Учусь прощаться и прощать [Елена Алексеевна Миронова] (fb2) читать онлайн

- Учусь прощаться и прощать 1.79 Мб, 45с. скачать: (fb2)  читать: (полностью) - (постранично) - Елена Алексеевна Миронова

 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Елена Миронова Учусь прощаться и прощать

Рисую белое на белом




***


Чуть дрожала кисть в руке несмелой…

Ты, склонившись над листом бумаги,

Рисовала белое на белом.

Девочка, да разве так бывает?


И чего ни выдумают дети!

Но в ответ шепнули тихо губы:

– Понимаешь, я рисую ветер.

Понимаешь, я рисую чудо!


Я не знаю, быль ты или небыль.

Девочка, ты мне приснилась, верно.

Но покуда я живу под небом,

Я рисую белое на белом!



Верить в чудеса


Если очень верить в чудеса,

То они случаются на свете.

Ветер, надувая паруса,

Унесёт нас в сказку на рассвете.


Рассекая килем облака,

Унесёт мечта в такие дали,

Где слова, не спетые пока,

Воплотившись, лучшей песней стали.


В этой песне – крики белых птиц

И шального ливня эскапады.

В этой песне – взмах твоих ресниц

И тревожный шорох листопада.


Пополам – феерия и грусть,

Тише вздоха и сильнее плача.

Песню мы запомним наизусть

И подарим всем, и не иначе.


Когда будет полночь на часах,

В парусах фрегата стихнет ветер,

И, поверив снам и чудесам,

Мы вернёмся, мудрые, как дети.


Неси меня, вода

Забуду про весло,

Теченью доверяясь.

И лодку унесло,

И ветром полон парус.

Неспешная река

Качает на ладонях.

Седые облака

Вот-вот меня догонят.


Неси меня, вода,

Туда, где раньше не был

Никто и никогда,

Туда, где ближе к небу.

Неси меня, вода,

Где ветер шепчет в ивах.

Неси меня туда,

Где стану я счастливой.


Последний блеск луча

Теряется в тумане.

Прозрачная печаль

Мне голову дурманит.

Последний поворот

Вон там, за перекатом,

И лодка уплывёт

За марево заката.


Забуду про весло,

Теченью доверяясь,

И лодку унесло,

И ветром полон парус.

И можно до небес

Дотронуться руками.

Я расскажу тебе,

Что там, за облаками…


Облака

Череду разлук делим поровну…

(Ох, и длинная череда!..)

Облака плывут в твою сторону -

С ними весточку передам.


Облака плывут в синь безбрежную,

Ни предела им, ни границ!

Я шепну тебе слово нежное

Звонким щебетом вешних птиц.


Подними глаза и услышь меня –

Хватит голоса, хватит сил!

Это я прошу у Всевышнего:

«Сохрани его и спаси!»


Пусть тоска к тебе не подступится,

Пусть не выпадет горевать.

Перед Господом пусть заступится

За тебя, родной, Божья Мать!


Облака плывут – птицы белые…

В твою сторону долог путь!

Где ни жили б мы, что б ни делали –

Только будь со мной…

Только будь!!!

Вишня


Что ты, вишня, слишком рано заневестилась,

Кружевными лепестками занавесилась?

Где от скорых холодов укрыться деревцу?

На кого же она, глупая, надеется?


Расплетал ей косы ветер, да с намёками:

– Отчего стоишь ты, вишня, одинокая?

Шелестела ей черёмуха с угрозами:

– Поутру твой белый цвет побьёт морозами!


– Ах, черёмуха, сбылось твоё пророчество!

Не нашла спасенья я от одиночества.

Что ж вы, злые холода, со мною сделали?

Облетели лепестки метелью белою…


А черёмуха смеётся: – Что, красавица?

Как сумеешь ты с бедой своею справиться?

– Ветки тонкие опять одену в кружево!

А иначе как меня узнает суженый?




Вишнёвые метели


Ты помнишь: в стылом январе

Мы так весну вернуть хотели?

Смотри: сегодня во дворе

Метут вишнёвые метели.


Вчера пурга сбивала с ног,

Алмазным льдом сверкали лужи…

Не иней ли на ветки лёг

Мантильей из прованских кружев?


Не вьюги ль свадебный наряд

Морозным шёлком шили вишням?

Чуть смущены, потупив взгляд,

Они навстречу маю вышли.


А может, с облачных высот

На землю лебеди слетели?

…В моём краю из года в год

Метут вишнёвые метели.


Поговори со мной


Поговорим о чём-нибудь хорошем,

Забыв про все заботы и дела,

О том, что лепестковою порошей

Весь сад сегодня вишня замела.


О том, что за окном гуляка-ветер

Задумал вальс над крышами кружить.

О том, как хорошо на белом свете,

Друг друга согревая, просто жить.

О том, что соловей, от мая шалый,

Влюблённым до утра не даст уснуть,

И что весна весь мир перемешала,

Чтоб, не скупясь, нам радости плеснуть.


О том, что звёзды пригоршней горошин

Рассыпались по небу до зари.

Поговорим о чём-нибудь хорошем.

Поговори со мной, поговори.


Снежно-нежное


Вьюжное кружево – лёгкое, белое,

Трели свирели и звёздное крошево

В строчки вплетаю пронзительно-смелые

И отправляю родному… хорошему…


Где ты сейчас, мой до срока не встреченный?

Станут стихи мои снежными птицами!

Небо застиранных будней расцвечу я

Слов недосказанно-жарких зарницами!


Дням твоим – радости. Снам – безмятежности.

(Почта метельная – самая срочная!)

…Льдинкой в ладони я таю от нежности,

В мир проливаясь капелями-строчками…


Снежный джаз


Шёл по городу седой человек,

Напевал себе под нос джаз.

С ним, плечом к плечу, шагал Снег,

Прикрывая от чужих глаз.


Так и шли они вдвоём просто так.

Снег мурлыкал, как большой кот,

Не фальшивил, попадал в такт,

Сыпал блёстки кружевных нот.


Может, был он чародей или маг?

Щурясь в свете золотых фар,

Он улыбки задарма, так

Всем прохожим раздавал в дар.


Шёл по городу седой человек,

Собирал слова в букет фраз.

Человеку подпевал Снег,

А над городом летел джаз.


***


Доброе утро – в подарочной раме

Тюлем искристым завешенных окон.

Эту картину напишем мы сами.

Станет теплей и не так одиноко

Рыжей, вон той неприкаянной кошке,

Что умывается на тротуаре

В утренней раме умытых окошек

Вкрадчивой Бастет на снежном муаре.

***


Ангел на скрипке играл в переходе.

В небо взлетали жар-птицы мелодий.

Серые улицы хмурили лица:

Ангел – не повод остановиться.


Скрипка рыдала, смеялась и пела –

Вязью морозною, белой на белом.

В шляпу потёртую вместо монеток

Звёзды с заснеженных падали веток.


Бурной овацией хлопали двери.

Трудно, когда в тебя даже не верят.

Может, сегодня услышит хоть кто-то?

Ангелом быть – непростая работа…


Ангел играл. Под мелодию эту

В заданном ритме кружила планета.

Судеб людских невесомые нити

Музыкой связывал ангел-хранитель.


Рождественское

Кто на Рождество бродил

По полям и перелескам,

Ветки в иней нарядил

И Луну протёр до блеска?


Кто так щедро разбросал

Горсти звёзд на небосводе?

Не Господь ли это сам

По земле незримо ходит?

Сёла спят и города,

Спят в своих кроватках дети.

Вифлеемская звезда

Над притихшим миром светит.


А в неведомом краю

Спит Младенец в тёплых яслях.

В небе ангелы поют,

Добрым людям дарят счастье.


***


Отложу заботы все сегодня я,

Про свои печали позабуду.

Расскажи мне сказку новогоднюю,

Подари мне маленькое чудо.


Слышишь – это бабушкой-задворенкой

Постучалась вьюга у калитки.

Затеплила свечку в чистой горенке

И прядёт серебряную нитку.


Видишь – все деревья принаряжены

В кисею, меха и пелерины.

Разлетелись пёрышки лебяжьи –

Ночь взбивает снежную перину.


Расправляет крылья птица синяя,

Улетает в небо… Ну а мне бы –

Веточку сосны в пушистом инее,

Хрупкую пронзительную небыль.


Мне ни звёзд не надо, ни подснежников:

Я ведь привередничать не буду.

Если сердце замерло от нежности,

Если любишь – это ли не чудо?!


Нежность


Кто ты, милая, откуда,

Из какой забытой сказки?

Кто придумал это чудо –

Взгляд твой, полный светлой ласки?


Очень робко, осторожно

В сердце скрипки заиграли.

Постучалась тихо: «Можно?

Может, тут меня не ждали?»


То ли веря, то ль не веря,

Но приму как неизбежность,

Настежь ей открою двери:

– Кто ты, маленькая?

– Нежность…


В мире нежность растворится,

Как полуденное солнце.

Разнесут по небу птицы

Золотые колокольца.


А когда зима завьюжит –

Нам любой мороз не страшен:

Наплетём мы тонких кружев

Из любимых песен наших.

Приглашу друзей, как прежде,

Угощу вином и чаем.

Что случилось?

Просто Нежность

Забрела ко мне случайно…


Колыбельная


Баю-баюшки-баю,

Я с тобой поговорю –

Рядышком, невдалеке –

На волшебном языке.


Не слова, а лепестки,

Так воздушны и легки,

Кружатся под потолком,

Каждый – лёгким мотыльком.


Разноцветный тёплый снег

Пусть твоих коснётся век.

Постучит в окошко сон,

Будет самым добрым он.


Баю-баюшки-баю…

Тихо сяду на краю.

Нежно губ твоих коснусь,

А потом тебе приснюсь…


***


А знаешь, ведь это неважно,

какие нас нити свяжут,

и что люди скажут,

и даже –

а будет ли снег.

Ты просто прикроешь ресницы –

и станешь мне сниться.

Мы будем, как птицы,

кружиться

не день и не век.


А знаешь, ведь я буду верить

и комнату буду мерить

шагами бессонниц.

У двери –

не перья,

а пух облаков.

Всё станет непрежним.

Так остро, так нежно

парить в этом небе

безбрежной

надежды

на крыльях стихов.


***


В гамаке из лунных нитей

Сладко-сладко, крепко спите,

Мой знакомый незнакомый…

Сон укутает пуховый.


Пусть никто нам не расскажет,

Кто же сны такие вяжет,

Кто перебирает спицы,

Опустив лучи-ресницы.


Сны, узорные такие,

Снежно-вьюжно-кружевные.

В них закутайтесь, как в пледе.

Кто же Вы, признайтесь, леди?


Хрустнет ледяная кромка –

Рассмеётся незнакомка:

– Сладко-сладко, крепко спите,

Сны волшебные смотрите…


***


Волшебство затаилось, замерло,

Лёгкой тенью, нездешней, нежной…

Пусть напишет Зима гекзаметром

Этот день по полям заснеженным!


Каллиграфическим почерком,

Вязью звонкой да снежным кружевом…

Пусть заполнится там, где прочерки:

Самым искренним, самым нужным.

Провинциалка




На любви


Лесогорье, драконы, лешие…

Не иконопись – так, лубок.

Этот мир – на любви замешанный,

Словно сказочный колобок.


Катит яблочком по тарелочке –

Белый, спелый, тугой налив.

Ходит Сказка смешливой девочкой,

Млечный путь, до краёв налив,


В тёплой крынке с поклоном вынесла,

В косы лентой вплела зарю…

Этот мир – на любви, без вымысла.

И тебе я его дарю.


***


Наполню чашку чайную

До краешков кручиной.

«Кто чай пьёт – тот отчаянный», –

Так бабушка учила.


Ах, бабушка – советница,

Знаток по чайной части!

«Подушечки» в конфетнице,

Жасминовое счастье…


Мы с благостными лицами

Чаи гоняли веско.

В окне летали птицами

Из тюля занавески…


Не позабыла верное

Я бабушкино средство,

А потому, наверное,

Отчаянная с детства.


Когда земля качается,

Тревога давит плечи –

Мне б только не отчаяться!

Плесну чайку покрепче.



Возвращение


Опустел мой старый дом.

Только стонут половицы,

И на старых фото лица

Вспоминаются с трудом.


Дом как будто измельчал

(Или стал я ростом выше?)

Смолкли голуби под крышей,

Прижилась под ней печаль.


Ты за всё меня прости.

Ты же видишь – я приехал.

И ответом – словно эхо:

«Оставайся, погости.


Я тебя давненько жду –

Не хозяином, так гостем.

Половицы, словно кости,

Ломят, бедные, – к дождю…»


То ль рыданья, то ли вой…

«Не пугайся – это ветер.

