порядка. Но, проследив за его взглядом, поняла, что именно гостинчик привлёк его внимание.

Тоже мне — юморист с большой дороги.

— Послушайте, я знаю, что грубо нарушила правила, но Вы не должны меня наказывать.

— Вот как? Почему же? — развеселился парень.

Ну, я и поведала ему о злом начальнике, покусившемся на большой кусок моей зарплаты. А ещё рассказала про бабульку, которую переводила через дорогу с риском для жизни. И заодно посоветовала именно в том месте подежурить и проследить за безопасностью пешеходов.

Судя по реакции на лице слушателя, советов он от меня точно не ожидал, но не возмутился — и то хорошо.

— А ещё сегодня сочельник! Вы ведь не станете отнимать у девушки надежду на чудо и отпустите домой с миром? — завершила я своё повествование.

Рассказывать про козла Димку я, конечно, не стала. Это слишком личное и неприличное. В том смысле, что стыдно признавать себя такой наивной дурой.

— Что, вот прямо так и отпустить? Ну-у, хоть бы шерсти клок, — не сдаётся весёлый парнишка, деликатно пропустив слова про паршивую овцу.

Я поглубже вдохнула, чтобы привести очередные веские аргументы, но мой взгляд зацепился за рукав моего полушубка, где мех на манжете уже основательно вытерся и примялся.

— Так вот же — уже выдрали, — и я подсунула под нос обалдевшему гайцу свой плешивый рукав.

А он заржал, как ненормальный, аж слёзы на глазах выступили.

— О-ох, с праздником тебя, Рыжик! — отсмеявшись, произнёс парень и вернул мои документы. — Хотел я тебя, симпапуля, на свидание позвать, но боюсь, что на новую шубу я пока не заработал. Езжай уже и будь повнимательней. А, да — ну, и чуда тебе рождественского!

*****

Вот вроде бы и всё хорошо — отпустили и простили, а неприятный осадок остался. Неправильно меня мужчины воспринимают. Я их умиляю, веселю и вызываю какие угодно эмоции, но не трепет и не желание. А если желание и возникает, то накормить или потрепать по рыжим кудряшкам. Вот что со мной не так?

Я очень симпатичная рыжулька. Волосы крашенные, конечно, но к моим натуральным веснушкам и серо-зелёным глазам рыжий цвет подошёл, как родной.

Димка говорит, что изюминки во мне нет — внешность не породистая. А я и есть дворняжка в этом своём стареньком полушубке из лобков пожилых зайцев. Димке стыдно, наверное, со мной на людях появляться, поэтому он и с катком меня продинамил. Знать бы, чей изюм он объедал этой ночью. Надоело мне такое потребительское отношение. И пусть во мне во мне ни грамма дамы, но…

Сформулировать своё гордое решение я не успела, потому что моя «Ягодка» внезапно перестала слушаться хозяйку. Магнитола квакнула и заткнулась, потом погасли приборы, и едва я успела перестроиться в правый ряд, как моя машинка заглохла. Попытки завести её ни к чему не привели — она даже не трепыхнулась и не пискнула. Я уже говорила, что сегодня не мой день? Накаркала, наверное!

И откуда теперь ждать помощи? Все мои коллеги сломя голову помчались отмечать праздник, и никого теперь не дозовёшься. Да мне и неудобно отвлекать людей. Я совершенно не из тех очаровательных малышек, которых мужчины торопятся спасать, роняя тапки и ущемляя собственные интересы. Я малышка боевая и самостоятельная. Хотя моя Анжелка тоже боевая, но она умеет прикинуться нежной фиалкой, когда надо, а я совсем не умею. Потому что я беспородная дурища без изюма.

А между тем, температура в салоне стала падать, а мои ноги, ещё мокрые после откапывания «Ягодки», уже начали подмерзать. Заболеть сейчас было бы совсем не в тему, Мышкин мне этого не простит.

Какой-то придурок пристроился за моей «Ягодкой» и отчаянно сигналит. Можно подумать, я заткнула проезд в узком ущелье. Слева от меня метров десять свободной дороги, а этому козлу приспичило мне нервы потрепать. Ну вот, наконец-то выбрался, но тут же поравнялся с моей машиной и…

— Слышь, ты, овца… пи*пи*пи! Да тебя… пи*пи*пи! И за каким… пи*и*и*и*и*и*и*ИП!

Да не работает у меня аварийка, мужик — она тоже накрылась.

Ох, надо ведь знак аварийный выставить!

А мужик не унимается и находит для меня новые забористые эпитеты. Борясь с подступающими слезами, я приоткрыла своё окно и культурно ответила:

— Дяденька, пожалуйста, езжайте отсюда… пи*и*и*пи!

Мужику уже тоже начали сигналить сзади, поэтому он отвесил на прощание незабываемый «комплимент» и с пробуксовкой сорвался с места. Похоже, вот так брехать — это привилегия только породистых кобелей и сук. И тачки у них тоже породистые. А нам с «Ягодкой», скромным дворняжкам, остаётся только вяло огрызаться на обочине. Наверное, мне ещё надо радоваться, что у меня есть Димасик. А есть ли он у меня?

Димасик! Как говорится, вспомни г… — вот и оно! Именно Димочкина обаятельная улыбка растянулась на всю ширину экрана моего мобильника.

— Малыш, ну ты где там, отработала? — как ни в чём не бывало прозвучало из динамика.

На вопрос «где?» очень захотелось ответить в рифму, но полагаю, я уже исчерпала свой месячный лимит нецензурных слов. Я ведь планировала быть хорошей девочкой и продолжаю надеяться на чудо. А к тому же, в моём положении грех выпендриваться — на помощь звать надо.

— Дим, да я сейчас в центре, и у меня машина сломалась прямо посреди дороги, а я не знаю, что делать. А ты сейчас где?

— Я?.. А я это… я тут по работе мотаюсь.

— Но ты ведь в городе?

— Нет, конечно, приеду только часа через три, не раньше.

И почему я ему не верю?

— Ну, ясно, — промямлила грустно.

— Эй, Стась, а чё с машиной-то?

После моих сбивчивых объяснений Димасик деловито изрёк:

— Всё понятно, похоже, у тебя генератор накрылся.

— Это плохо?

— А ты как думаешь?

Как думаю я, мне сейчас лучше не озвучивать, чтобы Димка сохранил в памяти мой нежный образ. И поэтому я совсем ничего не ответила.

— Хреново, что ты и аккумулятор убила, — продолжал умничать мой заботливый бойфренд. Хотя в Димкином случае, совсем не френд, да и бой — с большой натяжкой.

— Кто — я убила?

— Ну не я же! Короче, вызывай эвакуатор и тащи машину на СТО. Хотя сегодня короткий день, никто там тебя ждать не будет. Так что ставь свою телегу во дворе, а после праздников отопрёшь в ремонт.

— Опять на эвакуаторе? — ужаснулась я, забыв даже за телегу возмутиться. Это же какие деньжищи, не считая самого ремонта!

— Ну не на мне же! — отчего-то снова возмутился Димка. — Ну ладно, Стасик, не кисни, занимайся пока своим тарантасом, а я к тебе часикам к десяти подгребу.

— Сам ты тарантас! — огрызнулась я, но абонент меня уже не услышал или не захотел услышать.

Я просто обалдеваю от такой наглости — подгребёт он! Оторвать бы ему подгребальники.

Глава 6

Домой я ввалилась спустя два часа страшно замёрзшая и злая, как тысяча чертей. «Ягодку» выгрузили под окном, содрали с меня кучу денег за эвакуатор, и от расстройства я даже хлеб забыла купить. А нужен ли мне свежий хлеб? Не нужен, мне и чёрствого куска за глаза хватит. Это ж я по дурной привычке стараюсь угодить Димке. А не пошёл бы он! Пусть его породистые «болонки» сахарными костями кормят.

Услышав меня, мой оголодавший кот ломанулся навстречу. Но поскольку оголодавшим Лексус считает себя всегда, совесть меня не мучает.

— Ну что, соскучился, одиноко тебе без меня? — я погладила своего любимца.

Лексус ответил дурным голосом, вероятно, означавшим, что хозяйка припозднилась.

— Да ладно, не возмущайся, сейчас отогреюсь, и будем с тобой гуся готовить.

Со словом «гусь» в голову зашла мысль, что надо бы позвонить Димочке и отменить совместный праздник. Сегодня я совершенно не настроена на любовную романтику, а затевать серьёзный разговор в такой важный для меня вечер не хочу.

Но Димасик словно почувствовал неладное и позвонил сам.

— Ну как там мой рыженький малышок? — засюсюкал он, а у меня аж дар речи пропал.

Моя мама говорит, что рядом с нами те люди, которых мы заслужили. И раньше я думала, что Димка мне достался незаслуженно. Теперь я тоже так думаю — думаю, что заслуживаю кого-то получше.

— Рыжик, ты чего молчишь? — вкрадчиво спрашивает Димка.

— Язык отморозила! — огрызаюсь я.

— А я скоро приеду и согрею мою сладкую девочку, — игнорирует он мою грубость.

— Это которую? — вопрос сорвался с языка раньше, чем был профильтрован через мозг.

Ещё не хватало, чтобы он подумал, что я его ревную. Я, конечно, ещё ревную, но ему-то необязательно об этом знать.

— Странный вопрос, Стасик, у меня есть только одна девочка — рыженькая хорошенькая кудряшка, по которой я сильно соскучился.

Димка давно не был таким игривым и ласковым, но отчего-то я не ощущаю радостного трепета. Может, перемёрзла? И всё же, после этих слов мой язык не поворачивается отменить нашу встречу, и я произношу совсем не ту речь, которую заготовила и мысленно отрепетировала.

— Дим, если тебе не сложно, купи хлеб, пожалуйста.

Ну что за дура?!

— У тебя что, даже хлеба нет? — прилетает заслуженная ответка.

Получила, курица? И вот что значит — даже? У меня, между прочим, есть гусь, скоро салаты будут, шарлотка… Эх, хотела я побыть доброй и деликатной, но, кажется, меня уже отпустило.

— Дим, а я ведь не настаиваю, мне-то хлеб не нужен. А ты можешь сходить в гости туда, где есть всё и не надо напрягаться и тратиться.

