Альтернатива (полная версия) [Алексей Геннадьевич Некрасов-Вебер] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Алексей Некрасов- Вебер Альтернатива (полная версия)

  Часть первая. Возвращение


      Глава 1

      На "Площади свободы" Макс, засмотревшись в смартфон, перепутал выходы, и, когда поднялся из метро, здание медиа-концерна оказалась по другую сторону Садового кольца. Теперь ему надо было миновать переход с "долгим" светофором, но сначала пройти мимо скандального известного памятника.

      Когда-то, очень давно, когда Макс еще ходил в школу, здесь стоял персонаж со сложной посмертной биографией. Сначала за ним утвердилась роль доброго гения всех времен и народов. В школьные годы Макса вождя и политика уже считали фигурой неоднозначной и яростно по этому поводу дискутировали. И, наконец, скинули с пьедестала, а на освободившемся месте установили памятник борцам за демократию. Но еще оставшиеся почитатели свергнутого кумира собирались здесь на свои пятничные митинги, а сегодня как раз и была пятница.

      На огороженном металлическими барьерами пространстве собралось человек двести. Уже не молодой мужчина с красным бантом на распахнутой куртке ораторствовал с кузова грузовика. Над кепками и непокрытыми головами митингующих покачивались транспаранты с призывами "Долой правительство олигархов!". А каменные фигуры борцов за демократию завесили большим кумачовым полотнищем с портретом вождя. Наверное, это было нарушением, но полиция не вмешивалась. Несколько правоохранителей, похожие в своих бронежилетах и шлемах на средневековых рыцарей, лениво прогуливались вдоль загородки. Остальные грелись в припаркованном поблизости автобусе. Случайные прохожие старались ускорить шаг. Кто-то побаивался, видя скопление полиции. Кто-то инстинктивно сторонился собравшихся. И пресса, и телевидение уже не первое десятилетие старательно выставляли эту публику, как впавших в агрессивный маразм стариков или маргиналов.

      Невольно кинув взгляд на толпу, Макс отметил, что многие действительно бедно одеты и в основном это люди пожилого возраста. Однако, лица были вполне нормальные. А девушка, раздававшая у пешеходного перехода листовки, ему даже понравилась. Ладная и розовощекая пампушка чем-то походила на героинь старых фильмов. Тех самых агиток тоталитарной эпохи, которые теперь показывали только на платном ретро канале. Стоили эти просмотры почему-то дороже, чем эротика. Однако, Макс, несмотря на активное противодействие супруги, на канал подписался. Конечно, не из ностальгии по прошлому. С тех пор, как его второй профессией стало написание текстов для телесериалов, он начал интересоваться, какую кино-продукцию выпускали раньше, в ту далекую почти уже легендарную эпоху.

      Подходя к агитаторше, Макс отметил, что листовки у девушки почему-то разложены по двум сумкам не одинакового размера. За те полторы-две минуты, что он двигался от подземки к переходу, с десяток прохожих получили агитпродукцию из большой сумки. И только один молодой человек из маленькой. Впрочем, он, даже не читая, выкинул листок в стоявшую рядом со светофором урну.

      "Интересно, а мне откуда достанет?" – подумал Макс. И почему-то захотелось, чтобы его тоже выделили из толпы.

– Вот возьмите, пожалуйста! Вас это заинтересует – уверенно произнесла девушка и протянула листок из маленькой сумки.

– Спасибо! – автоматически отозвался Макс.

– Да пока, не за что! – улыбнулась девушка, и на раскрасневшихся на осеннем ветру щечках образовались крохотные ямочки.

      Беря уличную рекламу, он обычно тут же ее выкидывал, а тут вдруг этого не сделал. Неудобно стало перед розовощекой активисткой, да и урна была уже переполнена.

      Ожидая у перехода зеленый свет, Макс бегло пробежал листок глазами. Потом просмотрел уже внимательней. А, оказавшись на другой стороне дороги, перечитал еще раз.

– Во, дают ребята! – прошептал он, убирая листовку в портфель. Выбросить такое оригинальное предложение просто рука не поднималась.

      " Покажу вечером Анжелке, а завтра повеселю народ в сауне," – думал Макс, уже подходя к проходной меда-концерна.

      Еще пару лет назад в СМИ появилась информация, что ученые открыли портал сообщения между параллельными мирами. Поначалу Макс счел это розыгрышем и наглой попыткой повысить рейтинг изданий. Впрочем, попыткой довольно удачной. Весь следующий месяц наверно ни он один от начала до конца просматривал свежую прессу. Однако, тема довольно быстро сошла с первых полос и вскоре забылась. Новости, достоверные и не очень, вперемешку с откровенными фейками, каждый день сыпались, словно из рога изобилия, вырабатывая способность ничему не удивляться.

      И вот теперь, некая организация "Альтернатива" на полном серьезе приглашала на постоянное место жительства в один из таких миров, где якобы построено и процветает общество социальной справедливости. За свои неполные сорок лет Макс успел пожить в подобном образовании. Правда, захватил только самый закат, и последние годы социального рая оставили тяжелые воспоминания. Да и в параллельные реальности он так до конца и не поверил.

      " Устроят костюмированный спектакль. Сдерут за это кучу бабла. Вот тебе и вся альтернатива!" – думал Макс, подходя к проходной медиа-концерна. Уже доставая пропуск, он словно поймав спиной чей-то взгляд, почувствовал желание оглянуться.

      На противоположной стороне продолжал ораторствовать мужчина с красным бантом. Над кепками и всклокоченными сединами ветер крутил метель багровых и желтых листьев. Взметнувшиеся вверх городские крыши почти касались серых завитушек облаков, сквозь которые отчаянно пыталось пробиться солнце. Мир почему-то показался неустойчиво зыбким, и у Макса вдруг появилось ощущение, что перед ним разыгрывается завязка фантастического сериала, а он не просто зритель, но и участник.

      Поднимаясь в скоростном лифте на тринадцатый этаж, он постарался выкинуть из головы все эти странные мысли. Впереди ждал напряженный труд поденщика литературно-киношной нивы, с некоторых пор приносивший почти третью часть поступлений в семейный бюджет.


      Глава 2

      Вперемешку с короткими новостями и рекламой сериалы занимали почти все эфирное время большинства телеканалов. После тяжелого трудового дня и не менее тяжелой дороги к спальному микрорайону житель мегаполиса падал в кресло и нажимал кнопку пульта. С ожившего телеэкрана в размягченное от усталости сознание начинала литься кино-похлебка. Иногда она была тягучей и сладенькой, с легкой мелодрамной кислинкой. Иногда обжигала, как напичканное перцем восточное блюдо, или будило воображение экзотическими пряностями. Заправляли всей этой кухней опытные шеф-повары с международными дипломами. Но трудились там и такие вот, как Макс, поварята, порой без специального киношного и литературного образования. Их разыскивали по интернету на многочисленных самиздатовских сайтах. И делали предложение, от которого вполне можно было бы отказаться, но никто почему-то этим правом не пользовался.

      Так случилось и с Максом. Сценаристом его можно было назвать с большой натяжкой. В окончательном виде сам сценарии все-таки писали другие, а в его обязанности входило создание литературной канвы. Что-то вроде развернутого сюжета, на который потом словно кусочки шашлыка нанизывали кинокадры. Человеку, не лишенному творческого начала, такая литературная поденщина не могла приносить удовлетворения. Зато она давала деньги, уже прописанные и утвержденные в семейном бюджете. А еще в душе жила слабая надежда, что однажды созданный с его участием фильм станет шедевром.

      Выйдя из лифта, Макс оказался в длинном коридоре. Навстречу то и дело попадались спешившие из кабинета в кабинет сотрудники. Рабочий день, как и рабочая неделя, подходили к концу, но здесь никто и не думал об отдыхе. Кухня "пищи духовной" должна работать в три смены без остановки!

      В кабинете сценаристов тоже было многолюдно. Точнее, это был даже не кабинет, а зал, где за столиками друг против друга располагались поставщики и приемщики литературной продукции. Переходить на полностью бесконтактное общение руководство не спешило. Видимо, вот такие встречи "живьем" были частью устоявшегося ритуала. И считалось, что для большей эффективности участники процесса хоть иногда должны собираться вместе, и никакой скайп или электронная переписка это общение не заменят.

      Приемщик со звучной литературной фамилией Глагольев ждал Макса за своим офисным столом. Оторвавшись от очередной литературной "рыбы", он повернулся на вращающемся кресле и без особо энтузиазма протянул:

– Ну, здравствуй! Садись уж, коль пришел!

      Через десять минут, покидая кабинет, Макс одновременно чувствовал себе злым и морально подавленным. В кои веки попробовал сделать что-то стоящее! Отойти от мыльных шаблонов, создать образы нормальных живых людей, а не крутоватых суперменчиков из рекламы "мужской силы". Погрузить героев в обычные житейские проблемы, а не посылать спасть мир, попутно совокупляясь с такими же рекламными красотками. И вот результат, сценарий не принят! Мало того, его еще и хорошенько "повозили мордой" по офисной мебели, объясняя, что никогда такого больше делать не надо. Но главной неприятностью стало то, что ожидаемого аванса он сегодня не получил, и теперь это надо было как-то объяснять Анжеле.

      В целом Макс считал свой брак удачным. Обоим супругом было чуть меньше сорока. Самый популярный по нынешним временам возраст. Именно такие вот персонажи "чуть за тридцать" были главными героями сериалов, постоянно мелькали в роликах, рекламируя все на свете, начиная от предметов интимной гигиены до автомобилей. И Макс с Анжелой почти идеально подходили под рекламный стандарт. Оба молодые, успешные, красивые. Присущая блондинкам флегматичная сексуальность супруги хорошо сочеталась с энергичной деловитостью Макса. Их дуэт удачно дополняла не по возрасту развитая и независимая девчонка, ходившая в школу с углубленным изучением нескольких иностранных языков и еще какой-то мало понятной родителям новомодной дисциплины.

      Помимо достойного образования дочери молодая семья старалась не отставать и по другим показателям качества жизни. В престижном новом районе на парковке под окнами среди многочисленных образцов зарубежного автопрома стояла и их иномарка. Конечно не самая дорогая, но вполне уважаемая на столичных дорогах модель. На семидесятом километре загородного шоссе в дачном поселке достраивался двухэтажный коттедж с камином и сауной. В скором времени там планировалось проводить уикенды, как в узком семейном кругу, так и в компании друзей, таких же молодых и успешных. А пока в выходные супруги часто посещали с еще двумя семейными парами сауну при спортклубе, что и планировалось сделать завтра.

      В общем, все было на хорошем уровне, вот только денег катастрофически не хватало, и гонорары за сценаристскую деятельность давно были прописаны в доходные статьи бюджета. Сегодняшний сбой не только наносил удар по благополучию, но и грозил обернуться скандалом. Именно финансовые затруднения чаще всего омрачали семейную идиллию. По эмоциональному накалу эти конфликты уступали только вспышкам ревности, случавшимся, как с одной, так и с другой стороны. Так что, ничего хорошего Макс от сегодняшнего вечера уже не ждал.


      Глава 3

      Поднявшись из подземки, он увидел забитое до горизонта шоссе и посочувствовал тем, кто сейчас стоит в пробке. Несмотря на осенние холода, эта пятница не стала исключением. Даже при наличии выделенной полосы, при таком заторе вряд ли можно было рассчитывать на автобус. Оставшиеся до дома полтора километра пришлось идти пешком. Уже по дороге он получил СМС от Анжелы. Благоверная сообщала, что сегодня вечером у нее тур по бутикам, так что, ужин на всю семью ему придется готовить самостоятельно. В качестве извинения за неудобства к тексту прилагался поцелуйчик и два сердечка. Однако, у Макса эти знаки любви умиления не вызвали. Почувствовав острый укол ревности, он нашел в смартфоне домашний номер Глеба. Подозрения, что у супруги с его приятелем особые отношения, преследовали давно. Прямых доказательств они не находили, но иногда перехваченный взгляд или двусмысленная фраза подкидывали очередное поленце в костер ревности.

      Телефон взяла жена приятеля. После дежурных "Как дела?", Макс попросил подозвать Глеба, ожидая услышать в ответ, что тот сегодня завис на работе. Кода же Нателла, отстранив трубку, раздраженно стала звать мужа, на сердце сразу отлегло. А через несколько секунд в ухо уже грохотал веселый бас Глеба.

      Подтвердив, что завтрашняя сауна в силе и в этот раз его очередь обеспечивать компанию выпивкой, Макс распрощался и спрятал мобильник. Подозрение окончательно не было снято, но на душе стало гораздо легче.

      " Может правда все выдумывал?" – спросил себя Макс, и тут вдруг осознал, что может случиться, если Анжела действительно пошла по бутикам.

      " Лучше бы ты была с Глебом!"– промелькнула в голове переиначенная фраза из старого еврейского анекдота. И в подтверждение смартфон вскоре начал "хрюкать", сообщая о тратах с их общей семейной карты. Покупки наверняка делались под неполученный гонорар. На суммы он даже боялся смотреть, однако, страусиная политика еще никого не спасала. Вскоре на экране смартфона высветилось сообщение о блокировке карты, а через несколько секунд мобильник завибрировал, требуя немедленно ответить супруге.

      На высветившейся фотографии Анжела мило улыбалась, однако в нервных конвульсиях смартфона уже чувствовалось, что ему предстоит выслушать. Он ярко представил происходящее сейчас "на другом конце провода": Заваленный покупками прилавок, растерянное лицо жены, вежливая улыбка разводящей руками продавщицы.

      " Надо было сразу сообщить! А то так еще хуже получилось." – думал Макс, уже предчувствуя испорченные семейным скандалом выходные.

      Через некоторое время телефон замолчал, но было понятно, что скоро звонок повторится. И тут, словно по заказу, стали поступать предложение о мгновенном кредите. Обычно Макс избегал пользоваться подобными услугами. Огромный процент и подводные камни в договоре делали их опасной ловушкой. Но сейчас под влиянием обстоятельств решил рискнуть.

      Бегло прокрутив на экране текст договора, он подписался одним кликом. И тут произошла первая роковая оплошность. Набирая сумму, он впопыхах приписал лишний ноль. А когда заметил это, палец уже нажимал виртуальную кнопку. Через мгновение на экране высветилось поздравление с получением кредита, и мобильник в очередной раз хрюкнул, подтверждая поступление на карту денег.

      Анжела не стала перезванивать. Но, после нового сообщения о покупке, прислала картинку грозящего пальца. Как бы говоря этим:

– Ты, такие шуточки брось!

      И тогда Макс совершил вторую роковую ошибку. Вместо того, чтобы попытаться сразу вернуть избыточную сумму кредитору, или хотя бы обналичить ее в банкомате, он отложил это на завтра.

      Придя домой, он первым делом попытался оторвать дочь от компьютера, где мелькали картинки одетых, словно на выпускной бал, кукол. Стал требовать, чтобы она, вместо того чтобы заниматься ерундой, учила уроки. Однако, в ходе разборки выяснилось, что девчонка как раз уроками и занимается, выполняя задание по маркетингу. Махнув рукой, Макс отправился готовить ужин.

      Через пару часов пришла Анжела, раскрасневшаяся и счастливая, обвешенная со всех сторон пакетами с логотипами зарубежных брендов. С трудом протиснувшись в дверь, она прямо с порога не позабыла упрекнуть мужа:

– Ты больше так не шути! Выставил меня перед продавщицами полной дурой!

– Извини, гонорар сериальщики задержали. Наверное, технический сбой, – соврал Макс. И тут ухоженное лицо супруги стало виновато-капризным:

– Вот теперь их и обвиняй! А у меня поле такого стресса, тормоза сорвало…

      Недослушав, Макс бросился проверять баланс, и с ужасом обнаружил, что от лишнего нуля остались лишь жалкие единицы.


      Глава 4


      Следующим утром над промерзшим за ночь асфальтом закружился первый снег. Проводив дочь в школу, Макс на обратном пути зашел в супермаркет за выпивкой для сауны. В первый раз, выбирая напитки, он так тщательно смотрел на цены. В голове теперь постоянно работал калькулятор, пытаясь просчитать: – Как закрыть дыру в семейном бюджете? Как в ближайшее время погасить долг?

      Уже с сегодняшнего дня капали проценты, и под утро Максу даже приснилось гигантское табло с неумолимо нарастающей цифрой. Вся надежда теперь была на квартальную премию, которую уже давно ждали на работе. Аккумулировав все средства и заняв небольшую сумму у приятелей, он тогда мог бы расплатиться с кредиторами. Правда, придется отнять на некоторое время карточку у супруги и в очередной раз просрочить платеж по ипотеке. Но это казалось не таким уж страшным. Выдавший ипотечный кредит солидный банк пока ограничивался лишь строгими напоминаниями и чисто символическими пени.

      " А Анжелка сама виновата! Не надо было вчера с тормозов слетать!"

      Вернувшись домой, Макс застал жену перед зеркалом в прихожей. Вертя загорелыми под кварцевым солнышком бедрами, она примеряла новый купальник.

– Ну как? – поинтересовалась Анжела, приняв эффектную позу. Ее ладная лишь символически прикрытая узенькими полосками фигура смотрелась сейчас очень сексуально. Поддавшись порыву, Макс попытался обнять супругу. Но Анжела, кокетливо увернувшись, проскочила в комнату. Уже оттуда крикнула:

– Не расходись, пупсик! Заказывай такси, а то опять опоздаем.

      Подавив вспыхнувшее вдруг с новой силой пламя страсти, Макс вздохнул и полез в карман куртки за смартфоном.

      На парковке перед спортклубом машин было мало, и он сразу приметил новенький внедорожник. Семочкин со своей коренастой похожей на цветочную тумбу второй половиной уже поджидал их у стойки администраторов.

– Видел на парковке мою новую? – поинтересовался он, пожимая руку.

– Черный внедорожник? – уточнил Макс. Подтвердив догадку, Семечкин расцвел от гордости. Подыгрывая ему, Анжела тут же отпустила мужу очередной упрек в стиле: "Вот как настоящие мужчины жить умеют!". Возможно, раньше бы это бы задело Макса. Но сейчас голова была занята совершенно другим. Растущий с каждым часом долг дамокловым мечом завис над шеей, оттесняя на задний план все остальное, в том числе мелочную гордыню и желание быть успешнее, богаче и круче других.

      Через несколько минут появилась еще одна пара из их банной компании. Впереди пружинистой походкой супермена шел Глеб. Мужественное лицо обрамляла коротенькая аккуратно подстриженная бородка. Нателла эффектно раскинула по плечам густые пряди черных волос. В очередной раз Макс отметил экзотическую красоту бледного худого лица, в котором угадывалась примесь горячей кавказкой крови. В своей коротенькой черной шубке она походила сейчас на грациозную пантеру. Причем, пантеру рассерженную.

      " Наверное, опять поссорились!" – предположил Макс .

      Когда мужчины обменялись рукопожатиями, а женщины поцелуями, компания двинулась по коротенькому коридору, украшенному возбуждающими греховные мысли картинками на банную тему. Дойдя до раздевалок, разделились: девочки налево, мальчики направо. Вместе собрались уже в оформленном под дерево предбаннике сауны. Новый купальник Анжелы произвел впечатление, как на мужчин, так и на женщин. Перехватив взгляд Нателлы, Макс подумал, что она, наверное, тоже подозревает, что у Анжелки что-то с Глебом, и потому бешено ревнует. На более спокойные чувства эта дочь востока, кажется, была не способна.

      Перед тем как зайти в обшитую вагонкой дверь, приняли по пятьдесят грамм виски для лучшего расширения сосудов. В парной, как и положено, было сухо и очень жарко. У дальней стены напротив электропечи возвышалось деревянное строение, похожее на фрагмент новенькой трибуны сельского стадиона. Супруга Семочкина, сгибаясь, проскользнула на самую нижнюю лавку. Она тоже пришла в открытом купальнике, хотя с такой фигурой было бы лучше одеть что-нибудь скромнее. Семочкин расположился рядом со своей половиной. В своей вязаной шапке, из-под которой торчали большие красные уши, он сейчас напоминал тролля из мультика. Анжела и Глеб устроились ровно посередине "трибуны". Макс сел на скамейку выше. Пальцы левой ноги уткнулись в спину Анжелы, уже покрывшуюся мелкими бусинками пота. Она не отстранилась, а наоборот сильнее откинулась назад, навалившись мокрым плечом на стопу мужу. Но при этом вела оживленную беседу с Глебом. Говорили о всяких пустяках, но после некоторых фраз у Макса снова появилось ощущение, что они общаются не только на таких вот дружеских мероприятиях.

      Нателла вошла в парную последней. Волосы ее теперь аккуратно были собраны в тугой узел, оставляя отрытой шею. Купальник был не таким, как у Анжелы, но его полу-открытость будоражила воображение. Оглядев рассевшуюся компанию, она потянулась, по-кошачьи выгнув обнаженную от лопаток до ягодиц спину, с легкостью бывшей гимнастки забралась на самый верх и легла животом на лавку. Плечо и подмышки оказалось в долях сантиметра от спины Макса, и даже без соприкосновения он ощутил чувственный энергетический импульс.

      Жар сауны вместе с выпитым виски быстро дурманили голову. Отрешившись от ревнивых мыслей, Макс рассеянно слушал монолог Глеба и спиной ловил тепловое излучение от тела его супруги. А та подвинулась еще ближе и теперь они соприкасались уже не виртуально. Боясь шелохнуться, Макс осторожно повернул голову и совсем рядом увидел расстегнутую на лопатках бретельку и стекающую в ложбинке спины каплю.

      Словно приторно сладкий кофейный ликер мысли стала обволакивать темная волна искушения. В памяти тут же закрутились кадры из ночных сериалов, где дружеские отношения между семейными парами перерастали в интимные. А потом в голове промелькнуло, что если бы не Семочкин с его красными ушами и дородной кубышкой супругой, все эти совместные походы в сауну однажды бы этим закончились.

      Встряхнувшись, он постарался отогнать наползающую пелену похоти. Покинув лавку, быстро направился к двери в бассейн. Долго плавал в прохладной пахнувшей хлоркой воде, отталкиваясь от кафельных стенок малогабаритной купели. В парную больше не заходил, налегая в предбаннике на виски.

      На следующее утро под впечатлением похода в сауну Макс сел за компьютер и начал писать сценарий, где две добропорядочные молодые семьи по ходу сюжета сливаются в одну – шведскую. К описанию интимных сцен и непростых межсупружеских отношений добавлял фантастические события и фантастических персонажей. Все это тоже под пряным сексуальным соусом. В голове самодовольно крутилось, что он сейчас создает новую разновидность жанра – эротическую фантастику. Писалось удивительно легко. В прошлых веках про такое состояние сказали бы, что кто-то вместо тебя водит пером по бумаге.

      Но уже под вечер Макс почувствовал моральное опустошение. Когда же перечитал написанное, появилось желание стереть все одним кликом. Но он не стал этого делать. Почему-то появилась уверенность, что новый сценарий обязательно примут. А отказываться от лишних денег было сейчас совсем некстати.


      Глава 5

      В понедельник на работе объявили, что дела фирмы в прошедшем и начале нового квартала шли из рук вон плохо. Так что, на премию лучше не рассчитывать, и даже своевременная выдача зарплаты теперь под вопросом. А события последующих дней уже походили на быстро затягивающуюся удавку. Сумма долга стремительно росла, возможные источники погашения один за другим исчезали, словно какой-то неумолимый и безликий дорожный рабочий в грязных ботинках и оранжевой спецовке закатывал эти крохотные родники горячим асфальтом.

      Позвонив Семочкину, Макс услышал вполне искренние сожаления, что тот помочь ничем не может, так как сам по уши в долгах после покупки машины. Глебу Макс звонить не стал, по многим соображениям. Главным из них была уверенность, что все равно откажет. Но после некоторых колебаний он все-таки решился позвонить Нателле. В голосе жены приятеля сразу почувствовал вибрирующее напряжение. Показалось, что она чего-то от него ждет. Но, узнав причину звонка, Нателла сразу перешла на сухой официальный тон и предложила поговорить с Глебом.

      Еще два потенциальных кредитора из старых знакомых тоже заявили, что помочь не могут. Больше ждать помощи было неоткуда. Родители Макса несколько лет назад ушли в мир иной. Тогда он довольно быстро смирился с потерей, а вот теперь вдруг ощутил, как не достает рядом людей, готовых придти на выручку, отринув все свои проблемы. Анжела со своими жившими где-то на далекой периферии родственниками давно не общалась, и наотрез отказалась звонить. Еще и устроила истерику, узнав о положении, в котором они очутились. Правда, под конец семейной сцены, со слезами на глазах призналась, что вела себя, как дура, бездумно выкидывая деньги. Однако, слезами делу не поможешь. Дизайнерский проект Анжелы, на котором она рассчитывала заработать, завис где-то в принимающей комиссии.

      На следующей неделе случилось то, о чем честно предупредило руководство. На фирме не выдали зарплату. А через неделю судьба нанесла еще один уже добивающий удар. Кредитовавший ипотеку банк сообщил, что, в связи с постоянными неуплатами, долг Макса продан другой финансовой организации. И, по странному стечению обстоятельств, новыми кредиторами оказались те, кто поймал Макса на крючок "быстрых" денег. Тут же пришло сообщение, что суммы задолженностей объединены и проценты побежали уже с космической быстротой. Теперь он реально рисковал вместе с семьей оказаться на улице, с висящим как могильная плита над головой долгом.

      На объявление о продаже участка с недостроенным домом никто пока не откликался. А на смартфон стали приходить предложения, продать для трансплантации почку или другие части тела. Оказалось, за последние годы трансплантология шагнула очень далеко, и людей теперь можно стало, как сшивать заново, так и разбирать на запчасти. Пока что, Макс в гневе стирал и отправлял в спам эти предложения. Но они продолжали поступать уже с других адресов, и появилось тоскливое предчувствие, что скоро ему придется стать сговорчивее.

      Единственным возможным источником доходов в ближайшей перспективе остался написанный в порыве "банного" вдохновения сценарий. Однако, проблему долга он решить не мог. Да еще и какой-то внутренний голос, будто старый зануда-моралист, запрещал пускать это детище воспаленной фантазии в тираж. Но с другой стороны денег теперь не хватало даже на текущие расходы. И, пресекая все доводы внутреннего моралиста, какая-то невидимая сила загоняла его на этот путь.

      В ближайшее субботнее утро, пока Анжела еще спала, Макс отправил дочь в школу, включил компьютер, в последний раз просмотрел и отредактировал текст. Он уже собирался его отправлять, когда почему-то вспомнил листовку, что вручила краснощекая активистка. Заглянув в портфель, обнаружил, что она лежит там же, где ее оставил, рассчитывая показать Анжеле и приятелям в сауне. И то и другое в силу разных обстоятельств забыл сделать, из-за чего бумажка сохранилась, а не отправилась в урну. И в этом неожиданно почувствовалась рука судьбы. А еще из каких-то глубин генетической памяти проклюнулась вдруг тоска по иному более доброму к людям обществу, и появилась робкая надежда, что делающие такое странное предложение люди не проходимцы:

      Впервые за последние несколько дней Макс почувствовал, как на смену унынию пришло желание действовать. Еще раз заглянув в листовку, он посмотрел в интернете маршрут и стал собираться. Сценарий так и остался неотправленным.


   Глава 6

      Офис "Альтернативы" находился на другом конце города, но около станции метро. Поэтому быстрее всего было добираться общественным транспортом. К тому же в последнее время появился страх садиться за руль. Кредит за машину тоже не был погашен, и дорожное происшествие еще больше могло осложнить его положение. Хотя, казалось бы, куда уж больше!

      Выйдя на конечной станции, Макс пересек маленькую площадь, с которой отправлялись автобусы, и оказался на узкой извилистой улочке, именуемой на карте проездом. Здесь начиналась одна из пригородных промышленных зон, место мало приглядное, одним видом своим способное породить депрессию. Тяжело вздохнув, Макс подумал, как хорошо бы в это субботнее утро оказаться где-нибудь в центре, среди пешеходных бульваров, старинных особняков, похожих на музейные выставки магазинов. Но желание повернуть обратно перебило очередным СМС от медицинского центра "Евро трансплантация". Убивая сообщение, Макс чуть не повредил сенсорный экран. Подавив вспышку ярости, затолкал смартфон во внутренний карман куртки, запахнулся и быстро пошел вдоль узкого тротуара. Рядом медленным потоком ползли машины. И слева и справа за бетонными заборами виднелись плоские серые крыши и металлические скаты ангаров. Вскоре, за поворотом, как и обещала карта, показалось невысокое круглое здание, отделенное от проезда решетчатой оградой. Над проходной располагалась табличка, где без каких либо комментариев было просто написано "Альтернатива".

      Молодой человек в гражданской одежде, но с цепким правоохранительным взглядом, узнал цель визита, посмотрел паспорт и выписал пропуск. Оказавшись за оградой, Макс вдруг почувствовал, будто он сейчас пересек некую разделительную черту, что-то вроде государственной границы. Миновав неширокий асфальтированный дворик, он оказался перед массивной дверью, уже без всяких табличек. На первом этаже бедно обставленную прихожую оживляло лишь большое панно с изображением бодро шагающих людей в рабочей спецовке. Сдав в гардероб верхнюю одежду, Макс поднялся на второй этаж. Народу в коридоре почти не было, но возле указанного в пропуске кабинета уже сидела бедно одетая женщина средних лет. На ее худом бледном лице читались тревога и хроническая усталость. Заняв очередь, Макс опустился на жесткий старый стул напротив двери. Обстановка в вербовочном пункте социального рая оставляла желать лучшего.

      Вскоре из кабинета, посмеиваясь, вышел молодой человек креативного вида. Быстро поднявшись, женщина перехватила у него из рук дверь. А Макс вдруг почувствовал, как его от волнения прошибает пот. Пройдет еще пять-десять минут, и зародившаяся надежда вполне возможно обернется крахом. Что делать дальше, он совершенно не представлял.

      Прием действительно длился около десяти минут. Появившаяся в дверях женщина, держала в руках какие-то брошюры. Макс с удивлением увидел, что лицо незнакомки даже стало немного моложе и теперь светилось надеждой.

– Следующий, заходите, пожалуйста! – прозвучал из кабинета звонкий девичий голос. И тут на Макса вдруг снизошло ледяное спокойствие:

      " Будь, что будет!"

      Увидев розовощекую активистку, он даже не сильно удивился. Наверное, подсознательно был готов к такой встрече. Сегодня, в костюме деловой женщины она выглядела строже и официальней. Однако, когда улыбнулась, на пухлых щеках опять появились симпатичные ямочки. Кабинет был очень маленький. Добрую половину его занимала расставленная стремянка. Одетый в рабочую спецовку седовласый мужчина пенсионного возраста что-то делал под потолком с проводкой.

– Проходите, садитесь! – пригласила девушка. Обогнув стремянку, Макс сел напротив. Скосив взгляд, прочитал на бейджике :

      "Матюхина Ольга Семеновна. Старший инспектор комитета по миграционной политике". И подумал, что имя хорошее, хотя в последнее время встречается не часто.

– Слушаю вас! – поинтересовалась старший инспектор, пытаясь придать лицу строгое выражение. Вместо ответа Макс протянул листовку. Хотел добавить, что получил рекламу из ее рук, но решил, что этого говорить не надо. Но тут она сама вспомнила и почему-то даже обрадовалась.

– А я вас узнала! Я тогда первый день у вас на работу вышла, и меня на уличную агитацию послали. А вы к переходу шли и в телефон все время смотрели.

      То, что она отметила такую деталь, показалось странным. По нынешним временам внимание обращал на себя как раз тот, кто не пользовался на ходу смартфоном.

      "Действительно, прямо как из другого мира!" – успел подумать Макс, а девушка, опять перейдя на официальный тон, поинтересовалась:

      -Значит, вас заинтересовало предложение?

      -Заинтересовать то, заинтересовало. Но уж извините, как-то во все эти параллельные миры не очень верится, – честно признался Макс.

– Но у вас же вся информация была в открытой печати,– удивилась старший инспектор. И опять резануло слух выражение "у вас".

– Да они много чего пишут! – проворчал Макс, на что девушка удивилась еще больше. Кажется, эта странная особа не очень понимала, как это можно не верить прессе.

– И, тем не менее, расщепление миров и пространственно временная трансформация существуют – подытожила она, снова став не по годам серьезной и строгой. Потом, спохватившись, вручила Максу несколько брошюрок.

– Вот ознакомьтесь, тут все научно-популярно изложено.

      Кинув взгляд на дешевые бумажные обложки, Макс машинально убрал брошюры в барсетку. И тут неожиданно в разговор вмешался пенсионер-электрик.

– Оленька, а ты своди молодого человека через транслятор. А то он написанному вряд ли поверит.

      Обернувшись, девушка почему-то без тени иронии произнесла:

– Ну, если санкционируете, Виталий Павлович!

– Санкционирую, коли сказал – отозвался электрик, и девушка, явно обрадовавшись, объявила:

– Тогда, прошу за мной! Все сами сейчас увидите.

      В коридоре на следующем этаже не было окон. За застекленной стойкой перед металлической дверью сидел молодой человек в костюме "для людей в штатском". Взяв удостоверение инспектора Оли, он сначала подозрительным взглядом сличил фото с оригиналом, потом, не торопясь, начал что-то искать в журнале. В это время на столе охранника зазвонил телефон. Сняв трубку, он, видимо выслушав указания начальства, прекратил поиски и нажал кнопку на пульте.

      Металлическая дверь медленно поползла в сторону. Оказавшись в обшитой серебристым материалом небольшой круглой комнате, Макс почувствовал приступ паники. Успокаивало лишь то, что Оля была рядом. В руках она держала пакет с логотипом известной парфюмерной фирмы, который перед уходом достала из шкафа. И эта маленькая бытовая деталь почему-то тоже помогала бороться со страхом.

      Дальше все произошло как-то очень буднично и быстро. Сначала, как при взлете самолета, начал нарастать гул. Когда он резко оборвался, случилась короткая ослепляющая вспышка. После чего изменилось освещение, а выход, как показалась Максу, немного сместилась в сторону. Хотя, из-за того, что стены были круглыми, он это точно утверждать не мог.

      За дверью начинался точно такой же коридорчик без окон, и тоже располагалась стойка. Только за стеклом теперь сидел человек в военной форме, словно воссозданной по кадрам из ретро-фильмов. Так же тщательно проверив удостоверение Ольги, он перевел вопросительный взгляд в сторону Макса.

– Это со мной. Ознакомительное посещение без выхода за периметр, – сообщила Ольга. Кивнув, охранник жестом показал " Проходите".

      Миновав коридорчик, они поднялись по коротенькой лестнице и оказались на огороженной парапетом крыше здания. Вокруг расстилалась все та же промзона, по небу ползли такие же серые облака. Макс уже было подумал, что перед ним разыграли глупый спектакль, но неожиданно заметил, что пейзаж все-таки изменился. Куда-то исчезли торчащие вдалеке офисные небоскребы. Вместо них протянулось, похожее на заводской корпус здание. Подувший в лицо ветер, тоже был сырым и холодным, однако, нес теперь другие запахи. И Макс вдруг понял:

      " Это же пахнет ранней весной и талым снегом!"


    Глава 7

      Пока он сличал картинки и запахи, инспектор Оля куда-то исчезла. Но через минуту, запыхавшись, снова появилась на крыше. Пакета в руках у нее теперь не было.

– Сегодня у нас двадцатое марта,– произнесла она, подтверждая догадку обоняния. Потом, уверенно заявила, что жить в этом мире гораздо лучше, интереснее и свободнее. Но под конец, возможно в нарушении служебных инструкций, добавила, что только вот с некоторыми товарами пока еще напряженка. И Макс тут же подумал об исчезнувшем пакете.

      Еще несколько минут они простояли у парапета. Несмотря на сырой мартовский ветер, здесь действительно было гораздо теплее. По дороге перед зданием также ползли машины. Но сейчас это в основном были грузовики, а редкие легковушки явно принадлежали к продукции отечественного автопрома. А в городском пейзаже Макс обнаружил еще одно изменение. Там, где в его мире находилась ближайшая станция метро, из-за промышленных ангаров торчала крыша огромного здания из стекла и бетона. Оля, не без гордости, сообщила, что это самый большой в Восточной Европе колхозный рынок. Почти забытое слово оживило в памяти фильмы из ретро канала. И, словно по заказу, в плотной стене облаков образовалась небольшая прореха. В рассеянных лучах света Макс увидел плывущий над городом серебристый дирижабль. В тот же миг где-то в нейронных цепочках мозга будто переключился тумблер и он почувствовал теперь уже искреннее желание вернуться в этот мир. Слово "вернуться" вроде бы не подходило, но именно оно почему-то всплыло в сознании.

      Обратно возвращались через ту же круглую комнату с гудящими стенами. Охранники зачем-то снова требовали у Ольги удостоверение, подозрительно осматривали с ног до головы Макса, после чего делали пометки в журналах. У военного этот вахтенный документ был похож на большую канцелярскую книгу из старых фильмов. С другой стороны молодой человек в штатском использовал тетрадку в обложке с англоязычной надписью и картинкой лондонского моста. Когда Макс и его провожатая вернулись в кабинет, там уже не было ни электрика, ни стремянки. Щелкая выключателем, Ольга несколько раз зажгла и погасила свет. Удовлетворенно кивнув, села на свое место, и снова официально обратилась к Максу:

– А теперь, пожалуйста, расскажите, что все-таки побудило вас к решению иммигрировать.

      Несколько лет назад при очередных поисках работы Макс хорошо изучил правила общения с потенциальными работодателями, и теперь не стал отклоняться от основных пунктов. Ни словом не упомянул об истинной причине и напирал на то, что недоволен царящими в его мире нравами и навязанной обществу потребительской идеологией. Рассказал также и своей сценаристской деятельности, о том, что хотел бы изображать жизнь и реальные проблемы обычных людей, а не глянцевые картинки из мира богатых и красивых. Ольга, слушая его, делала у себя в блокноте пометки. Когда Макс закончил, протянула ему бланки с пропечатанными жирным шрифтом пунктами:

      Вот, пожалуйста, заполните анкету и заявление. Недели через две дадим ответ, сможем ли вас принять.

      А вот это уже стало неожиданностью! Перехватив удивленный взгляд, старший инспектор пояснила, что по договору с местными властями у "Альтернативы" всего лишь небольшая квота на переселенцев. И поэтому они вынуждены вести строгий отбор, оцениваю пользу, которую может принести кандидат. Но в заключение заверила, что в его случае, решение, скорее всего, будет положительным. Потому как, приглашение вручила она, а рука у нее легкая. Когда Макс уже шел к двери, Ольга нагнала его и, смущенно улыбаясь, вручила еще пачку бумаг:

– Чуть не забыла! Здесь кратко о нашей стране, памятка переселенцу, анкета и заявление для вашей супруги. Заполните, когда пройдете окончательное собеседование.

      В коридоре напротив двери сидел мужчина средних лет в давно не стиранном свитере и забрызганных грязью брюках. Выходя из кабинета, Макс поймал на себе его любопытной и одновременно испуганный взгляд. Подумал, что мужик тоже нервничает, и ощутил превосходство успевшего побывать в деле солдата над еще необстрелянным новобранцем. Правда, тут же сообразил, что этот неряшливый тип конкурент, который вполне возможно отправится в общество социальной справедливости, а ему уже без всякой альтернативы придется решать свои проблемы с кредиторами в этой реальности.

      Оказавшись на улице, Макс осмотрелся. Торчавшие над промышленным ландшафтом небоскребы вернулись на место. Стеклобетонная громада "самого большого рынка" исчезла. Над медленно ползущим потоком иномарок, бетонными заборами и металлическими скатами ангаров плотной пеленой нависла пелена холодного осеннего дождя. И тут же в памяти, словно символ иного мира, возник образ плывущего среди облаков серебристого дирижабля.


      Глава 8

      В метро Макс начал изучать брошюры. Профессиональная деятельность и жизнь в бесконечном потоке технических новинок приучили быстро переваривать большие объемы новых данных. Однако, информацию он привык получать с экрана монитора, а не с таких допотопных носителей. Общение с бумажным текстом поначалу сильно раздражало, но он быстро адаптировался и даже нашел некоторые преимущества перед видео и аудио роликами.

      Пролистав по диагонали научно-популярную информацию, Макс узнал, что гипотезы о существовании параллельных миров высказывались еще давно, не только фантастами, но и серьезными специалистами в области квантовой физики. А возможность передвижения в мультивселенной теоретически обосновали и практически осуществили ученые из мира, в который он собирался иммигрировать. Проскакивая излишние подробности и выхватывая наиболее для себя важное, Макс отметил, что лет двадцать назад их миры были единым. Однако, в переломный исторический момент, в полном согласии с теорией расщепления в мультиверсе, они разделились и пошли в будущее разными путями. Из этого следовало, что там живет его двойник, вернее он сам, только с несколько другой биографией.

      " Интересно, а у них я тоже на Анжелке женился?" – подумал Макс. И тут по сердцу, словно ножом, резануло: " А вдруг в том мире родители еще живы?!"

      Казалось бы, давно зарубцевавшаяся в душе рана, вновь открылась и стала кровоточить. Стараясь заглушить боль, Макс переключился на описание общественного устройства параллельного мира.

      Профессиональным чутьем специалиста по продажам он сразу же обнаружил рекламные завлекалки. Наверняка, у них там все происходило не так хорошо и гладко, однако если принять на веру основные положения, вырисовывалась довольно привлекательная картина: Общество, где нет безработицы. Гдезарплаты, с небольшими вариациями делились на десять категорий, в зависимости от квалификации работника, а также тяжести и общественной полезности труда. При переходе в следующую категорию зарплата увеличивалась на двадцать процентов. В результате образующейся геометрической прогрессии труженики самой низшей категории получали около ста рублей, а самые квалифицированные специалисты и руководители высокого ранга чуть больше пяти сотен. Правда, при этом существовала еще довольно сложная система профессиональных льгот и служебных привилегий. Но были и льготы для всех. Например, сотрудник любой категории раз в два года имел право на бесплатную трехнедельную путевку в ведомственный дом отдыха или санаторий.

      В целом Макс счел систему довольно справедливой. В отличии хотя бы от его фирмы, где руководитель получал раз в десять больше, чем рядовой менеджер. Понравилось и то, что там сохранилась и вроде бы даже активно развивалась бесплатная медицина, окончательно похороненная здесь два года назад очередной реформой правительства новолибералов. Конечно, он и раньше редко пользовался бесплатными медицинскими услугами. Но необходимость каждый раз платить, даже за вызов врача к заболевшему ангиной ребенку, все больше вызывала раздражение. И уж совсем бальзамом на сердце стало утверждение, что раз в три года любой работающий человек и даже пенсионер мог взять в государственном банке льготный трехпроцентный кредит на строительство дачного домика, ремонт квартиры или покупку мебели. Писалось еще что-то о талонах и квотах на товары не первой необходимости, но Макс не совсем понял, что это такое, и не стал вникать в подробности.

      Заинтересовала его и политическая карта. Обозначенные ярко красным цветом контуры его родины значительно округлились. От ее юго-западной границы, словно сшитое из разноцветных лоскутков одело, к Балканам тянулись страны Восточно-Европейского блока, оконтуренные двойным красно-синим пунктиром. Включив в себя Македонию и Сербско-Черногорскую федерацию, они доходили до Адриатического моря. С севера на страны блока наползала темно-желтая Германия, и ядовито-зеленые пятно Польши. В явно враждебные тона была выкрашена и примыкающая к красному пространству узкая полоса балтийского побережья. Подробнее изучить информацию о политическом устройстве Макс не успел. Поезд подошел к его станции.

      К его приезду девчонка еще была в школе, Анжела успела проснуться и пребывала в дурном настроении. Попытку склонить ее к супружеской близости она раздраженно отвергла.

      " Интересно, на ком же я все-таки женился в той реальности?" – снова подумал Макс. Чувствуя себя обиженным, он ушел в свою комнату и включил телевизор. Щелкая с канала на канал, злился все сильнее. При огромном, казалось бы, выборе, смотреть было нечего. Везде набивший оскомину глянец с шикарными машинами, просторными коттеджами, лощеными красотками и заимствованными из мексиканских сериалов страстями. А еще реклама, реклама, реклама:

      -Купи меня! Съешь меня! Овладей мной! Я этого достойна! – лилось из телевизора бесконечным потоком. Еще совсем недавно, когда он сам был частичкой преуспевающего глянцевого мира, все это воспринималось нормально. Теперь же, задыхаясь в жесткой удавке долга, чувствовал нарастающее раздражение.

      Вскоре вернулась из школы дочь и с порога заявила матери, что у них на каникулы намечается поездка по Диснейлендовскому кольцу и цена вопроса всего каких-то пять тысяч. Услышав отказ, она начала недоумевать и возмущаться. Разговор вскоре переместился на кухню. И уже оттуда Макс слышал, как Анжела советует дочери благодарить за все папу, а Марьянка активно заступается за отца. Улыбнувшись, Макс подумал, что девчонка пока еще растет хорошей. Но кто знает, что будет дальше! Рекламный поток и аксиома "Я этого достойна" неумолимо делали свое дело.

      Звонок с незнакомого номера заставил внутренне напрячься. Но, подумав, что это могло быть связано с продажей коттеджа, Макс решился ответить. Поле секундной задержки принадлежащий автомату голос уведомил, что в ближайшие два дня он обязан предоставить банку график погашения долга.

      Выключив телевизор и мобильник, Макс рухнул на кровать и почти физически ощутил навалившуюся на него тишину. Мир, жить в котором еще недавно было вполне комфортно, выдавил его в зону отчуждения. И Макс даже не знал, так уж ли хочется ему вернуть все назад. А в памяти опять всплыл серебристый дирижабль в рвущихся сквозь облака потоках света.


    Глава 9.

      Анжеле о своей поездке Макс пока решил ничего не говорить. Да они в последнее время почти и не разговаривали. Раскаяние во время последней ссоры оказалось кратковременным. В итоге победила давно укрепившаяся в женских умах уверенность, что главный виновник всех бед муж. Это его святая обязанность обеспечить достойную жизнь супруге, а, как он будет это делать, его проблемы.

      В понедельник на работе Макс почти не занимался прямыми служебными обязанностями, а рассылал резюме. Возлагать все надежды на то, что его возьмут в более счастливый мир, было глупо. Какие-то запасные пути надо было готовить. На звонки с неизвестных номеров он больше не отвечал. Но, просматривая вызовы, видел, что кто-то настойчиво пытается до него достучаться. Когда в начале следующей недели начали приходить СМС с угрозами, Макс сменил сим-карту и велел Анжеле и Марьяне лишний раз не высовываться из дома. По утрам он теперь провожал дочь в школу сам. Обратно ее подвозил до дома школьный автобус с водителем-охранником, а Анжела встречала в подъезде. На улицу Макс выходил с травматическим пистолетом в кармане. Оружие, по примеру Глеба, приобрел еще год назад, в основном для форсу, и так, на всякий случай.

      Первое время на новую сим-карту не поступало ни звонков, ни СМС. Появилось захлебывающее радостное ощущение, которое, наверно, испытывает сбивший со следа гончую заяц. Однако, через несколько дней с неизвестного номера пришло предупреждение, названное последним. Дальше с ним обещали поговорить уже по-другому. Но тут произошло неожиданное. Словно, где-то там, в отвечавшей за судьбы людей канцелярии, вернулся из длительного отпуска ангел хранитель. На электронную почту один за другим стали поступать хорошие новости.

      Сначала пришло сообщение о том, что некое агентство по торговле недвижимостью заинтересовалась его предложением по продаже коттеджа и предлагает подъехать для обсуждения сделки. Потом неожиданно сработало резюме. Ему пообещали место менеджера с очень хорошим окладом и дополнительными процентами с продаж, но сначала естественно надо было пройти собеседование. И, наконец, из "Альтернативы" пришло приглашение на встречу с комиссаром департамента миграции. Но по злой иронии все три встречи назначены были почти на одно и то же время.

      Никогда еще Макс не испытывал таких терзаний выбора. Причем выбирать приходилось не между журавлем и синицей, а журавлями в небе. Если в ближайшее время удалось бы продать участок с недостроенным коттеджем, то он мог выплатить большую часть долга. Обещанная на новом месте зарплата давала шанс в течение двух трех месяцев окончательно рассчитаться с кредиторами. Дальше он сможет жить, как раньше. Но тут же встал вопрос:

      " А хочешь ли ты, как раньше!"

      Предложение "Альтернативы" затронуло какие-то потайные струны души. И они продолжали резонировать, вытаскивая из кладовых подсознания тоску по иному счастливому и правильному миру. Но, пока что, и тот, и другой вариант висели в неопределенности. Мучаясь в сомнениях, Макс попытался просчитать, как побывать везде и сразу:

      "Сначала он поедет на собеседование в "Альтернативу" и заранее закажет к проходной "такси с мигалкой", рекламирующее себя, как самое скоростное в городе. Если что-то пойдет не так, тут же прервет беседу и постарается успеть к потенциальным работодателям. А разговор о продаже участка попросит перенести на вечер или следующий день."

      Приняв соломоново решение, он попросил у начальства отгул за свой счет, на десять минут раньше ушел с работы и по дороге, чтобы снять стресс, завернул в рюмочную "Хмурое утро".

      В подобных заведениях ему не доводилось бывать со времен студенческой молодости. В целом здесь мало что изменилось, хотя, стало чище, и значительно выросли цены. Публика за столиками собралась довольно пестрая и не респектабельная. В сериалах такие персонажи предпочитали не показывать. А если и изображали подобные сборища, то не иначе, как криминальным вертепом, куда благородный герой (как правило, частный сыщик) на некоторое время должен спуститься.

      Взяв сто пятьдесят грамм водки, два бутерброда и мясной салат сомнительного вида, Макс пристроился на свободный столик. По соседству обосновалась шумная подвыпившая компания мужчин среднего возраста. Судя по обрывкам разговоров, это завернула после смены на огонек бригада коммунальщиков. Обсуждали общих знакомых, футбол, бардак в стране, козни начальства. У дальней стены бедно одетый и очень худой мужчина устремлял застывший взгляд куда-то поверх полупустого графина. Разнополая компания тинэйджеров, оглашая зал смехом, посасывала из бутылочных горлышек пиво. Девушки из этой команды с интересом поглядывали в сторону Макса, выделявшегося среди местной публики своим "офисным" видом. Висевший над кассой телевизор транслировал боксерский матч. Тетка с ярко выраженной азиатской внешности в спортивном костюме и сомнительной чистоты переднике, лавируя по залу, протирала столы и собирала посуду.

      Чувствуя себя не особо уютно, Макс попытался быстрее проглотить отдающую спиртом жидкость. Однако, сделать это одним махом не получилось. И по мере наступления опьянения, он начал адаптироваться к непривычной среде. Теперь ему уже льстили заинтересованные взгляды девиц, а разговоры коммунальщиков даже вызывали любопытство. Эта была некая иная жизнь, которую он почти не знал, сразу со студенческой скамьи перейдя на работу в офис. Но когда за столик подсел и полез с разговорами лысый пухлощекий мужик с похожими на бегающих тараканов глазками, Макс проглотил остатки содержимого графина и поспешил удалиться.

      Дочь, как обычно, сидела за компьютером, а Анжелу он встретил на кухне. Цепким женским взглядом она сразу определила, что супруг под хмельком, и потребовала объяснений. После почти недельной игры в молчанку это уже было прогрессом. Когда же Макс честно сообщил, куда заглянул после работы, Анжела презрительно фыркнула:

– Поздравляю! Катишься по наклонной!

      Подойдя ближе, она втянула ноздрями воздух, явно не затем, чтобы учуять пары алкоголя ( в этом грехе он и так сознался). Не обнаружив подозрительных запахов, пошла к плите и уже примирительно пробурчала:

– Садись ужинать.

      Проглотив слегка приправленную фаршем порцию макарон, Макс отправился в душ, а оттуда сразу в свою спальню. Лениво щелкая пультом, какое-то время перебирал каналы и чувствовал, что погружается в дремоту. Уже сквозь сон услышал, как Анжела загоняет девчонку в кровать. Выключив телевизор, повернулся на бок и уже начался проваливаться в сон, когда скрипнула дверь. Анжела присела на краешек кровати, и нос уловил легкий запах духов.

– Двигайся! – потребовала она и проскользнула под одеяло. Прижавшись к спине, прошептала:

– Макс, я боюсь! Что с нами будет?

– Выкрутимся! Я уже кое-что предпринял. Завтра вечером расскажу, – уверенно ответил Макс.

– Дай-то, Бог! – еще тише прошептала Анжела и прижалась сильнее.


      Глава 10.

      В проходной "Альтернативы" ему выписали пропуск в другой кабинет. Располагался он на том же втором этаже, только дверь выходила не в коридор, а в маленькую приемную, где сидела за компьютером не молодая секретарша. Выслушав Макса, она попросила несколько минут подождать.

      Устроившись на жестком стуле, он нервно постукивал пальцами по коленке. Кабинет инспектора Оли располагался неподалеку, и слышно было, как она приглашает через раскрытую дверь следующего посетителя. Наконец, позвали и его. Постаравшись выкинуть из головы все сомнения и страхи, Макс двинулся навстречу судьбе.

      Судя по табличке на двери, звали комиссара департамента миграции точно так же, как и электрика, чинившего проводку. А, войдя в кабинет, Макс с изумлением обнаружил, что это он и есть.

– Присаживайтесь Максим Петрович. Мы вроде бы с вами уже знакомы, – произнес комиссар и приветливо улыбнулся. Видя удивление посетителя, счел нужным объяснить:

– Проводами я занимаюсь в свободное от основных обязанностей время. У нас в штатном расписании с техническим персоналом проблемы. А я по первой специальности электрик.

      О своем рабочем прошлом он сообщил даже с некоторой гордостью, будто ставил первую профессию выше своей нынешний должности. Когда Макс осторожно присел в кресло напротив, Виталий Павлович снова улыбнулся и доброжелательно, хотя и с некоторой иронией, попросил:

– А теперь, молодой человек, расскажите, пожалуйста, еще раз, с чего это вы вдруг к нам собрались.

      Макс начал повторять слово в слово все, что говорил Ольге, но тут же сообразил, что разговор вполне возможно был записан. И, чтобы монолог не выглядел заученным, начал импровизировать. От волнения сбивался и на некоторое время замолкал. Во время одной из таких пауз Виталий Павлович вдруг поинтересовался:

– А какую вы сумму на данный момент "капкану" должны?

      Опешив, Макс честно сообщил, сколько он приблизительно должен.

– Рассчитываете решить вопрос, иммигрировав к нам, а потом отсидеться и обратно? – уже без прежнего добродушия, поинтересовался комиссар. Взгляд его тут же стал испытывающим и холодным.

– Ну, не совсем так, – упавшим голосом произнес Макс.

– Цеплюжники приезжали? – спросил комиссар, снова демонстрируя знание местного жаргона.

      Макс ответил, что пока еще нет, а в голове уже крутился план"Б". Надо было быстрее заканчивать разговор, и, услышав окончательный отказ, бежать к проходной . "Такси с мигалкой", наверное, уже ждало его у выхода. За оставшиеся полчаса теоретически еще можно успеть на собеседование. Если даже немного опоздает, он извинится и скажет, что задержали на работе. А в контору торговцев недвижимостью напишет по дороге из такси.

– Так вы меня возьмете? – уже с вызовом спросил Макс. Комиссар улыбнулся:

– Вы, наверное, удивитесь, но мы вас возьмем! У нас сейчас проводятся серьезные реформы, и нужны люди с деловым опытом из вашей реальности. А то, чего вы здесь нахлебались, поможет лучше оценить наши преимущества. Из таких вот иммигрантов поневоле порой получаются наиболее стойкие и преданные борцы за наши идеалы. Но вы должны понять, что переезд к нам это всерьез и надолго. Просто так, кататься из одного мира в другой не получится. Так что принимайте решение!

      Бросив взгляд на часы, Макс понял, что если не уйдет прямо сейчас, на другое собеседование не успеет, и после секундного колебания спросил:

– Ну, а где я у вас там с семьей жить буду? Чем заниматься?

– Правильные вопросы! – кивнул головой комиссар. – Начну со второго. Вы же у нас кажется по медицинской технике?

      Из его дальнейшего монолога Макс узнал, что в их мире принята масштабная программа по развитию отечественного медицинского приборостроения. Специалистов-инженеров хватает, но нужны люди хорошо знакомые с лучшими зарубежными образцами, те, кто может задать разработчикам правильные ориентиры не только по техническим параметрам, но и в таких "мелочах", как дизайн и упаковка. Коснулся комиссар и его второй профессии. Сообщил, что недавно их министерство культуры запустило проект по созданию фильмов, спектаклей и литературных произведений на тему альтернативного пути истории. Цель его убедительно показать людям, к чему может привести отказ от базовых ценностей. Так что, сценаристский и жизненный опыт Макса и здесь окажутся востребованными.

– Ну а поселим мы вас по месту прежней прописки, – произнес в завершении комиссар. Видя недоумение собеседника, пояснил, что в хорошо знакомой Максу малогабаритной квартирке до недавнего времени обитал его двойник с супругой. Точнее сам Максим Ковалев, проживший больше половины жизни в другой реальности. Три года назад тот Максим развелся. Потом отправился залечивать душевные раны в длительную заграничную поездку, где прельстился сытым благополучием буржуазного мира и стал невозвращенцем. После этого, записанная на него квартира отошла в жилищный фонд. Но, так как дом давно собирались сносить, вселять туда пока никого не стали.

– Так что жильем вы, Максим Петрович, на первое время обеспечены. А там, глядишь, к концу пятилетки дом, наконец, расселят, или льготный кредит на кооператив возьмете.

      Прощаясь, Макс подписал еще одно заявление, уже в местный комитет по вопросам миграции. Комиссар предупредил, что его отправят, когда все будет окончательно согласовано. Официальную и неформальную оплату услуг местных чиновников "Альтернатива" берет на себя. Так что, подписать должны сразу. Но через несколько часов информация, наверняка, поступит и к его кредиторам. Поэтому, получив сообщение, он должен, как можно быстрее, вместе с семьей отправляться сюда.

      У проходной "Альтернативы" ждало желто-черное такси с мигалкой на крыше. Макс хотел отменить заказ, но вспомнил, что деньги за подачу и ожидание с его карточки все равно снимут, вздохнул и пошел к машине.


      Глава 11.

      В запруженный припаркованными автомобилями двор заехать не получилось. Разминая ноги, Макс медленно двинулся по тротуару. У его подъезда, лениво переговариваясь, стояли двое мужчин внушительной комплекции. Взгляд одного из них не понравился сразу. Отведя глаза, Макс хотел было пройти мимо, но тут же послышалось командное "Стоять!", и его грубо дернули за локоть. В голове аварийной лампочкой вспыхнуло:

      " Цеплюжники! Кажется началось!"