Только жаль – тебя не встретил,

Не дождался домовой…»


Нарисую


Как бы милому сказать,

Чем сердечко полнится?

Просто взять – нарисовать,

Вдруг само исполнится!


Карандашик заточу,

Стану жизнь раскрашивать.

Как умею, как хочу –

Мне ль советов спрашивать?!


Вот дорога, вот цветы,

Вот на небе облако.

Это я, а это ты –

Чтоб рука да об руку.


Садик, речка, дом с трубой,

Солнышко, а главное –

Ты да я, да мы с тобой…

Господи, как славно-то!


Колыбельная для Лиха


В старом доме тихо-тихо.

Время позднее, поди…

Там, в углу, уснуло Лихо.

Тише, тише, не буди!


У него полно работы:

Надо каждый день в году

Сеять распри и заботы,

Неудачи и беду.

Может, Лихо и не радо

Людям всячески вредить,

Но кому-то, видно, надо

Одноглазым Лихом быть…


Разве Лихо виновато?

И удел у Лиха лих:

Не положено по штату

Выходных и проходных.


Так сгорает на работе,

И свободных нет минут.

Но ни капли не в почёте,

Все ругают и клянут.


Лихо бедное в печали

В тёмный угол улеглось.

Ну-ка, Лихо укачаю,

Хоть поспит часок, авось…


Или чуть подольше, может,

Посопит-подремлет пусть.

И тебя не потревожат

В это время боль и грусть.


Сладко-сладко… Тихо-тихо…

Колыбельной ткётся нить…

Для тебя любое Лихо

Я смогу заговорить!


***


Через сито дни просеяны,

Суетливые, как мыши.

Вроде было воскресение,

Было-было, да и вышло.


Понедельник что-то хмурится,

А чего нам ждать во вторник?

Ветер шастает по улице

И бранится, словно дворник.


Со среды до самой пятницы

Тонкой ниткой, шёлком алым –

Загрустила я над пяльцами –

Ожиданье вышивала.


Где же ты, моё спасение,

Моё средство от печали?

Буду ждать до воскресения,

А потом начну сначала.


Ирине Мочаловой


Перезвоном сосулек под крышей,

Пересмешками бойкой синицы,

Ты весну нам, пожалуйста, вышей,

Дорогая моя мастерица!


По канве осмелевших проталин

В хрупкой раме озябшего мира…

Мы без слов и без красок устали…

Вышей сказку, волшебница Ира!

Распутица


В душе моей – распутица

Который год подряд.

Наверно, я – распутница,

Коль люди говорят.


Распутница! Не девица,

Не мужняя жена…

Как первоцвет у деревца,

Морозом сожжена.


Соседушки, пророчицы!

Мне б налюбиться всласть!

Не впрок ученье – хочется

К губам его припасть…


Пускай в душе – распутица,

А в пересудах – яд!

Про то, что я – распутница

От зависти твердят.


Оттепель

А сегодня с крыш опять

Капало.

Не ложилась ночью спать,

Плакала.

Растревожилась душа.

Чудится

Чей-то торопливый шаг

Улицей.

Может, воды пролились

Вешние?

Может, сны твои сбылись

Вещие?

Будут майские дожди

С ливнями.

Ты немного подожди,

Милая.

На дворе метель плетёт

Кружево.

На крылечко не придёт

Суженый.

Вьюги снежные одни

Бесятся.

До весны считать не дни –

Месяцы.

Всё январь поставит в счёт –

Вот тебе!

Это не весна ещё –

Оттепель.


***


Ещё метёт, и солнце греет редко.

Ещё февраль ярится за стеклом.

Но зеленеет тоненькая ветка,

Обманутая комнатным теплом.


Сулит прогноз метели да морозы,

Так отчего ж тревожней стали сны?

И клейкий лист на веточке берёзы –

Как робкое предчувствие весны.


Так и будет


Как мечталось, так и будет!

Небыль обернётся былью.

Черный грач ручьи разбудит,

Принесёт весну на крыльях.


Журавли вернутся следом

Обживать на счастье гнёзда.

Тихо улыбнутся с неба

Свежевымытые звёзды.


Южный ветер заполощет

Солнца огненную чёлку.

Юные берёзки в роще

Заробеют, как девчонки.


Хватит и тепла, и света

Всем зверям, деревьям, людям.

Я вам обещаю это:

Как мечталось, так и будет!


***


Ещё не здесь, а около,

Мерещится да блазнится,

Мелькнёт платком под окнами,

Девчонкой рыжей дразнится.


Смеётся, хороводится,

С синичками ватажится…

Весна придёт, как водится –

И мало не покажется!

***


А где-то во Вселенной –

раскрытое оконце

С наивною геранью.

А за окошком – солнце

Плетёт себе косичку

и ждёт твоих приветов.

Заглянешь – улыбнётся,

и сразу будет лето

В отдельно взятом доме,

на краешке Вселенной,

В каком, не помню, томе

любви обыкновенной,

Обыкновенной сказки,

завязанной на спицах

из доброты и ласки,

из песенки синицы,

серебряной капели,

пуховок нежной ивы,

из юного апреля,

из вешних снов счастливых.


***


У меня весна

Колоколами звучит.

Отомкнули свет

Весёлых струек ключи,

Что кузнец Апрель

На талых льдинах ковал.

У меня весна,

И мир ей тесен и мал!

***


Весна щекочется в носу

На зависть всем шампанским винам.

В авоське солнышко несу…

Тебе и мне – по половине!


У марта – запах калача

И вкус французского багета.

А я приветствую грача,

Что нам принёс на крыльях лето.


***


От весны не отвертеться

Даже самым-самым взрослым,

Вот таким – солидным, рослым,

Точно знающим ответ


На недетские вопросы.

А она нагрянет просто!

Будет сочиняться, петься,

Несмотря на опыт лет.


Некуда тебе не деться.

Зайчик солнечный в ладони…

И умчат лихие кони,

Покидая тёмный шкаф.


И прозрачной льдинкой тает

Твоя маленькая тайна:

Леденцовый привкус детства,

Карамельки-петушка.

Подарите мне май


Подарите мне май!

Хоть один. Ну хотя бы вот этот.

Что вы, я не шучу.

Я его выбираю всерьёз.

Нет, не лето ещё –

ожидание жаркого лета,

Тихий шёпот дождя

и раскаты ликующих гроз.


Подарите мне май

с этим небом пронзительно-синим,

соловьиную трель

в задремавшем вишнёвом саду,

где слетает с ветвей

лепестковый нетающий иней,

засыпает траву,

застывает в заросшем пруду.


Подарите мне май!

Я оправлю в оконную раму

город в зелени лип

и весенний, умытый трамвай.

А в конце сентября

я друзьям отобью телеграмму:

«Приезжайте ко мне.

Я вас всех приглашаю на май».


Маюсь маем


Маюсь маем, маюсь маем,

Оба маем маемся!

Всё прекрасно понимаем,

Только притворяемся.


Прикусила язычок,

Расплескалась строчками.

Я молчу, и ты – молчок,

Всё тире да точками.


Что за сила не спросила,

Сердце растревожила?

На печали разделила,

На любовь умножила…


Он такой, насмешник Май,

Всё, как ты, намёками!

Тут как хочешь, понимай,

А сердечко ёкает…


Маюсь маем, маюсь маем,

Оба маем маемся!

Всё прекрасно понимаем,

Только притворяемся.


Пятилепестковое счастье


А что это? Как это? Кажется, май –

Насмешливый, дерзкий мальчишка.

Тебе подмигнул и хохочет: «Поймай!» –

И хочется бегать вприпрыжку.


А всё, что мешалось, растает, пройдёт,

Стеклом разлетится на части!

Смотри: всем прохожим сирень раздаёт

Пятилепестковое счастье!


А что это? Как это? Это про нас –

Припев с половинкой куплета.

Вдоль улиц, как в вазах, стоят напоказ

Черёмухи пышной букеты.


И город мурлычет, довольный, как кот

Оранжево-солнечной масти.

Во всех переулках сирень раздаёт

Пятилепестковое счастье.


Засыпай…


Засыпай…

Нынче Городу

Солнце в бороду,

Май в ребро.

Засыпай…

Неба матица,

Звёзды катятся

Серебром.

Засыпай…

Звонкой масти ли

Струны ластятся, как коты?

Засыпай…

Переулками

Вздохи гулкие

Темноты.


Засыпай…

Переборами

Сердцу Города

В унисон.

Засыпай…

Пальцы – птицами.

Над ресницами –

Белый сон.


Засыпай…

Что не скажется –

В узел свяжется,

Не порвать.

Засыпай…

Вьётся нежное,

Обережное…

Время спать.


В том краю…


В том краю, в котором

Ты ни разу не был,

Утро пахнет мёдом

И лазурным небом.

Пахнет свежей мятой,

Пахнет росным лугом,

Васильковым счастьем,

Яблоневой вьюгой.


Там не по одёжке –

По делам встречают.

В том краю колдунья

По тебе скучает.

Вяжет сны и сказки

Из чудес весёлых,

А потом разносит

По окрестным сёлам.


Ткёт холстинки радуг,

Звёздный бисер нижет –

В заповедном царстве,

Потаённом, книжном.

Ворожит на зорьке

Ранним утром вешним

Странная колдунья,

Добрая, конечно.


Чтоб тебе приснилась

Солнечная небыль,

Чтоб пахнуло мёдом,

Чтоб плеснуло небом.

Чем пахнет лето?


Запахи лета – такие обычные.

Мир пахнет сеном – томлёным, медовым,

И краснощекими земляничинами,

Липой и небом, и ветром, и домом…


У городских – ахи, охи да жалобы:

Пахнет асфальтом, мол, душное лето!

…Знаешь, любимый, к тебе прибежала бы

Я с разнотравным, пахучим букетом!


Простоволосая да босоногая –

Шалая, летняя, сельская Муза!

Чтобы ты, синь колокольчиков трогая,

Мне наиграл свои лучшие блюзы…


Музыка – словно крыла мановение.

Музыка – вещая Синяя птица!

Мир переменится в то же мгновение,

Мир расцветёт, и мечта воплотится


В сказочный танец, в картину художника,

В первую строчку – из сердца поэта,

В радость, до блеска промытую дождиком,

В дивные запахи юного Лета!




Оберег


Подарю тебе оберег.

Ты его на груди носи…

Там вода из весенних рек

Да июльского неба синь.


Домотканых лугов пестрядь,

Звон сосны из лесной глуши,

Да волос моих светлых прядь,

Да частица моей души.


От метелей-сомнений злых,

От тоски, от людей лихих

Зашепчу-завяжу в узлы

Мою нежность – мои стихи.


Подарю тебе оберег....


Купальская


Ой, да на Ивана

Ой, да на Купалу

Зорька в быстрой реченьке

Косоньку купала.

Кудри расплетала,

В речку опускала.

Друга белой рученькой

Милого ласкала:


– Месяц мой любезный,

Мой пресветлый княже!

Там трава-муравушка,

Словно пух лебяжий.

Ветром замилую,

Вишнями заснежу…

Дорогого, любого

Допьяна занежу!


Для тебя, желанный,

Заведу я песню.

Встречу ночь купальскую

Я с тобою вместе.


Ой, да на Ивана

Ой, да на Купалу

Зорька друга милого

Жарко обнимала…


Зорька моя алая


Зорька моя алая,

Зорька светлокосая…

На заре вставала я,

Умывалась росами.


В чистом поле-полюшке

Васильковом, маковом

Заклинала зорюшку,

Причитала-плакала:


– Словно душу вынули…

Из девичьей горницы

Я бы к другу милому

Полетела горлицей!


Думы запорошила

Белоцветом-вишнею…

Я б судьбу хорошему

Алым шёлком вышила….


От беды укрыла бы,

От лихой недолюшки

Заслонила б крыльями!

Помоги мне, зорюшка!


Я на зорьку алую

Причитала – кликала,

Словно птаха малая,

Про печаль великую…


Яблочный Спас


Яблочный Спас вдоволь припас –

Штрифель, грушовка, ранетки.

Тих небосвод. Вызревший плод –

Солнце на облачной ветке.


Яблочный Спас – в каждом из нас,

Он на дары не скупится.

Синь – благодать рад расплескать

Светлой улыбкой на лицах…


***


Катится под горку лето,

Отпуск ручкой помахал.

Август – на порог с приветом,

Да с намёками, нахал.


Мол, к тебе решил, хозяйка,

Попроситься на постой.

Ну-ка, гостя принимай-ка,

Я характером простой.


Не мальчишка, чтоб цветочки

Как июль, тебе дарить,

Вот орехи, вот грибочки,

Можно жарить и солить!