— Стасик, ты чего, где твой оптимизм? — обалдел Димасик, и было с чего. Я за два года ни разу не позволяла себе говорить с ним в таком пренебрежительном тоне.

Но мне сейчас и правда всё равно — придёт он или нет. Я даже склоняюсь к тому, что не хочу его видеть. Действительно ли я не хочу — однозначного ответа у меня всё же нет. Какая же я слабачка! Но собираюсь с духом и выдаю:

— Я тебе не Стасик, понял? И оптимизм по-прежнему во мне, только он устал, замёрз и проголодался. И поэтому я не собираюсь мчаться в магазин, чтобы ты, не дай бог, не подумал, что я плохая хозяйка. Да плевать мне, что ты подумаешь! И, кстати, кушать у меня дома нечего, а готовить мне лень.

Я правда это сказала? Своему любимому Димке? Хочется одновременно сотворить две вещи — сделать «Yes!» и зажмуриться от ужаса.

— Ста… Малыш, ты что, заболела? Ни за что не поверю, что ты ничего не приготовила. — Да я и сама с трудом верю. — Рыжик, а я ведь голоден, — дурашливо блеет Димка.

— Но голоден не мной, — грустно усмехаюсь я.

— Что-о? Слушай, а может, ты меня совсем не хочешь видеть? А я-то, дурак, соскучился, — укоризненно вещает Димасик, а я себя презираю за то, что уже готова сожрать своё смелое заявление.

Послать, не послать?

— Я, между прочим, тут Лексусу подарочек прикупил, — продолжает он капать на мою совесть и удобрять во мне чувство вины.

Вот только с Лексусом он явно перегнул — Димка его терпеть не может, и это чувство взаимно. Мой котик трижды писал в его ботинки, метил его одежду, и однажды нажурчал на его портфель с важными документами. Так что я не берусь даже предположить, чем собрался одарить мой парень своего злейшего врага, и моя совесть отторгает Димкины претензии.

— Рождественские подарки — это замечательно, Дим, ведь нас с Лексусом нечасто балуют, — выдаю я и поражаюсь собственной смелости. Похоже, моя скромность тоже замёрзла.

— А ты что, тоже ждёшь подарок? — этот наглец даже не скрывает своего удивления. Вот у кого совесть начисто отморожена, и почему я этого раньше не замечала? Наверное, теперь на меня действует рождественское чудо.

Прав был умный человек, сказавший, что женщина, которая экономит на себе, вызывает у мужчин желание — сэкономить на ней. Я и есть эта глупая голодранка.

— Разве хотеть подарков — это так странно, Дим?

— Какая-то ты, малыш, сегодня не такая, — вкрадчиво замечает мой, почти бывший, парень.

И не так уж страшно это звучит — бывший.

А Димасик между тем продолжает:

— Сегодня вообще все странные. Наш шеф, прикинь…

Вот ведь находчивый мерзавец — выкрутился, как обычно! Пока он вливает мне в уши очередные жалобы на своё начальство, я замечаю небывалый интерес Лексуса к моей сумочке. Он осторожно ходит вокруг неё и принюхивается, вытянув шею, но не прикасается. И вдруг внезапно ка-ак отпрыгнул!.. И страшно зашипел. Мне прямо даже не по себе стало.

Глава 7

Надо сказать, что я панически боюсь пауков и всяких ползающих тварей. И, глядя на реакцию кота, уже представила себе, что какой-нибудь из этих кошмаров ползает в моей сумке.

— … Ты сама должна понимать, каково мне, — подытожил Димка свою исповедь, которую я благополучно пропустила мимо ушей.

— А кому сейчас легко? — деликатно поддержала я его, но тут же неделикатно добавила: — Дим, я не могу сейчас говорить.

— Ты что, не одна? — донеслось до меня из динамика, когда я уже нажимала отбой.

Конечно, я не одна — со мной кот и ещё какой-то хрен в сумке.

Между тем, Лексус не потерял интереса к содержимому моей сумочки и продолжает нарезать круги вокруг неё и пугать меня своим шипением. Изучаемый объект настолько поглотил внимание кота, что когда я подкралась сзади, он с перепугу сиганул от меня боком метра на полтора, срикошетил от мебельной стенки и, задрав хвост трубой, умчался вон из комнаты. Мне тоже очень захотелось сбежать следом, но я взяла себя в руки.

Приблизилась к своему саквояжику на безопасное расстояние и вытянула шею, как это недавно делал мой кот. Содержимое в приоткрытой сумке проглядывается плохо, но никакого движения я не заметила. Тем хуже — уполз, наверное, в самые недра. И что теперь делать?

Я осторожно протянула руку и дёрнула за ручку сумки, и в это же мгновение зазвонил мой мобильник. Чтобы осознать, что это всего лишь телефон, мне понадобилось секунды две, но за эти две секунды моя душа сделала фантастический кульбит и провалилась в пятки. Сама же я заорала так истошно, что долгожданное чудо, если и подкрадывалось ко мне, то теперь, поджав чудесный хвост, свалило к соседям.

И ещё неизвестно, что подумали соседи — звукоизоляция-то в доме никакущая. И кот, боюсь, теперь до утра не найдётся, а без него мне одиноко и, честно говоря, жутковато. А всё из-за Димки — это ведь он позвонил так некстати и продолжает трезвонить до сих пор.

— Да! — рявкнула я в трубку сорванным от крика голосом.

— Стась, а что у тебя там происходит, ты не одна?

— Дим, я не бываю одна, я с котом живу, — раздражённо ответила, не выпуская сумку из поля зрения.

— Эм-м… А гостей у тебя нет?

— Даже и не знаю… — продолжаю я пялиться на сумку.

— Не понял… Стасик, ты там в порядке?

— Димочка, я — Слава, — напоминаю ему, — а Стасик, возможно, ползает сейчас у меня в сумке.

— Что?! Ты там пьяная, что ли?

О, Господи! Кому я это всё рассказываю?!

— Да! — отрезала я. В смысле, совсем отрезала, нажав в телефоне отбой.

И что — я теперь буду шарахаться от собственной сумки лишь потому что моему трусливому коту что-то там померещилось? Не крокодил же в ней, в конце концов! Я решительно подошла к столу, схватила сумку и перевернула её над диваном, вытряхивая всё содержимое.

Ух — и чего только нет в женской сумочке! В моей, например, нет денег. Однако никакой неучтённой живности в ней тоже не обнаружилось. Та-ак, а это у нас что? Оу, это ж мой гостинчик! Да-а, видок у него, мягко говоря, непрезентабельный.

Я снова подцепила убогий подарок салфеткой и с трудом подавила в себе желание спровадить его в мусорное ведро. И опять же, совесть не позволила. Возможно, этот странный предмет был очень дорог бабусе, и она дарила его, отрывая от сердца. А я, неблагодарная свиньища, мечтаю от него избавиться. Ладно, пристрою этот антиквариат на ёлочку, где-нибудь сзади — подальше от глаз. Только продезинфицировать его надо бы.

Дезинфицирующим средством послужил тройной одеколон. Я тщательно протёрла кувшинчик, а ужасную верёвочку буквально постирала в одеколоне.

Ну и дурман — хоть из дома беги! Это вместо праздничного аромата хвои и мандаринов. Я вынесла презент проветриваться на балкон и благополучно о нём забыла.

Глава 8

Расставив на столе свечи, я отошла на пару шагов, чтобы полюбоваться на творение рук своих. Красота! Благоухающий гусь в румяной корочке спровоцировал мой желудок на такие рулады, что даже Лексус уши навострил. Этот трус уже успокоился и последние два часа помогал мне ворожить над салатами. В смысле, я ворожила, а кот помогал своим присутствием и неподдельным интересом.

Надеюсь, Димка не забудет купить хлеб. Да — снова Димка! Он так впечатлился моей грубостью, что просто извёл меня своими звонками. Я же злорадствовала и была демонстративно холодна, а Димасик сильно нервничал и находил новый повод для очередного звонка. В итоге сошлись на том, что он всё же приедет с хлебом, шампанским и подарками. И я уже успела себя почувствовать укротительницей мужчин.

Поставив в духовку шарлотку, я с удовлетворением осмотрелась — всё нарядно, празднично и чисто. Да, замечательная я хозяйка — всё успела! Но тут мой взгляд остановился на собственном отражении в зеркале и я охнула. Хозяйка я, может, и замечательная, а вот лахудра — каких поискать! До прихода Димки остались считанные минуты, а я, возомнившая себя суперженщиной, выгляжу, как измождённая каторжница. И пусть я не планирую соблазнять своего парня, но предстать перед ним загнанной дворняжкой — это как расписаться в собственной ничтожности и его правоте.

Перед тем как скрыться в ванной комнате, я успела оценить плотоядный взгляд Лексуса, устремлённый на главное блюдо стола — рождественского гуся. К домашней еде мой кот не приучен, поэтому вряд ли сожрёт поджаренную птицу, но, соблазнённый ароматом, вполне может понадкусывать.

Гуся пришлось на время закрыть в моей спальне, а чтобы Лекс не обиделся, я решила накормить его любимой вкусняшкой. Прихватив с балкона кошачьи мясные консервы, я обнаружила забытый мной проветривающийся гостинчик. Схватила его за верёвочку иводрузила на ёлку — пониже и подальше от глаз.

*****

Димкина непунктуальность сейчас как никогда кстати. Стрелка часов уже перевалила за десять, а я только из-под душа — с тюрбаном на голове и в домашнем халатике. Но, возможно, ещё успею навести марафет. Торопливо мчусь в спальню выбирать себе наряд. Выбор, надо сказать, не из лёгких. Весь мой скудный гардероб Димкой уже забракован, а мне надо быть во всеоружии.

О, а вот этот дивный халатик мне подарила Анжелка к Новому году, и он — самая нарядная вещь из имеющихся у меня, а главное, новый. Я быстро облачилась в эту шикарную тряпочку и оглядела себя в зеркале — ух, да я просто секси! Димка не заслужил такую красивую меня. Закрученное на голове полотенце полетело в сторону, и влажные кудри рассыпались по плечам. Хм, не получит Димасик от меня ночь любви, даже если придёт с мешком подарков.

Внезапно моё внимание привлёк странный звук, я замерла и прислушалась. Из другой комнаты раздавалось злобное урчание кота, я бы даже сказала, рычание. С чего это он?