      Одни из визитеров обладал интеллигентной внешностью, и только взгляд выдавал причастность к полукриминальной профессии. Второй походил на громилу из гангстерских сериалов. Беседы с клиентами, скорее всего, были не по его части, и потому разговор начал интеллигентный :

– Ну что, Максик, мы по твою душу. Должок за тобой. Помнишь?

– Помню, помню, конечно! В ближайшее время отдавать собираюсь!

– А, может, расскажешь каким образом, – вкрадчиво поинтересовался цеплюжник, и повернулся к напарнику, – Послушаем его, Кувалда?

– Чего время терять. К нам отвезем, там все расскажет, – процедил сквозь зубы громила.

– Не надо к вам! Я здесь все рассказу! – испуганно затараторил Макс.

– Ну, давай, рассказывай – смиловался интеллигентный цеплжюник. Но, услышав, что у Макса есть покупатели на участок, кисло скривился:

– Забудь, это мы тебе писали. Хотели побеседовать на своей территории.

      Узнав о предлагаемом новом месте работы, он тоже с сомнением покачал головой.

– Знаем мы такие конторы! Два месяца испытательного без зарплаты предложат, или на платную медкомиссию отправят. Ну а потом, сам понимаешь. Так что давай Макс, думай дальше.

– Хорош время терять, Цицерон. Везем к нам, там быстрее придумает, – вмешался в разговор Кувалда.

– Я почку в ближайшее время продать собираюсь! – выпалил Макс.

– А это уже ближе к делу! – улыбнулся Цицерон, – Ты это вовремя сказал. Так что, сегодня даже бить не будем. Но ты беги, сдавай анализы. Мы проконтролируем.

      Только оказавшись в лифте, Макс вспомнил про лежавший в кармане пистолет. От пережитого стресса у него все еще дрожали колени. А потом захлестнула горячая волна ненависти. Не только к двум подонкам, а ко всему погрязшему в корысти и жестокости не знающему милосердия миру.

      Анжела, как оказалось, наблюдала за их разговором из окна. Увидев лицо мужа, она все поняла и скривившимися губами прошептала:

– Это они? Что теперь будет!

      " Не надо было в бутиках с тормозов слетать!" – хотел крикнуть Макс, но не стал этого делать. Окончательно взяв себя в руки, он уверенно заявил:

– Уедем мы отсюда в ближайшие дни!

– Куда уедем! Они даже заграницей достают, – впадая в истерику, крикнула Анжела.

– Там, куда уедем, не достанут! – еще тверже произнес Макс, и вдруг почувствовал, что с него, как с автомобиля на мойке, вместе с клочьями грязной пены стекает въевшийся в душу страх.


   Глава 12

      На следующее утро Макс позвонил на работу и сказал, что заболел. Марьяну не отправили в школу, чему девчонка очень даже обрадовалась. Узнав, что они всей семьей едут в путешествие, она активно помогала матери собирать и упаковывать вещи. Макс, по задания Анжелы, периодически ходил в магазин и на последние деньги закупал впрок то, что могло пригодиться на новом месте. Покупки старался приносить мелкими партиями в портфеле и легком пакете. Теоретически для цеплюжников не составляло труда получать информацию с камеры над подъездом, и он старался не давать поводов для подозрений.

      Вечером позвонил Глеб и спросил, планируют ли они с Анжелой быть в сауне в субботу. Макс ответил, что, скорее всего, да. Обещать то, чего уже явно не исполнишь, даже показалось забавным. Впрочем, это тоже была подстраховка.

      В субботу вся семья сидела на чемоданах. Точнее на пустых кроватях, с которых Анжела сняла белье. Туго набитые дорожные саквояжи ждали в прихожей. Около двенадцати часов пришло сообщение из "Альтернативы". С шумом выдохнув воздух, Макс вскочил с кровати и дал команду:

– Ну, все! Поехали!

      Когда выходили из дверей, к подъезду прибыло такси с мигалкой. Объезжая по тротуарам глухие пробки и оглашая воздух воем полицейской сирены, машина устремилась на другой конец города. За несколько минут до остановки, Макс приготовил наличность. Вручив ее таксисту, побежал доставать чемоданы.

      Пока охранник на выходе издевательски долго выписывал пропуск, Макс сжимал в кармане рукоять травматического пистолета и поглядывал назад. Как оказалось, нервничал не зря. Когда охранник открыл вертушку, напротив проходной резко затормозила машина. Протолкнув вперед Анжелу и Марьяну, Макс рывком поднял оба чемодана. Протаскивая их через дверь, увидел, как из машины выпрыгивают Цицерон и Кувалда. Когда он, подгоняя жену и дочь, пересек внутренний дворик, сзади завыла сирена. Из здания, чуть не сбив их, выскочили два крепких парня в штатском. Увидев, как они бегут к проходной, Макс, наконец, смог перевести дух:

      "Ну все, кажется, успели!"

      Просмотрев и убрав в папку заявление Анжелы, инспектор Оля торжественно, словно администратор в дворце бракосочетания, поздравила их со вступлением в новую жизнь. Когда они вместе проследовали в круглую комнату, Анжела сильно испугалась и сжала руку мужа. Сам Макс страха больше не чувствовал. Дочь тоже смотрела вокруг, скорее, с любопытством. Когда оказались на крыше, она, оглядевшись, заявила:

– Мы в параллельном? Круто!

      На это раз, пройдя вдоль парапета, они вместе с Олей спустились уже по другой лестнице в комнату, похожую на стойку пограничного контроля в аэропорту. За столиком у рамок металлоискателей сидели строгий мужчина и миловидная молодая брюнетка в пограничной форме. Увидев Олю, она встала и радостно пошла навстречу. Девушки почмокались и, пока строгий пограничник проверял въездные документы, отойдя в сторону, о чем-то весело щебетали. И Макс понял, куда в прошлый раз отправился пакет с косметикой.

      Когда проверка была окончена, пограничник строго спросил, есть ли холодное или огнестрельное оружие, и Максу пришлось сдать так и не побывавший ни разу в деле травматический пистолет. А инспектор Оля начала прощаться. Еще раз, пожелав переселенцам удачи, она помахала пальчиками подруге и пошла назад. Провожая ее взглядом, Макс испытывал противоречивые чувства:

      " Неужели свершилось! И что теперь, жизнь с чистого листа?"

      Голос пограничника прорвался сквозь вихрь мыслей:

– Вам туда. Прошу!

      Одной рукой сжимая ладонь жены, другой чемодан, Макс двинулся к стеклянным дверям за рамками металлоискателей. Дочь шла сзади и, казалось, совсем не нуждалась в моральной поддержке. Зато мать ее дрожала от страха. Макс и сам пребывал в смятении чувств.

      " Какая она будет эта новая жизнь?!"

      Но пока все происходило довольно буднично. Они попали еще в один коридорчик, где, поджидая их, о чем-то беседовали двое мужчин. В одном Макс опознал неряшливого типа, с которым столкнулся две недели назад. Теперь он выглядел приличней, но новая одежда все равно смотрелась неаккуратно и мешковато. Второму на вид можно было дать около шестидесяти. Седовласый и худощавый он одновременно походил и на ученого, и на альпиниста из старой гвардии. Строгий костюм хорошо сидел на подтянутой фигуре. Острые черты лица и большой нос с горбинкой придавали некоторое сходство с хищной птицей. Хотя интеллигентность все-таки доминировала в облике незнакомца. Крепко пожав руку Максу, он кивнул Анжеле, улыбнулся Марьянке и сообщил, что его зовут Павел Петрович Крежинский. Потом обернулся к собеседнику:

– Ну вот, Сергей, теперь все в сборе. Можем ехать.

      За дверями в лицо дохнуло бодрящим весенним ветром. В маленьком дворике, где они садились в микроавтобус, у самой стены еще лежал почерневший снег. Анжела с дочерью устроились сзади около чемоданов. Макс сел рядом с Крежинским. Впереди них развалился один на двух сидениях Сергей. Пока выезжали из ворот, Крежинский сообщил, что он новый начальник Макса, который уже зачислен на должность технического инструктора в Комитет реформирования здравоохранения. И тут со своими вопросами влез Сергей. Крежинский обстоятельно, хотя и с чуть заметным раздражением, начал ему отвечать. Макс переключил внимание за окно. Там был одновременно знакомый и не знакомый город. Тот, каким он помнил его с детства и ранней юности, без километровых пробок, огромных рекламных щитов, выросших, как грибы, офисных небоскребов. Свернув с широкой центральной улицы, они высадили Сергея возле девятиэтажного панельного дома. Когда отъезжали, Макс успел разглядеть над подъездом табличку: "Общежитие работников министерства реформирования и развития народного хозяйства".

– Ну вот, теперь можем и с вами поговорить! – с облегчением, констатировал Крежинский. Сначала он сообщил Максу, что они едут сейчас к дому, где до недавнего времени проживал его сбежавший за границу дублер. Расщепление миров произошло примерно лет двадцать назад (ученые давали приблизительную дату с точностью плюс-минус четыре года). Так что, Макс успел пожить там, пока еще был со своим дублером одной сущностью.

– С вами будут здороваться, спрашивать, как дела. Отвечайте, что вернулись с загранки, и, пожалуйста, меньше конкретики, – предупредил Крежинский. И тогда Макс задал, наконец, вопрос о родителях.

– Увы, здесь их тоже нет в живых. Умерли почти одновременно, вскоре после того, как сын оставил страну, – ответил Крежинский. И Макс неожиданно почувствовал горечь и стыд. Все-таки, дублер это был он сам, только долгое время проживший в другой обстановке. Да и в собственной биографии он часто поступал по отношению к старикам не лучшим образом.

      Когда микроавтобус остановился у подъезда старой пятиэтажки, у Макса защемило сердце. Да, это был тот самый дом, где когда-то он начинал самостоятельную жизнь! Сюда он в первый раз привел и уговорил остаться на ночь влюбленную в него студентку Архитектурного института – пухленькую светловолосую с наивными голубыми глазами и красивым экзотическим именем Анжела. ( Были тогда, правда, и другие девушки, но все это прошло всуе и без последствий). В том другом мире дом давно пошел на снос. Здесь он прочно стоял на вросшем в асфальт фундаменте. О прошедших годах свидетельствовали только выросшие до уровня пятого этажа деревья. В зеленой зоне прямо напротив подъезда по-прежнему остались две лавки и столик, на котором вечерами мужская компания "забивала козла".

      " Неужели до сих пор собираются?" – подумал Макс и почувствовал, как время покатилось вспять.

– Ну вот и приехали! – бодро сообщил Крежинский. Вручив Максу ключи и конверт с "подъемными", он помог вытащить чемоданы. Прощаясь, сказал, что через два дня в понедельник ждет Макса к девяти часам на новом рабочем месте.

      На дверях подъезда не обнажилось ничего похожего на кодовый замок. Узнав, что в доме еще и нет лифта, дочь удивленно протянула:"Прикольно!". Когда поднимались на четвертый этаж, Максу казалось, что по выщербленным ступеням струится текущее вспять время. Замок подался не сразу. Пока он возился с ключами, с верхней площадки по ступенькам легко сбежала девушка в простенькой демисезонной куртке и джинсах. Перед тем, как спускаться дальше, она поздоровалась и скользнула любопытным взглядом по приехавшему семейству. Чуть дольше задержавшись на Анжеле.

      Когда дверь, наконец, открылась, в лицо дохнуло застоявшимся запахом давно не проветриваемого жилья. На старенькой тумбочке в прихожей лежал толстый слой пыли. Пока Макс втаскивал в квартиру чемоданы, а Марьянка с удивлением, словно на экскурсии в пещеру, оглядывала старые обои на стенах, Анжела взялась за работу. Включив в стояке воду, проверила краны, извлекла из-под ванной тряпки и отправила дочь стирать пыль. Сама же, пройдясь веником по комнатам и кухне, приступила к мытью полов. Максу, чтобы не простаивал без дела, было проучено привести в порядок висевшую на одной петле дверцу стенного шкафа. Найдя на полке инструменты, он, хоть и не без труда, справился с задачей. После чего, пока не подключили к дальнейшей работе, проскользнул на балкон.

      На свежем воздухе было довольно прохладно. Но чувствовалось, что сырой ветер пропитан дыханием весны. Разросшиеся деревья тянули к балкону еще безлистные ветки с набухшими почками. Внизу на узкой полосе асфальта, не мешая друг другу, пристроились несколько машин отечественного производства. У соседнего подъезда на лавочке сидела компания старушек. Молодая женщина катила по дороге коляску. Все было почти также, как много лет назад. В какой-то момент даже показалось, что он никуда не уезжал. Сзади подошла и прижалась к плечу Анжела.

– Господи, куда мы попали! -прошептала она тихо.

– А мне кажется, что мы просто вернулись! – ответил Макс и в тот момент снова увидел плывущий в разрывах облаков серебристый дирижабль.


Часть вторая. Еще один шанс


      Глава 1

      Каждая несчастливая семья несчастлива по-своему. Уже не первый месяц подозрения отравляли ему жизнь, и все же Сергей до самого последнего момента не хотел поверить в измену. Когда Марина объявила, что уходит к другому, он даже не сразу осознал, что такое возможно:

      " Как, после стольких прожитых вместе лет, можно вот так, запросто, выкинуть из жизни самого близкого человека отца твоего ребенка? Только потому, что карьера его в последние годы складывается не лучшим образом!"

      Поженились они в канун великого исторического перелома. Прежняя общественная система тогда все еще казалась незыблемой, но сквозь прорехи в обветшалых транспарантах уже сквозили ветры перемен. Первыми почувствовали грядущую эпоху кинематографисты и драматурги. Вместо жизнеутверждающих фильмов и пьес-агиток с симпатичными и правильными героями на зрителя полились мрачные пропитанные пессимизмом картины. И без того не слишком веселая реальность в них выглядела еще более унылой, и жизнь в стране "справедливости и всеобщего счастья" начинала казаться дурным черно-белым сном, одно спасение от которого быстрее проснуться. Лозунги: "Так жить нельзя!","Перемен требуют наши сердца!", становились популярнее сладеньких песен, под которые все еще прыгало на дискотеках и обжималось в медленном танце подрастающее поколение. Но в громкий хор требователей перемен вклинивались и тревожные голоса предупреждения. Сергей хорошо запомнил одну из театральных постановок. Фамилия драматурга, как и название пьесы, почти сразу выскочили из головы, а вот содержание в памяти отложилось. Может быть потому, что перекликалось на новый лад с мотивами "Вишневого сада", и затронуло тему, которая уже витала в воздухе.

      По сюжету семья советских интеллигентов в последний раз приехала на свою дачу. Тяжелое финансовое положение вынуждает продавать дом, где проводило летний сезон не одно поколение. Нехватка презренного метала стала и причиной частых ссор супругов. В предчувствие коренной ломки стереотипов по-иному была затронута тема "неудачников". Главный герой из всех сил стремился обеспечить семью. Все свободное и не совсем свободное время, в ущерб написанию диссертации, подрабатывал с приятелем на строительстве дачных домиков. Только вот результаты оставляли желать лучшего. Во всяком случае, жену они не устраивали. Да она и вообще не знала, чего ей нужно! Из всего сказанного на сцене Сергею больше всего запала в память фраза отца этой женщины. В очередной раз, услышав от дочери, что "так хочется на кого-то опереться", он в сердцах бросил:

– Да что же вас всех ноги, что ли, не держат! – и напомнил, как ее мать, пока он был на фронте, в одиночку справлялась с хозяйством, работой, еще и растила ее старшего брата. Но отцовские доводы, как и во все века, на новое поколение не действуют. Конфликт супругов по мере развития сюжета нарастал. А вокруг выставленного на продажу семейного гнезда начали виться стервятники – представители нарождающегося класса, который уже встал на крыло, но пока еще не успел вылететь из криминальной ниши теневой экономики.

      Развязка получилась шокирующей и трагичной. Роман главной героини с одним из "новых людей" стал причиной самоубийства мужа. И ее пронзительный бабий крик поставил финальную точку в спектакле. Зрительный зал Сергей покинул с тяжелым чувством. Интересно, о чем думала тогда Марина, преданно державшая под руку своего кавалера?

      Это был их первый совместный выход в свет. Будучи активным бойцом студенческой "театральной мафии" Сергей имел возможность доставать дефицитные по тем временам билеты. Вот и решил пригласить в театр первокурсницу, с которой познакомился накануне на институтской дискотеке. А дальше были другие свидания, походы в кафе, ночевки у него дома во время отпуска родителей, и, наконец, свадьба.

      Отгуляли весело, хотя времена уже наступили тяжелые. Ветры перемен не просто сквозили сквозь прорехи, а порою дули так, что начинали падать декорации. Но родители обоих семей пошли на траты, лишь бы провести свадьбу на надлежащем уровне.

– Ты Серега, смотри, не разведись на следующий год. А то зря, что ли, напрягались! – в шутку предупредил молодожена отец. Сергей и воспринял это только как шутку. В тот момент дальнейшая жизнь со своей избранницей виделась не иначе, как долгой и счастливой. Но, как быстро выяснилось, полное совпадение чувств и идеалов было лишь предсвадебный тактикой. И вскоре Сергей с удивлением обнаружил, что его вторая половина видит и планирует жизнь в этом не лучшем из миров несколько по-иному.

      Первый период притирки к счастью закончился довольно быстро. И в самые тяжелые времена супруги вместе плечом к плечу сражались за выживание. Но принципами Сергею все-таки пришлось поступиться. Увольняясь из НИИ, где планировал и уже начал строить карьеру, он испытывал чувства, наверное, схожие с теми, что пережил, уходя на заработки в город, его прадед крестьянин. Хоть не оставил он ни дневников, ни записей, не сложно представить, как тяжко было расстаться со своим клочком земли, покосившейся избой, росшей напротив окна березкой. Так и Сергей, подав заявление в отдел кадров, в тоске ходил по опустевшим к тому времени коридорам. Вспоминал, как в курилках обсуждали футбольные матчи и политические новости. Как весело справляли новогодние праздники и прочие знаменательные даты. Но, более всего, горько было расставаться с любимым делом, с профессией, в которой уже чего-то достиг и планировал расти дальше. Согревала душу только робкая надежда, что, пересидев и прокормившись на стороне в самые тяжелые времена, сможет вернуться. Только вот будет ли куда возвращаться?!

      В торговом зале супермаркета бытовой техники Сергей отработал недолго. При первой же возможности перевелся в сервисную мастерскую. Вроде бы ближе к специальности, но конечно не то, что было раньше. Работа в основном сводилась к замене сгоревших блоков и чем-то была сродни службе пожарника. Просиживая часами без дела, он решал кроссворды, глядел в потолок, ждал, когда принесут что-нибудь в ремонт. А когда приносили, да еще несколько клиентов сразу, приключался аврал, в чем-то сравнимый с маленьким пожаром. Ну а дальше опять: " в окно смотрел, да мух давил…". Конечно, можно было заполнить время самообразованием, но попробуй, заставь себя изо дня в день штудировать техническую литературу, когда наперед знаешь, что все это уже вряд ли тебе понадобится. Единственным приоритетом в жизни стало благополучии семьи. Это ради жены и маленького сына он обрекал себя на унылый и примитивный труд. За него относительно неплохо платили. И это было сейчас главным!

      С годами Сергей привык. Мелкие обывательские радости почти компенсировали жажду творчества и рухнувшие честолюбивые планы. Покупка очередного бытового прибора почти заменяла счастье, что испытывал, когда, после долгого пути проб и ошибок, подавала первые признаки жизни новая разработка.

      Через несколько лет сына подкинули на попечение бабушкам, и Марина стала искать себе новую работу. Поначалу все шло далеко не гладко. Частенько она со слезами жаловалась мужу, как тяжело в незнакомом коллективе, да еще и со стервозным начальством. Успев пройти через похожие испытания, Сергей, как мог, утешал и давал советы. Наконец, с третьей попытки, супруга нашла вроде бы неплохое место. Семья сразу вышла на более высокий уровень достатка. Потянулись спокойные благополучные годы, лишь изредка омрачаемые ссорами. Марина теперь зарабатывала гораздо больше Сергея, и это периодически ставилось ему на вид. Потом ссоры вдруг прекратились. Тогда и начались подозрения. И вот судьба нанесла подлый удар прямо в незащищенную спину!


      Глава 2.

      Произошло это воскресным августовским утром. Накормив мужа завтраком, Марина объявила о своем решении. Оставив его обдумывать случившееся, отправилась собирать вещи. Сын все еще догуливал летние каникулы на даче у тещи. Вернуться ему уже предстояло в новую квартиру к новому папе. Сергею трудно было даже представить, как все это будет происходить. Несколько раз он порывался выяснить отношения, и даже попробовать уговорить ее остаться, но, встречая жесткий отпор, прекратил бесполезные попытки. Наверное, о сохранении семьи надо было думать раньше. Но с другой стороны:

      " А что он мог сделать?!"

      Вечером, когда Марина с трудом вытащила на лестничную клетку набитые чемоданы, Сергей предложил проводить ее до машины. Бывшая спутница жизни не возражала. Он же вызвался помогать не из рыцарского благородства. Хотелось посмотреть на счастливого соперника, и, напоследок, не отказать себе в удовольствии от всей души врезать по физиономии. Пока спускались в лифте, потихоньку разминал кисть. Но эффектной концовки супружеских отношений не получилось. У подъезда Марину поджидало такси.

      Вернувшись в опустевшую квартиру, он неприкаянно ходил из угла в угол и пытался вспомнить, когда это началось. Впрочем, тут и не надо было быть ясновидцем. Год назад, когда на новой работе зачастили авралы вперемешку с корпоративами, уже можно было заподозрил неладное. Сергея и раньше упрекали в том, что он, "в отличие от других", так нечего и не добился в жизни. Кто эти другие, естественно не уточнялось. Но теперь собирательный образ обрел, наконец, реальные черты.

      Счастливым соперником оказался один из заместителей директора фирмы, куда жена устроилась главбухом. Чтобы окончательно расставить точки, а, может быть, просто из мелкого женского садизма, Марина снизошла до того, чтобы рассказать неудачнику мужу на кого его меняет. И по ее характеристике вырисовывался прямо рекламный образ: – деловой, преуспевающий, мужественный. Правда, не очень было понятно, почему с такими достоинствами "до сих пор на свободе". Картина получилась слишком идеальная, но даже если и поделить пополам, было очевидно, что в конкурентной борьбе Сергей безнадежно проигрывал.

      " Но почему, после стольких прожитых вместе лет, опять надо устраивать конкурсы? Неужели спутников жизни можно менять, как например автомобиль, когда появилась возможность приобрести модель с улучшенными характеристиками?"

      Впрочем, действительность по факту давала ответ: "Можно!". К тому же выводу подводила и пропаганда. Не смотря на декларируемое отсутствие идеологических установок, заэкранная реальность насквозь была ими пронизана. Только идеология была другая. Не та отжившая, с которой он и сам по мере сил боролся, бегая когда-то на митинги и заученно повторяя "Так жить нельзя!".

      Однако, и с себя Сергей вины в случившемся не снимал. Все последние годы он жил в каком-то полусне. В отсутствии клиентов дремал на работе. Вечером засыпал на диване перед телевизором. По воскресеньям возил жену к ближайшему скоплению гипермаркетов, и, пока она предавалась шопингу, с хот-догом и бокалом пепси скучал в развлекательной зоне. Возвратившись домой, снимал пережитый на запруженных дорогах стресс большой рюмкой водки и остаток вечера в хмельной полудреме снова проводил перед телеэкраном. От такой размеренной сонной жизни начал расти живот. Он перестал следить за одеждой и внешним видом, и на колкие замечания супруги лениво отшучивался: "что замуж ему не выходить". Где-то в глубине души Сергей понимал, что "и так жить нельзя", но махнул на это рукой. Точно так же проводили свои дни подавляющее большинство сограждан. С той лишь разницей, что телеэкраны были разных размеров, диваны, на которых по вечерам дремали отцы семейства, отличались ценой и удобством, и в широком диапазоне варьировались суммы, которое их жены могли потратить на воскресном шопинге. Но разве это имело большое значение? А вот оказалось, что имело!

      Но, как ни старался убедить себя, что причиной супружеской измены стал пресловутый материальный фактор, Сергей понимал, что это не совсем так. За прошедшие сытые и спокойные годы он, действительно деградировал, как личность, а женщины это хорошо чувствуют. И все же в поступке бывшей спутницы жизни в первую очередь видел предательство. В чем-то это было сродни оставлению близкого человека только на том основании, что он болен. Но современная моральная парадигма, по умолчанию, это допускала.

      Сполчаса побродив пойманным волком по опустевшей квартире, Сергей включил телевизор. Финал семейной жизни, по воле случая, пришелся на торжественную дату победы демократии. Сразу по нескольким центральным каналам передавали концерты. Площадки были разные, но выступления почти не отличались друг от друга. Креативного вида молодые люди и безголосые полуголые певички в сопровождении балетной массовки занимались аэробикой на сцене. Содержимое песен тоже не баловало разнообразием, и забывалось уже с последним аккордом. Пощелкав пультом, Сергей зацепился, наконец, за художественный фильм зарубежного производства. Показывали что-то из жизни суперменов. Благородный герой с накаченными мышцами и красиво очерченным подбородком боролся с какими-то международными злодеями. По ходу борьбы он успевал осчастливить мужским внимание своих напарниц, а заодно и помощниц злодеев. Все получалось легко, зубодробительно и красиво. И не было в этой заэкранной реальности ни страхов, ни сомнений, ни мучительных вопросов: "Кто я и зачем пришел в этот мир?".

      Досмотрев фильм, Сергей отправился на кухню. Стоявшую в холодильнике бутылку водки он открыл на прошлой неделе, после того, как в последний раз свозил жену на шопинг. Вроде бы и времени прошло совсем мало, но теперь все это казалось эпизодами из какой-то другой жизни. Тогда он удовлетворился двумя рюмками, сейчас же не видел смысла как-то себя ограничивать. Содержимое бутылки быстро стало убывать. Но по мере опьянения на душе становилось еще хуже. Оставив около ста граммов на потом, Сергей снова включил телевизор. По тому же каналу теперь показывали семейную драму отечественного разлива. Женщина бальзаковского возраста, мучаясь сомнениями, уходила от мужа неудачника к новому избраннику: – деловому, преуспевающему, при всем этом, еще мужественному и благородному. По сути это тоже была агитка. Но Сергею сейчас был не до анализа. Происходящее на экране растравляло свежую рану, и в одурманенной алкоголем голове вспыхнула ярость. Сжав в руках монтировку, он представил, как врывается в квартиру, где счастливая парочка отмечает шампанским свой первый полноценной семейный вечер. Но к счастью не знал адреса, и чтобы как-то выплеснуть ярость, совершил, наверное, самый глупый ( если не считать женитьбы) в своей жизни поступок. Когда металлический клюв со всего размаха несколько раз обрушился на плазменный экран, в телевизоре что-то щелкнуло и запахло горелой изоляцией. Опомнившись, Сергей поспешно выдернул прибор из розетки. Закинув монтировку в инструменты, отправился к холодильнику и залпом выпил остаток содержимого бутыли. Вернувшись в спальню, не раздеваясь, рухнул на кровать и провалился в глубокий хмельной сон.


      Глава 3

      Утро выдалось хмурым во всех отношениях. Лето еще не завершилось, но над крышами висели серые осенние облака. Моросил мелкий дождь. Голова трещала с похмелья. Но на душе все-таки было чуть легче. Вчерашнее опьянение и вспышка ярости подвели некую финишную черту, и он чувствовал, будто начинает новый забег. Стартовая позиция была почти та же. Сил и оптимизма осталось куда меньше, но он готов был продолжать борьбу.

      По дороге к метро Сергей занес на помойку изуродованный телевизор. На работе все было по-прежнему. Отнеся на стойку выдачи отремонтированную еще в пятницу видео-приставку, Сергей разговорился с приемщицей – тридцатилетней девицей на выданье. В ходе обмена новостями и шутками поймал себя на том, что невольно просчитывает вариант, как завести с Наденькой любовную интрижку. Но тут же одернул себя. Как бы ни хотелось отомстить супруге, это был не самый достойный ответ. Встретив его где-нибудь супермаркете с круглолицей толстушкой Надей, Марина, скорее всего, снисходительно улыбнется, и может даже от души пожелает бывшему мужу счастья. К тому же он чувствовал, что главное для него не быстрей найти супруге замену, а попытаться хоть чего-то достичь в этой жизни. В случае успеха и на личном фронте побеждать будет куда легче.

      Весь рабочий день Сергей размышлял над тем, как приподняться над своим теперешним положением. Но даже теоретически никакого варианта не вырисовывалось. Чтобы начать свой бизнес, нужен начальный капитал, либо какие-то связи с влиятельными людьми. Брать деньги под залог квартиры – слишком большой и неоправданный риск. Да еще нужна и прорывная идея, потому как, практически все ниши уже плотно заполнены. А пытаться конкурировать с профессионалами, не имея должного опыта, занятие заранее обреченное. Так что, все пути наверх были даже не слишком трудны, а просто отсутствовали.

      Когда под вечер Надя позвала его, забрать поступившую в ремонт кофе-машину, Сергей даже обрадовался. Работа хотя бы на время выдернула из мучительных поисков, где мысли в который раз устало пробегали по одному и тому же замкнутому кругу. Проведя пробное включение, Сергей быстро определил, что, скорее всего, неисправна плата управления. Теперь предстояла самая сложная операция – разобрать агрегат. Зарубежные конструкторы как-то не очень заботились о тех, кто будет ремонтировать их технику. Возможно, это было частью продуманной политики под лозунгом: "Покупай новый!". А, может быть, разборка подразумевала какой-нибудь хитрый японский спец-инструмент, или была рассчитана на миниатюрные и ловкие пальчики работницы-китаянки. В итоге чертыхаясь, и поминая недобрым словом создателей чудо-техники, Сергей все-таки снял кожух, отсоединил переднюю панель, и добрался до платы. Сложив в несколько пластиковых стаканчиков разнотипные винты и стойки, он посмотрел на часы и решил завершение ремонта оставить на завтра. Уходя из мастерской, вспомнил, как когда-то засиживался вечерами над макетом прибора. Но, то были другие времена! Сейчас, работая на хозяина, он не собирался задерживаться ни на минуту.

      Дома из всех углов глядела и ухмылялась пустота. Сварив себе на ужин пельмени, Сергей потянулся в холодильник за бутылкой, но запасы спиртного закончились еще вчера, а желание сбегать за поллитровкой удалось волевым усилием подавить. Он помнил, как еще недавно, заходя в ближайший магазинчик за хлебом, смотрел на берущих вечернюю дозу неухоженных одиноких мужиков с жалостью, смешанной с пренебрежением. Поборов искушение, Сергей даже немного себя зауважал, но навалившуюся после ужина скуку отгонять было нечем. Вот теперь по-настоящему пришлось пожалеть о своем вчерашнем акте вандализма!

      Просмотрев корешки пылившихся на полке книг, он выбрал томик популярного лет пятнадцать назад историка. Устроившись на диване, попытался погрузиться в чтение. Но видимо уже отвык от такого занятия. Да и автор излагал свои мысли слишком длинными заковыристыми фразами. Постепенно глаза начали слипаться, и, хотя было еще только начало десятого, Сергей почувствовал, что засыпает.


Глава 4.

      Потянулись похожие друг на друга дни. Он отсиживал положенные восемь часов на работе. Ремонтировал, что приносили клиенты. Вел шуточные беседы с приемщицей. Уловив женской интуицией изменения в его статусе, Наденька теперь смотрела как-то по-иному, и, казалось, чего-то ждала. Вечерами пытался читать. Но то, что находил в книгах, было далеко от его мыслей и переживаний. Маститые писатели жили в иные эпохи, а современники в большинстве своем, подражая заокеанским коллегам, лепили суперменскую чушь с добавлением страшилок из отечественных реалий. Однако, двух авторов он все-таки для себя выбрал. Первый жил где-то в середине позапрошлого века. Творчество этого знатока купеческой жизни Сергей когда-то изучал на школьных уроках литературы. Но сейчас, перечитывая заново, обнаружил, что зарисовки характеров, описания поступков и человеческих отношений во многом пересекается с современностью. Возможно, что раньше он не замечал этого потому, что был молод. Но, скорее всего, изменилась окружающая реальность. Воскресла из небытия эпоха, где главной мерой всего являлись деньги. И люди повели себя подобно прадедам, разом перечеркнув все успехи в воспитании нового человека.

      Второй автор был современником. Он хлестко и сочно описывал недавнее прошлое и нынешние реалии, делая упор на отношения между полами. Натурализм описания, порою переходил в пошлость. И все-таки сквозь беспросветную грязь этих откровений прорывалась порой тоска по иному чистому правильному миру. И потому, Сергей выделил его из прочей творившей в этом ключе писательской братии.

      Чтение помогало скоротать вечер в будни. А вот большую часть выходных теперь занять было нечем. После ухода супруги он перестал ездить в торговые центры-гиганты, а поход в ближайший продуктовый магазин занимал не более часа. Еще пара часов уходила на приборку квартиры. Книги (как хорошее снотворное) он оставлял на поздний вечер, так что, половина субботы и почти все воскресение растягивались в скучную серую бесконечность. Уставившись в потолок, он валялся на диване, с чашкой кофе и бутербродом бродил между спальней и кухней, или перебирал новости в интернете.

      После того, как сын вернулся с каникул в новую квартиру к новому папе, Сергей не мог заставить себя ему позвонить:

      "Что можно сказать в такой ситуации? Как объяснить ребенку случившееся?"

      Любимое чадо тоже не баловало отца звонками. Изредка сын скидывал сообщения на мессенджер. На дежурный вопрос "Как дела?" посылал еще более короткий ответ: "Все ОК!". И непонятно было: то ли мальчик, получив психологическую травму, замкнулся, или у него действительно все "ОК".

      Посещение родителей обернулось неприятным разговором. Они всегда недолюбливали Марину. А теперь, кажется, даже обрадовались происшедшему, и дали себе волю высказать все, что думают о невестке и о выборе сына. Щадить самолюбие Сергея или хотя бы проявить хоть какую-то деликатность ни мать, ни отец традиционно не хотели. Уходя, он сухо попрощался и пообещал, что будет звонить. Обещание сдержал, но получая очередное приглашение в гости, придумывал уважительные причины для отказа.

      Борясь с искушениями купить новый телевизор или пополнить запасы спиртного, Сергей стал посвящать выходные дни прогулкам. В начале осени погода стояла сухая и довольно теплая. Деревья в парках не спешили сбрасывать листья и продолжали красоваться в багряно-желтых уборах. По вечерам Сергей обычно выбирался в свой любимый район старого центра, где когда-то жили персонажи заново открытого им автора. В это время на город опускалась уже не летняя прохлада. Плотнее запахнув демисезонную куртку, он брел в праздногуляющей толпе. Над крышами старинных купеческих особняков сгущалось холодное темно-синее небо. Мимо проплывали незнакомые лица. Были среди них и весьма привлекательные женские. В молодости и даже в счастливые годы супружества Сергей частенько косил глаза в сторону прекрасных незнакомок. И тогда, пусть и на краткий миг, взгляд этот часто не оставалось безответным. Теперь же, "дыша духами и туманами", они проходили мимо, не замечая его. Все внимание было приковано к экрану смартфона, и улыбка предназначалась кому-то или чему-то в той заэкранной реальности. Со времен его холостяцкой молодости очень многое изменилось. И все же такие одинокие прогулки пробуждали в душе что-то давно забытое. И почему-то казалось, что нынешнее тупиковое положении не на долго, и впереди еще что-то будет.


      Глава 5.

      В один из выходных, прежде чем поехать в центр на прогулку, Сергей решил почистить электронную почту. Несмотря на все фильтры, туда каким-то образом умудрялся проникать спам. Сначала решил удалить все скопом, но тут же передумал:

      "Вдруг среди рекламы затерялось что-то действительно важное!"

      Бегло просматривая и убивая сообщения, Сергей заметил многочисленные зазывалки от сайтов знакомств с фотографиями разновозрастных дамочек в эффектных позах. Парочку таких предложений Сергей решил на всякий случай оставить. И еще одно письмо, не успев улететь в корзину, привлекло внимание. Несколько лет назад, прочитав об открытие портала в параллельные миры, Сергей думал, что это перевернет всю жизнь планеты. Но ничего подобного не произошло. Сенсационная новость быстро сошла с первых полос. Наверное, куда больший след оставило в памяти островитян-туземцев первое появление у их берегов парусника Кука. В отличии от европейских мореплавателей, контактеры из других миров никого колонизировать не собирались. Потому, большинство жителей планеты (в том числе и Сергей) о них вскоре забыли. А вот теперь они вдруг объявились, да еще с персональным предложением. Прочитав о том, что есть шанс переселиться в мир, где история его страны развивала по иному, где все еще живо и якобы процветает общество социальной справедливости, Сергей с изумлением смотрел на экран, а в голове крутилось:

      "Неужели такое возможно?"

      Вернуться во времена своей молодости. Начать жизнь заново. Кто же такого не захочет? Но разве можно дважды войти в одну реку!

      Набрав в поисковике "Альтернатива-отзывы" он обнаружил только обсуждение каких-то коммерческих компаний со схожими названиями. Потом попытался узнать, сколь массовой была рассылка предложений. Позвонил отцу, институтскому товарищу, двум знакомым по старой работе и даже написал сыну. Никто о никакой "Альтернативе" не слышал. Видимо, послание действительно было адресным. Как вычислили именно его, оставалось загадкой. Но Сергей слышал о технологиях, позволявших выуживать из мутного интернет потока подходящие кандидатуры. Впрочем, ими могли воспользоваться и мошенники. Но кому он такой нужен! Ожидаемый куш вряд ли оправдает расходы на поиски.

      Впереди был выходной, который надо чем-то занять, и Сергей решил съездить на разведку:

      "Вдруг судьба действительно дает еще один шанс!"

      Оказавшись в здании "Альтернативы", он почувствовал, будто повеяло ветерком из ушедшей эпохи. Это могло быть и хорошо продуманной инсценировкой, но он все больше верил и все сильнее волновался. Ему предлагали принять участие в конкурсном отборе на право стать переселенцем. А конкурс ведь можно и не пройти!

      Минут пять ему пришлось ждать у кабинета своей очереди. Когда из дверей вышел молодой стильно одетый мужик, Сергей успел подумать:

      " А этому чего здесь нужно?"

      Не совсем понятно было, чего этот представитель нового поколения забыл в "счастливом прошлом". Кинув на следующего посетителя пренебрежительный взгляд, мажор проследовал к выходу, а Сергей, быстро поднявшись со скрипучего стула, шагнул навстречу судьбе.

      Сидевшая за стареньким столом инспектор-Оля тоже разбудила воспоминания из молодости. Давно уже не приходилось встречать ему подобный женский типаж. Нельзя сказать, что красавица, но было в ее облике что-то домашнее и очень милое. Рядом с ней Сергею как-то сразу поверилось, что ожидания его не обманули. Однако, после короткой беседы оптимизм пошел на убыль. Оля объяснила, что кандидатов на переселения подбирают под глобальную задачу. Полученный опыт, как положительный, так и негативный, собираются использовать в разработке стратегии реформ. Специалисты требовались в самых разных областях, как техники, так и культуры. Ценность каждого из них будет тщательно оцениваться компетентными товарищами, и по каждой кандидатуре приниматься решение. Покидая "Альтернативу", Сергей уже сильно сомневался, что его опыт ремонтной мастерской может как-то быть полезен в том мире.

      Чтобы успокоиться и привести в порядок мысли он вышел в центре и отправился на прогулку. На улице моросил холодный осенний дождь, но среди старинных купеческих особняков даже непогода принималась оптимистичнее. А в небольшом кафе, куда он заглянул на огонек, было тепло и уютно. Обстановка здесь была самой демократичной: раздаточная стойка, буфет, плотно заставленный столиками зал и никаких официантов. Взяв пару салатов и жульен с грибами, Сергей с подносом завернул в буфет и добавил к закускам маленький графинчик водки. Устроившись у окна, он смаковал еще теплый жульен. Мелкими стопками отправлял в себя содержимое графина и наблюдал, как мимо, прикрываясь зонтами, проходят люди, разбрызгивая лужи, пролетают автомобили, а над всем этим висит сплошная мелкая сетка дождя. С внешней стороны стекла длинными струйками сползали вниз дождевые капли, а в кафе мягко светили лампы, негромко играла музыка. Чувствуя, как по телу разливается приятная волна опьянения, Сергей больше не хотел ни о чем думать. И вдруг в уже опьяненное сознание прорвалась мысль:

      " А там, куда ты собрался, будут вот такие кафе, уютные полупустые залы, неограниченный выбор еды и напитков?"

      В памяти закрутились черно белые кадры пустых прилавков, длинные очереди, хамовитые официанты, беготня за дефицитом.

      "И в этот мир ты собираешься вернуться?"

      Только он задал себе этот вопрос, как смартфон, два раза прокукарекав, выдал сообщение от Марины. Бывшая вдруг заинтересовалась, как у него дела. Ответив в стиле сына: "Все ОК!", Сергей ждал продолжения диалога, однако, других сообщений не последовало. И он решил себя иллюзиями не тешить. В любом случае в эту реку ему второй раз войти уже вряд ли удастся. А вот то, что предлагала "Альтернатива", показалось вдруг вполне реальным. Это был шанс, реализовать себя, как личность. И плевать ему на дефицит и на очереди! Может быть, он как раз и внесет свою лепту, в то, чтобы сделать тот мир лучше. Но главное сейчас, чтобы его туда взяли!


      Глава 6

      В ожидании собеседования, Сергей размышлял, что может предложить "Альтернативе". Нужна была какая-то прорывная идея, или хотя бы зацепка, чтобы показать себя человеком способным творчески мыслить. Постепенно кое-что стало вырисовываться. Еще раньше, когда разбирал и ремонтировал бытовую технику разных фирм, он задумывался над тем, что можно было бы ввести унификацию, как в конструкции, так и в начинке. Взять самые удачные решения и обобщить этот опыт на все линейки продукции. Чтобы отличия оставались только там, где без них ни как не обойтись. Это наверняка бы удешевило изготовление, и, главное, кардинально решило проблему с запасными частями. У них в мастерской она была наиболее острой (иногда по несколько недель приходилось ждать, пока привезут с таможни нужную деталь или плату). Сергей понимал, что в условиях жесткой конкуренции, такая идея "всеобщего единения" вряд ли кого заинтересует, но там, куда он собирался, она могла оказаться полезной.

      Все свободное от ремонтов время он теперь составлял таблицы, чертил эскизы и блок-схемы. Пытался придумать некую единую платформу, на которой путем добавления отдельных блоков можно создавать разные типы бытовой техники. В свое время он успел стать квалифицированным разработчиком, а сейчас неожиданно пригодился и опыт работы в мастерской. Наверное, все, с чем столкнула судьба, можно обратить себе на пользу.

«Вот только надо суметь это сделать!»

      Получив приглашение на собеседование, Сергей почти не спал ночью. В субботу утром, взбодрившись крепким кофе и прохладным душем, отправился в "Альтернативу". Секретарша в приемной показалась ему ровесницей. В ее облике тоже виделось что-то ностальгическое из тех прежних лет, когда люди проще одевались и проще жили. Сам комиссар напомнил главу парторганизации с его первой работы. Такой же крепкий и седовласый, тот же пристальный взгляд с прищуром и манера говорит. Вспомнилось вдруг, как сник и осунулся парторг поле победы демократии, и как злорадствовали тогда многие, в том числе и сам Сергей. Только вскоре выяснилось, что радовались зря. Оставшись без партийного надзора и опеки, директор начал планомерно избавляться от сотрудников, сдавая освободившиеся площади коммерческим фирмам. Но сейчас, время будто отмоталось назад, и Сергей снова, ерзал на стуле под цепким взглядом партийного аппаратчика.

– Посмотрел я и даже внимательно изучил вашу анкету, молодой человек! – начал беседу комиссар. И ту же выразил сомнения, что жизненный и производственный опыт позволят Сергею справиться с задачей, под которую набирают переселенцев. При этом чувствовалось, что он внимательно наблюдает за реакцией соискателя. И тут Сергей выдал заготовленную идею. Попросив листок, он вкратце проиллюстрировал ее в виде блок схемы. Пробежав глазами бумагу, комиссар с сомнением протянул:

– Вообще-то, специалистов у нас по технике много. Мы их в последнее время, как при Петре Великом, в Европу стали посылать для повышения квалификации.

      И тут Сергей начал говорить о том, что его как раз не надо посылать за границу. На своей нынешней работе он познакомился с большим количеством самых разных приборов ведущих мировых производителей. Изучил их больные места, достоинства и недостатки. Говорил Сергей убедительно, сам начиная во все это верить.

– А почему ты к нам собрался? – прервал его монолог комиссар. На что Сергей ответил, не задумываясь, и абсолютно честно:

– Сделать хочу что-то стоящее. Во всяком случае, попытаться…

      "Чтобы не было потом мучительно больно…" – процитировал забытого классика комиссар, и энергично подвел итог:

– Убедил, собирай вещи. Через неделю тебя отправим.


      Глава 7

      Проходя мимо кабинета Ольги, Сергей сквозь приоткрытую дверь увидел, что у нее нет посетителей, и заглянул посоветоваться. Подозревая, что вскоре снова столкнется с забытым понятием "дефицит", хотел узнать, что захватить с собой из самого необходимого. Просил рассказать в двух словах, но девушка увлеклась и наговорила целый список. В ходе дружеской беседы он чуть было не пригласил Олю в кафе. Но вовремя сдержался. Девушка была его лет на двадцать моложе, к тому же, скоро он уже окажется в совершенно другом мире, а она останется здесь. Да и дел на следующую неделю накопилось с переизбытком. Вернувшись домой, Сергей сразу занялся продажей машины. К середине недели удалось найти покупателя. И хотя воскресные поездки по запруженным дорогам еще недавно казались проклятием, расставаться со своей старенькой иномаркой почему-то было грустно. Вручая новому владельцу доверенность, он думал, что возможно еще не раз о многом пожалеет. Но вот близких людях переживал тогда меньше всего. С Мариной все было понятно. Да и сын за прошедший отрезок времени быстро отдалился и стал почти чужим человеком. Сергей интуитивно чувствовал, что за короткими ответами прячутся не подростковые комплексы, а действительное безразличие к отцу. Там, в новой семье, парню наверняка неплохо живется, а отчим и мать стараются у него это ощущение поддерживать. И, как защитная реакция, тоже возникло отчуждение:

      " Не нужен ты ему, ну и не лезь! Занимайся своей жизнью, а там и без тебя разберутся."

      С родителями у Сергея всегда были сложные отношения. В детстве он не состоял в трудных подростках, но и не относился к разряду сыновей, которыми можно гордиться. А на простую, не имеющую отношения к каким-то заслугам любовь, его родители, кажется, были не очень способны. И это тоже вызвало защитную реакцию. Однако, когда увидел, как осунулись лица стариков, когда он объявил о своем решении, сердце защемило от жалости. Пытаясь приглушить муки совести, он убеждал себя, что, обжившись на новом месте, обязательно их туда возьмет. Но, понимал, что это возможно и не удастся, да и они вряд ли на такое согласятся. Пропаганда давно внушила большинству людей стойкое отвращение к собственному прошлому. Чтобы хоть как-то загладить чувство вины, Сергей перевел на счет отца все вырученные от продажи машины деньги. В договоре о сдаче квартиры указал его доверенным лицом и получателем арендной платы. Но все равно ощущение душевного дискомфорта и даже предательства оставалось.

      Сообщение о дате и времени переезда он получил только накануне вечером. Сначала позвонил родителям. Потом коллеге по работе, сообщив, что заявление об увольнении лежит у него в верхнем ящике стола. Самым последним стал звонок сыну. Сначала парень долго не брал трубку. Кода же, наконец, соизволил это сделать, в голосе проступали нотки раздражения. Судя по всему, звонок отвлек от компьютерной игрушки. Однако, услышав о переезде отца, парень растерялся, хотел что-то сказать, но мешало отсутствие привычки излагать мысли в живом диалоге, а не через мессенджер. Через некоторое время позвонила Марина, и начала кричать, что Сергей, как был, так и остался идиотом, и ничего более глупого, чем этот переезд, вряд ли можно придумать. За столь бурной реакцией явно угадывалось неравнодушие. Но повлиять на принятое им решение это уже никак не могло.

      На следующее утро Сергей с двумя большими чемоданами с трудом протиснулся сквозь вертушку на проходной "Альтернативы". Помимо личных вещей он вез еще много всего по Ольгиному списку. Начиная от двух бутылок виски, кончая маленькими флакончиками духов, для подарков своим будущим подругам. В новую жизнь его вызвался проводить сам комиссар. По дороге у них случился маленький инцидент. Какая-то женщина с худым покрытым красными пятнами лицом преградила дорогу и стала просить, чтобы комиссар ее принял. Нахмурившись, тот бросил: "Подождите!", и, отстранив просительницу, повел Сергея дальше.

      В трансляторе все произошло очень быстро. На крыше Сергей почувствовал, что стало теплее, но все равно еще не мог поверить, что он уже в другом мире. На пропускном пункте молодая женщина в пограничной форме долго проверяла документы, а ее напарник придирчиво осматривал багаж. В это время из стеклянных дверей вышел подтянутый седовласый человек. Представившись, как Павел Петрович Крежинский, он сообщил, что на первых порах будет куратором Сергея. Потом они с комиссаром отошли в сторону и о чем-то переговорили. Когда проверка багажа и документов была закончена, Крежинский пригласил следовать за ним. Оказавшись в небольшом, выходившем окнами на улицу коридоре, он остановился и с виноватой интеллигентной улыбкой произнес:

      -Придется немного подождать, сегодня еще одна группа прибудет.

      За окном проезжали машины, проходили люди, шла обычная жизнь. Городской пейзаж, конечно, изменился, что-то появилось, что-то исчезло, но в этом не было ничего фантастического. Казалось, он просто вышел на другой станции метро. Хотя некоторые отличия в деталях все-таки проступали. Люди, в большинстве своем, были одеты, не то чтобы беднее, но проще. Автомобили проезжали в основном отечественного производства. Не торчали на столбах рекламные баннеры. Но решающим фактом стал припарковавшийся напротив крытый грузовик с красным плакатом на кузове. Даже издалека Сергей рассмотрел надпись, призывающую что-то улучшать, и что-то экономить. И тут он вдруг до конца осознал, какой решительный шаг только что совершил. И что возврата, скорее всего, не будет!

      От такого окончательного прозрения в голове спутались мысли. Слушая, что рассказывает Крежинский, Сергей половину пропускал мимо ушей. Опомнившись, начал переспрашивать. У куратора это вызвало некоторое удивление. Сергей понимал, что выставляет себя сейчас не с лучшей стороны, но от волнения он не мог остановиться и скороговоркой задавал все новые вопросы. Наконец, появились те, кого ожидали. Сергей сразу узнал молодого мужика, с которым столкнулся при первом посещении "Альтернативы". Сейчас он был с малолетней дочерью и женой – симпатичной ухоженной блондинкой лет тридцати. При виде этой компании Сергей почувствовал зависть, и попытался представить, как он тоже мог бы зайти в эти двери с женой и сыном. Но он постарался отогнать эти мысли:

      " Может оно и к лучшему! Такой решительный шаг лучше совершать в одиночку. Да и Маринка бы никогда не согласилась."


      Когда микроавтобус высадил его у подъезда общежития, Сергей первым делом достал сигареты. Курить он бросил полгода назад, но продолжал носить с собой начатую пачку. И сейчас не смог лишить себя проверенной возможности снять стресс. Медленно затягиваясь, он смотрел по сторонам, словно моряк, впервые вступивший на землю незнакомого материка. Сигарету докурил до самого фильтра. Не обнаружив нигде урны, швырнул окурок на газон. Еще раз, глубоко вдохнув сырой мартовский воздух, потащил к подъезду чемоданы. И в этот момент почему-то вспомнилась женщина в коридоре "Альтернативы":

      " Интересно чего она добивалась? Тоже хочет сюда переселиться?"


      Глава 8

      Зинаиде посчастливилось родиться в самой лучшей в мире стране. Вот только с семьей не повезло. Отец бросил их, когда она еще только ходила в детский сад. Мать часто работала во вторую смену, и в начальной школе Зинаида не вылезала из продленки. Впрочем, там ей даже нравилось. Все лучше, чем оставаться с матерью. Со своей швейной фабрики та возвращалась злой и уставшей. Прикладывалась и к спиртному, правда, соблюдая меру. Содержимое бутылки в шкафчике, как правило, хватало дней на пять. Приняв вечернюю дозу, мать отправлялась на кухню, варить себе и дочери на ужин макароны. Готовила она плохо, без всякой фантазии. С раздражением заявляла, что после смены приходится стоять у плиты, а заодно и поминала недобрым словом бывшего муженька, наградившего ее довеском. Возможно поэтому первой специальностью, которую в совершенстве освоила Зинаида, стала кулинария. Еще учась в шестом классе, она уже творила у плиты, получая из нехитрых ингредиентов довольно вкусные блюда. Соседки по коммуналке, снимая пробу, хвалили, вот только от матери доброго слова дождаться было сложно. С годами она становилась все более злой и раздраженной, бутылка в шкафчике теперь уже убывала за три, а то и за два дня.

      Вообще-то творческая жилка у Зинаиды начала пробуждаться еще с кружка умелые руки, куда она ходила на продленке. Под руководством учителя труда, в которого в тайне была влюблена, Зинаида ловко делала кукол, макраме, выжигала картинки на дереве. Когда у девочек началось домоводство, она быстрее и лучше всех научилась шить. Но, покупать ей швейную машинку, мать отказалась. Заявила, что этот агрегат ей до тошноты надоел на работе, а дочь еще поупражняться на нем успеет. Но Зинаида идти на фабрику не собиралась. А вот поступить в текстильный институт очень хотела. Но мечте так и не суждено было сбыться. Школа в старом рабочем районе столицы была далеко не из лучших. Учителей не хватало. В четвертях и полугодьях Зинаиде выводили, четверки, но знаний, необходимых для поступления в институт, она не получила, а о том, чтобы нанять репетитора не могло быть и речи. В итоге, после десятого класса, не добрав на экзамене несколько таких важных для ее судьбы баллов, Зинаида отправилась по стопам матери.

      На фабрике быстро приметили работящую и сообразительную девушку. И вскоре ее уже назначили бригадиром. После смены Зинаида не ходила на танцы, а сидела над учебниками, и к следующему сезону собиралась поступить на вечерний. Но судьбе было угодно распорядиться иначе. В начале лета слегла мать. Разрываясь между уходом за больной и работой, Зинаида снова вынуждена была отложить свою мечту на потом. Она старалась быть заботливой дочерью, но в то же время в глубине души осознавала, что делает это по обязанности, не испытывая к этой женщине настоящей любви. Возможно потому, что в былые, более счастливые времена, та не могла, да и не хотела найти для своего ребенка хотя бы несколько ласковых слов.

      Матери не стало в начале марта, а в апреле случилось событие, снова смешавшее все планы. К тому времени фабрика уже успела стать для Зинаиды вторым домом, который чем-то походил на привычную для нее коммуналку. Несмотря на неизбежные в бабьем коллективе склоки и производственные конфликты, это была большая, пусть и не всегда дружная семья. Проводя большую часть времени под одной заводской крышей, люди общались и вне работы. Собирались по праздникам в актовом зале, где, выслушав скучные доклады начальства, смотрели концерты приглашенных артистов. Вместе проводили отпуска и выходные в ведомственном профилактории и на заводской турбазе. Ударно трудились на субботниках. После чего, прямо на лавочках очищенного от зимнего мусора парка, устраивали себе маленькие пикники. Во время одного из таких мероприятий, Зинаида и познакомилась с Толиком. На фабрике он работал шофером. Парень был веселый, статный, но, несмотря на недавно пройденную армейскую школу, какой-то инфантильный. Эту черту будущего мужа Зинаида уловила женской интуицией сразу. Но решила, что не такой уж это недостаток. Жену будет больше слушать! Но потом выяснилось, что у Толика уже есть другой непререкаемый авторитет.

      На свадьбе большая часть гостей была из многочисленной родни Анатолия. Со стороны невесты пришли только двоюродная тетка и несколько подруг из цеха. От такой диспропорции Зинаде в этот самый счастливый для женщины день было немного грустно. Да еще и свекровь, подвыпив, громко заявила, что берет в дом сироту. Бестактность порядком отравила невесте праздник. И она уже чувствовала, что нормальной жизни в доме мужа у них не будет. Но пасовать перед трудностями Зинаида не привыкла, и уже тогда на свадьбе, поставила, как дальнюю цель, получить собственную квартиру. Высшее образование снова откладывалось на далекую перспективу.

      Жизнь со свекровью действительно оказалось если не адом, то уж точно чистилищем. Школа коммунального общежития помогала избегать многих конфликтов, но иногда и терпение Зинаиды кончалось. Властная согнавшая раньше времени в могилу мужа свекровь лезла во все дела молодой семьи. Толик, чаще всего, или соблюдал трусливый нейтралитет, или даже становился на сторону матери. А в стране, между тем, полным ходом шли перемены. На следующий год после свадьбы Толик ушел с фабрики и устроился водителем-экспедитором к приятелю в кооператив. Получать он сразу стал в несколько раз больше, и это плохо повлияло на неподготовленную психику. Мать же только поощряла всколыхнувшиеся мужские амбиции, и иногда полу шуткой сетовала, что ее замечательный сынуля мог бы и найти себе спутницу жизни получше. Зинаида старалась пропускать это мимо ушей. Не устраивала она скандалы, и когда Толик после вечеринок кооператоров часто стал появляться дома под хмельком. Но уловив однажды исходивший от мужа вместе с парами алкоголя запах женских духов, поняла, что их семейная жизнь подходит к концу.

      В районе старых пятиэтажек, где все знали друг друга, не нужно было обращаться к детективу. По наводке соседок, застукав мужа с вульгарно накрашенной девицей, Зинаида в тот же день собрала вещи. Напрасно Толик пытался объяснить, что в среде, где он сейчас вращается, такое считается за норму и надо к этому снисходительно относиться. Все, даже самые убедительные аргументы, были бессильны. Зинаида, наконец, поняла, что никогда его по настоящему не любила. При этом могла бы остаться хорошей верной женой, но Толик сам сделал выбор. Возвращение в коммуналку она восприняла, как избавление. А перемены в стране все быстрее набирали обороты.


