Дело Декстера: танцуют все! [Алеся Ли] (fb2) читать онлайн

Алеся Ли Дело Декстера: танцуют все!

– Ты сказала, мы идем на спортивные соревнования. А это что такое?! – пораженно поинтересовался я, разглядывая толпу землян и иномирцев в причудливых костюмах. Часть из них словно сбежала с бразильского карнавала двадцатого века, а остальные – с парадных портретов аристократии второй половины девятнадцотого. – Это еще что за костюмированная вечеринка?!

На мой возглас обернулся парочка парней во фраках, подозрительно напоминающих земных пингвинов. Центаврийского слизня – так и вовсе не отличить.

Я смерил их скептическим взглядом. Несколько из них мгновенно стушевались, но один оказался покрепче и ответил не менее выразительным взглядом.

– Декс! – Эли ухватила меня за руку, увлекая к трибунам. – Во-первых, не говори так громко!

– А как я могу говорить тихо, когда музыка так орет?! – искренне возмутился я.

На что Эли хихикнула в кулачок, но тут же вспомнила, что злится.

– Во-вторых, это Кубок Федерации по бальным танцам!

– Каким танцам? Ты притащила меня на балет?! – что может быть более специфическим, чем парни в лосинах, когда ты при этом – в костюме, а твоя девушка – в вечернем платье. Колготки носят они, а стыдно почему-то тебе!

– Мы уходим! – я попытался развернуться к выходу, но Эли была начеку и загородила дорогу.

– Это спортивные бальные танцы. Вальс, танго. Румба. Ча-ча-ча! По ним соревнования проходят. Их вот-вот причислят к Олимпийским видам спорта!

Я еще раз осмотрел «пингвинов» и мужиков рубашках со стразами и декольте, которому позавидовали бы все поп-певицы современности.

– И как давно длится это «вот-вот»?

– Э-э-э, – поборница справедливости в мире спортивных дисциплин и моя девушка по совместительсву заметно смутилась, – уже лет восемьдесят…

– Вот и я говорю, какие из них спортсмены, – вдохновенно начал я, но тут же понял, что пора менять тему – глаза Эли угрожающе сузились.

К счастью, к нам целенаправленно приближалась одна из спортсменок? конкурсанток?

– Молли! – Эли радостно замахала рукой, приветствуя одну из немногих своих университетских подруг. Я и не знал, что она занимается этими… бальными… спортивными… танцами короче. Вот подстава. За то время, что я пропадал в военной академии, жизнь, очевидно, не стояла на месте.

– Эли! – расцеловать друг друга было решительно невозможно, у одной – макияж, у другой – биокостюм доходил лишь до шеи.

На свой страх и риск Эли твердо вознамерилась быть красивой, так что ее лицо и волосы, были решительно освобождены от привычной защиты.

Молли осторожно обняла Эли там, где виднелся биокостюм.

Я невольно оценил заботу.

У Эли было редкое среди землян генетическое заболевание, из-за которого ее кожа травмировалась даже от незначительного механического воздействия, что доставляло ей самой огромные неудобства. Окружающим, впрочем, тоже. И только наличие биокостюма позволяло ей носить любую одежду, модную обувь, вести активный образ жизни.

Родители Эли никогда не создавали драму из сложившейся ситуации, не пытались ограничивать дочь, и все ее детство, когда такая защита казалась несбыточной роскошью, терпеливо залечивали новые и новые раны, появлявшиеся от попыток Эли угнаться за сверстниками.

На этот раз биокостюм практически полностью скрывало глухое бальное платье и длинные перчатки.

Эли хотела приоткрыть еще шею и декольте, ну тут уже я уперся намертво. Во-первых, как военный, мало ли что, шея – это стратечически важная жизненная зона у гуманоидов, а во-вторых, как мужчина – нефиг пялиться. И так вон находятся ценители прекрасного.

Я послал в толпу парочку выразительных взглядов.

– …Ваши места за столиком номер сто двадцать восемь, он воспарит ровно в шесть вечера, не задерживайтесь, – проворковала Молли.

Я понял, что пропустил часть беседы.

– Рада личному знакомству, Декстер. Спасибо, что пришел.

Желая искупить вину за невнимательность и, чего уж греха таить, покрасоваться перед Эли, я вежливо подхватил ручку подруги и едва уловимо поцеловал. Учитывая платье в пол и странноватую прическу, напоминающую космическую антенну (с такой на парадный портрет в девятнадцатом веке, вероятно, бы не пустили) Молли не могла не оценить мои манеры.

Эли насмешливо фыркнула, чем несколько нарушила торжественность момента.

