Розовые волосы [Максим Александрович Жирнаков] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Максим Жирнаков Розовые волосы

Пацан. Настоящий пацан. Любитель рока, тачек, игр и, главное, – еды! В школе с каждым дружит, хорошо общается, ходит почти к каждому на дни рождения. Имеет успех у девочек: каждая заглядывалась на спортивного шатена, мечтая о том, как он, будучи опущенным на одно колено, сделает ей предложение. А мальчики, парни, пацаны? А они были готовы драться только ради того, чтобы Славка был в их команде! Что насчет учителей? Что русичка, что математичка, что химичка – все с улыбкой вызывали отличника к доске и все с той же улыбкой говорили: «Молодец, садись, пять!» Даже вне школы каждый первый пожимал Славке его мускулистую руку!

Дела у него были хороши, даже очень: триместры заканчивал почти всегда на «отлично»! Гонял на секции по кикбоксингу (брал на внутренних и городских соревнованиях призовые места) со своим другом; гулял с другими друзьями днями напролет. Все было великолепно, хорошая жизнь шла у него!

В футболе забивал гол за голом – как во дворе, так и на приставке в гостях у друга! А брать его в команду по волейболу на физре было «читерством»:

– Да блин, пусть Слава сидит на лавке, какой смысл с ним играть, если он все время выигрывает?! – Возмущались его одноклассники.

К его мнению почти… нет, не почти, а всегда прислушивались другие: если Славка говорил, что в чартах крутят ерунду, то так оно и было; если Славка говорил, что нынешняя мода одежды – тупизм, то так оно и было; если Славка говорил, что «дота» создана для задротов, то так оно и было… Долго можно перечислять подобные примеры, где его мнение было в превосходстве над другими; а бывало это даже тогда, когда Славка был не прав. Но парень он честный и добрый, поэтому не «жульничал».

Находился и противовес: Лена – девочка, с которой они когда-то учились в начальной школе, потом та ушла в другую школу, а затем, в десятом классе, их определили в один класс. Сейчас же это была изящная девица, с ровными бровями и скверным характером. Она всегда носила свитера и блузки с длинными рукавами, которые оттягивала каждый раз, когда вступала в спор со Славкой. Но авторитет был на стороне парня, поэтому нахальную Лену никто и не думал слушать… ну, разве что были у нее подружки, да и те не скрывали влюбленности в Славку.

Пару лет назад, в каком-то паблике Славка увидел пост, к фотографии которого было приписано: «Хвастаюсь тем, что мне не слабо, и я покрасил волосы в розовый!» Пролистнув ленту ниже, на него уставился парень с ярко-розовыми волосами, которые висели по бокам не ниже ушей. «А слабо ли мне?» – подумал тогда Славка и… отложил идею в долгий ящик.

С того поста прошел год, второй, третий, минул девятый класс, где ему повезло не сдать ОГЭ из-за ограничений, связанных с пандемией. И вот он в десятом классе, где его жизнь была описана выше. Здесь он давал понять, кто есть на самом деле. Да, в этом классе он раскрылся по полной, не скрывал ничего о себе, да у него и не было того, что нужно прятать от людей; и его ни за что не осуждали! Ну, бывало, правда, где-то перегнул или допустил ошибку, но это не имело никакого значения и уж точно не давало повода для презрения.

И вот приблизился Новый год – чудесный праздник, ведущий за собой чудесную пору. Нужно что-то особенное сотворить, чтобы в новый год вступить… новым!

Что же так долго могло тяготить сознание и пытаться реализоваться? Ну конечно! Давно ведь была идея, чтобы…

– Покрасить волосы в розовый? – удивленно спросила мама.

– Ну да, – ответил Слава, – давно такая идея была. Еще есть один певец из группы, которую я слушаю, – он достал телефон, открыл в галерее альбом «избранные фото» и показал маме фотографию того самого певца, которая когда-то была сделана для продажи мерча группы. Мама не узнала певца, ибо ее знание музыки ограничивалось русской эстрадой и знаменитой немецкой группой. – Если что, у него есть семья. Это так, чтобы ты про его ориентацию ничего не подумала.

– Ну давай попробуем! – оживленно сказала мама.

И началось! Волосы оказались проблемными и потребовали неприятных махинаций и нескольких попыток окрашивания. Осветление далось нелегко, щипали глаза; зато, когда смылось средство, хохот от рыжей башки-веника поднялся на весь дом. Краска не нанеслась с первого раза…

– Че это за плешь? – сказал Славка, глядя на свое отражение в зеркале, где на светлых волосах образовался бледно-розовый островок.