Приглашай скорее в хату,

Мне любых даров не жаль:

Вот тебе пшеницы злато,

Вот из паутинок шаль!


Говорю с улыбкой: – Хватит,

Ты свои повадки брось.

Занято местечко в хате,

Здесь хозяин, а не гость.


Попытай с другой успеха

Да грибами улещи.

А то будет на орехи –

Поядрёнее лещин!


Последние дни августа


Последние дни августа –

Задумчивые, погожие.

Раздаренные нам запросто,

На детство чуть-чуть похожие.


Слетают в траву яблоки –

Щекастые и наивные,

А облачные кораблики

Гружёны шальными ливнями…


Промыть бы глаза в просини

Бездонного неба этого…

Готовясь к приходу осени,

С лихвой запасу лета я.


Туесок


Соберу тебе в дорогу туесок.

Вытку шёлковым узором поясок.

Узелок тебе на память завяжу,

Сказку ласковую на ночь расскажу.


Что я спрятала в волшебный туесок?

На удачу – вот от клевера листок,

Нежных строчек, словно алых ягод, нить.

Зайчик солнечный, чтоб милого хранить!


Родные напевы


Начинается песня –

За строкою строка.

Начинается песня –

Как река с родника.

Вам желаю добра я,

Шлю горячий привет

Из певучего края,

Что прекраснее нет.


Родные напевы –

Из звона капели,

Родные напевы –

Из плача метели,

Родные напевы –

Из радуг и солнца –

Из самого сердца,

С души моей донца.


Звуки песен веселых,

Не смолкая, звучат.

Ждут столицы и села

Лотошинских девчат.

Полню сердце любовью,

Я тобою горжусь –

О, моё Подмосковье,

Васильковая Русь!


Начинается песня,

Как тропа от крыльца.

Начинается песня –

Ей не будет конца.

Задушевно, негромко

Мне пускай подпоёт

Босоногой девчонкой

Лотошинье моё!


На серебряной ладье


На серебряной ладье

Молодого месяца

Вот бы плыть с тобою мне!

Только где та лестница,

Чтоб по ней легко взбежать

От земли да в неба синь,

Чтобы. за руку держа,

Потаённое спросить:


«Заряница, маков цвет,

Недотрога-девица!

Люб тебе я или нет,

Или не надеяться?

То ли радость, то ль печаль –

Не монетка брошена….

Без обмана отвечай,

Не лукавь, хорошая!»


«Ясный сокол, как в ответ

Мне сказать отважиться:

Без тебя мне белый свет

Тёмной ночью кажется.

Дожидаться не хочу

Принца-королевича.

Лишь тебе я поручу

Сердце моё девичье» …

На серебряной ладье

Молодого месяца

Вот бы плыть с тобою мне…

Только где та лестница,

Чтобы прямо в небеса,

В облачное кружево,

Чтобы девица-краса

Стала моей суженой…


Княже


Княже мой, княже!

Пухом лебяжьим,

Шёлковой нитью

Путь перевить бы…


Гордою статью –

Нежностью стать бы.

Словом ли, взглядом –

Только бы рядом!


Любый мой, любый…

Жаркие губы,

Жаркие речи –

Крылья за плечи…


Княже мой, княже!

Млечная пряжа,

Лунные спицы –

Сон на ресницы…


***


Лодочка месяца,

Млечная река.

С веток в воду свесятся

Облака.


Ласковым вечером

Слышен плеск весла.

Все заботы реченька

Унесла.


Ноченька-девица,

Звёздная коса!

По ветру развеются

Чудеса.


В лодочке маленькой,

Тихи и ясны,

Жмутся, словно заиньки,

Дремлют сны.


Полная сказками

Лодка через край.

Засыпай, мой ласковый,

Баю-бай…


Провинциалка


Поглядите, посудачьте – мне не жалко.

Мол, старуха притомилась без привычки.

Я до кончиков ногтей – провинциалка,

Я ведь даже понарошку – не москвичка.


Я из Тушина приехала, с вокзала.

Три часа, считай, в автобусе сидела.

А соседке Степаниде наказала,

Чтобы дома за хозяйством приглядела.


Собиралась, все гостинцы припасала:

Не с пустыми же руками к милой дочке!

Снедь нехитрая: лучок, варенье, сало

Да грибочков белых горстка в кузовочке.


Набрала всего в мешочек понемножку:

С огорода урожая-то – негусто.

Тут свеколка, тут морковка да картошка –

Хороша под рюмку с квашеной капустой.


Сколько ж мы с тобой, дочурка, не видались?

Это так, в глазу соринка, я не плачу.

Помню, ты уж года три как собиралась

Погостить ко мне с детишками на дачу.


Не подумай, я же это не в обиду.

Не одна ведь я такая. Вот соседи –

Ты их помнишь, дядю Петю, тетю Лиду –

Тоже сына в гости ждут, а он не едет.


Как здоровье? Да жива, считай, здорова.

Как делишки? Слава Богу, помаленьку.

Схоронили Клаву, Лизу, деда Прова…

Вымирает потихоньку деревенька.


Ох, чего ж я все, дурная, про себя-то?!

Ты прости меня, стара, ума-то нету.

Ну, дочурка, погляжу, живешь богато:

На почёт и удивленье белу свету.


Золотятся куполами твои храмы,

Ты историей своей гордишься древней.

Только, чаю, не открестишься от мамы.

Ты ведь тоже, дочка, родом из деревни.


И пускай теперь столичной стала дамой,

Закрутилась, загуляла, загордилась.

Но крапивой я тебя стегала мало,

Если ты родства со мною застыдилась.


Мне пора. Ещё одно осталось дело:

Надо в светлом храме Богу помолиться.

За тебя поставить свечку я хотела,

За родную мою доченьку – столицу.


Поглядите, посудачьте, мне не жалко.

Извините, коль собою некрасива.

Я ж до кончиков ногтей – провинциалка,

Ваша матушка родимая – Россия



У меня есть мир


У меня есть мир, десять соток – весь.

Запаролен вход, сложен код.

Чужаку сюда нипочём не влезть –

Стережёт его серый кот.


Пусть ленив мой страж –

Его чуток сон,

Глянет хитрый глаз, дрогнет ус:

«Неприятель, кыш! А не то я вас!

Я в душе – дракон, а не трус!»


У меня есть мир – заповедный сад,

Скачет дождь босой между гряд.

В листьях яблонь там паруса шумят,

Там цветы со мной говорят.


Только в чём секрет? Я грущу порой,

И со мной грустит чудо-рать,

Что никто не смог разгадать пароль,

Верный код не смог разгадать.



Уборка


Раздвинуть ливневые шторы.

Впустить в сердца надежды лучик.

Собрать все распри, ссоры, споры

В совок – и в мусорную кучу!


Не дайте чувствам запылиться!

Снимите радость с верхней полки!

Включите свет потухшим лицам!

…Нам всем порой нужна уборка.


***


Замету в совок печали,

Сказки разложу на блюде.

Сколько б нас ни разлучали

Расстоянья, годы, люди –


Из дороги, дальней самой,

Приоткрыв тихонько двери,

Ты придёшь за чудесами

В дом наш, веря и не веря.


Там с порога машет лапкой

Зайчик самой жёлтой масти…

Грея ноги в мягких тапках,

По квартире бродит Счастье.



Лето на всех


Лето абсолютно даром

Эксклюзивнейшим товаром

Раздавали, отпускали

Отпусками – туесками.

В чемоданы, саквояжи,

Кое-кто – в авоськи даже!

Припасали люди лето

Апельсинового цвета.

Голосили: лета мало!

А его на всех хватало!


Лета – на детей и взрослых,

Средних, маленьких и рослых,

Бородатых и усатых,

Серо-буро-полосатых,

Кошек, и собак, и птичек,

Тверичанок, костромичек,

На столичных модных штучек

Тоже выдавался лучик,

И пучок – провинциалкам…

Лету лучиков не жалко!


Лето – абсолютно даром!

Лето – молодым и старым!

Лето – городам и сёлам,

Лето – грустным и весёлым,

Всем мальчишкам, всем девчатам,

Резвым солнечным зайчатам,

Паучкам, сверчкам, букашкам,

Василькам, вьюнкам, ромашкам!

Лето – в песню, лето – в строчку…

Нам с тобою по кусочку!

***


Знаешь, в глазах твоих – море и небо.

Не улететь бы… Не утонуть бы…

Кто ты, мой ласковый? Быль или небыль?

Кто-то плеснул синевы в наши судьбы.


Кто-то зимой нам весну напророчил.

Снег в Подмосковье запах апельсином.

Жизнь ли? Роман? Или несколько строчек?

Я обещаю, что самых красивых!


***


Для тебя я город выкрашу

В золотое и багряное.

Не дадут добром, так выпрошу!

Ты же знаешь, я упрямая!


Кто-то сделает пометочки,

Чтоб с лихвой отмерить роскоши.

Солнце на небесной веточке,

Словно яблочко из Россоши.


Кони-ветры машут гривами,

Ластятся под гребнем дождика.

Настроение игривое

У безвестного художника.


Небо вымыто до просини,

Даль листвою запорошена.

Это я прошу у Осени

Ярких красок для хорошего.

Осень – амазонка


То ли манит меня, то ли дразнится

Алой вспышкой костра за пригорком –

Осень, осень, шальная проказница,

Осень – ветреная амазонка.


Пусть капризная да небезгрешная –

Разве стоит сердиться на даму?

Так встречайте с любовью и нежностью

Леди в жёлтом, оранжевом, алом!


Менестрели, отважные рыцари –

Журавли твои тянутся следом.

Облетевшим листком закружиться бы,

Опрокинуться в чистое небо…


Подожди меня, рыжеволосая!

Дай испить твоей облачной сини!

Но уже за озёрными плёсами

Кони ржут, удила закусили.


То ли манит меня, то ли дразнится

Алой вспышкой костра за пригорком -

Осень, осень, шальная проказница,

Осень – ветреная амазонка.


Осенний блюз


У вина ноября горьковатый вкус.

Может, вправду на дне – вина?

Облетая, шуршит под ногами блюз,

В небесах – облаков пелена.


А зима в руках теребит ключи

От сдающихся в плен городов.

Но осенний блюз всё ещё звучит

Тихим голосом струн-проводов.


И летят над землёй вереницы нот

Журавлиным клином на юг.

Догорит стеариновой свечкой год

Под оркестр декабрьских вьюг.


У вина ноября горьковатый вкус …

Мы его пригубим – и пусть

Осень нам наиграет свой лучший блюз,

Развевая по ветру грусть…


Ветрено


Что-то ветрено сегодня, ох как ветрено…

В уголке б сейчас устроиться со спицами…

Так тревожно-раздорожно-километренно…

Собираю чемоданы вслед за птицами.


Запестрела лихо Осень днями-вёрстами,

Словно кадры в моментальной фотографии.

А страница нашей жизни к сроку свёрстана

И сдана в набор в небесной типографии.

Я свяжу тебе сказку


Я свяжу тебе сказку

Из тоненьких ниточек слов,

Из нежнейшей, невидимой,

душу согреющей пряжи.

Изукрашу узором

предутренних ласковых снов.

Пусть на плечи, как руки мои,

утешением ляжет.


Ты за тысячи вёрст…

Не доехать туда, не доплыть.

Потому что – судьба,

А в неё не закажешь билеты.

Но упрямо тяну

Эту хрупкую, тонкую нить,

Заплетая в неё

Подмосковное тихое лето.


Эту речку, и небо,

Плывущие вдаль облака,

Эту нежность мою

И от сердца идущую ласку…

Ты однажды почувствуешь –

Словно коснулась рука…


…Это я довязала тебе

Небывалую сказку.


Владимиру Дерендяеву


В кружевных наличниках

да в резных крылечках,

с резвыми коньками на макушках,

солнцу улыбается

и в росе купается

Дере-Дерендяевка,

дере-деревушка.


Ты из сказок бабушки,

связанных на спицах,

как невеста, в кружеве метели,

молодуха-павушка,

деревенька-ладушка,

любушка-голубушка,

царство Берендея.


По заветам дедовым

там живут – не тужат

заводные, дружные семейки.

Парами лебяжьими,

с именами княжьими,

дере-дерендяевцы,

дере-дерендейки.


В хате, на завалинке

да на жаркой печке

сколько вместе песен перепели.

Пирожки и шанежки,

полушубки, варежки…

Русской балалаечке

вторит укулеле.


Радостью поделятся,

всё решают миром,

коль напасти – сладят помаленьку.

Солнце в небе катится.

Ты – России матица,

Дере-Дерендяевка,

дере-деревенька!


***


Чудится, верится или не верится –

Кто-то с тобою, за правым плечом.

Что переменится – то перемелется,

А из муки пирожков напечём.


