Испытание бессмертием [Наталья Разбаева] (fb2) читать онлайн

Наталья Разбаева Испытание бессмертием

Рассудочная любовь, конечно, гораздо разумнее любви истинной, но у нее бывают только редкие минуты самозабвения; она слишком хорошо понимает себя, беспрестанно разбирается в себе, она не только не позволяет блуждать мыслям – она и возникает не иначе, как при помощи мысли.

Стендаль "Красное и черное"

Изд. "Искусство", пер. М. Богословской, С. Боброва

Порочность – это миф, созданный людьми благонравными, когда им было нужно объяснить, почему же иные из нас бывают так странно привлекательны.

Оскар Уайльд «Заветы молодому поколению»

Если и было на свете что-то, что угнетало его больше, чем собственный цинизм, так это то, что сплошь и рядом этот самый цинизм оказывался менее циничным, чем реальная жизнь.

Терри Пратчетт «Стража! Стража!»

Изд. «Эксмо», пер. с англ. С. Жужунавы

Пролог

Осень в Ван-Эйтсе выдалась сухая и теплая, что для средневекового английского королевства было невиданной редкостью. Деревья в лесах застыли без движения, без скрипа, лелея на сучковатых ветвях стремительно чернеющие остатки некогда багряно-золотого лиственного великолепия. Трава по утрам серебрилась от инея. Рассветало поздно, но если взглянуть на небо на исходе ночи, можно было увидеть яркую оранжево-розовую полоску, – верный признак солнечного дня.

Перекресток дорог "Ван-Эйтс – Кэррис" в рассветные часы обычно пустовал. На дорогах, особенно пограничных, устраивали засады разбойники: риск попасться стражникам короля Трудентса или короля Винтера был больше, но и обозы курсировали здесь намного богаче. Поэтому в темное время суток движение здесь замирало. Разбойники были извечным бичом дорог в средневековых королевствах, на них устраивали облавы, их преследовали, держали в тюрьмах и публично казнили, но избавиться от них навсегда было невозможно.

Погода в средневековье царила прекрасная.

Обстановка в средневековье была напряженная.

И тем не менее…

Именно это время и именно это место выбрали два Черных колдуна, чтобы перенестись из цивилизованного XXI века в дремучий XIII.

– Ох, е-мое!.. Вот это совпадение! Развилка! – воскликнула высокая худая фигура, с ног до головы закутанная в черный дорожный плащ с капюшоном. – Джулиан, тебе куда? Налево – к себе домой, направо – к твоей невесте!

– Нам бы в Ван-Эйтс, – без особой уверенности произнес второй колдун, поменьше ростом и пошире в плечах, но тоже предпочитавший прятаться в черном плаще. – Там меня меньше народу знает.

– Смотря в каких кругах. Крестьяне не знают, дворяне – не все, а вот в Инквизиции наверняка предупрежден каждый первый. Хочешь, чтобы тебя подожгли на несколько годков пораньше?

– Подозрения и амбиции графа Самперкота еще не повод для активных действий. Я все-таки король другой страны, и в это время меня еще не преследовали. А в Кэррисе вероятность попасться на глаза самому себе или кому-нибудь из придворных в разы больше.

– Понимаю.

На дороге послышался топот копыт. Из-за поворота показались два всадника и крытая повозка, запряженная парой лошадей.

– Попросим подвезти? – не без иронии уточнил высокий.

– Сами доберемся.

Колдун, названный Джулианом, ушел с дороги.

Повозка и ее сопровождающие двигались достаточно быстро и почти проехали мимо, в темноте не заметив две человеческие фигуры, но тут вмешался случай. Испугавшись внезапного крика ночной птицы, лошадь одного из всадников заржала и рванулась прямо на Джулиана. У колдуна была неплохая реакция, но не настолько. Инстинктивно отшатнувшись, он споткнулся о кочку, и упал прямо под копыта мчавшейся на него лошади. В последний момент всадник заставил испуганное животное совершить длинный прыжок, избегая смертоубийства, а затем направил его в кусты, колючие ветки которых остановили безумную скачку. Спешившийся всадник и высокий колдун наперегонки кинулись к упавшему.

– С вами все в порядке? – спросил путник – высокий бородатый мужчина с благородным лицом, почти силой вырывая на себя пострадавшего, которого подоспевший первым приятель уже успел схватить за плечи. От резких действий бородача капюшон упал с лица Джулиана, и в свете факелов, приделанных к повозке, он увидел его лицо – красивое лицо молодого человека, едва разменявшего четверть века, волшебные серо-зеленые глаза которого сейчас не выражали ничего, кроме досады на случившееся. Мужчина узнал его. – Винтер? Джулиан Винтер?!

Узнавание оказалось для обоих неприятным.

Едва поняв это, приятель Джулиана с необыкновенной для такого худого человека силой оттолкнул растерявшегося бородача, рывком поднял молодого колдуна на ноги и потащил к лошади. В долю секунды взлетел в седло, Винтер – за ним, и, к вящему ужасу бедного животного, заросли кустарника все-таки распахнули для него свои колючие объятия. Мчались, не оглядываясь, все глубже забираясь в чащу, выжимая из возмущенной таким обращением лошади последние силы.

– Черт, Квентин, как ты прав! Чуть правда не попали на костер до срока, – произнес в спину товарищу красавец Джулиан.

– У него на нас ничего нет, мы не колдовали, – откликнулся Квентин. Встречный ветер сбил капюшон с его головы и растрепал короткие светлые волосы. Худое скуластое светлоглазое лицо его было на удивление спокойно. – Мало ли что могло пригрезиться утром с недосыпа на пустой дороге. А Самперкот тебя в каждом преступнике видит. Ты его враг.

– Полон Ван-Эйтс народу, а нарваться надо было именно на него! Надеюсь, он не будет разыскивать нас по всему пролеску? Хотели же спокойно пожить, никому не мешая…

– Джулиан, ты и спокойная жизнь – понятия несовместимые.

Лошадь в очередной раз запнулась, возмущенно заржала и встала, как вкопанная. Джулиан и Квентин спрыгнули на землю и дальше пошли пешком, выбирая самые запутанные тропы.

– Два колдуна, а прячемся, как школьники, сбежавшие с уроков, – негромко произнес Квентин, усмехнувшись своим словам.

– Если сейчас попробуем что-нибудь наколдовать – Самперкот живо будет здесь, – откликнулся Джулиан. – Он почувствует мою магию.

– Может, просто исчезнем?

– Отследит. В городе еще бы сработало, там столько шума и суеты, что магический фон сбит, а в лесу, где на многие мили никого, это бесполезно.

– Проблемы, молодые люди?

Джулиан и Квентин, не ожидавшие услышать здесь чей-то еще голос, напряглись и резко обернулись. Перед ними стоял высокий подтянутый мужчина лет сорока, длинные черные волосы которого были забраны в хвост на затылке. У него было узкое хищное лицо и глаза цвета молодой листвы. Он кутался в темный плащ, из-под которого были видны только запыленные мысы сапог.

– Кто вы? Чем обязаны встрече? – нахмурился Джулиан.

– Я Джоун Мэтьюз, предводитель ван-эйтской Разбойничьей Гильдии. Я возвращался с задания соседней тропой и подслушал ваш разговор. Похоже, у вас проблемы с Инквизицией? – голос мужчины ни на полтона не стал менее любезным. – Вы колдуны?

– Если вы все слышали, к чему вопросы? – искренность и простота в общении незнакомца почему-то напрягали Джулиана.

– Мне в Гильдии нужны маги. Зачаровывать оружие, варить стимулирующие зелья, готовить лечебные мази и смертельные яды. Магическая сила всегда в цене. А если в ваши умения входит обращение с каким-никаким оружием, я могу организовать вам парочку заказов. Ну, так как? Кров, деньги и прикрытие от Инквизиции взамен на ваши колдовские таланты? Согласны?

Джулиан и Квентин переглянулись.

– Нас спутали с наемниками, – шепнул Винтер.

– Какая разница, чем заниматься? – передернул плечами блондин. – Все равно надо заново устраиваться. Чем бегать по городу в поисках жилья и работы, рискуя попасться на глаза той же Инквизиции, лучше залечь на дно. Подумаешь, с разбойниками.

– Никого так не тянет творить беззаконие, как тебя, господин юрист! – усмехнулся Джулиан.

– Я достойный ученик своего учителя, – Квентин шутливо поклонился.

– Мы согласны, – повернулся к Джоуну Мэтьюзу Винтер.

– Тогда прошу вас следовать за мной, – довольно улыбнулся Джоун.

– Вы даже не спросите наших имен? – бросил вопрос ему уже в спину Квентин.

– Придумайте себе, какие хотите. Идемте же!

Мои герои свернули на соседнюю тропинку, по которой до этого предводитель Разбойничьей Гильдии шел один и с которой услышал голоса колдунов, и по ней углубились в лес. Шли недолго, но за это время розово-золотой рассвет успел расползтись на полнеба. Наконец, остановились перед заброшенным, сильно просевшим домишком с прохудившейся крышей. Он прятался далеко от тропинки в окружении огромных старых разлапистых елей. В самом доме было много разного старого хлама, и весь его вид, хоть и врал, но упорно кричал, что здесь давно никто не живет.

Разворошив кучу опилок в дальнем углу, Джоун открыл подземный ход. Спокойно спрыгнул, демонстрируя своим спутникам, что здесь невысоко. Мои герои последовали его примеру. Они очутились в длинном, освещенном факелами коридоре, стены которого были обиты деревянными досками, а земляной пол был усыпан хвоей, глушившей шаги и источавшей слабый свежий запах. Джоун уверенно направился вглубь.

– Добро пожаловать в убежище Разбойничьей Гильдии Ван-Эйтса, – бросил он через плечо.

– Вы оказываете нам очень много доверия: не уточняя имен, приводите в ваш дом, позволяете остаться здесь без опасения, что мы можем услышать или увидеть то, что не предназначено для чужих ушей и глаз, спокойно открываете нам спину, – с легкой иронией заговорил Джулиан, – впоследствии даже задание доверите… Как-то легкомысленно все это для разбойника.

Улыбка, все это время не сходившая с точеного лица предводителя Гильдии, стала чуть шире.

– Если я привел вас сюда, значит, уже посчитал, что все, что вы здесь услышите и увидите, предназначено для вас в той же степени, сколь и для других членов моей организации. В Гильдии отношения построены на доверии. Враги – снаружи, не внутри. Поэтому я ничего лишнего не спросил о вас, кроме того, что мне стало известно при встрече. Если вы посчитаете необходимым, то со временем сами расскажете о себе. А что касается моей спины, – тут он даже не обернулся, – то она всегда под надежным прикрытием. Осмельтесь напасть, если желаете проверить.

– Смело, – не впечатлился Винтер. – И все же… Вы не боитесь, что ваша организация будет рассекречена? Вдруг вы сегодня привели к себе королевских шпионов?

– Не боюсь. Первое время за вами будет маленький ненавязчивый присмотр. Я закреплю за вами человека, который познакомит вас с особенностями нашего быта и нашей работы. А заодно приглядит, чтобы вы не наделали глупостей.

Коридор кончился. Джоун остановился перед закрытой дубовой дверью и повернулся к колдунам.

Имейте в виду, – спокойно проговорил он, – если что-то в ваших действиях его насторожит, он вас убьет.

– Имейте в виду, – в тон отозвался Джулиан, – двух Черных колдунов не так легко убить.

– О, не оскорбляйте меня недоверием, господа! Я не поручу вас кому попало. Вами займется лучший стрелок Разбойничьей Гильдии не только Ван-Эйтса, но и всей Англии, – Морис Вормс.

Квентин насмешливо фыркнул, в глубине души довольный, что попадет в руки старого знакомца Мориса, подлый характер которого он успел выучить наизусть.

Выражение лица Джулиана против воли изменилось, в момент стирая ироничную улыбку с прекрасных губ. Впервые за все это время он пожалел о затеянном.

Глава 1 Семь месяцев спустя

Очередное утро в семье Ландышевых началось с возьни и спешных сборов. Родители Светы и Вадима торопливо отбывали на дачу. И, несмотря на то, что все кульки были собраны еще с вечера, поутру все это надо было разворошить и перепроверить, ничего ли не забыто. Почетной обязанностью Вадима было подбросить предков за город, так как в семье водил только он. Света вызвалась за компанию, чтобы не сидеть дома за уроками.

На дворе царил июнь – пора первого настоящего летнего тепла, цветущих тополей и экзаменов. Света Ландышева закончила третий курс института, и теперь у нее в самом разгаре была сессия. С уходом в средние века Джулиана Винтера и Квентина Паулуса ее жизни больше ничего не угрожало и, как всякая нормальная девушка двадцати лет от роду, она теперь могла спокойно учиться, гулять по улицам, встречаться с друзьями, ходить на дискотеки и больше не беспокоиться о своем темном прошлом. Больше не колдунья, больше не бессмертная, она вот уже свыше полугода жила обычной жизнью любого городского обывателя. Родители, от которых утаили прошлогоднюю историю приключений с Черными колдунами, были посвящены только в то, что Света узнала, что она им не родная дочь. Но на отношения в семье это не повлияло. История о средневековой принцессе Пирай Трудентс и ее несостоявшемся женихе прочно похоронила себя между самой Светой, спокойным Вадимом и их бабушкой Марией Павловной.

С Вадимом Ландышевым все сложилось не так удачно. Во-первых, внешность. Раненый пулей Квентина, начиненной недоисследованным мутагеном, он превратился в точную копию Черного колдуна. Разве что в голосе остались интонации от прежнего Вадима. Объяснить родителям, что случилось с их сыном за пару месяцев их отсутствия, оказалось сложнее, чем заговорщики думали. В конце концов, Мария Павловна взяла вину на себя. В ближайших дворах она слыла доброй ведьмой, да и сами родители были в курсе, что из трав она способна сделать все, что угодно. На этом старушка и сыграла: соврала, что случайно оставила на столе новое неиспробованное зелье, и Вадим, перепутав его с чаем, выпил, приобретя для себя необратимые последствия. На Марию Павловну серьезно обиделись за такие эксперименты и очень долго не разговаривали, но, в конечном итоге, примирились, так как сын есть сын и меньше любить его не стали, как бы он ни выглядел.

Во-вторых, боль. Когда процесс мутации закончился, Вадик перестал испытывать жуткие мучения, подчас приводившие к тому, что он терял сознание прямо на улице. С уходом Квентина помощи ему было ждать не от кого, и Света с Марией Павловной носились с ним, как с эпилептиком, стараясь держаться рядом, чтобы он не был один и с ним ничего не случилось. Теперь, когда Вадим стал копией Квентина, все это осталось в прошлом, но периодически на него все еще накатывали приступы слабости и головокружения, зачастую причинявшие большие неудобства молодому человеку, всегда бывшему здоровым, подвижным и спортивным.

В-третьих, Валька. Узнав о том, что они с Вадимом расстались, родители расстроились до слез, потому что очень любили Можаеву, да и ни для кого не было секретом, что парой они были идеальной, – как во внешнем плане, так и в характерном. Еще надеясь на возобновление отношений, Вальку охотно принимали в доме Ландышевых, и она была у них частой гостьей. И, как и полугодом раньше, Вадим был с ней по-дружески общителен и приветлив, а Светка – нелюбезна и раздраженна. Но, не в пример прошлому лету, Вадиму было больно. Он все еще очень любил Валентину и тяжело переживал разрыв. Видеть эту красивую умную деятельную сильную девушку "не своей" подчас было для него невыносимо. Правда, Джулиану, из-за которого она его бросила, Можаева тоже не досталась, и это радовало.

Было и еще кое-что, что Вадима радовало. В прошлом году, в конце институтского курса, еще до появления в их жизни Джулиана Винтера и до разрыва, они выбирали темы для дипломных работ, и Ландышеву с Можаевой разрешили делать один проект на двоих. В конце июня должна состояться защита, и молодые люди, невзирая на все случившееся, честно трудились над дипломом вместе. Сейчас он был почти готов, и вечером Валя собиралась прийти и принести доработки. На протяжении всего этого времени эти встречи были очень важны для Вадима: он все еще не терял надежды сблизиться с бывшей невестой.

Итак, как и в прошлое лето, родители собирались на дачу.

– Вы хуже малолетних детей! Вас страшно оставить одних! – пересчитывая авоськи, не переставала восклицать мама Лида, в этот раз сильно обеспокоенная отъездом. – Дети, точно не хотите к нам? Ну, после экзаменов и диплома?

– Мам, а что мы такого сделали? – возмущенно отозвалась Света из своей комнаты. Она уже успела набросить на себя короткую тонкую клетчатую рубашку и теперь прыгала на одной ножке, натягивая узкие джинсовые шорты. – Квартиру не сожгли, соседей не затопили, полицию не тревожили…

– Д-а-а-а?! А за Вадюшей кто не уследил? – мстительно припомнила Лидия Александровна. – Превратили сына в скелет! И это на попечении нашей Палны с ее-то пампушками! Вот уж не думала, не гадала!

– Дорогая, а тебе не кажется, что моя теща надумала переквалифицироваться из доброй ведьмы в Бабу Ягу? – со смешком уточнил Вячеслав Вячеславович, потихоньку таскавший полные сумки в коридор. – Такое сильное питье замутить, что отец и мать сына родного не узнали! Ей бы до такого годков на "дцать" пораньше додуматься – в военное время немцев самое оно путать было бы.

– Зато на этих "питьях" она тебе вон какую жену-красавицу вырастила! – с непередаваемой гордостью за самое себя ответила мужу Лидия Александровна.

Тот опять хохотнул:

– Лидок, а тесть мой покойный тоже колдун был?

– Ага, шаман родом с Чукотки! Однажды увидел тебя в пламени костра, и с тех пор все прыгал с бубном, привораживал.

– А Марь Пална говорила, что он был англичанин. Не зря же она так часто в Англию наведывается.

– Он там похоронен. От него целый дом в наследство остался… Света, мы готовы! Ты собралась?

Светка выскочила из комнаты с учебником в зубах, на ходу собирая прямые темно-русые волосы красивого шоколадного оттенка в хвост. В синих глазах ее прыгали веселые бесенята, округлая мордаха выглядела довольной.

– Возьму почитать в дорогу, а то скоро экзамен, – она махнула книжкой перед носом родителей, другой рукой подхватывая сумки полегче.

– Светик, приезжайте к нам в июле. Свежий воздух все-таки, – мать умоляюще посмотрела на девушку. – Валю возьмите. Нас со Славой развлечете.

– Мам, мы будем жить у бабушки…

– Потому что она вас кормит? – преломил бровь отец. – Или тебе тоже нужна новая внешность? Мы можем привечать у себя преступников в законе. После эликсира Марь Палны ни одна полиция их не найдет.

– Пап, ну сколько можно! – Света демонстративно закатила глаза. – Все будет хорошо. Обещаю не купаться с феном в ванной вместо резинового утенка и не хранить в морозилке расчлененку.

– А пить алкоголь и перепродавать наркотики? – не унимался Вячеслав Вячеславович.

– Подловил, – скорчила уморительную рожицу Ландышева-младшая. – Но если мы не будем этим заниматься, нам будет не на что жить. Так что извини.

Мать улыбнулась, дочь с отцом рассмеялись. Подхватив оставшиеся сумки и заперев квартиру, они спустились вниз.

Возле подъезда их ждал Вадим. Основной скарб он уже убрал в багажник и теперь курил, прислонившись к бамперу автомобиля. Очень высокий, очень худой, с ледяными серыми глазами на узком изможденном лице, он и в самом деле был точной копией Квентина. Его эксперимент удался. Даже после того, как все закончилось, Мария Павловна и Света еще долго вздрагивали при встрече с Вадимом – настолько непривычным было сходство. И неприятным.

– Ах да, и еще одно, – остановившись возле машины, наставительно упер палец в нос дочери Вячеслав Вячеславович, пока Вадим убирал оставшиеся вещи в машину. – Вы научили моего сына дурному. У нас в семье никто никогда не курил.

Тут Света воздержалась от ответа, с горечью взглянув на брата. Он закурил, потому что это отвлекало его. Сначала от физической боли, которую ему причиняло ранение, потом – от душевной, возникавшей всегда, когда он думал о Вале. Света сама не одобряла этого его вредного пристрастия, но, в отличие от родителей, которые многого не знали, никогда ничего не говорила ему. Она понимала, что все несчастья, обрушившиеся на Вадима, случились по ее вине и считала себя не вправе упрекать его хоть в чем-то.

Вадик вел машину молча. Света на соседнем сиденье открыла свой учебник, чтобы почитать. Родители сзади о чем-то негромко спорили. Иногда Ландышева-младшая искоса смотрела на брата – на его тонкие, но сильные загорелые руки, легко лежавшие на руле; на бывшие некогда широкими точеные, хрупкие плечи, белоснежная футболка на которых когда-то была в обтяг, а теперь свободно болталась; на длинные ноги (сиденье машины теперь приходилось отодвигать еще дальше), одетые в новые светло-голубые джинсы (вся прежняя одежда оказалась безнадежно велика)… Света смотрела и думала: "А правда, какая бы у меня была реакция, если бы за два месяца мой сын превратился бы в совершенно другого человека?" Свете почему-то казалось, что сегодня Вадим не в настроении, и ей хотелось поговорить с ним. Но не при родителях. Она снова углубилась в свою книжку и читала до тех пор, пока не поняла, что, утомленные долгими сборами и ранним подъемом, родители на заднем сиденье уснули.

– Вадик, – она в упор посмотрела на молодого человека. Тот вздрогнул от неожиданности, но все же взглянул на нее уголком глаза. – Скажи, ты когда-нибудь думал о том, что стало с Джулианом и Квентином после прошлогоднего Хэллоуина? Куда они тогда пошли? Где сейчас? Чем заняты?

В лице Вадима ничего не изменилось. Все-таки это был очень сдержанный молодой человек.

– Зачем мне о них думать? – откликнулся Ландышев-младший. – Это ты любила Джулиана. И, по-видимому, все еще любишь, раз до сих пор успокоиться не можешь.

– А как же ты? – от прямоты ответа Света немного смутилась. – Мне показалось, под конец вы с Квентином неплохо ладили. Он хорошо к тебе относился и не избегал твоего общества.

– Не показалось. Я от него зависел, если помнишь. Мне и сейчас сложно жить с его… подарком.

– Как думаешь, если бы Квентин был здесь, он бы смог избавить тебя от последствий?

– Если бы Квентин был здесь, мы бы уже были мертвы. А если серьезно, то мне кажется, – да, смог бы. Но время Хэллоуина прошло, и ему было бы незачем помогать мне. Света, их лояльность объяснялась только необходимостью выждать время до тридцать первого числа. С врагами, которые не мешаются тебе под ногами, это намного проще. Особенно, когда у одного нет магии. Неизвестно, как бы все случилось, если бы у Джулиана была его магическая сила.

– Он бы тогда не охотился за мной.

– Мы бы тогда и не встретились, – усмехнулся Вадим. Как-то по-квентиновски усмехнулся, до дрожи. – Света, а ты к чему этот разговор завела? Я думал, мы похоронили эту историю.

– Вадик, ты иногда бываешь таким, что на тебя больно смотреть, – призналась девушка. – Я думала, что ты в глубине души переживаешь тот день. Вдруг тебе хочется выговориться.

Тут Свете показалось, что она сморозила глупость. Вадик всегда был спокоен, замкнут и малоразговорчив. Даже если ему будет невыносимо плохо, вряд ли он захочет этим с кем-нибудь делиться.

Вадик улыбнулся чуть шире, и это было больше похоже на его прежнюю, родную, "вадиковскую" улыбку.

– Спасибо, Свет. Но мне незачем вспоминать прошлый Хэллоуин. Все закончилось так, как закончилось. Да, я безумно жалею, что весь год не мог играть в институтской волейбольной команде, что вход в бассейн мне теперь закрыт, да и в реке я уже не уплыву на глубину… Даже машину мне приходится водить с величайшей осторожностью. Я никогда не знаю, вдруг очередной приступ не ограничится головокружением, и я потеряю сознание. Со всем этим свыкнуться тяжело. Я не инвалид, и мне всего двадцать три года. Но это не повод травить себя воспоминаниями. Мне от них не легче. Бывает, ни с того, ни с сего на меня накатывает тоска. Я не понимаю, откуда она берется, просто… просто становится грустно. Так, без причин.

"Без причин" – это значит "из-за Вали"?" – хотела спросить Света, но не смогла. Побоялась ранить.

А вот Вадим не побоялся.

– Ты продолжаешь вспоминать тот день. Ты любишь Джулиана, – уверенно произнес он.

– Столетнюю любовь за один день из сердца не выкинешь.

– Даже если в этот день этому самому сердцу нанесли удар ножом?

– Он никогда не сделал бы этого, если бы не угроза Арктического огня!

– И не ушел бы, если бы Квентин не был его побратимом? Не слишком ли много "если"? Извини, мне слабо верится в благородство твоего избранника. Кто-то проносит свои чувства через века, а кто-то их в этих веках хоронит.

Светка обиженно закусила губу.

"Вот и поговорили!"

Выгораживать Джулиана ей отчего-то не хотелось. Порицать – тем более. И так как Вадим не торопился смягчить жестокость предыдущих фраз последующими, девушка тоже не захотела продолжать принявший нежелательный оборот разговор и снова открыла учебник.

Глава 2 Воспоминания

Вечером пришла Валька.

Подбросив родителей за город и оказав им помощь в разгрузке вещей, Вадик со Светой вернулись незадолго до ее прихода. Встреча была назначена у Марии Павловны, и добрая старушка как раз суетилась на кухне – готовила ужин. Света сидела с ней, резала овощи в салат и без умолку болтала обо всем на свете – об отъезде родителей, о погоде, о предстоящем экзамене, даже о выученных билетах, тех, которые были поинтереснее.

Мария Павловна слушала и улыбалась. Она была рада видеть свою внучку снова живой, веселой и активной. Она искренне верила, что Ландышева забыла Джулиана, что теплые отношения в семье и забота родных (пусть и не настоящих) вытеснили из ее сердца темные воспоминания о нем и излечили тоску. Эта невысокая полненькая женщина с аккуратным седым пучком волос на голове и мудрыми, бывшими некогда голубыми, а теперь совсем светлыми глазами одинаково любила своих внуков и одинаково за них переживала. В глубине души она прекрасно понимала, что в прошлом году могла потерять обоих: Вадика – от пули Квентина, Свету – от ножа Джулиана. И если бы тот же Квентин не умел исправлять последствия своего гениального коварства, а заодно и корыстных задумок своего учителя и друга, ей бы пришлось выдумывать для своей дочери и ее мужа правдоподобную историю смерти их детей, а не изменения внешности одного из них. Марии Павловне было страшно даже думать об этом, поэтому она не то что не сожалела, но была искренне счастлива от того, что господа Черные колдуны самоустранились из их спокойной семейной жизни.

Так как Света с бабушкой прочно окопались на кухне, дверь бывшей невесте пошел открывать Вадим.

– Привет.

– Привет.

Как всегда, при встрече они привычно отводили взгляды в сторону.

Валентина Можаева была высокой стройной красоткой с харизматичным лицом заграничной кинодивы и голливудской улыбкой. У нее были крашеные темно-рыжие волосы с золотистым отливом, идеально уложенным каскадом спускавшиеся на плечи, и выразительные темно-зеленые глаза. Узкие светлые джинсы и белая футболка только подчеркивали совершенства, из которых состояла ее фигура.

При встрече молодые люди невольно обратили внимание на одежду друг друга. Так получилось, что их вкусы в этом плане полностью совпадали. С первых дней знакомства они неосознанно, не сговариваясь, одевались одинаково. И если элементы одежды еще могли быть разными, то цветовая гамма почти всегда совпадала.

Вот и сейчас каждый из них невольно отметил схожесть их пристрастий.

– Валюша, привет! Проходи на кухню, у меня уже все готово! – доброжелательно крикнула из кухни Мария Павловна.

Скинув босоножки в прихожей и поместившись в жизнерадостные розовые тапки в виде зайца с надорванным ухом, девушка воспользовалась приглашением. Вадим увязался за ней.

– Привет, Марь Пална, давно не виделись! – улыбнулась Можаева, обнимая старушку. – Как вы тут?

– По-старому. А ты? Как мама с папой?

– Нормально все, – отмахнулась девушка, присаживаясь за стол. – Вадик, отвез родителей на дачу?

– Да, – немногословно откликнулся тот.

Мария Павловна шустро разложила по тарелкам макароны с котлетками, Вадим помог ей расставить все это на столе, Света разлила по бокалам сок. Дождавшись, пока все рассядутся, Ландышева спросила у Вали:

– Как продвигается ваш диплом?

– Уже все закончили. Осталось только внести коррективы преподавателя. Я вчера нашла в интернете интересную книжку. Вадик, я тебе покажу ее. Думаю, материала оттуда нам хватит.

– А я доделал заключение. Прочитаешь сегодня?

– Конечно. Спасибо.

– Валь, а ты была сегодня у Оуэна? – спросила Мария Павловна.

– Там ничего нового, – передернула плечами Можаева. – По-моему, ему не очень везет. При всем моем уважении, Квентин был умнее и знал, что делать. С тех пор, как Мейерс решил организовать свое общество по поиску людей с паранормальными способностями и тем самым уменьшить отток народа в "Паранормальное-норамально", он, конечно, продвинулся вперед и даже обзавелся кое-каким контингентом, но… На мой взгляд, людям со странностями там не очень интересно. Многие не возвращаются. Он развлекает их разговорами и тестами. Да, это лояльно, но это никак не раскрывает природу их дара и, уж тем более, не избавляет от него. Квентин был садист, он ставил опыты над людьми. Но он добивался своего – действительно раскрывал природу паранормальной способности и избавлял от нее. Правда, вместе с жизнью, но… на его месте я бы тоже не оставляла свидетелей своих бесчинств.

– А что с "Паранормальное-нормально"? – заинтересовалась Света. – Ты все еще ходишь туда? Тебе не страшно?

– А чего бояться? Квентина там уже нет, – усмехнулась Валька. – Да, я все еще наведываюсь туда. Стараюсь, конечно, никому не попадаться там на глаза. От греха подальше. Оуэну в его исследованиях нужны разработки Квентина, и периодически кто-нибудь из нас заглядывает в бывшую обитель врага. Вот, что интересно. "Паранорманое-нормально" до сих пор функционирует. Честно говоря, я думала, что с исчезновением Паулуса оттуда все разбегутся. Он с пациентами не считался, врачей зомбировал. Добровольцев и довольных там не было. Но… там все по-прежнему. Врачи продолжают эксперименты. Как их остановить, а подопытных освободить Оуэн не знает. Неужели колдовство Квентина может так долго держаться?

– Их просто некому расколдовать, – сказала бабушка.

– Мария Павловна, а вы? – тут же вскинулась Валька. – Я никогда не думала об этом, но вы же ведьма и много знаете!

– Квентин сильнее. Мне с ним не тягаться. Но, если хочешь, я могу попробовать. Может, хотя бы ослаблю чары. Я поищу рецепт зелья. Только как ты подсунешь его врачам и пациентам?

– Кабинет Квентина не закрыт, но туда по старой памяти из персонала почему-то никто не заходит. Я всегда там сижу. У него должны быть ключи от шкафов, где хранятся медикаменты. Я подмешаю ваше зелье в них. Они будут делать пациентам инъекции или поить какой-нибудь микстурой, а результата не получат никакого. И потом, там наверняка должна быть какая-то столовая. Такое большое количество народа надо кормить. Если я найду ее, то можно будет вернуть рассудок и врачам.

– Это очень смело. Ты уверена, что справишься? – удивленно приподнял брови Вадим.

– А как иначе? – Валя прямо посмотрела ему в глаза. – Квентин оставил нам богатое наследство. Оуэн прав, этого монстра надо уничтожить. Я про общество, а не про Паулуса.

– Возможно, тебе пригодится моя помощь? – настаивал Ландышев.

– Только не твоя! Без обид, Вадик, но твоя внешность привлечет там ненужное внимание.

– Почему ненужное? – оживилась Света. – Может, ему опять сыграть Квентина? Врачи ему сами все расскажут.

– Врачи там сами ничего не знают, – покачал головой Вадим. – На чем держится общество и как функционирует, знал только Паулус. Организационные вопросы он никому не доверял. Тем более странно, что "Паранормальное-нормально" еще существует. Все-таки, Валь, давай поговорим с Оуэном. Может, и я пригожусь.

Валя попыталась скрыть досаду, вызванную словами Ландышева. В обществе ей было бы удобнее одной, но сказать об этом бывшему жениху она не могла.

– Завтра поговорим с ним, – кивнула она. – Раз уж тема зашла о врагах, могу я с вами обсудить еще пару вопросов? В прошлый Хэллоуин в лесу произошло много странного. Я не могу сама найти ответы.

– Я даже догадываюсь, о чем ты хочешь спросить, – улыбнулась ей Мария Павловна. – Я тоже, хоть сама и не присутствовала, много думала о том дне.

– Первое. Арктический огонь достался Энису, и он выпустил его во внешний мир – уничтожать зло и несправедливость. Тогда почему первым был убит Рей Торн? Среди нас было три убийцы и два Черных колдуна – по-моему, это более чем достаточный набор людей, достойных самой страшной кары за все их грехи. Тем не менее, выбор пал на Рея, который всего-то вовремя не заплатил налоги. Мне одной показалось, что Арктический огонь несправедлив, или Рей был не так прост, как казалось?

– Боже, ты еще о чем-то успевала думать в такой момент! – от воспоминаний Свету передернуло.

– Если ты не умеешь, то кто-то должен этим заниматься, – привычно огрызнулась Можаева.

– Что же ты, такая умная, без зазрения совести предала нас? – поддела ее Света. – Не смогла выкрутиться, когда зажали в угол?

– Если я люблю человека, я не стремлюсь его убить. В отличие от некоторых…

– Да как сказать!

Намек на Вадима с его отвергнутыми чувствами так непрозрачно повис в воздухе, что девушки сами испугались своих слов. Им вовсе не хотелось, чтобы в ходе их дежурной перепалки досталось ни в чем не повинному Ландышеву. К счастью, вмешалась Мария Павловна.

– О Рее лучше всех было знать тебе, – сказала она, взглянув на Валю. – Ты больше всех из нас общаешься с Оуэном. Но, насколько я обоих знаю, они никогда друг о друге дурно не говорили. Да и сомневаюсь я, чтобы Рей был таким уж монстром. Скорее всего, он не очень хорошо спрятался, и Энис, которому было все равно, кого карать, нашел его.

– Допустим. Тогда второй вопрос. Что стало с Несси, пекинесом Эниса? После Хэллоуина ее никто не видел.

Все недоуменно переглянулись.

– А какое это теперь имеет значение? – спросила Света. – Энис отпустил ее в лес, и теперь она либо бродяжничает, либо нашла новых хозяев.

– А новые хозяева не чокнутся? Собачка-то читала мысли.

– Возможно, у нее была ментальная связь только с Энисом, – сказал Вадик, – и никому, кроме него, передать прочитанные мысли она не могла.

– Или не хотела. Но мне почему-то кажется, что Несси могла вернуться в общество. Вдруг у ее хозяина там остались какие-то незавершенные дела?

– Тебе еще только не хватало там собаку искать! Валь, не вздумай, вдруг там все еще опасно, – обеспокоенно произнес Вадим.

– А ее способность нам бы пригодилась. Можно было бы наверняка узнать, что заложено в головы тамошнего персонала.

– Вадик прав, – сказала Мария Павловна. – Несси – последнее, о чем нам стоит беспокоиться. Проверенной информации по ней у нас нет, а догадки могут быть ошибочными.

– И все-таки, это интересно, – вздохнула Валька. – И последний вопрос. Он касается все того же Квентина. Тогда, в лесу, Джулиан убил Свету. А Квентин оживил ее. И до этого трех подозрительных стрелков, которые работали на него, тоже вытащил с того света. Джулиан говорил, что они жили и умерли в XIII веке. Как Паулус это делает? Джулиан, Великий Черный колдун, никогда никого не оживлял, а его приспешник, который слабее, получается, подобен богу? Хочу – отниму жизнь, хочу – верну.

Озадачились все.

– Признаться, я ждала, когда ты об этом спросишь, – медленно проговорила Мария Павловна, и молодые люди мгновенно вскинулись, как будто рассчитывали на то, что вот сейчас, прямо на их глазах, она даст им убедительный ответ, – потому что именно это занимало меня долгое время и смущало во всей истории. Но в своей литературе я ничего не нашла, а сама ответа на этот вопрос я не знаю. Это нужно было спрашивать у самого Квентина.

– Действительно! И почему же наша самая умная тогда об этом не догадалась? – съехидничала Света.

– А Квентин прямо так сразу растекся бы сахарной лужицей и все мне рассказал! – отбрила Можаева. – К тому же, в тот день мне это было неинтересно. Не меня же убили.

– Света, а ведь ты же как-то призывала Белого колдуна Персея Самперкота в наш мир, – вспомнил Вадим. – Разве это не то же, что делал Квентин?

– Не знаю, – округлила глаза Ландышева. – Я нашла заклинание в книге отца Джулиана, начертила пентаграмму и вызвала его. Назад, в средние века, он возвращался уже сам. Ничего сложного в этом не было.

– Мне кажется, Квентин колдовал по-другому. Ему не была нужна пентаграмма, – покачала головой Валя. – Скорее всего, существуют какие-то ограничения для него, иначе бы он уже мог оживить кучу народу. Тем не менее, он этого не делал. Посмотреть бы сейчас на Светкино заклинание. Жаль, что книга уничтожена.

– Там все было по-английски. Но заклинание, по-моему, совершенно точно называлось "Перемещение личности". Про оживление там не было ничего. Но Самперкот получился самый что ни на есть материальный, – припомнила Ландышева.

– Короче, еще один вопрос без ответа, – поскучнела Валя. – Жаль. Я думала, вы мне поможете.

– Теперь это уже не так важно, – Вадим положил руку ей на плечо. – Главное, все остались целы.

Занятые разговорами о Квентине и его обществе, мои герои поужинали. Валя и Вадим ушли к нему в комнату, дорабатывать дипломный проект. Мария Павловна осталась прибирать со стола, а Света заперлась у себя. Вопросы Вальки дали ей пищу к размышлению и еще сильнее разбередили тоску по Джулиану и по тому времени, когда этот совершенный мужчина был с ней.

Заглянув под кровать, Света достала оттуда три потрепанные книжки и села за стол, намереваясь проглядеть их. Она не зря расспрашивала Вадима сегодня утром о Хэллоуине. Она думала, что он поможет ей в осуществлении ее планов, но теперь совершенно точно знала, что нет. Книги эти не были учебниками для подготовки к экзамену. Они хранились в комнате Марии Павловны и содержали в себе основы практической и теоретической магии. На протяжении семи месяцев после прошлогоднего памятного Хэллоуина Света всякий раз, когда бывала в гостях у бабушки, тайком штудировала ее библиотеку. Девушка, не забывшая своего возлюбленного и простившая ему все зло, что он ей причинил, упорно жаждала встречи с ним и искала в магических книгах заклинание, способное переместить ее во времени и пространстве к одному конкретному человеку. Джулиану Винтеру. С отъездом родителей она получила неограниченный доступ к библиотеке бабушки, так как теперь, не вызывая подозрений, могла жить у нее.

Сегодня Свете Ландышевой определенно сопутствовала удача. Она засиделась до полуночи и просмотрела одну из книг почти до конца. Девушка устала, уже начала задремывать и чуть не пролистнула нужную страницу. Мгновенно очнувшись, она дрожащими руками поднесла книгу поближе к глазам, боясь, что ей показалось. Но нет. Заклинание поиска человека во времени и пространстве, судя по краткой характеристике на соседней странице, обещало исполнить самое заветное Светино желание.

"Дождусь, когда Вадим в очередной раз уйдет провожать Вальку, а бабушка вместе со своим вязанием отправится навестить тетю Любу из соседнего подъезда – и увижусь с Джулианом. И наконец-то поговорю с ним. И спрошу, по своей ли воле он тогда ушел или уступил желанию своего ревнивого Квентина. Я должна это сделать".

Да… Хоть Мария Павловна и была мудрой ведьмой, она наивно верила в то, что бодрое настроение внучки объясняется именно тем, что она забыла о Джулиане, а не тем, что все это время она жила надеждой на встречу с ним. И подкрепляла ее активными действиями.

Сегодня, крепко сжимая под подушкой волшебную книжку, Света Ландышева засыпала абсолютно счастливой.

Глава 3 Общество Оуэна Мейерса

Общество Оуэна Мейерса, организованное для людей с паранормальными способностями, располагалось в ближайшем к городу поселке Кутепово, где у самого Мейерса был дом. В отличие от квентиновского "Паранормальное-нормально" у него никто не жил; люди приходили в определенные дни, решали накопившиеся проблемы, выдвигали какие-то идеи или же просто проводили время в кругу единомышленников. Это было общество по интересам. Его посещение могло удовлетворить потребность выговориться у входивших в него людей, внушить чувство того, что они не одни в этом мире, но помочь разобраться в себе и избавиться от необычной способности не могло. Изначально задумавший свое общество как подобие "Паранормальное-нормально", только человечнее, Оуэн не мог не понимать, что его замысел с треском провалился. Тогда ему в голову пришла идея воспользоваться разработками Квентина, чтобы хоть немного продвинуться вперед. Он думал, что с уходом Паулуса общество как таковое перестанет существовать, но ошибся. Оно продолжало функционировать. Оуэна это неприятно удивило, но не остановило. Он стал наведываться туда тайком, стараясь никому не попадаться на глаза. А потом ему предложила помощь Валька. Информация стала поступать быстрее, но многое Мейерс испытывать на доверившихся ему людях просто не мог. Жизненные принципы не позволяли.

После Хэллоуина Оуэн Мейерс и его друг Аргус Мериленд попытались адаптироваться к нормальной жизни. Оба сами обладали сверхъестественными способностями: Мейерс не имел своего собственного лица и постоянно пребывал в облике идеала того человека, на которого последний раз смотрел; Мериленд днем был девушкой, а вечером превращался в молодого человека. Оуэн нашел себе удаленную работу и, не выходя из дома, писал трогательные сказки для детского журнала. Аргусу было проще, и он устроился продавцом в ювелирный магазин, – место, где сверхурочной работы от него вряд ли потребуют. С Валькой и Ландышевыми они отношений не разрывали, и в целом в их жизни все сложилось неплохо.

Сейчас Аргус был в отпуске, поэтому это утро они встречали вдвоем с Оуэном. Мериленд встал позже, заварил себе чай, прихватил с кухни коробку печенья и вышел на крыльцо, где и застал своего друга. Тот сидел на ступеньках, привалившись спиной к нагретым солнцем перилам. Он читал бумаги, добытые из общества Квентина в ходе очередной вылазки. При виде товарища Оуэн оторвался от чтения, улыбнулся и произнес:

– Доброе утро.

В образе девушки Аргус был невысокой полненькой, но фигуристой шатенкой с невыразительным лицом. Оуэн в его глазах тоже хранил образ женщины. Зачастую это была мать Мериленда, но в последнее время ее облик все чаще менялся на более знакомый. Это был облик Светы Ландышевой. Оуэн первый узнал о неожиданной привязанности друга, но от самой Светы этот факт также скрыть не удалось – однажды она встретилась здесь глазами сама с собой. Поэтому к Оуэну в гости, как правило, не частили даже те, кто были вправе называть себя его друзьями. И Вальке, и Свете, и Вадиму хотелось бы держать в тайне свои и без того всем известные, но за давностью дней все же могущие измениться идеалы, но одна встреча с Мейерсом открывала всем на все глаза. Естественно, за отсутствием взаимности открытия эти никому не приносили радости.

Аргус сел на верхней ступеньке и тожепоздоровался.

– Уже работаешь? – спросил он, кивая на бумаги.

– Это заключение квентиновских экспериментаторов по одному из пациентов. Интересно, – откликнулся Мейерс. – Я тут подумал: почему мы до сих пор ничего не нашли на Эниса? Он ведь тоже числился в обществе. Что на него могли накопать в "Паранормальное-нормально"?

– Мне кажется, Энис уже показал себя во всей красе. Что еще о нем тебе хочется узнать?

– Откуда они берутся, эти эльфы? Все ли обладают такой разрушительной силой? Есть ли еще представители в XXI веке?

– А если есть? И если обладают? Ты знаешь, что делать?

– Ответы на эти вопросы я ищу в исследованиях Квентина.

– Он правда так умен?

– Прожив столько веков, трудно остаться дураком. Помимо этого, я бы назвал его хитрющей сволочью.

– Прожив столько веков, трудно остаться невинным агнцем.

– Особенно, если никогда им не был.

– Скажи, Валя сегодня придет? – сменил тему Мериленд.

– Да. Она звонила. И Вадим со Светой тоже. Они хотят о чем-то поговорить, – тут Мейерс лукаво улыбнулся и взглянул на друга с насмешкой. – Аргус, а как я сегодня выгляжу?

– Это кокетство? – тот сделал вид, что не понял.

– Ты больше не общался со Светой?

– Да вроде было незачем.

– Боже, да просто так! Да, ее идеал все еще Джулиан Винтер, но если ты даже не будешь пытаться сблизиться с ней, он так им и останется.

– Оуэн, ты сам себя слышишь? Ты видел Винтера? Для него возможна конкуренция?

– Для отсутствующего – да. Не вечно же она будет по нему сохнуть!

– И как со мной жить? Я не то мужчина, не то женщина…

– А вот это уже отговорки. Все прекрасно знают, что ты молодой парень и относятся к тебе соответственно. А в том, что днем ты девчонка, нет ничего позорного. Сейчас на улицах и без всякого волшебства можно встретить лиц неопределенного пола. И их не смущает, мальчиками они выглядят или девочками.

– Они только выглядят, а я – являюсь!

– Аргус, ты столько лет с этим прожил с должным стоицизмом, а перед лицом любимой девушки начинаешь опять зарываться в застарелые комплексы?

– Для любимого человека хочется быть идеальным.

– Это подростковый максимализм. Но, если хочешь знать, Аргус, для любой девушки ты действительно идеален. По ночам ты красавец-парень, и с тобой не стыдно появиться на любой дискотеке, а днем – девушка, и на тебя можно свалить работу по дому.

Огорошенный Аргус хотел было обидеться, но по предательски смеющимся глазам друга понял, что тот шутит, и сам с удовольствием рассмеялся.

У ворот раздался гудок автомобиля. Все еще давясь смехом, друзья пошли открывать. Вадим припарковал машину в заросшем дворе, и давние приятели наконец-то смогли обменяться приветствиями. Привычно кивнув Вальке и чмокнув в щеку, Оуэн улыбнулся Ландышевым.

– Рад вас видеть, молодые люди, – сказал он. – Тем более, что вы нечастые гости в моем доме. А у нас как раз поздний завтрак. Присоединитесь?

Он демонстративно отобрал у Аргуса печенье и протянул гостям. С интересом взглянул на Свету и, судя по тому, как поспешно она отвела глаза, понял, что, несмотря на все старания Мериленда, сегодняшнее утро он провел молодой симпатичной девушкой. Это порадовало Мейерса. Ему бы хотелось, чтобы его друг был счастлив.

– Вообще-то, мы не поесть, а поболтать, – миролюбиво откликнулась Валька, первой проходя в дом.

– Мой долг хозяина угостить вас.

– Какой-то ты сегодня чересчур любезный, Оуэн.

– А ты – чересчур деловая, Валентина.

– О, и это неспроста. У меня есть для тебя неплохие новости.

Все расположились на кухне. Аргус допивал свой чай, а Можаева рассказала о предложении Марии Павловны. Как и ожидалось, Оуэн принял его с должным энтузиазмом. Затем Вадим предложил свою помощь в этом опасном предприятии. Как и предполагала хитрая Валентина, Оуэн поперву идеей не проникся.

– Тебе в общество вход вообще заказан, – округлил глаза Мейерс. – Если Валя попадется там кому-нибудь на глаза, ее еще могут и не вспомнить. А если ты случайно с кем-то встретишься, – тебя опознает каждый первый.

– Но сам-то ты ходишь туда, – возразил Вадим. – Хотя тебя из-за твоей способности нетрудно узнать.

– Трудно. Достаточно перед входом взглянуть в лицо незнакомцу, а потом ходить, старательно глядя себе под ноги. Тогда узнать меня будет невозможно.

– Но для одной Вали там очень много работы. Можно было бы попробовать разыскать Несси. Я могу помочь хотя бы с этим.

– Исключено. Для этого нужно беспрепятственно ходить по всему обществу. Если кто и будет ее искать, так это я.

Вадим недовольно поджал губы. Валька про себя удовлетворенно улыбнулась.

– Не расстраивайся, Вадик, – терпеливо произнес Оуэн. – Поверь, я ценю любую помощь, но рисковать твоей жизнью без всяких на то причин не могу. В "Паранормальное-нормально" для тебя еще опаснее, чем для всех нас. Кстати, а почему вы вдруг вспомнили про собаку Эниса?

– Она читает мысли и может шпионить для нас в обществе, – ответила Валя.

– У нее ментальная связь была только с Энисом. Я читал исследования собаки, сделанные еще при Квентине. Она для нас бесполезна. Но сама задумка неплоха. Будь у меня кто-нибудь на примете, я бы внедрил его в общество в качестве шпиона. Ну, а пока вся наша надежда на зелье Марии Павловны.

– Она не знает, как быстро сможет его сделать, – вступила в разговор Света. – Во-первых, нужно найти рецепт. Во-вторых, проверить совместимость его компонентов с лекарственными средствами. Велика вероятность того, что мы перетравим все общество.

– Тогда мы его точно уничтожим, – хохотнула Валька.

– Тогда нас посадят, – Оуэн был настроен далеко не так позитивно. – Сколько бы времени это ни заняло, для нас это прекрасная возможность помочь тем, кто там остался. К тому же, ничего лучше у нас сейчас все равно нет.

В доме зазвонил звонок. Присутствующие удивленно переглянулись.

– Ты кого-то ждешь? – спросила Валя.

– Нет. Может быть, это кто-то из членов моего общества? – передернул плечами Мейерс.

Менее подозрительный Аргус пошел открывать. Обратно он вернулся в компании невысокой худенькой девушки с миловидным лицом. У нее были гладкие черные волосы, подстриженные длинным "каре", доходившим до плеч, и смущенные карие глаза с редкими золотистыми крапинками на радужке. Одета она была в летний короткий сарафан из материи в неброский цветочек, что придавало ей трогательный вид школьницы.

– Оуэн, это к тебе, – произнес Мериленд, вместе с гостьей застывая в дверях кухни. – Девушка пришла в общество.

– Я очень рад. Присаживайтесь. Кофе или чай будете?

Как бы оскорбительно это ни смотрелось со стороны, Оуэн даже не взглянул на вошедшую, чтобы без предварительной подготовки не пугать ее процессом стремительного превращения в другого человека. Впрочем, незнакомке и так было, от чего растеряться.

– Оуэн? Какое странное имя для девушки, – не удержала удивления в приятном тоненьком голосе утренняя гостья.

Мейерс все еще пребывал в образе Светы. Воспитание не позволило незнакомке задать еще один вопрос – о родственной связи настоящей Ландышевой, присутствовавшей здесь же, с ее двойником.

– Присаживайтесь, – повторил человек без своего собственного лица. – У нас очень уютная атмосфера. Сейчас мы все познакомимся, и вы все узнаете.

Оуэн поднялся, чтобы заварить гостье чай, а заодно и получить благовидный предлог отвернуться и не смотреть в ее сторону. Та послушно села на свободный стул. Аргус пристроился рядом. На какое-то время за столом воцарилась тишина. Мейерс, пока кипятился чайник, выкладывал на тарелку рассыпные печенюшки. Остальные молчали, ожидая его слов и действий.

– Итак, – не оборачиваясь, заговорил он, щедро сыпанув в чайничек ароматной заварки, – спешу уведомить вас, что вы попали в общество, являющееся добровольным объединением людей с паранормальными способностями. Мы занимаемся исследованиями природы любого необычного дара с целью его последующего использования в реальной жизни если не с пользой, то хотя бы без вреда для себя и окружающих. Также мы оказываем возможную поддержку и психологическую помощь тем, чей дар абсолютно неприменим в реальной действительности или же опасен.

– Спасибо, – мило улыбнулась девушка. – Я прочитала это на вашем сайте в Интернете.

Валька с трудом подавила циничную усмешку.

"Все то же самое написано на сайте "Параномальное-нормально". Только Квентин самоуверенно обещал еще и избавление от способности. Он лучше знал спрос на рынке паранормального и психологию его постоянных участников. Интересно, почему она не пошла туда? Ведь наверняка перед приходом просмотрела много вариантов. Извини, Оуэн, но "Параномальное-нормально" – прекрасная ловушка, и ее реклама выглядит намного привлекательнее. Я бы выбрала его".

– Хорошо, – кивнул Оуэн. – Прежде, чем перейти к сути вашей проблемы, давайте познакомимся. Я – глава этого общества Оуэн Мейерс. Это мой ближайший друг и помощник Аргус Мериленд. В России мы оба эмигранты. Эти трое молодых людей наши хорошие друзья – Валя Можаева, Света Ландышева и ее брат Вадим. Они не входят в общество, но иногда помогают нам.

Утренняя гостья все-таки не сумела сдержать удивления, переводя ошарашенный взгляд с Оуэна на Свету и Вадика:

– Оуэн… Вы со Светланой разве не в родстве? Вы так похожи…

Света фыркнула в сторонку, давясь смешком.

– Я не закончил. Мы с Аргусом сами обладаем паранормальными способностями. Он в вечернее время молодой человек, а в дневное – девушка. Я не имею своего собственного лица. Я всегда идеал того, на кого смотрел в последний раз.

Оуэн наконец-то обернулся, поставив перед своей гостьей чашку с горячим чаем, и прямо взглянул ей в глаза. Перед растерянным взором удивленной до глубины души девушки его лицо поплыло. Оуэн превратился в молодого человека лет двадцати, носившего аккуратную короткую стрижку на черных волосах и обладавшего такими же необыкновенными золотисто-карими глазами, как и незнакомка. Та пораженно ахнула и протянула к Мейерсу руку.

– Вы… совсем, как мой брат…

Не обращая внимания на ее реакцию, Оуэн присел напротив Аргуса и привычно вперил в него неотрывный взгляд. Чтобы еще больше не смущать гостью, он предпочел не оставаться надолго в обличье дорогого ей человека, которого здесь быть не могло.

– И последнее, что я должен сказать, – спокойно продолжал Мейерс под ошарашенным взглядом совершенно сбитой с толку девушки, – в нашем обществе никто не обращается друг к другу на "вы". Не сочтите за фамильярность, но я буду говорить вам "ты", и не обижусь, если вы придержитесь того же правила в разговоре со мной.

– Я поняла, – та встряхнулась, как будто момент изменения внешности Оуэном и впрямь околдовал ее. – Меня зовут Екатерина Графская. Мне двадцать пять лет. Я работаю в аптеке на Белоглинной улице. У меня неопасная способность, а пришла я сюда просто потому, что ищу единомышленников, людей, от которых не надо таиться.

– Уверяю тебя, ты поладишь с членами моего общества, – не стал ее разочаровывать Мейерс.

– Из-за этого я и переживаю. Посмотрев на вашу… на твою способность, я боюсь, как бы меня не сочли здесь… обычной, – она запнулась, подбирая слово. – У меня не так ярко выражен дар и не так част в применении. Просто… На моих глазах не может произойти несчастный случай. Допустим, если я вижу, как две машины несутся навстречу друг другу, они непременно разминутся, даже если это в принципе невозможно. Если я вижу сам момент столкновения, мой взгляд не дает людям погибнуть, и я могу продержать их до приезда "скорой". Главное, смотреть не отрываясь. Я несколько раз замечала за собой такое. Да, мой дар мне не мешает и ни для кого не опасен, но… Мне так хотелось хоть кому-нибудь рассказать о нем! Кому-нибудь понимающему…

– Ты пришла по адресу, Катя, – Оуэн неожиданно тепло улыбнулся девушке. Такая улыбка редко появлялась на всех его лицах, обычно отличавшихся суровостью. Безусловно, благородная и полезная способность девушки понравилась ему. Возможно, как и она сама. Катя оказалась простой и обаятельной и как-то сразу расположила всех к себе. – Мы с удовольствием примем тебя в наши ряды. Даже если тебе не нужна помощь, ты окажешься в кругу себе подобных. К сожалению, сегодня я не могу познакомить тебя с остальными членами общества. Общее собрание будет завтра в семь. Приходи.

– Я работаю в смену, и завтра у меня как раз выходной. Я с удовольствием приду, – улыбнулась Катя.

– Этот дом также и твой дом. Ты можешь приходить, когда захочешь. Если нужно – даже пожить. Здесь много комнат. Мы это всем предлагаем для удобства и в качестве укрытия, но остальные члены общества до сих пор не нуждались в этом.

Настала очередь Аргуса удивляться.

"Всем предлагаем? – мелькнуло у него в голове. – Да никому! Да, поперву Оуэн планировал организовать здесь общак, подобный тому, что функционирует в "Паранормальное-нормально", но потом оказалось, что среди наших клиентов особо страдающих от своих способностей нет. И мы не стали превращать дом в отель. Тогда почему… Ох, Оуэн! Тебе понравилась эта девочка? Она же совсем молоденькая для тебя!"

– Спасибо, но я пока не вижу в этом смысла, – Катя улыбнулась извиняющейся улыбкой и отхлебнула чай. – Расскажите мне, пожалуйста, подробнее о вас и ваших друзьях. Мне это интересно.

Оуэн охотно удовлетворил ее просьбу. Постепенно к разговору подключились все, желая внести свою лепту в рассказ о биографических данных каждого из присутствующих. Первое чувство смущения и замкнутости, вызванное встречей, пропало; мои герои шутили, смеялись, оживленно жестикулировали, перебивали друг друга. Очаровательная Катя охотно смеялась вместе со всеми, с удовольствием выслушивала все байки и уже заметно смелее рассказывала о себе.

Утро пролетело незаметно. Первыми всполошились Валька и Вадим, над которыми тяготел диплом. За ними засобирались и остальные. Катю решили взять с собой, чтобы ей не дожидаться маршрутки. Валька, Света и Вадик ушли на улицу. Аргус, задержавшийся, чтобы убрать чашки, собирался уже пойти проводить гостей, но на пороге прихожей увидел Оуэна и Катю. Оуэн был в образе молодого человека, ее брата, и что-то непривычно любезно говорил ей. При этом его губы улыбались, а в глазах горел какой-то странный, мучительный огонь, которого Аргус во взгляде своего друга никогда не видел. Мужчина стоял слишком близко к Графской, и было заметно, что ему не хочется с ней расставаться. Девушка же искренне и задорно улыбалась в ответ на его слова и кивала. Наконец, они попрощались, Оуэн, как бы в шутку, пожал ей руку, и Катя убежала к своим новым знакомым. Помедлив, Аргус присоединился к другу.

Они открыли ворота, чтобы машина Вадима могла выехать со двора, а когда возвращались по дорожке к дому, Мериленд не удержался и с лукавой улыбкой спросил:

– Оуэн, она тебе понравилась?

– Катя? – не стал отпираться Мейерс. – Приятная, правда?

– Я не о том. Ты влюбился. Она придет завтра. Пригласи ее на свидание.

– С ума сошел? У нас никогда ничего не получится. Я не имею лица. Не то мужчина, не то женщина без собственной внешности. Какое у нее со мной будущее?

– Сегодня утром я приводил тебе те же самые аргументы, когда разговор зашел обо мне и Свете, и ты не счел их убедительными. Зачем же теперь ты умаляешь свои достоинства? Да, у тебя нет внешности, но ты умный человек, интересный собеседник и надежный друг. Это гораздо более ценные качества.

– Ей нужен нормальный. Не я.

– Она тоже со способностью. И уже привыкает к твоей. Слышал, ей нужны единомышленники. Стань главным из них.

– Я не могу испортить ей жизнь. Я одиночка, и я не такой, как все. Я не создан для нормальной жизни. Я создан для заточения в четырех стенах. Только так я со своей способностью никого не шокирую. А ей нужен внешний мир. С ее даром ей всегда надо быть на людях – каждый миг она может кого-нибудь спасти.

– Боже! И этот человек еще в чем-то меня упрекал!

– Аргус, тебе проще. У тебя два тела, но ты хотя бы пребываешь в них продолжительное время, а не меняешь каждую минуту.

– Ничуть не проще. Мне так же тяжело. Тебе ли не знать?

Аргус внезапно остановился и прямо посмотрел в печальные девичьи глаза Оуэна-Светы.

– У меня есть предложение, – сказал он, и Мейерс изогнул бровь в знак интереса. – Завтра я, несмотря ни на какие предрассудки, приглашу Свету поужинать со мной. Но ты должен пригласить Катю. Ты же не хочешь, чтобы моя любовь превратилась в несчастную, даже не развившись?

Оуэн не сдержал улыбки.

– Стервец, – пробормотал он, опустив голову. – Договорились.

* * *

Для Вали Можаевой день пролетел быстрее вчерашнего, и вечер она решила провести в "Паранормальное-нормально". Хитрая девушка не просто так набилась в помощницы к Оуэну и с таким энтузиазмом проникала в логово бывших врагов. Этот самый энтузиазм имел под собой вполне корыстный интерес. В обществе Квентина хранились не только его записи, наблюдения и исследования паранормальных способностей пациентов. Паулус был колдуном, и в его кабинете хранилось много магических книг, которые он, уходя, так и не забрал. И это стало драгоценной находкой для моей неугомонной героини.

Не одна Света – Валька, не забывшая Джулиана, тоже на протяжении всех этих семи месяцев искала способ встретиться с ним. И она мудро полагала, что обитель бывших врагов поможет ей в этом.

Не таясь, Валька заходила через центральный вход, потому что знала пароль, сразу же накидывала на плечи висевший на вешалке при входе халат и просиживала целый вечер в кабинете Квентина. С его уходом на первом этаже большого многоэтажного дома, в котором располагалось общество, редко кто появлялся. Все лаборатории, комнаты врачей и пациентов находились выше, поэтому девушка чувствовала себя здесь в относительной безопасности.

Войдя в кабинет, Можаева остановилась напротив одного из шкафов. Половина содержимого его полок была ею проштудирована от и до, и она уверенно взяла следующую книгу. В безнадежность своей затеи она не верила никогда, и сегодня ее вера была вознаграждена. В глубине полки поверх стоявших вертикально томов лежала тонкая пожелтевшая книжонка, которая, задетая движением Валькиной руки, свалилась на пол. С интересом она подняла ее и еле сдержала рвущийся наружу крик радостного изумления.

"Пространственные перемещения. Ориентация на место, время, личность". Это именно то, что мне нужно! Кажется, сегодняшний вечер пройдет намного интереснее, чем планировался!"

Валя Можаева любила Джулиана Винтера и, как всякая влюбленная красивая девушка, не верила в то, что он может ответить взаимностью другой. Светка Ландышева – всего лишь увлечение многовековой давности, а от нее, Вали, он бы так просто не отказался, если бы не Квентин.

И пока Вадим питал иллюзорные надежды на сближение с Можаевой, та, в свою очередь, питала надежду на сближение с Джулианом. И подкрепляла ее активными действиями.

Глава 4 Задание Разбойничьей Гильдии

Серебряная стрела с черным оперением с тоненьким свистом рассекла воздух и вонзилась точно в центр мишени. Вторая стрела точно так же поразила вторую мишень. Третья – третью. Лучший стрелок Разбойничьей Гильдии средневековой Англии Морис Вормс не ведал промахов. Возможно, ему везло. Возможно, он и вправду был так умел, как о нем говорили. Но, вероятнее всего, он просто очень хотел жить и, выбирая такую опасную стезю, не мог позволить себе на ней оступиться.

Морису шел двадцать первый год, но он уже был самовлюблен, эгоистичен, недружелюбен и, что греха таить, любил покрасоваться на разбойничьем полигоне, демонстрируя, что знает цену не только себе и своим способностям, но и способностям окружающих. И цены эти несопоставимы. В ожидании аудиенции у главы Гильдии он убивал время тренировкой, без единого промаха вгоняя в центры мишеней одну стрелу за другой, и по молодому Морису было заметно, что он чрезвычайно горд собой.

Джулиан Винтер и Квентин Паулус сидели в сторонке и внимательно наблюдали за ним.

– Позер! – процедил Винтер сквозь зубы, даже не пытаясь скрыть неприязни в сощуренных волшебных глазах.

– Кажется, с кем-то он очень в этом похож, – преломил бровь Квентин, шутливо толкая учителя и друга плечом. – Согласись, ему есть, что продемонстрировать.

– Тварь.

– Профессионал. Не забывай, мы перенеслись в то время, когда у тебя еще не было веских причин для ненависти к нему. Держу пари, вот уже семь месяцев он задается вопросом о причинах твоих наездов.

– Он говорил с тобой об этом?

– Это иногда заметно по выражению его лица.

– Мне кажется, вы с ним прекрасно ладите.

– Тебе не кажется. Я ему не хамлю.

– Что-то не припомню тебя любезным. Почему ты делаешь одолжение для Вормса?

– Здесь он у себя дома. А я боюсь однажды проснуться со стрелой в голове.

– А ты не бойся. Со стрелой в голове – не проснешься.

– Будучи постарше, он, конечно, был осмотрительнее. Не помню, чтобы он демонстрировал свое мастерство кому-нибудь, кроме жертв.

– Даже ему где-то нужно тренироваться, чтобы не потерять навык.

– Мне всегда казалось, что это "где-то" должно быть не на людях.

– Здесь все свои. Нелюди.

Квентин усмехнулся. Перевел взгляд холодных стальных глаз с высокой тренированной фигуры Вормса на учителя и друга.

– Джулиан, ты сегодня как-то особенно нетерпелив к Морису. Что-то случилось?

– Не могу видеть этого двадцатилетнего сопляка своим начальником.

– За столько времени можно было уже и привыкнуть. Скажи спасибо, он не дурак.

– Дурак, раз рискнул бросить вызов мне!

– Да он с тобой вообще не связывался! И тебя, и меня ему навязали. Видел его лицо? В тот день счастья на нем было еще меньше, чем на твоем. Кстати, где Ларт? Опаздывает, на него не похоже.

Семь месяцев назад, когда Джулиан и Квентин впервые переступили порог убежища Разбойничьей Гильдии, Морис работал в паре с Лартом. Ларт превосходно метал кинжалы, и в меткости едва ли уступал своему угрюмому компаньону, но, в противовес ему, был спокойным и веселым человеком. Он очутился в Гильдии пять лет назад, примерно в одно время с Морисом, и, несмотря на почти десятилетнюю разницу в возрасте, сразу нашел к нему подход как к человеку и сработался с ним как со стрелком. Два профессионала, не ведающие промахов, они быстро поладили друг с другом, и их удачно сложившемуся партнерству никогда не чинили препятствий. Они были лучшими из лучших, и только их попечительству глава Гильдии Джоун Мэтьюз мог со спокойной совестью доверить двух залетных Черных колдунов.

С первого дня знакомства между Морисом и обоими магами сложились напряженные отношения, завязанные на недоверии, ссорах, драках и желании подставить друг друга. Ларта любили все. Он как никто умел разрядить обстановку, ловко избегая скользких тем и конфликтных ситуаций, и, казалось, одним своим присутствием рассеивал осадок от самых оскорбительных слов.

Поразив еще несколько раз мишени так, что каждая последующая стрела расщепляла предыдущую, Морис, наконец, опустил лук и, поудобнее перехватив его в руке, не спеша направился к моим героям.

Несмотря на молодой возраст, Вормс уже был хорош жесткой, устоявшейся красотой зрелого мужчины. Резкие волевые черты лица, упрямый подбородок, орлиный нос, хищный разрез глаз и неприятная улыбка оставляли на всем его облике отпечаток гарантированного мерзавца. Светлые золотистые волосы принца из сказки и яркие бирюзовые глаза добавляли ему привлекательности, но это не могло сгладить ни первого, ни второго впечатления от встречи с ним.

– Где ты достаешь свои стрелы, Морис? – спросил Джулиан, когда стрелок остановился напротив лавки. – Держу пари, они заговоренные. Ты никогда не стреляешь другими.

– Я отличаюсь от обычных убийц. И это не более, чем знак моего отличия, – фыркнул Вормс.

– И перед кем же ты тщишься отличиться?

– Перед своими заказчиками. Весь Ван-Эйтс знает, что от стрелы с черным оперением не уйти. Винтер, не хочешь со мной посостязаться?

– Я не стреляю из лука. А огненные шары кидаю не хуже твоего, поверь. Но они сожгут твои мишени.

– Ты можешь наколдовать стрелы и использовать их вместо шаров. У кого будет больше попаданий в центр мишени, тот и выиграл.

– Идет, – оживился Джулиан. – Только в случае выигрыша я хочу, чтобы следующую операцию мы провели под моим руководством.

– Ты не победишь. И мое желание – чтобы ты покинул Гильдию. Прощай, Винтер.

– Сходить за Джоуном? Пусть полюбуется, – нехорошим голосом прошипел Квентин, стоило его учителю и другу подняться.

– Квентин, не вздумай, – не оборачиваясь, бросил тот. – Мы разберемся.

Противники направились к мишеням. Остановились на одинаковом расстоянии от них. Джулиан уступил Морису право стрелять первым, Морис – Джулиану. Их глаза недобро сощурились, а взгляды – схлестнулись. Даже в таком простом вопросе они не могли прийти к компромиссу. В конце концов, Вормс уступил. Не сходя с места, он привычным движением натянул тетиву и с необыкновенной скоростью одну за другой спустил шесть стрел. Все они нашли свою цель в маленьких черных точках центра мишеней. Довольно усмехнувшись, стрелок отошел, сквозь зубы бросив Винтеру:

– Можешь и не пытаться!

Джулиан не удостоил его ответом. Заняв исходную позицию, он плавным движением создал прямо из воздуха магическую стрелу. Скорость Мориса была необыкновенно высока, как и его мастерство владения оружием, но он был простой человек и, прежде, чем каждый раз спустить тетиву, тратил время на то, чтобы вложить в нее стрелу. Колдун творил волшебство за доли секунды. Весь поединок не занял и пяти минут. Все шесть магических стрел вонзились точно в центр мишеней, бесследно уничтожая серебряные стрелы Вормса. С циничной усмешкой Джулиан обернулся к яростно сжавшему кулаки Морису.

– Кажется, я случайно уничтожил следы твоих подвигов. Я не зря спрашивал тебя про стрелы, Вормс. Надеюсь, у тебя еще осталось, чем стрелять. Проку от тебя будет мало, если ты явишься выполнять предстоящее задание с голыми руками, лучший стрелок Разбойничьей Гильдии. Как видишь, мир Гильдией не ограничивается. За ее пределами тоже есть лучшие.

– Да и в ней их достаточно.

Морис и Джулиан мгновенно обернулись на голос. Мимо них с сумасшедшей скоростью пролетели шесть кинжалов. Мишени были поражены в одну и ту же точку в третий раз; антимагическая защита кинжалов уничтожила стрелы Винтера. Удачливый метатель подошел к двум недругам, втиснулся между ними и, обняв за плечи, миролюбиво произнес:

– Вижу, тренировка сегодня удалась. Все в форме.

Это был Ларт.

Он был невысок, на полголовы ниже Мориса и Джулиана. Его широкое подвижное, как-то сразу располагающее к доверию лицо было примечательно веселыми карими глазами в обрамлении густых ресниц и ухоженной темной щетиной на щеках и подбородке. Свое сильное тренированное тело он прятал под тонкой обтягивающей рубахой и кожаными удобными штанами, заправленными в голенища коротких сапог. На поясе он носил широкий ремень, к которому крепились ножны для его кинжалов. Всего их было шесть, и они были зачарованы пробивать самую сильную магическую защиту, разрушать любой магический эффект и всегда возвращаться к своему владельцу. А главное, они признавали одного хозяина – Ларта. Если другие пытались использовать их, то чаще ранились сами, чем причиняли вред другим.

– Где ты был так долго? – недовольно спросил Морис.

– Да, где ты был? – Джулиан, напротив, приветливо ему улыбнулся, чуть-чуть отстранившись от Лартовой руки, так как в ней материализовался брошенный им кинжал. – А то твой приятель со скуки уже переключился с мишеней на живых людей.

– И многие пострадали? – хохотнул мужчина.

– Только я. Тебе этого мало?

– Что-то незаметно, чтобы ты бился в предсмертной агонии.

– После выстрелов Вормса агонизировать обычно не приходится.

– Это точно. А ты слишком бодр для покойника, Джулиан!

Оба рассмеялись.

Винтер махнул рукой Квентину, чтобы присоединялся, и пару минут спустя четверо мужчин направились к главе Разбойничьей Гильдии за очередным заданием.

* * *

Джоун Мэтьюз поджидал их в своей комнате. Это было просторное, небогато обставленное помещение, из мебели в котором были только кровать, шкаф, длинный стол и шесть стульев вокруг него. Опершись одной рукой о столешницу, Джоун внимательно читал письмо. Завидев членов своей Гильдии, он дежурно улыбнулся им и предложил присесть. Пробежав взглядом по лицам вошедших, остановил его на Вормсе.

– Что-то случилось, Морис? – поинтересовался он голосом, до ничтожного мало колеблемым эмоциями. – Ты сегодня очень мрачный.

– Не мрачнее обычного! – весело фыркнул Джулиан.

– Да, это "что-то" случилось со мной семь месяцев назад, – Морис злобно зыркнул в сторону колдуна. – Держите его от меня подальше. Прошло достаточно много времени, чтобы вы могли научиться доверять ему. Хотя… я бы подозревал его всегда.

– Ты сам сейчас озвучил и отклонил свою просьбу, – тонко ухмыльнулся Мэтьюз. – Я целиком и полностью разделяю твою точку зрения, именно поэтому вы до сих пор работаете вместе.

– Как интересно… И в чем же меня подозревают? – оживился Великий Черный колдун.

– В чрезмерном самоволии, Джулиан.

– Так вы завуалировано называете наличие мозгов в голове?

– Джулиан, сколько тебе лет? Иногда ты ведешь себя, как ребенок. Разве я когда-нибудь рекомендовал тебе знакомство с кем-нибудь из членов Гильдии без мозгов?

– Врать не буду, в этом плане ваше чутье работает безошибочно, просто попадаются экземпляры, у которых мозги отодвигаются на второй план, придавленные тяжким грузом непомерного самомнения.

