По уши в земле [Олег Трегубов] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Олег Трегубов По уши в земле

Глава 1

Я взял слегка помятый согнутый пополам лист бумаги, который только что передал мне профессор, аккуратно развернул его и быстро пробежал глазами по тексту. Затем вновь посмотрел на сидящего передо мной мужчину, покачал головой и спросил:

– И что получается, я должен добыть все эти артефакты?

– Все до единого, – кивнул тот и развёл руками. – Другого выхода нет. Ты ведь хочешь вернуться обратно на свою планету, или так и собираешься весь остаток жизни провести в теле этого человека?

– Хочу, – коротко ответил я и снова обратился к записям.

Конечно, я уже мог вполне сносно читать – научился за минувшие восемь месяцев, тем более хозяин этого спрятанного от посторонних глаз высоко в горах дома специально для меня составил список необходимых предметов не на своём родном немецком, а на английском языке. Но всё же некоторые слова были непонятны мне. Например, шляпа Наполеона. Что это означает: название шляпы или имя человека, которому она принадлежала? Или совсем уж странное слово «тамплиеры». Ерунда какая-то. Но раз он написал эти слова, значит, они не вымышленные, а действительно существуют или существовали в прошлом.

Всего в списке было двенадцать пунктов, и в каждом из них текст заканчивался какими-то цифрами. То, что это цифры, я к настоящему времени тоже знал, только не понимал, какой смысл заложен в них именно здесь. Поэтому следующий мой вопрос был такой:

– А что означают эти цифры?

Во взгляде профессора – мужчины средних лет с густыми тёмными волосами и доброжелательной улыбкой – читались пытливый ум и накопленные за годы изысканий и экспериментов знания. У него был спокойный умиротворяющий голос и говорил он с таким видом, будто пытался донести простые истины до нерадивого студента.

– Каждая цифра – это какой-то определённый год, в который ты должен будешь отправиться на поиски артефактов.

Я вздохнул, поскольку всё это казалось каким-то совершенно нереальным, и прислушался к завыванию ветра за окном. Было такое чувство, что он вздыхал вместе со мной. Только вот из-за чего? Возможно, ветер просто сочувствовал мне, но у меня закралась мысль, что вздыхал он лишь по одной простой причине: хотел, чтобы я как можно скорее покинул его высокогорное царство. На протяжении многих тысячелетий он единолично правил здесь и наверняка ему пришлось не по нраву появление в его владениях незнакомца.

– Причём ты будешь добывать их поочерёдно, – продолжил рассказчик, прервав мои размышления. – И для этого тебе надо будет отправиться в прошлое двенадцать раз – отдельно за каждым предметом. Понимаю, насколько тебе придётся тяжело, и буду с тобой предельно откровенен: даже я не знаю, пройдёт ли всё в точности так, как и задумано. Допускаю, что при перемещении во времени может произойти какой-нибудь сбой. Но это единственный выход из сложившейся ситуации.

Слушая профессора, я лишь недоверчиво покачивал головой, что было вполне естественно, учитывая всё вышесказанное. К тому же я совсем недавно познакомился с этим человеком и знал о нём лишь по рассказам его дочери. Но так как она хорошо отнеслась ко мне и помогла, то, наверное, можно было рассчитывать и на помощь её отца. Да и прав он был: не оставаться же мне до самой смерти в человеческом теле. Так что попытаться стоило.

– А теперь давай-ка я тебе подробно расскажу о каждом из этих двенадцати артефактов и о том, какую силу можно обрести, собрав их вместе.

Я кивнул и приготовился слушать.

Так, стоп! Что-то я забегаю вперёд. Конечно, на пути меня ожидает огромное количество тяжких испытаний, но и до встречи с профессором за те восемь месяцев, что я провёл на Земле, мне пришлось пережить немало. Так что считаю, что следует рассказать всё с самого начала.

Моё имя Сэйлак. Родился я на далёкой планете под названием Тарнериус, путь на которую в настоящее время мне категорически заказан, как бы ни хотелось мне вернуться обратно. Эх, если бы вы только знали, насколько она прекрасна, и я чуть позже обязательно расскажу о ней. Пока же не буду отвлекаться. Мы прибыли сюда с разведывательной миссией, поскольку эта планета – одна из немногих известных нам планет с существующей формой жизни. К сожалению, при подлёте к ней наш космический корабль потерпел крушение и весь экипаж погиб. Только вот я каким-то непонятным образом оказался в теле землянина. Так что зовут меня теперь не Сэйлак, а Боб Сандерс. И это сейчас я уже освоился и могу спокойно говорить обо всём случившемся, но поначалу привыкнуть мне было совсем непросто!

***

За восемь месяцев до этого.

Я медленно открыл глаза и с удивлением уставился на что-то белое, не имея в голове совершенно никаких мыслей. И лишь только спустя несколько секунд, когда сознание решило последовать моему примеру и тоже проснулось, мне стало ясно, что смотрю я на белый потолок и при этом лежу на спине. Странное, конечно, чувство, когда просыпаешься неизвестно где и не помнишь, как здесь оказался.

Я повернул голову и огляделся. Комната, в которой я находился, была просторной, светлой и чем-то напомнила мне больничную палату. Только она всё же отличалась от тех палат, что я привык видеть раньше. И тут мой взгляд остановился на каком-то существе. Кто-то в белом халате стоял спиной ко мне и возился с каким-то прибором. У него было две руки, две ноги, как, впрочем, и у меня, только вот голову покрывала густая растительность. Раньше я такого не видел. Да ещё и кожа была какого-то странного цвета: совсем светлая, почти белая.

Что происходит? Это явно житель другой планеты, поскольку у нас кожа светло-зелёная. И тут я всё вспомнил. Мы уже почти подлетели к тому месту, откуда был послан сигнал, и внезапно с нашим кораблём что-то произошло. Да, точно! Мы упали на поверхность планеты, и самое последнее моё воспоминание о том, как я прощаюсь с жизнью перед моментом столкновения. Выходит, мне каким-то чудом удалось выжить, и обитатели планеты подобрали меня.

Земляне! Это незнакомое прежде слово внезапно пришло мне на ум. Только теперь я почему-то знал, что жители этой планеты именно так и называются, а сама она носит название «Земля». Интересно, что они собираются со мной делать? Очень надеюсь на то, что они всё же мирные и просто лечат меня после падения, а не будут исследовать, словно какое-то подопытное животное. И ещё хотелось бы знать, где сейчас находятся остальные члены экипажа. Живы ли они вообще или погибли?

И тут я перевёл взгляд на свои руки, да так и ахнул от изумления. Ну а как было не ахнуть, если мои руки отчего-то стали точно такого же цвета, как и у того землянина в белом халате? Необходимо было понять, что происходит, только вот подумать об этом я не успел. По всей видимости, мой возглас привлёк внимание незнакомца и он обернулся.

Я с удивлением и в то же время с большим интересом принялся разглядывать его лицо. Да, они и в самом деле очень похожи на нас. Тоже два глаза, рот, нос. Правда, уши какие-то странные, торчат в стороны, как будто локаторы. Да и эта растительность в самом верху головы, а ещё вокруг рта. Для чего она им понадобилась? Представляю, как неудобно таскать её на себе.

– Очнулись? – спросил он. – Вы как себя чувствуете?

Я хотел ответить ему, и даже открыл рот, но мне удалось издать только лишь какое-то нечленораздельное мычание. Речевой аппарат вёл себя так, словно отказывался подчиняться своему хозяину.

– Не можете говорить? Наверное, у Вас в горле пересохло. Надо попить воды.

Он засуетился, подошёл к тумбочке, налил воду из графина в кружку и принёс её мне. Всё происходящее казалось таким странным. Взять хотя бы названия предметов, которые я откуда-то знал, хотя прежде они были незнакомы мне.

После того как я сделал несколько глотков из кружки, сухость в горле исчезла, да и думаться стало намного легче. Теперь я начал что-то соображать. Человек в белом халате говорил на своём языке, а я между тем прекрасно его понял. Это и показалось мне странным. Ведь ясно же, что их язык отличается от нашего. Почему же тогда у меня присутствует твёрдая уверенность в том, что я знаю этот язык с самого рождения? Я ещё раз взглянул на свои руки, и тут меня словно током ударило. Да ведь я оказался в теле землянина! Но как? Почему?

– Ну что, Вам полегчало? – прозвучал всё тот же голос. – Теперь можете говорить?

Я прислушался к внутренним ощущениям, собрался с духом и попробовал озвучить свои мысли. И у меня это получилось!

– Могу ли я увидеть своё отражение?

– Отражение? – удивился мужчина. – Вы хотите посмотреть на себя в зеркало? Да, конечно, вон оно висит над умывальником. Если чувствуете себя лучше, давайте я помогу Вам подняться.

Он сделал несколько шагов вперёд и приблизился к кровати, на которой я лежал. А я попробовал пошевелить ногами, затем сдвинул их в сторону и сел. Надеясь на то, что всё же не упаду, я попытался встать, и мне удалось это сделать даже без посторонней помощи. Тогда я медленно подошёл к зеркалу, да так и застыл, глядя на своё отражение. На меня смотрел ещё один землянин. И каким бы невероятным это ни казалось, у меня уже не оставалось ни малейших сомнений в том, что это я и есть, и отражающееся в зеркале тело принадлежит мне.

В отличие от мужчины в белом халате, волосы у меня были светлые. А вот растительность на лице отсутствовала, что меня даже немного обрадовало, поскольку я так и не понял, для чего она нужна вокруг рта. Мои глаза тоже отличались от глаз мужчины, который внимательно за мной наблюдал. У него они были тёмно-коричневого цвета, а у меня голубые. А вот с весом у человека, в чьём теле я сейчас находился, судя по всему, были серьёзные проблемы. Я разглядывал круглые щёки и выпирающий живот, и лишь покачивал головой.

– Вы хотели посмотреть, есть ли у Вас синяки или ссадины? Не волнуйтесь, мы не нашли на Вашем теле ни единой царапины.

А я вдруг почувствовал некоторую слабость и решил снова занять лежачее положение. Вернувшись обратно, я устроился на кровати и спросил:

– Кто Вы?

– Доктор, – ответил мужчина.

– А где я нахожусь? И что со мной случилось?

– Вы разве ничего не помните?

Я пожал плечами, посчитав, что такого ответа будет вполне достаточно.

– Вы находитесь в центральной больнице города Литл-Рок, штат Арканзас. Вас доставили к нам без сознания уже больше суток тому назад. Как мне сказали, на Вашу ферму упал учебный летательный аппарат с военного испытательного полигона.

Я недоумённо посмотрел на него и спросил:

– Я не понимаю, что значит на мою ферму? И что ещё за учебный летательный аппарат?

– На Вашу ферму, – пожав плечами, повторил доктор. – Вас зовут Боб Сандерс, и у Вас есть ферма в окрестностях Литл-Рока.

Но тут он смутился и сам себя поправил:

– Вернее, была. Теперь уже нет, поскольку тот аппарат военных при падении уничтожил её. Странно только, почему Вы потеряли сознание, да ещё так надолго. Я слышал, что в тот момент Вы находились в амбаре, который не пострадал.

Всё, что говорил этот землянин, казалось таким нелепым. Хотелось, конечно, подробнее расспросить его обо всём. Но он пока ещё не ответил на второй вопрос, поэтому я повторил его:

– Можете объяснить, что ещё за учебный летательный аппарат такой?

– Ну, этого я не знаю, какой-то секретный, военный, – развёл руками доктор.

А вот дальше он повёл себя довольно странным образом. Сначала быстро взглянул на дверь, затем снова посмотрел на меня и заговорщически прошептал:

– Только поговаривают, что никакой это был не учебный летательный аппарат с военного испытательного полигона, а самая настоящая летающая тарелка внеземного происхождения. И что вроде как оттуда вытащили несколько мёртвых тел инопланетян. Неужели это правда? Скажите, Вы видели пришельцев?

Я ничего не ответил доктору, поскольку его слова заставили меня задуматься.

– А что, если Вы как раз из-за этого и потеряли сознание? – предположил он. – Лично я вполне допускаю, что Ваш организм мог отреагировать на незнакомое явление в виде пришельцев именно таким образом. Надо же, как этот случай похож на тот, что произошёл в 1947 году под Розуэллом. Я уверен, что сорок лет назад тоже была летающая тарелка, хоть всем и сказали, что упал метеозонд.

Слушая предположения доктора, я постепенно формировал свою картину произошедшего. Скорее всего, наш корабль упал на ферму, и в момент удара моё сознание каким-то образом перенеслось в тело фермера Боба Сандерса, который стал свидетелем этого падения. Но тут доктор ещё раз посмотрел на дверь, затем приблизился ко мне и быстро произнёс ещё более тихим шёпотом:

– Лучше соглашайтесь с версией об упавшем учебном летательном аппарате, иначе проблем не оберётесь. В коридоре ждёт агент Федерального бюро расследований, а так как Вы пришли в себя, я должен сообщить ему об этом.

Сказав это, доктор выпрямился, кивнул мне и направился к двери. Но перед тем как выйти в коридор, он обернулся и добавил:

– Не забудьте: ни слова о летающей тарелке.

Не прошло и двух минут после его ухода, как в палату вошёл мужчина в строгом костюме с серьёзным лицом и таким холодным взглядом, что им запросто можно было замораживать воду. Закрыв дверь, он некоторое время внимательно смотрел на меня, а затем произнёс:

– Специальный агент ФБР Джон Тёрнер.

И глядя на этого человека, мне в голову пришла мысль, что ничего хорошего от него ждать не стоит.

Но всё-таки я опять рассказываю не с самого начала. Для полноты картины необходимо поведать о событиях, предшествующих моему попаданию в тело землянина, да и вообще на Землю. А произошли те события на моей родной планете, поэтому именно оттуда я и начну своё повествование.

Глава 2

Я абсолютно точно уверен, что Тарнериус – самая прекрасная планета во всём бескрайнем космическом пространстве, во всяком случае, среди известных нам планет. И если вдруг отыщется однажды во вселенной та, что сможет сравниться с ней по красоте, я всё равно останусь при своём мнении, поскольку нет ничего краше, чем родной дом, коим приходится мне милый моему сердцу Тарнериус.

С самого раннего детства мне казалось, что я живу в центре вселенной, а весь остальной мир крутится вокруг нас. Но когда через какое-то время я узнал, что это не так и на самом деле наша планета вертится вокруг яркой звезды, а не наоборот, во мне как будто открылись тайные двери, распахнув свои объятия навстречу новым знаниям о космосе. И с тех пор он стал моей второй любовью после Тарнериуса. Я бы даже сказал, не просто любовью, а самой настоящей страстью, а может и наркотиком. Мой организм ежедневно требовал новую дозу информации об окружающем нашу планету мире и не успокаивался, пока не получал её. И с каждым днём ему требовалось всё больше и больше знаний, а я не противился его прихотям, поскольку мне и самому было интересно это.

Вероятно, тяга к изучению вселенной и желание покинуть поверхность планеты для того, чтобы отправиться в дальнее плавание по волнам бескрайнего космического океана, передались мне от моего отца. Всю свою жизнь я безмерно гордился им, ведь он летал на самом настоящем космическом корабле. По крайней мере, так я думал в детстве. Позже я узнал, что это был не космический корабль в полном смысле этого слова, а всего лишь челнок, совершающий регулярные рейсы на один из спутников Тарнериуса, на котором у нас шло строительство оборонительной базы. Причём летал отец не как пилот, а в качестве инженера-техника. Но это не изменило моего отношения к нему, и я продолжал гордиться им, как и прежде.

Несмотря на то, что мы постоянно развивали и усовершенствовали технологии и оружие, а также строили оборонительные базы на спутниках, которых у Тарнериуса было четыре, нападать на нас, по сути, было некому. К тому времени наши учёные уже смогли охватить своим вниманием довольно приличные расстояния в космосе, используя мощнейшие телескопы и другие приспособления, а также отправляя корабли в дальние экспедиции, но пока не обнаружили каких-либо признаков враждебности. Но несколько планет, на которых развивалась жизнь, мы всё-таки смогли найти, причём на две из них даже приземлялись, но разумных существ не встретили, только растения. Другие изучали пока только визуально с кораблей, поскольку если жизнь там всё-таки существовала, нельзя было допустить, чтобы обитатели тех планет приняли наши исследовательские экспедиции за агрессию. Стоит ли говорить, как я мечтал в детстве, да и в зрелом возрасте, стать участником одной из таких экспедиций? И отец поддерживал мои устремления.

– Молодец, сынок! – говорил он, хлопая меня по плечу. – Вот пойдёшь по моим стопам, начнёшь летать на космических кораблях, и однажды тебя обязательно отберут в состав одной из экспедиций. Я верю в тебя и точно знаю, что рано или поздно твоя мечта осуществится. И я жду не дождусь, когда мы с матерью сможем разделить с тобой радость от достигнутой цели.

К сожалению, отец – мой герой и пример для подражания – так и не смог дождаться этого дня. Во время одного из обычных полётов челнока к спутнику Тарнериуса случилось страшное. Теперь уже никак не выяснить, что послужило причиной этого, но на челноке произошёл взрыв и он был полностью уничтожен вместе с командой и пассажирами. Всего в том полёте погибло более двухсот тарнов, а именно так назывались обитатели Тарнериуса. Погиб тогда и мой отец, что стало для нас с мамой невосполнимой утратой.

Естественно, теперь я просто не мог не пойти по стопам отца, тем более сам этого хотел. Вернее, изначально я хотел стать пилотом, но после случившейся трагедии мои желания несколько изменились, и я начал обучаться на инженера-техника. Учиться мне нравилось, и с первого дня я с головой погрузился в образовательный процесс, досконально изучая все материалы, которые нам давали. И не только их. В свободное от занятий время я выискивал и буквально проглатывал дополнительные материалы, впитывая в себя собранную в них информацию, словно губка. Я хотел стать лучшим учеником на курсе, но не для галочки, а чтобы в случае какой-либо поломки, которая могла произойти в космосе, суметь взять себя в руки и справиться с любыми трудностями.

В итоге так и вышло, и обучение я закончил с отличием. Теперь и меня, как прежде моего отца, стали называть инженером-техником. Я уверен, что если бы он был жив, то обязательно гордился бы мною. Правда, главная моя мечта отправиться в дальнюю космическую экспедицию пока продолжала оставаться только лишь мечтой, поскольку после выпуска я получил назначение на челнок, который совершал полёты на тот же самый спутник Тарнериуса, на который летал и мой отец. Нет, поначалу-то, конечно, меня это порадовало, ведь я шёл по тому же пути, что и он. Хотя я всё-таки надеялся шагнуть дальше и со временем пересесть на большой космический корабль. Только шли годы, я всё так же летал на челноке, и надежда на исполнение моей мечты постепенно угасала.

Но как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Во время одного из полётов перед самой посадкой на космодром оборонительной базы произошло чрезвычайное происшествие: у нашего челнока отказало всё оборудование. Для всех это стало полной неожиданностью, и членов экипажа охватила паника. Мы стремительно приближались к поверхности спутника, не имея ни малейшей возможности сбросить скорость, и обязательно бы врезались и все погибли от взрыва. Примерно так погиб и мой отец, только его челнок взорвался прямо в космосе. Но не зря я учился на инженера-техника, и к тому же закончил обучение с отличием. Несмотря на то, что это была первая нештатная ситуация в моей жизни, да притом ещё какая, морально и физически я был готов к ней. Моментально взяв себя в руки, я приступил к решительным действиям, быстро обнаружил причину неисправности, устранил её и тем самым спас жизни очень многим тарнам. Можно сказать, что это был мой звёздный час.

С тех пор я стал самой настоящей знаменитостью и мой подвиг, хотя я считал свои действия лишь профессиональной обязанностью любого инженера-техника, начали ставить в пример, и даже включили разбор той поломки в процесс обучения. Но больше всего меня порадовало то, что моя мечта отправиться в экспедицию стала приобретать свои очертания. Да, пока я продолжал летать на челноке, но меня включили в состав подготовительной группы для следующего полёта на одну из планет. И хотя она была более-менее изучена – предыдущие экспедиции уже высаживались на ней, не обнаружив при этом каких-то разумных существ, только растения и мелкую живность, я радовался и такой возможности. Во всяком случае, это было лучше, чем совершать одни и те же рейсы на спутник, к тому же после первой экспедиции меня могли отправить и в следующую, но уже на другую планету. Но вскоре меня ждал такой сюрприз, благодаря которому я понял, что моей мечте суждено сбыться не абы как, а на полную катушку.

В один из дней я получил приглашение в Управление космическими полётами к самому командующему. Это казалось настолько невероятным, что простого инженера-техника вызвали к такому большому тарну, что я терялся в догадках о причинах моего приглашения. Тогда я ещё не знал, что этому событию суждено было стать поворотным в моей жизни и полностью изменить её.

Помимо меня на встрече у командующего – мудрого и опытного руководителя мощной организации, который ежедневно принимал наиважнейшие для Тарнериуса и всех его обитателей решения – присутствовали ещё трое. Он одарил каждого из нас своим внимательным и словно пронизывающим насквозь взглядом, от которого появлялось чувство, что этот могущественный тарн знает о тебе абсолютно всё, и произнёс:

– Вы находитесь здесь, потому что мы отобрали лучших из лучших, учитывая ваш опыт, рекомендации из училища и личные заслуги каждого из вас при выходе из нештатных ситуаций. Всё это, а также умение слаженно работать в команде, пригодится вам в самом ближайшем будущем. С этого момента вы являетесь членами одного экипажа, и для начала я представлю вас друг другу.

Он указал на тарна, который сидел слева от меня, и сказал:

– Это Малнус – первый пилот и командир корабля.

Тот кивнул.

– Его помощник и второй пилот Крейн, – продолжил командующий.

Затем очередь дошла и до меня.

– Инженер-техник Сэйлак. Тот самый, что недавно предотвратил аварию челнока. Вы наверняка слышали о нём.

Я посмотрел на остальных и улыбнулся.

– И ещё один инженер-техник Мирэк, – указал командующий на четвёртого члена экипажа. – Как видите, и у пилотов, и у инженеров-техников есть дублёры, так что если с одним что-нибудь случится, второй сможет его заменить.

Он замолчал, и тогда руку поднял наш новый командир корабля.

– Есть вопросы? – спросил его командующий.

– Да, – кивнул Малнус. – Куда мы полетим?

– Ваш космический корабль отправится в дальнюю экспедицию на третью от звезды планету.

После ответа командующего в комнате повисла звенящая тишина. Лично для меня, хотя я уверен, что и для всех остальных тоже, это стало ошеломительной новостью. Но чтобы понять, почему мы так отреагировали, пожалуй, следует объяснить, чего же особенного в этой планете, которую так и называли – третья от звезды.

По сравнению с другими известными нам планетами, на которых существовала жизнь, эту обнаружили относительно недавно. Она находится на огромном расстоянии от Тарнериуса, и путь до неё занимает довольно много времени. Первая отправленная туда экспедиция была визуальной, то есть без посадки, но и она дала поразительные результаты. Выяснилось, что на той планете развивается самая настоящая цивилизация, и населяющие её особи даже поднимаются в воздух с помощью древних по сравнению с нашими технологиями аппаратов, хотя и не очень высоко. Следом за первой мы отправили туда вторую экспедицию. Только вот наш космический корабль из того полёта так и не вернулся. Забегая вперёд, скажу, что именно он разбился недалеко от городка Розуэлл. Только мы, находясь на Тарнериусе, не могли этого знать, и на протяжении длительного времени терялись в догадках, куда же он подевался. Это было незадолго до моего рождения. После некоторого перерыва мы ещё пару раз отправляли туда экспедиции. В результате выяснилось, что обитатели третьей от звезды планеты уже начали осваивать космос. Правда, мы пока не понимали, как они воспримут наше появление и сильное ли у них оружие, так что на контакт не шли, отдавая до поры до времени предпочтение наблюдению со стороны.

Таким образом, я считал, что отправиться в эту имеющую огромное значение для всех тарнов дальнюю экспедицию – самый что ни на есть подарок судьбы, и не мог поверить, что он достался именно мне. И судя по восторженно-счастливым лицам остальных членов экипажа, они тоже ещё не до конца верили в это.

– Но вы должны понимать, что это не обычная исследовательская экспедиция, – добавил командующий. – Предстоящая экспедиция будет носить спасательный характер.

А вот это уже было интересно. Кого и от чего нам предстояло спасти? Конечно, кое-какие догадки у меня имелись, и вскоре именно они и были озвучены.

– Дело в том, что недавно мы получили сигнал на частоте нашего пропавшего много лет назад корабля. И не просто сигнал. Они просят о помощи. И если вам удастся спасти экипаж и вернуться обратно, вы станете самыми настоящими героями для всех жителей Тарнериуса. Думаю, что этот полёт будет сопряжён с большим количеством опасностей, поэтому прежде чем отправить вас туда, считаю необходимым узнать, все ли согласны лететь? Если кто-то откажется, мы заменим его. Что скажете?

Только этот вопрос был явно риторическим. Не нашлось ещё на Тарнериусе таких дураков, которые отказались бы от этого невероятного приключения. Вот и мы все согласились в едином порыве. Правда, как показало время, это было крайне опрометчиво с нашей стороны, но в тот момент нас буквально распирала гордость, желание помочь экипажу пропавшего корабля, а самое главное, радость от представившейся возможности отправиться туда, куда остальные обитатели Тарнериуса могли полететь разве что только во сне или в своих мечтах.

В отличие от плановых экспедиций, подготовка к этой не заняла много времени. По большому счёту, в распоряжении Управления космическими полётами всегда имелись в наличии готовые к экспедициям корабли, в том числе и на дальние расстояния. Основные подготовительные мероприятия были направлены на проверку наших знаний по всем системам корабля, на котором нам предстояло отправиться в путь. Мы совершили несколько учебных полётов, особо не удаляясь от Тарнериуса, затем нам провели предполётный инструктаж и, наконец, наша спасательная экспедиция на третью от звезды планету стартовала.

Поначалу всех нас охватило воодушевление от нашего полёта. Мы много разговаривали и вскоре хорошо узнали друг друга. Также на корабле имелся приличный запас книг, и я радовался возможности читать столько, сколько захочется, не оглядываясь на время. Как раз его-то у нас было в избытке. Но когда половина пути была позади, все темы с членами экипажа разложены по полочкам, что и разговаривать больше не хотелось, а большинство книг прочитано, стало по-настоящему скучно. И только осознание того, что моя мечта становится реальностью, спасало меня от уныния. Так что когда третья от звезды планета появилась в пределах видимости, и командир корабля сообщил, что скоро мы достигнем конечной точки нашего маршрута, радости моей не было границ. Впрочем, судя по лицам экипажа, они испытывали те же самые чувства. За время полёта мы сблизились, и каждый из них стал для меня как родной.

У нас имелись конкретные координаты, откуда с поверхности планеты был послан сигнал, поэтому именно туда мы сейчас и направлялись. Для начала необходимо было установить визуальный контакт с кораблём, пропавшим много лет назад, или хотя бы обнаружить его обломки в случае, если он потерпел крушение. Второй вариант был наиболее вероятен, поскольку иначе экипаж нашёл бы возможность вернуться. Впрочем, могло быть более сотни причин, почему им не удалось сделать это.

– Сколько же воды на этой планете! – восхищённо произнёс я, хотя и видел раньше снимки её поверхности, сделанные во время предыдущих экспедиций.

– Да уж, этого добра здесь хватает, – отозвался Малнус, продолжая контролировать снижение нашего корабля.

Мы стремительно приближались к поверхности планеты, и когда под нами оказались горы, замедлились, а вскоре так вообще зависли в воздухе.

– Откуда-то отсюда и был послан сигнал, – сказал второй пилот Крейн.

Я принялся внимательно вглядываться в место, где предположительно мог находиться пропавший корабль, и внезапно увидел, как на поверхности планеты вспыхнул какой-то яркий луч жёлтого цвета, направленный в нашу сторону. В следующий миг нас как следует тряхнуло, все системы на корабле вырубились и он начал падать.

– Мы атакованы! – воскликнул командир корабля и повернулся ко мне. – Давай, Сэйлак, ремонтируй, как тогда челнок! И побыстрее, иначе мы скоро упадём!

Я и ещё один инженер-техник бросились выявлять причину поломки, но нам обоим было понятно, что быстро её обнаружить не удастся. А как раз времени-то нам сейчас катастрофически не хватало. Но внезапно системы ожили, и корабль резко рванул в сторону, что стало для всех нас полной неожиданностью. Причём рванул сам, поскольку мы ему такой команды не давали. А когда Малнус попытался остановить его, корабль не послушался.

– Что ты сделал?! – воскликнул он, обращаясь ко мне.

– Ничего не успел сделать! – отозвался я. – Похоже, где-то что-то замкнуло!

– Так ищи скорее, мы ведь скоро упадём!

К сожалению, командир корабля был прав. Под нами пронеслась суша, а затем началась бескрайняя вода. Это было удивительное зрелище, ведь на поверхности Тарнериуса такого количества воды не было, и одновременно страшное, поскольку корабль стремительно снижался. Мне в голову даже пришла мысль, что лучше уж упасть в воду, чем удариться о твёрдую поверхность планеты. Но тут же я подумал, что мы в любом случае разобьёмся, и продолжил искать неисправность.

– Под нами снова суша! – воскликнул Малнус через некоторое время. – Мы уже совсем низко и скоро упадём! Приготовьтесь к удару!

Я не мог поверить в происходящее, ведь не об этом я мечтал всю свою жизнь. Правда, командир корабля говорил, что скорость гасится и шансы выжить, хоть и совсем мизерные, всё же есть. Но все мы прекрасно понимали, что таким образом он просто успокаивает остальных членов экипажа. Естественно, никаких шансов у нас не было, и быть не могло.

Я мысленно начал прощаться с жизнью, так как знал наверняка, что это конец. До столкновения с планетой оставались считанные секунды, и они удивительным образом смогли вместить в себя яркие картинки воспоминаний, начиная с самого детства.

А потом всё вдруг оборвал резкий удар. Остались только тишина и темнота. И пустота.

Глава 3

Но как оказалось, у этого представления, именуемого моей жизнью, был ещё и второй акт. Просто на сцене закрыли шторки, чтобы можно было сменить декорации и актёров, а затем неожиданно распахнули. Только в реальности вместо шторок были мои веки, и когда я открыл глаза, то увидел перед собой белый потолок. Некоторое время я не понимал, что со мной происходит, и где я нахожусь, а потом повернул голову и увидел…

Впрочем, о своей встрече с доктором я уже рассказывал и повторяться не буду. Начну сразу с того момента, когда тот покинул палату, а через минуту вместо него вошёл мужчина в строгом костюме с серьёзным лицом и холодным взглядом, в котором читалась угроза. Хотя больше, пожалуй, в его глазах было интереса. Это был специальный агент Федерального бюро расследований. Вроде бы именно так говорил доктор. Сам же мужчина представился мне агентом ФБР Джоном Тёрнером. Наверное, ФБР – это сокращённое название той организации, в которой он работал. Некоторое время он изучающее разглядывал меня, а затем произнёс:

– Насколько мне известно, Ваше имя Боб Сандерс и Вы владелец фермы, расположенной неподалёку от Литл-Рока. Вы подтверждаете эту информацию?

Я только лишь кивнул, гадая, чего можно ожидать от этого человека. Что-то мне подсказывало, что его визит не принесёт ничего хорошего.

– Я успел в коридоре перекинуться с доктором парой фраз, – продолжил агент. – Так вот, он сообщил мне, будто бы Вы ничего не помните. Это так?

Я опять промолчал и просто пожал плечами. Тогда Джон Тёрнер придвинул стул к моей кровати, сел на него, посмотрел мне прямо в глаза и строго сказал:

– Кивки и пожимания плечами можете приберечь для других, а мне от Вас нужны чёткие ответы голосом на все мои вопросы. Ясно?

– Да, ясно, – тихо ответил я.

– Тогда повторюсь: Вы и вправду ничего не помните?

– К сожалению, ничего, – вздохнул я. – Доктор сообщил мне, что я потерял сознание в амбаре, когда на мой дом с неба рухнул какой-то учебный летательный аппарат с испытательного военного полигона.

Следуя советам всё того же доктора, насчёт летающей тарелки я помалкивал.

– А сам момент падения Вы помните? – спросил мужчина.

– Смутно, – покачал я головой. – Помню только, как на дом что-то упало, и всё.

Судя по всему, врать у меня получалось не очень хорошо. Агент несколько секунд смотрел на меня с подозрением, а затем спросил:

– Как выглядел летательный аппарат?

А откуда я мог это знать, если я его в глаза не видел? Вернее, конечно же, я знал, как выглядел потерпевший крушение космический корабль. Только как описать учебный летательный аппарат, который они, похоже, сами и выдумали? Я уже догадался, что эти люди хотели скрыть появление на Земле представителей внеземной цивилизации. Возможно, чтобы не допустить паники, хотя они могли преследовать и другие цели.

– Честно говоря, я его не разглядел, – ответил я после некоторой заминки.

И тут Джон Тёрнер повёл себя совершенно неожиданным образом. Быстро обернувшись на дверь и убедившись, что она закрыта, он схватил меня за горло, принялся душить и одновременно трясти, а сам в это время говорил со злостью и нескрываемой угрозой в голосе:

– Хватит вешать мне лапшу на уши! Я всё про тебя знаю!

Несмотря на боль и удушье, я не оказывал сопротивления. Очевидно, потому что Тёрнер застал меня врасплох. Вместо этого я удивлённо уставился на оттопыренные уши агента ФБР, вновь прокручивая в голове его слова. Теперь мне стало понятно, почему уши людей так похожи на локаторы. Природа позаботилась о том, чтобы на них можно было вешать лапшу. Только вот для каких целей? Это пока что оставалось для меня загадкой. Ну а Джон Тёрнер между тем продолжал:

– Сейчас же отвечай, откуда ты прилетел к нам? С какой планеты?

И тут я, наконец, перестал думать о его ушах и задумался о смысле только что сказанного. Получается, ему и в самом деле было известно, что я с другой планеты. Но как он мог это узнать, если видел перед собой не меня настоящего, а фермера, в чьём теле я находился? А в следующую секунду скрипнула дверь, и агент тут же отдёрнул руки. Тогда я скосил глаза и увидел на пороге человека в точно таком же костюме, что и у Джона Тёрнера. Тот шагнул вперёд, закрыл за собой дверь и спросил:

– Что здесь происходит?

– А, это ты, Фрэнк, – произнёс Тёрнер, который поначалу даже как-то напрягся, а теперь опять успокоился. – Ну что там? Побеседовал с доктором?

– Да, только он мне ничего нового не сообщил. Самое главное он сказал ещё при тебе, что Сандерс очнулся, но ничего не помнит. Так что у вас случилось? Зачем ты схватил его за горло?

– Мои догадки насчёт фермера оказались верны, – ответил Тёрнер и опять повернулся ко мне. – Это мой напарник – специальный агент Фрэнк Донован. Теперь отвечай на поставленный вопрос. С какой планеты прилетел и что тебе от нас нужно?

Я с сомнением посмотрел на второго агента, затем перевёл взгляд обратно на Тёрнера, потёр горло, которое после сильных рук агента всё ещё болело, и прохрипел:

– Я не понимаю, о чём Вы говорите.

– Всё ты понимаешь, – в голосе Тёрнера опять появилась угроза. – Если не пойдёшь на контакт и не будешь откровенен с нами, то сделаешь хуже только себе. Или если надумаешь убежать от нас.

Он замолчал, ожидая ответа, но я тоже молчал, поскольку ответить мне было нечего.

– Хорошо, я тебе кое-что расскажу, – сказал Джон Тёрнер после небольшой паузы. – Вчера ночью на дом фермера Боба Сандерса упал инопланетный летательный корабль. Хорошо, что в доме на тот момент никого не было, поскольку семья хозяина гостила у своих родственников в соседнем штате. Сам же фермер находился в амбаре, вернее, уже выходил из него, так что падение произошло прямо на его глазах. В результате после всего увиденного он потерял сознание.

Мне было не совсем понятно, почему специальный агент Джон Тёрнер говорил о фермере, как о другом человеке, хотя я находился сейчас как раз в теле фермера. И вообще, откуда он узнал, что я прилетел с другой планеты?

– Всё верно, – кивнув, произнёс я. – Только это был не инопланетный корабль, а учебный летательный аппарат. По крайней мере, именно так сказал мне доктор. К сожалению, сам я не смог разглядеть его в темноте. А когда я осознал, что мой дом полностью разрушен, то рухнул без чувств от такого потрясения.

Но агент будто бы и не услышал моих слов. Подождав, когда я закончу свою короткую речь, он продолжил:

– Когда мы прибыли на место происшествия, то обнаружили среди обломков дома упавшую летающую тарелку, а в ней четыре тела. И это определённо были пришельцы, в этом можно даже не сомневаться. Оказалось, что они очень похожи на людей в том плане, что у них есть две руки, две ноги, голова, туловище. Правда, они примерно на полметра выше нас, на теле у них совершенно отсутствует растительность, а кожа светло-зелёного цвета.

Когда он начал рассказывать о членах экипажа, с которыми я так сблизился за время нашего полёта с Тарнериуса на третью от звезды планету, я насторожился.

– К сожалению, они оказались мёртвыми. Точнее, трое из них.

После этих слов сердце моё замерло и меня охватили грусть и тоска. Как же так? Неужели это правда и они мертвы? Ну а как иначе? Ведь мы с такой силой упали на поверхность планеты. Хотя, стоп! Он сказал, что мертвы только трое?

– Трое? – спросил я агента. – Но ведь Вы говорили, что обнаружили четыре тела.

– Всё верно, – кивнул Тёрнер. – Четвёртый пришелец оказался жив. Правда, без сознания.

Я подумал, что он говорит как раз обо мне. Получается, у меня ещё оставался шанс вернуться обратно в своё тело, раз оно не умерло. И хотя мне было совершенно непонятно, как это сделать, я всё-таки обрадовался этой новости. Немного подумав, я спросил:

– И что вы с ним сделали?

– Отвезли к нам. Некоторое время пришелец находился без сознания, но недавно очнулся и заговорил с нами.

– Очнулся? – удивлённо спросил я, поскольку совсем не ожидал, что моё тело может очнуться без моего участия. – И даже заговорил?

Последнее казалось и вовсе чем-то невероятным.

– Да, – кивнул Тёрнер, буквально сверля меня своим внимательным изучающим взглядом. – Как только он пришёл в себя, то удивлённо посмотрел по сторонам и спросил слабым голосом, что с ним случилось.

– А как вы поняли, что он спросил именно это? – никак не мог я взять в толк.

– Ну а как не понять? – усмехнулся агент. – Ведь говорил он на чистом английском языке, как настоящий американец. Мы поинтересовались у него, кто он такой. И знаешь, что этот пришелец нам ответил?

Я молчал, хотя уже начал догадываться, что последует дальше.

– Он сказал, что его зовут Боб Сандерс и что он фермер.

Теперь мне стало понятно, что мы с этим фермером каким-то образом поменялись телами. Оставалось придумать, как сделать так, чтобы вернуть всё обратно на свои места. Но следующие слова Джона Тёрнера полностью перечеркнули все мои надежды на возвращение в собственное тело.

– После этого он испустил дух, – сказал агент. – Части летающей тарелки мы тоже собрали для изучения. Правда, там всё находится в таком плачевном состоянии. И с чем мы в итоге остались? Ни живых пришельцев, ни нормального инопланетного корабля для исследований. Но слова пришельца всё же заставили меня задуматься. Было очень странно, что он говорил на нашем языке. Но самое главное, он никак не мог знать имени Боба Сандерса. Следовательно, сознание фермера каким-то образом оказалось в его теле. Конечно, всё это кажется невероятным, но факты говорят сами за себя. Из чего я сделал вывод, что вы с ним как-то поменялись местами. И тогда мы с напарником отправились в больницу дожидаться, когда ты очнёшься. Но долго ждать не пришлось, и уже час спустя из палаты вышел доктор и сообщил, что ты пришёл в себя, но ничего не помнишь. А поговорив с тобой, я убедился, что мои предположения оказались верны. Ну так что, как тебя зовут на самом деле и с какой планеты прилетел ваш корабль?

Я подумал, что отпираться бессмысленно. Только вот слова доктора никак не давали мне покоя. Он говорил, что у меня могут возникнуть проблемы, если они разнюхают о том, что мне известно об инопланетном корабле. А что же тогда будет со мной теперь, когда они знают, что именно я и прилетел на том корабле? Думаю, что замучают до смерти своими опытами. Этого мне нисколько не хотелось, поэтому я всё же попробовал возразить:

– Вы ошибаетесь на мой счёт. Я и есть фермер Боб Сандерс. Судя по всему, просто произошла какая-то ошибка.

– Нет никакой ошибки, – покачал головой Джон Тёрнер. – Что ж, не хочешь говорить здесь, отвезём тебя к нам в контору. Можешь не сомневаться, там ты точно всё расскажешь. Одевайся!

Он поднялся со стула, взял висевшую на спинке одежду и бросил её на кровать.

– Да поживее! – добавил его напарник Фрэнк Донован. – Мы и так потратили на тебя уйму времени.

Деваться мне было некуда, поэтому я вздохнул и сел на край кровати. Сняв больничную пижаму, я начал надевать на себя одежду фермера, которую дал мне агент, а сам в это время размышлял о том, как же мне поступить. С одной стороны, конечно же, следовало поехать с ними. Наверняка они отвезут меня туда же, куда отвезли наш космический корабль и его экипаж. Но потом я подумал, что в этом нет никакого смысла, ведь весь экипаж погиб, в том числе и моё собственное тело, в которое уже никак не вернуться. Да и корабль разрушен, на нём тоже не улетишь. Что же тогда мне делать? По всему выходило, что мне суждено навсегда остаться в этом теле. А если они начнут проводить опыты и ставить эксперименты? Это мне казалось наиболее вероятным. Нет, с этими людьми точно нельзя никуда ехать. Но в таком случае что предпринять?

– Поторапливайся! – прикрикнул на меня Фрэнк Донован.

Я ещё раз вздохнул и стал одеваться быстрее. А ничего другого мне и не оставалось, поскольку в этой палате даже окон не было, чтобы попытаться сбежать. Вскоре я оделся и поднялся на ноги. Джон Тёрнер подошёл ближе и надел на моё запястье два металлических полукольца, которые со щелчком превратились в одно, вытащить руку из которого не представлялось возможным. Со своей рукойон проделал то же самое, и теперь мы с ним были неразрывно связаны, поскольку эти кольца соединялись друг с другом металлической цепью.

– Всё, теперь в наручниках он точно никуда от нас не денется, – сказал Тёрнер своему напарнику. – Можно идти.

Я ещё раз взглянул в зеркало и увидел в нём толстяка с печально-обречённым выражением лица. Да, именно так я теперь и выглядел, и все мои чувства и переживания были на поверхности. Агенты тоже заметили, что я сдался на их милость, и даже немного расслабились. А я вздохнул, понимая, что теперь мне придётся привыкать к новой реальности, и последовал за ними к выходу из палаты.

В коридоре нам встретился уже знакомый мне доктор. Сначала он хотел что-то сказать, но заметив наручники, не решился сделать это и просто отошёл, пропуская нас. Агенты прошли мимо, даже не взглянув на него, и я вместе с ними, так как они окружили меня с двух сторон. Конечно, во мне ещё теплилась надежда сбежать, и вполне допускаю, что у меня получилось бы сделать это на улице, если бы я не находился на привязи. Да и выпирающий живот фермера, который тот постоянно таскал с собой, словно набитый недельным запасом провизии туристический рюкзак, никак не располагал к быстрому бегу. Физическая подготовка агентов, наоборот, не вызывала у меня никаких сомнений. Вот я и шёл покорно за ними, вернее, рядом с ними, поскольку ничего другого мне не оставалось.

Через какое-то время, пройдя по длинным извилистым больничным коридорам и спустившись по лестнице на первый этаж, мы подошли к выходу из больницы. Но внезапно Джон Тёрнер, к которому я был прикован наручниками, остановился.

– Ты чего? – спросил его собравшийся было открыть дверь Фрэнк Донован. – Что случилось?

– Да там та репортёрша с телевидения.

В нескольких местах дверь была прозрачной, и я, выглянув на улицу, увидел молодую женщину, которая явно чего-то или кого-то ждала.

– Точно, – произнёс агент Донован. – Та самая, которая всё хотела взять интервью у нашего шефа. Келли Харрис, кажется. Интересно, что она здесь делает? Неужели разнюхала про фермера?

– Возможно, она не по нашу душу, – ответил задумчивым голосом Тёрнер. – Если бы репортёры что-нибудь узнали, то здесь наверняка было бы целое столпотворение. Но в любом случае, наручники придётся снять. Если она заметит их, то пристанет с расспросами.

– Думаешь, стоит это делать? – засомневался Донован. – Как бы наш космический гость не надумал сбежать от нас.

– Возьмём его крепко под руки, и ничего не случится, – ответил Тёрнер, а затем отстегнул наручники и убрал их в карман. – Да и куда он сможет убежать в таком теле? Ты посмотри на этого толстяка.

– Да, ты прав, – улыбнулся Донован. – Главное, дойти до машины, а там мы снова пристегнём его наручниками и спокойно доедем до управления.

Агенты взяли меня под руки, открыли дверь, и мы все втроём вышли на улицу. Но там нас ждал большой сюрприз. Оказывается, репортёрша была не одна. Заметив нас, она крикнула:

– Смотрите! Его выводят!

А в следующую секунду откуда ни возьмись появилась целая толпа людей, которая окружила нас со всех сторон. Были там и репортёры с микрофонами, и операторы с телекамерами. Сразу же защёлками фотоаппараты.

– Вот чёрт! – сквозь зубы пробормотал Джон Тёрнер. – Это им, скорее всего, доктор сообщил. Кто же ещё?

– Надо как можно скорее дойти до машины, – таким же напряжённым голосом отозвался его напарник.

Но сделать это было не так-то и просто, поскольку репортёры, предвкушая сенсационный материал, не давали нам прохода. Они наперебой выкрикивали вопросы, которые сливались друг с другом, превращаясь в один сплошной гул. Внезапно раздался звонкий голос Келли Харрис, которая стояла к нам ближе всех:

– Скажите, правда ли, что в окрестностях Литл-Рока упала летающая тарелка, в которой находились пришельцы, а история с учебным летательным аппаратом придумана специально для обывателей?

После этого вопроса остальные репортёры сразу же затихли, ожидая ответа. Тогда Джон Тёрнер, немного подумав, произнёс:

– Нет, это чьи-то бурные фантазии, не имеющие никакого отношения к реальности. Всё, больше никаких комментариев. Теперь дайте нам пройти.

Но толпа не расходилась, а Келли Харрис принялась задавать следующие вопросы:

– Как я понимаю, это и есть тот самый хозяин фермы Боб Сандерс, который стал свидетелем происшествия? Мистер Сандерс, а Вы что скажете по поводу летающей тарелки? Это ведь она разрушила Ваш дом?

Женщина обращалась ко мне, и тут я понял, что это мой шанс. Было очевидно, что ехать с агентами нельзя ни в коем случае, ведь если и существует хоть какой-то способ вернуть всё обратно, то находится он только на свободе. Так что сейчас или никогда. Если промедлить, то потом будет слишком поздно. Поэтому, повинуясь внезапному порыву, я повалился на землю. Но оба агента были достаточно крепкими и не дали мне упасть. Тогда я подогнул ноги, чтобы усилить нагрузку на их руки, и мои действия всё-таки принесли свои плоды. По красным напряжённым лицам агентов было видно, что им совсем непросто удержать меня на весу. Фотоаппараты защёлкали чаще, а со всех сторон опять посыпались вопросы от репортёров.

– Придётся пока отпустить его, – с досадой сказал Джон Тёрнер своему напарнику. – Отойдём в сторону и вызовем подмогу.

Так они и поступили, а когда выбрались из кольца репортёров, Тёрнер достал рацию и начал что-то говорить в неё. Но они продолжали всё так же внимательно следить за мной. Мне же необходимо было срочно что-нибудь предпринять. Немного подумав, я повернулся лицом к больнице и крикнул:

– Сейчас я вам покажу пришельцев! Только отойдите в стороны! Срочно!

А для наглядности ещё указал руками на тех репортёров, которые должны были отойти. И это сработало! Словно по команде они выполнили моё требование и расступились. Правда, совсем немного, но и этого было вполне достаточно для того, чтобы протиснуться к двери, чем я не преминул воспользоваться. Что было сил я бросился обратно к больнице, забежал внутрь и закрыл дверь на замок, повернув его на два оборота. И как раз вовремя, поскольку следом за мной к двери подбежали агенты. Только открыть её они не смогли. Тогда Донован вытащил пистолет, собираясь стрелять то ли в замок, то ли в меня. Но Тёрнер, бросив быстрый взгляд на репортёров, остановил своего напарника. Наверняка подумал, что не хватало ещё устроить стрельбу под прицелом десятка работающих телекамер. И пока они решали, что предпринять, я бросился прочь, намереваясь убежать как можно дальше от этого места.

Когда я свернул за угол, мне встретился санитар с тележкой. Я спросил его о запасном выходе, и когда он указал мне путь, отправился в том направлении. Только вскоре я нашёл другой способ покинуть больницу. Пробегая мимо раскрытого окна, я подумал, что будет гораздо лучше вылезти прямо здесь, ведь у дверей запасного выхода меня могут встретить агенты. Тогда я забрался на высокий подоконник, что оказалось не такой уж простой задачей, учитывая моё нынешнее выпирающее во все стороны телосложение, затем кое-как перекатился через него, свесил ноги вниз и спрыгнул, благо под окном был газон с мягкой травой. Убедившись, что никто не видел моего акробатического кульбита, я пробрался через кусты, нашёл небольшую калитку в заборе и вышел на оживлённую улицу. И только слившись с толпой и отойдя от больницы на значительное расстояние, я понял, что мне удалось скрыться от агентов. Теперь нужно было придумать, что делать дальше.

Глава 4

Да, мне удалось оторваться от преследования, кстати, вполне возможно, что только лишь временно. Наверняка агенты бросят на мои поиски все силы, раз они теперь знают, кто я такой. И почему-то мне казалось, что хоть сейчас я от них и ушёл, но на этом мои проблемы не закончились. Я даже был уверен, что мой тернистый путь через нагромождения неприятностей только начинается. Ну а что я ещё должен был чувствовать, находясь на чужой планете, среди чужих существ и даже в чужом теле, не имея при этом ни малейшего представления о том, как мне вернуться обратно на Тарнериус? Так что перспективы мои выглядели совсем не радужно. Можно сказать, что у меня вообще не было никаких перспектив.

С такими грустными мыслями я свернул с оживлённой улицы, нашёл какой-то сквер и устало опустился на скамейку, поскольку передвигаться в таком грузном теле было совсем непросто, тем более быстрым шагом и на большие расстояния. И только лишь тогда я смог немного успокоиться и посмотреть на себя со стороны, но не на тело фермера, а на своё собственное сознание, и понял, что мне необходима срочная воспитательная беседа, чтобы взять себя в руки. Естественно, функции воспитателя я взял на себя.

Что за уныние, Сэйлак? Что за сопли? Я тебя не узнаю! Ну да, ты оказался совершенно один на чужой планете, корабль разбит, а весь экипаж погиб. Но разве можно считать, что всё кончено, если сам ты ещё жив? И вообще, какая была миссия на третью от звезды планету? Правильно, спасательная! Так чего же сидеть и киснуть? Надо собрать всю волю в кулак и продолжить выполнение поставленной задачи. Ведь смог же ты взять себя в руки в тот раз, когда на челноке вышло из строя всё оборудование, и он начал падать на поверхность спутника. Значит, и сейчас может получиться! Главное, не отчаиваться, а действовать!

После такого воодушевляющего обращения к самому себе я немного взбодрился и начал думать о том, что же мне, собственно говоря, предпринять. И решение не заставило себя ждать. Я должен собрать как можно больше информации о Земле! А в частности, мне необходимо узнать о крушении космического корабля с Тарнериуса во время второй экспедиции. Доктор говорил, что оно произошло в 1947 году под Розуэллом, и случилось это сорок лет назад, естественно, по земному летоисчислению. Вот мне и нужно для начала узнать подробности того происшествия.

Мимо меня как раз шёл какой-то мужчина, и я решил обратиться к нему:

– Вы сможете ответить на мой вопрос?

