Последний Хватабыч [Олег Татаренко] (fb2) читать онлайн

Олег Татаренко Последний Хватабыч

– Осторожно, двери закрываются, следующая станция «Сокольники». Уважаемые пассажиры, при выходе из поезда не забывайте свои вещи.

Пневматика автоматических дверей вагона сработала безукоризненно и почти бесшумно. Состав тронулся и плавно стал набирать скорость. Сердце бешено заколотилось, кровь пульсацией прошла по вискам и… Ничего не случилось.

– Да быть такого не может! Вымерли тут все что ли?! – Кузьма Фомич раздражительно ударил тростью о пол вагона.

– Дедушка, держитесь за поручень и не кричите так. Следующая станция действительно «Сокольники». Вы что, станцию свою проехали?

– Станцию? Да я тут жизнь свою проехал, может быть! – рявкнул Кузьма Фомич, но тут же боязливо оглянулся.

На него никто не обратил внимания, что было не удивительно. Пассажиры, стоявшие возле деда, были заняты делами более важными. Уши в наушниках, глаза в наладонниках. Только эта девчушка старика и услышала, да и то, только потому, что только вошла. Но уже спустя минуту достала из сумочки мобильный телефон, деловито постучала пальцем по экрану и тут же надела наушники.

«Пронесло», – подумал Кузьма Фомич, – «Пронесло и пронеслось. Жизнь пронеслась».

Помогая себе тростью, старик медленно побрёл к свободному месту полупустого вагона и присел.

Уже несколько раз за сегодняшний день Кузьма Фомич совершал вояж от станции «Черкизовская» до станции «Сокольники». Именно на этом промежутке московской подземки прошла его не совсем светлая молодость.

За окном вагона мелькали дежурные огоньки туннеля Московского метро, в памяти мелькали прожитые дни. Огоньками вспыхивали воспоминания.

На Черкизовском рынке пестрело в глазах от разнообразия товаров, приезжий народ скупался весело и помногу. За тем с сумками, мешками, пакетами и пакетиками шумно грузился в вагоны метро. Людей с рынка ехало великое множество, похожие сумки путали своих хозяев, часто в сутолоке просто забывались. Вот именно к забытым сумкам и имел слабость Кузьма Фомич. Но ждать забытую сумку приходилось долго. Посетителей рынка приходилось провожать до кольцевой, где они так же шумно пересаживались, чтобы попасть на Курский или Киевский вокзал. Вот тут-то в суматохе и появлялись иногда забытые сумки или мешки, которые Кузьма хватал, но не нёс дежурному по станции, не сдавал в бюро находок, а присваивал себе. Кто-то потерял, а кто-то нашёл. Казалось бы, что тут такого? Поступай с находкой так, как велит тебе совесть, но совесть Кузьмы тогда ничего не велела. В конце концов Кузьма решил для себя больше не ездить до кольцевой развязки. Зачем так долго ждать? Да и не факт, что именно в эту поездку кто-то забудет свои вещи. Кузьма решил брать сразу то, что ему понравиться. А что такого? Ну не забудут вещи в метро, так потеряют на вокзале или проворонят в поезде. Уже при посадке шумных покупателей на «Черкизовке» он высматривал зевак и подходящую ему по весу ручную кладь. Затем доезжал до Преображнской площади и ждал, когда произойдёт посадка и высадка пассажиров. При словах диктора «Осторожно двери закрываются», он хватал приглянувшуюся ему сумку или мешок и выскакивал из вагона. А при объявлении, что «следующая станция «Сокольники» уже бодро бежал к эскалатору, чтобы затеряться в толпе. Быстро хватал, а затем быстро исчезал. За подобную прыть его и прозвали Кузьма Хватабыч.

Сначала Хватабыч чувствовал азарт, потом стал ходить в метро как на работу, даже выходных себе не давал, а вдруг он схватит что-то необычное или ценное, вот тогда он точно вмиг разбогатеет.

Но кроме прозвища, Хватабыч более ничем обогатиться не успел. Как говориться, сколько железнодорожному полотну не виться, а всё одно, впереди конечная станция. Не единожды вырывался Кузьма из рук преследователей, да только не в этот раз. Только выскочил из вагона с очередной добычей, глядь, а уже в цепких руках спокойно казалось бы спавшего до этого крепкого мужика.

