С любовью, Вадик! [Алёна Сергеевна Ильчукова] (fb2) читать онлайн

Алёна Ильчукова С любовью, Вадик!

Мы понять друг друга не сумеем

И судьба у каждого иная.

Просто я тебя чуть-чуть сильнее

На одну дорогу, что прошла я.

Я, тобой отчаянно болея,

Облегченья сердцу не искала.

Просто я тебя чуть-чуть мудрее

На одну надежду, что пропала.

Не грусти, о будущем жалея,

Всё, что было – прошлому вернула…

Просто я тебя чуть-чуть взрослее

На одну мечту, что обманула.

Время всё сотрёт и боль развеет,

Да, прости, о главном не сказала —

Просто я тебя чуть-чуть вернее…

На одну любовь, что потеряла

1 глава

Ира

Рассматривая фотографии с последней школьной фотосессии, я винила саму себя, что всё-таки не надела в тот день свой любимый лонгслив, от которого также, как и я, с ума сходила моя соседка по парте. В нём я была бы просто пушкой, но учителя заставили одеться в белые рубашечки и юбочки, которые в повседневные дни практически никто в нашем классе не носил. Один лишь Валера – ботан. Но ему, видать, это очень нравилось.

Моя замечательная улыбка здесь только всё «спасала», а вот с бровями, которых даже не видно, нужно поработать. Накрасить или как там за ними ухаживают? Кудрявые огненно-рыжие волосы красиво лежали на плечах, а блестящая заколочка сбоку всю красоту дополняла. Одна лишь белая рубашка никак не вписывалась к моей яркой внешности. Одна лишь рубашка…

Мы с мамой плетёмся по метели в магазин, который достаточно далеко от нашего дома. Сегодня двадцатое декабря, а маме зачем-то приспичило уже начать покупать продукты к новому году. Зелёный горошек, колбаску, огурчики для всеми известного салата «Оливье». Фрукты, сладости, салфетки, чтоб на столе красивее было. Готовиться заранее – это у мамы любимое. Но я не понимаю, для чего покупать всё настолько заранее, ещё до новогодней ночи целых десять дней.

По пути домой встретили Мишку, моего лучшего друга, который младше меня на год. Журавлёв предложил помочь донести пакеты до нашего дома, жили мы в одном доме, но на разных этажах. Мы с мамой, не стесняясь, доверили Мишке пару пакетов с продуктами, чтоб освободить наши красивые женские ручки с колечками на пальцах… Маме было даже не жалко бедного Мишу, которому сейчас приходилось тащить тяжёлые пакеты, да ещё и потом поднимать их на пятый этаж. К моему другу она относилась не очень, не понятно почему. Причём в детстве относилась нормально, а вот когда Мишка начал курить за подворотнями, перестала уважать его, что ли. Но Миша мою маму всё равно очень любил, всегда пытался лишний раз ей помочь или что-то нужное подсказать, вед он тот ещё болтун у меня и очень-очень громкий, что его на всю улицу сразу слышно будет.

– Что тётя Женя, к новому году уже готовитесь? – Спросил друг у мамы.

– Да, готовимся, всегда всё нужно делать заранее, а не как вы со своей мамой любите.

Моя мама и тётя Люба, мама Мишки, тоже в последнее время стали враждовать. Не то, чтобы враждовать конечно, но будто соперничают друг перед другом. Кто лучше своего ребёнка преподнесёт, кто вкуснее мясо приготовит, кто раньше ёлку в доме поставит. Их мужья, наши с Мишкой отцы, постоянно над ними ржут. Мол, вам что, девушки, заняться нечем? Я тоже не понимаю, для чего эти бессмысленные соревнования, если можно просто спокойно дружить, как нам с Мишкой. А вообще дружить у меня лучше получается с мальчишками, вот со своей соседкой по парте Виолой я всё никак нормально сдружиться не могу, у неё характер такой, вредный. Постоянно её всё раздражает и из себя выводит, а это потом на мне отражается. А ещё она такая зануда, постоянно всю домашку выполняет и меня так жить заставляет. Мол, по всем предметам пятёрки должны быть. Ага, сейчас! Разбежалась. Я учусь так, как комфортно мне. Пусть даже ни одной пятёрки, но для меня хорошо.

Ёлку мы поставили ещё пятнадцатого числа, чтоб новогоднее настроение постепенно подкрадывалось и к нам. Папа был против, конечно, но всё равно собрал нашу искусственную ель, а мы с мамой украсили её игрушками.

После того, как я помогла разобрать маме кучу пакетов с продуктами, отпросилась у неё погулять. Мишка уже стоял и ждал меня у порога.

– Ира, какие гулянки? Ты уроки сделала?

– Сделала, ещё днём.

– Что-то на тебя это непохоже. А ну, отец, проверь у ребёнка домашку.

Папа в это время докуривал свою сигаретку на нашем балконе, рассматривая сумеречное небо. Но, услышав слова мамы по поводу домашки, сразу всполохнулся и пошёл в мою комнату. Он считал, что я должна всё своё основное время в жизни уделять учёбе, мама тоже в последнее время стала его в этом поддерживать, но я совершенно не хотела учиться. Ну голова совершенно другим забита в моём возрасте. Хочется прогулок и бесед у костра… Поцелуев и нежных объятий…

– Где твоя тетрадь по математике?

– Вон лежит, с дельфинами, – указала я отцу на тетрадку, которая одиноко лежала на моём столе, потому что домашку задавали только в основном по алгебре и геометрии.

– Та-а-ак, – протянул папа. – И это всё? Вам что так мало задавать стали?

– Конец года, папочка. Всем уже отдыхать хочется.

– Ишь, ты, отдыхать! Учитесь до какого вообще?

– Говорят, до двадцать пятого, но может и раньше отпустят.

– Куда ещё раньше? Мы в своё время до тридцать первого учились.

– А это не твоё время, а наше. Годы то идут.

– Ну ладно, домашку проверил. А гулять куда собрались?

– Тут по Николаевской побродим, может до кофейни дойдём.

– У вас с Мишкой что-то есть, да? – шепчет папа, чтобы друг не услышал.

– Ничего у нас нет, папа, мы друзья, как и в детстве, – закатываю глаза я.

– Ну смотри у меня! А Михаил, между прочим, хороший парень.

– Мама так не считает.

– Мама просто курящих не любит и хулиганов. Но меня, видишь, терпит, – ржёт папа, поглядывая в сторону кухни, где мама моет посуду.

– Вижу, терпит. А Мишка там уже устал ждать меня. Ну можно я пойду уже?

– Иди, Ира, иди. Только недолго. Часик и домой.

– Почему всего час?

– На улице метель, ты замёрзнешь.

– Не замёрзну я, не маленькая.

– Мёрзнут не только маленькие.

– Всё, я пошла. Если что, позвонишь.

– Хорошо. Будьте аккуратными!

Выходим с Журавлёвым на снежную улицу и вдыхаем морозный воздух.

– Твой батя что-то про меня говорил? – спрашивает Мишка.

– Говорил, что ты хороший парень!

– Серьёзно? А я думал, что он, как и мама твоя, недолюбливает меня за что-то.

– Мама просто не любит парней с вредными привычками. Не нужно было ей на глаза курящим попадаться!

– Знал бы…

– Теперь знать будешь.

– Так она уже ко мне предвзято относится. Теперь загладить свою вину перед ней уже никак.

– Она у меня незлопамятная, подуется и успокоится. Главное, не кури перед ней и всё.

– Понял. Куда пойдём?

– Может в кофейню? Горяченького попить хочется…

– Так лень, честно говоря. Да и мне покурить где-то надо.

– Ух, курильщик нашёлся! Пошли вон, за тот магазин.

Мы завернули за наш старый, уже заброшенный магазин, который уже лет пять не работал. Обычно Мишка прятался за нашим домом, на старой площадке, но сейчас, после того как его увидела моя мама с балкона, он предпочёл куда-то в другое место перебазироваться.

Я уже привыкла к тому, что друг курит, он начал давненько, около года назад, а мама думает, что совсем недавно. Я стою, укутавшись в тёплый шарфик и пережидаю, пока Мишка сделает своё дело.

– Всё, пошли, Ирка, – тушит он сигарету.

– Всё, теперь готов вести меня пить кофе?

– Готов. Теперь я добрый, даже заплатить за тебя могу.

– А я под таким предлогом и иду, Михаил Васильевич.

– Сама ты «Васильевна», я Антонович. Запомнить уже пора.

– Прости, Журавлёв, я всегда путаюсь…

– Было бы что тут путать, – злится друг.

В кофейне всегда такой приятный аромат стоит, будто где-то в пряничном домике очутился. Я даже иногда захожу сюда просто погреться и подышать этим воздухом. Тётя Элла нас с Мишкой уже знает, даже своим новым работникам о нас рассказала. Сказала им, чтоб пускали нас просто погреться иногда, даже если мы ничего купить не захотим. Но в основном всегда мы что-то здесь покупали. То латте, то капучино, то эспрессо. По настроению. В этой кофейне очень вкусное кофе делают.

Сегодня, к сожалению, работала не та тётя Элла. Какой-то паренёк, видать студент ещё, на подработку взяли.

– Здравствуйте! – зашли мы.

Интересно, его уже о нас предупредила тётя Элла?

– Здравствуйте, молодёжь! Что хотим?

– Мне бы капучино с шоколадной крошкой и круассан со сгущёнкой.

Миша недовольно кривится.

– А что, ты сам сказал, что заплатишь, мы сумму не обговаривали, – шепчу ему на ушко, смеясь.

– Что-то ещё? Вам, молодой человек? – продавец смотрит на Мишку.

– Эспрессо, – также недовольно отвечает он.

– И всё?

– Всё.

Друг прикладывает свою уже потёртую карточку к терминалу и забирает чек.

– Ожидайте заказа!

– Спасибо, мы будем вон там, – я указываю продавцу на место, где мы с Мишкой обычно сидим.

– Хорошо, скажу официанту.

Мы уютно усаживаемся на наше любимое место. Оно никогда не бывает занято. Будто тётя Элла его для нас всегда оставляет и никому не разрешает садиться. На столике стоит небольшой горшочек с какими-то посадками, интересная салфетница и большой журнал с информацией о том, как кофе влияет на нашу жизнь. И ведь, оказывается, не очень-то и хорошо. Оно ещё и вредным может быть, а я и не знала. Всегда думала, что кофе – это также полезно, как лук, например. Или любые овощи. А ещё оно прекрасно помогает не спать, если сильно в сон клонить начинает. Свойств у этого напитка много, но почему оно считается вредным?

– От него грудь перестаёт расти! – утверждает Миша.

– С чего это?

– Мне это Федотов рассказывал недавно.

– Твой Федотов много чё знает! – говорю я, вспоминая Мишкиного друга, который как раз и подсадил его на эти сигареты. А ведь Федотов тот ещё баламут и сплетник. Говорит иногда, что на ум придёт, не задумываясь о последствиях.

– Ему так его девушка сказала.

– У Федотова есть девушка?! – я удивлённо смотрю на друга.

– Есть. К ним в класс новенькая пришла, вот он и подружился.

– Значит она такая же отбитая.

– Перестань, Ирочка, его девушка такая же классная, как и ты!

– Ой, да что вы говорите.

Молодая официантка в короткой юбке-карандаш, наконец, принесла наш заказ.

– Спасибо большое! – пытался как-то повлиять на неё Мишка.

– Приятного аппетита! – сказала она, даже не посмотрев на него.

– Хотел соблазнить официанточку?

– А она эффектная!

– Самая обычная, – обижаюсь я. – У меня жопа лучше.

– Если будешь пить много кофе, и она перестанет расти!

– Ты же говорил грудь?

– И не только. Все твои части тела! Вот увидишь.

– А вот и проверим! Этому баламуту я верить не собираюсь.

– Ну и не верь, потом без мужика останешься.

– Меня мужик не за грудь и не за жопу полюбит!

Можно было бы легко со стороны подумать, что мы с Журавлёвым сейчас ссоримся, но это была наша обычная манера общения. Мы так говорим абсолютно всегда. Наконец, доевши и допивши всё, что заказали, мы вышли из кофейни.

– Ну и дубак. Кто придумал снег? – ворчал Мишка, – я сейчас околею, пошли домой.

– Пошли, к тому же, мы что-то засиделись с тобой, сейчас папа ругаться будет.

– Ирка!

– Что?

– Как там насчёт нового года, к твоей бабульке едем?

У нас с Мишей традиция. Каждый новый год мы ездим к моей бабушке в деревню. Она Мишку знает и считает, как за своего внука. Поэтому, всегда рада нас встретить у себя в деревне.

– Едем. Только надо решить когда?

– Ну учимся мы до какого?

– Вроде до двадцать пятого, что-то классуха говорила.

– Значит, двадцать шестого и рванём.

– Билеты купить нужно. И заранее. Может сегодня в инете посмотрим, когда там ближайший рейс?

– Давай. Я дома открою, а то сейчас руки отморозятся.

Мишка потёр руками, потому что был без перчаток.

– Да они же у тебя такие красные уже!!!

– Нормально. До дома дойду.

Дома было тепло и очень-очень уютно. Я готовилась к завтрашней контрольной по физике, читала материал, который может попасться. Физичка всегда даёт нам справочники на дом для подготовки, чтоб нам легче учить было.

Я зашла в мессенджер. Увидела сообщение от Мишки. Он писал, что остались билеты только на двадцать седьмое, остальные раскупили. Но в принципе, и в этот день можно.

Миша: «Остались только на восемь вечера. Придётся ночью твою бабушку потревожить.»

Я: «Ну, ничего страшного, главное предупредить её заранее, чтоб она спать не ложилась.»

Включаю свои гирлянды, которые развешаны у меня по всему окну и ещё чуть-чуть по стене. Засыпаю всегда под них, а мама потом заходит и выключает. Сегодня уснуть не получалось. Что меня так волновало сильно – я не понимала. Поняла, что мне жарко. Села на свой крутящийся стул и открыла книжку с любимым романом, который недавно читать забросила из-за того, что некогда. Вот везде у всех любовь и «целовашки», а я без парня и в шестнадцать-то лет! Мишку не в счёт, он для меня никогда больше, чем друг не будет. Чувствую, как по щеке течёт слеза и даже не стараюсь скорее вытереть её, пусть течёт, плакать иногда надо. Надеюсь, и в моей жизни когда-то появится вторая половинка.

2 глава

Вадим

Поехать на все новогодние праздники в деревню на нашу дачу – было идеей моего лучшего друга Лёньки. Он любил всю эту деревенскую суету и в баньке помыться. А я как-то особо не горел желанием ехать туда в праздники. Ещё больше бесило то, что с нами также должна была поехать Лёнькина девушка, а я, как дурак, был волк-одиночка без второй половинки. Купили билеты на двадцать седьмое число, поздно вечером. Я договорился с дядей Лёшей, своим деревенским соседом, чтоб он печку пораньше истопил нам. А то не хочется приезжать в холод. Лёнька уже вовсю готовился, собирал вещи. А мне как-то не до этого было. Учителя всё твердили о долгах, которые нужно обязательно сдать до конца четверти. Проблемы у меня только с химией. Ну совсем не шарю я в этой области. Пусть вон всякие будущие врачи это учат, а мне зачем? Но всё же подошёл сегодня после уроков к Лидии Сергеевне.

– Вадим, тебе самому-то хочется четвёрку за четверть?

– Честно, эта четвёрка не стоит моего драгоценного времени. Да и знаете, конец года, ну совсем не до вашей химии.

– Зря ты так, Винник, мой предмет очень нужный, в жизни часто пригождается.

– Мне в это слабо верится.

– Правда, правда, Вадик, ты потом мне ещё спасибо скажешь за то, что я тебя учить заставляла.

– Посмотрим, посмотрим, Лидия Сергеевна.

Я листал тетрадку, в надежде найти подобную задачу, которую мы уже в школе когда-то решали. Химичка даже уже пользоваться этой тетрадью разрешала, но я и этим шансом не мог воспользоваться. Наверное, на листочке тогда писал.

– Что, Вадик, что-нибудь сделал?

– Нет. Не получается у меня, – встал и положил пустой листочек на стол Лидии Сергеевне.

– Вадим, ты что вообще ничего не понимаешь?

– Вообще, – я собрался уже уходить.

– Может репетитора наймёшь, а? Позаниматься.

– Ну мне же нигде не нужна химия…

– Я понимаю, но… Ладно, иди, Винник, не буду тебе тройку ставить. Так сказать, к новому году подарок сделаю.

– Спасибо! – пытаюсь как можно правдоподобней сказать я, хотя на самом деле мне попросту плевать, что выйдет. Сдавать химию я всё равно не собирался.

Выхожу из здания школы и неожиданно для самого себя встречаю свою бывшую. Алиса сидела на крыльце на скамеечке и, сильно рыдая, болтала с кем-то по телефону. Расстались мы вообще по её вине, а я до сих пор люблю её, наверно. Но я ей разонравился, на моём месте оказался другой человек. Сейчас я еле-еле отговорил себя, чтоб не подойти к Денисовой. Но она сама меня, кажется, заметила.

Я шёл, делая вид, что в наушниках и не смотрел по сторонам. А она говорила в телефонную трубку:

– Блин, Марин, тут кажется Вадик.

Хм, значит узнала. Хотя темно уже было, да и снег сыпал.

– Да-а, ну Винник который. Капец, и что делать?

Если бы она сейчас позвала, я оглянулся б, наверное. Но сам не стал. Слишком много делал для этого человека, а взамен получил…

– Нет, не хочу. Сейчас его ещё не хватало…

Что Алиса говорила дальше – я не расслышал, шёл, всё дальше и дальше удаляясь от бывшей. Слишком хорошо с ней было. Но то всё в прошлом. Ни с кем именно так не будет. Вот именно так, как с Алисой. Остаются только общие фотографии и переписки в двенадцать часов ночи с признаниями в любви.

Придя домой, заглянул к ней на страничку, чего не делал очень давно. У неё всё та же аватарка, которой уже больше года, где она купается в море. Такая красивая, стройная, такой больше никогда не встречу. Точно никогда. А жаль… А вот и наша совместная фотка. Выложена полгода назад, подпись: «Любовь – это красиво!». А мне вдруг стало больно. Очень больно, что по сердцу будто ножом провели. Ладно, пора это заканчивать, лучше б не заходил на её страницу…

***

Хочу узнать тебя я больше,

Мечты с тобою разделить,

С тобою быть как можно чаще,

А если рядом нет – звонить.

Хочу твой голос вечно слушать,

Смотреть всегда в твои глаза.

Любовь, ты делаешь нас лучше,

Творя простые чудеса!

Я быстро закрываю тетрадку со своими стихотворениями и прячу её в портфель. Никому из друзей и одноклассников я не рассказывал о своём необычном хобби – поэзии. Мне это занятие очень нравилось, особенно любил писать про любовь. Но не все меня смогли бы понять, поэтому лучше никому не рассказывать. Особенно Лёньке, он любит поржать, особенно надо мной.

– Винник, ты что уже в школе? А я тебя ждал-ждал стоял, между прочим, снег валит, – Келлер указал на окно, за которым действительно, разбушевалась сильная метель.

– Я раньше прийти решил. Алгебру делал.

– А я дома сделал! Прикинь?

– Прикольно, – равнодушно отвечаю я.

– Ты чего такой мрачный сегодня?

– Да не выспался.

– А если серьёзно, Вадик?

– Не выспался говорю.

– Да знаю я тебя, как облупленного. Винник, расскажи, что стряслось?

– Я вчера Алиску видел, – отвечаю я и слежу за реакцией друга. Он поворачивает на меня голову и удивлённо смотрит. У Лёньки все эмоции на лице всегда написаны.

– Где?

– Со школы шёл, после того как химию исправлял, и увидел её на крыльце.

– И что она? Видела тебя?

– Я сделал вид, что не видел. А она заметила. С кем-то по телефону трындела, я услышал, что она про меня говорит.

– Да ты чё? И как она? Всё такая же?

– Ревела почему-то. Может рассталась со своим Димочкой?

– Уж не знаю, Вадь. Но этот Димочка значит такую красотку потерял!

– Как и я.

– Тебя она просто недооценивала, но любила.

– Какое-то время. А так, это просто игра с чувствами.

– Ух, какой ты романтик, Вадя. Но скажу тебе сразу: не вздумай пытаться вернуть её.

– А я и не думал.

– Ага, по глазам вижу – думал.

– Ни фига подобного. Это у тебя всё вечно на лице написано, а я знаю лучше, о чём думаю.

– Ладно, живи брат. А вообще она сама по себе не изменилась на вид?

– Вроде такая же. Не присматривался.

Хорошо, что хоть не сказал Келлеру о том, что на страничку к ней заходил. Знаю я его. Опять полезет со своими нравоучениями, потом фиг отцепишься. А говорить лишний раз об Алисе мне и самому не хотелось. Лёг лицом на парту и чуть ли не уснул, если б не громкий звонок, который заставил меня подняться.

На алгебре зайти в смартфон – это то ещё испытание. Математичка вечно везде свой нос суёт и всё контролирует. Но я всё-таки не сдержался и зашёл в сеть. Алиски в онлайне не было, а зачем я вообще это смотрел – не знаю. Но мне всегда было интересно наблюдать за её жизнью. Может пора это заканчивать?

– Винник, ты что к доске хочешь? – огласила меня Ольга Борисовна, указкой показывая на доску, где крупно выведены уравнения, которые нужно решить.

– Не хотелось бы.

– А я думаю, что выход к доске тебе на пользу пойдёт. Выходи давай, Вадик.

Поднимаюсь из-за стола, потому что знаю, что с математичкой спорить бесполезно. Она даже если ученик больной и корчится от боли, всё равно стоять туда вызовет.

– Какие решать? – спрашиваю у неё.

– Все, Винник, все. Остальных буду по чуть-чуть вызывать. А ты заслужил.

– Чем это?

– Ты же знаешь, как я не люблю, когда на моих уроках достают гаджеты.

Вздыхаю, понимая, что этой женщине бесполезно что-либо доказывать. Да у неё же одна математика в голове. А как же чувства, эмоции? Она вообще когда-нибудь любила?

Выхожу из школы, закидывая рюкзак на плечи. Сегодня снова метель, ничего не видно, только пурга в лицо. Оглядываясь, потому что чувствую чьи-то шаги за спиной. Вижу Лёньку с Ланой, его девушкой.

– Винник, куда ты так бежишь?

– Домой. Мне не удовольствие в такую погоду пешком разгуливать.

– Что насчёт дачи? Сегодня ведь уже двадцать третье.

– Билеты уже куплены на двадцать седьмое, я ж говорил.

– Всё-таки никак не раньше?

– Нет. Надо было в начале декабря покупать. Не успели.

– Окей. Ты сейчас сразу домой?

– Сразу, а что?

– Можно у тебя чуток побыть, а то отец меня заставит в центр ехать, какую-то фигню там ему на машину подбирать. Мне так лень.

– Ну можно. Ланка, а ты?

– Не беспокойся, Вадик, я вам не помешаю.

– Она на маникюр идёт, так бы я у неё остался, – сказал за девушку Келлер.

– Ладно, пошлите только быстрее, а то я сегодня вообще легко оделся.

***

Вышел на балкон покурить в девять вечера. Мама всегда была против, чтоб я имел эту вредную привычку, но сейчас, кажись, смирилась. Но дома всё равно курить не разрешала, но я, бывало, правила нарушал. Пока они с батей смотрели сериал в гостиной, я пробрался на балкон.

В окнах дома напротив практически у всех виднелись гирлянды. Никогда не понимал, зачем их вешать? У меня так, например, ни фига от них новогоднего настроения не прибавляется. В основном этим девчонки занимаются, мне кажется. А вот пацанам как-то всё равно. Накинул на себя только мамин палантин, куртку напяливать было лень. Но к вечеру мороз усилился. Градусов под двадцать пять наверно было. По телу прошли мурашки.

Надеюсь, что дачу растапливать нормально сможем, чтоб тепло было. А то представлю, как там на холодных постелях спать – аж дурно становится. Всё-таки жара лучше, чем дикий мороз, и я предпочитаю топить по максимуму. Ну и баньку люблю, конечно. Завтра последний учебный день. Говорят, короткий будет. Пять уроков. Но всё равно в школу так лень идти…

Тихонечко закрываю балконную дверь и, как ни в чём не бывало пробираюсь к себе в комнату, повесив мамин палантин на вешалку.

Захожу в сеть. Стараюсь держать себя руках, чтоб не заглядывать к Алиске и не смотреть её онлайн. Руки вот-вот соскользнут и нажмут на её профиль, но я вовремя себя одёргиваю. Открываю свою тетрадку со стихотворениями и тихонечко сам себе начинаю читать…

Я не с тобой, но у тебя внутри,

Мечтами сокращаю расстоянье,

Я где-то в глубине твоей души,

Как светлое воспоминанье…

Я не с тобой, но я в твоих словах,

Слетаю с губ внезапным вдохновеньем,

В твоём стремлении, желанье доказать

Моё случайное не очень наставленье.

Я прихожу в твои ночные сны,

С тобою там гуляем до рассвета,

Там хорошо, там только я и ты,

Но тают сны от солнечного света.

Нам бы хоть миг, и только на двоих,

Да вот не властны чувства над судьбою,

Ты исчезаешь в будних днях моих,

Но ты внутри, а значит, ты со мною…

И снова заливаюсь ностальгией по прошлому. Вспоминаю то, как мы с Денисовой катались на коньках возле ёлки в прошлом году. Как чокались бокалами с шампанским в двенадцать ночи под бой курантов. Как я любил Алиску… И люблю, кажется, до сих пор. Жаль, она этого совсем не оценила.

Наполнен музыкой весь мир.

Из облаков выходит солнце.

Ручья журчанье – эликсир

Для слуха. Им душа упьётся.

Дурманят запахи цветов,

Поют неугомонно птицы.