Вошла я — и обомлела. Лексус всей своей шестикилограммовой тушей почти повис на ёлке, уцепившись зубами за бабулин гостинчик. А в следующий момент случились сразу две вещи — в дверь позвонили и ёлка рухнула.

Боже, моя чудесная нарядная ёлочка предстала передо мной хвойной блестящей кучей в мигающих разноцветных огоньках! Песок из ведра рассыпался и несколько старых стеклянных игрушек разбились.

— Лекс, бегемотище, что ты наделал?! — горестно бормочу.

Но кота уже и след простыл. Дверной звонок продолжает надрываться, и я, с трудом оторвав взгляд от погрома, развернулась и пошла на звук.

— А я уж подумал, что ты усну…ла, — Димасик залип на мне взглядом и заткнулся, а я опустила глаза, проверяя свой внешний вид.

Полы короткого халатика слегка разошлись, обнажая полоску кожи и маленький треугольник чёрных трусиков. Завершали эротическую композицию объёмные глубокие тапки со смешными крысиными мордами. Блин, произвела, называется, впечатление. А, нет — всё же произвела! До моих чудных тапочек Димкин взгляд даже не дополз, застряв в области моего живота.

— Классно выглядишь, малыш! — отмер Димасик. — Тебе бы ещё грудь побольше, и я стал бы обладателем самой красивой девушки.

Что? Это вообще как?

Ощущения, словно меня розовыми лепестками осыпали, а сверху навозом закидали для удобрения.

Обладателем?! Ах, козлина! Владеть ты будешь только своей крошечной писькой, пока какая-нибудь породистая сука не отгрызёт твою свистульку!

Вероятно, на моём лице отразились все эмоции, потому что Димка небрежно потрепал меня по влажным волосам и спросил с тошнотворной улыбочкой:

— Ты чего, Стасик, обиделась, что ли? Я вроде ничего нового не…

— Хлеб купил? — гаркнула я, как на плацу.

— Вот чёрт, забыл! Ну что у тебя, совсем, что ли, нет ни кусочка? — этот наглец уже разулся и вразвалочку проследовал в зал.

И никаких подарков в его руках я не обнаружила, если только подарком для нас с котом не была бутылка шампанского, с который Димка замер у входа в комнату.

— Ни хрена себе! — это он обнаружил погром. — Стась, а что это у тебя за побоище?

Димка поставил бутылку, кстати, неожиданно приличного шампусика, на стол и с сожалением посмотрел на неё. Похоже, по его мнению окружающая обстановка располагала к более дешёвой и крепкой выпивке.

— А это у меня тут Лексус в ожидании подарков взбунтовался, — процедила я сквозь зубы.

— О, точно, я ж подарки в машине оставил. Пойду, заберу, ну и хлеб заодно куплю… где-нибудь, — быстро сориентировался Димка, прикинув, что лучше свалить, чем помогать с уборкой.

Давай, крути педалями, Золушка, и, желательно, в одну сторону — подальше отсюда.

***

Я кое-как справилась с завалившейся ёлочкой и теперь, сидя на корточках, собираю драгоценные осколки прекрасных и таких дорогих сердцу игрушек. Лексус, наконец, вернулся на место преступления и с невозмутимым видом наблюдает за моими действиями. Никакого раскаяния у бесстыжей животины! Выметая из-под дивана мелкие стёкла, я заодно вымела… гостинчик, будь он неладен!

Вот сейчас никакие угрызения совести не помешают мне запулить этот уродливый пузырёк с балкона. Я уже протянула к нему руку, но Лекс ощетинился, подпрыгнул и снова ухватился зубами за верёвочку. Да что он привязался к этой дряни? В попытке отобрать у кота странный предмет, я схватила рукой за его корпус и потянула на себя. Лексус же с рычанием тянет за верёвку в обратном направлении.

И вдруг щепка, служившая затычкой в горлышке кувшинчика, слегка подалась, а ещё один рывок кота — и верёвочка с болтающейся на ней щепкой осталась у него в зубах. Я перевела взгляд на открытый сосуд и не завизжала лишь потому, что онемела и перестала дышать от ужаса.

Глава 9

Из узкого горлышка кувшинчика вдруг повалил густой серовато-белый пар. И весь этот кошмар творится перед моим носом, а я даже не могу сдвинуться с места — ноги словно зацементировали. Мозг, кстати, тоже. В черепной коробке сквозняком пронеслась мысль о газовой атаке, но кто и зачем меня атакует — это уже логические размышления, а они в данный момент мне недоступны.

Мой кот тоже прирос к полу всеми четырьмя лапами, выгнулся дугой и устрашающе шипит. Будь у него шерсть, она бы стояла дыбом, но Лексус — голый сфинкс, а потому дыбиться у него нечему, даже длинные уши свернулись с перепугу.

Поражённо-заворожённая, я молча взираю, как пар ещё сильнее сгущается и в беспорядочных непроницаемых клубах формируется силуэт. Большой такой силуэтище и пока непонятный. Ужас по-прежнему со мной, во мне, им же я и придавлена, но… Я ведь уже говорила о своём патологическом оптимизме? И вот сейчас мой страх смешивается с любопытством и… надеждой. Да-да — надеждой на рождественское чудо.

А между тем, чудо начинает обретать вполне опознаваемые очертания — человеческие, кстати. Если судить по гигантским плечам, то чудо будет мужиком. Ну, такой себе чудик — размером с бабушкин шифоньер. Голова, руки, мощный торс… Такому огромному дяденьке ведь нет нужды обижать мелкую девчонку и её насмерть перепуганного питомца? Во всяком случае, я на это очень надеюсь.

Постепенно верхняя часть туловища материализуется в… Вообще-то я ожидала увидеть волосатого чернобрового джигита с густой бородой, в каких-нибудь джигитских одеждах… Но передо мной вырисовывается огромный гладковыбритый блондин, и одежды на нём ни джигитской, ни какой другой мало-мальски прикрывающей обнажённое тело.

Нижняя часть этого монументального туловища ещё не сформировалась, и я от души надеюсь, что мой неожиданный гость явится в штанах, ну или, на худой конец, в набедренной повязке. Но штанов не наблюдается, как, впрочем, и худого конца.

Фу-у-ух! Мужик появился в трусах, и что совершенно невероятно — в боксерах. Красивый такой мужик, молодой, но от того, что он продолжает мотыляться в воздухе, жуть меня не отпускает. Лексус же задним ходом отполз за пределы комнаты и теперь наблюдает за пришельцем с безопасного расстояния.

Ещё какое-то время я в позе замершего суриката продолжаю таращиться на чудо невиданное, а оно тем временем уже пялится на меня. Гляделки у него тоже сформировались и, надо сказать, очень красивые — цвета расплавленного олова. И в них, как в зеркале, отражается лицо, на первый взгляд, напрочь лишённое интеллекта — моё, кстати, лицо.

Не отрываясь от зеркальных глаз, я поправила свои кудряшки и попыталась сделать умный вид. Уже стало получаться, когда я услышала короткий смешок. Перевела взгляд на губы гостя… О, Боже — что это за губы! И сразу несколько неприличных мыслишек завозились в моей голове, вытесняя одна другую, и ведь ни одной дельной. А губы между тем ухмыляются. Это он надо мной, что ли, смеётся? Надеюсь, он хоть мысли мои не читает?

— Да они на лбу у тебя написаны, — раздалось из приоткрытых губ. И я заорала.

Нет, ну просто пока он тут парил молча, это меня завораживало и, наверное, в глубине души я надеялась, что сплю. Но как только у Чуда прорезался голос, подзабытый ужас во мне встрепенулся и придавил сердечную мышцу.

Воздух в лёгких закончился и мой вопль заткнулся, но страх по-прежнему со мной. Мне вдруг до спазмов в животе захотелось назад — в свою серенькую скучную реальность. Захотелось очутиться под ехидным взглядом Мышкина или прижаться к своему несовершенному Димасику, да хоть даже к Мышкину прижаться. Но сейчас, к сожалению, я нахожусь в опасной близости от Чуда, и прикоснуться к нему, а тем более, прижаться не представляется мне чудесным.

— А орать было обязательно? — молвило Чудо и недовольно поморщилось, а мне вдруг стало стыдно за свою дурную реакцию.

— Здравствуйте, — нашлась я с ответом, но мой визави лишь пренебрежительно фыркнул.

К слову, чудесный мужик, кажется, уже полностью готов — все нужные части тела на своих местах. И ноги готовы и… О, Господи! Тоже, кстати, всё о-о-очень готово! Глядя на этот выпирающий бугор, нет — бугрище, я почему-то подумала о Петре Первом. Подумала и тут же задала вопрос:

— Простите, а почему Вы в боксерах?

Здоровяк, всё ещё парящий невысоко над полом, осмотрел своё нижнее бельё и задумчиво прокомментировал:

— Ты права — лучше снять, без них как-то удобнее.

— Не-не-не! Я совсем не это имела в виду, — я даже активно замахала руками себе в помощь. — Ну, просто, Вы ведь этот — ну, типа Джинн… Я думала, что они, то есть вы, не настолько продвинуты, в смысле, современны. Я вас как-то совсем не так себе представляла.

— А ты меня себе представляла? — мужик поиграл бровями. — И как я в твоих фантазиях?

— Я думала, что Вы гораздо старше, темнее и немного теплее упакованы, — проблеяла я.

— Я тоже рассчитывал встретить кого-то поумнее, потише и посисястей.

Что? Но…но за что?

Глава 10

Возмутительное хамство! Но как обидно-то!.. У меня ведь даже не было возможности продемонстрировать этому мужику свой ум, а шум я подняла, потому что испугалась. А кто бы не испугался на моём месте? Но услышать второй раз за вечер о том, что у меня слишком маленькая грудь — это не просто обидно, это…

— Так что можешь спрятать от меня свои сомнительные прелести, — продолжил издеваться этот гад.

Я запоздало опомнилась, что халатик на мне распахнут, и оспаривать свой первый размер уже не имеет смысла. Но ведь я и не планировала соблазнять постороннего мужика, вернее, привидение. Или к какому там виду относятся эти джинны? К духам, вроде. Да и не ждала я его совсем, а если и ждала, то вовсе не его.