– А когда таких экземпляров уже два? Представляешь, каково мне?

– Джулиан! Морис! Господин Мэтьюз! – повысил голос Ларт. – Мы здесь не для того, чтобы разбирать командные дрязги. Давайте перейдем к обсуждению предстоящего задания.

– Он сам спросил! – буркнул Вормс.

Главе Разбойничьей Гильдии еще пару минут пришлось слушать пререкания с Лартом. Безусловно, с появлением в Гильдии Черных колдунов лучших насчитывалось уже четверо. Но работать с ними стало тяжелее. Каждый из них хотел быть первым и считал, что разбирается в ситуации лучше остальных. Их неумение прислушиваться друг к другу на качестве выполняемых заданий пока никак не отражалось, но Джоун подозревал, что этот день не за горами. И это его тревожило. Каждый раз, когда эта сумасбродная четверка покидала убежище с очередным заказом, Мэтьюз опасался, что кто-то из них может не вернуться. Раньше с ним такого не бывало. Ларт и Морис были идеальными убийцами, и Джоун был уверен в них, как в самом себе. И если быть до конца откровенным, в глубине души глава Гильдии не мог не признавать справедливости слов Вормса: Джулиана и Квентина пора обособлять, пока не случилась беда. Но оставить эту парочку вдвоем порой казалось Мэтьюзу бедой пострашнее всякой другой. Джулиан был умным и активным лидером, и Мэтьюз опасался, что в тайне тот может приглядываться к месту главы. Раньше он не испытывал подобных опасений.

Заметив, что в комнате воцарилась тишина и все внимательно смотрят на него, Джоун выпутался из плена своих подозрений и заговорил:

– К делу. Для вас есть заказ. В Ван-Эйтсе проживает герцог Арен Терц. Нашего клиента он чем-то так обидел, что тот задумал утонченную месть. Вам нужно убить жену Терца. Она обычная женщина, ее жертва нужна только для того, чтобы заставить герцога страдать. С самим Терцем заказчик хочет разобраться сам, поэтому его не трогайте. На первый взгляд, ничего сложного, но вы должны быть предельно аккуратны. Арен Терц – колдун.

– Ну, теперь колдуны нам не страшны, – сказал Ларт. – У нас свои есть, целых два.

– Если бы вы с ними не грызлись по малейшему поводу!.. – поддел его глава Гильдии.

– Бросьте, господин Мэтьюз, не думаете же вы, что мы друг друга подставим? – преломил бровь Ларт.

– Признаться честно, думаю. Лишь бы не в ущерб заданию.

– Тогда отправьте нас вдвоем с Лартом! – оживился Морис.

– Или нас вдвоем с Квентином, – предложил Джулиан. – Или мы такие коварные злодеи, что дело на двоих нам не доверят?

– Тех, на кого я не могу положиться, в Гильдии нет, – произнес Джоун. – Но на вашем месте я бы начинал учиться доверять друг другу.

– Боюсь, тогда это будет последнее, что мы сможем сделать в этой жизни! – не удержался от ехидного комментария Вормс. – Нелогично, господин Мэтьюз, вы сами им не верите, а нас просите об обратном.

– Вы – лучшие представители Разбойничьей Гильдии. Вместе вы добьетесь большего, чем по отдельности. Но вы не хотите понять этого.

– Существуют понятия совместимости, – произнес Джулиан. – Это не про нас.

Джоун ответил ему уничтожающим взглядом и решил свернуть разговор:

– Так или иначе, я вас предупредил. Вы можете быть свободны. Подробности задания в этом письме.

Он положил на стол бумагу, которую до этого читал, и Ларт забрал ее себе.

– Господин Мэтьюз, вы ничего не сказали о сроках, – напомнил Квентин.

– Сроки и методы остаются на ваше усмотрение. Но имейте в виду, наше первое правило: быстро и чисто.

– Как у служанок, убирающих дворцовые помещения, – усмехнулся Квентин.

– Как у убийц, убирающих дворцовых господ, – поправил Мэтьюз.

Четверо мужчин направились к выходу, но на пороге Джоун окликнул Джулиана и попросил задержаться.

– Джулиан, можно я не буду тебя ждать? – спросил Квентин. – Мне нужно в город.

Великий Черный колдун отпустил подельника кивком головы и, поймав на себе подозрительный взгляд Мориса, недовольного такой секретностью со стороны руководителя, остался наедине с главой Гильдии. Прислонившись спиной к двери и скрестив руки на груди, Джулиан прямо взглянул своими волшебными глазами в узкие яркие глаза Джоуна. Взгляд этот без лишних слов спрашивал о причине задержки.

– Джулиан, ты молод, но ты не дурак, – заговорил Мэтьюз. – Когда нужен твой совет или твоя помощь при выполнении задания, ты приносишь ощутимую пользу, а не отделываешься дежурными фразами. Это говорит о тебе как о человеке опытном, как если бы тебе было на десяток лет больше. Почему же с Морисом вы ведете себя, как дети, у которых одна игрушка на двоих и каждому она нужна? Я понимаю, Морис – гордец и с ним нелегко общаться, но ты даже не пытаешься сгладить острых углов и нарочно его задеваешь. Джулиан, Морис не из терпеливых. Добром это не кончится.

– Морис неплох, но с колдуном ему не тягаться, – передернул плечами Винтер. – Вы верно подметили, он гордец. Рано или поздно кто-то должен сбить с него спесь.

– Джулиан, не надо. Как человек он пустой. В нем кроме профессионализма и уверенности в себе ничего нет.

– По-вашему, этого мало?

– Смотря для чего. Чтобы выжить – да, но чтобы прожить полноценную жизнь, этого недостаточно. Если Морис увидит себя со стороны, он поймет всю тщету своего существования. Он не должен прийти к этому.

– Зачем вы мне об этом говорите? Мне его не жаль.

– Он мне нужен. Не губи его.

– Вы про предстоящее задание? Все еще боитесь, что я воспользуюсь удобной возможностью избавиться от Вормса? За семь месяцев я этого ни разу не сделал, так с чего бы теперь?

– Ты прекрасно понимаешь, о чем я, – Мэтьюз вздохнул. – Просто не провоцируй его.

– Ну, знаете… Молча терпеть его характер я тоже не могу. Так что не обещаю.

Резко развернувшись, Джулиан вышел и демонстративно хлопнул дверью на прощание.

"Мне еще только убийц-моралистов не хватало!"

Глава 5 Валя и Света

В коридоре Винтера поджидали Морис и Ларт.

– Это засада? – преломил бровь Великий Черный колдун.

– Брось! – рассмеялся Ларт. – Мы собираемся в "Кабачок у дороги", поужинать, а заодно обсудить новое задание. Пойдешь с нами?

– С вами? – взгляд Джулиана сразу же метнулся к лицу Мориса. – Желание и впрямь обоюдное?

– Винтер, ты можешь прекратить демонстрировать свое дешевое остроумие. Мэтьюза здесь все равно нет, – процедил сквозь зубы лучший стрелок Разбойничьей Гильдии.

– Если я не буду его демонстрировать, как ты поймешь, что у тебя его вообще нет?

– Джулиа-ан! – Ларт помахал перед его лицом рукой. – Я, кажется, сделал тебе предложение.

Винтер рассмеялся.

– Был бы ты симпатичной девчонкой, и я бы не посмел тебе отказать!

– А симпатичному мальчишке что, откажешь? – лукаво подмигнул ему Ларт.

– Квентин меня не поймет.

– Да, твой Квентин ревнив, как сварливая жена. И все же, мы пока могли бы наметить план действий, а заодно, чуть-чуть расслабиться. Неделя была напряженной.

– Ну хорошо, – сдался Джулиан, не без удовольствия подмечая, как скривилось лицо раздосадованного его согласием Мориса. – Вы идите, а я заскочу в комнату за плащом и догоню вас.

– Как хочешь, – улыбнулся Ларт, успокаивающе кладя руку на плечо Вормса. – Не отставай.

Они не спеша направились к выходу из убежища.

"Странно, – подумал Винтер, глядя им вслед. – Никогда не думал, что в сообществе головорезов может возникнуть такая теплая дружба. Сколько времени за ними наблюдаю – и ни разу не усомнился в том, что они действительно дороги друг другу. Что особенно не похоже на одиночку-Мориса. И что же должно между ними приключиться, что заставит Вормса променять Ларта на Венкота и Афорея, тех бездарных спутников, которые были с ним, когда мы встретились впервые?"

Джулиан направился в их с Квентином жилище.

Оно располагалось в одной из комнат, предоставленной им Гильдией. Комната делилась на три помещения: одно побольше и два поменьше. Первое быстро превратилось в лабораторию, вторые – в спальни колдунов.

Не проходя в глубь комнаты, Джулиан схватил с вешалки при входе свой плащ, но уйти не успел. Воздух в лаборатории ощутимо дрогнул, и напротив моего героя появилась Валя Можаева. Молодой человек сначала не поверил своим глазам, но очень быстро удивление сменилось интересом.

– Валя! Какой сюрприз! – Винтер по привычке прислонился к стене и, бросив плащ обратно на вешалку, скрестил руки на груди. Ужин с Морисом и Лартом отошел на второй план.

– Джулиан! – радостно воскликнула та, оглядываясь по сторонам. – Где это я?

– А ты куда хотела попасть? – ухмыльнулся он.

– К тебе.

– Значит, ты у меня.

Валька рассмеялась и прошлась по комнате, с интересом изучая интерьер. Джулиан наблюдал за ней. Появлению неромантичной умной самоуверенной Можаевой он, к своему удивлению, оказался искренне рад. Это был приятный и, что уж там говорить, весьма симпатичный привет из XXI века – времени, с которым Джулиан так давно и так неосмотрительно разорвал связь. В угоду гордецу Квентину!

"В качестве третьей она бы идеально влилась в нашу команду, как бы Паулус это ни отрицал".

– Ты здесь живешь? – спросила девушка.

– С Квентином.

– Странные слова для мужчины! – снова рассмеялась рыжеволосая гостья. – И как долго ты будешь жить с Квентином?

– Всю жизнь, – ухмылка Джулиана стала еще шире.

– Да? А помнишь, ты когда-то хотел жить с нашей Светкой? Не скучаешь по тем временам?

– Когда я был без магии и Самперкот вытирал мною полы в обществе? Нет, не скучаю.

Валька остановилась в противоположном конце комнаты и оттуда прямо посмотрела Джулиану в лицо, поймав себя на том, что сердце предательски сжалось, когда она снова увидела его неподражаемые волшебные глаза.

– Не похоже, чтобы в прошлый Хэллоуин ты ушел по доброй воле, – честно сказала она. – Тебе нравилось в XXI веке. Признайся, тебе просто был нужен благовидный предлог, чтобы отделаться от Светки. Поэтому тогда ты пошел на поводу у Квентина.

– Ты для чего завела этот разговор? Чтобы сейчас я пошел на поводу у тебя и вернулся? Ты семь месяцев собиралась с мыслями сказать мне это?

– Семь месяцев я искала заклинание, чтобы прийти к тебе! – досадливо опустила уголки губ Можаева. – Представь себе, человеку без магии тяжело попасть в средние века и еще тяжелее отыскать там именно тебя. Но на самом деле у меня две причины, по которым я здесь. Многие из нас скучают по тебе и будут не против твоего возвращения. К тому же, ты обещал научить меня колдовать, а слово надо держать. А во-вторых, у меня есть один вопрос, на который я не могу найти ответ, а вот ты – вполне способен пролить свет.

– Постой, так вы там, у себя, до сих пор не забыли нас с Квентином?

– Особенно Квентина! Родители Ландышевых до сих пор пугаются Вадима.

– Кстати, как он? Простил тебя?

– Мы вместе пишем диплом. Больше нас ничего не связывает. Странно, ты спросил про Вадика. Про Светку ничего не хочешь узнать?

– А ты уже сказала все, что мне нужно. Под словами "многие из нас скучают по тебе" вряд ли подразумевались Оуэн и Аргус.

– Джулиан, пойдем со мной, – предложила Валя. – Сам все узнаешь.

– Я уйду только с Квентином. А для него это сейчас невозможно. Он тяжело пережил потерю "Паранормальное-нормально", и только-только начал забывать его. Вернуться сейчас – значит потревожить его старую боль. Ему будет неприятно увидеть то, что осталось от его любимой "магической империи". А с учетом того, что из "Артефакта" его уволили, ему вообще будет нечем заняться. Он сойдет с ума.

– Едва ли кто-то когда-то дождется этого от Квентина, – фыркнула Валька. – А его "Паранормальное-нормально" всех нас переживет. Если хочешь знать, я там бываю. Да, оно уже не то, что было при твоем ученике, но и не в плачевном состоянии. Колдовство Квентина настолько сильно, что оставшиеся врачи до сих пор продолжают эксперименты.

– Ты ходишь в "Паранормальное-нормально"?! – да, Валя могла удивить кого хочешь.

– А где, по-твоему, я достала книжку с заклинаниями? – огрызнулась Можаева. Взяв со стола какую-то колбу, она машинально принялась вертеть ее в руках. Впрочем, глаза ее быстро вспыхнули азартом. – Слушай, Джулиан, информация за информацию: я могу приносить тебе материалы врачей из общества, а ты взамен будешь учить меня колдовству. И ответишь на мой вопрос.

Винтер усмехнулся, но не словам Валентины, а собственным мыслям. Он не мог не видеть, что она все еще влюблена в него, но попытка возобновить отношения от этой прагматичной особы должна была выглядеть именно так и больше походить на деловую сделку.

– Мне не интересны исследования Квентина, – качнул головой Великий Черный колдун, и сердце Вальки предательски сжалось: неужели все было зря? – Но я был бы признателен тебе, если бы ты приносила мне газеты и книги из XXI века и рассказывала, что у вас происходит. Я с таким трудом приноровился к вашему образу жизни в свое время, что теперь боюсь деградировать настолько, что придется начинать все заново.

– Не боишься, что Квентин поймает тебя со всем этим добром?

– У него нет привычки копаться в моих вещах.

– Я думала, у вас все общее.

– Хорошо, я буду прятать твои дары под дубом при входе.

Валя против воли улыбнулась. Уже давно она ни с кем не чувствовала себя так легко и свободно, как с этим необыкновенным человеком. Воистину, и нескольких минут общения с ним хватит для того, чтобыпонять: ты знаешь его всю жизнь. Правда, только с той стороны, которую он сам захочет тебе показать.

"Он не обманет меня, – пообещала себе Можаева. – Как бы ни любила, я всегда буду проверять его и никогда не доверюсь целиком и полностью. Никогда, пока он не докажет искренности своих чувств".

Легкой бесшумной походкой девушка подошла к Винтеру, все это время с интересом смотревшему на нее, и, изящным движением закинув руки ему на плечи, поцеловала – коротко, расчетливо, без страсти, не как влюбленная девушка, а как проверенная в деле сообщница, уверенная в своей незаменимости. И Джулиан с удовольствием ответил ей на поцелуй, легко обхватив за талию.

– Я рада, что нашла тебя, – оторвавшись, проговорила рыжеволосая красавица. – Я свободнее в действиях, чем ты. Скажи, когда мы увидимся в следующий раз?

– Торопишься уйти? – Джулиан провел рукой по ее волосам.

– Боюсь застать возвращение Квентина. Он же постоянно пасется поблизости. Удивляюсь, как он пропустил момент моего прихода.

– Расслабился. Есть вещи, которых он предусмотреть не может. Давай увидимся послезавтра. Вечером. Я буду ждать тебя где-нибудь в лесу, чтобы нам уж точно не помешали.

– Хорошо. Имей в виду, я вытрясу из тебя всю душу.

* * *

Вечерело. Отбрасывая на тропинку тонкую черную тень, Джулиан легко и бесшумно шел, как будто был некой нематериальной субстанцией. Морис и Ларт успели далеко уйти, и он хотел успеть в "Кабачок у дороги", не лишая себя вечерней прогулки: ему нужно было немного побыть одному и подумать. Погода стояла на удивление сухая и теплая – такие дни в Ван-Эйтсе были наперечет. Над головой смыкали зеленые кроны неподвижные высокие деревья, с фиолетово-оранжевого неба лился мягкий приглушенный сумеречный свет.

Сама собой вспомнилась Света Ландышева, принцесса Пирай Трудентс. Семь месяцев назад он встретил ее в лесу, очень похожем на этот. Так же царило лето, и было так же тепло. Только это была другая страна и другой век, – та интересная страна и тот нелепый век, в которые ему так хотелось вернуться вслед за Валей! Тогда у него действительно была цель – вернуть свою магию любой ценой. Цель, далекая от благородной, но от этого не менее желанная, наполнявшая смыслом каждый день его тогдашнего существования и помогавшая мириться с собственной слабостью. А теперь он снова колдун. И чем он занят? За деньги убивает людей. И это он, король Кэрриса, Величайший из Черных колдунов…

Джулиан усмехнулся своим мыслям.

"Бывший король. Но лучше быть бывшим королем, чем колдуном. Интересно, что сейчас в XXI веке? И какая все-таки удача, что Валя меня нашла. Кажется, мое тоскливое прозябание в средних веках начинает приобретать смысл. Чего не хватало? Девушки! Прав был Квентин на мой счет: не могу я без них. А они без меня. Валя будет держать меня в курсе событий, а там посмотрим. Может, я постепенно уговорю Квентина вернуться. В конце концов, не может же ему в самом деле нравиться жизнь убийцы в Гильдии Разбойников. Юрист хренов! Кстати, что он там говорил? В город пойдет? Интересно, зачем?"

Занятый своими мыслями Джулиан не сразу обратил внимание, что навстречу ему движется невысокая человеческая фигурка, а когда, наконец, разглядел, встал, как вкопанный. Это была Света Ландышева.

"Дежа вю", – удивленно подумал он.

Она шла ему навстречу в легком летнем сарафане, прикрывающем колени. Узнав его, запнулась, но не упала, оставшееся расстояние преодолела бегом и упала к нему в объятия. Джулиан инстинктивно прижал ее к себе, но чувство нереальности происходящего не покидало его.

– Света? – удивленно позвал он.

– Я так скучала! – выдохнула девушка и еще сильнее прижалась к любимому.

Насколько помнил Джулиан, расставались они не при самых благоприятных обстоятельствах. И на ее месте он бы давно уже всадил нож между лопаток подлому изменнику, а не искал бы приюта в его объятиях.

– Как давно я тебя не видела! – Света чуть отстранилась и с какой-то непонятной тоскливой жадностью посмотрела ему в глаза, как будто до конца не могла поверить в то, что это действительно он, ее бывший жених.

– Как ты меня нашла? – спросил Джулиан. – И… зачем искала?

– А ты бы на моем месте не искал?

– Света, не знаю, что наплел тебе после моего ухода Самперкот, но моей вины в случившемся только половина.

– Ты получил свою магию. Тогда ты этим все сказал. И неважно, что потом говорил Самперкот.

– Тогда зачем ты здесь? Хочешь отомстить?

– Стоя в твоих объятиях это сложно сделать. Я люблю тебя, Джулиан. И я верю, что тогда, в XXI веке, ты по-прежнему любил меня. Я хочу быть вместе с тобой. Мои названые родители примут тебя, а Вадик и бабушка… они свыкнутся. В конце концов, им очень важно мое счастье. А я счастлива рядом с тобой. Нам больше нечего делить, Джулиан, и на пути у нас ничто не стоит. Ничто и никто.

– А как же Квентин?

– Почему ты сейчас вспомнил о нем? Один раз он уже разрушил наши отношения. Неужели ты допустишь, чтобы это случилось и во второй?

– Он больше, чем мой ученик и друг. И о нем, при всем моем уважении, сложно забыть.

– Джулиан, я семь месяцев перерывала библиотеку бабушки, искала подходящее заклинание, прятала свои разбитые чувства только ради одного этого мига, ради встречи с тобой… Только для того, чтобы задать тебе один вопрос: а ты действительно меня любишь? Или тогда, семь месяцев назад, это была не более, чем игра, чтобы подобраться поближе и убить меня?

"Боюсь, правда тебе не понравится", – подумал Джулиан.

Свете не хотелось, чтобы ее речь звучала так мелодраматично, а самый важный для нее вопрос был сказан так резко и настойчиво. Но она и в самом деле долго ждала этого момента, а от ответа стоявшего сейчас перед ней мужчины зависела вся ее дальнейшая жизнь. Безусловно, больше всего на свете она хотела быть с ним.

– Света, я не могу тебе ничего обещать, – Джулиан уверенно положил руки ей на плечи, заставляя взглянуть в свои волшебные глаза, а сердце бедной девушки предательски сжалось: неужели все было зря? – Но мы можем попробовать вернуть наши отношения. Ты знаешь, я слишком крепко связан с Квентином, но постепенно я могу убедить его в необходимости нашего с тобой союза.

– Чтобы поверить в нашу с тобой любовь, у него были века! А он так и не сделал этого! Джулиан, неужели ты не видишь, он никогда не отпустит тебя! Выбор между ним как твоим побратимом и той, которая будет твоей женщиной, неизбежен!

– Если ты помнишь, в нашу с тобой любовь не верил не только Квентин, но и все остальные. По-моему, нам это нисколько не мешало. А что касается выбора… Ты предлагаешь мне сделать его сейчас?

"Да!" – чуть было не крикнула взволнованная Света, но что-то в голосе Джулиана заставило ее воздержаться от этого. На лице молодого человека по-прежнему цвела легкая приятная полуулыбка, но, в то же время, что-то в ней неуловимо изменилось. Не то чтобы она показалась девушке неискренней, – скорее, коварной, и это неприятно царапнуло Ландышеву. Интуиция подсказывала ей, что, заставь она Винтера сделать выбор сейчас, и он вполне мог оказаться не в ее пользу. Но тогда…

"Если я действительно люблю его и уверена в наших чувствах настолько, насколько показываю, почему я боюсь задать этот вопрос? Я семь месяцев мечтала об этом! Кто же тебе дороже, Джулиан, я или твой побратим?"

"Побратимов не бросают", – ответил ей ехидный внутренний голос.

И Света сникла, так и не спросив о том, что ее интересовало больше всего. А ее ответ на реплику Джулиана был совсем не таким, как ей хотелось.

– Нет, – сказала она, опустив голову.

– Хорошо, – улыбка Джулиана стала чуть мягче. Безусловно, он догадался о ходе ее мыслей. "Как же все-таки приятно больше не зависеть от этой девушки и хладнокровно оценивать ситуацию. Квентин был не так уж и не прав. И все же… Оставить ее я пока не могу. Вдруг принцесса еще пригодится?" – Света, ты встретишься со мной послезавтра за два часа до полуночи?

Выпутавшись из его объятий, девушка отошла на пару шагов и только тогда облагодетельствовала Винтера удрученным кивком. Она семь месяцев представляла себе и обыгрывала эту встречу, такую важную для нее, и в итоге все получилось совсем не так. От разочарования она готова была разрыдаться, но при Джулиане этого делать было нельзя.

Молодой человек понял ее чувства, потому как не замедлил подойти и взять ее за руку. Это было простое, невиннейшее прикосновение, но Светку обожгло так, как будто она никогда не знала ни губ, ни объятий Винтера, – настолько оно было сильным и в то же время нежным.

– Прости мне сегодня мою нечуткость, – проникновенно произнес он, и в его красивом голосе сейчас была вся мягкость бархата. – Я обещаю тебе настоящее романтическое свидание, какого у нас с тобой так давно не было. Ты не услышишь от меня ни слова ни о XXI веке, ни о моем ученике. Наша вторая встреча будет посвящена только тебе, и ты узнаешь все, что хочешь, про меня…

"А о XXI веке я побеседую с Валентиной. Все складывается как нельзя лучше".

– …Придешь?

И Светка растаяла. Нет, это все-таки был ее прежний, любящий Джулиан.

– Ну конечно!

Их губы встретились в долгом жадном поцелуе давно не видевших, но все еще страстно желавших друг друга людей.

"Семь месяцев поисков… Неужели все-таки не зря?"

Глава 6 Зелье Марии Павловны

Два дня спустя Валька прибежала к Марии Павловне. Безусловно, старушка не могла не заметить ее приподнятого настроения. Стоя в прихожей и вручая девушке сваренное зелье – "антидурман" – для сотрудников квентиновского общества, она без обиняков поинтересовалась:

– Давно я не видела тебя в таком хорошем настроении, Валя. Ты прямо светишься. Случилось что-то?

Против воли Можаева широко улыбнулась.

Действительно случилось. Свидание с Джулианом. Как и договаривались, вчера после полуночи они встретились и проболтали почти до самого утра. В результате Валька проспала и опоздала в институт на преддипломную консультацию. Зато вот уже семь месяцев она не чувствовала себя такой фантастически бодрой, веселой и счастливой. Но самое главное заключалось в том, что она узнала у Джулиана, как Квентин оживляет людей, – вопрос, на который не ответили ни опытная ведьма Мария Павловна, ни много повидавший на своем веку экспериментатор Оуэн. И сейчас это знание спасало ее лживую шкурку. Ни самим фактом, ни, уж тем более, подробностями встречи с Великим Черным колдуном Можаева поделиться не могла, но, раз уж ее подловили на беспричинно хорошем настроении, она вполне могла расстаться с тайной оживления Светы.

– Марь Пална, я такая умничка! – рассмеялась девушка, порывисто обнимая старую ведьму. – Я вчера была в квентиновском обществе и нашла его записи, в которых он прикидывал, как вытащить с того света трех стрелков из Разбойничьей Гильдии. Логично предположить, что для нашей Светки он не изобретал новых способов.

– Да ты что?! – всплеснула руками Мария Павловна. – И ты говоришь мне только сейчас?!

– Марь Пална, я вчера просидела в обществе до утра. Вряд ли вас бы порадовал мой звонок в половине четвертого.

– Да брось! Я всегда рада твоим звонкам. Пройди, пошепчемся. Вадик со Светой к родителям поехали, раньше вечера все равно не вернутся.

Валя скинула босоножки в прихожей и бросила сумку с зельем и распечатанным дипломом на тумбочку, после чего прошла на кухню. Отказавшись от любезно предложенного чая и нахально придвинув к себе поближе коробку с крекерами, девушка заговорила:

– В прошлый Хэллоуин, когда Джулиан убил Свету, он разлучил ее душу с ее телом. Но у колдунов, особенно тех, кто занимается некромантией, существует такое понятие, как "догнать душу" или "гонка за душой", если называть это правильно. Маг погружает себя в транс и переносится в так называемый мир душ, что-то вроде того света. Там он разыскивает требуемую ему субстанцию, ловит ее (а души постоянно пребывают в движении и не горят желанием возвращаться к земной жизни) и возвращает в заранее приготовленное для нее тело. Притом тело может быть любое, не обязательно прежнего владельца. Так Квентин просто не дал душе Светки уйти в мир иной. И точно так же он возродил трех стрелков: убил трех человек, чтобы иметь свободные тела, с помощью раствора, похожего на тот, который достался Вадиму, изменил их внешность на требуемую, а потом сходил за их душами.

– Ты так легко об этом говоришь, – нахмурилась Мария Павловна. – Неужели от мага не требуется никакой платы за такой фокус?

– Это очень опасно, – кивнула Можаева. – Во-первых, у мага должна быть очень сильная воля к жизни и мощный стимул вернуться обратно, иначе он не заинтересует душу, и она не пойдет за ним. Во-вторых, это само по себе достаточно тяжело. Слабый маг никогда не сможет проникнуть в царство душ. А сильному нужно как можно быстрее отыскать свою цель, потому что каждое подобное перемещение вытягивает его собственную жизненную силу, и, если он вовремя не вернется, то сам может умереть. И, в-третьих, вернуть к жизни подобным способом можно только человека, погибшего насильственной смертью, потому что только за такой душой сохраняется оставшийся срок ее жизни. Если кто-то умер от старости, то возвращать его душу бесполезно, она исчерпала все отведенное ей время.

– Да Квентин настоящий гений, раз смог додуматься до такого! – с восхищением, неприятно поразившим ее саму, воскликнула старушка. – Тем людям, которых он воскресил, он вернул даже не иллюзию, а самую настоящую жизнь! Их собственную жизнь, которую они бы и так прожили, если бы не были убиты. Признаться, такого я не ожидала…

– Да можно было б научиться за столько-то веков! – снисходительно фыркнула Валька, которую почему-то покоробила похвала хаму-Паулусу. – Вы лучше представьте, скольких людей он отправил на опыты, прежде чем добился таких результатов. Уверена, во время Второй Мировой войны он проживал в Германии. Натуральный светлоглазый блондин с замашками эсесовца! Там таких любили.

Мария Павловна улыбнулась словам девушки и вдруг взглянула на нее с нешуточным любопытством.

– Валя, а ведь Квентин тогда рисковал жизнью, вытаскивая Свету.

– У него был мощный стимул вернуться – Джулиан. Он того стоил.

– О, я смотрю, в благородство Паулуса ты никогда не поверишь.

– Это все равно, что поверить в тигра-вегетарианца.

– Валя, а ведь он ученик Джулиана и всего лишь копирует его. Тем не менее, Винтером вы восхищались и более чем доверяли. Ты и Света.

– Да нет, они разные, – Можаева недовольно нахмурилась и задумчиво сощурила глаза. – Учитель и ученик, они много столетий провели друг без друга. То, что мы видели в средних веках, сильно отличается от того, что происходило в прошлом году. Джулиан мягче, терпимее, рассудительнее, более приятен в общении и…

– У него такие волшебные глаза! – поддела Мария Павловна.

Валька смущенно улыбнулась и опустила глаза. Старушка угадала. Мария Павловна внимательно посмотрела на девушку, кивнула каким-то своим мыслям и тоже отвела взгляд. Почувствовав, что разговор принимает нежелательный оборот, Можаева быстро засобиралась на выход, но на самом пороге Мария Павловна окликнула ее:

– Валя, а что у вас с Вадиком?

Валька застыла, как была, в одной босоножке.

– А что у нас с Вадиком? – осторожно переспросила она.

– После той истории с Джулианом… Он простил тебя, Валя. И он все еще очень тебя любит, это видно. Ты не хочешь попробовать возобновить отношения?

"К чему этот вопрос? – в панике метнулись мысли девушки. – Я где-то прокололась? Возможно, чересчур хорошо отзывалась о Джулиане? А с чего бы мне о нем плохо говорить? Достаточно одного взгляда на Оуэна, чтобы понять, что я вру".

– Мне кажется, еще рано об этом говорить, – уклончиво отозвалась рыжая красавица.

– Рано? – преломила бровь старушка. – Прошло семь месяцев.

– Джулиан не из тех, кого быстро забываешь.

– А все-таки, сколько бы ты ни отрицала очевидное, а они с Квентином – две части одного целого. Только Паулус ставит опыты на людях с паранормальными способностями, а Винтер – на влюбленных девушках. И тот, и другой настолько умеют зачаровывать разум, что и с годами не видно прояснения. Честное слово, иногда мне хочется сварить какое-нибудь зелье и для вас со Светой. Вы портите себе жизнь, гоняясь за мифом.

– Ой, Марь Пална, я пойду, мне правда пора, – отмахнулась Можаева, натягивая вторую босоножку и хватая сумку. – Нужно еще успеть в общество.

– Ну беги, коли все еще хочешь держать глаза закрытыми. Только поспешай не торопясь. Общество открыто круглосуточно.

* * *

После разговора с мудрой старушкой у Можаевой появилось смутное неприятное чувство. Все-таки Мария Павловна редко ошибалась в своих суждениях. Вдруг и вправду те отношения, которые зародились у них с Винтером в прошлом году, не вернуть? Момент упущен, и Черному колдуну уже не нужна ни ученица, ни сообщница, ни… девушка? Времени прошло достаточно много, к тому же, тогда он мог просто использовать ее. А она влюбилась и приняла все за чистую монету. Да еще этот Квентин каждый раз стоит поперек дороги… Иногда у Вали создавалось ощущение, что в тех вопросах, когда нужно проявить искренность по отношению к собеседнику, Винтер прикрывается им, как щитом.

Валька, до этого уверенно и быстро шедшая по тротуару, внезапно остановилась.

"Виноват всегда Квентин! – осенило ее. – А Джулиан – никогда! Нужно быть поосторожнее с этим человеком. Быть пешкой в чужой игре я не хочу. Жаль, Квентин слишком предан Винтеру, и его нельзя вызвать на откровенный разговор. Удивляюсь, как он еще не пошел на костер вместо своего учителя и друга, когда в XIII веке того поймали. Может, Самперкот был не так уж и не прав? Если это действительно так, я бы с удовольствием вывела этого самоуверенного красавца на чистую воду. Вот только как, если он там, а я – здесь? Его аргумент, как всегда, Квентин. А я? Я должна найти что-то, что бы очень заинтересовало Джулиана в XXI веке. Заинтересовало сильнее, чем несуществующие скорби его ненаглядного подельника. Тогда он вернется, и я во что бы то ни стало стану его девушкой. Он постоянно будет у меня на глазах, и, если все это время он вопреки всем своим убеждениям был неискренен, он рано или поздно попадется. Тогда я и узнаю, что за человек на самом деле Джулиан Винтер. Проблема только в одном: что именно способно настолько его заинтересовать, чтобы он бросил все и вернулся в Россию?"

Терзаясь подозрениями, которым сама меньше всего хотела верить, девушка добралась до "Паранормальное-нормально". Привычным путем проникла внутрь и поторопилась уединиться в кабинете Квентина. Справедливо рассудив, что первым делом нужно найти достойное применение зелью Марии Павловны, Валя бросилась перерывать ящики в шкафах в поисках ключей. Где хранятся медикаменты в обществе, она не знала. Коридоры были бедны на предмет мебели, изредка в них можно было узреть унылый загнивающий фикус. Значит, под препараты здесь отведены специальные лабораторные комнаты. Чтобы найти их, Валька собиралась предпринять рискованный шаг: облачившись в белый халат, под видом врача обойти все общество в поисках хоть одной такой комнаты. Надеяться она могла только на собственное везение и наблюдательность.

Обыск шкафов результата не дал: там хранились только многочисленные бумаги Квентина, аккуратно подшитые в папки. Стол был перерыт Можаевой еще очень и очень давно, поэтому на него и времени терять не стоило.

"Неужели он не держал у себя запасных ключей от комнат? Ни за что в это не поверю!"

Еще раз окинув взглядом кабинет, Валя обратила внимание на вешалку при входе. Там висел запасной костюм Паулуса – строгий черный пиджак и брюки со стрелками. Опрятный бывший юрист, часто ночевавший в обществе, держал его на случай, если его собственная одежда по какой-нибудь причине временно придет в негодность. Вешалка стояла в углу за дверью, и пиджак во время частых Валькиных посещений настолько примелькался ей, что она никогда не относилась к нему как к объекту исследования. Упрекнув себя в том, что в чужих карманах рыться нехорошо, девушка все же запустила в один из них руку и извлекла на свет две связки ключей – одну побольше, другую поменьше. На обеих ключей было не так много, но все же достаточно для того, чтобы создать определенные неудобства при поиске дверей, к которым бы они подошли. И было еще одно обстоятельство, смутно побеспокоившее Вальку, но на которое она не обратила внимания. Пиджак Квентина легко, едва уловимо пах чем-то приятным, свежим, как морской воздух, но не запоминающимся.

"Неужели у него такой стойкий одеколон?"

Сунув ключи в карман медицинского халата, девушка застегнула его на все пуговицы и смело вышла в коридор. Сердце ее, осознавая, на какой риск она идет, предательски замерло лишь один раз – когда она поднималась на второй этаж. Дальше переживать стало некогда.

"Если что, я – новый сотрудник".

На втором этаже протекала какая-то жизнь. Из комнаты в комнату периодически сновали врачи, встречались друг с другом, что-то обсуждали. Валька шла нарочно неторопливо, чтобы можно было уловить обрывки информации – вдруг она окажется полезной? Попутно она внимательно изучала таблички на дверях и постепенно проникалась к Квентину до того неведомым ей чувством благодарности. На каждой двери была прибита табличка: либо с номером, что означало, что там заперт пациент; либо с фамилией врача, что означало, что здесь расположена его комната, а заодно и личный кабинет; либо содержала указание на то, что здесь сокрыт туалет или хозяйственное помещение. Наличие этих табличек приободрило Валю: это позволяло ей надеяться на то, что столовая и комнаты с медикаментами тоже будут с указателями.

По счастью, выше моей героине подниматься не пришлось. В конце второго этажа, за поворотом, в маленьком коридорном закутке друг напротив друга располагались две двери. На одной неброско значилось "лаборантская", на второй – "медикаменты". Вынув из кармана халата связку ключей, Валя ткнула первым в замочную скважину и случайно задела металлическую ручку. Та легко подалась вниз, и дверь чуть приоткрылась.

"Не заперто!? – Валя на мгновение опешила. – Неужели они так халатно относятся к запасам? Без Квентина с ними должна быть напряженка. А может… тут кто-то есть?"

– Эй, есть кто-нибудь? – позвала девушка, переступая порог комнаты и плотно закрывая за собой дверь.

Помещение походило на аптечное: здесь было много стеклянных стеллажей и металлических шкафов для хранения лекарств. Они были расставлены вдоль стен. В центре находился стеклянный стол с весами, горелкой и какими-то пробирками. Дверца одного из стеллажей была приоткрыта, на столе бросили вынутый из коробки, но еще не откупоренный пузырек с жидкостью, в помещении горел свет. Все выглядело так, как будто кто-то приходил сюда, а потом его что-то отвлекло, и он ушел, рассчитывая вот-вот вернуться.

Валька понимала, что если это действительно так, то у нее очень мало времени. На всякий случай она еще раз окинула комнату пристальным взглядом, но не увидела ничего, что могло бы ее насторожить: здесь совершенно негде было спрятаться. Отбросив сомнения, девушка первым делом кинулась к столу и, раскрыв пузырек, добавила пару капель зелья Марии Павловны в его содержимое. Потом она метнулась к раскрытому стеллажу, окинула цепким взглядом внутренности и схватила коробку с волшебной надписью "инъекции". Присев на корточки и раскрыв коробку, Валя увидела, что она разбита на ячейки, в каждой из которых лежало по маленькой бутылочке, заполненной растворами. Можаева лихорадочно одну за другой стала свинчивать крышки и добавлять зелье и дошла уже до пятой по счету емкости, как ее остановил пугающий звук поворачивающегося в замке ключа. Чья-то тень слишком быстро накрыла Вальку, чтобы она успела спрятать пузырек с зельем и придумать себе мало-мальски правдоподобное оправдание. Не вставая с корточек, девушка медленно обернулась.

Прямо перед ней стоял молодой человек, черноволосый, с шоколадно-золотистыми глазами. У него была светлая кожа и хорошая фигура. Белый халат, застегнутый поверх ярко-синей футболки и светлых джинсов, безошибочно свидетельствовал о его принадлежности к врачам вражеского общества.

Понимая, что поймана с поличным, Валя все же заглянула ему за спину: дверь была заперта. Продолжая сжимать пузырек с зельем в руке, девушка резко поднялась и попятилась, но запнулась о коробку с инъекциями, которую сама же и вытащила, и чуть не полетела на пол. В последний момент парень успел метнуться к ней и подхватить. В следующий же миг Валя оказалась прижата к прозрачному стеклу одного из стеллажей с зажатыми над головой руками. Зелье Марии Павловны перекочевало в свободную руку незнакомца.

"Что за чертовщина?! Как он тут оказался? Ведь я не слышала ни шагов в коридоре, ни чтобы открывалась дверь. Как из-под земли вырос!" – без страха, но с досадой подумала Можаева.

Подумала – и решила атаковать первой.

– Молодой человек, вы стоите слишком близко! Вас можно превратно понять!

– Возможно, это будет самое верное понимание? – преломил бровь тот. – Что ты тут делала?

– Совершенствовала инъекции, – не моргнув глазом, соврала Валя. – Я здесь работаю, так же, как и ты. Зачем набрасываться?

– Работаешь? Что-то я тебя не припомню.

– Недавно взяли.

– Сегодня?

– Ну да.

– Держу пари, сама себя ты взяла. Так что же тебе здесь нужно?

Откровенничать Валька не собиралась. Рискуя разбить, она вжалась в стеклянную дверцу стеллажа и, используя ее в качестве опоры, ухитрилась заехать своему пленителю коленкой в живот. Парень с болезненным криком съежился, правда, пальцы не разжал, но хватка его заметно ослабла. Секундного замешательства противника девушке хватило, чтобы вырваться. Так как бежать ей все равно было некуда, Можаева решила закрепить успех, опробовав на практике пару приемов каратэ, которым ее обучили еще в детстве в секции. Но молодой человек тоже был не промах. Нога Вали была перехвачена его рукой еще на замахе. Девушка потеряла равновесие, и, уже падая, ухитрилась стукнуть его свободной ногой по коленке, в результате чего на пол с грохотом полетели оба. Раздался предательский хруст.

– Надеюсь, это твой череп? – буркнула рыжая, пытаясь выползти из-под свалившегося на нее сверху врача.

– Сыро, – брезгливо, совсем по-мальчишески пробормотал тот, хватая ее за халат и удерживая на месте. – Это твоя склянка. Надеюсь, там была не кислота?

– Черт! – выругалась девушка. – Не знаю. Сейчас проверим.

– Ты что, сама не знаешь, что подливала в наши лекарства?! – искренне поразился молодой человек. – Что же у тебя за цели такие, если ты не понимаешь, что делаешь?!

– А ты-то сам знаешь, из чего состоят ваши так называемые лекарства? – Валя уловила в голосе собеседника интерес, а не враждебность, и решила ковать железо, пока горячо. – Вы же тут все одурманены! Ты сам не понимаешь, чем занят! Всех врачей здесь околдовали или опоили чем-то, чтобы они не задумывались над тем, что делают! И вы все тут без зазрения совести ставите эксперименты на живых людях!

– А тебе это как будто противно? Что же ты пришла сюда работать? – поддел ее молодой человек.

Хоть Вале и было неудобно, она все же ухитрилась вывернуть голову так, чтобы видеть лицо собеседника. Оно выражало настороженность и изумление. И все тот же интерес, который, как ей показалось, возрос еще больше после ее патетической речи.

"То, что нужно!" – подумала она и осмелилась сказать:

– В моей склянке было противоядие.

Парень невольно покосился на карман своего халата, полный осколков, насквозь пропитавшийся прозрачной жидкостью без запаха. Затем снова перевел взгляд на девушку. Отпустил ее, резко поднялся на ноги и произнес, глядя сверху вниз:

– Я не одурманен. Более того, похоже, я здесь с той же целью, что и ты.

Воспользовавшись предоставленной свободой, Можаева тоже встала, одной рукой поочередно потирая все ушибленные места, а вторую протянула своему неожиданному союзнику:

– Валя.

– Денис.

Не колеблясь, он пожал протянутую ладонь.

– Мы можем здесь спокойно поговорить? – спросила девушка.

– Вполне. Дверь-то заперта, – усмехнулся Денис. – Только посидеть негде.

– Это ничего, – Валя прислонилась к стеклянному столику, Денис пристроился рядом с ней. – Скажи, как ты узнал про это общество?

– А почему бы тебе первой не рассказать о себе? Я все-таки еще не совсем тебе доверяю.

– Глава этого общества – мой враг. Однажды он разлучил меня с человеком, которого я любила, и теперь я хочу стереть в пыль все то, что он так долго создавал собственными руками, – короткая полуправда ее отношений с Джулианом и Квентином сама собой сорвалась с губ девушки, и она от всей души понадеялась, что это поможет ей купить доверие подозрительного нового знакомца.

Для того и правда сегодня был день удивлений.

– Глава этого общества? Ты о Константине Перове? Но он почти год как не появляется здесь! Ты хочешь разрушить его детище – и, да, для него это был бы болезненный удар, но… только если бы он об этом узнал. А так… Какой смысл?

– Найти удовлетворение скопившимся обидам.

– А откуда у тебя противоядие?

– Бабушка подруги сварила. Должно прочищать мозги и пациентам, и врачам. Уверена, если они еще не совсем растеряли остатки рассудка, они разбегутся.

– Иногда мне кажется, что совсем, – Денис опустил голову. – Сюда ушел мой друг, якобы позвали работать. Это было давно, еще прошлым летом. Мы вместе учились в медицинском институте и сначала обрадовались: работа в таком необычном месте – прекрасная практика для студента. С тех пор он пропал. Я все это время наводил справки о "Паранормальное-нормально", и месяц назад, как только закончились экзамены, сам устроился сюда работать. Я надеюсь за лето отыскать его. Но о друге я до сих пор ничего не узнал. Зато общество превзошло все ожидания. Пока у меня каникулы, я хочу раздобыть компромат на эту организацию, добиться того, чтобы ее закрыли, а все несчастные люди, запертые здесь, вернулись к нормальной жизни. И сегодня судьба мне улыбнулась – послала тебя.

– А мне – нет. Мое зелье разбито, а без него я немногого стою, – злобненько заметила своему собеседнику Можаева.

– Да я бы не сказал! Живот до сих пор болит, – парировал тот.

– Нечего было набрасываться! Я защищалась, – огрызнулась Валя. – Кстати, а как ты вошел? Так незаметно. В комнате спрятаться негде, а твоих шагов из коридора совсем не было слышно. Да и дверь была закрыта.

Денис усмехнулся, и, до того вполоборота смотревший на Вальку, он опять опустил голову. Неспешным движением вскинул руки и крест-накрест обнял себя за плечи. В тот же миг он исчез. Девушка растерянно хлопнула ресницами – настолько естественными были движения молодого человека и настолько быстрым слияние с воздухом.

– Денис, – позвала она и протянула руку к тому месту, где он только что стоял. Рука уперлась во что-то твердое, и парень сразу же появился. Подняв голову и опустив руки, он улыбнулся Можаевой вежливой, но, как той показалось, немного наигранной, казенной улыбкой.

– Я сам со способностью. Я умею сливаться с воздухом. Но я не должен двигаться и говорить, иначе маскировка пропадет. Так же, как и другим людям в этот момент лучше до меня не дотрагиваться. Заслышав твои шаги, я встал возле двери, где вероятность того, что ты наткнешься на меня, была минимальной, и исчез. Поэтому, войдя, ты меня не увидела. На самом деле я все время был здесь.

– Для шпиона в обществе это очень полезная способность, – оценила Валька. – Как ты ее приобрел?

– Я с ней родился.

– В обществе о ней, конечно же, не знают?

– Конечно же, – подтвердил Денис. – Иначе я бы уже был в категории пациентов. Мне иногда кажется, вдруг у моего друга тоже были паранормальные способности, о которых он не говорил? Вот он и помчался сюда. Увы, проверить это пока невозможно. Новичкам сразу не дают доступ ко всем объектам исследований. А с врачами тут особо не сблизишься. Хоть их и немного, они как будто запрограммированы только на работу. Я никогда не слышал, чтобы кто-то из них заговаривал на личные темы. Как будто до "Паранормальное-нормально" в их жизни ничего не было.

"Да нет, друг твой, скорее всего, как пришел сюда врачом, так врачом и остался. Посмертно, – подумала Валя. – Если история началась прошлым летом, то он наверняка был на том памятном собрании, когда Энис уничтожил трех экспериментаторов, находившихся в комнате и попавших в поле его радиоактивного зрения. Твой друг вполне мог оказаться одним из них".

– Денис, ты говорил, что наводил справки о "Паранормальное-нормально", когда твой друг пропал, – встряхнулась Можаева. – Было там что-то интересное?

– В отличие от меня ты знала Перова, а задаешь такие глупые вопросы, – в голосе молодого человека снова послышалась издевка. – Нет. Там все идеально. Общество везде зарегистрировано, исправно платит налоги, выдерживает все необходимые для учреждений подобного рода проверки. На него даже в полицию не пожалуешься. Это типичное лечебное учреждение для людей, у которых не все в порядке с головой.

– Да, эту официальную версию, разработанную хитрожо… – тут Валька одернула себя, – Константином я знаю. Постой, а почему ты попрекнул меня знакомством с ним?

– Потому что я его не знал. Но пока добывал информацию о "Паранормальное-нормально", даже мне стало понятно, что если этот человек берется за дело, то делает его так, как будто малейшая ошибка будет стоить ему жизни. Я прав? Какой он, твой Константин?

Вальку неприятно задело, что в словах Дениса прозвучало "твой Константин", потому что ни капельки он был не ее и, вообще, ни за коим чертом ей не нужен, но не признать она не могла:

– Безукоризненный. Ты прав.

С минуту они помолчали – каждый обдумывал состоявшийся разговор. Валя заговорила первой:

– Денис, давай объединимся? Я принесу еще зелье, а ты подмешаешь его в лекарства и в еду из столовой. А я поищу в кабинете Константина, может, найду личное дело твоего друга. Как его зовут?

– Я с удовольствием объединился бы с тобой и без этого, – честно откликнулся молодой человек. – Я не менее твоего заинтересован в зелье. Конечно, я подмешаю его куда угодно, лишь бы подействовало.

– Это пока пробный вариант. Мы не можем быть уверены в результате. Но все равно, спасибо. Не ожидала встретить здесь союзника.

– И я. Иди, вот ключ. Не стоит, чтобы нас видели вместе. Я закончу здесь дела, а потом тоже уйду.

Кивнув, Валька взяла с его протянутой ладони ключ, обладание которым еще несколько минут назад было для нее чем-то из области фантастики, и уже на самом пороге, когда щелкнул открываемый замок, с изрядной долей удивления обернулась к новому знакомому.

– Денис, ты так и не сказал, как зовут твоего друга.

Показалось, или молодой человек, уже достававший с полки какие-то нужные ему препараты, вздрогнул от неожиданности и поспешил стереть выражение растерянности, уже начавшее изменять черты его лица?

– Мой друг? – он повернул голову к насторожившейся Вальке, губы его были сложены в уже знакомую вежливую, как будто притянутую улыбку. – Его зовут Иван Коробеев. Спасибо за помощь.

Глава 7 Возвращение домой

На исходе того же дня Света и Вадик возвращались с дачи домой. Все это время они пробыли у родителей якобы с целью помочь на огороде, но на самом деле в гораздо большей степени мешались и отлынивали от вмененных им обязанностей. Как плюс – собрали все деревенские сплетни для Марии Павловны, как минус – получили нагоняй за безалаберность, во искупление были вынуждены задержаться на ужин, из-за чего в обратный путь отправились в сумерках. Вадик был не особенно доволен этим обстоятельством: у него отменялась встреча с Валей по написанию диплома. Естественно, нервничал он не из-за проекта, а из-за бывшей невесты, но в силу привычки старался этого не показывать. Только Света по плотно сжатым губам и сурово сведенным на переносице бровям угадала причину его недовольства. И Вадик знал об этом, потому что в этот раз инициатором разговора выступил он – видимо, чтобы избежать вопросов к нему самому.

– Ты какая-то не выспавшаяся сегодня, – заметил молодой человек. – Поздно легла?

– Готовилась к экзамену.

Светка не ложилась вообще. Полночи она гуляла с Джулианом, и у них действительно было настолько сказочное свидание, какого она не могла вспомнить с самого XIII века. Остаток ночи она провела без сна, упиваясь воспоминаниями. В результате весь день чувствовала себя недоразбуженной осенней мухой.

– Что, настолько сложный предмет?

– Да нет. Просто знала, что сегодня времени на это не будет. Вадик, следи за скоростью. Мы уже достаточно быстро едем.

– Я тороплюсь.

– Вадик, Валя все равно сегодня не придет. Уже слишком поздно.

Вадик промолчал. Света искоса взглянула на него. В квентиновских глазах брата отражались раздражение и тоска. Это было тем более странно, что сам Квентин никогда так не смотрел. Вздохнув, девушка отвернулась к окошку.

Ночь была светлая и теплая. Машин попадалось мало. Вадим водил мягко и аккуратно. "Как Квентин, – невольно подумалось Ландышевой, и она тут же разозлилась на себя. – Будь он неладен! Почему все время путается в мыслях?! Хотя… Что тут удивительного, когда его образ и подобие каждый день пребывает у меня на глазах, более того, вообще спит за стенкой! Бред, конечно, но мне кажется, что Вадик все больше и больше становится похож на него… И дело уже не во внешности…"

Машина неожиданно резко вильнула. Света испуганно вскрикнула и вцепилась в ручку на дверце.

– Вадим, ты чего!? – воскликнула она, повернулась к брату и тут же поняла – чего.

Боль исказила каждую черточку худого лица Ландышева, трясущимися руками он пытался вывернуть руль, чтобы увести автомобиль с дороги.

– Вадик, держись! – Светка потянулась к нему, обхватив за плечи, не понимая, что загораживает обзор.

Машина сделала еще один дикий крен и, взвизгнув выжатыми до упора тормозами, благополучно завершила движение в придорожных кустах. Вадим сразу же потерял сознание. Отстегнув ремни безопасности и во всю ширь распахнув окна, девушка нагнулась над братом. Его лицо было бледным до серости, а сердце билось часто и прерывисто, как будто боялось, что следующего удара уже не сможет сделать вовсе и потому торопилось наверстать свое. Такие сильные приступы с Вадимом случались довольно редко, но все же случались. И Света с прискорбием осознавала, что в данной ситуации ничем не поможет ему.

"Нужно хотя бы добраться до дома. Там он отлежится", – подумала она и потянулась за сотовым телефоном. За семь месяцев система спасения Вадима была отточена до мелочей.

– Аргус? Привет. Вадик без сознания. Мы на Пятом дорожном перекрестке, чуть-чуть до города не доехали. Заберешь нас?

Пока Мериленд был в пути, Свете пришлось спугнуть парочку чрезмерно заботливых автомобилистов, вознамерившихся было помочь владельцам зарытой в крапиве машины, а потом Ландышев открыл глаза.

– Боже, как плохо! – простонал он, хватаясь за плечо.

– Аргус сейчас будет здесь, – Света снова склонилась к брату. – У нас есть аптечка. Может, проглотишь анальгин?

Тот кивнул. Порывшись в бардачке, девушка извлекла оттуда таблетки и вместе с бутылкой воды протянула Ландышеву. В это время рядом с их машиной раздался шорох тормозов – приехал Аргус. Оставив Вадима в покое, Света вылезла ему навстречу. Вместе они привязали к машине Вадика трос, и девушка пересела к Мериленду. На пять минут Аргус заглянул к другу, чтобы справиться о его самочувствии. Вопрос застыл на губах, потому что тому заметно полегчало. Он все еще сидел, привалившись к спинке сиденья, но к нему уже постепенно возвращался здоровый цвет лица, а взгляд, который уперся в лицо Мериленда, – стальной, неколебимый напрасными эмоциями взгляд Квентина, – настолько напомнил ему его бывшего мучителя, что молодого человека невольно пробрала дрожь.

– Не упусти свой шанс, – вперед Аргуса сказал Вадим.

– Ты о чем? – гладкий лоб Мериленда прорезали морщинки непонимания.

– Я вижу, что тебе нравится моя сестра. Сейчас вы поедете вдвоем. Не упусти свой шанс.

– Сестра? Вадик, но ведь она тебе не сестра, а ты все еще так ее называешь…

– Я сказал именно то, что хотел сказать, – голос Вадима прозвучал по-квентиновски жестко; он и сам понял это, но не захотел смягчить ни единой нотки. – Наши родственные отношения сейчас должны волновать тебя меньше всего. Расскажи ей о своих чувствах. Помоги забыть Джулиана.

– Это невозможно…

– Возможно! Именно ты можешь это сделать! С любящим, а не использующим ее человеком она будет счастлива, хоть сама еще этого и не понимает.

– Вадик… Такая уверенность… – удивленно пробормотал Аргус.

– Я знаю, – Вадик опустил голову. – Потому что я был бы счастлив, если бы существовал человек, помогший мне обрести независимость от Квентина.

Света заметила, что Аргус вернулся от ее брата каким-то неспокойным и тут же повернулась к нему.

– Что-то с Вадимом?

– Нет, ему лучше, – встряхнулся молодой человек, аккуратно выводя машину с прицепом на дорогу. – Света, давай поговорим начистоту. Как долго ты собираешься ждать Джулиана? По-моему, совершенно очевидно, что его чувства к тебе остыли. А ты мне давно нравишься. Я не требую взаимности сразу, я понимаю, как тяжело терять любимых. Но, может быть, мы хотя бы попробуем наладить отношения?

"Черт! Лучше бы я осталась в машине Вадима!" – тоскливо подумала бывшая принцесса.

– Эта темя для меня все еще болезненна, поэтому давай пока не будем ее затрагивать, – вымученно улыбнулась она. – Но я обещаю, что подумаю.

"И вот так всегда! – мысли Мериленда в который раз окунулись в горечь и досаду. – Не умею я общаться с девушками! Хоть и Оуэн, и Вадим верят и поддерживают меня, Джулиану я не соперник. Да Вадик и сам однажды проиграл ему свою девушку. Думал бы лучше о своей личной жизни, Купидон несчастный!"

"Они все твердят одно и то же, как сговорились! – не интересуясь реакцией Аргуса на свои слова, Света сразу же отвернулась к окну. – Все стараются очернить в моих глазах Джулиана. Но все они не правы. Как же я могу отказаться от него, если точно знаю, что он меня любит?"

* * *

Плохое самочувствие Вадима, угроза аварии, неуместное признание Аргуса – Света достаточно пережила за сегодняшний вечер, но самое интересное ждало ее дома. Стоило Мериленду уехать, а Ландышевым переступить порог квартиры, как они сразу поняли, что бабушка не в духе. По комнатам плавал резкий запах какой-то на редкость вонючей травы; сама старушка грозно пушилась в коридоре с зажатой подмышкой книгой и кастрюлькой с отвратительным варевом в руках. Вадик и Света недоуменно переглянулись и одновременно попытались спрятаться за спину друг дружки.

– Кто провинился-то? – шепнул блондин сестре, несильно пихая ее локтем.

– Не знаю, – огрызнулась та, но все же с любезной улыбкой выступила вперед и как ни в чем не бывало прощебетала: –Привет, бабуль! Чем занимаешься?

– Света! – змеиное шипение старушки перешло в львиный рык, а Светка с прискорбием уловила у себя за спиной облегченный вздох Вадима, получившего ответ на свой вопрос:

– Слава богу, ты!

– Света! Это зелье Забвения! – Ландышевой показалось, что кастрюлька сейчас полетит ей в лицо. – Мне нужно серьезно с тобой поговорить прежде, чем ты его выпьешь!

Тон пожилой женщины не понравился девушке: она не шутила. Напрягся даже обычно спокойный Вадим.

– С чего это я должна его пить? – Света невольно попятилась, нещадно наступив на ноги брата, не сдержавшего болезненного "у-уй!", столь неуместного в такой драматичный момент.

– С чего?! Я устала повторять одно и то же! И тебе, и Вале! Хочешь знать – вот с чего!

Предчувствие Свету не обмануло: без летающих предметов все-таки не обошлось. Под ноги удивленным Ландышевым швырнули книгу, до того надежно хранимую старушкой подмышкой. Взглянув на обложку, девушка побледнела; Вадим, напротив, пробормотал:

– Ничего не понимаю.

– Ты – не понимаешь! А вот она – отлично понимает! Не хочешь поинтересоваться, что за секреты хранит твоя сестра от самых дорогих ей людей?!

Покосившись на приумолкнувшую Свету, Вадик поднял книжку и раскрыл на странице с закладкой, быстро пробежал глазами текст и в ту же минуту сложил два и два. К собственному удивлению первая его мысль была об Аргусе.

"Надеюсь, он не успел сегодня наговорить Светке слишком много любовной чепухи! Ведь это я его надоумил!"

Следующая мысль была более конкретной: Вадик понял, что ситуацию надо разряжать.

– Бабушка, ты так злишься из-за того, что в твоих книжках загибают странички вместо закладок? – преломил бровь молодой человек.

Уязвленная до глубины души бабушка не осталась в долгу, досталось и любимому внуку.

– Ты сегодня отличаешься прямо квентиновским остроумием! Нет, я так злюсь из-за того, что кто-то все еще бегает за иллюзиями! До чего же глупа женская натура! Винтер один раз уже убил тебя! Убил, понимаешь?! Какие еще доказательства его равнодушия тебе нужны?! Зачем ты преследуешь его? Хочешь еще раз наступить на те же самые грабли?

– Бабушка, но ведь он любит меня! – возмутилась Светка. – Я виделась с ним два раза! Он… он такой, каким я его впервые встретила! Заботливый, надежный и любящий… Тогда это было просто недоразумение!

– Оно стоило тебе жизни, дуреха! Чудо, что после этого "недоразумения" ты снова живешь!

– Все из-за Квентина! Наша разлука и невозможность его возвращения сюда! Если бы не клятва побратима…

– Ничего не из-за Квентина! Не такой твой Джулиан человек, чтобы какой-то там Квентин им помыкал! Никто не заставит его делать то, чего он не хочет! Боже, да я, похоже, знаю твоего жениха лучше тебя! Мерзавец он, каких поискать, а вы все ему верите! Мое терпение истощено! Сегодня же выпьешь зелье Забвения – это единственный способ бороться с дурным влиянием твоего Винтера!

– Бабушка, ты сама не понимаешь, что говоришь! Не буду я ничего пить! – раздраженно сказала Ландышева.

– Ах так! – возмущенно задохнулась старушка. – Тогда эту книжку ты больше не увидишь! Я уничтожу ее!

Мария Павловна подскочила к Вадиму, со злостью вырвала у него томик, швырнула на пол и с силой наступила ногой, как на гадюку.

– Обратись во прах без возможности восстановления!

На удивленных глазах чуть не плачущей Светы книга развалилась по листочкам и в мгновение ока истлела, оставив в коридоре лишь горсточку пепла. Удивление бывшей принцессы постепенно переросло в настоящий ужас. Джулиан и все, что связывало ее с ним, только что было уничтожено. Семь месяцев поисков… Одна долгожданная и одна незабываемая встречи… Отношения, которыми она так дорожила и которые только-только стали налаживаться… Все оказалось напрасно. Все было в буквальном смысле слова стерто в пыль не дрогнувшей силой воли мудрой старой ведьмы. И хотя в глубине души Ландышева понимала, что старушка желала ей только добра, этот поступок просто раздавил ее. Похоронить все свои надежды в один миг оказалось слишком тяжелым ударом. Разревевшись, Света убежала в свою комнату.

В коридоре сразу стало тихо-тихо. Вадик и Мария Павловна молча посмотрели друг на друга.

– Скажешь, я не права? – абсолютно спокойным негромким голосом спросила старушка.

– Время покажет, – нагнувшись, Вадим принялся расшнуровывать кроссовки.

* * *

Аргус без видимой цели катался по ночному городу.

"Не упусти свой шанс"…

Ему было, о чем подумать. О словах Вадима в том числе. Он никогда и не предполагал, что Ландышева могут интересовать отношения окружающих. И, если уж быть с собой до конца откровенным, его сегодняшние слова подбодрили Мериленда. Он на какую-то долю секунды поверил, что Света, пусть не сразу, но все же ответит ему "да". Но пока что Аргус убеждался лишь в своей нерадостной правоте. С Джулианом ему не тягаться.

"Не упусти свой шанс"…

"Черт, а ведь от меня зависит личная жизнь Оуэна. У нас с ним уговор. Я свой шанс уже упустил. Но он не должен из-за меня страдать".

Не колеблясь, Аргус набрал номер друга.

– Оуэн, привет. Хватит дрыхнуть. Сегодня у меня свидание со Светой, рано не жди. Поэтому советую воспользоваться случаем и пригласить к нам Катю. А еще лучше – сходите с ней куда-нибудь. И никаких отговорок! Ты мне обещал!

С довольной улыбкой выслушав все возможные возражения друга в телефонной трубке, Мериленд еще раз повторил ему последнюю фразу и отключился. Сделал музыку погромче и вдавил педаль газа в пол.

"Это не ложь. Это маленькая хитрость. Пусть будут счастливы. А я – гулять. У меня впереди целая ночь".

* * *

Аргус рассчитал верно: проверить подлинность его слов у Оуэна не было никакой возможности. Потому что в эту ночь Света сидела у себя в комнате и предавалась отчаянию. Но даже от этого увлекательного занятия ее попытался оторвать стук в дверь.

– Уйди! – разозленно крикнула она.

– Света, нам надо поговорить, – это был Вадик.

– Уйди! – повторила девушка.

– О Джулиане в том числе.

– О Джулиане я тем более не хочу говорить! Вы с бабушкой со своими нравоучениями у меня уже в печенках сидите!

– Света, ты не прислушиваешься к тому, что тебе говорят.

– Вы тоже!

– Свет, давай нормально поговорим.

– Не хочу.

За дверью воцарилась тишина. Вадим ушел. Светка разрыдалась еще горше. Безусловно, ей хотелось поговорить и хотелось, чтобы хоть кто-то ее понял. К тому же, Вадик так редко предлагал свое общество. Но какое-то подлое мелочное чувство требовало прогнать его, поиграть в смертельную обиду, показать, как велико ее горе, всем им кажущееся блажью. Но это совсем не помогло, наоборот, усилило ощущение беспомощности и одиночества, волной нахлынувшее на нее.

Со стороны двери опять раздался шорох. Девушка скосила глаза и увидела подсунутый в щелку сложенный вчетверо листок бумаги.

"Ах, вот как мы теперь исхитряемся общаться!"

Любопытство заставило девушку встать и поднять записку. Только при ближайшем рассмотрении это оказалась вовсе не записка, а вырванная из книги страница. С замирающим сердцем Света развернула ее и сразу же узнала заклинание, переносившее ее в средние века. Вверху страницы рукой Вадима была сделала приписка:

"Если уверена – действуй".

Глава 8 Герцогиня Терц

День выдался прохладным и безветренным. На улице светило яркое обманчивое солнце, но ни одного его луча не попадало в подземелье, где в столовой Разбойничьей Гильдии два Черных колдуна неторопливо заканчивали свой обед. Разбойники относились к ним насторожено и обходили стороной, предпочитая лишний раз не заговаривать. Прошло более полугода со дня пребывания магов здесь, а скопище убийц все еще не привыкло к такому специфическому соседству. До Винтера и Паулуса колдунов в Гильдии не было.

Напряжение окружающих нисколько не смущало моих героев.

– Ты будешь доедать телятину? – деловито уточнил Джулиан, недвусмысленно нацеливаясь вилкой в тарелку подельника.

Квентин молча подвинул ему свой почти не тронутый обед.

– О чем задумался?

– О Ларте, – блондин как будто очнулся.

– Переживаешь?

– Не думаю, что за него следует переживать, но… не рискуем ли мы, отпуская его без защиты?

– Защиту может почувствовать Арен Терц. Нам приходится идти на этот риск.

– Добрый день, молодые люди. Как продвигаются ваши дела? Морис не с вами? – к столу подсел Джоун Мэтьюз.

– Морис пошел в город, заказать у какого-то своего знакомого элитные стрелы, – откликнулся Винтер. – Он скоро должен вернуться, и мы пойдем к Ларту. Вы в курсе нашего плана? Ларт должен втереться в доверие к жене Терца, подружиться с ней, а потом выманить ее в тихое безлюдное местечко и убить.

– С Лартом все понятно. А вы почему здесь?

– Окружить его магическим барьером мы не можем – Терц насторожится. Поэтому обычно мы отираемся где-нибудь поблизости, чтобы в случае чего успеть подстраховать Ларта. Но сегодня утром его впервые пригласили в дом герцога. Туда мы последовать за ним не можем. Поэтому мы сидим здесь и ждем, когда он и герцогиня отправятся на послеобеденную прогулку. Тогда мы к ним присоединимся.

– Джулиан, не проще ли было бы тебе охмурить герцогиню? Она в тот же вечер уже была бы в твоей постели.

Винтер польщенно улыбнулся, но, не заостряя на этом внимания, ответил по существу:

– Возвращаюсь к вопросу использования магии: Терц может меня почувствовать как колдуна. Появление мага рядом с его женой будет выглядеть более подозрительно, чем появление человека. Поэтому вызвался Ларт.

– План долгосрочный, но неплохой, – отозвался Мэтьюз. – Берегите Ларта. Вы очень уж подставляете его под удар. Проблемы есть?

– Есть, – не отрицал Винтер. – Герцогиня Терц очень набожна. Она много времени проводит в церквях, и Ларт, соответственно, с ней. Мы не можем последовать за ними туда, а Арен – может. Если он заподозрит Ларта, там он сможет сделать с ним что угодно.

– Пусть с ними идет Морис.

– Он так и делает. Но много ли он противопоставит колдуну в случае нужды?

– Не недооценивай Мориса.

– Вы же сами просили беречь Ларта.

Взгляды Джоуна и Винтера схлестнулись: во взгляде первого читалось предупреждение, во взгляде второго – вызов. В вопросах касательно личности Мориса начальник и своенравный подчиненный всегда расходились.

– Джулиан, если бы с Квентином что-то случилось, ты бы отдал жизнь, чтобы спасти его?

– Почему вы спрашиваете?

– Потому что Морис скорее отдаст свою жизнь, чем позволит причинить Ларту вред.

Джулиан и Квентин переглянулись.

"Что, неужели такая любовь?" – спрашивали их глаза друг у друга.

– Я разговариваю с вами об этом, потому что ваши пары в чем-то похожи, – добавил Мэтьюз, поднимаясь. – До встречи. Я полагаюсь на вас.

Он ушел. Джулиан еще смотрел ему вслед, когда Квентин тоже встал из-за стола и тихо проронил, словно запоздал с ответом начальству:

– Похожи? Только не в вопросах жизни и смерти.

– Я рад, что ты не обольщаешься на свой счет, – Винтер метнул быстрый взгляд на подельника.

– Дело не в твоем безразличии к моей жизни, а в ценности твоей. Таких, как я, рядом с тобой может быть много. Я же, сколько ни жил, не встретил никого подобного тебе. И две мои жизни не стоили бы одной твоей.

– Ты себя недооцениваешь. Сколько я ни жил, я не встретил подобного тебе. Идем. Подождем Мориса на площадке для тренировок.

На площадке двух колдунов ждал сюрприз. Возле мишеней шла тренировка – одна из тех тренировок, которыми обычно бывают заняты разбойники не на задании. Мои герои и внимания бы на нее не обратили, если бы не невообразимый шум, поднявшийся вокруг двоих стрелков. Оба были одинаково молоды. Один отличался высоким ростом и прекрасным телосложением, длинные гладкие темные волосы собирал в аккуратный хвост и мог бы неоспоримо считаться красавцем, если бы не болезненная нервическая бледность его лица, слишком резко выступающие скулы и лихорадочно блестящие глаза. Он был похож на голодного вампира или на температурящего человека. Второй, напротив, был невысок, щупл и невзрачен. Его короткие черные волосы в беспорядке падали ему на лоб и уши, в выражении лица было что-то безнадежно мышиное, а тщедушная фигура – настолько тонка и прозрачна, что казалось, ее обладателя можно сломать, как игрушку.

– Венкот и Афорей?!

Джулиан и Квентин долго вглядывались в своих знакомцев, в верных соратников Мориса, которых они за все семь месяцев пребывания в Разбойничьей Гильдии ни разу не видели и о которых сам Морис ни разу не упоминал. Первое время Черные колдуны просто не могли поверить своим глазам, но два стрелка-недотепы несильно изменились, помолодев. Ни во внешнем плане, ни в характерном. Сейчас, отбросив луки в сторону и уперев руки в бока, они громко выясняли отношения по поводу того, кто кому мешает стрелять и почему они все время промахиваются. Их наставник пытался их перекричать и заставить уже заняться делом, но претерпевал неудачу за неудачей.

– Впервые в жизни вижу у вас такие беспомощные и растерянные лица!

Ехидный тон подошедшего Мориса вернул моих героев к действительности. Не сговариваясь, они с обеих сторон вцепились ему в руки и почти хором спросили:

– Морис, кто это?

Удивленный их поведением, Вормс с неподдельным интересом выглянул из-за загородивших ему обзор спин колдунов и заметил ругавшихся разбойников. Лицо молодого стрелка тут же искривило выражение досады.

– Это братья Ларта, Венкот и Афорей. Вчера он притащил их в Гильдию, потому что больше их девать некуда, и попросил Мэтьюза оставить их у разбойников. Теперь бедолага Ремс мучается с их обучением. Как по мне, так я бы побоялся выпускать их на дело – ни сейчас, ни когда-либо вообще.

– Почему?

– Потому что оба – последние недомерки. Один наркоман – без дозы дня прожить не может, а второй – косой, что ни выстрел – все мимо цели.

Джулиан даже вздрогнул: когда-то в XXI веке подобную характеристику теми же самыми словами он высказал Квентину.

– А… вы не общаетесь? – чуть запнувшись, уточнил Винтер.

Морис явственно содрогнулся и презрительно процедил сквозь зубы:

– С ума сошел, колдун? На что мне эти неудачники?

Джулиан и Квентин снова переглянулись.

"Как интересно…"

– Почему вы спрашиваете? – в свою очередь осведомился Вормс.

– Простое любопытство, – широко улыбнулся Джулиан ни капли не удовлетворившемуся его ответом стрелку. – Мы задержались. Идем к Ларту.

* * *

Между тем, Ларт смиренно слушал обедню в ван-эйтской церкви. Слева от него, приятельски опираясь на его локоть, стояла Амалия Терц – молодая хорошенькая девушка с короткими торчащими в разные стороны кудряшками и огромными темно-синими глазами. Справа от Ларта спокойно стоял Арен Терц.

Ларт профессионально умел втираться в доверие. Незапоминающаяся, не раздражающая внешность, глубокий проникновенный голос, располагающая улыбка и веселые глаза подавляли всякие признаки враждебности к нему даже со стороны самых подозрительных людей. Когда пару дней назад послушная воле Винтера лошадь катающейся в парке герцогини понесла, Ларт Мерфорс храбро пустил своего коня ей наперерез, перехватил удила и заставил остановиться. При этом сам он свалился на землю, и, опасаясь за здоровье своего спасителя, герцогиня доставила его в замок. Там он познакомился с лекарем семьи, а заодно и с ее главой – Ареном Терцем. Слово за слово, остался на обед и ухитрился понравиться всем. Ему быстро доверили присутствовать при прогулках жены герцога и даже сопровождать ее в отсутствие мужа.

Амалия оказалась доброй, честной и неглупой девушкой, безумно влюбленной в своего супруга, который был старше ее лет на десять, и она с искренностью и беззаботностью, которые отличают только детей, рассказывала Ларту о его достоинствах как человека и как слуги короны. В то же время, с ловкостью и стоицизмом, достойными лучших интриганов двора, она избегала разговоров о магии и покрывала мужа как колдуна. Ларту было очень просто найти общий язык с ней.

