Юнос [Егор Зяблов] (fb2) читать онлайн

Егор Зяблов Юнос

– Снова берешь работу на дом? – поинтересовался я у Лизы, ставя рядом с ней тарелку спелой клубники.

– О, клубничка! – воскликнула жена с восторгом, и стук по клавишам сменился чавканьем. – Спасибо! Иди-ка сюда…

Смачный поцелуй оставил на моей щеке сладкий запах ягод.

– И что, это все? – притворно возмутился я, уперев руки в бока. – Ходишь по лесам, борешься с медведями за клубнику, а она – опять в монитор!

– Ты же знаешь, как это важно! Если я не сделаю свою часть работы, остальным придется меня ждать, и мы потеряем время.

Я вздохнул и поцеловал Лизу в макушку. Спорить в очередной раз не хотелось, поэтому я просто взял книгу и сел рядом. Конечно, мне грех жаловаться, ведь изначально это все делается ради меня. Только время идет, и мои годы активной жизни неумолимо заканчиваются. Наверное, я предпочел бы ярко прокутить их, путешествуя со своей любимой, пока болезнь не превратила меня в беспомощный овощ. Но Лиза все еще не теряет надежды, и я невольно ей заражаюсь. Хоть мне иногда и кажется, что мы просто стали жертвами синдрома игрока, и нам жаль потраченных усилий.

Я оторвал взгляд от книги и украдкой посмотрел на жену, что закусила губу и нахмурилась, сверяя цифры на экране с каракулями в своем блокноте. Под глазами Лизы залегли мешки от недосыпа, на лбу проявились первые едва заметные морщинки, которых она так стесняется. Но моя избранница по-прежнему красива. Так или иначе, скоро грант их исследовательской группы закончится. И что бы Лиза не говорила, я заберу ее отдыхать. Хватит ей горбиться за компьютером.

А пока что надо придумать, чем порадовать ее завтра. Пожалуй, прихвачу после работы букетик ее любимых тюльпанов.

***

На экране планшета возникла картинка, изображающая нервную клетку звездчатой формы. Справа от нейрона всплыли сравнительные графики.

– … модифицированная нервная ткань не только не подвержена вашей болезни, но в потенциале должна иметь лучшие показатели проводимости. Энергообмен в новых клетках будет проходить на принципиально ином уровне!

Доктор Митчелл увлекся и принялся рассказывать о поразительных успехах при экспериментах на животных с поврежденным мозгом или позвоночником.

– Док, Лиза мне уже описала все в общих чертах.

– Ах да, вы же от Лизы! Ее команда точно заслуживает нобелевской премии! Благодаря их успехам, мы совершили настоящий прорыв в нейробиологии!

Грант на исследования практически закончился, когда Лиза сказала, что они что-то нащупали. Как только появился результат, институт выделил еще денег, а вскоре подключился и научно-исследовательский центр, в котором работает Альберт Митчелл. Поначалу я был настроен скептически, но энтузиазм жены и этого престарелого ученого заразил и меня, хоть мне пока и страшно поверить в успех предприятия. Сложно в одночасье принять возможность подобного чуда, когда несколько лет живешь с осознанием того, что скоро забудешь имя любимой жены и начнешь ходить под себя. Но проклятая надежда заставляет цепляться за любую соломинку. Годы идут, и похоже, что эта соломинка – последняя.

На изучение всех документов у меня ушло часа полтора. Из-за конфиденциальности вынести за пределы учреждения я ничего не могу, поэтому Митчелл великодушно предоставил мне свой кабинет и даже принес чашку чая.

Я сделал глоток горячего напитка с травяным ароматом и вздохнул. Лиза тоже любит всякие вкусные чаи. Благодаря ей я сейчас среди кандидатов на участие в исследованиях. Сколько же тяжести перенесли ее хрупкие плечики, чтобы я оказался здесь. Теперь мне осталось только вверить свою жизнь в руки ученых и надеяться, что труды жены не пропадут даром.

Я вписал Лизу в качестве выгодоприобретателя в случае моей смерти или недееспособности и присвистнул при виде большой цифры. По крайней мере, при неудаче жена ни в чем не будет нуждаться. Все лучше, чем подмывать мое безвольное тело и менять подгузники остаток моей жизни.

– А если без бумажек, какой шанс успеха? – поинтересовался я у Митчелла.

– На животных мы уже отработали технологию, – отозвался доктор и поскреб подбородок. – В том числе и на приматах. Отклонения в пределах одной тысячной процента. Но, как вы понимаете, нервная система людей несколько сложнее, поэтому результат может быть другим. Поэтому мы и предоставляем такие условия первым испытуемым.

