Обычно я стараюсь никогда не «копировать» одних впечатлений сразу о нескольких томах, однако в отношении части четвертой (и пятой) это похоже единственно правильное решение))
По сути — что четвертая, что пятая часть, это некий «финал пьесы», в котором слелись как многочисленные дворцовые интриги (тайны, заговоры, перевороты и пр), так и вся «геополитика» в целом...
В остальном же — единственная возможная претензия (субъективная
подробнее ...
оценка) состоит в том, что автор настолько ушел в тему «голой А.И», что постепенно поставил окончательный крест на изначальной «фишке» (а именно тов.Софьи).
Нет — она конечно в меру присутствует здесь (отдает приказы, молится, мстит и пр.), но уже играет (по сути) «актера второстепенного плана» (просто озвучивающего «партию сезона»)). Так что (да простит меня автор), после первоначальных восторгов — пришла эра «глухих непоняток» (в стиле концовки «Игры престолов»)) И ты в очередной раз «получаешь» совсем не то что ты хотел))
Плюс — конкретно в этой части тов.Софья возвращается «на исходный предпенсионный рубеж» (поскольку эта часть уже повествует о ее преклонных годах))
В остальном же — финал книги, это просто некий подведенный итог (всей деятельности И.О государыни) и очередной вариант новой страны «которая могла быть, если...»
p.s кстати название книги "Крылья Руси" сразу же напомнили (никак не связанный с книгой) телевизионный сериал "Крылья России"... Правда там получилось совсем не так радужно, как в книге))
По аннотации сложилось впечатление, что это очередная писанина про аристократа, написанная рукой дегенерата.
cit anno: "...офигевшая в край родня [...] не будь я барон Буровин!".
Барон. "Офигевшая" родня. Не охамевшая, не обнаглевшая, не осмелевшая, не распустившаяся... Они же там, поди, имения, фабрики и миллионы делят, а не полторашку "Жигулёвского" на кухне "хрущёвки". Но хочется, хочется глянуть внутрь, вдруг всё не так плохо.
Итак: главный
подробнее ...
герой до попадания в мир аристократов - пятидесятилетний бывший военный РФ. Чёрт побери, ещё один звоночек, сейчас будет какая-то ебанина... А как автор его показывает? Ага, тот видит, как незнакомую ему девушку незнакомый парень хлещет по щекам и, ничего не спрашивая, нокаутирует того до госпитализации. Дальше его "прикрывает" от ответственности друг-мент, бьёт, "чтобы получить хоть какое-то удовольствие", а на прощание говорит о том, что тот тридцать пять лет назад так и не трахнул одноклассницу. Kurwa pierdolona. С героем всё ясно, на очереди мир аристократов.
Персонажа убивают, и на этом мог бы быть хэппи-энд, но нет, он переносится в раненое молодое тело в магической Российской империи. Которое исцеляет практикантка "Первой магической медицинской академии". Сукаблять. Не императорской, не Петербургской, не имени прошлого императора. "Первой". Почему? Да потому что выросший в постсовке автор не представляет мир без Первого МГМУ им.Сеченова, он это созданное большевиками учреждение и в магической Российской империи организует. Дегенерат? Дегенерат. Единица.
Автор просто восхитительная гнида. Даже слушая перлы Валерии Ильиничны Новодворской я такой мерзости и представить не мог. И дело, естественно, не в том, как автор определяет Путина, это личное мнение автора, на которое он, безусловно, имеет право. Дело в том, какие миазмы автор выдаёт о своей родине, то есть стране, где он родился, вырос, получил образование и благополучно прожил всё своё сытое, но, как вдруг выясняется, абсолютно
Мы гуляем по аллее парка. Твоя ладонь крепко сжимает мою. Ловлю на себе теплый взгляд твоих глаз. Улыбка, полная нежности. Сейчас ты одними губами скажешь, как сильно любишь меня. И, не дожидаясь моего ответа, громко предложишь съесть мороженое.
Пока ты выбираешь между шоколадным и фисташковым, займу нам скамейку у пруда. Сядешь рядом, пересадишь меня к себе на колени и скажешь, что есть важный разговор.
Ты расскажешь обо всех своих планах на эту жизнь, которую не видишь без меня. С самым серьезным видом будешь говорить о том, где мы побываем, какой построим дом, сколько детей у нас будет, как умрем в один день, через много десятилетий. Просто уснем, держась за руки, а наутро не проснемся.
Ты будешь излагать план, не обращая внимания на то, что мороженое уже растаяло и капает на руку.