Тот бросил на меня удивлённо-неприязненный взгляд и хотел пройти дальше, но всё же остановился и поинтересовался:

– Что именно Вы хотели узнать?

– Сорок лет назад под Розуэллом кое-что произошло. Кстати, насколько я понимаю, Розуэлл – это ведь город?

– Ну да, город, – ответил прохожий. – Вернее, небольшой городок к западу от нас.

– Так вот, – продолжил я. – Сорок лет назад там потерпел крушение космический корабль. Вам что-нибудь известно о том случае?

– Конечно, о «Розуэлльском инциденте» 1947 года всем известно, – пожал плечами мужчина. – Если Вы, конечно, об этом говорите. Вы ведь имеете в виду летающую тарелку, а не космический корабль?

Я вспомнил, что и доктор, и агент Тёрнер называли наш упавший космический корабль точно так же, поэтому кивнул и ответил:

– Да-да, именно о летающей тарелке я и спрашиваю.

– Вообще-то по официальной версии это был метеозонд, – усмехнулся мужчина.

– А по неофициальной? – спросил я.

– Вы знаете, я не сторонник всяких там теорий заговора. Если бы на Землю упала настоящая летающая тарелка с пришельцами, то так бы и сказали. Зачем скрывать?

– Ну как зачем? Возможно, чтобы не было паники среди людей.

– Ерунда это всё, – махнул тот рукой. – Наоборот, своими выдуманными тайнами они ещё больше ажиотажа подняли. И вообще, не собираюсь я с Вами спорить на эту тему. У меня ещё дел выше крыши.

Сначала я задумался над его словами, так как не понял, как может быть дел выше крыши. Но поскольку мужчина продолжил двигаться дальше, я его окликнул:

– Подождите!

Тот обернулся и остановился, всем своим видом показывая, что ему этот разговор совсем не по душе.

– А где я могу узнать подробности того происшествия?

Сначала мне показалось, что он ничего не ответит и просто уйдёт, но он всё же ответил:

– В библиотеке, где же ещё. Возьмите подшивки старых газет, там и найдёте всю информацию по интересующей Вас теме. Только должен предупредить, что в газетах правда и домыслы собраны в одну кучу.

– Ничего страшного, – произнёс я, пытаясь изобразить на лице улыбку. – А где мне найти эту библиотеку?

Мужчина начал было объяснять, но затем махнул рукой и сказал:

– Пройдёте прямо вон по той улице пару кварталов, а там спросите дорогу.

– А сами подшивки газет у кого спросить? – поинтересовался я, стараясь собрать как можно больше информации, чтобы потом было проще.

– Вы что, в библиотеке ни разу не были? – удивился прохожий.

– Нет, – коротко ответил я и пожал плечами.

– С луны Вы, что ли, свалились? – покачал тот головой и показал рукой куда-то вверх, продолжая смотреть на меня, словно на какое-то необычное явление.

Я подумал, что такое название носила космическая станция или, возможно, спутник третьей от звезды планеты. Что ж, этот человек был недалёк от истины. Хотя если учесть расстояние отсюда до Тарнериуса, то очень даже далёк. Понятно, что свои мысли я не озвучивал, а только лишь улыбнулся, так как вопрос про луну, скорее всего, был просто шуткой.

– На самом деле, ничего сложного, – начал объяснять мужчина. – Зайдёте в здание библиотеки, покажете библиотекарю документ, она заведёт на Ваше имя карточку, и Вы сможете брать любые книги или газеты. Естественно, не навсегда, а на время.

– Показать документ? – нахмурился я.

– Конечно, без удостоверения личности Вас не смогут записать. А у Вас разве нет с собой документов?

– Нет, к сожалению.

– Тогда придётся сначала зайти домой, иначе ничего не выйдет. Всё, извините, но мне пора.

Он повернулся и стал быстро удаляться от меня, а я приступил к размышлениям. Значит, мне необходимо где-то раздобыть удостоверение личности. Наверное, они имелись у всех обитателей этой планеты. На Тарнериусе каждому тарну при рождении тоже выдавалась специальная корочка, по которой его можно было бы идентифицировать. И что мне теперь делать? Вряд ли удастся раздобыть документ в моём нынешнем положении, да и опасно это. Сейчас вообще нельзя никуда особо высовываться, чтобы не нарваться на агентов Федерального бюро расследований. Судя по всему, Литл-Рок – городок небольшой, и в нём не так просто затеряться.

Впрочем, если не предпринимать вообще никаких действий и оставаться здесь, это тоже не приведёт ни к чему хорошему. Так, чего доброго, агенты опять схватят меня. А вот удастся ли мне сбежать от них ещё раз, большой вопрос. Я даже был уверен, что второго такого шанса мне никто не даст. Поэтому, немного подумав и взвесив все за и против, я всё же решил дойти до библиотеки и на месте посмотреть, что и как. И как только я принял такое решение, сразу же поднялся на ноги и отправился в том направлении, которое указал мне мужчина.

В пути я ещё несколько раз спрашивал прохожих о том, как пройти в библиотеку, и они с удовольствием показывали мне дорогу, из чего я сделал вывод, что люди в большинстве своём не такие уж и злые. Вот бы удалось разведать на Земле как можно больше информации о повадках её обитателей, а затем каким-то образом вернуться на Тарнериус и передать эту информацию другим тарнам. Тогда появилась бы возможность наладить связь между нашими планетами. Это стало бы огромным прорывом в развитии космоса и освоении космического пространства. Именно так – наполовину в мечтах, а наполовину в реальности – я и продолжал двигаться дальше, время от времени уточняя у прохожих, в правильном ли направлении я иду. И вот, наконец, я добрался до здания, на котором рядом с входной дверью висела табличка с надписью «Городская библиотека».

Да, я смог прочитать эту надпись с первого раза, и что самое главное, понять её смысл. А всё потому, что я не просто шёл из одной точки маршрута в другую, а ещё и использовал это время для улучшения своих навыков. В частности, навыков чтения на местном языке. Понимать-то я его понимал, за исключением некоторых слов или фраз, да и говорить мог вполне нормально. А вот с чтением возникли определённые трудности. Я осознал это, когда вышел из сквера на улицу и стал обращать внимание на вывески и таблички. Я пытался прочесть то, что на них было написано, только поначалу мне с большим трудом удавалось сделать это и далеко не с первой попытки. Но вскоре я научился читать без запинки, понимая при этом смысл слов и фраз. Вернее, не научился, а освоил умения фермера, которые передались мне вместе с его телом. Это касалось и чтения, и разговорной речи. К сожалению, каких-то других способностей я у него пока не обнаружил.

Так вот, я подошёл к зданию городской библиотеки, немного постоял перед входом и, собравшись с духом, решительно вошёл внутрь. Там я оказался в просторном вестибюле со скамейками вдоль стен, какими-то стендами и несколькими дверями, одна из которых, как сообщала табличка, вела в читальный зал. Я понял, что мне именно туда и нужно, но тут решимости у меня несколько поубавилось. Точнее даже будет сказать, что она полностью растаяла в воздухе, а может просто застряла на входе в здание. Мне стало немного смешно от мысли, что такой толстяк как я смог пройти в дверь, а вот решимость не смогла. Но радость моя была недолгой и вновь уступила место задумчиво-печальному настроению, поскольку по пути в библиотеку я так и не придумал, как мне без документов получить книги и газеты для изучения.

Несколько раз я порывался войти в читальный зал, но в последний момент меня что-то останавливало. Я знал, что если не получится сразу взять подшивки старых газет, то потом библиотекарь запомнит меня, и тогда сделать это будет гораздо сложнее. А между тем время от времени туда кто-то заходил, а кто-то, наоборот, выходил. Так и не придумав мало-мальски подходящего плана, я отошёл к стене, чтобы не стоять в самом центре вестибюля, и принялся разглядывать стенды. И тут моё внимание привлекла большая яркая афиша, в которой говорилось, что четвёртого и пятого мая 1987 года в актовом зале библиотеки состоится научная конференция с участием большого количества профессоров из различных университетов страны. Поначалу я не придал этому особого значения, и мой взгляд скользнул дальше по стенду, но уже через несколько секунд мне пришлось вернуться к этой весьма своевременно полученной информации.

– Профессор Филлипс? – раздался вдруг позади меня женский голос.

Я обернулся и увидел перед собой женщину, на груди которой висела небольшая табличка. Из надписи на этой табличке следовало, что зовут её Сара Дженкинс, и она является сотрудницей библиотеки. Она смотрела на меня вопросительно, и взгляд её почему-то выражал неудовольствие. Наверное, женщина просто перепутала меня с кем-то. Но она появилась так неожиданно, что я не сразу нашёлся что ответить, а просто протянул:

– Ну…

– Что ну, что ну? – всплеснула она руками, видимо, приняв моё невнятное бормотание за положительный ответ. – Профессор Филлипс, где Вы ходите? Конференция началась уже час назад! Как можно опаздывать в первый же день, когда в нашем распоряжении всего лишь два?

И тут я всё понял. Судя по всему, сейчас было четвёртое мая 1987 года, то есть первый день научной конференции, и меня приняли за одного из её участников. Теперь надо было понять, как это может помочь мне, поэтому я не стал разубеждать Сару Дженкинс в том, что являюсь профессором Филлипсом, а вместо этого просто ждал каких-то слов или действий с её стороны. И вскоре они последовали. Она бесцеремонно взяла меня под руку и повела по вестибюлю, продолжая при этом говорить:

– Конечно, по большому счёту в Вашем опоздании нет ничего страшного. Я всё понимаю, всякое могло случиться, отчего Вы не смогли прийти вовремя. Пока свою речь произносит председатель конференции, а гости начнут выступать со своими докладами позднее.

Я покорно шёл рядом с ней, а сам смотрел по сторонам, наблюдая, как мы удаляемся от читального зала и приближаемся к коридору.

– Там находится дверь, ведущая в актовый зал, – добавила работница библиотеки, словно почувствовав моё волнение.

А волноваться действительно было из-за чего. Мне ни в коем случае нельзя было входить в актовый зал, ведь тогда пришлось бы выступать с докладом от лица профессора Филлипса. И тут у меня в голове возникла одна интересная мысль, которую я тут же озвучил.

– Постойте, мне нужно Вам кое-что сказать, – произнёс я и остановился.

Женщина тоже встала и удивлённо посмотрела на меня.

– Что сказать? – спросила она. – Пойдёмте быстрее, Вы и так уже на час опаздываете.

– Послушайте, я могу выступить с докладом во второй день?

Работница библиотеки нахмурилась и после небольшой паузы ответила:

– Можете, гости будут выступать оба дня. Только я не понимаю, к чему Вы клоните?

– Мне крайне необходимо побыть сегодня в читальном зале и ознакомиться с кое-какой информацией. Просто я в настоящее время занимаюсь важным исследованием, и мне рекомендовали библиотеку Литл-Рока. Здесь есть несколько книг, которые могут быть полезны мне. А если я найду то, что мне нужно, я дополню свой доклад. Поэтому я и хочу сегодня поработать в читальном зале, а уж завтра принять участие в конференции.

Сара Дженкинс некоторое время задумчиво смотрела на меня, и я уже начал опасаться, как бы она ничего не заподозрила. Но вот она улыбнулась и сказала:

– Конечно, поработайте, раз у Вас такое важное дело. Давайте я провожу Вас к библиотекарю, а то ведь Вы не записаны в нашу библиотеку. Попрошу её оказать Вам помощь в подборе материалов.

Она развернулась и направилась к читальному залу, а я быстро произнёс слова благодарности и последовал за ней. Кажется, всё складывалось наилучшим образом, что не могло меня не радовать, и угасшая было надежда на то, что удастся отыскать необходимую информацию по интересующей меня теме, вспыхнула с новой силой.

Читальный зал оказался просторным светлым помещением с большим количеством столов. В основном они пустовали, и лишь за некоторыми из них сидели люди и читали книги, журналы или газеты, время от времени перелистывая страницы. В царившей вокруг тишине эти звуки шелеста казались особенно громкими. Я последовал за Сарой Дженкинс, и вскоре мы остановились возле стоявшего особняком стола, за которым сидела женщина. По табличке у неё на груди я понял, что это и есть библиотекарь. За её спиной находился большой монитор, по которому показывались цветные картинки без звука, и в моей голове всплыло слово «телевизор».

– Миссис Брукс, – обратилась к ней сопровождавшая меня работница библиотеки. – Познакомьтесь, это профессор Филлипс. Завтра он будет зачитывать свой доклад перед остальными участниками научной конференции, а сегодня ему необходимо изучить кое-какие материалы. Помогите ему, пожалуйста, с их подбором.

Я приветливо улыбнулся, и миссис Брукс кивнула мне в ответ, а затем посмотрела на Сару Дженкинс и сказала:

– Да, конечно, можете не беспокоиться.

– Вот и замечательно, тогда я пойду. Профессор Филлипс, я сообщу Вам, когда все участники конференции отправятся на обед.

Она развернулась, пересекла читальный зал и скрылась за дверью.

– Чем я могу помочь? – спросила миссис Брукс. – Какие материалы для Вас подобрать?

– Меня интересует всё, что связано с «Розуэлльским инцидентом» 1947 года, – ответил я, вспомнив, что именно так человек в сквере называл падение космического корабля из второй экспедиции.

– Этим многие интересуются, – кивнула женщина, поднимаясь со своего места. – Спрашивают довольно часто, так что я Вам быстро соберу необходимые материалы. А Вы пока присядьте за свободный стол.

Она скрылась за какой-то дверью, а я сделал так, как она и сказала. Сев за ближайший стол, я приготовился ждать, но женщина вернулась уже через несколько минут и положила передо мной стопку газет. Судя по всему, по этой теме у неё всё было собрано заранее.

– Здесь основные статьи, – сказала она. – Если будут вопросы, обращайтесь.

Я поблагодарил её, и она вернулась на своё место. Ну а я в свою очередь взял в руки верхнюю газету и приступил к изучению материалов. И в результате спустя несколько часов вот что мне удалось узнать:

В начале июля 1947 года недалеко от городка Розуэлл один фермер заметил, что с неба на пастбище его ранчо что-то упало. Когда он добрался до места падения, то обнаружил там какие-то непонятные обломки. Поначалу все стали говорить о летательном объекте внеземного происхождения, но военные быстро опровергли эти слухи, дав официальное заявление, что на самом деле на землю упал метеозонд. Естественно, многие не поверили в это. Скорее всего, части инопланетного корабля и тела пришельцев куда-то спрятали. Восемь лет спустя в штате Невада была создана военная база, которая получила название «Зона 51». Вероятно, там сейчас и находятся все засекреченные объекты.

Ну вот и всё, если очень коротко. Конечно, в газетах были различные версии случившегося, и многие утверждали, что никаких инопланетян на самом деле не существует. Но поскольку я знал правду, то именно эту версию и посчитал единственно верной. И теперь необходимо было придумать, как поступить. Сначала я хотел отправиться в Зону 51 и отыскать потерпевший крушение корабль, но потом решил, что это слишком опасно, так как меня наверняка поймают. Да и бессмысленно, скорее всего, ведь сигнал поступил совсем из другого места. У меня даже закралось подозрение, что в крушении корабля из второй экспедиции виноват тот же самый луч, что вывел из строя оборудование на нашем корабле. И тогда я понял, что именно туда мне и нужно отправиться. Правда, для этого необходимо было узнать координаты того места.

Я попросил у миссис Брукс карты и начал сопоставлять с ними те данные о местонахождении источника сигнала, которые сообщили нам перед полётом на третью от звезды планету. В результате мне удалось переложить их на систему координат, которую использовали земляне, и я всё-таки выяснил, что это за место. Тибет – вот как оно называлось. И судя по тому, что находилось это место в другой части планеты, добраться до него представлялось крайне сложной задачей.

В тот момент мысли в моей голове завертелись, словно вихри, случавшиеся время от времени на Тарнериусе. Как мне добраться до этого злосчастного Тибета, практически ничего не зная о планете, не имея представления о нравах и обычаях населяющих её людей, да ещё и в таком грузном теле, в котором не то что на огромные, но даже и на малые расстояния непросто передвигаться? Мне казалось, что это невозможно, но другого выхода я не видел. Я был абсолютно уверен, что именно в источнике сигнала и находится моё спасение.

Внезапно я что-то уловил боковым зрением, поднял голову, да так и замер. Прямо за спиной библиотекаря на экране телевизора я увидел лицо фермера, в теле которого сейчас находился. Но хуже всего было то, что надпись под фотографией крупными буквами гласила, что я особо опасен. Судя по всему, такие телевизоры были у многих обитателей Земли, так что задача добраться до Тибета, которая и прежде-то казалась непростой, теперь стала вовсе невыполнимой.

Глава 5

Люди в читальном зале продолжали шелестеть страницами, кто-то негромко покашливал, а где-то позади меня что-то уронили на пол, только я, казалось бы, и не замечал ничего, что происходило вокруг. Мой взгляд, а вместе с ним и все мои мысли и чувства были направлены на экран телевизора, на котором показывали то, что могло стать основным препятствием на моём пути в Тибет. Некоторое время я просто смотрел на фотографию фермера Боба Сандерса и надпись «Особо опасен», а затем обратил внимание на текст, написанный ниже. В нём меня представляли главным врагом американского народа, способным не задумываясь убить любого. А тех, кто случайно повстречается со мной, просили незамедлительно позвонить по указанному номеру телефона. Далее следовали какие-то цифры.

Внезапно я почувствовал, что на меня кто-то смотрит, а в следующий миг заметил пристальный взгляд миссис Брукс. Судя по всему, ей показалось странным моё поведение. Сначала она думала, что я смотрю на неё и хочу о чём-то спросить, но затем женщина догадалась, что мой взор направлен куда-то ей за спину, и медленно обернулась. Прошло несколько секунд, которые показались мне вечностью, но вот она снова повернула голову в мою сторону. Только теперь её лицо приобрело совершенно другой оттенок, стало бледным, словно лист бумаги, а в глазах застыл неподдельный ужас. Некоторое время она так и сидела, приоткрыв рот и с испугом глядя на меня, а затем поднялась с места и поспешила к выходу, и пока не вышла за дверь, то и дело оборачивалась. Вероятно, ожидала, что я в любую секунду могу броситься за ней в погоню.

Естественно, я не сделал этого, поскольку никаким преступником не являлся. Мне уже стало понятно, что всё это дело рук агентов Федерального бюро расследований Джона Тёрнера и Фрэнка Донована. Наверняка это они придумали показать меня по телевизору и сообщить людям неправду обо мне, чтобы заставить их бояться. И как я смог убедиться на примере библиотекаря, их задумка сработала. Можно было даже не сомневаться, что она побежала сейчас звонить по тому номеру. Скоро она сообщит о моём местонахождении агентам, и они не заставят себя ждать. И хоть я понимал, что нужно немедленно уходить отсюда, иначе меня схватят и начнут исследовать в своей секретной лаборатории в Зоне 51, но всё произошло так неожиданно и события развивались так стремительно, что я никак не мог взять себя в руки и сосредоточиться на решении проблемы.

Но вот я всё-таки собрался, поднялся из-за стола и направился к выходу, где минуту или две назад скрылась миссис Брукс. Немного приоткрыв дверь, я осторожно выглянул в коридор, но только женщины нигде не было видно. Тогда я покинул читальный зал, и собрался было уже пересечь вестибюль и выйти из здания библиотеки, но внезапно моё внимание привлёк какой-то шум, который доносился из коридора и с каждой секундой всё нарастал. А вскоре оттуда начали выходить люди. Первой шла уже знакомая мне работница библиотеки по имени Сара Дженкинс, а следом за ней какие-то мужчины и женщины. Вероятно, подошла к концу половина первого дня научной конференции, и она повела её участников на обед. Заметив меня, женщина приблизилась и спросила:

– Ну что, профессор Филлипс, как успехи?

– Всё хорошо, – ответил я настороженно.

Но судя по её добродушной улыбке, она была занята на конференции и телевизор не смотрела. По крайней мере, меня по телевизору точно не видела, иначе не вела бы себя так спокойно.

– Вот и отлично, – кивнула работница библиотеки. – А мы собрались на обед в кафе, которое расположено через дорогу от нас. Если проголодались, то присоединяйтесь.

Она ещё раз улыбнулась и направилась к выходу. Немного подумав, я решил всё-таки принять её приглашение. Если сейчас броситься бежать, то это наверняка заметят другие люди, и мои действия покажутся им весьма подозрительными. И наоборот, слившись с толпой, будет гораздо легче скрыться. Поэтому я ещё немного повертел головой, высматривая убежавшую звонить миссис Брукс, и последовал к выходу за Сарой Дженкинс в компании остальных участников научной конференции.

За несколько часов моего пребывания в библиотеке на улице стало гораздо теплее. В бездонном голубом небе висел большой жёлтый диск, который ласкал третью от звезды планету длинными горячими лучами, согревая её в своих жарких любовных объятиях. К тому времени я уже знал, что эту звезду называют Солнцем, но долго любоваться им не смог, так как у меня заболели и стали слезиться глаза. Тогда я крепко зажмурился, и внезапно мне стало страшно, поскольку в глазах появились какие-то непонятные блики.

– Что, поймали солнечных зайчиков? – раздался вдруг рядом со мной знакомый голос. – Ну ничего, сейчас пройдёт.

Я открыл глаза и снова увидел Сару Дженкинс. А она между тем обвела взглядом собравшихся, которых в общей сложности было около тридцати человек, и громко сказала:

– Сейчас идём вон к тому светофору, переходим дорогу и заходим в кафе. Нас там уже ждут, столы заказаны. Прошу, следуйте за мной.

Она двинулась вперёд, и остальные потянулись за ней, в том числе и я. Несмотря на то, что в любую минуту к библиотеке могли подъехать агенты ФБР, а я нисколько не сомневался, что так оно и будет, прямо сейчас нельзя было убегать. Это могли увидеть другие участники конференции, а затем указать агентам, в каком направлении я скрылся. Гораздо лучше мне было зайти вместе со всеми в кафе, дождаться, когда они увлекутся приёмом пищи и перестанут обращать внимание на происходящее вокруг, и только тогда попытаться незаметно уйти. Поэтому я и шёл вместе с группой, стараясь держаться в самой гуще людей.

Мы подошли к дороге, по которой проносились автомобили, и остановились возле какого-то столба, который Сара Дженкинс, судя по всему, и называла светофором. На нём красным цветом горел фонарь. На противоположной стороне проезжей части стоял точно такой же столб, на котором тоже горел красный фонарь. Я не понимал, как они собрались переходить дорогу с проносящимися туда-сюда автомобилями, и с опаской поглядывал на библиотеку. Но там пока что всё было спокойно. Внезапно автомобили начали притормаживать, а затем и вовсе остановились. Почти сразу на столбах загорелись зелёные огни, и люди как по команде двинулись вперёд. Теперь мне стало понятно назначение светофоров. Но хоть я и впитывал в себя словно губка информацию об окружающем меня чужом мире, в данный момент я больше думал о том, как бы мне убежать подальше от этого места и при этом остаться незамеченным.

Вместе с группой я перешёл дорогу, а затем мы подошли к дверям кафе и стали по одному входить внутрь. Там нас уже встречала девушка, которая, судя по табличке на груди, являлась официанткой. Она проводила нас к свободным столикам и сказала:

– Пожалуйста, размещайтесь. Сейчас подадим обед.

С двух сторон от каждого столика стояли небольшие диваны, рассчитанные на двоих, то есть всего за столом могло с комфортом разместиться четыре человека. Собственно говоря, именно на столько персон и были сервированы заказанные для нас столы.

– Приятного всем аппетита! – громко произнесла Сара Дженкинс, и мы начали рассаживаться.

Мне досталось место возле окна, откуда открывался прекрасный вид на вход в библиотеку, расположенную с другой стороны дороги. Мысленно я даже обрадовался этому, поскольку не хотел пропустить момент прибытия агентов ФБР. Впрочем, пока что там было всё спокойно, и никто ещё не приехал на вызов миссис Брукс. Но я был абсолютно уверен, что приедут, причём довольно скоро.

Моими соседями по столу оказались двое мужчин и одна женщина.

– Я сейчас быка готов съесть, – произнёс сидящий напротив мужчина и, взглянув на меня, улыбнулся и зачем-то подмигнул одним глазом. – Или свинью. Да кого угодно, лишь бы в животе что-нибудь переваривалось.

Я тоже улыбнулся ему, поскольку уже понял, что у людей принято обмениваться улыбками в процессе беседы. Правда, к его словам я ничего не добавил, поскольку мне было абсолютно всё равно, что он положит себе в живот и что там будет со всем этим происходить. Меня сейчас занимали совсем другие мысли. Но это было только до того момента, пока я не услышал какой-то странный звук.

– О, да я сморю, Ваш живот согласен со мной, – рассмеялся всё тот же мужчина. – Надо же, урчит, как паровоз.

И тут я тоже ощутил чувство голода и подумал, что не ел уже довольно давно. Вернее, не ел фермер, но раз теперь это тело принадлежало мне, значит, я. А когда через минуту передо мной поставили тарелку с едой, источавшей восхитительный аромат, у меня потекли слюнки в прямом смысле этого слова, и я едва успел вытереть их рукой. Но этого вроде бы никто не заметил, поскольку каждый смотрел сейчас в свою тарелку.

– Как же я люблю бифштексы с жареным картофелем, – восторженно произнёс разговорчивый сосед. – Всем приятного аппетита.

Остальные что-то пробормотали в ответ и приступили к приёму пищи. И глядя на то, с каким нескрываемым удовольствием они запихивают в рот содержимое своих тарелок, я решил последовать их примеру. Правильнее даже будет сказать, что тело само решило за меня, а я и не сопротивлялся и с жадностью изголодавшегося зверя накинулся на еду.

– Ого! Да Вы, наверное, неделю ничего не ели? – удивился ещё один мой сосед, который сидел на одном диване со мной.

После этих слов я смутился и стал есть медленнее. Правда, еда оказалось настолько вкусной, что было совсем непросто сдерживать себя. Только недолго мне уготовано было наслаждаться первым на этой планете обедом. Я не съел и половины того, что находилось в моей тарелке, как вдруг услышал громкий свист и быстро посмотрел в окно. На улице возле входа в библиотеку я увидел большой чёрный автомобиль. А уже через секунду рядом с ним с таким же громким свистом остановились ещё два, которые отличались от первого. Помимо чёрного в их окраске присутствовал ещё и белый цвет, а также крупная надпись «Полиция».

В тот же миг вкусная еда, которая только что занимала почти все мои мысли, была позабыта, а вилка отложена в сторону, поскольку я понял, что приехали они по мою душу. А вскоре я убедился в этом, когда из чёрного автомобиля вышли агенты Джон Тёрнер и Фрэнк Донован. Едва только я увидел их, так сразу же напрягся и отклонился назад, чтобы меня не заметили с улицы, но не очень сильно, чтобы не привлекать внимания моих соседей по столу. А тем временем к библиотеке подъехали ещё несколько автомобилей с надписью «Полиция», и выскочившие оттуда люди, которых я мысленно окрестил полицейскими, поспешили к агентам. Немного подождав, когда все соберутся вокруг, агент Тёрнер начал что-то говорить, при этом активно жестикулируя. Судя по всему, он раздавал им команды, так как полицейские вскоре начали окружать здание. Сами же агенты, не медля ни секунды, бросились к центральному входу.

Наблюдая за этим зрелищем, я радовался тому, что вовремя покинул библиотеку, ведь если бы я остался внутри, то меня наверняка схватили бы. Правда, и в кафе задерживаться не стоило, поскольку оно могло стать их следующей целью. И я уже собрался было встать и отправиться на поиски запасного выхода, но тут увидел, что ведущая в библиотеку дверь распахнулась и оттуда выбежала миссис Брукс. Она принялась размахивать руками и что-то объяснять агентам. Но руками она размахивала не просто так, а указывала в сторону кафе, где я как раз в эту самую минуту и находился. Наверняка говорила им, что группа участников научной конференции отправилась сюда на обед, а в её составе и разыскиваемый особо опасный преступник, враг всего американского народа, следуя из переданной по телевизору информации. Агенты быстро развернулись и практически одновременно рванули к светофору.

В тот же миг я вскочил на ноги, намереваясь выйти из-за стола, но путь мне преградил мужчина, который сидел на диване рядом со мной. Конечно, он сделал это не специально, а всего лишь продолжал обедать, но поскольку моё место находилось возле окна, то чтобы мне выйти, прежде необходимо было выйти моему соседу. О чём я и попросил его в достаточно вежливой форме, несмотря на то, что время сейчас шло буквально на секунды. Но на мою просьбу он лишь махнул рукой и ответил с набитым ртом:

– Да куда Вы торопитесь? Я ещё не доел.

Вступать с ним в перепалку было совершенно некогда, поэтому я пошёл прямо на него и своим весом спихнул его с дивана, отчего он свалился на пол и вскрикнул. Разговоры сразу же смолкли и присутствующие стали смотреть в нашу сторону. Конечно, изначально я хотел уйти незаметно, но так уж сложились обстоятельства. Поэтому, не обращая внимания на остальных, я побежал к двери, откуда официантки приносили нам еду, думая о том, что смогу найти там запасной выход. Так и случилось. Пробежав через кухню, а затем через коридор, я увидел открытую дверь, выскочил в неё и оказался на улице.

Там я повернул направо и побежал что было сил, искренне надеясь на то, что агенты задержатся в кафе, и я смогу скрыться. Добравшись до какого-то здания, я свернул за угол и побежал дальше. Теперь моей целью был следующий поворот, и я не сомневался, что если мне удастся остаться незамеченным до него, то агентам меня уже наверняка не найти. Но не тут-то было. Прежде чем свернуть, я обернулся и увидел позади себя бегущих агентов, и в отличие от меня, они передвигались стремительно. Я же, наоборот, с большим трудом заставлял бежать откормленное тело фермера Боба Сандерса, и, судя по всему, у меня не было ни единого шанса скрыться от них.

Необходимо было срочно что-нибудь придумать, но я знал, что в данной ситуации любая придумка не принесёт совершенно никакого результата. Но всё-таки я ещё на что-то надеялся, возможно, на чудо, и когда увидел сбоку от себя тёмную подворотню, то незамедлительно свернул в неё, повинуясь какому-то внезапному порыву.

На этот раз я оказался во внутреннем дворе, окружённом со всех сторон домами. Вернее, почти со всех. Впереди я заметил второй выезд и бросился к нему. Но когда я начал огибать небольшое кирпичное строение, то внезапно наткнулся на два автомобиля, возле которых стояли люди. Всего их было, наверное, человек восемь или чуть больше, но для меня встреча с ними оказалась такой неожиданной, что я даже не смог сосчитать их. Вероятно, они тоже не ожидали здесь кого-нибудь встретить, и когда прямо на них выскочил запыхавшийся от быстрого бега толстяк, все их разговоры моментально стихли. Было видно, что они сильно напряглись и некоторые из них даже дёрнулись к автомобилям, но заметив, что я один, остановились. Я тоже остановился. Мне надо было пробежать мимо этих людей, чтобы покинуть подворотню через второй выезд, но их грозный вид вызвал во мне чувство тревоги, и я на какое-то время оцепенел.

Внезапно позади себя я услышал звуки шагов, которые в тишине двора гулким эхом отражались от стен домов. Я быстро обернулся и в следующий миг увидел, как из-за строения выскочили преследовавшие меня агенты ФБР. Они тут же выхватили пистолеты, направили их на меня и чуть ли не хором закричали:

– Стоять на месте! Не двигаться!

А я и не двигался, поскольку моё оцепенение пока ещё так и не прошло, что нельзя было сказать о тех людях, которые находились возле автомобилей. Не менее пяти из них выхватили свои пистолеты и направили их на агентов.

– ФБР! – быстро произнёс Джон Тёрнер, понимая, что ситуация складывается не в их с напарником пользу. – Нам нужен только этот человек! Он опасный преступник, враг государства и всего американского народа!

– Точно! – услышал я восклицание одного из мужчин. – А я смотрю, лицо какое-то знакомое. Ведь его же недавно по телевизору показывали. Тот самый фермер, на чей дом упала летающая тарелка.

Я снова посмотрел в их сторону и увидел, что это говорил человек с чёрной повязкой на глазу.

– Учебный летательный аппарат, – поправил его агент Донован.

– Мне-то можешь эти сказки не рассказывать, – усмехнулся мужчина с повязкой.

Он медленно опустил пистолет вниз, и остальные последовали его примеру. Затем он обвёл взглядом агентов, меня испросил:

– Помочь?

– Спасибо, не нужно, – ответил Тёрнер. – Мы и сами справимся.

Они с напарником даже немного расслабились, тоже чуть опустили свои пистолеты, и уже не целясь в меня, начали медленно приближаться. А я посмотрел на того человека с чёрной повязкой на глазу. Внезапно он подмигнул мне вторым глазом, и я вдруг понял, что когда он спрашивал о том, надо ли помочь, он обращался не к ним, а ко мне. И вскоре это подтвердилось. В следующий миг он молниеносно поднял руку с пистолетом и выстрелил сначала в агента Донована, попав ему прямо в голову, а затем два раза в Тёрнера: в плечо и в шею.

Сначала время для меня как будто замерло, но едва я услышал с улицы, откуда недавно прибежал, громкие завывающие звуки, то сразу очнулся.

– Полиция! – раздался чей-то голос. – Уходим!

Человек с повязкой подбежал ко мне, схватил за руку и быстро сказал:

– Ты поедешь с нами!

И вскоре я уже сидел в одном из автомобилей вместе с этими людьми.

– А ведь второй агент жив! – крикнул кто-то из них. – Смотрите, шевелится!

Я выглянул в окно и увидел Фрэнка Донована, который лежал без движения с простреленной головой. Рядом с ним обессиленный Джон Тёрнер пытался зажать рану на шее, но кровь из неё всё равно лилась ручьём.

– Он по-любому не жилец, – отозвался человек с повязкой, который, судя по всему, был у них за главного. – Поехали, сейчас сюда нагрянет полиция.

Автомобили тут же рванули с места, выехали из переулка на улицу через второй выезд и разъехались в разные стороны.

Глава 6

– Куда мы сейчас? – спросил напряжённым голосом водитель. – Обратно к нам в ангар?

– Нет, туда пока что лучше не соваться, – ответил ему человек с чёрной повязкой на глазу. – Ещё чего доброго с обыском нагрянут. Наверняка весь город на уши поднимут. Так что не будем рисковать и поедем сразу на ферму. Нам надо какое-то время отсидеться и посмотреть, что будет. Как-никак двух агентов ФБР убили, дело серьёзное.

Услышав, куда меня собираются везти, я замер и почувствовал внутри себя пронизывающий холод. Да и было из-за чего. Во время моего первого знакомства с фермой наш космический корабль разбился, весь экипаж погиб, а сам я оказался в теле фермера без каких-либо надежд на то, что всё можно вернуть обратно. И вот теперь история повторялась, и уже другая ферма раскрыла передо мной свои жуткие объятия, и непонятно, чего от них можно было ожидать. Да ещё и эти странные люди, которые появились неизвестно откуда на моём пути. С одной стороны, конечно, они вроде как были моими спасителями, но меня не покидало ощущение, что от них исходит какая-то скрытая угроза, и в их присутствии я никак не мог избавиться от тревожного чувства.

Некоторое время человек с повязкой вертел головой и смотрел по сторонам. Наверное, хотел узнать, не гонится ли за нами кто-нибудь. И только лишь убедившись, что погони нет, он взглянул на меня. А поскольку этот человек сидел рядом со мной, я смог его хорошо рассмотреть. Чёрная повязка придавала ему довольно угрожающий вид. Вероятно, что-то произошло с его глазом, вот он теперь и прикрывал его. Но и одного открытого глаза вполне хватило, чтобы понять, что этому человеку присущи смелость и чувство справедливости, которые в то же время тесно переплетались с жестокостью. Наверняка он мог быть одинаково беспощаден к своим врагам и благороден по отношению к друзьям. Что касается остальных мужчин, то на их счёт мне нечего было сказать, но у меня сложилось такое впечатление, что они чем-то похожи на него.

– Меня зовут Майк, – назвал мне своё имя мужчина с повязкой.

А потом он повёл себя довольно странным образом – протянул вперёд руку с прямой ладонью. Я удивлённо уставился на неё, не понимая, чего он от меня хочет.

– Да ты не бойся, мы тебе не враги, – произнёс Майк успокаивающим тоном. – Напомни, как тебя зовут?

Но я продолжал смотреть на его руку. Интересно, что этот жест означает? Что я должен сделать? Вероятно, повторить движения человека с чёрной повязкой. Наверное, это как с улыбкой, когда люди взаимно улыбаются друг другу в процессе разговора.

– Боб Сандерс, – ответил я и тоже протянул руку вперёд.

Тот схватил мою ладонь, крепко стиснул её, зачем-то потряс вверх-вниз, а затем отпустил.

– Так вот, Боб, – продолжил Майк. – Как я тебе и сказал, нас ты можешь не бояться. Все мы из мафии, а она всегда встаёт на защиту тех, кого обижают, особенно когда обидчиками выступают наши враги – полицейские и фэбээровцы. Сейчас уже не так важно, что на самом деле упало на твой дом и разрушило его – настоящая летающая тарелка внеземного происхождения или действительно учебный летательный аппарат с испытательного военного полигона. Главное, что они теперь от тебя не отстанут, поскольку им не нужен лишний свидетель. Причём не просто свидетель, а тот, у кого мечтают взять интервью все телеканалы, радиостанции, газеты и журналы нашей страны, а может и всего мира. Ведь ты, по сути, можешь наговорить всё что угодно, и люди поверят тебе, так как ты, повторюсь, являешься единственным свидетелем этого загадочного происшествия. Люди ещё тайну «Розуэлльского инцидента» не раскрыли, а тут ещё один похожий случай свалился на их голову прямо с неба. Так что на свидетеля, то есть на тебя, теперь будут охотиться и ФБР, и журналисты, да и все кому не лень.

Некоторое время я задумчиво смотрел на него, пытаясь понять, как реагировать на его слова. Вроде бы он не был похож на врага, так что, возможно, имело смысл попробовать вступить с ним в контакт. Поэтому, взвесив все за и против, я произнёс:

– Но зачем вам это нужно? Для чего понадобилось спасать меня от агентов ФБР? Просто отдали бы им меня, и никаких проблем. Сейчас бы не пришлось ехать куда-то и бояться преследования.

– Это противоречит нашим правилам, – покачал головой Майк. – Дело в том, что враг нашего врага – наш друг, и мы ни за что не доставим правительству такого удовольствия избавиться от тебя. Можешь больше ни о чём не беспокоиться, всё будет хорошо. Сейчас отвезём тебя на ферму к дону Романо. Это глава нашей семьи – человек справедливый и рассудительный, у которого есть свои принципы и твёрдые убеждения. Он никогда не даст в обиду слабого и обязательно тебе поможет. Так что считай, что теперь твоя жизнь изменится. Да, старая ферма разрушена, но зато ты будешь жить, а это самое главное. Не уверен, конечно, что в этой стране. Там уж как дон решит.

После того как Майк произнёс эту речь, он отвернулся от меня и начал о чём-то тихонько переговариваться с одним из пассажиров автомобиля, так что дальше мы ехали практически в тишине. Его слова заставили меня задуматься. Скорее всего, встреча с этими людьми оказалась для меня самым лучшим вариантов из всех возможных. Человек с повязкой на глазу что-то говорил о том, что мне придётся покинуть страну. Это слово было мне знакомо. Судя по той информации, которую мне удалось почерпнуть из библиотечных книг и газет, находился я в настоящее время в Соединённых Штатах Америки, а мне необходимо было попасть в Тибет – труднодоступный горный район за океаном в стране под названием «Китай». Так что помощь мафии – так, вероятно, называлась какая-то организация, в которой они состояли – была очень кстати. Оставалось только дождаться встречи с их главным человеком и договориться с ним о том, чтобы они помогли мне добраться до Тибета.

А тем временем мы выехали из города, и вместо высоких домов теперь за окнами проносились поля, леса, какие-то небольшие постройки. Я хотел спросить, долго ли ехать до нашей фермы, точнее, до фермы дона Романо, но пока пытался сообразить, как лучше сформулировать свой вопрос, Майк опередил меня и дал на него ответ:

– На месте мы будем приблизительно через час.

Я кивнул, и тут мне стало интересно, куда же подевался второй автомобиль? Только с этим вопросом я уже не тянул и сразу же задал его.

– А это не наш, – ответил Майк после некоторой паузы, словно раздумывал, говорить мне что-нибудь или нет. – Мы с теми людьми обменивались товаром.

Мне показалось, что вид его сделался несколько задумчивым. Какое-то время он молчал, а затем обратился к водителю:

– Слушай-ка, Харви, опасно оставлять этот автомобиль на ферме. Вполне допускаю, что какой-нибудь любопытный прохожий мог видеть, как мы выезжали из подворотни, и запомнить номер. Ты вот что, как высадишь нас на ферме, отгони-ка его куда-нибудь подальше, а лучше всего в соседний штат, и там избавься от него по-тихому. До фермы потом доберёшься на попутках. Понял?

Водитель ничего не ответил, а только лишь кивнул, не отводя своего собранного внимательного взгляда от лобового стекла, за которым быстрой конвейерной лентой убегало под колёса автомобиля ровное, но то и дело петляющее дорожное полотно. А вскоре мы свернули куда-то в поле, и позади нас поднялось облако пыли. Затем мы въехали в лес, и когда он закончился, дорогу нам преградил высокий забор. Харви остановил автомобиль перед воротами и надавил рукой на середину руля. Я услышал громкий звуковой сигнал, и почти сразу массивные ворота начали открываться. Как оказалось, это двое охранников с автоматами, держась каждый за свою створку, открывали их. И когда путь был свободен, мы продолжили движение.

Территория за этим забором была невероятно огромных размеров. У меня даже язык не поворачивался назвать это фермой, по крайней мере, как я себе её представлял. Скорее это было похоже на поместье, и пока мы ехали, я с интересом разглядывал всё вокруг. Первым я отметил для себя тот факт, что дон Романо хорошо заботится о своей собственной безопасности. Я насчитал не менее десяти охранников, причём только в пределах видимости по периметру забора. На самой территории их было ещё больше. Все они были вооружены, а некоторые из них держали на привязи каких-то четвероногих животных. Также кругом располагалось множество различных построек.

Но затем всё моё внимание привлёк к себе огромный, я бы даже сказал величественный дом, который виднелся вдали. И по мере нашего приближения к нему он становился ещё больше. Рядом с ним было припарковано около десятка автомобилей, да и охранников было немало. Вскоре наш автомобиль тоже остановился возле него, и все мы вышли на улицу.

– Вот и ферма дона Романо, – улыбнулся Майк, показывая рукой на дом. – Как тебе?

Судя по его довольному лицу, он очень гордился этим строением и окружавшей его территорией. Я догадался, что он хочет увидеть от меня восторженную реакцию и услышать какие-нибудь слова одобрения, поэтому произнёс:

– Да, очень красиво! Здесь всё такое огромное!

– Ещё бы, – улыбка Майка стала ещё шире, и он засветился, словно начищенный до блеска чайник.

Но потом он вновь принял деловой вид, повернулся и сказал:

– Харви, открой багажник.

Водитель приблизился и открыл крышку. Тут же подошли остальные пассажиры, достали из багажника каждый по большому чемодану и направились к дому. И как только они скрылись за дверью, я спросил:

– А что это они унесли?

Конечно, мне не следовало совать нос в чужие дела, но любопытство взяло верх. Я хотел добавить, что это, впрочем, меня совершенно не касается, но Майк всё же ответил:

– Мы получили это за наш товар там, в переулке, перед тем как ты прибежал к нам.

Затем он повернулся к водителю и сказал:

– Ну всё, Харви, поезжай. Действуй, как мы и договаривались. Отгони этот автомобиль как можно дальше, чтобы мы могли в случае чего заявить об угоне.

– Сделаем, – ответил тот, а после сел за руль, завёл двигатель и поехал в обратную от дома сторону по направлению к воротам.

Проводив его взглядом, мы пошли к дому вслед за остальными пассажирами, которые скрылись там минуту назад.

– Главное, не дрожи от страха, дон Романо этого не любит, – начал инструктировать меня Майк.

Мы вошли внутрь и оказались в просторном помещении. Человек с чёрной повязкой пошёл прямо по коридору, и я старался не отставать от него.

– И вообще, веди себя естественно и говори всё, как было на самом деле. Не вздумай врать. Если босс уличит тебя во лжи, то не станет с тобой церемониться, а сразу застрелит.

Майк произнёс эти слова с такой обыденностью, что мне стало даже немного не по себе. Но с другой стороны, мне особо и нечего было скрывать. Разве что кроме моего внеземного происхождения. И тогда я постарался мысленно собраться и сосредоточиться, поскольку мне не хотелось закончить свою жизнь, как те агенты ФБР, которых расстреляли в подворотне.

Миновав пару поворотов, мы остановились у большой двери, возле которой находился на своём посту охранник. В первый миг при виде Майка он вытянулся, выпрямил плечи и приветственно кивнул. Затем он посмотрел на меня, и во взгляде у него я прочитал ярко выраженный интерес. Ещё бы, наверняка стоял и гадал, что это ещё за толстяка к ним занесло.

– Босс у себя? – спросил у охранника Майк.

– У себя, – ответил тот. – Недавно пил чай, сейчас отдыхает.

– Хорошо. У нас к нему срочное дело.

Майк постучал в дверь, чуть приоткрыл её и спросил:

– Дон Романо, Вы не заняты? Можно войти?

Ответа я не услышал, но, судя по всему, войти нам разрешили. Скорее всего, просто кивком головы или каким-нибудь жестом.

– Иди за мной, – шепнул мне Майк и открыл дверь, а когда мы оказались внутри, снова закрыл её.

Моему взору предстала довольно просторная комната, в которой царил полумрак. Пожалуй, только пламя из камина её и освещало, да ещё с десяток горящих свечей, установленных в паре больших разветвлённых подсвечников, которые стояли возле правой и левой стены. У стола, размещённого неподалёку от камина, в кресле боком к нам сидел человек. Правда, кресло это было какое-то странное, с большими колёсами. Наверное, для того, чтобы можно было перекатывать его с места на место. По всей видимости, это и был дон Романо. И поскольку свет от пламени из камина падал как раз на лицо, я смог хорошо рассмотреть его. Волосы у него были белого цвета, а кожа морщинистая. У обитателей Тарнериуса, когда они начинали стареть, кожный покров подвергался точно таким же изменениям, из чего я сделал вывод, что ему уже довольно много лет. Хотя взгляд у него был достаточно острый и умный, но в то же время настороженный. Несмотря на то, что этот человек сидел боком, голова его была немного повёрнута, и он наблюдал за нами. Наконец, после минутного молчания он спросил:

– Кто это с тобой?

– Фермер Боб Сандерс, – ответил ему Майк.

Внезапно кресло пришло в движение, так как дон Романо покрутил колесо рукой и развернулся в нашу сторону, а затем прямо в кресле направился к нам. Ноги его стояли на специальной подставке, а колени были накрыты пледом, и я подумал, что этот человек, вероятно, не может ходить, поэтому и сидит в кресле с колёсами. Подъехав ближе, он несколько секунд разглядывал меня, затем кивнул и произнёс:

– Точно, тот самый фермер, которого показывали по телевизору. Кстати, пару часов назад в новостях передали, что он опасный преступник, враг государства и чуть ли не всего американского народа. Можешь объяснить, что всё это значит и почему он здесь? Как вы с ним вообще пересеклись? Насколько мне известно, у вас в городе должен был состояться обмен товаром. Хочешь сказать, что сделка сорвалась?

Только лишь на последнем вопросе человек в кресле перевёл взгляд на моего спутника. При этом лицо его сделалось суровым, а глаза слегка сузились.

– Нет, дон Романо, с этим полный порядок, обмен произошёл. Но когда мы уже собирались разъезжаться, из-за угла прямо на нас вдруг выскочил незнакомец, а следом за ним двое агентов ФБР.

– Так… Продолжай, – протянул старик не предвещающим ничего хорошего тоном.

– Они направили своё оружие на него. Естественно, мы тоже повытаскивали пистолеты. Затем один из агентов сказал, что им нужны не мы, а только лишь этот враг государства, но я решил не отдавать его им.

– И что ты сделал? Только не говори, что ты убил агентов ФБР.

– Да, босс, так я и поступил, – тихо произнёс Майк, чуть опустив голову.

– Да ты с ума сошёл! – голос дона Романо задрожал от охватившей его ярости. – Ты хоть представляешь, что теперь начнётся?!

– Ну а что мне оставалось делать? Он ведь свидетель какого-то непонятного происшествия, подробности которого они явно пытаются скрыть от населения, и его наверняка убили бы.

Старик немного подумал, а затем кивнул и произнёс уже гораздо спокойнее:

– Да, пожалуй, ты прав. Нельзя было отдавать им на растерзание этого человека.

– Вот и я о том же, – немного повеселел Майк, поняв, что дон Романо одобрил его действия. – Вроде бы свидетелей убийства не было, но на всякий случай я приказал перегнать в соседний штат автомобиль, на котором мы ездили в город.

– Хорошо, – кивнул старик и снова посмотрел на меня. – Так что там на самом деле случилось на твоей ферме? Летающая тарелка упала или нет?

– Не знаю, – пожал я плечами. – Я и сам не понял, поскольку было уже темно. Когда я выходил из амбара, на мой дом что-то свалилось, и раздался взрыв. После этого я потерял сознание и очнулся уже в больнице. Доктор сказал, что это произошло из-за шока.

Майк говорил, что дон Романо чувствует, когда его собеседник лжёт, но мне было нужно, чтобы они поверили мне. Поэтому я тяжело вздохнул и добавил:

– Как хорошо, что в тот момент моей семьи не было дома. Вовремя я их отправил к родственникам, иначе не пережил бы такой потери.

Дон Романо некоторое время внимательно смотрел на меня, а затем кивнул и сказал:

– Да, я слышал, об этом говорили по телевизору. Действительно, повезло, нечего добавить. И что же нам теперь с тобой делать?

Он задумался, но вскоре на его лице появилась улыбка.

– А представь, Майк, как федералы будут кусать локти, когда так и не смогут найти своего свидетеля.

– Представляю, – улыбнулся Майк в ответ. – Если нам удастся спрятать его, то это будет весьма ощутимой подножкой.

– Думаю, что у нас всё получится, – кивнул дон Романо и вновь обратился ко мне. – Скоро в Китай должно отплыть судно, на котором мы переправляем через океан свой товар. А поскольку он нелегальный, мы хорошенько прячем его среди легальных товаров, разрешённых к перевозке. Но можешь на этот счёт не волноваться, у нас там всё схвачено и никаких проблем не возникнет. Ну так что, не против отправиться в путешествие? Как ты понимаешь, тебе в любом случае придётся покинуть страну.

И он ещё спрашивал. Конечно же, я был нисколько не против, ведь именно туда мне и нужно было попасть. Сначала в Китай, а затем в Тибет, где находилось место, откуда был отправлен сигнал о помощи, а после сбит каким-то непонятным лучом наш космический корабль. И я чуть было не ответил ему, что с радостью приму их помощь, но вовремя остановился. А что, если это такая проверка? Как настоящий фермер может оставить свою семью и уехать непонятно куда? Поэтому я сделал вид, что меня терзают сомнения на этот счёт, а потом тихо произнёс:

– Я не знаю. Как я уеду и брошу здесь свою семью? Что с ними станет?

– Молодец, семья – это главное, – улыбнулся дон Романо. – Только на какое-то время придётся вам разлучиться, поскольку за твоей семьёй будет очень внимательно следить ФБР. Возможно, год или два тебе необходимо будет пожить вдали от своих родных, а там уже как карта ляжет. Но разве у тебя есть выбор? Здесь либо смерть, либо так, третьего не дано.

– Хорошо, я согласен, – наконец, ответил я, притворившись, что это решение далось мне весьма непросто. – Благодарю вас за то, что помогаете мне.

– Давно мечтал насолить федералам, – усмехнулся дон Романо.

Затем он подавил зевок и добавил:

– Сейчас пока что можете идти. Ночевать останешься на ферме, а утром вместе с нашим человеком отправишься на Западное побережье. На всякий случай вас будет сопровождать Майк, мало ли что. На этом всё, идите.

Старик развернулся и покатился на кресле обратно к столу, а Майк начал подталкивать меня к выходу. Когда мы оказались в коридоре и немного отошли от двери, я спросил:

– А далеко ли отсюда до Западного побережья? Долго до него ехать?