– И что меня ждет при худшем сценарии?

Митчелл немного поколебался и посмотрел мне в глаза.

– Может образоваться быстрорастущая опухоль. Или начнется аутоимунное заболевание. В таком случае организм станет отторгать ваш мозг.

– Насколько это… быстро?

– Намного быстрее вашего заболевания.

Я вздохнул. Нет смысла оттягивать неизбежное, ведь все уже решено. Твердой рукой я поставил размашистую подпись под несколькими документами и пожал профессору руку.

***

– Вкусно пахнешь, – тихо сказал я, поглаживая Лизу по спине.

Плечо на моей больничной одежде уже намокло от ее слез, а гостевой бейдж то и дело впивался мне в грудь, но я продолжал крепко обнимать жену, едва обращая внимание на эти мелочи. Поначалу меня тоже проняло от эмоций Лизы, но теперь наступило вселенское спокойствие. Пока она в моих руках, любые проблемы растворяются и отходят на второй план.

– Это прямо тюрьма какая-то, – возмущенно шептала Лиза. – Они почти неделю мурыжили меня с бумажками и пропусками, и в итоге мы видимся всего сорок минут! А ведь я вообще-то тоже была причастна к исследованиям!

– Ну, я человек занятой, мне еще процедуры проходить с медсестричками, – ухмыльнулся я, и тут же получил болезненный щипок в бок.

– Я бы лучше с тобой тут пожила, – вздохнула Лиза. – Почему они не могут поставить в твою палату еще одну кровать?

– Ага, жить в четырех стенах без солнца и окон? Еще скажи, что на процедуры со мной записалась бы… Потерпи, скоро наблюдения закончатся, и поедем отдыхать.

– А ты правда не чувствуешь никакой разницы?

– Чувствую, – я на секунду задумался. – Ты, кажется, немного похудела.

– Дурак! – усмехнулась жена. – Я серьезно. Все-таки речь о нервной системе. Малейшие отклонения…

– Док говорит, что пока еще рано судить. Новая ткань еще только начала образовываться.

– Блин, это так страшно, – Лиза снова прижалась ко мне. – Обещай, что не превратишься в зомби…

– Пф, с твоим образованием и говорить про зомби!

– Пока ты здесь, я просто решила наверстать тот старый сериал. Там жуть какая-то: маленькая девочка чуть не загрызла главного героя, и каждую серию кого-то съедают…

– Вот так? – Я игриво прикусил шею Лизы и сымитировал кровожадные звуки, заставив мою жертву хихикать и отбиваться. В этот момент входные двери пикнули электронной начинкой. В помещение вошел доктор Митчелл и со смущением напомнил о необходимости продолжить процедуры.

***

– Доброе утро, чемпион! – специалист в свободной бежевой униформе приветствовал меня в зале физических испытаний. – Как спалось?

– Доброе утро, Алекс, – я ответил на крепкое рукопожатие и стал привычно прикреплять к себе беспроводные датчики. – Спалось прекрасно, спасибо. Я как у тебя потренируюсь, сплю как младенец. И сны снятся такие яркие и запоминающиеся. С детства у меня такого не было.

Алекс усмехнулся с ноткой зависти, подавил зевок и что-то отметил в своем планшете.

– Хорошо потрудишься днем – хорошо отдохнешь ночью. Достаточные нагрузки и сбалансированное питание сделают из тебя человека. Помяни мое слово: когда мы с тобой закончим, жена тебя не выпустит из спальни.

– Да я вроде и так не жаловался, – вздохнул я, вспомнив о Лизе. Наше последнее свидание было на прошлой неделе, так что я уже начал скучать. Посещения временно ограничили, сославшись на строгие процедуры карантина. Похоже, изменения нервных тканей затронули костный мозг и как следствие – мой иммунитет. Я даже провел пару дней в полной изоляции, пока ученые не убедились в нормальном функционировании моих лейкоцитов. Доктор Митчелл выделил мне планшет и разрешил созваниваться с женой каждый день, но я все равно с нетерпением жду момента, когда вновь смогу сжать супругу в объятиях.

Пока я разминался и запускал беговую дорожку, Алекс продолжал подбадривать меня своей болтовней.

– За эти пару недель ты хорошенько скинул жира и прибавил мышц. Скоро мы наконец-то сможем разглядеть твой пресс. Вот увидишь, Лиза будет смотреть на тебя голодными глазами!

– Мне кажется, в тебе пропадает талант семейного психоаналитика, – я улыбнулся и прибавил скорость на пару пунктов. Выданные мне кроссовки мягко пружинили по поверхности беговой дорожки. – У тебя-то самого как с этим делом? С твоей формой твоя миссис наверняка довольна.