Сам Арен Терц Ларта, вроде бы, ни в чем не подозревал. Но разбойник не мог не заметить, каким нервозным порой становился герцог и как мало принимал участие в общем разговоре. Для себя Ларт не смог определиться: то ли Терц прислушивается к тому, что он говорит, то ли у него какие-то проблемы, и раздумья о них порой поглощают колдуна целиком.

Так или иначе, Ларт был настороже и вел себя безукоризненно.

После окончания службы втроем они не спеша вышли на улицу.

– Почему-то после посещения церкви всегда остается такое светлое теплое чувство в душе, – со вздохом мягко произнесла Амалия. – У вас не так, господин Ларт?

Тот от души улыбнулся и кивнул.

– Как будто заново рождаешься.

– Почему вы улыбаетесь?

– Потому что разделяю ваше светлое и теплое чувство. О чем же здесь скорбеть?

– А вот мне бывает грустно, когда я смотрю на лики святых. Они столько страдали… Все для того, чтобы их боль вобрала нашу, чтобы их участие и понимание поддерживали в трудную минуту именно нас, людей, обрекших их на страдания. И все равно, они были столь милосердны, что простили нас, и даже посмертно продолжают оказывать помощь.

– Один человек не может нести ответственность за деяния другого. Их предали много лет назад, когда нас с вами и в помине не было. С тех пор каждый дурной поступок человека печалит их светлые взоры, а всякий благородный поступок – разжигает свет надежды. Молитесь с чистой душой и будьте уверены – святым отрадно на вас смотреть.

– Говоришь, как проповедник, Ларт, – улыбнулся мужчине Арен.

– Твоя жена сама как святая. Не могу видеть ее грусть, – рассмеялся разбойник.

– Я вовсе не грустна! – шутливо пихнула его Амалия. – Так, бывает, нахлынет…

– Мы с Ареном вполне способны рассеять это чувство! Сегодня в парке будут показывать комедийное представление. Пойдете?

– Вы будете участвовать? – преломила бровь девушка.

– Для вас, герцогиня, мы можем и поучаствовать.

– Ловлю на слове!

Все трое рассмеялись и направились к ожидавшей их карете.

* * *

Остаток дня прошел незаметно. Они посмотрели пьесу в парке, расшалившийся Ларт бесцеремонно влез на сцену и, вмешавшись в действо в качестве третьего незапланированного лица, сбил всю игру актерам. Потом они наперегонки домчались до ближайшей таверны, где наелись неудобоваримыми ребрышками и напились странным на вкус элем. Там же Ларт узрел лютню и разохотился поиграть, нетрезвая герцогиня сквозь смех пыталась ему подпевать нежным голоском, а потом герцог увлек ее каким-то непонятным сумасшедшим танцем, к которому чуть позже присоединился и Ларт. На пути из трактира им попалась речка, и мужчины на спор решили переплыть ее. Вылезли на том берегу, мокрые, замерзшие, мгновенно протрезвевшие. Обеспокоенная Амалия прогнала их в замок, пока не простыли. Там Ларту позволили искупаться и выделили комнату, убедив провести ночь в гостях – нечего бродить в таком состоянии по темным улицам. Ларт отнекивался до последнего, но, в конце концов, побоялся показаться подозрительным и вынужден был уступить.

Прикидывая про себя, в течение какого времени он доберется до убежища Гильдии, и где расположен ближайший постоялый двор, чтобы оттуда можно было увести лошадь, совершенно трезвый Ларт запер дверь и распахнул окошко. С ловкостью, отличающей только совершенных убийц, он спустился по густому цветущему плющу и бесшумно спрыгнул на землю. Прячась за деревьями, пересек двор и уже собирался лезть через ограду, как заметил герцога.

Подобно Ларту тот крался, как вор, хоть и был в собственном доме, и вел в поводу красивого вороного скакуна. Коснулся ограды, заставляя прутья исчезнуть, выбрался наружу и, вскочив в седло, галопом помчался в центр города. Прутья тут же материализовались на положенном им месте.

Ларту стало смешно.

"Вот как колдуны выбираются на свои сходки! Наверное, не знал, как загнать меня спать пораньше, чтобы сбежать незамеченным".

Перемахнув через ограду, мужчина тоже заторопился по улице. Но далеко не ушел. Из-за угла соседнего дома ему наперерез вышел человек, закутанный в черный плащ. Ларт инстинктивно напрягся и потянулся к клинкам, но, присмотревшись внимательнее, опустил руки.

– Джулиан?

– Я за тобой. Ты сегодня был в ударе. Мы устали носиться за тобой по всему городу. А когда ты на ночь глядя запанибрата завалился в гости к герцогу, мы вообще тебя похоронили. Я отправил Квентина и Мориса домой, а сам решил покараулить: мало ли, может, ты еще чем-нибудь развлечешь меня сегодня? Похоже, я не ошибся.

– Джулиан, как я рад! – Ларт по-товарищески обнял колдуна. – Ты бы знал, как я устал! Иногда мне кажется, что это дело и впрямь проще было бы отдать тебе. Не могу улучить момент, чтобы убить ее. Мы все время на людях.

– А я тебе что, головорез со стажем? – округлил глаза Винтер. – "Здравствуйте, девушка, пройдемте со мной в спальню, мне так не терпится пригвоздить ваше сердце ножом к спинке кровати!"

Ларт рассмеялся.

– Что, там совсем без перспектив? – посерьезнев, спросил Джулиан.

– В плане спальни – да. Но на самом деле все не так грустно. Результатом нашей сегодняшней попойки была просьба со стороны герцога сопроводить его жену на бал в поместье Картеров, который состоится через три дня. Самого Терца с нами не будет. Именно в этот день у него важная встреча по его колдовским делам, которые официально называются "визит к заграничным гостям". Мы поедем в карете, и там я без свидетелей убью герцогиню. Даже если герцог в несколько слоев окружит жену магической защитой, мои кинжалы пробьют ее. Прибыв на место, слуги найдут только труп.

– А как будем отводить подозрения? Сразу станет понятно, что убийца ты. Ты после этого на улицах Ван-Эйтса так просто не появишься. Да и герцог будет тебя искать. Давай инсценируем нападение. Попроси слуг повезти карету по безлюдной улице, мы втроем набросимся на вас. Слуг деморализуем, герцогиню убьем, тебя тоже. Так и заказ будет выполнен, и с тебя никакого спроса.

– Что значит "тебя тоже"?! Ты и меня собрался убить?! – возмутился Ларт.

– Понарошку, естественно, – Джулиан улыбнулся своим двусмысленным словам. – Превратим в тебя кого-нибудь. Будешь в глазах всех героем, до последней капли крови защищавшим свою даму.

– Люблю, когда мне приписывают благородство, – успокоившийся разбойник охотно ответил компаньону улыбкой.

Глава 9 Хитрость Вальки. Доверие Светы

Телепортировав Ларта в Гильдию, Джулиан дошел до ближайшей таверны и, заплатив там за комнату, в уединении стал поджидать Вальку. Тесное общение с этой девушкой оказалось, как всегда, интересным. Он много узнал о том, что произошло в XXI веке в его отсутствие: искренне посмеялся над потугами Оуэна развалить общество Квентина; восхитился смелостью Аргуса, активно приспосабливающегося к нормальной жизни; с симпатией и облегчением принял тот факт, что старая ведьма Мария Павловна жива и здорова. Но самой интересной для него оказалась информация о Квентине, на которой Валя невольно заострила его внимание, даже сама того не осознав. За то время, пока Джулиан не жил, его ученик вырос в магическом плане. И сильно. Настолько сильно, что мог оживлять людей. Джулиан почувствовал невольную гордость. Не зря он в свое время приручал этого строптивого мальчишку. Валя своим вопросом об оживлении Светы заставила Винтера по-новому взглянуть на собственного ученика, уделить больше внимания этому человеку. В кого же он все-таки превратился, Квентин Паулус, человек, которого он поперву счел предателем, и который на протяжении почти восьмисот лет помнил его уроки и хранил ему верность? Это уже не был послушный, бездумно преданный ему, Винтеру, мальчик. Века научили его думать своей головой. И неплохо. И, несмотря на то, что он продолжает делать вид, что это не так, получается у него скверно. И все же, прекрасно понимая это, он сознательно остается с учителем, со своим учителем и другом. Даже не разделяя его интересов. Почему?

– Джулиан, привет!

Джулиан поднял глаза. Прямо перед ним стояла Валька и лучезарно улыбалась ему. Подмышкой она сжимала какую-то папку. Великий Черный колдун, скинув сапоги и плащ, сидел на кровати, крест-накрест поджав ноги, ухоженные темные руки покоились на коленях, задумчивый волшебный взгляд поздоровался с девушкой красноречивее слов. Сейчас, в темноте комнаты, в такой нелепой позе он очень походил на подростка. Валька невольно улыбнулась еще шире и, сбросив босоножки, плюхнулась на кровать рядом с мужчиной. Уютно ткнулась подбородком ему в плечо и протянула папку.

– Свежая почта! – прокомментировала она. – Здесь газеты и распечатки из Интернета. А внизу – самое интересное!

– Руководство по сборке бомбы в домашних условиях? – преломил бровь Винтер, склонив голову к сообщнице и открывая папку.

– Зачем оно Великому Черному колдуну! – рассмеялась девушка. – Нет, там кое-что получше!

И Валька затаила дыхание, следя за реакцией Джулиана. Только бы не прогадать! Только бы это оказалось то, что нужно! Тогда она вернет его в Россию. Интуиция подсказывала ей, что, делая этот ход, она не ошибается, а вскоре вздрогнувшие плечи Винтера, нашедшего необходимые материалы, утвердили ее в правильности догадок.

– Информация о книгах? – Джулиан скосил глаза на девушку. – Мой отец был не единственным, кто писал обо мне?

– Нет. Я нашла это у Квентина в кабинете. Странно, что он не показал тебе сразу. Хотя… Тогда нам всем было не до того. У Марии Павловны ты нашел и уничтожил книгу, которую твой отец написал о тебе как о колдуне и щедро вписал туда заклинания, которые на тот момент помогли тебе выжить. И в этой книге содержалась информация конкретно о магии Перемещения. Существуют еще две книги с похожими свойствами. Одну написал про тебя твой друг Дик Спенсер, и она содержит в себе магию Войны, другую создал твой враг – граф Самперкот, и она содержит магию Исцеления. Все три книги при уничтожении лишаются своих свойств и усиливают магию колдуна их уничтожившего. Сейчас все эти книги хранятся в нашем времени. Я так поняла, что в ожидании тебя Квентин пытался искать их, но, похоже, безрезультатно. Если хочешь, можем попробовать поискать вместе.

– Конечно хочу! Это же моя магия! – оживился Великий Черный колдун. – Только для этого мне самому придется наведываться в XXI век. Это может вызвать подозрения у Квентина. Что, если по ночам? Он либо спит, либо сам где-то ходит, может, не заметит. На худой конец совру, что нашел подружку и пропадаю на свиданиях. Спасибо, Валя! Это действительно очень важно для меня.

Валька опомниться не успела, как оказалась в объятиях Джулиана, легко и естественно втянувшего ее в долгий приятный поцелуй. Только мысли девушки были заняты далеко не поцелуем.

"Черт! Что-то я не продумала! Днем он нужен здесь, по ночам будет искать книги, а встречаться со мной… Когда!?"

* * *

В эту же ночь в той же таверне Джулиану довелось выплясывать со Светой заводной компанейский средневековый танец, который она за столько веков успела позабыть, но, глядя на других, быстро вспомнила. У дочки хозяина заведения было совершеннолетие, и приобщиться веселью пригласили всех присутствующих. Слезливое настроение, навеянное скандалом этого вечера, улетучилось, природное обаяние и давно позабытое ощущение близости любимого человека дурманили голову, выпитое вино горячило кровь, а атмосфера всеобщего веселья успешно боролась с появлением мрачных мыслей. Свете было необыкновенно хорошо.

– Ты знал, что сегодня здесь праздник? – поинтересовалась Ландышева, когда они на минутку прислонились к стене, чтобы отдышаться.

– Нет, мы здесь случайно, – улыбнулся Винтер, и пьяная Света в который раз за вечер не смогла не очароваться его фантастической улыбкой. – Ты сегодня активно интересуешься спиртным. Не боишься, что утром похмелье выдаст тебя своим?

Света невольно вздрогнула.

"Да я уже "спалилась"!"

Джулиан заметил ее реакцию.

– Что-то случилось?

– Джулиан, я сегодня не хочу домой, – Ландышева уткнулась лицом в грудь молодого человека. – Побудь со мной здесь до утра.

– Поссорилась с бабушкой? – Винтер повелительно взял ее за плечи.

И тут пьяную Светку прорвало:

– Она узнала, что я встречаюсь с тобой и уничтожила книжку с заклинанием! Вадик успел вырвать нужную страницу и вернул мне! Бабушка тебя не любит и не доверяет, а Вадик… по-моему, он хочет, чтобы я встречалась с Аргусом! Аргус пытается признаться мне в любви, но стесняется! А я… я люблю тебя, Джулиан! Ты же вернул мне тогда жизнь! А мог оставить умирать! Я не считаю, что это предательство!

Джулиан спрятал неуместную улыбку в уголках губ.

"Ты очень доверчива, Света".

– Не переживай, – как можно мягче произнес колдун, приподняв подбородок девушки и проникновенно заглянув ей в глаза своими волшебными желто-серыми глазищами. – Если однажды ты не придешь ко мне на встречу, я сам приду к тебе.

Светка почувствовала себя польщенной.

"Если бы он обманывал меня, стал бы он говорить мне это?"

Они вернулись к танцующим. Но очень скоро остались вдвоем: толпа расступилась, давая им простор. Люди, обученные танцам профессионалами и в течение многих лет оттачивавшие навык на дворцовых балах, они двигались не в пример лучше собравшегося здесь простого люда и сразу же привлекли общее восхищенное внимание. Джулиан вел в танце, быстро и непринужденно скользил, едва касаясь плеч и талии девушки, но та настолько тонко чувствовала каждое движение его тела, с такой мягкой податливостью отзывалась на легкие прикосновения знакомых тонких пальцев, что со стороны они казались единым целым.

Их танец окончился бурными аплодисментами, а именинница не удержалась и бросила Свете розу из своего букета. Праздник продолжился, но Света устала, и у нее против воли уже слипались глаза. Джулиан проводил ее в комнату, где Света сразу же упала на кровать.

– Голова болит, – простонала она, по привычке сжимаясь в комочек.

Джулиан присел рядом и положил руку ей на лоб, призывая магию Исцеления. Света неразборчиво пыталась еще что-то говорить Винтеру, но очень скоро затихла. Тогда колдун убрал руку, накрыл девушку своим плащом, а сам подошел к окну и пристроился на подоконнике, глядя на улицу. Мысли его неотступно вертелись возле визита Вальки, и он всю ночь не сомкнул глаз.

Глава 10 Подозрения Вальки

Следующее утро к большой радости Вадима началось с визита Вальки. Сегодня был последний день для сдачи на утверждение окончательного варианта диплома, а так как последние дни Можаева не находила для этого времени, то доделывать работу приходилось в последнюю минуту. Валька явилась невыспавшаяся и рассеянная, и Мария Павловна, с утра настроенная крайне сварливо, не могла не спросить:

– Всю ночь просидела в обществе?

– Да, – привычно соврала рыжая.

– Ваши враги изводят вас даже на расстоянии! – не сдерживаясь, грубо припечатала старушка. – Общество Квентина и в его отсутствие выжимает из вас все соки! Вы словно одержимые им! Хватит уже туда ходить, это дурное место!

Глядя в спину возмущенно отвернувшейся к плите женщины, Валя растерянно захлопала глазами. Гневный тон обычно сдержанной ведьмы пробуждал не хуже горячего кофе, чашку с которым девушка все это время сжимала в руках. Ее удивленный взгляд обратился к Вадиму.

– Что это с ней? – шепнула Можаева на ухо сидевшему рядом парню.

– Наверное, встала не с той ноги, – тот в своей обычной неэмоциональной манере передернул плечами, продолжая сосредоточенно намазывать блин в своей тарелке клубничным вареньем.

Мысли его при этом сразу же метнулись к Светке.

"Что-то она сегодня опаздывает к завтраку. Если еще минут десять будет демонстрировать характер, бабушка точно взорвется".

– Мария Павловна, мы как раз таки пытаемся общество утопить, чтобы оно больше никому не вредило. Естественно, это требует временных затрат, – на свою голову вступила в диспут со старушкой Валя.

– Конечно. Только однажды оно потребует и жизненных, – огрызнулась ведьма.

– Марь Пална, ну зачем же так страшно?

– А то ты не знаешь, чем рискуешь!

Вадик пихнул свою бывшую невесту ногой под столом, призывая не связываться. Понятливая Валька замолчала и отхлебнула еще кофе. Тишина не царила и минуты. Едва молодой человек нацелился вилкой на еще один блинчик, как гневный бабушкин голос вопросил:

– Вадим, а где твоя сестра?

Блинчик обреченно плюхнулся обратно, к товарищам.

– Насколько я помню, вчера ваш праведный гнев загнал ее в стены тюремной камеры. С тех пор осужденная оттуда не выходила.

Валька хихикнула:

– А вчера что было?

– Вадим, сходи за ней, – не дала ему ответить Мария Павловна. – Это не дело, не завтракать вместе со всеми.

Ландышев все-таки подцепил вожделенный блин и, зажевывая на ходу, покинул кухню. Прошел в другой конец коридора и привычным движением побарабанил костяшками пальцев в дверь. Ему не ответили. Вадим повторил стук, уже настойчивее. Дурные предчувствия невольно зашевелились в душе.

"Может, зря я вчера отдал ей страницу с заклинанием? Не наделала бы Светка глупостей со своей уязвленной гордостью и непонятыми чувствами".

– Света, это я, – прошептал он. – Бабушка тебя убьет, если ты сейчас не придешь. Прекрати дуться. Совместный завтрак – прекрасный способ поправить ваши хромающие отношения.

Из комнаты донесся слабый стон.

– Света? – насторожился Вадим. – У тебя все в порядке?

– Да иду я, иду, – донесся до Ландышева какой-то чужой, хриплый, совсем мужицкий голос.

Молодой человек не успел удивиться. Дверь распахнулась, и из комнаты на него пахнуло дивным ароматом ядреного перегара. Лохматая Света с опухшим лицом, красными щелочками глазок, в мятом средневековом платье сделала над собой последнее усилие и, придерживаясь дверного косяка, осела на пол. Воспользовавшись моментом, Вадим быстро перешагнул порог и закрыл за собой дверь.

– Ты где так надралась, Света? – присвистнул он, впервые наблюдая свою названую родственницу в таком состоянии.

– На празднике. Было хорошо, – невнятно проблеяла девушка.

– Ты расстроилась вчера, что ли? А Винтер куда смотрел?!

– Он не смотрел. Он пил со мной. Было хорошо.

– Что хорошо, это я уже понял, – пробормотал Вадик, вместе с тем отчетливо сознавая, что они погибли. Если Мария Павловна увидит внучку в таком состоянии, она мигом разгадает их маленькую тайну. – Что же он, не предвидел последствий?

– Предвидел. Есть таблетка. Будет хорошо.

Едва разбирая бормотание сестры, молодой человек обшарил ее платье в поисках волшебной таблетки. Не нашел. Потом весь палас – в надежде, что она выпала из складок, когда Света волочила себя к двери, и, наконец, нашел ее закатившейся под кровать, пыльную, но съедобную. Кое-как отряхнул и заставил девушку проглотить. В аморфном состоянии той поначалу ничего не изменилось, а потом незадавшаяся пьянь вытаращила глаза и с места сорвалась в туалет. Вадим облегченно вздохнул и вернулся на кухню. На его губах цвела неестественная спокойная улыбка.

– Сейчас приведет себя в порядок и придет, – доложил он бабушке.

Появившаяся четверть часа спустя в дверях кухни Света выглядела, конечно, неважно, но, надо отдать должное предусмотрительному Джулиану, сейчас ее можно было принять за человека, всю ночь проревевшего в подушку, а не куролесившего по кабакам средневековья. Хрипло пожелав присутствующим доброго утра, девушка обессилено плюхнулась на табурет. Заметив, что Валя во все глаза смотрит на Ландышеву и уже готовится сказать какую-нибудь пророческую гадость в ее адрес, Вадим решительно поднялся из-за стола.

– Спасибо, бабуль. Мы пойдем, займемся дипломом, а то не успеем.

И, схватив Вальку за руку, буквально выдернул ее в коридор. Именно там, в безопасном для Светкиной репутации присутствии Вадима, пророческая гадость все-таки была изречена.

– Что-то твоя сестра выглядит так, как будто бухала всю ночь.

На кухне царила напряженная тишина. Светка зависала над блинчиками. Мария Павловна краем глаза следила за Светой и продолжала печь новые. И неизвестно, чем эта игра в гляделки закончилась бы, если бы в дверь не позвонили.

– Я открою! – с неожиданной в ее состоянии резвостью подорвалась Света, лишь бы избежать подозрительных вопросов. Пошатнув табурет, на котором сидела, и чуть не впечатавшись лбом в дверной косяк, девушка прошлепала в коридор.

На пороге стоял Аргус. Очевидно, что он заранее заготовил речь, объясняющую его неуместный ранний приход, но, стоило ему увидеть Свету, как слова сами прилипли к языку. Взгляд его мгновенно стал таким же подозрительным, как у бабушки. И это безумно раздражало Ландышеву. Даже не поздоровавшись, она выразительно преломила бровь, выражая интерес к причине его появления, и Аргус понял ее.

– Привет, Света. Можно мне немного посидеть у вас? Вчера у Оуэна с Катей было свидание, и мне не хочется возвращаться – вдруг они еще вместе и я помешаю?

– Свидание? – в глазах девушки отразился неподдельный интерес, головная боль отошла на второй план. – Что же они там делали, на своем свидании, раз ты боишься возвращаться?

Аргус смутился, поняв, что его слова прозвучали двусмысленно.

– Надеюсь, налаживали отношения, – откликнулся он.

– Прямо до утра?

– Света! Не знаю еще! Но так рано возвращаться не хочу.

Вторя его словам, из кухни донесся окрик бабушки:

– Света, кто это? Что ты так долго держишь гостя на пороге?

Девушка вздрогнула – очередной приступ головной боли напомнил о ее бедственном положении. И помог сразу же сформировать план спасения от неминуемого допроса да еще при свидетелях.

– Бабуль, это Аргус. Мы договаривались встретиться сегодня утром. Сейчас уже уезжаем, – не обращая внимания на то, как вытягивается от удивления лицо самого Аргуса, уязвленного тем, как бессовестно здесь пренебрегли его просьбой о приюте, откликнулась Света.

– Аргус? – голос Марии Павловны потеплел. Этого молодого человека она любила и была бы счастлива видеть Светиным женихом. – Уезжаете? Что, даже блинчиков на дорожку не поедите?

– Нет, – твердо припечатала Ландышева, бессердечно погасив вспыхнувший при слове "блинчики" гастрономический интерес в глазах Мериленда, и стала обуваться.

– Мария Павловна, а заверните нам с собой! – решил все-таки постоять за себя молодой человек.

Света кинула на него уничтожающий взгляд, не отрываясь от поисков обувки. Движения давались ей тяжело. Несколько секунд Аргус скептически наблюдал, как нагнувшуюся девушку ведет из стороны в сторону, как дрожащая рука не без видимого труда открывает обувную тумбу и безуспешно пытается дотянуться почему-то до Вадимовых мокасин. Не выдержав душераздирающего зрелища, Аргус взял Светины туфли и подал ей. Девушка успела обуться как раз вовремя для того, чтобы ее бестолковые телодвижения остались незамеченными для подозрительного ока бабушки, вышедшей в коридор. Аргус расшаркался со старушкой, принял из ее рук пакет с упакованными блинчиками и термос с чаем и под ручку со Светой неспешно удалился.

Только очутившись в машине, Света смогла перевести дыхание, а Аргус позволил себе спросить:

– Бурная ночь? Ты с дискотеки, что ли? Я думал, у тебя экзамены на носу.

– Это учеба так вредно влияет! – огрызнулась Ландышева. – Не говори ничего бабушке, ладно?

– Ладно. Но у меня к тебе будет ответная просьба. Если Оуэн спросит, скажи, что этим вечером у нас было свидание.

Света посмотрела на Аргуса как на человека, окончательно сбрендившего на почве любви: подтверди она его слова один раз – и мало ли за какие нелепые фантазии Мериленда ей придется отвечать потом! Под этим взглядом парню стало неуютно, потому как он поспешил пояснить:

– Я же говорил, я самоустранился, чтобы не мешать свиданию Оуэна.

– Хорошо, – Света откинула больную голову на спинку сиденья.

– И мы не можем вернуться в Кутепово, – продолжал давить Мериленд. – По крайней мере, сейчас. Куда поедем?

– Куда-нибудь, где ты сможешь съесть свои блины, а я – подышать свежим воздухом.

Аргус ненадолго задумался, а потом завел мотор. Про себя он довольно улыбался: все-таки, какое-никакое, а свидание у него выгорело.

Утро мои герои провели в городском парке на детской площадке. Там были скамейки и удобные столики, за которые любили присаживаться родители, чтобы покормить проголодавшихся за время прогулки чад. Света дремала, положив руки на стол, а голову – на руки, Аргус наслаждался отвоеванными блинами и крепко заваренным чаем. Народу было немного, и молодой человек не стал бы будить свою подругу слишком быстро, но идиллия была бессовестно прервана телефонным звонком.

– Ты где? – недовольно и лаконично поинтересовался Оуэн.

– Тяну время, не хочу возвращаться, – миролюбиво откликнулся Мериленд, без малого удивленный звонком друга. – Полагаю, тебе должно быть хорошо и без меня. Ты же с Катей?

– Я с Катей. Приезжай, мы заждались. У нас наклюнулось кое-что интересное.

Заинтригованный Аргус спрятал телефон. Света подняла голову и спросила:

– Что, уже можно не изображать из себя бомжей? Нас наконец-то позвали домой?

– Да. Оуэн что-то нарыл.

– Надеюсь, не труп на участке? Эх, не тем они там с Катей занимались.

– Ты лучше себя чувствуешь?

– Вполне. Поехали.

* * *

Оуэном не осталось незамеченным, что его друг приехал в компании Светы. Маленькая хитрость Аргуса удалась: воспользовавшись моментом, когда девушки не смотрели в их сторону, Мейерс многозначительно пихнул локтем приятеля и подмигнул ему.

"А ты боялся!" – словно бы говорили его глаза и светились удовольствием.

Мериленд благоразумно промолчал, свято надеясь на то, что Света не забудет о данном обещании.

– Зачем ты звонил? – спросил он, плечом подпирая один из деревянных столбов, поддерживающих навес над крыльцом.

– В бумагах Квентина, которые Валя принесла в прошлый раз, я нашел кое-что интересное, – быстро перешел к делу Мейерс, присаживаясь на ступеньки возле ног друга. Катя и Света остались стоять, причем вторая сразу же насторожилась: вдруг услышит что-то про Джулиана? – В том году, сразу же после заключения нами перемирия с врагами, Квентин тайком от всех стал "копать" под Самперкота. Очевидно, хотел от него избавиться…

– Было бы удивительно, если нет, – пробормотала Ландышева.

– Помните, мы с вами задавались вопросом, куда после прошедшего Хэллоуина подевался граф? И почему до сих пор никак не дает о себе знать? Мы тогда подумали, что он самостоятельно вернулся в средние века. Похоже, что это не так. Света, призывая графа Самперкота, ты выдергивала его из какого-то реального отрезка его жизни в наш век. В XIII веке оставалась его копия, которая успешно подменяла графа во всем, но им самим, по сути, не являлась. Там осталось тело, а дух перенесся к тебе. Твое заклинание дало телу в прошлом программу поведения, а духу в настоящем – материальное воплощение. Но подпитывалась его материальнаяформа магией Джулиана, которая на тот момент была заключена в заклинателе, то есть в тебе. После Хэллоуина магии у тебя не осталось, а материальная форма Самперкота разрушилась. Сам дух в XIII век вернуться не может, поэтому он все еще здесь. И, вполне возможно, вместе с нами. Только мы его не видим и не слышим.

– Прекрасно, – недовольно пробормотала Света, переварив информацию. – А как обнаружить его присутствие и вызвать на разговор, в бумагах Квентина не написано?

– Нет. Полагаю, Квентину никогда бы не пришло такое в голову.

– Но я не знаю, как вернуть Самперкота в средние века! – в отчаянии развела руками Ландышева.

– А зачем нам его возвращать? – преломил бровь Оуэн. – Я с гораздо большим удовольствием предпочел бы связаться с ним и попросить помощи в разрушении квентиновского общества. Все-таки графу будет легче найти слабые места нашего врага, они как-никак знакомы несколько дольше.

– Граф плохо ориентируется в особенностях жизни в XXI веке, а вот Квентин давно осовременился, – покачала головой Света. – Едва ли в планах гибели общества он окажет нам неоценимую помощь.

– Ну, пусть хоть окажет посильную. Лишние мозги никогда не помешают.

– Ты так уверенно говоришь, как будто он уже в наших рядах, – скептически заметил Аргус. – Есть идеи, как привлечь его к общему делу?

– Мария Павловна, – как нечто само собой разумеющееся сообщил Мейерс. – У нас есть своя колдунья в команде.

– Поговорить с ней? – Света совсем скисла.

– Что-то случилось? – Оуэн, наконец, заметил нерадостное настроение девушки.

– Света поссорилась с бабушкой, – сказал Аргус другу, затем посмотрел на Ландышеву. – Света, по-моему, это будет неплохой повод помириться с ней. Ты покажешь, что все мы, презрев обиды и разногласия, должны думать о нашем общем деле – уничтожении "Паранормальное-нормально".

– Бабушка не видит ничего хорошего в нашей одержимости квентиновским обществом. Она считает, что так мы продолжаем искать связи с колдунами, – нехотя откликнулась девушка.

– Хорошо, я сам с ней поговорю, – примирительно улыбнулся Мейерс.

– Какие, должно быть, были занимательные люди эти ваши Джулиан и Квентин, – подала голос удивленная и восторженная Катя. – Оуэн мне все рассказал. Прошло столько времени, а вы до сих пор… – тут она чуть запнулась, подбирая слова, полнее характеризующие интерес моих героев к делу их врагов, но Света, которую раздосадовало, что в подробности этой неприятной для нее истории посвятили посторонних, закончила за нее:

– До сих пор разгребаем геморрой, оставшийся после них? Это, знаешь ли, дело принципа. Я зла на Квентина, и будь у меня хоть какая-нибудь сила, я превратила бы его драгоценную контору в руины. Мало того, что он столько времени издевался там над людьми, так еще и мою личную жизнь разрушил!

– О… Извини, – смутилась Катя. – Не знала, что твои впечатления настолько свежи.

– Света, не срывайся на Катю, она не имеет никакого отношения к нашим проблемам, – вступился за любимую девушку Оуэн.

– Зачем тогда ты ей рассказал?

– Она все равно бы узнала, мы все время только об этом и говорим.

– Все члены твоего общества в курсе моей личной жизни?!

– Света, это совсем другое…

– Ах, ну да… Личные симпатии затуманивают мозг!

– Про тебя и Джулиана нельзя было сказать того же?!

Получив щелчок по носу, Ландышева обиженно замолчала. Благоразумный Оуэн не стал усугублять. Посмотрев на Аргуса, он заговорил на нейтральную тему, как будто теперь обращался только к нему.

– Есть и вторая новость. По-моему, мы нашли пекинеса Эниса.

Аргус и Света удивленно переглянулись. Новость оказалась тем более неожиданной, что о Несси никто особо и не думал.

– На соседнем участке. К живущей там женщине приехала на лето внучка с похожей собакой. Конечно, это может быть совпадением. Но я что-то в последнее время перестал верить в совпадения.

– Мы все равно не узнаем, она это или нет, – произнес Аргус. – У нее нет с нами ментальной связи. Вернее, у нас с ней. А во всем остальном она обычная собака.

– Но она-то нас помнит!

– Как несостоявшихся жертв ее бывшего хозяина? Несси незачем нас искать. Ее интересует древняя магия. Тогда с Энисом она пришла только из-за Арктического огня. А сейчас у нас ничего для нее нет.

– И все-таки, я бы проверил, – Оуэн не хотел отступаться.

– Сам отнимай у ребенка питомца! – отмахнулся Мериленд.

– Зачем отнимать? С девочкой надо подружиться и расспросить о собаке. Дети любят, когда ими интересуются. Как ты понимаешь, я сам этого сделать не могу. Аргус?

– Ты хочешь, чтобы это сделал я? Вот так просто пришел в чужой дом к чужому ребенку?

– А пойдемте все вместе? – неожиданно предложила Катя. – По-добрососедски, познакомиться. Придумаем подходящий предлог.

– Мы все равно не узнаем, наша у девочки собака или нет, – настаивал на своем Мериленд.

– А я бы рискнул, – не сдавался Оуэн.

– Ну хорошо. Но я пойду только вместе с девчонками.

Катя воодушевленно закивала, Света обреченно согласилась.

* * *

Стоило им отправиться в гости с визитом вежливости, как во двор к Мейерсу въехала машина Вадима. Довольный, что не придется проводить время в одиночестве, мужчина поднялся навстречу новоприбывшим.

– Привет! Как продвигается диплом? – любезно улыбнулся он.

– Сегодня сдали окончательный вариант. В пятницу защита, – откликнулся Ландышев, пожимая протянутую руку друга.

– Так скоро? – вскинул брови Оуэн.

– Да уж быстрее бы! Мы с Валей очень нервничаем. Валя?

Вадим обернулся, когда понял, что за все время встречи девушка не проронила ни слова. Они с Оуэном уже двинулись к дому, а Можаева все стояла возле машины и не сводила с Мейерса пристального взгляда. Сейчас он выглядел, как она сама, поэтому причина замешательства девушки была Вадиму тем более понятной. Валька встряхнулась и нагнала их.

– Оуэн, – заговорила она, – когда мы приехали, ты был в личине молодого человека. Кто он?

Оуэна вопрос удивил.

– Я не помню, на кого смотрел в последний раз, но догадываюсь, что ты видела меня в образе Катиного брата. Ты же видела меня таким в нашу первую встречу с Катей. Что-то не так?

– Нет, ничего. Симпатичный, – быстро соврала Валька, чтобы не сподвигнуть подозрительного Мейерса на последующие вопросы, но, как всегда, не подумала о чувствах Вадима. Тот наградил ее та-аким оскорбленным взглядом, но девушка уже снова была в своих мыслях.

В первую встречу с Катей она и внимания не обратила на то, в кого превратился Оуэн при взгляде на нового члена своего общества. А сегодня просто растерялась, вдруг увидев в его доме Дениса. В первую минуту она и вправду подумала, что молодой человек ушел из квентиновского общества и пришел сюда, но та непринужденность, с которой он держал себя с Вадимом, позволили Вале вовремя признать в нем Оуэна. Афишировать здесь свое знакомство с Денисом ей почему-то не хотелось, но с семьей Графских она бы с удовольствием поговорила. С некоторых пор они стали вызывать у нее подозрения. Денис пришел в "Паранормальное-нормально". Шпионить. А Катя пришла к Оуэну. Зачем? Простое совпадение или же она тоже что-то вынюхивает? А если второе, то так ли безобидна эта милая любезная девочка с очаровательной улыбкой? Каких целей она добивается?

– Попросить познакомить?

– А?.. – Валя уже и забыла, о чем говорила с Оуэном. – Нет, спасибо. А Катя, случаем, не у тебя?

– Я отправил ее к соседям. Сейчас все расскажу.

Еще с полчаса мои герои промаялись ожиданием вестей от Аргуса, Светы и Кати. Валя и Оуэн развлекали себя разговорами о "Паранормальное-нормально", Вадим молчал. Вдруг одна из досок, из которых был сколочен забор, скрипнула и поехала в сторону. Надрывный голос Аргуса, донесшийся из образовавшейся щели, негромко позвал:

– Эй, Оуэн! Ты еще тут?

Трое друзей сразу же приникли к щелке.

– Ну, что там у вас?

– Сам смотри, что.

Аргус подвинулся и отвел в сторону ветку смородины, загораживающую обзор. Мои герои увидели часть двора с аккуратными клумбами. Между ними шла широкая мощеная дорожка, на которой Катя и маленькая пятилетняя девочка с двумя трогательными светлыми хвостиками играли в мяч. Предполагаемая Несси с задорно развевающимися ушами носилась между ними с тяжеловесностью маленькой тумбы на лапках и пыталась мячик прогрызть.

– Ты это видел?! – гневное лицо Мериленда снова загородило обзор. – Это – Несси?!

– Вы говорили с ней?

– С кем? С собакой?! Оуэн, на нас тут и так смотрят как на сумасшедших девиц-педофилок, а ты предлагаешь нам еще и с собакой подставляться?!

– Я про девочку! Или про соседку. Откуда у них пекинес? Как давно появился? И вообще, какого он пола?

– Пекинеса взяли по объявлению как раз зимой прошлого года. А что касается пола… Здесь его зовут Собачка. Как думаешь, стоит развращать психику ребенка более детальными вопросами? – голос Аргуса изменился до неузнаваемости от переполнявшего его яда. Мейерс заметно смутился. Вадик и Валя предательски хихикнули за его спиной. – Оуэн, мне кажется, это пустая трата времени. Несмотря на видимые совпадения в сроках, это не Несси. Ну, ты посмотри.

Аргус снова отодвинулся. Собачка радостно скакала возле своей юной хозяйки, а та в приливе открытой детской нежности пыталась задушить ее в объятиях. Катя рыскала по клумбам в поисках куда-то закатившегося мячика.

– Ну зачем же так категорично? – Оуэн не шутил, но уже сам сдерживал рвущуюся наружу усмешку. – В сущности Несси обычная собака, и ничто собачье ей не чуждо.

– На ее месте я бы уже давно прочитал наши мысли и подал бы какой-нибудь знак! – огрызнулся Мериленд. – Это либо не она, либо она, но не хочет иметь с нами дело.

– Аргус, попробуй договориться с хозяевами о следующем визите…

– Пойдешь сам!

Аргус гневно хлопнул доской, возвращая ее на место. С другой стороны забора послышались его удаляющиеся шаги.

Вскоре трое горе-шпионов показались в воротах дома Оуэна. Пока Аргус изливал свой негатив, а Света – восторг от общения с соседями, Валя оттащила не успевшую опомниться Катю в сторонку.

– Скажи, Денис в самом деле твой брат? – без предисловий спросила она.

Графская побледнела.

– Я встретила его в "Паранормальное-нормально". Не бойся, у нас одни и те же цели, и мы помогаем друг другу. Просто… он шпион и хочет уничтожить общество. А ты? Ты пришла сюда тоже шпионить? Но зачем?

– Год назад пропал наш друг. "Паранормальное-нормально" и общество Оуэна по специфике очень похожи. Собираясь искать его, мы с братом подумали, что они могут сообщаться между собой, и разделились. Но теперь я вижу, что общество Оуэна совсем не такое. Валя, не говори ему ничего! Мне так хорошо с вами, а он… он, должно быть, обидится, когда узнает о моих истинных целях.

"Да пусть, – подумала Валя. – Даже если Катя будет продолжать шпионить в обществе для каких-то своих целей, ничего страшного. У Оуэна все законно и безобидно, и она останется ни с чем. Зато она покроет мое знакомство с Денисом. И еще этот их подозрительный друг, на которого каждый из них ссылается… В документах Квентина на поступивший персонал и пациентов нет ничего на Ивана Коробеева. А Квентин педант, у него бумаги просто так не валяются. Что-то тут не то…"

– Нет, я не скажу, – миролюбиво улыбнулась Валька. – Но и ты не рассказывай никому, что я знакома с Денисом. Узнав, что у меня есть союзник в обществе, мне могут из беспокойства ограничить вход в "Паранормальное-нормально". А у меня там… свои дела.

Катя облегченно кивнула, принимая условия, и, видя, что она расслабилась и не ожидает подвоха, Можаева задала провокационный вопрос:

– Кстати, насчет вашего друга. Денис просил меня помочь с его поисками. Но я не могу найти на него вообще никакой информации. Он правильно сказал мне имя? Павел Воробьев?

– Ну да, – вопрос Графскую удивил, но с ответом она не замешкалась ни на минуту, – все правильно.

– Понятно, – сказала Валька скорее своим мыслям, нежели собеседнице.

"Так никакого Ивана Коробеева нет. И связываться из общества Денис с сестрой боится, иначе бы предупредил ее о нашем разговоре. Общая теория на двоих у них есть, но они не предполагали, что кого-то могут заинтересовать детали. Но тогда что нужно на самом деле Денису и Кате в обоих обществах?"

* * *

В "Паранормальное-нормально" Валя, как обычно, очутилась ближе к вечеру. Денис ждал ее возле лестницы на второй этаж, занятый тем, что раскладывал лекарства первой необходимости в один из коридорных шкафов. Завидев на ступеньках знакомую фигуру, он быстро распахнул дверь в ближайшую лабораторию, и Валя быстро скользнула туда.

– Сюда точно никто не войдет? – обернулась она к закрывавшему дверь Денису.

– Нет. Сейчас время вечернего обхода, – тот покачал головой. – То зелье, которое ты мне дала в предыдущую встречу, закончилось. Я подмешал его во все жидкие лекарства. Сегодня планирую добраться до кухни. Это будет тяжелее. Врач, надолго зависающий возле еды, вызывает больше подозрений, чем врач, перебирающий лекарства. Но попытаться стоит. Ты принесла еще?

Валя достала из кармана прозрачный пузырек, и когда Денис протянул руку, чтобы взять его, лишь крепче сжала пальцы на стекле. Тот непонимающе уставился в ее зеленые глаза.

– Я сегодня разговаривала с твоей сестрой. Мы встретились в обществе Оуэна. Так совпало, что он мой друг. А вы шпионы. Оба. Никакого Ивана Коробеева нет, я только зря потратила на поиски информации о нем свое время. Тогда каковы истинные причины вашего появления в обоих обществах?

– Что с Катей? – мгновенно нахмурился Денис.

– Ничего. Там совершенно другое общество, не то, что здесь.

– Но ты сказала, Оуэн – твой друг…

– Он ничего не знает. И, похоже, что влюблен в твою сестру.

– А Константин? Тоже твой друг?

– Нет! – Валька поперхнулась. – Общество Оуэна создано для того, чтобы разрушить общество Перова. Но у нас с ним давние счеты. А тебе зачем это нужно?

– Ты не раскрываешь всех своих карт, я пока не могу открыть свои. Скажу лишь, что у нашей семьи с ним… тоже счеты.

"Врет!" – почему-то подумала Валька.

– Я рассказала тебе, почему не люблю Перова, – возразила девушка.

– А Оуэн?

– Его бывший пациент.

– Пациент? Бред! Отсюда не уходят!

– Он сбежал вместе с другом.

Денис недоверчиво покачал головой. Затем неожиданно сделал шаг навстречу Вале, заставив ее невольно попятиться, и уже спокойнее и доброжелательнее произнес:

– Валя, пусть пока я не могу открыть тебе своих истинных причин нахождения в обществе, я прошу тебя – верь мне. У нас одни цели. И они никогда не пересекутся, если ты и вправду желаешь гибели империи Перова. Мне очень нужна твоя помощь, потому что без твоего зелья я еще черте сколько бы тут мучился! А вдвоем мы за месяц, нет, меньше, распустим все общество!

– И тогда ты скажешь, зачем тебе это нужно? – преломила бровь Можаева.

– Скажу. Обещаю.

"Что-то тут нечисто. Я ему почти все рассказала, а он не ответил искренностью на искренность. Как говорится, доверяй, но проверяй. Я и сама все выясню".

С примирительной улыбкой она отдала ему зелье. Но когда Денис, заметно успокоенный, прятал его в кармане халата, сказала:

– Не думай, я не доверяю тебе. Просто… мне тоже нужна твоя помощь.

Глава 11 30-ого июня

Морис, Джулиан и Квентин сидели в засаде.

Был последний день июня, отведенные герцогине Терц три дня жизни прошли, приближалось роковое время бала в поместье Картеров, и нехитрый, но действенный план моих героев начал приводиться в исполнение. Ларт покинул разбойников, чтобы заблаговременно присоединиться к герцогине; на безопасной дороге Квентин заранее устроил затор – перегородил проезд сломанными деревьями; Морис и Джулиан выбрали удобное место для нападения на соседней дороге. И теперь путь на бал был только один – темный, лесистый и безлюдный, коим Ларт и велит повезти карету без опасения навлечь на себя подозрения.

Но одного самоуверенные разбойники не учли, – того, что использовать заброшенную дорогу для нападения может прийти в голову не им одним.

Герцогская карета была еще в начале поворота, только-только попав в поле зрения моих героев, как прямо из воздуха на пути у нее возникла высокая фигура в черном плаще. Лошади заржали и встали. Джулиан и Квентин увидели, как перегородивший дорогу человек плетет заклинание. Секунду спустя с деревьев на крышу кареты спрыгнул другой человек, еще двое выбрались из кустов.

– Убей мага! – не сговариваясь, рявкнули на Мориса оба колдуна и телепортировались к карете.

Морис разозлился на столь бесцеремонное к себе отношение, но тетиву спустил.

Квентин появился на крыше прямо за спиной находившегося там разбойника, ударил разрядом молнии и сбросил вниз. Враг Джулиана, получивший огненный шар в лицо, тоже был мертв. Последнего, ловко подгадав момент, ударил дверью Ларт и тут же выбрался из кареты. Он поднял голову и вопросительно посмотрел на Квентина, присевшего на корточки на крыше. Тот хотел уже схохмить что-то, подобающее случаю, но вдруг почувствовал, что что-то не так.

Морис убил мага, но тот успел завершить заклинание.

Лес погрузился в непроглядный молочно-белый туман, и в этом тумане одна за одной стали рождаться призрачные фигуры в балахонах. У них не было лиц и рук, но из-под капюшонов лился синий свет, а из рукавов потянулись синие сверкающие ленты. Словно змеи, они поползли к Ларту. Тот смотрел на них, как завороженный, – и Квентин, и вышедший из-за кареты Джулиан, и Морис смотрели вместе с ним. Неизвестно, сколько могло бы продолжаться это гипнотическое оцепенение, если бы, настороженная внезапной тишиной, герцогиня не выбралась бы из кареты, и ее испуганный голосок не спросил:

– Ларт, что здесь происходит?

Пробуждение было стремительным.

Синие ленты с молниеносной реакцией жалящих кобр бросились в грудь Ларта; секундой ранее Джулиан и Квентин рванулись им наперерез, один – поглощая магический удар, другой – отбивая встречным заклинанием. Чуть позже стрелы Мориса пронзили атаковавшие балахоны. Те бесформенными мешками осели на землю, но им на смену из тумана выступили новые.

– Ларт, это магия Сумерек! Заклинание "Туман смерти"! Оно направлено на тебя! – скороговоркой выпалил Винтер, напряженно высматривая, откуда будет следующий удар и плечом впечатывая приятеля-разбойника в стенку кареты.

– Мне полегчало! – иронично фыркнул тот.

– Ларт, ты не понимаешь, – подключился к разговору Квентин, отправляя в балахоны разряды молний. Пусть ненадолго, но их количество уменьшится. – Туман реагирует на тебя и только на тебя. Нас он не трогает. Это странно.

– Что вы морочите ему голову? – вызверился со своей стороны Морис. – Вы колдуны – вот и придумайте, как с этим справиться! Подробности можете оставить себе!

– Джулиан, что не так с этой магией Сумерек? – тронул Винтера за плечо Ларт. В этот раз в его голосе прозвучало больше беспокойства. – Ты зачем-то акцентировал на ней внимание.

– Ее не останавливают щиты. Она действует на ментальном уровне. Если эти ленты доберутся до тебя, ты потеряешь над собой контроль и, скорее всего, пойдешь и убьешь себя. И… борись со сном. Туман нарочно замедляет нас. Квентин с Морисом скоро начнут тормозить. Я – нет, меня оградит магия Чувств. Но я не смогу закрывать тебя и атаковать одновременно.

– Ты с ума сошел, колдун?! – опять рявкнул Вормс, ловко отпрыгивая в сторону от ползущей мимо него ленты и стреляя в ее хозяина. – Кого ты собрался атаковать?! Не видишь, это не приносит никакого результата! Их все больше и больше!

– Чтобы прекратить действие заклинания, нужно убить его создателя.

– Но я убил его!

– Значит, это был не он.

Морис чертыхнулся. А вот Ларт понял сразу.

– Арен Терц! – четко произнес он за спиной Джулиана. – Он нас раскусил!

В тот же миг Ларт с силой притянул к себе испуганно вскрикнувшую Амалию и приставил к ее горлу один из своих зачарованных кинжалов.

– Передай своему мужу, что умрешь, если он сейчас же не появится! – приказал он.

– Но Арен не колдун! Здесь какая-то ошибка! – искренне возмутилась девушка, своими худыми руками пытаясь отвести в сторону руку человека, которого когда-то считала другом. – Ларт, как вы можете? Он… Он честный христианин, так же, как и вы!

– Очевидно, не такие уж мы оба честные, как вам представлялось, дорогая герцогиня! Зовите мужа!

– Но как? Его же здесь нет!

– Туман ментальный. Вас Арен услышит.

Джулиан поморщился, услышав столь вольное применение слову "ментальный", а потом улыбнулся: про себя он гордился Лартом – быстро понял, в чем суть, не зря они с Квентином распинались.

Время шло, герцогиня в растерянности молчала, в Ларта чуть не попала одна из синих лент-змей, просочившаяся со стороны Квентина (тот не успевал и оборонять, и атаковать), но Морис вовремя "убрал" ее посланца. Это сподвигло Ларта теснее прижать клинок к горлу жертвы. Показалась красная полоска, девушка всхлипнула от боли и в страхе прошептала имя мужа. Пару секунд спустя в тумане появилась черная фигура герцога. Балахоны исчезли; синие ленты оплелись вокруг рук сумеречного колдуна и, по сути, были единственными яркими пятнами в этой ночи.

– Как интересно… – протянул Арен, оглядывая присутствующих людей. – А с ловушкой-то я не прогадал. Странно только, что вы, господин Ларт, прячетесь сейчас за спинами своих подельников вместо того, чтобы говорить со мной лицом к лицу. Более того, прикрываетесь еще и ни в чем не повинной женщиной.

– Что тут странного? – вперед Ларта влез Джулиан. – Сделай он по-другому – уже был бы мертв!

– А так – только отстрочил свою смерть, – передернул плечами Арен.

– А вот мне как раз странно то, что ты, заботливый супруг, так легко подставил под удар собственную жену, – вскинулся Мерфорс. – Скажи, стоит ее жизнь поимки одного разбойника?

– А вот это ты мне сам скажи, – дерзко усмехнулся Терц, и синие ленты в его руках пришли в движение.

– Убивай, – почти не разжимая губ, шепнул Ларту Квентин, пока Джулиан отвлек внимание противника на себя очередной циничной репликой. – Джулиан еще какое-то время сможет прикрывать тебя, а мы с Морисом обезвредим Терца.

Дважды повторять не пришлось. Без лишних церемоний Ларт полоснул свою жертву кинжалом по горлу и оттолкнул в сторону. Мертвое тело поглотил туман. В тот же миг Квентин рванулся к Арену, и с пальцев его сорвалось слепящее магическое пламя. Краем глаза уловив движение Паулуса, Морис принялся стрелять. Защита Терца выдержала эти удары, в ответ он атаковал синими лентами. Квентин "свою" разбил заклинанием, Морис просто увернулся. Затем, почти одновременно, выпустил две стрелы. Но Терц обезвредил их одним только взглядом. Зато это дало время Паулусу. Быстрее молнии он телепортировался за спину герцога и выпустил магический огонь. Плечи сумеречного колдуна отозвались сумасшедшей болью, но он подавил ее одной своей волей. Резкий взмах руки – и по лицу не успевшего отпрянуть Квентина хлестнула синяя лента. На какое-то время он потерял контроль над собой. Видя, что Паулусу нужно время, чтобы прийти в себя, Морис вместо атаки кинулся под ноги Терцу, и они свалились на землю. Вормс тут же вскочил и отшатнулся от колдуна подальше, чтобы синие ленты не дотянулись до него. Арен тоже шустро откатился в сторону: там, где он раньше лежал, уже торчал кинжал недремлющего Мориса.

– Его должен убить я. Силой Воли, – пробормотал Джулиан. – Только если этого не хватит, я окажусь без сознания, а Ларт – без защиты. Ларт, ты сможешь продержаться без меня хоть пять минут? Я хочу попробовать. Ларт?

Сзади на Джулиана рухнуло что-то тяжелое. Тот едва успел обернуться и подхватить на руки падающего Мерфорса. Из его груди, вогнанный по самую рукоять собственной не знающей промаха рукой, торчал кинжал, а от ноги тянулась тонкая синяя нить. Она вела к белесой фигуре сбоку – всего один не исчезнувший с остальными фантом.

Арен первый почувствовал, что его цель достигнута.

– Кучка идиотов! – бросил он в лица Мориса и вновь активизировавшегося Квентина и растворился в тумане.

Разбойник и колдун, не сговариваясь, повернулись к карете. Там Джулиан осторожно положил тело Ларта на землю, обернулся к своим и, обронив: "Я его догоню!", тоже пропал в белесой дымке. Паулус хотел было рвануться за ним, но какое-то необъяснимое чувство заставило его остаться на месте и взглянуть на Мориса.

Туман смерти медленно таял. От этого ночь, конечно, не становилась светлее, но как будто свежела, пропитывалась своими естественными красками. Все четче вырисовывался на ее фоне остов кареты и фигуры четверки лошадей; можно было различить дорогу и тени деревьев. И особенно резко в этой непроглядной ночи бросилось в глаза Квентину мелово-белое лицо Мориса Вормса, опустившегося на колени рядом с телом своего единственного друга. Никогда еще Паулус не видел лучшего стрелка Разбойничьей Гильдии в таком ужасе, более того, он и предположить не мог, что тот Морис Вормс, которого он знал и которого знали все жестоким, холодным, беспринципным, – тот Морис Вормс мог настолько устрашиться вида смерти. Его пустые бирюзовые глаза смотрели с неизбывной скорбью, и Квентину даже стало больно от той несбыточной надежды, которая на короткий миг вспыхнула в них, когда он обхватил голову Ларта руками и увидел, что тот чуть приподнял подернутые пленкой веки.

– Морис… – хрипло прошептал разбойник, и Вормс невольно крепко сжал его руку, как будто рассчитывал так удержать на этом свете. – Морис… мне… уже… тяжело… Позаботься о Венкоте… и Афорее… Без тебя… они погибнут… Ты знаешь… Мо…

Голова его безвольно откинулась на руки друга, и губы больше не произнесли ни звука. Квентин видел, как крепко сжались зубы стрелка, и как предательски блеснули глаза. Подхватив тело Ларта на руки и ничего не сказав, Морис медленно зашагал в ночь.

* * *

Когда Джулиан после непродолжительного бега по лесу и короткого поединка с самоуверенным Ареном Терцем, заполучил в свое распоряжение его труп, тем самым окончательно поставив крест на успешном выполнении задания Гильдии, и вернулся к стоянке кареты, там уже никого не было.

Глава 12 30-ого июня (продолжение)

В последний день июня состоялась долгожданная защита дипломов Вадика и Вали. Мария Павловна, казалось, нервничала больше самих студентов. С утра Вадима дожидались кексы, бутерброды и липовый чай, но тот, хоть внешне и был спокоен, вместо еды предпочел потратить время на повторение материала. А когда Ландышев с папкой подмышкой прощался на пороге с родственниками, добрая старушка до последнего его не отпускала – все умилялась и восхищалась: в строгом черном костюме с отглаженными стрелками на брюках, в белоснежной рубашке и туго затянутом галстуке он был неотразим. Гладко причесанные волосы и бледное лицо делали его похожим на вампира-аристократа. Наконец, Вадиму удалось вырваться из дома, и Мария Павловна, закрывая дверь, счастливо вздохнула:

– Совсем взрослый молодой человек! Как быстро время пролетело! Он похож на жениха. Как будто сегодня у него день свадьбы!

– Он похож на Квентина. Как будто сегодня у него день суда, – против воли ляпнула Светка.

Ее сессия закончилась раньше, но настроение у девушки было на редкость паршивое. В первую очередь это касалось, конечно же, Джулиана. Вот уже неделю она никак не могла встретиться с ним. Он откладывал свидания, под всевозможными предлогами избегая их. За все это время у них была всего одна встреча – и то на пару часов, и это заставляло Свету терзаться нехорошими предчувствиями. Она знала, что там, в средних веках, Джулиан занят большей частью ночью, и время на свидания у него есть далеко не всегда. Но до этого им удавалось встречаться намного чаще. Все изменилось с одного дня и пошло кувырком.

Вторая причина Светиного беспокойства была в бабушке, которая все еще дулась на нее и разговаривала крайне неохотно. Но сегодня, похоже, старая ведьма была в благодушном настроении, потому как, стоило Ландышевой повернуться, чтобы уйти в свою комнату, как Мария Павловна окликнула ее:

– Света, сердишься?

– А? – девушка обернулась. – Нет, бабуль. Это ты сердишься.

– Я не буду просить у тебя прощения, потому что не считаю, что мой поступок был неправильным. Но мне хочется, чтобы и ты не держала на меня зла.

– Я не держу, бабуль. Каждый из нас все равно останется при своем мнении.

Старушка против воли нахмурилась, но, благоразумно решив не развивать тему, чтобы не спровоцировать очередную ссору, нарочито бодрым голосом предложила:

– Может, в честь мира приготовим вместе обед к возвращению Вадима? Я уверена, он придет отличником.

– Бабуль, он когда вернется-то? – скептически преломила бровь Света. – Дай бог, к вечеру. Пока все защитятся, пока покурят, пока поделятся переживаниями, пока выпьют где-нибудь за окончание мучений… Мы с тобой вполне можем приготовить романтический обед на двоих. Подробности процесса защиты диплома прибудут к нам, окутанные сумерками и алкогольными парами. Да-да, бабуль, это дело небыстрое.

Мария Павловна заметно озадачилась, не ожидая от внука, что тот променяет ее саму на толпу разгульных ровесников, а ее еду – на общепитовские суррогаты, но, в конечном счете, не стала обижаться: молодежь есть молодежь. Но удержаться от подколки в адрес снова приунывшей Светы не смогла:

– Ну, вдвоем, так вдвоем… Слушай, а может, Аргуса пригласим?

– Бабуль, вот только давай без сводничества! – аж подпрыгнула от такой подлости Светка.

Довольная своей шуткой, старушка засмеялась и ушла на кухню. Ландышева поняла, что ее просто разыгрывают, и на душе у нее сразу полегчало.

* * *

Слова Светы недалеко ушли от истины, точнее, вообще не разминулись с ней. Защита диплома прошла, как по маслу, Валя и Вадим получили высшие баллы и, позвонив своим, вместе с сокурсниками отправились в ближайшее кафе. Гулянка затянулась до вечера. Все делились впечатлениями, переживаниями, планами на будущее. Много пили, много смеялись, под конец даже пошли танцевать.

Вадим был счастлив. Пьяная Валька была весела, с ним – на диво любезна, и весь вечер они протанцевали, не отлипая друг от друга. Как в те времена, когда они еще были вместе! Вадику впервые после прошлогоднего Хэллоуина было так сказочно хорошо, что хотелось, чтобы день не кончался. Но вскоре все потихоньку стали прощаться, и Ландышев с Можаевой вышли в теплые светло-фиолетовые летние сумерки.

Город еще жил активной жизнью, не такой бурной, как днем, но еще далекой от сонного оцепенения ночи. Вадик и Валька неосознанно шли в обнимку: его рука обхватывала ее плечи, она держала свою на его талии, склонив голову к его плечу. По своему обыкновению одеты они были одинаково, и Валя сегодня красовалась в строгом черном костюме с короткой узкой юбкой и белой классической рубашкой. Друзья весь вечер подкалывали ее, что комиссия больше смотрела на ее ноги, чем слушала ответ, и Вальке это льстило.

Так, не спеша, людными улицами они возвращались домой, но вместо дома попали к подъезду "Паранормальное-нормально". Можаева, занятая своими мыслями, не следила за дорогой, и ноги машинально привели ее туда, куда приводили каждый вечер. Молодые люди остановились и взглянули друг на друга так, как будто впервые за весь этот день увидели. В пьяненьком Валькином сознании лениво шевельнулась мысль, что сейчас Вадим задастся закономерным вопросом, почему они здесь очутились, но она даже не успела сориентироваться с ответом, как молодой человек ласково привлек ее к себе и поцеловал. Уже давно отвыкшая от проявления к ее персоне каких-либо видимых чувств, Можаева просто растерялась, поэтому поцелуй получился многообещающе долгим. И когда Вадим отстранился, Валя ничего не успела сказать вперед его слов:

– Ты вернешься ко мне?

Чувствуя себя крайне неловко, она отступила на шаг и отвела взгляд. Он все понял. Оглянулся вокруг, как будто впервые видел это место, и глухо произнес:

– Идем, я провожу тебя домой.

– Незачем, Вадик. Спасибо. Мне сюда, – Можаева улыбнулась так, как будто извинялась, и несколько суетливо скользнула в дверь общества.

Скользнула так легко, так естественно, так привычно, невзирая на все замки и пароль, как будто ее дом давно уже был здесь. И отчего-то Вадима это покоробило.

* * *

Очутившись в спасительных стенах "Паранормальное-нормально", Можаева не спеша прошла в кабинет Квентина. Встреча с Денисом сегодня в ее планы не входила – она собиралась заняться решением личных проблем.

Как Валя и предполагала, после того, как она сообщила Винтеру информацию о книжках, он смог увидеться с ней всего один раз. Работать в XIII веке и искать свое наследство в XXI-ом, да еще встречаться с ней так, чтобы не навлечь на себя подозрений ревнивого Паулуса, было просто не в физических силах Черного колдуна. Естественно, последним, то есть свиданиями, пришлось пожертвовать. Это Валю категорически не устраивало, и она решила обратить обстоятельства в свою пользу, подставив Квентина. Она собиралась взять одну из тетрадей с наработками Паулуса и оставить ее в комнате блондина или просто на видном месте, где Джулиан обязательно наткнется на нее. Он заподозрит Квентина в том, что тот тайком от него продолжает свои исследования, и смысла оставаться в средних веках у них уже не будет, раз они оба волею обстоятельств вынуждены наведываться в XXI столетие. Конечно, план мог и не сработать – Квентин в состоянии убедить кого угодно в чем угодно, – но попытаться стоило.

Очутившись в кабинете, Валя зябко повела плечами. Она совсем забыла, что в прошлый раз оставила окно открытым, и хоть на улице было лето, прохладная свежесть вечера уже успела воцариться в комнате. Сняв с вешалки пиджак Квентина и набросив его на плечи, девушка подошла к столу. Недолго думая, выбрала из бумаг колдуна тетрадь, где содержались наброски начатого в прошлом году исследования, вырвала несколько листков и, аккуратно сложив их, спрятала в карман.

"Подойдет", – мстительно улыбнулась она.

Так как сегодня Валя по понятным причинам была не в состоянии партизанить в средних веках, она решила почитать свою книгу заклинаний – "Пространственные перемещения. Ориентация на место, время, личность". Ей нужно было попробовать переместиться не к личности, а в определенное место. Причем желательно, чтобы эта личность нигде поблизости в это время не ошивалась. Свет включать не хотелось, и Можаева развернула кресло к окну, чтобы лучше видеть строчки. Забралась в кресло с ногами, плотнее закуталась в дорогой, приятный на ощупь квентиновский пиджак и углубилась в чтение.

Для непосвященного чтиво оказалось сложновато, количество выпитого давало о себе знать, Вальку стало клонить в сон, поэтому она не сразу осознала, что дверь в кабинет Квентина впервые за семь (а теперь уже без малого восемь) месяцев распахнулась, и что в помещении девушка уже не одна. Дальше все происходило с неимоверной быстротой. Хорошая Валькина реакция, пусть не так грациозно, как обычно, зато достаточно шустро выбросила хозяйку из кресла и привела в состояние настороженности. Фигура, которая стояла на пороге, мгновенно исчезла, едва узрела Можаеву, и появилась уже за ее спиной. Вскрикнув, Валя почувствовала, как ее руки оказались заломленными за спину, но книгу из них она так и не выпустила.

– Что вы делаете?! – возмутилась девушка, но все вопросы отпали сами собой, когда донельзя злой голос Квентина прошипел над самым ее ухом:

– Нет, рыжая… Что ты тут делаешь?

– Квентин?! – тут Вальке действительно стало страшно, и она впервые за столько времени пожалела, что пришла сюда, а не отправилась домой.

– Удивлена? А уж как я удивлен! Шпионила? Много информации "слить" успела?

Квентин грубо тряхнул девушку.

– А Джулиан с тобой? – не слушая его и кривясь от боли в сжатых руках, спросила Можаева, не прекращая попыток освободиться. Она нещадно выкручивала запястья, пытаясь ослабить хватку блондина, но тот лишь крепче стискивал пальцы.

– Джулиан? А что ему тут делать? Он забыл XXI век, – тут взгляд Паулуса натолкнулся на книжку, с которой так боялась расстаться Можаева. – Или не забыл?

Борьба была недолгой. Чуть не выломав цепкие пальчики Вальки, колдун вырвал у нее книжку; почувствовав, что хватка его ослабла, так как одна рука оказалась занята, девушка отчаянно рванулась, и он с силой отпустил ее. Не удержав равновесия, Можаева налетела на стол, ударилась, выматерилась и тут же попыталась вцепиться в свою книжку с другой стороны. Квентин вовремя отвел свою руку, а ее перехватил. Их глаза встретились. В первый миг холодный и жестокий взгляд Паулуса парализовывал.

– "Пространственные перемещения…" Вот оно что… Да ты умнее, чем я думал, – уже спокойнее произнес блондин. – Встречалась с Джулианом? Забудь. Больше эту книжку ты не увидишь. Мне не нужно, чтобы ты тащила свои идиотские романтические чувства еще и в XIII век!

В глубине души Квентин испытал глубокое удовлетворение, увидев, как в зеленых глазах этой непрошибаемо самоуверенной девицы против воли заплескалось отчаяние. Она действительно боялась потерять связь с Винтером.

– Не решай за него! – рыкнула злая Можаева, свободной рукой пытаясь дотянуться до книжки. – Может, ему это надо!

– Ваши сопли?

– Движение вперед в современности, а не загнивание в средневековье! Квентин, это пройденный этап вашей с ним жизни! Ты один живешь прошлым!

– Оставь пафос для других, рыжая. Прошлое – это ты.

Еще секунду они молча смотрели друг на друга, и Квентин уже не смог бы с должной уверенностью сказать, что выражали ее глаза. А потом Валька толкнула его и набросилась с кулаками. Но прежде чем Паулус подавил этот ее, казалось бы, бессмысленный приступ ярости, отшвырнув книгу в сторону и снова перехватив ее руки, Можаева незаметно сунула в карман его пиджака вырванные листки с исследованиями. Надежды на то, что они попадут к Джулиану, не было никакой (вряд ли он решит заняться стиркой вещей подельника), но не попытаться она не могла.

– Ты мне надоела! – устало выдохнул Квентин. – Пошла вон отсюда! Я сегодня же сменю все замки и пароли. Больше тебя здесь не будет. И благодари, что осталась жива!

Паулус нелюбезно вытолкал девушку из кабинета, почти протащил по коридору и выставил на улицу. Валька со злостью плюнула в него напоследок, испачкав ботинки, он в ответ грубо сорвал с нее свой пиджак и хлопнул дверью.

Оставшись одна, девушка перевела дыхание. Книжку было жалко до слез. Квентина хотелось придушить, а потом еще долго, со смаком пинать его мертвое тело. Свою жизнь наладить не может, так еще и другим мешает. Зато сразу стал понятен секрет процветания общества. Хозяин не бросил свое любимое "детище". Тогда, восемь месяцев назад, безоглядно ушел в средние века только Джулиан. А Квентин… Квентин все это время обманывал его. Отсюда сам собой напрашивается вопрос: так ли уж неохотно, как казалось, Джулиан тогда уходил с ним?

Валька почувствовала, что ее оставили в дураках. Ища выход накопившейся злости на пьяную голову, она не нашла ничего умнее, как побить стекла в окнах первого этажа "Паранормальное-нормально", причем камни специально выбирала такие, чтобы пролетели сквозь прутья решеток. После чего, уставшая, замерзшая, одинокая, опустошенная, она побрела домой сквозь светлую летнюю ночь.

* * *

Джулиан вернулся в их с Квентином комнату в Разбойничьей Гильдии глубоко за полночь. Он шел пешком от места, где Ларт убил герцогиню Терц и где они повстречали ее мужа, поэтому так припозднился. Он рассчитывал застать своего ученика в комнате, но там было темно.

"Куда же Квентин запропастился?" – удивился Великий Черный колдун, отпуская небольшой огненный шарик и зажигая от него свечи в канделябрах.

Вешая на крючок при входе свой тонкий черный плащ, Джулиан случайно задел плащ Паулуса, и тот упал на пол. Вместе с ним на полу очутилась еще одна вещь, и удивлению Винтера не было предела, когда он узнал черный квентиновский пиджак, в котором тот уходил в ночь Хэллоуина в средние века.

"Он что, уже был здесь? Почему тогда не дождался меня? Куда снова ушел? И зачем держит компромат на нас на видном месте? Вдруг вошел бы не я, а кто-то другой? Странно все это".

Джулиан повесил плащ на место, затем нагнулся, чтобы поднять пиджак. Из встопорщенного кармана в руки ему упали какие-то смятые листы. Невольно Винтер задержал на них пристальный взгляд, и страшная догадка посетила его сознание. Волшебные глаза потемнели от неудовольствия и гнева.

"Квентин! – быстро вспомнил колдун про существование телепатической связи. – Немедленно домой!"

Вид представшего перед ним пару минут спустя Паулуса был далек от виноватого. С порога Джулиан получил первым.

– Винтер! Ты что мне обещал в XXI веке?! – не успев прикрыть дверь, рявкнул блондин. – И что я узнаю?!

Он без лишних церемоний кинул в учителя и друга Валькиной книжкой. Тот даже бровью не повел, когда она пролетела рядом с его лицом и шлепнулась где-то за креслом, в котором он сидел, закинув ногу на ногу и держа на коленях трофейный пиджак.

– Я тебя для чего в средние века увел?! Чтобы ты забыл о том, что случилось в России! А ты тайком от меня встречаешься с Можаевой!

– Квентин, встречный вопрос: а это что? – спокойным голосом спросил Джулиан, чеканя каждое слово. Он медленно поднял руку с зажатыми в ней исследованиями из "Паранормальное-нормально".

Квентин приблизился, взглянул на бумаги и мигом сбавил обороты. Глаза его стали колючими и холодными, и смотреть в них было неприятно.

"Рыжая стерва! Пора уже прекращать тебя недооценивать".

– Я за тобой для чего в средние века пошел? Чтобы ты забыл о потере твоей так называемой магической империи. А ты тайком от меня наведываешься в "Паранормальное-нормально".

Ни нотки упрека не прозвучало в ровном голосе Джулиана, но слова его уязвляли сильнее брани.

– Пойми меня, – глухо произнес Квентин, в бессильной ярости сжимая кулаки, – я столько времени жил этим, я столько получал и узнавал, благодаря "Паранормальное-нормально", я столько в него вложил, что я просто не мог взять и оставить все это загнивать. Оно придавало смысл моей вечной жизни.

– Пойми и ты меня, Квентин, а мне нравится дурить головы девушкам; благодаря своим магическим способностям, добиваться большего, чем обыкновенные люди; смотреть, как развивается мир и меняется человечество – и внешне, и внутренне; в конце концов, мне нравится развиваться и меняться вместе с ним. Ты за восемьсот лет, пока меня не было, вдоволь этого нахлебался, но я-то нет. И мне это нужно так же, как тебе твое садистское "Паранормальное-нормально". Это дает смысл моей вечной жизни. Тогда скажи мне, Квентин, какого черта мы сидим в этих замызганных средних веках и мучаем друг друга?

– Я думал, мое решение не будет для тебя болезненным. В средневековой Англии у Великого Черного колдуна намного больше простора для деятельности. Разве тебе не хотелось снова стать у власти в каком-нибудькоролевстве?

– Квентин, когда-то давно, в этих самых средних веках, мы клялись говорить друг другу только правду. И сегодня я лишний раз убедился, что не зря. Видишь, к чему приводят отмалчивание и недомолвки? Да, поначалу мне действительно этого хотелось. Но за то время, которое я прожил в XXI веке, я успел полюбить его и привыкнуть к его ритму жизни. И он вполне мне подошел. По-моему, мы должны вернуться.

– Пребывание здесь больше не имеет смысла, – не мог не согласиться Паулус.

Он взял у Джулиана свой пиджак; тот поднялся с кресла и легко положил руку на плечо сообщника. Секунду спустя комната опустела.

Глава 13 Выпускной

Минула неделя, и для двоих моих героев наступил долгожданный день выпускного. Именно его с легкой руки выбрал Джулиан, чтобы испортить семейству Ландышевых своим появлением. Квентин, конечно же, был недоволен.

– А ты уверен, что нам так уж необходимо туда тащиться? – в который раз спрашивал он, когда его серебристо-серый "форд фокус" мчался по знакомой асфальтированной дороге по направлению к институту. – Мы больше в этих людях не заинтересованы. Пусть пребывают в блаженном неведении насчет нашего возвращения.

– Ты разве не хочешь увидеться с Вадимом? – подколол ученика Винтер. – Он как-никак тоже твой "питомец".

– Я не хочу встречаться с твоими девками.

– Тебе и не обязательно. Я сам с ними встречусь.

– Мы, кажется, это обсуждали, – Паулус метнул на учителя и друга такой убийственный взгляд, что тот не удержался от смеха.

– Я не хочу таиться, – отсмеявшись, уже серьезнее сказал Джулиан. – Ни к чему это. Пусть знают, что мы поблизости и что мы уже не враги.

– Но это не значит, что они могут, как у себя дома, шататься по моему обществу. И потом, я не уверен, что Оуэн и Аргус не считают меня врагом. Мне кажется, они "копают" под мое общество. Не могут не "копать".

