Как Орлик-царевич невесту себе добывал [Ольга Шеляховская] (fb2) читать онлайн

1. Боярышни

Долго ли, коротко ли приходил в себя славный царь Горох после истории с помутнением, а затем с прояснением своего царского рассудка, но мало-помалу окончательно выздоровел.

Всё в Гороховом царстве наладилось, местами даже лучше стало. Производство хмельного мёда царь Горох впрямую не запретил, но и не поощрял. А вот для изготовления кваса даже бесплатных бутылей наделал и раздал народу. На вкус похож, вреда никакого, а напротив, сплошная польза.

Царевич Орлик много помогал отцу в государственных делах. И пришло ему время жениться. Во-первых, возраст подошёл. Во-вторых, царь Горох уже немолод был, от управления государством малость подустал и мечтал отъехать на покой в своё удовольствие в загородные хоромы на берегу Синего озера вместе с Луковной. В-третьих, Луковна, которая после истории с безумством царя Гороха сильно о мужнином здоровье беспокоилась. Боялась, что опять, неровён час, умственно ослабнет, а обратно в разум не вернётся. Придётся тогда Орлику срочно царство принимать, а какой же царь без царицы. Надо будет второпях искать, от государственных дел отвлекаться, время тратить, а у царя время дорого, дел у него не перечесть, у царя.

Доводов много, а вывод один: нужна невеста.

Послал царь Горох гонцов с приглашениями к знатным боярам и воеводам своего и Пантелеева царств, у кого имелись дочки невестиного возраста: приходите, мол, бояре и воеводы с жёнами и дочками в царские хоромы через два дня на третий, будем веселиться.

Горошинка на это поморщилась. Пыталась батюшке свою мысль донести, что боярышень-то много, а родителей их ещё больше, а Орлик один. Слишком большой взлёт одному семейству получится, а остальные обидятся, и что тогда? Луковна головой кивает, соглашается: когда она замуж за Гороха выходила, сама была единственная царская дочь, да ещё и по соседству, очень удобно. Да ещё и с Горохом, тогда царевичем, они с детства дружили. И никаких возмущений не последовало, все только рады были.

Славный царь Горох ничего слышать не желает. Не надо нам никаких пришлых, среди своих, кричит, найдём. Ещё чего, иноземную царицу в Горохово царство, нам не хватало. Разговор окончен. Тем более гонцы уже разосланы.

Что тут в домах, где приглашение получили, сделалось. Все, конечно, смекнули, что неспроста про дочек упомянуто – к бабке не ходи, Орлик будет себе невесту выбирать.

Многие, кстати, и пошли – к бабке-то. Кто погадать, не их ли дочка царской избранницей станет, а кто за травками для румяности и гладкости лица.

Сундуки в горницах повыворотили – наряды подбирают, кокошники подновляют, а некоторые новые сарафаны затеяли, а к ним белоснежные рубашки день и ночь шьют.

За два дня немного успеешь, но успели, и на третий день съезжались к царским хоромам праздничные колымаги. Боярские семейства своих боярышень везли, каждая красоты необыкновенной.

Наряды у всех как с картинки.

Стали веселиться: играли в ворона, когда все становятся в ряд друг за дружкой, держа переднего за пояс. Первый – курочка – не даёт ворону схватить цыплёнка, который в самом хвосте. Курочка руками машет, хвост уворачивается, ворон цыплёнка ловит, так и бегают.

Девушки хохочут, всем весело.

Или ещё вот так играли: поставили на землю колышки в ряд, дали девушкам деревянные кольца – бросай, кто больше накинет. Тут и отцы-бояре с боярынями, и сам славный царь Горох не удержались, тоже покидали.

Потом плясать пошли. Музыканты в гусли грянули, в балалайки – все гости в пляс пустились.

Боярышни стараются Орлику понравиться, улыбаются, да украдкой друг на дружку поглядывают – какая хороша, а какая лучше, а кто лучше всех. И боярыни сидят, с виду благостные, а сами на своих и чужих дочек глядят и мысленно прикидывают, к кому Орлик чаще подходит, да с кем дольше проговорит.

А Орлик ни к кому чаще не подходит, а ко всем одинаково, со всеми ровно мил и любезен. Сначала с одной, там с другой, дальше с третьей и так далее попляшет, поговорит, пошутит.

Горошинка на этот праздник из окошка матушкиной опочивальни смотрела, оттуда ей было виднее.

Праздничный день удался на славу, царь Горох очень доволен был – он хорошо повеселился.

Гости разъезжаются, и у всех боярынь, боярышень и бояр одно на уме: «Понравилась ли Орлику, влюбился ли он? Кому повезёт, кому царицей быть?»

Орлик всех провожает, благодарит за приезд, каждой улыбается, но никому предпочтения не оказывает.

Уехали.

Тут только почувствовал Орлик, как он устал. Поднялся в общую горницу, сел на лавку, сил никаких. Перед глазами красавицы так и мелькают.

Собралась семья. Луковна в парадном сарафане – тоже устала – тяжёлый он, весь жемчугами да серебром расшитый, а она уж не молоденькая, по полпуда на себе целый день таскать.

– Ну, Орлик-царевич, какая тебе невеста глянулась?

– Помилуйте, матушка! В глазах рябит.

– А ты что скажешь, свет-Горошинка?

– А то и скажу, что раньше говорила. Нечего из наших искать. Одну выберет – другие обидятся, а эти возгордятся. На стороне надо искать.

– Глупости! Зачем нам тут чужие. Из своих выберем, – заворчал Горох.

Но буквально назавтра оказалось, что Горошинка-таки была права.

С самого утра потянулись к царю Гороху бояре, а к царице Луковне – боярыни. Приданое одно богаче другого сулят, на соседей нашёптывают, своих дочек хвалят, на соседских наговаривают.

Тут уж у Гороха в глазах зарябило. Луковна, та с полдня с мигренью в опочивальне лежала.

Через три дня собрал Орлик всех боярышень Горохова царства и сказал им такие слова, как Горошинка научила, да он и сам от души:

– Любезные моему сердцу боярышни! Вы такие чудесные. Вы так хороши, что жениться на каждой из вас я почёл бы огромным счастьем. Я в вас всех влюблённый. Но нет у нас в Гороховом царстве такого закону – на всех жениться. Не обижайтесь на меня, милые, нечему тут обижаться. Наоборот даже, у нас в царстве и окрест женихов-то хватает. Приуныли, небось, наши добры молодцы, что вас за царевича отдать хотят. Не такая уж это, скажу я вам, и завидная доля – царицей всю жизнь работать, вон матушка подтвердит. Морока одна. Но при этом мне ведь и одному оставаться нельзя, сами понимаете. Дал мне батюшка три месяца сроку, чтобы невесту добыть себе, а вам – будущую царицу. Не знаю, управлюсь ли.

Вздохнули боярышни, но между собой согласились, что если бы выбрал Орлик одну из них, то раздор в царстве мог бы случиться нешуточный. Пожелали царевичу удачи, да и разъехались по домам.

2. В поисках невесты

Попрощался Орлик с матушкой царицей Луковной, с батюшкой славным царём Горохом и с любезной сестрицей Горошинкой, вскочил на любимого коня и отправился в путь, на поиски невесты, будущей царицы царства Горохова. Ехал день, другой и доехал до развилки из трёх дорог. На ней камень, на нём надпись: «По левой пойдёшь – сам пропадёшь, по средней пойдёшь – коня потеряешь, а по правой пойдёшь – богатство найдёшь». Почитал Орлик, подумал, да и свернул от этих трёх подозрительных дорог в лес. Ну их, думает, дороги эти. Выберусь на обычную, без надписей, по ней дальше и поеду.

И правильно сделал – левая и средняя не знаем, куда вели, а правая – прямиком в разбойничье логово, где жили злодеи и таких вот путников поджидали, из легковерных. Понятно, что никто от них назад не возвращался, чтобы про логово рассказать или надпись на камне поправить.

Пробирался Орлик по лесу, глядь – тропинка наметилась, потом расширилась и постепенно выросла в лесную дорожку, а та вывела Орлика на большую, прямую дорогу. Видно, искусные люди трудились, дорожных дел мастера. Поехал Орлик-царевич по этой дороге. А есть уже сильно хочется, все домашние припасы ещё накануне подъел. Тут впереди трактир показался – очень вовремя. Орлик подъехал, спешился, отдал коня мальчику – покормить, напоить, расседлать – и пошёл обедать.

Заказал щей с пампушками и, пока ждал, слушал разговоры. Говорили про интересное: оказывается, у них вчера змей горыныч унёс принцессу прямо из замка. Орлик не утерпел и спросил:

– Как это возможно вообще?

Люди увидели, что новичок приехал, и давай ему наперебой про свою принцессу излагать. Крик стоит, ничего не понять.

– Стой! – крикнул Орлик. – Один кто-то говори! В ушах звенит!

Выяснилось вот что. Пришла пора их принцессе замуж выходить. Королева разных знатных людей в гости ненавязчиво приглашала, вдруг какой из них принцессе понравится. А принцесса оказалась гордая и отказывала всем подряд. Многих зря обидела. Но женихи не переводились, потому что очень красива была принцесса. Потом, конечно, уже пореже приезжали. А совсем недавно сговорили её с кем-то. То ли королеве надоело перед знатными гостями извиняться, настояла принять предложение. А то и сама за принцессу согласилась, её величество дама строгая.

И вот возник у них в гостях перерыв. Принцесса поднялась на высокую башню погулять или на родные просторы напоследок поглядеть, а тут откуда ни возьмись грянул с неба змей горыныч о трёх головах, огнём пыхнул, принцессу схватил и унёс!

Королева, престиж короны спасая, объявила, что кто принцессу вернёт живой, тот и получит её в жёны без дальнейшего разговору.

Это я удачно попал, подумал Орлик.

– А почему у вас такими вопросами распоряжается королева? Король ваш где? – спросил Орлик.

– Ха, король. Король наш пикнуть перед королевой не смеет, как обженился, так с тех пор под её каблуком прочно сидит. В птичнике.

– Где-где?

– Птичек заморских разводит, попугайчиков. Говорить учит. А делами государства не интересуется. Королева всем у нас заправляет.

Занятное семейство, подумал Орлик.

– Да, главное-то забыли. Раньше принцесса просто замуж отдавалась, а теперь, в связи с похищением, спасителю ещё и полкоролевства в придачу прилагается.

– А почему только половина? Зачем делить-то?

– А на вторые полкоролевства у нас принц имеется, наследник.