Они продолжили чудить (маме, кстати, очень нравился данный процесс, ведь красить волосы было некому, дочки у нее не было, только муж, два сына и пес с котом, все мальчики) и в итоге волосы на голове приняли персиковый цвет и запах. Со временем, уже в две тысячи двадцать первом году, на голову была нанесена новая краска, более яркая, малинового цвета.

У школьников было дистанционное обучение, ибо вирус обнаглел уж совсем. Это было даже хорошо! А что? Лежишь себе, слушаешь двадцатиминутные уроки с выключенными камерой и микрофоном и кайфуешь!

И никто не видел, что творилось на голове у Славы…

Первыми возмутились отец и бабушка, мол, фигню какую-то сделал! Осуждения эти были мягкими, воспринимались просто как личные мнения. Далее последовала недавно появившаяся у Славки девушка:

– О… – издала она и легонько коснулась волос.

– Мне идет? – спросил он с улыбкой, на что получил покачивание головой из стороны в сторону с опущенными губками.

Его друг, Максим, расхохотался, увидев своего товарища с таким окрасом, но осуждать не стал… разве что пару раз спросил, не является ли Слава геем. Ну, и стал делать мемы, относящиеся к покраске.

В душе зародились раковые клетки боли, пока неощутимые.

Когда всех юношей десятых классов вызвали на медкомиссию в военкомат, Слава уже насторожился, как отреагируют некоторые его одноклассники?

– Ух ты!.. – негромко сказал Влад, как всегда глядя добрым взглядом.

– Слава… – чуть не расплакался Никита.

– О! – удивился Кирилл, после чего принялся тыкать волосы, говоря, что ему просто хочется и даже нравится это делать; Слава и не возражал.

– А это что-то значит? – это спросила уже врач, которой доверили проверку слуха у юношей.

– Да нет, – ответил Слава, – сделал для того, чтобы было, что вспомнить. Для опыта…

Рак разрастался…

Неожиданно для всех закончился дистант, все вышли в школу и…

Шок и недоумение прослеживались на лице каждого. Взгляды, насмешки, осуждения, вопросы, подколы… Почти каждый считал своим долгом что-то да сказать Славке насчет покраски волос.

И рак рос, болел все больше.

Простое решение, простой прикол, который человек осмеливается сделать лишь раз в жизни, кардинально изменил все. Славу перестали первым брать в команду на физре, девки продолжали засматриваться, но уже с иной целью…

Больше всех отличилась учительница по математике, которая до наступления нового года была отличным преподавателем в глазах Славы. Эта – он не боялся ее так теперь называть – дура стала проявлять ненависть к нему, с ее стороны появились насмешки…

И тут Лена всплыла со дна и начала задавать жару (конечно, теперь и не только девочки-подружки были на ее стороне), отныне ее слова звучали гордо и на смех поднять Славу стало простейшей задачей:

– Эй, Слав! – окликнула она его, потягивая рукава розовой блузки. – Какой цвет следующий, синий, зеленый?

– Нат-натуральный… – ответил он, не смотря в ее сторону.

– Да расслабься, Слав, нечего меня бояться, – произнесла она с улыбкой. Ей это придало дозу уверенности, ее подругам рядом – смеха, а Славе… боль.

Это было ужасно. Это было просто отвратительно.

Слава растолстел, бросил секцию по кикбоксингу из-за насмешек со стороны тамошних ребят. Теперь он сидел на скамейке на физре не из-за того, что был «имбой», а потому что «играть не умел». Теперь на каждое его высказывание находились контраргументы:

– Этот чел делает хрень, а не музыку! Как его можно вообще слушать? Слова непонятные, бит один и тот же…

– Тебе ли не решать, что слушать другим!

Еще удар:

– Эта футболка будет стоить не дороже ста рублей, если тупо убрать логотип…

– Тебе ли не решать, что носить другим!

И куда делся тот чин? Тот почет? Почему все разом отвернулись от подтянутого… толстого, заикающегося Славы с розовой башкой?

Даже время, которое унесло яркость оттенка волос, не смогло дать окружающим привыкнуть к необычному образу семнадцатилетнего парня. Какой-то тряпкой он стал не только для окружающей массы, но и для самого себя.

Он превратился в изгоя только из-за «для опыта» раз и навсегда.

Он заболел душевным раком последней степени.

Он находил утешения лишь в текстах старых песен его любимой группы из Мемфиса (слушать калифорнийскую группу он больше не мог из-за напоминаний о том дне, когда показал фотографию одного из пяти участников) и погонях по солнечным улицам альтернативной версии Лос-Анджелеса в известной видеоигре.

Однако, не смотря на все эти муки, краску он не смывал.

