Не буди девочку! До утра... [Алина Воронина] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Алина Воронина Не буди девочку! До утра…

Часть 1 Могила в лесу

«ДЕВКИ ПРИКОЛОЛИСЬ?»

Три часа ночи. Его плохо переносят больные и сиделки, заключённые и охрана, а хуже всех — стоящие у конвейера. Варавиков — из последних. Чтобы рассеять туман в голове, он проговаривает текст:

«После остановки сердца кровь под действием силы тяжести устремляется вниз, и кожа краснеет. Это показывает…»

— Вара-а-а-виков, шаб-а-аш! — монтонный гул уступает место женскому голосу. — Мы — к-о-о-фе пить! Ты один за всех. — Голос ударяет в высокие своды цеха и рекошетит в ушные проходы дребезжащим:-Ех-ех-ех… А молодой человек тем временем продолжает:

— «…показывает, что в момент убийства ниже всего у жертвы были ноги».

На слух артиста народного театра звучит коряво. Да и пьеса ему не по душе. Но режиссёр настаивает: пора потрафить массовому вкусу.

Варавикову без разницы, какой вкус у местных зрителей. Главное, выходить на сцену.

— «…Ниже всего у жертвы были ноги».

Воображение мгновенно и зримо выдаёт данную часть тела: нога, пристроившись на стыке двух брёвен, движется к нему по транспортёру. Варавиков запускает пятерню в шевелюру. Приём, помогающий обуздать расходившуюся фантазию. Но картинка не стирается, а укрупняется до того, что становится различим педикюр.

«Девки прикололись! Кому ж ещё?»

В прошлый раз его напарницы пустили по транспортёру фаллос.

Муляж стопы, подобно товару из «Интим-товаров», тоже выполнен искусно — вплоть до сморщенной кожи подошвы и сорванного ногтя мизинца.

Как и в предыдущем случае Варавиков не убирает посторонний предмет. Это запрещается правилами техники безопасности. К тому же чрево дробильной машины перемалывает так, что на выходе обнаружить что-то, не имеющее отношения к целлюлозно-бумажному производству, невозможно.

Спустя несколько секунд после того, как женская нога вместе со своей подложкой в виде соснового и осинового брёвен исчезают в дробильной машине, Варавиков делает шумный выдох. Как на занятиях йогой.

ПОП И М.Ч.

«Никогда не жалуйся! Никогда не оправдывайся!»

Слоган будет начертан на его футболке:

«Never complain and never explain».

Это первое наставление, которая она получит от него. Ещё до личного знакомства.

Чувак путешествует в компании с… попом. И время от времени что-то карябает в блокноте. Журналист? «Симпотный!»

…Поп с умилением оглядывает приближающийся берег:

— Людей-то на пристани! Дождём не смочишь!

— Как? — оживляется молодой спутник. — Дождём не смочишь?

— Праздник нынче. Первый рейс «Поморской звезды» встречают! — поясняет дама в соломенной шляпе.

…Шаткие сходни требуют ловкости. Множество глаз у дебаркадера притягивает её головной убор: что-то типа мотоциклетного шлема. От толпы отделяются девушка с косой и белобрысый пацан.

— С приездом! Я — Светлана. — И касаясь острого мальчишечьего плеча:-А это мой брат Васёк.

— Привет, — без тени улыбки здоровается пацан.

— Апполинария. Можно просто Аля. — Гостья касается головы, словно извиняясь за её нелепое убранство.

— Инопланетянка! — хмыкает пацан и тут же осекается под взглядом сестрицы. Владелица шлема замечание «игнорит».

— А ты, Аля, налегке, — Светлана кивает на рюкзачок москвички.

— Я же не на курорт приехала! — усмехается та и кивает на лестницу, вьющуюся по склону: — Крутая у вас горка!

— Это не горка, а угор! — поправляет Васёк.

— Какая разница?

К ним приближаются молодой человек («Never complain and never explain») и чёрная ряса.

То, что эти двое связаны общим делом, не вызывает сомнений. Во время плаванья благодаря звукопроводимости речного воздуха Алиных ушей достиг обрывок разговора.

— Род древний, но угасающий, — поведал поп. — Остались два наследника.

— Зато наследство завидное, — откликнулся молодой спутник. — Библиотека!

— Редкие издания?

— Старинные. А у одной переплёт — красный мароккен! — И после многозначительной паузы:-А вы, Олег Яковлевич, по-прежнему книгами интересуетесь?

— Теперь, слава Богу, не Олег Яковлевич, а отец Авель. А что касается книг — каюсь, имею слабость…

Далее беседа велась в удалении от любопытствующих ушей, и москвичка вернулась к собственным переживаниям.

Теперь, когда недавние попутчики приблизились почти вплотную, она снова непроизвольно коснулась шлема, словно желая освободиться от него. А молодой человек расплылся в улыбке.

Как у Чеширского кота, подумала Алька.

Хорошо, что уши у него на месте, иначе бы рот доехал до затылка, подумала Светлана.

Выждав, когда мужчины удалятся на приличное расстояние, Аля осведомляется: — Ты знаешь этого чувачелло?

— Никакого чувачелло я не знаю! — отрезает девушка.

— Это гость отца Авеля, — поясняет пацан.