Надо же, подумал Орлик. Хорошо, что наша Кутафья удачно вышла замуж, без затей. То есть, конечно, тоже не совсем как у людей, но хоть без змея горыныча обошлись, только его тогда не хватало.

– А принц сестру поедет выручать?

– Какое! Королева ни за что его не пустит, а ну как сгинет он и не вернётся, как же королевство останется без наследника. Да и молодой он совсем. Не Заринушку же за принца какого пришлого отдавать, чтобы им королевство досталось?

– А кто это, Заринушка?

– Да старшая дочка короля. Первая-то королева померла, бедная, когда Заринушка совсем малютка была, а король возьми и женись на этой. Как новые дети родились, о Заринушке и не слыхать. Живёт себе тихонечко в замке, балов ей не устраивают, женихов не ищут.

Так, это уже интереснее. Спасти гордую принцессу от злого змея страсть как заманчиво, но, если подумать, то полкоролевства в этих краях Орлику совершенно без надобности.

3. Заринушка

Ну да утро вечера мудренее. Заночевал Орлик-царевич в каморке при трактире, утром позавтракал, душевно распрощался с хозяевами, спросил дорогу в замок и прямиком направился туда. Мог бы и не спрашивать – в одном направлении по широкой дороге ехали вооружённые до зубов красавцы-богатыри. Кто в доспехах, кто в кольчуге, у каждого копьё, меч, шлемы на солнышке так и блещут. У некоторых с собой оруженосцы – едут чуть позади богатыря на лошадёнке похуже хозяйской. Держат путь к замку, а вон и он сам на горе показался. Красивый замок, высокий, с башенками, стрельчатыми окнами, вокруг замка ров, через ров подъёмный мост на цепях. Совсем не похоже на их гороховы хоромы.

Въехали в замковый двор, а там яблоку от богатырей негде упасть. Доспехи звенят, кони ржут, люди стоят, явно чего-то ждут. Оказалось, глашатая. Глашатай вышел, поднял руку, шум стих.

– Гей вы, добры молодцы, славные богатыри земли нашей и окрест! Пришла к нам позавчера беда горькая, нежданная. Готовились к свадьбе, а вон оно как вышло-то. Утащил змей проклятый принцессу нашу Феодосию в неведомые края и вестей, подлец, не подаёт. Так слушайте, добры молодцы, богатыри земли нашей и окрест, решение её величества королевы Евлампии свет Леопольдовны: тот, кто принцессу от змея добудет и живой-невредимой домой, сюда, в замок, вернёт, быть тому богатырю благоверным мужем принцессы Феодосии и половины королевства в придачу.

Так сказал глашатай, а для наглядности слуги вынесли на всеобщее обозрение собравшихся принцессин портрет. Кто принцессу раньше видел, и те залюбовались, а уж те, кто впервые узрел, те вовсе обомлели. Истинно редкостной красотой отличалась похищенная змеем горынычем принцесса Феодосия.

Всего желающих спасти прекрасную принцессу Орлик насчитал дюжины три. А некоторые и с оруженосцами. Отдельно от толпы нарядных богатырей сидел на чёрном как ночь коне добрый молодец мрачной наружности и яростно сверкал глазами исподлобья на собравшихся.

– Змей горыныч полетел в сторону Кудыкиных гор! – продолжал глашатай. – Поезжайте туда и помните, что принцесса Феодосия томится в тягостном плену, а победителя ждёт завидная награда! Королева верит в вас! Принц Феодосий отдаст половину своего будущего королевства за спасение сестры! Удачи! Прощайте!

Богатыри загомонили, кони зазвенели амуницией, разворачиваясь, и стали по одному покидать замковый двор через узкие ворота, перешли ров по мосту и устремились к Кудыкиным горам.

Странно, подумал Орлик, в Кудыкиных горах змею спрятаться негде. Там ни скал, ни пещер, а один светлый прозрачный сосновый лес.

Отпустил он поводья, а сам о своём задумался. Подумать ему было о чём. Пока глашатая ждали, по замковому двору слонялись, со служанками переглядывались. Одна девушка вышла с кувшином, подносила богатырям водички напиться. Сама грустная-прегрустная. Каждому что-то говорила. Когда до Орлика очередь дошла, девушка протянула ему кружку с чистой водой и говорит:

– Уж ты постарайся принцессу спасти, добрый молодец.

– А что, и ты по ней грустишь? Не только матушка-королева?

Девушка подняла на Орлика глаза, и он оцепенел. Никогда раньше не видел он таких прекрасных глаз. И не только глаз. Орлик не шибко разбирался в женской красоте. Что Кутафья красавица, это он с детства знал, но в подробности не вдавался, сестра, девчонка, подумаешь. Боярышень побаивался, издалека любовался, но дружить с ними не хотелось совершенно. Мало ли что у них на уме. А эта – такая тонкая, хрупкая, беленькая, глазища голубые. Вдруг они как наполнятся слезами.

Орлик перепугался.

– Сестрица одна ко мне добра была, – прошептала девушка.

– Сестрица? Так ты Заринушка! – догадался Орлик.

Девушка схватила свой кувшин и убежала. Кружка осталась у Орлика. Он и взял её с собой – на удачу.

А перед самым выездом из замкового двора он успел заметить, что Заринушка – конечно, это была она – что-то напутственно говорила тому всаднику на чёрном коне, а потом окончательно убежала. Плакать, решил Орлик.

И вот что прикажете делать. С одной стороны, спасать принцессу Феодосию, безусловно, надо. Но это полкоролевство, которое ему совершенно не нужно… Да и вон сколько молодцев и без него прекрасно справятся. А с другой – Заринушка, чей милый образ так и стоял у него перед глазами. У Орлика буквально дух захватывало от воспоминания, как она протягивала ему воду и просила спасти сестру. Нельзя же бросить на произвол судьбы Феодосию и прийти к убитой горем королеве, просить руки Заринушки.

4. Бабушка Ратибора

Ладно, решил Орлик, там разберёмся. Сначала давайте вычислим хоть примерно, где находится логово чудовища. Уж точно не в Кудыкиных горах, их Орлик неплохо знал, они одной своей стороной подходили к Горохову царству. Значит, не Кудыкины. А что змей туда летел – мало ли, может, в тот день ветер так дул, что ему иначе не летелось.

А вот направо от Кудыкиных гор как раз начинались места дикие, непроходимые. Сам Орлик там не бывал, конечно, но слыхал рассказы дружинников воеводы Евдохия, что леса там жуткие, а на горизонте, ежели залезть на самую высокую ёлку, горы виднеются. Вот там-то, скорее всего, принцессу и держат. Если жива еще, конечно. Будем надеяться на лучшее.

Впрочем, вряд ли, рассуждал Орлик, змей украл целую принцессу, чтобы банально пообедать. Для еды кого попроще утащил бы из деревни. Понезаметнее. Да и не один раз в жизни едят-то. Может, хоть и не каждый день, но добавка нужна постоянно. А про регулярные похищения людей летающим змеем совершенно не слышно.

Изгнав из воображения неприятные картины, Орлик подобрал поводья и пустил коня рысью в правую оконечность Кудыкиных гор. Решил ехать до самых сумерек, там переночевать где-нибудь и дальше ехать. Евдохиевы дружинники говорили, что от Горохова царства до чащи три дня пути, а от этого королевства, значит, один. Два дня от дома Орлик уже проехал.

Тут только Орлик сообразил, что не спросил названия государства, куда Феодосию везти. Если конечно, добудет её.

«Уж ты постарайся принцессу спасти, добрый молодец!» – зазвенело у него в ушах, и Орлик поскакал быстрее.

К вечеру доехал до кромки леса, который начинался направо от Кудыкиных гор. Вот это чащоба! Дубы-колдуны и ёлки сплошной стеной. Как же, думает, сквозь него пробираться. И куда. И как быть с конём, он по этакому бурелому не пройдёт, ноги переломает, никак нельзя.

Спешился, залез на самую высокую ёлку, как можно выше, смотрит – что там впереди. А за морем зелёных верхушек и правда вдали высятся горы. Наверняка, совершенно неприступные. Задумался Орлик, слезать примерился, глядь, а чуть поодаль избушка виднеется и дымок из трубы идёт.

Долез до низу, спрыгнул на землю и к избушке направился. А там целое хозяйство вместе с избушкой: банька – она и топилась, сараюшка, погребок, огородик за забором. А за сараюшкой в загончике – батюшки – знакомый чёрный конь того богатыря пасётся, которому Заринушка последнему напутственные слова говорила.

Что же, думает Орлик, делать. Ой как Горошинки не хватает с её мудрыми советами.

Тут на крыльцо вышла махонькая старушка.

– День добрый, – поклонился ей Орлик.

– И тебе здравствуй. С чем пожаловал?

А Орлик сам не знает, как объяснить, с чем он пожаловал.

– Я по делу одному еду, – говорит, – можно ли у тебя переночевать?

– Переночевать-то можно. Вот и внучек мой тоже у меня сегодня ночует. Тоже по делу одному едет.

И за спину Орлику взгляд перевела. Он оглянулся – а у кромки леса тот богатырь стоит, глазищами сверкает, за меч хватается, чуть огнём, что твой змей горыныч, не дышит.

– Чего тебе надобно? Зачем сюда приволокся? – рычит.

– Так… это… принцессу надо спасать.

– Ты-то тут при чём?

– Ну… Послушай, а что ты на меня орёшь?

И тоже руку на меч положил.

– Ах ты! – богатырь как выхватит свой меч из ножен, да как прыгнет на Орлика.

Тот с места длинный прыжок в сторону произвёл, меч выхватил и занял боевую позицию спиной к сараюшке.

– Мальчики! Ратиборушка! У меня ж только банька подоспела, – сунулась к ним старушка и два полотенца протягивает.

Глазастый поперхнулся, да как закашляется. Ни вдохнуть, ни выдохнуть, глаза выпучил, а меч держит, не роняет. Орлик к нему подскочил и молодецкой ладонью от души приложил богатырю промеж лопаток.

Отдышался Ратибор.

– Ладно. Спасибо. Ратибор. Начальник стражи принцессы Феодосии, – и скривился как от боли.

– Орлик. Царевич царства Горохова.

– Царевич… И на кой тебе принцесса? Полкоролевства захотелось, впридачу к царству?

– Да нет. Прямо не знаю, что с этим полкоролевством делать. И с принцессой, если вдруг повезёт и добуду, тоже. Другая мне мила.

– А чего тогда полез? – взорвался Ратибор.

– А что, эта пусть у змея горыныча пропадает?

– Вот без тебя не разберутся.

– Ты что ли разберёшься?

– Хоть бы и я.