– Квентин, у тебя мания преследования. Твое общество никому, кроме тебя, не нужно.

– Ты бы оставил его в покое, если бы на тебе там ставили опыты? Вот и Оуэн не оставит.

– Такая уверенность…

– Ты как будто не знаешь Оуэна! У меня в обществе шпион, и он "сливает" информацию на сторону! Думаешь, где я был, когда в средних веках отпрашивался в город по своим делам? Здесь, выпроваживал всевозможные проверки и отводил глаза журналистам. От меня ушло несколько людей. Слава богу, пациентов, не врачей. Их просто сочли умалишенными, но полиция все равно приходила проверять общество, и пресса слетелась в надежде поживиться страшными подробностями. По-твоему, все это пустяки?

– Ты вычислил, кто шпион? – не отвечая, задал встречный вопрос Джулиан.

– Когда? Когда, по-твоему, мне было этим заниматься? Для этого постоянно нужно находиться в обществе, – огрызнулся Квентин.

– У тебя же там камеры везде, даже в туалетах стоят, – хмыкнул Винтер. – Неужели они бесполезны в деле поимки шпиона?

– Поверхностный просмотр пленок ничего не дал. Нужно смотреть внимательно и без спешки. Это долго.

– Короче, тебе нужен свой шпион в собственное общество. Чтобы постоянно присматривал за твоими жертвами.

– Где его взять? Стрелков ты меня лишил.

– А то от них было много проку! Кстати, интересно, где они теперь?

Квентин остановил машину на стоянке возле института, и разговор сам собой сошел на нет.

Большая площадка перед зданием института вся была заполнена людьми. Красиво одетые, уже слегка поддатые студенты, их счастливые родители и друзья, слетевшиеся посмотреть на торжественную церемонию, нанятые фотографы, ведущие фото-и видеосъемку, чтобы потом продать материал подороже тем же студентам и их родственникам, – кого тут только не было! Шум, суета, смех и полная неразбериха царили повсюду.

Обойдя машину, Квентин встал рядом с Джулианом и демонстративно скрестил руки на груди.

– Ну, и как мы здесь будем искать твоих пассий?

– С трудом.

– Можно я подожду тебя здесь?

– Нет.

– Чего это?

Вместо ответа Джулиан пихнул своего подельника локтем, кивком головы указывая куда-то в сторону. Стоявшие недалеко от них три подружки в разноцветных платьях закончили фотографироваться с дипломами и проявили закономерный интерес к Винтеру. Неуверенно посмеиваясь и подталкивая друг друга, они направились к колдунам.

– Ой, здравствуйте! – хлопнув ресницами, кокетливо сказала одна, кудрявая блондиночка небольшого роста. – А вы на праздник? Приехали к кому-то?

– Да, – любезно и удивительно немногословно откликнулся Винтер.

– Мы можем вам помочь? А мы могли бы потанцевать? – одновременно произнесли блондиночка и другая, рыжая.

– Вот этого я и боялся! – театрально закатил глаза Квентин. – Поедем отсюда.

Он уже сделал шаг по направлению к машине, но Джулиан быстро притянул его к себе и, недвусмысленно склонив голову ему на плечо, сказал девушкам:

– Извините, я уже приглашен. И помощь нам не нужна.

Продолжая одной рукой обнимать Квентина за плечи, Джулиан оставил общество опешивших девушек и, когда спины других студентов скрыли их, Квентин с подозрением в голосе заметил:

– Что-то ты очень быстро распрощался с прекрасным и легкодоступным полом. На тебя не похоже.

– Ты же ругаешься за мои интрижки. Видишь, как я тебя слушаюсь?

Кое-как колдунам удалось протолкаться к зданию института. По пути многие девушки обращали на них внимание, но подойти не осмелилась ни одна: уловка Джулиана работала исправно.

Внутреннее помещение института было не так многолюдно: многие находились в актовом зале, где обычно вручают дипломы и затевают обязательную нехитрую концертную программу с участием первокурсников. Повсюду висели красные ленты, флаги и колокольчики. Коридоры были полупусты и пестрели нарядными плакатами с историей выпускаемых групп от первого до последнего года в стенах института. Заметив стенгазеты, Джулиан оживился.

– Если мы не найдем их в актовом зале, то узнаем номер группы из этих газет и спросим у кого-нибудь, где ее студенты отмечают свой выпускной, – сказал Джулиан и, почувствовав себя увереннее, отпустил Квентина.

Тот повел получившими свободу плечами и не смог удержаться от ехидного комментария:

– Уже уходишь, милый? Ты обещал мне первый танец!

– Ой, ну фу, Квентин! – Великий Черный колдун рассмеялся. – Хорошо, что не поцелуй!

Паулус фыркнул, отстал от Винтера, и они отправились на поиски своих недавних врагов.

* * *

Недавние враги тем временем премило развлекались в актовом зале. Там уже начались танцы, и Валя по привычке кружилась с Вадимом, Светка – с каким-то знакомым с параллельного курса, Аргус, все еще пребывающий в образе девушки, где-то прятался от появившегося у него подвыпившего поклонника, а Мария Павловна, заполучившая оба диплома, в сторонке хвалилась Кате, какой умница у нее внук. Оуэн при большом количестве народа показываться побоялся и остался дома.

Винтера и Паулуса первой заметила Валька. Они с Вадимом как раз переместились к небольшому банкетному столику с шампанским и, принимая из рук молодого человека фужер, девушка случайно мазнула взглядом по входной двери. Можаева ничем не успела выдать своей реакции; глаза Джулиана мгновенно поймали ее взгляд, и колдуны уверенно направились к столику.

– А ты беспокоился, как мы их найдем, – по дороге сказал Винтер своему ученику и другу. – Видишь, справились.

Квентин, до того придирчиво глядевший по сторонам, устремил безэмоциональный взгляд на бывших врагов. Он видел, что Валька заметила их и, загипнотизированная взглядом его учителя и друга, замерла, не зная, чего ожидать. Рядом с ней стоял молчаливый Вадим. Тот вообще смотрел куда-то в сторону. Завидев своего бывшего пациента, Квентин невольно проявил интерес к происходящему.

– Джулиан, ты берешь на себя девочку слева, я – мальчика справа.

– Я и не сомневался, что ты выберешь мальчика!

– Кто бы говорил!

Как ни странно, инициатором разговора оказалась Валя, которая, стоило мужчинам приблизиться, недовольно воскликнула:

– Что вы здесь делаете?!

– Сколько патетики! Разве ты этого не хотела, милая? – Джулиан успел галантно поцеловать ей руку, прежде чем девушка одернула ее и отступила к Вадиму. Тот немедленно обхватил ее за плечи и сурово взглянул на Винтера.

– Зачем ты вернулся?

– Я привел тебе медицинскую помощь, – усмехнулся Великий Черный колдун. – А если серьезно – спроси у своей благоверной.

– Джулиан, ты зачем меня сдаешь?! – зашипела Можаева.

– А смысл теперь таиться? Мы же вроде больше не враги, нам нечего делить, – передернул плечами тот.

Валька издала разочарованный вздох. Вадик переводил недоумевающий взгляд с одного на другую.

– Валя, я чего-то не знаю? – преломил бровь он.

Тут девушка разозлилась. На смену растерянности пришла ярость.

– Да нет, все тебе известно! И давно! – вызверилась она. – Я люблю Джулиана и встречалась с ним в средних веках, пока в наши отношения, как обычно, не влез Квентин!

– В наши отношения, как обычно, лезете вы! – немедленно огрызнулся Паулус.

"Боже, и как она не встретилась там со Светой! – подумал Ландышев, до глубины души уязвленный свалившимся на него откровением. Находясь рядом со своей возлюбленной перед лицом успешного конкурента, он только сейчас понял, насколько безвозвратно далека она от него. Они больше никогда не будут вместе. Неосознанным движением он убрал руки с Валькиных плеч. Но мысли его продолжали вертеться вокруг проблем названой сестры. – Но Джулиан-то хорош! Обманывал обеих девчонок! Чертовски права была бабушка, когда предостерегала нас всех от этой парочки!"

Тряхнув головой, Вадик посмотрел на Валю.

– Тогда действительно, почему ты так нервничаешь? К тебе вернулся твой любимый, разве ты не рада?

– Да, но он захватил своего драгоценного ученичка! – ядовито откликнулась Можаева. – Если бы он действительно хотел быть со мной, он не притащил бы с собой Паулуса!

– Но он везде его с собой таскает.

– Хватит обо мне в третьем лице! Я не чемодан!

Вадим перевел взгляд на Квентина и неожиданно улыбнулся. В улыбке его против воли просквозила искренняя радость, не оставшаяся незамеченной Валькой.

– Вадим, и ты еще ему рад?! Да он чуть не избил меня в прошлую встречу!

– Я избил?! – Квентин аж поменялся в лице. – Это ты набросилась на меня с кулаками!

– Потому что ты схватил меня!

– Ого, похоже, в прошлую встречу между вами происходило что-то интересное! – присвистнул Джулиан. – Может, расскажете поподробнее?

Оба сразу осеклись и обиженно замолчали.

– Джулиан! Ты вернулся! – к собравшимся присоединилась восторженная Света. Она без обиняков привычно повисла у него на шее.

Вадик не осмелился взглянуть в лицо Вали, но интуитивно понял: сейчас грянет гром. И ему отчего-то очень сильно захотелось оказаться подальше отсюда. Он посмотрел на Квентина и, к своему удивлению, обнаружил, что его взгляд принадлежит ему, Ландышеву. Паулус не сказал ни слова, но по его глазам, по мимолетному движению брови Вадик понял, что колдуну точно так же не нравится весь этот балаган и он предлагает удалиться. Не раздумывая, Ландышев подошел к Квентину.

– Нам нужно поговорить, – бросил своему учителю и другу Паулус и под удивленные взгляды девушек отошел с Вадиком в сторону.

– Нам тоже! – резко сказала Можаева, поворачиваясь к парочке. – Джулиан, зачем ты вернулся?

– Разве не понятно? Ко мне, – вместо мужчины откликнулась Света.

– Уж к тебе-то он не вернулся бы ни за что! – отбрила рыжая. Затем снова обратилась к Джулиану: – Ты за книжками, да?

– Да, – не стал отпираться Винтер. – Чувства – не предлог для моего возвращения. А твоя информация меня очень заинтересовала. Валя, ты же умная девушка и должна понимать, что все это время я не любил тебя. Быть рядом с женщиной, ухаживать за ней, использовать ее, играя в галантного кавалера, для меня так же естественно, как дышать. Я без этого просто не существую. И такой женщиной для меня все это время была ты. Но, прими от меня комплимент, тебя оказалось не так-то просто использовать. В каждом своем действии ты отдаешь себе полный отчет, никогда полностью не поддаваясь чувствам. И в этом мы с тобой похожи. И это делает тебя таким интересным человеком как для меня, так и для Квентина.

– Последнее особенно отрадно! – недовольно процедила сквозь зубы Можаева, пытаясь скрыть ту боль и то разочарование, которые принесли ей слова Джулиана. Какой бы умной и расчетливой она ни была, в чем бы в глубине души не подозревала Винтера, ей все-таки очень хотелось быть с ним. И помогала она ему всегда только потому, что рассчитывала завоевать его любовь. А он любви не хотел. Выходит, права была все это время добрая старушка Мария Павловна? Выходит, Квентин ни при чем? Джулиан и только Джулиан по своей собственной воле совершает поступки, и мнение его озлобленного побратима на них сильно не влияет.

Да, сегодня горькая правда дошла не только до Вадима. Да и Валя была не последней в очереди.

– Какие книжки? Какие чувства? О чем это вы? – Света настороженно взглянула на Джулиана и отступила на шаг, предчувствуя нехорошее.

Но Джулиан не успел ответить. К их компании присоединились недостающие участники – Мария Павловна, Катя и Аргус.

– Вот вы где! – воскликнула старушка. – А мы уж обыскались! Танцевали-танцевали – и раз! Нигде нет!.. Винтер?!

Джулиан с неподражаемой улыбкой галантно поклонился пожилой женщине.

– Добрый вечер, Мария Павловна, – вкрадчиво произнес он. – А вы похорошели со дня нашей последней встречи. Я вспоминал вас и вашу водку. Вы не считаете упущением, что мы с вами никогда не пили на брудершафт?

– Ты притащила его сюда? – старушка гневно развернулась к внучке.

Света машинально отошла еще на шаг.

– Не я! Валя! – с каким-то особым злорадством в голосе откликнулась та.

– Это не я! – сразу же замахала руками Можаева.

– И как прикажете это понимать? – еще сильнее нахмурилась Мария Павловна и развернулась к Джулиану, безошибочно признав его источником всех бедствий. – Винтер, что ты еще задумал? Свету в обиду не дам!

– Бабушка, что ты такое говоришь? Мы любим друг друга!

– Ты безоглядно доверяешь ему, а он готов убить тебя при первой удобной возможности!

– Он никогда не сделает этого!

– А ты знаешь, твоя бабушка права, – Джулиан кивнул Марии Павловне и успокаивающе положил руку на плечо Ландышевой, заметив при этом, как инстинктивно напряглись Аргус и старушка. Про себя он усмехнулся этому их трогательному беспокойству. – Света, наша любовь исчерпала себя еще в XIII веке. И то, я бы не назвал это любовью. Скорее, влюбленностью, а это разные понятия.

– Но ты всегда говорил мне, что любишь меня! – в глазах Светы заблестели слезы. – Тогда, год назад, когда ты возродился и мы снова попали в XIII век… Ты был так предупредителен, так ласков… Твои руки… Твои глаза… Все это время они не были руками и глазами чужого для меня человека! Тогда ты чувствовал… и чувствовал то же, что и я! Зачем теперь ты отказываешься от своих слов?

– Света, все эти чувства были, но остались в далеком средневековье. Ты была воспоминанием о прошлом, не более того.

– Короче, Светка, тебя использовали так же, как и меня, – демонстративно зевнула Валя.

– Ты говоришь, как Квентин… – не слушая злую подругу, пробормотала Ландышева. – Я не верю… Ведь ты столько времени медлил… Ты не убил меня…

– Убил, – твердо припечатал Джулиан, порядком уставший от выяснения отношений. – И я бы никогда так не поступил, если бы действительно любил тебя.

Мужчина убрал руку и отошел в сторону. Света не смогла сдержать слез и отвернулась к столу, пытаясь незаметно утереть их. Аргус подошел, чтобы ее утешить. А Мария Павловна впервые без гнева взглянула на Великого Черного колдуна и сказала:

– Вот теперь, Винтер, ты мне не враг. Давно бы тебе начистоту поговорить с моими девочками.

– Интрига. В этом соль жизни, – лукаво усмехнулся Джулиан.

– И эта соль стоит ее слез? – обернувшись, зло огрызнулся Аргус.

– Это всего лишь наглядная демонстрация того, к чему может привести самообман, – презрительно бросила Валька.

Джулиан с Марией Павловной промолчали, так как разделяли точку зрения Можаевой, но не хотели еще сильнее задеть Свету.

– Итак, все точки над "i" расставлены, – произнесла старушка, снова обращаясь к Винтеру. – Надеюсь, больше я о тебе не услышу?

– Не обещаю, Мария Павловна, я незабываем, – улыбнулся Джулиан. – Могу я рассчитывать на танец, раз уж сегодня торжественный вечер?

– Нет.

– Бросьте, Мария Павловна, я расскажу вам рецепт одной удивительной настойки, пользующейся спросом в средние века… Кстати, у меня есть бутылочка. Не зайдете в гости?

Продолжая болтать, Джулиан все-таки ненавязчиво закружил огрызающуюся старушку в танце.

Квентин, наблюдавший всю сцену на почтительном (не сказать бы, безопасном) расстоянии, тяжело вздохнул и сказал Вадиму:

– Все-таки он неисправимый бабник! Двух бросил, одну подобрал.

В это же время Валя подошла к молчавшей весь вечер, совершенно потерянной Кате и устало спросила:

– Ну, как тебе наш Джулиан?

Катя улыбнулась простой искренней подростковой улыбкой.

– Очень приятный и очень красивый мужчина.

Глава 14 В музее

Следующее утро Джулиан и Квентин встречали в "Паранормальное-нормально". И хотя у Паулуса была в городе квартира, привычка по-прежнему гнала их ночевать сюда. Квентин успел воцариться в своем кабинете, включить новости на ноутбуке и заварить кофе в двух чашках, когда к нему присоединился Джулиан. Выглядел его обычно сногсшибательный учитель и друг слегка помято, но свежая черная рубашка и отглаженные брюки придавали ему бодрый вид.

– Сколько шампанского ты вчера выпил, вечный студент? – преломил бровь Паулус, кинув косой взгляд в сторону Винтера.

Тот уютно расположился на подоконнике, обнимая смуглыми ладонями белый фарфор чашки. Тряхнув головой и откинув с правого глаза челку, Джулиан привычно улыбнулся.

– А ты? Весь вечер вел трезвый образ жизни?

– Кто-то же должен был везти нас домой.

– Для этого существует телепортация.

– А моя машина? Я бы ее там не оставил. К тому же, не забывай, в современном мире так легко в пространстве не наскачешься: очень трудно найти место, где нет людей, а если тебя заметят – фокуса не поймут. Поэтому я и обзавелся машиной.

Еще какое-то время они посидели в тишине. Джулиан пил кофе и смотрел в окно, Квентин читал новости в Интернете. Потом блондин произнес:

– Джулиан, нам нужна работа.

– Тебе надо – ты и работай, – мгновенно откликнулся Джулиан и, когда возмущенный Квентин к нему повернулся, примирительно добавил: – В конце концов, из нас двоих ты юрист.

– Мне вот интересно, – Паулус подпер точеный подбородок узкой ладонью, – на что же ты жил все те года, пока не встретился со мной?

– Торговал своим телом, – рассмеялся Винтер.

– Лучше бы ты работал мозгами… Пока ты спал, я распечатал адреса нескольких юридических фирм, в которые хочу подъехать на собеседования. Хочешь со мной? Представим тебя моим компаньоном.

– Ага, и вылетим из этой фирмы точно так же, как из "Артефакта". У меня нет образования, Квентин. У меня даже паспорт липовый. При устройстве на работу в любую контору меня начнут проверять и поймут, что фактически я не существую. Либо я должен открывать свое дело, либо работать у знакомых, которых у меня нет.

– Хорошо. И что ты намерен делать?

– Сначала я найду необходимые мне магические книги. А там посмотрим. Кстати, за неделю, что мы пробыли здесь, я разузнал о местонахождении одной из них. Это книга Дика Спенсера, и она хранится в качестве экспоната в музее Средневековья. Сейчас там как раз открыта выставка, посвященная быту и традициям жителей XIII века.

– Отлично. И как мы будем воровать из музея?

– Квентин, колдуна этот вопрос не должен беспокоить, – Джулиан взглянул на своего ученика и сообщника с непередаваемым укором. – Все-таки, ты очень осовременился в этом столетии. Никакого в тебе простора для мистики. Но, к слову сказать, о воровстве я пока не думал. Я хочу попробовать убедить музейного руководителя отдать мне книгу в обмен на какую-нибудь другую ценность из XIII века. Или выкупить ее. Прикинусь коллекционером.

– И когда ты туда пойдешь?

– После обеда. Хочешь составить мне компанию? Ты как раз успеешь уладить проблему с работой.

– Хочу, дождись меня. И раз уж утро выдалось у тебя свободным, поброди по моему обществу невидимкой. Может, поймаешь шпиона.

– Вообще, я хотел заняться поисками книги Самперкота. Но, так и быть, сегодня подежурю. Квентин, не проще ли наведаться к Оуэну и хорошенько протрясти его? Если твой шпион и в самом деле существует, то Мейерс наверняка причастен к его появлению в обществе.

– Нет. Я хочу найти и использовать его для устрашения того же Мейерса, – мстительно произнес Паулус. – Например, разрезать его на кусочки и частями высылать своему бывшему пациенту на почтовый ящик.

– Гадость какая, – поморщился Джулиан. – Надеюсь, ты это не серьезно.

Они не спеша допили свой кофе и, когда уже собирались каждый по своим делам, на выходе их кабинета столкнулись с одним из врачей. Это был тридцатипятилетний мужчина с усталыми глазами и рано начавшими седеть волосами. Джулиан его не знал.

– Константин Юрьевич, еще один сбежал, – проинформировал он. – Через окно на первом этаже.

И указал куда-то себе за спину. Джулиан и Квентин прошли несколько метров по звонкому кафелю и завернули за угол. Побитые Валькой окошки все еще угрожающе щерились острыми осколками, и в коридоре было по-утреннему свежо. Решетка на одном из окон была разъедена кислотой ровно настолько, чтобы мог протиснуться худой человек.

– Квен… Константин, – Джулиан не смог удержаться от усмешки, – по-моему, никакого шпиона нет. Твои люди бегут не потому, что им возвращают мозги, а потому, что кому-то лень застеклить тюрьму.

– Шпион есть, – Паулус раздраженно посмотрел на учителя и друга. – Никто из моих пациентов никогда не бывает на первом этаже и, если им не вернуть мозги, им это даже в голову не придет. Я их так программирую. А тут – пожалуйста!

Повернувшись к подошедшему врачу, Квентин спросил:

– Откуда у пациента кислота?

– Я не знаю, Константин Юрьевич, – суровый тон и ледяной взгляд начальника не возымели должного воздействия на экспериментатора: он оставался все таким же безучастным. – Мы всегда запираем и комнаты, и шкафы с медикаментами. Возможно, у кого-нибудь из врачей украли ключи или просто сломали замок.

– Выясните это. И принесите мне новые кассеты с камер.

– Хорошо.

Врач ушел. Квентин быстро наложил на окошки охранные заклинания и отводящие взгляд чары и пошел к выходу. Джулиан проводил его ехидным взглядом и усмешкой.

* * *

Сказать, что день начался для Квентина неудачно, значит, не сказать ничего. За отпущенное ему Джулианом время он успел побывать на трех собеседованиях, и все неудачно. Лучший юрист современности и предположить не мог, что ему так сложно будет найти применение своим не вызывающим сомнения талантам. Лучший юрист современности недооценил степень обиды, которую затаил на него Василий Гербертов, директор "Артефакта". В двух фирмах Квентина отказались принять, едва услышав его фамилию, а на третий раз ему удалось встретиться с потенциальным нанимателем – его бывшим конкурентом. Тот в работе Паулусу, конечно, отказал, но поболтал охотно. От него-то молодой человек и узнал, что сразу же после того, как Константина Перова уволили из "Артефакта", господин Гербертов обзвонил все мало-мальски известные юридические фирмы и дал ему такую нелестную рекомендацию, что от лучшего юриста, несмотря на все его былые заслуги, отвернулись все. В общем и целом история сводилась к тому, что Перов брал со своих клиентов огромные взятки, подкупал судей и этим обеспечивал себе победу на процессе. Прознав об этом, Гербертов сразу же расторг договор с Перовым и поспешил предупредить о нем других. В полицию жаловаться не стал в память о том, сколько лет Константин работал на него, умножая славу фирмы. И, несмотря на то, что большинство предупрежденных ни на йоту не поверило в чистой воды клевету Гербертова, ссориться с ним никто не хотел. Константин Перов вот уже восемь месяцев в определенных кругах числился персоной нон-грата.

Сейчас, паркуясь на стоянке возле музея, Паулус буквально обтекал, переосмысливая все услышанное снова и снова. Он был зол и, наверное, впервые за долгое время по-настоящему растерян. Он был специалистом в одном деле – юриспруденции, учиться еще раз ему было некогда. Оставалось либо искать самую захудалую адвокатскую контору, до которой его бывший начальник со своим показным доброхотством не успел добраться, или устраиваться кем-то вроде грузчика. А это совсем не тот уровень дохода, на который он рассчитывал.

Джулиан уже ждал его возле входа и сразу же уловил нервозное состояние ученика и друга.

– Не может быть! Тебя не взяли!

– Я тебе больше скажу: и не возьмут! Гербертов не только выгнал меня из "Артефакта" восемь месяцев назад (из-за тебя, между прочим!), но и создал мне прочную славу бюрократа и коррупционера.

– Не может быть! – повторился Джулиан с абсолютно неуместной к случаю веселой улыбкой на губах. Он вообще часто улыбался с тех пор, как вернулся из средних веков. – И твоя слава великолепного юриста померкла перед ней? Квентин, да это неплохо! Видишь, как тебя ценят. Гербертов сам отказался от твоих услуг, да еще подстроил так, чтобы ты другим не достался. Понимает, стервец, что если Константин Перов всплывет где-нибудь в другом месте, "Артефакт" не получит и половины своих доходов.

– В его интересах, чтобы я вообще не всплыл. Удивляюсь, как он еще киллера не нанял.

– Потому и не нанял, что ты не всплыл. Помнишь, мы после этого из "Паранормальное-нормально" и не вылезали, а потом вообще в средние века ушли. За столько времени о Константине Перове ни слуху, ни духу. Вот мужик и не стал ударяться в дополнительные расходы. Взяточник и казнокрад, говоришь? Да, Квентин, день ото дня узнаю тебя с новых сторон.

– А мне-то теперь что делать? Без работы мы с тобой очень скоро встанем у обочины с протянутой рукой. "Паранормальное-нормально" требует больших затрат, а накопления рано или поздно закончатся.

– У меня есть простой и доступный метод, – оживился Джулиан. – Мы можем перемещаться в разные века, брать оттуда какие-нибудь вещи, а потом продавать их здесь как антиквариат.

– Пока на нас не донесут в полицию, – угрюмо откликнулся Квентин. – Думаешь, никого не насторожит, откуда у нас, прямо скажем, неархеологов столько дорогостоящего старья?

– В городе есть антикварная лавка. И не одна. Их владельцев никто не сажает. Чем наша будет отличаться от многих других?

– Не лавка, а магазин, Джулиан. И там наверняка на каждую вещь есть документ, подтверждающий подлинность, и разрешение на торговлю.

– Квентин, по-моему, бумажек мы можем не бояться. Ты же бюрократ, забыл? Наколдуем, сколько хочешь.

– Нет уж. Чем ты там, говорил, без меня занимался? Торговал своим телом? Вот и пойдешь… торговать.

Джулиан рассмеялся.

– Да, за тебя мы много не выручим!

– Ну, а у тебя что? – Паулус пристально взглянул на учителя и друга. – Выяснил что-нибудь в "Паранормальное-нормально"?

– Я не заметил ничего необычного. Но зато я вызвал стекольщиков. Приедут через пару-тройку дней, сказали, предварительно позвонят. Надеюсь, ты не собирался вручную заколачивать окна досками и я не сорвал твои планы?

Квентин только отмахнулся.

Вдвоем они наконец-то вошли в музей.

Он располагался недалеко от центра города и представлял собой небольшое двухэтажное здание белого цвета с большими окнами и огороженной прямо под ними автостоянкой. По периметру музей был обсажен высокими пушистыми кленами, таинственно шелестевшими на ветру огромными пятипалыми листьями. Шелест этот проникал в распахнутые окна и далеко разносился по гулким музейным коридорам. Внутри было светло. Из большого холла уводили в разных направлениях несколько коридоров. Перед входом в каждый стояли металлические таблички, на которых был указан век и название выставки. В самом холле располагались билетные кассы, гардероб, уютные диванчики вдоль стен и цветущие деревья в больших горшках. Народу было немного, и несколько экскурсоводов откровенно скучали в холле или болтали по телефону.

Мои герои, как путные, купили два билетика на выставку под названием "Преданья старины. XIII век", и кассир, молоденькая девочка-студентка, от души похвалила их выбор.

– Они выставляют в музее магическую книгу, не зная об этом. И они наверняка ее читали. Интересно, ты в ней кто? Народный английский герой типа Робин Гуда? – шепнул на ухо Винтеру Квентин.

– Не знаю. Ты думаешь, это сборник рассказов о наших боевых подвигах? Дик побольше смыслил в магии, чем мой отец. Скорее всего, это книга заклинаний.

– Какие заклинания он мог там написать, чтобы ты их не знал? На его месте я бы попытался замаскировать магию под какой-нибудь ерундой. К примеру, чтобы Самперкот, если нашел, не догадался.

– Сейчас все и узнаем.

Джулиан уверенно подошел к одному из экскурсоводов, до того стоявшему спиной ко входу и о чем-то негромко разговаривавшему со своим коллегой, и вежливо произнес:

– Извините, что отвлекаю, но вы не подскажете нам, кто может провести экскурсию по XIII веку?

Дальше надолго повисла тишина.

Потому что экскурсовод обернулся, и в высоком статном широкоплечем светловолосом мужчине, облаченном в элегантную тонкую серую "двойку", мои герои узнали Мориса Вормса. Одинаковая степень замешательства отразилась на лицах всех троих. Стрелок первым пришел в себя, и голос его был недобрым.

– Господин за давностью лет в маразме? Не помнит, что было в XIII веке?

Ядовитая грубость извечного оппонента мгновенно привела Винтера в себя.

– Как тебя отсутствие Квентина облагородило! – заметил он. – Со спины с человеком спутать можно!

– Делаешь ошибки, колдун. Расслабился. В средние века с такими просчетами ты был бы уже мертв.

– Какое счастье, что на дворе давно цивилизация и у тебя нет лицензии на ношение оружия!

Морис хотел было ответить, но тут вмешался Квентин:

– Все? Обмен любезностями состоялся? На нас косо смотрят.

Слова бывшего начальника Вормс понял мгновенно. Он обернулся к своему недавнему собеседнику и, когда тот с круглыми от удивления глазами спросил: "Кто это?", с примирительной улыбкой соврал:

– Друзья из-за границы. Давно не виделись. Мы отойдем в сторонку поболтать, а ты подмени меня, если спросят. Благодарю.

Втроем они отодвинулись в самый безлюдный угол. Джулиан не злословил. Морис и впрямь превратился из средневекового варвара в заношенном плаще в красавца-мужчину. Он чуть загорел, волосы тоже выгорели на солнце, отчего его мертвые страшные бирюзовые глаза казались ярче и моложе. Тонкая белоснежная рубашка и недорогой, но хорошо сшитый костюм ничуть не стесняли по-прежнему легких и сильных движений его тренированного тела. Сейчас он меньше всего был похож на разбойника и убийцу на побегушках у Черного колдуна.

– Морис, ты здесь работаешь? – пристально взглянув в лицо блондину, спокойно спросил Квентин, без предупреждения перехватывая нить разговора у своего учителя и друга и направляя его в более мирное русло.

– Да, – хмуро кивнул Вормс, не выказав особой радости и при виде бывшего начальника. – Когда вы ушли в прошлый Хэллоуин, нам с Венкотом и Афореем нужно было на что-то жить, и работа встала в серьезную проблему. Дурацкий век, здесь нельзя никого убивать, из этого сразу делают целое событие. А мы больше ничего не умеем.

– Охрана? – преломил бровь настырный Джулиан.

– У нас же нет лицензии на ношение оружия! – огрызнулся Морис. – Лицензию сделать сложно, и в охрану нас не взяли. Тогда я стал каждый день читать объявления на остановках и в бесплатных газетах, и так узнал, что в этот музей нужен экскурсовод. Меня взяли, потому что я отлично знаю английский язык, – здесь это почему-то ценится, – и историю XIII века. Сложнее было протащить Венкота и Афорея. Уж эти обормоты без меня точно бы пропали! Но за самую маленькую зарплату их все-таки взяли ухаживать за экспонатами и убирать в залах. Мы, конечно, не миллионеры, но на жизнь нам хватает.

– Венкот и Афорей сейчас с тобой? – спросил Квентин.

– Афорей – да, он в музее. Драит оружие в каком-то из залов. А Венкот… – Морис запнулся и почему-то со злостью посмотрел на Джулиана, как будто предчувствовал новую порцию насмешек. – Венкот во время работы ухитрялся нюхать средства для протирки экспонатов. Пару раз его поймали в невменяемом состоянии и выгнали. Теперь этот идиот устроился грузчиком в фармацевтическую фирму, поближе к своим любимым таблеточкам. Держу пари, зарплату получает ими же.

Джулиан действительно не удержался от смеха, но ничего не сказал; Квентин тактично спрятал улыбку в уголках губ. Не желая и дальше акцентировать внимание колдунов на своих неудачах, Морис спросил сам:

– Ну, а вы-то зачем вернулись? Да еще культурную программу себе наметили.

– Хочешь ты этого или нет, но он снова в деле, – Квентин посмотрел на Джулиана. – Он может нам помочь и наверняка знает, где книга.

Винтер нахмурился. Снова связываться с лучшим стрелком Разбойничьей Гильдии ему не хотелось – слишком много его было в последнее время, – но и справедливость слов Паулуса не признать он не мог. Книга Дика Спенсера в музее, а Морис все тут знает и может поспособствовать в ее получении. Подумав, Джулиан утвердительно кивнул сообщнику.

– Нам нужна книга Ричарда Спенсера о Черном колдуне, – сказал Квентин Морису.

– О Великом Черном колдуне? – преломил бровь Вормс, и в голосе его послышалось ехидство. – Собираешь библиотеку на старости лет, господин Винтер?

– Я хоть и на старости лет, но приобщаюсь к знаниям, а ты-то уже покойник, тебе ни к чему, – отбрил Винтер.

– Просто у меня одна жизнь, а не десяток.

– И той уже нет!

– Морис, ты знаешь, где книга? – повысил голос Квентин.

– Ее здесь нет, – Вормсу пришлось проглотить раздражение и снова обратить внимание на бывшего начальника. – Она очень древняя и плохо сохранилась. Говорят, ее вообще нашли где-то в низовье Темзы, и вода сильно повредила страницы. Вчера ее отдали на реставрацию.

– Ты знаешь куда? – спросил Паулус.

– Да. Здесь все возят одному и тому же человеку – Василию Алферьеву. Он живет на Ивановской площади в одном из старых домов. Вы надеетесь украсть ее?

– Он сам нам ее отдаст, – задумчиво произнес Винтер. – Задурить голову одному человеку – плевое дело.

– Будьте осторожны. Здесь будут ждать ее возвращения и наверняка заявят в полицию для ее поисков.

– Ты… беспокоишься, что ли? – одинаково удивленные, Джулиан и Квентин переглянулись. – За нас?!

– Квентин, – в бездушные глаза Вормса вдруг закралась просьба, – возьми нас обратно, к себе! У меня в печенках сидит этот благообразный образ жизни! Я стрелок, убийца, мне нужны опасность, риск, погони и слежки, а не прозябание среди музейных экспонатов! Мне все здесь противно! Видит Небо, я никогда не чаял увидеть тебя вновь, но раз уж судьба сжалилась надо мной…

Морис по привычке попытался встать перед удивленным Квентином на одно колено, но Джулиан с полупридушенным воскликом: "Ты что!?" успел подхватить его. Оба сразу же выпрямились и отстранились друг от друга.

– И многим ты тут поклоны успел навешать? – шикнул на него Джулиан. – Как тебя еще в психушку не упекли!

– Морис, все не так, как раньше, – спокойно сказал ему Паулус и даже позволил себе благодарную улыбку. – Я сам без работы и никому не нужен, за мной уже не охотятся и мне не завидуют, и никакого риска и приключений я предложить тебе не могу. Мы сами вернулись в неопределенность и заново ищем место в этой жизни.

– Мне это неважно. Хоть ты и говоришь, что не ищешь приключений, они легко находят тебя сами. Мы пригодимся, Квентин, хоть в обществе, хоть в работе, какой бы она у тебя ни была. И, кстати, я могу тебе кое-что предложить.

– Только не должность музейного работника! – закатил глаза бывший лучший юрист современности.

– Нет. У Венкота в одной из аптек, куда он отгружает лекарства, требуется фармацевт. Ты же колдун и часто возишься с травами и порошками. Достань или наколдуй себе поддельный диплом, и у тебя будет работа.

– Давай адрес, – подумав, решил не кривляться Паулус. – Только попроси Венкота не давать мне протекции.

Морис понимающе улыбнулся.

– Ну, а я, Квентин? Неужели не заслужил сегодня новую работу?

– О, нет! – простонал Джулиан, уже чувствуя, чем все это закончится.

– Ты хотел заниматься поисками книги графа Самперкота? – преломил бровь Квентин. – Я только что нашел тебе помощников.

Морис самодовольно улыбнулся, и, когда мои герои, получив точный адрес реставратора, направились к дверям, ехидно бросил в спину Винтеру:

– Еще увидимся, колдун!

Джулиан поборол в себе недостойное желание показать ему оттопыренный средний палец. Все-таки цивилизация учит и дурному.

А на улице Квентин подлил масла в огонь.

– Джулиан, ты заметил, он стал говорить тебе "ты".

– Совсем страх потерял.

Глава 15 Планы Оуэна

Это утро началось оживленно и у бывших врагов колдунов. Оуэн с трудом отходил от шока, узнав об их возвращении. Сегодня в его доме собрались абсолютно все замешанные в этой истории лица (кроме Кати, она работала). Приехала даже Мария Павловна, которая, прознав об ухищрениях своей внучки и несостоявшейся невесты внука в отношении Винтера, во что бы то ни стало возжелала послушать, о чем они тут будут говорить, и как поступят в новых обстоятельствах. В общем, она-то и начала разговор, пока Оуэн переваривал подробности вчерашней встречи и прикидывал, во что все это для них может вылиться.

– Я решительно против продолжения общения с этими людьми, – заявила старушка, непримиримо скрестив руки на груди.

– Откуда вы так уверены, что они теперь захотят с нами общаться? – удивился Аргус. – Мы, конечно, не враги, но и не друзья.

– Во-первых, "не враги" ровно до того момента, пока Квентин не узнает, что без него творилось в его обществе. А во-вторых, у кое-кого из нас неумолимая тяга к общению с Винтером.

– Бабушка! – возмутилась Света. – Он же не причинил никому из нас зла!

– Тебя убили. Тебя использовали. Об тебя вытерли ноги, обманули и оставили виноватой. Что же, по-твоему, зло? Смазливая внешность и приятные манеры еще не повод думать, что все это расточается только для тебя одной. Он со всеми так.

– Но это притягивает!

– На то и рассчитано!

Пока бабушка и внучка препирались, Валька, пропустившая шпильку в свой адрес по поводу "тяги к общению с Винтером", сконцентрировалась на пункте первом из ее речи. И сразу же подумала о Денисе.

"Он в опасности. Если и дальше будет подливать зелье, Квентин его быстро вычислит. Интересно, что он с ним сделает? Денису бы сейчас затаиться. Эх, жаль, я не могу предупредить его. Догадается ли он сам?"

– Может, пока повремените с личными дрязгами? – ожил Мейерс, с укором взглянув на старушку и девушку. – У нас назревают проблемы посерьезнее. Во-первых, нам уже сложнее подкопаться под квентиновское общество. Я, конечно, могу попробовать отослать те материалы, которые мы с Валей успели достать, в Организацию Врачебных Проверок, пусть подумают об инспекции, но, по-хорошему, нам нужен в "Паранормальное-нормально" постоянный шпион, которого бы Квентин не знал в лицо. Или как-нибудь вывести из-под действия его чар кого-нибудь из врачей. Этот человек мог бы притворяться и помогать нам. Еще лучше, если соседская собака все-таки окажется нашей Несси. Маленькой собачке легче спрятаться в огромном здании. Она также может воровать документы. Во-вторых, ваш Джулиан. Мария Павловна права. Сегодня он нам не враг, а завтра – совсем наоборот. Кто знает, что у него на уме? Нам нужно позаботиться о защите от него. Противостоять ему мог только Самперкот, а мы не знаем, где он. Нам нужно во что бы то ни стало найти их – собаку и дух графа.

– Валя говорила про какие-то магические книги, которые Джулиан собирается искать, – припомнил Аргус. – Может, попробовать помешать ему?

– А смысл? Если захочет – он и без дополнительной силы избавится от нас. Он же и так Великий Черный колдун, забыл? Нет уж, пусть ищет свои книжки. Он хотя бы будет занят, и ему будет не до нас. А у нас будет время обезопасить себя.

– А может… опять лишить его магии? – предложила Света. – Без нее он был человечнее и не мог сильно навредить нам.

Марии Павловне не понравилось слово "человечнее", она опять усмотрела в нем намек на возобновление отношений с Винтером и кинула на внучку профилактический грозный взгляд, а Оуэн ответил:

– Ума не приложу, как это сделать.

– Убить его…

Мейерс поперхнулся.

– И кто же пойдет… убивать? – ядовито уточнил он.

Света поняла, что сказала что-то не то, и пристыжено замолчала.

– Ну хорошо, а как мы будем искать Несси и Самперкота? – поспешил сгладить неловкий момент Аргус.

– Несси, возможно, на соседнем участке…

– Я туда больше не пойду!

– Света сходит. Нам надо выманить ее сюда.

– И дальше что? Ее слышал только Энис, – произнесла Валя. – Хотя… Если сначала внедрить в общество шпиона, то через Несси можно будет держать связь с ним – передавать записки и зелье.

– Очень хорошо, – Оуэн улыбнулся Можаевой. – Только кто будет шпионом? Нас всех там знают, а лицо со стороны мы привлечь не можем.

– Вадим, – неожиданно предложила рыжая, и доселе молчавший молодой человек даже вздрогнул – настолько не ожидал услышать свое имя. – Ты же когда-то хотел обретаться в обществе? К тебе единственному Квентин относится нормально. И у тебя единственного есть правдоподобный предлог, чтобы прийти туда. Расскажешь ему, что у тебя не прекращаются обмороки и попросишься к нему в пациенты, чтобы вылечил. Вдруг не откажет?

– Я согласен, – без лишних пререкательств кивнул Ландышев. На его лице ничего не отразилось, но в глубине души он действительно оказался рад подвернувшейся возможности встретиться с Квентином. Прошлым вечером он окончательно уверился в том, что им действительно есть, о чем поговорить.

– Прекрасно, – оживился Оуэн. – Останется только договориться насчет собаки. Дальше по теме – Самперкот.

– Самперкота я возьму на себя, – вызвалась Мария Павловна. – Были у меня где-то трактаты по спиритизму. Попробую придумать, как подманить его заблудшую душу.

– Если понадобится помощь, скажите, – произнес Оуэн. – Надеюсь, у нас все получится.

Глава 16 Неожиданная идея

Вечером в обществе Джулиана и Квентина поджидал сюрприз. Стоило им перешагнуть порог кабинета, как навстречу сразу же поднялся Морис и пинком ноги выкатил вперед компьютерное кресло, к которому был привязан Вадим.

– А ты говорил, что я тебе не пригожусь, колдун, – дерзко усмехнулся бывший экскурсовод. –Может, это и есть тот шпион, которого ты так упорно ищешь?

Квентин пару минут молчал, переводя оценивающий взгляд с Ландышева на Вормса. А Джулиан где-то возле его уха тоскливо пробормотал:

– И с этими придурками ты предлагаешь мне работать?

Морис услышал, нахмурился, но продолжал ждать реакции от Квентина.

– Думаю, нет, Морис, – наконец произнес Паулус. – Можешь отпустить его.

– Но он ошивался возле "Паранормальное-нормально" черте сколько времени! Я пришел в четвертом часу – он уже был здесь. Я не стал входить сразу – следил за ним. Он не уходил. Потом я обезвредил его и решил дождаться тебя.

– Ты все правильно сделал. А теперь отпусти его.

Морис поджал губы, в глубине души явно презирая Квентина за такое легкомыслие, но просьбу выполнил. Вадим встал, поводя затекшими плечами; Вормс подошел к окну и прислонился к подоконнику. Паулус заметил, что тот неосознанно занял любимое место Джулиана, и что Джулиана это не порадовало, и поспешил завязать разговор с Вадимом прежде, чем эти двое сцепятся.

– Чем обязан визиту? – спросил он, пристраиваясь на краешке стола. – Извини, присесть не предлагаю, полагаю, что ты уже насиделся.

– Признаться честно, такого настойчивого приглашения в гости я не ожидал, – Ландышев покосился на стрелка.

– Ты же пришел в "Паранормальное-нормально", чего ты вообще ожидал? – хмыкнул Паулус.

– Я хотел поговорить с тобой.

– Вчера не наговорились?

Квентин, как всегда, был спокоен и резок при разговоре, но Вадиму, все это время внимательно глядевшему на него, показалось, что Черный колдун рад его приходу. Что-то неумолимо изменилось не столько в глазах, сколько в самом лице бывшего юриста, когда Ландышев сообщил, что заинтересован в разговоре. И Вадим, поначалу чувствовавший себя весьма стесненно в обществе бывших врагов, вдруг осознал, что ему действительно нечего здесь опасаться. Странно, но именно Квентин без всяких слов дал ему сейчас эту уверенность.

– Мне нужна твоя помощь, но вчера все было так неожиданно, что я растерялся и побоялся просить тебя о ней, – произнес парень. – С тех пор, как ты ранил меня и я начал превращаться в тебя, у меня участились обмороки. Плечо болит. А ты в своем обществе много работаешь с людьми и понимаешь в медицине. Возьми меня своим пациентом. Хочешь – экспериментируй, если не знаешь, как это лечится. Я на все согласен. С таким состоянием здоровья мне очень трудно жить.

– Ты добровольно хочешь войти в мое общество? Даже зная о том, что тут творится? – удивился Паулус.

– Поверь, это не так уж невероятно. На самом деле у меня нет выбора. С твоим уходом тогда, восемь месяцев назад, я практически распростился с нормальной жизнью. А мне всего двадцать три года, Квентин, и я хочу вернуть ее обратно, ту жизнь. Именно поэтому я здесь.

Вадим говорил и, сам себе удивляясь, осознавал, что все это – правда. Несмотря на то, что друзья велели ему любыми путями втереться в доверие к Квентину и очутиться в его обществе (от успеха данного предприятия зависело слишком многое), молодой человек знал, что все им сейчас произнесенное – не просто предлог, а истинное положение вещей. И светловолосый колдун, похоже, почувствовал это. Морис за его спиной скептически фыркнул и начал было что-то говорить, но Квентин сразу осадил его, продолжая неотрывно глядеть на Ландышева, о чем-то думать и по-прежнему не произносить ни слова. Мориса Вадик не боялся: без распоряжения Паулуса тот не опасен, а в вопросах "Паранормальное-нормально" его глава не слушал никого. А вот Джулиану парень был искренне благодарен за молчание. Слова побратима могли изменить благодушное настроение Квентина. Но Джулиан смотрел с улыбкой, хоть лицо его ничего не выражало, и Ландышеву отчего-то казалось, что Винтер знает, зачем он здесь и кто его послал… Знает и молчит.

– Хорошо, – вдруг произнес Квентин, и Вадик даже вздрогнул – настолько не ожидал так легко получить положительный ответ. – На первое время я дам тебе врача: он проведет общий анализ организма и подготовит подробный материал для моих исследований. На основании этого я сам потом посмотрю, что можно для тебя сделать.

– Мне следует остаться в обществе?

– Это зависит от того, что потребуется от тебя врачу. Если твое постоянное присутствие не обязательно, ты волен идти и возвращаться только при необходимости.

Вадик, уже приготовившийся к заключению в четырех стенах, был немало удивлен ответом Паулуса.

– И ты так просто меня отпустишь? – невольно вырвалось у него.

– Мы же больше не враги, верно? – преломил бровь светловолосый колдун, и едкая ухмылочка от прежнего, опасного Квентина, Квентина-врага, зазмеилась на его губах. – Мне нет смысла насильно держать тебя в обществе. Ты знаешь достаточно, чтобы сдать меня куда угодно, и знаешь уже очень давно. Если ты до сих пор этого не сделал, с чего бы тебе делать это теперь?

Квентин говорил спокойно, но Вадима не покидало ощущение нависшей над ним угрозы. Расположение Паулуса, улыбка Винтера, невмешательство Вормса – все это пугало его. Пугало больше, чем любая боль и любая угроза. И хоть Квентин, а до него Джулиан говорили, что они больше не враги, от предательского чувства сомнения избавиться было не так-то просто.

"Не враги" – до какого момента?

"И зачем я только во все это влез? – с грустью подумал Вадим. – Хитрить, как Валя, я все равно не умею".

И тут он неожиданно понял, что и не будет. Не хочет и не будет. И какими бы ненадежными ни казались слова Квентина и Джулиана, а для него они действительно не враги. Вовсе не обязательно их подставлять и кому-то сдавать. Можно просто сделать то, за чем пришел, – вылечиться. Вадиму вдруг стало так легко и спокойно от этой мысли, что он открытой и уверенной улыбкой ответил на кривую ухмылочку Паулуса, и со всей возможной искренностью в непривыкшем к эмоциям голосе сказал:

– Да, Квентин, мы не враги.

Улыбка Джулиана невольно стала еще шире, как будто он видел насквозь ход мыслей Вадика; Квентин, наоборот, поумерил ехидство.

– Иди с Морисом, – произнес он. – Морис, познакомишь его с Александром Рыбниковым. Ты знаешь, что ему сказать.

Вормс нахмурился, но кивнул и первым вышел в коридор. Джулиан сразу же вознамерился перебраться на свой любимый подоконник и, когда проходил мимо Вадика, успевшего сделать пару шагов до порога, легко коснулся ладонью его плеча и прошептал:

– Вы со своей невестой очень похожи. Умеете сделать правильный выбор. Но до нее тебе далеко.

Ландышев обернулся, не сумев скрыть своего удивления, но Джулиан уже отдалился и расспрашивать его при Квентине было неудобно.

Когда за Вадиком и Морисом закрылась дверь, Паулус развернулся к учителю и другу.

– Что думаешь?

– Ты о Вадиме? Он не шпион.

– Зачем тогда пришел?

– А ты его подозреваешь? Зачем тогда принял?

– Вчера мне показалось, что мы с ним понимаем друг друга. Хочу переманить его на свою сторону, и тем самым кольнуть самолюбие Оуэна. Он доверяет мне.

– Верный шаг. Он доверяет тебе, и он на твоей стороне. Не сомневайся в нем. Если окажется, что я могу чем-нибудь помочь в решении его проблемы, – скажи.

– Я учту, – Квентин кивнул. – Итак, с проблемами Вадима все понятно. Что будем делать с нашими собственными?

Джулиан задумался.

Сразу же после встречи с Морисом в музее, два колдуна отправились в гости к реставратору, которому отдали потрепанное сочинение Дика Спенсера. Но там их постигла неудача. Реставратор – пожилой, но хорошо сохранившийся человек с проницательными глазами – в ответ на их вопрос о книге только развел руками. Вчера за ней заехал директор музея, сказал, что какой-то коллекционер пожелал обменять эту книгу на редкий образчик монетарного дела XIII века и забрал ее. Пожилой реставратор едва успел приступить к работе, поэтому толком и в руках-то не держал такую ценность. Колдунам пришлось уйти ни с чем, на всякий случай оставив старику номер телефона Джулиана: вдруг книга и ее новый владелец еще объявятся. Потом Винтер направился в музей в надежде, что Морис еще там и устроит ему встречу с директором, но Морис уже оформил увольнение, а директор на неделю уехал в командировку. Книга в очередной раз ловко ускользнула от своего законного обладателя.

Квентин, чтобы не терять времени попусту, поехал в офис организации, заведующей сетью аптек "Ваше здоровье". Наколдованный по образцу из Интернета диплом выпускника медицинского ВУЗа и заполненная собственноручно трудовая книжка, даровавшая Квентину год работы фармацевтом, сделали свое дело – он получил место в аптеке на Белоглинной улице. Его рабочий день начинался завтра же, что, с одной стороны, обеспечивало его стабильным заработком, а с другой – сокращало время на поиски шпиона. По этому поводу Паулус пребывал в противоречивых чувствах.

– Честно говоря, – медленно заговорил Джулиан, отвечая на вопрос подельника, – если возвращаться к теме поисков книги Дика, то я могу попробовать заклинание Восстановления Памяти. Реставратор видел книгу, держал ее в руках, а значит, в его доме, на нем самом остался ее магический след. Я могу попробовать поймать его, ведь с того момента, когда забрали книгу, прошло не так много времени. Конечно, было бы лучше, если бы у реставратора осталось что-нибудь от нее – обложка, к примеру. Тогда я бы быстро ее нашел, а так… Сомневаюсь. Боюсь, все, что мне остается, ждать возвращения директора музея.

– А ты рискни, – передернул плечами Квентин. – Не получится – тогда будешь ждать.

– Рискну. Ну, а тебя что не устраивает? Ты, кажется, сказал "наши проблемы"?

– Все то же – шпион. Аптека работает с восьми до восьми, в обществе я буду находиться только ночью, когда все мои люди спят. Мои шансы выследить его упадут в два раза.

– Я же сказал тебе – найми своего шпиона.

– Только тебя, Джулиан.

– Тогда я никогда не найду свои книги. Слушай, а Вадим не подойдет?

– Ты издеваешься? Мы с ним – одно лицо. Дай бог, чтобы его пореже путали со мной. А в моем присутствии ни один шпион не проколется. Отправь на поиски своего наследия моих стрелков. Морис и Афорей могут вернуться в музей и расспросить там своих знакомых – может, кто-то знает, кому отдали книгу. Тебе не скажут, им – да.

– Ты прав, это выход. А я могу посмотреть в Интернете информацию о наиболее известных городских коллекционерах. Должен же у них быть форум, на котором они все общаются, узнают об аукционах и пополнении музейных коллекций.

– С коллекционером тебе будет сторговаться труднее.

– Я и не собираюсь с ним торговаться. Заморочу голову с помощью Магии Чувств, попрошу взглянуть на книгу, а потом сотру память.

Винтер приободрился и соскочил с подоконника, направляясь к двери.

– Пойду, напрягу Мориса.

– А мое общество? – окликнул его Паулус.

– Послежу. Но тебе лучше найти кого-нибудь, кто мог бы находиться здесь постоянно. Запрограммируй на это одного из врачей, – Джулиан обернулся на выходе, махнул рукой и скрылся в коридоре. Проблемы "Паранормальное-нормально" не казались ему существенными, и если бы однажды оно провалилось в тартарары, он бы не слишком расстроился.

А вот Квентин не чувствовал, чтобы забот у него убавилось. Он был рад, что Джулиану пригодилась когда-то давно добытая им информация о магических книгах, и что он получил шанс увеличить свое могущество. Он разрывался между работой в "Паронормальное-нормально" и желанием помочь учителю и другу. Но он не мог не понимать, что бардак в его спокойную размеренную просчитанную жизнь пришел вместе с неугомонным Винтером. Раньше он успевал все, потому что его планы не сбивали. А теперь все шло как-то не так. Из-за чего? Или из-за кого?

Рыжая!

Мысль была столь неожиданной, что Квентин вздрогнул. Сколько она успела узнать секретной информации в "Паранормальное-нормально", пока его не было? Сколько она здесь находилась? Куда успела сунуть нос? Мужчина не сомневался, что повсюду.

"Вот, с кем я должен поговорить, – подумал он. – У меня будет шпион – человек, просто рожденный для этого дела. Опасно ей доверять, но я заставлю ее помочь мне".

Глава 17 В гостях у старой ведьмы

Утро Марии Павловны, как и всякое другое, началось на кухне. На всякий случай она поставила вариться кастрюльку с очередной порцией зелья, рассеивающего гипнотические чары, а сама в это время внимательно штудировала толстую книжку – руководство по общению с обитателями потустороннего мира. Настроение у старушки было тревожное. Вадик вчера из общества не вернулся, и женщина небезосновательно переживала, как бы эти так называемые "не враги" не сделали из ее внука зомби.

"А то еще и некромантию придется изучать", – подумала Мария Павловна и невольно улыбнулась – мысль показалась ей забавной.

Перевернув очередную страницу, старушка поднялась, чтобы помешать зелье, а когда опять повернулась к столу, чуть не выронила ложку из рук: на ее месте сидел Джулиан Винтер. Нога вольготно закинута на ногу, изящная смуглая ладонь подпирает щеку, на лице вроде бы любезная, а кажется – издевательская улыбка. Спокойная уверенность, живущая сейчас в его глазах, движениях, в самой фигуре делали колдуна еще красивее. Мария Павловна, как бы в глубине души не недолюбливала его, все же не смогла не засмотреться на врага на долгую минуту. Потом встряхнулась, сбрасывая предательское оцепенение, и приняла грозный вид.

– Как ты здесь оказался?!

– Чары Безволия уже нужны посильнее, – еще шире улыбнулся Джулиан. – И защита от внешнего проникновения тоже. Как-никак вы принимаете в гостях Великого Черного колдуна.

– Не слишком ли много чести для скромной старой ведьмы? – в голосе Марии Павловны к недовольству примешался яд.

– Мое приглашение в гости вы проигнорировали, поэтому я позволил себе быть немного навязчивым, – галантно сказал Винтер. – И захватил обещанное.

Он кивнул на стол. Прямо перед ним стояла бутылка спиртовой настойки цвета янтаря – очевидно, той самой, которую колдун так нахваливал старушке на выпускном. Та сразу же пожалела, что позволила себе тогда дружеский тон с ним. Она и не предполагала, что Винтер действительно заявится в гости, да еще так не вовремя: книжка по спиритизму лежала на самом виду.

– Раньше ты всегда входил через дверь, – заметила старушка, косясь на книжку, заговаривая зубы Винтеру и прикидывая, под каким бы предлогом поскорее выпроводить его с кухни.

– Теперь вы бы вряд ли меня пустили, – делая ударение на первом слове, парировал Джулиан. – К тому же, дверь могла бы открыть Света. Был бы скандал.

– А ты как будто и впрямь сидишь здесь только из-за меня? К слову сказать, Светы нет дома. Сегодня голову тебе морочить некому.

– Это к лучшему. Значит, мы можем расслабиться, выпить и поговорить по душам… Или о душах?

Джулиан не глядя положил тонкие пальцы поверх пожелтевших книжных страниц, и от улыбки его повеяло опасностью.

"Все-таки заметил!"

– Позволено ли мне будет поинтересоваться, чем же вызван ваш интерес к мистике?

– А сам-то не догадываешься?

– Неужели желанием увидеть одного нашего общего знакомого? Мария Павловна, зачем он вам?

– Мне так спокойнее. Особенно когда в гости ко мне зачастили Великие Черные колдуны.

– Вы хотите убить меня?

– Я хочу упредить твое желание убить кого-нибудь из нас.

– Это вас Оуэн надоумил?

– Нет, твой Квентин. Благодаря его исследованиям мы узнали, что дух Самперкота еще здесь.

– Ясно.

Книга под пальцами Джулиана почернела, обуглилась и рассыпалась пеплом. Мария Павловна ни единой черточкой лица не выказала своей досады, лишь дернула бровью, как бы вопрошая: "К чему это?" Джулиан понял.

– А так мне спокойнее, – сказал он.

– Не думаешь же ты, что рано или поздно я не найду способ связаться с ним?

– В моих интересах, чтобы это было поздно. Не начинайте войну.

– Раз уж мы говорим начистоту, – старушка вдруг осмелела и подсела к Джулиану, скрещивая руки на груди, – где гарантия, что ее не начнешь ты? Валя сказала, что ты ищешь остатки своего наследия, оставленные тебе лучшим другом и сильнейшим из врагов. Зачем? Зачем тебе здесь, в XXI веке, где тебе нечего и не с кем делить, такая мощь?

– Смысл моей жизни в том, чтобы питать Тьму, – Джулиан перестал улыбаться, заговорил без иронии и угрозы, и у Марии Павловны само собой возникло чувство, что он не солжет ей. – XIII век на дворе или XXI-ый – мне все равно. Я проживу еще много лет или сотен лет, или даже тысяч – а потом наступит Армагеддон. Неминуемо наступит. И в этой битве сил Добра и Зла я занимаю ведущую позицию на Черной стороне. И чтобы выжить, возможно, пережить сам конец света, я собираю магию повсюду, где могу до нее дотянуться. Особенно, если эта магия изначально принадлежит мне. Мои поиски не имеют никакого отношения к вашей семье и ничем не угрожают ей. Более того, за то время, что мы провели вместе, я успел привязаться ко многим из вас и, полагаю, мы могли бы продолжать общаться, ведь наши интересы уже ни в чем не пересекаются. Но только при условии, если вы не будете вставлять мне палки в колеса. Поможете обрести материальную форму Самперкоту – бросите мне вызов.

Несмотря на то, что голос Джулиана был приятен и спокоен, у старой ведьмы по спине пробежал неприятный холодок. Вчера они с Оуэном наконец-то определились с планами борьбы с якобы бывшими врагами, а сегодня один из них отнимал возможность осуществления этих самых планов. Мария Павловна считала себя не в праве развязывать войну. Но ее заинтересованности в свидании с Самперкотом это не умаляло.

Пока старушка медлила с ответом, зелье, до того уютно булькающее в кастрюльке на плите, решило, что достигло надлежащей степени готовности и с жизнерадостным шипением полилось через край. Женщина ойкнула и вскочила, но молодой человек оказался быстрее. Метнувшись к плите, он выключил конфорку. К вящему облегчению Марии Павловны содержимое Джулиана не заинтересовало. Он почти сразу повернулся к ней и спросил:

– Что мне сделать, чтобы привлечь вас на свою сторону?

Старушка поняла, что нужно сбавлять обороты и поскорее выпроваживать незваного гостя. Ситуация развивалась не в нужном направлении.

– Присмотри за Вадиком, – сказала она. – Квентин – опасное знакомство. Моему внуку оно не по зубам, но он слишком доверяет твоему другу.

– Квентин не сделает ему ничего плохого, – качнул головой Винтер. – Но я прослежу.

Он протянул женщине свою ухоженную руку с аккуратно обрезанными ногтями. Та, не колеблясь, сжала ее.

– Пить будешь? – спросила Мария Павловна.

– Наверное, в другой раз. У меня еще есть парочка дел. К тому же, мой сегодняшний визит был неожидан и неприятен для вас. Поиграем в гостеприимство потом. Я еще зайду. Проводите меня до выхода?

– С удовольствием, – недвусмысленно намекнула, что рада его уходу, старушка. Потом лукаво улыбнулась и похвалила: – Исправляешься, Винтер. Я думала, ты исчезнешь.

– Я знал, что вам будет приятно указать мне на дверь, – любезно улыбнулся Великий Черный колдун. – Да и Квентин все время упрекает меня за телепортацию: в этом веке постоянно рискуешь на кого-нибудь налететь.

Они ушли в коридор и, пока Мария Павловна выпроваживала своего гостя за порог, маленький пузырек из-под ее таблеток, забытый на столе, вдруг подскочил, обмакнулся в кастрюльку с варевом, закупорился крышкой и исчез. Пару секунд спустя он материализовался в руке легко сбегавшего вниз по подъездным ступенькам Винтера. Сунув его в карман тонкого пиджака, молодой человек усмехнулся.

"Это я удачно зашел".

Глава 18 Шпион для общества

Без четверти восемь Квентин парковал свой "форд" напротив аптеки на Белоглинной улице. Пока отстегивал ремень безопасности, вылезал и ставил машину на сигнализацию, он успел заметить у входа невысокую худенькую девушку, старательно ковырявшую ключом в дверном замке. Квентину она показалась смутно знакомой, и с минуту он бесцеремонно разглядывал ее. Короткие гладкие черные волосы, цветастое платье… Две мысли осенили его одновременно.

"Это же Катя Графская, новая подружка Оуэна и Аргуса. И я с ней работаю".

Собственное открытие Паулуса не порадовало, тем не менее, он уверенно перешел дорогу и поднялся на крыльцо. Почувствовав его присутствие, Катя подняла глаза. В первую минуту она испугалась, потому что узнала в нем бывшего врага Оуэна и его друзей. Поэтому мысль о том, что они коллеги, не посетила ее голову, как до того голову Квентина. От неожиданности девушка выронила ключ и излишне резко спросила:

– Что вам здесь нужно?

– То же, что и вам, – войти внутрь, – не без сарказма ответил блондин, поднял ключ и сунул его в замок. Тот сухо щелкнул после первого же поворота, позволяя Паулусу с не свойственной ему галантностью распахнуть перед дамой дверь. – Прошу вас.

Из полутемного прохладного помещения специфически пахнуло медикаментами и каким-то антисептиком. Катя зачем-то заглянула туда, как будто видела в первый раз, а потом затравленно покосилась на Квентина.

– Я туда с вами не пойду.

Светлая улица, где было много спешивших на работу людей, показалась ей безопаснее уединения с незнакомым колдуном.

– Как хотите.

Квентин вошел внутрь, хлопнув перед носом девушки дверью. Нашарив выключатель, зажег свет и огляделся. Помещение аптеки было просторным, все стены были заняты стеклянными стеллажами с расставленными в них препаратами. Возле окошечка кассы стояла ваза со свежими цветами и таращила умильные глаза смешная меховая овечка – видимо, так Катя создавала себе на работе настроение. Рядом с одним из стеллажей находилась дверь. Квентин прозорливо догадался, что через нее аптекари попадают по ту сторону стеклянных полок, и там же должна находиться комната, в которой работает фармацевт. Он уверенно направился туда, но тут входная дверь отворилась, пропуская нерешительную Катю.

– Вы новый фармацевт, да? – уже спокойнее спросила она. – Начальник вчера предупреждал, но я не подумала, что вы… что вас может заинтересовать такая должность. Простите меня.

Признаться, Квентин был удивлен. Когда Катя только начала свою речь, на языке его моментально завертелась ядовитая нелицеприятная фраза о чьем-то непроходимом тугодумстве, но прежде, чем Паулус пустил ее в ход, девушка успела договорить. И сарказм сам собой сошел на нет. У Квентина никогда не просили прощения. Наезжали, упрекали, корили, обвиняли в чем угодно, – но не извинялись никогда. Все считали свою грубость по отношению к нему естественной реакцией на его собственное поведение.

– В России меня зовут Константин Перов. Можешь говорить мне "ты", – обернулся блондин. – И не трясись так. Я не мешаю личные отношения с рабочими. К тому же, конкретно ты мне ничего не сделала. Я не буду тебя насиловать и убивать. С этим можешь обратиться к Джулиану… если он зайдет.

Словам Квентина было далеко до подбадривающих, но Кате стало спокойнее. Она уже смелее подошла к этому высокому опасному мужчине, взгляд которого вобрал в себя весь лед Арктики, доверчиво, как ребенок, заглянула ему в глаза снизу вверх и произнесла:

– А я Катя Графская. Раз уж мы теперь вместе работаем, давайте… давай я все тебе здесь покажу. Тут хорошая аптека, тебе понравится. Народу немного, поэтому аптекарь справляется один. С каждым аптекарем работает фармацевт. У нас две смены, два через два. Только сейчас лето, сезон отпусков, и мы с тобой пока без выходных. Тебя должны были предупредить.

– Да, я знаю. Аптекарь в отпуске, фармацевт на больничном. Обойдемся и без них. Это вряд ли затянется дольше, чем на месяц.

– Ну и хорошо, – сговорчивость Квентина Катю порадовала, и она заметно повеселела.

Робко потянув блондина за рукав, она повела его в подсобку.

* * *

В полдень в аптеку заглянула Валя. Она знала, что с часу до двух у Кати обед и воспользовалась перерывом, чтобы поговорить с ней. Хлопнула дверь, звякнул входной колокольчик, заинтересованная Катя выглянула из подсобки с бутербродом в руке.

– А, это ты! – улыбнулась она рыжеволосой девушке. – А то я испугалась, что покупатели. Стараюсь не запирать входную дверь – замок барахлит, потом не откроешь.

– Я специально подгадывала, чтобы застать тебя одну, – призналась Валя. – Хочу посекретничать на тему насущных проблем.

– Входи, – Графская пошире распахнула дверь подсобки. – Квентин куда-то уехал, нам никто не помешает.

– Квентин?! – огорошенная Можаева застопорилась на самом пороге.

– Ой, ну, то есть Костя…

– Костя?!! – глаза рыжей страшно округлились. – Катя, что он здесь делает?! Тебя зомбирует?!

– Он работает, – развела руками Катя. – И неплохо – я подглядела, пока его нет. Так точно отмеряет дозы и совсем не путается в компонентах! Он разбирается в рецептах – я дала ему парочку, попроще, а он уже все сделал. Я уже позвонила заказчикам, чтобы забирали – то-то у них было удивления! Только он так мало разговаривает, а сама я не знаю, о чем его спросить. Валь, Квентин, он… стеснительный?

Спрашивая, Графская отчего-то покраснела, а Можаева поперхнулась.

– О-очень, – ехидно протянула она. – Поэтому ты лучше пореже с ним заговаривай, а то, не дай бог, перестанет стесняться, почувствует твердую почву под ногами. Действительно удача, что я не застала его здесь. Давай-ка я лучше не буду располагаться со всеми удобствами, а быстренько расскажу тебе все прямо здесь. Как ты могла понять еще в день выпускного, с Костей, – это слово получилось у Вали особенно ядовито, – у нас сложились не самые дружеские отношения.

Катя кивнула, приготовившись слушать и позабыв про бутерброд.

– Разговор пойдет о "Паранормальное-нормально". Нам нужно уничтожить его, но, как ты понимаешь, с появлением в XXI веке Джулиана и Квентина мне вход туда заказан. Мы с Оуэном подсуетились и под шумок отправили туда Вадика якобы лечиться. Но Вадик плохо умеет хитрить, и, дай бог, чтобы его не вычислили. К тому же, он там на правах пациента, и доступ во многие помещения для него будет закрыт. Нам нужен более умелый шпион. И у нас там есть Денис. Вдвоем с Вадиком они, не вызывая подозрений, могли бы бывать всюду: никого не насторожит компания из врача и пациента. Мало ли какие исследования и в какой лаборатории им нужно сделать? Но о существовании Дениса знаю только я, и это может сильно связывать Оуэну руки. Зная о том, что у него есть два информатора, которые могут проникнуть куда угодно, он, возможно, придумает что-нибудь действенное в борьбе против квентиновского общества. Сейчас мы перестали, но со временем можем продолжить подмешивать зелье Марии Павловны в лекарства. Вадик у Квентина на хорошем счету, и я смогу передавать ему зелье, если мы придумаем, как. Короче, я хочу рассказать Оуэну про Дениса и прошу твоего разрешения.

– А это не будет слишком опасно для моего брата? – с ожидаемой тревогой в голосе спросила Катя.

– Он и так уже в опасности дальше некуда – под носом-то у Квентина. А так у нас появится шанс быстрее со всем этим покончить, – откликнулась Валя.

– Я понимаю, – Катя опустила голову. Сомнение и грусть опустили уголки ее губ и заставили брови нахмуриться. – Хорошо. Скажи Оуэну. Может быть и правда, вся эта неопределенность быстрее закончится.

– Спасибо, Кать, – Вальке полегчало, и она тепло обняла подругу. – Не беспокойся, Денис очень умный. Он себя в обиду не даст.

– Двум Черным магам? Попробуй не дайся, – грустно усмехнулась Графская. А потом вдруг всхлипнула в объятиях Можаевой и с непередаваемой искренностью в голосе сказала: – Валя, ты не представляешь, как я по нему соскучилась! Как давно я его не видела! Как я за него боюсь! И за себя. Не хочу остаться одна!

Валя была немало удивлена этой короткой вспышкой откровения. Она погладила Катю по волосам и утешительно произнесла:

– Ты не одна. У тебя есть все мы. Мы давно уже считаем тебя своей в нашей разношерстной компании и в обиду не дадим. А Оуэн, если ты заметила, даже неровно дышит. Так что все хорошо.

При упоминании об Оуэне Катя невольно улыбнулась: его приветливость и его забота были ей приятны; на душе сразу посветлело, стоило вспомнить об этом.

– Я должна идти, – постояв с подругой еще немного, сказала Валя. – Ничего не бойся. От Квентина держись подальше. Если увижу Вадима, попрошу его в следующий раз передать тебе весточку от Дениса. Вы с ним что, совсем никак не сообщаетесь?

Катя покачала головой.

– Слишком опасно. Письма, телефоны, Интернет… Могут заметить, подслушать, отследить…

– Понятно.

Рыжая сказала на прощание еще пару жизнеутверждающих фраз, действующих практически как гипноз на слабые души, если их произносит кто-то более сильный и уверенный, а может быть, просто более языкастый, и выбежала на улицу. Задумавшись о "Паранормальное-нормально", Денисе с Катей и их странных тайнах, Валя, не глядя по сторонам, перешла на другую сторону дороги. А зря. Подними она глаза, непременно бы увидела знакомую машину, повернувшую из-за угла и тихонько вставшую у обочины. Можаева торопливо шла прямо к ней и, когда поравнялась, чья-то худая сильная рука распахнула дверцу и втащила не успевшую даже вскрикнуть девушку внутрь салона. Тут же раздался щелчок блокировки дверей и окон.

– Квентин!

Неприятной встречи избежать не удалось.

– Какая удача! – прошипел с соседнего сиденья знакомый голос Черного колдуна, все еще продолжавшего железной хваткой сжимать тонкое Валькино запястье. – Я думал о тебе.

– Не замечала в тебе тяги к девушкам! – огрызнулась Можаева, неимоверными оборотами выкручивая руку, чтобы освободиться. – Особенно ко мне!

– Зато я заметил ее в тебе. Ко мне и к моим делам.

– По-моему, мы это уже обсуждали.

– И в качестве последнего аргумента ты оставила меня без стекол.

– Зато я пощадила твой кабинет.

– Ну, хоть толика инстинкта самосохранения у тебя осталась.

– Да отпусти уже!

В очередной раз Валька так лихо крутанула запястье, что чуть не вывернула его себе. Крик боли смешался с воскликом о пощаде, и Квентин сразу же разжал пальцы. Потирая немилосердно ноющую конечность, девушка со злостью взглянула в глаза бывшего врага.

– Что за привычка ломать мне руки?! – возмутилась она. – Который уже раз!

– Что поделать! Добровольно ты вряд ли удовлетворишь мою тягу к общению, – фыркнул Квентин, не спеша раскаиваться. – Я ведь не Джулиан.

– Что еще тебе удовлетворить, "не Джулиан"?! Ты достал меня уже!

– А уж как ты меня достала! Тем не менее, ты все еще жива. Оцени размеры моего благородства!

– Заметь, я к тебе первая не лезу!

– Как только Джулиан дал тебе от ворот поворот. Я заметил.

– О-о-о! – Валька раздраженно выдохнула. Поумерила недовольство, посмотрела на улицу, сбавила тон и спросила: – Что ты хочешь?

– Сотрудничать.

– Чего-о-о-о?!

Сегодня был день сюрпризов для Вальки.