Звон колокольный облаков

И в небе алые зарницы.

А голос! Так поют альты

В составе струнного квартета.   

Всё вместе это только ты -

Моих ушедших дней Джульетта.

Засыпаю под приятный ритм своих стихотворений. И всё-таки это большая радость, что когда-то я решился и стал писать их. С ними как-то душе легче, что-ли. И высказываться всегда кому-то хочется. И любить… Как тогда, как Алиску.

…В последний день перед каникулами мне особенно тяжело было проснуться и заставить себя встать с кровати. Дома было прохладно, на улице, наверное, вообще мороз. Передавали, что минус двадцать будет. У нас зима всегда такая. С длительными морозами и метелями. Привыкнуть бы уже давно пора.

Как я говорил, день сегодня укороченный. Пять простых уроков, первым физра, поэтому особо можно было не напрягаться. Я сложил учебники к себе в рюкзак, а также закинул тетрадь со стихотворениями, которую иногда брал с собой в школу. Почитать, на переменах, если скучно будет. Или бывает мне просто захочется их прочесть.

В школе было включено отопление, поэтому здесь было даже, можно сказать, жарко. Я зашёл в тёплый класс, в котором уже практически все пришли.

– Винник, ты что не выспался? – начала докапываться до меня Анатольева. -очень странная девочка со своими тараканами в голове.

– А тебе есть до этого дело?

– Вообще-то, я переживаю! – заявила она.

– Хорошо, тогда будь спокойна, я выспался!

Ненавижу таких людей, которые вечно докапываются. Мой друг Лёнька, кстати, тоже из таких, но я его терплю. А вот, как раз, и он!

– Ва-а-а-адик, как хорошо, что ты пришёл!

– Я знаю, – улыбаюсь я.

– Ты алгебру делал?

– Нет. Вчера не до этого было. Она ж наверно не будет в последний день спрашивать.

– Ты дебил? Она сказала, что сегодня тетрадки с домашним соберёт и контрошу устроит.

– Чё, реально? А почему я не знаю?

– А потому что нечего на уроках свою музыку слушать.

– Пипец… Давай тогда делать.

– А я тебе о чём, правда я думал, что ты сделал.

– У кого попросим?

– У Анатольевой.

– Точно! Она же как раз обо мне переживает!

– Чего-чего?

Проигнорировав вопрос друга, я обратился к Анатольевой:

– Наташ.

– Чего тебе?

– А ты чего это так со мной разговариваешь? Я думал, я тебе нравлюсь… – я еле как стараюсь не заржать.

– Иди ты, Винник, в баню! Мне сейчас не до тебя, я историю повторяю.

– Если ты забыла, Наташа, у нас сейчас физкультура.

– Я всё помню. Чего ты от меня хотел?

– Любви, Наташенька! Ладно, можно у тебя алгебру списать?

– Ещё чего! Я что ради вас с Келлером вчера весь вечер старалась, писала решение, чтоб вы вот так вот пришли и всё у меня списали?

– Ну, Наташа, ну будь другом! Конец четверти…

– Ладно, Вадим, ты меня вынудил. Забирай свою чёртову тетрадь! – одноклассница кинула тетрадку с домашним заданием, которая попала прямо мне в руки.

– Спасибо, Наташенька! В долгу не останемся!

Она гордо отвернула голову и дальше стала повторять историю.

До звонка мы с Лёнькой успели сделать ровно половину алгебры. Остальное на следующей перемене, до третьего урока должны успеть. А сейчас нужно идти на физру. Спорт – это жизнь! Хоть я там особо и не делаю ничего, у меня, так сказать, автомат, потому что я подтягиваюсь тридцать раз. В связи с этим, делать меня ничего не заставляют, а девочки бесятся…

Сижу на скамеечке и потихоньку начинаю складывать новый стих…

Я подарю тебе букет стихов,

Ромашковых и васильковых,

Веселых, грустных, бестолковых,

Без всяких правил и основ…

А дальше? А дальше меня окликает Наташка.

– Чего тебе?

– Вадим, а что ты сегодня вечером делаешь?

Вот так вот пообщался с девчонкой немного, как она уже ко мне клеится начала. Что ж все те одиннадцать лет не замечала?

– Сегодня вечером я буду отсыпаться.

– В смысле?

– В прямом, Наташ. Каникулы. Рано вставать задолбался. Спать буду.

– Офигеть! То есть, гулять ты не сможешь?

– С кем? – прикидываюсь я.

– Со мной, Винник!

– А-а-а, ну раз с тобой… Нет, Наташ, сон – всему голова!

– Ну и придурок ты, Вадим! Никаких намёков не понимаешь.

И чего она ожидала? Реально, все годы меня замечать не замечала, а тут нарисовалась, да ещё и гулять зовёт. А я ей должен будто.

Продолжаю додумывать рифму к своему новому стихотворению…

Я подарю тебе букет стихов,

Садовых, полевых, чащобных,

Хотелось бы, чтоб бесподобных,

А если нет, то хоть без швов.

Звонок прерывает все мои рифмы.

– Вадя, пошли быстрее делать! – орёт Келлер.

– Иду, иду.

А вед сейчас совсем не до алгебры. Я стих сочиняю…

3 глава

Ира

Ура! Наконец-то каникулы! Как долго я их ждала. Новогоднего настроения, конечно, вообще нет, но надеюсь, что ближе к числу тридцатому поднимется. Да к тому же, мы скоро к бабушке поедем, она там явно всё разукрасила уже и пироги напекла, которые каждый новый год печёт.

Я уже сегодня начала собирать вещи и Мишку заставляла. Он сказал, что успеет, соберёт в день поездки. А мне уже так хотелось на поезд и до деревни… Ух, прокатиться…

С утра двадцать шестого я сидела и читала интересный роман. «Хаос – это нормально». Его мне подарила моя «заклятая» подруга, которую на самом деле и подругой-то назвать сложно. Так, мы всего лишь сидим за одной партой и иногда даём друг другу списывать. А уж почему она в этом году расщедрилась мне на подарок я не знала.

Мысли путались, думалось только о предстоящей поездке к бабуле. Мы с ней видимся только по праздникам. В основном, ездим мы с Мишкой, она его уже за внука родного принимает. Родителям часто бывает некогда ехать с нами, работа. А вот бабушка по традиции ездит к нам на Рождество, ну и на мой день рождения иногда приезжает, когда билеты урвать успеет.

Недавно в школе сидела, скучала и наткнулась на интересный профиль со стихотворениями. Автор – неизвестный, скрывается. Но пишет красиво. А я стихи обожаю. Даже себе в тетрадку выписала, вот открываю иногда и вслух сама себе читаю. По сути дела, пишет парень. Любовь, наверное, безответная. А мне после его стихов так вторую половинку обрести захотелось. Кто бы только знал…

Ты знаешь,

думал не забуду

твои глаза, улыбку, губы,

прогулки с ночи до рассвета

и как влюбился незаметно.

Ту осень, что сменила лето,

твоё "прощай" и километры,

мой мир, разбитый на осколки,

звонки, гудки, стихи без толку.

О том, как средь толпы в молчании

искал родные очертания.

Цепями был к тебе прикован.

Прибит гвоздями. Околдован.

Но, к счастью, самый лучший лекарь

мне запретил ходить в аптеки.

И, знаешь,

как-то отошёл.

И, знаешь,

стало хорошо…

– Ирина! – закричал отец. – Ты бабушке-то звонила?

Бабушка, к которой я еду – мать моего папы. И он очень переживает, чтоб я с ней была очень вежлива и всё заранее предупреждала.

– Нет ещё, – отвечаю я, закрывая тетрадь со стихами.

– Так звони. Она вообще знает, что вы сегодня едете?

– Знает.

– Всё равно предупреди, может забыла.

Прежде чем позвонить бабуле, решаюсь зайти на страничку к тому неизвестному и посмотреть, не выпустил ли он новое стихотворение. Но ничего нового не было уже пять дней. Так надолго он никогда не пропадал, может занят? Но я всё равно дождусь его творения, потому что мне оно очень нравится…

– Алло! – запыхавшись, отвечает бабушка.

– Бабуль, ты чего там?

– Полы мыла, устала так.

– Я тебя отвлекаю?

– Нет, Ирочка, не отвлекаешь. Говори.

– Ты помнишь, что мы с Мишкой приезжаем сегодня?

– Помню, внучка. Михайло точно едет?

– Точно, конечно. Мне кажется, ты ждёшь его больше, чем меня, – хихикаю я.

– Знаешь, Ириша, здесь есть доля правды.

– Ах, бабушка!

– Я пироги напекла, подарочки вам приготовила.

– Баб, ну зачем? Ты сама нам, как подарочек и деревня твоя!

– Затем! Не пререкайся! – шутит бабушка. – Во сколько будете?

– Поздно ночью, бабуль. Дождёшься?

– Я что любимых внуков не дождусь? Конечно, дождусь. Придумала ещё что спрашивать!

– Хорошо, тогда я пойду до конца вещи соберу и к Мишке сбегаю.

– Давай, давай, Ира. Только не забудь ничего. Чтоб папе потом не ездить десять раз туда-сюда.

– До встречи! – отключаюсь я и в предвкушении сегодняшней поездки раскручиваюсь на своём компьютерном кресле, от радости болтая ногами.

Обязательно возьму с собой стихи! И Мишке почитаю, хотя ему вряд ли понравятся…

***

К вечеру снова началась метель. Закружило весь город. Снег даже в лицо попадал, было жутко неприятно. Мы с Мишкой шагали по сонному проспекту с сумками на вокзал. Сзади шли наши родители, которые решили нас проводить. Моя мама и мама Мишки опять о чём-то спорили. Но в это же время переключались на какую-то общую для них тему и начинали мило улыбаться друг другу.

– Ну и пурга! – ворчал Журавлёв. – Пап, поезд точно отправят?

– Ну а куда они денутся, отправят конечно! Это ж не самолёт, – объясняет отец Мишки.

На вокзале приятно пахло свежеиспечёнными пирожками какой-то бабушки. Мы с Мишкой сели на скамеечки, а наши мамы начали объяснять нам инструктаж. Как вести себя, что можно, что нельзя, как маленьким.

– Мам, дальше мы сами справимся, – сказала я. – Бабушка там нас ждёт. Не в первый раз едем.

– Хорошо, я просто переживаю, – она чмокнула меня в щёчку. – Хорошо вам время провести! Позвони потом.

– Удачи, ребят, – проговорила Мишкина мама, обнимая сына.

Родители вышли с вокзала, а мы остались сидеть в ожидании поезда. Ненавижу ждать. Ни на вокзалах, ни в аэропортах. Хочется сразу сесть и отправиться в путешествие. Это так дух захватывает!

– Смотри, какая девка! – Мишка указал на какую-то высокую дамочку, которая стояла перед двумя сидящими пацанами и рылась в каких-то огромных сумках, пытаясь что-то найти, наверно. А при этом вертела перед ними своими длиннющими блондинистыми волосами.

– Самая обычная, – недовольно отвечаю я, отводя от них взгляд.

– Ну а пацаны тоже ничего, иди познакомься, Ирка! – проговорил друг, ни на минуту не отводя от компании взгляда.

– Пусть сами знакомятся. Почему вообще я должна? – буркнула я.

– Ты чего такая бука, Лисицына? – раздражался Мишка. – Не хочешь – не надо, никто тебя не заставляет.

И сам взял и направился в сторону этой компании. Вот нарвётся ж на неприятности!

Я осталась сидеть на месте, но потом почувствовала, что нельзя оставлять Мишку одного и, взяв с собой все наши чемоданы, пошла за ним.

– … А вот и она! – Журавлёв указал на меня.

– Что я?

– Я тебя пацанам представляю, – шепчет мне Мишка. А парни, которые только что сидели – встали и уже смотрели на меня, улыбаясь.

Один из них так смотрел на меня, будто искал в моих глазах какую-то тайну. Мне было до ужаса приятно и тепло на душе. На меня ещё никто вот так вот не смотрел, как он сейчас.

– Меня зовут Вадим, – проговорил он, продолжая смотреть на меня, не отрываясь.

– Ира! – сказала я, в ответ улыбнувшись. – Вам уже Миша меня вроде как представил.

– Представил, представил, – сказал Журавлёв, уже болтая с другим пацаном. – А это, кстати, Лёнька.

Я посмотрела на второго парня. Он был чуть ниже Вадима. В странных очках и непонятной куртке. Она была, будто совсем не зимняя, даже не осенняя. Простая ветровка. А на улице, между прочим, холодно было, и до сих пор сильно мело.

– Вы куда направляетесь? Или встречаете кого-то? – спросила я у парня, который мне пригляделся.

– Мы в Никитино едем, – сказал он. – На дачу. А вы?

– Туда же! – удивилась я. – К бабушке.

– А вы с Мишей брат с сестрой?

– Нет, – улыбаюсь я. – Просто моя бабушка Мишку тоже за своего родного внука принимает, она его с детства знает.

– А-а-а, вы дружите с детства значит?

– Да. Но он младше меня на год, мы на детской площадке возле дома познакомились.

– Понял.

– А с вами девчонка была… – спросила я, оглядываясь по сторонам. – Ну блондинка такая… Или она не с вами?

– С нами, с нами. Она в туалет отошла. Это Лана, девушка Леонида! – как-то не очень весело проговорил Вадим.

Из-за угла вышла та самая Лана и очень удивилась, увидев нас.

– А-а-а… Лёнь… – пробубнила она.

– Это Михаил и…

– Ирка, – сказал Журавлёв за Лёню.

– П-п-п… приятно познакомиться! – эта девчонка явно очень смущалась. – Меня зовут Лана!

– Нам тоже приятно, – с улыбкой отозвалась я. – Мы тоже в Никитино едем.

– Да-а? Здорово! – как-то натянуто улыбнулась девушка. – Вы на какую улицу?

– Киевскую, – ответила я, вспоминая, точно ли на той улице живёт бабушка. – А вы?

– Советскую, – ответил Лёня, сражаясь с Мишкой за шарфик Журавлёва.

– Кстати, на Киевской вроде как недавно супермаркет открыли, – говорю я.

– А я думала, что в деревне нет супермаркетов, – гордо сказала Лана.

– Вот и я о том же. Его недавно построили, сказали, что посмотрим, как там прибыль идти будет и, если что, он так и будет работать.

Болтая о чём попало, мы понимаем, что пропустили свой поезд. Отчего злимся на самих же себя. Причём из пяти человек ни один не услышал громкую речь диктора в громкоговоритель.

– И что теперь делать, Миш? – запаниковала я, держась за руку друга.

– Главное – не паниковать! – смеясь, говорил Мишка, хотя ему было совершенно не до смеха. Это он так пытался с этим Лёнькой сдружиться. Так сказать, произвести на него хорошее впечатление!

– А что вы предлагаете? – прорезался голос Ланы. А ведь я думала, что она не такая уж и общительная. Оказалось, везде свой нос сунет. Интересно, почему я так предвзято к ней отношусь?

– Я предлагаю пойти и посмотреть, какой ближайший рейс! – сказал Лёня.

Мы шли по ночному вокзалу и тянули за собой тяжёлые сумки и чемоданы. Честно, усталость накатывала на меня неимоверной силой, хотелось спать. Время уже было около девяти вечера. А теперь нам придётся сидеть здесь непонятно сколько.

Работники вокзала странными взглядами косились на нас.

Лёнька и Мишка отправились узнавать на кассах, когда будет следующий рейс. Мы с Ланой и Вадимом остались сторожить чемоданы на стульях возле входной двери. Все трое молчали. Лана сидела в телефоне и с кем-то переписывалась, что я успела увидеть краем глаза. Вадим устало развалился на стуле и запрокинул голову назад.

– Думаете долго здесь просидим? – решила спросить я.

– Честно, уже вообще пофиг, – ответила Лана.

– А ты, Вадим?

– Я бы сейчас хотел под тёплое одеялко и спать, – недовольно ответил парень. Я решила больше не доставать новых знакомых вопросами, только сказала:

– Всё равно мы сами во всём виноваты…

Мишка с Лёней вернулись через пару минут. И, к счастью, с хорошими новостями.

– Ну, чего там? – спросил уставший Вадим.

– Есть поезд через два часа, в одиннадцать, – быстро проговорил Лёнька, тяжело дыша, потому что они с Журавлёвым прямо бежали с этих касс.

– Вы купили билеты? – спросила Лана.

– Купили, Ланочка, купили. Но только три. Только три осталось.

– Чего-о? – протянула я. – То есть, кто-то не поедет?

– Получается так, – пожал плечами Лёня.

Так и знала! Так и знала, что билетов не будет.

– И что будем делать? – вновь заныла Лёнина девушка.

– Кому-то придётся не ехать, – сказал Мишка, смотря на меня.

– Пф, – фыркнула я, качая головой.

– Я могу приехать завтра, – вдруг сказал Вадим.

Лёня сразу же пренебрежительно посмотрел на друга:

– Ты серьёзно, Винник? А как же мы без тебя интересно до твоей дачи доберёмся?

– Я позвоню дяде Лёше, предупрежу.

– Хм, что-то мне это не нравится… – пробормотал Журавлёв.

– Что тебе опять не нравится? – спросила я.

– Кому-то ещё придётся остаться.

– Останусь я!

– Ира, ты серьёзно? – обрадованно спросил меня Лёня. Ну, конечно! Ему же так хочется, что мой друг поехал с ним. Компания будет хорошая.

– Серьёзно. Езжайте. Мы с Вадимом будем завтра.

– Ну дела… – буркнул Мишка. – А твоей бабушке я что скажу?

– Да она тебе только обрадуется, а про меня скажи, что я опоздала на поезд. Одна. Чтоб вопросов не было. Хотя… Она же родителям позвонить может.

– Вот именно и что мне придумать?

– Ну, Миш, придумаешь что-то, а я родителям совру. Только бабушку не пугай, ничего плохого не говори, понял?

– Да понял, понял. Буду всю дорогу думать, что ей сказать.

– Ладно, ребят, точно вы остаётесь? – ещё раз спросил Лёня.

– Точно, Келлер, точно! – ответил разозлившийся Вадим. – Доедем, не волнуйтесь.

Эти два часа шли очень долго. Так долго, что наш потрясающий Мишка уснул прямо на Лёньке. Перед самым отъездом Келлер разбудил его, и они опять чуть благополучно не опоздали на рейс.

– Ну вы даёте! – психовала Лана. – Если из-за вас мы сейчас опять опоздаем на поезд, то я никуда не еду! Понятно? И новый год будем встречать в городе. Без вашей баньки.

Девушка гордо пошла вперёд, потягивая за собой только свой чемодан, а пацаны рванули следом за ней, но только, когда Мишка проснулся. Дурак! Вот всегда он такой. Несобранный.

Мы с Вадиком остались вдвоём. Вадим Винник. Интересно, где он учится? И сколько ему лет? А вообще парень действительно симпатичный. С милыми ямочками на щеках и доброй улыбкой. Даже когда злится очень даже ничего. А его тёмные глаза завораживают… И тёмные чуть длинные волосы, из которых легко можно заплетать хвостики.

Он уже засыпал, я боялась, что потом вообще не добужусь до него, поэтому принялась лезть к нему с вопросами:

– Вади-и-и-им…

– М?

– А можно узнать, где ты учишься? И сколько тебе лет?

– С какой целью интересуешься? – заржал он.

– Хочу знать про тебя всё!

– Что, правда так интересно?

– Да! А ещё интересно, чем ты занимаешься и где живёшь?

– Ух, какая ты…

– Какая?

– Любопытная.

– Расскажешь?

– Я учусь в одиннадцатом классе в сто семнадцатой школе.

– Да ты чё? – смотрю на парня удивлёнными глазами. – Серьёзно?

– Нет, шучу, – улыбается он, и я чувствую, что сон его уже давным-давно прошёл, и в ближайшее время парень точно не уснёт.

– А я в сто сорок первой. Напротив вас.

– Жесть… – он прикинулся крайне удивлённым, хотя на самом деле ему было как-то всё равно.

– А тебе уже есть восемнадцать?

– Нет. А тебе?

– Тоже, но через месяц исполнится.

– Ни фига ты! А кажешься такой маленькой…

– Это в каком таком смысле маленькой?

– Я бы дал тебе пятнадцать.

– Иди ты!

– А мне восемнадцать только в сентябре.

– Ха-ха! Значит я тебя ещё и старше.

– Походу…

Моя миссия развеселить этого буку – выполнена. Сейчас он сидел и, как дурак, глупо улыбался. Но он казался мне таким милым и прикольным, что моя улыбка просто напрашивалась.

Он опять, как и в первые минуты встречи, пялился прямо мне в душу. Смотрел и изучал каждую частичку моего лица. В глаза смотрел дольше всего. А мне было так волнительно и страшно, что я просто начинала трястись, было так неудобно перед ним…

– Ты влюблена в кого-то? – спросил Вадим.

– Нет… – отвечаю я неуверенно. – Наверное…

– А почему? А была влюблена?

Его сильный напор немного пугал и сбивал меня с толку, но я продолжала разговор с ним.

– Была… – говорю я, задумавшись.

А действительно, была ли я когда-то влюблена? Или ни разу не испытывала того волнующегочувства? А почему все называют его волнующим? И почему любовь везде так превозносят и желают на каждый праздник? Не знаю… Я не знала, что отвечать Виннику. А вообще было очень непривычно разговаривать с парнем, ведь раньше я ни с кем из парней, кроме Мишки не разговаривала. А сейчас мы уже болтаем о любви… Очень здорово и клёво… Вот так и путешествуй! Знакомься со всякими красивыми мальчиками.

4 глава

Вадим

Та девушка, с которой мы встретились на вокзале, очень удивляла. Когда её друг подошёл к нам знакомиться, она сразу пришла за ним и как-то странно посмотрела. Я улыбнулся и начал рассматривать её красивый профиль и глаза цвета весеннего неба. А ещё меня безумно удивлял её панический настрой, когда мы на поезд опоздали. Такая милая сразу стала, злючка-колючка.

Честно признаться, я очень-очень обрадовался, когда узнал, что нам вдвоём с ней наедине предстоит ехать в поезде. Я не знал, о чём с ней разговаривать. Не знал, что такого спросить, боялся сказать лишнее слово в её адрес. Она просто такая необычная, забавная даже немного. Я не встречал таких никогда… Сразу захотелось залезть в свою тетрадь со стихотворениями и написать про неё поэму!

Начал составлять в голове рифмы, когда она пошла покупать нам булочки из киоска, который находился на вокзале.

Как сказочно тепло в душе и солнечно!

Я не иду – я, кажется, парю!

Есть крылья, шелестящие тихонечко,

Есть тайна: я люблю, люблю, люблю!

– Тебе с луком или с мясом? – спрашивает она с кассы.

– Давай любые! – отвечаю я и продолжаю смотреть на неё, пока она расплачивается.

Дитя покорное любви,

Моих стихов не назови

Ты самолюбием нескромным.

О нет! Мой стих не мог молчать;

На нем легла твоя печать

С раздумьем тягостным и томным.

Никогда настолько быстро не сочинял. А в её присутствии будто песнь играла… Красота! Какое же это счастье – уметь составлять рифму…

Ира возвратилась быстро, держа в руках два пакетика с выпечкой. Один вежливо передала мне, я улыбнулся, снова рассматривая её.

– А пить лимонад будем. Я его ещё из дома с собой брала.

Она начала рыться в своём огромном чемодане и разыскивать там, кажется, тот самый лимонад.

– А вот и он! – она поставила на сиденье бутылку «Колокольчика», в которой половину было уже выпито. – Ты не думай, это не я одна выпила, это мы с Журавлёвым, он тот ещё водохлёб!

– А я и не думал! – гордо отвечаю я.

Доевши, я снова начал докапываться до Иры.

– А чем ты любишь заниматься?

– Люблю слушать музыку и готовить гамбургеры!

– Ты ещё и готовить умеешь?

– Умею! Я, между прочим, в прошлом году заняла на конкурсе «Мисс Шеф» первое место! – хвасталась рыжеволосая.

– Да ты чё? Молодец, значит, действительно, хорошо готовишь.

Она улыбнулась и посмотрела на свои наручные часы.

– Уже пол первого…

– Когда там кассы открываются?

– Вроде в четыре.

– Да уж, ждать, конечно, долго.

– Не то слово.

– А ты чем занимаешься? – спрашивает Ира.

– Ничем особенным. Просто в школе учусь, знания получаю, – отвечаю я, искренне улыбаясь. Про то, что пишу стихотворения решил умолчать, я ведь даже ещё Лёньке это не рассказал, хотя в принципе ему и не собираюсь. Знаю я, как он любит поржать надо мной.

Ира скромно замолчала и пока больше ничего не спрашивала. Мне даже показалось, что она уснула. Я не стал тревожить её, а только прикрыл своей курткой, которую специально для неё снял с себя. Она положила голову на свой толстый рюкзак, сладко посапывая.

Ну вот! Уснула. Значит, я буду на шухере, ждать четырёх часов. Надеюсь, успеем билеты урвать, иначе я просто не продержусь здесь больше. Интересно, где сейчас Лёнька, Ланка и Ирин друг, как его там, Миша? Честно говоря, он мне как-то не очень понравился, хотя он быстро сдружился с Келлером. Ну они оба одного поля ягоды, поэтому спеться успели быстро.

Как стукнуло четыре утра, сразу подбежал к кассам, оставив Ирку одну. Но всё время оглядывался, не проснулась ли она и не потеряла ли меня. Народу ещё в такое время не было, поэтому и очереди на кассах, где продавались билеты – мало. Кассирша была ужасно недовольной, на что-то злилась. Наверное, на то, что её поставили работать в такую рань. Но в принципе, сама знала, на какую должность идёт. Смысл тогда винить в этом весь мир?

– Мальчик, ты бы ещё раньше пришёл, мы же только-только открылись, – заворчала женщина, недовольно оглядывая меня.