– Мальчики! Полотенчики-то возьмите. Пар простынет.

– Спасибо, бабушка.

Вечером, после бани и ужина, рассказали каждый свою историю. Орлик – про то, что жениться пора, как ему боярышень на выбор привозили, как все знатные семейства царства чуть через это не перессорились, как отец дал ему три месяца на поиски невесты, как он в трактире услышал про похищение принцессы Феодосии и как он встретил Заринушку. И как она попросила его спасти сестрицу. И как он теперь не знает, как быть – спасать надо одну, а полюбил другую. Как бы та не обиделась.

– Не обидится.

И рассказал Ратибор про то, как служил он начальником стражи принцессы Феодосии, как глаз на неё поднять не смел, думал, что она, такая гордая и неприступная, этакого пустяка, как он, Ратибор, даже не замечает. Издалека обожал и преклонялся. А как пошли эти женихи, петухи расфуфыренные, один знатней другого, Феодосия места себе не находила, до того они ей противны были, отказывала всем. Мать-королева в конце концов потребовала дать согласие хоть кому уже и сговорила Феодосию с одним заморским принцем. Ратибор его видел, ничего хорошего. Феодосия грустная ходила, всё с Заринушкой шепталась. Той тоже несладко – уедет Феодосия, она совсем одна останется. А положение её при дворе незавидное.

Однажды обходил Ратибор королевский сад по долгу службы, а из беседки голоса. Хотел уйти, но на секунду задержался и тут услышал Феодосьин голос.

– Кабы был он принц хоть самый захудалый… Или я попроще званием… Славный, честный Ратибор! И ведь я ни словом, ничем не могу показать ему, как он мне люб. А тут ещё этот, скорей, говорит, свадьбу назначать. И матушка торопит.

– Как же быть, милая сестрица? – вздохнула Заринушка.

В ответ Феодосия горько заплакала, и Ратибор шаг за шагом задом наперёд отступил за кусты. В голове у него бушевало. Сердце стучало как бешеное.

К вечеру этого дня он составил несколько планов похищения и побега. Правда, где и на какие шиши жить – не придумал. А утром пошёл на башню – обозреть окрестности, побыть одному и подышать холодным ветром. Поднялся на башню, а там она – принцесса Феодосия. Одна. Ратибор остолбенел. Феодосия обернулась и тоже замерла. Так и стояли сами не зная сколько.

Потом Феодосия глаза опустила и к выходу двинулась. А Ратибор словно в пол врос, с места стронуться не может.

– Ваше высочств…

– Да? – и прямо в глаза ему посмотрела. Ратибор дышать забыл.

– Ваше высочств…

И тут, как что понесло его, обычно такого сдержанного. Ратибор протянул руки и нежно-нежно обнял принцессу. Ещё успел подумать, что хорошо, что он в рубашке, а не кольчуге, Феодосия ручки не ушибёт, когда его колотить станет.

Не стала. А взяла и в ответ прильнула и зашептала тихо-тихо, но Ратибор услышал каждое слово:

– Милый мой, любимый мой, да как же это…

И вот в этот самый миг налетел змей поганый, тварь безобразная, чудовище отвратительное, гадкое, мерзкое, схватил его милую, его дорогую принцессу, которую он вообще-то охранял верой и правдой, да и вознёсся с нею в небеса! Замахал своими крыльями перепончатыми и улетел на восток от Кудыкиных гор. То есть вначале-то он на сами горы путь держал, а там свернул и умахал направо. Ратибору одному это ведомо, потому что он на башне стоял, беспомощно руки свои растопырив, дурак негодный, бесполезный, следил за змеевым полётом, пока тот совсем не скрылся в правой стороне от Кудыкиных гор.

– Да, дела. Но ты погоди убиваться, Ратибор. Может, оно всё и к лучшему. Спасём принцессу, ты на ней женишься и отдашь за меня Заринушку, если пойдёт. Невредимая она, Феодосия. Принцесс не воруют, чтобы просто так съесть. Она этому змею для другого нужна.

– Для чего?

– Тут много вариантов. Может, то не змей, а колдун. Обратился змеем, украл принцессу, потом матери вернёт, женится, полкоролевства получит. А может, он сам в своём змеином царстве царь, жена ему понадобилась царских кровей. А может, не по своему желанию крал, а послал его кто. Тут тоже много вариантов.

– Ну ты и выдумщик! Вон сколько вариантов разом выдумал.

– Э, что я. Вот есть у меня сестрица, Горошинка, та бы нам сейчас все варианты разложила. И что делать, сказала бы. По каждому варианту.

Тут в избу вошла бабушка Ратибора.

– Спать, добры молодцы. Утро вечера мудренее. Завтра разложите свои варианты.

Дунула на свечку – и обоих собеседников вмиг сморил богатырский сон.

5. Милая звёздочка

Чуть свет, проснулись – бодрые и полные сил. Быстро умылись ледяною водой и за завтраком снова стали крутить разные варианты. Бабушка их слушала да посмеивалась.

– Это, конечно, всё хорошие варианты. Ещё столько же можно выдумать. А как вы логово змея-то отыщете, где он вашу принцессу прячет?

И то верно. Растерялись друзья.

– Ладно, не пугайтесь. Ваше счастье, что я когда-то с одним чернокнижником дружила. А он меня кой-каким штукам научил.

– Бабушка! – воскликнул Ратибор. – А почему ты мне раньше этого не рассказывала?

– Раньше… Раньше ты молодой был ишшо, такое тебе рассказывать. И сейчас не рассказала бы, но, видать, без оного знания тебе, внучек, нынче не обойтись.

Изумление на лице честного Ратибора не оставляло сомнений, что он многого о своей бабушке не знал.

– Вы, деточки, мне сейчас дров напилите-наколите, для коней своих травы накосите, крышу избушкину поправьте. Воды в чан наносите. А я вспоминать буду.

– Бабушка, зачем траву коням косить?

– Затем, что пешком пойдёте.

Села на лавочку перед домом и глаза прикрыла – в себя ушла, вспоминает, каким штукам её чернокнижник в молодости научил. Когда обратно открыла, дрова аккуратно лежали в поленнице, трава на лужайке была вся скошена, Ратибор на крыше что-то доколачивал, а Орлик под яблоню ставил подпорку, а то уж очень разрослась и широко тяжёлые ветки раскинула. У них в царском саду садовник всегда подпирал тяжёлые ветки, чтобы от урожая не поломались.

– Вот спасибо, хорошо! Ну, слушайте, что вспомнила. Вот вам три крупинки. Я их специальными словами заговорила. Каждая одно желание выполняет. Надо только хорошенько попросить. Просить надобно ласково, а то они обидчивые. Желание действует, пока сам не попросишь перестать действовать. Ласково просить, не то обидятся и всё напутают. Две крупиночки одновременно не действуют. Как что другое понадобится, первую благодари и прощайся. Только тогда вторую вынимай.

Ох, как же не хватает Горошинки, сокрушённо подумал Орлик.

– А что просить-то? – спросил он. – Перенести нас в логово змеево?

– Не достанет такой силы в крупиночках, чтобы двоих лбов через лес таскать! – возмущённо воскликнула бабушка Ратибора, который смотрел на неё со смесью ужаса и восхищения. – Эх, мальчики. Помогу вам с первым желанием. Поешьте, попейте, оденьтесь, соберитесь.

Когда друзья сделали всё, что было велено, бабушка взяла на ладошку одну крупинку (две другие положила в кожаный мешочек и привязала его к поясу внука) и ласково, просительно проговорила:

– Ты моя милая крупиночка, помоги этим оболтусам добраться до логова змея летучего, что третьего дня принцессу Феодосию унёс.

Раздался тихий хлопок и крупинка звёздочкой взлетела с морщинистой ладошки. Взлетела и не спеша двинулась с сторону леса.

Орлик отвесил бабушке Ратибора земной поклон, Ратибор нежно обнял старушку на прощание, и оба поспешили вслед за звёздочкой. Она летела не быстро и не медленно, а как раз, чтобы удобно было идти. Наиболее глубокие овраги и кучи бурелома огибала, а один раз вдруг заложила довольно значительный крюк мимо особенно густой чащи. Друзья без возражений последовали за ней, хоть и удивились. Уже почти обошли, как из той чащи послышался совершенно зверский рёв.

– Чего тут только не водится, – пробормотал Ратибор, – интересно, сколько мы уже прошли.

– Звёздочка, милая, не можешь ли задержаться ненадолго, хочу на дерево влезть, оглядеться, – попросил Орлик так ласково, как только мог.

Звёздочка и зависла.

Орлик скинул меч и раз-раз – влез на высоченную ёлку как по лесенке. Зелёное море, насколько хватало глаз, простиралось во все стороны, а впереди высились мрачные скалистые горы. Они были уже гораздо ближе, чем когда Орлик углядел их от кромки леса рядом с бабушкиной избушкой. А с другой стороны, слева, садилось солнце. Пора было подумать о ночлеге. Но Ратибор и слышать не хотел об остановке. Но Орлик настаивал.

– Да мы ноги переломаем ночью в лесу в темноте, пойми ты! Да и спать хочется. И есть!

– Поешь на ходу! Вон сколько бабушка с собой завернула.

– И пить! Вон ручеёк. Да нельзя ночью идти, пойми ты. С рассветом выйдем, быстрее дойдём. Звёздочка, милая, ты можешь до утра здесь подождать, а там дальше пойдём?

Звёздочка в ответ тихо опустилась на мох и стала гореть менее ярко.

– Спасибо, родная, – поклонился ей Орлик.

Перекусили, легли спать под ёлкой, а чуть свет Ратибор растолкал Орлика, и пошли они за звёздочкой дальше. Шли, пока лес не расступился. Впереди гора. Дошли. Гора, исполинская чёрная скала, поднималась прямо из земли.

– Милая звёздочка! – попросил Орлик. – А спрячься, пожалуйста, у меня в кармане, а то вдруг кто твой свет заметит.

Звёздочка и прыгнула к нему в карман.

– Что дальше?

– Идём вдоль горы, может, какую тропинку найдём.

Горы вздымались чуть не до самых небес. Где же логово змеево? Неужели придётся каждую гору осматривать? С чего-то надо начинать, и друзья решили лезть на хоть какую гору, чтобы хотя бы оглядеться. Пошли искать, где сподручнее карабкаться.

– Постой, царевич. Чего мы сами носом-то водим. Выпускай звёздочку.

– А вдруг увидят?

– И очень хорошо, если увидят, пусть выходят, будем биться! – и за меч взялся.