– Недолго, потому что мы не поедем, а полетим, – ответил Майк. – У нашей семьи есть небольшой самолёт. Он находится на аэродроме, расположенном примерно в пятидесяти милях отсюда. Завтра утром вместе с грузом поедем туда на автомобилях, там пересядем на самолёт, и уже в тот же день ближе к вечеру вы погрузитесь на корабль и отчалите от берега. Выезжать будем рано, поэтому необходимо как следует выспаться. Пойдём поужинаем, а затем я отведу тебя в комнату, в которой ты будешь спать.

Сказав это, он двинулся дальше, и я последовал за ним, мысленно радуясь тому, как удачно всё складывается.

Глава 7

– Сэйлак! – как будто бы издалека раздался голос командира нашего космического корабля Малнуса, хотя он находился практически рядом со мной, буквально на расстоянии вытянутой руки. – Да сделай ты уже, наконец, хоть что-нибудь! Мы ведь сейчас разобьёмся!

А я бы и рад был предотвратить надвигающуюся на нас катастрофу, да только не мог пошевелить ни рукой, ни ногой и стоял застывший словно статуя.

– Сэйлак! – не оставлял попыток докричаться до меня командир. – Сэйлак!

Буквально полминуты назад, когда мы зависли над усеянной горными грядами поверхностью третьей от звезды планеты и внимательно осматривали место, откуда был послан сигнал о помощи, внизу совершенно неожиданно для нас появился луч света. Он направился в сторону нашего корабля, достигнув его за считанные доли секунды, и вырубил абсолютно всё имеющееся на нём оборудование. И вот теперь мы стремительно падали вниз, и мне бы самое время заняться выявлением и устранением неисправности, но вместо этого я просто стоял истуканом и смотрел на то место, которое уже совсем скоро должно было стать нашей братской могилой. Мой мозг словно фотографировал его, и каждая вершина, каждый обрыв отпечатывались в моей памяти.

– Сэйлак! – теперь голос командира звучал совсем тихо, как если бы он удалился от меня на максимально возможное расстояние. – Сэйлак, очнись!

А я всё смотрел на поверхность планеты, и мне казалось, что это не мы сейчас летим к ней, а она к нам. Расстояние с каждой секундой сокращалось, и вот я почувствовал резкий удар и ощутил, что моё тело разлетается на тысячи мелких осколков. От охватившего меня неимоверного ужаса я закричал, и этот громкий крик заставил меня проснуться.

Когда я вынырнул из кошмара и открыл глаза, то поначалу не понял, где нахожусь, поскольку вокруг меня была сплошная темень. Но вскоре осколки сознания, словно высыпанные из коробки кусочки пазла, начали складываться в единое целое, и воспоминания постепенно стали возвращаться ко мне. Накануне вечером, когда мы вышли от дона Романо, Майк отвёл меня в большую столовую. Он объяснил мне, что здесь питаются все, кто живёт на ферме, за исключением самого босса, которому приносят еду прямо в комнату. За длинным столом как раз сидели несколько охранников, и каждый из них был увлечён поглощением содержимого своей тарелки. При нашем появлении они, конечно же, повернули головы, и некоторое время внимательно разглядывали незнакомца, то есть меня. Но так как я был с Майком, а тот, насколько я понял, являлся чуть ли не правой рукой дона Романо, они довольно быстро потеряли ко мне всяческий интерес и продолжили ужинать. Мы присоединились к ним за столом, и тут же перед нами поставили тарелки с чем-то очень вкусным, судя по виду и аромату. На деле всё это именно таким и оказалось, и мы расправились с нашими порциями буквально за пять минут.

После ужина Майк, как и обещал, проводил меня в комнату, в которой мне предстояло провести ночь. Она была не такой уж большой по размеру, но достаточно уютной. А главное, там стояла кровать, а больше мне ничего и не требовалось. За день я потратил много сил как физических, так и моральных, и моему организму был необходим отдых. Да, я за это время уже успел привыкнуть к тому, что тело фермера теперь принадлежит мне. Но свыкнуться с мыслью, что оно такое толстое, мне было пока непросто.

– Ну всё, отдыхай, – сказал Майк. – Утром я за тобой зайду.

И как только он вышел из комнаты, я сразу же завалился на кровать и практически мгновенно уснул. А посреди ночи мне приснился кошмар, и после этого я долго ещё лежал, глядя в тёмный потолок и размышляя о случившемся. Раньше я видел сны только в детстве, да и то редко, а чтобы они были настолько яркими и запоминающимися, такого я вообще не припомню. Наверное, люди так устроены, что картинки из жизни проецируются у них в голове во время сна. Это было интересное наблюдение. Вообще, мне нравилось постоянно узнавать что-то новое о жителях Земли. Если бы ещё удалось с этими знаниями вернуться обратно на Тарнериус, то цены бы мне не было. Но постепенно мои мысли начали путаться, и я опять провалился из реальности, только на этот раз не в сон, а в какой-то тёмный абсолютно пустой мир, поскольку до утра мне больше так ничего и не приснилось.

Внезапно меня вытащил из этого скрытого ото всех, в том числе и от меня самого, мира бесцеремонно ворвавшийся в моё сознание голос, который отчётливо произнёс имя фермера. Открыв глаза, я увидел перед собой Майка.

– Давай, Боб, – сказал он. – Время поджимает.

Чтобы немного прийти в себя, я помассировал глаза и быстро поморгал, и мне удалось стряхнуть с себя остатки сна. Утро уже вовсю заявляло о своих правах, и в комнате было светло от проникающих сквозь стекло солнечных лучей.

– Что, уже пора ехать? – спросил я, поднимаясь с постели.

– Поедем примерно через час, – ответил Майк. – Сейчас позавтракаем, соберёмся, погрузим товар в автомобили, и можно отправляться в путь. Ты пока умойся, а я тебя в коридоре подожду. Даю тебе пять минут.

Сказав это, он вышел из комнаты, и только сейчас я обратил внимание на то, что здесь была ещё одна дверь. По всей видимости, вчера я так сильно устал, что просто не заметил её. За ней оказалась ванная комната. Сначала я слил отработанную жидкость в унитаз, поскольку она оказывала сильное давление чуть пониже живота. Несмотря на то, что я пару раз уже проделывал это за время моего пребывания в теле фермера, мне всё равно было очень неприятно. Хорошо хоть большой живот закрывал обзор, иначе я не знаю, что бы стало с моей ещё не привыкшей к такому повороту событий психикой.

После того как с этой вынужденной процедурой было покончено, я умылся и вышел к Майку, который ожидал меня в коридоре, как раз уложившись в отведённые мне пять минут.

– Сейчас я познакомлю тебя с одним человеком, который отправится в плавание вместе с тобой, – сказал он по пути в столовую. – Его зовут Айзек, он обычно сопровождает наши грузы в Китай.

Я подумал, что это даже неплохо. В одиночку трудно путешествовать по чужой планете, а так будет хоть какая-то помощь.

Когда мы дошли до столовой, я увидел там только одного человека. Он сидел за длинным столом и с нескрываемым аппетитом уплетал свой завтрак. Судя по всему, это и был тот самый Айзек, с которым мне предстояло совершить путешествие в другую страну. Заметив нас, он нехотя отложил столовые приборы и поднялся на ноги.

– Айзек, познакомься, – сказал Майк. – Это Боб Сандерс, я тебе о нём рассказывал.

– Привет, Боб, – улыбнулся он и выставил перед собой руку с раскрытой ладонью. – Как жизнь?

Я не нашёлся, что ответить, но тоже улыбнулся и протянул ему свою руку, поскольку уже знал, что этот жест означает у землян приветствие. И пока мы с Айзеком обменивались рукопожатиями, мы внимательно изучали лица друг друга. Внешне он произвёл на меня довольно приятное впечатление. Широкая улыбка, открытый взгляд, да и в целом весь его приветливый вид говорили о том, что путешествие в его компании не станет для меня каким-то тяжким испытанием. Судя по всему, он к тому же был ещё и разговорчивым, что давало мне возможность выяснить у него, что за грузы дон Романо отправляет в Китай и для кого. По крайней мере, попробовать стоило. Конечно, это не моё дело, но от дополнительной информации отказываться не следовало. А вдруг действительно пригодится? Не хотелось бы нарваться на неприятности от тех людей, которым этот нелегальный груз предназначался, а в том, что его в Китае обязательно будут встречать, можно было даже не сомневаться.

После знакомства и взаимных приветствий мы все втроём сели за стол. Передо мной и Майком поставили тарелки, и мы приступили к приёму пищи. Параллельно Майк посвящал меня в кое-какие подробности предстоящего путешествия.

– Судно у нас не такое уж большое, но и не маленькое, – говорил он. – Скажем так, средних размеров. В его трюме оборудована специальная каюта, в которой вы будете прятаться вместе с нелегальным грузом. Конечно, это не гостиничный номер, но все удобства там есть, так что, думаю, две недели, пока будет длиться плавание, вы друг друга потерпите.

Значит, вопрос, как добраться до Китая, был решён. Но передо мной стояла ещё одна проблема: как в незнакомой стране отыскать то место, которое мне нужно? Вряд ли Айзек будет сопровождать меня дотуда. И едва я подумал об этом, Майк тут же подтвердил мои предположения.

– Доставить до побережья Китая – это всё, что мы можем для тебя сделать, – сказал он. – Но согласись, что и это уже немало. По прибытию в порт Айзек будет контролировать погрузку и разгрузку, и с того момента тебе придётся действовать в одиночку и самому принимать дальнейшие решения.

Конечно, он был прав, их помощь была просто колоссальной. Вряд ли мне удалось бы самостоятельно переплыть через океан. Только вот что делать дальше? Как искать Тибет?

– Ах да, вот ещё что, – добавил Майк. – Мы дадим тебе немного денег, чтобы ты не оказался в чужой стране с пустыми карманами.

– Немного денег? – переспросил я, не сразу сообразив, что он имеет в виду.

– Ну как немного, – пожал Майк плечами, решив, наверное, что меня смутило первое слово. – На какое-то время тебе хватит. Думаю, полгода или даже год ты сможешь на них вполне спокойно жить.

Теперь мне стало понятно, о чём он говорил. Деньгами люди называли какие-то ценности, в обмен на которые можно приобретать необходимые товары. Это, конечно же, меняло дело. Теперь я мог рассчитывать на то, что благодаря деньгам, которыми меня снабдят, мне удастся добраться до Тибета и найти то место, откуда был послан сигнал.

После завтрака Айзек куда-то ушёл, вероятно, собираться в дорогу, и когда мы с Майком остались вдвоём, он сказал:

– Так как своих вещей у тебя нет, мы сложили тебе в сумку кое-что подходящее по размеру. Туда же сверху положили и деньги. Сумка уже дожидается тебя в машине. А теперь пойдём к дону Романо, он просил зайти к нему, перед тем как мы уедем.

Мы вышли из столовой и проследовали уже знакомым мне маршрутом. Сегодня возле двери хозяина фермы стоял другой охранник, но в отличие от вчерашнего, он взглянул на меня без особого интереса.

– Босс вас ждёт, – коротко произнёс он, а затем постучался в дверь и открыл её.

Майк вошёл в комнату первым, а я следом за ним. Дон Романо опять, как и вчера, сидел у стола, но увидев нас, развернулся на своём кресле с колёсами и подъехал ближе.

– Собрались? – спросил он.

– Да, – ответил ему Майк. – Осталось только погрузиться, и можно ехать.

– Вот и хорошо, – кивнул дон Романо. – Проконтролируй, чтобы они с Айзеком и грузом оказались на судне, а после сразу же возвращайся.

Затем он обратился ко мне:

– Постарайся не попадаться на глаза полицейским или агентам ФБР. Не хотелось бы, чтобы всё, что мы сделали, оказалось напрасным.

– Буду стараться, – улыбнулся я. – Благодарю Вас за помощь.

– Не стоит благодарности, – махнул рукой старик. – Всё, можете идти. Счастливого пути! Да, кстати, Майк, не забудь о посылке для нашего китайского друга.

– Да, конечно, – кивнул Майк. – Я помню о ней.

После этих слов дон Романо покатился обратно к столу, а мы вышли из комнаты.

– Пойдём, уже пора, – сказал Майк.

На улице нас ждали два автомобиля. Один из них был немного похож на вчерашний, а вот второй по размеру был больше первого. И опять память фермера пришла мне на выручку и подсказала незнакомое прежде слово «фургон». Задние дверцы у него были открыты, и в это самое время как раз шла погрузка. Один за другим подходили люди с чемоданами в руках и грузили их в автомобиль. Чемоданы были точно такие же, как мы привезли накануне, только вчера их было всего три, а теперь, когда я заглянул в фургон, то насчитал около двух десятков, и это была далеко не окончательная цифра. Принесли, наверное, ещё столько же, и только тогда двери захлопнули.

– Бен, ты останься здесь и подожди Айзека, а я сейчас вернусь, – сказал мне Майк и направился к дому.

И едва он вошёл в двери, как оттуда вышел Айзек с сумкой через плечо.

– Ну что, погрузили? – спросил он меня.

Я сначала просто кивнул, но немного подумав, произнёс:

– Да, погрузили. Майк сказал, что сейчас вернётся.

– Всё понял, – Айзек широко улыбнулся, и я отметил про себя, что мне всё больше нравятся его простота и добродушие.

Он подошёл к первому автомобилю, открыл багажник и бросил туда свою сумку, а когда захлопнул крышку, посмотрел на меня и сказал:

– Кстати, сумка с твоими вещами тоже здесь. Ладно, давай садиться, незачем лишний раз ноги топтать.

Я не совсем понял смысла этого выражения, но мысленно согласился с тем, что сидеть гораздо лучше, чем стоять, особенно когда находишься в грузном теле фермера. Через минуту мы уже разместились в автомобиле, а ещё через одну на улице появился Майк. В руках он держал небольшую коробку. Вероятно, в ней лежала какая-то вещь для их китайского друга, о чём говорил дон Романо. Майк сел на переднее сидение, поместил эту коробку к себе на колени, а затем повернулся к водителю и сказал:

– Можно ехать.

Наш автомобиль тронулся с места, а следом за ним и второй. Мы пересекли территорию фермы, выехали за ворота, затем миновали лес, поле и оказались на той же дороге, с которой вчера свернули. Только сегодня наш путь лежал в противоположную от Литл-Рока сторону.

Майк говорил мне, что самолёт находится на аэродроме в пятидесяти милях от фермы и ехать до него не очень долго, поэтому поначалу я откинулся на спинку сидения и расслабился, но вскоре произошло нечто, что заставило меня сильно понервничать. Я сидел и смотрел в окно на плывущие по синему небу облака, как внезапно раздался встревоженный голос водителя:

– Что будем делать?

Я тут же посмотрел вперёд и увидел припаркованный на обочине автомобиль с надписью «Полиция», а рядом с ним полицейского, который зачем-то махал нам рукой.

– Останавливайся, – ответил Майк водителю, а затем повернулся ко мне. – Боб, сиди тихо и не высовывайся, а то твоё лицо теперь каждая собака знает. Попробую с ним договориться.

Когда автомобиль затормозил, Майк вышел на улицу и направился к полицейскому, а я, следуя его указаниям, вжал голову в плечи.

– Лишь бы не досматривали, – со вздохом произнёс Айзек.

Я быстро посмотрел на него, а затем снова перевёл взгляд на происходящее впереди на обочине. Майк разговаривал с полицейским несколько минут, а потом полез в карман и что-то передал ему. Сразу после этого он вернулся в автомобиль и сказал:

– Всё нормально, полицейский попался знакомый, прикормленный доном Романо. Едем дальше.

Последнее его высказывание предназначалось водителю, который тут же завёл двигатель и выехал на дорогу. Фургон тоже отъехал от обочины и последовал за нами.

– Я с ним немного поговорил, – продолжил Майк. – Он рассказал мне, что вчера в городе убили двух агентов ФБР, но никто ничего не видел. Так что нам повезло. Они приехали в библиотеку, чтобы арестовать разыскиваемого особо опасного преступника. Это я о тебе, Боб. В это время ты находился в кафе, а когда увидел их, бросился бежать. Они начали преследовать тебя, и тогда-то вы и наткнулись на нас в подворотне. Так что все теперь думают, что это ты их убил.

Я покачал головой и мысленно вздохнул. Только этого мне ещё не хватало. Но потом я подумал, что по большому счёту это сейчас не так уж и важно. Главным для меня было добраться до Тибета, и пока что всё вроде бы складывалось удачно.

Оставшийся до аэродрома путь прошёл для нас без каких-либо происшествий, но только когда мы въехали через ворота на взлётное поле и остановились возле самолёта, лишь тогда я смог немного расслабиться.

– Кстати, Боб, тебе когда-нибудь доводилось летать? – спросил Майк.

– Да, – коротко ответил я и вспомнил о своей детской мечте покорять космическое пространство, которая в итоге стала реальностью.

Аэродром оказался не очень большим, и на нём разместилось не более десятка самолётов. Конечно, ни один из них не мог похвастаться какими-то великими размерами, но для наших целей и этого было вполне достаточно. Самолёт, которому предстояло перенести нас на побережье, был уже подготовлен к вылету и дожидался своего часа, стоя в самом начале взлётной полосы.

Мы вышли из автомобиля, достали с Айзеком из багажника сумки с вещами и поднялись вместе с ними по трапу в самолёт. Оставив их там, мы спустились обратно и принялись помогать остальным с погрузкой чемоданов. Мне было очень интересно узнать, что же в них находится, но я пока не спрашивал об этом, решив дождаться, когда мы сядем на корабль и отчалим от берега. И только Майк не участвовал в процессе погрузки, держа в руках коробку с подарком для какого-то китайского друга. Узнать, что же это за подарок такой, мне было не менее интересно, чем о содержимом чемоданов.

Но вот погрузку завершили, автомобили уехали, а я, Майк и Айзек заняли свои места в самолёте. Не прошло и пяти минут, как он запустил двигатели и взлетел в воздух. На протяжении следующих нескольких часов, оказавшись в своей стихии, я просто смотрел в иллюминатор и наслаждался полётом. Я с головой укутался в облако приятных воспоминаний о счастливых моментах моей жизни на Тарнериусе, и время, проведённое в небе, пролетело для меня практически незаметно. Честно говоря, я даже немного удивился, когда услышал голос Майка и увидел, что мы уже приземлились.

По прилёту нас также встречали два автомобиля, и вся процедура повторилась: мы снова грузили чемоданы, а затем ехали. Но вот, наконец, настал тот момент, когда я увидел судно, на котором нам предстояло совершить плавание до Китая. Оно было довольно вместительным, и я понял, что чемоданы с нелегальным грузом можно будет хорошенько припрятать. Майк представил меня капитану, а затем проводил нас с Айзеком в трюм, который пока что был пуст.

– Сейчас вы с чемоданами разместитесь, и после этого начнётся погрузка, – пояснил он специально для меня.

В самом конце трюма оказалась небольшая каюта. После того как туда принесли и сложили по углам все четыре десятка чемоданов, там практически не осталось места, только лишь для двух коек, узкого прохода между ними и совсем крохотного закутка, переоборудованного под туалет.

– Придётся пару недель потесниться, – развёл руками Майк. – Ничего страшного, привыкнешь. Можешь спросить у Айзека, он уже в который раз плавает.

– Конечно, привыкнешь, – широко улыбнулся Айзек. – Завалишься на койку и отоспишься на год вперёд. Надеюсь, у тебя нет морской болезни?

Я неопределённо пожал плечами. Нет, ничего такого у меня вроде бы не было, хоть я и не знал, что это за болезнь такая.

– Трюм заставят другими грузами, так что вы будете надёжно спрятаны от любых проверок, – сказал Майк.

– А мы здесь не задохнёмся? – спросил я, с сомнением оглядывая небольшое помещение.

– На счёт этого можешь не волноваться, – ответил он и указал рукой под потолок, и я только теперь заметил какой-то непонятно для чего размещённый там предмет. – Вон тот прибор будет снабжать вас свежим воздухом во время всего вашего плавания.

Затем он поставил на одну из коек коробку, которую до этого держал в руках, и обратился к Айзеку:

– Запомни, за эту вещь ты отвечаешь головой. Проследи, чтобы она попала лично в руки адресату, и пусть он при тебе её вскроет. По возвращении расскажешь, какая у него была реакция.

– Понял, – ответил Айзек и в очередной раз улыбнулся. – Всё сделаю в лучшем виде.

– Ну ладно, счастливого пути, – кивнул Майк.

Он некоторое время смотрел на нас, а затем добавил:

– Боб, желаю тебе хорошо устроиться на новом месте, и чтобы эта ситуация всё-таки разрешилась и ты смог воссоединиться со своей семьёй.

После он вышел из каюты и закрыл за собой дверь.

– Самое время часок вздремнуть, – Айзек подмигнул мне и завалился на свою койку, предварительно переставив коробку на пол.

Я последовал его примеру и устроился на второй койке, радуясь тому, что мне всё-таки удалось вырваться из этой страны. И я тогда не мог себе даже представить, с какими трудностями мне предстоит столкнуться на своём длинном извилистом пути.

Глава 8

Временами мне казалось, что я умер и попал в загробный мир. Правда, кое-что меня смущало, но не очень сильно, поскольку разум отказывался прокручивать в голове любые мысли, даже совсем незначительные. Этот мир был не таким, каким я его себе представлял. Я-то рассчитывал, когда окажусь в нём, встретиться со своим погибшим отцом, а также с теми друзьями и родными, кто раньше меня отправился в свой последний путь. Но вместо этого меня окружил настолько плотный липкий туман, что я не мог разглядеть даже собственных рук, чего уж говорить о других тарнах. Я даже не ощущал их присутствия.

Но когда в очередной может быть сотый или тысячный раз мой давным-давно опустошённый желудок выворачивался наизнанку, в затуманенный мозг всё-таки проникала мысль, что я ещё жив. Хотя, наверное, лучше бы я умер, поскольку ощутил на себе все прелести морской болезни, о которой говорил Айзек. После того как нас заперли в каюте, начался процесс погрузки, который, по словам моего временного соседа, продолжался всю ночь. Конечно, визуально мы не могли это определить, так как в нашей потайной каюте не было иллюминатора. Но Айзек сверялся по какому-то пристёгнутому к руке приборчику, который он называл часами, и сказал, что они не врут. Конечно, было немного скучно просто лежать, но мне казалось, что я смогу потерпеть две недели. Окунусь в воспоминания о жизни на Тарнериусе и буду предаваться мечтам о скорейшем возвращении обратно, так они и пролетят. Как же я жестоко ошибался.

Едва мы отплыли, и наше судно закачалось на волнах, эти же самые волны подхватили и меня. С каждым часом каюта кружилась всё сильнее, и мне казалось, что я кружусь вместе с ней. Айзек говорил, что я весь позеленел, и, судя по его обеспокоенному лицу, я понимал, что дело серьёзное. Меня постоянно тошнило, а когда рвотные позывы на какое-то время утихали, я проваливался в небытие, в котором меня и окутывал тот самый плотный липкий туман, о котором я упоминал выше. Я знал, что умираю, и даже временами желал этого, когда мне становилось особенно худо. Но понимал я и другое: если я не смогу отыскать место, откуда был послан сигнал о помощи, тогда тем, кто этот сигнал отправил, больше не на кого будет надеяться. Эта мысль была моим цепляющимся за жизньякорем и не давала почти угасшему сознанию полностью раствориться в злосчастном тумане, несмотря на слова Айзека о том, что от морской болезни не умирают. И я уверен, что именно она-то и стала моим спасением.

Как сообщил мне чуть позже Айзек, мои мучения продолжались почти трое суток, но вот, наконец, я постепенно пошёл на поправку. Конечно, мой организм был ослаблен, и голова продолжала немного кружиться, но зато перестало подташнивать. Айзек начал давать мне сухари с водой, и спустя пару дней я практически полностью восстановился.

– Морская болезнь к тебе больше не вернётся, на счёт этого не волнуйся, – сказал он. – Если честно, твоё состояние меня сильно обеспокоило. Я раньше не видел, чтобы люди так тяжело переносили качку.

Конечно, он ведь не знал, что я не человек. Я подумал, что любой тарн на моём месте мучился бы точно так же. Оно и понятно, воды на поверхности Тарнериуса не так уж много, и большая её часть скрыта в его недрах.

– А у тебя в первом плавании тоже была морская болезнь? – спросил я его. – И вообще, давно ли ты уже плаваешь?

Мне показалось странным, что лицо прежде улыбчивого Айзека стало отчего-то хмурым. С момента нашего отплытия он сильно изменился, как будто где-то глубоко внутри у него засела мысль, которая не давала ему покоя. И судя по его взгляду, мне даже показалось, что он уже принял для себя какое-то важное решение.

– Во время первого плавания, конечно, немного подташнивало, и голова кружилась, как и у всех, – ответил он. – Но потом я привык. А плаваю я уже достаточно давно, более трёх лет.

Внезапно он махнул рукой и произнёс таким тоном, как будто жаловался мне на свою горемычную судьбу.

– Эх, Боб, если бы ты только знал, как мне всё это осточертело. Я торчу здесь по две недели, заваленный всяким барахлом, словно замурованная мумия в склепе. Потом разгрузка-погрузка, и две недели обратно в этом саркофаге. Дома небольшая передышка и опять по кругу. Как будто кроме меня больше и поплыть некому. Нашли мальчика на побегушках!

– А зачем обратно плыть в этой же потайной каюте в трюме? – удивился я. – Почему нельзя разместиться наверху вместе с остальными членами команды?

– Так из Китая в Америку мы нелегальные грузы тоже доставляем, – пояснил он. – Вот и приходится большую часть своей жизни томиться здесь, в этой душной берлоге.

И тут я подумал, что сейчас как раз самое время попробовать узнать об этих нелегальных грузах побольше. Настроение Айзека вполне могло поспособствовать тому, чтобы подтолкнуть его к откровенности, тем более откровенничать со мной он уже начал. Поэтому я постарался придать своему лицу заинтересованный вид, чтобы было похоже на то, что мною движет только лишь праздное любопытство, и спросил:

– Айзек, а можешь сказать, что лежит в этих чемоданах? Если честно, мне очень интересно.

И каково же было моё удивление, когда он начал подробно обо всём рассказывать, причём не только о содержимом чемоданов, но и о многом другом.

– Семья дона Романо тесно связана с одной из китайских триад, – сказал он.

– Что такое триады? – спросил я, так как не знал, что означает это слово.

– То же самое, что и наша мафия, но только в Китае, – ответил Айзек. – Так вот, мы довольно тесно связаны с ними и регулярно переправляем им партии фальшивых долларов. Именно они и лежат в чемоданах.

Значение этого слова я тоже не знал, но решил больше не перебивать его, чтобы он не прерывал своего рассказа.

– В Китае они хорошо расходятся, – продолжил Айзек. – А пускать их в оборот в нашей стране слишком опасно, так как нас могут быстро вычислить федералы. В обмен мы получаем китайские синтетические наркотики и распространяем их у себя в Соединённых Штатах Америки. Такой вот у дона Романо бизнес, выгодный для обеих сторон.

Мне показалось немного странным, что он делится такими секретами с малознакомым человеком. Видимо, он прочитал на моём лице какие-то сомнения и спросил:

– Думаешь о том, почему я тебе всё это рассказал? Понимаешь ли, просто мне до смерти это надоело. Я больше не хочу иметь никаких дел с мафией, поэтому по прибытии в Китай останусь там, как и ты.

Я удивлённо покачал головой, поскольку не ожидал такого поворота событий, и спросил:

– А разве тебя не будут искать?

– Обязательно будут, – равнодушно пожал плечами Айзек. – Но с деньгами я спрячусь так, что меня никто никогда не найдёт, даже мафия.

– А где ты возьмёшь деньги? – поинтересовался я.

И поскольку в моей голове крутился ещё один вопрос, я решил, что для него сейчас как раз подходящее время, поэтому добавил:

– И что такое фальшивые доллары?

Айзек сначала недоумённо посмотрел на меня, а затем усмехнулся и сказал:

– Можно было бы, конечно, прихватить пару чемоданов с фальшивыми долларами, но ты прав – они действительно ничто. У меня есть идея получше. Пока ты спал, мне стало интересно, что находится в коробке, и я решил быстренько взглянуть на её содержимое.

Он наклонился, чтобы достать что-то из-под своей койки. Я подумал, что он тянется за коробкой, но ошибся. Айзек вытащил сумку с вещами, поставил её рядом с собой, расстегнул на ней молнию, а затем извлёк оттуда очень красивую фигурку какого-то человечка. Высотой она была примерно в две моих ладони, жёлтая, блестящая, украшена красивыми камушками чуть ли не всех цветов радуги. Фигурка эта являлась самым настоящим произведением искусства, и я некоторое время молча любовался ею, а затем спохватился и спросил:

– А для чего ты взял её с собой? И вообще, что это такое?

Но затем до меня дошло.

– Погоди-ка, это, случайно, не подарок для вашего китайского друга?

– Он самый, – ухмыльнувшись, ответил Айзек.

– Но зачем ты вытащил его из коробки?

– А ты разве ещё не понял? – удивился он. – Я ведь тебе только что объяснил, что хочу начать новую жизнь, но для того, чтобы скрыться от мафии, мне потребуются деньги, причём немалые. А эта золотая статуэтка одного из китайских божков, инкрустированная драгоценными камнями, стоит целое состояние. Тинмао – лидер китайской триады, с которой сотрудничает наша семья – давно мечтает о ней. Насколько мне известно, он помешан на мифологии и в то же время на коллекционировании, и эта статуэтка должна стать жемчужиной его коллекции.

– А дон Романо где её раздобыл? – поинтересовался я.

– Её выкрали из музея по его заказу, так как он решил сделать боссу Тинмао подарок, чтобы укрепить партнёрские отношения с его триадой. И я знаю, что за эту статуэтку можно выручить очень много денег. У меня в Китае есть один знакомый, который за определённый процент поможет мне найти для неё покупателя по хорошей цене и сделать новые документы. После этого я немного изменю внешность, уеду на какой-нибудь райский остров и буду жить на нём припеваючи, навсегда позабыв об этой ненавистной каюте, в которой вынужден был провести целых три года своей жизни.

Его грандиозные планы показались мне чересчур самонадеянными. Похоже, он не учёл некоторые нюансы, поэтому я решил напомнить ему о них:

– Но я слышал, что дон Романо велел передать этот подарок адресату лично в руки и проследить за тем, чтобы он открыл его, а по возвращении рассказать, какая у него при этом была реакция.

– Думаешь, я забыл? – усмехнулся Айзек. – Благодарю, конечно, за напоминание, но я помню об этом. Не волнуйся, всё учтено. Грузы всегда встречает Джинхэй Лу – правая рука Тинмао. Я просто вручу коробку без подарка ему и попрошу передать своему хозяину. А на дона Романо мне плевать, я ведь его больше никогда не увижу. Так не всё ли равно, что он там велел?

– А как ты собираешься незаметно скрыться? – спросил я.

– С этим тоже не будет никаких проблем. Обычно груз принимают во второй половине дня, даже ближе к вечеру, а затем начинается погрузка их товара. Так что как только стемнеет, я проберусь на берег и растворюсь в ночи.

Что ж, по большому счёту, это были его дела. Меня же больше интересовала моя собственная судьба, поэтому я спросил:

– А когда мне можно будет покинуть судно?

– Об этом не беспокойся, – махнул рукой Айзек. – Как только трюм освободят, так сразу можешь и уходить.

– Хорошо, меня это устраивает, – ответил я с улыбкой.

Оставшиеся девять дней плавания показались мне просто сказочными по сравнению с теми днями, когда меня мучила морская болезнь. После признания Айзека в том, что он хочет уйти из мафии, он стал ещё общительнее и дружелюбнее, постоянно рассказывал какие-то интересные истории из жизни, и время нашего совместного путешествия пролетело практически незаметно.

Но вот настал тот момент, когда качка и удары волн о корпус судна стали стихать, а затем и вовсе исчезли.

– Приплыли, – улыбнулся Айзек. – Добро пожаловать в Китай. Сейчас начнётся разгрузка товаров, а как только трюм освободится, мы с тобой вместе покинем каюту, поднимемся на палубу, а затем спустимся на берег. Там я встречусь с Джинхэем Лу, а ты сможешь уйти. На этом наше совместное путешествие закончится. Был очень рад знакомству.

– Я тоже, – ответил я и улыбнулся этому дружелюбному человеку.

Несколько часов ушло на то, чтобы работники порта освободили трюм. И только мы собрались покинуть каюту, ставшую нашим временным пристанищем на целых две недели, как дверь внезапно распахнулась, и на пороге появился мужчина. Вид у него был несколько необычный. Мне даже показалось странным, зачем он так прищурился, но приглядевшись к его внешности, я понял, что у него просто такие глаза.

– Джинхэй Лу? – удивился Айзек, и мне стало ясно, что это правая рука китайского босса.

Тот ничего не ответил. Некоторое время он внимательно разглядывал меня, а затем указал рукой в мою сторону и спросил:

– Кто это такой?

– Его зовут Боб Сандерс, – начал отвечать Айзек, постепенно приходя в себя после неожиданного появления этого китайца. – В Соединённых Штатах он объявлен в розыск, и мы помогли ему тайно покинуть страну. Он просто пассажир, и к грузу не имеет никакого отношения.

И немного подумав, добавил:

– А что случилось? Мы ведь раньше всегда встречались на берегу.

– Дон Романо сообщил нам, что передал подарок для босса Тинмао, – сказал Джинхэй Лу.

– Да, подарок здесь, – ответил Айзек.

Затем он наклонился, вытащил из-под койки коробку, которая на тот момент была уже пустой, и начал протягивать её китайцу.

– Не надо, – отмахнулся тот. – Отдашь её лично в руки боссу Тинмао, который специально приехал ради такого случая и в данный момент ждёт на причале.

Эта новость стала для Айзека полной неожиданностью, и он, услышав её, так и замер с удивлённо раскрытым ртом. Я же подумал, что отступление от плана явно не приведёт ни к чему хорошему, поскольку знал, что золотая статуэтка лежит у него в сумке, причём он специально засунул её на самое дно, а коробка пустая.

– Ну чего застыли? Идём! – поторопил нас Джинхэй Лу.

Айзек, судя по абсолютно потерянному выражению лица, находился в полнейшей прострации и не знал, что предпринять. Но всё же он послушался и вышел из каюты. Я последовал за ним. Затем и китаец тоже вышел в трюм, весь груз из которого к настоящему времени уже убрали. И только когда мы прошли немного вперёд, Айзек, наконец, пришёл в себя и произнёс:

– Подождите! Мне нужно вернуться обратно, подарок остался в каюте!

Но Джинхэй Лу не дал ему сделать это. Он крепко взял его за локоть и сказал не терпящим никаких возражений тоном:

– Никуда возвращаться не нужно. Ваш дон Романо ясно дал понять, что подарок находится в коробке. Давайте живее, босс Тинмао ждать не любит!

Делать было нечего, и нам пришлось подчиниться. Мы поднялись по лестнице на палубу, а затем по трапу сошли на берег, где возле трёх чёрных автомобилей нас ожидало не менее десяти китайцев. Причём тот, что стоял в центре, выделялся среди прочих, и я понял, что это и есть босс Тинмао. Джинхэй Лу подвёл нас прямо к нему, но Тинмао сразу же указал на меня рукой и о чём-то спросил своего помощника на незнакомом мне языке. Джинхэй начал что-то объяснять ему. Вероятно, пересказывал слова Айзека о том, что меня просто переправили из Америки в Китай.

Затем очередь дошла и до коробки с подарком. Подчинённые китайского босса взяли её из рук Айзека, поставили на землю и принялись вскрывать. Но их всех ждал большой сюрприз, поскольку коробка оказалась пустой. И без того узкие глаза Тинмао сузились ещё сильнее, он что-то тихо произнёс, а Джинхэй Лу перевёл его слова:

– Где статуэтка?

Но Айзек стоял весь какой-то потерянный и как будто не слышал вопроса. Не дождавшись ответа, Джинхэй Лу принялся что-то объяснять своему боссу и показывать рукой на судно. Наверное, он вспомнил, что Айзек порывался вернуться обратно в каюту и говорил, что подарок остался там. Тинмао кивнул, и сразу несколько человек бросились к трапу. Отсутствовали они, наверное, минут пять, а когда снова появились, я увидел у них в руках две сумки – мою и Айзека. Они спустились на причал, поставили сумки перед боссом Тинмао и приступили к досмотру. Начали с моей. Все вещи друг за другом вывалили на землю, но, естественно, статуэтку среди них не обнаружили. Потом очередь дошла до сумки Айзека. Но тут уже было без вариантов, поскольку именно туда он и переложил статуэтку из коробки, и вскоре Тинмао уже держал её в своих руках. Сначала он любовно оглядел её, а затем снова посмотрел на меня и Айзека и что-то злобно прошипел. Нас тут же схватили и куда-то потащили. Я и опомниться не успел, как мы уже находились в пустом ангаре привязанные к трубам перед боссом Тинмао и его людьми.

– Значит, вы хотели украсть эту статуэтку? – перевёл Джинхэй Лу слова босса.

Я понял, что дело дрянь, и необходимо срочно что-нибудь придумать. Но тут Айзек неожиданно заявил:

– Я об этом знать ничего не знаю! Наверное, Боб положил её в мою сумку, когда я спал. Это он во всём виноват, его и наказывайте!

От слов Айзека у меня буквально челюсть отвисла. Я не мог поверить в происходящее, поскольку никак не ожидал, что этот дружелюбный приветливый человек способен ради своей собственной шкуры оклеветать товарища.

– А зачем же ты тогда говорил, что вы помогли ему тайным образом покинуть Америку и что он простой пассажир? – с сомнением спросил Джинхэй Лу.

– Да, помогли, это правда! Но кто же знал, что он решится на кражу?

Тот перевёл слова Айзека своему боссу. Некоторое время Тинмао о чём-то думал, а затем произнёс что-то на своём языке и отошёл в сторону. Дело явно близилось к развязке, и, судя по взгляду и настроению китайского босса, эта развязка не сулила нам ничего хорошего.

– Неужели ты думал, что сможешь безнаказанно украсть нашу вещь и при этом выйти сухим из воды? – покачал головой Джинхэй Лу. – Знаешь, что у нас делают с ворами? Я имею в виду не страну в целом, а триады. Отрезают все пальцы на руках, чтобы больше не возникало соблазна присвоить себе чужое, а на лбу выжигают клеймо – иероглиф, обозначающий слово «вор».

Айзек моментально побледнел и затрясся от страха, да и мне от этих слов стало не по себе. Нас обоих в самом ближайшем будущем ожидали страшные мучения, а мы были крепко привязаны к трубам и не имели возможности пошевелиться. По большому счёту, они могли сделать с нами всё что угодно, не встретив вообще никакого сопротивления, и это было действительно страшно.

Вскоре принесли длинный металлический прут, на одном конце которого виднелось разветвление. Вероятно, это и был тот самый таинственный иероглиф, которым они собирались нас клеймить. Другой китаец принёс какое-то приспособление, и когда оттуда появилось пламя, он поднёс его к пруту.

– Ты первый, – сказал Джинхэй Лу, глядя на Айзека. – Сейчас раскалим прут паяльной лампой и оставим тебе на лбу отметину. Пусть люди знают, кто ты на самом деле.

Через несколько секунд пламя исчезло, и я увидел, что иероглиф на конце металлического прута раскалён докрасна. Голову Айзека прижали к столбу, чтобы он не мог пошевелиться, а затем поднесли прут и припечатали его ко лбу обезумевшего от страха несчастного человека. Раздался полный боли и отчаяния крик, лоб задымился, и запахло жареным мясом. Айзек изо всех сил дёргался и пытался крутить головой, но её держали крепко, а сам он был привязан. Затем прут убрали, но душераздирающий крик продолжал вырываться на свободу, эхом отражаясь от стен пустого ангара. И прекратился он только лишь тогда, когда красно-чёрное изображение, которое осталось на том месте, где прижигали раскалённым прутом, окатили водой из ведра.

– Будь ты одним из наших, мы бы тебе и пальцы отрезали, – сказал Джинхэй Лу. – А так ещё и укол морфия получишь, чтобы не мучиться.

К Айзеку подошёл китаец и воткнул в шею какой-то предмет с иглой на конце. Всё происходящее казалось мне страшным сном, но в то же время я понимал, что не сплю. Босс Тинмао указал на Айзека, который постепенно начал успокаиваться, и что-то сказал.

– Мы не хотим портить отношения с нашими американскими партнёрами, – перевёл Джинхэй Лу. – Поэтому тебя сейчас посадят обратно в каюту, и ты вместе с грузом отправишься в Америку. А дону Романо мы позвоним и сообщим, как ты хотел украсть статуэтку. Пускай сам с тобой разбирается.

Айзека отвязали и потащили к выходу из Ангара. Я надеялся, что хоть сейчас он расскажет о том, что я не имею никакого отношения к краже, но не услышал от него больше ни слова. А вскоре они исчезли из виду. Раньше люди в большинстве своём казались мне хорошими, но теперь я изменил своё мнение. Я знал, что по возвращении домой Айзека наверняка убьют, но жалости к нему не испытывал. Тем более, и моя собственная участь представлялась мне крайне незавидной.

– Твоя очередь, – произнёс Джинхэй Лу.

В следующую секунду из-за спины мою голову схватила пара крепких рук и прижала её к трубе.

– Я ни в чём не виноват! – в отчаянии заорал я, глядя на то, как металлический прут снова начали нагревать.

– А тебе мы не только поставим клеймо на лбу, – усмехнулся Джинхэй Лу, – но ещё и пальцы на руках отрежем.

Ситуация казалась мне безвыходной. Рассказать им, что я с другой планеты? Так ведь не поверят. А между тем прут уже раскалили докрасна, и я с ужасом взирал на то, как он приближается к моему лицу. Рано я начал радоваться, что мне удалось добраться до Китая. Эх, рано.

Глава 9

Внезапно в ангар вбежал китаец с газетой в руках, приблизился к боссу Тинмао и передал газету ему. И едва тот взглянул на неё, как тут же что-то резко выкрикнул. В следующую секунду раскалённый прут, который уже почти коснулся моего лица, убрали, и я смог вздохнуть с облегчением. Джинхэй Лу подошёл к своему боссу, тот показал ему газету, и они принялись что-то тихо обсуждать. Не знаю, о чём именно они говорили, но любая передышка для меня сейчас была отсрочкой страшных мучений. Во мне затеплилась надежда на спасение, как и у любого обречённого на смерть человека, тарна, да кого угодно, если бы он вдруг увидел соломинку, за которую можно ухватиться. Моей же соломинкой, судя по всему, была газета, которую держал в руках босс Тинмао.

– Как тебя зовут? – спросил меня Джинхэй Лу.

– Боб Сандерс, – назвал я имя фермера.

– В этой газетной статье сказано, что в Соединённых Штатах Америки тебя объявили врагом государства номер один, и на сегодняшний день ты являешься самым разыскиваемым преступником. Значит, Айзек говорил правду насчёт тебя?

– Да, чистую правду, – кивнул я.

– Так почему же за тобой охотятся?

– На мою ферму под Литл-Роком упал какой-то летательный аппарат военных и разрушил её. Видимо, им не очень хотелось, чтобы я начал рассказывать об этом направо и налево, поэтому я и стал для них ненужным свидетелем, от которого они пожелали избавиться. Ну а что я мог рассказать, если и сам толком ничего не видел? Когда всё произошло, я упал в обморок и провалялся без сознания больше суток, а в себя пришёл только в больнице.

– Погоди, – остановил меня Джинхэй Лу.

Он начал что-то говорить на своём языке. Судя по всему, переводил мои слова боссу Тинмао. Тот внимательно выслушал его, покивал головой и что-то произнёс.

– А как ты оказался связан с доном Романо? – спросил Джинхэй Лу.

– Когда я убегал от агентов ФБР, то случайно наткнулся на несколько человек, которые, как я узнал позже, являлись членами мафии. Они убили агентов, отвезли меня к дону Романо, и тот решил мне помочь. Он сказал, что враг его врага – его друг.

– Какие хорошие слова, – восхищённо произнёс Джинхэй Лу и перевёл всё сказанное своему боссу.

Тот выслушал, кивнул и махнул рукой в знак того, что я могу продолжать.

– Дальше меня посадили на корабль и отправили в Китай, – закончил я свой рассказ.

– А что насчёт статуэтки? Ты знал о ней?

– Я знал, что в коробке находится подарок для кого-то. В начале плавания мне стало плохо, и следующие несколько дней меня мучила морская болезнь. А когда я пришёл в себя, Айзек рассказал мне о своих планах.

Я решил не покрывать Айзека. Во-первых, сам он без зазрения совести свалил всю вину на меня, а во-вторых, он уже всё равно был не жилец.

– И что за планы?

– Он решил прекратить всяческие отношения с мафией. Но чтобы его не нашли, ему нужны были деньги. Вот он и придумал продать статуэтку с помощью какого-то своего друга из Китая.

– Что за друг? – заинтересовался Джинхэй Лу.

– Этого он не сказал, – развёл я руками.

Джинхэй Лу перевёл боссу то, о чём мы с ним говорили. Тот некоторое время задумчиво смотрел на меня, и, наконец, задал какой-то вопрос.

– Получается, ты знал о том, что он собирается украсть статуэтку? – спросил меня его помощник.

– Знал, и что с того? Меня ваши дела не касаются. Я просто хотел спрятаться здесь от агентов ФБР, освоиться, а через годик попробовать перетащить сюда из Америки свою семью.

– На какие деньги ты планировал жить этот год? – продолжал свой допрос Джинхэй Лу.

– Меня снабдили деньгами на первое время и сказали, что положили их в сумку поверх одежды.

Джинхэй Лу подошёл к разбросанным вещам и вскоре обнаружил конверт, а в нём деньги. Затем он обратился к боссу на их языке. Тот что-то произнёс, и тут же ко мне подошли его люди и отвязали от столба.

– Ты поедешь с нами, – сказал Джинхэй Лу. – Босс Тинмао свяжется по телефону с доном Романо и расскажет ему о том, что сделал Айзек, а также узнает насчёт тебя. Если твои слова подтвердятся, то останешься жить. Если же ты нам соврал, то пеняй на себя. В этом случае отрезанием пальцев и клеймом на лбу не отделаешься.

Мои вещи сложили обратно в сумку, которую взяли с собой, а меня самого под руки повели к выходу из ангара. Я мысленно радовался своему чудесному спасению, поскольку был уверен, что дон Романо подтвердит всё сказанное мною. Тогда меня отпустят, и я проследую дальше к месту, откуда был послан сигнал о помощи.

На улице мы расселись по автомобилям и отправились в путь. Но перед тем как уехать, я ещё раз взглянул на судно, на котором мы с Айзеком приплыли в Китай. Погрузка уже шла полным ходом, а сам он, скорее всего, был заперт в потайной каюте. На миг я представил, что ждёт его в ближайшие две недели, и вздрогнул. Судьба у него была незавидная – знать, что тебя убьют, но не иметь возможности хоть что-нибудь изменить. Хотя, по большому счёту, это был его выбор и он понимал, на что шёл.

Покинув доки, мы какое-то время двигались по городу, но не очень долго, и вскоре въехали в ворота, за которыми находился большой трёхэтажный дом. Когда я вышел на улицу, ко мне подошёл ехавший в другом автомобиле Джинхэй Лу и сказал:

– Жди здесь.

Затем он вернулся к боссу Тинмао, и они в сопровождении нескольких охранников скрылись в доме. Меня окружили оставшиеся охранники, и я принялся ждать, когда босс Тинмао свяжется по телефону с доном Романо. Поначалу я был уверен, что долго это не продлится, и меня вскоре отпустят. Но время шло, из дома никто не появлялся, и с каждой минутой я нервничал всё сильнее, понимая, что здесь явно что-то не так. Мне казалось, что разговор пошёл совсем не по тому сценарию, который я предполагал, и теперь они решали, какую смерть для меня выбрать. И каждый новый вариант был изощрённее и мучительнее предыдущего.

К счастью, я ошибался, и все мои страхи и тревоги были совершенно напрасными. Когда Джинхэй Лу вышел из дома, на этот раз в одиночестве, и направился ко мне, на его лице играла едва заметная улыбка. По ней-то я и понял, что удача оказалась на моей стороне.

– Всё в порядке, – произнёс он, подойдя ближе. – Босс поговорил с доном Романо и все сказанные тобой слова подтвердились. Теперь мы тебе верим, так что можешь идти туда, куда пожелаешь. Или тебе надо в чём-то помочь?

Я неопределённо пожал плечами. Ещё совсем недавно они хотели поставить мне клеймо и отрубить пальцы, а возможно и убить, и я пока что опасался принимать от них какую-нибудь помощь.

– Есть ли уже какие-то планы на будущее? – спросил Джинхэй Лу. – Где ты собираешься жить в Китае?

И тут мне в голову пришла одна интересная мысль. А почему бы всё-таки не воспользоваться их помощью? Так я смогу гораздо быстрее исполнить задуманное и приступить к поиску места, откуда был послан сигнал. В одиночку же у меня вообще может не получиться добраться дотуда.

– У меня есть один старый приятель, который много лет назад переехал из Америки в Китай, – начал придумывать я. – Сейчас он живёт в Тибете, но точного места я не знаю, только приблизительное. Вы сможете меня туда отвезти?

– Тибет стал доступен для иностранцев лишь три года назад, – задумчиво произнёс Джинхэй Лу. – И чтобы попасть туда, нужно получить от властей Китая разрешение на въезд в тот район. А у тебя, как я понял, даже документов нет, к тому же ты находишься в розыске в Соединённых Штатах Америки. Вполне возможно, что тебя уже и в международный розыск объявили.

– И что теперь делать? – спросил я, расстроившись после его слов. – Получается, что мне теперь вообще никак туда не попасть?

– Ну почему же, попасть, – успокоил меня Джинхэй Лу. – Вряд ли кто-то будет отслеживать всех въезжающих в Тибетский район, так что мы, пожалуй, кое-что для тебя можем сделать. На подступах к Тибету есть одна небольшая деревня, которая находится в самом начале многих туристических маршрутов. Мы отвезём тебя туда, и ты наймёшь там гида из местных жителей, чтобы тот довёл тебя до того места, которое ты ищешь.

– Здорово! – обрадовался я. – Вы меня очень выручите! Когда выезжаем, сейчас?

– Нет, сейчас уже поздно куда-то ехать, вечереет, – покачал головой китаец. – Сегодня переночуешь здесь, а рано утром отправитесь в путь. Только путь этот неблизкий, около четырёх тысяч ли, а если по-вашему, то примерно тысяча двести миль. Так что с тобой поедут два человека, чтобы в дороге сменять друг друга. А теперь иди за мной, я провожу тебя в комнату, в которой ты будешь спать.

Он направился к дому, и я последовал за ним, радуюсь такому удачному стечению обстоятельств. Уже дважды мне удалось избежать смерти, если не брать в расчёт переселение из собственного тела в тело фермера, к тому же меня довезут до Тибета. Как можно было не радоваться таким подаркам судьбы? Но потом я вспомнил, что преждевременная радость и слепая вера в безграничные силы своей счастливой звезды порой могут сыграть довольно злую шутку, и вновь стал серьёзным и сосредоточенным на деле. Расслабляться пока ещё было рано.

Когда мы вошли в дом, Джинхэй Лу довёл меня до комнаты и сказал:

– Там тебе принесли ужин. Поешь и ложись спать, так как вставать рано.

Затем он развернулся и вскоре скрылся из виду, а я открыл дверь и шагнул вперёд. Действительно, в этой небольшой уютной комнате было всё для того, чтобы с комфортом провести ближайший вечер и ночь: тарелка с ужином на столе, ванная с туалетом и постель, судя по внешнему виду, мягкая и удобная. Последнее меня особенно порадовало, поскольку мне уже порядком надоели качка и нахождение в тесной душной каюте, и хотелось как следует выспаться. Поэтому я быстренько съел всё, что лежало на тарелке, сходил в ванную комнату, а после залез под одеяло и вскоре уснул крепким сном.

Когда рано утром меня разбудили, накормили завтраком, и я спустился на первый этаж, в гостиной я встретил Джинхэя Лу, а рядом с ним ещё двух китайцев.

– Это Бэй и Вэй, – представил он их мне. – Ты поедешь на машине вместе с ними. Правда, они совсем не говорят по-английски, но это и не требуется. Они просто довезут тебя до деревни, сменяя друг друга за рулём, высадят и поедут обратно. Это всё, чем мы можем тебе помочь.