– Я подошёл в ваше рабочее время, – начал я. И, кто бы мог подумать, что я буду с кем-то спорить. Я же совершенно не конфликтный человек. – Можно купить билеты?

– Куда? – огрызнулась она.

– В Никитино, два билетика, пожалуйста.

Я вновь оглянулся в сторону Иры. Она всё ещё спала. Такая милая, с надутыми щеками, но всё равно прикольная. Даже ведь не заметила, что я ушёл.

– На какое время? – спрашивает кассирша.

– Самое ближайшее, какое есть.

– Шесть утра.

– Отлично! Давайте на шесть!

Она пробила своим аппаратом наши с Лизкой билеты и отдала их мне в руки, снова презрительно посмотрев на меня.

– Спасибо вам! До свидания! – я постарался показать ей, мол, вот какой нужно быть.

Услышав, что я шуршу этими самыми билетами, Ира проснулась и подняла на меня глаза.

– А-а-а, сколько время, Вадим?

– Четыре. Я купил нам билеты.

– Что? Успел?

– А ты сомневалась? – ржу я, показывая их у себя в руках.

– А время? Время какое?

– Шесть ноль-ноль!

– Фу-у-ух… А я уж испугалась, что только на вечер останутся. Думала, придётся здесь целый день высиживать, – проговорила она, снимая с себя мою куртку. – Это твоя?

– Моя, – улыбаюсь я.

– А-а-а… Зачем…

– Чтоб теплее было.

– Спасибо, Вадим… – она с благодарностью смотрит мне в глаза, даже не улыбается, будто ей стыдно.

– Можешь не снимать пока, если хочешь. Мне не холодно.

Мне, действительно, было не холодно. Даже жарко. Ведь под низом у меня был ещё достаточно тёплый свитер с принтом в виде тигра. Ира, улыбнувшись, посмотрела на этот прикольный рисунок и проговорила:

– Такой клёвый, я люблю вещи с рисунками, особенно когда они крупным планом нарисованы.

– Это мне два года назад ещё дядя дарил, старенький уже стал, выцвел… – оправдываюсь я.

– Тебе точно не будет холодно?

– Точно, точно. Хоть рисунок и выцвел, тёплым свитер до сих пор остаётся.

– Может позвоним нашим путникам? Они уже приехать должны были.

– Я думаю, мои сразу спать увалились, но ты можешь Мишке своему звякнуть.

Ира набрала номер друга, как самая заботливая мамочка, которая искренне переживает о своём сыночке.

– Миш? – спрашивает она, когда он, по-видимому, уже взял трубку. – Алло? Слышишь?

Дальше девушка пытается расслышать, что говорит Журавлёв, но, кажется, у неё не получается.

– Блин, странно, что-то его не слышно, – говорит она уже мне.

– Может там связь плохая?

– Обычно, когда я разговариваю с бабушкой, связь отличная…

И она опять начала паниковать. У неё это так мило получается.

– Миш, слышишь??? – чуть не плача спрашивает она в трубку.

– Ты видела, какая метель на улице? – показал я на окно, за которым действительно хороводил снег. – Там, наверное, тоже из-за пурги связь плохая.

– Может и так, – соглашается Ира, кладя трубку. – Но я всё равно переживаю. – Позвони Лёне или Лане.

– Ладно… – сдаюсь я. – Но только ради твоего успокоения. Сам бы этим оболтусам звонить не стал.

Нехотя набираю номер Келлера и слушаю протяжные гудки.

– Не возьмёт, – говорю я с нетерпением.

– Значит Лане позвонишь.

Вот кому-кому, но Ланке звонить не хотелось. Да и номер мне её Ленька зачем-то дал. Говорит, на всякий случай, если его самого найти не смогу. Вот походу такой случай он и имел в виду.

После трёх моих пропущенных, друг наконец-то перезвонил, когда я уже искал номер его девушки.

– Да! – как-то восторженно ответил он.

– Вы приехали?

– Приехали. Мишка этот ваш забыл, где бабулька Ирина живёт. А дозвониться не может, у него с телефоном что-то.

Ира смотрела на меня удивлёнными глазами, будто ждала, что я скажу что-то плохое.

– Ир, твой Журавлёв забыл, где твоя бабушка живёт, – объясняю я ей.

– Он что дебил? – говорит она и вырывает с моих рук смартфон. – Лёня, Лёнь, дай Мишу!

Келлер что-то бубнит Ире в трубку, позже к телефону подходит Миша.

– Мишка-а-а! Ты прикалываешься или как?

После длительного разговора Иры и Миши, я всё же забрал свой ненаглядный телефон и начал расспрашивать у Ирки, что там в итоге прояснилось.

– Я ему, как больному сейчас объясняла адрес, где живёт моя бабушка. Мы туда ездим с детского сада, Вадик, прикинь?! – на эмоциях объясняет она. – Как можно быть таким тупоголовым, Вадим?

– Может он просто никогда без тебя туда не ездил? – смеюсь я.

– Может он просто там головой где-то в поезде ударился?

– Ну ты смешная, конечно.

– Такой смешной меня сделал Журавлёв. Дебил!

– Значит, вы так давно знакомы… Я думал когда-то в классе пятом познакомились.

– Нет. Зимой один раз мы с двоюродной сестрой погулять вышли во двор. Мне лет пять было. Сестре больше. И…

– И ты Михайло своего встретила, да? – предположил я.

– Ну в целом ты прав. Наверное, мы как-то типично познакомились. Мы в магазин пошли, у сестры деньги были, да и она уже ими пользоваться умела. И в этом самом магазине мы с ней сладкую вату на прилавке выбирали. Спорили, потому что разные вкусы нравились. Тут в магазин Мишка со своей мамой зашёл, тётей Любой, она тогда ещё такая стройная была. Не то, что сейчас, – Ирка ржёт, вспоминая ту самую тётю Любу. – И вот Журавлёв нам и помог выбрать вкус. Говорит, давайте я вам сам выберу, а вы спорить не будете.

– И какой в итоге выбрал?

– Тот, который моей сестре больше нравился. Какую истерику я тогда закатила… Ты бы слышал… Но потом домой эту вату отнесли, а сами гулять вышли. Ну и снова встретили Мишку, он домой с мамой шёл. Вот тогда и узнали-то, что он в нашем доме тоже живёт. Сестра моя тогда так к нему пренебрежительно относилась. А я сразу подружиться захотела, у нас тогда в доме вообще детей соседских не было. Мне скучно было. Сестра только на лето приезжала, и то не на всё.

– Ну и дальше вы с ним подружились, он каждый день гулять выходил, так?

– Да-а-а… Такой милый тогда был. Его моя мама сразу, как сына родного признала. Зато сейчас из-за того, что он курит, недолюбливает…

– Он что реально курит?

– Да… Сколько я его бросить не заставляла, он ни в какую, дурень.

– У меня отец тоже никак бросить не может, столько лет пытался – ни в какую блин. Да и я сам тоже…

– Наверное, это сложно – бросать свою привычку. Хоть и вредную.

– Конечно, как зависимость.

– Ты такой клёвый! Добрый такой и очень весёлый, – улыбнулась мне Ира.

– Правда? Я думал со мной нудно и скучно.

– Нет. Такие, как ты, мне очень нравятся.

– Ахах, тогда я польщён.

На самом деле, я даже рад, что тех двух билетов не было. И то, что именно мы с Иркой будем ехать в деревню вдвоём. И болтать также непринуждённо, как сейчас. Обо всё, что только в голову придёт. А ведь она поначалу показалась мне такой занудой. Наверное, эта моя улыбка заставила её подружиться со мной. Ведь я так искренне улыбался. А она так искренне смотрела… Снова напрашивался стих… Такой человечный, но немного грустный.

Ты мне нужна

Я вновь один, лежу, скучаю,

Тепло в душе не ощущаю,

С тобою фото я смотрю,

Звонка все от тебя я жду,

Мне не хватает твоей ласки,

Твой голос радужный как в сказке,

Глаза твои заворожили,

И без вина меня скружили,

И ты представить не могла,

Солдата ты свела с ума,

Без лодки море проплыву,

Лишь бы увидеть наяву,

Тебя взять за руку, держать,

Боятся тебя потерять,

За взгляд за твой горы свернуть,

И можно в бездну занырнуть,

Мораль всей басни такова,

Ты очень, очень мне нужна.

А ведь именно это стихотворение я ещё две недели назад посвятил Алисе. Тогда почему же именно оно сейчас пришло в мою голову?..

5 глава

Ира

Огромное спасибо Виннику, что дал мне хотя бы немножечко отоспаться, иначе я бы так и ходила вся сонная и недовольная и точно пропустила бы и этот поезд.

Мы ехали в вагоне купе. Я была рада, что именно он нам достался. Главное, что никто не мешал. Мы были вдвоём – наедине друг с другом. Вадим, видно, тоже очень устал. Погрузившись в поезд, он лёг на кушетку и быстро засопел. А я сидела и смотрела в тёмное окно, за которым через каждые десять метров проскальзывали фонари. Ехать нужно было около трёх часов, значит в девять уже будем в Никитино.

Интересно, что же там придумал Мишка, чтобы отмазаться от вопросов бабушки, куда делась её внучка. Но я верю и надеюсь, что он всё-таки что-то нормально придумает, а не как обычно бывает.

Спустя час езды поезд начало как-то непонятно трясти. Мне даже впервые стало страшно на этом транспорте. Хотя раньше я ездила на поезде абсолютно без каких-либо тревожных мыслей или страхов, нежели на самолёте. Самолёт вызывал у меня ужасные чувства. Я не переносила эти изменения в атмосферном давлении из-за чего у меня так сильно закладывало уши. Иногда даже казалось, что я просто в какой-то параллельной Вселенной, а не в транспорте. Но сейчас меня пугал именно поезд, а вдруг он сейчас с рельсов сойдёт? Что я маме скажу?!

Всё-таки, стало легче. Я погрузилась в свои мысли и больше не думала о плохом. За окном светало. Мы проезжали мимо разных деревень по типу Никитино, в которых я даже успевала разглядеть идущих людей. Увидала двух пожилых женщин, которые гуляли на лыжах по снежному полю. И так рано! Я, например, была б моя воля сейчас, спала бы в тёплой постельке.

Спустя какое-то время, когда в окно смотреть уже дико надоело, я перевела взгляд на Вадика. Он так и продолжал мило сопеть, отвернувшись головой к стенке. Кинула взгляд на его вещи. В отличии от меня, Винник не брал так много одежды и прочей бесполезной фигни. У него был только один небольшой рюкзак и то практически незабитый. Зато мой толстенький старичок-рюкзачок уже столько перенёс, что ему уже не страшно быть заполненным всеми моими ненужными безделушками.

Рюкзак Вадима был почему-то открыт. Может он что-то перед тем, как лечь доставал оттуда, но, по крайней мере, я не видела. Мне удалось углядеть, что в этом рюкзаке лежит пару шмоток Вадика, зарядка, колонка и старенькая потрёпанная тетрадка, которая как раз-таки и привлекла моё внимание.

Я осторожно потянулась к этой тетрадке и мигом открыла её. Прости меня, мама, ты ведь учила меня в детстве, чтобы я не читала чужих писем и не лезла в чужие вещи. Но мне было так любопытно узнать больше об этом темноволосом парне, что я просто не выдержала.

К моему удивлению, я обнаружила в этой тетради те самые стихотворения, которые читала в инстаграме у того самого неизвестного автора. Честно признаться, я представляла себе этого автора совершенно другим человеком. Но точно не таким, как Вадим. И вообще я думала, что этот человек уже в возрасте и, что он испытал какое-то предательство от любимой женщины, но неужели у Вадима невзаимная любовь? Почему-то стало очень жаль парня, даже мурашки прошли по телу… А ведь у него так много этих стихотворений. И он далеко не все выпустил в интернет. И вот как теперь признаться ему, что я залезла в его тетрадь? В то же время так хотелось похвалить Винника и сказать, какие же замечательные у него произведения! Быстро положила тетрадку обратно в рюкзак парня и отвела оттуда взгляд. Потому как он зашевелился и повернулся в мою сторону, посмотрев на меня.

– Проснулся? – улыбнувшись, спросила я, разглядывая его сонное личико. Он тоже улыбался мне в ответ и по-доброму смотрел на меня.

– А сколько время? – спросил он.

– Пол восьмого. Видишь, уже почти светло на улице.

Вадим посмотрел в окно на заснеженную улицу. Мы проезжали мимо каких-то полей, на которые уже давно не ступала человеческая нога, по всей видимости.

– Красиво… – проговорил он. – Я, конечно, маловато поспал, но думаю, тебе уже тоже стало скучно одной…

– Да нет… Я читала… – я указала на раскрытую книгу. Хотя на самом деле к ней даже не притрагивалась за всю поездку. Все мысли были о стихах Винника. – Можешь спать ещё, если хочешь…

– Не-е-е, хватит, – зевнул парень. – Может сыграем в карты? У меня есть с собой.

– Э-э-э, я не умею…

– А я научу. Даже «Дурака» не умеешь?

– Нет, – смеюсь я, опуская глаза вниз.

– Ну значит будем учиться оставшиеся полтора часа. И время быстро пройдёт.

– Я согласна!

Мои глаза даже загорелись. А ведь действительно, мне уже семнадцать лет, а я до сих пор не знаю, как играть в этого «Дурака»! Пусть Вадик меня учит, а то потом жизнь проживу и так и не узнаю правила.

– Ну-у-у-у, смотри!

***

Светлая и украшенная к новому году деревня Никитино встретила нас со всей теплотой и уютом. Оказалось, что дача Вадика и дом моей бабушки находились на соседних улицах. Жаль, что не на одной, но всё равно здорово. Деревня у нас достаточно большая, и я, например, на незнакомых улицах даже блудила иногда. В прошлом году на новый год, когда мы приезжали к бабушке, она повела нас с Мишкой к какой-то своей подруге, так, поболтать, чай попить. Эта подруга жила в другом конце деревни, и шли мы по сильной метели долго. Казалось, что все полчаса шли. Но дошли. Посидели, познакомились с этой тётей Светой, а ближе к ночи домой отправились. Вышли мы, и я вообще будто в незнакомом месте оказалась. Будто зашли мы к бабушкиной подруге вообще не здесь. Или это темнота так на меня повлияла или я реально совсем не ориентируюсь в пространстве. Ну в общем, потом бабушка немного посмеялась и повела нас под ручку домой. Я всё шла, назад оглядывалась. Думала, вдруг бабулька нас ещё куда-то повести захотела.

На вокзале Винник помог мне с тяжёлыми сумками и чемоданами и вынес их с поезда. Я, как королева, шла с одним только рюкзачком, хотя и он был не из лёгких.

– Ты там чего такого набрала, мне интересно?

– Одежду, косметику и еду. Мама наложила, чтоб я бабушке увезла наших консервов.

– Слушай, Лиз, обычно наоборот бывает, – усмехнулся Вадим. – Обычно это бабушки отправляют с внуками консервы всякие в город.

– Ну а у нас так! – возмущаюсь я на него. Ишь какой, моё достоинство задел!

– Ну, где там твоя бабушка?

– Щас Мишке позвоню.

Я набрала номер друга, он сонным голосом поднял трубку.

–Алло…

– Журавлёв, ты там спишь что ли?

– А ты как думала, я приехал в час ночи, Ира!

– А бабушка? Бабушка спит?

– Ольга Валерьевна пирожки печёт, кажется. Запах такой стои-и-и-ит… – протянул Миша, наслаждаясь вкусным ароматом бабушкиных пирожков. – Я даже сейчас ради этого встать с тёплой постели готов.

– Мы вообще-то уже в деревне. На вокзале сидим.

– А чё сидите-то? Валяйте к нам!

– Ты там бабушке, я надеюсь, ничего плохого не наговорил про меня?

– Всё только хорошее, Ирочка! Я тебя в лучшем свете выставил!

– Ну надеюсь! Значит, я могу со спокойной душой идти к вам?

– Конечно можешь! Иди давай быстрее.

Миша положил трубку.

– Ну что там? – спросил меня Вадим.

– Говорит, что отмазал меня от бабушки. Пошли давай по домам. Ну ты, конечно, если хочешь…

– Не, Ир, я на дачку к себе. Боюсь представить, какой там бардак эти двое навели. К тому же мне дядю Лёшу ещё отблагодарить надо, он же нам печки топил, я его попросил.

– Ладно, пошли давай. А то бабушка там моя совсем вся испереживается.

Из трубы бабулиного дома шёл дым, топилась печь. По пути я встретила бабушкиного соседа, дядю Колю, он знал нас с Мишкой с детства. Когда я заходила в калитку к бабушке, он окликнул меня.

– Здравствуйте, дядя Коля!

– Привет, лисичка!

Он всегда называл меня лисичкой, а Мишку «Михайло». Вот сейчас я уже в одиннадцатом классе, а до сих пор остаюсь в его глазах «лисичкой». Наверное, мои огненно-рыжие волосы и говорящая фамилия повлияли на кличку.

– Ты к бабуле приехала?

– Да! Новый год же скоро, – широко улыбаюсь я, искренне смотря на дядю Колю. Он сам по себе очень приятный мужчина и всегда рад нам, деткам.

– Молодчинка, Ириша! А где Михайло, он не приехал?

Дядя Коля тоже считал Мишку уже как бабушкиного внука. Журавлёв нам уже всем, как родной.

– Мишка уже там, я просто сегодня позже.

– А-а-а-а, понял. Заходите ко мне тогда, если что, Ир.

– Хорошо, дядь Коль! Я скажу Мишке, сходим.

Зашла к бабушке в дом и вздохнула тот самый аромат из детства. Сразу нахлынули приятные воспоминания, когда мы с Мишкой были совсем маленькими. Тогда ничего не нужно было. Только мячик и полянка, на которой всегда можно было его погонять. А зимой – горка, с которой мы всегда с удовольствием шли кататься. Вот где это всё сейчас? И почему детство так быстро кончилось?

Дома у бабушки было очень тепло, даже жарко, я принялась бесшумно снимать с себя одежду и ботинки, рассматривая всё вокруг. Бабулин дом даже немного изменился. Но она никогда не изменит своим порядкам. Ещё в начале декабря начинает украшать дом новогодними атрибутами.

Ёлка всегда стояла в большой комнате, где спала сама бабушка. Ещё с детства помню, мы сразу, когда приезжали, бежали смотреть, есть ли под ней подарки от деда Мороза. И это было так здорово… Я бы очень хотела ощутить те же чувства сейчас!

– Ира-а-а-а! Ириша, ты приехала?! – бабушка накинулась на меня с распростёртыми объятиями и поцелуями. – Как же ты выросла, внучка!

– Бабушка, где я выросла-то? Такая же и осталась.

– Она скоро меня по росту обгонит! – говорит Мишка, жуя бабушкины пирожки за столом.

Бабуля не обращает на него внимания, а продолжает рассматривать меня вдоль и поперёк.

– Баб, я дядю Колю видела.

– Да ты что?! Он узнал хоть тебя?

– Узнал, конечно! Я что, по-твоему, такая неузнаваемая?

– В этом пуховичке такая смешная! Проходи скорее, супчик стынет.

– Бабушка, ну какой су-у-уп?!

– Куриный с макарончиками, ешь садись. Михайло уже поел.

– Ладно, а после супа пирожки можно?

– Конечно, можно. Но сначала полезное!

Бабушка оставила нас с другом одних, а сама отправилась на почту, забирать какую-то посылку от своей близкой подруги с другой деревни. Общаются они только письмами и посылками. Телефона у бабушкиной подруги нет.

– Ну что, Ирка, где твой Вадик? Как доехали? У вас там уже всё закрутилось, завертелось, да? Пока нас рядом не было.

– Дебил ты, Журавлёв! Я твоего Вадика меньше суток знаю.

– Ну вижу же, что он тебе пригляделся.

– А я вижу, что тебе этот Лёнька пригляделся, так что теперь мне вас сводить что ли?

– Ну, Ирка, не томи! Пойдём с ними гулять сегодня?

– С ними? – удивилась вдруг я.

– Ну да, а ты с кем-то другим предлагаешь? И вообще я что при твоей бабуле жажду утолять буду?

– Вот тебе лишь бы сигарету в рот!

– Ну пойдём гулять, И-и-и-ра!

– Я, например, хочу спать. Ты выспался, а мне пришлось всю ночь в этом поезде трястись.

– Ну ты же сама попросилась.

– Знала бы, что так будет, ни за что б не поехала! – недовольно ответила я и ушла в другую комнату, где дрых ночью Мишка.

– Вы что с ним поссорились? – продолжает кричать он с кухни.

Вот что он докопался?! Аж бесит. Первый же день у бабушки, так ему сразу надо испортить мне настроение. Сняла с себя огромную толстовку, которую специально надевала под низ куртки, чтоб сильно не мёрзнуть, и штаны, которые казались на мне ужасно огромными, но я их всегда в деревню беру. Тут в них удобнее. Даже просто бабушке помогать. Дрова занести или баньку затопить. Хотя обычно этим всем Мишка занимается, но всё равно. Может он возьмёт сейчас и гулять умотает…

Уснула я быстро, а когда проснулась, поняла, что уже три часа дня. На улице потемнело, из окна на меня падал свет фонаря, который был возле бабушкиного дома. В доме было тихо, будто никого нет. Возле меня по-прежнему лежали мои вещи, а Мишкиных вещей не было. Значит, всё-таки ушёл гулять со своим Лёнькой. Ну и пусть! На самом деле, нисколько ему не завидую. Я приехала к бабушке, чтобы отдыхать и проводить время с ней, а не с какими-то там «Лёньками». Хотя Вадим мне очень пригляделся, мне даже казалось, что я ему тоже, но, наверное, это всё только кажется…

Я вышла на кухню. Бабушка сидела, что-то вязала и смотрела «Пусть говорят» по Первому. Увидев меня, она повернула голову и сказала:

– Проснулась? Мишка ушёл дрова колоть, я бы ему говорила: «Не надо, не надо!», он всё равно пошёл.

– Дрова?! – я посмотрела в кухонное окно, которое как раз выходило на тот самый дровяник, где сейчас работал Журавлёв и столкнулась с его очень серьёзным лицом. Видимо, он сейчас отдыхал.

– Ну да, а что ты так удивляешься? Дядя Коля потом придёт, всё остальное дорубит.

– Да не, бабушка, я думала он гулять пошёл…

– А куда ж ему гулять-то одному идти, без тебя?

– Ну да, ты права, некуда…

– Ну-ка крикни Мишке, чтоб домой заходил, а то замёрз там уже наверно.

Я постучала в окно, друг обернулся и посмотрел на меня вопросительным взглядом. Я позвала его рукой, мол, заходи, дурень, домой. Журавлёв сразу же бросил топор и начал собираться домой, пытаясь найти, куда положил свой телефон.

– Заходит? – спрашивает бабушка.

– Да! – резко отвечаю я. – Куда денется!

– Вы что поссорились, Ириш?

Ещё одна! Что ж вы мне всё ссоры-то навязываете?!

– Нет, бабуль, с чего ты взяла?

– Очень странное поведение у тебя. Да и у него тоже. У вас обоих, внучата.

– Нет, бабуль, тебе просто кажется, – отрезала я и пошла встречать в прихожую своего закадычного друга с улицы. Он ведь, бедняга, устал. Так много работал сегодня…

– Ну что? Накурился? – шепчу я, чтоб бабушка ничего не услышала.

– Наспалась?

– Не, Миш, а если бабушка увидела?

– Ты думаешь она вечно в окно что ли смотрит? Нет, Ира, она мне доверяет!

– Да иди ты! Внучок называется…

Миша как самый верный и хороший внук проходит в кухню и, по правилу этикета, моет руки после «длительной» работёнки. Бабушка, конечно же, как всегда, начинает его жалеть. Мол, бедный мальчик, работает и работает целыми днями. Хотя он обычно не дрова колет, а жажду утоляет или по телефону трындит.

Весь вечер мы смотрели какой-то документальный фильм, который бабушка нашла по первому каналу. Журавлёву было даже интересно в какой-то степени. Или он так красочно маскировался, чтоб бабушку не обидеть. А я не скрывала, что мне такие фильмы смотреть скучно. Через каждый эпизод заходила в сеть, читала новости и отвечала на сообщения. Самым интересным уведомлением было это…

«Вадим Винник хочет добавить вас в друзья. Принять или отклонить?»

И как и где он меня откопал? Специально искал что ли? А откуда узнал фамилию? Мне казалось, Мишка не успел ему об этом рассказать. А может этот парень экстрасенс? На самом деле, я была приятно удивлена…

Смело нажала на кнопку «принять» и вышла из сети, будто меня там и не было. Задумавшись и широко улыбнувшись, я отложила телефон в сторону и наслаждалась тем, что, оказывается, парень сам обратил на меня внимание… Первый раз в жизни, не считая Мишки.

6 глава

Вадим

Когда я переступил порог нашего дачного домика, дико удивился. Я ожидал увидеть в доме ужаснейший бардак, который был бы и на потолке, и на стенах, и на полу. Потому что, зная Лёньку, так он и должен был сделать, оставшись в моих хоромах один. Но, кажется, из-за того, что с ним была девушка, он исправился. Или она не дала ему расслабиться в чужом домике. В общем, «кристальная» чистота удивляла.

Келлер ещё спал. Причём на моей кровати, завернувшись в одеяло, которое я попросил достать с антресолей дядю Лёшу, чтобы всё было готово к нашему приезду. Всё-таки, мы все должны были приехать ночью. Ланка сидела на кухне и читала какую-то книгу. В доме, кстати, было очень даже тепло.

– Что читаешь?

– Я тут в твоей домашней библиотеке нашла какую-то энциклопедию про панд.

– Не думал, что ты так заинтересовано пандами.