Настала весна, волосы все так и имели неестественный цвет. За это время Слава наслышался всякого. Например, от отца:

– Понимаешь, я-то знаю, что у тебя с головой все в порядке, но другие – нет! Они на тебя будут смотреть и думать, что у тебя в голове тараканы бегают. Вот представь: я, сорокалетний мужик, покрашусь в розовый, что тогда подумают остальные? А представь, ты такой на работу придешь устраиваться? К нам, кстати, приходил один. У него то ли уши были проколоты, то ли тоже крашенный, неважно. Его из уважения послушали, сказали: «мы перезвоним», а потом ржали над ним! Ну представь такой бы работал у нас на предприятии! Это ж вообще, что у человека должно в голове твориться, чтобы будучи взрослым такое с собой сделать?

– Да это скорее у них какие-то проблемы с башкой, если они судят только по внешности. Вон, как у Куст, только она из учителей стала ко мне плохо относиться, в отличии от остальных.

– Куст – это кто?

– По математике которая у нас. У нее фамилия такая.

– Ну, вот, как видишь. Видимо, только тебе такая прическа нравится… но я вообще против.

Слава уже было собирался перечислить тех, кому нравится его решение, но… с девушкой он расстался, с Максимом общаться перестал (хотя тот продолжал отправлять мемы), друг из секции стал врагом, а другие… другие особо креативного расставания не придумали.

Наверное, принципиально Слава не смывал краску с головы (да и вообще голову не мыл). Может, у него действительно какие-то проблемы с мозгами? Может, он просто «бросает вызов» миру и в последствии станет знаменитым рэпером? Нет, тут скорее первое.

– Куст мне два влепила, гадина! – возмутилась Лена, заглянув в электронный дневник. – За что?!

Через урок в класс зашла толстая и неуклюжая, с сухими, ломкими волосами, с тремя подбородками, Наталья Матвеевна, фамилия которой была смешна, но нагоняла жуть, – Куст.

– Итак, – этими словами она начинала каждый урок, – я проставила вам всем оценки. Спешу обрадовать – у нас всего два двоечника – Самолюбова и «профильщик» Афронтов.

Опять эта за свое, – думал Слава, – треснуть бы ей!

Слава и Лена остались после уроков (им пришлось еще час просидеть в школе без дел, ибо у Куст были другие уроки, другие контрольные) переписывать сложную работу по математике. Тригонометрия… Господи, зачем ее назвали именно этим словом, которое со второго слога заставляет содрогнуться? Сидела Лена за второй партой среднего ряда, а Слава – за третьей партой левого ряда; каждый занял место, соответственно своему варианту.

Слава совсем стух в математике и не понимал, как можно из синуса и косинуса получить тангенс! «Вариант 2»… не любил он вторые варианты всем сердцем, первым всегда давались задания легче, особенно на математике. Лена тоже особо умной не была. Как эта стерва вообще может быть умной? Только и «парит» днями и ночами, слушая попсятину из трендов.

Но тут Слава заметил, что та списывает ответы с листка, положенного на левую ногу. Он ненавидел эту девку порой больше, чем Куст, которая сейчас что-то ковыряла в телефоне, и мог сейчас же поднять руку и сказать: «Наталья Матвеевна, а Самолюбова списывает!», «Как? Вот же ее телефон, на моем столе лежит!», «А у нее на ноге листок с ответами! Вот, смотрите!». И тогда Лена возненавидела бы его еще сильнее, зато какой бы это бы фейерверк на душе! А если все записать на диктофон… нет, на видео! Точно! Какой же это будет…

Лена, словно услышав его мысли, обернулась и ядовито посмотрела прямо в глаза Славе. У того от неожиданности по телу пробежала дрожь. Взгляды метились друг в друга всего пару мгновений и Лена медленно отвернулась, положила правую ногу на левую и приклеила жвачкой листок с ответами к подошве. На листке Слава разглядел сразу все ответы на все четыре варианта! Даже часть «B» есть! Только ее плохо видно.

Такая неожиданная подмога заставила его задуматься, точно ли это Лена с ним осталась переписывать работу? Да, вроде бы. Те же прямые брови, ровные волосы и привычка вечно оттягивать рукава.

Работа была успешно списана и сдана.

Первой из класса выскочила Лена и умчалась быстрым шагом в раздевалку. Вторым вышел Слава, поморщив лицо от «до свидания, ребята». Он спустился на первый этаж, минул раздевалку, где Лена натягивала куртку (он мельком глянул на нее), и сам начал одеваться.

Школа имела аж пять выходов, в связи с пандемией, поэтому здание можно было покинуть с любой стороны, как тебе только удобно… и сейчас им обоим удобнее всего было бы не пересекаться у главного входа, поэтому они направились в два разных конца школы и покинули ее, забыв пробить карточки на турникете.