Фитнес-гуру скривился и махнул рукой.

– Да какой там! Сапожник без сапог… С моим графиком не получается строить постоянные отношения.

– Может, тебе дельты немного подкачать? – задумчиво предложил я, глядя на увитые канатами мышц руки Алекса.

– Ты думаешь? – тренер бросил взгляд на свои плечи, усмехнулся и показал мне кулак. – За насмешки над сенсеем прибавим пятнадцать минут в горку.

– Ос! – на бегу я ударил кулаком в раскрытую ладонь и сделал шутливый поклон, запнулся и едва не слетел с беговой дорожки. Но быстро выровнялся. Первые дни в этом зале были для меня настоящим адом, и я просто ненавидел время физических испытаний. Но я и не заметил, как одышка, слабость и ломота в мышцах сменились наслаждением от движения и все возрастающих нагрузок. Теперь я с легкостью выдерживаю темп, от которого в начале кололо в боку, и сердце выпрыгивало из груди.

После фитнеса и водных процедур пришел черед завтрака. В столовой постепенно собирались сотрудники научного центра и такие же участники исследований, как и я. Моих «коллег» с модифицированной нервной тканью можно отличить по одежде светло-голубого оттенка. Помимо основных сотрудников в бежевом в столовой попадались люди в форме салатового или горчичного оттенков, но они обычно сторонились контакта, ограничиваясь вежливыми фразами о занятости в других проектах. Зато носители небесной формы с удовольствием собирались за одним столом и делились своими успехами. В некоторых случаях изменения просто бросались в глаза.

– Смотрите на Финна! – с восторгом воскликнула рыжая Марта, показывая на идущего в нашу сторону паренька. Мы не видели его пару дней, и теперь его сгорбленная фигура немного выпрямилась, а вместо ужасно вихляющей походки на полусогнутых ногах мы увидели практически обычную поступь, хоть и немного неуверенную.

Финн заметил наши взгляды, смущенно улыбнулся и опустил глаза. По лицу заметно, что парень доволен своим прогрессом. Кестутис кашлянул и похлопал подошедшего парня по плечу.

– Молодчина, – с чувством сказал пожилой литовец. – Я слышал, ты хорошо трудишься на реабилитации.

– Вы тоже стали разговаривать поживее, – отозвался зардевшийся Финн. – Как себя чувствуете?

– Кхм, весьма хорошо, – Кестутис обвел обедающих внимательным взглядом и понизил голос. – Даже слишком.

– Что вы имеете в виду? – заинтересовался Влад, до этого тихо поглощавший кашу.

– Похоже, у всех нас наметился прогресс по нашему основному заболеванию, – Кестутис постучал пальцем по виску и получил в ответ энергичные кивки и улыбки. – Но появились ли у вас… кхм… другие эффекты?

По расширившимся глазам Влада стало понятно, что он понимает, о чем речь. Другие подопытные тоже задумались, прислушиваясь к своим ощущениям.

– У меня улучшились координация и скорость реакции, – задумчиво проговорил я. – Ну и спать я стал лучше. Но это вроде бы в порядке вещей, если тренироваться…

Я уловил резкое движение и выставил перед лицом ладонь, в которую тут же врезалось яблоко.

– Вы чего!? – Я сжал фрукт и возмущенно посмотрел на улыбающегося во весь рот Кестутиса.

Литовец примирительно поднял руки и посмотрел на остальных, наслаждаясь их реакцией. Теперь и я обратил внимание на раскрывшую рот Марту. Влад достал из каши изюминку, прицелился и несмотря на мой протестующий вскрик отправил щелчком снаряд. Только летел изюм медленнее, чем я ожидал, поэтому я с легкостью уклонился. Где-то позади послышался возмущенный ропот.

– Хорош уже! – зашипел я, погрозив Владу пальцем.

– Ты всегда двигался так быстро? – поинтересовался Кестутис, и я покачал головой, признавая его правоту. – Я вот тоже никогда не отличался хорошей памятью или внимательностью. Но теперь я могу не глядя сказать, что в столовой сейчас двадцать семь человек, шесть камер, а в каше у Влада осталось пять изюмин. И еще, я могу дословно вспомнить страницу из отчета, что я подглядел у доктора Митчелла.

– Так это что получается, мы все станем суперумными и быстрыми? – прошептал Финн, глядя на свои ладони. – Но у меня вроде нет ничего такого…

– Погоди, ты еще только научился ходить прямо, – похлопал его по плечу Кестутис. – Это уже чудо, но сдается мне, что это только начало.