Глядя прямо в ее красивые яркие зеленые глаза, полные такого здорового изумления, как будто она увидела перед собой инопланетянина, Квентин против воли усмехнулся. Ситуация начала его забавлять. Нечасто Можаева впадала в замешательство.

– Мне нужен шпион в мое собственное общество. Только доносить информацию он должен мне, а не на сторону. Так как ты там все уже знаешь, я решил обратиться к тебе.

– Ты не в своем уме, Квентин, – отмахнулась Валя. – Я сдам все твои секреты Оуэну. Сразу же.

– Не сдашь. Мне бы хотелось, чтобы ты жила в обществе под видом лаборантки.

– А я не хочу жить в твоем обществе.

– А я не хочу жить с битыми окошками. И если ты сейчас отказываешь мне, я подаю в суд на возмещение материального ущерба. Камера при входе засняла все твои пьяные подвиги. Твои родители способны оплатить остекление первого этажа многоквартирного дома?

У Вальки аж челюсть отпала от такого заявления.

– Ну, ты нахал… – только и смогла протянуть она.

– Окажи маленькую любезность по отношению ко мне, и я окажу любезность тебе, – не моргнув глазом, продолжал Паулус. – По-моему, это взаимовыгодная сделка.

– Продолжай, – заметно скисла девушка.

– В моем обществе шпион. Не знаю, Оуэн его подослал или кто-то сам сподвигся, но утечка информации слишком заметна. Ты побывала сейчас на моем новом месте работы и понимаешь, что ближайшее время я буду сильно занят для того, чтобы искать его самому. Поэтому мне нужна ты. Желательно, чтобы ты как можно реже покидала стены общества и всегда только с моего разрешения. Будешь изображать из себя лаборантку, приставленную к одному из врачей. Кстати, он лечит Вадима, заодно пообщаетесь, может, возродите былые чувства. Твоя задача следить за всем, что шевелится, расспрашивать, подслушивать и просматривать пленки с камер. Все подозрительное бери на заметку. Мне нужен ежевечерний устный отчет от твоей персоны. Если пойму, что хитришь, или узнаю, что сообщаешься с Оуэном, – отправлю на опыты. Тебя никогда не найдут. Обещаю. Если мои проблемы – результат стараний Мейерса, скажи сразу. Сдашь шпиона – сэкономишь кучу времени и мне, и себе.

Валька слушала Квентина и все больше сходила с лица. Перспектива постоянного существования в обществе, пока Черный колдун не вычислит Дениса, ее не обрадовала. Но не в привычке Можаевой было сдавать партию без боя. Денис, которого Квентин требовал сдать, был ее козырем. Вдвоем они быстрее "нароют" что-нибудь серьезное на Паулуса и вместе с Вадиком передадут Оуэну. Неужели умудренный годами и жизненным опытом колдун не подумал об этом? Валя недоверчиво покосилась на блондина. По крайней мере, он ничего ей об этом не сказал. Главное, убедительно врать и стирать с пленок записи, где они с Графским будут творить свои пакостные делишки. И Квентин в очень скором времени пожалеет, что связался с ней. Перспектива отомстить самонадеянному Паулусу порадовала Вальку, и на лицо ее вернулось прежнее красивое уверенное выражение девушки с мозгами, а не жертвы Черного колдуна. По выражению этого лица Квентин без лишних слов понял, что его шантаж увенчался успехом.

Одно нажатие кнопки разблокировало машину. Они выбрались на залитую солнечным светом улицу, и Валя, так ничего и не сказав, пошла восвояси. Запирая машину, Квентин негромко бросил ей вслед вместо прощания:

– И не вздумай играть со мной, рыжая. Пожалеешь.

Ему было все равно, слышала она его или нет. Ему было интересно, во что все это выльется.

Глава 19 Объяснение с Денисом

Расставшись с Квентином, Валька первым делом позвонила Оуэну, рассказала, в какой ситуации оказалась, и что намерена делать. Оуэна известие о Денисе порадовало, положение Вальки, несмотря на ее показательно бравый настрой, напрягло, и он обещал подумать, чем ей помочь и как лучше распорядиться полученной информацией. Он предложил ей приехать к нему, но девушка отказалась. Отсутствие пугающего Квентина рядом сказывалось на ней благотворно: она решила извлечь как можно больше из сложившегося положения. И прямиком направилась в "Паранормальное-нормально".

Перед железной дверью пришлось немного попрыгать: Квентин, как обещал, сменил все пароли и ей не сказал. Зато побитые окошки, раздраженно щерившиеся острыми осколками в синеву летнего дня, порадовали глаз несмотря ни на что. Один короткий звонок позволил Можаевой совершенно безнаказанно вылить на голову страшного, ужасного садиста-Квентина весь негатив, связанный с невозможностью попасть в здание, и вот уже Валька легко и просто обладала всеми необходимыми паролями, которыми Черный колдун когда-то отгораживал свое любимейшее детище от нее же.

"Противоречивый мужчина!" – про себя позабавилась она, фыркнула и перешагнула порог.

Первым делом девушка заглянула в кабинет Паулуса, где последний вчера вечером оставил для нее пропуск: он обезопасит Валю от подозрений врачей, которые могли спутать ее с вышедшей из-под контроля пациенткой. Забрав со стола кусочек пластика и прикрепив его к вороту рубашки, Можаева легко взбежала по лестнице на второй этаж. Она хорошо ориентировалась в обществе и знала, где находится лаборатория, в которой чаще всего работает Денис. Там она его и застала наедине с подогреваемой колбой. Услышав шорох открываемой двери, молодой человек поднял голову и очень обрадовался.

– Валя! Тебя так давно не было, что я уже начал волноваться! – воскликнул он, потушив конфорку. – Но вскоре я узнал, что в общество вернулся Перов, и все понял. Ты отсутствовала из-за него, да? Стало слишком опасно?

– Не опаснее всегдашнего, – дерзко откликнулась Можаева, плотно прикрыв дверь и опираясь плечом о стену. – И сейчас у тебя действительно появится повод для волнения. Видишь пропуск? – она многозначительно ткнула себя куда-то в область ключиц. – Мы с Перовым пришли к консенсусу, и теперь я работаю на него. Как ты догадываешься, ищу шпиона. И если ты прямо сейчас не расскажешь мне, зачем ты здесь на самом деле, вечером я тебя сдам. Будешь объясняться с достопочтимым Константином Юрьевичем.

– Ты не посмеешь… – не ожидавший такого поворота Графский действительно растерялся. – Ты не настолько жестока…

– Еще как посмею! Хочешь проверить?

– Ты говорила, что сама ненавидишь Перова, а теперь помогаешь ему?

– А ты говорил, что заинтересован в судьбе несуществующего Ивана Коробеева, и тем морочил мне голову! Могу я тебе доверять? Откуда мне знать, кому на самом деле я отдаю бесценное зелье?

Денис промолчал и почему-то покосился куда-то в сторону. Лицо его имело задумчивое и раздосадованное выражение.

– Можешь. Ты имеешь дело с потомком графа Персея Самперкота в XXI веке. Кому, как не ему, желать уничтожения "Паранормальное-нормально".

Голос, произнесший эту фразу, не был голосом Дениса. Но больше в комнате никого не было. Валя напряженно заозиралась по сторонам, а потом вопросительно посмотрела на молодого человека.

– Здесь с нами находится мой далекий предок граф Самперкот, – произнес Графский. – У него нет физической формы, поэтому мы его не видим. Но слышать можем. Месяц назад он попросил меня и Катю помочь ему в разоблачении деятельности двух обществ – так называемого Константина Перова и Оуэна Мейерса. Во враждебности общества Мейерса Персей был не уверен, поэтому туда отправилась моя сестра – просто разведать обстановку, убедиться в том, не зашел ли Оуэн в своих исследованиях слишком далеко и не издевается ли над людьми, подобно Перову. Общество Квентина с самого начала нужно было ослаблять, и мы с графом проникли сюда. Остальное ты знаешь: учащенные проверки и бегство пациентов – это наших рук дело.

– Граф! – удивленно воскликнула Можаева в пустоту. – Почему вы сразу же не связались с нами? Оуэн столько времени занимался тем же самым и так страдал от недостатка медицинской информации!

– На твоем месте я бы точно не стал задаваться подобным вопросом, – фыркнули где-то в воздухе, рядом с Денисом. – Ваша компания всегда слишком лояльно относилась к врагам, а мне нужно было кардинально браться за решение проблемы. А тебе, Валя, я бы доверял в последнюю очередь. Ты в тот раз продалась за волшебные глаза Винтера, а теперь, я смотрю, плодотворно сотрудничаешь и с Паулусом? Ну что ж, вот тебе целых два шпиона. Иди, докладывай!

– Я еще никого не сдала! – вспыхнула Можаева. Слова Великого Белого колдуна больно били по совести. – Ни тогда, ни сейчас! И даже не собиралась этого делать! Мне просто было интересно, что ищет здесь Денис. Добровольно он бы мне никогда не сказал.

– Это я ему запретил, – откликнулся Самперкот. – И ему, и Кате. Не надо вам было про меня знать… до поры, до времени.

– Говоришь, что не доверяешь нам, а зелье, между прочим, взял!

– Это серьезное подспорье. Мария Павловна молодец.

– Мария Павловна, кстати, ищет способ, как призвать ваш дух и поговорить!

– И что же? С ней я бы с удовольствием поговорил. Мы с Денисом долго искали способ сообщения с внешним миром. И спиритический сеанс очень нам бы в этом помог.

– Персей, но вы же невидимы, – заметила Валя. – Неужели вам долго выйти из общества на улицу?

– Первоначально мы так и планировали, что через меня информация об обоих обществах будет поступать от Кати к Денису и обратно. Но как только Квентин заметил, что с его "детищем" стало твориться что-то неладное, он установил магический барьер, из-за которого никто из обитателей общества не может покинуть его без ведома хозяина. А мы на тот момент как раз были внутри. Снять барьер я не могу. Счастье еще, что я остался здесь, а не снаружи.

– Если вы знаете, какой обряд нужно провести, чтобы вызвать вас в другое место, скажите. Я или Вадим передадим его Марь Палне, – предложила Можаева.

– А, так вы все-таки с нами, девушка! – добродушная усмешка закралась в глубокий голос Белого колдуна.

– Бросьте, граф! Уж не думали же вы в самом деле, что я брошусь помогать Квентину?

– Ну, угроза звучала вполне правдоподобно, – фыркнул Денис.

– Вместе у нас больше шансов его утопить, – Валя серьезно взглянула на молодого человека. – Квентин будет считать меня своей шпионкой, а я буду предоставлять ему неправильную или ничего не значащую информацию и наводить на ложный след. Зелье нам сможет достать Вадим – Квентин, в отличие от нас, его здесь не запирает. Только когда "Паранормальное-нормально" начнет рушиться нам на головы, главное вовремя дать деру.

– Для этого нам нужно будет не зелье, а динамит, – пошутил Денис.

– Мы с удовольствием обратимся за помощью к Вадиму, только если это не станет для него слишком большим риском, – сказал Самперкот. – Раз уж ты с нами, открою тебе один секрет. Раньше мы управлялись здесь и без зелья. Денис, конечно, смыслит в медицине, но не в такой. Для меня многие препараты, которые здесь используют, тоже незнакомы. Но все-таки, первое, что мы стали делать, пробравшись сюда, это изготавливать из имеющихся здесь компонентов свои собственные, пробуждающие мозговую деятельность лекарства.

– Как? – ахнула Валя. – Экспериментальным путем?!

– У нас есть помощник. Он читает мысли врачей и передает их мне. Духам открыт телекинез. Благодаря этому мы смогли рассчитывать на помощь Несси.

– А Оуэн ее обыскался! – Валька рассмеялась. – Терроризирует собаку какой-то девочки с соседнего участка!

– Оуэн не дурак, – уважительно сказал Самперкот. – В правильном направлении работает.

– Да нет, просто информация из общества одна на всех, – отмахнулась Можаева. – Естественно, всех несет в одну и ту же степь. Значит, договорились? Отныне работаем в команде? Граф, вы больше никого из нас не избегаете?

– Нет. Отныне – все вместе.

– Тогда, Денис, у нас сразу же есть дело, – рыжая подошла и тронула молодого человека за плечо. Тот мгновенно посерьезнел. – В обществе повсюду камеры. На некоторых из них могут быть записаны наши разговоры и, судя по тому, что Квентин доверился мне, он их еще не видел. Нам нужно вынуть из них и уничтожить кассеты с записями.

– Милая моя, – Денис ничего не ответил, вместо него рассмеялся Самперкот, – если бы эти кассеты до сих пор хранили на себе подобные сведения, Квентин бы тебя уже придушил, а не звал в компаньонки. Потому что успел бы ихпросмотреть тридцать три раза. На Денисе заклятие, искажающее видеосъемку. На всех кассетах, где вы с ним были вместе, совершенно другие картинки: Денис всегда один и занят исключительно лекарствами.

– Однако… Быстро же вы приспособились в нашем веке со своими заклинаниями, – уважительно протянула девушка.

– Ничего удивительного. Я же заколдовываю человека, а не саму камеру. А люди во все времена одинаковые. Ну так что, говорить тебе заклинание вызова духа? Будем держать связь с Марией Павловной?

– Обязательно. И с Катей. Денис, напиши ей что-нибудь. Она скучает.

Глава 20 Помощь Марии Павловны

– Тебе надо – ты туда и иди! Я точно не попрусь!

– Мне опасно туда заходить, а тебе – запросто! Или боишься расплакаться, если тебе предложат покаяться в грехах?

– На твоем месте я бы не дерзил, колдун! Если мое покаяние выльется в слезах, то твое – рассыплется прахом! Вместе с тобой!

– Вот я и говорю тебе – иди! Квентин расстроится, если со мной там что-нибудь случится. Ты же не хочешь расстраивать Квентина?

– Иди сам. На дворе другой век, религиозный пыл в людях давно уже угас, ничего тебе не будет.

– Зато тебе будет, если ты сейчас же не переступишь порог!

– Я придерживаюсь другой религии.

– Ничего, двери Божьего дома всегда открыты для заблудших душ.

– Как много ты знаешь о Божьих домах для человека, который их боится!

– Врага надо знать в лицо.

Морис и Джулиан стояли напротив входа в городскую церковь и препирались, обуреваемые далеко не религиозными чувствами. Проходившие мимо бабульки в платочках крестились, недовольно косились на них и, бурча что-то неразборчивое про невоспитанную молодежь, скрывались внутри.

Винтер как раз морочил голову реставратору, попутно пытаясь проследить, куда же все-таки "ушла" его книга, когда ему позвонил стрелок и четким сухим голосом человека, идеально справившегося с заданием, доложил, что нашел закладку от книги. Помог, как ни странно, Афорей, а ситуация попадала в разряд счастливых случайностей. Едва очутившись в музее, Морис занялся расспросами бывших коллег-экскурсоводов и всезнающих билетеров. Дошел даже до заместителя музейного руководителя, но и того не посвятили в вышестоящие планы насчет продажи раритета. Афорей, в свою очередь, почти сразу наведался к знакомой уборщице, с которой у него был недолгий необременительный роман. Морис благоразумно умолчал, но Джулиан дальновидно осознал, что книга заботила младшего Мерфорса меньше всего, а вот возобновление приятной, хоть и кратковременной связи – очень даже. Уборщица и "наградила" его закладкой, отклеившейся при переносе экспоната, и которую она нашла, когда мыла за стендом пол.

Узнав о находке, Винтер быстро свернул задушевный разговор с реставратором и, презрев все заветы Квентина, телепортировался к Морису. Стоило Великому Черному колдуну коснуться пальцами вожделенной закладки, как ему сразу стал слышен зов книги. Джулиан немедленно последовал ему, и Морис, милостиво разрешив Афорею сбегать на свидание, отправился вместе с ним. Так давние недруги очутились у церкви – здании, вход в которое одному под страхом смерти был заказан, а второй из вредности не собирался его выручать.

В конце концов, Джулиан сдался первым: желание прикоснуться к книге возобладало над закоснелым страхом. Да и шансов обнаружить артефакт у него было не в пример больше, чем у Мориса. Винтер чувствовал свое наследие и мог, не привлекая лишнего внимания, добраться до книги. От всей души понадеявшись на то, что с XIII века вера сильно себя исчерпала и уже не так питала стены обители Бога, он направился к дверям.

– Платочек не забудь! – цинично крикнул ему вслед вконец распоясавшийся Вормс.

– Спасибо, что не саван! – огрызнулся Черный колдун, а про себя подумал, припомнив слова Квентина: "Правда, хам какой стал!"

Чувство было неприятное. Конечно, стены не сдвинулись и потолок не обрушил на длинноволосую голову Черного колдуна карающие громы и молнии. Но взгляды святых с икон ему не понравились – казалось, они следят за каждым его шагом, чувствуют древнее Зло, сокрытое в нем, и готовы сойти с веками удерживающих их полотен, чтобы одними звуками своих ангельских голосов, одним касанием своих священных пальцев изгнать чудовище в ад. А в их глазах он был чудовищем, да даже в своих собственных все больше им становился в прямой пропорции к проведенному здесь времени. Ему казалось, что пламя свечей тянется к нему, слепит глаза, обжигает кожу, хочет сжечь. От запаха воска, легкого, совсем ненавязчивого, и курившихся благовоний к горлу подступил тошнотворный ком. Как будто, стоило ему переступить порог, из огромной залы разом выкачали весь воздух. Магия, ощутившая беспокойство хозяина, рванулась из тела – защитить, уберечь, спасти. Джулиан с трудом сдержал ее, пошатнулся, прислонился к стене, прикрывая глаза и выравнивая дыхание.

"Недооценил я силу веры", – вяло подумал он.

– Что с тобой, внучек? С сердцем плохо? – послышался совсем рядом участливый голос.

Джулиан приоткрыл один глаз. Снизу вверх на него смотрела классическая сухонькая бабулька с клюкой и в платочке, переполненная воистину христианским состраданием.

"Добьет! – мелькнула затравленная мысль в голове у мужчины. – Вот прямо сейчас! Словом Божьим!"

– Нет, бабушка, – кое-как разлепив моментально пересохшие губы, выдавил он. – Благодать снизошла.

– Скорее изошла, – серьезно покачала головой неугомонная пенсионерка. – Я ж тебя еще при входе заметила, видный ты. Еще подумала: ишь, какие молодые, красивые да благополучные, а в Божьем участии тоже нуждаются. Там ты покрепче выглядел: смугленький, на своих двоих стоял. А сейчас – лица нет, бледнющий, колени подкашиваются… Чую, здоровьишка просить ты сюда наведался. Давай подсоблю чуток.

– Со здоровьишком? – не понял Джулиан, потихоньку приходя в себя. – Клюшкой двинете, чтобы мне было не до сердца?

– И клюшкой могу, и пошептать, и плюнуть, – с видом опытного садиста покивала головой бабуля. – А ты как думал? Бесов, их только так и изгоняют.

– Спасибо, конечно, но как-нибудь в другой раз, – поперхнулся Винтер, которому только изгнания клюшкой и плевками для полного счастья и не хватало.

– Ты сходи к отцу Иоанну, – наставительно ткнула в него пальцем престарелая доброхотка. – Сегодня как раз его служба. Он за тебя помолится и причаститься даст. Уж он целитель от Бога. Святые его слушают. При одной мне стольких чудом на ноги поставил!

"Интересно, кто такой? – против воли озаботился Джулиан. – Тоже колдун какой-нибудь дожил до нынешних дней? Или бабуля преувеличивает?"

Подождав, пока зала не перестанет вертеться перед глазами, Джулиан, сопровождаемый бесценными нравоучениями доброжелательной старушки, медленно двинулся вглубь. В ладони он крепко сжимал шелковую ленту книжной закладки.

Центр помещения занимал алтарь, за которым стоял стареющий священник лет пятидесяти. Темные волосы с заметной сединой, голубые глаза, окладистая борода, расшитое золотыми нитями широкое одеяние.

– Отец Иоанн, – сыпались сзади непрерывные комментарии бабули.

Он венчал пару красивых молодых людей в окружении нарядных и веселых гостей. Джулиан уделил чудо-целителю более пристальное внимание, но ничего необычного не заметил. Когда же он попытался по дуге обойти праздничную процессию, все его существо словно обожгло изнутри, а тело резко повело в сторону.

"Книга у него! Он держал ее в руках!"

– Внучек! – тревожно пискнула бабулька и вцепилась в Винтера, надеясь поддержать, но на самом деле лишь быстрее увлекая вниз и без того нетвердо державшегося на ногах мужчину. Вдвоем они полетели на мозаичный пол, с грохотом уронив подвернувшуюся под Джулианову спину подставку для свеч.

Удар был несильный, но тело отозвалось чудовищной болью, и сознание Черного колдуна на какое-то время затуманилось. Он не видел и не понимал, как его бабулька очень шустро отскочила от него, во весь голос призывая святого Иоанна в очередной раз совершить чудо; как собралась толпа из служащих и приходящих, и даже свадебная процессия метнулась туда, где поинтереснее. А пришел он в себя только когда над ним склонился отец Иоанн с какой-то чашей и под кудахчущее бормотание бабули с клюшкой: "…плохо ему еще при входе было, отче, я видала! Ему бы водицы святой! Болеет, видать, тяжело…" влил содержимое в Джулиана. От неожиданности тот глотнул. К боли от удара добавилась новая, внутренняя боль. Вместо воды по жилам разлился огонь, нет, кислота, которая разъедала клетки и ткани и парализовывала все органы чувств. И когда Джулиану показалось, что она проела его до самой кожи, он закричал и потерял сознание.

* * *

– Боже, что с ним? – отец Иоанн поднял красивое широкое лицо к говорливой бабуле. – Он не говорил вам, что у него за болезнь?

– Нет у него никакой болезни, – вдруг раздался уверенный голос, и сквозь толпу с трудом протиснулась Мария Павловна. Она наклонилась к Винтеру и осторожно отодвинула руку священника с чашей, чтобы на колдуна не попало ни капли. – Здесь просто душно. Ваня, это мой внук. Приехал меня забрать. Займи людей делом, я сама с ним разберусь.

– Мария Павловна, я вас и не заметил, – удивился отец Иоанн. – Вы ведь специально ко мне приходили?

– Ничего, Вань, до другого раза подождет. Уведи людей.

Все потихонечку стали расходиться, подгоняемые спокойными, но строгими речами божьего служителя, нет-нет да и оглядываясь на несостоявшуюся жертву. Отец Иоанн замешкался рядом со старушкой.

– Мария Павловна, как же вы его домой поведете? Я попросил вызвать вам такси, а до входа его донести могу только я. Сегодня в церкви никого. Подождете, пока я не закончу свадебный обряд?

– Не беспокойся. Там при входе еще один архаровец стоит, из окошка видно. Друг детства. Он и дотащит.

С "архаровцем" вышла неприятная ситуация. Едва Мария Павловна начала вводить его в курс происходящего, как тут же почувствовала острие кинжала, упирающегося ей в бок.

– Что ты сделала с колдуном? – зло спросил Морис.

– Я?! – возмутилась такому обращению старушка. – Подобрала у алтаря, до бессознательного состояния нализавшегося святой воды!

– Что он там, жениться собрался?

– Да нет, помирать!

– Веди. Заподозрю обман – убью.

– Хамло!

Морис и Мария Павловна прошли в церковь, где Вормс собственноручно проверил пульс своего извечного недруга, убедился, что тот дышит, спрятал кинжал, взвалил бессознательное тело на себя и понес к выходу. Старушка засеменила за ним. Благостное молчание сохранялось ровно до того момента, пока они не погрузились в такси. Сначала выступил таксист.

– Пьянь не повезу. Обивку жалко.

– А труп? – отозвался Морис с заднего сиденья.

Водитель суеверно перекрестился и обернулся.

– А чего вы труповозку не вызвали?

– Мы вызвали. Вас. Вы что, откажете в последней почести усопшему?

Водитель снова перекрестился и покосился на Джулиана.

– Бог с вами! Надеюсь, он хоть не пахнет?

– Понюхайте! – Вормс с готовностью подсунул безжизненную руку Винтера под нос придирчивому мужику.

Тот брезгливо шарахнулся и ударил по газам.

– За двойную плату. Куда едем? – спросил он, выезжая на шоссе.

– Улица академика Лебедева, 12.

– Проезд Пионеров, 2.

Непреклонные взгляды стрелка и старой ведьмы схлестнулись.

– По очереди? – прозорливо угадали с переднего сиденья.

– Нет.

– Извините, одновременно не могу! – огрызнулся водитель. – Хорошо, что хоть трупу все равно, куда! Вы уж определитесь.

– В "Паранормальное-нормально", – прошипел Морис.

– Ко мне, – уперлась Мария Павловна. – Кто без Квентина в твоем "Паранормальное-нормально" его вылечит?

– Там толпа врачей.

– Бесполезных для Великого Черного колдуна! Я не шутила про святую воду.

Морис замолчал, досадливо прикусив губу и боясь предположить, как Квентин отреагирует на подобный поворот событий, если по возвращении с работы не застанет любезного учителя и друга на ногах. В конце концов, ему пришлось уступить требованию старой ведьмы. Машина свернула во дворы проезда Пионеров. Мария Павловна успокоено откинулась на спинку сиденья.

* * *

Когда Джулиан открыл глаза, он сперва не понял, где находится. Небольшая комната, в которой впритык друг к другу умещались кровать, шкаф и письменный стол; окошки распахнуты, тюль развевается; из коридора через приоткрытую дверь доносится перебранка знакомых голосов.

"Света и Марь Пална, – сориентировался он. – Я у них".

– Ты же сама говорила не общаться с ними и что?! Тебе, значит, можно, а мне нельзя?! – возмущенно говорила Ландышева, даже не пытаясь понизить голос. – Что он у нас делает?!

– Ему была нужна помощь. Я не могла его бросить. Сострадание – удел Добра.

– Уж не к его ли волшебным глазам, которыми меня все так охотно попрекали, проявилось это сострадание?

– Света, он чуть не умер в церкви.

– А мы разве не этого добиваемся?!

– Я не поняла, тебя что-то не устраивает? На тебе яд, иди и отрави его, пока он еще спит.

"Ого, как у них тут все быстро меняется, – подумал Винтер. – Пять минут назад был лазарет, теперь морг. Русская рулетка!"

– Бабушка! Ты ведешь нечестную игру! Зная, как я отношусь к Джулиану, ты запрещаешь мне с ним общаться! А сама – за милую душу! Сиделкой ему готова быть! – к счастью Винтера предложение с ядом Свету не заинтересовало.

– У тебя болезненное к нему отношение, у единственной из всех нас. Потому что вас слишком многое связывало. Именно поэтому тебе лучше воздержаться от общения с ним.

– Может, предоставишь мне самой решать?

Джулиану скоро надоело слушать этот спор ни о чем. Он вылез из-под тонкого одеяла, с наслаждением отмечая былую легкость и безболезненность движений, и вышел в коридор. Спорщицы расположились на кухне и при виде Винтера одинаково вздрогнули и замолчали.

– Который час? – спросил он, с беспокойством отметив, что небо за окном полно фиолетовых оттенков.

– Половина восьмого. Ты долго был без сознания, – сказала старая ведьма.

– Как поздно. Я должен увидеться с Квентином, – пробормотал Винтер, на минуту ныряя куда-то глубоко в свои мысли. Потом встряхнулся и посмотрел на старушку. – Вы спасли меня. Спасибо. Я умею возвращать долги.

– Оставь в покое моих внуков и будешь ничего не должен.

– Это я уже слышал.

– Но я не хочу оставаться в покое! – возмутилась Света. – Джулиан, мы же можем оставаться друзьями!

– Рядом со мной всегда слишком много женщин. Ты не захочешь такой дружбы, – отбрил тот.

– Но Вальку-то ты не гонишь!

– Валя – расчетливая стерва. И любовь ее всегда расчетлива. Такие, как она, мне нужны.

– А я, значит, нет!

– Нет.

Джулиан явно не хотел продолжать разговор об оскорбленных чувствах, и задохнувшейся от раздражения Ландышевой пришлось проглотить обиду.

– Мария Павловна, у меня есть к вам еще одно деловое предложение, – Винтер снова повернулся к старушке.

– Что-то слишком много сделок с дьяволом я совершаю в последнее время для добропорядочной христианки, – скупо заметила пожилая женщина.

– Одной больше, одной меньше – на Небесах и не заметят, – обворожительно улыбнулся Джулиан. – Вы тоже были в церкви. Вы знаете отца Иоанна?

– Да.

– У него книга с моей магией. Ее написал Дик Спенсер. Мария Павловна, достаньте ее для меня. А я взамен скажу вам, как призвать дух Самперкота.

– Еще утром ты утверждал, что это будет объявлением войны, – преломила бровь ведьма.

– А сейчас я готов купить ценой этой информации ваше согласие, – улыбка мужчины стала чуть шире и еще обаятельнее.

– А что твой прихлебатель? Принципиально не ходит по церквям? – поддела его старушка?

– Лицу Мориса далеко до благочестивого. К тому же, он нетерпелив и привык решать вопросы силой. Он наделает там шуму, и книгу ему не дадут. А вы… впишетесь в контингент.

– Ты сейчас сравниваешь меня со своей разговорчивой подружкой с клюкой?!

– А, так вы видели…

– Да уж, достаточно!

– Ревновали?

– Винтер-р-р! – старушка даже зарычала от возмущения.

– Как я люблю, когда вы так произносите мою фамилию! – расхохотался Великий Черный колдун. – Итак, мы договорились? Завтра утром?

Мария Павловна шестым чувством поняла, что он сейчас исчезнет, и еле успела крикнуть ему вслед:

– Вормсу позвони! Я выгнала его в общество, чтобы он здесь никого не прирезал!

А еще она поняла, что непременно попросит книгу Дика Спенсера у священника Вани. И не потому, что ей нужно от Винтера это заклинание, – его она планировала узнать еще сегодня от того же самого Вани, Белого колдуна, унаследовавшего магические способности от своих не растерявших хорошей генетики предков, – а потому, что обаяние и беспечность Джулиана влекли и ее. Как молодую девчонку. Потому, что завтра ей хотелось увидеть его сильнее, чем сегодня. Потому, что завтра ей хотелось говорить с ним немного дольше, чем сегодня. Как будто это было свидание! Как будто ей самой было двадцать лет. Старая ведьма поняла, почему не может отказать этому необыкновенному человеку. Потому что рядом с ним она действительно чувствовала себя молодой, и так хотелось, чтобы это чувство не угасало никогда! И так удивительно было осознавать, что эта искра теплилась в ней благодаря Великому Черному колдуну, Злу, познавшему смерть и прожившему века, но сохранившему веселый характер и яркую внешность неопытного юноши.

А ведь сегодня в церкви, когда Джулиан, которого она наблюдала от самой двери, потерял сознание, она не сразу поспешила ему на помощь. Она одна знала: останься он чуть подольше под святыми сводами, и он бы уже не пришел в себя. Первой ее мыслью было бросить его, избавиться от бывшего врага хоть на какое-то время, чтобы он не превратился в нынешнего. Но совесть, проклятая совесть, сурово напомнившая о том, что однажды в беду может попасть она и ей точно также откажутся помочь, заставила ее спасти колдуна. Сейчас она об этом уже не жалела.

Мария Павловна поймала себя на мысли о том, что стоит посреди кухни и глупо улыбается. Вдруг напрягло молчание Светы, у которой до того было много чего сказать. Старая женщина посмотрела на внучку. Лицо той выражало расстройство и обиду, а из глаз лились беззвучные слезы.

Глава 21 Поздний ужин

В конце рабочего дня Квентин и Катя собирались по домам. Девушка красила перед зеркалом губы, молодой человек проверял, везде ли выключен свет. Щелкнул последний рубильник, погружая помещение в светлую летнюю темноту; Катя приоткрыла дверь, поджидая своего коллегу у выхода.

– Как тебе первый день на новом месте? – отбросив Валькины предупреждения, дружелюбно спросила она.

Квентин взял с вешалки свой пиджак и обернулся к ней.

– Наедине с таблетками – неплохо, – откликнулся он.

– А я больше люблю с людьми, – улыбнулась девушка. – Только иногда такие бабули ворчливые попадаются.

– А ты им продавай просроченную продукцию. Раз попробуют – больше не придут.

Катя рассмеялась, против воли чувствуя симпатию к этому человеку, а не страх перед ним.

– Тебя подвезти? – спросил Паулус.

Девушка замешкалась. С одной стороны, Валька говорила не связываться с ним, а сам Квентин утверждал, что не мешает личные отношения с рабочими. Там, за порогом, рабочим отношениям придет конец, и начнутся как раз личные. Не пора ли одуматься и внять предостережениям намного дольше его знающей Можаевой? Но Катя, видимо, в прошлой жизни была мотыльком, любившим погреть крылышки у огня, поэтому с готовностью кивнула:

– Если не затруднит.

Они вышли на улицу и почти сразу же увидели высокую стройную фигуру облаченного во все черное Джулиана. Он стоял, небрежно опершись о капот квентиновского "форда", и, заметив парочку, приветливо помахал рукой.

– Ой, это твой друг, – неизвестно чего испугалась Графская. – Я, наверное, помешаю вам.

– Не помешаешь. Ему, как обычно, нечем заняться.

Они заперли дверь (заедающий замок беспрекословно слушался Квентина с первого раза) и подошли к Винтеру.

– Добрый вечер, – вежливо поздоровалась Катя.

– Привет, красавица, – улыбка Великого Черного колдуна была незлой и нестрашной, наоборот, искренней и красивой. Да и в самом его поведении не было ничего издевательского и циничного, как то можно было заметить на выпускном. Сегодня во всем его облике проскальзывал легкий оттенок усталости: это было видно по тому, как быстро опустились уголки его губ; по серым теням, пролегшим под волшебными глазами и притушившими их энергичный блеск; по чуть-чуть ссутуленным плечам. И все же это не делало его менее привлекательным, это была другая красота, более простая, человеческая, не колдовская. – Квентин, как я погляжу, ты наконец-то завел себе подружку?

– Моя подружка ты, и я завел тебя много лет назад, – нарочито двусмысленно заметил блондин, чем снова вызвал у девушки смех. – С Катей мы вместе работаем, и я предложил подвезти ее домой.

– Хорошо, – Джулиан неожиданно быстро сдал позиции и не стал развивать диспут на пустом месте. Видимо, правда устал. – После этого позволишь ли ты пригласить тебя на ужин в ближайшее кафе?

Квентин удивленно преломил бровь: обычно Винтер утверждал, а не спрашивал.

– Как я могу отказать своему повелителю?

И сейчас Джулиан никак не отреагировал на неприкрытую иронию друга, лишь быстро кивнул, принимая его согласие, и галантно открыл перед Катей дверцу машины.

Девушка жила недалеко, на соседней улице. Выходя возле своего подъезда, она удивительно тепло попрощалась с обоими колдунами, а Квентину прибавила: "До завтра". По дороге к ресторану (приличных кафе в ближайшей округе не оказалось) Квентин успел рассказать учителю и другу о своем дне. В конце его сухой немногословной речи Джулиан сказал ему только одно:

– Ты ей нравишься.

О своих приключениях Винтер рассказывал уже сидя в ресторане, и Квентин слушал его с гораздо большим интересом. Их столик был в углу возле окна, народу было немного, и они не боялись, что их странный разговор будет услышан кем-то еще.

– Вследствие всех этих перипетий я кое-что узнал и для тебя, – подводя итог событиям дня, произнес Джулиан. – Когда я был у Марии Павловны в гостях, она как раз варила какое-то зелье. Так как я застал ее за поиском заклинания призыва духа, то я подумал, что два этих ее занятия могут быть связаны между собой. Я украл пузырек и отдал одному из твоих врачей в "Паранормальное-нормально". Вечером зашел за результатом экспертизы и… надо признать, он превзошел все ожидания. Это зелье Рассеивания Чар. Кто-то подмешивает его в еду и лекарства пациентов, а возможно, и врачей, твоя магия перестает на них действовать и они бегут.

– Самперкот. По наводке Оуэна. А Мария Павловна – посредник между ними, – предположил Квентин.

– Невозможно. На момент моего прихода Мария Павловна только искала способ призвать дух графа. Значит, они сами недавно узнали о том, что Самперкот потерял материальную форму. Вероятность того, что он хозяйничает в твоем обществе, стопроцентная, но делает он это по своей воле. И ему кто-то помогает. Кто-то, кому Марь Пална отдает свое зелье и кто может прикасаться к предметам. Потому что сами духи ничего тронуть, тем более, передвинуть не могут. Валя?

– По любому. Больше некому.

– А ты ее в шпионки взял!

– Потому что есть еще кто-то. Когда я вынужден был основную часть своего времени проводить в средних веках, Валя часто бывала в моем обществе и могла подмешивать зелье. Но после нашей с ней встречи доступ туда для нее был надолго закрыт, а пациенты продолжали убегать. Есть кто-то, кто либо помогает ей, либо действует отдельно от нее. И руководит им бестелесный Самперкот.

– Тогда я тем более не понимаю, зачем тебе в обществе Валя, – удивился Джулиан. – Она соврет – недорого возьмет, да еще будет сотрудничать с этим, вторым шпионом за твоей спиной.

– Через нее мне будет легче выйти на него, – пояснил Квентин. – Какую-то информацию она все равно будет мне предоставлять. Мне это надо. Врать от первого до последнего слова она не осмелится, значит, какую-то крупицу правды я получу. А в свободное время кто-нибудь из нас может проследить за ней. Если она вступит в сговор с нашим шпионом, а может, изначально знает его, она должна будет сообщаться с ним и рано или поздно выведет нас на него.

– Умно, – не мог не согласиться Джулиан. – Но это потребует от тебя постоянно быть настороже.

– Я и так… постоянно настороже, – отмахнулся блондин.

– А может, зайдем в гости к Оуэну? Помнишь, я уже тебе предлагал? – предложил Винтер. – Вдруг он "случайно" знаком с твоим шпионом?

– Привяжем к электрическому стулу и будем пытать, пока не сознается?

– Используем магию Чувств. Но можно и так.

– Давай. Но мне, конечно, гораздо интереснее узнать, кого Самперкот мог взять себе в помощники? Вернее, как? Если бы я был нормальным человеком, меня бы напряг голос, раздающийся ниоткуда и толкающий меня разоблачать никому не известное общество, которое конкретно мне, нормальному человеку, нафиг не нужно.

– Может, кто-нибудь из полиции? – усмехнувшись словам сообщника, предположил Винтер.

– Скорее уж из психушки.

– А может, жив кто-то из его потомков, который в курсе своего генеалогического древа и потому не удивлен визитом покойного родственника? – медленно, будто боясь спугнуть внезапно пришедшую мысль, проговорил Джулиан. – Более того, может быть, он даже унаследовал какую-то часть магии Белого графа, и его не пугают голоса? Естественно, он верит в происходящее и идет в общество.

– Столько веков хранить память о предках? – усомнился Паулус. – Мне кажется, сейчас так никто не делает. К тому же, логично искать потомков Самперкота в Англии, а не здесь.

– А вдруг? Свету я тоже оставлял в Англии, а искать ее пришлось в России.

– Если бы не Мария Павловна – не пришлось бы.

– А вдруг их когда-то прижала Инквизиция, и они вынуждены были бежать?

– Пусть так. Но в XXI веке их потомки об этом уже и не вспомнят.

– Если не будет чего-то, что освежает им память. Этакая семейная легенда. И книга, которую согласно этой легенде, надо хранить.

– Твоя книга! – дошло до Квентина. – Все эти века она хранилась в семье графа и передавалась от родителей детям! Они охраняли ее от тебя! Поэтому даже сейчас они знают о том, что было в XIII веке!

– Конечно, это только моя догадка, но очень логичная, – кивнул Джулиан. Его длинные тонкие пальцы нервно забарабанили по столешнице. – Как знать, может Самперкот, который в курсе нашего возвращения, дал кому-нибудь из своих отпрысков задание спрятать от меня книгу Дика Спенсера в церкви. Какой такой коллекционер, якобы выменявший ее, потащит бесценный экспонат туда?

– Если старая ведьма сдержит обещание и достанет завтра для тебя книгу, то мы узнаем, у кого талмуд, написанный Самперкотом. Ты же сразу поймешь, кто к ней прикасался.

– Да, Квентин. Только едва ли мы знаем этого человека и где его искать.

– Зато ты будешь знать его в лицо. У меня после юридической практики осталось много знакомых в полиции. Пробьем фоторобот по паспортной базе данных – будут и имя, и адрес.

Тут Джулиан улыбнулся – опасной улыбкой коварного человека себе на уме. Той самой улыбкой, которую так боялась получить в свой адрес Катя. Он почувствовал, что легко обойдет все ловушки неугомонного графа.

– Ну что, теперь у нас по графику вечерний визит к Оуэну? – Квентин отложил приборы и отпил воды из стакана.

– Лучше завтра, – к вящему его удивлению откликнулся Джулиан.

Вот уж не думал, что мы упустим такую возможность пообщаться, – блондин непонимающе уставился ему в лицо. И сразу же все понял. Секунду спустя Великий Черный колдун подтвердил его догадку:

– Я слишком устал.

Глава 22 Книга Ричарда Спенсера

Из всех моих героев, кто волею случая оказался в стенах "Паранормальное-нормально", раньше других вставал Квентин.

"Интересно, он вообще когда-нибудь спит?" – с удивлением говорил про главу общества Денис, а Валька иногда цинично комментировала: "Это старческая бессонница!"

В это утро его опередил Вадим. Когда Паулус зашел в свой кабинет, как всегда, в белоснежной рубашке, сейчас, правда, расстегнутой на пару-другую пуговиц, и в идеально отглаженных черных брюках, Ландышев уже дожидался его, неторопливо выкуривая сигарету возле окна. В противовес строгой одежде привыкшего к офисному стилю Черного колдуна молодой человек был одет в светлые джинсы и тонкую светло-зеленую футболку, придававшую его серым глазам оттенок морской волны.

– Доброе утро, – бросил своему пациенту Квентин, не выказав ни удивления, ни возмущения по поводу его самовольного появления в кабинете – видимо, уже привык, что там постоянно кто-нибудь ошивается. – Что-нибудь случилось?

– Доброе утро, – Вадик сразу же потушил сигарету и обернулся. – Я знаю, что сейчас придут Валя и Джулиан, и хотел поговорить с тобой наедине.

– Мы наедине. Говори, – Квентин таинственностью момента не впечатлился, прошел в глубь комнаты, остановился напротив парня. Под прямым холодным взглядом стальных глаз Ландышев почувствовал себя неуютно.

– Это результаты обследования, которое сделал вчера твой врач, – Вадим взял с подоконника тонкую папку и протянул Квентину. – Ты не мог бы посмотреть сейчас? Для меня это важно.

– Поверь, сейчас там нет ничего действительно значимого, – сказал Паулус, но папку взял. – Здесь всего лишь общее заключение касательно состояния организма. Александру нужно хотя бы в течение недели наблюдать за тем, как развиваются клетки в твоих тканях, чтобы понять причину мутации. Образец раствора, который был в пуле, я ему дал для сравнения. Ему нужно провести два анализа, и только тогда мы сможем сказать тебе, возможно ли сделать антидот. Это с медицинской точки зрения. А с магической… Тебе лучше держаться рядом со мной или с Джулианом. Твои припадки будут реже, так как организм будет реагировать на присутствие нашей магии. Он привык, что она его лечит, и будет чувствовать себя спокойнее. Но это проблематично. Я работаю, а Джулиан целый день бегает по своим делам. Поэтому все, что я могу предложить на данный момент, это передать тебе свою целебную силу авансом. Она сократит риск потери сознания, но не исключит его. В обед можешь подойти с этим к Джулиану, если он будет в обществе, а вечером я снова тебя подлечу.

– Это уже достаточно много. Спасибо, Квентин.

"Странный парень. Благодарит за зло, которое я же ему и причинил", – про себя усмехнулся Квентин.

Приблизившись к двойнику, колдун положил тонкие руки на его больное плечо. Белый свет теплой невесомой волной коснулся и исчез в нем. Вадим почувствовал, что ему стало легче.

"Я похож на наркомана", – подумал он.

Потом Квентин, как ни в чем не бывало, занялся дежурной варкой кофе; Вадим рискнул навязаться к нему в помощники, и они сами не заметили, как разговорились. Удивительно, как эти два молчаливых, замкнутых в себе человека так легко находили общий язык друг с другом. Вадим еще никогда и ни с кем не чувствовал себя так непринужденно, как с этим страшным человеком, а Квентин и подумать не мог, что когда-то ему будет интересно чье-то общество, помимо общества его учителя и друга.

Они уже успели закончить завтрак, когда в кабинете нарисовались Валя, Джулиан и Морис.

– Вы нас не дождались? – улыбнулся Винтер обоим блондинам, направляясь к подоконнику и прихватывая по дороге чашку с кофе: Вадик с Квентином разлили на всех.

– Нет. Свой кофе мы выпили, зато вам остались бутерброды и печенье, – откликнулся Паулус. – У нас есть полчаса на обмен любезностями. Потом я должен идти.

– Квентин, вчера я оставила у тебя на столе отчет по прошедшему дню, – заговорила Валька, плюхаясь на диван. Мелькнули длинные ноги из-под короткого подола джинсовой юбки. – Ты читал?

– Читал. Ничего стоящего, – Квентин откровенно, но безэмоционально проследил за ногами, подумав про себя: "Опять для Джулиана старается!" Впрочем, взгляд цели достиг только наполовину: Валька заметила, смутилась, но ноги нарочно вытянула еще дальше. – Для начала спишу это на "первый блин комом". Старайся лучше.

– Что значит "первый блин комом"?! – возмутилась Можаева. – Я тебе что, каждый день должна по шпиону вылавливать?! Договаривались на одного!

– Ты и для поимки одного пока не годишься.

– Не нравится – могу самоустраниться!

– Желательно с помощью яда.

– Будешь язвить – в следующий раз получишь комикс вместо отчета!

– Ты пленки с камер просматривала?

– Когда?! Я пока туда-сюда послонялась, пока всех обошла, предупредила, что я с ними дружу, – день и прошел.

– А ночью что делала?

– Спала!

– С кем?

Последний вопрос Квентин задал нарочно, не из любопытства, а с целью позлить девушку, и когда взбешенная Можаева схватила со стола первую попавшуюся книжку, только молниеносная реакция успевшего перехватить ее руку Мориса спасла неугомонного Паулуса от удара. Книжка перекочевала к Вормсу, Валя снова села на диван, демонстративно отвернувшись к двери.

– Квентин, не перегибай палку, – с улыбкой в голосе вступился за девушку Джулиан. – Не думал же ты, в самом деле, что она за полдня отыщет шпиона, которого ты сам не можешь обнаружить больше месяца.

– Ты ее хвалил.

– Я и сейчас ее не порицаю.

– Да он садист! – огрызнулась Валя. – Ему доставляет удовольствие надо мной издеваться! Перегнешь палку – никакие разбитые окошки меня здесь не удержат!

– Не удержат окошки, удержит Джулиан. Сомневаюсь я, что ты с такой готовностью согласилась помогать мне только из-за них.

– А зачем же ты обратился за помощью именно ко мне, если так боишься, что я уведу твоего драгоценного Джулиана?!

– Потому что уверен – у тебя нет шансов.

Задохнувшаяся от возмущения Валька подавилась ответной гадостью, и Паулус, воспользовавшись этим, уточнил у нее:

– Это все? Больше информации к размышлению не будет?

– Нет, – коротко буркнула девушка и поджала губы.

– Итак, раз уж вы закончили упражняться в остроумии, теперь пора высказаться мне, – самовольно взял нить разговора в свои руки Морис. Он так и не присел, оставшись стоять возле квентиновского стола. – У меня есть кое-что по существу.

Вадик, расположившийся на широком подоконнике вместе с Джулианом, заметил, как тот напрягся и как потемнели от недоверия его волшебные глаза. Он с удивлением и опаской покосился на Винтера, который больше ни на кого так не реагировал, но ничего ему не сказал.

– Вчера звонили из Организации Врачебных Проверок и сказали, что им санкционировали внеплановый визит в "Паранормальное-нормально". Основанием послужил чей-то анонимный донос, которых в последнее время в адрес "Паранормальное-нормально" приходит все больше и больше. К некоторым письмам приложены листки, в которых есть записки об опытах, проводимых над людьми. Проверка придет сегодня. Они хотят говорить с руководителем и некоторыми врачами и посмотреть текущую документацию, которую те ведут.

– А ты говорил, что Валя плохо работает! – рассмеялся Джулиан и, нагнувшись, хлопнул сидевшего к нему спиной Паулуса по плечу. – Смотри, сколько информации Оуэну "слить" успела! Ему теперь на год вперед хватит материала, чтобы забрасывать им проверяющих!

– Я тогда не знала, что вам не все равно на общество, – сказала Можаева. – К тому же, я не приветствую идею проведения опытов над людьми. По-моему, это нормально.

– А чем обычный больной отличается от пациента "Паранормальное-нормально"? – неожиданно огрызнулся Квентин. – Для того, чтобы поставить диагноз, любому врачу нужны анализы, снимки, прочие обследования. Способность – та же болезнь. И сюда точно так же, как и в больницу, приходят люди, которым она мешает жить. Она им не нужна, и здесь они с ней расстаются.

– Вместе с жизнью, – охотно поддакнула Валька. – Вот тебе и отличие.

– Квентин, – бесцеремонно перебил хотевшего уже ввязаться в привычный диспут начальника Морис, – обращаю твое внимание на то, что проверка в первую очередь хочет видеть руководителя. Ты должен остаться в обществе.

– Это невозможно. Джулиан.

– А?

– Джулиан, ты будешь вместо руководителя общества.

– Да не вопрос. Я их быстро отправлю обратно. Только книжку заберу. Валя, если я задержусь, а к нам нагрянут дорогие гости, позвони мне, ладно?

– Почему это ты задержишься? – нахмурилась девушка. – Это что, так сложно, взять книгу у священника? Или ты ее пинками выбивать собрался?

– У него там после первого визита осталась толпа бабулек-почитательниц, – поддел Джулиана Вормс. – Они его так просто не отпустят, организуют культ, и он будет у них идолом.

– Была всего одна ненормальная бабка, – сквозь зубы зло отчеканил Великий Черный колдун. – С каких это пор она успела превратиться в толпу?

– О, Джулиан, так ты теперь ищешь себе подружек по возрасту? – живо заинтересовался Квентин.

– У меня одна подружка – ты, и ты идеально подходишь мне по возрасту, – ядовито откликнулся Винтер, припомнив вчерашнюю шутку ученика и друга по поводу его самого.

– Есть еще желающие высказаться? – отмахнувшись от него и нетерпеливо поглядывая на часы, осведомился Паулус.

– По поводу ваших нетрадиционных отношений? – преломила бровь Валька.

– Да, Квентин, – одновременно с ней заговорил Вормс, – что мне сегодня делать?

– Сидеть в обществе. Следить, чтобы Венкот и Афорей не мешались у проверки под ногами. Если потребуется – решить вопрос силой. В отношении проверки, естественно. Хотя… в отношении Венкота и Афорея тоже можно.

– Как скажешь, – азарт в глазах Мориса заметно угас. Он считал, что в обществе от него до ничтожного мало проку и находиться в нем не любил. Но привычка подчиняться приказам была сильнее недовольства. Да и остаться снова одному, без чуткого руководства все понимающего в этом сумасшедшем веке Квентина ему совсем не хотелось. Поэтому злить его возражениями он не решился.

– Квентин, а я бы хотел заглянуть к бабушке, – подал голос Вадим. – Нужно привезти ей продукты из магазина и захватить сюда сменную одежду. Могу я ненадолго отлучиться из общества?

Валька при его словах невольно затаила дыхание: вдруг колдун откажет? Они с Денисом отдали Ландышеву письмо для Кати и записали заклинание для Марии Павловны, и очень рассчитывали на то, что Вадиму удастся их передать.

– Иди, – Квентин даже не задумывался, и Валька, в глубине души порадовавшаяся тому, что все обошлось без сложностей, все же не смогла отделаться от легкого чувства беспокойства за бывшего жениха: больно охотно осторожный Паулус идет ему на уступки.

Завтрак заканчивали в относительной тишине, стараясь не пересекаться репликами с теми, кто являлся для них раздражающими факторами. Это получалось тем проще, что разговор поддерживал веселый Джулиан. Валя и Вадим охотно ему отвечали, Квентин и Морис помалкивали. Потом все начали расходиться по своим делам: Вадик поехал к бабушке, Валька отправилась выслеживать Дениса. Мориса на выходе Квентин задержал.

– Подожди, – холодно сказал он. – Забудь, что я говорил тебе при тех двоих. Следи за рыжей. Заметишь подозрительное поведение – скажешь.

Бездушные глаза убийцы мгновенно приобрели опасный блеск заинтересованного человека. Молча кивнув, довольный Морис ушел. Слежка была ему намного ближе.

Едва за ним закрылась дверь, как Квентин принялся собираться сам: застегнул рубашку на все пуговицы, достал из шкафа галстук и принялся вслепую завязывать его на шее привычными быстрыми движениями. Джулиан некоторое время понаблюдал за ним с подоконника, а потом заговорил.

– Морис хамит.

– Озлобился за все то время, что ему пришлось самостоятельно принимать решения в этом непонятном для мышления средневекового жителя столетии. Хорошо, умом не тронулся.

– С тобой он держит субординацию. А мне – хамит. В открытую.

– Я понял. Что ты предлагаешь?

– Избавься от него. Для поиска книг он мне больше не нужен: одна сегодня будет у меня, и я буду знать, у кого искать вторую. Тебе он тоже без особой надобности.

– Он поможет мне в обществе, пока мы оба заняты.

– Я найду книги и помогу тебе.

– Неужели? Ты же никогда не горел желанием.

– Не горел, но, как видишь, волей-неволей оказался в дела твоего общества втянут.

– Не так уж и просто будет от него избавиться, – Квентин справился с узлом и обернулся к учителю и другу. – Вернуть его в преисподнюю, откуда я его вытащил, не получится – он теперь такой же живой человек, как мы с тобой. Придется еще раз его убивать. Или меня. Вслед за мной уйдут все трое, потому что их питает моя жизнь и моя магия. Меня ты, надеюсь, не тронешь, а что касается его – то у меня нет ни времени, ни сил, ни желания за ним бегать. Не сейчас.

Джулиан не успел ответить сообщнику. Зазвонил мобильный телефон, и темноволосый мужчина потянулся за трубкой.

– Кто это еще?

За время непродолжительного разговора, участие в котором Джулиана свелось всего лишь к одному слову: "Хорошо", Квентин успел найти свой пиджак и переместиться к двери, где и застыл, положив ладонь на латунную ручку и внимательно глядя на Винтера.

– Стекольщики. Приедут завтра. Как я понимаю, на тот момент я все еще буду руководителем общества?

– Мне бы этого хотелось. Идем. Подвезу тебя к старой ведьме.

* * *

С Марией Павловной Джулиан столкнулся возле подъезда. Лучезарно улыбнулся, поцеловал не успевшую одернуться руку и осведомился:

– Вы что же, собрались совершить прогулку без меня?

– Ты сам просил меня достать тебе книжку. Не помню, чтобы при этом ты набивался ко мне в компаньоны, – беззлобно откликнулась старушка. – Я тебя и не ждала.

– И все же, мне бы хотелось проводить вас.

– Или проследить, чтобы на обратной дороге я не препоручила твой артефакт кому-нибудь другому?

– Одно другому не мешает.

– Я-то тебе доверяю, а ты мне, как вижу, не очень.

– Разница только в том, что у вас нет выбора, а у меня есть. В данной ситуации я предпочитаю осторожность.

– С каких это пор? Или Великий Черный колдун боится среднестатистической русской пенсионерки?

– Женщины – моя слабость.

Мария Павловна против воли улыбнулась, уцепила колдуна под руку и торопливо, как привыкла, зашагала по тротуару.

– Я сегодня повидала Вадима. Спасибо, – сказала она по дороге.

– Квентин доверяет ему и не стремится запереть в обществе, – охотно отозвался Джулиан. – Но если вы пользуетесь этим, чтобы устроить заговор, я бы на вашем месте поберегся. Обмана мой друг не простит. Будет ваш внук покойником, а не инвалидом.

– Вадик ни при чем. Он в ваши разборки никогда не лезет.

– Да, но его предприимчивая бывшая невеста легко находит в нем безотказного союзника, если затевает очередную авантюру. Он хороший мальчик. Мне будет жаль, если с ним что-то случится.

– Винтер! Ты обещал позаботиться о нем! При жизни!

– Осмотрительное уточнение! – молодой человек от души рассмеялся, его волшебные глаза взглянули с непередаваемой симпатией. – Вы как будто разговариваете сКвентином!

– Вы друг друга стоите, – проворчала старушка. – И поговори со Светой по-человечески. Она очень тяжело переживает ваш разрыв.

– Вы же сами запрещаете нам общаться! Как я с ней поговорю?

– Как хочешь, но поговори.

За разговорами они добрались до церкви. Джулиан остался снаружи, а Мария Павловна уверенно вошла внутрь. Сегодня здесь было тихо и немноголюдно. Отец Иоанн или просто Ваня, как по-товарищески называла его старушка, нашелся сразу же: он о чем-то разговаривал с изможденной женщиной, предлагавшей в церкви свечи, кресты и молитвенники для всех желающих. На минуту Мария Павловна остановилась поодаль, чтобы просто послушать звуки голоса немолодого уже священника: он разговаривал уверенно и спокойно, негромко, но с сильными нотами, так, чтобы собеседник слышал, не напрягаясь; его мягкий теплый бас обволакивал, как вата, как толстое шерстяное одеяло в морозную ночь; он приносил с собой умиротворение и ощущение душевного покоя, как будто разливал вокруг себя саму благодать. По этой причине сам обладатель столь красивого голоса казался святым, безгрешным, а бремя собственных пороков вдруг падало на тебя с угрожающей тяжестью надгробной плиты: перед отцом Иоанном хотелось плакать и каяться во всем на свете, и с чистой совестью, совершенно искренне обещать исправиться и никогда дурного не делать, как будто прощение этого человека и впрямь было прощением самого Господа.

Отец Иоанн был Белым колдуном и все, что он знал и умел по части магии, досталось ему по линии предков, с давних времен не утративших своих способностей. Мужчина приноровился использовать их в церкви, чтобы хоть как-то, пусть самую малость помогать людям. У него действительно были неплохие способности к исцелению не только телесных, но и душевных мук, проводимые им обряды усиливались чистейшей белой магической энергией, а если ему доводилось благословлять кого-то или же просто общаться на религиозные темы, люди по уходу еще долго чувствовали себя необъяснимо счастливыми.

Марию Павловну он знал давно, еще мальчишкой, когда в подростковом возрасте у него впервые стали проявляться магические способности. Она заметила его ночью на детской площадке, когда, укрывшись ото всех под низкой шляпкой гриба из песочницы, он пытался колдовать. Она тогда проявила к нему интерес, а потом учила пониманию своего дара. "В нашем веке магии осталось очень мало, людей, способных чувствовать и использовать ее, – еще меньше, поэтому мы должны держаться вместе", – сказала ему старая ведьма. Впрочем, в те годы еще не старая. И с тех пор они действительно держались вместе.

Все эти мысли неспешно роились в голове Марии Павловны, пока отец Иоанн, закончив разговор, не обернулся и не столкнулся с ней взглядами. Он улыбнулся. Она ответила на улыбку. Не сговариваясь, они отошли к мозаичному окну, подальше от людских глаз и ушей.

– Доброе утро, Мария Павловна. Рад видеть вас.

– Привет, Вань. Я пришла по делу.

– Оно касается вашего нового внука, вчерашнего красивого молодого человека с волшебными глазами? Он, кажется, еще был чем-то болен. Черной магией, например.

– Все так, как ты говоришь. Только он, конечно же, мне не внук.

– Если он действительно дорог вам, передайте ему, что не следует бояться церквей. Не в этом городе. Там, где есть монастыри и места намолены, – да, пусть не показывается, ему будет опасно. У нас же только эта церковь для него закрыта. Здесь я, и концентрация силы веры здесь сильнее, чем в любом другом Божьем доме. Если захочет приобщиться благодати – я могу посоветовать ему хороший храм.

– Едва ли. Таких, как он, благодать не спасет. Ты разве не заметил, он Сильнейший?

– Он Великий. Но даже таким иногда нужен Бог.

Мария Павловна не нашла, что возразить. А отец Иоанн спокойно продолжал:

– Позволено ли мне будет узнать, кто он вам, раз вы так им обеспокоены?

– Враг, – настраивать собеседника против Джулиана не входило в планы старушки, но и врать в божьем доме она не могла. – Бывший. Это он виноват в том, что случилось со Светой. Сейчас мы в некотором роде помогаем друг другу.

– И что же я могу сделать для становления ваших новых отношений?

– Вернуть ему книгу некого Ричарда Спенсера. Он уверен, что она у тебя.

Отец Иоанн улыбнулся улыбкой, полной ласки и терпения.

– Эту книгу именно за тем и отдали мне, чтобы сберечь от него, – сказал он. – Мы же сейчас говорили о Джулиане Винтере, я правильно понимаю?

– Я обмениваю ее у него на судьбу моих внуков.

– А может, вы просто хотите помочь ему? Мария Павловна, он есть Зло, и эта книга будет способствовать его усилению. Вам не страшно? Насколько сильно судьбы ваших внуков переплетены с его судьбой? Вы уверены, что он не хитрит с вами, желая любой ценой добиться своего? Вы уверены, что не чувство безграничной симпатии, порожденное его воистину колдовским обаянием, диктует вам сейчас, как поступить? Он мужчина. Вы женщина. Он сильнее. Вы слабее. Вы уверены, что он не играет вами так же, как это когда-то было с вашей внучкой? Доверие к врагу – дело, конечно, богоугодное, и, как лицо духовное, я это не отрицаю. Но не всегда это доверие приводит к облагораживанию и усовестливанию вашего врага, скорее наоборот. Это я говорю вам как человек. И как друг.

– Он объяснил мне, чего хочет. Выжить и сохранить Тьму для нового мира, когда наш мир рухнет. Никого из нас тогда уже не будет. А он останется, потому что живет вечно. Я его понимаю, и хочу дать ему шанс выжить тогда. Веских причин делать это у меня нет, тут ты прав. Но… Во-первых, до его мифического Армагеддона очень много времени, и мне все равно, что тогда случится. А во-вторых… Да, я действительно ему симпатизирую. Ты не знаешь его, Ваня. Он сильный и умный колдун. Хоть и Черный. И не лишен благоразумия. Ты говоришь, ему безразлична цена, лишь бы добиться желаемого, но… – тут Мария Павловна невольно запнулась, задумавшись, как бы помягче закончить свою мысль, – но если бы это было действительно так, он еще вчера послал бы Мориса убить тебя. Можешь считать это третьей причиной, почему я помогаю ему.

Отец Иоанн надолго задумался, потом заговорил:

– Я уважаю вас, Мария Павловна. Вы говорите, что я не знаю вашего совершенного врага, – пусть так. Но я доверяю вам, и я надеюсь, что вы знаете, что делаете. Я отдам вам книгу, но с одним условием: он не должен узнать, от кого она досталась мне.

– Это невозможно, – качнула седой головой мудрая старушка. – Ему все станет известно, едва он возьмет книгу в руки.

– Тогда защитите ее.

– Ее? – удивилась женщина.

– Девочку, что хотела спрятать здесь эту реликвию. У нее третья книга. Колдун будет просить ее, но не получит. Тогда он попробует убить.

– Ты скажешь мне, кто она?

– Далекий потомок Великого Белого колдуна Персея Самперкота – Екатерина Графская.

* * *

Всю обратную дорогу старушка сердито молчала. Книгу не отдала, заставила проводить ее до дома, за что заинтригованный Джулиан был удостоен чести посещения квартиры.

– Проходи, садись, – немногословно сказала ему ведьма, уводя в зал.

– Как же я могу вперед дамы… – справедливо возразил Винтер.

– Дама села, – заявила Мария Павловна, чинно присаживаясь на диван и кладя книгу себе на колени.

Колдун тут же легкой ласточкой пристроился на подлокотнике и нетерпеливо протянул руку за артефактом.

– Нет, – пожилая женщина накрыла ладонями толстую обложку из загрубевшей кожи. – Сначала пообещай кое-что.

– Ах, да… – Джулиан картинно щелкнул пальцами и протянул старушке исписанный четким почерком тетрадный листок.

– Что это?

– Заклинание призыва духа. Как договаривались.

Мария Павловна мысленно укорила себя за забывчивость. Утром Вадим передал ей подобное заклинание от самого Самперкота, и необходимость получения данной информации от Винтера сама собой отпала. Вот только колдуну об этом знать не полагалось.

– Пообещай еще кое-что, – тоном заправской интриганки произнесла старушка, ловко выдергивая из пальцев мужчины листок.

– Пообещать? – удивленно преломил бровь Джулиан. – Мария Павловна, на ваш взгляд, много ли стоит обещание Черного колдуна?

– Твоему – я верю, – мягко откликнулась ведьма.

– С каких это пор?

– Ты же сам просил меня о доверии, чего теперь так удивляешься? Оно твое, докажи, что достоин его.

– Что же вы хотите на этот раз?

– Спасти от тебя Катю Графскую.

– Подружку Оуэна? – еще больше удивился Джулиан. – Неожиданная просьба. Она тоже ваша приемная внучка?

– Сам все узнаешь. Скажи, что не тронешь.

Винтер не ответил. Подавшись к женщине, он с силой вырвал из ее слабых пальцев книгу. Резко поднявшись на ноги, колдун распахнул ее, перехватывая на лету ветхие страницы, уже не сдерживаемые сгнившим переплетом. В его руках листы затрепетали, заливая ладони и лицо державшего фолиант мужчины ярким белым светом. Винтер даже не зажмурился. Он впивался взглядом в размытые строки, кожей впитывал исходившее от них сияние, вместе с ними принимая знания и поддержку своего верного друга и надежного соратника Дика Спенсера. Сам он жил и умер в XIII веке, но в течение всего отмеренного ему времени он помнил о том, что его товарищу предстоит прожить много больше веков, и, начиная писать эту книгу, он верил в то, что рано или поздно она попадет в руки адресата и пригодится ему. К сожалению, это случилось слишком поздно, и магия Войны мало чем могла помочь Джулиану в XXI столетии, но все-таки… Кто знает, что будет уже в следующем веке? Винтер вдруг ясно увидел высокого худого мага с длинным хвостом глянцевых черных волос, который днями в пылу сражений выворачивал наизнанку землю и воздух, а вечерами в замызганных комнатенках дешевых таверн, уставший и израненный, писал неоценимое наследие своему вечному другу.

"Спасибо, Дик", – сердца Джулиана невольно коснулось тепло, и та мифическая фигура, что незримо присутствовала в сознании колдуна при чтении книги, вдруг резко, с надеждой обернулась, невзирая на летевший в нее огонь и невзирая на близость врага, – как будто там, в том давнем бою, ее действительно позвали.

Винтер потянулся сознанием дальше, желая увидеть не только первого обладателя книги, но и последующих. Их оказалось на удивление немного. Книгу хранили только два первых поколения потомков Спенсера, потом они все оказались мертвы, и книга сначала долго пылилась и плесневела на полке нежилого дома, потом ее и вовсе выбросили в мусорную яму. Оттуда с каким-то бродягой она попала в лес, и уже в XX веке чьи-то дети, пришедшие на пикник, скинули ее в реку. Порядком отсыревшее и пообтрепавшееся творение рук и мысли верного Дика Спенсера, в конце концов, прибилось к берегу, где его и подобрала российская группа археологов, командированных в эту местность как раз на поиски всякого старья. Затем был уже знакомый Джулиану реставратор, потом директор музея, потом снова реставратор, потом Катя Графская и отец Иоанн. Книга помнила всех до единого, кто когда-либо прикасался к ней, все руки, ласково или грубо обращавшиеся с ней, и теперь горестно рассказывала о них Джулиану, своему истинному хозяину, единственному человеку, касания которого могли быть ей приятны.

Мария Павловна все это время, не отрываясь, наблюдала за своим совершенным врагом, ожидая его реакции. Она увидела, как яркое сияние, становясь все слабее, совсем исчезло в ладонях колдуна, и вместе с ним (с сиянием) истлевала книга, пока не превратилась в горстку пушистого пепла. Винтер встряхнулся и посмотрел на ведьму.

– Девочка – потомок Самперкота, и она спрятала от меня книгу в церкви. Очень умная девочка, – медленно, четко, как будто заново учился говорить, произнес Великий Черный колдун.

Мария Павловна ничего не сказала и продолжала смотреть на него. Но Джулиан, ничего не добавив к своим словам, просто исчез. В первое мгновение старушка растерялась.

"Ни "спасибо", ни "до свидания", ни планов на будущее – ничего не сказал! – про себя возмутилась она. – Тоже мне джентльмен! Переоценила я его благородство. А ну как он сейчас пойдет убивать ни в чем не повинную Катю? Нужно срочно призвать Самперкота и поговорить с ним. Может, он успеет защитить девочку".

Старушка взглянула на заклинание, записанное Винтером. Затем полезла в карман платья и достала листок, переданный утром Вадимом. Заклинания были разные, но для нее одинаково несложные. Мария Павловна предпочла воспользоваться тем, что прислал ей сам Самперкот (мало ли, что подсунул этот взбалмошный, непредсказуемый Винтер!) и поспешила начать подготовку к ритуалу.

* * *

По прошествии десяти минут в затененной шторами комнате при слабом свете тонкой ароматизированной свечки Мария Павловна громко и выразительно зачитывала с листка заклинание призыва духа. Женщина нервничала. Во-первых, из-за Кати. Во-вторых, из-за свечки. Обычные в доме закончились, а парфюмированная издавала такой подозрительный аромат, что ведьма уже подумывала о том, бывает ли у парафина срок годности и, если да, то насколько критично его превышение? В закрытом помещении очень быстро сгустился тошнотворный сладковатый духан, и Мария Павловна всерьез боялась отравиться. Несмотря на это, заклинание она стойко дочитала до конца, положила на свое место в пентаграмме круглое зеркало и вышла из нее. Тут же над зеркалом заклубился серебристый дымок, и из него вынырнуло привидение графа Персея Самперкота – точная копия его материального тела, такого, каким она его видела в последний раз.

Высокий темноглазый бородатый мужчина в средневековой одежде воинственно огляделся по сторонам, стряхнул с камзола несуществующую пылинку и улыбнулся старой ведьме.

– Мария Павловна… Простите, переход был слишком неожиданным, – произнес он и согнулся перед женщиной в почтительном поклоне. – Позвольте поцеловать вам руку.

– Я бы с удовольствием, Персей, но между нами граница пентаграммы.

Великий Белый колдун улыбнулся шире и терпеливее и, спокойно шагнув из узора магических линий на чистый линолеум, легко коснулся губами морщинистых пальцев удивленной ведьмы.

– Мария Павловна, я никогда бы не дал вам заклинание, ограничивающее свободу моих действий.

– Ты чего-то боишься, Персей? По-моему, у меня всегда было безопасно, – мягко укорила мужчину старушка.

– С Винтером нигде нельзя чувствовать себя в безопасности. Но я… нет, не боюсь, – сказал граф. – Мне передали, что вы ищете встречи со мной. Я могу чем-то помочь?

– У меня к тебе две просьбы – от Оуэна и от себя, – старушка, ничуть не смущаясь, что ей почтительно говорили "вы", продолжала "тыкать" высокопоставленному графу. – Он хотел, чтобы через меня ты продолжал поставлять ему информацию из общества. Он все еще надеется найти что-нибудь такое, что гарантированно бы утопило "империю" Квентина. Пока все спровоцированные его стараниями проверки уходили ни с чем.

– Оуэн смелый и неглупый мужчина, но Паулус ему не по зубам. Он подставляет себя под удар этим противостоянием. Врать не буду, я нуждаюсь в союзниках, но толкать их на верную гибель не в моих правилах.

– Оуэн справится. Он чувствует себя неотомщенным. Да что я тебе объясняю! Ты же знаешь его, Персей.

– Он не изменился?

– Ничуть.

– Хорошо. У вас будет информация. О чем хотели просить вы сами?

– Моя просьба касается Кати…

Договорить старая женщина не успела. В комнате зазвонил мобильный телефон. Сначала она было дернулась, чтобы ответить, но потом поняла: в доме не может звонить мобильник. Ее телефон с прошлого вечера лежал на тумбочке с разряженной батареей, а внуки держали свои всегда при себе. Не успела ведьма опомниться от удивления, как более ловкий Самперкот рывком задвинул ее себе за спину и кинул магическую сеть в один из углов комнаты. Она вспыхнула серебристым сиянием и впиталась в затаившуюся там невидимую фигуру. Поимка, конечно, не состоялась, но и прятаться дальше не имело смысла. Сбросив покров невидимости, навстречу старому врагу шагнул Джулиан. Напитанные свежим волшебством, глаза его казались ярче обычного и как будто светились.

– Винтер! С каких это пор ты подслушиваешь?! – возмущенно ахнула Мария Павловна.

– С тех самых, как заинтересовался личностью квентиновского шпиона, – спокойно откликнулся Черный колдун, глядя при этом только на своего врага. – А тебе все неймется, да, граф?

– Так же, как и тебе, Винтер, – едко сказал Персей. – Неужели, уходя, ты думал, что я оставлю здесь процветать отвратительное дело рук твоего ученика?

– Ты прав. Я думал, ты более благоразумен. Тебе не победить двух сильных Черных колдунов. Тело ты уже потерял. Хочешь, чтобы мы изгнали и душу?

– Я тоже работаю не один.

– Ты так полагаешься на маленькую девочку Катю? Если хочешь знать, уже сегодня твоя драгоценная книга будет у меня.

Мария Павловна испуганно ахнула. Самперкот, напротив, дерзко усмехнулся.

– Ты ошибаешься, считая маленькую девочку Катю беззащитной. Я позаботился о ней. Иди и забери свою книгу.

Волшебные глаза Винтера гневно сузились. Он выбросил руку вперед так быстро, что этого никто не заметил. Заметна стала только тень странного заклинания, пробежавшая по воздуху, и которую Самперкот в самый последний момент успел разбить встречной атакой. Разозленные враги успели переброситься еще парой подобных эфирных заклинаний, а потом к вящему своему ужасу Мария Павловна увидела, как пальцы Джулиана лизнуло пламя зарождающегося огненного шара. Не помня себя, она бросилась ему наперерез и с силой толкнула в грудь, отвлекая внимание от графа.