– Спасибо вам, это очень большая помощь, – улыбнулся я, но внезапно вспомнил о своих вещах и тех деньгах, которыми меня снабдили на ферме дона Романо. – А где моя сумка?

– Она уже в багажнике автомобиля, на котором вы поедете, – ответил Джинхэй Лу. – Желаю счастливого пути и удачи в поисках своего друга!

Я ещё раз искренне поблагодарил его, а затем вместе со своими спутниками вышел на улицу. Там они заняли передние сидения в автомобиле, я устроился сзади, и уже через минуту мы выехали за ворота. Наше путешествие в Тибет длиной четыре тысячи ли началось.

Поначалу мне всё нравилось. Я смотрел в окно, любуясь проносящимися мимо пейзажами, а когда это надоедало, откидывался на спинку сидения, закрывал глаза и предавался мечтам о возвращении на Тарнериус в своём собственном, а не в этом откормленном фермерском теле. Правда, после нашего прибытия в Китай я уже несколько раз ловил себя на мысли, что передвигаться мне стало чуть легче. Наверное, морская болезнь и скудное питание во время плавания сделали своё дело и немного снизили мой вес. Это, конечно, было неплохо, но даже будь я хоть трижды королём красоты третьей от звезды планеты, мне всё равно хотелось бы вернуться в своё родное тело.

Но по истечении нескольких часов я начал жалеть, что не спросил Джинхэя Лу, сколько времени нужно, чтобы добраться до пункта назначения. Конечно, я пробовал выяснить это у китайцев, но и Бэй, и Вэй – я так и не понял, кто из них кто – лишь пожимали плечами. И тогда я решил, что как будет, так и будет, и просто выкинул эту проблему из головы.

А спустя ещё некоторое время, когда они поменялись местами, я заметил, что один из них развернул сложенный во много раз большой лист бумаги и принялся его изучать. Выглянув из-за его плеча, я понял, что это карта, по которой они прокладывают маршрут. Вот что мне было необходимо. Иначе как я объясню гиду в деревне, куда он должен будет меня сопроводить?

– Могу я взять эту карту себе? – спросил я.

Естественно, китайцы не поняли ни единого моего слова, что, впрочем, было вполне ожидаемо. Тогда я попытался объясниться с ними с помощью жестов, указывая то на карту, то на себя, и мне это всё-таки удалось, хоть и пришлось изрядно попотеть. В итоге они вытащили ещё одну карту, которая, судя по всему, была запасной, и передали её мне. Теперь хоть было чем заняться, и до вечера я внимательно изучал то, что было на ней нарисовано.

За всё время пути мы останавливались всего несколько раз, только чтобы сходить в туалет, и даже пищу принимали в дороге. Спали китайцы, когда сменяли друг друга, и после того как стемнело, я решил последовать их примеру. Сначала мне было непросто уснуть, поскольку состояние дороги оставляло желать лучшего и меня качало из стороны в сторону. Пожалуй, раньше я бы вообще не смог спать в такой обстановке. Но две недели океанской качки не прошли для меня даром, и, в конечном счёте, я всё-таки провалился в глубокий сон. А когда утром я разомкнул веки, оказалось, что мы уже приехали.

Деревня и вправду была не такая уж большая, как и говорил Джинхэй Лу, но и не маленькая. Почти сразу за ней начинались горы, а следовательно, и сам Тибетский район, куда мне нужно было попасть. Сопровождавшие меня китайцы вышли на улицу, и я следом за ними, не забыв прихватить с собой карту, которую они мне подарили. Один из них достал из багажника мою сумку и отдал её мне. Затем он что-то сказал на китайском языке, махнул рукой, они снова заняли свои места, автомобиль развернулся и отправился в обратный путь.

Некоторое время я смотрел им вслед, но вскоре сконцентрировался на своих дальнейших действиях. Мне необходимо было найти гида, который согласился бы довести меня до места, поэтому я направился к деревне. Судя по всему, здесь действительно начинались туристические маршруты. Несмотря на ранний час, я увидел несколько человек с рюкзаками и широкими глазами, из чего сделал вывод, что это иностранцы. Мне же нужен был кто-то из местных, поэтому, когда я увидел китайца, то обратился к нему:

– Простите, где я могу нанять гида?

Но тот пожал плечами и произнёс, причём как-то коряво:

– Не говорю.

По всей видимости, он меня не понял. Но зато он указал рукой на большой дом, который стоял чуть в стороне, и только сейчас я обратил внимание на вывеску с надписью «Таверна». Решив, что уж там-то мне точно помогут, я поблагодарил его кивком головы и направился в ту сторону.

Когда я вошёл внутрь и подошёл к стойке, я обратился к стоявшему за ней китайцу:

– Доброе утро! Вы говорите по-английски?

– Да, конечно, – приветливо улыбнулся тот. – Что Вы хотели?

– Мне нужен гид, который отведёт меня в Тибет. Мне сказали, что я могу найти его в этой деревне.

– Вас не обманули, – кивнул китаец. – Многие жители деревни занимаются тем, что водят туристов по разным маршрутам. Куда именно Вам нужно попасть?

Я развернул карту, положил её на стойку, нашёл по координатам место, откуда был послан сигнал, ткнул в него пальцем и сказал:

– Вот сюда.

Некоторое время китаец внимательно изучал карту, а затем посмотрел на меня и спросил:

– А зачем Вам туда?

– Что-то не так? – в свою очередь спросил я его.

– Просто в том месте, на которое Вы указали, ничего нет, – развёл он руками. – По-моему, даже монастырей. Да и от туристических маршрутов оно находится в стороне. Вот я и уточняю.

– Ну так что, кто-нибудь отведёт меня туда? – спросил я, решив не отвечать на его вопрос.

– А разрешение от властей на посещение Тибетского района у Вас есть? – продолжал допытываться китаец.

Всё шло немного не так, как я рассчитывал. Конечно же, никакого разрешения у меня не было, поэтому я отрицательно покачал головой.

– Тогда никто не поведёт Вас, иначе потом проблем с властями не оберёшься.

– И что теперь делать? – растерянно спросил я.

Но тот лишь пожал плечами. Вспомнив, как в Америке кто-то говорил, что на душе у него скребут кошки, мне показалось, что я испытываю сейчас такие же ощущения. Теперь придётся как-то добираться без гида, и я представлял, насколько это сложная задача. Вздохнув, я уже собрался было направиться к выходу, но тут мне на плечо легла рука.

– Думаю, что смогу Вам помочь, – тихо произнёс стоявший за стойкой китаец.

Я повернулся к нему и спросил:

– Да? И каким образом? Проводите меня сами?

– Нет, конечно, я ведь не гид, – усмехнулся он. – Но за небольшую плату я подскажу, к кому можно обратиться.

Кошки внутри меня моментально разбежались кто куда, и на душе вновь стало светло и радостно. Я поставил сумку на пол, достал оттуда конверт и вытащил из него одну купюру.

– Этого хватит? – спросил я, протягивая её китайцу.

– Ещё два раза по столько же, – покачал он головой. – Но зато вариант беспроигрышный. Вас точно доставят до места, причём с ветерком.

Денег мне было не жалко, гораздо важнее для меня была информация, поэтому к первой купюре я добавил ещё две и протянул ему. Китаец моментально убрал их в карман, окинул заведение быстрым взглядом, чуть подался вперёд и заговорил:

– На другом конце деревни живёт человек по имени Гуанмин, у которого есть собственный небольшой вертолёт. Но хочу сразу предупредить, что вертолёт у него старый, и он постоянно его ремонтирует, так что придётся лететь на свой страх и риск. Но это в том случае, если этот чудо-агрегат находится сейчас в собранном состоянии. Я несколько дней его не видел и не слышал, так что и сам не знаю.

– А этот ваш Гуанмин точно согласится отвезти меня? – спросил я.

– Ну я же говорю, в том случае, если вертолёт в исправном состоянии, – ответил человек за стойкой. – И если договоритесь по деньгам.

– Значит, он на другом конце деревни? – уточнил я. – А где именно?

– От таверны идите в сторону гор, а там не промахнётесь.

Больше не было смысла задерживаться здесь, поэтому я поблагодарил китайца за помощь, вышел на улицу и отправился в указанном направлении. Местные жители не обращали на меня особого внимания. Вероятно, уже привыкли к тому, что иностранные туристы здесь довольно частые гости. Правда, двое китайцев всё же спросили, кого я ищу, а когда узнали, то подтвердили, что я двигаюсь в верном направлении. А вскоре я и сам убедился в этом, когда увидел на пустыре возле крайнего дома тот самый вертолёт, о котором говорил трактирщик. Он не обманул меня, этот агрегат действительно был очень старым, и я стал сомневаться, что ему вообще под силу взлететь, не говоря уже о преодолении большого расстояния по воздуху. Но так как я уже пришёл, да и других вариантов у меня всё равно не было, я решил всё-таки поговорить с хозяином вертолёта, который как раз ковырялся в двигателе своего «питомца».

– Здравствуйте, это Вы Гуанмин? – спросил я, подходя ближе.

Мужчина невысокого роста с загорелым лицом бросил на меня настороженный взгляд и коротко ответил:

– Да.

– Трактирщик посоветовал обратиться к Вам, – сказал я, разворачивая карту. – Мне нужно вот в это место.

Настороженность в его глазах исчезла. Он кивнул, вытер испачканные руки о тряпку и подошёл ко мне. Но стоило ему только взглянуть на карту, как он тут же спросил:

– Какой смысл туда лететь, если там ничего нет?

– У меня имеются другие сведения, – возразил я.

– Интересно, это какие же? – усмехнулся хозяин вертолёта.

– Есть там небольшое спрятанное от посторонних глаз поселение, – соврал я, поскольку и сам не знал, что там может быть.

– Нет там никакого поселения, – покачал головой Гуанмин. – Мне-то лучше знать, я здесь уже двадцать лет живу.

Я не стал спорить с ним, а просто достал конверт из сумки, показал ему деньги и произнёс:

– Может, договоримся? Я отдам все свои деньги, если доставите меня до места.

Глаза китайца ярко вспыхнули, и я прочитал в них нескрываемую жажду наживы. Стало ясно, что он не откажется. У него просто не хватит на это сил. Немного подумав, он сказал:

– Хорошо, полетим. Но предупреждаю сразу: если мы там ничего не найдём, деньги возвращать не стану.

– Конечно, – радостно улыбнулся я. – Когда летим?

– Прямо сейчас, – ответил китаец.

И говорил он вполне буквально. По всей видимости, вертолёт был уже заправлен, так что мы сразу сели в кабину, он запустил двигатель, и вскоре от поднявшегося шума у меня заложило уши. Но Гуанмин протянул мне наушники, точно такие же, что были и на нём, и стало легче. К тому же теперь я мог слышать из наушников голос пилота.

– Держись крепче, взлетаем, – сказал он.

Я последовал его совету, и следующие полчаса нашего полёта сидел, вцепившись в металлический поручень, поскольку лететь в этом дребезжащем аппарате было довольно страшно. Меня не отпускало чувство, что он того и гляди развалится. Но, несмотря на это, я успевал любоваться проносящимися под нами пейзажами, которые были поистине великолепными. Кое-где встречались деревушки, но в основном мы летели над безлюдными местами. И повсюду, насколько хватало глаз, были горы.

– А это что такое? – спросил я, когда заметил на вершине одной из них очередное строение. – Мне уже не в первый раз попадается на глаза нечто подобное.

– Это монастырь, – ответил Гуанмин. – Уж чего-чего, а этого добра в Тибете хватает. Мне даже иногда кажется, что монахов здесь больше, чем простых жителей.

Я пожал плечами, поскольку мне это было неинтересно. Гораздо больше меня сейчас занимало другое.

– Далеко ещё? – спросил я.

Но пилот ничего не ответил. Несколько минут мы летели молча, но вот вертолёт начал замедляться, а вскоре так вообще завис в воздухе.

– А мы уже прилетели, – произнёс, наконец, Гуанмин. – Как видишь, ни одной живой души.

Я пригляделся и внезапно замер, увидев знакомую картинку. Это было то самое место из моего сна, который приснился мне, когда я ночевал на ферме дона Романо. Но как такое возможно? Неужели сон был вещим? Потом мне в голову пришла мысль, что я просто запомнил эту картинку на подсознательном уровне, когда мы прилетели сюда на космическом корабле. А это означало, что я не ошибся с координатами и мы действительно находились сейчас в том самом месте, где наш корабль сбили каким-то лучом. Конечно, это не могло не радовать, но меня смущало то обстоятельство, что под нами и вправду ничего не было – ни строений, ни людей, лишь только бескрайние горы, поросшие кое-где густым кустарником и деревьями.

– Вообще ничего, – повторил Гуанмин. – Так что зря только деньги потратил. Ну что, возвращаемся?

Возвращаться мне нисколько не хотелось после всего того, что пришлось пережить, хоть я и понимал, что ничего другого не остаётся. Но внезапно в наушниках я услышал удивлённый возглас, а затем и слова:

– А это что там такое среди деревьев на склоне горы? Как будто бы какое-то строение.

Я посмотрел в том направлении, куда он указывал, и сначала ничего не заметил. Но через некоторое время я тоже смог разглядеть край постройки, замаскированной под здешнюю природу. Если б не пилот, я бы точно никогда её не заметил. А в следующее мгновение я увидел человека. Он вышел на открытую площадку, положил на плечо какой-то предмет и направил его в нашу сторону. Вдруг оттуда что-то вылетело и очень быстро понеслось в нашу сторону.

– Ракета! – воскликнул пилот и потянул рычаг.

Вертолёт резко дёрнулся в бок, но только и летящий предмет, который китаец Гуанмин назвал ракетой, тоже немного изменил направление и уже через несколько секунд попал в вертолёт куда-то в район хвоста. Мы закружились, продолжая смещаться в сторону.

– Нас подбили! – закричал Гуанмин. – Да что вообще происходит? Держись, мы сейчас упадём!

А я и до этого не отпускал поручень, так что сейчас просто сильнее вцепился в него, до белизны костяшек пальцев. Меня не покидала мысль, что где-то я уже это видел. Ну конечно! Командир нашего космического корабля Малнус тоже кричал, чтобы мы держались, сначала наяву, а потом и в моём сне. И земля точно так же стремительно приближалась. Потом раздался удар и всё исчезло.

Когда я очнулся, то не сразу понял, что происходит и где я нахожусь, но внезапно ощутил резкую боль в груди и застонал. Точно, мы упали! И если я чувствовал боль, значит, был жив. А вот Гуанмину, к сожалению, выжить не удалось. Я увидел это по его стеклянному взгляду, когда скосил глаза вбок. Ладно, не время обращать внимание на боль, сначала надо как-то выбраться отсюда. Как раз и дверца распахнулась, а там зелень леса манила меня шелестом листьев в свои ласковые объятия. Только я никак не мог сдвинуться с места. И тут до меня дошло, в чём дело. Я расстегнул ремни и пополз, всё острее ощущая странный запах. Точно такой же запах был на заправке, когда мы заезжали туда по пути вТибет. Топливо! Так пахло топливо! Получается, где-то образовалась утечка, и следовало поспешить.

К сожалению, уверенности в том, что мне удастся спастись, оставалось всё меньше, поскольку силы мои были уже на исходе. Я лежал наполовину в вертолёте, наполовину на земле, и даже закрыл глаза, собираясь улететь в страшную чёрную пропасть, но вдруг послышались какие-то звуки, и я вновь открыл их. Прямо перед собой я увидел несколько пар ног. Меня схватили чьи-то крепкие руки, куда-то потащили, и в этот момент сзади раздался взрыв. В моей голове промелькнула мысль, что это взорвался вертолёт, а потом сознание окончательно покинуло меня.

Глава 10

Когда-то давно я поймал себя на довольно странной мысли, что мне безумно интересно узнать, как же будет выглядеть моя смерть. И я не о том, как именно это должно случиться: взорвётся ли челнок, на котором я летаю на спутник Тарнериуса, или я поскользнусь и ударюсь головой, или ещё каким-то образом жизненные силы оставят данное мне при рождении тело. Нет, я заинтересовался тем, что же будет происходить потом. Попаду ли я в таинственный мир, в котором живут все умершие в прежние времена тарны, в том числе и мой отец, или мне суждено родиться заново, но уже в другом теле? Только я никак не думал, что самым первым, что я услышу после смерти, будет удивительно-благостный звон. Он ворвался словно бы из ниоткуда, и мне показалось, что этот звон затронул такие далёкие струны моей души, о которых я раньше и не догадывался. Да, такая жизнь после смерти мне определённо нравилась, и я готов был вечно наслаждаться этой сказочной музыкой, но внезапно в её мелодичный напев бесцеремонно вклинились чьи-то голоса. От такой наглости я даже вздрогнул, и чтобы посмотреть на тех, кто осмелился нарушить волшебное состояние моей упокоенной души, открыл глаза.

Оказалось, что я вовсе не умер, и телесная боль тут же напомнила мне об этом, заставив меня тихонько застонать. Но в то же время моё пробудившееся сознание отмечало всё происходящее вокруг. Я лежал в небольшой комнатушке, а рядом стояла молодая темноволосая симпатичная женщина с широкими глазами и худенький китаец небольшого роста, хоть уже и старенький, но по виду вполне крепкий. Они о чём-то переговаривались на незнакомом, судя по всему, китайском языке, но услышав мои постанывания, прервали разговор и стали внимательно смотреть на меня. А ещё мне стало ясно, что за звон я слышал, когда находился в отключке. Над дверным проёмом, дверь в котором вообще в принципе отсутствовала, висели стеклянные палочки разной длины. С ними-то и развлекался игривый ветер, ударяя их друг о друга и тем самым извлекая из них различные звуки, которые складывались в удивительную мелодию.

– Не бойтесь, всё в порядке, – сказала женщина глубоким и довольно приятным голосом. – Кризис миновал, и Вы будете жить, к тому же у Вас нет каких-либо серьёзных повреждений.

– Где я? – задал я вопрос, который в данный момент интересовал меня больше всего.

– В монастыре, – ответила она. – Вы были в потерпевшем крушение вертолёте, и Вам очень повезло, что мимо того места проходили монахи, которые вытащили Вас оттуда. Ещё немного, и Вы бы взорвались вместе со своим вертолётом. Затем Вас в бессознательном состоянии принесли сюда.

Женщина посмотрела на старичка, потом перевела свой взгляд обратно на меня, покачала головой и добавила:

– Поднимать Вас по длинной лестнице в монастырь оказалось весьма непростой задачей, но монахи всё-таки справились с ней. Расскажите, что произошло с вертолётом?

Я ненадолго задумался, восстанавливая в памяти цепочку событий, а затем ответил:

– Пилот сказал, что это была ракета. Она попала в хвостовую часть вертолёта, отчего тот и потерял управление. Да я и сам видел, как в нас стрелял какой-то человек с земли.

– Человек с земли? – задумчиво произнесла женщина. – Очень странно. Если Вы просто летели мимо, то с чего бы им в вас стрелять?

– Кому им? – не понял я.

Но она не ответила на мой вопрос, и немного подумав, продолжила развивать свою мысль:

– Разве что только если бы вы зависли в воздухе и пытались что-то разглядеть сверху.

– Да, именно так всё и было, – подтвердил я, удивившись тому, откуда она об этом узнала.

Женщина как-то странно посмотрела на меня, а затем вдруг сменила тему и решила представиться.

– Я – Вивьен Ланге, а это настоятель монастыря, в котором мы находимся. Его зовут Лао Дунмэй.

Она замолчала, по всей видимости, ожидая, что я тоже представлюсь. И я не заставил себя долго ждать.

– Боб Сандерс.

– Американец?

– Да.

– А в Китае Вы давно?

Я не знал, сколько времени пролежал без сознания, поэтому не стал называть точное количество дней, а просто сказал:

– Нет, совсем недавно. Только что прибыл.

– В таком случае, вот что я хочу Вам сказать, мистер Сандерс, – начала говорить она, но я её перебил.

– Прошу, называйте меня просто Боб, и если можно, на «ты».

– Хорошо, – улыбнулась она. – Тогда ты зови меня просто Вивьен. Тем более, мы почти ровесники. Так и в самом деле будет проще.

Я тоже улыбнулся ей и почувствовал, что по всему моему телу разливается тепло. Это было странное ощущение, но довольно приятное. Как будто бы Вивьен стала мне гораздо ближе, хоть я и знал её всего лишь несколько минут.

– Так вот что я хочу тебе сказать, Боб, – продолжила она. – В твоих же интересах задержаться в этом монастыре на несколько месяцев. Пускай они думают, что в вертолёте все погибли от взрыва.

– Да кто они-то? – не выдержал я. – Ты можешь объяснить?

Но она ничего не ответила мне, а вместо этого что-то сказала старичку. Тот выслушал её и кивнул.

– Настоятель Лао Дунмэй согласен приютить тебя на столько, на сколько потребуется, – вновь обратилась она ко мне. – С этого момента зови его учитель Дунмэй, или просто учитель. Больше можешь ни о чём не волноваться, в монастыре позаботятся и о тебе, и о твоей безопасности. Кстати, ты ведь не говоришь по-китайски?

Я отрицательно покачал головой.

– Что ж, я так и думала. Учитель Дунмэй немного говорит по-английски, правда, не очень хорошо. Но я уверена, что вы прекрасно поймёте друг друга. Желаю удачи! Возможно, ещё увидимся.

Она развернулась и направилась к выходу, а я с тоской посмотрел ей вслед, внезапно осознав, что мне совсем не хочется, чтобы она уходила. Но Вивьен всё-таки покинула комнату, и теперь мы с настоятелем монастыря остались вдвоём. Некоторое время он смотрел на меня, причём не в глаза, а с ног до головы, словно осматривая, затем поцокал языком, покачал головой и произнёс на ломаном английском языке:

– Очень толстое тело, но мы исправим это.

Мне не понравилась эта странная фраза. Каким интересно образом он собрался меня исправлять? Да и вообще, сейчас было не до старого китайского учителя и его нравоучений. Мне нужно было найти способ вернуться на то место, откуда стреляли по нашему вертолёту. Хотя Вивьен, наверное, была права. Возможно, стоило задержаться здесь на некоторое время и оглядеться.

А ещё меня мучила сильная жажда. В присутствии женщины, когда она делилась со мной информацией, я как-то не обращал на это внимания, но теперь вдруг почувствовал сухость во рту. Ещё бы, ведь я неизвестно сколько времени пролежал здесь без сознания. Поэтому я решил обратиться с этой проблемой к китайцу.

– Учитель, а можно мне попить воды? – при этом я зачем-то показывал на свой рот, хотя вроде бы он меня и так понимал. – Очень сильно пересохло в горле.

– Хочешь пить? – спросил он, внимательно глядя на меня.

– Да, – кивнул я.

– Тогда надевай и иди за мной, – сказал учитель и указал рукой на лежащую прямо на полу одежду оранжевого цвета.

И только сейчас я понял, что моей собственной одежды кроме нижнего белья на мне нет, а когда заглянул под одеяло, то убедился в этом. Что ж, придётся надевать на себя то, что дают. Правда, это оказалось не так уж и просто. Когда я встал с кровати, то долгое время крутил этот оранжевый балахон в руках, не понимая, как к нему подступиться. Учитель молча наблюдал за моими неуклюжими манипуляциями, а когда ему надоело, позвал ко мне на помощь одного из монахов, который был облачён в точно такое же оранжевое одеяние. С его подсказками, хоть и с горем пополам, но я всё-таки справился с первым моим испытанием в этом монастыре, и наконец-то мы с учителем вышли на улицу.

Оказалось, что комнатушек, похожих на ту, которую мы только что покинули, было много. Справа и слева от себя я увидел одинаковые дверные проёмы без дверей, а прямо через открытую площадку большое красивое строение с треугольной крышей. Судя по всему, это было главное здание этих тибетских монахов – монастырь. Но площадка между комнатами и монастырём не пустовала, на ней находились мужчины в оранжевой одежде, точно такой же, что была на мне. Их действия показались мне довольно странными, и я даже на некоторое время замер, наблюдая за ними.

Около двух десятков монахов расположились в две линии друг напротив друга и совершали плавные движения руками, ногами, да и полностью всем телом. Как будто чья-то невидимая сила замедлила ход часов, а они вынуждены были подчиниться ей, и теперь шатались и раскачивались из стороны в сторону, словно высокие деревья на ветру. Чуть в стороне несколько человек стояли на головах, что удивило меня сильнее всего, так как я совершенно не понимал, для чего им это понадобилось. Ещё дальше монахи били ладонями по брёвнам, рядом кто-то поднимал тяжёлые камни, а возле монастыря так вообще сидели на четвереньках без движения. По моему мнению, все они занимались всякой ерундой, и у меня даже промелькнула мысль, что эти люди сошли с ума. А когда настоятель монастыря Лао Дунмэй обернулся, чтобы поторопить меня, я спросил:

– Учитель, что делают все эти люди?

– Укрепляют тело и дух, – ответил он. – А ты не стой, иди за мной.

– Да, конечно, – кивнул я и последовал за ним.

Так вот что это было – тренировки. Мне они показались весьма необычными, поскольку у нас на Тарнериусе всё было по-другому. Здесь же монахи выполняли всё безропотно, но при этом целиком погружаясь в процесс. Видно было, что они проживают такую жизнь каждый день и другой не знают, поэтому для них все эти действия, как для остальных, например, прыжки, бег или ходьба, то есть обычные естественные процессы. По крайней мере, именно так мне показалось.

Лао Дунмэй подвёл меня к большому чану с водой, и я уже собрался приблизиться к нему, чтобы утолить жажду, но не тут-то было.

– Не твоя вода, – сказал учитель и погрозил мне пальцем. – Твоя вода в колодце.

– Хорошо, – нетерпеливо пожал я плечами, поскольку мне ужасно хотелось пить. – А где колодец?

– Возьми это и пойдём, – добавил он, указывая рукой на землю.

Сбоку от чана с водой я увидел широкую изогнутую палку с крюками на концах, к которым были прицеплены деревянные вёдра. Похоже, мне нужно было их взять. Правда, когда я начал это делать, учитель опять остановил меня.

– Не надо снимать, – сказал он. – Надевай на плечи.

Ага, он хотел, чтобы я положил плоскую изогнутую палку к себе на плечи, и чтобы вёдра висели по бокам. Я подчинился и взгромоздил на себя эту странную конструкцию, придуманную, вероятно, для удобства при переносе воды. Затем мы пошли куда-то вбок в сторону обрыва и остановились возле крутой каменной лестницы. Учитывая то, что монастырь находился высоко в горах, она была очень длинной. Правда, я не мог точно утверждать это, поскольку лестница изгибалась и терялась среди кустарника и деревьев, росших на склоне. Хотя та женщина говорила, что монахи тащили меня по длинной лестнице. Бедняги. Наверное, им пришлось изрядно попотеть, прежде чем удалось затащить толстое тело фермера на самую верхотуру.

– Колодец внизу, – сказал учитель. – Спускайся туда и поднимайся обратно с водой.

– Но почему мне нельзя просто напиться из того бака? – спросил я, понимая, насколько тяжело мне будет подняться с двумя вёдрами.

– В баке вода появляется не сама, – строго ответил Лао Дунмэй. – Её туда приносят.

Ну понятно, испытание. Похоже, он действительно решил заняться моим телом. Возможно, оно и к лучшему. Поживу здесь немного, сброшу лишний вес, сил наберусь, а потом можно будет и поиски продолжить.

– Ладно, я пошёл, – кивнул я и поставил ногу на первую ступеньку.

– Я ещё не всё сказал, – остановил меня учитель, и я недоумённо посмотрел на него. – Есть одно условие. Вёдра должны быть полными, иначе пойдёшь снова.

– Хорошо, полными, – вздохнул я, поняв, что смухлевать не удастся.

– До краёв, – добавил учитель. – Упадёт хоть капля, ты отправишься назад.

А вот это уже было довольно серьёзным условием. Как поднять воду в такой неудобной неустойчивой конструкции на высоту, не пролив при этом ни капли. Но Лао Дунмэй, видимо, прочитал на моём лице сомнение и сказал:

– Смотри туда, наблюдай.

Я проследил за его рукой и увидел, что внизу на лестнице показался монах с двумя вёдрами, которые были подвешены на перекинутую через плечи широкую палку. Свои руки монах положил сверху, наверное, для равновесия. И стоит отметить, что ему отлично удавалось держать его. Я бы на месте монаха качался из стороны в сторону, а этот как будто и не шёл, а летел. Каждое его движение было плавным и воздушным, и я сам не заметил, как монах оказался на самом верху лестницы. Заглянув к нему в вёдра, я удивился, поскольку они были наполнены до краёв, причём вода совсем не дрожала, а словно стояла на месте.

– Как это? – только и спросил я учителя.

– Ты тоже научишься лёгкости и равновесию, – ответил Лао Дунмэй. – И твоё тело станет худым. Всё, спускайся, а я буду ждать здесь.

Я кивнул и начал медленно переставлять ноги поочерёдно с одной ступеньки на другую, чтобы ненароком не поскользнуться и не скатиться кубарем вниз. Слишком уж они были крутые.

Мне повезло, не пришлось спускаться до самого низа, и чтобы добраться до колодца, потребовалось около пяти минут. Правда, я не строил напрасных иллюзий насчёт обратного пути, поскольку был уверен, что он займёт гораздо больше времени и, конечно же, сил. Но вот за очередным кустом я увидел небольшую площадку, на которой и расположился колодец. Судя по всему, он был довольно старый, но в то же время было видно, что монахи за ним следили. Оно и понятно, ведь им пользовались по многу раз в день.

На колодце стояло ведро, привязанное цепью к бревну с железной ручкой. Я снял конструкцию из палки и вёдер, которую держал на плечах, и поставил её на землю. Затем подошёл к колодцу и заглянул внутрь. Где-то внизу блестела вода, в которой я увидел своё отражение.

– Эй! – крикнул я ради интереса, и эхо прокатилось по сводам колодца.

Но развлекаться было некогда. Мучившая меня жажда вновь напомнила о себе, и прежде всего нужно было решить эту проблему. Тогда я взял ведро и стал опускать его вниз, держась руками за цепь, пока оно не достигло воды. Дождавшись, когда оно утонет, я потащил его обратно, только уже наполненным до краёв. Это оказалось весьма непростой задачей, поскольку цепь больно впивалась в руки от тяжести поднимаемого груза. И тут я посмотрел на толстое бревно с железной ручкой, с которого разматывалась цепь, когда я опускал ведро в колодец. Не так же просто оно здесь находится. Немного подумав, я начал поворачивать ручку, и с радостью отметил, что цепь наматывается на бревно, а ведро поднимается. Вскоре я взял его в руки, утолил жажду, а после перелил воду в одно из моих вёдер, стараясь делать это как можно аккуратнее, чтобы наполнить его до краёв. Затем я повторил процедуру и наполнил второе ведро. Теперь можно было возвращаться назад.

Но только неудача ждала меня ещё до того, как я отошёл от колодца. Я присел, поместил плоскую палку на свои плечи, а когда начал подниматься, вёдра сильно раскачались, и много воды пролилось на землю. Пришлось снова воспользоваться колодцем, но и на этот раз попытка встать на ноги, не пролив при этом ни капли, не увенчалась успехом. И только лишь раза с десятого у меня, наконец, вышло подняться плавно и не расплескать воду. Я немного постоял и осторожно направился к лестнице.

Только если я думал, что у меня всё получается, то сильно заблуждался на этот счёт. Едва я встал на ступеньки и начал подниматься, вода опять расплескалась. Я вернулся к колодцу, наполнил вёдра, и снова пошёл штурмовать высокую лестницу. Несмотря на то, что немного воды всё равно выливалось, я решил продолжить подъём, и минут через пятнадцать добрался-таки до вершины. Как оказалось, зря.

– Вёдра не полные, – сказал Лао Дунмэй, терпеливо ожидавший меня всё это время. – Иди обратно.

– Но я совсем немного пролил, – возразил я ему.

– Иди обратно, – нахмурился учитель. – Или уходи навсегда.

Делать было нечего. Покидать стены монастыря мне пока не хотелось, поскольку необходимо было пересидеть здесь какое-то время, и я вынужден был снова спускаться вниз, предварительно перелив воду в бак.

Думаю, что я навсегда запомнил этот день, поскольку он стал чуть ли не самым трудным и мучительным днём в моей жизни. По крайней мере, пока. Я предпринял более сотни попыток вскарабкаться по лестнице, но непокорная водная стихия всё время так и норовила подставить меня, выливаясь из раскачивающихся вёдер, как бы внимательно я за ними ни следил. Несколько раз, когда мне казалось, что из них почти ничего не вылилось и Лао Дунмэй засчитает попытку, я доходил до самого верха, но учитель с упрямством горного осла снова и снова разворачивал меня. Конечно, нехорошо называть такими словами своего учителя, но в тот момент я не мог думать о нём иначе.

Мне уже даже стало казаться, что я останусь ночевать возле этого злосчастного колодца, так как большая часть дня осталась позади, и теперь солнце медленно опускалось вниз, намереваясь через пару часов закатиться за горизонт. А между тем я уже практически не мог передвигаться, поскольку буквально каждая моя мышца дрожала, изнывая от ноющей боли. И тогда я решил вложить все оставшиеся во мне силы в одну единственную попытку, понимая, что если и она провалится, то я тут же рухну на землю и усну мёртвым сном. А поскольку провала мне не хотелось, необходимо было делать всё очень медленно и следить за каждым своим шагом.

Набрав воду, я водрузил на плечи до смерти надоевшую мне конструкцию и осторожно дошёл до лестницы. Этот отрезок пути у меня уже получалось преодолевать практически идеально. Затем поднялся на одну ступеньку и замер. Немного подождав, пока дыхание и сердце успокоятся, я сделал следующий шаг. И так, шаг за шагом, с длительными перерывами, внимательно контролируя каждое своё движение, я всё-таки добрался до верха лестницы, не пролив ни единой капли воды. По крайней мере, мне так казалось. И судя по довольному лицу Лао Дунмэя, я не ошибся.

– Хорошо, – сказал учитель. – У тебя это получилось в первый день, а многим не хватает и месяца. Что ты чувствуешь?

Кроме боли во всём теле и неимоверной усталости я больше ничего не чувствовал, поэтому ответил коротко:

– Усталость.

– Твоё тело встало на путь изменений, поэтому оно сопротивляется. Но это скоро пройдёт. Завтра мы начнём работать над ним и над твоим духом, а теперь иди отдыхать.

После этих слов Лао Дунмэй развернулся и направился к монастырю, а я подумал, что если работа над телом начнётся только завтра, то что же тогда было сегодня? Впрочем, сил для размышлений у меня тоже не осталось, поэтому я вылил воду в бак, оставил возле него вёдра с палкой и медленно побрёл сквозь сгущающиеся сумерки в сторону комнаты, в которой проснулся. И ведь это было только сегодня утром, а как будто бы с тех пор прошла уже целая неделя или даже месяц.

Оказавшись в комнате, я подошёл к кровати и как был в оранжевом одеянии тибетских монахов, так и рухнул на неё. За весь день я не проглотил ни кусочка еды, но сейчас мне было не до неё. Мои мысли в данный момент занимал один лишь сон, настолько сильно я устал. А ведь это ещё только первый день. Что же будет дальше? И едва в моей голове промелькнула эта мысль, как я тут же провалился в тёмную бездонную пропасть.

Глава 11

Разбудила меня резкая нестерпимая боль, которая буквально ворвалась в моё тело через левую ногу. Едва почувствовав её, я открыл глаза и увидел Лао Дунмэя, который зачем-то склонился возле моих ног.

– Что Вы делаете? – недоумённо спросил я его, спросонья ещё не вполне осознавая, где нахожусь.

– Уколол иголкой болевую точку на твоей ноге, – выпрямившись, ответил он.

– Но зачем? – удивился я.

– Чтобы разбудить тебя. Я тебя звал, но ты не хотел просыпаться.

Сознание постепенно возвращалось ко мне, а вместе с ним и память о вчерашнем дне. Находился я точно там же, где и уснул, а именно: на кровати в небольшой комнатушке в тибетском монастыре, запрятанном среди гор. Боль от укола, ураганом пронесшаяся по моему телу и вырвавшая меня из сна, прошла, но теперь я почувствовал боль в мышцах после вчерашнего испытания с колодцем. Особенно сильно она ощущалась в ногах. Ещё бы, ведь накануне я с утра до вечера вынужден был поднимать в гору не только вёдра с водой, но и немалый вес фермерского тела.

– Но ещё слишком рано, – простонал я.

Судя по всему, солнце тоже только что встало и теперь пыталось рассеять темноту в комнате своими первыми лучами. К тому же хотелось снова уснуть, лишь бы не чувствовать одолевавшей меня боли.

– Теперь ты каждое утро будешь вставать на рассвете, – сказал Лао Дунмэй. – Другие монахи просыпаются сами, а я дам тебе сегодня будильник.

Отделаться от него было не так-то и просто, но я всё же предпринял последнюю попытку.

– У меня всё тело буквально разрывается на части от боли, особенно беспокоят мышцы на ногах. Может, сегодня мне отдохнуть и восстановиться?

Но учитель покачал головой, а затем бросил на кровать какую-то баночку и произнёс:

– Это специальная мазь. Намажь ей мышцы, и боль исчезнет. И ты должен торопиться, мы скоро начнём.

Сказав это, он развернулся и вышел на улицу. Я понимал, что поспать мне всё равно не удастся, как и просто полежать, поскольку учитель от меня не отстанет, поэтому собрался с духом и встал с кровати, испытав при этом сильную боль во всём теле. Сомневаясь, что мазь мне хоть как-то поможет, тем более быстро, я всё же снял с себя одежду, взял баночку, открыл крышку и принялся мазаться. Начал я с ног, и каково же было моё удивление, когда я только ещё добрался до рук, а от боли в ногах не осталось и следа. Тогда я стал наносить на кожу больше мази, втирая её круговыми движениями, и не прошло и десяти минут, а я уже ощущал себя так, будто заново родился. Конечно, я немного преувеличил и небольшие отголоски вчерашней тренировки в теле всё же остались, но невыносимой боли уже не было, и я чувствовал себя вполне комфортно.

Разобравшись с одной проблемой, я столкнулся с другой: нужно было снова надеть на себя оранжевое одеяние тибетских монахов. Пришлось вспоминать, как один из них учил меня вчера, и мне всё-таки удалось одеться самостоятельно, чему я был очень рад.

В животе послышалось требовательное урчание. Это проснулось чувство голода, заняв место успокоившейся боли, и, похоже, теперь оно собиралось меня мучить. Подумав о том, что скоро в монастыре должен начаться завтрак, где мне наконец-то удастся чего-нибудь съесть, я поспешил выйти из комнаты.

На площадке было уже достаточно многолюдно. Там собрались, наверное, все живущие в монастыре монахи. Они стояли ровными рядами и синхронно выполняли какие-то движения руками и ногами. Судя по всему, делали зарядку. Чуть в стороне стоял Лао Дунмэй и наблюдал за ними. Заметив меня, он махнул рукой, чтобы я подошёл ближе. Так я и сделал, но поскольку он продолжал молчать, я первым обратился к нему:

– Учитель, а когда можно будет поесть? Я ужасно голоден.

– Не торопись, – покачал он головой. – Еду надо заслужить. Встань туда и разминайся вместе со всеми.

Он указал рукой на группу монахов, а так как я предполагал, что мне тоже придётся делать зарядку, то без лишних вопросов направился к ним. Встав рядом, я начал повторять за ними движения и довольно быстро втянулся в процесс. Мне даже понравилось это занятие, поскольку я чувствовал, что тело постепенно разогревается и обретает силу.

Вопреки моим ожиданиям, после разминки монахи не отправились на завтрак, а разошлись по площадке и продолжили тренироваться.

– А что, завтрака пока не будет? – спросил я подошедшего ко мне учителя.

– Ты слишком много думаешь о еде, – нахмурился он. – На тренировке все мысли только о тренировке. Сейчас мы будем делать растяжку.

Лао Дунмэй отвёл меня в сторону к лежавшему прямо на земле большому листу фанеры с креплениями и ремнями. Затем он подозвал несколько монахов и велел мне лечь. Я подчинился, и монахи тут же ловко прикрепили моё туловище ремнями к листу, а к рукам и ногам привязали верёвки. После они взялись за них и потянули в разные стороны, буквально разрывая меня на части, отчего я заорал так, как прежде никогда не орал. Тогда они перестали тянуть и немного ослабили натяжение верёвок, а учитель сказал:

– Боль только лишь в твоей голове. Нельзя показывать её другим. Если ты будешь кричать, то останешься без завтрака.

Он махнул рукой, и монахи снова потянули за верёвки, но уже с удвоенной силой. Мне даже показалось, что у меня затрещало между ног, и появилось ощущение, что ноги сейчас вообще оторвутся. Но я стиснул зубы и переносил все страдания молча, поскольку не хотел остаться без еды. К тому же я понимал, что все эти испытания помогут укрепить моё тело и дух, как говорил вчера учитель, и потом, когда я продолжу поиски места, откуда был послан сигнал, мне будет уже гораздо легче.

После работы над моей растяжкой учитель повёл меня на следующее упражнение. Я шёл еле-еле, с трудом переставляя ноги. Меня не покидало ощущение, что из них сделали тугой лук, и с каждым шагом слишком сильно натянутая тетива грозила лопнуть. Конечно же, это были только лишь мои фантазии, и вскоре боль стала утихать, а когда мы дошли до места, я полностью забыл о ней. Теперь моё внимание привлекла к себе странная конструкция, которая состояла из четырёх столбов, вкопанных в землю недалеко друг от друга. В самом центре разместилась лестница наподобие стремянки.

– Лезь туда, – сказал Лао Дунмэй. – Вставай руками и ногами на столбы и держись в таком положении, пока хватит сил.

– Но зачем это? – спросил я.

– Твои мышцы быстрее укрепятся в статическом состоянии, – ответил учитель. – Большие мышцы ещё не значит сильные. Сила в качестве, а не в количестве.

– Но зачем залезать наверх? Можно ведь в таком же лежачем положении постоять и на земле.

– На земле? – усмехнулся Лао Дунмэй. – Чтобы можно было лечь, когда устанешь? Нет, лезь наверх и стой долго, а если устанешь, упадёшь вниз.

Я недоверчиво посмотрел сначала на него, а потом на вкопанные столбы, которые были чуть ли не в два раза выше меня. Наверное, падать оттуда очень больно, да и опасно. Но серьёзный взгляд учителя говорил о том, что он не шутит, и пришлось мне всё-таки карабкаться по лестнице наверх, а там ещё хорошенько постараться и проявить чудеса акробатики, чтобы поставить на столбы сначала ноги, а затем и руки. Теперь я находился в лежачем положении, стоя только на руках и ногах, мышцы на которых сильно напряглись, поскольку им приходилось держать на себе немалый вес всего тела. И тут же учитель отодвинул лестницу в сторону. Теперь путь к моему свободному падению был открыт.

С каждой секундой мои конечности дрожали всё сильнее, и мне казалось, что я стою здесь целую вечность, хотя на самом деле, наверное, не прошло и минуты. И вот, не в силах больше выдерживать такое напряжение, как я ни пытался отсрочить этот момент, но всё-таки камнем рухнул вниз. Возле земли я постарался как-то сгруппироваться, благодаря чему мои руки и ноги остались целыми, но, несмотря на это, ударился довольно сильно.

– Двигайся в сторону, – сказал Лао Дунмэй, не дав мне даже опомниться. – Я поставлю лестницу.

Я откатился и медленно поднялся на ноги, потирая ушибленные места, а он снова поставил лестницу в самый центр между столбами и произнёс:

– Полезай наверх.

– Ещё раз? – удивился я. – Чтобы опять упасть?

– Ты тренируешь не только силу, но и умение падать правильно.

Я решил больше не спорить, а безропотно проходить все выпавшие на мою долю испытания, так как понимал, что всё это делается для моей же пользы. А ещё я вспомнил, как расстраивался в самом начале, когда только оказался в теле фермера Боба Сандерса, из-за того, насколько это тело толстое и неуклюжее. Теперь же, спустя всего три недели моего путешествия, оно уже изменилось, и мне стало намного легче передвигаться. А что будет через несколько месяцев таких усиленных тренировок?

С такими позитивными мыслями я безропотно полез вверх по лестнице и продолжил тренировку. Я стоял на брёвнах, затем падал, потом снова забирался наверх и опять падал вниз. И с каждым разом у меня получалось выполнять это упражнение всё лучше и лучше. Правда, спустя какое-то время, когда я уже сильно устал, я начал всерьёз опасаться, что в таком состоянии могу себе что-нибудь сломать. Но внезапно позади меня раздались звуки, не давшие мне покалечиться. Обернувшись, я увидел, что возле монастыря один из монахов ударяет палкой по большой металлической тарелке, подвешенной на верёвке. Почему-то раньше я как-то не обращал на неё внимания.

– Заканчивай упражнение, – сказал Лао Дунмэй. – Время завтракать.

А мне и не нужно было повторять дважды. Я как раз собирался перебраться с лестницы на брёвна, но когда услышал слова учителя, вернее, когда их услышал мой живот, тело моментально спустилось обратно на землю.

Монахи постепенно собирались возле монастыря, и мы с учителем присоединились к ним. Затем вся наша группа вошла внутрь, и я впервые увидел, как монастырь выглядит изнутри. Правда, в главное святилище, которое находилось прямо за небольшими открытыми дверями, мы не пошли, и я успел заметить только лишь золотые статуэтки и обилие всевозможных цветов в интерьере. Мы же свернули направо, прошли по коридору и оказались в большой комнате, предназначенной для приёма пищи. Основное пространство этой комнаты занимали два длинных стола, на которых уже были расставлены тарелки и лежали ложки. Все начали рассаживаться на такие же длинные скамейки без спинок, и я последовал их примеру. Причём мне пришлось разместиться в самом начале одного из столов, поскольку Лао Дунмэй велел сесть рядом с ним, а сам он устроился во главе стола.

Как я понял, у них существовал какой-то график дежурств по кухне, поскольку из второй двери вышли два монаха с большими блюдами в руках. Они поставили их на столы, затем снова скрылись за дверью и вынесли ещё по блюду. Так повторилось несколько раз, пока все блюда не перекочевали из соседней комнаты в столовую. После этого Лао Дунмэй начал произносить какую-то речь, а я в это время разглядывал содержимое блюд. Я уже видел такое раньше. Похоже, там был рис, сваренный в воде или, что более вероятно, приготовленный на пару. Когда мы с Айзеком плыли на судне в Китай, он немного рассказывал мне о своей прежней жизни, и в частности о том, что он очень любит готовить. У него даже была с собой книга с различными рецептами, и он показывал её мне. Именно тогда, разглядывая картинки, я и узнал, как выглядит рис. Также в блюдах были какие-то овощи. Всё это источало удивительные ароматы, и я еле дождался, когда учитель закончит свою речь и монахи начнут раскладывать еду по тарелкам. Она оказалась очень вкусной, и наконец-то я смог насытиться.

После завтрака, вопреки моим ожиданиям, мы не покинули стен монастыря, а перешли в то самое святилище, небольшую часть которого я видел через раскрытые двери. Там все расселись на полу и Лао Дунмэй принялся что-то говорить по-китайски. Делал он это протяжно, как будто бы нараспев. Естественно, я не понимал ни единого слова, поэтому использовал этот подаренный мне отрезок времени просто для отдыха. Нужно было восстановить силы после утренних упражнений, так как впереди меня ждал тяжёлый день, и до вечера было ещё очень далеко.

Когда эта церемония закончилась и все вышли на улицу, учитель произнёс:

– Ты сейчас пойдёшь за водой, но за тобой буду смотреть не я.

Затем он подозвал одного из монахов, что-то сказал ему на своём языке и вновь обратился ко мне:

– Когда закончишь, я дам тебе другое задание.

После этих слов он снова скрылся в монастыре, а мы с приставленным ко мне монахом сначала подошли к баку с водой, где я взял широкую палку с вёдрами, а потом направились к лестнице. Вчерашняя история повторилась, только теперь мне было намного легче выполнять это упражнение, поскольку я уже набрался кое-какого опыта. Правда, поначалу вода выливалась, но несколько часов спустя мне всё-таки удалось благополучно добраться до верха, не потеряв по дороге ни капли. А там как раз и время обеда подошло.

Во второй половине дня меня ожидала целая вереница различных упражнений. Сначала я бил кулаками и ладонями по деревяшкам, отчего мои руки покрылись синяками и ссадинами. Потом учитель отвёл меня к деревянной кадке, в которой, по его словам, находился песок вперемешку с горохом. Я должен был выпрямить ладони и вытянутыми и сведёнными вместе пальцами бить прямо в содержимое ведра. Он сказал, что под ногтями находится множество нервных окончаний и нужно научиться блокировать эту боль, и данное упражнение как раз способствует этому, а также вырабатывает железные пальцы. Действительно, боль поначалу была адская, но через какое-то время я к ней привык и стал обращать на неё гораздо меньше внимания.

В общем, за второй день нахождения в тибетском монастыре мне пришлось пройти немало испытаний, и вечером я опять упал на кровать без сил. Монахи жили и тренировались здесь годами, но у меня сложилось такое впечатление, что учитель, для того чтобы я успел всё освоить, решил втиснуть в несколько месяцев все их многолетние занятия.

Утром я проснулся на рассвете, вернее, меня поднял будильник, который дал мне Лао Дунмэй. Мышцы опять болели, но я уже знал, как поступать в таком случае. Я просто растёр себя мазью из баночки, а когда боль утихла, вышел на зарядку к остальным монахам.

Моя жизнь в монастыре закрутилась и стала двигаться по кругу, повторяясь изо дня в день. Вскоре я втянулся, и мне даже стали нравиться тренировки. Тело быстро сбросило с себя оковы лишнего веса и крепло буквально на глазах. Дух, кстати, тоже. Я научился преодолевать различные трудности ради достижения цели. Выпадало мне и дежурство по кухне. В такие дни тоже были тренировки, но в значительно меньшем объёме, и я использовал эти дни в качестве отдыха, чтобы восстановить силы.

Несколько раз мне на глаза попадалась Вивьен Ланге – женщина, которая находилась в комнате вместе с Лао Дунмэем в тот момент, когда я очнулся после крушения вертолёта. Не знаю, как и откуда она здесь появлялась, но среди монахов она точно не жила, я бы об этом знал. Скорее всего, её жилище располагалось где-то внизу, и она приходила время от времени для того, чтобы проведать настоятеля. Конечно же, она сразу заметила во мне изменения. Это произошло, когда мы столкнулись с ней лицом к лицу через месяц после нашего первого знакомства. Сначала она некоторое время удивлённо разглядывала меня, а затем недоверчиво покачала головой и с восторгом произнесла:

– Боб, это ты? Удивительно! Тебя совсем не узнать, ты так изменился!

Моё сердце в тот момент чуть не выпрыгнуло из груди, ведь я уже и не чаял когда-нибудь увидеть её. И я очень обрадовался, что это всё-таки случилось, поэтому ответил с улыбкой:

– Ежедневные тренировки с утра до вечера делают своё дело.

Мы смотрели друг на друга и улыбались, и я вдруг понял, что она тоже рада меня видеть. Хотя, вполне возможно, мне это просто показалось. Внезапно она спохватилась и сказала:

– Кстати, насчёт того происшествия с вертолётом. Можешь не беспокоиться, пока что всё тихо. Наверное, поверили, что после взрыва никому не удалось спастись. Но ты всё равно поживи пока что здесь, мало ли что.

– Хорошо, – ответил я.

На этом наш разговор был окончен, поскольку она заметила настоятеля и направилась к нему. В дальнейшем, когда я её видел, близко мы с ней больше не пересекались.

Жизнь в монастыре шла своим чередом, сон и тренировки сменяли друг друга, но так не могло продолжаться вечно. И вот однажды, спустя три месяца с момента моего появления здесь, всё вдруг изменилось.

В тот день вместе с напарником я дежурил по кухне. Мы как раз закончили убирать посуду со столов после обеда, но тут ко мне подошёл учитель и завёл очередной разговор о важности развития силы духа. И едва он начал рассказывать о новых упражнениях, которые необходимо включить в тренировку с завтрашнего дня, как в столовую вошёл монах. Мне его лицо показалось несколько встревоженным. Он приблизился к учителю, что-то тихо произнёс и едва заметно кивнул головой в мою сторону. Лао Дунмэй посмотрел на меня, немного подумал и сказал:

– Жди здесь. Ни в коем случае не выходи на улицу.