Плюшек и шанежек… В вязаных варежках

Счастье на санках, стараясь, везёт

Пухлый и маленький, в шубке и валенках,

Ангел-хранитель… И нам повезёт!


***


Зимой особенно не жаль

Тепла и слов, добра и света.

Мы в доброту, как будто в шаль,

С тобой укутаем планету.


Мурлычет солнце под рукой,

Светлеют души, окна, лица…

И мир, обласканный такой,

В пуховой варежке синицей.

***


А где-то есть исконная Россия –

Живёт себе вдали от шумных трасс.

Она – в глуши лесов, в озерной сини,

В насмешливом прищуре мудрых глаз.


«Так чьих ты будешь? Чаю, городская?»

Нет, полдеревни числится в родне!

Не оторваться – корни не пускают,

Живому невозможно без корней.


Да, дом продали. Нынче – только в гости,

И то не слишком скоро собралась.

Знакомые оградки на погосте –

С моей землёй незыблемая связь.


У суеты в бессмысленной осаде,

Плыву в водовороте лиц и дней.

А здесь почти что в каждом палисаде

От золотых шаров ещё светлей.


Здесь двери припирают понарошку,

Пустопорожних слов не говорят.

А если уезжаешь – на дорожку

Гостинцев в сумку сунуть норовят.


– Вот тут грибки, тут – яблоки послаще…

Ну, с Богом, что ли! Свидимся, поди?


…Любить Россию нужно настоящей.

До слез, до замирания в груди.

Кто-то должен…




***


Слово – как шёпот и слово – как выстрел.

Лыко в строку и линейка косая…

В этой дороге, крутой, каменистой,

Только любовь нас одна и спасает.


Слово проклятья и слово молитвы

Вязью вплетаются в общую строчку.

Наша душа – это поле для битвы,

Битвы, которая длится бессрочно.


Как мы порой на решения быстры!

Как мы грешим – и стихами, и прозой…

Камнем из скал вышибаются искры.

Словом единым – и песня, и слёзы.


***


Как сложно друг друга понять,

Как сложно услышать друг друга.

О, как мы устали бежать

По кругу, по кругу!


Друг другу в затылок дыша,

Друг друга локтями толкая…

На цыпочках ходит душа

По самому краю.


А надо бы вовсе не так,

Не врозь, не толпою, а вместе!

Сливаются слово и такт –

Рождается песня.


Какой она призвана стать?

Как долог полёт её будет?

Смешная попытка летать

Зачтётся вам, люди.


***


Пока стучится музыка в сердца –

На небе будут радуги мерцать.

Пока жива надежда на стихи –

Нам всё ещё прощаются грехи!


***


Поэзия возникла из стихий.

(Творенье из стихий – стихо-творенье).

Галактики рождались, как стихи,

Срифмованы с момента сотворенья.


Так не Поэт ли создал этот мир

Страстей, трагикомедий и мистерий?!

В сравненье с ним и Пушкин, и Шекспир –

Не более способных подмастерий.


Есть некая невидимая связь

Созвездий, рек, цветов, зверей и судеб.

Из века в век причудливая вязь

Рифмует то, что было, с тем, что будет.


***


Хватит мне других грехов –

Этот лишний.

Отрекалась от стихов,

Да не вышло.


Снова серую тоску

Осень прочит.

Ровной строчкой по виску

Дождь прострочит.


Разболится голова –

К непогоде.

И закружатся слова

В хороводе.

Не крючком сплетаю нить,

Не на спицах:

Я стихи вязать и шить

Мастерица.


Что с того, что стынет грязь

За оконцем?

Заплету в тугую вязь

Лучик солнца.


Поразвешу кружева.

Верьте, люди,

Что весна еще жива!

Так и будет!


Повернется время вспять

На минуту.


…Надобно стихи писать

Хоть кому-то.


***


Избави Бог вас угодить

К вельможам в кенари придворные,

Пером стараться угодить

И лепетать хвалы притворные.


Чирикать из последних сил,

Клевать с руки монеток крошево…

…Поэтов ценят на Руси.

Но отчего-то очень дёшево.


***


Февраль. Достать чернил и плакать,

Писать о феврале навзрыд.

Борис Пастернак


Весной стихи не пишутся:

Весной стихи горюются,

Не полной грудью дышатся,

А еле-еле чуются:


Шагами за околицей,

Почти неслышным шепотом.

И хочется, да колется,

И надо бы – да хлопотно…


Так и пою – без голоса.

Смолчала бы – да тесно им.

Пробьются хлебным колосом,

Стрижиной звонкой песнею,


Едва заметной линией –

Но всё же обозначатся!

Капелями да ливнями –

Весной стихами плачется.


Крылатые рифмы


А во мне, представляете, рифмы гнездятся,

И, по-моему, даже выводят птенцов!

То они загрустят, то заставят смеяться,

Зазвенят, словно связка шальных бубенцов.


Только им почему-то внутри не сидится:

Шебуршатся, толкаются, крыльями бьют!

Ведь стихи, понимаете, вольные птицы,

И на месте они усидеть не дают!


Может, грудь распахнуть

да рвануть, как рубашку:

«Эй, крылатые рифмы! Летите на свет!»

Ведь когда у поэта душа нараспашку,

Шансов больше на то, что он вправду поэт!


Поэтические страдания


Собираю мысли в кучку,

Написать хочу сонет.

Не одну изгрызла ручку,

А стихов всё нет как нет!


Обленилась моя Муза

И не водится со мной…

Или им от профсоюза

Нынче дали выходной?


Только так или иначе –

Ни строки который час…

Вот такая незадача,

Разревусь со зла сейчас!


Я ж старалась, я ж творила!!!

Не куплет – хоть пару б строк!

Прибирала, суп варила,

С горя испекла пирог


И кусок на пробу съела,

Заварила крепкий чай…

И опять взялась за дело:

Может, выйдет невзначай?!


Нет, обратно не выходит…

Пробивает на слезу…

Я ж талантливая вроде?!

Ручку новую грызу.


Ускакало вдохновенье,

Строя рожи на бегу.

Написать стихотворенье

Я, похоже, не могу…


А по небу бродят тучки.

Скучно, что и говорить…

Есть ещё в запасе ручки!

Всё, пошла стихи творить!


***


Глядит с немым укором белый лист

И клянчит у меня хоть пару строчек.

День кончился, а он всё так же чист,

Как день тому назад (и десять, впрочем).


Что скажешь горемычному в ответ?

Что на стихи – ни времени, ни силы,

Что настроенья тоже нет как нет,

Что Муза моя отпуск попросила?


У нас сейчас такое время, брат:

Все рифмы с перепугу разбежались.

Не перейти б на добрый русский мат!

А он молчит и смотрит: бьёт на жалость.


Вздохнув, страдальца с тумбочки беру,

Пристраиваю книжку на коленке,

Рука тихонько тянется к перу…

Ну вот, готова новая «нетленка»!


***


Не пускайте письма на растопку,

Письма ведь не рукопись – горят.

…Мастер, не согреет душу стопка

В белой круговерти января.


«Яду! Яду! Где ты, рыжий демон?

Ничего ведь не было, скажи?!»

Азазелло, что же ты наделал?!

Что же ты обрёк её на жизнь…

Вам ветра ли душу застудили?

Память тлеет. Скоро догорит.

Бедный Мастер, как Вас убедили

В том, что не бывает Маргарит?!


***


Входите в дом, мой званый гость.

Какой сегодня, право, холод!

Мессир, поставьте в угол трость.

Прошу к столу, маэстро Воланд.


Я Вас ждала давным-давно.

А что одни, без верной свиты?

Уже фалернское вино

В прохладу хрусталя разлито.


Ужели Вы и вправду здесь?

Конечно, что до угощенья –

Оно, признаться, не Бог весть…

(Ах, сорвалось! Прошу прощенья!)


А как Вам мир? Уже не тот?

А люди как? Добрей не стали?

…В усмешке чуть кривится рот,

Дробится луч на острой стали.


Года ли обратились вспять?

Сюжет романа повторится:

Опять огню в печи пылать,

Листая вечные страницы!


И, заслонив глаза рукой,

Рыдает вновь безумный Мастер…

Да-да, он заслужил покой…

А счастье? Хоть немного счастья?!


И та, что душу отдала,

Та, что страдала и любила?

Скажите, ведь она жила?

Ведь это было, было, было!


…Я просыпаюсь. Странный бред…

Нет никого, и дверь закрыта.

Но кто-то же шепнул в ответ:

«Теперь ТЫ будешь Маргаритой!»


Синий Кит

Если душа у тебя с тонкой кожей –

Вечно царапины да синяки…

…Думаешь, над городом – небо?

А может, спит там, задумавшись, Синий Кит?


В сжатые рамки он не уместится…

Он неуместен и знает об этом.

Хочется крикнуть: – Что, если вместе нам

Взять и уплыть в направлении лета?!


Здесь не услышать ни смеха, ни плача.

Выжгли до пепла нечаянно люди

Кит отвечает: – Останусь. Иначе

В городе Неба больше не будет…

Тот, кто искал Небо


Молчит календарь про год и про век,

Но там, где никто из нас не был,

Жил не похожий на всех человек,

Который искал Небо.


Бывало, над ним потешался народ,

Гораздый до зрелищ и хлеба:

– Видишь над городом каменный свод?

Это и есть Небо.


Ты сказками разум не береди,

Забудь свою глупую небыль.

А он упрямо в ответ твердил,

Что будет искать Небо.


– Оставь этот бред, нам и так хорошо!

Но он отвечал: – А мне бы

Потрогать руками облачный шёлк,

Упасть в синеву Неба!


Мне звёздами вышитый полог небес

Увидеть хоть раз не во сне бы…

Он так говорил и однажды исчез,

Чтоб отыскать Небо.


Он шёл, напевая, он шёл налегке,

Туда, где никто из нас не был,

Берёзовый листик сжимая в руке,

Как будто билет в Небо.


Егочудаком окрестила молва,

И он не поверил мне бы:

Пела в груди у него синева…

Там он носил Небо.


Вдоль по Млечному Пути


Вдоль по Млечному Пути,

Без билета, без гроша

И с гитарой за спиной,

Босоногая душа –

Лети

И пой!


Оставляя миражи,

Иллюзорный сладкий плен

Снами в тающей ночи.

Что останется взамен?

Скажи!

Молчит…


В кайф – потёртая джинса.

Жизнь, похожая на блюз,

Бьётся крыльями в груди,

Ветер пробуя на вкус…

И шанс

Один.


Мир руками не обнять.

Лёд губами не согреть.

Если некуда спешить –


Можно многое успеть,

Понять –

и жить!


Вдоль по Млечному Пути,

Без билета, без гроша,

Звон аккордов за спиной…

Шестиструнная душа –

Господь

С тобой…


Пишу тебе


Пишу тебе – за тысячу вёрст,

за тысячу звёзд,

В другую вселенную –

тленную, ленную.

Обрушен ведущий

в твоё одиночество мост.

За перевоз потеряла

монетку разменную.


Пишу тебе – за тысячу лет,

за тысячу «Нет».

Слова разлетаются в небе

страницами, птицами.

Прими мой согретый в ладонях,

апрельский привет –

Стихи мои странные

с детскими светлыми лицами.


Пишу тебе…


Снова


Страницы себя перелистывать.

Стирать себя ластиком в крошево.

Читаю – запоем, неистово.

Кровавлю осколками прошлое,

Где просит у Неба прощения,

За то, что я есть – наминутное

Стотысячное воплощение.

В стотысячный раз – бесприютное.


***


И когда ты уже не ждёшь

Перемен, и звонков, и фраз -

Пусть тебе подыграет дождь.

Он по части ударных – ас.


Незатейлив мотив – и пусть,

Но зато, попадая в такт,

Принимаешь печаль и грусть,

Как судьбы непреложный факт.


Дни похожи порой на ртуть.

Чей же ты, когда сам не свой?

Разложи на аккорды суть,

И себя, словно песню, спой.


Разлетится в глухой ночи

То ли блюз, то ли старый джаз.

Слышишь, дождь за окном стучит?

Он по части ударных – ас….

Слово

В нём всё – от шёпота до вскрика,

В нём – трепет соловьиной трели,

В нём – ликованье шалых скрипок

И сладкая печаль свирели.


В который раз, от века – ново,

Под звон мечей, под звуки лиры

Восходит над планетой Слово,

Вместившее всю нежность мира.


***


Под пологом неба,

В ладонях у ночи

Негромкая небыль

Стать песнею хочет.


Мелодии крылья

Расправила птица –

Быльём или былью

Она воплотится?


Озябшие души –

На кончиках перьев.

Ты просто послушай,

Ты только поверь ей.


Стать былью и мне бы,

Мечту напророчить…

Под пологом неба,

В ладонях у ночи.