– Винтер-р! Ты что, квартиру мне хочешь спалить?! – гневно рявкнула на колдуна бойкая старушка.

Тот опустил на нее глаза.

– Мария Павловна, кто дал вам заклинание призыва духа? Вадим? Если бы оно было мое, он бы сейчас сидел в пентаграмме (кивок в сторону графа), а не провоцировал бы меня на схватку.

При упоминании имени внука старушка явственно вздрогнула, но показывать свой страх не стала.

– Я дала тебе книжку! Не смей его трогать!

– Жизни всех дорогих вам людей находятся в моих руках: влюбленной Светы, больного Вадима, маленькой Кати, которая вообще работает вместе с Квентином. Задумайтесь, не слишком ли беспечно ваше поведение при такой расстановке фигур?

– Если хоть с одним из них по твоей вине что-нибудь случится, общество прекратит существовать в тот же день, – резко повысил голос Самперкот. – Там случится пожар. Или прорвет канализацию. Все пациенты и врачи разбегутся или будут эвакуированы, а обстановка, оборудование и медикаменты будут уничтожены.

– Что же ты до сих пор не решил таким простым путем насущную проблему? – преломил бровь Джулиан, казалось, ничуть не впечатлившийся.

– По той же самой причине, по которой я вынужден общаться с внешним миром посредством вызова из пентаграммы. Пока твой Квентин не уберет заклинание, контролирующее выход из общества, мне не уйти. А погибать я не намерен. Да и людей жалко. Любой форс-мажор – это риск. Кто-то может не успеть покинуть здание. Но если будет нужно идти на крайние меры – я не остановлюсь ни перед чем. И еще, касательно заклинания призыва духа. Вадим ни в чем не замешан. Я сам встретил его в коридоре и попросил оказать мне услугу – передать Марии Павловне, как можно со мной связаться. Как ты понимаешь, мне необходимо сообщение с внешним миром.

– Как ты понимаешь, – в тон ему ответил Джулиан, – скоро для тебя закончится всякое сообщение с миром. Квентин выкурит тебя из общества.

– Невидимую бестелесную субстанцию? Ну, пусть попробует поискать, – усмехнулся Самперкот. – Или пригласит экзорциста.

В этот момент телефон Джулиана снова принялся звонить. Черный колдун кинул мимолетный взгляд на экран и сбросил. Потом в упор взглянул на Самперкота. Марии Павловне показалось, что сейчас он скажет своему извечному врагу очередную гадость, но глаза молодого человека засветились серым, выпуская магию Чувств. Скованный Волей Винтера, Белый граф не успел освободиться: пентаграмма быстро подползла к его ногам и схлопнулась, прерывая сеанс вызова духа. Мария Павловна и Джулиан остались в комнате вдвоем. Отчего-то старой ведьме сейчас не было страшно. Отчего-то ее больше занимала чадящая свеча, чем близость Черного колдуна.

– Я вызвала Самперкота, и ты знаешь, что я помогу ему. Это война?

– Не беспокойтесь. Мне от вас больше ничего не нужно. К тому же, я сам дал вам заклинание и даже хотел, чтобы вы его вызвали. Я подтвердил наши с Квентином догадки. Я даже вам благодарен.

– Ты ждал, пока его вызову я? А сам почему не вызвал?

– Вы считаете, что он пошел бы на мой зов?

– А, ну да… Вот почему ты остался в комнате. А если бы я вызвала его не сейчас, а позже?

– Не получив от меня ответа касательно моих планов насчет Кати? Сомневаюсь.

– А что у тебя за планы насчет Кати? – мигом подсуетилась с вопросом Мария Павловна, и Винтер не смог не улыбнуться проявленной старушкой недальновидности.

– Она же девушка. Ее можно совратить и обобрать.

Глава 23 Проверка

Вадим вернулся в общество незадолго до полудня. Он успешно передал заклинание Самперкота бабушке и письмо Дениса Кате, по счастливой случайности избежав болевых обмороков. Врачу он был сегодня не нужен, поэтому молодой человек со спокойной совестью отправился на поиски кого-нибудь из шпионов. Денис, Валя и невидимый Белый колдун обнаружились в комнате первого (для ускорения процесса обнаружения Ландышеву пришлось созвониться с бывшей невестой, а то он вполне мог путешествовать по десятиэтажному зданию до вечера). Валя по-хозяйски впустила парня в комнату да еще подпихнула в спину, чтобы побыстрее проходил.

– У вас совещание? – удивленно поинтересовался Вадик, присаживаясь на кровать и с удовольствием позволяя вынырнувшей из-под стола Несси пристроиться у него на коленях. Давно он не видел собаку Эниса, и как же хорошо, что она им помогает! Он привычно запустил пальцы в густую шерсть.

– Я рассказала Денису и Персею, что сегодня в общество придет проверка, – Валька осталась стоять у двери, прислонившись к ней спиной и скрестив руки на груди. Внешне она, как обычно, выглядела уверенной и спокойной, но слишком хорошо знавший ее Вадим уловил легкую нервозность в нотках голоса девушки. – Граф предлагает сегодня же сдать им Квентина. Пока его нет, открыть проверяющим доступ ко всей документации общества – там им будет, чем поживиться. А я говорю, что идея хорошая, но Морис нас убьет сразу же, как увидит проверку и квентиновские документы вместе. А граф уверяет, что возьмет его на себя, и просит, чтобы мы с Денисом подсунули им как можно больше бумаг. Ты что думаешь?

Вадим шестым чувством понял, что Валька категорически не хочет отдавать общество на расправу проверяющим. Не из беспокойства за Квентина. Не из страха перед Морисом. А просто потому, что не хочет так быстро заканчивать общение со столь интересными ей колдунами. В "Паранормальное-нормально" ей было действительно интересно, и все это время она как будто играла в него, не понимая, насколько это может быть опасно. Вот только сказать об этом суровому Белому графу она не могла.

– Мы достаточно долго рисковали, оставаясь здесь, – прозвучал из воздуха глубокий голос Персея Самперкота. – Сегодня у нас появился шанс нанести контрольный удар по обществу. Глупо его упускать.

– Квентин будет мстить, – не сдавалась Можаева.

– Квентин будет сидеть, – грубо припечатал Самперкот. – Или очень долго скрываться от полиции.

– Полагаю, перед полицией у Черного колдуна есть кое-какие преимущества, – фыркнула девушка, и опять только Вадим заметил нарастающую тень ее нешуточного беспокойства.

– Мы все равно уже бросили ему вызов, – тихо заметил Денис, – и не минуем его гнева. Теперь для нас есть только два варианта развития событий: либо мы разоблачаем себя сами и сдаем его проверке, либо рано или поздно он сам нас обнаружит. Тогда это уже будет неожиданностью для нас, а не для него. Мне предложение Персея нравится.

– А мне нет, – к вящему удивлению и облегчению Вальки сказал Вадим, принимая ее сторону. – Квентин обещал меня вылечить, и если сейчас мы прекратим работу "Паранормальное-нормально", я навсегда останусь инвалидом. Мое обследование еще не завершено, и у меня есть шанс стать прежним.

Денис и Самперкот надолго замолчали: с такой стороны они проблему не рассматривали. Валька тоже благоразумно помалкивала, но в глубине души ликовала: Вадим сильно ей помог. Наконец, Графский покосился куда-то правее себя, где предположительно должен был находиться Белый колдун, и произнес:

– Вадим прав. Мы не можем им рисковать.

Самперкот только вздохнул.

– Хорошо. Мы подождем более благоприятного времени.

Вадим и Валя посидели с друзьями еще немного. Вадик рассказал последние новости о Кате и Марии Павловне; Денис расспросил его о сестре; Самперкот выразил надежду увидеться сегодня с ведьмой. Потом Ландышев и Можаева ушли, опасаясь скомпрометировать Графского слишком долгим пребыванием в его комнате, а дальние родственники остались обсуждать какие-то свои планы. В коридоре, когда они уже отошли на приличное расстояние от Денисовой двери, Вадик негромко спросил у подруги:

– Почему ты не воспользовалась возможностью подставить Квентина? Тебе действительно так хорошо здесь?

– Что? – опешила Валя.

– Ты фактически выбрала сторону. Ты с Черными колдунами, не с нами. Зачем тогда морочишь голову нашим друзьям? Чем дольше будешь скрывать правду, тем более болезненным будет момент разоблачения. В конце концов, ты потеряешь их дружбу и их хорошее расположение.

– А ты сам на чьей стороне? – мгновенно вскинулась Можаева. – Ты охотнее проводишь время с Квентином, чем с нами. Намного больше, чем того требует забота о здоровье. Сам-то что будешь делать, когда тебя Квентин вылечит или не вылечит?

– Я бы остался с ним, – неожиданно прямо сказал Вадим и, хоть его ответ не был чем-то сверхновым, искренность бывшего жениха на мгновение поразила привыкшую к интригам рыжеволосую девушку. – Только я ему не нужен.

– А я бы осталась с Джулианом. Только я ему не нужна.

Молодые люди остановились и посмотрели друг другу в глаза. Валька теперь уже не знала, причинили ли ее слова боль когда-то любившему ее Вадиму, но сдержать их не смогла: ей очень хотелось, чтобы молодой человек ее понял. И Ландышев действительно понял. Они вроде бы одинаково, но в то же время каждый по-своему были привязаны к двум Черным колдунам. Вот только каждый из них боялся открыто сказать об этом их активной оппозиции.

* * *

Остаток утра Вадик и Валя провели в кабинете Квентина, где девушка, давясь зевотой, просматривала на ноутбуке бывшего юриста видеозаписи с камер, а Ландышев сидел за компанию. Там их и застал Морис Вормс. Нарочно ввалившись без стука и невольно покоробившись видом Вальки, со всеми удобствами обустроившейся в кресле дорогого начальника, стрелок с порога проинформировал:

– К нам прибыл ревизор. Звони своему Винтеру.

Девушка быстро схватила телефон и нажала кнопку вызова. Джулиан не ответил, более того, после пары гудков вообще сбросил вызов.

– Не отвечает, – с досадой констатировала девушка и взглянула на Вормса. – Где проверка?

– Паркуется. С минуты на минуту будет у нас на пороге.

Можаева еще раз попыталась дозвониться до Джулиана, но с тем же результатом.

– Странно, на него не похоже, – пробормотала она, кожей чувствуя, как наполняются жестокой издевкой обычно спокойные и равнодушные глаза Вормса. – Не случилось бы чего.

– Подумай лучше, что случится с нами, когда Квентин узнает, что по нашей вине его общество закрыли, – грубо заметил лучший стрелок Разбойничьей Гильдии средневековой Англии.

Валя с раздражением посмотрела на него и обратилась к бывшему жениху:

– Вадик, ты сможешь побыть Квентином, пока я не дозвонюсь до Джулиана?

– Конечно, – с готовностью кивнул тот. – Но долго наш обман не продлится. Я ничего не понимаю в медицинских исследованиях, и если мне начнут задавать тематические вопросы, я не отвечу.

– По ходу что-нибудь придумаем, – Валя уверенно поднялась и, подойдя к вешалке у входа, сняла с нее два белых халата. Один кинула Морису. – Мы будем твоими лучшими, особо приближенными врачами. Мы пока пойдем встречать "гостей", а ты переоденься в костюм Квентина, у него тут был запасной. Для солидности.

– Ох, когда-то мы это уже проходили, – пробормотал Ландышев, тоскливо глядя на вещи бывшего юриста, висящие на той же вешалке.

Можаева самоуверенно улыбнулась ему, накинула халат и вышла в коридор, придержав дверь для выходящего следом Мориса.

* * *

Злобная проверка оказалась представлена худым элегантным молодым человеком – руководителем, молоденьким парнем – его ровесником и сорокалетней, неумолимо стремящейся к полноте женщиной в очках и деловом костюме. На самом деле деловые костюмы были на всех троих, но уверенно себя чувствовал в нем только симпатичный руководитель группы; другому парню одежда была великовата и как будто мешала; женщину "убивал" цвет. Однако менее напряженной внешний вид посетителей атмосферу встречи не сделал.

– Добрый день, – самоуверенно начал разговор инициативный руководитель группы, кивая Валентине и протягивая руку Морису (осовременившийся за период отсутствия Квентина убийца к вящему Валькиному облегчению ответил рукопожатием, а не нацеленным парню в лоб дулом пистолета). – Меня зовут Виктор Маслов, а это мои коллеги – Артем Петров и Мария Бояринова. Нам было бы удобно, если бы вы обращались к нам просто по именам. Мы из Организации Врачебных Проверок. На вашу организацию в последнее время стали часто поступать письменные доносы. Вас обвиняют в проведении опытов над людьми. Мы должны здесь все осмотреть. Заранее просим понимания и соучастия. Могу я увидеть Константина Юрьевича Перова?

Казенный язык молодого руководителя группы немного припугнул разохотившуюся до авантюр Вальку и сбил с толку редко слышавшего такие речевые обороты в повседневной жизни Мориса. Все же Можаева предпочла ответить сама:

– Константин Юрьевич сейчас будет. Мы главные врачи в обществе и, может быть, сможем вам помочь с ответами на некоторые вопросы об обществе. Я Валентина Михайлова, а это Максим Васькин. К нам тоже можно просто по именам.

– Я хотел бы взглянуть на документацию общества и на результаты врачебных исследований, – сказал Виктор Маслов. – А мои коллеги в это время с удовольствием бы осмотрели здание.

– Документы в кабинете Константина Юрьевича, а общество мы вам покажем, – с отчаянностью самоубийцы сказала Валя.

На мгновение повисла неловкая пауза. Проверка выжидающе смотрела на Можаеву и Вормса, желая приступить непосредственно к делу; те лихорадочно соображали, можно ли уже вести непрошеных гостей к Вадиму (они рассчитывали, что он присоединится к ним, а не останется ждать в кабинете, но Вадим не торопился). В конце концов, рыжеволосой девушке на свой страх и риск пришлось отвести всех в кабинет Квентина.

Вадик был там, и он был не один. Поперву у Вальки зашевелилась было надежда, что пришел Джулиан, но почти сразу она поняла, что это не он. Это оказался один из врачей "Паранормальное-нормально" – Александр Рыбников. Он лечил Вадима. Сначала Можаева удивилась, а потом догадалась, зачем он здесь: он единственный из них понимает в медицине и сможет выдать проверке наиболее правдоподобную ложь. Судя по тому, как спокойно вел себя Морис, он тоже оценил предусмотрительность Ландышева.

Оставив Виктора Маслова перебирать поддельные документы под присмотром Вадика и зомбированного врача, Можаева и Вормс повели двух других проверяющих осматривать общество.

– Здание очень большое, – заметила вслух Мария Бояринова, когда в напряженном молчании они миновали пару этажей. По ходу проверка успевала делать какие-то пометки в больших блокнотах, как будто вручную составляла план. – Оно все заполнено? У вас столько пациентов?

– Да, психов много, – немногословно сказала Валя.

– И вы со всеми справляетесь?

– Врачей тоже немало.

– А буйные есть?

– Нет.

– Как это? Вы их не принимаете?

– У нас не совсем обычный сумасшедший дом. Сюда сами приходят спокойные шизофреники, единственная беда которых – паранормальная способность, которой они якобы обладают, и на добровольных началах проходят здесь исследования. Мы получаем с них деньги и опыт, они – моральное удовлетворение от того, что с ними занимаются.

– А можем мы взглянуть на ваших пациентов?

Валька застопорилась и покосилась на Мориса. Сторонник радикальных методов решения проблем, тот многозначительно положил руку в карман халата, где лежал пистолет.

– Только в присутствии врача, – быстро ляпнула рыжая и поняла, что прокололась.

Мария взглянула на нее с недоумением и уточнила:

– Ну, вашего присутствия ведь будет достаточно?

– Да, конечно, – пришлось согласиться ей с одновременным четким пониманием того, что ситуация выходит из-под контроля. Если проверяющие увидят квентиновских замученных "пациентов", то сразу поймут, что ни о каких добровольных началах тут и речи быть не может. Морис скептически фыркнул и вынул руку из кармана.

– Простите, а вы практикуете нахождение пациента вне палаты во время лечения? – неожиданно подал голос Артем Петров.

– Вообще-то нет. А что?

– Тогда что у вас в коридоре делает вон тот мужчина?

Они как раз повернули за угол и, занятые разговорами с проверкой и перемигиваниями друг с другом Можаева и Вормс не сразу заметили трогательно обнимавшего кадку с декоративной пальмой обкуренного Венкота. Он сидел на полу с зажмуренными глазами и блаженным лицом. Валька раздраженно посмотрела на Мориса. Морис раздраженно смотрел на Венкота.

– Хотите сказать, он у вас без присмотра? – оживилась Мария Бояринова. – А говорили, достаточно врачей…

– Это… врачебный эксперимент, – скрипнув зубами, повернулся к женщине Вормс. – У этого пациента индивидуальная непереносимость препарата, которым мы хотели его лечить. Мы сами разработали для него похожий. Но для того, чтобы он подействовал, необходимо, чтобы пациент чувствовал себя абсолютно счастливым. Мы подвергли его гипнозу и узнали, что самое счастливое его воспоминание – вот это. Дома, в коридоре, радом с кадкой. Не обращайте внимания, он все еще под гипнозом.

– Больше похоже, что под кайфом, – Артем боязливо подошел к "пациенту" и потыкал в плечо авторучкой. Потом подозрительно принюхался. – Травка? От него пахнет травкой?

– Это пальма, – быстро сообразил Вормс. – Очень похожий запах.

Заинтересовавшись, Мария тоже подошла к Венкоту. Оставшись вдвоем на почтительном расстоянии от проверяющих, Вормс шепнул Вальке:

– Звони Винтеру! Этот укурок нас сейчас сдаст!

Отвернувшись, Можаева еще раз набрала номер Черного колдуна, но тот снова не ответил.

– Вот я ему припомню! – зло процедил блондин. – Как он рвался спасать общество своего любезного друга!

– Он в состоянии глубокого наркотического опьянения! – почти одновременно с ним ахнула Мария, приподняв веко Венкота, и повернулась к "врачам". – Вы испытываете наркотики на пациентах?!

– Любое лекарство – наркотик, – парировала Валя. – Ему просто дали большую дозу. Отойдет.

– Это нужно проверить, – строго сказала женщина.

– На вас? – огрызнулся Морис.

– Дайте мне карточку этого пациента. Как его зовут?

– Иван Коробеев, – успела влезть Валя прежде, чем ее сообщник ляпнет очередную гадость. – Его карточка в кабинете Перова.

– После обхода мы обязательно посмотрим ее.

– После обхода я вас пристрелю, – прошипел над ухом у Вальки Морис, и девушка с неожиданной тоской поняла, что оказалась между двух огней: с одной стороны проверка, которой нужно много и логично врать и не запутаться, с другой – потенциальный убийца, которого нужно постоянно сдерживать.

– Можем мы посмотреть лабораторию, в которой вы делаете такие вот лекарства? – с некоторой издевкой спросил Артем, кивая на Венкота.

– Она на десятом этаже. Нам лучше добраться на лифте, – устало сказала Валя.

Как оказалось, не лучше. Лифт сначала долго не ехал, заставив всех четверых задуматься о том, уж не сломался ли он, а когда двери, наконец, раздвинулись в стороны, глазам ожидающих предстала живописная картина из Афорея и женщины-врача, самозабвенно целующихся у гладкой стенки. Почувствовав, что они уже не одни, влюбленные отстранились, и девушка, извинившись, быстро выскользнула в коридор. Афорей, как на дорожный "кирпич", наткнулся на взгляд Мориса и, как показалось Вале, весь съежился, позабыв о попытке к бегству.

– А это что? Создание семьи на рабочем месте? – поддела моих героев Мария. – Или тоже врачебный эксперимент?

– А это кандидат на увольнение, – сквозь зубы процедил Вормс. – Одним днем. С записью выговора в трудовую книжку.

– Морис, это не то, что ты думаешь… – начал было Мерфорс-младший, но лучший стрелок Разбойничьей Гильдии средневековой Англии грубо перебил его:

– Заткнись, подбери Венкота за углом и чтобы сегодня я вас не видел.

Афорея как ветром сдуло. Проверяющие стояли с едкими ухмылками.

– А почему Морис? – спросил Артем у блондина. – Мы про вас чего-то не знаем?

– На самом деле – ничего не знаете!

Тут Валька не успела среагировать. Морис рывком вытащил пистолет и навел его на парня. Тот заметно сбледнул, улыбки с лиц проверяющих стерлись в один миг.

– Нас будут искать, – дрогнувшим голосом произнес Артем.

– Слабое утешение для мертвеца, – отбрил Вормс.

– Не стреляй! Квентин нас убьет! – шикнула на сообщника Можаева и вцепилась в его руку.

Прицел сбился. Воспользовавшись моментом, Мария с неожиданной для женщины ее комплекции прытью толкнула Артема в лифт, прыгнула сама и нажала на кнопку закрывания дверей. Морис все-таки выстрелил, но попал в металл двери. Убийца чертыхнулся и зло посмотрел на Вальку.

– И где прикажешь их ловить?

Вопреки его ожиданиям девушка не растерялась и не испугалась.

– На первом этаже. Логичнее всего для них пробираться к выходу.

Не сговариваясь, сообщники рванули по лестнице вниз. Опередить лифт им не удалось, но Марию и Артема они все же заметили – те бежали к выходу. Морис и Валя бросились в погоню; первый все-таки выстрелил пару раз наудачу, но попасть на бегу по двум движущимся фигурам ему не удалось. Проверяющие добежали до выхода и вдвоем навалились на дверь, путаясь в замках. Неожиданно та распахнулась сама, заставив беглецов испуганно прянуть в стороны. В общество вернулся Джулиан Винтер.

– Дайте пройти! – кинулись к нему Мария и Артем, но Черный колдун уже закрывал дверь.

Он как-то странно, сурово взглянул в глаза сначала женщине, потом парню. Радужная оболочка залилась жидким золотом, и глаза проверяющих отразили такой же цвет. Только что куда-то бежавшие и грезившие о спасении, они встали, как истуканы, не в силах отвести взгляды от лица колдуна, более того, не в силах вообще что-то сделать без его воли. Джулиан перевел взгляд на вылетевших ему навстречу Валю и Мориса.

– Что у вас здесь происходит? – спросил он.

– Что у тебя там происходит? – вызверилась в ответ Валя, резко притормаживая и налетая на спину Мориса. – У нас проверка! Я тебе звонила, а ты сбросил!

– Проверка? Эти, что ли? – Винтер, игнорируя негатив девушки, покосился на две статуи у входа. – А почему они от вас убегали?

– Потому что Морис их чуть не застрелил! Мы не можем их выпустить, иначе они все расскажут!

– Давай все-таки застрелю, – оживился Морис, поднимая пистолет. – Избавимся от "чуть".

В коридоре за их спинами послышался звук открываемой двери и глухой удар, как будто что-то тяжелое уронили на пол. Приглушенные голоса. Джулиан, Валя и Морис недоуменно переглянулись.

– Там кабинет Квентина, – пробормотала девушка.

Втроем они заглянули за угол и увидели Александра Рыбникова и Вадима, шустро тащившими по полу тело Виктора Маслова. Заметив друзей, они остановились.

– Что у вас случилось? – спросил Вадик у Вальки.

– У нас? – преломила бровь рыжеволосая девушка, выразительно глядя на человека, распростертого возле ног ее бывшего жениха. – По-моему, как раз у нас ничего не случилось. Что с парнем?

Он услышал беготню и крики в коридоре. А потом еще и выстрелы. Подорвался узнать, что происходит. Этого допустить мы не могли.

– Убили? – ужаснулась Валя.

– Огрели папкой. Александр сказал, что может заменить ему память. У него есть рабочая модель, где записано, что у нас в обществе все хорошо. Они с Квентином ее всем проверяющим вживляют.

– О, возьмите тогда еще наших двух, – попросил Джулиан, выглянул из-за угла и коротко и четко отдал приказ Марии и Артему следовать за Рыбниковым. Александр и Вадик потащили Маслова дальше.

– Разобрались и без тебя, колдун, – бросил Морис Винтеру, когда тот обернулся.

– Вот и отлично! – белозубо улыбнулся Джулиан. – Так и передам Квентину: впредь все проверки он может смело оставлять на вас.

– Нет! – содрогнулась Валя. – С меня хватило одной!

– Кстати, я пообщался с Самперкотом, – молодой человек внимательно взглянул на девушку. – Валя, ты в курсе, что он без тела и что он в обществе?

– Да, – понимая, что врать Черному колдуну бессмысленно, напряженно отозвалась Можаева.

– И ты, конечно же, с ним в сговоре? Шпионишь для него, чтобы он мог уничтожить "Паранормальное-нормально"?

– Мне нужно, чтобы он мне доверял.

– И Квентин тоже? Если ты нашла шпиона, почему не сдала его?

– Он не один. Должен быть кто-то, через кого информация утекает наружу: в сети и в организации, проводящие такие вот проверки. И я не знаю, кто это. И Самперкота встретила уже после того, как Квентин подрядил меня шпионить.

– Скажи сегодня об этом Квентину, – посоветовал Джулиан. – Про Самперкота мы догадались сами. Если и второго шпиона найдем без тебя, он решит, что ты играешь не на его стороне. Сама понимаешь, что будет.

– А ты… правда не догадываешься, кем может быть помощник графа? – с замиранием сердца спросила Можаева. Сдавать Дениса она не хотела.

– Мы думали на тебя, – честно сказал колдун. – Больше ничего. Теперь знаем про Самперкота. Посмотрим, что будет дальше. Послушай моего совета: будь сейчас Квентину другом, если не хочешь, чтобы твоя невинная игра обратилась в большую беду.

Великий Черный колдун направился к выходу. Возле самого порога Валька догнала его.

– Джулиан… А если Квентин разозлится на меня… Ну, сильно… Ты понимаешь, о чем я… Если он будет зол, ты заступишься за меня?

Джулиан молчал, казалось, целую минуту, и девушка даже не взялась предположить, о чем он думал все это время. О том, что она любой ценой хочет уберечь свою лживую шкурку? О том, что она наверняка предаст их и, как следствие, боится расплаты? О том, что они с Квентином в принципе плохой тандем, и его затея со шпионажем заранее обречена на провал?..

– Да.

Глава 24 Книга графа Самперкота

В то время, пока Джулиан охотился за своим книжнымнаследием, а Валя, Морис и Вадик не то спасали, не то топили "Паранормальное-нормально", пребывающий в блаженном неведении Квентин вдохновенно делал лекарства. Рецептов было немного, и молодой человек не спешил, с точностью до минуты расписав свой рабочий день. Не то что бы он досконально знал, как в наше время производят медицинские препараты, зато приноровился читать в интернете, от чего они, и на основании собственных знаний о травах и химикатах делал порошки, мази, микстуры, гели… Он был в себе уверен. Он редко ошибался. Катя разговаривала мало, без нужды не отвлекала, вопросы не по работе вообще боялась задавать. Не желая лишний раз беспокоить своего опасного компаньона, она заходила к нему только чтобы передать очередной рецепт и спросить о сроках изготовления; в обед они расставались – она оставалась в аптеке, он куда-то уезжал; а если у нее появлялось свободное время, девушка стоически просиживала его в одиночестве, ожидая очередного покупателя или сортируя товар. И хотя при пересечении Квентин неизменно чувствовал Катин интерес и желание спросить что-то, явно касающееся его колдовской деятельности, а не фармацевтической, девушка всегда сдерживалась, а сам молодой человек нарочно не облегчал ее задачи. Но больше всего наблюдательному Паулусу понравилось в Кате то, что она ни разу не попыталась вызвать его на разговор о Джулиане; в ее взгляде, когда она вчера смотрела на красавца-колдуна, не было неприкрытого восхищения, а в поведении – кокетства, присущего практически всем особям женского пола при знакомстве с Винтером.

"Она либо спросит потом, когда почувствует себя увереннее, либо не спросит вообще, потому что… он ее не заинтересовал? – спросил сам себя Квентин. – Такое разве возможно?"

Сегодня Катя подсунула Квентину рецепт сложного лекарства и, прежде чем приступить к работе, Паулус озаботился поиском необходимых составляющих в шкафчиках или их аналогов из собственного чемоданчика, который он привез из "Паранормальное-нормально" и оставил здесь. В нем хранились корни и травы, которые он на протяжении всей своей жизни собирал в разных веках и странах. От очень редких до самых распространенных, они подчас обладали такими лечебными свойствами, каких не было ни у одного современного порошка. И как колдун, и как фармацевт блондин одинаково доверял им. Но одна составляющая лекарства, указанная в рецепте как основа, смущала его. Аналогов среди трав он подобрать не мог, подходящих ингредиентов среди всего аптечного разнообразия также не нашлось. И он решил попросить Катю позвонить на склад – там наверняка все есть.

Девушка была не одна. Она настойчиво протягивала пакет с дешевыми таблетками маленькой сморщенной бабуле, которая дрожащими руками прятала залатанный кошелек в сумочку и претерпевала в этом нехитром занятии неудачу за неудачей. При этом она неустанно бормотала:

– Доченька, но не может быть, чтобы совсем ничего не было… Зачем-то же выписывают… Может, не у вас, может, где-то еще…

– Бабуль, ну я же вас не обманываю, – по тону и по виду Кати было заметно, что старушку ей жалко. – Ваше лекарство очень дорогое. Мы его даже не заказываем, потому что никто не покупает. Пейте пока вот эти таблетки. Они, конечно, слабее, но хотя бы приостановят развитие болезни.

Краем глаза заметив Квентина, Графская повернулась и ласково улыбнулась ему. Она вообще часто и с удовольствием улыбалась Паулусу, и для него это тоже было в новинку.

– Что с бабулей? Она как будто не торопится на тот свет? – не без жестокого цинизма прошептал Квентин, приблизившись.

Катя предупреждающе пихнула его локтем. До нее такое панибратство по отношению к строгому и холодному Паулусу позволял себе только Винтер.

– У нее сложная форма остеохондроза, – прошептала в ответ она, в свою очередь воспользовавшись невинной возможностью приблизить свое лицо к лицу Квентина. – Она не лечится. На данный момент придумали только одно лекарство, и оно стоит баснословных денег. Бабулю жалко. Она очень мучается. Я продаю ей обезболивающие и общеукрепляющие таблетки, но они не очень-то помогают.

– Ты знаешь название лекарства?

– Конечно.

– Напиши мне, – Квентин взял у девушки пакет с таблетками и наклонился к окошку, привлекая внимание закончившей копошиться в сумке старушки. – Бабуля, приходи послезавтра.

– А что случилось, сынок? – тревожно подпрыгнула бабуля. – Мне так скоро все не выпить. А до пенсии еще неделя. Едва ли я приду раньше.

– Бабуль, ты не рассуждай, а приходи, если зовут, – миролюбиво посоветовал блондин, всучил ей покупку и недвусмысленно указал на выход.

Катя тем временем написала название лекарства и, протягивая бумажку Паулусу, удивленно произнесла:

– Ты хочешь сделать для нее таблетки? Ты не сможешь!

– Предоставь судить об этом мне. И позвони на склад. Мне не хватает натриата.

Не проронив больше ни слова, молодой человек удалился. Ничуть не обидевшись на его лаконичность и нелюбезность, Катя бросилась набирать номер склада. И была она такая довольная, как будто чудо-таблетки пообещали ей.

"А все говорили: "Злой! Злой!" Ничегошеньки и не злой!"

* * *

Вечером, собираясь домой, Катя выглянула в окно и, с привычной уже улыбкой обернувшись к Квентину, сказала:

– Твой друг опять здесь. Какие у вас теплые отношения! Он будет встречать тебя каждый вечер?

Квентин, запиравший дверь в подсобку, даже не оглянулся.

– Не думаю. Сегодня у нас запланирован визит в гости.

– А-а-а… – протянула девушка, как показалось Паулусу, немного разочарованно. – Квентин, может быть, ты когда-нибудь зайдешь ко мне в гости?

Блондин так стремительно обернулся и с таким холодным изумлением посмотрел на Графскую, как будто та предложила ему что-то преступное. Девушка мгновенно залилась краской и пробормотала, ища оправдание своим смелым словам:

– Мы же коллеги…

Квентин хотел напомнить ей, с каким страхом и недоверием она встретила своего коллегу в первый день, но, видя, что маленькая аптекарша и без него осознала, какой подвиг совершила, озвучив свое предложение, не стал издеваться.

– Ты меня приглашаешь? – преломил бровь он. – Одного?

– А… ты без друга не ходишь? – растерянно уточнила Катя, смущаясь еще больше. Да, Квентин, когда хотел, умел быть тяжелым в общении, и девушка уже пожалела о своем вопросе.

Паулус про себя подумал:

"Джулиан, стервец! Прав оказался, когда говорил, что я ей нравлюсь. И как он так быстро читает в женских сердцах?"

– Приду. Когда будет чуть больше времени.

Катя, уже не рассчитывавшая на положительный ответ и мечтавшая услышать хоть какой-то, лишь бы побыстрее свернуть неловкий разговор, мгновенно просияла, и от благодарных объятий ее удержал только по-прежнему холодный и чужой взгляд молодого человека.

Джулиан, заметивший выходивших Катю и Квентина, любезно улыбнулся девушке, витиевато поздоровался, как со средневековой барышней, и спросил:

– Вы сегодня с нами, леди?

Катя неуверенно посмотрела на Паулуса.

– Наверное, нет, – ответила она. – Квентин говорил, что у вас запланирован визит.

– Пять минут нас не устроят. Садитесь.

Про себя подивившись легкости и уверенности, с которыми Великий Черный колдун распоряжается не только имуществом, но и временем своего ученика и друга, Графская не осмелилась ему возразить и юркнула на заднее сиденье. Вот только на душе у нее сегодня было неспокойно. Ей было приятно общество двух этих людей. И вместе с тем она понимала: узнай Валя, Денис или граф Персей о ее доверительном отношении к ним и более чем легкомысленном поведении, они бы сошли с ума от беспокойства. Ей бы гораздо больше пристало сейчас выйти на тротуар и бегом бежать от Черных колдунов: мало ли куда они ее завезут? Но ее, как назло, подобно пчеле, летящей на мед, тянуло к ним: одному – обаятельному и общительному, другому – циничному и сдержанному, – что не мешало обоим быть одинаково интересными людьми.

Злобные Черные колдуны привезли Катю (о, страх и ужас!) к ее собственному подъезду и вполне дружелюбно распрощались. Когда за девушкой захлопнулась дверца машины, а затем и дверь подъезда, Джулиан, мгновенно превратившийся из улыбчивого остроумного и игривого собеседника в серьезного и подозрительного, спросил у подельника:

– В каких ты с ней отношениях?

– Отношения?! За два дня?! – Квентин поперхнулся. – Джулиан, ты путаешь меня с собой!

– Хорошо. Поставлю вопрос по-другому. Тебе будет жаль, если мы ее убьем?

– А мы ее убьем?

– Она потомок Самперкота. Она выкупила книгу Дика и спрятала в церкви. И у нее последний том.

– Раз так – убивай, – Паулус передернул плечами и развернул машину. – Зачем ты отпустил девчонку? У тебя была идеальная возможность.

– Я продумал и другой вариант. Мария Павловна просила не трогать девочку.

– С каких это пор ты слушаешь старую ведьму?

– Все-таки я ей обязан.

– Своему обаянию ты обязан, которое безотказно действует даже на старух! Так что за другой вариант?

– Очевидно, ты нравишься девочке. Будь с ней поласковей, она поведется, потом выманим книжку.

Глаза Квентина против воли округлились. Он кинул на учителя и друг взгляд, полный суеверного ужаса.

– Нет. Убивай.

– Брось, Квентин, если я возьмусь морочить ей голову, это будет долго и трудно. Ей нужно будет сначала отвыкнуть от тебя, потом привыкнуть ко мне, потом только пойти на контакт и отдать книгу. И дай бог, чтобы за это время ничего не случилось! А к тебе она уже благоволит, ты постоянно рядом с ней, у вас скоро появятся общие темы и разговоры – и полдела сделано! А еще – и это жирный плюс в нашей ситуации – я не буду мешать вашему союзу сценами ревности!

– Это издевка?

– Это план действий!

Квентин скисал тем быстрее, чем Джулиан воодушевлялся.

– К тому же, мне показалось, что она тебя не раздражает, – продолжал Великий Черный колдун. – Неужели ты хладнокровно отдашь ее невинное сердце в мои грязные развратные ручки?

– Отдам. Невинные сердца не имеют обыкновения жаловаться, оказавшись в твоих грязных развратных ручках. И вообще, давай лучше подумаем, как вытрясти правду о шпионе из Оуэна. Его соблазнить точно не получится.

Джулиан фыркнул, понимая, что Квентин нарочно уходит от скользкой темы разговора. В углах его губ затаилась саркастическая усмешка: от своей идеи он не отказался.

* * *

Этим вечером Оуэн Мейерс не мог пожаловаться на одиночество. Только что его обитель покинули несколько человек – членов общества, а на смену им приехал сначала Аргус с работы, потом Света – на последнем автобусе. Молодые люди как раз разогревали ужин, когда девушка, воспользовавшись собственным ключом, возникла у них на пороге.

– Света! Вот так сюрприз! – улыбнулся Оуэн. – Мы не ждали тебя так поздно!

Света вместо приветствия пристально уставилась на Мейерса, провоцируя его взглянуть ей в глаза. Растерявшийся Оуэн поднял взор, а более чуткий Аргус, понявший, зачем пришла его любимая девушка, в свою очередь, с неприкрытым интересом посмотрел на друга. Два бестактных взгляда схлестнулись на смутившемся Мейерсе. Он смотрел на Свету и должен был стать Джулианом. Но оставался Светой, так как последний раз общался с Мерилендом. Аргус, не в силах поверить своим глазам и всколыхнувшимся надеждам, перевел тревожный взгляд на Ландышеву, остро сознавая: что-то случилось. Света, пару минут смотревшая в свое собственное лицо, с горестным вздохом опустилась на табуретку. Оуэн, до которого, наконец, дошел смысл происходящего, спросил друга:

– Кто я?

– Света, – просто откликнулся тот.

Со стороны в этот момент их можно было принять за двух сумасшедших.

Аргус подошел к девушке и присел рядом с ней на корточки.

– Как тебе это удалось? – спросил он.

– Это не мне. Ему. Джулиану, – обиженно сказала Ландышева. – Он замечает всех, кроме меня. Даже бабушку. Надоело. Не хочу больше ни ждать, ни надеяться. Он выставил меня дурочкой, а теперь даже общаться не хочет. Находит время для всех, но не для меня. И домой он приходит к бабушке, а не ко мне. И она с ним солидарна. И его никто не упрекает за сделанное. А меня – никто не жалеет. Хотя мне – больнее всех. Я его любила. А Валька… Валька – нет. Она быстро оправилась и снова с ним запанибрата. А мне… даже звук его имени причиняет боль. Я уехала. Можно мне немножко пожить у вас?

– Ты знаешь, мы будем только рады, – Аргус успокаивающе потрепал ее по плечу. – Садись с нами ужинать. Мы тебе расскажем, что у нас тоже не все гладко.

– Это из-за общества Квентина? – подняла голову Ландышева.

– Да нет, у нас там теперь столько народу, что потопить его в скором времени не составит труда. Проблемы начнутся потом, когда нам понадобится защита от двух разгневанных Черных колдунов, а у нас в активе пенсионерка и невидимка. Нам будет весело.

– Граф – Великий Белый колдун. Не недооценивай его, – оскорбилась за Самперкота бывшая принцесса. – Да и бабушка потомственная ведьма.

– Ага, только против Великого Белого колдуна у нас есть Великий Черный колдун, а бабушка, выходит, против Квентина? Не находишь, что силы не равны? – ядовито поддел гостью Оуэн.

– А что же вы тогда конфликт развязали, не подумав о последствиях? – отбрила уязвленная его словами Света. – Раньше думать надо было!

– Мы и подумали! Только их возвращение, кое-кем спровоцированное, в наши планы никак не входило!

– Камень не в мой огород. Винтер вернулся из-за вашей Вальки. Доверяйте ей больше!

– Давайте не будем ссориться, – повысил голос Аргус, щедро раскладывая по тарелкам кусочки рыбы и пюре. – Сознание того, что мы в западне, и без того не облегчает нашу задачу, а тут еще перепалки.

– А что тут сознавать? Откажитесь топить "Паранормальное-нормально", и бояться будет нечего, – передернула плечами Ландышева.

– И позволить им дальше издеваться над людьми? – возмутился Оуэн. – Ты не знаешь, что это такое, поэтому так говоришь!

– Так вы и сейчас им ничем не помогаете! Только подвергаете опасности себя и нас!

– Раньше ты так не говорила!

– Прекратите! – Мериленд грохнул тарелками об стол. Он сурово посмотрел на девушку. – Что начато, то начато. Отказываться поздно. Если мы сейчас прекратим копать под "Паранормальное-нормально", Самперкот расценит это как предательство, вдвоем с Денисом уничтожит общество, и тогда мы останемся вообще без защиты перед лицом двух разгневанных Черных колдунов, потому что тогда у Самперкота будут все основания не помогать нам. А сидеть и думать, что в данной ситуации гнев владельца "Паранормальное-нормально" минет нас, – по меньшей мере, глупо! Поэтому нам остается только идти до конца и постараться выжить.

За столом воцарилась тишина. Пристыженная Света уткнулась в свою тарелку; Оуэн, удивленный горячностью друга, с уважением посмотрел на него и полез в ящик за приборами. Кладя вилку рядом со Светиным локтем, он примирительным тоном сказал:

– Есть и еще кое-что, помимо "Паранормальное-нормально", что нас тревожит. В особенности меня.

Девушка, понявшая, что ее запальчивость простили без слов, с благодарностью взглянула на Мейерса. Благо, теперь ей можно было не бояться таких вот взглядов, – Джулиана в своем друге она уже не увидит.

– Катя совсем забыла о нас. Редко звонит и не приходит. Так же, как когда-то тебе и Вале, ей стало интересно с Джулианом и Квентином. Я боюсь, как бы она не влюбилась. Для нее все может кончиться так же бесславно, как и для вас с Валей.

– В Джулиана невозможно не влюбиться. Только пройдя по тому же пути, что и все, она сможет освободиться от этого наваждения, – сказала Ландышева.

Оуэн великодушно простил ей бессердечную реплику по адресу дамы его сердца и, сардонически усмехнувшись, продолжил:

– Да все бы ничего, если бы она влюбилась в Джулиана. Все дело в том, что она теперь работает в одной смене с Квентином, и, судя по ее вчерашнему звонку, она от него в восторге.

– От Квентина? – Света звонко рассмеялась. – Не бойся, это ненадолго! Ровно до того момента, пока он не откроет рот.

– А сегодня она не позвонила совсем, – добивал Оуэн. – Хочешь сказать, они там два дня сидят и молчат друг с другом?

– Оуэн, как ты представляешь себе влюбленного Квентина?

– Никак. А вот Катю – охотно. И мне это не нравится.

– Хочешь, я с ней поговорю?

– Не хочу. Мой наблюдательный опыт подсказывает, что слова тут – никудышные помощники. Я хочу заманить его в западню, чтобы он на глазах у Кати показал свое истинное лицо.

– По-моему, он его и не скрывает, – пробормотала Света.

– Лицо убийцы, – чуть повысил голос Мейерс. – И ты можешь мне в этом помочь.

– Он меня, что ли, убивать будет?!

– Света-а, послушай, – устало вздохнул мужчина. – Одна из книг, которые ищет Винтер, сейчас у меня. Катя отдала ее мне на хранение. Если ты поворошишь прошлое и хотя бы на мгновение вспомнишь, как любила колдуна, то я превращусь в него. В его образе я возьму книгу, не настоящую, другую, и приду в аптеку перед обедом, когда там никого из покупателей не будет. Катя испугается и захочет отнять у меня книгу, а Квентин, чтобы защитить учителя, атакует ее. Только перед этим нужно подумать, как обезопасить Катю. Или другой вариант: я приду с книгой якобы что-то обсудить с Катей, а тут (какая неожиданность!) Квентин. Я бросаюсь бежать, он – отнимать книгу. Да, так будет даже лучше. Так я смогу изобличить его в ее глазах, не подвергая риску ее жизнь.

– А если он тебя убьет? – Аргус отнесся к идее друга скептически.

– Все будет зависеть только от меня. Главное, успеть добежать до выхода. Оружия у него нет, а колдовать на людях он поостережется.

– Джулиан ищет эту книжку. Не боишься, что он сам за ней нагрянет? – обеспокоенно спросила Света.

– Катя столько лет ее хранила и не боялась, чего же опасаться мне? Она и отдала ее только потому, что у нее дома никого и на работе она целый месяц без выходных. Здесь же у нас постоянно народ, и книга будет под присмотром. Потом она ее заберет.

– С учетом того, что про книгу знаем только мы трое, и двое из нас постоянно в бегах, то книга, конечно, будет под надежным присмотром! – съехидничала Ландышева.

– Все лучше, чем в пустой квартире, – в голосе Оуэна стало прорываться раздражение скепсисом подруги.

– Показав, что книга у тебя, ты стопроцентно спровоцируешь колдунов на визит, – принял Светину сторону Аргус. – Книгу нужно будет перепрятывать. Или осуществить твою затею через месяц, когда Катя сможет забрать ее к себе. Как по мне, так лучше вообще не акцентировать внимание на книге.

– А как иначе я спровоцирую Квентина на действия?

– Полагаю, одного твоего появления будет достаточно, – хмыкнула Света. – Квентин не отличается терпением к врагам.

– На работе он всегда держит себя в рамках дозволенного, – возразил Оуэн. – Не хочет проблем.

– Вот и не ходи к нему на работу. Организуй встречу где-нибудь в темном переулке, раз уж тебе так не терпится убиться, – Света махнула рукой и принялась за еду, показывая тем самым, что для нее разговор зашел в тупик.

– Правда, Оуэн, давай ты пока повременишь со своей местью, – произнес Аргус. – План настолько "сырой" и заключает в себе столько риска для тебя, что лучше все лишний раз обдумать и посоветоваться с кем-нибудь из наших магов. Может, Мария Павловна или граф Самперкот обеспечат тебе защиту.

Оуэн, которому, как раз наоборот, не терпелось приступить к действиям, вернуть Катю с небес на землю и указать Квентину на его место, лишь скрипнул зубами с досады, но вынужден был согласиться.

Друзья продолжили ужин, отвлекшись на нейтральные темы.

* * *

А враги в это время боролись с изумлением.

Из кухни Оуэна на заднюю веранду дома выходила дверь, которая в этот вечер оказалась открытой. Притаившись возле стены, Джулиан и Квентин оказались молчаливыми свидетелями почти всего разговора. Комментарии сыпались из обоих, как из рога изобилия, благо телепатическая связь была налажена давно и проверена веками.

"О, Квентин, какой ты коварный! Заинтриговал девушку своим монашеским молчанием и подло влюбил в себя!"

"Тебе и не снилось! Подожди, мне еще будут жестоко мстить. Кинут перчатку в лицо или, чего доброго, отдавят ногу".

"Как думаешь, книга и правда у него?"

"А сам-то не чувствуешь?"

"Книгу Самперкота?!"

"Ах, прости… Думаю, да. У него. От друзей ему нечего скрывать. Это мы удачно зашли. Когда будем брать?"

"Когда Оуэн останется один. Нам не нужно много шума".

"А в чем проблема? Заколдуем Светку с Аргусом и поговорим с Оуэном, пока он занят трапезой и не готов к обороне".

"Как-то неэффектно…"

"Зато действенно! Тебе нужна книжка или нет? Пошли!"

– Добрый вечер!

Света от неожиданности уронила вилку, машинально полезла ее поднимать, да так и застыла, попав под заклятие Квентина. Аргус и Оуэн успели повскакивать с мест, но далеко тоже не убежали. Джулиан не спеша приблизился к Мейерсу.

– Прошу прощения за прерванный ужин. Мы с моим другом совершенно случайно стали свидетелями вашего разговора и, как ты можешь догадываться, не смогли остаться безучастными к одной его детали… Где книга?

– В доме.

– Ты хочешь, чтобы я перевернул его вверх дном в своих поисках?

– Переворачивай. Я хочу посмотреть на сам процесс.

Джулиан с силой сжал запястье дерзкого оппонента и, полоснув взглядом, как ножом, по тонким венам, вызвал кровь. Света испуганно вскрикнула; Оуэн лишь крепче сцепил зубы, превозмогая боль. Винтер накрыл рану своей ладонью; пальцы его засветились темным светом, по капле вливавшемся в тело сквозь порез. Кровь от него чернела и сворачивалась. По телу Мейерса прошла крупная дрожь, и в этот раз он не сдержал полукрика-полустона.

– Я отравлю тебя медленно и больно, – жестоко прошептал Джулиан, ноты его бархатного голоса исказились, приобретя чарующую хрипотцу. – Наследие Самперкота того не стоит. Где книга?

– Ты… обретешь силу… и уничтожишь всех нас… – прохрипел Мейерс. Если бы не обездвиживающее заклинание, он бы уже упал.

– Я и так сильнее всех вас. Вы мне не нужны. Опять-таки, кому-то я могу и помочь. Например, Вадиму.

– Обещай, что не тронешь… никого.

– Ты как Мария Павловна! Задам тебе тот же вопрос, что и ей: дорого стоит обещание Черного колдуна?

– Джулиан, но ты всегда держал слово! – воскликнула Света, жалость к Оуэну в которой пересилила страх перед бывшим возлюбленным.

– Оставь это в XIII веке вместе с нашей любовью, – жестоко осадил ее Великий Черный колдун, и девушка чуть не заплакала от обиды: таким она его никогда не видела. – Ну, так что? – Винтер сильнее сжал руку Мейерса, и кровь, хлынувшая струей, затопила их ладони и закапала на пол.

Но Оуэн, видевший, как грубо обошелся некогда благородный колдун со своей бывшей невестой (пусть на словах, не на деле), отчаянно мотнул головой и прошептал:

– Я не предам… Катю…

Тогда Джулиан грубо схватил его за плечи и заставил посмотреть себе в глаза.

"Воля моя, поработи разум его! Позволь прочесть мысли его, как книгу. Взамен бери мою силу и магию".

Оуэн почувствовал, как чужое сознание вторгается в его голову, затапливает его самого, обнажает душу; он закричал и с усилием закрыл глаза, разрывая визуальный контакт. Оуэна и Джулиана с силой отбросило друг от друга; первый впечатался в стену, второй сшиб стул. Но той пары минут, что Воля Винтера удерживала у себя в подчинении мысли Мейерса, ему хватило, чтобы найти ответы на вопросы.

От удара и движения чары Джулиана над Оуэном рассеялись, но он остался лежать, отравленный неизвестным ядом, от которого бежала черная кровь и уносила жизнь из тела. Джулиан тоже не спешил подниматься. Использовав с такой яростью Магию Чувств, направив ее на достижение максимального результата в короткие сроки, он потерял больше сил, чем рассчитывал, и теперь сам чувствовал себя на грани обморока. Квентин наклонился над ним и помог принять сидячее положение.

– Книга в библиотеке, третий том слева на самой нижней полке. Вставлена в обложку от другой книги, какие-то приключения, – сухо произнес Винтер. – Принеси ее мне, я пока приду в себя. Твоего шпиона в обществе зовут Денис Графский. Он Катин брат. Увы, Оуэн не знает, как он выглядит, не он его подсылал.

Квентин недовольно нахмурился.

– Конечно же, в моем обществе нет никого с именем Денис Графский, – произнес он. Положив свои руки на руки учителя и друга, он передал ему сгусток белой лечебной магии и выпрямился. – Придется искать через полицию.

– Джулиан, что ты сделал с Оуэном?! – резким, срывающимся голосом окликнул колдуна Аргус. – Он умирает!

– Я ему это обещал, – хрипло рассмеялся тот.

– Что стоит обещание Черного колдуна? – поддел его Мериленд, в бессильной ярости сверкнув глазами.

Джулиан рассмеялся громче.

– А ты смышленый парень. Повремени. Квентин придет с книгой, и я поставлю твоего друга на ноги.

– Нет, сейчас! – настойчивость и нервозность Аргуса должны были бы насторожить Джулиана, но он списал их на беспокойство за жизнь приятеля.

– Квентин.

Паулус презрительно фыркнул, опустился на корточки перед Мейерсом и, накрыв ладонями его рану, быстро затянул края. Поднялся, брезгливо встряхнув кистями, бросил Джулиану: "Слишком глубокая", и ушел наверх. Без Квентина Великий Черный колдун смог подняться на ноги; в наделенное сильной магией тело затраченная энергия возвращалась быстро и охотно. Аргус продолжал стоять молча, не сводя тревожного взгляда с бессознательного Мейерса. Света, застывшая в неудобной позе под столом в тщетной попытке возобновить обладание вилкой, предательски всхлипнула.

– Джулиан, – пискнула она, – ну почему ты такой жестокий? Никогда ты не был таким!

– Год от года я становлюсь старше и сильнее. Возраст и могущество возобладают над чувствами.

– Неправда! Ты столько веков с ними прожил – и ничего!

– Правда, Света. Валя поняла это и приняла. И мы смогли стать друзьями. Если ты не поймешь – впредь нам будет не о чем говорить.

– Да он всегда был таким! – зло сказал Аргус. – Только вы с Валей возвели его в ореол героя!

– Ты не знал, каким он был!

– Зато вижу, каков теперь!

Джулиан мягко рассмеялся в ответ на их перепалку. Щелчок пальцев – и Света, обретя подвижность, от неожиданности полетела под стол. Раздался возмущенный крик боли. Опустившись на колени, колдун под ревнивым взглядом Аргуса дождался, пока девушка не начнет выбираться, и принял ее в свои объятия. Света сначала хотела возмутиться и вырваться, но воля в последний миг изменила ей. Она слишком хорошо помнила тепло этих рук, которые столько раз ее обнимали, – и всегда с неизменной бережностью и лаской! В них хотелось раствориться; им хотелось отдать все тело до самого последнего атома; им хотелось отдать всю кожу до самого последнего лоскутка; их хотелось удерживать на себе бесконечно долго… всю жизнь… Света сама не заметила, как прильнула к груди колдуна, с какой жадностью посмотрела в его волшебные глаза, как требовательно, привычно потянулась губами к его губам… Губам, хранившим сардоническую усмешку. Волшебство в желто-серых глазах ожило, заклубилось, отразилось в несчастных, совсем больных глазах девушки.

– Забудь меня, – твердо сказал Великий Черный колдун и решительно отстранил от себя бывшую принцессу.

Девушка, как кукла, закрыла глаза, опустила руки и упала на пол.

В кухне ненадолго воцарилась тишина. Потом Мериленд, не в силах поверить увиденному, спросил:

– Ты… отпустил ее?

– Мария Павловна просила поговорить с ней, расстаться по-человечески. Но разговоры здесь бесполезны. Немного внушения – и разрыв наших отношений уже не будет для нее концом жизни. Место свободно. Дерзай, малый.

Самодовольный тон Винтера покоробил Аргуса, но он смолчал. За Свету он был действительно благодарен колдуну.

Вернулся Квентин и с порога кинул волшебную книгу прямо в руки поднявшемуся ему навстречу учителю и другу. Аргус, взглянув на это, невольно поежился. Он знал, что сейчас произойдет, и пережить это ему предстояло в одиночку.

Книга была толстая, карманного формата, с пожелтевшими страницами, но в добротном кожаном переплете. Откинув застежку, Джулиан открыл книгу и привычным движением пальцев перелистал страницы. С минуту он хмурился, потом лицо его отобразило изумление. Он тряхнул головой, как будто отгонял наваждение, а затем резко отшвырнул книгу подальше. Со стороны – ничего не случилось, но перед удивленным взором Квентина его учитель и друг совершал беспорядочные пассы руками, как будто вдруг онемел, и волшебные глаза его полнились гневом и ненавистью. Наконец, прекратив свое бестолковое занятие, Джулиан раздраженно пнул Оуэна и, резко развернувшись к Аргусу, зло спросил:

– Он знал?

– Да, – Мериленд опустил ресницы со спокойствием, которого сам от себя не ожидал. – А ты чего хотел от книги врага?

– Тогда чего же он так за нее боролся?! С такой защитой он мог бы принести мне книгу на блюдечке с голубой каемочкой!

– Ты бы заподозрил неладное.

– Как видишь, не заподозрил!

– Значит, он хорошо сыграл свою роль.

– Последнюю в его жизни!

– Джулиан, что произошло? – ухитрился влезть в гневную речь учителя и друга Квентин, поднимая отброшенный том.

– Книга забрала мою магию. Впитала, как губка, – пытаясь взять себя в руки, Винтер повернулся к подельнику. – И это вместо того, чтобы отдать свою!

– Что, всю?! – поразился Паулус, и обычно холодные глаза его наполнились восхищением, а не ужасом.

– Всю!

– Здорово!..

Джулиан наградил сообщника та-а-аким красноречивым взглядом, что тот поспешил добавить:

– Первый раз такое вижу!

– Ну что же, граф сам захотел войны, – сквозь зубы прошипел Винтер. – Я поставлю под угрозу жизни всех дорогих ему людей! А мерзавец Мейерс заплатит отдельно! Он все равно жить не хотел…

– Подожди, Джулиан, – повысил голос забеспокоившийся Мериленд. – Не трогай Оуэна, и я скажу тебе, как вернуть магию и воспользоваться книгой.

– А ты откуда все знаешь? – Джулиан резко повернулся к нему.

– Катя рассказала, прежде чем отдать книгу.

– Что же, ты сейчас будешь переводить стрелки на девушку?

– Ты ничего ей не сделаешь.

– Я еще не решил.

– Граф решил. Если потомок Самперкота добровольно передаст тебе книгу из рук в руки, ловушка дезактивируется. Ты получишь назад свою магию и сможешь прочесть написанное.

Колдуны обменялись красноречивыми взглядами.

– Нет, – Квентин даже попятился, мгновенно вспомнив разговор в машине. – И не проси!

– Дома поговорим, – бросил Винтер и направился к выходу.

Квентин с книгой подмышкой пошел было следом, но его остановил возмущенный оклик Аргуса:

– Эй! Я здесь один не расколдованный!

Мстительная усмешка зазмеилась на губах вредного Паулуса, и он, нахально махнув рукой на прощание, нырнул в летнюю ночь.

И лишь спустя четверть часа после отъезда колдунов уже успевший отчаяться Мериленд вдруг почувствовал вожделенную свободу.

Глава 25 Ночные разговоры

Джулиан и Квентин вернулись в общество ближе к полуночи. В кабинете Паулуса они нашли Мориса, в ожидании начальства прикорнувшего на диване. Реагируя на звук открывающейся двери, он чуть-чуть приподнял веки. Колдуны на минуту остановились на пороге, ничуть не смущаясь присутствием стрелка и продолжая начатый по дороге разговор.

– И что ты теперь будешь делать? Магию нужно возвращать. Графская добровольно книгу не отдаст, припугнуть нам ее нечем, торговаться тоже не на что. Остается мой шпион. Хочешь – не хочешь, а тебе придется подключиться к его поискам. Найдем этого Дениса, пообещаем выпустить его из общества живым и здоровым – и он передаст нам книгу на добровольных началах, – говорил Квентин.

– Или кое-кто может пригласить Катю на ужин и ускорить процесс передачи книги в приватной обстановке, – с нажимом произнес бывший Великий колдун.

– Мы это уже обсуждали. Если хочешь – "клей" ее сам. И не забудь о том, что книгу нужно спрятать. Самперкот в обществе, и мы фактически принесли ее к нему в руки. Если он завладеет ей, то вполне может что-нибудь сделать с твоей магией.

– Преврати ее в какое-нибудь украшение. Она всегда будет при мне.

– А если вдруг она понадобится тебе в твоей истинной форме, а меня рядом не будет?

– Где бы ты ни был, телепатия останется при тебе. Придешь.

Квентин скептически фыркнул.

– Беспечно, Джулиан.

– Уж не беспечнее, чем хранить ее на полке в натуральную величину. Да еще в "Паранормальное-нормально"!

Тут колдуны резко оборвали разговор и уставились друг на друга, как будто обоим в голову пришла одна и та же мысль. Квентин озвучил ее первым:

– Завтра отвези книгу ко мне на квартиру. Я дам ключи.

Молодые люди, наконец, закрыли за собой дверь и, включив свет, направились к своим излюбленным местам: Квентин – к креслу, Джулиан – к подоконнику. Потянувшись, Морис сел на диване.

– Выспался? – мимоходом бросил ему Паулус.

– Да. Тебя долго не было. Что у вас случилось? – спросил Вормс.

– Все. Джулиан нашел последнюю книгу, и она забрала его магию. Если потомки Самперкота – Катя и некий, никому не известный Денис – не отдадут ее ему добровольно, то нашему Великому колдуну до скончания веков не видать ни своего величия, ни графского. А я нашел своего шпиона. Даже двух. Это сам Самперкот, потерявший материальную форму, но не колдовскую силу, и его потомок, брат Кати – Денис Графский. В моем обществе он зарегистрирован под чужим именем. Сегодня – завтра я пробью его по полицейской базе и буду знать, как он выглядит. Тогда у тебя появится работа – выследить и доставить живым.

Джулиан ожидал насмешек в свой адрес по поводу утери магии и инстинктивно приготовился огрызаться. Квентин ожидал уточняющих вопросов и машинально перебирал в памяти, что еще может сказать стрелку. Но, когда с течением времени не последовало ни того, ни другого, оба с удивлением воззрились на разбойника. Морис молчал, задумавшись. Приняв к сведению скудную информацию Паулуса, он вдруг понял, что знает, как выглядит Денис Графский. На девяносто процентов уверен, что знает. И, если повезет, еще до наступления утра ему будет, чем порадовать начальника, и утереть нос строптивому Винтеру.

Очнувшись от своих мыслей, Морис вернул холодный взгляд стальным глазам Квентина и произнес:

– Я тебя понял. Это все?

– Да. Что в обществе? – Квентин принялся изучать бумаги, появившиеся за день на его столе.

– Александр Рыбников закончил исследование Вадима. Вот его отчет, он просил передать лично в руки.

Морис поднялся и протянул Паулусу тонкую черную папку с бумагами.

– Как не вовремя, – бывший юрист взял отчет.

– Квентин, а дай мне посмотреть, – заинтересованный Винтер протянул руку. – Пока ты будешь искать портрет Графского, я почитаю.

– Забирай, – Квентин передал папку. – Встретишь что-то интересное – скажи.

– Больше новостей нет. Я пойду, – сказал Морис. – Чуть позже к тебе заглянет Можаева со своими байками.

Паулус досадливо опустил уголки губ, но ничего не ответил. Вормс ушел. Джулиан сразу же спрыгнул с подоконника и переместился на краешек квентиновского стола.

– Квентин, он что-то темнит, – сверкнули волшебные глаза. – Смотри, какой неразговорчивый! Мне не огрызается, перед тобой подвигами не хвалится, не "сдает" никого… Мне это не нравится.

– Может, опять Венкот с Афореем что-то натворили?

– Проверь бумаги своего общества, может, половина здания уже продана за кокаин, – фыркнул Джулиан.

– Уверен, Венкоту и тут таблеток хватает, – Квентин откинулся в кресле и внимательно посмотрел на своего учителя и друга. – Джулиан, ты хорошо себя чувствуешь?

– Почему ты спрашиваешь? – Винтер искренне удивился вопросу. – Со мной что-то не так?

– Вообще, ты потерял магию…

– Это не повод для расстройства, – понимающе улыбнулся бывший Великий колдун. – Я верну свою магию. И изгоню Самперкота, чтобы больше не мешал.

– Самперкота бы надо изгнать пораньше. Пока он в обществе, мы у него, как на ладони.

– Кстати, Квентин, от Персея я узнал, что у тебя на входе в "Паранормальное-нормально" стоит заклинание, блокирующее выход. Почему же тогда твои пациенты убегают? Разве оно не задерживает их?

– Нет. Чтобы не изменить природу их неординарных способностей, я не подвергаю их никаким магическим воздействиям. Я ставил заклинание, чтобы поймать шпиона. И оно распространяется только на тех, кто на момент моего колдовства находился в обществе. Тогда я был склонен подозревать в предательстве кого-то из врачей, на кого мог не подействовать гипноз. Заклинание предназначалось, в основном, для них. Рыжая, к примеру, спокойно входила и выходила из общества в мое отсутствие, потому что на момент чтения заклинания ее в обществе не было. А Самперкот был. И потомок его пронырливый был. Пусть теперь ждут, пока мы их вычислим.

– Ты думал, как выгнать Самперкота? – спросил Винтер.

– Ритуал Охоты на Духа, – передернул плечами Паулус. – Поставлю в обществе "плавающие" ловушки, реагирующие на всплески светлой силы. Как только Белый граф захочет поколдовать, сразу попадется.

– Ловушки ты сделаешь, но чтобы провести ритуал и активировать их, нужны двое. Без этого они будут только маяками, указывающими местонахождение духа, а если он перестанет колдовать, то и вообще потеряют его след.

– Я надеялся, ты мне поможешь, – преломил бровь Квентин. – Поделишься своей Силой Воли. Подпитаешь ей мои ловушки, и тогда они создадут такую клетку для Самперкота, из которой ему ни за что не выбраться.

Джулиан улыбнулся и потрепал блондина по плечу.

– Я горжусь тем, что ты мой ученик, – произнес он.

– Я рад, что достоин своего учителя, – тонкая ухмылочка пробежала по бледным губам Паулуса в ответ на красивую улыбку бывшего Великого колдуна.

* * *

В это время Валька и невидимый Самперкот стояли посреди одной из лабораторных комнат "Паранормальное-нормально" и пристальными изучающими взглядами рассматривали высокого бесцветного блондина с блеклыми голубыми глазами и до того невыразительными чертами лица, что встреть его памятливая Можаева в коридоре хоть в первый, хоть в двадцать первый раз, – ни за что бы не узнала. Блондин явно смущался от такого внимания, но продолжал стоять на месте и терпеливо сносить прокурорские цепкие взгляды.

– Ему нужен новый бейджик, – наконец, сказала Можаева. – У Квентина в столе валялись пустые карточки. Я могу выкрасть у него одну и вклеить туда новую фотографию.

– А что с бейджиком Василия Романова? – поинтересовался Самперкот.

– Граф, когда мы помогали ему по-тихому сбежать, мы торопились, и он рванул отсюда прямо в халате, – с укором в голосе напомнила девушка. – Бейджик ушел вместе с ним. Вы точно потерли все записи с камер, где мы были вместе с ним? Если Квентин узнает, этого он точно мне не простит.

– Я не стирал. Я поменял изображение: как будто сбегает человек с лицом Дениса, а не этот Василий Романов, – ответил Великий Белый колдун. – Только боюсь, что это колдовство было последним. На некоторое время мне надо затаиться, а вам с Денисом вести себя максимально осторожно. Прикрывать я вас пока не смогу. Я сегодня виделся с Винтером, и теперь он знает, что я заперт в обществе. Теперь они начнут охоту за мной. Если я буду колдовать – попадусь в два раза быстрее.

Между тем, бесцветный блондин осмелился подойти к зеркалу и, посмотрев на себя, ужаснулся:

– Ну и урод!

– Это вынужденная мера необходимости, – успокаивающе сказала ему Валька. – Денис, тебя тоже вычислили, и с твоим собственным лицом тебе в обществе долго не продержаться.

Своим новым лицом и своевременным спасением от разоблачения Черными колдунами Денис был обязан не столько магическим умениям Самперкота, сколько сообразительности Мериленда и реакции Можаевой. Сразу же после ухода врагов Аргус, оставшийся на кухне с двумя бессознательными телами самых дорогих ему людей, в первую очередь подумал о Денисе. Если Квентин узнает, как он выглядит и поймает его, не миновать беды. Поэтому, едва обретя свободу, молодой человек бросился звонить Вальке. Сообразительная девушка, не мучая его подробностями, разыскала Дениса и отправила его менять внешность к Самперкоту.

– Дела наши плохи, – пробормотал Белый граф. – Как же некстати Винтер сюда вернулся!

Валентина благоразумно промолчала, зная о том, что отчасти явилась главной причиной возвращения Черного колдуна.

– Ничего, мы проделали большую работу, а после приема зелья Марии Павловны отсюда быстро все разбегутся, – утешил его Денис.

– Довести бы дело до конца.

– Доведем. Они не смогут всегда быть настороже.

– Ты плохо их знаешь, Денис, – усмешка закралась в голос графа.

– Ладно, мне пора, – засобиралась Валя, глянув на часы. – У меня еще в графике отчет Квентину и здоровый сон. Спокойной ночи, господа.

– Спокойной ночи, – нестройным хором откликнулись "господа".

– Какая-то она сегодня напряженная, – сказал граф Самперкот, когда за девушкой закрылась дверь. – Больше сама в себе, чем с нами.

– Ей же еще к Квентину идти – будешь тут напряженной, – пробормотал Денис. – Столько времени морочить ему голову – я бы не рискнул. Она очень смелая.

– Ты уже морочишь.

– Так получилось. Ни для нее, ни для меня путей к отступлению нет.

* * *

Спускаясь по лестнице на первый этаж, Валька столкнулась с Морисом. Одарив стрелка мимолетным взглядом (просто удивительно, но за время пребывания вместе с ним в "Паранормальное-нормально" она перестала его бояться), девушка хотела уже пройти мимо, но тот заступил ей дорогу. В душе шевельнулось нехорошее предчувствие, но во взгляде Вальки можно было прочитать лишь вопрос и изумление.

– Где твой дружок? – спросил Вормс.

– Джулиан? – удивилась Можаева. – Почему ты спрашиваешь у меня?

– Не Джулиан. Я заметил, чаще всего ты общаешься с темноволосым кареглазым врачом, совсем мальчишкой на вид. Где его комната?

– А почему ты интересуешься?

– Потому что мне надо.

Резкое ударение, сделанное на последнем слове стрелком, насторожило девушку еще больше.

– Он сегодня сбежал, – честно соврала Можаева.

– Держу пари, не без чьей-то помощи, – преломил бровь блондин.

Валька сделала вид, что не понимает намеков.

– Ну, наверное… Шпиона-то еще не нашли.

Морис скептически фыркнул и отошел в сторону.

– Когда-нибудь ты попадешься, – процедил он сквозь зубы.

Валька промолчала, решив не злить разбойника еще больше, и быстро сбежала вниз по ступенькам.

Джулиан и Квентин сидели на диване, трогательно, совсем, как два студента, склонившись над папкой с исследованиями Вадима, когда Валька без стука вторглась в кабинет и с порога с раздражением заявила:

– Квентин, у тебя проблемы!

– Когда их у меня не было… – пробормотал колдун, никак не прореагировав на эффектное появление девушки и не отвлекаясь от изучения содержимого лежавшей на коленях папки. Но уже следующие слова Можаевой заставили его поднять округлившиеся от изумления глаза:

– Мои родители уверены, что у меня появилсяпарень, раз я второй день не прихожу домой ночевать. Они хотят с ним познакомиться. Мне все равно, что ты будешь сочинять, но объясняйся с ними сам! – в Квентина полетел Валькин телефон. – Из-за тебя я оказалась в таком дурацком положении!

– Ты что, не можешь напомнить им про существование Вадима? – Паулус инстинктивно подался вперед и поймал мобильный, продемонстрировав отменную реакцию, не притупленную с годами.

– Мы год как расстались.

– Ну, скажешь, что опять сошлись.

– Вот сам и скажи!

– Давай я познакомлюсь с твоими родителями, – неожиданно предложил Джулиан, до того молча и с весельем в волшебных глазах слушавший перебранку. – Что там им надо сказать? Что по ночам у нас свидания?

– Да. И желательно произвести хорошее впечатление, чтобы они были спокойны, что их дочь встречается не с маньяком.

– Зачем тогда ты пристаешь к Квентину? Он далек от описываемого тобой идеала, – иронично усмехнулся Винтер.

– Ну да, у нас же есть неоспоримый профессионал в деле общения с дамами постпенсионного возраста! – поддел его Паулус. – Они тебя любят!

– А ты чего язвишь? Хочешь сам пойти? – преломил бровь бывший Великий колдун.

– Нет, Джулиан, давай лучше ты! – засуетилась Валька. – Мне так спокойнее. Пойдем на ужин к шести. Чуть-чуть посидим и уйдем. Я буду очень-очень тебе благодарна!

– Пару минут назад ты настаивала, чтобы именно я решал твои проблемы, – вскинулся Квентин, принимая наигранный вид оскорбленного достоинства. – Чего уж там, давай сходим к твоим родителям, познакомимся.

– Но… ты же работаешь, – не сдавалась Валька, которая поперву не рассчитывала на помощь Винтера и потому так неосмотрительно наехала с порога на его сообщника. Теперь она уже жалела о своей излишней горячности.

– Сходим после работы. Ради тебя я отпрошусь пораньше. Кстати, чем будут угощать? – Квентин тоже был не лыком шит. Его нарочито серьезный тон и преувеличенная заинтересованность в холодных глазах нервировали Вальку. А ну как он действительно припрется сам, чтобы только не отпускать с ней своего ненаглядного Джулиана?

– Тебе не понравится. У нас все плохо готовят. Да еще папа будет приставать с просмотром своего лежалого антиквариата… Не стоит твоего времени. Типичный ужин в семейном кругу среди престарелых родоков. Там все темы для разговора – пенсии и болячки.

– По возрасту я тем более ближе к ним, чем к тебе, – Паулус оставался убийственно серьезен. – Мне тоже есть, что сказать о пенсии и болячках. Не тебе же мне об этом рассказывать.

Джулиан, доселе молча слушавший словесный поединок своего ученика и девушки, не выдержал и рассмеялся. Квентин, зараженный его искренним весельем, едко усмехнулся и уткнулся в содержимое папки.

– Так ты… нарочно, что ли?! – дошло до Вальки. – Ах ты… Пенсионер паршивый!

Девушка рассерженно сжала губы.

– Джулиан, чтобы в гостях вел себя прилично, – взглянул на своего учителя и друга Паулус. – Не пить, языком много не чесать, к рыжей не приставать.

– Ты просто лишаешь мой поход всякого смысла, – обреченно развел руками Винтер.

– Не забудь, что завтра на тебе стекольщики и визит в мою квартиру, – напомнил Квентин.

– Я все успею. Квартира с утра, стекольщики до шести. Если задержатся дольше – Морис за ними присмотрит. Нас теперь много.

