Юность [Джулия Джей] (fb2) читать онлайн

- Юность 4.18 Мб, 328с. скачать: (fb2)  читать: (полностью) - (постранично) - Джулия Джей

Возрастное ограничение: 18+

ВНИМАНИЕ!

Эта страница может содержать материалы для людей старше 18 лет. Чтобы продолжить, подтвердите, что вам уже исполнилось 18 лет! В противном случае закройте эту страницу!

Да, мне есть 18 лет

Нет, мне нет 18 лет


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Джулия Джей Юность

Данная книга является художественным произведением, не пропагандирует и не призывает к употреблению наркотиков, алкоголя и сигарет. Книга содержит изобразительные описания противоправных действий, но такие описания являются художественным, образным, и творческим замыслом, не являются призывом к совершению запрещенных действий. Автор осуждает употребление наркотиков, алкоголя и сигарет.

Все персонажи вымышлены и совпадения совершенно случайны.

В книге присутствует цитирование песен Noize MC, все права принадлежат владельцу.


Ненавижу женские романы и фильмы про любовь. Сюжеты похожи один на другой, персонажи стереотипны и скучны, а у всех историй один конец – жили они долго и счастливо до конца своих дней.

Никогда не думала, что буду ощущать себя героиней тупого женского романа. Только вот на взаимную любовь и безграничное счастье я не рассчитывала, потому что в реальной жизни сюжет может повернуться совсем не в ту сторону, а для кого-то оборваться на пике кульминации.

Летом 2016 началась самая непредсказуемая и мерзкая сюжетная линия в моей жизни.

Этим летом я не планировала ровным счётом ничего. Впрочем, как и всегда. Погулять с подругами, сдать IELTS, съездить на дачу с семьёй, почитать книги из списка литературы – вот и все дела. Подруги у меня те ещё оторвы: одна разъезжает на лексусах и поршах со всякими мажорами, другая таскается по сомнительным заведениям со своим сомнительным парнем, а Лера – самая примерная и здравомыслящая подруга – в тайне от своего молодого человека флиртует с разными мальчиками. Ладно, не такая уж и здравомыслящая, зато лучшая.

Всегда мечтала быть такой же. Нам, интровертам, вообще сложно с новыми людьми поддерживать общение, что уж говорить о флирте и посещении сомнительных заведений? В любой компании подруги купаются в лучах славы, а мне достаются лишь объедки внимания. Один мальчик на вписке как-то обозвал меня тихоней, так Лерка лишь посмеялась и потрепала меня по голове, сказав, что я просто избирательна в общении.

Жизнь перевернулась, когда приятель предложил мне встречаться. От счастья я взмыла на седьмое небо, ведь больше года на меня никто не обращал внимание.

Лекс, мой новоиспечённый парень, тоже был, в своём роде, «избирательным в общении» – отношения с девушками не клеились, друзей было мало, в свободное время бесцельно шатался по городу, исследовал заброшенные строения, романтично пил на закате на крышах домов, где-то подрабатывал.

Нас познакомил мой бывший. Мы начали общаться, ползать по крышам многоэтажек, гулять по кладбищам, трахаться под панк-рок, а потом он внезапно признался, что испытывает ко мне чувства. Конечно, он мне тоже нравился, иначе моя роза не расцвела бы ещё очень долго, только настоящие отношения со взаимными чувствами были для меня в новинку.

Лера говорила, что наши отношения нежизнеспособны – ни свиданий, ни подарков, ни ухаживаний с его стороны, – но меня всё устраивало. Лекс был забавным, симпатичным, неплохо трахался, рассказывал занимательные истории о своих друзьях – таких же любителях неформальной романтики, как и он.

В одной из таких историй некий Саня однажды решил заняться паркуром на шестнадцатом этаже недостроенной многоэтажки и попросил снять его на камеру. Трюки не удались, зато полиции, которую вызвали неравнодушные прохожие, пришлось целый час бегать по бетонным лестницам, пытаясь поймать нарушителей. Не поймали – нарушители выбрались через дырку в сетчатом заборе, а на следующий день баллончиком написали на стене этого самого здания, сколько миллионов было украдено при его строительстве. В другой истории подвыпившие парни гуляли по ночной Перми и наткнулись на компанию мужиков, которые пытались вломиться в ювелирный магазин. Недолго думая, тот же Саня взломал дверь магазина со стороны двора, парни проникли внутрь и подождали, пока залезут воры. Сигнализация у магазина то ли отсутствовала, то ли не сработала, поэтому, как только ворвались мужики, спрятавшиеся за витринами парни включили на телефонах фонарики и звуки лающих и воющих собак. По словам Лекса, мужики со страху начали метаться по магазину, разбив витрину, а после того, как Саня на четвереньках выскочил на центр зала, удрали с дикими криками.

Истории Лекса были настолько эпичными, что я настойчиво попросила его познакомить меня со своими друзьями.

Наконец, в один из тёплых июльских дней Лекс представил меня им. Артём, весёлый верзила, мне сразу понравился – уже на следующий день после знакомства мы начали активно кидать друг другу мемы и обсуждать сериалы. Вихрастый Олег шутливо переругивался с Саней Левиным, тем самым злополучным паркурщиком и защитником магазинов, обвиняя его в излишней «выёбистости» перед незнакомыми девушками.

Простой такой парень был, этот Левин, весёлый, симпатичный. Чуть торчащие клыки и немного выдвинутая вперёд нижняя челюсть нисколько его не портили, а даже наоборот – придавали пацанской дерзости. Тёмные волосы убраны в хвост, виски выбриты, спортивная футболка обтягивала широкие плечи, сигарету зажимал между большим и указательным пальцами. При знакомстве он по-пацански протянул мне руку:

– Саня Левин.

– Настя.

Саня Левин оказался ещё лучше, чем в рассказах Лекса: оценивал проходящих мимо парней по шкале от «Олег бы ему точно дал» до «тут без водки не обойтись»; смастерил из ветки лук, который стрелял метров на двадцать, а прутики в виде стрел свистели в полёте; втянул меня в соревнование по меткости плевком в мусорку, в котором я проиграла всухую.

С Артёмом Саня Левин поспорил, что за бутылку виски сможет голышом спрыгнуть с бортика в Каму. Мы тогда посмеялись над шуткой – всё-таки, в Каме купались только бомжи и пьяные дегенераты, да и то в районе пляжа. А некоторые пьяные дегенераты ещё и тонули в ней – как раз около знаменитых красных букв, пока ссали в воду. Оказалось, Левин не шутил, поэтому всем втроём пришлось вытаскивать авантюрного друга, а Артём взял у Лекса в долг шестьсот рублей, чтобы купить виски. В тот момент меня одолевали смешанные чувства: с одной стороны, я невероятно брезгливая, и видеть барахтающегося Левина в грязной реке было противно, а с другой… С другой – на берегу он так элегантно облился питьевой водой из бутылки, что я невольно залюбовалась его широкими плечами и плоским животом с чуть выпирающими кубиками.

Всю прогулку я неосознанно задерживала взгляд на новом знакомом, подмечая занятные детали. В левом ухе заросшая дырка от серёжки; на руке от запястья до локтя белели маленькие круглые шрамы, – такие появляются, когда тушишь сигарету о кожу; сзади на шее прикрыта волосами татуировка волка. Он и сам был похож на волка: клыкастый, дикий, истинный вожак.

Ребята были настолько классными, что я решила непременно познакомить с ними свою лучшую подругу. На следующих выходных я и Лерка присоединились к парням на городском пляже, где мы с Левиным и Олегом уделали соперников в волейбол. Ещё через неделю я подумала, что не так уж сильно мне нравится Лекс. А в сентябре моя лучшая подруга Лера Лебедева призналась, что влюбилась в парня моей мечты.

Глава 1. День рождения

Мы начали планировать Лерин День рождения за полторы недели до важной даты. На этот раз всё должно пройти идеально – не каждый же год должна выходить херня. В прошлом году прямо перед Днём рождения Лера бросила очередного парня, который уделял ей слишком мало внимания, поэтому с утра она напилась праздничного шампанского и заблевала всю ванную. В восьмом классе родители заперли её дома, потому что она без спросу набила тату. И ладно бы в нормальном салоне сделали красиво, так нет, её пьяный приятель нарисовал ей на пояснице кривую змею – до сих пор стесняется носить купальник. Девятый класс вспоминать особенно стрёмно. Мы с Леркой тогда были в крупной ссоре, на День рождения она меня не пригласила, зато позвала Еву, нашу школьную подругу, и её богатеньких друзей: они разнесли полквартиры, да ещё и Леркин личный дневник украли. После этого она два месяца после школы сразу возвращалась домой.

К долгожданному совершеннолетию мы составили список гостей и угощений. Конечно, Лерины родители больше не подпускали её друзей к квартире, поэтому вся надежда была на меня: я пообещала поговорить со своими родителями. Я несколько дней обдумывала, как начать разговор, но всё-таки решила действовать спонтанно.

– Мам, – как-то вечером я заглянула к маме на кухню. – А знаешь, у Леры скоро День рождения.

– И? – мама мельком взглянула на меня, не отрываясь от мытья посуды.

– Ну вот, мы не знаем, где праздновать.

– И что? – мама упорно делала вид, что не понимает, к чему я клоню, но уголки губ подрагивали.

– Мы тут подумали, может, у нас справим? Тем более, Катька уезжает….

На это мама всё-таки усмехнулась, но для приличия закатила глаза.

– А нас ты куда денешь?

– Так на дачу.

– На дачу в ноябре? Может, ещё и квартиру тебе отдельную купить? – мама поставила последнюю вилку в сушилку и вытерла руки о полотенце.

– Ну мам! Нам больше негде. Родители Леры до сих пор не разрешают у них собираться, ты же знаешь.

– Знаю. Только вот не понимаю, почему вам надо именно ночью собираться. Вон, сходите в кафе или в кино, погуляйте по набережной.

– Ты не понимаешь. Да никто из родителей не поймёт, наверное. Ночь – это такое таинственное время суток, когда происходят невиданные вещи, – я таинственно пошевелила пальцами в воздухе. – Вот ты не веришь, а ночью реально атмосфера особенная. Днём всё слишком… банально и… легко. А ночью лучше думается. И собраться легче, днём ведь у многих свои дела. Сашка там тоже будет, кстати.

– Это которой голым в Каме купался? Да, замечательная компания, ничего не скажешь.

– Ну мам!

– А что мам? Всё ещё по нему сохнешь? А как же твой Лекс?

Я неопределённо пожала плечами. И действительно, как же мой Лекс? Последние месяцы я только и делаю, что прокручиваю в голове несуществующие сцены: вот Левин робко признаётся мне в своих чувствах, наш первый поцелуй, он нежно целует меня в шею, мы сидим берегу Камы с бутылкой вина… Фантазии, которые никогда не выйдут за пределы моего черепа.

Мама понимающе погладила меня по спине и сказала, что они с папой подумают. Всё-таки, я умею уговаривать. Конечно, папе она не скажет истинную причину поездки – ласково попросит подышать свежим морозным воздухом загородом или предложит поехать бабушке – под её натиском папа точно не сможет отказаться.

Когда я сообщила Лере радостную новость, она кинулась на шею, сдавив мою хрупкую спину до искр в глазах, и пообещала напоить меня моим любимым португальским вином. Вместо своего парня, с которым Лера встречалась почти год, она решила позвать на тусовку наших общих летних знакомых. Костя был милым студентом третьего курса мехмата с добрыми голубыми глазами, который дарил Лере цветы, водил по кафе, да и вообще носил на руках. Но в нашу юную компанию он бы, как сказала ему Лера, не вписался. И она была права на самом деле – Костя был слишком интеллигентен по сравнению с нашими мальчиками: носил пиджачки, получал стипендию, выражался умными словами и в целом был, по меркам всех нормальных девочек, совершенством.

Но эту ночь Лера мечтала провести совсем не с Костей, а с Саней Левиным. В самую важную ночь в своей жизни, когда официально заканчивается детство и наступает полная ответственность за свои действия, Лера решает променять своего принца на мимолётное увлечение. Глупо? Эгоистично? О, да, в этом вся Лера. Тем не менее, Костина любовь к ней только крепнет, а в качестве подарка он оплачивает ей праздничный ужин в кафе, куда приглашены и мы с Евой.

Завидовала я Лере жутко, а вот Костю было жаль. Он вкладывал в эти отношения столько сил и денег, а Лера всё витала в своих фантазиях и ждала «более достойного». Неужели этим достойным она посчитала Левина?

Пятница выдалась нервной. С самого утра русичка наорала на весь класс за худшие результаты проверочной среди всей параллели, а затем в наказание провела внезапный диктант – половину слов я написала с ошибками, а значения трети не знала совсем. На истории Алла Дмитриевна в очередной раз спалила меня рисующей обнажённое мужское тело в конце тетради вместо чтения главы учебника. В школе дизайна начали проходить строение черепа – тему, которую я невзлюбила с первых карандашных штрихов. Я готова часами корпеть над каждой морщинкой, каждой складкой на одежде, но пытаться выстроить на ватмане правильные глазные впадины – это слишком.

Последние полчаса я вяло водила карандашом по ватману, пытаясь нарисовать эти самые впадины. И ведь надо не просто нарисовать, надо вымерять и начертить без линейки, с помощью карандаша и прищуренного глаза, что у меня никак не выходило. До начала Лериного Дня рождения ещё сорок минут, но уже так не терпится сбежать с долбанного занятия! Но я терпела. Терпела и вымеряла, ведь это подготовительный курс для поступления в художественный институт или ещё во что-нибудь «художественное» – каждое занятие очень важно для нашего будущего, говорили преподы. Чувствую, что с моим рвением к учёбе в целом я даже ЕГЭ не смогу сдать нормально, о престижном ВУЗе я даже и не мечтаю.

После занятия я мигом доехала до кафе, где у входа меня встретили Лера и Костя. Он в чёрном костюме с бабочкой, словно швейцар у дверей дорогущего отеля, она словно обворожительная ведьма из сказок.

– С Днём рождения, Лерочка! – я крепко обняла подругу. – Сегодня ты выглядишь как… Ева!

– Также изысканно? – кокетливо усмехнулась Лера, мотнув пышными кудрями.

– Будто ограбила Парижский бутик.

Лера действительно выглядела сногсшибательно: чёрное короткое платье из мягкой ткани, кожаные туфли на танкетке, тёмно-синие пряди невыносимо прекрасно сочетались с серебряными кольцами. Глубокое декольте на платье доходило почти до пупка, и я очень сомневалась, что оделась она так для Кости. Даже Ева, наша мисс «я купила очередное платье в Париже всего за сто евро», сегодня выглядела поскромнее.

Стол ломился от закусок и дорогого алкоголя: шампанское, ликёр, виски и моё любимое белое сухое. У меня была одна цель – хорошенько напиться, чтобы не думать о своих морально-этических проблемах. А мне было о чём подумать: нездоровое влечение к местами неадекватному Левину, странные отношения с Лексом, осложнённые этим самым влечением к Левину, отношения с лучшей подругой, осложнённые всё тем же Левиным. Во всех моих проблемах фигуриравал этот чёртов Левин, которого я никак не могу выкинуть из головы. Может, получится хотя бы на один вечер в чужой компании освободиться от разъедающих изнутри чувств?

И у меня получилось.

После пары бокалов вина за приятными разговорами все мысли о Левине действительно испарились, и я была готова обнять весь мир. Оказывается, мне надо было всего лишь пообщаться с нормальными людьми, которые знать не знают о моей пассии и ему подобных. С Костей и его сестрой долго дискутировали о смысле поступков Дамблдора, обсуждали аниме, с другими гостями включали друг другу музыку и делились любимыми мемами.

В промежутках между разговорами Костя вовсю обхаживал Леру: то подольёт в бокал вино, то сунет в рот самые вкусные закуски, то сделает комплимент.

– Солнце, хочешь ещё чего-нибудь заказать? – шептал на ухо любимой девушке Костя, на что Лера только высокомерно ухмылялась и закатывала глаза. «Смотрите, какой у меня идеальный парень» – кричали все её жесты, а мы с Евой незаметно переглядывались и сдерживали порывы хохота.

Алкоголь убывал с космической скоростью. Я почти прикончила целую бутылку вина, Данил с Мариной – Костины друзья – налегали на виски, нагло закусывая его всем, что попадётся под руку: сыром, салями, бутербродами с красной икрой, фруктами. Лекс, бывало, просвещал меня на тему сочетания разных видов алкоголя и закусок, хотя сам предпочитал пить всё подряд и не закусывать, поэтому я с укором поглядывала на непросвещённых Костиных друзей.

Оля позвонила неожиданно. Признаться, я вообще забыла о её звонке и даже о том, что в моей квартире без присмотра тусуется шесть парней – присмотр Оли не в счёт. Ситуация вышла абсурдной: Оля отказалась идти с нами в кафе, потому что Лера не позволила позвать ей своего парня. Неудивительно, я бы тоже не позволила. Егор Рязанов, как ходячее клише из женских романов и подростковых сериалов, обладал отвратительным характером, удивительно сочетающимся с модельной внешностью и шикарным глубоким голосом с хрипотцой. Этим он успешно пользовался, изменяя Оле с такими же красивыми девочками – слухи ходили по всему городу. Он был не богат, хоть и занимался бизнесом, не романтичен и не показывал той нежности, на которую часто ведутся девочки, поэтому мы искренне не понимали, почему Оля так к нему привязана. Наверное, так выглядит извращённая, абьюзивная любовь.

В итоге Оля с радостью согласилась побыть дворецким: встретить ребят в моей квартире, приготовить закуски, развлечь их, пока мы пьём элитный алкоголь в интеллигентной компании. Зато со своим милейшим Егорушкой.

Я пообещала Оле, что мы очень постараемся прийти через часик. Но через часик мы катились на лимузине по центральным улицам города, крича всякие непристойности в открытый люк. Ладно, кричала только я. «Долой любовь, да здравствует алкоголь!» было моим девизом на этот вечер. На набережной я чуть не свалилась с бортика, отделявшего крутой спуск к воде. Еле забралась на него с сигаретой в зубах, распахнула руки, подставила пылающее лицо хлёсткому ноябрьскому ветру вперемешку со снегом и оступилась. Костя и Данил успели подхватить меня прежде, чем я свалилась – уж не знаю, упала бы я на асфальт или кубарем покатилась бы по мокрой земле, но алкоголя в крови резко поубавилось.

Когда айфон уже разрывался от гневных сообщений Оли, мы решили закругляться. Костя с сестрой и друзьями ушли в бар, сделав вид, что всё в порядке, а мы с девчонками отправились ко мне. Угрюмая Оля встретила нас на пороге.

– День рождения Лерин, а эти долбанутые гости на мне! – она махнула рукой в сторону парней, которые высунулись из комнаты.

– Если бы твой ненаглядный Рязанов остался дома, ты бы вкусила с нами прекрасное португальское вино и покурила бы со мной по-цыгански, – я подмигнула Оле и опять чуть не упала, расстёгивая длиннющую молнию на сапоге.

– А что, Настя уже напилась? – Левин скорчил пьяную гримасу, подошёл ко мне и крепко обнял. Затем обнял Леру. – С Днём рождения, Лер! – та смущённо прижалась к нему, уткнувшись носом в плечо. Они отстранились друг от друга, Левин скрылся в комнате, позвав нас за собой, а Лера ещё секунду стояла с закрытыми глазами, будто осознавая ужасную потерю.

Мы вошли в комнату, почти до потолка увешанную плакатами. Над диваном красовался огромный арт собственного производства – портрет юного Северуса Снейпа, закутанного в чёрную мантию, вокруг маячат чёрные фигуры на тёмно-сером фоне с оттенками синего. Нарисовала его в фотошопе ещё год назад, лицо получилось очень даже ничего, а окружение не удалось – пришлось замазать всё чёрным. С других плакатов и рисунков смотрели разноразмерные лица знаменитостей: чёрно-белый Джонни Депп в свои тридцать с хвостиком, великолепный арт с полуобнажённым Дином Винчестером и Кастиэлем в компрометирующей позе, скачанный из интернета, Йен Сомерхолдер в образе любимого Дэймона, чуть ниже сексуальный Йен Галлагер на фоне радужного флага, рядом постеры Ивана Алексеева и группы Сплин, над столом среди полок и шкафчиков затерялись малюсенькие скетчи Джемса Франко, Эзры Миллер, очередного Джонни Деппа и других мужчин моей юности. Папа предпочитал лишний раз сюда не соваться, говорил, атмосфера слишком гейская. Ну уж простите, кого воспитали – с той и живите, отвечала я.

Лекс первым подошёл ко мне и поцеловал в губы, но я быстро вывернулась и бросилась в объятия Артёма. Не люблю все эти лобызания на людях – собрались компанией друзей, значит нужно вести себя как друзья. Артём схватил меня и закружил над полом. Дальше обняла Диму, из-за которого мы с Лерой поссорились в девятом классе – не могли решить, кто из нас будет с ним встречаться. Олег, который надел свою фирменную радужную майку, сдержанно похлопал меня и Леру по плечу.

С Евой парни были ещё незнакомы, поэтому пышногрудая подружка с пепельными волосами и азиатскими разрезом глаз с широкими стрелками произвела на них прямо-таки ошеломляющий эффект. Она каждому мило улыбнулась, помахала рукой, залпом выпила преподнесённую ей стопку водки, не поморщившись. У Артёма так высоко взлетели брови, что на лбу появились глубокие морщины, Дима суетливо поправил волосы, подёргал серьгу, пригладил идеально выглаженную рубашку, Лекс выпрямил спину, а самоуверенный Левин приобнял Еву за плечи и галантно проводил на диван.

– Мадмуазель, позвольте представиться. Александр, – сказал Левин, – сегодня я могу быть вашим кавалером.

– Спасибо, кавалеров мне хватает, – непринуждённо, с той же милой улыбкой ответила Ева, а Левин тут же переключился на Леру.

– Давайте поздравим нашу именинницу! Лерочка, иди сюда. От всей нашей дружной компании хочу сказать: ты очень классная! Побольше бы в мире таких классных девчонок, как ты – жить стало бы интереснее. Поздравляем тебя с Днём рождения, желаем всего самого-самого-самого… всего, короче. Ура, товарищи!

Левин зааплодировал и вручил Лере большой чёрный пакет. Парни по очереди обняли Леру, – все, кроме Рязанова – пожелав оставаться такой же прекрасной, жизнерадостной, обворожительной и ещё куча дежурных комплиментов. В пакете оказался алкоголь. Это было не вино и даже не дешёвое шампанское, ребята зашкварились по полной – подарили три бутылки портвейна «777», которые сами же намеревались выпить. Я уже подбирала слова, которыми буду успокаивать Леру из-за дерьмового Дня рождения, но со дна пакета она извлекла подарочный сертификат в магазин нижнего белья Intimissimi на две тысячи рублей. Истерика откладывается – Лера рассыпается благодарностями, бросив на Левина игривый взгляд из-под длинных ресниц. Надеется, что это идея Левина? Ну Лера, неужели ты его не знаешь? Его идея – портвейн, а по нижнему белью тут, скорее, Дима.

Оля сказала, что наши друзья идиоты, и она с Рязановым отправились за пивом в небольшой круглосуточный киоск через три квартала. В школе ходили слухи, что в этом киоске даже наркоту продают, поэтому купить ночью алкоголь вообще не проблема. Ребята тем временем выпили за Лерино здоровье по глотку портвейна, немного пообщались и разбрелись по комнатам. Как я не пыталась собрать всех вместе, ребята организовали кружки по интересам. Интересом Левина, Димы и Артёма было вывести Еву на интимные разговоры, хотя она всем видом показывала, что их интересы никогда не пересекутся.

Лерку я нашла на полу в одиночестве со стаканом портвейна. На щеках блестели дорожки от слёз. Я села рядом и обняла её за плечи.

– Лер, что случилось?

– Ничего, – отрезала она

– Ну я же вижу. Это из-за Левина, да?

– А ты не видишь, как он крутится вокруг Евы? Зря я её позвала сюда. Ведь знала же, что так будет. А вдруг она в него тоже влюбится? – Лера тяжело вздохнула. Я поклялась себе, что она никогда не узнает о моих чувствах к Левину.

– Господи, ты посмотри на Левина, а потому на Еву. Она к нему побрезгует даже прикоснуться – вдруг осквернит её парижские шмотки своими быдлянскими замашками, – я притворно рассмеялась.

Ева и вправду была слишком вычурна для обычных людей. На простых парней, типа Левина или Лекса, она обращала внимание только в одном случае – когда хотела заказать еду в ресторане. И вообще, с чего Лера взяла, что должна нравиться Левину? Выпендривается перед ней он так же, как и перед другими девчонками, пару раз приобнял, сказал, что ему нравятся её синие пряди. Мне, например, он как-то сказал, что идеальные сисечки должны помещаться в ладонь и приложил свою к моей груди. От Лекса он тогда получил знатный подзатыльник, а от меня – скромную улыбку.

– Может, ты поговоришь с ним? – Лера с надеждой посмотрела на меня.

– Я? Не, Лер, это будет как-то… странно. Поговори с ним сама. И вообще, у тебя такой классный парень, зачем тебе этот Левин?

Лера на это тяжело вздохнула и осушила стакан с портвейном. Пожалуй, лучше оставить её одну и ни в коем случае не пускать туда Левина. Кто знает, что взбредёт в голову моей любимой подружке?

Я с первой встречи поняла, что Левин – мой идеал: дерзкий, самоуверенный, с полным отсутствием стыда и комплексов. Мне пришлось с этим смириться, потому что отсутствие стыда и комплексов предполагает совершения безумных поступков, типа купания голышом или выпивания коктейля из всех видов жидкостей на кухне. Но Леру всегда привлекали приличные парни из хороших семей, которые закидывали её цветами и писали на асфальте под окнами признания в вечной любви. На восьмое марта её Костя раскошелился на гигантский букет роз, а бывший как-то притащил ей коробку с разноцветными эклерами, которую она отдала мне, потому что берегла фигуру. И что эта высокомерная девица нашла в Левине?

Спустя полчаса вернулись Оля и Рязанов с кейсом пива. Я скептически наблюдала, как Левин с энтузиазмом открывает зубами бутылку за бутылкой и раздаёт их ребятам. Когда он протянул одну мне, я с достоинством отвернулась. Пусть сами пьют свой жуткий портвейн, водку, пиво, а я, пожалуй, потом втихую налью себе родительское вино.

– Насть, выпей с нами, что ты как не родная? – покачивающийся Олег сильно стукнул меня по плечу, делая глоток пива. Его уложенные волосы растрепались, коричневые тени размазались и стали похожи на синяки.

– О-о-о, Олежа, кажется, тебе хватит, – Левин аккуратно забрал у него бутылку и вытолкал из кухни. – Ты не сердись на него, он немного неаккуратен, когда выпьет. Не больно?

Левин поднёс руку к месту, куда ударил Олег. Но только его пальцы коснулись кожи, он тут же их отдёрнул и вышел из комнаты вслед за пьяным другом. Никто не заметил этого скромного движения и моего нервного выдоха. Артём что-то активно втирал скучающей Еве, Лера уже мило болтала с Димой, из комнаты слышался грубый бас Рязанова и возмущённые возгласы Оли. Они опять ссорились. Я всё ждала, когда же им надоест трепать друг другу нервы.

Кажется, вечеринка всех устраивала. Только Лекс время от времени бросал на меня странные взгляды и демонстративно громко вздыхал, а потом и вовсе уединился в комнате моей сестры. Наши отношения никогда не были гладкими, но в последнее время всё, как говорится, шло по пизде. Виделись мы редко, он постоянно пропадал на работе, забывал отвечать на мои сообщения. Даже мои чувства к Левину не при чём – наверное, мне просто не везёт с парнями.

Когда я решилась заглянуть в комнату, Лекс обнимал хихикающую Леру и что-то интимно шептал ей на ухо. Всегда поражала её скорость переключения между парнями. Они тут же отпрянули друг от друга, будто я застала их страстный поцелуй. Конечно, я сделала вид, что ничего не заметила – не хватало ещё мне сцену ревности закатить! Пусть развлекают друг друга, надоело наблюдать их кислые мины. Но всё же настроение немного подпортилось.

В другой комнате болтали Артём и Дима. Я плюхнулась рядом на кровать, блаженно закрыв глаза. Я всё-таки накатила вина и теперь кайфовала от лёгкого головокружения.

– Что с тобой, Насть? – спросил Дима.

– Да там Лекс с Лерой в обнимку в комнате сидят.

– Ну и что? Ревнуешь? – ухмыльнулся Артём.

– Да ну их! Мне больше интересно, почему мы все занимаемся какой-то чушью вместо того, чтобы играть в «бутылочку», – я лениво разлепила глаза, тут же наткнувшись на взгляд Димы.

– А что же ты не предлагаешь? Я бы с удовольствием сыграл, – Дима изысканно изогнул бровь и с ухмылкой закусил нижнюю губу. Я отвела взгляд. Два года назад я была влюблена в его идеальные губы, карие глаза и тонкие пальцы. Он был моим первым парнем, с которым я познала первый поцелуй, первое возбуждение и первую боль от расставания – такое долго не забывается. Мысли пронеслись в голове за секунду, пока моя рука тянулась за декоративной подушкой.

– Эй! За что? – воскликнул Дима, когда подушка попала ему в голову.

– Будешь знать, как глазки строить чужим девушкам! – притворно строго сказала я. Но Дима лишь криво ухмыльнулся и кинул подушку мне в ответ. Он перехватил мою руку, случайно коснулся чувствительной шеи, повалил меня на кровать. Артём пробубнил что-то про осеннее недержание по пути к двери. А мы с Димой покатились по кровати, в шутку избивая друг друга подушками.

Когда его лицо оказалось так соблазнительно близко от моего, я вдруг коснулась его губ. Дима ответил на поцелуй – такой глубокий и чувственный, как тогда, два года назад. Я резко отстранилась и прерывисто вздохнула.

– Прости.

– За что? Это было неожиданно приятно, – Дима подвинулся ближе, взяв меня за подбородок.

Я вскочила с кровати и вышла из комнаты. «Чёрт, чёрт, чёрт! Ну нахера?» думала я, пока нервно поджигала оставленную кем-то сигарету на кухне. Алкоголь вдруг выветрился, внутри неприятно тянуло. Какой же я мерзкий человек. Ещё недавно признавалась в любви Лексу, теперь испытывала чувства к Левину, в которого влюблена лучшая подруга, а сейчас… Точно осеннее обострение, иначе я не могу объяснить свою тягу к острым эмоциям от измены. И ведь не первый раз такое – с Артёмом был грешок, летом на отдыхе зажигала с горячим турецким барменом, подкатывала к знакомому Рязанова на одной из тусовок. И ведь не просто принимала внимание, а сама активно заигрывала, поила алкоголем и миленько улыбалась. Перед Лексом мне, конечно же, было очень стыдно, но впервые за всю свою жизнь я не чувствовала себя той самой страшненькой подружкой, которую проводят развлечь стрёмного друга главного героя.

Не знаю, сколько прошло времени, пока я скрючившись сидела на кухонном стуле. Из комнаты послышался дружный смех, – видимо, ребята наконец-то собрались вместе. В дверь заглянул Артём.

– И долго ты ещё здесь будешь сидеть? Левин там всех играть собирает, даже Лерка раздуплилась. Погнали.

– Что-то не хочется, – я уткнулась лицом в колени. Артём сел рядом.

– Ты грустишь из-за того, что вы с Димой поцеловались?

– Бля. Он что, растрепал это всем?

– Настя, ты думаешь, я тупой? – усмехнулся Артём. – Между вами химия та ещё. Хотя ладно, я на самом деле просто так пизданул. Но ведь угадал!

– Дурака кусок, – хмыкнула я.

– Ну пососались и пососались, что такого? Мы с тобой тоже так делали, и ничего криминального не произошло.

– Как же это мерзко, Артём! Ладно я – я хотя бы осознаю, что это мерзко, а тебе на пофиг на чувства лучшего друга.

– Мерзко – это засунуть палец в жопу, а потом его облизать. А это просто жизнь.

Я хохотнула, но потом снова стала серьёзной.

– Ты ведь Лексу ничего не говорил?

– Нет, хотя он и заслуживает знать. Он ведь и сам не безгрешен.

– Он мне изменял? – как можно более равнодушно спросила я, а внутренности неприятно скрутило.

– Скажу так: ты имеешь полное право развлекаться без него. Да не парься ты так! – Артём притянул меня к себе, увидев, как мои глаза наполняются слезами. – Лекс тебе уж точно не пара, как и Левин. Уверен, ты найдёшь того, с которым даже мыслей лишних не возникнет.

– А при чём тут Левин?

Артём усмехнулся и погладил меня по плечам.

– Ну я же не тупой и всё вижу.

– Блять, – только и успела сказать я, пока наш душевный диалог не прервали.

На кухню ворвался Левин и замер в дверях.

– Я смотрю, вы во всю развлекаетесь, пока Лекс грустит в одиночестве? Пошлите играть, любовнички.

– Ой, Сань, шёл бы ты отсюда. Мы сейчас придём, – отмахнулся Артём. Но Левин внезапно подхватил меня на руки, не обращая внимания на предостерегающий взгляд друга.

– Мы идём играть! – провозгласил он и понёс меня в комнату. По телу прошла приятная волна дрожи. Я тут же забыла о словах Артёма, об изменах Лекса, забила на реакцию Леры, когда меня внесут в комнату на руках, потому что прикосновения Саши Левина были как дорогой наркотик – месяцами копишь деньги на дозу и всего лишь на несколько мгновений утопаешь в ощущениях. Отличная фраза из какого-то фильма, где в конце наркоман умер от передоза.

– Только не урони, пожалуйста, – смущённо прошептала я.

– Ты весишь килограммов сорок, – Левин закатил глаза и потёрся щекой о мою макушку.


Левин принёс меня в комнату и усадил в общий круг. Рязанов брезгливо поморщился, Лера нахмурилась. Я виновато посмотрела на подругу и пожала плечами: мол, меня схватили на руки против моей воли, я и не думала прикасаться к твоему обожаемому Левину. В кругу собрались все, кроме Лекса. Он до сих пор сидел в соседней комнате. Кажется, Лера его развеселить не смогла. Я пообещала себе проведать его чуть позже – пока не хотела разбавлять эмоции от прикосновений парня моей мечты неловкими разговорами.

 Компания появилась, а игра так и не выбралась. Кто-то предлагал сыграть в карты или «Смешные телефоны», но мы же не тридцатилетние женатые старпёры, чтобы тратить время на эту дичь. «Бутылочку» отмели сразу – никто, кроме Оли, категорически не хотел целоваться с Рязановым. За эти пару часов он успел выбесить своим отвратительным поведением каждого, только Олег с каким-то мазохистским удовольствием слушал его пропитанные сарказмом истории. Оказавшись случайно рядом с Рязановым, краем уха услышала историю о минете, в завершении которого он попал девушке спермой в глаз. Он с таким едким смехом рассказывал, как она пыталась промыть глаз, как у неё жутко растеклась тушь, как она обматерила его и ушла домой пешком в два ночи, что я поторопилась переместиться. Что-то мне подсказало, что этой девушкой была Оля.

Играть в итоге решили в «Правду или действие», одну из моих любимых вписочных игр. Обожаю все эти провокационные вопросы и экстравагантные задания – можно узнать о человеке столько интересного, задав всего лишь один вопрос.

Артём поместил пустую бутылку на середину круга. Первый ход отдали имениннице. Лера крутанула бутылку, горлышко остановилось напротив Димы.

– Дима, правда или действие?

– Давай правду.

– М-м-м… С кем из этой комнаты ты бы хотел переспать?

– Какой нестандартный вопрос, – фальшиво удивился Левин. Дима обвёл игроков томным взглядом из-под густых ресниц.

– Да мне, в принципе, всё равно. Я про девочек, разумеется.

– А вчера ты говорил другое, сладкий, – Олег хитро подмигнул Диме.

– Ага, только вряд ли кто-то из девочек захочет с тобой спать. Слишком уж ты женоподобный для настоящего мужика. Придётся с Олегом кувыркаться, – гаденько ухмыльнулся Рязанов.

Оля легонько стукнула его по коленке, спрятав улыбку. Хорошо, что у меня от его насмешек уже выработался иммунитет, даже если он плевался ими мне в лицо. Ребята его слова тоже проигнорировали, а Дима изящно скривил губы и с достоинством крутанул бутылку. Горлышко указало на Рязанова.

– Спрашивай, – буркнул Рязанов.

– Ты всегда такой мерзкий или только когда выпендриваешься перед симпатичными мальчиками?

– Мерзость – понятие относительное. Для тебя я мерзкий, а для кого-то очень даже милый, – тут же ответил Рязанов, лениво откинувшись на изножье дивана. – Я ответил на твой вопрос?

– Да ну тебя, – Дима махнул рукой.

– Вот и славно, – Рязанов крутанул бутылку, горлышко указало на Олега. Тот тоже выбрал правду.

– Вот мне интересно, ты гей или просто хайпишь?

Левин поперхнулся пивом, Артём крепко сжал в руке стакан, остальные выглядели ошеломлёнными. Олег лишь шутливо закусил нижнюю губу и очертил линию скул на лице Рязанова.

– Нет. Но ради тебя, котик, я готов им стать.

Кажется, в этот момент меня настиг эстетический оргазм. Я нашла персонажей для моего нового рисунка – красивый актив с вечно брезгливым выражением лица и легкомысленный пассив в радужной майке и светлыми кудряшками. Только вот Рязанов был абсолютно гетеросексуален, поэтому вся компания уставилась на странную сцену, ожидая реакции. Но реакции не было. Рязанов сначала напрягся, будто вот-вот вмажет дерзкому парню по морде, но потом самоуверенно ухмыльнулся и сделал большой глоток пива.

Я не поверила своим глазам – он должен был как минимум жёстко послать Олега, а в худшем случае сломать ему палец!

– Слушай, а Олег реально гей? Я до сих пор не поняла, – прошептала я на ухо Артёму.

– Он вроде и с мальчиками, и с девочками тусуется, никто не знает точно.

Ни разу за эти месяцы я не решилась спросить Олега про его предпочтения. Ребята шутили про его гейские замашки и радужную одежду, а кто-то упоминал его бывшую девушку. Сам Олег предпочитал не комментировать шутки и только таинственно улыбаться.

Игра продолжалась. Левин загадал Еве снять лифчик, а Лера не придумала ничего лучше, чем заморозить его – под громкие протесты Евы она положила её лифчик в пакет с ледяной водой и отправила в морозилку. Артёму пришлось признаться, сколько у него было половых партнёрш. Лера в качестве действия бегала в соседнюю комнату проведать Лекса, который до сих пор сидел в одиночестве. Присоединиться к нам он отказался, а Лера сказала мне по секрету, что он такой из-за меня.

Как же мне не хотелось всё усложнять! Когда мы трахались по дружбе, всё было просто идеально, а сейчас проблема за проблемой. Отношения продолжать уже не видела смысла, но ужасно боялась с ним расставаться. Боялась, что мы перестанем общаться, что его друзья примут его сторону, а меня кинут…

От дурацких мыслей меня отвлёк звон стекла – Левин опрокинул на пол полную бутылку пива. Бутылка звонко покатилась по комнате, жидкость пенистым потоком разливалась под диваном. Пока я ползала с тряпкой попой вверх, Артём решил продолжить вакханалию и случайно опрокинул другую бутылку с пивом. На этот раз жидкость вылилась под тумбу от телевизора.

– Да вы издеваетесь?! Как мне теперь это убирать всё? – я в растерянности опустила тряпку. Наверное, на моём лице отразился весь букет эмоций, которые я сейчас испытывала, потому что парни тут же сами взялись за наведение порядка: отодвинули мебель и вымыли почти всю комнату.

Пока Левин с Артёмом разбирались с полом, я наблюдала за ребятами. Ева со смехом снимала ползающего Левина на видео, Лера пыталась отвязаться от пьяного Димы, а вот Рязанов с Олегом слишком уж мирно болтали. Оля пыталась привлечь внимание своего ненаглядного, но тщетно – он был увлечён этим скрытным парнем в радужной майке.

– Может, продолжим играть? – несколько минут спустя предложила расстроенная Оля.

– Да как-то не хочется уже, – я уныло катала игральную бутылку по полу.

– Так, моя очередь, – Лера отобрала у меня бутылку. – О, Настя! Правда или действие?

– Действие, – буркнула я. На провокационные вопросы лучшей подруги я точно не хотела отвечать.

– Прямо сейчас ты идёшь и занимаешься сексом со своим парнем. Давай-давай, а то он совсем раскис.

– Секс его точно развеселит, – хохотнул Олег.

На душе вдруг стало паршиво. Я не рассказывала Лере о наших проблемах, но должна же она была хоть что-то заметить. А может, она просто хочет сплавить меня подальше от Левина? Ну так, на всякий случай.

– Только скажи потом, в какой будет комнате, чтобы я, не дай бог, не лёг там спать, – съязвил Рязанов.

– О, я планировала положить тебя в подъезде, – бросила я, – всё равно играть надоело.

Я беззлобно показала Лере фак, скользнула взглядом по Левину и вышла из комнаты. Лекс лежал на кровати в комнате Катьки, пялясь в телефон. И зачем я на это подписалась? Я присела рядом, обняв Лекса за плечи.

– Лёш, и долго ты собираешься здесь сидеть? У нас там весело, пиво льётся рекой. Пошли играть.

– Думаю, нам стоит поговорить, – ответил Лекс. Внутренности сделали сальто – я совсем не была готова к серьёзному разговору и его признания я тоже слышать совершенно не хотела. Что ж, придётся исполнить дурацкое «действие».

– Обязательно поговорим, позже, – я выхватила из рук Лекса телефон и притянула его к себе. Быстрый поцелуй, мои руки залезли под его толстовку. Он пытался сопротивляться, но я углубила поцелуй, проникнув в рот языком. Дальше мои губы переместились на его шею, ключицы, большими пальцами провела по соскам. Он резко выдохнул. Руки Лекса начали гладить мои голые ноги, пробираясь под красное платье. Он хотел было навалиться сверху, но я обхватила ногами его бёдра – переворот, и сверху оказалась я.

– Не сегодня, – прошептала я ему на ухо и потянулась к ящику комода. В моей руке оказалась детская скакалка, в темноте напоминающая хлыст. Я молча взяла руки Лекса и отвела их ему за голову. Он также молча смотрел мне в глаза и уже не сопротивлялся.

Это явно было далеко от эротических сцен в красивых мелодрамах. Я представила, как это должно выглядеть со стороны: размалёванная девица с растрёпанными волосами, в странном платье за четыреста рублей, нелепо сидит на партнёре и пытается привязать его руки к спинке дивана скакалкой. А её партнёр – тощий парень в старой толстовке и растянутых джинсах – несуразно развалился на махровом покрывале. Совсем не сексуально.

Я задрала толстовку Лекса и провела ногтями по его бокам. Он издал сдавленный стон, выгнулся навстречу. Я нежно коснулась языком до проступивших отметин, спустилась к животу, начертила влажный знак бесконечности у самой линии джинсов. Сейчас я старалась не думать о том, что передо мной совсем не тот человек, с кем бы я хотела провести эту ночь. Я быстро стянула с себя и с Лекса одежду и приступила к «действию». Быть сверху я не любила – мне больше нравилось ощущение беспомощности, когда тело придавливают к кровати и удерживают руки, – но только не сейчас. Поэтому я просто закрыла глаза и старалась не представлять на месте Лекса другого.

Ребята дружно собрались на кухне на перекур. Когда мы с Лексом вошли вместе, Артём ободряюще похлопал друга по плечу, а Лерка притянула меня в женскую компанию.

– Ну как прошло? Что-то мы не слышали криков удовольствия. Ты точно исполнила своё действие? – засмеялась Лера и сунула мне сигарету. Я поморщилась. Чувствовала я себя отвратительно, но Лера продолжала чирикать про петтинг и достижение оргазма. – О, и кстати, не только вы устроили разврат. Загляни-ка в свою комнату.

Я оглядела компанию – не хватало троих. Ну конечно, Оля с Рязановым помирились и решили заняться сексом прямо на моём диване. Только вот Лера выглядела слишком уж весёлой, и мне стало любопытно. Дверь в мою комнату была прикрыта, свет выключен, из темноты слышались прерывистые вздохи. Я тихонько заглянула в комнату. На кровати сплелись двое. В темноте было едва различимы стройные тела, огненно рыжие волосы и знакомая радужная майка.

Олег?!

Тут дверь напротив распахнулась, на пороге появился Рязанов. На его лице застыла маска отвращения ко всему живому на планете и во вселенной в целом. Вообще-то, с таким лицом он ходил почти всегда, но сейчас оно было особенно напряжено: челюсть сжата,тёмные брови сомкнуты на переносице, глаза искрятся ненавистью. Едва не задев меня плечом, он ринулся в прихожую, надел обувь, схватил куртку и молча вышел из квартиры, не забыв со всего размаху шибануть железной дверью. Я растерянно смотрела ему вслед. Нисколько его не жаль, он заслужил это, кивнула я сама себе. Больше смущало поведение Олега – по-моему, Оля его совсем не интересовала, так почему он решил с ней переспать?

Я вдруг вспомнила, что мой кот не показывался уже несколько часов. Этот злобный шерстяной монстр прятался каждый раз, когда приходили гости, и бросался на ноги из укрытия. Филечку я нашла в родительской комнате, забившимся глубоко под кровать. Как только я нагнулась к полу, кот съёжился и громко зашипел. Так, лучше его не тревожить. Я подошла к компьютерному столу, чтобы выключить монитор, и заметила, как тонкая струйка стекает с полки для клавиатуры прямо на ковёр. Воняло едкой кошачьей мочой.

Словно в замедленной съёмке, я подняла клавиатуру. Большая лужа растекалась по полке, а моча из клавиатуры начала выливаться мелкими каплями… Вытереть лужу с пола легко, а вот вывести запах мочи с ковра до приезда родителей гораздо сложнее. Я опять побежала за тряпкой с надеждой, что это были все сюрпризы на сегодня.

Но сюрпризы на этом не закончились: Филечка нассал на ковёр в прихожей и на пол в ванной, а главный сюрприз ждал меня впереди. На кухне что-то грохнуло, по спине прошла крупная дрожь – я знала, что может упасть с таким звуком. Я ворвалась на кухню с мокрой половой тряпкой и застала всеобщее молчание. На полу валялся телевизор с пробитым экраном, вокруг – несколько разбитых бутылок, под ними растекалась пивная лужа. Левин аккуратно забрал из моих рук тряпку, взял меня за запястья, подвинул к себе и посмотрел прямо в глаза:

– Всё хорошо. Успокойся. Всё хорошо, слышишь? Спокойно, не нервничай, – его голос звучал уверенно, но взгляд был очень обеспокоенный.

– Отпусти меня немедленно, – процедила я сквозь зубы, стряхивая его руки. – Ответьте мне только на один вопрос: кто будет покупать мне новый телевизор.

– Насть, всё норм, мы всё купим, – сказал Левин. Ребята уже собирали осколки и вытирали гигантскую лужу. Я устало села на стул, откинувшись на спинку. Конечно, они ничего не купят, у них даже на нормальный алкоголь денег не было.

– Насть, я нашла! – воскликнула Лера, тыча в телефон. – Эта модель стоит всего шесть тысяч. Сейчас Сашенька и Артёмушка скинутся, а утром мы с тобой сходим в… Так, где ближайший? Вот, Ситилинк, там дешевле всего. Плюс, мне подарили немножко денежек, я докину.

Лучшая подруга деловито рылась в телефоне, всего за несколько секунд выудив нужную информацию. Если бы она знала, насколько я сейчас чувствовала себя перед ней виноватой. Она готова взять на себя ответственность за моих нерадивых друзей, отдать подаренные деньги, помочь решить проблему, а я мечтаю о парне, в которого она влюблена. То ли жизнь такая ужасная, то ли я.

Утро подкралось незаметно. На часах было почти шесть, когда мы закончили прибираться. Ребята давно дрыхли по разным комнатам, со мной осталась только Лера. Сна не было ни в одном глазу, поэтому мы вдвоём просидели до утра на кухне, ожидая открытия магазина. Мы строили планы по совращению Левина, точнее строила Лера, а я делала вид, что полностью её поддерживаю.

Нам очень повезло собрать нужную сумму и найти точно такую же модель телевизора, иначе скандал был бы грандиозный. Артём и Левин, которые так удачно поиграли в боулинг на кухонном столе, отдали тысячи по полторы, остальные деньги докинули ребята. Я молилась, чтобы папа не заметил подмены, ведь тогда скандала было не избежать. Когда я наконец-то легла спать, квартира была чистая, друзья давно ушли, а до прихода родителей была уйма времени.

Эта ночь была не лучшей в моей жизни, но я навсегда запомню, как парень моей мечты прижимал меня к своей груди. Ведь больше такое никогда не должно повториться, правда, Настя?

Глава 2. Аэрохоккей

Левин прижал меня к себе и что-то прошептал на ухо. Его кожа такая приятная на ощупь, а от голоса внутри разливается тепло. Его губы оказались так близко от моих – ещё секунда, и я прикоснусь к ним…

– Настя, Настя! Мне надо с тобой поговорить! – визгливый голос резко выдернул меня из сна. Ну почему именно сейчас?..

Я открыла глаза. Левин был так близко, а ощущения – такими реальными. И ведь надо же было сестре всё испортить! Катька плюхнулась рядом на диван. Я с трудом повернулась к ней лицом и разлепила глаза.

– Чё надо? – буркнула я, – Ты мне такой сон испортила.

– А нефиг спать в пять вечера. Мне надо тебе рассказать кое-что, – Катька начала трясти меня за плечо, нетерпеливо ёрзая.

Действительно, нефиг спать в пять вечера, можно же вообще не спать после вписки. Катька, например, могла спокойно обходиться без сна двое суток подряд.

Я позволила назойливой сестре залезть ко мне под одеяло, лишь бы та угомонились. Она сама только недавно вернулась домой; провела ночь с подружками недалеко от дома – именно так она сказала папе. Только вряд ли это был девичник с просмотром романтических фильмов, да и квартира могла находиться не столь близко – где-нибудь в Закамске или на Кислотных дачах. Всегда удивляло, как родители до сих пор ей доверяют.

– Насть, тут такое дело… Я вчера первый раз поцеловалась.

– Поздравляю. Надеюсь, ты потом почистила зубы? Там на ваших вписках каких только парней нет. Это точно был не бомж? – спросила я саркастически.

– Ой, иди в жопу! Ничё не буду рассказывать, – Катька дёрнулась, пытаясь встать, но я удержала её.

– Ладно, шучу я. Ну поцеловалась ты, что дальше?

– Чё дальше, а ничё дальше.

– Катя, не выпендривайся.

– Ну… это был не парень.

– Ну и? Я тоже сосалась с девчонками, очень даже ничего. Даже лучше, чем с парнями.

– Блин, ты не понимаешь. Помнишь, я говорила летом, что мне понравился один парень в лагере? Вот. В общем, это была девочка на самом деле. И я не уверена, что мне вообще когда-нибудь нравились парни. Ну типа, может, в садике только. А потом в школе была девочка, помнишь, может, такая светленькая, с каре и чёлкой. Мы дружили в началке, потом она переехала куда-то. Короче, блин… кажется, что я с ней дружила только потому, что она мне нравилась. Не как человек, а как… Ну, ты понимаешь.

Катя смотрела куда-то вниз и нервно теребила край одеяла. Наверное, ей было очень тяжко признаваться в этом даже себе, и уж тем более близкому человеку. Что подумают люди – четырнадцатилетняя девочка стала лесбиянкой! Я закатила глаза и прижала Катю к себе.

– Кать, ты дура. Тем, что тебе нравятся девочки, уже никого не удивишь. Вот если бы ты призналась, что сохнешь по… ну я не знаю… по педофилам, например, было бы странно. А так всем плевать. Сегодня тебе нравятся девочки, завтра – мальчики, потом корейцы. Забей вообще. Мне вот нравятся идиоты, это хуже.

На лице у Катьки появилась широченная улыбка.

– Поддержка от старшей сестры просто топ! – она легонько стукнула меня в плечо.

– Знаешь, какой был мой первый поцелуй вообще? – я ностальгически закатила глаза. – Мы, короче, с Олей и девками из класса поехали как-то к ней, типа девичник устроить, а она позвала каких-то друзей своих, не помню, откуда. И вот, среди них был такой парень, вроде симпатичный, а вроде и не очень – странная у него внешность была. И он, точно помню, Светке нравился, которая из класса. Она с ним пыталась общаться, а он то к Оле лип, то ко мне. И просто, в один момент, он зажимает меня в коридоре по дороге из туалета и целует. Я в ахуе была, конечно, но… это было довольно приятно.

– А Света что? Не узнала про ваш поцелуй?

– Ой, да не. Мы с этим парнем после вписки никогда больше не виделись, да и Оля вроде перестала давно с той компашкой общаться. Это ещё до Рязанова было.

– А говорят, первый поцелуй должен быть особенным…

– Пиздят. Первый поцелуй обычно самый стрёмный получается, так же, как и первый секс. И не важно, с кем.

– Ладно… Но я пока не буду говорить родителям про… это вот всё. Пусть думают, что я самая обычная.

– А кто сказал, что ты особенная? Ишь, губу раскатала. И нафига вообще что-то говорить родителям? Это твоя жизнь, Кать. И вообще, рассказывай всё мне. Я активно интересуюсь темой геев и лесби всяких, ты же знаешь, – я кокетливо поиграла бровями, Катька рассмеялась. – Кстати, видела мой последний шедевр?

Я сползла с дивана и потянулась к ящику письменного стола. Долго копалась в тетрадно-бумажном хаосе, потом выудила лист с карандашным рисунком. На рисунке был изображён молодой мужчина с длинными белыми волосами и надменным лицом, который властно прижимал к себе другого – темноволосого, чуть ниже ростом, с жёсткими чертами лица, горбинкой на носу, почти чёрными глазами.

– Боже, это опять твои Люциус и Северус? – Катя разглядывала рисунок. – А реальных людей слабо нарисовать?

– Ты посмотри вокруг! Где ты видишь красивых реальных людей, которые могут вдохновить на такой рисунок? Не, я по персонажам.

– Ой не ври, у тебя в компании столько красивых парней, что я вообще удивляюсь, как ты до сих пор встречаешься с Лёшей. Бросай уже его, признавайся в чувствах к Левину и будьте счастливы.

– Эх, наивная! Однажды я уже зависала с парнем, который нравился Лере, больше не хочу. В смысле, хочу, конечно, но ссориться с ней ещё раз – это слишком. Хотя знаешь, есть у меня на примете парочка, которую я нарисую, пожалуй.

Поболтав ещё немного, мы с Катькой решили вместе прогуляться по магазинам, посидеть в кафе, поговорить по душам. Мы почти никогда не проводили время вдвоём – в детстве ссорились чуть ли не каждый день, а когда выросли, у каждой появились свои интересы. В свободное время я рисовала, читала или маялась от безделья, когда у друзей появлялись свои дела, а Катька предпочитала активный образ жизни: постоянно зависала на танцевальных тренировках и выступлениях, имела много друзей и никогда не страдала от излишка свободного времени.

– Как вы потусили-то вчера? – спросила Катька, когда мы вышли из трамвая.

– Да неплохо в целом. А ты ничего странного не заметила? С телевизором на кухне, например?

– Да вроде нет. А что с ними?

– Ну вот и славно. Надеюсь, родители тоже не заметят, что это вообще новый телевизор.

– Вы чё, раздолбали телевизор и купили новый? – сдавленно спросила Катька.

– Только т-с-с-с, – я приложила палец к губам, – пусть это останется нашей маленькой тайной.

– Охуеть просто. Папа тебя убьёт.

– Если ты ему не скажешь, не убьёт.

Пока я рассказывала Катьке о происшествии, о странном поведении Левина, о поцелуе с Димой и о бедном Филечке, мы поднялись на четвёртый этаж. Здесь раскинулись огромный фудкорт, зал с игровыми автоматами, кинотеатр и куча маленьких киосков с игрушками и сладостями. Года три назад мы всей семьёй проводили в ТРК Семья каждое воскресенье, пока я не решила, что тусоваться с предками слишком зашкварно. Теперь подростковая спесь спала, и я с удовольствием ходила с папой по магазинам или обсуждала с мамой свою личную жизнь за кусочком торта.

После трапезы в Макдоналдсе я предложила сыграть в аэрохоккей – единственную игру, где я всегда выигрывала. Первую партию Катька проиграла в сухую, на второй ей удалось забить шайбу три раза, два из которых были случайными. Я положила на стол шайбу, планируя удар в новом раунде, когда вдалеке заметила знакомую фигуру.

– Катька, срочно сделай вид, что мы увлечённо играем и ни на что не обращаем внимания, – протараторила я, запустив шайбу. Катя пропустила удар, потому что начала вертеть головой из стороны в сторону, пытаясь найти источник моей паники. – Да успокойся ты, не вертись! Там Левин идёт, не хочу, чтобы меня заметил.

– Почему? Ты чё, стесняешься, что ли?

– Да тихо ты, играй давай.

Я постаралась сделать движения как можно незаметнее, но это не помогло. Левин в компании незнакомого парня направлялся в нашу сторону.

– Настюшка, привет! – крикнул Левин издалека и помахал рукой. Пришлось помахать в ответ. Мне было неловко, ведь мы с ним ни разу не общались один на один, вне компании. Только несколько раз на вписках вместе выходили курить. Но одно дело – побеседовать за стаканчиком, и совсем другое – встретиться днём в людном месте.

Левин бросил рюкзак на пол и присел на край стола.

– Это Влад, вроде вы ещё не встречались. Мой одноклассник и друг детства, – он представил спутника, тот скромно кивнул. – А это твоя сестрёнка? Симпатичная. Представишь нас?

– Катя, это Саша. Саша, это Катя, – меня передёрнуло, когда Левин назвал сестру симпатичной. – Тоже поиграть пришли?

– Да не, просто мимо шли. Вот тебя увидел, решил поздороваться.

– Прикольно, – я пожала плечами.

– Как там твои предки? Надеюсь, не заметили подмены телека?

– Да вроде нет. Хорошо, что Дима смог настроить его, иначе капец, – я растерянно улыбнулась. Все мысли из головы внезапно выветрились – я абсолютно не представляла, что сказать. На помощь пришла Катька.

– Хочешь с Настей сыграть? Она чемпион по аэрохоккею, – Катька схватила Левина за плечи и потянула на своё место.

Левин воспринял идею с большим энтузиазмом. Две партии мы с ним гоняли шайбу как профи – Влад и Катя быстро вертели головой, пытаясь отследить его молниеносные движения, но я всё-таки победила. Папа всегда говорил, что мужчины не любят уступать женщине, особенно в спорте. Можно подумать, Левин из-за проигрыша возненавидит меня. После игры он долго тряс мне руку и благодарил за интересный бой, а я чувствовала, что меня бросает то в жар, то в холод.

Потом Левин почти насильно всучил биту Владу. Я ухмыльнулась – тот был довольно массивным и наверняка неповоротливым, потому обыграть его будет раз плюнуть. Как же я ошиблась! Первую партию я проиграла всухую, на второй удалось забить всего два гола. Влад лихо закручивал шайбу и уверенно защищал свои ворота. Он стал первым, кому удалось победить меня в аэрохоккее.

Влад не стал кичиться победой, а лишь улыбнулся и похвалил меня за достойное соперничество. Дальше Левин решил сыграть с Катькой, мне пришлось встать рядом с Владом. У меня плохо получалось поддерживать беседу с незнакомцами, поэтому я рассеянно улыбнулась Владу и стала наблюдать за игрой.

– На кого ставишь? – спросил Влад, кивнув на стол.

– На Левина, конечно. Катька играет так себе, – я пожала плечами. Действительно, на первой же минуте она пропустила три гола и теперь выглядела расстроенной.

– Как-то нечестно, тебе не кажется?

Влад поднял с пола рюкзак и, подловив момент, когда Катька поставила шайбу на поле, кинул его в руки Левина.

– Саня, лови!

Левин в недоумении поймал рюкзак как раз в тот момент, когда Катька ударила по шайбе. Я не смогла сдержать смех, Влад довольно улыбался.

– Владик, ты за кого болеешь вообще? – воскликнул Левин, нисколько не обидевшись. – Это же читерство! Считаю этот гол не засчитанным.

– Я всего лишь уровнял шансы. Или тебе бы польстило выиграть у маленькой девочки?

– Эй, я вообще-то здесь! – Катька затрясла рукой, словно хотела ответить на уроке. – И я могу сама справиться, не надо мне помогать.

– Конечно, можешь, – согласился Влад, – но зачем отказывать от помощи, если это может принести тебе победу?

Ребята продолжили игру, а с Владом я теперь разговаривала с куда большим энтузиазмом. Он оказался приятным в общении и невероятно эрудированным: рассказал про спор Дарвина и какого-то епископа насчёт теории эволюции, поделился мнением о влиянии революции на образ мышления жителей России, спросил меня о… Я даже не поняла, о чём он меня спросил. На его фоне все мои знакомые, да и я тоже, казались слишком заурядными и глупыми, но слушать его было крайне интересно.

Когда парни нас покинули, мы с Катькой решили прогуляться до дома пешком. С моих губ не сходила идиотская улыбка. Как же приятно провести время с Левиным – вот так, без алкоголя и пошлых игр. Когда он не творил глупости и не выпендривался перед девушками, он казался совсем другим: спокойным, добрым, настоящим.

– Ты что лыбишься? – ткнула меня Катька в бок. – Мне надоело смотреть на твою тупую улыбку. Потом будешь грезить о своём Левине, сейчас поговори со мной. И кстати, он очень даже посредственный. Не знаю, что ты в нём нашла. По-моему, Влад лучше намного.

– Вот ты себе и парня нашла. А говорила, девочки нравятся! Я возьму у Влада номерок, передам тебе, – я в ответ легонько пихнула плечом назойливую сестру.

Катька ловко схватила меня за плечи и, подставив подножку, уронила в свежий сугроб – снег в этом году выпал ещё раньше, чем обычно. Эта наглая девица ещё и хохотала, пока я пыталась выкарабкаться из снега! А он, между прочим, теперь был и в ботинках, и за шиворотом, и даже во рту. Я попыталась утянуть её на себя, но не зря же Катька занимается спортом. Она ещё глубже запихнула меня в сугроб и с довольным видом пошла дальше по аллее.

– Слышь, сестра! Я тебе вылью кошачью мочу на кровать! – крикнула я вслед удаляющейся фигуре. Была бы она чуть более щуплая, я бы её утопила в этом сугробе! Спустя несколько минут я уже обстреливала Катьку грязными снежками, прячась за скамейки. Она пыталась уворачиваться и кидала снежки в ответ, но так ни разу и не попала.

Редкие прохожие оглядывались на нас с недоумением, кто-то даже останавливался, чтобы укоризненно пялиться нам вслед. Где это видано, чтобы две дылды-старшеклассницы вели себя, как пятилетние дети? Но нам было слишком весело, чтобы обращать внимание на незнакомых брюзжащих тёток.

На лице мамы застыла комичная гримаса с надутыми губами и поднятыми бровями, когда она встретила нас в прихожей – лица красные, с тёплых курток капает растаявший снег, шапки и перчатки – хоть выжимай. Мы скинули верхнюю одежду и топтались в коридоре, оставляя на паркете мокрые следы.

– Ну что, полярники, где гуляли? – иронично спросила мама.

– По сугробам, – ответила я, плавно перемещаясь в сторону ванной. Но Катька заметила мои движения и ринулась к ванной первой, чуть не наступив на кота. Филя с испуганными мярганьем бросился под кровать, на всякий случай по пути напав на папины ноги. Наш с мамой смех, казалось, слышали все соседи.

Вечером я набрала тарелку пирожных, легла в тёплую постель и включила сериал. Сегодня у меня по плану «Близкие друзья» в оригинале, из которого ә запомнила единственное новое слово – asshole.

Я удобно устроилась на диване, поставив мой старинный ноут на табуретку. Включила очередную серию, залезла в Инстаграм. Вдохновения писать сегодня не было, зато вдоволь насмотрюсь историй знакомых с пятничных вечеринок. Девчонка из школы дизайна знатно накидалась в каком-то клубе – её истории были шумными и смазанными. А вот мой «прекрасный» одноклассник Игорёк, возомнивший себя крутым блоггером, посвятил все двадцать историй своей тусовке с друзьями на даче с кальянами и тёплым бассейном. Катькины истории получились огненными – вчера она всё-таки уехала в Закамск с толпой глупых малолеток, которые демонстративно на камеру пили водку и сосались друг с другом. Она в этом треше вряд ли участвовала, только ржала и снимала, но ощущения были премерзкие.

Внезапно на экране высветилось оповещение о новой подписке. Я ткнула на него, не задумываясь, и тут же в груди приятно кольнуло. Это был аккаунт с ником Alex.levin. Губы растянулись в улыбке. А я и не знала, что у Левина есть Инстаграм – не похож он на парня, который активно ведёт соцсети. Меня вдруг посетила безумная мысль, что прямо сейчас он может читать какой-нибудь из моих постов.

Так, спокойно.

Я лихорадочно пролистала профиль за последние полгода. Отношение к жизни у меня было весьма специфическое: в одном посте я писала о легализации проституции, в другом – оправдывала педофилов, а где-то просто фотографировалась в откровенных позах. Вроде ничего слишком провокационного и ужасного, а всего лишь моё личное мнение. В конце концов, с чего я взяла, что Левину вообще будет интересно торчать на моей странице?

Наверху экрана всплыло новое сообщение:





Чёрт, он написал мне, он мне реально написал. Впервые за время нашего знакомства… Надо что-то ответить.





Палец завис над «Вводом». Нет, слишком коротко – он подумает, что мне неинтересно общение. Я прокрутила в голове несколько вариантов и остановилась на самом ненавязчивом.








Чёрт, он реально смотрел мои посты… Надеюсь, темы проституции и педофилии его не слишком смутили. Мы переписывались почти час: болтали о школе, поржали над моей странной одержимостью геями, даже обсудили наши отношения с Лексом. Это было очень неловко – Левин, кажется, по-настоящему беспокоился о нас, пытался что-то посоветовать. Эх, Сашка, если бы ты знал, как мне хочется написать тебе всего три слова вместо всех этих фальшивых сообщений с грёбанными смайлами. Хочется наплевать на чувства близких мне людей, лишь бы снова ощутить твои прикосновения.

Началась очередная учебная неделя, потом ещё одна, я погрузилась в бесконечный уроковорот с глупыми заданиями, вредными учителями и унылыми переменами, на которых мы с девчонками обсуждали личную жизнь и учёбу. Во время этих разговоров я вспоминала нового знакомого Влада – наш сложный и такой увлекательный разговор почти затмил многолетнее общение с подругами и друзьями. Когда Оля в очередной раз хаяла своего Рязанова или Светка жаловалась на математичку и ненавидела всех вокруг, я мечтала за бокальчиком вина на кухне обсудить проблемы Россиюшки. Но Влад не удосужился даже подписаться на меня в Инстаграме, поэтому приходилось довольствоваться общением с Левиным.

Вторник был самым загруженным днём. Казалось, чем ближе выпуск из школы, тем больше испытывают наши нервы. Сегодня поставили аж восемь уроков, четыре из которых я не любила всей душой. Одним из них была литература, где единственное, чем мы занимались, – это считали минуты до её конца. Русичка что-то увлечённо рассказывала о творчестве Куприна, но нам было абсолютно всё равно. Я, Оля и Светка должны были во что бы то ни стало попасть в столовую первыми. На большой перемене после третьего урока туда стекаются человек шестьдесят из старших классов, не считая проворных учителей, которых всегда обслуживают вне очереди.

Раздался долгожданный звонок. Не дослушав Надежду Ивановну, мы с девочками первыми вскочили из-за парт и скидали вещи в сумки.

– Девочки, звонок для учителя вообще-то! Куда вы поскакали? – Надежда Ивановна насмешливо посмотрела на нас.

– Простите, мы очень хотим кушать, – бросила я, торопясь из кабинета.

– Математичка бы нас убила, – на бегу сказала Светка

– Надька всё понимает, а домашку потом узнаем.

В столовую мы ворвались через полминуты после звонка, но на раздаче уже толпилось несколько человек. И когда они только успели? Я собрала всю свою наглость в кулак и протиснулась сквозь восьмиклашек, которые тут же начали возмущаться.

– Простите, извините, старшим срочно нужно покушать!

– Девки, брысь! Доживёте до наших лет, тоже будете наглеть, – рослая Светка подвинула двух худеньких девочек.

– Нам, пожалуйста, три порции макарон с гуляшом, три капустных салата и три чая, – протараторила я, протягивая карту продавцу. Пока нам накладывали еду, в столовую толпами вваливались старшеклассники и обступали нас со всех сторон.

Наконец-то мы выбрались из толпы и сели за маленький столик в углу. Светка жаловалась на «мерзких девок», визг которых наполнил столовую, Оля вяло ковыряла вилкой в макаронах. С Лериного Дня рождения они с Рязановым так и не помирились. Всю прошлую неделю она ходила подавленной, а на выходных ездила к нему мириться – долго торчала у подъезда, но дверь он так и не открыл. Их отношения похожи на американские горки: тяжёлые подъёмы, яркие спуски и неизбежное приближение к концу аттракциона. Нутром чую, что конец этот будет очень скоро.

Столовая стала похожа на тесный загон со скотом, некоторые личности себя примерно так и вели. Наш несравненный Игорёк с туповатыми дружками за соседним столиком бросали макароны в проходящих мимо ребят, дебильно гогоча каждый раз, когда макаронина попадала кому-нибудь в волосы. Тошно смотреть на великовозрастных идиотов, которые заваливают даже простейшие тесты по русскому. Зато этот Игорёк как-то умудрился набрать больше пятидесяти тысяч подписчиков в Инстаграме, снимая видео с тусовок.

К нашему столику протиснулась Лера с тарелкой риса и капустным салатом. Светка кинула на неё недружелюбный взгляд, но ничего не сказала.

– Дамы, я присяду? – не дожидаясь ответа, она плюхнулась на стул. – Фу, у вас опять мясо! И не жалко вам бедных коровок?

– Коровки уже сдохли, мы ценим их жертву, – едко отозвалась Светка, демонстративно запихнув в рот большой кусок гуляша.

Лера поморщилась. Они со Светой невзлюбили друг друга класса с седьмого, когда в классе произошла «сексуальная революция» – у некоторых девочек, вроде Леры и Иры, начали расти сиськи, а с ней и самоуверенность, и они стали пользоваться большой популярностью у озабоченных мальчиков на пике полового созревания. И девочки, и их сиськи, конечно. А вот Светке повезло меньше – она была невзрачной зубрилой, к тому же, в лифчике без пуш-апа, тогда ещё слишком скромной, чтобы дать отпор. Лера всегда смотрела на Светку свысока, звонко хохоча, когда мальчики выбрасывали её вещи из окна класса. Потом подростковые страсти поутихли, а взаимная неприязнь осталась.

– Ой, Свет, тебе бы вообще не помешало поменьше кушать. Нет, ну правда, я же не со зла, ты реально поправилась. Я вот два месяца на диете, кое-кто уже заметил изменения, – Лера заговорщически посмотрела на меня, будто ища одобрения.

– Твой Костя будет тебя любить, даже если ты станешь стокилограммовой коровой, – сказала Оля и пнула под столом Светкину ногу, потому что та уже открывала рот, чтобы высказать Лере всё, что она о ней думает.

– А кто сказал, что я про Костю? – Лера мерзковато хихикнула. – Мы тут с Сашей Левиным тесно общаемся, он заценил мои фотки до и после.

Я натянуто улыбнулась, еда во рту вдруг стала безвкусной.

– О, поздравляю. Вы типа поговорили? – как можно беспечнее спросила я, сильно сжимая вилку.

– Пока нет, но всё к этому идёт. Мы в субботу гуляли вместе, сходили в кальянку, он меня коктейлем угостил. Короче, всё у нас налаживается.

Сходили в кальянную. Угостил коктейлем. Налаживается. В глазах предательски защипало. Нужно было проглотить эти чёртовы макароны, но мышцы отказывались слушаться. Я сделала вид, что подавилась едой, и натужно закашлялась. Светка заботливо похлопала меня по спине, от чего я действительно чуть не подавилась. Для реалистичности выплюнула часть еды обратно в тарелку. Теперь и слёзы можно вытереть. Лера сочувствующе посмотрела на меня и продолжила рассказывать про перспективу чудесных отношений с парнем моей мечты.

Весь оставшийся учебный день я пыталась выведать у Леры всё, что касалось их общения с Левиным, выдавая это за любопытство лучшей подруги. На самом деле, внутри меня будто родился дементор, который высосал все положительные эмоции. В конце концов, она выложила подробности – как он согласился пойти с ней в кальянную, как он не смог отказать ей купить коктейль, когда она попросила об этом, миленько хлопая длинными ресницами. Он и до дома проводил её, как и полагается настоящему джентльмену. Конечно, Лера преподнесла это в самом выгодном для себя свете, но от её рассказа мне стало легче дышать.

Левин продолжал мне писать: то скинет какой-нибудь трек или странный мем, то историю расскажет, то пожалуется на учёбу. Даже на самые глупые шутки в ответ посылала смеющиеся смайлы – для меня было очень важным всегда быть для Левина отличным собеседником. О его отношениях с Лерой я, конечно, не спрашивала. Может, не хотела показаться навязчивой, а может, боялась узнать что-то лишнее. Зато Лекс за неделю написал мне всего один раз, позвал посидеть у него в баре. Сказал, что из-за работы у него совсем не хватает времени на нормальные свидания, даже по телефону мы не говорили уже месяц. Не то чтобы я сильно переживала, просто в голове постоянно крутились воспоминания о его словах перед нашим последним сексом. Он хотел поговорить, а я, в прямом смысле, заткнула ему рот.

Я до дрожи боялась потерять единственного человека, с которым я чувствовала себя настоящей девушкой.

Глава 3. Физика или психика

Нового учителя по физике нам представили прямо на уроке еще в начале прошлого месяца, да так неожиданно, что весь класс уже думал свалить домой. Через двадцать минут после начала урока в кабинет вошла завуч под ручку с невысоким, несимпатичным молодым человеком в очках.

– Внимание, 11Б! С прискорбием сообщаю, что наш уважаемый Пётр Сергеевич внезапно нас покинул. В этой четверти физику будет вести Гектор Ефимович. Надеюсь, он останется с нами надолго.

– Как думаете, старый физик попал на небеса или его душа растворилась во вселенной? – нахально спросил Игорь, не стесняясь ни завуча, ни нового учителя.

– Вронский, ты не охренел ли с такими вопросами? – взвизгнула завуч, замахнувшись рукой, будто хотела его издалека ударить. – И как только ваша Алла Дмитриевна вас терпит? Пётр Сергеевич ушёл на пенсию из-за проблем со здоровьем, – пояснила она уже для всех и повернулась к новому учителю, – Гектор Ефимович, от всей души желаю вам удачи с этим классом. 11Б, будьте благоразумны, пожалуйста!

Новенький физик, чрезвычайно стеснительный и малословный, помялся на месте, пробежался по списку фамилий из журнала, вызвал к доске по очереди нескольких ребят проверить знания. Знаний, как оказалось, почти не было: Илюха не смог сформулировать закон Ома, Жека, один из дружков Игоря, решил повеселить класс, в качестве формулы написав на доске Х = YU, и только Ева ответила что-то более или менее связное, посветив перед учителем глубоким декольте. Лицо Гектора Ефимовича тогда покрылось красными пятнами, а Ева получила пятёрку, хотя её ответ с трудом дотягивал до четвёрки. Тогда-то мы и поняли, что физику сдать девочкам не составит труда.

Проверяли нашу теорию девчонки несколько уроков подряд, надевая то короткие юбки и каблуки, то просвечивающие топы и блузки. Особенно развлекалась Карина, которая и так носила весьма компрометирующую одежду, а тут надела чёрный кружевной топ прямо на голую грудь – она получила «отлично» по физике впервые за три года. Я бы тоже не прочь поправить оценки по физике, но мне нечем было светить: ни пышной груди, ни нормальной попы у меня не было, да и на физику в целом мне было плевать.

Сначала прогулы физики сократились до минимума – у наших парней появилась сильная мотивация присутствовать на каждом уроке, но их физик будто недолюбливал и ставил нормальные отметки как-то нехотя. Вот и парни его невзлюбили, из урока в урок делая маленькие пакости: то тряпку мылом натрут, то изрисуют мелом стул, а однажды Игорь Вронский так увлёкся написанием похабного стиха на доске, что не заметил, как Гектор Ефимович зашёл в класс. Итог – дружный хохот и поход к директору.

Сегодня на перемене между сдвоенным русским девчонки обсуждали, в каком образе завтра показаться на физике.

– Бабоньки, завтра кто отвечать на физике будет? Кому пятёра нужна? – обратилась пышненькая Полина сразу ко всем одноклассницам.

– У меня всё уже хорошо, – ухмыльнулась Карина. – Вон, у Ирки вроде печально, пусть наденет чёрную мини и чулки в сетку, Гектор такое особенно любит.

– Я могу, конечно, но тогда больше ни у кого не будет шанса, – Ирина похлопала пышными ресницами и махнула копной чёрных волос.

– Давайте Лаптев придёт в чулках, тогда точно ни у кого шанса не будет, – крикнул Игорь так, чтобы на другом конце класса его услышал девяностокилограммовый Вадим Лаптев. Тот в ответ кинул в него ластиком, попав в голову Жеке.

– Насть, у тебя же там одни трояки, не хочешь стать отличницей? – спросила у меня Лера.

– Ну хрен знает, я так не умею. Мне проще выучить тему. Тем более, Гектор слишком стрёмный, чтобы ради него ещё и наряжаться, – пожала плечами я, завидуя раскрепощённости одноклассниц.

– Не ради него, а ради пятёрки. Ладно, как хочешь. Кстати, сегодня мы с Левиным идём гулять. Как думаешь, поцелуемся или нет?

По телу прошла волна дрожи, я с трудом сглотнула. Сколько бы я не убеждала себя, что Лера Левину неинтересна, он всё же общается с ней.

– Я-то откуда знаю, – ответ получился чуть резче, чем я рассчитывала. – По-моему, ему сейчас не до поцелуев. У него по учёбе какие-то проблемы, он писал.

– А я думаю, поцелуй всё же будет.

– Сомневаюсь… – пропела я, а внутри нарастало чувство беспокойства.

