Встретимся у фонтана [Н. М. Фишер] (fb2) читать онлайн

Н. Фишер Встретимся у фонтана

На замирающий город опускаются сумерки: люди спешат спрятаться в свои уютные ячейки, гордо именуемые квартирами, птицы выдают последние трели и уходят на покой до рассвета. Кто-то плеснул на дерущихся котов водой из окна, и они с душераздирающими криками устремились в соседнюю подворотню, тоже вскоре смолкнув. Пышущий огнями и людскими судьбами мегаполис готовится к отбою, изрыгая иссякающий поток пассажиров из-под земли навстречу пусть и загазованному, но воздуху. Алое зарево, сулящее дожди, если верить народным приметам, которые давно не работают, поблескивает на горизонте, окрашивая стекло и бетон, из которых соткан город, в багрянец и охру.

Наконец все затихает, только ветер может позволить себе взъерошить шапки зелени на редких деревьях да игриво погонять брошенную кем-то обертку.

И тут в тусклом свете фонарей появляется фигура. Она невесомой поступью кошки, такая же гибкая и грациозная, часто-часто цокая каблуками, подлетает к фонтану. Похоже, что она очень торопилась, боясь пропустить что-то важное. Она присаживается на край фонтана, подставляя водяной взвеси голые плечи, ее легкое шифоновое платье цвета слоновой кости струится по ногам, оголяя изящные щиколотки. Она молода, не больше двадцати, легка и красива: ее черные вьющиеся волосы ниспадают до талии, а не менее черные брови и ресницы очень выгодно оттеняют глубокие зеленые глаза. Она взволнована: то и дело поглядывает на часы и вертит головой по сторонам. Кого же она ждет?

В дальнем конце аллеи появляется другая фигура: широкий шаг, высокий рост, короткие светлые с проседью волосы. Он двигается уверенно и в то же время слишком порывисто. Вглядывается вдаль, щуря глаза, зря он все-таки снял очки, в его преклонном возрасте зрение имеет свойство шалить. То ли дело, когда он был молод! Но для нее не важно, как он выглядит. Наконец он замечает ее и, забывая обо всем на свете, бросается навстречу гигантскими шагами. Она тоже срывается с места не в силах терпеть еще хотя бы минуту без любимого.

Они падают в объятия друг друга и прижимаются с такой силой, что вот-вот земля под ними разверзнется от напряжения. Они так счастливы и так влюблены, что разница в сорок лет не имеет значения.

– Ты пришел! – всхлипнула она, глотая слезы.

– Я всегда прихожу, ты же знаешь, – он ласково погладил ее по волосам, – такие мягкие. А как-то раз у тебя был совсем короткий ежик, помнишь?

– Конечно помню! Ты в тот раз был карликом. Вот уж я удивилась!

– Да уж, нелегко нам тогда пришлось, – он с нескрываемой страстью прижимал ее к себе, – в этот раз нам повезло куда больше!

– Это почти пятисотый фонтан. Где же ты был раньше?

– Я проживал такую непростую жизнь, у нас будет время на рассказы. Еще пара лет.

– Почему же так мало? – возмутилась она.

– Прости, я не мог прийти раньше. Ты и сама все понимаешь…

– Ну что ж, два года в две тысячи двадцать первом в Москве куда лучше тех пяти минут в Риме во времена Октавиана Августа.

На спящий город надвигались грозовые тучи – все же приметы не всегда врут в наши дни. Тяжелые капли застучали по асфальту, смывая накопившийся за день зной и человеческие проблемы. И только две сплетенные воедино фигуры возвышались над этим миром, сливаясь в поцелуе длиною в вечность.

***

Мощеная камнем улица, тянущаяся через центр Рима и упирающаяся в Триумфальную арку, изнывает от зноя. Люди уже потеряли надежду на малейший дождик и из последних сил молят богов даровать живительную влагу. Они прячутся по храмам и жилищам не в силах выносить палящее солнце. Даже предстоящий бой гладиаторов не приносит радости и привычного оживления – все вокруг замерло в томительном ожидании.

Ровный строй бойцов, обреченных на сокрушительную победу или верную смерть, будто не замечая жары, двигается вдоль улицы в направлении арены будущей битвы. Все они погружены в свои тяжелые мысли, лица их суровы и сосредоточены. И только один из них нетерпеливо бегает глазами из стороны в сторону, постоянно запинаясь и сбивая шаг. Он смугл и хорошо сложен, с наголо бритой головы струится соленый пот, попадая в глаза и разъедая их. Он щурится и все смотрит-смотрит в направлении пересохшего фонтана. Кого же он хочет там увидеть?