– Тебе б только биться. Может, ещё добром уговоримся. Милая звёздочка, покажи пожалуйста, есть ли тут какой проход наверх?

Звёздочка тут же из Орликова кармана выпрыгнула и к горе полетела. Друзья за ней. Звёздочка прямо внутрь горы устремилась, да там и скрылась, только светит оттуда. Орлик в тайную расщелину – сами ни за что бы не углядели – легко прошёл, Ратибор следом протиснулся, идут, а ход вверх да вверх забирает. Вверх да вверх.

Довольно долго забирались по узкому и низкому ходу. Наконец впереди блеснул свет, показалось синее небо и друзья вышли на зелёную лужайку. Как вышли, так и отпрянули обратно. По той лужайке разгуливал не кто иной, как сам змей горыныч. Травку пощипывал, на солнышке щурился. Морды благостные, все три. Ни дать ни взять, конь на выпасе.

Вдруг змей потянулся, крылья расправил, захлопал, замахал – и в воздух приподнялся. Батюшки, а обе лапы у него вот такими цепями прикованы, каждая к своей скале. Хлопай крыльями, не хлопай – всё равно не улететь. Но и Орлику с Ратибором мимо него незаметно не пройти. Ясно же – животное серьёзное, рассуждать не будет, пыхнёт огнём – и нет богатырей. Да и хозяева его люди не простые, этакую зверюгу на цепях держать. Без чародейства не обошлось. Куда они против такого-то, с бабушкиными крупиночками.

– Мысли есть? – спросил Орлик.

– Выскакиваем, каждый рубим по голове, потом я оставшуюся.

– Тебе б всё только рубить по голове. А ну как нашумим? Стража набежит, а то и кто похуже? А ну как у него чешуя заговорённая? Нет, брат, тут по-тихому надо. Давай вторую горошинку, то есть крупиночку.

Пока Ратибор возился с мешочком, где крупинки лежали, Орлик поклонился звёздочке и сказал:

– Спасибо тебе, милая звёздочка, за помощь. Лети, отдыхай.

Звёздочка помигала и рассыпалась мерцающей пылью.

– Чудеса в решете, – выдохнул Ратибор.

– Это тебе не мечом махать.

– Ладно-ладно. Мечом в наше время тоже надо уметь махать.

– Это да.

– Ты зачем звёздочку погасил?

– Нам мимо чудища пройти надо? Чтобы он не заметил. И никто не увидел. Где принцессу держат, найти надо? Наверняка же охраняют. Может, даже взаперти.

Ратибор только кивал, крепко сжимая рукоятку меча. Его раздражали эти премудрости, ему хотелось действовать. Но он не знал, как тут действовать, и смышлёный Орлик, который придумывал дальнейшие ходы и принимал решения, оказался в этом походе весьма кстати.

– Милая, славная крупиночка, – обратился Орлик ко второй крупинке, – пожалуйста, умничка моя, сделай нас с Ратибором полностью невидимыми. Пожалуйста. Ратибор, ты где?

– Здесь.

– Ай! Тьфу, как непривычно. Ты где?

– Здесь.

– Дай руку. За руку пойдём. Выходим!

6. Загадки горного замка

Если не смотреть под ноги и на руки, то вполне можно было передвигаться как обычно.

Стараясь не производить ни звука, друзья, взявшись за руки, вышли на солнечный свет из сумеречной расщелины.

Им казалось, что они ужасно громко топают, но змей, видимо, был глуховат или просто ленив. В их сторону не повернулось ни одной головы.

Дзынь! Это Орлик споткнулся о цепь, которая тянулась в траве от скалы к лапе чудища. Ближайшая голова приоткрыла глаза, покосилась в сторону звона и выпустила из ноздрей синеватый дымок.

– Куда идём-то?

– Вначале от этого подальше.

Орлику очень хотелось ускорить шаг, но совестно было перед Ратибором показать, что страшно ему.

Зашли змею в хвост. Его явно разморило на солнце, а тени на лужайке в данный момент не наблюдалось. Трава под змеем была вытоптана и примята, насколько хватало цепей, а от хвоста и дальше по траве убегала тропиночка.

Пошли по ней. Постепенно привыкли к невидимости, спотыкаться перестали, руки отпустили. Идут-идут…

– Орлик-царевич, а ведь мы кругами ходим.

– Как кругами? Солнце ровно с одной стороны светит. Прямо мы идём.

– Прямо-то прямо, а вот я специально свой след около камушка вмял, вон, впереди.

– Однако.

– Третий раз уже этот камень попадается.

И тут из-за этого камня вышло грустное существо. Вроде человечек, но уж больно махонький. Существо тащило ведро, полное яблок вперемешку с кашей, и грустно-грустно вздыхало. За этим вышло ещё одно, тоже грустное, тоже с ведром. Это было с морковками. И третье. Со всем подряд. Идут друг за другом, вздыхают.

– За ними! – шепнул Ратибор.

Идти пришлось недолго. Буквально за ближайшим кустом бузины обнаружилась знакомая лужайка со змеем, который при виде грустных человечков оживился, цепями загремел и захлопал крыльями.

Те подошли к каждой из голов, поставили перед ними вёдра, и змей принялся питаться буквально в три горла. Грустные гномики – так про себя определил человечков Орлик, присели каждый около своей головы и гладили чудовище за ушами. Змей чавкал и урчал, явно очень довольный происходящим. Когда головы доели, полезли к гномикам в карманы, раздобыли там себе что-то, пожевали, потом змей сел и завалился на бок. Головы разлеглись в траве. Гномики забрали вёдра и потянулись обратно. Ратибор дёрнул Орлика за край одежды. Орлик и сам понял, что надо следовать за малютками. Тот, кто носит еду змею горынычу и позволяет ему лазать по своим карманам, безусловно, многое знает.

Бац! После того, как все трое зашли за камень, Ратибор, сам невидимый, налетел на невидимую же преграду. Впереди та же трава, тот же лес, а если руку протянуть – упирается во что-то твёрдое рука. Неприятно.

Ну вот, приплыли. Лес дремучий преодолели, сквозь гору пробрались, а здесь застрять?

Стукнул Ратибор в сердцах по камню, да и провалился сквозь невидимую преграду. Орлика, которого он крепко за рукав держал, тоже за собой увлёк.

Полетели они в темноте вниз, но не стремглав, а плавненько, будто плывя. Потом плавание прекратилось, и очутились друзья на полу, вроде как в деревянном домике. Сам пустой, только дверь наружу. Ратибор щёлочку приоткрыл – а там целый хозяйственный двор, всюду снуют грустные гномики, все делами заняты. Одни воду таскают, другие бревно пилят, кузнец в углу двора молотом об наковальню звенит, в одном окне швеи сидят, что-то блестящее шьют, из кухни звон посуды раздаётся и запахи чудесные идут.

– Выходит, змей для этой мелкоты Феодосию утащил?

– Судя по привязи, змей тут существо подневольное. Да и эти малыши здесь, скорее всего, не хозяева. Посмотри, какие они грустные.

– Идём, поглядим как тут что. Только не наступи на кого.

Колдовских преград больше не попадалось и друзья беспрепятственно обошли весь замок. Он был небольшой. Труднее всего было уворачиваться от грустных гномиков, которые ходили туда-сюда, ни минуты не сидя без дела. Проходя мимо окна, за которым работали швеи, друзья услышали обрывок разговора.

– А когда остаётся одна, то либо плачет, бедняжка, либо сердится. Посуду бьёт. Вчера блюдо расколотила, а до этого вазу. И не ест ничего, представляешь? Так, поклюёт немного.

– А мне она нравится. Красивая такая и грустная, грустнее нас.

– Ну, так мы уже привыкши под Амарантом-то жить, а она, видать, вольная.

– Шшш, ты что! С ума сошла?

7. Грустная история малого лесного народца лесовичков

– Бабушка Тью, а расскажи, почему мы стали такие грустные!

Бабушка Тью сидела в глубоком кресле и вязала внучке жилетку. Спицы так и мелькали.

– Расскажу. Отчего не рассказать.

Когда-то давным-давно, тогда нас с дедушкой Тью ещё и на свете не было, наш малый лесной народец был свободен. Жили в деревне под горой, кормились из леса – грибами-орехами, и с огородиков. Никого не обижали, не трогали. Даже с птичками лесными разговаривали. От птичьего языка имена наши пошли. И вот однажды небо потемнело, налетел ураган. Восточный ветер принёс змея горыныча. А на нём верхом сидел человек в чёрной одежде. В руках у него лежал маленький ребёнок, завёрнутый в одеяльце. Человек сказал, что его зовут Амарант и он великий чародей и властелин. Чего именно он властелин, мы не поняли, но на всякий случай согласились.

Он нанял на работу десятерых самых сильных мужчин и пятерых женщин. Мужчин – для строительства дома, женщин – заботиться о ребёнке, который тогда был немногим меньше самих этих женщин. Всех Амарант унёс на вершину горы. Потом вернулся и сказал, что не отпустит этих, пока не будет построен его дом. Жёны тех мужчин заплакали, что долго не увидят мужей, родители заплакали, мужья тех женщин заплакали, дети заплакали. Тогда Амарант сказал, что кто хочет, тот может пойти наверх помочь, чтобы те быстрее освободились. И семьи, сказал, пусть поднимаются. И вызвались же многие помочь, и улетали. Никто не возвращался. Только весточки присылали, как им на верху горы хорошо. И солнце-то там ярче светит, и репа в огороде веселее растёт. Потом оставшаяся родня запросилась наверх, для воссоединения. Так всю деревню Амарант на гору и перетаскал на своём змее. Поди, сейчас от неё уже ничего и не осталось.

Отстроили Амаранту дом, вот, целый замок. А сами в кибитках, друг на друга кубиками поставленных, ютимся. Как замок построили, то и поняли, что где раньше жили, не помним, как самим жить, без указки – не знаем.

Так и повелось. Амарант с учеником в доме и мы, потомки вольных лесовичков, в кибитках. Больше никого в замке, кроме них да нас, за долгие годы не завелось. Живём как-нибудь. Хозяйство налажено, сыты, в тепле, но сильно грустим об утраченной свободе. Наши ведь предки как – захотел – домик построй, огородик распаши, семьёй обзаведись, живи себе, грядки поливай, орехи в лесу собирай.

А захотел – одежонку потеплее справь и ходи-гуляй по лесам да по горам хоть целый год.

А то ещё среди наших предков были такие люди – мы их мечтателями звали. Разные были. Один сядет на солнышке, мечтает себе, чертит что-то прутиком, а там и соорудит аппарат летательный или устройство, чтобы всей деревне бельишко стирать, а рук не мочить, только отжать да развешивать.