      Глава 9

      Вскоре на фабрике стали задерживать зарплату. Деятельная натура Зинаиды не позволяла вместе с остальными просто ждать и надеяться на милость начальства. Осуществив свою малую мечту, она приобрела, наконец, швейную машинку. Сначала обновила свой гардероб. Потом стала шить подругам, подругам подруг, незнакомым людям, которым ее рекомендовали. Доставая выкройки из иностранных журналов, творчески корректировала их, и иногда получалось даже лучше. Но, не смотря на завоеванную репутацию, когда на прилавках появилась недорогая импортная одежда, заказов стало гораздо меньше. На фабрике к тому времени совсем перестали платить, и Зинаида попробовала делать ширпотреб и сбывать его мелким оптом. Сначала договорилась с теткой на рынке. Блузки, платья и топики носила небольшими партиями. По понедельникам забирала положенную ей часть выручки. Правда партнерша все время пыталась сжульничать, заявляя, что вынуждена продавать дешевле. А однажды она, якобы под какой-то большой заказ, набрала все, что Зинаиде удалось пошить за месяц, и исчезла. Через несколько дней от соседок на рынке Зинаида узнала, что, торговка, разочаровавшись в столичной жизни, уехала в свой Урюпинск.

      После этого Зинаида решила не связываться больше с частными лицами и попробовала сбывать свою продукцию через магазины. Проявив напор и деловую активность, она сумела договориться с несколькими владельцами небольших торговых точек, чтобы ее вещи брали на реализацию. Насколько лет дела шли относительно не плохо. Но партнеры либо разорялись, либо куда-то съезжали. Рынок захватывал дешевый импортный ширпотреб, который сбывался через большие торговые сети. А таких поставщиков, как Зинаида, туда даже на порог не пускали. В итоге, оставив попытки организовать свой маленький бизнес, она снова вынуждена была наняться на работу. Только уже не на фабрику, а в полулегальный пошивочный цех, укрывшийся на задворках огромного вещевого рынка.

      Вот тогда Зинаида, наконец, прочувствовала, что такое эксплуатация человека человеком! Работать приходилось по двенадцать часов через сутки. Да еще за это не всегда платили. Хозяева объясняли это тем, что товар плохо уходит. А для тех, кто чем-то недоволен, рекомендация была одна: "Не нравиться, проваливай!". Сами владельцы (выходцы из ближнего восточного зарубежья), несмотря на плохой сбыт продукции, явно не бедствовали. К зданию цеха подъезжали на дорогих иномарках, и чем-то напоминали котов, у которых, вопреки известной пословице, что ни день, то масленица. Некоторым работницам, из тех, что помоложе и посмазливей, иногда делали предложение, от которого сложно отказаться. Зинаиду тоже выделили среди прочих, но по другой части. Став бригадиром, она смогла лучше организовать работу и увеличить производительность. Хозяева за такие заслуги немного повысили зарплату, а некоторые товарки по цеху сильно невзлюбили. И чем больше Зинаида узнавала людей, тем лучше понимала, почему окончилась крахом прежняя жизнь. Человек с его завистью, тщеславием и ленью, похоронит все благие помыслы, сорвет все попытки построить на этой земле справедливое гуманное общество.

      Беспросветной чередой тянулись занятые борьбой за выживание годы. На планах обустроить личную жизнь Зинаида давно поставила крест. Работать приходилось в женском коллективе, джигиты-хозяева мужским вниманием (слава Богу!) обделяли, на улицах, как это бывало раньше, никто уже знакомиться не подходил. Иногда Зинаида устраивала себе маленький кулинарный праздник. Делала одно из любимых блюд или изобретала новые. Но большую часть свободного времени отлеживалась между сменами в своей комнатушке, сонно наблюдая за происходящим на телеэкране. Сюжет "Золушки" был одной из излюбленных тем сериалов. История безропотной труженицы, ставшей в одночасье принцессой, в разных вариантах подгонялась под современную жизнь. Только вот золушки были какие-то неправдоподобные. Этакие наряженные под простушек клиентки спа-салонов. И потому не так уж было удивительно, что на такую ухоженную штучку клевал какой-нибудь благородный олигарх, или его романтический сынишка. Но, можно ли что-то ожидать в этой жизни таким, как Зинаида? На внимание даже самого завалящего олигарха, конечно, смешно было рассчитывать. Да она и не привыкла надеяться на мужчин! Но ведь и то, что пыталась организовать своими руками пошло прахом. И что осталось в итоге? Тянуть лямку, пока не свалишься? Ведь даже на пенсию в этом новом рыночном мире нельзя было надеяться.


      Глава 10.

      Листок с предложением "Альтернативы" Зинаида получила совершенно случайно. В очередной пересменок, устав от телевизионной мути, решила прогуляться пешком до площади, где когда-то еще школьницей возлагала цветы к памятнику вождю революции. Теперь на постаменте стояли уже другие исторические персонажи, а самого вождя и его сторонников много лет поливали с телеэкранов грязью. Зинаида плохо разбиралась в политике. К тому же, привыкла верить средствам информации. Но тут было что-то не так. Кому-то он очень мешал, даже мертвый. Может таким, как хозяева их цеха? Или директору фабрики, который прокручивал на бирже зарплату рабочих, распродал станки и имущество, а в итоге сбежал за рубеж, где, по слухам, неплохо устроился на лазурном берегу теплого моря.

      Подходя к площади, она увидела пикет "краноплакатчиков". Внимание привлекла розовощекая девушка, раздававшая листовки. Цепким привыкшим выделять детали взглядом Зинаида подметила, что она раздает агит-продукцию как-то странно, кому-то из большой, а кому-то из маленькой сумки. Причем, из маленькой доставалось в основном хорошо одетым людям среднего возраста, которые, не читая, выбрасывали листки в ближайшую урну.

      " Интересно, а меня ты куда запишешь?" – думала, подходя к раздатчице Зинаида. И, когда ей вручили агитку из большой сумки, вежливо попросила листовку из маленькой.

      В следующий выходной Зинаида уже сидела в кабинете той самой розовощекой активистки. Она все еще не могла до конца поверить, что существует мир, где жизнь ее же страны течет, как в старые, и действительно добрые времена. Но очень хотелось надеяться, что и у нее есть шанс вырваться с грязных задворков. Где, в сорок с небольшим лет, она не живет, а доживает, не имея ничего даже в далекой перспективе.

      Однако, брали в на землю обетованную далеко не всех. Требовались в основном люди с высшим образованием или опытом организации бизнеса. Впрочем, кое-какой опыт у Зинаиды был, и инспектор заверила, что постарается подыскать вакансию и для нее. Из кабинета Зинаида ушла окрыленная надеждой. У гардероба, посмотрев в зеркало, обнаружила, что даже помолодела. А в метро, после многолетнего перерыва, попытался приклеиться плюгавенький мужичек, которого она с удовольствием отшила.

      На работе Зинаида по-прежнему старательно выполняла свои обязанности, но теперь уже с нетерпением ждала, когда настанет время распрощаться с душным цехом, холеными лицами хозяев, и всей этой беспросветной жизнью. Но шли дни, ожидание перевалило за обещанную неделю, а на собеседование ее не вызывали. И тогда Зинаида решила пойти без приглашения. Любезная в прошлый раз девица, снова увидев ее, не сильно обрадовалась. Разведя руками, сказала, что, несмотря на ее старания, Зинаидина кандидатура не прошла. Но по голосу чувствовалось, что она и не очень старалась. На вопрос, кто в итоге все эти дела решает, инспектор нехотя назвала имя и отчество комиссара департамента миграции. Сухо поблагодарив, Зинаида направилась к его кабинету. Когда уже подходила к дверям с табличкой, оттуда вышли двое. Какой-то тип с двумя чемоданами и седовласый мужчина, явно старой формации. Угадав в нем начальника, Зинаида решительно перегородила дорогу. Волнуясь так, что полицу побежали красные пятна, выпалила:

– Виталий Павлович, мне обязательно надо с вами поговорить!

      Отстранив ее, комиссар раздраженно бросил:

– Подождите, дайте провожу человека!

      Прозвучало грубо. Но все-таки это был не отказ! Смотря в спину уходящего с чемоданами мужика, она с завистью думала, что он, возможно, сейчас отправляется туда, куда она рвалась всей душой. И, судя по роже, еще и не очень доволен. Ожидая комиссара, Зинаида терла полыхающие пятнами щеки. Он явно не торопился. Однако, посмотрев на часы, обнаружила -прошло не более десяти минут. Как всегда, когда чего-то очень ждешь, время начинало растягиваться, словно резинка. Наконец, комиссар появился в коридоре, и, проходя мимо, произнес:

      -Заходите!

      Оказавшись в кабинете, Зинаида, волнуясь и сбиваясь, начала доказывать, что она как раз тот человек, который им нужен. Ну, нет высшего образования, не сложилось! Зато жизненный опыт, еще какой! И умение организовать людей есть, пусть даже только в рамках бригады. И, наконец, все, за что она, когда либо, всерьез бралась, в итоге получалось.

      Виталий Павлович слушал, задумчиво теребя подбородок. Потом, словно разговаривая сам с собой, задумчиво произнес:

– У нас там идея возродить кооперативы сейчас обсуждается. В прошлый раз от нее быстро отказались, а теперь опять хотят попробовать. Для начала, наверное, несколько экспериментальных точек организуют. Нужен человек с опытом, который бы все это курировал. Потянешь?

– Потяну! – уверенно заявила Зинаида.

– Ну ладно. Если не потянешь, мы тебя опять на фабрику бригадиром устроим, – улыбнувшись, произнес комиссар и протянул руку.


 Часть 3. Мы наш, мы новый мир построим.


      Глава 1

      Закончив первый этап приборки, всей семьей сели пить чай. Заварку, сахар и несколько видов печений Анжела предусмотрительно положила на самый верх чемодана. Воду кипятили в маленьком электрочайнике, тоже взятом из дома. Из того прежнего, что остался даже не за семью морями, а где-то в иной вселенной. После чаепития Макс предложил пойти на разведку. Дочь тут же поддержала, а Анжела сначала заявила, что у нее (в отличие от некоторых!) еще полно дел в квартире, но быстро передумала:

– Нельзя вас одних в разведку! Ничего толком не узнаете.

      Произнеся не лестный для папы с дочкой вердикт, она принялась составлять план первоочередных покупок. Блокнотик на этот случай тоже был предусмотрительно взят с собой. Только он оказался очень маленькими. Даже двух страниц для полного списка не хватило.

      Когда спускались по лестнице, снова появилось ощущение стекающего по ступеням времени. Только теперь они двигались по направлению потока, прошлое и будущее поменялись местами. После пропитанной пылью квартиры и пахнувшего подгорелой кашей подъезда улица дохнула в лицо свежим весенним ветром. И Макс неожиданно подумал, как много значат для нас ощущения и запахи. Какие-то несколько молекул ожившей земли и талого снега, чуточку не по-зимнему теплого солнца, и тебе уже радостно и тревожно. Вокруг, под опрокинутым в лужи небом, застыли в ожидании весны дома и деревья. В голове вьются воспоминания, и опять кажется, что целая жизнь впереди. А прожить ты ее сможешь, как мечтал, и совсем не хочется вспоминать, чем эти мечты обернулись. Макс чувствовал, что в душе бодрящим коктейлем разливается эйфория, а в мыслях, словно залипшая пластинка, крутилось:

      " Вернулся!"

      На лавочке у соседнего подъезда сидела компания бабушек. Проходя мимо, Макс на всякий случай поздоровался. Старушки ответили, кто кивком, кто словом, а одна даже назвала его по имени. На молодую семью смотрели с нескрываемым любопытством. Чувствовалось, что как только они отойдут, начнется обсуждение. Но сейчас это совсем не раздражало. Боле того он вдруг понял, что в фешенебельном новом микрорайоне ему как раз не хватало вот такого тихого дворика, выросших под самые крыши деревьев, и даже этих сплетниц старушек.

      Свернув за угол, они оказались на улице. Навстречу, из подъехавшего трамвая вывалила целая толпа. В глаза сразу бросилось, что все, в том числе и женщины, скромно одеты. Даже лица отличались от тех, что Макс привык вокруг себя видеть. Был в них какой-то налет простоты и провинциальности, от чего сразу вспомнилась случившаяся пару лет назад командировка в уральскую глубинку. На его семейство тоже смотрели с любопытством. Особенно на Анжелу. В своем модном купленном в тот самый злосчастный шопинг плаще иммигрантка резко выделялась среди местных.

– Чего на меня так глазеют! – прошептала она, наклонившись к уху мужа.

– Красивая, слишком! – усмехнулся в ответ Макс.

      Пройдя с половину квартала, они наткнулись на торговый центр – крошечную и сильно упрошенную копию храмов "культа потребления", к которым привыкли в своей прошлой жизни. На первом этаже располагался продуктовый отдел, на втором промтоварный. Туда Анжела и предложила зайти в первую очередь. Начали с секции посуды. За прилавком, в окружении похожих на ночные горшки кастрюлей, скучали две полные тетки в синих халатах. Появление покупателей они полностью проигнорировали. Когда Анжела попросила показать кухонный набор, выглядевший не так убого, как все остальное, продавщица нехотя встала и отправилась к полке. Положив товар на прилавок, недовольно пробурчала:

– Чего смотреть, это с коммерческой надбавкой.

      Озвученная цена Максу мало о чем говорила. Перед выходом он несколько раз пересчитал выданную ему пачку купюр. Но все равно пока не понимал, много это или мало. Анжела, критически осмотрев посуду, предложила не спешить и поискать что-нибудь другое. Но Макс выразил сомнение, что это удастся.

– Если денег не жалко, берите! Лучше ничего не найдете, – поддержала его продавщица.

      Отсчитав украшенные портретом вождя десятки, Макс мысленно поздравил себя с первой покупкой. Следующей на очереди была секция "товары для спальни". Обнаружив за выставкой уродливых светильников продавщицу, Анжела поинтересовалась, есть ли постельное белье. Получив короткий ответ "есть", начала было уточнять подробности, но девушка, бросив на нее недоумевающий взгляд, по слогам повторила:

– Я же сказала. Белье есть!

      Марьянка, тем временем, была занята своими проблемами. Еще во время приборки квартиры она обнаружила отсутствие выходов для подключения интернета и теперь искала отдел электронных игр. Крохотную витрину по этой теме удалось обнаружить в самом конце зала. То, что она там увидела, повергло девочку в изумление:

– Смотри, прикольно! – сообщила она, подтянув к витрине отца. Кинув взгляд на обложки, где львиную долю занимали сюжеты русских сказок, Макс и сам невольно улыбнулся. Потом подумал, что может оно и правильно:

      " Нечего их с детства приучать к космическим монстрам и войнушкам!"

      В итоге Марьяна выбрала "Автогонки" и, по отцовскому совету, присовокупила к ним "Приключения колобка" и красочно оформленную игру по мотивам сказки "Конек-горбунок". Подозревая, что местные диски могут оказаться несовместимы с ноутбуком дочери, Макс купил еще адаптированную под них игровую приставку.

      На первый этаж они вернулись с нагруженными сумками, в которых, несмотря на прокладки из наволочек полотенец, звякало и гремело. Сдав все это в камеру хранения, отправились изучать продуктовый отдел. И тут ситуация была далека от изобилия. Прилавки с табличками колбаса, мясо, сосиски и строгой надписью: "Не больше килограмма в одни руки!" оказались к этому часу пустыми. Видимо, рук было намного больше чем килограммов. Одиноко лежавший заветренный кусок сыра, Анжела осмотрела и брезгливо вернула на место. В итоге в продуктовую тележку отправились несколько пачек крупы и макарон, бутылка подсолнечного масла, пара банок минтая и десяток яиц в невзрачной серой упаковке. Несколько лучше обстояло дело с овощами и хлебом. Он был пышный и еще теплый, видимо только что из пекарни.

      Занеся покупки домой, они решили продолжить разведку. На этот раз двинулись в другую сторону. На улице уже смеркалось. Контуры панельных пятиэтажек уютно подсвечивались огнями окон. Навстречу теперь попадалось все меньше прохожих, городская жизнь с наступлением вечера перемешалась во дворы и квартиры. Но на очередном перекрестке неожиданно почувствовалось оживление. Мужчины, в одиночку и группами, ускоряя шаг, сворачивали за угол. Чувствовалось, что где-то неподалеку находится точка притяжения, и интуиция подсказала Максу близость винного отдела. Подумав, что эпохальный в их судьбе переезд неплохо бы отметить, он тоже ускорил шаг, а жене и дочери велел не спеша двигаться следом.

      На пятачке около невзрачного строения под вывеской "Вино-воды" было многолюдно. Из дверей торчал хвост очереди. Небольшие группы мужчин, одетых, словно в униформу, во что-то одинаково серое, активно общались и вели финансовые расчеты. Были здесь и представительницы противоположного пола, к которым вряд ли можно было применить термин "прекрасный". От мужчин они отличались еще более неухоженным видом и тонкими визгливыми голосами. Остановившись перед дверями, Макс раздумывал, стоит ли занимать очередь, и тут его панибратски и весьма больно хлопнули по плечу.

– Здорово! Не узнал, что ли? – прохрипел пропитым голосом возникший рядом маргинал.

      Испугано пожимая руку, Макс попытался вспомнить, знал ли он этого типа раньше. Какие-то черты показались знакомыми, но время и злоупотребления алкоголем так сильно проехались по оплывшему лицу, что вряд ли можно было что-то сказать наверняка.

– Чего пялишься, как не родной! Трояк давай, сейчас пузырь возьмем, – с грубым напором произнес маргинал. И не очень было понятно, что это, дружеское предложение или рэкет.

– Нет у меня денег! – не очень уверенно ответил Макс.

– А чего сюда пришел?! – угрожающе прохрипел собеседник. В воздухе запахло дракой. Внутри похолодело, и спазматически сжался желудок. К такому развитию событий в первый же день после переезда Макс явно не был готов. Как раз в этот момент рядом возникли испуганные лица Анжелы и Марьяны. И тут агрессор повел себя довольно странно. Увидев девочку и женщину, он сразу смутился. Обращаясь к Анжеле, пробормотал "Извините!", и быстро исчез, растворившись в толпе у магазина.

– Пойдем отсюда! – решительно заявила Анжела и потянула за рукав мужа. Макс не стал возражать. Желание дегустировать местные напитки сразу пропало. Инцидент еще сильней, чем пустые полки в магазине, испортил настроение и разогнал ностальгические сантименты.

      Пройдя ускоренным шагом половину квартала, они снова перешли на прогулочный темп. Городской ландшафт здесь несколько изменился. Пятиэтажки уступили место более высоким и длинным домам-пеналам. Кое-где между ними, словно скалистые пики, торчали двадцатиэтажные башни. Картина напоминала элитный квартал, откуда пришлось спасаться бегством, но дизайн оставлял желать лучшего. Среди старых пятиэтажек было как-то даже уютнее. Возможно потому, что разросшиеся деревья ретушировали уродливые контуры прямоугольных коробок, приближая пейзаж к природному ландшафту. Они уже собирались повернуть обратно, когда на глаза попалась вывеска: "Коммерческий магазин". Располагался он на первом этаже старого кирпичного дома, чудом сохранившегося посреди новостроек.

– Вот сюда надо зайти! – оживилась Анжела. Переступив порог, они окунулись в специфический колбасно-сырный запах и ностальгическую атмосферу предшествующей супермаркетам эпохи. На прилавках живописно расположились корзинки с разными сортами конфет, сырные круги, колбасные батоны с нежно-розовым срезом и сухие палки их копченых собратьев. Одетые в униформу улыбающиеся продавщицы поджидали покупателей, которых в этом маленьком храме торговли было совсем мало. Судя по всему, отталкивали цены. Макс не мог поручиться за точный анализ, но они здесь были раза в два-три выше. Однако его супругу такие нюансы никогда не останавливали. И скоро силовым вмешательством пришлось прекращать ее покупательскую активность. Правда, себе в одной маленькой слабости он не стал отказывать. Винный отдел располагался в самом конце зала. За исключением кубинского рома, здесь не обнаружилось привычных видов импортного алкоголя. Зато отечественная продукция была представлена вполне достойно. Осмотрев витрину, Макс после некоторых колебаний решил: "Гулять, так гулять!", и выбрал пятизвездочный армянский коньяк.

      Когда вернулись, Анжела первым делом достала из первой партии покупок чистящий гель и губки для мытья посуды. Протерев электроплиту, начала готовить ужин. Марьянка принялась осваивать игровую приставку. Макс разобрал продукты и занялся финансовым анализом. Выданная Крежинским пачка значительно уменьшилась. По памяти выписав в табличку цены, он рассчитал необходимый минимум на три недели, и еще накинул двадцать процентов на непредвиденные расходы. Оставшихся денег в целом хватало, но если только не пользоваться услугами коммерческих магазинов. Хорошо еще, что от прежнего жильца (точнее от собственного клона) осталась кое-какая кухонная утварь, работающий холодильник, старенький телевизор и допотопная стиральная машина.

      Вскоре Анжела позвала всех за стол. Макс откликнулся сразу, а Марьянку пришлось отрывать от игровой приставки, где она уже уверенно руководила путешествием Колобка по полному опасностей сказочному лесу. Ужин был простым, но вкусным и сытным. Особо не мудрствуя, Анжелла поджарила на сковороде ломтики вареной колбасы, залила все это яйцом, а сверху посыпала мелко порезанным укропом. Макс накинулся на еду с волчьим аппетитом, что не помешало отметить, что здешняя колбаса имеет почти забытый вкус мяса. Дочь быстро расправилась с содержимым тарелки и ускользнула назад к приставке, а родители сделали себе по бутерброду с тоненькими кружочками сервелата и открыли коньяк. Когда Макс предложил выпить за переезд, Анжела с тихим отчаянием прошептала:

– Господи, куда же нас занесло!

      Никак это не прокомментировав, Макс пригубил содержимое бокала. Вкус сразу напомнил старые добрые времена, когда он втайне от родителей попробовал коньяк из отцовских запасов. Прокрутив в памяти все перипетии дня, он остановился на встрече с маргиналом. Инцидент порядком отравил настроение, но тут же пришел вопрос:

      " А цеплюжников бы смутило появление твоей жены и дочери?"

      Уже бесполезный в этом мире смартфон по привычке лежал рядом. Включив его, Макс бегло просмотрел сообщения с угрозами и в голове яркой радостной вспышкой промелькнуло:

      "Неужели это все в прошлом!"

      Осушив залпом бокал, он почувствовал, как по телу и мыслям разливается приятная волна опьянения. Снова разлил коньяк и, обращаясь больше к себе, чем к супруге уверенно произнес:

– Все будет хорошо!


      Глава 2

      Разбудив дремавшую на вахте старушку, Сергей отдал ей свои бумаги. Пройдясь подслеповатым взглядом по первой странице, она начала что-то смотреть в журнале, потом куда-то звонить и ругаться, что ее не предупредили. Сергей уже начал подозревать, что ему придется искать на первые ночи гостиницу. Но в итоге, где-то там на другом конце провода, недоразумение было улажено. Вахтерша выдала временный пропуск, ключи от комнаты и строго, словно обращаясь к потенциальному нарушителю, предупредила, что в одиннадцать вечера двери общежития закрываются, а гостям находиться здесь можно не позднее десяти.

      Блок, куда поселили Сергея, располагался на третьем этаже. Состоял он из двух жилых комнат, ванной и туалета. Все двери выходили в маленькую прихожую, где Сергей тут же столкнулся с соседом. Начинающий полнеть и лысеть крепкий мужик в тренировочных штанах и домашней майке выглянул на шум, и, увидев нового жильца, даже обрадовался:

– Ага, нашего полку прибыло! Оттуда?

– Оттуда! – подтвердил Сергей. На что сосед заявил, что и сам он из тех же краев, а здесь уже почти полгода. Потом протянул руку и сообщил, что зовут его Костей.

      В комнате над старым шкафом и кроватью висел застоявшийся гостиничный воздух. Открыв окно, Сергей начал разбирать и раскладывать по полкам вещи. Вселение в казенное жилье вызвало воспоминания о богатой командировками молодости, но никаких грустных мыслей не навевало. Уход супруги наполнил прежнее жилище тоской и унынием, так что, перемена мест могла даже пойти на пользу. Резкие повороты в судьбе, смена обстановки, вместе с неизбежными проблемами рождают и новые возможности. И веселые призраки грядущих перемен кружились вокруг, наполняя душу тревогой и робкой надеждой.

      Разложив вещи, Сергей включил под журнальным столом крохотный холодильник. Убрал туда привезенные продукты, проверил, работает ли висевший над кроватью телевизор. По первому каналу показывали какой-то старый черно-белый фильм с правильными героями и гротескно отталкивающим отрицательным персонажем. Посмотрев несколько минут, он погасил экран и отправился на ознакомительную прогулку. Пройдясь по коридору, обнаружил довольно просторную кухню с четырьмя электроплитами. Возле одной стояла женщина неопределенного возраста и комплекции. Все эти нюансы скрадывали широкий махровый халат и повязанное вокруг головы полотенце. Наклонившись к конфорке, она сосредоточено мешала ложкой в кастрюле, а, услышав шаги, стрельнула в его сторону глазами. Взгляд был мимолетный, но под махровой косынкой он успел заметить черные локоны волос и довольно смазливое личико. Спустившись на первый этаж, Сергей узнал у вахтерши, где ближайший торговый центр, и отправился дальше на разведку. Вслед ему полетело предупреждение:

– Пропуск взял? А то назад не пущу!

      К тому, с чем предстояло столкнуться, Сергей был морально готов. Но одно дело предполагать, другое видеть воочию. В продуктовом магазине, заняв очередь у одного из пустых лотков, он простоял около десяти минут и дождался пока "выкинули" колбасу. Разговорный оборот довольно точно соответствовал происходящему. Завернутые в полиэтилен колбасные отрезы летели из тележки на прилавок и, не успевая достичь поддона, попадали в чьи-то руки. Сначала состязание в ловкости велось между теми, кто стоял рядом в очереди, но когда содержимое тележки стало подходить к концу, все смешалось, и возникла давка. Сергею удалось поймать один из последних кусков. Вырываясь из толпы, он краем глаза заметил, с каким насмешливым превосходством наблюдает за происходящим сотрудница магазина. В душе тут же проснулась, чем-то схожая с классовой ненавистью, злоба:

      " Тебя бы, подруга, к нам, на хозяина поработать! Мигом выучишься: "Здравствуйте. Приходите еще. Рады вас видеть…"

      Прогулявшись у прилавков, где не было такого ажиотажа, Сергей взял хлеб, овощи, десяток яиц и рыбные котлеты. Расплачиваясь на кассе, отметил, что стоит все фантастически дешево. Но возможно это просто был оптический обман привыкшего к цифрам с нулями сознания.

      Забив трофеями полки холодильника, он отправился осваивать кухню. Из небогатого набора блюд, которые научился готовить после ухода супруги, выбрал яичницу с колбасой и луком. Во время финальной стадии, когда на зарумянившихся колбасных ломтиках уже пузырился желток, на кухне появился Костя. Вдохнув аромат жаренного лука, он театрально причмокнул, протянул: "Вкуснотища!", и тут же предложил:

– Если нет других планов, давай ко мне. Новоселье твое отметим.

      Комната соседа оказалась чуть больше, чем у Сергея. Кроватей там было две, но жил Костя пока один. И вроде бы подселять к нему никого не планировали. Об этом и многом другом словоохотливый сосед поведал Сергею в первый же вечер знакомства. Сдвинув кровати к журнальному столику, они быстро организовали праздничную трапезу. К Сергеевой яичнице Костя присовокупил маринованное овощное ассорти и уже начатую бутылку водки. В качестве изюминки, порезал на закуску сырокопченую колбасу. С его слов Сергей узнал, что здесь подобная роскошь продается только в коммерческих магазинах, но на работе в министерстве почти каждую неделю выдают заказы, где продуктовый дефицит представлен по нормальным ценам. Так что, жить в целом можно!

      Работал сосед в одном из подкомитетов по реформированию народного хозяйства и (по его словам) был крупным специалистом в технологиях производства продуктов питания. В мире, откуда они с Сергеем прибыли, он набирался передового опыта в иностранной фирме, захватившей солидную долю отечественного продуктового рынка. О причине иммиграции Костя сначала ничего не хотел сообщать. Ограничился только констатацией факта: "Так получилось!". Однако, опьянев и разговорившись, в красках и образах поведал новому соседу свою историю.

      Работа у него была ответственная, но не из пыльных. Иногда даже посылали в командировки в Европу, где в одном из пригородов Амстердама базировалась головная компания международной корпорации. С зарплатой тоже не обижали, однако и расходы были большими. Семья, где помимо его и жены числись на довольствии еще двое близнецов подростков, проживала в четырех комнатой квартире в престижном новом районе. Без ипотечного кредита тут, конечно, не обошлось. И по тому, как только представилась возможность, Костя устроил к себе на фирму супругу. Вот тут он и совершил стратегическую ошибку! Хотя, по его же словам, то, что произошло несколько месяцев спустя, рано или поздно все равно бы случилось. Если уж завелась червоточина, то, как яблочко не клади, а червяк наружу вылезет!

      По традициям фирмы, Новый год отмечали в канун католического Рождества. Сначала почтительно выслушали речь директора филиала. С трудом подбирая русские слова, господин ван Рейн поздравил коллектив с наступающим Рождеством и Новым годом, пожелал и в следующем году ударно трудиться ради процветания фирма. Получив свою порцию аплодисментов и выпив за первый тост, голландец поспешил удалиться. Видимо, не хотел смотреть на то, что будет твориться дальше. А гулянка быстро набирала обороты. Закуску на столы выставили традиционно европейскую, зато спиртное лилось с отечественным размахом. Выйдя из стадии "вечеринка без галстуков" ситуация быстро скатывалась до уровня "в салат мордой". На пике веселья организовали танцы. Женщины в коллективе были в явном меньшинстве. Супруга Кости, недавно вошедшая в возраст, когда "ягодка опять", раскрасневшаяся от алкоголя и мужского внимания, порхала от одного партнера к другому. Наконец, залипла в объятиях заместителя директора, бывшего фактическим руководителем филиала. Несмотря на туман в голове, Константин видел, что происходящее уже мало напоминает танец. Когда его потянула в коридор секретарша Сонька, он поначалу поддался. В курилке, возможно из ревнивой мести, а может быть и по зову сердца, Сонька ластилась к нему и вешалась на шею. Но мысли были на танцплощадке. Выкинув сигарету и освободившись от объятий, он ринулся назад. Но, ни среди танцующих, ни за столом, супруги и зама не обнаружил. Нашел он их в одной из офисных комнат. Происходящее вряд ли могло быть истолковано двояко, но застуканная парочка попыталась сделать вид, что ничего особенного не происходит. Ему даже не стали говорить традиционное : "Это не то, о чем ты сейчас подумал!". Да и сказать вряд ли бы успели. Не сильно волнуясь о последствиях, Константин с ходу двинул в раскрасневшуюся от похоти и алкоголя рожу шефа. Получилось довольно эффектно, почти как в былые времена, когда защищал на ринге честь института. Жена истерично завопила, называя его идиотом, но, увидев занесенный кулак, поспешила ретироваться. Зам директора, сплюнув вместе с темно красным сгустком выбитый зуб, стер с побледневшего лица кровь и тихо, но уверенно произнес:

– Уничтожу!

      Дети на тот момент были на каникулах у тещи, так что вещи можно было собирать без лишних вопросов. Из дома Константин съехал, не дожидаясь возвращения неверной супруги. А сразу после новогодних каникул получил на руки трудовую. Последняя запись в ней была равносильна волчьему билету. Вот так в одночасье, лишившись и семьи и престижной работы, он оказался в положении изгоя. Семейный очаг был в дребезги разбит. Если раньше можно было решить проблему с трудоустройством, купив себе новую книжку, то в век цифровых технологий такое исключалось. Где найти хакера, который взломал бы систему и поправил ему трудовую биографию в электронном дубликате, Константин не знал. Оставалось только наняться на какую-нибудь тяжелую и не престижную работу, но там пришлось бы вступить в жесткую конкуренцию с мигрантами. И тогда, как спасительная соломинка, поступило предложение от "Альтернативы".

      Прежнюю жизнь он оставил без всякого сожаления. Друзей к сорока пяти годам успел растерять. Родители давно жили разными семьями, неплохо обходились без него и как-то больше были ориентированы на младшего брата. Дети тоже довольно легко перенесли уход отца. А к царившим в его мире нравам Константин, после случившегося, проникся лютой ненавистью. Упоминая бывшую жену, каждый раз добавлял непечатное слово. И завершил свой монолог в духе махровой реакции и сексизма:

– От демократии у многих крыша съехала, у баб в первую очередь! Совсем с тормозов сорвались, стервы!

      Уж кто-то, а Сергей хорошо понимал соседа! Но сейчас ему хотелось больше узнать о здешней жизни и о своей будущей работе. Выслушав исповедь и выразив полную моральную поддержку, он начал задавать вопросы. Константин отвечал охотно и многословно. От него Сергей узнал, что время здесь течет медленнее. Там, откуда они прибыли, с момента расщепления миров прошло больше двадцати лет. Здесь же меньше пятнадцати. Так что, мигранты из параллельной реальности оказались еще и гостями из будущего. Это давало им преимущество перед местными специалистами, и объясняло повышенный интерес властей к проекту "Альтернатива". Работали переселенцы в различных комитетах и комиссиях недавно образованного Министерства Реформ. Перелома, уничтожившего единую страну и общественную систему, здесь удалось избежать. По словам Константина, обошлись малой кровью. Но проблемы назрели. Экономику надо было реформировать. И поэтому, где-то среди мудрых начальственных голов возникла идея использовать соотечественников из параллельной реальности, уже познавших как позитивный, так и негативный опыт реформ.

      За разговорами время пролетело быстро. На улице стало смеркаться, закуски на столе поубавилось. Выжав из себя последнюю каплю, отправилась под стол бутылка. Костя полез в холодильник за новой нарезкой сервелата, а Сергей достал из своих запасов виски. Увидев белую лошадь, сосед искренне обрадовался. Чувствовалось, что вопреки своим заявлениям, он сильно ностальгирует по прежней жизни. Разлив по стаканам пахнущую деревенским самогоном жидкость, они хотели в очередной раз выпить за "новый мир", когда в комнату осторожно постучали.

– Можно к вам, мальчики! – проворковал за дверью приятный женский голос. И, забыв про недавние сексистские выпады, Константин с воодушевлением отозвался:

– Заходите, девчонки! Мы, как раз, вас только что вспоминали.


      Глава 3

      Первую ночь на новом месте Макс спал, будто провалившись в бездонный колодец. Разбудил его прокравшийся в комнату холодок утреннего заморозка. Осторожно встав с кровати, он плотнее накрыл одеялом Анжелу, затворил окно и отправился на кухню. Пару часов, пока не пробудились жена и дочь, просидел с чашкой кофе. Прихлебывая горячей напиток, смотрел в окно. Сквозь ветки деревьев проглядывали крыши домов, а над ними опрокинулось синим куполом весеннее небо. Со двора слышались редкие шаги первых прохожих, размеренный скребущий звук метлы, а со стороны улицы вплетались в симфонию пробуждения города звонки трамваев. Все было, как много лет назад. И снова появилось ощущение, что он вернулся не только на прежнее место жительства, но и в свою молодость. Будущее опять представало чистым листом бумаги, а все, что успел пережить, казалось, лишь сном, из которого нужно извлечь уроки, но не надо принимать за реальность.

      Медитацию прервало появление на кухни супруги. Выглядела она еще не до конца проснувшейся. Но, оглядев критическим взглядом кухню и мужа, быстро перешла в фазу активности и отправила Макса выносить мусор. Отсутствие мусоропровода превращало эту банальную процедуру в маленькую прогулку. Накинув куртку, Макс с полным пакетом спустился на первый этаж. Ломая тоненькую ледяную корку на лужах, пересек двор и оказался около мусорных баков. Он уже собирался отправить пакет под ближайшую крышку, когда сзади кто-то строго произнес:

– Вы что делаете? Стойте!

      Испуганно оглянувшись, Макс увидел перед собой невысокого худого мужчину в сапогах и армейском камуфляже. В руках, как безошибочный признак профессии, незнакомец держал метлу. Однако, лицо сразу показалось интеллигентным, чему способствовали очки и аккуратно подстриженная черная бородка.

– Разве мусор не сюда? – поинтересовался Макс.

– Да в целом сюда. Но, а раздельном сборе вы не слыхали? – все также строго произнес дворник.

– Извините, долго в чужих краях проживал, – смущенно признался Макс. Оглянувшись на баки, он только сейчас заметил на испачканных грязными подтеками стенках надписи белой краской: "Пластик", "Стекло", "Пищевые отходы". Двумя пальцами постарался извлечь из-под пищевого мусора пластиковую бутылку, но когда потянул ее за горлышко, на асфальт посыпалась яичная скорлупа. И тут на помощь пришел дворник. Отобрав пакет, он запустил туда рукавицу и профессионально ловко рассортировал мусор. Взгляд задержал только на бутылке из-под пепси. При сборах дочь настояла, чтобы этому продукту не первой необходимости тоже нашлось место в чемоданах. Вчера, упражняясь с игровой приставкой, одну из бутылочек она промежду делом уговорила. И сейчас представитель аборигенного населения, словно редкую находку разглядывал непривычную форму бутыли и яркую этикетку с англоязычными надписями. Показалось, что в бак он ее отправил даже с некоторым сожалением.

– А вы ведь Максим? Вы действительно за кордоном долго жили?– спросил дворник уже совершено другим тоном. И когда Макс подтвердил, что именно так все и происходило, с искренним удивлением поинтересовался, – А почему вернулись?

      Не зная, что ответить, Макс не нашел ничего лучшего сказать, что здесь его дом и его Родина. Удивление на лице собеседника сменила презрительная гримаса. Почувствовав себя так, будто сказал глупость или бестактность, Макс смущенно добавил:

– Так получилось! В общем, так было надо…

      В голове собеседника опять что-то перещелкнуло, взгляд потеплел. Сняв рукавицу, он протянул слишком изящную для человека грубой профессии ладонь:

– Будем знакомы, я Николай Георгиевич! Самый главный в этой трущобе человек. Первый подъезд, первый этаж, квартира номер один. Будет время, заходите!

      Знакомство с дворником-интеллигентом пробудило противоречивые чувства и вопросы:

      " Не поспешил ли ты с переездом? Вон кто-то мечтает вырваться, а ты сюда бегом вприпрыжку. Еще и семью притащил. Может, можно было там все уладить? Участок заложить, денег где-то перезанять, новую работу найти…"

      Не сворачивая в свой подъезд, Макс прошелся до улицы. Минут десять постоял, наблюдая, как к остановке подплывают пустые по случаю субботнего дня трамваи. На рельсах играло утреннее солнце, а мимо, хрустя коркой на лужах, спешили куда-то редкие прохожие. Снова обращаясь мыслями к жильцу квартиры номер один, Макс вспомнил услышанную много лет назад радиопередачу. Всплывший на волне победы демократии писатель рассказывал про свою работу в ЖЭКе. По его словам, многие из его свободолюбивых и бесспорно гениальных собратьев в проклятые времена тоталитаризма вынуждены были трудиться дворниками и кочегарами, в то время, как бездари и лизоблюды издавали книги, публиковались в толстых журналах и получали преференции от власти. И только после падения режима справедливость восторжествовала, каждый получил по заслугам.

– Наверное, Николай Георгиевич из этих самых, свободолюбивых! – подумал Макс, и, с проснувшимся вдруг злорадством, мысленно добавил: – Ну, здесь тебе, брат, долго еще в дворниках придется сидеть!

      К его возвращению Анжела уже заканчивала приготовление каши. Максу велено было мыть руки и идти будить дочь. Вскоре всей семьей сели за стол. В дополнение к овсянке Анжела сделала горячие бутерброды. Разложенные на большом блюде подрумяненные кусочки хлеба покрывала толстая бледно-желтая пленка расплавившегося сыра. Рядом в чашках дымился черный, как аравийская ночь, кофе. Сквозь приоткрытое окно на кухню залетали по-весеннему оживленные голоса птиц и далекие звонки трамваев.

Настроение в такое утро просто обязано было быть бодрым. Анжела собиралась с новыми силами продолжить наводить порядок в квартире. Макс с дочкой договорились отправиться на дальнейшую разведку местности. Но планам не суждено было сбыться. Около десяти утра в дверь позвонили. Когда в прихожей внезапно ожил старенький электрический колокольчик, Макс почувствовал волнение:

      " Кому мы здесь успели понадобиться?"

      Но, услышав, как его называют по имени и отчеству, он без дальнейших вопросов открыл дверь. На лестничной площадке стоял худощавый коротко подстриженный молодой человек с большой сумкой и в форме курьерской службы. В прихожей он хотел было снять до блеска начищенные ботинки, но Макс запретил это делать и провел гостя на кухню. Первым делом курьер извлек новенькие паспорта и свидетельство о рождении Марьяны. К документам прилагалось и что-то вроде рекомендательного письма от городского отдела образования, обязывающего в конце учебного сезона принять девочку в школу, независимо от места прописки. А дальше Макса ожидали сюрпризы. Выданный ему служебный мобильник больше напоминал портативную армейскую рацию. Извлеченный из сумки ящик мало походил на компьютер, но, несмотря на свой непрезентабельный вид, сразу заработал. Подключив беспроводной интернет, молодой человек присоединил адаптер, позволяющий использовать переселенцам электронные носители из своего мира. На прощание пожелал хороших выходных и предупредил Макса, что в понедельник десять минут девятого у подъезда его будет ждать служебный автомобиль.

      Поле ухода курьера Макс сразу же начал изучать особенности местного интернета. А Анжела, оглядев критическим взглядом "все это безобразие", расчистила под компьютер столик в спальне. Дочь, тем временем, сходу освоила мобильник, и в качестве эксперимента позвонила на домашний телефон, номер которого был написан на бумажной наклейке в корпусе аппарата. Пока они с матерью вели телефонные переговоры из разных комнат, Макс вытащил информацию о школах в их районе. На семейном совете выбрали заведение с углубленным изучением английского. Как сообщалось на сайте, приемная директора в субботу работала до трех часов дня, и к большому неудовольствию дочери, рассчитывавшей еще на недельку каникул, Макс отправил ее вместе с матерью устраиваться на учебу. Анжеле велел одеться скромнее. Супруга возмущенно фыркнула, но послушалась, выбрав из своих нарядов самый неброский.

      Проводив жену и дочь, Макс заварил себе крепкий кофе и продолжил осваивать местную операционную систему. Сомнения в том, правильный ли он сделал выбор, окончательно пропали. Да, это был мало комфортный для проживания мир. Но, судя проявленной кураторами заботе, он здесь был причислен к элите. А это дорогого стоит!


      Глава 4

      То, что утро выдалось погожим, не смягчало, а даже усиливало страдания. Сергею почему-то казалось, что если бы на улице моросил дождь, ему бы сейчас было легче. Но солнце безжалостно вырвалось в окно, высвечивая на полу не оттертые до конца следы рвоты, перевернутый стул, валявшуюся рядом одежду. Представляя себя наполовину покойником, он лежал на кровати, и чувствовал, как по телу растекается трупный яд тяжелейшего похмелья. А ведь, как все хорошо начиналось!

      Пришедшим скрасить их холостяцкую вечеринку "девчонкам" было где-то чуть за тридцать. Самый идеальный с точки зрения Сергея возраст. На представительниц прекрасной половины человечества ниже этой возрастной планки он, хоть и часто косил взгляд, но, как полноценных женщин, их не воспринимал, и мысленно относил к категории "соплюхи". Одну гостью, крепенькую ладную брюнетку, звали характерным для жительниц юга России именем Галя. Ее подруга Ольга светло русым цветом волос и бледностью лица походила на уроженку севера. И, как вскоре выяснилось, действительно приехала из Архангельска. До того, как их перевели в министерство, Ольга занимала ответственный пост в архангельском "ОБЛГЛАВТОРГе", а Галя заведовала у себя на Кубани продуктовым магазином. О мире, из которого прибыл Сергей, женщины немного знали, но он сейчас был для них почти иностранцем. А, как известно, дамы наши, вследствие природного любопытства, падки на все новое и особенно заграничное. Так что, в тот злосчастный вечер мигрант пользовался успехом.

      Расселись гостьи по разные стороны. Ольга рядом с Костей. Галя устроилась на краешке кровати по соседству с Сергеем. В процессе застольного общения она постепенно подвигалась все ближе. Под конец обтянутое черным чулком колено уткнулось в его ногу, а рука Сергея оказалось под кофточкой, где-то чуть выше талии соседки. Разговор к тому времени уже шел на местные темы. Себя и своих коллег женщины называли "торгашками". И в их устах пренебрежительное слово звучало даже с некоторым оттенком гордости за профессию. В министерстве они занимались проработкой стратегии, призванной превратить эту сферу услуг в образцовую отрасль народного хозяйства.

   В гости дамы пришли не с пустыми руками. Ольга принесла полную сковороду котлет. Галя поставила на стол литровую бутылку домашней кубанской наливки. Но вот этого бы ей лучше не делать! Поначалу, налегая на виски, Сергей чувствовал душевный подъем. Потом, когда начал смешивать, полет души ускорился и стал выпадать из-под контроля. Он плохо помнил, как оказался вместе с Галей в своей комнате. Вполне возможно, она довела его туда только из гуманных соображений, но Сергей истолковал ситуацию по-другому, и попытался повалить гостью на кровать. В итоге, завалился сам и от резкого движения почувствовал, что его сейчас стошнит. Вскрикнув "Ой!" Галя исчезла. А Сергей, испачкав пол, с трудом дотащился до туалета, где его окончательно вывернуло наизнанку. Перебравшись в душевую, он долго полоскал рот и мыл лицо холодной водой. Найдя под умывальником половую тряпку, кое-как протер в комнате пол. Оставшихся сил хватило только на то, чтобы раздеться и упасть на кровать. Хорошо, что еще сообразил приоткрыть окно, и сейчас утренний холодок возвращал его к жизни.

      Умывшись и наведя порядок в комнате, Сергей решил выйти на прогулку. Сначала даже мысли о еде вызвали отвращение, но постепенно свежий воздух и ходьба начали пробуждать аппетит. Пройдя около двух кварталов, он наткнулся на работающий кафетерий. Заведение походило на те, к которым привык в своей реальности. Небольшой уютный зал, тихая музыка, фотопанно с видами какого-то европейского города. Только вот официантка не проявляла к посетителям никакой любезности, и, принеся заказ, потребовала рассчитаться сразу.

      Закусывая крепкий черный кофе бисквитным пирожным, Сергей чувствовал, как постепенно отпускает похмелье. За соседним столиком смаковал горячий шоколад две девушки, похожие на студенток отличниц. Ближе к выходу расположилась компания молодых мамаш со своими чадами, уплетающими мороженное. Обстановка была утренней легкой располагающей к хорошему настроению. Он хотел было заказать себе еще чашку, когда в кофейню завалилась мужская компания. Одежда новых посетителей говорила об определенном достатке, но вели они себя как маргиналы. Заняв столик за спиной Сергея, стали что-то громко обсуждать. По залу, заглушая музыку, поползла матерная брань. После сложных переговоров у новых посетителей появился коньяк. По тому, как официантка с оглядкой ставила его на стол, понятно было, что делается это в обход правил. Вскоре, не допив какао, ушли студентки. Мамаши начали поторапливать детей, и Сергей тоже решил ретироваться.

      Возвращаясь к общежитию, он думал, что мир, в который так стремился, хронически болен, симптомы лежат на поверхности, но причины, наверное, прячутся глубже. В его прежней реальности в любой момент можно было прийти в магазин и купить нужный тебе товар, не опасаясь неприятного соседства, посидеть в кафе или выбрать из множества предложений другой вид досуга. А здесь, как уже стало понятно, во все поры древа жизни по-прежнему сует свою маргинальную рожу быдло. Но даже и нормальные люди вынуждены рвать друг у друга летящие в лоток куски колбасы. И неужели это и есть земля обетованная, в которую он мечтал вернуться?!

      В общежитии Сергея дожидалась большая посылка. Не застав его, курьер оставил папку с документами и несколько коробок на вахте. Унося их к себе, Сергей гадал, чем это могло быть. В коридоре около кухни наткнулся на соседа. Лицо его выглядело оплывшим и мрачным, а кожа приобрела нездоровый зеленоватый оттенок.

– Я, похоже, вчера траванулся. Котлеты у девчонок с тухлинкой были! – пожаловался Константин, и позвал "поправить здоровье". Услышав отказ, не обиделся, а разглядев в руках соседа знакомую упаковку, предложил помощь:

– Когда комп подключишь, зови, покажу, как с местной операционкой работать. Она здесь, конечно, дурная, но ничего, привыкнуть можно.

      Вечером Сергей уже увлечено блуждал по закоулкам местного интернета и даже оставил заявку на сайте знакомств. Но большую часть времени посвятил разведке источников информации, которые могли бы понадобиться в его будущей работе. Следующее воскресное утро он начал с пробежки на близлежащем школьном стадионе. После многолетнего перерыва ноги показались ватными и непослушными, мышцы отозвались на движение болью. Но, возвращаясь обратно, он уже чувствовал бодрость. Жизнь потихоньку начинала налаживаться.


      Глава 5

      После солнечных и прохладных выходных, в понедельник резко потеплело. Утром город окутал туман. Из его белой пелены проступали лишь контуры ближайших деревьев. Сразу после завтрака Анжела отправилась провожать дочь в новую школу. Макс тоже начал собираться. Пять минут девятого он уже стоял у подъезда, куда вскоре подъехала черная "Волга" с запоминающимся номером из нолей и девяток.

      Водителя звали Володей. Это был молодой разговорчивый парень, и, судя по тому, как он уверенно вел машину, опытный профессионал. Миновав несколько перекрестков, онивыехали на широкий проспект, где движение было плотным, но без пробок. Через пару светофоров свернули в знакомый дворик перед общежитием министерства. Там их дожидался Сергей. Пожелав всем доброго утра, он залез на заднее сидение, а Макс, обернувшись, крепко пожал ему руку. Теперь он уже видел в этом человеке товарища. Они оба были здесь чужаками, и эта общность судьбы сближала.

      Макс с трудом узнавал не попавший под кардинальную перестройку город. Только под самый конец пути, увидев грузинскую церковь, догадался, что приехали в район возле Белорусского вокзала. Здание министерства, видимо, построили его уже после расщепления миров. Шестнадцатиэтажную башню из стекла и бетона венчала оригинальная похожая на сплюснутый дирижабль крыша. Внизу башня расширялась в плоский козырек над стеклянным входом. В просторном холле, за вахтой и турникетами находились лифты. На вахте новым сотрудникам выписала временные пропуска и рассказали куда идти. Их новое рабочее место находилось на пятом этаже. Комната была довольно просторной, окнами выходила на сторону улицы, и, судя по количеству столов и компьютеров, предназначалась для семи человек. Но, пока их там ждал только Крежинский. Поздравив с первым днем на службе, он показал новичкам рабочие места и пригласил за свой командирский стол.

      Макс уже знал, что теперь ему предстояло трудиться на ниве развития отечественной медицинской техники. За последние годы в этой области обнаружилось отставание от мирового уровня, и на самом верху было принято решение "Догнать и обогнать". Министерство реформ должно было выработать генеральную концепцию прорыва. А в первоочередную задачу группы Крежинского входило составление перечня будущих медицинских аппаратов с подробными характеристиками. Часть списка, касавшаяся сложных диагностических приборов, была поручена Максу. На своем прежнем месте он как раз и занимался продажей такой аппаратуры. И, как и положено менеджеру, знания имел неглубокие, но довольно обширные. А Сергей придавался ему в помощь, как специалист по электронике. Хотя поставленная ему задача, пожалуй, была даже сложнее. Он должен был продумать идеологию унификации перспективной аппаратной линейки, чтобы по возможности собирать приборы из одних и тех же блоков.

      Дождавшись прихода остальных, Крежинский познакомил их с новыми сотрудниками и ушел. В настоящий момент в комнате работали еще трое. Пожилой и седовласый Касаткин был представлен, как инженер-конструктор, участник многих отечественных разработок. Дородная дама постбальзаковского возраста Капитолина Петровна оказалась врачом. Точнее сказать, бывшим медиком, так как уже много лет работала на административных должностях. Последним появился самый молодой член коллектива Паша – программист и спец по компьютерным технологиям. К новичкам, да еще и выходцам из параллельного мира, члены местной команды отнеслись по-разному. Компьютерщик с доброжелательным любопытством, ветеран Касаткин с ревнивой настороженностью, Капитолина Петровна вполне лояльно и равнодушно. Судя по всему, за свою административно-врачебную деятельность эта дама многое повидала. От чего сумела выработать философски-спокойное отношение к жизни и людям.

      Первый день на новой работе всегда серьезное испытание. Максу пришлось немного легче, все-таки область техники была знакомой. Сергею же предстояло освоить новое направление, но начать им обоим пришлось с изучения постановлений недавнего пленума ЦК партии. Уходя, Крежинский дал каждому распечатку и велел прочесть и выучить как "Отче наш". В обеденный перерыв, спустившись на цокольный этаж в столовую, они обменялись первыми впечатлениями:

– Ну чего, прочел эту хрень? – поинтересовался Сергей, пока наполнял у стойки поднос. В окружении салатов и томатного сока там дымился горячий украинский борщ, а гуляш по-венгерски топил в густой подливе итальянские спагетти.

– Прочел, – отозвался Макс, когда сели за столик, и тут же перевел разговор: – Столовая тут хорошая и цены прямо смешные.

– Да, цены реликтовые. Я даже в своем славном прошлом таких не помню. – поддержал Сергей. А про себя подумал, что, пожалуй, слишком много болтает. Но тут коллега неожиданно сам вернулся к опасной теме:

– Всю эту, как ты говоришь, хрень, мы теперь должны назубок знать. Мало ли еще с кем здесь по работе схлестнемся. И нас будут этими цитатами крыть, а мы будем ими же отбиваться. Так что, учите первоисточники!

      " Умная выросла молодежь. В корень смотрят," – с усмешкой подумал Сергей, но согласился, что собеседник, пожалуй, прав. Чуть позже, за десертом он признался, что пока голова идет кругом, и даже непонятно за что ухватиться. И тут молодой коллега неожиданно пришел на помощь:

– Я у себя на прежней работе сервисную информацию по некоторым аппаратам скачал. Фирмачи, конечно, не все раскрывают, но всякие там блок-схемы и описания есть. Так что, я тебе скину. Разбирайся, теперь это твоя епархия.

      Сергей искренне поблагодарил. Представитель нового "делового" поколения, раскрылся сейчас с неожиданной стороны, и возникло хорошее предчувствие, что они сработаются.

      В седьмом часу вечера, в состоянии выжатого лимона, новоиспеченные сотрудники снова погрузились в черную "Волгу". На вопрос водителя: "Как прошло?", Сергей с мрачной иронией ответил, что запомнит этот день надолго. Высадив его у подъезда общежития, Володя повез домой Макса. Там его уже ждали к ужину жена и дочь. Новостей и впечатлений у них тоже накопилось много. Анжела провела разведку по близлежащим одежным магазинам и пребывала в шоке от увиденного. Марьяне школа в целом понравилась. Правда, произношение учительницы английского оставляло желать лучшего, одноклассники показались немного странными, и она совершенно не понимала, зачем ей надо вступать в какие-то пионеры.

– Ничего, вступишь! Будешь, как все, – наставительно произнес Макс.

– А почему надо быть как все? – продолжала удивляться дочь.

– Иногда надо. Я тебе это потом объясню. А пока слушай, что отец говорит! – прикрикнул на нее Макс. Дочь обиделась, но не надолго. После ужина она опять поспешила к игровой приставке, где теперь путешествовала вместе Коньком-Горбунком по заданиям разного уровня сложности.

      А Макс в тот вечер долго не мог уснуть. Из головы не выходила работа. Раньше ему приходилось иметь дело широким спектром медицинских приборов, но сейчас, все было гораздо сложнее. В голове, в который раз, прокручивался план действий:

–Изучить все, что выпускается в настоящий момент в его новом отечестве. Сделать такое же исследование по зарубежной аппаратуре. Проанализировать насколько далеко ушла техника в его прежнем мире. И только после этого приступить к составлению списка, задавая соответствующую планку.

Громада проблем, не давая расслабиться, притягивала к себе мысли. И еще пугала ответственность. Раньше его неправильные рекомендации могли принести только к лишним затратам клиента, теперь они грозились дорого обойтись целой отрасли промышленности. Но Макс уже не хотел сбросить с себя этот груз. Причастность к элите вынуждала, не щадя сил, доказывать это право и другим, и себе.

      " А дочь учишь быть, как все! – с неожиданной самоиронией подумал он. Но тут же, в оправдание, мысленно произнес: – Ничего, пусть и этому научится. Тоже в жизни пригодится!"


      Глава 6

      На сборы Зинаиде дали пять дней. На работу она просто не вышла, а когда позвонили девчонки из бригады, сказала, что болеет гриппом. Никаких моральных обязательств в этой ситуации не чувствовала, а правду не сказала на всякий случай. Жизнь приучила не сжигать мосты, хотя и цепляться ей здесь было не за что. Этот мир она оставляла без всякого сожаления. Собрав за половину дня вещи, все оставшееся время прожила на чемоданах. Единственным развлечением неожиданно стали походы по бутикам. Отложенные на самый черный день деньги теперь были уже не нужны, и кое-то из одежды она могла себе позволить.

      Не угадывая в ней потенциальную покупательницу, продавщицы смотрели на Зинаиду с раздражением. Не обращая внимания на их косые взгляды, она тщательно изучала ряды, где на тесно сдвинутых вешалках дожидались своих новых хозяек кофточки, платья, блузки, кардиганы. Смотрела не только с потребительским, но и профессиональным интересом. Иногда покупала что-ни6удь уцененное из прошлогодних коллекций. В парфюмерные отделы заходила в основном за тем, чтобы прыснуть на себя очередной пробник. Накануне отъезда, когда, надушившись и с новой покупкой, выходила из торгового центра, неожиданно наткнулась на бывшую свекровь. Годы сильно согнули эту некогда крепкую и властную женщину. Опираясь на ортопедическую трость, с трудом передвигая ноги, она двигалась в сторону продуктового супермаркета. Когда столкнулись лицом к лицу, старуха цепким взглядом окинула с ног до головы бывшую невестку. Задержала взгляд на пакете, вдохнула ароматы парфюмерного отдела и поинтересовалась:

– Ну что, Зинка, цветешь и пахнешь! Замуж что ли вышла?

– Пока нет. Хорошую работу нашла: -ответила Зинаида, и поинтересовалась, как там Толик.

– Так себе, твой Толик! – скривившись, ответила бывшая свекровь, а потом неожиданно попросила:

– Может, заглянешь как-нибудь? Все же не чужие люди!

– Не могу, Марина Павловна, уезжаю завтра! – ответила Зинаида.

– Ну, как знаешь!– сердито буркнула старуха и, опустив глаза в пол, поковыляла дальше. Проводив взглядом сгорбленную фигуру, Зинаида вдруг почувствовала острый приступ жалости. Сейчас ей вдруг искренне захотелось, чтобы эту женщины и ее безвольного непутевого сынка жизнь тоже одарила хоть малой толикой счастья.