— У-уважаемый, а почему Вы так грубо со мной разговариваете? Ведь я же Вас выпустила! — возмущаюсь, пытаясь говорить строго. Но куда там — мой голос дрожит от обиды, и вопрос звучит надрывно и жалко.

— И что теперь? — снова усмехнулся белобрысый хам. — Не ты первая и последняя тоже не ты. Ты ведь не ждёшь от меня благодарности?

— Жду, — пискнула я еле слышно и смутилась от собственного ответа.

То, что этот наглющий тип не собирается валяться у меня в ногах, клянясь в вечной преданности, мне и так ясно. Но элементарное «спасибо» разве я не заслужила?

— И что же ты ждёшь, шмакодявка? — презрительно спросил… спросило Чудо, при этом даже не глядя в мою сторону.

Он…оно уже топчется огромными босыми ногами по линолеуму и с любопытством осматривается. Я бы даже сказала — с брезгливым любопытством. А у меня, между прочим, кругом чистота, просто не очень современная мебель. Ну, если честно, то совсем допотопная.

— А знаете что? — разозлилась вдруг я, не забывая при этом бояться. — Вы мне не хамите, я отлично знаю правила, и согласно им, Вы обязаны исполнить мои желания за то, что я Вас вызволила из плена.

Количество желаний я умышленно не озвучила, не оставляя надежды на удачу. А мужик заржал так, что даже ёлка закачалась.

— А своей госпожой тебя не надо величать? — издевательским тоном спросил он, когда приступ хохота иссяк.

— Обойдусь как-нибудь, — обиженно заявила я и добавила: — Вообще-то меня Станислава зовут.

— Да мне пофиг, как там тебя зовут. Вас, жадных дур, было столько, что не имеет смысла засорять свою память. — Мужик, наконец, облюбовал себе место на моём диване и развалился на нём, бесстыдно раскидав в разные стороны свои огромные ножищи. Теперь, глядя на него, просто невозможно не замечать… э-э… трусы, короче.

— И Вы со всеми дамами говорили в подобном тоне?

— Хм, дамами! Церемониям не обучен, — осклабился наглец, ощупывая своим зеркальным взглядом мою, по его мнению, непрезентабельную фигуру.

— Простите, а как давно Вы пребываете в этом…эм-м… пузырьке? — кивнула я на опустевший гостинчик, который так и продолжает валяться под ёлкой.

Блондин злобно зыркнул на упомянутый предмет.

— Будь уверена — столько не живут.

— Тем не менее, Вы производите впечатление очень молодого и современного чело… м-м-мужчины. Ну там — внешний вид, манера общения…

Глядя на расслабленную позу моего гостя, страх меня уже отпустил, а любопытство обуяло невероятное. Какой-то слишком продвинутый джинн мне попался. И красивый до неприличия. Мой взгляд снова споткнулся на… За кочку, короче, зацепился, и я покраснела. Хоть бы пледиком прикрылся, что ли.

— Вам, кстати, не холодно? — участливо поинтересовалась я, чтобы не думать, о чём не следует.

— А тебе, как я смотрю, всё не дают покоя мои труселя? — и этот пошляк ухватился за резинку боксеров.

— Меня удивляет Ваша современная стрижка, — быстро нашлась я и почти не соврала, потому что в этом мужике меня удивляет всё. А ещё мне злорадно захотелось удивить Димасика. Удивить и поразить!

— А-а, со стрижкой это Лилечка постаралась. Она была мастером-универсалом, ну и привела меня в порядок, — расплылся в довольной улыбке блондин.

Он запустил огромную пятерню себе в волосы и пробороздил пальцами шевелюру. Так обычно делают крутые модели, но парень, сидящий передо мной, выглядит в сто раз круче тех самых моделей.

— Лилечка? Вы ведь сказали, что имён не запоминаете.

— Не-э-эт, Лилечку я помню — незабываемая женщина, хотя и тоже дура. Но она была очень щедрой малышкой. Такая горячая штучка с полной четвёрочкой — у-ух!

— Вы что с ней… того? — обалдела я. — Но Вы ведь не можете, Вы же этот… дух!

— Вот-вот — вдую так, что ходить неделю не сможешь, — радостно заявил этот пошляк.

Как же несправедливо, что такая потрясающая внешность досталась похабному грубияну, да ещё и не человеку. Даже щедрую Лилечку, которая была… Была?! Ой-ёй!

— Вы сказали Лилечка «была»? — пропищала я, вдруг вникнув в смысл сказанного. — А что с ней сейчас, что Вы сделали?

— Ты за кого меня принимаешь, мелкая? Все мои клиентки в полном порядке, ну, кроме, конечно, тех, кому не повезло умереть от старости.

Почему-то я ему сразу поверила и от сердца немного отлегло.

— Но сколько же Вам лет? — я снова прошлась по нему прицельно-оценивающим взглядом. На вид лет двадцать пять, ну может, чуть больше. Понятно, что это только на вид.

— А хрен его знает, но динозавров ещё помню.

Динозавров?! Он шутит, что ли? А, может, я всё же сплю? Как бы это проверить?

— Я могу ущипнуть тебя за задницу — вот и проверишь, — хохотнул наглый тип.

Какой ужас — он слышит всё, о чём я думаю! Всё!

— Да что ты дёргаешься? Тебя даже слушать неинтересно — фантазии, как у девственной пятиклассницы. И, кстати, а кто такой Димасик?

Глава 11

Димасик! Где же носит этого дурака?

— Твой сердечный дружок? — ухмыляется блондин. — Ох, вряд ли он мне обрадуется.

Кажется, это предположение очень позабавило моего гостя, но я не вижу причин переживать за Димкину реакцию. Я её предвкушаю. Вот только с желаниями стоит поторопиться, а то ведь и Димасик захочет на халяву поживиться.

— Хах, желания! Разгубастилась ты, подруга! Скромнее надо быть, деточка. Много у тебя желаний-то? Я пока слышу только одно. Ну, так уж и быть, посмотри, не стесняйся, а то окосеешь и твой Димасик тебя замуж не возьмёт. — И этот пошляк призывно качнул бёдрами. — Разрешаю даже потрогать.

Я в полном смятении встретилась с взглядом гостя и в его глазах отразилась моя пылающая физиономия.

— А Ваша Лилечка фантазировала изобретательно? — язвительно спросила я. — Видимо, очень, раз она такая незабываемая.

— Да-а, заводная была малышка и очень добрая, вот — трусы мне подарила.

— Вот и валил бы к своей дарительнице! — разозлилась я.

А с чего я вообще разозлилась, или это ревность? Думаю, в чём-то дух оказался прав — дурная я. Ведь ревновать сказочного, хоть и очень красивого, духа к его прежней освободительнице — глупо и нелогично.

— Вот именно, — с готовностью подтвердил красавчик. — А к Лилечке я уже не могу. Покидать сосуд консервации я могу только раз в три года, и ни одна женщина не может меня вызволить дважды. Лилечка как раз была последней.

Под насмешливым взглядом блондина я осмыслила полученную информацию.

— Так Вы что, свои трусы три года не меняли? — озвучила я шокирующий меня вывод и сморщила нос.

Дух закатил свои потрясающие глаза и спокойно резюмировал:

— И всё же Лилечка была умнее.

Я обиделась.

— И добрее, — промурлыкал он.

Я разозлилась.

— Потому что на трусы разорилась? Или четвёртым размером обогрела? Наверное, тогда в Вашей жизни была белая полоса. Ну, не отчаивайтесь, в нашем мире такое часто случается — хорошо там, где нас нет.

— Как раз это-то и плохо, что меня нет там, где хорошо.

— Ну, раз уж Вам так плохо здесь, то выполните, пожалуйста, свои обязательства и я не стану Вас задерживать.

— Будь по-твоему, моя госпожа, желай! — покладисто согласился дух.

Я даже растерялась — что, вот так просто? Я ведь приготовилась отстаивать свои права на три законных желания, но дух и не возражает больше. А в чём подвох-то? А-а, ему, наверное, стало скучно слушать мои незрелые детские фантазии. Что ж, тем лучше — своё главное желание я придумала и сформулировала в мыслях уже очень давно, ведь я постоянно живу в ожидании чуда. Вот сейчас и ошарашу чудесника.

— Я хочу, чтобы Вы в ближайшие сто лет ежедневно исполняли мои желания, — гордо провозгласила я, а глаза блондина, словно звёзды, засветились серебряным блеском.

— Будь по-твоему, моя госпожа, — серьёзно молвил дух.

И в тот момент, когда победная эйфория смешалась с моим серым веществом, кудесник громко заржал.

— Что? — обиженно спрашиваю.

— Дура! Ты сказку о рыбаке и рыбке читала? Забыла, к чему привела старухина жадность?

— Но Вы же не рыбка, — неуверенно бормочу, не желая отказываться от своей давней мечты.

— Это точно, я — не она! И у тебя даже могло бы выгореть, но…

— Но..? — взволнованно вторю я.

— Но желание было некорректно озвучено, а значит, не может быть приведено к исполнению.

Теплящаяся во мне надежда снова встрепенулась, и я взглянула в чудесные серебряные глаза.

— Да Вы бы мне сразу объяснили, и я б сформулировала, как положено.

— Ну что уж теперь-то? Первая попытка была неудачной, но у тебя ведь есть ещё в запасе пара желаний?

— Что значит пара? — взвизгнула я. — У меня их три, и я теперь буду желать корректно, скажите только как!

— Ладно, уболтала, — блондин лениво потянулся, отчего мышцы на его груди соблазнительно заиграли. Завораживающее зрелище, но ему не удастся меня отвлечь своими волшебными буграми.

— И-и… — напомнила я о главном.

— И пусть будет три желания, но повторяться нельзя, а ты уже совершила ошибку.

И столько ехидства в его тоне, что мне очень захотелось пожелать, чтобы он обделался в своём пузырьке и сидел потом в ЭТОМ три года.

— Вы аферист! Я почти пять лет думала над этим, я не могу изменить желание.

— Я тоже не могу изменить правила. Так что — ты отказываешься от своего права на три желания? — блондин даже торопливо встал с дивана во весь свой гренадерский рост, словно засобирался срочно отбыть.

