Пустодомка [Анна Константинова] (fb2) читать постранично

Анна Константинова Пустодомка

Собрание проходило под крыльцом. Все ёрзали и помалкивали, ждали последнего. Слушали, как баба Нюра, хозяйка дома, громко топает наверху. Над головами стукнуло, брякнуло, потом между щелей закапало – случайно пролилась вода из ведра. Наконец в пыльной темноте появилась еще одна пара слабо светящихся глаз.

– Я этось… тавось, – зашептал опоздавший.

– Да чаво ты все «тавось» да «небось»? Будто недоглыздок какой, а не Домовой Хозяин. Пора ужо говОрить научиться. И не запаздывать! – отчитал его строгий голос из темноты.

Опоздавший согласно кивнул, и собрание началось.

– Дорогие товарищи! На повестке у нас дыва вопроса, – начал тот, кто всегда брал на себя руководство. – Первый – это еда. Сюня, чё у тебя?

– Блинок вот, кашки малёхо, да хлебец.

Аккуратная Сюня отряхнула руки от пыли и начала раздавать собравшимся перечисленные яства. Каждый кусочек делила на всех, поровну, никого не обделяя. Слегка подсохшую пшенную кашу разложила на кусочки бересты и чистые картонки.

– Вота: тебе – дедок-Шишок, тебе – дядь Голова, тебе – Закарка-молодчик, да нам с Чапом по дольке, – приговаривала она каждый раз. Никогда не ошибалась с порядком и перечисляла всех именно так, уже много лет.

Раньше список был длиннее, но год от года он все сокращался. Теперь их осталось всего пятеро – на три жилых двора в деревне Большое Крохино. Ведь Домовой Хозяин связан со своим домом. Пока в жилище есть жизнь, существует и он. А как дом забросят, так он и уходит, ведь быть домовым в пустых стенах – ой, как невесело.

– А тавось… баб Нюра киселёк вчерась варила… – пробормотал молодой Закарка.

– Варила, да нас не угостила, – резковато отшила его Сюня.

Она и сама хотела бы киселька малинового попробовать, да вот не досталось, чего уж тут поделаешь.

– Ишо вопрос, – продолжил Голова, – мешок овса из Шишкового сарая. Я опробовал – оказалось, не наша енто еда.

Домовые пригорюнились. Когда в недрах заброшенного сарая они раскопали старый корм для лошадей, то решили было, что смогут кормиться самостоятельно, мешок-то ведь ничейный получался. Однако выяснилось, что не питает их еда, не подаренная людьми, не радует. А когда пытались они стащить потихоньку у хозяев забытые корочки – еще хуже выходило, ворованное ведь даже людям впрок не идет, не то что уж духам домовым.

Вот и получалось, что единственной их едой были подарочки от бабы Нюры. Немолодая женщина, хоть и не слишком в духов верила, но еду им оставляла – как прабабка научила. Только этими гостинцами и жила маленькая компания домовых деревни Большое Крохино.

– Ишо вопрос, – продолжил Голова собрание. – Мои приехали наконец-то. Детишки, значится. И своих детишек привезли.

Домовики слушали внимательно. От этого вопроса зависела судьба их старшого, Головы. А по полному – Коростелькинова Домового Хозяина.

Александр Петрович Коростелькин, бывший председатель колхоза «Путь Октября», три месяца назад оставил Этот Свет. Домовые не сильно грустили, так как точно знали, куда именно люди отправляются после смерти. Однако вопрос с домом их волновал. Коли наследники забросят строение, так и останется коростелькин домовой без жилья, и идти ему тогда вслед за последним хозяином – на Ту Сторону.

Дед Шишок вот оказался один, и теперь сам не знал – на Том Свете он или еще пока на Этом. Домовые кормили его, но дедуля с каждым днем все худел. Потом разговаривать перестал, и ходить, поэтому Голова всюду таскал его с собой на закорках.

– Чё дети говорят-то? – спросила сердобольная Сюня.

– Да чё… Говорят, газу у нас нету. Не подвели.

– Какого хазу? – удивились домовые новому слову. – И кто кого подвел?

Они, вообще-то, неплохо осваивали новинки: елетричество в их деревню пришло еще давно, когда холхоз строили. Что такое ась-фальт они так и не поняли, ибо шоссе районного значения, не докатившись до первых домов Большого Крохино каких-то полмили, сделало вдруг резкий поворот и убежало в Малое Крохино, в котором дела с тех пор шли повеселее. Про соты и связи они тоже слыхали и решили, что речь идет о пасеке, но медка так и не дождались. Теперь вот – новая напасть.

– И чаво им, без ентого хазу? Не живется?

– Говорят, без няго дом не продашь.

Все в ужасе вздохнули. Продавать свой дом родной, удумают же! Тем более – детки Александра Петровича. Ведь хорошие такие, все их помнили – Ванечка да Машенька. Маленькие были, вроде еще вчера тут бегали. Не разлей вода были брат с сестричкой.

– Эх, да что там говорить, – горестно вздохнул Голова и поднялся. Высота крыльца как раз позволяла ему распрямиться. – Ишо вопросы есть у кого? – решил закончить он собрание.

– Дядь, а ведь енто три вопроса получилося.

– Чего ты, Закарка, опять надумал?

– Я говорю, три вопроса. А сказывал вначале, што два.

Голова крепко задумался, ибо при всей своей деловитости считать он не шибко любил. Даже хозяйство вел так, на глазок, что, впрочем, получалось у него всегда отлично.

– А третий вопрос был