– Красуешься? – поитересовалась она, когда мы снова остались одни. Насколько вообще можно было остаться одним в толпе конкурсантов. Только сейчас я понял, что Эли привела нас «за кулисы», в ту часть огромной космической арены, где готовились к выступлению участники.

– Есть немного, – благодушно согласился я и тут же отвлекся. – Она что, ему пудрой пресс подкрашивает?!

– Это не пудра, – со смехом уточнила Эли, – такая штука, которая придает коже временный оттенок загара. В регламенте соревнований прописано «правило о костюмах», внешний вид пар также должен соответствовать традициям.

Мое воображение тут же нарисовало картинку, где такая же знойная красотка с кошачьими замашками красит из баллончика моего приятеля Арти, и зеленый центраврийский слизень, медленно покрываясь бронзатом, в прямом смысле плывет от такого внимания.

– Пойдем, до взлета столика осталось пятнадцать земных минут. Эли взглянула на ручные часы, со множеством циферблатов.

Мой подарок. Показывают время сразу нескольких крупных планет и искуственных станций Федерерации. Перед поездкой Эли добавила в настройки еще и Арену.

Часы были не дешевыми, но мне хотелось сделать приличный подарок на годовщину.

Мы были знакомы еще со школы, начали встречаться, когда я служил на орбитальной станции, и вот уже три земных года как официально вместе. То есть как вместе, большую часть времени, к сожалению, врозь. Так что я готов был терпеть даже такие сомнительные развлечения, как Кубок Федерации, лишь бы чуть больше провести времени с ней.

Итого, нужен был подарок на годовщину. У родителей просить как-то некруто, а академической стипендии хватило бы разве что на застежку от часов.

Вот и ввязался в одно сомнительное дело вместе с Арти. Центаврийский слизень, служивший вместе со мной, когда-то промышлял на орбитальной станции безобидной контрабандой, и мне пришлось спасать его предприимчивую зад… ну вы поняли, от таких же безобидных, но все же неприятностей. После перевода бизнеса в статус «легальный» мы даже сумели подзаработать. На часы хватило. Теперь они красовались на тонком запястье Эли, неплохо дополняя вечерний туалет, к моему полному удовлетворению.

Столик номер сто двадцать восемь оказался на шесть персон. Он воспарил над паркетом (настоящий ламинат, а не какая-то там имитация, это вам не региональный турнир, где танцуют на чем попало – цитата), ровно в назначенное время, вознося нас на приличную высоту, чтобы мы могли наблюдать за происходящим на площадке под уголом примерно в сорок пять градусов.

Столики парили в шахматном порядке на разной высоте, что позволяло сохранять прекрасный обзор всем без исключения обладателям недешевых, смею вас заверить, билетов. За нашими спинами возвышались монументальные трибуны, которые, как я понял, меняли конфигурацию, подстраивались под запросы публикики и организаторов турнира.

– Этот зал – увеличенная голографическая копия «Уинтер Гарденс», – восторженно сообщила мне Эли разглядывая сложный орнамент, полукруглый свод и цветные витражи, – площадка, где проходил самый известный фестиваль по бальным танцам на Земле!

Меня начинала беспокоить ее осведомленность. Кажется, это не одно из десятка временных хобби. Бальные танцы грозят остаться с нами надолго.

Сперва мне было любопытно наблюдать за парами: как они выплывают на паркет, как кружатся по нему, как сверлят друг друга презрительными взглядами, но через три(!) земных часа даже центаврийские слизни во фраках перестали вызывать у меня хоть какие-то эмоции.

Начинало неумолимо клонить в сон.

Зато я немного разобрался в происходящем: понял, что с каждым раудом танцоров становится вполовину меньше, сумел разделить десять бальных танцев на две програмы по пять: Латину и Стандарт.

Мне больше нравилось второе: это когда диджей включал Штрауса, а на паркете чинно прогуливались под ручку «пингвины» и «принцесссы» в кукольных платьях.

Единственное, что для меня все еще оставалось загадкой, так это система судейства. На мой непрофессиональный взгляд все они танцевали примерно одинаково, так что, судьи со странными гаджетами в руках вызывали исключительно недоумение и казались частью интерьера. Эли заверила меня, что в финале, когда останутся лучшие шесть пар, будет открытое судейство, и мне многое станет понятно.

За столиком вместе с нами сидели родители подруги Молли, и семья ее партнера. Убедившись, что соседи взволнованно обсуждают что-то, жонглируя местными малопонятными терминами, я повернулся к Эли.