Глава 26 Джулиан находит себе применение

По утрам Вадим вставал раньше всех, шел в кабинет Квентина, варил кофе и поджидал второго уже с горячим напитком в кружках, чтобы успеть поболтать с колдуном в непринужденной обстановке до прихода остальных. Но сегодня он с удивлением обнаружил там Джулиана, прикорнувшего на диване с какой-то папкой на животе.

– Доброе утро, – сказал Вадим, заметив, что Винтер с его приходом проснулся. – Извини, если нарушил твой сон.

– Я ждал тебя, – молодой человек сел и взял в руки папку. Его волшебные глаза светились азартом и энергией, как будто бы это не он был только что спросонья. – Рыбников вчера закончил исследование твоего организма, за ночь я ознакомился с результатом и… кажется, у меня для тебя кое-что есть.

Вадик, привычным движением засыпавший кофейные зерна в кофеварку, даже не вздрогнул и не обернулся, хотя новость должна была бы его порадовать.

– Я думал, мне Квентин все скажет, – произнес он.

– Мы вчера с ним все обсудили, ему моя идея понравилась, – Джулиан продолжал излучать позитив. – Я могу избавить тебя от обмороков, но мне понадобится твоя помощь.

– Чем же я могу помочь Великому Черному колдуну? – Вадим, наконец, закончил возиться с кофеваркой и повернулся к собеседнику лицом.

– В этом-то вся проблема, что я больше не колдун. Вчера я потерял свою магию, когда попытался заполучить третью книгу из своего наследия. Книга принадлежит Кате Графской, она потомок Самперкота. И пока она не передаст мне ее добровольно, магию мне не вернуть. А без магии я не смогу тебе помочь. Отчет Александра Рыбникова и результаты экспертизы квентиновской пули, подобной той, что ранила тебя, натолкнули меня на мысль, что я могу сделать тебе оберег, связав твою кровь и вещество, начинявшее пулю, Оборотным заклинанием. Впрочем, тебе это ни о чем не скажет…

– Я понял. Без магии ты этот оберег не сотворишь. А Квентин?

– Примет участие. Но как колдун я сильнее.

– Я понял, – повторил Вадим и нахмурился. – И что ты хочешь? Чтобы я обокрал Катю?

Джулиан невольно усмехнулся.

– Мы вчера это уже сделали. Я хочу, чтобы Катя по своей воле передала мне книгу графа Самперкота. Для этого я предлагаю тебе попытаться завязать с ней теплые дружеские, а лучше любовные отношения. Во-первых, если она в тебя влюбится, она захочет тебе помочь и, чтобы я тебя вылечил, вернет мне магию. Во-вторых, девочка – самый необходимый для тебя человек из всех нас. Она со способностью: на ее глазах не может произойти несчастный случай. Каждый раз, теряя сознание, ты подвергаешься риску: если это произойдет за рулем, ты можешь разбиться; если это произойдет при переходе дороги, тебя может сбить машина, и так далее. Все это несчастные случаи. Если Катя постоянно будет с тобой, риск потери сознания для тебя уменьшится. Все равно, как если бы рядом был Квентин. Даже лучше. В твоих интересах стать неразлучным с этой девочкой.

– Это низко, – Вадик с отвращением поморщился. – Почему ты не хочешь соблазнить ее сам? У тебя быстрее получится, а мне достаточно оберега без всяких Катиных способностей.

– Во-первых, ты – самое заинтересованное лицо. Во-вторых, она влюблена в Квентина. В-третьих, ты на него похож.

– Тогда попроси Квентина.

– ?!!

Взгляд Джулиана приобрел такое красноречивое растерянное и недоуменное выражение, что Ландышев и сам понял неуместность своего предложения.

– Попроси его сам, наивный человек, – сказал бывший Великий колдун. – В конце концов, я не прошу тебя тащить ее в постель. Дави на жалость. Ты – бедный, несчастный, молодой и больной. Это несправедливо. Между тобой и твоим чудесным исцелением стоит только Самперкотова книжка. Но ты ни в коем случае не в праве неволить слабую девушку отдавать ее злому колдуну на поругание. Лучше ты до скончания дней будешь мучиться и страдать, но любовь и только любовь к Кате позволит тебе все преодолеть и не сломаться. Ради нее ты готов пожертвовать здоровьем и нормальным образом жизни. Поверь мне, очень скоро ее замучает совесть, и она сама предложит отдать мне книгу.

– Боже, и за что только Света тебя полюбила… – переварив информацию, потрясенно пробормотал Вадик.

– Я хорош, – Джулиан откинул со лба челку и усмехнулся. – А ты на что рассчитывал, обращаясь за помощью к двум Черным колдунам? Что мы изгоним из тебя бесов молитвами и всенощным бдением? Да, методы у нас не всегда честные, зато действенные. Ну так что, согласен?

– Да, – выдавил из себя парень, избегая смотреть Винтеру прямо в глаза. В этот миг он максимально был похож на себя прежнего, а не на изменившего его колдуна. Холодный и прямолинейный Паулус никогда не прятал глаз.

– Отлично. Квентин и Катя заканчивают работу в восемь. Квентин обычно подвозит ее домой. Напросишься с ними, поболтаешь по дороге. Дай время ей привыкнуть к твоим приходам, потом пригласи куда-нибудь, напросись в гости…

– Может, ты позволишь мне думать своей головой?

– Извини, нет. Думать будем вместе. Я слишком заинтересован в результате.

Дверь распахнулась, и в кабинет вошел Квентин. Почувствовав напряжение, повисшее между Вадиком и Джулианом, он быстро смекнул, о чем была речь, усмехнулся и как ни в чем не бывало прошествовал к своему столу.

– Скоро сюда придут наши взбалмошные помощнички, – сказал он. – Сделайте лица попроще, я не хочу, чтобы они знали, что внезапно вспыхнувшие чувства Вадима к Кате – наши интриги, а не правда. Кое-кто может сболтнуть ей об этом.

Ландышев молча отвернулся к кофеварке и принялся разливать кофе по чашкам. Квентин и Джулиан за его спиной переглянулись с хитрыми ухмылками.

* * *

На подъезде к аптеке Квентина ожидало занятное зрелище. На крыльце он сам или, вернее, человек – точная копия Паулуса громким взбудораженным голосом что-то втолковывал смущенной и растерянной Кате, которая, наверное, не сумела без своего коллеги открыть заедающий замок и теперь маялась, вертя в пальцах ключ. Паулус сначала подумал, что это Вадим, каким-то немыслимым образом опередив его, ударно бросился исполнять план Джулиана, но, приглядевшись повнимательнее, отбросил это предположение. Ни мимика, ни жестикуляция не соответствовали манере поведения всегда спокойного и сдержанного Ландышева. Лиц, могущих принять его облик, Квентин знал немного и после недолгого размышления пришел к выводу, что это Оуэн рискнул покинуть свое загородное убежище.

"Настолько соскучился по любимой?" – цинично подумал колдун.

Квентин припарковал машину и, не торопясь выходить, пошире открыл окно, чтобы слышать разговор.

– Катя, ни ему, ни его дружку нельзя доверять! Уходи, меняй работу! Жизнь важнее! – быстро говорил Оуэн. Голос его прерывался от волнения, видимо, он сильно переживал за девушку. – Из-за своей книжки Винтер вчера был готов убить меня! Его ученик ничем не лучше! Катя, он спокоен, потому что ты не стоишь у него на дороге, но если ему взбредет в голову, что ты ему мешаешь, он убьет тебя! К тому же, теперь колдуны в курсе, что ты – потомок Самперкота. Тебе опасно оставаться с ним вдвоем! Пойдем со мной, я тебя спрячу.

– Оуэн, я и здесь в полной безопасности, – упрямо отнекивалась Катя. – Я нужна им живая, иначе Джулиан никогда не вернет свою магию. Он ничего мне не сделает, раз уже знает о свойствах книги. А Квентин… он не мешает личные отношения с рабочими. Так что аптека для меня – самое надежное убежище.

Колдун невольно улыбнулся, узнав свои слова. Надо же, запомнила.

– Катя, ты их совсем не знаешь! Света и Валя уже обожглись, единожды доверившись волшебным глазам Винтера. Посмотри, ни одна из них не счастлива. Не повторяй их ошибку!

– Но каждая по-прежнему готова последовать за ним хоть на край света. Они не похожи на смертельно обиженных.

– Катя!

Оуэн взглянул с непередаваемым укором. Катя отвела глаза.

– С работы я не уйду, – твердо сказала она. – Но твои предостережения приму к сведению. Попроси Аргуса встречать меня с работы на всякий случай.

– И пусть он везет тебя к нам, – твердо сказал Мейерс. – Не оставайся дома одна.

– Учитывая то, что нападение и похищение книги имело место именно у них дома, – конечно, Катя, поезжай, – Квентин больше не мог это слушать без смеха и вышел из машины.

Запуганная Оуэном Катя от неожиданности попятилась; Мейерс инстинктивно закрыл ее спиной.

– Вы долго будете загораживать проход? – спросил блондин. – Я, вообще-то, на работу приехал.

– Катя, ты точно хочешь с ним работать? – напряженно уточнил человек без своего собственного лица.

– Да. Оуэн, спасибо за заботу. Мы сами разберемся, – твердо сказала Графская.

– Умная девочка. Понимает: хотел бы – давно бы убил обоих, – хмыкнул Квентин.

– Средь бела дня в людном месте? Да никогда! – огрызнулся Мейерс. – Иначе всю свою вечную жизнь просидишь в тюрьме!

– Да ладно! Думаешь, за годы работы юристом я не завел там полезных знакомств? Меня еще и выпустят досрочно за хорошее поведение, – паршивенько усмехнулся Паулус. Потом резко посерьезнел. – Исчезни! Или не хватило вчерашнего?

Оуэн обернулся к Кате. Та утвердительно опустила ресницы.

– Иди. Мне ничего не грозит.

Скрепя сердце Мейерс вынужден был уйти. Квентин проводил его презрительным взглядом и повернулся к Кате.

– Надеюсь, этот доброхот не настропалил тебя подкладывать мне кнопки на стул и подсовывать неверные рецепты? Не начинай войну – останешься цела.

Девушка ответила ему молчанием. Она стояла на крыльце и сверху вниз смотрела на человека, в которого влюбилась: высокого, неаристократично худого, с резкими чертами лица, несимпатичного, но обладавшего какой-то мистической внутренней силой, которая притягивала ее к нему, как магнитом, заставляя забыть о недостатках внешности и злокозненном характере. Не лицо, нет, ей нравилась его манера двигаться, разговаривать, одеваться. Именно сегодня, когда он стоял перед ней, такой легкий, небрежно облокотившийся о перила, в идеально отглаженных брюках и распахнутой у ворота кремового цвета рубашке, и свежий утренний ветерок ерошил его короткие светлые волосы, – именно сегодня он меньше всего казался ей врагом. Не лицо, нет… Все говорили о необыкновенных, волшебных глазах Джулиана, а ей нравились глаза Квентина. Холодные, отталкивающие, стальные… Горький цинизм – следствие приобретенного им жизненного опыта – щедро плеснул в них тоски. Смотреть в такие глаза было неприятно, но Катя смотрела, смотрела без отрыва, до щемящего чувства в груди, до слез на ресницах. Она не боялась Квентина. Ей было его жалко. Перед ней был человек, на глазах которого менялись века. И все это время он был одинок. Одному ему ведомо, через что он прошел, чтобы не сойти с ума. Катя не могла его бояться и желать ему смерти.

Квентин больше ничего не говорил. То ли ждал реакции девушки на свои слова, то ли шестым чувством понял, о чем она думает, и решил не усугублять ситуацию. Наконец, Катя пошевелилась и протянула ему ключ.

– Пожалуйста, открой дверь.

Ее голос и ее движения были совершенно обычными, спокойными, привычными, как если бы разговора с Оуэном не существовало. Но он был, и отношение Кати изменилось. Ее слова и действия больше не сопровождала улыбка – простая милая искренняя улыбка маленькой девочки. Теперь это была девушка, почти женщина, враз повзрослевшая и не желающая выходить за строгие рамки сдержанности, которые она сама для себя установила.

В это утро Квентин и Катя стали даже дальше друг от друга, чем в первый день знакомства. Паулус это понял, молча взял ключ и распахнул перед Графской дверь.

* * *

За этот день Джулиан, оставшийся на хозяйстве в обществе, успел сходить к Квентину на квартиру и припрятать там книгу, встретить подозрительно трезвых стекольщиков всех видов восточных национальностей и показать им фронт работы, сходить с Валей в магазин одежды (вещей с собой у нее не было, а к родителям хотелось прийти нарядной) и поцапаться с Морисом.

Стрелок уже с утра пребывал в раздражении. Во-первых, Венкот забрался в одну из лабораторий, нашел там незапертый шкафчик с медикаментами и наглотался каких-то таблеток, наивно полагая, что тренированный организм словит кайф от всего. Тренированный организм полдня "ловил кайф" в туалетной комнате. Из-за чего, и это во-вторых, Вормсу пришло,сь в одиночку инспектировать общество в поисках Дениса Графского (Афорея он просто не дозвался. Куда тот запропастился – оставалось загадкой до сих пор). Хоть Валька вчера и сказала ему, что молодой врач сбежал, почувствовав, что запахло паленым, он ей, естественно, не поверил и решил лично проверить информацию. Никого, похожего на Графского, он не встретил, но в то, что общество осталось без шпиона, Вормсу верилось слабо. Все это никоим образом не способствовало улучшению настроения лучшего стрелка Разбойничьей Гильдии средневековой Англии, и поэтому, когда ему навстречу попался Джулиан и торжественно вручил распечатанное на принтере изображение Дениса Графского (пришел ответ из полиции на запрос Паулуса), он просто скомкал его и швырнул под ноги.

– Без толку! – зло рыкнул Вормс. – Его здесь нет! Твоя Можаева организовала ему побег!

– Что за истерика? – Джулиан холодно сузил глаза и скрестил руки на груди. – Если что-то видел – говори.

– Она ходила с ним у нас перед носом, а как только нам стала известна его внешность – помогла сбежать!

– Это невозможно. Общество под заклинанием. Ни один врач не может его покинуть. Графский здесь. Просто сменил внешность.

– Пусть так. Как его теперь искать?

– А это уже твоя забота. Ты у нас рабочая сила. Сам попросился, – сухо напомнил Винтер.

– С тобой невозможно работать! Ты все секреты Квентина поверяешь своим любовницам! – огрызнулся стрелок.

– Ты путаешь меня с Афореем. Не справляешься с работой – возвращайся в музей.

Морис не сдержался и замахнулся на колдуна. Тот успел перехватить его руку и от души полоснул по горлу начавшими отрастать острыми ногтями. Выступила кровь. Джулиан оттолкнул мужчину и приказал:

– На колени!

Все существо Вормса возмутилось такому повороту событий, но, к своему удивлению, противиться он не смог. Тело, послушное сильной Воле Винтера, забыло своего настоящего хозяина, и опустилось перед колдуном на одно колено. Волшебные глаза смотрели с раздражением.

– Ты забыл, с кем разговариваешь? – приятный баритон Джулиана был опасно ровен. – Ты зарываешься, хамишь… Давно не получал воспитательных уроков? На мне твоя кровь, и пока царапина не зарастет, ты в моей власти. Имей в виду, малейшее поползновение в мою сторону, и я начну выпивать твою жизнь, медленно и очень для тебя мучительно. Отныне, чтобы я твоего панибратства в своем присутствии больше не видел и не слышал. Я король и Великий колдун, а ты – низкосортный убийца! Знай свое место!

– Да, ваше величество, – послушный чужой воле, Морис с усилием склонил голову.

Тут же страшная черная Воля отпустила разбойника. Колдун наотмашь ударил его по лицу и произнес:

– Даю тебе три дня на поиски Графского. Не найдешь самого или хотя бы каких-то следов – пеняй на себя. Квентин тебя не защитит. Он просто узнает обо всем постфактум.

Джулиан ушел. Только когда само эхо его шагов стихло в отдалении, разъяренный Морис позволил себе выругаться:

– Сукин сын!

"Нужно найти средство, очень быстро заживляющее царапины. Я еще с тобой поквитаюсь, Великий колдун! За все!"

* * *

Вечером, выпроводив наемных работяг, Джулиан встретился с Валей в кабинете Квентина. И хотя мысли его были заняты проблемами "Паранормальное-нормально" – прытким шпионом, хитрым Самперкотом, распоясавшимся Вормсом – он не мог не заметить, какой красивой постаралась для него быть сегодня Можаева. Свои короткие темно-рыжие волосы она собрала вверх, оставив выбиваться в беспорядке несколько накрученных прядей; красивые зеленые глаза ее были так искусно подведены, что казались неправдоподобно огромными и неестественно яркими на покрытом тонким ровным загаром лице. Темно-зеленое платье-сарафан, которое она сегодня купила, оставляло открытыми плечи, выгодно подчеркивало тонкость талии и было в достаточной степени коротко, чтобы ее длинные ноги привлекали не меньше внимания, чем лицо. Заметив легкое замешательство Джулиана, застывшего на пороге, девушка самодовольно улыбнулась: старалась она не зря.

– Валя, сегодня ты превзошла сама себя, – Винтер тоже улыбнулся. – Не слишком ли дерзновенно с моей стороны будет сегодня навязать общество старого занудного Черного колдуна столь обворожительной фее, что уподоблена летней заре, встающей над ласковым морем?

– Не слишком, – не впечатлилась неромантичная Можаева и легким движением подала ему руку.

Джулиан галантно поцеловал ее и позволил девушке опереться на свой локоть. Вместе они покинули "Паранормальное-нормально".

Это была красивая пара. Пока они шли пешком до автобусной остановки, прохожие, не стесняясь, глазели на них: девушки – на Джулиана, парни – на Можаеву. Они были похожи на голливудских актеров, сошедших с кадров кинолент: молодые, красивые, улыбающиеся, совершенные. Вальке нравилось прижиматься к Джулиану и чувствовать его своим. Хотя бы на этот вечер! Сегодня на нем была тонкая рубашка с коротким рукавом, и кожа его сильной твердой руки под изящными пальцами девушки казалась ей шелковой. Они были почти одного роста, и близость его красивого лица настолько манила ее, что она с трудом удерживалась от того, чтобы не смотреть на него влюбленными глазами. Просто удивительно, прошло столько времени, и они знают друг друга не первый день, а сверхъестественная, волшебная красота Джулиана все еще восторгала ее, как девчонку. И как же она жалела сейчас, что может быть для этого мужчины только сообщницей и другом! Жалела и молчала. Потому что стоит ей снова заговорить о своих чувствах – и она потеряет его навсегда.

"Лучше бы я упросила Квентина", – с досадой на саму себя подумала Можаева.

– Валя, а что у вас за отношения с Морисом? – вдруг спросил бывший Великий колдун, с не меньшим интересом изучавший встречных девушек, чем они его.

– А что? – сразу же насторожилась рыжая.

– Он зол на тебя и подозревает в том, что ты заодно с квентиновским шпионом, – молодой человек прямо взглянул на свою спутницу. – Если он скажет об этом Квентину и они станут копать, и если окажется, что они правы… Ты не выйдешь из общества. Вся твоя изобретательность тебе не поможет.

– Ты обещал мне помочь в этом случае, – сухо напомнила Можаева.

– Так это правда? Ты знаешь, кто шпион?

– Нет.

– Ты лжешь.

Девушка промолчала. Они как раз дошли до безлюдной остановки и остановились, ожидая автобус.

– Я не буду просить тебя выдать его мне. И не буду заставлять. Но рано или поздно тебе придется сделать выбор между ними и нами. Те, кого ты в этот раз предашь, уже не простят тебя. И я разговариваю с тобой сейчас только потому, что хочу, чтобы ты осталась с нами.

В зеленых Валькиных глазах промелькнуло удивление, но она опять ничего не ответила Винтеру.

"Неужели… я все-таки нужна ему?"

До дома Можаевой добрались за двадцать минут. Родители девушки уже поджидали "парочку" и несказанно обрадовались, увидев у себя на пороге прилично одетую дочь в компании с представительным молодым человеком располагающей наружности. Сразу было видно, что Валя пошла в маму. Та была высокой красивой хорошо сохранившейся женщиной, в джинсах и футболке со спины походившей на девушку. Отец был жизнерадостным мужчиной с густой темноволосой шевелюрой и светло-серыми глазами. Он был слегка полноват, но крепок. Как и следовало ожидать, Джулиан им понравился. Он попробовал всю мамину стряпню и, как водится, все похвалил; он обсудил с папой машины, политику и бестолковую книжку какого-то новомодного писателя, которую, конечно, не читал, но о которой успел чисто случайно узнать вчера вечером, когда в менее дружеской обстановке сканировал мысли Оуэна; он восторгался их дочерью как редкостным бриллиантом, незаслуженно попавшим к нему в руки, – и к концу вечера "купил" Валькиных родителей с потрохами. Сама Валька была спокойна и счастлива: от нее больше ничего не требовалось, и она подъедала из вазочки виноград, чтобы иметь благовидный предлог не участвовать в разговоре и не мешать складному вранью колдуна.

– Дима, ты обмолвился, что интересуешься стариной, – было уже поздно, и все избитые темы для беседы подошли к концу, как вдруг папа Вали, Александр Борисович, решил возродить угасший разговор. – Я коллекционирую статуэтки правителей со всего мира. Мой друг – антиквар, и когда к нему в руки попадает новый экземпляр, он продает его мне. Они подлинные. Хочешь посмотреть?

– О, это Сашина гордость, – ласково улыбнулась Ирина Степановна, как и все женщины совершенно очарованная Джулианом. – Дима, обязательно посмотри. Они у нас весь сервант занимают. Как в музее!

Винтер изобразил полагающийся ему по статусу вежливый интерес.

Сервант стоял в зале – самой большой комнате в квартире, – занимал полстены и вмещал в себя полсотни статуэток. Дерево, фарфор, стекло, гипс – чего тут только не было! Увидев все это великолепие, Джулиан заинтересовался уже всерьез. Подойдя к серванту, он открыл стеклянную дверцу и, прежде чем потянуться рукой к одной из статуэток, спросил:

– Можно?

Александр Борисович, которому живой блеск в глазах молодого человека польстил больше всяких слов, кивнул:

– Ну конечно!

Джулиан одну за другой вынимал статуэтки, внимательно разглядывал их и возвращал на место. Александр Борисович вкратце рассказывал ему про каждую, но Винтер слушал вполуха. Он сознательно искал. Что – он и сам не понимал, но его вело чутье, его хваленая интуиция. Среди всех этих мертвых, застывших в разных нарядах и позах фигур была одна волшебная, заряженная чьей-то древней силой. Именно ее чувствовал Джулиан. Наконец, в углу второй полки он наткнулся на нее – вырезанную из дерева маленькую фигурку принцессы в пышном платье. Волосы, руки, черты лица – все было проработано с мельчайшей точностью.

– Это принцесса Пирай Трудентс, жила в XIII веке, – вещал папа Вали. – В один несчастливый день она пропала без вести, не выходя из дворца. Поговаривали, что она любила Черного колдуна, и он погубил ее. Средневековые байки. Но эта статуэтка одна из моих любимых, и в полном изложении ее история любви очень красивая и трагичная.

Джулиан поднял глаза и столкнулся взглядом со стоявшей на пороге Валей. Ее лицо выражало удивление. Про наличие деревянной Пирай Трудентс у себя в квартире она не знала.

– Скажите, Александр Борисович, а этот ваш друг-антиквар, он откуда берет все эти вещи? – спросил бывший Великий колдун.

– У него договор с Центром Археологии. Все свои находки оттуда поставляют в его магазин, ели они подлежат продаже, или в музей, если они представляют ценность для страны. Только мой друг уже стар. Увы, скоро он оставит свой бизнес и уйдет на пенсию. Придется искать статуэтки в другом месте.

– Оставит магазин? На кого?

– В том-то и дело, что не на кого. Ни дети, ни внуки не хотят заниматься антиквариатом. А жаль. Дело у него хорошее, налаженное, он всю жизнь в этот магазин вложил.

– А можно у него магазин выкупить?

– Выкупить? – Александр Можаев удивился. А потом обрадовался. – Дима, ты себе хочешь? Да он даром отдаст! Только бы нашлись желающие продолжить его дело!

– Ну, даром мне не надо, это все-таки будет нечестно, – произнес Винтер под ошарашенным взглядом Вальки. – А о собственном деле я думаю уже очень давно. Антикварный магазин – именно то, что мне нужно. Вы не могли бы устроить мне встречу с вашим другом в ближайшие дни? Мы бы обговорили условия сделки.

– Дима, с удовольствием! Ты не представляешь, как он будет рад!

И Александр Борисович, совершенно очарованный своим лжезятем, по-отечески обнял его.

Позже, когда Джулиан с Валей вышли на улицу в теплые летние сумерки, девушка спросила его:

– Зачем тебе магазин?

– Квентин просил меня найти себе работу. Вот я и нашел. Статуэтка Пирай, которая хранится в твоем серванте, волшебная. В XIII веке ее вырезал какой-то маг, и она пропитана его силой. И такого волшебства в древних вещах может быть сколько угодно. Я не прочь, чтобы оно стало моим. В современном мире могло сохраниться много вещиц, подобных этой статуэтке. Я буду их искать, как искал свои книжки. Контакты археологов, я думаю, мне передадут, знакомый реставратор у меня уже есть. Осталось вернуть свою магию – и я сам смогу заняться поиском предметов старины. Обычные буду продавать, магические – исследовать и использовать.

– А где ты возьмешь деньги на магазин?

– В "Паранормальное-нормально". Едва ли перед перспективой окончательного прекращения работы магазина старик заломит баснословную цену. К тому же, если он уже готов отдать его даром.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – Валя с сомнением покачала головой.

– Более чем, – Джулиан уверенно улыбнулся, и молодые люди, обнявшись, чтобы было теплее, как самая настоящая парочка побрели в "Паранормальное-нормально".

* * *

Рабочий день давно уже подошел к концу, но ни Катя, ни Квентин не торопились уходить. На самом деле никаких срочных дел ни у кого из них не было. Катя не хотела возвращаться домой с Паулусом, но, чтобы не превратить их внутренний молчаливый конфликт в открытый, не признавалась ему в этом. Она делала вид, что ей во что бы то ни стало надо приклеить сегодня новые ценники на товары, а сама ждала, пока Квентин уйдет. Тот, в свою очередь, легко разгадал ее нехитрый план и нарочно издевался, сидя на работе и ожидая дальнейших действий девушки. Ему было интересно, к чему приведет ее показная неумелая "холодная война".

Так они просидели около часа. Катя не выдержала первой. Осторожно заглянув в подсобку, она с предательски проскальзывающей обидой в наигранно ровном голосе спросила:

– Почему ты не уходишь?

– Жду, когда соберешься ты.

– Чтобы убить меня?!

– Чтобы закрыть дверь.

Катя мгновенно устыдилась своих слов. Она понимала, что сейчас ведет себя по-детски, и из-за этого Квентин издевается над ней, но упрекнуть его не могла. Он играл свою роль не в пример лучше. Заметив реакцию приумолкнувшей девушки, блондин сжалился над ней. Он поднялся из-за стола и произнес:

– Может, уже и вправду пойдем домой?

Катя кивнула и поспешно вышла.

Когда Квентин, закрывший подсобку, вышел в холл, Графской уже не было. Усмехнувшись, он погасил свет и вышел на крыльцо. Он думал, девушка убежала, но она дожидалась его там.

– Чего стоишь? Настаиваешь, чтобы тебя убили? – подколол ее Паулус.

– Хотела попрощаться, – пробормотала девушка, которой воспитание и симпатия к коллеге в самый последний момент не дали ускользнуть домой по-английски.

– До завтра, – вполне миролюбиво сказал ей Квентин.

– До завтра, – прошептала она и заторопилась по тротуару.

Паулус сразу же забыл о ней, как только очутился за рулем своего "форда", и повел машину в "Паранормальное-нормально".

Вопреки обыкновению в обществе было тихо. Десяток окошек на первом этаже уже застеклили. В кабинете сидел только Джулиан. В глубине души Квентин очень обрадовался этому. У них уже очень давно не было таких вечеров, когда они могли пообщаться спокойно, без свидетелей, никуда не спеша и не думая о делах. Не включая свет, разговаривая вполголоса, они сварили себе кофе и устроились друг возле друга на широком кабинетном подоконнике. Квентин совсем по-мальчишески склонил голову на плечо своего учителя и друга, тот по-отечески обнял его одной рукой. Паулус поведал о событиях сегодняшнего дня безэмоционально, Джулиан – с восторгом. Слушая его уверенный бодрый голос, Квентин только сейчас понял, как же он от всего этого устал. Даже от общества. Как же ему хотелось, чтобы Джулиан, всегда уверенный и деятельный Джулиан, все за него решил и сказал, что ему делать, – как когда-то в XIII веке.

Когда Винтер умолк, чувствуя, что голова его ученика все тяжелее упирается ему в плечо, как будто тот сейчас уснет, Квентин неожиданно спросил:

– Джулиан, я тут вдруг подумал о Ларте. Он ведь был для нас не просто напарником. Впервые за столько лет кто-то стал для нас равным, не чужим. Ты любил его, Джулиан? Я – да. Хоть и сам этому удивляюсь.

– Его нельзя было не любить. Помнишь, когда мы угодили в ловушку Терца и разбойники напали на Ларта, мы как один кинулись защищать его. Честно, тогда я не думал, что ты подставишься под удар. Ты рисковал жизнью, в отличие от меня. Он действительно заслужил и нашу любовь, и наше уважение. Такой был человек.

– Я тогда не думал о риске. Я действительно хотел его спасти. До него только твоя жизнь вызывала у меня такие сильные эмоции.

– И я тоже. Действительно хотел его спасти. И мы оба не смогли.

– Почему так получилось?

– Не знаю. Спи. Все это в прошлом. Мы не в состоянии защитить всех, кого в течение всей нашей жизни будем любить. А некоторые сами не хотят этого. Главное, мы пытаемся.

– Джулиан, тебя я буду защищать всегда. В любом состоянии, при любых обстоятельствах. Ценой собственной жизни. Я никогда не позволю себе потерять тебя навсегда.

– Я знаю, Квентин. Так и должно быть.

"Но если вдруг тебе самому понадобится защита, а я ничего не могу, кто тебе поможет?"

Глава 27 Антикварный магазин

Утром колдуны, так и заснувшие на широком кабинетном подоконнике, привалившись друг к другу, проспали. Разбудил их звонок Джулианова мобильника. Прежде, чем ответить, бывший Великий колдун машинально взглянул на часы в верхнем углу экрана и ощутимо пихнул локтем встрепенувшегося подельника:

– Без двадцати восемь!

Квентин лениво потянулся всем своим длинным костлявым телом и, вопреки собственным принципам, телепортировался. Джулиан не успел ничего съязвить ему вслед и нажал на кнопку ответа. В такую рань его с извинениями побеспокоил отец Вали, который сам добирался на работу. Он доложил, что договорился о встрече со старым антикваром, и что тот будет ждать Джулиана в магазине с десяти до одиннадцати. Винтер заметно оживился. Поблагодарив Александра Борисовича и убрав телефон, колдун слегка царапнул ногтем ладонь, слизнул неохотно выступившую каплю крови и отдал мысленный приказ:

«Зайди».

Через пять минут в кабинет вошел хмурый, как ноябрьский вечер, Морис, чуть замешкался на пороге, подумал и опустился на одно колено.

– Перестань, – поморщился Джулиан. Он все ещё продолжал сидеть на подоконнике и с насмешливым высокомерием смотрел на стрелка. – Прошлый раз был исключением. Это были воспитательные меры, а не руководство к действию.

– Быстро ваше величество наигрались в короля и слугу, – Морис легко поднялся. В его тоне предусмотрительно не было яда, а в стальных глазах – ехидства, но ответ колдуну не понравился. Он ещё раз, нарочито медленно провел ногтем по ранке, и Вормс инстинктивно потер отозвавшуюся болью шею.

– Это не значит, что я снова буду играть в хама и объект для его словесных упражнений, – спокойно сказал Винтер.

– Хорошо. Тогда во что все-таки поиграем? – стрелок наконец-то проявил интерес к тому, зачем его позвали.

– Остаешься на хозяйстве, Вормс. Меня сегодня не будет, возможно, целый день. Оставляю на тебя стекольщиков. Будут проблемы – звони.

Морису хотелось сказать все, что он думает о попытках дозвониться Винтеру, когда он действительно нужен, но лучший стрелок Разбойничьей Гильдии благоразумно промолчал. Он и сам был рад отсутствию колдуна. Никто не будет мешать ему следить за Можаевой, которая рано или поздно должна будет вывести его к квентиновскому шпиону.

– Валю не трогай, – словно прочитав его мысли, уточнил Джулиан.

– Сам хочешь потрогать? – криво усмехнулся Морис.

– Ты меня понял.

– Я тебя понял.

Когда стрелок ушел, Джулиан сварил себе кофе и не спеша выпил его вместе с завалявшимися в ящике квентиновского стола полузасохшими овсяными печенками. Затем отправился на условленную встречу.

Антикварный магазин находился в конце одной из окраинных городских улиц. Рядом расположились автобусная остановка, продуктовый магазин и уютный зеленый скверик. Само здание было старое двухэтажное с прилепленными к стенам декоративными колоннами, изжелта-зелеными от времени, и статуями с истертыми лицами под самой крышей. Единственной данью современности в этом строении была дверь – мощная, железная, с домофоном и висевшей над ней камерой. Дверь была распахнута настежь, возле входа шла какая-то возьня. Импозантный низенький сухонький старичок вместе со стройной невысокой светловолосой девушкой лет шестнадцати таскали из дома стулья и расставляли их прямо на тротуаре. Этот процесс сопровождался беззлобной, но яростной перебранкой.

Подойдя ближе, Джулиан заметил, что стулья раритетные. Высокие спинки, изогнутые ножки, чёрный бархат, знакомые вензеля…

«Это же из моего дворца! – промелькнуло у него в голове. – Сколько же ещё следов из XIII века я тут найду?»

До него стали долетать слова.

– Бли-ин! Что ж так не везет-то! – выдохнула девушка, вытаскивая очередной стул и без всякого трепета перед стариной устало плюхаясь на него. – Дед, мы не успеем высушить их до прихода твоего покупателя! Все безнадёжно!

– Нет-нет, Леночка, сдаваться никак нельзя, – пропыхтел старичок, показавшийся на улице с очередным стулом. – Все получится. У меня хорошее предчувствие.

– Дед! Дому сколько лет? Взгляни на него: его сносить пора! Он вопиет о ремонте! Никто не будет вкладывать в него столько денег!

– Ну сколько денег, о чем ты, Леночка? Крышу подлатать – сущие пустяки. Я бы и сам мог, если бы не возраст…

– И не ревматизм! Крыша – ладно. А если твоего нового владельца пришибет тут какой-нибудь балкой? Вовек от греха не отмоемся. Опять-таки, все эти стулья… Вот мы их вынесли. И дальше что? Как мы объясним потенциальному покупателю, что они делают на улице?

– За мебелью нужен уход. Может, мы их проветриваем, чтобы не пахли старостью и пылью.

– У нас течёт крыша. И они столько раз намокали, что скоро будут пахнуть плесенью, а не пылью… Ой, здравствуйте!

Девушка осеклась на полуслове, заметив неспешно подошедшего Джулиана. В ее больших серых глазах отчетливо промелькнула напряженная мысль о том, как много успел услышать незнакомец из ее диалога с дедом. Пожилой мужчина так и замер в обнимку со стулом, с интересом воззрившись на Винтера.

– Добрый день, – Джулиан улыбнулся самой обворожительной и располагающей улыбкой, на какую был способен, и поцеловал руку смущённо вскочившей после этого даме. – Меня зовут Дмитрий Вересков. Я пришёл насчёт покупки магазина.

Дед и внучка обреченно переглянулись. Припрятать все свои огрехи они явно не успели.

– Очень приятно, Димочка, – тем не менее, придя в себя, ласково улыбнулся в ответ пожилой мужчина, поставил стул на землю и протянул Винтеру руку. – Признаться честно, мы представляли вас несколько старше… И все же, мне отрадно видеть, что молодежь в наше время интересуется стариной.

По лицу внучки было понятно, что у нее это вызывает далеко не отраду, а здоровое недоумение.

– Меня зовут Иван Петрович, а это моя внучка Леночка, она мне помогает.

– Родители на лето сослали. Вместо деревни, – добавила от себя Леночка, как будто Винтер нуждался в пояснениях. – Пусть ребёнок подышит пылью вместо свежего воздуха. Оригиналы!

– У вашего дедушки большое хозяйство, не удивительно, что ему нужна помощь, – любезно ответил ей Джулиан.

– Да, слишком большое. И мы надеемся, что вы избавите его от этих забот.

– Лена!

Иван Петрович с укором взглянул на внучку, Джулиан рассмеялся.

– Покажите мне дом, – попросил молодой человек. – Я уже чувствую, как у вас уютно.

Дед и внучка опять обменялись затравленными взглядами, тем не менее, первый кивнул и перешагнул через порог. Бывший Великий колдун последовал за ним. Лена за их спинами открыла бутылку газировки, ранее оставленную ей на тротуаре, при этом уронив несколько капель и шипучую пену на драгоценную обивку стула, привычно затерла все ладонью и отпила.

Первый этаж дома представлял собой большую комнату, вдоль стен которой была расставлена старинная мебель, сгруппированная по векам, в которых была изготовлена. В центре помещения находились высокие застекленные стеллажи, на полках которых хранились всевозможные предметы старины: статуэтки, украшения, вазы, монеты, посуда. Свободного места здесь было мало, но все же предусмотрительный хозяин оставил узкие проходы между рядами своих сокровищ, так что к каждому стеллажу и к каждому предмету меблировки можно было беспроблемно подойти. На второй этаж вела добротная каменная лестница, и, если водя Джулиана по нижнему ярусу дома, Иван Петрович с гордостью демонстрировал и обстановку, и содержимое шкафов, то в конце подъема по ступенькам замешкался.

– Димочка, я бы просил вас с пониманием отнестись… – заговорил и запнулся, подбирая слова, пожилой мужчина, и Винтеру пришлось прийти ему на помощь:

– К ремонту, в котором нуждается здание? Не беспокойтесь, я понимаю. Так и вы, если мне не изменяет память, готовы расстаться с ним почти за бесценок?

– О, я готов отдать и в дар, – облегченно улыбнулся старик, вмиг проникнувшись еще большей симпатией к своему визитеру. – Лишь бы все мои сокровища, весь мой многолетний труд не пропали втуне.

– Я считаю свои руки достаточно надежными, чтобы сберечь все это и приумножить.

– Не сомневаюсь в этом.

Иван Петрович снова улыбнулся и уже смелее шагнул на паркетный пол второго этажа. Здесь все было намного плачевнее. Накрытая прозрачными чехлами мебель, в которой Джулиан безошибочно признал гарнитуры из своего дворца в свою бытность королем Кэрриса, жестоко страдала от влаги. Крыша в нескольких местах прохудилась, о чем красноречиво свидетельствовали расставленные на полу ведра, в разной степени наполненные дождевой водой. Также тут располагалась большая библиотека (ей посчастливилось занять сухой угол) и небольшой стеллаж с фигурками из стекла, дерева и мрамора – очевидно, образчиками народного творчества XIII столетия, точнее Джулиан не разглядел.

Возле окна стояли диван, кресло и большой письменный стол, настолько точно воспроизводившие обстановку его рабочего кабинета, что у бывшего Великого колдуна на мгновение закружилась голова.

– Небо! – проронил он. – Я как будто перенесся в XIII век!

В напряжении замерший на пороге Иван Петрович понял, что его гость все же впечатлился средневековой атмосферой, а не оцинкованными ведрами, обрадовался и бойко заговорил:

– Вам нравится? Это была моя задумка. Мне посчастливилось завладеть коллекцией книг с историей срединных английских королевств, которые давно исчезли с лица земли, и упоминание о которых теперь встретишь далеко не в каждом учебнике. Мы с Леночкой особенно любили историю таинственного короля Кэрриса, который жил в XIII веке. Это обстановка его кабинета, целиком и полностью воссозданная по книге. Знаете, за всеми этими вещами пришлось побегать. Оттого они мне еще милее. А тут эта проклятая крыша…

– Таинственный король Кэрриса? – усмехнувшись своим мыслям, переспросил Джулиан. "Вот уж не думал, что я и здесь так знаменит". Он подошел к столу и провел ладонью по гладкой столешнице черного дерева. Идеальное состояние до сих пор. Ну и мастера тогда были! – Чем же он вам так приглянулся?

– Интересный был человек. Неизвестно откуда взявшийся безродный проходимец по имени Джулиан Винтер, совершенно законно занявший трон по завещанию покойной королевы, его жены, он потом был женат и вдов не один раз, и всегда владения покойной отходили к нему. Налицо злой умысел, отравление.Но что-то ни одну из его последующих невест не пугала участь предыдущих. Пишут, что он был очень красив и вкупе с этим красноречив. Это помогало ему обманывать девушек. Другие источники утверждают, что в тот век был расцвет ведьмовства, и наш король был злобным колдуном, с помощью чар заманивавшим доверчивых знатных пташек в свои сети. Как бы там ни было, но и на него нашлась управа. Охотясь за очередной наивной жертвой, он по-настоящему влюбился. В принцессу Ван-Эйтса Пирай Трудентс. Но нам так и не суждено было узнать об их браке. Главный ван-эйтский инквизитор переживал за принцессу, убедил короля в виновности Джулиана, схватил его и предал сожжению. Но самое странное, что в эту же ночь пропала и принцесса. Тогда ходили слухи, что накануне они были вместе, что гнусный чародей заколдовал принцессу, чтобы она больше никому не досталась. Так или иначе, никаких ее следов после той ночи историкам обнаружить не удалось. Такая вот легенда. Но с тех пор прошли века, и мы-то с вами знаем, что никаких колдунов на самом деле не было. Смерть Джулиана Винтера – всего лишь следствие политических интриг, если хотите, уплата дани тогдашней кровожадной Инквизиции.

– А как же принцесса Пирай? – преломил бровь Джулиан, благоразумно пропустивший мимо ушей "безродного проходимца" и "гнусного чародея".

– Я полагаю, мертва. Тогда с этим было просто.

– До свадьбы?

– Если предполагаемого колдуна уже прижимала к стенке Инквизиция, это могло толкнуть его на крайние меры. Либо ее смерть была местью королю, раскрывшему его коварные планы, либо его пагубная любовь была и впрямь настолько же жестока, насколько сильна: если принцесса не достанется ему, то не достанется никому.

"Вот это я монстр в глазах потомков! – глаза Джулиана округлились от удивления. – Квентин бы мной гордился".

– Я удивил вас? – Иван Петрович заметил выражение лица своего гостя и подошел ближе.

– Признаться, впервые слышу эту историю в таком изложении, – кивнул Винтер. – Видите ли, я немного знаком с традициями тех времен, подобно вам, изучал в свое время. Александр Борисович дал мне статуэтку вашей принцессы. Это очень тонкая и красивая работа. Вы, случайно, не знаете, кто мастер? И как она попала к вам? Мне хотелось бы иметь еще, если подобные вещи создавались.

– Я помню ее, – улыбнулся старый антиквар. – К сожалению, мастер неизвестен. Но дата изготовления установлена точно – это первая половина XIII века, именно те годы, когда жила принцесса. У меня есть еще. Статуэтка ван-эйтского инквизитора графа Персея Самперкота и отца Пирай короля Вильяма Трудентса. Особо ценной считается, конечно, фигурка самого Джулиана Винтера, но о ее существовании наверняка мы не знаем. Только предполагаем. А получаю я их на аукционе. Он проводится раз в месяц в музее Археологии на Пятничной улице. Если хотите, можете сходить, ближайший аукцион как раз на следующей неделе.

– Благодарю за информацию. Я обязательно воспользуюсь ею. И ваш магазин мне подходит. У меня есть некоторая сумма, и, если она вас устроит, я с удовольствием приобрету его у вас.

Обрадовав доброжелательного старичка и осмотрев две статуэтки своих старых знакомцев (никакой магией они наделены не были), Джулиан снова оказался на улице. Любезно раскланявшись с не по годам фигуристой Леночкой, которая, едва узнав о продаже магазина, со вздохом облегчения отпихнула от себя опостылевший раритетный стул, который до того пристраивала подмоченным боком к солнышку, и бросилась звонить подруге, с которой еще успевала погулять. Иван Петрович проводил своего гостя до остановки, попутно развлекая беседами о XIII веке, и, когда Джулиан очутился в полупустом салоне рейсового автобуса, он довольно улыбался. Все складывалось как нельзя лучше.

Остановка рядом с "Паранормальное-нормально" была конечная, но Винтер вышел на несколько остановок раньше. Назад он не собирался. Ему захотелось нанести еще один визит.

* * *

Мария Павловна была мудрая женщина, но все-таки пожилая. Свалившиеся на нее последние нервные события должны были приучить ее держаться настороже, но простое чувство усталости притупило ведьмовские инстинкты, и дверь квартиры она распахнула, даже не поинтересовавшись, кто пожаловал. Красивая сияющая дружелюбная улыбка Джулиана Винтера в первый миг бросила ее в предательскую дрожь страха, а не восхищения.

– Добрый день, Мария Павловна, – воспользовавшись замешательством старушки, колдун успел поцеловать ей руку, прежде чем та привычно одернула ее. – Не ждали?

– Очевидно, ты настолько привык считать себя мужчиной-праздником, что не утруждаешь себя предварительными звонками, – неприветливо откликнулась пожилая женщина.

– Отчего же? В этот раз я позвонил. В дверь. А мог бы появиться сразу у вас на кухне. Оцените размеры моего благородства. Впустите?

– Если я захлопну дверь перед твоим носом, ты уйдешь?

– Нет.

– Входи.

Джулиан мягко рассмеялся и переступил порог. Знакомым маршрутом прошел на кухню и занял уже привычное место. Естественно, как-то совсем по-домашнему поставил на стол пакет с наливкой и конфетами. Посмотрев на него, Мария Павловна поймала себя на том, что начинает думать о нем, как о еще одном своем внуке.

– Винтер, ты что-то забыл в прошлый раз или тебе поесть негде? – тем не менее, сурового тона в разговоре с врагом старушка не сменила.

– Мне хочется выпить. И поговорить.

– Это твое нормальное состояние.

– Мария Павловна, почему вы сегодня злы на меня? Мне показалось, или в последнее время между нами сложились неплохие отношения? Вы добросовестно мне помогали. Я, как и обещал, отпустил Свету, да и Вадим жив-здоров. Чем я заслужил ваше неудовольствие?

– Ты используешь моих внуков для достижения своих целей, как пешки в шахматной игре. На Свете больше твоих чар, чем когда она была хранительницей твоей магии, а Вадим снова заперся в обществе твоего опасного друга. И хоть прямой угрозы вы с Паулусом сейчас для нас не представляете, я не могу не переживать за них.

Сказав это, Мария Павловна как будто успокоилась, осмелилась повернуться к незваному гостю спиной и достать две рюмки. Следом на столе появилась плетеная корзина с пирожками, заботливо прикрытой белой накрахмаленной салфеткой.

– Не стоит, – Джулиан открыл бутылку, содержимое которой ароматно благоухало поздними прелыми грушами и сушеной сливой, и улыбнулся старушке той уверенной чарующей улыбкой, которая, наверное, и сводила с ума всех его женщин. Сделано это было скорее в силу привычки, нежели с тайным умыслом, и Мария Павловна поняла это. – В этой шахматной партии, как вы изволили выразиться, ваши внуки уже не пешки. И не жертвы. У каждого есть своя цель и свой интерес. Вы говорите, я слишком много колдую над Светой. Да, когда-то я использовал ее для исполнения своих замыслов. Хотел получить и жену, и королевство. Не получилось – так хоть сохранить магию. Но теперь мое колдовство будет ей только во благо. Я перестану быть ее навязчивой идеей, и ваш благородный, верный, заботливый Аргус, который всегда рядом, быстро займет ее мысли. Не забывайте, я знаю все о магии Чувств. И Вадим не просто так добровольно запирается в обществе. Уверен, он ищет шанс помочь Оуэну. Там же шпион на шпионе, помимо того, никем не пойманного, с которого все началось. Толпа людей, ведущих двойную игру. Все всё понимают, и всех все устраивает.

– Хорошо, с моими внуками понятно, – Мария Павловна чокнулась с Джулианом и глотнула из рюмки. Настойка оказалась тягучей, горько-сладкой с приятным ароматом прогретых поздним августовским солнцем фруктов. – Но почему такая ситуация должна устраивать вас с Квентином?

– Квентина она и не устраивает, – Джулиан усмехнулся и, ребячливо заглянув под салфетку, добыл себе круглый пышный пирожок. Марию Павловну в очередной раз накрыла волна непреодолимой симпатии к нему, и щемящее чувство того, что перед ней не враг, а внук, заставило ее машинально снять позабытую салфетку и подвинуть корзинку к гостю поближе.– Поэтому он и бесится. И пытается шпиона поймать. А в итоге – плодит их вокруг себя все больше и больше. Но, я думаю, у него все под контролем. Он сильно повзрослел за годы моей смерти. Научился самостоятельности. Что же касается меня… Мои интересы здесь не затронуты, судьба "Паранормальное-нормально" мне безразлична, поэтому я просто смотрю со стороны и… играю, если хотите. Вы знаете, мне нужна магия. И не в таких количествах, в каких ее приносит квентиновское общество.

– А в таких, в каких ее приносят древние книги?

– В том числе. Кстати, вы не жалеете, что отдали мне труд Дика Спенсера? Как-никак оказали содействие врагу, а у вас, как я понял, на этот счет пунктик.

Мария Павловна отмахнулась и снова чокнулась с колдуном.

– Может, я была и не права, наступив на те же грабли, что и моя молодежь, но я не жалею.

Джулиан рассмеялся.

– Вот видите! Подобно другим, и вы полюбили меня!

– Ну, не льсти себе, – привычным ворчливым, но уже не недовольным тоном буркнула Мария Павловна. – То, что разок я поддалась твоему гнусному шантажу, еще не значит, что я продалась тебе с потрохами.

– Вы к этому придете. Поверьте, у меня вековой опыт.

Они улыбнулись друг другу и снова выпили. Пригрызшись к вожделенному пирожку, Джулиан спросил:

– Мария Павловна, вы думали о том, что будет, когда шпиона обнаружат и вся эта история подойдет к концу?

– Об этом должен думать ты, и я надеюсь на твое благоразумие, – вспомнив о Денисе, старушка слегка напряглась.

– О, так вы тоже в курсе личности того, кого мы ловим?

– Не утверждай этого наверняка. Ты знаешь мою позицию: любой, кто задастся целью потопить "Паранормальное-нормально", в моих глазах будет достаточно смел и благороден для того, чтобы сопереживать его участи. А зная твоего Квентина… Надо взывать о заступничестве к тебе.

– Он его убьет, – качнул головой Винтер. – И тут я буду бессилен. "Паранормальное-нормально" для Квентина свято.

– А ты все-таки постарайся, – доверительно сообщила старушка. – Возможно, от его жизни будет зависеть, получишь ли ты последнюю книгу на добровольных началах или нет.

– Вы знаете шпиона, – Джулиан скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула. – Зачем тянуть? Если хотите моей помощи, может, разрешим ситуацию здесь и сейчас?

– Я не настолько тебе доверяю, Винтер.

– Тем не менее, достаточно смело делаете намек, так, как будто уверены, что с вами ничего не случится.

– Уверена. С колдуном без магии Чары Безволия справятся. Каким бы Великим он ни был, – Мария Павловна спокойно улыбнулась.

Джулиан, которого подловили на собственном давнишнем сарказме, тоже не смог удержаться от улыбки.

– Надеюсь, вы всерьез не думаете, что два Черных колдуна, хоть один из них и без магии, не придумают, как им выйти из положения?

– Отчего же? Придумывайте. Все, что связано с тобой, Джулиан, всегда интересно.

– Как хорошо, что неласковые времена нашей первой встречи остались в прошлом.

– Так и ты почаще приходи не с агрессией за книжками, а с лаской да с конфетами. Это больше пристало такому мужчине, как ты.

– Вы сказали "почаще приходи"? – в свою очередь, подловил старушку на слове Джулиан. – Так я больше не нежеланный гость?

Мария Павловна мысленно отругала себя за неосторожность фразы и подвинула ему свою рюмку.

– Отказы имеют смысл? Все равно ты никогда не предупреждаешь о визите. Не имеет смысла врать, что твое общество мне так уж неприятно. Наливай.

Глава 28 Оуэн решает действовать

Аргус и Света коротали этот день вдвоем в доме Оуэна. Сам хозяин ушел сразу после завтрака, никому ничего не сказав. Друзья понимали его состояние, тревожились за него, но не посмели ни остановить мужчину, ни поинтересоваться целью его ухода.

Эту ночь Катя провела в Кутепово. По просьбе Оуэна Аргус встретил ее после работы и отвез загород. Несмотря на то, что в это беспокойное для всех время девушка была не одна, Мейерс не спал почти всю ночь. Не нуждавшийся во сне Аргус сидел на кухне с книжкой и не раз слышал на втором этаже шаги своего друга, беспокойно замиравшие под дверью Графской. Он боялся ее разбудить, но, как мать, нежно пекущаяся о своем дитя, подолгу стоял в коридоре, напряженно прислушиваясь к легкому сонному дыханию девушки.

Аргусу и самому сюжет книги плохо лез в голову. Не раз он откладывал том и предавался мрачным размышлениям о сложившейся нелегкой ситуации. С тех пор, как все они перезнакомились, и в их жизни вошли Джулиан и Квентин, все у них стало непростым и опасным, а теперь запуталось еще больше. Чувства и надежды всех участников этой истории, события, слишком быстро сменяющие друг друга, расстановки фигур в противодействии колдунам, да и само противодействие… Почти год назад они боролись за жизнь Светы и за свободу от экспериментов Квентина. Сейчас же оно все больше казалось надуманным, каким-то ненастоящим. Аргус боялся предположить, куда их все это приведет, и когда сегодня утром редко покидавший дом Мейерс ушел, не сказав ни слова, на душе у него стало еще тревожнее.

Катя уехала на работу на автобусе, отказавшись от помощи Аргуса. Оуэн успел проводить ее до остановки, затем ненадолго вернулся и снова ушел. Аргус остался вдвоем со Светой. Он не знал, что именно запомнила девушка о моменте вмешательства магии Чувств в ее жизнь, и исподтишка наблюдал за ней. Внешне в ней как будто ничего не изменилось, разве что вела она себя более спокойно, тихо, молчаливо. Но общества друзей не чуралась, охотно разговаривала с ними, помогала готовить и назад в город к бабушке не просилась. Хотя там возможность встретить Винтера была в разы больше. Аргусу до сих пор не верилось, что волшебство Черного колдуна подействовало, и Светой больше не владеет тяжелое чувство безответной влюбленности, хотя сомневаться в способностях Джулиана еще не приходилось.

"Место свободно. Дерзай, малый!"

Легкомысленные и самоуверенные слова Черного колдуна все еще невообразимо бесили Мериленда, но и дарили надежду. И все-таки Аргус медлил, не решаясь после пережитого всеми стресса возобновлять разговор о своей симпатии.

Чтобы не сидеть без дела, молодые люди решили помыть окна на первом этаже дома. Пока Аргус снимал занавески и передавал Свете, которая бережно складывала их стопкой, чтобы потом постирать, он не раз ловил на себе ее задумчивый, немного тревожный взгляд. Причем, как ему показалось, она не беспокоилась о том, замечает он его или нет. И пока он размышлял, стоит ли заводить разговор не о хозяйственных делах, Света, взобравшись с ведром и тряпкой на подоконник рядом с ним, заговорила первая:

– Аргус, черт знает что творится, – махнув тряпкой, она посмотрела на него снизу вверх. Молодой человек (извините, день, девушка) на минуту прекратил натирать стекло газеткой и повернулся к подруге. – Я чувствую какую-то внутреннюю опустошенность. Раньше я что-то делала, куда-то бежала, пыталась спастись сама и защитить тех, кто мне дорог. А теперь сижу здесь и не понимаю, что вокруг меня происходит? Все чем-то заняты, плетут какие-то интриги, ловят шпионов, носятся с какими-то книжками, а я… как зритель в кинозале. Что со мной?

– Просто твоя волшебная история подошла к концу, – как можно осторожнее и мягче сказал Аргус. – Как принцессы Пирай Трудентс. Осталась только история Светы Ландышевой, обычной девушки, окруженной любовью и заботой ее близких и друзей. Мне кажется, нет смысла горевать о прошлом. Особенно, о таком беспокойном, какое было у тебя. Пришло время начать новую жизнь.

– А Джулиан и Квентин? "Паранормальное-нормально"? И одержимость Оуэна этим обществом? Мы никогда не будем жить спокойно, пока все это не закончится. Хорошо или плохо.

– К сожалению. Они вторгаются в нашу жизнь именно тогда, когда мы ее более или менее налаживаем. И вносят хаос. Хочется, чтобы так было не всегда. Хотя… нам с Оуэном всегда казалось, что вам с Валей с вашими колдунами весело. Проблемы видели только мы.

Невольно Света улыбнулась и, отвернувшись, взяла тряпку.

– Они обаятельные.

– Что ж, этого не отнять.

Оуэн вернулся к обеду. Он был в образе тридцатипятилетней женщины, сохранившей былую красоту и подвижность девочки-подростка (видимо, посмотрел на кого-то по дороге), глаза его горели воодушевлением. Света так и замерла со стопкой тарелок, а Аргус – с ложкой, которой до этого мешал рагу. Сердца их радостно забились при виде друга – целого, невредимого, да еще и такого довольного.

– Что случилось? Где ты был? – улыбнулся Мериленд.

– В Организации Врачебных Проверок, – Оуэн перевел взгляд на Аргуса и сразу же превратился в Свету. Не в силах усидеть на месте, он принялся ходить по кухне. – Я написал еще один анонимный донос на Квентина, где не поскупился на подробности касательно истинной деятельности его общества, и передал с секретарем. Он меня уже знает, я всегда прихожу к нему в облике одного и того же человека – сразу же после встречи со сторожем, – и представляюсь курьером. Он при мне отдал его на рассмотрение – и вот, на следующей неделе я отплачу Квентину за все.

– Грядет очередная проверка? Не понимаю, – мотнул головой Аргус, и Света тоже посмотрела вопросительно. – Зачем было ехать лично, если обычно ты посылаешь все свои доносы по почте? И чем эта проверка отличается от других, от которых Квентин отделывался без особых последствий для себя?

– Я поехал лично, чтобы быстрее узнать точную дату проверки. В этот день я планирую лично присутствовать в обществе, чтобы представиться пациентом и все рассказать самому. В этот раз я "утоплю" Квентина.

– Он тебя убьет! – ахнула Света.

– Ты думаешь, Квентин позволит тебе разглагольствовать в присутствии проверки? – скептически преломил бровь Аргус.

– А его там не будет! – еще больше воодушевлялся Мейерс. – Помнишь, что говорила Катя? Сейчас они работают без выходных. Это мой шанс.

– А Джулиан и Морис?

– Я все обсудил с Валей. Она говорит, что Джулиан редко находится в обществе безвылазно, а Мориса она обещала отвлечь. Все складывается как нельзя лучше.

– Она сильно рискует. Ты возьмешь на себя риск подставить ее под удар? – Мериленд все еще не разделял восторга друга. – Если Морис раскусит обман, он убьет ее, не задумываясь.

– Она обещала справиться, – тут Оуэн немного нахмурился. – Я тоже спрашивал ее об этом. Она сказала, что не будет оставаться с ним наедине, а попытается под каким-нибудь предлогом выманить из общества. Проверка придет без предупреждения, так что он не будет чувствовать себя в этот день цепным псом-охранником и не должен насторожиться.

– Это очень опасно. Для вас обоих. В доме врага открыто играть не на их стороне.

– А что делать, Аргус? – во взгляде Мейерса мелькнула странная смесь мольбы, усталости и раздражения. – Так больше продолжаться не может. Надо на что-то решаться.

В кухне на минуту воцарилась тишина. Присутствующим вдруг стало зябко, несмотря на теплое лето на дворе.

– Позвони бабушке, – первая заговорила Света и совсем будничным жестом поставила перед Оуэном тарелку. Как будто они вовсе и не вели здесь страшный, решающий, судьбоносный разговор. – Кто-то должен нас защитить от Квентина, когда его общество закроют и у него появится время навестить виноватых.

– Да, у нас есть неделя, чтобы подумать об этом, – кивнул Оуэн. – Она сообщается с Самперкотом, будем надеяться, что вдвоем они что-нибудь придумают.

После разговора с друзьями счастливое настроение Мейерса как-то сразу улетучилось.

Обед прошел в задумчивом молчании.

Глава 29 Обещание Джулиана

Сегодня рабочий день для Кати и Квентина выдался не из легких. К девушке то и дело выстраивалась очередь из укушенных пчелками, поцарапанных котами, стерших пяточки босоножками и страдающих аллергией на цветение людей. Квентину прислали стопку завалявшихся у кого-то в кармане рецептов, и он, еще больше помрачнев, практически не отрывал глаз от мензурок. Катя очень глубоко переживала сцену, разыгравшуюся в доме Оуэна, как будто сама была ее участницей. Ей было стыдно, что она подвергла своих новых друзей такой опасности; при взгляде на Квентина она теперь терялась и смущалась еще больше. Придя утром на работу, она отчего-то боялась, что колдун начнет что-то говорить ей, иронически спрашивать, воспользовалась ли она заботливым (читай – двусмысленным) приглашением Оуэна на ночлег; соврать она не могла, а сказать правду – значило признать, что она все-таки боится своего нового коллегу. И хоть отчасти это было действительно так – она страшилась Квентина, но, в то же время, ее неудержимо влекло к нему, как мотылька на огонь, – ей все-таки не хотелось открыто демонстрировать это блондину. Но Квентин был сегодня особенно молчалив. Помимо дежурного "доброе утро", брошенного им перед дверью аптеки, она не услышала от него ни слова. И хоть ей часто приходилось заглядывать к нему в подсобку за лекарствами, которых не было на витрине, он не поднимал глаз от работы, никак не реагируя на создаваемые ею шорохи. Катя была уверена, что с его стороны это не было демонстративным пренебрежением к ее персоне, скорее, так получалось само собой, работы было много, и она слишком поглотила молодого человека, но отчего-то Катю это волновало и расстраивало. В конце концов, у нее появилось чувство вины перед Паулусом, которое потом переросло в банальную обиду. Как всякая женщина, Графская противоречиво хотела, чтобы с ней не заговаривали, дабы лишний раз не ранить ее праведных чувств, и, в то же время, обижалась, что на нее не обращали ровным счетом никакого внимания. К вечеру у девушки просто разболелась голова.

Когда ничего не подозревающий Квентин наконец-то закончил делать лекарства, запланированные на сегодня, и вышел в зал, он застал печальное зрелище посеревшей лицом маленькой аптекарши, устало обмякшей на неудобной конторской табуретке. Он мельком взглянул на часы: до конца рабочего дня оставалось два часа. Подойдя к Кате, Квентин положил свою сухую прохладную ладонь на ее лоб. Девушка вздрогнула и открыла уставшие воспаленные глаза. Первым ее порывом было вскочить и отстраниться, но двигаться не хотелось, и прикосновение руки врага, увы, было ей приятно.

– Мигрень? – коротко спросил Паулус.

– Голова болит. Пустяки. Я выпила две таблетки. Скоро должны подействовать.

С тонких длинных пальцев Черного колдуна полился теплый белый свет. Он обволакивал и успокаивал, забирал изматывающую пульсирующую боль и оставлял взамен нее чувство легкости. Колдовство не длилось и половины минуты, но, когда Паулус убрал руку, Катя испытала предательское желание тянуться за ней, как ластится к хозяину собака, лишь бы продлить момент этого прикосновения.

– Иди в подсобку, поспи. Я подежурю.

Но Катя продолжала сидеть на табуретке, не веря в происходящее. Все увещевания и предупреждения Оуэна в очередной раз рушились в ее мозгу, как карточный домик. Сухой холодный неласковый Квентин мог разбить их одним прикосновением.

* * *

Катя почувствовала, как тонкая полоска электрического света пробежала по ее лицу, и открыла глаза. Она все-таки воспользовалась предложением Паулуса и уснула в подсобке. Сейчас его высокая худощавая фигура возвышалась на пороге, а взгляд внимательных серых глаз был прикован к ее лицу. Девушка поймала себя на том, что под его взглядом чувствует себя странно спокойно, чувство настороженности даже не шевельнулось, более того, в обычно холодных глазах Квентина ей спросонья почудился проблеск участия. Графская подняла голову, встряхнулась, разгоняя остатки сна, и, наконец, заметила, во что был одет Квентин. Все сразу встало на свои места.

– Вадим? Что ты тут делаешь? Здравствуй, – она приветливо поднялась ему навстречу. В футболке и джинсах с растрепанной легким летним ветром светлой шевелюрой Вадим выглядел моложе и изящнее своего строгого двойника.

– Решил сегодня подменить Аргуса и встретить тебя с работы, – просто улыбнулся молодой человек.

– Ты поедешь со мной в Кутепово? – удивилась Графская. – А тебе можно так надолго отлучаться из общества?

– Квентин мне доверяет.

– Квентин? А где он? – забеспокоилась девушка. Взглядом она привычно поискала часы. Было пять минут девятого.

– В зале. Нас ждет.

Когда Катя с Вадиком вышли из подсобки, Паулус уже закрыл кассу и поставил витрины на сигнализацию. Он скользнул по парочке привычным безэмоциональным взглядом, но, вспомнив, плодом чьей безумной фантазии оказалось появление Ландышева в аптеке, едва удержался от сардонической усмешки.

"Да, в любовных делах я не научусь разбираться никогда".

Втроем они вышли на улицу, Квентин закрыл дверь, бросил молодым людям "до свидания" и, ничего не прибавив боле, быстро зашагал по тротуару. Машина Вадима была припаркована за углом и, слегка тронув замешкавшуюся Катю за локоть, он указал ей в противоположную сторону. Но девушка против воли все еще продолжала смотреть вслед удалявшемуся Паулусу. Она слишком хорошо помнила, как здесь вечерами встречал их обаятельный и улыбчивый Джулиан, как они подвозили ее до дома, привычно, беззлобно, совсем по-семейному препираясь между собой по дороге и тем безумно веселя ее, и как, оказывается, были приятны и дороги ей эти минуты, проведенные в компании двух великих и ужасных Черных колдунов.

"Чудеса", – подумал Вадим, стоя рядом с Катей, и тоже провожая взглядом прямую спину Квентина. Кажется, он немножечко догадывался, о чем она думает.

* * *

Пользуясь тем, что сегодня в обществе было безопаснее, чем когда-либо, ввиду отсутствия в его стенах обоих Черных колдунов, Валька решила оказать посильную помощь Денису и, разжившись у него бутылочкой с зельем Марии Павловны, пошла партизанить в одну из лабораторий. Она не поленилась откупорить каждую баночку с мазью и открыть каждую бутыль с жидкостью, до которых можно было добраться. Так она, беспрестанно прислушиваясь и оглядываясь, обошла три кабинета. Когда же с чувством выполненного долга она спокойно шла по коридору, выискивая глазами, куда бы выкинуть бутыль с ничтожными остатками компрометирующего ее варева, взгляд ее натолкнулся на открытую дверь одной из палат. Там на узкой койке лежал худой мужчина лет сорока с измученным лицом. Рядом, на тумбочке, стоял мерный стакан и две бутылки с растворами. Видимо, эту смесь хотели предложить мужчине выпить, но врача что-то отвлекло, и ему пришлось выйти. Мимо такой возможности Валька просто не могла пройти.

Молнией метнувшись в комнату, она уверенной рукой свернула легко поддавшиеся крышки бутылей, и поровну долила в каждую остатки зелья. Довольно улыбнувшись, она закрутила крышки, как и было, и собиралась уже кинуть свой пузырек в стоявшую рядом урну, как почувствовала, что в шею ей упирается что-то холодное и острое. Сердце предательски пропустило пару ударов. Очень медленно, чтобы не порезаться о лезвие, девушка повернула голову. На нее с ненавистью и усмешкой смотрели торжествующие глаза Мориса Вормса.

– Поговорим, рыжая? – неприятным голосом проронил он, и каждая интонация в нем оставляла Можаевой все меньше надежд на светлое будущее.

Морис выглядел сегодня на удивление неважно. Лицо его слегка осунулось, а под глазами залегли тени усталости, как будто он много времени провел на ногах, не присев за весь день ни разу. Валька поймала себя на мысли о том, что не может вспомнить, чтобы хоть раз столкнулась сегодня со своим извечным недоброжелателем. На шее у него красовался солидный ошметок пластыря. Он-то против воли и привлек внимание ядовитой Можаевой.

– Что с тобой? Неудачно побрился? – игнорируя заданный ей вопрос, бесцеремонно ткнула в самое больное место девушка.

Глаза Вормса стали еще злее. За день он обошел с десяток аптек, где ему продали уйму быстро заживляющих раны, царапины, укусы и иже с этим кремов и мазей. Он усердно обмазывался ими чуть ли не в три слоя каждой в надежде быстрее добиться положительного результата, но проклятая царапина от магических ногтей бывшего Великого колдуна заживала плохо. Кончилось тем, что он приклеил на себя чудодейственный пластырь ("Заживляет за две минуты", – гласила реклама) и не отчаивался получить вожделенный эффект, раз малоизвестные рукастые фармацевты так за него ратовали.

– Не в твоем положении огрызаться, рыжая, – Вормс чуть надавил лезвием на тонкую кожу Валькиной шеи, и ей невольно пришлось поднять голову выше, чтобы не быть зарезанной раньше времени. – Я поймал тебя с поличным. Догадываешься, какой веселый вечер у тебя сегодня будет в компании Квентина?

Безусловно, Валька догадывалась. Безусловно, компания Квентина ей и так была неприятна, но в этот вечер – особенно.

– Ты ничего не докажешь…

– О нет, в этот раз мне поверят, безоговорочно поверят… Вот ты, вот пузырек с зельем, проясняющим мозги. Так я вас Квентину и сдам, не разлучая.

Свободной рукой он вытащил из пальцев Можаевой бутылочку с зельем и убрал в карман ее медицинского халата. Затем крепко перехватил ее руки за спиной и, сунув кинжал за пояс, вывел девушку в коридор. Мысли Вальки лихорадочно метались в поисках пути спасения, но в голову, как назло, ничего не приходило. Пару раз она попыталась ослабить железную хватку Мориса, но со здоровым тренированным мужчиной ей было не тягаться.

Спасение подоспело неожиданно. Возле двери в кабинет Квентина, пока пустовавший без хозяина, они встретились с только что вернувшимся в общество Джулианом.

– Что случилось? – удивленно спросил он.

– Все, как я и говорил, – не скрывая злобного торжества в голосе, бросил ему Морис. – Твоя подружка знает, как выглядит шпион, и охотно помогает ему!

– Джулиан… – глаза Можаевой смотрели умоляюще.

Винтер понял, что на этот раз его подруга все-таки получит по заслугам.

– Отпусти ее, – бывший Великий колдун прямо взглянул в бирюзовые, совсем стеклянные глаза стрелка своими вмиг ставшими холодными и мрачными волшебными глазами.

– Нет! – зло огрызнулся Морис. – Сегодня Квентин узнает правду! И ты сейчас должен быть на моей стороне, колдун, если преследуешь те же цели, что и твой ученик. Девчонка доигралась!

– Все мы знаем Валю, она всегда ведет двойную игру. И для Квентина эта новость не станет сюрпризом. Я заберу ее с глаз долой, и ноги ее не будет в этом обществе. А ты ищи настоящего шпиона.

– Поздно! Она ответит за все свои проделки и, если Квентин не будет с ней миндальничать, сдаст и нашего шпиона. Уж она как никто знает, как он сейчас выглядит.

– Я не люблю повторять, – Джулиан поднял руку, и Морису инстинктивно захотелось дотронуться до шеи в том месте, где в прошлую их встречу Винтер оставил царапину. – Не заставляй меня применять силу.

Глаза их неотрывно сверлили друг друга неприятными взглядами. И тут Морис вдруг понял, что не боится колдуна. Если раньше от одного его приближения, не то что взгляда, царапина начинала предательски саднить, то теперь стрелок не почувствовал ничего. Абсолютно ничего. А это значит, что так мешавшая ему магическая отметина затянулась! Какое-то из всех испробованных им с утра средств все-таки помогло!

– Давай! – глаза Вормса полыхнули дьявольским огнем. – Одна попытка воззвать к остаткам твоей магии – и я убью девчонку!

Одним мимолетным движением Морис вынул кинжал из-за пояса, и его лезвие снова опасно уперлось в Валькину шею. Джулиан инстинктивно попытался поработить его волю, но, так же, как и сам Морис за секунду до этого, понял, что больше не имеет над ним власти.

– Что ты хочешь? – в бессильной ярости сжав кулаки, спросил бывший Великий колдун.

– За девчонку? А на что ты готов пойти ради нее, если она тебе так нужна?

– Чего тебе надо? – четко разделяя каждое слово, повторил Джулиан. – Эта девушка сегодня должна уйти со мной.

– На колени, – Вормс беспечно передернул плечами.

Последние краски схлынули с Валькиного лица. На какое-то время она, кажется, перестала дышать. Прекрасно представляя, какую ненависть испытывает Винтер к лучшему стрелку Разбойничьей Гильдии средневековой Англии, она также прекрасно представляла, куда он того пошлет, имея на горизонте перспективу подобного унижения. Она заметила, как невольно дрогнули мускулы строгого красивого лица колдуна, но на нее в этот момент он не смотрел. Не отрывая злого, неприятного, какого-то "не джулиановского" взгляда от глаз Вормса, бывший Великий колдун медленно опустился на одно колено.

– Ну что, Великий колдун и возвышенный король? Не все могут магия и власть? – ядовито поддел его Морис, неспешно убирая руку с кинжалом от Валькиной шеи.

В следующий миг Вормс грубо оттолкнул девушку в сторону и, быстро нагнувшись, полоснул своего противника острым лезвием по лицу. На смуглой красивой коже колдуна от виска до подбородка протянулся уродливый, сочащийся свежей алой кровью порез. Винтер даже не пошевелился.

– Встретимся, когда вернется Квентин! – презрительно бросил Вормс с высоты своего роста и быстро удалился.