– Погодь, Кузьма Хватабыч! Погодь! –крепко державший его за шиворот мужик достал из кармана красное удостоверение, – добро пожаловать в Управление внутренних дел на Московском метрополитене.

– Да не я это, дяденька, обознались Вы, – заныл было Кузьма, но тут же попытался вырваться.

– Шалишь, брат! Ежели не ты, так зачем же пытаешься удрать? Вот, пойдём со мной, мил человек, там и разберёмся, что ты за птица, да какого полёта.

Идти Хватабычу очень не хотелось, но выбора не было.

За окном вагона метро всё так же мелькали огоньки туннеля, мелькали огоньки воспоминаний.

Разбираться пришлось следователю Еремееву Петру Аркадьевичу. Заявлений о краже было много, вагон, так сказать, и маленькая тележка. Пострадавшие от дел Кузьмы Хватабыча разъехались по всей необъятной стране, но Пётр Аркадьевич службу свою знал и любил. Рассмотрел все жалобы, нашёл всех пострадавших. Однако ж лишних дел на Хватабыча вешать не стал. Был строг, но справедлив. Быстро разобрался, что Хватабыч тянул вещи только на Сокольнической ветке и только на промежутке между «Черкизовской» станцией и станцией «Сокольники». За что Кузьма следователя и уважал. Однако ж сам у следователя уважением не пользовался.

– Ну кто бы мог подумать, Кузьма, что Хватабычем станешь именно ты? Ладно б беспризорник какой, там не доглядели, тут не воспитали, так нет! Вон, твой отец, метро строит, в бригаде лучший. Почёт ему и уважение, а ты? Ты же его труд и честь ногами топчешь, руками своими поганишь!

Стыдно было Кузьме. Да и сказать в оправданье нечего. Не те друзья, не те интересы. Первый раз пошёл за компанию посмотреть, а потом само как-то вышло. Глупо вышло, ведь была своя голова на плечах, а самое главное – точно знал, чем это всё закончится. Совесть проснулась, да, видимо, поздно.

Дни в следственном изоляторе тогда тянулись нескончаемо долго, как сейчас нескончаемо тянулись за окном кабельканалы на стенах Московского метро.

А дальше был суд. Присяжные заседатели не нашли в деле Хватабыча никаких смягчающих обстоятельств.

А дальше стук судейского молотка отправил Хватабыча на трудовой отдых на южный берег северного моря.

Кузьме было обидно, но он не понимал за что обидно и почему. Может обидно на себя, за бесцельно прожитые годы, может, затаилась обида на отца. Отец передовик производства, а он, Кузьма кто? Отец даже на заседание суда тогда не пришёл. А потом отца не стало. Не выдержало сердце.

Это сейчас Кузьма Фомич понимал, что не бросил его отец, что переживал за него, а тогда…

А тогда Кузьме пришлось очень туго. Работать он не привык, а тут ежедневная норма на человека. Тут головой надо думать, уметь отвечать за свои дела и слова.

С бригадой Кузьме повезло, было много специалистов, у которых он учился ремеслу.

«На свободу –с чистой совестью!» – так гласил плакат на воротах.

Кузьма вышел на свободу не только с чистой совестью, но и недипломированным специалистом во многих областях. В метро Кузьма зарёкся ходить, обратно возвращаться не хотелось ни в коем случае.

А вот с работой не заладилось как-то сразу. Москва – город большой, работы хватало всем, даже приезжим, но только не Кузьме. Не брали Кузьму на работу.

Кому-то не нравилась справка об освобождении, кому-то отсутствие дипломов об образовании.

Кузьма стал на учёт по месту жительства, приходил отмечаться точно и в срок, но на вопрос участкового о месте работы безнадёжно разводил руками.

– Ох, доиграешься ты у меня, Кузьма, в былое время пошёл бы ты у меня второй срок мотать за тунеядство, – говорил ему участковый.

– В былое время с работой было проще, а теперь, куда не сунусь, везде от ворот поворот, лицом не вышел, что ли? – грустно отвечал Кузьма.