      Перед отъездом Зинаида несколько раз пересчитала все, что осталось от сбережений, и вызвала такси эконом класса. По дороге внимательно следила за счетчиком, но денег к счастью хватило. С трудом подняв по лестнице чемоданы, она минут двадцать ждала у закрытого кабинета, пока не прибежала раскрасневшаяся и запыхавшаяся Ольга. Извинившись за опоздание, девица забрала в кабинете папку с документами и пошла провожать. По дороге она поздравляла новоиспеченную гражданку страны развитого социализма. Но Зинаида улавливала нотки неискренности и все больше проникалась к этой молодой особе неприязнью. Но, по большому счету, до нее теперь не было никакого дела. Впереди ждала новая жизнь, и все мысли были сейчас там.

      Транслятор она перенесла без особого волнения. Прошедшие годы притупили все чувства, в том числе и страх. Правда, когда переход уже состоялся, от резкого перепада давления и налетевших весенних запахов вдруг почувствовала легкое головокружение. Пока пограничник проверял документы, Зинаида пребывала в странном состоянии. Сознание и тело воспринимались не единым монолитом, а как то отдельно друг от друга. Возможно, это все-таки сказалось волнение. Ольга отошла в сторону вместе с одетой в форму девицей. Краем глаза Зинаида увидела, как она отдала пакет и получила деньги. А у стеклянных дверей по другую сторону барьера, стоял и смотрел на нее седовласый мужчина. Зинаида сразу отметила спокойный немного грустный взгляд и интеллигентную улыбку.

      Когда проверка закончилась, мужчина пошел навстречу, назвал себя и подхватил самый большой из ее чемоданов. В фамилии Крежинский послышалось что-то аристократическое, и он сразу представился выходцем из какого-то другого мира, знакомого только по историческим сериалам и мелодрамам. А теперь им, возможно, предстояло вместе работать. Правда, по дороге он сообщил, что курировать ее обустройство должен был другой человек, который в данный момент болеет. Но в дальнейшем они вполне возможно будут пересекаться на службе. И Зинаиде почему-то захотелось, чтобы это так и случилось.

      Когда выехали на дорогу, она с жадным любопытством смотрела, как за окном проплывают улицы. Когда-то, убежав с последнего урока, она гуляла здесь со школьными подругами. Потом пришли иные времена. Фасады засверкали витринами дорогих магазинов, на тротуарах, преграждая путь пешеходам, стали парковаться автомобильные монстры, и город начал казаться чужим. Таким, как Зинаида, в нем оставалось все меньше места, но теперь он, знакомый и любимый, возвращался обратно.

      Дотащив чемоданы на вахту общежития, Крежинский хотел было дождаться, пока оформят пропуск, и поднести багаж до комнаты. Но Зинаида, вцепившись в ручки, стала уверять, что справится сама. Не привыкнув к мужскому вниманию и поддержке, она очень смущалась, что этот, наверняка очень занятой человек, теряет с ней сейчас время.

– Ну, как знаете! – улыбнулся Крежинский и, попрощавшись, пожелал хорошо обустроиться на новом месте.

      Вторая половина блока, куда поселили Зинаиду, оказалась незанятой. Так что, у ней теперь фактически была своя однокомнатная квартирка с персональным душем и туалетом. Кухня так и осталась общей, но к этому ей было не привыкать. Разобрав чемоданы и разложив вещи по полкам, Зинаида отправилась на прогулку. Выйдя на оживленную широкую улицу, первым делом посетила магазины женской одежды. В глаза сразу бросилась бедность ассортимента. Но, для нее лично, это было не так уж и плохо! Уже приблизительно зная, чем будет заниматься, она с профессиональным интересом изучала открывавшееся поле деятельности. А вот пустые полки продуктового магазина подействовали удручающе. Но проявив кулинарную фантазию, она выбрала кое-что из доступного, и по дороге домой додумывала, какие блюда будет себе готовить.

      На кухне Зинаида познакомилась с местными "девчонками". Опытным женским взглядом определила, что по календарному возрасту Оля и Галя ее ровесницы, но в свои сорок с небольшим, очень даже не плохо сохранились. Новые знакомые оказались разговорчивыми. От них Зинаида узнала, что работать ей, скорее всего, придется под руководством некого Булкина, который в данный момент действительно бюллетенит. А Крежинский курирует технарей, но его, как человека безотказного, часто просят кого-нибудь подменить. Узнала также, что у Крежинского взрослые дочь и сын от первого брака. А в настоящий момент он в разводе.

      Вечером, досмотрев по телевизору наивный старый фильм, Зинаида рано легла спать. Тело с радостью окунулось в мягкие объятья постели. Накрахмаленные простыни и пододеяльник еще пахли прачечной. И откуда-то нахлынули теплые воспоминая детства. Но не того, что выпало на ее долю, с криками за стенкой, вечно раздраженной матерью, а кого-то другого, воображаемого детства, где были у нее своя полная кукол спальня, кроватка, как у принцессы, красивые и любящие мама и папа.


      Глава 7

      Новички постепенно втягивались в работу. Макс первым делом организовал в своем компьютере каталог, где хранилась информация из прежней, ушедшей лет на десять вперед, реальности. В другие собирал все, что делалось в области медицинской техники здесь. Но тут, как раз, и начались сложности. По отечественным аппаратам информация была. Худо-бедно, но удавалось найти, что производили страны социалистического блока. Но по аппаратуре из враждебного лагеря сведения были крайне скудными. По местным правилам, вход в мировой интернет для большинства отечественных пользователей был закрыт, и из всех сидящих в комнате, право доступа имел только Крежинский. Откликнувшись на просьбу, шеф нашел выход. Нарушая существующий порядок, он предоставил пароль в распоряжение Павла, которому было поручено проводить поиск. Решение устроило всех. Макса оно избавляло от необходимости тратить на это время, а молодому человеку давало возможность окунуться в закрытое для него раньше информационное поле. К тому же, работой он до того момента был не особенно загружен. В основном помогал Касаткину осваивать программу трехмерного конструирования и иногда консультировал Капитолину Петровну, у которой периодически возникали проблемы с компьютером.

      Сергей, не отрывая глаз от монитора, все дни напролет изучал новую для себя область техники, а, заодно, и вспоминал, что успел позабыть. Уставал так, что приезжая домой, падал на кровать и остаток вечера в полудреме проводил перед телевизором. Тонус по вечерам поднимал маленькими порциями виски, закусывая их крабовыми палочками и сервелатом из коммерческого магазина. Чем-то это походило на прежнее растительное существование, но теперь у него была ответственная предающая смысл жизни работа. А ведь за этим он сюда и ехал!

      На службу Макса с Сергеем по-прежнему доставлял персональный автомобиль. А один раз им пришлось немного потесниться. Утром, дожидаясь машины, Сергей заметил худощавую женщину, которая, прячась от дождя, стояла под козырьком общежития. Лицо ее показалось знакомым. Когда к подъезду подъехала черная "Волга", женщина неожиданно направилась к их служебному автомобилю, и в тот момент Сергей вспомнил, где видел ее раньше. Уже в машине он узнал, что новую попутчицу зовут Зинаида, и что прибыла она из так хорошо знакомых ему мест. Сделав серьезное лицо, Сергей поинтересовался, как там погодка.

– Всю неделю дождь со снегом. Но к выходным обещают, что потеплеет и без осадков, – также серьезно, в тон ему, ответила попутчица.

– Ну, слава Богу! – облегченно вздохнул Сергей, и отвернулся к окошку, за которым тоже шел дождь.

      С новой знакомой они расстались на проходной министерства, а обратно вечером возвращались вдвоем. Зинаиду прикрепили к водителю, возившему сотрудников других подразделений. Но под самый конец недели они неожиданно встретились вновь.

      В пятницу состоялись целых два положительных события. В первой половине дня выдали аванс, а после обеда подвезли продуктовые заказы. Убирая в холодильник пакет с батончиком сервелата, желтым кругляшом костромского сыра и несколькими банками прибалтийский шпрот, Макс уже мысленно переносился домой, собираясь предстать в роли добытчика перед супругой. И тут Крежинский объявил, что сегодня в конце рабочего дня состоится семинар, и явка всех сотрудников строго желательна.

      В пять часов вечера всей комнатой отправились в актовый зал. По дороге Крежинский рассказал, что такие семинары или "мозговые штурмы" недавно ввели в практику их учреждения. Посвящаются они, как правило, одной из актуальных проблем, и собирают сотрудников различных подкомитетов (а примерно четверть из них попала сюда по линии "Альтренативы). После короткого доклада начинается общее обсуждение, которое проходит иногда довольно бурно. Самые интересные идеи и вскрытые проблемы берутся соответствующими специалистами на заметку.

      К их приходу большая часть зала была заполнена. Проходя между рядов, Сергей наткнулся на Костю. Рядом сидели принарядившиеся Галина и Ольга. С соседом Сергей поздоровался за руку. Женщины покивали головами и мило улыбнулись. Но, как ему показалось, во взгляде бывшей директрисы продмага промелькнула ирония.

      Не успели Сергей и Макс занять свободные места, как на трибуну поднялся сопредседатель подкомитета реформирования легкой промышленности Булкин. Под стать фамилии, это был пухленький круглолицый и смешной человечек, в строгом темном костюме и светлой рубашке с широким галстуком. Из зала хорошо было видно, как из-под довольно коротких брюк торчат носки до блеска начищенных ботинок.

      Объявив, что темой семинара будет возрождение кооперативов, Булкин попросил подняться на сцену Зинаиду. Сегодня она также постаралась нарядиться, и Сергей отметил, что строгий светло коричневый костюм довольно удачно подходит к ее худощавой фигуре. Но чувствовала себя Зинаида не в своей тарелке. Под любопытными взглядами она покраснела и не знала, куда деть глаза. Представив ее как руководителя экспериментального кооператива по изготовлению модной женской одежды, Булкин предложил сказать пару слов на предложенную тему. Еще сильней смутившись, Зинаида ответила, что, выступать пока не готова. Выразив сожаление, Булкин предложил ей занять место в президиуме, где уже сидели Крежинский и еще несколько ответственных товарищей. Затем, прокашлявшись, приступил к докладу.

      Сначала Сергей настраивался подремать в кресле и сбежать при первой же возможности. Но вскоре ему стало интересно. То, о чем говорилось, было живой альтернативной историей, которая сначала развивались здесь по хорошо знакомому сценарию, но потом резко изменила курс. Первая волна кооперативного движения началась в этой реальности примерно лет пятнадцать назад. Но вместо того, чтобы насытить рынок ширпотребом, кооперативы превратились в инструмент высасывания государственных средств. Тех, кто действительно пытался что-то делать, мордовали бесчисленные комиссии и проверки, облагали данью уголовники. Зато ушлые директора организовывали под крышей своих предприятий фиктивные кооперативы, через которые прокачивали и отправляли себе в карман бюджетные средства. Проблема вскоре приобрела массовый характер. Вследствие этого и других непродуманных решений страну наводнила излишняя денежная масса, которая смела с магазинных полок товары и привела к опасному крену всей экономики. Некоторые последствия ошибок ощущались и по сей день. После свержения на внеочередном съезде "клики реформаторов" на большинстве их начинаний был поставлен крест. Но проблема обеспечения ширпотребом осталось. И вот теперь движение решили возродить, но сделать это продуманно и осторожно, с учетом прежних ошибок.

      После доклада началось обсуждение. Многое из того, что говорилось, отдавало откровенной глупостью. Сергею, казалось, что его перенесло в те наивные времена, когда он сам искренне верил, что либеральные свободы приведут к всеобщему счастью и благоденствию. Неожиданно слово взяла Зинаида. Смущаясь и запинаясь, она попыталась донести до аудитории, что параллельно с решением прочих проблем, необходимо продумать и вопросы сбыта продукции. Для начала разработать простой и понятный механизм, который бы позволил кооператорам ставить свой товар на реализацию в государственные магазины. В том, что место на полках найдется, она была уверена. После ее выступления слово стали брать специалисты в сфере торговли. Проблема начала высвечиваться с разных сторон:

– Как заинтересовать самих работников магазинов в таком сотрудничестве? Как при этом избежать воровства и коррупции?

      Сергей уже давно приметил в центре первого ряда двух крепких молодых людей в одинаковых костюмах. Поначалу они тоже дремали, но по мере оживления дискуссии, перешли к активному бодрствованию. В руке одного из них он разглядел небольшой черный предмет, который вполне мог быть записывающим устройством. Появилось неприятное ощущение, что все происходящее в этом зале и в их министерстве только лишь первый круг, где вертятся идеи и проблемы. А все достойное внимания поднимается выше, и, возможно, только пройдя несколько витков по восходящей спирали, ложится на стол тем, кто принимает окончательное решение.

      А страсти между тем накалялись. В сторону дискуссию увел докладчик, пытавшийся доказать, что идея изначально бесполезная, так как в стране нет соответствующих условий. Полнолицый мужчина с брезгливо оттопыренной нижней губой сыпал специальными терминами и цитатами из иностранных учебников. Суть его выступления сводилась к тому, что любые кооперативные начинания бессмысленны, пока не сформирован свободный рынок капиталов и система частных банков, которые будут конкурировать за то, чтобы предоставить начинающему кооператору кредит. "Рыночнику" резко оппонировал Крежинский. Ссылаясь на работы других экономистов, он утверждал, что частная кредитная система это не священные скрижали, а лишь инструмент позволяющий занимать и вкладывать средства в расчете на будущую прибыль. Причем, инструмент всецело основанный на доверии. Первоначально работают пустые деньги, и только через некоторое время они наполняются содержанием произведенных товаров и услуг. И если взаимное доверие по какой-то причине нарушается, даже самые надежные банки лопаются, как мыльные пузыри. Но кто мешает государству, без каких либо посредников, выдавать такой кредит доверия начинающему кооператору? Причем, не обязательно в виде денег, а предоставляя помещение и оборудование. То есть то, что в случае неудачи и нерадивого использования, можно вернуть обратно.

      Потом дискуссия перешла на проблемы рэкета. Звучали разные идеи, вплоть до совсем экзотических. Например, позволить преступным сообществам легализоваться в частные охранные предприятия, чтобы они на официальной основе защищали друг от друга кооператоров. А у тех был бы вполне рыночный выбор, под какую крышу уходить. И тут, удивив Сергея, выступил Макс. Поднявшись на трибуну, он с металлом в голосе заявил, что прежде чем возрождать кооперативное движение, надо ужесточить уголовное законодательство, вплоть до смертной казни руководителей преступных группировок, а заодно и вступивших в сговор с ними правоохранителей и чиновников.

– Ну, ты, это лихо загнул! – прокомментировал Сергей, когда они уже возвращались в свою комнату.

      Рабочий день их персонального водителя давно закончился, поэтому вызвали коммерческое такси. Стоило оно раза в два дороже обычного, но приезжало в течение нескольких минут. В день получки такое можно было себе позволить. По дороге почти не разговаривали, думали каждый о своем. Сергей о том, как убить надвигающиеся выходные. Макс, обнимая пакет с дефицитом, гадал, откуда на него вдруг накатила такая комиссарская непримиримость. Не проснулась ли это генетическая память прадеда, который в составе особого отряда ЧК боролся в зауральских степях с контрреволюцией и бандитизмом? И как только это подумал, в лицо будто дохнуло пропитанным гарью степным ветром. А в сердце отдаленной зарницей полыхнула наивная вера прадедов, что прорвавшись сквозь грязь, кровь и жестокость, страна однажды, словно в Царствие Небесное, войдет в светлый разумный и добрый мир.


      Глава 8

      В субботу Сергей проснулся поздно. Валяясь на кровати, какое-то время наслаждался сознанием, что не надо вставать и спешить на работу. Потом решил отправиться на пробежку. Город ласково обнимало мягкое апрельское утро. Солнце неуверенно выглядывало их облаков, но было довольно тепло. На стадионе к его приходу уже наматывали круги несколько мужчин в спортивных костюмах. Одного их низ Сергей знал по общежитию. Поздоровавшись, побежал следом. Поначалу опять было тяжело, но постепенно мышцы стали привыкать к движению. Сделав несколько кругов, он перешел на шаг и свернул на гимнастическую площадку. Зарядку, по традиции, начал с энергичного разведения рук перед грудью. И тут вдруг сзади весело прозвучало:

– Физкульт-привет!

      В облегающем спортивном костюме бывшая директриса продмага смотрелась очень даже соблазнительно. Ресницы и брови она успела подкрасить, а густые черные волосы, чтобы не мешали бегу, стянула в похожую на конский хвост косичку.

– Составите компанию на пару кружков? А то одной скучно! – улыбаясь, предложила Галина. Сергей, хотя и не собирался больше бегать, тут же выразил согласие. Снова оказавшись на вытянутом круге дорожки, он легкой трусцой побежал рядом с соседкой. В движениях Галины чувствовалась профессиональная техника бывшей спортсменки, но, вырываться вперед, она не стремилась. На первом же круге обсудили планы на выходные, и Галина сообщила, что днем собирается сходить в химчистку, а вечером совершенно свободна. И Сергей счел своим долгом пригласить даму в ресторан на ужин. Получив согласие, он поспешил ретироваться со стадиона, и, уходя, увидел, что Галина побежала намного быстрее.

      Приняв душ и позавтракав бутербродами, Сергей начал готовиться к вечернему мероприятию. Просмотрев в интернете сайты ресторанов, он остановился на одном из заведений, где можно было забронировать заранее столик. Судя по фотографиям, интерьер вполне подходил для романтического вечера. А еще обещали живую музыку, и меню показалось вполне бюджетным. Сделав заказ, Сергей начал подбирать одежду. С этим все оказалось сложнее. В итоге остановился на новой еще ни разу не надетой рубашке (подаренной на последнем дне рождения супругой), относительно новых брюках и пуловере. Дальше встал вопрос о желательном на первом свидании букете. Предвидя, что с этим могут возникнуть проблемы, Сергей озаботился заранее. Обежав все цветочные магазины в округе, не нашел ничего, кроме фиалок в горшках и ярко красных гвоздик, подходящих разве что для похорон или первомайской демонстрации. В итоге пришлось дойти до колхозного рынка. Вот тут глаза разбежались от изобилия. Мясные и колбасные ряды походили на картины средневековых голландцев, не отставали от них овощные и фруктовые прилавки, где из-за уложенных в яркие пирамиды груш, яблок и абрикосов выглядывали колоритные лица гостей солнечного юга. Слышалась разноязыкая речь. И над всем этим вертепом частной торговли витал веселый дух всесильной природы, способный пробиться живыми ростками через любую толщу асфальта. В цветочных рядах, как и ожидалось, выбор был куда лучше, чем в магазине. Сторговавшись с пожилым азербайджанцем, Сергей покинул рынок с букетом роз, прихватив по дороге палочку бастурмы и пакет грецких орехов.

      Когда все приготовления были закончены, он, наскоро, перекусил. И чтобы убить оставшееся время, снова включил интернет. С сайта знакомств пришло несколько откликов. На фото соискательницы старались предстать во всей красоте. Лишь по выбранным ракурсам можно было догадаться, у кого проблемы с лицом, а у кого не все в порядке с фигурой. Откровения дам дышали грустью и одиночеством. Никому отвечать Сергей не стал. А, когда уже собирался на свидание и облачился в последний подарок бывшей супруги, вдруг и сам загрустил. Чтобы там не утверждала наука, предметы несут на себе отпечаток незримого нематериального мира. И они, как и старые фото, способны потянуть за собой шлейф воспоминаний.

      Коммерческое такси подъехало без опозданий, а вот Галина появилась пятнадцатью минутами позже. Благоухая импортной парфюмерией, в длинном вечернем платье с провокационно-глубоким разрезом, она выплыла из подъезда общежития, с королевской благосклонностью приняла букет и погрузилась на заднее сидение. На счетчике к тому времени набежала немалая сумма. Но Сергея это пока не смущало. Предвидя подобные осложнения, он взял с собой около двух третей аванса, и теоретически мог всю эту сумму истратить. Оставшихся денег должно было хватить до зарплаты. К тому же (как он успел убедиться на примере Паши), люди в этом мире вполне могли занять у коллег трояк до получки. Так что, с пресловутой уверенностью в завтрашнем дне, здесь все было нормально.

      К ресторану подъехали с опозданием на десять минут. Пройдя мимо растянувшейся в длинный хвост очереди, Сергей постучал в закрытую стеклянную дверь. Появившийся швейцар сначала не хотел впускать. Продолжая стучать и энергично жестикулируя руками, Сергей вынудил его приоткрыть маленькую щель. Потом назвал номер и время заказа.

– Так ты опоздал, мужик! Столик уже занят, – радостно сообщил швейцар, но дверь закрывать не спешил. Сергей понимал, что качать права и лезть в драку бесполезно. Свидание тогда закончится в отделении милиции. В лучшем случае придется вести даму на вечерний сеанс в кино. И, наклонившись к швейцару, он полушепотом произнес:

– Слушай, дед, давай договоримся!

– Я тебе не дед! – огрызнулся привратник, но тут же назвал сумму.

      С помощью пятирублевой купюры инцидент был улажен. Пока Сергей у гардероба помогал Галине снять куртку, швейцар пошел договариваться. И, как вскоре выяснилось, места были. Встретившая их неулыбчивая девица в кружевном переднике велела следовать за ней. Пока шли через зал, Сергей видел, как обращаются в сторону его спутницы пьяные мужские взгляды.

      Наконец, они оказались у вожделенного столика. Убрав табличку "Зарезервировано", девица положила на скатерть две книжицы в солидном кожаном переплете. После чего застыла рядом, давая понять, чтобы клиенты поторапливались. Приоткрыв и положив обратно меню, Галина с улыбкой сказала, что полагается на его выбор. Оценив ее деликатность, Сергей пробежал глазами изученный еще дома список и сделал заказ. Но тут же выяснилось, что ничего этого нет, и выбирать пришлось из предложенных названий. Причем цены не назывались, а спрашивать Сергей стеснялся. Хорошо, что хотя бы осталось относительно недорогое грузинское вино. К нему Сергей присовокупил еще двести грамм дагестанского коньяка. После пережитого на входе стресса очень хотелось выпить. Правда, вспоминая о последнее фиаско, он мысленно давал себе слово быть аккуратней.

– А у вас там рестораны, наверное, лучше? – поинтересовалась Галина. На что Сергей признался, что ходил по таким заведениям крайне редко. Разве что в молодости, когда они не отличались от здешних. Потом начал рассказывать о том, что знал не понаслышке. О гигантских торговых центрах с многочисленными сетевыми кафе, куда еще совсем недавно возил бывшую супругу. Галина слушала с живым интересом. Еще веселее беседа пошла, когда на столике появилось спиртное. Апофеозом вечера стали танцы. Сначала на эстраду вышли не первой молодости гитаристы, а за рояль сел полный длинноволосый мужик в расшитом блестками костюме. Под аплодисменты пьяной публики выпорхнула певичка. Короткая прическа и платье с глубоким вырезом, откуда торчали арбузные груди, напоминали кадры из фильмов про угар НЭПа. Низким прокуренным голосом ресторанная дива затянула что-то лирическое. Поднявшись из-за стола, Сергей поклонился и протянул даме руку. Сначала на некотором расстоянии, но, постепенно сближаясь, они закружились по залу. Рядом, иногда задевая их локтями, двигались другие пары.

      Лирическую песню сменила насыщенная энергетикой рок-композиция, и публика запрыгала, пытаясь попасть в такт басовым аккордам. У мужчин это выглядело довольно неуклюже. В отличие от них, женщины, с присущей им врожденной грацией, ярко импровизировали, проявляя свой характер и сексуальность. У Галины это получалось очень даже не плохо. И, видимо, ее похожий на игривые движения кошки танец вкупе с нарядом произвели впечатление. Как только, раскрасневшаяся и довольная она вернулась со своим кавалером за столик, рядом возникла нетрезвая особь мужского пола. Дорогая, с претензией на заграничный шик, одежда и развязанная походка выдавали ресторанного прожигателя жизни. Изображая пьяную галантность, он поклонился Галине и спросил у Сергея разрешения пригласить его даму. Растерявшись, тот замешкался с ответом. Опередив его, Галина твердо заявила:

– Благодарю вас, молодой человек! Но мне на сегодня танцев уже хватит.

– Мадам, вы разбиваете мне сердце! Хотя бы одну мазурку, – с наглой ухмылкой произнес ресторанный кабальеро и попытался взять ее за кисть.

– Руки не тяни! – рявкнул Сергей. С физиономии завсегдатая сразу слетело игривое выражение:

      -Ты это зря так, мужик! Пойдем, что ли, выйдем? – произнес он со зловещей хрипотцой, и тут в мужской разговор вмешалась Галина:

– Сядьте на место, молодой человек! А то сейчас позвоню, куда следует. С вами тогда и поговорят, и выйдут.

      Подтверждая серьезность намерений, она извлекла из дамской сумочки служебный мобильник, бывший признаком высокого статуса в этом неизбалованном техническими новшествами мире.

– Ну, мы еще встретимся! – процедил в сторону Сергея кабальеро, и, пытаясь сохранять достоинство, двинулся к своему столику, где сидели еще двое: -похожий на бывшего борца глыбообразный мужик, и вертлявый человечек с колючим, даже на расстоянии, взглядом. Когда ловелас вернулся, троица начала что-то обсуждать, поглядывая в сторону Сергея и его спутницы. А Галина, наклонившись вперед, быстро произнесла:

– Я сейчас вызову такси, а ты закажи, что-нибудь для вида и попроси счет. Если денег не хватит, я добавлю.

      Выразительно поглядывая на компанию, она вызвала по мобильному такси. Сергей, подозвав официантку, заказал бутылку недорого советского шампанского и попросил их рассчитать. Вопреки его опасениям, на этот раз девица проявила расторопность. Когда она разливала по бокалам шампанское, Сергей незаметно двумя пальцами извлек вложенный в меню чек. Сумма превзошла все самые худшие прогнозы, но денег к счастью хватало. Как раз в этот момент Галине позвонил диспетчер и сообщил, что такси ожидает у входа. Подняв бокал, она предложила выпить за чудесный вечер, а шепотом добавила:

– Я сейчас встаю и ухожу, а ты давай через пару минут следом.

      Демонстрируя разрез, и плавно покачивая бедрами, она не спеша двинулась через зал. Со стороны это должно было выглядеть так, будто дама отправилась припудрить носик. В бутылке еще оставалось шампанское. Разлив его по бокалам, Сергей на ощупь в кармане отсчитал четыре десятирублевые купюры. Выждав минуту, незаметно вложил их в меню, и тоже не торопясь пошел к выходу. На самый худший случай, если его попытаются остановить, он готов был не глядя с разворота ударить. Но, к счастью обошлось. Галину он нашел у гардероба, где она уже получила куртки. Не одеваясь, они выскочили из ресторана, пробежали мимо очереди и запрыгнули на заднее сидение ожидавшей их машины. Когда такси набирало скорость, Сергей увидел, как двери ресторана широко распахнулись. Но что произошло дальше, разглядеть не успел.

      Экстремальная обстановка сближает. Уносясь в подсвеченную огнями фонарей ночную мглу, они все теснее прижимались друг к другу. Постепенно объятия перешли в поцелуи. Продолжили уже в комнате Сергея, где, не включая свет, начали снимать друг с друга одежду.


      Глава 9

      Под утро, послав на прощание воздушный поцелуй, Галина выскользнула из комнаты. А Сергей уснул с радостным ощущением, что обманул судьбу. После ухода супруги, он поставил крест на личной жизни, и то, что случилось этой ночью, выпадало из прописанного для него сценария. В воскресенье вечером они по-семейному вдвоем поужинали перед телевизором, и Галина опять осталась до утра. А потом снова начались трудовые будни.

      Постепенно из хаоса проблем и вопросов стала прорисовываться общая концепция будущей аппаратной линейки. До прозябания в ремонтной мастерской Сергею приходилось заниматься разработками на довольно высоком уровне. Но тогда он действовал в рамках спущенного сверху технического задания, теперь же, оказался у самых истоков. Непосредственными исполнителями должны были стать другие, но от них с Максимом во многом зависело по какому пути эти люди пойдут.

      Постепенно в творческих поисках возник образ универсальной передвижной тележки. По замыслу на этой специализированной стойке могли бы размещаться состоящие из отдельных частей приборы, и не надо было конструировать для каждого свой корпус. При этом все относительно сложные системы можно было разделить на несколько частей: специализированный для данного прибора блок, универсальный источник электропитания, процессор на основе отечественного компьютера, монитор и интерфейс-клавиатуру. Крежинскому концепция в целом понравилась. Сделав несколько замечаний, он дал добро на проработку деталей и составление технического задания.

      Максу большую помощь оказала Капиталина Петровна, которая вместе с коллегами из подкомитета здравоохранения была занята составлением новых стандартов для медучреждений. Компьютерщик Паша консультировал Сергея в выборе процессора и проработки связи его с остальными блоками. А вот с Касаткиным сотрудничество не сложилось. Конструкции, что он предлагал, были неудобны, громоздки, а главное не эстетичны. Чувствовалось, что такое понятие как дизайн в число приоритетов старой школы не входит. На замечания коллег, Касаткин отвечал пословицей "Не красна изба углами…". Однако не только с углами, но и с пирогами не все было в порядке. Уже заранее было видно, что разбирать, собирать и ремонтировать его творения будет сложно. Используя накопленный в ремонтной мастерской опыт, Сергей пытался давать советы. Но в ответ слышал только пожелания не лезть не в свое дело. Пришлось жаловаться Крежинскому, и тот пообещал подключить к работе других конструкторов.

      Как то вечером Макс показал эскизы Касаткина супруге. Будучи профессиональным дизайнером, Анжела сначала ужаснулась, потом дала несколько полезных советов. На следующий день, передав их шефу, Макс не стал скрывать источник, и тут же получил предложение устроить супругу в министерство. Это оказалась очень кстати. В мире, где не было спа-салонов и мегамаркетов, Анжелу сильно тяготила роль домохозяйки.

      С первым черновым вариантом перспективной линейки Крежинский послал Макса и Сергея на консультацию к одному из светил отечественной медицины. Встречу, используя свои старые связи, организовала Капиталина. Сама она тоже собиралась ехать, но в последний момент заболела. Отправляясь на совещание, друзья-коллеги рассчитывали на полезные благожелательные советы. Однако, оказанный прием стал для них ушатом холодной воды. Обладатель государственных наград главный врач одной из ведущих клиник оказался мужчиной подтянутым, энергичным, и свои пятьдесят с лишним лет выглядел в худшем случае на сорок. Визитеров он с самого начала встретил холодно и надменно. Когда Макс, уже чувствуя себя неловко, начал излагать предлагаемую концепцию, его прервали и почти открытым текстом обвинили в дилетантстве. В итоге пришлось выслушать коротенькую насыщенную медицинскими терминами лекцию. А полезных советов, кроме того, чтобы не заниматься дальше ерундой, они так и не получили.

– Ну что, провезла нас медицина мордой по кочкам! Жалко Петровны не было, она все-таки врач, – посетовал Сергей, когда садились в машину.

– А ты думаешь, она случайно так вовремя заболела! Капиталина дама умная, – со злой усмешкой ответил Макс.

      Когда доложили о фиаско шефу, тот нахмурился, а потом признался, что отправлять их туда, пожалуй, было ошибкой. Он давно подозревал, что светило принадлежит к партии лоббистов импорта. Во всяком случае, во время международных конференций зарубежные производители его наверняка обхаживали.

– Ничего, продолжайте работать! Когда Капиталина Петровна выйдет, попрошу ее несколько поездок по обычным больницам организовать. Пообщаетесь с докторами на местах. Полезней будет, – ободрил приунывших сотрудников Крежинский.

      И действительно на следующей неделе у них состоялось несколько продуктивных бесед с докторами больниц и диагностических центров. Опыт общения на таком уровне у Макса был еще по прежней работе. В нужные моменты подключалась и помогала Капиталина.Замечаний и предложений набралось много. Список надо было корректировать, но хотя бы стало понятно в какую сторону двигаться. А сама идея универсальной аппаратной тележки в целом не вызвала нареканий. Главное ее достоинство – простой и быстрый ремонт путем замены блоков, специалисты на местах оценили. По их совету Макс решил, что в конструкции обязательно надо предусмотреть кармашки для салфеток, геля и прочей сопутствующей мелочи. И еще для себя отметил, что врачи, привыкшие к приборам, где каждый режим включается отдельной кнопкой, с трудом будут осваивать новые, управляемые экранным меню интерфейсы.

      Когда он доложил свои соображения шефу, тот поблагодарил и тут же дал поручение. Помимо всего остального Максу и Сергею предписывалось заранее подумать о программе повышения квалификации врачей, а также лекций для студентов, чтобы к выходу в свет новой линейки подготовить сервисных инженеров. Когда после разговора с шефом спустились в столовую, Сергей ехидно поинтересовался:

– Ну что, старик, инициатива наказуема?!

– Все нормально. Семинары будешь со студентками проводить, – отшутился Макс. Он и на самом деле видел в новом поручении перспективу на будущее, и все больше проникался уважением к Крежинскому.


   Глава 10

      Когда Зинаиду назначили директором экспериментального кооператива, она поначалу испугалась. Но постепенно, втягиваясь в работу, все больше обретала уверенность, и, сравнивая свой прежний статус с нынешним, испытывала чувство горячей благодарности к этому миру, и к людям, сделавшим иной исторический выбор. Даже было страшно подумать, что переезда могло бы и не случиться. В тот осенний день она могла оказаться на работе. А еще пройти не по той улице и или взять листовку не из той сумки. Да и комиссар принял решения в последний момент, подавшись ее напору. А ведь уже почти смирилась и хотела уйти!

      Далекое не все здесь было идеально. Но к бытовым трудностям Зинаида быстро привыкла. Не раздражало отсутствие многих видов услуг. Она и в прежней жизни не пользовалась фитнес-центрами и спа-салонами. Не сильно угнетали пустые полки магазинов. Ведь как раз она и должна была внести свою лепту, чтобы их наполнить. Но главное, что здесь Зинаида, наконец, почувствовала себя личностью! И за эту страну, за ее благополучие и процветание готова была бороться. Возможно, с тем же самым чувством уходил на гражданскую ее прадед. И именно надежда на иной справедливый мир, где "Мы не рабы, рабы не мы", сыграла решающую историческую роль, а не те всевозможные причины и случайности, которые любили мусолить с экранов дипломированные умники-эксперты.

      Работы у нее было непочатый край, но Зинаида отдавала себе отчет, что находится сейчас в тепличных условиях по сравнению с теми, кто на свой страх и риск пытался наладить бизнес в ее прежней реальности. Пока кооператив еще не ушел на самоокупаемость, она оставалась сотрудницей министерства с высокой по здешним меркам зарплатой. Но главное, что висевшая за ее хрупкими плечами тень всесильной партии и государства чудесным образом помогала решать многие организационные вопросы.

      Получив список швейных предприятий столицы, Зинаида выбрала те, где не выполняли план и рабочие сидели на низкой категории оплаты. Объездив их, нашла удобно расположенную неподалеку от центра фабрику, занимавшую явно избыточную площадь. Обойдя с главным технологом все производственные помещения, прикинула, что здесь вполне можно выделить место под ее будущий кооператив. Директор естественно заартачился, но звонок из министерства решил проблему. А когда Зинаида в следующий раз посетила объект, в директорском кабинете ее встретил новый ИО. Тот самый технолог, с которым обходила цеха и установила неплохой контакт.

      Вскоре штат будущего кооператива полнился двумя сотрудниками. Закройщица Валентина была женщиной неторопливой рассудительной с большим жизненным и производственным опытом. Технолог Корзинкин принадлежал к числу ничем не примечательных семейных и скучных мужчин. К его простецкому лицу совсем не шли костюм и галстук, но он упорно облачался в эту характерную для заводского ИТР форму. В общем, не Ален Делон! Но дело свое Корзинкин знал, и Зинаида поручила ему руководить обустройством будущего цеха. Сама же вместе с Валентиной занялась выбором моделей. За основу брали выкройки из зарубежных журналов и продумывали, как организовать пошив в отечественных реалиях. Параллельно с этим приходилось ездить по одежным магазинам, договариваясь с директорами о будущем сбыте. Иногда, во время бесед с глазу на глаз, поступали предложения о неких взаимовыгодных схемах. Не подаваясь соблазну, Зинаида их отвергала, но брала на заметку. При обсуждениях с начальством, не называя конкретных фамилий, рассказывала о возможных путях утечки государственных денег в частные карманы.

      На совещания ее приглашали с частотой одного двух раз в неделю. В отличие от общего семинара, там собирались только руководители подкомитетов и директора других экспериментальных кооперативов. Приходил туда и Крежинский. Встречаясь, они улыбались друг другу, как старые знакомые. Зинаида обычно садилась напротив, и украдкой наблюдал за ним. Внимательно слушала, как он говорит и спорит. И мысли непроизвольно уносились от производственной тематики в сферы иные. Думала о том, что именно такого умного и интеллигентного человека она всегда мечтала встретить в своей жизни. Однако, подвернулся Толик.

      В целом, воспоминания о прежней жизни уже почти растворились в потоке дел и новых впечатлений. Приходили они только по ночам в виде унылых черно-белых сновидений. И, просыпаясь, Зинаида с радостью осознавала, что это был всего лишь сон. А весна тем временем уверенно отвоевывала городские улицы, дворы и парки. Огрызаясь ночными заморозками и ледяной крупой последних снегопадов, зима уходила в небытие. По утрам вместе с веселым щебетанием в окна врывалось яркое солнце. Вот-вот должна была распуститься листва. Обволакивая душу черемуховой дымкой в голове крутились смутные ожидания. А в конце апреля снова случилось знаковое событие. И опять, видно по иронии судьбы, толчком стал субботник.


      Глава 11

      Новое полу семейное положение Сергею очень даже нравилось. Что-то менять в отношениях с Галиной он не стремился, во всяком случае, в ближайшее время. И ее вроде бы тоже все устраивало. Но идиллия прервалось внезапно и в одночасье. Накануне вечером, пожелав "хомячку" спокойной ночи, Галина ушла к себе. На работе он пару раз мельком видел ее в другом конце коридора. А вечером от соседа узнал, что она выпросила у начальства отпуск по семейным обстоятельствам и покинула столицу. Опираясь на конфиденциальную информацию от Ольги, Константин рассказал, что причиной внезапного отъезда стало полученное известие. Завтра в далеком уральском поселке должен был выйти из мест заключения гражданский муж Галины. В позапрошлом году во время очередной чистки рядов директор крупного магазина получил пять лет колонии. Но теперь за примерное поведение выходил на условно-досрочное. Их брак официально не был оформлен (иначе бы Галина не стала сотрудницей министерства), но сейчас она, как верная жена, спешила встретить его у ворот зоны.

      " Вот тебе бабушка и Юрьев день!" – мысленно повторял Сергей, возвращаясь в свою комнату, снова ставшую холостяцкой берлогой. Он ничего не знал о гражданском муже Галины, хотя и догадывался, что до их встречи бывшая директриса накопила богатый опыт в личной жизни. Теперь же, после шокирующей новости, начал понимать, что все это время она любила того человека. И не переставала любить, когда готовила новому сожителю ужин, спала с ним и ласково называла на прощание хомячком. Сделав неожиданный скачок, мысли перенеслись в день накануне его переезда. Вспоминая звонок и разгневанный монолог бывшей супруги, он думал, что возможно и здесь не обошлось без любви. Того самого иррационального не подающегося анализу чувства.

      " И как же вы это все так удачно совмещаете?" – мысленно вопрошал Сергей, оставляя за кадром тот факт, что и сам не слишком долго тосковал в одиночестве.

      Чтобы хоть как-то избавиться от вновь накатившего чувства оставленности он стал еще больше времени уделять работе. И в наступающие выходные тоже собирался трудиться за домашним компьютером. Но в пятницу узнал, что следующим утром состоится коллективный выезд сотрудников на субботник.

      На рабочий график ведомственного гаража субботник не распространялся и к зданию министерства Сергей приехал на общественном транспорте вместе с Константином, Ольгой и Зинаидой. На парковке перед ступенями уже собралась небольшая разбившаяся на группки толпа. Шофера Володю он увидел в шумной и веселой компании других водителей. Облаченный в штормовку Крежинкий, что-то увлеченно обсуждал с Булкиным. Его собеседник в сапогах, армейских брюках и телогрейке, сейчас больше походил на бригадира трактористов. И вместе эта начальственная парочка смотрелась довольно забавно.

      Макс стоял особняком в обществе симпатичной блондинки. Пошитая не в здешних краях ярко красная куртка бросалась в глаза, и у Сергея сразу пронеслись перед глазами почти забытые рекламные ролики туристической одежды. Он вспомнил, где не так давно видел эту женщину, а когда подошел поздороваться, был представлен супруге Макса. По ходу разговора узнал, что буквально вчера Анжелу приняли на работу в отдел эстетики и дизайна. А сегодня был ее первый "выход в свет".

      Утро выдалось прохладным солнечным и бодрящим. Над собравшимися, как и полагалось в этот сакральный день, витало веселое праздничное настроение. Вскоре подъехали автобусы. Еще минут двадцать поджидали опоздавших, затем колонна двинулась в сторону кольцевой дороги. Пунктом конечного назначения была загородная туристическая база.

      Ведомственная зона отдыха находилась в живописном месте на берегу водохранилища. Автобусы высадили трудовой десант возле кирпичных корпусов администрации и столовой. По соседству, из-за еще не оперившихся листвой веток выглядывали летние жилые домики. На некотором отдалении за лесополосой виднелась холодная гладь озера. Комендант турбазы разбил прибывших на бригады, выдал инвентарь, рукавицы и поставил задачу. Максу с Сергеем было поручено разносить по территории перезимовавшие на складе столы и скамейки. А женская команда во главе с Зинаидой отмывала их от накопившейся за зиму грязи. Часам к трем дня работа в целом была закончена. Сдавая инвентарь, сотрудники подтягивались к месту сбора на берегу озера. Там на нескольких столах женщины уже раскладывали по одноразовым тарелкам свежие и маринованные овощи, хлеб, колбасу и сыр для бутербродов. Рядом на мангалах дымились угли, и над сухой прошлогодней травой расползался пропитанный ароматом шашлыка дымок.

      Сергей и Макс пристроились к одному из столиков, где сервировкой занимались Анжела и Зинаида, а по соседству у мангала хозяйничал Крежинский. Застолье решили начать, не дожидаясь шашлыка. По пластиковым стаканчикам разлили вино и водку. Сдвинув бокалы, выпили за ударный труд и с аппетитом накинулись на закуску. К следующему тосту подоспело и мясо.

      Что может быть отраднее для души, чем вот такое застолье в большой веселой компании на свежем воздухе! Когда на зубах хрустит поджаристая шашлычная корка, маринованный помидор брызгает в рот пряным рассолом, по телу и мыслям растекается теплая волна алкогольной эйфории. А всего лишь в нескольких метрах от стола покачивает гренадерскими шапками камыш, над широкой гладью воды барражируют чайки, и над всем этим раскинулось голубое и чистое апрельское небо. Сравнивая происходящее с еще недавними походами в сауну и пикниками в загородных клубах, Макс находил, что здесь ему нравится больше. А ведь обошелся праздник всего лишь в собранные накануне пять рублей с человека!

      Сергей тоже приободрился. Даже перспективы в личной жизни стали казаться не столь унылыми, как представлял раньше. Появилось ощущение, что в ближайшее время произойдут положительные перемены. Сегодня же, после возвращения, он планировал заглянуть на сайт знакомств. Но перемены подкрались с совершенно неожиданной стороны.

      Улучив момент, Крежинский отвел Сергея в сторону, и рассказал, что вчера вечером по линии "Альтернативы" передали электронное письмо от его супруги. Он переправил послание на служебную почту, и в понедельник Сергей сможет с ним ознакомиться. В довершение шеф сообщил, что проект "Альтернатива" предусматривает и воссоединение с семьями. Так что, если вдруг такой вопрос возникнет, можно обращаться. Когда вернулись к столу, Макс тихо поинтересовался, не стряслось ли чего. Сергей ответил, что пока сам не знает, и залпом допил оставшуюся в стакане водку.

      По дороге домой развлекались хоровым пением. Как обычно, лидировали женские голоса. Застрельщиком стала Капиталина Петровна, знавшая множество песен, в том числе и о тяжкой бабьей доле. Голос у нее был красивый фольклорный, почти как у всенародно любимой певицы. Но ближе к Москве большая часть трудового десанта дремала. Зинаида на этот раз оказалась на соседнем кресле с Крежинским. Всю дорогу они оживленно беседовали, найдя близкую тему. Выяснилось, что Крежинский хорошо разбирается и в такой далекой от техники области, как кулинария. Обсудив некоторые рецепты, и даже немного поспорив, они договорились провести кулинарный конкурс, и Крежинский пригласил ее к себе домой на ужин.

      Вернувшись в общежитие, Зинаида сначала запаниковала:

      "Свидание уже завтра, а ты разве готова?!"

      Но взяв себя в руки, она мысленно приказала:

      "Успокойся! Что одеть за полдня подберешь, волосы помыть успеешь, а без парикмахерской как-нибудь обойдешься".

      И откуда-то пришла уверенность, что, как бы там не прошел конкурс, окончательная победа будет за нею.


      Глава 12

      В понедельник, придя на работу, Сергей сразу открыл служебную почту. Несколько раз перечитал письмо, испытывая странное чувство, будто все это происходит не с ним, а с героем какой-то мелодрамы. В первых строчках, ласково называя его Сережкой, бывшая супруга интересовалась, как у него дела, как живется и работается на новом месте и в новом мире. Даже сквозь строки электронного шрифта проступало неравнодушие. Чувствовалось (хотя возможно это было самовнушением), что ей действительно не безразлично, как ему здесь живется и работается.

      О себе она тоже рассказала. И, несмотря на часто повторяемое "В целом все хорошо", сразу стало понятно – дела обстоят не лучшим образом. Мельком упомянув, что они с сыном сейчас живут у ее мамы, Марина фактически признала – идиллия "с настоящим мужчиной" не сложилась. Кроме того рассказала, как на работе полиция изъяла документы и проводит проверку бухгалтерской отчетности. Прочитав, имитирующее оптимизм: " ничего, все обойдется", Сергей тут же подумал:

      " А если нет?!"

      Вспомнил, как, устраиваясь на новую работу главбухом, Марина очень боялась ответственности. Тогда на семейном совете приняли решение рискнуть, но увольняться, если только, что-то пойдет не так. А вот теперь, возможно, увольняться было уже поздно. Когда Марина предала его, Сергей постарался вычеркнуть бывшую супругу из своих мыслей и памяти. После переезда это почти получилось, но теперь он чувствовал, что вновь переживает за близкого ему человека.

      Чтобы успокоиться и привести в порядок мысли, он вышел на улицу и быстрым шагом прошелся до площади Белорусского вокзала и обратно. Вернувшись к компьютеру начал писать ответ. В нескольких строчках сообщил, что в его новом мире много проблем, но большая часть людей живет счастливо, хотя сами это не всегда понимают. Однако, он, лично, счастье свое сознает. У него интересная и нужная работа, а остальное приложится. Дальше довольно сухо сообщил, что у Марины есть реальный шанс воссоединить семью, дело только за ней. И, если она решится на переезд, он со своей стороны сделает все возможное. Закончив письмо, Сергей призадумался, стоит ли приписать, что ждет, надеется и любит. В итоге решил этого не делать. Когда переправил письмо Крежинскому, тот молча кивнул. А во второй половине дня сообщил, что оно ушло по назначению.

      В середине недели Сергей, Макс и Крежинский отправились на совещание с теми, кто должен был воплощать в жизнь их идеи. Разговор получился не легкий. Технари и производственники не отказали себе в удовольствии попинать "министерских". Отбились в основном благодаря Крежинскому. Осадив одного умника, он посоветовал, вместо демонстрации владения терминологией, детально и аргументировано изложить свои замечания, а заодно и предложения в письменном виде. Другому, утверждавшему, что по некоторым аппаратам ставится невыполнимая задача, ссылаясь на международный опыт, пояснил, что это не так. Тут он, конечно, слукавил. Международный был, вот только в иной ушедшей лет на десять вперед реальности. Но самым весомым аргументом оказался намек, что, в случае отказа, можно будет привлечь другие организации. А так как участники программы переводятся в более высокую категорию оплаты, желающие, наверняка, найдутся. После того, как он это озвучил, директор одного из крупных НИИ осадил очередного критикана и с корректной чиновничьей улыбкой заявил, что в целом предложение министерства очень интересны, но требуют проработки и осмысления. С этим согласились и остальные.

      Обратно возвращались уже вечером на персональном служебном автомобиле Крежинского. Макс вылез вместе с Сергеем. Затоварившись в ближайшем коммерческом магазине, они отправились в общежитие, снимать стресс. Первую рюмку выпили за сегодняшний, хоть и сомнительный, успех. Второй тост Сергей поднял за здоровье шефа. Макс был с ним солидарен. Он тоже считал, что им повезло попасть к такому начальнику.

      На следующий день было намечено обсуждение итогов совещания, но Крежинского на рабочем месте не оказалось. Пришедшая раньше других Капиталина, сообщила, что его, с утра пораньше, вызвали в первый отдел. Не появился на работе и компьютерщик Паша, хотя это никого не удивило. Парень часто опрашивался, а иногда просто опаздывал.

      Образовавшуюся паузу заполнили подготовкой к разговору. Макс еще раз просмотрел заложенные в техническом задании функции и решил от некоторых отказаться. В его прежнем мире появление новинок зачастую было вызвано лишь острой конкурентной борьбой, а не реальными потребностями жизни. В их же случае вполне можно ограничиться наиболее нужным. Но при этом необходимо оставить в блоках свободные ячейки и запланировать на будущее ряд перспективных моделей. Обо всем этом, он собирался сказать шефу. А Сергей в это время прослушивал записанное на диктофон совещание и пытался выделить из потока критики рациональные зерна. Теперь он уже сознавал, что кое-что прозвучало по делу, хотя много было позерства и желания блеснуть интеллектом. Сейчас Сергею очень недоставало Паши, но компьютерщик так и не появился. Не вернулся из первого отдела и Крежинский.

      К одиннадцати часам отсутствие обоих уже стало казаться странным. А ближе к обеду пришло шокирующее известие. Комнату посетил глава комитета реформирования здравоохранения товарищ Водопьянов, и, не вдаваясь в подробности, сообщил, что Крежинский временно отстранен от работы, а Ковалев Максим Петрович назначается исполняющим обязанности руководителя их группы.

– Ну что, старик, с повышением! – кисло улыбаясь, произнес Сергей, когда они с подносами стояли у раздаточной стойки в столовой.

– Да ну тебя! – зло отмахнулся Макс. В тот момент он действительно не был рад случившемуся, а пребывал в растерянности. За обедом они пытались строить догадки. Сергей предположил, что все как-то связано со вчерашним совещанием. Резкие высказывания шефа вряд ли понравились оппонентам. А люди там были со связями, и кто-то мог нажаловаться высокому руководству. Но Макс по поводу этой гипотезы выразил сомнение. Сопоставив отстранение Крежинского и исчезновение Паши, он предположил, что это как-то связано, и в итоге не ошибся.

      После обеда Макса вызвали в первый отдел. Начальник не сильно любимого сотрудниками подразделения был человеком пожилым и с виду вполне добродушным. Ни металла в голосе, ни колючей пронзительности во взгляде. Но, когда он начал задавать вопросы, Максу стало не по себе. Получалось что он, хоть и косвенно, но был причастен к случившемуся. Как он уже догадался, причиной отстранения Крежинского стало нарушением правил пользования международным интернетом. Предоставив ключ Павлу, шеф нарушал инструкции. Все могло бы обойтись, если бы парень использовал предоставленную возможность только в служебных целях. Но тот, обрадовавшись виртуальной свободе, засветился на нескольких форумах, еще и вступил в переписку с какой-то русскоязычной иммигранткой из Нью-Йорка.

      Отвечая на вопросы, Макс старался подчеркнуть, что Крежинский, если и нарушал инструкцию, то только в интересах дела, и никак не мог ожидать от сотрудника такого безответственного поведения. Но ему вежливо, однако, достаточно твердо дали понять – выводы делать будут другие, а от него требуется только информация: когда, зачем, с какой целью. В завершении разговора главный особист предложил:

– Вы, Максим Петрович, все, пожалуйста, объективно взвесьте и подумайте, сможете ли возглавить подразделение. Завтра от вас ждут ответа.

      После Макса в первый отдел вызвали и других сотрудников. Возвращаясь, они ничего не рассказывали. Только Сергей тихо пробурчал, что Пашке надо бы набить морду. Весь остаток дня Макс промучился, пытаясь сделать выбор. Представившая вдруг перспектива карьеры омрачалась страхом. Временами во внутреннюю борьбу вклинивались еще и голос совести. Не Макс был причиной отстранения Крежинского, но возможно от него зависело сейчас будущее. Если согласится, отставка шефа, скорее всего, будет делом решенным. Но если твердо сказать, что, в интересах дела подразделение должен возглавлять Крежинский, это может стать решающей гирькой на весах судьбы.

      " Ведь не совсем же они там идиоты! Должны понимать, что от переписки молодого оболтуса с заокеанской девицей стране вреда не будет. А вот если грамотных преданных делу специалистов из-за этого увольнять, то вред очевиден."

      С работы он возвращался, еще не приняв решения. Анжела уже должна была быть дома. В отделе, куда она устроилась, собрались люди творческие и трудовую дисциплину не особенно соблюдали. По утрам она ездила на работу вместе с Максом и Сергеем, а возвращалась на общественном транспорте часа на полтора раньше. Поднимаясь по лестнице, Макс размышлял, стоит ли ей все рассказать. В итоге решил этого не делать. Реакция и выводы второй половины казались вполне предсказуемыми. А ему не нужен был еще один домашний фактор давления.

– Пойди, поговори с дочерью! Двоек по математике наполучала. В школу ты пойдешь! – набросилась на него с порога Анжела. Сделав строгое лицо, Макс зашел в комнату Марьяны. Девчонка сидела, пожав губы, и делала вид, что готовит домашнее задание. На вопрос о двойках разразилась эмоциональной тирадой: Двойка у нее якобы только одна. А две других, это вовсе не двойки, а тройки с минусом. И, вообще, училка к ней придирается, а в старой школе их учили работать с калькулятором, и никакой математики не было.

– У вас в старой школе много чего не было, а здесь будет! – прервал ее монолог отец и заглянул в тетрадь. Небрежно написанные уравнения и с трудом узнаваемые по несколько раз исправленные цифры наглядно демонстрировали, почему придирается училка.

– Я бы за такое колы ставил! Пока двойки не исправишь, никаких игровых приставок! – изрек Макс и отвесил символический подзатыльник.

      За ужином девчонка сидела, надувшись, и с родителями не разговаривала. Максу и самому было не до разговоров. Он даже обидел жену, которая хотела обсудить планы покупки новой мебели. Подобные приобретения делались здесь через электронную запись в интернете. Анжела уже присмотрела кухонный гарнитур чехословацкого производства. В этом месяце собиралась записаться и внести аванс. По ее расчетам к сентябрю, когда подойдет очередь, семья должна накопить достаточно средств на покупку. Теперь же она размышляла, не взять ли кредит и прикупить еще стенной шкаф-купе в прихожую. Когда Макс заявил, что этот вопрос они обсудят на следующей неделе, Анжела, по примеру дочери, изобразила обиду, и ужин закончили в молчании.

      Когда все домашние уснули, Макс пришел на кухню и, прихлебывая крепкий чай, долго сидел перед открытой форточкой. На улице быстро холодало. В доме напротив, одно за другим, гасли желтые квадраты окон. Люди здесь рано ложились. Поле полуночи вступала в свои права последняя перед длинными майскими выходными пятница. Завтрашний рабочий день заканчивался на пару часов раньше, но начинался строго по расписанию. Максу и самому давно пора было ложиться, однако, сон не приходил. Надо было принимать решение, а он все еще раздумывал и сомневался.

      Созревший под знойным солнцем Цейлона чай был ароматным и терпким. Две пачки со слоном он принес в последнем продуктовом заказе. Завтра ожидался еще один предпраздничный заказ. Что-то должно было перепасть и Анжеле. Так что, раздражавшие и даже пугавшие поначалу проблемы продуктового дефицита ушли на второй план. С покупкой мебели и дорогой бытовой техники все тоже обстояло не так уж и плохо. Записываешься в очередь по интернету, вносишь аванс, несколько месяцев ждешь и копишь оставшуюся сумму. Потом получите и распишитесь. Все привезут и установят. Система предварительных интернет заказов, разработанная, кстати, в одном из подкомитетов их министерства, функционировала четко. Выбор, конечно, оставлял желать лучшего, но не было и той гонки престижа, когда твой статус определялся маркой автомобиля, размерами коттеджа и стоимостью гарнитура на кухне. Главной мерой значимости человека здесь все же была его работа. И вот судьба давала шанс продвинуться по служебной лестнице. Раньше бы Макс, не задумываясь, за него ухватился. Но сейчас мучили сомнения.

      Он уже успел привыкнуть и даже начал любить этот мир, а главное, по-прежнему был благодарен за предоставленное убежище. Но имея перед глазами другой вариант истории, понимал, как хрупок и уязвим сохраненный здесь общественный уклад. Знал и помнил, как легко может осыпаться вроде бы незыблемая система. И тогда, из-под прорех и завалов рванется на волю сдерживаемая доселе хищная волчья сущность человека. То, от чего бежал, придет и сюда, возможно еще в более уродливом виде. А пока очень многое в этом мире держалось на таких, как Крежинский. Макс понимал, что полноценную заменой шефу стать не сможет. И даже если сумеет усидеть в командирском кресле, делу это на пользу не пойдет. Парадная стена, которую жители страны под звуки фанфар и победные реляции возводили, была не такой уж устойчивой и прочной. И от него лично в данный момент зависело, подставить плечо или выдернуть еще один кирпичик.

      Макс бы и поступил, как подсказывала совесть, но был сильный аргумент против. Вполне возможно, если он откажется, пришлют начальника со стороны. Пойдет ли это на пользу делу неизвестно. Зато, он своим отказом на долгие годы перечеркнет возможность карьерного и зарплатного роста. Так что, придется Анжелке от шкафа-купе в прихожей до лучших времен отказаться. И неизвестно еще, как сложатся отношения с назначенцем. Да и Сергею, который косился на него, будто Макс был виновником случившегося, тоже не поздоровится. С его несдержанным языком и простецкими манерами сработаться с новым начальником будет еще сложнее.

      И все же не оставляло предчувствие, что вопрос с отставкой шефа пока еще не решен. Неожиданно он подумал, что пятнадцать лет назад миры разделились не на абсолютно симметричные половинки. История пошла здесь другим путем потому, что люди принимали другие решения, работали другие факторы, побеждали иные мотивы. Так что, вполне возможно, тенденция сохранилась.

      Неожиданно из памяти всплыло: "Поступай как должно, и будь, что будет!". Наверное, на латыни девиз звучал красивее, но и в русском переводе слова дышали пафосом. И на весах сомнений эта классическая фраза оказалась последней крупинкой. Достав из кухонного шкафчика коньяк, еще раз повторив: "Поступай как должно!", Макс опрокинул в себя полную рюмку и отправился спать.