– Да я и не говорила. Лёньке пару раз сказала, а он и мимо ушей пропустил. А вообще эти животные такие лапочки… – Ловенецкая показала мне фотографию той самой милой панды. – Скажи же?

– Животные, как животные. Собаки лучше.

Кто бы знал, какой большой любовью я обладаю к этим четвероногим друзьям – собакам. Родители ещё с детства приучили меня к жизни с этими питомцами. Я рос с собаками, а собаки росли вместе со мной. И нам было так хорошо… Пока однажды, когда мне было лет пятнадцать, не погибла моя маленькая лайка. Ей ещё даже года не было. Несчастный случай. Лечили, скорее всего, неправильно. А для меня это осталось травмой. У психолога консультировались тогда, он мне и помог свыкнуться. После этого мы всё же решились на собаку. Но такой любовью я её уже не любил. И не знаю, полюблю ли ещё когда. Пока как-то не задумывался.

– Каждому своё, – недовольно ответила Лана и продолжила пялиться в эту энциклопедию.

– Вы чё всё съели? – вопросил я, заглядывая в пустой холодильник. Причём не было там абсолютно ничего, будто мы и не брали с собой еду.

– Это не я, это всё Лёнька. Я ему говорила: «оставь, оставь». Он же не слушал, – начала оправдываться Лана.

– Ладно. Вам повезло, у меня в рюкзаке ещё есть буханка хлеба, пол колбасы и молоко, – сказал я, доставая еду из рюкзака. – Завтра здесь хлебный день, сходим в магазин. На крайняк, дядю Лёшу попросим нам что-нибудь одолжить.

– А где здесь вообще магазины?

– Помнишь, Ира вчера говорила, что на той улице, где её бабушка живёт, большой супермаркет открыли.? Туда сгонять можно, тем более соседняя улица.

– Кстати-кстати, как у вас там с Ирой?

– В смысле?

– Наедине в поезде… Я думала, у вас явно что-то завяжется. Разве не так?

– Интересно, что бы у нас могло завязаться?

– Ой, Винник, не прикидывайся! Я знаю, что тебе девчонки такого типажа нравятся.

– Интересно… Я вообще-то этого сам не знал.

– Вот посмотрим, Вадим, как в конце концов вы всё-таки будете вместе. А мы с Лёнькой вам в этом поможем.

– Не смей на эту тему с Келлером разговаривать! Мне не нужны его дебильные подколы.

– Ва-а-адик, ну признайся же, что Ира тебе понравилась. По крайней мере, я считаю, что она лучше этой Алиски…

– Не нужно сюда Алиску впутывать!

– До сих пор любишь?

– Не твоё дело! – отрезал я и пошёл проверять, как топится печь, которую, по всей видимости, ещё и утром затопил дядя Лёша, хотя я его просил только ночью. Всё-таки, хорошо, что мой сосед доброй души человек.

Сам не заметил, как уснул прямо на кресле-качалке, которую отец в прошлом году привёз сюда, на дачу. Видите ли, ей место здесь, а не в нашей городской двушке. Когда открыл глаза, было уже темно. Прислушался, но понял, что в доме никого нет. Свет во всех комнатах выключен. Только в прихожей горел небольшой светильник, висевший у входной двери. Интересно, куда свалили Лёнька с Ланкой? Неужели в магазин сами соизволили сходить или целуются где-то на улице. И в мороз-то! Разве не холодно?

Вышел на кухню, потерев глаза руками, чтобы потом быстро привыкнуть к свету. Врубил свет. Глаза неприятно «защипало». На газу в кастрюле я увидел сваренные макароны, а рядом в сковороде пожаренные котлеты. Не, они походу реально ходили в магазин. Но где же тогда мои друзья сейчас?

Пока не стал трогать сваренный ими ужин, мало ли, какую-то отраву мне подсыпали. Да и вообще не до еды сейчас как-то было. Зашёл в мессенджер. Ни от кого оповещений не было. Это немного печалило. Посмотрел, когда был в сети Келлер. Два часа назад. Непонятно, где он сейчас. Ловенецкой в сети не было уже три часа. И всё это походило на сон, а не на реальность. Хотя, скорее всего, я ещё просто не до конца проснулся.

Вспомнил наш последний разговор с Ланой. Об Ире. Той самой Ире. Какая же у неё фамилия? А Мишка ведь говорил, когда мы знакомились… Синицына… Или Петлицына… Или Лисицына? Все три фамилии вбил в поиске людей ВКонтакте. Нашёл по фотографиям «настоящую» Ирку. Оказалось, всё-таки Лисицына.

Немедля, добавился к ней в друзья. Посмотрел пару фотографий, хотя у неё их было значительно больше. Четыреста с лишним. Всё смотреть сейчас не буду. Как-нибудь потом. А она очень даже красивая. Рыжеволосая… Кудрявая… На самом деле, думал, что никогда не влюблюсь в рыжую… Интересно, это у неё свой цвет? Или красилась?

Алиска совсем другая. Натуральная блондинка, с большими голубыми глазами, но внешность Иры почему-то казалась не такой типичной, как у Денисовой.

Просидев в сети ещё минут двадцать и листая ленту тик тока, «очухался» от пришедшего уведомления. От Иры… Всё-таки, она приняла меня в друзья. Я так обрадовался, что чуть телефон из рук не выронил. Её яркий «онлайн» светился, как приятный огонёк, который будто мигал в ответ на мою симпатию. И как я так быстро проникся к Лисицыной?.. За сутки, даже меньше, меня уже колбасило…

Я обниму тебя стихами,

Они, как много-много рук,

Тебя подхватят, утешая,

И за собою понесут.

Погладят, нежностью коснутся,

Плечо подарят, локоть, кисть,

С тобою в небо окунутся –

Возьми скорей же эту высь.

Я обниму тебя стихами

В осенний дождь, зимой в пургу,

И все, что будет между нами,

Пускай они произнесут.

И ты поверишь в эту мягкость

Касаний моих рук-стихов…

Тогда пойму, что не напрасно

Я для тебя стихи берег.

Почему-то именно это стихотворение я вспомнил, когда думал об Ире. Специально встал, взял из рюкзака тетрадь со своими творениями и прочитал его про себя. Хотя сердце пылало и просило, чтоб я произнёс его вслух, всё равно сейчас в доме никого нет.

Я быстро накинул шапку, куртку и выбежал во двор нашего дачного домика. Распахнув калитку, побежал на соседнюю улицу. Киевскую. Где как раз и жила бабушка Иры. И на той же улице ведь и супермаркет был. Новый, который месяц назад открыли.

Какой именно домик был у Ириной бабушки – я, понятное дело, не знал. Но бродил по длинной улице и заглядывал к жителям в окна. У кого-то свет горел, у кого-то нет. Время уже было около шести, так долго не появлялись Лёнька с Ланкой. Вот где они могут быть и что мне совсем одному делать?

Пока шёл в поисках хоть одной живой души, наткнулся на супермаркет «Маяк». Кажется, это тот самый, про который говорила Лисицына. А на вид, как обычный магазин и не скажешь, что там самообслуживание, как в городе.

На крыльце этого магазина валялся какой-то пьяный мужик, уже засыпая на холодном снегу. Я побоялся подходить, да и вообще как-то не до этого было. Продолжал шагать по Киевской, которая казалась нескончаемой. И куда, я не понимаю, все подевались? Будто испарились. Снял перчатки и зашёл в сеть, дуя на руки тёплый воздух, чтоб не замёрзнуть, потому что мороз стоял под градусов двадцать. В онлайне Келлера и Ланки не было до сих пор, зато была моя новая подружка Ира. Она будто тоже поджидала меня. Хотя, это всё мои фантазии. Я, немного подумав, всё-таки написал ей.

«Чем занимаешься?»

Ответ пришёл моментально. Говорю ж, она ждала.

Ира: «Читаю.»

А через несколько секунд:

«А ты?»

Я: «Гуляю. Мне интересно, как выглядит дом твоей бабульки?»

Ира: «Перестань называть её бабулькой! Она у меня ещё молодая.»

Я: «Понимаю. Но можешь сказать, где он, я весь замёрз, до нашего домика далеко топать».

Ира: «А я что, по-твоему, бабушке должна сказать? Что ко мне пришёл незнакомец с улицы?»

Я: «Это почему ещё незнакомец? Вообще-то мы с тобой уже целые сутки, как знакомы!»

Ира: «Знаешь что, Винник?!»

Я: «Что?»

Ира: «Иди! Только давай без всяких там тупых мыслей, знаю я вас, мальчиков. Меня потом бабушка доставать будет. Спрашивать про тебя, между прочим. Да и Мишка…»

Я: «Что, заревнует?»

Ира: «Сам ты заревнуешь! Он меня подкалывать, как только можно и нельзя начнёт.»

Я: «Ладно. Я согласен. Буду аккуратным… *смеющийся смайлик*. Называй адрес».

Ира: «Где супермаркет знаешь?»

Я: «Знаю. Я уже от него отошёл, вперёд. Правильно иду?»

Ира: «Нет, глупый! Неправильно, в том-то и дело. Надо было налево сворачивать возле магазина.»

Я: «А-а-а! Понял. Сейчас вернусь. А дальше куда?»

Ира: «Ты вернись сначала.»

Возвращаюсь к тому самому супермаркету, уже не чувствуя своих рук и кончиков пальцев на ногах. Совсем замёрз. А Лисицына ещё и издевается, пускать меня не хотела. Хотя, логично же, у меня же свой дом есть.

Подойдя к магазину, снова достаю смартфон и пишу сообщение Ирке.

Я: «Вернулся))»

Ира: «Хорошо, сворачивай налево.»

Я: «Свернул».

Ира: «Ты там что, Вадим, прикалываешься?»

Я: «Я тебе пошагово всё говорю. Куда дальше?»

Ира: «Прямо ещё три дома. Прям считай: ра-а-а-аз, два-а-а-а-а, три-и-и-и-и…»

Я: «Ра-а-а-аз, два-а-а-а-а, три-и-и-и-и-и… Пришёл. Куда дальше?»

Ира: «А дальше посмотри на следующий дом!»

Я: «Смотрю.»

Дом, на который я глядел, как первобытный, выглядел достаточно новым и непохожим на остальные деревенские. Вдруг дверь распахнулась и вышел, судя по всему, Мишка.

– Привет! – крикнул я и помахал рукой, а-то вдруг он меня не увидел, хотя возле дома горел яркий фонарь. Интересно, Ирка уже успела рассказать ему, что я приду к ним в гости?

Мишка недовольно посмотрел на меня, а затем махнул рукой, мол, иди сюда.

Я открыл калитку, которая была закрыта проволокой и встретился с Мишкой уже вблизи.

– Ну привет, Вадим. Чего один, где Леонид?

– Келлер с Ловенецкой куда-то умотали, мне ни слова не говорили.

– Ты реально не в курсе, где они?

– Нет, блин, прикалываюсь. У меня у самого такой же вопрос.

– Я Лёньке писал час назад, думал уведомление увидит – зайдёт, а он так в сети и не появлялся.

– Блин, ну вот куда им приспичило идти? Дебилы!

Мишка только покачал головой.

– Ты меня в дом пустить не хочешь? Я уже весь околел, пока искал ваш дом.

– Вот и я, кстати, блужу вечно тут.

– Поэтому и забыл, где Иркина бабушка живёт?

– Да-а-а. А ты к Ирке? Вы же типа «того» уже… Ну, мутите, да?

– Вообще-то нет. Я просто не знаю больше никого в этой деревне.

– Ты же говорил, что тут вам какой-то дядька помогал, он же близко с твоей дачей живёт, нет?

– Знаешь, я ему и так уже со своими просьбами надоел, хочешь, чтобы я к нему в гости заявился?

– Ну фиг вас всех знает! Надо Лёньку искать.

– А мне кажется, они просто с Ланой решили свалить, чтоб вдвоём побыть, без всяких лишних ушей.

– А мне кажется…

Сейчас заладит!

– Ты меня впустишь в дом или на мороз помирать оставишь?

– Иди уже! – буркнул Журавлёв и указал на входную дверь. Я, недовольно посмотрев на него, молча зашёл в дом.

В доме Ириной бабульки пахло едой. Причём такой вкусной… Не простыми макаронами, а чем-то настоящим, домашним. Вкусом из детства.

Встречать меня вышла Ира. Причём она не ожидала, наверное, что я один зайду. Тут же посмотрела позади меня, нет ли Мишки.

– А Миша где?

– Стоит там, он какой-то грубый сегодня. Вчера показался мне таким же, как Келлер. Легкомысленным приколистом.

– Мишка не такой. Он серьёзный и очень умный, – пробубнила Лисицына. – Заходи. Только обувь на печку поставь, а-то, наверное, вся промокла.

Я взял свои ботинки и поднял их на печь. В то место, где стояла вся обувь.

– Ты откуда шёл? – спросила Ира, пока я любовался на себя в зеркале и поправлял причёску, которая после шапки успела испортиться.

– Искал Лёню и Лану. Они из дома куда-то ушли, меня даже не предупредили, – недовольно ответил я, вспомнив те макароны с котлетами, которые они мне, видите ли, в качестве извинения оставили.

– Ну и как, нашёл?

– Нет, – отвечаю я. – Как не было – так и нет. Пропали!

– А вдруг что-то случилось? – запаниковала Ира. Так и думал, что не стоило было ей об этом говорить. Знаю я таких паникёрш. Сейчас напридумывает себе чего-то, и сама потом мучаться будет.

– Да ничего с ними не случится. Придут к ночи, как миленькие. Сейчас где-то тусуются, наверно. Лёнька быстро друзей находит. Уже явно кому-то в гости напросились.

– Да уж… – поморщилась Ирка. – А чего мы тут стоим? Пойдём на кухню.

Она провела меня в светлую просторную кухоньку, где за столом сидела её бабушка и вязала что-то спицами, попеременно поглядывая на работающий телевизор, по которому шла какая-то передача.

– А ты бабушку предупредила? – шепчу я Ире.

– Да! – отвечает она громким шёпотом, а я боюсь, что её бабушка всё услышит. – Сказала, что ты мой одноклассник и тоже приехал к бабушке. Она типа у тебя в этой деревне живёт.

– Чего-о-о-о? – разозлился я, сделав голос чуть громче от возмущения. – Лисицына ты совсем? Какой на фиг одноклассник?

– Обычный, Винник! Проходи давай.

Пройдя чуть дальше, я поздоровался с милой старушкой.

– Здравствуй, ты ведь Вадим, да? Внучка всё уже рассказала, – улыбнулась женщина.

– Да, меня зовут Вадим Винник. Недавно к вашей внучке в класс пришёл, – фальшиво улыбался я, потому что страшно злился на враньё Ирки.

– Ира, а ты же сказала, что он с тобой с первого класса учится?

– Не, бабушка, это я про другого. Вадим с нами только с этого года, – пыталась приукрасить Лисицына, а я только самого себя поругал, что неправильно подыграл.

Пока мы болтали с Иркой и её бабушкой, не заметили, что время уже девять вечера, а Мишка так в доме и не появлялся. Не только они, но и я начал волноваться. Тут уже было совсем не до шуток… Неужели он отправился искать пропавших без предупреждения Лёню и Лану?

7 глава

Ира

Я вспомнила о Журавлёве, когда обратила внимание на часы, висевшие на стенке в кухне. Они такие крупные, потому что бабушка плохо видит. Оказалось, что время было уже без десяти девять. И куда запропастился Мишка – непонятно. Я тут же ахнула, чем очень напугала бабулю. Потом очень пожалела об этом. Всё-таки, я та ещё паникёрша.

– Ирочка, и где же его теперь искать-то? Ночь непроглядная на улице, зима! – схватилась за голову бабушка. – Ребята, что делать?

Но я молчала. Винник тоже о чём-то думал. По его глазам даже не скажешь, что он испугался или расстроился. Наоборот, будто бы был даже рад, что мой друг пропал.

– Вадим, вы с ним о чём-то говорили на крыльце? – спросила, наконец, я.

– Да не особо, поздоровались, ну, и он меня про Лёньку спросил. А они ведь сегодня, пока я спал куда-то умотали. Мне ни слова не сказали, представляете?

– Да чё ты тормозишь? Ты что Мишке сказал их искать идти?

– Ничего я не говорил, с чего бы? Мне-то это зачем, сами найдутся. Может он сам на их поиски отправился?

– Вот дебил! – вскрикнула я, чем ещё больше расстроила бабушку. Ну не умею я держать себя в руках!

– Ира-а-а-а!!! – заплакала она.

– Бабуль, я сейчас пойду и найду его, слышишь? Я тебе обещаю. Он не мог никуда уйти, бабушка…

Она лишь горько рыдала. Всё-таки, действительно, Мишки уже так долго не была дома. Вот где он сейчас на морозе бродит? Это же не лето.

– Я с тобой пойду, – проговорил Винник, направляясь в прихожую, вытирая салфеткой рот после еды.

– Баб, мы быстро, обещаю, – принялась успокаивать я бабушку. – Я уверена, он уже к кому-то в гости навязался.

– Но почему он никому не сказал, внучка?

– Не знаю. Щас ещё у дяди Коли спросим, может он вообще к нему пошёл?

Мы с Вадимом вышли из тёплого дома в ужаснейший мороз, от котороговсё тело дрожало. Оно даже дрожало не столько от мороза, а сколько от паники, наверное. Винник взял меня за руку, чтоб было теплее, ведь я была без рукавиц, да и он тоже.

– Где этот твой дядя Коля живёт? Начнём с него.

– Вон, в том доме, видишь, где печка топится! – я указала на небольшой домик тёмно-синего цвета, который ближе находился к супермаркету «Маяк», чем бабушкин.

– Вижу. Идём туда?

– Да.

Мы поспешили в дом к дяде Коле, но я чувствовала, что всё напрасно. Не думаю, что Мишка бы нам ничего не сказал, что хочет к дяде Коле идти. Да и к тому же, подойдя ближе к дому бабушкиного соседа, я поняла, что там уже не горит свет.

– Нет, дядя Коля уже спит, – грустно сказала я и отпустила руку Вадима, направившись в сторону магазина.

– Ну пойдём проверим, может всё-таки там?

– Не будем же старика будить. Мишка бы не стал в темноте сидеть. А дядю Колю мы только напугаем стуком своим. Да и он тоже переживать будет, что Мишка пропал.

– Что у вас Мишка за такой герой прям? Все за него переживают, – вдруг произнёс Винник. – Он что король замка что ли или как, я не понял?

– Ты совсем сдурел? Если б пропал ты, не думаю, что твои родственники просто бы сидели на диванчике… Да и вообще, Вадик, что у тебя такая за неприязнь к моему другу?

– Меня просто раздражает, что из-за этого эгоиста подняли такую панику.

– Это почему Мишка ещё и эгоист? – я посмотрела на Вадима такими злыми глазами, будто бы какая-то злая овчарка, которая вот-вот хочет цапнуть.

– А разве не он ушёл из дома и никому ничего не сказал, м?

– Да вдруг с ним что-то случилось, ты не подумал?

– Сомневаюсь я, Ира. Вряд ли. Вот увидишь, ты потом ещё попомнишь мои слова.

Всю дорогу мы шли молча. Шли, куда глаза глядят. Деревню я знала плохо, как уже рассказывала. Поэтому, мы просто шли, куда вели ноги.

– Я не знаю, где этот журавлик, но я ему уши надеру, если узнаю, что он просто так где-то спрятался, – всё-таки подал голос Вадим.

– Да лучше бы просто так! – заплакала я. – Скорее бы найти его.

– Что ты ревёшь-то? Найдётся твой ненаглядный. Ещё поженитесь, детей народите, свадьбу такую забабахаете, что мне даже не приснится такая. Кстати, можно мне свидетелем быть, м?

– Да заткнись ты, – ударила его я. И мне уже было всё равно на наши с ним отношения, мне главное было, чтобы Мишка нашёлся. – Может Лёньке своему позвонишь? Может они всё-таки где-то вместе?

– Ладно, ради твоего успокоения… – согласился парень.

У меня возникло ощущение «дежавю», когда на вокзале он также по моей просьбе звонил Келлеру и тоже говорил: «Ради твоего успокоения…». Всё-таки, мне Вадик понравился. Он – классный. И добрый. Хоть и немного ревнивый…

Гудки шли, по всей видимости долго, потому как Вадим всё никак не отводил трубку от уха.

– Не берёт? – без надежды в голосе спросила я.

– Нет, – буркнул Винник. – Куда можно было умотать на такое длительное время, я не понимаю?

– Вот и я о том же. Может они тут компанию какую-то местную нашли и тусуются с ними? Только трубки почему не берут…

– Да потому и не берут. Не до нас им. Ты, кстати, сама-то Мишке что не звонишь?

– У меня телефон разряжен.

– На мой, номер его наизусть помнишь?

– Помню, – взяла я смартфон с рук парня и принялась набирать номер Журавлёва.

Гудки шли медленно, будто бы их кто-то специально растягивал. Я уж была уверена, что никакую трубку он не возьмёт. Но внезапно после предпоследнего гудка Мишка ответил. Голос его был просто неузнаваемым. Я даже поначалу сомневалась, мой это друг или нет.

– Алло, Миша?

– Иркаа-а-а, – протянул он всё тем же голосом. – Ты с откуда звонишь, дорогая?

– Миша, ты где?! – «накинулась» я на него, проигнорировав вопрос.

Миша был пьяным. И как он мог напиться, зная, что расстроится бабушка? А ведь она считает его родным внуком. Даже больше, чем меня, наверное, любит. Но он позволяет относиться к ней вот так?!

– Ты придурок что ли, Миша, где ты? – Ещё раз задала вопрос я, а в трубке послышались только многозначительные смешки и шуршание. Людей там, рядом с ним, судя по всему, было немало.

– Ирина, я в гостях! – всё-таки ответил он. – Передай бабуле, пусть не волнуется.

– Ты совсем идиот или что? Бабушка там уже вся на взводе. Ты её до нервного срыва чуть не довёл. Говори бегом, где ты!

Вадим взволнованно смотрел на меня, и я чувствовала, готов был вырвать трубку, чтоб разобраться с Журавлёвым самому.

– Ты всё равно не знаешь, где это, – медленно пробубнил друг.

– Пожалуйста, Мишенька, скажи, где ты находишься! – умоляла я, рыдая на всю улицу.

– Напротив той тётки. Помнишь, мы с бабушкой в прошлом году ходили?.. Её… Подруга вроде…

– Поняла. Мы сейчас будем! – закричала я и положила трубку. В ответ успела услышать только бурчание:

– А кто это… МЫ?

– Пошли, что ты стоишь? – сказала я Виннику, который стоял, как вкопанный, будто бы ничего не произошло. – Я знаю, где Миша.

– Ну и где загулялся этот журавлик твой? Я же говорил, что он не просто так из дома свалил, – пробубнил Вадим, всё-таки сдвинувшись с места. – Мы что сейчас за ним идём?

– Ну, конечно, за ним! Он же там непонятно где! Что я бабушке скажу?

– Скажешь, что её «внук» – дэбил! Раз не думает о близких.

– Вадим, сейчас не в том деле, я ведь за него тоже переживаю…

– Эх… Ладно, пошли давай. Лишь бы он тебя только не довёл, этот Мишка…

Я посмотрела на смарт-часы. Время было уже почти десять. И столько мы пробыли на морозной улице. В деревне в такой мороз практически никто даже по пути не попадался. Все грелись дома.

Когда мы подошли к тому дому, у бабушкиной подруги, я начала смотреть на дома, которые были напротив. А вообще не знаю, как я смогла вспомнить, где этот дом находится? Я ведь очень плохо ориентируюсь. Видимо, волнение дало о себе знать.

В одном из домов напротив горел свет и играла громкая музыка. Песня «Улыбка» Пиццы. Я мигом поспешила к этому дому. Нисколечко не сомневалась, что Миша там. Вадик нехотя пошёл за мной.

– Миша-а-а! – вбежала я в дом, резко распахнув дверь и увидела целую толпу подростков. И парни, и девушки. Глазами постаралась найти Мишку, но его нигде не было. – Где Миша?

Я стояла с трясущимися руками и горькими слезами на глазах. Все только стояли и ржали надо мной, как над каким-то посмешищем. Вадиму это совсем не понравилось.

– Так, вы чё тут ржёте, чуваки? Ну-ка давайте сказали быстро, чё вы тут устроили, – дерзко сказал он, но все лишь только приглушили смех и ничего не отвечали. – Я спрашиваю: где Миша Журавлёв?

Тут же из какой-то другой комнаты вышел весёлый Лёнька. Но, как только он увидел Вадима, его улыбка моментально ушла с лица.

– Винник? А ты чего это тут… – начал он.

– Ты придурок, где был весь день? И почему без предупреждений? – накинулся на него Вадим. – Я не понял?

– Это что папочка твой? – придуривался один из пацанов, сидящих на диване с банкой пива в руках.

– Ты щас у меня в окно полетишь, понял? – обратился Винник к нему. А затем снова посмотрел на напуганного и виноватого Лёню: – Ты мне ничего сказать не хочешь?

Я стояла, как на иголках. Было очень паршивое ощущение и было очень страшно. А ещё я сильно переживала за бабушку. Она, наверное, нас уже потеряла.

– Вадь, ты это… Так не волнуйся, – начал Келлер. – Я просто замотался тут… весь…

– Ты мне тут сказки-то не рассказывай, мы вроде ко мне на дачку-то приехали. Если нет – тогда можешь больше не приходить. И Ловенецкой тоже самое передай.

– Вадь, ну… извини…

– Извиню. Если вы сейчас отсюда уйдёте. И больше, чтоб с этими слабоумными никакой связи не имели, вам ясно?

– Да… – пробубнил Лёня и стал собирать вещи. А потом подозвал Ланку.

– А Миша? Где Миша? – всё таким же дрогнувшим голосом спросила я.

– Здесь Миша, – сказал Келлер. – Выходи, Митяй.