Был еще один вопрос, требовавший ответа в то время, как на паркет (не имитация, ламинат!) уже выходили подруга Молли и ее партнер, все еще остававшийся безымянным. Их пара открывала выступления финального раунда.

– Осталось шесть пар, так? – уточнил я.

Эли кивнула.

– Все они представляют разные планеты Федерации?

Еще один кивок.

– Почему тогда в финале столько мужчин-альфиан? Это еще одно обязательное условие? – конспиративно понизив тон, чтобы не привлекать лишнее внимание, уточнил я. – Даже у твоей подруги Молли партнер – альфианин! А они за Землю, танцуют, между прочим. На планете парни закончились?

– Всех в армию забрали, – со смешком парировала Эли. – Альфиане возлюбили бальные танцы еще со времен Первого контакта. У них одна из самых сильных школ в Федерации. Да и читерят они изрядно, головы-то две. И вариацию шагов запомнить проще, и вероятность обладания хорошим слухом и так называемым «чувством ритма» увеличивается вдвое. Еще бы им не танцевать! Вот они и выступают за сборные разных планет, ведь у себя на родине на пьедестале почета всего три призовых места… на всех. На соревнованих такое допускается, главное, чтобы один из партнеров был гражданином представляемой планеты. А вот у центавриан, кстати, необычное правило: на межгалактических турнирах Центавру могут представлять только слизни! Представляешь? Никаких межпланетных составов!

– Вполне логично.

Во мне внезапно проснулся дух патриотизма, что для такого «туриста» как я (дед привез семью на Землю незадолго до моего рождения) было нетипично.

За всю свою жизнь на старушке Земле у меня не было ни единого шанса сойти за местного, ни внешне, ни благодаря способностям, которые дарили мне гравитация и биохимический состав… всего, собственно, абсолютно всего на этой планете, что позволяло при желании проходить сквозь предметы. Это нервировало окружающих куда больше, чем непривычная внешность или невысокий рост. На человека я был похож только со спины и то, если не приглядываться.

– Смотри, там Молли! – глаза Эли горели. Я не мог не заметить, насколько ей нравится все происходящее.

Финал начинался с представления пар-участниц. Молли и ее партнеру, надо как-то узнать, как зовут обе головы альфианина, выпала честь или не повезло (с какой стороны посмотреть) выступать первыми.

– Медленный вальс! – торжественно объявил ведущий.

Завораживающая музыка, напоминающая бег морских волн, неторопливо окатывающих соленой водой песчаный берег старушки Земли, исполнялась оркестром (разумеется, в режиме реального времени, никаких там голографических записей и прочего, это же не какой-то там региональный турнирчик – цитата).

Головы альфианина переглянулись – и он с достоинством протянул руку партнерше. Та, в свою очередь, легкая как перышко, в воздушном платье, приблизилась и заняла позицию, чтобы завершенная конструкция начала напоминать что? лодку? короче, красивую пару.

А дальше началась самая настоящая магия. Ну, для меня магия, а для них это плюс/минус десять лет тренировок.

Но самым занимательным было даже не то, что два гуманоида ухитряются двигаться по паркету как единое целое. В воздухе, между столиками возникла объемная проекция пары, а потом еще одна, которая словно тень неотступно следовала за первой. В те моменты, когда движения двух проекций незначительно разнились, обе они вспыхивали разными цветами, словно подчеркивая эти нестыковки.

– Открытое судейство, – восторженно прошептала Эли, очевидно понимая в происходящем куда больше чем я.

Но прежде, чем я успел уточнить, музыка смолкла.

Пара поклонилась зрителям. Альфианин, в этот момент он почему-то совсем не напоминал двухголового «пингвина», галантно указал рукой на партнершу, которая, в свою очередь, присела в глубоком реверансе.

Над их головами, проэкция в ускоренном темпе повторяла исполненный танец. После его окончания в центре зала вспыхнула загадочная цифра в семдесят восемь процентов. Огромная арена всколыхнулась аплодисментами,

судьи оживились, замелькали еще какие-то цифры.

– Оценка за технику. Нереально, – выдохнула Эли.

Наши соседи по столику бросились поздравлять друг друга.

– Объясняй, – потребовал я, напоминая, что остаюсь единственным, кто вообще не понял, что произошло.

– Аппаратура сканирует движения пары во время танца: механику движения суставов, распреденение веса, направление шагов – и соотносит с идеальным, которое формировалось путем анализа и оценки амплитуды движения ряда известных пар. По видеозаписям воссоздавались объемные модели танцоров, написавших первые учебники по бальным танцам, которые не застали Первый контакт и последовавший за ним скачок технологического прогресса. Все это анализировалось и теперь производится автоматически, позволяя свести к минимому субъективность в судействе. Программу не обманешь. А открытое судейство…

–…означает, что результат сравнения демонстрируют всем желающим, – закончил мысль я.