Упал, конечно, тот мечтатель вместе со своим аппаратом, у тётушки Ньи всю брюкву в огороде измял и кабачок выдрал. Но его не ругали, а наоборот, восхитились, почёт выказали, брюкву с кабачком тётушке Ньи возместили, только впредь попросили мечтателя над огородами не летать. Так он другой аппарат через год намечтал, соорудил, летал. Сначала, как было велено, в сторону от огородов сворачивал, а там навострился и ласточкой над всею деревней планировал. Это мне моя матушка Тьи рассказывала. Людей катал, детишки в очередь выстраивались. Полные туески орехов ему таскали, чтобы покатал.

А как Амарант на нас свалился, то этакие мечтания враз пресёк. Даже имя того летуна упоминать запретил. Мы-то, конечно, помним. Потом, когда подрастёте, скажу вам. А не то, неровён час, сболтнёте лишнее.

А вот еще были у нас и такие мечтатели: картинки яркие рисовали. Эти мечтание Амарант тоже велел прекратить, чтобы чего лишнего не нарисовали. Под его присмотром рисуют, конечно, а чтобы сами – ни-ни. Ещё из мечтателей остались стихоплётчики. Раньше красиво плели, а сейчас иной раз такое наплетут, слушать тошно. Что-то разболталась я, старая, не к добру. В те времена насчёт стихоплётства как было – наплетёшь чепухи, так слушатели тебе всё напрямую и выскажут. А сейчас – при Амаранте – плести можно только то, что можно, лишь бы в рифму. Да и та у некоторых через пень-колоду.

А то ещё как у нас раньше было: деток вырастишь, на ноги поставишь – и свободен, живи как хочешь. Огород сводишь до самой нужной малости и сиди мечтай. Или наоборот, бывает, хлебом человека не корми, дай грядку вскопать, овощей вырастить. Хочешь себе в погреб складывай, хочешь с соседями на плюшкименяйся. Или на дрова. Или на муку.

А сейчас сами знаете – работаешь на Амарантово хозяйство, пока сил достанет. Сами знаете. Мечтать нельзя. Ничего своего нельзя. Всё, что не по хозяйству – нельзя. И уйти никак нельзя. Уходили, правда, некоторые, кто из молодых. Мы не знаем, что с ними стало.

Даже свой дом построить нельзя, а только клетушки можно, да и те друг на друга кубиками поставлены для экономии места. Кто старый, наверх больше карабкаться не может, тот вниз переезжай.

Вот, деточки, поэтому мы и грустные, что не своей свободной жизнью живём, а обслугой подневольной.

– А у нас хорошая клетушка, нам нравится, правда, Тья? – спросила сестру Тье.

– Хорошая, хорошая, – грустно покачала головой бабушка Тью. – А вот ещё ходят у нас такие разговоры, с самого начала житья у Амаранта. Был у нас мечтатель, из тех, кто дома не сидел, а всё по лесам ходил. Он жил без семьи, поэтому наверх не полетел, ему воссоединяться было не кем. Так вот он рассказывал, что в своих странствиях видал великанов, которые живут с той стороны нашего леса. Эти великаны строят себе огромные дома, пашут огромные огороды, а в лес редко заходят, но, бывает, заходят. Вот мы и думаем – может, когда-нибудь эти великаны до нас дойдут? Правда, мы сами не знаем, хорошо это будет или плохо. А что знаем, уже толком и не помним, – и бабушка Тью погрузилась в грустное молчание. Жилетка для Тье была готова.

8. Сад вместо леса

Жизнь в замке шла своим чередом, разве что лесовички были грустнее обычного, потому что Амарант пребывал в дурном расположении духа и больше обычного на них огрызался. Он раздражённо ходил по замку и по двору. Однажды вызвал главного распорядителя, старосту лесовичков, и приказал ему срочно разбить за замком сад. За неделю.

– Да как же мы успеем, господин, там же сплошной лес и скалы!

Амарант метнул в окно какое-то заклинание, отчего рухнуло несколько столетних сосен, выворотив горы земли на своих корнях. Лесовички грустно заплакали, но не посмели ничего сказать и пошли выполнять приказ. Им всей общиной приходилось работать день и ночь, распиливая стволы, выбирая из земли корни и откатывая валуны. За шесть дней они площадку разровняли, а на седьмой вскопали клумбы и посадили цветы и даже кусты. При этом они горько (но тихо) плакали, ведь дикий нетронутый лес им был во сто крат милее возделанного сада.

Когда управились с садом, Амарант велел пробить дверь, ведущую из замка в сад, и пристроить к этой двери лёгкую веранду. И обустроить комнату для проживания.

Когда и это было выполнено, Амарант велел своему ученику принести из тайника ключи от замков на лапах змея горыныча и они оба куда-то на нём улетели. А когда вернулись, то привезли человеческую девушку без чувств и с маленькой короной на голове. Лесовички решили, что это принцесса и не ошиблись.

Ученик чародея отнёс принцессу в её покои с пристроенной верандой, выходящей в цветущий сад. Амарант в тот вечер выглядел довольным, к лесовичкам придирался меньше.

А потом он пошёл в свою лабораторию, чем-то там долго звенел и снова озлился. На ученика орал. Лесовички в их делах не понимали, но догадывались, что у их угнетателя чародейство не ладится, а ученик – тот вовсе бесталанный вышел. Только со змеем умел управляться, да ещё кое-что по мелочи.

А Амарант-то, он лесовичкам мечтать не разрешал, а сам в своей лаборатории чего только не мечтал. Лесовичкам в лабораторию хода не было, там он одним учеником помыкал. То дыму пахучего напустит, то громыхнёт там у них. Иногда Амарант довольный ходил, но чаще злился на то, что не получается у него чародейство. Возраст, видимо, сказывался. Вероятно, в незапамятные времена был он могущественным чародеем, а с годами силу подрастерял, вот и бесился от этого. Остатки могущества у Амаранта ещё проблёскивали, вон как деревья из окна уложил парой диковинных слов. А когда, ещё в самом начале, понадобилось камни для замка напилить, он попытался было колдовство своё навести, руками шевелил и что-то шипел по-своему. Только мох со скал ободрал, да по горе трещину пустил. Эту трещину лесовички потом в великой тайне расширили и довели до самого низа горы. Много лет и много трудов на это ушло.

Мимо змея приходилось ходить, но они его приручили – тоже втайне от Амаранта. Змей оказался не злой, а вполне добродушный. Правая голова больше всего любила морковку, средняя – яблочки, а левая ела всё подряд. Амарант его за лапы цепями пристёгивал к скалам, змею это, конечно, не нравилось, лесовички его жалели, мазали лапы льняным маслом, змей их за это любил, лапы подставлял.

9. Разговор на веранде и ученик чародея

Орлик и Ратибор вполне освоились в своей невидимости: слух обострился, им уже не приходилось держаться друг за друга, а отпустившись, судорожно искать, где другой. Бродя по замку, они обнаружили тяжёлую запертую дверь. Медная ручка сверкала, отполированная множеством прикосновений. Решили подождать. И верно – вскоре дверь распахнулась и из неё вышел сгорбленный старичок со злым лицом. Следом за ним – молодой человек, высокий, широкий в плечах, но на вид весьма простоватый. Дверь они запирать не стали, и в неё один за другим потянулись гномики с подносами. Чего только на них не было: фрукты, орехи, пирожные, чаши, от которых шёл такой вкусный дух, что у не евших с утра Орлика и Ратибора потемнело в глазах. Не раздумывая, друзья проскользнули вслед за гномиками.

И кто же стоял у окна, сердито и растерянно глядя на процессию грустных малюток с подносами, полными яств? Скрывать не будем. Конечно, у окна стояла сама принцесса Феодосия, в новом наряде, с красивой причёской, прямая и строгая, гордая и неприступная.

Ратибор сдавленно охнул. Орлик оттащил его в сторонку, чтобы на него, невидимого, не налетели бы грустные гномики, которые расставили подносы по столикам и направились к выходу. Дверь за ними закрылась.

– День добрый, ваше высочество свет Феодосия, в этом странном месте, не извольте гневаться за вторжение, – с поклоном проговорил Орлик.

Принцесса, уж на что стояла неподвижно, а при этих словах из пустоты и вовсе застыла статуей.

– Крпинчка… – у Ратибора сильнейшим образом перехватило горло. Никогда в жизни ещё храбрый богатырь не испытывал подобного замешательства.

Принцесса побледнела ещё сильнее.

– О, прощения просим. – спохватился Орлик. – Милая крупиночка, спасибо за неоценимую помощь. Верни нам видимость, пожалуйста, дорогая.

И когда на фоне драгоценного восточного ковра проявились оба добра молодца, гордая Феодосия покачнулась и беззвучно стала оседать на пол. Ратибор подскочил, подхватил её как пушинку и на лежанку, диковинным ковром укрытую, уложил. Вся комната была в этих диковинных коврах. Ратибор таких отродясь не видал, а у Орлика дома в общей горнице похожий ковёр сундук прикрывал. Это был подарок батюшке от какого-то восточного правителя.

Уложил Ратибор обмякшую принцессу на лежанку, а сам пошёл к двери и заложил её изнутри на засов.

– На поединок гада! – яростно прорычал Ратибор, сжимая рукоятку меча.

– Погоди ты с поединком. Сперва Феодосию расспросить надо. И есть охота, сил нет.

Орлик сел на мягкий пуфик и принялся поедать содержимое подносов. Ратибор постоял, да и на соседний пуфик подсел. Обоим хватило и ещё осталось. Тут и Феодосия шевельнулась на своей лежанке.

– Ратибор? Это точно ты?

– Я, Феодосьюшка, – просиял Ратибор и тут же страшно смутился и покраснел чуть ли не до слёз.

– Ты как здесь оказался? А эти, как с башни меня унесли, так тут и держат. Молодой врёт, что спас меня от змея, но я-то видела, что это он сам на змее и сидел, и старый с ним, вдвоём они. Я притворилась, будто в обмороке, а сама сквозь ресницы всё видела. Поехали, говорит, в твой замок, подтверди, что это я тебя спас. Полюбил, говорит, тебя с первого взгляду. Фу, гадость. Ой, – это принцесса заметила, наконец, Орлика.

– Орлик-царевич, царь-Горохов сын. Сопровождаю спасителя вашего высочества богатыря Ратибора за ради дружбы с ним, а также в надежде на вашу дальнейшую помощь в деле моего сватовства к сестрице вашей Заринушке.

Изумлённая Феодосия смотрела на него во все глаза.