Дельфины


А сны, как дельфины

с блестящими мокрыми спинами,

вплывают в моё подсознание,

плещут хвостами.

Былое уходит на дно,

но мы что-то оставим,

к примеру, мой сон,

где мы были с тобою дельфинами.


На шаг, на полшага мы

от расстояния выстрела.

Идём на тепло, на весну,

на стихи и на песни.

Нас тянут на дно, но я знаю –

мы всё-таки вместе.

Толкаем друг друга на свет.

Мы дельфины. Мы выстоим


***


Мне снова не хватает слов.

Укором – чистая страница.

И дни не отличить от снов –

Проходят смутной вереницей.


Опять обманут миражи.

Дела ли, лица – мимо, мимо!

Проходят дни, проходит жизнь.

Куда? Зачем? Невосполнимо…


Всё тоньше ниточка песка.

Неотвратимо. Слишком быстро.

Настойчиво стучит в висках

Невысказанность тайных мыслей.


Всё сказано ещё до нас –

Всё повторится, повторится.

Ты что-то понял? В добрый час!

Заполни чистую страницу.


Игорю Евдокимову


Жизни закон светел –

Не исказить суть бы:

Имя давать детям –

Им выбирать судьбы.


Имя твое – княжье!

Жребий такой вышел:

Крепче ремней вяжет,

Званий иных выше.


Так и носи – гордый

Каждой его руной.

Если тоска к горлу,

Плачут пусть лишь струны.


Путь твой тернист, сложен…

Сам разберёшь, кто ты.

Всякий ли жизнь может

Переводить в ноты?


В спину – молвы стрелы:

«Выбрал, чудак, долю

Шалого менестреля,

Перекати-поля!»


Скажут – и пусть скажут!

Нам суждено вместе

В грубую дней пряжу

Шелком вплетать песни!


Анатолию Иванову


Кто-то должен петь про малую родину,

Про ромашки, васильки на лугу…

Есть поэты – и известные вроде бы,

Только что-то в очень узком кругу.


Так подумаешь порой: а не проще бы

На скандалах капитал сколотить?

Всех огульно поливать бранью площадной,

Всё святое норовя очернить,


Подкормиться пересудами, слухами…

И глядишь – уже у всех на устах!

Есть такие – точно филины ухают,

Схоронясь в литературных кустах.


Упаси нас Бог от этих юродивых!

Каждый в мире торит тропку свою.

Кто-то должен петь про малую родину.

Пусть негромко, но я Вам подпою.


Борису Лапченко


Поэзия – невыгодное дело,

На ней не заработать ни гроша.

Но к рифмам я ничуть не охладела,

Ещё стихами плещется душа.


Не всё ж мы чистоганом, право, мерим?

К чему себя разменивать на медь?

Расчёта нет в любви, корысти – в вере,

Невыгодно кого-нибудь жалеть.


Так что же – не любить?

Позвольте вывод:

Порока в гонорарах точно нет.

Но тот лишь, кто в стихах не ищет выгод,

Не графоман, а истинный поэт.


Евгению Сигарёву


В мой квартирный уют

Словно свежестью зимней повеяло,

Словно ветер ошибся

И с моря принёс невзначай

Эту музыку вьюги,

Дыханье морозного Севера,

Где олени пасутся,

Где вороны мудро молчат.


И привидится вдруг,

Что в далёкой, неведомой гавани

Раскатилась по пирсу

Команда: "Поднять якоря!"

И наполнит зюйд-вест

Паруса, удивительно алые,

И без нас бригантина

Отчалит в чужие моря.


Уплывает в закат…

И не надо искать виноватого,

Что живём без мечты,

Что наш век замыкается в круг.

Только – настежь окно!

И, хотя я не Анна Ахматова,

Мне всё чудится музыка,

Белая музыка вьюг.


Владлену Кокину


«Гуляли ветры на Фарерах,

Как, перепивши, фраера»

В. Кокин


Препарируя стиль и манеру,

Досаждали Вам критики, верно.

Вырастают из моря Фареры.

Пьют и пляшут в портовой таверне.


Не напудрен Ваш слог, не причёсан,

Закалялся и в ласках, и в драке.

Флибустьерам, бродягам, матросам

Не напялишь салонные фраки.

Стих не должен быть моде в угоду,

Как платочек кокотки, надушен.

Море пахнет трескою и йодом,

Со страницы вливается в душу.


Поднимайте Поэзии знамя!

К чёрту споры про стиль и манеру!

Мне сегодня – я верю, я знаю –

До утра будут сниться Фареры!


Накипело!


Но не гнётся спина, не сгибаются ноги,

Не могу снизойти до стенаний я,

Чтоб с протянутой дланью

стоять на пороге,

Чтобы денег просить на издания.

Владимир Львов


Накипело! Всё, вскипаю чайником!

Рявкнуть бы на весь на белый свет:

Господа высокие начальники!

Я – поэт! Вы слышите – поэт!


Что ж мне, книжки ждать до первой проседи,

Ежели бедна, как в церкви мышь?

А стихи – они на волю просятся,

Им же, дуракам, не объяснишь!


Складываю стопочкой по листику.

Денег не прошу – и не дают.

Что там на прилавках – секс да мистика?

Где стихи? Стихов не издают.

Владимиру Львову


Мне б пожать Ваши добрые руки,

Глянуть в строгие Ваши глаза…

За Торжок, за Великие Луки,

За Торопец спасибо сказать.


За простые и честные строки

И за то, что сказалось меж строк,

И за то, что не рвались в пророки,

Когда каждый четвёртый – пророк,


И за то, что стихов, как водицы

Родниковой, я всласть напилась.

И за то, что душа над страницей,

Очищаясь, слезой пролилась.


Галине Безруковой


Так глядят под прицелом охотника.

Вам ли, важенка, биться со злом?!

Вот таких вот, хрустальных, охотнее,

Чаще пробует жизнь на излом.


Нам – страницы судьбы перелистывать.

Много ль, мало – не стоит гадать.

А сумеет ли кто так вот, истово,

И любить, и прощать, и страдать?


Николаю Югову


Корабли уходят в небо,

Уплывают прямо в небыль.

Свежий ветер дальних странствий

Надувает паруса.

Каравеллы и фрегаты

От рассвета до заката

Вдаль уносят тех, кто с детства

Свято верит в чудеса.


Корабли уходят в море,

Корабли со штормом спорят.

В этом вечном поединке

И рождается моряк.

Волны бриг качают нежно.

Чьи-то верность и надежда

Кораблю в тумане светят,

Как негаснущий маяк.


Памяти друга

Андрею Крылову


Если душа крылата –

Знать, на земле ей тесно.

Встала вторая дата

Точкой в короткой песне.


Слёз непролитых бремя

Комом под горлом душит.

Знаешь, не лечит время,

Коль кровоточат души.


Сердце такие раны

Горькой любовью полнят.

Все, кто уходит рано

Живы, пока их помнят.


Вдохновение


Надеялась, спряталась. Нет, отыскали!

Кривится усмешка в акульем оскале,

Пульсируют рифмы, и в каждом ударе –

Напоминанье о прОклятом даре.


В мозгу воспалённом слова хороводят,

И строчками жизнь на бумагу уходит.

Застыло. Кривится, дробится мгновенье.

Настигло – и душу когтит Вдохновенье.


Усталый клоун


Когда снимает грим усталый клоун,

Улыбка остаётся на салфетке.

В карман рука, но, право, не за словом.

И под язык – привычная таблетка.


Усталая спина – как знак вопроса,

И сброшенный парик седин не прячет.

А клоун вечно остаётся с носом,

Всегда смеётся. Даже если плачет.


Идущий по лезвию бритвы


«Поэты ходят пятками по лезвию ножа

И ранят в кровь свои босые души»

В. Высоцкий


Натянут невидимый глазу канат –

Как струны натянут, как нервы.

Поверив, что избран Судьбой и крылат,

Ты делаешь шаг, самый первый…

И первою строчкой срывается крик:

Канат, словно бритва, отточен.

Вот так и иди, и пиши – напрямик!

А кровь на земле – многоточьем…


Шаг – вдох – боль – шаг…

Песней в груди отзовётся душа.

Учишься заново жить и дышать…

Шаг – вдох – боль – шаг!


Толпы ненасытная скалится пасть:

Однажды собьёшься ты с ритма!

Когда-нибудь всё же ты должен упасть,

Идущий по лезвию бритвы!

Стихи – не монеты, какой же в них прок?!

Канат ненадёжен, непрочен…

Но ты устоял, и на несколько строк

Финал неизбежный отсрочен.


Шаг – вдох – боль – шаг!

А кажется, будто идёшь не спеша.

Рваная рана – босая душа…

Шаг – вдох – боль – шаг!


Натянут невидимый глазу канат,

И там, меж землёю и небом,

Рыдает стихами поэт-акробат

Весёлой толпе на потребу.

Но видишь, чудак: гул насмешек затих.

Твой голос услышали люди!

Ведь каждую строчку ты пишешь для них…

А значит – антракта не будет!


Шаг – вдох – шаг… шаг!


Поэты


«Поэты спят; те стойкой ресторанной,

Те пошлостью, те пулей сражены…»

В. Солоухин. "Венок сонетов"

Навечно в гранит

Или в бронзу одеты,

Застыли

Когда-то живые поэты.

Посмертный почёт –

От потомков награда,

Когда ни цветов,

Ни оваций не надо.


Все эти хвалы –

Да немного б пораньше!

За то, что писали

И жили без фальши.


За то, что до хрипа

Кричали нам в уши

Всё то, что порою

Не хочется слушать.


За то, что они

Каменели костями,

Где надо прогнуться бы

Перед властями.

За то, что страдали –

Хотя бы за это! –

Былые грехи

Отпустите поэтам.


Простите им то,

Что по-чёрному пили,

Что стих нерождённый

В стакане топили.

За то, что играли

Комедией драму,

За то, что пути их

Вели мимо храма.


За то, что будили

Уснувшую совесть,

За то, что мешали

Нам жить успокоясь,

Что рвали с натуги

И струны, и жилы…


Любите поэтов,

Пока они живы!


***


Неудержимо, жёстко, грубо,

Сквозь толщу безразличных дней

Слова прорежутся, как зубы…

Хотя я лгу – ещё больней!


На обезумевшей планете,

Крестом распятой за грехи,

В крови, невинные, как дети,

Ещё рождаются стихи.





Учусь прощаться и прощать



***


Учусь прощаться и прощать,

Других на свой аршин не мерить,

И ничего не обещать,

И на слово, увы, не верить.


Обжёгшись, привыкаю дуть

На воду – так, на всякий случай.

Учусь, учусь. Когда-нибудь

Я стану и мудрей, и лучше.


Когда-нибудь… Покамест впрок,

Признаюсь, не идёт ученье.

Твержу старательно урок,

Но жизнь люблю за исключенья.

Любуясь журавлём, опять

Я выпущу из рук синицу.

Учусь прощаться и прощать,

Надеясь, что и мне простится.


***


Я хотела бы жить по правилам,

Только что-то не получается.

То ль веслом не туда я правила,

То ль земля под ногой качается.


Я прошу, не судите походя,

Прописные глаголя истины.

Затвердили, мол, всё – от похоти…

Нет, от нежности от немыслимой!


Может быть, и пора раскаяться –

Сколько мне ещё там отмерено?

Всё пройдёт, но в стихах останется –

Что любила, ждала и верила!


***


За терпение, видно, в награду,

Но с лихвою ссудил нам Всевышний

И весеннего ветра, и града,

И грозы, и цветения вишни.


На двоих, безоглядно, без меры

Нам досталось капели и вьюги.

Мы поделим надежду и веру,

Потому что мы любим друг друга.


***


В часовенке моей души

Горят негаснущие свечи,

Там ветер листьями шуршит,

Там вечно вечер, стылый вечер.


Там всех, кто дорог мне, хранят

Святых задумчивые лица.

Там высоко, у царских врат,

Всегда парят две белых птицы.


Там под орган рыдает дождь,

Звучит забытая кантата.

Однажды ты туда придёшь,

Как приходил другой когда-то.


Он здесь бывал, но только вновь

Его сюда уже не пустят.

Здесь царствует моя любовь,

Навек повенчанная с грустью.


***


Силуэт у распахнутой двери,

Взгляд за тёмною тайной вуали…

Вы ли это? Я, право, не верю…

Вас когда-то Лаурою звали?


Не ждала я такого сюрприза!

Кто же Вы, полуночная гостья?

Проходите к огню, Мона Лиза,

Плащ промокший на вешалку бросьте.

Вы ведь помните: озеро, дачи,

В сонной одури мается лето?