Журавлёв вышел с большим фингалом под глазом из той же комнаты, откуда пару минут назад вышел Лёня. Его что избили эти отморозки?

– Миша-а-а-а! Что с тобой? – подбежала я к другу. – Тебя избили?! Они, да?

– Ира, не лезь. Пойдём домой, я тебе всё расскажу.

Миша выглядел очень подавленным. Похоже, они реально там издевались над ним. И за что? И как он вообще туда попал? Реально что ли Лёньку с Ланой искать пошёл? Я была просто возмущена. И как его пьяным да с таким фингалом бабушке показывать?

– Ир, мне, наверное, придётся у дяди Коли переночевать сегодня, – тихо произнёс друг, когда мы вдвоём уже вышли на улицу. Винник остался дожидаться Келлера с Ловенецкой. – Не должна же бабушка меня в таком состоянии видеть.

– Я думаю да. Только дядя Коля спит уже, придётся разбудить тогда…

– Ничего страшного, я ему всё объясню, он поймёт.

Вадим с Келлером и Ловенецкой спустя пять минут вышли на улицу к нам.

– Так, сейчас сразу отбой. Завтра утром на свежую голову мне всё объясните, понятно? – спрашивал у них Вадик.

– Да… – произнёс Лёня. – Извини нас, Вадя, пожалуйста. Мы правда какие-то слабоумные походу… Ты ведь нас ещё к себе на дачу после этого как-то принимаешь.

– Также и не принять могу! – пригрозил Винник. Всё-таки, его тоже выбила из колеи вся эта ситуация.

Я шла под ручку с Мишей, а Винник – с Лёней и Ланой. В темноте наша «весёлая» компания была похожа на каких-то алкоголиков, которые по ночам бродят где-то в закоулках.

– Ладно, Ир, мы тогда пойдём, тут свернём, тут нам ближе, – спокойно обратился ко мне Вадим, глядя со всей искренностью в глазах.

– Да, конечно, идите. А мы тут, по прямой, – улыбнулась я в ответ. – Только осторожнее! Ни на кого там не нарвитесь!

– Со мной не нарвёшься! Это эти, оболтусы, тут выделываются много.

Мы помахали друг другу на прощание и разошлись в разные стороны. Мы шли с Мишей под руку молча, я глядела на красивое тёмное небо, хоть было и холодно. Пока Мишка вдруг не сказал:

– Как тебе повезло с Вадимом. Такой парень-то тебе и нужен!

8 глава

Вадим

Я был крайне зол на этих двоих, хотя нет, даже на троих, на Мишку этого тоже. Я, конечно, не знаю, может он всегда так, но мой Лёнька такого ещё никогда не вытворял. Мы уже не раз ездили ко мне на дачу и чтоб друг куда-то пропадал без предупреждений – ну нет!

Оказалось, что хозяин того частного старого домика – Толик, который тоже приехал с горой друзей на дачу под новый год. Лёнька с Ланкой, пока я спал, решили сгонять до магазина, потому что, видите ли, вину передо мной почувствовали за то, что ничего мне из еды не оставили. В «Маяке» встретили этого Тольку с ещё парой пацанов, ну и разговорились. Тем как раз хотелось ещё больше компанию насобирать, вот Лёнька с Ланой и согласились. Келлер вообще сказал, что они тут местные и всё знают. Зачем? Не понятно.

Их пригласили в этот самый домик к пяти часам. Лёнька, конечно же, сразу «загорелся» идеей сходить и готов был даже сразу пойти, всё бросить, но Ловенецкая так просто пойти ему не дала. Сказала, мол, надо макароны сварить, да котлеты пожарить. Сами они там ужинать собирались, а мне оставить решили. Я, конечно, задал вопрос: почему меня не взяли с собой? Но ребята нашли отговорку: «ты спал.»

Это всё они мне рассказали утром. Я, как истинный хозяин дачи, встал в семь часов, растопил печь, хотя так давно этого не делал, растопил баньку и пожарил себе яичницу. А они пусть вчерашние макароны едят, я их всё равно не трогал. Ну а потом до «Маяка» сгонял, пока они тоже ещё спали, купил хлеба, молока, по мелочи всяких сладостей, к чаю. По пути позвонил Ире. Она, оказывается, тоже не спала уже – бабушке помогала. Полы мыла, а Мишке бабулька отдохнуть дала, ведь они там всё продумали, мол, Журавлёв дяде Коле что-то там ремонтировать помогал и каким-то инструментом ударился, отчего и фингал нарисовался. В общем, он ей тоже всё рассказал, как на самом деле было, и как он попал к этим отморозкам.

Оказалось, что Миша всё-таки отправился после моих слов на поиски Лёни с Ланой, побрёл не пойми куда сначала. А потом додумался Келлеру позвонить. Тот уже весь на эмоциях дал ему точный адрес, и Журавлёв притащился к ним. Они там что-то спорить начали, вот этот хозяин дома-то и стал накидываться на Михайло, да в помощь ещё одного такого же накачанного паренька взял. Они и сделали Мишке «красивый рисунок» на личике.

Вот такие вот у нас с Иркой друзья. А она, кстати, смелая такая. Не испугалась ради друга в чужой дом заявиться, да и вообще не лень же ей было по посёлку разгуливать? Я бы, наверное, ради Келлера с Ловенецкой так не смог…

Короче, дали нам они вчера жару…

После обеда мне в голову вдруг пришла такая мысль, что нам можно сходить покататься на лыжах в лес. Тело, так сказать, размять. Лёнчик сначала мялся, но всё-таки согласился. Ланка во всём поддерживала парня. Я сходил посмотрел, «живы» ли мои лыжи в сарае, оказалось, что всё-таки «живы».

В зимнем заснеженном лесу было очень сказочно и красиво. Надо было фотик брать, всю эту красоту завпечатлить. На телефоне памяти нет уже. Я на лыжах каждую зиму в школе на физкультуре гоняю, раньше, в классе шестом-пятом даже места призовые занимал. Сейчас ленюсь. Да и не моё это, наверно. Я больше гуманитарий, который вечно любит «тонуть» в море стихотворений и всяких поэтических штучках.

Лёнька укатил от нас с Ланой дальше на полкилометра, наверное. А мы с Ловенецкой шли наравне друг с другом. Она особо кататься не хотела, но всё это делала ради того, чтоб хорошо и весело было Лёньке, вот как она его любит. Ребята встречаются уже где-то полтора года, и я до сих пор удивляюсь, как кто-то так надолго смог удержаться возле Келлера? Когда у них с Ланкой это всё только начиналось, я даже помню говорил ему: «Это опять твоя очередная пассия, с которой вы повстречаетесь месяц, и она тебя бросит.» Мы даже тогда спорили, ставки ставили. Я, не раздумывая, сказал, что не больше месяца он с ней пробудет. Потому что, зная Лёнькиных бывших – именно так и было. А он сказал, что это у них навсегда. Что ж, надеюсь так и будет. Они друг другу подходят, пара хорошая. Я даже стихотворение один раз про них сочинил…

Любите тех, с кем хочется проснуться,

Молчать, обнявшись, в комнате пустой!

Любите, когда хочется коснуться,

До сердца – сердцем, до руки – рукой!

Любите тех, кто вас в минуту грусти,

Обнимет, пожалеет! Не предаст!

И если все на свете отвернутся, -

Всегда вам руку помощи подаст!!!

Любите тех, кто любит и не ранит,

Не обижает глупо, невпопад!

Любите тех, кто, все изъяны зная,

Быть рядом с вами несказанно рад!

Любите тех, кому нет страха верить,

С кем хорошо и просто, без затей!

Любовь и страсть, увы, нельзя измерить!

Любите тех, с кем хочется детей!

Любите тех, которые как воздух,

Как солнце, иль, как в засуху вода!

За поцелуи! Ласки! Несвободу!

Любите тех, кто с вами навсегда!

Нарушив тишину, Лана вдруг спросила меня:

– Ты чего Иру не позвал?

Она так хитро улыбалась, что я даже сам выдавил неловкую улыбку и проговорил ей в ответ:

– А должен был?

– Ну я думала у вас уже шуры-муры. Вы же так друг на друга смотрите.

– Ой, Ловенецкая, я тебя умоляю, ты просто перечитала этих своих любовных романов. В жизни всё немного по-другому.

– Посмотрим, – опять также улыбнулась она. – Потом ты мне ещё скажешь, что я была права.

Сзади к нам «подлетел» восторженный Келлер. Как он оказался сзади – я так и не понял. Опять нашёл где-то проход.

– Там твоя эта Ирка! И какой-то паренёк с ней, вроде не Мишка, – произнёс Лёнька, указывая лыжной палкой куда-то влево.

Я только нахмурился и сказал:

– И чё теперь? Пусть гуляет.

Друг и его девушка явно увидели, что я разозлился. Ну а что? Для чего было сначала со мной флиртовать, даже не сказав, что у неё в этой деревни парень есть. Я ещё, как дебил, к её бабушке в дом припёрся. Бедная бабушка… Как ей, наверно, неловко было. Подумала, что её внучка с тем парнем рассталась.

– Винник… Ты разобраться не хочешь? Типа случайно тут оказался? – предложил друг.

– А на фига?

– Пусть ей неловко станет, м?

– Да не буду я ни с кем разбираться, – я только буркнул ему в ответ, собираясь ехать дальше.

– Не хочешь, как хочешь, я справлюсь сам, – сказал Лёня и поехал в сторону нашей новой знакомой.

– Ты придурок?! – только крикнул я ему вслед. – Ты дебил? Что ты ей сказать собираешься?

– Что надо, то и скажу!

Мне кажется, наши крики слышала и сама Ирка, и её этот ухажёр. Пришлось ехать за Келлером. Иначе он там такого напридумывает, что уже не отвертишься потом. Ехали прямо через сугробы, чтоб те быстро не угнали. Хотя в принципе они и не старались убежать, шли спокойным, медленным шагом, гуляли.

– Вот что ты делаешь, Келлер? – запыхавшись, проговорил я, когда догнал друга.

– Я спасаю тебя. Ты там уже надежды на неё строил, а она вот так. Беспардонно!

– Я никаких надежд строить не собирался, придурок. Поехали назад?

Хотя самому уже хотелось взглянуть этому дебилу в глаза.

– Если я поехал, то я уже назад не развернусь, – упрямо пробубнил Лёня.

– Нас Ланка потом потеряет, – пытался отговорить я.

– Не потеряет, мы рядышком.

Поняв, что уговаривать друга бесполезно, собрался с силами и с серьёзной рожей подъехал первым к сладкой парочке.

– Привет! Гуляем? – старался быть невозмутимым.

– О, Вадим, ты тоже на лыжах? Привет! – улыбчиво произнесла Ира. Я даже чуть ей в ответ не улыбнулся, как у неё это так красиво получается?

Сразу за мной подъехал Лёнька.

– О, Лёнь, и тебе привет! – улыбнулась Келлеру Ира.

Парень, который был с ней, оказался таким щуплым уродцем, что я чуть не уехал обратно, лишь бы не видеть его рожу. На голове была одета какая-то старомодная шапка с тоненьким бумбоном, а куртка вся была какой-то рваной. Сам он стоял и, будто предъявлял нам какие-то претензии. Мол, откуда вы с моей девушкой знакомы.

– Здрасьте, здрасьте, – ответил ей Келлер. А затем обратился к тому пареньку: – А вас как зовут, можно узнать?

– Да, конечно. Ребята, знакомьтесь – это Эдик, – представила нам его Ирка. А он до сих пор стоял как вкопанный и рассматривал нас с другом. – Эдик, а это Вадим и Лёня.

– Приятно познакомиться, – буркнул Келлер. – А можно узнать, Ир, давно вы с ним в отношениях?

Мне даже стало немного стыдно за выражения Лёньки. Но друг был настроен решительно.

– Это мой сосед, вы чего? Внук дяди Коли. Помнишь, Вадик, я тебе его дом показывала, когда Мишку искали?

– Ах сосед… – как-то грустно проговорил Лёня. А потом покосился на меня: – Ну приятно познакомиться, сосед.

– Мы уже домой собирались, не хотите на чай? К бабушке, – предложила Лисицына.

– Сходи, Лёнь, развейся, к тому же там Михыч, наверно, – сказал я другу, даже не смотря в сторону Иры. Всё-таки меня охватила небольшая обида, особенно раздражал пронизывающий взгляд этого Эдика.

– Вадим, а ты что не хочешь? – спросила меня Лисицына, а я так и не повернул голову к ней.

– Винник ревнует, – усмехнулся Келлер, хотя сам пару минут назад ещё больше меня паниковал. – А я с радостью на чай схожу. Только Ланку свою прихвачу!

Тот щуплый даже заулыбался от вечно позитивного Лёнчика. А я развернулся и поехал туда, где мы спокойно и размеренно гуляли до этой нелепой встречи.

Я впервые надеялся, что кому-то понравился. Ведь и Ира мне тоже симпатична. Но всегда находится кто-то, кто испортит весь мой продуманный любовный сценарий… Я, как девчонка, которая любовных романов перечитала, а ещё что-то Ланке про это говорил. Пора смириться с тем, что никому я ещё никогда по-настоящему не нравился…

Я шел по городу с улыбкой,

Давясь холодной шаурмой.

Я точно был твоей ошибкой,

А ты моей, о ангел мой.

… От любви остаются стихи

И на сердце глубокие шрамы.

Как сгорают в огне мотыльки,

Так и люди внутри выгорают.

От любви остаются стихи -

Чёрным пеплом по белому чувства,

Словно крики распятой души

Перед богом, на грани безумства.

От любви остаются стихи

И красивых иллюзий осколки…

Снова к свету летят мотыльки,

Снова штопает сердце иголка.

Я только оглянулся, когда уходил с того места. Но за мной никто не шёл. Видимо, и вправду нужно меньше о любви думать.

9 глава

Ира

Честно признаться, я не поняла реакцию Вадима на Эдика. Я знаю Петрова с «детскосадовского» возраста, и он не казался мне даже ни чуточку симпатичным, а Винник что-то себе надумал. И даже, мне показалось, обиделся.

Я встретилась с Эдиком случайно, когда вышла занести дрова в дом, ведь Мишка у нас был весь побитый, то, сё, и бабушка его совсем не хотела напрягать. Зато меня – родную внучку, можно. Эдик с дядей Колей, как раз в лес шли, на лыжах собирались кататься. Меня в огороде увидели и окликнули. Дядя Коля сказал, что ему сейчас крайне некогда, а внуку покататься охота, вот он и предложил мне вместе с Эдькой сходить в лес, лыжи свои дал.

Я, конечно, давно не общалась с Петровым, уже года три, наверное, мы не виделись. Мы с Мишкой в одно время приезжали, а Эдик в другое. Поэтому, мне так захотелось пообщаться со «старым» знакомым. Особенно, когда вдруг совершенно случайно удалась такая возможность.

Внука дяди Коли я никогда не считала каким-то симпатичным или привлекательным парнем, но сейчас он заметно изменился за эти три года. Вырос сантиметров на пятнадцать, наверное, под метр семьдесят пять. Стал более мускулистый, причёску модную себе сварганил. Короче, преобразился. Но меня всё равно, кроме интересной внешности, в нём больше особо ничего не интересовало.

Вечером дома, пока бабушка с Мишкой на весь дом обсуждали какого-то там актёра из детективного сериала, я сидела на кухне и решила зайти на профиль к тому стихотворцу. А ведь теперь я знаю, что это Вадик.

Ты не считай друзей на пересчет!

Не тот твой друг, кем любопытство движет,

а тот, кто с радостью с тобой разделит взлёт…

и кто в беде… твой тихий плач… услышит…

«Это я о своём друге… Которому обычно на меня просто-напросто наплевать! Он не делает ничего, чтобы укрепить нашу дружбу, а только рушит её.»

«Вот уже завтра тридцатое декабря, а я не чувствую нового года!»

Я читала блог Винника и вытирала с глаз потёкшие слёзы. Ему явно не хватает Лёньки. Ему просто не хватает друга, с которым бы он смог разделить все свои проблемы, да и радости тоже. А мне бы не хотелось, чтобы у Вадима не было настроения на самый главный праздник в году. Я уже чуточку привязалась к Вадику, что кажется нас связывает какая-то невидимая нить… А может я просто много мечтаю… Чем мы с ним очень похожи.

Человеку нужен человек,

чтобы пить с ним горьковaтый кофе,

остaвaться рядом нa ночлег,

и интересовaться о здоровье.

чтобы улыбaться просто тaк,

чтоб нa сердце стaло потеплее,

чтобы волновaться, тaм сквозняк,

одевaй-кa тaпочки скорее.

человеку нужен человек,

позвонить, послушaть его голос:

"a у нaс сегодня выпaл снег.

кaк ты без меня тaм? Беспокоюсь!"

чтобы был приятель, друг, сосед,

и еще сопящaя под боком,

без которой счaстья в жизни нет,

без которой очень одиноко.

«Я любил. Я любил, а мной всегда играли… Точка. Напишу в новом году. Когда ощущу любовь вновь…»

В конце конов я совсем расплакалась от душеных и очень грустных высказываний в блоге Винника. Откуда он этому научился, и кто поспособствовал тому, чтоб он так выражался? Мне дико жаль Вадима. Сейчас мне хотелось только одного: подойти и крепко обнять его. Но дело в том, что уже восемь вечера.

***

Сказала бабушке, что прогуляюсь до дяди Коли с Эдиком, поиграю с ними в шашки, всё равно обсуждать актёров для меня занятие скучное и бессмысленное. А на самом деле вышла на свежий воздух и написала Вадиму. ВКонтакте. Он ответил тут же, будто очень ждал. Надеюсь, бабушке не взбредёт в голову позвонить дяде Коле и проверить, там ли я на самом деле или нет.

Вадим: «Я дома. Валяюсь на диване, ничё не делаю. Келлер с Ланкой в карты играют.»

А я-то знаю, чем он там на самом деле занимается. И почему Вадим скрывает своё хобби? Писать стихи – это же то ещё искусство!

Я: «Прогуляться не хочешь?)»

Вадим: «Не знаю».

Я: «Если хочешь – выходи, я только вышла из дома».

Ответа нет. Но он сразу прочитал это сообщение. Типа молчание – знак согласия? Мне кажется, Винник дуется на меня из-за ситуации с Эдиком. Хотя ему, наверное, вообще пофиг, а я просто выдумываю.

Вадим: «Подойду к «Маяку».

Он написал, а у меня от этого сообщения с положительным ответом даже бабочки в животе вспорхнули. Не знаю, почему я так радуюсь его сообщениям. И что на меня влияет…

Я узнала его походку уже, стоя у супермаркета. Стояла и переминалась с ноги на ногу, чтобы не замёрзнуть. Надеюсь, что в новогоднюю ночь будет не такой мороз. Хотя что мне волноваться, я всё равно выйду посмотрю салюты и в пол первого лягу спать.

– Привет, – первым поздоровался Вадик. – Долго я?

– Да нет, нормально. Надо было мне к тебе навстречу идти, а то стоять холодно.

– Надо было. Чего ж не пошла?

– Не знаю. Куда пойдём?

– Эх, было бы здесь куда сходить… – призадумался парень. – Может просто по главной погуляем?

– Пойдём… До знака «Никитино» сходим.

Мы шли навстречу падающему снегу, который «щипал» глаза. Мороз отступает, на его смену пришла метель. Шли молча, изредка поглядывая друг на друга. Казалось, что эта тишина между нами будет вечной, но Вадим всё же решился начать разговор первым:

– Эдик не будет ревновать, если узнает, что мы с тобой гуляли? – усмехнувшись, спросил он.

Я с недоумением посмотрела на него.

– Ну просто щас вообще не до драк… Или ему всё равно, что ты общаешься с другими парнями?

– А почему Эдик должен ревновать?

– Ну как… Я бы свою девушку, наверное, ревновал. Боялся потерять…

– А я него его девушка, – всё же улыбнулась я, хотя так долго старалась держать эмоции в себе.

– Ха-ха, смешно! – саркастично засмеялся Вадик. – Что из этого делать тайну? Будто и так неясно.

Он продолжил идти навстречу непрекращающемуся снегу, а я молча остановилась, смотря на его красивый профиль.

– Вадим… Ты ошибаешься, – тихо сказала я.

– Разве? – обернулся он, но всё равно продолжал идти вперёд.

– Вадим… Ты мне нравишься… – смущённо сказала я, подняв глаза на тёмное небо.

Он продолжал идти и даже не оглядывался. Казалось, даже ускорил шаг. Если бы мне вот так вот резко признались в симпатии, я бы, наверное, сошла с ума. Такого мне ещё никогда не говорили, правда… Я продолжала наблюдать за его красивой грациозной походкой и улыбалась от счастья. Вот-вот мы подойдём к тому самому знаку с надписью «Никитино», в самое начало деревни. А дальше ему уже будет некуда идти и придётся посмотреть в мои глаза. Я вдруг вспомнила стих, его стих, который выучила наизусть. Один единственный, который мне больше всего понравился. И сейчас он звучал в моей голове…

Говорят, что о чувствах не нужно кричать,

Но бывает ведь так, что не можешь молчать.

А как выразить всё, что бушует внутри?

Всё увидишь сама – лишь в глаза посмотри.

Если буквы считать, то их в слове лишь шесть,

А оттенков эмоций у слова не счесть.

Произносят его очень часто, но я

Сделал всё, чтоб душа ощущала твоя.

То, что значит оно для тебя и меня.

И пускай, колокольчиком в сердце звеня,

Они дарят нам свет и нас радуют вновь,

Эти шесть нежных букв… Это слово «любовь»!

Вадим обернулся спустя какое-то время, когда до знака с названием нашей деревни оставался метр.

– Это правда?

Его глаза прямо сияли. Сияли каким-то незнакомым блеском, от которого мои засияли в ответ.

– Правда, – улыбнулась я, побоявшись подойти ближе. – Ты мне понравился сразу.

– И хочешь сказать этот Эдик типа не твой парень? – Винник смотрел куда-то в пустоту.

– Хочу сказать, что не мой. Мы с Петровым друзья детства, также, как и с Мишкой, просто щас так получилось, что мы только вдвоём пошли в лес.

– Вау, ну ты даёшь, Ира, – засмеялся Вадим.

– В смысле?

– Всё своё детство проводила с пацанами.

– А я что виновата, что у меня с девчонками дружить не получается, – улыбнулась я со смущением, а он так смотрел на меня… – Почему ты так смотришь?

– Как?

– Как-то интересно…

– Как интересно?

– Объяснить не могу.

– А я не могу поверить…

– Во что?

– В то, что нравлюсь тебе.

– У тебя душевные стихи…

– А ты это откуда знаешь? – он сразу же убрал эту милую улыбку с лица и, скорее всего, испугался.

– Честно? Когда мы ехали в поезде, я увидела твою тетрадку… И… Подсмотрела, что там.

– Серьёзно? – удивился парень. – Ну ты и проныра, конечно, Лисицына. Я думал, ты вся такая скромная, в чужой карман не полезешь.

– Вадим, почему ты никому о своём хобби не рассказываешь?

– А зачем?

– Потому что так красиво писать – это прекрасно! Нужно куда-то это отправить. Давай ты поговоришь с издательством? Какие там сейчас популярные?

– Да зачем мне это всё, Ир? Я же для себя пишу, для души.

– А про кого ты пишешь? Ты в кого-то влюблён?

– Есть одна муза…

10 глава

Вадим

Я чуть не выдал ей свой секрет, который почему-то сразу раскрывать не хотелось. Ира тоже мне нравилась, но я бы не хотел, чтобы она думала, что я просто проявил симпатию в ответ, чтобы её не обидеть. Мне кажется, я влюбился в неё давно, будто знал её уже с самых первых лет своей жизни. Но так боялся в этом признаться, почему-то…

В тот вечер мы прошатались по деревне ещё около часа, пока совсем не замёрзли. В полдесятого разошлись по домам. Я шёл, смотрел на свои следы и думал, как мне обо всём ей рассказать.

Завтра – тридцать первое декабря, не хотелось бы оставлять в прошедшем году какие-то тайны. Но и рассказать я тоже не решался. Что-то останавливало… А ведь она теперь думает, что её симпатия не взаимна. Не знаю, сколько я ещё смогу продержаться.

В двенадцать часов следующего дня я выложил новое стихотворение в свой блог, которое написал сегодня ночью.

Прощай любовь! привет желаньям!

Я так мечтал с тобою быть.

И воздух больше мне не важен, ведь не смогу с тобою плыть.

Ты теплый лучик красоты, Богиня жизненной степи, глухая боль по мне проходит и в хмуром сердце камень тонет…

Прощай любовь в слезах тянущих,

В болоте черствой синевы.

И в океан судьбой по гуще,

Во мраке ночи и грозы

Любовь моя не слишком громко,

Стучит в груди твоей сейчас,

Но я один , один во мраке.

Надежды свет во мне угас…. (Mike Shinoda)

Если Ирка обо всём знает, то она, наверняка, подписана на мой блог. А подписчиков у меня не так много, значит найти её профиль не составит труда. Если она, конечно, туда что-то выкладывает.

Узнал я её страничку по аватарке, на которой была изображена красивая девушка с выразительными чертами лица и длиннющими огненно-рыжими волосами, которые были ей по пояс. Там она искренне улыбалась, даже смеялась, радуясь жизни. Иру смело можно назвать жизнерадостным человеком, это видно сразу. Хотя… Встретив её в первый раз на вокзале, я так не подумал.

Профиль был закрыт. Но написано, что публикаций триста пятьдесят. Значит, фотографироваться это девчонка любит. И много. Даже у меня блог со стихотворениями, а публикаций всего сто с небольшим, в основном я всё выкладываю в истории. Там обычно люди активничают больше.

Заявку на подписку подавать сначала не стал, а потом всё-таки решился. Думаю, она примет.