– Спорим? – Лера с азартом протянула мне руку, на тонких губах играла самоуверенная ухмылка.

– Спорим, – я пожала её руку, а сама раздумывала, как бы попросить Левина, чтобы он ни в коем случае не смел целовать Леру. – Докажешь-то как?

– Не бойся, доказательства будут. Давай так: если я выиграю, ты завтра на физику наденешь самое соблазнительное платье и что-нибудь сделаешь. Такое дерзкое и сексуальное, чтобы у Гектора встал.

Ева и Ира, слышавшие разговор, упали на парту в звучном смехе.

– Народ, тут у нас челлендж намечается: Лерка и Настя спорят на стояк у Гектора! – заорала Ира на весь класс. – Давайте придумаем для них наказания!

В классе одобрительно загудели, а я со стоном опустила голову на парту, прикрывшись руками. Ну вот надо же было Лере обсуждать это так громко, чтобы наша невыносимая звезда всё растрепала.

Нашу с Лерой судьбу решили одноклассники, хоть мы и рьяно протестовали: если проиграет Лера, во время завтрашнего урока геометрии она вызывается к доске и вместо решения задачи рисует голого мужика, а мне в случае проигрыша придётся прийти на физику одетой как шлюха, выйти к доске и… Я даже не хочу это повторять. Инициатором Лериного задания был Игорёк, а задание мне придумала Светка; класс дружно поддержал приколистов, предвкушая шоу.

Вся надежда была на Левина. Оставшиеся уроки я прокручивала в голове наш с ним диалог, где я прошу его не прикасаться к Лере, но выходило паршиво. Решила рассказать правду – ну а что, мне скрывать нечего, я просто не хочу проигрывать спор, а он на правах моего друга обязан меня поддержать.

Вечером Лера прислала фото, на котором она, хитро прищурившись в объектив телефона, сосётся с Левиным, добавив комментарий «До завтра, моя шлюшка».

Твари, просто твари.

Я пялилась на фото, неподвижно сидя в крутящемся кресле, а саму выворачивало от отчаяния и омерзения. Левин не выполнил мою просьбу, а Лера… Лера есть Лера.

Завтра наступило быстрее, чем хотелось бы, и физика, как назло, была первым уроком. В классном чате ещё с вечера проскакивали шуточки, типа «Что сделает Гектор, если у него реально встанет?» или «Настя, давай ты на геометрию придёшь в этом же, может, математичка от зависти помрёт?». Конечно, о моём проигрыше стало известно сразу же: стоило скинуть Светке Лерину фотографию и пожаловаться на вечное невезение, она тут же переслала моё сообщение в общий чат.

Я не злилась, – Светке плевать на мою злость, да и вообще на любые чувства, уж такой она человек, – но и благодарности не питала. Не люблю, когда от меня чего-то ждут, а они будут ждать. Ждать от меня чего-то выдающегося и безумного, ведь не первый раз я оказываюсь в центре скандала.

Первый раз я выделилась в восьмом классе, когда вместо урока обществознания к нам прислали какую-то психичку вести урок полового воспитания. Двадцать минут она крайне скучно рассказывала про секс и средства контрацепции, даже не удосужившись показать нам, как правильно надевать презерватив, а дальше психичка углубилась в тему распределения ролей в семье. Я пыталась сдержаться, когда она втирала нам про обязанности женщины хранить семейный очаг, я затыкала себе рот, когда она рекомендовала хранить девственность до свадьбы, мне затыкала рот Лера, когда психичка вещала про ребро Адама и всякую божественную чушь. И когда эта полоумная бабища заикнулась о великой покорности и подчинении мужу, мой организм не выдержал. Я сконцентрировала всю злость и дерзость в одной фразе и выплюнула её без запинок под робкое молчание одноклассников:

– Извините, Ирина… как вас там? Не важно. У меня вопрос к вам лично. Вы считаете целью своей жизни подчиняться мужчине? Тогда зачем вы нужны этому миру, если ваше существование бессмысленно?

Сначала психичка буравила меня своими рыбьими глазищами, сжав губы в тонкую полоску, а потом выскочила из кабинета. Вернулась уже с Аллой Дмитриевной, которая отвела меня к директрисе. У нас состоялся душевный разговор о морали, нравственности, о моём дедушке, с которым директриса дружила до самой его смерти, и о моём папе, который учился в этой же школе. Он был прекрасным, воспитанным мальчиком, говорила она, почему же я позволяю себе такие высказывания в адрес взрослых людей? А я попросила, чтобы в нашу школу больше не звали таких ужасных психологов, ради моего покойного дедушки и рационального, адекватного отца.

В девятом классе мы со Светкой решили отметить День святого Валентина по-особенному: купили двадцать непохожих друг на друга валентинок, разным почерком написали признания в любви и отправили их со школьными купидонами двадцати разным людям. Казалось бы, ну отправили и отправили, что такого? Но каждая открытка была подписана, и не просто рандомными именами, а именами конкретными, принадлежащими конкретным лицам. Как же всполошилась школьная общественность, когда обворожительная девятиклассница Ирина выложила в Инстаграм открытку от молодого физрука, который приглашал её после уроков к себе в спортивную каморку! А Игорёк, который уже тогда числился в рядах самых нахальных парней в школе, вдруг признаётся в любви девушке одиннадцатиклассника – почти двухметрового бугая. Этот бугай славился своей неадекватностью и дикой ревностью, а тут какой-то шестнадцатилетний пиздюк подкатывает к его девушке! Тогда Игорьку удалось убедить бугая в своей невиновности: показал различия в почерке на открытке и в тетради, признался, что встречается с другой, поцеловал её при свидетелях – Ева согласилась тогда подыграть ему.

Остальные случаи были не столь впечатляющие, но повеселились мы со Светкой от души. Спалились мы очень глупо: во весь голос обсуждали удавшийся прикол в столовой, когда за учительским столом притаилась математичка, в тот день надев зачем-то светлую блузку вместо стандартного бесформенного пиджака. Мы её не узнали, а она сдала нас директрисе. Нам назначили суровое наказание: полить все цветы в школьных коридорах и извиниться лично перед всеми жертвами своей шалости. Не написать, не позвонить, а глаза в глаза, сказала тогда до глубины души возмущённая директриса. Мы стали героями школы для всех, кроме тех тридцати девяти несчастных – Игорёк заценил наш чёрный юмор, поблагодарив каждую парой гвоздик.

Сейчас, звонко топая высоченными каблуками по коридору, я почти вслух молилась, чтобы никто из учителей не появился даже вдалеке. До звонка оставалось несколько минут, коридоры почти опустели, по пути попалась группка парней из параллельного класса, которые присвистнули мне вслед и пожелали удачного секса. И правда, лучше потрахаться в школьном туалете, чем вытворить такое на физике, думала я, открывая дверь кабинета. Германа ещё не было, но это было единственным удачным обстоятельством – все одноклассники были на месте. Пришла даже Ксюша, неделю валяющаяся с температурой дома, будто она не сможет посмотреть видео с самого безумного урока физики, которые появятся в соцсетях в ту же минуту.

Встретили меня дорогие одноклассники нескрываемыми насмешками, а кто-то даже аплодисментами. Довольная Лера похвалила меня за смелость, Карина напомнила всем приготовить телефоны, парни соревновались в остротах. От чрезмерного внимания вспотели подмышки, лицо горело и пульсировало. Сейчас на мне был надет объёмный блейзер по середину ягодиц, из-под него виднелись полоски тёмно-серых шорт, но внимание приковывали чёрные чулки в крупную сетку с подтяжками, соблазнительно торчащими из шорт. Лера возмутилась, почему я до сих пор не сняла блейзер, а я молча показала её фак. По дороге в школу я успела миллион раз пожалеть о затеянном споре, хотела даже вернуться домой переодеться, но ноги сами привели меня в класс. В классе я миллиард раз пожалела, что оставила сменную одежду в раздевалке.

Как только дверь кабинета открылась, в классе воцарилось молчание. Гектор спокойно прошёл к учительскому столу, на ходу проведя рукой по доске, задев тряпку, бросив взгляд на стул. С некоторых пор он делал так каждый урок: наши парни изрядно портили ему пребывание в школе своими выходками. Меня они тоже бесили: одно дело – одеться чуть сексуальней, чем обычно, ради хорошей оценки, и совсем другое – испортить школьное имущество.

Гектор обвёл нас внимательным взглядом, после чего аккуратно присел на стул, немного поёрзав, будто тот в любой момент мог сломаться. Да, Гектор, тупых подростковых приколов сегодня не предвидится; только один – уже не подростковый и совсем не прикольный, подумала я, смяв рукава блейзера пальцами. Со своего места Гектор видел только его – классический двубортный блейзер неопределённого цвета, на шее чернеет какая-то лента, даже приглядываться бессмысленно. Я была готова продлить его незнание как можно дольше, но пришло время моей расплаты.

– На прошлом уроке мы начали тему электромагнитных волн. В частности, выучили формулы периода колебания, частоты, амплитуды колебания волны и некоторые другие. Хотя вам это ни о чём не говорит, – уже пробубнил под нос Гектор, но так, чтобы передние парты услышали. – Давайте посмотрим, что вы усвоили. Есть желающие пойти к доске?

Ну вот и всё. Это будет мой самый звёздный час и самое грандиозное моральное падение за всю историю школы. Я подняла дрожащую руку и почувствовала, как на меня уставились двадцать четыре пары глаз. Уставились пронзительно, выжидающе, предвкушая эпичное шоу, о котором можно рассказывать внукам. Несколько человек достали телефоны, а Игорь уже навёл на меня камеру. Мерзкий тип.

– Так. Шарова, если я не ошибаюсь. Прошу, – Гектор пробежал глазами по фамилиям в журнале и поставил отметку напротив моей.

Время словно превратилось в тягучую субстанцию, обволакивающую всё вокруг. Как в замедленной съёмке я стянула с плеч блейзер, оперлась на парту, поднялась с места. Кто-то присвистнул, кто-то охнул, откуда-то сзади раздался сдавленный смех. Реакция одноклассников меня не интересовала, – это же стадо озабоченных подростков, к коим я относила и себя, – а вот реакция физика волновала меня как никогда раньше. Гектор уставился на меня с поднятыми бровями и приоткрытым ртом. В звенящей тишине я вышла к доске, пытаясь смотретьпрямо, но взгляд то и дело метался по сторонам: на меня было направлено с десяток камер смартфонов, а кто не снимал, те пялились похлеще Гектора. Никитос поднял вверх большие пальцы и широко улыбался, Макс смотрел разочарованно, как на идиотку, кто-то давился от смеха.

– Гектор Ефимович, я готова отвечать, – сказала я, подрагивая от волнения и от холода.

– Вы издеваетесь? – после длиннющей паузы спросил Гектор, уставившись на меня.

– Что, простите? Я просто готова отвечать.

– Так, окей, да. Сейчас, – он опустил голову вниз, протёр глаза, снова посмотрел на меня. Челюсть сжата, ноздри раздуваются, на щеках вздулись желваки. А злость придаёт ему определённый шарм, между прочим, подметила я. – Расскажите нам, Шарова, что такое длина волны и в чём она измеряется?

– Длина волны – это расстояние между двумя точками этой волны, колеблющихся в одной фазе, – я тут же выдала вызубренное определение из учебника.

– В чём измеряется длина волны?

– В метрах.

– Напишите на доске формулу периода колебания волны.

Я правда была готова. Вчера я выписала все определения и формулы на шпору, а пока писала, случайно их выучила. Но спор есть спор, поэтому вместо того, чтобы повернуться к доске и взять мел, я медленно прошла мимо Гектора, потянув его за собой за ворот пиджака, к учительскому столу под давящую тишину. Села на край, опёрлась рукой на столешницу, элегантно запрокинула ногу на ногу, посмотрела на Гектора самым развязным взглядом, на который была способна. Я прямо-таки кожей чувствовала те самые электромагнитные волны от смартфонов – или какие там у них волны, – потому что камер на меня было направлено уже штук двадцать, не меньше. Веселятся, сволочи.

– Гектор, Ефимович, я не очень понимаю все эти формулы, – ласково сказала я, закусив нижнюю губу, – что я могу ещё сделать, чтобы получить пятёрку?

Класс восхищённо выдохнул.

– Чего? – Гектор опять пялился на меня, только теперь не зло, а как-то растерянно. Мне даже стало его немного жаль.

– Ну, понимаете, я очень хочу пятёрку за год по физике. Может, у меня получится? – всё так же ласково спросила я, смотря сквозь Гектора и расстёгивая ему пуговицу на пиджаке.

– Шарова, ты совсем охренела? Да я сейчас…, – прошипел вдруг Гектор, вырвался и выскочил за дверь.

– Браво! – крикнул Игорёк и посмотрел в экран своего айфона. – Сейчас вы наблюдали самый жёсткий разъёб физика от шлюшки всея Перми! Ещё больше треша у меня в профиле!

На класс обрушился шквал смеха – ребята были в восторге.

– Ой да иди в жопу, – я показала Игорю факи на обеих руках и села на место, закутавшись в невероятно уютный блейзер. Ткань прилипла к вспотевшей спине.

– Наська, ты теперь звезда! – Лера приобняла меня за плечи. – Даже не представляю, как ты на это решилась. Если бы проиграла я, я бы послала задание нахрен, а ты огонь просто!

– После такого Гектор либо уволится, либо пожалуется на нас директору, – сквозь смех сказала Ира.

– А чё на нас-то? – подала голос Светка с соседнего ряда. – Это же не мы тут в одном… этом разгуливали. Как это вообще называется и где ты такое откопала?

– Я похожий на Алике видела, – усмехнулась Карина, – когда искала себе сексуальный топик на вечеринку. Только там на спине хотя бы завязки были, а тут… ну-ка покажи ещё раз.

Карина через проход между партами дёрнула вниз мой блейзер, я стянула его с плеч, обнажив спину.

– Блин, я теперь такой же хочу, – она встала и изучающе осмотрела на мой топ, если его можно было так назвать. Две узенькие полоски крест-накрест спереди, едва прикрывающие кружевной лифчик, обнажённая спина, лямки топа соединяются в районе талии и спускаются ниже, под шорты. Наряд дополнял чокер с сердечком, в исторические времена символизирующий принадлежность к благородной профессии проституток. Сейчас он именно это и символизировал, судя по реакции «общественности».

– Вот за что я полюбил физику, – хохотнул Никитос с последней парты.

– Кстати, сегодня в инсту выложу видео! – провозгласил Игорёк. – Всем смотреть, лайкать и комментить!

– Сегодня вся инста будет завалена Настиным выступлением, твоё видео никому не сдалось, – надменно сказал Ира и послала Игорю воздушных поцелуй. Тот в ответ почесал средним пальцем глаз.

– А Гектор что, дрочить ушёл? – нарочито громко спросила Лера в надежде, что её шутка зайдёт.

Шутка зайти не успела, а вот на последнем слове зашёл сам Гектор, а за ним Алла Дмитриевна. У Леры округлились глаза, и она чуть съехала под парту, смех и обсуждения резко стихли.

– Шарова, выйдем-ка со мной, – глухо сказала Алла Дмитриевна, даже не взглянув на меня. Игорёк присвистнул и навёл камеру на Аллу Дмитриевну, но получил такой уничижительный взгляд, что снимать тут же передумал.

Лицо запульсировало, дезодорант уже не спасал от потоков пота, льющихся из подмышек, со спины, со лба. Казалось, блейзер насквозь пропитался потом, и от меня уже попахивало. Когда я согласилась на эту тупую авантюру, о последствиях я не думала. Чувства будто притупились, мозг отключился. Это как в юном возрасте не думать о беременности, когда в порыве страсти забываешь о презервативах. Теперь же организм пришёл в норму, и я в полной мере осознала жуткое, давящее чувство собственного идиотизма. Зато меня можно поздравить – я официально совершила самый абсурдный поступок почти за восемнадцать лет.

Пока мы шли по коридору, Алла Дмитриевна молчала. Это молчание угнетало, но не больше, чем предчувствие пиздеца. Как только я поняла, что мы направляемся к кабинету директора, внутренности скрутило ещё больше, из горла настойчиво хотел вырваться ком. Дура, а куда я думала, мы идём? Покушать в столовую?

Алла Дмитриевна всё также молча запустила меня в кабинет и оглушительно хлопнула дверью с другой стороны. Интересно, мне вообще удастся выпуститься из школы?

– Настя, проходи, – позвала меня директриса из-за приоткрытой впереди двери.

Всему когда-то приходит конец. Сейчас конец придёт моей учёбе и личной жизни, потому что, если это дойдёт до папы, он лично будет забирать меня из школы и отводить домой, а выходить разрешит только в магазин и школу дизайна. Ну как можно быть такой тупой?..

Я села на стул напротив директорского кресла, сплела пальцы на коленях, исподлобья посмотрела на директрису. Худая, с хищным носом и короткими седыми волосами Виктория Олеговна расписалась на последнем документе, отложила папку в сторону и со вздохом посмотрела на меня в ответ. Её лицо ничего не выражало, но от этого становилось ещё более жутко. По школе она ходила с таким чопорным видом, что при её появлении разговоры прерывались на полуслове, школьники соскакивали с подоконников, а руки автоматически тянулись к расстёгнутым верхним пуговицам. Её боялись и уважали, но на самом деле, ей совсем не нравилось производить такое впечатление. Судя по нашим с ней немногочисленным беседам, Виктория Олеговна была чутким и справедливым человеком, который горой стоит за свою школу, но холодные серые глаза и гордая осанка почему-то внушали страх. И на этот раз даже мне.

– Анастасия, вы понимаете, почему вы здесь? – спросила Виктория Олеговна, строго и, одновременно, устало.

– М-м-м… возможно, – глухо отозвалась я, переведя взгляд на свои пальцы. А что ещё отвечать в такой ситуации?

– Озвучите?

– Э-э-э… за то, что… не очень прилично повела себя на уроке? – полувопросительно сказала я, зачем-то усмехнувшись.

Виктория Олеговна посмотрела мне в лицо, пытаясь поймать взгляд, вздохнула.

– Знаешь, Насть, когда я работала в другой школе, ко мне как-то привели парня из девятого класса. Такой неприметный, спокойный, хорошо учился, самый обыкновенный такой, – Виктория Олеговна начала говорить так доверительно, так спокойно, что от её голоса тело начало расслабляться. – Знаешь, что натворил этот неприметный мальчик? В общий чат класса скинул видео, в котором они с какой-то девушкой занимаются… сексом. В общий чат, в котором состояло двадцать четыре человека, понимаешь?

Я уставилась на подбородок директрисы приоткрыв рот и подняв брови. Мне нечего было сказать, кроме как «зачем вы мне это рассказываете» и «этот парень что, ебанутый?», поэтому я молчала, ожидая продолжения. И она продолжила:

– Конечно, об этом узнали родители одноклассников, был скандал, разбирательства, девочку нашли в соцсетях, затравили, парня хотели турнуть из школы, но в итоге перевели в другую. Очень сложная была ситуация – все кричали о последствиях поступка, но никто не хотел разбираться в причинах. А причина была простой: спор. Обычный подростковый спор, взятие «на слабо», как говорится. Предмет спора может быть любой, а вот наказание… Наказание за проигрыш вполне себе отражает мысли и желания того, кто его придумывает. К сожалению. – Виктория Олеговна сделала паузу, поправила идеально ровную стопку бумаг на столе. Мой взгляд хаотично перемещался от предмета к предмету, не зная, где остановиться. В глаза директрисы смотреть я до сих пор не могла. – А почему же тогда проигравший беспрекословно исполнил наказание? Вряд ли в таком возрасте могут быть серьёзные последствия за уклонения, согласись? Этот мальчик мог спокойно отказаться. Ну поссорился бы ненадолго с друзьями, пропустил бы пару дней из-за якобы позора, зато избежал бы такого крупного скандала. После этого мы пригласили в школу психолога, чтобы разобраться во всём и помочь другим детям избежать ошибок. Оказалось, что мальчика этого не то, чтобы гнобили – его не воспринимали всерьёз. Как парня, я имею в виду. Он не чувствовал себя привлекательным, его знакомые девочки предпочитали встречаться со всеми, кроме него, – так он думал. Мысль о собственной непривлекательности так глубоко засела в голове, что он без раздумий согласился исполнить условия спора, лишь бы показать всем, что он кого-то всё же привлекает.

Уже на середине рассказа я начала понимать, к чему клонит директриса, и это мне совершенно не нравилось. Мысли проносились одна за другой: моё задание придумала целомудренная и вечно ноющая Светка, неужели глубоко внутри она хочет раскрепоститься? А я? Почему я согласилась исполнить это абсурдное наказание? Да всё и правда просто: потому что я хотела его исполнить. Я хотела чувствовать адреналин, я хотела, чтобы этот несуразный физик почувствовал сексуальное напряжение, я хотела, чтобы на меня смотрели, чтобы меня хотели. А хотела почему? А разобраться в этом, Настенька, тебе предстоит в ближайшее время, иначе такое поведение ещё аукнется тебе, подумала я, неотрывно глядя на песочного цвета столешницу.

– Насть, ты здесь? – Виктория Олеговна махнула рукой перед моим лицом, я вздрогнула. – Здесь, хорошо. Ты ведь понимаешь, о чём я говорю? Не надо отвечать, вижу, что понимаешь. И я даже не с точки зрения психологии говорю, а с высоты собственного опыта и практики, ведь таких случаев очень и очень много. Так же, как трагедий, связанных с ними. Я не могу ругать и серьёзно наказывать нашкодивших школьников, потому что у каждого из них, как правило, есть проблемы, которые толкают их на необдуманные поступки. И вместо директора их нужно вести к психологу. Скажи, пожалуйста, Настя, ты чувствуешь себя виноватой в чём-то?

По спине и бокам пробежались мурашки. Чувствую ли я себя виноватой? Виктория Олеговна так откровенна со мной, что хочется сказать правду. И я решилась.

– Не уверена, – хрипловато сказала я. – В смысле… виноватой за то, что произошло, – нет, если… если только Гектору Ефимовичу ничего не грозит…

– Не грозит, не переживай. А вот тебе грозит плохо сдать физику после такой выходки, – мне показалось, что у Виктории Олеговны дёрнулись уголки рта. – И я понимаю, почему тебе не стыдно. А напоследок настоятельно советую проработать проблемы со специалистом, не пускать всё на самотёк, – она вручила мне визитку. – Думаю, твоей сестре стоит посоветовать то же самое.

– А причём тут Катя? – осторожно спросила я.

– Я очень надеюсь, что не причём, – быстро сказала Виктория Олеговна, – но, по моим личным наблюдениям, повторяю, личным, процесс её… взросления, так скажем, проходит не совсем так, как у большинства подростков.

– С отклонениями, вы хотите сказать? – раздражённо вырвалось у меня.

– Ни в коем случае, – спокойно ответила Виктория Олеговна. – Я хочу сказать, ей, возможно, понадобится поддержка и… максимальное понимание. Просто имей в виду и будь готова её понять.

– Я её понимаю. И поддерживаю. И… всё знаю, – я не смогла подавить широкую улыбку облегчения.


Бар Gav’n’O находился в самом центре барного района города. На площади из нескольких кварталов расположились лучшие заведения Перми, начиная от пафосных кофеен с авторскими напитками, заканчивая самыми модными барами, где выступали популярные российские артисты. Gav’n’O был чем-то средним между модным баром и злополучной обрыгаловкой в спальном районе – стильный интерьер с кожаными диванами, неоновой подсветкой и тематическими постерами в рамках удивительно сочетались с сомнительным контингентом и крепчайшими коктейлями, после которых вместе с белочкой приходил весь лесной табун. Поэтому название идеально вписывалось в атмосферу заведения. Здорово ведь звучит: «—Ало, ты где? – Я в Gav’n’O!»

Каждые выходные здесь собиралась творческая молодёжь Перми, слушая выступления андеграундных групп, участвуя в тематических вечеринках или просто напиваясь в оно самое. Как только я узнала, что Лекс устроился работать в Gav’n’O, стала часто наведываться сюда в выходные вместе с ребятами. Несовершеннолетним даже не приходилось подделывать паспорт: Лекс нашёл общий язык со всем персоналом, а охранников тайно угощал своими убойными смесями, поэтому нас спокойно пускали без фейсконтроля. Я на правах девушки бармена пила бесплатно, правда, процент алкоголя приходилось занижать.

Сегодня бар выглядел невероятно круто: с крыльца свешивались бутафорские пальмовые листья, на ступеньках были разбросаны кокосы, невысокий паренёк крепил к кирпичной стене оранжевую неоновую ленту. «Добро пожаловать в Р..» светилось в сумерках. Наверное, в Рай, судя по тематике завтрашней вечеринки, которая в очередной раз прогремит на весь город. Здесь так всегда: каждая вечеринка организована настолько круто, что становится чуть ли не главным молодёжным событием. Но дело вовсе не в крутости вечеринок, – это понимали все, – а в том, что в Перми больше ничего и не происходит. Внутри зал украсили в лучших традициях гавайских вечеринок. Пальмовые листья висели буквально повсюду, мешая нормально ходить, с потолка свисали разноцветные шарики, стены украшали фотографии моря в синих и голубых рамках. Моё дизайнерское нутро возликовало, когда взгляд упал на фотозону – небольшое возвышение, служившее сценой, было усыпано золотистым песком, по бокам стояли горшки с настоящими пальмообразными растениями, к стене прикреплены два сёрфа. От декораций словно веяло морским ветерком и запахом свободы.

За баром туда-сюда сновали бармены, почти все столики были заняты. У барной стойки тусовалась компания молодых людей, Лекс в белоснежной рубашке и тёмном фартуке ловко жонглировал перед ними бутылками, отчего девочки из компании восхищённо смеялись и аплодировали. Какой он у меня классный, пронеслось в голове, но я заставила подсознание заткнуться.

Я села на барный стул на краю стойки, повесила пальто на спинку. Лекс махнул мне рукой, жестом попросив подождать. Тут же ко мне подскочил суетливый Денис и наигранно поцеловал мою руку.

– Мадам, вы сегодня особенно прекрасны, – сказал Денис глубоким голосом, изображая влюблённого киногероя из восьмидесятых. Он перегнулся через стойку, усмехнулся, кивнул, словно убедился в чём-то. Или действительно убедился?

– Да просто пообщаться зашла, Лёша позвал, – я решила проверить свою теорию. – А что, мои великолепные чулочки не привлекают? Сегодня все на них пялятся.

– Да мы уж тут попялились, Лёха видео показал. Это было жёстко. Эх, мне бы таких тёлочек в школе, я бы ещё пару лет отучился, – Денис мечтательно поднял глаза к потолку, потом шутливо потряс головой. – Так, на счёт Лёхи. Видишь тех ребят у стойки? Это наши так называемые коллеги из Екб, приехали перенять опыт лучшего пермского бара, заодно бухнуть нахаляву. И Лёху, как самого достойного из нас, попросили продемонстрировать им наши фирменные коктейли.

– И как, хорошо справляется? – спросила я, взглянув на напряжённого Лекса.

– Ага. Это ты ещё пропустила его экстрим-подачи с холодным огнём, – в голосе Дениса послышались нотки зависти. – Знаешь, его ведь могут взять на место старшего бармена вместо меня, хотя я пашу здесь уже год, а он всего с лета.

– Пусть победит сильнейший! – я сжала кулак. Старший бармен в девятнадцать лет – это и правда круто. Какими бы ни были наши отношения, Лекс заслуживает хорошей работы и приличной зарплаты.

Денис убежал по своим барменским делам, перед этим наспех сварганив мне приятный коктейль на основе белого вина. Лекс всё ещё «впечатлял» гостей, я от скуки открыла Инстаграм. По привычке зашла в аккаунт Левина – я делала это почти каждый день, надеясь, что моё активное взаимодействие с его аккаунтом незаметно. Ну нравилось мне следить за жизнью знакомых, хотя она меня и не интересовала особо. Признаться, натыкаться на сумбурные истории Игоря с пьянок или однообразные селфи Ирины – не самое приятное в жизни, но я любила быть в курсе.

В профиле Левина красовалось новое фото. Не чтобы красовалось, – фото было вполне обычным и не очень качественным – зато Левин на нём выглядел до боли прекрасно. Портретный кадр на фоне заброшенного здания: взгляд чуть прищуренных тёмных глаз пронизывает объектив телефона, на губах нагловатая усмешка, волосы собраны в небрежный хвост, выбившаяся прядь падает на лицо. Мой палец завис над «лайком», но тыкнуть в экран не решалась. Предатель, просто предатель. Он специально поцеловал Леру, я знаю, просто по приколу, чтобы меня подставить, чтобы опозорить меня перед всем интернетом! Но как бы я ни пыталась снова разозлиться на Левина, от той свирепой бури внутри остался лишь вялый ветерок. До разговора с директрисой я очень хотела спросить его, почему он подставил меня, но теперь я понимаю – я сама себя подставила. Я небрежно стукнула два раза по экрану и принялась листать истории знакомых. Вдруг на экране всплыло сообщение:





Внутренности рухнули вниз, я резко вышла из Инстаграма. Твою мать, Левин, тебе действительно не всё равно?.. Уголки губ поползли вверх, я еле сдержала себя, чтобы не рассмеяться. Даже не могу нормально обидеться на этого придурка. Влюблённость – самое идиотское чувство на планете. Я чуть успокоилась и написала ответ:






По телу от груди к конечностям расползалось необъятное чувство удовольствия. Ему не нравится Лера, он просто идиот.

– Фуф! Наконец-то свобода, – голос Лекса выдернул меня из мыслей так внезапно, что я дёрнулась и чуть не выронила телефон. Лекс оказался с другой стороны бара и подошёл так близко, что мне стало неловко. Я заставила себя поцеловать Лекса в губы и крепко обнять. – Я соскучился.

– Я тоже, – после паузы сказала я.

– У меня есть полчаса. Давай посидим в комнате отдыха.

Мы зашли в подсобное помещение, которое бармены называли комнатой отдыха. От комнаты здесь были только старый диван и небольшой стол, заставленный посудой. В углу стояли швабры и всякие бытовые средства, тут же вешалка с уличной одеждой, в воздухе застыл тошнотворный сигаретный запах. Бесцветные стены с глубокими трещинами и люстра советских времён с жёлтыми светом превращали подсобку в жутковатую комнату для допросов из какой-нибудь антиутопии. Лекс скинул с себя фартук, потянулся и развалился на диване.

– Давай, иди ко мне, не торчи там, – он похлопал рукой по грязной обивке дивана. Я брезгливо поморщилась.

– Я лучше на стульчик.

– Насть, ты чего? – Лекс притянул меня к себе и насильно усадил рядом. – Мы же решили пообщаться, что не так?

– Всё хорошо.

– Тогда предлагаю оставить за порогом все проблемы и насладиться обществом друг друга, – усмехнулся Лекс и потянулся ко мне за поцелуем. Я не отстранилась. Одной рукой он взял меня за шею, а другая поползла за ворот свитера.

– Эй, давай без этого, – я мягко отстранилась.

– Почему?

– Потому что здесь грязно и мерзко.

– Хм, помню, ты была не против заняться сексом на скамейке в парке, – Лекс дерзко мотнул волосами и посмотрел мне прямо в глаза. Я сглотнула. Он знает про нас с Артёмом?.. – Забей, все мы не без грешка.

– Это Артём тебе рассказал?

– Нет, конечно, вас видела моя знакомая. Да не важно, на самом деле. Как я уже и сказал, все мы не без грешка. Так тебе он нравится или уже кто-то другой? – будничным тоном спросил Лекс. – Может, по Матвееву до сих пор сохнешь? Или ещё по кому-нибудь?

Он откинулся на спинку дивана и закурил. Едкое облако дыма от дешёвых сигарет растаяло в воздухе. Я без спросу достала из его пачки сигарету.

– Ты позвал меня, чтобы потрахаться или поссориться? Последнее время мы только это и делаем, – как-то безэмоционально спросила я. На это Лекс никак не отреагировал, продолжая втягивать и выдыхать дым.

– А Олег-то был прав… – наконец, протянул Лекс, усмехнувшись.

– Прав в чём?

– А, не важно. Как в школе дела? Уже решила, куда поступать будешь?

– Конечно, нет. Ещё только ноябрь, – недоумённо ответила я. Что сказал ему Олег? На счёт моих чувств к Левину? Но он не может о них знать, никто не может! И почему Лекс так спокойно на всё реагирует?.. Внутри расползалась тошнотворная пустота. Я вдруг осознала, что больше не чувствую к Лексу ничего. Совсем. И мне хочется обрушить на него мои эмоции, признаться ему, сделать больно. Чтобы он перестал быть таким спокойным, таким… бесчувственным. Вместо этого я прижалась щекой к его плечу.

– Видел твоё сегодняшнее выступление, – после затяжного молчания сказал Лекс. – Впечатляет. Я подозревал, что ты раскрепощённая, но не думал, что настолько.

– Спор есть спор, – я пожала плечами, не зная, что ещё ответить.

– Спор есть спор, – медленно повторил Лекс и глубоко затянулся. – Забавно, что предметом спора стал Левин.

Несколько минут мы молчали, думая о своём, а потом также молча разошлись по своим делам, сухо попрощавшись. На следующий день Лекс написал, что Денис увольняется, и теперь ему придётся работать в полтора раза больше, пока не найдут нового бармена. Я выразила ему сочувствие и пожелала удачи. На гавайскую вечеринку он меня не позвал.

Глава 4. Это мерзко, я знаю

В начале декабря сугробы уже были высотой до бедра. Снег валил грузными хлопьями, заметая дороги и закрывая обзор водителям. В такие дни папа предпочитал передвигаться пешком или вообще оставаться дома. Хорошо, что работа позволяла не работать.

7:40. Под ухом раздалась приятная музыка. Я с огромным трудом разлепила глаза, будто намазанные чем-то липким, вялым движением руки выключила будильник. Этот чёртов будильник опять разрушил мой сон. Это был прекрасный сон, в котором я сбежала от преследующих меня злодеев, вылетев из окна своей комнаты. Я летела над несуществующими городами, деревьями, заливами и зелёными холмами. Если бы люди и правда умели летать, ощущение было бы точь-в-точь как в моих снах – слишком уж реалистичные ощущения пружинистого взлёта, земного притяжения, тяжести в теле. Такие сны мне нравятся больше всего: непринуждённые адреналиновые приключения, которые после пробуждения действуют на сознание как фантастический блокбастер после выхода из кинотеатра.

Куда менее я любила сны с реальными сюжетами и реальными людьми. Процентов восемьдесят моих снов именно такие – слишком реалистичные события, слишком реалистичные чувства. Самое отвратительное, что с утра эти чувства не исчезают, а целый день варятся в мыслях, мешая сосредоточиться. Я привыкла ко снам с Левиным – чувства к нему я прекрасно осознаю, – но иногда во сне я влюбляюсь в совершенно неожиданных людей и наяву начинаю смотреть на них через призму ночных чувств. На прошлой неделе как раз приснилось, что Игорёк начинает встречаться с Евой, а я его дико ревную и на глазах всего класса признаюсь в своих чувствах. Как же мне было некомфортно работать с ним в команде на обществознании, когда отголоски несуществующей любви засели в голове! Я бросала на него смущённые взгляды, любовалась его медными волосами чуть ниже ушей, прямым носом, колечком пирсинга в губе, до который он непроизвольно дотрагивался кончиком языка. Даже его тупые шутки не казались тогда слишком уж тупыми, но я осознавала, что эти чувства лишь навеяны сновидением. Игорёк навсегда останется Игорьком – выпендривающимся инста-придурком, который способен только тратить отцовские деньги и переругиваться с учителями.

Час спустя я уже бежала по заснеженным тропинкам между обшарпанными гаражами наперевес с тяжёлой сумкой через плечо. Несмотря на то, что живу я в пяти минутах ходьбы от школы, опаздываю стабильно три раза в неделю. Сегодня с первым звонком я впопыхах переодевала сменную обувь в раздевалке, а на алгебру ворвалась секунд за пять до прихода математички, пронёсшись мимо неё в коридоре. Ольга Викторовна зашла в класс, тут же стало тихо.

– Достаем двойные листочки, пишем проверочную, – едко сказала она и оглядела нас злобным взглядом, словно хотела задушить каждого лично.

– Ну пиздец, – обречённо прошептала я. Рядом Лера тяжело вздохнула.

Не знаю, что я не любила больше – алгебру или математичку. Ольга Викторовна была стервозной бабой, ненавидящей детей. Каждый урок она направо и налево раздавала двойки: за невыполненную домашку, неверное решение у доски, даже если правильно применишь формулы и ошибёшься лишь в вычислении. Ходили слухи, что её когда-то бросил муж, вместо детей она завела котов и теперь вымещает злобу на учениках. Внешний вид был соответствующий: бесформенная короткая стрижка, тёмные пиджаки, второй подбородок и бульдожьи щёки, неопределённый возраст между сорока и шестьюдесятью. Лекс как-то рассказывал про свою математичку в школе – выглядела и вела себя она точно так же. Интересно, хоть где-нибудь бывают нормальные математички или их, как кондукторов, набирают одного типажа?

Ольга Викторовна расхаживала по классу и раздавала листочки с заданиями. Когда листок с моим вариантом оказался у меня на столе, я болезненно сморщилась. Логарифмы. Мы начали проходить их на прошлой неделе, а сегодня проверочная. Вот же стерва! Со всех сторон послышался возмущённый шёпот.

– Задания несложные, у вас есть целых сорок минут. Приступайте, – отчеканила математичка и уткнулась в записи на столе. Я уставилась на листок:




Дальше я даже смотреть не стала. Все мои личные проблемы вдруг показались мне такими незначительными. Какой тут Левин, Лекс и всякая любовная чушь, когда у меня есть шанс не сдать ЕГЭ по математике? Я напрягла мозги, пытаясь вспомнить хоть один пример с прошлого урока. Должна же я помнить что-то! Да, помнить должна. Но в последние пару месяцев голова забита дурацкими личными проблемами, а на уроках я больше погружалась в свои фантазии и рисовала в тетради, чем училась.

Я посмотрела на Лерин листочек: пусто. Я украдкой обернулась назад и умоляюще посмотрела на Еву.

– Третий вариант, – прочитала я по губам. И здесь облом, у меня был первый.

Полчаса спустя я кое-как решила половину примеров. Мне удалось приоткрыть тетрадь на нужной странице и подглядеть похожие задания, которые мы решали на прошлом уроке, пока математичка по очереди орала на Игорька, Жеку или Карину за их повышенное внимание к телефонам. Я обречённо взглянула на свой полупустой листок и подошла к учительскому столу сдаваться.

– У вас осталось десять минут, – сказала Ольга Викторовна и, скривившись, посмотрела на мой листочек. – Настя, ты же вроде умная. Где остальные решения?

– Вы слишком высокого мнения о моих математических способностях, – насмешливо ответила я. То, что я в шестом классе сделала хороший реферат про вычислительные машины, ещё не значит, что я знаю математику, подумала я про себя.

Я с облегчением села на место, и тут на телефон пришло сообщение от Димы:





Ого, какие люди! Дима не писал мне почти месяц, очень приятно, что он не забыл, что мы всё ещё друзья. Интересно, чем ему не угодила Лера? Я бросила взгляд на подругу, которая с паническим выражением лица что-то писала на листочке. Раз он попросил меня не звать Леру, значит ей никто не писал. А если на вписке будет Левин, то Лере просто категорически туда нельзя!

Я почти незаметно написала ответное сообщение:





Левин придёт, остальное было не важно. Мне нужно во что бы то ни стало быть там и кинуть лучшую подругу. Это мерзко, я знаю.

Два дня тянулись слишком медленно, уроки проходили слишком нервно. Я представляла нашу встречу с Лексом, наш серьёзный разговор, во время которого в комнату врывается Левин и признаётся Лексу в чувствах ко мне. В фантазиях это выглядело так романтично, но я достаточно умный человек, чтобы понимать: мысли не материальны и никогда не будут.

Мне повезло: Лера собиралась куда-то со своим Костей, пятничной ночью она была занята. Последнее время она почти не упоминала Левина. Моё нутро ликовало – мне было приятно смотреть, как Лера прячет глаза и нервно дёргает ртом, когда я невзначай интересовалась, как у них дела. Я бы многое отдала, чтобы он послал её и полностью прекратил общение, ведь тогда мне достанется всё его внимание. Ну, до тех пор, пока не заведёт себе какую-нибудь стрёмную бабу.

Уговаривать Олю пришлось недолго. Хоть она и считала моих друзей недалёкими и странными, с Рязановым они всё ещё не помирились. Той ночью у Леры на Дне рождения Оля и Олег так и не переспали. Пошалили ручками для приличия, а потом долго разговаривали о жизни. В основном, Олег слушал Олино нытьё о своём «ужасном мужике», ради которого она готова на всё, а он трахает других баб. Судя по рассказу Оли, Олег был рад не заходить так далеко или просто не мог – за то время, пока они возились на диване, у него если и вставал, то только наполовину и на несколько секунд. Оля не сильно расстроилась, ей интересно было послушать его жалобы на шутки над его радужной майкой и гейскими замашками, хотя он всегда вёл себя как обычный парень. Наверное, таким образом он решил доказать это самому себе, что он не гей. А вот мы с Олей сошлись во мнении, что Олег такой же гетеросексуал, как Оля – лесбиянка.

Ровно в девять вечера я позвонила в домофон Диминой квартиры. Внутри было шумно, ощущался тошнотворный запах дешёвых сигарет. Оля смешно сморщила нос и жалобно посмотрела на меня:

– Может, лучше ко мне поедем пить винишко?

– Давай потусим здесь часок и решим, что дальше делать, – улыбнулась я.

Дима проводил нас в комнату, где скучали Лекс и Артём с его девушкой. Ника и Артём начали встречаться совсем недавно и абсолютно плохо смотрелись друг с другом. Он высокий блондин с белесыми бровями, по телосложению похожий на Сэма Винчестера, она пышная миниатюрная шатенка с оливковой кожей и шикарной грудью. Несмотря на это, их конфетно-букетный период можно было назвать сосательно-трахательный. Даже сейчас они сплелись в объятиях на диване и не могли оторваться друг от друга.

Оля аккуратно присела на край дивана, покосившись на влюблённую парочку, я устроилась прямо на полу.

– Вроде ещё Левин собирался прийти? – невзначай спросила я.

– Он где-то там, – Лекс махнул рукой в сторону двери, – ушёл полчаса назад знакомиться с народом, так и не вернулся.

Из недр квартиры послышался звон стекла, а за ним дикий смех. Меня передёрнуло – я вспомнила ноябрьскую тусовку у меня, когда с утра по углам подбирала осколки, – ни за что не хотелось бы оказаться сейчас на месте Димы.

Внезапно в комнату ввалился Левин, таща за собой какую-то малолетку. Та упёрлась в дверной косяк, что-то мямля сквозь смех. Левин, наконец, отпустил девочку и уселся на пол рядом со мной.

– Здравствуйте, девушки, – он приобнял меня за плечи и помахал Оле, – я всё пытаюсь этих хлопцев вытащить из комнаты, а они ни в какую.

– Но мы не хотим тусоваться с пятнадцатилетними шлюш… извините, девочками, – хрипловато усмехнулась Ника.

– Ой да ладно, Саш, даже для тебя они слишком шлюховатые, – заметил Лекс, когда Левин хотел было возмутиться. – Мне вот тоже тут не нравится. Я говорил Диме, что нельзя смешивать компании, но, как видите…

– Да господи, вы даже не общались с ними. Настён, бери Олю и пошли веселиться! – Левин поднялся и протянул мне руку. Я на автомате вложила свою ладонь в его, не отрываясь смотря в его тёмные глаза.

– Так, ладно, погнали знакомиться, – Лекс тоже поднялся и, не взглянув на меня, вышел из комнаты.

Следующие полчаса мы пытались хорошо провести время с друзьями Димы, но что-то шло не так. Если Левин хоть как-то вписывался в общий колорит, то остальные ощущали себя как отпрыски богатых родителей, зашедшие в самый быдлянский район города. На этот раз не помогли даже сигареты. Димины малолетние подружки и правда вели себя как шлюхи в дешёвом баре – слизывали соль друг другу с оголённых грудей и лезли обниматься ко всем мальчикам, – а сам Дима растерял всю свою изысканность, хлестая водку прямо из бутылки.

Артём не выдержал первым – после очередной пьяной выходки малолетки он предложил нам вшестером сбежать к нему. Вот подлец, решил умолчать о свободной хате, когда мы тут от скуки умираем!

По сравнению с моей квартирой квартира Артёма была совсем крохотной. Он пригласил нас в родительскую спальню, сказав, что в его комнате «бардак». Как мне однажды признался Лекс, комната его лучшего друга была завалена грязной одеждой и использованными презервативами. Пришлось ютиться на двенадцати квадратах. Зато теперь мы чувствовали себя абсолютно в своей тарелке, даже Оля расслабилась и уже вовсю хихикала над шутками Левина. Уходя из квартиры Димы, Ника незаметно сунула в огромную сумку две бутылки красного вина, которые кто-то оставил без присмотра. И теперь наша маленькая компания умиротворённо распивала вино из старых кружек и играла «крокодила». Сегодня никаких пошлостей, хоть и очень хотелось сыграть в «бутылочку».

Бедные соседи! В хрущёвках плохая звукоизоляция, а ржали мы громко и много, особенно когда Левин пытался изобразить «дедушку с татуировкой киски на жопе» – он так и догадался, что киску можно изобразить как кошку. Время перевалило за 02:00, понемногу накатывала усталость. Первой сдалась сладкая парочка.

– Ребята, мы пошли спать. Надеюсь, вам хватит дивана. Если что, ещё кресло раскладывается, – сказала нам на прощание Ника и увела Артёма в спальню.

В комнате повисла неловкая пауза. Ребята будто были связующим звеном между всеми нами. Лекс сник – молча уткнулся в телефон, изредка бросая на меня странные взгляды, Оля скромно попивала вино из большой кружки. Я только сейчас заметила, что даже в тусклой комнате с «совковыми» обоями и подранным диваном она выглядит элегантно: струящееся платье, ровные ноги в прозрачных колготках, идеальный маникюр и педикюр. Она до тошноты прелестно морщит миниатюрный носик, хихикает в ладошку, заглядывает прямо в душу своими телячьими глазками – женственность так и прёт! Даже Лекс тайком бросал на Олю жадные взгляды, что уж говорить о Левине – он откровенно пялился на изгиб её веснушчатой шеи, тонкие лодыжки, яркие губы, а она делала очередной глоток, пытаясь скрыть улыбку, когда замечала его взгляд.

– Давайте музычку что ли включим, а то как-то даже жутко, – предложила я и включила экран компьютера. У Артёма как раз был открыт плейлист на Яндекс.Музыке. – Жесть, вы посмотрите на название! «Порнографические ритмы» – у Артёма очень специфичный вкус.

Оля тихо хихикнула, парни молчали. В животе появилось знакомое ощущение, когда внутренности будто скручиваются в узел. Я сжала зубы, попыталась расслабиться и нажала на Play. Из колонок раздалась отвратительно-прекрасная музыка, состоящая из томной мелодии в стиле техно и выразительных женских стонов. Я завороженно вслушивалась в эти жуткие звуки, а к ноющей боли в животе теперь прибавились нарастающие волны возбуждения.

– Мне одной интересно, зачем Артёму такой плейлист? – нервно усмехнулась я, оборачиваясь к ребятам.

Оля лежала на диване, полностью обнажив длинные ноги. Над ней нависал Саша Левин. Я с оцепенением смотрела на его сильные руки, которыми он поглаживал женское тело. Это выглядело мучительно красиво. К горлу подкатил ком.

Лекс подвинулся ко мне ближе и робко коснулся носом моей щеки. Я с трудом перевела взгляд на своего парня и заставила себя коснуться его губ. Теперь эротичные стоны из колонок совсем не возбуждали, а я чувствовала только отчаяние. Левин уже снимал с Оли лифчик, обнажая аккуратные груди. Он прикоснулся к одной губами, нежно втянув сосок. Подруга издала тихий всхлип. Я не должна была этого замечать, ведь Лекс тоже что-то делал с моим телом.

Левин резко перевернул Олю на живот, провёл губами по обнаженной спине, стянул трусики. Свободной рукой он потянул её за волосы, заставляя подняться, и прильнул ртом к длинной шее. Возбуждение обоих было на пределе. Оля выгнула спину и громко выдохнула, когда Левин вошёл в неё. Её стоны слились со стонами из колонок. Комната наполнилась запахом секса.

Мне стало противно. Настолько противно, что я сбросила с себя пыхтевшего Лекса, схватила свитер и быстро вышла из комнаты.

«Привести на вписку красивую подругу, которая пойдёт на всё, чтобы насолить Рязанову, – я что, совсем ебанулась?! А потом оставить почти наедине с пьяным, озабоченным Левиным! Тупая, какая же я тупая…». Мысли хаотично кружились в голове, пока я резкими движениями натягивала ботинки.

На лестничной клетке было грязно и воняло мочой. Пофиг. Я прислонилась к стене у заляпанного окна и зажгла украденную у Оли из пальто сигарету. Меня била нервная дрожь, пальцы не слушались. Я представляла, что ждёт меня после этой ночи: тяжёлый разговор с Лексом, глупые оправдания перед Левиным. Никто ведь до сих пор не знает, что я влюблена в него по уши. И никогда не узнает.

С твёрдым намерением сейчас же уехать домой я потушила сигарету и направилась обратно в квартиру за вещами. Тут дверь квартиры распахнулась и навстречу ко мне вышел Левин. О чёрт, только и успела подумать я.

– Насть, надо поговорить, – заявил он, загородив проход.

– О чём? Мне просто стало плохо, срочно надо было выйти подышать. Наверное, простудилась. Или ты не об этом?

Я попыталась подойти к двери, но Левин взял меня за руки и повёл на этаж выше.

– Там потише, – невнятно пояснил он.

Сев на старую табуретку, он достал пачку Петра I, протянул мне сигарету, поднёс зажигалку к моему лицу. Мы молча закурили.

– У тебя бывало такое, что ты влюбляешься в человека настолько сильно, что не можешь встречаться с другими? – в тишине подъезда его голос показался слишком громким.

– Ну-у-у… Допустим, – я боялась посмотреть ему в глаза. Терпкий дым разъедал горло.

– Вот и у меня так же, – грустно усмехнулся он, стряхивая пепел на пол. – С четырнадцати лет люблю девушку, мы встречались несколько месяцев, потом она меня бросила. Не могу её забыть. После этого у меня нормальных отношений не было. Только секс, да и то чаще по пьяни. Ты не подумай, я не сплю со всеми подряд, – Саша примирительно поднял руки, – только с теми, кто нравится. Хотя Оля вообще не зацепила.

Я смотрела на его лицо пустым взглядом, тяжёлый стук сердца отдавался в ушах.

– Знаешь, я… пару раз пытался начать отношения. В первый раз меня бросили через несколько недель из-за того, что я ужасен в постели, – Левин зажёг ещё одну сигарету. – Второй раз меня обвинили, что я не уделяю достаточно внимания. Ну, я пытался её полюбить, но не пошло. Короче, сложно всё. Ты классная девчонка, Насть. Если у тебя не срастётся с Лексом, ты встретишь другого, отличного парня, который будет тебя на руках носить.

Я молча слушала его откровения и мечтала убежать как можно дальше от этого засранного подъезда и от человека, который прямо сейчас огромным тесаком кромсал моё сердце.

Я боялась говорить. Если я заговорю, мышцы больше не смогут сдерживать подступающую истерику.

– К чему всё это, Саш? – мой голос был слишком тихим.

– Просто захотел поделиться. Мы же друзья. Кстати, Лекс очень переживает. Тебе стоит с ним поговорить. Не мучай его и себя. – Левин встал и взял меня за руки. – Я часто бываю полным говном. Но ты мне очень дорога. Хочу, чтобы ты была счастлива.

С этими словами он спустился на этаж ниже, обратно в квартиру. Сигарета медленно тлела в дрожащих пальцах, слёзы лились бесконечным потоком. Где-то на задворках сознания промелькнуло воспоминание о визитке, которую мне недавно сунула директриса, с контактами психолога. Мне непременно нужно на приём.

Глава 5. FACK U

В середине декабря снег пушистыми хлопьями кружился над городом. На аллеях уже развесили светящиеся гирлянды, на центральной площади начали возводить ледяной городок. Пермь готовилась к Новому году, а одиннадцатиклассники готовилась к ЕГЭ. На основных предметах нас заваливали тестами, развёрнутыми ответами на вопросы, сочинениями, и если в русском я более или менее шарила, то по математике я еле решала половину примеров. Вывозила только на задачах по геометрии.

Помимо основных предметов, я точно решила сдавать литературу, которая нужна для поступления в художественный ВУЗ. Ну и английский с обществознанием. Если окажусь последней тупицей, они помогут мне поступить куда-нибудь ещё. С начала декабря начались дополнительные курсы по литературе, после уроков учителя проводили факультативы, а ещё этот подготовительный курс в школе дизайна… Я люблю эту предновогоднюю умиротворённо-суетливую атмосферу города с тесными потоками транспорта, густыми снегопадами и мерцающими гирляндами, от которых в центре по вечерам так же светло, как днём, но сейчас новогоднего настроения не было и в помине.

С Лексом мы так и не поговорили. Написала ему раз шесть, он прочитал все сообщения – ответов не было. После той ночи я заперлась в своей комнате на все выходные. Родители то и дело пытались вторгнуться в моё личное пространство, чтобы чем-то помочь. А помочь было чем. Например, принести еды и оставить в покое. Мне было крайне хреново.

Лера со мной не разговаривала несколько дней. В понедельник она демонстративно отсела от меня к скромнице Диане на последнюю парту. Узнала ли Лера про пятничную вечеринку или про Олю с Левиным, которых я якобы свела, – я так и не поняла. Единственное, что она сказала мне, когда я подошла к ней на перемене, – «Какая жеты сука, Настя».

В классе я чувствовала себя одиноким волком, которого изгнала собственная стая. Не знаю, как там на самом деле у волков, но сидеть в одиночестве за третьей партой среднего ряда было по-настоящему грустно. Обычно одиночки обитали на задних партах: ребята, с которыми никто не общался, или распиздяи, которым лень учиться и которые из любой точки класса чувствуют себя королями. В нашей школе учителя дружно называли задние парты Камчаткой, её состав постоянно менялся. Теперь моя лучшая подруга сидела на Камчатке, а я ловила на себе насмешливые взгляды одноклассников. Опять поссорились, скоро помирятся, – читалось во взглядах, ведь ссорились мы с Лерой по несколько раз в год.

На некоторый уроках ко мне подсаживались Оля или Светка, которые обычно сидели вместе, – одна ныла, что не может жить без Рязанова, а потом тут же рассказывала о свидании с парнем из Тиндера, другая просто ныла и разносила всё вокруг, а особенно Олю. По одиночке мне очень нравилось с ними общаться, а когда сходила с ними пару раз гулять, почувствовала себя лишней – они были слишком близкими подругами, чтобы посвящать в свои приколы меня. На самых ненужных уроках, типа биологии с географией, с Камчатки ко мне пересаживался Никита, с которым играли в «Виселицу» или «Морской бой». Но большую часть уроков я сидела одна, а что ещё хуже – приходилось самой таскать все учебники.

То и дело я бросала взгляды на заднюю парту, где Лера с новой подружкой хихикали над математичкой или какими-нибудь электролизами. На неделе ездили кататься на сноубордах с родителями, засиживались с Катькой за сериалами до ночи, хотя обеим нужно было вставать в семь. Родители пытались прогнать её спать, но развлекаться со старшей сестрой куда интереснее. Жизнь казалось такой же заснеженной и холодной, как предновогодняя Пермь.

Несмотря на ту ужасную ночь, на Олю я не обижалась. Откуда она могла знать, что у меня есть чувства к Левину? Для неё он был свободным симпатичным парнем, хоть и крайне недалёким – можно разочек и потрахаться. Правда, на следующий день мне всё же пришлось ей открыться, потому что я ушла посреди ночи и всё утро не брала трубку. Она долго извинялась за свой «недостойный» поступок и клялась больше с ним не общаться. И я ей верила – на Леру она похожа не была.

Утро субботы выдалось на редкость умиротворённым. Я посмотрела на ночь пару серий любимого сериала, легла не позже двенадцати и проснулась в собственной постели. Весьма необычно для моего возраста. Сегодня я планировала посвятить день ничегонеделанью, но моё спокойствие нарушило сообщение в Вконтакте.





Приятная атмосфера тут же развеялась. Живот резко скрутило, по телу прошла дрожь. Вот и всё. Сегодня наши отношения закончатся.

Весь день я провела как на иголках. Пыталась рисовать – рука с карандашом дрожала, бралась за гитару – путала аккорды. Всё время пыталась убедить себя, что ничего страшного не случится.

Без десяти шесть я уже топталась у чёрного входа бара Gav’n’O. Лекс всё-таки стал старшим барменом после увольнения Дениса. Его зарплата стала чуть больше, новых обязанностей навалилось куча, а свободного времени вообще не оставалось. Левин мне написал как-то, что Лекс ещё и дорогущие курсы по менеджменту купил. Ну точно решил заняться карьерой, зачем ему я?

Через несколько минут Лекс вышел на крыльцо. Как всегда, в одной рубашке в декабрьский мороз. Длинная чёлка обрамляла худое лицо с двух сторон, волосы убраны в хвост. Он приветливо помахал мне рукой и протянул сигарету.

– Не холодно? – спросила я, затянувшись.

– Не, я слишком горяч для этой зимы, – усмехнулся Лекс.

Сердце сжалось. Сейчас он казался таким привлекательным и родным, что я задумалась, не совершила ли ошибку.

– Ты хотел поговорить, – напомнила я. – Почему не отвечал мне?

– Надо было подумать, – Лекс замолчал и глубоко затянулся.

– Давай говорить. А то ты простудишься.

– Скажи, ты меня любила?

Я закашлялась. То ли слишком сильно вдохнула дым, то ли вопрос был слишком внезапным. Мы никогда не говорили о чувствах. Сначала дружили, потом трахались, потом всё это плавно перетекло в странные отношения, в которых он часто пропадал на несколько дней, слишком много работал и совсем не умел проявлять эмоции. Ах ну да, по словам Артёма, ещё и изменял.

– Ну… Насколько можно любить в семнадцать лет… Наверное, да, – я смотрела куда угодно, только не ему в глаза. – Я не знаю.

– А сейчас любишь?

– А это имеет значение? – меня стал раздражать этот разговор. – Нормальными наши отношения уж точно не назовёшь.

– Это да… – Лекс тяжело вздохнул. – Я много думал о нас. Как всё было просто, когда мы были друзьями. Отличный секс без обязательств, никакой ревности…

– Вообще-то я была в тебя влюблена и ревновала ко всем тёлкам, с которыми ты общался! – я засмеялась. Сама не ожидала, что мне вдруг станет смешно.

– Ну сори, я очень общительный, – он тоже засмеялся. – Ты вообще-то тоже не святая – спала с Артёмом и Димой…

– Это они тебе сказали? Так-то я спала только с тобой, – я немного смутилась. Кажется, он не знал, что был моим первым и пока единственным.

– Гхм… ладно, вопрос снят.

– То есть ты думал, что я тебе изменяю, поэтому ты мне изменял в ответ?

– Я не… Бля, отпираться нет смысла. Это были не совсем измены – только бесчувственные поцелуи. Ни с кем не трахался, если что, только с тобой. И вообще, ты была моей первой.

– О как, – только и смогла сказать я, не понимая, что сейчас чувствую – то ли отвращение, то ли гордость. Наверное, всё сразу.

– Что мы с этим будем делать? Всё, это конец?

– Ты мне очень нравишься, – взгляд Лекса забегал, – но я много работаю, пытаюсь учиться, ребята ещё обвиняют, что мало с ними вижусь. Да ещё и эти недопонимания и секреты… Может, попробуем просто дружить, как раньше?

Я смотрела куда-то вдаль, сигарета в руке медленно тлела. Я морально готовила себя к этому. Левин аккуратно отшил, Лера со мной не общается, теперь теряю Лекса. Больно. Но с этой болью пришло облегчение. Я смахнула с глаз выступившие слёзы и широко улыбнулась.

– Знаешь, я об этом думала ещё с осени, но боялась тебя потерять. И вообще, всех потерять, ведь это твои друзья. Мне нравится твоя идея, мы были отличными друзьями.

– Я бы даже сказал, лучшими, – Лекс приобнял меня за плечи одной рукой и склонил голову к моей. – Прости, что не уделял тебе внимания. Может, Левин будет для тебя лучшим вариантом.

Я мгновенно отстранилась.

– При чём тут он?

– Да все знают, что он тебе нравится. Не думал, правда, что так сильно. И ты ему нравишься, – он развёл руками. – Думала, ты умеешь скрывать чувства?

Твою мать. Знают все. И Дима, который пытался меня совратить, и Олег, который что-то нашёптывал про нас Лексу, и… Стоп, я ему тоже нравлюсь? Нет, бред какой-то, он же меня мягонько послал.

– А Лера знает? – только и смогла выдавить я.

– Вряд ли. С ней особо никто не общается. Если честно, Левина бесит, что она липнет к нему.

– Поэтому он просил не звать её к Диме на вписку? И поэтому же он засосал её на камеру?

– Ой, забей. Поступков Левина я никогда не понимал. А на вписке он вроде хотел с тобой поговорить. Мы подумали, он предложит тебе встречаться.

– Понятно.

Ничего не понятно.

Мы молча стояли на крыльце бара. Я немного дрожала в тёплом пуховике, а Лекс будто не замечал холода.

– Так что вы решили на счёт статуса ваших отношений? – аккуратно спросил теперь уже бывший парень. – Хотя, ладно. Понятно же, что он не такой мудак, каким хочет казаться.

– В смысле?

– В смысле, почему не мудак? Потому что уводить девушку у друга – не очень достойный поступок, понимаешь?

– Понима-аю, – протянула я, уголки губ предательски поползли вверх. – Ну, какими бы ни были его чувства, он сказал, что любит другую, отношений не хочет и всё такое.

– Это на него похоже, – Лекс качнул головой, ничуть не удивившись. – Если ты ему реально сильно нравишься, то всё у вас будет хорошо. Просто забей и наслаждайся жизнью. Будем тусить, пить и веселиться!

Я впервые за весь разговор посмотрела Лексу в глаза. В них мерцали такие родные демонические огоньки, что поток слёз всё-таки вырвался наружу. Сейчас я обожала Лекса. Обожала как друга.

На днях Левин интересовался моими делами. Перекинулись всего несколькими предложениями, но на душе стало так легко, что теперь одиночество на уроках не казалось таким уж одиноким, а Лерин игнор уже не тяготил так сильно. Сильнее всего меня порадовал звонок от Димы Матвеева. Он попросил меня об одном очень заманчивом одолжении – помочь ему снять видео для своей девушки в качестве подарка на Новый год. Кто бы мог подумать, что Дима целых две недели с кем-то встречается! Я бы предпочла, чтобы это был мальчик, но ничего не поделать. На видео Дима хотел спеть песню собственного сочинения, а славная музыкальная группа FACK U ему подыграет. Левин упоминал, что у них есть собственная группа, но для выступлений они играли слишком хреново. Обычно раз в месяц собирались на репточке, играли каверы и бухали. Бухали гораздо больше, чем играли, поэтому даже каверы выходили отвратительно.

Я вышла из трамвая и, скривив губы, направилась к полузаброшенному зданию, темнеющему впереди. Где-то в его недрах находилась одна из самых популярных репточек. Совсем не удивлена выбору помещения – в центре Перми таких зданий навалом: запущенные, разваливающиеся, завешанные полотнами с нарисованными окнами. К музыке атмосфера располагает мало, а вот к выпивке – пожалуйста.

Я с трудом нашла нужную комнату среди лестниц и запутанных коридоров. Ребята уже собрались полным составом: Лекс сидел на комбике и настраивал гитару, Левин выстукивал на барабанах простенький ритм. На диване Дима разговаривал с двумя парнями – Владом и нескладным незнакомцем.

– Настюша, привет. Рад, что ты согласилась помочь! – Дима подошёл ко мне и крепко обнял. – Надеюсь, у тебя получится создать классное видео.

– Я вообще удивилась, что у тебя есть девушка.

– Мы тоже не в курсе были, – Левин оторвался от барабанов, подошёл к нам, прижал меня к себе. – Как делишки у тебя?

– Всё хорошо, Саш, – сказала я, проигнорировав внезапную глухую боль в груди.

– Знакомься, это Гера, виртуозный барабанщик, и Владислав, вы с ним знакомы, играет на басу, – представил Левин парней.

Нескладный парень с чуть оттопыренными ушами и крупным носом приветливо помахал, Влад коротко кивнул и улыбнулся.

– Настя, тема такая, – начал Левин. – Дима сам придумал текст, а мы подобрали мелодию. Он поёт, мы играем, всё просто. Тебе надо как-то это красиво снять. Потому что мы будем делать это некрасиво.

– Ой да ладно, вы нормально играете. Нормально ведь? – я с надеждой посмотрела сначала на Лекса, потом на Влада.

– Не надейся, – усмехнулся Влад.

– Не всё так плохо, – сказал Лекс, – но лучше ты закрой уши.

– Ну что, командуй! – весело сказал Дима. – Что нам делать, как встать?

– Э-э-э, – я немного растерялась, – вы уже репетировали песню?

– Немного. Конечно, получается не идеально, но для первого раза сойдёт.

– Для разогрева на Камеди клаб сойдёт, – бросил Влад, закинув руки за голову и откинувшись на диван.

– Да ну вас! Так, давайте ещё раз сыграйте при мне. Надо песню послушать хотя бы.

Ребята взялись за инструменты. Левин надел гитару и встал рядом с Димой, Влад встал ко второму микрофону, Гера за барабанной установкой ловко покрутил барабанные палочки, Дима занял место вокалиста впереди. Выглядели парни очень гармонично – футболка Лекса с группой Король и Шут, тусклые толстовки Левина и Влада хорошо вписывались в андеграундную атмосферу репточки с облупившейся краской на стенах и пыльным полом. Даже в старой толстовке Левин был прекрасен. Я неотрывно смотрела, как его пальцы перебирают струны соло-гитары, как от напряжения двигаются желваки, как дёргается верхняя губа, когда срывается ритм. Я безумно его хотела, и эта хренова влюблённость сводила меня с ума.

Но моё желание не заглушало те жуткие звуки, которые издавали «музыканты». Барабаны звучали то слишком громко, то тихо, гитары перебивали друг друга, а Дима пел настолько плохо, что мои нежные уши сворачивались в трубочку. Я испытала огромное облегчение, когда песня закончилась. Мне будет крайне жаль Димину девушку, когда она получит такой «сюрприз». Ну да ладно, раз взялась помочь, сделаю всё возможное.

– Ну, как тебе песня? – спросил Дима, опустив микрофон.

– М-м-м, – я задумалась, что сказать, чтобы никого не обидеть, – из этого может получиться что-то стоящее. Надо только чуть лучше сыграться, подобрать интересные ракурсы и нормально смонтировать… Вот, в принципе, и всё.

– Это прозвучало, как «вы совсем ебанулись – так хуёво играть?» – гоготнул Лекс.

– А мы предупреждали, – ухмыльнулся Влад. – Давай честно. Это было неимоверно хреново или «в целом, сойдёт»? Мы не обидимся, задача любого музыканта – достойно воспринимать критику.

– Ну… Да, это было крайне плохо, – я скривила губы и сразу добавила. – Вы же не профи, чтобы сразу записать клип на миллион просмотров, да и я не крутой видеограф, чтобы снять шедевр. Так что будем работать с тем, что есть.

– А вот сейчас обидно было, – сказал Влад. – Мы к тебе со всей душой, а ты…

– Но вы же просили правду, я ничего не имела в виду… – начала оправдываться я, но Влад перебил, чуть улыбнувшись.

– Насть, я шучу. Не парься, просто делай то, что умеешь, за результат отвечает только Дима.

– Эй, я тут только вокалю, остальное – не моя ответственность!

– Не, Дим, Владик прав, – сказал Левин. —Если получится хуёво, то только из-за тебя. Хотя нам пофиг, девушка-то твоя.

Было забавно слушать их препирания, в которых не участвовал только барабанщик Гера – он выстукивал тихий ритм и будто не следил за разговором. Я попросила ребят ещё пару раз прогнать песню, пока я ходила по репточке с фотоаппаратом и подбирала симпатичные ракурсы. Если чередовать общие планы с крупными и снимать песню отрывками, должно получиться хоть что-то. Звук, конечно, особо не исправить, но можно прогнать через какой-нибудь аудиоредактор.

Мне очень нравилось, как проходил вечер. Я помогла Диме подобрать нужную интонацию, немного подкорректировала тональность. Вместе с Левиным мы придумали простенькое соло на гитаре, вставив его в середину песни, попросила Влада встать на бэк-вокал на припеве – его глубокий баритон приятно дополнил эту какофонию. Основная работа была закончена, осталось только снять видео.

– Парни, давайте перерыв сделаем, – Влад снял гитару и начал разминать руки.

С ним были согласны все. Лекс с Димой решили прогуляться за пивом, Левин убежал с кем-то разговаривать по телефону. Я почувствовала себя немного неуютно, оставшись в компании Геры и Влада.

– Куришь? – спросил Влад и мотнул головой в сторону двери.

Ну слава богу! За сигаретой я могу найти общий язык даже с Рязановым. Наверное, люди поэтому и курят. Мы нашли студийную курилку – маленький закуток в тёмном коридоре с парой стульев и старым диваном. Я робко присела на стул, парни развалились на диване.

– Держи, – Влад протянул мне BOND. – Сашка говорил, ты не покупаешь сигареты. Кстати, почему?

– Интересно, что он ещё говорил обо мне? – усмехнулась я. – Не знаю. Может, однажды я решила бросить, но вокруг меня всё равно все курят. Да и разговор с новыми знакомыми поддерживать легче.

– Знаешь, в тебе есть организаторские способности. Вот ты пришла – и вроде даже нормально сыграться получилось. Не думала связать жизнь с менеджментом?

– М-м-м, не, я предпочитаю творчество. Рисование там, дизайн, всё такое…

– Дизайн и всё такое – это весьма интересно. Что рисуешь?

– Ну, в основном, геев, – вырвалось у меня со смешком.

– Это определённо важный навык, согласен, – Влад дёрнул уголком губ, серые глаза смеялись. – Слышал, ты ещё на гитаре играешь?

– Ну так, чуть-чуть, – я смутилась, но продолжила, желая произвести впечатление. – Ещё чуть-чуть танцую, пою, снимаю и пишу.

– Да ты кладезь талантов! Гера, вон, тоже – и стучит, и программирует, и недавно получил Diamond в Лиге Легенд.

– Что в Лиге Легенд? – переспросила я. Мне казалось, что Влад откровенно смеётся надо мной, отчего стало ещё более неловко.

– Влад, не надо, – Гера тыкнул друга в бок.

– Это значит высокий рейтинг в игре. А в Варкрафте деньги зарабатывает. Гера расскажет, если попросишь, да Гер?

– Это не очень интересно, – буркнул Гера, закатив глаза.

– А что, в Варкрафте можно деньги зарабатывать? – я совершенно была сбита с толку. Не то чтобы я не интересовалась играми, – раньше просиживала часы в ГТА – но о зарабатывании денег слышала впервые.

– Вот так вот, – сказал Влад, цокнув языком. – Я бы тоже сейчас фрилансил, как говорится, если бы выбрал компьютер вместо музыки.

– А ты занимался музыкой? В смысле, профессионально?

– Не сказать, что профессионально, просто каких-то шесть лет в музыкалке, потом уроки оперного вокала, а одновременно с ними плавание и тхэквондо.

– Нифига себе, даже у меня столько не было курсов! Хотя родители всё время совали меня везде, где можно. Хорошо, что в школу дизайна вовремя отдали – хоть что-то понравилось, – я вдруг поняла, что опять говорю о себе. – Вообще, ты круто поёшь, не зря занимался вокалом. А ты, Гера, тоже учился на курсах по барабанам?

– Было дело, – скромно ответил Гера. – Хотя сегодня наши курсы нам не помогли.

– Ой, не преувеличивай. Ещё немного, и будем на разогреве у Драконов выступать, – сказал Влад.

– Ты имеешь ввиду Imagine Dragons?

– Их самых, да.

– Обожаю их. Хотя Сплин – любовь на всю жизнь. И Нойз ещё классный.

– Отличный вкус, тоже он нравится, – Влад одобрительно кивнул. – Какие у них песни любимые?

– У Сплина «Выхода нет» и «Бог устал нас любить», у Нойза даже не знаю. Наверное, «Сгораю» и «Грабли» из нового альбома.

– Ну Сплин понятно, там жизнерадостную и не пахнет. Но из всех треков Нойза тебе понравились грустные? – улыбнулся Влад.

– У меня все любимые песни грустные, – я пожала плечами.

– Тогда как же «Выдыхай»?

– Не слышала вроде.

– Весьма удивлён. Но она тебе определённо должна понравиться, – Влад достал старенький Самсунг, и через несколько секунд заиграло самое тоскливое гитарное вступление, которое я слышала в жизни, а потом начался пронзительный куплет:


Затянись мною в последний раз,

Ткни меня мордой в стекло,

Дави меня, туши мою страсть.

Буду дымить назло.


Влад тихо подпевал, его голос ниже мелодии вокала на пол-октавы звучал удивительно мелодично.


Боль на фильтре грязным бурым пятном – 

Всё, что мне от тебя останется.

Урна – мой будущий дом,

И вряд ли мне там понравится.


Я уставилась на дотлевшую сигарету в руке, к которой почти не притронулась, грудь сдавило от переполняющих эмоций. Вроде всё не так плохо, но почему же хочется рыдать?

– Ладно, я поняла, она капец какая грустная. Выключи, пожалуйста.

– Как скажешь, – Влад выключил музыку и убрал телефон в карман. – Одна из немногих у Нойза, которые можно сыграть на гитаре и нормально спеть. Я её несколько недель учил.

– Не представляю, как ты не повесился от депрессии, пока слушал и играл, – невесело усмехнулась я.

– Мне нельзя умирать, мне ещё ЕГЭ сдавать.

– Фу, что вспомнил, – поморщился Гера. – Не представляю, как буду историю сдавать.

– А мне литературу. Тоже хз, как сдавать. Кстати, на счёт истории. В прошлый раз Влад про какую-то теорию коммунизма рассказал, ну тогда, на аэрохоккее. Помнишь? – Влад кивнул. – Честно, не совсем помню суть, но я тут на досуге подумала, как можно рационализировать общество: одновременно избавиться от бомжей и убрать безработицу. Превратить бомжей в рабов, во.

Гера прыснул в кулак, а Влад заинтересованно посмотрел на меня:

– Интересно. Как ты это себе представляешь?

– Ну смотрите, у бомжей нет жилья и нормальной еды, а на низкооплачиваемых должностях люди не хотят работать. Мы создаём агентства, которые сводят работодателей и бомжей, между ними заключается договор рабства на определенный срок. Бомжам предоставляется жилье и питание, помогают с документами, избавляют от зависимостей всяких, а за это они обязаны работать. Как международное волонтёрство, только полезней! – я торжествующе посмотрела на парней. На секунду я подумала, что сморозила настолько маразматичную чушь, что они поднимут меня на смех.

– Это гениально, – после паузы сказал Влад, – я как-то думал о том, что можно сделать с бомжами, но такую стратегию упустил. Гер, что думаешь?

– Она такая же странная, как и ты, – констатировал Гера.

Когда мы вернулись на репточку, Левин накинулся на меня с претензиями, мол мы съебались на целых полчаса, никого не предупредив, как можно! Но сразу затих, наткнувшись на взгляд Влада, только продолжил тихонько бубнить под нос что-то вроде «у нас тоже есть дела» и «могли бы и ответить». В тот вечер мы сняли если и не идеальные, то вполне неплохие кадры. Дима старался как мог. Его голос лучше не стал, но он попал почти во все ноты.

Ночью я уехала домой, хотя Лекс и Левин уговаривали остаться. Как же приятно быть единственной девчонкой в компании! Как бы мне не хотелось провести с ними больше времени, завтра меня ждут сдвоенный русский, физика и ещё всякие мерзкие предметы. Несколько вечеров вместо домашки я монтировала ролик и думала, как я была бы счастлива, если бы кто-нибудь сделал мне такой новогодний сюрприз.

На следующий вечер после того, как я прислала Диме готовое видео, курьер принёс большую коробку сладостей прямо домой. Наверное, его девушке очень понравился сюрприз. Забавный факт: чем меньше сладостей оставалось в коробке, тем насыщеннее становилась жизнь. Мы с ребятами ежедневно переписывалась в общем чате, который создал инициативный Левин, съездили на гору покататься на тюбинге, во вторник я сбежала с последней географии, чтобы успеть в кино на какой-то тупой ужастик по скидке. Мне безумно нравилось проводить время с ребятами, тем более, всё мужское внимание доставалось мне одной, ведь Ника была занята.

В субботу перед новогодними выходными состоялась New Year Party в Gav’n’О. Пришли все: Левин, Олег, Дима с девушкой, которая оказалась довольно милой, Артём с Никой, даже Гера и Влад пожаловали, хоть они не показались мне поклонниками шумных вечеринок.

А вечеринка оказалась действительно шумной и массовой – бухать собрался, казалось, весь город. Бар мерцал гирляндами и дождиком, громыхали замиксованные новогодние треки, зажигать позвали лучшего ведущего города, который своими горячими конкурсами распалил самые холодные сердца. Даже Влад, в начале вечера скромно стоящий у бара, принял участие в конкурсе на скорость распития алкоголя. Точнее, его «пригласил» этот самый ведущий – выдернул из толпы на середину зала. Условия конкурса были просты: выпить стопки и угадать вид алкоголя. Влад, как и ещё один участник, угадал всё, но в конце ведущий приготовил подлянку: спросил, какой у конкурсантов любимый вид алкоголя. Когда получил ответы, им налили по полному стакану и предложили выпить на скорость. По залу пронёсся шквал смеха, потому что один парень заказал виски, девочка Мартини, Влад назвал водку и только один брутальный мужик выбрал пиво. Все ставили на него, но, к моему удивлению, выиграл Влад. Ему хватило трёх глотков, чтобы залить в себя целый стакан водки, даже не поморщившись. Похоже, сомневалась в нём только я, потому что на лицах ребят я не заметила ни капли удивления. Владу подарили три бутылки шампанского, на которые наша компания сразу же набросилась, а он с достоинством и без малейшего следа опьянения занял свою позицию у бара.