Вы ли в пьяном дурмане кабачном

Незнакомкой являлись поэту?


Или, может быть, Вы – Беатриче?

Улыбаетесь? Я догадалась:

Всё менялось – эпохи, обличья,

Но извечная суть оставалась!


Женщина


Хрупкая, беспомощно-хрупкая,

Сильная, немыслимо-сильная –

Белою, чистой голубкою

Мир обнимаешь крыльями.


Женщина – что песня неспетая,

Кем же ты до срока не встречена?

И не тебя ли сонетами

Славят поэты в вечности?


Розы ли к ногам твоим падали,

Звёздами ль дороги усыпаны?

Много ли матери надобно?

Были бы дети сытыми.


Были бы их сны безмятежными,

Только бы их горести минули.

Матери сердце безбрежное,

Бьёшься за нас ты, милое!


Росы ли к заутрене выпали,

Слёзы ли – ветрами их высушит.

Ты помяни нас молитвами –

Бог не откажет выслушать.


Кленовый лист


Иголка в сердце… Видно, неспроста.

А впрочем – что ж, бывало мне и хуже.

Горит звезда кленового листа

На самом дне унылой стылой лужи.


Кто звал меня? Что в дождь меня влечёт?

Кленовый лист… Да что со мной такое?!

Подкравшись, осень тронет за плечо,

Лишая сна, надежды и покоя.


Опять – не так, не те, не тот, не то…

Сентябрь! Не ты ль глаза мне дымом застишь?

И не спасает тёплое пальто,

Когда душа твоя раскрыта настежь.


Ещё легко казаться молодой,

Чуть опалённой холодом осенним…

Кленовый лист – раскрытая ладонь –

Безмолвно небо молит о спасенье.


Осенняя роза

Людмиле Гладковской

Над землёй правит бал листопад.

Что же вы опоздали с цветеньем?

Отшумевшие чувства в смятенье,

Опьянил поздних роз аромат.


Откружившись, листва облетит,

Стёрлись краски, уже не тревожа.

Я ведь тоже не стану моложе -

Сентябрит на душе, сентябрит.


Так чего ж ещё ждать от щедрот?

Но смотрите, как странно: в ненастье

Обещаньем осеннего счастья

Запоздалая роза цветёт.


***


Да, эта боль уже стихает,

Оставив – отголоском – грусть.

Вчера я плакала стихами,

Сегодня – слышишь? – я смеюсь.


Эй, не мечтай о невозможном,

Учись, как все, попроще жить!

…А всё же – ноет… Подорожник

На сердце, что ли, положить?


***


Вдох-выдох, вдох-выдох…

Меч равнодушно поднимет Фемида –

И упадут головами на чашу

Два безрассудства, безумия наши.


За аргументы сочтёте ли судьбы,

Достопочтенные строгие судьи?

В списках амнистии нас не ищите.

Не предоставится слово защите.


Вдох-выдох, вдох-выдох…

Высшая мера – осознанный выбор!

Зритель зевает, Фортуна незряча…

Но ведь никто не услышит иначе!


Дверь в лето


Я, наверно, стала другая,

Заковала сердце в броню.

Осень за ненастье ругаю,

За простуды осень браню.


Вымокли дорожки аллеи,

На полях пожухла трава.

Если небо ливнем болеет,

Значит, в чем-то я не права.


Но, назло недобрым приметам,

Твёрдо верю: есть на пути

Дверца, приоткрытая в лето.

Надо её просто найти.

А за нею – радуги сполох,

В небе – синевы через край,

Да ромашек солнечный ворох.

Хочешь – на любовь погадай!


А за ней – жар-птица рассвета

На востоке крыльями бьет…

Дверца, приоткрытая в лето…

Кто из нас её распахнёт?


Мамы

Уж за полночь. Скорей бы утро, что ли.

Она вздохнёт, потом погладит кошку.

Лампадой негасимой в спящем доме

Горит одно бессонное окошко.


А за стеной опять пурга ярится,

Швыряет комья снега, словно камни.

О, наши мамы! Им за нас не спится,

Их окна светят ночью маяками.


И мы себя упрямо убеждаем,

Что вовсе не стареют наши мамы.

Куда-то улетаем, уезжаем,

Не пишем и не шлём им телеграммы.


Захороводят дальние дороги,

Годами нас мотает по планете.

Но к мамам мы несём свои тревоги,

Ведь мы для них и в сорок – те же дети.


Когда же возвращаемся с повинной,

Нас чаем с пирогами угощают.

На том Земля и держится поныне,

Что мамы ждут нас, любят и прощают.


***


«Зря на авось надеешься:

Гордого не исправишь,

Совестью не поделишься,

Мудрости не прибавишь».


Что и кому отмерено –

Нам ли с аршином мерить?!

Все мы гостим здесь временно…

Что остается? Верить!


Верить обычным истинам,

Данным нам всем на вырост:

В то, что мы в битве выстоим,

В то, что Господь не выдаст,


В мамины руки нежные,

В то, что войны не будет.

Наши мечты с надеждами –

Всё остается людям.


Может быть, переменимся,

Станем добрей немного?

Не на авось надеемся –

Лишь на людей. И Бога.


Почти что люди


В алое красит синь

Шёлково-нежный Инь.

Болью фантомных ран –

Сталью звенящий Ян.

Вверх поднимаем мы

Сердце голодной тьмы.

Ставни закрытых глаз.

Кто-то глядит… из нас.


Страшно рождаться дважды!

Плачь у реки от жажды.

Память чужая жалит

Огненных снов кинжалом.

Выше, как можно выше!

Голос в толпе не слышен.

Лоб – леденящим потом.

Мысли – как выстрел:

Кто ты?!


Знаешь ответ? Ответь!

Зеркала мира твердь

Бьём на осколки лет…

Может, нас просто нет?!

Жизнь – не театр, тир…

Как из пустых квартир,

Кто-то глядит из нас

В зыбкий, непрочный час.


Годы колодой множим.

Может, однажды всё же

Мы возродимся снова:

Звуком, дыханьем, словом,

Игреком или иксом,

Вечным бозоном Хиггса.

В переплетенье судеб

Кто мы?

Почти что люди…


***


Если вздумалось родиться –

Расслабляться не годится!

Хоть за воздух – но держись!

Целый век, покуда живы,

Все мы только пассажиры

Поезда с названьем Жизнь.


Это вам не тройка-птица:

Сумасшедший поезд мчится

Без дороги, напрямик.

На подножку еле-еле

Мы вскочили, мы успели:

Проворонил проводник.


Отбивают ритм колёса.

Нет ответов на вопросы,

В сторону одну билет…

И везёт с собою каждый

В отделении багажном

Личный маленький секрет:


Наши тайны, наши страсти,

Жажду денег или власти,

Сластолюбия грешок,

Наши мелкие обманы,

Тайных страхов чемоданы,

Самолюбия мешок.


Кто в купе, а кто в плацкарте…

Не признать в крапленой карте,

Кто шестёрка, кто король.

То ли маски, то ли лица…

Можно просто притвориться

И сыграть любую роль.


Продиктует вдохновенье

Роль простушки и дуэньи,

Благородного отца.

Инженю проходят в примы.

Не видать под слоем грима,

Что под маской нет лица.


Мы наивны, мы беспечны,

Но до станции конечной

Всяк доедет в свой черёд.

Всё кончается когда-то.

Хорошо, что час и дату

Мы не знаем наперёд.


Кто мы, что мы и откуда

Эта чемоданов груда,

Побрякушки льстивых фраз?

Кто беднее, кто богаче –

Здесь важнее, кто поплачет

И помолится за нас.

***


Не спугните ангела на ветке!

Ангелы сегодня очень редки…

И не то что край теплее ищут –

Не хватает им духовной пищи!


Что-то мы духовно обнищали…

Но не забывают. Навещают.


***


«Людей, самых различных по своей натуре, вкусам и воспитанию, можно легко спаять, крикнув им «Куси!». И тогда начинается то, что так любят охотники».

Фаина Раневская.


«Акела промахнулся!»

Р.Киплинг, «Книга джунглей»


Очень страшно становиться старой,

Жить умом, рассудочным и трезвым,

В окруженье человечьей стаи

Из клыкастых, молодых и резвых.


Жить всё больше соло, а не хором,

И не в храме каяться, а в строчках.

Ждать, когда раздастся приговором

Тонкий взвизг: «Добейте одиночку!»


Если для прыжка не хватит силы –

Поздно объясняться, мол, устала:

Те же, что вчера превозносили,

Не простят мне промах самый малый.


Будут в моём доме злые гости

Пить, гулять, куражиться на тризне.

Жадно доглодают эти кости,

Добела отмытые при жизни.


Выход есть!


«Во многих российских городах уже запретили использование табличек с надписью «Выхода нет» по причине их негативного воздействия на психическое состояние граждан».

Из газет


Быть оптимистом – дурная привычка

(Вывод из прожитых лет).

Только забудешься, смотришь – табличка

С надписью «Выхода нет».


Ей бы висеть, все мечты обрывая,

Да над вратами в аду,

А не над дверью метро и трамвая

Прямо на самом виду.


«Выхода нет» – невозможно, не верю!

Глупости – «Выхода нет».

Ведь для того и придумали двери,

Чтоб выводили на свет,


Чтоб обе створки распахивать настежь

Резким движением рук –

В мир, полный красок, живой, настоящий,

В мир без потерь и разлук,


В мир, где без песен бродяжьих тоскуют

Сотни нехоженых троп…

…Тот, кто придумал табличку такую,

Видимо, был мизантроп.


Может, родные любили не слишком,

Женщины – тоже, и вот

Из трусоватого, злого мальчишки

Вырос моральный урод.


Я на него отвлекаться не буду;

Слишком великая честь.

Может, развесим таблички повсюду:

«Граждане! Выход – он есть!»


Вот вам идея – не надо оваций,

Мы же смышлёный народ:

Выход простой из любых ситуаций

Может быть там же, где вход!


На четыре стороны


На четыре стороны –

Воля вольная.

На четыре стороны –

Даль раздольная.

Только выйдешь за порог –

Вот он, белый свет.

Сто путей и сто дорог,

А единой – нет.


То не конь из речки пьёт

За околицей,

То ветла поклоны бьёт

Богомолицей.

Мысли с сердцем не в ладу,

Ни души окрест.

Вольный ветер в поводу

Да нательный крест…


Если мне бы в небо взмыть

Белой птицею…

Мне бы душу отпустить

Голубицею.

Да не хочет улетать –

Знать, не вышел срок.

До поры её опять

Прячу между строк.


Сто сомнений, сто тревог

Камнем сброшены.

Под собой не чую ног,

Гость непрошеный.

Мне ещё холсты дорог

Красной ниткой шить.

Вот порог, а вот вам Бог!

Значит, будем жить!


Вера, Надежда, Любовь


Были ли, не были?

Былью и небылью,

За отголосками снов,

Мигом ли, эрою,

Высшею мерою –

Вера, Надежда, Любовь.


Божьи посланницы,

Вечные странницы,

Дети забытых миров…

В скорбной обители

Нас сохраните ли,

Вера, Надежда, Любовь?


Были ли, не были…

Былью и небылью,

Эхом врачующих слов,

Песней и знаменем,

Истинным знанием –

Вера, Надежда, Любовь!


Времени река


Из далёка-далека

Льётся времени река.

Сколько судеб в той реке

Отполоскано…

Еле слышный плеск весла

Прочь водица унесла.

То ли песня, то ли плач –

Отголосками.


Льётся времени река,

А над нею – облака

Каравеллами плывут

Величавыми.

Мы плывём за ними вслед

По теченью быстрых лет.

Доберёмся в свой черёд

До причала мы.


Ты пока ещё в пути.

Той воды не замути

Илом зависти и лжи,

Бессердечности.

Льётся времени река

Сквозь пространство и века.

Наша жизнь – всего лишь миг,

Капля в вечности.


Система


Чувствуешь даже сквозь сжатые веки –

Давят холодные серые стены.

Было, и есть, и так будет вовеки:

Мы – порожденье закрытой системы.


Мчись на авось и вытягивай жилы,

Чтобы добраться до финиша первым.

Видимо, нам на слабо предложили

Пощекотать оголённые нервы.


Вкрадчивый шёпот: «Прорваться…

Рискнуть бы!

Может, сумеешь объехать по кромке»…

Рядом, столкнувшись, ломаются судьбы,

Только кого убеждают обломки?!


Видим мы небо на каменном своде.

Верим мы в солнце у края тоннеля.

Столько мы жили с мечтой о свободе,

Что наяву даже жить не сумели.


Я просыпаюсь, глаза открываю.

Фундаментальны опоры-основы.

Изгнанный из виртуального рая

В боли и крике рождается снова!