После этих слов он развернулся и покинул столовую, а монах последовал за ним. И что мне оставалось делать? Естественно, я не собирался просто стоять, поскольку понимал, что разговор явно шёл обо мне. К тому времени я уже достаточно хорошо знал, как в монастыре всё устроено, поэтому поспешил к специальному отверстию, откуда открывался прекрасный вид на улицу. Когда я заглянул в него, учитель как раз вышел из дверей и, чуть помедлив, направился к мужчине, который стоял спиной ко мне. Но вот мужчина обернулся, и я почувствовал, как у меня мороз пробежал по коже. Это был специальный агент ФБР Джон Тёрнер, живой и невредимый.

Глава 12

Я не знал, стоит ли верить своим глазам, поскольку то, что я видел, казалось совершенно невозможным. Но, несмотря на то, что всё вокруг меня вдруг замерло, воспоминания, наоборот, вихрем пронеслись в моей голове. Я вспомнил, как чуть меньше четырёх месяцев тому назад очнулся в больничной палате после падения нашего космического корабля на Землю. Вскоре выяснилось, что моё сознание каким-то удивительным и до сих пор непонятным мне образом оказалось в теле фермера Боба Сандерса. Я поговорил с доктором, который немного посвятил меня в некоторые детали происшествия, а потом появился человек в костюме с холодным взглядом, представившийся агентом Федерального бюро расследований Джоном Тёрнером. Сначала он задавал вопросы, а когда решил, что я его обманываю, принялся меня душить. Но ему помешал внезапно появившийся напарник, которого звали Фрэнк Донован. Когда мы вышли из больницы на улицу, они хотели посадить меня в машину и куда-то отвезти, но нам преградили путь репортёры, которые, сами того не подозревая, оказались моими невольными спасителями, и мне удалось сбежать от агентов.

После разговора с прохожим в сквере я решил, что мне нужно попасть в библиотеку, чтобы постараться раскопать там какую-нибудь информацию. Добравшись до места, я волею случая умудрился проникнуть в читальный зал под видом профессора университета, за которого меня приняла работница библиотеки. Но когда по телевизору показали фотографию фермера Боба Сандерса и сообщили, что это особо опасный преступник, женщина-библиотекарь узнала меня и убежала звонить по указанному номеру телефона. Так агенты ФБР снова вышли на мой след. Пытаясь от них оторваться, в одном из переулков я наткнулся на группу людей, которые, как выяснилось чуть позже, являлись членами мафии. Они начали стрелять в агентов, Фрэнка Донована убили наповал выстрелом в голову, а Джона Тёрнера серьёзно ранили в шею. Человек с повязкой на глазу по имени Майк, который и стрелял в них, сказал, что этот агент на последнем издыхании и скоро умрёт. Выходит, он ошибался. И вот теперь Джон Тёрнер стоял живой и невредимый перед настоятелем монастыря Лао Дунмэем, а я с ужасом взирал на человека, который как-то умудрился найти меня в затерянном высоко в горах тибетском монастыре.

Они немного поговорили, вернее, говорил в основном Джон Тёрнер, а учитель его внимательно слушал. Потом агент вытащил из кармана что-то, похожее на лист бумаги, и показал учителю. Тот некоторое время смотрел на то, что там было изображено, а затем покачал головой. Но и после этого агент не ушёл, продолжая о чём-то расспрашивать настоятеля монастыря. Прошло ещё несколько минут, и они с Лао Дунмэем направились через площадку в противоположную от монастыря сторону, то есть к комнатам, в которых проживали монахи, и я в том числе. Вскоре они скрылись из виду, а я всё продолжал таращиться на улицу, словно приклеенный к этому небольшому отверстию.

Внезапно за моей спиной раздались шаги, которые заставили меня вздрогнуть и обернуться. Но ничего страшного не произошло, просто в столовую вошёл тот же самый монах, который до этого позвал учителя на улицу. Ни слова не говоря, он взял меня за руку чуть повыше локтя и хоть и мягко, но в то же время настойчиво потянул за собой в соседнюю комнату, в которой обычно готовили еду. Там он подвёл меня к шкафу, открыл дверцу и жестами велел мне забираться внутрь. Естественно, я подчинился, поскольку ситуация была нестандартная, и он явно хотел спрятать меня от агента ФБР, который, по всей видимости, пришёл на территорию монастыря именно за мной. А когда я уже сидел на корточках в шкафу, монах приложил указательный палец к губам, говоря мне тем самым, чтобы я не шумел, и закрыл дверцу.

Долгое время я находился в полнейшем неведении происходящего снаружи, поскольку сидел в одиночестве в кромешной тьме, боясь даже пошевелиться, чтобы какие-нибудь части шкафа ненароком не издали посторонних звуков. Но вот до моих ушей донеслись тихие голоса, скорее всего, из столовой. Я весь обратился в слух, но никак не мог разобрать не только слов, а ещё и кому эти голоса принадлежат. Правда, эта загадка разрешилась довольно быстро, когда дверь в комнату со скрипом отворилась, и я услышал голос учителя:

– Тут мы готовим еду.

– А что у вас ещё есть? – спросил второй человек.

Несмотря на то, что с моей последней встречи с агентом Джоном Тёрнером прошло уже достаточно много времени, я узнал его и похолодел. И хоть я и старался не дышать, но мне всё равно казалось, что громкие удары моего бешено колотящегося сердца могут меня выдать. К счастью, всё обошлось.

– Иди за мной, я покажу, – ответил Лао Дунмэй, и вскоре все звуки снаружи исчезли.

Долго ещё я сидел в своём укрытии, воздуха в котором оставалось всё меньше, дожидаясь возвращения учителя. Мне не терпелось услышать его рассказ о том, чего же всё-таки хотел Тёрнер, хоть я и понимал, что агент искал меня. И каково же было моё удивление, когда дверца шкафа распахнулась, но вместо Лао Дунмэя я увидел перед собой Вивьен Ланге.

– Боб, ты как здесь, не задохнулся? – спросила она встревоженным голосом, но убедившись, что я в порядке, успокоилась. – Вылезай.

– Он ушёл? – спросил я, выбираясь из шкафа и разминая затекшиеноги.

– Кто? – женщина посмотрела на меня вопросительно.

– Агент ФБР Джон Тёрнер.

– Так значит, ты видел и узнал этого человека?

– Да, – кивнул я и посмотрел на открытую дверь, ведущую в столовую. – А где учитель?

– Он дал нам возможность поговорить с глазу на глаз, – ответила Вивьен. – Давай присядем.

Мы прошли в столовую, в которой никого не было, и устроились за одним из столов друг напротив друга.

– Я-то уже решила, что тебя больше никто не будет искать, а тут вон как всё, оказывается, серьёзно, – продолжила она. – Когда ко мне пришёл монах из монастыря и сообщил, что к ним явился человек с твоей фотографией, который расспрашивал о тебе и напросился у Лао Дунмэя на экскурсию, я сразу же поспешила сюда.

– Откуда поспешила? – уточнил я у неё.

Мне хотелось узнать, где же она всё-таки живёт. Судя по всему, явно где-то недалеко. Только она оставила мой вопрос без ответа, а вместо этого спросила:

– Боб, расскажи мне, почему агент ФБР назвал тебя особо опасным преступником? За какие такие преступления тебя объявили в розыск?

– Я стал свидетелем падения одного летательного объекта на ферму, – ответил я.

– Какого объекта? Внеземного происхождения? Корабля пришельцев?

И тут мне бы ответить отрицательно, но внезапно словно какая-то невидимая сила заставила меня кивнуть.

– И ты видел пришельцев? – с интересом спросила она. – А эти люди не хотят, чтобы ты кому-нибудь рассказал об этом?

Я даже немного удивился её проницательности. И я сам не понял, что произошло со мной в тот момент, только вдруг осознал, что совершенно не хочу ей врать.

– Я не просто видел пришельцев, – со вздохом произнёс я. – Дело в том, что я один из них.

После моих слов женщина, конечно же, удивилась, но не так уж и сильно. Вероятно, любой другой на её месте подумал бы, что я сошёл с ума, но во взгляде Вивьен я этого не заметил. Она просто молча сидела, ожидая, что я скажу дальше, и тут меня будто бы прорвало. Я начал рассказывать ей о далёкой планете Тарнериус, на которой я родился. Затем о том, что отправленный с разведывательной миссией на третью от звезды планету корабль исчез и от него долго не было ни слуху ни духу, но некоторое время назад мы получили сигнал о помощи на его частоте. Когда мы прилетели и начали визуально исследовать место, откуда был послан сигнал, какой-то ярко-жёлтый луч вырубил все системы на нашем корабле, из-за чего тот начал падать. Но внезапно они ожили, корабль сам по себе полетел над поверхностью планеты и через какое-то время рухнул на землю.

Женщина слушала очень внимательно и ни разу не перебила меня. Я рассказал ей о том, как очнулся в больничной палате в теле фермера Боба Сандерса и о своих дальнейших скитаниях. В общем, рассказ этот растянулся на довольно продолжительное время, и когда он был окончен, я спросил:

– Ты веришь мне?

В принципе, я мог этого и не спрашивать, поскольку давно уже понял по её глазам, что она мне верит. Наверное, с полминуты Вивьен задумчиво смотрела на меня, а затем кивнула и коротко ответила:

– Да.

– Но почему? – удивился я. – Любой другой на твоём месте только бы рассмеялся.

– Потому что другие не знают того, что знаю я, – ответила она с улыбкой. – Помнишь, ты спрашивал меня, кто сбил ваш вертолёт?

– Да, помню. В тот день, когда очнулся.

– Так вот, я знаю, кто это сделал. Мне тоже нужно многое рассказать тебе, но для начала давай уйдём отсюда. Думаю, агент в поисках тебя может ещё раз явиться в монастырь, поэтому спрятать тебя – наша первостепенная задача.

Мне стало интересно, где она хочет меня спрятать, а также что собирается рассказать, поэтому я кивнул. Мы поднялись со своих мест и направились к выходу.

– Слушай, а как тебя зовут на самом деле? – спросила Вивьен.

– Сэйлак, – ответил я.

– Хорошее имя, – улыбнулась она.

Оказавшись на улице, мы увидели чуть в стороне на площадке Лао Дунмэя и подошли ближе. А когда Вивьен начала говорить ему что-то по-китайски, он взглянул на меня как-то странно, с интересом, как будто увидел впервые. Вероятно, женщина рассказала, что я с другой планеты, и я подумал, что с её стороны это было довольно опрометчиво. А когда они поговорили, и она повела меня за собой, я спросил:

– Ты что же, учителю обо всём рассказала?

– Ему можно, не волнуйся, – успокоила она меня.

Вопреки моим ожиданиям, мы направились не к лестнице, а в противоположную сторону, к горному склону.

– А куда ты меня ведёшь?

– Сейчас сам всё увидишь.

– Но ведь в той стороне ничего нет, – продолжал допытываться я, но она лишь загадочно улыбнулась.

Вскоре я понял, что ошибался. Когда мы подошли к отвесной скале, которая частично заросла густым кустарником, она раздвинула ветки и сказала:

– Не отставай.

А я и не отставал, и только успевал удивляться. Сколько раз я находился недалеко от этого места, но и не догадывался, что там может быть проход прямо сквозь гору. А именно через него мы сейчас и шли. Преодолев некоторое расстояние по тёмному туннелю, мы снова оказались на улице, и я увидел большой дом, построенный прямо на горном выступе, на самом краю пропасти. Это было удивительное место, окружённое высокими скалами, так что кроме как через тоннель в него больше никак нельзя было попасть. Сверху дом тоже был скрыт от посторонних глаз густым кустарником. Идеальная маскировка.

– Пойдём, Сэйлак, чего ты встал? – улыбнулась Вивьен. – Ты хотел знать, где мой дом? Собственно говоря, здесь я и живу.

– Одна? – только и спросил я.

Некоторое время она молча смотрела на меня, а затем едва заметно вздохнула, хотя, возможно, мне это просто показалось, и сказала:

– Давай мы пройдём в дом, перекусим, а после и поговорим.

Я не спорил, так как почувствовал, что немного проголодался. Конечно, мне хотелось побыстрее обо всём узнать, но я решил не торопить события. Раз уж она привела меня сюда, то обязательно расскажет, можно не сомневаться.

Мы прошли по небольшому навесному мостику и оказались на крыльце дома возле входной двери. Она была не заперта, поэтому Вивьен просто распахнула её, и мы вошли внутрь.

– Ты не боишься, что во время твоего отсутствия в дом кто-нибудь влезет? – спросил я. – Или ты просто в этот раз торопилась и забыла запереть дверь?

– Я её никогда не запираю, – ответила она. – А замок здесь только для виду висит. Да и кому может понадобиться мой дом?

Я пожал плечами и задал следующий вопрос:

– А кто его построил, монахи?

– Да, они помогали моему отцу.

Ага, значит, у неё есть отец. И только я хотел спросить о нём, как она сказала:

– Пойдём, напою тебя чаем, а потом поговорим.

Мы прошли по коридору на кухню, и Вивьен показала рукой, чтобы я сел за стол. Затем она разожгла огонь в небольшой печи, поставила сверху чайник и вытащила из шкафчика лепёшку. Вода нагрелась довольно быстро, возможно, потому что уже была горячей. Женщина разлила по двум кружкам заварку, разбавила её водой из чайника, поставила кружки на стол и села сама.

– Угощайся, – сказала она, отрывая половину лепёшки и протягивая мне. – Чуть позже покажу тебе комнату на втором этаже, в которой ты будешь спать.

Какое-то время мы ели в тишине, но вот, наконец, она начала рассказ, которого я ждал.

– Моего отца звали Гюнтер Ланге. Он проживал в Германии и в 1940-м году, будучи молодым и подающим большие надежды профессором, был отобран в состав одной экспедиционной группы. Как ты знаешь, в то время уже полным ходом шла Вторая мировая война.

Внезапно Вивьен замолчала и легонько стукнула себя ладонью по лбу.

– Да откуда ты можешь это знать? – покачала она головой. – Ладно, в подробности вдаваться не буду, расскажу вкратце. В то время в Германии у власти находился человек по фамилии Гитлер, буквально помешанный на мифологии и всяких оккультных историях. Одной из его желанных целей была мифическая страна Шамбала, вход в которую, как он тогда считал, находился где-то в горах Тибета. Так вот, как раз на поиски этой страны и была отправлена группа военных и учёных, в которую входил и мой отец Гюнтер Ланге. Пока понятно рассказываю?

– Более-менее, – кивнул я. – И что было дальше?

– Они прибыли в Тибет, подыскали там подходящее тихое место, построили на нём базу и тщательно её замаскировали. После этого они приступили к поискам и вели их по всему Тибету на протяжении двух лет.

– А что потом? – спросил я. – Нашли они Шамбалу?

– Её невозможно было найти, потому что эта страна мифическая, то есть выдуманная. Конечно же, они её не нашли, просто в 1942 году Гитлеру взбрело в голову, что искать её нужно в горах Кавказа. Для этих целей была сформирована новая группа, а тибетскую группу решили оставить. К тому времени параллельно с поисками она вполне успешно занималась созданием нового оружия, которое могло помочь одержать победу в затянувшейся войне, а именно: луча, способного сажать на землю летательные аппараты, не причиняя им при этом какого-либо ущерба. Руководство Германии одобрило такие разработки, поскольку Люфтваффе, или другими словами воздушные силы, потеряли стратегическое преимущество в воздухе, и пополнение их вражескими самолётами было крайне важной задачей. Группе даже увеличили финансирование. Правда, до конца войны такое оружие так и не создали, но и после работа не была остановлена, поскольку вопросы финансирования взяли на себя богатые и влиятельные люди из Соединённых Штатов Америки. То есть с 1945 года по настоящее время, а это более сорока лет, группа существует на их деньги, а значит, они её и контролируют.

– По настоящее время? – удивился я.

– Погоди, дойду и до этого, – махнула рукой Вивьен. – Это я просто забегаю вперёд. Так вот, через два года после окончания войны луч всё-таки был создан, и его даже удалось испытать на таком летательном аппарате, о котором учёные не могли и мечтать. В тот июльский день 1947 года в небе над тем местом, где располагалась замаскированная база, появился неопознанный летающий объект. За пультом управления луча как раз находился мой отец, и он моментально принял решение попробовать посадить его, так как тот вскоре мог исчезнуть. Он активировал луч, и даже попал в цель, но что-то пошло не так. По идее, основные системы этого летательного аппарата должны были отключиться, а сам он благополучно приземлиться на заранее приготовленную ровную площадку под горным склоном, на котором размещалась база. Но вместо этого он рванул с места и быстро скрылся из виду. А вскоре стало известно, что в Соединённых Штатах Америки под Розуэллом упал некий объект. По официальной версии, это был метеозонд, но отец и другие учёные знали, что на самом деле там рухнул тот самый летательный аппарат, скорее всего внеземного происхождения, в который попал их луч.

После этого случая разработки на секретной тибетской базе продолжились, но только уже без участия моего отца. Он утратил к ним всякий интерес, поскольку в его голове к тому времени зрело совсем другое изобретение. Ему очень хотелось отправиться, так сказать, в свободное плавание, чтобы можно было спокойно заниматься своими исследованиями, ни перед кем не отчитываясь, хотя он понимал, что так просто никто его не отпустит. Оно и понятно, ведь он стоял у самых истоков создания этой базы и знал множество секретов, которые могли стать достоянием общественности. Но тщательно продумав план побега, он всё-таки смог воплотить его в жизнь, и ему удалось тайно покинуть базу.

Несколько дней он блуждал по горам, пытаясь запутать следы, так как был уверен, что за ним уже началась охота. Но в итоге ему повезло: волею случая он забрёл в этот монастырь, и монахи приютили его. Некоторое время он жил среди них, а потом нашёл тайный проход в горах и договорился с настоятелем, который был ещё до Лао Дунмэя, насчёт постройки дома. Ему позволили это сделать и остаться здесь жить, и даже помогли со строительством.

– Но почему? – удивился я, поскольку за три месяца хорошо успел изучить нравы и обычаи обитателей монастыря. – Тибетские монахи не из тех людей, что готовы приютить первого встречного, ещё и на таких особых условиях.

– С одной стороны, конечно, ты прав, но с другой стороны, есть кое-что, о чём тебе неизвестно, – сказала Вивьен. – Всё дело в том, что существует пророчество, согласно которому Земле уготована участь быть уничтоженной далёкой внеземной цивилизацией. И только лишь явившийся с неба и ставший одним из нас представитель этой цивилизации сможет спасти нашу планету и всё человечество от гибели. Раньше у монахов хранились старинные записи, которые они показывали и моему отцу, он писал об этом в своём дневнике, но, к сожалению, к настоящему времени они бесследно исчезли. И за все годы, что я живу здесь, мне так и не удалось отыскать их. Так что пророчество сохранилось только на словах, и я, кстати, особо и не верила в него.

Женщина задумчиво посмотрела на меня, покачала головой и продолжила:

– Но так было лишь до недавнего времени. Теперь-то я догадываюсь, что именно может произойти. Скажи, Сэйлак, что будет, когда на Тарнериусе станет известно о том, что ваши корабли не сами пропадают, а их сбивают? Может ли из-за этого возникнуть военный конфликт?

– Пожалуй, что может, – ответил я после некоторой паузы.

– А есть ли у вас оружие, способное уничтожить Землю?

– Есть, – кивнул я, начиная понимать, к чему она клонит.

– Значит, в пророчестве говорится о тебе. Ты и есть тот самый представитель внеземной цивилизации, ставший одним из нас, который способен спасти планету от полного уничтожения.

Она замолчала, а я задумался над её словами. Сначала они показались мне полнейшим бредом, но потом я подумал, что переселение сознания в чужое тело я тоже считал когда-то совершенно невозможным, но всё-таки это произошло со мной. Да и по лицу Вивьен было видно, что говорит она вполне серьёзно. Поэтому я развёл руками и спросил:

– Но как я спасу вашу планету вместе со всеми её жителями, если я даже себя не смог спасти?

– К сожалению, этого я пока не знаю, – вздохнула она. – Давай я тебе лучше расскажу, что было дальше. На чём я остановилась?

– Твой отец с помощью монахов построил себе этот дом, – напомнил я.

– Да, точно. Он остался здесь и стал заниматься своими исследованиями. Но вскоре ему понадобилось покинуть Тибет, и с тех пор время от времени он уезжал отсюда. Отец ездил по миру, что-то искал и привозил из своих поездок различные детали, а также книги. Кстати, их довольно много в кабинете, и если захочешь, можешь в любой момент почитать. И вот однажды во Франции он познакомился с моей матерью. Поэтому у меня и французское имя. Они приехали сюда, потом родилась я.

Вивьен замолчала, и я спросил:

– А где сейчас твои родители?

Её лицо сделалось печальным, она вздохнула и тихо сказала:

– К сожалению, когда мне было восемь лет, они погибли. В пещере случился обвал, и их засыпало камнями.

– И ты осталась жить здесь одна в таком юном возрасте? – удивился я. – Как же ты справлялась?

– Монахи помогали мне, давали еду и воду.

– Но почему ты не уехала в большой мир, когда подросла?

– Куда мне было ехать? – пожала она плечами. – Это мой дом, и я его люблю.

Мои мысли снова вернулись к секретной базе, и я задумчиво произнёс:

– Выходит, разработки на базе ведутся до сих пор, раз они попали лучом в корабль, на котором я прилетел. Но ведь был ещё и сигнал на частоте первого пропавшего корабля. Мы получили его на Тарнериусе, из-за чего и снарядили спасательную экспедицию на третью от звезды планету, и как раз в это самое место. Интересно, как им удалось его послать?

– Не знаю, – ответила Вивьен. – Но одно мне известно точно: тебе опасно в одиночку отправляться на базу.

В этом я был согласен с ней. Ну а что мне оставалось делать? Где ещё искать ответы, если не там?

– Ты говорила, что твоих родителей засыпало в пещере, – сказал я. – А ты не боишься ходить под горой?

– Так ведь это произошло не в туннеле, который ведёт в монастырь. Пойдём, я тебе кое-что покажу.

Она встала из-за стола и пошла к выходу, и я последовал за ней. Оказавшись на улице, мы направились в противоположную от туннеля сторону, и когда свернули за угол дома, я увидел вход в пещеру.

– Это и есть та самая пещера? – спросил я.

– Да, – ответила Вивьен.

Затем она вытащила из крепления на стене фонарь, включила его, и мы стали продвигаться вглубь скалы. Повсюду виднелись деревянные столбы, которые подпирали потолок, по всей видимости, оберегая его от повторного обрушения. Наверное, это было сделано уже после того трагического случая. А вскоре своды расширились, и мы оказались в просторной пещере, из которой не было другого выхода.

– Вот здесь они и погибли, – вздохнула женщина. – Монахи помогли разобрать завалы, а тела моих родителей похоронили внизу под горой.

Действительно, от завалов не осталось и следа, и опять я увидел множество подпорок, а ещё какое-то интересное устройство довольно приличных размеров возле дальней стены. В самом его центре было что-то наподобие шкафа со створками, а по бокам какие-то рычаги, ремни и шестерёнки.

– Что это такое? – недоумённо спросил я.

– А это как раз и есть та самая идея, которая зрела в голове моего отца, когда он ушёл с секретной базы, – ответила женщина и загадочно улыбнулась. – Машина времени.

– Что, серьёзно? – удивился я.

– Конечно.

– У нас на Тарнериусе технологии развиты лучше, чем у вас, но нам пока не удалось её создать, хоть некоторые одержимые учёные и посвящают этому всю свою жизнь. А твоему отцу что же, удалось? Неужели она ещё и работает?

– Отец как раз закончил её незадолго до своей смерти, и один раз даже испытал на себе: отправился в прошлое и вернулся обратно. Только во время обвала, когда погибли мои родители, машину времени тоже разрушило. У отца в библиотеке сохранились кое-какие записи и чертежи, и я пыталась восстановить её, но всё тщетно. Сколько я ни билась над этой проблемой, у меня так ничего и не вышло.

Она закончила свой рассказ и замолчала. Я тоже ничего не говорил, размышляя о том, что сказала Вивьен. Если профессор Гюнтер Ланге действительно смог создать машину времени, то это было самым настоящим чудом. Правда, мне это всё же казалось маловероятным. И вдруг она произнесла фразу, положившую начало всем дальнейшим событиям:

– Вот если бы мой отец был сейчас жив, он точно придумал бы, как тебе помочь. Жаль, что машина времени не работает и тебя нельзя отправить к нему в прошлое.

После этих слов в моей голове как будто что-то щёлкнуло, и я задумчиво произнёс:

– А точно ли нельзя?

– Ты ведь сам видишь, – развела руками женщина. – Всё сломано.

– Но есть же чертежи, – не унимался я.

– Я много лет пыталась восстановить изобретение отца по этим чертежам, но у меня ничего не вышло, – нахмурилась Вивьен. – Я ведь, кажется, уже говорила тебе об этом.

Я улыбнулся, подмигнул ей, научившись этому приёму за время нахождения на Земле, и сказал:

– На Тарнериусе я обучался на инженера-техника и был лучшим учеником на курсе. Я уверен, что если мы объединим усилия и внимательно изучим все чертежи и документацию, то обязательно найдём способ, как можно восстановить машину времени. Что скажешь, Вивьен? Попробуем?

Некоторое время она озадаченно смотрела на меня, а затем уголки её губ поползли кверху, и вскоре лицо женщины озарила счастливая улыбка, а в глазах засветилась надежда.

– Ты прав, нельзя опускать руки, – сказала она. – Надо всегда бороться до последнего! Ведь не зря же в пророчестве говорится о тебе! Что ж, давай попробуем!

Она тоже подмигнула мне, и мы рассмеялись. Я понял, что у меня появился шанс всё исправить, и не воспользоваться таким подарком судьбы было бы огромной глупостью с моей стороны.

Глава 13

Раз уж мы всё равно находились в пещере, то начать решили со знакомства с машиной времени, и когда Вивьен подвела меня поближе к этому чудо-изобретению профессора Ланге, я принялся рассматривать его. Естественно, сначала моё внимание привлёкла к себе большая кабина с дверками наподобие шкафа, расположенная в самом центре.

– Для чего это? – спросил я.

– Только забравшись сюда, можно переместиться во времени, – пояснила Вивьен.

Я открыл двери и увидел множество маленьких зеркал или даже скорее линз размером с ноготь на мизинце, которые были вмонтированы по всей кабине в стены, пол, потолок практически вплотную друг к другу, но всё-таки с небольшими промежутками. Некоторое время я с интересом разглядывал их, а затем вновь посмотрел на свою спутницу и произнёс:

– Расскажи, для чего это нужно? И вообще, какой принцип работы машины времени?

– Здесь всё работает на основе того самого луча, который был разработан на секретной базе, но со значительными доработками и усовершенствованием этой технологии моим отцом. Вот смотри, сначала нужно покрутить эти колёсики и выставить необходимую дату, куда хочешь отправиться. Затем опустить до конца вон тот рычаг, и преобразователь начнёт набирать силу. Так мой отец назвал главный прибор в машине, который и создаёт временную энергию, используя для этого энергию луча. Процесс преобразования энергии занимает примерно минуту, и за это время нужно успеть зайти в капсулу и закрыть за собой двери. Как писал отец в своём дневнике, внутри капсулы в определённом порядке, который зависит от выбранной даты, начинают светиться линзы. В результате этого явления образуется какой-то вихрь, и всё, что на тот момент находится в капсуле, исчезает. Точнее, переносится во времени.

– Интересно, – удивлённо покачал я головой. – А как вернуться обратно?

– Этого я не знаю, – пожала она плечами. – К сожалению, в отцовских записях сохранились не все страницы, какие-то были испорчены. Поэтому я и не могу заставить машину времени работать. Не совсем понимаю, для чего нужны некоторые приборы и всё ли я правильно собрала.

– Будем разбираться, – сказал я и ободряюще улыбнулся ей. – Мне нужно ознакомиться с этими записями. Где, говоришь, они хранятся? В библиотеке?

– Да, раньше та комната была кабинетом отца, но после гибели родителей я стала называть её библиотекой. Пойдём, я тебя провожу.

Мы вернулись в дом, и Вивьен отвела меня в одну из комнат на первом этаже, где стояли шкафы, доверху заставленные книгами. Там я просидел до самого вечера, изучая чертежи и пролистывая записи, выведенные ровным аккуратным почерком, пока хозяйка дома не позвала меня на ужин.

После того как мы поели, она проводила меня наверх, а когда мы зашли в просторную и достаточно уютную спальню с большой кроватью и отдельной ванной комнатой, сказала:

– Здесь ты будешь жить. Располагайся и чувствуй себя как дома.

Я огляделся по сторонам, а затем подошёл к висевшему на стене зеркалу и некоторое время внимательно разглядывал своё отражение. Да уж, в течение тех четырёх месяцев, что я находился в теле фермера, на моей голове с каждым днём становилось всё больше растительности. Причём она росла не только на макушке, а ещё и на лице, прямо как у того доктора в больнице. С ней нужно было что-то делать, поэтому я обратился с этим вопросом к Вивьен, которая с интересом наблюдала за мной.

– Можно ли как-то избавиться от этого?

Для наглядности я ещё подёргал себя за растительность на подбородке, и немного подумав, добавил:

– Не понимаю, почему у тебя лицо чистое, а у меня зарастает. Почему так происходит?

– Потому что у женщин не бывает бороды, – рассмеялась она. – А что, тебе не нравится?

– Неудобно таскать всё это на себе, – пожал я плечами.

– С одной стороны, твоя пышная шевелюра и густая борода – довольно неплохая маскировка, и если бы тебя сейчас увидели те люди, что идут по твоему следу, то вряд ли узнали бы. Но если подумать, она была нужна, когда ты жил в монастыре, а теперь действительно без надобности. Что ж, хорошо, я помогу тебе постричься и побриться. Только прежде сходи в душ и переоденься.

Она подошла к шкафу, вынула оттуда чистое нижнее бельё, штаны, футболку, положила всё это на кровать и добавила:

– Вернусь минут через пятнадцать.

После этого она вышла из комнаты, а я, сбросив с себя оранжевое монашеское одеяние, к которому уже успел привыкнуть за минувшие месяцы, отправился в душ. В монастыре условия для водных процедур оставляли желать лучшего, и теперь я искренне радовался возможности наконец-то стать чистым. Закончив с помывкой, я хорошенько вытерся полотенцем, вышел из ванной комнаты и оделся. Правда, футболку я решил пока не надевать, а сделать это после стрижки, чтобы на неё не налипли волосы. И почти сразу раздался стук в дверь, и в спальню вошла Вивьен, которая держала в руках какие-то инструменты. Я заметил, что в её глазах промелькнуло восхищение. Некоторое время она смотрела на меня, вернее, на мой обнажённый торс, а потом покачала головой и сказала:

– Надо же, как сильно ты изменился. Когда я впервые увидела тебя, ты был таким толстым, а всего лишь за какие-то три месяца твоё тело стало сильным и стройным. Ты молодец, хорошо поработал над собой.

Я поблагодарил её и смущённо улыбнулся. Сказать по правде, я был очень рад тому, что поселился здесь, поскольку чувствовал к этой женщине некоторую симпатию. Мне было тепло и уютно в её присутствии и хотелось, чтобы так продолжалось как можно дольше.

– Садись на стул перед зеркалом, – прервала она мои размышления.

От неожиданности я вздрогнул, испугавшись, что в моих глазах она могла прочитать то, о чём я думаю. Но быстро успокоившись, я придвинул стул к зеркалу и устроился на нём в ожидании стрижки. Вивьен подошла ближе, накинула мне на плечи полотенце, отложила на тумбочку лишние инструменты, оставив в руках только один – с двумя кольцами с одной стороны и длинным узким концом с другой, и начала с громким металлическим звоном щёлкать им прямо у меня над ухом. Я наблюдал в зеркало за её умелыми действиями и видел, как отстриженные локоны летели на пол. Не прошло и десяти минут, как моя стрижка значительно изменилась, сильно уменьшившись при этом в размерах. Теперь она вновь напоминала мне стрижку фермера в тот день, когда я очнулся в его теле в больничной палате и впервые увидел своё отражение.

Далее очередь дошла и до растительности на щеках, подбородке и под носом. Вивьен сначала нанесла на неё какую-то густую белую пену, а затем принялась медленно скоблить ножом по лицу, стараясь делать это как можно аккуратнее. Она велела не совершать резких движений, чтобы случайно не поранить меня ножом, поскольку он был довольно острым, поэтому я сидел смирно и не шевелился, полностью доверившись ей.

Вскоре кожа на моём лице опять стала гладкой, без лишней растительности, как и четыре месяца назад, но всё-таки за это время само лицо значительно изменилось. Не было на нём больше тех толстых щёк, которые вызвали во мне досаду в тот раз, и второй подбородок, плавно перетекающий в шею, тоже исчез. В общем, я был очень рад, что прожил в монастыре целых три месяца, несмотря на то, что поначалу мне приходилось совсем непросто. Они явно пошли мне на пользу, и я смог в значительной степени улучшить свою физическую форму. Но прекращать тренировки я не собирался, по крайней мере, часть упражнений, решив попробовать совместить их с изучением и восстановлением машины времени. Как говорил настоятель монастыря и мой учитель Лао Дунмэй, если грамотно распределить время, то его хватит на всё.

В монастыре постель была жёсткой, и мне потребовалось какое-то время, чтобы привыкнуть к ней. Кровать же в спальне, в которой поселила меня Вивьен, представляла собой полную противоположность монастырской постели, и стоило мне только лечь на мягкую перину и положить голову на подушку, как неведомые силы тут же утащили меня в сонное царство и не отпускали из своих крепких объятий до самого рассвета. А с первыми лучами солнца их чары рассеялись, и я открыл глаза, поскольку у меня вошло в привычку просыпаться в это время. Мне теперь даже будильник не нужен был, так как я вставал сам.

Несколько часов до завтрака я посвятил гимнастике и тренировкам, поскольку знал, что днём буду занят изучением материалов, чтобы как можно скорее узнать, как устроена машина времени, и постараться восстановить её. Затем мы с Вивьен перекусили, она проводила меня в библиотеку и выложила передо мной на стол целую кипу бумаг, блокнотов, чертежей.

– Вот всё, что есть по машине времени. Если будет что-то непонятно, я тебе разъясню.

И завертелось. Каждый день я просыпался на рассвете, тренировался, завтракал и с головой погружался в работу. Мне нужно было досконально изучить все материалы, чтобы понять, чего же не хватает для того, чтобы вернуть изобретение профессора Ланге в рабочее состояние. Очень жаль, что некоторые страницы в его записях были испорчены под влиянием времени, да и чертежи кое-где затёрты, но параллельно я частенько наведывался в пещеру и знакомился с чудо-техникой визуально, что помогало мне в восстановлении целостности картины. Благодаря такому усердию, а также полученным во время обучения на инженера-техника знаниям, мне понадобилось чуть больше недели, чтобы найти возможные причины, почему машина времени не работает. Конечно, стопроцентной уверенности в успехе у меня не было, но всё-таки.

Я поделился своими выводами с Вивьен, и она согласилась, что кое-какие части были собраны неверно, а где-то так вообще отсутствовали некоторые детали. Хорошо, что мы смогли обнаружить их в чулане, и когда с теорией было покончено, закипела практическая работа по восстановлению машины времени. Для того чтобы довести всё до ума, потребовалось ещё чуть больше двух недель, и вот, наконец, она была собрана. Я был вполне доволен результатами нашего труда, и, судя по радостному лицу моей помощницы, Вивьен испытывала такие же чувства. Правда, было неясно, для чего нужны некоторые части машины, но, по идее, она должна была работать и без них. И чтобы узнать это наверняка, мы решили провести испытания.

– Что отправим в прошлое? – спросила Вивьен.

– Думаю, что нам сгодится любая вещь, – пожал я плечами. – Например, книга.

Она кивнула и вышла из пещеры, а вскоре вернулась с книгой в руках и сказала:

– Можно эту.

Я взял книгу, положил её на пол капсулы, а затем закрыл двери. После этого я стал поворачивать колёсики и выставил ту же дату, что и сегодня, только год был 1986.

– Думаю, одного года будет вполне достаточно, – сказал я. – Ну что, готова?

– Да, – кивнула Вивьен, хотя по её лицу было видно, что она нервничает.

Я тоже немного нервничал, но оно и понятно. Слишком многое зависело от того, заработает машина времени или нет, и если попытка окажется неудачной, придётся всё переделывать. А как переделывать, если мы вроде бы собрали так, как было указано в записях и чертежах? Увы, это было известно одному только профессору Генриху Ланге. И ещё Будде, как сказал бы учитель Лао Дунмэй. Вздохнув, я медленно потянул за рычаг, мысленно подготавливая себя к любому результату. В первые несколько секунд ничего не происходило, но постепенно прибор, который профессор назвал преобразователем, начал вибрировать, затем вибрация охватила всю машину времени, и примерно через минуту после запуска процесса перемещения внутри капсулы раздался громкий хлопок. Вибрация сразу же исчезла, и в пещере стало тихо.

– Как думаешь, получилось? – прошептала Вивьен.

– Есть только один способ проверить, – ответил я.

Приблизившись к дверям, я осторожно открыл их и заглянул внутрь. Несколько секунд я смотрел вниз, на пол капсулы, но тут у меня над ухом прозвучал радостный голос:

– Получилось! Мы сделали это!

И действительно, книги на полу капсулы не было, она исчезла. Только меня смущал один момент.

– Интересно, куда она подевалась? – спросил я. – Если книга отправилась на год назад в прошлое, то должна находиться где-то здесь.

– Не знаю, – пожала плечами женщина. – Да и как теперь узнаешь? Главное, что машина времени работает! Ты молодец, без тебя у меня ничего бы не вышло!

– Да, мы оба молодцы, – улыбнулся я. – Что ж, теперь нам предстоит сделать следующий шаг.

И хоть я не сказал ей, что это за шаг, она поняла меня без слов.

Утром сразу же после завтрака мы приступили к подготовке того, ради чего и восстановили машину времени, то есть к отправке меня в прошлое.

– Какой год лучше выбрать? – спросил я.

– Думаю, что 1961, за пару недель до несчастного случая, когда моих родителей завалило в пещере. Мне тогда было восемь лет.

– Может, пораньше?

– Нет, раньше нельзя, – покачала головой Вивьен. – Тогда работа над машиной времени ещё не будет завершена. Отец провёл испытания и отправил себя в прошлое только за месяц до обвала. Так что две недели – самый оптимальный срок. Надеюсь, за это время отец найдёт какой-нибудь выход.

– А если нет? – спросил я.

Некоторое время она молча смотрел на меня, а затем тихо сказала:

– Значит, подумает ещё. Когда ты встретишься с моими родителями, то расскажешь им о несчастном случае, чтобы они смогли избежать его, укрепив с помощью монахов потолок в пещере.

– Не знаю, можно ли это делать, – усомнился я. – Вдруг такие изменения в прошлом окажут сильное влияние на настоящее и изменят его?

– Да какая разница?! – воскликнула Вивьен. – Главное, что мои родители останутся живы, а остальное совершенно неважно!

Я мысленно поставил себя на её место и подумал, что поступил бы точно так же, будь у меня возможность предотвратить взрыв космического челнока, в котором погиб мой отец.

– Ну ладно, тогда пойдём в пещеру и отправим меня в прошлое, – сказал я. – Кстати, не взять ли мне с собой записи и чертежи?

– Зачем? У отца всё это есть, причём в полном объёме.

– Ну, мало ли. Покажу ему страницы, на которых текст не сохранился, и попрошу рассказать, что там было. Сравню с его записями. Да и вообще, всякое может быть, лучше перестраховаться. А вдруг он не поверит, что я из будущего? Тогда эти бумаги послужат доказательством моих слов.

Последний аргумент стал для Вивьен решающим.

– Пожалуй, ты прав, – кивнула она. – Возможно, стоит захватить их с собой.

Мы собрали все бумаги, сложили их в коробку, которую я взял в руки, и отправились в пещеру. Первым делом я поставил коробку в капсулу, а затем Вивьен покрутила колёсики и ввела нужную дату. После этого она посмотрела на меня, и я заметил, что в её глазах промелькнула грусть. Сказать по правде, мне тоже было немного грустно, поскольку я не знал, сможем ли мы ещё когда-нибудь встретиться. Вероятнее всего, сегодня мы с ней виделись в последний раз.

– Готов? – спросила Вивьен.

Я хотел ответить, но слова застряли у меня в горле, и я только кивнул.

– Тогда заходи внутрь, а я потяну за рычаг, – сказала она. – Желаю удачи!

– Спасибо! – всё-таки смог вымолвить я, а затем зашёл в капсулу и закрыл за собой дверь.

Всё вокруг погрузилось во тьму, и тут до меня донёсся далёкий глухой голос Вивьен:

– Запускаю!

В следующую секунду линзы засветились, постепенно становясь всё ярче и ярче. Некоторые из них просто мигали, и от этой игры света у меня зарябило в глазах. Вскоре я почувствовал дуновение ветра, который завертелся вокруг, отчего у меня закружилась голова. Мне показалось, что я перевернулся вверх тормашками. Затем я вообще перестал ощущать своё тело.

Неожиданно раздался громкий хлопок, и я оказался в полной темноте. Понадобилось какое-то время, чтобы я смог прийти в себя и понять, что стою на ногах. Я пошевелил ими и на что-то наткнулся. Похоже, это была коробка. Значит, я всё ещё находился в кабине, а стемнело, потому что линзы перестали светиться. Но, к моему большому удивлению, когда я протянул руку, то не смог нащупать стен капсулы.

– Вивьен! – закричал я и вздрогнул.

Мой голос гулким эхом отразился от сводов пещеры. Это означало, что капсула куда-то исчезла. Да и Вивьен мне ничего не ответила. И тут меня словно молнией ударило. Да ведь у нас всё получилось! Перемещение во времени сработало, и я оказался в прошлом! Эта мысль меня обрадовала и одновременно опечалила, так как я осознал вдруг, насколько далёкой и недосягаемой стала для меня теперь Вивьен. Но необходимо было что-то делать дальше, и для начала выйти из пещеры на улицу, поэтому я взял себя в руки и на ощупь отправился в предполагаемую сторону выхода. Делал я это аккуратно, чтобы ненароком не зацепиться за что-нибудь и не упасть, и через некоторое время добрался до стены. Сначала я удивился, что в пещере нет деревянных подпорок, но потом догадался, что их и не должно быть, поскольку столбы установили только после обвала. Так я и шёл, держась за стену, пока не увидел за поворотом свет. Теперь идти стало намного проще, и вскоре я достиг выхода из пещеры.

Моему взору открылся уже знакомый мне дом. Правда, он немного отличался по цвету, и это стало дополнительным подтверждением, что мне удалось переместиться в прошлое. Наверное, изначально он таким и был, а уже потом Вивьен его перекрасила. На улице было тихо, лишь только ветер завывал в проходе под горой, ведущем к монастырю. Я обратился лицом к пещере, думая о том, стоит ли вернуться за коробкой с бумагами сейчас, чтобы предъявить профессору доказательства, или сделать это потом. И пока я раздумывал, со стороны дома вдруг раздался резкий окрик на незнакомом мне языке. Я быстро обернулся и замер. Возле угла стоял мужчина с ружьём в руках, причём направлено оно было прямо на меня. И судя по его суровому лицу и решимости во взгляде, он в любую секунду готов был выстрелить.

Глава 14

Я ошеломлённо смотрел на ружьё, боясь пошевелиться. Мне казалось, что любое моё движение может быть расценено мужчиной как угроза, что повлечёт за собой агрессивные действия с его стороны, которые будут иметь весьма печальные и необратимые последствия. Иными словами, он просто застрелит меня, да и дело с концом. Но время шло и ничего не происходило. Постепенно оцепенение стало спадать, и ко мне вновь вернулась способность ясно мыслить.

Мужчина опять что-то проговорил на незнакомом языке. Я догадался, что вижу перед собой хозяина дома – отца Вивьен, поэтому изобразил на лице улыбку и произнёс как можно более дружелюбным тоном:

– Профессор Генрих Ланге?

Какое-то время он внимательно смотрел на меня, вероятно, гадая, кто я такой, а затем спросил, но уже на английском языке:

– Как вы меня здесь нашли?

Наверное, профессор принял меня за кого-нибудь с секретной базы, с которой он сбежал, поэтому я постарался успокоить его:

– Не бойтесь, я друг и не причиню Вам вреда. И вообще, опустите ружьё, напугаете жену и ребёнка.

Мне было интересно увидеть, как выглядела Вивьен в восемь лет, но пока что ни она сама, ни её мать не появлялись. И тут профессор задал следующий вопрос, который показался мне довольно странным:

– Так ты пришёл не один? Скажи им, пускай выходят, иначе я пристрелю тебя!

– Кому им? – недоумённо спросил я. – Со мной больше никого нет.

– Сам же только что говорил, что твоя жена и ребёнок могут испугаться.

– Мои? Вообще-то я говорил о Ваших.

– Подойди ближе, – произнёс профессор после некоторой паузы.

Я подчинился и приблизился, остановившись метрах в трёх от него. Ружьё всё так же было направлено в мою сторону, и это, честно говоря, немного меня напрягало. Одно неловкое движение лежащего на спусковом крючке пальца, и мне конец.

– Кто ты такой и как нашёл меня здесь? – спросил он.

Я решил не ходить вокруг да около и сразу перешёл к делу:

– Меня отправила в прошлое Ваша дочь Вивьен.

Я ожидал другой реакции, но профессор лишь покачал головой и сказал:

– А вот тут ты ошибся. Нет у меня никакой дочери.

– Как? – удивился я, не понимая, что происходит.

Только профессора сейчас занимало совсем другое.

– Откуда на базе узнали о том, что я хочу создать машину времени? – спросил он. – Не помню, чтобы я кому-то говорил об этом.

– Да причём здесь база? – досадливо мотнул я головой. – Говорю же, Ваша дочь отправила меня сюда из будущего. Она сказала, что в пророчестве монахов говорится обо мне, и Вы сможете со всем этим разобраться.

– В пророчестве? – насторожился профессор.

– Ну да, об уничтожении Земли.

Мои слова заставили его задуматься, и он опустил ружьё.

– Ты никак не мог узнать о пророчестве монахов, – тихо произнёс профессор. – И что ты имел в виду, когда говорил, что в нём сказано о тебе?

Пожав плечами, я ответил:

– Явившийся с неба и ставший одним из вас представитель внеземной цивилизации – это я и есть.

На этот раз он замолчал надолго, но по его взгляду я понял, что всё-таки смогу убедить его в правдивости своих слов. Мне даже показалось, что профессор Ланге уже верит мне, или, по крайней мере, хочет верить. Прошло, наверное, не меньше минуты, и вот, наконец, он сказал:

– Пойдём в дом, нам нужно о многом поговорить.

Затем он развернулся и направился к крыльцу, а я последовал за ним. Поднявшись по ступенькам, мы вошли внутрь дома. Там профессор повернул налево и повёл меня за собой по коридору, а поскольку я знал расположение комнат, то понял, что мы идём в кабинет. С самого начала, едва мы только оказались в доме, я пытался обнаружить присутствие Вивьен, но так нигде её и не увидел. А когда мы уже разместились в креслах в кабинете, я спросил профессора:

– Скажите, а где Ваша жена и дочь? На улице их нет, и в доме что-то тоже не вижу.

– Да нет у меня ни жены, ни дочери, – развёл он руками. – Я ведь вроде бы уже говорил об этом.

– Но как же так? – растерянно произнёс я, не понимая, как такое может быть.

И тут меня осенило. Правда, эта мысль мне совсем не понравилась. А что, если сейчас не то время, в которое Вивьен хотела меня отправить? Возможно ли, что произошла какая-то ошибка, и я оказался не в 1961 году?

– Профессор, подскажите, какой сейчас год? – спросил я.

– 1951, – ответил он.

Услышав его ответ, я тихонько застонал. Как же так произошло? Почему я перенёсся в прошлое на целых десять лет дальше, чем было задумано? Неужели Вивьен неправильно выставила год, когда крутила колёсико? Нет, этого не может быть. Я ведь сам видел, что там был 1961. Конечно, она могла поменять дату потом, когда я уже находился в капсуле, но только зачем ей это понадобилось?

Профессор некоторое время наблюдал за моими мысленными терзаниями, которые, вероятно, отражались у меня на лице, и поскольку я продолжал молчать, спросил:

– Значит, ты прилетел к нам с другой планеты? И как же твоё настоящее имя?

– Сэйлак, – ответил я.

– Сэйлак, – медленно проговаривая каждый слог, словно запоминая, произнёс он. – А расскажи-ка ты мне всё с самого начала.

Я кивнул и приступил к подробному рассказу о своих приключениях, или, возможно, лучше даже сказать злоключениях. А профессор сидел в соседнем кресле и внимательно слушал меня точно так же, как ещё совсем недавно, всего лишь месяц тому назад, меня слушала его дочь Вивьен Ланге, которая, оказывается, пока ещё и не родилась вовсе. И поскольку историй было много, и все они были хитро переплетены друг с другом, во время моего повествования мне пришлось давать ответы на уточняющие вопросы, поэтому моя речь слегказатянулась. И вот когда рассказ подошёл к концу, профессор покачал головой и произнёс:

– Поверить не могу, что у меня есть жена и дочка. А какие они?

Но потом он вспомнил, что его жену я не видел, поскольку её вместе с ним самим и машиной времени завалило камнями.

– Надо будет укрепить потолок в пещере, – сказал он.

– Да, Вивьен хотела, чтобы Вы так и сделали, – кивнул я. – Только до обвала ещё десять лет, и у Вас будет время заняться этим. Давайте лучше поговорим о пророчестве.

– Действительно, всё, что ты рассказал, очень близко к пророчеству. Я, равно как и моя дочь, тоже думаю, что в нём говорится о тебе. Земле уготована участь быть уничтоженной далёкой внеземной цивилизацией. И только лишь явившийся с неба и ставший одним из нас представитель этой цивилизации сможет спасти нашу планету и всё человечество от гибели.

– А что там ещё написано? – спросил я с интересом. – Говорится ли в пророчестве о том, как именно нужно действовать, чтобы спасти планету?

– Об этом после, – махнул рукой профессор и встал с кресла. – Сейчас я хотел бы взглянуть на свои записи. Где ты их оставил, в пещере?

– Да, в коробке на полу, – ответил я и тоже поднялся на ноги. – Хорошо, давайте сходим за ними и посмотрим.

Мы вышли из дома и направились к пещере. На этот раз не пришлось шарахаться в темноте, поскольку у профессора при входе висел переносной фонарь. Мы прошли по туннелю немного вперёд и оказались там, где я и появился. Теперь при свете фонаря я смог разглядеть это место. Конечно, пещера сильно отличалась от себя же самой в 1987 году. Сейчас здесь практически ничего не было: ни подпорок, ни машины времени. Но присмотревшись, я заметил, что работы по её созданию уже начались. По крайней мере, площадка была выровнена и обустроено что-то вроде фундамента, а возле стены лежали кое-какие детали.

– Как видишь, я уже начал создавать машину времени, – сказал профессор, будто прочитав мои мысли. – Правда, по твоим словам, впереди ещё целых десять лет до того момента, когда работа над ней будет полностью завершена. Я рад, что узнал это. Честно говоря, уверенности в успехе у меня не было.

Он улыбнулся, хитро подмигнул мне и добавил:

– До сегодняшнего дня. Думаю, что с помощью записей и чертежей мне удастся закончить её гораздо быстрее. Это они?

Луч света выхватил из темноты коробку, которую я взял с собой из будущего. Как же хорошо, что я догадался захватить бумаги. Без них пришлось бы очень непросто.

– Да, они, – кивнул я.

– Хорошо, тогда бери их, и пойдём обратно в дом.

Я подошёл к коробке с записями, взял её в руки, и мы с профессором вернулись в кабинет. Там я поставил коробку на стол, но прежде чем начать разбирать бумаги, хозяин дома вытащил из шкафа блокнот и показал его мне.

– Это пока что всё, что у меня есть, – усмехнулся он. – Хорошо, что я не ленился и подробно записывал каждый шаг при создании машины времени.