В толпе гостей мелькали знакомые лица: Ирка виляла задом на танцполе вместе с подружками, Игорёк то болтал с диджеем, то брал интервью у гостей, то шептался с ведущим – наверное, и диджея, и ведущего он знал лично. Видела девчонку из школы дизайна, ребят из параллельного класса, которые собрались большой компанией, даже Ева с Лерой заезжали – я поспешила ретироваться покурить на улицу, чтобы не столкнуться с ними нос к носу, захватив с собой Геру и Влада. Там, на вечернем морозе, заполняя лёгкие едким дымом, я мечтала только об одном: помириться с лучшей подругой.

Я так и не узнала, что произошло, а она полностью пресекла общение с нашей компанией. Каждый день на уроках я чувствовала её пронизывающий взгляд с задней парты, а когда пыталась с ней заговорить, она смотрела сквозь меня. Ребята тоже не горели желанием с ней общаться. Ни то, чтобы она им не нравилась, просто от её назойливого внимания пострадали все, особенно досталось Левину, который всего-то при знакомстве поцеловал ей руку. Несколько раз пыталась приклеиться к Артёму, заигрывала с Олегом, даже Диме Матвееву предлагала выпить кофе, на что тот очень мягонько её послал.

После непродолжительного общения с Левиным Лера почему-то решила, что должна ему понравится. Красивая, сильная, общительная, что может пойти не так? Но Левина она привлекала только сексуально, впрочем, как и ещё девяносто процентов особей женского пола на планете. Как только Лера перестала общаться с Левиным и компанией, у неё наладились отношения с Костей. Я часто видела его около школы после уроков. Он приезжал на серебристом Volvo и покорно ждал, пока Лера наболтается с одноклассницами.

 После тяжёлого разговора в подъезде мы с Левиным больше не касались темы симпатий, отношений и прочей ереси. Я почти смирилась, а он, кажется, вообще обо всём забыл. Зато наладилось общение с Лексом, будто мы и не портили дружбу глупыми отношениями. С нашего разрыва прошло всего ничего, а я уже перестала воспринимать его как сексуальный объект. Начали больше общаться с Герой и Владом, они оказались реально классными: Гера научил меня нескольким простым ритмам на барабанах, а Влад почти ежедневно присылал мне мемы и смешные видео. И ведь действительно смешной контент, а не как мамины шутки пятилетней давности в семейном чате. Как-то я пожаловалась в Твиттер на свою никчёмную жизнь, так Влад тут же отправил мне фотографию своего кота. Наверное, случайно наткнулась на мой твит. Именно с этими ребятами я мечтала провести Новый год. Я до сих пор верила – как Новый год встретишь, так его и проведёшь.

Глава 6. Новогоднее чудо

– Какого хрена, Настя? Что тебе от меня надо?

За несколько дней до конца полугодия мне удалось поймать Леру в женском туалете и затащить в кабинку. Она не сопротивлялась, но посмотрела на меня тем самым взглядом математички, от чего мой энтузиазм рухнул до нулевой отметки. Но я не отступила.

– Лера, я тебя не отпущу, пока мы не поговорим. То, что произошло между Левиным и Олей не имеет ко мне никакого отношения. Почему ты вообще решила, что я в чём-то виновата? – выпалила я, загораживая подруге выход.

– Не виновата, значит? – Лера говорила ровно, но глаза горели ненавистью. – Ты правда не понимаешь, что Оля тут не причём?

– Правда не понимаю. Ты же не хочешь ничего объяснять, а я слишком тупая, видимо.

– Я говорила тебе, что мне нравится Левин? Говорила, да? И ты ничего не имела против нашего общения. И когда ребята организуют вписку, ты зовёшь туда Олю. Олю, которая может переспать с первым встречным. А мне почему-то ничего не говоришь. И тут напрашивается вопрос: а почему?

– Так, стоп. Я ничего не понимаю. То есть ты обижаешься не на то, что они переспали? – до меня вдруг начало доходить. Но лучше бы Лера злилась из-за Оли…

– Так почему же? – проигнорировав мой вопрос, продолжила Лера. – Оказывается, Настенька не хочет подпускать меня к Левину, чтобы он, не дай бог, не привязался ко мне! А ещё Левин вдруг сам не хочет со мной общаться, а планирует поговорить с тобой на какую-то серьёзную тему. Не подскажешь, на какую? Ах да, на тему отношений.

– Я…, – я не знала, что сказать. Лера думает, что мы встречаемся? Ей кто-то рассказал, что Левин хотел со мной поговорить?

– Тебе нечего сказать, ведь так? – Лера попыталась протиснуться через меня к двери.

– Лер, ты дура? – меня вдруг бросило в жар, сердце громко бухнуло в груди, и неожиданно для себя я звонко рассмеялась. Лера посмотрела на меня со смесью недоумения и презрения. – Нет, ну правда дура. Ты с чего-то решила, что мы встречаемся, и решила обидеться? То есть со мной ты говорить не хотела, но поверила… Кто тебе вообще рассказал об этом? Лекс? Похоже на то.

– Что ты несёшь?

– Лера, мы не вместе. И никогда не были вместе. А тот разговор и правда был, но, представь себе, Левин признался, что влюблён в какую-то девку несколько лет, и отношений не хочет. Ни с кем. Вообще. Ни со мной, ни с тобой, как бы прискорбно это не звучало. И да, он мне тоже нравится, каюсь, – на этих словах глаза Леры сузились, – но я никому об этом не говорила, тем более, ему. Потому что не хотела повторять прошлые ошибки, о которых очень сожалею.

Я выдохнула. Поток признаний, во время которого оглушительно билось сердце, наконец закончился. Лера молча смотрела в стену кабинки. Она, не торопясь достала пачку сигарет из сумки, вынула две сигареты, одну протянула мне. Конечно, в школьном туалете курить было запрещено, но старшеклассники так любят нарушать правила. Лера подожгла сигарету сначала мне, потом себе, сильно затянулась, откинула голову на стенку кабинки.

– Объясни мне только одну вещь, – после нескольких затяжек сказала Лера, – почему ты не сказала мне с самого начала?

– Не сказала что?

– Что тебе он тоже нравится. Зачем был весь этот… спектакль? Что ты рада за меня, что у тебя всё хорошо с Лексом?

– Я не знаю.

Я затянулась и пустила густой дым в отверстие вентиляции над кабинкой. Я и правда не знала. Наверное, не хотела расстраивать лучшую подругу, ведь тогда бы началась борьба за его внимание, а это явно не пошло бы на пользу дружбе. А если бы он всё же выбрал одну из нас? Стало бы совсем паршиво.

Звонок на урок уже прозвенел, в коридоре затихали последние шаги. Мы не обратили на это никакого внимания.

– Как у тебя с Костей дела? – робко спросила я

– Нормально, – Лера пожала плечами, – в целом.

– А не в целом?

– А не в целом мне душно. Знаешь, такое ощущение, что нечем дышать. Я забыла, что такое клубы и вписки с хорошим сексом.

– В чём проблема ходить по клубам с ним?

– Ты хоть раз ходила в клуб со своим парнем? Ах, ну да, твой Лекс же был нищебродом, – Лера дёрнула уголками губ, – короче, это когда он не отходит от тебя полночи, покупает коктейли, а потом отвозит домой, когда твой отец ему звонит.

– И что плохого? – я сделала вид, что меня нисколько не задели её слова.

– Ну, типа ты приходишь в клуб, чтобы расслабиться по-настоящему, а приходится быть паинькой и сдерживать себя.

– Понятно.

Да, я на самом деле понимала. Представила, что прихожу в какой-нибудь бар с Лексом, а там встречаю Левина. И вот попробуй тут быть паинькой, когда он такой прекрасный, в облегающей рубашке, с этим задорным прищуром приглашает танцевать…

За душевными разговорами на подоконнике в женском туалете прошла биология. Я пересказала Лере весь разговор с Левиным, рассказала про лёгкое расставание с Лексом, про новогоднюю вечеринку. Она призналась, что совсем не хотела заезжать в Gav’n’o, знала, что, скорее всего, мы будем там, но Ева её уговорила. Уже тогда Лера готова была со мной поговорить, но у бара наткнулась на Левина. Не сказав ему ни слова, потащила Еву к выходу, по пути ещё и Артёма с Никой встретив. Немного поболтали, покурили, обсудили планы на Новый год. Артём позвал Леру и Еву праздновать вместе с нами, хотя мы ещё ни о чём не договаривались. Я рассказала Лере про Влада и Геру, показала наши совместные фото с вечеринки. Геру она назвала лопоухим малышом, наверное, потому что его амплуа соответствовало образу неопытного юнца, а Влад ей показался весьма симпатичным. У меня даже возникла мысль свести её с Владом, чтобы отвадить от Левина, но вряд ли Влад оценит моё рвение. Потом мы с Лерой гуляли по заснеженному району, сбежав с литературы. Лера сказала, что по Левину она страдала не так уж сильно, как показывала. Просто стабильные отношения ей надоели, а тут подвернулся симпатичный неотёсанный мальчишка, которого можно прогнуть под себя, воспитать, сделать своей послушной игрушкой. Это настоящий вызов для сильной и независимой – превратить отщепенца в кавалера своей мечты. Почему бы не дать сердцу сигнал влюбиться? Лицемерно, гадко и подло, но это Лерина натура, и с этим уже ничего не сделаешь.


Тридцать первого декабря мы с мамой и Катькой собрались на кухне резать новогодние салаты и смотреть канал Россия. Каждый год мы честно соблюдаем традицию – сначала какой-нибудь новогодний фильм, потом «Иван Васильевич меняет профессию», в семь вечера «Иронию судьбы». Папа не принимает участия в предновогодней подготовке – он обычно пропылесосит пару комнат, ходит в магазин, и на этом его обязанности заканчиваются. Готовить и убираться в этом доме – бабская обязанность, любил повторять папа и сбегал с кухни. Ладно бы просто сбегал, так он ещё и притаранивал из магазина тушу гуся, свиньи, кролика или индейки и давал задание приготовить из животного какое-нибудь праздничное блюдо. Маме приходилось торчать на поварских сайтах в поисках подходящего рецепта.

На этот раз папа с горящими глазами притащил целого поросёнка. Именно целого: с пятачком, улыбающимся ротиком, сложенными ушками, маленькими копытцами. Папа бережно положил его в тазик с водой, так, чтобы ноги свешивались с краёв, поставил тазик в ванну и выложил фото в Фейсбук с подписью «А как отдыхает ваш новогодний ужин?». Тут с ним согласна, это забавно, но в ванную я не заглядывала до самого вечера. Папа у меня и правда весёлый, это хотя бы немного компенсирует его недостатки. Худшим его недостатком было упрямство. Как бы с ним не спорили, какие бы аргументы не приводили, он всё время стоял на своём, часто злился и обвинял оппонента в демагогии. Его оппонентами были мы с Катькой, когда пытались объяснить свою точку зрения, а мама уже ничего не пыталась.

Новый год в две тысячи четырнадцатом мне запомнился особенно ярко, когда из-за папы настроение было испорчено у всех. Мы тогда, как обычно, готовили праздничный ужин на кухне, когда пришёл папа и попросил в Оливье нарезать морковку. Я была категорически против, чтобы в моём любимом салате присутствовали инородные элементы, поэтому отказалась. Тогда он начал орать, что моя обязанность выполнять его просьбы, а я в ответ предложила ему самому заняться морковкой, если так хочется. Он разозлился, швырнул в меня кухонной тряпкой и ушёл в комнату. Я разревелась, нацепила первую попавшуюся одежду и ушла из дома, решив праздновать Новый год где угодно, но не с ним. Я бродила по району, дрожа от холода и не отвечая на звонки. Через пару часов остыла – внутри и снаружи – и вернулась домой. Перед домом меня догнал папа, который, оказывается, всё это время ходил за мной. Наверное, тогда я и решила, что моя семья какая-то не такая, ведь подружки о своих родителях рассказывали только хорошее. А что хорошего о папе могу рассказать я?

С возрастом отношение к нему поменялось, подростковый максимализм поутих, конфликтов стало меньше. Не потому, что папа как-то поменялся, а потому что я научилась правильно реагировать на его нападки. Взрослые не меняются, а у меня ещё вся жизнь, чтобы прожить её как хочется мне. Поэтому сегодня я преспокойно нарезала морковку в Оливье.

Новый год мы решили праздновать у Ники. Она сообщила об этом как нельзя кстати, когда ребята уже отчаялись найти свободную хату. Родители Ники запланировали поездку в Прагу на Новогодние праздники и разрешили дочери несколько дней пожить одной. Ох уж эти причуды богачей! В шестнадцать лет я оставалась дома только под присмотром бабушки.

Папа с бабушкой пытались вправить мне мозги, как любила выражаться бабушка: «Новый год – это семейный праздник» или «Ты же русская! Русские традиции складывались веками, грех их нарушать», но в конце концов сдались. Даже они краем сознания понимали, что чем больше пытаться привить мне любовь к родине и традициям, тем большее отвращение ко всему русскому я испытываю.

С ребятами мы должны были встретиться часа за четыре до полуночи, закупиться продуктами, приготовить закуски. Как обычно, всё пошло не по плану. Ника задержалась на подработке, Лекс днём лёг спать и забыл включить будильник, Леру вообще отпускать не хотели. Остальные придумали не очень правдоподобные отмазки. Вовремя пришли только Влад и Гера, поэтому мы втроём весь вечер гуляли по мерцающему разноцветными огоньками городу.

– Знаете, что я люблю больше новогодней Перми? – спросил Влад, поднимая взгляд на светящиеся гирлянды, протянутые над аллеей. – Зимние прогулки в хорошей компании. И пусть часть компании где-то проёбывается, хуже от этого не стало.

Гера рассмеялся и сказал, что уже через несколько часов Влад будет не столь оптимистичен, когда вся эта компания наебенится в хлам, включая его самого. На это Влад только пожал плечами и таинственно улыбнулся.

Ребята опоздали настолько, что ворвались в квартиру мы за пять минут до боя курантов. Ника первая сбросила куртку, обувь и побежала на кухню.

– Блин, быстрее! У кого алкашка? – Артём, наполовину раздетый и в одном ботинке, шарил в груде пакетов.

– У меня! – крикнул Влад откуда-то сзади.

Они с Герой и Левиным всё ещё топтались на лестничной клетке, ожидая своей очереди зайти. В прихожей пытались одновременно раздеться шесть человек. После короткого боя с чьими-то локтями нам с Лерой удалось попасть на кухню.

– Ого, а у тебя здесь круто, – я восхищённо оглядела высокий потолок и благородно-серый кухонный гарнитур.

– Да, очень, – отмахнулась запыхавшаяся Ника. – Вот вам бокалы, быстренько несите их в комнату. Три минуты!

Чёрт, мы сейчас просрём Новый год. Мы ринулись в комнату, где парни спешно доставали бутылки шампанского одну за другой. Кто-то включил телевизор.

Одна минута.

– Как же желание? Ника, тащи листочки и ручки! – возмутилась подружка Ники. Мы закивали.

Ника скрылась в другой комнате и мгновенно вернулась с блокнотом и несколькими карандашами.

Один.

Я не успела удивиться тому, что желание загадать решили все. Ребята начали молниеносно вырывать из блокнота листочки.

Два.

Мысли были слишком хаотичны, чтобы сформулировать желание.

Три.

Парни строчили на листочках прямо на полу.

Четыре.

До меня когда-нибудь дойдёт блокнот?!

Пять.

Лера сунула мне клочок бумаги и карандаш.

Шесть.

Послышался громкий хлопок, и пробка шампанского чуть не приземлилась мне на голову.

Семь.

Я собралась с мыслями. Кто-то всучил мне зажигалку. «Настя, быстрее!», донеслось до меня справа.

Восемь.

Листок лежал на коленке. Карандаш стремительно выдавил слово. «Левин».

Девять.

Я дрожащими пальцами поднесла листок к огню.

Десять.

Листок охватило пламя. Слово сгорало у меня на глазах.

Одиннадцать.

Я мысленно повторяла написанное. «Левин, Левин, Левин».

Двенадцать.

До конца листок не сгорел. Пришлось кинуть ошмётки в бокал шампанского, который мне любезно подал Влад. Колокола начали отбивать праздничную мелодию.

– С Новым годом! – наперебой закричали со всех сторон, бокалы взлетели вверх.

Я залпом выпила дешёвое шампанское, проглотив остатки бумажки. Если моё желание сбудется, я поверю и в магию, и в бога, и в российскую власть. Пожалуйста, Новый год, подари мне своё чудо.

За пару часов, как и предсказывал Гера, напились все. Сегодня не купили ни вина, ни ликёра, зато водка лилась рекой. В комнате происходила вакханалия. Лера опрокидывала в себя стопку за стопкой, громко смеясь над всеми шутками Левина. То ли хотела выпендриться, то ли очень страдала. Полуголые Ника с подружкой пытались танцевать стриптиз, Лекс без конца лез обниматься, Олег развлекался со своим бонгом, предлагая покурить всем присутствующим и периодически шлёпая по заднице всех без разбору. Это напоминало идеальную вечеринку, на которой мне почему-то было некомфортно, поэтому я незаметно вышла из комнаты и направилась на кухню.

Гера и Влад сидели за кухонным столом, сделанным под белый мрамор, и что-то обсуждали с важным видом. Перед ними стояла на треть пустая бутылка и две стопки.

– Меня обсуждаете? – в шутку спросила я, рухнув на соседний стул.

– Конечно, кого же ещё? Как там обстановка? Совсем плохо? – спросил Гера.

– Ага. Левин пристаёт к подружке Ники, как там её? Алла, во. Лера пристаёт в Левину, Олег пристаёт ко всем. Намечается новогодняя оргия! – я резко откинулась на спинку стула и фальшиво рассмеялась. – Не так себе я представляла тусовку.

– А как? – Влад достал третью стопку и уже разливал божественный напиток. – Пьёшь водку?

– Сегодня я пью всё! – я торжественно подняла стопку. – Пусть в этом году у каждого сбудется желание! Кстати, вы что загадали?

– Так мы и раскрыли тебе все секреты! Не сбудется ведь.

– Ой да ладно, что скрывать? Я загадал в этом году лишиться девственности, – сказал Гера, а я поперхнулась соком, которым намеревалась запить водку.

– Ты шутишь сейчас, да? – неуверенно спросила я, широко улыбнувшись. Никогда не думала, что Гера способен выдать такое. Как забавно действует на людей алкоголь.

– Ни капельки. Зачем шутить на такую серьёзную тему? Теперь вы признавайтесь, а то я зря что ли открыл тайну своей девственности?

– Я загадал влюбиться, – Влад иронично изогнул одну бровь, посмотрев мне прямо в глаза. От его пронизывающего взгляда я ощутила неловкость. – Теперь твоя очередь.

– От влюблённостей одни проблемы, – фыркнула я, отводя взгляд, – я бы предпочла никогда не испытывать сильных чувств, а просто наслаждаться жизнью. И как раз сейчас я буду ей наслаждаться, чего и вам советую!

Я ещё раз разлила по стопкам водку, мы выпили. Потом выпили ещё. Много смеялись, делились историями. Оказывается, отец Влада был награждён медалью за какой-то геройский поступок на тушении крупного пожара, а девушка, которая отшила когда-то Левина, – двоюродная сестра Геры, сейчас учится в Германии. Было забавно послушать рассказ Геры о первом неудачном опыте в сексе, после которого он жутко стесняется знакомиться с девушками. Парень он классный вообще-то, только ему бы чуть больше уверенности в себе, и чуть более современную стрижку, так я ему и сказала. Влад на это ответил, что парни без стрижки, как девушки без косметики – сразу видно настоящего человека. На этих словах я вдруг пожалела, что нанесла на лицо несколько слоёв тональника. Мне было так кайфово с этими двумя, что возвращаться в шумную компанию совсем не хотелось.

После четырёх стопок водки голова оставалась ясной, но штормило меня знатно. Шагая по коридору, с одной стороны я опиралась на стенку, с другой меня под локоть поддерживал Влад. Ненавижу такое состояние! Почти восемнадцать, а пить так и не научилась. Зналаже, что надо было остановиться две стопки назад…

Кажется, Влад с Герой решили меня выгулять. Вместо комнаты они повели меня в прихожую и помогли надеть пуховик и сапоги. В пьяном бреду время идёт иначе. Мне казалось, что гуляли мы до утра, но прошло всего лишь полчаса. Зато за эти полчаса мне стало намного легче. Голова уже не кружилась, тело наконец-то слушалось.

По пути зажгли бенгальские огни, Влад пытался всучить один мне, а когда узнал, что я их до жути боюсь, тут же погасил свой. Потом мы, не сговариваясь, начали закидывать Геру снежками, а тот прятался за деревьями и скамейками, стреляя из укрытий. Один раз снежок попал мне прямо в затылок, за что Влад повалил Геру в сугроб и засыпал лицо снегом. Я надрывалась от хохота, пока Влад сидел на нём сверху, а Гера забавно дрыгал ногами. Вернулись в квартиру мы мокрые, почти трезвые и довольные.

В квартире было спокойно. Музыка больше не играла, из разных комнат слышались тихие разговоры и лёгкий смех. Парни завернули на кухню «догоняться», а я решила навестить ребят. В большой гостиной на полу сидели Лекс, Олег и Алла. Подружка Ники одной рукой прикрывала голую грудь, а в другой держала игральные карты. У Олега был обнажён торс, а Лекс сидел без носков.

– Настя, присоединяйся! Мы тут Аллу раздеваем.

Я скептически усмехнулась:

– Нет уж, спасибо. По-моему, ты явно не Аллу хочешь завалить.

– Не пали меня, – хохотнул Олег, демонстративно погладив Лекса по коленке. Тот издал возмущённый возглас и отвесил Олегу подзатыльник. Алла засмеялась. Наверное, она была бы не против тройничка.

Я заглянула в спальню, откуда слышался смех. Картина передо мной заставила внутренности сжаться в тугой узел. Большая кровать. На краю кровати сидит полуголый Левин, а Лера лежит головой у него на коленях. На другой стороне Артём с Никой ласкают друг друга под одеждой. Я замерла в дверях.

– О, Настёна пришла, – Лера попыталась встать, но Левин опустил её обратно. – Иди к нам, у нас тут скучно.

Она махнула рукой на возбуждённую парочку. Лера была пьяна настолько, что с трудом могла контролировать руку. Левин был не лучше. Он расфокусированным взглядом смотрел на меня и глупо улыбался.

Я решила не делать поспешных выводов и присела на край кровати.

– Чем занимаетесь? – аккуратно спросила я.

– Да вот лежим, о жизни говорим, – Левин попытался схватить меня и притянуть к себе. Я увернулась.

Растрёпанная Ника оторвалась от Артёма и протянула мне бутылку.

– Выпей с нами! И не уходи больше. – Она странно на меня посмотрела.

– Не, я всё. Пейте сами.

– А мы и выпьем! – Лера всё-таки поднялась и выхватила у Ники бутылку. – За тебя, Настенька! И за тебя, Никуля. И за любовь!

Лера сделала большой глоток и откинулась на Левина. Похоже, он был не против.

– Я, пожалуй, пойду.

Я встала и на ватных ногах направилась к двери. Левин окликнул меня, но Лера заткнула ему рот поцелуем. Он ответил на поцелуй и обнял её за талию.

Остаток ночи я помнила очень смутно. Помнила, как ворвалась на кухню и залпом выпила треть бутылки шампанского. Помнила, как ревела на груди у Влада. Помнила стоны, доносившиеся из спальни. И как в унитазе моя блевотина смешивалась со слезами.

Это новогоднее чудо я не забуду никогда.

В шесть утра я брела домой по пустым улицам, ненавидя эту жизнь и всех, кто в ней присутствовал. Влад, Гера и Лекс наперебой предлагали меня проводить, но мне нужно было побыть одной и подумать. О том, что это была самая эффектная месть от лучшей подруги. О том, что все врали мне на счёт симпатии Левина. Или это он всем врал?.. Не важно.

С красными, воспалённым от слёз лицом я пришла домой и рухнула на кровать. Я долго смотрела в потолок, боясь закрыть глаза. Мне казалось, если я усну, то снова увижу эту отвратительную картину. Примерно в таком состоянии я провела всю неделю. Катька и мама ежедневно пытались вытащить меня из комнаты, но мне было всё равно. Один раз Оля со Светкой звали погулять, но им я тоже отказала. Даже с Владом не хотелось общаться, хотя он был единственным, кто мог хоть как-то поднять мне настроение.

Утром восьмого января я с трудом разлепила глаза. Прохладный солнечный свет заливал комнату. Этот день должен был стать самым классным днём в моей жизни. На мой День рождения я вынашивания столько грандиозных планов, но ровно неделю назад всё рухнуло. В коридоре послышался шёпот, два силуэта приблизились к моей двери. Не хочу поздравлений, пусть они уйдут, только и крутилось у меня в голове. Маму я ещё могу вытерпеть, а вот папа опять не воспримет всерьёз мои чувства и только ухудшит ситуацию. Родители всё же вошли.

– Настенька, ты уже проснулась? – ласково спросила мама, присаживаясь на край дивана.

– Уже да, – пришлось ответить мне.

– С Днём рождения, солнышко!

Мама наклонилась обнять меня. Папа стоял рядом, держа руки за спиной.

– Дочь! – торжественно начал он, – поступление уже не за горами, поэтому мы решили подарить тебе самую нужную вещь. – Он протянул мне коробку. Мама мило улыбалась.

Я достала из коробки новый ноутбук. Неужели я смогу выбросить свою старую развалюху, на которой даже интернет работает с перебоями? Впервые после новогодней ночи я улыбнулась.

– Спасибо, родители! – я крепко их обняла. – Надеюсь, больше подарков не будет? Вы и так потратились…

– В ближайшие пять лет точно не будет, потом посмотрим, – усмехнулся папа.

– Там праздничный завтрак готов, – мама потрепала меня по голове. Она подождала, пока папа выйдет из комнаты, и внимательно посмотрела мне в глаза.

– Всё ещё переживаешь из-за Леры? Может, вам стоит поговорить?

– Мам, не начинай. Не хочу я ни с кем разговаривать. Блин, я даже не злюсь толком. Мне просто надоели эти мерзкие чувства и ссоры.

– Лет через пять соберётесь вместе, будете смеяться над своими глупостями юности. А пока придётся терпеть, возраст у вас такой – мерзкий, как ты говоришь.

Я опять улыбнулась. Если забыть о том, что лучшая подруга меня предала, а я окончательно потеряла любовь всей жизни, восемнадцатилетие началось неплохо.

– Кстати, час назад тебе передали подарок, – мама хитро улыбнулась.

– Кто передал?

– Самое удивительное, что нашли мы его под дверью, без адресата и записки.

– Эм, и почему вы решили, что это мне? – буркнула я.

– А пойдём-ка на кухню, увидишь.

Подарок был точно для меня – маленький тортик, покрытый шоколадным кремом. На торте красовалась надпись: «Не грусти, тебе ещё бомжей в рабство обращать. С Днём рождения!». Я почувствовала приятное тепло в груди – только два человека знали мою «теорию бомжей», и вряд ли торт прислал Гера. Мы с ним не слишком близко общались для таких приятных дружеских жестов. Я навела на торт камеру Инстаграма, чтобы выложить в истории фото, – пусть все знают, что у меня всё отлично, и в жизни есть люди, которым я небезразлична, – но затем передумала. Появилось странное чувство, что, если я сейчас начну хвастаться подарком, я всё испорчу. Я обещала себе проанализировать это позже, поэтому просто отправила Владу милый текст о том, насколько мне приятно получить от него подарок.





Вопрос застал меня врасплох. Я ненавидела говорить по телефону – предпочитала либо переписки, либо личные встречи – но принять звонок согласилась. Мелодичный баритон в трубке, забавные пожелания в День рождения, разговор ни о чём – оказывается, иногда даже приятно с кем-то поболтать вот так просто, валяясь на диване морозным воскресным утром. Ладно, не с кем-то, а с именно с Владом, потому что праздничные звонки от родственников меня бесили до сих пор. Они дежурно поздравляли с Днём рождения, желали счастья, здоровья, будто в жизни больше ничего и не нужно, даже Левин прислал сухое поздравление, состоящее всего лишь из «С днюхой, Насть)». Наверное, Лера тоже бы поздравила, если бы она не была заблокирована во всех соцсетях и мессенджерах. Мне и правда было уже всё равно, только оставшиеся крохи гордости не позволяли первой бежать мириться.

Ближе к вечеру раздался звонок от Оли.

– Насть, привет, надо поговорить, – услышала я вместо поздравления.

– Привет. Что случилось?

– Я ухожу из дома, – Оля прерывисто вздохнула.

– В смысле? Что за бред?

– Папа узнал кое-что. Теперь не хочет меня видеть. Можешь приехать?

– Конечно! Ты где сейчас?

– У Егора.

– О, вы помирились! Поздравляю, – я поморщилась. Одно и то же из месяца в месяц – ссора, бурное примирение, опять ссора, измена и опять мир. И как им не надоело?

– Типа того. Очень тебя жду.

– Ладно, через час буду.

– Кстати, с Днём рождения, – уже чуть веселее сказала Оля.

Мне стало любопытно. У подруги бывали проблемы с родителями, которые иногда запрещали ей общаться с друзьями или отключали дома Wi-Fi, но, чтобы выгнать из дома…

Через обещанный час я позвонила в домофон квартиры Егора. Атмосфера была, мягко говоря, напряжённой. На пороге были свалены большие сумки, Егор с сестрой что-то обсуждали в комнате на повышенных тонах. Оля встретила меня в прихожей.

– У нас не прибрано, – извиняющимся тоном сказала она.

– Уже «у вас»?

Мы прошли на кухню, где стоял приторный запах сигарет.

– Будешь? – Оля протянула мне Parlament.

– Рассказывай.

Тут на кухню ворвался недовольный Рязанов. Хотя, судя по обычному выражению его лица, недоволен он был всегда.

– Уже похвасталась? – он выхватил у Оли сигарету и затянулся сам.

– Эй! – Оля возмущённо зыркнула на него, но тут же достала другую. – Не слушай его.

– Как это не слушать? Надо собой гордиться! Так всё обставить, чтобы переехать жить к самому шикарному мужчине города. А она та ещё сучка! – он тыкнул Олю в плечо. Я до сих пор недоумевала, как можно позволять так к себе относиться.

– Так что случилось-то? – я переводила взгляд от одного к другому.

– Короче. Утром папа сказал, что установил скрытую камеру. В гостиной. – начала Оля. – Помнишь, я рассказывала, что они с Егором чуть не подрались при первой встрече? Вот, после этого. Ну… И она всё это время была включена.

– Так?..

– И папа сегодня решил посмотреть записи…

– И? – я сгорала от любопытства.

– Ну, там мы… М-м-м…

– Господи! Чё ты мямлишь? Мы второго января устроили тройничок прямо перед камерой. Прикинь, какой охуенный новогодний подарок её отцу.

Я смотрела, как Рязанов ухмыляется с сигаретой в зубах, не сдержалась и взорвалась хохотом. Вслед за мной загоготал Егор и захихикала Оля.

– Это просто… – я захлёбывалась от смеха, – это вос… восхитительно! Что папа-то у тебя сказал? Или просто вышвырнул вещи в окно?

– Ну почти, – от её подавленности не осталось и следа, – я с утра пошла на кухню, а там он с ноутом сидит. А на ноуте видео. Я подумала, он что, порно смотрит?! А там мы втроём… Сильно орал, чуть не ударил. Сказал, чтобы я не показывалась ему на глаза больше.

– Мда… – протянула я. – И какую же несчастную вы затащили к себе в постель?

– Это…м-м-м…

– А вот догадайся! – Рязанов грубо зажал Оле рот рукой.

– Я её знаю? – как можно равнодушнее спросила я. Но как же было интересно!

– Знаешь.

– Э-э-э, она из вашей компании? – я припомнила друзей Рязанова, с которыми мы тусили несколько раз.

– Нет.

– Из школы?

– Нет, – Егор весело оскалился.

– Да хрен вас знает, нашли какую-нибудь шалаву в клубе, – выпалила я.

– А с чего ты взяла, что это она?

Стоп. Он хочет сказать, что это парень?! Да не может быть, чтобы Егор Рязанов коснулся парня. Или…

– Только не говорите, что это Олег… – не знаю, почему именно эта догадка пришла в голову, и я вообще надеялась, что я ошибаюсь, но Оля кокетливо хихикнула, а Егор кивнул.

Просто невероятно. Пригласить к себе третьим человека, с которым девушка чуть не изменила своему парню! Отношения Оли и Егора всегда были странными, но, наверное, это перебор. Сама бы я на такой безумный подвиг точно не решилась даже с Левиным. Или?..

– Как вы вообще… ну типа… скооперировались?

– Ну… После Лериного Дня рождения мы начали общаться немного. Потом мы позвали его к Егору на вписку, хотя я думала, что он вообще убьёт его. Ну а там они подружились… как-то так, в общем.

– Подружились, – Егор весело хмыкнул, – у тебя четыре ошибки в слове «потрахались».

Я опять разразилась смехом. У Оли горели щёки, а Рязанов, кажется, был очень горд собой. Горд признанием в своей ориентации? Горд тем, что уговорил Олю на третьего? Или тем, что теперь ей изменяет ещё и с парнями, а она до сих пор с ним? Невероятно странные, абьюзивные отношения. Егор с таким превосходством рассказывал про отношения втроём, что мне стало даже немного завидно – очень смело с их стороны принять свою полигамность, бисексуальность или что там у него ещё. Мы живём не в том городе и не в то время, чтобы так открыто признаваться в этом кому попало. Впрочем, это его дело, но у меня аж дух захватило от их признания. Я и не мечтала оказаться так близко к мальчикам, которые спят друг с другом.

– У меня только один вопрос интересует. Как вы там в тройничке вашем роли распределили?

– Эти два пассива, а я актив, – гоготнул Рязанов.

– То есть ты трахал их обоих? По очереди или одного членом, другую рукой? Или как там можно ещё? – я опять рассмеялась.

– Предоставлю тебе пофантазировать и подрочить на ночь.

– Не, в мои фантазии Оля точно не входит!

Оля сидела почти багровая, но смеялась вместе с нами. Обошлось почти без оскорблений и упрёков со стороны Егора, он был на удивление адекватным. Конечно, отпускал шуточки про мои «карликовые сиськи» и «любовь к нищебродам», но звучали они слишком уж безобидно. Проболтала я с ребятами до одиннадцати вечера, домой пришлось ехать на такси.

Год обещал быть интересным.

Глава 7. Море

Третья четверть началась слишком спокойно. Ни скандалов, ни шумных тусовок, только бесконечные напоминания о предстоящем ЕГЭ. Помню, в десятом классе учителя постоянно говорили о сложности следующего учебного года. Но для нас это было всего лишь страшной сказкой, которая забывается уже на следующей день. И вот в разгаре этот «следующий» год, а у выпускников уже сдают нервы.

Одноклассники хвастались выбранными ВУЗами. Таня, которая шла на красный диплом, готовилась к поступлению в медицинский; Сонька вообще заграницу сваливает. Когда она невзначай упомянула, что уже два года кодит для канадской компании, мне стало как-то тошно. Даже Карина уже определилась с будущим – попытается поступить в Институт Культуры на театральную режиссуру, она давно посещает театральные курсы, а в школе помогала организовывать большинство праздников. У всех столько грандиозных планов, масштабные цели, а я… Я умею только рисовать. Мой уровень едва ли дотягивает до среднего выпускника художественной школы, а кому нужен посредственный художник? Разве что пойти в колледж и работать потом учителем ИЗО…

Лера нацелилась в Москву, прямиком в МГИМО, на факультет юриспруденции. На переменах она штудировала всевозможные юридические книги и статьи, совершенно забыв про основные предметы. В сумке она постоянно таскала конституцию – уж не знаю, ради пафоса или реально читала. Я искренне желала ей провалиться. Не со зла, конечно, а так, по-дружески.

Мы с ней так и не помирились. Точнее, не так. Она даже не пыталась со мной помириться. После новогодних каникул она, как ни в чём небывало, села на своё обычное место рядом со мной и начала вещать о своих идеальных праздниках на горнолыжке с Костей. Меня в который раз поразила её безграничная наглость, но внутри я испытала огромное облегчение. Мне не пришлось опять ловить её в коридорах, чтобы заявить о своём прощении. Да, она виновата. Да, сначала я твёрдо решила прекратить нашу дружбу. Но мне оказалось не по силам выбросить пять лет дружбы из-за какого-то парня. Кстати, Влад мне по секрету поведал, что Левин очень жалел о случившемся – он перестал отвечать на Лерины сообщения, а с друзьями предпочёл не обсуждать новогоднюю ночь.

Четырнадцатое февраля был одним из моих нелюбимых дней в году. В нашей англоязычной школе чтили иностранные традиции, поэтому День святого Валентина праздновали с особым размахом. Учеников с шестого по одиннадцатый класс охватывало какое-то любовное безумие. Приторно-розовые украшения из бумаги вешали в классах, в коридорах, даже в туалетах! А самое глупое – каждый год завуч выбирала двух самых увлечённых девочек и делала из них «купидонов»: на переменах они собирали валентинки и анонимно доставляли их адресатам. Мне такой «купидон» принёс валентинку только однажды – в седьмом классе, когда Лера притворилась моим тайным поклонником. Она просто хотела меня подбодрить, я понимаю, ведь ей прислали целых четыре открытки. Неприятный осадок всё равно остался, хоть я потом узнала, что две из них были поддельные.

В этом году инициативу проявили Лера и Ева. Лера нарядилась в ангела с белыми крыльями, а Ева в ангельского дьявола, кажется, – забавное сочетание пышных красных крыльев и демонических рожек на ободке. Они подошли к своим ролям со всей ответственностью: в восемь утра уже были в школе при полном параде.

После урока химии мы с Олей и Светой сидели на скамейке второго этажа и со смехом обсуждали праздничную суматоху.

– Прикиньте, сейчас к тебе подойдёт этот ангелочек и вручит валентинку от какого-нибудь Лаптева! – ухмыльнулась я, махнув рукой в сторону проходящего одноклассника – толстого и нерадивого, который не мог отличить падеж от склонения.

– А прикинь, Оля дарит свою валентинку Рязанову, а он такой «Прости, Оля, я пидор», – заржала Светка.

– Да ну тебя, – беззлобно хмыкнула Оля.

Светке она тоже рассказала про новогодний инцидент. Теперь при любом разговоре о Рязанове вечно недовольная жизнью подружка не забывала упомянуть о его ориентации. То ли его так сильно не переносила, то ли геев. Сегодня сарказм из неё сочился особенно обильно, ведь День всех влюблённых ей предстояло провести в одиночестве. Впрочем, как и мне.

– Оль, ты сегодня с Рязановым празднуешь? – поинтересовалась я.

– Ну-у… – она замялась – не совсем.

– А это как? С его сестрой что ли? – гоготнула Светка.

– Я вам не говорила… Я тут познакомилась кое-с-кем.

– В смысле? Ты живёшь у своего мужика и с кем-то знакомишься? – Света возмутилась, – Ничё не треснет?

Оля поморщилась.

– Пожалуйста, не лезь в это, Свет, – тихо сказала Оля, теребя ручку от сумки. – Это наше с ним дело.

– Ой да больно надо! Ты бы давно бросила его, если бы чуть больше уважала себя.

– О, смотрите, Ева идёт сюда, – я отвлекла подруг от скользкой темы. Ева Коваль в чёрно-красном костюме на грани эротичности направлялась в нашу сторону.

– Приветик! Что вы такие кислые сидите? – она жизнерадостно улыбнулась. – Праздник же.

– Тут всё слишком розовое, чтобы я в этом участвовала, – Светка откинулась на спинку скамейки и скрестила руки на груди.

– А зря. Потому что для тебя валентинка! – Ева торжественно извлекла из миленькой коробочки серую открытку с рисунком красной розы.

– Господи, что это?! – Света скривила губы и посмотрела на неё как на контрольную по алгебре.

– Поклонники не дремлют! – со смехом сказала Ева и удалилась, оставив открытку на коленях недовольной Светки.

Света покрутила валентинку в длинных пальцах. На обратной стороне только одна строчка: «Сегодня в 3 жду тебя у выхода во двор». Ух, как интересно! Насколько мы знали, у Светки никогда не было поклонников, особенно в школе.

– Ты пойдёшь? – Оля уставилась на Светку горящими глазами.

– Не знаю. Может быть, – коротко ответила она, – и вообще, сейчас физика начнётся, пошлите.

Мы с Олей одновременно прыснули. Настолько взволнованную Свету можно было увидеть только в двух случаях: перед контрольной по литературе и на сеансе очередного шедевра Марвел. Сейчас она так сосредоточенно шла на физику, не замечая ничего вокруг, что по дороге случайно толкнула мелкого пацана с огромным портфелем, который своим звонким детским голоском послал её нахуй.

Мне нравилась Светка, несмотря на её занудство и вечно плохое настроение. Она была единственной, с кем удавалось посплетничать о наших знакомых, не опасаясь, что кто-то узнает о разговоре. Часто мы с ней обсуждали Олю, Леру, я рассказывала ей о своих друзьях, с которыми она была даже незнакома, но уже презирала. Со Светкой мы не были близкими подругами, за всё время учёбы она подпустила близко только Олю, при этом не брезгуя назвать её шлюхой прямо в лицо. Да, Оля окружает себя «прекрасными» людьми.

Как только раздался звонок с последнего урока, Светка второпях закинула вещи в сумку и первая вышла из класса. Нам с Олей было настолько интересно узнать, кто её тайный обожатель, что мы договорились «подождать» её в столовой, которая, вот же совпадение, находилась в том же коридоре. Оставшиеся уроки мы играли в детективов: пытались вычислить поклонника. Но, не припомнив ни одного случая общения Светы с мальчиками, забросили это занятие.

Когда Светка со звонком выскочила из класса, мы пошли за ней. У столовой было пусто, только несколько учителей прошли перекусить перед второй сменой. Отсюда отлично было видно коридор, часть главного холла и поворот к выходу во двор, за которым скрылась Света. Время было 15:02.

Мы расположились у подоконника, делая вид, что заняты чем-то очень важным. Сами то и дело бросали взгляды на коридор и столовую. Прождали ещё минут пятнадцать, никаких следов тайного поклонника не было. В коридоре иногда мелькали парни из параллели или младше, но ни один из них не был похож на Светиного тайного обожателя. Когда мы издалека заметили Лаптева, мы уже приготовились ржать во всё горло, но тот завернул в столовую, покушать третий раз за день. Ещё через несколько минут Оля посмотрела в телефон и вздохнула:

– Слушай, за мной, кажется, приехали. Это была странная затея, согласись?

– Твой новый мужик? – спросила я безразличным тоном. Оля кивнула. – Ладно уж, отпускаю. Наслаждайся безграничной любовью!

Оля клюнула меня в щёку и упорхнула к своему благоверному. Я осталась одна в пустом коридоре. Спешить было некуда: сегодня нет ни курсов по дизайну, ни встреч с друзьями – ничего, что могло бы отвлечь от прекрасного отдыха. Только вот я не умела отдыхать в одиночестве. Каждый раз, когда у друзей появлялись дела, когда даже Катька отказывалась провести со мной время, меня с головой накрывала печаль. Это не та романтическая печаль с томными вздохами и ментоловым сигаретным дымом, это липкая, ноющая боль внутри, ощущение тотального одиночества и ненужности.

Я сидела на подоконнике и отрешённо листала истории. Огромный букет роз. Ещё один. Вот сладкая парочка сосётся на фоне Дворцовой площади с подписью «День всех влюблённых в любимом городе». Фото Евы из дорогущего ресторана – интересно, когда она успела доехать до центра, если уроки закончились всего двадцать минут назад? Наверное, у её очередного богатенького хахаля скоростная тачка. У Левина в Инстаграме новых историй не появилось, я вздохнула с облегчением. Не представляю, что бы я почувствовала, если бы он выложил фото с какой-нибудь девицей прямо в День святого Валентина.

Пока я листала истории, на экране появилось оповещение о новом сообщении на почту. Я автоматически тыкнула и уставилась в открывшееся письмо.


От кого: Приёмная комиссия СПбГУПТД

Тема письма: Результаты отборочного испытания в СПбГУПТД


Уважаемая Шарова Анастасия Юрьевна!

Мы рады сообщить Вам, что Вы успешно прошли отборочные испытания для поступления в Санкт-Петербургский государственный университет промышленных технологий и дизайна в 2017 году в Институт графического дизайна.

Вы вошли в 150 кандидатов на зачисление по специальной экспериментальной программе. Всего было подано 2360 заявок. Впереди Вас ждёт 3 конкурсных тура. 20 лучших абитуриентов поступят на бюджет Института графического дизайна. 34 финалиста получает скидку 70% на весь период обучения.

Первый тур пройдёт в формате онлайн собеседования с куратором набора 2017 года. Дата и время Вашего собеседования: 1 марта в 12:00.

Порядок проведения онлайн собеседования и подробная информация по конкурсному отбору во вложении.

Пожалуйста, подтвердите онлайн встречу ответным письмом.


Желаем Вам удачи!


Я три раза прочитала письмо, не веря своим глазам. Меня заметили. Среди двух тысяч ребят. У меня есть шанс учиться в наикрутейшем ВУЗе бесплатно и свалить из этого города… Это лучше, чем сраные букеты и рестораны!

Ещё в январе в школе дизайна нам рассказали о возможности поступить в Питерский ВУЗ, и я по приколу решила принять участие в отборочных – прислала им десять лучших работ в разных жанрах. Кто бы мог подумать, что я куда-то пройду....

Вложение было огромным файлом pdf на пару десятков страниц. Изучу его позже. Сейчас я дрожащими пальцами набирала текст ответного сообщения. Конечно, я буду на собеседовании. Я не упущу свой шанс, наконец, стать счастливой.

На следующий день я пришла в школу в прекрасном настроении. Даже первый урок со стервозной математичкой не мог его испортить. Светино место рядом с Олей пустовало, поэтому я направилась туда, пожав плечами на недоумённый взгляд Леры.

– Можно с тобой сесть? Светки сегодня не будет? – вместо приветствия спросила я.

– Нет. Узнала я, с кем она вчера встречалась, – после паузы ответила подруга.

– И?

Оля закатила глаза и мотнула головой в сторону Игоря, Жеки и Марселя на другом ряду.

– В смысле?

– В прямом. Валентинку прислали эти дебилы, а потом стебались над ней, когда она пришла на встречу.

– Пиздец… Вот гондоны! – я не знала, что ещё сказать. За Свету было до боли обидно, но вместе с этим, по телу растеклось неприятное чувство удовлетворения. Если бы и у Светки удачно сложилась личная жизнь, моим страданиям не было бы предела.

– Да уж. Вчера весь вечер проревела. Вот сегодня поеду к ней, хочешь тоже?

– Можно, да.

Внезапно для себя я поднялась с места и направилась к «юмористам». Не представляла, что им сказать, но я была полна решимости.

– Привет, шлюшка, – за всех поздоровался Игорёк, Марсель и Жека усмехнулись.

– Вы не охренели ли часом? – сквозь зубы выдавила я.

– Что мы сделали? – притворился обиженным Жека. – Опять мы виноваты.

– А кто, блять, виноват? Нахер так прикалываться над людьми? Стебитесь друг над другом, а других не трогайте!

– Бля, ну… прикольнулись и прикольнулись, бывает.

– Она вообще о чём? – обратился Игорь к дружкам.

– Не-не, ни о чём, – Марсель смущённо потёр нос.

– А ты реально не в курсе? – начала я, но тут в класс ворвалась математичка. – Разберись с этими идиотами!

С чувством выполненного долга я вернулась на место. Может, Игорёк к этому и не был причастен, но, если назвался лидером, – неси ответственность за своих прилипал.

– Думаешь, у тебя получилось их вразумить? – шепнула Оля.

– Вряд ли, просто надо было хоть что-то сделать. Кстати, помнишь, я говорила, что послала задание в Питерский ВУЗ на дизайн? Я прошла.

– Ого, поздравляю! То есть ты теперь уедешь и бросишь меня здесь? – подруга шутливо надула губы.

– Ага, только вот пройду странное собеседование, выиграю творческий конкурс, окажусь лучше ста тридцати человек и готово!

Всю геометрию мы решали экзаменационные задачи. То и дело вокруг раздавались возгласы о чудовищной сложности заданий, а мы с Олей даже вместе не смогли решить и трети. ЕГЭ неумолимо приближался, у учеников одиннадцатых классов нарастала паника.

После уроков мы съездили к Свете. Та уже пришла в норму, потому что её главный обидчик написал ей большое сообщение с извинениями. Казалось, Марсель действительно раскаивался, а Света действительно простила этих идиотов. Мы с Олей обменивались насмешливыми, понимающими взглядами, когда Светка выдумывала изощрённые способы мести Марселю, совсем забыв о Жеке.

Оля предложила забыть этот день, напившись в гей-клубе в эту пятницу. Света отказалась сразу, а я была не против посетить это славное заведение. Оля была завсегдатаем самых злачных мест города. С Рязановым и его друзьями она обошла все сомнительные бары, а на вписках у пермских селебритиз была частой гостьей. В гей-клубе Море работал приятель Рязанова, с которым Оля поддерживала тёплые отношения. Друзьям он наливал «за счёт заведения», поэтому подруга частенько наведывалась к нему поболтать.

Около полуночи мы с Олей вывалились из такси около Моря. Нас встретил уютный снежный дворик, освещённый парой жёлтых фонарей. Над клубом белым и голубым светом переливалась неоновая вывеска. Несколько молодых людей в ярких нарядах стояли у входа и громко смеялись.

По дороге мы выпили почти всю бутылку вина, настроение у обеих было великолепное. Мы легко прошли фейсконтроль, отдали пуховики в гардероб и оказались в просторном тёмном зале с мерцающим светом прожекторов. У стены располагалась длинная барная стойка, за которой симпатичные бармены ловко мешали коктейли.

– Надо выпить. Ты что будешь? – громко спросила Оля, открыв меню.

– Что-нибудь с ликёром есть? – я тоже взглянула на алкогольную карту.

– Есть «Виски-кола», «Маргарита» и «Джин-тоник», – Оля поморщилась. – Мда, ну и выбор. Ладно, сейчас всё организуем.

Она помахала бармену, который только что вышел с кухни. Крупный юноша в сером фартуке подошёл к нам и обнял Олю через стойку.

– Это Глеб. А это Настя, – представила нас Оля, бармен с улыбкой мне кивнул. – Мы хотим выпить чего-нибудь вкусного. Нальёшь?

Подруга лучезарно улыбнулась Глебу, который тут же схватил бутылку с тёмной жидкостью.

– А что за коктейль? У меня сегодня лимит в шестьсот рублей, – я наклонилась к Олиному уху.

– Это бесплатно! – подруга подмигнула и начала двигаться в такт динамичной музыке.

Пока Оля общалась с Глебом, я оглядела клуб. На сцене выступал соблазнительно раздетый мужчина с рельефным торсом и кудрявой дорожкой, скрывающейся в коротких джинсовых шортах. Он ритмично вилял бёдрами перед собравшейся у сцены толпой. На танцполе крутилось несколько слипшихся друг с другом гетеросексуальных парочек, за столиками выпивали шумные компании. Мимо сновали парни в стильных костюмчиках, стайки непримечательных девчонок, брутальные бородатые мужики. Не знаю, как в других гей-клубах, но здесь все были на удивление обычными.

Я перевела взгляд на другую сторону барной стойки и увидела знакомый силуэт – вьющиеся волосы, прямая спина, благородный нос.

– Оля, там Матвеев! – проорала я в ухо подруге.

– Кто?

– Дима Матвеев! Ну, который у Леры на днюхе был!

– Серьёзно? – Оля посмотрела за мою спину. – Офигеть! Точно он. Зови его сюда.

Я сомневалась, что он будет нас видеть, но всё же подошла.

– Настёна, какой сюрприз! – Дима заключил меня в объятия. – Что ты тут делаешь?

– Я с Олей, – я кивнула в сторону подруги. Он вёл себя как обычно, словно его только что застали в обычном стриптиз-клубе. – У неё тут бармен знакомый, пьём бесплатно.

– Какое совпадение, я тоже с подругой. Только она оставила меня пить в одиночестве, а сама ушла клеить девушек, – Дима покачал головой, – кстати, вот она.

Он махнул рукой подошедшей девочке. Худая, в широкой мужской рубашке, надетой поверх чёрной маечки, тёмные, хаотично разбросанные волосы. Я завороженно смотрела, как она резким, почти мужским движением забралась на барный стул и опрокинула в себя стоявшую перед ней стопку, даже не поморщившись.

– Я Кэт, – она протянула мне руку в чёрной митенке. На кончике языка блеснул пирсинг.

– Настя, – я ответила на рукопожатие.

Кэт что-то показала бармену, тот кивнул, и через несколько секунд перед нами поставили три стопки с прозрачной жидкостью и блюдце с лимоном. Одну стопку она сунула мне в руку.

– Я угощаю! – крикнула Кэт, облизала край стопки и залпом выпила. Дима сделал то же самое, закусив лимоном.

Кажется, так пьют текилу. Я поднесла стопку к лицу. Пахло спиртом и ещё чем-то кислым. Я неуверенно слизнула соль с края, а затем вылила в себя содержимое стопки. Во рту стало горько, горло обожгло, я скривилась. Кэт поднесла мне блюдце с лимоном, я тут же схватила дольку.

– Первый раз почти у всех такое лицо, – она улыбнулась.

– А ты, смотрю, профи, – крикнула я ей на ухо.

– Конечно, в Перми без навыка пить не выжить.

К нам подошла Оля. В руках она держала два коктейля в больших бокалах со стеклянными узорами. Она вручила мне коктейль, поздоровалась с Димой и Кэт.

– Насть, пошли отойдем, надо кое-что сделать. Ребят тоже зови, – сказала она мне на ухо и мотнула головой в сторону выхода.

Мы вчетвером оказалось в тесной комнатке с парой стульев и старым столом. За нами вошёл Олин знакомый бармен, закрыв дверь на защёлку. Он развязно уселся на стул и обвёл нас странным взглядом.

– Оль, мы так не договаривались. Они могут всё испортить, – он посмотрел на Олю, сощурившись.

– Да всё нормально, – успокоила она Глеба, похлопав по плечу.

Оля извлекла из сумки два маленьких пакетика с какими-то белым таблетками. Один вручила Глебу, а из другого высыпала содержимое на ладонь.

– Оля, это что? – я уставилась на подругу.

– В народе их называют «колёса», по-научному «экстази», – хихикнула она и сунула одну в рот. – Берите, ребят.

Кэт предлагать второй раз не пришлось – она спокойно взяла у Оли наркотик. Дима немного покрутил таблетку перед глазами и положил на язык.

С приоткрытым от удивления ртом и сдвинутыми бровями я пялилась на это действие и не могла в этом поверить. Секс втроём – это одно, но наркотики… Когда второй пакет Оля вручила Глебу, меня вдруг передёрнуло от осознания.

– Вы же не собираетесь это продавать? – обречённо спросила я, а Глеб уже засунул пакетик в карман брюк. Я быстро переводила взгляд от одной к другому. – Бля, вы чё, прикалываетесь?

– Я точно не собираюсь, – наконец сказала Оля. – Да успокойся ты, это всего лишь экстази, от него становится весело и иногда поднимается уровень возбуждения.

– Так и жри сама тогда, зачем продавать-то? За это ведь могут посадить, да, я так понимаю?

Кэт безразлично пялилась в телефон, Глеб просто молчал. Дима невнятно пожал плечами, скрестив руки на груди.

– Настён, забей. Сейчас в каждом клубе что-то продают, и никого ещё не посадили.

Я несколько секунд молчала, в голове крутилось только одно слово «пиздец», потом язвительно спросила сразу у всех:

– Ну и какой эффект от этой хрени? Уже возбудились?

– Пока нет, но это дело времени, – отозвалась Кэт и ухмыльнулась. – Попробуй. Текилу же выпила, ничего не случилось.

Я с сомнением посмотрела на Олину раскрытую ладонь. И правда, что может сделать мне крохотная таблеточка? Я медленно протянула руку и коснулась её кончиками пальцев. Тёплая. Выглядит безобидно. Я блевала в общественных туалетах от избытка алкоголя в организме, могла выкурить две сигареты подряд, но у меня даже в мыслях не было попробовать наркоту. А теперь мысль появилась. Кажется, ребята принимают уже не в первый раз, всё до сих пор было в порядке.

Это произошло. Я зажмурилась и сунула таблетку в рот. Мне казалось, что вот-вот что-то взорвётся в голове, внутренности вывернет наизнанку или меня вырвет прямо здесь.

Ничего.

– У тебя такое выражение лица, будто тебя сейчас стошнит, – Дима подошёл ко мне и приобнял за плечи. – Через полчасика тебе просто станет весело, мы потусим, а потом всё пройдёт. Пошлите пока выпьем и потанцуем.

На танцполе было жарко. Нас со всех сторон облепили потные полуобнажённые тела. Треки сливались в единую ритмичную музыку, пробирающую до дрожи. Хотелось смеяться и плакать одновременно. Кто-то обнял меня сзади за талию и прижался губами к шее. Я застонала. Или мне просто показалось. Чужие руки гладили бёдра, грудь, оттягивали волосы. Внизу приятно ныло, тело требовало ласки.

Каким-то образом я оказалась прижатой к стенке туалетной кабинки. Я была без верха, кто-то настойчиво расстёгивал лифчик. В голове кружилась тысяча мыслей, но все они казались такими незначительными. Левин. Я его любила. Лучшая подруга меня предала. Как же приятно, боже! На танцполе Дима тесно прижимался к мужчине. Или мне просто показалось. Кэт просто нереально целуется! Олин хахаль наркодилер. Интересно, что бы сказал Влад? Стоп.

Я резко оттолкнула от себя Кэт и закрыла грудь руками. Дыхание было рваным, стук сердца гулко отдавался в ушах. Кэт что-то возмущённо крикнула. У меня было только одно желание: чтобы меня оставили в покое.

Я не заметила, как осталась одна. На полу туалета было мокро. Голова гудела. Где-то рядом раздавались приглушённые голоса. Дверь кабинки была приоткрыта, за ней мелькали размытые лица. Я протянула руку, пытаясь достать до защёлки. Закрыла. Теперь меня не побеспокоят. Мир пульсировал в такт стуку сердца. Как же хочется домой. Это хуже алкоголя. Надо вызвать такси.

Нашла телефон в поясной сумке. Хорошо, что не украли. На экране высвечивался входящий вызов. Влад. Что ему надо? Я приняла звонок.

– Настя! С тобой всё в порядке? – раздался тревожный голос. – Ты два часа не берёшь трубку, Оля тебя потеряла. Да тебя все потеряли!

– Странно, – только и смогла сказать я. Говорить не хотелось. Вообще ни с кем.

– Тебе плохо? За тобой приехать? – о, это прозвучало бы так мило из уст Левина. Но Влад…

– Как хочешь. Я в туалете в Море, – отрешённо ответила я и бросила трубку.

В туалете в Море. В морском туалете. Я засмеялась. Интересно, Влад понял иронию или будет искать какое-нибудь море? Судя по моим внутренним часам, я просидела около унитаза минут пять. Но спустя эти пять минут Влад и ещё какой-то парень уже нашли меня и вели к такси.


Худшая ночь в моей жизни.

Это была первая мысль, промелькнувшая где-то на задворках сознания, когда я открыла глаза. Светлые обои в полоску. Тёмная простынь с космосом. Или это вода? Я в кровати, это уже хорошо. Но явно не в своей кровати. Меня реально вчера забрал Влад?!

На меня вдруг навалилось осознание всей дикости ситуации и отозвалось резкой болью в затылке. Я начала прокручивать в голове ночные события, расстраиваясь всё больше. После принятия экстази я решила, что таблетка просрочена, потому что эффекта я не ощущала. И не придумала ничего лучше, чем попросить у Оли ещё одну таблетку. Дальше меня унесли волны веселья и удовольствия, эти несколько часов я помнила обрывками. На танцполе я приставала ко всем без разбора. Меня совершенно не смущало, что это гей-клуб, видимо… Потом меня кто-то угощал коктейлями. Помню, как Кэт затащила меня в туалет, чтобы помочь прийти в себя. А я уверяла её, что мне безумно хорошо и я хочу трахаться. Или это была не Кэт?..

Боже, как стрёмно… На столике у кровати я обнаружила свой телефон. Я тут же его схватила и разблокировала. Просто прекрасно! Семь пропущенных от Оли, три от Влада, ещё от каких-то незнакомых номеров. Ну хоть родители не звонили…

Первым делом я набрала Оле. В её голосе слышалось облегчение и, кажется, сожаление. Сказала, что ей самой было нехорошо, как потеряла меня в клубе, как не могла дозвониться. Оля под кайфом не отличалась умом и сообразительностью, поэтому написала об этом в Твиттер. Так Влад и узнал. Тут же сообщил Гере, нашёл в интернете этот злополучный клуб, примчался на такси. Получается, я сейчас в кровати Геры?

Я с трудом села и потёрла лицо. На руках остались тёмные разводы от теней, на подушке виднелись желтоватые следы тональника. Обнаружила, что на мне нет джинсов, а пиджак аккуратно висит на стуле. Ладно, хоть топ не сняли. Я огляделась. Меня окружал простой, стильный интерьер: компьютерный стол, небольшой шкаф, широкая кровать, в углу покоилась барабанная установка.

Внезапно в дверь постучали. Я стремительно легла обратно и дёрнула на себя одеяло. Пол заскрипел под чьими-то шагами, за спиной почувствовала движение.

– Доброе утро, Насть. Не притворяйся, мы слышали, как ты говорила по телефону, – будничным тоном сообщил Влад. Ну почему именно он?

– Прости, пожалуйста, – глухо отозвалась я.

Влад присел рядом и потрепал меня по волосам. Я ещё глубже зарылась лицом в одеяло.

– Не извиняйся, со всеми бывает. Мы в прошлом году полуживого Левина вытаскивали из бара после драки с каким-то чеченцами, – усмехнулся Влад. – Хотя вообще странно, что его туда пустили, ему даже семнадцати не было.

– Да уж, он может. А вот я не была к такому готова.

– Я тут взял на себя смелость постирать твои джинсы. Извиняюсь, – Влад примирительно поднял руки, – они почти высохли. Сходи в душ и проходи на кухню. Там только Гера, если что, – улыбнулся он, посмотрев на моё смущённое лицо. Влад положил на кровать полотенце с футболкой и вышел.

Никогда в жизни мне не было так стыдно. Не перед кем-то конкретно, а в целом. Я училась в хорошей школе, почти профессионально занималась дизайном, поступала в крутой ВУЗ. А сегодня я валялась обдолбанная на полу гей-клуба. И это перечёркивало абсолютно все успехи. И правильно, что Левин меня отшил! Ему нужна скромная, милая девочка, которая будет хорошо на него влиять, а не я. С этими мыслями я тихо вышла из комнаты, нашла ванную и приняла спасительный душ. Сильные струи смывали грязь снаружи и внутри.

За кухонным столом Влад и Гера жевали яичницу. Увидев меня, Гера хохотнул, плюнув кусочками пережёванных яичек. Герина футболка с Гомером Симпсоном висела почти до колен, гигантское пушистое полотенце я обмотала вокруг бёдер, на ногах красовались мягкие тапки в виде львиных лап. В целом выглядела я нелепо и мешковато – зрелище и правда забавное.

– Хочешь, я тебе свои треники дам? – со смехом спросил Гера. – Надеюсь, ты не будешь лежать в них на полу в туалете. – Влад стукнул его локтём в бок. – Ладно-ладно, молчу!

– Тебя как в гей-клуб занесло вообще? – Влад с интересом посмотрел на меня. –  Дай догадаюсь, Оля позвала?

– Типа того, – я опять смутилась и поправила полотенце. Почему-то под взглядом Влада я чувствовала дискомфорт.

– По ней видно, что она не прочь развлечься даже таким образом. Только вот втягивать подруг в свои приключения – край безответственности.

– Она не втягивала, я сама втянулась. Надо же было как-то отметить прошедший День святого Валентина и свой шанс уехать из Перми. Я тут письмо получила, что каким-то невероятнейшим образом прошла во второй тур на поступление в Питер.

– Поздравляю! Это надо отметить. Только алкоголь мы тебе больше не дадим, можешь даже не рыскать тут. Он в надёжном месте. Будем отмечать Упсарином! – Влад откровенно веселился, а меня потряхивало то ли от смеха, то ли от напряжения. И с чего вдруг мне так напрягаться?

Влад налил мне стакан воды и дал волшебную таблетку, не забыв покрутить её перед моим лицом, чтобы в следующий раз я не перепутала. Очень смешно! Я и так чувствовала себя отвратительно, так ещё и этот его юмор…

– Кстати, там Дима Матвеев был с подругой, – сказала я, ковыряясь в тарелке с яичницей. – Как думаете, может, он это… гей? Ну или бисексуал, раз с девушкой встречается.

– Нет, не гей, – ответил Влад и поставил передо мной кружку счаем. – Тебе сахар нужен? Нет? Ладно. Подругу его случайно не Кэт звали?

– Кэт, да. Знаете её?

– Да, пару раз пересекались. Она частенько зависает в Море. Это как Дима в женском обличии: цепляет девчонок, трахает, потом бросает.

– Эм, а почему тогда как Дима? Он же вроде норм.

– Кажется, кто-то его плохо знает, – усмехнулся Влад. – Вот то видео, которое мы записывали, помнишь? Оно посвящено его бывшей. Сейчас у него другая.

– Пиздец он шлюшка. Хотя я бы больше удивилась, если бы он женился. Хорошо, что мы не спали, – добавила я себе под нос, а Влад дёрнул бровью, будто услышал.

Мы сидели у Геры полдня, болтали об общих знакомых, смотрели видео про котиков и всемирный заговор, много смеялись. Узнала, как образовалась их безбашенная компания, состоящая из Влада, Геры, Левина и Олега. Влад с Левиным подружились ещё в начальной школе, потом они приняли в компанию несуразного Геру. Олег перешёл к ним в школу в шестом классе, и Влад сразу взял его под своё крыло. Признался, что странным образом почувствовал, что Олегу нужна поддержка и авторитетные друзья. А уж у Влада с Левиным авторитета хватало – староста класса и отшибленный распиздяй, по которому сохли девчонки. Через два года всё стало на свои места: в классе каким-то образом узнали, что Олег переспал с парнем, хотели устроить ему адскую жизнь, но друзья спасли его от преследований и унижений.

Впервые заметила, что Гера смотрит на Влада с каким-то восхищением, как на лидера, а на фоне вечно выпендривающегося Левина Влад казался слишком адекватным. Левин меня как раз и привлекал своей непредсказуемостью и безрассудством, а Влад словно его полная противоположность – рассудительный, с изысканным чувством юмора, без грамма лишней пошлости.

Каждый раз, когда в течение дня он близко ко мне подходил или садился рядом, я чувствовала потребность отодвинуться как можно дальше. Или подвинуться ближе, так и не решила. Когда он рассказывал очередную теорию заговора, я поймала себя на мысли, что мне очень нравится его слушать. Уже дома, за душевной беседой с мамой, я осознала одну вещь: сегодня я сравнивала Влада с Левиным. И я очень не хотела анализировать свои мысли.

Глава 8. Шлюха

Всё утро у меня был нервный мандраж. Внутренности скручивало, завтракать совершенно не хотелось. На 12:00 было назначено собеседование с куратором абитуриентов в университет моей мечты. Школу сегодня я пропустила, чтобы морально подготовиться к собеседованию, но всё утро я провела в бесцельных шатаниях по квартире. Мои теоретические познания в искусстве были примерно такими же, как в алгебре, поэтому на всякий случай я проштудировала книги по истории искусств, основам рисунка и теории современного дизайна. Когда на ноутбуке высветился входящий видеовызов, меня чуть не стошнило от волнения. Я должна справиться.

– Здравствуйте, Анастасия. Меня хорошо слышно? – темноволосая девушка лет двадцати пяти по ту сторону экрана улыбнулась. Я поздоровалась и кивнула. –  Меня зовут Софья, сегодня я возьму у вас небольшое интервью. Никаких профессиональных вопросов задавать я не буду, вы просто расскажете о своих увлечениях и планах на жизнь.

Мне стало чуть легче дышать, ведь мы просто поговорим. С другой стороны, я зря потратила почти неделю своей жизни на чтение дурацких книг, которые бы никогда в жизни не взяла в руки без крайней необходимости. Я любила рисование и дизайн на практике, но теорию терпеть не могла.

– Анастасия, для начала расскажите о себе. Где вы учитесь, какие предметы нравятся, что любите делать в свободное время и так далее. Говорите обо всём, что придёт в голову, – мой интервьюер кивнула, дав мне слово.

– Ладно, начну, пожалуй. Я учусь в англоязычной школе. Как и многим, учиться мне не очень нравится, – я усмехнулась, – считаю, что классе в восьмом нужно дать возможность выбирать предметы, а не пихать всё подряд в программу. Я бы тогда выбрала ИЗО, историю искусств, возможно, литературу, хотя я её и не люблю. В общем, всё, что в теории помогло бы мне поступить на дизайн или в художественный ВУЗ.

– Отлично, Анастасия, продолжайте, – улыбнулась Софья.

– Хожу в школу дизайна. Как раз там нам посоветовали послать свои работы в ваш ВУЗ. Вообще-то, я послала ради интереса. Не думала всерьёз, что они кого-то заинтересуют.

– Сколько по времени вы уже ходите в школу дизайна?

– Года три ходила на общий художественный курс, изучали всё понемногу. Наверное, как в обычных художественных школах. Потом год рекламного дизайна, изучали Фотошоп, Корел, немного видеомонтажа и анимации.

– Очень интересно, Анастасия. То есть у вас уже есть какие-то навыки в дизайне?

– Ну, наверное, – я замялась. – Преподаватели говорят, что я лучше восьмидесяти процентов учеников.

Я рассказала о создании комиксов на уроках, об увлечениях фанфиками по вселенной Гарри Поттера, о своей политической позиции и отношению к социальным проблемам. На протяжении всего моего пламенного рассказа в голове крутилась лишь одна мысль: «какую чушь я несу». Я вывалила на бедную Софью столько ненужной информации, что, казалось, сразу после собеседования она вычеркнет меня из списка кандидатов и заблокирует мои контакты. Но куратор только улыбалась и будто вела светскую беседу.

Когда интервью наконец закончилось, я посмотрела на время. Мы общались целый час. Бедная девушка, должна побеседовать со ста пятьюдесятью абитуриентами! Кажется, эта профессия называется рекрутер, и я бы ни за что в жизни не стала её осваивать. С обратной связью Софья обещала вернуться до конца марта. Что ж, на месяцок можно расслабиться и забить на этот жутко стрессовый конкурс. Если какие-то магические силы и заставят куратора пустить меня в следующий тур, вряд ли я смогу сотворить что-то стоящее. Творческого вдохновения у меня не было с лета, как только начала общаться с Лексом и его компанией. Слишком много эмоций я тратила на обиды, злость, безответные чувства – так откуда взяться моральным силам на рисование или хотя бы писательство?

Вдруг стало грустно. Открыла Инстаграм, как делала десятки раз на дню, но вместо пролистывания ленты загрузила почти случайное фото из галереи и начала писать:


Мне грустно. Вы не представляете, насколько мне грустно.


Этот серый город так сильно давит, что иногда трудно дышать. Город, родители, близкие люди… Год только начался, а мне уже хочется, чтобы он скорее закончился. И знаете, у меня появился шанс, крохотный шанс стать счастливой – я прошла собеседование в вуз моей мечты.


О, что же это за собеседование такое и как же ЕГЭ, спросите вы! Скажу только, что это абсолютно секретная программа, по которой отбирают самых талантливых кандидатов по всей стране и обучают самым секретным техникам дизайна… Шучу, какой я нахрен талантливый кандидат? Так, мелкая сошка. Но какие амбиции, вы посмоитрите на неё!


На самом деле, это обычный питерский ВУЗ с направлением дизайна, а я просто мечаю уехать. И не важно, поступлю я туда или куда-то ещё – хочу вырваться из этого ужасного города, из моей ужасной жизни.


Принесёт ли мне это счастье?


Мои активные подписчики разделились на два лагеря: одни поддержали мои чувства, другие рекомендовали искать проблему в себе, а не в окружающем пространстве. Как бы я не призирала мир вокруг, краем сознания понимала, что проблема всё же во мне.

Единственное, что меня сейчас отвлекало от тяжёлых мыслей об этой самой жизни, – это общение с Владом. Через несколько минут после выхода поста он оставил длинный комментарий о признаках депрессии, а в личку прислал только одну фразу «Всё будет хорошо» с подмигивающим смайлом.

Следующий день был настолько же скучным, как и предыдущие, исключая одну занимательную вещь: Света внезапно пересела от Оли на заднюю парту к Марселю. Игорь с Жекой то и дело оглядывались на парочку, а потом тихо хихикали. Света выглядела одновременно смущённой и счастливой, от чего мне становилось ещё паршивее.

Я же была погружена в собственные мысли, прокручивая в голове несуществующие диалоги с близкими людьми. Вот мы с Левиным сидим под утро на пустой кухне чьей-нибудь квартиры, он в почти невменяемом состоянии признаётся мне в любви, а я говорю ему, что слишком поздно. Или на той же кухне сидим с Владом: он тоже объясняется в любви, но его поведение из раза в раз меняется. То он совсем просто предлагает быть его девушкой, то молча поглощает стопку за стопкой, страдая из-за неразделённой любви. На его месте вдруг оказывается Лекс, Матвеев и даже Рязанов.

Когда Влад снова в своём облике притянул меня к себе и страстно поцеловал, я настолько резко вынырнула из фантазий, что чуть не упала со стула. Биологичка до сих пор монотонно пересказывала главу учебника. Сейчас я готова была думать о чём угодно, только не об автотрофных организмах, которые питаются гетеротрофами. Или наоборот.

Рядом Лера тоже не особо следила за ходом урока. Уже минут десять она активно строчила кому-то в чате, постоянно закусывая губу и поправляя волосы. Я пыталась украдкой посмотреть, кто заставляет бывшую лучшую подругу так нервничать, но с моим зрением я видела только серые и голубые окошечки сообщений.

Наконец, раздался спасительный звонок. Класс облегчённо вздохнул, со всех сторон послышалось шуршание. Я неспешно складывала вещи в сумку, когда Лера сорвалась с места и ринулась к выходу. Сзади ко мне подошла Светка и тыкнула в плечо.

– Что это с Лебедевой? – спросила она с насмешкой. – Вроде нормальная была, а тут как припадочная убежала.

– Не в курсе. Но весь урок она с кем-то чатилась и нервничала.

– Оу, наверное, с каким-нибудь мужиком.

– Кто бы говорил, Света!

– Просто заткнись, – Светка подавила улыбку и неуклюже махнула на прощание Марселю.

В раздевалке мы с Олей пытались выведать у Светы подробности их взаимоотношений с парнем, которого она сама считала придурком, но она стойко молчала. Так, посмеиваясь над предпочтениями подружки, мы вышли из школы.

Напротив входа разворачивалась драма.

Костя, краснющий от напряжения, активно жестикулировал и что-то кричал. Лера стояла напротив в боевой позе и кричала на него в ответ. Вокруг них на снегу были разбросаны розы.

Мы с Олей озадаченно переглянулись и прислушались к крикам. Светка же достала телефон и включила камеру. Её не интересовала причина ссоры, ей нравилось смотреть на людские страдания, особенно страдания Леры Лебедевой.

– Я делал для тебя всё, а тебе всегда было пофиг! – услышали мы. – Конечно, зачем тебе нормальный парень, когда есть этот засранец?

Все, кто выходил из школы, замирал на крыльце и пялился в сторону ссорящейся парочки. А сюжет действительно был достоин мелодрамы.

– Да пошёл ты!  – закричала Лера в ответ. – Когда ты реально интересовался тем, что мне нужно? Мы всегда делали то, что хочется тебе, тусили с твоими друзьями, ездили к твоим родственникам! Потому что мои не так хороши для тебя, да?

– Твою мать! Как связаны родственники и измена?! – Костя окончательно разозлился и ударил кулаком по стволу дерева.

На лицах девочек читалось крайнее потрясение. Всегда спокойный и рассудительный Костя орал на глазах у толпы школьников, да ещё и дерево избил. А вот измена Леры нас совершенно не удивила. Всего лишь очередное развлечение в скучных отношениях, как тогда, с Левиным. Лера пыталась успокоить Костю, хватая его за руки и опасливо поглядывая на собравшихся школьников. Казалось, он еле сдерживается, чтобы теперь не ударить свою девушку. Уже бывшую, походу. Следующая фраза взбешённого Кости прозвучала в тот момент, когда на крыльцо вышла Алла Дмитриевна. Эта сцена напоминала дерьмовый российский сериал, где отношения наиграны, а сцены ссор крайне абсурдны.

– Если этот ребёнок от Левина, я убью сначала его, потом тебя.

Мир замер. Костя в чёрном пальто удалялся сквозь школьные ворота, Лера стояла неподвижно и смотрела ему вслед. Собравшаяся толпа молча наблюдала за безумным спектаклем с включенными камерами смартфонов. Светка кусала губы, сдерживая ликующий смех, Оля смотрела в сторону. Голос Аллы Дмитриевны в нагрянувшей тишине прозвучал слишком резко:

– Всех, кто сейчас не займётся своими делами, спрошу на следующем уроке истории!

Оцепенение мгновенно спало, и ребята начали расходиться. Алла Дмитриевна подошла к стоявшей на заснеженной дорожке Лере и, взяв её за плечи, начала что-то тихо говорить. Что было потом, мы не видели, потому что поторопились смотаться из эпицентра драмы.

Она беременна. Лера беременна от Саши Левина. Как же это отвратительно, мерзко и… безразлично? Странно, но от этой новости я не ощутила ни отчаяния, ни злости, только жалость к бывшей лучшей подруге.

Светка же всю дорогу до любимой кондитерской поносила Леру и её парня и насмехалась над её неудачами. Столько времени прошло, а она до сих не может забыть подростковые обиды – это грустно. Когда-нибудь ненависть и презрение сожрут её изнутри.

 Я ощутила острое желание поделиться новостью с Владом. Кто-то из ребят должен узнать об этом, пусть это будет самый адекватный – который правильно распорядится информацией. Уверена, Влад не станет трепаться всем подряд, даже Сашке вряд ли скажет. Усевшись за столик, я достала телефон.