Веря, не веря и всё-таки – веря

В то, что идущий дойдёт и обрящет,

В то, что нас ждёт у распахнутой двери

Мир, полный света, живой, настоящий.


Только сквозь крепко сомкнутые веки

Давят холодные серые стены.

Было, и есть, и так будет вовеки…

Я исключаю себя из системы!


Пешки


Чёрная клетка. Белая клетка.

Пешки ферзями становятся редко.

И ненадолго. Будто в насмешку.

Первой обычно жертвуют пешку.


Белая клетка. Чёрная клетка.

Кто-то в блокноте сделал пометку:

Партия сыграна. Целы фигуры.

Пешки не стало. Подставилась… дура!


Пешкам не больно. Пешки не плачут.

Пешки конями по жизни не скачут.

Пешки не ходят направо-налево.

Все их проблемы смешны королевам.


Мы выбираем? Нас выбирают!

Нашими судьбами лихо играют.

Кто мы? Неужто, лишённые воли,

Пешки на жизненном шахматном поле?


Чёрная клетка. Белая клетка.

Пешки ферзями становятся редко.

И ненадолго. Оставьте насмешки:

Партию всё-таки делают пешки.


Набросок


Карандашный набросок,

Так похожий на жизнь.

Нарисованный город,

Где в зенит – этажи.


Чьей-то волей однажды

Прорисованы всласть

Каждый житель бумажный

И бумажная власть.


Убедительны вроде

И Матфей, и Лука,

Но уверенно водит

По бумаге рука.


Наблюдает спокойно

Сотворённый кумир,

Как чернильные войны

Рвут рисованный мир.


Карандашный набросок –

Чей минутный каприз?

Лотерейный билетик,

Непредвиденный приз.


Верой в Светлое Завтра

Заштрихован типаж.

Лишь от скуки бы автор

Не сломал карандаш!


Карандашный набросок,

Так похожий на жизнь.

Где ответ на вопросы?

Может, знаешь? Скажи!


Мы неведомой волей

Прорисованы всласть.

Эй, да ты недоволен?

Ну, попробуй, раскрась…


Раздавали слонов


Раздавали слонов и полцарства в придачу,

Только ты в сотый раз опоздал на раздачу.


Не толкал наглецов, не расшвыривал робких.

Ты надолго застрял у шлагбаума в «пробке»,

Где на «скором» в СВ проносились спесиво

Те, кто горло готов перегрызть за Россию.


Там в единстве сильны, сбившись в серую стаю,

Белозубо клыки за дискуссией скаля.

Всё у них включено, всё без пыли и нервов.

Поезд к цели домчит самых первых из первых.


Раздавали слонов и полцарства в придачу.

Не досталось. Зато не попал под раздачу.


Облечённые властью


«Люди, облечённые властью, – обречённые люди»

Виктор Крупко


Облечённые властью –

обречённые люди.

Сотрясатели неба,

вершители судеб.

Обладание самого

плёвого чина –

почитать себя выше

всех прочих причина.


Почему бы и нет?

В положенье войдите:

личный счёт, кабинет,

персональный водитель.

Сверху вниз на народ

он взирает спесиво,

а с трибуны орёт,

что порвёт за Россию.

Всё для народа,

во имя народа!

Тянутся нитки

к руке кукловода.


Облечённые властью –

обречённые люди.

Для кого-то весь мир –

словно пудинг на блюде.


Контролируют нас,

знаки тайные множа…

Лучезарная Дельта,

Великая ложа.


Беспредельно мудра

и смертельно опасна –

Это белая кость,

это высшая каста.

Зверь, оскаливший пасть,

насылает напасти.

Где великая власть –

там великие страсти!

Изменяют природу

Человечьего рода.

Тянутся нитки

К руке кукловода.


Облечённые властью –

обречённые люди,

полагают, что впрямь

адвокаты и судьи…

Запасаются впрок,

всяк в успехе уверен,

забывая, что срок

нам короткий отмерян,


Всё, что кажется им

крайне важным – неважно.

Прост последний приют -

не прикрутишь багажник…

Человеческий век –

это только минута.


И сквозь вечность взирают

глаза Абсолюта.

Пролетают эпохи,

дробятся на годы.

А мы ищем ответ,

что такое свобода…


Смута


Говорили, спорили,

Выбирали стороны.

На расправу скорые,

Налетели вороны,


Всё вокруг да около –

Запятнали чистое

Целями высокими

С расстоянья выстрела.


В старого да малого –

Пулю за наличные…

С волчьими оскалами

Новая опричнина.


Говорили, спорили,

Правые да левые.

На расправу скорые,

Коли стаей – смелые.


Смута всем напомнится

Стёртыми коленями.

О родстве не помнится,

Коль без роду-племени.

Наспех размалёвана

В звёздно-полосатое,

Распрями заплёвана,

На штыках распятая…


Не водою-росами,

А слезой умоется.

За нагую, босую

Божья Матерь молится.


Чаша переполнится,

Хоть не знаю, скоро ли.

И не то припомнится –

Скрутят шеи воронам.


На горизонте дым


На горизонте дым

И языки костров.

Утро встаёт седым.

Атомных катастроф

Эхо гудит в ушах

Замерших этажей.

Нам объявили шах

На остриях ножей.


Каждый неверный шаг –

Прямо в открытый люк.

Руку протянет враг.

Целится в спину друг.


Тысячелетний лёд

Топит вражды огонь.

До сухожилий трёт

Лук тетивой ладонь.


Чудится трубный глас

Диких, чужих племён.

Он отзовётся в нас.

Мы отзовёмся в нём.

Снова тревожит сон

Памяти чёрный бред.

Слышишь далёкий стон

Умерших в нас планет?


Алый, безумный пир.

Хаос играет туш.

Каждый рисует мир

Кистью озябших душ.

Вечно идёт во мне

Яростный смертный бой.

Завтра – конец войне.

В смертной программе – сбой.


Сложат мои полки

Порванный шёлк знамён.

Тронет ладонь колки –

Сотню моих имён.

Вместо разящих стрел

Песни уйдут в зенит.

Выживший менестрель

Сердце Земли хранит.


На горизонте дым –

Это обиды жгут.

Гулко звенят лады.

Кровь остановит жгут,

Свёрнутый из струны,

Той, что жила во мне.

Это – конец войны.

Это – конец войне!


Галантный век


Тройки рысистый бег,

Флёр, унесённый ветром.

Кто Вы, галантный век?

Плюсквамперфектум…


Время господ и дам,

Бремя царей и нищих.

Что же осталось нам?

Душ пепелище.


Сможет ли прорасти

Совесть сквозь тлен пожарищ?..

Прошлое – не в чести,

Слышишь, товарищ?


Взгляд из-под томных век,

Тонкого шёлка алость…

Вы ли, галантный век?

Ах, показалось…


Мир вниз головой


Когда ты идёшь по тоннелю,

Уже никуда не ведущему,

Когда не осилить дорогу

Идущему,

Набилась тоска в попутчики,

Самое лучшее –

Поставить всё с ног на гОлову.

Вдруг

Так сможешь взглянуть по-новому?


Мир вниз головой.

Ногами – по облакам!

Эй! Следуй за мной!

Мы живы! Пока… пока…


Когда ты разучишься верить

Заученным с детства истинам,

Когда вместо грома – салюты

И выстрелы,

Когда до оскомы наскучили

Крайние случаи –

Поставим всё с ног на голову.

Вдруг

Так сможешь взглянуть по-новому?


Мир вниз головой.

Ногами – по облакам!

Эй! Следуй за мной!

Мы живы! Пока… пока…


Когда просыпаешься старым,

Полынью надежд отравленным,

А чувства под пояс сомнений

Заправлены,

Так важно хоть в чём-то быть первыми.

На нерве мы.

Поставим всё с ног на гОлову.

Вдруг

Так сможешь взглянуть по-новому?


Мир вниз головой.

Ногами – но в небеса!

Эй! Следуй за мной!

Мы живы!

А дальше – сам…


Пазлы


Мир распался на пазлы.

Собираю – а он не клеится.

То ли смахнуть всё разом,

То ли надеяться.


Грани краями острыми

Вместе сводим отчаянно.

Мы ведь с тобою взрослые.

Мы за мир отвечаем.


Мы ведь с тобой уверены,

Что хоть что-то решаем.

Видишь – на пальце у Времени

Крутится шарик.

***


Отраженье отражений,

искаженье искажений.

Мир последствий,

следствий без причин.

Возрастает напряженье

при движенье без движенья.

К истине потеряны ключи.


Рвётся связей паутина.

Рвётся криком рот с картины.

Плавятся секундами часы.

Разума паучьи ноги

в грязь мечты втоптали многих.

Опыт наш – чужих ошибок сын.


По зеркальным коридорам

вечный страх крадется вором,

за плечами – латаный мешок.

Свет в конце тоннеля тушит

и на ощупь ловит души.

Словно грошик к грошику – грешок.


Отраженье отражений,

искаженье искажений.

Наизнанку вывернута суть.

Мир, где правда стала ложью,

где любой на ноль помножен,

где Уроборосом свернут путь.


Мир – как Шрёдингера опыт.

Где ты, с кем, зачем ты, кто ты?

Ариадна оборвала нить.

Птица привыкает к клетке,

кукловод – к марионетке.

Что нам остаётся? Быть – не быть…


Вот и встретили


Вот и встретили. Вот и встретили.

Оливье и шампанским отметили.

По традиции, по примете ли –

Новый встретили с той ли, с этим ли…


И поверили, все поверили,

Что плохое оставим за дверью мы,

Море горестей в брод измерили,

Но поверили, что похерили.


И покажется, и покажется,

Всё былое сотрётся и смажется,

Белым пухом на землю уляжется,

Узелками на память завяжется…



***


Не кляни ты год.

Не черкай его

чёрным маркером.

Зароптал народ –

Маски скрыли рот.

Все мы – сталкеры.


«Ошибались майя!» -

Их сдурья ругаем.

20 и 20 –

Ассоциации,

Совпадения,

Мнения,

прения.

Прочего вздора – горы.


Пока что живы.

Мы – пассажиры

С вопросами вечными –

Когда конечная?

Сейчас, от души –

Живи, дыши!


Опомнятся люди.

И завтра будет.

А год – как год.

И это пройдёт.


Обычные люди


Что мы за люди? Да вроде обычные.

К полу придавлены жизненным опытом.

Вот траектория наша привычная.

Так и живём – всё заботы да хлопоты.


Остерегаемся – не было хуже бы.

И за обыденным не замечается:

В мире весна с синеглазыми лужами!

Стало быть, зимнее время кончается.


Так предоставьте «зелёную улицу»

Марту – весёлому юному месяцу!

Если под грузом сомнений сутулиться,

Проще на галстуке тихо повеситься.


В жизни, поверьте, немало хорошего,

И пусть положенье у нас не блестящее,

Если всегда озираться на прошлое,

Можно споткнуться о настоящее.


Что мы за люди? Хотя и не мальчики,

Верим в свои полушкольные знания.

Если б в мечту или солнечных зайчиков,

В то, что чувак – это лучшее звание…


В то, что сердцами ещё отогреемся,

Что разберёмся с делами и бедами.

Живы, а значит, на что-то надеемся.

В мире весна. Продолжение следует!


Падаю вверх


Я падаю вверх,

Сквозь небеса.

Только вперёд –

В круговорот

Смены времён,

Дней карусель.

Я падаю вверх,

А подо мной

крошится лёд

острых углов,

сбывшихся снов,

встреч и потерь.


Я падаю вверх.

Это легко –

Руки крестом,

Год или век –

Только разбег,

И оттолкнись!

Я падаю вверх.

Вечность не в счёт,

Всё на потом.

Мне бы ещё

Ветра глоток,

Падаю ввысь!


Я падаю вверх.

Десять шагов

По облакам,

Слушая, как

Звёздная синь

Блюзы поёт…

Я падаю вверх.

Солнечный луч.

Словно рука,

Тронет плечо.

Веря в мечту –

верю в полёт.


Я падаю вверх.

Дерзкий побег –

Сбросить оков

(дел, и звонков,

И дураков)

Тягостный груз.

Я падаю вверх,

Прочь от земли,

Мыслей и слов.

Ты не грусти.

Я не вернусь.

А может, вернусь…

Я падаю вверх!


Достучаться до неба

Ветер парус наполнил,

Звёзды падают в волны.

Ты желанье на счастье

Загадать поспеши.

Ну а мне бы, а мне бы

Достучаться до неба –

Может, кто-то услышит

Крик мятежной души.


Ты прости меня, Боже,

Если всуе тревожу.

От щедрот Твоих, право,

Ничего не прошу.

Мне бы только отсрочку,

Мне бы слово – да в строчку.