– Тут вы правы, – подал голос Влад и бросил взгляд по сторонам. – У меня тоже кое-что интересное.

Мы все повернулись к парню, который поднял голову и пристально уставился в потолок. На лице Влада отразилось напряжение, на лбу забилась жилка. У меня по спине пробежал холодок и появилось странное ощущение. Одна из лампочек в потолке вдруг замигала и погасла, а Влад расслабился и посмотрел на нас торжествующе.

– Что-то мне кажется, это не из-за хорошего питания и тренировок, – пробормотала Марта.

– Надо расходиться, – обеспокоенно сказал Кестутис, поднимаясь из-за стола. – Позже расскажу, что видел в планшете профессора. Может, еще чего удастся подглядеть. А пока что не привлекайте внимание и не доверяйте персоналу. Есть у меня подозрение, что так просто нас отсюда не выпустят.

***

С каждым днем количество тестов множилось, а мое свободное время все сокращалось. Кажется, не осталось ни волоска на моем теле, что не подвергся тщательному обследованию, но ко мне крепили все новое оборудование и заставляли проходить совершенно неожиданные испытания.

Так выяснилось, что все мои чувства обострились и вышли на новый уровень. Похоже, теперь я с легкостью смогу сделать карьеру в парфюмерии или дам фору любому сомелье в способности различить тончайшие оттенки вкусов и ароматов. Мои проблемы с укачиванием на заднем сидении машины или в самолете отошли в прошлое, потому что, по словам доктора Митчелла, мой вестибулярный аппарат теперь выдержит даже полет в космос.

Пожилой ученый не мог сдержать восторга от моих успехов. Несмотря на явную усталость от переработок, Альберт Митчелл прямо-таки кипел энергией. Однако со временем энтузиазм доктора все чаще сменяли озабоченность и беспокойство. Особенно когда дело коснулось новых возможностей моей нервной системы.

Оказалось, что моя чувствительность распространяется не только на обычные раздражители вроде запахов, вкусов, света, тепла и холода. Я начал ощущать течение электричества и магнитные поля в оборудовании. Куски металла или пластика превратились для меня в гудящие и пульсирующие источники жизни. Но еще больше мы с доктором Митчеллом удивились, когда в полностью изолированной комнате я начал ощущать токи в себе и входящих в комнату людях. А после пары часов медитации почувствовал другие яркие источники снаружи, оказавшиеся остальными испытуемыми.

Нас начали тестировать совместно и обнаружили, что мы не только ощущаем друг друга, но даже способны почувствовать чужие эмоции. Когда Марта колола палец иголкой или сжимала кубик льда, я с удивлением вздрагивал от ее ощущений. Но до Финна мне оказалось далеко: парень показал себя натуральным экстрасенсом, чье восприятие накрыло практически весь исследовательский центр. Во время одного из тестов Финн вдруг покраснел и стал отвлекаться, а когда его начали расспрашивать, сказал, что на втором этаже в соседнем корпусе занимаются сексом. Доктор Митчелл конечно же бросился проверять эту информацию в интересах науки. Вернулся ученый торжествующим, хоть и со свежим фингалом.

Мы здорово сдружились с другими модифицированными в ходе совместных экспериментов и в столовой с удовольствием делились ходом одиночных тестов. Однако Кестутис почему-то был мрачнее тучи, и за очередным приемом пищи поделился своими опасениями.

– К вам тоже перестали пускать близких? – поинтересовался старый литовец.

– У меня брат был недели две назад, но он занят на работе, – задумчиво отозвалась Марта.

– Ко мне жена приходила на прошлой неделе, – припомнил я. – А так мы с ней созваниваемся каждый день по видеосвязи.

– Родители давненько не приезжали, – вздохнул Финн. – Но это ничего. Им далеко сюда ехать и очень дорого. Надо бы с ними списаться.

– У меня нет никого, – буркнул Влад, когда на него посмотрели остальные.

– А мой внук сегодня пытался прийти, но его завернули на проходной, – сказал Кестутис. – Сказали, что старый пропуск недействителен.

– Вы говорили с Митчеллом? – спросил я.

– Да. Он сказал, что процедура изменилась. Могут потребоваться новые документы.

– Надо уточнить у него. Хорошо, что вы сказали. Может, и Лизе понадобится переделывать пропуск.

– Ага, я тоже спрошу, – подключилась Марта. – Было бы здорово познакомить наших родных и создать какой-нибудь общий чат.

Затем девушка посмотрела на загрустившего Влада и добавила:

– И вообще, надо обязательно обменяться контактами! Будем дружить и после исследований!