      На следующий день к десяти утра его вызвали к главе комитета. Помимо самого товарища Водопьянова в кабинете сидели начальник первого отдела и парторг Сидоркин. Это был веселый энергичный мужик, выглядевший ровно на свои пятьдесят пять. Он и начал разговор. Похвалив Макса, как перспективного сотрудника, парторг снова озвучил предложение. При этом не забыл упомянуть, что назначение автоматически влечет перевод в другую категорию оплаты. Поле этих слов, опять закрутились сомнения, и в голове бегущей строкой пронеслось:

      " Хорошо, что Анжела не слышит!"

      Но, в очередной раз переборов искушение, Макс прокашлялся и четко по-армейски изложил причины отказа. Упор делал на то, что только под руководством Крежинского, с его опытом, квалификацией, преданностью делу, подразделение сможет решить в срок поставленные задачи.

– Ну что же, благодарим за информацию! – с кислой миной произнес Водопьянов. Попрощавшись, Макс оставил начальственную тройку. На обратном пути в коридоре столкнулся с Сергеем, и на его взволнованный вопрос с усмешкой ответил:

– Начальника тебе скоро нового приведут. Готовься!

      После чего, коллега сразу сник и отправился снимать стресс сигаретой в курилку. Вернувшись, Макс включил компьютер и просмотрел заготовленные к несостоявшемуся обсуждению тезисы. Подумал, нужно ли что-то предпринимать в рамках своих временных обязанностей, и решил, пока не суетиться. А после обеда случилось невероятное. В комнату вошел Крежинский. Поздоровавшись, он проследовал к своему столу, и через несколько минут позвал Макса и Сергея. Со страхом, ожидая, что он сообщит, сотрудники утроились в креслах напротив. А Крежинский, будто ничего не произошло, произнес:

– У нас вчера обсуждение планировалось. Сегодня короткий день, но пару часов еще есть. Если вы не против, давайте начнем!


      Глава 13

      В середине мая черновой вариант технического задания отправили на экспертизу. Для этих целей при министерстве работал целый отдел специалистов. С их замечаниями проект снова вернулся на доработку. Сергею уже стало казаться, что процесс грозит затянуться навечно, но Крежинский заверил – все идет в штатном режиме.

      По вопросам связанным с компьютерными технологиями теперь им помогал новый сотрудник. Он был много старше уволенного Паши, особой эрудицией не отличался, но, как специалист старой школы, брал дотошностью и последовательностью. Уже вскоре они неплохо сработались. Проблемным по-прежнему оставалось сотрудничество с Касаткиным, и Крежинский, стараясь не обижать ветерана, начал привлекать к работе других конструкторов. Уставал Сергей теперь не так сильно. Утро в выходные начинал с пробежки и гимнастики. В будни по вечерам иногда заходил в расположенный на верхнем этаже министерства спортивный зал. К спиртному, несмотря на частые предложения соседа, почти не прикладывался. После того, как Марина подала заявление в "Альтернативу", он дал себе установку, встретить приезд семьи в хорошей физической форме.

      Галина ни в общежитии, ни на работе больше не появилась. Через соседа, который получал информацию от Ольги, Сергей узнал, что его бывшая сожительница приезжала на один день, чтобы забрать трудовую книжку. В дальнейшем она собиралась работать и жить в небольшом уральском городке, где еще несколько лет придется отбывать ссылку ее гражданскому мужу. Из тех же источников пришел слух, что у Крежинского завязался роман с Зинаидой, и она вроде бы даже переехала в его трехкомнатную холостяцкую квартиру. Зинаида действительно перестала появляться на кухне в общежитии, и Сергей от души желал шефу счастья.

      А Максу поступило предложение снова заняться сценаристкой деятельностью. В рамках проекта "Альтернатива" организовали творческую группу из переселенцев и поставили цель: в яркой художественной форме показать здешнему обывателю все "прелести" хорошо знакомой им реальности. Раскрыть глаза на мир, о котором этот обыватель втайне мечтал, подпитывая воображение вражеской пропагандой. Предложение Макс принял с радостью, и теперь все выходные просиживал за компьютером. Анжелу это сильно раздражало, но приходилось смиряться. Все попытки оторвать мужа от любимого занятия пробуждали первобытную ярость тирана-самца времен домостроя и пещерного патриархата.

      Весна окончательно вступила в свои права и уже готовилась передать их лету. Уходя в школу, дочь теперь повязывала поверх формы красный пионерский галстук. В конце мая она притащила стопку учебников на будущий год и дневник с проставленными четвертными оценками. После чего состоялся жесткий нелицеприятный разговор с родителями. В итоге, было решено, что в пионерлагерь девчонка поедет только во вторую смену, а июнь просидит над учебниками.

      И вот июнь наступил. В первый день лета Макс в хорошем настроении возвращался домой. Проект, наконец, был утвержден на высшем уровне и вскоре должен был поступить к тем, кто воплотит его в жизнь. Курировать процесс поручили их группе. В настоящий момент разрабатывали для новых приборов общую концепцию экранного меню. Знакомый по старой работе с интерфейсами многих ведущих фирм, Макс чувствовал себя на коне, и это дополняло приятными эмоциями теплый летний вечер.

      Отпустив водителя на повороте в жилую зону, он пешком прошелся до дома. Напротив подъезда с приходом тепла возобновила турниры компания доминошников. Проходя мимо, Макс поздоровался и получил шутливое приглашение присоединиться. В старых пятиэтажках еще жив был дух соседской общины, и всех любителей "забить козла" он уже знал. Отшутившись, что пока еще морально не готов, Макс вошел в подъезд. Поднимаясь по лестнице, по привычке, считал ступени. И вдруг, сбившись на цифре тридцать семь, застыл, отказываясь верить в то, что видит. Прямо перед ним, площадкой выше, стояли цеплюжники. Кувалда подпирал внушительным плечом исписанную нецензурным граффити стену. Цицерон устроился на подоконнике. При появлении Макса он пружинисто поднялся и двинулся навстречу:

– Ну что, не ожидал? Про должок не забыл, надеюсь?

      Сначала Максу казалось, что он видит кошмарный сон. Потом промелькнула жуткая мысль: – на самом деле, сном был переезд и все эти месяцы в новом мире, а сейчас наступило пробуждение.

      -Ну чего молчишь? Сказать нечего? – вкрадчиво поинтересовался цеплюжник. Его напарник, прекратив подпирать стену, тоже спустился к Максу. Теперь они оба оказались на расстоянии вытянутого кулака. Промелькнула мысль, ударить того, кто ближе, и бежать на улицу. Но страх сковал тело, и мышцы, словно в кошмарном сне, отказывались подчиняться.

– В общем, так. Долг со всеми процентами тебе вернуть придется, – подытожил Цицерон, и, достав смартфон, продолжал: – Как это сделать, мы тебе позже объясним. А пока, встаешь на колени, и проникновенно, со слезой в голосе, рассказываешь на камеру, как плохо ты поступил, и что такое никому и никогда больше делать не надо. Так что, давай вперед!

      По глазам цеплюжинка Макс увидел, что в следующий миг произойдет. Успев согнуться и напрячь мышцы, он и частично смягчил удар. Вместо того чтобы обрушиться на солнечное сплетение кулак прошел наискось. К счастью, боль вывела его из ступора. Взмахом ладони Макс выбил из рук цеплюжника смартфон, да так удачно, что тот полетел в лицо его напарника. Воспользовавшись долей секунды, бросился бежать. На нижней площадке его догнали и попытались схватить за рубашку. Оставив в руках преследователей клочок ткани, он вырвался, выскочил на улицу и, подбегая к доминошникам, крикнул:

– Мужики! Помогите!

      Оторвавшись от игры, компания сначала с удивление смотрела сначала на него, потом все повернулись к подъезду. Оттуда, чуть не выбив плечом дверь, появились Цицерон и Кувалда. Увидев, что жертва больше не убегает, цеплюжники перешли на шаг.

– Это, кто такие? – деловито поинтересовался сосед по лестничной площадке Семеныч.

– Бандиты! Деньги вымогают! – крикнул, задыхаясь после спринтерского броска, Макс. Цеплюжники, между тем, не спеша подходили к компании. Предполагаемых противников было в три раза больше. Но в своем мире они привыкли, что впереди, словно заградительный вал, катиться раздутый СМИ страх. Однако, здесь пропаганда еще не успела до смерти запугать людей, и слово бандит не приобрело сакрального смысла. Поднявшись от стола, шесть человек встали между ними и Максом. Не дойдя несколько шагов, цеплюжинки остановились.

      А ну в сторону! Разбежались быстро! – уверенным голосом супермена приказал Кувалда.

– Сейчас! Дай только штаны подтяну! – отозвался Семеныч, и с треском выломал из спинки лавочки доску. Почувствовав стыд, от того, что прячется за спины соседей, Макс тоже подскочил к лавке. Упираясь коленом в сиденье, потянул за край следующей перекладины. Доска довольно легко выскочила из подгнившей стойки. На конце ее, очень даже кстати, хищно загнулись гвозди. Увидев, что противник вооружается, цеплюжники сменили тактику. Прищурив взгляд, Цицерон театрально сунул руку в карман. Но это никого сильно не испугало:

– Ну, доставай, чего у тебя там! – весело предложил Семеныч, и взял наизготовку утыканную гвоздями дубину. И тут наступил перелом.

– Мы тебя еще достанем, гаденыш! – прошипел Цицерон, после чего, целюжники, словно по команде, развернулись.

– Ей, вы куда, ребята?! – крикнул вслед Семеныч, а кто-то из доминошников запустил в широкую спину Кувалды острый обломок доски. Впившись пальцами в свое импровизированное оружие, Макс подумал, что сейчас все-таки начнется драка. Но цеплюжники только ускорили шаг. Провожаемые насмешливыми криками и свистом, они вскоре скрылись за углом дома.

– Спасибо, мужики! С меня причитается! – в порыве благодарности выдохнул из себя Макс.

– Хорошая идея! – улыбнулся Семеныч , – Беги за пузырем, а мы пока еще одну партейку забьем.

      По дороге в коммерческий магазин Макс с мобильника позвонил Крежинскому. Сначала шеф не мог понять, что произошло. Но выслушав еще раз сбивчивый рассказ сотрудника, поинтересовался, все ли с ним в порядке, и обещал, что сам позвонит, куда следует в данном случае обращаться.


           Глава 14

      Следующим утром Макса пригласили в первый отдел. Выйдя с ним в коридор, Крежинский вкратце рассказал, что успел узнать от компетентных органов. Оказывается, Цицерон и Кувалда попали сюда вполне легально по туристической визе. В последние полгода в их реальности "ностальгический" туризм стал набирать популярность. "Альтернативе" он приносил хорошую прибыль, окупавшую большую часть расходов на представительство. Получить долг, цеплюжники вряд ли всерьез рассчитывали. Целью дерзкой выходки была пиар-акция. История удачного бегства Макса каким-то образом попала в социальные сети, и у него появились последователи. В течении месяца, спасаясь от кредиторов, эмигрировали еще несколько человек. А буквально совсем недавно, по той же самой причине, попросила политического убежища молодая семья, прибывшая сюда по туристической визе. Так что, перед цеплюжниками поставили задачу, получить видеоролик с его покаянием, и продемонстрировать потенциальным беглецам, что их могут достать и в другой вселенной. Сейчас они после профилактической беседы (предъявить им по большому счету было нечего) выдворены восвояси. Однако, остались вопросы к самому пострадавшему. Потому его и вызвали на беседу.

      Помимо уже знакомого Максу начальника первого отдела, в кабинете сидел коротко подстриженный молодой человек в костюме без галстука. Незнакомец был подтянут, энергичен и производил впечатление веселого компанейского парня. Именно он задавал вопросы. Интересовало многое: Кому из друзей и знакомых рассказывал о намерении иммигрировать, и что конкретно рассказывал. Как попал в долговую кабалу. Название банка, которому задолжал. Клички цеплюжников, методы их работы и прочие нюансы деятельности подобных контор. Удовлетворив его любопытство, Макс, в свою очередь спросил, каким образом кредиторы узнали его домашний адрес. Впрочем, на откровенный ответ он особо не рассчитывал.

– Это мы в данный момент выясняем! – улыбаясь, ответил представитель государственной безопасности. И тут заговорил начальник первого отдела. По его словам криминальную парочку ни по туристической, ни по какой другой визе сюда больше не пустят. Однако, все же существует мизерная вероятность, что пришлют кого-нибудь другого. Поэтому, Максу следует быть осторожным. А жену с дочерью на летний период лучше отравить к родственникам подальше от столицы. С отпуском за свой счет у супруги проблем не возникнет.

– Все хорошо! Только вот родственников у меня нет, – Мрачно произнес Макс, и неожиданно услышал:

– А вот это, вы, ошибаетесь! В совхозе "Коммунарка" в Смоленской области проживет родная сестра вашей матери.

– Тетя Валя? – изумился Макс.

– Ну, это вам виднее! – улыбнулся особист и дал листок с адресом.

      Выходя из первого отдела, Макс еще раз прочел название района и деревни. Все сходилось! Именно туда в счастливом детстве он вместе с родителями ездил погостить на деревню к тете. Гонял по окрестными полям на дорожном велосипеде. Подолгу плавал в теплой тихой заводи между зелеными кругляшками кувшинок. Пока мать помогала сестре на кухне и по хозяйству, они с отцом ходили по грибы, часами просиживали с удочками на старом деревянном мосте у неширокой сонно текущей речки. Последний раз он посетил деревню накануне крушения системы. А когда уезжал, вдруг накатило щемящее чувство, что покидает эти места навсегда. По дороге к автобусной остановке, все время оглядывался. Поля укутывала теплая вечерняя дымка, за еловым перелеском, обещая кому-то долгую жизнь, не унималась кукушка. А в голове навязчиво крутилось: "В последний раз!".

      Уже на следующий год стало не до поездок. Перемены сотрясали страну так, что главным казалось усидеть на своем месте. Какое уж там посещение родственников! К тому же пресса тиражировала страшилки, что в поездах озоруют грабители, а сельских жителей сгоняют с земли агроконцерны . Родители строили планы перевести Валентину в столицу. Но как-то не сложилось. А,незадолго до их кончины, от соседей пришло запоздалое известие, что тетю похоронили на деревенском кладбище, хорошо знакомом Максу березовом холме-погосте посреди уходящего под горизонт луга. Мимо него он часто проезжал по дороге к деревенскому магазину. А иногда, испытывая необъяснимое любопытство, оставлял велосипед внизу за оградой, и бродил между берез и покосившихся крестов, рассматривал потускневшие фотографии.

      Узнав о смерти тети, Макс неоднократно собирался навестить могилу. На своей машине туда можно было добраться за пять-шесть часов. Но как-то постоянно не хватало времени. Зарабатывал деньги, строил коттедж, ездил с приятелями на загородные пикники. И вот судьба вдруг дала шанс увидеть живую тетю Валю! Опять появилась ощущение, что он балансирует где-то на грани сна и пробуждения. Только вот не понятно, какая из реальностей сон. Та или эта?

      Вернувшись на рабочее место, Макс опять задал, теперь уже самому себе, вопрос:

      " Как же они все-таки меня здесь разыскали?"

      В памяти вдруг всплыло цветущее розовощекое лицо инспектора Оли. И почему-то появилась подозрение, что именно она слила цеплюжникам информацию.


      Глава 15

      Тем же вечером Макс послал тете телеграмму. Поинтересовался самочувствием и спросил, можно ли поселить у нее на июнь свое семейство. Через полутора суток получил ответ:

– Жива здорова. На все лето приезжайте!

      Вдогонку пришла еще одна телеграмма. Тетя Валя просила, если будет возможность, привести семена свеклы и редиски. Обегав центральные магазины и даже съездив на ВДНХ, Макс купил по несколько пакетиков свеклы, редиски, укропа и еще всевозможной зелени. В пятницу они всей семьей сели на вечерний смоленский поезд. В туго набитых чемоданах помимо белья и вещей лежали пакеты с копченой колбасой и прочим оставшимся от продуктовых заказов дефицитом.

      С поезда сошли рано утром и на автовокзале сели на первый автобус Смоленск-Орша. Недалеко от административной границы с Белоруссией выгрузились на пустынной остановке и свернули на проселочную дорогу, ловить попутку.

      Как часто бывает в начале июня, утро выдалось солнечным и прохладным. На траве блестела роса. От правой обочины уходил к еловому перелеску усеянный крапинками цветов луг. Слева деревья подступали к самой дороге. В смешанных зарослях, сообщая о появление чужаков, трещали сороки. Все вокруг было пропитано радостью наступившего лета. В эти первые недели оно всегда кажется бесконечным. Теоретически знаешь, что не за горами июль, а за ним уж и август. Но все это видится далеким и нереальным, будто наступление собственной старости, в которое до последнего момента отказываешься верить.

      Когда автобус скрылся за поворотом, на Макса вдруг снизошло спокойствие. Город, который до сих пор висел за плечами, заставляя все время куда-то спешить, сброшенным рюкзаком полетел в свежие заросли бурьяна. Оглядываясь по сторонам, Макс с жадностью впитывал окружающую благодать и совершенно не переживал, как они будут добираться дальше. Дочь тоже радовалась свиданию с природой и порывалась собирать цветы. Нервничала только Анжела. Оглядев пустынную дорогу, она заявила, что ездят тут только раз в году и то високосном. И если оставшиеся двадцать километров придется тащиться пешком, она вряд ли это вынесет. Однако, вопреки прогнозам, минут через десять с шоссе свернула и остановилась рядом с ними машина. Это был средних размеров пикап с крытым кузовом, где стояли несколько больших молочных бидонов. Там же в кузове была скамейка для пассажиров, где, держась за чемоданы, расположились Марьяна и Анжела. Макс, как человек знающий дорогу, с комфортом устроился на переднем сидении.

      Когда все расселись по местам, машина не спеша тронулась с места и вскоре за окнами уже мелькали знакомые деревни и перелески. Разговорившись с водителем Макс узнал, что зовут того Володей, и он уже два года, как фермер. Когда расформировали обанкротившийся совхоз, Володя получил в бессрочную аренду несколько гектар земли. Завел коров, по дешевке выкупил у совхоза и отремонтировал списанный трактор. Постоянно работали в хозяйстве только он жена и тесть, летом приезжали на каникулы из Смоленска сыновья студенты. По словам фермера, семья с трудом сводила концы с концами, но чувствовалось, что он свое дело, ни при каких обстоятельствах не бросит. Слушая его, Макс думал, что благодаря таким крепким мужиках держится и, несмотря на все беды, живет страна. Отмечая проблемы, на которые жаловался собеседник, он собирался выступить на семинаре в следующую пятницу. Там как раз должны были обсуждать тему сельхозкооперативов и фермерский объединений.

      Доставив попутчиков прямо к тетиному дому, Володя наотрез отказался брать деньги. Сердечно поблагодарив, Макс пошел вынимать из кузова чемоданы и свое семейство. Девчонка к тому времени успела выпрыгнуть из кузова. Анжеле он подал руку. Встречая их, за покосившимся штакетником надрывался лаем смешной вислоухий кабель. Пытаясь его перекричать, Макс громко позвал:

– Тетя Валя, мы приехали!

      Сначала ответа не последовала, и он уже начал опасаться, что хозяйки нет дома. Но немного погодя из открытой двери послышалось:

– Иду, мои дорогие! Иду!

      В появившейся старушке с трудом можно было узнать некогда моложавую и красивую тетю Валю. Однако, после нескольких минут общения стало казаться, что она, будто героиня сказки, возвращается в свой прежний облик. Тетя по-прежнему была очень деятельна и энергична. Отворив калитку, она прикрикнула на собаку:

– Бимка, молчать! Свои!

      Пес тут же завилял хвостом и принялся обнюхивать приезжих. А тетя, обняв и расцеловав Макса, проделала тоже и со всем семейством. Пока затаскивали в дом чемоданы, она несколько раз успела предупредить, чтобы ниже нагибали голову. Впрочем, это не помогло. Заходя из темных сеней в комнату, Макс все-таки стукнулся затылком о низкую притолоку. Тетя тут же засуетилась, чтобы сделать ему примочку. Угомонилась только после того, как племянник в жесткой форме отверг помощь. Увидев привезенные из города гостинцы, она разохалась. Зачем нужно было так тратиться! А вот семенам очень была рада.

      Готовясь к приезду гостей, тетя, как это бывало и раньше, переселилась в маленькую комнату. Приехавшим отвела большую. Здесь стояли две накрытые кружевными покрывалами кровати, и приметно пятую часть площади занимала русская печка. В одном из углов находился большой сундук, в другом над лампадкой висели иконы Богородицы и Спасителя.

      Оставив своих девушек разбирать вещи, Макс вышел во двор. Бимка лежал у крыльца, опустив вислоухую голову на лапы. Обойдя его, Макс свернул за угол и обогнул дом. От задней стены протянулись грядки. Вовсю зеленели лук и ботва редиски, активно пробивались из земли всходы укропа и первые листья картошки. На задворках участка среди зарослей лопуха торчала крохотная банька. Много лет назад ее собственноручно срубил одним топором муж тети Вали, покинувший этот мир где-то в начале восьмидесятых. Бревна почернели, кое-где успели обрасти мхом, но строение выглядело еще вполне крепким. За ним открывался вид на склон оврага и протекавшую внизу речку. Прислонившись к бревенчатой стене, Макс долго смотрел на сбегавшую вниз тропинку, по которой вместе отцом холодили на рыбалку. А вокруг, поднимая невидимые вихри, снова закручивались потоки времени. И откуда-то вдруг накатила горячая волна ностальгии. Горло свело судорогой, и он зарыдал, мелко подрагивая плечами.

      Вечером следующего дня на поезде Минск-Москва он возвращался в столицу. За окном в сгущавшихся сумерках мелькала зубчатая стена леса. Коротенькая экскурсия в солнечное детство закончилась. Впереди ожидала работа. На этом взрослом этапе жизни она стала очень важной ее составляющей.


   Глава 16.

      Дату прибытия жены и сына Сергей узнал за неделю. В тот же день подал заявление коменданту общежития, завизировав его у Крежинского и Водопьянова. Через пару дней из резерва выделили отдельный двухкомнатный блок, и вечером поле работы он перетащил туда вещи. За новоселье с теперь уже бывшим соседом допили последнюю бутылку виски, а накануне воссоединения с семьей, решил устроить мальчишник. Приглашены были Константин и Макс. Сначала планировали посидеть в общежитие, но с утра на вахту заступила Машка НКВД. Седовласая старушка снискала недобрую славу непримиримостью к тем, кто не соблюдал правила, в том числе, проносил и распивал спиртное. Потенциальных нарушителей бывшая сотрудница госбезопасности вычисляла с первого взгляда, и перед приездом семьи Сергею меньше всего хотелось неприятностей с администрацией. Но и идти в ресторан после недавнего инцидента тоже большого желания не было. Выручил Макс, предложивший для посиделок свою квартиру.

      Вечером поле работу затоваривались в коммерческом магазине и с полными сумками подходили к дому. Вечер был теплый, но пасмурный. Брызнувший полчаса назад дождик разогнал доминошников и сидевших на лавке старушек. Двор был пуст, если не считать дворника, разметавшего на проезжей части лужи. Делал он это как-то странно. Метла, почти не касаясь асфальта, летала из стороны в сторону, словно в песне Кольцова " Развернись плечо, размахнись рука…". Когда подошли ближе. Он прекратил изображать удалого косаря, и, облокотившись на древко метлы, с вызывающей улыбкой произнес:

– Вечер добрый, господа!

– И вам не хворать! – буркнул в ответ Константин. В глазах дворника промелькнули иронично-воинственные искры, и Макс вдруг понял, что сотрудник ЖЭКа пьян.

– А у меня, Максим, отличная новость – произнес дворник, обращаясь теперь уже только к соседу: – Прошел все круги ада, но разрешение, наконец, дали. Через неделю на П.М.Ж. Прощай немытая Россия!

      Глаза будущего иммигранта блеснули, но никто его радость не разделил.

– А это почему она немытая? Подметают тут плохо? – мрачно осведомился Константин.

– Это аллегория, господа! Лермонтов! – отозвался оппонент, нисколько не смутившись.

– Да уж поняли, что не Маяковский! – парировал Константин.

– Счастливого пути! – поспешил закончить разговор Макс и потянул коллег к подъезду.

      Закуску организовали по-походному быстро. Руководил сервировкой Константин, имевший самый большой в их компании холостяцкий стаж. Вскоре в широких тарелках уже была разложена крупно порезанная колбаса, в блюдцах плавали в собственном рассоле огурцы и помидоры, а в отрытой банке краснели легендарные бычки в томате. Наступил сакральный момент первой рюмки.

      Продолжая лидировать, Константин предложил выпить за одновременно радостное, но и печальное событие. Потому, как с одной стороны человек воссоединяется с семьей, но при этом в нашем холостяцком полку убывает. Выпив, накинулись на закуску, однако, перерыв между первой и второй был не долгим. Чувствуя, как уходит напряжение последних дней, Сергей думал о том, что вот в таких чисто мужских посиделках есть своя прелесть. А сама традиция, наверное, восходит к далеким патриархальным временам, когда женщин допускали лишь для поднесения блюд и подтанцовку.

      После очередной рюмки вспомнили про дворника, и Макс рассказал, что знал и слышал от соседей про эту загадочную личность.

– А пойдем ему морду набьем! – воинственно предложил Константин.

– Да ну его, пусть катится! Еще обратно проситься будет! – отмахнулся Макс. На что бывший сосед Сергея, хлопнув по столу кулаком, заявил:

– Назад не пущать!

      Немного погодя, как альтернативу мордобитию, он предложил, спеть, и тут же густым басом затянул:


      Весь Мир насилия разрушим

      До основанья, а затем

      Мы наш, мы новый мир построим

      Кто был ничем, то станет всем


      Припев подхватили хором: " Это есть, наш последний …". В устах людей, судьба которых совершила крутой вираж, слова пролетарского гимна звучали одновременно с иронией и искренним пафосом. А за открытыми окнами жила, надеялась на лучшее и преодолевала трудности страна, которую они не собирались больше никому давать в обиду.


 Часть 4. Дежавю.


    Глава 1

   Рассмотреть местное отделение "Альтернативы" с улицы Сергей смог впервые. Внешне оно выглядело почти также:– круглое, невысокое, огороженное металлической решеткой здание. Не бросающаяся в глаза проходная с ничего не значащей для постороннего наблюдателя табличкой "СКБ N2А91". Знать, что происходит за этим забором, широкой общественности не полагалось. Впрочем, некоторая информация о контактах с параллельными мирами в печать поступала, но строго дозировано и идеологически выверено.

   Отдав охраннику паспорт, Сергей ждал, пока выпишут пропуск. Под металлическим козырьком проходной было душно и жарко. На лбу уже обозначились мелкие бусинки пота. Он стирал их предусмотрительно взятой из дома салфеткой, но уже чувствовал, как намокает спина и прилипает к лопаткам новенькая рубашка. Отправляясь встречать семью, он постарался прилично одеться, но жара быстро свела все насмарку. Брюки и рубашка приобрели понурый мешковатый вид, в очередной раз подтвердив нелестный вердикт супруги: " На тебя, что не одень, все комом!".

   Наконец, паспорт с вложенным корешком пропуска вернулся к хозяину, и Сергей рванулся через вертушку на свежий воздух. Над внутренним двориком висел жар нагретого солнцем асфальта, но в первый момент после проходной даже создалась иллюзия прохлады. А вот внутри помещения действительно было намного комфортней. Поднимаясь по лестнице, он безуспешно пытался вспомнить дорогу. В прошлый раз, когда проходили здесь вместе с Крежинским, двигались в противоположную сторону, да еще и голова была занята совсем другим. В итоге, заблудившись в коридорах второго этажа, пришлось задать вопрос девице из местного персонала. Окинув Сергея подозрительным взглядом, она поинтересовалась, с какой целью ему нужен "внешний периметр", и только, узнав причину, показала дорогу.

   Коридорчик, где в прошлый раз стояли с Крежинским, он узнал сразу, а в конце его за стеклянными дверями увидел рамку металлоискателя и стойку контроля. Когда Сергей подошел к самым дверям, дежуривший пограничник, сердито махнул рукой, показывая, что ждать следует по другую сторону. Отойдя на несколько шагов, Сергей прислонился к окошку. Сразу же налетели воспоминания. Всего лишь несколько месяцев назад он пришел с той стороны, а за оконным стеклом лежал тогда еще чужой и непонятный мир, где предстояло начать все с чистого листа. Вспоминалось, и как завидовал тогда Максу, прибывшему вместе с семьей. И вот желание исполнялось! Но в голове крутились, сомнения, страхи, вопросы.

   Занятый своими мыслями, Сергей просмотрел момент, когда появились жена с сыном. Когда в очередной раз, повернув голову, Марина, облокотившись на ручку чемодана, уже стояла у пункта контроля. Одета она была по-летнему, платье-сафари оставляло открытыми руки ниже локтей и икры. Черные уложенные в сложную прическу волосы закрывали шею и опускались на край стоячего вороника. Просканировав взглядом супругу, Сергей отметил, что похудела, выглядит элегантно, а платье он что-то не мог припомнить. И тут же, игнорируя все благие намерения, темным облаком наползла ревность. Сын все это время, пребывал где-то на заднем фоне матери. Выглядел мальчишка растерянным и испуганным. Увидев сквозь стеклянные двери отца, улыбнулся, но как-то натянуто и кисло.

   Закончив общение с пограничником, Марина убрала в сумку документы и, наконец, повернулась. За те полгода, что они не виделись, лицо ее вряд ли могло измениться, но сейчас оно показалось каким-то чужим. Хотя выглядела супруга "на все сто", этого Сергей не мог не отметить. Изобразив непринужденную улыбку, он двинулся навстречу. Но в ее взгляде увидел испуг и еще что-то сложно передаваемое словами. Наверное, вот так же сморит на свой старенький домишко разочарованный и битый жизнью провинциал, когда, вернувшись после неудачной попытки покорить столицу, понимает, что это теперь навсегда. Но, возможно, все это Сергею показалось. А страх был вполне объясним. Несколько месяцев назад, пересекая черту, он и сам чувствовал себя не лучшим образом.

   Потрепав по голове сына, Сергей повернулся к жене. Хотел обнять, но в последний момент замешкался. А она, почувствовав заминку, сыграла на опережение. Отстранившись, подставила для поцелуя прохладную благоухающую дорогой косметикой щеку.

   Дальше к выходу двигались цепочкой. Впереди Марина с сыном, за ними Сергей с чемоданами. Только в проходной он вспомнил, что надо было заказать машину. Встречая семью, хотел организовать все лучшим образом. Долгое ожидание под палящим солнцем, в такой сценарий не вписывалось. К счастью заминка произошла по вине самой Марины. Когда вахтер потребовал документы на выход, она долго и суетливо рылась в содержимом своей большой дамской сумки. Полученные на пограничном контроле бумаги каким-то образом успели переместиться на самое дно. Сергей тем временем достал телефон и вызвал к проходной коммерческое такси.

– Пап, а это у тебе что, мобила такая? – удивленно поинтересовался сын.

– Ну да, здесь они у всех такие. И у тебя такой будет. Но потом. Здесь всякой мелкоте телефоны носить еще не полагается.

   Сын посмотрел с удивлением и испугом, но ничего больше спрашивать не стал.

   Вопрос с пропуском, наконец, был улажен, и они оказались на улице. Такси еще не подъехало, но Сергей оптимистично заверил, что скоро прибудет.

– Ничего подождем, – устало и даже смиренно отозвалась супруга. Через несколько минут машина действительно появилась. Филигранно развернувшись и затормозив в метре от клиентов, молодой улыбчивый шофер вышел, чтобы открыть багажник. Когда совместными усилиями вещи были уложены, Марина с сыном расположились на заднем сидении, Сергей сел рядом с водителем. В салоне они сразу окунулись приятную прохладу. Новая модель "Волги" была оснащена удобными креслами и кондиционером. И Сергей счел возможным похвастаться, что, умеют и у нас делать, если захотят. По дороге он взял на себя роль гида, комментирую мелькавший за окном городской пейзаж. Рассказывал, как работает городской транспорт. Показывал популярные торговые точки и объекты досуга. Когда проезжали мимо парка Горького, сообщил, что здесь недавно прошла реконструкция, и пообещал, что как-нибудь в выходные они сюда всей семьей обязательно сходят. Жена и сын почти всю дорогу молчали. На лицах по-прежнему читались напряжение и страх. Судя по всему, нелегко Марине далось решение о переезде. Но Сергей гнал прочь подобные мысли. Этот раунд он пока выигрывал, и надо было довести его до конца, не сорвавшись в мелочную ревнивую истерию.

   На вахте дежурила Машка НКВД. Но к вновь прибывшим грозная старуха отнеслась на удивление благосклонно. Видимо посчитала, что после приезда семьи одним потенциальным нарушителем станет меньше. Получив временные пропуска, Сергей затащил чемоданы на второй "семейный" этаж. Когда шли по коридору, показал коммунальную кухню. В выделенном им блоке он постарался навести порядок и придать видимость уюта, насколько это можно было сделать мужскими руками в казенном жилище. Супруга его старания наверняка отметила, но никак не прокомментировала. А он показал, где будет комната сына, а где будут жить они с Мариной, и нарочито бодро заявил:

– Ну, вы пока вселяйтесь, а я начну на стол собирать!


   Глава 2

   В коридорчике перед парткомом собралось несколько кандидатов. С некоторыми Макс, так или иначе, пересекался по работе. Сашку Колпина знал по общению в курилке. Сам он к зелью не пристрастился, но иногда ходил туда за компанию с Сергеем, отдохнуть и пообщаться с коллегами. Беседы в курилках велись разные, но в основном о политике, и частенько высказывались весьма вольные мысли. Колпин как раз состоял в вольнодумцах. Они часто сцеплялись с Сергеем, выступавшим яростным защитником социализма. Макс, хотя во многом разделял позицию коллеги, в таких дискуссиях участия не принимал. Удерживало подозрение, что Колпин работает на компетентные органы, а все эти разговоры провокация, с целью вызвать собеседника на откровенность. В отличие от простоватого и прямодушного Сереги, Макс привык контролировать слова и поступки. И понимал, что даже если ты искренне защищаешь систему, все равно в пылу спора невольно сболтнешь лишнее. Конечно, преследовать за это сейчас не будут. Но кто его знает, как все обернется дальше, и зачем оно тебе надо! И вот теперь вольнодумец Колпин собрался в партию, чтобы стать в первые ряды строителей социализма.

   " Хотя какие к черту строители! Построили уже, перестраивать пора…" – подумал Макс, и, даже мысленное упоминание "перестройки", породило ощущение душевного дискомфорта. В его прошлой жизни это роковое для страны время пришлось на детские годы. Но они не раз говорили на эту тему с Сергеем, который пережил "перестройку" и последовавший развал, будучи в зрелом возрасте. Так что, в сознании сложился устойчивый образ массового помешательства, несбыточных надежд, всплеска словоблудия и наивной простоты, которая, как любил говорить дед, "хуже воровства". И за всем этим проглядывал чей-то расчет, холодный и подлый.

   "Вот такие, как Сашка Колпин, на этих дядей тогда хорошо потрудились!" – думал Макс, с неприязнью наблюдая, как соискатель звания коммуниста перелистывает брошюрку с цитатами последнего съезда.

   Массивная дверь парткома отворилась, выпустив очередного претендента. Лицо у мужика было нездорового красного цвета. Видимо сказались жара и волнение. Вытерев платком пот, он громко выдохнул, огляделся и сообщил:

– Вроде проскочил! Ковалев, следующий.

   Приняв из его рук дверь, Макс задержал дыхание и шагнул из полумрака коридорчика в залитое солнцем пространство. От яркого света и устремленных на него взглядов стало не по себе, но доброжелательная улыбка Крежинского помогла справиться с волнением. Шеф сидел рядом с парторгом, помимо них за большим столом, накрытым по торжественному случаю кумачовой скатертью, расположилось еще пять человек. Трое из местного партактива, двое пришлых: дама лет шестидесяти и мужчина чуть моложе, на вид крепкий, энергичный и большее похожий на "сотрудника в штатском", чем кабинетного аппаратчика.

   Сесть Максу предложили на противоположный от парторга край стола. После чего приглашенная дама строгим голосом произнесла:

– Мы рассмотрели ваше заявление, Максим Петрович, и пригласили, чтобы побеседовать с вами лично.

   Далее, по традиции, началась проверка знаний материалов последнего пленума. Память у Макса была хорошая, и отбиваться было не сложно. Но он ожидал главного вопроса, о котором предупреждал Крежинский, и при этом советовал ответить взвешенно, но искренне. Задал этот решающий вопрос приглашенный товарищ:

– А как, вы, лично, относитесь к расширению гласности?

   С большой осторожностью! – уверенно и даже с некоторым вызовом ответил Макс.

   На лице райкомовской дамы вспыхнуло возмущенное удивление:

– Это почему же? Объяснитесь!

   Ответ Макс продумал заранее, и потому говорил почти без запинки. О том, что объективная информация естественно необходима. И что замалчивание реального положения в конечном итоге несет вред. Но правда бывает разной. Есть ложь с элементами правды, есть полуправда, есть правда с вкраплениями лжи. Она то, как раз, и самая опасная. В нее начинаешь верить, а умело вставленная ложь направляет твои мысли в выгодную для кого-то сторону. И поэтому очень важно, кто доносит до тебя правду, искренний сторонник или скрытый враг.

– Ну вот, вы так и до очередного поиска врагов договоритесь! – возмутилась дама.

   " Дура, ты! Их и искать не надо, сами придут, когда ворота откроешь." – со злостью подумал Макс. И тут в разговор опять вступил товарищ из райкома:

– Ну что же, интересная точка зрения. Как раз в духе гласности.

   Больше Максу вопросов задавать не стали. Попрощались с ним довольно холодно. Покидая кабинет, он думал, что не оправдал рекомендацию шефа. Но что поделать:

   " Откровенно, так откровенно!"

   Не заходя на рабочее место, Макс направился в проходную. Во второй половине дня в пятницу можно было уйти и пораньше. Тем более, после такого знаменательного события.

   "Не каждый день мимо кандидатства в члены партии пролетаешь!"

   В том, что его не утвердят, Макс почти не сомневался, но не сильно по этому поводу переживал. Инициатива исходила от Крежинского, а он просто пошел навстречу:

   " Но что поделаешь, не получилось!"

   Посчитав, что период адаптации закончен, начальство еще в начале лета открепило от них с Сергеем персонального водителя. Теперь Володя возил новых сотрудников – недавно прибывшую по линии "Альтернативы" семейную пару. Домой Макс ездил на троллейбусе. Но сегодня в такую жару залезать в раскаленный наземный транспорт совершенно не хотелось, и он решил пешком прогуляться до Пушкинской площади, там выпить в какой-нибудь кафе холодного пива и сесть на метро.

   В окутавшем город жарком мареве запотевший бокал пузырящейся золотистой влаги висел перед глазами, словно мираж над раскаленным асфальтом. К тому же, прогулки пешком его традиционно успокаивали, а сегодняшний провал все-таки не прошел для нервной системы бесследно. Он не сильно переживал, что не утвердят, куда больше раздражало, что пройдет Сашка Колпин. А в этом Макс почему-то был уверен. Агитируя подать заявление, шеф утверждал, что в партии проходят процессы обновления, и такие, как Макс и Сергей, там очень нужны. Но, судя по всему, ошибался. Крежинский идеалист, а они лишь изредка могут влиять на ход истории. Чаще всего, эта инертная громадина движется вслепую, толкаемая в разные стороны гордыней, глупостью, корыстными интересами отдельных личностей и целых группировок. Иногда эти толчки удачно складываются на общее благо, но куда чаще загоняют воз в яму.

   " Мне что до этого!" – пытался убедить себя Макс. Но в то же время чувствовал, что это не так. Иногда казалось, будто с того дня, когда в последний раз получил СМС с предложением продать почку, минула целая вечность. Но на самом деле прошло меньше полугода. И недавний инцидент напомнил о прошлом. Еще раз заставил оценить преимущества выбранного пути. И в отличие от тех, кто жил только в этой реальности, Макс хорошо понимал, как этот мир хрупок. Как гость из будущего, он мог разглядеть признаки зарождающего краха. Но на этот раз оставаться статистом в историческом реалити-шоу уже не хотелось.

   Дойдя до улицы Горького, Макс перешел на теневую сторону. На площади Маяковского застывший в камне пролетарский поэт устремлял взор в грядущее. Видел ли он из гранитного зазеркалье, что происходит вокруг?

   Площадь с некоторых пор облюбовали представители неформальной культуры. Молодые люди щеголяли уродливыми холками над бритым затылком. Дядьки в черных очках и гавайских рубахах приторговывали иностранным барахлом. Местные Мальвины с фиолетовыми и оранжевыми волосами оголись по случаю жары до коротеньких шортов и матерчатой полоски на персях. Как бывший футурист, певец революции такое пляжное откровение, может быть, и одобрил, но на спекулянтов, наверняка бы обрушил всю гневную тяжесть похожих на капли расплавленного свинца строчек. Эту публику он хорошо знал:

   " Ходят спекулянты вокруг Главтопа. Обнимут, зацелуют, убьют за рубль…".

   Но вряд ли предполагал поэт, что и в "счастливом далеко" вокруг его пьедестала, пряча в пакетах импортный товар, будут фланировать последователи всякой "дряни".

   Молча пройдя сквозь призывы купить фирмовую джинсу или френчевый батник, Макс двинулся дальше к Музею Революции. Мечту о холодном бокале пива реализовал на углу Тверского бульвара. Заведение "Дядька Макдонкин" неспроста было созвучно с империей фастфуда. Позаимствовав технологию, руководство Общепита слегка изменило название. И в дополнение к буржуазным чизбургерам и бигмагам здесь подавали еще отечественные расстегаи, пироги с капустой, и, главное, всегда было чешское пиво. Цены кусались, но это отпугивало маргиналов, и заведение считалось приличным. Обычно под вывеской с улыбающимся усатым дядькой стояла внушительная очередь. Но сегодня, по случаю вечера пятницы, когда большая часть москвичей устремилась к своим садово-дачным участкам, вход был свободен. Вскоре Макс уже вышел с подносом на открытую веранду и занял столик. Расположивший лицом в сторону бульвара, он поднес к губам запотевший бокал, и после первого глотка почувствовал, что не так уж и много нужно человеку до полного счастья. Чтобы растянуть удовольствие, отставил пиво и надкусил краешек чизбургера. И в этот самый момент возникшая рядом дама уверенным не допускавшим возражение голосом произнесла:

   " У вас тут не занято, молодой человек!"


   Глава 3

   С первых же секунды Макс почувствовал, что незваная гостья принадлежит к распространенному в столичной тусовке женскому архетипу. В манерах и взгляде чувствовалась самоуверенность, переходящая в надменность. Голос казался слишком грубым для представительницы нежного пола. Не дождавшись ответа, она заняла место напротив, и из-под прямой выбеленной челки дерзко сверкнули темные экраны солнцезащитных очков. Пока садилась, Макс успел разглядеть и оценить чуть прикрытые шортами крепкие загорелые ноги. Однако, майка с англоязычной надписью, вопреки молодежной моде, ни живот, ни плечи, не оголяла. Возраст незнакомки зависал где-то в счастливой неопределенности между третьим и пятым десятком. Максу вдруг показалось, что где-то он эту женщину раньше видел. А пока безуспешно пытался вспомнить, пришла подсказка:

– Ну что, Максим, не узнаешь бывшую супругу?

   В Ленку Коркину Макс влюбился на первом курсе. Выбор был не самым удачным. Но сердцу, как известно, не прикажешь! Коркина принадлежала к породе женщин, что ведет свою родословную еще со времен амазонок. Той, что дала миру властных императриц, Марф Посадниц, воинственных аристократок французской фронды, а ныне утвердилась и размножилась в отечественной интеллигентной и около культурной среде. К тому же типу, наверное, принадлежала и Жанна д Арк. Но если у Орлеанской девы главной доминантой была любовь к отечеству, то такие, как Корнина, любили себя и только себя. Жертвенность они оставляли на откуп своим верным вассалам. От них требовалось и мужество, и безрассудство, но главным оставалось условие не быть скучным. Макс продержался в ее орбите не долго. Он был слишком рассудительным и прагматичным молодым человеком. Склонности к самопожертвованию не проявлял, но и не принадлежал к блистательным негодяям ( такой типаж тоже был в чести у представительниц этой породы). Однако за короткий период их мимолетного романа переспать один раз все-таки успели. Случилось это после, а точнее во время, переходящей за полночь хмельной вечеринки. На одном из тех мероприятий, о которых участники на утро предпочитают заявлять, что ничего не помнят. Из-за обилия выпитого и не располагающей обстановки Макс тогда оказался не на высоте. Наверное, поэтому эпизод прошел всуе без продолжения и последствий. Но это было уже после разделения миров в его другой жизни. А здесь, судя по всему, судьба их отношений сложилось иначе. И, узнав от Крежинского, кто в течение нескольких лет была женой его дублера, он искренне пожалел бедолагу.

– Ну рассказывай, каким ветром в наших краях? – поинтересовалась Коркина.

– А меня ветром не носит. Работаю здесь неподалеку, – нехотя и даже раздраженно ответил Макс. Подведенные тушью брови собеседницы удивленно взметнулись:

– Вот как? А я слышала, ты за бугор свалил.

– Чушь это. Слухи и провокация. Был некоторое время в загранке, но с полгода, как вернулся.

   На лице бывшей изобразилось разочарование. Очки Коркина успела снять и теперь ее красивые васильковые глаза смотрели на него свысока, хотя и была она на полголовы ниже:

– Ну вот! А я даже решила, что ты способен на поступок. Думала, проглядела в тебе чего-то.

   После такого заявления, наверное, надо было обидеться, но Максу вдруг стало весело:

– Ну вот, видишь, ничего не просмотрела. Как был скучным, без изюминки в клюве, таким и остался. Одного до сих пор не пойму. Как ты за меня замуж тогда вышла?

– Да я и сама не пойму! – пожала плечами Коркина. Но чувствовалось, что упоминание о неудачном замужестве ее задело. Когда она поинтересовалась, живет ли он сейчас один, это прозвучало не как вопрос, а, скорее, констатацией факта.

– Ну почему, один. Женат и счастлив. Дочь подрастает, – сообщил Макс. Говорил с показным равнодушием, но догадывался, что это заденет бывшую еще сильнее.

– Нашел, наконец, идеал? Жена на кухне в халате. Детей нянчит, борщи варит, – произнесла Коркина с оттенком презрения и превосходства.

– Борщи я чаще варю, но Анжелка тоже неплохо готовит. А вообще-то она у меня дизайнер, вместе в Министерстве Реформ работаем, – сообщил Макс, и тут же нарвался на запрещенный прием. Но и этот удар ниже пояса удалось отразить. Когда Коркина спросила, не наставляет ли ему супруга-дизайнер креативные рога, Макс сделал удивленное лицо, ощупал голову, и, в свою очередь, поинтересовался:

– А что, должна?– И тут же, не дав развить тему, постарался перевести разговор на ее биографию. Как и следовало ожидать, жизнь Коркиной протекала ярко и интересно. Замужем в данный момент не состояла, но на личном фронте все было устроено лучшим образом. А еще она успела получить второе образование и работала теперь в быстро набирающем рейтинг журнале. Издание было старое и хорошо известное, но в последнее время обрело вторую молодость благодаря скандальным публикациям и прогрессивным взглядам. В подтверждение, она вручила визитку с перечислением своих титулов: – эксперт, журналист, аналитик. Вскользь упомянула, что вращается в высших кругах богемы, чему Макс, впрочем, не сильно поверил. Слишком уж подчеркнуто по-приятельски упоминались имена известных особ. Хотя на каких-то великосветских тусовках, в качестве журналиста, она вполне возможно и появлялась.

   С собой на подносе Коркина принесла лишь пирожок с вишней и чашку кофе. За разговором они быстро закончились. Не получив от бывшего супруга предложение чем-нибудь угоститься и продолжить беседу, она собралась уходить. Макс удерживать не стал. Провожая глазами, снова отметил красоту и стройность загорелых ног, не пропустил и обтянутые шортами ягодицы. Со спины бывшая выглядела очень даже не плохо. Но, представив, каково жить с этой особой в законном браке, зябко передернул плечами. И тут же подумал, что дублер, это, по сути, он, только в других обстоятельствах:

   "Значит, мог попасться на тот же крючок!"

   В голове закрутились мысли о том, как уязвима человеческая психика. Как легко венец творения добровольно отдает себя в рабство, подчиняясь обстоятельствам, идеям, тем, кого любит или обожествляет. Вспоминая сожаления Коркиной о не свершившемся "поступке", Макс вдруг понял, почему его клон стал невозвращенцем:

   " Это ведь он ей что-то пытался доказать!"

   И тут же чей-то ехидный голос за кадром задал вопрос:

   -А сам то, ты, как? Вы же с ним, ну очень похожи!

   Перебрав недавние и не совсем давние факты своей биографии, Макс почувствовал себя электромонтером на шаткой стремянке. Вроде бы стоишь, работу свою привычно выполняешь, а одно неловкое движение, и либо током ударит, либо вниз в свободном полете. Вспомнилось заодно, как ревновал Анжелу к своему приятелю Глебу, как из кожи лез, чтобы быть успешнее и круче. А еще он вдруг понял, что уже слишком долго живет в отрыве от семьи. И это ненормально! Может потому, в голову лезет многое, о чем человеку лучше не думать. Однако, разбавлять неприятные мысли новым бокалом он не стал. Разум и некоторый опыт подсказывали, что это лишь временное решение проблемы, и вечером, вернувшись в пустую квартиру, будешь чувствовать себя только хуже.

   Допив пиво, Макс убрал в карман рубашки лежавшую на столе визитку и отправился к метро. А дома в почтовом ящике обнаружил телеграмму. Анжела сообщала, что у них все замечательно, но очень соскучились и на следующей неделе собираются возвращаться. А на телефон пришло СМС сообщение от Крежинского. Шеф поздравлял с тем, что Макса утвердили кандидатом в члены партии, и напомнил, что всю следующую неделю он в отпуске, и Макс остается за старшего.


   Глава 4

   В начале июля завершился монтаж оборудования. Помимо основного помещения фабрика выделила кооперативу еще комнатушку под склад. И если швейными машинками занимались специалисты завода-производителя, то стеллажи пришлось собирать самим. Смешанной бригадой в составе Зинаиды, Корзинкина и Валентины, разгрузили во дворе машину и перетаскали упаковки. Остаток дня провозилась с гаечными ключами и отвертками в душной каморке будущего склада. Сильнее всего страдала закройщица, плохо переносившая жару из-за избыточного веса. Но и самой Зинаиде мало не показалось. Вернувшись в квартиру, где уже несколько месяцев обосновалась на правах гражданской жены, она приняла душ и без сил рухнула в мягкие объятия кровати. Вскоре пришел с работы Крежинский. Увидев ее, сочувственно покачал головой и отправился готовить ужин. Кулинарное соперничество, положившее начало их союзу, продолжалось. Но сегодня Зинаида уступала свою очередь. Слыша, как он хозяйствует на кухне, и все еще пребывая в тисках усталости, продолжала думать о работе. Уже было понятно, что выделенное помещение слишком мало, если одновременно использовать его для материала и готовой продукции. Так что надо договариваться еще об одной комнате, и желательно по соседству. Иначе придется брать сразу двух кладовщиков. Один человек, бегая по этажам, не будет успевать, и склад окажется узким местом всего производства.

   На ужин муж приготовил овощное блюдо с красивым названием по испанскому рецепту. Не смотря на усталость, Зинаида по достоинству оценила его старания, и временно признала свое поражение. За едой рассказала, как прошел день, встретив неизменное понимание и сочувствие. Временами она ловила себя на мысли, что уж слишком у них все хорошо. Иногда даже в душу предательски заползала скука. Но жизнь научила ценить спокойную гавань и гнала прочь подобные мысли. А утром за завтраком они, на свежую голову, обсудили следующий этап ее работы. Пора было набирать штат. Но поначалу Крежинский посоветовал еще раз просмотреть и скорректировать пункты устава.

   Судьба не дала ей возможность получить высшее образование. Зато жизнь многому научила на практике. И сейчас, использую весь накопленный опыт, ей предстояло стать у истоков нового вида трудовых отношений. Первоначальный написанный какими-то наивными идеалистами устав Зинаида подвергла кардинальной переработке, и сумела утвердить изменения у начальства. Она хорошо изучила человеческую натуру и понимала, как опрометчиво полагаться на коллективную сознательность. Знала, сколь разрушительной потенциал несут человеческая гордыня, зависть, глупость и жадность. Была убежденной сторонницей единоначалия, но в тоже время ненавидела и не хотела учреждать полу рабскую зависимость от хозяев, хорошо знакомую ей по жизни в "свободном мире". В общем, пришлось прокладывать курс между Сциллой и Харибдой, и она вроде бы справилась.

   По ее версии директор кооператива, взявший на себя ответственность за создание и функционирование предприятия, обладал всей полнотой власти. В то же время он не мог без законных оснований и согласия профкома увольнять сотрудников, и устанавливать себе сколь угодно высокие оклады. Сумма его заработка, как и у всех остальных, заранее оговаривалось в виде доли от прибыли (практика, опробованная когда-то на китобойных и каперских судах). Раз в год приглашенные аудиторы составлялся отчет о финансово-хозяйственной деятельности кооператива. Документ выносился на общее собрание, и коллектив голосовал за доверие или недоверие директору. Причем, во втором случае дело поступало в надзорные органы, решавшие менять руководство или распустить коллектив. Этот пункт вызвал сомнение даже у Крежинского, считавшего, что нужно доверять мнению большинства, но Зинаида настояла на своем варианте.

   Отдельной головной болью стала бухгалтерия. Тут пришлось взаимодействовать со специалистами. Как человек не очень в этих вопросах компетентный, Зинаида сначала целиком доверяла их мнению. Но вскоре начала понимать, что эти люди живут в каком-то своем особом мире цифр, порою оторванном от реальностей жизни. Пришлось вступать в споры. Садиться за учебники времени не было, и потому она просто старалась во всем руководствоваться здравым смыслом. В итоге отчетность удалось свести к минимуму. Главное, чего она добилась, это возможность самой контролировать финансовую деятельность кооператива, не полагаясь целиком на мнение бухгалтера.

   Как человек из рабочей среды Зинаида с неприязнью относилась к бумажному крючкотворчеству, и только сейчас начала понимать всю важность написанных сухим казенным языком строчек. Почти каждая из них определяла дальнейшую судьбу ее экспериментального детища, судьбы тех, кто пойдет следом. От создаваемых сейчас документов во многом зависело, как эффективно смогут эти люди работать, сумеют ли обеспечить себе и сотрудникам достойную зарплату, и не повиснет ли над ними из-за малого недосмотра и оплошности угроза лишения свободы. Сейчас эта тяжелая бумажная работа в целом была закончен, но по совету ,Крежинского она еще пару дней подчищала мелкие огрехи. А дальше наступил этап подбора персонала.

   Отпечатав на министерском принтере красочное объявления, Зинаида развесила их в проходной и у входов в цеха. С руководством фабрики была джентльменская договоренность, что их сотрудников кооператив будет зачислять к себе только переводом и по согласованию с отделом кадров. Новый молодой директор сам затеял реорганизацию, и это давало ему возможность избавиться от раздутого штата. Но Зинаида понимала, что есть опасность завербовать контингент никуда не годный, и это на корню зарубит все начинания. С каждой претенденткой (в подавляющем большинстве это были женщины) она беседовала лично. Старалась доходчиво объяснить, не только преимущества, но и риски. Потом еще приходилось согласовывать перевод с местным руководством. Благо, что начальник отдела кадров оказался человеком порядочным и по-житейски мудрым. Соблюдая интересы фабрики, он искренне желал успеха новому начинанию и старался достичь компромисса. С высоты многолетнего опыта этот старый кадровик хорошо видел проблемы и иногда давал полезные советы. Например, о том что, людей совершенно бесполезных практически не бывает, просто у каждого есть свои слабые места и свои достоинства. Играмотный руководитель должен расставить персонал так, чтобы способности проявились в полной мере, а недостатки несли наименьший вред.

   Во второй половине июля в самый пик жары штат кооператива был, наконец, укомплектован. Но запускать цех решили в конце августа, чтобы дать сотрудникам возможность отгулять отпуска на старой работе. У самой Зинаиды оставалось еще огромное количество мелких и не очень мелких дел. Но Крежинский почти насильно заставил ее взять в профкоме десятидневную путевку.

   Автобус в зону отдыха отъезжал вечером в пятницы от здания министерства. Пока не выбрались из черты города, из-за автомобильных пробок тащились черепашьим шагом. Устроившись у окна, Зинаида наблюдала, как с левой стороны то обгоняя, то отставая, ползут борта грузовиков и крыши легковушек. Преобладали в потоке "Жигули" разных моделей, но часто попадался и новый "народный" вариант "Москвича". Краем глаза Зинаида посматривала на сидевшего рядом мужа. Вспоминала, как несколько месяцев назад на том же самом автобусе тем же маршрутом ехали на субботник:

   " Была ли уже тогда что-то предопределенно в их судьбе?"

   Из-за буйно разросшейся листвы зону отдыха трудно было узнать. С площадки перед администрацией теперь уже не просматривалось ни озеро. Но домик, куда их определили, стоял на самом берегу. Метрах в десяти начинался пляж, с пластиковыми шезлонгами и торчавшими из песка солнцезащитными грибками. У деревянного пирса покачивались на мелкой волне прогулочные лодки. Как официально незарегистрированных, их поселили в разные номера, но на одном этаже и по соседству. Разбирая вещи, Зинаида успела прослушать болтовню соседки и, даже узнать подробности ее личной жизни. Работала та в отделе реформирования социальной инфраструктуры, а сюда приехала с большой кампанией на выходные. Замужем пока не состояла, и на этот загородный уикенд возлагала определенные надежды.

   Ровно в половине седьмого в дверь деликатно постучали. Крежинский пришел звать на ужин. Взявшись за руки, по петлявшей среди леса дорожке они не спеша пошли к главному корпусу. В лесу уже смеркалось. "Умные" фонари начали пока еще слабо светиться. Сосны над головой, создавая подобие шатра, смыкали свои мохнатые лапы. Зинаиде эта картина напомнила иллюстрации сказок. Тех, что должна была читать ей на ночь, но так и не прочитала, вечно уставшая и раздраженная мать. Не сделала она и много другого, не оставив зацепок, вызывающих светлую грусть об ушедшем родном человеке. Тут уже ни чего не поделаешь. Так вышло! Но то, что эта прогулка отложится в памяти, Зинаида чувствовала и знала.

