Зарытая кукла [Елена А. Перова] (fb2) читать онлайн

Елена Перова Зарытая кукла

Предисловие

В жизни людей иногда происходят события, не входящие в обычные рамки. Но человек должен сам решить, как принять их: как чудо или как наложение погрешностей в цепочке событий, возможных по теории вероятности в данный момент времени.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Странная находка

Глава первая

Когда начальник вызвал Андрея к себе в кабинет в пятницу, в конце рабочего дня, тот даже представить не мог, о чем попросит его руководитель. Павел Степанович прохаживался по кабинету и что-то бубнил про себя.

– Проходи, присаживайся, – сказал директор. Молодой сотрудник присел на отодвинутый стул у большого темного стола руководителя. Начальник продолжил: – Андрей, я хочу тебя попросить об одном одолжении. Павел Степанович снял очки, протер их носовым платком и снова надев, продолжил: – Я в эти выходные должен был ехать в Орловскую область, забирать мою маму, – начальник остановился и посмотрел озадаченным взглядом на Андрея. – Ну, в общем, моя жена договорилась с главврачом в хирургическом отделении, чтобы с понедельника уже начать лечение, потому что приболела моя мама, старенькая она уже, – пытался вкратце рассказать, чего именно он хочет от парня, Павел Степанович. – И на тебе, моя дочурка, эта безмозглая Барби – Ксюха, въехала на перекрестке в бок газели.

– А с дочкой все в порядке? – Встревоженно спросил молодой мужчина.

– Да все нормально, ни царапины, – ответил директор, махнув рукой, – А вот тачку мою, совсем новую, угробила. Начальник потер шею рукой, злясь на дочь. Он прохаживался туда-сюда по кабинету. Остановившись и посмотрев на сотрудника, директор возмущенно произнес: – Свою месяц назад раздолбала, так что восстановить нельзя, хорошо сама жива осталась, а теперь мою. Руководитель, засунув руки в карманы, смотрел в окно, и снова перед глазами у него были две разбитые машины, которые теперь стояли в гараже компании, ожидая прибытия фирменных запчастей.

Андрей явственно представил, как дочь Павла Степановича – Ксюша водит машину: в одной руке – сигарета, сотовый прижат плечом к уху и уже раскалился от беспрерывной болтовни. Молодой мужчина начал догадываться, куда клонит начальник. Руководитель опять задумался, глядя в окно:

– Я пока точно даже не знаю, когда машину сделают. Все эти страховки, бумажки… Степаныч, сделав несколько шагов, подошел и остановился перед сотрудником.

– Вы хотите, чтобы я за вашей мамой съездил? – спросил парень, ему надоело ждать, пока начальник внятно сформулирует свой вопрос.

– Андрей, ну мне как бы и попросить больше некого, – извиняющимся голосом попросил пожилой директор. Он знал, что сотрудник только вчера вернулся из командировки, поэтому просить его потратить свои выходные на новую поездку было не совсем корректно. – Сможешь съездить? – спросил начальник. Ты жену с собой возьми. Переночуете в доме у моей мамы. Там природа, свежий воздух, свое молоко. А моя мама очень гостеприимная. – И отгул сможешь потом взять, – привел последний, самый весомый довод руководитель. Начальству в просьбах не откажешь. Молодой мужчина, недолго думая, кивнул головой.

– Я сгоняю за вашей мамой, не переживайте, – Андрей поднялся со стула, собираясь уходить. Павел Степанович, скажите куда ехать и как зовут вашу маму, попросил сотрудник.

– Держи, вот тут все написано, – протянул листок, с красиво напечатанным адресом, директор. Он видимо заранее заставил секретаршу Ларочку сделать целое письмо с подробным указанием маршрута и контактных данных. – Я даже тебе по карте могу показать, как добираться, – заглядывая молодому человеку в глаза, – проговорил начальник. Маму зовут Клавдия Федотовна, тут номер ее сотового, так, на всякий случай. Позвони мне, когда выедете из деревни, – завершил свои очень длинные пояснения руководитель. Парень попрощался и вышел из кабинета, складывая бумагу и засовывая ее в карман.

Глава вторая

Андрей еще не спланировал, чем займется в ближайшие выходные, поэтому даже с какой-то странной радостью принял предложение Степаныча съездить в деревню со смешным названием Бычанец. По дороге домой он размышлял о том, что прихватит удочки и часок-другой половит рыбу, хотя не был уверен наверняка, есть ли в этой деревне хоть какой-то заросший пруд. В квартире было тихо. Его жена Кира сидела на диване перед телевизором, закутавшись в плед. На экране шел какой-то боевик, но она остановившимся взглядом смотрела перед собой, а на щеках виднелись дорожки от слез. Андрей присел на диван рядом с женой.

–

Кирочка, ну прошу тебя, ну не надо… ну жизнь же не кончается, ну усыновим кого-нибудь. Знаешь, каких славных деток бросают. Ну, перестань же ты… Мужчина обнял супругу и поцеловал ее в щеку.

–

Я хочу своего ребенка, ты слышишь, своего!

Она зарыдала в голос, упав лицом на подушку. Уже почти месяц жена Андрея находилась в сильнейшей депрессии. Диагноз, который ей поставили, однозначно говорил о бесплодии. Пять лет бесконечного лечения ничего не дали. Кира даже шутила, что в городе не осталось ни одного гинеколога, к которому бы она не обращалась.

–

Да ты успокойся, мы еще не все перепробовали, в конце- концов, клонируем тебя, как овечку Долли – Андрей пытался пошутить, но жена отреагировала взрывом гнева:

–

Себя клонируй, дурак несчастный. Видеть тебя не хочу! Она вскочила с дивана и убежала к себе в комнату, хлопнув дверью.

–

Кис, ну извини, – мужчина уже и не знал, что нужно говорить супруге, чтобы она не психовала. – Ну не обижайся, ладно? – говорил он очень мягко и просительно. – Меня на выходные Степаныч в Орел посылает, поехали вместе, а? Ты там может развеешься немного, – поинтересовался без особой надежды на положительный ответ, мужчина. Андрей в ожидании стоял перед закрытой дверью. Жена уже одетая вышла из комнаты, вытирая остатки слез бумажным платочком.

–

Я к маме хочу, съезди без меня. Извини, мне, наверное, надо побыть одной. Не обижайся, мне сейчас очень-очень плохо…

Она обулась, взяла сумку и направилась к выходу. Муж посмотрел на Киру. Она похудела и стала очень дерганной. Мужчина очень ее жалел, но ничем не мог помочь. Денег на врачей и обследования семья не жалела, а эффект был такой, что после каждого нового «Нет», услышанного от очередного доктора, жена неделю, а то и больше рыдала и вела себя просто невыносимо.

–

Прости меня, – сказала Кира, закрывая дверь. Супруг не стал останавливать жену, ей в родительском доме становилась лучше, материнская любовь и ласковые слова помогали сильнее, чем лекарства.

Андрей пошел на кухню, быстро сварганил себе пару бутербродов, налил кофе и плюхнулся перед экраном. Ему было жаль жену, но все это уже начинало доставать. Он же не виноват, что Кира не может иметь детей. Через полчаса жена позвонила и сообщила, что она уже у мамы. Супруга уже успокоилась и говорила нормальным голосом:

–

Андрюш, я приеду в субботу вечером. Пока, целую тебя. Пожалуйста, не обижайся на меня, ладно? Мужчина вздохнул и сказал:

–

Кир, отдохни там у мамы, я не обижаюсь на тебя, и очень тебя люблю. Не забывай об этом. Потом, подумав добавил: – Я пока точно не знаю, когда вернусь из поездки, но надеюсь, в воскресенье к вечеру приехать. Любимой теще – привет.

Глава третья

Андрей проснулся утром в субботу. Он, не раздеваясь, вырубился на диване в зале. Телевизор пахал всю ночь. От неудобной позы ныла шея и затекла рука. В девять часов утра уже начал названивать Павел Степанович. Молодой мужчина, торопливо ответил на звонок:

–

Уже выезжаю. Дальше пошла череда вопросов от директора, на которые Андрей отвечал уже на ходу: – Да, не волнуйтесь, все понял. Да, знаю куда ехать. Нет, я один. Да, приедем, наверное, в воскресенье. Нет, гнать не буду. Да все в норме. Хорошо, я сразу позвоню. Начальник, удовлетворенный разговором, отключился.

Сунув сотовый в карман и застегивая на ходу молнию куртки, Андрей сбежал по ступенькам во двор к машине.

Всю ночь шел дождь, было сыро, но дышалось легко. Простояв в субботних пробках из дачников, машина выехала из города. Неспешное движение позволяло также неспешно размышлять. Мужчина, вспомнив вчерашнюю истерику супруги, пытался найти решение этой затянувшейся проблемы:

–

Наверное, надо уговорить жену усыновить ребенка. Начнет за малышом ухаживать, привыкнет к нему и оттает – думал Андрей. Он очень любил Киру и не собирался уходить от нее, но совместная жизнь стала просто невыносимой. За последний месяц не было ни одного дня, чтобы жена не устроила истерику по самому незначительному поводу. Надо было что-то срочно менять в их отношениях, потому что с каждым днем Андрею все меньше хотелось возвращаться с работы домой. С этими мыслями, он время от времени, поглядывая на навигатор, ехал в гости к любимой мамочке начальника.

Когда машина свернула на грунтовую дорогу, показались крыши домов. Автомобиль переваливался по колдобинам. Разбитая дорога оставляла желать лучшего. Впереди показался небольшой домик с зеленой крышей и смешными голубыми колокольчиками на светлых стенах. Их рисовала Ксюша, давным-давно, а бабушка сохранила и не стала закрашивать. Машина остановилась у ворот. Высокая и худая старуха, одетая в темное платье, прихрамывая, вышла навстречу.

–

Клавдия Федотовна, здравствуйте, Павел Степанович предупредил Вас, наверное… – начал разговор Андрей.

–

Я Алевтина, Алевтина Петровна, – представилась пожилая женщина, а Клавдия Федотовна вон, на терраске чай заваривает. Проходите.

Парень подошел к дому. Терраска, снаружи увитая девичьим виноградом и хмелем, была просторной и светлой. У окна стоял небольшой стол, накрытый яркой скатертью. Полная розовощекая бабушка Клава разливала чай и раскладывала на блюдечки несколько сортов варенья разного цвета. Она вышла навстречу молодому человеку, и здороваясь, обняла его по-родственному.