Палец завис над экраном. Блин, и почему я так часто матерюсь? Я стёрла текст и начала заново:




Как-то нескладно звучит. Может, сразу новость раскрыть, зачем эти предисловия? Так, Настя, с каких пор ты вообще думаешь о том, какой текст отправить Владу? Вы переписываетесь почти каждый день, твои сообщения состоят из мемов, мата и ржущих смайлов. Что, нахрен, происходит?

Я тряхнула головой и отправила сообщение. Ответ пришёл тут же:




Влад прочитал сообщение, но ответ пришёл не сразу. Меня вдруг охватила паника. Вдруг я сделала что-то не то?





Я представила лицо Влада, с которым он бы спросил это вживую: улыбка угасает, взгляд становится непроницаемым, между тёмных, ровных бровей появляется складка. Наверное, вообще не стоило ему говорить.





Идиотка. Просто идиотка. Сейчас он подумает, что я одна из этих куриц, которые за спиной распускают сплетни о друзьях. Браво, Настя, ты достигла апогея мерзости!





Всё в порядке. Он всё воспринял адекватно, не прекратил со мной общение, даже смайлик поставил. Только почему я так переживаю? Мы переписывались всё оставшееся до моих курсов время, а на занятиях я вдруг обнаружила, что строить глазки преподу уже не вызывает приятных эмоций. Гораздо интереснее обсуждать проблемы многодетного материнства, влияние роботизации на будущее профессий или роль феминизма в становлении семейных отношений.

Конечно, я не во всём была согласна с собеседником – я, например, поддерживала концепцию равноправных партнёрских отношений, а Владу больше по душе принципы традиционной семьи с гендерным разделением обязанностей. Но как же приятно гуглить научные исследования, приводить аргументы в пользу своей позиции, рассуждать как умные, взрослые люди.

На следующий день Лера в школе не появилась, как и через день. Виной была не столь драматичная сцена у школы, а десятки опубликованных в Инстаграме видео, на которых некоторые особо мерзкие людишки, типа Игоря, отметили Лерин аккаунт. Естественно, новость о скандале разнеслась по всей школе. Казалось, только первоклашки не слышали о местной шлюхе Валерии Лебедевой, которая так отвратительно обошлась со своим идеальным парнем. В нашем 11Б особенно остро восприняли новость – Леру и так не очень жаловали, а тут такой позор! Игорь предложил объявить однокласснице бойкот, который готовы были поддержать его дружки. Некоторые держались в стороне: Карина сказала, что эта стандартная подростковая драма, Полине в целом было плевать на Леру и на её личную жизнь, Ира собирала ставки: Левин отец ребёнка или всё же не Левин? Хотя никто и понятия не имел, кто такой этот Левин.

Как бы я не была обижена на Лерку, такую антипопулярность не заслуживает никто. На сообщения Лера не отвечала, несколько раз пыталась позвонить – последний раз трубку взяла её мама. Сказала, что Лера заболела и придёт ещё не скоро. Хорошо иметь понимающую маму, которая поддержит в любой ситуации. И я была так рада, что моя мама была такой же.

Этим же вечером я решила поговорить с ней обо всём, что меня терзает. Я уселась за кухонный стул напротив мамы, размеренно поедающей орешки в тёмном шоколаде.

– Хочешь? – мама протянула мне пакет с орешками. Я помотала головой. Мне очень надо было рассказать ей всё, что творилось с моей жизнью последние дни, но я не знала, с чего начать. – Ну рассказывай.

– По мне так заметно, что я хочу поговорить?

– Ты же моя дочь, – мама улыбнулась. – Случайно не ту ситуацию с Лерой обсудить хочешь около школы? Не смотри на меня так, я не совсем отсталая у тебя, интернет имеется, родительский чат тоже.

– Да блин, как ты всё узнаёшь? Родители это тоже обсуждают?

– Не просто обсуждают, а думают пригласить в школу психолога. Вам с Катей повезло иметь такую современную маму, а кому-то нет.

– Мам, что мне делать? Жизнь какая-то странная – вроде всё хорошо, а вроде и дерьмо.

– И что у тебя такого «дерьмового» происходит? Учишься в хорошей школе, поступаешь в Питер, родители живы.

– Ну я не об этом! Очень круто, что все живы, просто в моём возрасте личные проблемы на первом месте, уж прости. Я чувствую, что все вокруг меня тупые. Не в плане мозгов, в плане мировосприятия, понимаешь? Лера, вон, переспала с Левиным, хотя он мне нравился, а теперь беременна от него. Ну как можно забыть о гондо… простите, о презервативах, тем более с Левиным? И вообще, у неё Костя такой классный был, а она ему изменила. Вот нафига? А Оля! Сначала мучилась с абьюзером, а теперь встречается с наркоманом. Ну вот где у неё мозг и самоуважение? А я, симпатичная, адекватная, только меня игнорил Лекс, потом отшил Левин, а теперь…, – я обречённо махнула рукой. – Что со мной не так?

– Всё с тобой в порядке, доченька, – мама прижала мою голову к своей, – ты у меня самая красивая, самая умная, самая-самая!

– Ты сейчас издеваешься, да?

– Нет, я поддерживаю. Всё у тебя в жизни будет хорошо – и мальчика прекрасного найдёшь, и в универ поступишь.

– Нафиг этих мальчиков, – пробубнила я.

– Дочь, ты опять страдаешь? – папа вальяжно вошёл на кухню, взял из корзинки яблоко. – Какие у тебя в восемнадцать лет могут быть проблемы?

– Ой, пап, отстань! Не мешай мне ныть. И не обесценивай чувства подростков, у нас свои заморочки.

– Бе-бе-бе, – папа потрепал меня по волосам и сунул в руку вымытое яблоко, – будешь кушать фрукты – всё будет хорошо.

Я фыркнула. Вот всегда он так: ни меня, ни Катьку не воспринимает всерьёз. Действительно, какие проблемы могут быть у маленьких девочек под тёплым родительским крылом? Учись, сдавай экзамены, поступай в ВУЗ, выходи замуж, рожай детей. Всё же так просто.

– Как думаешь, у меня получится поступить на дизайн?

– Конечно, получится, даже не сомневайся.

– А если меня не возьмут, куда мне поступать?

– Ну, посмотри программы пермских ВУЗов, может, что-то понравится. Да и вообще, сосредоточься на сдачи ЕГЭ и поступлении, постарайся не думать о всяких пустяках. Пусть всякие Леры, Оли и Левины делают всё, что хотят, а ты не трепи себе нервы лишний раз, – сказала мама, чмокнув в меня в макушку.

– Да я уже и не думаю о Левине. Ну почти.

– О ком-то другом думаешь?

– Я не знаю, – я неопределённо дёрнула плечами. Очень хотелось поделиться с мамой мыслями, но не знала, как начать. – Помнишь, на День рождения мне присылали торт? Вот, тот самый парень. Мы с ним хорошо общаемся, но я не знаю, хочу ли я с ним отношений. Точнее, не знаю, хочет ли он.

– Поживём – увидим.


В субботу утром неожиданно написала Ева. Обычно она пишет только перед ночными пьянками. Кажется, она была единственной, с кем общалась Лера в последнее время.

Что удивительно, учителя будто не замечали отсутствия Леры на уроках. После наших расспросов Алла Дмитриевна объявила, что наша одноклассница тяжело болеет и «пару дней» побудет дома. Пара дней растянулись на пару недель. Часть меня скучала по бывшей лучшей подруге, а другая часть, мерзкая и мстительная, тихонько злорадствовала.





С Евой встретились на полпути к дому Леры. Город у нас небольшой, хоть и миллионник, – до подруги дошли минут за двадцать. Лера открыла дверь. Выглядела она хуже некуда. На идеальном лице красовались прыщи, руки в огромной футболке казались тоньше обычного, тёмные глаза смотрели как-то затравленно и очень грустно. Волосы Лера скрутила на затылке в нечто похожее на култышку, когда-то яркие синие пряди выглядели безжизненно.

– Девочки, спасибо, что зашли. Я очень рада вас видеть, – хрипло сказала Лера, будто заговорила впервые за несколько дней. – Простите, что в таком виде. Проходите, я сейчас вернусь.

Лера неопределенно махнула рукой в сторону зала и скрылась в ванной. Я по привычке забралась с ногами на диван, расслабленно откинулась на спинку, огляделась. С последнего раза, когда я была у Леры, не поменялось ничего. Уютная гостиная, смежная с кухней, кремовые обои с абстрактным узором, в углу гигантское растение, закрывающее пол-окна. Название у него такое сложное, никак не могла запомнить, мы с Евой звали его Андреем.

На декоративном столике я заметила фотографию. Здание школы. Я стою согнувшись рядом с Лерой, которая нелепо размахивает руками. Мы смеёмся. На обеих дурацкие платья, которые никогда не входили в моду, нелепые длинные чёлки почти закрывают глаза. Я помню этот день – выпускной после девятого класса, когда мама незаметно сфотографировала нас. Где-то за кадром ржут Светка и Оля: на наших глазах тощий Илюха, тогда ещё в очках, дарит Еве розу, такую же розовую, как её платье с огромным бантом. Илья был классным парнем, но признаваться Еве в любви было равносильно самоубийству – в своё время она отшила самого классного старшеклассника, по которому сохло полшколы, а тут простенький Илюха из семьи преподавателей.

Я вдруг почувствовала, как в горле становится тесно, глаза начинает щипать. Мерзкое ощущение – скучать по тому, что никогда не произойдёт снова, поэтому я предпочитаю называть это явление «ностальгия в глаз попала».

– Ты больше на неё не злишься? – голос Евы вынырнул из тишины.

– Я? Не знаю. Я злилась первые несколько дней, потом просто… наступило разочарование в дружбе, что ли.

– Во втором классе мне нравился один мальчик, – как-то загадочно начала Ева. – Я ему, помню, на четырнадцатое февраля открытку подарила с признанием в любви, только не написала, от кого. Думала, он всё поймёт, но он подумал, что это от моей подружки. Прикинь, они друг другу нравились, а мне она об этом не говорила. А она, стерва такая, прикинулась, что открытка была реально от неё, и они начали встречаться. Ну, типа встречаться – гуляли там вдвоём, делали домашку вместе, а меня подружка выкинула из жизни. Самое забавное, что она знала о моих чувствах к этому мальчику, но всё равно поступила по-свински.

– Очень поучительная история, но я не совсем понимаю, к чему она, – усмехнулась я, – в смысле, понимаю, но не узнаю её героев.

– Ну, мальчик, который мне нравился, это наш Игорёк, – Ева выдержала драматическую паузу, чтобы дать мне отойти от шока, – а дружила я тогда с Лерой Лебедевой.

– Ты сейчас прикалываешься?

– Если бы я прикалывалась, я бы сказала, что дружила со Светкой, – хохотнула Ева, заваривая себе чай. – Не, всё правда. Просто с возрастом я поняла одну вещь: люди не меняются. Точнее, меняются иногда, но в соответствии с трендами, например, или под влиянием большинства. А если у них нет поводов меняться, то они и не меняются. Остаётся либо смириться, либо выкидывать таких людей из жизни. Только если раньше обиды быстро забывались, то с возрастом всё чувствуется гораздо острее.

– И поэтому ты потеряла доверие к парням и ни с кем не встречаешься?

– Ага, с детского сада, – хохотнула Ева, – нет, конечно. Это просто история из детства, ничего больше.

Ева училась почти на отлично, имела хорошую репутацию в школе, но я и не подозревала, что она настолько мудрая. Образ легкомысленной красотки, который она создавала годами, заставил усомниться в её серьёзности даже самых близких. Наверное, так действительно проще – позиционировать себя глупенькой девицей, которую никто не воспринимает всерьёз, а самой спокойно добиваться своих целей, пока другие грызутся друг с другом. Не удивлюсь, если Ева лучше всех сдаст ЕГЭ, поступит куда-нибудь в Москву, а потом займёт руководящую должность в крупной корпорации. Чисто случайно, благодаря связям или через постель – так будут думать все вокруг, – но ей, на собственной яхте под палящим солнцем, будет всё равно.

Вышедшая из ванны Лера сменила растянутую футболку на чёрную водолазку и джинсы, на голове красовался тюрбан из полотенца. Умелый макияж почти превратил Леру в прежнюю жизнерадостную стерву, только уголки губ оставались опущенными, а взгляд безжизненным. Странно, но живота совсем не было видно.

– На прошлой неделе я была у гинеколога, – начала Лера, сев напротив нас, – срок был десять недель.

– И… Там всё в порядке? – в голосе Евы читалось непонимание.

– Там сегодня исчезнет, – жёстко отрезала Лера, опустив глаза, – через час иду на аборт.

– Лера, это же почти сформировавшийся плод, – сипло сказала Ева, расширив от ужаса глаза. – Ты уверена в своём решении?

Лера сжала челюсть, зажмурилась, помотала головой из стороны в сторону. Ответила, что уже всё решила, и попросила не задавать вопросов. Ева всё причитала, что это неправильно, что Лера будет жалеть всю жизнь, а я скрестила руки на груди и скептически переводила взгляд от одной к другой. Конечно, будет аборт. Не может карьеристка до мозга костей угробить свою жизнь в восемнадцать лет рождением ребёнка.

Лера рассказала, как врач умоляла её не губить сразу невинное дитя, а подумать ещё немного. Ну конечно, ещё неделька – и аборт будет запрещён законодательно, очень адекватная позиция, да. Поведала врач и про то, что молодым мамам государство обеспечивает прекрасную безбедную жизнь – и деньги платит, и квартиры даёт, и что только не делает! Я не шарю в законах, но, по-моему, государству вообще нет дела до восемнадцатилетних дур, которые не научились пользоваться презервативами. Иначе откуда бы взяться тысячам нищих матерей-одиночек? А вот Лера как раз интересуется российским законодательством и новостями, поэтому приняла единственное верное решение.

В гинекологии я была всего один раз, не считая школьного осмотра в десятом классе. Никогда не понимала, почему девочки нашего возраста так боятся идти к гинекологу. Когда я впервые переспала с Лексом, я сразу же сказала об этом маме. Спокойно сходили с ней на осмотр, я получила рекомендации по ведению половой жизни, брошюру о ранней беременности и каталог доступных контрацептивов.

Наверное, не у всех такие современные родители – моя мама готова морально поддержать своих дочерей в любой, даже самой скверной ситуации, а папа без вопросов даст деньги на аборт. У Леры ситуация оказалась сложнее: её мама перестала с ней разговаривать, а папа и вовсе съехал на неопределённый срок, лишь бы не иметь отношения к семейному скандалу. Остались только мы, лучшие подруги, которые сейчас сидели на скамейке в узком коридоре поликлиники, ожидая Лериной очереди.

На стене напротив висел плакат о последствиях прерывания беременности с яркими картинками. «ОСТАНОВИСЬ! Не дай себе совершить главную ошибку всей жизни!» – кричал заголовок, дополненный яркой картинкой, на которой к полностью сформировавшемуся ребёнку в матке тянулись щипцы. Оторвать бы руки художнику, который нарисовал такую чушь! Даже я знаю, что на сроке одиннадцать недель человеческий плод не отличить от плода любого другого млекопитающего: гигантская голова, прозрачная кожа, тоненькие отростки конечностей, поэтому аборт я считала не убийством, а избавлением ребёнка от ужасной судьбы.

Лера молча сидела с опущенной головой, плотно сжав губы. Ева держала её за руку, что-то тихо рассказывая. Наверное, про очередное клубное приключение. В этом году Ева особенно зачастила в клубы. Каждые выходные она выкладывала фото из самых пафосных ночных заведений Перми, и каждый раз с новыми лицами мужского пола. Раньше я даже завидовала её популярности, но теперь понимаю, что я бы так точно не смогла. Мне важен уют в окружении близких людей, а все эти незнакомцы приносят только мимолётные эмоции.

От размышлений меня отвлёк звук нового сообщения в почте. Внутренности сделали сальто, когда я открыла письмо.

Я прошла. Я прошла это грёбаное собеседование и допущена к последнему состязанию для поступления в Питер. О чём они вообще думали, когда утверждали мою кандидатуру? «Эй, смотрите, это высокомерная социопатка, нам такие крайне необходимы» или «О, она читает фанфики и у неё нет личной жизни – точно будет время на творческое испытание!». Сарказм так и лился наружу вместе с подкатывающим весельем. Я с трудом подавила улыбку и ещё раз внимательно прочитала письмо. Информацию о последнем задании обещали прислать позже, а пока нужно просто подтвердить свою готовность.

Лера торчала в кабинете около часа. Её долго расспрашивали о самочувствии, измеряли давление, ещё раз умоляли передумать. Между приёмами у гинеколога у Леры был сеанс с психологом – примерно с такой же психичкой, которая приходила к нам в восьмом классе. Лерина психичка давила на её «женскую природу» и предназначение женщины, но получила в ответ лишь равнодушное «Я сама решу, как мне жить».

После процедуры удаления плода Лере нужно было некоторое время оставаться под наблюдением врача. Наверное, в цивилизованных странах это предполагает отдых в отдельной палате с телевизором или в каком-нибудь лаундже с диванами. Но мы следующие два часа просидели в том же коридоре на жёсткой скамейке. Я не сторонник абортов, но, если это единственный шанс избавить девушку от ненужной ей ответственности, я бы и себе сделала.

Всё прошло нормально, если считать нормальным аборт в восемнадцать лет. После посещения врача мы втроём долго бродили по городу, обсуждая какие-то незначительные вещи: бесконечных поклонников Евы, странный роман Светки с Марселем, грязные пермские остановки. Я старалась забыть о предстоящих экзаменах, о поступлении и о том, что наши пути могут разойтись навсегда.

Глава 9. «Тебе же восемнадцать»

Мне не терпелось поделиться прекрасной новостью с подписчиками – не про аборт, конечно, а про поступление. Поскальзываясь на замызганном снежном тротуаре, я рассказывала о переполняющих меня эмоциях по пути домой. Через пару минут после того, как я накатала целый пост о моём невероятном везении, мне тут же написал Влад. Как же, чёрт возьми, было приятно его внимание. Поздравил с прохождением на следующий этап поступления, пожелал удачи и позвал на вписку к Гере.

Я сегодня нарасхват: час назад Оля тоже позвала меня на «тусовку» – прогулку с её хахалем и его другом. Мне совсем не хотелось знакомиться с человеком, который продаёт наркоту, но Оля уговорила меня присоединиться к их маленькой компании. Всё-таки, нужно узнать этого хрена. Я нутром чуяла, что Оля ввязалась во что-то очень неприятное. Владу пришлось отказать, хоть и очень хотелось поехать, а в восемь вечера я была готова к встрече с подругой и её странными мужиками.

На встречу я надела короткое чёрное платье, замшевые ботфорты и весеннее пальто, несмотря на метель. На скорую руку сделал пару фотографий, выложила в аккаунт с подписью «Иду цеплять наркоманов, пожелайте мне удачи» – под постом тут же появилось с десяток комментариев.

Увидев меня в таком виде, папа орал так, что даже беруши были бы бесполезны. Но я привыкла. На этот раз мне удалось сбежать, пока папа искал в ванной средство для снятия макияжа. Длинные стрелки и красная помада чем-то ему не угодили – хорошо, что платье он не рассмотрел.

К дому подъехала чёрная Mazda, я забралась на заднее сиденье рядом с молодым человеком, Оля расположилась на переднем сиденье.

– Привет, детка! – она повернулась ко мне и представила мужчин. – За рулём мой Антон, а это Кирилл. Сегодня мы гуляем за их счёт.

– Вообще-то у меня есть деньги, – я приподняла одну бровь. – Я не люблю, когда за меня платят.

– Твоя подруга просто золотце, – улыбнулся Кирилл. – Мы с Антоном придерживаемся традиций – кто пригласил, тот и платит. Девушек это ни к чему не обязывает, не волнуйся.

Я сухо улыбнулась и уставилась в окно. Мне уже не нравилась эта встреча. Я наслышана о «традициях» от Евы: каждый из тех лохов, которых она разводит на деньги, рассчитывает на бурное продолжение, хоть и утверждает обратное. Только вот Ева мастерски сливается, а я так не умею и уметь не хочу. Поэтому платить за себя какому-то незнакомому мужчине я, естественно, не позволю.

Вечер начался в приятном ресторанчике на шестнадцатом этаже. Хоть я и не любила Пермь, вид отсюда открывался вполне неплохой: укутанные в белое прямоугольники хрущёвок, разноцветные высотки, бесконечные льды Камы, уходящие за горизонт.

Мужчины заказали пару бутылок вина, сырную тарелку, огромную тарелку с сэндвичами и канапе и две порции мороженого нам с Олей. Антон рассказывал о своей работе, увлечениях, своих бывших и всё время шутил, а Оля глупо хихикала. Я выдавливала из себя улыбку, а внутри всё кипело от омерзения, потому что шутки были связаны с тупостью женщин и превосходством мужчин. Ну почему Оля всё время встречается с мудаками?

Кирилл на сексистские шутки не реагировал, зато с интересом послушал мой рассказ о поступлении в Питер и таинственном творческом задании. В юности он мечтал поступить на архитектурный, но родители настояли на экономическом образовании. Зато теперь он зарабатывал довольно неплохо и мог позволить себе «провести время с красивой девушкой». Как бы ни протестовала моя феминистская натура, мне было очень приятно его внимание. Лекс никогда меня не называл красивой, а до девятого класса я вообще была прыщавым, закомплексованным подростком.

Пропустив пару бокалов вина, я расслабилась и уже охотно принимала участие в разговоре. Даже посмеялась, когда Антон сравнил Олю с рыжей болонкой. Кажется, он имел в виду собачью преданность. Меня уже не так смущало, что он распространяет наркотики. А кому сейчас легко? Каждый зарабатывает по-своему.

– Слушай, а ты типа бухгалтером работаешь или кем? – спросила я Кирилла, делая очередной глоток вина.

– Не совсем, я финансовый директор, – ответил Кирилл. – Фирма довольно крупная, так что денег за ведение всех финансовых дел отваливают прилично.

– Да-да, мы раньше вместе работали, а сейчас он свалил из бизнеса, – сказал Антон.

– В смысле, ты ушёл из фирмы? – уточнила я.

– Да, в этом смысле, – он почему-то усмехнулся. – Не сошлись во взглядах, так сказать. Теперь вот у меня своя фирма.

– Антоша, а закажи-ка нам Апероль, – промурлыкала Оля, кокетливо поправив лямку платья. – Насть, ты будешь?

– Нет, спасибо.

– А что хочешь? Можем взять десерт какой-нибудь. Не упускай халяву, пока предлагают, – улыбнулся Кирилл.

– Ну, можно чизкейк, наверное.

Невероятно довольный Кирилл подозвал официанта.

После ужина Антон предложил покататься по вечернему городу. Изрядно выпившая Оля сразу согласилась и уговорила меня. Антон заверил, что трезв как стёклышко и ездить с ним абсолютно безопасно. Что ж, родителям я предусмотрительно сказала, что сегодня ночую у Оли, поэтому домой можно не торопиться.

Так мы снова оказалась в машине и, купив по пути ещё несколько бутылок вина, поехали в центр. Ребята распивали вино, по очереди глотая прямо из бутылки. Мне хватило и того, что я выпила в кафе, поэтому в общей попойке участия не принимала.

Рука Антона курсировала по ноге Оли, то и дело залезая под короткое платье. Наверное, со стороны это должно выглядеть сексуально, но мне было противно. Противно смотреть, как после глотка вина подруга вдыхает порошок и тянется к Антону за поцелуем. Кирилл делал вид, что не замечает телодвижений этих двоих, спокойно выпивая и рассказывая забавные истории.

Вот Оля уже сама кладёт руку Антона себе между ног, выгибается и стонет. Mazda начала вилять по дороге, я ухватилась за ручку над дверью. Только бы он остановился, крутилась в голове единственная мысль. Внезапно мы свернули с проспекта и остановились у какого-то бара.

– Мы вернёмся через десять минут, – бросил Антон, выскакивая с Олей из машины и уводя её в бар.

Мы с Кириллом остались одни. Я вздохнула с облегчением, меня изрядно достал этот разврат. Хотелось в приятной обстановке пообщаться с новыми людьми, а Оля, видимо, слишком сексуальна для простых бесед.

– Я закурю, ты не против? – Кирилл достал пачку дорогих сигарет и протянул одну мне. – Крепкие, но очень неплохие. Попробуй.

Действительно, неплохо. Чуть терпкий вкус, отдающий шоколадом. Похоже на Captain Black, который я покупала классе в девятом. Я с удовольствием выпустила ароматный дым в салон авто.

Вдруг я краем глаза заметила, как Кирилл придвинулся ближе, а его рука потянулась к моей спине. Твою мать, и этот туда же. Я намеренно громко закашлялась и заёрзала на сиденье, всем видом показывая, что мне некомфортно. Кажется, это не сработало. Рука обвилась вокруг моей талии, лицо Кирилла оказалось совсем близко.

– Я уже говорил, что ты очень красивая? – Его губы почти касались моего уха. Я вздрогнула, по телу прошла дрожь. Это было не возбуждение. Это было омерзение.

– Слушай, мне уже пора. Надо домой возвращаться, а то родители звонить начнут, – я аккуратно убрала его руку с моей талии и прижалась к самой двери.

– Тебе же восемнадцать, ты можешь приходить и уходить, когда хочешь, – Кирилл взял мою руку в свои ладони и поднёс к губам. Чужое дыхание коснулось моих пальцев, – Как на счёт провести ещё немного времени со мной?

– Ты пытаешься соблазнить каждую девушку, которую угощаешь в кафе? – вызывающе спросила я, одной рукой с зажатой сигаретой взяв его за ворот куртки. Другой рукой я нащупала ручку двери и незаметно нажала.

Кирилл уловил моё движение. Он резко притянул меня к себе, его лицо оказалось прямо напротив моего.

– Отвали от меня, мудила! – я отклонилась к двери и со всей силы шарахнула Кирилла ногой по бедру. Сигарета упала в салон.

Пока он орал и матерился, я выскочила из машины и понеслась к освещённому перекрёстку, где сновали немногочисленные прохожие. На бегу я оглянулась: автомобиль темнел вдалеке. За мной никто не гнался.

Сука! Мразь! Как же это отвратительно!

Я прислонилась к стене здания. Сердце вырывалось из груди, ноги подкашивались. До моего плеча дотронулась чья-то рука. Я резко дёрнулась. Это оказалось всего лишь подходящая мимо женщина – хотела узнать, не нужна ли мне помощь. Всё в порядке, мне надо просто отдышаться и решить, что делать дальше. Но мозг отказывался думать – он снова и снова прокручивал один и тот же сюжет, перед глазами стояло одно и то же лицо.

Я очнулась от оцепенения, когда из сумки раздался еле слышный звонок. Пока рылась в поисках телефона, пальцы наткнулись на смутно знакомый прямоугольник. Опять эта грёбаная визитка с контактами психолога. Где этот сраный телефон?

– Насть, мы тебя потеряли. Ты где вообще? – раздался Олин голос.

– Знаешь, я лучше сдохну, чем ещё хотя бы раз поеду тусить с твоими мужиками, – устало сказала я.

– В смысле? Что ты несёшь? Вообще-то, Кирилл рассказал, как ты его ударила. А он просто хотел развлечься. И он явно лучше, чем всякие твои Левины.

– Да иди ты нахуй, Оля. И наркоманов своих прихвати туда же, – прошипела я и отключилась.

Идите все нахуй! К горлу подкатил ком, на глазах выступили слёзы. Реветь нельзя – размажется тушь. Я не заметила, как прошла пару кварталов.

Снег хлестал по лицу, волосы и пальто стали белыми. Почти полночь. Домой ехать поздно, к Лере не вариант. Надо срочно что-то решать, иначе я скоро перестану чувствовать пальцы.

Кого мне хотелось бы обнять после пережитого стресса? С кем можно спокойно поговорить, не скрывая чувств? Кто не осудит даже самое мерзкое поведение? Я знала ответ, и он мне крайне не нравился.

Еле шевелящимися пальцами я набрала номер Влада. Длинные гудки. Вдруг вписка отменилась, и он уже спит? А если он расстроился из-за моего отказа и теперь не захочет видеть?

– Привет, Насть.

От его голоса птеродактили глубоко внутри живота пустились в пляс. Не знаю, кто там сравнивает это ощущение с порханием бабочек, – от бабочек не должно тошнить и сворачивать кишки.

– Привет, – я старалась говорить твёрдым голосом, – слушай, у меня тут планы изменились. Вы ещё тусите или как?

– Да, только недавно ребята подтянулись. Можешь присоединиться. Адрес Геры помнишь?

– Да, помню. Спасибо.

«Можешь присоединиться». Звучало так официально, словно Влад меня звал не на вписку, а на рабочую встречу. А его голос звучал совсем не радостно.

Влад. Высокий, крепкий, волнистые каштановые волосы, тёмные густые брови. В нём не было ничего, что могло бы привлечь меня – совсем не похож на сексуального Левина или чувственного Диму. Совсем не мой типаж. Но его глубокий баритон успокаивал, воспоминания о близости его тела заставляли потеть и покрываться гусиной кожей…

Когда я успела влюбиться во Владислава Соколова?

Я позвонила в домофон. Руки дрожали не то от холода, не то от нервов. На пороге меня встретил Лекс и крепко обнял. В глубине квартиры играла старая альтернатива, раздавался мужской смех.

– А у вас тут весело.

– Это ты ещё к началу не успела. Тут Алла проиграла в карты, разделась до нижнего белья и делала минет бутылке. Сейчас опять проиграла.

– Какая банальщина, – нервно усмехнулась я.

В гостиной царила атмосфера разврата. Алла, подруга Ники, в одних трусах крутила задницей на столе, прикрывая рукой грудь. Олег на диване что-то кричал и хлопал в ладоши. Левин сидел на полу рядом со столом и гладил Аллу по голым ногам. Картина более чем неприятная. Ходил слух, что Алла уже переспала с двумя парнями из нашей компании, неужели Левин тоже на что-то рассчитывает?

Я по очереди поздоровалась со всеми присутствующими. Из соседней комнаты к нам присоединись Ника и Артём. Не хватало двоих. Внутренности опять скрутило. Я невзначай поинтересовалась у ребят, куда запропастились Влад с Герой. Оказывается, ушли за водкой.

«Так, Настя. Хватит этой херни. Мне просто кажется, что я влюбилась. На самом деле, это просто мой организм жаждет новых ощущений. Может, просто переспать с кем-то и всё пройдёт?». Пока мой мозг пыталсяугнаться за ощущениями, я присоединилась к игре в «Дурака». Играла я хреново, поэтому в конце остались трое: я, Алла и Артём. Изрядно выпившая Алла путала карты и ходила невпопад, о проигрыше я не парилась.

– Мы вернулись! – за спиной раздался бархатный баритон и звон бутылок. По спине пробежался холодок, руки мгновенно вспотели. Я медленно обернулась. Влад стоял в проходе, держа два объёмных пакета. – Принимайте подарки.

Левин забрал у него пакеты, Влад направился к нам. «Только не подходи ко мне», вдруг подумала я. Походу, он и не собирался, – скупо со мной поздоровался и уселся на диван. От этого мне стало ещё неуютнее. Почему он не обнял меня, как всегда делал? Почему не сел рядом на пустой стул? Что я сделала не так?

А игра тем временем подходила к завершению. Артём каким-то образом закончил партию без козырей, мы остались один на один с Аллой, которая надела толстовку Левина на голое тело.

У меня козырный Валет, пара десяток и три мелких карты, которые никак не помогут мне выиграть. У Аллы осталось четыре карты. Все старшие козыри уже вышли. Скорее всего, у неё козырная десятка и минимум один туз. Или все тузы вышли? Очень бы не хотелось проиграть, ведь задание придумывал Олег, но сосредоточиться я не могла. Мозг никак не хотел отвлечься от мыслей о Владе, который даже не смотрел на меня.

Конец. Я проиграла. Алла выложила два Короля, которые я не смогла покрыть, дальше козырную Даму и семёрку. Даже запомнить вышедшие карты не смогла, какая же я тупая. Со вздохом я бросила свой веер на стол и приготовилась к позору. Одно дело придумывать абсурдные действия, которые никого не задевают, но совсем другое – когда твои озабоченные друзья загадывают что-то пошлое. Проигрывать я не любила.

– На-а-астя, – протянул Олег, подсаживаясь ко мне, – давай-ка ты сейчас выберешь одного человека в этой комнате, сядешь к нему на колени и попрыгаешь, будто на члене, с громкими стонами.

– Ты же понимаешь, что это мерзко, да? – с иронией спросила я.

– Не надо было проигрывать. Вообще-то я приготовил желание для Аллы. Но вышло даже лучше! Выбирай Левина, ты же всегда этого хотела, – шёпотом добавил Олег.

Он похлопал по колену Левина с наглой ухмылкой. Остальные ожидающе смотрели на меня. Левин стряхнул его руку и взял за руку Аллу.

Я бы могла поддаться провокации и действительно сесть на колени к Левину, просто чтобы посмотреть на его реакцию. Могла бы предложить пошлую игру, чтобы закрыться с кем-нибудь в комнате, исполняя желание. Если бы не выжигающие изнутри чувства к идеальному Владу. Сейчас мне об этом всём было противно даже думать.

– Я это делать не буду, давай другое задание.

– В смысле не будешь? Давай-давай, смелее!

– Слушайте, а давайте Настя выпьет то, что я ей в стакан налью, – сказал вдруг Гера. – Будет классно, отвечаю.

– Да ну, хрень какая-то! – возмутился Олег, но, взглянув на Влада, отступил. – Ладно, как хотите.

Никто больше не протестовал. Меня заставили отвернуться, а за моей спиной театрально восклицали и охали, какая же ядерная смесь меня ждёт. Я выпила залпом, зажав нос, но коктейль оказался вполне обычным на вкус – всего лишь водка, несколько видов сока, сметана и немного соли.

Ещё несколько коротких партий – и вот Артём забрасывает на балкон снизу записку с признанием в любви некоему Алексею – соседу Геры, Левин моет всю посуду, а Алла поёт под гитару Rammstein. Желания загадывал Влад. Ничего пошлого и низкого, а посмеялись мы от души. Ещё полгода назад такие забавы показались бы мне скучными, но теперь я чувствовала потребность в компании «скучного» Влада.

Несмотря на всеобщее веселье, я ощущала напряжение, которое зависло в комнате густым туманом. Влад будто специально меня игнорировал. Он успел перекинуться хотя бы парой фраз со всеми, а ко мне не обратился ни разу. Даже взгляд отводил. Было до боли обидно.

Кроме этого, меня беспокоило поведение Левина: он не отходил от Аллы ни на шаг. Даже когда она изъявила желание отдохнуть от шума в другой комнате, он ушёл с ней, хотя всегда любил быть в центре всеобщего внимания. Ему понадобилось пять месяцев, чтобы изменить своё мнение об отношениях. И с кем он теперь? С Аллой – распутной девицей, готовой потрахаться с любым симпатичным мальчиком. Нравятся ли они друг другу или это просто секс?

Больно.

Через пару часов мой организм был настолько истерзан переживаниями, что я заперлась в ванной со стаканом водки с соком. Я смахнула слёзы и сделала большой глоток. Сейчас я мечтала оказаться как можно дальше отсюда – в другом городе, в другой стране, в другой жизни…

В дверь ванной постучали.

– Занято! – зло бросила я.

– Насть, мне очень надо. Открой, пожалуйста, – послышался тихий голос.

Я медленно поднялась с пола и отодвинула защёлку. Долговязый Гера протиснулся в ванную с двумя стаканами с прозрачной жидкостью. Он молча уселся рядом, протянув мне один. Я кивнула на почти полный стакан водки с соком, тогда Гера также молча вылил неудачный коктейль в раковину.

– Вообще-то я планировала его выпить, – безразлично сказала я.

– Эта водка стоила сто тридцать рублей, на утро твоя голова превратится в булыжник. Пей это, – он вставил мне в руку новый стакан. Я глотнула. Сладкая, чуть горьковатая жидкость, совсем не похожая на предыдущий напиток со вкусом чистого спирта.

– Мартини со Спрайтом, – пояснил Гера, – сказали, тебе должно понравиться.

– Кто сказал? – буркнула я.

– Да не суть, – уклончиво ответил приятель. – Ты мне лучше скажи, почему ты тусуешься здесь, а не с нами?

– Здесь так спокойно, никакого шума и переживаний.

– Переживаний из-за Сани что ли? Да забей, у них это ненадолго.

– То есть они встречаются?

– Типа того.

Сердце кольнуло. Я была к этому готова, но всё равно чувствовала себя отвратительно. Переживу. Другой вопрос меня тревожил гораздо сильнее, но я так боялась задавать его Гере.

– Слушай, а что с Владом? – как можно непринуждённее спросила я.

– А что с ним?

– Он какой-то мутный сегодня, мало разговаривает. Со мной как-то странно себя ведёт. Тебе так не показалось?

– Да нет, всё как обычно. Просто… – Гера замялся.

– Что?

– Он не такой уж и уверенный, когда дело касается дел сердечных.

– Не совсем понимаю.

– Ну вот смотри, он позвал тебя на вписку, когда думал, что Саня с Аллой не придут.

– Ага. И?

– Ну вот они пришли, и стало всё совсем не просто. Понимаешь?

– Бля, ты можешь нормально объяснить? – я сжала челюсти, чтобы сдержать улыбку. Объяснения мне были не нужны, всё встало на свои места.

– Давай, подумай. Почему он так не хотел, чтобы ты увидела Саню с Аллой?

– Всё, Гера, молчи, – улыбка расползалась на лице, смех рвался наружу.

– Вижу, тебе лучше, – усмехнулся Гера. – Ещё посидим или ты уже рвёшься наружу?

– Давай чуток посидим, мне надо успокоиться.

Я сделала ещё один глоток Мартини со Спрайтом. Тело дрожало от переполняющих эмоций. С Герой просидели на полу ванной минут двадцать, прежде чем к нам начал настойчиво ломиться Левин с криком «Хватит трахаться, мы тоже хотим». Пришлось выйти. В ванную тут же прошмыгнули Левин с Аллой и демонстративно щёлкнули замком.

Я хотела было крикнуть им вслед что-нибудь мерзкое, но тут в коридоре появился Влад.

– Гера, Гера, от тебя я такого точно не ожидал, – сказал Влад в полушутливой манере, но я не смогла определить даже примерную долю шутки.

– А я чего? Я ничего, – в тон ему ответил Гера. – Настя тут с тобой поговорить хотела.

Я сдавленно простонала и закрыла глаза от дикого смущения.

– Да? И о чём же?

– Вообще не в курсе, – хохотнул Гера и демонстративно удалился в комнату, оставив нас друг напротив друга в тесном коридоре.

Я вдруг вспомнила, что до сих пор держу недопитый стакан Мартини со Спрайтом. Для храбрости я залпом его осушила и кивнула в сторону кухни. Под недоумённые взгляды играющих в Литрбол Артёма и Олега, я взяла Влада за локоть и уволокла на лоджию.

Вся решимость вдруг испарилась. И что я вообще хотела сделать?

Он достал из пачки две сигареты – одну молча протянул мне, другую закурил сам. Его нечитаемый взгляд устремился в окно, поэтому я нагло им любовалась. Волевая челюсть, широкие плечи, рельефные руки в обтягивающей футболке, широкие запястья… И как я могла быть такой слепой?

– Ты хотела поговорить, кажется? – отвлёк меня от размышлений Влад.

– Не знаю, с чего Гера так решил, – быстро среагировала я, коря себя за тупость.

– Ох уж этот Гера…

Всё случилось неожиданно.

Влад схватил меня за руку, притянул к себе, зарылся носом в волосы. Он обнял меня, почти не касаясь, будто боялся причинить неудобство. Я медленно подняла руки и обхватила его широкий торс. Все мысли испарились. ЕГЭ, поступление, Левин – как же это глупо. Сердце вырывалось из груди, мозг отказывался воспринимать реальность. В воздухе витал запах сигарет и безграничного счастья.

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем Влад отстранил меня от себя. Он посмотрел мне прямо в глаза долгим, пронзительным взглядом. Я еле сдерживала улыбку, покусывая костяшки пальцев, лицо горело. Сколько можно пялиться?! Влад, будто услышав мои мысли, отвёл взгляд и зажёг ещё одну сигарету.

– И что это было? – робко спросила я.

– Неосознанный порыв, – Влад ухмыльнулся.

– А обязательно было полночи меня игнорить?

– Да не игнорил я. Просто был не уверен.

– Не уверен в чём?

– В твоих чувствах. Ты, наверное, в курсе, что я хотел поговорить сегодня. Вижу, что в курсе, ох уж этот Гера! – усмехнулся Влад, посмотрев на моё смущённое лицо. – А тут твоя пассия объявилась, да ещё и с девушкой.

– Пассия? – я иронично изогнула бровь, подражая Владу. – И поэтому ты решил даже не разговаривать со мной?

– Я тоже иногда веду себя глупо, особенно когда я не уверен в себе. Да и мне было интересно, решишься ли ты сделать первый шаг… И ещё был не уверен в том, что у нас с тобой что-то может получиться, – после паузы добавил он.

– А может?

– Вот и увидим.

Влад мягко дотронулся до моих пальцев, будто спрашивая разрешения. Наши пальцы переплелись. Я прижалась щекой к его плечу, закрыв глаза. Его кожа пахла горьковатым гелем для душа и мартовским морозом. Приятно.

– То есть… мы теперь… вместе? – тихо спросила я. Неловкое молчание. Я не неуверенно подняла глаза и встретила его лёгкую улыбку. Он коснулся губами моего лба, не разжимая пальцев.

– Если ты хочешь.

Внезапно на лоджию ворвались Гера и Олег, весело болтая. Я дёрнула было руку, чтобы освободиться, но он удержал её. Я потупила взгляд. Почему мне стало так некомфортно?

– А вы типа… Это? Решили замутить? Ах ну да, Левин теперь с Аллой, Насте нужна новая любовь, – ухмыльнулся Олег. Гера сильно ткнул его локтём в бок. – Да за что? Уж и поинтересоваться нельзя.

– Что тебя интересует? – невозмутимо сказал Влад. – Нет, мы не решили замутить, мы решили встречаться, если ты об этом.

– Прямо-таки встречаться или как Левин с Аллой – устраивать прелюдии у всех на глазах?

– О, ну ты-то всё знаешь о прелюдиях на глазах. Особенно, на глазах у чьих-то отцов, – неожиданно для себя выпалила я, а Влад с Герой прыснули.

Олег поперхнулся дымом, в его глазах промелькнуло что-то похожее на ненависть. Последнее время он всё больше походил на Рязанова: отпускал неприятные шуточки, смотрел на всех свысока, даже любимую радужную майку больше не носил – стал одеваться более сдержанно. Не думала, что со спермой передаётся отвратительный характер.

– Кстати, у Оли новый хахаль появился, знали? – спросила я будто у всех, а сама наблюдала за реакцией Олега. – Теперь член Егора чуть посвободнее.

– Ненамного, – самодовольно хмыкнул Олег.

Когда мы вернулись в комнату, Ника с Артёмом уже заняли гостевую спальню, а Левин нагло развалился на диване, сгребя в охапку тощую Аллу. Они сосались с противным причмокиванием, рука Аллы гладила выпуклость на его джинсах.

– Сань, у тебя гондоны хоть есть? Если что, вот, – Олег достал из кармана презерватив и бесцеремонно кинул его прямо в парочку. Левин промычал что-то нечленораздельное, даже не думая отрываться от своей пассии.

– Ну всё, ребят, пора на боковую. Насть, тебя проводить домой? – обратился ко мне Влад.

– А тут спальные места все заняты, да? – я опустила взгляд.

– Вообще, есть две большие кровати, Одну забили Ника с Артёмом. На второй, наверное, сплю я. К себе могу взять этого несносного паренька и Лекса, – Гера потрепал Олега по волосам и в упор посмотрел на Влада. Тот отвёл взгляд.

– Насть, ложись в комнате Геры, а я прогуляюсь до дома.

– А вместе лечь уже не комильфо? – вырвалось у меня. Влад посмотрел на меня как-то странно и пожал плечами.

– Если ты хочешь.

Я вдруг задумалась, хотела бы я оказаться на месте Аллы – сейчас, когда идеальный Влад практически предложил встречаться? Я представила, как Левин страстно меня целует, поглаживает бедра, мои пальцы проникают ему под линию джинсов… Внутри что-то на секунду всколыхнулось, но тут же замерло.

В комнате Геры было всё так же уютно. Когда я в прошлый раз стала его невольным гостем, я и не заметила, насколько большая здесь кровать – для двоих места точно хватит. Гера дал мне свою старую футболку, которая доходила почти до колен. Она была намного длиннее платья, но от одной только мысли, что я лягу рядом с Владом в этом, подкашивались коленки. Почему-то с Лексом было просто – обнимаешь, целуешь, а дальше всё само собой происходит: и секс, и отношения. Что же делать сейчас?

– Смотрела «Синистер»? – от размышлений меня отвлёк голос Влада над ухом. По шее пробежали мурашки. Я только сейчас осознала, что уже пару минут в нерешительности топчусь посреди комнаты.

– Это ужастик, да? Я смотрела только «Зеркала» в прошлом году, больше на ужастики как-то не тянет.

– Значит, компания была неподходящая, – Влад ухмыльнулся. Он уверенным движением стянул с себя джинсы, взял со стола ноутбук и залез под одеяло, отодвинувшись к стенке. – Иди сюда.

Я неуклюже залезла на кровать. Влад притянул меня к своей груди, накрыв одеялом. Меня затрясло, казалось, в сотый раз за день. За стенкой послышался приглушённый женский стон. Я украдкой посмотрела на лицо Влада, но оно оставалось невозмутимым.

– Оля реально бросила Егора? – вдруг спросил Влад.

– Ну вроде. Хотя даже не знаю, что лучше – мерзкий Рязанов или наркоман?

– Значит, наркоман? Почему-то я не удивлён. Надеюсь, ей не придёт в голову тащить тебя в свою новую компанию.

Я хмыкнула и ничего не ответила. Не буду же я рассказывать своему новоиспечённому парню, как меня чуть не изнасиловал друг того самого наркомана. Может, когда-нибудь потом. Хорошо, что на близкое общение с Олей меня уже не тянет.

Влад включил видео. Какое же банальное начало: семья переезжает в новый дом, где, конечно же, кто-то умер. Все фильмы ужасов начинаются одинаково глупо. Хотя сегодня сюжет меня особо не интересовал – не фильм же мы легли смотреть, в конце концов. Моё тело было напряжено до предела, по коже то и дело сновали мурашки. Я ждала его прикосновений, но Влад лишь легонько поглаживал моё плечо, с интересом смотря кино. Может, он опять ждёт инициативы от меня?

Я невесомо провела пальцем по его шее от уха до края футболки. Влад крепче прижал меня к себе и поцеловал в макушку. Его реакция показалась мне странной, но отступать было поздно. На этот раз я коснулась губами его подбородка, оставив дорожку поцелуев. Влад поставил фильм на паузу, взял меня пальцами за подбородок и посмотрел в глаза.

– Насть, скажи честно, это такое проявление чувств или ты хочешь чего-то… большего?

Я отвела взгляд, лицо запылало. Почему его слова меня так задели? Будто я шлюха какая-то – прыгаю в постель к парню в первую же ночь и склоняю его ко всяким непотребствам.

– Ну, если ты не хочешь, будем просто смотреть кино. Я… не совсем понимаю, как себя вести.

Влад приблизился к моему лицу. Я ощутила его прохладное мятное дыхание, закрыла глаза и отдалась чувствам. Наш первый поцелуй. Такой нежный, совсем лишённый страсти или пошлости. Самый приятный в жизни поцелуй.

Глава 10. Утро

Я открыла глаза. Знакомая стена, комната залита утренним светом, над ухом тихое дыхание. Губы растянулись в улыбке. Кажется, так счастливо я не улыбалась уже несколько месяцев. Жутко хотелось пить и в туалет, но я боялась пошевелиться. Во сне Влад казался таким беззащитными и милым, что я невольно залюбовалась его лицом – густые брови расслаблены, на щеках чуть заметная щетина, перекрывающая одинокие рубцы от подростковых прыщей, мягкие локоны разбросаны по подушке. Вместо банальной внешней привлекательности я находила в нём свою внутреннюю красоту. Он был умным, заботливым, весёлым, без извращённых фантазий и с великолепным уровнем сарказма – он казался мне идеальным. И теперь это мой идеальный парень.

Я бы ещё долго любовалась спящим Владом, но гадкие биологические потребности взяли своё.

В квартире было тихо. Я на цыпочках прошмыгнула на кухню, по пути заглянув в туалет и ванную. Выглядела я с утра вполне неплохо для человека, который залпом выпил стакан Мартини со Спрайтом и спал всего четыре часа: ни синяков под глазами, ни красных пятен на лице, которые обычно появляются у меня на утро после пьянки. Может, на состояние тела влияет настроение? Сейчас оно чертовски хорошее.

Пока я наливала себе воду, из коридора послышался скрип двери. Мне вдруг стало неловко – стою в одной футболке, в огромных тапках-лапах, хозяйничаю на чужой кухне. Я схватила кружку и хотела улизнуть обратно в комнату, но на кухню вошёл Левин. Заспанный, помятый, распущенные волосы небрежно спадают на плечи.

– О, Настюшка, с добрым утром. Я думал, ты домой уехала ночью, – сипло сказал он, доставая из пачки две сигареты. – Держи, покурим. На лоджии холодно, накинь кофту. – Он всучил мне толстовку, которую, по-видимому, сам хотел надеть, и вышел на лоджию. Я накинула толстовку, незаметно втянув носом воздух – приятный запах шоколадного Акса и сигарет.

– Не, осталась, – я неопределённо дёрнула плечами

– М-м, я вчера чёт сильно перебрал. Я ничего идиотского не творил, случаем?

– Да вроде нет. Ну только почти что начал трахаться прямо в гостиной.

– Бля, сорян. Я плохо помню, что было ночью, – скорбно сказал Левин.

– А ты типа… с Аллой встречаешься что ли? – задала я вопрос, который мучил меня весь вечер.

– Ну, типа того, – протянул Левин и высунулся из окна, чтобы выдохнуть густой клуб дыма. – О, смотри, внизу женщина с коляской стоит. Видишь? Спорим, что мой плевок попадёт прямо внутрь?

– Сашка, ты идиот, – засмеялась я. – Ещё пакет с водой брось, ага.

– А что, это идея. Подожди! – он ткнул окурком в пепельницу, нашёл одноразовый пакет в ящике.

– Блять, ты чё, серьёзно? – я смотрела на Левина со смесью недоверия и любопытства, пока он набирал в пакет воду. Когда он пришёл с этим пакетом на лоджию, я загородила доступ к открытой створке. Левин приобнял меня за плечи и с нажимом отодвинул от окна.

– Саша, чёрт!

– Ну вот, уже ушла. Да пошутил я, господи. Насть, ты серьёзно думала, что я скину пакет с водой на малыша? – иронично спросил Левин, а мне стало неловко. Да, я и правда так думала, сама не знаю, почему. Левин хоть и ведёт себя как придурок, но никогда никому не вредил. – На самом деле, я хотел кинуть пакет вон в того спящего мужика на лавочке.

Левин тыкнул пальцем на скамейку около детской площадки, на которой кто-то лежал. И действительно, мужик спит на лавочке в минус десять.

– Он вообще жив? Может проверить?

– Щас проверим, – Левин замахнулся, но я в последнюю секунду перехватила его руку.

– Сашка, блять! Прекрати!

Свободной рукой Левин приобнял меня за спину и насмешливо посмотрел в глаза. Его лицо оказалось слишком близко, чтобы найти в себе силы отодвинуться.

– Ой, ну и ладно, кидай, – выдохнула я, резко отпустив его руку. Всё-таки нашла.

– И ты опять поверила, – усмехнулся Левин. Поставил пакет на тумбу, поджёг ещё одну сигарету.

– Кстати, а в какой комнате ты спала ночью? Нас оставалось… щас посчитаю. Я с Аллой, Влад, Гера, Олежа… Хотя ладно, я не очень помню, кто остался, я же нажрался в свинину.

Ответить я не успела – дверь открылась, и к нам протиснулся Влад. Я облегчённо вздохнула. Почему-то не хотелось рассказывать Левину правду о нас, о том, что мы спали вместе, и что мы начали встречаться… Пусть Влад сам говорит, если надо.

– Доброе утро, Насть, – нежно прошептал Влад и по-хозяйски прижал меня к себе. В этот момент Левин подавился дымом – он закашлялся, будто выплёвывая лёгкие, а его зажжённая сигарета выпала из руки прямо на паркет. Сашка выругался и кинулся поднимать окурок, пока тот не оставил след. Влад наблюдал за другом с непроницаемым лицом, только приподнятая бровь говорила о том, что его крайне забавляла такая реакция. Да, Левин сейчас выглядел очень нелепо, а во мне проснулось гаденькое чувство удовлетворения. Неужели он думал, что я вечно буду сохнуть по нему и ждать его внимания, пока он развлекается с другой? Иди-ка ты нахер, Саша. Любовь к тебе вышла из тренда.

Я прижалась к груди Влада, с удовольствием отметив, что Левин теперь выглядел будто загруженным – брови сомкнулись на переносице, взгляд устремился в окно, пальцы напряжённо теребят сигарету.

– Теперь понятно, – сказал он со странной ухмылкой.

– Что понятно? – поинтересовался Влад и без спроса достал сигарету из пачки Левина.

– Да спросил у Насти, кто где спал, раз мы с Аллой диван заняли. Теперь понятно, говорю.

Влад изысканно изогнул бровь и молча затянулся. От его футболки пахло стиральным порошком, хотя я предпочла бы аромат его кожи и одеколона. Левин покинул лоджию, а мы ещё с минуту постояли в обнимку, пока Влад докуривал сигарету.

– Пойдём завтракать, – наконец сказал Влад. – Кстати, не забудь отдать кофту Сане, ему домой далеко идти.

Чёрт. Я совершенно про неё забыла. Наверное, надевать толстовку другого, когда только начала встречаться с парнем – не самое умное решение. Я сконфуженно стянула с себя толстовку и прошла на кухню вслед за Владом.

Утро было идеальным: мы с ребятами собрались за кухонным столом, плотно позавтракали яичницей с колбасой, которую чуть не сжёг Олег, обсудили школу, посмеялись над Аллой и Левиным. После того, как мы под утро ушли в комнату Геры, эти двое ещё час не отлипали друг от друга, мешая спать парням в соседней комнате. Лекс со смехом рассказал, что Олег не смог выдержать сексуальных мужских стонов и начал дрочить прямо под одеялом. Все понимали, что это была шутка, но оплеуху он получил знатную, а щёки Олега почему-то стали бордовыми.

Я блаженно наблюдала за друзьями, откинувшись Владу на плечо. Сейчас всё слишком хорошо, чтобы думать о нашем будущем. Будет ли с Владом всё серьёзно или мне это надоест через пару месяцев? Поступлю ли я в универ мечты или завалю эти сраные экзамены и пойду работать официанткой? Нет, будущее будет в будущем, а я хочу просто наслаждаться моментом.


– Настя, иди-ка сюда!

Это были первые слова папы, как только я перешагнула порог квартиры. Произнёс он их настолько сурово, что меня невольно передёрнуло. В состоянии любовной эйфории я совсем забыла о том, как мы с папой расставались вечером – он наорал на меня из-за моего образа шлюшки, а я просто сбежала. Кажется, это будет не лучший день…

Я второпях переоделась в домашнюю одежду и робко открыла дверь в родительскую комнату.

– Да, пап, – я скромно ему улыбнулась.

– Где ты сегодня ночевала? – тихо спросил папа, а у меня скрутило внутренности.

– Я же говорила, что ночую у Оли сегодня, – сказала я, уверенно смотря папе в лицо. Его глаза сузились.

– Тогда объясни мне, как могло получиться, что Олина мама позвонила нашей маме с вопросом, где же её дочь? Ты нас за идиотов держишь? – папа перешёл на яростное шипение. – Мы вкладываемся в тебя, даём тебе всё лучшее, чтобы ты шлялась по ночам непонятно с кем, разодевшись как шлюха!

Моё лицо запылало. Не от смущения или стыда, а от отвращения к собственному отцу. Даже после моего совершеннолетия он продолжает давить на меня своим авторитетом, пытаясь заставить чувствовать себя обязанной родителям. Обязанной за то, что родили меня по собственному желанию, за то, что не соответствую их ожиданиям и веду себя не так, как полагается в приличном обществе. Он до сих пор не может принять, что мы с Катькой давно уже не маленькие девочки, которыми можно командовать.

Я медленно сжала и разжала кулаки, как можно увереннее посмотрела папе в глаза. В них читалась неприкрытая ярость, его губы сжались в тонкую полоску.

– Папа, давай поговорим открыто, – без страха начала я. – Мне уже восемнадцать, и я имею право одеваться как мне хочется. Хотя и до этого у меня было такое право, заметь. Прости, что соврала насчёт ночёвки. Но мне приходится это иногда делать, потому что ты упорно продолжаешь меня никуда не отпускать.

Я выдохнула. Это же сколько смелости вперемешку с глупостью во мне накопилось, чтобы высказать всё папе в лицо! Эйфория от новых отношений на меня явно плохо влияет.

Папины брови взлетели вверх, он медленно поднялся с кровати и направился в мою сторону. Я съёжилась, но не отступила, продолжая с вызовом смотреть на него.

– Ты не имеешь никакого права со мной так разговаривать. Пока ты живёшь в этом доме, ты будешь следовать правилам, как и твоя сестра, – отчеканил отец, нависая надо мной с красным лицом. – И вот ещё одно правило – ночевать теперь ты будешь дома, никаких Оль и Лер и с кем ты там ещё гуляешь!

– С парнем.

– Что?

– С парнем гуляю. У меня появился парень, – спокойно сказала я.

– Что ещё за парень? Очередной алкоголик из твоей компании? – спросил папа всё так же грозно, но его лицо смягчилось

– Это тот, который мне на День рождения торт прислал.

Напряжение резко спало. Папа хорошо помнил тот странный подарок на лестничной клетке зимним утром. Ему тогда пришлось в спешке надевать шорты после звонка, чтобы открыть дверь, за которой никого не было. Торт и его отправитель ему определённо понравились, хотя и ворчал на столь бесцеремонный способ поздравить с Днём рождения.

Я наблюдала, как папины щёки сдуваются и приобретают нормальный оттенок. Он перестал зыркать и искрить, только продолжил хмуриться, скорее, ради приличия, чтобы не расслаблялась. Сел обратно на кровать, расспросил про Влада – откуда его знаю, где учится, сколько лет, – пригрозил познакомиться с ним лично, если я буду и дальше без разрешения уходить к нему на ночь. Какой же у меня странный отец! Когда дело касается парней, он готов отпускать меня на край света, лишь бы побыстрей сплавить в надёжные руки будущего жениха. Зато моих подруг он явно недолюбливал: Леру считал слишком авантюрной, Еву слишком пафосной, а Олю просто дурой. Извини, папочка, других нет. Нам, интровертам, вообще сложно сходиться с людьми, а уж тем более, находить близких друзей. И сейчас я чувствовала острую необходимость поделиться с близкими подругами важной новостью.







Кажется, Лера восприняла эту новость как-то уж слишком эмоционально. Ну Влад и Влад, чего на меня кричать-то? На айфоне высветился входящий от Леры, я тут же ответила:

– Ты чего на меня орёшь капсом?

– Сори, случайно. Ладно, не случайно, я действительно в шоке с тебя. В смысле ты встречаешься с Владом? Давно?

– Со вчерашнего дня, – усмехнулась я.

– Охренеть. Как-то у тебя слишком кардинально поменялся вкус – с Левина перешла на Вла.., – Лера резко замолчала, будто сморозила лишнее. Я бы на её месте вообще при мне не упоминала Левина. – В общем, поздравляю. Расскажи хоть, как это получилось. А то ты последнее время ничего не рассказываешь, даже в инсте не пишешь.

Правду о вчерашней поездке с Олей и её мужиками я утаивать не хотела, только вот преподнесла всё так, будто мне жутко понравилась тусовка, а потом мы с Кириллом просто не поняли друг друга – он вовсе не набросился на меня на заднем сиденье, а лишь предложил продолжить вечер у него дома. Потом рассказала о вписке у Геры, страданиям на полу ванной, начале отношений Левина и Аллы.

По Лериному голосу и по тому, как она резко перешла на тему наших отношений с Владом, ей было крайне неприятно узнать об этом. А я с садистским удовольствием рассказала и о петтинге в гостиной, и о стонах за стенкой. Мне нравилось представлять, как у неё болезненно сжимается сердце, когда парень, в которого она была влюблена, развлекается с другой. Не отработала ещё Лера ту боль, которую мне причинила, не отработала.

С особым восторгом рассказала подруге о сюрпризе на День рождения – маленьком тортике со сливочным кремом, о котором я почему-то не упоминала раньше, – на что Лера поржала и посоветовала рассказать Владу о существовании цветов. После насмешек захотелось ткнуть её мордой прямо в этот маленький тортик. Зачем-то описала утреннюю щетину Влада, его манеру изгибать бровь и то, как он серьёзно и так сексуально затягивает сигарету. Рассказала, как он мило приревновал к Сашкиной толстовке и про наш странный первый поцелуй на кровати у Геры.

Я говорила и говорила, забыв о времени. А Лера слушала, изредка задавая вопросы и комментируя поведение моего «суженого». Весь разговор меня преследовало чувство, будто Лера рада не тому, что я начала встречаться с классным парнем, а что я перестала сохнуть по Левину. Нет, я не придумала, Лерину фальшивую радость я узнаю всегда – так же она «радовалась», когда за сочинение по литературе мне поставили пятёрку, а ей снизили балл за необоснованность мыслей; когда я рассказала ей об экстремальном сексе с Лексом на крыше, а она провела скучную субботу с Костей; когда я год назад познакомилась в Тиндере с классным парнем, она поздравила меня и сама начала активно с ним общаться.

Слишком дорога мне была опять лучшая подруга, чтобы обращать внимание на её, порой, мерзкий характер. Кроме неё у меня была только Оля, на которую я до сих пор злилась, да Ева, у которой было ещё десяток хороших друзей. Со Светкой и то почти перестали общаться – у них с Марселем всё настолько хорошо, что даже на переменах она тусовалась только с ним. А я и не навязывала своё общение.

– Насть, ты тут вообще? – услышала я голос Леры.

– А, да. Что-то задумалась. Что ты сказала?

– Ты давай поменьше мечтай и побольше делай, подруга. Я спрашиваю, вы ещё не переспали? Хотя это же Влад, он сподобится только через месяц, наверное!

– Ой да иди ты! – беззлобно фыркнула я. – Это не главное в отношениях, тем более, в первую же ночь, – соврала я. Не признаваться же столь популярной у парней подруге, что Влад меня практически отшил.

– Дело, конечно, твоё, но лучше это дело не затягивать. Если что, я могу организовать. Предков постараюсь отправить на дачу.

Глава 11. Первый раз

Мой первый секс должен был случиться ещё полтора года назад. Тогда я встречалась в милым, неопытным мальчиком моего возраста, который и целоваться-то не умел, не то, что сексом заниматься. Врать не буду, я тоже ничего не умела, но подругам признаваться в отсутствии опыта было бы самоубийством. В девятом классе, когда было модно хвастаться количеством парней и проведённых с ними ночей, я чувствовала себя белой вороной. Оля уже вовсю трахалась с Егором, у Леры Костя стал четвёртым, про Еву вообще никто не знает, но весь год она ходила слишком уж счастливой.

Мы с этим мальчиком не торопились, хотели повстречаться хотя бы месяц, узнать друг друга получше, оставить конфетно-букетный период без конфет и букетов невинным. А потом можно было и к делу приступить.

Ну и мы и приступили. Я была дурой – под давлением подруг и жизни в целом решила отдать свою девственность мальчику, к которому я не испытывала никаких чувств. Ни привязанности, ни симпатии, просто он был единственным, кому я понравилась после Димы Матвеева. Иногда думаю, что лучше бы переспала с Димой – у него хотя бы опыт в этом деле был.

В один прекрасный снежный день встретились после уроков, купили презервативы, пошли к нему домой. В пятнадцать лет просить в аптеке презервативы, когда за тобой стоит толпа бабушек, – то ещё удовольствие! Хорошо, что мой мальчик был чуть смелее, потому что я сделала вид, что вообще его не знаю, и просто рассматривала витрину с зубными пастами в сторонке. А он напялил тёмные очки, чтобы скрыть стыдливый взгляд. В ноябре.

У него дома, как назло, был отец. Жили они в небольшой двушке в панельке, слышимость в таких домах просто безумная. Как я в такой атмосфере буду лишаться девственности? Тогда это были незначительные нюансы, потому что мне надоели дурацкие насмешливые взгляды со всех сторон, будто я осталась единственной девственницей во всём городе. Конечно, мне всё это казалось – всем было плевать. Но только не мне.

Мы с моим мальчиком заперлись в его комнате, сели в обнимку смотреть какой-то фильм. Никто не знал, как приступить к делу, да я и не хотела особо – фильм был интересный, помню. Где-то на середине фильма мальчик робко поцеловал меня в щёку, потом в губы, потом в шею. Его поцелуи были влажные и немного противные. Я целовала его в ответ. Мы легли на диван, стянули друг с друга одежду, трогали друг друга, пытались возбудиться. От одного прикосновения Димы Матвеева я возбуждалась в сотню раз сильнее, чем от нелепых поглаживаний и неумелых поцелуев моего мальчика, зато я была так горда собой, что вот-вот стану нормальной.

У нас ничего не получилось, ведь я была абсолютно сухой. Я с интересом наблюдала за его попытками, ничем не помогая. Когда у него начал падать, я засмеялась. Я долго не могла остановиться, пока он, весь красный от стыда и напряжения, пытался с этим что-то сделать. Ситуация была не смешной, но мне же никто не объяснял, что мужчины очень болезненно реагируют на неудачи.

А потом он предложил помочь ему. Я попыталась, не переставая при этом смеяться, но мои попытки, конечно же, не увенчались успехом.

Расстались мы в примерзком настроении. Он проводил меня на остановку, поцеловал на прощание, попросил прощения. Больше мы не виделись. Это был первый и единственный парень, которого я бросила сама. Конечно, не из-за секса, а потому что в лагере влюбилась в девятнадцатилетнего аниматора.

Как ни странно, лагеря в зимние каникулы тоже работают, а этот был моим любимым – Хилтон, с изучением английского языка. Английский язык я знала лучше всех в отряде, а вот «другому» языку меня научил тот самый аниматор. Мы всего-то пару раз потискались за корпусом, но та смена стала для меня самой яркой. Наверное, с этого началось моё преображение из второсортной подружки в привлекательную юную особу. Оно шло медленнее, чем я надеялась – всё же подруги были гораздо увереннее меня. И только в семнадцать с половиной я раскрылась окончательно: Лекс, секс на крыше, тонны мужского внимания…

С Лексом всё было до безумия просто. Как-то после прогулки мы пришли к нему, с порога накинулись друг на друга, начали без проблем. Мне не было больно, Лекс весьма профессионально подошёл к делу – начал готовить меня морально и физически за несколько недель до этого: долгие поцелуи, петтинг, проникновения пальцами. В первый раз я даже получила капельку удовольствия, хотя Оля рассказывала о жуткой боли. После этого мы покурили, поржали над каким-то видео на Ютубе и разошлись, будто это был просто случайный секс. Так с Лексом и повелось – просто трахаться и не думать ни о чём.

Сейчас я настолько сильно переживала, что почти перестала есть. Когда я не присоединилась к семейному ужину, заботливая мама принесла мне в комнату банан и аккуратно попыталась выяснить, что со мной случилось. Я рассказала. Как и тогда, после первого раза с Лексом. Мама, мне предстоит переспать с Владом, сказала я, а мама сделала такое лицо, будто я призналась, что вместо поступления в ВУЗ иду работать проституткой. Ну а что мне может посоветовать в этом вопросе мама? Пользоваться защитой и быть аккуратной – вот и всё. Я была благодарна ей, что без вопросов отпустила меня на ночь к Лере.

Всё должно было произойти в эту субботу. Лера всё-таки сплавила родителей на дачу, квартира осталась в полном её распоряжении. Она так рьяно взялась за организацию нашего с Владом первого раза, что со стороны могло бы показаться, что она действительно переживает за наши отношения. На самом же деле она просто хотела снова попытаться охмурить Левина, и ей было глубоко насрать, что у него есть девушка. Алла же на вписку не приглашена – можно и пофлиртовать немного. Ну пусть попробует, я не против, только вот Левина вряд ли вообще стоит ждать, ведь всё своё время он проводит со своей шлюшкой. Лера, оказывается, не парилась, ведь на случай его отсутствия она проведёт ночь в объятиях того самого друга детства, которого тоже пригласила не тусовку. Без всяких поцелуев и секса, разумеется, она же «не такая».

Насчёт Левина мы ошиблись: он не просто согласился прийти, он ещё и Аллу собрался кинуть. На мой вопрос «какого хрена?» он ответил, что девушки приходят и уходят, а друзья остаются надолго. Это была самая глубокомысленная фраза, звучавшая из его уст за время нашего знакомства.

Лера вместе со Славой ждали нас к семи вечера. Она упоминала, что её друг симпатичный, но я не думала, что настолько. Как только мы толпой ввалились в прихожую, он взъерошил рукой волосы, вальяжно поднялся из-за стола и медленно подошёл к нам. Я не видела фото Джуда Лоу в молодости, но, наверное, он выглядел именно так: высокий, тёмные волосы с белыми прядями обрамляют лицо с чуть впалыми щеками и высокими скулами, светло-серые глаза с острым взглядом, чёрные ресницы, выточенные губы…

Если бы меня попросили описать его внешность литературным языком, у меня бы не хватило слов. Все знакомые парни по сравнению с ним казались неприметными и блёклыми. Заметила это не только я: Ева в своём изысканно-пафосном стиле протянула Славе руку, которую он с лёгкой улыбкой поцеловал. Может, план Леры был именно в этом – свести этих двоих вместе, чтобы никто не мешал ей охмурять Левина? Эту ситуацию как никогда лучше описывают прекрасные строки собственного сочинения, посвящённые Лере, на мотив Тютчева: «умом подругу не понять, на адекватность не проверить, в ней есть особенная спять – в подругу можно только верить».

– Крутая хата, Лер! А в этой комнате что? О, у тебя коллекция Барби есть! Это что, реально бар? – восклицал Левин, бесцеремонно открывая двери комнат и шкафов. Он ещё несколько минут осматривал квартиру, когда остальные расположились за столом.

– Сашка, сядь уже! – шутливо нахмурившись, сказала Лера, захлопнув перед его носом створки папиного шкафчика с заставленными алкоголем полками.

– Саня просто ищет место, где спать. Положи его в прихожей на коврике, он, когда ужранный, может спать где угодно, – хохотнул Олег, а за ним и Гера. Грубо, но справедливо. Поймала себя на мысли, что как бы мне не нравился Левин, мне было бы противно класть пьяное, слюнявое тело на чистое бельё. И когда это я стала такой брезгливой?

– Боюсь, тогда тебе негде будет спать. Тебя же убирает гораздо быстрее, – беззлобно сказал Левин, садясь за стол. – Ну что, какой план на сегодня? Бухать и играть?

– Бухать, играть и трахаться, ты хотел сказать? А то как это – вписка, а Саня без секса?

– Олег, хватит, – бросил Влад, не глядя на Олега, и тот сразу заткнулся. – Я взял несколько настолок, предлагаю начать вечер с игр. Выбирайте.

– Они всегда так ругаются? – тихо спросил меня рядом сидящий Слава.

– Ну, они типа шутят так. Согласна, это странно, – ответила я, немного смутившись.

Влад вынул из рюкзака увесистую стопку коробок с настольными играми. «Манчкин», «Свинтус», «Эпичные схватки боевых магов», «Кодовые имена»… И что, в это и правда играют на вписках? Скукота. Левин застонал, что Влад с Герой пытаются его уже полгода затащить в клуб настольных игр, но до сих пор как-то удавалось отмазываться. Теперь отмазаться не получится.

Ради интереса я открыла первую коробку с окровавленной зелёной свиньёй на крышке. Из меня непроизвольно вырвался смешок, когда на глаза попалась первая карточка с названием «Мёртвосопли» – свин-франкенштейн в розовой шляпке наматывает на копыта сопли. «Игрок, который ходит перед вами, забирает эту карту», прочитала я описание. Посмотрела ещё несколько карточек с зомбиподобными свинами: описания вполне понятны, картинки забавные, почему бы не попробовать?

Похоже, я единственная проявила хоть какой-то энтузиазм, потому что Левин с Олегом даже не притронулись к играм, Ева с невинной полуулыбкой поглядывала на безучастного Славу, а Лера вяло листала правила другой игры. Заметив всеобщую отстранённость, Влад взял инициативу в свои руки и раздал каждому по восемь карт «Свинтуса».

Спустя минут двадцать даже Ева перестала строить глазки Славе и включилась в игру. Это оказалось лучше всяких «Бутылочек» и «Дураков» на раздевание. Особенно увлекательным было наблюдать за противостоянием Левина и Олега, которые то и дело падлили друг другу, а остальные смеялись над их попытками выиграть партию.

Новичкам везёт, но не в настольных играх, видимо. Влад выиграл две игры подряд, а третью выиграл красавчик Слава, который тоже иногда собирался с компанией поиграть. Время шло, алкоголь понемногу убывал, а я совсем забыла, зачем Лера собрала у себя такую толпень. Вспомнила только когда она утащила нас с Евой в туалет.

– Ну что, Насть, готова? – заговорщически спросила Лера.

– Готова к чему?

– Ну типа, туда-сюда обратно, тебе и мне приятно, – засмеялась она, а я почувствовала, как к щекам приливает жар.

– А чё там готовиться-то? Если только морально, а морально я готова уже ко всему.

– Ой, да готова она! Посмотри, как светится от счастья её лицо, – подмигнула мне Ева.

– Да нет, я имею в виду, подготовилась ли ты в ванной? Ну, ты поняла – депиляция и всё такое.

– Э-э-э… Нафига? Мне и так норм, – почему-то смутилась я.

– В смысле? Ты что, не бреешь там? – Лера удивлённо уставилась на меня, а в её взгляде читалась насмешка.

– Ну, вообще-то… Да блин, какая разница – брею, не брею?

– Ко-отик… – приторно протянула Лера, надув губки, – ты так и с Лексом занималась сексом? Неудивительно, что у вас с ним не сложилось. Секс – почти главная часть отношений, а если ты относишься к нему пофигистически, то и отношения не сложатся нормально. Блин, он ещё и носом в волосики тыкался, получается?

Лера захихикала, а у меня от смущения и злости вспотели подмышки. Видимо, мои чувства отразились на лице, потому что она взяла меня за руки и мягко сказала:

– Настён, только не обижайся. Я же переживаю за ваши отношения и хочу, чтобы и в интимном плане у вас всё было хорошо. Ты правда, подумай над этим, а я тебе, если что, бритву дам. Вообще-то, я позвала вас, чтобы обсудить, кто с кем спит. Ну ты понятно, отдаю вам комнату родителей. Ева, ты как? Смотрю, тебе Славик приглянулся, специально для тебя его позвала. Останешься спать?

– Конечно,приглянулся. Удивлена, как он тебе не приглянулся! В целом я не против сегодня остаться, – засмеялась Ева, а меня чуть не передёрнуло от такого наглого вранья. Конечно, для Евы она пригласила, как же.

Помимо чувства отвращения у меня неприятно кольнуло в области сердца, будто я завидовала Еве. Будто не у меня сегодня должен случиться первый секс с симпатичным, умным и перспективным парнем, в которого я влюблена.

– Ну вот и решено! Ты там его поактивнее обрабатывай, будете спать во второй спальне. Остаётся моя кровать и маленький диван в гостиной. На нём вряд ли кто-то поместится, правда. Отправим Геру домой тогда, – Лера снова мерзко захихикала. Судя по распределению спальных мест, оставалась всего одна кровать для неё, Левина и Олега. Ох, Лера, как же это коварно!

Пока Лера делилась с нами своими отвратительными планами, у парней закончилась партия в «Свинтуса» и пиво. Мы застали Левина, когда он разливал по стопкам, судя по возмущённому возгласу Леры, дорогущий виски, и очень удивился, когда подруга дала ему подзатыльник.

– Ты охренел? Это виски стоит больше, чем весь твой гардероб.

– Не спорю, у меня же одежда из Глории Джинс, – хмыкнул Левин, ничуть не обидевшись. – Я подумал, ты не будешь против. Обещаю, мы по чуть-чуть выпьем и уберём. Ну пожа-алуйста! – он подошёл к Лере вплотную и взял её руки в свои ладони.

Лера посмотрела ему сначала в глаза, потом на губы, потом снова в глаза. Это было настолько интимно и противно одновременно, что я не заметила, как пялюсь на эту парочку с открытым ртом. Очнулась, когда Ева прошептала мне на ухо:

– Не пались.

Я кинула взгляд в сторону Влада, но он обсуждал что-то с Герой и не смотрел в мою сторону.

– И что я скажу папе? Папочка, прости, заходили друзья и случайно выпили твой вискарь за двадцать кусков? – съехидничала Лера, подавив улыбку.

– Лерка, ты просто не умеешь не палиться, – протянул Слава. – Смотри. Завариваешь классический чёрный чай, чтобы так крепенько, как чифир, остужаешь и аккуратненько через воронку выливаешь в бутылку. Вообще не чувствуешь изменений, у отца таких бутылок полшкафа стоит.

Парни заржали, а Слава с довольным видом откинулся на спинку стула. Интересно, он красуется перед Лерой или перед всеми сразу? Не люблю нарциссов, но он слишком хорош собой, чтобы нарциссизм его как-то портил.

Лера сдалась под натиском парней и отдала бутылку на растерзание. Я в это время сидела в одиночестве на диване с кружкой вина, размышляя над словами подруги об депиляции. Никогда особо не заморачивалась, как выглядит мой лобок – Лекс туда вообще не смотрел, только это теперь и смущало. Секса у нас было много, но до оральных ласк дело никогда не доходило. Мне был приятен и стандартный секс, а Лекс никогда не просил сделать ему минет и, тем более, не предлагал куннилингус. Как здорово, что Лера об этом не знает.