Мне удалось представить объем объективно бесполезной работы, проделанной всеми этими энтузиастами с одной лишь целью: сохранить и донести до наших дней свое искусство, морально устаревшее сто пятьдесят лет назад. Этому можно и поаплодировать.

Следующей на паркет вышла парочка центавриан. Мне было любопытно, как аппаратура собирается искать ноги-руки у слизней, которые куда больше напоминают кляксу, но вездесущая программа оказалась умнее, чем я думал. Над головами танцующих взмыла проекция, которая все так же вспыхивала в моменты невольных неточностей танцоров, и по итогу продемонстрировала вполне приличные семдесят один балл.

После них была пара альфиан, выступающих за родную планету, они получили семдесят семь баллов, так и не дотянув до лидеров.

Последующие три – наглядно продемонстрировали, что борьба за победу развернется между первыми тремя претендентами.

Еще один Медленный вальс – теперь пары танцевали все вместе, что позволяло следить и сравнивать вспышки, так сказать, в режиме реального времени.

Следующим был танец Танго. Латиноамериканские ритмы причудливо сочетались с неуловимой аристократичностью происходящего, создавая удивительный контраст, а ритм в ушах невольно разгонял кровь по венам. На этот раз альфиане вырвали победу, опередив Молли и ее партнера на два балла.

Центаврианские слизни успешно закрепились на почетном и необидном третьем месте.

– Организаторы Кубка Федерации благодарят партнеров и спонсоров турнира, – величественно сообщил ведущий, – Вега-Тэк – это альфианское качество, только натуральный космический вакуум для хранения ваших вещей!…

Я невольно фыркнул. Реклама позволила танцорам немного отдышаться.

– Следующий танец – Венский вальс!

Триумфальное возвращение Штрауса принесло нашему столику очередное разочарование. Третий танец финала еще больше отдалил Молли от победы – разрыв составлял уже три балла.

Медленный фокстрот, оживляющий в моем воображении джентльменов с тростью и в котелках, а так же дам в кокетливых шляпках (все-таки сложно иметь деда – профессора истории Земли, и не стать ее поклонником), сократил разрыв между главными претендентами на победу.

Итоговый балл включал в себя артистичность, которую оценивали судьи, ведь просчитать эмоциональную составляющую и ее воздействие на других индивидов не удавалось до сих пор. Аппаратура ограничивалась лишь тем, что оценивала сердцебиение публики и интенсивность звуковой поддержки пар после выступления, набрасывая незначительные баллы.

Чтобы свести субъективность к минимуму, упор делался на музыкальность (соответствие движений ритму и мелодии), а так же технику исполнения фигур, которые сканировала вездесущая Программа. Впечатлить ее настолько, чтобы вырвать у противника победу, когда баллы и так были на пределе возможностей физических тел, не представлялось возможным. Это понимали все. Наш столик очевидно транслировал уныние.

Эли выглядела расстроенной. Я словно бы невзначай коснулся ее руки и почувствовал ответное пожатие.

Интересно было наблюдать за выражением лица каждого из участников. Их то и дело показывали объемным изображением в центре зала, не считая проекций кружащихся над площадкой.

Оба лица нашего альфианина оставались удивительно спокойны и сосредоточены. Молли тоже держалась молодцом. Их основные противники сияли в четыре улыбки, уже воображая себя на первой ступени пьедестала почета.

А вот и он. Последний танец.

– Квикстеп! – подтвердил ведущий.

Музыка понеслась вскачь, пары бегали и прыгали, партнерши прогибались в спине практически до самого пола, проделывая это все на удивительно тонких высоких каблуках. И кто это придумал? Мужиков хоть обули нормально, в лакированые туфли.

Зрители кричали и хлопали, полностью захваченные происходящим.

– Смотри! Ты это видишь?! – Эли хотела было вскочить на ноги, но стул держал крепко.

Я уже тоже заметил, что проекция над головой Молли и ее партнера вспыхивает все реже, а у их соперников – все чаще: вот тут нога одного из танцующих встала неверно, вот тут незаметная глазу потеря балланса, вот тут…

Словно в угоду беснующейся на трибунах публике, над площадкой вспыхнули цифры… разрыв составлял всего лишь один балл… четветь балла…

– Давай, Молли!!!!

– Вы лучшие!!!!

– Давай Рдлавзкжырхтти!!!!! Тлаорлажээъ!!!!