– Мне Павлуша рассказывал о Вас, Андрюшенька, – с улыбкой сказала баба Клава. – Спасибо, что согласились, а то я надумала лечиться, сил уже нет, как рука болит, она потерла плечо и поморщилась. – Присаживайся, не стесняйся, я иван-чая заварила, угощайся, вот варенья разное. Пожилая женщина поставила перед Андреем большую яркую чашку с ароматным светло коричневым чаем. Себе она тоже налила и присела к столу. Сделав пару глотков, бабуля продолжила свой монолог, потому что парень, с удовольствием уплетал варенье из крыжовника, прихлебывая из чашки. – Сегодня здесь переночуете, а завтра с утречка и поедем, хорошо? – Клавдия Федотовна, выжидательно посмотрела на Андрея. Тот закивал головою, отставляя пустую чашку. Бабуля, поднялась, чтобы налить парню еще чайку, но тот отказался, и выразил свое искреннее восхищение и чаем, и вареньем. Федотовна встревоженно посмотрела в окошко. – Не пойму, – проговорила пожилая женщина, – а ведь гроза вроде собирается. Она немного расстроилась. Андрея погодные катаклизмы не пугали, да и явных примет надвигающейся стихии он не видел. Бабуля направилась к дверям, она решила на всякий случай снять белье, которое сушилось на веревке на улице. – Ничего, если я Вам тут, на терраске постелю? – спросила она у Андрея, – а хотите, можно у Алевтины Петровны переночевать. Это соседний дом. Мы с Алевтиной сейчас вместе живем, все не так скучно, она ведь совсем одинокая. Как будто услышав, что говорят о ней, на террасу поднялась старуха, которую первой встретил Андрей.

– Все, доломала… – огорченно сказала она.

В руках женщина держала небольшую тяпку с отломанным древком.

–

Клав, у нас ручка-то есть, заменить? Больно тяпка эта удобная, – обратилась она к подруге, которая замешкалась на кухне, а теперь тоже рассматривала сломанный инструмент.

Андрей поднялся из-за стола.

–

Я Вам помогу, давайте сюда вашу тяпку, – сказал он, направляясь к Алевтине. Клавдия Федотовна с надеждой посмотрела на парня.

–

Аль, у тебя же в сарае грабли есть, ну те, сломанные. Дай их Андрюше, пусть переставит палки-то. Сходи с ним в сарай-то, – попросила она свою подругу. Молодой мужчина, представив, как он будет час идти к сараю, подстраиваясь под скорость хромой бабули, решил отказаться от такого сопровождения.

–

Давайте я схожу сам, Вам наверно тяжело, – вежливо отказался парень. – Куда идти? – спросил он у старушек. Алевтина кивком головы указала на темную развалюшку, видневшуюся за забором.

Глава четвертая

Пройдя в соседний двор, Андрей сразу заметил разницу в двух строениях. Небольшой домик бабы Клавы выглядел как иллюстрация к книжке детских сказок, такой он был уютный и симпатичный, а большой старый дом Алевтины стоял темный и насупленный. Какою-то жутью веяло от него. Андрей вошел в сарай, заваленный всяким хламом. Пришлось перелезать через нагромождение каких-то банок, железок и неизвестно чего еще, чтобы добыть искомое.

Когда молодой человек уже пробирался с граблями назад, к выходу, то зацепился ногой за старую гитару и с грохотом влетел под низкую деревянную скамейку. На голову посыпались баночки, мешочки и всякая ерунда, а кожаная пыльная куртка прикрыла Андрея сверху. Сквозь щели в кривых досках сарая пробивался солнечный свет. Парень начал осторожно, чтобы не уронить еще что-нибудь, выбираться из-под всего этого хлама и вдруг увидел маленькую детскую ручонку, торчавшую из-под земли у стенки сарая. Андрей вздрогнул, но, рассуждая здраво, понял, что это рука не могла быть человеческой. Он придвинулся к стене, стараясь рассмотреть поближе свою находку. Это была рука куклы, которую, наверное, когда-то швырнули, вместе с прочим хламом, в чулан. Андрей потянул за фарфоровую ручонку, та не поддавалась. Орудуя отбитой крышкой чугунка, как лопатой, он постепенно выкопал из земли огромную куклу. Она уже много времени пролежала в земле, потому что одежда почти вся сгнила, а тряпочное туловище, набитое опилками, расползалось в руках. Судя по остаткам роскошного платья, кукла была, видимо, была очень дорогая. Странно, что с ней так обошлись.

Андрей выбрался из сарая со своей находкой и направился во двор бабы Клавы.

–

Алевтина Петровна, смотрите, что я нашел. Это, наверно, Ваша любимая игрушка была? – спросил парень, подходя к хромой женщине. При виде куклы тощая старуха побелела и затряслась.

–

Где ты нашел ее, проклятущую? Дай я сожгу ее. Она подлетела к Андрею и вцепилась в куклу. Андрей инстинктивно потянул ее на себя, и тощая бабка Алевтина плюхнулась на землю, сжимая в руках клочки истлевшего платья. Клавдия Федотовна подскочила к Андрею и замахала на него руками:

–

Иди, иди скорее, закопай эту куклу где-нибудь подальше. Лопата там стоит, у сарая. На вот, возьми мешок, сунь ее туда.

Ошарашенный парень взял из рук бабы Клавы мешок и пошел к калитке. Прихватив лопату, он направился к ближайшему лесочку. Пройдя уже половину пути, Андрей оглянулся. Клавдия Федотовна стояла у ворот и смотрела, куда он пошел. Рядом, согнувшись и потирая ушибленное место, стояла Алевтина Петровна. Парень зашел в рощицу и, положив куклу на мешок, начал копать.

– Как могилу рою, – думал он, орудуя лопатой. Молодой мужчина уже собрался засунуть куклу в мешок, чтобы выполнить непонятное указание двух чокнутых бабок, но остановился и тут, на свету рассмотрел ее хорошенько: фарфоровое личико с большими, искусно сделанными карими глазами и красиво нарисованными розовыми губками, даже перемазанное грязью, было ангельски прекрасно и загадочно печально. Кукла была похожа на живого ребенка. Закопать ее Андрей не смог. Постояв с минуту, он оставил куклу лежать на мешке, где он ее положил, а потом взял лопату и пошел назад, сам не зная, почему так поступил.

– Маразматички несчастные! Совсем уже из ума выжили дуры старые, – думал Андрей, подходя к избе. – А Клавдия вроде сначала вполне адекватной показалась, – размышлял молодой мужчина, не находя объяснения такому поведению двух бабулек. Парень был разочарован.

Глава пятая

Вернувшись, он сразу отремонтировал ручку у тяпки. Алевтина поблагодарила и ушла в огород. Она там ковырялась до самого вечера. Клава готовила вареники с картошкой и варила компот из смородины. О произошедшем инциденте никто не вспоминал. Вечером, когда все поужинали, Клавдия Федотовна постелила Андрею на террасе. Сами старушки улеглись в доме, в большой комнате. Мужчина долго пытался заснуть, но так и не смог. В нагретом за день помещении было очень жарко и душно, а комары, словно озверели. Воздух просто звенел от бесчисленного количества насекомых. Баба Клава и баба Алевтина то ворочались, то покашливали, то бормотали что-то. Потом парню даже начало казаться, что он слышит то ли постанывания, то ли всхлипывания.

Андрей сгреб подушку и одеяло и вышел во двор. Там среди двух старых яблонь был натянут гамак. Парень с удовольствием устроился в нем. Полная луна ярко освещала сад. Аромат ночных цветов, стрекот цикад, ночной прохладный ветерок успокаивали и расслабляли. Даже комары перестали донимать его. Андрей уже собирался уснуть, но личико куклы так и стояло перед глазами. Изумленный взгляд, розовые губки, маленькие фарфоровые ручки и ножки, перемазанные землею, не шли из головы. А эта странная выходка Алевтины Петровны вообще была непонятна. Чокнулась, наверное, бабка, не соображает, чего делает.

Кукла не шла из головы. Андрею было жаль выброшенную игрушку. Она была старинная, раритетная, и какая-то очень необычная. Парень покрутился на гамаке еще с полчаса, потом встал, твердо решив сходить в лес и забрать куклу, оставленную в кустах. Из всех фонарей, установленных на столбах в деревне, горели только два: у конторы председателя и у магазина. Но луна ярко освещала полевую дорогу. Андрей быстро добрался до леса и там остановился в раздумье. Ночью все выглядело иначе. Хорошо, что он днем не очень далеко углубился в лес. Молодой человек огляделся и увидел сломанную березу, которую он перелезал, когда был в лесу днем.

Небольшая тучка набежала на луну. Вокруг все погрузилось в темноту. Андрей посмотрел туда, где под орешником

лежала на мешке кукла, и сначала подумал, что ему мерещится небольшой белесый силуэт. Что-то эфемерное, казалось, гладило куклу рукой или пыталось взять ее. Сухая ветка с громким треском сломалась под ногой парня. Силуэт пропал. Посомневавшись несколько секунд, Андрей пришел к выводу, что это клочья тумана поднимаются от влажного места. Луна снова залила поляну ярким светом. Молодой мужчина уже стоял у куста, рассматривая в свете луны старинную игрушку. Ночная роса омыла кукольное личико, а в больших удивленных глазах капельки влаги скопились, как слезы.      – Не реви, все будет хорошо, – громко сказал Андрей и сам удивился, как прозвучал его голос в темноте. Он быстро сунул куклу в мешок и почти бегом вернулся назад. Во дворе потихоньку, стараясь не разбудить старушек, парень спрятал свою находку в багажник и прикрыл сверху ветровкой, чтобы не было заметно перемазанного землей мешка. Улегшись в гамак, мужчина очень быстро заснул.

Глава шестая

-

Андрюшенька, вставай мой хороший, я уже блинков напекла, – услышал он приятный голос мамы Степаныча. Клавдия Федотовна уже накрыла стол. После ночной прогулки Андрей вырубился и проснулся почти перед самым обедом. Старушка уже была готова в дорогу. Мужчина быстренько умылся и с удовольствием поел мягких пышных блинов бабы Клавы, щедро политых клубничным вареньем. Собрался он быстро. Старушки расцеловывались, прощаясь.

–

Ну, пока, Алевтинушка, поехала я, ты не забудь поросенку-то ногу помазать, – приговаривала Клавдия Федотовна, устраиваясь в машине

–

Легкой дороги тебе, Клав. Позвони хоть в субботу Ольге, я к ней вечерком загляну, расскажешь, как там у тебя лечение идет, – попросила хромая старушка. Постояв минутку, Алевтина, с обычным суровым выражением лица, махнула им рукой и пошла в дом. Машина выехала со двора.

Вот уже дом скрылся из виду. Они съехали с проселочной дороги и двигались в потоке машин. Андрей посмотрел в зеркало заднего вида. Баба Клава прилегла на заднем сиденье машины, подложив свою кофту под голову.

–

Клавдия Федотовна, можно у Вас кое о чем спросить? – аккуратно поинтересовался водитель.

–

Спрашивай, Андрюшенька, за спрос не бьют в нос, – добродушно пошутила полная бабуля.

