Димка [Инга Дыбченко] (fb2) читать постранично

Инга Дыбченко Димка

-Алло! Я в метро, не могу говорить. Перезвоню – ответил по телефону мужской голос, раздавшийся практически на ухо высокому, двадцатидвухлетнему, как-то неправильно тощему, парню.

Тощий парень, Димка, сморщился. На самом деле он уже два года как Дмитрий Андреевич, но так его никто никогда не называл. Дмитрию Андреевичу вряд ли можно было дать больше семнадцати. Худощавый, темноволосый, вечно растрепанный, он круглогодично носил коричневый выцветший плащ, темные брюки, белые потертые кеды и рюкзак на одной бретельке. Вторая оторвалась, наверное, несколько месяцев назад, а может быть с тех пор прошел уже год. Димка не знал.

Димка – именно так ласково называли его дома мама и бабушка, именно так называли его в школе учителя, устало качая головой, когда он в очередной раз не мог правильно ответить на вопрос. Димка – именно такую версию своего имени больше всего ненавидел парень.

Темноволосый прислонился к поручню, достал свой старый с разбитым экраном мобильный, воткнул в уши наушники и включил любимую мелодию. В вагоне метро было душно и тесно. Дима огляделся. В лицах каждого находящегося тут человека практически отсутствовала жизнь. Их лица не выражали эмоций. Каждый из этих десятков людей впивался взглядом в одну точку и думал о чем-то своем, очевидно, пытаясь найти решение раздражающей и мешающей жить проблемы. Все они, каждый со своей невероятной историей, были сейчас собраны вместе. Метро объединяет, подумал темноволосый парень, что ни говори.

Его взгляд наткнулся на маленькую девочку, сидевшую и спящую на руках у молодой, лет тридцати, женщины. Девочка держала небольшого плюшевого мишку за коричневую лапку. Его небольшое тельце угрожающе болталось из стороны в сторону над грязным протоптанном полом вагона метро, а пустые глаза-пуговки невидящим взглядом уставились в коленки девушки напротив. Темноволосый усмехнулся и продолжил рассматривать пассажиров. В дальнем углу два подростка что-то агрессивно доказывали друг другу, перебивая и активно размахивая руками. Недалеко от них стояла парочка, парень одной рукой держался за верхний поручень, второй обнимал за талию свою любовь, притягивая ее к себе. От них веяло чем-то теплым, нежным, сладким, чем обычно веет только от влюбленных. Они светились. Такая вот у влюбленных энергетика: мягкая, как зефир.

Дима перевел взгляд на запотевшее стекло. За окном было темно. Под землей, очевидно, так и должно быть, но темнота все равно нагоняла на Диму тоску. К тому же, в ушах англоязычный музыкант пел про любовь, разлуку и щемящее чувство одиночества, что изрядно добивало настроение молодого человека. Димка взъерошил свои вечно растрепанные волосы и со вздохом неудовольствия сменил композицию. Он даже себе боялся признаться в том, что подобные песни вызывали в нем только желание свернуться калачиком на диване, уткнуться лицом в подушку и тихонечко всхлипывать, отчаянно надеясь, что никто никогда об этом не узнает, потому что парни не плачут.

Плачут.

Димке уже двадцать два. Он вот-вот окончит институт и перед ним разрастется мир со всеми его возможностями. По крайней мере, так ему обещали со всех сторон, начиная от декана его же факультета, заканчивая незнакомой пожилой женщиной в маршрутке.

Димка в этом сильно сомневался, но терпел учебу только ради спокойствия его близких, заводя будильник на семь утра каждый день, чтобы по пути в метро несколько раз посетовать на судьбу, которая когда-то связала его с юриспруденцией. Ну мечтал отец, чтобы в семье был юрист – так сам бы и стал. Но нет, эту честь гордо пришлось нести Диме, с мнением которого четыре года назад никто не стал считаться.

Дима честно пытался учиться. Корпел над учебниками весь первый курс, пытаясь запомнить все тонкости семейного права, выучивая наизусть законы своей страны. Дима честно пытался и так же честно бросил это занятие на последнем курсе, приходя в институт только физически. Душа же его была не там. Она была с ней.

Он увидел ее полгода назад. Была середина лета, все вокруг благоухало и расцветало. Тогда он ехал совсем в другую сторону от своего дома по каким-то незначительным делам. Димка уже не помнил: или встретиться с кем-то надо было, или что-то передать. Он вообще с того дня помнил только ее.

Дима увидел ее не сразу, просто случайно повернулся, когда двери открылись, впуская новых пассажиров. Она залезла в вагон на станции «Кузьминки», держа в руках небольшой томик стихов Цветаевой. Не найдя свободного места, она просто схватилась одной рукой за поручень, другой же ловко и профессионально раскрыла томик на нужном месте и полностью погрузилась в поэзию. Иногда ее губ касалась легкая улыбка, иногда она хмурила брови, но ни разу не оторвалась от чтения. Проехав всего одну станцию, она также легко выскочила из вагона и растворилась в толпе, будто ее никогда и не было.

Она была чертовски красивой. Дима думал, что таких девушек не существует. Но ведь она была. Ее короткие светлые волосы