Вытащив из коробки небольшую кипу бумаг, он начал их просматривать. При этом лицо его сильно изменилось. Такое ощущение, что его сознание полностью погрузилось в изучаемый материал, а здесь осталась только лишь телесная оболочка. Прошло, наверное, минут десять, и вот я решил позвать его и спросить, нужна ли моя помощь:

– Профессор Ланге.

Только он никак не отреагировал на это. Как шевелил беззвучно губами, пробегая отстранёнными глазами по написанным своей же рукой строкам, так и продолжал что-то там про себя нашёптывать.

– Профессор Ланге! – повторил я чуть громче.

И только третья попытка увенчалась успехом. Он поднял голову, сфокусировал на мне свой взгляд и спросил:

– Да? Что ты хотел?

– Хотел спросить, нужна ли моя помощь?

– Нет-нет, ничего не нужно, – быстро ответил он и вновь вернулся к записям.

– Дело в том, что там на некоторых страницах текст исчез под влиянием времени.

Профессор удивлённо посмотрел на меня, а затем пролистал пару блокнотов и задумчиво произнёс:

– Так и есть, кое-где информация стёрлась. Значит, надо будет подобрать другие чернила, чтобы они как можно дольше оставались нетронутыми.

– Да я не об этом, – махнул я рукой. – Из-за таких пробелов мы с Вивьен могли что-то не так собрать, а некоторые части вообще непонятно для чего нужны.

– Тогда ты мне тем более не поможешь, – пожал плечами профессор. – Не волнуйся на этот счёт. Возможно, прочитав все свои записи, я смогу восстановить недостающую информацию. В конце концов, я ведь всё это и писал. Ладно, мне нужно время, чтобы всё внимательно изучить. Думаю, что на это уйдёт не один день. А ты пока иди, не отвлекай меня от работы. Приготовление пищи будет на тебе.

Сказав это, он вновь погрузился в изучение материалов по созданию машины времени, а я, немного помедлив, вышел из кабинета и закрыл за собой дверь.

Следующие десять дней были похожи друг на друга как две капли воды. Профессор просыпался на рассвете и закрывался в своём кабинете, где работал до позднего вечера. Затем он уходил спать, а утром всё повторялось. Я тоже вставал с первыми лучами солнца, но теперь вместо тренировки готовил завтрак и для него, и для себя. И только лишь когда я относил поднос с едой в кабинет, у меня появлялось время для физических упражнений. Собственно говоря, у меня его было довольно много, так как кроме приготовления завтраков, обедов и ужинов, а также выполнения сопутствующих работ вроде заготовки дров, разжигания огня в печи и пополнения запасов воды, я больше ничем не занимался. Поэтому всё свободное время я посвящал тренировкам.

Но вот, наконец, вечером десятого дня профессор вышел из кабинета гораздо раньше обычного и с улыбкой произнёс:

– Вот и всё. Я внимательно изучил все записи, кое-где дополнил недостающую информацию, и с завтрашнего дня мы приступаем к постройке машины времени. Твоя помощь мне пригодится, всё-таки ты уже восстанавливал её и знаешь, что к чему.

– Хорошо, – кивнул я, радуясь грядущим изменениям в успевшем уже надоесть мне однообразном распорядке дня.

А потом я задал вопрос, который вертелся у меня в голове на протяжении всех десяти дней, пока профессор работал в своём кабинете:

– Так о чём там ещё говорится в пророчестве? Какие шаги необходимо предпринять ради спасения планеты?

К сожалению, ответа на мой вопрос профессор так и не дал, сказав вместо этого:

– Нет смысла обсуждать пророчество, не собрав машину времени. А вот как только мы соберём её, так я сразу же обо всём тебе подробно расскажу. Только для начала мне нужно достать кое-какие детали, поэтому тебе придётся пожить здесь одному какое-то время. Думаю, это займёт у меня месяца полтора, не меньше.

На следующее утро он ушёл, и я остался один. Конечно же, поскольку я был инженером, то понимал, что детали необходимы, иначе машину времени не собрать. А в ожидании профессора я продолжал свои тренировки, ощущая, что с каждым днём моё тело становится всё более сильным и ловким. Только ждать пришлось не полтора, а целых два месяца. И вот в один прекрасный день я услышал шум за окном, а когда выглянул на улицу, то увидел монахов, которые несли какие-то коробки. Они прошли мимо крыльца и свернули за угол, направляясь к пещере. А замыкал всю эту процессию профессор Ланге.

– Ну как ты тут без меня? – с улыбкой спросил он. – От скуки не помер?

– Всё нормально, – ответил я, тоже улыбаясь, поскольку был очень рад его возвращению. – Как прошла поездка, успешно?

– Да, всё нормально, – кивнул он. – Какие-то детали купил, какие-то мне изготовили на заказ. Теперь можем приступать к сборке.

Собственно говоря, этим мы и занялись на следующее утро, с головой погрузившись в процесс. А благодаря нашему энтузиазму, знаниям и слаженным действиям, а также наличию всех необходимых деталей, нам понадобилось всего пару недель, чтобы всё закончить. И вот, наконец, наступил тот самый день, когда последний винтик в машине времени встал на своё место.

Ещё во время сборки профессор объяснял мне, для чего нужны те или иные узлы, назначение которых я прежде не понимал. К тому же он внёс правки в свои же записи и добавил один прибор, который назвал стабилизатором.

– Теперь при отправке в прошлое не должно быть никаких ошибок с датами, – сказал он. – Куда запланировали, туда и отправим.

– А это что такое? – спросил я, указывая на широкую трубку, на конце которой было расширение наподобие воронки. – Когда мы с Вивьен восстанавливали машину времени, мы видели такую штуку. Да только записи о ней, похоже, были испорчены, поэтому мы так и не смогли понять, для чего она здесь нужна.

– Для возвращения обратно из прошлого, – принялся объяснять профессор. – Вот сюда говоришь голосом то, что запланировал сделать в прошлом, и звук сохраняется. Это поставленная задача. Когда она выполняется, происходит автоматический возврат.

– Что-то с трудом верится, – с сомнением покачал я головой.

– Понимаю, – ответил профессор с усмешкой. – Но, тем не менее, этот способ вполне рабочий. Ведь, по словам моей дочери, один раз мне удалось вернуться, за месяц до гибели.

Задача, поставленная голосом, которая позволяет вернуться обратно в то время, из которого отправился в прошлое. Как бы неправдоподобно это ни звучало, мне всё же пришлось принять слова профессора на веру. Затем моё внимание привлёк к себе другой прибор, назначение которого я также не знал.

– А это для чего? – спросил я.

– Здесь выставляются координаты, в какую точку земли хочешь перенестись, – пояснил профессор.

– Координаты? – удивился я. – А разве мы попадаем не в то же самое место?

– Если никаких значений не выставлять, то именно так и происходит, но когда задашь определённые координаты, то окажешься там. Только это всё в теории, и я не знаю, работает ли такой способ на практике. Правда, если даже и работает, разброс может быть приличным. Грубо говоря, существует вероятность появления на довольно большом расстоянии от того места, какое запланировал. Опять же, это лишь в теории. Но так как другого выхода у нас нет, мы должны проверить это.

– А в будущее на машине времени можно отправиться? – спросил я. – Что, если попытаться там что-нибудь изменить? Например, чтобы мой космический корабль не сбили лучом.

– Нет, в будущее нельзя, – покачал головой профессор. – Только в прошлое.

Он немного подождал, не возникнет ли у меня ещё каких-нибудь вопросов, и поскольку их не было, сказал:

– Ты несколько раз спрашивал меня о пророчестве. Думаю, пришло время обо всём тебе рассказать. Пойдём в дом.

Мы вернулись в кабинет, снова устроились в креслах, и он продолжил:

– Когда я сбежал с базы, пришёл в монастырь и рассказал настоятелю о сбитом инопланетном корабле, он сразу же поведал мне о пророчестве. Я уже говорил тебе о том, что Земля будет уничтожена внеземной цивилизацией. Вероятно, на секретной базе перегнут палку со своим лучом, и когда обитатели твоей планеты поймут, куда пропадают космические корабли, они уничтожат Землю. Также я рассказывал, что спасти нашу планету может представитель внеземной цивилизации, ставший одним из нас. Получается, что это ты.

– Но как спасти? – спросил я. – Там говорится об этом?

– Говорится, – ответил профессор. – Если собрать вместе двенадцать артефактов из прошлого, то всё станет по-прежнему, и планета будет спасена.

– Что значит, по-прежнему? Смогу ли я вернуться обратно в своё тело и на свою планету?

– На этот счёт нет уточнений, но думаю, что сможешь.

Поднявшись с кресла, он подошёл к шкафу, что-то вытащил оттуда, а когда вернулся, протянул мне и произнёс:

– Здесь перечислены все эти предметы.

И вот, наконец, я подошёл к тем событиям, которые уже описывал в самом начале своего повествования.

Взяв слегка помятый согнутый пополам лист бумаги, который только что передал мне профессор, я аккуратно развернул его и быстро пробежал глазами по тексту. Затем вновь посмотрел на сидящего передо мной мужчину, покачал головой и спросил:

– И что получается, я должен добыть все эти артефакты?

– Все до единого, – кивнул тот и развёл руками. – Другого выхода нет. Ты ведь хочешь вернуться обратно на свою планету, или так и собираешься весь остаток жизни провести в теле этого человека?

– Хочу, – коротко ответил я и снова обратился к записям.

Конечно, я уже мог вполне сносно читать – научился за минувшие восемь месяцев, тем более хозяин этого спрятанного от посторонних глаз высоко в горах дома специально для меня составил список необходимых предметов не на своём родном немецком, а на английском языке. Но всё же некоторые слова были непонятны мне. Например, шляпа Наполеона. Что это означает: название шляпы или имя человека, которому она принадлежала? Или совсем уж странное слово «тамплиеры». Ерунда какая-то. Но раз он написал эти слова, значит, они не вымышленные, а действительно существуют или существовали в прошлом.

Всего в списке было двенадцать пунктов, и в каждом из них текст заканчивался какими-то цифрами. То, что это цифры, я к настоящему времени тоже знал, только не понимал, какой смысл заложен в них именно здесь. Поэтому следующий мой вопрос был такой:

– А что означают эти цифры?

Во взгляде профессора – мужчины средних лет с густыми тёмными волосами и доброжелательной улыбкой – читались пытливый ум и накопленные за годы изысканий и экспериментов знания. У него был спокойный умиротворяющий голос и говорил он с таким видом, будто пытался донести простые истины до нерадивого студента.

– Каждая цифра – это какой-то определённый год, в который ты должен будешь отправиться на поиски артефактов.

Я вздохнул, поскольку всё это казалось каким-то совершенно нереальным, и прислушался к завыванию ветра за окном. Было такое чувство, что он вздыхал вместе со мной. Только вот из-за чего? Возможно, ветер просто сочувствовал мне, но у меня закралась мысль, что вздыхал он лишь по одной простой причине: хотел, чтобы я как можно скорее покинул его высокогорное царство. На протяжении многих тысячелетий он единолично правил здесь, и вполне естественно, что ему пришлось не по нраву появление в его владениях незнакомца.

– Причём ты будешь добывать их поочерёдно, – продолжил рассказчик, прервав мои размышления. – И для этого тебе надо будет отправиться в прошлое двенадцать раз – отдельно за каждым предметом. Понимаю, насколько тебе придётся тяжело, и буду с тобой предельно откровенен: даже я не знаю, пройдёт ли всё в точности так, как и задумано. Допускаю, что при перемещении во времени может произойти какой-нибудь сбой. Но это единственный выход из сложившейся ситуации.

Слушая профессора, я лишь недоверчиво покачивал головой, что было вполне естественно, учитывая всё вышесказанное. К тому же я совсем недавно познакомился с этим человеком и знал о нём лишь по рассказам его дочери. Но так как она хорошо отнеслась ко мне и помогла, то, наверное, можно было рассчитывать и на помощь её отца. Да и прав он был: не оставаться же мне до самой смерти в человеческом теле. Так что попытаться стоило.

– А теперь давай-ка я тебе подробно расскажу о каждом из этих двенадцати артефактов.

Я кивнул и приготовился слушать, но профессор о чём-то задумался, а затем покачал головой и произнёс:

– Пожалуй, если рассказать сразу обо всех пунктах из этого списка, ты можешь запутаться в потоке информации. Лучше мы с тобой обстоятельно поговорим о каждом предмете в отдельности.

– Хорошо, – пожал я плечами.

– И начнём с самого первого. Скажи, имя Наполеон тебе о чём-нибудь говорит?

– Значит, это всё-таки имя, а не название шляпы? Нет, впервые слышу.

– Так вот, слушай, причём внимательно, и если будет что-то непонятно, задавай вопросы. Совсем скоро тебе предстоит отправиться в 1812 год и войти в контакт с этим человеком, да так, чтобы он начал тебе доверять. От этого будет зависеть, сможешь ли ты вернуться обратно сначала сюда, а затем и на свою планету.

Глава 15

– Наполеон Бонапарт был видным французским политическим деятелем, императором и, конечно же, гениальным полководцем. Своим трудом, упорством и, несомненно, талантом, он сам смог пробить себе дорогу наверх: сначала буквально взлетел по военной карьерной лестнице, пройдя за десять лет путь от простого младшего лейтенанта до дивизионного генерала, затем стал первым консулом, а потом так вообще императором Франции. Ему удалось возвести свою страну в ранг ведущей державы на континенте, возвеличить её на мировой арене, одержать множество невероятных побед и навсегда вписать своё имя в историю. Начиная с 1793 года, когда благодаря его предложениям, а затем и грамотным действиям по размещению артиллерии был взят Тулон, и по 1812 год, когда Великая армия Наполеона вторглась в Россию, он участвовал в бесчисленном количестве битв, в которых одну за другой одерживал славные победы. Но не только с помощью своих талантов он смог взлететь так высоко. Имелось ещё кое-что. И вот теперь мы вплотную подошли к первому артефакту из списка – шляпе Наполеона. Дело в том, что была в неё заложена огромная магическая сила, позволяющая ему с лёгкостью побеждать своих врагов на полях сражений.

До этого момента я слушал профессора, не перебивая, но тут решил задать вопрос, который сам напрашивался на язык:

– А откуда Вы всё это знаете? Я имею в виду магическую силу в его шляпе. Это что же, какая-то общедоступная информация?

– Конечно, нет, – покачал головой профессор. – Когда я почти четыре года назад пришёл сюда, спасаясь от преследователей с секретной базы, а также вынашивая идею по созданию машины времени, я поделился своими мыслями с настоятелем монастыря. Внимательно выслушав мой рассказ и о сбитой летающей тарелке, и о том, что именно я хочу сконструировать, он почему-то очень обрадовался и сказал, что они давно ждали моего появления или какого-то происшествия, чему я был немало удивлён. А затем он показал мне письмена с пророчествами, которые на протяжении многих лет хранились в монастыре. Самым главным пророчеством, безусловно, являлось уничтожение нашей планеты внеземной цивилизацией, прилетевшей откуда-то из глубин космоса. Правда, о самих артефактах там было совсем немного информации, только названия и цифры, обозначающие годы, в которых необходимо искать их. Но мне хватило и этого, чтобы начать распутывать клубок. Я тогда тоже понял, что являюсь важным звеном в пророчестве, поскольку именно машина времени, которую я планировал создать, позволила бы отправиться в прошлое на поиски артефактов. И хоть я не был уверен в успехе, но знал наверняка, что даже если мне и удастся вдохнуть жизнь в моё изобретение, на это уйдёт не один год. Поэтому параллельно с разработкой машины времени я начал изучать материалы по всем пунктам из списка. Это было необходимо для того, чтобы к моменту готовности моего детища у меня имелся бы и план дальнейших действий. Или, проще говоря, инструкция по добыче всех предметов.

– А сейчас она уже готова? – спросил я.

– Да, можно сказать, что готова, – кивнул профессор. – Поэтому я и не хочу вываливать на тебя сразу всю информацию, её слишком много. Будем делать всё постепенно, шаг за шагом. Сначала поговорим о шляпе Наполеона, потом ты отправишься за ней в прошлое, вернёшься, и только тогда перейдём ко второму пункту.

– Но если у меня ничего не получится? – усомнился я. – Вдруг я застряну в этом 1812 году навсегда, или меня вообще убьют?

– К сожалению, может быть и такое, – вздохнул мой собеседник. – Ни в чём нельзя быть уверенным на сто процентов.

Но увидев, что я изменился в лице, он добавил:

– Именно поэтому я и готовился так тщательно. Чтобы иметь больше шансов на успех.

Ненадолго в кабинете воцарилась тишина, время от времени нарушаемая порывами ветра за окном, а затем я махнул рукой и произнёс:

– Хорошо, рассказывайте, что это за шляпа, и какой она обладает силой?

– Всё началось в 1793 году во время первого серьёзного сражения Наполеона Бонапарта в качестве артиллерийского командира под Тулоном. Я совершенно случайно наткнулся на записи одного из его соратников, вместе с которым он следовал к осаждённому городу. Именно там я и нашёл подтверждение тому, что шляпа действительно могла обладать магической силой. Накануне прибытия на позиции они остановились на ночлег в одной деревне в старом доме, не послушав предупреждений местных жителей о том, что там проживает то ли колдун, то ли шаман. И, похоже, тот разглядел в Наполеоне что-то такое необычное. Они долго разговаривали, а затем хозяин дома провёл какой-то странный ритуал с куском ткани: стучал в бубен, что-то нашёптывал и распевал мантры. После всех этих манипуляций шаман сообщил, что теперь это не просто материя, а подкладка для шляпы будущего императора, благодаря которой он обретёт дар полководца и в грядущих сражениях, коих впереди ожидается немало, ему будут сопутствовать удача и успех. Его соратник, воспоминания которого я читал, был свидетелем тех удивительных событий, положивших начало череде великих побед Наполеона Бонапарта, и спустя много лет описал всё происходившее той ночью в своих мемуарах. Да только ему почти никто не поверил. Но не в этом суть. Кому надо, тот поверил.

Я понял, что профессор говорит о себе.

– Уже под утро, – продолжил он свой рассказ, – подаренную шаманом ткань вшили в шляпу, похожую на перевёрнутый кверху дном фрегат, которую носил корсиканец. Его называли так, потому что он родился на Корсике. Затем они немного поспали, причём после той ночи Наполеону для полноценного отдыха стало вполне хватать трёх-четырёх часов сна, и продолжили свой путь в Тулон. Изначально сменявшие друг друга командующие предполагали организовать классическую осаду города с последующим штурмом его стен. Однако у французов не было для этого достаточно сил, к тому же осада была бы неполной, поскольку осаждённые могли получать припасы и подкрепления с моря. И вот взамен тяжелораненого начальника осадной артиллерии республиканцев к театру военных действий прибывает молодой капитан-артиллерист Наполеон Бонапарт, для которого взятие Тулона стало первым важным заданием. Оказавшись на месте, он быстро оценил обстановку и предложил альтернативный план – построить на берегу две батареи и вынудить англичан прекратить поставки с моря, сделав тем самым осаду полной. Составленный и притворённый им в жизнь план осады, а затем и атаки, увенчался успехом, и город был взят.

– А разве он не смог бы одержать эту победу, не имея магической шляпы? – усомнился я.

– Целая вереница дальнейших побед послужила доказательством тому, что встреча Наполеона с шаманом – это не выдумки его спутника, с которым они останавливались на ночлег, и он действительно получил в подарок магическую шляпу, вернее, подкладку для шляпы, которая за последующие девятнадцать лет принесла ему славу непобедимого полководца.

– И что же, на протяжении девятнадцати лет он был в одной и той же шляпе?

– Нет, шляпы, естественно, менялись. Но обладающая магической силой подкладка не выбрасывалась вместе со старой шляпой, а вшивалась в новую. А вообще, всего для Наполеона Бонапарта было изготовлено довольно много шляп. По некоторым данным, чуть ли не двести штук за пару десятилетий.

– Так много? – удивился я. – И в каждую из них вшивалась подкладка?

– Не думаю, – покачал головой профессор. – Шляпа с подкладкой, наделённой шаманом магической силой, требовалась Наполеону только во время сражений. В остальные дни он вполне мог обходиться простыми шляпами. Кстати, небольшая часть из них дошла и до нашего времени. Конечно, можно было бы поездить по свету и попробовать собрать их, но пойди разбери, какая из них магическая. А что, если как раз она и не сохранилась? Нет, лучше уж достать шляпу непосредственно с головы Наполеона, так будет надёжнее.

Я не был уверен, что это вообще возможно, но всё же решил задать уточняющие вопросы:

– А почему победы Наполеона Бонапарта закончились в 1812 году? И почему я должен отправиться именно в этот год? Нельзя перехватить его сразу перед Тулоном, после того как он покинет дом шамана?

– Нет, ты не сможешь войти с ним в контакт, – ответил профессор. – Ты ведь кроме английского никаких языков не знаешь, а Наполеон более-менее освоит этот язык незадолго до вторжения в Россию. Да и нельзя тебе в 1793 год, там воевали как раз с Англией, и тебя посчитают шпионом. И я напомню, что в пророчестве указан именно 1812 год. А что касается твоего первого вопроса, победы закончились из-за того, что шляпу, вероятнее всего, украли, либо она была утеряна. И случилось это в России.

– Вам и это известно? – недоумённо спросил я. – Но откуда?

– Ну, как известно? – он пожал плечами. – Я могу только предполагать. Давай я тебе вкратце расскажу о вторжении Наполеона в Россию, всё-таки тебе придётся принять в нём непосредственное участие.

После этих слов я нахмурился, а профессор усмехнулся и продолжил:

– В июне 1812 года Великая армия, в которой насчитывалось более полумиллиона солдат, что для того времени было просто невероятным количеством, перешла реку Неман и вторглась в Россию, фактически тем самым объявив ей войну. Наполеон надеялся на быструю победу в генеральном сражении, после которой император Александр I согласился бы заключить мирный договор на выгодных для Франции условиях. Но силы русских были значительно меньше, и они выбрали другую тактику – отступать, заманивая врага вглубь своей страны. Стоит отметить, что она, в конечном счёте, оказалась успешной. Естественно, французские войска пытались нагнать их и навязать бой, что и произошло под Смоленском. Потерпев поражение, русские продолжили отступление. Но главнокомандующий Кутузов понимал, что нельзя совсем без боя сдавать Москву, так как это существенно подорвало бы моральный дух всего русского народа. Поэтому он решает дать врагу бой возле деревни Бородино, и эта битва станет самой ожесточённой и кровавой за всю историю Наполеоновских войн.

– Только я не понимаю, почему мне придётся принять участие в этом походе? – спросил я, когда профессор сделал небольшую паузу.

– Скоро дойдём до этого, – ответил он. – Так вот, французские войска почти сломили сопротивление русских, и генералы умоляли Наполеона ввести в бой свою гвардию, которая оставалась в резерве, но император испугался, и битва закончилась ничем. В том смысле, что обессиленные войска с обеих сторон отступили. Потери-то, конечно же, были колоссальными. Из-за этого Кутузов, не решившись на повторное сражение, отошёл, и Наполеон через несколько дней взял Москву без боя. Но потом всё у него пошло наперекосяк: город был охвачен пожаром, французская армия вынуждена была отступить, и в итоге лишь малой её части удалось добраться до границы и покинуть Россию. Большинство солдат, вернее, их мёртвых тел, так и осталось лежать в снегах огромной холодной страны, которую они хотели поработить.

Несколько секунд он смотрел на меня, а затем подытожил:

– Так вот, я считаю, что в Москве магической шляпы на императоре Наполеоне Бонапарте уже не было. Потерял или украли – этого я сказать не могу. Но девятнадцатилетняя серия побед прекратилась именно тогда. Хотя шляпы могло уже не быть и в конце Бородинского сражения.

– Получается, мне нужно стащить шляпу до того момента, как Наполеон сам её лишится, – кивнул я. – Только вот как я это сделаю? У Вас ведь есть какие-то наработки?

– Конечно. Но ты должен понимать, что это всё лишь в теории. На практике положительный исход дела будет зависеть только от тебя.

– Я понимаю, – ответил я, но как-то не слишком уверенно. – Вы говорили, что мне нужно будет войти с ним в контакт. Но как это сделать? Кто меня подпустит к императору?

– Сейчас расскажу, – улыбнулся профессор. – У Наполеона был лучший друг, даже можно сказать, что единственный близкий друг. Он сам писал об этом в своём дневнике, когда уже находился в ссылке на острове Святой Елены. Благодаря этим записям стало известно, что его друга звали Арно Дебюсси. Они подружились в военной школе, но после её окончания их пути разошлись, и они так больше ни разу и не встретились. Наполеон в конце жизни сильно переживал насчёт этого, судя по записям в дневнике. На этом мы и сыграем. Ты представишься ему племянником его друга. Я проверял, у Арно Дебюсси действительно были старшие братья. Звать тебя будут Этьенн Дебюсси. Думаю, нам удастся подстроить так, что Наполеон обрадуется тебе и станет держать подле себя. А уж там ты найдёшь способ выкрасть у него шляпу.

– Значит, Вы отправите меня в Россию незадолго до начала Бородинской битвы? – спросил я.

– Нет, если ты повстречаешься ему во время военной компании, это может показаться подозрительным. Мы отправим тебя за несколько дней до пересечения реки Неман и вторжения в Россию. И ваше знакомство состоится благодаря зайцу. Это такое небольшое ушастое животное.

– Да, я видел его на картинке, – удивлённо произнёс я. – Но причём тут заяц?

– Я придумал одну интересную штуку, – профессор хитро улыбнулся и подмигнул. – Но по-другому нам к Наполеону не подобраться. Накануне вторжения император вместе со своей свитой проводил рекогносцировку на берегу реки Неман, где планировался переход прусско-русской границы. На обратном пути в поле прямо из-под ног его коня выскочил заяц, из-за чего конь встал на дыбы и Наполеон выпал из седла. Правда, падение оказалось несерьёзным, и он смог быстро подняться на ноги. Но это событие стало дурным предзнаменованием предстоящей войны с Россией.

– Почему? – спросил я. – С ним ведь ничего серьёзного не произошло. Чего такого особенного было в том событии?

– Не знаю, бывают ли на вашей планете какие-то плохие приметы? – профессор задумчиво почесал подбородок. – У нас, например, существует примета, что если дорогу перейдёт чёрная кошка, значит, жди неудачу. Во времена Наполеона Бонапарта тоже существовала такая примета, только вместо чёрной кошки там был заяц. Поэтому, когда перед ним выскочил ушастый, который быстро умчался и скрылся в ближайшем лесу, это стало для всех самым настоящим шоком. Наполеона принялись уговаривать отказаться от намерения вторгнуться в Россию, говоря о том, что эта кампания может окончиться весьма плачевно. Ведь знак действительно был очень серьёзным – заяц под копытами коня императора накануне вторжения. Да и сам Наполеон сделался хмурым и задумчивым. Только не мог он уже пойти на попятную, слишком много сил и средств было затрачено на подготовку, к тому же его стали бы считать трусом, а для него это было неприемлемо. Так что ничего отменять не стали. И как раз этот случай с зайцем, подробно описанный одним из членов императорской свиты, в том числе с указанием точного места, мы и используем для того, чтобы представиться Наполеону и втереться к нему в доверие.

– И каким же образом у меня получится осуществить это? – недоумённо спросил я.

– Давай начнём с самого начала, – сказал профессор. – А именно: с реквизита, который ты возьмёшь с собой в прошлое.

Он поднялся с кресла, подошёл к шкафу и вытащил оттуда какой-то свёрток и ещё что-то.

– Здесь одежда тех времён, – продолжил он, когда вернулся и положил всё на столик. – Вроде бы она похожа на ту, что носили в начале девятнадцатого века в Пруссии. По размеру тебе должно подойти. А это пистолет, а также порох и пули. Я тебя научу, как им пользоваться. Всё это я приобрёл, когда ездил за деталями к машине времени.

– Кажется, я начинаю понимать, – медленно произнёс я, осенённый внезапной догадкой. – Я спрячусь в лесу, застрелю зайца и преподнесу Наполеону виновника его падения, а затем назову своё имя и фамилию – Этьенн Дебюсси. Он поймёт, что я – племянник его лучшего друга, с которым они не виделись много лет, и оставит подле себя.

Профессор удивлённо посмотрел на меня, будто бы видел впервые, а потом покачал головой и восхищённо произнёс:

– Надо же, а ты, оказывается, отлично соображаешь!

– Значит, я прав? – смущённо улыбнувшись, спросил я.

– Почти, – ответил профессор. – За одним небольшим исключением: тебе никогда в жизни не попасть из этого пистолета в бегущего зайца. Нет, наш план будет несколько другим. Ты отправишься в прошлое за три дня до встречи Наполеона с зайцем, чтобы у тебя было время как следует подготовиться. Там ты найдёшь ближайшую деревню, её расположение я знаю и отмечу на карте. В этой деревне ты купишь у охотников живого зайца. Вот тебе несколько золотых и серебряных монет. Охотникам хватит и одной серебряной.

Профессор вытащил из кармана небольшой мешочек и бросил его на стол рядом с пистолетом и свёртком, в котором находилась одежда. От удара в мешочке что-то звякнуло, судя по всему, монеты.

– А откуда они у вас? – спросил я. – Вы ездите по миру, покупаете детали для машины времени, книги и многое другое. А на что?

– Дело в том, что я не с пустыми руками убежал с секретной базы, – подмигнул мне профессор. – Когда мы только ещё подбирали подходящее место для неё, то случайно наткнулись на старинный сундук, неизвестно когда и кем спрятанный и доверху заполненный золотом и серебром. Конечно, необходимо было сообщить об этой находке в Берлин, только мы посовещались и решили пока что не делать этого, поскольку монеты могли нам самим пригодиться на тот случай, если финансирование вдруг закончится. Так они и остались у нас до лучших времён, и, убегая, я немного отсыпал себе из сундука. Скажем так, взял свою долю. Какую-то часть я обменял на доллары, но больше половины осталось.

Профессор о чём-то задумался, но потом махнул рукой и сказал:

– Я отвлёкся, давай-ка мы с тобой вернёмся к нашему плану. Ты купишь в деревне живого зайца, расплатившись за него серебряной монетой.

– А как они узнают, что именно я хочу? – задал я резонный вопрос. – Они разве поймут меня, если я обращусь к ним по-английски?

– Вряд ли, – покачал головой профессор. – Но так как эта деревня находилась в Восточной Пруссии на самой границе с Россией, большинство местных жителей наверняка говорили по-русски. Ты выучишь несколько фраз, и тогда они тебя поймут. После того как ты достанешь живого зайца, ты отправишься на место, спрячешься на окраине леса и будешь ждать. В назначенный час через луг поедет Наполеон со свитой. Из-под копыт его коня выскочит заяц, отчего конь оступится и император упадёт. Дождавшись, когда заяц скроется в лесу, ты выстрелишь в своего зайца, а затем выйдешь с ним в руках навстречу Наполеону и скажешь, что убил виновника его падения. К 1812 году, как я уже говорил, он будет знать английский язык. Поняв, кто ты такой, он возьмёт тебя с собой в Россию. Но если что, ты сам попросись сопровождать его. Уверен, что он не откажет. Ну а там ты улучишь момент, утащишь шляпу, и возвратная сила вернёт тебя вместе со шляпой обратно.

– На словах всё кажется простым, – вздохнул я. – Но получится ли осуществить задуманное на деле?

– А это уже будет зависеть от твоих грамотных действий, – развёл руками профессор. – Сейчас ты выучишь несколько русских фраз, я покажу тебе, как стрелять из пистолета, изучим карту, и можно будет отправлять тебя в прошлое. Думаю, что мы сделаем это послезавтра.

Только профессор ошибся со сроками на целый месяц. Когда он дал мне англо-русский словарь и учебник по русскому языку, почти сразу выяснилось, что обучение даётся мне очень легко. Я и сам удивился, когда незнакомые до этого русские слова начали раскладываться в моей голове по полочкам, как будто там им было самое место. И тогда профессор решил, что мне будет полезно изучить этот язык хотя бы на любительском уровне, поскольку он мог пригодиться мне и в деревне, и уже в России, когда армия Наполеона туда вторгнется. Мне понадобилось всего две недели для того, чтобы выучить большинство слов и научиться составлять предложения. Но на этом мы, а вернее сначала профессор, а затем уже и я, решили не останавливаться, и мне пришлось изучать ещё и французский язык. На его освоение на каком-то минимальном любительском уровне ушло ещё две недели.

Так я и корпел целый месяц над учебниками, почти перестав уделять время тренировкам, разве что только по утрам до завтрака. Но помимо изучения иностранных языков профессор обучал меня и стрельбе из пистолета. Для этого мы специально спускались вниз по лестнице, чтобы не пугать монахов из монастыря звуками выстрелов. Я засыпал порох, вставлял пулю, стрелял по дереву, а затем прочищал дуло. И так повторялось много раз. А пистолет был специальный, из тех времён, причём почти в идеальном состоянии. Профессор купил его у какого-то коллекционера. Ещё мы изучали карту. Она была довольно подробная, с указанием городов, деревень, в том числе и той, где мне предстояло купить живого зайца. Так же там было отмечено место моей встречи с Наполеоном. По словам профессора, при моём появлении в прошлом разброс мог быть довольно приличным, вплоть до нескольких десятков километров от заданных координат, так что доскональное знание местности могло очень даже пригодиться мне.

И вот, наконец, настал тот самый день, когда всё было готово для отправки меня в июнь 1812 года, за четыре дня до пересечения Великой армией Наполеона Бонапарта реки Неман.

Глава 16

Я стоял в капсуле, переминаясь с ноги на ногу и время от времени почёсывая спину и бока. А всё из-за той одежды, которую дал мне профессор. Впервые я примерил её ещё месяц назад, в тот самый день, когда он достал из шкафа свёрток и положил его на стол, и тогда мне показалось, что одежда пришлась мне впору. Возможно, это из-за того, что я пробыл в ней всего лишь несколько минут, а затем снял. Теперь же я находился в ней уже целый час и ощущал дискомфорт.

– Привыкнешь, – успокоил меня профессор, когда мы вышли из дома и направились к пещере с машиной времени.

И вот теперь, стоя в капсуле, я искренне надеялся, что так оно и будет. Просто нужно время, чтобы привыкнуть. Одежда монахов тоже ведь не сразу пришлась мне по душе. Правда, в отличие от нынешнего одеяния, она сидела свободно. А здесь ещё и заткнутый за пояс пистолет доставлял некоторые неудобства, упираясь массивной рукоятью в бок. Хорошо хоть он не был заряжен, несмотря на уверения профессора, что его необходимо заранее зарядить на случай непредвиденных обстоятельств. Но я всё-таки решил не испытывать судьбу, чтобы пистолет случайно в меня самого не выстрелил. Мало ли, как поведёт себя порох при перемещении во времени. Вдруг воспламенится? Сейчас же он вместе с пулями находился в мешке, что лежал у меня под ногами. Туда же мы с профессором упаковали карту местности, монеты, запас воды и провизии на несколько дней и ещё кое-какие вещи, которые могли пригодиться мне во время выполнения задания, вроде огнива и запасного белья.

– Найти шляпу Наполеона, которая обладает магической силой, и вернуться вместе с ней обратно, но только не в момент отправки в прошлое, а через три дня! – громко произнёс профессор.

Я догадался, что это он наговаривал задание на возврат в специальную трубку. Меня, конечно, одолевали сомнения, что такой способ сработает, но теперь уже поздно было сворачивать с намеченного пути, да и некуда. Так что я просто стоял и мысленно настраивался на благоприятный исход дела, ожидая, что будет дальше.

Завершив приготовления и внесение в машину времени параметров перемещения, профессор подошёл к капсуле, двери в которую пока что оставались открытыми, внимательно посмотрел на меня и произнёс:

– Главное, ничего не бойся. Готовились мы с тобой довольно тщательно, и я уверен, что всё должно пройти без сучка без задоринки. Просто постарайся придерживаться нашего плана и лишний раз не отходить от него без крайней на то нужды. Ну а если что-то всё же пойдёт не так, тебе придётся самому принимать решения на месте, я уже ничем не смогу помочь.

– Профессор, почему Вы сказали, когда наговаривали голосом задание на возврат, что я должен вернуться не в сегодняшний день, а три дня спустя? – спросил я. – Зачем такой промежуток?

– Я, конечно, мог сказать и день, и два, но на всякий случай произнёс три, – ответил тот. – Нежелательно, чтобы ты встретился с самим собой, поскольку я не знаю, что может произойти в таком случае. А так спокойно вернёшься, будучи уверенным, что встречи не произойдёт, и мы с тобой перейдём ко второму пункту из списка артефактов.

– Да, я тоже надеюсь, что мне удастся вернуться обратно живым и невредимым, – вздохнул я.

– Не волнуйся, всё будет хорошо, – успокоил меня профессор. – Желаю удачи!

Произнеся слова напутствия, он закрыл двери капсулы, и я остался стоять в полной темноте, прямо как в тот раз, когда я отправлялся сюда из 1987 года. И точно так же, как и тогда его дочь, профессор крикнул как будто бы издалека:

– Запускаю!

Засветились линзы, встроенные в пол, потолок и стены капсулы, постепенно становясь всё ярче и ярче. Какие-то из них начали мигать в хаотичном порядке, и от этой игры света у меня опять зарябило в глазах. Вскоре я почувствовал дуновение ветра, который завертелся вокруг, отчего у меня закружилась голова. Процесс трёхмесячной давности повторялся точь-в-точь. Мне показалось, что я перевернулся вверх тормашками. Затем я вообще перестал ощущать своё тело. Но неожиданно раздался громкий хлопок, и у меня перед глазами всё заволокло туманом. Да, это было первое отличие в перемещении от предыдущего раза. Тогда я оказался в пещере в кромешной тьме. Здесь же было светло, а когда туман рассеялся, на что ушло не более десяти секунд, я понял, что нахожусь в лесу. Значит, у профессора всё-таки получилось переместить меня и в пространстве. Понять бы ещё, куда именно я попал, и точно ли в 1812 год за четыре дня до вторжения армии Наполеона в Россию. Эти два момента мне и предстояло выяснить в первую очередь.

Только это было проще сказать, чем сделать. Профессор вводил координаты той деревни, в которой мне нужно было приобрести у охотников живого зайца, и по идее, я должен был находиться сейчас где-то в её окрестностях. Правда, удаление могло составлять несколько десятков километров, но опять же, по словам профессора, лишь в теории. На каком расстоянии от деревни я оказался на самом деле, одному лишь Богу известно. Этому выражению я научился у профессора. Оно означало, что верный путь можно отыскать, положившись только на провидение и собственные силы. Именно на второе я и решил сделать упор.

Достав из мешка карту местности, я принялся внимательно рассматривать её, пытаясь определить своё местоположение. Только у меня ничего не вышло. Да это и невозможно было сделать, не имея подходящего ориентира. А какой ориентир может быть в густом лесу? Кажется, этого мы с профессором не предусмотрели. Нет, конечно, он обмолвился пару раз, что если я не буду знать, где нахожусь, то следует спросить дорогу у местных жителей, благо я мог это сделать уже на трёх языках. Но кого спрашивать, если вокруг лишь безлюдные места?

Хотя одна толковая, по моему мнению, идея всё же посетила меня, и она показалась мне единственно верной в данной ситуации. Если пойти на восток, я выйду к рекеНеман, которая и станет отправной точкой моего путешествия. Тогда, следуя вверх или вниз по течению реки, я наткнусь на какой-нибудь населённый пункт и сориентируюсь, где же я всё-таки нахожусь. Решив не тратить больше время на размышления, я определил стороны света по солнцу, как учил меня профессор, и направился на восток. Мысль, что я мог оказаться в России, и в таком случае к реке мне следовало бы двигаться на запад, почему-то не приходила мне в голову.

К сожалению, целый день блужданий по лесу не принёс совершенно никаких результатов. Мне даже показалось, что высоченные деревья вокруг меня стали расти ещё гуще, словно бы окружая попавшего в расставленные ими сети одинокого отчаявшегося путника. А именно таким отчаявшимся я сейчас и был, поскольку на всё про всё у меня оставалось всего лишь два дня, а на третий уже необходимо было организовать встречу с Наполеоном. Ну а как это сделать, если я не только не добрался до деревни, но даже ещё и не понял, где нахожусь?

А между тем лес постепенно погружался в сумерки. Хотя это мне поначалу показалось, что постепенно. Вскоре я понял, что тьма сгущается довольно быстро, и необходимо срочно подумать о ночлеге. И только я успел собрать дрова и с горем пополам при помощи огнива развести огонь, как тёмная ночь окончательно вступила в свои права.

Перекусив, я устроился на траве, но долго ещё не мог заснуть, поскольку меня одолевали тяжёлые мысли. Я понимал, что единственный способ вернуться обратно к профессору, а соответственно впоследствии и домой – это найти шапку Наполеона. А единственный способ найти её – сблизиться с самим Наполеоном. Когда говорил профессор, эта задача казалась такой простой, но на деле же всё выходило иначе.

Через некоторое время мои мысли сделались путанными и бессвязными, звуки ночного леса во главе с шуршанием листвы подхватили моё сознание и унесли в сонное царство, оставив лежать возле костра лишь обездвиженное тело. И только на рассвете по сложившейся за минувшие месяцы привычке я открыл глаза и тут же ощутил сильный озноб, поскольку огонь в костре давным-давно погас, а моя одежда промокла из-за росы.

Первым делом необходимо было заново развести огонь, чтобы просушить одежду. Правда, из-за отсыревших дров мне с большим трудом удалось сделать это. Но вот запылало яркое пламя, я разделся, развесил одежду, и за какой-нибудь час она высохла. За это же время я успел согреться и перекусить, и теперь готов был продолжать свои поиски. Надев на себя сухое и заткнув незаряженный пистолет за пояс, я забросал костёр землёй, взял мешок с вещами и отправился в путь, как и вчера, в ту сторону, откуда всходило солнце.

Только всё повторилось. Опять я блуждал по лесу, пытаясь добраться до реки, но безрезультатно. С каждым часом меня всё сильнее охватывало отчаяние, а к полудню вообще захотелось сесть и никуда больше не двигаться. Так я и сделал, а раз уж сел, то заодно и пообедал. Благодаря небольшой передышке силы мои восстановились, и я смог продолжить путь. Вот тут-то меня и поджидала удача. Хотя это с какой стороны посмотреть. Шёл я средь густых деревьев, шёл, как вдруг услышал где-то впереди голоса. Вспомнив слова профессора о том, что дорогу к деревне можно спросить у местных жителей, я поспешил на звуки и вскоре добрался до небольшой поляны, которую пересекала лесная дорога.

Прямо в центре поляны я увидел лошадь и телегу, рядом с которой находилось четыре человека, причём один из них сидел на корточках, а трое других стояли вокруг него. У меня в груди всё так и затрепетало от радости, поскольку теперь можно было узнать, как добраться до деревни, и времени на осуществление задуманного вполне хватало, ведь до встречи с Наполеоном оставалось ещё двое суток. И я уже хотел было выскочить из леса, но внезапно меня что-то насторожило. Странными мне показались эти трое, что склонились над четвёртым. Лица их скрывали густые бороды, одеты они были в какие-то лохмотья, а в руках держали кто нож, кто дубину. В общем, вид этих людей был достаточно грозен. Тот же, что сидел на земле, наоборот, весь так и трясся от страха. И тут до меня дошло, что это разбойники напали на проезжавшего мимо мужика на телеге.

– Говори, что ещё есть?! – хриплым голосом, похожим на рык дикого зверя, на русском языке проскрипел один из них. – Куда спрятал ценности?!

– Если не скажешь, мы тебя до смерти забьём и бросим твой труп на съедение волкам! – заорал второй.

– У меня больше ничего нет, – жалобно залепетал мужичок. – Я всё потратил на припасы, за которыми ездил в город.

Он хотел сказать что-то ещё, но вместо этого, получив сильный удар дубиной в живот, заорал от боли.

– Ты думаешь, мы шутим?! – не унимался первый разбойник с хриплым голосом. – Я тебе сейчас уши отрежу!

Он положил дубину на телегу и вытащил нож, судя по всему, намереваясь воплотить свою угрозу в жизнь. И тут словно какая-то неведомая сила вытолкнула меня из моего укрытия на поляну и заставила крикнуть:

– Стойте!

Разбойники разом обернулись и недоумённо уставились на меня. Видимо, не ожидали встретить в этих безлюдных местах ещё кого-то. Первым пришёл в себя тот, который хотел отрезать уши несчастному мужичку, оказавшемуся волею случая в их грязных когтистых лапах.

– А ты ещё кто такой? – прохрипел он и медленно направился в мою сторону.

Нож в его руке выглядел весьма угрожающе, и я даже на несколько секунд замер, не зная, что предпринять. То, что можно выхватить из-за пояса пистолет и припугнуть им разбойников, как-то не пришло мне в голову. Сказать по правде, я вообще забыл о нём. К тому же толку от него всё равно не было, поскольку я его так и не удосужился зарядить. Но я быстро смог взять себя в руки и, сбросив оцепенение, сказал твёрдым и спокойным голосом:

– Отпустите его, отдайте ему украденные вещи и идите своей дорогой.

– Да мы сейчас и твои вещи заберём! – выкрикнул один из разбойников, оставшихся возле телеги.

В следующую секунду тот, что приближался ко мне, неожиданно резво скакнул вперёд, намереваясь воткнуть свой нож мне в живот. Если бы это произошло восемь месяцев назад, я точно не смог бы увернуться. Да и он не промахнулся бы, поскольку фермерский живот тогда был довольно объёмным. Но за это время я сильно изменился и многому научился в монастыре, став гораздо более сильным и ловким. Поэтому я не стал ждать, пока холодная сталь вонзится в меня, а молниеносно отскочил в сторону, тем самым увернувшись от удара. Одновременно с этим я схватил разбойника за кисть, тот заорал от боли и тут же выронил нож на землю. Оно и понятно, несколько месяцев упорных тренировок сделали мою хватку железной. Затем я оттолкнул его обратно к телеге, разбойник потерял равновесие и упал навзничь. И только тогда, вспомнив, что у меня за поясом есть пистолет, пускай и незаряженный, я вытащил его и навёл на разбойников.

Видя серьёзность моих намерений, они не стали ждать развязки всей этой истории, тем более она была очевидна, и бросились наутёк. Вскоре на поляне их и след простыл, в том числе убежал и третий разбойник, рискнувший напасть на меня с ножом. Поначалу я ещё глядел им вслед, но когда хруст ломающихся в лесу веток стих, решил, что они больше не вернутся, и подошёл к сидевшему на корточках возле телеги мужику. Всё произошло настолько быстро, что он не успел ничего понять. Но он видел, как испугались разбойники, и теперь сам боялся не меньше, не зная, чего от меня можно ожидать.

– Не бойся, – вспоминая свои уроки, произнёс я по-русски и протянул ему руку. – Я не причиню тебе вреда.

Тот похлопал глазами, но потом, сообразив, видимо, что опасности я не представляю, тоже протянул руку навстречу мне. Я помог ему встать и спросил:

– Ты как, ничего не болит?

Мужик потёр ушибленный живот, а затем покачал головой и произнёс:

– Нет, всё в порядке. Спасибо за помощь. Если б не ты, разбойники наверняка убили бы меня.

– Ничего страшного, – пожал я плечами. – К тому же мне тоже требуется помощь.

– Какая? – встрепенулся мужик. – Чем я могу помочь?

– Я ищу деревню Яново, но сбился с пути и уже второй день блуждаю по лесу.

– Так это на другом берегу Немана, – покачал тот головой. – Наши-то места теперь к Российской империи относятся, а там заграница.

Я приуныл, так как понял, что промахнулись мы при перемещении довольно прилично. Но тут же мне в голову пришла мысль, что русская деревня ничем не хуже прусской, и наверняка в ней тоже живут охотники, у которых можно попробовать купить живого зайца.

– Я ездил в город за припасами, а теперь возвращаюсь обратно, – продолжил мужик. – И угораздило же меня повстречаться с разбойниками. Так-то у нас места тихие, но вот принесла их нечистая сила на мою голову.

– А как твоя деревня называется? – спросил я.

– Обухово, – ответил он.

Я вспомнил это название. Она находилась довольно далеко от будущей переправы армии Наполеона. И поскольку обстоятельства сложились таким образом, что мне суждено было оказаться именно здесь, я спросил:

– Можно мне с тобой доехать до твоей деревни?

– Конечно, – кивнул мужик. – Бросай свой мешок на телегу и сам полезай.

Я так и сделал, а вскоре он тоже присоединился ко мне, когда собрал раскиданные разбойниками вещи.

– Но, пошла! – прикрикнул он на лошадь, затем дёрнул за какие-то привязанные к ней верёвки, и мы двинулись в путь.

Я обернулся, осматривая поляну, но вроде бы на ней ничего не осталось. Чужие взгляды тоже не ощущались. Да и вряд ли разбойники рискнули бы вернуться после всего случившегося.

– Кстати, меня Семён зовут, – представился мужик. – А ты, судя по твоей одежде и говору, иностранец?

– Да, – кивнул я. – Этьенн Дебюсси.

– Француз? – нахмурившись, спросил Семён.

Я вспомнил слова профессора о том, что русские не ладили с французами ещё до вторжения Наполеона в 1812 году, поэтому сказал:

– Мой отец француз, а мать англичанка. Они разошлись, когда я был ещё маленьким, и с тех пор мы с матерью жили в Англии.

– Ясно, – кивнул мой попутчик. – Ну а в деревню зачем? Как я понял, тебе неважно, в какую именно деревню ехать. Хочешь купить провизию?

– Не совсем так, – ответил я. – Хочу купить живого зайца.

– Живого зайца? – Семён повернул голову и удивлённо посмотрел на меня. – Зачем он тебе?

И поскольку я ожидал такого вопроса, то заранее подготовил объяснение:

– Это подарок. Просто ехать далеко, вот и не хочу, чтобы мясо испортилось. Лето всё-таки.

– Тоже верно, – кивнул мужик. – Дни сейчас стоят жаркие, вмиг протухнет.

– Ну так что, можно будет купить зайца в твоей деревне? – перешёл я ближе к делу. – Только обязательно живого. Я расплачусь серебряной монетой.

– Отчего же нельзя? Через несколько часов доберёмся до места, и я поговорю с охотниками. Что-нибудь придумаем.

После этого Семён начал расспрашивать меня об Англии, и чтобы не быть пойманным на обмане, я быстро свернул разговор, сославшись на усталость, и прилёг отдохнуть. Глаза я не открывал, так что за весь оставшийся до деревни путь мы больше не перекинулись ни единым словом.

Ехали мы, наверное, часа три, но мне показалось, что это длилось гораздо дольше. Сказать по правде, я быстро устал просто лежать с закрытыми глазами и время от времени посматривал сквозь чуть приоткрытые веки. Правда, делал я это осторожно, поскольку Семён иногда косился на меня, и если бы понял, что я не сплю, обязательно привязался бы с расспросами. Только пейзаж был однообразным, поэтому вскоре я перестал смотреть по сторонам. И вот, наконец, прозвучал голос Семёна:

– Подъезжаем.

Я открыл глаза и хотел сесть, но он меня остановил:

– Пока лежи. Не хочу, чтобы тебя кто-нибудь увидел, по деревне могут поползти слухи. Мой дом находится на окраине, так что заедем тихо, не привлекая внимания.

Я подчинился, но постарался выглянуть из-за его спины. Впереди заканчивался лес, и начинались дома. Чуть дальше виднелись люди, и я опять спрятался за спину возницы. Возле первого дома мы остановились, он спрыгнул с телеги, открыл ворота, а затем взял лошадь под уздцы и завёл её вместе с телегой внутрь. После этого он снова закрыл ворота и сказал:

– Теперь можно не опасаться, что заметят.

Да я и сам уже понял это и спрыгнул на землю. Участок Семёна окружал высокий забор, гораздо выше человеческого роста, так что заглянуть сюда с улицы не представлялось возможным, разве что с помощью лестницы. В центре участка стоял большой дом, а вокруг него несколько строений поменьше.

– Иди за мной, – сказал Семён и направился к крыльцу.

Я последовал за ним, мы вошли внутрь, прошли через сени и оказались в большой комнате, которая, судя по всему, занимала весь первый этаж. В углу стояла большая печь, каких я раньше и не видывал, а на противоположной стороне стол. И возле стола, и вдоль стен разместились широкие лавки.

– Посиди пока, – произнёс хозяин дома, указывая на ближайшую лавку. – Мне нужно отвезти товары к старосте. После я зайду к кому-нибудь из охотников и узнаю насчёт живого зайца. Только сиди тихо.

