Беседа с Большим театром [Оксана Юрьевна Сапмаз] (fb2) читать постранично

Прохладное утро летнего дня обладает своим шармом. Это время, когда просыпается вдохновение…

К яркой афише-голограмме, размещенной возле здания Большого театра в Москве, подошел худощавый мужчина в светлой рубашке. Он внимательно изучил информацию о предстоящем событии. На афише сообщалось о предстоящем оперном представлении, которое пройдет 28 июня 2050 года. Закончив рассматривать, немолодой мужчина, с уже седеющими волосами, поправил удобнее прижав мольберт, который держал под рукой и направился в Большой театр. Во второй руке он нес чемоданчик с набором для рисования.

Художник подошел ко входу и на миг остановился, ожидая одобрения сканера, который в это время изучал его своим лучом. Не обнаружив ничего опасного при посетителе, компьютерная программа охраны автоматически открыла перед ним дверь.

Мужчина вошел внутрь.

Величественная памятка истории все еще сохранила свой первозданный вид. Но все же, если внимательно присмотреться, были заметны дополнения современными новшествами. Множество мини кондиционеров смотрелись на стенах почти незаметно. Их дизайн напоминал цвет и очертания мест расположения. При этом климат в помещении был идеальным. На потолке помимо громадных старинных люстр были пристроены пластины мини подсветки. Они создавали удобный свет для глаз.

– Вы снова здесь?! – такими словами удивления встретила незваного посетителя молодая девушка, лет 30.

– Здравствуйте! Да, привлеченный страстью к этому величному творению, я снова здесь, – учтиво ответил художник.

– Хотите рисовать в зале? – попробовала угадать она.

– Сегодня хочу рисовать в гримерке, если позволите.

– Хорошо, – согласилась девушка и не теряя времени повела мужчину за собой.

Вскоре художник разместился в желаемой комнате и принялся за рисование. А управляющая Большого театра ушла по своим делам, оставив его наедине со своим вдохновением.

Мужчина перерисовывал реальную обстановку комнаты, сторону, где были расположены зеркало, столик, стул и разные пренадлежности для гримма. А потом стал добавлять два образа, актрису и гримершу за работой.

Художник долго трудился виртуозно реализуя свой задум.

– Красиво получается, – заметила вошедшая снова девушка. Но уже вечер, пора закрываться. А завтра, как вы знаете, будет оперное представление. Дорисуете свою картину через день.

– Да, знаю. Я купил билет. Благодарю, Виолетта Александровна.

На следующий день, в назначенное вечернее время возле Большого театра начали собираться зрители.

Люди традиционно были изысканно одеты в вечерние наряды.

Летний ветерок ласково прикасался к их лицам и открытым участкам тела. Только не все это замечали будучи погружены в разговоры и размышления. А вот пришедший к шумной толпе художник с восхищением уловил мгновения блаженства.

Вскоре пришло время заходить в театр.

Люди стали по очереди подходить к двери и пройдя быструю проверку сканером, заходили внутрь.

Через несколько минут и художник Станислав зашел у фойе и направился за остальными в направлении зала.

Постоянным посетителям Большого театра было уже не в новинку садится на кресла у входа, которые быстро отвозили их по местам в зависимости от купленных билетов. Одно из таких кресел доставило мужчину в седьмой ряд на крайнее место возле стены справа от сцены.

Для удобного просмотра выступлений, на обратной стороне спинки каждого кресла был монитор. По нему можно было видеть все происходящее на сцене и читать субтитры арий. Ниже, под экраном, можно было открыть небольшой отсек в котором лежали очки выполняющие функции бинокля.

И вот началось долгожданное представление.

Актеры пели и играли роли на фоне голограмм вместо обычных старых декораций. Во время сцен на природе, зрители ощущали, как настоящие, ароматы трав и цветов. А они на самом деле создавались специальными приборами незаметно размещенными в зале.

Все шло отлично, как вдруг очередную ноту исполнительницы подхватило эхо и стало долго повторять мешая слушать продолжение песни.

Такие случаи были несколько раз и до этого раньше, но Станислав был свидетелем этому впервые. Он стал оглядываться по сторонам и даже прикоснулся к стене. От этого в руке он ощутил дребезжание, которое можно сравнить с тем, которое бывает от переполнения эмоциями.

Через минуту эхо стихло и на замену ему пришел гул стен с отталкивающими потоками прохлады.

Художник снова осмотрелся по сторонам. Казалось люди не обращали на эти странности внимания считая их частью представления.

И снова через минуту все затихло. Станислав снова постарался погрузиться в атмосферу оперного выступления.

Представление уже подходило к концу. Станислав вдруг почувствовал