Я представила, как Влад целует мне живот, спускается ниже, дотрагивается губами до… Ох, как же это странно. А если он вообще не захочет делать куни? Будет ли ему противно? Неприятно? Или он только и мечтает пристроить куда-нибудь свой язык? В голове крутилось столько вопросов, а задать их парню, с которым встречаешься несколько дней, просто невозможно! Ещё это виски стрёмный… Помню, Лера рассказывала, как однажды Костя в начале их отношений возомнил себя супер-любовником: пообещал Лере страстную ночь, выпил для храбрости, а в нужный момент у него не встал. Это был всего лишь бокал вина, а из Леры при рассказе сочилось столько яда, что мне было искренне жаль Костю.

Я вздрогнула, когда рядом плюхнулся Влад и обнял меня за плечи.

– Ты чего загрузилась? Не нравится, что я много пью? – ласково спросил он.

– Нет, конечно! Пей, сколько влезет. В смысле мне это не важно.

– А что важно?

– Эм, не знаю. Чтобы у нас всё было хорошо? – полувопросительно сказала я, посмотрев Владу в глаза. Что-то было в его взгляде, такое искреннее, что заставило меня широко улыбнуться. Он прижался губами к моему виску.

К часу ночи две бутылки дорогущего виски и одна бутылка коллекционного красного вина опустели на треть. Парни долили в виски чёрный чай, а вино разбавили вишнёвым компотом. Как уверял Слава, главное, чтобы цвет был похож, а вкус останется таким же. Лера только вздыхала и прятала лицо в ладони – делала вид, что страдает, хотя сама будто с удовольствием наблюдала, как парни напиваются.

Как ни странно, после первого стаканчика виски Влад больше не пил, но всё так же искусно развлекал компанию своими историями и философско-ироничными рассуждениями. Он был в своей стихии, и никакие, даже божественно красивые парни, не могли с ним сравниться.

Я всё-таки последовала совету Леры: заперлась в ванной с бритвенным станком и попыталась привести себя в порядок там. Никак не могла подобрать нормальное название, ведь лобок, киска, писька и другие им подобные слова слишком отвратительны. Нельзя было придумать нормальное, красивое слово для женского полового органа, чтобы не стрёмно было говорить о нём на людях?

Это была моя первая попытка бритья лобка, и назвать её удачной точно нельзя. Кое-как убрала заросли по бокам, оставив посередине дорожку шириной в пару сантиметров. На нежной коже тут же появились маленькие кровоточащие ранки, которые жутко защипало, когда я нанесла гель после бритья. Затея была дерьмовая, больше я не поведусь на унизительные предложения лучшей подруги. Надеюсь, Владу не придёт в голову там что-то разглядывать или трогать.

Когда накиданная Лера вспомнила о своём плане, было уже поздно. Олег пытался вмазать по лицу Славе, за то, что он назвал геев неполноценными людьми, Левин крепко спал вниз лицом на родительской кровати, а гордая, расстроенная Ева сообщила, что едет в клуб. Слава на неё даже не смотрел, зато активно интересовался моими творческими способностями. Я с удовольствием рассказала ему о школе дизайна, о поступлении, о моих попытках писать фанфики. Всё моё смущение куда-то делось, а его красота будто померкла. Слава оказался обычным парнем, чуть красивее других, приятным в общении, довольно эрудированным. А может, я просто чувствовала уверенную руку Влада на своей талии, и всё остальное казалось неважным.

Слава и Гера разъехались по домам, почти неживое тело Левина, которое лежало поперёк кровати, с трудом положили нормально, к нему лёг Олег, Лера ушла в свою комнату и больше не появлялась. Я бы позлорадствовала, но нервы были слишком напряжены – мы остались с Владом в спальне наедине. Не сомневаюсь, он давно понял, к чему всё шло, поэтому ложиться не спешил. Вышел покурить на балкон, отлучился в ванную, потом сел на край кровати и притянул меня к себе.

Влад коснулся губами мой щеки, скулы, нежно поцеловал, проведя рукой по волосам. Я задрожала. Не от возбуждения – от волнения. Прежде, чем продолжить, спросил, не хочу ли я спать, и предложил не торопить события, но я потянула его за собой на кровать. В его действиях было столько осторожности и нежности, что я таяла от морального удовольствия. Влад целовал мою шею, ключицы, живот, бёдра, ладони, каждый раз выбирая самые неожиданные места.

Я вздрогнула, когда он расстегнул мне лифчик, но тут же расслабилась под его мягким взглядом из-под длинных ресниц. Из-за смущения и неловкости я до сих пор не ощущала возбуждения, пока он не обхватил губами сосок. Я непроизвольно ахнула, по телу прошли мурашки, пальцы вцепились в покрывало. Я почувствовала, как внизу начало тянуть, трусы стали влажными, подмышки вспотели. Незаметно вытерла их покрывалом.

Влад уже был в одних боксерах и теперь аккуратно потянул мои трусы вниз. Он начал опускать голову, но я зачем-то перехватила его поцелуем. Нет, только не туда, только не сейчас.

– Что-то не так? – серьёзно спросил он, поправив мне волосы.

– Всё хорошо. Просто… Я хочу тебя, – выпалила я. – Пожалуйста, давай продолжим.

Я не успела придумать что-то более внятное, поэтому быстро стянула с него боксеры. Не было разврата, похоти и пошлости, была лишь бесконечная нежность и чистая, невинная страсть, которая проникала в каждую клеточку, в каждую частичку тела. Я почти не обратила внимания на размер его члена, на белую паутину шрамов на груди, я смотрела на его напряжённое лицо и задыхалась, таяла, тонула в его серебряных глазах с песочной огранкой. Он сжал губы, ноздри раздулись. Слишком красиво. Я погладила его по щеке и попросила лечь на спину. Хотелось видеть его уязвимым, хотелось владеть им. Он положил руки на мои бёдра. Я стала двигаться быстрее. Провела рукой по своему животу, груди, шее, откинула назад волосы. Услышала сдавленный стон. Наклонилась вперёд, сомкнула пальцы на его шее. Через несколько секунд Влад сильно сжал мои бёдра, хрипло выдохнул и кончил. По моему телу прошла волна мурашек – от его рук на влажной коже до затылка. Он сбивчиво дышал, я счастливо улыбалась. Свой оргазм я не получила, как и всегда, но истинное удовольствие – видеть его лицо с горящим взглядом и сжатой челюстью. Оно идеально.

Я легла Владу на плечо, уткнувшись носом в шею. Поцеловала. Он перебирал мои волосы, невесомо задевая пальцем кожу лица или плеча. Наконец, он перевернулся на бок ко мне лицом и тихо сказал:

– Ну как тебе?

– Это было прекрасно, – улыбнулась я в ответ, а взгляд упал на шрам. Влад дёрнул уголком рта и натянул повыше одеяло. Я перехватила его руку. – Ты стесняешься?

– Нет, просто не люблю его показывать.

– Это ведь ожог? Откуда он?

– Расскажу, если скажешь правду. Тебе реально понравилось? – спросил Влад как-то слишком серьёзно.

– Конечно, понравилось, – я улыбнулась.

– Я заметил, что ты… у тебя… не было оргазма.

Я отвела взгляд, вдруг стало жарко. Никто не знал, что у меня не бывает оргазмов, даже лучшая подруга. Нет, не так. Тем более, лучшая подруга. Судя по её красочному описанию, оргазм она получает как минимум дважды за раз. А уж Оля с Рязановым кончала как пулемёт от каждого толчка его огромного члена. Всегда избегала разговоров про секс, с Лексом мы вообще его не обсуждали. Трахаемся и трахаемся, как все нормальные парочки. Поэтому вопрос про оргазм меня смутил больше, чем его отсутствие.

– Ну… Мне было очень хорошо. Но я не получаю оргазмов, – я смотрела куда угодно, но не Владу в глаза. – Но это не важно. Для меня важны… эмоции, чувства и всё такое.

– Спасибо, что сказала, – Влад погладил пальцем мои губы. – А шрам с детства. Двоюродный братец под кайфом вылил на меня кипяток. Не переживай, эта хрень не болит. Я читал несколько статей по сексологии, кстати, о женском оргазме. До сих пор нет единого мнения, существует несколько видов или это всё разновидности клиторального оргазма. А ещё многие мужчины считают, что довести партнёршу до сквирта – высший пилотаж, но почему-то забывают, что выделения при сквирте – это моча.

Я слушала это с таким неподдельным недоумением, что в конце своей поучительной речи Влад не выдержал и рассмеялся.

Перед тем, как заснуть, мы долго разговаривали обо всём и ни о чём, как это бывает, когда знаешь человека уже достаточно хорошо, он не слишком, чтобы заканчивать друг за другом предложения.

Впервые Влад заговорил о своей семье, хотя раньше, так же, как и Гера, с большой неохотой касался этой темы. У него давно нет мамы, всю сознательную жизнь прожил с отцом и дедом, потерявшим ноги в жуткой аварии лет семь назад. Вместе с ногами он лишился рассудка, жить с ним стало невыносимо, квартира с каждым годом всё больше стала походить на хламовник: с редких вылазок на улицу дед притаскивал с собой замызганные палеты с мусорки, мутные стёкла с ошмётками краски, служившие зеркалами, картонные коробки, скупал у торговцев на остановках старые книги, которые теперь небрежно перевязанными стопками громоздились у стен в коридоре. Избавиться от вещей значило нанести личное оскорбление несчастному инвалиду.

Два года Владу приходилось жить в одной комнате с обезумевшим стариком, который до середины ночи смотрел телевизор, а после катался по комнате в коляске, разговаривая сам с собой. Тогда отец Влада принял единственное решение, которое могло хоть как-то помочь сыну жить достойно – взял в ипотеку крохотную студию в отдалённом районе, сам переехал туда, а Владу досталась его комната. На мой, как я потом осознала, глупый вопрос, почему та студия досталась не ему, Влад посмотрел на меня уж больно насмешливым взглядом, от которого я почувствовала себя ещё большей дурой рядом с ним. Конечно, тринадцатилетний пацан не сможет жить один, возникнет слишком много вопросов, да и тратить на дорогу в школу по два часа в день Влад не хотел.

Про отца он рассказал немного, как и про бабушку с дедушкой по маминой линии – они, не бедствуя, живут где-то в Подмосковье и почти сразу после смерти дочери прервали общение с внуком. Моя бабушка всегда пыталась привить нам уважение к членам семьи, дальним родственникам и даже к мёртвым родственникам, и всё-таки её настойчивость оказала на меня влияние. Я совершенно была сбита с толку – как можно оборвать связи с сыном своей покойной дочери и не испытывать вины за это. Влад сказал, что мать у него была примерно такой же, а чувства они испытывали два раза в год: на его День рождения и на Новый год, присылая по почте поздравительные открытки. Бывало, они задерживались на несколько недель, но это ничего, ведь главное – внимание! На этом Влад рассмеялся, а мне захотелось прижать его к себе и никогда не отпускать.

Он рассказал ещё много всего о своём детстве, о мальчишеских дворовых играх, о летнем лагере, куда его насильно запихнули в десять лет, а я слушала, слушала, слушала, находясь между сном и реальностью. Уснула после того, как описала свою поездку в лагерь в восемь лет, где я испытала свой первый осознанный стресс, попав в отряд детей на два года старше. Как утром сказал Влад, мой рассказ оборвался на словах «меня как-то тоже отправили в лагерь», а дальше были только бессвязные бормотания в подушку.

Обиженная на весь мир Лера выпроводила гостей сразу после своего пробуждения, даже не предложив помятым Левину и Олегу чаю, когда они выползли из комнаты. Скрестила руки на груди, оперлась на косяк, исподлобья следила за каждым нашим движением – мы с Владом намёк поняли сразу и поспешили ретироваться, а эти идиоты попытались выклянчить завтрак. С Владом стояли у моего подъезда полчаса, не в силах отлипнуть друг от друга. Переплетение пальцев, лёгкие поцелуи, разговоры, объятия, снова поцелуи и так по кругу, снова и снова. Эйфория от первой, настолько откровенной ночи притупилась, осталось приятное послевкусие в сердце и в теле.

А вечером мне написал Слава. Вот уж от кого точно не ожидала получить сообщение, так это от самого красивого парня планеты, тем более, свой никнейм я ему не сообщала.

Началось всё с простого «Нашёл тебя в подписках у Леры» и «Классно вчера потусили», не предвещающих ничего особенного, но с каждым новым сообщением мой интерес к нему возрастал в геометрической прогрессии. Не как к парню, разумеется, – бессознательное восхищение от знакомства с ним тоже утихло, слава богу, – а как собеседнику. Сначала написал, как ему было приятно со мной поговорить о фанфиках, потом признался, что и сам увлекается подобным, только стесняется говорить об этом, посчитают ещё пидором каким-нибудь. А потом сразил меня новостью о том, что он на самом деле их пишет, а не читает, и не просто ориджиналы или рассказы по второстепенным фэндомам, а по вселенной Гарри Поттера.

Это было слишком невероятно, чтобы быть правдой, поэтому я в шутку потребовала доказательств, и он действительно их предоставил – прислал ссылки на свои работы. Я, говорит, никому их не показывал, но тебе вот прислал, только никому ни слова, они не очень. Ох уж эти псевдоскромники, таких распознать несложно – такие обычно выбирают жертву, осознанно или нет, и преподносят свои достижения как что-то незначительное, чтобы получить сначала поддержку, а потом восхищение. Светка так часто делала, особенно в школе: перед важными контрольными ныла, что совсем не знает материал, а потом писала на отлично. И ведь всегда, даже зная, что это простая манипуляция, поддерживаешь её.

Хоть фанфики Славы и были написаны в жанре «гет» и с совсем уж непривлекательными пейрингами, типа Рон/Гермиона или Сириус/Джинни, я уснула ближе к утру, прочитав залпом все четыре. Больше всего меня впечатлили постельные сцены – Слава сумел отойти от общепринятых клише и раскрыл эмоции персонажей с новой стороны. В фанфике с названием «Окунись в мой Омут» – он, несомненно, имел в виду Омут Памяти – в паре взрослых Рона и Гермионы были показаны осознанные отношения адекватных людей, которые вместе принимают решения, а не бегут от ответственности или налево, ведь в других фанфиках Гермиона поступает именно так. А Рон здесь был не великовозрастным тюфяком, увязшим в собственном героическом прошлом, а полноправным партнёром. Секс между этими двумя Слава описал невероятно натурально! Гермиона не становится влажной через десять секунд после начала ласк, Рон не кончает от скромных прикосновений языком к головке члена, а единственный одновременный оргазм герои достигли с помощью зелья.

Впрочем, сам фанфик как раз про это – проблемы взаимоотношений двух взрослых людей после десяти лет отношений. Казалось бы, причём тут фэндом Гарри Поттера, когда на месте Рона и Гермионы могла быть любая парочка? Да, на их месте мог оказаться кто угодно, ведь многие события происходят с нами вне зависимости от того, волшебники мы или маглы, русские или американцы, гетеросексуалы или представители ЛГБТ+ сообщества, ну и всё в это духе. Говорите друг с другом, идите на компромиссы, не утаивайте чувства, и тогда вы достигнете счастья – именно эту мысль я выцепила из фанфика на двести тридцать онлайн страниц. Одно я уяснила точно: Слава шарил в отношениях.

Глава 12. Маджонг

Первый раз Оля не пришла с утра в школу третьего апреля, когда первым уроком мы должны были писать проверочную по химии.

Одноклассники были на своих местах уже за пять минут до звонка, даже соизволили присутствовать вечные лентяи Илюха и Никитос, которые прогуливали примерно половину всех предметов. Класс возбуждённо гудел: Лера с такой же безысходностью, как на алгебре, вяло листала исписанную формулами тетрадь, сзади Ева и Ира обсуждали какое-то особенно сложное задание из домашки, Игорь с пацанами на задних партах громко спорили о вчерашнем матче в CS:GO с двенадцатой школой, из-за чего на них цыкали Диана с Полиной. Я ладонями закрыла уши, пытаясь сосредоточиться на формулах, когда услышала, что меня кто-то зовёт. Тут же в меня прилетела скомканная бумажка. Я оглянулась – Светка с соседнего ряда комкала ещё один блокнотный листок.

– Я тебя зову уже пятый раз, ты оглохла что ли? – гаркнула она, перекрикивая шум. Я закатила глаза и подошла к её парте.

– Написать нельзя что ли? Или подойти? – спросила я, на что Света только отмахнулась.

– Ты не в курсе, где Оля?

– В смысле? – я бросила взгляд на Олину парту, которая сейчас пустовала. Странно, я даже не заметила отсутствия подруги. Я пожала плечами. – Может, заболела?

– Вечером у неё всё норм было, она говорила, что придёт. Если ты не знаешь, то она стопудово со своим наркоманом шляется!

– Так позвони ей.

Светка посмотрела на меня своим фирменным взглядом, полным презрения, будто это я сейчас шляюсь с наркоманом, а не Оля. Конечно, она пыталась дозвониться подруге, но та не брала трубку и не появлялась в сети со вчерашнего вечера. Светка бы и не парилась, если бы Оля не была круглые сутки онлайн и не отвечала мгновенно в любом мессенджере. Она жила у Антона уже недели три, и всё это время поддерживала связь только со Светкой. В школе мы с Олей лишь сухо здоровались – она предпочитала держаться подальше от нас, больше от Леры, конечно, будто она могла помешать её безграничному «счастью». А она действительно могла, у её папы много знакомых в органах и судах, а Олин хахаль, по-моему, часто промышлял торговлей наркотой, да ещё и Олю втянул в это. Нам оставалось только надеяться, что она не спалится и сама не подсядет.

В школе Оля так и не появилась. Светка весь урок тайком поглядывала в телефон, ожидая от неё сообщений, но их не было. Я старалась сконцентрироваться на решении задач, но голову не посетила ни одна светлая мысль, вместо них крутились, как в барабане стиральной машины, воспоминания о переписках со Славой.

Общались мы каждый день – сначала о фанфиках и творчестве, потом плавно перешли на темы личные и даже немного интимные. Я выложила ему всё и про свои фобии, и про свои не совсем явные желания, и про мечту всей жизни – свалить из родного города, а он задавал всё больше вопросов, словно реально заинтересовавшись моей жизнью. А я и рассказывала: о том, что боюсь высоты, но во снах парю на уровне птичьего полёта, что мрачные мысли мне проще упаковать в стихи, чем рассказать о них близким, что считаю любовь слишком многогранной, чтобы фокусироваться на чём-то одном. Или на ком-то.

Из томных мыслей вырвал голос химички, которая сообщила, что за прогул проверочной без уважительной причины она автоматом ставит Оле двойку и пишет жалобу Алле Дмитриевне.

Оля вышла на связь со Светкой вечером. Сообщила, что перегуляла на свежем воздухе и приболела – целый день спала, выключив телефон. Мы вздохнули с облегчением, когда на следующий день подруга пришла на первый урок. Она и правда выглядела немного больной: веснушки на носу выделялись больше, чем обычно, под глазами темнели круги, будто после бессонной ночи. Ничего необычного, думала я, пока через неделю Оля опять не пропустила школу. На этот раз её не было два дня, а телефон её был так же отключен.

Отмазаться не получилось – призналась, что в выходных так классно потусила с Антоном и его друзьями, что отходила до среды. Мы с девочками начали замечать, что Оля почти не ест и втайне пьёт воду из бутылки, которую носит с собой. Я-то знаю, что такое поведение скрывает за собой какую-то тайну! Стоит только вспомнить Лжегрюма из «Гарри Поттера» – он постоянно пил оборотное зелье из собственной фляги, а сам был Пожирателем смерти.

Я много всего рассказала Владу об Оле, из чего он сделал вывод, что она чрезвычайно легкомысленная и ведомая особа, а после той ночи в Море стал относится к ней ещё более негативно. Тем не менее, каждый раз при встрече спрашивал, как у Оли дела и приходит ли она в школу.

Он рассказал, что его двоюродный брат в юности вёл себя так же – пропадал на несколько дней, мало ел, лицо постоянно бледное, похудел килограммов на десять за месяц. Оказалось, подсел на наркотики. Потом начал не только употреблять, но и потихоньку подсаживать друзей – да так, что на съёмной квартире организовали целый притон для любителей и «профессионалов». Там его и взяли; дали десятку за хранение и распространение. Я с энтузиазмом восприняла идею Влада поймать Олиного наркомана на «месте преступления» и сдать ментам, только вот Оля тоже могла попасться. Не хотела подставлять подругу, ведь этого всё-таки её жизнь.

Пробные ЕГЭ приближались, общий градус паники нарастал с каждым днём. Этакие добровольно-принудительные мероприятия для проверки знаний. Если результаты будут неудовлетворительными, то и надеяться на сдачу реальных не стоило. На этой неделе математика и русский, чуть позже у меня пробные по общаге, литературе и английскому – осознанно решилась на сдачу пяти ЕГЭ, чтобы поступить хотя бы в какой-нибудь гуманитарный ВУЗ. Конечно, я надеялась на Питерский универ, но всегда надо иметь запасные варианты. У Леры так с парнями было: помимо «основного» парня у неё имелась парочка запасных, которых она держала достаточно близко, чтобы у них оставалась надежда, но не подпускала к себе. Вот как эта ситуация со Славой, только Лера не учла, что она его привлекает не сексуально, а просто как человек.

Как оказалось, Славу привлекаю я, насколько я могла судить по нашему с ним общению: при прощании в переписке он теперь вместо обычной скобочки ставил смайлик с поцелуем. Кто-то скажет, херня эти смайлики, просто ничего не значащие сообщения, но всё-таки это было оно. Даже его приглашение в кино, а потом к нему домой в пятницу вечером значило меньше, чем эти дурацкие смайлики с поцелуем. Конечно, я отказалась пойти, я же встречаюсь с другим, который, кстати, ни разу не позвал меня ни в кино, ни в кафе, даже цветы не дарил.

На Леру периодически находило вдохновение постебаться над моими отношениями – как раз недавно ляпнула, что мне попадаются какие-то дефектные парни, на что я еле сдержалась, чтобы не напомнить о её залёте от самого дефектного из них.

Влад отличный, почти идеальный, ему не надо это доказывать идиотскими цветами и подарками, но в то же время в голове крутилась подлая, такая гадостная и вязкая мысль, которая засасывала здравый смысл как чёрная дыра. Мысль о том, что я в любой момент могу бросить Влада и встречаться, например, со Славой или вообще быть свободной. Ну а что такого? Мы красивые, юные и независимые, а постоянные отношения – это не панацея.

Конец апреля подкрался незаметно. Ещё с февраля почти на каждом уроке мы только и делали что решали экзаменационные тесты, будто все одиннадцать лет нас готовили к сдаче экзаменов, а не ко взрослой жизни. Математичка так натаскала нас в решении примеров, что на пробном у меня с лёгкостью получилось выполнить половину заданий, но я совершенно не понимала, каким образом хоть кому-нибудь в будущем пригодятся интегралы и функции. Даже Оля, которая пропустила несколько последних уроков, написала более или менее пристойно. Мы с Лерой следили за её состоянием уже неделю, и вроде бы всё было в порядке, но меня не покидало ощущение, что ей нужна помощь. Сейчас, торопясь сквозь слякотные дворы на пробный по русскому, я размышляла, как можно вытащить подругу из очередных абьюзивных отношений.

– Привет, детка. Думала, ты опять опоздаешь, – Лера чмокнула меня в щёку на ступеньках школы. – Давай в туалет ещё забежим.

Я не возражала, до начала оставалось ещё минут десять. Мы дошли до женского туалета, Лера сразу уткнулась в зеркало, чтобы поправить макияж. Из последней кабинки послышался тихий всхлип. Потом ещё один. Я тихо подошла к двери и прислушалась, жестом попросив Леру молчать.

Вдруг дверь резко распахнулась, и из кабинки вывалилась Оля. Именно вывалилась – запнулась о косяк длинным каблуком, схватилась за дверь, уткнулась в стену напротив. Её черная тушь растеклась, образуя под глазами тёмные кляксы, тональник уже не скрывал поблёкшую кожу с яркими веснушками. Мы с Лерой в недоумении переглянулись, когда Оля прошествовала мимо к раковинам с зеркалами, лишь окинув нас кротким взгляд.

– Оль, всё в порядке? – осторожно спросила Лера, трогая подругу за плечо. Оля чуть вздрогнула, словно от неожиданности, но руку не сбросила.

– Всё прекрасно, – Оля достала из сумки пудру и начала обильно штукатурить лицо. Вдруг она выронила кисточку, глаза её расширились и, согнувшись пополам, она выблевала в раковину с пол-литра тёмной жижи. Мы с Лерой еле успели отскочить, чтобы брызги не попали на одежду, но тут же подошли обратно придержать дрожащую подругу с обеих сторон.

Оля вывернулась из наших рук и влетела в ближайшую кабинку, еле успев прикрыть за собой дверь. Через секунду мы услышали жуткие рвотные звуки, сопровождаемые разбивающимся о стенки унитаза водопадом блевотины. Я хотела было постучать в дверь, чтобы помочь Оле, но Лера помотала головой, поманив меня в коридор.

– Ну, пиздец, чё. Вот она и доигралась.

– Почему доигралась?

– Потому что связываться с мужиком, который торгует наркотой, да ещё и сам принимает, это треш полный. Теперь и она принимает, а ещё подторговывает! У меня нет слов, – Лера помотала головой.

– Думаешь, всё-таки наркота? – я вспомнила рассказ Влада про своего двоюродного брата.

– Ну а что ещё? Ты же рассказала про Море, что она там пыталась втюхать экстази всем, – возмутилась Лера, а я сконфуженно кашлянула. Про себя я Лере не говорила. – У меня папа ещё имел дело с нариками, когда работал в полиции. Такого понарассказывал, аж мурашки по коже. И главное, большинство наркоманов не хотят, чтобы их вытаскивали из дерьма. Как видишь, Оля тоже не очень хочет. Предлагаю подождать ещё пару недель, последить за её состоянием.

До начала пробного по русскому оставалось всего минута. Мы разрывались между тем, чтобы поспешить в класс, и тем, чтобы подождать Олю в коридоре. Из туалета всё ещё доносились глухие всхлипы – кажется, на экзамен Оля не собиралась приходить время, а мы не могли просто взять и оставить подругу разбираться с проблемами.

Опоздали мы больше, чем на десять минут. Русичка уже приступила к объяснению правил заполнения бланков, когда мы втроём, запыхавшись, ввалились в кабинет. Точнее, запыхались только мы с Лерой, когда буквально тащили Олю по коридорам. Та старалась держаться настолько независимо и высокомерно, будто только что ужинала в ресторане, а не блевала в туалете от передозировки. Никакой благодарности от Оли не дождались, она лишь попросила нас не лезть не в своё дело и оставить её в покое. Ну оставить, так оставить. Как бы мне не хотелось помочь подруге, она девочка взрослая, разберётся сама.

Но разбираться сама Оля не планировала – так и продолжила пропускать по одному-два дня, иногда приходила бледнее обычного, но выглядела довольно неплохо. Хорошо, хоть на остальных пробных ЕГЭ проблем не было. После третьего прогула Алла Дмитриевна позвонила Олиной маме, но та поступила, на мой взгляд, мудро: где-то достала справку от невролога о том, что у Оли не всё в порядке с нервами из-за предстоящих экзаменов, поэтому иногда она будет оставаться дома. Не могла же она признаться, что дочь живёт непонятно где и не собирается возвращаться домой.

Результаты пробных ЕГЭ стали для меня великолепной неожиданностью – математику я написала на шестьдесят девять баллов, по остальным набрала больше восьмидесяти пяти. По литературе как раз попалась тема сочинения, которую мы разбирали на курсах; я с лёгкостью выудила из памяти ответы на вопросы о Чацком. Моя уверенность поднялась на тысячу процентов – я не глупая, я сдам это чёртово ЕГЭ, я не пойду работать официанткой! Краем сознания понимала, что это только предварительные результаты и на реальных экзаменах может быть всё гораздо сложнее, но, чёрт побери, как же прекрасна жизнь!

И с Владом было всё хорошо, хоть я и держала где-то глубоко в голове гаденький запасной план. Виделись мы почти каждый день: гуляли по весеннему городу, держась за руки, много разговаривали, подолгу стояли прижавшись друг к другу во дворах у чужих подъездов. Затхлый запах его старой дедовской куртки смешивался с ароматом шоколадного Axe, который я ему подарила на месячную годовщину. Когда я вручила обёрнутый ленточкой флакон, Влад принял его с большой неохотой. Уж не знаю, чем ему не угодил подарок, ведь он мне не приготовил ничего.

Как-то спросила Влада, не ли у него в гардеробе более приличной одежды, чем то старьё, которое он носит ежедневно. Разумеется, спросила я аккуратно и ласково, но мысли вертелись именно такие. Сказал, что как только он начнёт прилично зарабатывать, сразу купит себе всё, что я захочу, и завалит меня розами. Это так сильно воодушевляло, что его куртка уже не казалась такой затхлой, а отсутствие денег – таким критичной. Парень он умный, даже очень умный, его результаты пробных ЕГЭ по физике и математике в сумме оказались наравне с моими литературой и общагой, хотя его предметы были в разы сложнее.

Физику мой гений сдал лучше всех в своей школе, как и предполагали его учителя, хотя от всех олимпиад и соревнований он отмазывался несколько лет. Папа бы непременно увидел в нём перспективу и поощрил бы мою находчивость – не каждая девчонка с таким вредным характером, как папа постоянно мне напоминает, может найти такого толкового парня. С папой я его, конечно, в ближайшие несколько месяцев знакомить не собиралась, но, замечая на нём преданные и восхищённые взгляды его друзей, чувствовала невероятную гордость. Только пока не решила – за него или за себя.

Со Славой мы продолжали переписываться, но теперь даже мне казалось, что сообщения отдавали фальшью или, как сказала мама, пахли гнильцой. Разумеется, о Славе я рассказала маме и Катьке, на что обе заявили, что им очень жаль Влада, а я стала похожа на Леру. Не знаю, что из этого меня задело больше, ведь я не делала ничего криминального – просто общалась с хорошим человеком. Но проницательная мама, только взглянув на несколько сообщений, подняла брови, покачала головой, со стоном выдохнула и сказала, что Слава хочет затащить меня в постель, только и всего. На самом деле ему нафиг не сдались мои сны и фобии, а я, дурочка такая, развесила уши, высунула язык и как собачка побежала на зов хозяина.

Это сравнение мне не понравилось ещё больше.

Слава поделился своими сексуальными фантазиями, рассказал, какой его бывшая была в постели, пару раз прислал безобидные фото. Ладно, не пару, а шесть, и совсем не безобидные, а селфи с обнажённым торсом. В ответ я присылала ему свои безобидные фото в нижнем белье. Отвратительно и низко, но мне было до безумия приятно читать от него восторженные комментарии и комплименты. Только так я чувствовала свою сексуальность.

Да, деликатная тема секса меня волновала куда больше, чем я пыталась показать. Казалось, Влада секс не интересует вообще. Несмотря на то, что трахаться нам было негде, о сексе он не упоминал даже в шутках, а к себе не звал из-за дедушки, хотя я и говорила, что мне всё равно. Ко мне он тоже заходить отказывался. Аргументы про то, что мама у меня супер-понимающая, а папы до вечера не бывает дома, на него действовали. Это сильно напрягало – с Лексом не было даже намёка на такие проблемы, он хотел меня всегда и везде. А невесомые поцелуи и объятия больше меня не удовлетворяли.

Интимная близость у нас случалась по выходным в квартире Геры. Всё по стандарту: лёгкий петтинг, осторожное проникновение, смена позы, оргазм. Не мой, правда, но к этому я привыкла. Влада первое время устраивала классическая поза, пока я сама не предложила трахнуть меня сзади. Я стояла на коленях на кровати, руками опиралась на стену, спина выгибалась почти на девяносто градусов, сзади открывался неплохой вид – сама себя фотографировала, знаю. В такой позиции по телу с особенной остротой бегали мурашки, когда Влад проводил рукой по моей спине, груди, прижимаел к себе, кончал с хриплым выдохом.

Под наши «брачные игры» заботливый Гера нам выделил гостевую комнату и предложил заходить в гости в любое время. Он так и не рассказал, кем работают его родители, но отсутствовали они по несколько месяцев, а огромная квартира была предоставлена сыну. Я заметила, что Гера не любил говорить о двух вещах: о родителях и о деньгах. По стильной четырёхкомнатной квартире в центре было заметно, что его родители, как минимум, миллионеры, что его почему-то дико смущало.

В седьмом классе забитого мальчика Гришу Герасимова приметил староста класса и его лучший друг – взяли в свою компанию, а щуплый задиристый мальчишка Саня Левин сказал, что имя Гриша отстойное и ему совершенно не проходит – теперь он будет Гера. Он всегда держался в тени друзей, а из маленьких кусочков рассказов о нём я сложила пазл: он стеснялся своей состоятельной семьи. Гера одевался в дешёвых магазинах и вёл себя слишком неприметно, будто боясь выделиться среди друзей. У ребят родители работали на самых среднестатистических работах и за самую среднестатистическую зарплату: отец Влада трудился в МЧС, у Артёма оба родителя работали на стройке, Лексу приходилось с пятнадцати лет искать подработки из-за алкоголизма матери и стареньких бабушки с дедушкой, а мама Левина работала в продуктовом магазине формата «у дома», пытаясь обеспечить сыну-раздолбаю нормальную жизнь.

Гера же всеми силами старался затеряться среди друзей, даже на барабанах решил играть только потому, что во многих рок-группах на барабанщиков фанаты обращают меньше всего внимания. А ещё Гере катастрофически не везло с личной жизнью, ведь девушки его тоже не замечали. Кто посмотрит на долговязого тихоню, когда рядом такие харизматичные парни?

А ведь Гера отличный парень: начитанный, забавный, кое-где даже симпатичный. Общаться было с Герой одно удовольствие, особенно спустя пару бокалов вина. Такой разговорчивый становился, под конец общения уже не оставалось сил ни с кем больше разговаривать.

Каждые выходные мы с Владом ночевали у Геры – когда играли втроём в настолки до утра, когда устраивали шумные вписки с ребятами. Один раз наведывалась Лера, но спустя пару часов умотала к друзьям Евы. Я думала, просто из-за того, что Левин притащил свою Аллу, но перед уходом она мне шепнула, что мои друзья – это уже давно не её уровень, а потом добавила «Настён, хоть твой Влад и самый нормальный из всех, но блин, ты же выше всего этого. Если надумаешь сменить круг общения, пиши». Это был такой хлёсткий удар, что потом я все выходные ходила подавленная, даже Гере с его самоиронией не удавалось меня встряхнуть.

Самоиронии в нём было столько же, сколько во мне негатива, но показывал себя настоящего он только в нашей маленькой компании. Гера называл себя лопоухим ударником, открыто шутил про свою вечную девственность и про то, что на День рождения хочет резиновую куклу. Это было смешно и одновременно печально. Когда мы с Владом уходили в выделенную нам комнату, я замечала провожающий нас тоскливый взгляд. На месте Геры, мне было бы безумно тяжело наблюдать, как у лучших друзей бурлит личная жизнь, а сама я провожу ночи в одиночестве. Хотя кого я обманываю? Я была на месте Геры очень долго.

Сегодня вечером Влад и Гера запланировали научить меня играть в одну очень занимательную игру, которую они раздобыли в клубе настольных игр. Влад признался, что это самая интеллектуальная игра в его жизни, отчего моё и без того вялое желание учиться стало ещё слабее.

Игра рассчитана на четверых, а нас было всего трое: двое энтузиастов и я, которая молилась о том, что последнего игрока мы не найдём. Так и произошло: никто из ребят желания не проявил, я даже Еву ради прикола позвала – она посочувствовала мне и от всей души пожелала удачи, запланировав очередную вылазку в клуб. Гера не расстроился, а вот у Влада настроение испортилось. Он уже полчаса уныло тыкал в экран Самсунга, на автомате перебирая мои волосы.

– Вла-ад, – протянула я, касаясь пальцами его шеи, – что грустишь?

– Я не грущу.

– А что тогда? Расстроился, что никто не сможет поиграть с нами?

– Скажем так, я рассчитывал на больший энтузиазм своих друзей, – Влад равнодушно пожал плечами, но я будто кожей ощутила его печаль.

– Эй, – я поцеловала его в висок, – не грусти. Можем попробовать втроём поиграть, я всё равно вряд ли всё сразу пойму правила.

– Всё ты поймёшь, ты у меня умненькая.

Сейчас Влад выглядел таким расстроенным и милым, что я дико захотела ему помочь. Я ещё раз пролистала список контактов, порылась в Инстаграме, ища хоть кого-нибудь, и тут в голову пришла безумная идея, от которой я даже вслух усмехнулась. Влад вопросительно посмотрел на меня, а я села поудобнее и воззрилась на него хитрым взглядом.

– Слушай, у меня есть идея. Очень странная идея, и тебе она вряд ли понравится, но я всё же предложу. Давай найдем Гере девушку в Тиндере!

– Для игры в «Маджонг» или в принципе? – фыркнул Влад.

– Пока для игры, а потом посмотрим. Ну блин, он такой хороший парень, а до сих пор без девушки. А тебе будет, кого учить.

Влад ещё долго сомневался, пока я скачивала Тиндер, регистрировала профиль и заполняла информацию. Решили ничего не скрывать – сделать общий профиль от юной парочки, которая ищет девушку своему другу. Главной фотографией поставила наше общее селфи, в описании пообещала скинуть фото друга лично. Сначала я хотела создать профиль от имени Геры, но Влад не позволил – сказал, это было бы слишком подло.

Дальше мы развлекались вовсю, Влад всё ещё скептически относился к затее, но на фотографии девушек пялился с удовольствием. Все они были как на подбор: узкие лица, пухлые губы, пышные волосы, поэтому лайкали всех подряд – глядишь, кто-нибудь и откликнется. И действительно, через несколько минут пришло уведомление о совпадении сердечек. Это была милая семнадцатилетняя девочка Аня со светлыми волосами; на главной фотографии она лучезарно улыбалась, обнимая котёнка. С натянутого согласия Влада я ей написала, разговор был недолгий: сначала Аня попросила прислать фото нашего друга в Инстаграм, потом несколько минут не отвечала, а дальше согласилась на встречу. Ну ещё бы, мы с Владом обшарили все соцсети Геры, чтобы найти приличную фотографию – в жизни он был самым обычным, а вот камера раскрывала все его мелкие изъяны: крупный нос, мешки под глазами, торчащие уши.

Аню не смутило, что мы зовём её в квартиру – она согласилась приехать сегодня вечером, не раздумывая. Судя по историям про знакомства в интернете, такие встречи обычно заканчивались либо изнасилованием, либо групповым изнасилованием, кому-как не повезёт.

Гера знакомство через Тиндер воспримет в штыки, Влад был в этом абсолютно уверен, поэтому предложил представить Аню как мою знакомую.

Мы втроём сидели в гостиной, когда раздался звонок в домофон. Гера пошёл открывать, а я последовала за ним, чтобы исключить неловкости, будто вся ситуация не была одной большой неловкостью. Аня оказалась такой же милой, как на фото, только волосы у неё были теперь почти белые. Для снятия напряжения предложили Ане вино, но она, скромно улыбнувшись, поставила на стол бутылку водки. А девчонка-то интересная! Может, она задумала накидать нашего Геру, чтобы жёстко трахнуть? Решила не торопить фантазию, а просто понаблюдать за ситуацией.

– Ну что, во что играть будем? – звонко спросила Аня, спустя две стопки.

– Играть-то все готовы? Тогда сейчас начнём, а я по ходу игры буду рассказывать правила. – Влад достал из рюкзака чемодан, аккуратно выложил его содержимое на стол.

Мозг затуманился уже через пять минут. Я сидела с выражением крайней озадаченности, смешанной с разочарованием, подперев рукой щёку. «Маджонг» оказался смесью домино, «Scrubbles» и «Покера», только в тысячу раз сложнее. Итак, у нас есть сто тридцать шесть костей с китайскими рисуночками и три масти; в каждой масти цифры от единицы до девятки и символы, как в картах, это я усвоила. Понятными были только масти Бамбуки и Доты, потому что на костях нарисованы бамбуки и кружочки в соответствии с цифрой. Остальные кости покрыты китайскими иероглифами, и я не представляла, как их вообще можно запомнить.

После представления мастей и козырей – так я назвала кости Ветров и Драконов – Влад велел набрать себе по тридцать четыре кости и выстроить из них стену. Части стены соединялись в большой квадрат в центре стола, символизирующий китайскую городскую стену. Влад ещё и попутно висторию игры вдавался, вот ведь многосторонний гений! Это, конечно, интересно, но, когда он показал на экране смартфона комбинации, которые нам предстоит собирать, мой мозг совсем перестал воспринимать информацию. Успокаивало одно – Аня сидела с таким же озадаченным лицом, иногда поглядывая на увлечённого Геру и томно вздыхая. Да, не на такой вечер она рассчитывала, наверное.

Парни нас не пощадили. После разбора стены у меня на руках оказалось тринадцать костей, девять из которых были – какая неожиданность! – с иероглифами. Теперь задачей было собрать одну из кучи комбинаций, по очереди меняя кости с руки на кости из стены. Чудом разобравшись с обозначением иероглифов, я начала подробнее изучать комбинации. Оказывается, ребята уже сходили, и теперь была моя очередь. Да пофиг, всё равно мне не выиграть, буду случайным образом собирать иероглифы, пока кто-нибудь не закончит игру.

Как назло, мне никак не приходили иероглифы, поэтому я начала избавляться от дублирующих друг друга иероглифов. У Влада и Геры на столе начали появляться кости, они то и дело говорили непонятные «Чоу» и «Панг», отбирали кости у нас и друг у друга. На это мы с Аней только закатывали глаза, даже не предпринимая попыток понять, что они делают. Сначала Влад пытался мне что-то советовать, но бросил, наткнувшись на мой скептический взгляд.

Я поняла, что игра завершилась, только когда Гера открыл свои кости. Запутанней самой игры оказался подсчёт очков – оказывается, Гера выиграл, а у него в комбинации обнаружился мой недостающий иероглиф. Или это не тот иероглиф? Аня с облегчением предложила ещё выпить, а Влад с энтузиазмом предложил ещё раз сыграть. Тогда Аня вытащила меня в коридор, сославшись на «женские делишки», и произнесла с нескрываемым укором:

– Насть, вы вроде хотели свести меня со своим другом, а мы играем в какую-то хрень. Мне вообще не показалось, что Гера или Гриша, я уже запуталась, заинтересован в общении со мной.

– Ещё как заинтересован, – соврала я, – он просто ну очень стеснительный. Ты вроде смелая такая, пообщайся с ним, пофлиртуй. Мне тоже не нравится играть, поверь. Давай как-то отвлечём парней, если ты понимаешь, о чём я.

Аня хитро улыбнулась, мы вернулись в комнату.

– Ну что, ещё по одной? – не дожидаясь согласия, Аня разлила водку по стопкам, подвинулась совсем близко к Гере, приобняла его за плечи. Он сделал над собой усилие и взглянул новой знакомой прямо в глаза. – Мне показалось, ты здесь самый умный. Не в обиду вам, ребят, конечно, просто нравятся мне высокие парни, у них мозг по-другому работает, по-особенному.

Парни уговорили нас ещё на одну партию, но игра протекала вяло, а Аня развлекалась вовсю. Заливала про особенную внешность и особенную стеснительность умных парней, от чего мне хотелось ржать до упаду, но я лишь утыкалась Владу в плечо, делая вид, что чихаю. Влад тоже веселился – поддакивал словам Ани, заставляя Геру смущаться и краснеть ещё больше. Тот не знал, куда деть глаза и руки от столь настырного внимания со стороны подвыпившей девушки. Одной рукой она поглаживала Геру по коленке, другой – себя по шее и груди, будто случайно стягивая лямки топика, а потом поправляя их обратно.

Я поняла, почему она так легко согласилась ехать к незнакомцам. Она не боялась изнасилования, она сама была насильницей: знакомилась с милыми мальчиками, которые хотели чистой и крепкой любви, развращала их и кидала. Этакая ответочка со стороны девушек ушлым парням. Мне даже стало жаль нашего стесняшку – не хотела, чтобы Гера попал в её сети, а потом страдал. Но сейчас ему явно хотелось поддаться на провокацию, но только не под нашими с Владом насмешливыми взглядами.

После пятой стопки это свершилось – Аня поцеловала Геру. Он неумело двигал губами и хаотично шарил руками по её телу, а мы с Владом молча переглянулись и одновременно встали со стульев. Гера тут же оторвался от Ани, широким движением руки вытер губы и произнёс извиняющимся тоном:

– Ребят, простите, пожалуйста, я что-то отвлёкся. Решили играть – давайте играть! Так, сейчас мой ход, да? Простите, я сейчас.

Гера нервно схватил кость из стены и быстрее, чем обычно, выложил свою в центр стола. На лице Ани застыло выражение удивления, смешанного с презрением, а мы так и стояли перед столом. Влад медленно сел, молча сделал свой ход, я последовала его примеру.

– Вообще, уже поздно, может, разойдёмся по комнатам спать? – аккуратно спросила я, уставившись на Влада. Хотела намекнуть, что ребят стоит отправить удовлетворить желания, но он намёка не понял. – Ань, ты останешься спать или как?

– Ой, мне так далеко ехать, можно я останусь? – обратилась она к Гере.

– Конечно! Без проблем, да. В спальне родителей тебе будет удобно, там чистое бельё постелено.

– Мне и в твоей комнате будет удобно, – Аня погладила его руку, кокетливо заглядывая в глаза. Охренеть, она настойчивая! Я бы после такого финта сразу уехала домой, а она не теряет надежду затащить понравившегося парня в постель. Снимаю шляпу.

– Ну, можешь и в моей поспать, – Гера пожал плечами, – вторая дверь справа.

– Ладно. А ты придёшь?

– Э-э-э, да, – полувопросительно ответил Гера. – Спокойной ночи.

– А ты не хочешь тоже пойти спать? – спросила я, сделав акцент на последнем слове.

– А вы? Я бы ещё сыграл, если честно. Как насчёт покера?

Влад поддержал идею Геры, хотя я активно намекала ему пойти в спальню. Пришлось играть тоже. Я надеялась, что Гера вот-вот передумает и присоединится к Ане, но слишком уж увлечённо он делал ставки, будто вообще забыв о красивой девушке, которая ждёт его в спальне.

Мы разошлись в середине ночи. Гера предпочёл спать в другой комнате, потому что «не хотел будить» раздевшуюся до нижнего белья Аню. Хуже отмазки я не слышала. Влад предпочёл не обсуждать поведение лучшего друга, лишь обнял меня и уснул, хотя я тщательно подготовила своё тело к сексу.

Спать не хотелось, зато хотелось обидеться на Влада. Мы бы могли давно разойтись по комнатам, заставить Геру лишиться девственности, чего он хотел уже давно, а сами провести страстную ночь вдвоём. Но Влад не понял или не захотел понять мой намёк. Да и Гера вёл себя слишком странно для парня, которого разводит на секс красивая девушка. Что творится у него в голове?

Мысли вяло крутились в мозгу, пока листала истории в Инстаграме. Наткнулась на знакомые улыбающиеся лица, переливающиеся от вспышек прожекторов – Лера и Ева танцевали в компании незнакомых парней, что-то крича в камеру. Обида захлестнула меня с головой. Лучшие подруги развлекаются в клубе с красивыми мужчинами, без меня, а я играю в долбаный «Маджонг» и пытаюсь помочь странному парню лишиться девственности! Мой собственный парень сопит рядом, такой классный, идеальный и такой апатичный к интиму, что приходится несколько раз в неделю мастурбировать под порно. И даже в те редкие моменты, когда удаётся провести ночь вместе, он предпочитает играть в сраные настолки!

К горлу подкатил тяжёлый ком, который готов был вырваться с рыданиями. Несколько минут я лежала без движения, стараясь подавить слёзы. Успокоилась, задышала ровнее. В голове немного прояснилось, обида стала не столь ощутима. Настя, ты нормальная вообще? Засыпаешь в постели с люби… с парнем, который очень нравится, после интересного вечера и завидуешь шлюшкам-подружкам, которые тусуются в клубе с левыми мужиками? Да они мечтают оказаться на твоём месте, а ты нюни распустила. Дура! Слёзы всё же потекли, но это были слёзы облегчения. У меня всё слишком хорошо, чтобы расстраиваться из-за таких пустяков. У меня всё хорошо.

Я ответила на историю Евы – спросила непринуждённо, почему не позвали меня, ведь я тоже не против оторваться с лучшими подругами в клубе. На это они с Лерой записали видео, где с надутыми губками объясняли, что по выходным я всё равно зависаю со своим парнем и его друзьями, да и сама я им перестала писать. Поклялись обязательно позвать меня в следующий раз. Как нетактично проецировать свои желания на других, Лера, подумала я после просмотра видео. Как только у Леры появлялся парень, на первые несколько недель она забывала о существовании подруг и всё время проводила с ним. Но я-то звала их с Евой на вписку несколько раз, а они… Неприятно. Очень неприятно и больно. Ну ничего, я переживу. Я всё переживу.

Глава 13. Я люблю тебя




На этом Лера закончила диалог и улетела по делам, а я взглянула на часы: почти пять вечера. В эти выходные подруженьки всё-таки позвали меня в клуб, но будто с неохотой. Думают, я буду обузой или влюблённой дурочкой, которой каждые полчаса звонит парень? Бред. Сегодня я хочу почувствовать ту яркую, умопомрачительную свободу, как в старые добрые времена. И не важно, что эти времена были меньше трёх месяцев назад и не приносили ничего хорошего.

Владу я сказала правду: иду в клуб с Лерой и Евой, ненадолго, потом могу приехать к Гере. По голосу Влада я поняла, что он крайне недоволен таким раскладом, но не высказался против. Посоветовал только быть осторожной и писать ему каждый час-полтора, чтобы он знал, что со мной всё в порядке, иначе он сам будет звонить и отвлекать от общения с подругами. Я бы умилилась его заботе, но писать каждый час я совсем не планировала.

Как и договаривались, я подошла к Еве в десять. Вечно опаздывающая подружка ещё бегала по квартире в нижнем белье, одновременно ужиная и выбирая платье, а Лера развалилась на гигантской кровати с волосатым малиновым покрывалом. Комната Евы напоминала домик для Барби с элементами эротики: розовые обои с фотографиями и портретами самой Евы, по периметру расставлены белые комод, шкаф и стеллажи, в центре мягкая двуспальная кровать с узорчатым изголовьем. Лера задумчиво вертела на пальце мягкие наручники, по кровати были разбросаны разноцветные секс-игрушки.

– Мы это с собой берём или как? – насмешливо спросила я, резко плюхаясь рядом.

– О господи, что пугаешь-то? Выглядишь шикарно! – искренне восхитилась Лера и закричала через всю квартиру. – Ев, можешь не париться с нарядом, тебе Наську не переплюнуть!

Сегодня на Лере было простое чёрное платье чуть ниже колена, на свету отливающее разными цветами. Скромно и совсем не вызывающе, в отличие от моего наряда: длинная чёрная юбка с вырезом почти до начала бёдра, короткий белый топ на тоненьких лямочках и грубая кожаная портупея с застёжками на шее и на талии. Портупея больше походила на БДСМ аксессуар, но её можно носить и в повседневной жизни – я нашла фото в интернете, прежде чем заказать её.

– Ого, ты точно в клуб собралась, а не на какую-нибудь тематическую вечеринку? – усмехнулась вошедшая в спальню Ева. – Кстати, на счёт тематической вечеринки, я вон Лерке игрушки новые достала посмотреть, может, что-то приглянётся. Выбирай тоже. Не бойся, я ими не пользовалась!

– С чего такие щедрые дары? И откуда вообще столько? – я оглядывала игрушки, стесняясь прикасаться.

– У меня же двоюродная сестра сетью секс-шопов владеет. Мне казалось, я вам говорила, но, наверное, упустила. Короче, бесплатно мне присылает на тестирование. У меня, конечно, есть маленькая личная коллекция, но тут хоть свой секс-шоп открывай! Они валялись у меня где-то в шкафу, недавно только вспомнила.

Некоторые игрушки были мне знакомы из порно: страпон на ремнях, который девушки используют вместо члена, разной формы фаллоимитаторы, электрическая штука для стимуляции клитора в форме микрофона, анальные пробки. Аккуратной змейкой свернулась лента с небольшими шариками, рядом лежали два продолговатых гладких предмета, похожих на яйца, и странная хрень с ворсинками – эти я видела впервые. Были здесь и смазки с разными вкусами, презервативы, какие-то крема и гели, от разнообразия которых у меня разбегались глаза.

– И что, ты реально предлагаешь что-то из этого взять?

– Да хоть всё! Можешь в классе продавать. Вон эта штука Игорьку подойдёт, – Ева показала на большую зелёную анальную пробку, и мы залились хохотом.

– Ага, можно продать подороже, наклеив логотип Эппл, – продолжила я.

– А вот эту длинную штуку Свете бы вставить, чтобы её нытьё превратилось в реальные стоны! Так, а этот, – Лера вскочила на колени, пристегнула себе страпон и сделала резкое поступательное движение, – этот я бы засунула Левину глубоко в задницу!

Ева уже сидела на полу, не в силах встать от смеха, Лера скакала по кровати, размахивая страпоном. У меня на лице застыла улыбка, а внутри всё замерло. Упоминание Левина задело меня сильнее, чем я ожидала. Я заметила взгляд Евы и тут же схватила ближайшую игрушку – ей оказался аккуратный розовый вибратор.

– Раз ты настаиваешь, я возьму эту, – я покрутила вибратором перед глазами. – Слушай, такой вопрос. А вы… своим парням говорили, что используете секс-игрушки? Ну или не парнями, а секс-партнёрам.

– Конечно. Не знаю на счёт Евы, но мы частенько с Костей баловались. Я их не покупала, конечно, он просто приносил какое-нибудь штуку и предлагал попробовать.

– Вы их во время секса прямо использовали? – мой голос звучал слишком удивлённо.

– Ну да, а как ещё? Это же дополнительное удовольствие. Вы разве не пробовали с Владом?

– Как-то не приходилось.

– Ой, ну не знаю. По мне так обычный секс с постоянным партнёром скучен до невозможности, игрушки хоть как-то помогают. А вот случайный секс – это настолько мощные эмоции, что никакие вибраторы не нужны.

Пока мы распивали на троих бутылку белого сухого, в голове всё крутились слова лучшей подруги. У неё, у Евы, да и у Оли тоже, был такой колоссальный опыт в сексе, что я по сравнению с ними казалась невинной девственницей. Две-три позы с Лексом да однообразный секс с Владом раз в неделю – не очень-то большой послужной список. А теперь я узнаю, что они ещё и профи в сексуальных извращениях с наручниками, вибраторами и всякими пробками. Всегда у меня так: что бы со мной не происходило, другие это испытали уже давно. Даже когда в дизайн школе похвасталась призовым местом в конкурсе рисунков, оказалось, что одна из девочек ещё год назад получила приз за третье место в международном конкурсе. Но даже тогда мне было не так обидно, как сейчас. Дизайн – профессиональная сфера, где вообще сложно добиться успеха, как и в любой другой, а здесь моя личная жизнь. И опять я тащусь где-то в хвосте.

В клуб мы прибыли к полуночи, когда народу было уже достаточно, чтобы не привлекать лишнего внимания. Ещё в такси Ева выложила свой стандартный план: немного танцуем, знакомимся с состоятельными мужчинами, пьём на халяву, сматываемся. Звучало безумно просто, будто у Евы каждые выходные практика, а потом она призналась, что с десятого класса так и развлекается. Её таланту переговоров позавидовал бы даже Лекс, ведь в клубы её пускали задолго до совершеннолетия.

Сегодня это был бар-клуб Закат – один из самых дорогих в городе. Девочки выбрали его, как только увидели мой наряд, сказали, я идеально подхожу на роль «приманки» для богатых извращенцев. Ну, приманка так приманка, ничего не поделаешь. Постою, покрасуюсь, а девочки бухнут бесплатно, – мне покупать ничего точно не позволю, особенно после того мерзкого вечера с Олиным хахалем и его дружком.

Фейсконтроль прошли без проблем, нашли места за барной стойкой, заказали по Аперолю. Клуб и правда был недешёвый – коктейль обошёлся мне в четыреста рублей, но Ева обещала, что это будут наши единственные траты за сегодня. Вокруг всё мерцало, музыка била по ушам, проходящие мимо тёлки размахивали сумками, стукая ими мне по ногам. То и дело замечала мужские взгляды, пожирающие нас со всех сторон, такие наглые, самоуверенные, пропитанные корыстью и пошлостью. Один лысеющий старпёр даже губы облизал, пялясь на мою портупею, но так и не подошёл. Ева с Лерой стреляли глазами по сторонам, перешёптывались и снова оглядывались.

– Лер, что делаем-то? – почти прокричала я в ухо подруге. – Может, потанцуем?

– Чуть позже. – отмахнулась Лера. – Мы сейчас жертв высматриваем. Тебе кто-то привлекает из присутствующих?

– Да я и не просматривалась особо. Это же вам надо.

Лера пожала плечами и снова повернулась к Еве. Моё моральное состояние балансировало между скукой и раздражением: я будто не имела отношения к тусовке – сидела тихо в сторонке, пока ночная жизнь проносилась мимо. На телефон пришло оповещение из Инстаграма, автоматически тыкнула. Сообщение от Левина. Он не писал мне с тех пор, как мы с Владом начали встречаться.





Ну конечно, так я и поверила, волнуется он. С чего ему волноваться за меня, когда сам развлекается со своей шлюшкой и даже не пишет? Я совершенно не приняла во внимание волнение Влада, не обратила внимания на подошедших к подругам мужчин, мозг сконцентрировался на одной фразе: «я волнуюсь». Он волнуется за меня. Что она значит? Простой дружеский разговор или Левин и правда испытывает какие-то чувства, даже если это мимолётное чувство волнения? Я вздрогнула, когда над ухом раздался насмешливый голос:

– Ты слишком широко улыбаешься, – Ева смотрела прямо мне в лицо, но у меня было стойкое ощущение, что она видела переписку. – Это Глеб и Иван, знакомься. Они сегодня с нами потусят.

Ева кивнула на двух мужчин, стоящих рядом: оба хорошо одеты, с модными причёсками, у одного аккуратная светлая борода, другой с тёмной щетиной и в очках. Как бы я не фанатела от безбородых мальчиков с выбритыми висками, эти мужчины захватили моё внимание. Красивые, взрослые, настолько уверенные, что мне стало так неловко от их заинтересованных взглядов.

Глеб и Иван взяли двадцать шотов текилы, пригласили присоединиться. Я помню её терпкий, обжигающий горло вкус, смешанный с кислотой лимона, поэтому вежливо отказалась.

– Анастасия, нам будет очень приятно, если вы выпьете с нами, – сказал не то Глеб, не то Иван, наклонившись к моему уху и вручил мне шот. У Леры в этот момент было такое же кислое лицо, как бледная долька лимона в её руке. Я скромно улыбнулась бородатому красавцу, наливаясь какой-то странной энергией. Теперь ночная жизнь не проносилась мимо, а пропитывала всё тело, пульсировала в животе, взрывалась фейерверками в голове.

Выпили, сразу за первым шотом опрокинули по второму. Текила оказалась намного лучше той, из Моря, даже лимон был не нужен. Бородатый красавец, оказавшись Иваном, плавно двигал телом в такт музыке, Глеб по очереди говорил с Евой и Лерой, интимно приобнимая каждую за талию.

– Потанцуем? – я почувствовала едва заметное прикосновение Ивана к моей руке. Не дожидаясь ответа, он взял меня за руку, подождал, пока я спущусь с барного стула, повёл на танцпол.

Лобода сменялась Кридом, Крид перетекал в Artik & Asti, играли треки Коржа и Билли Айлиш, приправленные гулкими басами. Я никогда не увлекалась попсой – даже не представляю, откуда знала эти треки, – но сегодня я наслаждалась их дикими ритмами, вдыхая запах накаченного мужского тела через льняную рубашку. Иван держал меня за руку, закручивал в танце, придерживал за талию, но не делал ничего, чтобы обвинить его в нарушении личных границ. Это я хотела большего. Это я хотела, чтобы своей сильной рукой он прижал меня к себе и насильно поцеловал. Это я его хотела. Иван что-то спрашивал, я что-то отвечала. Это не имело значения, ведь мы всё равно друг друга почти не слышали, и мы всё равно больше никогда не увидимся.

Из волшебного оцепенения меня выдернула чья-то цепкая рука. Она возникла из неоткуда и утащила меня прочь от мерцающего, потного танцпола. Это была Ева: одной рукой она крепко держала меня за плечо, в другой болталась моя сумка. Она отпустила меня только у гардероба – получила наши куртки, наспех оделась, потащила меня на улицу. На мои вопросы Ева лишь посмеивалась и таинственно пожимала плечами.

Лера нас ждала у входа в клуб: губы сжаты в тонкую полоску, глаза сужены, в руке дымится сигарета.

– Ну что, Настенька, натанцевалась? – ехидно спросила она, демонстративно выкидывая окурок на асфальт.

– Да вы объясните, что случилось-то!

– А ты телефон свой проверь и всё поймёшь.

При чём тут… Я вдруг вспомнила, что так и не ответила Левину на то милейшее сообщение, а потом вспомнила, что обещала написать Владу, иначе он будет звонить. Твою мать.

Четыре пропущенных от Влада, семь непрочитанных от Левина. Сначала он спросил, собираюсь ли я после клуба к Гере, дальше написал, что Влад не может мне дозвониться и предупредил, что он немного расстроен. Внутренности почему-то скрутило, к горлу подкатила тошнота, но Лера прервала мои нарастающие терзания, тыкнув в лицо своим телефоном. На экране застыли всего лишь два сообщения, от которых по спине пробежали мурашки.





– Меня даже не интересует, почему Влад считает, что имеет право так с тобой общаться. А вот почему он пишет мне – это большой вопрос. Будто я тебя сейчас насильно набухиваю и заставляю чуть ли не сосаться на танцполе с каким-то мужиком, – раздражённо произнесла Лера, когда я отдала ей обратно телефон. – Звони давай, а то он и приехать может нас спасать. Нафига только?

И правда, с чего вдруг он начал писать Лере? Подумаешь, не взяла трубку – я же не его четырнадцатилетняя дочь, чтобы контролировать каждый мой шаг!

Пожаловалась подругам, послушала советы: Ева предложила позвонить Владу и спокойно поговорить, а Лера продолжила давить на моё чувство самодостаточности. Ещё говорила про то, что я совсем не поняла смысла похода в клуб, ведь цель была выпить нахаляву, а не прижиматься к левому потному мужику. Звучало так, будто Лера просто завидовала, ведь её танцевать никто не пригласил.

Написала Левину, что всё в порядке, затем набрала Владу. Длинные гудки, стук сердца глухо отдаётся в ушах, холодное «да».

– Привет, Влад. Прости, не слышала звонков. Вот, перезваниваю, – я старалась сделать голос таким же холодным, как это «да», но для этого он слишком дрожал.

– Привет, Настя. Рад тебя, наконец, слышать.

На линии напряжённое молчание. Надо было продолжить разговор, но я не могла произнести ни слова. На помощь пришла Лера. Точнее, это она думала, что пришла, на самом деле её поступок граничил с крайней степенью безумия. Она выхватила мой телефон и произнесла наглым тоном:

– Уважаемый Владислав! Настя свободный человек и может гулять с кем и когда захочет. Если она не берёт трубку, это не значит, что надо писать мне всякую хрень. Это просто значит, что она не может взять трубку из-за каких-нибудь обстоятельств. А эти обстоятельства… – тут Лера резко замолчала и, скривившись, отдала мне телефон. – На, сама с ним разговаривай.

– Влад, прости, Лера выхватила телефон, – я зачем-то зажмурилась, – ты что-то хотел или просто узнать, как дела?

– Ты ведь понимаешь, что твои подруги на тебя плохо влияют? – спокойно спросил Влад. – Думаю, понимаешь, но почему-то продолжаешь с ними общаться.

– Только не говори сейчас, что запрещаешь мне с ними общаться, – вот теперь получилось и правда холодно.

– Запрещаю? Кто я, чтобы что-то запрещать? Как заметила Валерия, ты свободный человек и можешь гулять с кем захочешь. Я просто высказываю опасения. Ты можешь принять их во внимание или не принять, дело твоё. А я просто хотел узнать, как дела и чем занимаетесь, но тебе, видимо, и правда было не до меня. В общем, не важно уже. Ты планируешь заехать к Гере или дальше по клубам?

– Я не знаю, напишу тебе чуть позже, – вырвалось у меня, и я бросила трубку.

Я взяла протянутую Евой сигарету, с трудом подожгла, резко затянулась. Никотин ударил в голову, эмоции, бушевавшие внутри, немного поутихли.

Какая глупая ссора и какие мудрые слова – будто Владу не восемнадцать, а все тридцать. Рассуждает совсем как взрослый, без субъективизма и лишних эмоций, слишком спокойно и правильно. Ну нахрена быть таким идеальным?

В такси написала короткое сообщение «Еду к тебе» и запрокинула голову на спинку сиденья. Дальше с девочками я не поехала, хоть Лера и уговаривала отстоять свои личные границы. Я уже было поддалась, но Ева так выразительно на меня посмотрела, что я приняла единственное правильное решение. Портупею я запихнула подальше в сумку, стёрла с губ яркую помаду – не хотелось ещё больше распалять Влада.

Уверена, многие феминистки посчитали бы его абьюзером, а его слова искусной манипуляцией, но в голове начало проясняться: на самом деле, это Влад хочет вырвать меня из абьюзивных отношений с подругами. Он с самого начала видел, насколько я завишу от их мнения, как их слова и действия влияют на мою жизнь, особенно Лерины – она вертит мной, вселяет странные мысли, заставляет сомневаться. Мне приятна его забота, но я всё это знаю. Я знаю, что могу принять наркотики вслед за Олей, начать сомневаться в себе из-за одного лишь слова Леры, разодеться как шлюха после приглашения Евы в клуб. Да, я сраная ведомая дура, но я не могу отказаться от себя, и тем более, отказаться от подруг. Тогда от меня не останется ничего.

Меня встретил Гера. Приобнял, покачал головой, проводил на кухню, будто дворецкий к своему господину. На кухне Влад с Левиным доигрывали партию в покер. Я присела на край стула, стараясь привлекать как можно меньше внимания. Взгляд Левина метался между Владом и мной, а когда Влад еле заметно мотнул головой в сторону двери, Левин молча вышел. Не знаю, что меня поразило больше – беспрекословное подчинение Левина или власть, которой обладал Влад над друзьями. Представила себя на месте Левина: как бы я себя повела, если бы мне одним взглядом Влад приказал выйти или сделать что-то ещё? Одна только мысль об этом вызвала приятное тянущее ощущение внизу, но для бурных фантазий время было явно неподходящее.

Влад, наконец, посмотрел мне в глаза тяжёлым, уставшим взглядом, шумно выдохнул, глотнул чай. Я ждала. Не знаю, чего, но говорить первой не хотелось.

– Как погуляли? – хрипловатый баритон прозвучал слишком громко в ночной тишине.

– Нормально. Немного выпили, потанцевали… – кротко ответила я, умолчав о мужчинах, двадцати шотах текилы и событиях на танцполе.

– Понятно. Я вообще-то попросил писать, но ты и сама не написала, и на звонки не отвечала. Почему?

– Прости меня, – получилось тише, чем ожидала, поэтому я повторила, откашлявшись, – прости меня, я забыла позвонить. В клубе была слишком громкая музыка, поэтому твоих звонков не слышала.

Влад снова посмотрел на меня, чуть наклонив голову и сощурив глаза.

– Я рад, что ты решила приехать ко мне, – он неожиданно улыбнулся.

На кухне будто потеплело градусов на десять, а я сразу расслабилась. Идиотка, просто идиотка! Как можно было вообще смотреть на каких-то мужиков в клубе, когда со мной рядом такой паре… нет, такой мужчина.

Мне вдруг захотелось его поцеловать. Поцеловать безумно, страстно, вложить в поцелуй нерастраченные за ночь эмоции. Придвинулась ближе, провела кончиками пальцев по волосам, Влад прикрыл глаза.

– Когда ты приказал Левину выйти кивком головы, это было очень сексуально, – прошептала я, сама не ожидая от себя такого откровения.

– Да? – Влад поднял одну бровь. – Что ещё тебе кажется сексуальным?

– Когда ты поднимаешь одну бровь. Когда ты закрываешь от удовольствия глаза. Когда ты кончаешь.

И он сделал это – поцеловал меня, как никогда раньше: дерзко, страстно, кусая нижнюю губу. Меня накрыло возбуждение, в голову будто ударили оставшиеся крохи алкоголя. Каким-то образом мы переместились к кухонному гарнитуру.

Плохо представляя, что именно делаю, я оставила несколько укусов не шее Влада, почти сорвала с него футболку, оставила влажные дорожки от груди до низа живота, расстегнула ремень. Влад было дёрнулся, но я нежно поцеловала его ладонь и положила её на свою голову. Пальцы сомкнулись на волосах. Посмотрела вверх – тот самый уверенный, чуть надменный взгляд.

Я его обожаю.

Я провела языком от основания до кончика члена, обвела головку, сомкнула влажные губы. Влад резко выдохнул, намотал мои волосы на руку. Одно его движение – и член упирается мне в горло, ещё одно – мои губы ласкают головку. Когда дыхание Влада стало прерывистым, он резко потянул меня за волосы, заставляя подняться. Также резко усадил меня на гарнитур, сбив какую-то посуду, задрал юбку, стянул колготки, трусы, вошёл.

Ощущение было невероятное – тысячи фейерверков взорвались в голове, всё тело от затылка до ступней покрылось гусиной кожей. Влад впился губами в мою шею, прикусил, зарычал. Из моей груди вырвался громкий стон, Влад закрыл мне рот поцелуем, продолжая динамично трахать. Спустя минуту он стремительно вышел из меня и кончил в кулак. Не глядя открыл кран, смыл сперму, посмотрел мне в глаза.

– Я люблю тебя, – сбивчиво выдохнул Влад и поцеловал меня в лоб.

Он любит меня, он признался. Надо что-то ответить, но могу ли я ответить тем же? А если я промолчу или скажу что-то типа «спасибо», не будет ли это слишком мерзко? Секунда – и я решаюсь.

– Я тоже. Люблю тебя. Очень.

Глава 14. Доска Уинджи

На часах почти полночь. Мы сидели на полу вокруг спиритической доски с выключенным светом. Для создания атмосферы по всей комнате Лера расставила табуретки с горящими свечками. Позиционировались они как ароматические, но пахли просто жутко – не то жжёным парафином, не то вообще нафталином с оттенком ванили. Наверняка, Лера купила их в Fix Price, там только такие и продаются – надутые, с грубыми краями, со вросшим внутрь фитилем, который обязательно нужно выковыривать.

Комнатка у Леры была маленькой, мы втроём еле втиснулись на пол между кроватью, письменным столом и огромным гардеробом. Несмотря на это, она мне нравилась. Маленькая, зато своя собственная, обставленная как мечтала Лера, а не как хотели родители. Это свою я сверху донизу обвешала рисунками и постерами, лишь бы не ощущать гулкий простор гостиной с холодными стенами.

В квартире было тихо: Лерина мама уже спала, папа ночевал в палатке где-то в лесах, со двора не было слышно ни звука. Любой скрип заставлял Еву вздрагивать, а мы с Лерой тихо хихикали. К идее погадать в середине мая я отнеслась крайне скептически. Насколько я знаю, гадают обычно на Рождество или ещё в какие-нибудь значимые даты, типа ночи Ивана Купалы, дня равноденствия или солнцестояния. Там хоть какая-то таинственность есть, а в мае что? Таинственный лай собак во дворе, если только. Хотя мама как-то рассказывала, что со школьными подружками в юности они тоже гадали весной. На женихов. Трое из них выскочили замуж за мужчин с такими же именами, как выпало в гадании. Либо мама выдумывает, либо это просто странное совпадение. Не верить же мне в мистику!

   Лера обещала сделать эту ночь незабываемой. Специально для нас она выпросила у бабушки спиритическую доску Уинджи, которую та хранила кучу лет. Уж не знаю, что Лера там придумала особенного, но спиритические сеансы вызывали у меня только поток саркастических шуток.

– Итак, начинаем, – таинственно прошептала Лера, посмотрев на экран смартфона. На экране цифры показывали 00:00. – Коснитесь двумя руками до указателя. Ни в коем случае не убирайте руки, пока сеанс не закончится.

Я закатила глаза, но всё-таки дотронулась кончиками пальцев до потёртого деревянного бегунка в центре доски. Сверху, для меня снизу, были вырезаны буквы, а напротив – цифры от нуля до девяти. С двух сторон от бегунка красовались слова «да» и «нет» в древнерусском стиле. Такой доске самое место в музее русских сказок, а не на полу современной комнаты на ворсистом ковре, усыпанном кошачьими волосами.

– Теперь надо вызвать духа – кого-нибудь, кто уже давно умер, – продолжила Лера.

– Давайте Гитлера! – усмехнулась я, – ой, Лер, прости, твоя семья с ним не в ладах.

Ева прыснула, хоть и шутки про евреев давно не актуальны, а Лера исподлобья посмотрела на меня.

– Наська, ты сейчас пойдёшь домой. Давай серьёзно. Ты можешь не верить, но я уже проводила сеанс с бабушкой. И указатель реально двигался.

– Ой ладно, я заткнулась. Вызывай, кого хочешь.

– Давайте Пушкина или Тургенева, – предложила Ева, которая обожала русскую классику.

– Лучше звать того, кого знал лично. Можно моего дедушку, потому что общаться буду я. Вы пока подумайте над вопросами. Нельзя задавать вопросы о смерти, кстати. Ещё о детях лучше не говорить, особенно о младенцах, о тех, кто пропал без вести, – Лера подняла глаза к потолку и загибала пальцы на левой руке. – А, да, ещё о верующих лучше не спрашивать. Но это так, общие рекомендации, так скажем.

– Давай лучше винишка бахнем и в клуб поедем, а то тут вообще ничё нельзя, – сказала я, откинувшись головой на кроватный бок.

Лера цыкнула на меня. закрыла глаза и начала монотонно призывать дух дедушки словами «Деда Витя, приди к нам, мы зовём тебя», а мы с Евой уставились на доску. Вдруг за спиной у Евы что-то бухнуло. Мы втроём, как по команде, громко взвизгнули и вскочили на ноги. В темноте горели жёлтые глаза Лериного кота, который только что спрыгнул со стеллажа. Лениво потянувшись, он мяукнул и скрылся за дверью.

– Тупая скотина! – выругалась Лера, плюхнувшись обратно. – Ну всё, накрылся наш сеанс. Нельзя было отпускать указатель.

– Так может, кого-нибудь другого вызовем? – спросила Ева.

– Не уверена, что так можно. Блин, весь настрой сбился.

Лера взяла свечку и начала вяло играть с огоньком. Еве в это время на айфон начали приходить оповещения – она как-то умудрилась сфотографировать нас с доской и выложить в Инстаграм.

– Так, стоп. Давайте ещё раз попробуем. Ева, убирай телефон, Лерка, поставь свечу на место. Сейчас я как вызову кого-нибудь! Итак, руки на бегунок или как там его, закрываем глаза, успокаиваемся, дышим ровно, – я нарочито глубоко вздохнула и посмотрела на девочек: они действительно закрыли глаза. Когда я в шутку всхрапнула, Лера ощутимо пнула меня по коленке. Ну почему они такие серьёзные?

– Ирина Павловна, мы приглашаем вас в гости, – сказала я очень серьёзно. Ева залилась смехом, а Лера ещё раз тыкнула меня в ногу. Ирина Павловна четыре года назад преподавала у нас историю. Отвратительная семидесятилетняя бабка, ненавидела детей похлеще математички. Однажды я пыталась привести разумные аргументы за несостоятельность политического строя России, а она на меня наорала и отвела к директору. Как бы ни была ценна человеческая жизнь, когда она скончалась, вся школа вздохнула с облегчением. Да и смерть была нелепой – сердечный приступ во время ссоры с оппозиционным активистом на одиночном пикете.

– Ирина Павловна, приходите к нам, – я снова позвала духа. – Вы уже тут?

Ничего не произошло. Ну конечно, не произошло! Я же сама не верила в эту чушь, но продолжала с надеждой звать призрака. Маразм крепчал, как говорила мама.

Внезапно у свечи слева слегка дёрнулся огонёк. Интересно, это сквозняк или злобный дух?

– Дух, ты здесь? – спросила я у темноты. Указатель повернулся в сторону «ДА». Лера и Ева резко открыли глаза и уставились на доску.

– Настя, так и инфаркт подхватить можно! – воскликнула Лера, неуверенно посмотрев на указатель.

– Ага, сама подвинула, сама инфаркт подхватила, – хмыкнула я.

– Глаза-то у кого открыты были?

– Девочки, стоп. Давайте ещё что-нибудь спросим и посмотрим, – одёрнула нас Ева. – Спроси, как зовут духа.

– Дух, как тебя зовут?

Указатель медленно пополз к буквам и остановился на «И», потом переместился на «Р», затем на «А». «ИРА». Всё это время я внимательно следила за Лерой, которая в ответ пялилась на мои руки.

– Вот, я заметила, что это ты двигаешь! – выдала она после того, как указатель остановился.

– Да с хера ли?

– Ты реально думаешь, что к нам пришёл дух мёртвой исторички?

– Ага, то есть в деда своего ты веришь, а в историчку нет?

– Дух, кто из нас троих тупее в истории? – громко спросила Ева, закатывая глаза.

Указатель двинулся к букве «Н», а затем указал на остальные буквы моего имени. Очень смешно, Лер! Все были в курсе, что историю, особенно историю Российской империи, я плохо знала и совсем не любила. Надо было задать какой-нибудь провокационный вопрос, на который Лера уж точно не ответит.

– О, ладно. Ответь-ка, дух, на сколько баллов Лера сдаст ЕГЭ по математике? – я с ухмылкой посмотрела на Леру. Если это она двигает этот дурацкий указатель, всё равно шанс угадать равен нулю. Указатель неспешно двинулся к цифре 3, а потом к двойке.

– Кажется Лере не суждено поступить в МГИМО, – усмехнулась Ева. – Давайте теперь я. Ирина Павловна, это вы забрали мою тетрадку с домашкой в третьей четверти в седьмом классе? Вы ещё сказали тогда, что я ленивая дрянь.

Я прикусила рукав, чтобы не взорваться от хохота. Даже Лера хихикнула, когда ползунок указал на слово «да». Конечно, я не верила в то, что к нам вдруг явился дух мерзкой исторички, но Лера слишком уж незаметно управляла указателем.