Забавно, что дорога домой вывела их на одну тропу. Поначалу они не узнали друг друга из-за курток и шапок, зато потом шли почти бок о бок, молча, будто и не замечают друг друга. Комично смотрелась ситуация, когда они шли нога в ногу (а при попытке не идти так, их ноги плелись узлом), одновременно замедлялись и ускорялись (дело чуть не дошло до полной остановки) и сворачивали на каждом углу в одну сторону.

– Сп-спасибо. – Наконец-то, спустя шесть минут, подал голос Слава.

– За что? – бросила Лена.

– Ты дала мне списать. Кстати, почему?

Потому что ты смотрел на меня такими жалостными глазами, что я тебя просто пожалела!

– Тебе же не нужна еще одна двойка? – пожала она плечами. – Просто помогла.

– Спасибо еще раз. Хотя я более чем уверен, что она эту пятерку не выставит, как всегда…

– Да вот именно, а два сразу ставит, как только ей лист на стол кладешь!

– Это точно, – усмехнулся Славка. – У нее шиза видимо.

– Да у нее точно крыша уехала, далеко-далеко! Че стала так прикапываться ко всем? Особенно к тебе! Прикольные же волос-с-сы…

Поняв, что ее язык не удержался, чтобы не сказать истинное, она протянула последний слог и насторожилась, слегка вспотев под белой шапкой. Славка тоже не ожидал такого от нее, поэтому тоже застопорился.

– Ты… считаешь их прикольными?

– Ну да, – налегке ответила Лена и подняла глаза на серую шапку, что скрывала крашенные волосы. – Можно посмотреть?

– Ну… – Слава неряшливо побегал глазами по сторонам (мало ли кто-то увидит его «репу») и стянул шапку. На мартовском холоде оказался градиент, корень которого начинался шатеном и постепенно, из солнечно-золотого цвета, переливался в бледно-малиновый. Лена протянула к его прекрасным волосам руку и начала их щупать с застывшими глазами и поджатыми губками.

Слава стоял, как дерево, не знал, как реагировать и что говорить. Он заметил, что на протянутой руке оттянулись рукава куртки и блузки, открыв руку Лены. Все это время она скрывала легкий волосяной покров, который мог вызвать отвращение практически у любого парня.

Лена не сразу заметила, что Слава уставился на ее оголенную руку, но когда это произошло, она оттолкнула его и оттянула рукав, прижимая руку к себе.

– Ты ничего не видел! – рявкнула она.

– В смысле?

– Ты знаешь, о чем я. – Он не знал; то есть, сначала не понял, о чем она говорит, но много времени для осознания ему не понадобилось.

– Покажи, – сказал он неожиданно даже для самого себя.

– Что!?

– Просто покажи, – в ответ на эту просьбу он услышал «зачем?», только в более грубой форме. Он решил не ждать, пока Лена сама засучит рукав, а действовать: подошел, нежно взял ее руку (она не сопротивлялась) и осмотрел то, из-за чего всю жизнь комплексовала Лена. – И ты этого стесняешься?

Она ранимо кивнула.

– Фигня какая-то.

– Фигня?! Меня из-за этого знаешь, как называли? – тон голоса давал понять, что до слез не так уж и далеко. – Тебе этого не понять! Ты можешь хоть весь чернющими волосами покрыться и тебе ничего не будет!

– Перед тобой стоит жирный, – он пожал плечами, – заикающийся дурачок, который покрасился в розовый. Кто из нас еще должен стесняться? Ты сама видишь, как ко мне относятся из-за этого… Но почему-то на лысо я не бреюсь, шапки ношу только на улице… Не знаю, когда я на людях появляюсь так, у меня не возникает никакого чувства стыда. Ну, было в начале, но потом как-то… прижилось что ли? Почему бы тебе также не поступить? Тем более мы все взрослые, поймем, может, кто поможет тебе за уходом… я хз, я не шарю в этих ваших девичьих делах, – он закончил речь, махнув рукой и уловив взглядом опечаленное лицо Лены, которая, видимо, обрабатывала каждое слово, сказанное Славой.

Пауза, как им обоим показалось, была слишком долгой, поэтому Слава хотел добавить еще пару слов к ранее сказанному, но Лена перегнала его, согласившись с ним и скромно поблагодарив… и обняла. Даже со своей бывшей девушкой Слава не чувствовал такого тепла, как сейчас. Немного потупив, он сомкнул свои руки у нее за спиной.

В этот же день они выяснили, что все это время жили в одном доме, в одном подъезде – у Лены третий этаж, а у Славы – шестой.