–

А Алевтина Петровна, с которой вы живете, – что, психически больная? – парень задал вопрос, мучивший его со вчерашнего дня. Чего это она, как сумасшедшая, у меня эту куклу из рук так выдергивала? Баба Клава была не против беседы. Она начала рассказывать.

–

Я, Андрюшенька, тут не очень давно живу, всего лет двадцать, – сказала женщина. Этот домик Павлуша купил, когда наша Ксюшенька родилась. Она была такая слабенькая, то и дело болела. Я ее козьим молочком здесь выпаивала. Раньше мои каждое лето здесь гостили, а теперь все реже наведываются. Соседку мою, Алевтину, я сама пригласила к себе жить. Вместе то веселей. Она ведь одна-одинешенька, ни детей, ни внуков. Я не знаю, как эта кукла попала к Алевтине, но по деревне говорили, что у нее жуткая история вышла, и вроде эта кукла в ней причиною была.

Мужчина, который не страдал суевериями, не понял, как кукла может стать причиной трагедии, неужели в этой забытой маленькой деревне процветал культ Вуду, как в Африке?

– А что произошло-то, – поинтересовался водитель.

– Да, по деревне слухи ходят, что сын Алевтины из-за этой куклы погиб. Красивый такой парень был и на гитаре хорошо играл, – пояснила бабушка.

– Как это из-за куклы погиб? – переспросил Андрей, в голове не укладывалась связь между старинной игрушкой и смертью человека.

Глава седьмая

Клавдия Федотовна неспешно начала свой рассказ:

–

Мне соседка Ольга, из дома с зеленой крышей, как-то проговорилась, что ей ее мать рассказывала. Она-то Петровну с малых лет знала. Так вот, когда война закончилась, и солдатики домой возвращаться начали, то Алевтина, как и многие девки, осталась одна, не нашла себе пары. Парней-то поубивали, пришли назад очень мало. Вот Алька где-то себе дитё нагуляла, правда, так никому и не призналась, кто отец ребенка. Соседка говорила, что ее мать, на своего мужа, Ольгиного отца Яшку грешила, тот тоже светловолосый и голубоглазый. Но мужик категорически отрицал свою связь с хромой соседкой. Да, и малец Алевтинин, уж больно красивый был, ни на кого не похожий. Записала она его в сельсовете на отчество своего брата Алексеем Николаевичем.

Парень рос смышленым и трудолюбивым. Мать свою Лешка любил безумно, помогал ей во всем. Другие дети в войну играют, по деревьям лазают, а сын Алевтине и дров нарубит и воды натаскает. Пел он шибко хорошо, а когда выучился играть на гитаре, так от девок отбоя не стало. Его на все праздники даже в окрестные селенья приглашали. Алексей рано женился, говорят, на самой красивой девушке из соседней деревни. Жили они вместе с Алевтиной. Она сноху, как родную дочь полюбила. Да и сноха Галина, ее только мамулечкой называла, и во всем слушалась. Она была из большой семьи, видно обделенная материнским вниманием. А Алевтина ей все свои самые красивые платья отдала и самые лучшие куски всегда за столом совала. Невестка, то и полюбила свою, суровую с виду, свекровь от души, и всем только хорошее о ней говорила. А когда у Леши и Гали ребеночек появился, Алевтина во всем ей помогала и сноху свою всегда жалела. Малыш то у них больно хворый был, родился раньше срока и орал не переставая.

Алексей, слушая рассказ бабы Клавы, как будто ясно видел все, о чем она говорила. А пожилая женщина, продолжила дальше свое повествование: – Как-то раз Алевтину Петровну позвали помогать готовить на свадьбе, а Алексея пригласили играть. Отказать вроде неловко было. Здесь в деревне друг-другу подолгу кости перемывают. Жена то, Алексея с младенцем заковырялась, ей не до гулянок было совсем – поспать бы вволю. Галя сначала наотрез отказалась идти, а потом так сказала:

–

Вы идите, а я маленького уложу и на полчасика прибегу к вам. Вот Алеша с матерью и ушли. Дело-то зимой было, избу натопили жарко и печку заслонкой прикрыли, чтоб тепло сохранить. Лешкина жена ребеночка с собой на кровать положила да куклу ему дала, чтоб не плакал. Малыш ручонками кукле по лицу возил, лопотал чего-то и успокаивался. Потихоньку сноха тоже задремала. На праздник она так и не пришла. Когда ночью Алевтина с сыном домой вернулись, да внутрь вошли, так Алексей и завыл как дикий зверь: жена с ребеночком угорели. Они лежали на кровати, кукла между ними, а мать и ребятенок улыбались. Лешка тогда начал их на свежий воздух вытаскивать, да уж поздно было. Мужик очень уж любил жену свою. Он от горя даже головой о стену бился. Потом куклу в сарае закопал, чтоб ему о сыне не напоминала. Алевтинины уговоры на него не действовали. Сын словно с ума сошел, только о жене и сыне твердил. На похоронах, он супруге на гроб бросился и просил с собой забрать. Еле его мужики из могилы вытащили и держали втроем, пока землю сверху гроба насыпали. Еще с месяц Алексей каждый день на кладбище бегал и на могиле лежал, а на сороковой день пьяный пошел на могилу и видно заснул и замерз. А Алевтина, сама тогда, с температурой сорок лежала, простудилась сильно, вот и не заметила, что сын ночевать не пришел. Нашли Лешу деревенские только утром. Когда мать, еле встала и не дозвалась сына, она в ночной рубашке и валенках доковыляла до соседки, а та уже всех на ноги и подняла. Мужики, которые его нашли, говорили, что Алексей весь в инее обнимал могильный холмик и улыбался. Жуткое зрелище. У матери его тогда чуть руки-ноги не отнялись. Она аж почернела вся от горя. А летом в трубе воронье гнездо нашли. Это из-за него тяги-то не было. Пожилая женщина перелегла на другую сторону. Ей тяжело было рассказывать об этих событиях, потому что она очень жалела соседку и искренне сочувствовала ее горю.

–

Вот так-то, Андрюшенька в жизни иногда складывается, – как бы подводя итог, сказала Клавдия Федотовна.

–

Так это об его гитару я зацепился в Алевтинином сарае? – поинтересовался парень. – Я когда навернулся, головой под какую-то скамейку влетел, смотрю – рука торчит. Вот я эту фарфоровую игрушку и нашел, – рассказал бабе Клаве молодой мужчина. – Но кукла то ни при чем, получается была? Дело-то в вороньем гнезде было? – попытался снять обвинения с фарфоровой дамы Андрей.

–

Может кукла и ни при чем, только в смерти сына, снохи и внука надо кого-то винить. Так, наверное, легче, – философски заметила Клава. А эта кукла теперь Алевтине про смерть близких напоминает. Ты ее глубоко закопал? А то еще дожди размоют. Мы с Алевтиной в этот лесок частенько по грибы ходим, проговорила баба Клава с зевотой в голосе.

–

Не размоют. Алевтине больше эта кукла на глаза не попадется, я Вам обещаю.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Странные происшествия

Глава первая

-

Я подремлю маленько, а то меня разморило что-то, – пробормотала старушка, поудобнее устраиваясь на заднем сиденье. Клавдия Федотовна зевнула и прикрылась своей кофтой, подложив под голову свою большую сумку.

–

Отдыхайте, конечно, – сказал парень. -А хотите, я Вам сейчас музыку приятную включу? – оглянувшись на бабулю поинтересовался он. Женщина не ответила, погрузившись в дрему.

Андрей нашел знакомую мелодию и переключил полностью свое внимание на дорогу. Денек выдался жаркий, но в то же время парило и понемногу натягивало тучи. Смена погоды вызывала тягомотную головную боль, глаза устали так, будто не спал двое суток. Веки стали наливаться тяжестью. – Фигня какая-то, со мной творится, – сказал сам себе водитель. Андрей потряс головой. На мгновенье голова прояснилась, но потом тягучая сонливость снова одолела мужчину. Он врубил музыку громче. Это было что-то из старых записей АВВА. Дорога поплыла перед глазами. Он сам не понял, как оказался уже дома, в квартире. Перед ним был включенный телик, Андрей лежал на диване, а Кира что-то вкусное готовила на кухне. Мужчина даже явственно почувствовал запах выпечки. Вдруг худая девочка лет восьми, бледная, с темными глазами и бескровными губами, в белом платке и темной одежде, неизвестно откуда взявшаяся, возникла перед ним и закричала ему в лицо: «Проснись!!!»

Парень вздрогнул, открыл глаза и еле успел отвернуть от шедшей навстречу фуры, которая гудела и мигала фарами. За какие-то секунды отключки из-за жары, он ухитрился выехать на встречную полосу, хорошо хоть скорость была невысокой. Что за девочка приснилась ему? Андрей точно знал, что раньше никогда не видел ее, у него была хорошая память на лица. – Странно, незнакомая девочка из сна разбудила меня! Прямо мистика какая-то, – пронеслось в голове водителя. Парень посмотрел в зеркало заднего вида. Клавдия Федотовна сладко похрапывала на заднем сиденье. Дальнейший путь обошелся без происшествий, а про намечавшуюся лобовую с фурой, Андрей не стал рассказывать бабе Клаве. Чего лишний раз старушку беспокоить. Весь дальнейший путь молодой мужчина пытался вспомнить, откуда ему могло привидится лицо этой девочки и в конце концов решил, что наверно видел ее в каком-то фильме.

Передав вечером в целости и сохранности своему начальнику бабушку Клаву, он получил довольную физиономию шефа и его крепкое рукопожатие.

– Ну, спасибо! Выручил меня, – благодарил сотрудника Павел Степанович, похлопав Андрея по плечу. Старушка, отоспавшаяся на заднем сиденье, выглядела и чувствовала себя прекрасно.

– Ой, так хорошо и быстро добрались, – хвалила она водителя, – спасибо Андрюшеньке, вот славный парень. Баба Клава уже вошла в квартиру и расцеловывалась со снохою.

– Ну, до завтра, Андрей, – прощаясь, Степаныч пожал ему руку, а потом подумав, добавил: – А хочешь, отдохни денек, только Ларису-секретаря предупреди. Утром позвони, выйдешь ты или нет, – сказал Павел Степановичем уже закрывая дверь.

Глава вторая

Когда Андрей приехал домой, Кирочка уже доставала из духовки румяные ватрушки, совсем как те, что привиделись ему во сне. Парень немного удивился такому совпадению. Положив в коридоре на пол мешок с куклой, который он забрал из машины, молодой мужчина прошел в кухню, обнял и поцеловал жену. Та улыбнулась.

– Ура! – Мои любимые ватрушки! – сказал Андрей, довольный от того, что жена находится в нормальном виде, а не в обычной для нее, в последнее время, затяжной истерике. – Кирюша, а я тебе игрушку привез. Ты же, наверное, кукол в детстве любила?