– Ирина Павловна, а может, вы знаете, в кого Настя влюблена? – вдруг спросила Ева.

– А типа ты не знаешь? Вообще-то…

Договорить я не успела. Указатель неспешно пополз к первой букве. «С». Что? «А». Что за бред? «Ш». Прямо перед последней буквой я оторвала руки от указателя и отпрянула от доски. Он тут же замер, а девочки непонимающе уставились на меня.

– Слушайте, розыгрыш затянулся, вам не кажется? Лера, с чего ты взяла, что я влюблена в Левина?

– Но это же ты двигала…

Внезапно пламя свечки рядом со мной погасло. Глаза Леры расширились.

– Настя, быстрее двигайся ко мне!

– Что? Зачем?

Ещё у одной свечи дёрнулся и погас огонёк.

– Твою мать! Дух злится, он может сжечь тут всё нахрен! – Лера подскочила к окну и распахнула створку настежь. В комнату ворвался поток ледяного воздуха. – Дух, спасибо за ответы, мы больше тебя не задерживаем. Ты можешь идти!

Моя чокнутая подруга начала нелепо размахивать руками и кричать, изгоняя духа в открытое окно. Я неверующе смотрела на неё – неужели в двадцать первом веке можно реально верить в призраков? Дверь в комнату распахнулась, за ней стояла сердитая Лерина мама в ночной сорочке.

– Девочки, вы что разорались в час ночи? Люди спят уже!

– Мама, зачем ты открыла дверь?! – Лера была в панике. – Теперь она проникла в квартиру!

– Господи, кто?

Внезапно Ева расхохоталась. Она смеялась так заразительно, что я невольно начала улыбаться. Лерина мама устало смотрела на нас, прислонившись к косяку.

– П.. простите, тётя Инна! – сказала Ева, трясясь от смеха. – Лер, закрой окно, дух уже улетел. Блин, вы так смешно подозревали друг друга, в конце даже реально поверили!

– Так, подожди. Это ты двигала указатель? – Лера недоумённо подняла брови.

– Это было мерзко, но весьма прикольно, – тут же сориентировалась я. –  Я могла бы даже в реального духа поверить. Лер, ты не переживай, ваша квартира в безопасности.

Лера выскочила из комнаты, пробубнив под нос что-то про «подруг-идиоток».

– Дурочки какие, – махнула рукой её мама и ушла к себе.

А Ева та ещё сучка – так ловко развела нас, надавила на слабые места, а потом ещё и свечки незаметно потушила, чтобы напугать. Только зачем? Я залезла с ногами на кровать, исподлобья уставившись на Еву. Та с невозмутимым лицом залипала в телефоне.

– Ев, вот нафига?

– Что нафига?

– Нафига ты Левина приплела? Он вообще при чём?

– А разве я не права? – Ева ухмыльнулась.

– Не права в чём?

– Насть, Влад очень хороший парень. Я бы даже сказала, лучший из всех твоих знакомых. Да и моих, если честно. Но мы все влюбляемся в идиотов, и от чувств так просто не избавиться.

– Мне уже давно пофиг на Левина, я же… – я осеклась. – Почему ты вообще заговорила об этом? Это всё-таки моё дело.

– А ты моя подруга. И Лера моя подруга. Ты не представляешь, как меня достали ваши бесконечные ссоры и секреты друг от друга. Если бы всё сразу говорили друг другу, не было бы той хрени, которая происходит уже три года.

– А три года ты откуда взяла?

– Ваша ссора в восьмом классе из-за Оли, в девятом из-за Матвеева, в прошлом году она… Блин, это так-то секрет, но мне надоело его хранить. Она была беременна не от Кости, и у неё случился выкидыш.

– Чего?! – я ошарашенно уставилась на Еву.

– Того! Она тебе не сказала, потому что ты всегда предвзято относилась к её бурной личной жизни. Лерка боялась, что ты будешь считать её шлюхой.

– Да с чего вдруг?.. – я опять замолчала на середине фразы. А ведь и правда, в прошлом году у них с Костей были проблемы, Лера постоянно ходила расстроенная. И я действительно считала бы её шлюхой. У меня самой тогда личная жизнь была на дне, и я всё время искала повод уязвить подруг. Вот ведь дура!

– В этом году вы поссорились уже два раза, и оба из-за Левина. А Лерка ведь до сих пор влюблена в него, – тихо сказала Ева, глядя в тёмное окно. – Если бы вы просто нормально всё обсудили, всем было бы легче.

Внутренности неприятно скрутило. Лера влюблена в Левина. А мне говорила, что это просто увлечение из-за скуки… И правда, стрёмная дружба получается. Обе слишком влюбчивые, слишком экспрессивные, но если я привыкла быть скрытной, потому что не хотела доставлять неудобство, то Лера делала это только ради выгоды. Почему же сейчас она не сказала мне правду? Хотя какая разница – Левин всё равно встречается со своей Аллой, и до Леры ему нет дела. Или есть?

– Ев, ты когда-нибудь любила двоих? – спросила я тихо.

– Нет. Я и одного-то не любила, а тут сразу двоих, – ответила Ева без удивления в голосе. – Мне кажется, любить двоих точно нельзя. Тебе могут оба сильно нравиться или это просто страсть, но ты вряд хоть кого-то реально любишь. Иначе к другому чувств бы не было.

Я задумалась. Мнение, конечно, интересное, но я всегда считала, что любить можно и двоих, и троих, – родителей же я люблю одинаково, – только вот об особенностях такой любви узнать было не у кого. То ли все действительно единовременно любили только одного, то ли просто боялись в этом признаться даже себе. Хотя, может это я преувеличиваю свои чувства? В Левина я была страстно и безответно влюблена, а с Владом встречаюсь всего ничего, реальная любовь вряд ли появляется за такой короткий срок.

– Насть, не парься. Если ты полюбишь, ты точно это поймёшь. Зачем об этом думать, когда можно просто наслаждаться жизнью?

Глаза вдруг защипало. Почему я не могу быть нормальной девушкой, которая встречается с любимым человеком и не смотрит на других? Почему я сама себе усложняю жизнь, а потом страдаю? Я пыталась не моргать как можно дольше, но слёзы сдержать так и не смогла. Ева села рядом и обняла за меня плечи. Какая же она хорошая – и как подруга, и как человек. Ну как можно быть хорошей одновременно во всём – ни одной двойки с первого класса, ни одного прогула, год школы Лидерства за плечами, искренность, невероятная доброта и понимание? Либо у неё очень счастливая семья, либо в детстве она пережила страшную травму и теперь делает всё, чтобы не вспоминать об ней. Спрашивать не буду – всё равно ведь не расскажет, поэтому я просто положила голову ей на плечо.

Тем временем Лера вернулась в комнату, умытая и переодетая в пижаму. Она засталаменя вытирающей слёзы краем длинного рукава футболки.

– Даже боюсь спрашивать, почему ты ревёшь у меня на полу, потому что чувствую, что ответ мне не понравится, – сказала она, опускаясь рядом. – Ну и чего? Левин и правда не отпускает? Меня тоже. Премерзкий тип – алкаш, нищеброд, ещё и тупой. Представь, какие от него дети родятся.

Я уставилась на подругу, забыв о слезах. На лице у неё расползалась улыбка, такая широкая, весёлая и, как я надеялась, искренняя. Ева не выдержала и засмеялась первой, за ней Лера, а у меня из глаз снова полились слёзы, только сейчас я ещё и давилась смехом. Из соседней комнаты услышали гневный окрик Лериной мамы, которая пригрозила отправить нас по домам, поэтому пришлось продолжить ржать в подушки.

– А вообще, я думаю, что это просто какое-то аномальное влечение. Может, у него духи с феромонами или что-то типа того, не знаю. Ладно Настя, она влюбляется в странных личностей, но как он мог понравиться мне? После Кости, после Паши, Андрея и всех нормальных парней, с которыми я встречалась.

– Ага, в садике ты тоже с самым нормальным встречалась? – хмыкнула я.

– Прикинь, да! Это был милый мальчик, который пиздил мне цветы с клумбы и залезал ко мне в кровать, а воспитатели его за это сажали и на стульчик во время тихого часа.

– Лер, он был не милым, он был тем ещё извращенцем, – опять залилась смехом Ева.

– Ой, да ну тебя. Короче, Левин отстой. Вот почему он тебе так нравится, Насть?

– Хрен знает, – я легла на пол, уставилась в тёмный потолок. – Я влюбилась в первый день знакомства, потому что он показался мне крутым. И красивым. А сейчас… Не знаю, что это. Явно не любовь, а сильное влечение что ли. Может, потому что он всегда был таким далёким? Я моральная мазохистка просто.

– Но Влад был рядом, а ты в него влюбилась, – протянула Ева.

– Да. Потому что… Потому что просто влюбилась.

– Вот Настя, ты чё страдаешь? У тебя у одной адекватный, симпатичный парень, который тебя обожает, а мы, как лохушки, угораем по идиотам и наркоманам всяким. Надо уже найти нормальных мужиков. Кстати, о наркоманах. Как у Оли дела, кто знает? Она какая-то подозрительно нормальная последнее время. Даже в инсте счастливые селфи постит. Хотя по утрам слишком уж безэмоциональная. До сих пор употребляет, как думаете?

– Светка говорит, что пока норм, спасать не надо. Только с родителями до сих пор не общается, живёт у своего наркомана. Он недавно её из школы забирал, видели?

– Нет, – хором ответили подруги.

– Следит, чтобы не сбежала к другому, – как-то фальшиво хохотнула Ева, но веселиться вдруг расхотелось.

У Оли всё серьёзней, чем женские заморочки из-за любви – она живёт с реально опасным типом, от которого можно ждать чего угодно. Мы с Лерой приглядывали за ней в школе, следили за соцсетями, даже Рязанову писали, но тот игнорировал сообщения. Вот уж кто реально мудак, так это Рязанов. Как можно так довести девушку, чтобы она ушла от тебя к взрослому мужику и начала продавать наркоту? Сам, наверное, наслаждается свободой и иногда потрахивает Олега, об Оле и не вспоминает.

– Кста-а-ати, прикиньте, у Славы девушка появилась, – прервала Лера неловкое молчание.

– У Славы? – переспросила я, а в области груди резко кольнуло.

– Ага, сама в шоке. Говорит, добивался её несколько месяцев, а она нос воротила, стерва такая. Пирожные ей в падике оставлял, цветы под дверь пихал, недавно вон на асфальте признание написал.

– Ну правильно, от мужика надо брать по максимуму, – хохотнула Ева не слишком весело.

– Ой да ладно, вокруг него столько баб, которые готовы дать ему без всяких цветов, а он решил поиграть в романтику. Ну пусть играет, только бы не заигрался. А то девка-то кинет, а он прибежит ко мне плакаться.

На моих губах застыла лёгкая улыбка, которая скрывала тянущую боль в груди и рвущиеся наружу рыдания. Я отошла умыться в ванную, где бесшумно проревелась, а потом как ни в чём не бывало вернулась в комнату. Дышать стало легче, осталось только стойкое ощущение собственной никчёмности.

В ту ночь мы, наконец, поговорили с Лерой. Она рассказала и про первый аборт, и про первую любовь, которой был, оказывается, не Дима Матвеев, а мальчик из параллельного класса. Любовь была безответной, поэтому Лерка решила встречаться с Матвеевым, чтобы забыть о чувствах. Мы ещё раз извинились друг перед другом за глупости и предательства, долго обнимались, даже всплакнули, будто мне не хватило слёз на сегодня. Ева смотрела на нас с таким умилением – как мамаша на вечно ссорящихся дочерей.

Всё-таки, Ева лучше всех нас вместе взятых, и мне стало ещё грустнее, когда она ошарашила нас новостью: она уезжает учиться Лондон. Мы не поняли, когда она успела собрать документы, сдать экзамены или что там ещё надо для поступления, но через неделю после выпускного Ева уже будет гулять по приятным улочкам вместе со сводным братом и его семьёй. Воспользовалась бы я шансом уехать из России, если бы где-то там жили родственники? Конечно, да. А пока меня ждёт только Питер.

Позапрошлым вечером твёрдо решила, что Левина для меня больше не должно существовать. Пусть Лера и дальше ведёт на него охоту, пусть он встречается со своей Аллой, меня это волновать не должно. У меня есть всё, о чём я мечтала, я не упущу свой шанс быть счастливой. Не хочу, чтобы он мне писал, тратил мои нервы, давал хоть капельку надежды на взаимную симпатию.

Ты не пиши мне больше никогда, не трать мои прокуренные нервы… Я вскочила с кровати, зажгла настольную лампу, пошарила на столе в поисках какого-нибудь листочка, схватила ручку.


Ты не пиши мне больше некогда

Не трать мои прокуренные нервы.

А мои чувства – это просто ерунда.

Ты не последний и, тем более, не первый.


Слова сами собой складывались в осмысленные, зарифмованные предложения.


Таких, как ты, я просто презираю,

Дотошно видеть ваши лица каждый день.

С судьбой своей я больше не играю,

Для страсти, нежности, любви закрыта дверь.


Неправда, конечно, но именно эти слова пришли на ум.


Запру я свои чувства в душном храме,

Кумира больше я себе не сотворю.

Отдам я лучше свою душу маме,

А сердце для другого сохраню.


Я с грустной улыбкой посмотрела на своё творение. Что ж, вот и всё. Пора ставить жирную точку. На этой мысли я несколько раз обвела точку в последнем предложении, проткнув листок насквозь. Ну вот и конец, финал, завершение строк. Погасила лампу, легла обратно в уютную постель. Никаких больше Левиных в моей жизни не будет.

– Как и других сомнительных личностей, да Настя? – сказала я вслух, взяла телефон и без сожаления удалила переписку со Славой. Больше никогда не поведусь на такой жалкий развод. Хватит с меня. Постараюсь сбросить амплуа моральной шлюхи и жить, наконец, нормальной жизнью.

Глава 15. Лучшие подруги

В начале недели мне внезапно пришло оповещении о приглашении в беседу Вконтакте с названием «с др, пацаны». Только благодаря ей я вспомнила, что у Левина и Геры на этой неделе Дни рождения. Праздновать вместе – отличное решение; пусть и проставляются вместе, хотя я сомневалась, что Левин вообще будет на что-то скидываться.

Больше меня удивили участники беседы, среди которых почему-то были Лера, Ева и девочка с интересным именем Ксения Навальных. Посмотрела её страницу – ни фото, ни записей, только три репоста про толерантность и чёрный кот на аватарке. Скинула её страницу Владу, а он в ответ скинул её фото, которое специально попросил у Димы Матвеева. Та самая Кэт из Моря, которая хлестала текилу как воду и бесстрашно закидывалась экстази. На моё молчание в чате Влад прислал несколько ржущих смайлов и пообещал не напоминать про февральское приключение ни мне, ни ей.

Как я и предполагала, Ева слилась почти сразу же – извинилась перед всеми участниками, поздравила Геру и Левина с наступающим и вышла из беседы. А вот Лера осталась и активно интересовалась подробностями тусовки. Приглашению на совместный День рождения Лера, кажется, не удивилась, даже наоборот – сказала, эта странная баба с фейковой картинкой на аватарке будет в нашей компании явно лишней. Лере я до сих пор не рассказала о том случае в Море и очень надеялась, что никто из общих знакомых не упомянет это случайно в разговоре.

В субботу родители внезапно решили отправиться на дачу с друзьями и оставить Катьку дома с бабушкой. После её слёзных уговоров папа всё же разрешил ей остаться на ночь одной, но с условием, что бабушка её будет караулить до самого вечера, а перед сном отчитается ему по телефону. С тех пор, как у меня появился постоянный парень, меня их тупые ограничения уже не касались, однако бабушку разве убедишь, что я уже взрослая?

Она заявилась с самого утра, принесла с собой безвкусный суп в банке и обосновалась в моей комнате перед телевизором, то и дело комментируя «эти жуткие рожи» на стенах. Меня спасла Лера, которая пришла как раз к обеду. Бабушке она нравилась – такая «серьёзная, целеустремлённая девочка обязательно найдёт себе достойного мужа и построит карьеру». Не то, что твоя внучка, всегда хотелось добавить мне.

Лера расхвалила бабушкин суп, съела мясные котлеты на пару, которые мы с Катькой терпеть не могли, рассказала о своих планах на поступление в Москву. Мы с Катькой партизански переглядывались, незаметно закатывая глаза и подавляя усмешки. У Леры всегда получалось непринуждённо общаться с чужими родителями, будто они на одной волне, но найти общий язык с чьей-то бабушкой – просто верх мастерства.

Сегодня Лера вырядилась так, словно едет не на шашлыки в лес, на дачу к богатеньким друзьям Евы: короткая белая блузка с открытыми плечами, джинсы-бойфренды с рваными прорезями, белоснежные кожаные кеды. На моё ироничное напоминание, что праздновать мы будем в лесу, а не в коттедже, она лишь сказала, что девушка должна выглядеть прекрасно даже на собственных похоронах.

– Надеюсь, ты тоже оденешь что-то нормальное, а не пойдёшь в этом? – просила Лера, указывая на одежду, которую я разложила на своём диване.

– Наденешь.

– Что?

– Правильно: наденешь.

– Что-то не припомню, чтобы ты раньше меня исправляла, – Лера сощурила глаза.

– Раньше и меня никто не исправлял.

– Опять твой Влад умничает?

– Если он умный, почему бы ему не умничать? – парировала я.

– Ой, ладно, Наська. Давай одевайся уже, нам пора выдвигаться.

– Куда это вы собрались? А, Настасья? – бабушка без стука зашла в комнату.

– Гулять.

– Во сколько вернётесь? Мне надо сообщить отцу твоему.

– Сообщить что? Ты же Катьку пасёшь, причём тут я?

– Как это причём? Вот выйдешь замуж – муж за тобой будет присматривать. Сейчас это делаю я и твои родители. Хотя родители что-то плохо присматривали, вон какая хамка выросла!

– Господи… – сквозь зубы выдохнула я, а Лера выглядела так, будто сейчас её порвёт от смеха.

– Валентина Борисовна, вы не волнуйтесь, мы идём ко мне ночевать, – сказала Лера.

– К тебе идёте? А что, у тебя своего дома нет, Настя?

– Бабушка!

– Что это вы там собрались делать вдвоём?

– Пироги печь, – ляпнула я прежде, чем Лера смогла что-то сообразить.

Бабушку мне удалось выпроводить из комнаты только минут через пятнадцать. Она всё пыталась выяснить, что это две юные девицы будут делать ночью вместе, и бубнила, что я выросла чересчур непослушной.

Теперь мы и правда опаздывали, поэтому на остановку практически бежали. Нам несказанно повезло – двадцать пятый автобус как раз подъезжал к остановке. Запрыгнули, оплатили проезд, заняли козырные места впереди, прямо за кабиной водителя.

В праздничную беседу Левин скинул селфи с нашего сегодняшнего места – он и Влад счастливо улыбаются, смазанный Гера позади отворачивается от камеры. Написала, что мы уже едем, убрала айфон в поясную сумку и с ужасом осознала худшую в мире вещь. Я забыла надеть лифчик. Я медленно поелозила рукой по груди, подтверждая догадку, и застыла.

– Насть, что с тобой? – Лера поддела меня плечом.

– Я кое-что забыла, – подавленно ответила я.

– Что-то важное?

– Лифчик.

Лера перевела взгляд на мою футболку, потом на моё лицо, потом снова на футболку и рассмеялась на весь автобус.

– Пиздец смешно, – фыркнула я, не сдержав улыбку. – Выходим.

– Куда выходим?

– Блин, пошли уже, – я дёрнула Леру к выходу, и мы выскочили из автобуса в последнюю секунду перед закрытием дверей.

– Ты прикалываешься? – сквозь смех наехала на меня Лера. – То есть мы сейчас пойдём обратно, чтобы ты одела, извините, надела лифчик?

– Ну я не могу поехать так!

– Ты что переживаешь, что твои сиськи слишком маленькие для этого мира? – усмехнулась Лера, когда мы уже шагали обратно к дому.

– Да, переживаю, прикинь! – я скорчила рожу и написала Владу, что мы немного опоздаем.

– Ой да господи, кому там нужны твои сиськи! Влад уже раскрыл правду, остальным по-о-фиг, – тихо пропела Лера себе под нос.

Уж не знаю, кого она имела в виду под «остальными», но без лифчика я чувствовала себя некомфортно даже в компании близких друзей. Однажды в седьмом классе, когда размер моей груди стремился к нулю, я тоже забыла надеть лифчик. Уже тогда я носила лёгкий пуш-ап, чтобы грудь казалась хоть немного подросшей, как у одноклассниц. В тот день озабоченный Игорёк, который облапал каждую девочку, заметил мой резко уменьшившийся размер груди и растрезвонил новость на весь класс. Больше я никогда не забывала надеть лифчик до этого дня. Расслабилась, наверное.

На место мы приехали почти на час позже, чем рассчитывали, – высадились на остановке в сельской местности, с одной стороны возвышался лес, с другой поле с редкими домиками вдалеке.

– Так, и куда теперь? – Лера всматривались в навигатор.

– Туда, – ухмыльнулась я, указывая на темнеющий лесной массив.

Навигатор сначала вёл нас по нормальной песочной дороге, потом заставил свернуть на еле заметную тропинку. Лесная тишина нас поглотила – стих шум машин с трассы, исчезли городские звуки; теперь нас окружал звонкий щебет птиц, скрип веток, гул ветра сквозь верхушки деревьев.

Как я и ожидала, кроссовки Лера изговнякала сразу, носком провалившись в грязевую лужу, на её белоснежной блузке остался след от ветки, в прорезях джинсов и в распущенных волосах то и дело застревал лесной хлам. Из меня непроизвольно вырывались неслышные смешки, ведь в чате всех предупреждали о месте сбора и стиле одежды: глухой лес без намёка на цивилизацию, одеться максимально удобно, взять с собой тёплые шмотки. Не уверена, что в Лерин крошечный серебряный рюкзачок вообще поместилась тёплая одежда. Сама я предусмотрительно надела спортивные штаны, старую футболку оверсайз, жиденькие волосы собрала в пучок, с собой взяла мамину тёплую толстовку двадцатилетней давности.

Удивительно, но мы пришли не последними. Когда мы выбрались из зарослей на поляну к маленькому озерку, в сборе были все, кроме Лекса и Олега.

– Наконец-то! Мы уж думали, вас лес забрал, – усмехнулся Левин, когда мы подошли к компании вокруг мангала.

– Мы бы успели, если б кое-кто не забыл надеть лифчик! – рассмеялась Лера и кинулась в объятия Левина.

– Лера, блять! – выдавила я, прикрыв лицо рукой. Влад бережно обнял меня, прижался губами ко лбу.

– Ну простите, не люблю я врать, – Лера пожала плечами.

– Я б не заметил, что ты без лифчика, остальные тоже. Забей вообще, – махнул рукой Левин.

– Конечно, сисек что в лифчике, что без лифчика нет, – прошептала я так, чтобы услышал только Влад. Он усмехнулся и наклонился к моему уху.

– Я тебя с любыми люблю.

Обнялась со всеми по очереди, «познакомилась» с Кэт, поздравила Левина и Геру с Днём рождения. С нашей первой и последней встречи в феврале Кэт совсем не изменилась: всё те же смольные беспорядочные волосы, цепкий взгляд из-под коротких ресниц, те же чёрные митенки. Она представилась нам без малейшего намёка, что мы с ней знакомы.

Диму Матвеева было не узнать: за несколько месяцев он отрастил изящную каштановую бороду, окрасил волосы в холодную платину, истыкал лицо пирсингом. Выглядел теперь точь-в-точь как Билл Каулитц, тот самый бывший солист Tokio Hotel, – недавно где-то натыкалась на его фото. Только хотела спросить, не вдохновился ли Дима случайно образом Билла, как Лера меня опередила. Она демонстративно оглядела Диму сверху вниз, дотронулась до его волос, не постеснялась прикоснуться к колечкам в нижней губе, в это время закусывая свою.

– Димочка, тебе говорили, что тебе очень идёт борода и пирсинг? – елейным голоском спросила Лера. – Жаль, что раньше не носил эти замечательные колечки.

– Спасибо, говорили, – ответил Дима с лёгкой улыбкой.

– Ты очень похож на Билла Каулитца, знаешь, да?

– На это и был расчёт, – Дима поднёс к губам вейп и лениво втянул пар.

– О, это вейп у тебя, да? Можно затянуться? – Лера почти выхватила у него из руки вейп.

– Билл недобитый, лучше бы в красный покрасился, – хмыкнула Кэт.

Дима легонько толкнул Кэт в бок, а сам с приподнятой бровью наблюдал, как Лера сильно затягивается, на секунду замирает, а потом чуть ли не выплёвывает лёгкие в приступе кашля.

– Только не умирай, нам ещё ЕГЭ сдавать! – наигранно воскликнула я и мягко похлопала её по спине

– Да я… немного это… не рассчитала, – выдавила Лера, пытаясь сдержать кашель. – Забористая у тебя хрень, Дима.

– Я же до этого курил сигариллы, чего ты ожидала? Здесь 0,6 никотина.

– Попробуй мой, он с клубничкой, – Ника дала свой вейп, и мы с Лерой по очереди затянулись. Это оказался прохладный пар, обволакивающий горло, мягко проникающий в лёгкие. Невероятно приятно, гораздо лучше обычных сигарет, от которых меня иногда подташнивает.

– Ну и напарили вы тут своей клубничкой, – Левин поморщился и зажёг своего Петра.

– А ты пробовал? – спросила я.

– Не, фу, это для девочек и Димы, реальные пацаны курят вонючие сиги за сто рублей!

– Тогда я просто нереальный пацан, – Артём довольно улыбнулся и достал из кармана свой вейп.

– И ты, Брут! – застонал Левин. – Скоро нормальных пацанов не останется, вейперы с подворотами заполонят планету.

– Уж лучше вейперы, чем гопники, – промурчала Кэт Левину на ушко, и вся компания залилась смехом.

– Ребят, предлагаю начать торжественную часть с вручением подарков и тостами. Все уже в сборе, – через несколько минут сказал Влад, кивнув на пересекающих полянку Лекса и Олега. Мне показалось, что Олег выглядел слишком уж подавленно для лесной вечеринки с шашлыками и несколькими кейсами алкоголя, но, признаться, меня это не особо волновало. С ним я никогда не поддерживала связь, тем более, после его тесного «общения» с Рязановым.

Мы встали вокруг вороха рюкзаков и пледов, разлили по пластиковым стаканчикам водку, Влад взял первое слово:

– Что ж, надеюсь, все знают повод, по которому мы сегодня собрались в этом прекрасном лесу? Ладно, Саня просто побухать приехал, ему можно, – я и ещё несколько человек прыснули. – Напоминаю, сегодня День рождения у Сани, завтра – у Геры, не перепутайте, если захотите поздравить кого-то из них лично, – Влад изогнул бровь, будто на что-то намекая. – Два моих лучших друга, два товарища, с которыми мы вместе прошли огонь, воду и школьную физику. Теперь им официально можно покупать алкоголь, и я, наконец, освобожусь от этой обязанности. Саня, начну с тебя, ты уже родился, – Влад повернулся к Левину. – Скажу честно, иногда твоё легкомыслие так выбешивает, что хочется взять тебя за плечи и вытрясти всю дурь, пока мозги не встанут на место.

– Будто ты этого не делал, – усмехнулся Левин.

– Делал и буду делать, сколько понадобиться, не сомневайся, – серьёзно сказал Влад. – До этого дня я считал тебя своей личной ответственностью, но игрушки кончились, начинается твоя взрослая, осознанная жизнь. Я прекрасно помню, каким ты был, когда мы с тобой начали дружить. Кто не знает, в четвёртом классе он спиздил мои кроссовки из раздевалки, а потом мамой клялся, что не брал. Короче, с этого и начала наша дружба. Ты был самым распиздяйским распиздяем, которого только можно было вообразить. Но я каким-то невероятным образом увидел в тебе человека, который будет всегда рядом, который никогда не предаст, и дружба с которым будет лучшим подарком в жизни. Я помогал тебе на уроках, отмазывал перед учителями, делал за тебя домашку. Но всё заканчивается. Детству конец, пришло время быть взрослым. Я буду помогать тебе, сколько потребуется, и моё единственное пожелание в твой День рождения сегодня – делай что хочешь, но научись отвечать за свои действия. Поздравляю! – Влад поднял пластиковый стаканчик и опрокинул в себя водку, не поморщившись.

Под всеобщее изумление Левин глухо сказал «спасибо» и обнял Влада. Это была невероятно странная и кое-где даже обидная речь, но Левин по-своему интерпретировал пожелание лучшего друга. Меня захлестнул такой мощный прилив нежности к ним обоим, что стало трудно дышать.

– Так, теперь Гера, – Влад налил себе ещё полстакана водки. – Сейчас будет такое, общее пожелание, а после полуночи ещё наедине поговорим. Я безумно рад, что ты есть в моей жизни, что во всём меня поддерживаешь и, главное, играешь со мной в интеллектуальные настольные игры, потому что слишком сложно, оказывается, найти партнёра в таком занятии! То ли дело, Дота, да, ребята? – Левин, Олег и Матвеев весело хмыкнули. – Гер, в твой День рождения я желаю тебе принять себя таким, какой ты есть. Настоящим, а не тем, кем ты себя выставляешь. С Днём рождения!

Уши у Геры стали бордовыми, но он стойко выдержал пристальное внимание гостей и поблагодарил Влада и всех присутствующих. Как Гера и просил, хоть и в шутку, Левин взял на себя инициативу вручить ему коллективный подарок – надувную секс-куклу и сертификат в музыкальный магазин. Теперь у Геры пылали не только уши, но и лицо покрылось некрасивыми красными пятнами. На его месте я бы засунула эту куклу Левину куда-нибудь поглубже, а потом отлупила бы Олега, который тайно заказал куклу с Aliexpress, а потом заставил всех скидываться. Но сейчас я давилась смехом вместе со всеми, пока Левин надувал Герину «новую подружку».

Подарок Левину был не менее оригинальный и такой же пошлый – перед официальным поздравлением Влад раздал каждому по презервативу с наклеенной на нём бумажкой, на которые мы тоже скидывались. На каждом из них мы написали свои пожелания. Лера без раздумий пожелала побольше денег и качественного секса с охренительными девушками, а я написала фразу из песни, которая у меня всегда ассоциировалась с Левиным: «Let them find the real you buried deep within. Let them know with all you've got that you are not your skin». Левин знал английский довольно посредственно, но это и не требовалось. Захочет – поймёт. Хорошо, что послания анонимные.

Наша лесная вечеринка гремела на несколько километров вокруг. Олег принёс с собой мощную колонку и назначил диджеем человека с самым универсальным вкусом – Лекса. Его музыкальные предпочтения устраивали всех: Король и Шут, Земфира, Noize MC, Sum 41, Ленинград, Him, Би-2, Звери, Depeche Mode, кое-что из попсы двухтысячных, немного альтернативы 2010-х. Левин и Лера по очереди пытались влезть со своими хитами Егора Крида, Фейса и Лободы, но если Лере иногда удавалось очаровать ответственного диджея, то Левин четыре раза был послан нахрен. Влад, Олег и Гера собрались вокруг мангала, по очереди переворачивали решётку с куриным шашлыком, пиво у них убывало с бешеной скоростью.

Мы с остальными ребятами расположились на покрывалах с вином для партии в «Дурака». Естественно, играли мы на желания. Первым проиграл Левин – по желанию Кэт, под общий хохот он залез на дерево и, ухватившись за хрупкую на вид ветку, рухнул вниз с криком из «Тарзана». Вообще-то желанием Кэт было просто пробежаться по поляне с тарзаньим криком, но Левин ведь всё превращает в абсурд. Потом каким-то чудом выиграла я, а Лера осталась «в дураках». Я могла бы выбрать любое наказание, но было у меня такое настроение – посмотреть на сосущихся девушек. Я бы и сама поучаствовала, но не знала, как на это отреагирует Влад.

– Лерочка, ты готова? – с наслаждением спросила я.

– Ну давай уже, – выдохнула Лера.

– Сейчас ты берёшь и… – я выдержала драматическую паузу, – целуешься с Кэт.

– Ка-а-айф, – протянул Левин и сделал вид, что откидывается на спинку дивана.

– И это всё? – насмешливо спросила Лера. – Я и без желания готова её поцеловать.

– Воу-воу, полегче, девочка, – Кэт выставила руки вперёд, – я не дарю свои девственные губы первой встречной. Давай хотя бы узнаем друг друга получше.

Ребята засмеялись, а меня бросило в жар. Я так и не вспомнила точно, в туалете Моря была Кэт или не Кэт. Даже напившись в самое говно, мой разум оставался чистым, но тогда… Тогда мне казалось, что воспринимаю я всё чётко, а на самом деле воспоминания слишком смазались и слились в единый поток информации.

– Вы целуетесь или нет? – нетерпеливо спросил Левин, остальные тоже ждали.

Лера послала ему самую милую улыбку, на которую была способна, и встала на четвереньки, чтобы дотянуться до сидящей напротив Кэт, элегантно выгнула спину, потянула Кэт за подбородок. Та поддалась напору, их губы соприкоснулись. Лера первая углубила поцелуй – вобрала губы Кэт, прикусила её нижнюю губу, даже язык использовала. Парни во все глаза наблюдали за прекрасным женским поцелуем, пока Левин не нарушил напряжённое молчание:

– Я сейчас кончу.

Заржали все, Кэт с Лерой оторвали друг от друга, сели на места. Лера была чрезвычайно довольна собой, что смогла привлечь к себе столько мужского внимания, а меня вдруг одолело неприятное чувство зависти.

– Интересно, если девушка в отношениях поцелуется с другой девушкой, это будет считаться изменой? – как бы невзначай спросила я вслух.

– Вообще, парни не считают это изменой, – сказал Дима, – но у всех пар по-разному.

– Представь, что твой Влад целуется с другим парнем, это будет изменой? – спросила Лера.

– Эм, наверное, нет. Хотя мне сложно такое вообще представить. Вот Диму легко, – усмехнулась я, – особенно, в таком образе.

– Ой, да ну тебя, – Дима жеманно махнул запястьем.

– А давай-ка узнаем из первоисточника. Влад, иди-ка сюда! – крикнула Лера. О господи, Лера, нахрена так делать? – Владик, тут Настя интересуется, считается ли изменой, если она поцелуется с девушкой?

Влад перевёл взгляд с Леры на меня, потом на Кэт, снова на меня, изогнул бровь и медленно произнёс:

– А что, уже был прецедент?

– Не было, но на будущее интересуюсь, – ляпнула я.

– Не считается. А вот секс считается. Ну так, на будущее сообщаю, – насмешливо сказал Влад и отошёл обратно к мангалу.

– Не фортануло, да, Настён? – Левин цокнул языком.

– Была бы ты моей девушкой, я бы специально поставлял тебе девушек, – сладким голосом сказал Дима, вызвав очередной приступ смеха.

Спустя ещё несколько бутылок вина на компанию, мы с Лерой брели по лесу в поисках укромного места для туалета. Лера запиналась о каждую торчащую корягу, я на всякий случай придерживалась за стволы деревьев. Всё это время мы играли в карты, прерываясь на танцы, курение, парение, распитие алкоголя, поедание шашлыка.

– Знаешь, если бы я была лесбиянкой, я бы трахнула Кэт, – выдала вдруг Лера. – Блин, она очень классная. Я прям ощущаю её флюиды. А тебе она как?

– Ну, ничё такая. Вообще-то, мы с ней знакомы уже.

– Да? Когда успели?

– Да короче, был в феврале один ицен… инцердерт… случай, короче. Мы с Олей тогда в Море ездили, ну этот, гей-клуб который. И там Матвеев с Кэт тусили.

– Это где Оля наркоту предлагала? Помню, только ты не говорила, что там ещё ребята были. Но звучит многообещающе, – хохотнула Лера и тут же в очередной раз запнулась за корягу. – Давай тут, а то не найдём ребят потом. Она стянула джинсы и присела у ближайшего дерева. Я последовала её примеру. – Так что там было?

– Блин, ты будешь орать. Я всё-таки попробовала экстази.

– Ты чё, обалдела что ли? Ты согласилась попробовать Олину наркоту?

– Ну, типа того. Короче, смешала с алкашкой, танцевала до упаду, а потому залипла с Кэт в туалете. Не, мы не переспали, конечно, – заверила я Леру, увидев её огромные глаза. – Просто сосались, что-то руками делали. Но, честно говоря, я точно не уверена, что… что это была Кэт.

– Блять, ты что, в гей-клубе под наркотой чуть не переспала с какой-то левой девкой? Пиздец, Наська.

– Ну бывает, – я натянула штаны и резко поднялась. Голова закружилась, мне пришлось схватиться за ствол дерева. – Сука, перепила чуток. Опять.

– Проблюёшься? – заботливо спросила Лера. – У меня водичка и салфетки влажные с собой.

– Не, не хочу. Бля, прикинь, на этой тусовке два моих бывших, парень, с которым я встречаюсь сейчас, и парень, в которого я была влюблена почти год, – я рассмеялась в полный голос. – Я такая шлюха!

– Боже, ты и правда перепила, – Лера тоже засмеялась. – Матвеев наш общий бывший, а от одного мудака я ещё и залетела. И как мы до сих дружим и тусим в этой компании?

– Потому что мы лучшие подру-у-уги, – провыла я, кинувшись Лере на шею. – Бля, я была так зла тебя, ты не представляешь.

– Представляю. Тебе ведь щас Левин не нравится, я надеюсь?

– Вот даже не спрашивай.

– Понятно. А как же Влад? Ты его хоть любишь?

– Я не знаю, – сквозь смех простонала. – Мне ещё и Слава твой нравился.

– Вот тут я не удивлена, – усмехнулась Лера. Мы шли обратно к поляне, придерживая друг друга за талию. – Он нравится всем.

– Он мне писал, слал свои голые селфи, – зачем-то начала я. – И я ему слала.

– Пиздец ты шлюшка, Наська, – констатировала факт Лера. – Ну хоть не спали?

– Нет, конечно, я же хорошая девочка.

– Вы типа начали общаться после вписки у меня?

– Да. А когда ты сказала, что у него появилась девушка, я ревела у тебя в ванной.

– О господи, идиотка какая… – только и смогла ответить Лера.

– Какая же я ебанутая!

– Слушай, ты, ебанутая. Сейчас мы возвращаемся к ребятам, ты идёшь к Владу своему и тусишь с ним. Ясно тебе?

– А схера ли?

– Детка, соберись! Ты хочешь встречаться с нормальным парнем или так и будешь страдать по идиотам?

– Ой, иди в жопу…

Мы ещё долго шатались по лесу и вели высокоинтеллектуальные беседы. Я и правда задумалась о том, что весь вечер не обращала на Влада внимания. На поляне Лера присоединилась к скачущим под Little Big ребятам, а мне пришлось всё же последовать совету подруги.

– Ребята, шашлык очень вкусный, – я втиснулась между Олегом и Владом, прижалась к его нагретому боку. – Как у вас дела тут? Может, присоединитесь к нам?

– Не, зая, ты иди танцуй, развлекайся, нам ещё надо дожарить третью порцию, – ласково сказал Влад и чмокнул меня в макушку. Ласково ли?

– Ну, без вас скучно… – соврала я и потянула Влада за рукав толстовки.

– На-а-асть, – в его интонации не было ни капли нежности.

– Олег, ты какой-то странный сегодня, не веселишься совсем. Что случилось? – я решила зайти с другой стороны.

– Отвали, – грубо отозвался Олег, – не твоё дело.

– Пиздец, ты дружелюбный!

– Зай, не надо, – Влад погладил меня по руке, чуть сжав. – Налить тебе ещё вина?

– То есть ты ничего ему не скажешь, да? – я разъярённо посмотрела Владу в глаза. Его лицо расплывалось.

– Что я должен ему сказать? – Влад был слишком спокоен.

– Да идите вы! – я вывернулась из его объятий, резко развернулась и, пошатываясь, направилась вдоль озерца.

Придурки! Какого хрена Влад не заступился за меня, когда Олег практически послал? Какие же парни идиоты! Нахрен мне вообще мужик, если друзья для него важнее? Ругательства заполоняли сознание, тело не слушалось, мозг хотел только одного – протрезветь. Оглянулась назад – Левин поднял Леру на руки, несколько раз подкинул, отпустил на землю. Потом то же самое сделал Дима. Они смеялись. В сумерках я добралась до укромного кустарника, за который выблевала всё, что накопилось за день. Меня выворачивало наизнанку, содержимое желудка текло изо рта вместе со слезами, тело дрожало, колени подгибались. Нельзя, чтобы меня заметили в таком состоянии. Не хочу никого видеть. Мечтаю, чтобы Левин сейчас был рядом. Шлюха, просто моральная шлюха.

Я присела на корточки, опустив голову как можно ниже между коленями. Дрожь отступала, наизнанку уже не выворачивало. Наученная горьким опытом, я уже специально вызвала рвоту, с отвращением надавив пальцами на начало языка. Ненавижу пить.

Тщательно вымыла руки в озере, присела на ветхое бревно у воды. Со стороны поляны доносились счастливые, пьяные крики, среди которых я точно узнала звонкий голос Левина, приторный хохот Леры, хрипловатые возгласы Ники вперемешку с медовым смехом Димы. Такие близкие и такие далёкие. Такие родные, но отвернутся в любой момент. Все, кроме Леры и Влада, наверное. Хотя я уже не в чём не была уверена.

Слёзы лились уже не от напряжения, а от тупого душевного бессилия. На лес опустилась стрекочущая вечерняя тишина, мимо носились писклявые комары, где-то вокруг щебетали последние птицы, шуршали деревья, прорезался далёкий гул машин. Вот бы жить в деревне – вечная тишина, покой, каждую ночь засыпать под звуки леса…

– Ага, и чтобы пьяные деревенские быдланы бухали под окнами, – усмехнулась я вслух.

Сзади захрустела сухая трава, телу внезапно стало жарко.

– Настюшка, ты куда пропала? Тебя все потеряли.

Левин присел рядом на корягу, достал две последние сигареты, бросил пачку на землю. Я скривила губы и хотела было сказать ему пару «ласковых», но Левин со вздохом поднял пачку и сунул в карман.

– Да-да, я помню, ты борец за чистоту. Может, вернёшься к нам? Тут в одиночестве не очень-то весело. Курить будешь?

– По-моему, неплохо, – глухо отозвалась я, отказавшись от сигареты. Сейчас я готова говорить с кем угодно, но только не с ним.

– Ты из-за Влада так расстраиваешься? Он был груб? – Левин поджёг свою сигарету и выпустил в воздух едкий дым.

– С чего ты взял?

– Просто предположение. Кстати, хотел спросить, – он полез в задний карман джинсов и вынул упакованный презерватив с наклеенной бумажкой. – Это ведь ты написала?

Я скользнула безразличным взглядом по его ладони, ощутив нервный мандраж во всём теле.

– Может, и я. А что?

– Ты и правда думаешь, что я не такой, каким себя показываю? – спросил Левин, глядя на гладь озерца. Я не спешила с ответом, а он его и требовал.

– Ты что пришёл-то? – спустя несколько минут тишины спросила я. – Я тут ещё немного посижу, мне как-то хреново, знаешь.

– Вижу. Всем сейчас не сладко.

– А тебе-то что не сладко? – невесело хохотнула я, – У тебя же День рождения. Кути, пей, веселись!

– Как я могу кутить, когда гости грустят? – он дотронулся большим пальцем до моей щеки, по которой за секунду до этого скатилась предательская слеза.

– Забей, – буркнула я, отодвинув его руку. – Кстати, знаешь, что с Олегом такое? Он сегодня особенно мерзкий.

– Знаю.

– Расскажешь?

– Не уверен, что имею право, – Левин пожал плечами. – Скажу так: любовь – это самая абсурдная хуйня на земле.

– Он что, и правда любит Рязанова?

– Кто знает, кто знает… – протянул Левин, таинственно улыбнувшись.

– Бля, бедный Олег. Это ещё хуже, чем… – я осеклась и тут же придумала продолжение, – чем просто тайно любить человека, ведь Рязанов наверняка знает о его чувствах.

– А ты? – вдруг спросил Левин.

– Что я?

– Любишь Владика?

Левин, твою мать, с хера ли ты вообще сюда припёрся?

– Наверное, люблю.

– Это классно. Правда, классно. Он тебя очень любит, ты ведь знаешь? – на это я промолчала неопределённо пожала плечами. – Я очень хочу, чтобы у моих друзей всё сложилось. Прикинь, вот женитесь вы через несколько лет, заведёте детишек, а я буду их любимым дядей Сашей, который покупает тупые игрушки и… что там ещё любимые дяди делают?

Господи, Саша, что ты несёшь?

– Вы вообще с Владом смотритесь классно – оба такие красивые, милые, прям хочется взять и поженить!

– Саш, пожалуйста, заткнись.

– А вот не заткнусь. Думай, что хочешь, но вы вообще идеальная пара. Владик – тот, кто тебе нужен, – Левин говорил так уверенно, так авторитетно, что мне захотелось дать ему хороший такой подзатыльник.

– Откуда ты знаешь, кто мне нужен? – сама от себя не ожидала такого вопроса.

– Знаешь, ты ему понравилась где-то со второй встречи. А ну да, так и есть, со второй, – словно не услышав меня, продолжил Левин. – Тогда на репе вы ещё покурить выходили вместе, после этого ты стала, как это сказать, табуированным призом.

– Что ты несёшь, Левин? – уже вслух спросила я, потёрла лицо ладонями, облокотилась на колени.

– Не важно, в общем. Короче, пошли тусить, хватит киснуть и переживать из-за всякого дерьма, – тоскливо усмехнулся Левин и подхватил меня на руки.

– Ну и нахрена? – я вяло попыталась опуститься на землю, но Левин перехватил меня поудобнее и понёс к мерцающей вдалеке поляне.

– Да, ты всё же легче Леры.

– У неё просто сиськи тяжёлые, – буркнула я, отчаянно напрягая лицевые мышцы, чтобы скрыть улыбку.

– Я не очень хотел, чтобы она была здесь сегодня, – вдруг сказал Левин.

– Почему?

– Меня недавно посвятили в… м-м-м… её тайну. Ту, которую узнала вся ваша школа. Что она была от меня беременна, – Левин прерывисто дышал, смотрел прямо на дорогу, если местами влажную землю с корягами и кустарниками можно назвать дорогой.

Я крепко держалась за его шею, мечтая растянуть эти секунды близости на часы. Стоило поднять лицо чуть выше – можно было коснуться губами его мягкой кожи с приторно-восхитительным ароматом шоколадного Axe.

– А кто тогда позвал Леру? Её же пригласили в общую беседу.

– Попробуй догадаться, – Левин по-волчьи ухмыльнулся и опустил меня на землю. – Боюсь, на этом моя работа носильщика закончена. Милости прошу обратно в нашу уютную компанию.

Только сейчас обратила внимание, что музыка больше не гремела, вместо неё с поляны доносился мирный гул, пестрящий голосами и гитарным аккомпанементом. Я сразу узнала песню Сплина «Моё сердце» – такую душевную и задорную, от которой должно становиться легче. Но не мне.

Ребята беспорядочно расположились на скомканных покрывалах – кто сидел, кто лежал головой на коленях у соседа, а кто прижался друг к другу, сцепившись за руки – Артём и Ника, кто же ещё? Лера склонила голову на плечо Диме, но тот, похоже не разделял её романтичного настроения – скрестил руки на груди, скривил губы. Все заметили наше возвращение, но пение не прервали.

Я присела рядом с Владом, уткнувшись носом ему в плечо, он молниеносно чмокнул меня в висок, не сбившись с ритма аккордов. Левин втиснулся напротив между Артёмом и Лерой, уронил почти пустую бутылку пива Артёму на джинсы, запачкал грязной подошвой край покрывала, пустил едкий сигаретный дым Лере в лицо. Она закашлялась, засмеялась, приобняла смутьяна за плечи. Показалось, что Дима вздохнул с облегчением.

Следующими спели Би-2, Мумий Тролля, Animal ДжаZ, Цоя. Подпевала даже Лера, которая к русскому року не испытывала особой любви. Влад чередовал аккорд за аккордом, пальцы метались по грифу, глухо вибрировал его бархатный баритон – я плотно прижалась ухом к его плечу. Накатывала мощная усталость.

Вдруг раздалось тоскливое гитарное вступление, такое знакомое, раздирающее душу. У Влада вышло так же ловко, как в оригинале, успела подумать я, пока не начался куплет.


Затянись мною в последний раз,

Ткни меня мордой в стекло,

Дави меня, туши мою страсть.

Буду дымить назло.


Пели только Влад, Лекс и Кэт, остальные молча слушали, задумавшись о своём.


Боль на фильтре грязным бурым пятном – 

Всё, что мне от тебя останется.

Урна – мой будущий дом,

И вряд ли мне там понравится.


Ника с Артёмом слились в поцелуе, глаза Олега блестели.

Припев. На лице Левина мерцал свет от полыхающего костра, то полностью освещая, то уводя в тень. Секунда – на губах мелькает улыбка, ещё одна – он смотрит мне прямо в глаза. Почему он не отводит взгляд?


Наша лестница в небо оказалась расшатанной стремянкой,

Годной лишь на то, чтобы достать с антресоли банку.

Но я готов был и по ней карабкаться к облакам,

Назло запретам и закрытым изнутри замкам.


Мы смотрели друг другу в глаза слишком долго. Плевать, что кто-то заметит, плевать на всё вокруг! Он отвёл взгляд первым, еле заметно потряс головой, закурил очередную сигарету.


Но лестница в небо оказалась расшатанной стремянкой,

Годной лишь на то, чтоб достать с антресоли банку.

Возьму подмышку, отнесу в кладовку – пусть пылится.

Прости за всё и, ради Бога, перестань мне сниться.


Ради бога, пусть эти мерзкие, отвратительные, жалкие чувства во мне сдохнут!

Из мыслей меня вывела пронзительная мелодия входящего вызова, которая меня невероятно бесила, но менять её было лень. Я отошла от поющих ребят, ответила на звонок.

– Привет, чё тебе?

– Насть, привет. Слушай, а можешь сегодня домой не приходить?

– В смысле не приходить?

– Ну, ко мне тут друзья пришли, мы немного потусим.

– Ты губу-то закатай, потусят они! – нервно усмехнулась я в трубку. – К моей комнате даже не приближайтесь, я приду ночевать я с Владом, так что не расслабляйся.

Последняя фраза вырвалась случайно, но как никогда кстати – авторитет Влада действовал даже на Катьку, которая видела его всего один раз, когда мы однажды встретились на улице.

Какая, оказывается, ушлая у меня сестра! Впервые родители не взяли её на дачу, а она тут же решила вписку закатить дома. По правде говоря, мне было абсолютно плевать на вписку и на её друзей. Единственное, что меня волновало – это сохранность квартиры. Помню, что Левин и Артём сотворили на Леркин День рождения – а они, между прочим, были почти взрослые. Так что же могут вытворить малолетние кореша сестры?

Лесная гулянка потихоньку затихала, ребята разъезжались по домам. С Владом ночевать не хотелось – нахлынувшие чувства не отпускали, было трудно дышать, слёзы пытались вырваться наружу, но я всё же сдерживалась. Алкоголь, многомесячная безответная любовь, постоянное волнение из-за экзаменов и предстоящей неизвестности образовали внутри взрывную смесь эмоций, которая в любой момент могла меня разорвать.

Я всё же предложила Владу поехать ко мне, и через час мы уже стояли на пороге квартиры. Нас встретила толпа пьяных малолеток во главе с не менее пьяной сестрой. Какой-то шкет лет четырнадцати вышел вперёд и нагло спросил хриплым голосом:

– Дядя, угостишь сигареткой?

Влад посмотрел на шкета таким красноречивым взглядом, что тот тут же ретировался со словами «понял, не угостишь». Малолетки захихикали, когда я быстро прошла мимо по направлению к туалету. Распахнула дверь – на полу, положив голову на закрытый унитаз, спал пацан. Уснул он, к сожалению, после того, как расстался со своими внутренностями, потому что сидел он прямо в луже блевотины. Моя реакция была простой: сказала Кате, что, если до моего подъёма с утра останется хоть какой-то намёк на ночную вакханалию, я больше никогда не буду прикрывать её перед родителями, а буду говорить только правду.

Яещё пару лет назад опытным путём выяснила, что самый действенный способ заполучить младшую сестру в союзники – позволить ей владеть моими тайнами, а взамен она научится мне доверять свои. Катька однажды хотела сдать меня родителям, когда я припёрлась домой пьяная и почему-то злая, порвала её любимый постер с Ивлеевой и наехала на неё за немытую посуду, но передумала. После того случая я пообещала, что свинское настроение я оставляю за дверью, а она делится со мной буквально всем. Тогда она рассказала мне о том, как они с одноклассницами выкурили одну на всех сигарету, как влюблённый в неё мальчик грозился спрыгнуть из окна школьного кабинета, если она его не поцелует. Как же «прекрасно» быть подростком!

Мы с Владом обосновались в моей комнате, предварительно заглянув в ванну.

– Что будем делать? Кино посмотрим? – спросил Влад, улёгшись на диван.

– Давай посмотрим. Только у меня есть ещё одно предложение, – я чуть улыбнулась и закусила нижнюю губу. С последними парами алкоголя выветрились последние страдальческие мысли. А может, наедине с Владом думать о другом просто не хочется?

– То есть тебя не смущает толпа Катиных друзей за дверью?

– Ой, никто даже не посмеет приблизиться к двери, Катька знает. Забей на мнение окружающих, давай развлекаться! И вообще, я хотела кое-что попробовать. Точнее, чтобы бы попробовал ты, – последнее предложение я произнесла так невнятно, что сама себя я бы не поняла. Но Влад расслышал.

– Что ты хочешь, чтобы я попробовал?

– Ну, чтобы… Ты попробовал… – чёрт, как же сложно говорить о своих желаниях! Я бы отдала многое, чтобы люди научились читать мысли и не пришлось сообщать вслух такие интимные вещи. – Попробовал языком, в общем.

Слишком много эмоциональных сил мне пришлось потратить на эту просьбу. Я чувствовала слишком сильное напряжение во всем теле, когда выдавливала из себя эти слова. Когда я ради прикола читала бабское нытьё в женских пабликах, часто удивлялась, почему у пар возникает столько сложностей в отношениях – какие-то недомолвки, непонимание, проблемы. Нужно всего лишь говорить друг с другом. Говорить ртом. Кажется, это в тысячу раз сложнее, чем я себе представляла. Вдруг он не так поймёт? Не так воспримет? Не захочет понимать?..

– Понял. Раздевайся, – просто сказал Влад, посмотрев на меня не то с насмешкой, не то с раздражением.

– Вот так просто?

– Ты чётко сформулировала своё желание, почему я должен его проигнорировать? – он подался вперёд, легко поцеловал в губы, опустился к шее. Дорожка поцелуев, вздох, сильные руки на бёдрах.

Через мгновение я уже лежала полностью раздетая на спине, зачем-то прикрывая грудь. Меня смущало резкое согласие, меня смущало всё, что он сейчас делал и что собирается делать. Вот он уже оставил дорожку поцелуев на внутренней стороне бедра, провёл языком по чувствительным местам внизу живота, опустил голову между ног. Чёрт, как же стыдно. За мысли? За просьбу? За что, твою мать, мне стыдно?

Первое прикосновение влажного языка к клитору заставило забыть о стыде и резко выдохнуть. Ритм менялся, вспотели подмышки, онемели ноги. По рассказам подруг, по историям из всяких интимных пабликов я должна была чувствовать невероятное наслаждение, ангельское блаженство, но… я не чувствовала ничего. Я закрыла глаза, а мозг вдруг сгенерировал совсем другого человека между ног – забранные в хвост волосы, смеющиеся серые глаза, наглая усмешка…

– Стоп!

Я резко отползла назад и прикрылась покрывалом. На глаза почему-то навернулись слёзы.

– Насть, что-то не так? – спокойно спросил Влад. Я помотала головой. Всё в порядке, просто я не чувствую ничего. Всё в порядке, просто я тебя не хочу.

– Я не знаю, – вместо этого сказала я, – мне кажется, что-то не то.

– Если я делаю что-то не так, ты мне скажи. Я парень понятливый, исправлюсь.

Это прозвучало так буднично, что мне стало до жути обидно. Обидно, что он встречается с эгоистичной шлюхой, которая сама не знает, чего хочет. Ненавижу себя, просто ненавижу.

Не было ни продолжения, ни окончания. Мы уснули в обнимку, договорившись обсудить всё утром.

Утро же началось с осторожного стука, который разбудил обоих. Я с трудом сфокусировалась на двери и промямлила что-то нечленораздельное. В проём просунулась голова сестры.

– Насть, вы ещё спите? Можно зайти? – прошептала Катька

– Чё тебе? – сонно спросила я.

– Надо кое-то рассказать, – Катя тяжело вздохнула и плюхнулась на кровать. – Только обещай не ругаться.

– Я точно обещаю не ругаться, – сказал Влад, развернувшись к нам лицом. У него так мило всклокочились волосы, что я не удержалась и погладила его по голове. В ответ он нежно улыбнулся.

– Короче, у нас ситуация, – не обращая на наши утренние нежности продолжила Катька. – Настя. Кто-то ночью насрал у меня в комнате.

Пару секунд я пялилась на сестру, а потом разразилась диким хохотом

– Ты подожди ржать, дальше слушай, – продолжила Катька с энтузиазмом. – Мы решили вычислить предателя. Но мы с девками спали у родителей, в моей комнате только пацаны были, подозрение пало на них! Но признаваться никто не хотел, поэтому я заставила их проверить друг у друга жопы. Бумаги же нет, значит, вытереться было нечем.

На этих словах расхохотались мы с Владом вместе. От рассказа сестры стало настолько легко, что я почти забыла о ночных переживаниях.

– Кать, ты лошара. Надеюсь, это научит тебя дружить с нормальными людьми.

– Это ещё не всё. Проверили жопы, а они оказались чистыми! – воскликнула Катька, размахивая руками. – Короче, я с утра всех выпроводила, а сама пошла прибираться. И обнаружила знаешь чё? Мой чехол на диван был измазан говном!

Смеяться больше не было сил. Начала болеть грудь, появилась икота.

– Это было отвратительно, ты понимаешь? А самое отвратительное я тебе сейчас покажу, – Катька потянула меня с дивана, я еле нашла в себе силы встать. Она привела меня в ванну, где из стиральной машины наполовину торчал тот самый диванный чехол. – Он не влезает, Насть! Не влезает в эту сраную машину! Мне его, что руками стирать?

Я никогда столько не смеялась. Катьку мне было совсем не жаль – пусть познаёт последствия домашних вписок, – зато настроение поднялось почти до максимума. Если ночью казалось, что наши отношения с Владом близки к провалу, что я сама разрушаю свою жизнь, то теперь проблемы превратились в блёклые пятна, маячившие где-то глубоко в подсознании. С Владом обсудили неприятную ситуацию, договорились попробовать оральные ласки в другой раз, стих, который посвятила Левину, сожгла. Жизнь налаживалась.

Глава 16. Оленька

Утро встретило меня оглушительным щебетом птиц под окном. Солнце прогрело комнату, вылезать из-под уютного одеяла совсем не хотелось. Пришлось сделать немалое усилие, чтобы разлепить глаза и начать собираться на уроки в предпоследний школьный день в моей жизни.

Я не могла поверить своему счастью – никаких больше учебников, надоедливых учителей, глупых шуток одноклассников; впереди самое ответственное лето в моей жизни. Большинство оценок за год нам уже выставили: пятёрок и четвёрок напополам, отделалась одной тройкой по химии да по математике, сегодня ждала вердикта по физике. Гектор так и не простил мне тот спектакль осенью и спрашивал почти каждый урок, поэтому двоек накопилось немерено – не стану же я из-за долбанного учителя реально учить физику. Я не парилась – оценки за год меня волновали в последнюю очередь – на диплом хорошиста я не претендовала. На завтрашний последний звонок я собралась надеть мою прекрасную кожаную портупею поверх рубашки, чтобы сказать своё последнее слово это школе: «идите нахер, друзья».

Единственное, что меня беспокоило, это Оля, которая перед пробным ЕГЭ по русскому заблевала школьный туалет. Время от времени мы видели чёрную Mazda, припаркованную недалеко от школы. Олин хахаль часто забирал её после уроков, а на следующий день она казалась рассеянной и отстранённой. Мы с девчонками не раз пытались с ней поговорить, заставить порвать с этим наркоманом, даже грозились рассказать всё её родителям. Без толку. Она продолжала тусоваться с ним и его мерзкими дружками.

Сегодня первой была физика. Со звонком весь класс уже сидел на местах, когда Оля ввалилась в дверь кабинета. Веснушки, которые она обычно замазывала тональником, горели на бледном лице. Волосы висели спутавшимися клочьями, на белках глаз виднелись красные прожилки. Шатаясь, Оля прошла на своё место под всеобщее молчание. Сразу после неё в класс вошёл Гектор и достал стопочку тестов. По классу прокатился раздражённый шёпот – надежда, что в честь последнего урока физики в жизни нас отпустят пораньше, тут же погасла. Да, Гектор умел мстить…

Я не могла оторваться от Олиной парты, где Света пыталась растормошить подругу. К горлу подкатил страх. Она под наркотой? Насколько её плохо? Чем мы можем помочь? Половина класса молча таращилась на Олю, пока Гектор летал между рядами, раздавая листочки с заданиями.

– Настя, что будем делать? – прошептала рядом сидящая Лера.

– Не знаю. Но это просто пиздец. Думаю, надо позвонить её родителям. У тебя есть чей-нибудь номер?

– Нет. Может, у Светы есть. Предлагаю на перемене узнать. После уроков хватаем Олю и едем к ней домой, пока этот наркоман опять не забрал её.

Я кивнула. Сейчас надо было сосредоточиться на тесте. Чем быстрее решим, тем раньше покинем кабинет, сообщил Гектор, а сам занялся выставлением оценок. Но тест не решался – из головы вылетели все формулы, а рука отказывалась выводить цифры.

Вдруг с задней парты послышался грохот. Я резко обернулась. Оля опрокинула стул и хаотичными движениями скидывала вещи в сумку. Света пыталась удержать её, но она вырвалась и ринулась на выход. Гектор строго окликнул Олю, но та уже скрылась за дверью. Мы с Лерой, не сговариваясь, сорвались следом.

Мы поймали Олю в коридоре и прижали к стене. Она сжалась, будто готовясь к удару. Лера подняла её голову.

– Оля, посмотри на меня, – та открыла глаза и украдкой взглянула на Леру.  – Ты слышишь меня? Что происходит? Антон тебя бьёт?

– Кажется, ты её пугаешь, – тихо сказала я.

– Всё в порядке, – отозвалась Оля, – отпустите. – Лера ослабила хватку, но не двинулась с места.

– Ответь на вопросы, пожалуйста. Тебе нужна помощь?

– Нет, всё в порядке, – повторила Оля.

– Почему ты ушла с урока? Это он тебе сказал? – на слове «он» Лера сжала кулак.

– Нет.

– Тогда куда ты пошла?

– Никуда. Домой.

Мы с Лерой нахмурились. Оля несколько месяцев жила у Антона, поэтому отпускать «домой» мы её точно не собирались.

– Так, сейчас я соберу вещи, и мы реально поедем к тебе домой. К родителям. Хватит этого дерьма. Ты меня поняла? – Лера грубо встряхнула подругу. Та попыталась вывернуться, но Лера снова схватила её за руки. – Настя, принеси мои вещи, пожалуйста. Я сейчас вызову такси.

– Лер, не надо! – пролепетала Оля.

– Оль, тебе надо помириться с папой и переехать обратно домой, – я погладила её по плечу, – мы за тебя очень переживаем. Давай мы с Лерой тебя отвезём и останемся до прихода папы. Мы поговорим с ним, всё будет хорошо.

Дверь класса распахнулась, Гектор высунул своё неприятное лицо.

– Девочки, урок физики – худшее время, чтобы решать свои проблемы, даже если он последний. Если вы сейчас же не вернётесь в класс, за этот тест вы получите по двойке, которые повлияют на общую годовую оценку. Хотя ты, Шарова, разницы не заметишь.

Меня разрывало между тем, чтобы демонстративно забрать из класса свои вещи и тем, чтобы залепить Гектору пощёчину. Сейчас он был даже отвратительнее Рязанова. Эх, Рязанов… Отправить бы его разбираться с Олиным отцом, чтобы тот забрал дочь домой. Он уж точно найдёт нужные слова, язык у него подвешен. Вот только мне совсем не хотелось писать Рязанову.

Гектор скрылся за дверью, а Лера открыла приложение Uber.

– Я вызываю такси, отвезу Олю домой. Насть, ты с нами?

– Да, – с готовностью отозвалась я.

– Нет! – Оля замотала головой. – Не надо с папой разговаривать! Я сама прекрасно доеду домой.

– Ага, щас! Чтобы ты по дороге свернула в какой-нибудь наркопритон? Нет уж, мы с тобой, – Лера схватила Олю за руку, но она вывернулась.

– Я правда доеду домой сама! Честно. Идите в класс, а то Гектор вам ещё и в четверти двойки влепит.

– Послушай внимательно, Оль, – Лера глубоко вздохнула, – если этот сукин сын тебя куда-то позвал сейчас, ты не обязана ехать. Ты вообще не обязана с ним больше видеться, даже если он тебе угрожает. Он ведь не угрожает тебе? –  Оля помотала головой. – У папы друг работает в полиции, он может помочь в любом вопросе. Хочешь, он от тебя отвяжется навсегда? Мы можем его посадить лет на десять, чтобы его там отымели как следует. Мы тебя не бросим, ты же знаешь?

Мы уговорили Олю сесть в ожидающее такси. Она наотрез отказалась от нашей компании, хотя и поклялась поехать прямиков домой и не отвечать на звонки Антона. На физику идти уже не было смысла, поэтому мы с Лерой расположились в столовой следить за маршрутом такси. До Олиного дома на машине ехать минут двадцать. Точка на карте неторопливо двигалась по Стахановской. Внезапно точка свернула влево. Мы в панике таращились в экран, пока точка не остановилась через пару кварталов и не высветилась окошко, оповещающее о завершении поездки.

– Твою мать! – тихо выругалась Лера. Она начала лихорадочно водить пальцем по экрану. –  Не получается! Не могу найти номер водителя! Чёрт…

– Так, что нам делать? Ехать за ней? – меня прошиб холодный пот.

– Сейчас… Надо подумать. Ты знаешь телефоны её родителей? Блин, нет, точно не знаешь. И я не знаю. Надо предупредить кого-то из взрослых. Я сейчас наберу папе, попрошу его связаться с другом из полиции.

Лера набрала отцу, а я Оле – длинные гудки. Во второй раз звонок сбросили. Я звонила ещё и ещё, трубку Оля так и не взяла. Лерин отец тоже не отвечал. Мне пару раз звонила Светка, но я сбрасывала; совсем не хотелось что-то объяснять. Мы с Лерой сидели в пугающем ступоре и не знали, что делать.

– Алла Дмитриевна! – выдохнула я. –  У неё должны быть записаны номера родителей!

– Точно. Возможно, попросим у неё помощи. Я пойду найду её, а ты забери вещи с физики.

Мы разошлись. Я почти подошла к классу, когда услышала звук смс.





Я резко остановилась. Мысли неслись стремительно. Пальцы пробежались по экрану:





Сообщение Рязанову отправила. Так, теперь послать голосовое Лере. Сделано. Вызвать такси. Пока загружалось приложение, на айфоне высветился номер Рязанова.

– Привет, это Егор. Ты сейчас не с Олей? – в трубке раздался низкий голос с хрипотцой.

– Нет, мы думаем, ей нужна помощь. Домой она не доехала. Прислала адрес.

– Ты в школе?

– Да.

– Буду через пять минут, жди у ворот.

Я не успела ничего ответить – Рязанов бросил трубку. Наши с Лерой вещи так и лежали в классе физики, а урок всё ещё шёл. Я собрала всю свою дерзость в кулак и метнулась за сумками, игнорируя возмущение Гектора и оклики одноклассников. Светка наперебой с Евой попытались что-то спросить, но я отмахнулась и вылетела из класса.

Запыхавшаяся Лера ждала в коридоре. Она так и не нашла Аллу Дмитриевну. Я вручила ей сумку, мы помчались к воротам школы, забив на куртки в раздевалке.

Через обещанные пять минут Рязанов подъехал к воротам. Мы ввалились на заднее сиденье его помятой десятки.

– Адрес! – рявкнул он, недовольно покосившись на Леру.

– Чердынская, 21. Это сразу после…, – начала я.

– Знаю. Едем.

Лера всю дорогу пыталась дозвониться отцу, но тщетно. По утрам он часто был занят в суде, поэтому мы уже и не надеялись на помощь его таинственного друга из полиции.

На заднем сиденье ощущались все выбоины и неровности пермских дорог: нас потряхивало и подкидывало, словно на сломанном аттракционе, пришлось вцепиться в хлипкие ручки над дверями.

Лицо Рязанова в переднем зеркале было непроницаемо – если он и ощущал дискомфорт, то слишком глубоко внутри. Внезапный поворот – и меня швыряет на Леру, ещё один – нас вдавливает в каменную спинку.

– Егор, мы, конечно, понимаем, что… Ай! Что мы спешим и всё такое, но у нас есть шанс вообще не доехать, если мы врежемся в сто-о-олб! – Лерин возглас пытался пробиться сквозь рёв мотора.

Егор с выражением колоссальной брезгливости посмотрел на Леру сквозь салонное зеркало и будто специально резко вывернул руль влево.

– Да блять, Рязанов! Давай полегче, реально! – тоже воскликнула я после ощутимого удара головой о дверь.

– Могу высадить прямо здесь, – отрезал Рязанов, но скорость всё же сбавил.

– Слушай, ты вообще в курсе про Олю? Ну, типа, с кем она живёт и что… хм… делает? – спросила я аккуратно и подвинулась в центр сиденья. Теперь я отлично видела, как мы несёмся по ухабистой дороге, стремительно перемещаясь из ряда в ряд, огибая чужие авто и не тормозя на жёлтый. Я глубоко вздохнула и отвела взгляд от лобового стекла.

– В курсе, – буркнул Рязанов, резко дёрнув рулём.

– То есть вы с ней общаетесь?

Наши глаза встретились в зеркале. Непослушные слипшиеся пряди цвета горького шоколада на лбу, сдвинутые брови, образующие глубокую складку, тяжёлый прозрачный взгляд из-под густых ресниц, заточенные скулы. Раньше я и не замечала, насколько на самом деле был красив Егор Рязанов. Подумаешь, милое личико и хорошая фигура – этим обладает каждый пятый, дело уже в другом. Тот самый красивый и крайне мерзкий Егор Рязанов, презирающий всех вокруг, после единственного сообщения мчится на помощь той, которая ушла от него к другому. Бороться до конца, да, Егор? Ценой собственной безопасности? Впрочем, как и нашей безопасности…

– Тебе какая разница? – резко сказал Рязанов. – Вам же насрать на подругу.

– В смысле насрать? – возмутилась Лера. – Это ей на нас насрать, она прямым текстом нас послала!

Рязанов на секунду прикрыл глаза и снова распахнул – теперь в них сверкали молнии.

– Вы бросили её, когда она нуждалась в вас больше всего! – рявкнул он. – Вы решили не брать на себя лишнюю ответственность, а просто пустить всё на самотёк? Это даже не Насти касается, она сама дура дурой, и даже не Светы, а тебя!

– Что я могла сделать?! Насильно её вернуть домой, сдать её наркомана полиции? Что? – разозлилась в ответ Лера, а я, нахохлившись, переползла обратно на своё место. Рязанов считает Леру умнее меня. Не ожидала, что это ударит по мне так сильно. Этот отвратительный, мерзкий и чертовски ахуенный парень считает меня дурой. Да пошёл ты, Рязанов, пошёл ты…

– Если бы включила мозги и выключила своё высокомерие, сейчас бы не пришлось тащиться в эту срань.

– А что сделал ты? – взвизгнула Лера, пнув его сиденье. – Только и можешь пиздеть и трахаться с другими, пока твоя любимая Оленька тусуется с наркоманом! Что, переметнулся на пидорскую сторону?

– О, это ты про Олега что ли? – каждое слово пропитано ядом. – У тебя, кажется, большая проблема в определении человеческих эмоций. Ах ну да, ты же сама бесчувственная стерва, которая швыряется чувствами других.

– Так, стоп! – заорала я. – Заебали, честно. Вы долго можете тренироваться в сарказме, но мы почти приехали. Потом обсудите, кто кого трахает и швыряет.

Было до жути неприятно, но сейчас не до проявления слабостей. Я сверилась с собственным навигатором в картах на смартфоне – через три дома решающий поворот во двор.

Доехав до нужного дома, Рязанов выскочил из машины, не заглушив двигатель. Обычная советская пятиэтажка, в подъездах которой воняет мочой и старостью. Нам невероятно повезло – в доме так давно не было ремонта, что на дверях стояли старые домофоны. Рязанов молниеносно нашёл нужный подъезд и открыл дверь универсальным ключом. Мы зашли внутрь. Судя по расположению квартир, девятнадцатая находилась на втором этаже – хоть сейчас вызволяй Олю!

– Наверное, надо попасть в квартиру?.. – неуверенно прошептала я. Рязанов обернулся к нам и нахмурился.

– Итак, есть два варианта. Либо я залезаю на балкон, и там смотрю по обстоятельствам, либо… Лучше первый вариант. Я справлюсь. – Егор направился было обратно на выход, но я схватила его за руку.

– Что за вариант?

– Притвориться соседями и войти через дверь. Но одинокому мужику вряд ли откроют, а вам туда вообще лучше не соваться.

– Как благородно! – съехидничала Лера. – Насть, поднимись на этаж выше и жди нас. Мы изобразим возмущённых соседей снизу. Если услышишь что-то странное, вызывай ментов, – Лера бегом поднялась на второй этаж, Рязанов и я поспешили следом.

Я так и не успела выяснить, что Лера подразумевала под словом «странное», потому что Рязанов уже нажал на кнопку звонка. Мне пришлось скрыться за пролётом выше. Стук сердца отдавался в ушах, ладони вспотели, кожа покрылась мурашками. Сейчас мне было страшнее, чем тогда, в машине Антона.

– Кто это? – глухо раздался до жути знакомый голос.

– Соседи из пятнадцатой, недавно въехали. Откройте, пожалуйста, – пробасил Рязанов.

Я услышала щелчок и скрип, затем отвратительный голос грубо спросил, что им нужно. Тот самый Кирилл, друг Олиного хахаля, которой пытался меня изнасиловать. От ярости у меня перехватило дыхание. Я еле удержалась от того, чтобы ворваться в квартиру и вмазать по его противной роже.

Ребята в это время импровизировали: Рязанов возмущался по поводу несуществующего шума сверху, Лера извинялась за грубое поведение её якобы парня. Из глубины квартиры вдруг послышался голос Антона.

Всё произошло очень быстро. Из своего укрытия я различила сильный удар, а за ним сдавленный возглас и грохот. Твою мать. Всё слишком быстро, всё слишком безумно! По телу уже не просто бежали мурашки – кожа горела и пульсировала, дыхание вырывалось с хриплыми стонами. Я присела на корточки, обхватив колени руками, чтобы хоть как-то унять вязкий страх, окутавший меня в плотный кокон. Мысли испарились. Я медленно поднялась, схватилась за перила, сделала шаг вниз. Ноги подкашивались, руки прилипали к перилам. Ещё шаг, затем ещё один. Спустя вечность я добралась до приоткрытой двери и вошла в квартиру.

Кирилл лежал на полу с закрытыми глазами, вещи в прихожей были раскиданы. Из комнаты доносились звуки борьбы и женский крик. На моих глазах разворачивалась сюрреалистическая драма. На диване в трусах и топе сидела Оля, закрыв лицо руками. Лера заслоняла её собой, в руках она держала пустую стеклянную бутылку. Антон стоял посреди комнаты без рубашки, поглаживая бицепсы. По сравнению с тощим Рязановым он выглядел устрашающе.

– Ещё раз повторять не буду. Мы забираем Олю и уходим, – голос Рязанова был твёрдым. – Просто дай нам уйти.

– Мрази ебучие, сейчас менты приедут, вас нахер загребут! – взревел Антон и дёрнулся в сторону дивана, но Рязанов метнулся ему наперерез.

– Это тебя загребут за хранение и распространение. Ещё и за попытку изнасилования сядешь вместе со своим дружком, – рявкнул Рязанов, вставая между девочками и разъярённым наркоманом. – Забирайте Олю и уезжайте. Ключ в тачке, – бросил он нам.

Нужно было валить, но я прилипла к полу, тело отказывалось слушаться. Лера начала поднимать Олю, но в этот момент Антон кинулся на Егора, повалив его на пол. Я взвизгнула и отскочила. Егор перехватил руку Антона, в которой откуда-то оказались ножницы. Лера вскочила с дивана и со всей силы пнула наркомана в бок. Этого хватило, чтобы рука с ножницами расслабилась.

Мой мозг отказался работать даже на те жалкие три процента, которые упоминаются в исследованиях. Я кинулась сверху на Антона и начала колотить его руками и ногами. Откуда-то раздавались крики и шум, адреналин хлестал из всех щелей. Внезапно я ощутила глухую боль в затылке. Как я оказалась у стены? Краем уха услышала сдавленный крик, а потом комнату наполнила звенящая тишина. Или этот звон был только у меня в голове?

Я попыталась сфокусировать взгляд на силуэтах впереди. Антон лежал на спине, из его живота торчали чёрные колечки ножниц. Он пытался кричать, но его голос срывался, переходя на жуткий хрип. Под его телом растекалось бурое пятно, ноги дёргались, пальцы на руках скребли по полу.

Лера и Рязанов замерли, уставившись на Антона, Оля тряслась на диване. Было похоже на сцену из какого-то фильма, недавно с Владом смотрели. Странный такой, не похожий на реальную жизнь.

Но вот же она, реальная жизнь. Передо мной на полу умирает человек, заколотый ножницами.

Этого не могло произойти со мной. Только не со мной.

Время остановилось. Несмотря на пронзительные крики и хрипы, в ушах всё ещё звенела тишина – может, от удара, а может, от того, что организм пытался отстраниться от жуткой реальности.