Если бы мы могли вскочить на ноги обязательно бы вскочили, вот только стулья самым недвусмысленным способом примагничивали гостей к месту, во избежание несчастных случаев. Зато топать, хлопать и стучать по столу нам никто не мешал.

– Молли!!!! Рдлавзкжырхтти!!!!! Тлаорлажээъ!!!! – радостно вопил я, наблюдая как трогательно обнимается подруга Молли и ее партнер, только что совершившие если и не подвиг, то уж точно что-то героическое.

Вот она, ПОБЕДА!

Пары кланялись публике, та, казалось, сейчас снесет трибуну.

Обе головы матери нового обладателся Кубка Федерации, рыдали, утешаемые сразу всеми, сидящими за столом.

Эли радостно смеялась, запрокидывая голову. На щеке ее виднелась ссадина, видимо, бросилась обнимать кого-то на радостях.

Столик начал опускаться вниз, но внезапно завис и полетел обратно.

Распределившиеся по пьедесталу и возле него пары, терпеливо ждали, пока центаврийский слизень вежливо отжмет у ведущего усилитель голоса.

Впрочем, слова тут явно были излишни. Центаврианин расстегнул несколько пуговиц рубашки и вытащил прямо из груди маленькую коробочку.

Его партнерша, теперь уже – невеста, бросилась к нему, не дав рассмотреть, что именно используют центаврийские слизни вместо земного кольца. Длинный летящий шлейф ее платья, окутал забавную парочку коконом, цензуря все происходящее. А ничего так, романтично, и размах мне очень импонировал.

Наш столик начал снижение.

– Пойдем голографироваться? Хочу объемную картинку! В конце концов, историческое событие! Впервые за долгое время Земля вернула себе на целый год Кубок Федерации, – радостно хлопая в ладоши, спросила Эли.

Я пожал плечами, выражая полную готовность следовать за ней куда угодно.

К новым обладателям Кубка Федерации выстроилась длинная череда восторгающихся и поздравляющих. Эли по дружбе планировала пробиться без очереди, и нам бы это удалось, но я внезапно отвлекся.

– Пятый?! А ты здесь что забыл?!

Я решительно ломанулся к приятелю, попытавшись сократить маршрут сквозь одну из массивных опор трибуны и больно ушиб то, что земляне называют коленкой.

Совсем забыл, что мы не на планете. Арена строилась на деньги Федерации с использованием передовых технологий.

Пятый, еще один мой бывший сослуживец, а ныне сокурсник, со скучающим видом ждал, пока я сумею до него добраться.

Крепко обняв приятеля (там где смог дотянуться, все-таки землянин был не только очень большим, но и очень высоким), я с интересом изучил строгий костюм и объемный букет земных цветов.

– Ты на свидании? – ехидно поинтересовался я. Извечно сумрачный, прагматичный, очень толстый Пятый в роли «Ромео» представлялся мне с большим трудом. – Или ты тайный поклонник бальных танцев?

Приятель наградил меня выразительным взглядом. К любой физической активности он относился с изрядной долей скептицизма.

– Пришел поздравить Молли? – Эли радостно помахала рукой Пятому, хоть и стояла совсем рядом.

Я в невероятном изумлении взглянул сперва на приятеля, потом на букет, потом снова на…

– Не дождешься, – спокойно сообщил Пятый, ледоколом прокладывая Эли путь сквозь толпу гуманоидов, ему не хотелось, чтобы ее случайно толкнули, – Родители очень настороженно относятся ко всем этим инопланетным штучкам, Аренам, технологиям, вот и отправили меня кузину поддержать.

– Ну кто бы сомневался, – хмыкнул я, догадываясь откуда Пятый почерпнул свою знаменитую в стенах академии ксенофобию.

Абсолютно счастливая Молли принимала поздравления и, заметив нас, широко улыбнулась. Мы поспешно сгруппировались для снимка. Я сдержанно пожал руку альфианину, Пятый брезгливо избавился от букета, сунув его Молли.

– Слушай, – тихо спросил я Эли, воспользовавшись моментом. Я не привык откладывать принятые решения в долгий ящик, особенно, такие сумасбродные, – а Молли дает частные уроки?

– Ты, ты, ты… – Эли взвизгнула от восторга и, даже не договорив, бросилась ко мне на шею.

– Скажите Федераци-и-и-ия!

Мелькнула вспышка, намекая что голография получится – что надо.

– Пойдем учиться танцевать, – подтвердил я, осторожно обнимая ее за талию.

«Хоть и не мужское это занятие», – мысленно добавил про себя, с уважением взглянув на двухголового альфианина.