Я буду слушать и страдать. Изнывать от счастья, что могу слышать тебя, от счастья, что любишь меня и мечтаешь быть вместе до конца дней. Буду умирать от горя по несбыточным мечтам. Буду оплакивать твою предрешенную судьбу и неопределенную мою.
Уж я-то знаю, что твои планы рухнут вечером, как карточный домик от легкого дуновения ветерка. Тебя собьет машина, или ты утонешь, или же умрешь от потери крови, защищая кого-то от грабителя и приняв на себя удар ножом.
Я знаю, потому что уже пережила это. Не раз, не десять, и, кажется, уже даже не сто. Моя жизнь продолжается, но в ней остался всего один-единственный день. День, в котором ты погибаешь снова и снова.
Помню, как это случилось впервые. Утром я проснулась на рассвете и застала за окном такой густой туман, что не было видно дерева у дома. Он клубился у подоконника, создавая ощущение, что мы где-то над облаками. Мне стало тревожно, страшно. Я бросилась будить тебя, но ты, сонно улыбаясь, сгреб меня в свои объятия и пообещал защитить от чудищ, что вылезут из мглы.
Вот только чудище из тумана шло не за мной.
Это был чудесный день, ты был загадочен, нежен, сорвал меня с работы раньше времени и повел на прогулку в парк. Ты точно также делился своими планами, затем достал кольцо и сделал мне предложение.
Я долго целовала тебя, крепко прижимая к себе. Плакала от счастья, звонила родителям. Мы гуляли до поздних сумерек. Шутили про побег со свадьбы, спорили про медовый месяц и без конца повторяли три заветных слова.
Ровно за минуту до того, как закончился самый длинный световой день в году, на нас напали какие-то отморозки. Они схватили меня, а ты бросился защищать. Я полетела через скамью, а тебя жестоко избивали. Ты погибал, а я ничего не могла сделать. Испугавшись того, что натворили, эти твари сбежали. Я ползла к тебе. Отключилась, едва коснувшись твоей холодеющей руки.
Проснулась от собственного крика. Напугала тебя. Упала с кровати, увидев, что ты рядом, ты жив. Рыдала, рассказывая о своем сне. А ты снова обнимал и снова обещал защитить от всего плохого.
Каков же был мой ужас, когда я поняла, что тот день не был сном. И что он снова повторяется, секунда в секунду, слово в слово. Я восприняла это как предупреждение, шанс все исправить. Умоляла тебя не ходить в злополучный парк. Мы пошли в ресторан. Но ровно в то же самое время на кухне что-то громко хлопнуло, и в зал ворвались клубы дыма и пламя. Все бросились к выходу, и только ты побежал спасать поваров. И погиб.
Я отводила тебя в разные места. В места, где, кажется, не может случиться ничего опасного. Но ты погибал. Снова и снова. Даже когда мы оставались дома, и ты не отходил от меня ни на шаг, случалось что-то у соседей или бог весть что еще.
Когда я рассказала тебе о том, что происходит, ты рассмеялся, умиленно прижал меня к себе и шепотом пообещал, что ничего с тобой не случится, пока я тебя люблю. Любовь здесь точно не причем. Ох, если бы ее было достаточно, чтобы это прекратилось.
Я посмотрела все фильмы про «день сурка». Прочитала все, что только нашла про лимб. Но ничего из того, что помогло героям, не помогает мне. В одном фильме героиня смогла выбраться, только разбудив члена своей семьи. Но, что бы я ни делала, ты не просыпаешься.
Ты поверил мне лишь однажды. Это было уже давно, я даже не помню, какие слова смогла подобрать для этого. Ты долго смотрел на меня, затем в окно. А потом будто очнулся на секунду. Знаешь, как в фильмах, когда персонаж вдруг смотрит в камеру и говорит со зрителем. Твой голос изменился, стал ниже и глубже, взгляд выражал нечто непривычное, несвойственное тебе.
– Пусть все идет, как должно. Не пытайся этому помешать.
И дать тебе умереть? Возможно, я потому и застряла здесь. Потому что должна найти способ сохранить твою жизнь?
Я выстраивала разные сценарии одного дня. Меняла все радикально, меняла детали. Водила тебя разными дорогами, но всегда в одно и то же время смерть тебя находила. Я даже пыталась заключить с ней сделку. Думала, если ей нужна единица для отчета, то какая разница, кого она заберет. Я отдавала ей свою жизнь в надежде, что, приняв эту жертву, она откажется от тебя. Но, похоже, ей не без разницы, кого
Последние комментарии
1 час 55 минут назад
1 час 59 минут назад
1 час 58 минут назад
2 часов 8 минут назад
2 часов 11 минут назад
2 часов 21 минут назад