…Вечером тридцать первого, часов в восемь, Лёньке приспичило поехать и протестировать, работает ли старая тачка, которая стоит здесь, на даче, в гараже. Ей уже лет двадцать, ещё дедушка мой водил. Я, конечно, поначалу был против затеи друга, но потом самого меня взял азарт и захотелось чего-то весёленького. Ланка, конечно же, поплелась за нами. Она никуда, ни ногой без своего парня.

На улице сейчас, как мы думаем, будет немного народу. Все, наверно, сидят и готовятся к празднику, до которого, между прочим, осталось всего четыре часа. А мы тут с каким-то старым драндулетом возимся. Продукты куплены, Ловенецкая даже какой-то салат сварганила, мы с Келлером пожарили шашлыки, как смогли. В общем, фундамент новогоднего стола есть.

Лёнька очень долго разбирался с двигателем и никак не мог завести машину. Я даже помогать не стал. Мне было всё равно. Заведётся так заведётся, нет – значит нет. Посидим дома, возле тёплой печи, послушаем Баскова с Киркоровым, которые сейчас «захватили» все телеканалы, дождёмся двенадцати часов, поиграем ночью в картишки и часа в три завалимся спать.

Но Лёнька всё-таки смог завести драндулет, и вот мы уже ехали по тёмной безлюдной улице под музыку, которую моему другу тоже удалось включить на полу-поломанном дисплее.

– У-у-у-ух, Винник, ты ощущаешь это?! – кричал он на всю катушку, прибавив скорость. Ланка на заднем сиденье охала и ахала от выброса адреналина.

Я промолчал, только довольно улыбнулся, смотря в окно.

Наша деревня длинная. А главное – через каждые пять метров фонари горят. Очень хорошее освещение для водителей. И очень удобное. Мы катались по главной, где ещё сутки назад гуляли с Иркой. Выехали за деревню и направились в сторону леса. Там уже было темно, и фонари, естественно, в лесу не горели. Ланка испугалась темноты, а Келлер принялся пугать девушку. Я только ржал вполголоса.

Мы остановились у старой сосны, не заезжая в сам лес, потому что там вся дорога была в сугробах снега, заметена после ночной метели. Вышли из драндулета, чтоб подышать свежим воздухом и проводить старый год. Я обтёр лицо холодным снегом и поёжился. Пока сладкая парочка выясняла между собой отношения, я отошёл в сторону и заглянул в свой смартфон. У меня высветились два уведомления. Первое – «Лисичка» приняла ваш запрос на подписку. А второе – «С наступающим!» от неё же.

И всё-таки, странное чувство – осознавать, что вот она где-то там, у бабульки в доме, сейчас сидит и искренне за меня радуется. Искренне ждёт моего ответа или моего появления в сети. Я ей нравлюсь. И мне от этого становится так приятно и хорошо…

Я не успел ответить Лисицыной, потому что меня окликнул Лёнька. Видать, потерял.

– Эй, Винник, ты там куда запропастился? Ау-у-у-у-у! Ва-а-а-ади-и-им!

– Чё орёшь на весь лес? Природу будишь, – буркнул я, возвращаясь к машине. – И вообще, чё мы долго ещё тут разъезжать по лесам будем? Не надоело тебе, Лёнь?

– Ой, заткнись, а. Поехали, поехали, раз тебе охота дома сидеть, сложа руки.

Ланка будто бы зависела от Келлера. У него сейчас плохое настроение, значит и у неё тоже. Именно поэтому, наверное, мне было сложно с ними. Такое чувство было, что они – одно целое, а я по отдельности.

Дорога к дому оказалась молчаливой. Келлер опять дулся из-за того, что я, видите ли, не даю ему покататься на этом драндулете, а тяну домой. Да что тут в этой деревне делать? Я понимаю, если б в городе – пошли бы сейчас в бар, посидели бы под музычку, а тут что? Печку топить? Ладно, не буду портить себе настроение перед самой новогодней ночью.

Я задумался и сам не заметил, что мы, кажется, едем слишком быстро, а по дороге, ещё издалека я увидел, как идёт человек. Переходит дорогу по пешеходному. Келлер видать тоже был в раздумьях и не заметил, как наехал на этого самого человека…

Мы вышли из машины, чтобы посмотреть, кто попался под колёса моего драндулета. Не очень высокий парень лежал, съёжившись и не мог произнести ни слова.

– Чё делать, Вадь?! – тут же перепугался Лёнька. Хорошо хоть Ланка осталась сидеть в машине. Не хватало ей ещё тут видеть этот ужас и панику разводить.

В моей голове нарисовалась ужасная картина. Как нас с Келлером отвозят в полицию и говорят, что тот человек не выжил. От этих мыслей по коже пробежали мурашки.

– Вадь, он живой?

– Откуда мне-то знать, давай попытаемся поднять его.

Я наклонился к парню и потрепал его по руке, отчего он поднял на меня испуганные глаза. Фу-х! Хорошо, что живой.

К моему огромному удивлению, мы с Келлером обнаружили, что под колёса нашей тачки попал тот самый Эдик, друг Ирки. Мне аж не по себе стало из-за этого. Если Лисицына узнает…

Эдуард доехал с нами до дома, и мы тут же положили его в кровать и постарались, чтобы он сам оклемался. Петрову было плохо, он просил стакан воды, чтобы прийти в себя. Ну вот как можно было попасть в такую ситуацию? И перед самым-то новым годом.

Тем временем до полуночи оставалось полтора часа. Эдик пришёл в себя и принялся собираться домой, ведь время не раннее.

– Ты точно сможешь дойти? Проводить не надо? – спросил я, чуя перед пацаном вину.

– Дойду, – буркнул Эдик. – Как-нибудь.

– Ты к кому сюда приезжаешь-то? – прорезался голос Лёньки.

– Он вроде к дяде Коле, да, Эдь? Ира же говорила, – вспомнил я рассказ Лисицыной.

– Да, к дедушке. Он уже наверно весь переволновался, пока я тут попадаю вот в такие вот ситуации.

– Извини ещё раз… – промямлил Келлер. – А ты вообще куда шёл-то?

– В магазин шёл, решили с дедком салат сварганить, колбасы и горошка не было.

– Ну забыть купить горошек на новый год, мне кажется, это уже всеобщая традиция, – заржал я. – Ладно, Эдик, чё мы тут тебя задерживаем, да задерживаем…

– Иду уже. Пока!

– Давай, мужик, извини ещё раз…

Пока сладкая парочка накрывала кухонный стол, я отошёл, под предлогом «в туалет», а сам стал звонить Ире. Она долго не брала трубку, но, когда взяла, голос её был каким-то подавленным. Неужели она уже знает про Эдика?

– Ир, ты уже знаешь, да? – испуганно спросил я.

– Что знаю? Про Петрова?

– Да…

– Знаю. Дядя Коля бабуле звонил, она аж вся заахала и заохала, как узнала.

– Жесть… ну мы правда случайно, Ирка… За рулём вообще Келлер был, я ему, конечно, доверять тачку не хотел. Хотя… Драндулет было не жалко, ему уже лет двадцать, не меньше.

– Нелепая вышла ситуация…

– Ну этот дядя Коля ничего ведь на нас… Заяву не напишет?

– Да не, не должен. Просто всё-таки аккуратнее ездить нужно. Хоть деревня, но люди-то тоже здесь живут.

– Да, понимаю…

– Как у вас там новогоднее настроение? – уже веселее произнесла она.

– Да в целом есть, но как-то не очень.

– Отмечаете втроём или ещё кто?

– Втроём с Келлером и Ловенецкой. Мы ж тут больше никого не знаем.

– А-а-а, ну да…

– Ир, а тебя бабушка к нам не отпустит?

– Вряд ли, конечно. Мишка потом тоже напросится, а её одну тоже не вариант оставлять. У нас же традиция – каждый новый год встречать вместе.

– Тут согласен. Ну а потом, Ир? После двенадцати…

– Посмотрим, Вадим, я обычно сразу спать ложилась… В общем, что бабушка скажет!

– Хорошо… Ну, если что, я готов прогуляться с тобой, как вчера…

– Надеюсь! – вздохнула она. – Ладно, Вадик, пойду я, бабушке ещё помогу, да и Мишка тут уже вокруг меня вертится, как хвост. Пойду.

– Давай! С наступающим, Лисичка! – улыбчиво произнёс я, жаль она не увидела эту улыбку.

– С наступающим… – смущённо произнесла она.

***

– Это самый лучший новый год в моей жизни! Я ещё никогда не чувствовала себя такой счастливой!

Встретиться после боя курантов у нас с Ирой всё-таки получилось! Её бабушка согласилась пойти внучке навстречу, хотя очень остерегалась меня, ведь это именно под нашу машину попал соседский мальчик Эдик. Мы встретились у «Маяка», я крепко обнял её, а она кричала, что очень рада видеть меня.

– Ты что бросил Лёньку и Ланку? – вдруг опомнилась она.

– Да они сами кого хочешь бросят. Пусть вдвоём будут, я им вечно всё порчу, – заржал я, обнимая её. – Куда пойдём? Как тогда? До «волшебного» знака «Никитино»?

– Пошли! Правда, боюсь, сегодня нам попадётся навстречу оче-е-е-ень много людей…

– А пофиг!

Выйдя на главную улицу, мы, взявшись за руки, направились навстречу падающему снегу. Прям точь-в-точь, как в тот вечер, тридцатого декабря. Наши следы оставались на только что выпавшем снегу и тут же заметались им же. Людей долго не встречали, любовались природой. Но, когда дошли до того самого знака с названием нашей деревни, нас вдруг сзади окликнули. Точнее меня:

– Э-э-эй! Вади-и-им!

Я обернулся и увидел двух парней. Кажется, одним из них был Эдик. А вторым…

11 глава

Ира

– Мишка?! – воскликнула я, увидев друга вместе с Эдиком Петровым. – А что ты здесь делаешь? То есть вы…

– Спокуха, Ирусь! – каким-то незнакомым голосом проговорил он. – Нам надо с Вадиком разобраться.

Я вопросительно посмотрела на них, а затем перевела взгляд на испуганного Винника. Надеюсь, Петров не пришёл разбираться с Вадиком из-за того, что те на него наехали.

– Ну что, убить меня захотел, да? Ирку ты всё равно не получишь! – орал на всю улицу Эдик. Где-то вдали показались фары машин, и я поняла, что это полиция. Только не это! Ну не мог же, надеюсь, Эдик вызвать полицию?!

– Что, прости? – спокойно спросил Вадик. – Я тебя убивать и не собирался. Под колёса лезть не надо.

Полицейская машина, к счастью, ехала не к нам. Она развернулась на ближайшем перекрёстке и направилась в противоположную сторону.

– Что, дружка позвал и сразу смелым стал? – продолжил Вадим.

– Ты тут давай на него не гони. Сам наехал, так ещё и права качаешь, – вмешался Журавлёв.

– Миша, ты что с дуба рухнул? Или вы там выпили где-то вдвоём? – рыдая, спросила я. Но Мишка первым напал на Вадима. Я стояла и рыдала, не зная, чем помочь дерущимся друзьям. Было дико страшно. Вскоре избивать Винника подключился Петров.

– Что вы делаете? Что?! Что вы творите? – кричала я, стараясь протиснуться к мальчикам. Но они только оттолкнули меня, отчего я чуть не полетела в ближайший сугроб.

– Не лезь, Лисицына, хуже будет! – выпалил Мишка. – Мы щас Вадечке твоему немного объясним, что такое хорошо, а что такое плохо, и отпустим.

Конечно же, вдвоём они повалили Винника на землю. Я закрыла глаза от страха и отвернулась. Когда Петров с Журавлёвым уходили, Эдик только крикнул Вадиму:

– Всё равно Ира будет моя!

А меня от этих слов аж затошнило. Что-то очень отталкивающее было в Эдике. И сейчас я поняла, что мстительность. Мстительность и склонность к этим дебильным дракам. Особенно, если на пару с Мишкой. Они вообще потом вдвоём такие обезбашенные становятся. А с самим Журавлёвым разговаривать вообще не хотелось. Так себя повести…

Я подбежала к Вадику, который в это время, скукожившись, лежал на земле и морщился от боли.

– Куда они тебя?

– Да неважно уже. Дебилы, – произнёс он. – Не, ну почему всегда из-за Келлера страдаю я?!

Я обняла пострадавшего друга, отчего он даже перестал говорить то, что хотел сказать…

– Я ещё в детстве поняла, какой Петров на самом деле, – начала я, поглаживая Вадима по голове. Лоб был разбит и размазан кровью. – Мишке тоже без приключений не живётся. Но чтоб так…

– Надо полным придурком быть, чтобтак.

– Сколько уже время? – я глянула на свои наручные часы, которые мокли от падающего снега. – Почти два…

– Загулялись… – вздохнул он. – Интересно, Келлер с Ловенецкой дома или свалили уже куда?

– Думаю свалили, – смеюсь я. – По крайней мере, они всегда находят приключения на пятую точку.

– Надо как-то подняться, – сказал Винник, вставая на локти. – Ой-ой-ой, кажется, получается!

– Давай-давай! – помогаю ему я. – Получа-а-а-ается….

И Вадик встаёт на ноги! Правда сначала немного покачивается, но я, держа его за руку, помогаю держать равновесие.

– Стоишь? – спрашиваю я, отпуская его руку.

– Стою! – радуется он. – Стою!

– Это хорошо… – улыбаюсь я, любуясь парнем. – Ты такой красивый, когда улыбаешься.

– А когда злюсь не очень? – ржёт Винник.

– А когда злишься, ты похож на тигра! Ха-ха! На тигрёнка!

– Слушай, Лисичка, а может ко мне? Ланка с Келлером всё равно должны были свалить.

– А если не свалили?

– Свалили, свалили. А если нет – значит, мы их выгоним, – продолжал в голос ржать он. Будто и не был той драки, закончившейся всего десять минут назад.

– Ладно, пошли… – неуверенно сказала я. – Я ещё никогда у тебя на даче не была.

– И не только на даче, Лисицына!

***

Дома у Вадима, действительно, никого не было. Всё-таки Келлер с Ланкой решили свалить. Как говорит Вадик. Он разогрел нам чай, чтобы мы поскорее согрелись и включил телевизор на кухне.

Я уже и забыла, что такое старинный телевизор, привыкла к плазме. Ведь даже у бабушки в деревне уже лет пять была установлена плазма. А у семьи Винника, видимо, руки не доходят поставить на дачу новый, нормальный телевизор. Хотя, впрочем, не ради телевизора я к нему пришла.

Осмотрев все комнаты в доме Вадима, вплоть до кладовки, я вернулась к нему на кухню. У него в руках были какие-то часы.

– Чё ты делаешь? – спросила я, подойдя ближе.

– Часы сломались. Вернее, их наверно Лёнька сломал. Уж не знаю, зачем было лезть к часам! – возмутился Винник, но быстро отошёл: – Чай наливаю?

– Давай я сама налью, чини свои часы.

Я подошла к стеклянному шкафу, в который были помещены чашки и красивые блюдца, наверное, специально для гостей.

– Отсюда брать кружки? – спросила я у него.

– Да, можешь оттуда. Мама специально для гостей их держит. Хотя я ещё ни разу не видел, чтоб к нам на дачу приезжали гости. Да и самим родителям уже наскучило сюда ездить.

– Давай тогда не будем в них пить? Они же совсем новые… – достала я одну их фарфоровых кружек.

– Ир, они там уже два года стоят, никому ненужные, доставай!

Я послушно достала из шкафа те самые чашки и принялась наливать горячую воду с чайника.

– Ни фига себе! – воскликнула я.

– Что такое?

– У вас столько чаёв разных! И зелёный, и чёрный… И мятный! … И клубничный!

– Да, Лисицына, и угадай чьих это рук дело?

– М-м-м… Ланки?

– Именно! Я ей сказал: «Купи в магазине пачку чая», так она вот и купила. Пачку!

– Ха-ха! Мы, девчонки, между прочим, любим необычные вкусы, – засмеялась я, наконец, опустив чайный пакетик в горячую воду. – Кстати, я нам клубнично-бананового намешала, ты такой любишь?

– Ой, Ир, честно говоря, я даже внимания на этот вкус не обращаю, – проговорил Винник. – А я, кстати, часы починил!

Он продемонстрировал мне стрелку циферблата, которая громко тикала, нарушая тишину.

– Умничка! – похвалила я. – А теперь давай чай пить. У меня, кстати, даже сон прошёл, а ведь время уже…

– Половина третьего, Лисицына! Можно я прочитаю тебе свои стихотворения?..

…

– Мне тебя подарило Лето.

Мне тебя обещала Осень.

Стали ярче сиять рассветы,

И растёт на макушке проседь.

Мне тебя нагадали Тени,

Чёрной картой накрыв колоду.

И в объятья любви затмений

Я бросаюсь, как будто в воду.

Мне тебя ниспослало Небо

На крылах, что чернее ночи.

Не хочу ни воды, ни хлеба,

Лишь хочу быть с тобою. Очень.

Мне тебя предписали Звёзды.

Судьбы стянуты тонкой нитью.

Может быть, мне ещё не поздно

Воссоздать двух сердец обитель?

Даже если никто не спросит,

Повторять буду вечно это:

Мне тебя обещала Осень.

Мне тебя подарило Лето… (Константин Банщиков)

– Где ты научился так красиво писать, Вадим?

– Говорят, всё нужно брать из вдохновения… Вот смотришь на человека и пишешь свои творения!

– Здорово… А главное – это очень красиво. Даже красивее музыки, хотя и её я очень люблю.

– Как ты нашла меня в инстаграме?

– В моих рекомендациях одни только стихи, вот ты и попался.

– На самом деле прикольно. А давно ты на меня подписалась?

– Ну не очень! – засмеялась я, вспомнив, как специально для этих стихотворений искала чистую тетрадку, чтоб потом переписывать их туда и читать, когда будет настроение… Но почему-то боялась признаваться в этом Вадиму.

– Серьёзно? – удивлённо улыбнулся он. – А я думал уже давно… Читала «Это ты потушил звёзды»?

– М-м-м… Вроде бы да. Оно твоё самое любимое?

– Можно сказать и так. Оно научило меня относиться к людям также, как и они относятся к тебе.

– Зачитаешь? Может я вспомню.

– Застилают глаза слёзы

Замерзают без губ губы,

Как обидеть тебе просто,

Как простить мне тебя трудно.

Растворилось во мгле утро, —

Это ты потушил звёзды,

Зажигать мне их так трудно,

Не гаси же их так просто.

Сказку ты превратил в будни,

Поняв это, увы, поздно

– Как живёшь ты без них?

– Трудно.

– Научить зажигать звёзды? (Алиса)

– Ты очень красиво пишешь! – зарыдала я и чмокнула его в щёчку. – Ты пишешь так, что у меня от твоих стихов мурашки по коже бегают…

12 глава

Вадим

После наших откровений за чашкой чая, Ира вскоре уснула. Прямо на кресле-качалке в кухне. Я прикрыл её пледом, а сам ещё долго не мог заснуть. И всё-таки, как люди так быстро влюбляются? Ещё неделю назад, до приезда сюда, на дачу, я страдал по Алисе. Для меня это расставание давалось непросто. Я посвящал ей стихи и выкладывал в профиль, я иногда даже ночью не спал, думая только о ней. Но чувства… Они растворились. Растворились, будто бы никогда их раньше не было. Возможно, оставалась просто привязанность, а я думал, что любовь. Но любовь я нашёл в другом человеке…

Я проснулся от звука кипения чайника. Вставать с тёплой кроватки было лень, поэтому я просто недовольно ворочался и старался заткнуть уши. Позже услышал тихий голос Лисицыной. Она, кажется, с кем-то разговаривала по телефону. Я взглянул на часы и понял, что уже половина одиннадцатого. В окно пробивалось радостное утреннее солнышко.

Потому как в квартире было тихо, значит мы с Ирой по-прежнему были одни. Лёнька с Ланкой так и шлялись где-то ещё с ночи. Даже ночевать не пришли. Странно. Я осторожно приподнялся с кровати. Когда вылез из-под одеяла, понял, что дома дико холодно. А ведь вчера вечером мы не затопили печку. Вот дырявая моя голова, с этими праздниками про дом совсем забыл.

– Да, я тебя поняла. Вадим правда хороший… – я прислушался к голосу Иры. – Нет. Он нормальный, мама! … Сейчас он проснётся, я пойду к бабушке. Всё. Давай, пока!

Ещё минуту я украдкой на неё любовался. После телефонного разговора она выглядела не очень довольной. Кажется, мама Иры волнуется, что её дочь сидит у какого-то незнакомца Вадима, который может её похитить и увезти в лес!

– Доброе! – выскочил я из комнаты, сильно напугав девушку.

– Вади-и-им! Ты чё так пугаешь! – принялась возмущаться она, а я стоял и ржал, как ненормальный.

– Я пришёл, чтобы тебя похитить и взять в плен! – засмеялся я ещё сильнее.

– Ты подслушивал мой разговор с мамой?

– Ну почему сразу подслушивал? Слышал краем уха. Ты так громко разговаривала!

– Да иди ты, – отвернулась она к окну.

– С Новым годом, Лисицына! Как тебе спалось на новом месте?

– Также, как и всегда, – буркнула она, так и не повернувшись к моей персоне.

– Ничё себе! – удивился я, глянув на плиту. – Ты что нам уже и яичницу пожарила?

– Как видишь…

– Не ребёнок, а золото! – гордо произнёс я, подойдя сзади и обняв её.

– Ну всё, всё, – отмахнулась она. – Прощаю!

Позавтракав и болтая о чём попало, мы с Ирой вспомнили про Келлера и Ловенецкую. Точнее вспомнила Ира, а я как-то уже и думать про них забыл.

– А Лана и Лёня? Они вообще приходили?

– Боюсь, что нет, – улыбнулся я.

– Вот всё тебе смешно. А где они могут быть?

– Понятия не имею, Лисичка. После тех отморозков я думаю они могут быть где угодно!

– А если они снова на них нарвались? – сделала испуганные глаза Ира. – Вдруг что-то случилось, Вадик?

– Ты предлагаешь сейчас опять с самого утра сорваться и бежать их искать? – возмутился я. Всё-таки очень бесило безответственное поведение друга. – Много чести!

– Я не знаю… Но ты можешь им хотя бы позвонить?

– Никому звонить не буду! Не хотят возвращаться – не надо. Я не собираюсь напрашиваться. Просто раздражает то, что Келлер сам напросился со мной на эту дачу и в итоге просто кинул меня же.

Я был крайне раздражённым и злым, даже вот сорвался на Иру. Но уже ничего не мог с этим поделать. Злобы на Келлера не хватало.

– Ладно. Пусть гуляют, ты в чём-то прав, – признала она, а я счастливо заулыбался. – Что, хвастун, улыбки мне тут строишь?

– Я всегда прав! – усмехнулся я.

– Ой, всё, начинается… – заржала Лисицына и встала из-за стола.

– Ты куда это?

– Домой. Бабушка уже, наверное, меня потеряла.

– Так она тебе даже не звонила! – нашёлся я.

– Плохо она в телефонах разбирается, не всегда звонить получается. А время, между прочим, уже двенадцать почти, я пойду, проводишь?

– Конечно, Лисичка! Щас только оденусь и печку растопить надо, а то холод нас с тобой погубит!

Я по-быстрому растопил печку (дрова Лёнька уже вчера занёс; да! Хоть что-то этот оболтус сделал) и накинул на себя демисезонный плащ, который «жил» у меня на даче постоянно. Я носил его только когда приезжал сюда.

– Кстати, Мишке своему передай, чтоб больше такого не повторялось. А то, что это за наглёж такой? – сказал я Ире, когда мы уже вышли из моего дома, вспомнив вчерашнюю ситуацию с Журавлёвым и его дружком.

– Я и сама собиралась. Разговор с ним серьёзный устроить, а то реально поступил он, мягко говоря, ужасно.

– Не то слово, блин! – буркнул я, пнув камень, который попался нам по пути.

– Нового года, честно говоря, даже не ощущается… – перевела тему Лисицына, осматривая улицу. Сегодня снова был мороз, светило яркое солнце и отдавалось отблесками на снегу. – Будто бы обычный день.

– Это, наверно, потому что деревня. В городе так движ стоит, салют вчера запускали.

Что-что, но если выбирать между жизнью в городе или в деревне я бы, не задумываясь выбрал город. Мне по душе движение и шум, чтоб вокруг не было гнетущей тишины.

– Может быть. Я, кстати, даже бабуле подарок никакой не приготовила. Интересно, тут в «Маяке» можно ей что-нибудь присмотреть?

– А что она у тебя любит?

– Я думала, может вязаный шарфик новый… Или носочки? Ей должно поднять это настроение.

– Знаешь, что! Давай-ка зайдём сейчас в супермаркет и посмотрим вместе?

– А давай. Ты мне поможешь с выбором! – тут же обрадовалась Лисицына.

– Помогу, помогу, пошли, – поторопил её я, хотя сам и вовсе никуда не торопился…

***

Подарок Ириной бабушке мы выбрали быстро. Стоило только мне, Вадиму Виннику, зайти в этот магазин, как я тут же бросил взгляд на милый халатик. Как раз бабульки такое любят. Они ж всё равно целыми днями дома просиживают.

Я проводил Лисицыну до дома, но сам заходить не стал. Всё-таки чувствую какой-то негатив и злость на Мишу. Да и бабулька их наверно уже по-всякому меня обозвала, ведь внук ей рассказал всё совсем по-другому. Так, как выгодно ему. Ну а что – нашли на кого вину переложить.

Домой возвращался в хорошем настроении. Было уже полпервого, а я никуда не спешил. Всё равно – делать здесь нечего, буду опять просиживать соцсети и глазеть в маленький квадратный телевизор, который остался ещё с детства моего папы.