Жена с сомнением посмотрела на большой, заляпанный землей и воняющий навозом, грязный мешок.

– Что это? – искренне удивившись, спросила она. Мужчина начал шарить в тумбочке, в надежде найти завалявшуюся прессу.

– Слушай, надо газету расстелить, а то сейчас земля посыплется, – объяснил жене он, удивив ее этими словами еще больше. Найдя какой-то большой старый полиэтиленовый пакет, Андрей аккуратно выложил куклу на пол, стараясь не сорить.

– Ты не на кладбище ее вырыл случайно? – Кира была поражена. Она нагнулась, чтобы получше рассмотреть «подарок» мужа. – Надо же, какая древность, – произнесла задумчиво женщина, двумя пальцами, осторожно, взяв обрывок дорогого кукольного платья, который почти истлел. Жена с удивлением рассматривала Андрюхину находку. – Вынеси ее на балкон пока. – А где, ты эту куклу нашел? – супруга внимательно смотрела на мужа ожидая ответа. Андрей решил не рассказывать жене ничего, из того, что услышал от Клавдии Федотовны, боясь новой истерики. Он решил ограничится минимальной информацией.

– Кир, короче, эта кукла соседки матери Степаныча, она валялась в грязи в сарае. Меня попросили ее выкинуть, ну, в общем, я ее забрал и привез тебе.

Кира недоверчиво посмотрела на Андрея.

– С помойки что ли принес, врешь небось, что из сарая, кукла вся в земле, – женщина попыталась поймать на вранье мужа.

– Да правда, из сарая, там такая грязища, а она под лавкой, не знаю, сколько лет лежала, а пол земляной. Я туда за граблями пошел, а мне какие-то банки на голову посыпались и еще чего-то, – рассказал жене Андрей, скрыв некоторые подробности. Кира, посмотрев на мужа, решила, что он вроде не врет, а представив, как на него падало всякое барахло с полочек, развеселилась.

– Ладно, тащи ее пока на балкон, и будем пить чай, пока ватрушки не остыли. По тону жены было ясно, что она настроена миролюбиво.

Глава третья

После чая Андрей удобно расположился на диване у телевизора, а Кира посидела рядом с ним минут пять и поглазев на какой-то боевик, встала и пошла на балкон. Присев на корточки, она внимательно разглядывала куклу.

– Надо же, как будто живой ребенок, – сказала она задумчиво. Удивительно выразительные глаза куклы были украшены чудом сохранившимися ресницами. Волосы из натурального шелка, наверное, когда-то множеством кудряшек обрамляли чудесное личико. Туловище, сшитое из отбеленного льна, почернело и просто рассыпалось. Кое-где остались истлевшие обрывки платья и кружев. Даже по этим жалким остаткам было ясно, что ткань была очень дорогая. На одной ноге куклы красовалась чудесная кожаная туфелька с замысловатой шелковой вышивкой. Обувка удивительным образом сохранилась, только немного потемнела. Второй туфельки не было. Поразмышляв минутки две, Кирочка встала и пошла в комнату. Уже минут через пять женщина очень осторожно обмеряла куклу сантиметром и записывала цифры на листок из блокнота.

Супруга Андрея умела неплохо шить. Ее мама долго работала бухгалтером в ателье. Дочка после школы частенько забегала к маме на работу, где собирала у портних ненужные лоскутки, а потом создавала из них маленькие шедевры. Женщины с удовольствием делились с тихой и рукодельной девочкой секретами мастерства, поэтому сейчас Кира вполне могла и скроить, и сшить очень неплохую одежду. Молодая женщина примерно с час возилась с выкройкой туловища. Когда картонные детали были готовы, за окном уже стемнело. Андрей дрых на диване, несмотря на надрывные крики, доносившиеся из телевизора. Жена решила не будить мужа, оставив его спать на диване.

– Пусть отдохнет с дороги, – решила супруга. Она потихоньку подложила ему подушку под голову и прикрыла ноги пледом. Сама пошла в их комнату и улеглась в постель. Лежа под одеялом, Кира обдумывала свой завтрашний рабочий день. Нужно было уже с утра просмотреть кучу документов.

– Ладно, пора спать, – сказала женщина сама себе, – а то еще будильник не услышу и опоздаю. Во сне Кире приснилось, что она опять ребенок. Она гуляла во дворе со своей давнишней подругой Светой, с которой дружила с первого класса, как вдруг незнакомая девочка подошла к ним. Она была одета в длинное темное платье, ее косичка была перевязана атласной ленточкой. В руках девочка держала куклу, ту самую, которую пыталась отреставрировать Кира. Дорогая игрушка была в пышном старомодном платье и шляпе с перьями. Лицо девочки было милым, но очень грустным и бледным. Она улыбнулась, и как будто засветилась изнутри.

– Меня зовут Софья, – представилась девочка, – а мою куклу зовут Мария. Она говорила очень тихо. – Можно мне с вами поиграть? – спросила она. Кира взяла ее за руку, и они вместе побежали на качели. Ладонь девочки была холодной. Все втроем они вместе катались на карусели, а девочка смеялась, запрокидывая голову как-то тихо и очень приятно. Потом, Софья грустно сказала:

– Кира, позаботься о моей Марии, я очень люблю ее, это память…и дальше все как-то смазалось.

Глава четвертая

Проснувшись утром от звонка будильника, Кира попыталась вспомнить, когда она со Светкой знакомились еще с какой-то девочкой, но никаких образов в голове не возникло. Зазвонил телефон. Низкий грудной голос начальницы сообщил, что в здании, где находился их офис, в подвале будут травить тараканов и крыс, поэтому, сегодня всех попросили не приходить. На работу нужно было явиться только завтра. А внеплановый выходной придется отработать в субботу.

– Интересно, а вчера она не могла предупредить? – сердито подумала Кира. – Можно было бы не вставать так рано, а поваляться еще часочек. Молодая женщина нащупывала ногами тапки.      – Ладно, Андрея все равно на работу собирать, – вздохнув, подумала она. Накинув халат, Кира пошла умываться. Андрей еще не проснулся и продолжал похрапывать на диване. – Вставай, ленивец, – легонько потрясла мужчину за плечо жена. – Ну ты уже совсем обнаглел, спишь одетым, как Незнайка, укоризненно сказала Кира. Андрюха потянулся на диване. Он с улыбкой посмотрел на жену.

– Ты злючая ругака, – муж встал и, обняв супругу, чмокнул ее в щеку. – А чего это ты на работу не собираешься, прогульщица? – поинтересовался Андрей.

– Там травят крыс и тараканов. Ты же знаешь, что наш офис в цокольном этаже жилого дома. Там в подвалах эти крысы кишат. Один раз такая здоровая по бухгалтерии бегала, так все наши тетки на столы залезли и орали, – вспомнив эту картину жена улыбнулась.

– Кирюш, я тоже хотел бы остаться, но у меня сегодня опять полно дел. Их за меня никто не сделает, но я постараюсь вернуться пораньше, – сказал супруг. Он быстро умылся, оделся, наскоро перекусил и собрался идти на работу. Кира чмокнула Андрея в щеку, закрыла за ним дверь и подумала, чем ей заняться.

– Вымою-ка я эту грязнулю. Чего ей лежать в пакете, – решила женщина и, вооружилась ножницами, пошла на балкон. Она начала аккуратно отсоединять фарфоровые ручки и ножки от сгнившей ткани. Потом взяла в руки голову куклы и потянула за волосы. Почерневшая спутанная масса отвалилась, открыв почти чистый розовый фарфоровый затылок с золотым вензелем «Maria» на макушке и выбитыми ниже буквами «K & R».

– Мария, – прочитала Кира затейливо написанные латинские буквы. Ей вспомнился ее сон. В нем была девочка Софья, и кукла Мария, о которой она просила позаботится. – Какое странное, почти мистическое совпадение, – подумала молодая женщина. Она понесла кукольные фарфоровые части в ванную и аккуратно сложила в раковину. Розовый фарфор, золотой вензель, игрушка явно была изготовлена под заказ, возможно в единственном экземпляре, поэтому кукла была настоящим сокровищем. Когда мягкая щетка с пеной для ванн хорошенько прогулялась по кукольным ручкам, ножкам и головке, они оказались полностью целыми, без трещин и сколов. Разложив все на махровое полотенце сохнуть, Иришка вернулась на балкон. Она присела, и извлекла кукольную туфельку из грязной кучи. – Наверно все это придется выкинуть. Не беречь же полусгнившее туловище, набитое плесневыми опилками – думала женщина, разглядывая грязную кучу кукольных останков. Когда жена Андрея попыталась аккуратно засунуть всю эту грязь в полиэтиленовый пакет, чтобы выбросить, туловище расползлось в руках и из него выпали небольшая иконка и маленький золотой крестик. Икона была написана на темном дереве. Четыре маленьких изображения – Веры, Надежды, Любви и их матери Софьи были на ней. Кира размяла в руках всю сгнившую ткань, но в высыпавшихся опилках больше ничего не было. – Не буду пока ничего выкидывать, решила супруга. – Андрей придет, и я все ему покажу. Оставив находку рядом с грязной кучей плесневых остатков на балконе, женщина занялась шитьем. Часа через два новое туловище из крепкой ткани было готово. – Пожалуй, вместо опилок набьем тебя более современным материалом, – вслух произнесла Кира, не замечая, что разговаривает сама с собой. Все содержимое диванной подушки быстро перекочевало в новое тельце. Вот уже ручки, ножки и голова были присоединены, куда положено. За кудрями пришлось сбегать в магазин и прикупить шиньон. Супруга не пожалела денег, выбрав самый пышный

Андрей просто обалдел, когда, вечером придя домой, увидел куклу с уложенными в старинном стиле кудряшками и пышном кружевном платье.

– Слушай, как живой ребенок… – сказал мужчина, любуясь игрушечной красавицей. – Какая удивительная кукла, наверно она была очень дорогая, – добавил он, осматривая фарфоровую девочку со всех сторон. Жена довольно улыбалась, видя, как муж восхищен ее работой.

– У этой красавицы, оказывается, есть имя, ее Марией зовут. Правда, здорово? – спросила Кира. Тебе нравится, какое я платье ей сшила? Почти как в старину. Жаль, ты ее раритетный туфелек где-то потерял, но я попробую что-то подобрать, – жена счастливая как ребенок, тараторила без умолку. Андрей обнял супругу и чмокнул ее в щеку.

– Кирочка, ты у меня такая рукодельная. Он погладил ее по плечу. – Я так тебя люблю, – сказал он, глядя в глаза жене. Куклу торжественно усадили на тумбочку, рядом с кроватью.