Он развернулся и направился к двери, но я спросил вдогонку:

– А сюда никто не придёт?

– Не придёт, – не оборачиваясь, ответил он. – Моя семья сейчас у родственников, это далеко отсюда.

Сказав это, он вышел из комнаты, а я поднялся на ноги, немного огляделся и приблизился к окну. Семён как раз подходил к воротам. Открыв их, он развернул по двору лошадь с телегой и вывел их на улицу, а затем снова закрыл ворота. Таким образом, я остался один и приготовился ждать.

Время шло, Семён всё не возвращался, и меня начали одолевать различные мысли. Что, если у охотников не окажется живого зайца? Через две ночи уже необходимо быть на месте и готовиться к встрече с Наполеоном Бонапартом, так что отыскать зайца где-нибудь ещё просто не будет никакой возможности. Даже сейчас времени оставалось катастрофически мало, а путь предстоял неблизкий. Надо же ещё как-то преодолеть реку. И тут я подумал, что неплохо было бы приобрести лошадь. Но это уже следующий шаг, в первую очередь, конечно же, заяц.

Наконец, Семён вернулся, но, к моему большому огорчению, с пустыми руками.

– Живых зайцев нет, – произнёс он, входя в дом.

Видимо, все мои переживания отразились на моём лице, поэтому он поспешил меня успокоить:

– Но я договорился с одним из охотников. Завтра с утра пораньше он проверит силки и отдаст мне одного зайца. Так что всё нормально. А ты переночуешь в амбаре.

– Мне тогда не успеть, – вздохнул я. – Может, в таком случае продашь лошадь?

Семён сразу ничего не ответил, но с сомнением покачал головой, как бы отвечая на вопрос сначала самому себе. Тогда я раскрыл вещевой мешок, отыскал в нём мешочек с деньгами, вытащил одну серебряную, две золотые монеты и сказал:

– Я хорошо заплачу. Дам серебряную монету за живого зайца и две золотые за лошадь. Что скажешь?

Похоже, я предложил ему даже больше необходимого, поскольку он с улыбкой произнёс:

– По рукам!

Я облегчённо выдохнул и спрятал монеты обратно, рассудив, что во избежание обмана лучше будет расплатиться завтра. Далее последовал ужин, а когда на улице начали сгущаться сумерки, Семён отвёл меня в амбар. Это оказалось довольно просторное помещение, в котором хранились инструменты, какие-то мешки и всякая всячина, а в углу была накидана солома.

– Здесь ты и будешь спать, – сказал он.

Затем он вытащил откуда-то покрывало и постелил его поверх соломы, а после бросил туда подушку.

– Думаю, должно быть удобно, – добавил Семён. – Увидимся завтра утром.

Он вышел из амбара, прикрыл за собой створку ворот, и сразу же стало темнее. Свет проникал только лишь в одно окно, расположенное под самым потолком, да и то вечерний, тусклый. А вскоре так вообще полностью стемнело, хоть глаз выколи, как говорил когда-то профессор.

К тому времени я уже лежал на своей постели, которая и в самом деле оказалась достаточно удобной. После ночи, проведённой на голой земле возле костра, а также двух дней скитаний и переживаний, моему организму требовалось восстановить силы, поэтому мне не понадобилось много времени на то, чтобы погрузиться в глубокий сон.

Сначала я спал крепко и совершенно без каких-либо картинок в голове, но затем мне приснилась Вивьен. Я так обрадовался нашей встрече во сне, что наверняка в этот момент и наяву на моём лице появилась довольная и счастливая улыбка. Взявшись за руки, мы бежали с ней по полю и весело смеялись, а её глаза, глядя на меня, излучали дивный свет. И так мне было хорошо, что я готов был спать вечно, лишь бы только никогда с ней больше не расставаться. Но потом она вдруг замолчала, а я что-то рассказывал ей, пока не понял, что её уже нет рядом. Тогда я обернулся, да так и замер от удивления, страха и чувства невосполнимой утраты, поскольку вместо Вивьен сзади стоял специальный агент ФБР Джон Тёрнер и смотрел на меня своим ледяным пронизывающим взглядом. От этого взгляда я и проснулся.

В первое мгновение я ещё пытался удержать в памяти ускользающее лицо Вивьен, но затем оно исчезло, и я понял, что нахожусь всё в том же тёмном амбаре. И внутри помещения, и снаружи стояла абсолютная тишина: не было слышно ни заливистого пения ночных птиц, ни взволнованного стрекотания цикад, вообще ничего. И внезапно в этой зловещей тишине прозвучал неприятный скрип открывающейся створки ворот. Я насторожился, пытаясь разглядеть, кто же её открыл, но так ничего и не увидел. А затем раздались шаги. Кто-то явно направлялся в мою сторону, и я спросил громким шёпотом:

– Кто здесь?

Но ответа не последовало, и я почувствовал, что на голове у меня зашевелились волосы. А тем временем загадочный незнакомец подошёл прямо к соломе, на которой я лежал, и остановился. Я чувствовал, что он рядом, но ничего не видел, и от этой неизвестности сердце моё замерло, а кровь застыла в жилах. Только сейчас мне стал понятен смысл этого выражения. Пожалуй, такого ужаса я раньше никогда не испытывал.

– Кто здесь? – попробовал повторить я, но у меня так сильно пересохло в горле, что удалось выдавить из себя только лишь непонятный хрип.

Внезапно я ощутил какой-то замогильный холод, а в следующий миг передо мной вспыхнули двумя яркими угольками чьи-то глаза, и звукам, наконец, удалось вырваться из стиснутого спазмами горла. Я заорал так, как никогда прежде не орал.

Глава 17

Даже и не знаю точно, сколько времени длился мой крик, поскольку в данный момент время для меня вообще перестало существовать. Но как только я осознал, что никаких глаз передо мной больше нет, то сразу же замолчал. Сердце колотилось с такой бешеной скоростью, что я испугался, как бы оно не пробило грудную клетку и не выскочило из моего тела. И лишь только несколько глубоких вдохов и выдохов позволили мне немного успокоиться и прийти в себя.

Да, горящие глаза таинственного незнакомца исчезли и сам он, судя по всему, тоже, поскольку я больше не ощущал рядом с собой чужого присутствия, как прежде. Посторонних звуков тоже не было. Правда, длилось это затишье недолго. Вскоре я услышал, как на улице хлопнула дверь и со стороны дома по двору гулким эхом прокатились звуки чьих-то шагов, но уже не таящихся, а явно спешащих к амбару. Затем я увидел, как в приоткрытую створку ворот ворвался Семён с лампой в руках, и тут же раздался настороженный и взволнованный голос:

– Что случилось?

Я огляделся, так как в амбаре стало светлее, но кроме меня и хозяина дома здесь больше никого не было. Всё случившееся казалось таким странным, что я не знал, как ответить на этот вопрос. Мне даже подумалось, что горящие глаза – только лишь плод моего разыгравшегося воображения. А Семён, не дождавшись ответа, подошёл ближе и спросил:

– Это ты кричал?

– Да, – ответил я и рассказал ему, свидетелем чего мне пришлось стать.

Некоторое время он молча смотрел на меня, а затем откуда-то с улицы донеслось:

– Эй, Семён, у тебя всё в порядке?! Я слышал крик!

– Ну вот, ещё и сосед проснулся, – вздохнул Семён.

Развернувшись, он вышел из амбара и сказал:

– Это я случайно палец прищемил! Теперь всё нормально, извини, что разбудил!

– А, ну ничего, бывает! – ответил сосед.

Затем снова стало тихо, и Семён вернулся ко мне.

– Значит, говоришь, горящие глаза? – задумчиво произнёс он.

– Да, – кивнул я. – Но теперь я уже не уверен, что мне это не приснилось.

Но как выяснилось, никакой это был не сон.

– Надо было тебя предупредить, – сказал Семён, покачивая головой. – Только он так давно не появлялся, что я уже и забыл о нём.

– Кто? – тихо спросил я, чувствуя, что у меня опять мороз пошёл по коже.

– Домовой.

Мне это слово было незнакомо, поэтому я уточнил:

– Что это?

– Не что, а кто, – ответил Семён. – Ты разве не знаешь, кто такой домовой?

– Нет, – пожал я плечами.

– Возможно, во Франции или в Англии его называют как-то по-другому. Это домашний дух, считающий себя хозяином и покровителем дома, который обеспечивает проживающей рядом с ним семье нормальную жизнь. Если он признаёт их своими, то всячески помогает и в плане здоровья, и в финансовом благополучии, и в других аспектах жизни. Если же они кажутся ему чужаками, посмевшими посягнуть на его собственность, которую он так тщательно оберегает, то домовой начинает строить им различные козни, и всё ради того, чтобы они как можно скорее покинули его дом.

– Получается, в твоём доме тоже живёт такой домовой? – спросил я. – А чем ты ему не угодил? Почему он такой злой?

– Он не злой, – усмехнулся Семён. – Говорю же, мы его уже давно не видели. А всё потому, что у нас с ним сложились нормальные добрососедские отношения, вот он и не появляется перед нами лишний раз, чтобы не пугать.

– Но я ведь видел его глаза, только вот доброты в них что-то не заметил.

– На этот счёт можешь не волноваться. Думаю, он просто приходил посмотреть, что за чужак остановился здесь на ночлег. Но больше он не придёт, так что спи спокойно.

Семён развернулся и направился к воротам.

– Оставишь лампу возле выхода? – спросил я, прежде чем он покинул амбар. – Страшновато оставаться здесь в темноте. Вдруг он ещё придёт?

– Не придёт, – ответил Семён, но лампу всё же оставил.

После его ухода я долго ещё лежал, смотрел на закрытые створки ворот и прислушивался к происходящему на улице. Но там было тихо, да и находиться в амбаре при свете лампы стало уже не так страшно, поэтому сон постепенно всё же одолел меня, и на этот раз я проспал до самого утра. А разбудил меня голос Семёна:

– Просыпайся, – донёсся он откуда-то издалека, и я тут же открыл глаза.

Сначала я увидел хозяина дома, который стоял рядом со мной и улыбался. А в следующий миг моё внимание привлекло то, что он держал в руках. Это была сетка, в которой лежал живой заяц, причём смирно лежал, не дёргался. Лапы животного были связаны, а наполненные ужасом глаза смотрели на нас обречённо. Видимо, заяц уже успел смириться со своей участью, и мне стало его даже немного жалко. Но я быстро прогнал от себя это малодушное чувство, вспомнив, что на кону стоят жизни всех обитателей планеты Земля, в том числе и моя собственная.

– Вот, добыл, – продолжил Семён, убедившись, что я проснулся. – Можем рассчитаться, а потом пойти позавтракать.

– Хорошо, – произнёс я и поднялся с постели.

Оказавшись на ногах, я подошёл к мешку, вытащил оттуда мешочек с монетами, достал серебряную монету и передал её хозяину дома. Немного подумав, отдал и две золотые за лошадь.

– Поздравляю с удачной сделкой, – кивнул Семён и положил сетку с зайцем на землю. – Сейчас перекусим, потом я подготовлю лошадь, и можешь отправляться в путь.

– Замечательно, – радостно ответил я ему.

Правда, меня немного тревожило то обстоятельство, что я не умею управлять лошадьми, но я решил обратиться к Семёну с просьбой обучить меня не сейчас, а перед самым отъездом.

После завтрака я перенёс из амбара во двор свой мешок с вещами, сетку с зайцем и принялся ждать, когда хозяин дома выведет лошадь из конюшни. Наконец, они вышли, он похлопал её ладонью по спине и сказал:

– Седло в подарок.

Я принялся изучающее разглядывать приспособление, на котором мне предстояло сидеть поверх лошади, а он добавил:

– Её зовут Молния. Уж не знаю, почему такая кличка, это предыдущий хозяин придумал. По мне, так не больно-то она и быстрая. Погладь, чтобы расположить её к себе.

Я протянул руку, но лошадь вдруг повернула голову и заглянула мне прямо в глаза, отчего я отшатнулся назад. Но затем я предпринял вторую попытку погладить её, которая увенчалась успехом, поскольку Молния стояла смирно.

– Ты ей понравился, – рассмеялся Семён. – Сейчас привяжу вещи, и можешь ехать.

Он поочерёдно поднял и прикрепил к седлу сначала мешок, затем сетку с зайцем, а когда всё было готово, выжидательно посмотрел на меня. Наверное, думал, что я залезу в седло. Но так как прежде я никогда этого не делал, то, немного помявшись, спросил его:

– Покажешь, как управлять лошадью?

– В первый раз что ли? – удивился он.

Я кивнул.

– Что ж, хорошо. Одну ногу ставишь вот сюда, в стремя, другую перекидываешь и ставишь с другой стороны, а сам садишься в седло. Попробуй.

Я крепко взялся руками за специальную ручку впереди седла и выполнил всё в точности так, как было велено. Причём верхом на лошади я оказался с первого же раза.

– Хорошо, – улыбнулся Семён. – Теперь немного походим по двору, чтобы Молния к тебе привыкла.

Мы совершили несколько кругов, правда, небольших, поскольку двор сам по себе был невелик. А когда остановились, Семён сказал:

– Вот тебе поводья. Ничего сложного в управлении лошадью нет. Чтобы заставить её идти шагом или скакать, немного подстегни. Можно ещё и ногами по бокам ударить. Для остановки или чтобы замедлить ход, необходимо натянуть поводья на себя. Ну а чтобы лошадь повернула направо или налево, просто дёрни их в нужную сторону. Понятно?

– В принципе, да, – кивнул я.

– Тогда попробуй сам.

Я слегка подхлестнул Молнию, и она медленно пошла по двору. Когда мы сделали пару кругов, Семён сказал:

– Всё, хватит, можно ехать. Только удостоверюсь, что никто тебя не увидит, а то начнутся потом вопросы.

Он подошёл к воротам, открыл их и бросил взгляд в сторону деревни. Затем обернулся ко мне и махнул рукой:

– Путь свободен.

Я опять хлестнул лошадь поводьями, и она двинулась вперёд. За воротами я потянул их вправо, и мы повернули туда, откуда накануне приехали на телеге.

– Спасибо тебе за всё, – сказал я Семёну.

– Желаю удачи, – ответил тот и начал закрывать ворота.

А я сильнее ударил поводьями, ещё и добавил ногами по бокам, благодаря чему лошадь поскакала быстрее, и вскоре скрылся среди деревьев.

Через пару минут, уже достаточно углубившись по лесной дороге в лес, я остановил Молнию, а затем порылся в мешке и вытащил оттуда карту местности. Прикинув по ней, куда именно ехать, я направился в ту сторону и через несколько часов достиг берега реки. Это был тот самый Неман, через который послезавтра на рассвете начнёт переправляться французская армия. Но радоваться было рано, поскольку мне ещё предстояло найти место переправы. Оно должно было находиться где-то ниже по течению реки, поэтому в том направлении я и поехал.

Около часа я двигался вдоль берега, пока, наконец, не заметил то самое место предстоящей переправы, которое искал. Профессор показывал мне несколько картинок, и в реальности всё оказалось именно таким.

Внезапно чуть в отдалении на том же берегу, на котором находился и я, появилось несколько всадников. Это были первые военные люди, которые попались мне на глаза, и я с тоской констатировал тот факт, что они тоже заметили меня и направляются в мою сторону. И поскольку мне никак нельзя было допустить встречи с ними, ведь в таком случае всё закончилось бы, даже не успев начаться, я развернулся, подстегнул лошадь и помчался в противоположном от них направлении. Хотя помчался – это слишком громко сказано. Молния и в самом деле, вопреки своей кличке, оказалась не слишком стремительной. Тем не менее, до леса она меня доставила всё же довольно быстро, и я спрятался в кустах, надеясь на то, что меня не заметят и проскачут мимо. А вскоре показались и преследовавшие меня всадники. Судя по внешнему виду, это были казаки. Я знал это, так как профессор мне их тоже показывал. И к моей огромной радости, они меня не заметили.

Когда казаки скрылись из виду, я покинул своё временное укрытие и направился к реке, решив пересечь её в ближайшем пригодном для этого месте, а не там, где будет переправляться Наполеон со своей армией. Вскоре такое место было найдено, и когда я спустился к воде, то сначала позаботился о том, чтобы мои вещи не промокли. И только лишь закрепив вещевой мешок и сетку с зайцем поверх седла, я взял лошадь за поводья и решительно двинулся вперёд. Правда, плавать я не умел, но надеялся на то, что если крепче держаться за лошадь, то смогу плыть вместе с ней. Профессор говорил, что эти сильные животные плавают вполне прилично.

Так оно в действительности и оказалось. Молния с лёгкостью преодолела водную преграду, хоть и заставила меня изрядно понервничать. Я не знал, что всё её тело погрузится в воду, а на поверхности останется только лишь голова. И когда вещевой мешок и сетку с зайцем частично затопило, я пришёл в ужас и уже не думал о том, что могу сам утонуть, если вдруг случайно отпущу поводья. Во время переправы всё моё внимание было приковано к зайцу, который, почувствовав воду, начал дёргаться и извиваться. Хорошо хоть он был привязан достаточно крепко. В итоге мы благополучно выбрались на противоположный берег, и при этом заяц не захлебнулся и остался жив.

Но теперь меня мучил другой вопрос. Поскольку большая часть мешка находилась под водой, пока мы переправлялись, то почти все вещи промокли. Между тем порох являлся важным звеном всего плана, и нужно было, чтобы он оставался сухим, ведь в противном случае зайца мне не подстрелить. Поэтому первым делом я бросился проверять именно его. К счастью, мне повезло, и он оказался не замоченным, поскольку лежал в той части мешка, которая находилась над поверхностью воды.

В любой момент на противоположном берегу реки вновь могли появиться казаки, поэтому следовало поторопиться. Прикрепив сетку и мешок, как и прежде, по бокам от седла, я сел верхом на лошадь и поскакал к месту предстоящей переправы наполеоновской армии. Естественно, оказавшийся сухим мешочек с пулями и порохом находился у меня в руках, а просушкой остальных вещей я решил заняться позже.

Достигнув знакомого уже пейзажа, я сначала огляделся, нет ли где поблизости французских всадников, а затем начал удаляться от реки в поисках того места, где завтра должен свалиться со своего коня Наполеон. Очевидцы падения дали подробное описание этого луга, и я надеялся узнать его, тем более, по их словам, находился он недалеко от Немана. И вскоре я его увидел. И луг, и близлежащий лес, в котором скроется заяц – всё было в точности таким, как и рассказывали некоторые приближённые Наполеона, сопровождавшие императора во время рекогносцировки.

Заехав в лес, я решил не углубляться, поскольку должен был контролировать происходящее на лугу, поэтому подыскал подходящую полянку и спешился. Там я привязал лошадь к дереву рядом с густой растительностью, чтобы Молния имела возможность пощипать травку, а сам приступил к разбору вещевого мешка. Разложив всё на земле, я снял и свою мокрую одежду, благо вечерние лучи солнца всё ещё проникали сюда. После этого я решил открепить от седла сетку с зайцем и тоже привязал её к дереву. Проверил и пистолет. Естественно, он промок, и я положил его сушиться рядом с остальными вещами.

Правда, когда начались сумерки, я снова всё собрал. К тому времени и одежда, и вещи уже успели более-менее просохнуть, поэтому я оделся, а остальное сложил в мешок. Разжигать костёр я не стал, чтобы не выдать своего местонахождения. Оставалось дождаться завтрашнего полудня, когда Наполеон должен будет упасть с коня, и поскольку день обещал быть довольно напряжённым, я решил как следует выспаться. Только хорошего сна у меня не получилось. Ночью со стороны луга несколько раз доносился конский топот, а ещё под утро стало так влажно, что я весь продрог. Мне даже показалось, что клацанье моих зубов разносится по всему лесу.

С первыми лучами солнца я поднялся и приступил к зарядке, благодаря которой согрелся. Затем я позавтракал. В запасе у меня оставалось ещё часов шесть или около того, но я подумал, что подготовиться лучше заранее. Решив начать с зайца, я вытащил его из сетки, чтобы в нужный момент можно было не тратить на это время и только перерезать ножом верёвки. Я не опасался, что он убежит, ведь лапы у него были связаны, но на всякий случай всё-таки дополнительно привязал его к дереву.

Далее я позаботился об оружии. Вытащив пули и порох, я проделал в точности так, как учил меня профессор, а когда пистолет был уже заряжен, аккуратно положил его сверху на мешок. Теперь мне нужно было дождаться, когда Наполеон со свитой поедет по лугу, из-под копыт его коня выскочит заяц, император упадёт, а виновник его падения скроется в лесу. Сразу же после этого я должен буду схватить пистолет, выстрелить в зайца, перерезать верёвки, стягивающие его лапы, и выскочить вместе с ним из леса. Французы поймут, что насчёт плохой приметы можно больше не волноваться, и обрадуются этому. Ну а дальше я представлюсь Наполеону, и дело в шляпе.

Улыбнувшись невольно получившемуся каламбуру, я стал раздумывать о том, на каком же всё-таки языке мне обратиться к хозяину шляпы. Изначально я планировал разговаривать с ним на английском, но так как теперь знал и французский, пускай и не очень хорошо, то решил представиться императору именно на нём.

Время тянулось очень медленно, и мне казалось, что тот момент, которого я так ждал и к которому мы с профессором готовились, никогда не наступит. С самого утра, после того как завершились все приготовления, я засел в кустах и наблюдал за лугом. Несколько раз я видел конных, но это было всё не то. И вот, наконец, когда солнце уже находилось в зените, вдали показалась большая группа всадников. Сначала я не мог их толком разглядеть, но по мере приближения стало ясно, что они о чём-то разговаривали, поэтому и двигались так медленно. Вполне вероятно, что они как раз обсуждали предстоящую переправу армии через реку Неман, только вот я не заметил среди них человека в шляпе такой формы, как у Наполеона. Но вдруг я вспомнил, что её сейчас и не должно быть. Профессор говорил, что на рекогносцировку император Франции, чтобы не быть узнанным, надел чужой мундир, а значит, с большой долей вероятности он находился сейчас среди этих всадников.

Группа подъехала уже достаточно близко, и я внимательно вглядывался в лица людей, пытаясь определить, кто же из них Наполеон. Внезапно один конь в самом центре группы встал на дыбы, а всадник, потеряв равновесие, рухнул на землю. В тот момент я испытал и радость, и облегчение одновременно, поскольку то, чего я так ждал, наконец-то произошло. Все сразу же засуетились, кто-то спрыгнул на помощь императору, а теперь я знал, что упал с коня именно он. А затем мой взгляд сфокусировался на какой-то небольшой фигурке, которая стремительно приближалась к лесу. Заяц – вот кто это был! Бежал он как-то странно – не прямо, а зигзагами, и вскоре скрылся среди деревьев, правда, не рядом со мной, а чуть дальше.

Нужно было действовать, причём быстро и решительно, поскольку Наполеон уже вставал на ноги. Я поспешил на поляну, где была привязана моя лошадь, и поднял лежавший на вещевом мешке заряженный пистолет. Затем я приблизился к зайцу и прицелился, намереваясь выстрелить. Но его кроткий взгляд выражал такую неимоверную грусть, что я просто не смог заставить себя сделать это. Палец отказывался нажимать на курок.

Понимая, что все наши планы могут в одночасье рухнуть, я вернулся к своему наблюдательному пункту в кустах. Император и его свита стояли и что-то живо обсуждали. Вероятнее всего, темой их разговора, как и объяснял профессор, было дурное предзнаменование. Но вот они начали рассаживаться по коням, и я понял, что если срочно что-нибудь не предпринять, то они проскачут мимо и всё будет кончено. Тогда я навсегда застряну в прошлом, а в будущем Земля будет уничтожена такими же, как и я, тарнами, когда они поймут, что на самом деле происходит с космическими кораблями Тарнериуса на третьей от звезды планете.

Вернувшись на поляну, я вновь схватил пистолет, приблизился к беззащитному животному, прицелился, сжал от досады зубы и выстрелил. Заяц дёрнулся, и поскольку ему разворотило весь бок, перестал подавать признаки жизни. Одним словом, он умер. Звук выстрела эхом разнёсся по лесу, и всадники наверняка слышали его, так что нужно было поторапливаться. Правда, несколько секунд я просто стоял, поражённый этим зрелищем, но затем сумел взять себя в руки, схватил нож и кинулся разрезать верёвки. Освободив ставшее жертвой ради спасения Земли животное, я схватил зайца за уши и побежал обратно. Пистолет пришлось бросить, поскольку у меня не было времени на его перезарядку.

На этот раз я не стал прятаться в кустах, а сразу выскочил на открытое место, подняв руку с зайцем кверху. И, несмотря на то, что всадники и так заметили меня и остановились, громко крикнул:

– Э-эй!!

И я совсем не ожидал того, что произошло дальше. Несколько человек прицелились в меня кто из ружья, кто из пистолета, и выстрелили. Ощутив резкую боль в щеке, как будто её чем-то ужалили, я даже выронил зайца, поскольку та рука бессильно опустилась и разжалась. Другой рукой я непроизвольно коснулся щеки и оторопело уставился на окровавленную ладонь. Мои мысли путались, и я не мог объективно оценить всё происходящее. А между тем ничего ещё не закончилось. Двое всадников спрыгнули со своих коней, прицелились, и снова раздались выстрелы. Это было последнее, что я видел, поскольку в следующий миг моё обмякшее тело безвольно упало на землю.

Глава 18

– Что-то он не очень похож на убийцу императора, – с сомнением произнёс чей-то голос.

– Но ведь Вы сами слышали выстрел, Ваше Величество, – прозвучало в ответ. – Да и выскочил он из леса как оголтелый, и вроде бы у него в руках было оружие.

– И где же сейчас это оружие? Нет, что-то здесь не так. Он хоть жив?

– Кажется, жив. Ему только щепками от дерева щёку расцарапало, а больше вроде бы ранений нет. Наверное, просто грохнулся в обморок.

До этого я слушал два далёких голоса отстранённо, особо не вникая в суть разговора. Но последняя фраза, словно вылитое ведро ледяной воды, всё-таки возымела на меня действие, и я открыл глаза. В тот же миг я увидел перед собой Наполеона Бонапарта собственной персоной, а рядом с ним ещё несколько человек в мундирах. Все они внимательно смотрели на меня, а когда наши с императором взгляды пересеклись, тот произнёс:

– Ты прав, он действительно жив.

В следующую секунду я всё вспомнил и вновь дотронулся до щеки, и опять её пронзила сильная боль. Моя рука нащупала какую-то острую щепку, и я вытащил её, едва не вскрикнув при этом, а затем скосился на дерево. Похоже, и в самом деле пуля попала в ствол, а меня только лишь слегка поцарапало отлетевшими щепками. В таком случае, ничего страшного не случилось, и операцию по внедрению в круг приближённых Наполеона можно было продолжать. А между тем император не стоял просто так. Он достал из кармана белый платок, протянул его мне и сказал:

– Вот, возьми-ка, приложи к ране.

Я послушно принял платок из его рук и сделал так, как он и говорил: приложил к щеке, чтобы остановить кровь. Затем я изобразил на лице благодарную улыбку и смущённо произнёс по-французски:

– Благодарю Вас, Ваше Величество.

– Знаешь меня? – спросил Наполеон и быстро посмотрел на людей из своей свиты.

Впрочем, скорее всего, этот вопрос был риторическим, поскольку не знать, как выглядит могущественный император Франции, мог разве что маленький ребёнок. Поэтому он снова перевёл на меня свой величественный взгляд и сказал:

– Судя по акценту, ты не француз. Как твоё имя и кто ты?

Вот и настал тот самый момент истины, который мы с профессором обсуждали много раз. От того, поверит Наполеон моим словам или нет, теперь зависело успешное выполнение поставленной передо мной задачи. Поэтому я постарался успокоиться, мысленно выдохнул и сказал:

– Я родился во Франции, но почти всю свою жизнь прожил в Англии. Меня зовут Этьенн Дебюсси.

– Дебюсси? – нахмурил лоб император, но взгляд его при этом просветлел.

Я понял, что он вспомнил своего друга, с которым учился вместе в военной школе. Теперь нужно было дожимать его.

– Да. Вы должны помнить моего дядю – Арно Дебюсси.

– Так ты племянник Арно? – обрадовался Наполеон. – Я не видел его много лет. Как у него дела?

– Всё нормально, – ответил я. – Да, я сын его старшего брата, а моя мать англичанка. Когда мои родители разошлись, я уехал вместе с ней в Англию, поэтому не очень хорошо говорю по-французски.

Но он почти не слушал меня, судя по всему, погрузившись в воспоминания. Впрочем, это было мне на руку, так как не хотелось акцентировать его внимание на вымышленных родителях, чтобы не запутаться и не попасться на обмане. Лучше всего сейчас было перевести тему. И тут я вспомнил о зайце, который куда-то вдруг запропастился.

– Я очень рад, что встретился с Вами, – произнёс я, растерянно осматривая землю вокруг себя. – Честно говоря, давно мечтал об этой встрече.

– Кстати, а что ты тут делаешь? – внезапно спросил Наполеон.

– Я случайно увидел, что дорогу Вам перебежал заяц, – перешёл я сразу к главному. – А ведь это плохая примета, сами знаете. Вот я и убил его.

Так и не поняв, куда же всё-таки подевался мой заяц, я неожиданно почувствовал, что в спину мне что-то упирается. А когда я приподнялся, то оказалось, что я лежал на том самом мёртвом зайце. Видимо, сначала он выпал у меня из руки, а затем я свалился на него сверху. Схватив мёртвое животное за уши, я поднялся на ноги и сказал:

– Больше волноваться не из-за чего, виновника дурного предзнаменования нет в живых.

– Точно, глядите-ка, заяц! – воскликнул кто-то из свиты. – Он его пристрелил.

Остальные радостно загалдели, поскольку случай с падением императора произвёл на всех удручающее впечатление. Теперь же можно было не волноваться из-за этого. И я уже мысленно аплодировал профессору за его гениальный план, как вдруг Наполеон Бонапарт покачал головой и сказал:

– Это не тот заяц, он немного другого оттенка.

После этих слов я почувствовал, что лечу в пропасть. А ведь я уже был абсолютно уверен, что всё складывается так, как надо, и тут в один миг неожиданно всё изменилось. Теперь или начнутся расспросы, или они просто поскачут дальше, и тогда придётся мне остаться ни с чем. Но как оказалось, переживал я совершенно напрасно. Наполеон некоторое время разглядывал зайца, а затем снова посмотрел на меня, улыбнулся и сказал:

– Но ты всё равно молодец, и неважно, что подстрелил другого зайца. Ты хотел сделать хорошее дело, и я это ценю. Как, ты говоришь, тебязовут? Этьенн?

– Да, – ответил я.

– Так вот, мой дорогой Этьенн. Я всегда считал и продолжаю считать Арно Дебюсси не только своим лучшим другом, но и братом. Так что его племянник – это и мой племянник тоже, именно поэтому ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь. Скажи, могу ли я что-нибудь для тебя сделать?

– Я слышал, что скоро Ваша армия отправится в Россию, – смущённо улыбнувшись, сказал я.

– Всё верно, – кивнул Наполеон. – Мы выступаем этой ночью.

– А возможно ли и меня зачислить в армию? Я мечтаю тоже поучаствовать в этом походе!

– Конечно! – ответил он, а затем приблизился и похлопал меня по плечу. – Но мы придумаем кое-что получше! Ты отправишься в Россию вместе со мной, и всё время будешь находиться в самом центре событий.

– Это было бы замечательно! – радостно воскликнул я.

И радость моя была искренней. Я еле сдерживал себя, чтобы тут же не пуститься в пляс, ведь всё складывалось наилучшим образом. Ай да профессор, какой отличный план он придумал!

– Ваше Величество, нам пора возвращаться в лагерь, – раздался вдруг голос кого-то из императорской свиты. – Мы и так уже порядочно задержались.

– Да-да, конечно, – быстро обернувшись, ответил Наполеон, а затем вновь посмотрел на меня. – Слушай, Этьенн, а как ты вообще здесь оказался? Неужели пешком дошёл?

– Нет, конечно, – покачал я головой. – Моя лошадь привязана совсем рядом в лесу. Если вы несколько минут подождёте, то я быстро сбегаю за ней.

Я заметил, что после моих слов свита императора начала нервничать. Им явно не понравилось, что придётся ждать непонятно кого. Но всё-таки главными здесь были не они, а Наполеон, который и принимал основные решения. А он на мою просьбу подождать лишь кивнул и благосклонно улыбнулся. В тот же миг я бросил мёртвого зайца, развернулся и поспешил на поляну, на которой обосновался со вчерашнего вечера. Там я быстро собрал вещи в мешок и привязал его к седлу своей лошади. Затем поднял пистолет и заткнул за пояс, решив не тратить время на перезарядку, чтобы не заставлять французов ждать меня. Не хотелось бы, чтобы они начали что-то подозревать и сомневаться в правдивости моих слов. Потом я отвязал лошадь от дерева и вывел её из леса. На все эти действия у меня не ушло и пяти минут.

Вновь оказавшись рядом с всадниками, я вскочил в седло и сказал:

– Я готов.

– Всё, выдвигаемся! – выкрикнул Наполеон в приказном тоне.

Было видно, что этот человек привык командовать, и ему нравилось это делать, а люди привыкли беспрекословно выполнять его приказания. Всадники тут же все как один развернулись и поскакали вдоль леса в противоположную от реки сторону. А я старался не отставать от них, поскольку теперь моё место было возле императора Франции Наполеона Бонапарта, чему я мысленно был очень рад. Раньше я сомневался, что у меня получится наладить с ним контакт, да и вообще встретиться, ну а теперь это свершилось. Можно сказать, что полдела было сделано, и я считал это своей маленькой победой.

Наблюдая за этими людьми чуть ранее, когда они приближались к моему укрытию в лесу, я видел, что они не торопились и что-то обсуждали между собой, наверное, какие-то детали будущей переправы. Теперь же все двигались быстро, и при этом за время пути никто из них не проронил ни слова. Вероятно, всё уже было обговорено, и оставалось только лишь привести огромную военную махину в действие.

Дорога до лагеря французских войск не заняла много времени и вскоре мы были на месте. Сам лагерь расположился в лесу, правда, не в таком густом, в каком прятался я. Тут и там небольшими группами сидели солдаты, и когда мы проезжали мимо, они вскакивали и громко приветствовали своего императора. Наполеон же, казалось, не обращал на них никакого внимания. Скорее всего, он просто уже привык к такой любви своих солдат.

Наконец, мы добрались до большой поляны, заставленной походными палатками, причём самая большая палатка, по всей видимости, императорская, располагалась в центре. Вокруг неё вытянулись по стойке смирно бравые солдаты, выполнявшие функции охранников. Это были солдаты из личной гвардии императора Франции.

– Этьенн, я прикажу поставить палатку для тебя здесь же, – сказал Наполеон, когда мы спешились.

– Хорошо, – ответил я.

К этому времени многие из его свиты разъехались кто куда, и с нами осталось только несколько человек. Наполеон подозвал к себе одного из них, а когда тот подошёл, сказал:

– Распорядись, чтобы племяннику моего друга установили палатку рядом с моей, а после накорми его.

– Будет исполнено, Ваше Величество, – отчеканил бравый офицер в мундире и со всех ног бросился выполнять поручение.

– А ты пока что посиди здесь, – вновь обратился ко мне Наполеон. – Я должен переодеться, составить приказ о переправе, а затем зачитать его перед своими людьми. Тебя скоро накормят, отдохнёшь, а мы поговорим ближе к вечеру, если будет время.

Сказав это, он скрылся в своей палатке, а я присел возле разложенного неподалёку костра, рядом с которым сидело несколько офицеров, и принялся ждать, когда мне принесут еду. После всех этих переживаний чувство голода уже давало о себе знать. От нечего делать я стал смотреть на то, как двое солдат устанавливают мою палатку, причём довольно умело и быстро. А затем моё внимание привлекла ещё одна, тоже небольшая, с противоположной стороны палатки императора. У её входа стояли два солдата, и я задумался о том, чего или кого они там охраняют. Но думал я об этом недолго, поскольку внезапно мои размышления прервал уже знакомый голос:

– Вот, возьмите, Ваша еда.

Я повернул голову и увидел того самого офицера, которому Наполеон отдавал распоряжение накормить меня. В одной руке он держал миску с ложкой, в другой хлеб, и протягивал всё это мне. Я поблагодарил его, принял угощение и приступил к приёму пищи.

Спустя какое-то время, когда с обедом было покончено, а моя палатка практически полностью готова, в лагере произошло оживление: забегали туда-сюда адъютанты, а вскоре неподалёку от того места, где я сидел, начали собираться офицеры. Я подумал, что все они ожидают появления императора, и не ошибся. Прошло, наверное, около часа с того момента, как Наполеон скрылся в своей палатке, и вот он снова вышел на улицу. Только теперь он выглядел именно так, как я привык видеть его на картинках, которые показывал мне профессор. На ногах у императора были чёрные высокие сапоги до колен и узкие штаны белого цвета. Также на нём красовался бело-синий мундир с красной подкладкой. Причём спереди этот мундир был очень коротким, а сзади, наоборот, длинным, и раздваивался, как змеиный язык. Ещё внимание к себе привлекали золотые погоны, окаймлённые так же золотистой бахромой. Но самое главное, чего я и ждал, на голове Наполеона Бонапарта была надета его знаменитая широкая и высокая шляпа.

Всё внутри меня затрепетало. Тот самый артефакт, первый из списка, который был так нужен мне, находился буквально в тридцати метрах от меня – хоть прямо сейчас хватай и возвращайся обратно к профессору в 1951 год. У меня даже промелькнула мысль, а не поступить ли мне и в самом деле таким образом? Но потом я решил, что лучше всё-таки не делать это на глазах у такого количества свидетелей, а подождать более подходящего случая. Вдруг что-то пойдёт не так? Второго шанса у меня уже не будет.

А между тем Наполеон встал перед офицерами, вытянул вперёд руки с зажатым в них листом бумаги и в наступившей тишине отчётливо прозвучал его величественный голос:

– Мои бесстрашные непобедимые воины, вот и настал момент истины! Мы заставили всю Европу уважать нашу Великую армию, а теперь очередь дошла и до русских варваров. Слушайте приказ! Этой ночью мы начинаем переправу на другой берег реки Неман, для чего вечером будет построено три моста. Одновременно с постройкой на лодках переправятся несколько рот, которые расчистят плацдарм и займут Ковно. Для более детального обсуждения плана действий прошу генералов пройти за мной.

Он развернулся и снова скрылся в своей палатке, а следом за ним туда зашли ещё человек десять-пятнадцать. Остальные офицеры разошлись. К тому времени мою палатку уже установили, и я решил, что немного отдыха мне сейчас не повредит. Хотелось скрыться от посторонних глаз, прилечь на свою походную постель и спокойно подумать о том, как мне беспрепятственно добыть магическую шляпу Наполеона. Так я и поступил – встал и направился к палатке. Но как следует обдумать план действий у меня не получилось. Поскольку ночью я почти не сомкнул глаз, то теперь стоило мне только лечь и положить голову на постель, как я тут же провалился в глубокий сон и проспал чуть ли не до самого вечера.

– Император зовёт Вас отужинать с ним, – раздался вдруг голос, который и разбудил меня.

Я открыл глаза и увидел того офицера, который приносил мне обед возле костра.

– Да, сейчас иду, – ответил я ему, поднимаясь с постели.

Он кивнул и вышел на улицу, а я посмотрел на свою одежду, быстро разгладил её руками и поспешил следом за ним. Но далеко идти не пришлось, мы только перешли из одной палатки в другую.

– Ваше Величество, Этьенн Дебюсси, как вы и просили, – отрапортовал сопровождавший меня офицер, а затем кивнул и вышел, затворив за собой полог.

– Проходи, присаживайся, – произнёс Наполеон с улыбкой.

Он сидел за столиком, заставленным различными яствами. Была там жареная куропатка, какие-то сыры, вино и многое другое, отчего у меня заурчало в животе. И хотя я сел, как он и просил, но внимание моё было приковано всё же не к еде, а к его шляпе, которая лежала на краю стола рядом с императором. Чтобы её достать, достаточно было протянуть руку, только я никак не мог решиться сделать это.

– Хорошо ли ты отдохнул? – спросил Наполеон, поднимая бокал с вином. – Давай выпьем за предстоящую переправу.

– Да, поспал, – ответил я и тоже поднял свой бокал.

Мы сделали по паре глотков и поставили бокалы обратно на стол. Напиток показался мне весьма необычным, и у меня от него даже немного закружилась голова. Появилось ощущение лёгкости, и ко мне пришла одна мысль, которую я прежде вряд ли решился бы озвучить. Теперь же я улыбнулся и сказал:

– Раньше, когда я видел Вас на портретах, я каждый раз мечтал о такой же шляпе. Она Вам очень идёт, и мне всегда было интересно, как я буду в ней выглядеть. Можно ли посмотреть её поближе?

– Конечно, – пожав плечами, Наполеон поднял со стола шляпу и протянул её мне. – Можешь даже примерить.

Я удивился тому, насколько всё оказалось просто. Неужели мне не придётся идти вместе с французской армией в военный поход в Россию и всё решится в первый же день моего знакомства с Наполеоном? С замиранием сердца, ещё до конца не веря в происходящее, я осторожно взял головной убор в руки и стал ждать момента, когда возвратная сила перенесёт меня обратно в 1951 год, откуда я прибыл. Только секунды шли, но ничего не происходило. Сказать, что я был в шоке – значит, ничего не сказать. По всему выходило, что профессор ошибся, и теперь я застрял здесь навсегда. А тем временем Наполеон продолжал увлечённо поглощать свой ужин, время от времени с интересом поглядывая на меня, а затем спросил:

– Этьенн, о чём задумался? Ты же хотел примерить шляпу, так примерь.

– Да, я просто любуюсь, – спохватился я. – Не думал, что когда-нибудь смогу увидеть её так близко.

Я быстро приподнял шляпу и поместил её к себе на голову, продолжая терзаться вопросом, почему же ничего не получилось.

– Слушай, а тебе идёт, – кивнул Наполеон. – Пожалуй, я подарю её тебе.

– Как? – удивился я. – Но ведь Вы тогда останетесь без шляпы.

– О, насчёт этого можешь не беспокоиться, – усмехнулся император. – В этом походе у меня около двадцати таких шляп.

– Как двадцати? – вырвалось у меня. – Но где же они?

Я принялся оглядываться по сторонам, но ничего похожего на шляпы в палатке не заметил.

– Они в другом месте, не здесь, – махнул рукой мой собеседник. – За их сохранность отвечает специальный человек.

– А, так они в той небольшой палатке, рядом с которой стоит охрана? – догадался я.

– Да, – коротко ответил он.

И тут я всё понял. Значит, шляпа, надетая на мою голову, не обладала никакой магической силой, поэтому я и не смог вернуться. А та, которая была мне нужна, находилась сейчас в соседней палатке под охраной, и я совершенно не представлял, как мне её оттуда забрать.

– Знаешь, пожалуй, ты пока что сними эту шляпу, – сказал вдруг Наполеон. – Я подарю её тебе потом, после компании. Сам посуди, в России ты всё время будешь находиться возле меня, и нельзя, чтобы на нас были надеты одинаковые шляпы. Согласен?

– Да, конечно, – ответил я, а затем снял с себя головной убор и вернул ему.

Наполеон положил его на прежнее место и спросил:

– Расскажи, как тебе жилось в Англии?

И я начал рассказывать, поскольку мы с профессором спланировали мою легенду заранее. Но император хоть и слушал меня, похоже, не вникал в то, что я говорю. Судя по всему, мысли его были заняты предстоящим вторжением в Россию. Да и вообще, ужинали и общались мы не так уж и долго. Вскоре император поднялся на ноги и сказал:

– Этьенн, ты пока иди к себе, отдохни несколько часов. Скоро мы начнём возводить мосты, и первые роты переправятся на тот берег. Тебе сообщат, когда нужно будет собираться в путь.

Я кивнул, поблагодарил его и вышел на улицу. Вернувшись в свою палатку, я вновь устроился на постели и приступил к размышлениям. Как мне беспрепятственно попасть в ту палатку, миновав охрану, да ещё успеть определить, какая именно шляпа обладает магической силой? Задача казалась практически невыполнимой. К тому же скоро палатки будут собраны, и мы выдвинемся в путь. Думал я довольно долго, и решение всё же пришло ко мне. Профессор говорил, что Наполеон не всегда надевал на себя магическую шляпу, а только во время важных сражений. Да я и лично смог убедиться в этом. Значит, мне нужно было просто дождаться какого-нибудь сражения, и уже тогда действовать.

Приняв такое решение, я закрыл глаза, чтобы ещё немного поспать, пока имелась такая возможность. В скором времени меня ожидал утомительный военный поход в необъятную Россию, так что необходимо было как следует отдохнуть и набраться сил.

Глава 19

Больше всего меня раздражали мухи, несметные полчища которых кружили над моей лошадью и ползали по ней, а поскольку я находился в седле, то доставалось и мне. Естественно, Молния тоже была крайне недовольна таким положением дел, фыркала и пыталась отмахиваться хвостом, да только не больно-то это помогало – совсем непросто было избавиться от ненавистных мух в такую жару. Ещё и пот лил ручьями, отчего одежда постоянно липла к телу, и в такие моменты я мечтал о том, чтобы пошёл дождь и оградил нас от этих напастей. А когда было уже совсем невмоготу, я подстёгивал лошадь, и мы с ней стремительно неслись вперёд, наслаждаясь встречным ветром, который спасал и от жары, и от назойливых мух. Только находясь на марше, далеко не ускачешь, да и Наполеона никак нельзя было терять из виду, поэтому вскоре приходилось возвращаться обратно и продолжать движение в походной колонне вместе со всеми.

Прошло уже больше месяца с того дня, как Великая армия переправилась через Неман и вторглась в Россию, а у меня, к моему большому сожалению, так и не вышло завладеть магической шляпой. Хотя один раз перед битвой мне вроде бы даже представилась такая возможность, но когда головной убор оказался у меня в руках, выяснилось, что это не та шляпа, которая требовалась. Видимо, то сражение было не таким уж масштабным, всего лишь стычкой с русским отрядом, прикрывавшим отступление основных сил, поэтому Наполеон решил, что справится и так, не прибегая к магической силе шляпы.

Человека, который присматривал за шляпами, звали Бернар. Он, как и я, передвигался в императорском обозе и во время пути постоянно сидел на телеге рядом с большим сундуком, практически не отлучаясь от него. Также рядом с телегой ехали двое конных охранников, так что заглянуть в сундук, тем более закрытый на замок, во время движения не было никакой возможности. Впрочем, когда мы останавливались для отдыха, подобраться к шляпам тоже не представлялось возможным.

Французские солдаты не брали с собой палатки в длительные походы, а именно такой поход у нас сейчас и был, так что во время стоянок они просто ютились вокруг костров. У офицеров палатки в наличии были, но если они знали, что не задержатся на одном месте надолго – хотя бы на несколько дней, то не устанавливали их. Императорскую же палатку ставили всегда, когда планировалась остановка более чем на пять-шесть часов, чтобы он мог побыть один, отдохнуть и немного вздремнуть. А много ему и не требовалось – четырёх часов сна в сутки вполне хватало для полноценного отдыха.

Что касается меня, то за эти пять недель я очень устал. И даже не из-за того, что приходилось много времени проводить в седле, а спать, наоборот, мало. Больше всего меня утомляла неизвестность того, когда же, наконец, мне удастся взять в руки нужную шляпу и отправиться обратно к профессору в 1951 год. Да и удастся ли вообще? Предстояло отыскать ещё целых одиннадцать артефактов, а я пока что никак не мог справиться с первым.

С самого начала военной компании в России Наполеон рассчитывал на генеральное сражение. Я же просто мечтал о нём, поскольку был абсолютно точно уверен, что тогда император наденет на голову ту самую шляпу, и одной проблемой, это что касается определения нужной шляпы из двадцати имеющихся, станет меньше. Мне останется только придумать, как заполучить её в руки. Я уже дошёл то того, что готов был, пренебрегая всякой осторожностью и безопасностью, просто рвануть к Наполеону во время битвы, сорвать с него шляпу и наконец-то покинуть этот порядком надоевший мне 1812 год. Но в памяти ещё свежи были неудачи двух предыдущих попыток, и во мне всё равно сидел страх, что на этот раз у меня опять ничего не выйдет, и я только лишь раскрою себя.

Я проводил довольно много времени верхом на лошади. Поначалу мне было непросто долго находиться в седле, но постепенно я привык. Теперь я уже не смотрел на это занятие, как на что-то неприятное и утомительное. Наоборот, монотонное покачивание словно окутывало меня какой-то волшебной дымкой и переносило из реального мира в далёкий, скрытый от посторонних глаз и видимый одному лишь мне мир грёз и фантазий. Вот и сейчас на меня нахлынули воспоминания, и я вновь мысленно перенёсся в ночь переправы Великой французской армии через реку Неман.

Меня разбудили тогда и сказали, что император просит срочно зайти к нему. Сбросив с себя остатки сна, я поспешно поднялся с постели и вышел на улицу. Ещё только-только начинался рассвет и где-то за лесом появлялись из-за горизонта первые лучи восходящего солнца. Тем не менее, лагерь уже не спал, причём давно. Большинство палаток было собрано, и количество людей вокруг значительно уменьшилось по сравнению с тем, сколько их было накануне вечером. Где-то вдали играли барабаны и слышались выкрики, и я понял, что переправа через Неман уже началась. И буквально несколько секунд спустя мои догадки подтвердил Наполеон, который вышел из своей палатки.

– А, Этьенн, – улыбнулся он мне. – Сегодня поистине доброе утро! Переправа проходит успешно, многие передовые отряды уже на том берегу, и мы так и не встретили какого-то значительного сопротивления. Только вначале небольшие группы казаков пытались отстреливаться, но теперь уже тихо, занимаем плацдарм.

– А почему они не дают отпор? – спросил я. – Разве у русских нет войск?

– Они пока не знают о начале нашей компании, а когда узнают, им ещё понадобится время, чтобы собрать вместе несколько армий, которые сейчас растянуты вдоль их западной границы. Но если честно, я бы хотел, чтобы они как можно скорее собрались воедино и сразились со мной. Ведь тогда они будут разбиты подчистую, поскольку у меня втрое больше солдат, и эта победа станет быстрой и сокрушительной. Россия падёт к моим ногам и уже никогда не сможет снова поднять голову без согласия Франции.

Я ничего не ответил на это, а только лишь кивнул, изобразив на лице восхищение. Интересно, как бы повёл себя Наполеон, скажи я ему, что его мечтам не суждено сбыться, и вместо этого практически вся его Великая армия поляжет на необъятных российских просторах? Наверное, посмеялся бы надо мной или, что более вероятно, разозлился бы. Его вера в свой усиленный с помощью магической шляпы талант полководца была безгранична, и никому не под силу было пошатнуть её. Что ж, придётся императору Франции испытать горькое разочарование.

Вскоре мы добрались до переправы, и моему взору предстало удивительное, я бы даже сказал, эпическое зрелище. Отовсюду к переброшенным через Неман мостам стягивались обширные реки пеших солдат, всадников, а также лошадей, тянувших за собой пушки или телеги с припасами. Вся эта масса разделялась на три тонких ручейка, поскольку мостов было именно столько, и непрерывным потоком перетекала на противоположный берег. А подкрепления всё подходили и подходили, и казалось, что конца и края им не будет. Точно так же и мы в составе императорского обоза вступили на один из мостов и благополучно перешли на другую сторону реки.

– Поздравляю, Этьенн, – улыбнулся Наполеон, когда мы оказались на твёрдой земле. – Теперь ты в России, как и мечтал.

Только с самого начала этой компании всё пошло немного не так, как планировал император. Вопреки ожиданиям, переправа заняла у нас больше времени, чем ожидалось, и пришлось задержаться здесь на несколько дней. Затем мы двинулись вперёд, но какого-то серьёзного сопротивления на своём пути пока что не встречали.

– Ничего, это ненадолго, – говорил мне Наполеон. – Скоро русские зашевелятся.

И действительно, на следующий день именно так и произошло. Судя по всему, до российского императора Александра I дошла весть о вторжении французской армии, и он прислал своего представителя с предложением начать мирные переговоры, но только при условии отвода вторгнувшихся войск обратно за Неман, откуда они и пришли. Наполеон согласился вступить в переговоры, но без отвода войск. Таким образом, мирным путём разрешить ситуацию не вышло, и война стала свершившимся фактом.