Подходя к дому, увидел силуэт высокой девушки. На ней была надета розовая шубка (прямо как на кукле Барби) и белые сапожки. Она пыталась до кого-то дозвонится, но, кажется, у неё не получалось. И всё-таки чем-то мне эта девица напоминала Алиску…

Сделал вид, что не замечаю её, хотя сам заметно на неё косился. Уже собрался заходить в калитку, как она меня окликнула. Калитка с неприятным скрипом закрылась.

– Молодой человек!

Я обернулся.

– Вы не знаете, где здесь улица Маяковского?

Я посмотрел в яркие зелёные глаза и убедился, что это вовсе не Алиска. У Алиски глаза лазурные! Такие голубые, что, мне кажется, их хоть какой краской покрась – они всё равно такими и останутся. Да и вообще, чего это я снова вспомнил о бывшей девушке?!

– Э-э-э… – неуверенно протянул я, любуясь необычными чертами лица этой незнакомки. – Во-от там! Соседняя.

Прямо возле нашей была улица Маяковского по соседству (ну и Киевская, конечно!). И я ещё с детства знал её, потому что там жил один мой друг, с которым мы играли во всякие догонялки и подобное. Перестали общаться, наверное, ещё будучи оба в начальных классах. Да и не виделись уже больше, выросли, приезжать в эту деревню перестали.

– А вы к кому? – нагло спросил я, не дав девушке даже сказать: «спасибо, молодой человек!».

– Где-то здесь была наша дача, но мы её забросили ещё лет пять назад. Вот, меня родители попросили съездить посмотреть, как тут всё. Сами работают, некогда. Дали адрес, сказали: «разберёшься», но я что-то никак разобраться не могу. Спасибо вам, кстати!

– Я Вадим! – улыбнулся я.

– Наташа, – улыбнулась она в ответ сияющей улыбкой. Хорошо хоть не Анатольева!

– Могу проводить, чтоб уж точно не заблудилась!

– Ой, спасибо, я была бы благодарна…

С такой же сияющей улыбкой я «повёл» свою новую знакомую на названный ею адрес. И всё-таки девчонка показалась мне очень симпатичной и милой. Ещё и эта её розовая шубка!

– Маяковского четырнадцать, верно? – переспросил я её. Не потому, что у меня была плохая память на цифры, а потому что мне очень захотелось с ней как можно больше поговорить.

– Да, – улыбнулась она. – Дом уже заброшенный. Я помню с ним где-то рядом киоск был, где конфеты продавали.

– А-а-а! – вдруг дошло до меня. – Я понял.

Я ускорил шаг. Наташа как-то не очень уверенно последовала за мной. Мы подошли к небольшому заброшенному киоску, который закрыли уже года два назад, потому что спрос был на конфеты почему-то небольшой, а возить с города достаточно далеко.

– Где-то здесь твой дом?

– Да, я помню этот киоск. Он что больше не работает?

– Нет. Закрылся. Говорят, что мало покупали, хотя мы с другом постоянно сюда бегали, один раз даже воровали, когда продавщица отлучится куда-то, – засмеялся я.

– Ого! Я, кстати, продавщицу помню. Такая бабулька в круглых очках. А больше её почему-то никто не заменял. Сколько помню – всегда она была.

– Точно! – вспомнил я. – Я тоже, кроме неё никого здесь не видел. Интересно, эта бабулька сейчас жива? Может из-за неё киоск закрылся, а работать там больше никто и не хочет?

– Всё может быть, наверно. Вадим, давай уже мой дом искать, а то я так замёрзла.

– Конечно-конечно, Наташ.

Я принялся осматривать номера домов, которые находились по близости к заброшенному киоску. Видел и пятнадцатый, и семнадцатый, и двадцать первый, но четырнадцатого так и не удалось отыскать.

– Ты уверена, что улица Маяковского? – спросил я, чтобы убедиться. – Потому что должна же где-то быть твоя дача.

– Конечно, уверена. Может я номер неправильно посмотрела? – Наташа принялась рыться в кармане куртки, чтобы найти бумажку с адресом. – Да! Улица Маяковского, дом четырнадцать. Всё правильно я посмотрела.

– Странно. Ну давай дальше пройдёмся, может всё-таки ты путаешь, что киоск стоял рядом с домом.

Пройдя дальше, нам всё-таки удалось найти нужный адрес. Четырнадцатый дом! Каково же было моё удивление, когда я понял, что этот дом принадлежал тому самому другу, с которым я всё детство играл в догонялки…

– Что-о-о-о?! – протянул я, взглянув на старенький домик, в котором почему-то было выломано одно окно. – Ты что знаешь Ромку Аверченко?

– Ну вообще-то этой мой брат, а что?

13 глава

Ира

Вадим просто настоящий гений! Ему так быстро удалось найти подарок для моей бабушки, я до сих пор удивляюсь. У него там в роду какие-то суперспособности, что ли?

Халат был фиолетового цвета с большими красивыми, а главное яркими тюльпанами. Бабушка любит цветы, поэтому, думаю, она оценит такую красоту.

Заходя в дом, заранее готовилась к расспросам бабушки и Мишки о том, где меня всю ночь носило. Да и пришла я уже ближе к обеду. Явно что-то не то подумают. Бабушка сидела на кухне и смотрела телевизор. Свой любимый канал. Про животных.

– Ирочка! Ты пришла! Наконец-то! – воскликнула она. Бабушка сильно обрадовалась моему визиту. Сразу же сняла очки и отложила их в сторону, забыв про телевизор.

– Бабулечка, у меня для тебя есть подарок! – обрадовала её я, не успев даже снять с себя верхнюю одежду.

– Какой ещё подарок, родная? Зачем? – удивилась бабушка. Но всё равно по ней было видно, что она очень довольна. Мы, внуки, приезжаем редко всё-таки.

Я достала из большого прозрачного пакета тот самый халат с тюльпанами и протянула его бабушке.

– Он что, совсем новый? – бабушка округлила глаза и снова надела свои незаменимые очки.

– Ну, конечно, не поношенный же тебе дала! – засмеялась я. – Меряй давай! Тебе нравится?

– Да, Ира, это очень красиво… У меня так давно новых вещей не было… – бабуля посмотрела на себя в зеркало и приложила халат к телу.

– Надень его, баб!

– Ир, я так вижу, это просто шедевр! И откуда у тебя деньги-то? Зачем потратилась на меня? – ругалась она.

– Ба-буш-ка! Я люблю делать родным подарки, а сама и так редко приезжаю, – чмокнула я её в макушку. – Давай чай пить, я нам ещё конфеты купила.

Помимо халата, я решила к чаю взять конфеты, а то они здесь такие дешёвые были, грех было не купить.

– Ну ты же сама мне как подарочек, Ира! Давай, доставай кружечки, я сейчас воды в чайник наберу.

– Кстати, баб, а где Мишка? – спросила я, доставая с верхней полки чашки с рисунком бабочек.

– Мишенька спит ещё, в комнате. Вчера около четырёх только пришёл, – начала объяснять бабушка. – Я думала и ты с ним, но он сказал, что куда-то умотала от него. Я, честно говоря, стала волноваться.

– Ты чего, бабуль? Я у друга была, мы хорошо поболтали ночью и потом спать легли. Утром я ему яичницу пожарила. Как ты учила! – улыбнулась я, стараясь успокоить бабушку.

– Ну и хорошо, ты молодец. Но этот друг, надеюсь, не тот самый Вадим, который на Эденьку машиной наехал?

– Нет, бабушка, не он, – решила соврать я. Всё равно ей правду не объяснишь. Она за своих горой стоять будет. А Эдика бабушка давно знала. – Как тебе конфеты, вкусные?

– Да, мне очень понравились. Это что у нас продаются?

– Да, в «Маяке», ты давно туда не ходила?

– Честно говоря, давненько. Уже месяца два наверно.

– Бабушка-а-а! Сколько время? – донёсся голос Мишки с соседней комнаты. – Рано ещё?

– Час уже, Мишенька, ты выспался?

– Серьёзно?! – тут же вскочил он с кровати. – Меня же Лёнька в час гулять звал!

– Куда он тебя звал? – встряла я.

– О, Лисицына, ты что, уже дома? Во сколько вернулась? – подошёл он ко мне.

– Только что, Мишенька. А ты где был до четырёх утра?

Вообще при бабушке отношения выяснять не хотелось. У неё нервы слабые, волноваться будет. Мишка и так наверно вчера понервировал. Чувствую, домой он припёрся пьяный.

– Мы с Лёнчиком и Эдькой в приставку рубились у одного нашего приятеля. А, ну и Ланка ещё была.

– Мне интересно, какой такой у тебя здесь приятель? Не тот ли, у которого тогда вечеринка была и который тебя отвинтил?

– Да не тот, не тот. Мы с ним вчера на дискотеке познакомились. Представляешь, Ира, нас пустили на взрослый дискач!

– Ну вообще… Это что там, подростки за главных?

– Нет, почему? Взрослые.

Бабушка молча смотрела то на меня, то на Мишку удивлёнными глазами.

– Ты давай бабушку тут своими рассказами не пугай. Скажи же, что всё это шутка? – я незаметно подмигнула Журавлёву, чтобы он перестал нести всякую чушь про местные дискотеки.

– Ладно, шучу я. Погуляли вчера немножко и разошлись, ничего серьёзного, – подыграл мне друг. – Ладно, щас чай попью и дрова колоть пойду. Так уж и быть, гулянку на вечер отложу. Договорюсь с Лёнчиком.

Я тоже стала собираться на улицу. Хотелось поговорить с Мишкой на тему его вчерашней дискотеки! Но перед этим надо было помочь бабушке по дому убраться. Помыть полы и пропылесосить все ковры. А ещё пыль вытереть, всё-таки хоть раз в году надо давать бабушке полноценный отдых. Она уже в возрасте.

***

На улице к трём часам заметно потемнело. Мишка, попив чай, сразу вышел колоть дрова. Сегодня у него прям силы были, заметно. Ну после ночной гулянки то конечно! Час пролетел у Мишаньки быстро. А я за это время как раз успела прибраться.

– Ладно, бабуль, я тоже пойду, прогуляюсь, Мишке там одному скучно уже наверно, – сказала я бабушке, выходя из дома.

– Давай, Ирочка, скажи уж пусть Мишка домой заходит, умотался там уже наверно.

Я вышла на тёмную улицу. Свет фонаря попадал прямо в дровяник, где мой друг колол дрова. Я решила подойти и напугать Журавлёва в совершенно неподходящий момент. Даже специально дверью не хлопала, всё делала тихонечко.

– Бу-у-у! – «вылетела» я из-за угла дома. – Мишка-а-а!

Но его нигде не было. Я зашла в сам дровяник, прошлась в местах рядом с дровяником, но друга так нигде и не увидела. Он что, ушёл из дому, даже не предупредив бабушку? Нет, ну этот Лёнька сделал из Мишки невыносимого человека. Я не знаю, как теперь Журавлёва спасать. И где его теперь искать…

– Чё разоралась? – донёсся его голос откуда-то сзади. И тут я увидела, что Мишка заходит в калитку, а в руках у него бутылка «Колокольчика». И кто в такой холод лимонад пьёт?

– Ты где был?! – воскликнула я.

– Гулял! Я что уже даже до магзика сбегать не могу? – как ни в чём не бывало ответил друг, попивая лимонад из бутылки.

– Ты нормальный? Тебе серьёзно не холодно его пить? – спросила я, поморщившись.

– А почему должно быть холодно? – удивлённо посмотрел на меня друг.

– Да ты морж! И придурок! Я уж как только плохо о тебе не подумала. Кто тебя знает, опять сейчас уйдёшь к какому-нибудь Лёнчику и ищи тебя потом. Невозможно уже.

– Ты бы лучше так за своим Вадимчиком ненаглядным следила, – проговорил Мишка, а у меня от имени Винника сразу же сердцу приятно стало.

– Чего? В смысле?

– Того! Он с какой-то бабой там по центральной гуляет. Так мило беседуют, обхохочешься!

– Миша, ты серьёзно?

– Я не привык обманывать.

Я не хотела показывать другу, что мне неприятно от этой новости, но скрывать свои ощущения было трудно. Я даже по лицу сразу же изменилась. А Мишке трудно было не заметить.

– Может это его родственница какая-нибудь? Или тут подружка, с которой он по деревне общается, – предположила я, до сих пор не веря словам друга.

– Значит, такая хорошая подружка! Он её и обнимал за талию, и смотрел на неё такими глазами… Ир, я умею разбираться в людях, хоть ты и считаешь, что я немножко тупенький.

Внутри сразу всё перевернулось, и от мурашек на теле я поёжилась. Кажется, у Винника есть девушка, а я себе чего-то навыдумывала. И кто вообще тянул меня за язык признаваться во всём первой?

– Ирка, вам разобраться надо. Позвони ему. Или напиши, – подсказал Журавлёв.

– А зачем? – равнодушно спросила я. – Для чего я буду навязываться?

– Не, ну интересная ты такая! Вы там друг с дружкой «сюси-пуси» и всё такое, а у он у тебя за спиной с каждой так. Не-не-не, Ирка, с этим серьёзно разбираться надо.

– Подожди, Миш, ты точно уверен, что это был Вадим? Может ты его с кем-то спутал?

– Слушай, Ир, я всё-таки запомнил, как твой Вадим выглядит. Мы его с Эдькой так хорошо бахнули.

– Кстати, я об этом с тобой тоже поговорить хотела. Но не сейчас, надо сначала с Винником разобраться.

Хотелось думать, что эта девушка, с которой Винник разгуливает по деревне, никак к нашим отношениям не относится, но и правду тоже знать хотелось. Поэтому, я решила прямо сейчас нежданно навестить Вадима. И отправилась к нему в гости.

…Дачу Вадика я запомнила хорошо. Деревня хоть у нас и большая, но моя хорошая зрительная память меня не подвела. Место нелюдное, но запоминающееся. На его улице жилых домов не много.

Из трубы шёл густой дымок, в двух окнах горел свет. Всё-таки в домике у Винника я уже и переночевать успела, знала, что окна, которые «светятся» -это кухня.

Не сразу решалась зайти в дом, ведь я даже не предупредила парня о своём визите. Но я хочу узнать правду сразу. Может мне эта правда прям сейчас «на блюдечке» предоставится, кто ж знает, вдруг эта фифа сейчас у него. К тому же, он даже не звонил и не писал мне с тех пор, как мы разошлись. Да и в сеть особо не заходил. Всё указывало только на это…

Когда я постучала во входную дверь, мне никто не ответил. Я подождала, может услышу шаги, и кто-нибудь подойдёт, но всё было по-прежнему тихо. Слышен был только из дальней комнаты звук телевизора.

– Кто дома есть? Вадим? – спросила я не слишком громко, заглянув в прихожую. – Вади-и-им! Ты дома? – сделала голос чуть-чуть погромче. Но мне по-прежнему никто не отвечал. Тогда я поняла, что дома никого нет. Какой смысл скрываться?

Я уже собиралась выходить, как услышала шаги из той самой комнаты. В прихожую вышла длинноногая улыбчивая блондинка, она была одета в домашнюю одежду, будто бы здесь жила. И поначалу, увидев её краем глаза, я подумала, что это Ланка, но потом, когда повернулась к ней полностью, поняла, что эту девушку я видела впервые. Тогда мне точно стало понятно, что Миша был прав. Я решила, что мне там делать нечего и ушла бы, если б она не стала меня спрашивать:

– Вы к Вадику?

– Ну да… А его нет дома?

– Вадим баню топит, вышел, сейчас придёт. Вы проходите, раздевайтесь, сейчас чайник поставлю.

Какой приветливой оказалась эта блондинка! А мне она представлялась злой и страшной мигерой. От чая я решила не отказываться. Заодно прощупаю почву и посмотрю на реакцию Вадима.

– Вот, присаживайся, ты какой чай любишь? Чёрный, зелё…

– Там у Вадима много чаёв. Мне бы клубничный! – попросила я, вспомнив про те самые разные вкусы чаёв, которые, по словам Вадика, напокупала Ланка.

Блондинка странно на меня покосилась, но всё же заварила мне чай клубничного вкуса.

– Меня, кстати, Ира зовут, – решила представиться я. Всё-таки, нужно показаться приветливой и доброй девочкой. И сделать вид, что мы с Винником очень хорошо дружим.

– Наташа, – натянуто улыбнулась она. – Я из города, сюда приезжаю редко.

– Я тоже из города. У меня здесь бабушка живёт, ну и вот… Вадим.

– Наташа-а-а! – я услышала голос Вадика из прихожей. – Я затопил баню, можешь собираться…

14 глава

Вадим

– Ира?! – я очень удивился, когда увидел на своей кухне Лисицыну. Меня даже в жар бросило. Откуда она тут взялась?

– Привет, Вадим, как у тебя настроение? – она проговорила это так странно. Кажется, обиделась, что у меня дома Наташка.

– А ты…

– А я вот пришла, – развела она руками. – Извини, что не предупредила, просто скучно дома было, вот думаю узнаю, как ты. А ты, оказывается, Вадик, не один!

– Ко мне вот Наташа зашла, – я указал на девушку. – Вы уже познакомились?

– Познакомились, – натянуто улыбнулась Лисицына. – Спасибо тебе, Наташенька, за чай! Очень вкусно было. Но я пойду, что ж мне тут, мешаться.

Я не понимал странного поведения Иры. Почему она так завелась из-за того, что у меня вдруг дома оказалась Наташка? Что тут такого?

– Куда ты пошла? Опять домой? Ты же только что пришла, – я принялся играть из себя дурочка, потому что хотел доказать Лисицыной, что ничего странного нет в том, что Наташа у меня в гостях. Да мы с ней только сегодня познакомились блин!

– Да, а что мне здесь делать? – удивлённо посмотрела на меня Ира. – Пока, Вадим и… Наташа, пока.

После того как Лисицына вышла из моего дома, я даже не стал сразу вставать из-за стола и бежать за ней. Только усмехнулся. И стал наблюдать за реакцией Наташи.

– Чего ты сидишь? Иди позови её обратно.

– А почему я должен это делать?

– Всё-таки зря я к тебе пришла. Рассорила только вас.

– Ты-то тут при чём? Это у Иры свои глюки, – сказал я и всё-таки встал из-за стола. – Ладно, пойду с ней поговорю, чтоб потом всяких там недоразумений не было.

– Я тоже домой пойду, Вадим, там, наверное, уже протопилось. Завтра с утра поеду в город, нечего мне здесь делать.

– Как хочешь. Я могу тебя даже проводить, если хочешь.

– Нет уж, иди догоняй свою девушку, и так из-за меня у вас тут проблемы образовались.

– Никаких проблем, Наташ, просто…

– Да всё я понимаю, давай, Вадим, пока! Спасибо, что приютил меня на время.

– Если хочешь ещё приходи! – крикнул я вслед Аверченко. А сам побрёл в сторону дома Лисицыной. Интересно она уже далеко уйти успела?

Шёл я неспеша и до сих пор удивлялся тому, что, оказывается, у моего друга детства Ромки Аверченко была сестра, почти его ровесница. И почему он мне никогда о ней рассказывал? Может быть, она с ними на дачу не приезжала? Хотя по ней и вправду это видно. Наташа даже точно не знала, где их дача находится, да и в доме будто всего пару раз бывала. Очень всё это странно. А я ведь даже не успел расспросить у неё о Ромке, как он там сейчас. Интересно…

Ирину шапку, которую уже успел покрыть падающий снег, я увидел ещё издалека, когда девушка проходила мимо фонаря. Улица была безлюдной, хоть и сегодня праздник. Всё-таки первое января, а никто по центральной не гуляет, все видать дома сидят или в город умотали. Ира шла медленно, не оглядываясь по сторонам. Наверно надумала там себе чего-то и сейчас идёт мучается. Но я ни капельки не считал себя виноватым, скорее виновата здесь она сама. Сама же себя запутала. И всё-таки женский пол такой странный. Сами, ничего не зная, делают трагедию.

– Ну и чего мы дуемся? – также неспеша подошёл к ней я, чем очень её напугал. Она вздрогнула, но, когда столкнулась со мной взглядом, тут же изменилась в лице. Испуганный взгляд переменился на яростный. – Разве нельзя, как нормальному взрослому человеку объяснить из-за чего ты на меня обиделась?

– Я и не обижалась, – заявила она, продолжая идти и, как мне показалось, даже ускорила шаг.

– Да что ты говоришь! Оно и видно, – разозлился я. – Что я такого сделал, я не понимаю?

– Ну значит и не поймёшь никогда.

– Когда не объясняют причину своих обид – это дико глупо, Ира.

– Если глупо, тогда что ты с глупой общаешься?

– Ах да?! Ну ладно. Глупые с глупыми не уживаются. Пока, Лисицына. И научись разбираться со своими обидами, – сказал я и развернулся, сам не зная куда дальше идти.

Лисицына больше ничего не ответила. Так и продолжала идти, прибавив шаг ещё больше. Я даже не оглядывался. Это должно быть обидно и неприятно мне, а не ей. Это меня она кинула и выставила перед Наташей каким-то подкаблучником. Глупо всё это. Глупо, глупо, глупо!

Добравшись до своей улицы, я подумал, а надо ли мне это всё. У меня даже вот, оказывается, друзей нет. И последний-то – Лёнька кинул меня. Захотелось просто исчезнуть, ведь от этого хуже не будет никому. И не бегать больше ни за кем. Решил всё-таки зайти в дом, какой толк расхаживать по пустой улице. Дома «зарылся» в одеяло, выключил везде свет, достал из рюкзака свою потрёпанную тетрадку со стихами и начал строчить всё, что было у меня на душе.

Любовь. Два ангела целуют

Реснички милых сонных глаз.

Люблю тебя. Пусть ангелы танцуют

И от невзгод оберегают нас.

Меня ты любишь. Свет в глазах играет

Суетной жизни освещая путь.

Ты будешь рядом. Сердце замирает,

Покой и радость наполняют грудь.

Я не предам. Я слова не нарушу —

Ты воздух мой, тобою лишь дышу.

Я раны заживлю, согрею душу.

И ты меня не предавай – прошу.

Я рядом буду. От тоски и бед

В объятиях своих тебя укрою,

Во мраке ночи для тебя зажгу я свет,

Ты только будь всегда рядом со мною.

Ты не обманывай меня. Любовь

Коварной ложью убивая.

Ложь для любви – страшней ножа.

Глупцов ошибка роковая.

Во мне не сомневайся. Я люблю,

Ты только у любви проси совета.

Лишь для тебя её я бережно храню,

В сомненье лишь любовь даст все ответы.

Убей гордыню. Враг она любви,

Туманит разум, сердце ослепляет.

Гордыня стены строит – не мосты,

Влюбленных друг от друга отдаляя.

Любовь с тобою нас благословила,

И ангелов-хранителей дала,

И две души в одну соединила

А для души единой – два крыла.

И, если внемлешь ты моей мольбе,

И, если веришь, что любовь всесильна,

Я жизнь свою дарю навек тебе.

Перед любовью даже смерть бессильна.

Так и уснул, держа в руках ту самую тетрадку, где я выражал чувства человеку, который даже не хочет доверять мне.

***

Проснулся я ночью от пугающих криков с кухни. Я слышал два мужских голоса, которые о чём-то между собой спорили. Понял, что один из голосов принадлежит Лёньке. А второй казался мне очень знакомым, но я так и не мог вспомнить, чей это голос.

Посмотрел на телефоне время. Было полвторого. Тихонько подкрался к арке, которая выводила во вторую комнату. Голоса стали слышны ещё ярче.

– Я тебе в последний раз говорю: чтоб больше твой дружок нашу Ирку не трогал! Кто он такой вообще этот чёрт?! – громко говорил Миша. Да, именно он сейчас спорит с Лёнькой. А мне казалось, что они так хорошо ладили. По их голосам было отчётливо слышно – парни пьяные. Интересно, где сейчас Ланка, неужто стоит там и молча всё это выслушивает? Потому что обычно где Лёнька – там и она.

– А я тебе ещё раз повторяю, что твоя Ирка никому не сдалась, вали из Вадикиного дома! Вот он вернётся, уши тебе надерёт!

Значит, Келлер думает, что меня нет дома. Что ж, дружочек, а я уже давным-давно всё услышал…

– Он там сейчас где-то с Иркой моей развлекается. Меду прочим, как она ушла из дома в три часа, так до сих пор и не возвратилась, только что бабушка звонила, уже не знает, что и думать!

Когда я услышал, что, оказывается, Лисицына ушла из дома, просто впал в шок. Неужели из-за меня?! Если это так, тогда какого чёрта я сейчас тут стою, нужно идти искать её. В таком состоянии она всё, что угодно с собой могла сделать.

Набравшись воздуха, чтобы ничего лишнего не наговорить парням, я вышел в прихожую и быстро стал одеваться.

– Винник?! – удивлённо посмотрел на меня Лёнька. – А ты…

– А я спал. Спасибо что разбудили. Мне такой сон замечательный снился!

– А где тогда Ирка? – с ужасом посмотрел на меня Миша. – Где Ира, я вас спрашиваю?!!!

Я первым выбежал на улицу, Мишка за мной, ну и зачем-то с нами поплёлся Келлер, который еле как плёлся из-за воздействия алкоголя. Ланки дома я не видел. Интересно, Лёнька вообще заметил, что его девушки нет? Я поначалу вообще не знал, куда бежать. Быстрым шагом шёл, куда глаза глядят. Почему-то первым делом ноги повели меня в то место, где мы с Лисицыной гуляли. В тот день, когда она мне призналась в любви. Это самое начало посёлка. Хотя что ей там с трёх часов дня делать?

– У неё здесь какие-то подруги есть? – спросил я у Журавлёва.

– Нет, она из девчонок даже в городе ни с кем не общается, обычно всегда только со мной.

– Ну и где мы теперь будем её искать?! – заорал я на всю улицу от страха и переживаний. Зачем Ира ушла куда-то и до сих пор не возвращается домой? Надежд уже даже никаких не было, в голове крутились однотипные ужасающие мысли.