Супруга поудобнее устроилась в объятьях Андрея и заснула со счастливой улыбкой на лице. Сегодня она снова радовалась жизни, забыв о проблемах. Ночь была душная, и часа в три женщина проснулась. Рядом с куклой, как будто, висело прозрачное облачко, которое двигалось. Кира зажмурилась и снова открыла глаза. Теперь она уже разглядела какие-то смутные очертания детского силуэта, а точнее силуэта маленькой девочки, тянущей руку к кукле. Кира не верила в приведения, зато верила в усталость и нервные расстройства. Женщина помотала головой, закрыв глаза, а когда открыла их снова, ничего странного уже не увидела.

– Я слишком много сижу за компьютером, наверное, зрение садится, да еще и психую последнее время часто, – самокритично подумала Кира. Она включила ночник, сходила на кухню выпить воды, снова легла в постель. Когда свет погас, никакого облачка не появилось. – Надо проверить зрение, а может таблетки от нервов купить, что-то я совсем себя запустила, – решила Кира. Не забыть бы утром об этом. Молодая женщина опять заснула.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Странная история куклы

Глава первая

Алевтина Петровна после отъезда Клары Федотовны ходила как потерянная. Она старалась днем побольше нагрузить себя делами, а когда вечером усталая ложилась в постель, сон не шел к ней, а в голову лезли тяжелые воспоминания. Она как сейчас помнила, как эта дорогая кукла попала к ней. В дом игрушку принес отец Алевтины Петр Иванович. Он был одним из первых, в деревне кто поддержал новую власть. Но, почему-то его понимание текущего исторического момента свелось только к лозунгу «грабь награбленное», что озлобленный мужчина и делал. Когда мать Алевтины – Пелагея, бледная забитая женщина, увидела в руках у мужа дорогую игрушку, она испуганно прикрыла рот рукой и быстро ушла в горницу. Она по привычке поднесла руку ко лбу, чтобы перекрестится, но взгляд упал на белевшие следы икон в углу. Муж недавно показательно сжег их на глазах всей деревни. Ей удалось спрятать только маленькую иконку Казанской Божьей матери, которой она молилась потихоньку в амбаре, если была уверена, что никто ее не увидит. Пелагея посмотрела на мужа – тот внимательно следил за ее рукою. Она сделала вид, что поправляет платок, и уже хотела выйти вон из избы, но супруг решил срочно занятьсяперевоспитанием бедной женщины.

– Постой, не торопись, – приказным тоном остановил супругу отец Алевтины. – Ты Пелагея – несознательный элемент, – сказал Петр, поглядывая на женщину недобрым взглядом. – Религия – опиум для народа, – продолжил он, показав пальцем на светлые пятна в углу, где раньше были иконы. – Вот, разведусь я с тобою, дурой дремучей, а женюсь на Нинке, она настоящая революционная подруга, ни в бога, ни в черта не верит, – закончил свою тираду Петр Иванович. Мать Алевтины едва заметно покачала головой. Она знала, что эта Нина еще в царские времена заразилась сифилисом, что напрямую было связано с тем образом жизни, который она вела.

Пелагея почти не разговаривала с мужем. На ее слезы и просьбы он мог ответить ударом по лицу. После того, как муж заделался рьяным большевиком, он частенько участвовал в раскулачивании не только в своей деревне, но и в окрестных. Причем, даже его товарищи по ячейке неоднократно говорили Петру, что он перегибает палку, когда жестоко избивает, или расстреливает на месте членов семей кулаков или сочувствующих. Его даже хотели исключить, но побаивались. После рейдов по раскулачиванию, в доме Петра появлялись разные диковинные вещи, типа фарфоровых подставок для книг, хотя из литературы был только "Капитал" Карла Маркса. Фактически это был предмет обстановки, потому что читать эту книгу никто не собирался.

– Алька, поди сюда, – позвал дочь Петр Иванович. – Гляди какую я тебе буржуйскую ляльку принес, – он протянул дочери огромную красивую куклу. Алевтина подошла к отцу и взяла фарфоровую барышню из его рук.

– Чья это, батя? – удивленно спросила девочка. Она погладила рукой кукольное платье из дорогой ткани с кружевами, какой еще ни разу не видела. – Ой, туфля нету одного… – сказала Алевтина, глядя на ножки кукольной барышни.

– Мы сегодня с одним народным кровопивцем посчитались, – гордо произнес отец, видя какое впечатление его подарок произвел на девочку. – А кукла – дочки его, она ей теперь не нужна, в дальней дороге с большим скарбом тяжело. Алевтина не поняла, о чем говорил отец, она во все глаза смотрела на игрушку и перебирала на ней каждую складочку и рюшечку. – А туфлю выкини. Она и без нее вон какая роскошная, – закончил разговор отец, направляясь к двери. Он по-своему любил свою Альку и хотел ее удивить и порадовать, но регулярные приступы звериной жестокости, по отношению практически ко всем, и особенно к матери девочки, не давали возможности ребенку, любить своего отца, хоть немного. Петра Ивановича все панически боялись.

– Пелагея, – позвал он жену, – пойди, там мешки стоят, в амбар прибери. Женщина покорно пошла исполнять указания. Отец с удовольствием прохаживался во комнате, что-то бубня. Алевтина отнесла куклу и положила себе на постель. В общем с этого момента началась длинная полоса странных происшествий и несчастливых событий в жизни Алевтины.

Глава вторая

В первую же ночь, уснув рядом с куклой, девочка проснулась от явственного детского плача, причем она никак не могла понять, во сне это или наяву. Наверное, матери Алевтины, Пелагее, тоже что-то слышалось, потому что женщина иногда подходила к кукле, смотрела на нее качая головою и уходила, смахивая украдкой слезу.

После этого Алевтина больше не клала куклу с собой в постель. И даже не решалась играть с ней. Она посадила фарфоровую барышню на сундук и не трогала игрушки. Время от времени девочка аккуратно смахивала пыль и осторожно сажала куклу на место. Как-то после похода в цирк-шапито, который остановился в ближайшем городе, Алевтина, восхищенная акробатическим номером девушки, танцевавшей на проволоке, надела на себя кукольную шляпку и начала вертеться на одной ноге. На пятом или шестом повороте, девочка, зацепившись о ножку железной кровати ударилась лбом о скамью так, что рассекла кожу. Прибежавшая на ее вопли Пелагея все поняла и прижав к себе плачущую дочь быстро зашептала:

– Деточка моя, не трогай эту куклу, на ней слезы невинного младенца. Просто береги, но не трогай. После этого происшествия кукла постоянно сидела на сундуке и наблюдала грустными удивленными глазами за тем, что происходило в этой семье. Пётр, отец Алевтины крепко прикладывался к бутылке. Пьяным он зверел и начинал гонять мать, называя это искоренением буржуазной морали. Однажды от сильного удара виском об дверь, Пелагея умерла. Петр ночью вытащил ее из дома и положил у сарая, а утром пояснил соседям, что жену корова рогом ударила. Те перешептывались на похоронах, но в глаза отцу Алевтины сказать что-либо побоялись.

После этого случая, сам он ненадолго пережил жену. Как-то зайдя в дом к соседкам-старушкам, он сорвал из угла темную от времени икону спасителя и сломал ее ударом о колено. Он шел к печке, чтобы бросить икону в огонь и наступил на торчавший ржавый гвоздь. Этого было достаточно, чтобы умереть от столбняка в сильных муках всего через полтора месяца.

Глава третья

Алевтина осталась сиротой вместе со своим старшим братом Николаем. Молодой парень и малолетняя девчонка не могли тащить на себе всю домашнюю работу, не хватало ни ума, ни силенок, поэтому справное хозяйство едва не пришло в упадок. К счастью, брат Николай быстро женился. Он был высокий, приятный на лицо и характером пошел в мать. Брат Алевтины не страдал бешенством отца, был немногословным, но улыбчивым.

Лишние женские руки, ох как пригодились в большом хозяйстве. Алевтина быстро поладила с невесткой. Она просто беспрекословно подчинялась ей и старательно выполняла все поручения женщины, которая была старше ее брата почти на пять лет, очень хваткой и работящей. Но неожиданный случай все изменил. Жена Николая была старшей дочерью из многодетной семьи. Ее младшенькие частенько забегали к сестре выпить стаканчик молока или похлебать супчика. Алевтина не была жадной, она понимала как трудно прокормить много ртов, и ничего не имела против набегов родственной саранчи, даже угощала их припрятанными кусочками сахара, но однажды войдя в избу, она увидела, что невестка протягивает младшенькому братцу, который через раз ронял посуду, и вообще ломал все, что попадалось ему в руки, куклу со словами:

– Гляди какая красивая барышня, на-ко поиграй.

– Не-е-ет! – Закричала Алевтина. – Поставь на место! Нельзя брать! – она бросилась к невестке и забрав куклу, очень осторожно посадила ее на место. Мальчуган с ревом выскочил из дому, а невестка затаила обиду. Вечером она жаловалась брату на Алевтину, но брат, сказал только:

– Велено не трогать, не трогай. Николай думал, что сестра бережет куклу, как память о матери, которую он очень сильно любил, и после того, как отец убил его, очень переживал, что бессилен даже что-то сказать Петру Алексеевичу. На похоронах отца брат был с таким странным выражением лица, которое трудно было назвать печальным. Скорее это было скрываемое злорадство и ненависть к умершему. Поэтому Николай поддержал требование сестры в отношении неприкосновенности фарфоровой барышни. Такой ответ еще больше разобидел невестку. Она начала по поводу и без повода цепляться к девушке. Но Алевтина была беззлобной и молчаливой. Она просто делала вид что не замечает нападок.

Иногда, вспоминая прошлое, Алевтина думала, что, если бы она разок хорошенько сцепилась с невесткой, или просто попыталась объяснить причину своего поступка, то та бы спустила пар, и возможно конфликт постепенно забылся. Жена брата тогда распалилась не на шутку, она к тому же была беременна, у нее был сильный токсикоз, что тоже способствовало нервным срывам. Как-то зайдя в дом, она остановилась перед куклой, долго рассматривала ее, и сказав:

– Ишь, ты глазищи вытаращила, сволочь буржуйская, – смачно плюнула кукле в лицо. Алевтина случайно в это время входила в дверь. Она молча подскочила к кукле и отерла ей лицо фартуком. Золовка ничего не сказала, шипевшей что-то невестке, но лежа ночью в постели, вспоминала свою мать, ее слова о кукле и раздумывала, что-же с ней делать. Не прошло и недели с того случая, как жена брата отправилась на речку полоскать белье. Было начало зимы, лед был еще слабый. Бабы из деревни уже полоскали белье, но то ли день перед этим теплый выдался и лед подтаял, то ли весу было много в беременной невестке, но по неведомой причине она утонула. Когда ее достали из воды глаза ее были раскрыты, а на лице было выражение изумления, как будто она даже не поняла, что с ней происходит.