Неожиданно загудели трубы, возвещающие о приближении самого императора. Император грузен и устал, в его планы не входило присутствовать на гладиаторских боях и уж тем более прогуливаться пешком, но отказать супруге он не смог. Императрица под руку с правителем не спеша проходит мимо, бросая мимолетный взгляд на бойцов. Один легкий кивок, почти незаметная улыбка, и взгляд гладиатора успокаивается. Он больше не ищет, не боится, он полон надежд и всеобъемлющей любви. «Удачи, бойцы! Пусть победит сильнейший!» – срывается с уст императрицы. Ах, если бы она только могла хоть на секунду обнять любимого, прижаться к его опаленной солнцем щеке! Но эта фраза, брошенная всем, но адресованная ему, – большее, что она может себе позволить.

И вот он на арене, он знает правило «победи или умри». Он должен победить, тогда он сможет еще хоть миг побыть рядом с любимой. Она, нервно кусая губу, склонилась над перилами трибуны и всем своим существом жаждет увидеть его; император же, попивая вино, скучает и не обращает внимания на напряженный и до предела сосредоточенный взгляд супруги. Сейчас, сейчас она еще раз увидит любимого хоть на мгновение. Только бы он победил!

Он погиб в первом же бою, успев выкрикнуть только одну фразу: «Я буду ждать тебя у фонтана!». Она поймала эти слова всем своим естеством и бережно сохранила в душе для следующей попытки.

На древний Рим после двухмесячной засухи надвигались грузные грозовые тучи, несущие долгожданное облегчение.

***

Город на Неве, одетый в гранит и мрамор, заволокла такая привычная для этих болотистых мест пелена дождя. Мелкая взвесь, принесенная морским бризом с залива, зависла в воздухе, и никак не понять – летят капли вниз или вверх, нарушая законы гравитации. Вот так посмотришь по сторонам и не сразу поймешь, что сейчас разгар лета – самая середина июля.

По тенистым аллеям Летнего сада, раскинувшегося между двух рек, в приподнятом, несмотря на погоду, настроении не спеша прогуливаются пары, разодетые во все самое лучшее. К вечеру они отправятся на бал, а сейчас – время пить чай на многочисленных верандах, прикрываясь ажурным дамским зонтиком, любоваться жемчужной белизной статуй полуобнаженных красавиц, заливаясь краской по самые уши, и беседовать со знатными особами, наслаждаясь видом грандиозного фонтана «Пирамида».

Здесь никогда не знаешь, кем окажется вон тот прихрамывающий господин с тростью и во фраке – известным поэтом, а может быть начинающим художником или великим композитором. Припадая на одну ногу, он, невысокий, лысоватый с пушистыми усами, делающими выражение его лица всегда немного удивленным, но все еще статный, ведет под руку даму гораздо крупнее его. Их дети давно выросли и обзавелись своими семьями, разумеется, выбрав самую удачную партию не без помощи полной дамы.

Двигаясь вглубь сада, они то и дело останавливаются обсудить «эту надоедливую погоду» или последние новости из жизни высших слоев общества с такими же вальяжными и довольными своим положением парами.

Он выглядит расслабленным и степенным, и только взгляд выцветших серых глаз выдает его беспокойство. Чем ближе слышится шум струй фонтана, тем беспокойнее он становится, даже его дородная супруга это замечает и незаметно дергает за рукав.

Что же его так взволновало?

Навстречу им, неуклюже переваливаясь с ноги на ногу, с трудом шлепает необъятных размеров старушка, на фоне которой даже его супруга кажется юной и стройной. Старушка ведет под руку совсем молоденькую и неискушенную дорогими нарядами и балами девчушку. На ней самое простое, но густо накрахмаленное платье, неудобные новые туфли, мешающие идти привычным широким шагом, а волосы убраны в слишком тяжелую для ее хрупкой шеи прическу. Девушка смущается и беспрестанно краснеет, ловя на себе взгляды прохожих.

Но вот ее взор достигает цели – всего в нескольких шагах от себя она видит его, и, не в силах сдержаться, улыбается во весь рот. Старушка одергивает ее, напоминая, что нужно поклониться почтенному господину и его спутнице.

– Добрый вечер, генерал-адъютант, – подобострастно расшаркивается старушка, утягивая за собой в поклон девчушку, – вы простите мою племянницу. Она впервые в столице, хочу найти ей выгодную партию на сегодняшнем балу.

Девчушка зарделась еще сильнее, исподлобья глядя ему прямо в глаза. Одними губами он произносит: «Увидимся на балу». Она робко улыбается в ответ.

На балу его грузной супруге слишком тяжело танцевать, и она пребывает в компании таких же довольных и состоявшихся дам, не имеющих необходимости больше привлекать к себе внимание противоположного пола нарядами и ласковыми улыбками.