Все одобрительно загудели, а Кестутис крякнул и поднял стакан с компотом.

– По такому поводу не грех и чокнуться! Как выпишемся, приглашаю всех в мой домик на берегу озера Укояс. Ну, за дружбу!

– За дружбу!

***

– Что-то Финна давно не видно, – обеспокоенно произнесла Марта, поправляя конструкцию из обручей на голове.

– Пожалуйста, не трогайте шлем! – вскричал один из ассистентов в форме свекольного цвета. – Приборы очень чувствительные!

– Влад тоже сегодня на завтрак не пришел, хоть у нас должен был быть в одно время, – проворчал я.

С момента последней встречи нашей группы в столовой прошло уже несколько дней. И за это время мы ни разу не собрались в полном составе. Еще одной странностью стало исчезновение людей в форме салатового или горчичного цветов. Основных сотрудников в бежевом тоже по большей части заменили люди в одеждах темно-бордового или, как я его называю, свекольного цвета.

График стал всерьез напоминать ненормированный рабочий день. Особенно учитывая, что даже наше время сна активно мониторится специалистами. Еду все чаще приносят прямиком в мою комнату, поэтому пересечься на совместных тестах с другими подопытными уже считается удачей. И даже пожаловаться невозможно: доктор Митчелл теперь редко присутствует на испытаниях, а неразговорчивые ассистенты лишь вежливо обещают передать наши слова ученому «как только он освободится».

– … активность в одних и тех же областях у обоих объектов, – произнес мужчина одними губами, стуча пальцами по клавиатуре. – Сохраняется аномально продолжительная реверберация нервных импульсов.

Я уже привык ловить бормотание и обрывки фраз сотрудников научного центра. При этом они порой даже не раскрывали рта. И отсюда я узнал об их трудностях. Похоже, мозги испытуемых выдают и улавливают такие частоты, которые не регистрируются имеющимися приборами. Так что нашу легко демонстрируемую экспериментально связь между собой ученые вынуждены фиксировать по косвенным признакам.

Я зевнул одновременно с Мартой, и ассистент тут же возбужденно начал записывать. Мы с девушкой переглянулись. В глазах Марты мелькнуло сочувствие моей тоске по Лизе, а я четко уловил беспокойство за остальных участников группы и попытался приободрить коллегу по несчастью. Возник резонанс, и в поле наших ощущений попал Кестутис, затем откликнулись Финн и Влад. Каждый был на своем индивидуальном тесте в разных уголках научного центра. Появилось чувство плеча и поддержки. Однако тревога и неясные предчувствия поселились в каждом из нас.

***

Перед сном я как обычно отправил вызов жене. Ответ пришел довольно быстро. Лиза приветливо улыбнулась, но ответная улыбка застыла на моем лице. Волосы у меня на загривке встали дыбом, по спине прошёл холодок. Что-то не так. Я посмотрел на Лизу, что привычным жестом поправила прядь волос. И вдруг отчетливо осознал, что на экране передо мной не моя жена. Живот тут же свело от страха.

– Где Лиза? – спросил я севшим голосом.

Взгляд незнакомки на долю секунды расфокусировался, но тут же вернулся ко мне.

– Ты чего? Я тут. Со связью что-то?

Голос, манеры и внешность – вроде бы ее, и по отдельности напоминают мою жену. Но все вместе создает пугающее впечатление, словно я смотрю на нечто неживое. На куклу с лицом моей жены.

– Это какой-то тест? – уцепился я за возникшую идею. – Смогу ли я отличить жену от подделки? Вы почти провели меня. Молодцы. А теперь дайте мне поговорить с Лизой.

– Успокойся, это же я! Они тебе что-то дали? Зрачки вроде не расширенные…

В какой-то момент речь псевдо-Лизы вместо страха вызвала ярость. Я вскочил из кресла и рванул к выходу. Дверь тут же открылась, пропуская идущего мне навстречу профессора.

– Митчелл, что это значит? – закричал я, тыча в погасший экран. – Что за клоунада?

– Это был, эм-м, один из тестов, – учёный избегал моего взгляда. Я вдруг почувствовал его жгучий стыд.

– Это один из новейших алгоритмов нашего партнера, – словно извиняясь, пробормотал профессор и поскрёб свой пропуск с надписью «З.А.С.Л.О.Н.» – Уровень соответствия рендер-модели оригиналу – сто процентов. Освещение, текстуры, физика… абсолютный фотореализм и естественность движений… Даже опытные профессионалы не могут разглядеть отличия…

– Ладно, – смягчился я. – Предположим, что это так. Отличная модель, прям один-в-один. Но чего-то не хватает. Души, наверное. Теперь я могу поговорить с настоящей Лизой?