Брат после похорон жены стал пить. Почти вся работа по дому легла на плечи сестры. Алевтина жалела своего доброго, молчаливого брата, но не знала, чем ему помочь. Он бы совсем спился, но объявили о начале войны. Николай одним из первых ушел на фронт и одним из первых погиб. Уже к зиме Алевтина, вместе с несколькими соседками получила похоронку.

Глава четвертая

От постоянных трудов и переживаний она преждевременно состарилась. Плечи ее сгорбились, лицо было бледным, и сама она от работы стала худющая. Когда девушка шла в своем обычном черном платке и темной одежде по улице, ее принимали за старуху. Но это был тот случай, когда говорят: «не было бы счастья, да несчастье помогло». Война подошла к дому женщины вплотную. Деревню заняли фашисты, и в большой, добротной Алевтининой избе разместились два офицера. Они не обратили на Алевтину никакого внимания, приняв ее за старую бабку. Той пришлось прислуживать, но во всяком случае ее не обижали и к ней не приставали.

Как-то к офицерам, стоявшим на постое у, Алевтины приехал какой-то важный начальник. Войдя в избу, он сразу заметил куклу. Бесцеремонно прошагав грязными сапогами по настиранным половикам к сундуку, он взял куклу и держа перед собой сказал:

– Ja, wie schön! Ich schenke diese Puppe meiner Tochter. Die alte Hexe braucht sie nicht. («Да, какая красивая! Я подарю эту куклу моей дочери. Старой ведьме она не нужна») Алевтина поняла, что фашист хочет забрать фарфоровую барышню. Она молча стояла, опустив глаза, не говоря ни слова, даже не пошевелившись.

Старший по званию фашист дал еще какие-то указания двум другим и, взяв куклу под мышку, стремительно вышел. Он уселся в машину, аккуратно положив игрушку на заднее сиденье, и что-то приказал водителю. Машина тронулась. Через какое-то время в лесу раздались два взрыва. Фашисты сразу забегали по деревне крича «Achtung, Partisanen!» («Внимание, партизаны!»). Группа немецких солдат с собаками ринулись в сторону леса. Через некоторое время они вернулись и начали выволакивать жителей. Бабы выли, а дети испуганно прятались за матерей. Ничего не добившись, фашисты застрелили старого дедушку Василия, одного из немногих стариков, оставшихся в деревне, и уехали. Бабушка Люба, жена деда, запричитала, упав на тело мужа, остальные женщины бросились кто к ней, кто по домам, отводить детей.

Видимо кукла сама решала, где ей нужно находиться, потому что, когда на следующий день Алевтина пошла в лес собрать хвороста для растопки, она наткнулась на развороченный взрывом автомобиль. Это из-за него вчера так забегали фашисты. Среди зеленых пушистых веток Алевтина заметила знакомую кожаную туфельку. Взрывом куклу отбросило в большую мохнатую ель. Множество мелких веточек сыграли роль амортизатора. Кукла не разбилась и даже не испачкалась. Вытащив игрушку, Алевтина вздохнула, прикрыла фарфоровую барышню хворостом и, стараясь не привлекать внимания к себе, вернувшись домой спрятала куклу на чердаке, завернув ее в несколько слоев мешковины.

Глава пятая

Фашистов вскоре из деревни прогнали, а потом и война закончилась. Кукла опять была усажена на сундук. Фарфоровый ребенок снова смотрел на всех вокруг, молчаливо удивляясь. Мало кто из мужиков вернулся домой. Алевтине рассчитывать на замужество не приходилось, а женское сердце просило любви и ласки. Она без памяти влюбилась в Гришку-гармониста из соседней деревни. Тот часто играл на праздниках, и по нему сохли почти все девки. У гармониста были русые вьющиеся волосы и веселый характер. Жена его ходила беременной и люто ревновала всех к своему красавцу мужу. Алевтина однажды во время покоса заночевала в поле. Григорий тоже, как-то случайно оказался там. Запах травы, теплая июльская ночь, стрекотание кузнечиков вскружили голову строгой и немногословной Алевтине. Женщина сняла с головы платок, распустила густые красивые волосы, и залезла на стог, где уже расположился красавец-гармонист. Тот, который видел Алевтину раньше только в платке, который почти полностью закрывал лицо, не мог предположить, что она так молода и даже своеобразно красиво. Любвеобильный Гриша не стал раздумывать, что ему делать. Там все у них с Алевтиной и случилось. Когда через какое-то время беременность стала заметной, женщина отшутилась, что пузцо с рынка привезла. Она была такой суровой и немногословной, что деревенские бабы даже особо и не осуждали ее, понимая, что ребенок женщине нужен, а замуж она вряд ли когда-нибудь выйдет. В деревне решили, что отец ребенка кто-то, из дальнего села, куда все часто ездили на рынок и больше ни о чем расспрашивать не стали. Алевтина, часто разглядывая кукольное личико, мечтала о дочери, но родился сын Алешка, голубоглазый красавец с русыми кудрями.

Смерть сына и снохи с внучком сильно подкосила здоровье женщины. Алевтина совсем перестала улыбаться. Каждую ночь, просматривая снова и снова свою жизнь, несчастная женщина пыталась понять, почему все сложилась именно так, а не иначе, и могло ли быть по-другому. Красные от слез глаза закрывались от усталости, а утром она работала как заводная, только-бы отвлечься от своих грустных мыслей. Когда дом по соседству купили для матери начальника Андрея, женщина как-то незаметно начала общаться с толстой и веселой Клавдией Федотовной, и они даже стали вместе вести хозяйство. Одинокой Алевтине стало как-то легче. Пустоту в ее душе смогло частично заполнить общение с подругой Клавой.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Жизнь налаживается

Глава первая

А тем временем жизнь в семье Андрея как-то незаметно изменилась в лучшую сторону. Кира успокоилась, перестала постоянно ныть, ее настроение улучшилось. Она даже не стала рассказывать мужу, что несколько раз ночью, замечала свечение рядом с куклой. Реалистичная молодая женщина, на всякий случай, проверила фарфоровую игрушку счетчиком Гейгера. Старинная барышня не фонила, да и вряд ли во время ее создания могли быть использованы радиоактивные вещества. Женщина была абсолютно не суеверной, не верила в призраков, поэтому не заморачивалась своими видениями.

Из любопытства, она постаралась разузнать, что же за раритет оказался у них в руках. Информации о старинной кукле удалось найти не очень много. По картинкам из их книг и аукционных каталогов, Кира предположила, что фарфоровая Мария, скорее всего была сделана в компании Кэммера и Райнхарда, но даже под серию «Mein Lieblingsbaby» полностью не подходила. Видимо заказ был индивидуальный и кукла стоила по тем меркам бешеных денег. О своих расследованиях возможного происхождения куклы, жена рассказала Андрею. Тот удивился, что старинная игрушка так заинтересовала его супругу, но у жены интерес был скорее не меркантильный. Кире просто нравилась эта фарфоровая барышня с таким красивым и печальным взглядом больших выразительных глаз.

Однажды, когда Андрей пришел домой, он увидел, что жена сшила кукле новый наряд, еще более красивый чем прежде. Он напоминал чем-то старинные платья, которые женщина увидела на картинках, пытаясь идентифицировать фарфоровую красавицу.

– Ты чего это, в детстве не наигралась? – спросил весело мужчина, но он был рад, что жена так мило развлекает себя.

– Ой, я и сама не знаю, – ответила Кира, – ей доставляло какую-то странную радость шить одежду для кукольной девочки. – Очень уж эта раритетная игрушка необычная какая-то, – сказала жена.

– Согласен, ты точно сказала, очень необычная, – хмыкнул Андрей. Его, наоборот, с момента появления куклы в квартире, начал преследовать один и тот же сон: худая девочка в белом платочке и темном длинном платье просила о помощи. Эта был тот самый ребенок, который разбудил его, когда мужчина чуть не врезался в фуру. Девочка не пугала его, она просто смотрела на него красивыми грустными глазами и просила о помощи. Ребенок не говорил, как ему помочь, по худому лицу текли слезы, она только шептала:

– Помоги мне, ты сможешь… и исчезала. Андрей просыпался, садился на кровати, шел на кухню попить воды, потом укладывался назад в теплую постель и уже засыпал без сновидений. О своих снах Кире он не рассказывал. Андрей не хотел ее расстраивать всякими глупостями, тем более что жена теперь почти всегда была в хорошем настроении и постоянно готовила что-нибудь вкусненькое. Женщина усаживала куклу в кухне на окно и во время помешивания еды в кастрюльке разговаривала с ней. В чудачествах жены Андрей видел позитивные тенденции:

– Наверное, скоро созреет для усыновления. А маленький ребенок разбудит в ней материнские чувства. Ничего, что чужой малыш, главное – как воспитать, – подумал мужчина. Он был настроен позитивно.

Глава вторая

      В один из вечеров, когда мужчина ожидал ужин, а супруга возилась с кастрюльками, что-то напевая, спокойные размышления Андрея прервал звук падения металлического предмета и Кирино ойканье. Вбежав в кухню, супруг увидел, что нога жены сильно порезана упавшим разделочным ножом и кровь большими каплями стекает на пол.

– Быстро в больницу, бери документы, – испуганно проговорил мужчина. Андрей схватил из холодильника пакет мороженной зеленой фасоли, кухонное полотенце и прижал к ноге жены. Уже минут через десять минут они были в травмункте.

– Что же вы так неосторожно, девушка? – спросил дежурный врач. Он обработал рану и предложил наложить пару швов, что бы не остался шрам. Заклеив рану специальным большим пластырем, он дал указания женщине: – Завтра Вам на второй этаж на перевязку, там написано «процедурный кабинет», они работают с восьми утра, талончик брать не нужно. До свидания. Следующий! – громко вызывал очередного пациента молодой врач. В кабинет вошел дядька с замотанной бинтом головой. Кира с Андреем вышли в коридор. Уже в машине муж спросил супругу:

– Ну ты чего ж так, неаккуратно? Женщина, как-то с сомнением в голосе ответила:

– Знаешь, Андрей, ты меня можешь считать чокнутой, но я, когда готовила на кухне, вдруг услышала ясно детский голос, который назвал меня мамочкой. Так четко, как будто ребенок стоял у меня за спиной. Мужчина посмотрел на жену.

– Кир, мне кажется, куклу надо отвезти назад, в деревню. Она очень красивая и дорогая, но мне кажется, что у нее есть хозяйка, которую нужно попытаться разыскать. Правда я не знаю, кому ее нужно отдать, но там на месте разберемся, – предложил супруг. Поедем? Погостим денек у бабы Алевтины. Ей все равно скучно одной. Ты залечивай ногу, и мы съездим. Кира молча кивнула головой. Она тоже считала, что происходящее стало потихоньку выходить за рамки обычного.