Он подходит к старушке и просит пригласить ее племянницу на вальс, та, в свою очередь, смущается и даже хотела бы отказать, – как же тут найдешь жениха, если ее старики приглашают, но положение обязывает согласиться.

Он берет ее под руку, и весь мир вокруг перестает для них существовать. Только они, только их бескрайнее чувство, пронесенное ими сквозь пространство и время, – они не могут подойти друг к другу ближе положенного, и уж тем более не имеют права поцеловать друг друга хотя бы в щеку. Одно лишь еле заметное прикосновение – его рука на ее талии, ладонь в ладони, глаза в глаза.

– Снова ты старый, – смеется она, заглушаемая звуками оркестра, – когда уже ты будешь молодым?

– В следующий раз точно, – его пушистые усы скрывают улыбку, но она-то знает его как никто другой, – прости, что не получилось, как задумывали.

– Ничего, у нас еще миллионы попыток, ты знаешь, где меня искать, – успокаивает она.

Музыка угасает; он под руку ведет ее обратно к тетушке, а в душе его снова разгорается пожар – символ неугасающей любви двух чистых душ, кочующих в веках.

Вечерний Петербург укутывается в туман, как в вуаль. Разгоряченная и уставшая, натанцевавшаяся вдоволь знать разъезжается по домам. По каменным мостовым слышится цокот уставших ждать свой очереди лошадей, погоняемых поддатым кучером, тянущих позади себя кареты с довольными дворянами. И только для двоих сегодняшний вечер стал счастливейшим в жизни. В этой жизни. Она ведь не последняя, будет у них еще общее время, они в этом уверены.

***

По многоярусной трассе на бешеных скоростях пролетают крылатые машины на воздушных подушках. Хитрое переплетение паутины дорог опутывает стеклянные высотки, тонущие в облаках своими вершинами. Первые полсотни этажей, где-то там, у самой земли, заняты магазинами, офисами и дешевыми забегаловками. Повыше поселился средний класс – их панорамные окна выходят на верхние ярусы дорог, и сквозь бурное движение и то и дело всплывающие голограммы они даже могут видеть небо. Ну а те, кому в жизни повезло больше остальных, вальяжно расположились далеко за границей облаков – их не беспокоит вся эта кипучая жизнь внизу, им позволительно наслаждаться умиротворением и неспешным ежесекундным перерождением грозовых гигантов и легких полупрозрачных перышек.

Где-то внизу среди всего этого кипучего хаоса все еще остались самые обыкновенные скверы с березками, сочащимися жизнью по весне, тополями и их июньским пухом, залепляющим глаза, и конечно, фонтанами – местом притяжения людей, когда усталый город распаляется докрасна и выжигает все вокруг.

В одном из таких палисадников на трехколесном велосипеде катается девочка лет пяти. Ее растрепанные косички не успевают за ней – так усердно она крутит педали своими маленькими ножками в розовых сандалиях. Мама уже давно зовет девочку домой: время клонится к вечеру, а им еще почти час добираться, да и вообще, «что ты прилипла к этому фонтану?». Но девочка ждет, устремив сосредоточенный взгляд куда-то вдаль. Она точно знает, что должна дождаться. Вдруг, им больше не дадут шанса?

Со стороны одной из высоток к скверу приближается хрупкая фигурка мальчика, совсем худенького и узкого в плечах. Он бежит вприпрыжку и широко улыбается; в одной руке он держит воздушный шарик, а в другой букетик отцветших одуванчиков, разлетающихся на ходу пляшущими зонтиками. Он издалека заприметил ее, а потому торопился, не обращая внимания на улетающий подарок.

Она останавливается и бросает велосипед, устремив все свое существо ему навстречу. Еще секунда, и они оказываются в объятиях друг друга, – букетик облетевших цветков летит на раскаленный асфальт, а шарик уносится в небо, к самым лучшим и дорогим квартирам. Только все это неважно: ни время, ни город, ни возраст и положение в обществе, когда они обретают друг друга.

– Наконец-то! – шепчет она сквозь слезы. – Наконец-то у нас будет целая жизнь впереди.

– И мы проживем эту жизнь как следует! – он целует ее в соленую нежную щечку. – В этот раз у нас куча времени!

Два дрожащих детских тельца стоят, прижавшись друг к другу, под неожиданно начавшимся ливнем, и время для них замирает. Вокруг суетятся люди, спасаясь от холодных струй, бегут в укрытие, прикрываются тем, что попало под руку. И только для них все это не имеет значения – они наконец обрели друг друга и никогда больше не отпустят.

В любую эпоху. На любом континенте. В любом возрасте. Они просто есть друг у друга. Во веки веков.