Правда или действие [Катерина Сергеевна Снежная] (fb2) читать постранично

Катерина Снежная Правда или действие

В рассказе используются ценности Беты (соционика)

– Ты девственница?

Все затихли и смотрят на меня. Да, выпили уже прилично, настолько, что можно было списать все на пьяный бред. Но только не с этим Горьким – он ведь знает, что мы с Андрюшкой встречаемся уже пять месяцев, и вся наша компашка по парам, ну, за исключением самого Горького.

– Ну?.. – спросил Жуков, обнимая сладко прильнувшую к его боку Ленчика.

– Ребят, а не поздно ли? – пришла мне на выручку Галюня, непонятно по какой причине много лет уживающаяся с Гамлетом Володей.

И только мой Робеспьер молчал, как будто его это вообще не касалось.

– Ну? Так да? – обворожительная ехидная улыбочка. – Или нет?

В этот момент мне, самой уже порядком выпившей, стало ясно, что зря я тяну. Нужно было сразу отвечать и свести все в шутку. Но стало так обидно за себя из-за безынициативного Андрюхи, что я выпалила:

– А ты проверь!

– Ого! – воскликнул Жуков, тут же поперхнувшись.

– Жень, – потянула его Ленчик. – Я спать хочу.

А я так и продолжила смотреть на Ваньку, пытаясь понять, что двигало им. Он в ответ смотрел на меня, и во взгляде темных глаз ничего не читалось. Нет, у него бывают просветления, когда читается, но, как правило, он их прячет очень глубоко, и не показывает никому.

– Принимаешь? – спросила я, зная, что лучше сейчас закрыть вопрос, чем оставлять до следующего раза.

– Это не ответ. Но если ты выбираешь действие – принимаю, – нагло ответили мне, с таким превосходством посмотрев на меня и мое тело, словно я уже реально попалась, так что не выдержав, я обернулась к Андрюхе. Ну, блин, есть у него совесть или как?

Андрюха совесть имел, но уже был в прострации и не слышал нас. На пару секунд мне стало не по себе, так что щеки загорелись. Ведь я знаю Ваньку, он, конечно, не танк , как Женька, но взять то, что захочет, может.

– Хорошо, мой вопрос, – мечтая о возмездии, поспешила я, в ответ пытаясь изобразить взгляд превосходства.

– Правда, – ответил самоуверенный Ванька, улыбнувшись, типа никто ему не страшен.

Ох, как мне хотелось его уязвить, найти слабую точку… Сколько раз в играх он загонял меня в угол, как кот мыша, и только посмеивался. Я сопротивлялась, как могла. Но это пока мне кто-нибудь помогал, а когда тот сходил с дистанции, можно было сразу вывешивать белый флаг позорного проигрыша.

– Ты гей?

Услышав вопрос, Ванька закатил глаза и бессовестно заржал, Женька тоже заржал, чем разбудил уютно дремлющего Ленчика.

– Нет, – ответил он, широко улыбаясь. – Я предпочитаю женщин, Кир. Страстных, сексуальных, развратных женщин.

И так выразительно посмотрел на мою грудь, которой было так же далеко до сексуальности, как сопке до Эвереста, а потом взгляд его опустился ниже – в точку между ног под легкой юбкой. Я была готова поклясться, что чувствую, как взгляд проник под ткань и медленно ползет к промежности, так медленно, что захотелось тут же свести ноги. На улице дышало жаром бабье лето, и на мне из одетого были лишь белые майка и юбка с перфорацией, не считая трусиков. Какой же у мужиков бывает жадный пошлый взгляд…

Галюня встала и скомандовала жестом своему Гаму следовать курсом до дома. Народ завозился, собираясь. Я же вышла в ванную. Оглядев себя, я оказалась права – щеки полыхали, в глазах пьяный блеск и испуг. Да, точно, страх. Хотя, вроде, никогда никого не боялась. Опасалась -да, но бояться не боялась. Включив воду, я умылась, обдумывая, как бы все свести в шутку. Зачем мне такие напряжения? В дверь постучали, и громко. Я вздрогнула, мгновенно протрезвев, и притихла, поймав в зеркале свой испуганный взгляд. Так и знала – сейчас влипну, живо представив, как Ванька заходит в ванную и требует с меня «действие». И ведь давно уже не ребенок. В голову полезли мысли о том, что возможно мне не казалось все эти месяцы, что Ванька спаивает Андрюху. С этих посиделок мы возвращались самые, гм, нетрезвые.

– Кир, – позвал Женька. – Андрюху умыть надо.

Я выдохнула, открыв.

– Чет плохо ему, – сообщил косой Женька, включая воду и вяло умывая друга. Они четверо дружили со школы. Только Женька и Ванька фирму организовали, торгуя всем подряд, а Андрюха и Володька в программисты подались. А своих не бросают.

«Все», – в очередной раз зареклась я, решив, что не буду ходить на эти пьянки. И ведь знаю, что вру сама себе. Ну не было мне нигде так весело, как в этой компанией, только здесь можно играть в монополию, китайские шашки, «Правду или действие» с таким безбашенным азартом. Однажды я у Ваньки выиграла машину. По-настоящему. До сих пор вспоминаю об этом с улыбкой.

Кое-как приведя Андрюху в чувство, мы собрались уходить. Галюник с Володькой уже уехали. Женька посмотрел на нас и заплетающимся языком приказал, грозя пальцем:

– Иван, тебе, – пауза, – поможет дотащить.

Ну, ладно, подумалось мне. Отшивать мы умеем. А Андрюха и в самом деле тяжелый, так что Ванька принял на мощное плечо долговязого худого друга (еще один предмет для шуток – мол,