Какой же он бесстыжий гад! Так подло меня обмануть! У меня от негодования даже руки задрожали, но я прекрасно понимаю, что если сорвусь, то дух может оскорбиться и вовсе ничего не исполнить…

— Я не отказываюсь, — поспешила ответить я. — Но мне надо подумать немного. А Вы расскажите мне, пожалуйста, как желать правильно.

Громила, всем своим видом демонстрируя недовольство, снова завалился на диван, и тот жалобно заскулил под непривычным весом.

— Во-первых, ты должна дать мне новое имя.

— А у Вас было старое? — удивлённо моргаю.

Но блондин в ответ только многозначительно хмыкнул.

И мне вдруг так стыдно стало, что я до сих пор об этом не спросила. А с другой стороны, он тоже игнорировал моё имя, хотя я и представилась. И вдруг меня осенило: «Имя, значит, тебе нужно? Ну, что ж, будь по-твоему, мой добрый волшебник!»

— Нарекаю тебя Каллистратом, о, мудрейший!

Глава 12

Глаз мудрейшего дёрнулся и сфокусировался на мне, второй, к слову, тоже смотрит на меня. Мне же стало очень неуютно под этим пристальным зеркальным взглядом.

— Ну, если можно переиграть, то можем выбрать другое, не менее красивое имя, — проблеяла я, уже жалея о своей выходке.

Вот зачем я нарываюсь на неприятности в такой нестандартной обстановке?

— Это какое же — Евлампий, например? — блондин опасно сощурился.

— Можно Джон, а что — джинн Джон — звучит круто. Вы не находите?

— Эх, малявка, я сменил уже столько имён, что не помню даже десятой их части, ведь у меня каждые три года новое имя. Так что, я мог бы и Каллистратом побыть для разнообразия, но Джон мне больше нравится. Согласен!

О как — он ещё, оказывается, и выбирать может.

— А какое имя Вам дала Лилечка? — вырвалось у меня. Ну, вот что я к ней привязалась-то?

— Не помню, теперь на ближайшие три года я Джон. Да и Лилечка уже давно не Лилечка…

— Почему?

— Потому что, будучи как и все бабы, идиоткой, она сделала большую глупость, — равнодушно ответил названный Джон, оставляя шлейф недосказанности.

— Какую глупость? — не смогла не спросить я.

— Она загадала третье желание, — очень загадочно произнёс улыбающийся блондин.

Вот ведь интриган! Почему я должна вытягивать из него каждое слово? А нужны ли мне эти слова? А вдруг в них скрыта полезная информация?

— Джон, но не хотите же Вы сказать, что её третьим желанием было новое имя?!

— Не хочу.

— А что тогда? — я начинаю терять терпение.

— Девчонка пожелала замуж за баснословно богатого, молодого и красивого мужика.

Я выжидающе смотрю на своего гостя и жалею, что не назвала его Афиногеном или Ферапонтом, сейчас бы меньше скалился и трепал мне нервы.

— И что, Вы исполнили её желание? — с раздражением спрашиваю.

— А как же! Сейчас она тридцать восьмая жена в гареме у арабского шейха, кстати, очень богатого и ещё молодого. Так что всё, как заказывала моя клиентка. И теперь она то ли Амиля, то ли Джалия. Это тебе, рыжуха, не повезло родиться Стасиком, но у тебя ещё есть шанс прорваться в новую жизнь.

Вот же сволочь какая!

— Так Вы же натуральный аферист! Вы нагло обманули девушку, которая мечтала о счастье! — я даже не пытаюсь скрыть негодование в голосе.

— Позвольте, но в каком пункте я её обманул? Я удовлетворил все перечисленные ею требования! — возразил этот белобрысый гад.

— Вы ведь, наверняка, не предупредили, куда забросите её, а она хотела быть единственной.

— По поводу «единственной» ничего озвучено не было, а предупреждать бестолковых дур о последствиях я вовсе не обязан, — и, не отводя от меня бессовестных глаз, этот наглец почесал свой «петровский» бугор.

— С какой же лёгкостью Вы обманываете наивных девушек — трах-тибидох — и жизнь разрушена.

— Своим трахом я ещё ничью жизнь не сломал, не считая… Впрочем, те поломки не в счёт. А вот тибидох — это не ко мне, это к Хоттабычу. И вообще, надо быть осторожнее в своих желаниях и корректно их формулировать,

— Корректно — это как? — поспешила выяснить я, чтобы не повторить судьбу прежних клиенток этого изверга.

— Всё просто, Стасик, надо лишь назвать меня по имени и отдать приказ.

— Вы же не собирались запоминать моего имени, так почему называете меня этим дурацким прозвищем? Вам не стыдно копаться в чужих мозгах и вытаскивать оттуда не самое приятное?

— Мне — нет, Стасик, — Джон накрыл рукой свой выдающийся пах и снова пошкрябал пальцами. — Не желаешь доставить мне радость, рыжуля?

— Да пошёл ты в задницу, Джон!

— Будет исполнено, моя госпожа! — мгновенно отозвался блондин и подорвался с дивана уже без трусов. ОГО!

— Я готов, моя госпожа.

Ох! Вот это тибидох! Ну, спасибо, что предупредил, а то как бы я догадалась…

Да его готовность, как шлагбаум, протянулась от дивана до ёлки и перекрыла мне путь к отступлению. Даже мой кот, подглядывающий за нами из коридора, застыл в немом изумлении. То ли его от ужаса парализовало, то ли, будучи кастрированным, он прифигел от зависти.

— Слушай, ты, как тебя там, — с перепугу я начисто забыла как нарекла этого придурка, — я этого не заказывала, это беспредел!

— Приказ моей госпожи — закон для меня, — потусторонним голосом произносит блондин, но его глаза смеются.

И этот извращенец сделал ещё шаг в мою сторону, а его чудовище, словно гигантский питон, качнуло блестящей головой. Отступать совершенно некуда — за мной окно, а за окном — пятый этаж.

— Не подходи ко мне, урод, с этой булавой! — взвизгнула я, и голос моментально осип. Кажется, у меня даже температура поднялась.

— Я обязан исполнить желание, госпожа.

— Это недоразумение, я ТАКОЕ не заказывала, да я вообще ничего не желала. И эта огромная штука противоестественна, — блею дрожащим голосом.

— Это вполне нормально, ведь мой жезл наполнен силой. И ты, моя госпожа, пожелала отправить меня в зад…

— Нет, это не желание! — визжу, но что-то мне подсказывает, что именно так и работает его проклятая магия. — Да где ж ты был со своим волшебным посохом в Великую Отечественную?! Им же можно вражескую авиацию крушить! Да мы бы за неделю без потерь управились!

— Так ведь никто не приказывал, госпожа.

Мне показалось или в его голосе послышалась насмешка?

— Я сейчас тебе приказываю — вали отсюда в конюшню — там оценят!

Боже, ну это же не может быть правдой?! Я ведь мечтала о ЧУДЕ, а не о чудище. Нет, только не это, я не переживу такого вторжения.

А тем временем гигантские руки крепко сдавили мои предплечья. Ещё секунда — и я лежу грудью на подоконнике и упираюсь лбом в холодное стекло. Это немного облегчает панический жар, но паника никуда не делась — она затопила весь мой организм и скоро заструится по ногам.

— Это был некорректный приказ, госпожа, — раздалось за спиной, и халатик накрыл мою голову.

В этот момент в размазанных по черепной коробке мозгах что-то щёлкнуло. Некорректный! У меня ещё есть шанс на спасение!

— Немедленно остановись, Джон, не смей меня трогать, — заорала я.

— Это твоё второе желание, моя госпожа? — весело осведомился этот маньячина.

Но страдать о потерянных желаниях сейчас некогда, потому что мои трусики уже упали на пол и никакой преграды между мной и чудищем не осталось.

— Да-да-да, это второе! — глотаю слёзы то ли от страха, то ли от жалости по потерянным желаниям.

Огромные руки мгновенно исчезли с моих бёдер, а я так и продолжаю стоять, уткнувшись горячим лбом в прохладное стекло. От обиды и страха слёзы текут по моим щекам и капают на подоконник. Я стою, не в силах повернуться и взглянуть в глаза своему мучителю, даже халатик не одёрнула. Прямо сейчас мне уже всё равно.

Это мне наказание за мою самонадеянность и мечтательность. Сейчас сидела бы у мамы под крылышком, со своей любимой семьёй, в одном из двух нарядных платьев. Но я захотела жить самостоятельно, размечталась о чуде и волшебных ночах. А ещё ждала настоящую любовь с самым умным, добрым и красивым парнем. И где он, этот парень? Как обычно, пропал в тот момент, когда так нужна его поддержка.

И тут раздался звук дверного звонка. Не прошло и двух часов!

Глава 13

Выходя из комнаты, я мельком взглянула на большого Джона, чтоб ему дожить до новых динозавров, и резко бросила:

— Посох свой прикрой чем-нибудь.

По большому счёту мне всё равно, прикроется он или нет. Димку я уже несколько часов воспринимаю, как бывшего парня, а заботиться о своём моральном облике мне даже в голову не пришло. Ради чего мне теперь быть хорошей девочкой — чуда я уже дождалась и даже два «заветных» желания сбылись. Сомневаюсь, что ещё какой-нибудь кудесник осчастливит меня своим визитом. А если и так — я к встрече готова!

— Ты хлеб сам, что ли, пёк? — грубо спрашиваю Димку, когда тот переступает порог квартиры и протягивает мне батон.

— Почему сам-то? Купил! У вас же тут ни одного круглосуточного магазина поблизости, вот я и искал. И как только можно жить в таком дремучем районе?! — по привычке разошёлся мой бывший.

— Подарки где? — рявкнула я, а Димка уставился на меня с удивлением.

— Малыш, я тебя сегодня не узнаю. У тебя пмс, что ли?

— Нет, Дим, у меня сегодня чудесный день, — почти шиплю и вопросительно смотрю на него, потому что никаких презентов я так и не наблюдаю.

Димасик покопался во внутреннем кармане куртки и извлёк шоколадку «Алёнка». Оригинально и щедро! Разделим её с котом.

— Ты, наверное, зарплату получил, — прокомментировала я рождественский подарок и, не дожидаясь пока Димка снимет верхнюю одежду, вернулась в зал.