Тут в дверь стукнули. Ратибор взвился с места и выхватил меч.

– Погоди ты, свет-Ратибор, успеется.

– Давайте-ка, добры молодцы, покамест в саду спрячьтесь.

Феодосия открыла дверь и вытолкала их на веранду, откуда они вышли в сад и схоронились за раскидистой сиренью. Смотрят сквозь листья и прислушиваются.

Оказалось, это грустные гномики пришли за посудой. Через минуту снова раздались шаги и в комнату вошёл молодой человек, один.

– Что, ваше высочество, изволили, наконец, покушать?

– Изволила. Голодом, что ли, себя изводить?

– Зачем голодом? Уж на питание вам грех жаловаться.

– Я не жалуюсь. Выйдем-ка на веранду. А расскажи-ка ещё раз, как от змея меня спасал, а то я с одного раза плохо запомнила.

– Ну как же. Вижу – летит, девицу несёт. Я в него из лука выстрелил, он на землю грохнулся, поковылял прочь, а вас бросил. Я к нему подскочил, меч выхватил и разом прикончил чудовище. Все три головы ему единым духом отсёк. А вас на руках домой принёс. Теперь предлагаю руку и сердце, и по повелению вашей матушки за ваше спасение ехать к вам и готовиться к свадьбе.

Ратибор от таких слов за сиренью не усидел. Вскочил и, как его Орлик ни удерживал, вышел на лужайку перед крыльцом веранды.

– Эй, ты, герой явленый! Выходи-ка сюда, любезный, померяемся силушкой, проверим, кто тут чудовище приканчивал!

Парень остолбенел от изумления. Глаза выпучил, стоит, думает, что бы это значило. Тут и Орлик вышел из-за сирени.

– Успеете померяться. Ты зачем врёшь, что змея убил? Ведь он живёхонек.

– Не убивал я змея! Честное слово! – в ужасе завопил паренёк.

Он попятился к двери, видимо, хотел убежать, но не успел: в комнату вошёл давешний старичок. Никого не найдя в комнате, вышёл на веранду и оглядел обстановку: гордая принцесса Феодосия, растерянный ученик и двое незнакомых богатырей, один из которых держал в руке огромный, сверкающий на солнце меч.

– Отойди, сын мой. Вы кто такие?

– Мы пришли за принцессой, злодейски украденной вами из родного дома. Сами-то кто такие?

– Ах, за принцессой они пришли. Кто её вам отдаст, спрашивается?

– Не отдашь, так отнимем.

– Со стариком будете драться?

– Драться не будем, а в полон возьмём, домой привезём, да там вежливо и расспросим, по какому такому праву чужих принцесс на змее летучем уносите.

– Попробуйте.

Орлик стал заходить слева, а Ратибор справа. Старичок что-то забормотал и руками мудрёное движение произвёл.

Хлоп!

Вся комната вдруг наполнилась дымом. Дышать не мешал, а видеть не давал. Пока с веранды через комнату в коридор выбрались, чародея и то ли его сына, то ли ученика уже след простыл. Грустные гномики молча пальцами в одну сторону показывают, мол, туда бегите. К домику без окон, где только дверь одна.

– Это ход к выходу из горы. Правда, придётся мимо змея проходить, –пояснил Орлик для Феодосии.

Зашли в тесный домик, один малыш что-то нажал, всех троих вверх подбросило, и через минуту полёта они оказались у камня, от которого тропинка до горыныча вела. Побежали по ней и за кустом бузины нашли знакомую лужайку. А около змея уже хлопочут: старичок у одной лапы, сынок у другой – цепи отстёгивают. Змей лапами трясёт, неприятно ему.

– Далеко собрались, любезные? – рявкнул Ратибор.

Дальше колдуну с сыном бежать было некуда. Про ущельный ход они, видимо, не знали. Старичок отступил на шаг, другой – и опять забормотал, и опять раздался хлопок. На этот раз дыма не было, вернее, облачко какое-то улетело в небо, а старичок пропал, как не бывало.

– Растворился дедушка, – сказал Орлик.

– Сдавайся, парень, – сказал Ратибор.

– Сдаюсь! – охотно согласился сын чародея и протянул Ратибору свой меч рукояткой вперёд.

– Что-то больно просто, – сказал Орлик.

– А чего бы не просто, – мрачно отозвался паренёк, – сила его колдовская с годами ослабла. Сейчас осядет где-нибудь в одиноких горах, отлежится в пещере, сил наберётся. А там на что этих сил станет – то ли мирно доживёт свой век, то ли опять возвращать себе колдовскую силу затеет.

– А тебя бросил? Родного сына?

– Да какой я ему сын. Ученик. Это он так, для фасону перед вами, сыном меня назвал. Но я неудачный оказался ученик, бесталанный. Ни в чём не сгодился, только змеем хорошо управляю.

– И чего ему здесь, в горах, не доживалось? Замок справный, прислуга старательная, живи, казалось бы, да радуйся.

– Мы ему не прислуга! – послышался тонкий звонкий голосок, и со всех сторон на лужайку выступили грустные гномики. Впрочем, уже не такие уж и грустные. – Мы малый лесной народец, лесовички. Колдун Амарант обманом заставил нас ему служить. Но мы никогда не забывали, что когда-то были свободны!

– А почему не сбежали-то?

– Не каждый может убежать быстро и незаметно, а бросить здесь слабых и стариков для нас никак невозможно. Спасибо вам, славные богатыри-избавители. Теперь мы снова свободны и, конечно, немедленно отсюда уйдём.

– Пожалуйста, мы рады.

– А с этим что будем делать? – спросил Ратибор. – Отпустим, что ли, на все четыре стороны?

– Ой, не бросайте меня здесь, пожалуйста! Что мне тут делать одному? Возьмите меня с собой, к людям! Я всякие штуки делать умею, Амарант научил. То есть, чему смог научить. Ну там, мокрые поленья подпалить, воду вверх по жёлобу пустить. Змеем, между прочим, хорошо управляю.

– А вот это дело, – сказал Орлик, – хорошо бы сейчас до бабушки на змее долететь. А то по лесу за звёздочкой два дня пути и ночь на голой земле. Нам-то что, а её высочеству?

На том и порешили. На обширной спине змея горыныча разместились вчетвером, помахали лесовичкам на прощание, до бабушки над лесом за полчаса отмахали. Удобный транспорт оказался летучий змей. Только замёрзли немного.

10. Каким бывает королевское слово

Обрадованная бабушка быстро их отогрела.

– Ох ты ж, батюшки, – воскликнула изумлённая бабушка, когда ученик чародея произвёл мягкую посадку на лужайке перед домом.

Кони – Орликов и Ратиборов – шарахнулись за сараюшку и выглядывали оттуда из-за угла.

– Бист? Бисти! – обратилась бабушка к змею непонятным словом.

Змей обернулся на голос всеми тремя головами.

– Похож. Но не тот. А на имя отозвался. А хозяин твой где? Ты кто, мальчик? Хорошо змеем управляешь. Слезайте, деточки. Ты, по всему видать, Феодосьюшка, вижу, догадалась. Так ты, мальчик, кто будешь-то?

– Меня зовут Лискарь, я ученик колдуна Амаранта.

– Тааак. Ученик, говоришь. Это он так тебе сказал?

– Он. Я у него с детства воспитывался и обучался. Сколько себя помню.

– Ясно. Ладно, потом расскажешь. Сейчас не до того нам. Сейчас Феодосию домой возвращать надо. Отдохните с дороги, поужинайте, спать ложитесь, а с утра в путь. Не теряйте присутствия духа. Из любого безнадёжного положения всегда есть выход. Тем более, если у вас есть друзья, а они есть.

– Бабушка, о чём ты говоришь?

– Говорю, что ужин на столе.

А сама взяла корзинку, набрала туда яблок и морковок и пошла к змею.

– Амарант как-то говорил, что змеев он всегда называет Бистами. Только по номерам, чтобы различать. Бист первый, Бист второй. А этот уже пятый, – задумчиво сказал Лискарь.

Ратибор уже рукой махнул на тайны бабушкиного прошлого. Захочет – расскажет, если не молодой ишшо.

Утром бабушка наставляла путешественников.

– Берите коней. Ратибор, сажай Феодосьюшку с собой. От народа не таитесь, пусть как можно больше людей видит, кто спаситель принцессы. Насчёт награды стой на своём – сама королева обещала принцессу спасителю в жёны, все слышали. Имей в виду, королевское слово бывает скользкое – как дали его, так и наоборот завернут. Орлик, а ты как царский сын, всегда рядом будь, выступай важным свидетелем. Наш Ратибор вон какой молодец, во сто раз лучше любого прынца заморского, а поди ж ты, роду не того. Ну да Феодосьюшка, умница, понимает, что ей не с родословной жить, а с человеком, а это может быть очень долго, многие годы. Устанешь, если человек неподходящий окажется. Волнуюсь, потому болтаю много, от нервов. Мальчик Лискарик тут со мной побудет, за змеем присмотрит. По дикие яблоки в лес побегает. Воды наносит. Про воспитателя-учителя своего порассказывает. Счастливо вам, скачите. Завтра уже в Федосеевом королевстве будете.

Так Орлик наконец узнал, как то королевство называется, куда Феодосию возвращать. Обнялись-попрощались с бабушкой и пустились в обратный путь.

До окраинных деревень и городов доехали без приключений. Люди, как разглядели, кого везут, из домов выбегали, кричали, радовались, практически как будущих короля и королеву приветствовали.

А когда уже совсем близко к столичному граду подъехали, то в одном пустынном месте какие-то неизвестные с криком «именем королевы» выскочили на них из засады. По десятеро на каждого. Богатыри оглянуться не успели, как их с коней стащили, руки-ноги цепями сковали и в крытую карету, за кустами стоящую, бросили, а принцессу вязать не стали, так в карету, тоже крытую, запихнули. Заперли обе кареты на засовы – и с места в карьер к королевскому замку.

Видимо, не входило в планы Евлампии Леопольдовны дочь за начальника стражи отдавать, честного, но не родовитого. И не богатого.

В замке кареты разделились. Богатырей в подземелье, а принцессу в высокую башню.

Вот тебе и королевское слово, и впрямь скользким оказалось.

11. Подземельное заключение

Что было с Ратибором, говорить страшно. Честный человек не ожидает от других людей подлости и поэтому, столкнувшись с низким поступком, бывает совершенно ошеломлён.

Когда он смог мало-мальски соображать, Орлик, который не утрачивал присутствия духа, спросил его:

– Кошелёк с крупиночкой не потерял?

– Со мной.