Первой от оцепенения очнулась Лера. Она медленно спустилась с дивана и подползла к своей сумке. Нужно было убежать, спрятаться, стать невидимой, чтобы меня никогда не нашли, но я лишь сильнее вжалась в угол. Егор смотрел куда-то в стену, перекатываясь с пятки на носок. С его правой руки срывались красные капли. Оля с ужасом таращилась на Антона, из глаз у неё катились слёзы. Никто не двигался.

– Твою мать! Где этот сраный телефон?! – Лера дрожащими руками рылась в своей сумке. Она справится. Она сильная. А я просто посижу в уголке. Может, мне не придётся в этом участвовать?

Вдалеке раздался звук сирены, он стремительно приближался. Они ведь не могут ехать сюда?..

На диване жалобно заскулила Оля. Егор медленно вышел из комнаты и через пару секунд вернулся обратно.

– Его нет, – констатировал он. – Тот парень, он сбежал. И, кажется, вызвал ментов.

Надежда таяла так же быстро, как апрельский снег. Лера тоскливо посмотрела в сторону окна и опустила телефон: звонить уже не было смысла.

– Кто… Кто сделал… это? Егор? – я указала головой на орущее тело. Ребята молчали. – Мне надо знать. Кто. Это. Сделал. Блять, у тебя рука в крови!

– Не ты, успокойся. Оля, заткнись, – зло бросила Лера, та сразу замолчала. – Так, сейчас. Надо подумать. Так, Егор, хватай любую тряпку и приложи к ране.

– Чего, блять?

– Ищи сраную тряпку, – сказала Лера командным голосом, не терпящим возражений. – Зачтётся как оказание медицинской помощи. Полиции ничего не говори. Будут задавать вопросы – требуй адвоката. Больше вообще ничего не говори, ты понял? Настя, ты…

Она не успела договорить – её телефон завибрировал.

– Алло, пап. Да, звонила. Случилось. Мы… У меня проблемы. Да. Очень серьёзные. Ярослав ещё работает в полиции? Да, нужен именно он. Нет, со мной всё в порядке. Ещё нужна твоя помощь в качестве адвоката. Стоп. Стоп! Не ори. Тебе позвонят сегодня, наверное. Просто приезжай.

Сирена уже оглушительно орала под окнами. Я никогда не видела подругу такой сосредоточенной: чётким движением Лера убрала телефон в сумку, вскочила на ноги и огляделась. Схватила джинсы и сумку, валяющиеся на стуле, и положила рядом с Олей на диван. Сама села рядом, сжав в руке ручку своей сумки. Я последовала её примеру и притянула к груди рюкзак. Егор сел на рядом со скребущим пол наркоманом и нехотя зажал рану полотенцем. Тот пронзительно завопил, когда полотенце коснулось торчащих ножниц.

– Настя, ты ничего не видела. Ты просто ударилась о стену, когда тебя случайно толкнули в драке. Поняли? – рявкнула Лера, обращаясь сразу ко всем. Я с трудом кивнула.

В подъезде послышался топот. Они поднимались.

Тело начало крупно потряхивать. Я ничего не видела, мне ничего не грозит. Ребята что-нибудь придумают. Лерин папа всё уладит. Нас отпустят. Всё будет хорошо. Папа меня убьёт.

В комнату ворвались трое. «Это был я!» – прохрипел Егор, после чего его чуть ли не ткнули носом в паркет и заковали в наручники. Один подошёл ко мне, что-то спросил, попытался поднять, а меня внезапно скрутило и вырвало. Кто-то вызвал скорую, кто-то зажимал хрипящему Антону рану.

Интересно, когда Кирилл успел вызвать полицию? И где он сам? Нужно ли мне сообщать на допросе о том, что он пытался меня изнасиловать в машине? Это как-то поможет нам? Что он сказал, что приехали так быстро? Почему трое? В голове вяло крутились десятки вопросов, пока я сидела на полу рядом с лужей блевотины, вжавшись в стену.

Приехала скорая: забрали стонущего Кирилла, Оле констатировали наркотическое отравление и истощение – забрали тоже. Мимолётно осмотрели меня – посоветовали охладиться в ванной и выпить успокоительное. Таблетку мне, конечно, не дали. Из разговора я поняла, что на место вызвали не то следователя, не то криминалиста.

Через две недели начнутся экзамены, которые решат мою судьбу, а меня, возможно, будут судить за пособничество в убийстве. Это самый дичайший пиздец в моей жизни.


Следователь приехал незамедлительно. Даже не подозревала, что менты могут быть такими быстрыми. Однажды папа вызывал их, чтобы разогнать шумную компанию под окнами посреди ночи – приехали через полтора часа, а потом ещё ругались за ложный вызов. Папа… Сколько раз он настоятельно рекомендовал не общаться с Олей, хотя даже не подозревал о том дерьме, в которое она меня втягивала. И случай с наркотой в Море далеко не единственный. Однажды поехала с ней на вписку к Рязановскому приятелю – один из бухих мудаков выпал из окна третьего этажа, чуть не утащив меня за собой. А прошлым летом затащила нас с Лерой в какой-то жуткий бар, где я отравилась коктейлем, а потом таксист едва не увёз меня и Леру в лес. Как оказалось, он шутил, но нам было не до смеха. Да и коктейлем я отравилась не случайно – в него подсыпали какой-то наркотик, который мой организм, к счастью, отказался принимать. Кажется, теперь я понимаю, почему Лера относится к Оле так скептически, а Светка встречается с ней только днём и иногда ночуют вдвоём. Оля – это же просто магнит для неприятностей! И этот магнит, всё-таки, притянул к себе самую ужасную неприятность. А папа меня всё же убьёт.

Следователь чинно расхаживал по комнате, отлучался в коридор что-то помечал в большой тетради. Егора вывели из комнаты, нас с Лерой посадили на диван под присмотром мента, от которого невыносимо разило потом. Он то и дело засовывал палец в нос и смачно выковыривал оттуда козявки. Растёкшаяся лужа моей блевотины воняющая, наверное, не хуже мента, охватывала треть места преступления. Да, нелёгкая ментовская работа…

Лера сидела без движения, подогнув ноги под себя, только взгляд перемещался от мента к менту. Внимательно так, цепко, словно хотела запомнить каждую мелочь. Когда следователь исчез из комнаты на полчаса, я прямо чувствовала исходящее от неё пульсирующее напряжение. Менты в это время «пинали хуи» – никак иначе я назвать их безделье не могла. Этот, рядом с нами, с кем-то чатился, второй по-хозяйски растянулся на кресле и рассматривал коллекцию старых DVD-дисков в стеклянном шкафу.

Поначалу я хотела поговорить с Лерой, услышать её командный тон, насмешку, сарказм, что угодно, но от всепоглощающего страха будто свело челюсть. Спустя время на смену страху пришла распирающая изнутри апатия. Всё уже случилось, дальше решит судьба – эта мысль, словно мягким одеялом, окутала разум, не давая сосредоточиться и подумать.

Мимо нас провели Егора, наверное, на выход. Повезли в изолятор или куда там везут после допроса? Или на допрос… Когда из комнаты вывели Леру, я только вяло посмотрела ей вслед и опять уставилась на переливающуюся игровую клавиатуру на компьютерном столе.

Я дёрнулась, от внезапного прикосновения к плечу. Мент помог мне подняться с дивана и придержал за локоть, когда я чуть не рухнула обратно – понадобилось не меньше минуты, чтобы я начала чувствовать затёкшие ноги.

На крохотной кухне следователь вёл свою бурную деятельность: на выцветшей клеёнке перед ним лежали ряды бумаг, сам он заполнял какой-то бланк, на лице не отражалось никаких эмоций. Рядом с ним сидел ещё один мент. Следователь кивнул на табуретку напротив, я присела.

– Здравствуйте. Старший лейтенант юстиции Трофимов Михаил Юрьевич. Смотрите, процедура очень проста. Вы рассказываете, что здесь произошло, ваши показания мы записываем на этот листок, – старший лейтенант потряс чистым листком, – вы расписываетесь. Перед этим я зачитаю вам ваши права. Всё понятно?

Я машинально кивнула, а внутри опять разрастался ком страха и беспокойства. Сбивчиво проговорила имя, фамилию, отчество, дату рождения, телефон и другие личные данные, послушала мои права. Послушала и тут же забыла, как и имя следователя. Я пыталась сосредоточиться только на одном: не ляпнуть что-нибудь лишнее.

Рассказ получился длинным и нервным – я запиналась, забывала слова, путала события. Начала я, как мне показалось, очень издалека – ещё с Олиного шоу в школьном туалете в мае, без этого рассказ был не был полноценным.

– И вот я стою в комнате, меня кто-то толкает, я падаю, ударяюсь… этой… головой об стену. Потом прихожу в себя, нарком… простите, Антон уже лежит с ножницами в животе. Я даже спросила у ребят, кто это сделал, мне сказали, что не я, и я могу успокоиться. И… всё. Дальше приехала полиция… – я неуверенно закончила монолог, глядя на свои сцепленные в замок руки на коленях. Пальцы жили своей жизнью, правая нога тряслась, и я никак не могла заставить части тела успокоиться.

– Хорошо, Анастасия. Ответьте, пожалуйста, на несколько вопросов, – буднично сказал следователь. – Итак, вы сказали, что подозреваете пострадавшего, так, секунду… Антона Липатова в том, что он употреблял наркотики и давал их своей девушке Ольге Гладких, вашей подруге. Скажите, ваша подруга когда-нибудь предлагала вам попробовать наркотики?

Это было слишком внезапно, я была не готова. Сказать правду или соврать? А если правда всплывёт, что мне грозит за дачу ложных показаний? Штраф, арест? Господи, почему я?.. Мысли пронеслись в голове за секунду.

– Я не знаю, был ли это наркотик… – сдавленно сказала я, – Экстази. Оля как-то в клубе предложила попробовать, я согласилась. Сказала, что это безопасно и всё такое…

– Так, давайте поподробнее. Когда это было и где конкретно?

Не знаю, в чём мне было сложнее признаваться – в том, что я приняла экстази, или в том, что ездила в гей-клуб. Пришлось рассказать про наш февральский поход в Море.

– То есть она достала у себя одну таблетку и дала вам, я правильно понимаю? – уточнил следователь, прервав мой рассказ. От головы вниз телу побежали мерзкие мурашки.

– Ну, не совсем, там был такой… маленький пакетик, я не знаю. Я даже не поняла сначала, что это. Я никогда наркотики не видела в реальности. Оля сказала, экстази просто меня расслабит и… ну… возбудит. А, извините, это точно имеет отношение к делу?

– Любая незначительная деталь имеет отношение к делу, – не то хмыкнул, не то усмехнулся следователь. – И что потом она сделала с этим пакетиком?

– Да я не знаю, – соврала я, молясь, чтобы голос оставался ровным. – Я потом выпила ещё, мне стало не очень хорошо, я вообще плохо помню, что было…

– С вами был ещё кто-то в ту ночь? Ваша подруга давала ещё кому-нибудь таблетки?

– Честно, я не зна-а-аю, – простонала я, возведя глаза к потолку, – мы пришли с ней вдвоём, она предложила, я согласилась.

– Хорошо, я понял. А теперь расскажите…

– Подождите, а при чём тут вообще Оля? Вы ведь… ну типа… расследуйте дело о ранении? – где-то на краю сознания вертелась неприятная мысль, но я никак не могла её ухватить.

– Как я и сказал, важна любая мелочь, – повторил следователь. – Расскажите, пожалуйста, какие отношения связывали Ольгу Гладких и Егора Рязанова?

Я плохо чувствую время, поэтому без телефона жить не могу. Сейчас телефон остался в рюкзаке в комнате, а судя по тому, насколько сильно затекло всё тело ниже пояса, прошло не меньше полутора часов. Следователь задавал вопросы, я давала ответов: как долго встречались Оля с Рязановым, почему она ушла к Антону, какие отношения у неё были с Антоном и тому подобные. Не осталось ни волнения, ни страха, только бесконечная усталость – физическая и моральная. Когда следователь спросил о том, вёл ли Рязанов когда-нибудь себя агрессивно по отношению к людям, я зачем-то ляпнула про его мерзкий характер и озлобленность на весь мир.

Допрос закончился внезапно – после моего очередного ответа следователь придвинул ко мне мелко исписанный лист А4 и попросил расписаться. Пересилив свою «удобность», я тихо извинилась и углубилась в чтение собственных показаний. Как раз недавно Лера упоминала, что перед подписанием чего-то нужно обязательно это прочитать, даже если документ огромен и нет времени. Пошутила тогда, что когда-нибудь она составит себе коварный брачный договор, а её недалёкий жених его подпишет, даже не прочитав, – она всегда твердила, что умный мужик будет ебать мозги, а глупого мажорчика можно всю жизнь разводить на деньги.

Показания сходились, всё было правильно, но вопящее чувство неправильности и ненормальности распирало изнутри. Я соврала. Я соврала при даче показаний, мать его, следователю! По уголовному, мать его, делу! Ручка почти коснулась листка, когда внутренности уже в сотый раз за день скрутило в невыносимо тугой узел.

– Я вспомнила кое-что ещё, – тихо сказала я, стараясь не разреветься от напряжения. – Вы ведь сможете дополнить показания?

– Я в вас не сомневался, Анастасия, – следователь усмехнулся, потянулся на стуле, хрустнув позвоночником, достал ещё один лист. – Итак, что вы вспомнили?

Конечно, он понял, что я соврала – расследовать преступления ведь не взяли бы идиота, не способного распознать ложь юной девицы. Я рассказала обо всех событиях, связанных с Олей: про два пакетика в Море, про Глеба, про коллективный приём безобидных на вид таблеток, про пьянку с Антоном и Кириллом, который приставал ко мне в машине. Даже не обладая глубокими знаниями в уголовном праве и законах, я понимала, что это стало самым гнусным предательством – посадить могут всех.

Остаток дня прошёл настолько тревожно, что пришлось заглотить две таблетки Нош-пы и в девять вечера лечь в постель, закутавшись в одеяло – голова раскалывалась на тысячи осколков. Пыталась заснуть, но сегодняшние переживания не давали мозгу расслабиться. Он всё прокручивал и прокручивал неприятные воспоминания, заставляя тело опять потеть и покрываться мурашками. Вот я сразу после допроса записываю голосовое Лере, спрашивая, как у неё дела и что делать дальше. Вот я признаюсь в сообщении Оле, что сдала её, в надежде, что она меня поймёт и простит. Конечно, она не простит. Дальше звоню Владу и рыдаю в трубку, выпуская накопившиеся эмоции, а дома всё рассказываю маме, которая после моих пылких признаний залпом выпивает полстакана коньяка. Договорились не рассказывать папе, иначе всё лето я проведу на даче за выпалыванием грядок. Мама умоляла меня больше никуда не ввязываться, хотя бы до официального поступления в универ, а я не могла думать ни о чём, кроме навсегда потерянной дружбы.

Всепоглощающий дух веселья, смешанного с приятной тоской, на последнем звонке в меня не вселился. У Леры настроение было не лучше, хоть она и мастерски это скрывала за маской надменности. После обсуждения вчерашних событий я поняла, что ещё легко отделалась – Лера была почти уверена, что проходит официальным свидетелем по уголовному делу, а это значит, что во время следствия придётся мотаться на допросы, а потом ещё в суде выступать. Рязанову не должно грозить ничего серьёзного: скорее всего, отделается исправительными работами, максимум годик отсидит – за превышение самообороны большего не дают. Зато Оле понадобится очень хороший адвокат. Моему признанию насчёт наркоты Лера совсем не удивилась, ведь у меня «мозг не заточен, чтобы врать в такой ответственный момент», но я не расстроилась – я и правда не умею и не люблю врать. Мне просто оставалось надеяться, что Оля сможет выкарабкаться.

После школьного праздника немного погуляли с одноклассниками, а потом присоединились к нашим мальчикам, которые отмечали с собственным классом. С первого взгляда на счастливых парней я поняла, что Влад им ничего не сказал. Сам смотрел на нас с Лерой сочувственно и подливал вино в пластиковые стаканчики.

Напиться мне действительно хотелось. Напиться до потери сознания, до потери памяти, но мой гадкий организм всегда отторгал излишки алкоголя, поэтому после двух с половиной стаканов пришлось остановиться. А вот Олег остановиться не смог. Уж не знаю, в любви ли дело или в алкоголизме, но сегодня он вёл себя ещё агрессивнее, чем обычно, а пил ещё больше. Левину с Герой пришлось силой оттаскивать его от одноклассника, который как-то не так обратился к Олегу, а девочка, посмевшая сделать ему замечание, была грубо послана. Ещё стаканчик назад я бы стерпела такое отношение к окружающим, теперь же во мне кипела необъяснимая злость. Наверное, сказывался вчерашний стресс.

– Олег, как там у тебя с Егором дела? Общаешься с ним? – ехидно спросила я, когда Олег наехал на Левина за излишнюю заботливость.

– Тебе забыл рассказать, – яростно процедил Олег с рязановской интонацией. – Нахуй вы вообще к нам припёрлись? Идите со своим классом отмечайте.

– Ты полегче, Олег, – бросил Влад, но даже мне стало как-то не по себе от его голоса.

– Полегче что? Кто их сюда звал вообще? Ты?

– Что-то не припомню, чтобы ты когда-то высказывался против моей девушки и её лучшей подруги, – спокойно сказал Влад, скрестив руки на груди.

– Тебе не надоело её опекать и защищать? – прошипел Олег, смяв и швырнув на асфальт пустой пластиковый стаканчик. – Ты совсем слепой? Она встречается с тобой, только потому что не может быть с ним! – он дёрнул головой в сторону Левина. – Как ты вообще повёлся на эту шл…

Договорить он не успел, потому что Левин вмазал ему по лицу кулаком. Не сильно – Олег лишь пошатнулся, – но хороший удар иногда отрезвляет лучше холодного душа. Ребята вокруг затихли и замерли, только из чьей-то колонки продолжал звучат смутно знакомый трек.

– Са-ань, – предостерегающе протянул Влад, едва заметно помотав головой. Левин тут же отступил. – Олег, тебе нужно протрезветь. Я отвезу тебя домой.

Влад сделал шаг к Олегу, и в этот момент меня прорвало. Все переживания последних дней нашли выход в безумно неподходящий момент.

– Ты серьёзно так просто отвезёшь его домой, когда он при всех назвал меня шлюхой? – голос подрагивал, но слова лились без остановки. – Не ожидала, что вместо тебя ему врежет Левин. Хотя нет, ожидала, это же чистая экспрессия! Ты не такой. А ты, Олеженька… Я знаю, почему тебя так несёт в последнее время. Несчастная любовь, да? А знаешь, что вчера сделала твоя несчастная любовь?

– Настя, не надо! – испуганно прошептала Лера.

– Он чуть не убил человека! Очень профессионально воткнул ножницы в живот, а потом его менты забрали. Будешь ему в тюрягу подачки носить скоро!

– Что… Что вы сделали? – сдавленно прохрипел Олег, глаза его расширились. Влад смотрел на меня, как на чужую.

– Ничего мы не сделали, – сказала я уже не так уверенно, – приехали спасать его Оленьку, это он сам всё сделал.

Я не успела ничего сделать, когда ладоньОлега замерла в нескольких сантиметрах от моего лица. Я с ужасом перевела взгляд на Влада, который в последний момент перехватил его руку и спас меня от удара. Ноздри раздуты, глаза сужены, мышцы напряжены.

– Домой! – рявкнул Влад, Гера суетливо достал телефон, наверное, чтобы вызвать такси.

– Сука… Какая же ты сука. У него условка… – еле слышно прошептал Олег, но услышали все.

Лера за моей спиной сдавленно охнула, толпа зашелестела, Влад властно прижал Олега к себе – тот обмяк в его объятиях, впился пальцами в рубашку, беззвучно затрясся.

– Шоу окончено! – Влад метнул взгляд в толпу. Одноклассники мгновенно разбрелись по кучкам, оставив нас вшестером под раскидистым тополем.

Последний школьный день был безнадёжно испорчен. Хотя, казалось бы, что там можно испортить после вчерашнего? Я была на грани психического срыва. И почему я никак не могла найти силы сходить к этому грёбаному психологу? Он бы помог, он бы исправил меня.

Потеря Олиной дружбы была как в кино: через несколько дней она ответила на моё сообщение самыми отвратительными ругательствами, обвинила во всех мирских грехах и послала нахуй. Оказывается, к ней в больницу приходил следователь и расспрашивал о той самой ночи в Море. Она на ходу пыталась придумать отмазки, как-то вывернуться, правдоподобно соврать, но сдалась – выложила всё. Конечно, не забыв упомянуть, что её принуждали и грозились слить в интернет её домашнее видео. Всё это я узнала со слов Леры, у которой с Олей была более продуктивная беседа. Тогда, в Море, мне показалось, что Оле и самой нравится торговать наркотой, но даже если на неё оказывали давление, как, ну как можно повестись на такую наитупейшую провокацию? Да даже если бы весь мир увидел порно с моим участием, я бы никогда не согласилась делать что-то настолько незаконное. Всем же насрать! Оля, Оля, что же ты так подставилась?..

Глава 17. ЕГЭ

Я глубоко затянулась. Ароматный дым ворвался в лёгкие, вызвав приступ кашля. В голове помутнело, но расслабиться это не помогло – всё тело била нервная дрожь. Рядом на пеньке сидела Лера, держа длиннющую шпору с формулами. Её губы двигались, а в глазах читалась паника.

– Лер, ты же понимаешь, что это бесполезно? – насмешливо спросила я. Лера зло зыркнула на меня и снова уставилась в листок.

Да, это было бесполезно. Перед смертью не надышишься, как говорит мама. Последнюю неделю я посвятила зубрёжке всевозможных алгебраических и геометрических формул, но прекрасно понимала, что в самый ответственный момент я забуду всё. Чуть поодаль Светка громко жаловалась Марселю на свою тупость и никчёмность, а он только посмеивался и гладил её по голове. Наверное, это и есть любовь.

Мы с Лерой расположились под раскидистым деревом на площадке школы №9. Несмотря на палящее утреннее солнце, которое я так обожала, настроение было ужасное. Мимо проходили одноклассники и ребята из других школ. Кто-то подходил пожелать удачи или пожаловаться, а кто-то просто бродил по территории школы, уткнувшись в учебник. И те, и другие меня раздражали. Мне хотелось только одного: посидеть на траве, покурить, постараться расслабиться, – ради этого даже купила шоколадные Richmond, – а толпы нервных выпускников очень отвлекали.

Больше всего бесил Игорь, который сновал от одной компании к другой и вёл прямой эфир в Инстаграме. Когда он направил на нас камеру, я показала фак, а Лера бросила в него какой-то деревяшкой, чуть не попав в голову. Ради интереса я даже заглянула в его эфир, но ничего, кроме нецензурных жестов и насмешливых комментариев, там не было. Даже думать не хотелось, почему Игорь такой расслабленный. Наверное, его папочка уже купил ему место в каком-нибудь пафосном ВУЗе, так что все предметы можно сдать на минимальный балл. Всегда знала, что главное в жизни – деньги.

Я тушила сигарету о камень, когда со стороны парковки послышалась нарастающая знакомая мелодия с оглушительными басами. Трек Life in da trash, который часто включали в барах и клубах, зазвучал на полную громкость, разлетевшись по всему кварталу. К нему прибавился звонкий голос из громкоговорителя:

– Сегодня мы сдадим эту грёбаную математику, а уже завтра заработаем свой первый миллион! У нас всё получится, котики! Впереди целая жизнь, полная приключений и тусовок, надо только чуть поднажать. У нас есть целых полчаса, чтобы расслабиться под крутую музыку. Желаю всем удачи!

Музыка смешалась с ликующими криками, визгом и смехом. Я тоже смеялась. Даже Лера оторвалась от нашей дурацкой шпоры и улыбнулась. Из красного Лексуса на стоянке к нам направлялась Ева Коваль под всеобщие аплодисменты. Какая-то строго одетая женщина, одна из учителей, наверное, попыталась остановить Еву, но та лишь отмахнулась. Да уж, до такого шоу могла додуматься только наша главная тусовщица всея Перми.

– Ева, это было просто огненно! – воскликнула я, обнимая подругу. – Ты ради этого купила рупор?

– Нет, конечно, это нам на выпускной. Будем ночью по центру гулять и орать в него.

– Надо сначала сдать эту срань, а потом про выпускной думать, – буркнула Лера, опять уткнувшись в шпору.

– Ой, да сдадим мы всё, успокойся. Помните, как мы шпору прячем? Давайте повторим. Итак, Лера проносит шпору в лифчике в туалет и прячет во вторую справа кабинку, за бачок. Шпора в пакетике. Если кто-то из нас ей пользуется, аккуратно запихиваем обратно в пакетик и кладём на то же место.

– Да помним, помним мы. Главное, чтобы раздеваться на входе не заставили, – хохотнула Ева.

– Смотрите, все к школе потянулись. Пора, – серьёзно сказала Лера и поднялась с пенька.

Действительно, со всей территории вереницы разноцветных силуэтов стягивались к входным дверям школы. Я схватила телефон и трясущимися руками позвонила Владу. Длинный гудок, ещё один, ещё два. Чёрт, неужели их уже впустили? Но тогда бы он точно позвонил мне! В трубке, наконец, раздался любимый баритон:

– Привет, зая.

– Я думала, у вас уже телефоны забрали, – я облегчённо вздохнула. – Как ты? Волнуешься?

– Ну так, немного. С математикой у меня хорошо, а вот русский – это проблема. Тут тебе Сашка и Гера привет передают. Сейчас включу громкую связь.

В трубке стало шумно, послышался гулкий звук улицы, мои уши заполонили взволнованные голоса.

– Настюшка, привет! Не волнуйся, всё сдадим, – голос Левина звучал бодро. – Влад тут передаёт, как сильно тебя любит и шлёт воздушные поцелуи.

– Удачи тебе! И подругам своим передай, – подключился к разговору Гера.

– Ты как сдашь, обязательно напиши Владику, надо будет встретиться после сдачи и хорошенько напиться. Мы прямо у школы оставили пакет с алкашкой, чтобы не терять времени потом, – торжественно объявил Левин. Я рассмеялась. В этом весь он – позитив так и прёт. Даже когда у него в жизни происходит полный пиздец, Левин не унывает, ещё и нас подбадривает. Сердце знакомо сжалось.

– Ты ещё громче кричи, чтобы мы вообще не обнаружили потом пакета, – услышала я голос Влада. – Всё, дай сюда. Ало, Насть. Ты пиши, как закончишь. И я напишу. Официально зову тебя на дневной бухич.

– Ой, как мило! Я обязательно буду, – улыбнулась я. – Удачи вам. Люблю тебя.

– И я тебя. До встречи.

Ну не сдам я эту дурацкую математику, ну и что? У меня есть идеальный парень и классные друзья, которые всегда поддержат и не бросят в беде. Волноваться же так глупо, особенно после недавно пережитого стресса.

Тогда, в конце мая, мне казалось, что жизнь никогда уже не будет прежней, но всё восстановилось даже слишком легко. Меня вызвали ещё на один допрос по делу о наркотиках – и я ещё раз рассказала всё, как и было описано в моих показаниях. Правда, тогда я узнала, что мне бы могла грозить административная ответственность за употребление, но я стала полезным источником сведений. Оля до сих пор оставалась под наблюдением врачей и следствия, поэтому ЕГЭ ей придётся сдавать в резервный день. Или не сдавать вообще, как пойдёт.

У входных дверей столпились одиннадцатиклассники из пяти школ. Внутрь заходили небольшими группами, поэтому очередь рассасывалась очень медленно.

Подошла наша очередь заходить.

– Лер, ты шпору спрятала? – шепнула я подруге. Лера кивнула.

Нервы были на пределе. Казалось, что ещё немного, и я просто взорвусь от волнения. Базовую математику я бы сдала без проблем, но я зачем-то выбрала профиль и теперь страдала от стресса.

Внутри школы нас отправили в раздевалку, чтобы оставить сумки. У раздевалки стояла та самая училка, которая пыталась пристать к Еве. Когда мы проходили мимо, она строго зыркнула на нас и предупредила, что будет дежурить у раздевалки всё время. Думает, что мы побежим доставать телефон прямо во время экзамена?

У доски со списками толкалось несколько ребят. Я прищурилась: цифра десять напротив моей фамилии. Итак, десятый кабинет должен быть на первом этаже. Что там у девчонок?

– Насть, мы с Евой на втором этаже, – выдохнула мне в ухо Лера. – И женский туалет тоже на втором…

– Ну так можно же в туалет выйти? – я с непониманием посмотрела на подруг. Ева покачала головой.

– Я узнала, на первом этаже будут водить в мужской.

– Твою мать…

Внутренности скрутило. Только не это. У меня не будет доступа к шпоре, на которую я потратила два дня!

– Уважаемые одиннадцатиклассники! До начала экзамена осталось десять минут. Прошу пройти в свои кабинеты, – раздался женский голос из коридора.

Я пожелала девочками удачи и направилась к своему кабинету. По пути меня нагнал Илюха, который даже не надеялся нормально сдать ЕГЭ. Он уже готовился к поступлению в какой-то технический колледж, чтобы потом работать в автомастерской вместе с отцом. Для этого уж точно не нужно знание всяких логарифмов и тригонометрических уравнений.

– Ну чё, Наська, готова?

– Ага, моя шпора в туалете на втором этаже, а я здесь, – хмыкнула я.

– Сочувствую. Но ты же умная, давай своими мозгами.

– Ну-ну.

На этой ноте мы подошли к кабинету. У входа стояла очередная училка с очередным списком для распределения ребят по местам и мужик с металлодетектором. Нас предупреждали об этом, но всё равно стало как-то жутко. На всякий случай проверила карманы джинсов – вдруг забыла достать телефон. Нет, всё в порядке. Впереди девочку заставили поднять свитер, свисающий почти до колен, а Илюха так широко улыбался, что его тыкали детектором в два раза дольше меня.

Я оказалась на задней парте у окна, откуда открывался красивый вид на зелёный двор школы. Вот бы сейчас оказаться где-нибудь на берегу реки с Владом, Левиным и всей нашей весёлой компанией, а не сдавать этот жуткий экзамен. Давай, Настя, всего четыре часа, и ты свободна почти на неделю. Литература была несложной, русский сдам без проблем баллов на восемьдесят точно, общага так вообще легкотня, английский тоже знаю хорошо. Страшно осознавать, что моё будущее зависит от сраной математики, но я справлюсь. Я должна справиться.

Правила зачитывали бесконечно. На словах про камеры наблюдения почти весь класс завертелся, ища эти самые камеры. Наверное, это очень скрытые камеры, потому что я не обнаружила ни одной.


…Во время проведения экзамена запрещается: выносить из аудиторий письменные принадлежности; разговаривать, пересаживаться, обмениваться любыми материалами и предметами. В случае нарушения порядка проведения ЕГЭ вы будете удалены с экзамена.


Бла-бла-бла… будто мы не знаем, что нам пизда, если нарушим хоть что-то. Как вообще можно чем-то обмениваться, если учителя, как коршуны, следят за каждым движением?


Обращаем ваше внимание, что во время экзамена на вашем рабочем столе, помимо экзаменационных материалов, могут находиться…


Да, мы в курсе. Чёрная ручка, черновики… Лекарства и питание? А вот об этом нам не говорили. Надо было взять с собой таблетки со шпорами или хотя бы булочку, а то от волнения я даже не позавтракала.

Наконец-то раздали конверты. Сейчас нужно было слушать очень внимательно, – не хватало ещё завалить математику из-за косячного заполнения бланков, – но, как назло, мне жутко захотелось зевнуть, почесать спину, потом чихнуть, ещё и правое полупопие затекло.

– Вы можете приступать к выполнению заданий. Желаем удачи! – провозгласила экзаменаторша после заполнения бланков и зачитывания правил. Со всех сторон послышался шелест бумаги. Вот и началось.

Я трясущейся рукой перевернула свой листок с заданиями.


1. На офисный стул стоимостью 6800 руб. действует скидка 12 %. Для переговорной комнаты необходимо семь стульев. Во сколько рублей обойдется покупка?


2. На графике представлены индексы производительности труда в отрасли рыболовства в 2006–2015 гг. По горизонтали указаны года, по вертикали – значения индексов. Определите, на сколько единиц показатель индекса в 2014 году был выше показателя 2008 года.


3.  На клетчатой бумаге с размером клетки 1 см × 1 см изображён квадрат, вписанный в окружность. Найдите площадь закрашенной фигуры (в см2). Число π считайте равным 3.


Из меня вырвался нервный смешок облегчения. Первые три задания кажутся довольно простыми, я решу их за несколько минут. Что там дальше? Задача по теории вероятности – формулу помню, постараюсь решить. Потом лёгкое уравнение с логарифмом и простенькая задача по геометрии – главное, правильно начертить фигуру, а там и решение придёт на автомате.

Дальше пошли мерзкие дробные уравнения с синусами и косинусами, логарифмы и неравенства. Я тяжело вздохнула. Минимум половину заданий я точно решу, остальное уже не так важно, ведь для поступления мне математика не нужна.

Я глубоко вздохнула и приступила к решению примеров. Через полчаса нервы чуть успокоились – я была уверена, что нарешала на минимальный балл, даже пример с ненавистным логарифмом оказался не такими сложными. К двум заданиям решила даже не приступать, а вот над геометрическими задачами просидела дольше всех – их решение я посчитала своим личным вызовом. Три из них даже получилось решить, оставшиеся две не дались. Что ж, я пыталась. Так же, как и пыталась сделать что-то с этим неравенством из второй части.

Весь экзамен я отгоняла дурацкие мысли про будущее поступление, Влада, Олю; в середине экзамена мне даже пришлось отпроситься в туалет, чтобы привести голову в порядок. Я вышла в коридор и стояла там несколько минут под сочувствующим взглядом дежурного учителя, глядя в одну точку. За парту я вернулась спокойной и сосредоточенной.

За двадцать минут до конца экзамена я вышла из кабинета с улыбкой облегчения. Самый сложный экзамен в моей жизни позади, можно расслабиться на целых пять дней, до ЕГЭ по русскому. Написала Владу краткое «Всё!» и вышла из душного здания на залитую солнцем улицу.

Недалеко от школы столпилась кучка ребят. Я прищурилась – знакомая пышная фигура в бордовом пиджаке энергично жестикулировала, что-то громко рассказывая. Значит, Ева уже закончила и активно делится впечатлениями. Подойдя ближе, я заметила Леру, нервно теребящую свои синие пряди.

– Ну как всё прошло? – я ухватила подругу сзади за талию, отчего та вздрогнула и резко обернулась.

– Наська! Ты так до инфаркта доведёшь. У нас всё нормально, а вот нашего Игоря спалили с телефоном.

– Да ладно?! – я не поверила своим ушам. – Он что, пронёс телефон на экзамен?

– Ева как раз рассказывает. Насколько мы поняли, он спрятал телефон в туалете, а когда отпросился, больше не вернулся. У него со стола забрали листочки.

– Вы прикиньте, разумный парень, а так обосрался с телефоном! – тем временем вещала Ева собравшимся. – Уж не знаю, что надо было делать в туалете, чтобы учитель проверил твою кабинку. Я вот без проблем достала из-под бачка шпору в нашей кабинке и выписала формулы на бедре, – она приподняла край юбки и показала исписанное бедро.

– У тебя-то норм всё? Я на минималку наскребла вроде, но это был пипец какой-то. На пробном легче было, а тут мне какой-то жёсткий вариант попался, даже шпора не помогла, – пожаловалась Лера.

– Понимаю. У меня было несколько лёгких задач, а остальные тоже мерзкие. То есть, Игорёк пойдёт на пересдачу сейчас?

– Ага, в следующем году, – усмехнулась Лера. Я открыла рот от удивления. – А ты не знала? Если спалят со шпорой или телефоном – всё, пизда тебе! Права на пересдачу нет, пробуй в следующем году.

– Охренеть он лошара, – выдохнула я, благодаря высшие силы, которые оставили меня без доступа к шпоре. С моим-то везением и аккуратностью на месте Игоря вполне могла оказаться я.

На самом деле было немного его жаль – Игорёк был неплохим парнем, просто чересчур наглым и самоуверенным. Типичный подросток из состоятельной семьи, обделённый вниманием родителей, прямо как в сериалах. Лично мне он ничего плохого не делал. Подумаешь, чуток задирал Свету, Соньку и ещё нескольких зубрил в период активного становления личности, но такое происходит во всех школах, наверное. Что ж, судьба странная штука. Теперь у него есть целый свободный год, чтобы посвятить время развитию своего блога, заработать кучу денег, тогда и универ не понадобится.

Я смотрела на экстравагантную Еву, смеющуюся Леру, скромную Диану, бездельника Никиту, других одноклассников в толпе, и вдруг глаза защипало. Одиннадцать школьных лет почти закончились. Впереди несколько экзаменов, выпускной и… всё. С большинством из ребят мы вряд ли когда-нибудь увидимся. Может, через несколько лет организуем встречу, будем хвастаться жизненными достижениями, вспоминать прекрасные школьные годы, а потом опять каждый займётся своей жизнью.

С восьмого класса, когда я впервые побывала в Питере, я возненавидела свой город всей душой – вечно грязный, серый, с раздолбанными дорогами и обшарпанными домами. Тогда же появилась мечта переехать в Питер, Москву или Екатеринбург, лишь бы свалить отсюда. Но теперь вдруг стало грустно. Всё привычное и родное скоро исчезнет, привычные люди вокруг исчезнут, привычный уклад жизни исчезнет. Лера поступит в своё МГИМО, Ева уедет в Лондон, у Левина, Геры и остальных парней появятся новые компании для тусовок, мы будем всё дальше и дальше друг от друга. И даже с Владом я видела в будущем только неизвестность.

Телефонный звонок. Я сморгнула слёзы и приняла вызов.

– Зая, ну как экзамен? – услышала я в трубке любимый баритон.

– Ай, сойдёт. А у вас как? Никого не выгнали?

– Нет, не выгнали. Но Сашка, скорее всего, на пересдачу пойдёт, – в интонации Влада слышалась усмешка, а моё сердце почему-то болезненно сжалось. Все знали, что у Левина проблемы с учёбой – он был типичным троечником, который прогуливает уроки и кое-как закрывает долги в конце четверти, – но ему категорически нельзя заваливать математику. Именно от математики зависело его поступление хоть куда-то.

– Надеюсь, всё будет нормально, – сказала я после паузы. – Ты ведь его поднатаскаешь?

– Непременно. Он у меня на высший балл сдаст! А если всё-таки заберут в армейку, будем ребятами приезжать к нему каждые выходные и заниматься репетиторством.

Нет, Левин определённо не может уйти в армию на целый год. Без его дурацких шуток, пошлых комментариев и весёлых историй наши тусовки потеряют смысл.

Глава 18. Третий тур

Я проебала все сроки. Это единственная мысль, которая крутилась в голове последние несколько часов после того, как я получила письмо. Срок отправки творческого задания заканчивался через три дня, а я о нём совершенно забыла. Да, просто забыла. Со мной такое бывает – когда чём-то сильно увлечена, остальное вылетает из головы. А сейчас жизнь была насыщена как никогда. Дома я появлялась только в те ночи, когда Влад уходил на подработку – то грузчиком поработает, то курьером в доставке, один раз даже взяли фейсером в какой-то маленький клуб, откуда ему пришлось выкинуть бухого в хлам Левина.

Занят Влад был часто, поэтому много времени я проводила с Лерой. Она все уши протрындела про своего нового мужчину из Москвы – познакомилась с ним на каком-то юридическом форуме, теперь они активно общаются онлайн. Не мужчина, а мечта: симпатичный, при деньгах, собственная квартира в Москве, хорошая работа; мечта, конечно, Лерина – я на первое место ставила заботу.

Когда Лера переслала мне переписку со своим новым мужчиной, внутри закопошились мерзкие завистливые змейки – настолько проникновенные и двусмысленные сообщения слал ей её Роман. Мы с Владом никогда не обменивались ни эротическими фото, ни возбуждающими сообщениями, да что уж скрывать – мы почти и не переписывались. Романтика первых недель отношений, когда по вечерам созванивались по видеосвязи и слали друг другу сердечки, испарилась. Виделись мы редко, хотя Влад и утверждал, что распределил своё время максимально рационально. Часть времени мы с Лерой проводили в компании Левина, Геры и остальных ребят: гуляли по городу, выезжали на природу, на пляж или просто попивали пивко в каком-нибудь уютном дворе. Да, теперь вместо вина я предпочитала пиво – дешевле, менее терпкое, а эффект такой же.

Сначала Левин брал с собой Аллу, против которой даже Лера не возражала, но однажды вместо неё пришла другая девочка лет пятнадцати, с милым, невинным личиком. Она так нежно прижималась к Левину, что мне было её даже жаль – такая маленькая, а совсем скоро познает боль отношений с мудаком. Левин был чудесными человеком и прекрасным другом, но парень из него был таким же ужасным, как из меня бухгалтер или учитель. Да любая полезная профессия, если честно.

Как мне рассказал Гера, с Аллой Левин виделся только тогда, когда между ног начинало пригорать. Обращался с ней как с местной давалкой, которую перетрахал весь двор: прилюдно её лапал, залезал под футболку, на одной вписке предложил поделиться ей с друзьями. Гера тогда в шутку согласился – после трёх стопок водки подряд кто бы не согласился, особенно если за ним так пристально наблюдает Лера, – так Левин и правда усадил Аллу ему на колени. Я тогда ясно представила картину: Левин встречается со мной, и вдруг ему в голову приходит идея усадить меня на колени к Гере. А я ведь не обламываюсь – сажусь, обнимаю Геру за шею, миленько улыбаюсь и говорю таким елейным голосом «Иди нахуй, дорогой». А Алла что? А ничего. Выпила, погрустила, выпила ещё, потом с нетерпением ждала новой встречи. Этакая безвольная кукла, весьма ебабельная, но ни на что больше не способная. Даже Левину надоела, хотя ему уж точно была не нужна сильная и самодостаточная.

Вот и новенькая девочка ничем не отличалась от предшественницы – ловила каждое слово своего избранника и хихикала над каждой шуткой своим тоненьким, невинным голоском. Ничего удивительного, что спустя неделю появилась ещё одна, такая же юная и наивная, теперь ещё и с подружкой, которую Левин активно пытался свести с Герой. Для большинства девушек Гера не был завидным женихом, но он не собирался использовать глупую малолетнюю девицу для поднятия самооценки. После случая с Аней из Тиндера он вообще старался избегать общества девушек, только кидал мечтательные взгляды на Леру.

Но получилось совсем наоборот – это она использовала его.

Для девочек-подростков ребята были крутыми, взрослыми старшеклассниками, даже наш несуразный Гера казался лучше, чем их глупые одноклассники. Эта девчонка, вроде звали её Олеся, затащила Геру во время прогулки в подъезд, запустила язык ему в рот, потёрла промежность и выкинула из жизни. Мы с Владом потом две ночи подряд провели у Геры, чтобы ему не было так одиноко и больно – Владу даже пришлось перенести смену. Ох уж этот скромный, ранимый Гера, что же ему так не везёт? Зато Левин веселился вовсю, придумывая изощрённые способы подъебать друга, красуясь перед своей новой девочкой. Идиот, просто идиот.

Я сидела за столом, склонившись над пустым листом. Надо было сосредоточиться на задании, а в голову лезли мысли о всяких Герах, Левиных и отношениях. Сегодня я обещала себе посвятить целый вечер рисованию, и вот я уже пропылесосила комнату, вытерла пыль, прибралась в шкафу и приготовила курицу под сыром. Ждала вдохновения, наверное, но оно так и не явилось. А ведь создавать дизайн – это точно такая же работа, иногда скучная, монотонная, сложная. И как я собираюсь работать в этой сфере, если без вдохновения даже начать ничего не могу? Я в сотый раз открыла файл с описанием задания.


«Тема финального испытания – Счастье – это…

Вам нужно создать работу, отражающую тему, в любом из перечисленных ниже жанров. Дополнительно можно приложить к вашей работе текстовое описание. Если какая-то из ваших существующих работ подходит под тематику и соответствует одному из жанров, вы можете послать её. Она должна быть создана не ранее, чем за полгода до крайнего срока выполнения задания…»


Ниже шло перечисление всевозможных творческих жанров, среди которых я обнаружила много незнакомых слов. Что такое батик или пэчворк, например? Сейчас-то я уже в курсе – загуглила ради интереса, – зато появилось явное чувство неполноценности. Я увлекалась только скетчингом, живописью и немного знакома с диджитал-артом – мои жанры затерялись среди десятков других. Рисую я неплохо, но как простой рисунок может конкурировать с картинами из ткани, яркими коллажами, деревянными или стеклянными изделиями, резьбой, лепкой и другими гениальными произведениями искусства?

Раньше я была уверена – я особенная. Пока подруги крутили романы, купались в любви, цветах и поцелуях, вели пошлые переписки, я водила карандашом по бумаге, создавая свои личные шедевры. Разок заняла призовое место в местечковом конкурсе фанарта, где выиграла скетчбук, нарисовала несколько портретов по фотографиям на заказ, анонимно размещала свои работы на художественных сайтах. Зачем мне любовь и внимание, когда есть талант? Но никакого таланта не было на самом деле, а были лишь незначительные художественные задатки, которые я развивала в отсутствии личной жизни.

Счастье – это… Когда я первый раз почитала задание, я точно знала, что хочу нарисовать. Влада. Его портрет, его образ, его ауру – в общем, всё, что можно изобразить на бумаге. Наверное, я действительно его люблю, и я действительно счастлива, пару дней в неделю уж точно. Но каждый раз, когда я, наполненная радостью от встречи с ним, брала лист, вдохновение испарялось. Я бесцельно водила по бумаге простым карандашом, ручкой, кистью, даже в Фотошопе рисовала бесформенные фигуры. Ничего. А потом лето затянуло меня в свою уютную трясину…

Июльский закат давно догорел. Небо синело бескрайним куполом, укрывающим спящий город. На телефоне светилась дата: 01:24. Пятница, 14 июля. Родители спали, Катька ночевала у подружки, а я уже второй час крутилась на стуле, глядя в потолок, и слушала плейлист для романтичных вечеров.

Счастье – это… Всё пыталась сосредоточиться на образе Влада – его лице, руках, красивых губах, которыми он прикасается к моим соскам. Это, конечно, приятно, но рисовать подобное я не собираюсь. Мысль вяло перетекла в воспоминание о позавчерашней ночи: мы с ребятами сидим на берегу Камы, Влад обнимает меня, Гера кидает «лягушки» в воду, Левин сосётся с очередной девицей. Эх, Левин, раньше ты был таким… таким дерзким, привлекательным, далёким, а теперь… Я так резко дёрнулась, что чуть не упала со стула. Только не это. Только не Левин!

Я схватила карандаш и начала выводить на белом листе силуэт – мужская фигура, повёрнутая почти спиной, нахальный профиль, резкие штрихи волос, забранных в хвост, лёгкая штриховка на месте татуировки. В наброске не было ничего от Левина, лишь мои личные эмоции – он не принёс мне ни грамма счастья, а только глупые страдания. «Ты не пиши мне больше никогда, не трать мои прокуренные нервы». Я бездумно написала первые строчки сожжённого стиха, который я так и не забыла, слева от нечёткого силуэта. «А наши чувства – это просто ерунда. Ты не последний и, тем более, не первый». Буква за буквой вырисовывались по контуру фигуры, такие острые, с рваными концами, грубые, бесцеремонные…

Я оторвалась от работы ровно в четыре утра. За окном орали птицы, первые автомобили уже гнали по проспекту. А может, последние – в летних сутках нет начала и конца. На листе был нарисован тот же силуэт, только теперь по его контуру непрерывной чёрной линией шёл текст – текст стихотворения, на которое меня вдохновили страдания от безответной любви. Строчки то расширялись, обводя крупные детали фигуры, то сужались, прорисовывая черты лица, торчащие волоски, пальцы с дымящейся сигаретой. Лист я хаотично залепила тёмными акварельными пятнами, на месте сердца пятно получилось темнее всего, словно рваная дыра. Получилось случайно, но так символично – это моя дыра. Дыра, разъеденная болью, которую принёс мне всего лишь один человек.

– Ну здравствуй, счастье моё, – вслух сказала я, глядя на рисунок. – Ты, конечно, получился круто, то отправить я тебя не могу. Чёрт, и даже выложить не могу. На Левина это похоже крайне отдалённо, но всё равно нет. Никто не должен узнать, что у меня до сих пор едет кры-ыша. Особенно, Влад, конечно. Прости, любимый, но я не могу просто взять и выпилить из сердца старые чувства. Оказывается, они мне ещё и вдохновение приносят! Просто фу. Какая я мерзкая. Шлюха какая-то. Ну вот чего мне не хватает, а? Это же мои первые серьёзные отношения со взаимной любовью, а я всё думаю о сраном Левине. И ещё иногда об этом придурке Славе. Вмазать бы ему каблуком по ебалу и уйти в закат. Хотя ладно, чё я себя обманываю? Слава же не виноват, это просто я идиотка – повелась на его комплименты. А Левин… А Левина я готова задушить, только бы прекратить это мучение. Почему? Почему, мать вашу, я не могу нормально влюбиться в одного парня и с ним же встречаться? Почему моему организму нужны эти сраные моральные дилеммы и страдания?! Можно мне просто… просто спокойно любить? – на этих словах давление на глаза стало невыносимо, и я дала волю слезам. Они текли непрерывным солёным потоком, а тело согнулось в бесшумных рыданиях.

Когда я проговаривала вслух свои мысли, мне становилось проще их структурировать и анализировать. Анализировать я не любила, потому что каждый раз выявлялись всё новые проблемы и нюансы, а в конце происходило именно это – стихийная истерика. Когда Влад был рядом, никакой Левин мне был не нужен, но вот наедине с собой в голову лезли отвратительные фантазии, будто мне снова семнадцать, будто не прошёл целый год с нашей первой встречи. И я ревела.

Сегодня я пообещала себе, что, если Левин мне приснится, я неделю не буду есть мясо. Во сне я занималась сексом с Владом, у которого волосы были убраны в хвост, а на груди красовалась большая татуировка волка. Его черты лица постоянно менялись, потом он превратился в Славу, который изменил со мной Лере. Проснувшись около одиннадцати, я с удовлетворением отметила, что Левин в первозданном виде мне так и не приснился, поэтому от мяса отказываться не придётся.

Задание я всё же послала. Свежим утренним взглядом оценила рисунок, кое-что подправила, добавила кроваво-красных пятен и прогнала через Фотошоп – так я называю цифровое редактирование рисунка от руки: цветокор, исправление перспективы, добавление глубины и так далее. В цифровом виде работа смотрелась ещё лучше.

Это был последний рывок перед заслуженным отдыхом. Результаты ЕГЭ известны, документы отправила в пять ВУЗов, остаётся просто расслабиться и ждать результатов. Выбрала три лучших пермских ВУЗа, тот самый Питерский, название которого я так и не запомнила, и университет Плеханова в Москве. Что ж, со своими суммарными двести четырнадцатью баллами за три предмета я проходила на бюджет, только вот мои результаты ЕГЭ оказались не столь впечатляющими даже в классе, что уж говорить о всероссийском конкурсе. Шанс, что я вообще не поступлю, был огромен.


День обещал быть скучным, пока Лерка не позвала устроить эротическую фотосессию в поле. Идею я поддержала с огромным энтузиазмом – фотографировать я любила, особенно красивых людей. Фигура у Леры сочная, фотогеничность зашкаливает, почему бы не сделать пару эротических кадров?

Мы приехали в поле, которое случайно нашли на карте. Единственная прелесть провинциальных городов – всего полчаса езды на автобусе, и вот тебя уже окружает девственная природа, правда, с часто встречающимися стихийными свалками вдоль дорог. Наше сегодняшнее поле было покрыто розово-фиолетово-зелёным ковром из цветущих люпинов. Лера тут же скинула с себя одежду.

– Чё, прям здесь раздеваешься? – спросила я, оценивая её белоснежный лифчик.

– Ну здесь же нет никого, чего стесняться-то? – Лера сняла лифчик и со смехом покрутила им над головой, эротически повертев бёдрами. – Сейчас бы сюда человек пятьдесят, и буду как Карина на выпускном!

Я тоже засмеялась, вспомнив наш несравненный школьный выпускной в конце июня. Всё начиналось прилично – хороший клуб, развлекательная программа, учителя и родители, в тайне от которых мы бегали курить через каждые полчаса. За день до выпускного Игорёк с Ирой собрали с ребят из трёх классов по триста рублей и закупились несколькими кейсами алкоголя. Было там и вино, и водка, и текила – в общем, алкоголь на любой вкус. Мы знали, что на выпускном, организованным Аллой Дмитриевной и родителями, мы будем довольствоваться лишь шампанским, поэтому алкашку надёжно спрятали во дворе.

Через два часа после начала выпускного шестьдесят с хвостиком юнцов, кроме ЗОЖников и нескольких заболевших, были пьяны в хлам. Родители и учителя в панике носились по клубу, успокаивая воинственных парней, разлепляя сосущиеся парочки, охали и ахали, когда очередной выпускник падал посреди зала или блевал, не добежав до туалета.

Главное шоу устроила Карина, полностью затмив моё неудачное «соблазнение» физика в начале года. Когда большинство взрослых разъехались по домам, Илюха, на удивление оказавшийся прекрасным ведущим, предложил конкурс на лучший стриптиз. Призом объявил бутылку виски и свой поцелуй, после чего Игорёк и ещё несколько пацанов начали основательно готовиться к выступлению. В шутку, конечно же.

Илюха энергично поддерживал каждую участницу и участника, когда те забавно дёргались у шеста на сцене, снимая кто носки, кто рубашку, но на большее не решались. Игорёк превзошёл почти всех – разделся до трусов, облил себя взбитыми сливками, которые стырил в баре, заставив Жеку снимать его выступление с разных ракурсов. Но самое развратное шоу устроила Карина – она попросила диджея поставить её любимый трек и под него начала вытворять на шесте такие пируэты, что даже Игорь пялился на неё с открытым ртом, пока Ира не отвлекла его нежной пощёчиной. Мы с Лерой, Евой и стайкой девчонок восторженно визжали, когда Карина уже в одном нижнем белье крутилась на шесте вниз головой, раздвинув ноги в шпагат. Потом она сняла лифчик, покрутила его над головой и швырнула в толпу. Поймавший лифчик Жека потом бегал от Карины по всему клубу, не собираясь его отдавать. Я бы тоже, наверное, приняла участие – танцевала я весьма пластично, – только вот пообещала Владу вести себя прилично.

Карина всё-таки отобрала у Жеки свой лифчик и сразу убежала в туалет, поставив выигранную бутылку на наш столик. Лерка тогда засунула виски к себе в сумку, ведь «Насть, это не кража, Карина о ней даже не вспомнит, а мы потом с ребятами выпьем». Бутылка не дожила и до утра – в середине ночи Ева каким-то невероятным образом организовала три лимузина, и мы всем классом катались по безлюдным улицам, по очереди горланя песни и пошлости в рупор через открытый люк. Через неделю после выпускного Ева, как и говорила, уехала в Англию.

– А ты не думала заняться стриптизом? – спросила я, отсмеявшись. – Ну, в смысле занятиями на пилоне. Фигура-то у тебя как раз, сочная такая.

– Ну спасибо, звучит ещё хуже, чем «жирная», – хмыкнула Лера. – Вот когда похудею, тогда и займусь, может. Если Рома оплатит.

Я тихо простонала «о, господи» и закатила глаза. Мы хаотично передвигались по полю в поисках удачных фонов и ракурсов. Как по мне, фото получились крутыми – по крайней мере, я сделала всё, что смогла, – а Лера выпендривалась.

– Ну Насть, у меня здесь живот выпирает, – хныкала она, разглядывая фотографии, – а тут вон, смотри, второй подбородок. А вот эта ничё такая, если обрезать. Хотя нет, здесь у меня ноги слоновьи.

Не обошлось и без видео: я наснимала кучу маленьких кусочков, которые Лера планировала смонтировать в эротический клип и послать своему Роме. Наименее пошлые видео она тут же после съёмки выкладывала в истории, прикрепляя двусмысленные смайлы.

– Слушай, а давай тебя тоже пофоткаю! – предложила воодушевлённая подруга после полутора часов в траве под палящим солнцем.

– Ну можно, давай.

– Раздевайся!

– В смысле?

– Ну в прямом. Ты же хочешь Владика порадовать? Или у вас не принято слать друг другу эротические фото? Я Роме часто посылаю свои фоточки, он потом уснуть не может.

– Бедный Ромочка, никогда порно не смотрел, – буркнула я себе под нос, но на предложение согласилась. В конце концов, чтобы делиться друг с другом эротическим контентом, нужно для начала его создать.

Лера уже тыкалась в моём фотоаппарате, а я стягивала топ. Съёмка себя обнажённой была для меня тоже в новинку; я фотографировала эротичные изгибы тела в нижнем белье, ноги с неприкрытыми бёдрами, но чтобы прямо полностью голой и прямо перед другим человеком… Я не столь фанатела по своей угловатости, торчащим костям и первому размеру груди.

– Так, разделась? Садись вот сюда, – Лера указала на торчащий среди люпинов холмик. Я взгромоздилась на колючую траву, прикрыв грудь рукой. – Наська, расслабься, тебя даже с трассы не видно! Руку вниз. Вот так. Теперь сядь как бы боком, ноги вместе, носочки вытяни. Да нет, ноги по-другому!

Я правда старалась. Старалась принять наиболее сексуальную позу, старалась выполнить указания дерзкого фотографа, но моя зажатость брала верх. Несмотря на это, парочка кадров мне даже понравилась: один – портретный с солнечными бликами на лице и чуть торчащим из-за цветка соском, на другом я полностью голая лежу в траве, прикрывая интимные места букетами люпинов. Моими подписчикам понравится, думала я, предвкушая тонну лайков и восхищённых комментариев. Владу можно послать более пошленькие, сделанные на айфон.

Сделали, послала, в ответ получила только «сейчас занят». Со злым удовлетворением выложила фото в истории, замазав грудь.

В директ сразу же посыпались восторженные сообщения от знакомых: Ира написала, что фото огонь, Карина обещала переслать историю Гектору, Ева прислала кучу сердечек и «привет» из Лондона, Дима Матвеев засыпал своими фирменными комплиментами, Игорёк прислал смайлик банана, хотя ни разу писал мне в Инстаграме. Были в директе и сообщения от знакомых из школы дизайна, от друга Егора Рязанова, которого я когда-то соблазняла на вписке, несколько реакций от незнакомых подписчиков. Мы с Лерой заливались хохотом, вслух читая о том, как мне бы вставил какой-то тридцатилетний мужик, как бы хорошо я смотрелась на обложке эротического журнала, и придумывали остроумные ответы.

Какими бы непристойными не были сообщения, мне безумно нравилось такое внимание. Нравилось до тех пор, пока не написал Левин.





Мы в недоумении уставились на сообщение. Я уже не обратила внимание на то, как внутренности привычно скрутило. Лера нахмурилась.

– С чего это он советует тебе удалить фото? Странный какой.

Я пожала плечами и написала ответ:





– Лучше кому? – спросила Лера. – Может, он имеет в виду, что Владу это не понравится?

– Хрен знает.

Я ещё раз открыла историю с фотографией. Да, фото было весьма вызывающим, но все интимные места же закрыты, что в этом такого? Я ещё несколько секунд смотрела на историю, а потом нажала на меню с кнопкой удаления.

– Эй! Ты что, реально её удалишь? – возмутилась Лера. – Только потому, что Левин сказал?

– Я не знаю! Вот нахрен он вообще написал? – я со злостью дёрнула ближайший куст люпинов. На самом деле я знала. Знала, что Влад не оценит моего поступка. Лера бы сказала, что это всего лишь фотография и никто не имеет права указывать мне, что и где выкладывать, да и я была с ней полностью согласна.

Под насмешливый взгляд лучшей подруги я удалила фото, а Владу послала сообщение: «Обязательно посмотри, как освободишься)»

Глава 19. Решение

– Не передумала? – спросила я, когда мы с Катькой подошли к салону.

– Нет. Ты ведь не уйдёшь никуда?

– Да посижу я с тобой, успокойся.

– Ладно, а то я волнуюсь что-то.

Недавно Катька приняла самое серьёзное решение в своей жизни – избавиться от своих шикарных волос до пояса и сделать стрижку как у своей любимой Скарлетт Йоханссон. Зимой она так вдохновилась фото Скарлетт с короткой стрижкой на вручении Оскара, что распечатала его в типографии и повесила в своей комнате.

И вот через неделю ей исполняется пятнадцать – время «перемен», как я называю этот прекрасный возраст. Помню, как я в свои пятнадцать возомнила себя стилистом: сама себе сделала чёлку и покрасила пряди розовым тоником, и это прямо перед первым сентября. Пришлось срочно идти в салон, чтобы сделать эту стрёмную чёлку более или менее нормальной. Папа тогда называл меня дурочкой крашеной и веселился от души. В те же пятнадцать мы с Лерой экспериментировали со стилем одежды и косметикой. Лерка даже пару недель встречалась с приличным мальчиком из балетного училища – очень уж ей хотелось «попробовать чего-то нового», а мне в летнем лагере прокололи уши и пытались сделать пирсинг в губе. Крови было море, потом ходила с лейкопластырем на полподбородка.

Странный возраст эти пятнадцать лет – хочется бунтовать, бросать вызовы обществу и ссориться с родителями из-за абсолютного непонимания, а уже через год со смехом вспоминаешь свой подростковый бунт.

Зайдя в салон, я скривилась. Всё вокруг казалось безумно дорогим и каким-то приторным: просторный мраморный зал, зеркала с лампочками на серебряных рамах, огромные кресла, похожие на массажные. В обычных джинсах и футболке мне было крайне неловко находиться среди этого пафоса, Катька же уверенно подошла к стойке администратора и подтвердила запись.

– Насть, тут говорят, это всё займёт часа два-три, – извиняющимся голосом сказала Катька.

– Блин, и что мне эти три часа делать?

– Ну пожалуйста! Ты обещала, – она посмотрела на меня щенячьими глазами. – Посмотри сериал, тут Wi-Fi есть.

Я уселась на кожаное кресло для посетителей, достала наушники и включила недосмотренную серию «Блич», Катьку в это время обхаживала стилистка. Я с сожалением наблюдала, как безжалостно избавлялись от длины, кромсали волосы со всех сторон, нещадно выстригали виски, выжигали цвет и наносили краску. Я всегда хотела иметь такую же густую золотисто-каштановую шевелюру, а вместо неё мне в наследство от папы достались жиденькиебелесые волосики.

Когда Катька поднялась с кресла, передо мной стоял совсем другой человек – нахальный, дерзкий, бросающий вызов обществу, как и положено в пятнадцать лет. Она неуверенно крутилась перед зеркалом, мусолила волосы, то морщилась, то улыбалась. На симметричном лице с высокими скулами короткостриженые виски и пышная кроваво-красная копна сверху смотрелись просто великолепно.

О том, что Катя ничего не сказала родителям, я узнала на лестничной клетке перед квартирой. Сестра скрючилась, натянула капюшон до самых глаз, смотрела на дверь как-то затравленно. И куда же подевалась эта подростковая самоуверенность?

Как только мама открыла дверь, Катька прошмыгнула в квартиру, скинула обувь и скрылась в своей комнате. Мама вопросительно посмотрела на меня.

– Ну и что это было?

– А это дочь твоя не умеет отвечать за свои поступки, – усмехнулась я.

– Та-а-ак, что произошло? – мама направилась в Катькину комнату.

Та сидела на диване, пялясь в смартфон, капюшон до сих пор укрывал новую причёску. Увидев маму, она закатила глаза и ещё глубже натянула капюшон.

– Ну показывай. Что прячешь? Подстриглась?

Катя нехотя стянула капюшон и потупила взгляд. На мамином лице появилось типичное «мамское» выражение. Такое выражение появляется у всех мам, когда ребёнок делает что-то очень глупое: брови поднимаются, губы сжимаются, взгляд из-под полуопущенных век становится вопросительно-насмешливым.

– Папе покажешь или будешь ходить в капюшоне, пока волосы не отрастут?

– Лучше в капюшоне, – буркнула Катя

– Могу тебе шапочку сшить на лето с дырочками, чтобы мозг проветривался.

Я стояла в дверях и тряслась от смеха. В коридоре послышались тяжёлые шаги. Катька в панике натянула капюшон обратно и жестами показала, чтобы мы ничего не говорили папе.

– Девочки, вы вернулись? Мама приготовила сегодня утку, пойдёмте пробовать. Что у вас тут за собрание?

Папа зашёл в комнату, его взгляд сразу упал на Катьку.

– Дочь, почему ты в уличной одежде на диван залезла? Разделась бы сначала, – вдруг он сощурился и подошёл ближе к дивану. – Ну-ка, что у тебя там?

Папа сдёрнул капюшон с отчаянно сопротивляющейся Катька. Его брови взлетели наверх, но в следующую секунду сошлись на переносице, губы сжались в тонкую линию. Я почувствовала в воздухе напряжение, мама почти незаметно придвинулась ближе к Кате.

– Юра, спокойнее, это всего лишь стрижка, – мама тронула папу за плечо. Его выражение лица говорило о том, что сейчас он скинет её руку и начнёт орать на Катю, но его реакция меня даже удивила. Папины плечи расслабились, он прикрыл глаза и потёр переносицу, как от усталости.

– Катя, вот от тебя не ожидал, честное слово. У вас это семейное, видимо – что эта дурочка, – он кивнул на меня, – что ты… Нет чтобы беречь свою красоту, так вы творите с собой всё, что вздумается. Это, надеюсь, не настоящая краска и она смоется через неделю?

– Обычная это краска, – буркнула Катька.

– Мда-а-а… – папа хлопнул ладонью по лицу и помотал головой. – Хотя знаете, это даже очень хорошо. В субботу планировали с мамой вдвоём поехать на дачу, а теперь едем вчетвером! – Папа в шутливом предвкушении потёр руки. – Бабушка как раз просила помощников.

– Эй! А меня-то за что? У меня с Владом планы были вообще-то! – я задохнулась от возмущения.

– А вот будете знать, как глупости делать! Можешь звать Влада своего с собой огурцы собирать. А то бабушка там замудохалась совсем, – уже из коридора крикнул папа, а мама рассмеялась.

Поездка на дачу была своеобразным наказанием для нас с Катькой. Маленький дом за деревянным забором, с десяток грядок, которые нужно постоянно копать, полоть и поливать, неприятные соседи, отсутствие водопровода – кто в здравом уме захочет ехать в эту антицивилизацию? А если учесть, что с начала лета на даче обосновалась бабушка, эта поездка могла стать невероятной пыткой.

У меня даже не было сомнений в том, что Влад ехать не согласится – какой парень в его возрасте захочет провести все выходные в компании родственником своей девушки, – но он согласился. И даже больше – он так воодушевился идеей, что взялся замариновать мясо для шашлыков по древнему рецепту его пра-пра-пра и ещё сто «пра» дедушки.

Что ж, поездка обещала быть странной, зато будет место для секса. Последний раз он был полторы недели назад, а заниматься самоудовлетворением под стоны из порно осточертело.

Мы забрали Влада недалеко от его дома, как всегда, опоздав минут на двадцать. Он забрался ко мне на заднее сиденье, по-деловому протянул папе руку:

– Доброе утро, Юрий Борисович. Влад, – потом поздоровался с мамой, тоже назвав её по имени и отчеству. В зеркало я заметила выражение лица папы: брови приподняты, а губы слегка изогнуты вниз. «Недурно» означало выражение.

– Ну что, Влад, готов огурцы собирать? – спросил папа в своей излюбленной ироничной манере.

– Конечно, и даже помидоры, – в тон ему ответил Влад, приподняв бровь.

– Ну, помидор у нас нет, к счастью, а вот огурцов навалом. Потусуетесь втроём, поболтаете. В теплице хорошо, тепло.

– А ничё, что на улице +25? – возмутилась Катька. – Сами в своей теплице копайтесь!

– Так папа же не копать огурцы предлагает, а собирать, – поддержала игру мама. – Я вам табуреточки даже выделю. Только их две, по-моему, придётся кому-то на коленях. Ну ничего, у меня и наколенники есть.

– Да блин, я тогда в город уеду!

– Ну смотри, до остановки идти долго, по пустынной дороге. А маньяков сейчас знаешь сколько развелось? Вчера новости читал: тоже девочка одна шла по дороге, её запихнули в машину и увезли. Говорят, у неё были красные волосы.

– Да папа!

– А что папа? Это же не папа её увёз!

– М-м-м, чёрный юмор подвезли, – хихикнула я и обратилась к Владу, – ещё наслушаешься сегодня.

– Это ещё ничего, мой дед как сел в инвалидное кресло, так частенько юморил. Один раз ночью штору поджог – хотел проверить, действительно ли я хочу работать в МЧС. Штору-то я потушил, а вот деда пришлось пару недель на ночь привязывать в кровати, – непринуждённо произнёс Влад, а папа хрипловато рассмеялся.

– Даже не буду спрашивать, юмор у тебя такой или не юмор, но мне понравилось.

С выражением полного недоумения мы с Катькой смотрели на Влада, а тот откинулся на кресло с довольной усмешкой.

Дальше папа придумывал новые изощрённые приколы про наше времяпрепровождение на даче, рассказывал вульгарные истории из своей юности, задавал Владу каверзные вопросы, на которые тот давал не менее каверзные ответы. Только сейчас, когда они находились в замкнутом пространстве вдвоём, я заметила сходство: у обоих тёмно-русые волосы, густые брови, крупное телосложение, даже юмор одинаковый. Как-то Лера рассказывала про Эдипов комплекс, когда девушка выбирает мужчину, похожего на своего отца. Тогда я не придала значения её просветительской лекции, а теперь вот призадумалась. Это какие же у меня должны быть детские травмы, после которых мне может понравиться парень, похожий на папу – такого сложного и тяжёлого на подъём человека. Я вдруг осознала, что у обоих День рождения в конце сентября, и нервно хмыкнула. Надо было всё же наведаться к этому психологу, подумала я, припомнив давний разговор с директрисой и давно потерянную визитку.

Больше мы с Катькой в разговоры не встревали: она слушала музыку, я успокаивала Филечку в переноске у себя на коленях – впервые решились взять его на дачу. Вообще-то, Филечка был абсолютно домашним котом, потому что из дома его выносили несколько раз в год в клинику, и вряд ли он вообще понимал, что снаружи существует целый мир. Теперь же родители потащили его на дачу, ведь «как же котик целых два дня будет без нас?». Мама лукавила – на самом деле, оставшись без присмотра, Филечка мог обоссать всю квартиру.

Как только мы подъехали к дачному домику, Влад вызвался помочь в разгребании багажника, потом в разборе продуктов – их мы закупили будто на неделю, – затем удалился вместе с папой посмотреть «невероятную» планировку недостроенной бани. Бабушка, до нашего приезда копающаяся в грядке, бросила своё любимое занятие и внимательно наблюдала за Владом, после чего вынесла вердикт: «Настя, ты должна выйти за него замуж». Мне всё это время было настолько же приятно, насколько неловко. Нет, не так. Это было чувство бесконечной гордости, но, скорее, за себя, не за Влада. Я влюбила в себя идеального парня, который покорил сердца моей семьи. Как эгоистично и как прекрасно!

День проходил странно. Папа всё таскал Влада по участку, втирая о чём-то своём, «мужском», а нас с Катькой запрягли пропалывать грядки. Призом за качественное пропалывание и поливку было дозволение сходить на речку вместе с Владом. Папа был крайне недоволен – кажется, его претило оставаться облагораживать участок в компании жены и вечно брюзжащей матери, когда молодёжь развлекается.

Закончив с огородом, мы, наконец-то, были свободны. Я чуть ли не силком вытащила Влада из старой беседки, где он с энтузиазмом рассказывал папе о вариантах её перестройки, и мы втроём отправились на пляж. Народу была тьма, мы еле нашли свободный клочок песка. Катька умчалась купаться, а мы с Владом улеглись на большое покрывало. Он прижал меня к себе и уткнулся носом в макушку.

– У тебя классные родственники. И дача красивая. Не понимаю, почему ты так не любишь сюда ездить, – я почувствовала, как Влад улыбнулся.

– Мне всегда было интереснее тусоваться в городе, с друзьями, гулять. А здесь что? Тусовка с бабушкой в огороде или с мамой на кухне. Зашибись вообще.

– Зря ты так. У тебя идеальная семья, я даже завидую немного.

Я вдруг почувствовала дикий прилив нежности. Приподнялась на локте, положила ладонь любимому на щёку, большим пальцем погладила скулу. Влад прикрыл глаза, невесомые ресницы трепетали, губы застыли в полуулыбке. Со всех сторон раздавались какие-то звуки. Если прислушаться, можно было различить крики, детский смех, плеск воды, музыку, птичий щебет, но для меня они слились в единый, почти незаметный поток.

Сейчас для меня было важно только это идеальное лицо. Интересно, с каких пор оно стало для меня идеальным? Влад коснулся губами моей ладони и опять улыбнулся, не открывая глаз. Его губы такие мягкие, как и всё тело, но ему ужасно шла эта мягкость. Никаких торчащих костей и юношеских угловатостей, в отличие от его худощавых, жилистых сверстников. Я провела пальцами по чувствительной коже на его шее, погладила грудь через футболку, спустилась на живот. Влад перехватил мою руку и открыл глаза.

– Что ты делаешь?

– Ничего, – я поцеловала его в скулу. – Просто… касаюсь. Может, снимешь футболку? Жарко же.

– Пожалуй, я останусь в ней, – сказал Влад, неосознанно поправляя нижний край.

– Почему?

– Потому что мне некомфортно находиться без верха на людях, ты же знаешь.

– Но ты идеален! – вдруг вырвалось у меня. Я поняла, что сморозила глупость, потому что Влад выпустил мою руку и резко сел, – Я что-то не так сказала?

– Ты ошибаешься, я не идеален, – глухо отозвался Влад, глядя куда-то вдаль, а потом тихо добавил, – недостаточно быть идеальным.

– Что?

– Не важно.

– Ладно.

Я обхватила его сзади за плечи и прижалась щекой к спине, будто вцепилась в самое ценное в мире сокровище. Перед глазами начали появляться размытые картинки. Маленький светлый зал с панорамными окнами, по сторонам мелькают знакомые лица, мама улыбается сквозь слёзы, бабушка смотрит серьёзно, а в глазах озорные искринки, папа чинно вышагивает рядом – неторопливо, чтобы случайно не наступить на белоснежный подол. Впереди высокий стол, регистратор выдавливает приветливую улыбку, чуть позади Левин подавляет смешок, когда я сама наступаю на подол, Лера показывает ему кулак. Наверное, они оба предвкушают ахуенную ночь в объятиях друг друга – пусть стараются, я на них надеюсь. Поворачиваюсь к Владу, от волнения не могу поднять голову, чтобы увидеть его лицо. Закусываю губу, чтобы не рассмеяться. Или не разрыдаться. Наконец, наши взгляды встречаются. Его глаза… Его нежные серебряные глаза с песочной дымкой…

Мама любила рассказывать нам с Катькой истории из нашего детства. У неё до сих пор где-то лежит толстая тетрадь, куда она записывала наши забавные фразы и ситуации. Некоторые ситуации я даже помню – удивительная у меня память! Материалы с уроков вылетают из головы спустя час, зато прекрасно помню, как пряталась под кроватью от воспитателя в детском садике, как лопала солёные огурцы и читала сказку его мальчика-волшебника Гарри Поттера на верхней полке купе по пути в Сочи, как впервые соврала маме – сказала, что на обед в садике давали куриный суп вместо ухи.

Самые первые воспоминания, которые я вижу от первого лица – лето две тысячи третьего года, проведённое на старой даче. В памяти остались образы маленького двухэтажного домика с облупленной зелёной краской, большого огорода с тремя теплицами, длиннющих клубничных грядок, откуда я самостоятельно собирала ягоды, песчаного пляжа, весёлого, морщинистого лица прабабушки.

Помню, как одним июльским утром за завтраком к нам на кухню зашёл незнакомый дядя, такой высокий, с кудрявыми волосами и сияющей улыбкой. Прабабушка тогда погладила меня по голове и сказала, что это дядя Вадим, зашёл передать нам что-то от своей бабушки. Когда дядя Вадим мило улыбнулся и поцеловал мне руку, в моём детском сердечке вспыхнуло незнакомое чувство. Я каждый день ждала дядю Вадима в гости, спрашивала о нём маму. Когда она говорила, что у него дела, я расстраивалась, а все почему-то смеялись и отправляли играть в песочке с соседским мальчиком. Но в песочке я играть не хотела. Помню, по секрету рассказала своему товарищу по песочку про дядю Вадима, а он сказал, что на мне никогда не женится такой красивый дядя. Я тогда чем-то сильно ударила мальчика, и больше его со мной играть не пускали.

Встретила я дядю Вадима только следующим летом и влюбилась с новой силой. Теперь я решила не скрывать свои чувства – призналась в любви дяде Вадиму лично и пригласила всех дачных знакомых на нашу свадьбу, даже приглашения нарисовала. Но наша свадьба не состоялась – меня укусил клещ и пришлось ехать в город. Больше мы с дядей Вадимом не виделись.

Только много лет спустя мне рассказали правду о дяде Вадиме. Никакой он был не дядя, а шестнадцатилетний внук соседки. Приезжал несколько раз на дачу помочь бабке с дедом в огороде, а тут какой-то четырёхлетний ребёнок заявляет, что любит его и хочет за него замуж. Хорошо, что у нас ничего не получилось – мама рассказала, что через четыре года он умер от алкогольного отравления.

Прабабушка скончалась, дачу родители продали, но воспоминания о моей первой любви до сих пор покоятся в сердце. Наверное, я помню всё так подробно, потому что это были мои первые сильные эмоции в жизни.

Сейчас я словно вернулась в то беззаботное время, когда эмоции были простыми и понятными: страх – значит страх, желание – значит желание, любовь – значит любовь. Это ведь она, да? Настоящая любовь? Когда осознаёшь нечто подобное, проблемы отходят на второй план. Да что там – на второй, на третий, на четвёртый, десятый. Птеродактили в животе блаженно урчат, мозг отказывается воспринимать реальность, крылья за спиной стремятся унести высоко в рай… Тогда как назвать чувство, которое я испытывала к Левину? Влюблённость, страсть, одержимость? Никогда не умела отличать настоящие чувства от временного помутнения рассудка, так почему же сейчас разница такая явная?