Может, лучшую песню

Я ещё напишу.


В мире всё повторится:

Ветер, волны и птицы,

Но вот это мгновенье

Не вернуть никогда:

Небо смотрится в море,

Тихий шорох прибоя,

И, сорвавшись, в полёте

Гаснет чья-то звезда.


Достучаться до неба,

В предрассветную небыль,

Заглянуть на минутку

В приоткрытую дверь…

Да, мы грешны, и всё же –

Мы живём так, как можем.

Как умеем – мы верим.

Ты в нас тоже поверь.


Иосифо-Волоцкий монастырь


Небо опрокинулось в дремлющую гладь,

И струится ладаном росным благодать.

Вне теченья времени – говорят века.

Серый камень трогает детская рука.


Над мирским да суетным – купола и крест.

То ли голос ангела, то ли благовест.

Кто-то шепчет: «Господи!..» –

чтоб не закричать.

Ночь разгонит хрупкая белая свеча.


В синем полусумраке – ровный свет лампад.

Может быть, неправильно, может, невпопад,

Но мольба вплетается в древний слог молитв.

Здесь с Творцом творение тихо говорит.


С трепетной надеждою подниму глаза.

Строго и участливо смотрят образа.

Я молю, смиренная: «Дай нам, Боже, сил,

Чтобы и за ближнего каждый попросил!»


***


А чудеса – они случаются!

Они случиться норовят,

Когда не верится, не чается

Который день и год подряд.

Когда вздыхаем, осторожные,

Что, мол, такая полоса…

Давайте верить в невозможное!

Не предавайте чудеса!


***


Учиться ждать – и жизнь не торопить,

Дни на часы деля и годы множа.

Тянуть судьбы непряденую нить,

Порой до крови обдирая кожу.


Учиться быть – здесь и сейчас, теперь,

И спрашивать с себя предельно строго.

Учиться, не страшась, шагнуть за дверь,

Просителем не маясь у порога.


Учиться жить? Да нет же, просто жить!

Вливаться в мир душой, рассудком, телом!

И жизнь, как воду ключевую, пить,

Не замутив ни словом и ни делом.


Вербное воскресенье


Мир стал бы тусклее, наверное,

Без этих чудесных минут.

Пушистые зайчики вербные,

Ласкаясь, к ладоням прильнут.


И вздрогнешь от хлынувшей нежности…

Замри и апрелем дыши,

Став частью великой безбрежности

Единой Вселенской Души.





Я. Тебя. Жду



***


«Ты – аналоговый парень

в цифровом мире»

«Californication»


Запишу на виниле

Всё, что вы обвинили –

Устарелое, мол.

Lol!


Пусть на полке пылится.

Что там? В памяти – лица,

Нежность слов, трепет душ.

Чушь?


Запишу на виниле

То, что вы отменили.

И пластинка моя –

Я.


Перепиши меня


Перепиши меня начисто

Ученическим своим почерком,

Извиняя мои чудачества.

Без помарок, ошибок, прочерков.


Изменяя в угоду правилам,

Установленным грамотеями,

Что усыпан мой путь не гравием –

Расставаниями. Потерями.


Перепиши меня набело,

Если этого тебе хочется.

Я сейчас – твоя rasa tabula,

Стёрта ластиком одиночества.


Нарисуй мне любые качества,

Ограничив, где надо, точками.

Перепиши меня начисто.

Но останусь ли я меж строчками?


Не веришь


Словам не веришь – поверь глазам,

Которым ты всё былое застишь.

Отозвалась на твоё «Сезам!»

Навзлёт, навзрыд.

Распахнулась настежь.


Лечу! Не страшно…

Я на весу

В твоих ладонях синицей греюсь.

Прости.

Не слушай.

Опять несу

Стихом и прозой такую ересь!..


Словам не веришь – слезам поверь.

Их столько было

И столько будет…

Я на пороге. Открыта дверь.

За ней – дороги двух наших судеб.


Седые парки сплетают нить.

То в жар, то в холод.

А вдруг – обрежут???

Учусь – на грани –

Всего лишь жить.

И просыпаюсь. И снова грежу


О том, что слов подзапретных ртуть

Строкой на поле бумажном ляжет.

Я заклинаю!

Ты просто будь…

Но – человеком,

Не персонажем.


Словам не веришь – поверь губам,

Рукам, крылато обнявшим плечи…

Пригоршню лет я легко отдам

За мимолётную нежность встречи…


Но ты – не веришь…


Солнце в авоське


Иду по городу, несу в авоське солнце,

Без упаковки, тебе в подарок,

Батон, поджаристый и с корочкой хрустящей,

И полный кляссер почтовых марок.


Пусть удивляются, а кто-то рассмеётся:

Какие бредни, а ну-ка, брось-ка!

Но я-то знаю точно: если даришь солнце –

И мира мало, нужна авоська!


***


А мне бы – просто согреться…

На расстоянии сердца…

На расстоянии мысли –

Вымысла, истины…

Расстояние расставания –

Чем измерено?

Мы уверены,

Что заранее

Быть израненным -

Так отмерено…

Бред –

То, что нас

Для нас

Нет!

Всё – суета сует…

Кроме

Тёплой ладони…


***


Возьми мою нежность,

мою черезкрайность,

мою неприкаянность,

верность, нечейность…

Так хочется верить

в твою неслучайность,

и что обещанья

имеют значенье.


Возьми мою опытность

и неумелость,

раскрыленность рук

И улыбки безбрежность.

И детскую веру,

и робость, и смелость,

и эту щемяще-наивную нежность.


Двое


Он – такой взрослый,

солидный и рослый,

А у неё –

Сказки да ласки,

вопросы и косы,

И сердце поёт!


А ещё – смешные веснушки,

Почти незаметные.

Она доверяет подушке

Бессонниц слова безответные.

А ещё она молится

Пресвятой Богородице:


– В ночи и дни

Ты его сохрани,

Пресвятая Мати!

Для моей непутёвой любви

И малого хватит!


Я умею ждать.

Мне бы только знать,

что здоров,

что весел!

А я броню

Для него сотворю

Из стихов и песен.


Ни истерик, ни драм.

Я его не отдам.

Прочь, тоска да грусть!

Не рукой коснусь –

Сердцем достану,

Ветром стану,

Дождём и снегом,

Ему – оберегом.


Он – такой взрослый,

солидный и рослый,

А у неё

Расплескался нежный

Океан безбрежный.

А сердце поёт!


***


Она образумится –

И всё образуется.

Она перестанет сжигать

Мосты и тома,

Где в каждой истории

О чём-то вы спорили.

Найдутся ключи и ответы,

Наступит зима –


Такая вот, снежная,

Весёлая, нежная,

Что даже на крышах – не снег,

А цветной серпантин.

И в солнечной комнате

Вы, встретившись, вспомните

О том, что она не одна

И что ты не один.


А горести прошлые

Рассыплются в крошево,

И сложится новый узор

Из несказанныхфраз.

Сегодня ли, завтра ли –

Вы просто соавторы,

Написанный вместе роман,

Несомненно, о вас!


Она образумится –

И всё образуется:

Вселенная, новые сказки,

В духовке пирог.


В муку перемелется,

И в чудо поверится,

И сложатся строчки в судьбу

В предназначенный срок!


Просто


Ты не спрашивай у ветра совета,

Всё равно ведь не ответит нам ветер.

Просто знай, что я живу себе где-то,

Что я просто существую на свете.


Ты у самого у синего моря,

А у нас здесь всё озёра да реки,

Но шепчу опять, губам твоим вторя,

Что мы вместе и что это навеки.


Выпьешь кофе – я налью себе чаю.

Разбегаемся опять по работам.

Расстояния, что нас разлучают,

Просто выдумал, наверное, кто-то.


А вопросы все у нас без ответа.

Я письмом бросаю листик на ветер…

Просто знай, что я люблю тебя где-то,

Затерявшись на огромной планете


Тихая сказка


Тихая сказка

для тебя, взрослого –

это так важно,

это так просто.


Вся моя ласка,

Вся моя нежность –

Тихо сплетаются

В лёгкое кружево…

Музыка слов –

Это море безбрежное.

И голова потихонечку кружится.


Это весенней порой опьянение,

Крови движение, сердца движение.

Это не просто стихотворение –

Что-то такое, почти ворожейное.

В нежные строчки стихи заплетаю.

Таю…

Летаю!


Слушай!

В тетрадке в линейку косую,

Школьницей

со смешными косицами,

вешней бессонницей

Я напишу, нарисую

Душу…


И пусть тебе слаще спится.


Я и ты


Быль, а может, небыль,

Кто нам даст ответ?

Под покровом ночи,

В свете дня,

Вопреки пространствам,

Вне теченья лет,

Будут эти двое – ты и я.


Перекрёстки судеб,

Млечные пути.

Две свечи средь вечной

Темноты.

На какой планете

Мне тебя найти,

Чтобы были вместе

Я и ты?


Зимы сменят вёсны,

Нас закружит май,

А потом метели

Января.

Только ты печали

В сердце не пускай,

Потому что рядом

Ты и я.


Только надо верить –

И наступит час,

Где реальны будут

Все мечты.


В будущем и ныне,

Завтра и сейчас –

Музыка и слово,

Я и ты.


Быль, а может, небыль,

Кто нам даст ответ?

Два огня средь вечной

Темноты,

Две души, летящие на свет

Недопетой песни –

Я и ты!


Не отпускай


Возьми меня за руку.

Не отпускай.

Оставь себе на тот случай крайний –

Как подорожник, прижатый к ране,

Когда по сердцу когтит тоска.


Возьми меня за руку.

Так и держи,

На сколько хватит любви и силы.

Ведь мы об этом с тобой просили…

На день…

на месяц…

на год…

на жизнь.


***


Засыпать на твоих руках…

Замирать на твоих губах

Обещанием тихой нежности…

Прилетать из рассветных снов,

Где за гранью ненужных слов –

Недосказанность неизбежности.


Я до боли сейчас хочу

Прикоснуться щекой к плечу,

Отпуская тоску осеннюю

В небеса твоих тёплых глаз…

Я в стотысячно первый раз

Прихожу к тебе за спасением –


Засыпать на твоих руках…

Замирать на твоих губах….


***


Вот мой мир. Он весь – уместить в горсти,

А возьмёшь в ладонь – рядышком.

Это я. Привет. Пустишь погостить?

У судьбы одной – с краешка.


Где-то там – твой мир. Он такой большой,

Что без шансов быть встреченным.

Я в твоей руке… Вот и хорошо…

Постучись в мой мир вечером.


***


Твои мысли обо мне –

Это птицы в синеве,

Это росчерки пера,

Отзвуки в иных мирах.


Мои мысли о тебе –

Это листья в сентябре,

Паутинки на лету…

Я их в строки заплету.


Кружит мыслей хоровод,

Согревая круглый год.

За окном Медовый Спас.

Кто-то думает о нас…


***


Звездопадом яблоки познанья

сыплют ночью с веток Иггдрасиля.

Спит, клубком свернувшись, Мирозданье

под святой защитой крестной силы.


Развернулись облачные свитки.

Наши сны по ним читает ветер.

И прядется тоненькая нитка

самой лучшей сказки на планете.



***


Куда бы тебя ни увёл маршрут,

наземный или небесный,

есть место, в котором тебя очень ждут,

географам неизвестное.


На Яндекс. Картах его не найти,

ключом не откроется дверца.

Приводят обратно любые пути

тебя в тёплый дом. В мое сердце.


***


Мой друг, это просто сентябрь

нас с тобой проверяет на прочность

Осенними тучами, лужами,

дождиком, льющим навзрыд.

Поникшими листьями грустно ложатся промокшие строчки,

Кавычками птиц, словно оспой,

свинцовый лик неба изрыт.


Свари себе кофе, замри

и осеннюю музыку слушай.

В подарок прими от меня

этот тающий в вечности день.

Мой друг, запахни поплотней

свою летнюю тёплую душу.

А если никак, то хоть тёплую куртку

сегодня надень.


Я. ТЕБЯ. ЖДУ


«Я. ТЕБЯ. ЖДУ» –

Нами придуманная единица

измерения –

в сердцебиении

замершей в тёплых ладонях птицы,

в строчках, мчащихся скорым поездом

по полустанкам-страницам

повести

жизни, что мы написали в соавторстве

с самого первого, робкого «Здравствуйте!»

до… многоточия…

сквозь изменения…


Это такая шкала измерения –

самая точная, самая прочная

в Солнечной нашей системе

и прочих.

Что бы грядущее нам не пророчило,

что бы в вину нам с тобой не вменяли –

будем считать не годами, ни днями –

в «Я. ТЕБЯ. ЖДУ»


Оглавление

  • Рисую белое на белом
  • Кто-то должен…