– Помнишь, у нас осталось ещё одно желание на двоих? Что желать будем, придумаешь?

– Чтобы оковы спали, чтобы двери открылись, чтобы меч мой булатный ко мне вернулся, а дальше я уже сам.

– Одно желание. На двоих.

– А ты можешь лучше придумать?

– Я бы послал весточку твоей бабушке, чтобы она научила Лискаря страху нагнать тут, на кого надо, чтобы выпустили нас. А дальше мы уже сами.

– Ну ты и хитрый лис, Орлик. Всех озадачил.

– Приходится. Работа такая. Ну что, просим?

– Конечно.

– Милая крупиночка, полети, пожалуйста, к бабушке Ратибора и уж я не знаю как, расскажи ей о подлом обмане и нашем положении. Пусть она нашлёт Лискаря со змеем, научит его, как на стражу страху нагнать, чтобы выпустили нас. Это очень трудно, лапочка, я понимаю.

Крупиночка из кожаного мешочка выбралась, мигнула и в окошко под самым потолком и вылетела. У пленников затеплилась надежда, но всё равно очень было обидно, что королева так с ними обошлась.

– … и ведь понимаешь, что всего обиднее, – сокрушался Ратибор, – на словах у неё сплошь честь, совесть, а сама?

– Тихо, слышишь что за дверью?

За дверью слышалась возня. Потом замок щёлкнул и дверь слегка приоткрылась, самую малость, и в неё проскользнул дружинник.

– Командир?

– Ивась?

– Так точно. Так это, значит, тебя они.

– А кто это они?

– Стража принца заморского Пятигора. Наши услышали, как те хвастались, как ловко двоих богатырей заломали и принцессу отобрали. Вот мы и удивились, как так, вроде надо-то не так. Пришёл посмотреть, что да как. А раз так, то не дело. Тебя без боя захватить – да как так?

– Да так, как воры ночные – выскочили сзади из-за кустов и набросились. Не считал, сколько их было. Ивась, я рад. Скажи нашим, кто надёжный, чтобы к бою подготовились. Но чтобы те не заметили. Мечи раздобудьте мне и моему другу. Скоро, а может, не скоро змей прилетит, тот самый, что Феодосию тогда унёс. В него не стреляйте, он теперь наш, и тот, кто на нём верхом будет, тоже наш. Можешь сейчас цепи эти снять?

Ивась высунулся в коридор, вернулся с ключами и отомкнул замки. Цепи упали, что несказанно обрадовало пленников.

– Командир, у нас нехорошо. Принц заморский Пятигор, с которым Феодосию сговорили, с целым отрядом у нас стоит. Четвёртый день уже. Видать, ждали. И дождались. С утра уезжать собираются. Евлампия из опочивальни не выходит, как Пятигор заявился.

Дверь приоткрылась, зашёл молодой дружинник, принёс два меча.

– Этого напоили, – сказал.

– Молодцы.

– Ивась, ребята, спасибо.

– Ну как же. Нам это самим поперёк горла, чтобы командира нашего вязать. Дверь запирать не будем на всякий случай, так прикроем.

– Хорошо. Ждите, стало быть змея или других каких событий. Сами ничего. С утра, говоришь, поедут?

– Им до моря доскакать, там у них корабль ждёт.

Ушли.

– Что у вас тут творится? – изумлённо проговорил Орлик.

– Сам без понятия. Принц, видишь, заморский шалит.

– Хороши шалости. А ваш принц каков из себя, Федосеевский?

– Феодосий-то? Малец он совсем, учится ещё. Король в птичнике, только ночевать оттуда выходит, вот королева всем и заправляет. Министров назначает, когда какой надоест – смещает. Если сильно надоест, может и сюда отправить. Здесь таких камор много, сиживали министры. За воровство пуще всего наказывает. Но оно и верно, ежели за воровство.

Ратибор прохаживался вдоль стены туда-сюда. С мечом он чувствовал себя куда увереннее, чем без него, не говоря уже о свободных руках-ногах. И отпертой двери. И полного замка соратников. И уверенностью в любви Феодосии. Стоп, про нежное сейчас нельзя. Тут в коридоре раздался шум. И крик.

– Как это ключ потерял? Как это не было? Что перепутали? Почему принцев стражник пьяный? Сейчас самих по каморам рассажу! А ну!

Если ключ от двери в конце концов нашли, то от оков – ни в какую. Пока за ключами бегали, пленники старательно в цепи замотались, аж жуть брала смотреть. Пришлось допрос прямо в каморе подземелья производить. Это было неудобно: дознавателям самим вниз спускаться и заинтересованным лицам в специальную щель, в допросной комнате имеющуюся, не подслушать.

Дознаватели скрывали лица под капюшонами – стыдно им было перед Ратибором за своё занятие. Да он всё равно по голосу узнал.

– Кто такие?

– А то сам не знаешь, негодяй! Сам на той неделе в трактире упился так, что встать не мог, мы с ребятами домой тебя волокли и перед супругой заступались, а то уж больно грозно смотрела, со скалкою в руке тебя поджидаючи, а сам «кто такие"! И не совестно тебе, Порфирий Варсонофьевич!

– Лично я – Орлик-царевич, славного царя Гороха из Горохова царства сын. Извольте-ка объясниться, по какому такому праву меня и друга моего, Ратибора, героического спасителя принцессы Федосеева царства Феодосии схватили из засады аки преступников и держат здесь, в поганом подземелье? Где обещанная награда спасителю принцессы славному богатырю Ратибору, а? Всё записали? Вон.

Дознаватель Порфирий Варсонофьевич снял капюшон и заплакал.

– Да пошто я по своей воле? Мне ж самому начальством велено!

– Поди к своему начальству и расскажи, кого в своём поганом подземелье держите, – надменно бросил Орлик и глаза прикрыл, полуотвернувшись – аудиенция окончена.

Дознаватели затолпились и вышли.

– Ловко ты его, царевич царства Горохова.

– И ты молодец – пьяного домой волокли, от жены спасали.

– Ладно, ждём. Надо время протянуть, чтобы Ивась всех успел предупредить, да и змею прилететь. Эх, трудно ждать!

– Нельзя, нельзя выходить. Слышал, взамен пьяного другого поставили принцева человека. Сейчас нельзя шум поднимать.

Через некоторое время дверь темницы снова приотворилась и в камору вошла Заринушка. Хоть она была в капюшоне, Орлик сразу её узнал. И так ему хорошо стало.

– Здравствуй, Ратибор. Здравствуй, царевич. Я всё знаю. Феодосия в башне заперта. Принц заморский Пятигор спешно к отъезду готовится, утра ждать не будет. Вот, я вам водички принесла. И хлебушка. Королева из своих покоев не выходит, её люди принца сторожат. Принца Феодосия тоже. Насчёт вас есть распоряжение Пятигора – не выпускать три дня после его отъезда. Ах, как было бы славно, если бы ты, Ратибор, мог забрать Феодосию и увезти отсюда.

– Заринушка! А ежели и тебя забрать – поехала бы? – спросил очарованный Орлик.

– Знать бы куда – поехала бы.

– В Горохово царство. Там хорошо.

Орлик чувствовал, что говорит не то, но нужные слова не подбирались. Счастье оттого, что она пришла, волной захлестнуло его, и Орлик забыл, где находится.

– Помнишь меня? Ты мне и тогда попить дала, перед отъездом, ещё кружку у меня забрать забыла.

– Как мне тебя не помнить, – улыбнулась Заринушка.

– Ты сейчас иди. Лучше всего, конечно, к Феодосии, чтобы на всякий случай вместе быть вам. Как можете, отъезд затягивайте, мы помощь ждём. А коли помощь не подоспеет, так выпускайте нас, как только уедут, – распорядился более трезво мыслящий в данный момент Ратибор, – а Евлампия Леопольдовна-то какова оказалась. Вот тебе и королева-матушка, – вздохнул он, когда Заринушка ушла.

12. Интриги на высшем уровне

Королева Евлампия Леопольдовна оказалась в сложном положении. Принц заморский, Пятигор, которому Феодосия изначально была обещана, нехорошо поступил. Он, как все женихи-спасители уехали, через два дня вернулся и предложил королеве следующее: если Феодосию кто знатный да именитый спасёт, то тут уж он отступится. А если какая голь перекатная, которой много за принцессой отправилось, то эту голь немножко отодвинуть, а спасителем его, принца заморского Пятигора, объявить. И выгоднейший контракт на закупку Федосеева зерна предложил. Положенные полкоролевства обещал целиком не брать, а в долгосрочную аренду на хороших условиях дать. Евлампии Леопольдовне дать, лично.

Королева слушала, ушам своим не веря. На что он её толкает! Её, саму Евлампию Леопольдовну, которая если когда слово королевское дала, то оно настолько твердое, что имеет силу закона. А тут здрасьте вам.

Принц заморский Пятигор, видя Евлампины сомнения, с тонкой улыбкой прибавил: а что, ежели добром не согласные, то ведь и повоевать можно.

– Готовы ради нищеброда? Смотрите, армия-то моя намного больше Федосеевой. Как бы потом целое королевство, а не половину пришлось в аренду брать. А то и не в аренду, – закончил речь довольный собой Пятигор.

Так и вышло, что вокруг столичного города на каждой дороге, в каждой деревне, на каждой развилке сидели люди Пятигора. И у каждого в корзинках голуби сидели, на чердаке замка наловленные, готовые, как только заметят, что спаситель Феодосию везёт, послать своему господину в замок весточку: кто спаситель – знатный ли аристократ или неважный кто.

За Евлампией Леопольдовной и Феодосием принц заморский установил постоянное наблюдение, чтобы никому не передали кому какого сообщения о его (и своём, кстати, тоже) вероломстве.

Старый король в птичнике с попугайчиками сидел и знать ничего не знал. Только на Заринушку почему-то никто внимание не обращал. Привыкли, наверное, она всё ходила со своим кувшином и попить предлагала. А сама всё что надо, примечала.

Вот когда пришлось пожалеть Евлампии Леопольдовне, что пренебрегала Заринушкою. Смотрела королева из окна своей спальни в замковый двор, где строился многочисленный отряд принца заморского (коней, разбойники, в Федосеевой конюшне взяли без спросу) и запрягали закрытую карету для Феодосии и ничего, при всём своём хитроумии, придумать не могла. А как тут придумаешь, когда знаешь, что за дверью следят и за окнами следят. В первый раз за много лет в носу её величества защипало, и она тихо заплакала. Хотелось громко зареветь, с топаньем и порчей имущества, но гордость не позволяла.