А в зале меня поджидает всё то же чудо и очередной сюрприз. Джинн Джон в обмотанном вокруг бёдер полотенце восседает за моим праздничным столом и… доедает моего гуся.

Я отлично помню, что спрятала блюдо в своей спальне и полотенце оставила там же. Ещё недавно я была бы шокирована подобной сценой. Но сейчас, глядя, как остатки рождественского гуся исчезают во рту блондина, я расхохоталась. Вероятно, это нервное — после пережитого стресса.

Но больше всего поразил Лексус. Офигеть — его хозяйку едва не протаранили в запрещённое место волшебным посохом, а этот предатель примостился на широком голом колене врага и с обожанием таращится на вражескую морду.

Сам же недруг одарил меня смущённой… Смущённой?! Именно так — смущённой улыбкой, и пробубнил с набитым ртом:

— Три года ничего не ел, — и продемонстрировал поднятый вверх большой палец, блестящий от гусиного жира.

Мне вдруг стало невыносимо стыдно — прицепилась к мужику со своими желаниями, а поесть даже не предложила. Небось, он с голодухи-то на меня и набросился. Я вспомнила, что у меня запечённая картошечка в кухне томится и шарлотка давно готова, да и не все салаты выставлены. Развернулась я к выходу и столкнулась с застывшим у двери Димасиком. Стоит с перекошенным полуоткрытым ртом и огромными глазами разглядывает моего полуголого гостя. Никогда не замечала, что Димка такой глазастый.

— Это кто? — замогильным голосом произнёс мой бывший.

— А это малыш Джонни, — отрапортовала я и зачем-то пояснила: — Он голодный.

Сомневаюсь, что Димке стало сразу всё ясно, и я не нашла ничего лучше, как сбежать в кухню. Подумала, что он рванёт за мной и потребует объяснений… Я даже начала ускоренно размышлять, как мне построить диалог с бывшим, но тот, похоже, прирос к полу и к беседе совсем не расположен. А посмотрела бы я на него в тот момент, когда нам с Лексусом только явилось это Чудо.

***

Когда, надрываясь огромным подносом, я вернулась к гостям, в комнате ничего не изменилось. Правда, гусь исчез полностью — вместе с костями. А в остальном всё осталось по-прежнему — Джон продолжает трапезничать, а бывший торчаит в дверном проёме, молча гримасничая и мешая мне пройти.

— Дим, посторонись, пожалуйста, — я подтолкнула его в спину подносом.

Димка развернулся ко мне и прошептал:

— Он съел гуся с косточками.

— Ага, — подтвердила я.

Диалог с бывшим оказался гораздо легче, чем я ожидала, а его глаза шире, чем я наблюдала несколько минут назад.

— Славочка, малышка моя, что же ты носишь такие страшные тяжести?! — прозвучал над ухом бархатный баритон Джона, и сильные руки ловко подхватили поднос, готовый уже выпасть из моих внезапно ослабевших, дрожащих рук.

— Спасибо, Джонни, — промямлила я и встретилась с очумевшим Димкиным взглядом. Терпеть не могу пучеглазых мужиков!

Ох, кажется, я совершенно забыла о правилах гостеприимства.

— Дим, проходи к столу, — я махнула рукой. — Джонни я тебе уже представила, а вот тебя представить не успела, прости.

Блондин тем временем уже успел освободить поднос от новых блюд и развернулся к нам с очаровательной улыбкой.

— А я уже сам догадался. Ты ведь Димасик? — радостно спросил у бывшего Джон и протянул ему руку для приветствия.

После крепкого рукопожатия Димка рассеянно посмотрел на свою слегка покрасневшую и блестящую от гусиного жира ладонь, а Джон изобразил виноватое лицо и покаялся:

— Да я вроде не сильно, да, Димасик?

— Димасик? — просипел бывший, а мне захотелось пальцами задвинуть его глазные яблоки поглубже в черепную коробку, от греха подальше.

— Ну да — Славочкин бывший парень, — пояснил блондинистый обаяшка.

На очередной вопрос у Димки дыхалки не хватило и он, задрав голову, молча взирает на добродушное прекрасное лицо малыша Джонни. А моё настроение в этот миг взметнулось до небес.

— А почему мы стоим? — нарушила я затянувшуюся паузу.

— А действительно, — тут же спохватился Джон, — присаживайся, Димасик, в рогах правды нет.

— В ногах, — неуверенно исправил его Димка, занимая место за столом.

— И в них тоже, — покладисто согласился Джонни

Глава 14

Наверняка со стороны мы представляем собой довольно странную троицу. Димасик при полном параде — пиджак, галстук, запонки — сидит поближе к выходу. На выход он и косится периодически. А ну как там возникнет ещё один двухметровый «малыш» в банном снаряжении?

Я, всё в том же секси-халатике, только плотно запахнутом, и в мохнатых тапках резко диссонирую с нарядным и предельно серьёзным Димкой.

Малыш Джонни в одном коротком полотенце восседает во главе праздничного стола, улыбается, как радушный хозяин, и поигрывает внушительными мышцами. Какой же он… красивый!

Лексус, голый по своей природе, вероятно, почувствовал с Джоном какое-то внутреннее единение и держится поближе к чудесному гостю.

Диалог никак не складывается и в напряжённой тишине лишь позвякивают приборы. Я, честно говоря, вообще не представляю, как себя вести после устроенного Джоном шоу. С одной стороны, я ему благодарна за урок для Димасика. Но другую чашу весов сильно перевешивает его устрашающий жезл, едва не погубивший меня и два потерянных желания. А это вам, на минуточку, не велюровая мышь на ортопедической подушке!

А Джонни мысли слушает и салатик кушает.

Он громко хмыкнул в ответ на мои рассуждения, а Димасик сильно вздрогнул. Вот Димку я вообще не понимаю — хоть бы сцену ревности закатил, что ли. Да хоть как-то возмутился бы! Но нет — этот олух сидит, словно кол проглотил, и угрюмо молчит. Пусть вообще радуется, что внутри кол, а не посох. Да я с колом в груди уже второй день хожу по его милости, а он тут оскорблённую невинность изображает!

— А не пора ли нам выпить за праздник? — предложил Джон, а я взглянула на часы.

— Ой, конечно! Уже через десять минут наступит Рождество, давайте по шампусику, а. Дим, откроешь? — попыталась я разрядить обстановку.

— Конечно, — обрадовался Димка оказанной чести и ухватился за принесённую бутылку.

— Не, Димасик, ты эту свою отраву сам пей, может, кол растворится, — посоветовал Джон и подмигнул мне серебряным глазом. Ну, вот как при нём можно думать о чём-то?

— Какой кол? — не понял Димка.

— Тот, который гораздо мягче моего посоха и менее травматичен, — совсем уж развеселился блондин.

— Простите, но я Вас не совсем понимаю, — пробормотал мой бывший, а мне его даже жалко стало.

— Да ты совсем ни хрена не понимаешь, — Джон поднялся из-за стола, а Димка шарахнулся к двери.

Ну, и я, конечно, вскочила, приготовившись разнимать драку. Но Джонни и не планировал обижать Димочку, он подошёл к окну и достал из-за шторы бутылку шампанского. Ух ты! Я про такое только читала. Но только откуда оно здесь? Надеюсь, когда я попросила шампанского, я не потратила последнее желание? С яростью я уставилась на борзого волшебника.

— Славик, солнышко моё, не надо думать обо мне плохо, — промурлыкал он с самой сногсшибательной улыбкой. — И, кстати, ты ещё успеешь переодеться, если поторопишься.

Он издевается? Наплевав на смущение, я мысленно транслирую Джону свой убогий гардероб, но этот гад продолжает скалиться.

— Уверен, тебе очень пойдёт то платье, что лежит в спальне, на кровати, — озвучил он.

— Тогда и ты, может, переоденешься? — разозлилась я, стараясь вспомнить, что за хлам оставила валяться на кровати. А поняв, что ничего не оставляла, заподозрила очередное чудо и с недоверием посмотрела на чудесника.

— Да не трогал я твоё желание, — оскорбился он. — И переодеваться мне не во что! Или ты хочешь, чтобы я трусы надел?

Ой, дура-а-ак!

Димка и так, видимо, чувствовал себя, как в палате с сумасшедшими, а теперь и вовсе перестал походить на моего бывшего беспечного парня. Просто побледневший и пучеглазый комок нервов. И сейчас мы с Димкой оба таращимся на Джона, вернее, на ту часть его тела, где полагается находиться трусам. Но там только вздыбившееся полотенце. Надеюсь, это не от Димкиного взгляда его так вспучило?

— Ты, Димасик, слюной-то не захлебнись, — строго предупреждает Джон.

А Лексус..! Нет — это натуральный козёл, а не кот. Так вот, этот лысый козёл забавляется на полу с моими трусиками, которые так и валялись забытые мной, пока он их не обнаружил. Не глядя на Димкину реакцию, я вылетела из комнаты. Та-ак, где там моё праздничное платье?

*****

О, Боже! Я чувствую себя сказочной Золушкой и очень надеюсь, что через одну минуту, когда наступит полночь, с меня не исчезнет всё это великолепие. Ведь у меня нет ни единой причины доверять Джону.

В трепетном волнении вхожу в зал и в отражении зеркальных глаз вижу изящную фигурку в умопомрачительном платье изумрудного цвета. Ощущаю себя настоящей красавицей и дарю чудесному полуголому парню счастливую улыбку и полный восторга и благодарности взгляд.

И в эту самую минуту, когда часы бьют полночь, я безгранично верю моему волшебному гостю и осознаю, что ко мне явилось долгожданное чудо.

Глава 15

Хрустальные пузырьки шампанского искрятся под тёплым светом старенькой бабушкиной люстры. Мы с Джоном чокаемся высокими фужерами и с трудом разрываем зрительный контакт. Я неохотно возвращаюсь в реальность.

Здесь, в моей привычной реальности, тоже кое-что изменилось. Телевизор! Бабушкин старый «Рубин» выглядит по-прежнему допотопным, но он работает! Чудеса! Этот ящик ещё полгода назад приказал долго жить своим современным собратьям. Но сейчас он не просто работает, а выдаёт изображение такого высокого качества, которое даже при его рождении не планировалось. Моя широкая улыбка мешает допить шампанское.