Глава третья

На следующий день Кира с утра пошла на перевязку. Боли не было, рана, наверно, почти затянулась, поэтому женщина решила пойти пешком, и не стала просить мужа подвезти ее. Больница была недалеко. Проходя мимо контейнеров с мусором, она услышала какое-то непонятное мяуканье.

– Котенок, что ли застрял? Женщина подошла поближе и заглянула в контейнер. Она даже вскрикнула от испуга. Завернутый в грязные пеленки, там лежал младенец, он был живой и вроде не покалеченный. Кира осторожно вынула плачущий кулек и вместо перевязки направилась в детское отделение. Медсестра, услышав ее рассказ расстроено сказала

– Нагуляют с кем попало, а потом бросают. Очередная горе-мамаша! Хорошо не убила, – приговаривала пожилая дежурная, разворачивая малыша. Она уже забрала ребенка у Киры и положила его на пеленальный стол. – Девушка, – обратилась медсестра к Кире, – а там нигде записки никакой не было? Никаких бумажек рядом не валялось. Если есть отказ, детей проще отдать на усыновление. Медсестра осматривала ручки-ножки младенца.

Молодая женщина попыталась вспомнить, как доставала ребенка из контейнера, но вроде никаких листочков она не заметила.

– Вроде не было, но может мне на обратном пути посмотреть? – спросила Кира у медсестры. Ребенок заплакал. Он был голоден.

– А это девочка или мальчик? – поинтересовалась молодая женщина, пытаясь через плечо полной медички разглядеть младенца.

– Сейчас посмотрим…, сказала медработник, стягивая подгузник. – Пацан, да какой славный. Ему не больше недели. Интересно, кто ж его мать? Небось не у нас рожала, – медик вздохнула и начала обмерять и взвешивать младенца, попутно делая какие-то записи. Тем временем в приемной собрались медсестры с других отделений и живо обсуждали происшествие.

– Девушка, как хорошо что вы его нашли, – обращаясь к Кире, которая так и не ушла и все еще стояла в приемной, сказала полная медичка, – а то его бы в машину с мусором вывалили. Бог его видно хранит. Все согласно покивали головами и потихоньку начали расходиться.

Глава четвертая

      Кира сходила на перевязку, а потом пришла домой и позвонив маме рассказала ей обо всем что случилось, а вдруг ни с того ни с сего разрыдалась. Мама была мудрой женщиной, она посоветовала ей сделать следующее:

– Доченька, возьми клочок бумаги, напиши коряво, что, я, мамаша, отказываюсь от ребенка и прошу отдать на усыновление, но пиши печатными буквами и левой рукой. Отнеси эту записку в больницу. Там проверять не будут. Вранье, конечно большой грех, но эта ложь, наверно, будет во благо. У мальчика появится шанс…

      Через полчаса Кира что-то неумело врала медсестре, протягивая помятый кусок листа. Та очень обрадовалась. Она не заметила, что лицо молодой женщины красное от стыда, решив, что она просто запыхалась.

Через день Кира решила навестить свою находку. Ей разрешили пройти в отделение. Малыш лежал такой чистенький в маленькой кроватке за стеклом и смотрел вокруг огромными серыми глазищами с длиннющими черными ресницами.

– Ой, какой хорошенький, как кукла! Невольно воскликнула Кира и почувствовала, что ее сердце как-то сжалось.

– Все они хорошенькие, почему только родные мамки их бросают, непонятно, – грустно сказала пожилая медсестра.

В ближайшую субботу Андрей, заинтригованный рассказами жены, тоже пошел посмотреть на малыша.

– Слушай, он на тебя похож, это не ты его родила втихаря, а потом подбросила? – решил поприкалываться над женою Андрей. Он игриво подмигнул супруге, не замечая укоризненных взглядов медперсонала, которые такую шутку не оценили.

– Ты просто неисправим, и несешь всякую чушь, – сказала спокойно и совсем незлобно Кира. Она внимательно наблюдала через стекло, как малыш водит ручками, лежа в отдельном боксе, и ее развеселило высказывание мужа. Дома пара окончательно решила съездить в Бычанец и разузнать поподробнее историю куклы.

В понедельник Андрей сам зашел в кабинет к директору и задав несколько рабочих вопросов, поинтересовался у начальника здоровьем его матери. Павел Степанович расстроенно сказал, что со здоровьем все отлично, но мама проситься домой, а у него нет никакой возможности вырваться, ее отвезти. Степаныч купил квартиру для дочери и делает в ней ремонт. Конечно, делает не сам, а рабочие, но руководить приходится ему. Бригада работает отличная, контроль-то вроде бы не нужен, да только дочка чудит. Сама не знает, чего хочет. Уже второй раз переделывают, потому что Ксюша хочет то темно-коричневые обои, меняющие цвет, то золотые контуры амурчиков на итальянской штукатурке. Начальник, как всегда, ходил туда-сюда по кабинету, так как не мог справиться с раздражением от капризов дочери.

– А хотите я вашу маму домой отвезу? Может она мне разрешит у нее денек погостить? – Мне у нее в тот раз в деревне очень понравилось, – предложил Андрей. Павел Степанович чуть не подпрыгнул от неожиданности и бросившись к сотруднику начал его благодарить и чуть не расцеловал.

– Мне неудобно было тебя просить второй раз, но, если ты не против…Спасибо тебе огромное, ты хороший парень, так что надо будет – не стесняйся… – бормотал Степаныч.

– Да все нормально, я всегда рад Вам помочь, и мама Ваша очень милая и добрая женщина, – подтвердил свое согласие на поездку молодой мужчина, – ничего, если мы е женой вместе поедем?

– Да все отлично, – уверил его директор, – ты маме очень понравился, она тебя захвалила всего. А может в пятницу после обеда поедешь? Я попрошу твой график скорректировать, чтобы тебя никуда не услали, – спросил Степаныч. Как раз два полных дня и отдохнете, – он посмотрел на сотрудника, тот утвердительно кивнул головой, и вышел из кабинета. Андрей позвонил жене и предупредил, чтобы та отпросилась на работе на пятницу. Вечером Кира аккуратно упаковала куклу в большую картонную коробку, хорошенько натолкав со всех сторон пупырчатой пленки, чтобы фарфоровая барышня легко перенесла поездку.

Глава пятая

В пятницу, после обеда, супруг забрав маму шефа со всеми ее сумками с бесконечным количеством всяких подарков и покупок, заехал за женой. Он поднялся за большой картонной коробкой, и вынес ее к машине.

– Что это у Вас там, поинтересовалась любопытная старушка.

– Да это на обратном пути, наверно кое-куда заскочить придется, чтобы передать, – уклончиво и невнятно ответил Андрей, а Кира, молча села на переднее сиденье. Компания отправилась в путь и уже через полчасика супруги выслушивали подробный рассказ Клары Федотовны о том, как и чем ее лечили.

Приехали в деревню они уже в сумерках. Алевтина очень обрадовалась. Она уже не знала, куда деваться от одиночества. Все быстренько поужинали и начали устраиваться на отдых. Андрей уговорил старушек позволить ему с женой спать в саду, для чего были вытащены два топчана и сооружена достаточно приличная постель. Супруги улеглись среди яблоневых деревьев и сверху их прикрыла бездонная черная августовская ночь. Они так быстро заснули и так крепко спали, сто не слышали ни кашля старушек, ни их разговоров.

Клара Федотовна полночи пересказывала Алевтине все детали своего лечения, все события из жизни сына, снохи и внучки, в общем делилась массой впечатлений. Хромая подруга слушала очень внимательно, задавала вопросы, делилась своим мнением, и ей казалось, что она тоже причастна к этим событиям и этим людям, о которых шла речь.

ЧАСТЬ ПЯТАЯ

Хозяйка куклы

Глава первая

Наутро все проснулись в отличном настроении. Кира хотела помочь чем-нибудь старушкам, но трудоголик-Алевтина держала все в таком идеальном порядке, что помощь просто не требовалась.

Молодежь накормили пшенной кашей на топленом молоке из печи и нежнейшими сырниками со сметаной. Андрей честно признался, что сроду такой вкусной еды не пробовал. Бабушки одобрительно заулыбались.

– Вы сходите прогуляйтесь, в лес или в поле, подышите свежим воздухом, от города отдохните, – сказала баба Клава.

– Точно, Андрей, пошли путешествовать, – Кира потянула мужа к калитке. Она была в отличном настроении. – Пойдем гулять, здесь так красиво, – сказала она, выйдя на тропинку и кружась расставив руки и глядя в небо. Пара вышла из деревни и пошла по полевой тропинке лесу. Траву уже скосили, в поле стояли скирды сена. Солнце сияло, кузнечики стрекотали, они не заметили, как прошли поле и подошли к березовой рощице. Тропинка бежала дальше, огибая деревья.

– Ну что, дальше или назад? – спросил Андрей, – Ты еще не устала? Кира как в детстве, чувствовала прилив сил и желание двигаться.

– Давай рощицу обогнем, посмотрим, что там, – предложила супруга. За рощицей было еще одно поле, на нем стояли уже черные подсолнухи, а дальше виднелись кладбищенские оградки и возвышалась церковь. Поодаль были видны крыши небольших домов.

      = Мы, наверное, в соседнюю деревню забрели, – предположил муж. – Хочешь, пойдем, церковь посмотрим? – спросил он. Храм выглядит очень старым, интересно, она работает? Может свечки поставим, – мужчина посмотрел на супругу, а потом начал хлопать себя по карманам. – Кир, слушай, я кажется бумажник в избе оставил, покупать-то ничего не планировал. Жена, отличавшаяся от мужа практичностью, показала на свою небольшую сумочку через плечо и улыбнулась:

– Ничего, я кошелек взяла, на свечки точно хватит, и может церковь не работает, вон она какая старая.

Глава вторая

Супруги миновали кладбище и подошли к храму. Двери были открыты и из церкви выходил народ. Только что закончилась служба. Пара вошла внутрь. В храме шел ремонт, и правая сторона была перегорожена лесами. Настоятель храма высокий седовласый старик с вьющимися волосами и длинной окладистой бородой подошел к ним и первым поздоровался.

– Здравствуйте люди добрые. Откуда к нам пожаловали? Я вижу, вы не местные. Меня зовут отец Александр, – представился батюшка. Супруги немного растерялись, они не знали как правильно нужно приветствовать настоятеля.

– Здравствуйте отец Александр, – первым ответил Андрей. – Мы точно не местные. Мы сейчас в гостях у Клары Федотовны в деревне Бычанец. Жена тоже поздоровалась и вступила в разговор:

– Мы решили после завтрака прогуляться и незаметно до Вас дошли, – сказала Кира улыбаясь.