Вывели Феодосию, она на матушкины окна горестный взгляд бросила. Это, как ни странно, и привело Евлампию Леопольдовну в чувство. Как только последний всадник принцева отряда подъёмный мост переехал, бросилась королева к двери. Заперто. Заколотила что было сил.

Сначала снаружи было тихо, потом раздался топот ног.

– Ваше величество, тут шкафом заставлено, сейчас отодвинем.

– Тех двоих, кто в подземелье по приказу гада заморского томятся, живо освободите и ко мне сюда!

Пока шкаф отодвигали, за пленниками метнулись. Те уже сами навстречу бежали.

– Здравствуй, Ратибор, и ты, царевич Орлик. Обвёл злодей меня вокруг пальца. Условие поставил – Феодосия или война, ещё и на полкоролевства бумагу оформить не забыл. А какая у него армия, сами знаете, что за армия. Подумать страшно. За принцессою и то вон с какой ордой прикатил. Ещё и с Гороховым царством поссорить меня хотел, что я их царевича в подземелье неправедно держу.

– Ваше величество, я на вас не в обиде, – улыбнулся Орлик.

– С ордой разберёмся. Невелика орда. Велите седлать коней, поедем снова Феодосию выручать.

– И про правила приличия с принцем потолкуем.

– Да они же всех коней увели. Новых с дальних конюшен ещё когда пригонят. Ой, ну что же делать, что делать!

Да, подумал Ратибор, изрядно принц заморский Евлампию Леопольдовну напугал.

– Ваше величество, у нас аргумент есть. В окно посмотрите, пожалуйста.

В окне виднелась башня, на которой сидел змей горыныч о трёх головах, каждая из которой красиво пыхала во все стороны огнём и дымом. Евлампия Леопольдовна, уж на что была твёрдого характера королева, а и та при этаком зрелище побледнела и в лице изменилась. На кресло опустилась и веер достала, сидит обмахивается.

– Феодосия позовите. Пусть тоже участвует, – слабым голосом распорядилась Евлампия Леопольдовна.

Позвали. Феодосий оказался совсем молодым человеком, почти мальчиком.

13. Переговоры на высшем уровне

Отряд принца заморского Пятигора с закрытой каретой скакал во весь опор к морю, где их ждал корабль. Змей легко догнал отряд и принялся кружить над ним, давая ориентир Орлику и Ратибору. Догнали. Змей перед отрядом на землю опустился. Огнём дышит, смотрит грозно. Солдаты принца заморского растерялись. В бой со змеем вступать никто не хочет, кому охота, чтобы его подожгли. Кони на дыбы встают, им тоже, конечно, страшно. Всадников сбросить норовят, сами к лесу жмутся. Строй сбился, толпа колышется. Полный, одним словом, непорядок.

Слово взял Орлик.

– Эй, – кричит. – Кто у вас тут главный?

Толпа задвигалась и вперёд выехал сам принц заморский Пятигор.

– Что вам угодно? Я принц заморского царства Пятигор. А вы кто такие и по какому праву смеете безобразничать?

– Меня зовут Орлик-царевич Горохова царства. Со мной Ратибор, начальник стражи принцессы Феодосии Федосеева королевства. Не угодно ли отойти в сторонку для беседы на государственном уровне.

Отошли.

– Некрасиво получилось, ваше высочество. Мы честно добыли принцессу Феодосию, похищенную вот этим змеем по наущению злого колдуна Амаранта. Не слышали о таком? И не услышите, скорее всего. Он от нас облачком в небо улетел. Давайте же вместе с вами вспомним, что королева обещала за спасение принцессы. Теперь назовите причину, по которой вы сочли возможным присвоить наш подвиг и пойти против решения самой королевы Евлампии Леопольдовны? Я уже не говорю о том, как вы с нами обошлись.

Молчит принц заморский. Не привык на неудобные вопросы отвечать. Не привык стоять перед людьми, не имея своих вооружённых стражников за спиной.

– Ежели вы змею удивляетесь, то он на нашу сторону перешёл. Был Амарантов, теперь наш. Ежели вы думаете, что сейчас с армией вернётесь и Федосеево королевство безнаказанно разорите, то напрасно вы так думаете. Я решил сделать Федосеево королевство союзником Горохова царства. Моя матушка – родная сестра царя Пантелея, а моя сестра Кутафья – жена короля Косаря. Ежели желаете ради утешения своей обиды, вами же и устроенной, войну развязать, то имейте в виду, что ваша армия против нашей объединённой уже побледнее будет, чем против одной Федосеевой. Но вот лично мне по такой ерунде людей на войну посылать было бы жалко. Грамоту отдайте про полкоролевства. Ваше высочество, я предлагаю нам с вами не таить друг на друга зла. Присылайте ваших послов, будем грамоту переписывать. Пункт о торговле мне нравится. Ключик от кареты позвольте.

Ратибор едва дождался завершения переговоров на высшем уровне.

– Дозволь слово молвить. Это как получается – наделал тут дел выше гор и послов присылай? Да я сейчас мой меч…

– Я согласен, – неожиданно согласился Пятигор, – один на один. Ты и я. На мечах. Без твоего змея и моих людей. Если я тебя поборю – грамоту вернёшь и принцесса мне.

Прямо здесь, на дороге скрестили свои мечи двое врагов – хитрый Пятигор и честный Ратибор. Бились страшно, долго один не мог одолеть другого. Силы их были равны, боевое искусство высоко, и ещё их подогревала взаимная ненависть.

Но, когда солнце начало клониться к закату, Пятигор стал уставать, а Ратибору придавала сил его ярость. Он как будто делался всё сильнее, двигался всё быстрее. Пятигор, наконец, выронил меч и сам упал совершенно без сил. Стражники подхватили его и понесли перевязывать раны.

А Ратибор как будто не бился полдня, и страшный поединок не оставил на нём ни царапинки.

Так, в честном бою, а также в результате интриг, козней и дипломатии получил Ратибор свою Феодосию, которая в закрытой карете в щёлочку всё видела и от волнения чуть жива была.

14. Счастливый конец

Герои возвращались в замок с триумфом. Если при проезде принцева отряда все жители по домам попрятались, так при виде Ратибора с Феодосией и Орлика и парящего над ними змея под управлением Лискаря, выбегали и громко приветствовали. Змею яблоки с морковками бросали, он их разными головами на лету ловил.

Приехали в замок. На радостях замок залп салюта из пушек дал, змей аж шарахнулся. Королева и Феодосий победителей встречать выбежали. А Заринушка поодаль стоит, улыбается. Пока Феодосия с матушкой и братом обнималась, Орлик к Заринушке подошёл. Она глазки опустила, а сама улыбается, видно, что рада ему.

– Заринушка, здравствуй. Будь моей женой, царевною Горохова царства! Будешь?

– А почему ты меня об этом просишь?

– Потому что… потому что… потому что я тебя люблю!

– Тогда я согласна. Ты мне тоже люб, Орлик.

Вот так, как нельзя лучше, закончился поход Орлика за невестой.

К бабушке Ратибора рассказать и попрощаться слетали на змее, все вчетвером, чтобы невест из виду не выпускать. Вернее, впятером, конечно, потому что куда на змее без Лискаря.

Бабушка только головой качала и ахала, слушая историю захватов и похищений и про интриги на государственном уровне. Похвалила Орлика за хитроумие, Ратибора за боевые заслуги, обоих за храбрость. Велела навещать её хоть иногда.

Ратибора Орлик позвал к себе воеводою и учителем боя на мечах. Ратибор стал просить бабушку перебраться поближе к нему, в Горохово царство. Сначала бабушка и слушать не желала. Куда, говорит, поеду я из своей избушки, полвека в ней прожила, привыкла. Да и огородик опять же.

Орлик сказал, что недолго будет перевезти избушку со всем имуществом вместе с сараюшкой в их близлежащий к столичному городу Горохова царства лес. Бабушка неохотно пообещала подумать. Орлик попросил думать быстрее, чтобы к свадьбе управиться с переездом. Свадьбам.

– Ладно, твоя взяла. Умеешь ты, Орлик-царевич, уговаривать. Хороший царь будешь. И Заринушка поможет, верно, Заринушка?

– Верно, – улыбнулась Заринушка.

Обоз из Федосеева королевства в Горохово царство получился дюже знатный. Кареты с принцессами, подводы с нарядами, провизией, отряд дружинников, которых Ратибор взял с собой для охраны обоза от разбойников, телеги с бабушкиной избушкой, которую разобрали, чтобы на новом месте собрать, вместе с сараюшкой. Сама бабушка, которая тщательно следила, чтобы бревно какое не потеряли да горшков не побили. А сверху змей круги наворачивает.

Такого зрелища ни Федосеево королевство, ни Горохово царство отродясь не видывали.

Царь Горох, слушая историю Орликовых похождений, хохотал так, что голова разболелась. Луковна даже заругалась, чтобы потише хохотал, а то неровён час.

Заринушка очаровала её с первого взгляда. А Орлик…

– Сыночек! – с каким-то испуганным удивлением сказала Луковна и обошла его кругом. – Как вырос-то, батюшки…

И слезу смахнула.

Горошинка, та в последнее время совсем домоседкой стала. Подолгу у того окошка сидела, на подоконнике которого из стручка вылупилась, а то рядом с матушкой царицей Луковной притулится и опять сидит. Как будто даже меньше ростом стала, похудела. Бледненькая стала совсем. Но как вернулся Орлик, то воспряла Горошинка, Заринушку как родную приняла. Украдкой шепнула Орлику, что он молодец, во всём правильно поступал. Что она хоть и не рядом с ним была, но всё время о нём думала и чувствовала, когда ему хорошо, когда плохо. Когда брату страшно бывало, то мысленно ему сил посылала. Как могла поддерживала.

Орлик молча обнял сестру.

Избушку бабушке Ратибора собрали в три дня, вместе с сараюшкой, и огород распахали лучше прежнего. Лискарика со змеем она к себе взяла жить, чтобы он своим видом необычным коней в замке бы не пугал. Да и Луковна не хотела змея при хоромах в городе держать – пожара боялась, да и змея тоже побаивалась.

Боярышни, увидевши Заринушку, да услышавши историю похождений Орлика, последние обиды забыли.

Чего и говорить, как пышна была двойная свадьба, как прекрасны были невесты и как горды женихи. Неделю гуляли двумя государствами. И Косарь с Кутафьею гостили. Не говоря уж о Пантелее.

Царь Горох веселился бы ещё дольше, да Луковна, о мужнином здоровье беспокоясь, велела празднества завершать, да за государственные дела приниматься.

В оформлении обложки использовалась художественная работа автора