Неожиданно для себя я приняла решение: я никуда не еду. Нахер Питер, нахер дизайн, нахер мечту всей моей жизни! Сердечная мышца сжалась слишком сильно, вызвав мурашки. Я не смогу расстаться с моей первой настоящей любовью. Я не могу забить на взаимные чувства, о которых грезила так долго. Я не могу без него жить.

Конечно, Влад не узнает, что я отказалась из-за него, ведь тогда он будет настаивать на моём отъезде, ведь это будет правильно – свалить из Перми, выучиться на дизайнера и, наконец, стать счастливой. Но я не стану счастливой, уехав – я уже счастлива. Счастлива в городе, который ненавижу и в котором вся моя жизнь. И ненавижу я его уже гораздо меньше, чем раньше.

Я собралась с мыслями и сделала голос расстроенным:

– Мне, кстати, вчера пришло письмо из Питера.

– О как, что же ты молчала? – тут же оживился Влад. – Это итоговое решение? Тебя приняли?

– Да, итоговое решение, – я выдержала паузу. – Меня не взяли.

– Да не может быть! – серьёзно сказал Влад и развернулся ко мне. – Ты ведь лучше всех рисуешь и вообще умничка. Они не могли тебя не взять.

– Вот так получилось. Мне не хватило пары баллов до минимальной скидки, – соврала я, а лицо тут же запылало. Это была судьбоносная ложь, которая изменит всю мою жизнь. Возможно, я пожалею об этом уже завтра, но я была просто не в силах дать положительный ответ ВУЗу и не в силах сказать правду Владу.

Влад ещё какое-то время сидел расстроенный, зато мне стало так легко внутри, что захотелось рассмеяться на весь пляж. Вчерашнее событие стало таким незначительным, таким далёким, словно это случилось не со мной. Звонкое оповещение о новом письме на почте, раздувающийся шар радости внутри, готовый лопнуть и разорвать тело, расплывшиеся от слёз слова: «по результатам конкурсного отбора вы зачислены на экспериментальный курс в Санкт-Петербургский государственный университет промышленных технологий и дизайна на бюджетное обучение». Всё это перестало иметь значение.

Реакция родителей на новость была предсказуемой: мама распереживалась, наговорила всяких приятностей о моих способностях, папа с бабушкой сухо посочувствовали, но все будто повеселели. Теперь мне не придётся покидать родительский дом, жить в грязной общаге, переживать из-за денег – под маминым крылом и папиным кошельком надёжнее, так они, наверное, и думали. Только Катька молча переводила взгляд с меня на Влада и обратно, будто о чём-то догадываясь. Очень надеюсь, что она не станет поднимать эту тему, а просто примет моё решение. В конце концов, это единственное важное решение в моей жизни, которое я приняла самостоятельно.

– Солнце, ты ведь ничего не забыл взять с собой? – спросила я у Влада, когда мы остались в гостиной одни.

– Да вроде нет, а что?

– Презервативы.

– Мы поехали на дачу к твоим родителям, как ты представляешь секс? – Влад усмехнулся.

– В смысле как? Обычно. Мы же в предбаннике спать будем, никто не услышит.

– Прости, конечно, но мне будет слишком неловко. И презервативы я всё равно не взял.

Приподнятое настроение вдруг опустилось на несколько пунктов. Я ждала эти выходные, я строила планы нашей совместной ночи, я впервые сходила на эпиляцию, только чтобы Владу понравилось, так какого чёрта ему опять плевать? И опять это «я», «я», «я» в каждой строчке… А как же «он»? Меня передёрнуло от собственного эгоизма.

– А знаешь, тут есть киоск. И у нас есть двадцать минут, чтобы успеть купить презервативы, – прошептала я любимому на ушко, провела кончиком языка по шее, переступив через свою обиду. Влад напрягся.

– Думаешь, в деревне их вообще продают?

– Вот и узнаем! – я потянула Влада к выходу.

В киоске презервативы действительно были, но не привычные Durex, Contex или хотя бы Визит. На полочке с белой скатертью, между детским мылом и стиральным порошком стояла серая коробочка с гордым названием Гусарские – три штуки за пятьдесят четыре рубля.

– Ну что, берём? – я посмотрела на Влада с сомнением.

– А ты видишь здесь другие? Я нет, – в его голосе слышалось лёгкое раздражение, но пачку он всё же купил.

Нам разложили диван в недостроенной бане. Сквозь цветастую шторку, служившую дверью, просачивался лёгкий ночной ветерок, рисуя на полу песочные узоры. Сейчас Влад выглядел особенно прекрасно. Затяжка, выдох, ещё одна, свет уличного фонаря сквозь окно очерчивал мужественный профиль. Очередной прилив нежности захлестнул с головой, я подползла к Владу и сжала его в объятиях. Я чувствовала его напряжение, но через минуту плечи расслабились, он потёрся щекой о мою макушку.

– Зай, ты прости меня, – вдруг сказал Влад, беря мои пальцы в ладонь, – последнее время я слишком раздражён. Не из-за тебя, из-за… впрочем, не важно. Просто настроение иногда пропадает совсем.

– Что случилось, любимый? – я поймала его взгляд, провела пальцами по затылку, он прикрыл глаза.

– Да там… – он вяло махнул рукой, – ты, наверное, не знаешь, что Олег никуда не подал документы?

– В смысле? Почему?

– Парень с катушек слетел, – Влад на секунду сморщился, словно от боли, – из-за Егора. Не думал я, что там такая любовь. Хочет идти работать, чтобы адвоката хорошего нанять. Я больше не могу – слишком сложно его убедить в чём-то.

– Да уж, капец… – Я поджала губы, вспомнив, как на последнем звонке швырнула ему в лицо новость об аресте Рязанова. Глупо получилось, даже жаль его теперь. – А родители Олега что говорят?

– А что они могут сказать? Отчим готов дать ему деньги, только бы сын не гробил будущее, но… – Влад развёл руками. – Ладно, это их дело, не хочу в этом копаться лишний раз. Саня, вон, вообще никуда не поступит, и ничё – ходит развесёлый, бухает, меняет девушек одну на другую. Не знаю почему, но я чувствую за них ответственность. Я мог сделать для них больше, но… не захотел?

– Влад, они же взрослые люди и сами отвечают за свои поступки, – растерянно сказала я, не ожидая от Влада таких признаний. – Ты, вон, Левину это и говорил на его Дне рождения, не помнишь разве? А Олег… Ну, пойдёт работать, и что? Вытащит Рязанова, поступит на следующий год, и всё у них будет хорошо. У нас, прикинь, Игорька с телефоном спалили на математике, теперь вот тоже пересдавать только следующий год будет.

– Судя по твоим рассказам, Игорёк ваш тот ещё долбоёб, – Влад усмехнулся.

– Не представляешь, какой, – я потёрлась носом о его щёку.

Влад повалил меня на одеяло, мягко поцеловал. Я расплылась в блаженной улыбке, его губы коснулись скулы, щеки, подбородка, втянули кожу на шее. Я с готовностью стянула свою футболку, потом его, притянула к себе, впилась пальцами в плечи, когда он прикусил мочку уха. Я старалась почувствовать хоть каплю физического возбуждения, но лишь утопала в безграничной нежности.

Влад кое-как напялил презерватив – он никак не хотел раскатываться, ещё и стягивал кожу, попробовал другой стороной – он оказался до невозможности сухим. Пришлось воспользоваться холодной водой из бачка, отчего член окончательно упал. На Влада надейся, но сама не плошай, думала я, жалея, что не взяла с собой нормальные презервативы.

– Он не входит, – как бы невзначай сообщила я пыхтевшему сзади Владу, когда мы снова подняли член.

– А то я не вижу!

Следующая попытка стала бы удачной, если бы второй презерватив не высох прямо во время секса. Резко стало больно, будто внутри провели наждачкой. Не думала, что презервативы могут ещё и поглощать влагу – не могла же я быть настолько сухой!

Удовольствие от процесса окончательно пропало. Я вывернулась из рук Влада, властно надавила рукой ему на грудь и уложила на спину. Никчёмный презерватив полетел на пол, губы сомкнулись на сухой солоноватой головке. Движение вниз, вверх, глухой выдох…

Внезапно снаружи раздалось знакомое мярганье – не мяуканье, не мурчание, а смачное мярганье – Филечка по-другому и не умел. Я подскочила с дивана и ринулась к дверному проёму, по пути сбив стул. На оклик Влада я в панике приложила палец к губам, попросив замолчать. Ни о каком окончании речи уже не шло – наш кот сбежал из дома.

В тусклом свете фонаря я с трудом различила кошачий силуэт, крадущийся вдоль грядки. Быстро и бесшумно, чтобы не спугнуть Филю, я набросила висевшую на крючке папину рубашку, кое-как напялила обувь и практически выползла на участок, шёпотом бросив Владу:

– Будь готов ловить кота.

Боковым зрением заметила, что Влад быстро натянул трусы и футболку. Так, Настя, главное – тихо и спокойно приблизиться и схватить, пока он не успел прочухать, в чём дело, думала я, пока перемещалась вдоль забора за Филей. Тот уже прошмыгнул мимо беседки и уверенно направлялся к противоположной от дома стороне забора. Беспокоиться же не о чем, да? Забор высокий, сплошной, никаких дыр и подкопов, кот не сможет покинуть участок. Но почему тогда он ускорил шаг?

Филечка уже бежал трусцой по газону, помяргивая на ходу, поэтому мне пришлось себя выдать – я ласково позвала его, но от внезапного звука кот припустил ещё быстрее.

Я махнула Владу, чтобы тот обошёл участок с другой стороны и ждал у забора, а сама ускорила шаг. Тёмный силуэт перепрыгнул через грядку клубники, нырнул в скопление кустов – они звонко прошелестели в ночной тишине.

– Фи-иля, кс-кс-кс, – тихо позвала я кота, – котичка… кисонька, или сюда!

Я напряжённо пошарила рукой в кустах в надежде нащупать пушистое тельце, по привычке сморщившись – в любой момент кот мог исцарапать руку до крови. Каким бы мерзким не был Филечка, он был нашим первым и самым любимым котом.

Я просчиталась – Филя напал на ноги. Сначала откуда-то снизу услышала сдавленное шипение, а после сильно обожгло кожу ноге.

– Сука! – вскрикнула я, от злости пнув то место, где должен был находиться кот. По коту я не попала, но шанс его поймать снизился почти до нуля. Филя выскочил из кустов и помчался в другую сторону. – Влад, лови его!

Влад ловко накинулся на кота, повалился с ним на траву, но тот сумел вырваться. Пережитый стресс придал Филе столько сил, что он в несколько прыжков преодолел забор и скрылся на соседском участке. Я в растерянности смотрела ему вслед и совершенно не представляла, что делать.

После сообщения о побеге любимого кота, родителям понадобилось несколько секунд, чтобы вскочить с кроватей и умчаться на соседский участок. В ночной тишине было слышно, как они долбятся в ворота и умоляют их впустить. Катька бродила вдоль забора и караулила Филю на нашем участке, а я уселась в беседке и спокойно листала ленту Инстаграма. Влад всё метался между грядками, порываясь помочь в поисках, но где же сейчас найдешь напуганного серого кота?

На экране появилось фото, от которого от макушки до стоп пробежались мерзкие мурашки – то ли от отвращения, то ли от… даже не знаю толком, от чего. Левин собственной персоной, обнимает какую-то рыжую девицу, уткнувшись носом ей в волосы, и такая гаденько-милая подпись внизу: «случайности не случайны». Очередная дурочка повелась на его обаяние – которая там по счёту? Пятая, шестая за полгода? Алла была хоть и шлюшкой той ещё, но шлюшкой забавной и вроде даже эрудированной, а эти…

На соседний стул приземлился Влад и достал из пачки сигарету. Я резко свернула экран.

– Будешь?

– Не, я же зубы почистила, – я мотнула головой. – Ну как, не нашёл кота?

– Кажется, твои родители справятся лучше, – усмехнулся он.

И действительно, из-за забора по посёлку разносились возгласы «Лови его!», «Ещё чуть-чуть» и «Юра, он в кустах!» разными голосами. Кажется, соседи тоже решили принять участие в поимке беглеца.

Я пододвинула стул вплотную к Владу, положила голову ему на плечо.

– Эх, этот мудак такую ночь нам испортил, – притворно вздохнула я, – как-то продолжать уже не хочется…

– Да забей. Зато выспимся, – Влад приобнял меня свободной рукой.

– То есть тебе не важно, что ты не… не кончил? – осторожно спросила я, боясь услышать ответ.

– Честно? Секс мне кажется самым переоценённым занятием в мире, – усмехнулся Влад. – Но мне нравится им заниматься с тобой.

Он нежно поцеловал меня в макушку, но мне от этой нежности сделалось вдруг паршиво. Ведь я знала. Где-то в очень глубокой глубине души я знала, что для Влада секс не более, чем удовлетворение желаний девушки. Никогда за ним не замечала ни сильного возбуждения, ни ярких оргазмов, но всё же надеялась… Надеялась на что, собственно говоря? Что я такая особенная – разожгу в нём страсть и выкручу чувствительность на максимум?

– Насть, твои родители во сколько завтра планируют выезжать?

– Не знаю, обычно часов в пять выдвигаемся, а что?

– Мне придётся пораньше вас покинуть, у меня вечером работа. Ты ведь не против?

Я что-то промычала в ответ, ощущая только странную пустоту внутри.

Глава 20. Porn Party

Ребятки, тут есть тема, – сказал Левин, потягивая Сибирскую корону. – В пятницу в клубе Лекса ахуенная тусовка. Говорит, будет стриптиз, какое-то шоу, куча халявного алкоголя. Погнали?

– Давай подробнее. Когда, какая тематика, сколько стоит? – деловито спросил Влад.

– Да вроде никакой особой темы, просто вечеринка с Блэк Джеком и шлюхами. Ладно, шучу. Надо сексуальный наряд – девочкам, конечно, мальчикам и в трениках можно. А по оплате… – он замялся, – ну, девушкам бесплатно, как обычно. Настя, почему вам всё время так везёт? А парни должны заплатить косарь за вход. Хрен знает, что там такого особенного, но Лекс прямо намекал на грандиозное развратное шоу.

– У тебя будто есть косарь, – весело хмыкнул Гера. – Ты ж до сих пор работу не нашёл.

– А я найду, не сомневайтесь! И работу, и косарь, – воскликнул Левин. – Гер, одолжи косарь.

Мы залились хохотом. После того, как Левин завалил резервную математику, он начал неспешный поиск подработки. Но то ли плохо искал, то ли в интернете не было даже вакансий грузчика, но до сих он целыми днями слонялся по городу или играл в Доту. Влад наконец-то перестал беспокоиться за друга – большой мальчик, сам в ответе за свою жизнь, говорил он, – а вот мне было не по себе. Я пыталась поговорить с Левиным, лезла с советами, даже деньги предлагала, но тот лишь отшучивался и отказывался от помощи.

В тот августовский день, распивая пиво в Театральном сквере, мы решили посетить самую, по словам Лекса, развратную вечеринку города. Сколько трудов мне стоило уговорить Влада согласиться! Он категорически отказывался иметь хоть какое-то отношения к этому «сомнительному мероприятию», хотя раньше на вписках был свидетелем полного треша, который творили его друзья. Да, он не такой. Да, секс его не особо привлекает, но должны же у него быть хоть какие-то фантазии!

А в моей голове фантазий было предостаточно. Я представляла, как Влад жёстко трахает меня в туалетной кабинке какого-нибудь злачного клуба или привязывает обнажённой к кровати, пока в соседней комнате веселятся наши друзья; как он дарит мне вагинальные шарики на пульте управления или берёт меня на стиральной машине. Тот раз после клуба на кухонной тумбе был моим самым ярким сексуальным опытом в жизни, и я мечтала снова ощутить эти невероятные эмоции.

Теперь у меня появилась навязчивая мысль затащить Влада в самый тёмный уголок клуба и выразить переполняющие меня чувства, невзирая ни на что.

Когда мы брали у Лекса билеты, он намекнул, что в конкурсах можно будет выиграть коктейли, шоты и классные подарки, но конкурсы не для скромных. Левин тогда воодушевился – халявный алкоголь он готов был получить любой ценой, – а вот мне стало некомфортно. Я бы приняла участие в любом конкурсе, но вряд ли Влад одобрит моё рвение, да и сам он участвовать не захочет.

Перед покупкой билетов Влад долго терзал вопросами о том, чего я жду от этой вечеринки.

– Насть, я не против сходить, но прежде хочу понять, почему ты хочешь туда пойти, – говорил он, поглаживая мою ладонь.

– Во-первых, такой тусы в Перми никогда не было и, возможно, не будет, – как можно более непринуждённо отвечала я, – а во-вторых,.. мне интересно. Вот тебе не интересно?

– Я же сказал, я не против сходить, – уклонялся от ответа Влад.

– Я не понимаю, в чём проблема тогда. Я не могу ничего ожидать, потому что не знаю, что там будет. Я видела анонс в Телеграме, но там слишком всё размыто. Давай просто договоримся заранее, что можно делать, а что нельзя.

Честно, не ожидала от себя столь разумного предложения, но даже оно показалось Владу неправильным. Чуть не поссорились, но всё же сошлись на том, что идём просто посмотреть – никаких взаимодействий с посторонними, а на людях даже друг с другом. Посмотрим, любимый, как твой организм будет реагировать на столь развратные прелюдии, даже если ты утверждаешь, что секс тебе не интересен, думала я с чувством глубокой обиды.


– Насть, ну пожалуйста! Я потусуюсь с вами немного и уйду часов в двенадцать. Вызовешь мне такси, всё нормально будет!

– Катька, отстань, – я отмахнулась от настырной сестры, – уже два дня нудишь. Как ты себе это представляешь? «Я тут привела пятнадцатилетнюю сестру на порно-вечеринку, пустите нас?» Мы уже говорили об этом.

– Щас покажу кое-что, – Катя ушла в комнату и вернулась с какой-то бумажкой. – Смотри.

Она протянула мне лист бумаги с отсканированным паспортом. Я пригляделась: вместо реального года рождения красовалась дата 31.05.1999. В остальном распечатку было не отличить от оригинала. Неужели сестра думает, что с этой бумажкой её реально пустят в бар? Такое прокатывало года четыре назад, когда мы покупали алкоголь в киосках, а теперь тебя выставят быстрее, чем придумаешь хоть какое-то оправдание.

– Ты, смотрю, заморочилась основательно, – усмехнулась я. – Давай так. Я напишу Лексу на счёт тебя, может, он придумает что-то. Но если нет, то нет.

– Давай! – Катька просияла. – Я реально очень хочу попасть туда.

Как и обещала, я написала Лексу. Очень надеялась, что он откажется помочь протащить сестру на Porn Party, но мой дорогой бывший сказал, что проблем на входе не возникнет. Вот ведь гад, полиции на него нет! А мне теперь за Катей следить, вместо того чтобы развлекаться. Ладно, поручу её Гере, он ответственный парень, заодно потренируется с девушками общаться. Родителям сказали, что я иду гулять с Владом, а Катьку берём с собой, обещаем вернуть до двенадцати в целости и сохранности.

Мы начали собираться часа за два до начала. Дресс-коду надо соответствовать, поэтому я сразу отбросила идею надеть одно из стандартных платьев и решилась залезть в самые дальние уголки шкафа. Я его все-таки нашла – идеальное чёрное платье почти по щиколотку, с длиннющим вырезом. Трусов, конечно, не видно, но на середину бедра я собиралась надеть кожаный ремешок с тонкой цепью, который заказывала на Aliexpress во время отношений с Лексом. Ремешок я забросила в ящик с носками и благополучно о нём забыла, а вот о платье помнила всегда, просто повода надеть не было. Оно смотрелось бы куда лучше, если бы я его хорошенько погладила и сразу надела, но вместо этого засунула в сумку вместе с ремешком, а на себя натянула шорты и топ. План был прост: выйти из дома в обычной одежде, а переодеться где-нибудь рядом с баром – идти «гулять с Владом» в таком наряде было бы слишком палевно.

Катька заглянула ко мне в комнату, когда я заканчивала краситься.

– Ты что, уже собралась?

– Зато ты нет, – сказала я с интонацией Гермионы.

– Так мне нечего надеть, у меня из сексуального только купальник.

– Ну и славно, нефиг тебе сверкать своими пятнадцатилетними прелестями.

– Ну вообще-то я хотела надеть твою юбку и заправить туда белую рубашку.

– Какую? У тебя вроде их нет.

– Твою, – съехидничала Катька, открывая мой шкаф. – Где-то она у тебя тут, я знаю. А, вот эту. И юбку чёрную, буду как развратная школьница

– Ой, ладно, бери. Только давай быстрее, нам ещё ехать полчаса, – я махнула рукой, а довольная сестра пошла переодеваться.

Из нашей большой компании только Артём с Никой с энтузиазмом восприняли идею потусить с такой же развратной молодёжью, как и они, а остальные сослались на более важные дела. Я и Леру звала, но она уехала на выходные в Москву, к своему возлюбленному. Любовь это или Лерин блестящий план обосноваться в столице – завидовала я сильно.

Уж не знаю, как Лексу удалось уговорить охранника пустить мою красноголовую сестру, но тот даже не спросил наши паспорта, лишь проверил сумки. Атмосфера Gav’n’o превзошла мои ожидания в миллион раз. Я ничего особо не ожидала от этой вечеринки – подумаешь, стриптиз и развратные конкурсы, этого добра я насмотрелись на наших вписках, – но сейчас я с открытым ртом разглядывала интерьер и гостей.

С потолка свисали чёрные клетки, внутри которых плавно, в такт музыке, двигались девушки. Наверное, именно так выглядят стриптизёрши в элитных клубах: стройные, с накаченными задницами, в сексуальных кожаных костюмах, которые выглядят дороже, чем весь мой гардероб. Столы, которые обычно стояли посреди зала, теперь были убраны, в центре красовался x-образный крест с ремнями на концах. Он пустовал, но что-то мне подсказывало, что скоро в этих ремнях окажутся чьи-нибудь конечности.

Вокруг всё мерцало. Свет от красных, жёлтых и белых прожекторов хаотично сновал по залу, замирая в случайных закоулках. Вот, за дальним столиком шумная компания распивает бутылку водки, у большого зеркала две девушки в коротких платьях делают селфи, мимо промелькнул официант с голыми торсом, неся поднос с шотами. По стенам развешаны не то чёрно-белые картины, не то фотографии вполне недвусмысленного содержания. Слишком развратно, слишком пошло, но в этом и была вся прелесть вечеринки.

Из-за барной стойки Лекс махнул нам рукой. Мы не виделись всего пару месяцев, но мой бывший изменился до неузнаваемости: прибавил несколько килограммов, оброс мускулатурой, исчезли длинные, неухоженные патлы – теперь бритые виски плавно перетекали в стильно оформленную шевелюру сверху, а половину шеи обвивала татуировка китайского дракона. Весь его образ так гармонично вписывался в атмосферу, что я несколько секунд просто пялилась на него, приоткрыв рот.

Из транса меня вывели смачным шлепком по попе. От возмущения у меня перехватило дыхание – я резко обернулась, собираясь сказать пару ласковых наглецу в лицо, но остановилось.

Это был Левин. Сегодня его образ отличался от его обычной дешёвой толстовки и джинсов: чёрная майка в сеточку обтягивала сухое, мускулистое тело, на шее красовался широкий чокер с серебристым черепом. Я перевела взгляд ему на лицо. Левин смотрел мне прямо в глаза и улыбался. Он плавно провёл рукой по голове – волосы были сбриты почти под ноль. На запястьях заметила браслеты от настоящих наручников с обрывками цепи. «Интересно, где он взял наручники?» – пронеслось у меня в голове. Вдруг кто-то сзади меня заключил в объятия и поцеловал в висок.

– Зай, если ты продолжишь так пялиться на Саню, мне придётся напиться до беспамятства. Кстати, ты выглядишь просто невероятно.

Бархатный баритон над ухом отрезвляет лучше всяких полисорбов. Я тут же забыла о Левине и прильнула к Владу, вдохнув любимый запах. Левин как-то странно дёрнул плечами и направился к барной стойке, ловя на себе восхищённый взгляды размалёванных девиц.

– У Левина что, новый стиль? – хихикнула я Владу в ухо.

– Да, именно так и пойдёт на осенний призыв.

Мы в обнимку подошли к барной стойке, заказали сет разноцветных шотов. В бар активно прибывал народ – уже через полчаса танцплощадку заполонила разодетая молодёжь, а стриптизёрши в клетках всё активнее виляли телами. Катька потерялась где-то в толпе, послав меня и мою заботу куда подальше. Её красные волосы мелькали в разных концах бара, в руках она каждый раз держала новый бокал. Я не переживала – в свои пятнадцать у сестры был огромный опыт в тусовках и напитках, поэтому моей главной задачей было выцепить её ближе к двенадцати и посадить на такси до дома. Позже к нам присоединились Ника и Артём, одетые как доминатрикс и её верный раб. У Артёма к шее был прицеплен поводок, за который Ника в сексуальном, облегающем комбинезоне то и дело дёргала – то ли прикалывалась, то ли её это возбуждало.

В толпе промелькнула знакомая фигура – Марсель Шац собственной персоной. Брови сами собой поползли вверх. Это действительно наш Марсель: влюблённый в Светку разгильдяй, который за полгода исправил оценки по большинству предметов. Даже не представляю, кто кого позвал на секс-вечеринку – Марсель Светку или она его? Я пыталась разглядеть рядом с ним школьную приятельницу, но тщетно. Зато вокруг него крутили жопами две прелестных барышни – одна пышная с короткими волосами, другая худая, в вызывающем красном платье. Мне показалось, что эту он даже придерживал за талию, но из-за маячившего туда-сюда народа было сложно понять наверняка. Странно всё это, надо бы понаблюдать за ним, иначе…

Я не успела додумать мысль, как в зале вдруг погасли все прожекторы. Ненадолго – свет зажёгся снова, только теперь он падал на деревянный крест на возвышении, к которому была пристёгнута блондинка в одних трусиках и белом топе. Я тут же забыла о Марселе, окликнула увлечённо закидывающих в себя шоты ребят и повернулась к центру зала.

Зрелище было и правда интригующее. Под сексуально-торжественную музыку в другой части зала появилась дама в чёрном латексе. Она медленно прошлась по залу, касаясь гостей плетью. Большинство мужчин подавались вперёд, а девушки, наоборот, смущались и отстранялись. Доминатрикс – наверное, это был именно её образ, – подошла вплотную к пристёгнутой девушке, начала её щупать и что-то шептать. Это было настолько пошло, что даже мне стало как-то не по себе, а Влад поморщился и отвернулся.

Но это было только начало. Дальше доминатрикс вставила кляп в рот девушке и ножницами разрезала её топ. Под шквал ободряющих восклицаний толпы плеть прошлась по бёдрам, животу и обнажённой груди, оставляя красные следы. Жертва извивалась и постанывала, что ещё больше раззадоривало гостей. Я неотрывно смотрела на представление, а внизу нарастало возбуждение. Никогда не увлекалась порно с БДСМ и доминированием, но вдруг поняла, что мне определённо нравится этот жанр. Я взглянула на Влада, неспешно потягивающего виски-колу с непроницаемым лицом. Неужели его совсем не трогает представление?

Рядом Ника с Артёмом слиплись в страстном поцелуе, не обращая внимания на окружающих. Впрочем, окружающим тоже было на них плевать – весь бар окутало сексуальнее напряжение. Стриптизёрши покинули свои висячие клетки и теперь нагло домогались случайных гостей, по углам парочки чуть ли не раздевали друг друга, а музыка, похожая на трек из плейлиста Артёма, поддерживала атмосферу.

Тем временем, блондинку на кресте «пустили по кругу». К ней по очереди подходили мужчины и девушки, мацали бёдра, целовали соски, лапали за промежность. Одному наглому бородатому мужику доминатрикс хлестнула плетью по руке, потому что он пытался залезть блондинке в трусы. Чуть поодаль креста я заметила двух суровых охранников, внимательно наблюдающих за гостями. А организаторы молодцы! Скоро девушкам явно понадобится защита от неадекватных, возбуждённых мужиков.

Я восхищённо наблюдала за представлением, пока до меня не добралась доминатрикс. Подкралась ко мне, аккуратно, но властно обхватила меня за талию, наклонилась к уху:

– Заметила, тебе понравилось шоу на кресте. Не хочешь попробовать себя в роли жертвы?

От голосовой вибрации от уха до кончиков ног пробежали мурашки. Моё тело сейчас желало этого больше всего на свете, но сдерживал моральныйспазм и обещание, данное Владу. Ни с кем не взаимодействовать, я помню, любимый. Твою мать, как же соблазнительно выглядит крест!

Не дождавшись моего положительного ответа, доминатрикс отпустила меня и удалилась, а я ещё несколько секунд стояла в оцепенении, пытаясь унять возбуждение.

– Что она тебе сказала? – раздражающий баритон ворвался в волшебные фантазии.

– Ничего, – отмахнулась я и чуть отодвинулась.

Шоу стриптизёрш продолжалось; они вовлекали публику в развратные активности, возбуждали, соблазняли. Одна из стриптизёрш скользнула по нашей компании взглядом и остановилась на Гере. С его молчаливого согласия она медленно провела пальцами по его шее, торсу, выпуклости на брюках. Потом стриптизёрша повернулась к нему спиной, прижала его бёдра к своим и начала двигаться в такт музыке. Плавные виражи бёдрами, резкие наклоны, развороты и прикосновения – мне вдруг стало смешно и одновременно жаль Геру. Он явно не знал, куда девать руки, а лицо его стало очень серьёзным. Мы с Левиным давились от смеха, наблюдая за нелепым интимным контактом друга-девственника, даже у Влада появилась лёгкая улыбка, но быстро исчезла при взгляде на меня.

Когда актриса, наконец, отпустила Геру, он убежал в сторону туалетов, прикрывая рукой пах. После этого «шоу» моё возбуждение улетучилось, и мы втроём вышли во двор бара покурить.

– Ну как вам шоу? – спросила я парней, глядя на Влада.

– У меня всё горит! – воскликнул Левин, проводя рукой по низу живота. – После шоу, в смысле, не после Геры. Вот большое человеческое спасибо Лексу за это вечеринку, я как заново родился! Жду конкурсов. Кстати, «живой трон» не видели? Там, короче, три красивых тёлочки в нижнем белье сложились в трон, и с ними можно делать всё, что угодно.

– И ты уже сделал? – усмехнулась я.

– Ага, к ним такая очередь, что я до завтра прожду. Лучше найду себе на вечер кого-нибудь среди зрителей.

– Ну да, отличная вечеринка, чтобы трахнуть какую-нибудь бабу, не делая ничего.

– Обижаешь, я не трахаю каких-нибудь баб, а только таких же симпатичных, как ты, – он подмигнул мне и рассмеялся.

Я почувствовала, что лицу стало жарко. Посмотрела на Влада – тот никак не отреагировал на слова Левина, только лениво потягивал сигарету.

– Влад тебе не нравится вечеринка? – я тронула его за плечо. Мне показалось, что он хотел отодвинуться, но остановился.

– А вам не кажется, что эта вечеринка вообще нелегальная? – как бы невзначай спросил Влад. Левин пожал плечами, а я на миг задумалась. – Не нравится мне здесь.

– Ну, если учесть, что сюда пустили мою пятнадцатилетнюю сестру, то да, вполне нелегальная. Тебя это пугает?

– Меня нет, а вот Лекса должно бы.

– А причём тут Лекс? – спросил Левин.

– А кто, вы думали, организовал этот треш?

– Лекс?! – воскликнули мы с Левиным хором.

– Да не, он же просто старший бармен, – с сомнением сказала я, – с чего ему вообще организовывать вечеринки?

– Я, наверное, домой поеду, ребят, – спокойно произнёс Влад, но что-то в его интонации мне очень не понравилось.

– Но всё же нормально, ничего сверхъестественного не происходит! Давай ещё останемся ненадолго, а потом… – я не договорила, когда услышала знакомый смех.

Девчонка с красными волосами стояла спиной к дереву, над ней нависла чёрная фигура. Я прищурилась, и меня тут же захлестнула ярость. Это была Катька, обжимающаяся с взрослой темноволосой девицей, которую я сразу узнала.

– Катя, это, блять, что такое? – сдавленно спросила я, метнувшись к парочке.

– О, Насть, привет! Давно не виделись, – Кэт махнула мне рукой, а другой продолжала обнимать мою сестру.

– Я обращаюсь к ней, ты вообще молчи. Кстати, ты хоть знаешь, сколько ей лет? – я старалась говорить спокойно, но внутри всё горело от злости то ли на сестру, то ли на Кэт, а, может, и на себя саму.

– Очевидно, больше восемнадцати? Иначе сюда бы её не пустили, – Кэт усмехнулась, а мне захотелось её ударить.

– А ну пошли со мной.

 Я выдернула Катю из объятий Кэт и повела в сторону улицы.

Мы дошли до угла здания, только тогда я отпустила её руку. Она лениво скрестила руки на груди и посмотрела мне в глаза.

– Мне казалось, ты приняла мою ориентацию.

– При чём тут ориентация? – я захлебнулась от возмущения. – Ты сосалась с двадцатилетней бабой, которая принимает наркоту, во дворе с кучей людей! А прикинь, кто-то из папиных знакомых тебя увидит, нам тогда пизда… Обеим. В клубе хоть темно и всем пофиг, а здесь… Ты хоть мозгом своим подумай! Я тебя на свой страх и риск взяла с собой, а ты такую херню творишь. Дура!

Стало легче. Злость ушла, зато появилось лёгкое чувство стыда перед почти взрослой сестрой. Кажется, я опозорила её перед «подружкой». Я сказала уже спокойнее:

– Кать, короче, я вызываю такси. Уже полдвенадцатого, кстати, тебе пора. Я очень надеюсь, что с Кэт ты познакомилась здесь и просто решила пососаться. Потом расскажешь мне всё, и не смей врать.

– Откуда ты вообще её знаешь? – спросила Катя, зло уставившись на меня.

– Завтра расскажу.

Я посадила сестру в такси и вернулась в бар. Я не понимала, как мне реагировать на это – одно дело знать об ориентации сестры, а другое – застать её с девушкой, да ещё какой девушкой! Отвратительно.

Я даже перестала обращать внимание на сексуальную вакханалию, которая творилась вокруг. Люди будто год жили без сексуальных утех и мастурбации, а сейчас сорвались. Стриптизёрши всё так же кружили по залу, возбуждая ещё не возбудившихся гостей, ширмы у большинства ВИП-столиков были задёрнуты, пошлые конкурсы шли один за другим. Левин рвался участвовать во всех, появлялся то тут, то там с разными девицами, а я с завистью наблюдала за раскрепощёнными гостями и еле сдерживала обиду на Влада. Из-за грёбаной договорённости я не могла сделать ничего и ни с кем, а голову терзала навязчивая мысль – как прекрасно на одну ночь стать одинокой.

Переборов себя, я потащила Влада искать ещё что-нибудь интересное и нашла. Посреди малого зала висела связанная девушка, рядом мужчина в кожаных штанах и маске капал на обнажённые части её тело воском, время от времени поглаживая промежность. Судя по громким стонам, девушке явно нравилось такое обращение.

В самой большой ВИП-зоне собралась группа полураздетых людей. В центре стоял стол, а на столе… На столе лежал Марсель Шац, вцепившись в края стола и глубоко дыша. На его члене прыгала пышная, короткостриженая девица. Но зрелище этим не заканчивалось. Люди вокруг не просто наблюдали – они дрочили. Кто-то себе, кто-то друг другу. Я успела увидеть момент, когда девица слезла с члена, а её сменила другая, пока Влад не оттащил меня в большой зал.

– Ты понимаешь, что это пиздец? – резко спросил меня Влад. – С меня хватит.

– Это не пиздец, это секс-вечеринка. Люди развлекаются, как хотят. Я же не зову тебя трахаться на том столе! Расслабься и просто почувствуй эту атмосферу. Кстати, смотри, какая у меня интересная штучка есть, – Я медленно отодвинула край платья почти до самых трусов, обнажая бедро с кожаным ремешком. Влад равнодушно бросил взгляд вниз и снова наклонился к моему уху.

– Что ты делаешь?

– Предлагаю тебе себя. Прямо сейчас, – я дёрнула его за ворот рубашки и впилась в губы. Обвила руками его торс, забралась руками под рубашку, провела ногтями по спине. Сопротивления я не встретила только потому, что не встретила ничего. Влад стоял без движения, смотря в одну точку.

– Насколько ты пьяна, Настя? – спросил он сквозь сжатую челюсть.

– Трезва, как стёклышко. Ты не хочешь, да? Можно уединиться в ВИПке за шторкой, никто не увидит!

– Я не хочу, ты правильно поняла. И если ты не прекратишь этот разврат, мы уедем отсюда немедленно.

– Окей, принято.

Я отстранилась от Влада, не смотря ему в глаза, и отошла к стене, делая вид, что поправляю застёжку у босоножки. К обиде теперь присоединилась жуткая злость, к горлу подкатывал ставший таким привычным ком, на глаза наворачивались слёзы. Реветь нельзя, на мне тонна косметики. Я не слабачка, я не слабачка, я не слабачка. Я повторяла про себя эти слова, пока сердцебиение не пришло в норму, а слёзы не отступили. Мразь, сволочь, тварь! Не знаю точно, кому были адресованы эти ругательства – Владу, себе или Лексу, который пригласил на эту жуткую вечеринку.

Влад не виноват, просто у нас абсолютно разное либидо. И воспитание разное. И вообще всё разное! Да, я извращенка, я люблю секс, я люблю жить в комфорте, носить красивую одежду, тратить деньги на всякую чушь, быть в центре внимания, но и Влада я тоже люблю. Неужели мне опять не повезло? Дура. Я просто дура. Почувствовала, как Влад приобнял меня за талию и уткнулся носом в макушку. Я дёрнула головой, он тут же отодвинулся. Не хочу, чтобы он прикасался ко мне так. Надоела эта бесконечная нежность!

От гадких мыслей меня отвлекло новое шоу. Теперь оно разворачивалось на длинной барной стойке. Два роскошных мужчины в рваных джинсах и масках на глазах медленно снимали с себя рубашки. Оставшись без верха, они ещё немного потанцевали, а потом затащили на стойку особо активную девчонку. Один обнял её сзади, а другой водил руками и губами по её телу спереди. Когда девчонка совсем расслабилась, её уложили на стойку и стянули блузку. Она даже помогла расстегнуть пуговицы, а когда с неё ещё и лифчик сняли, девчонка уже горела желанием оказаться под одним из этих красавчиков.

Дальше шоу продолжил Лекс – он насыпал две ровные дорожки соли внизу живота девчонки, а на соски положил по дольке лимона. Красавчики-мужчины по очереди слизали соль, опрокинули в себя стопки, губами взяли лимонные дольки, задержавшись на твёрдых сосках. Не понимаю, как можно лежать смирно, когда с твоим телом что-то вытворяют такие мужчины! Я нервно сглотнула, представив себя на месте развратной девицы. Нет, я бы точно не смогла раздеться перед целой толпой.

А вот Ника смогла. Я с изумлением наблюдала, как она следующей поднялась на стойку и осталась в одних стрингах, как с её тела слизывали соль разные мужики, как Артём стоял рядом и пожирал свою девушку взглядом. Какие, оказывается, открытия делают в человеке подобные вечеринки.

Когда на стойку поднялась ещё одна девушка, зажигать с ней вызвался Левин. Он сидел перед ней на коленях, ожидая, пока её тело подготовят к шоу, его взгляд будто прожигал девушку насквозь. Да, она была красива, но как же это мерзко! Левин наклонился к её животу и медленно прошёлся языком по дорожке из соли. Его движения были такими плавными и гибкими, будто он танцор, а когда он резко запрокинул голову, чтобы выпить стопку текилы, я нервно закусила губу. Я была не права. Это выглядело прекрасно. Невероятно. Сексуально.

Завершив свою часть представления, Левин вернулся к нам с крайне довольным лицом. Он наклонился к моему уху, вызвав стайку мурашек, и спросил:

– Насть, где Влад?

Я покрутила головой, Влада не было. Нахмурилась, прошлась по территории бара, вышла на улицу, проверила туалеты. Хотела было звонить, но на экране высветилось оповещение:





Внутренности скрутило, пара выпитых шотов резко попросились наружу. Что это за странное сообщение? Влад не может просто взять и уехать, написав лишь короткое сообщение! Неужели его так взбесило моё непристойное предложение?

Показала сообщение парням, Гера лишь пожал плечами и сообщил, что тоже собирается уезжать, а Левин, в своей неповторимой пофигистической манере, предложил не париться и продолжить развлекаться. Влад же сказал, что позвонит, значит, позвонит, зачем переживать? У меня возникло очень неприятное чувство, что они оба знают то, о чём мне знать не следует. И как можно развлекаться дальше, когда любимый человек резко обиделся и оставил одну на вечеринке? Ладно, не одну, но ребята заняты своими делами – Артём с Никой после шоу на барной стойке уединились в одной из ВИП-кабинок за плотной шторой, Левин охотится на баб, Гера собирается домой, Лекс работает за баром. Я пыталась дозвониться Владу, но на том конце линии раздавались длинные гудки.

Как бы не протестовали мои моральные принципы, уходить не хотелось. Я будто ощутила себя свободной от надзора – теперь можно расслабиться и не скрывать эмоции. После сегодняшнего я осознала, что ни о каком сексе в туалетной кабинке, шибари или БДСМ-практиках с Владом не может идти и речи. Он и правда не такой. Но я ничего не могла поделать с жаром внутри и наплывами возбуждения.

Настя, только не натвори глупостей, твердила я себе, пока танцевала рядом с Левиным. Пока он держал мои пальцы в своей ладони, а другой рукой прижимал меня к себе за талию. Пока он смотрел мне прямо в глаза. Пока его губы были в паре сантиметров от моих.

Я так и не решилась на то, о чём мечтала целый год. Левин бы всё равно не позволил, хотя его желание поцеловать меня я чувствовала почти физически. После жарких танцев и конкурса, в котором мы участвовали вместе, он посадил меня на такси до дома. Я не протестовала, лишь обняла его на прощание, вдохнув сладко-терпкий аромат шоколадного Axe. Где-то глубоко внутри копошилось это странное чувство, когда совершаешь серьёзную ошибку, но уже ничего нельзя изменить. Чувство неотвратимости чего-то чудовищного.

Глава 21. Лестница в небо

Мне снился очень мрачный сон, от которого я проснулась с тянущей пустотой в животе, липкой от пота кожей и учащённым сердцебиением. Мне снилась эта отвратительная вечеринка, но теперь всё было словно в замедленной съёмке и вязкой темноте. Левин держал меня за руку, его лицо было так близко, и всё так прекрасно, что я не заметила, как осталась одна во тьме. Музыка больше не играла, толпа исчезла – я оказалась в центре обшарпанного зала, заваленного хламом. Нужно было бежать, найти его, спасти… Но кого? Из темноты вынырнул Гера, сказал, что меня ждёт Влад и вручил мне волшебную палочку. «Здесь слишком страшно», – сказал он и тоже исчез. Палочка в руке превратилась в карандаш, заклинания не сработали, а я до сих пор не знала, что делать. Где-то вдалеке послышался смех. Я полетела на звук и обнаружила Влада, обнимающего Леру. Она смеялась, а он смотрел на неё с такой нежностью, что я словно наяву ощущала, как сдавливает грудь и становится трудно дышать. Он в упор посмотрел на меня, его улыбка начала расширяться и превратилась в тёмную дыру на пол-лица. В этот момент меня охватил страх. В голове ясно промелькнула мысль, что это сон, и нужно умереть, чтобы проснуться. Я вылезла в ближайшее окно и рухнула сквозь землю на свою постель, резко вдохнув и открыв глаза.

Я часто анализировала свои сны – через них я осознавала скрытые желания или фобии, но об этом сне мне было даже вспоминать жутко. Меня не пугала собственная смерть – с высоты я падала кучу раз, когда хотела проснуться, – меня больше не пугало искажённое лицо Влада. Ощущения безысходности всё утро преследовало меня после глухой темноты зала, в которой я оказалась совершенно одна с бесполезным карандашом в руке вместо волшебной палочки.

Часы на стене показывали пол-одиннадцатого. На кухне грохотала посуда, аромат чего-то мучного расползался по квартире, из родительской комнаты доносились крики на фоне стрельбы – папа смотрел утренний боевик. Я вылезла из кровати в таком подавленном состоянии, что еле доползла до ванной. Пустой желудок больно тянуло, от него по шее и спине расползались мурашки. Я знала это ощущение – тело предчувствовало какие-то события.

Когда я появилась на кухне, Катька впилась в меня ненавистным взглядом и тут же вышла. Мама недоумённо её окликнула, но ответа не дождалась.

– Чего это она, Насть, не знаешь? Даже блины не доела.

– Не знаю, – сипло ответила я.

– Ну тогда я доем, – мама с энтузиазмом облизала Катькину ложку, обмазанную в сгущёнке.

Мне безумно захотелось поделиться переживаниями с мамой, но вместо этого я решила поговорить с сестрой.

В Катькиной комнате царил полумрак из-за задёрнутых плотных штор. Хмурая сестра сидела на кровати и тыкалась в телефон. Я протиснулась в дверь, демонстративно постучала по створке:

– Кать, надо поговорить.

– Чё тебе? – буркнула Катька, не подняв глаз.

Я плюхнулась на компьютерное кресло напротив кровати и осторожно лягнула её по ноге. Она сделала вид, что меня в комнате нет.

– Ты реально на меня злишься? – спросила я, крутанувшись на стуле. Ответа не последовало. – Блин, ну… прости. Я разозлилась. Ты бы на моём месте тоже разозлилась, так что не надо тут. Не дуйся, я же беспокоилась о тебе. И за себя тоже.

– Не ври, ты беспокоилась только за себя, – протянула Катя, не отрываясь от телефона. Она то и дело дёргала головой, чтобы убрать падающие на глаза красные пряди.

– А почему красный? – перевела тему я.

– Что?

– Почему ты в красный покрасилась, говорю. Синий тоже смотрелся бы прикольно. Или розовый.

– Ненавижу розовый, – фыркнула Катька, но голос уже был не такой сухой. – Просто так. Красный и красный, что такого-то?

– Хз, просто спросила. Короче, ты меня прощаешь? – я опять лягнула сестру.

– Ой да иди ты, – беззлобно сказала Катька, пнув меня в ответ. – Ты вообще представь, как ты стоишь со своим Владом, обнимаешься, а тут подбегает папа, орёт на тебя, орёт на Влада и тащит домой. Сколько бы ты с ним не разговаривала? Месяц?

– О, ну он бы явно не стал просить прощения, в отличие от меня, – усмехнулась я. – Ты чё меня с папой-то сравниваешь? Мне вообще пофиг, с кем ты там и что делаешь, главное, чтобы никто не спалился.

Катя скорчила типичное «мамское» лицо в поднятыми бровями, отчего стала ещё больше похоже на маму.

– Ну вот, ты уже не злишься. А теперь рассказывай про свою Кэт. Или как ты её там зовёшь? Ксюня, Ксюха?  – хохотнула я, а Катька показала мне фак.

– Ей не нравится имя Ксюша, А вот Катя – да.

– Ой, а Катя прямо такое оригинальное и красивое имя! Колись, давай.

– Мы встречаемся, – буркнула сестра, потерев нос, – около месяца уже. Она классная.

– Она педофил.

– А тебе прямо в пятнадцать нравились ровесники, да?

– Резонно. Вот только я не встречалась со взрослыми парнями.

– Это потому, что ты им не нравилась. И вообще, ты была страшная, – хмыкнула Катька, на её губах расползлась игривая улыбка.

– Пиздец ты меня любишь! – я тоже улыбнулась. – Так чё там с Кэт-то?

Как-то весной Катькина подружка влюбилась в парня из Института культуры, вот и уговорила Катьку рвануть к нему на вписку в Закамск. В Перми ходили слухи, что студенты Института культуры бухают похлеще медиков, и, судя по Катькиному рассказу, это оказались вовсе не слухи. На шестерых ребята запасли два кейса пива и шесть бутылок водки – выпили всё подчистую, а на утро побежали за опохмелом в ближайшее Красное & Белое.

Кэт была среди этих шестерых – такая загадочная, малословная, неприступная. Катька с восторгом рассказала, как она влила в себя четыре стопки подряд без закуски, шлифанула пивом, а потом спокойно играла Мусоргского на скрипке. Тогда Катька и влюбилась. Наверное, это у нас семейное – влюбляться в странных личностей с пиво-водочными пристрастиями. Катька очень кстати подружилась с хозяином квартиры; он потом каждый раз звал её бухать, только просил не приводить с собой подругу – его совсем не привлекали влюблённые в него малолетние дурочки, – а Катька отлично вписалась в их творческую тусовку. На четвёртый приезд подвыпившая Кэт поцеловала её в тёмном коридоре, на пятый они уже без стеснения обнимались на глазах у друзей.

Их романтично-вписочная история любви так меня растрогала, что во время Катькиного рассказа я пыталась удержать рвущийся из горла ком. Моя любовь до сих пор не прочитала мои сообщения, а в трубке каждый раз тянулись печальные гудки. Катьке я рассказала и про ссору с Владом, и про безумные танцы с Левиным, и даже про Марселя, который, в тайне от своей девушки, развлекался с другими.

– Только не говори об этом Свете, – сказала на это Катя, – по опыту знаю, лучше в чужие отношения не вмешиваться.

– М-м-м, ты такая опытная у нас, смотрю, – я иронично изогнула бровь, – и что предлагаешь делать?

– Ничего. Просто забей – они сами разберутся.

– Чтобы Марсель продолжил ей изменять, а она страдала в неведении?

– А ты предпочла узнать, что Влад тебе изменяет, и расстаться с ним, или дальше жить с ним счастливо?

– Влад бы не стал изменять при любом раскладе, – почему-то взъелась я, вспомнив утренний сон, – но я бы предпочла знать.

После разговора с сестрой я взвалила на себя обязанность сообщить Светке о похождениях её суженного. Я ужасно не хотела её расстраивать, но встречаться с предателем – ещё хуже.




Я решила пойти издалека. Ответ пришёл через несколько минут:





Мы со Светой не общались всё лето – на выпускном она не появилась, – но я не могла и подумать, что из-за Оли она начнёт наезжать на меня. И совсем неважно, что мы её вытащили из этой сраной наркоманской квартиры, да?





Внутри разрасталась дикая злость, которая нуждалась в выходе. Света возомнила себя судьёй? Что ж, подкину ей дело.





Мои сообщения остались без ответа, а когда я решила проверить Светкин профиль в Инстаграме, он оказался закрыт. Она заблокировала меня и в других соцсетях, только по ленте Твиттера я смогла определить исход: смена статуса с «Жизнь говно, но с тобой не так воняет» на «fuck off» и написание нового твита о никчёмости бытия.

Никчёмность же моего бытия разъедала меня гораздо сильнее, чем я могла себе представить. Было больно, было очень больно терять ещё одну подругу, пусть и не такую близкую. Как бы я не убеждала себя, что всё наладится, ничего не налаживалось. До Влада я так и не дозвонилась, писала Левину и Гере – вопросы про Влада они игнорировали, а отвечали как-то односложно.

С Лерой, которая счастливая вернулась из Москвы, мы просидели целый день у неё в комнате, вспоминая самые смешные, самые курьёзные, самые идиотские моменты из нашей дружбы и из школьной жизни. Пересматривая видео с урока физики в начале года, Лера заливалась смехом, а у меня от стыда опять пылало лицо. Казалось, тот урок был миллион лет назад – слишком много всего случилось за этот год. Я вдруг задумалась, исполнила бы своё наказание теперь, находясь в отношениях с Владом, и пришла к неутешительному выводу: исполнила бы.

К своему Роману в Москву Лера ездила всего второй раз, но уже называла эти отношения серьёзными. Ему было двадцать четыре – талантливый айтишник с собственной квартирой в пределах Третьего кольца. И как только Лера умудряется цеплять таких мужчин и главное, чем таких мужчин привлекает Лера? Мельком вспомнила Лериных парней за несколько лет – все как на подбор: симпатичные, при деньгах, с родительским бизнесом. И ни одного Лера не любила

– Блин, Наська, там нереально красиво! – мечтательно сказала Лера, плюхаясь на кровать, раскинув руки. – Там, рядом со станцией, где у Ромки квартира, офигенский парк есть, Крылатские Холмы называется. Он не очень большой, на самом деле, но там сплошные холмы! Ну да, логично, наверное. Мы там целый день гуляли, пикник устроили. Там такой закуточек был, между кустами, ни с одной стороны нас не было видно. Ну и мы, – Лера хихикнула, – напились вина и решили заняться сексом.

– Прямо в парке?

– Можно подумать, это так необычно! Мы не только в парке это делали, ещё в туалете торгового центра, на последнем ряду в кино, – Лера загнула два пальца, – что там ещё? А, в такси чуть петтингом не занялись, там таксист так офигевал! Короче, про парк рассказываю. Я уже лежу без лифчика на пледе, Рома нависает надо мной, расстёгивает ширинку, и тут из кустов вылазят две девочки лет двенадцати! А Ромка уже спустил трусы!

Лера залилась смехом, а я для приличия издала несколько смешков. Наверное, в любое другое время я бы каталась по кровати вместе с Лерой, хохоча до боли в горле, но сейчас даже улыбка давалась мне с трудом.

– Ты ведь тоже подала документы в Москву вроде? Если не дадут общагу, можешь с нами жить, думаю, Ромка не будет против, – сказала Лера, когда вечером мы направлялись к моему дому – подруга решила немного прогуляться со мной.

– Ага, только вряд ли я пройду, – я пожала плечами и удивилась, насколько уверенно Лера говорила о переезде в Москву. С чего она вообще решила, что сама туда поступит?

– Даже если не пройдёшь, обязательно приезжай в гости. Можешь Влада взять, организуем вам уютное спальное место. У нас стены толстые, а слышимость очень плохая, – опять хихикнула Лера.

Внутренности неприятно скрутило.

– Он мне до сих пор не писал, – тихо сказала я.

– Ой, да не переживай, напишет ещё. Знаешь, у мужиков есть такой период, когда надо побыть наедине с собой и подумать о жизни. У меня Костя, помню, на неделю уехал к дедушке куда-то в село, где не было ни связи, ни цивилизованного туалета. Зато приехал таким свеженьким, отдохнувшим, мы сутки не вылезали из кровати.

– Повезло вам, – буркнула я, угрюмо пялясь в асфальт под ногами.

– Просто расслабься. Пока расслабься, завтра будем нервничать.

Третье августа началось действительно нервно, впрочем, как и все дни до этого. Сразу после беглого завтрака мы с мамой засели за ноутбук и чуть ли не ежесекундно обновляли страницы на сайтах всех ВУЗов, куда я подавала документы. Списки поступивших могли появиться в любой момент.

Первый список появился на сайте университета им. Плеханова. На него я и не надеялась, поэтому спокойно восприняла отсутствие моего имени в списке поступивших на бюджет. Моё имя не появилось ни в списках пермской Вышки, ни в списках Политеха, а когда до безумия счастливая Лера сообщила мне о своём поступлении в Московский государственный что-то там имени кого-то там, я чуть не разрыдалась прямо в трубку. Сдержалась, подождала, пока подруга распиналась о своём «невероятном везении» и «не самом лучшем универе, но и этот сойдёт», потом полчаса стояла под горячим душем и ревела навзрыд.

Переживания, накопившиеся за эти дни, вытекали вместе с водопадом слёз. Оставалось надеяться только на ПГНИУ, но моральных сил на это не осталось. Я помню эту безысходность, которая опустошала меня почти десять дней, после Нового года, и сейчас накатывало очень похожее чувство. Лера поступила на бюджет в Москву, Ева уехала в Англию, Оля со Светой прекратили со мной общение, с Владом серьёзная ссора, остальные ребята со мной не общаются – мне нужна была хотя бы капелька счастья.

Чуда не произошло. Выставили списки бюджетников ПГНИУ – я не прошла ни на одно направление.

– Настя, как такое вообще могло произойти? – возмутился папа, пялясь вместе со мной в экран. – Вы точно всё проверили? Может, что-то забыли?

Он всё жужжал и жужжал над ухом, а мама всё цыкала и цыкала на него, сочувствующе поглаживая меня по волосам. Она что-то говорила про шанс попасть во вторую волну бюджетников, но речи родителей растворялись в воздухе, не успев долететь до центра восприятия где-то внутри черепа. Несколько дней я просидела в своей комнате, пересматривая любимые сериалы и стараясь не думать о будущем. Папа согласился за меня платить при одном условии: я буду учиться, а не «шляться по тусовкам», как он выразился. Перспектива быть папиной должницей четыре года меня удручала ещё сильнее, чем вообще остаться без образования.

Мама предложила мне выход – выбрать направление «Медиакоммуникации» в ПГНИУ, а со второго курса устроиться в школу дизайна, где я училась с седьмого класса, преподавать малышам рисование. Я обещала ей подумать, а на следующий день мы с ней уже подписывали документы о зачислении на направление «Медиакоммуникации» на платной основе.

На удивление, после подписания документов стало легче дышать, словно ослабли сдавливающие грудь тиски. Я поступила, пусть и платно, на весьма интересное направление, в ВУЗ с самой крутой внеучебной тусовкой города, мне почти не на что жаловаться. Ну, кроме того, что я абсолютная дура, которая сумела просрать своё будущее.

Сегодня ночью мне опять снился Влад. На этот раз мы лежали с ним на кровати в обнимку, я ощущала тепло его кожи, тонкий аромат шоколадного Axe проникал в ноздри. Хоть во сне я и не чувствовала запахов, я точно осознавала, что в комнате должно пахнуть именно так. Когда Влад в очередной раз меня поцеловал, в комнату зашёл папа.

– Пап, это точно реальность? – спросила я у него.

– Да, – ответил он.

На этом сон развеялся. Я открыла глаза и на автомате провела рукой по лицу. Щёки были мокрыми, как и подушка. Впервые во сне я плакала.

В диалоге с Владом висело семнадцать непрочитанных сообщений – одни состояли из пары слов извинений, другие растягивались на целый экран, где я пускалась в жалкие объяснения своего поведения и умоляла ответить мне.

Ритуал я повторяла каждое утро: заходила в диалог с Владом, оттуда переходила на его страницу, искала новые записи и фотографии, переходила в его профиль в Инстаграме, где с прошлого года так и не прибавилось постов. Лера не раз предлагала забить на «этого душнилу» – подцепила новое слово где-то в Твиттере – и поехать в клуб разводить мужиков, но мне было даже тошно об этом думать.

Родителям пришлось рассказать о нашей «маленькой ссоре», ведь они ежедневно задалбливали вопросами о Владе. «Ну ничего, помиритесь скоро», ласково говорила мама, а папа грозился сплавить меня в общагу, если я «потеряю такого мужика». После поездки на дачу Влад ещё несколько раз заходил к нам в гости, где они с папой ржали над каким-нибудь абсурдным фильмом, который они – какая неожиданность! – оба смотрели, обсуждали самые перспективные профессии будущего, спорили о цензуре в соцсетях. Я в это время тихонько потягивала чай, а по телу разливалось тепло. От чая и от осознания своего невероятного везения.

Я запихивала в себя безвкусный утренний омлет, когда лежащий экраном вниз телефон завибрировал. Внутренности резко скрутило, дрогнувшей рукой я чуть не ткнула вилкой себе в щёку. Я схватила телефон, но на экране высветился незнакомый номер.

– Что ж ты такая резкая! – воскликнула Катька, хватаясь за покачивающуюся кружку чая. – Ты ещё ногами помаши!

Но я не обратила на её возглас внимание и дрожащим голосом сказала «алё».

– Здравствуйте, Анастасия Глебовна? Меня зовут Надежда Викторовна, секретарь Экономического факультета ПГНИУ. Рада вам сообщить, что по итогам второго этапа зачисления вы проходите на бюджетную форму обучения на направление «Торговое дело», профиль «Маркетинг» Экономического факультета.

– Чего, простите? – тихо переспросила я, а кусок омлета на зависшей у рта вилке плюхнулся мне на колени.

– Анастасия, поздравляю вас, вы проходите на бюджет на профиль «Маркетинг» в ПГНИУ, – мягко повторила девушка.

– Но подождите, я же уже… подала документы на другой факультет… – сказала я растерянно, а из груди рвался триумфальный крик.

– Вы можете отозвать согласие на зачисление, до одиннадцатого августа приехать к нам и заполнить новое заявление на зачисление.

– Господи, это невероятно, – выдохнула я в трубку, на том конце линии послышался смешок. – Пожалуйста, ответьте на вопрос, как получилось, что внезапно прошла?

– Обычно кто-то из тех, кто прошёл на бюджет, отказываются, поэтому места предоставляются следующим по баллам, – ответила секретарь.

– Капец, – выдавила я, сдерживая взрыв хохота. – Я думала, из-за математики я точно к вам не пройду.

– Как раз математика вас и спасла – у вас на один балл выше, чем у следующего по списку абитуриента. В общем, Анастасия, ждём вас на заключение договора до одиннадцатого августа. Информацию о зачислении выслала вам на указанную вами почту.

– Хорошо. Спасибо.

Несколько секунд я раскачивалась на стуле с тупой улыбкой и куском омлета на коленке, а потом выпустила распирающий изнутри смех. Из комнаты что-то крикнул папа, Катька с ухмылкой закатила глаза, мама с зелёной маской на лице высунулась из ванной.

– Я поступила! На бюджет, мать вашу! – заорала я, не в силах сдержать эмоции. Пусть узнают соседи, пусть узнают дети на детской площадке, пусть узнает весь мир.

Сейчас меня не волновало, как я буду учиться на Экономическом факультете, ненавидя математику, как я буду свидетельствовать в суде против бывшей подруги, насколько тяжело мне будет без Леры. Этот сраный балл по математике спас моё будущее – какая ирония. Я представила самодовольное лицо математички, мол научила же она эту дурочку хоть чему-то, а я бы, переступив через неприязнь, поблагодарила бы её коробкой Рафаэлло. Осталось помириться с Владом, и жизнь снова станет прекрасной.


Звонок, которого я ждала больше всего на свете, прозвенел на следующий день. Сердце сжалось, когда в трубке раздался любимый бархатный баритон. Эйфория от вчерашней новости мгновенно улетучилась – голос звучал невыносимо сухо, и в нём не осталось ни нотки той нежности, от которой птеродактили в животе довольно урчали. Он сказал, что готов к разговору и через час подойдёт к моему подъезду. Весь следующий час меня трясло так, что я не могла удержать в руке телефон. Единственное, что помогало не сойти с ума от нервов, это серия «Шерлока», которую я села смотреть вместе с мамой.

После краткого сообщения Влада «я подошел» я была готова через минуту. Влад сидел на полуразвалившейся скамейке рядом с детской площадкой, дымя сигаретой. Я присела рядом на мокрую доску, попыталась прикоснуться к его плечу, он отстранился. В груди кольнуло, я сжала кулаки, чтобы успокоить бешеный ритм сердца.

– Влад, что случилось? – тихо спросила я, – Почему так долго не отвечал мне?

Влад молчал несколько секунд, смотря куда-то вдаль, потом сделал глубокую затяжку и сказал:

– Мне нужно было время. Время… поразмышлять.

– Поразмышлять о чём?

– О жизни, – ответил Влад и ткнул окурком в железную раму скамейки. Сигарета никак не хотела гаснуть – пришлось вдавить её с силой. В голове пронеслись знакомые строчки:


Затянись мною в последний раз,

Ткни меня мордой в стекло,

Дави меня, туши мою страсть.

Буду дымить назло.


– Читал мои сообщения? – тихо спросила я. – Я много что написала.

– Читал. – Я ждала продолжения, но Влад вдруг перевёл тему. – На прошлой неделе должны были вывесить списки поступивших. Куда прошла?

– В Универ на Маркетинг. На самом деле, чуть не пролетела – я в список не вошла, а вчера позвонили, сказали, что во втором потоке прошла, – я усмехнулась, радуясь, что Влад снова готов со мной разговаривать. – А ты в Политех поступил, да?

– Я везде поступил, – хмыкнул Влад, лицо оставалось непривычно серьёзным. Достал из пачки ещё одну сигарету, другую вложил в мою раскрытую ладонь.

– Это как?

– Прошёл по баллам везде, куда подавал, – он пожал плечами.

– Это очень круто, ты у меня такой молодец, – я искренне улыбнулась, дёрнулась было, чтобы обнять, но наткнулась на ледяной взгляд. Влад тут же его отвёл. – И… что ты выбрал в итоге?

– Уральский институт МЧС в Екатеринбурге.

От мерзких мурашек, покрывших всё тело, передёрнуло. Резко стало холодно, морось липкими каплями стекала по лицу. Нет. Не может быть. Нет.

– Ты… правда поедешь в Екатеринбург? – выдавила я, с трудом справившись с дрожащей челюстью. Влад сделал глубокий вздох, потёр рукой глаза, затянулся. Моё поступление на бюджет вдруг перестало иметь значение.

– Насть, это были очень сложные для меня дни. Наверное, самые сложные в жизни. Хотя, трудностей у меня было предостаточно, – он с силой сжал кулак, потом разжал. – Когда мы начали встречаться, я осознавал, что будет трудно. Трудно принять, в первую очередь, свои чувства… и твои чувства. Я делал всё, что в моих силах, чтобы у нас всё было хорошо. Как выяснилось, этого было недостаточно.

К горлу подкатил такой огромный ком, что стало трудно дышать. Хотелось избавиться от него, проглотить, выплюнуть, выблевать, но избавляться было не от чего – на месте желудка расползалась серая дыра, засасывающая в себя все эмоции. Тело начало мелко потряхивать, концентрация уже не помогала. Я заставила себя повернуться к Владу и взять его за руку. Он осторожно высвободил руку.

– Что это значит? – спросила я дрожащим голосом. – Что значит «недостаточно»?

– Недостаточно, чтобы удовлетворить твои потребности.

– Почему? – я не слышала своего голоса.

– Почему? Вот я и думаю, почему… Надо было стараться лучше, я ведь искренне хотел быть с тобой. Я любил тебя. Не представляешь, как.

 Подмышки насквозь промочили футболку, холодные мурашки хаотично ползали по спине, бокам, шее. Его безразличный тон и упоминание прошедшего времени окончательно меня добили. Однажды на похоронах дедушки, стоя перед открытым гробом, я внезапно рассмеялась, хотя из глаз лились слёзы. Мне стало настолько стыдно перед родными, что я несколько месяцев избегала с ними встреч, хотя родители убеждали, что это совершенно нормально – реакция организма на стресс может быть разной. Сейчас мой дрожащий смех взорвал вечернюю тишину двора, отразившись от кирпичных стен.

– Любил. В прошедшем времени, да? – сказала я сквозь зубы и схватила Влада за ворот куртки. – Посмотри на меня! Прошло всего две сраных недели, что изменилось?

Влад не отреагировал на мой яростный порыв, лишь снова сжал и разжал кулак.

– Прошло гораздо больше. Знаешь, это не важно, на самом деле. Раньше я и правда не замечал, насколько мы разные. Или просто не хотел замечать. И вот всё подошло к своему логическому завершению…

– Нет, подожди, стой! – я обнаружила, что так и не выпустила его куртку. Медленно разжала руку, отодвинулась. – Я не знаю, что именно я сделала не так, то я прошу прощения. Возможно, я вела себя… эгоистично, плохо, мерзко, но я готова меняться, я готова… Чёрт, да что я сделала не так?!

– Ты ничего не сделала. Ты всегда была собой, а вот я пытался измениться, чтобы соответствовать твоим запросам. Не получилось, извини. Плохо пытался. – Влад вытер мокрое лицо рукавом, посмотрел в небо, медленно поднялся. – Дождь усиливается. Я думаю, пора идти домой, чтобы не вымокнуть.

Я осталась сидеть, вцепившись пальцами в край скамейки. Нет, этого не могло случиться. Этого не должно было случиться.

– Насть, я надеюсь, что… ты найдёшь того, с кем реально будешь счастлива. Кто будет соответствовать твоим ожиданиям. Я правда… от всего сердца желаю тебе счастья.

Влад взял со скамейки рюкзак, надел на плечи, проверил лямки. Я, наконец, поднялась и последний раз посмотрела ему в глаза. В них больше не было ничего.

– Прощай, Настя.

Влад сделал шаг назад, словно в замедленной съёмке развернулся, его рослая фигура начала удаляться.

– И ты правда примешь это – если меня будет обнимать другой? – в отчаянии крикнула я ему вслед.

– О, я принимал это слишком долго. Хватит.

Его слова растворились в шумном потоке дождя, но я расслышала всё, чего так не хотела расслышать. Я больше не чувствовала холода и сырости, только пульсирующую боль в районе живота. Из-за резких скачков температуры голова пылала. Кожа словно посерела, слилась с асфальтом, стенами, тучами, потеряла структуру. Мир вокруг удаляющейся фигуры перестал существовать, я будто перестала существовать.


Но лестница в небо оказалась расшатанной стремянкой,

Годной лишь на то, чтоб достать с антресоли банку.

Возьму подмышку, отнесу в кладовку – пусть пылится.

Прости за все и, ради Бога, перестань мне сниться.

Эпилог

Перед лицом вырос очередной стакан стаута, за вечер уже третий. На еде и закусках Олег решил сэкономить, поэтому в теле уже чувствовалась привычная лёгкость. Работа курьером в доставке приносила доход, но большую часть денег он переводил на накопительный счёт, а оставшиеся просаживал в барах. Как всегда говорил отец, экономить можно на чём угодно, только не на алкоголе – если уж убивать организм, то с удовольствием.

Чья-то тень нависла над барной стойкой, над ухом раздался приятный голос:

– Будешь столько пить, кожа станет как у моего деда.

Олег с облегчением улыбнулся и крепко обнял Влада. Он до последнего был уверен, что тот всё же не сможет с ним встретиться.

– Наконец-то увиделись вживую, – сказал Олег, указывая на соседний стул. – Садись, рассказывай, как дела, как жизнь.

– Мы общались неделю назад, – усмехнулся Влад и заказал себе тёмный эль, – думаешь, что-то кардинально поменялось?

– Кто знает, что в этом вашем Екб происходит? Это у нас застой многолетний застой, ну кроме ремонта набережной. Ты как-то выглядишь… не очень, если честно, – Олег поморщился, вглядываясь в лицо Влада: оно выглядело изнемождённым, черты заострились, под глазами залегли зеленоватые круги, уголки губ опустились. – Ты вообще спишь?

– Иногда приходится, – непринуждённо ответил Влад, дёрнув плечами.

– Не ёрничай. На видео ты выглядел как обычно, а сейчас… мне кажется или ты похудел?

– Ну так, немного.

– Считаешь, десять килограммов – это немного? – возмутился Олег. Только сейчас он заметил, насколько тоньше стали шея и бёдра Влада. – Ты вообще ешь? Или тоже «иногда приходится»?

– Да забей, всё нормально со мной. Просто тяжело совмещать учёбу с работой. Ни я первый вывожу, ни я последний, – сказал Влад голосом, не терпящим возражений, поэтому Олегу пришлось отступить. – Давай лучше колись, что хотел рассказать при личной встрече. Я тут ненадолго, ещё в ночь выходить.

– Твою мать, в ночь-то куда? Может, поспишь лучше? – обречённо спросил Олег, а Влад как раз в этот момент широко зевнул.

– Отстань.

– Да ну тебя! Ладно, я хотел просто поговорить. Обсудить… ну, ты знаешь… ему дали шесть лет.

Выдавив из себя последнюю фразу, Олег влил в себя полкружки стаута. Каждое слово давалось с невероятным трудом. Влад молчал.

– В общем, суд в середине декабря был. И я, как идиот, туда пошёл. И… – Олег сжал пальцами переносицу и зажмурился, – он был таким… безразличным. Безжизненным. А я разревелся. Пиздец, я реально разревелся в зале суда.

Олег шумно выдохнул и сделал ещё несколько глотков. Влад смотрел прямо перед собой, сжимая и разжимая кулак под стойкой. Он умел слушать, и сейчас Олегу нужно было именно это.

– В общем, всё очень плохо. Говорят, можно выйти досрочно, но какая разница – пять лет сидеть или шесть? Юность всё равно просрана.

Олег шумно выдохнул, стиснул зубы, на рельефном лице показались желваки.

– Не представляешь, как меня заебало страдать. Хочется просто нормально жить, но что-то не получается. Больно. Больно где-то в груди. Кстати, я тебе не говорил вроде, Олю-то тоже посадили. Которая подруга Насти… – Олег замялся, покосившись на Влада, – в общем, бывшую Егора.

– Думаешь, я сейчас буду биться в истерике? – усмехнулся Влад.

– Да нет, просто… – Олег пожал плечами, – в общем, ей дали четыре года за распространение наркоты. Адвокат так распинался о каком-то давлении, о психологическом насилии, но всё бесполезно.Вообще-то, я думал, больше дадут.

– Смотрю, ты её просто обожаешь, – хмыкнул Влад. – Какое плохое зло она тебе сделала?

– Плохое зло? Это какой-то мем?

– Какой-то, да.

– Да просто… бесила она меня.

– Как и большинство людей на Земле, – вставил Влад, а Олег закатил глаза.

– Ты как сам, вообще? Ну, моральное состояние, я имею в виду. Надеюсь, прошло всё?

– Всё – это что?

– Любовь, тоска и вся эта хрень… – Олег провёл пальцем по трещине в деревянной столешнице.

Влад несколько секунд молчал, покачивая стакан пива в руках, потом сказал:

– Скажем так, если не акцентировать на этом внимание, то всё в порядке.

– Это хорошо. Что ты в ней вообще нашёл, – пробубнил Олег, но Влад всё же расслышал.

– А ты когда это у нас экспертом в девушках стал? – парировал он, лениво приподняв бровь.

– Да я даже не как о девушке, а… ладно, не важно. Я тут просто наткнулся на… – Олег сделал паузу, чтобы достать телефон, – на это, в общем.

На экране появилась фотография. В полутьме, в ореоле жёлтого света тонкая женская фигура изысканно застыла на барной стойке. Переливающееся платье едва прикрывало промежность, на ногах тяжёлые ботинки на танкетке, веки с громоздкими стрелками прикрыты, на бордовых губах блаженная полуулыбка. Чьи-то руки тянулись к облачённым в сетчатые колготки ногам, сзади кто-то пытался обхватить за талию – фото было пропитано пошлостью, поэтому Влад, лишь бросив на него взгляд, поморщился и отвернулся.

– Уверен, что мне надо было это видеть? – спросил он.

– Не знаю. Просто хотел показать. Кажется, ничего не изменилось.

– А должно было?

– Всем казалось, вы были идеальной парой. Ну, всем, кроме меня.

– Какой ты у нас проницательный, – усмехнулся Влад. – Ты лучше скажи, что ты делать-то собираешься дальше?

– Дальше? Не знаю, пока деньги откладываю – на всякий случай, – дальше посмотрим. Пока буду ездить, потом, может, отпустит. Хотя, если уже год не отпускает, то с чего это, да? Хорошо, хоть этот наркоман сдох, а то всё было бы ещё более бессмысленно.

Олег немного приободрился: с энтузиазмом рассказал о суде над Олей, о своих самых дерьмовых и самых интересных заказах, о вписке, на которой бухой Левин под песню Noize MC вышвырнул из окна ноутбук Геры. Он так активно жестикулировал, так заливисто смеялся, что создавал впечатление самого обычного парня с самыми обычными заморочками. Влад смотрел на мечущиеся зрачки друга, задерживал взгляд на розовеющих полосках на запястьях, которые Олег отработанным движением прикрывал манжетами, на усыпавших щёки прыщах, которых у Олега никогда не было, и с горечью понимал, что один из его лучших друзей полностью сломлен. И он ничем не мог помочь, кроме как еженедельными созвонами по Скайпу и убедительными словами поддержки.

Через час, засунув руки глубоко в карманы старой дедовской куртки, Влад шёл по заснеженному проспекту Ленина и размышлял о прошедшем разговоре и о жизни в целом – своей и чужой. Олег всегда воспринимал всё близко к сердцу, но сейчас он влип по полной. Его первой любовью оказался Егор Рязанов – склонный к насилию похититель сердец, которого посадили на шесть лет. Кто угодно бы смирился и нашёл силы жить дальше, но только не Олег. Он будет ждать, он будет ездить на свидания, даже если Егор пошлёт его, даже если надежды на счастливое будущее не останется. И это Влада по-настоящему тяготило. Егору он был не нужен, а Олег упорно продолжал верить.

«Весь мир – театр, а люди в нём – актёры» – писал Шекспир; у Влада на этот счёт была своя крылатая фраза: «Весь мир – роман Достоевского, а ты в нём – Идиот» – пытаешься не сойти с ума, сталкиваясь с реальным миром, но постоянно чувствуешь напряжение, постоянно становишься свидетелем чужих драм и разрушения судеб.

Переживания за Олега, за Саню, вторую неделю валяющегося в лазарете из-за массовой драки в части, за Геру, которого прямо в новогоднюю ночь бросила Аня, действительно сводили с ума. У Лекса тоже не всё гладко – из-за нервной ночной работы появилась хроническая бессонница. Ещё недавно узнал, что Кэт разбила сердце одной красноволосой особе, у которой, судя по её соцсетям, что-то очень похожее на подростковую депрессию. Влад в очередной раз пожалел, что не поступил на психологию; у него были все шансы, но интуиция подсказала идти по стопам отца.

Ровно к одиннадцати Влад занял своё рабочее место у входной двери клуба, привычно нахмурил брови, сделавшись ещё суровее, и стал ждать шумных гостей. Ещё одна обычная пятничная ночь в его обычной, но такой непростой взрослой жизни.


Оглавление

  • Глава 1. День рождения
  • Глава 2. Аэрохоккей
  • Глава 3. Физика или психика
  • Глава 4. Это мерзко, я знаю
  • Глава 5. FACK U
  • Глава 6. Новогоднее чудо
  • Глава 7. Море
  • Глава 8. Шлюха
  • Глава 9. «Тебе же восемнадцать»
  • Глава 10. Утро
  • Глава 11. Первый раз
  • Глава 12. Маджонг
  • Глава 13. Я люблю тебя
  • Глава 14. Доска Уинджи
  • Глава 15. Лучшие подруги
  • Глава 16. Оленька
  • Глава 17. ЕГЭ
  • Глава 18. Третий тур
  • Глава 19. Решение
  • Глава 20. Porn Party
  • Глава 21. Лестница в небо
  • Эпилог