— Спасибо, — потрясённо бормочу, встречая взгляд на Джона. И очень боюсь снова залипнуть и потеряться в этих зеркальных омутах.

Димка тоже изменился — стал ещё невзрачнее и выглядит глубоко несчастным. Теперь его парадный костюм померк рядом со мной, а Димасик лапает меня жадным взглядом и, вероятно, не может понять, почему его бывшая девушка выглядит, как телезвезда. Впрочем, он ведь ещё не знает, что я бывшая, а иначе, почему он всё ещё здесь?

— Потрясающе выглядишь, Стасик, — сипло выдавил он признание и протянул ко мне руку с наполненным фужером.

Я слегка поморщилась от неприятного «Стасик», но неожиданно выступил Джон:

— Димасик, слушай внимательно и запоминай. Если ты ещё раз назовёшь Славочку Стасиком, то немедленно отправишься на прогулку, минуя лестничный пролёт, — Джон недвусмысленно кивнул в сторону окна. — Поэтому, прежде чем раззявить рот, хорошенько подумай, что ты из него выпустишь. Усёк?

Димка шумно вдохнул ноздрями воздух и плотно сжал губы. Сейчас очень заметно, как его самолюбие борется со страхом, но победитель в этой борьбе нам всем уже известен.

— Прости, малыш, я всё время забываю, что тебе не нравится твоё имя, — произнёс он наконец, выплеснув изрядную порцию сарказма.

— Почему же, у Славочки прекрасное имя и оно нам обоим очень нравится, — терпеливо заметил Джон, — а вот называть эту красавицу малышом ты уже давно потерял право.

— А мне бы хотелось кое-что прояснить… — взвился Димка, но при этом стараясь держаться поближе ко мне.

Кажется, этот ссыкун абсолютно уверен, что я не позволю его выбросить из окна. И тут он, конечно, прав.

— Сейчас всё проясним, — миролюбиво согласился Джон. — Минувшим вечером мне выпала редкая удача познакомиться с очаровательной Станиславой. И в результате нашего знакомства у меня перед этой замечательной девушкой появились обязательства, которые я не могу нарушить.

— А что за обязательства? — осмелел Димка, воодушевлённый спокойным тоном Джона.

— Я обязан исполнить любое её желание.

— Типа, как джинн из бутылки? — заржал Димка.

— Нет, Димасик, можжевеловый самогон здесь не при чём.

— Я Дмитрий! — не выдержал бывший.

— Я это запомню, Димасик.

Димка скривился, но возражать больше не рискнул и весь обратился в слух.

— Так вот, — продолжил Джон, — возможности у меня огромные, а времени совсем мало.

— Уезжаете? — Димка не смог скрыть радостного возбуждения.

— Чайку попить успею, — осадил его Джон. — У меня есть в запасе три дня, но у Славочки в голове такая каша, что она никак не может определиться с главным.

— Так я помогу, — оживился мой бывший.

— Ещё чего! — возмутилась я, видя, как ещё недавно страдальческая физиономия Димасика, засияла довольной улыбкой. Ух, как же он меня бесит!

А этот джинн совсем, что ли, рехнулся? Может, он решил моё желание передарить?

— Тихо-тихо, девочка, решать будешь только ты, — поспешил он меня успокоить. — Просто ты такая взвинченная и растерянная, а Димасик тебя знает давно и сможет посоветовать что-то стоящее, до чего ты сама не додумалась.

Моё недавнее доверие к Джону снова пошатнулось, но не рухнуло окончательно, зацепившись за его открытую, невероятную улыбку. Обаятельный гад! Ну, что ж, танцы на граблях — это мой привычный вид спорта.

— А заказ может быть на любую сумму? — взволнованно уточнил Димка.

— Мальчик, у меня здесь не стол заказов, — грозно рявкнул Джон. — А от тебя дорожедоброго совета ничего и не требуется.

Я взглянула на побледневшего Димку, снова прониклась спокойствием и решила поужинать, а заодно подумать над желанием.

— У Стас… у Станиславы очень старый мобильник, — осторожно закинул удочку Димасик, который давно мечтает о последней модели айфона. А свой, вероятно, собирается спихнуть мне.

Неужели этот идиот действительно решил обменять моё желание на какую-то звонилку?

— Масштабно мыслишь, парень, — весело ответил ему Джон, вторя моим мыслям. А Димасик, ободрённый комментарием, продолжил:

— И машина у неё совсем негодная…

— Руки прочь от моей «Ягодки»! — не выдержала я, а Джон успокаивающе погладил меня по плечу и подмигнул.

— Всё под контролем, малыш! — тихо мурлыкнул он. И я попыталась сосредоточиться на салатике.

— Я так считаю… — это снова Димка взял право голоса.

А дальше два мужика заспорили о марках, моделях, технических характеристиках… Я даже вникать не стала. Зато Лексус проявляет живейший интерес к разговору и ни на шаг не отходит от Джона. У-у, предатель!

Новая машина мне точно не нужна, уж слишком я люблю свою «Ягодку». Но тратить желание на её ремонт глупо, а на деньги… как-то пошло. Да и вообще тратить волшебное желание на что-либо материальное я не хочу. А чего я хочу?..

Ещё совсем недавно у меня была несметная куча хотелок, но теперь всё это кажется таким мелким и неважным. Карьера? Я попыталась представить себя на месте Мышкина, и мне стало смешно.

— Ничего смешного, между прочим, это классный район и там самые крутые новостройки, — заявил Димка, укоризненно глядя на меня.

О чём это он?

Ну надо же, сколько я всего пропустила — они уже, оказывается, обсуждают моё новое жильё. А точнее, это Димка рассуждает об огромной квартире в элитном районе, а Джон с видимым удовольствием его подначивает. Нашёл парень себе развлечение. Интересно, откуда сказочный джинн столько всего знает, что мой бывший не может его переспорить даже в том, на чём собаку съел?

— Гугл в помощь, — шепнул мне Джон и вернулся к обсуждениям.

Глава 16

— А скажи-ка мне, Димасик, найдётся ли у тебя добрый совет для Славочки? Что-то такое, что необходимо лично ей, и в чём ты не видишь собственной выгоды? — спросил, наконец, Джон, которому надоела азартная болтовня жадного мужика.

— А какая тут моя выгода? — пробормотал Димка. — Всё для Ста…ниславы.

— Ты лукавишь, Димасик, тачку и мобилу ты давно мечтаешь себе обновить, да и жить тебе негде, а с родителями надоело. А тут перспективы отличные нарисовались — получить с меня новую хату, а эту продать и купить себе тачку.

— Чего-чего? — встрепенулась я. — Ты совсем обалдел, Дим?

— Да я ничего такого не говорил, — взялся он оправдываться. Не объяснять же наглецу, что общаясь с Джоном, можно вообще ничего не говорить.

— Что ты хочешь для самой Славы, Димасик? — подгонял Джон.

— Э-э… нам бы с ней посоветоваться.

— Советуйся, — великодушно позволил волшебник.

— Нам бы наедине, — прошептал Димка и даже втянул шею в плечи, словно ожидая затрещину.

Мы с Джоном одновременно закатили глаза.

— Славик, — обратился ко мне Джон, едва сдерживая смех. — Твой бывший парень вошёл во вкус и теперь хочет убедиться, что он не бывший, чтобы склонить тебя к собственным желаниям.

— Но мы не расставались, — промямлил Димка.

— Это устаревшая инфа, — безжалостно отрезала я, сама себе удивляясь.

— А ещё, — загадочно молвил Джон и указал на бледного и вспотевшего Димку, — этот алчный жучара мечтает о вагоне зелёного бабла и даже подумывает выделить из них средства на увеличение твоей груди до пятого размера, как у его Жанны.

— Так я же под их тяжестью носом в землю завалюсь, — озвучиваю первое, что прилетело мне в голову. Информация о неизвестной Жанне прошла по касательной.

— Стасик, это неправда! — запротестовал мой бывший. И даже не сразу понял, что натворил.

Джон в два шага преодолел расстояние до Димки и, ухватив его за ворот нарядного пиджака, приподнял над столом.

— С ума сошёл? — вскрикнула я и попыталась освободить пленника из железной хватки малыша Джонни. До меня только сейчас дошло, что грозит Димасику. — Немедленно отпусти его! Он ведь по привычке так меня назвал.

— Детка, извини, но я никак не могу нарушить своё слово.

Мне страшно представить, что Димка улетит из окна, и я отчаянно цепляюсь за его ноги.

— Джонни, не надо, миленький, — взмолилась я.

Последнее желание сформировалось мгновенно и уже готово сорваться с губ…

— Не смей! — Джон свободной ладонью накрыл мои губы. Другой рукой он продолжает держать за шиворот вопящего Димку, который дрыгает ногами в двадцати сантиметрах от пола.

«Не квартира, а зал для левитации», — подумала я, вспомнив, как всего несколько часов назад передо мной в воздухе парил Джон. Только выглядело это гораздо эстетичнее.

— Клянусь, что твой бывший не пострадает, — шепнул мне Джон в самое ухо, обдав кожу горячим дыханием.

У меня мурашки взносились даже в тех местах, где им по определению быть не полагается.

— Но ведь он без верхней одежды, а там мороз, — беспомощно проговорила я почти шёпотом.

— Тогда неси сюда всё его барахло, — распорядился Джон.

Слово «всё» я восприняла буквально и реактивной ласточкой метнулась за Димкиным скарбом.

Ох, ну раз не пострадает, то улетал бы уже быстрее, чтобы не отвлекаться на его скулёж и трепыхания.

Большой Джонни на удивление ловко упаковал Димасика в куртку, перекидывая из одной руки в другую, потом скомандовал:

— Ботинки давай.

— Понимаешь, тут такое дело, — я смущённо потупилась, — в них Лексус написал, и почему-то в оба.

— Молодец, Лекс! — восхитился Джонни, а кот протяжно мяукнул.

На Димку стало страшно смотреть — теперь он беззвучно раскрывает рот, но оттуда не вылетает ни звука.

— А что это с ним? — разволновалась я.

— А это чтобы соседей не разбудить, — пояснил Джон, быстро натянул на Димку мокрые вонючие ботинки и шагнув к окну, сказал:

— Будет лёгкая турбулентность.