– Видать, что не вышел. Ты ведь сам себе лицо-то испортил. Вот у японцев, самое страшное, это лицо потерять.

– И что теперь делать?

– По друзьям ходил, может, пристроят куда?

– Друзья пристроят, как же! Обратно за колючку и пристроят. Да я возвращаться не хочу. А бывшие одноклассники от меня отвернулись, – угрюмо процедил Кузьма.

– Горькую больше не пьёшь?

– Нет, гражданин начальник.

– Не гражданин начальник, а товарищ участковый. Привыкай уже к новой жизни. Вижу ты за голову взялся, да не везёт тебе. Вот. Что мы с тобой сделаем. Напишу я тебе хорошую характеристику. А, что? Соседи на тебя не жалуются, да и вообще. Пойдёшь завтра на работу устраиваться.

– Куда, гражданин, ой товарищ участковый?

– Туда, где отец твой работал.

– В метро?! Да Вы, что?! Нет! Я туда больше ни ногой! Да и кто ж меня туда возьмёт, уж меня-то там все знают. С судимостью туда не берут, как – никак, а это ж стратегический объект!

– Тоже мне стратег нашёлся! Говорю пойдёшь, значит пойдёшь! Из-за тебя отец умер, какого человека потеряли, вот станешь на его место. А я тут позвоню кому надо. Всё, ступай!

Бригадир долго смотрел то на Кузьму, то на характеристику, которую он ему дал.

– Отбойным молотом работать умеешь?

– Нет, но я быстро учусь.

– Возьмём тебя на испытательный срок. Сможешь работать и ладить с коллективом – останешься, а проявишь свои старые привычки – выгоню с такой характеристикой, что всю жизнь будешь жалеть. Работа у нас тяжёлая, так что терпи.

– Жаловаться не буду, ставьте меня хоть куда, мне работа до зарезу нужна.

– Жаловаться, говоришь, не будешь? Это хорошо. Но гляди, я тебя за язык не тянул. Пойдёшь напарником к Раечке, у неё, скажем так, напарник заболел.

– Да хоть к чёрту, я и за неё, и за себя норму делать буду!

Бригадир почему-то тогда засмеялся и долго не мог остановиться.

– За неё?! Норму?! Ну-ну!

Раиса встретила Кузьму недоверчиво, молча показала отбойный молоток и участки породы, которые надо отбивать. Начался первый трудовой день. Как ни присматривался за Раисой Кузьма, а по всему выходило, что она делала основную работу, а он, мужчина, еле поспевал за ней.

– Здоров был, ты новенький?

– Да.

– Как кличут?

– Кузьма.

– А меня зови дид Мыкола.

– Ну, шо? Победил бисову бабу?

– Раису? Да я отбойный молоток сегодня победить не смог, вон, руки до сих пор трясутся.

– А я думал, шо ты её вже забоялся. Ничего, привыкнешь. Пойдём в душ, я покажу, куда идти.

Молот выпрыгивал из рук и на следующий день, и через неделю. Только к концу месяца Кузьма одолел его, но угнаться за Раисой так и не смог.

– Кузька! Кончай работу, иды до кассы, получка пришла!

Грустно стало Кузьме тогда, вот уж не думал, что и здесь будут над ним потешаться.

– Кому получка, дед Коля, а мне расчётные. Успею после всех получить.

– А ну, ступай, бисов сын! На тебя бригада очередь заняла.

«Всё. Не справился. Но ведь я так старался, а норму так и не выполнил. Обидно. Да и Рая…».

Деваться некуда, Кузьма пошёл к кассе. Вот и его очередь, он просунул голову в маленькое окно.

– А, новенький? Вот здесь распишись. Так, это за зарплату, а теперь в этой ведомости, это за премию.

– Вы, что, издеваетесь, какая премия?! Я же норму не выполняю!

– Не знаю, может это подъёмные. У меня ошибки нет, не нравится, идите к бригадиру и с ним разбирайтесь.

Кузьма направился к бригадиру, ловя на себе насмешливые взгляды.

– Товарищ бригадир, ну не справился, так и скажите, зачем надо мной все потешаются?

– В чём дело, Кузьма?