– Вы далеко ушли, наверно часа два уже бродите. Пойдемте матушка вас чаем напоит. Наверное, проголодались после такой прогулки, – позвал супружескую пару в гости седовласый священник. Дом настоятеля находился недалеко от храма. Внутри было так чисто и как-то по-особенному спокойно. Пахло ладаном. Горела лампада. На стенах висели фотографии в деревянных рамах. Матушка усадила гостей за стол. Ароматный чай с блинами и медом располагал к спокойной беседе.

– Мы сейчас с матушкой одни живем, – рассказал отец Александр. Детки наши выросли давно. Сын в Орле живет. Он директор детской музыкальной школы. Иван у нас частенько с внуками бывает в гостях. А две моих дочки живут далеко:

–

одна за офицера вышла замуж и сейчас в Перми в больнице работает, а другая в Москву перебралась, преподает русский язык в университете. Этих внуков ко мне только на каникулах привозят. Сейчас у меня как раз в гостях внучок из Перми и две внученьки- москвички.

Глава третья

Андрей, попросив разрешения, встал из-за стола и начал рассматривать фотографии. Одна большая темная фотография привлекла его внимание. Там был изображен высокий красивый священник с двумя мальчиками близнецами.

– А это – ваш папа, наверное, – спросил молодой мужчина у отца Александра, – вы вроде похожи чем-то. Настоятель улыбнулся и покачал головой.

– Нет, это отец Василий, – начал рассказывать священник. – Он до революции служил в этом храме. Замечательный был человек. А это его двое сыновей. У него потом еще близнецы родились – две девочки, но одна дочь сразу умерла после рождения, а вторая, София, выросла и была очень умной и красивой девочкой. Я сейчас вам еще одну фотографию их семьи покажу, – отец Александр встал и достал с полки большой, разваливающийся от времени на отдельные страницы, фотоальбом в плюшевой обложке. Перелистнув несколько страниц, он достал пожелтевшую фотографию с оборванным углом и пробитой дырой посередине.

– Я ее не повесил на стену из-за того, что она порвана. Ее на забор наткнули, когда в доме священника хозяйничали, при раскулачивании, – пояснил настоятель. – Все собираюсь отдать, чтобы ее восстановили. Сейчас компьютерные технологии настоящие чудеса творят, – он отложил альбом и подошел к Кире с фотографией в руке. Андрей приблизился к ним. Все начали рассматривать темное от времени фото, а отец Александр продолжил рассказывать:

– Я совсем недавно сан получил. До этого в школе учителем истории работал. А сейчас храм восстанавливаю на пожертвования прихожан. Мне тут один москвич оплатил отлитие колокола, так что скоро колокольня заработает. Храм-то в тридцатых годах

разгромили. Отец Василий против новой власти прихожан не настраивал, только когда тут уж очень сильно всех подряд раскулачивать взялись, то настоятель решил заступился за крестьян, говорят даже в Москву письмо написал, а кончилось тем, что его и сыновей расстреляли у храма, а дочку и матушку решили послать в город Чулым, в Сибирь. У нас многих из села туда угнали. В общем, жуткие тут дела творились в те годы, – покачав головой, священник вернулся к рассказу:

– У дочери отца Василия, после всего, что она увидела, горячка началась. Дом у них конфисковали, никаких вещей взять не разрешили, на улице было очень холодно, попадья с поповной сильно замерзли, а моя мать покойная, их к нам в дом взяла. Я помню эту девочку, поповну, ее Сонечкой звали. Такая девочка красивая была. Матушка ее не смогла выходить. Убралась она быстро. Не плакала, не стонала, только туфельку игрушечную к груди прижимала. – Вот – Сонечка, как раз на фотографии, посмотрите, – показал настоятель ладонью на лист. На фотографии стоял высокий священник с чистым правильным лицом, по обе стороны его стояли два подростка, аккуратно причесанные, а на стульях перед ними сидели матушка и девочка в белых платочках. На руках девочка держала огромную красивую куклу в шляпке. Кира и Андрей одновременно посмотрели друг на друга. Они узнали и куклу, и девочку на фотографии.

– Так вот, туфельку эту я берегу, вот она. Отец Александр достал из-за иконы, спрятанную кожаную туфельку, расшитую шелком. У Софьи была кукла, очень дорогая, – продолжил рассказ батюшка. Отец Василий своих детей в строгости воспитывал. Он бы, конечно, не купил дочери такую игрушку. Ее подарила старушка одна богатая, ей очень Сонечка понравилась, а кукла либо французская, либо немецкая. В общем, когда настоятеля с сыновьями во дворе расстреляли и начали из дома вещи тащить, то один агрессивный такой мужик в кожаной куртке, он возглавлял какую-то комиссию по раскулачиванию, эту куклу из рук у Сони вырвал, а ее толкнул. Поповна упала и сильно ударилась, но даже не заплакала. Очень стойкая девочка была. Я хочу при храме маленький музей сделать, посвященный семье отца Василия, а еще я прошение в Епархию послал, чтобы их всех к мученикам причислили.

Глава четвертая

      Кира и Андрей, которые внимательно слушали рассказ отца Александра, сидели притихшие и ошеломленные. Первым, прервав молчание, заговорил молодой мужчина:

– Батюшка Александр, Вы сейчас очень удивитесь, но у нас есть экспонат для вашего будущего музея. – А если, у Вас есть немного времени, то я и моя супруга расскажем, про некоторые необъяснимые события, которые в последнее время происходят в нашей семье и имеют прямое отношение к Вашему рассказу, – продолжил парень. Кира только кивала головой, а настоятель с нескрываемым удивлением выслушал рассказ молодого мужчины. Андрей рассказал и про фуру, и про облачко в лесу, гладившее куклу, и про девочку, в которой он узнал Соню, которая просила его о помощи. Он и про Алевтина сына рассказал. А когда жена добавила, что постоянно видела свечение рядом с куклой, и даже проверяла ее счетчиком Гейгера, а еще, как нашла ребенка в мусорном баке, когда ходила на перевязку, то батюшка был просто поражен их рассказом.

– Я поповну, когда во сне видела, она сама мне сказала, что куклу Марией зовут, а ее Софьей, – вспомнила еще подробности Кира. А сейчас, когда на фотографию посмотрела сразу этот сон вспомнила, а у куклы на голове слово Мария написано. Наверно, это богатая старушка, когда дарила девочке игрушку, то назвала ее имя.

– Пути господни неисповедимы, – закончил разговор священник, и подойдя к иконам перекрестился. Андрей с женой, посмотрев, который час, отказались от чая и поторопились вернуться назад к старушкам, а когда пришли, то обе бабушки хором отругали молодую пару, за то, что они переволновались. Но сразу после этого Андрея и Киру напоили чаем и накормили пирогами с яблоками.

      Вечером, ложась спать в саду муж и жена долго потихоньку обсуждали все что они увидели и услышали за этот день. На следующее утро супруги распрощались с Кларой и Алевтиной и на машине поехали к храму. Там они отдали отцу Александру куклу. Тот даже прослезился от такого чуда.

– Я тут вечером помолился и понял, что надо панихиду по всей семье отслужить. – Может тогда души убиенных успокоятся, – сказал он, смахивая слезу. – Их же по правилам не отпевали. Вот Сонечкина душа, наверное, мается. Какая хорошая девочка была, – священник воздел глаза к небу и перекрестился. – А вы приезжайте к нам в гости. Будем очень рады, – радушно пригласил он к себе супругов.

Глава пятая

      Всю дорогу домой муж и жена обсуждали удивительные совпадения и происшествия, которые с ними случились. На следующих выходных они опять поехали к отцу Александру и передали ему на восстановление храма пожертвование. Все их родные и знакомые, узнав, про они эту историю, с радостью хотели внести свой вклад в восстановление церкви. В этом храме пара в скором времени повенчались, а через год они привезли крестить усыновленного мальчика, того которого Кира нашла. Полная медсестра подсказала молодой женщине, как и что нужно сделать, чтобы усыновление произошло быстрее.

      Конечно, в начале Кире было сложно растить ребенка, но Андрей ей старался помогать во всем. Маленький человечек сделал их семью настоящей. Алевтина с Клавдией с такой радостью принимали молодежь и нянчились с малышом, что супруги стали приезжать к ним чаше, чем родственники Клавдии Федотовны. Андрей помогал бабулькам там, где требовались мужские руки, а старушки обожали и обхаживали Киру и мальчугана. По воскресеньям вся компания старалась посещать службы в храме и слушать проповеди батюшки Александра. После похода в церковь даже Алевтине как-то лучше спалось. Настоятель, который стал крестным отцом приемного сына Андрея, давал дельные советы, да и просто душевно общался с молодой парой. Как-то после очередной поездки в храм, женщина почувствовала, что ей очень хочется соленого.

– Странно, – подумала она, – я же не могла забеременеть? – но на всякий случай Кира купила два теста в аптеке. Через час она уже звонила мужу:

– Андрей, ты не поверишь, две полоски, – жена смеялась и кричала в трубку. До мужа сначала не дошло, он только понял, что с женой все хорошо.

– Да что случилось? У тебя все в порядке, может мне приехать? Какие полоски? – переспросил Андрей.

– Не надо приезжать, милый, я тебе вечером тест покажу, у нас, наверное, скоро будет еще ребенок. Я беременна. Это чудо какое-то, – жена и плакала, и смеялась сразу. Андрей не сразу понял даже, что жена уже отключилась от разговора. Он продолжал держать телефон у уха, потому что, был ошарашен и рад. – Надо-же, как бывает, – думал он, – началось то все с фарфоровой игрушки, а ведь я мог и не найти эту куклу, зарытую в сарае…

Эпилог

Раритетная фарфоровая кукла, возможно, до сих пор, продолжает смотреть на происходящее вокруг удивленным и грустным взглядом через стекло музейной витрины. Была ли она виновата в том, что беременная женщина, ушла под тонкий лед и утонула, или что партизаны взорвали машину с фашистами, или в том, что мать с младенцем угорели зимой в избе из-за вороньего гнезда в трубе, а потом безутешный вдовец замерз на могиле родных? Может дело было и не в кукле вовсе, и никакого проклятья не было? Но события, которые происходили, действительно, можно считать необычными.

Оглавление

Предисловие

  ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

  Глава первая

  Глава вторая

  Глава третья

  Глава четвертая

  Глава пятая

  Глава шестая

  Глава седьмая

  ЧАСТЬ ВТОРАЯ

  Глава первая

  Глава вторая

  Глава третья

  Глава четвертая

  ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

  Глава первая

  Глава вторая

  Глава третья

  Глава четвертая

  Глава пятая

  ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

  Глава первая

  Глава вторая

  Глава третья

  Глава четвертая

  Глава пятая

  ЧАСТЬ ПЯТАЯ

  Глава первая

  Глава вторая

  Глава третья

  Глава четвертая

  Глава пятая

Эпилог