   В зале главного корпуса столики были накрыты на четыре человека. На белоснежных скатертях стояли блюда с фруктами, стаканы сока, розетки с очень вкусным на вид салатом. Тем, кто уже успел придти, улыбчивые официантки развозили в тележках горячие блюда. За ужином познакомились пожилой семейной парой. Они тоже приехали на неделю, были здесь уже не в первый раз и мужчина увлеченно рассказывал, какая на озере в это время рыбалка. Оценив достоинства местной кухни, Крежинский и Зинаида не спеша допили сок и попрощались с соседями до завтрашнего утра. Уходя, задержались в фойе, рассматривая предложения культурного досуга. На неделе намечалось несколько автобусных экскурсий с осмотром исторических памятников. А в этот вечер в местном кинозале показывали французский фильм с Жаном Габеном. До начала оставалось еще около получаса, и они решили прогуляться к озеру.

   Фонари теперь горели в полную силу, освещая хрустящий под кроссовками гравий дорожки. Когда вышли к воде, ветер стих, на зеркальную глядь озера ложились алые полосы догорающего заката. Из прибрежных камышей поднялась и полетела над самой водой стая уток. Провожая птиц взглядом, Зинаида вдруг ощутила нереальность происходящего:

   " Неужели это все со мной!"

   Вспомнилось, что за последние двадцать лет ни разу вот так по-настоящему не отдыхала. В порыве благодарности, она прижалась к плечу мужа и прошептала.

   " Паша, спасибо тебе, что вытащил!"

– Да брось. Тебе спасибо, что компанию составила – смущенно проговорил Крежинский. Потом, посмотрев на часы, бодро произнес:

– Пошли, а то в кино опоздаем.


   Глава 5

   То, как у них сложится первый вечер, Сергей не раз пытался представить. Картины воображение рисовало самые разные, от оптимистичных до философски-печальных:

   " Нельзя второй раз войту в одну реку. Где тонко, там и будет рваться дальше. Предавший единожды предаст и дважды…"

   Какой-то внутренний голос подсказывал, что все эти мысли надо выкинуть из головы, иначе заранее запрограммируешь негативный сценарий. Но, в то же время, другой голос призывал не прятать голову в песок и смотреть правде в глаза, какой бы неприятной и горькой она не казалась. Наконец, после всех волнений и ожиданий, они снова все вместе собрались за одним семейным столом. И оба голоса продолжали давать противоречивые советы.

   Готовя праздничный ужин, Сергей постарался продемонстрировать все кулинарные навыки, что приобрел за время холостяцкой жизни. Рецепты "Оливье" и мяса под майонезом он специально уточнял у бывшего соседа. Костя и сам заглянул к ним в этот вечер, попросить зарядку для мобильника. Но Сергею показалось, что приятель лукавит и истинная причина любопытство, причем, не только его собственное. Костина "боевая подруга" до сих пор состояла в СМС переписке с Галиной. Так что, приказ провести разведку, вполне возможно, поступил и с той стороны. От предложения присесть за стол, Константин не отказался, но задерживаться не стал. Провозгласив тост и выпив за отличного парня и хорошего соседа, поспешил ретироваться. А, уходя, забыл взять злополучную зарядку.

   Выслушав комплимент в адрес мужа, Марина деликатно улыбнулась. И сложно было понять, что она на самом деле по этому поводу думает. Держалась она по-прежнему напряженно. Не в своей тарелке чувствовал себя и сын. Сергей хорошо понимал, что сейчас на душе у парня. В одночасье он был вырван из привычной среды, остался без приятелей, технических новинок, которыми был окружен в своем мире. Но главное, ему придется идти в новую школу, заново вписываться в подростковую среду, живущую здесь по иным правилам. Впрочем, внутри себя подростковое сообщество во все времена жило по негласным законам, восходящим к раннему средневековью. И все же, вспоминая свое детство, Сергей думал, что среда, из которой был вырван сын, куда более изнеженная и менее агрессивна. Чтобы не говорили стихийные последователи социального дарвинизма, своего ребенка Сергей собирался максимально защитить, пусть даже во вред его будущей самостоятельной жизни. Пока что, выход видел в элитной школе с физико-математическим уклоном, куда мог устроить его с помощью своих министерских связей. Проблема была в том, чтобы парень в этом заведении удержался. И Сергей уже решил, что заставит оболтуса просидеть остаток лета над учебниками. Тут уже он сам собирался быть предельно жестким.

   Закончив праздничный ужин, долго пили чай с тортом. По случаю приезда семьи, Сергей разорился в коммерческом магазине на "Птичье молоко". Марина оценила его старания, отметив "забытый" не испорченный новыми технологиями вкус. Но в целом разговор за столом не клеился. И вроде многое нужно было сказать, но темы были такие, что может быть и касаться не стоит. Во всяком случае, расставлять точки, Сергей не хотел и боялся. Пусть лучше все повисит пока в неопределенности. Когда за окнам стало смеркаться, Марина, посмотрев на часы, скомандовала сыну:

– Так, Александр Сергеевич, умываться и в постель. Сегодня тяжелый день был.

   Парень безропотно подчинился. А Сергей подумал, что когда одноклассники узнают отчество новичка, то наверняка будут дразнить, и возможно прилепят прозвище Пушкин. А им с женой надо было бы подумать, когда выбирали ребенку имя.

   С уходом Сашки за столом окончательно повисло молчание. Наступал кульминационный момент. Если раньше преимущество было на стороне Сергея, то сейчас их незримое противостояние перемещалось туда, где, несмотря якобы мужскую инициативу, все полнотой власти обладает женщина. В затянувшейся паузе она видимо решала, как этой властью распорядиться:

– Ну что, покажи, где у вас тут посуду моют. И давай в душ, я следом, – прервала молчание Марина.

   Они вместе отнесли посуду на коммунальную кухню. Оставив ее принимать бразды правления хозяйством, Сергей отправился в ванную. Когда вышел, Марина уже успела все перемыть и, облачившись в длинный махровый халат, ждала своей очереди. Потом, растянувшись под простыней, он долго прислушивался к шуму воды, и казалось, это затягивается в бесконечность. А когда перестал литься душ, опять наступила длинная пауза. Наконец, Марина открыла дверь. Отвернувшись к стене, Сергей слышал только шаги. Выключив свет, она остановилась посредине комнаты. Вторая застеленная кровать стояла у противоположной стены. Сергей еще до конца не решил, как поступить, если она, пожелав ему спокойной ночи, отправится туда. Но шаги стали приближаться. Он услышал шелест падающего халата, и нарочито грубую команду:

   " Подвинься!"

   Наступающая ночь стала долгой и страстной. Возможно, даже за стенку, шокируя сына, долетали из их комнаты стоны. Где-то в первом часу, Марина ушла на свою кровать. А утром за завтраком, как бывало когда-то раньше, они обсуждали неотложные дела. Вопросов и проблем возникало огромное множество. Решение их во многом теперь зависело от Сергея, и он снова чувствовал себя главой семьи.


   Глава 6

   В понедельник Макс пришел на работу раньше обычного. К своей временной должности он относился вполне серьезно и расценивал, как хорошую тренировку на будущее. Но понимал, что слишком входить в роль не следует, и лучше ограничиться поддержанием текущих дел. Просмотрев почту, увидел, что у заводчан возникло большое количество вопросов. Значит, пришла пора посылать туда "на разборки" Сергея. Для усиления хорошо было бы отправить с ним и компьютерщика Глагольева, но тот был нужен самому Максу в офисе, и, подумав, он решил придать Сергею в помощь Касаткина. На работе от него толку все равно толку было мало, а там своим важным видом и уверенным басом ветеран мог оказать воздействием на оппонентов.

   Когда появилась Капиталина, Макс попросил ее заняться остальной почтой. Следом почти одновременно пришли Сергей и Касаткин. Сначала Макс хотел пригласить их за свой стол, как обычно делал Крежинский, но решил, что лучше подойти самому. Подсев к Сергею, он посетовал, что в НПО опять мутят воду и попросил завтра туда подъехать. Затем, в форме пожелания, проинструктировал: не давать никаких обещаний, вникнуть в суть претензий, а решения они будут принимать уже после возвращения шефа. Касаткину Сергей ничего объяснять не стал. В предельно вежливых выражениях просто попросил помочь коллеге.

   Приводной механизм маленького подразделения был запущен. Теперь можно было заняться и своими непосредственными обязанностями. Дождавшись появления Глагольева, Макс вместе с ним продолжил обкатку новой программы. По задумке, она должна была имитировать работу универсального меню для новой приборной линейки. Но пока и к меню, и к самой программе было еще много вопросов. На обеде в столовой они пообщались с Сергеем. Макс спросил, как Сергей встретил семью, а тот поздравил его с зачислением в кандидаты. Обсуждая тему, они сошлись на том, что Крежинский все-таки был прав. Похоже, что во всемогущей и одноликой, как терракотовое воинство, партии назревает раскол. Одни силы начали игры в гласность и демократию, другие формируют свою боеспособную фракцию. Хотят взять власть и провести реформы без разрушения страны и системы. Конечно, так откровенно шеф с ними не говорил, но Сергей и Макс искусство чтения между строк уже хорошо успели освоить.

   После обеда Макс хотел продолжить работу с программой, но ему неожиданно позвонил и попросил зайти начальник первого отдела. По дороге Макс успокаивал себя тем, что причиной, скорее всего, стала какая-то бумажная формальность. Очередная бюрократическая отчетность, которой, в отсутствие шефа, придется заниматься ему. Однако, увидев в кабинете постороннего, он сразу понял, что дело куда серьезней и пришли именно по его душу.

   Это был тот же молодой человек, что беседовал с ним после инцидента с цеплюжниками. Однако, хозяин кабинета счел нужным его еще раз представить, после чего ушел, дав возможность поговорить наедине. Звали сотрудника госбезопасности Владиславом. Отчество звучало очень мудрено, но оно и не понадобилось. Собеседник сразу предложил называть его просто Влад. Манеры его располагали к доверительному общения, но Макс мысленно командовал себе не расслабляться. Поинтересовавшись, как поживают жена и дочь, Влад сообщил, что угроза миновала, и они, ничего не опасаясь, могут возвращаться в Москву. Поблагодарив, Макс подумал:

   "Интересно, про телеграмму Анжелки он уже знает?"

   А дальше Влад начал расспрашивать о прошлом. Причем, не очень было понятно, что больше его интересует: биография Макса, или же сведения о различных бытовых мелочах той другой жизни. Решив, что собеседнику в первую очередь нужно второе, Макс старался отвечать, как можно подробней. Информация, скорее всего, предназначалась для работающей под крышей "Альтернативы" разведки, и он искренне старался помочь. Собеседнику нравилась его обстоятельность. Он удовлетворительно кивал, а потом совершенно неожиданно перешел к главному. Отметив наблюдательность и аналитический склад ума Макса, предложил:

– А не хотите послужить своему новому отечеству? В той реальности мы в последнее время вынуждены активизироваться. Обстоятельства вынуждают. У нас ее, кстати, называют "зазеркалкой". Так что, нужны адоптированные к этой самой зазеркалке сотрудники. А вас и готовить даже особо не надо.

   У Макса были подозрения, что ему предложат стать информатором. Во время разговора, он даже попытался заранее продумать, как бы деликатнее отказаться. Но такого оборота не ожидал, и ответил первое, что пришло на ум:

– У меня вообще-то работа есть. Я ее люблю, знаю. Думаю, здесь куда больше отечеству пользы принесу!

– Мы в курсе, – кивнул Влад, – но вас никто от работы отрывать не собирается. Будут командировки, не частые, зато хорошо оплачиваемые.

   Аргумент был весомый. Скоро должна была вернуться Анжела. За время летнего отдыха в голове супруги, наверняка, родилось множество планов, так что, дополнительный заработок был очень кстати. Но Макс продолжал упираться.

– Да какой из меня агент! Я человек мирный, гражданский.

– А вы думаете, нас только супермены или ворошиловские стрелки интересуют? – улыбнулся собеседник, – Палить из пистолета и бегать по крышам приходится после провала. А нам нужны те, кто провалов избегает. Вы, как раз, подходите. Но всю необходимую подготовку конечно пройдете.

   Звучало убедительно, но у Макса уже выработался иммунитет на любую агитацию. Когда его к чему-либо склоняли, в сознании сразу выстраивался защитный барьер. Он хотел было попросить время на раздумье, но почувствовал, что если даст зацепку, от него не отстанут. Потому, решительно мотнув головой, извинился и сказал окончательное "нет". Улыбчивое лицо собеседника тут же окаменело, взгляд стал пронизывающим и тяжелым:

– А это вы зря, Максим Петрович! От наших предложений не отказываются. Подумайте над этим.

   Но тут же, став прежним компанейским парнем, Влад протянул визитку с телефоном и на прощание посоветовал еще раз хорошенько обдумать. Возвращаясь к себе, Макс представил, как мог повернуться разговор, если за ним водились грешки:

   " Точно бы дожали, и никуда бы не делся!"

   По спине пробежал неприятный холодок, даже не страха, а ощущения своей беззащитности перед некой безликой внешней силой. Не враждебной, а просто равнодушной к тебе, твоим чувствам, твоей жизни. Понимая это, Макс даже особо не осуждал:

   " Тебе ведь тоже попавшего под ботинок муравья не так уж сильно жалко!"

   И все же в предложение были привлекательные стороны. Но он гнал эти мысли:

   "Сказал нет, значит, нет!"


   Глава 7

   Почти в самом начале трудовой деятельности на своей первой работе Сергею уже доводилось общаться с производством. Молодого специалиста послали на опытный завод, курировать изготовление первой партии новых приборов. Более опытные коллеги под благовидными предлогами увильнули, и ему, как необстрелянному новобранцу, пришлось идти затыкать танковый прорыв. Отношение головного института с подведомственным предприятием временами действительно напоминали военные действия. Две организации, делающие одно дело, взаимозависимые, как части единого организма, засыпали претензиями и жалобами начальство. Даже на личном уровне, их сотрудники друг друга недолюбливали. Добавлялся и еще один фактор, о котором не писали в газетах, не рассказывали ни в институте, ни в школе. Оказавшись один на один с трудовым народом, Сергей на собственном опыте узнал, что такое классовую неприязнь в ее истинном проявлении. Благо, что до рукоприкладства не доходило. Ну а уж, насмешек и издевательств получил сполна. И у самого то и дело чесались руки врезать по какой-нибудь ухмыляющейся роже.

   Такому отношению отчасти способствовали объективные причины. Он был еще неопытен и не всегда компетентен в своем деле. В документацию на экспериментальную партию традиционно затесалось немало ошибок. Это вело к неизбежным переделкам и било заводчан по карману. Но главной виной Сергея все-таки стало его высшее образование. Сам этот факт сразу делал его человеком классово чуждым. А дальше уже работали инстинкты толпы, присущие всем классам и прослойкам, но в простонародье проступавшие особенно выпукло и неприглядно.

   Приходилось общаться и с местными "белыми воротничками". Но даже, будучи контингентом классово близким, они никакой помощи не оказывали. Более того, старались по возможности замкнуть на него претензии своих заводских горлопанов. Хотя, в глубине души, местные ИТР Сергею возможно даже сочувствовали. И когда через несколько лет они встретятся в сводной колонне НПО, идущей на демократический митинг, общаться будут, как старые добрые знакомые. Надо сказать, что и борьбой за демократию Сергей отчасти увлекся под впечатлением тех своих заводских злоключений, и в крушение системы видел избавление от засилья гегемона. В целом, оно так и вышло. Только вот радоваться пришлось не долго. Торговать женским бельем в переходах пришлось и бывшим инженерам, и оставшимся без работы пролетариям.

   И вот он снова отправлялся на чужую территорию. История повторялось, но уже на новом витке спирали. Теперь Сергей был представителям более высокой организации. Общаться предстояло с теми, кто будет воплощать идеи его команды, а потом (как он когда-то) курировать изготовление на подведомственном заводе. И Сергей заранее ожидал, что разговор будет нелегким. Разработанное им с сотоварищами техзадание, наверняка, было далеко от совершенства. Однако, по прежнему опыту он знал, что идеальным, особенно на первом этапе, ничего не бывает. Всегда приходится что-то дорабатывать и вносить коррективы. В итоге, успех часто приходит не к автору лучшей идеи, а к тем, у кого хватило упорства воплотить задуманное в жизнь. Но сейчас ситуация была особая. Воплощать должны были другие. И они, похоже, этого не хотели.

   Случилось все, как и предполагал. Начались нападки, на саму концепцию универсальной приборной тележки. Основные претензии касались плохой помехозащищенности. С этой проблемой инженеры НПО якобы уже столкнулись на этапе макетирования, и ставили под сомнение саму возможность двигаться дальше. Главную атаку вел сухощавый нервный малый. На вид он был, ровесником Сергея и принадлежал к той специфической разновидности людей, которым, не смотря на вполне интеллигентный вид, почему-то хочется дать в морду. Чаще всего, такие типажи почему-то попадались среди земляков москвичей. И даже будучи убежденным патриотом родного города, Сергей вынужден был констатировать, что " не все в порядке в Датском королевстве". Чем-то этот критикан напомнил ему заводских горлопанов из воспоминаний молодости. С той лишь разницей, что те с рабочей прямотой резали правду матку, а этот сыпал наукообразными фразами. Присутствовавшее при их разговоре начальство вроде бы сохраняло молчаливый нейтралитет, но можно было догадаться, что нападки санкционированы. А когда главный инженер намекнул, что у их коллектива есть свои проверенные наработки, все стало, боле менее, понятно. Коллеги решили не напрягаться с разработкой, а протолкнуть под новым названием что-то уже готовое.

   Внутренне собравшись, Сергей перешел в контратаку. Он уже не был тем неопытным юнцом, который, получая претензии и насмешки, метался по заводу, пытаясь что-то на ходу поправить. Чему-то жизнь все-таки научила. Перед тем, как идти на этот разговор, он проконсультировался у себя в экспертном отделе. Народ там работал разный, но были и специалисты очень высокого класса. Под техническим заданием стояла их виза, так что к просьбе помочь отнеслись вполне благосклонно. Сергею и самому раньше приходилось бороться с помехами, но в памяти это осталось чем-то вроде шаманской пляски с бубном. Теперь же он набросал приблизительный план того, что можно и нужно сделать.

   Поначалу критикан пробовал огрызаться. Пропуская мимо ушей заявления в духе: "мы тут не глупее, чем у вас в министерстве", Сергей просил показать письменные отчеты о проведенных экспериментах, а также предложения по устранению возникшей проблемы. Вскоре выяснилось, что ничего этого нет. Да и вряд ли могло быть! Слишком мало еще прошло времени. Так что, скорее всего, хотели взять нахрапом.

   В разговор снова вмешалось местное начальство, и Сергея заверили, что отчеты в ближайшее время предоставят, ну и, конечно, еще подумают, что тут можно сделать. Потом разговор перешел на претензии к конструкции, но тут на вопросы отвечал Касаткин. Возвращаясь с совещания, Сергей чувствовал, что этот раунд, хоть по очкам и с небольшим перевесом, все-таки выиграл. Будучи еще во власти эмоций, он мысленно обращался к оппоненту:

   " Министерских ты, дурак, не любишь! А мы тебе и всей вашей конторе работу даем. Деньги под вас из государства выбиваем. Да ты и государство, наверняка, не любишь. Журнальчиками зачитываешься, вроде тех, где бывшая супруга Макса самовыражается. Читай, читай, дурило! Ждут тебя там, в свободном мире…"

   Про встречу в фастфудовском кафе Макс рассказал ему, когда остались вдвоем в курилке. Упомянул он и журнал, где его "бывшая" делала карьеру журналиста. А Сергей вспомнил, как и сам когда-то зачитывался подобными изданиями, и снова появилось устойчивое ощущение дежавю.

   Домой он пришел раньше обычного. Супругу застал в разгар трудов по благоустройству их коммунального жилища, и тут же сам был мобилизован на домашние работы. Пришлось идти одалживать у дежурного электрика дрель и вещать на стены новенькие полки. Задание оказалось не из легких. Бетонные стены упорно сопротивлялись, взятые у электрика дюбели не подходили к сверлу, и пришлось расширять дыры. Наконец, полки под небольшим, но все же заметным, углом встали на место. Супруга, с нелестными замечаниями в стиле " откуда у некоторых мужчин руки растут", приняла работу и начала расставлять необходимые в хозяйстве и просто красивые вещицы. Все это было куплено в недавно открытом "буржуазном" магазине "Икеа", где торговали только по коммерческим ценам. Сергей мысленно прикидывал, сколь сильно пострадал семейный бюджет, и выход видел только один – скорее устроить Марину на работу. И с деньгами будет легче, и энергию супруги удастся направить в более мирное русло. Однажды такое трудоустройство для их семьи плохо окончилось, но сейчас ситуация была несколько другая. Здесь Сергей находился на "своей земле" и чувствовал себя куда более уверенно. Накануне Крежинский, узнав, что последняя специальность Марины бухгалтер, предложил устроить ее в экспериментальный швейный кооператив. Так что, после возвращения шефа из отпуска, Сергей решил к этому разговору вернуться.

   Ужин откладывался, и ему предложили пойти пообщаться с ребенком. Настраивая себя на предельную строгость и веское отцовское слово, Сергей открыл дверь в комнату сына. Сашка полулежа развалился на кровати, уткнувшись в игровую приставку. Увидев отца, оторвался от планшета, бросил на него затравленный взгляд, и опустил глаза в пол. Чувствуя себя старым занудой и заранее понимая, что говорить бесполезно, Сергей все-таки начал нотацию:

– Ну что? Сидим, по экрану пальцем водим! А может пора на улицу сходить? Воздухом подышать, со сверстниками пообщаться.

– Пообщался уже! – буркнул Сашка и снова опустил глаза.

– А ну давай, выкладывай! – велел Сергей. Он уже догадывался, что произошло, и под нажимом сын рассказал, о чем предпочел не сообщать матери. Выйдя по ее указанию на свежий воздух, он прошелся вдоль улицы. Завернул за угол, отшагал еще пару кварталов. А на обратном пути решил срезать и пройти дворами, где у одного из подъездов старой пятиэтажки его остановили. Желающих познакомиться оказалось трое. Два по виду ровесники, один постарше. Он и повел "диалог". Сначала спросил, откуда такой взялся, и что делает на их территории. Потом потребовал рубль за проход.

   " В наши годы двадцатью копейками ограничивались!" – промелькнуло в голове отца.

   " Ты, конечно, послал их?" – строго поинтересовался он.

   " У меня денег с собой не было, но они велели завтра принести."– промямлил в ответ мальчишка.

   "Не вздумай! Потом не отвяжутся!" – гаркнул Сергей. И тут же вспомнил, как в его счастливом детстве местная шпана собирала дань на выходе из школы. Но тогда с одноклассниками им все-таки удалось дать отпор. Синяки заработали, но рэкет прекратился. Зато потом в зрелые годы, когда пару месяцев подрабатывал в палатке на вещевом рынке, вымогателям приходилось платить регулярно. И там уже никто ни о каком сопротивлении даже и не помышлял. Сыну он об этом конечно рассказывать не стал. Велел не подаваться на угрозы, а на улицу без особой нужды пока не появляться. Уходя, Сергей подытожил:

– За учебники садись. Иначе придется с этой шпаной в одну школу ходить.

   Сам же он мысленно попытался представить тех, кто вымогал деньги у сына. В памяти всплывали длинные сальные патлы и криминальные физиономии школьных рэкетиров из его молодости. Несмотря на юный возраст, они уже тогда напоминали типажи голливудских страшилок про русскую мафию. Иногда Сергей невольно задавался вопросом: достались им такие физиономии от рождения, или пришлось долго тренироваться перед зеркалом, чтобы казаться страшнее. Но, по большому счету, как они выглядят, значения не имело. Будь эти мальчики, с виду хоть сама невинность, Сергей готов был придушить их своими руками. Они угрожали его ребенку! Но главное было даже не в этом. Откуда-то из архивов общечеловеческой памяти накатила волна жгучей ненависти. Старый, как мир, ненависти к тем, кто насилием, запугиванием, обманом присваивает результаты чужого труда.

   " Это ведь они только тренируются. Потом, если волю дать, начнут по-взрослому. Знаем, проходили!" – думал, сжимая кулаки, Сергей. И вдруг внутри сознания кто-то отчетливо произнес.

   " А ты сделай все, чтобы не давать им волю!"

  Глава 8

   В середине недели Анжела и Марьянка вернулись из деревенской ссылки. Поезд прибывал около десяти. Встретить у Макса не получалось и он накануне заказал к вокзалу коммерческое такси с предписанием, забрать их от дверей вагона. Все прошло успешно, и перед обедом Анжела позвонила ему на уже с домашнего телефона. Вечером, уйдя пораньше с работы, Макс купил на рынке букет роз и по дороге завернул в коммерческий за тортом. Поднявшись на свой этаж, он хотел было по привычке достать ключи, но вспомнил, что в этом уже нет надобности, и надавил кнопку звонка. Обрадовавшись, что про него, наконец, вспомнили, ветеран отозвался долгим дребезжащим звуком. Когда он затих, Макс услышал за дверью быстрые шаги и веселый голос супруги:

– А вот и наш папа!

   Девушек своих он застал загоревшими и отдохнувшими. За праздничным ужином Марьянка рассказывала, как они с тетей Валей ходили за грибами, а соседские мальчишки брали ее с собой на рыбалку. Анжела иронично сетовала, что муж сплавил ее из дома на сельскую каторгу. Что спина до сих пор болит после огорода, а пилить и колоть дрова она теперь умеет не хуже любого мужчины. В полупустом до их приезда холодильнике, теперь и яблоку упасть было негде. Целую полку, занимали домашние заготовки – подарки от тети. Баночку соленых огурчиков Макс решил, не откладывая в долгий ящик, попробовать. Под такую закуску не грех было и выпить. Початая бутылка "Столичной" дожидалась своего часа. Пару недель назад он открыл ее, но потом, дабы не впадать в грех одиночного пьянства, законсервировал на дальней полке кухонного шкафа. Но теперь можно было и разговеться. Ради торжественного случая и супруга не отказалась составить компанию. За разговорами и воспоминаниями о сельской жизни содержимое заначки быстро пошло на убыль. Видя, что ужин затягивается, дочь выпросила сухим пайком кусок торта и отправилась в свою комнату к игровой приставке. А Анжела подсела ближе к мужу, и вскоре они уже обнимались, почти как много лет назад, когда Макс после похода в театр заманил ее на эту же самую кухню, якобы на чашку кофе.

   В понедельник Анжела отправилась на работу. И чувствовалось, что делает она это не по принуждению, а скорее с радостью. Видимо стосковалась в сельской глуши по общению и светской жизни. А ближе к концу недели Максу в категоричной форме было заявлено, что в выходные они всей семьей вместе с коллегами из ее отдела отправляются на двухдневный туристический пикник в Подмосковье. Максу идея провести выходные в незнакомой компании не очень понравилась. Но в итоге он сдался, правда с условием, что позовет Сергея с семейством.

   Дизайнерщики в министерстве были чем-то вроде креативной элиты. Мужчины из общей среды выделялись почти поголовной бородатостью, дамы экстравагантностью нарядов и частым посещением курилок. Общались они там только с коллегами из своего отдела. И поднося к накрашенным губам длинные импортные сигареты, как правило, несли какой-то высокоинтеллектуальный бред. Во всяком случае, человеку постороннему так почему-то казалось. Услышав в какой кампании его зовут провести выходные, Сергей хотел отказаться. Но когда узнал, что будет дочь Макса, изменил решение. Девчонка была на два года младшего его сына, но все равно почти ровесница. К тому же, со слов коллеги Сергей знал, что она довольно быстро адаптировалась в новой реальности. Так, что Сашке знакомство явно могло пойти на пользу, и ради этого можно было претерпеть и ночевку в палатке, и общество рафинированных интеллектуалов.

   Рано утром в субботу два семейства встретились возле выхода метро Комсомольская. После официального представления вместе двинулись к платформе Ярославского вокзала, где собиралась основная группа. По мере движения, как то само собой произошло разделение. Впереди прокладывали в толпе дорогу Сергей с Максом, следом, быстро найдя тему для беседы, шли их жены. Замыкали колонну дети.

   В середине платформы увидели остальных участников пикника. На сложенных в кучу рюкзаках расположились три дамы в штормовках, рядом о чем-то оживленно беседовали двое мужчин. Они оба пришли в походной экипировке. Но у одного под жестким брезентовым воротником шею облегал цветастый платок с изображением Эйфелевой башни, а полное отсутствие признаков растительности и тонкие капризные черты лица, делали его похожим на стареющую кокетку. Его молодой собеседник, наоборот, выглядел подчеркнуто мужественным и бородатым. Еще один бородач, встав с гитарой наперевес, громко исполнял что-то агрессивно-романтичное из походной тематики. Пассажиры утренней субботней электрички, обходя островок рюкзаков, смотрели на это по-разному. Кто с одобрением, кто отводил глаза, а у кого-то на лице было написано:

   "Хватит бренчать, и без тебя с утра тошно! "

   Сергей и Макс сразу отнесли себя к группе недовольных. Одному все это напомнило загородные бдения "Клуба самодеятельной песни". В институте Сергей поддался модному тогда веянию, но вскоре почувствовал стойкую неприязнь, не к самой авторской песне, а публике, что на этих мероприятиях собиралась. Максу же этот гитарист напомнил бывшего приятеля Глеба. Такая же бородка и дерзость во взгляде. Как вскоре выяснилось, и звали его точно также. Стоило это узнать, как что-то щелкнуло в памяти, и в душе опять ожила и зашевелилась змеей давно околевшая ревность. Даже в резком коротком рукопожатии нового знакомого сразу почувствовался вызов. Женоподобный Аркадий ограничился кивком при знакомстве. Зато второй бородач, Артем, руку пожимал крепко и вроде бы без всякой задней мысли. Сразу чувствовалось, что парень настроен на волну позитива, и вряд ли что-то может его с этого сдвинуть.

  Когда до отправления оставалось несколько минут, подошла еще одна семейная пара с разнополыми детьми-двойняшками. Кампания начала загружать рюкзаки в электричку. И вскоре, согласно расписанию, состав, лязгнул колесными парами и медленно пополз вдоль платформы.


   Глава 9

   В наполовину занятом рюкзаками тамбуре было тесно. Выходивших на перекур мужчин Глеб в резких выражениях прогонял дальше. Один раз чуть не дошло до драки. Услышав в ответ: "Да шел бы ты, борода, лесом …", он с истеричным блеском в глазах кинулся на грубияна. Растаскивать пришлось Сергею с Артемом. Хорошо, что поезд как раз подходил к остановке и мужик перешел в соседний вагон. Выходя, он еще раз "послал" любителя устанавливать порядки. Глеб снова дернулся, но так, чтобы смогли удержать.

   Дальше ехали без инцидентов. Аркадий и две дамы из походной кампании затеяли разговор на политические темы. Речь шла об общих знакомых, у которых на днях госбезопасность устроила обыск и изъяла самиздатовскую литературу. Рассказчицей, и вроде бы даже очевидцем, была коротко стриженная особа бальзаковского возраста. С придыханием она рассказывала, что, узнав о происходящем, многочисленные друзья кинулись по этому адресу. Согласно инструкциям, гэбешники всех впускали и никого не выпускали. В итоге в короткое время квартира оказалась набита людьми, которые мешали сатрапам работать, не давали возможность подкинуть еще что-то запрещенное и морально поддерживали хозяев.

   Подобные истории Сергею уже приходилось выслушивать в своей прошлой жизни. Приходилось и общаться с теми, кто буквально жил этой темой. Но даже тогда, будучи в кухонной оппозиции к властям, он чувствовал от таких компаний отторжение. Сам Сергей частенько поносил родную советскую власть, любил рассказывать политические анекдоты. Но, когда сталкивался с подобным, в сознании что-то переворачивалось. То, над чем еще недавно смеялся, хотелось теперь защищать от нападок и издевательств. Как защищаешь от посторонних своих родственников, к которым у самого частенько бывает много претензий. Но в какой-то момент что-то произошло и он уже без всякой раздвоенности, выкрикивая "Долой!", влился в ряды протестующих. И вот теперь, сполна хлебнув последствий того массового помешательства, снова слушал разговоры, с которых все начиналось.

   Все больше раздражаясь, Сергей ругал себя за то, что поддался на уговоры и согласился поехать. Однако, главный аргумент к такому решению вроде бы оказалась верным. Краем глаза Сергей видел, как у противоположной стены тамбура его сын, сутулясь и смущаясь, о чем-то беседует с девчонкой. Дочь Макса была на голову ниже Сашки. Встряхивая косичками, смотрела снизу вверх, но явно задавала тон в беседе. Уже было видно, что девочка вырастет симпатичной (скорее всего, пойдет в мать). От отца, возможно, переймет деловитость. Так что сыну, если останется в ее орбите, грозила участь оказаться подкаблучником.

   " Ну ничего. Лучше так, чем в виртуалке просиживать! А то они и на свидание ходить скоро только он-лайн будут." – думал Сергей, наблюдая за юной парочкой.

   Электричку они покинули, отъехав верст за семьдесят от столицы. Никаких признаков цивилизации, даже будки с билетной кассой, на платформе не наблюдалось. Однако, народу здесь сошло много. Вывалившие из вагонов дачники быстро рассосались, отправившись к невидимым за стеной леса поселкам. А участники пикника, взвалив рюкзаки, двинулись по уходящей от платформы тропинке. Впереди тренированной походкой шли Глеб и Артем, за ними старались поспеть дамы. Дальше общим табором растянулись семейства Сергея и Макса. Замыкали колонну Аркадий и родители двойняшек со своими отпрысками.

   Оказавшись рядом с супругой, Макс поинтересовался:

– Они что, все у нас в министерстве работают? Чего-то я их не припомню.

– А у тебя вообще с памятью не важно, – съязвила Анжела- Аллочка с Валей и Артем из нашего отдела. Стриженную и тех, что с двойняшками, не знаю, наверно чьи-то приятели. Аркадий из Архитектурного, сотрудничает с нами. Глебчик фрилансер, тоже сотрудничаем.

   Макс начал припоминать, что названных барышень он действительно иногда встречал в курилках. Видел как-то и Артема, но на работе в костюме и при галстуке парень выглядел совершенно по-другому. Однако, спрашивая, Макс интересовался вовсе не ими! Ласкательное "Глебчик" тут же резануло слух. И снова, целясь за слова, недомолвки, перехваченные взгляды, поехал раскручиваться маховик ревности. Словечко "фрилансер" Анжела притащила из их прежней реальности. Но и здесь в последние годы начала образовываться эта не поощряемая официальной идеологией прослойка. Шли туда по разным причинам. Кто-то рассчитывал на вольных хлебах больше заработать. Кто-то становился "свободным художником" из фрондерства и нежелания подчиняться какой-либо дисциплине. Встречались среди этой когорты убежденные волки одиночки, и те, кто себя мнил таковыми. Так что, образ вероятного соперника уже начинал в общих контурах обрисовываться:

   " Крутизна из всех щелей прет! Бабам такие нравятся." – со злостью подумал Макс. Но как-то озвучивать свои мысли не стал. Интуитивно он понимал, что показывать свою ревность занятие не только бесполезное, но еще и усугубляющее. Когда имеешь дело с женщинами, глупо рассчитывать на призывы к соблюдению семейного кодекса и социальной ответственности. А вот спровоцировать процесс там, где все еще витает на уровне ахов и моральных терзаний, вспышкой ревности очень даже возможно.

   Через пару километров тропинка вывела на березовый пригорок, за которым в камышовых берегах, извиваясь, протекал неширокий ручей. Место было туристами насиженное, и ближайшая сторона бугра уже оказалась занятой. Обойдя стоянку конкурентов, они остановились на дальнем склоне. Скидывая рюкзак, Глеб громко, так чтобы слышали соседи, объявил:

– Тут и закрепимся! А потом разойдемся, да разлетимся, и весь лес на уши поставим!

   Подхватив тему, Артем издал нечто похожее на боевой клич ирокезов. Дальше, к счастью, все пошло вполне мирно. Детей отправили за дровами, женщины начали доставать из рюкзаков продукты и на расстеленном брезенте накрыли стол. Аркадий пошел за водой к ручью. Остальные мужчины занялись установкой палаток. Макс и Сергей действовали одной командой. Правда, опыта в туристическом деле обоим явно не доставало. Сергей успел подзабыть походные навыки. Макс лишь пару раз ночевал под брезентом в платном кемпинге, где установка палаток, как и организация прочих удобств, входила в обязанность администрации. Так что, Глеб и Артем справились гораздо быстрее. Осмотрев поляну, флирансер иронично бросил напарнику:

– Артемка, ты бы помог ребятам! А то у них как-то не получается.

   Макс хотел отвергнуть навязанную помощь. Но Артем уже активно включился в процесс, и взял на себя инициативу. Им с Сергеем осталось только помогать, выполняя его указания. Вскоре обе семейные палатки, без единой складочки, соответствуя всем канонам туристического искусства, растянулись на вырубленных тут же в лесу кольях. В ответ на спасибо, Артем весело бросил:

– Да не за что, мужики! Обращайтесь.

   Прозвучало с некоторым оттенком превосходства, но в отличие от Глеба, этот парень Максу даже нравился. Весельчак-оптимист производил впечатление человека недалекого, но надежного. О высоких материях с таким не подискутируешь, но в разведку взять можно. Он, конечно, тоже работал с Анжелой в одном отделе. И по логике, если уж ревновать супругу, то и Артема не стоило сбрасывать со счетов. Но ревновать, как и интуиция, формальной логике не подчиняются, и они дружно указывали на фрилансера.

   В котелке над огнем запустили вариться гречневую кашу. По мере приготовления ее планировалось заправить тушенкой. Своей очереди ожидал нанизанный на шампуры шашлык. А для начала решили размяться бутербродами и овощами. По кругу пустили и несколько бутылок из привезенных запасов. Дамам досталось крымское "Каберне". К их кампании присоседился Аркадий, а остальным мужчинам Артем разлил на пятерых поллитровку "Столичной". Сорокоградусная в походной кружке пробудила у Сергея целую серию ностальгических образов. Как это часто бывает, когда незначительная деталь обстановки, звук, вкус или запах, словно оброненное в колодец ведро, начинают раскручивать цепь воспоминаний. И мысли уже неслись во времена прежних студенческих турпоходов. Вспомнилась та своеобразная атмосфера молодежного студенческого братства, которое, словно тряпичную куклу в шаманском ритуале, пронзали острые спицы борьбы за лидерство и конкуренции. Вспомнилось, как однажды взял в поход свою новую знакомую первокурсницу Марину. Девушки там оказались в дефиците и его подружка пользовалась у приятелей большим успехом. А она, как сама потом призналась, не могла определиться и выбирала. В итоге сделала, тогда еще не окончательный, выбор. Ну а когда родители Сергея, наконец, укатили отдыхать в Алушту и оставили его одного в квартире, пришла пора более близких отношений. Дальше была свадьба, бессонные ночи у кроватки с орущим младенцем, борьба за выживание в годы лихолетья. Затем измена, разрыв, вроде бы окончательный и бесповоротный. Но вот судьба сделала круг, и не утратившая привлекательности спутница жизни, облокотившись на его колено, сидит рядом на поросшем мхом бревне. А их сын по другую сторону костра о чем-то оживленно беседует с бойкой симпатичной девчонкой.

   "Интересно бы знать, о чем?"

   Взрослые, тем временем, затеяли разговор на высокоинтеллектуальную тему. Сотрудница дизайнерского отдела Алла состояла в одном из недавно вошедших в моду неформальных обществ. Как понял из ее разговора Макс, тамвзрослые люди занимались неким подобием социальной игры на тему: "Стань лидером". И, судя по завязавшейся дискуссии, их это очень увлекало. А Макс, слушая напичканные цитатами психоанализа рассуждения, вспоминал офис из своей прежней жизни:

   " Туда бы этих игроков! Быстро бы прочувствовали, что такое настоящая борьба за место под солнцем!"

   То, от чего он бежал, для этих людей, похоже, было идеалом. И в голове крутились мысли в духе теории заговора:

   " Сами они до всего додумываются, или подсказывает кто-то?"

   Каша "с дымком" получилась очень вкусной. Ближе к вечеру подоспел и шашлык. Под него открыли очередную партию "Каберне" и "Столичной". А когда солнце, зацепившись за гребенку дальнего леса, быстро пошло вниз, Глеб взял гитару. В торжественной тишине, среди окрашенных алыми бликами стволов берез поплыли аккорды бардовских мелодий. В студенческой молодости Макс застал только самый закат некогда популярной "авторской песни". В новый год на ретро каналах иногда мелькали кумиры прежних лет. Обрюзгшие и полысевшие, но с все еще юношеским блеском в глазах, они пытались зажечь зал. Но собранные аплодисменты, скорее, были данью ностальгии и уважения к ветеранам. В этой же реальности, словно в заповеднике, реликтовое направление видимо выжило. Судя по попыткам подпевать, здесь все еще почитали доморощенных менестрелей, и у прежних кумиров расплодились не лишенные таланта последователи. Играл Глеб не так уж и хорошо, голос тоже красотой не отличался. Однако, мужественная хрипотца добавляла ему шарма. Во всяком случае, женской аудитории явно нравилось.

   С небольшими перерывами вечер авторской песни продолжался до наступления темноты. Иногда гитару брал Артем, но пробренчав одну две бодренькие туристические песни, возвращал обратно. И вот, наконец, видимо в завершении концерта, Глеб исполнил " Возьмемся за руки друзья!". Еще во время прежних бдений на кспешных полянах Сергея раздражал обычай воспринимать слова припева буквально. Не появлялось у него почему-то желания браться за руки с людьми мало знакомыми! Да и ощущения братской общности тоже не возникало. И сейчас, когда начали вставать, он предпочел ретироваться в темноту. Ночь выдалась лунная. Между стволов берез он без труда нашел тропинку и спустился к ручью, где его догнал Макс.

– Ну как там, за руки уже берутся? – поинтересовался Сергей.

– Ну да, типа того. Я тоже решил улизнуть. – ответил коллега. Обменявшись мнениями о походном коллективе, они закурили. Не склонный к этой вредной привычке Макс тоже сделал за компанию несколько затяжек. Продолжая разговор, сошлись во мнение, что хорошо было бы, если их дети подружились. Потом немного постояли молча, любуясь белеющими в лунном свете свечами берез. К их возвращению народу у костра заметно поубавилось. В стороне у палаток отец двойняшек заготавливал дрова. У затухающего огня продолжал что-то наигрывать Глеб. С двух сторон от него на сдвинутых бревнах остались сидеть две, самые преданные поклонницы. Причем, одной из них оказалась супруга Макса! Даже при плохом мерцающем освещении он видел, что Анжела смотрит на исполнителя по-особенному, как замужней женщине на постороннего мужчину смотреть не полагалось. Чувствуя, что уже пора как-то обозначить свое присутствие, он втиснулся в небольшое пространство между ней и гитаристом. Анжела тут же нежно прижалась к плечу мужа, но Макса это не успокоило:

   " Знаем мы этих баб! Может это она перед ним демонстрирует, чтобы раззадорить…" – принялась нашептывать ревность. И, похоже, наветы были недалеки от истины. Окончив очередную песню на популярную пиратскую тематику, гитарист обратился вдруг напрямую к Максу:

– А вам Гуницкий нравится?

   Вопрос явно был провокационный, из тех, на которые не знаешь, как отвечать. Сказать, что нравится? Вдруг тогда спросит, какая песня самая любимая? Затевать такие викторины, конечно, глупо, но наглецы берут не умом, а напором. А фрилансер, судя по всему, был наглец.

– Не нравится мне Гуницкий! – после короткой паузы бросил в ответ Макс.

– Это почему же? – ничуть не смутившись, продолжал словесный поединок соперник. И тут неожиданно на помощь коллеге пришел Сергей.

– Мне тоже Гуницкий не нравиться. Особенно пиратская тематика, – пробурчал он, мешая палкой остывающие угли.

   И чем же тематика не угодила? – грубо поинтересовался фрилансер. Уже чувствовалось, что он из тех до истерии свободолюбивых личностей, что живут по принципу, бери от жизни все. Романтика джентльменов удачи ему явно импонировала, а чужое, отличное от собственного мнение, воспринималось, как вызов.

– А я читал кое-что по данной теме. Не лобуду всякую, а серьезных историков: – спокойно ответил Сергей. И, не отрываясь от ворошения углей, подытожил:

– Ублюдки они, эти пираты, сволота уголовная. Пока их не перевешали, несколько веков нормальным людям спокойно жить и работать не давали.

   Тут уже Глеб не нашел, что с ходу ответить. А напряжение разрядил отец двойняшек Антон. Подойдя к костру, он попросил гитару, и как только прикоснулся к струнам, стало понятно, что играет настоящий мастер. Сначала он исполнил что-то из гитарной классики. Потом в тишине российской ночи прозвучало на чистом испанском страстное "Бессаме мучо". Когда последние аккорды, прорываясь сквозь ветки берез, улетели в звездное небо, Антон, поблагодарив, вернул инструмент. Но Глеб больше играть не стал. Все стали расходиться по палаткам. Лишь исполнитель гимна любви и страсти остался у костра, видимо желая, побыть наедине со своими воспоминаниями и мыслями.

   Утром, позавтракав, начали сворачивать лагерь. Отец двойняшек, так неожиданно проявивший себя под занавес вчерашних посиделок, снова стал незаметным и безликим. Присматриваясь к нему, Макс отметил, что Антон и его симпатичная брюнетка жена, находясь в коллективе, вроде бы не избегают общения, но как-то очень естественно все время пребывают на втором плане, не на виду. А их похожие как две капли воды дети, просто были зациклены друг на друге. Большую часть времени они носились где-то в стороне, или играли в только им понятные интеллектуальные игры. И еще Макс отметил сосредоточенное спокойствие этого человека, за которым угадывалась сила. Узнав, что отец двойняшек приходится дядей Артему, Макс, выбрав момент, поинтересовался, где его родственник работает, где так научился хорошо играть и откуда знает испанский. Оказалось, что прямого отношения к музыке Антон не имеет, работает во "Внешторге", и они с женой долгое время жили в Латинской Америке.

   Уже по дороге к платформе Макса вдруг осенило, чем занимался в длительной латиноамериканской командировке сотрудник "Внешторга". Тут же он вспомнил предложение, которое недавно получил сам, и почувствовал мальчишеское желание стать таким же спокойным, сосредоточенным, знающим себе цену, но умеющим не выпячиваться профессионалом.


   Глава 10

   В конце августа детище Зинаиды, наконец, вступило в самостоятельную жизнь. Нарекли его сложно и безлико: "Хозрасчетное совместное предприятие по изготовлению женской одежды N4". Скомпрометировавшее себя в прошлом слово "кооператив" с вывески предпочли убрать. Под термином "совместное" подразумевалось сочетание свободной инициативы с государственным регулированием и участием. Понятие частной собственности пока не фигурировало, хотя по этому поводу в министерстве шли дискуссии. Крежинский принимал в них активное участие. По его мнению, даже сейчас, на этапе становления, надо было определиться с конечной целью. И, сначала, задать себе вопрос:

   "Что мы хотим получить?"

   Для многих, все вроде было предельно ясно. Нужна более эффективная модель организации производства. Но таким реформаторам "без страха и упрека" муж Зинаиды задавал вопросы дальше:

   " А за чет чего она будет эффективной? Материальная заинтересованность каждого работника?"

   Ответ тоже был вроде ясен. Но той же цели служила и сдельная форма оплаты труда. Применялась она давно и повсеместно. Ограничения зарплаты по категориям касались в основном инженерно технического персонала, управленцев и всех тех, чью работу штуками и килограммами не измеришь. И тут вроде бы тоже проблем не возникало. Все перевести на коллективную сдельщину и идти дальше в светлое будущее семимильными шагами! Но зачем тогда вообще возрождать кооперативы? Не достаточно ли реорганизовать систему оплаты труда в государственных предприятиях?

   Оппоненты отвечали цитатами из пленумов и постановлений. Но за их бодрой скороговоркой угадывалось лишь желание быстрей поставить в свой послужной список галочку о выполнении. Говорили о частной инициативе, об ответственности за результаты труда. Произносили много хороших правильных фраз, но никто из говорильщиков по-настоящему не знал, да и не особенно хотел знать, почему все благие пожелания до сих пор не дали нужного эффекта. А когда Крежинский напоминал, что система полностью основанная на личной инициативе с жесткой ответственностью уже существует, и спрашивал: " А не туда ли мы хотим прийти?", его начинали обвинять в пропаганде чуждой идеологии. Но Зинаида, как никто другой, знала, что ее Павел как раз боится того, что страна свернет с выбранного сто лет назад пути. И вместе с накопившимися проблемами выкинет то, что ценой огромных жертв удалось достичь. Как пьяная мать-алкоголичка выплескивает вместе с грязной водой из детской ванной так и не отмытого до конца ребенка. Понимала она, что муж и сам не знает пока ответ и пытается нащупать спасительную тропу в тумане пустых слов, бодрых лозунгов и корыстных интересов.

   Самой же ей было не до теоретических размышлений. С самых первых дней предприятие забирало все силы. Помимо прочих вопросов, сначала надо было отладить механизм работы цеха. И тут во многом помогал опыт бригадирства. Несмотря на куда больший объем задач, сейчас в чем-то было даже легче. Во всяком случае, она уже не находилась между двух огней. Но, оказавшись в стане руководства, Зинаида резко отделяла себя от господ, на чье благополучие клала здоровье и силы в своей прошлой жизни. В отличие от тех сытых и лощеных котов, ее в первую очередь интересовало само дело, а не только деньги и удовольствия, которые за них можно приобрести. Пока она даже не думала о будущей прибыли. Куда важнее было увидеть свою продукцию на полках магазинов и женщин, вертящихся перед зеркалом примерочной в ее платьях. И в то же время она отдавала отчет себе отчет, что подспорье такому бескорыстному энтузиазму твердое плечо мужа и зарплата, которую продолжала получать, все еще оставаясь сотрудницей министерства. А те, кому она прокладывает сейчас дорогу, всего этого иметь не будут. И что заставит их идти на риск, покинув теплые насиженные места в государственной системе? Но, именно на такие вопросы искал ответ Крежинский. И, в кои веки, позволяя чувствовать себя женщиной, она оставляла их мужскому аналитическому уму.

   С сотрудниками отношения складывались по-разному. Технолог Корзинкин и закройщица Валентина уже давно стали соратниками и единомышленниками. Работницы цеха за глаза называли их свитой. Саму Зинаиду окрестили хозяйкой. Прозвище ей не нравилось и даже раздражало. Но тут уж ничего не поделаешь. Если уж прилепили тебе в народе ярлык, оторвать его крайне сложно. В лицо называли по имени отчеству. И на том, как говорится, спасибо!

   Совладелицами, хотя это и было прописано в уставе, работницы себя не чувствовали. Тут сказывалась не только привычка, но и выработанный веками менталитет. При этом, проявляя классовую солидарность, "трудящиеся массы" гнули свою линию. В двух словах ее можно было выразить тезисом: " больше получать и меньше работать". Зная уловки трудового народа, Зинаида на что-то смотрела сквозь пальцы, но пресекала на корню, все, что могло сказаться на качестве продукции. У некоторых это вызывало озлобление, но были и те, для кого лозунг: "совесть работника, лучший контролер" звучал не как шутка. Видимо каким-то чудом через несколько поколений передались гены народных умельцев, которые годами оттачивали навыками и вместе с секретами берегли честь и славу своего ремесла. С такими работниками Зинаида старалась быть предельно уважительной, и планировала поощрять их, как только представится такая возможность. А в мыслях, постепенно вырисовывалась концепция, над которой бились куда более начитанные и образованные люди, в том числе и ее муж:

   " Как невозможно всех сделать счастливыми, поголовно сознательными и активными все тоже никогда не станут. Но даже малое количество людей способно тащить воз, доверху груженный страстишками, своекорыстием и ленью. Главное, их вовремя поддержать. Помочь энтузиазму немногих не потонуть в общем болоте. Ну а для остальных обеспечить хотя бы четкие правила и справедливость."

   Повезло Зинаиде и с кладовщиком. Внешне Петр Васильевич представлял собой дружеский шарж на советского бюрократа: – невысокий, рано облысевший, с округлыми чертами лица, чем-то напоминавшими известный кино-персонаж товарища Огурцова. Будучи примерным семьянином, он никак не реагировал на шутливые заигрывания работниц. Хмурился, выслушивая их привольные шутки. Иногда даже краснел, но почему-то не щеками, а кончиками своих больших мясистых ушей. Но под этим комичным обликом пряталась железная хватка. На вверенном ему складе, Петр Васильевич сразу поставил дело так, что мимо него и неучтенная мышь не проскочит. Порою, он своею скрупулезностью и дотошностью раздражал даже Зинаиду. Но она понимала, что именно такой кладовщик ей и нужен. К бухгалтеру у нее тоже претензий не было, хотя отношения складывались не просто. На эту должность, по рекомендации Крежинского, Зинаида устроила жену сотрудника из его группы. Сергей, с которым она была знакома по общежитию, казался человеком простым и открытым. А вот про его супругу этого сказать было нельзя. Марина хорошо знала свое дело. Также, как и Зинаида, до недавнего времени, она проживала в другой реальности. Это вроде бы должно было сближать, но получалось наоборот. Там, в прошлой жизни, они пребывали в разных классовых нишах. У одной были воскресные шопинги по бутикам, корпоративы, дорогая косметика и одежда. У другой полу рабский труд и редкие выходные перед старым телевизором в коммуналке. Теперь же, Зинаида оказалась на ступеньку выше. И это порождало скрытое даже не осознанное ими до конца соперничество.

   И все же, несмотря на неизбежные в производственном коллективе трения, предприятие начало работать. Однако, весь этот механизм мог в скором времени рассыпаться, как велосипед с незакрученными гайками на крутом ухабе. Момент истины должен был наступить через пару месяцев, когда закончится выданный предприятию беспроцентный кредит. Если к тому времени не начнет продаваться их продукция, все усилия могли оказаться бесполезными. А Зинаида, хоть и невольно, могла стать участницей очередного убыточного проекта, своими руками еще ближе подвинуть к крушению систему, за которую готова была сражаться.


   Глава 11

   Вернувшись с загородного пикника, Макс на следующий же день позвонил Владу. Встретились на одной из принадлежащих комитету квартир, где Макс письменно подтвердил свое согласие на вербовку. Ставя подпись, он понимал, что ходу назад уже не будет, но решение было принято, и он заставлял себя думать, что поступает, как должно.

   Сначала, как и обещал Влад, направили на курсы. Обучение началось во второй половине августа, когда жара уже шла на убыль. К утру ночная прохлада успевала остудить бетонные коробки домов и нагретый за день асфальт. Но вечером лето еще давало о себе знать и в учебных классах открывали настежь все окна. Лекции преподавателей спецшколы шли на фоне будничного шума. А возвращавшиеся с работы люди и не подозревали, что у них под боком куются будущие кадры отечественной разведки. Происходило все на задворках спального микрорайона в типовом двухэтажном строении, которое изначально проектировалось под дом творчества молодежи. На первом этаже располагались спортзал и буфет, на втором небольшие учебные классы, а также лаборатория и мастерская для практических занятий. Но такие чисто шпионские навыки, как работа со спецтехникой, изготовление невидимых чернил, фальшивых документов и обучение рукопашному бою, похоже, были лишь данью традиции. Основной упор делался на тренировку памяти, прикладную психологию, а также работу со специальными программами, позволяющими выуживать информацию в мутных потоках интернета. Заниматься приходилось четыре дня в неделю. Три раза вечером в будни, один раз утром в субботу. Анжеле Макс говорил, что ходит на курсы повышения квалификации. Туже версию озвучивал и у себя на работе. Крежинский эту легенду поддерживал. И это подкрепляло догадку, что шеф имел отношение к госбезопасности. Но так, наверное, и было положено человеку, участвующему в проекте "Альтернатива".

   Информацией о том, что изучает на "курсах повышения", Макс с коллегами естественно не делился. Они тоже любопытства не проявляли. Только Сергей как-то раз в курилке привязался с расспросами. На что Макс, отмахнувшись, заявил, что занимаются всякой лабудой для галочки. А Крежинский направил его туда, дабы закрыть спущенную разнарядку. Сергей вроде бы поверил. Убедить Анжелу было гораздо сложнее. Отвечая на ее расспросы, Макс рассказывал о неких курсах по социальной психологии и основам организации производства. Говорил, что его зачисли в штат кадрового резерва, и все эти лекции, опять же для галочки, необходимо прослушать. Анжела пропускала мимо ушей большую часть того, что он рассказывал, но запоминала мелкие детали. И иногда переспрашивала, стараясь поймать на вранье. Выкручиваться помогали приобретенные на курсах навыки:

   "Не зря, значит, учился!"

   Приятно было осознавать, что супруга тебя ревнует, однако, он чувствовал, что тут нельзя перегибать палку. К тому же внутренний доброжелатель нашептывал:

   " Ага, боится, что изменяешь! Значит у самой рыльце в пушку!"

   И все же, теперь Макс чувствовал себя гораздо уверенней. А предполагаемый соперник с его показной бравадой и мужественной хрипотцой в голосе, все больше казался карикатурным персонажем.

   В конце октября Макс успешно прошел аттестацию. Никаких бумаг по этому поводу естественно не выдавали. А когда он попросил у Влада хоть какой-нибудь дипломчик, чтобы предъявить супруге, тот посмеявшись, посоветовал купить в переходе метро корочки, а документ, в качестве дополнительной тренировки, изготовить самостоятельно. На вопрос, когда начнется работа, куратор с улыбкой ответил:

– Ждите!

   Город только что покинуло припозднившееся бабье лето. Мелкий нескончаемый дождь с утра до ночи стучал по окнам. На тротуаре перед подъездом превращалась в мокрое месиво неубранная листва. Новый назначенный на место выбывшего вольнодумца дворник с работой справлялся плохо. На вверенном ему участке появлялся не часто, ну а трезвым его видели еще реже. Марьянка опять стала приносить двойки по математике. Однако, под угрозой лишиться игровой приставки и отцовского абонемента на закрытый показ фильмов, девчонка неожиданно нашла способ решить проблему. Делать домашние работы и осваивать азы точных наук ей теперь помогал новый приятель, сын Сергея Сашка.

   По утрам, проводив дочь в школу, Макс с Анжелой шли на троллейбусную остановку. Сесть удавалось редко, поэтому старались занять место у окошка на задней площадке. По мере заполнения салона их все плотнее прижимало к поручням и друг к другу. Глядя, как по стеклу троллейбуса стекают струйки воды, Анжела о чем-то грустила. Макс же думал о своей будущей работе в разведке. Пытался представить, чем там придется заниматься. Но интуиция и некоторый жизненный опыт говорили, что все будет не так, как он себе воображает. Страх перед этой неизвестностью чередовался с желанием начать быстрее работать. Чтобы поддерживать форму Макс, используя пройденные методики, продолжал развивать память. По субботам посещал тренировки рукопашного боя. Анжеле врал, что нашел недалеко от работы качалку. А когда, несмотря на боксерский шлем, умудрился получить синяк под глазом, пришлось придумывать историю о неосторожном обращении со штангой.