– Боюсь, что это пока невозможно.

– Но почему!? Я и так торчу здесь черт знает сколько, круглые сутки сижу на ваших тестах, писаю в пробирки и чуть ли не на картах гадаю! Ответьте, когда меня уже выпустят?

Профессор опасливо глянул в верхний угол комнаты, где виднелся глазок камеры.

– Прошу вас, не повышайте голос…

Я замер, отчетливо различив эмоции собеседника. Да ведь он попросту боится! Альберт сглотнул, поправил воротник рубашки и продолжил вкрадчивым тоном.

– Дело в том, что наши исследования превзошли самые смелые ожидания. Результаты заинтересовали людей наверху, – с этими словами он бросил взгляд на камеру и еще один в сторону двери. – В наш научный центр прибыли кураторы, и они настаивают на максимальной секретности.

– И поэтому мне не дают общаться с женой? Она ведь стояла у истоков ваших исследований! И подписала все ваши бумажки!

– Бумажек оказалось недостаточно…

Я устало потер глаза.

– И когда это все закончится? Я теперь даже в столовую не могу попасть, пообщаться с другими участниками эксперимента.

– Я надеюсь, это временная мера…

Пикнул замок входной двери. Лицо доктора побледнело и вытянулось. Я обернулся и увидел в дверях пару короткостриженых амбалов в форме свекольного цвета.

– У вас все в порядке? – поинтересовался первый и скользнул по мне таким взглядом, словно я был куском говяжьей вырезки.

– Да-да, все хорошо, – запричитал Митчелл, глянул на наручные часы и похлопал меня по плечу. – Я узнаю по поводу вашего вопроса и дам вам знать.

Когда Альберт проходил мимо этих мордоворотов, я заметил, что пальцы второго поглаживают рукоять инъектора, торчащего из кобуры на поясе. Амбалы вышли вслед за профессором, и замок на двери мелькнул красным.

***

Через несколько часов меня разбудил звук открывающейся двери.

– Собирайтесь, у нас мало времени.

Доктор Митчелл выглядел напряженным, словно натянутая струна, а во взгляде горела решимость, от которой у меня пробежал мороз по коже. В воздухе отчетливо разлился запах страха и опасности, но я доверился ученому. Без лишних вопросов я вышел из своей комнаты и последовал вслед за ним по коридору.

Мы зашли за Мартой, которая с трудом разлепила глаза. Но срезонировав со мной, девушка мгновенно прониклась ситуацией и стала собранной. Вскоре перед нами открылась дверь фитнес-зала, за которой уже ждали Финн, Влад и Кестутис.

– Док, что происходит? – спросил встревоженно Финн. – Алекс попросил нас ждать, а сам умчался с таким видом, словно…

Профессор жестом прервал вопросы.

– Алекс знает, что делает. В его кабинете лежит форма. Если хотите выбраться отсюда живыми и увидеть своих родных, быстро одевайтесь и следуйте за мной.

Мы переглянулись между собой, ощущая бурю эмоций, бушующих внутри каждого из нас. Все как один направились в кабинет Алекса и принялись менять свою светло-голубую одежду на форму свекольного цвета. Сейчас связь между нами стала на порядок сильнее, чем во время тестов.

– Противогазы? – спросил Кестутис, осматривая маску с двумя фильтрами.

– Держите наготове, – отозвался Митчелл. – Позже понадобятся. Идем.

Наши шаги гулко разносились в тишине пустых коридоров. Захотелось шагать тише, но я чувствовал, что впереди никого нет. Мы пару раз свернули, и Альберт завел нас в какую-то подсобку.

– Ждите здесь. Если услышите тревогу, надевайте маски, бегите дальше по коридору и пробуйте прорваться. Я постараюсь быстро.

Потекли минуты ожидания. Влад нервозно ковырял розетку, пока Марта не взяла его за руку. От девушки распространилась волна спокойствия.

– Кто-то идет, – шепнул я остальным, услышав шаги.

– Это док, – ответил Финн и оказался прав.

Митчелл зашел в подсобку с пакетом и трясущимися руками вручил его мне.

– Здесь материалы и образцы, которые удалось взять. И там же – контакты моей давней подруги Сары Гольдман. Если передадите все ей, она поможет. Она – надежный человек. Обнимите ее от меня.

– А вы? – спросила Марта.

– У меня еще есть дела. Я проведу вас к подземной стоянке и там мы разойдемся. И еще кое-что…

Ученый замешкался, а затем взглянул на меня виновато.

