Месть ради мести [Евгений Александрович Курагин] (fb2) читать постранично

Евгений Курагин Месть ради мести

Раньше Трехпалый носил другое имя и по сути был совершенно другим человеком. Не таким озлобленным, не таким равнодушным, не таким мстительным. Раньше и сам мир, в котором ему доводилось жить, казался другим, совсем не таким жестоким и мрачным, как ему виделось прежде. Теперь же все встало на свои места, и в мире, в котором все так скоротечно, вдруг стало чуть больше смысла, стало чуть больше… всего!

Мариус Кромар, редкий даже по меркам людей злодей и мерзавец. Самонадеянный, жестокий человек без единого намека на моральные принципы. Этого бешеного пса лучше было держать на цепи в каком-нибудь подземелье или замковых казематах, куда никогда не проникал солнечный свет! Но нет, он свободно разгуливает по улицам города и совращает наивную молодежь. Веселится, соря деньгами направо и налево, и ни в чем никогда себе не отказывает. В питейных и притонах Старого города, а также в портовых кабаках поговаривали, что Мариус знается с влиятельными людьми и что по этой причине он неприкасаем. Насмешили!

Ночью все кошки серы. А Мариус Кромар не царь и уж точно не Господь бог! Таким людям место в самом сердце преисподней, в пекле или на раскаленной сковороде самого Дьявола, а не на балах и званых вечерах Нового города, что так сверкает и манит к себе. Арбалетный болт уже занял свое место в желобе; несколько поворотов ворота – и теперь оставалось только прицелиться и выстрелить.

– Прицелиться и выстрелить!

Там, внизу, послышалсь звонкий женский голос и скрип несмазанных петель. С черепичной крыши двухэтажного здания задний двор питейной был как на ладони. Желтоватый свет фонарей рассеивал ночную тьму, давая значительные преимущества для стрелка, спрятавшегося до поры до времени среди теней, или, вернее сказать, внутри самой непроглядной тьмы, что безотрывно следит за каждым из нас.

А вот и он, знаменитый прожигатель жизни, проводивший дни и ночи напролет в кутежах. Просаживающий деньги на женщин, выпивку и развлечения. Негодяй, для которого цена человеческой жизни не значила ничего! Ничего вовсе!

Прижимая к себе девицу, одну из тех многих, что кормятся за счет раздвинутых ног, Мариус поскользнулся и едва не свалился в жидкую грязь. Там ему и самое место! Но он каким-то чудом устоял на ногах, а затем, выругавшись почище заправского сапожника, наотмашь ударил свою спутницу по лицу. Посыпавшиеся ругательства разнеслись по всей улице, и только глухонемой, подпиравший своей горбатой спиной стену питейной, не слышал их.

Набрать в грудь побольше воздуха и медленно выдохнуть. Раз. Два. Три. Щелчок! Натужный вой спущенной тетивы. Пора убираться и поскорее! На ходу сложив и зачехлив арбалет, Трехпалый спустился по покатой, мокрой от дождя черепичной крыше. Десять шагов по краю – и вот можно перебраться на крышу соседнего здания. Там дальше есть лестница, которая ведет в тихий проулок, откуда можно попасть на торговую площадь или к реке, но он почему-то туда не побежал, а нырнул в окошко чердачного помещения. Мариус Кромар обзавелся пятью дюймами арбалетного болта в основании черепа и таки оказался в той вонючей жиже, в которую чуть не свалился. Теперь он уже никому не навредит. А ему, Трехпалому, что скрывался во тьме, поджидая свою цель, лучше на время залечь на дно.

Со смертью одного подонка мир не стал лучше, не стал лучезарнее. Обнаглевшая стража на улицах города все так же взимала так называемую дань с торгашей, попрошаек и представительниц древнейшей профессии. На тех же самых улицах по-прежнему орудовали своры малолетних воришек. А многочисленные банды выстраивали дерзкие планы по ограблению входящих в порт иностранных купеческих судов или усадеб богатеньких бюргеров.

Мир полностью погряз в ничтожестве.

– А вы слышали? – кудахтала толстая матрона, перебиравшая в корзине свеклу. – Минувшей ночью ограбили почтовую карету на королевском тракте. Позор! Куда только смотрят наши власти! Разбойники совсем распоясались!

– Это что! – не спуская с толстухи подозрительного взгляда, проблеял бакалейщик в перепачканном фартуке. – Стража нашего бургомистра, да пребудет он во здравии, вчера арестовала самого виконта Тарбло! Теперь повеса сидит в гарнизонной тюрьме! – каждое слово бакалейщика сопровождалось потрясанием толстых щек и презрительными плевками в разные стороны.

– Ох, несладко ему придется, за решеткой-то! – насмешливо воскликнул мужичонка в обветшавших лохмотьях, который до поры жался к кирпичной стене с облупившейся штукатуркой.

– Не мели чепухи, старик! – вмешался в разговор кожевник, оказавшийся рядом. – Тарбло, может, и редкий выродок, незнамо как земля таких носит, но он отнюдь не простак! Де Вольтер ни за что не оставит своего кузена гнить в тюрьме или вкалывать на каменоломне. Скорее мир перевернется, чем это случится!

– Свежая рыба!

– Хочешь языка лишиться, Альберт?

– Свежая рыба!

– Я закон не нарушал! А если что…

– Свежайшая рыба!

– Пирожки с капустой, с