Силы Великой наполеоновской армии были просто огромны. Всего на русскую землю вступило более полумиллиона солдат из Франции и других государств. Со стороны России в составе трёх западных армий едва насчитывалось двести тысяч человек, которые к тому же были растянуты широким фронтом.

С одной стороны, Наполеон хотел, чтобы произошло генеральное сражение, в котором его армия одержала бы безоговорочную победу, что в первые дни войны, учитывая значительный перевес французских сил, ни у кого не вызывало сомнений. Тогда русские были бы вынуждены заключить перемирие на крайне невыгодных для себя условиях.

Но с другой стороны, Наполеон не мог остановиться в самом начале затеянного предприятия – похода в Россию, потребовавшего длительной подготовки и расхода огромных денежных средств. Ему хотелось продиктовать свои условия русскому императору Александру I не возле границы, а всё-таки в одной из столиц Российской империи – в Москве или Санкт-Петербурге. И нацелен он был вместе со своей армией именно вглубь страны для полного покорения народа, занятия территории и лишения России своей государственной самостоятельности.

Но для начала неплохо было бы избавиться от русского войска, хоть и более слабого, но всё-таки вполне боеспособного. Только русские решили не сталкиваться с неприятелем лоб в лоб, а отступить, надеясь со временем истощить его силы. И эта тактика была вполне оправданной. По мере продвижения солдат Наполеона вперёд в их тылу, начиная от самой границы России, развернулось массовое партизанское движение. Партизаны доставляли множество хлопот, и пришлось Наполеону подумать об охране своих тыловых дорог, об укреплении захваченных русских городов и выделении сильных гарнизонов. Для защиты своего тыла и обеспечения связи и снабжения он вынужден был оставлять крупные силы из состава своей наступающей армии и направлять для выполнения этих же задач подходившие из Западной Европы свежие резервы. Также у французов было много заболевших и дезертиров, и армия буквально таяла, пока даже не приняв участие в крупном сражении. Ещё русские при отступлении, чтобы уничтожить запасы, поджигали деревни, так что отсутствие провизии серьёзно истощило лошадей из французского войска.

Впереди был Смоленск, но генералы отговаривали императора двигаться дальше, убеждая подписать мирный договор и покинуть Россию. Они говорили ему, что для их солдат это не народная война, и она заранее обречена на поражение. Но Наполеон отвечал, что Александр слишком могущественен и теперь уже точно не согласится на мир, не попытав счастья в бою. Ещё он говорил, что если надо, то его Великая армия дойдёт даже до Москвы и обязательно выиграет это сражение. А между тем за его спиной всё чаще шептались о том, что погубить Наполеона может только Наполеон. Сам же он целиком полагался на силу своей шляпы.

Постепенно соотношение сил изменялось, но всё равно оставалось в пользу французов. И вот спустя пять недель, когда мне уже всё до жути надоело, а в особенности то, что у меня никак не получалось добыть магическую шляпу и вернуться с ней обратно к профессору, стало известно, что впереди нас ожидает важное сражение. Французские войска давно уже пытались отрезать друг от друга и разбить армии Барклая де Толли и Багратиона, но тем всё-таки удалось соединиться под Смоленском.

– Наконец-то мы сразимся с русскими в решающей битве, – сказал мне Наполеон. – И она станет последней битвой в этой компании, после которой падёт всякое их сопротивление.

Конечно, из рассказов профессора я знал, что сражение под Смоленском – далеко не решающее. Потом будет масштабная и кровавая битва под деревней Бородино, захват Москвы, затем отступление, холод и голод, а в итоге гибель французской армии. Но знал я и то, что в этом сражении Наполеон обязательно наденет свою магическую шляпу. Это был мой шанс, вполне возможно, что единственный, ведь профессор говорил, что перед Бородинской битвой Наполеон мог уже лишиться своей шляпы. И я должен был обязательно воспользоваться этим шансом, если, конечно, не хотел остаться здесь навсегда. А уж чего-чего, но этого мне точно не хотелось.

В тот день мы с Наполеоном обедали в его палатке, как бывало уже не раз. Лагерь разбили совсем недавно, и теперь нужно было немного подождать, когда подойдут подкрепления, прежде чем выдвигать войска вперёд на захват Смоленска.

– Мы почти окружили их армии, и теперь они от нас никуда не денутся, – сказал Наполеон. – Никакой пощады им не будет, все русские солдаты полягут здесь.

– А если им удастся выскользнуть, и они продолжат отступать? – спросил я, поскольку знал, что именно так всё и случится.

– Тогда я пойду до Москвы, – усмехнулся мой собеседник. – До неё рукой подать, а уж там-то Александр точно сдастся на милость моего величия.

Но затем он загадочно улыбнулся, подмигнул и добавил:

– Но я уверен, что всё случится гораздо раньше. Уже сегодня или завтра.

Я понял, что когда он говорил о победе, то подразумевал магическую силу шляпы. И главное, до неё было рукой подать. Но у меня были сомнения по поводу того, та ли это шляпа, ведь он мог не успеть заменить её после походного марша, поэтому я пока что не решался схватить её.

После обеда в палатке Наполеона состоялось военное совещание, и поскольку мне дозволено было остаться, я сел в углу и стал прислушиваться к разговорам, в то же время пытаясь придумать, как мне добыть шляпу. Внезапно в палатку вошёл молодой офицер и доложил:

– Ваше Величество, русские начали атаку с правого фланга.

– Возможно, обманный манёвр, – быстро сказал Наполеон.

Он склонился вместе с военачальниками над картой, и они принялись что-то живо обсуждать. Но вдруг совершенно неожиданно на меня свалился самый настоящий подарок судьбы, а по-другому и не скажешь. Произошло это следующим образом. Внезапно Наполеон прервал свою фразу на полуслове и посмотрел на меня. При этом вид у него был такой, как будто он что-то вспомнил. Несколько секунд он о чём-то размышлял, а затем подошёл ко мне и тихо, чтобы больше никто не услышал, произнёс:

– Сходи в соседнюю палатку к Бернару и попроси его заменить мою шапку на другую. Он знает, на какую именно.

Сначала мне показалось, что я ослышался. На протяжении почти полутора месяцев я охотился за магической шляпой, и вот теперь она сама шла ко мне в руки. Но судя по взгляду Наполеона, было видно, что он не шутит. Просто ему самому некогда было идти, так как требовалось срочно обсудить планы сражения, а сила шляпы в такой важный момент была необходима. И тогда, стараясь не показывать, как сильно я взволнован, я спросил:

– А если меня не пустят в палатку?

– Точно, я и забыл, – покачал головой Наполеон. – Конечно, не пустят.

Он подошёл к небольшому столику, склонился над ним и начал что-то писать на листе бумаги. Затем он проделал то же самое и со вторым листом, а после вернулся ко мне.

– Вот, держи, – сказал он, передавая мне оба листа. – Эту записку покажешь солдатам на входе в палатку, чтобы они пропустили тебя внутрь, а эту Бернару, чтобы выдал тебе из сундука нужную шляпу. Да поторопись, время дорого.

Я поднялся на ноги, кивнул и поспешил к выходу, ощущая одновременно волнение и радость, ведь всего лишь через несколько минут могло уже всё решиться. Оказавшись на улице, я постарался взять себя в руки и направился к небольшой палатке, возле входа в которую стояли двое вооружённых солдат.

– Приказ императора! – строгим голосом сказал я и протянул им записку от Наполеона.

Солдаты уже видели меня раньше и знали, кто я такой, поэтому никаких подозрений у них не возникло. Один из них просто взял бумагу в руки, быстро пробежал глазами по тексту, а затем откинул полог, пропуская меня внутрь. И я вошёл, чувствуя, что ещё немного, и моё сердце точно выскочит из груди.

С Бернаром я, конечно же, был знаком, ведь в императорском походном обозе мы двигались практически рядом, но вот в палатке его побывал впервые. Он как раз сидел возле сундука, в котором, как я догадывался, и находились все двадцать шляп Наполеона Бонапарта, в том числе и магическая. Увидев меня, он удивился и спросил:

– Этьенн? Что-нибудь случилось?

– Да, меня прислал император, – ответил я и протянул хозяину палатки вторую записку. – Дело очень срочное, а сам он пока занят, у него совещание.

Бернар взял записку, прочитал её, а потом перевёл взгляд на меня и несколько секунд пристально разглядывал. Но вот он кивнул, убрал записку в карман и подошёл к сундуку. Вытащив из-за пазухи ключ, который был прикреплен к висевшей на шее цепочке, он присел на корточки и вставил его в замочную скважину. А я в тот момент испугался, что ничего не получится. Вдруг профессор ошибся, и даже взяв в руки магическую шляпу, я не смогу вернуться обратно? А тем временем Бернар распахнул крышку, склонился над сундуком и принялся рыться в его недрах. Наконец, он разогнулся, повернулся ко мне, и я увидел, что он держит шляпу.

– Возьми, – сказал он, протягивая её мне.

Но я так волновался, что просто стоял и тупо глядел на неё, не в силах пошевелиться.

– Ну что же ты? – удивился Бернар. – Бери шляпу.

– Да-да, конечно, – спохватился я.

И как только я прикоснулся к ней обеими руками, в палатке вдруг стало темно. Да и была ли теперь та палатка? Я почувствовал, что меня качает из стороны в сторону, как тогда в трюме судна во время плавания, затем неведомая сила перевернула моё тело вверх тормашками, а после опять поставила на ноги. Вслед за этим темнота стала рассеиваться, и вместо неё появился жёлтый туман. Только и он вскоре исчез, и я понял, что нахожусь в пещере. В ней было более-менее светло, поскольку возле стены горела лампа. Обернувшись, я увидел позади себя машину времени, и только тогда до меня окончательно дошло, что мне удалось вернуться обратно. Правда, появился я не в капсуле, откуда отправлялся в прошлое, но это было не так уж и важно.

А потом я посмотрел на свои руки и едва не вскрикнул от удивления и отчаяния, поскольку шляпы, за которой я так долго охотился и которую, наконец, сумел добыть, в них не оказалось. Не было её и на полу, когда я начал смотреть себе под ноги и озираться по сторонам. Я даже заглянул в капсулу, а потом и всю пещеру обыскал, но тщетно. И пришлось мне признаться самому себе, что магическая шляпа Наполеона Бонапарта, которая должна была перенестись во времени вместе со мной, осталась там же, в 1812 году, в палатке Бернара.

Так нигде и не обнаружив шляпу, я подумал, что нужно вернуться к профессору, который, наверное, ждал моего возвращения дома. Я не видел его целых полтора месяца, но в этом времени с момента моего исчезновения должно было пройти всего лишь три дня при условии, что профессор рассчитал всё верно. Правда, я уже сомневался в этом, поскольку с переносом магической шляпы из прошлого ничего не вышло. И был только один способ выяснить, в то ли время я вернулся – это найти профессора и поговорить с ним, поэтому я поспешил к выходу из пещеры.

На улице никого не оказалось, но дом был точно таким, каким я его видел в последний раз.

– Профессор! – громко произнёс я, и мой голос эхом отразился от скал.

Ответа не последовало, поэтому я поспешил к дому. Скорее всего, профессор находился сейчас именно там, хотя, вполне возможно, мог и отлучиться ненадолго в монастырь.

Распахнув дверь, я вошёл внутрь и позвал его повторно. Только и в этот раз мне никто не ответил, из чего я сделал вывод, что здесь точно никого нет. Но на всякий случай я всё же решил обойти все комнаты, и когда вошёл в кабинет профессора, меня там ждал большой сюрприз. Возле письменного стола на стуле сидел сам хозяин дома. Но он не просто сидел, а был привязан к этому стулу. Также у него были связаны руки и ноги, а рот закрывала широкая полоска клейкой ленты. Но больше всего меня поразило даже не это, а кровоподтёки и ссадины на его лице.

– Профессор! – воскликнул я и бросился к нему.

Внезапно откуда-то сбоку до меня донёсся чей-то грозный окрик:

– Стой и не двигайся!

Я замер, но не из-за того, что испугался и поэтому подчинился, а больше от неожиданности, поскольку этот голос показался мне знакомым. Затем я медленно повернул голову и с удивлением уставился на специального агента ФБР Джона Тёрнера, который держал меня на мушке своего пистолета. Но хуже всего было то, что возле его ног лежала связанная Вивьен Ланге.

Глава 20

– Надо же, кто к нам пожаловал, – прозвучал ледяной голос Тёрнера. – Ну и где мы ходим, Боб Сандерс? Или как там тебя на самом деле зовут?

Но в моей голове сейчас была только одна мысль: Вивьен в опасности, и её нужно спасать. И я чуть было не бросился на агента, несмотря на пистолет, направленный прямо на меня, но тот, догадавшись о моих намерениях, а может, прочитав что-то такое на моём лице, быстро произнёс:

– Только дёрнись, и я тебя пристрелю!

Эта фраза немного охладила мой пыл, и я снова посмотрел на Вивьен. Вероятно, во взгляде у меня в этот момент промелькнули тёплые чувства к ней, и Тёрнер заметил это, поскольку тут же добавил:

– Что, нравится женщина? Её я тоже пристрелю, можешь даже не сомневаться. А потом профессор отправит меня обратно. Но если ты не будешь оказывать сопротивление, тогда ничего плохого с вами не произойдёт, и мы вернёмся все втроём. Что выбираешь?

Немного подумав, я покачал головой и сказал:

– Нам никак не вернуться обратно в то время, откуда мы сюда перенеслись. К сожалению, на этой машине времени пока можно отправиться только лишь в прошлое.

– Да что вы заладили одно и то же? – возмутился агент. – Она говорила, что её отец найдёт способ! Так пускай ищет, иначе вам всем не поздоровится!

Наверное, следовало рассказать ему о том, что вернуть всё обратно всё-таки можно, собрав вместе двенадцать артефактов. Но для начала я решил узнать у него кое-что другое, поэтому спросил:

– Как Вы обнаружили это место? Ведь горный проход скрыт от посторонних глаз под густой растительностью, и найти его не так-то просто.

– На самом деле, это было совсем не сложно, – усмехнулся Тёрнер. – Когда я пришёл на территорию монастыря, то сразу почувствовал, что ты где-то прячешься, а настоятель Лао Дунмэй обманывает меня, вернее, умалчивает, что приютил у себя постороннего. Но я понял, что если спросить у него об этом в лоб, то он ничего не скажет. И тогда я решил пока что уйти, не выказывая своих подозрений, а сам стал думать, как же мне поступить. И вот на обратном пути, спускаясь по лестнице, я заметил монаха с вёдрами, наполненными водой, который двигался навстречу. Потом я увидел колодец, и мне в голову пришла одна идея. Я решил спрятаться где-то неподалёку и подождать, когда к колодцу придёт следующий монах, а в том, что кто-нибудь обязательно явится, я нисколько не сомневался. Так оно и случилось. Вскоре пришёл другой монах и стал набирать воду, а я тихонько подкрался к нему сзади и ударил его по голове, отчего он потерял сознание. Затем я связал его и оттащил подальше от колодца, чтобы нас случайно не заметили. Когда он очнулся, я начал допытываться насчёт того, где настоятель может тебя прятать, но монах молчал.

Выдержав небольшую театральную паузу, агент подмигнул и продолжил:

– Только со мной особо в молчанку не поиграешь, поскольку я знаю одну болевую точку. Этот способ действует безотказно, даже если попадается такой крепкий и сильный духом человек, как тот монах. Так вот, я завязал ему рот и начал давить на точку. Естественно, он пытался кричать, так как выдержать такую боль не смог бы никто. Но поскольку рот у него был завязан, выходило только мычание. Затем я снял повязку, но он упорствовал. Тогда я повторил процедуру. И так продолжалось до тех пор, пока он не рассказал мне о доме, в который можно попасть через туннель, и где именно находится замаскированный вход.

Джон Тёрнер замолчал, поэтому я спросил его:

– Что стало с тем монахом после того, как он всё рассказал? Он остался жив?

– Нет, конечно, – пожал плечами агент. – Зачем мне лишний свидетель? Я убил его, а тело спрятал в каком-то углублении в скале и забросал листьями. Потом я дождался ночи, когда все обитатели монастыря уснули, поднялся по лестнице и отыскал вход в туннель. Монах не обманул меня, за туннелем действительно находился дом. Я забрался туда и обнаружил эту женщину.

Он указал пистолетом на Вивьен, а потом вновь нацелил его на меня.

– Естественно, я заставил её всё мне рассказать, используя ту же самую болевую точку. А потом я решил отправиться за тобой, потому что от меня ещё никто не уходил, а женщину захватил с собой в качестве страховки. Вдруг ей вздумалось бы забросить меня неизвестно куда? Так мы здесь и оказались. Только почему-то попали мы не в 1961 год, куда планировалось изначально, а на десять лет раньше, и я уж думал, что не встречу тебя. Но всё сложилось очень даже удачно – полдня не прошло, и ты сам объявился.

Я понял, что Вивьен с Джоном Тёрнером тоже промахнулись в годах при перемещении во времени, ведь профессор усовершенствовал свою машину уже при мне. Только попали они сюда на несколько месяцев позднее, чем я.

– Но как Вы нашли меня здесь, в Тибете? – спросил я агента. – И откуда такое рвение? Почему Вы гоняетесь за мной по всему земному шару?

– Такая уж у меня важная миссия – добыть инопланетянина, – усмехнулся тот.

И внезапно я всё понял. Этот человек каким-то образом был связан со спрятанной в горах Тибета секретной базой, откуда ярким лучом вывели из строя всё оборудование на моём космическом корабле, а вертолёт, на котором я летел, сбили ракетой. Если сразу же после Второй мировой войны её начали финансировать богатые и влиятельные американцы, то за сорок лет эта организация наверняка должна была разрастись и пустить щупальца по всему миру. Вот и в Федеральном бюро расследований Соединённых Штатов Америки держали своих людей вроде специального агента Джона Тёрнера, которым платили деньги. Картинка того, что произошло дальше, словно кусочки пазла, сложилась в моей голове в единое целое. Как-то эти люди узнали, что я оказался в Китае. Потом с тибетской базы им сообщили, что был сбит вертолёт, и они начали разматывать этот клубок. Наверное, выяснили в деревне, что пилот летел не один, и с ним находился кто-то ещё. Со слов очевидцев составили портрет и поняли, что это тот самый разыскиваемый ими фермер, вернее, инопланетянин в теле фермера. Тёрнер после ранения поправился, прибыл в Тибет, начал активно искать и каким-то образом вышел на монастырь, в котором я прятался. Возможно, прочёсывал все монастыри, а здесь, по его же собственным словам, что-то почувствовал. Теперь я уже не сомневался в этом. Думаю, что перед ним поставили задачу доставить меня на секретную базу для дальнейших допросов и исследований. Конечно же, лишние свидетели ему не нужны, и судя по тому, с какой лёгкостью он убил ни в чём не повинного монаха, от Вивьен он тоже избавится безо всяких раздумий.

Внезапно, словно прочитав мои мысли, Джон Тёрнер приблизился к лежащей на полу женщине, приставил к её голове пистолет, и глядя мне прямо в глаза своим холодным, но в то же время злым взглядом, произнёс:

– Всё, вы мне до смерти надоели! Говори, есть способ вернуться обратно?! Считаю до трёх и стреляю! Раз, два…

– Есть! – воскликнул я, не дав ему досчитать до конца.

Правда, я уже знал, что ничего из этого не выйдет, ведь у меня не получилось добыть даже одного артефакта. Собрать все двенадцать казалось вообще чем-то невообразимым.

– Говори, или я ей сейчас голову прострелю! – вновь повторил свою угрозу агент ФБР.

Я уже хотел было подчиниться, но тут у меня промелькнула мысль, что если об артефактах и возвращении начну рассказывать я, то он может почувствовать мои сомнения. И тогда я сказал:

– Пусть Вам профессор всё объяснит, у него это гораздо лучше получится. Да и знает он больше.

Джон Тёрнер ненадолго задумался, а затем кивнул и произнёс:

– Хорошо, можешь отклеить ему ленту, пускай рассказывает.

Я поспешил к профессору, взялся за край клейкой ленты и дёрнул, отчего профессор вскрикнул от боли.

– Живо говори всё без утайки! – велел ему Тёрнер. – Только на этот раз смотри у меня, без фокусов. Сам же слышал, Боб Сандерс признался, что способ возвращения есть.

– Меня зовут Сэйлак, – внезапно перебил я агента, поскольку мне уже надоело, что меня всё время называли именем фермера, пускай даже я и находился в его теле.

Тот удивлённо взглянул на меня, а затем ухмыльнулся и сказал:

– Что ж, начало хорошее. Теперь пусть и профессор поделится с нами информацией.

Я посмотрел на отца Вивьен, кивнул ему, и тот, тяжело вздохнув, начал свой рассказ.

– Когда я только пришёл в монастырь, настоятель показал мне пророчество, в котором говорилось о том, что Землюуничтожит далёкая цивилизация из космоса. И только одному её представителю, ставшему одним из нас, под силу спасти планету. Для этого необходимо собрать вместе двенадцать артефактов из прошлого, и тогда всё вновь станет по-прежнему, а Земля будет спасена.

– Что за ерунда? – недовольно тряхнул головой Тёрнер. – Хватит вешать мне лапшу на уши.

При нашей с ним первой встрече я уже слышал от него эту фразу, но смысла тогда не понял. Теперь же я знал, что она означает. Выходит, он не поверил в пророчество.

– А машина времени, по-вашему, разве не ерунда? А переселение сознания инопланетянина в человеческое тело? Нет, всякое в этой жизни возможно. Так почему бы и пророчеству не быть?

Джон Тёрнер немного подумал, а затем пожал плечами и произнёс:

– Что ж, допустим. Но мне нужны доказательства. Покажи мне это пророчество. Или у тебя его нет?

– Оно у меня, – тихо ответил профессор. – Но я дал слово настоятелю, что никому не покажу этот текст. Только тогда он передал мне его, поскольку поверил, что я являюсь важным звеном пророчества.

– Ладно, не показывай, – как-то уж слишком легко согласился агент, но потом вдруг опять направил пистолет на Вивьен. – Тогда я, пожалуй, пристрелю твою дочь.

– Нет, не надо! – закричал профессор полным боли и отчаяния голосом. – Хорошо, я покажу, только развяжите меня.

– Давай, развяжи, – кивнул мне Тёрнер.

Я подошёл к сидящему на стуле профессору и освободил ему сначала руки, затем ноги, а потом отвязал и от стула. Немного размяв запястья, тот встал и медленно направился к книжному шкафу. Достав с полки несколько книг, он вытащил откуда-то из глубины тонкую папку и направился к агенту, но тот его остановил, велев положить папку на стол. Так профессор и поступил. Потом он развязал верёвки, раскрыл её и вынул лист бумаги, а может и не бумаги вовсе. Но было видно, что материал этот довольно старый. Приглядевшись, я увидел какой-то текст, только что именно там было написано, разобрать не смог.

– Подойди к женщине, – велел мне агент, а сам отошёл в сторону.

Я подчинился его требованию и приблизился к Вивьен.

– Вот и стой там, не шевелись, – добавил Тёрнер и направился к столу.

Теперь он целился уже в профессора, и тот сделал несколько шагов назад, освобождая место возле стола.

– Так, а почему пророчество на английском? – настороженно спросил агент, едва только взглянув на текст.

– В папке находится ещё несколько листов на других языках, – пояснил профессор. – На каждом из этих листов написано одно и то же.

– Понятно, – кивнул Джон Тёрнер и быстро пробежал глазами по тексту. – Ладно, верю. И что дальше?

– А дальше нужно добыть все эти артефакты в прошлом и доставить сюда. Три дня назад я отправил Сэйлака в 1812 год за первым артефактом из списка – шляпой Наполеона, наделённой магической силой, и вот теперь он снова здесь.

Сказав это, профессор повернулся ко мне и спросил:

– Ну и как всё прошло? Успешно?

Все взгляды были направлены в мою сторону, в том числе и Вивьен, всё ещё находясь на полу, с интересом ожидала моего ответа. А я, спохватившись, обратился к Тёрнеру:

– Нужно её освободить.

– Освободи, – равнодушно пожал он плечами. – И ответь на вопрос.

Я быстро склонился над ней, развязал верёвки, стягивающие её руки и ноги, а затем разогнулся, посмотрел на профессора и со вздохом произнёс:

– К сожалению, у меня ничего не вышло. Шляпа осталась в прошлом.

– Как осталась? – мои слова удивили и даже немного расстроили его. – Расскажи обо всём, что произошло с тобой в 1812 году.

И я приступил к подробному рассказу о своём путешествии во времени, начиная с того момента, как оказался в лесу. Я поведал им о своих скитаниях, о том, как столкнулся с разбойниками, потом ночевал в русской деревне. Услышав, что его план с зайцем сработал, и знакомство с Наполеоном прошло именно так, как и было задумано, профессор улыбнулся. Далее я вкратце рассказал об утомительном военном походе, когда в течение почти полутора месяцев мне никак не удавалось взять в руки магическую шляпу, и как такой случай наконец-то представился мне.

– Но когда я появился в пещере, шляпы у меня в руках не оказалось, – закончил я свой рассказ. – Дальнейшие поиски не принесли никаких результатов. Я обшарил всю пещеру, но так и не нашёл её. Значит, она осталась в прошлом.

И тут мне в голову пришла одна мысль.

– А что, если и она не магическая?

– Нет, это именно та самая шляпа, – задумчиво произнёс профессор. – Иначе ты не смог бы вернуться обратно. Странно.

Он склонился над столом и начал перечитывать пророчество, но неожиданно стукнул себя ладонью по лбу и воскликнул:

– Вот я болван!

– Что такое? – насторожился я.

Впрочем, Джону Тёрнеру и Вивьен тоже было интересно узнать это.

– В пророчестве также сказано, что искать артефакты должны два гостя, непохожих друг на друга, как небо и земля. Мне-то казалось, что речь идёт о тебе и обо мне, что ты ищешь в прошлом, а я помогаю тебе здесь. Но теперь я понимаю, что ошибся.

Он ненадолго прервался, поочерёдно глядя то на меня, то на агента ФБР, а затем продолжил:

– Именно о вас двоих и говорится в пророчестве. Это вы – гости из будущего: один с неба, другой с Земли.

– Получается, здесь написано обо мне? – нахмурился Джон Тёрнер. – Что всё это значит?

– Что вы вдвоём должны отправиться обратно в 1812 год и одновременно прикоснуться к шляпе, – объяснил профессор. – Только тогда она перенесётся во времени вместе с вами.

– Ты чего это удумал? Хочешь, чтобы я тоже участвовал в поисках этих двенадцати артефактов, да ещё и с инопланетянином?

– Другого выхода нет. Только так всё вернётся на круги своя, как сказано в пророчестве. И только так можно спасти Землю и всех её обитателей.

– Да плевать я хотел на всех! – разозлился Тёрнер. – Меня же в прошлом наверняка убьют. Если не в 1812 году, то во время одного из следующих перемещений. Лучше уж я прямо сейчас отправлюсь с этим инопланетянином на базу.

– Сейчас, то есть в 1951 году? – профессор покачал головой. – Вас ведь там не знают, так что никто не воспримет Ваши слова всерьёз. Начнут пытать, а потом избавятся от ненужных свидетелей. Уж мне можете поверить, я там столько лет провёл.

– Ты был на базе? – удивился агент. – Погоди-ка, а ты, случайно, не профессор Генрих Ланге?

Профессор кивнул.

– Теперь понятно. Надо было расспросить о тебе твою дочь. Я слышал, что в 1947 году ты сбежал оттуда, тебя искали, но не нашли.

– Да, так всё и было. Но Вы должны знать, что именно та база и станет причиной уничтожения Земли. Вернее, созданный на ней луч, которым они уже начали сбивать корабли пришельцев. В конечном счёте пришельцам станет это известно, и они начнут действовать агрессивно. Вот Вы говорите, что Вам нет до этого никакого дела, но ведь и Вас тогда тоже не будет, как и ничего живого на планете.

На некоторое время в кабинете стало тихо. Все думали о том, что сказал профессор. На лице Джона Тёрнера я прочитал внутреннюю борьбу с самим собой. Наконец, он принял для себя какое-то решение и произнёс:

– Как я понимаю, другого выхода у меня нет, и я вынужден буду отправиться в прошлое. Только давайте без фокусов, раз уж мы делаем одно дело. В наше отсутствие не надо никого звать на помощь. Вы ведь хотите спасти Землю?

– Конечно, – кивнул Генрих Ланге.

– Хорошо, и какие следующие шаги?

– Вам вдвоём придётся вернуться в 1812 год, – ответил на его вопрос профессор и посмотрел на меня. – Сэйлак, есть ли какие-то мысли насчёт того, как добыть шляпу? Ты был там и лучше нас представляешь обстановку.

– Мы отправимся в прошлое примерно за сутки до того, как я войду в палатку Бернара за шляпой. Думаю, двадцати четырёх часов нам должно хватить.

– Этого может быть недостаточно, – покачал головой профессор. – Вдруг вы появитесь далеко от лагеря и не успеете добраться до него?

– Хорошо, тогда за сорок восемь часов, – согласился я с ним. – Затем мы отправимся на место, дождёмся, когда тот я, который уже будет находиться в том времени, войдёт в палатку, и через пару минут войдём следом. Я уже должен буду исчезнуть, а шляпа останется лежать на земле. Мы схватим её и перенесёмся вместе с ней обратно к вам.

– Вроде бы не очень сложно, – сказал Джон Тёрнер.

– На самом деле, на пути может возникнуть множество непредвиденных обстоятельств, поэтому нужно быть готовыми ко всему, – возразил профессор. – Думаю, что вашу отправку в прошлое мы отложим на завтра, а до этого времени нужно будет как следует отдохнуть, продумать кое-какие детали и собрать вещи.

На том и порешили. Для начала собрали припасы, в том числе на всякий случай и порох с пулями, поскольку мой мешок остался в палатке. Из вещей мне удалось сохранить только заткнутый за пояс пистолет и, естественно, одежду, в которой я находился.

– Жаль, что нет второго комплекта одежды из того времени, – вздохнул профессор, скептически оглядывая чёрный костюм агента ФБР. – Придётся вам уже на месте что-нибудь придумать.

Когда со сбором вещей и обсуждением плана действий и карты местности, куда мы собирались отправиться, было покончено, профессор накормил всех ужином и показал комнаты, в которых нам предстояло ночевать. После этого он и Вивьен устроились в гостиной и просидели там до позднего вечера. Что касается Вивьен, то она была счастлива видеть отца живым и таким молодым. Да и профессор чувствовал в ней родного и близкого человека, так что им было о чём поговорить.

Утром после завтрака пришла пора отправляться в пещеру. Мы с Тёрнером несли за плечами по вещевому мешку, в которых кроме провизии, пороха с пулями и прочих необходимых вещей лежало ещё по небольшому одеялу, чтобы нам не спать две ночи на голой земле. Также профессор дал нам несколько монет, чтобы, если появится такая возможность, мы могли купить коней.

– Как и в прошлый раз, при постановке задачи я скажу, что вам нужно будет вернуться через три дня, – произнёс он, когда мы уже стояли перед машиной времени. – За это время мы с Вивьен постараемся проработать план по добыче второго артефакта из списка.

– Это при условии, что нам удастся достать первый, – вздохнул я.

Настроение у меня было так себе, поскольку путешествовать вместе с агентом ФБР представлялось мне весьма сомнительным удовольствием.

– У вас всё получится, – ободряюще улыбнулся профессор. – Главное, будьте одной командой и действуйте сообща.

Затем он подошёл к машине времени и начал вносить необходимые параметры, но внезапно откуда-то сверху донёсся шум, а через секунду с потолка пещеры прямо рядом с профессором упал камень, причём довольно приличных размеров. От неожиданности он отпрыгнул в сторону, а Вивьен вскрикнула.

– Нужно быть крайне осторожными, – сказал я с тревогой в голосе. – Так может машину времени повредить или того хуже – камень попадёт Вам в голову, покалечит или убьёт.

– Не должно, – немного подумав, ответил профессор. – По вашим словам, меня завалит камнями в 1961 году, а до этого времени ничего не случится.

– Тоже верно, – согласился я с ним. – Но всё равно лучше будет с помощью монахов укрепить потолок в пещере пораньше.

– Да, отец, он прав, – подтвердила Вивьен.

– Хорошо, – кивнул профессор. – Как только всё закончится, так сразу и займусь. А теперь заходите в капсулу, пора отправляться в путь.

Мы с Тёрнером так и поступили, дверь за нами закрыли, и мы остались одни в темноте. Потом послышался далёкий голос профессора, который наговаривал задание в специальную трубку для нашего возврата. А затем, спустя ещё несколько секунд, уже громче:

– Запускаю!

И опять засветились линзы, потом замигали, отчего зарябило в глазах. Вокруг закружился вихрь, который подхватил нас и перевернул вверх тормашками. Ещё через какое-то время все чувства исчезли, а затем раздался резкий хлопок. Снова всё заволокло густым туманом, как и в прошлый раз, только теперь я ощутил, что проваливаюсь под воду. По крайней мере, именно так мне показалось. А когда в следующий миг моё тело полностью погрузилось в воду и я начал задыхаться, до моего затуманенного сознания дошло, что я тону.

Глава 21

«Я же не умею плавать», – вот первая мысль, которая пришла мне в голову, когда водная пучина принялась затягивать меня в свои сети, из которых невозможно было вырваться. И ещё я пожалел, что так и не научился этому, хотя провёл на Земле довольно продолжительное время. А между тем мои лёгкие готовы были лопнуть от нехватки воздуха, и я понял совершенно ясно, что жить мне осталось считанные секунды.

Внезапно чьи-то сильные руки схватили меня и потянули наверх, а уже в следующее мгновение я очутился над поверхностью воды и задышал с такой жадностью, о которой раньше только лишь читал в книгах, а на себе никогда не испытывал.

– Ты что, плохо плаваешь? – прозвучал вдруг где-то рядом чуть запыхавшийся голос Джона Тёрнера.

– Вообще не плаваю, – тяжело дыша, успел ответить я и вновь начал тонуть и захлёбываться.

Но он опять рванул меня за шиворот кверху и добавил:

– Тогда ложись на спину, вытащу тебя из воды. Только не сопротивляйся.

Сразу же после этих слов он обхватил меня одной рукой за шею, а второй принялся грести к берегу. А я и не сопротивлялся, и вскоре мы уже лежали на траве. Только тогда я начал понемногу приходить в себя и, оглядевшись, увидел, что мы находимся возле широкой реки. Судя по всему, это был Днепр, и когда произошло наше перемещение в 1812 год, мы оказались прямо в его водах. Хорошо ещё, что берег был не очень далеко, и нам удалось выбраться. Но всё же я понимал, что остался жив только благодаря агенту ФБР. Следовало поблагодарить его, поэтому я, пересилив себя, произнёс:

– Спасибо тебе за то, что спас меня.

– Если б ты утонул, я застрял бы здесь навсегда, – объяснил причину своего поступка Тёрнер. – Мы ведь только вдвоём можем вернуться обратно, забыл?

И действительно, теперь мы с ним были повязаны, так что я мог не опасаться, что он меня убьёт. К тому же он теперь защищал меня, что являлось дополнительным плюсом. Но и я должен был следить, чтобы с ним ничего не случилось, так что мы находились в одинаковых условиях.

– Жаль, что наши вещи пропали, – со вздохом произнёс я, вспомнив о вещевых мешках, которые, вероятнее всего, утонули.

– Ладно, чего о них думать? – махнул рукой Тёрнер. – Давай выбираться отсюда.

Мы поднялись на ноги и начали карабкаться вверх по склону, поскольку берег был довольно крутым. При этом наша промокшая насквозь одежда создавала дополнительные трудности. Но нам всё же удалось сделать это, и теперь мы стали думать, в какую сторону двигаться, чтобы добраться до лагеря Наполеона.

– Если идти вдоль берега Днепра, то он выведет нас к Смоленску, – предположил я.

– По течению или против? – усмехнулся Тёрнер. – Мы ведь не знаем, где именно оказались.

Конечно, он был прав: не следовало идти наобум, а необходимо было найти какой-нибудь ориентир. И пока мы думали, как поступить, из-за леса появились всадники, всего в количестве семи человек. Они были одеты во французскую форму, и стало понятно, что мы находимся западнее Смоленска.

– Что будем делать? – спросил агент напряжённым голосом. – Может, попробуем убежать?

– Далеко не убежим, всё равно догонят, – покачал я головой. – К тому же вызовем лишние подозрения. Лучше останемся на месте, есть у меня одна идея.

Я рассчитывал убедить их, что у нас срочное донесение к императору, но когда они приблизились настолько, что уже можно было рассмотреть их лица, наполненные злобой и жаждой мести, я осознал, насколько был самонадеянным.

– Надо было хотя бы попытаться скрыться, – сквозь зубы процедил Тёрнер, подтвердив мои опасения.

Но теперь, к сожалению, было уже слишком поздно. Я начал объяснять всадникам, что мы следуем в лагерь к Наполеону Бонапарту, но они меня и слушать не стали, а вместо этого спрыгнули с коней и повалили нас на землю.

– Дезертировать решили? – гневно спросил один из них.

– Нас ограбили, – предпринял я жалкую попытку оправдаться, будучи прижатым щекой к траве.

Только француз, а это был представитель именно этой нации, поскольку говорил чисто и без акцента, не обратил на мои слова никакого внимания и продолжил:

– Это было самое глупое решение в вашей жизни. Поставьте их на ноги.

Последняя фраза предназначалась солдатам. По всей видимости, он являлся их командиром. Они подчинились, и вскоре мы с Джоном Тёрнером стояли рядом плечом к плечу, а в нас целились сразу из шести ружей.

– Вы не могли не знать, что все дезертиры должны быть расстреляны на месте. Так что принимайте свою смерть как само собой разумеющееся.

Он посмотрел на своих людей, поднял руку над головой и громко произнёс:

– Приготовились!

Я закрыл глаза, ожидая, когда прозвучит команда «Огонь», но её не последовало. Вместо этого до меня донёсся далёкий голос:

– Стойте!

Тогда я снова открыл глаза и с удивлением обнаружил, что к нам приближается ещё один конный отряд. Я обрадовался, поскольку этот отряд стал спасением для нас, и, судя по лицу Тёрнера, он испытывал те же чувства.

Человек, отменивший наш расстрел, был явно старше по званию, поскольку на нём красовался яркий нарядный мундир. Приблизившись, он некоторое время разглядывал моё лицо, а затем обратился к человеку, который командовал задержавшими нас солдатами:

– Что происходит?

– Поймали дезертиров, – вытянувшись, отрапортовал тот. – Ничего объяснить не смогли, поэтому, как и предписано, мы собираемся их расстрелять.

– Больше не собираетесь.

Сказав это, офицер спрыгнул с коня и обратился ко мне:

– А ведь я видел Вас несколько раз вместе с Наполеоном Бонапартом. Как Вас зовут?

– Этьенн Дебюсси, – представился я своим вымышленным французским именем.

– Точно. Я слышал, что Вы племянник то ли самого императора, то ли его друга. Но что Вы здесь делаете? И почему без коней, да ещё в таком виде?

Я чуть не запрыгал от радости, но вовремя сдержался. Появись он хоть секундой позже, нас бы уже не было в живых, а в итоге он стал нашей соломинкой, благодаря которой мы смогли спастись. Более того, у нас появился шанс добраться до палатки с магической шляпой. Поэтому я, собравшись с мыслями, начал рассказывать придуманную легенду:

– Император поручил мне важную миссию, а теперь нам вместе с моим товарищем необходимо вернуться обратно и передать донесение. Только сегодня на нас напали разбойники, судя по всему, русские. Они украли и наших коней, и вещи, а нас самих хотели убить. Всё это произошло на том берегу. К счастью, нам удалось вырваться, мы переплыли реку и оказались здесь. И вот теперь нас чуть не расстреляли.

– Вы должны понять моих людей, они действовали так, как им было велено поступать с дезертирами. Если бы я не видел Вас раньше, то наверняка тоже принял бы за дезертиров.

– Далеко ли до лагеря императора? – спросил я.

– Не могу знать, – офицер развёл руками. – Пару дней назад войска ушли на восток, к Смоленску.

– Хорошо, а до Смоленска далеко? – продолжал я допытываться, поскольку нужно было определить наше местоположение.

Офицер вытащил из-за пазухи карту, развернул её, ткнул пальцем и сказал:

– Мы находимся сейчас вот здесь.

Я прикинул расстояние и понял, что пешком нам точно не успеть за отведённые сорок восемь часов, вернее, уже сорок семь или того меньше. Но теперь нам было к кому обратиться за помощью, поэтому я, посмотрев на офицера, сказал:

– Нам бы коней.

– Это можно, – кивнул тот.

Но я ещё не закончил.

– Ещё моему товарищу нужно переодеться, да и провизия нам в дорогу не помешает.

Некоторое время офицер задумчиво разглядывал костюм Джона Тёрнера, и у меня появились опасения, что он начнёт задавать ненужные вопросы. Но тот снова посмотрел на меня, кивнул и предложил проехать вместе с ними в лагерь, который располагался неподалёку отсюда. Я согласился, и вскоре мы сидели позади французских солдат, а кони уносили нас в сторону леса.

Уже минут через десять мы прибыли в небольшую деревушку, которая служила им временным лагерем. Вероятно, перед приходом армии Наполеона местные жители убежали на восток, и все пустующие дома заняли французы. Насколько я понял, они остались здесь, чтобы как раз заниматься отловом дезертиров.

– Давайте зайдём внутрь, дам вам одежду, – сказал офицер. – А пока для вас подготовят коней и провизию.

Он кивнул одному из своих людей, и тот бросился выполнять поручение. Мы же вошли в дом, где Джон Тёрнер смог избавиться от своего хоть и чёрного, но слишком выделяющегося здесь костюма, и облачился в одежду простого французского солдата.

– Мы сняли её с расстрелянного дезертира, – развёл руками офицер. – Извините, но другой нет.

– Всё в порядке, – ответил я ему. – Доберёмся до лагеря, переоденемся в нормальную одежду. Лишь бы только нас в пути опять не приняли за дезертиров.

– Вполне могут, – кивнул офицер, а затем достал из ящика какую-то бумагу и протянул её мне. – Вот, возьмите пропуск, как раз на такой случай. С ним вы беспрепятственно доберётесь до места, никто вас не тронет.

Мы с Тёрнером искренне поблагодарили его за помощь, которая действительно оказалась весьма полезной и своевременной. Да что говорить, если бы не этот человек, нас уже расстреляли бы. Так что он по большому счёту являлся нашим спасителем. Пока мы ждали коней, он ещё и накормил нас вкусным обедом, а ровно час спустя с момента нашего прибытия в деревню я и Джон Тёрнер уже сидели верхом, а в седельных сумках лежал запас провизии и питьевой воды. Ещё раз поблагодарив так удачно подвернувшегося нам французского офицера, мы помахали ему рукой на прощание и отправились в путь.

В течение дня нас ещё два раза останавливали такие же небольшие отряды, отлавливающие дезертиров, но пропуск делал своё дело, позволяя нам двигаться дальше. Кстати, видели мы и самих дезертиров, но нам не было до них совершенно никакого дела, к тому же с оружием они представляли для нас серьёзную опасность, поэтому мы просто объезжали их стороной.

Когда начались сумерки, мы скрылись в лесу и устроились на ночлег, предварительно плотно поужинав. Весь следующий день и ещё одну ночь мы решили провести в том же лесу, поскольку до лагеря Наполеона Бонапарта оставалось скакать от силы пару часов, а здесь густые заросли прятали нас от посторонних глаз.

– Пока всё складывается неплохо, – сказал я Тёрнеру во время завтрака утром после второй ночи. – Сегодня у нас решающий день. Действуем, как и договаривались: ждём, когда другой я войду в палатку, потом вырубаем охрану, врываемся внутрь и хватаем шляпу.

– Да всё понятно, это не сложно, – ответил агент. – Лишь бы в твой план не вмешались какие-нибудь непредвиденные обстоятельства.

– Будем надеяться, что не вмешаются.

Дождавшись, когда до времени моего исчезновения останется всего два часа, мы отправились в путь, и уже через час с небольшим въехали в лагерь. Пока что никаких проблем не возникало, так как меня здесь хорошо знали, ведь на протяжении почти полутора месяцев я находился рядом с императором и успел примелькаться. Но близко к палатке Наполеона мы не стали подъезжать, а спешились и заняли наблюдательную позицию возле костра, с которой всё хорошо просматривалось.

И вот полчаса спустя настал момент истины.

– Приготовились, – шепнул я своему напарнику, и мы буквально впились глазами в другого меня, только что вышедшего из большой палатки Наполеона Бонапарта. Он, а вернее я, подошёл к палатке Бернара, в которой хранились шляпы императора, показал охранявшим вход солдатам бумагу, которую дал мне сам Наполеон, и скрылся внутри.

– Пора, – сказал я напряжённым голосом спустя полминуты.

Мы поднялись на ноги и быстро двинулись вперёд. Нужно было всё правильно рассчитать, чтобы и не опоздать, когда охрана уже всполошится, и не прийти раньше времени, пока я ещё буду находиться в палатке. Но по мере приближения на душе у меня становилось всё неспокойнее, поскольку солдаты заметили нас и теперь таращились на меня во все глаза.

– Но Вы ведь только что вошли внутрь, – удивлённо произнёс один из них.

До солдат оставалось ещё с десяток шагов, и пока я думал, что им ответить, из палатки донёсся душераздирающий крик. И был он наполнен таким ужасом, что у меня волосы зашевелились на голове. Крик принадлежал Бернару, и мне стало ясно, что другой я только что исчез, и настало время действовать.

Солдаты быстро посмотрели друг на друга, а затем развернулись, отодвинули полог и заглянули в внутрь. Ну а мы с Тёрнером уже летели вперёд сломя голову. Подскочив к охранникам сзади, мы со всей силы ударили их ребром ладони по шее, отчего они мешками свалились на землю. Но проверять, потеряли они сознание или нет, было некогда, поэтому мы просто перепрыгнули через их тела и оказались в палатке.

Там стоял Бернар и ошарашено глядел на нас, не понимая, что происходит. Но сейчас было не до него. Главной нашей целью являлась шляпа, которая лежала на земле возле ног хозяина палатки, и мы с Тёрнером, не сговариваясь, бросились к ней. Уже через секунду мы схватили её одновременно с двух сторон, и в тот же миг всё вокруг исчезло.

Некоторое время я не понимал, что происходит, поскольку меня окутала темнота, но потом ощутил в руках шляпу, и сердце моё затрепетало от восторга.

– Получилось? – послышался голос Джона Тёрнера, который находился где-то совсем рядом со мной.

– Вроде бы да, – прошептал я в ответ. – Где это мы?

Я начал шарить свободной рукой и наткнулся на стену. До меня дошло, что мы вернулись в ту же самую капсулу, из которой отправились в 1812 год. Тогда я нащупал ручку, потянул её вниз, толкнул дверь от себя, и сразу же из пещеры в образовавшуюся щель ворвался тусклый свет.

– Неужели мы вернулись? – спросил агент, и я уловил в его голосе радостные нотки.

– Похоже на то, – весело отозвался я. – Сейчас проверим.

Мы покинули капсулу, оглядели пещеру и направились к выходу. Шляпа теперь находилась у меня в руках, поскольку Тёрнер отпустил её.

На улице было тихо, и когда я позвал профессора, никто не отозвался.

– Странно, – задумчиво произнёс я. – Пойдём в дом.

Оказавшись внутри, мы снова стали звать профессора, но опять безрезультатно. Тогда мы принялись ходить по комнатам, и вскоре обнаружили его в кабинете. Он сидел на диване, обхватив голову руками.

– Профессор! – радостно воскликнул я, протягивая ему шляпу. – Нам удалось добыть первый артефакт из списка. Смотрите, шляпа Наполеона Бонапарта у нас!

Но он как будто и не слышал меня, продолжая сидеть без движения. И только лишь когда я позвал его во второй раз, он поднял на меня свои наполненные грустью глаза.

– А где Вивьен? – спросил я настороженно, предчувствуя какую-то страшную беду.

– Её нет, – ответил профессор хриплым голосом.

– Как нет? – мне показалось, что моё сердце рухнуло в бездонную пропасть.

– Что произошло? – спросил Тёрнер.

Стоит отдать агенту ФБР должное, он быстро сориентировался, взял со стола стакан с водой и дал профессору сделать несколько глотков, благодаря чему тот немного успокоился и произнёс:

– Это случилось всего несколько часов назад. Мы с Вивьен находились в пещере, так как ей захотелось ещё лучше рассмотреть собранную мной машину времени. Я объяснял ей предназначение некоторых приборов, а она крутила колёсики для выставления дат и координат, как вдруг с улицы донёсся голос настоятеля монастыря, который звал меня. Я велел дочери оставаться в пещере, а лучше спрятаться, чтобы тот случайно её не заметил, а сам отправился на улицу. Мы с настоятелем посидели в доме, немного поговорили, а когда он ушёл, я поспешил обратно в пещеру.

Профессор сделал небольшую паузу и со вздохом добавил:

– Только Вивьен там уже не было.

– Как это не было? – удивился я. – Куда же она делась?

– Дверь в капсулу была закрыта, – печальный голос профессора звучал очень тихо, – а рычаг опущен. На земле рядом с ним я обнаружил камень.

– Подождите, Вы хотите сказать, что Вивьен спряталась в капсуле, а случайно упавший камень задел рычаг, из-за чего она отправилась в прошлое? – удивлённо спросил я.

– Да, – кивнул профессор и снова тяжело вздохнул.

Ненадолго в комнате повисло молчание, которое нарушил Джон Тёрнер:

– Ну и какие цифры она накрутила, когда вы рассматривали машину времени?

– Она перенеслась в середину четырнадцатого века во Францию, поражённую бубонной чумой. В то же время там свирепствовала Святая инквизиция, обвиняя тысячи людей в колдовстве и сжигая их на костре, – внезапно профессор вскочил на ноги и всплеснул руками. – Но ведь если узнают, что Вивьен из будущего, её могут объявить ведьмой. Они сожгут мою дочь! Надо срочно спасать её!

– Нет! – возразил Тёрнер твёрдым голосом, от которого так и веяло холодом. – Мы займёмся вторым артефактом, ни на что больше не отвлекаясь.

Профессор изумлённо посмотрел на него, а потом снова сел на диван и упрямо произнёс:

– Без дочери я больше и пальцем не пошевелю.

И было видно, что он не шутит. Некоторое время агент о чём-то думал, а затем повернулся ко мне и сказал:

– Ладно, инопланетянин, ты отправишься за ней один. Лично я не хочу заразиться чумой, или того хуже, чтобы меня спалили на костре.

Я кивнул и обратился к профессору:

– Не волнуйтесь, я обязательно верну Вашу дочь обратно, только помогите мне собраться и как следует подготовиться.

На лице мужчины появилась робкая улыбка, а глаза засветились надеждой. Что же касается меня, то я был полон решимости спасти женщину, к которой привязался всей душой. Впереди ожидало новое путешествие в прошлое, и, судя по рассказам профессора о свирепствующей там чуме и сжигании людей на костре, оно могло стать последним в моей жизни. Но ради Вивьен я готов был рискнуть.

«ХЛЕБАТЬ – НЕ РАСХЛЕБАТЬ» – вторая книга из серии «АРТЕФАКТЫ ТРЕТЬЕЙ ПЛАНЕТЫ»

Угораздило же нас оказаться во Франции четырнадцатого века, в полной мере ощутившей на себе зловонное дыхание Чёрной смерти и сгорающей в дьявольском огне Святой инквизиции. Но даже если нам удастся спастись и продолжить поиски артефактов, разве сложить головы во времена крестовых походов лучше? Или погибнуть, пытаясь разгадать тайну ацтеков? Да и связанные с Февральской революцией 1917 года в России события для нас не менее опасны. Вот уж действительно, хлебать – не расхлебать.


Оглавление

  • Глава 1
  • Глава 2
  • Глава 3
  • Глава 4
  • Глава 5
  • Глава 6
  • Глава 7
  • Глава 8
  • Глава 9
  • Глава 10
  • Глава 11
  • Глава 12
  • Глава 13
  • Глава 14
  • Глава 15
  • Глава 16
  • Глава 17
  • Глава 18
  • Глава 19
  • Глава 20
  • Глава 21