   Перед седьмым ноября наконец-то подморозило, и в воздухе закружились первые снежинки. Вместе с супругой Макс прошел в праздничной колонне мимо мавзолея. Издалека на трибуне можно было рассмотреть только черные шапки и пальто руководителей. Зато вокруг было много знакомых персонажей. Сергей пришел без жены, но с соседом по общежитию Костей. Из Анжелкиных сослуживцев явились Аллочка и Артем, который "в миру" оказался секретарем комсомольской организации отдела. Несмотря на сугубо официальный повод, настроение у всех было праздничное. Помимо традиции, тому способствовали бодрящий морозец и витавшие над головами и плакатами первые снежинки. После того, как сдали транспаранты, Макс, Сергей и Костя решили продолжить торжественные мероприятия в общежитие. Анжела хотела было отколоться в кампанию к своим коллегам, но Макс в решительной форме настоял, чтобы она шла с ними. По дороге завернули в коммерческий. А Сергей позвонил супруге и велел начинать готовить закуску. К их приходу указание было выполнено. Помимо этого Марина успела еще навести макияж. Гостей она встретила в элегантной кофточке, облегающих джинсах, и по вешнему виду сложно было предположить, что хозяйке уже за сорок. Кивнув мужчинам и по-приятельски чмокнушись с Анжелой, она позвала гостей к столу. Сына в данный момент в семейном блоке не было. И Макс знал, что парень вместе с его дочерью и по его абонементу на закрытом показе смотрит голливудскую оскароносную мелодраму.

   Все собравшиеся прошли через проект "Альтернатива". И потому Константин, взяв на себя роль тамады, провозгласил:

   -За праздник, который опять с нами!

   Подержав его, дружно сдвинули рюмки, и проголодавшиеся с мороза гости накинулись на закуску. Но не успел Макс насладиться бодрящим вкусом соленого помидора, как в кармане завибрировал мобильник. Крохотный экран над кнопочной клавиатурой высветил телефон Влада. Чувствуя, как учащается ритм сердца, Макс поспешил в коридор. Голос куратора, как обычно, звучал бодро и весело. Влад редко изменял своему стилю. Поздравив с праздником, он поинтересовался:

– Отмечаешь? – и, узнав, что попал в точку, дал совет: – Ты там давай аккуратней, без излишеств. Завтра с утра, как штык, на работе. Выпишешь у начальства командировку в Новосибирск, а вечером в зазеркалку. Адрес "Альтернативы", надеюсь, помнишь?

   Максу очень хотелось спросить, почему нельзя было сообщить хотя бы на пару дней раньше . Но он вовремя вспомнил, что приказы не обсуждают.

   "Хорошо хоть, что завтра, а не сегодня вечером!"

   Когда вернулся к столу, Анжела подозрительно поинтересовалась, кто звонил.

– С работы. Срочная командировка. Завтра вечером уже улетаю. – ответил Макс, после чего тихо, но от всей души выругался. Анжела внимательно посмотрела на него и, кажется, не очень поверила.


   Глава 12

   Магазины, где будет выставлять продукцию, Зинаида начала искать еще в начале лета. Заранее был отработан и механизм сотрудничества. С коллегами из отдела реформирования торговли постарались придумать такую схему, чтобы продавцы были заинтересованы в увеличении сбыта. Так что, при массовом дефиците модной одежды проблем не должно было возникнуть. Выкройки моделей Зинаида брала из зарубежных журналов мод, кое-чем помогал и дизайнерский отдел. Главным, как ей казалось, было отработать технологический процесс и обеспечить качество. Тут не все и не всегда шло гладко, но с помощью Корзинкина и Валентины вопросы постепенно решались. Зато сбыт, вопреки ожиданиям, пошел плохо. Львиная доля продаж приходилось на несколько маленьких универмагов в спальных микрорайонах. А в бойких местах ближе к центру, вопреки нормальной логике, количестве их резко уменьшалось. Попытка снизить до минимального предела цену, дала эффект только там, где продавалось и раньше. Чтобы разрешить эту загадку, Зинаида отложила все дела в цеху и поехала по торговым точкам.

   Причины выяснились довольно быстро. В первом же из центральных магазинов, она не обнаружили своих изделий ни на одном из манекенов. Большая часть пластмассовых длинноногих красоток демонстрировала весьма сомнительный импорт. Соотношение цена-качество ее продукции явно проигрывало, но сравнивать покупателю было не с чем. Не обнаружила она своих товаров и в торговом зале. Скучавшие за столиком у примерочный продавщицы заявили, что о швейном предприятии N4 слышат впервые. Но потом одна все-таки вспомнила и показала на вешалку в дальнем конце зала. С большим трудом среди скучных нарядов "прощай молодость" Зинаида сумела отыскать парочку своих изделий. Пока занималась поисками, подошла заведующая отделом и поинтересовалась, чем могла бы помочь. В этой реальности подобный стиль общения не практиковался даже в коммерческих магазинах. Скорее всего, продавщицы успели донести о нездоровом интересе посетительницы к отечественной одежде, и сохранять инкогнито уже не было смысла. Представившись, и показав корочки сотрудника министерства, Зинаида поинтересовалась, с чем связана такая немилость к ее продукции. В ответ ей скороговоркой начали объяснять, что в торговле есть своя стратегия, и магазин заинтересован не только в продаже товаров предприятия N4. Существует очередность, по которой изделия занимают наиболее выгодные места в зале. И не далее, как неделю назад, была очередь продукции Зинаиды. Результат, увы, оказался весьма скромным.

   По виду заведующей было лет под пятьдесят. И, скорее всего, облик соответствовал календарному возрасту. Круглолицая начинающая полнеть тетка. На отвороте синего рабочего халата значок отличника социалистического труда. Колени прикрывала черная прямая юбка. В общем, обычная женщина страны советов. Жена, мать, домохозяйка, честная труженица. Только вот золотых колец на пальцах было избыточно много. Маленькие хитрые глазки не смотрели на собеседницу, а, стараясь поспевать за словами, бегали по торговому залу, и чувствовалась, что хозяйка отдела врет.

   В других магазинах картина повторилась. В одном месте Зинаида даже нарвалась на откровенное хамство. Ухоженная затянутая в приталенный импорт особа, используя лексикон уличной торговки, указала на дверь. Давно отвыкнув от такого обращения, Зинаида растерялась, но, уходя, напоследок, бросила:

– Тебе это просто так не пройдет!

   В спину снова полетела брань, в которой уже слышались истерические нотки. Чувствуя, как лицо покрывается красными пятнами, Зинаида прошла через зал к выходу. Из-за вешалок на нее испуганно глядели молоденькие продавщицы. На одной из них Зинаида успела заметить сшитое в ее цеху платье. Покидая универмаг, Зинаида пыталась объяснить поведение заведующей:

   " Наверное, любовница кого-то из начальства. Потому так и борзеет!"

   Скорее всего, так оно и было, но осталось ощущение, что внезапный визит эту хабалку все-таки напугал. Зинаида даже представила, как заведующая после ее ухода кидается к телефону. Срывающимся на истерику голосом рассказывает кому-то на другом конце линии, что сотрудница министерства всюду сует нос, да еще и угрожает. А в ответ твердый мужской бас говорит ей слова успокоения.

   Зинаида уже чувствовала за всем происходящим присутствие некой закулисной силы, и начинала понимать, сколь наивны были ее энтузиазм и расчеты в честной конкурентной борьбе захватить пока еще пустой рынок. Когда поделилась подозрениями с Крежинским, тот помрачнел, потом попросил список магазинов и обещал навести справки. А пока что, строго запретил совершать подобные рейды и посоветовал сосредоточиться на производстве. Зинаида и сама уже видела, что ее визиты ничего не дадут. Но с проблемой сбыта надо было что-то делать. Доход от того, что успели продать, не обеспечивал и половины фонда заработной платы, и уж никакой речи не могло быть о возвращении государству кредитов.


Глава 13

   Вопреки советам куратора, Макс все-таки не рассчитал силы и перебрал. Купленный в коммерческом продмаге "Первак деревенский" шел удивительно легко. Судя по этикетке, производилось зелье в каком-то фермерском хозяйстве в лучших традициях отечественного самогоноварения. Легкий сивушный привкус тянул за собой цепочку ностальгических осенних образов: Убранные поля. Уходящие под горизонт черные полосы пашни. Ледяная корка в забытом на колодезном срубе ведре. Свет в маленьком избяном оконце и серые холодные небо над крышей. Ну как тут было удержаться, еще и под хорошую закуску! А когда напиток, проявив свое коварство, ударил в голову и ноги, было уже поздно. До такси Макс дошел, опираясь на руку супруги. А по возвращению домой, Анжела не нашла ничего лучшего, как устроить скандал. К приходу дочери они уже не разговаривали. И вскоре Макс, оглашая комнату храпом, заснул на диване, где ему постелили, изгнав с супружеского ложа.

   Утром он ушел до того, как проснулись жена и дочка. Чтобы скоротать время, на работу отправился пешком. Над крышами занималось бодрящее осеннее утро. Алый рассвет гладил хрустящие под ногами ледяную корку и отражался на рельсах, по которым катились полупустые трамваи. После вчерашних застолий город просыпался медленно. Многие, как например Сергей, постарались взять отгулы. Да и начальство в такие постпраздничные дни смотрело на опоздания сквозь пальцы. Но Макс добрался до работы даже чуть раньше положенного. На столе его уже дожидалось выписанная командировка в Новосибирский Академгородок. Действуя по инструкции, он зашел на выделенную для связи с куратором почту, послал запрос и получил с сервера информацию об авиарейсе и конференции по медицинской технике, на которую его по легенде посылали. Внизу было указано время, когда ему в действительности надлежало явиться по адресу Альтернативы. Дальнейшие инструкции, судя по всему, предстояло получить уже на месте.

   Используя освоенную на курсах методику, Макс разложил содержание письма по полочкам в память. Тренировки последних месяцев позволяли надеяться, что нужные факты он оттуда в любой момент достанет. Само письмо, еще раз перечитав, удалил. В это время появился Крежинский.

– Я вам на стол командировку положил, – произнес он виноватым тоном.

– Да уже видел! -отозвался Макс. А шеф напомнил, что сегодняшний день уже считается командировочным, и можно прямо сейчас идти собираться в дорогу. Макс поблагодарил, но возможностью уйти воспользовался не сразу. Несколько часов он просидел за компьютером, сортирую и подчищая почту, приводя в порядок папки с рабочей информацией. Из коллег в тот день появилась только Капиталина. Закончив работать с электронным помощником, Макс попрощался с ней и Крежинским. Получив пожелание счастливого пути, направился к выходу, а когда уже проходил к вахте в мыслях беглой строкой промелькнуло:

   " Может, я здесь в последний раз!"

   И тут же накатила мерзкая мутная волна страха. Промелькнула даже мыслишка, что еще не поздно отказаться. Но он быстро справился с приступом слабости.

   " Все, назад пути нет! Ты теперь боец невидимого фронта!" – строго прикрикнул на себя Макс. А потом еще мысленно добавил – " Ты же не один будешь! За тобой вся страна"

   И этот вроде бы затасканный до дыр лозунг, сразу придал уверенности и душевной силы. Появилось то самое ощущения товарищеского плеча, что давало неоспоримое преимущество выстроенному в боевой порядок легиону перед толпой набегающих варваров.

   Времени было еще предостаточно, и Макс снова решил пройтись пешком до улицы Горького. Спекулянтская тусовка у памятника пролетарскому поэту значительно поредела. Только небольшая группка озябших молодых людей, пряча под куртками пакеты, толкалась возле гранитного пьедестала. Проходя мимо музея революции, Макс почему-то вспомнил, что там, куда он отправится сегодня вечером, в этом здании опять располагается возрожденный "Английский клуб". Разбогатевшие на спекуляциях, криминале и казнокрадстве нувориши, изображали там из себя аристократов. Забыв, что у истории нет обратного хода, и про то, кем были еще лет десять назад. А для многих, кто не дотянул до планки, пропуск в эти двери был заветной мечтой, ради которой все средства хороши. Подходя к Пушкинской площади, Макс заметил за собой слежку, но отнесся к этому спокойно. Следили, скорее всего, свои. Так, на всякий случай, в рамках последней проверки перед отправкой.

   Выпив кофе в заведении "Дядька Макдонкин", он направился к метро. Дома к его приезду никого не оказалось. Дочь была на занятиях по художественной гимнастике, Анжела еще не вернулась с работы. Собрав чемодан, Макс посмотрел на часы. В глубине души надеялся, что супруга сегодня придет пораньше. Обычно она на работе не засиживалась, но после вчерашней ссоры видимо решила выдержать характер. Уходя, он хотел позвонить ей на работу, но передумал и оставил записку. Сообщил, что улетает на совещание в Новосибирск, и вернется дней через пять. Подписал ее: " твой любящий муж", и тут же засомневался, не покажется ли это после вчерашнего скандала издевкой. Но переписывать не стал:

   "Пусть трактует, как хочет!"

   Уже на пороге, посетило странное желание. Захотелось, обернувшись, перекреститься на висевший где-нибудь в "красном углу" лик святого. Сразу вспомнились старые закопченные образа в избе тети Вали. И, спускаясь по лестнице, он загадал, что когда вернется, обязательно съездит в церковную лавку на Новокузнецкой.

   " И Анжелку с собой возьму. Пусть выберет, что приглянется" – подумал он, окончательно примеряясь в мыслях с супругой.

   У проходной "Альтернативы" налетели воспоминания. Полгода назад, выезжая из этих ворот, он даже не мог предположить, что возможно придется вернуться. Хотя, где-то в подсознании эта мысль все-таки сидела. И он вдруг понял, что все это время, не отдавая себе отчета, скучал по прошлой жизни. Где-то в глубинах души обитало желание опять оказаться в том мире. Пройтись по сверкающим рекламными огнями улицам, посидеть где-нибудь уютном заведении, краем глаза наблюдая за влюбленными парочками и ловя призывные взгляды одиноких незнакомок. Краем уха подслушать беседу деловых дамочек за соседним столом. Посмотреть, как после тяжелого дня снимет производственный стресс компания офисного молодняка. Но вернуться хотелось не участником, а наблюдателем из верхних миров. Посланным с инспекций на Землю, где когда-то и сам, пребывая в прежнем смертном теле, грешил, страдал, предавался страстям и гордыне.

   За пять минут до назначенного срока Макс вошел в проходную. Человек в военной форме тяжелым пристальным взглядом сличил фото на паспорте с оригиналом, куда-то позвонил и велел ждать, пока за ним придут. Сквозь грязное стекло вахтенной будки Макс несколько минут наблюдал, как над асфальтом кружатся редкие снежинки. Наконец, из главного здания вышла и быстрым шагом направилась к проходной молодая девушка в строгом деловом костюме. Поздоровавшись, она улыбнулась, и предложила следовать за ней. Раскрасневшиеся от быстрой ходьбы щеки напомнили инспектора Олю. И в голове промелькнуло, что он, возможно, скоро ее увидит.

   Поднимаясь вслед за провожатой по лестнице, Макс невольно цеплялся взглядом за маленький тыльный разрез, придавший некоторую пикантность строгой черной юбке. В коридорчике, где когда-то встречал Крежинский, девушка передала Макса на попечении крепкого мужчины среднего возраста. Внешне он вроде бы не походил на Влада, но что-то общее в и чертах лица и манере поведения неуловимо проскальзывало. Представившись, как Аркадий Семенович, незнакомец крепко пожал руку, и, махнув в сторону стеклянных дверей, произнес сакральное "Поехали!".

  Когда, проходили по крыше, пришлось запахнуть куртку. Но после транслятора сразу стало теплее. А Аркадий Семенович буднично сообщил:

– У нас здесь конец августа жаркий получился. Лето никак уходить не хочет.


   Глава 14

   Некоторое время, следуя совету мужа, Зинаида занималась только текущими делами цеха. На беспокойство кладовщика о том, что скоро негде будет размещать готовую продукцию, отвечала уклончиво:

– Вопрос прорабатывается. В общем, "как только, так сразу".

   Наконец, дома за ужином Крежинский рассказал, что ему удалось выяснить. А начал он издалека, с небольшого исторического экскурса.

   После судьбоносного пленума, когда горе реформаторы отправились на пенсию или послами в далекие экзотические страны, началась чистка партийных рядов и наведение порядка. В первую очередь попали под нож кооперативы, под вывеской которых шло отмывание криминальных денег и обналичивание государственных средств. Ну а заодно, как водится, пострадали и те, кто честно пытался наладить реальное производство. Однако, не спешившие выходить из тени "цеховики" в основном уцелели. Во многом тому способствовали коррупционные цепочки, что успели прорасти корнями сквозь всю систему управления и правоохранительных органов. И по сей день эти подпольные производства продолжали гнать контрафакт, что под видом импорта поступает в торговую сеть. И все попытки заинтересовать продавцов лишь детский лепет, копейки на мороженное от воскресного папы, по сравнению с тем, что получает от криминальных схем руководство магазинов. С этим конечно борются, в том числе и органы госбезопасности. Но рук на все не хватает, слишком уж массовым стало явление. А в последнее время еще и в высших партийных кругах опять наметилась тенденция к расширению экономических свобод, демократии и гласности. И даже не коррумпированные правоохранители опасаются переусердствовать.

– Значит, все наши потуги кобыле под хвост! – дослушав его, констатировала Зинаида. Обычно, она старалась избегать ярких народных оборотов в присутствии мужа. Но сейчас с языка готовы были сорваться и более крепкие словечки. А Крежинский, ссутулившись, виноватым голосом произнес:

– Ну, они, по своему, тоже полезную функцию выполняют. Дефицит покрывают, частично…

– Так давай сразу, сделаем как там. Ты, знаешь где! Чего хвост по частям резать!– крикнула Зинаида. Лицо от волнения снова пошло красными пятнами. Она впервые злилась на мужа, хотя и понимала, что он тут совершенно не причем. И еще хотелось плакать от отчаяния. Получалось, что все было зря! Новая жизнь, этот мир, где, наконец, почувствовала себя человеком, оказались лишь временной отсрочкой. Грязный душный цех на задворках огромного вещевого рынка и ненавистные рожи благодетелей хозяев ждали ее возвращения. Как старый много повидавший на своем веку тюремщик спокойно ждет, пока приведут обратно сбежавшего на свободу узника. И заранее предвкушает удовольствие, ухмыльнуться и бросить сникшему от отчаянья беглецу:

– Явился, соколик! А я ждал, и местечко под тебя берег.

   Конечно, она сейчас замужем за хорошим надежным человеком. Но сможет ли сам Крежинский устроиться в той реальности, перед которой готов капитулировать? Что он, со своим принципами и тепличным интеллигентским воспитанием противопоставит тем, кто набирался опыта в торговых ПТУ и на отсидках в местах не столь отдаленных! Да, он бесспорно умен и начитан. И сама Зинаида в последнее время просматривала журналы "новой волны", где хорошо владеющие словом специалисты в популярной форме объясняли, что крушение строя неизбежно. В доказательство приводились факты, выстраивались внешне безупречные логические цепочки, и была в этих рассуждениях своя правда. Но, правда тех, кто жаждал, не скрываясь, жить в загородных особняках с золоченными унитазами и летать на экзотические острова на личном самолете. А судьбы людей, которые будут обеспечивать этот рай для немногих, в расчет просто не брали. Не интересовало и мнение тех, кто хотел не золоченых унитазов, а свободным трудом и созиданием, реализоваться, как личность. Максимум, что могли пообещать сладкоречивые эрудиты, это лишний бигмак по воскресеньям, подержанный автомобиль и качественные джинсы, когда вслед за периодом первоначального накопления наступит эра изобилия.

   " Может, правды для таких, как я, и не существует?" – задавала себе вопрос Зинаида. Но интуитивно она чувствовала, что это не так. Не нашлось просто еще автора, что подберет и правильно выстроит другие факты. Поставив конечную цель, грамотно протянет до нее логические цепочки. И докажет, что другой выбор у человечества есть.

   "А, может быть, такой автор и существует, но на страницах в журналах "новой волны" для него почему-то не нашлось места?"

   Впрочем, в отношении мужа, Зинаида была несправедлива. Капитулировать Крежинский не собирался. В ответ на ее реплику, он строго и с явной обидой, произнес:

– Ты брось паниковать! Лучше продумай еще какую-нибудь схему сбыта. В отдел торговли зайди, посоветуйся. А я со своей стороны что-нибудь попытаюсь сделать.

– Извини, Паша! – виновато произнесла Зинаида и обняла его за плечи.

– Да не за что – примирительно произнес Крежинский. А Зинаида почему-то вдруг попыталась представить, как он ссорился со своей первой женой. Судя по тому, что разошлись, это у них случалось не редко. Крежинскому Зинаида никаких вопросов не задавала, но часто пыталась представить женщину, родившую ему двух детей. Сейчас они уже были взрослые самостоятельные люди. Сын, окончив университет, уехал по распределению в сибирский Академгородок. Дочь еще училась, но успела выйти замуж. Павел все собирался Зинаиду с ней познакомить, но как-то не выпадало случая. Чему она в глубине души даже была рада. Из фотографий с первой женой в доме сохранился только один групповой студенческий снимок. На черно белом фото компания молодых людей в телогрейках и штормовках запечатлелась на фоне картофельных мешков и тракторного прицепа. Крежинский на нем выглядел вполне узнаваемо, только еще более худым, и во взгляде читалась открытая миру юношеская наивность. А вот на лице девицы, что держала его за руку, уже проступала задранная до максимальной планки, самооценка.

   " Интересно, почему она выбрала Павла? Наверное, разглядела талант и ум, и то, что человек покладистый и добрый. А потом, по прошествии многих лет, за все это же и возненавидела"

   Иногда Зинаида даже представляла семейные сцены из прошлой жизни мужа. Словно воочию видела, его растерянность и бесполезные попытки защититься от нелепых претензий. Как пытается что-то доказать и оправдаться, а ему с женским садизмом продолжают выставлять все новые обвинения.

   " Интересно, теперь нашла эта особа свой идеал?" – думала Зинаида, и сама отвечала на свой вопрос: -Скорее всего, нет! Так и пребывает в творческом поиске."

   Мужа, который в глубине души вполне возможно продолжал любить эту женщину, онаискренне жалела. И она давала себе слово, чтобы там не случилось, оставаться ему надежный опорой. Обеспечить крепкий семейный тыл в мире, что скоро опять может превратиться в гладиаторскую арену.


   Глава 15

   Поселили Макса в гостиничном крыле здания. Желание тем же вечером прогуляться по городу, к его большому огорчению, оказалось неосуществимым. Аркадий Семенович предупредил, что прикомандированным, впрочем, как и штатным сотрудникам "Альтернативы", выходить за периметр можно только по специальному разрешению. Оставшись один, Макс горестно вздохнув о пропавшем вечере, и начал раскладывать по полкам шкафа вещи. Номер был небольшим, но вполне приличным. На две с половиной звезды тянуло. Приезжая в другой город Макс предпочитал селиться в гостинице, даже когда можно было остановиться у знакомых или родственников. Казенная обстановка не несла на себе печать чужого устоявшегося быта и больше подходила для путешествующего человека. Здесь, на время проживания, он как бы становился полновластным хозяином жилой площади "халифом на час". С этим ощущением неожиданно обретенной свободы Макс покинул номер и, пройдя по ковровой дорожке гостиничного коридора, спустился в буфет.

   Заведение располагалось на цокольном нулевом этаже здания. Небольшой зал был плотно заставлен столиками. На стандартной многоярусной стойке розетки с салатами радовали глаз аппетитной цветовой гаммой. Был тут и классический яично-белый "Оливье", посыпанная сырной крошкой зелень и еще какие-то кулинарные фантазии с вкраплениями мяса креветок, черными бусинами маслин и полупрозрачными ломтиками ананаса.

   "Ешь ананасы и рябчиков жуй…" – мысленно процитировал Макс и, выбрав парочку салатов, передвинул поднос дальше.

   В металлических контейнерах за раздаточной стойкой подогревались мясные блюда и гарниры. Полная улыбчивая тетка в белом халате по желанию посетителей раскладывала их по тарелкам. Ассортимент показался Максу даже лучше, чем в министерской столовой. А стоило все примерно также, стой лишь разницей, что на ценнике стояли две цифры. Расплатиться можно было как местной валютой, так и родными социалистическими рублями. Набрав себе полный поднос, Макс передвинул его к кассе, где заказал в довесок еще сто грамм трехзвездочного армянского коньяка. Кассирша, которой на взгляд можно было дать лет сорок, рассчитывая его, строила глазки. Хотя, возможно, это Максу и показалось. От резкой перемены обстановки и ощущения командировочной свободы ему уже слегка кружило голову. Но кассирша была не в его вкусе. Выбирая столик, Макс сел к ней спиной, лицом к залу. Посетителей в этот час оказалось не много. В дальнем конце у стены о чем-то беседовали за чашкой кофе несколько мужчин. Сидели так, что лица рассмотреть было сложно. Скорее всего, это проявлялась профессиональная привычка. Ближе к нему, расположилась сравнительно молодая пара. Мужчина тоже выглядел безлико, а вот за его спутницу, эффектную худощавую брюнетку, Макс то и дело цеплялся глазами. Она это естественно заметила и кинула взгляд в его сторону, но не кокетливый, а скорее раздраженный. Смутившись, он отвернулся, и в это время в зале появилась веселая компания из трех девушек.

   Инспектора Олю Макс узнал сразу. Она тоже вроде бы его вспомнила и, улыбнувшись, кивнула, как старому знакомому. Заказав себе салатики и кофе, девицы расположились за соседним столиком. Макс краем глаза наблюдая за ними, переводя взгляд с Оли на ее рыжеволосую соседку. Третья грация сидела к нему спиной, и из-за высокой спинки стула он видел только полу оголенные плечи и сложное сооружение из черных прядей волос, ниспадающих на тонкую девичью шею. Говорили девушки громко, легко перескакивая со служебных тем на дела сердечные. О поклонниках и ухажерах вспоминали, как водится, со смехом.

   " Дать бы этим ребятам послушать, как им кости тут перемывают!" – ехидно подумал Макс, но тут же вспомнил, что на мальчишниках разговорчики порой бывают еще откровенней. А в голове уже крутились мысли, как сблизить дистанцию. Он уже собирался взять в буфете шампанского и напроситься в компанию, но полученная на курсах подготовка вовремя помогла включить тормоза. Проанализировав свое настроение, Макс понял, что в данный момент "крыша едет" от глотка командировочной свободы. Внесли свою лепту недавний семейный скандал и так и не снятые ревнивые подозрения. Но в когорте, куда он теперь был приписан, от легионеров требовалась холодная голова и жесткая самодисциплина! К тому же, за ним наверняка еще наблюдали, а командировочный флирт не лучший способ утвердить себя в новой роли.

   Допив коньяк, он расправился с остатками салата и вернулся в свой номер. На прощание еще раз улыбнулся Ольге. А уже на лестнице вспомнил, что это она могла выдать цеплюжникам его новый адрес.

   " Но если этот так, давно должны были убрать ее отсюда! – подумал Макс, и тут же себе возразил, – Да, кто их знает, может, приперли компроматом, и оставили, как двойного агента…"

    На следующее утро гладко выбритым и бодрым Макс явился в кабинет на третьем этаже. Аркадий Семенович уже был на месте. Помимо него в комнате находилась еще одна сотрудница, та самая брюнетка, на которую Макс вчера глазел в буфете. Куратор представил ее, как Елизавету Алексеевну специалиста по компьютерным технологиям. После чего вкратце посвятил новичка в некоторые особенности здешнего распорядка и перешел к его первому заданию.

   На первый взгляд все выглядело проще, чем он представлял, и даже напрямую касалось его основной работы. Некая международная фирма "Диагностик Вита " недавно вышла на местный рынок с линейкой медицинских приборов, организованной приблизительно так, как планировал Макс и его коллеги. И теперь ему поручалось добыть как можно более подробную техническую документацию.

– Вот здесь кое-что о фирме. Кандидата на вербовку выберите сами. Желаю успеха! – произнес в завершении Аркадий Семенович и передал флешку.

   Для работы Максу выделили ноутбук и стационарный компьютер, на случай, если понадобиться выходить в интернет. Но поначалу такой необходимости не было. Кто-то уже хорошо поработал, собрав всю информацию из открытых источников, а еще и взломал служебную почту "Диагностик Вита ". Приступая к заданию, Макс сначала набросал себе общий план действий: Сначала он попытается определить уровень технической информации, доступный сотрудникам местного филиала. Далее нужно понять, кто из них этой информацией обладает, и уже потом, проанализировав личные качества, наметить объект вербовки.

   Справиться с первым пунктом помог прежний опыт офисной работы. В своей прошлой жизни Максу часто приходилось общаться как с изготовителями, так и с продавцами медицинской техники. Он знал, что подробной технической документации филиалы на местах, как правило, не имеют, но все зависит от того, как организован сервис. А в "Диагностик Вита" к этому подходили серьезно. Мастерская находилась в то же здании, что и головной офис. И практиковалась там не только замена блоков, но и их мелкий ремонт. Обо всем этом Макс узнал из служебной переписки сервисного отдела. Так что, начальник этого подразделения был наиболее вероятным объектом вербовки. Но Макс сразу же почувствовал, что кандидатура не подходящая. И помогла тут, в большей степени, интуиция. Возможно, обострение этого чувства как раз и стало побочным, а, может быть, и основным результатом учебы. Чувствовал Макс, что не пойдет этот тип на контакт. Не потому что слишком честен, или недостаточно честолюбив. Скорее наоборот, именно честолюбие толкнет его сообщить о предложении конкурентов начальству. Наверняка решит, что это шанс лишний раз доказать преданность. Хотя, вряд ли это поможет ему сделать карьеру. Изучая служебную переписку, и опираясь на свой прежний офисный опыт, Макс уже различал нюансы внутренних отношений в фирме. Возможность служебного роста для его "героя" не превышала одного двух процентов. Но сам то он об этом вряд ли догадывался!

   А вот старший менеджер по маркетингу и продажам Ангелина Крапец показалось объектом куда более подходящим. С фотографии из социальной сети на Макса глядела ухоженная самоуверенная особа. Снимок, скорее всего, был сделан на каком-то зарубежном курорте. Фигура, в купальнике, современным стандартам соответствовала. Цвет волос не давала определить широкополая соломенная шляпа. А во взгляде надменность смешалась с плотоядной тоской одинокой львицы. Этот типаж хорошо был знаком Максу. Но он успел отвыкнуть от здешних нравов, и взгляд с фото принял, как вызов. А интуиция теперь услужливо подсказывала, что крепость не так уж и неприступна.

   Еще раз, просмотрев выставленные на общий обзор фото, Макс обратился к Елизавете:

– А вы не могли бы частную переписку этой дамы взломать?

– Попробуем, – отозвалась айтишница, и, присев за его компьютер, некоторое время колдовала, вглядываясь в экран и бегая пальцами по клавиатуре. Наконец, с ироничной улыбкой объявила – Готово! Изучайте.

   Чтение чужих тайн дело стыдное, но уж очень увлекательное. Никакой детективный сериал, с этим сравниться не может. Тут не фантазия автора, а реальная жизнь, причем в тех гранях, что на показ редко выставляют. Со своими приятельницами Ангелина Крапец была весьма откровенна. Во всяком случае, информации хватило, чтобы составить психологический портрет и понять, что барышня пребывает в стадии активного поиска. Причем, планку требований к вероятному избраннику она не так уж высоко и задирала. Олигарх и принц на белом коне, скорее всего, остались в прошлом. И сейчас вполне подошел бы менеджер с хорошим окладом, чувством юмора и без особо вредных привычек. Макс под эту категории подходил. И еще стало понятно, что фанатично оберегать секреты фирмы старшей менеджер вряд ли будет. Помимо неустроенности в личной жизни она еще была недовольна своим материальным положением и во внеслужебной переписке весьма не лестно отзывалась о начальстве.

   Когда Макс доложил о предполагаемом объекте вербовки, Елизавета снова бросила на него ироничный взгляд, а Аркадий Семенович хмыкнул и с сомнением произнес:

– Она же не технарь, а торговец!

   На что Макс тут же возразил, что сервисники на этой фирме сидят в соседней комнате с менеджерами и вся их документация, скорее всего, в общей внутренней сети в открытом доступе.

– Ну что же, в целом одобряю. Подбирайте себе легенду, – произнес после нескольких минут раздумья куратор.

Окунувшись в интернет, Макс начал изучать список связанных с медициной столичных фирм. Судя по переписки большинство из них, так или иначе, с "Диагностик Вита " уже пересекались. Тогда, он вспомнил про свою командировку в Новосибирск, и переключился на этот город. Выбор остановил на компании "Сибиряк", владевшей сетью частных клиник и занимающееся поставкой медицинских приборов в своем регионе. На столичный рынок фирма пока не выходила и работала напрямую с китайскими и японскими поставщиками. Вопреки последней моде, консервативные новосибирцы фотографии и фамилии своих сотрудников не выставляли. Но получив с помощью Елизаветы, доступ к их почте, Макс обнаружил в команде менеджеров теску. Возможность не менять имя и определила выбор. Максим Коверкин оказался почти его ровесником. Единственный выставленный в социальной сети снимок был сделан не крупным планом. И Елизавета подретушировала его так, чтобы оригинал в первом приближении походил на Макса, а сам владелец страницы, при беглом взгляде вряд ли мог подмену заметить.

   День пролетел незаметно быстро. Около шести вечера, вспомнив, что сегодня не обедал, Макс спустился в буфет. Кассирша улыбнулась, уже как старому знакомому. А он, в нагрузку к ужину, на этот раз заказал удвоенную порцию коньяка. Вопреки ожиданиям, напиток не взбодрил, а отнял последние силы. Добравшись до номера, Макс рухнул в кровать. Только теперь, когда остался наедине с собой, в голове закрутились вопросы:

   " Ты что, действительно собрался с этой Ангелиной роман закрутить? И насколько далеко планируешь зайти?"

   Представив лица жены и дочки, Макс почувствовал себя предателем. Казалось, он открывает калитку в крепостной стене, собираясь пустить врага в мирно спящий родной город. Тут же мысленно дал обещание, ограничится только походом в кафе и легким флиртом. После чего совесть успокоилась, и он крепко заснул.


   Глава 16

   Задрав головы, Сергей и Марина смотрели на уходящую ввысь стрелу крана. Там наверху, на фоне холодных серых туч медленно проплывала бетонная панель. Возможно, фрагмент их будущей квартиры! Облака отправляли в полет редкие снежинки. Медленно кружась, они падали в замершую тракторную колею, на покрытые ледяной коркой лужи, залетали в пустые проемы окон, откуда доносились голоса строителей и шум электросварки.

– Последние этажи заканчивают. Бог даст, к весне переедем. – подытожил наблюдения Сергей.

– Бог даст, Бог даст… – тихо повторила супруга.

   Что-то в ее голосе заставило насторожиться. Прошлое все еще висело над ними, не желая оставаться в своей параллельной вселенной. Понятно было, что возвращение супруги лишь вынужденный под давлением обстоятельств шаг. С этим ничего нельзя было поделать. Хотя, себя он чувствовал теперь намного уверенней. Жизнь обрела стержень, и хотелось думать, что никакие капризы судьбы и осложнения на семейном фронте, согнуть его уже не могут.

   Обратно возвращались на недавно открытом автобусном маршруте. На конечной остановке пока еще было мало народу. Устроившись в кресле новенького "Икаруса", Сергей устало откинулся на спинку. Рядом сидела Марина и задумчиво наблюдала, как за окном проплывают пейзажи новостроек. Иногда, в такие моменты, появлялось желание подслушать ее мысли. Обладай он этим даром, то наверняка бы не устоял перед искушением. Хотя понимал, что всю правду лучше не знать. Да и на личном опыте не раз убеждался, что иногда обманываешь себя даже в мыслях. Что же тогда может твориться в голове у женщин!

   Вернулись они во второй половине дня. В коридорах и на кухне общежития в воскресный день, как обычно, было оживленно. Здороваясь с соседями, Сергей вдруг почувствовал, что после переезда ему, возможно, будет не хватать этой обстановки. Зато супруга подобной сентиментальностью не страдала. Отправляясь готовить обед, она с выдохом произнесла:

– Господи, скорей бы свою кухню!

   За окном быстро стемнело. В это время года, ночь подолгу накрывала город, загоняя его обитателей в узкое пространство квартиры. В вечерние часы уже не тянуло выйти во двор, где под ногами хлюпала снежная каша, и в бледных прожекторах фонарей покачивались под ветром голые ветви. Недостаток дневного света и серые тона городского пейзажа порождали волну депрессий, росло скрываемое официальной статистикой количество самоубийств. Даже люди, не сильно подверженные влиянию сезонных капризов погоды, чувствовали себя не лучшим образом. Долгий вечер в четырех стенах вызвал у Сергея давно забытое ощущение скуки. Борясь с ней, он пытался погрузиться в исторический роман. Книгу купил недавно, реализовав полученные на работе талоны. Издание было солидным, автор в последние годы приобрел популярность, но читать его было тяжело. Для зимнего вечера выбор оказался не самым удачным.

   Марина строчила на швейной машинке в комнате сына. Услышав, как тот вернулся, Сергей продолжал читать. Но когда из коридора донеся испуганный голос жены, сразу почувствовал неладное. Отложив книгу, он быстро поднялся с дивана. Что случилось, понял, как только увидел лицо сына.

– Они телефон, мамин отняли! – произнес Сашка, с трудом раздвигая запекшиеся от крови губы.

   По выходным сыну иногда разрешалось брать мобильник Сергея или Марины. В этом мире такая роскошь подросткам еще не полагалась, но родителям было спокойней, когда сын находился на связи. Телефон он получал со строгим предписанием не хвастаться перед друзьями и пользоваться в самом крайнем случае. Но кто в таком возрасте буквально исполняет родительские запреты! Возвращаясь после дня рождения одноклассника, парень, подходя к дому, решил позвонить своей подружке Марьяне. Компанию, которая расположилась в беседке напротив общежития, он в темноте не заметил. Зато они на фоне освещенного подъезда его и телефон хорошо разглядели. Судя по разбитым губам и свежему синяку под глазом, он не уступил мобильник без сопротивления, но бой явно был не равным.

– Чего стоишь! Милицию вызывай!– срывающимся голосом крикнула Марина.

– Сейчас! Будет им милиция и прокурор с адвокатом! – рявкнул в ответ Сергей и, схватив куртку, оказался в коридоре.

   Константин и его новый сосед Алексей только что сели за воскресный ужин. На столе между тарелками и банками с соленьями пристроилась открытая, но еще не начатая бутылка водки. Но услышав, что соседу требуется помощь, они отложили трапезу, и через минуту все уже были на улице. Долго разыскивать грабителей не пришлось. В той же беседке напротив общежития компания подростков увлечено осваивала функции телефона. Мобильник держал в руках приземистый крепыш. Маленькие наглые глазки и хищно вздернутый нос придавали ему сходство с агрессивным кабанчиком. Судя по всему, он был здесь лидер.

– Вам чего, дяди? – нагло поинтересовался кабанчик, увидев подходящих мужчин.

– Телефон, покажи – произнес Сергей и протянул руку.

– Эй, тебе чего надо? – занервничал парень, и тут же, получив удар в лицо. Сергей успел вырвать телефон, когда на него кинулись двое. Один неуклюже ткнул кулаком. Другой вцепился в куртку, но тут же отлетел, сбитый хлестким боковым Константина. Алексей оттолкнул назад попытавшегося еще раз ударить парня, и в этот момент наступил перелом. Хулиганы бросились бежать. А Сергей, схватил за горло кабанчика и четко с расстановкой произнес:

– Еще раз здесь увижу, башку оторву!

   Отказаться от предложения отметить победу Сергей не имел морального права. В свой блок он заскочил только чтобы отдать телефон. Марина в это время обрабатывала перекисью лицо сына и не стала приставать с расспросами. Вернувшись в комнату бывшего соседа, он увидел поджидавшую его на столе третью рюмку, тарелку с картошкой и крупно порезанной докторской колбасой. Все было как на их прежних холостяцких посиделках.

– Помнишь, Серега, как мы твое прибытие отмечали? – поинтересовался Константин с заговорщицкой улыбкой.

– Да уж было дело! – отозвался Сергей. После первой рюмки, снимая нервное напряжение, по тело разлилось тепло. Но нехорошее предчувствие подсказывало, что инцидент еще не окончен. И не успели они закусить и принять по второй, как на улице послышалась громкая матерная брань и шум подходящей толпы. Выглянув в окно, Константин объявил:

– Подъем, мужики! Похоже, к нам гости.

   В глоссе его слышался боевой задор и никакого страха. А вот его новый сосед явно испугался. Да и Сергей почувствовал, как откуда-то из желудка к горлу поднимается волна нервной изжоги. Константин, тем временем, перевернул табуретку и начал откручивать ножки. Отечественная мебельная промышленность не экономила древесину, и палицы из табуреточных ножек получились довольно увесистые. Когда они, вооружившись, оказались в коридоре, по общежитию уже летел крик: "Хулиганы пришли!". Люди испуганно выглядывали из своих комнат. Но, увидев троих решительно настроенных мужчин, стали к ним присоединяться. Когда группа защитников спустилась в вестибюль, там уже держала оборону Машка НКВД. Сухощавая старушка перегородила дорогу толпе и вела с ее главарем словесный поединок. На вид тому было лет шестнадцать. Вздернутым носом он походил на предводителя малолеток и, возможно, был его старшим братом. Нависая над вахтершей, парень попытался ее отодвинуть. Но тут же получил неожиданно сильный толчок в грудь.

– Назад, быстро! – крикнула, наступая на него, бесстрашная, старуха – Ну, давай, ударь бабку! Мигом по хулиганке пойдешь!

   В подкреплении своих слов она назвала номер статьи и вкратце, но очень доходчиво описала, что в ближайшем будущем ожидает "героя". Парень еще пытался огрызаться, но наступательный порыв уже захлебнулся. А когда со двора послышалось завывание милицейской сирены, шпана, толкая друг друга в дверях, кинулась бежать.

   Поднимаясь назад по лестнице, Сергей встретил испуганную Марину, и, бросив на ходу, что скоро вернется, отправился отмечать теперь уже окончательную победу.


   Глава 17

   На следующее утро Сергей отпросился на работе и подал заявление в местное отделение милиции. Чтобы засвидетельствовать побои на лице сына, мальчишку пришлось вести в специализированное медицинское отделение на другом конце города. Марина отговаривала мужа, он и сам начал было сомневаться, но, все же, решил довести дело до конца. Новый сосед Константина, как оказалось, имел юридическое образование. Вчера в ходе застолья он просветил, что, при правильной подаче фактов, главные участники разбойного нападения могут получить по несколько лет колонии. Конечно, рукоприкладство в беседке тоже процедура противозаконная, но что стоят показания местной шпаны против свидетельства трех уважаемых людей.

   Константин отговаривал писать заявление, но в случае чего готов был дать "правильные" показания. И Сергей решил, не спускать дело на тормозах. Нельзя сказать, что он так сильно невзлюбил этих парней. Куда большую ненависть вызвала взрастившая их среда. Мирок грязных дворов и подворотен, что отравлял ему жизнь в детстве, теперь нес угрозу его сыну. Его особая субкультура, пыталась навязать свои принципы, проникала в повседневную жизнь. И Сергей хорошо знал исторический пример того, что может произойти в ближайшем будущем.

   Заявление с неохотой, но приняли. Сын запомнил клички, которыми величали себя грабители, и найти их не составило большого труда. Жернова юридической машины закрутились. А в конце недели на вахте общежития Сергея встретила заплаканная бедно одетая женщина.

   Разговор получился неприятным. Монолог матери одиночки двух несовершеннолетних хулиганов дышал неподдельной болью. Естественно, что мальчики в ее глазах оказались добрыми и хорошими. А виновата была безотцовщина и улица. И теперь старшему грозил тюремный срок за организацию массовых беспорядков и нападение на общежитие, а младшему спец. интернат за нанесение побоев и попытку незаконно завладеть чужим телефоном. Сначала Сергей твердо был уверен, что не позволит себя разжалобить. Несколько раз он порывался уйти. Однако, когда женщина, плача, попыталась сунуть ему в карман тонкую пачку мятых пятирублевых купюр ( видимо все, что удалось собрать) сердце его дрогнуло. Отвергнув мзду, Сергей обещал взять заявление. Но предупредил, что уже не простит, если кто-то еще раз хоть пальцем тронет его сына.

   Когда он уходил, в спину летели пожелания здоровья и счастья, по стилю и надрыву похожие на старинные здравницы благодетелю и кормильцу. Тем же вечером, забрав заявление, Сергей долго курил у подъезда общежития. Голос совести упорно не желал умолкнуть. Сына он вроде бы смог оградить, но, отделавшись легким испугом, хулиганы продолжат терроризировать сверстников. И получалось, что он попустительствовал распространению зла. Но с другой стороны:

   " Что бы исправилась, если дело пошло в суд?"

   В благотворное влияние спец. интерната Сергей как-то не сильно верил. Но в чем тогда было решение проблемы? Выжигать скверну каленым железом?

   Ответы на этот и многие другие вопросы он не знал. Но теперь их хотя бы было кому задать. Еще в начале осени Сергей, следом за Максом, был зачислен кандидатом в члены партии, и его сразу записали на курсы партийной учебы. Сначала он принял это как бесплатную общественную нагрузку и даже пожалел, что поддался на агитацию Крежинского. Но вскоре почувствовал, что на курсах интересно. По истории партии лекторы детально, и кажется непредвзято, освещали не известные ему раньше подробности фракционной борьбы. Разбирали политические платформы участников тех жарких внутрипартийных схваток. Проводили даже что-то вроде экскурсов в альтернативную историю, пытаясь смоделировать ситуацию в случае победы какой-то из оппозиций. Отдельным курсом читалась методика и организация пропаганды. Сергей многое узнал о схемах воздействия на массовое сознание, и с удивлением обнаружив их в хорошо знакомых и вроде бы политически нейтральных фильмах. Причем в мире "полной свободы" они порой проступали еще четче, чем под гнетом дисциплины и "осознанной необходимости". Но наиболее интересными оказались семинары. Они чем-то напоминали схожие мероприятия в их министерстве. Но здесь, помимо экономических вопросов, чаше затрагивалась политика и социология. Причем любой из участников мог выступить и поднять проблему.

   На очередном субботнем семинаре Сергей рассказал о инциденте с сыном, подчеркнув, что ситуация довольно типична. Помянул также, что там, откуда не так давно прибыл, проблем с дворовой преступностью почему-то гораздо меньше. И интересно было бы послушать, что скажут на этот счет специалисты. Тема сразу встретила поддержку. Оказалось, что об этом задумываются многие. А руководитель семинара обещал привлечь социальных психологов и через некоторое время заслушать доклад. Возвращаясь домой, Сергей чувствовал, что, наконец, обрел в этой жизни единомышленников. Собиравшиеся на курсах люди пока еще плохо знали друг друга. Нельзя было говорить и о каких-то личных симпатиях. Но в самой атмосфере собраний было нечто связывающее их в единую команду. Для того, кто долго жил в мире, где каждый сам за себя, это дорогого стоило. И еще было ощущения, что эти люди отобраны не случайно, и не для закрытия спущенной разнарядки. Как уже намекал Крежинский, в партии происходят некие процессы. Так что, вполне возможно, кто-то опять собирал фракцию, а может даже и войско для предстоящих впереди схваток.

   Дома, несмотря на субботний день, все были погружены в работу. Сын сидел над учебниками, жена за компьютером. Не так давно ее начальница пробила идею организации специальных торговых точек для сбыта продукции кооперативов. Бухгалтерию этой будущей экспериментальной сети повесили на Марину. Теперь ей даже по выходным приходилось разбираться с пока еще сырыми основополагающими документами.

– Похоже, обед опять мне готовить! – со вздохом констатировал Сергей.

– Ничего, опыт есть. Вперед! – не отрываясь от компьютера, напутствовала его супруга.

   А в воскресенье, отложив все дела, они втроем поехали гулять по центру. После недавней реставрации городской пейзаж посвежел и радовал глаз. Светящиеся вывески новых кафе и магазинов вплетались в старинный облик города, возрождая дух пестрой и шумной купеческой Москвы. Это чем-то напоминал мир, с которым недавно расстались. Только без агрессивной рекламы и припаркованных на тротуаре монстров зарубежного автопрома. Уже под вечер отдохнули и перекусили в новом филиале сети "Дядька Макдонкин". Домой возвращались на такси. Сын сидел рядом с водителем. Марина, пододвинувшись ближе, дремала на плече Сергея. И, вспоминая прошедший день, он записал его в один из самых счастливых.

   В начале следующей недели на работе, наконец, появился Макс, умудрившийся загореть во время командировки в Новосибирск. Сам он это объяснил тем, что по завершению конференции их отвезли на туристическую базу, где вечером был банкет, а утром удалось хорошо покататься на лыжах под ярким сибирским солнцем. У коллег такая версия вопросов не вызвала. Но в поведении их самого молодого сотрудника что-то все-таки неуловимо поменялось. Часто заходившая к Капитолине приятельница из отдела здравоохранения в отсутствии Макса высказала предположение, что тот завел в командировке роман. Но Сергей этим бабьим пересудам не очень верил.


   Глава 18

   Письмо Ангелине Крапец Макс сначала передал Елизавете. С помощью какой-то технологии, чтобы не засветить служебный компьютер, она переправила его адресату. И через несколько часов был получен ответ. Макса приглашали завтра посетить офис компании "Диагностик Вита".

   Следующий день опять обещал быть теплым. Наскоро позавтракав, он вышел во внутренний двор и с удовольствием подставил лицо утренним лучам. Быстро акклиматизировавшись, организм требовал солнечной энергии и витаминов. И пока ждал отправления микроавтобуса, Макс даже успел немного загореть. Каждый выход в город сотрудников "Альтернативы" напоминал спец. операцию. Выезжали организованно, якобы для закупки продуктов. Как правило, выбирали какой-то новый торговый центр. Там сотрудники разбредались по этажам и залам. Часть их действительно занималась покупками, а некоторые растворялись в толпе и уходили в город. На момент появления Макса, во дворе уже собралось несколько человек. Среди них он увидел кассиршу из буфета. Потом появились еще двое мужчин и под самый конец, когда уже закрывали двери микроавтобуса, прибежала рыжеволосая подружка инспектора Оли.

   Оказавшись за воротами, Макс почувствовал, как чаше забилось сердце. На территории "Альтернативы" он все еще пребывал в своем новом отечестве, а теперь, наконец, выходил на прямой контакт с прежним миром. Но это было не ностальгическое путешествие, а скорее разведывательный рейд. Наблюдая через заднее стекло за дорогой, он быстро засек следовавшую за микроавтобусом машину. Чуть позже, гуляя по этажам гипермаркета, обнаружил следившего уже лично за ним невысокого парня, одетого по нелепой молодежной моде в мешковатые штаны и обвислую рубашку.

   План торгового центра и маршрут ухода были тщательно заучены накануне. Нырнув за спины людей, Макс оказался на боковой лестнице. Быстро сбежал вниз, продолжая лавировать в толпе, покинул торговый цент и через несколько минут уже спускался в метро. На платформе он не увидел филера, но на всякий случай сменил несколько поездов, заходя и выпрыгивая из дверей в самый момент закрытия. На поверхность вышел почти в самом центре, не доехав до офиса "Диагностик Вита" около километра.

   Вот теперь возвращение окончательно состоялось! В чем-то это было похоже на ощущения детства, когда в магазинах вдруг появилась жевательная резинка и напитки с яркими зарубежными наклейками, а на экранах замелькали одетые в бикини фотомодели. Однако, с той поры он успел не только вырасти, но и внутренне измениться. Вкус вожделенных продуктов давно приелся, глаза тоже ко многому успели привыкнуть. И все же, элегантно одетые женщины, словно магнитом притягивали внимание. От выбравшихся на дневной шопинг дамочек веяло дорогой парфюмерией вызывающей сексуальностью и флюидами "красивой жизни". Не отрываясь от смартфонов, они проходили, будто сквозь него, приклеивая взгляд и одновременно вызывая раздражение. Надменное превосходство светилось в глазах, читалось на ухоженных лицах. И с одной из таких особей у Макса должна была сейчас состояться встреча!

   На вахте, он назвал охраннику цель визита. Тот позвонил и велел ждать. Некоторое время Макс простоял у турникетов, наблюдая, как заходят и выходят сотрудники фирм, обосновавшихся под крышей коммерческого центра. Все это было хорошо знакомо. Года не прошло с той поры, как он вращался в подобной среде, жил теми же радостями и проблемами. Услышав, как кто-то спрашивает господина Коверкина, Макс отреагировал не сразу. Только когда нежный девичий голос произнес фамилию еще раз, в голове, наконец, щелкнул тумблер.

   "Хороший из тебя разведчик!" – успел подумать Макс, изображая внимание и улыбку. Худенькое существо ожидало его по другую сторону турникетов. Это была типичная "девушка с ресепшен", молоденькая хрупкая в белой блузке и строгой закрывающей колени прямой черной юбке. Увидев реакцию гостя, она заулыбалась и приложила к турникету пропуск. Оказавшись у лифтов, они поднялись на пятый этаж. Потом долго шли по пахнувшему синтетическим ковром коридору. Отстав на несколько шагов, Макс смотрел на дрожавший над воротничком хвостик и проступавшие под тонкой тканью лопатки. И в голове крутились не очень подходящие для данного момента мысли:

   "Сколько же таких юных созданий начинают трудовой путь в офисных прихожих! Отвечают на звонки, встречают клиентов, мечтая о карьере, нарядах от кутюр, спортивной машине, олигархе или принце на белом "Мерседесе". Но все, как правило, ограничивается, мимолетной связью с шефом после новогоднего корпоратива. В лучшем случае, как поощрительный бонус, случится еще тайный вояж с ним в Анталию или Хургаду."

   За стеклянными дверями с табличкой "Диагностик Вита" Макс постарался выкинуть из головы все лишнее и настроиться на беседу. Там его поджидала уже не юная овечка, а, видавшая виды, львица. Выглядела Ангелина Крапец не как на курортном фото, но все равно довольно эффектно. Завитки пышных рыжих волос падали на воротник. Брючный костюм выглядел по-деловому строго, только вот верхние пуговицы блузки старший менеджер застегнуть почему-то забыла. На лице читалось хорошо знакомое Максу надменное осознание своей неотразимости и превосходства. Но оно тут же сменилось радушием и желанием очаровать потенциального заказчика.

   Диалог Ангелина повела знакомой Максу быстрой скороговоркой. В прошлом он и сам хорошо освоил этот стиль. А теперь играл роль недоверчивого провинциала с комплексом из серии : " мы тут не глупее, чем у вас в столице". Знал, что Ангелину это раздражает, но она старается не подавать виду. Когда перешли в зал, где демонстрировалась вся линейка приборов фирмы, он замучил своего гида техническими вопросами, и ей пришлось позвать на помощь начальника сервисного отдела. Готовясь к встрече, Макс уже составил психологический портрет этого человека. Представлял уровень его технической компетенции. Даже был в курсе, что тот подбивал клинья к Ангелине, но получил отворот. Во всяком случае, так она утверждала в письмах к подругам. И теперь, знакомясь вживую, Макс испытал незнакомое раньше ощущение тайного могущества. Но он сразу постарался себя одернуть:

   " Не зарывайся! Ты здесь для дела, а не самоутверждением занимаешься."

   Своими вопросами ему удалось спровоцировать откровенный разговор с техническими подробностями. Догадка о том, что сервисный отдел обладает нужной документацией, подтвердилась. Несколько раз, продемонстрировав неожиданную для обычного менеджера осведомленность, удалось даже поставить собеседника в тупик. Что наверняка было замечено Ангелиной. А именно она была сейчас его главной целью!

   Наконец, наступил решающий момент операции. Нагруженный рекламными буклетами и пожеланиями поскорей наладить сотрудничество Макс уже направлялся к выходу. Обернувшись к сопровождавшей его Ангелине, он изобразил легкое смущение и пригласил ее вечером на ужин. На какую-то секунду в глазах офисной львицы промелькнуло ироничное удивление. Такого поворота событий старший менеджер явно не ожидала, но, оценив смелость, дала согласие.

   В оставшееся до окончания рабочего дня время Макс изучил находившиеся поблизости офиса кафе и рестораны. В итоге выбрал заведение, где было вполне уютно и не очень дорого. Деньги для проведения операции выделили, но предупредили, чтобы не шиковал. Документация, за которой охотился, скорее всего, представляла не такую уж и большую ценность, а бюджет Альтернативы безграничным не был. Макс и сам понимал, что новичку вряд ли поручат что-то особо значимое, и это задание скорее проверка. Но для него лично, пройти ее, было как раз очень важно.

   Без пяти шесть с тремя розами в руках, он уже ждал у подъезда коммерческого центра. Вскоре мимо него, покосившись на букет, прошел начальник сервисного отдела. Чуть позже появилась Ангелина. Увидев цветы, она даже немного смутилась, но тут же изобразила ироничную улыбку. А потом, взяла Макса под руку и потянула прочь от здания. Видимо не хотела афишировать предстоящее рандеву перед коллегами.

   В кафе она выбрала легкую закуску. Для себя Макс взял то же самое. А еще заказал коньяк и бутылку марочного вина. Разговор за столиком сначала вертелся вокруг служебных тем, но постепенно становился все более личным. Ангелина рассказала, как недавно отдохнула на дорогом европейском курорте. Макс хвастался, что на турбазах в Сибири сервис ничуть не хуже. А о природе уж и говорить нечего! Собеседница воспринимала его монологи с улыбкой. Но по мере убывания содержимого бутыли становилась все менее надменной. Щечки специалиста по маркетингу раскраснелись. А после того, как она выходила припудрить носик, натренированная память разведчика, подсказала, что на блузке теперь расстегнуто на две пуговицы больше. Решив, что нужный уровень доверия достигнут, он хотел уже переходить к основной части. И тут вдруг почувствовал под столом осторожное прикосновение затянутых в тонкий чулок пальцев. Возможно, это была случайность, но Макс не стал отдергивать ногу. А стопа Ангелины, задирая брючину, поползла выше. И стало ясно, что если он предложит в данный момент сделку, то наверняка провалит задание.


   Глава 19

   Будуар в личных "апартаментах" Ангелины Крапец был оформлен с хорошим вкусом. Ничего тяжеловесного, ничего лишнего. Небольшой, но явно вместительный шкаф в стиле хай-тек. Плазменный экран в пол стены, напротив постеры с видами Парижа. Широкую с низкой посадкой тахту от остального пространства отделяла невысокая китайская ширма. Направляясь ночью в санузел, Макс ее чуть было в темноте не опрокинул. Теперь же утреннее солнце освещало на раздвижных секциях наброшенные в живописном беспорядке детали женского туалета. Свои брюки и рубашку Макс тоже кинул на ширму, но они упали и валялись теперь на полу. Сам же он, лежа на спине, рассматривал нависшую над кроватью хай-тековскую люстру и пытался найти себе оправдание.