– Вот моя зарплата за месяц, она же мои расчётные, как я понимаю. Но премия за что, я же норму не выполняю. Может на кассе ошиблись?

– А, вот ты про что. Присаживайся, давай разбираться. Вот ведомость по выработке нашей бригады. Это прошли вы с Раисой, а вот сколько прошли другие пары нашей бригады.

– Да, но… Этого не может быть! Она единственная девушка в нашей бригаде, с мужиком её не сравнить, но я даже за ней не успевал, а Вы говорите…

– А, так ты значит посчитал её слабой? Ха! Молодцы, бригада, никто не проболтался! Видишь ли, Кузьма. Когда я брал тебя на работу, напарник Раисы не заболел. Его просто не было. Никто не мог с ней работать на равных, вот и ты не смог. Да не смотри ты так на меня! Мне нужно было знать, какой ты работник. Сразу сдашься или будешь стараться её обойти. Ты старался, но поверь мне, нам простым мужикам невозможно тягаться с мастером спорта по гиревому спорту, пусть она и девушка.

– Как?! Значит Рая, значит она…

– А ты не смотри, что она выглядит, как обычная девушка. У них, у женщин, организм по другому развивается, горы мускулов не растут, как у нас, у мужиков. Да и наследственностью её бог не обидел. Вот, смотри, я тоже не гора мышц, а кое-что ещё могу.

Бригадир взял в углу кусок арматуры и связал его узлом.

– Вот, балуюсь на досуге, а то от сидячей работы все навыки потерять можно. А ты не серчай на меня, работник ты хороший. Если хочешь, переведу тебя к другому напарнику, твой испытательный срок закончен.

– Нет, не надо, я с Раей хочу.

– Тогда иди, работай.

– Так она Ваша дочь?! Как же Вы не испугались меня, уголовника, к ней в пару ставить?

– Жизнь, Кузьма, странная штука. Всякий может ошибиться, упасть, да не всякий может потом подняться. Но помочь подняться всегда надо. Да и не одна она была, за тобой вся бригада присматривала. Что ещё?

– А можно я Раю вечером в кино приглашу?

– Вот у неё и спрашивай. На мелодрамы не ходите, она их терпеть не может. Да, и розы ей не дари, возьми ромашки, она их очень любит.

Вагон мчался к следующей станции. Мелькали огоньки, мелькали воспоминания.

– Здарова, Хватабыч!

Так бесцеремонно к Кузьме Фомичу уже давно никто не обращался.

– Здоровей видали, и то, не боялись, – Кузьма Фомич поднял глаза на подошедшего.

–А, гражданин начальник! Сразу и не признал, богатым будешь.

– Фомич, ну ты совсем ослеп, я за тобой уже три раза до «Сокольников» еду, а т меня так и не заметил. Чего кричал-то, что нет никого, вон, почти полный вагон людей.

– Людей – да, а вот таких, каким я был до зоны – нет. Последний я, видно, был. Не хотел я так в историю метро прописаться. Последним Хватабычем.

– Да брось ты, Фомич! Уже сколько лет прошло, а всё забыть не можешь. Или ты тут по другой причине?

– По другой. Рая говорит, что у меня аппетит плохой. Пойди, говорит, встряхнись. А куда я пойду? А вот тут самое оно! Только спущусь на станцию, а воздух тут совсем другой! Ну, неужели не замечаешь, как здесь пахнет? Вот, не знаю чем, то ли смазкой эскалатора, то ли ещё чем, но мне от него дышится легче, как-то по-другому. А вот когда услышу, что следующая станция «Сокольники», так твою руку прям как тогда на своём воротнике чувствую. И сердце так прямо и вскачь. Вот после этого аппетит у меня будь здоров, никаких таблеток не надо!

– Вот оно как! Так ты тут профилактикой своего здоровья занимаешься, а я понимаешь, слюной исхожу! Поехали уже к тебе, Раиса уже два раза мне звонила, за тебя спрашивала.

– И то, верно, моя Рая не любит, когда к столу опаздывают, режим, понимаешь ли. К какой станции подъезжаем?

Конец.

Для оформления обложки этой книги использован рисунок автора этой книги Олега Татаренко, который находится по адресу: https://ok.ru/profile/529526764709/album/889092409253/914892636069