*****

— Ну, что ты загрустила, малышка? — мягко спросил Джон.

Мы уже почти час сидим молча. Джон, как мне казалось, всецело поглощён интернет-сайтами, а я погрузилась в размышления.

— Димасика жалеешь?

— Ты же сам знаешь, что нет, — фыркнула я.

Физически Димка нисколько не пострадал — он приземлился мягко в сугроб, хотя и провалился по уши в снег. Улетал мой бывший не с пустыми руками — в обнимку с ортопедической подушечкой, а в карманах: «Алёнка», велюровая мышь и бутылка шампанского.

— О чём тогда задумалась? — не унимается Джонни.

— Зачем ты спрашиваешь, если и сам всё слышишь?

— Озвучивай.

— А можно? — спрашиваю с надеждой.

— Это ведь твоё желание, — Джон равнодушно пожал громадными плечами.

— Понимаешь, — попыталась я оправдаться, — если я сейчас для себя что-то попрошу, то потом никогда не смогу жить спокойно.

— Понимаю, — он выглядит очень серьёзным и сейчас совсем не похож на себя вчерашнего — опасного грубого мужика с жезлом.

— Джон, я очень хочу, чтобы все женщины, которые ошиблись с третьим желанием, получили ещё один шанс. Уверена, что у них было время подумать.

— Будет исполнено, моя госпожа, — с улыбкой ответил Джон и его глаза засияли, как серебряные звёзды.

*****

Моя чудесная рождественская ночь подходит к концу. Желание потрачено с максимальной пользой, Димка изгнан из моей жизни, я увидела чудо… Разве это не прекрасно?! Но мне хочется выть, и я еле держусь, чтобы не разреветься.

— Ну а сейчас что не так? — спрашивает Джонни, осторожно стирая слезу с моей щеки.

Ох, лучше бы не спрашивал, потому что слёзы тут же находят выход.

— Ты знаешь лучше, чем я могла бы об этом сказать, — лепечу сквозь всхлипы.

— А ты уверена, что действительно этого хочешь?

— Если бы ты сам хотел… — я отвернула заплаканное лицо.

— Моё желание не имеет значения, но я хотел бы услышать, как звучит твоё. И не только желание.

— Но ведь оно тоже не имеет право на жизнь, — слёзы ручьями текут по моему лицу.

— Я всё равно хочу это слышать, — настойчиво повторил Джон.

— Джонни, если бы…

— Без «если бы», — оборвал меня он. — Ну, смелее, малышка.

И я бы ни за что не осмелилась, если бы не знала, что он всё равно меня читает, как раскрытую книгу, и слышит каждую мысль.

— Джонни, я, наверное, и правда самая глупая из всех глупых дур, которых тебе доводилось знать, — я смотрю на этого парня и надеюсь, что он возразит: «Нет, не самая, и не такая уж дура…», но он молча сверлил меня взглядом, в котором отражается моё смятение.

— Джонни, мне кажется, что я люблю тебя, — от потока новых слёз я перестала различать своё отражение, но продолжаю смотреть в невероятные глаза самого потрясающего мужчины.

— Тебе только кажется? — он прищурился, но голос прозвучал мягко.

— Н-нет — я п-правда тебя очень люблю, — из-за рыданий я с трудом произношу слова, но Джон совсем не спешит меня утешать. Он жадно ловит каждое слово, не обращая внимания на мои судорожные всхлипы.

— Озвучь желание, Слава.

А какой в этом смысл? Ведь у меня не осталось больше желаний… Но по-прежнему остаётся неугасающая надежда на чудо.

Джон терпеливо ждёт, пока я шумно сморкаюсь в салфетку, прерывисто вздыхаю и пытаюсь остановить нескончаемый солёный поток. Я знаю, что сейчас моё лицо некрасивое из-за рыданий, но я смотрю мужчине в глаза и, захлёбываясь новым потоком слёз, произношу:

— Джонни, любимый, я очень хочу, чтобы ты был свободен, потому что…

Договорить мне не удалось. Глаза Джона вспыхнули ослепительно ярко, за спиной раздался громкий хлопок, вопль кота и комнату заволокло дымом. И в этом непроглядном дыму я вижу лишь глаза моего волшебника… Они, как маяк, манят меня своим серебряным сиянием.

И я тянусь к этому свету, словно ночной мотылёк… Как заблудившийся в бескрайней пустыне странник спешит к вожделенному оазису. Туда, где мои распухшие и солёные от слёз губы встречаются с его губами, неожиданно мягкими и такими желанными. И это самое невероятное и прекрасное чудо!

Эпилог

«Не бойся, малышка, я буду комфортным для тебя».

***

«Проспала!» — первая мысль.

С наслаждением вдыхаю запах хвои и мандаринов — сегодня Рождество, и мне никуда не надо спешить. Стоп! Мандаринов?

Открываю глаза и первое, что цепляет взгляд — пирамида из крупных солнечных мандаринов в глубоком блюде. Ура! У меня настоящий праздник!

Я лелею в памяти свой волшебный сон, а моё тело подсказывает, что волшебство, на удивление, слишком глубоко зашло. Мышцы болят везде, особенно…

«Не бойся, малышка, я буду комфортным для тебя».

Боже! Сегодня ночью я впервые была настоящей женщиной — чувственной, страстной, желанной и очень смелой.

Была ли?..

***

— Джонни, но как?! Ведь у меня не было больше желаний…

— Конечно, были, маленькая! Ты ведь не думала, что я действительно собирался тебя насиловать?

Вообще-то, ещё как думала!

— Я исполняю лишь то, чего ты действительно очень хочешь.

— Значит, те два желания не пропали?!

— Они не пропали, Слава.

— Я очень-очень тебя люблю!!! — ёрзаю под тяжестью великолепного тела.

— Я знаю. — И нежный поцелуй в губы.

— Значит, теперь ты свободен? — Моё сердце готово разорваться от счастья.

— Для тебя всегда, моя госпожа. — И очень глубокий страстный поцелуй.

— И у меня осталось одно желание? — Задыхаюсь от страсти и восторга.

— Ты можешь желать всё, что угодно! — На его губах хитрая ухмылка. Но я не боюсь больше, я ему верю.

— Я очень хочу… Ох, Джонни, ты слишком огромный…

— Не бойся, малышка, я буду комфортным для тебя, я ведь волшебник.

И это было восхитительно, умопомрачительно и волшебно!

***

Было ли?!

Опираясь на локти, я приподнимаюсь на кровати. Я в своей спальне, вроде бы… И мебель моя… Но на окнах роскошные тяжёлые шторы — не мои. Ночью мне так хотелось задержать рассвет… Я пробежала босиком по холодному полу, мечтая о пушистом белом ковре, задёрнула тонкие шторы и подумала, что свет всё равно проникнет в спальню и прогонит чудесную ночь. Не прогнал — плотные новые шторы надёжно защищают комнату от дневного света. Я осматриваю спальню в свете разноцветных гирляндных огней — на полу белый пушистый ковёр, на котором резвится Лексус и треплет зубами… верёвочку от бабушкиного гостинчика. А желудок урчит от голода. Наверное, это голод на нервной почве.

Дверь в спальню бесшумно приоткрывается и, чтобы не заорать, я закусываю кулак. Мой огромный великолепный блондин в одном коротком переднике, разрисованном красными клубничками, и с подносом в руках.

— Джонни! — я задыхаюсь от восторга и неверия. — Мой Джонни!

— Проголодалась, малышка? — Джон улыбается, и мне хочется к нему.

— Боже, поверить не могу! Я так люблю тебя, Джонни!

— Я знаю, моя хорошая, — он отвечает ласково, но не говорит о любви.

Наверное, он мне просто благодарен. Разочарование болезненными щупальцами впивается в сердце… Только бы сейчас не разреветься. Но я не стану тратить последнее желание, чтобы заставить Джона полюбить меня, ведь он теперь свободен.

— Нельзя насильно заставить любить, малышка. Благодаря тебе, я свободен в своём выборе…

Моё сердце пропускает удар… Два удара…

— И я выбираю тебя, моя чудесная девочка Слава. Выбираю, потому что… очень люблю тебя. Дыши, моя маленькая.

Моё бедное сердце готово выпрыгнуть из груди, и я опять плачу. Теперь от счастья.

— А я снова сэкономила желание, — смеюсь сквозь слёзы.

— У тебя теперь на них безлимитный тариф, Славик, — усмехается Джон. — Ведь твоё самое первое, выстраданное годами, желание было вполне приемлемо и тут же приведено в исполнение. И с тех пор я весь твой. Но теперь уже добровольно.

Я с трудом перевариваю полученную информацию. Этот наглющий блондин снова развёл меня, как первоклассницу?

— Это значит, ты…

— Это значит, что я твой вечный добровольный раб. Что прикажет моя госпожа?

— Но ведь ты доживёшь до очередных динозавров, а я всего лишь человек, — горестно вздыхаю, найдя очередное препятствие для счастья.

Джон расхохотался.

— Какая же ты у меня смешная, Славка! Вечная жизнь мне грозила только в сосуде консервации, но разве это была жизнь? Благодаря тебе, моя отважная девочка, сосуд разрушен, а моя новая интересная жизнь — это ты. А над тем, чтобы дотянуть до динозавров подумаем позднее. Так что, пожелания будут?

— Скажи ЭТО ещё раз.

— Я люблю тебя, Славик, очень люблю! Наверное, с твоих первых мыслей.

— Ну, конечно, не со взгляда, — капризно надуваю губы, — ведь ты хотел поумнее и посисястее. А у меня всего лишь…

— Это самая восхитительная грудь, какую я только мог представить, и ты не просто красавица, но и редкая умница.

Мне кажется, что это звучит почти как идиотка, но я не рискую это озвучивать. Джон хохочет и я, глядя на него, тоже.

— Славик, я уже мечтаю занять свои руки чем-нибудь приятным, — Джонни отставляет поднос в сторону.

— И я мечтаю, — шепчу в предвкушении.

Джон срывает с себя клубничный передник и тот улетает в сторону.

Ох! Вот это тибидох!

— Ой, как я хочу тебя, мой малыш Джонни!

— Как прикажешь, Рыжуля! Всегда!

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Эпилог