– Они задержали Лизу. Не знаю, куда ее увезли.

Я стиснул зубы. На плечи легли сразу пара рук.

– Мы вытащим ее, – пообещал Влад, и Марта ободряюще кивнула мне.

Мое горло сжалось, но стало немного легче.

– Материалы, – подал голос Кестутис. – Что вы хотите с ними сделать?

– Обнародуйте, – ответил Митчелл, и в его голосе послышалась вселенская усталость. – Пусть станут общим достоянием, а не секретом военных.

Литовец крепко пожал руку старого доктора, скрепив обещание. Мы вышли из подсобки и поспешили вслед за Митчеллом дальше. Коридор вывел нас к стеклянному переходу между корпусами, однако не успели мы пройти и половину, как взвыли сирены, а на стенах загорелись красные лампочки.

– Противогазы! – скомандовал Альберт.

Мы надели маски и побежали. Вскоре по дороге стали попадаться скорчившиеся на полу люди в такой же форме, как у нас. Мы перепрыгивали через распростертые тела, а Митчелл запыхавшимся голосом инструктировал:

– Сейчас налево, три пролета вниз, потом прямо и направо! Броневик серого цвета, ключи в зажигании! Удачи!

И резко бросился в другую сторону. Я проследил взглядом за удаляющей фигурой, удивляясь, как в этом немолодом человеке животный страх уживается вместе с яростной надеждой и непоколебимой уверенностью.

Броневик ждал нас как раз в том месте, где сказал Митчелл. Я запрыгнул на водительское сиденье и провернул ключи зажигания. Взревел мощный двигатель. Как только дверь захлопнулась за последним из группы, я развернул машину и повел в сторону, указанную Кестутисом.

– Здесь единственный выезд, но нужно будет открыть ворота. Пульт должен быть в будке охраны… Это что, Алекс?

Мы как раз подъезжали, когда массивные ворота начали подниматься. Из комнаты охраны нам махал физиотерапевт в бежевой униформе.

– Сюда бегут люди! – крикнул вдруг Финн. Через пару мгновений из прохода, на который показал парень, вырвались несколько человек в противогазах. В руках они держали автоматы. Пули тут же застучали по бронированному корпусу и колесам нашего транспорта.

Алекс отчаянно замахал, чтобы мы ехали дальше, и я вдавил педаль газа в пол.

– Мы не можем его бросить! – вскрикнула Марта.

– Он не успел бы выйти, – покачал головой Кестутис и сжал плечо всхлипывающей девушки. – Они с Митчеллом оба знали, на что идут.

Смертоносный град из пуль наконец прекратил стучать по броне. Мы мчались по дороге в надежде, что подаренной нам форы хватит, чтобы скрыться. Старый литовец отыскал в бардачке карту с пометками, где оставлен другой автомобиль со сменой одежды.

– Похоже, Митчелл все продумал, – в печальном голосе Кестутиса послышалась благодарность, и литовец сжал переданный пакет с информацией. – Осталось выполнить нашу часть.

***

Точный удар в челюсть взболтал содержимое черепной коробки и погасил сознание. Я поморщился от краткой вспышки чужой боли, подхватил падающего оперативника и опустил на пол.

Меня накрыла волна осуждения, и я встретился взглядом с Финном, неодобрительно качающим головой. Своего противника парень усыпил настолько бережно, что тот свернулся калачиком со счастливой улыбкой.

– Нечего было красть мою жену, – буркнул я в оправдание, потирая кулак. – И вообще, ты мог бы усыпить их всех на расстоянии.

– Могу только затормозить их реакции, как у этих, – возразил Финн. – Не бурчи. Сейчас Влад отключит свет.

Электронный замок конспиративной квартиры щелкнул, открываясь, и тут же погасло освещение. В помещении оказались еще двое мужчин. Под воздействием Финна только один успел выхватить оружие, но я перехватил пистолет и вывернул руку. Кисть бойца хрустнула, но несмотря на сильную боль, которую я тоже прочувствовал, оперативник продолжал попытки бороться. Лишь подоспевший Финн сумел утихомирить его своим прикосновением.

В наступившей тишине затрещала и включилась лампочка на потолке. Лиза замерла в кресле, щурясь от света. Проморгавшись, она пару секунд смотрела на меня неверящим взглядом, а затем бросилась ко мне. Я с наслаждением сжал жену в объятиях.

– Пойдем, – шепнул я и потянул ее к выходу. – Надо уходить. Они тебя обижали?