   Общественная мораль в годы его юности подобные похождения не осуждала, а скорее приветствовала. Но видимо, пока взрослел, передалось что-то по генетической цепочке от предков староверов и родителей, свято хранивших семейный очаг и проживших всю жизнь душа в душу. И он, чувствуя себя предателем, не очень успешно пытался оправдать случившееся служебным долгом. С одной стороны Ангелина навязала этот сценарий, и попытка заменить его деловым разговором не привела бы ни к чему, кроме обиды. Но ведь он сам выбрал ее, как объект вербовки, в глубине души зная, чем все может окончиться!

   Но, случилось, значит случилось! Теперь надо было завершить то, ради чего все затеял. А Ангелина, как назло, спала, уткнувшись лицом в подушку и закрывшись от света рассыпанной по наволочке копной рыжих волос. Съехавшая вниз простыня открывала голую спину, где под левой лопаткой синела небольшая татуировка. Проведя пальцем по завитушкам изображенного там цветка, Макс попытался ее разбудить. Но Ангелина только передернула во сне лопатками и что-то пробормотала.

   Посетив блестевший новеньким кафелем санузел, Макс оделся и подошел к окну. Открывавшаяся с высоты тринадцатого этажа вид напомнил район элитных новостроек, откуда вместе с семьей бежал от кредиторов. Никаких ностальгических настроений картина не вызывала. И ему вдруг очень захотелось назад, в уютный заросший густой зеленью дворик пятиэтажки. В это время где-то на шкафу противно запищал будильник.

– Выруби эту дрянь! – простонала, приподнявшись над кроватью, Ангелина. Пока Макс искал мобильник и отключал сигнал, она перевела тело в сидячее положение. И, с проснувшейся вдруг стыдливостью, по самую шею закрылась простынкой.

– Как спалось? – поинтересовался Макс и предложил принести кофе в постель.

– Давай, если не затруднит, – без всякого энтузиазма отозвалась Ангелина. Пока Макс кипятил чайник и разыскивал в кухонных шкафчиках растворимый кофе, она успела привести себя в порядок, и ждала его, облачившись в похожий на кимоно шелковый халат. Осторожно поставив на кровать поднос с доверху налитыми чашками, Макс театрально произнес:

– Кушать подано!

   Хотел было добавить "любимая", но решил, что это будет уже перебор. Впрочем, его старания и так оценили.

– А ты хороший, зайка! – заявила Ангелина, беря чашку. А потом, словно специально подыграв ему, поинтересовалась:

– Ну, а сотрудничать ты с нами всерьез собрался?

– Куда же я теперь денусь! – улыбнулся Макс. И, как бы промежду делом, сообщил:

– Наш шеф давно с вашей "Диагностик" состыковаться хотел. Только, у него один пунктик есть. Обязательно хочет свой сервис на нашей базе. Чтобы ни от кого не зависеть. Если у тебя есть возможность техническую документацию достать, он готов заплатить.

– К служебному преступлению склоняешь? А ты, не так, прост, как сначала казался – усмехнулась Ангелина.

– Да, ладно! Так просто, неформальная дружеская услуга – изобразил обиду Макс.

– А ты в чем-то прав, зайка. Отношения у нас теперь неформальные. Да и ради дружбы, чего не сделаешь, – начала размышлять вслух Ангелина. А потом неожиданно поинтересовалась:

– Ну, и сколько ваш шеф заплатит?

   Сумму они согласовали быстро, и Ангелина, допив кофе, начала собираться. На работу она отправилась на такси. Уже у подъезда, перед тем, как попрощаться, похвасталась, показав стоявшую под окнами новенькую иномарку. А Макс, оценив на глаз стоимость машины и прикинув зарплату менеджера, сделал вывод, что сделка, скорее всего, состоится.

   На следующий день, отоспавшись после бурной ночи, он явился на рабочее место. Хотел спросить у Аркадия Семеновича, чем пока можно заняться, но тот с улыбкой предложил отдыхать и готовиться. А потом вручил распечатанное послание Ангелины. Вечером она жала его в гости и сообщала, что "товар" у нее, и он может приносить, то о чем договорились.

   Все складывалось лучшим образом. Однако, была небольшая загвоздка. Еще вчера, распрощавшись с Ангелиной, Макс поклялся себе, что ночные похождения не повторятся. В свидетели неосторожно привлек высшие силы. В существование таковых не очень верил, но все же, нарушать клятву опасался. А теперь партнерша по сделке явно планировала продолжение. Чей-то вкрадчивый голос пролез в мысли и услужливо подсказывал, что у него опять есть уважительная причина. Да и предыдущая ночь прошла не так уж и плохо! И все же моральные принципы предков возобладали. Подсев, к шефу, Макс смущаясь, попросил помочь организовать ему пути ухода. Тот, улыбнувшись, согласился. А Елизавета, оторвавшись от компьютера, снова бросила на него убийственно ироничный взгляд.

   Вечером он снова вышел из лифта на тринадцатом этаже и услышал за знакомой дверью мелодию блюза. Ангелина встретила его в своем похожем на кимоно халате. На низеньком зеркальном столике посреди спальни поджидал романтический ужин. Изображая нежность, Макс поцеловал ее в щеку, но, прежде чем сесть за стол, с виноватым видом попросил:

– Львенок, давай с делами покончим. А топотом забуду.

   Ласкательное прозвище он употребил впервые. И, похоже, что Ангелине понравилось. Против того, что сначала дело, она тоже не возражала, и, отдав флешку, предложила для проверки свой ноутбук. Но Макс предпочел свою аппаратуру. Из объемистой кожаной барсетки он извлек планшет, а заодно и бутылку виски. Подключив флешь память, обнаружил несколько папок с англоязычными надписями. Наугад открыл несколько файлов и вывел на экран хорошо знакомые по основной работе картинки.

   К выполнению заказа Ангелина подошла серьезно и основательно прошлась по электронным закромам сервисного отдела. Конечно, не полный комплект для производства, но специалистам было что изучить и за что зацепиться. Рассматривая чертежи и схемы, Макс уже представлял рабочее совещание, где он передает все это коллегам. Но обиженный голос партнерши выдернул из будущего:

– Эй, ты не слишком увлекся!

   Извини! – спохватился Макс, и достал из грудного кармана аккуратно сложенную пачку купюр. Пока Ангелина отходила к секретеру и пересчитывала деньги, он успел отправить сообщение. А к ее возвращению открыл принесенный виски и разлил по бокалам.

– Серьезно начинаешь, зайка! – улыбнулась Ангелина.

– А я сегодня серьезно настроен! – хвастливо заявил Макс.

– Ну, ну – иронично протянула партнерша. Однако, чувствовалось, что подобные настроения ей по душе. Но не успели они осушить бокалы, как у Макса зазвонил мобильник. Прижав его к уху, он несколько секунд изображал, что слушает, потом разразился гневной тирадой. Закончил ее словами:

– Ладно, жди, еду!

   Увидев, как изменилось лицо Ангелины, Макс почувствовал укол совести. Так что, когда врал, что коллега, с которым на время командировки сняли квартиру, умудрился потерять ключи, смущение было не поддельным.

– Я быстро, львенок! На такси туда и обратно,– заверил Макс.

– Ну, ты особо не напрягайся, зайка! Можно и как-нибудь в другой раз. – изображая безразличие, ответила Ангелина. Похоже, что она все поняла.

   Оказавшись на улице Макс, почувствовал эйфорию. Пребывая в таком приподнятом настроении, он дошел до остановки. Однако, подготовка в разведшколе не прошла бесследно. Одна его часть радовалось успешному выполнению задания, другая продолжала выполнять инструкции. И, еще до того, как сесть в автобус, он обнаружил слежку.


 Глава 20

   К предложению Зинаиды руководство сначала отнеслось без энтузиазма. Курировавший экспериментальные кооперативы Булкин с ироничной улыбкой поинтересовался, не достаточно ли в стране торговых организаций. К подобным улыбочкам и вопросам она уже успела привыкнуть, но они только подталкивали действовать активней. Если слушать всех этих глубокомысленных и ставящих все под сомнение интеллигентов, то оставалось только сидеть, сложа руки! Той же привычкой во всем сомневаться грешил и Крежинский, но на этот раз он встал на ее сторону. Даже помог четче сформулировать, что на уровне интуиции определила. Новую торговую сеть предполагалось подчинить совету кооператоров. Кадровую и торговую политику построить так, чтобы в первую очередь продавались их товаров. Взаимоотношение с государством желательно было ограничить соблюдением мер безопасности и выплатой налогов. А в виду общественной полезности начинания, можно и устроить на несколько лет налоговые каникулы.

   Постепенно идея начала проникать в начальственные умы. Поддержку оказали и другие руководители "совместных" предприятий. Так стихийно возник тот самый совет, которому полагалось руководить торговой сетью. Проработкой документов по финансовой отчетности Зинаида попросила заняться своего главного бухгалтера. В отношениях с Мариной по-прежнему чувствовалось напряженность. Но постепенно росло и взаимное уважение. Все-таки их судьбы в чем-то были схожи. Словно перелетные птицы, из обманчиво ярких тропических стран они вернулись в суровый неприветливый край и под неласковым северным солнцем пытались свить свои гнезда. В своем деле Марина была хорошим профессионалом, и Зинаида чувствовала, что может своему главбуху доверять. Иногда она приглашала ее на совещание рабочей группы в министерство, где пытались обобщить уже накопленный опыт. В скором времени движение планировалось сделать массовым, включив в него небольшие семейные предприятия и индивидуалов.

   Еще до организации кооперативной торговли дела с продажей потихоньку стали улучшаться. Неожиданно пришла даже заявка от магазина, где Зинаида нарвалась на откровенное хамство. От сотрудника транспортного отдела, который вместе с заводской продукцией развозил ее изделия, удалось узнать причину такой внезапной перемены. Оказалось, нахамившая ей хабалка была отстранена от должности и находилась под следствием. Зинаида подозревала, что тут сработали связи Крежинского. До всех нарушителей закона руки не доходили, но персонально этой даме внимание уделить смогли.

   У мужа она ничего по этому поводу не спрашивала. В последнее время он много работал, и возвращался домой поздно. Кухня теперь целиком перешла в ведение Зинаиды. И она, хоть и сама сильно уставала, старалась проявить свое кулинарное искусство и фантазию. Из того, что Павел иногда рассказывал за ужином, складывалось ощущение, что страну в ближайшем будущем ожидают перемены. Исходя из прежнего опыта, Зинаида перемен опасалась, но сейчас, веря своему мужу, чувствовала острожную надежду. Час "Х", судя по всему, должен был скоро наступить. А пока некоторые газеты, журналы и часть телеканалов разворачивали знакомую ей агитацию. На все лады хвалили мир, от которого она бежала. У нее эти публикации и телерепортажи вызвали теперь только ненависть. Это были не споры, в которых рождается истина. Истина была у каждого своя. И одна из них должна была победить другую.


   Глава 21.

   В первый момент у Макса появилось желание избавиться от проблемы быстро и радикально. Рядом с автобусной остановкой, словно специально, поджидало такси с зеленым огоньком. Увидев его, водитель открыл дверь и с сильным восточным акцентом поинтересовался, куда ехать. И тут же в голове красной лампочкой вспыхнул сигнал опасности. Проигнорировав таксиста, Макс отправил кодовое сообщение.

   "Буду через полтора часа"– означало, что он еще в районе проживания объекта, и за ним следят. В появившейся вскоре маршрутке было подозрительно мало народу, и он ее тоже проигнорировал. А на остановке постепенно стали собираться люди, среди них Макс заметил одного из следивших. Хотя возможно их было и больше. Встав в стороне, он нащупал в кармане рукоять газового пистолета. Но на опасное расстояние пока никто не приближался. Через несколько минут на телефон пришло сообщение. Бытовым текстом было закодировано название торгового центра, где на парковке его будет ждать машина. Вот теперь он до конца прочувствовал, почему в разведшколе так много времени уделялось тренировке памяти. Когда нервы были до предела напряжены, а в висках пульсировал страх, она продолжала четко работать, вытаскивая нужные связки кодовых слов и заблаговременно выученные схемы гипермаркетов.

   Автобус в который он сел, явно был рейсовым и не вызывал подозрений. Филер зашел с другой двери. Никакого внимания на объект слежки он не обращал. А Макс устроившись на задней площадке, был готов в любой момент отразить атаку. Это состояние взведенной пружины даже отодвинуло на задний план страх. Да и боялся он сейчас по-другому. Полгода назад, когда готовил побег, страх был всеобъемлющим, с давящим ощущением безысходности. Средство информации и индустрия культуры хорошо постаралось, приучая обитателей свободного мира заранее капитулировать перед его хозяевами и кукловодами. Только оказавшись на вахте "Альтернативы", он тогда словно вырвался из-под гнета. И сейчас опять прорывался к своим!

   Выйдя из автобуса, Макс быстро спустился в метро. Филера заметил только в вагоне. Доехав до нужной станции, выскочил в самый последний момент, придержав закрывающиеся двери. Никто вроде бы его маневр не повторил. Но в зале торгового центра он опять обнаружил слежку. Теперь шли, уже не скрываясь, и это было совсем плохо. Быстро лавируя в толпе, он оказался у выхода на парковку. В сознании радостно вспыхнуло: "Вырвался!". И в этот момент ему преградили дорогу. Выхватив на ходу пистолет, Макс, вдруг, интуитивно спиной почувствовал, где главная опасность, и с разворота ударил набегавшего сзади человека. Лицо рассмотреть не успел, но заметил в руке шприц. От удара нападавший откинулся назад и упал на ступени лестницы. В следующий миг Макс выстрелил в того, кто преградил дорогу. Убирая голову от газовой струи, тот резко нагнулся. А Макс, сделав вираж, оказался на парковке. Метрах в пятидесяти в проходе между машинами он увидел Аркадия Семеновича. Он махал рукой и показывал куда бежать.

   Оказавшись после спринтерского броска в микроавтобусе, Макса долго не мог отдышаться. А шеф хлопал его по плечу и поздравлял с успешным завершением задания. Опасность теперь уже миновала. Преследователи были совсем рядом. Сквозь тонированные стекла, Макс видел их на парковке. Но останавливать машину с дипломатическими номерами, в которой, к тому же, находились несколько вооруженных людей, никто не решился.

   Когда вернулись в "Альтернативу", Макс спустился в еще работавший буфет и заказал бокал конька и большое блюдо с колбасным ассорти. После пережитого стресса организм жадно требовал калорийной еды и спиртного. А еще хотелось, хоть частично, компенсировать не состоявшийся романтический ужин.

   Следующим утром, придя на рабочее место, он в письменном виде изложил подробности вчерашних событий: сколько времени провел в квартире, в какой момент заметил слежку, описал приметы и тактику преследователей. В свою очередь Макс тоже попытался задавать вопросы. Но оказалось, что и шефу пока далеко все не известно. Хотя вполне возможно он просто не хотел откровенничать, и сообщил только то, что полагалось знать стажеру. По его словам, в последние месяцы за сотрудниками "Альтернативы" началась интенсивная слежка. Совсем недавно еще одного сотрудника тоже пытались похитить. Однако, конечные цели акций и кто за этим стоит, пока еще только выясняют. А когда Макс поинтересовался, как могли вычислить его визит к Ангелине, оказалось, что и этот вопрос сейчас в проработке. Но, в любом случае, к нему претензий нет, все сделал правильно с соблюдением инструкций.

   Командировка подошла к концу. На прощание организовали дружеский ужин в буфете. Предложение Макса угостить коллег они решительно отвергли, и каждый платил за себя. Вкусы у всех тоже оказались разные. Макс набрал салатов и заказал бокал полюбившегося коньяка. Елизавета предпочла вино и легкую закуску. Аркадий Семенович подержал их минералкой. О местных проблемах почти не говорили. Коллеги в основном расспрашивали, как сейчас там, на родине. Чувствовалось, что здешняя жизнь взаперти успела им опостылить.

   Допив свою минералку, Аркадий Семенович, сославшись на еще оставшиеся дела, попрощался. Максу пожелал счастливого пути и, выразил надежду, что в недалеком будущем опять его увидит. А тот не знал, радоваться или нет такой перспективе. После ухода шефа наступила неловкая пауза. Чтобы подержать разговор, Макс начал расспрашивать о новостях в местном интернет-сообществе. Как он и ожидал, Елизавета оказалась хорошо осведомленной. Знала почти всех популярных блогеров и даже назвала неизвестные Максу имена (точнее сказать ники). Вскоре уже они общались как старые знакомые, которым есть, что вспомнить и о чем поговорить. Правда, временами Макса смущала улыбка собеседницы. Казалось, что она продолжает относиться к нему с иронией. И, вдруг, когда ужин уже подходил к концу, он, запнувшись на полуслове, почувствовал под столом прикосновение. По уже знакомой схеме, затянутые в чулок пальцы женской ноги, скользнули по стопе и поползли выше. В голове промелькнуло:

   " Они что все, сговорились!"

   Какое-то мгновение он сомневался. Но потом, отодвинувшись, решительно убрал ногу. К данной самому себе клятве Макс продолжал относиться серьезно. Более того, появилась уверенность, что если бы он ее нарушил, то вряд ли бы смог вернуться.


   Глава 22

   Следующим утром, в сопровождение шефа, Макс снова шел по плоской крыше "Альтернативы". У пограничной стойки по другую сторону "барьера" они тепло попрощались. Уже без провожатых Мак спустился на первый этаж. Перед тем, как выйти во двор, одел и застегнул до самого подбородка куртку. Предосторожность оказалась не лишней. Солнечное августовское утро, будто перепрыгнув на следующий кадр, сменилось хмурым ноябрьским вечером. Судя по скопившейся у бордюров каше из воды и снега, на улице было около нуля. В промозгло-сыром воздухе кружились редкие снежинки.

   "Ну вот, ты и дома!" – констатировал Макс. Но, несмотря на ироничный подтекст фразы, его вдруг захлестнула искренняя радость.

   Почти сразу же в кармане куртки ожил местный мобильный и Макс обнаружил с десяток сообщений от супруги. Улыбнувшись, он решил, что прочтет их позже, а для начала позвонил и доложился о прибытии Владу. Тот поздравил с возвращением и назначил следующим вечером встречу. Теперь оставалось только вызвать такси, и через сорок минут он уже подъезжал к своей пятиэтажке.

   Свет горел только в комнате дочери. Когда Макс позвонил в дверь, послышались шаги, и Марьянка строго поинтересовалась, кто пришел.

– Страшный злой дядька!– театрально прорычал Макс.

– Ой, пап, ты уже приехал! – вскрикнула, открывая дверь девчонка. Обняв ее, Макс поинтересовался, где мама.

– У них на работе опять мероприятие, – доложила дочь, состроив недовольную гримасу, – А мы вообще-то тебя завтра, ждали. Ты же сам это маме писал.

   Макс хотел было опровергнуть, но вовремя остановился. Вполне возможно, поддерживая легенду о его командировке, ведомство Влада отвечало на сообщения супруги. Ну а с датой просто слегка напутали. Обычная служебная неразбериха.

   Дочь вызвалась приготовить отцу ужин. А Макс, вручил ей пластмассового трансформера, и чтобы согреться, сделал себе чай. Прихлебывая горячий цейлонский, он с улыбкой наблюдал, как дочь, отложив подаренную игрушку, изображает хозяйку. Сувениры для нее и Анжелы, он купил еще во время первого выхода в город. В случае вопросов, готов был объяснить, что в фойе перед залом конференции торговали импортной мелочевкой. Время от времени он посматривал на часы. Рабочее мероприятие супруги явно затягивалось. Ситуация все больше напомнила сюжеты бородатых анекдотов про внезапно вернувшегося из командировки мужа.

   Сварив макароны и разогрев котлеты, Марьяна прихватила трансформера и отправилась в свою комнату. Похвалив "хозяюшку", Макс еще раз посмотрел на часы и сел за ужин. Через несколько минут он услышал, как девчонка звонит матери и радостно докладывает, что папа вернулся.

   " А вот это зря! Чистота эксперимента нарушается," – недовольно подумал Макс. Но в глубине души даже был рад. Не хотелось ему доводить до конца такие эксперименты!

   Анжела пришла через час после звонка. Пошептавшись с открывшей дверь Марьяной, она эффектно появилась на пороге комнаты и с нарочитой веселостью поинтересовалась:

– Это что, проверочка? Ты же завтра собирался?

– Так точно, внезапная проверка! И вы, мадмуазель, ее не прошли! – по военному доложил Макс .

– Не мадмуазель, а мадам. Я пока еще замужем! -изобразила возмущение Анжела.

   На ней было одно из самых лучших платьев. Пахло от супруги духами для парадных выходов и алкоголем. Все это вписывалось в версию коллективного похода в ресторан, по случаю дня рождения коллеги. Но Макс почему-то не очень верил. А полученные на курсах навыки помогали увидеть за наигранной веселостью желание защититься и страх. Хотел бы он списать все это на игру воображения, но не получалось! Пробудившаяся ревность продолжала жалить и на следующий день. Немного отпустило, лишь, когда изучали с коллегами добытую им документацию. К Крежинскому она поступила еще накануне, без указания источника. И Максу, как лягушке путешественнице, хотелось крикнуть, что это его заслуга. Вечером, когда ехал встречаться с Владом, подколодная змея снова активизировалась. Один голос внутри советовал махнуть рукой и закрыть на все глаза. Иначе будет только хуже! Но другой зло твердил, что нельзя прятать голову в песок, а правду надо узнать, какой бы горькой она не оказалась.

– Мы тут за тебя переписку вели. Извини, что с датой прибытия накладка вышла, – заявил, пожимаю руку, Влад. А когда он с улыбкой добавил, что внезапно возвращаться иногда тоже полезно, в голове промелькнуло:

   " А ведь это намек!"

   Заслушав отчет, Влад похвалил и сказал, что, по имеющимся у него сведениям, Макс проявил себя достойно, и пора его переводить в основной штат. Работу предложил в местном отделении "Альтернативы" с периодическими "выездами" в зазеркалку. Макс согласился, почти не раздумывая. С того дня, как он начал посещать разведшколу, основная работа начала отходить на второй план. А, после случившегося в командировке, он до сих пребывал в каком-то раздвоенном состоянии. И не было смысла пытаться и дальше усидеть на двух стульях. Немаловажным аргументом стал и обещанный перевод в следующую категорию оплаты.

   Написав заявление, Макс хотел прощаться, но в самый последний момент все-таки решил обратиться с личной просьбой. Услышав, что его подшефный хотел бы получить распечатку мобильных звонков супруги, Влад нахмурился. А потом буквально оглушил ответом:

– Не нужна тебе распечатка. Я и так все расскажу. Встречается твоя благоверная с этим фрилансером. Но пока все в рамках правил, хотя и на грани фола.

   Увидев, как изменилось лицо Макса, куратор постарался успокоить:

– Но ты не дергайся и глупостей не натвори. Этот Глеб у нас по делу о валютчиках проходит. Пока, как свидетель, но пора ему менять статус. Я попрошу ребят, чтобы ускорили процесс. В ближайшие дни ему уже не до амурных похождений будет.

   Оказавшись на улице, Макс в ярости сжал кулаки. Только быстрая ходьба помогла привести мысли в порядок :

   "Влад прав. Надо воздержаться от глупостей!"

   Мальчишеское желание выследить и набить морду, уколы совести и стыд от того, что соперник будет наказан чужими руками, он постарался задавить. Прошло время рыцарских кодексов и турниров . На дворе стояла другая эпоха. Того, кто из прихоти и желания самоутвердиться покушался на твое счастье, допускалось устранять любыми эффективными способами.

   Когда вернулся домой, дверь открыла Анжела. Не подавая виду, Макс чмокнул ее в щеку, уловив нежный запах, привезенного им из командировки крема. А на ревнивый вопрос, почему так поздно, горестно вздохнув, сообщил, что опять заставили ходить на курсы. Но в скором времени все это возможно принесет, как карьерную, так и материальную выгоду.


   Глава 23.

   Сергей знал, что где-то в Москве живет его дублер, а точнее он сам, только с другой биографией. Человек, не переживший крушение привычного мира, распад семьи, не изведавший тоску одиноких вечеров. Не знавший, каково это высиживать положенные часы на опостылевшей бесперспективной работе.

   "И как же ты, старина, поживаешь?" -мысленно спрашивал он своего дубля. Пытался представить, как сложилась его судьба, карьера, семейная жизнь. Женился ли он на Марине? Ведь, по некоторым расчетам, разделение миров как раз попадало на год их свадьбы. А еще этот человек общался с их общими родителями! Хотя и это тоже были другие люди, спокойно доживавшие свой век на вполне сносную пенсию в привычном и стабильном мире.

   Правила "Альтернативы" запрещали встречаться с двойниками. Делалось это в основном из морально-этических соображений. Но были еще и опасения научного характера. Сергей слышал об этом от Крежинского. Да и сам читал гипотезы о возмущении пространственно временного поля, "кротовых норах" и других малопонятных для обычного человека эффектах. И все же, его, как магнитом тянуло, хотя бы издалека, увидеть своего дубля. Он знал, что встречи с персонажами из параллельной биографии случались. Макс наткнулся в кафе на "бывшую супругу". К Константину как-то в пивном баре подошел и поздоровался интеллигентный на вид человек. Незнакомец, на полном серьезе считал, что они вместе работают в управлении торгово-промышленного треста. Нечто подобное было и у других участников проекта. В многомиллионном мегаполисе вероятности таких событий исчислялись единицей с нулями после запятой. И все же они происходили. Так что, теория тут явно давала сбой.

   В середине декабря, посетив производственную площадку НПО, Сергей добирался до ближайшего метро. Заводчане, наконец, продемонстрировали несколько опытных образцов из новой линейки. Аппараты еще были далеки от совершенства, но хотя бы подавали признаки жизни. Да и с сотрудниками НПО, наконец, установились нормальные деловые отношения. Так что, день в целом прошел не плохо. Только вот время стояло тоскливое. Самые короткие дни года, когда утром затемно выходишь на работу, и также в темноте возвращаешься обратно. На производственной площадке он был впервые. Утром туда подбросил водитель Крежинского, а теперь пришлось ехать к метро незнакомым троллейбусным маршрутом. Устроившись на сидение у окна, он смотрел, как мимо проплывают уличные фонари и темные контуры панельных коробок. Неожиданно троллейбус резко остановился, и из водительской кабины послышалась ругань.

   "Аварии еще не хватало!" – с досадой подумал Сергей. А водитель, открыв двери, объявил, что по техническим причинам троллейбус дальше не пойдет. Оказавшись вместе с другими возмущенными пассажирами на улице, Сергей растерянно оглянулся и вдруг обнаружил, что местность ему знакома. Еще вчера, уточняя адрес, он отметил, что это недалеко от места его прежнего проживания. Тогда искушение удалось подавить, но, когда его высадили почти напротив дома, он уже не мог сопротивляться.

   Проходя мимо мусорных баков, Сергей вспомнил, как относил сюда разбитый молотком телевизор. Воспаленная память тут же стала вытаскивать подробности тех окаянных дней. И одновременно с этим, что-то происходило в пространстве. Словно в кривом зеркале, искажались контуры домов и лица прохожих. Сергей чувствовал, будто его затягивает в воронку. Увидев в окнах прежней квартиры свет, он шагнул к подъезду. Кодовые замки остались в другой жизни, и дверь открылась, стоило только потянуть ручку. Воронка затягивала все сильнее. На пятый этаж он забежал пешком. Остановившись у знакомой двери, постарался отдышаться и привести в порядок мысли. В голове аварийной лампочкой вспыхнуло: "Назад!". И тут дверь вдруг стала открываться.

   Вышедший на площадку мужчина, наверное, не часто смотрелся в зеркало. Не признав в незнакомце двойника, он никак на его присутствие не отреагировал. Да и выглядел дублер не так уж и похоже. Он явно находился в не лучшей физической форме и одежду носил на пару размеров больше. Появившаяся вслед за ним женщина тоже была весьма дородной особой. Одета она была просто и серо в стиле "прощай молодость". Сергею показалось, что видел ее раньше, но где, он в тот момент вспомнить не смог.

– Вы кого-то ищете? – поинтересовалась женщина, испуганно разглядывая незнакомца. Чувствовалась, что она начинает узнавать, но пока не может поверить в такое сходство. Ее реакция привлекла, наконец, внимание дубля. Взгляды мужчин встретились, и в тот же миг пространство окончательно пришло в движение. Сергей почувствовал себя соринкой, попавшей в трубу мощного пылесоса. Лестничная площадка захлопнулась, словно шахматная доска, разбросав во все стороны крохотные фигуры. Он видел теперь только стремительно сужавшийся черный туннель. В голове пронеслось: "кротовая нора!". Ничего больше подумать он не успел. Пространство свернулось до размеров точки, а потом, стремительно раскрывшись, выплюнуло свою жертву.

   Очнувшись на все той же лестничной площадке, Сергей в первый момент подумал, что они поменялись телами. От такой догадки, спина покрылась холодным липким потом. Не хотел он перемещаться в оболочку этого толстяка, вдобавок еще и оказаться в роли мужа или сожителя его дородной и безвкусно одетой подруги! Но на площадке теперь он оказался один. Осмотрев и ощупав себя, Сергей немного успокоился. В карманах куртки он обнаружил свой новенький советский паспорт и мобильник. Найдя в записной книжке Марину, попытался позвонить, но телефон почему-то не ловил сеть. Все это можно было объяснить плохой связью и толстыми стенами подъезда. Но пока спускался по лестнице, начал замечать и другие странности. В глаза сразу бросились металлические двери. Когда бежал наверх, он их почему-то не заметил. Теперь же, бронированные монстры попадались на каждой площадке. Изменилось и освещение за окнами. По-прежнему было темно, но почему-то казалось, что это не вечер, а раннее утро. На первом этаже, пытаясь выйти из подъезда, он вдруг почувствовал, что дверь закрыта. Включив подсветку мобильника, Сергей обнаружил кнопку. А ведь он готов был поклясться, что минуту назад никаких электронных замков на двери не было!

   Выбежав на улицу, Сергей чуть не натолкнулся на припаркованный рядом с подъездом джип. Теперь уже окончательно стало понятно, что произошло. И осознав, куда затащила его собственная глупость, он от отчаяния чуть не завыл волком.


   Глава 24.

   Чуть успокоившись, Сергей сообразил, что если его действительно выбросило назад, то, с помощью "Альтернативы", переход можно и повторить. Но, для начала, надо хотя бы сориентироваться во времени.

   Над крышами домов занимался поздний зимний рассвет. Выбравшись из застроенной панельными коробками жилой зоны, он наткнулся на журнальный киоск. Купив свежую газета, пробежал пестревшие сенсациям заголовки. Написанную мелким шрифтом дату еле разглядел в правом верхнем углу первой страницы. И тут же почувствовал, как радостно застучало сердце. Его вернуло в начало декабря прошлого года. Именно в этот день, когда он с двумя набитыми чемоданами покинул свой дом и отправился начитать новую жизнь.

   "Значит, сегодня меня там ждут!"

   Однако, ситуация несла в себе много рисков и неизвестных. Как поведут себя все эти "кротовые норы" если попытаться замкнуть круг? И что если, в этом времени живет еще один его двойник, и он тоже собирается сейчас в "Альтернативу? В любом случае, нужно было как можно быстрее добраться до места. Спросив у продавщицы в киоске, который час, Сергей перестроил табло на мобильном. Не смотря на то, что минуло больше половины года, он хорошо помнил назначенное ему тогда время. В запасе оставалось около пятидесяти минут.

   Первой мыслью было вызвать такси. Но он тут же сообразил, что все телефоны его электронной записной актуальны только в другой вселенной. Деньги в кошельке превратились в бумажки, и заинтересовать могли только местных нумизматов. Так что теперь ему предстояло проделать путь на другой конец города без копейки в кармане.

   В вестибюле метро Сергей перешел на медленный шаг. Мельком взглянув на лица дежурных охранников, он сразу распрощался с мыслью слезно просить, чтобы пропустили. Ему не раз доводилось видеть, как нелегально прорывались через турникеты тинэйджеры. Как добропорядочный законопослушный гражданин он искренне осуждал эти забавы. А сейчас самому предстояло уподобиться малолетним хулиганам. Стараясь двигаться еще медленнее, он выжидал подходящий момент. По счастливой случайности, какой-то приезжий подошел с вопросом к охране. В тот же миг Сергей резко рванулся вперед и прилип к проходившей через турникеты женщине. Не дав ей времени возмутиться, протолкнув даму животом, прошептал на ухо извинения и бросился к эскалатору. Вслед раздались свистки и крики "Стоять!". Рискуя полететь кувырком, он сбежал с лестницы, сделал еще один спринтерский рывок и успел запрыгнуть в закрывающиеся двери вагона.

   Здесь ему тоже повезло. Поезд ехал в нужную сторону. Отдышавшись, Сергей посмотрел временное табло на мобильном. На дорогу осталось сорок минут. Вполне достаточно чтобы успеть, но дальше время стало проявлять свои коварные свойства. Он помнил, как тянулись осенние вечера, когда не знал, куда себя деть в пустой квартире. Теперь же оно понеслось кавалерийским галопом. Выскочив на конечной станции, Сергей обнаружил, что осталось уже меньше пяти минут. Последовавший финишный рывок отнял все силы. Когда за изгибом улицы показалось знакомое здание, ноги уже отказывались подчиняться. Преодолевая последнюю сотню метров, Сергей боялся, что перед проходной остановиться такси и откуда выйдет нагруженный чемоданами дублер. Хотя это даже будет уже не дублер, а он сам полугодовой давности. Мог ли он еще пару часов назад подозревать, с кем придется устраивать гонки!

   Но никакого такси не появилось. Двойник либо опаздывал, либо приехал раньше. Но очень хотелось верить, что, после внепланового возврата в этот мир, он здесь в единственном экземпляре.

   На вахте потребовали документы. Открыв паспорт на нужной странице, Сергей отдал его охраннику. Очень боялся, что тот, увидев серп и молот на красной обложке, заподозрит подвох. Но тот просто выписал разовый пропуск и вместе с паспортом протянул его в окошко. Войдя в здание, Сергей почувствовал, что начинается "день сурка". На втором этаже у кабинетов ожидали своей очереди какие-то люди. В одном из мужчин Сергей опознал будущего соседа по этажу в общежитии. Комиссар департамента миграции снова встретил крепким рукопожатием. Правда, в нарушении прошлого сценария, поинтересовался, почему без вещей. В коридоре им опять преградила дорогу Зинаида. И комиссар строго велел ждать его возвращения. Когда заходили в транслятор, Сергей думал, что на выходе встретит Павел Петрович. А потом, предстоит заново прожить последние полгода. Но теперь с учетом полученного опыта, он не сделает многих ошибок. И возможно не Макс, а он станет неофициальным замом Крежинского. Но для начала надо хотя бы постараться не напиться до бесчувствия в первый вечер.

   Когда закрывались обитые блестящим металлом двери, он еще строил планы. Но потом все пошло не так. Пространство захлопнулось, он снова увидел перед собой кротовую нору и через мгновения опять оказался на лестничной площадке. На этот раз, это опять был старый советский подъезд, без металлических дверей, с пожелтевшей побелкой, типовыми звонками и номерами над каждой квартирой. Но не успел он оглядеться, как послышался звук открывающегося замка. В одно мгновение, перепрыгивая через ступени, Сергей сбежал вниз, и оказался на улице. Отбежав метров пятьдесят, обернулся. В это время из подъезда появился дублер вместе со своей дородной спутницей. Боясь снова встретиться взглядом, он быстро пошел прочь и только сейчас вспомнил эту женщину.

   Обычно Сергей не запоминал сны. Но были среди них такие, что приходили с завидным постоянством. Погружаясь в них, он чувствовал, что видел все это раньше. Сны представляли некую иную реальность, где он жил, с кем-то встречался, ходил на работу. Они не походили на ночные кошмары, но все в этих мирах было как-то безрадостно и серо. Даже в самые тяжелые времена, просыпаясь, он чувствовал радость. И в одном из таких унылых ночных сериалов эта женщина исполняла роль толи его жены, толи подруги.

   У метро ожил мобильный. Марина интересовалась, скоро ли он будет дома.

   " Уже лечу!" – радостно заявил Сергей и в порыве откровения добавил, что он ее любит.

   -Ну, ну, очень рада,– подозрительно протянула супруга. И велела по дороге зайти в коммерческий за сахаром и подсолнечным маслом.


   Глава 25.

   Проводы Макса пришлись на самый конец уходящего года. Получив известие о переводе, он подписал у Крежинкого заявление и договорился с коллегами, что "отходную" совместит с новогодней вечеринкой. В последний рабочий день настроение с самого начала было праздничное. Утром, идя по коридору, Макс обратил внимание, что большая часть женской половины, нарядилась, как для выхода в театр. В комнате рядом со столом Крежинского сверкала огоньками, наряженная еще вчера елка. Следуя традиции, шеф организовал последнюю в этом году летучку, но Макс в ней уже не принимал участие, а отправился закупать продукты к новогоднему застолью. В помощники взял недавно пришедшего в их группу молодого сотрудника. Деньги Крежинский, с согласия коллектива, выделил из кассы взаимопомощи, но Макс, по случаю ухода, добавил и свою долю.

   В ближайшем коммерческом продмаге тоже царила праздничная атмосфера. У дальней стены за кассой пластмассовый дед мороз охранял увешанную мишурой елку. Из-за прилавков, улыбаясь, выглядывали наряженные под снегурочек продавщицы. Посланцы трудовых коллективов активно наполняли клетчатые баулы компонентами будущего оливье, холодной закуской, горячительными напитками и шампанским. Все были в приподнятом настроении. Дух праздника витал над торговым залом, возрождая даже у самых закоренелых скептиков ожидание новогоднего чуда.

   Когда с нагруженными сумками вернулись назад, летучка закончилась, и пришло время идти в актовый зал. Новогодние отчеты начальства дышали бюрократизмом и скукой, но они тоже были частью устоявшегося ритуала. Отдав дань традиции и выслушав поздравления руководства, сотрудники разошлись готовить салаты. К тому времени, когда за окнами стало смеркаться, из комнат уже звучали музыка, смех и похожие на выстрелы хлопки пробок.

   Проводив первой рюмкой уходящий год, все накинулись на закуску и салаты. Капиталина и Крежинский постарались и тут проявить свои кулинарные таланты. Потом слово взял Крежинский и с искренним сожалением посетовал, что в этом году они провожают на другую очень важную для страны работу своего сотрудника, и пожелал ему хорошо устроиться на новом месте. В ответном тосте Макс, немного волнуясь, сказал, что был счастлив работать в таком коллективе и внести свою скромную лепту в общее дело. Потом пили за наступающий год, от которого все ждали перемен и почему-то только хороших. А Сергей невольно вспомнил почти такое же застолье в своей другой жизни. Еще будучи молодым специалистом, он вот также провожал с коллегами уходящий год. И тогда в воздухе витало ожидание перемен, но никто не подозревал, сколь радикальны они будут, и чем в итоге все обернется.

   Сделав небольшой перерыв, все отправились в актовый зал. Там уже гремела дискотека и шли танцы. В коротких перерывах дед мороз со снегурочкой устраивали викторины. Прочитав стишок и угадав пару ответов, Макс выиграл большого плюшевого зайца. Он хотел отнести трофей в комнату, когда в зал шумно и весело ввалилась компания из дизайнерского отдела. Среди креативных бородачей и разодетых, как на показ мод, дамочек, порхала и его супруга. Быстрый танец она отплясывала в паре с Артемом, демонстрируя стиль ночных клубов из прежней жизни. А когда зазвучала медленная мелодия, Макс усадил зайца в кресло и быстро пошел к ней через зал. Он уже чувствовал, что сегодня его благоверная нарасхват и боялся не успеть. Анжела шутливо возмутилась, что он разгонит всех ее поклонников. Но проявленному вниманию явно была рада, и когда, закружились по залу, доверчиво склонила голову к плечу мужа.

   Наступление нового года они встретили по-семейному втроем. После боя курантов смотрели "Голубой огонек", звонили Крежинскому и в общежитие Сергею. Владу Макс отправил СМС, получив в ответ поздравление и пожелания в новом году роста по службе. На новую работу он должен был выйти десятого числа. Так что, между новогодними выходными и недавно включенным в официальный реестр Рождеством, образовался коротенький отпуск. Анжела четвертого числа вышла на работу, но быстро вернулась, объявив, что начальство отпустило их до десятого поработать дома над новыми концепциями отечественного дизайна. А когда дочь вместе с классом отправилась на трехдневную экскурсию в северную столицу, новогодние каникулы супругов стали походить на медовый месяц.

   Ревнивые мысли все еще продолжали атаковать Макса, но гнал их, не позволяя разрушать ощущения счастья. Помимо вернувшейся вдруг семейной идиллии, это чувство включало еще товарищеские отношения на работе, воспоминания от недавней новогодней вечеринки, праздничные посиделки у Сергея в общаге, застолье после апрельского субботника на фоне озера и прозрачного весеннего неба. Но не покидало его и ощущение тревоги. Казалось, что над его заново выстроенной жизнью нависла тень перемен, и все может быть перечеркнуто разом. Он и все кто рядом, будто пассажиры еще недавно идущего прямым курсом лайнера, окажутся вдруг в холодной морской воде, где каждый спасается и выплывает сам за себя.

   С этой тревогой и твердым желанием, по мере сил, сопротивляться такому развитию событий, Макс переступил порог "Альтернативы". Его новый коллектив в целом был молодежным. Только начальник по возрасту приближался к Аркадию Семеновичу и даже немного походил на него внешне. Он выделил Максу рабочий стол, компьютер и поручил для начала освоить специальную поисковую программы. На это ушло больше половины дня. А вечером Макса в общих чертах ознакомили с новым заданием.

   Помимо вербовки нужных стране кадров и охоты за передовыми разработками "Альтернатива" разворачивала новый проект. Он тоже касался кадрового вопроса, но только в несколько ином виде. В подведомственной организации "зазеркалке", вдохновляясь совершенно иными концепциями, строили свою карьеру двойники здешних партийных и комсомольских вожаков. И замысел проекта состоял в том, чтобы, проведя анализ их достижений и поступков в иной реальности, сделать выводы для местной кадровой политики. Для начала Максу выдали список из нескольких десятков фамилий. В основном это были работники районных комитетов партии и комсомола. Фигурами покрупнее, наверное, занимались более опытные сотрудники. На первом этапе он должен был внести их в особую картотеку и с помощью поисковой программы подобрать по ним материал. Потом, пользуясь прописанной в инструкции методикой, составить психологический портрет. Следующий этап намечался, как выездной. В командировке по другую сторону барьера, ему придется собирать сведения о "подопечных" уже в иной реальности.

   Выводы по собранным материалам должны были делать другие. Но и без всяких разъяснений было понятно, что задача ставится в преддверие скорых перемен. Как он уже давно догадывался, какие-то силы в руководстве страны намеривались круто поменять курс. В последние годы государственный корабль снова опасно дрейфовал в сторону рифов. Теперь Максу предстояло сыграть свою маленькую роль в его спасении. И он в первый раз ощутил волнующее и в то же время пугающее чувство ответственности перед Историей.


   Глава 26.

   Сергей неплохо отдохнул в праздники и не особенно напрягался в коротком и похмельном промежутке между ними. Но уже к середине января дела навалились, как катящийся с горы снежный ком. Помимо курирования приборной линейки, пришлось еще заниматься курсами для тех, кто будет с ней работать. Проект по организации обслуживания новой медицинской техники, тоже поручили их группе. После ухода Макса ее пополнили новыми молодыми сотрудниками, но на первых порах от них мало было толку. Крежинского теперь все чаще вызвали на какие-то совещания, и Сергею приходилось выполнять роль его зама. Еще недавно он завидовал по этому поводу Максу. Но правильно было сказано: "Бойся желаний, они иногда сбываются!". Уставал он теперь так, что намечавшийся на конец весны отпуск стал чем-то вроде мечты о земле обетованной.

   Максу, тем временем, тоже приходилось не сладко. Собрав данные на первую "группу товарищей", он отправился на целую неделю в зазеркалку. Там, в уже знакомом коллективе, продолжил разработку "подопечных". Метаморфоза партийных и комсомольских активистов, как и ожидалась, была разительной. Иногда даже посещало хулиганское желание послать кому-нибудь подборку цитат его прежних выступлений. Но чаше охватывал страх и гнетущее ощущение повсеместного предательства. Однако, постепенно он начал понимать, что не так все однозначно. Кто-то из этих людей при других обстоятельствах, возможно, повел бы себя по-другому. И если бы не беспомощность высшего руководства, у страны и ее общественного строя в свое время нашлось бы куда больше защитников. Из всех официальных и неофициальных источников, Макс старался найти зацепки, позволявшие отделить перебежчиков поневоле от бесспорных приспособленцев. Когда он поделился некоторыми соображениями, Аркадий Семенович похвалил за неформальный подход, но тут же предостерег. Любая предвзятость вредила первичному сбору материала, подгоняя его под определенную идею.

   С Елизаветой сложились хорошие деловые, и даже приятельские, отношения. Эпизод с подстольным флиртом благополучно забылся. Во всяком случае, оба делали вид, что ничего подобного не происходило, а если и произошло, то по чистой случайности. Елизавета, несомненно, была хорошим профессионалом. Обладала чувством юмора и эффектной внешностью. Но за всеми этими достоинствами угадывалось холодное и тоскливое, как свет луны в зимнюю ночь, женское одиночество. Временами Максу становилось жалко напарницу, но он старался не допустить, чтобы это чувство переросло в нечто большее.

   Вся его деятельность, на этот раз, была сосредоточена в интернете. После еще одной попытки похитить сотрудника Альтернативы, общение с внешним миром свели к минимуму. Но на этот раз некоторую информацию о противнике Максу сообщили. Местное "Бюро безопасности", если имело к этому отношение, то косвенное. Ниточки явно тянулись за океан. В спецслужбу, что хозяйничала в чужой стране, как у себя дома. Возможной целью было выбить у похищенных компромат и принудить местные власти закрыть "Альтернативу". А мешала она, скорее всего, не самим заокеанским хозяевам, а их коллегам из параллельной реальности. Там тоже развернулся аналогичный проект под кодовым названием "Фантастическая перспектива", и, вполне возможно, спецслужбы из разных вселенных договорились.

   Передав руководству собранные и обработанные данные, Макс получил новых подопечных. Теперь, кроме партийных функционеров среднего звена, среди них были и руководители небольших предприятий. Помимо основной работы он продолжал по выходным ходить на тренировки и курсы в разведшколе. Вечера, вызывая насмешки, а порой и протесты супруги, посвящал творчеству. Если раньше литературная начинки сериалов приносила доход, то теперь гонорары стали чисто символическими. Но этот почти коммунистический труд увлекал не меньше, чем прежний хорошо оплачиваемый. Макс давно уже осознал, что сама возможность создавать что-то новое является для некоторых лучшей наградой. А общественныйстрой, защите которого он себя посвятил, для этих людей был наиболее подходящим.

   Курируемая "Альтернативой" творческая группа работала над серией рассказов, радио спектаклей и фильмов про хорошо знакомую ее участникам реальность. Все указывало на то, что готовится массированная пропагандистская компания. Активизировалась и даже начала впадать в истерию и пропаганда с другой стороны. Некоторые "свободные", хотя и живущие за счет государства средства информации, нагнетали страх перед грядущей кровавой диктатурой. Споры на кухнях и курилках готовы были перерасти в драки. Ощущение перемен витало в морозном зимнем воздухе над крышами домов и заснеженными дворами столицы.

   На самом исходе февраля, после очередной командировки в зазеркалку, Максу позвонил Сергей и рассказал, что Крежинского перевели в недавно образованный при министерстве отдел новых технологий. А его назначили ИО руководителя группы. Макс поздравил приятеля с повышением. Правда, чувствовалось, что тот очень устал и не особенно рад карьерному успеху. Потом они поговорили о новостях и ходящих в коридорах министерства слухах. И опять появилось ощущение, что час "Х", возможно, наступит очень скоро.


   Глава 26.

   Любимый всем населением страны международный женский день пришелся на пятницу. Накануне, Макс отмечал его на новой работе. В их отделении прекрасная половина человечества составляла лишь четверть коллектива, так что, мужчинам сильно тратиться не пришлось. Домой он вернулся тоже с цветами и подарками. Домик для Барби и косметику для супруги, купил на территории "Альтернативы". Одну из комнат на первом этаже там недавно переоборудовали в маленький магазинчик, где торговали товарами из зазеркалки.

   Праздник всей семьей просидели дома. Погода стояла отвратительная даже для ранней весны. Недавняя оттепель слизала с городских улиц все краски, кроме серой. С неба периодически сыпал мелкий холодный дождь вперемешку со снегом. Зато в ночь на воскресенье подморозило. В понедельник, выйдя из подъезда, Макс впервые за много дней увидел над крышами чистое и по-весеннему яркое небо. Под ногами еще хрустела ледяная корка, но в прозрачном морозном воздухе витало предчувствие весны и яркие солнечные блики играли на застывших лужах и трамвайных рельсах.

   То, что в стране что-то случилось, он почувствовал еще по дороге. В метро некоторые люди были как-то странно возбуждены. Выходя на своей станции, Макс обратил внимание, что у киосков печати выстроилась подозрительно большая очередь. Добравшись до работы, он застал в комнате нескольких человек. Сидели все почему-то не на своих местах, а сгруппировались вокруг радиоприемника. Когда Макс поинтересовался, что происходит, коллеги дружно зашикали. Боялись пропустить, что говорил диктор. Впрочем, опасения были напрасны. После небольшой музыкальной паузы весь текст снова повторили.

   Оказалось, что пока народ отмечал любимый праздник, в высших эшелонах власти произошли кардинальные перемены. Сторонников либеральных реформ в очередной раз отстранили от власти. Однако, курс на решительное обновление был провозглашен, но под строгим партийным контролем. Для чего даже создали "Комитет реформирования и защиты социализма", который на переходный период обретал всю полноту власти. Одним из первых его указов стал "Декрет о свободе слова". Оппонентами название было воспринято, как изощренная издевка, хотя оно вполне соответствовало его сути. В стране гарантировалось свободное высказывание мнений, но комитет оставлял за собой право регулировать редакционную политику принадлежащих государству СМИ. В этот, вошедший в историю понедельник, сместили руководство всех изданий "новой волны", отстранили от эфира нескольких телеведущих, закрыли некоторые программы. Оставшимся не удел работникам пера и микрофона никто не запрещал заниматься профессиональной деятельностью, но только за свой счет или на средства спонсоров в независимых газетах и телестудиях. Обо всем этом, Макс узнал позже. А пока он слушал, как коллеги бурно обсуждают случившееся, и в голове крутились воспоминания детства:

   "Кажется, однажды все это уже было!"

   Около полудня Макса вызвали к руководству. В приемной директора его встретил незнакомый молодой человек. Подтвердив и без того известный факт, что в стране происходят серьезные перемены, он предложил подготовить небольшой монолог для радио эфира. Коротко, но убедительно, рассказать про мир, из которого прибыл, почему его отверг и сделал иной выбор. После недолгих колебаний Макс дал согласие. Готовиться его отправили в комнату на административном этаже. Соседнее с ней помещение уже было переоборудовано под студию звукозаписи.

   За длинным столом в небольшом кабинете над составлением теста мучились еще несколько человек. Макс и сам был в растерянности, несмотря, на вроде бы богатый литературный опыт. Одно дело писать рассказ, где действуют вымышленные герои, и совершенное другое, готовить свое выступление на всю страну. И все же он закончил одним из первых. В соседней комнате коротко стриженная надменная девица внесла правки и заставила повторить монолог несколько раз. Макс краснел, запинался и с ужасом думал, как страшно было бы читать в прямом эфире. Но в какой-то момент вдруг снизошло спокойствие. Ответственности перед Историей сначала накрыла волной страха, но потом неожиданно потащила на гребень. Голос обрел уверенность, да и слова стали подбираться более убедительные, чем в заготовленной шпаргалке.

– Ну, хоть на что-то похоже! – смиловалась девица. С чувством выполненного долга Макс покинул кабинет и тут же увидел в коридоре знакомые лица. Приехали сотрудники министерства реформ. Обнявшись с Сергеем, он похлопал его по плечу и весело поинтересовался:

– Ну что, Серега, речь подготовил?

   Максим, выручай, ты же у нас литератор!– взмолился приятель.

– Да, нет проблем! – улыбнулся Макс, – Но в микрофон читать сам будешь!

   Когда он вернулся в свою комнату, коллеги уже сидели на рабочих местах, но приемник продолжал работать. Наверное, уже не в первый раз, озвучивали очередной декрет новой власти. В стране разрешалась любая не нарушающая правила безопасности и нормы морали экономическая деятельность, государство даже брало на себя обязательство, помогать людям, организовывать мелкий бизнес, но все ключевые высоты сохраняло за собой. Что ставило крест, на часто обсуждаемой в последнее время теме повальной приватизации.

   Паузу заполнили музыкальной классикой, потом начали транслировать выступления граждан. Когда диктор назвал Макса, первым желанием было сбежать в коридор. Но он волевым усилием удержался в кресле, и заставил себя слушать. Звучавший из приемника голос показался отвратительным и совершенно не знакомым. Однако коллеги потом вполне искренне хвалили и говорили, что выступил хорошо и даже сильно.

   Вечером Анжела принесла новую поговорку: "Вот тебе, бабушка, и женский день!". А также другие вести из враждебного лагеря. По ее утверждению возле разогнанных редакций весь день стихийно собирались их защитники. А на завтра намечался общегородской протестный митинг. Узнав, что супруга собирается пойти туда вместе с несколькими сотрудницами отдела, Макс накричал на нее и обозвал дурой. Заодно объяснил возможные последствия для их семьи, в случае если победят те, за кого собирается митинговать. Супруга обиделась, весь остаток вечера не разговаривала. Но чувствовалось, что приняла к сведению доводы мужа и делать глупости завтра не станет. А вот самому Максу на митинг идти пришлось.

   К памятнику Долгорукому их подвезли на автобусе. К тому времени там уже собралось несколько сотен человек, и Макс сразу наткнулся на бывших сослуживцев. Крежинского он увидел рядом с Зинаидой и еще какой-то незнакомой полной женщиной. Сергея нашел в компании нескольких соседей по общежитию. Константин уже находился под хмельком и рвался в бой. Но остальные были настроены вполне мирно. Тем временем автобусы продолжали подвозить людей. Многие приходили со стороны метро. Когда от Маяковки подошла организованная колонна, из громкоговорителей понеслись команды перемещаться на улицу Горького и двигаться следом.

   Оказавшись среди многотысячной толпы, Макс почувствовал, как его захватывает чувство единения. Хотелось верить, что все эти люди единомышленники. Вместе они не дадут уничтожить все, что страна ценой огромных жертв завоевала и выстрадала. Очистят корабль от поразившей его ржавчины, не позволят потопить его штормам и захватить пиратам. А над заполненной улицей и видавшими не одну революцию крышами плыли похожие на ангелов облака, синело холодное мартовское небо.

   Под обе стороны от людского потока шли сотрудники ОМОНа. Предосторожность оказалась не лишней. У самого выхода на Красную площадь со стороны Манежной появилось несколько сотен человек с плакатами "Позор!" и "Долой путчистов!". Выкрикивая лозунги и оскорбления, они придвинулись к самой колонне. В первых рядах Макс увидел Глеба. С истеричным блеском в глазах он размахивал над головой кулаком и что-то кричал. Даже не расслышав выкриков, Макс почувствовал, как его захлестывает ярость. Момент, чтобы выместить свой праведный гнев, был самым подходящим. Разминая на ходу кисть, он бросился к бородачу, но добраться до него не успел. Омоновское оцепление, сомкнув щиты, разделило митингующих. А толпа увлекало его все дальше, на историческую брусчатку знававшей и кровавые вихри бунтов и торжественную поступь парадов площади.


   Глава 27. Эпилог.

   В новую квартиру, как и ожидалось, Сергей вместе с семьей переехал вскоре после майских праздников. Немного обжившись, устроили новоселье. Гости пришли семьями. Крежинский с Зинаидой, Констатнин взял Ольгу, Макс с женой и дочкой. За столом девчонка сидела рядом с его сыном. И Сергей с любопытством наблюдал, как парень пытается изображать опытного мужчину, а соседка с женским ехидством над ним иронизирует. Но вместе со всеми дети находились не долго. Прихватив по бутылочке принесенной Максом пепси колы, они отправились в соседнюю комнату, играть в приставку. А взрослые продолжали застолье и обсуждали новости, которых накопилось с избытком.

   Крежинский рассказывал, чем занимается их недавно образованное подразделение. Для начала им было поручено проанализировать уже существующие варианты гибкого перестраиваемого мини-производства. На следующем этапе поставить задачи для разработки новых станков и технологий. А конечной цель было создать оборудование для будущих небольших производственных ячеек, семейных предприятий и кооперативов, которые смогут быстро реагировать на потребности рынка и где не будет классической схемы эксплуатации и отчуждения труда. Много общих тем нашлось и у женщин. Еще с начала апреля Зинаида целиком переключилась на организаторскую работу. Кооперативное движение вскоре планировалось сделать массовым, а не решенных вопросов оставалось еще много. Ее швейное предприятие, теперь фактически возглавляла Марина. Так, что им было о чем поговорить. Но наибольший интерес и даже споры вызвали политические темы. Поле мартовской смены власти в партии начались кадровые перестановки и чистки. А оставшиеся не у дел функционеры и часть примкнувших к ним деятелей культуры организовали свою либеральную партию и даже начали составлять альтернативный проект "не социалистической" конституции. Широкой поддержки их идеи не находили, хотя издававшиеся на пожертвования частных лиц малотиражки утверждали обратное. А летом, уже всей стране, предстояло решить по какому пути двигаться дальше. Первоначально дата голосования за новый вариант основного закона и внеочередные выборы депутатов, по чьему-то недосмотру, совпала с днем взятия Бастилии. Оплошность быстро исправили. Голосование перенесли на неделю. Но недоразумение успело породить множество шуток и всякого рода теорий. Впрочем, Макс и Сергей в мистические совпадения и в возможность буржуазной революции не верили. После мартовских событий окончательно исчезло ощущение дежавю, что как тень нависала над их новым миром. А когда Константин, сделав торжественное лицо, провозгласил: "За нашу победу!", они дружно сдвинули бокалы. В это время, будто по заказу, сгущавшиеся над крышами новостроек тучи разразились громом. По балконному козырьку застучали капли, и гости устремились на широкую лоджию. Всем хотелось посмотреть, как проливаются на землю бурные потоки первого весеннего дождя.