– Пошлите в одно место, я знаю, где она может быть, – сказал Журавлёв и пошёл в обратную сторону. – Прудик. Мы туда летом один раз ходили, Ирке понравилось. Может она зимой тоже туда забрела?

– Какой прудик блин, придурок? – заорал я на Мишу. – С трёх часов сидеть там?! Ты думаешь, что ты говоришь?

– А ты вообще её видел после трёх? Она случайно к тебе не заходила?

– Заходила! Ну и что? Она пошла от меня до-мой!

– Вы поругались? Скажи мне, вы поругались, Вадим? – накинулся на меня Мишка, взяв за плечи. – Скажи мне!!!

– Слегка, – резко ответил я, откинув от себя Журавлёва. – Но она не могла из-за этого куда-то сбежать.

– Могла, идиот! Ты Ирку вообще не знаешь! Ты просто не понимаешь, какая она ранимая. И как ты такой вообще ей можешь нравится? Да тебе всё равно на то, что она чувствует.

Мишка чуть ли не плакал. Его глаза явно слезились не просто так. Я действительно виноват в том, что Лисицына ушла. И может уже никогда не вернётся…

Я замолчал. Даже сбавил шаг немного. А Миша продолжал идти очень быстро, вытирая слёзы рукавицей. Келлер «потерялся» где-то по дороге, может всё-таки решил пойти домой. Он явно в таком состоянии нам ничем помочь не сможет. А Миша прав. Я действительно всё испортил. И как же Ира влюбилась в такого, как я? Почему я понимаю это только сейчас? И зачем я сделал ей больно? Девчонки ведь и вправду очень ранимые, это я ещё в детстве от старшего двоюродного брата узнал. У него тогда девчонка появилась, он мне рассказывал, что с девочками лучше помягче и не обижать их никогда. Они существа хрупкие, ранимые, а Ира… Ира ещё ранимей…

Почему-то вспомнилось моё стихотворение, которое я писал после расставание с Алиской, виня себя во всём. Алису я не любил. Я никогда её не любил, хоть и раньше думал иначе. А вот стихи писать красивые мог. И, как оказалось, они совсем про другую девушку…

Она ему сказала:

"Люблю тебя, люблю!"

Он грубо ей ответил:

"Люби, я посмотрю!"

Она его молила:

"Я без тебя умру!"

Он посмотрел и громко:

"Давай, я подожду!"

Она его спросила:

"Что делать без тебя?"

Он ей, смеясь, ответил:

"Забудешь ты меня…"

Она в слезах шепнула:

"Ну хочешь докажу?"

Он ей сказал, не веря:

"Давай, ну я же жду!"

И подойдя к окошку,

Порхнула птицей в тьму,

В последок только крикнув:

"Я так тебя люблю!"

И тут кольнуло сердце,

Он произнес слова:

"Зачем же эта гордость

Преследует меня?"

Стоял он очень долго,

Смотрел всё время вниз.

Потом он крикнул громко:

"Зачем мне эта жизнь?!

Когда мы пришли к тому самому прудику, я увидел двух спящих девушек, лежащих под курткой. Такую куртку я уже видел один раз. На Ире…

15 глава

Ира

Я услышала, как кто-то среди холодной ночи подкрадывается к нашему с Ланкой логову…

Когда шла домой от Вадима вся в слезах, столкнулась у «Маяка» с Ланкой – девушкой Лёньки Келлера. Она подошла ко мне и доброжелательно улыбнулась. Честно, показываться в таком состоянии бабушке на глаза мне не хотелось. А Ланка как раз предложила прогуляться по центральной улице.

– А ты чего тут одна, где Лёнька? – начала разговор я.

– Представляешь, с Мишкой твоим пошли к какому-то старинному другу Лёни, а этот старинный друг их там пивком спаивает! – возмущённо произнесла Ловенецкая.

– Чего?! С Мишкой? – не поверила я.

– С Мишкой, с Мишкой… Вот заняться придуркам нечем. Я пыталась Лёньку утащить оттуда, но он ни в какую!

– Да уж… Если Мишка опять напьётся, я не знаю, что бабушка подумает…

– А ты откуда шла? К Вадиму ходила? – спросила у меня Лана.

– Да, – проговорила я, опустив голову. – Мы поругались.

Голос снова стал плаксивым, и я чувствовала, что вот-вот заплачу. Раньше бы ни за что не стала рассказывать Ланке, совсем малознакомой мне девице, о своих проблемах, а сейчас хотелось делиться ими со всеми подряд.

– Что он натворил? – испугалась Ловенецкая.

– Представляешь, прихожу на эту вашу дачу, а там у него девица какая-то незнакомая сидит. Говорит: «чаю не желаете?», а Вадика в доме не было. Эта курица сказала, что он баню топить пошёл, видите ли, они сегодня мыться будут.

– Странно, – покачала головой Лана. – Что это ещё за девица? У Вадима вроде никого не было…

– Значит были! Он наверно вам просто не рассказывал. А вот пока вас дома не было, он и решил привести её в дом.

– Да уж… А как звали, не знаешь?

– Вроде как Наташа. Да чёрт с ней. И с ним тоже. Ну вечно мне не везёт. Все парни от меня разбегаются. У меня ведь даже друзей толком не осталось. Один Мишка, а он и-то вон совсем другие интересы себе нашёл, не до меня сейчас, – всё-таки заревела я, пнув ногой твёрдый комок снега.

– Ирочка, успокойся! – обняла меня Лана. – Пожалуйста, только не переживай из-за Вадима! У него правда девушки сейчас нет. Он недавно расстался с Алисой. Никакой Наташи я не знаю. Может это просто соседка какая-то забежала, я ж не знаю, кто у него тут по соседству живёт, всего лишь пару раз в деревне была.

– Я уж не знаю, что и думать, Лана… – продолжала реветь я, обняв Ланку в ответ. – Ты, оказывается, такая хорошая, а мне сначала казалось, что ты совсем другая… Как все эти фифы модные.

– Что-что? Разве по мне скажешь? – рассмеялась Ловенецкая, посмотрев мне в глаза. – Я вроде очень даже скромненько выгляжу и веду себя тоже скромно. А у этих «модных фиф» рот не закрывается!

– Нет, ты чего?! Ты не подумай! Я другое имела ввиду…

– Всё хорошо, Ира, ты тоже очень хорошая! Я сразу это почувствовала, когда мы ещё на вокзале встретились. А ещё чувствую, что ты нравишься Вадиму. Очень-очень нравишься, он тебе не говорил?

– Вообще-то говорил… Но я даже не знаю верить его словам или нет…

– Конечно верить, Лисицына! Ты вообще знаешь Вадика? Если он сказал, значит это точно так. Он такими словами так просто не бросается. К тому же, он такой романтик…

– Я знаю, ещё по стихам поняла…

– Каким стихам?

Стало так стыдно, что я раскрыла Вадикину тайну. Но мне так нравилось его творчество, что я просто не сдержалась и ляпнула. Сейчас уже, конечно, Ланке придётся всё рассказать, если уж я начала.

– Вадим пишет стихи.

– Что, серьёзно?! – удивилась девушка. – Он никогда не рассказывал. А… А давно это он?

– Даже не знаю, наверно давно. Но один раз, когда мы ещё вдвоём с ним на поезде ехали, я случайно нашла в его рюкзаке тетрадку. Она была вся потрёпанная и видно, что давно начатая. Я не сдержалась и открыла, прочитала всё, а потом и ему об этом рассказала, не сразу правда. Испугалась поначалу, – поведала я Лане.

– Ничего себе Винник даёт! Такой молодец, – искренне обрадовалась Лана. – А ведь и не скажешь сразу. Что он поэт!

– У него ещё, кстати, страничка есть в инстаграме. Правда имя он своё не выдавал. Но стихи у него такие красивые! Я один раз наткнулась на его профиль и офигела! Если б сразу знала, что позже мне придётся с автором этих стихотворений ехать вместе на поезде, то наверно бы страшно удивилась!

– Так прочитать сразу захотелось…

– Слушай, Лан, – начала я.

– Что?

– Пошли сходим водно место. Ты наверно его не знаешь. Вот в той стороне есть прудик, – я указала Ланке нужную сторону. – Мы туда один раз летом с Мишкой ходили, когда к бабушке приезжали. Делать нечего было, но мне так понравилось. Правда вряд ли зимой там уютно будет и снега наверно навалило, но давай всё равно сходим, а там я тебе стихи Вадимины прочитаю?

– А давай! Заодно прогуляемся. Я наверно там ещё никогда не была, – обрадовалась Ловенецкая.

– Сейчас и узнаем, пойдём скорее.

Я хорошо запомнила ту дорогу, по которой мы с Журавлёвым одним жарким летним денёчком решили прогуляться. Просто так шли, куда глаза глядят, от нечего делать. Думали может в лес забредём, ягод наберём в ведёрко, бабушку порадуем, но, пройдя пару сосен по красивой неровной тропинке, мы очутились у небольшого прудика, возле которого была совсем некошеная трава, но атмосфера показалась мне очень хорошей. Вовсю стрекотали кузнечики в траве, на цветы садились красивые бабочки. А ещё так громко щебетали птицы, будто приветствуя нас у этого прудика. Я предложила Мишке сесть и отдохнуть здесь, попить чаю, который мы с собой взяли и просто послушать звуки природы. Но Мишка долго сидеть не захотел, очень уж он у нас неусидчивый, поэтому долго на пруду нам посидеть не удалось. Да и к тому же потом жарко уже было, а я и головной убор взять забыла. В общем, вернулись домой, ещё и бабушке поведали о своём походе. А я дорогу до прудика запомнила очень хорошо, поэтому сейчас быстро сориентировалась, хоть уже было и темно, и повела туда Ланку.

Зимой прудик, конечно, был заморожен. Но так завораживал его блеск.

– Ну как тебе, красиво? Летом здесь просто сказочно… Прям отдельная Вселенная какая-то будто.

– Да! Очень здорово! Я надеюсь, тут волки да медведи не ходят? – засмеялась Ланка.

– Не должны! Здесь местечко-то совсем к деревне близкое, мне кажется, волки бы испугались.

– Ха-ха, наверно! Ты мне хотела стихи Вадика прочитать… Я так хочу услышать его рифмы!

– Точно! Прости-прости, сейчас только телефончик достану.

Пока доставала смартфон из кармана пуховика, чуть не выронила свои рукавички, которые лежали в этом же кармане.

– Осторожнее, Ир! – не дала им упасть Ланка.

Зайдя в профиль к Вадиму, я увидела, что сегодня он выложил ещё один новый стих. Такой длинный, а ведь я его даже сама ещё не читала.

Решила прочитать Лане свои самые любимые, которые я пометила себе в закладках.

– Вот, смотри. Самое первое стихотворение Вадика. Выложил ещё год назад. Я его просто обожаю! Слушай!

Лана удобно присела на корточки и с нескрываемым интересом приготовилась слушать.

– С тобою дышится легко,

И говорится обо всем.

И если в сердце загляну,

То лишь тебя найду я в нём.

Простое слово есть «люблю»,

Оно придумано для нас,

И почему-то я хочу

Тебе сказать его сейчас.

– Ну Ва-а-адик, ну романтик! И такой талант от нас, своих друзей скрывал! Даже Лёньке ведь не рассказал, гад! – засмеялась Ловенецкая. Но было видно, что она искренне радуется за Винника.

– А вы давно знакомы с Вадимом? – спросила я, присев на большой «камень» из снега.

– Я с Лёней полтора года встречаюсь, он меня с Винником сразу же познакомил. Сначала Вадим мне показался очень странным, всё по этой Алиске-крыске сох, а она его в итоге потом так предала, он очень переживал…

– Искренняя любовь? – засмеялась я.

– Да нет, наверно просто первая. А первые чувства бывают обманчивы, – произнесла Ланка. – А можно мне тоже у тебя спросить кое-что?

– Что? Конечно, спрашивай! – улыбнулась я, посмотрев в глаза девушке.

– А у тебя мальчик когда-нибудь был? – по её улыбке я поняла, что Ланка очень засмущалась.

– Нет. Никогда не было, – пожала плечами я. – Я за всю свою жизнь только с Мишкой по-настоящему дружила, но никогда ни в кого не влюблялась. Все какие-то не те казались…

– Понимаю. А я с первого класса за Лёнькой следила. Он меня ведь на год старше, я очень хотела с ним подружиться, но всегда подойти боялась. А потом мы с подругой придумали один план. Подбросили ему на парту записку, пока в классе никого не было, он прочитал и нашёл меня. Пришёл к нам в класс, а у меня при его виде сердце ёкнуло, там испугалась, честно говоря… Он спрашивает: «Кто у вас Лана Ловенецкая?», я молчу. Он ещё раз спрашивает, я всё равно молчу. Хотя Келлер сказал, что по улыбке он ещё тогда понял, что та самая Лана Ловенецкая – это я.

– А ты потом так и продолжала молчать? – заинтересовавшись рассказом Ланы, спросила я.

– Да, пока подруга моя на меня не указала. Я потом страшно засмущалась, голову вниз опустила и чуть не заплакала…

– Это в каком классе было?

– В восьмом. Он тогда в девятом был, не до любви ему было. Экзамены. Хотя Лёнька всё равно плевал всегда на учёбу.

– По нему видно! – рассмеялась я. – Мишка тоже всегда плюёт. Но я его понимаю, в старших классах учиться жутко не хочется.

– А потом мы начали дружить с Лёнькой. Он подождал один раз меня с тренировки по волейболу. Я тогда вся красная выходила со спортзала, растрёпанная, в некрасивой футболке бордового цвета. Чуть в жар не бросило меня, когда я увидела Келлера прям возле двери спортзала. А он подошёл и говорит: «А ты красивая, Лана!» и так в глаза мне посмотрел. Прямо глубоко-глубоко, в самую душу… И добавил напоследок, следя за моей смущённой улыбкой: «Давай вместе прогуляемся сейчас?». Любому бы другому я ответила бы на тот момент: «Да иди ты, я устала после тренировки. Домой хочу и кушать!», а ему сказала: «Конечно! Конечно! Давай сходим в старый парк, который недалеко от футбольного поля?», и он согласился. Мы гуляли до девяти вечера, правда меня мама потом ругала. Сказала: «Могла бы после тренировки хотя бы переодеться зайти!», но я не зашла. Да и вообще слушала маму, а в голове не переставала думать о Лёне… Мне так хорошо было! Ты просто не представляешь, Ира!

– Конечно, не представляю! – снова засмеялась я. – У меня же такого не было!

– Ой, прости, я ведь не то хотела сказать… – испугалась она. – У тебя ещё всё будет! Вадим такой хороший, особенно вот, стихи пишет! Я таких парней ещё в жизни никогда не встречала, только в книжках.

– Ха-х, ну да, что правда, то правда. Я тоже ещё не видела. Слушай, Лан, а давай не пойдём сегодня домой? Посидим здесь. Укутаемся в свои куртки и ещё поболтаем. От тебя я столько всего интересного узнала…

– Прочитаешь мне ещё Вадикины стихотворения? – с улыбкой на лице спросила Лана.

– Прочитаю! – засмеялась я, сильнее укутавшись в свой пуховик.

16 глава

Вадим

– Ира! Ирочка! Что ты тут делаешь? Ира!

– Миша? – встрепенулась Лисицына, увидев перед собой стоящего друга. – Ты что здесь делаешь?

А потом она посмотрела и на меня. В темноте, конечно, я не разглядел, какое было её выражение лица, но наверно она сильно обижается, за Наташку ещё. Миша включил фонарик на своём смартфоне.

– Ира! Зачем ты сбежала, дура?! Где вот мы тебя искать должны были? Ты о бабушке подумала?

– А ты подумал? Напился значит там с каким-то другом Келлера и довольный! – возмутилась Лисицына. Я никак не мог разглядеть, кто ещё одна девушка, сидящая рядом с Иркой. Когда Мишка направил на неё фонарик, я понял, что это Ланка.

– Ловенецкая? – воскликнул я. – А ты здесь что делаешь?

– Извинись перед Ирой! – заверещала она.

– Какого чёрта вы сюда пошли?! – продолжал своё кричать Журавлёв. – Ир, ты можешь мне всё нормально объяснить?

– Мы просто болтали, – выдала Лисицына.

– Болтали значит? А я, между прочим, переживал… – искренне признался Мишка.

– Я тоже… – добавил я.

Все молчали. Пока Ира вдруг не начала:

– Тебя люблю, признаюсь честно,

Скрывать я это не могу.

Ведь жить намного интересней,

Сказав три слова наяву.

Я очень удивился услышанному. Сейчас Ира сидела на холодном снегу и рассказывала, смотря на меня, моё стихотворение.

– Тебя люблю, ты знай об этом,

И никогда не забывай.

И жду я от тебя ответа,

Чтоб окунуться в вечный рай.

Миша отвернулся и даже, по-моему, заплакал.

– Ир… – начал я. – Ты… Прости меня, пожалуйста. Я никогда раньше не встречал таких, как ты. Таких вот… ну… необычных, что ли? Я правда всегда искал что-то в своей бывшей девушке, а нашёл все идеальные качества только в тебе., – искренне рассмеялся я. – Наверно… Наверно я какой-то сумасшедший.

– Зато ты пишешь стихи! А ещё ты очень романтичный, – улыбнулась она. Я не видел её улыбки, потому как Миша уже выключил свой фонарик. Но я чувствовал это по Ириному голосу.

– Ха-ха! Забавная ты! Знаешь, что я всегда вспоминаю?

– Что?

– Как ты нашла ту тетрадку с моими стихами. Её ведь никто никогда не находил. Вообще! А ты нашла. Ещё и не побоялась мне признаться. А ведь я мог и дальше никому не рассказывать про своё творчество, – вновь рассмеялся я.

– На самом деле, я никогда не думала, что обычная поездка в деревню к бабушке на новогодние праздники обернётся тем, что я, кажется, по-настоящему влюблюсь… – смущённо улыбнувшись, произнесла Ира.

– Я тоже… – подошёл к ней я и нежно провёл пальцами по огненно-рыжим кудрявым волосам.

– Миш? – позвала друга Ира. – Миша! Ты чего отвернулся?

Но Журавлёв молчал. Я слышал его тихие всхлипывания и почему-то стало дико Мишку жалко. Я отпрянул от Иры.

– Миш, скажи, почему ты никогда за меня не радуешься? – спросила вдруг она.

– Я переживал… – сквозь слёзы пробормотал Журавлёв. – Сильно…

– Прости…

– Не надо, Ира! Я желаю вам счастья с Вадиком. Он хороший парень. Жаль я раньше не стал действовать.

– Чего-чего?

– Ничего, Ир. Забудь, я ничего не говорил. Пойдёмте лучше домой, только давайте к Вадику, а-то дома бабушка…

– Вадим?..

– Пошлите, – встал я со снежной земли. – Лан, ты нам чай дома приготовишь?

– Приготовлю, – почему-то шёпотом сказала Ловенецкая. – Вы идите. Миш, а можно тебя на минуточку?

– Что? Э-э-э… Зачем? – удивился он.

– Поговорить. Останься, Миш.

Мы удалились. Интересно, о чём Ланка решила поговорить с Мишкой? Этот вопрос так и остался для нас загадкой. Мы брели по скрипучему снегу вдоль старых сосен и изредка поднимали друг на друга глаза. Внезапно я начал читать своё стихотворение. То, которое однажды написал, когда летел в самолёте к своему старому другу в другой город. Почему-то думал тогда, что встречу там своё счастье и забуду о предательстве Алиски. Но, кажется, забыть смог только сейчас.

– Просыпаться с сердцем, полным счастья,

Потому что ты живёшь на свете,

Потому что нам с тобою вместе

Повезло родиться на планете.

Я живу, поскольку твердо знаю,

Что сегодня я тебя увижу,

С каждым словом, с каждою улыбкой

Мы родней становимся и ближе.

Если счастье есть на этом свете,

То оно с любовью неразлучно.

Без любви жилось бы людям в мире

Так уныло, безнадёжно, скучно!

Ира продолжила:

– Я не боюсь тебя любить.

Так за секунду до восхода,

Пытаясь вдох остановить,

Стихает в выдохе природа.

– Я не боюсь тебя любить.

Так за секунду до полёта

Как будто обрывают нить

С землёй связующую что-то…

– Когда ты понял, что сам можешь складывать рифмы и писать такие потрясающие слова? – улыбнувшись спросила Ира, когда мы выходила из тёмного леса на дорогу.

– Когда-то очень давно. Ещё в детстве. Я с трёх лет придумывал разные четверостишия и даже записывал их куда-то, когда писать научился. А вот сейчас решил писать про любовь… И, согласись, получается у меня неплохо! – заржал я.

– Я тебе это ещё сто лет назад сказала, дурень! Где там Мишка с Ланкой? Догоняют?

Я обернулся в сторону тёмного леса.

– Догоняют! Как вас там ещё волки не сожрали? – в который раз заржал я.

– Нет там никаких волков! Да даже если б и были, у нас волшебная деревня, и волки добрые тут!

– Ничё себе! Значит, лисы и медведи тоже не агрессивные? – спросил я у девушки.

– Конечно! Все звери, как в детской сказке самые добрые на свете! – воодушевлённо произнесла Лисицына.

Мы перестали разговаривать, услышав шорох позади себя. Почему-то оба не стали оборачиваться назад. Наверное, боялись, что всё-таки какой-то медведь или волк решили нас догнать и заживо съесть. Но потом я услышал радостный вопль Журавлёва:

– Бу-у-у! – закричал он на всю улицу. – Испугались?

– Не ори, дурак! Всю деревню сейчас своими криками разбудишь! – воскликнула Ирка. – Вы где были? И чего так долго?

– Мы очень душевно поговорили, Ира! – радостно проговорил Мишка, косясь на Лану. – Так со мной ещё никто не разговаривал.

– Кстати, Вадим, а где Лёня? – всполошилась Ловенецкая, наконец, вспомнив о своём парне.

– К сожалению, Лёни больше…

– Ты придурок! Вот придурок, Вадим! Чтоб я ещё раз поехала с тобой на дачу! – закричала на меня Ланка, смеясь.

– Поедешь, поедешь! Все вместе поедем. Кстати, надо договориться! Когда там у вашей бабушки день рождения, Ир?

– В апреле! Миш, давай её сюрприз такой организуем? Чтоб надолго запомнился!

– Я «за»! – согласился Журавлёв. – Только сейчас давайте скорее пойдём в дом, а то я так замёрз уже на этой улице.

Смеясь, мы быстро побежали в сторону моего дачного домика. Когда пришли, увидели сладко спящего Лёньку, который так и не дождался нас, крепко уснув на кухне…

Эпилог

– Миш, скажи, тебе нравится Ира? – спросила Лана у Журавлёва, когда они остались наедине в сумерки у небольшого прудика.

– Что? Э-э-э… – замялся Миша.

– По тебе видно. Она тебе нравится.

– Главное, что она этого не замечает, – грустно проговорил Журавлёв, опустив голову.

– Она считает тебя лучшим другом, Миш…

– Вот именно, что лучшим другом. А я не хочу, чтоб мы просто дружили.

– Так не бывает, Миш, чтоб всё было просто так, как тебе хочется, – с сожалением в голосе произнесла Лана, обняв Мишу сзади.

– А почему ты это спросила у меня?

– Потому что я вижу, как ты мучаешься.

– Жаль, ты не можешь мне в этом никак помочь.

– А может и могу. Главное, Миш, не нужно на этом зацикливаться. У тебя всё будет хорошо, и ты найдёшь своё счастье.

– Возможно. Но я уже не надеюсь.

– Ты очень хороший парень и даже симпатичный! У тебя обязательно будет девочка! Которая будет любить тебя сильно-пресильно!

В конце концов, Мишка по-настоящему заплакал, уже не боясь осуждений со стороны. Его всё-таки волновали установки по типу: «Мальчики не плачут», сколько бы ему Ира не говорила, что всё это одной сплошной бред.

– Ладно, Лан, пойдём догонять ребят, – встал с земли Миша.

– Ну пойдём, если хочешь. Главное, никогда не бойся быть самим собой!

Эти слова Миша надолго сохранил в своей памяти, пронеся сквозь года.

***

– Откуда у тебя это? – спросил Винник, заметив на ногах Лисицыной два шрама. Они были чем-то похожи на ожоги.

Ира рассмеялась, но ничего не ответила.

Это было уже летом. Парень с девушкой сидели вдвоём где-то в сарае, возле дачного домика Вадима. Рыжеволосая Ира, взмахнув своими кудрявыми локонами, так и продолжала молчать, широко улыбаясь.

– Ну скажи откуда?! – не унимался брюнет.

– Не скажу… – прошептала Ира и поцеловала брюнета прямо в губы. Брюнет не сопротивлялся. Он был только рад, целуя в ответ свою девушку.

– Не скажешь значит… Тогда я сам отгадаю? – улыбнулся Вадим, продолжая целовать рыжеволосую.

– Когда я сильно температурила, мама решила меня растереть уксусом, чтоб температура скорее спала, – начала рассказывать девушка. – Правда разбавить этот уксус забыла. Точнее неправильно разбавила, – вновь засмеялась Ира.

– И что она тебя обожгла?

– Да… – ещё раз улыбнулась Лисицына.

– Во даёт! А я думал уж, что ты просто горячую воду на себя пролила! – заржал Вадим и снова стал целовать рыжеволосую.

– Посмотри в мои глаза ещё раз… – тихо проговорила девушка.

– Хорошо… Я буду смотреть в них всегда, но ты смотри в мои, пожалуйста, тоже.

Оглавление

1 глава

2 глава

3 глава

4 глава

5 глава

6 глава

7 глава

8 глава

9 глава

10 глава

11 глава

12 глава

13 глава

14 глава

15 глава

16 глава

Эпилог