– Нет, – покачала головой Лиза и смахнула выступившие слезы. – Сначала вообще говорили очень вежливо, мол, нужна ваша помощь. Потом стали нервничать, задавать странные вопросы про мою работу и про любовь к родине. Под конец с ними кто-то связался, и вопросы прекратились, но стало еще страшнее.

– Ох и натерпелась ты у меня, – вздохнул я и поцеловал жену в щеку.

– Да, после такого одним поцелуем в щеку не отделаешься, – пробурчала Лиза.

– Хорошо, – усмехнулся я. – Нам давно уже пора съездить в отпуск. Для начала, как насчет Израиля?

***

– Вот и пришла новая эра, – мечтательно протянула Сара Гольдман и окинула нас взглядом. – Люди эволюционируют как вид. Не думала, что доживу до этого момента.

Мы сидели на втором этаже частной клиники в личном кабинете доктора Гольдман и пили чай. На столе перед хозяйкой лежали распечатки и образцы, а на рабочем компьютере шла рассылка материалов исследований с доставленного жесткого диска.

– Разве можно назвать это эволюцией? – почесал затылок Влад. – Мы ведь просто модифицированные люди с новым типом нервной ткани. Вроде овощей с ГМО.

– Сам ты овощ, – фыркнула Марта и ткнула Влада в бок.

– Люди открыли модификацию нервной ткани, – подал голос Кестутис и постучал пальцем по лбу. – Используя свой разум, который дала нам матушка природа. Так что это наше естественное развитие, просто чуточку быстрее.

– А что, если остальные откажутся? – возразила Марта. – Сожгут нас, как ведьм и всяких Галилеев.

– Наверняка найдутся и противники, – кивнула доктор Гольдман. – Особенно в сфере власти. Представляете людей с вашими способностями, да еще и с ментальной эмпатической связью? Ее не заблокируешь и не заглушишь. Как управлять такими?

– Да уж, разделить нас, запудрить мозги ложью и настроить друг против друга будет проблематично, – усмехнулся Кестутис, и мы согласно закивали. – Осталось только дождаться, когда люди начнут модифицироваться. Наверняка первыми пойдут с заболеваниями, как у нас. А там уже и остальные подтянутся, когда увидят преимущества прокаченной нервной системы.

– Зачем ждать, когда для работы уже все есть? – спросила доктор Гольдман. – Подадим пример остальным. Я и сама не прочь поскорее присоединиться к новым людям.

– Я тоже помогу, если вы не против, – подала голос Лиза.

– Конечно, с одной из первопроходцев и такой командой мы горы свернем!

– А как назовем эту штуку? – задумался Финн. – Ну… модификацию.

– Хм, может что-то вроде «Homo Unos»? – предложил Влад. – «Человек единый». Или просто «Юнос».

– Не уверена насчет правильности перевода, – улыбнулась Гольдман. – У меня какая-то ассоциация с апельсинами… Но пока пусть будет рабочим названием. Как у Стива Джобса. Не придумаем что-то лучше, будет «яблоко». Или «апельсин» в нашем случае. Главное приступить к работе, а там определимся.

Я посмотрел на Лизу и вздохнул с грустной улыбкой.

– Эх, а я тебе отпуск обещал.

– Это даже лучше, – заверила жена, демонстративно закатывая рукава.

***

В итоге в отпуск мы вырвались только через полтора года. Но оно того стоило. Мы шли с Лизой под руку по цветущему полю тюльпанов. Жена любовалась цветами, а я любовался женой.

– О, еще один! – с восторгом воскликнула Лиза, замерев.

Я тоже почувствовал мягкое касание нового разума. Сигнал пришел издалека, кажется, откуда-то в районе Австралии.

– Наша семья все больше.

– Такое чувство, что это наши дети, которых мы приводим в этот мир, – в голосе Лизы послышалась гордость.

– Мы довольно плодовиты, – заметил я с удовлетворением. – Наконец-то счет пошел на сотни. Я уж думал, человечество еще лет десять будет раскачиваться.

– Да, сначала тяжело, а теперь должно пойти все быстрее, как снежный ком. Ты чего?

Лиза уловила мое смущение и внимательно посмотрела мне в лицо.

– А ты не думала … сделать своего? – осторожно начал я и тут же дернулся от ликующего вопля жены.

– Я уж боялась, не предложишь! – вскричала Лиза, бросаясь мне на шею. – Сара говорит, что если оба родителя с модификацией, как у нас, ребенок родится даже более способным…

– Понятно, ты уже все продумала, – усмехнулся я, предвкушая появление ребенка-эмпата. – Значит, приступаем к делу.

Восторженные попискивания Лизы прервал мой поцелуй, и мы повалились на землю в окружении нежных цветов.