Валя стояла, вжавшись в стену, и огромными испуганными глазами смотрела на Винтера. Тот был недвижим. Бегущая веселыми струйками кровь заливала ему шею и распахнутый ворот рубашки.

– Джулиан, – робко позвала Можаева.

Впервые в жизни она ощутимо боялась его. Боялась сейчас находиться рядом с ним и еще сильнее – встретить его взгляд. Но просто стоять и смотреть на застывшего изваянием коленопреклоненного колдуна было еще невыносимее.

– Джулиан! – она бросилась к нему и обхватила за плечи. – Джулиан, тебе надо обработать порез! Пойдем, здесь полно медикаментов!

– И я не сомневаюсь, что ты их все досконально изучила, – Винтер, наконец, повернул к ней голову.

В его волшебных глазах медленно утопали остатки ненависти и раздражения – те два чувства, которые прочно взяли их в плен с момента встречи с Морисом. На Вальку он смотрел пока без всяких эмоций, но и без злобы.

– Прости, – она опустила руки. – Я не ждала, что все так обернется. Мне жаль, что я послужила причиной… всего, что здесь произошло.

– Ты знала, что здесь опасно. И давно просила меня о защите. Я обещал ее тебе, и я исполнил обещание. Неважно как. Хорошо, что у этого идиота не хватило мозгов на что-то более оригинальное. Страшусь предположить, что можно попросить у Черного колдуна в качестве ответа на вопрос: "Что ты хочешь?"

Валя улыбнулась.

– Пойдем в кабинет Квентина, нужно остановить кровь, – Джулиан поднялся и помог подняться девушке. – Поможешь навести на меня морок, замаскировать шрам. Квентин ничего не должен узнать о случившемся. Это будет твой конец.

– Думаешь, Морис и в самом деле не скажет?

– Нет. Он хотел мне отомстить. Он отомстил. Шпиона вашего он поймает и без тебя. Уж его труп точно будет преподнесен моему дорогому ученику, тут я бессилен.

Валя постеснялась спросить, что же он будет говорить подельнику насчет нее, чтобы тот согласился ее отпустить просто так. Подумав об угрозе, нависшей над Денисом еще неотвратимее с ее уходом из общества, она искренне понадеялась, что Самперкот позаботится о безопасности своего потомка.

В кабинете Паулуса они нашли все необходимое для оказания первой медицинской помощи, и, следуя быстрым и четким указаниям Джулиана, Валька быстро обработала его порез. Затем, по его же указке, с помощью какой-то травы, заваренной кипятком, и нехитрого заклинания сделала шрам невидимым для посторонних глаз.

– Думаешь, Квентин не разглядит? – с сомнением спросила она, окидывая скептическим взглядом дело рук своих.

– Он не ждет, что я буду накладывать на себя заклинательные эффекты, поэтому не должен ко мне приглядываться, – Винтер посмотрел в зеркало. – И за нашу прыть Морис нам должен быть особенно благодарен. Если Квентин узнает, что это дело его рук, – это уж точно будет последний день пребывания Вормса на этом свете.

– Ах, как жаль, что мы не можем использовать эту возможность!

– Не можем. Молчание за молчание.

Дверь распахнулась. Вошел Паулус и замер на пороге, увидев Джулиана и Вальку в интимном полумраке сидящими на диване в обнимку с зеркалом. Брови его вопросительно поползли вверх.

– Чем это вы тут занимаетесь?

– А в чем ты нас подозреваешь? – Джулиан, скрывая свое истинное настроение, вполне натурально усмехнулся ему со всегдашней иронией.

– Обычно ты не имеешь привычки сидеть на диване, – отбрил Паулус, направляясь к своему рабочему столу.

– У нас к тебе дело.

– Решили испросить благословение на брак?

– Вроде того. Я хочу забрать Валю из "Паранормальное-нормально".

Квентин не сумел скрыть своего удивления.

– Такая корова нужна самому? – припомнил он детское стихотворение. – Давай поподробнее.

– Я сегодня стал обладателем антикварного магазина, – Джулиан вольготно откинулся на жесткую спинку кожаного дивана, все еще продолжая держать в руках компрометирующее его зеркало. Валька продолжала сидеть напряженная, как струна, и мысленно поражалась его спокойствию. – Прекрасный дом с кучей всего интересного внутри. Тебе и самому он понравится. Плюс разжился информацией, где сейчас проводят аукционы, где лоты – предметы старины. Там можно не только разжиться зачарованными вещицами, но и свести полезные знакомства с археологами и историками. Мне нужен помощник, чтобы привести все это хозяйство в порядок. И Валя мне может очень пригодиться. В отличие от тебя, меня полностью устраивают ее умственные способности и хватка.

– Но я рассчитывал, что она поможет мне поймать шпиона, – возразил Паулус. – Через месяц, когда у меня будут выходные, забирай ее. А до того она мне здесь может быть очень полезна.

– Сейчас, – с нажимом произнес Джулиан. – У тебя здесь Морис старается за двоих. Или ты ему не доверяешь?

Квентин чуть было не ляпнул, что в этот момент не доверяет ему, Винтеру, но вовремя придержал язык. Что-то его учитель и друг темнил, но блондин не мог понять, в чем подвох.

– Ты усложняешь мне задачу. Я рискую обществом. В конце концов, почему именно рыжая? Почему ты не хочешь попросить свою бывшую пассию, Светку?

– Потому что, как ты справедливо заметил, она моя бывшая пассия, – терпеливо сказал Винтер. И не смог удержаться от подколки: – Или ты не прочь, чтобы наши отношения вдруг возродились?

Квентин против воли улыбнулся. Несмотря на все старания Можаевой и Винтера, он чувствовал, что в поведении второго что-то не так. Обычно его учитель и друг не церемонился. Если ему было что-то надо, он брал или делал, и только потом ставил своего ученика и друга в известность (если вообще ставил). А сегодня с такой непохожей на него терпимостью и лаской он сидит и убеждает Паулуса пойти ему навстречу. То, чего раньше он мог легко добиться приказом, сейчас добивается уговорами.

"Потеря магической силы на него так влияет?" – недоуменно спросил сам себя блондин.

– Больно много радости этой девице, – недовольно кивнул он на Вальку. – Она сидит тут и не чает, как от меня избавиться, и тут ты ее так кстати выручаешь.

– А ты ее зачем держишь в обществе? Чтобы побесить или действительно ждешь помощи? Я готов избавить тебя от раздражающего фактора. Ты ее больше не увидишь, за это я могу тебе поручиться.

– Ох, сомневаюсь… Я ее больше не увижу, только если ты закопаешь ее где-нибудь в глухом лесу. Ей лихо сидеть в моем обществе, точно так же она не будет сидеть в твоем магазине.

– Ты просто не умеешь ладить с девушками. Ну так что? Осчастливим друг друга? Морис – тебе, Валя – мне?

Продолжая недоумевать, в чем подвох, Квентину пришлось согласиться. Еще большее удивление его ждало, когда Можаева и Винтер немедленно поднялись и изъявили желание покинуть "Паранормальное-нормально" прямо сейчас.

На выходе они столкнулись с Морисом. Валя молнией прошмыгнула мимо него в коридор, а Джулиан задержался на пороге и пересекся взглядами. В бирюзовых глазах стрелка царили удовлетворение, насмешка и вызов. В серо-желтых глазах колдуна – застарелая, еле сдерживаемая ненависть и предупреждение. Но, несмотря на взаимную неприязнь, каждый из них без лишних слов был уверен в том, что сохранит в тайне сегодняшние действия друг друга.

Последнее, что долетело до слуха Джулиана, когда он вышел в коридор и прикрывал за собой дверь, был скупой вопрос снова взявшего привычный холодный тон Паулуса:

– Морис, ты нашел шпиона?

– Нет, Квентин. Но я еще никогда не был так близок к этому.

* * *

Вадик и Катя благополучно добрались до дома Оуэна. С их приездом атмосфера в нем стала заметно оживленнее. Начались разговоры о работе, о погоде, о дорогах – такие обычные, такие непринужденные, такие естественные для молодых людей, живущих в XXI веке. Намного более естественные, чем разговоры об исследовательском обществе, силе Черных колдунов и необходимости вражды с ними. Словно по неумолчному уговору, никто в этот вечер не касался скользких тем. А может, просто сказалась свойственная молодости потребность чувствовать себя веселыми, счастливыми и беззаботными.

Вадик обрадовал всех, что сегодня переночует вместе с ними, так как Квентин не имеет привычки сторожить каждый его шаг. По такому случаю стол решили вынести из кухни во двор и ужинать в теплых летних светлых сумерках. Это был очень спокойный и душевный вечер. Погода стояла прекрасная: дневной зной шел на убыль, легкий ветерок дарил приятную прохладу, воздух пах хвоей и садовыми цветами, солнце медленно садилось за горизонт и окрашивало предметы в малиново-оранжевые, неестественно яркие цвета. Люди, собравшиеся за столом, были неконфликтны и настолько симпатизировали друг другу, что воцарившейся между ними идиллии ничто не угрожало. Они позволили себе открыть бутылку вина и, хотя никто из них не любил спиртного, оно немного расслабило всех; они болтали на самые разные темы, много смеялись, беззлобно шутили и сегодня, как никогда, чувствовали себя не просто друзьями, – одной семьей.

Вадик сидел между Светой и Катей. Первая на правах хоть и названой, но сестры, к концу трапезы положила голову ему на плечо и накрыла своей ладонью одну его руку. Она не могла не заметить, что на протяжении всего ужина Ландышев старательно ухаживает за Катей, и это вызвало у нее интерес. Однако, от вопросов она воздержалась.

Бедная Катя заметила внимание к себе не только со стороны Вадима, но и Оуэна. Мало замечая потуги так похожего на Квентина конкурента, Мейерс постоянно старался занять девушку разговором и, так как за столом было шумно и весело, то ему казалось, что сегодня она отвечает ему особенно благосклонно.

Аргусу, которому досталось место во главе стола, было прекрасно видно всех, и он откровенно забавлялся своими наблюдениями.

Все разошлись в двенадцатом часу. Вадима и Катю отпустили спать, так как им рано утром нужно было возвращаться в город, остальные трое перемыли посуду и вернули стол на место. Потом и Оуэн со Светой ушли наверх, и Аргус, как всегда, остался коротать ночь с книжкой. Ему не хотелось сидеть в доме и, взяв пиджак, чтобы прикрыть плечи от ночной прохлады, онвышел на крыльцо и утроился на ступеньках. Не успел он прочитать и пары страниц, как услышал шорох открываемой двери за спиной, и рядом с ним на ступеньку опустилась Света. Он поднял глаза от книги. Она посмотрела ему в лицо. В бледном свете луны, с отбрасываемыми на веки и скулы ночными тенями, оно показалось ей настолько прекрасным, что девушка поперву не узнала своего друга.

– Почему не спишь? – он улыбнулся ей простой знакомой улыбкой, и наваждение спало.

– Вечер был просто чудесный. Мне было так хорошо, так спокойно. Впервые за долгое время. Хочу продлить мгновение.

– Да, нечасто Оуэн бывает таким беспечным и приятным собеседником. Я удивлен, что он ни разу не вспомнил о…

– Тсс… – Света приложила палец к губам. – Он не вспомнил и ты не вспоминай. Ты читаешь? Можно я просто тихонечко посижу рядом?

"Сказать ей, что я мечтаю об этом целую прорву времени?"

Аргус промолчал. На мгновение его лицо опять осветила приятная спокойная красивая улыбка; одной рукой он обнял подругу за плечи и продолжил читать.

Глава 30 Угроза обществу

Время шло. Приближался день очередной проверки "Паранормальное-нормально". Оуэн стал очень нервным, но мысли о том, чтобы отказаться от задуманного, его даже не посещали. Аргус и Света переживали за него, но их советов он уже не слушал. Это помогло им сблизиться. Оуэн все чаще искал одиночества, и молодые люди невольно искали общества друг друга, чтобы поговорить о нем за его спиной.

Вадик все вечера стал проводить в Кутепово, и Света легко узнала от него, что это из-за Кати. Сестре он не стал врать, и Ландышева была в курсе того, что идея наладить отношения с Графской принадлежит Джулиану. Ее первой реакцией было осудить Вадима, и она не преминула достаточно резко сказать ему о том, что со стороны его действия выглядят подло. Но, пару ночей поразмышляв об этом, она больше не давила брату на совесть. Джулиан очень хорошо разбирался в человеческих отношениях, особенно, если это отношения между мужчиной и женщиной. Как знать, вдруг показное увлечение Вадима Катей перерастет в настоящее чувство? Он избавится от мучительного чувства тоски по Вале и заодно освободит Катю от довлеющего над ней влияния Квентина.

Однако, несмотря на все старания Вадима, отношения у Кати как раз таки прекрасно складывались с Квентином, а не с его двойником. Она всегда была рада видеть Ландышева, охотно поддерживала с ним беседу по дороге к дому Оуэна, садилась рядом с ним за ужином и делилась своими переживаниями насчет Дениса, который на момент опасной проверки все еще будет находиться в обществе. Вальки больше там не было, и ответственная задача удерживания Мориса от необдуманных поступков теперь ложилась на плечи Вадима. Но на Паулуса, сама того не замечая, она смотрела совсем другими глазами.

После истории с книгой графа Самперкота и визита Оуэна в аптеку в то памятное утро, отношения невольных коллег стали прохладными и немного натянутыми. Катя впервые в полной мере осознала, что человек, с которым она проводит в одном помещении по двенадцать часов в сутки, который беспрекословно снимает ей коробки с верхних полок и своевременно ставит на место недовольных покупателей, если ситуация выходит из-под ее контроля, на самом деле жесток. В его голове постоянно строятся планы и появляются далекие от благородных цели, и чтобы добиться своего, ему ничего не стоит убить. И в сложившейся непростой ситуации она априори никаким боком не на его стороне. Она все видела и все понимала – и все равно не могла заставить себя ненавидеть его, как Оуэн, или бояться, как все остальные. Против воли ей хотелось говорить ему "доброе утро" и "до завтра"; заглядывать в его холодные неприятные глаза и улыбаться, когда в начале рабочего дня они встречались перед дверью аптеки; ждать, когда он, пусть неласково, но все же так буднично, так естественно скажет ей что-нибудь в ответ.

Но нравилось ей все это не просто так.

Она никому не говорила, да ей никто бы и не поверил, а по самому Квентину почти никогда невозможно было понять, какие чувства он испытывает, но в его отношении к ней стала проскальзывать не просто терпимость, а теплота. Он все реже старался задевать ее словами и все охотнее предоставлял свою помощь, так что у Кати уже не оставалось ощущения, что она отрывает его от работы и ей делают одолжение.

Сам Квентин поперву испытывал к Кате с годами въевшееся под корку сознания чувство презрения и вел себя настороженно, но… очень скоро осознал, что она его не раздражает. Она не лезла к нему в душу, не заводила пустопорожних разговоров из разряда "лишь бы не сидеть молча", приходила только по делу, а если и втягивала его в вежливые беседы, то делала это так ненавязчиво, что Квентину они ничем не досаждали. Постепенно он все чаще стал ловить себя на мысли о том, что ему приятно ходить на работу, – во многом из-за Кати. Привыкший к постоянной борьбе с наглой Валькой и беспощадным циничным пикировкам с истеричной Светой, в обществе этой спокойной тихой девушки он по-настоящему отдыхал. Он не просто притерпелся к ней, но и проникся уважением. Характер этой маленькой молоденькой хрупкой на вид, но сильной внутри аптекарши ему нравился.

А еще у нее было одно качество, разительно отличавшее Графскую от всех других знакомых Квентину женщин.

Она не была влюблена в Джулиана.

После того, как Джулиан вытащил Вальку из общества ценой попрания своего самолюбия, Паулус рыжеволосую девушку и правда больше не видел. Целыми днями они пропадали в антикварном магазине, и Квентин интуитивно понял, что его учитель и друг нашел в нем для себя такую же игрушку, как когда-то сам Квентин – в "Паранормальное-нормально". Бывший Великий колдун и его сообщница подробно знакомились с доставшимся им имуществом. С лицами исследователей-любителей они ходили с первого этажа на второй, рассматривали вещи и пытались составить приблизительную опись того, чем теперь владели. Оба прекрасно понимали друг друга, обладали прекрасным чувством юмора, легко находили темы для разговора, так что дело у них спорилось, и атмосфера в магазинчике царила благоприятная и непринужденная.

Вале огромных усилий стоило держать себя в руках и ничем не выдать вновь вспыхнувшего в ней чувства влюбленности в этого красивого остроумного галантного мужчину. Они как будто заново встретились в одной из лабораторий общества, где он впервые разговаривал с ней и просил перейти на вражескую сторону. То же чувство легкости, заинтригованности и волнующей симпатии снова беспокоило Можаеву, и в который уже раз за все время их знакомства она поразилась, как же, вопреки всеми внушаемым предубеждениям, ей интересно и приятно общество Черного колдуна.

Но, памятуя об ошибках порывистой и более подверженной романтическим влияниям Светы, Валя вынуждена была молчать. Она дорожила обществом Винтера и не хотела, чтобы, подобно Ландышевой, ее заколдовали и забыли.

* * *

Утром того дня, когда в "Паранормальное-нормально" должна была нагрянуть проверка, Валька, прежде чем ехать в магазин, встретилась на автобусной остановке с Марией Павловной. Пожилая женщина собиралась ехать в Кутепово. Опасаясь реакции Квентина в случае увенчания успехом опасного плана Оуэна, друзья для пущей безопасности решили держаться все вместе.

– Валя, я тебя очень прошу, сегодня – никакой инициативы, – старушка взволнованно взяла руки девушки в свои и крепко их сжала. – Сразу же по окончании рабочего дня уходи от Винтера и приезжай к нам. С нас и так будет достаточно беспокойства за Вадима и Дениса. Им-то всяко нельзя оставить сейчас общество.

– Не переживайте за меня, Мария Павловна, – улыбка Вальки, как всегда, была самоуверенной. По-другому улыбаться она не умела. – Я-то буду с Джулианом, а вот Кате придется выбираться от Квентина. Я ей не завидую, если честно.

– Ее сегодня встретит Аргус. И ты не доверяй сегодня Винтеру. В спорной ситуации он встанет на сторону подельника.

– Да? А мне показалось, вы нашли с ним общий язык, – глаза Можаевой лукаво блеснули. – Впервые слышу о недоверии к собутыльнику.

Старушка заметно смутилась.

– Последнее время я и правда вижу его чаще, чем хотелось бы. Но обольщаться не стоит.

– Ну, несмотря на то, что ко мне он с грушевыми наливками не ходит, я слишком привыкла доверять ему. Не забывайте, Мария Павловна, совсем недавно я просила его о помощи, и он мне действительно помог, хотя был, казалось, бессилен.

– Да… Все-таки еще очень сильна наша вера в благородство врага. В этом все наши проблемы.

– Не корите меня сейчас. Вы и сами давно уже привыкли помогать ему. Кто из нас в состоянии ему отказать?

– Твоя правда. И все же, береги себя. Будь очень осторожна.

Старушка привстала на цыпочки и обняла девушку. Можаева от души поцеловала ее в морщинистую щеку. Подошел автобус. Им было по пути, и несколько остановок они проехали вместе. Потом девушка вышла.

Ей нравилось расположение антикварного магазина. От остановки не спеша можно было пройтись по тихой улочке, по обеим сторонам обсаженной кленами. По мере приближения старинное здание постепенно выглядывало из-за их пушистых крон, и Вале каждый раз казалось, что, как в фильмах для подростков, здесь проходит граница миров, и вот сейчас она попадет в сказку.

Джулиан уже был на месте. Он стоял у огромного полированного стола с жуткими массивными ножками и листал какую-то книгу. На дорогущей древнейшей бесценной столешнице уже были бессердечно поставлены им две вполне себе современные чашки с горячим кофе. От самого Джулиана, от этих чашек с кофе, от всей обстановки здесь на Можаеву с порога повеяло чем-то безумно родным и уютным, таким безопасным, что, вспомнив слова мудрой Марии Павловны, девушка поняла прямо противоположное: никогда она не сможет снова посмотреть на этого человека, как на врага.

Джулиан заметил ее, отложил книгу и весело, совсем по-мальчишески улыбнулся.

– Доброе утро!

Мгновенно зараженная его весельем, она отразила на своих губах его улыбку и, чувствуя, как в ней поднимается волна поистине волшебной легкости и энергии, с готовностью ответила:

– Доброе!

Улыбка Джулиана стала более открытой и лукавой. Он протянул приблизившейся девушке чашку с кофе, небрежно прислонился к бесценной столешнице и поинтересовался:

– У меня для тебя заманчивое предложение: не хочешь провести сегодняшний вечер со мной?

Валька ни на секунду не позволила себе обнадежиться прямотой вопроса Джулиана, так же, как легко разрешила себе презреть утренние предупреждения заботливой Марии Павловны, и, не задумываясь, охотно ответила Черному колдуну:

– Хочу. Ты что-то задумал?

– Да, тебе понравится. Я узнал, где проводят аукционы, и сегодня мы можем попасть на один из них. Ощутим атмосферу, посмотрим на контингент, приценимся к древностям.

– Ты ищешь что-то конкретное?

– И это тоже. Статуэтки участников нашей веселой истории почти восьмисотлетней давности. Мне кажется, их не три сохранилось до нашего времени. И мне очень любопытно узнать, кто же в то время вырезал их.

– Насколько я помню, ваша драма тогда быстро обросла слухами, – Валька отпила кофе и зажмурилась от удовольствия. Он был крепким, с нотками ванили. Джулиан воспитанно запомнил, что она такой любит, и ей было это приятно. – Не могли их настрогать для уличных кукольных театров, чтобы просто играть в вас на потеху толпе?

– Смешно, – Джулиан принял оскорбленный вид и потянулся за своей чашкой. – Но, я думаю, не могли. В статуэтке Пирай заключена магия. Полагаю, в других тоже. И не могу предположить, кому из средневековых колдунов это было надо.

– Ну что ж, давай попробуем собрать тебе коллекцию. Сколько еще времени мы будем возвращаться к событиям XIII века? Прошли столетия, а осколки твоего прошлого постоянно всплывают то тут, то там.

– Очевидно, их тянет ко мне. И хорошо уже то, что больше они никого не поранят. Кстати, Валя, ты много раз просила научить тебя колдовать, и мы с тобой даже как-то начинали. Не хочешь попробовать сама изъять волшебство из какого-нибудь предмета?

– Но, Джулиан, как? – удивилась Можаева. – Ты без магии, а сама я ничего не чувствую.

– Я объясню, а ты попытаешься. На самом простом.

Винтер отставил чашку и, взяв с подоконника старинный ручной фонарь, вернулся к Вале. Фонарь был тяжелый, стеклянный абажур крепился к основанию уродливо изогнутыми железными прутьями. Под абажуром была вставлена красивая лампочка в виде огонька свечи.

– Здесь содержится немного совсем нехитрого волшебства, – пояснил Джулиан. – В фонаре нет проводов и контактов, как нет и батареек, лампочка горит просто так. Зажигается сама с наступлением темноты. Давай попробуем забрать это волшебство.

– И что я буду уметь? – скептически преломила бровь Валька.

– Освещать себе путь.

– И прикуривать?

Джулиан рассмеялся.

– Если угодно.

– Джулиан, у меня правда есть шансы? – Можаева посмотрела серьезнее. – Все-таки нас тут двое, два пустых вместилища. Не получится так, как в истории с Энисом, когда мой огонь выбрал его, потому что он был сильнее?

– Валя, для тебя это пока сложно. Это две совершенно разные магии. У Арктического огня был характер, он мог сам выбирать, в чьих руках гореть, а тут обычное бытовое волшебство. Положи ладони на стекло, дай предмету пропитаться твоей энергией, а потом мысленно позови его магию к себе. Как ты справедливо заметила, ты сейчас – пустое вместилище, такое же в глазах неведомой силы, как этот фонарь. Но у тебя есть неоспоримое преимущество. Ты живая. А когда у сосуда есть душа, магия очень охотно расстается со своим прежним домом.

– Потому что душу можно поработить? – вскинулась Можаева, сразу припомнив страхи Светы, когда она хранила магию Джулиана.

– Или облагородить, – кивнул бывший Великий колдун. – Зависит от того, доброе в предмете волшебство или злое.

– Так я сейчас рискую? Если колдун, который изобрел эту лампочку, был злой…

– Нет. Слишком мала в ней концентрация силы. Я бы не стал подвергать тебя такой опасности. Веришь мне?

Валька улыбнулась колдуну и положила ладони на пыльное стекло. Закрыла глаза. Мысленно попыталась убедить что-то нематериальное, не поддающееся представлению, что оно ей нужно. Оно, похоже, не верило. Ничего не происходило. Девушка попробовала еще раз. И вдруг почувствовала, как ее руки сверху накрыли ладони Джулиана. Она сразу ощутила присутствие магии. Лампочка показалась ей живым существом. Даже с закрытыми глазами она увидела неяркий белый свет, который теплом обогрел ее пальцы и потянулся дальше, к рукам того, кто сильнее и опытнее. Не успела Валька почувствовать разочарование от неудачи, как эти руки легко, но решительно, стряхнули свет обратно, на ее красивые пальцы, и приятное тепло послушно стало впитываться в них.

На все ушло не больше минуты, но девушка могла простоять так вечность, ощущая в себе тепло и силу неизвестного колдовства, а на руках – прикосновение рук Винтера. Но процесс перехода был закончен, колдун отстранился, и она услышала за спиной его веселый голос:

– Ты слишком надеешься и слишком ждешь результата. Взывай к магии спокойнее. Когда делаешь вид, что не очень-то в ней и нуждаешься, это вызывает у нее больший интерес, чем истые увещевания.

– Это так приятно! – Валька открыла глаза и с восторгом обернулась. – Ты каждый раз испытываешь такое, получая волшебство?

– Все зависит от магии. Иногда, чтобы получить что-то важное, приходится испытывать и боль. Тебе досталось доброе волшебство. Оно успело рассказать мне, что фонарь заколдовала монахиня, чтобы он освещал ее келью с наступлением сумерек и до самого утра. Боялась и не доверяла темноте.

– Джулиан, а ты мне еще что-нибудь покажешь? – воодушевилась Можаева.

– Не все сразу. Научись сначала справляться с этой магией. И у нас на сегодня еще много дел.

Винтер улыбнулся, протянул ей блокнот с описью доставшегося им антиквариата и позвал на второй этаж. Валька еще никак не могла прийти в себя от пережитых эмоций, но последовала за молодым человеком без лишних пререкательств.

* * *

В это утро в аптеке было мало посетителей, и Катя занималась расклейкой ценников на новую партию лекарств. Мысли ее постоянно возвращались к запертому в обществе Денису и к плану Оуэна. Предстоящий вечер ее пугал. Мейерс строго наказал ей сегодня уходить минута в минуту, Аргус уже будет ждать ее в машине. Графскую надо было увезти из аптеки до того, как Квентин узнает о проделках Оуэна, и как можно дальше. Девушка не услышала колокольчик и не сразу заметила, что у окошечка ее дожидается покупатель, а когда в очередной раз подняла глаза от коробки с микстурами, ойкнула и поспешила навстречу.

– Что же вы меня не окликнули? Долго стоите?

– Ничего, я не тороплюсь. Не хотел вас отвлекать.

Это был высокий молодой человек спортивного телосложения, коротко стриженый, с приятным лицом. Он был одет в веселую полосатую футболку и светлые джинсы; вещи смотрелись просто, но явно были недешевыми. Держался он уверенно, но без наглости, и в выражении его глаз проскальзывала грусть.

– Доброе утро. Мне выписали рецепт мази, нужно срочно. У вас смогут быстро сделать? – поинтересовался молодой человек. Голос его был глухой, но приятный.

– Я спрошу. У нас хороший фармацевт. Подождите минутку, – улыбнулась Катя и заглянула к Квентину. – Кость, посмотри.

Паулус взял из рук девушки листок пожелтевшей бумаги и пробежал его глазами.

– Тут нет ничего сложного. Не спрашивала, как срочно?

– Просили побыстрее. Если хочешь, сам уточни.

Квентин вышел в зал, не выпуская рецепта из рук, и подошел к окошку. Глаза его встретились с глазами молодого человека.

– Константин Юрьевич?! – удивление парня было таким громким и искренним, а момент узнавания – таким неожиданным, что Катя за спиной Паулуса живо заинтересовалась происходящим. – Константин… вы здесь?! Но как?! Как же ваша адвокатская деятельность?!

Квентин и сам был удивлен не меньше, однако природный цинизм и тут ему не изменил.

– Прикрылась медным тазом, – скупо откликнулся он, впрочем, без особой недоброжелательности в голосе. – Как видишь, теперь я фармацевт.

– А-а-а… – парень немного растерялся, а потом бесцеремонно спросил: – А у вас и на это есть диплом?

– Максим, кого ты спрашиваешь? Долго подделать?

Парень рассмеялся.

– Константин, Константин… Подсудное дело…

– Ты неважно выглядишь, Максим. У тебя все хорошо? – поинтересовался Паулус. Он вдруг почувствовал предательскую тоску по той, прежней жизни, увенчанной лаврами блестящего юриста современности, и поймал себя на мысли о том, что действительно рад встретить хоть кого-то из нее. – Если ты понял, я спрашиваю не про эту мазь от геморроя, рецепт которой ты мне принес.

– Это не мазь от… – возмутился было Максим, но оборвал себя на полуслове и улыбнулся. Он был тоже искренне рад встрече. Потом посерьезнел. – Константин Юрьевич, а вы… навсегда оставили адвокатуру?

– Что-то с отцом? – быстро смекнул Квентин.

– Неудачно провернул незаконную сделку, и его "замели". Адвокат, которого я нанял, настроен скептически: много свидетелей и улик против. Я сразу подумал о вас, но в "Артефакте" вы уже не работали, и о вашем местонахождении никто не знал. Следствие тянулось три месяца. В понедельник состоится суд. По завершении этой злополучной сделки отец хотел передать мне фирму и отойти от дел. Но теперь ему светит только банкротство и тюрьма. А мне… тоже поддельный диплом и честный заработок.

Максим невесело усмехнулся.

Квентин не был дураком. Он быстро понял, что это его шанс.

– До понедельника есть время. Мало, но есть, – уверенно и жестко заговорил он, и первые звуки его слов зажгли огонь чудовищной надежды в глазах молодого человека. – Привези мне все бумаги по делу твоего отца. И подай в суд заявку с изменением фамилии адвоката.

– Константин… – не веря собственным ушам, восторженно выдохнул Максим. – Если у вас получится… Если вы сможете… Я не знаю, как вас благодарить…

– Мне нужен аванс, – резко продолжал Паулус. – В качестве него ты должен оформить меня юристом в свою фирму хотя бы на договорной основе. Частное лицо не может явиться на процесс в качестве защищающего. После успешного завершения дела я готов остаться у тебя в штате. Мои расценки тебе известны.

По мере того, как наглая и самоуверенная речь блондина подходила к концу, улыбка Максима невольно становилась все шире.

– Есть, мой генерал! Почту за честь!

Он шутливо козырнул и выбежал из аптеки, начисто позабыв про рецепт.

Во время этого судьбоносного разговора от внимания Квентина ускользнуло присутствие в зале Кати, поэтому он вздрогнул от неожиданности, когда откуда-то из-за его спины послышался ее робкий вопрос:

– Квентин, ты теперь уйдешь, да?

Молодой человек обернулся. Девушка стояла поникшая и жалкая, как будто Паулус собирался умирать, а не менять работу. И это так поразило колдуна, которого никто никогда не жалел и по которому никто никогда не скучал, что он не сразу нашелся с ответом.

– Я очень хочу вернуться к прежней жизни, и этот мальчик преподносит мне такую возможность на блюдечке с голубой каемочкой. Я не могу ее упустить.

– Ты правда был такой хороший юрист?

– А Самперкот тебе не рассказывал?

– Про это – нет.

– Я лучший, – просто откликнулся Квентин и, положив рецепт в карман халата, удалился в подсобку.

Ему показалось, что Катя сейчас расплачется.

* * *

Вечером, по завершении рабочего дня, возле аптеки Катю поджидал Аргус. Квентин скептически преломил бровь и покосился на Графскую. Судя по выражению ее лица, для нее это тоже было неожиданностью. За прошедшую неделю оба настолько привыкли к вечерним визитам Вадима, что отсутствие его сегодня не могло не вызвать закономерного удивления. И Катя, абсолютно не опасавшаяся Квентина, а за день, проведенный вместе с ним, уже успевшая позабыть о предупреждениях Оуэна и об угрозе "Паранормальное-нормально", которая, как только станет известной Паулусу, снова превратит его во врага, – так вот, Катя не замедлила доверчиво поинтересоваться у своего друга:

– Аргус, ты? С Вадиком сегодня все хорошо?

Мериленду пришлось простить ей неосторожность фразы, как можно естественнее взять ее за руку и потянуть к машине (как он знал от Ландышева, с Квентином она могла прощаться бесконечно долго), на ходу коротко пояснив:

– Вадик здоров, просто немного занят. А я сегодня спешу.

Он кинул подозрительный взгляд на Паулуса, чтобы убедиться, не насторожили ли того его слова, но Черного колдуна ситуация позабавила.

– Да, Катя, ретивые у тебя женихи, – усмехнулся он.

Девушка покраснела и, увлекаемая настойчивым Мерилендом, едва успела бросить своему коллеге: "До завтра!"

Только выехав на загородное шоссе, Аргус позволил себе расслабиться и заговорить.

– Катя, задумка Оуэна удалась. Большая удача, что мы успели уехать до того, как Квентин узнает об этом. Ближайшее время на работу тебе нельзя. Соври начальнику, что заболела. Нам лучше всем быть у Оуэна и держаться вместе.

Между тем, до конца спокойной жизни Паулуса оставалось не более пяти минут. Сегодня он не торопился в "Параномальное-нормально". Сев в машину, он с интересом раскрыл папку, в которой лежали материалы по делу отца Максима Воронцова, удачливого владельца строительной фирмы, который в прошлом не раз пользовался услугами талантливого юриста Константина Перова. Давно забытое чувство алчного удовольствия, которое он испытывал всегда, когда у него появлялось новое дело, всколыхнуло сознание Паулуса. Он держал в руках свой шанс вернуться к прежней, свободной и обеспеченной жизни юриста, а не влачить однообразное существование скромного, погрязшего в мазях и микстурах аптекаря. И он знал, что реализует его. Более уверенного в себе в данных обстоятельствах человека сложно было представить.

От увлекательного занятия Квентина отвлек звонок Мориса. Колдун был удивлен: стрелок редко пользовался мобильной связью.

– Квентин, не приезжай сегодня в общество. Днем здесь была внеплановая проверка. "Паранормальное-нормально" закрыли на два дня, и нас с Вадимом в нем, так как мы представились врачом и руководителем. Просили никого не впускать и не выпускать, входы-выходы под наблюдением полиции. Если ты появишься – тебя сразу узнают и поймают, – сухо, быстро, четко, без приветствий и причитаний доложил Вормс.

– С чего вдруг такие меры? – нахмурился Паулус. – Вы показали материалы, которые не должны были попасться им на глаза?

– Тебя сдал Оуэн. Он встретил проверку, представился пациентом и все подробно им рассказал и показал. Ни тебя, ни Винтера в обществе не было, стереть память проверяющим было некому. По этой же причине я не смог просто пристрелить их. Проверка забрала много документов и медикаментов на анализ. В течение двух дней они подготовят заключение о том, может ли общество продолжать свою деятельность или его закроют. А тебя посадят. Ну, или Вадима, как договоритесь.

Какое-то время Квентин молчал, обдумывая полученную информацию. Его душила злость, но он все еще отчаянно взывал к своему знаменитому хладнокровию, прекрасно понимая, что его эмоции уж точно не оставят его драгоценному детищу ни единого шанса.

– Морис, пока сидишь в обществе, ищи шпиона, – наконец, снова заговорил Черный колдун. – Пользуясь нашим с Джулианом отсутствием, они с Самперкотом расслабятся. Для них это удачный шанс разрушить мое колдовство и отпоить всех оставшихся врачей и пациентов. Им больше не от кого скрываться. Я так полагаю, что вход уже закрывает магия графа, так что телепортироваться, чтобы не встречаться с полицией, я тоже не смогу. И если Мейерсу с графом так нужны руины "Паранормальное-нормально", то мне в качестве отмщения нужен труп их прыткого шпиона. Получат бандеролью.

– Сразу убить? – лаконично уточнил стрелок.

– Нет, оставь это удовольствие мне. Я хочу посмотреть ему в глаза и задать пару вопросов.

Не дожидаясь ответа, Квентин сбросил вызов. С минуту он сидел в молчании, лицо его хранило сосредоточенное и злое выражение. Когда же он повернул в замке ключ зажигания, руки его не дрожали, движения были привычно скупы и уверенны, как будто ничего не случилось.

"Джулиан, ты где?"

Глава 31 Попытка спасения

Квентин появился в самый разгар аукциона, когда Джулиан с Валькой, заинтересованные происходящим, пытались выкупить портрет средневековой дамы (не то чтобы он был волшебный, – чтобы понять, его надо было сначала потрогать, – но им хотелось повесить его на втором этаже магазина). Ему повезло, и место рядом с молодыми людьми было свободно. Пара находившихся поблизости участников аукциона, несмотря на увлекательное действо, обратили на появившуюся из ниоткуда фигуру подозрительные и удивленные взгляды.

– Квентин? Телепорт? В людное место? Как же все твои заветы? – у Джулиана было хорошее настроение, и он с удовольствием пошутил над учеником и другом. И даже Валька, выглянувшая из-за его плеча (она сидела с другой стороны), посмотрела на блондина с интересом и без ненависти. Она и впрямь давно его не видела, к тому же, догадывалась, о чем он поведет разговор.

– Я только из машины сюда, чтобы не объясняться с охраной, – отмахнулся Паулус. – Джулиан, похоже, "Паранормальное-нормально" накрылось медным тазом.

"Туда ему и дорога", – подумал бывший Великий колдун, но, памятуя о чувствах подельника, вслух сказал совсем другое:

– Что случилось?

– Мы можем поговорить не здесь?

Джулиан посмотрел на Вальку, взглядом предлагая остаться, если ей здесь интересно, но она поднялась первая, мигом позабыв про не купленную картину. Сопровождаемые недовольными взглядами потревоженных во время действа участников аукциона, трое молодых людей покинули комнату, а затем и само здание. Рядом была лавочка, и они расположились на ней: Валя и Квентин сели, Джулиан остался стоять напротив, как будто говорить предстояло ему. Паулус повторил им краткий пересказ событий сегодняшнего дня, полученный от Мориса, и под конец недружелюбно взглянул на Вальку.

– Держу пари, тебе-то уже все известно.

– Отчего же? Оуэн сегодня не звонил, поэтому видишь, с каким интересом я тебя слушаю? – дерзко откликнулась Можаева. – Врать не буду, я знала, чем все начнется, но не знаю, как все прошло.

– Ну что ж, его победа будет его поражением. Можешь так ему и передать, – сквозь зубы процедил Паулус. – Недолго осталось вашему Денису Графскому, сколько бы личин у него там не было.

– Я понимаю. Запереть его на одной территории с Морисом – опасная отдача затеи Оуэна. Но я хочу заключить с тобой сделку, Квентин. Я могу тебе помочь в обмен на жизнь Дениса.

Брови Паулуса удивленно взметнулись вверх. Он перевел подозрительный взгляд с нее на Джулиана в надежде, что тот в курсе планов девушки, но бывший Великий колдун сам с огромным интересом смотрел на нее. Заметив взгляд подельника, иронично улыбнулся ему.

– Слушаю, как вы общаетесь. Давно этого не было.

– Еще одно предательство? – спросил у девушки Квентин. – Оуэн так старался, топил мое общество, наконец, почти получил, что хотел (дело всего в двух днях), а ты сейчас так легко готова пустить под хвост коту все его труды?

– Зато я буду уверена, что все мои друзья останутся целы и невредимы.

– Ну говори.

– У Оуэна в Организации Врачебных Проверок есть знакомый секретарь, подружились за год общения. Меня он тоже знает и откровенно мне симпатизирует. Я могу заглянуть к нему завтра и узнать, когда будет готово заключение, и где будет храниться. Ваше с Джулианом дело проникнуть туда потом и подменить результаты на положительные.

Валька умолкла. Квентин почему-то снова посмотрел на Джулиана, как будто ему, как маленькому ребенку, было нужно его согласие. Джулиан продолжал молчать и улыбаться. В обществе этих двоих людей ему было необыкновенно хорошо. Все-таки, в свое время он не ошибся, посчитав, что в качестве третьей она бы идеально им подошла. Ответив на взгляд ученика и друга, Винтер немногословно обронил:

– Решай.

Всему существу Квентина претило доверяться разумным доводам непостоянной Можаевой, но она действительно предлагала выход, и перед перспективой окончательного, безвозвратного краха и преследований полиции самым логичным поступком было презреть гордость.

– Хорошо. Делай, как говоришь.

Глаза Вальки победоносно блеснули.

* * *

Ночь в доме Оуэна в Кутепово для всех выдалась бессонной: друзья провели ее в ожидании визита двух колдунов. Но ничего не случилось. Точно так же они напрасно прождали явления Вальки, которая, зная, что в случае возвращения загород, ей оттуда уже не выбраться, спокойно переночевала у родителей. Подозревая, что это затишье неспроста, Оуэн, прекрасно знакомый с характером своей рыжеволосой подруги, не раз пытался дозвониться ей на сотовый, но та упорно не брала трубку. Мейерс уже не мог скрыть своего нервозного состояния от окружающих и прозорливо ждал беды. Слишком много дорогих ему людей осталось под самым носом у врагов.

Катя, в кои-то веки прогуливающая работу под благовидным предлогом, не могла отделаться от мысли о Квентине. Что, если придя утром на работу и не увидев ее на месте, он окончательно уверится и в ее предательстве? Это положит конец их хорошим отношениям. В то же время она не могла не думать о Денисе, которого вышеупомянутый Паулус априори ненавидел, и если ее брат вместе с Самперкотом по какой-то причине замешкаются и не успеют покинуть общество до встречи с Черным колдуном, он убьет его. В простоте душевной Катя не задумывалась о том, как Квентин догадается, кто шпион.

Сами колдуны провели эту ночь у Квентина на квартире. Утром Джулиан убедил своего ученика и друга ехать с ним в антикварный магазин.

– Нет смысла сидеть здесь, – сказал он молчаливому Паулусу, как в старые добрые времена одной рукой обнимая его за плечи, а другой ненавязчиво закрывая папку с материалами судебного дела, над которой блондин провел остаток ночи, успокаивая нервы. В отличие от Кати про аптеку в это утро он даже не вспомнил. – Поедем. Я займусь своими делами, а ты спокойно можешь читать и там. Все равно Валя придет с информацией туда, она не знает, где ты живешь.

Квентин беспрекословно позволил себе поддаться на уговоры своего учителя и друга. Вместо привычного делового костюма Джулиан заставил его облачиться в более удобную одежду – джинсы и толстовку, – чтобы удобнее было партизанить в стане врага, и, когда Паулус угрюмо шнуровал кроссовки в коридоре, заметил, как бывший Великий колдун кладет что-то форматное во внутренний карман легкой джинсовой куртки.

– Ты берешь с собой книгу графа? – удивленно вскинул брови он.

– Внутреннее чутье подсказывает мне, что очень скоро она нам пригодится, – честно откликнулся Винтер. – Пусть будет поближе.

Валька пришла в антикварный магазин задолго после обеда, когда Джулиан, вконец измаявшийся смотреть, как Квентин изводит себя, пытаясь выучить наизусть досье отца Максима Воронцова и тем отвлечь себя от мыслей о «Паранормальное-нормально», просто усыпил его, подмешав в кофе соответствующий порошок. Переступив порог, Можаева увидела мирную, совсем домашнюю картину со злобным Черным колдуном, дремлющим на историческом диване под клетчатым пледом, и его многомудрым учителем, в тишине полирующим деревянные поверхности в помещении. Увидев девушку, Винтер поспешил ей навстречу.

– Ну что?

– Я все узнала, – краем глаза Можаева заметила, как при звуках ее голоса чуткий Квентин мгновенно распахнул глаза и резко сел. – Результаты исследований будут готовы сегодня к восьми. Лаборанты оставят их в фирменном коричневом конверте в ящике, на котором будет указана фамилия «Бергшнайдер». Это проверяющий. Он ознакомится с ними только утром. Так что ночь ваша, молодые люди. Я бы с удовольствием прогулялась с вами, но в плату за информацию мне придется ужинать с секретарём. Удачи.

Джулиан и Квентин переглянулись.

– Ты можешь нарисовать примерный план, как добраться до этого ящика? Что там, шкаф или просто ячейки? – спросил Паулус.

– Обижаешь, – Валя открыла сумку и протянула ему план пожарной эвакуации. – Вот тебе схема всей организации. Карандашиком я начертила, как я шла, крестиком помечены ячейки. В них оставляют почту и документы для сотрудников. На каждом указана фамилия. Они находятся в коридоре возле кабинета секретаря. Каждый заперт личным ключом сотрудника. Надеюсь, вы умеете взламывать замки.

– Из нас только я без магии, – улыбнулся Джулиан. – Справимся.

– Могу я выпить здесь кофе? Не представляете, какой стресс я пережила, старательно пропуская мимо ушей секретарскую восторженную романтическую чепуху и постоянно стряхивая с себя его руки!

– Разумеется, можешь, только завари себе новый, – Винтер поспешно отодвинул от нее кувшин, из которого опоил Квентина. – Я обещаю поужинать с тобой, когда все уладится, дабы залечить твои душевные раны.

– Ловлю на слове, – просияла девушка.

Квентин презрительно поморщился, но от комментариев воздержался. Ну ничего не меняется! Все ту же кокетливую ересь он слышал в прошлом году.

* * *

Великодушие Вальки простерлось еще дальше. Зайдя вечером за своим новым обожателем на работу, она позаботилась о том, чтобы он позабыл закрыть окно. Кабинет его, а следовательно, и ячейки, находился на первом этаже, так что начинающие воры без труда могли пролезть внутрь. Эту информацию девушка, хмелея от собственной наглости, скинула сообщением на телефон Квентина. Тот в очередной раз испытал непреодолимое желание придушить рыжую стерву, так бесцеремонно взявшуюся учить его жизни, но также не мог не признать полезности ее действий. Она действительно помогала ему, Паулусу, гаду и сволочи в ее глазах, спасти его общество. И помощь ее была неоценимой.

Телепортироваться вместе с Джулианом сразу к ящикам, избежав всех замков и препятствий, он не мог. Для этого надо было иметь представление о том, куда ты хочешь попасть, а Паулус в Организации Врачебных Проверок никогда не был, риск налететь на какой-нибудь шкаф с документами или со склянками и поднять много шума был велик. В никуда можно было перемещаться только к Джулиану, так как тот в таком случае служил для своего ученика ориентиром (как то было на аукционе), но сейчас учитель и друг был рядом.

Поэтому два Черных колдуна, невзирая на все свои магические силы, как любопытные подростки, лезли в кабинет секретаря через окно.

– Молодеем, Квентин, я уже сто лет такими вещами не занимался, – давясь смехом, прошептал Винтер, вслед за подельником забираясь на подоконник.

– Ты, главное, костями громко не хрусти, не то попадемся, – беззлобно откликнулся Паулус, пряча скупую усмешку в уголках губ. Искреннее веселье учителя и друга постепенно заражало и его.

– Ого, а у них тут стерильненько, – окидывая изучающим взглядом белые стены и мебель кабинета, присвистнул Джулиан.

– Держат марку. У проверяющих не может быть грязнее, чем у проверяемых.

Летняя ночь не была непроницаемо чёрной, и неяркого света сумерек, падающего из открытого окна, хватило Квентину, чтобы, не налетая на мебель, дойти до двери и, чуть-чуть поколдовав над замком, открыть ее.

– Джулиан, – позвал он приятеля, – дальше коридор…

– Логично.

– Нет, ты не понял. Там камеры. Нам надо сейчас найти ключ от нужного ящика, у секретаря наверняка должны быть запасные. С его помощью ты откроешь ячейку и вернёшься с ее содержимым назад, в кабинет. Я в это время буду зачаровывать видеозапись камеры, чтобы она показывала пустой коридор.

– Она и так покажет пустой коридор. Ты же перед выходом делал нас невидимыми. Или… не делал?

– Делал. Но ты не находишь странным сами собой открывающиеся двери и ящики? И летающие конверты? Вдруг кто-то будет просматривать диски?

– Он закончит свои дни в психушке, – Джулиан передернул плечами, но, тем не менее, принялся выдвигать ящики письменного стола в поисках ключей.

Дубликаты нашлись в специальной ключнице, висевшей на стене и остроумно замаскированной под щиток. Взяв ключ, брелок на котором содержал замысловатую фамилию проверяющего, колдуны выскользнули в коридор. Квентин сразу же занялся камерой, а Джулиан достал из ячейки большой плотный коричневый конверт (про который говорила Валька), после чего оба вернулись в кабинет.

Квентин разорвал конверт. Оттуда вывалились заполненные бланки с результатами экспертизы медикаментов, досье на пару пациентов и врачей «Паранормальное-нормально» с характеристиками их умственного и физического состояния и итоговое заключение. Паулус быстро пробежал его глазами. Безусловно, никаких надежд на радужное будущее оно ему не оставляло. Общество подлежало закрытию, всех врачей и пациентов следовало разместить в больницах, где они должны были пройти комплексное обследование. Информация о незаконной деятельности «Паранормальное-нормально» подлежала передаче в полицию. Константину Перову грозили следствие и суд.

– И оно тебе было надо? Подвергаться такому риску, – заглянув ему через плечо, спросил Джулиан.

– Это было интересно, – просто откликнулся Паулус, а затем провел над листами с исследованиями ладонью и прошептал несколько слов заклинания. Буквы поползли, перестраивая слова, а слова меняли предложения. И вот уже через пару минут Черный колдун держал в руках совсем другие результаты, не представлявшие никакой угрозы ни для него самого, ни для его общества.

Винтер только покачал головой. Квентин быстро склеил конверт и вручил его учителю и другу.

– Схема та же. Быстро!

Но не успели они сделать и шагу, как ручку двери дернули снаружи. Дверь была заперта и не поддалась. Звуки включившейся рации подсказали сообщникам, что за дверью охранник. И у него наверняка есть ключи.

– Что он здесь делает? – прошептал Паулус.

– Это, наверное, тот, что сидит при входе. Он видит съемку с камер здесь и сейчас. Твоё колдовство распространилось на диск, а на экранную проекцию, видимо, нет, и он в полной мере насладился зрелищем открывающихся дверей и летающих конвертов, – также шепотом откликнулся Винтер.

– Что теперь? Подождать, пока откроется дверь и стереть ему память?

– Нет. Вдруг он решит обойти этаж, раз уж дошел сюда, и задержит нас? Верни мне видимость, я использую магию Чувств.

Когда бдительный охранник осторожно открыл дверь, держа наготове фонарик и пистолет, его встретил висящий в воздухе все тот же конверт, который он видел на экране монитора, и удивительно красивый незнакомый мужчина, волшебные глаза которого сразу же приковали к себе его взгляд, и сторож почувствовал, как голова туманится и воля покидает его.

– Сила Воли и Сила Сознания, этот человек ничего не видел и должен сейчас находиться там, где был все это время.

Квентин с интересом вслушивался в слова учителя и друга. Тот редко разговаривал с магией Чувств вслух, и любознательному Паулусу с юности было интересно, как же она действует и почему ей нельзя выучиться.

Охранник вполне обычным, осмысленным взглядом окинул кабинет, затем, будто ему в голову пришла какая-то мысль, убрал фонарик и пистолет и заторопился по коридору.

– Он ничего не вспомнит? – спросил Паулус.

– Нет. Он будет считать, что был на этаже с дежурным обходом и вернулся на пост. Давай конверт. Зачаровывай камеру, пока он не дошел и опять не увидел то же самое.

Колдуны снова выскользнули в коридор и проделали свои нехитрые манипуляции в обратном порядке. Зачаровав за собой дверь, они остановились возле подоконника, собираясь покинуть здание тем же путем, каким пришли.

– Джулиан, ты нормально себя чувствуешь? – спросил Квентин. – Ты использовал магию Чувств.

– Совсем чуть-чуть. Он был один, и это было нетрудно. Я чувствую сильную усталость, но не более того. Я дойду до машины, если ты к этому.

– Скажи, тебе понравилось лазить в окна? – усмехнулся Паулус. – Я к тому, что теперь мы можем телепортироваться.

– А… – Джулиан тихонько рассмеялся. Глаза его лукаво блеснули в светлой темноте летней ночи. – Вообще, да, понравилось.

И он легко перепрыгнул через подоконник.

Глава 32 Встреча с Черными колдунами

День начался у обоих колдунов со звонков. Первой объявилась Валька. Она поинтересовалась у Джулиана исходом ночной вылазки, пожаловалась на приставучего обожателя, которого ей пришлось весь вечер терпеть во имя достижения ими их целей, и сообщила, что направляется к Оуэну, потому что долее игнорировать его звонки без того, чтобы окончательно и бесповоротно не быть заподозренной в предательстве, было уже невозможно.

Следующий звонок был из аптеки. На любезный вопрос администратора, почему он второй день не появляется на работе, Квентин, не стесняясь, ответил, где он видел их аптеку, выражениями, характеризовавшими его не с самой лучшей стороны, и Джулиан по праву мог бы получить упрёк завоспитание ученика. Ответом на это ему было все такое же любезное сообщение о его немедленном увольнении.

Чуть позже Паулусу позвонил Вадим.

– Квентин, ты где?

– Дома. Что с обществом?

Вадим помолчал, прежде чем ответить.

– Я не знаю, что произошло, и догадываюсь, что тебе виднее, но сейчас звонили из Организации Врачебных Проверок. Слова Оуэна не подтверждены результатами экспертизы, подозрения с тебя сняты, общество может функционировать. Все его откровения признали словами умалишенного пациента. Но… мне кажется, тебе стоит приехать.

– Ты остался там?

– Да. Я жду тебя.

Квентин был удивлен. Он был уверен, что сразу же по открытии «Паранормальное-нормально» Ландышев, подобно другим, уедет к Оуэну.

Джулиан, слышавший весь разговор, вопросительно взглянул на подельника. Тот молча подошел, коснулся его плеча и телепортировался.

* * *

В "Паранормальное-нормально" царила звенящая тишина и пустота. В коридорах никого. В кабинетах никого. В палатах никого. Все двери нараспашку. Все окна первого этажа растворены, решетки раскрыты. Полки и шкафчики с медикаментами пусты. Дорогостоящее оборудование исчезло.

Черные колдуны прошлись по руинам того, что осталось от квентиновской «магической империи» в гробовом молчании. Джулиан скорее был восхищен результатом совместных стараний Оуэна, неведомого Дениса Графского и графа Самперкота, развернувших такую деятельность, стоило обществу остаться без присмотра, но из уважения к чувствам ученика и друга не раскрывал рта. Квентин был мрачнее тучи. Он прекрасно понимал, что, несмотря на помощь Можаевой и предпринятые им и Винтером действия, сегодня на «Паранормальное-нормально» был поставлен огромный жирный крест.

Вернее, еще вчера. Вадим при встрече подтвердил мрачные догадки Паулуса. Стоило обществу остаться без контроля обоих Черных колдунов, а Самперкоту с его далеким потомком – на хозяйстве, как граф, которому не от кого больше было таить свою волшебную силу, за отпущенный ему волей Оуэна, случая и проверки короткий срок разрушил колдовство Квентина, которым тот удерживал в подчинении врачей, и уничтожил заклинание, охраняющее выход, а Денис, не соблюдая никаких доз, отпаивал пациентов зельем Марии Павловны до тех пор, пока они окончательно не приходили в себя. К сегодняшнему утру они потихоньку распустили всех до единого.

Черные колдуны вернулись в кабинет Квентина. Вадим все еще был там. Он стоял у окна и смотрел на улицу спокойным, безучастным взглядом. На звук открывающейся двери он обернулся. Они с Квентином встретились глазами. Сейчас это были абсолютно одинаковые глаза двух абсолютно одинаковых людей.

– Почему ты не ушел с остальными? – сухо спросил его Паулус, по привычке усаживаясь в свое кресло. Количество бумаг на столе сильно поредело, ящики были выдвинуты. – Неужели не страшно?

– Кого мне бояться? Тебя? Ты не враг мне, – в тон откликнулся Вадим, и голос его в этот момент от первой до последней нотки был голосом Квентина.

– Где Морис?

– Он с Венкотом и Афореем отправился преследовать Дениса и Самперкота. Они уходили последними.

– Он вычислил, как выглядит Графский?

– Без тебя тут никто уже не таился. Он почти сразу поймал его на подливании зелья. Только сделать ничего не смог. Самперкот охраняет своих потомков.

– Мы уже имели возможность это заметить.

– Квентин, наши действия? – тихо, как больного, спросил его Джулиан, присаживаясь на краешек стола, хотя сам все прекрасно себе представлял.

– Дождемся Мориса. Что-то подсказывает мне, что место нахождения шпиона и Самперкота – невеликий секрет, но вдруг они окажутся изобретательнее, чем я думаю.

– Вадим, Денис с Самперкотом уходили пешком? – вскинулся Винтер.

– Нет, уехали на машине.

– Стесняюсь спросить, а Морис их на автобусе догоняет? Если он водить не умеет.

– На такси.

– Хватило ума. Мы хотя бы дождемся его не к вечеру.

Тут дверь резко распахнулась, и, легок на помине, в кабинет ворвался взъерошенный Вормс. Окинув мимолетным взглядом всю честную компанию, он сразу же бросился к Паулусу, и тут уже никто не успел ему помешать, когда он в едином порыве, как в прежние времена, отвесил ему почтительный поклон. Венкота и Афорея с ним не было.

– Квентин! Хорошо, что ты здесь. Общество разрушено. Прости, но с Великим Белым колдуном без тебя нам не тягаться. Но твой шпион сам разоблачил себя. Памятуя о твоём приказе, я проследил за ним. Он, как и все твои враги, прячется в доме Оуэна Мейерса. Он больше не прикрывается чужой внешностью, и ты легко узнаешь его. На всякий случай я оставил там на страже Венкота и Афорея. Мозгов у этих оболтусов должно хватить на то, чтобы предупредить меня, если случится что-то важное.

Джулиан посмотрел на Квентина и по его глазам понял, что тот узнал все, что хотел. Бывший Великий колдун молча поднялся и, подойдя к своему ученику, легко положил узкие ладони ему на плечи. В тот же миг Паулус использовал телепортацию.

* * *

Они появились во дворе дома Оуэна, в укромном уголке, образованном двумя яблонями и высокими кустами смородины. Не успели колдуны как следует оглядеться, как сверху, из листвы, послышался предупреждающий шепоток Афорея:

– Тише, господа! Враги рядом, и я слежу.

Инстинктивно поискав его глазами среди ветвей яблони, сообщники затем кинули взгляд на участок. Прямо за линией смородиновых кустов расстилался газон, на котором декоративными камешками Мария Павловна выложила уже знакомую Винтеру пентаграмму. В ней стоял вполне себе материальный граф Самперкот и разговаривал со своими потомками. Джулиан и Квентин впервые увидели Дениса вживую. Катя на фоне широкоплечего графа и высокого брата казалась совсем маленькой и хрупкой. Сквозь веселый щебет птиц, если прислушаться, можно было услышать, о чем они говорят.

– … таким образом, обществу пришел конец. Больше Паулус ни над кем не будет издеваться, – говорил граф Самперкот. – Теперь нам нужно позаботиться о себе. Черных колдунов не было здесь до сих пор, потому что они ещё не наведались в «Паранормальное-нормально». Когда они увидят, что общество восстановлению не подлежит, они захотят отомстить. Нам нужно подумать, что мы можем им противопоставить. Я боюсь, в открытой схватке нам не выстоять, поэтому не лучше ли нам все-таки попробовать шантажировать их моей книгой? Скольких из нас она может наверняка обезопасить?

– Всех. Если ее отдать, – откликнулась Катя неожиданно твердым для нее, уверенным голосом. – Персей, сколько ещё может продолжаться это бессмысленное противостояние? Мы уже не враги. Никто из тех людей, которых ты здесь знаешь, уже не желает смерти ни Джулиану, ни Квентину. Ваша вражда осталась в прошлом. Отдай ты эту книжку! Пусть Джулиан заберёт свою магию. Черная она или белая, в наше время в нее никто не верит, и он никому не сможет навредить. Здесь уже нет государств, которые он мог бы так легко завоевать, как раньше. Да ему это уже и не интересно. Он изменился, подстроившись под условия века, в котором возродился. И это правильно, иначе он давно бы уже превратился в безумца. У него другие цели и другие приоритеты. И ему не интересна война с тобой!

– Катя, ты не понимаешь, что говоришь, – спокойно сказал Самперкот. – Пока он жив, он всегда будет представлять для вас угрозу.

– Не будет! Нам действительно нечего делить! Кроме твоей злосчастной книжки!

– Мне кажется, Катя права, – вступился за сестру Денис. – Мы свое дело сделали, общества больше нет, и наши дороги с ними больше не пересекаются. Все началось из-за печального положения Светы, в котором она оказалась по вине Винтера, и страшно было подумать, чем эта история могла закончиться. На кону была ее жизнь. Но сейчас все позади, Света жива и, насколько я успел понять, скоро найдёт свое счастье с другим. А мы развязываем новый конфликт из-за книги. Это всего лишь предмет. Стоит ли он такой нервотрепки?

– Денис, Катя, тогда речь шла о Джулиане. Он мерзавец, но не лишен такта, и, признаюсь, с ним можно договориться. Сейчас нас должен беспокоить Паулус. Он беспринципен и злопамятен. Вы полагаете, он благородно простит нам свое общество? Как бы не так. Нам надо защищаться всеми возможными способами.

– Нам надо решить с ними все спорные вопросы раз и навсегда, когда они придут, – твердо сказал Денис. – Мы не можем вечно прятаться и обороняться.

Квентин под яблонькой решил, что слышал достаточно. Обойдя тонкий ствол дерева, он вышел на лужайку и, когда заметившее его трио удивленно повернулось к нему, презрев все обещания Вальке, кинул в Дениса огненный шар. Сработала защита Белого графа, о которой упоминал Вадим: шар пролетел мимо, не причинив молодому человеку никакого вреда.

– Денис, исчезай! – в следующую секунду Самперкот уже закрыл потомка своей спиной (как всегда, пентаграмма Марии Павловны не только давала ему материальную сущность, но и позволяла покидать очерченные границы).

Графский, используя свою способность, немедленно слился с воздухом, а Белый колдун атаковал Квентина стрелой слепящего магического пламени. Тот увернулся, на ходу соображая, как загнать графа обратно в пентаграмму. Он кинул в него обманный огненный шар, который даже не долетел до цели, но заставил противника уклониться в нужную Паулусу сторону, и почти сразу следом за этим из его ладоней вылетела целая вереница светящихся шаров, которые заключили Самперкота в опасное кольцо из пламени и на пару секунд лишили того возможности двигаться. Этого Черному колдуну должно было хватить, чтобы успеть нанести решающий удар.

Да, умудренный годами и жизненным опытом одиночка-Квентин предусмотрел все. Кроме того, что могут найтись доброхоты помочь ему.

В самый последний момент, когда между пальцев вскинутой вверх руки Паулуса уже зарождались голубоватые язычки магического пламени, в спину ему вонзилась пуля. Рука безвольно опустилась, так и не использовав атакующее заклинание, адская боль ударила в глаза и грудь. Мир вспыхнул режущими, яркими красками и померк. Квентин пошатнулся и повалился в траву. Испуганно вскрикнула Катя. Инстинктивно она рванулась к Черному колдуну и, упав рядом с ним на колени, впилась в его разом побледневшее лицо расширившимися от ужаса и неверия в происходящее глазами. Секунду спустя с другой стороны склонился над единственным учеником Джулиан.

– Кто… посмел? – с трудом разлепив пересохшие, плохо слушавшиеся губы, прошептал Паулус.

Графская и Винтер слегка подвинулись, открывая ему жизнеутверждающий обзор на смородину и яблоньки. Длинные ресницы Квентина чуть дрогнули. Сначала изображение расплывалось, а потом он увидел Афорея, с пистолетом наизготовку свесившегося из своего укрытия на ветках. С тихим горьким стоном Паулус откинулся на руки девушки и учителя и потерял сознание.

Афорей был неудачником по жизни, но сегодня ему не повезло особенно. Наблюдая сквозь яблоневые листья поединок Квентина и Самперкота, он решил помочь. И он действительно помог. Только не тому. Паулус со сквозным ранением лежал на газоне.

За всю жизнь у Афорея не было случая, чтобы он точно поразил цель. Сегодня этот случай произошел.

Не спеша подошел Самперкот. Его слова были полны насмешки.

– Как глупо, Винтер! Твой ученик умирает от руки своего собственного стрелка!

Джулиан поднял на него спокойные глаза.

– Порадовался, граф? А теперь будь добр вернуть мне магию, чтобы я мог вылечить его.

Сверху презрительно фыркнули.

– Ты за дурака меня держишь, Винтер?

– Это ты считаешь моего ученика дураком, граф! Дай мне спасти его, если дорожишь жизнью Светы.

– Что? Что он сделал с принцессой?!

– Оживил ее в прошлый Хэллоуин, если помнишь. Как думаешь, каким образом? А, Великий Белый колдун, мастер лечения и воскрешения?

Граф на минуту умолк, а потом ошарашенно прошептал:

– Он приманил ее душу из небытия светом собственной энергии и питал теплом собственной жизни… И стрелков своих тоже… Но это же… невозможно! Невозможно сделать в одиночку! Даже ты никогда не прибегал к некромантии! Да ещё такой сложности…

– А он прибег! – резко оборвал его Джулиан. Затем посмотрел на девушку, все это время молча обнимавшую Квентина за плечи и не сводившую с него сосредоточенного взгляда. – Катя, ты передашь мне книгу по собственной воле?

– Боюсь, книга тут уже не поможет, – слова присевшего на корточки рядом с телом Паулуса Самперкота были полны скепсиса. – Ранение тяжелое. Как он ещё дышит…

– А ты ещё не понял? Твоя Катя держит его здесь. Это не убийство, это несчастный случай. Афорей никогда специально не попадет точно в цель, – волшебные глаза Винтера снова обратились к девушке. Он повторил вопрос: – Катя, ты передашь мне книгу по собственной воле?

– Она у тебя с собой? – Графская не отрывала взгляда от стремительно теряющего последние краски жизни лица Черного колдуна.

Джулиан залез в карман своей джинсовой куртки и протянул книгу девушке. Отпустив Квентина, та молча взяла ее и так же молча протянула ее обратно Джулиану, даже не взглянув на него, – настолько боялась, что, стоит ей отвернуться, и Паулус умрет.

Бывший Великий колдун во второй раз получил возможность раскрыть труд своего врага. Обезвреженная действиями Кати ловушка отпустила магию Винтера. Она сорвалась с ветхих страниц чёрным вихрем, окружила хозяина с ног до головы и без остатка впиталась в его тело, побратимски взъерошив густые волосы и потрепав одежду, как будто была легким ветерком.

Потом настал черед наследия Самперкота. Сила светлых заклинаний покидала книгу тяжело и неохотно, прежде чем признать нового хозяина, долго выискивала в его душе свет, в характере – человечность, в причинах поступков – благородство. Новый хозяин ей не нравился, но она уступала, послушная воле маленькой Кати, долгое время бывшей ей хранительницей. Джулиан отчетливо увидел Самперкота, который, сидя в роскошном дворце, раздумчиво подбирал слова для книги о своем непримиримом враге, неприятные, но уважительные.

Наконец, магия иссякла. Книга в руках Великого Черного колдуна рассыпалась прахом. Магия Исцеления, которую лучше Белых колдунов никто никогда не знал, и никто из Черных, кроме Джулиана и его ученика, использовать не мог, обрела нового повелителя.

Придя в себя, Винтер сразу же склонился над умирающим побратимом и, благодарно кивнув Кате, осторожно положил ладони на его сквозную рану. Почувствовав знакомое прикосновение, Квентин пришел в сознание. В его серьезных, противящихся боли глазах появилось такое облегчение, как будто Джулиан одним своим присутствием был способен вернуть его к жизни – такова была его вера в учителя и друга и любовь к нему. Его тонкие холодные пальцы накрыли сверху руки Винтера, и он не стал сбрасывать их, понимая, что от этого прикосновения Паулусу может быть легче.

Магия лилась сплошным потоком, белая, плохо контролируемая, враждебная черному существу колдуна. Она забирала его жизненные силы и вливала в Квентина, и если бы собственная магия сейчас не поддерживала хозяина, он, пожалуй, уже сам был бы мертв. Но Джулиан не мог бросить своего побратима: бледнея с каждой секундой, с резко очертившимися скулами, лихорадочно блестящими глазами и проступающими сквозь кожу тонкими нитями вен, он все ниже клонился над истекающим кровью учеником, и его дрожащие руки творили и творили спокойный свет исцеляющей магии.

Наконец, рана закрылась. Квентин с жадностью глотнул воздух и сел. Тут же Джулиан просто упал на него, исчерпав весь запас своей энергии. Дрожащие смуглые пальцы сомкнулись на плечах блондина, покрытое испариной красивое, но измученное лицо, уткнулось ему в грудь.

– Квентин, ты жив! – воскликнула Катя и, не помня себя от радости, плюхнулась на них третьей, желая обнять обоих молодых людей сразу.

– Видимо, ненадолго, – придушенно отозвался откуда-то снизу Паулус.

С улыбкой к Самперкоту подошел Денис, и тот поднялся на ноги, едва заметил его присутствие.

– И ты полагаешь, что это война? – преломил бровь молодой человек.

– Паулус мог убить тебя.

– Я его прощаю. А ты?

Самперкот промолчал, но вместо ответа на его губах проступила благодарная улыбка. Он все-таки был рад, что его далекие потомки не держали зла в сердце, всегда были готовы прийти на помощь и на интуитивном уровне чувствовали, как закончить миром любую, даже вековую войну.

– Мне кажется, нужно помочь отнести Квентина в дом, ему необходим покой.

Удивлению Оуэна не было предела, когда граф Самперкот и Денис притащили в его дом страшного, неубиваемого Черного колдуна, а вслед за ними порог перешагнула сияющая Катя, на руку которой ощутимо опирался его мерзопакостный учитель.

Глава 33 Подводя итоги

На стойке регистрации Оуэну выдали билет на самолет, и он, поудобнее пристроив на плече спортивную сумку, покинул очередь. В сторонке его дожидались Аргус и Света. Друзья по очереди обнялись.

Мейерс возвращался домой, в Америку. Он добился желаемого, разрушил «Паранормальное-нормально» и больше в России оставаться не хотел. По его просьбе граф Самперкот дал ему стабильную внешность, пообещав, что действия заклинания хватит на все время перелета и у Мейерса не возникнет проблем, а бывший враг Квентин Паулус, ныне снова всеми уважаемый юрист Константин Перов, помог с оформлением визы и паспорта. Аргус и Света привезли его в аэропорт и задержались, чтобы попрощаться.

– Нам будет тебя не хватать, – фраза прозвучала банально, но от этого не стала менее искренней. Аргус тепло улыбался своему неугомонному другу. – Если будет возможность, приезжай к нам.

– Едва ли, – качнул головой Мейерс, но охотно улыбнулся в ответ. – Я очень всех вас люблю, но я никогда не приму Джулиана и Квентина. Я рад, что вы остаетесь в безопасности, но сам я не могу ни простить их, ни до конца примириться с ними. Для меня они были, есть и остаются Черными колдунами, а это всегда присутствие чего-то недоброго под боком. Берегите мой дом, оставляю вас на хозяйстве.

– Спасибо. Мы присмотрим.

Друзья в последний раз обнялись. Оуэн пошел на паспортный контроль; по дороге он не раз оборачивался и махал на прощание, пока не скрылся за углом коридора. Аргус и Света остались вдвоем. Глаза их встретились и, несмотря на большое скопление народа вокруг, они не смогли смотреть друг на друга без нежности. Было ранее утро, за огромными окнами здания аэропорта медленно вставало малиново-золотое солнце. Аргусу очень хотелось обнять Свету, но он был девушкой. Все, что он мог себе позволить, чтобы не привлечь любопытных посторонних взглядов, это ласково взять ее за руку. Ландышева поняла любимого без слов. Взгляд ее стал еще теплее.

– Дождемся вечера. Он уже скоро.

* * *

Джулиан и Валя влетели в антикварный магазин с маленькой коробкой в руках и чуть не столкнулись лбами, нетерпеливо, прямо на пороге разрывая гладкий матовый картон. Внутри лежала статуэтка, вырезанная из дорогого черного дерева. Она изображала стройного мужчину с ровно лежавшими на плечах гладкими длинными волосами. Один глаз тонко вырезанного красивого лица закрывала челка. Одеждой ему служила небрежно распахнутая рубаха, штаны и высокие сапоги. Ладони он держал сведенными прямо перед собой, как будто в них вот-вот затеплится магический огонек. Пальцы были вырезаны так же искусно, как и лицо.

– Это же я! Мы нашли меня! – восторженно выдохнул Джулиан, не отрывая глаз от статуэтки. – Какой кропотливый труд! Ты только посмотри! Проработано все, до ногтя на мизинце!

– Очевидно, тот, кто этим занимался, тебя любил, – Вальке самой статуэтка нравилась. Сходство с оригиналом было поразительным для нераскрашенной деревяшки. – Ты чувствуешь волшебство? В ней что-то есть?

– Да, – Джулиан коснулся рукой статуэтки. – Но пусть пока остается в ней. Нам не хватает фигурки Квентина. Он тоже был непосредственным участником этой истории. Мне кажется, все они были нужны для какого-то ритуала. Но его по каким-то причинам не успели провести. Найдем моего побратима – и все узнаем.

– Кстати, о Квентине. Он сегодня зайдет? – вскинулась Можаева.

– Нет. У нас планы на вечер.

– Романтическая прогулка?

– Вроде того.

– Опять вы за старое!

Джулиан загадочно улыбнулся и спрятал "себя" обратно в коробку.

* * *

Пол в кухне Марии Павловны в который раз был расчерчен линиями пентаграммы. За последнее время старушка заметно набила на этом руку. В центре рисунка возвышалась широкоплечая фигура графа Самперкота. Полуденное солнце било ему в спину, и из пентаграммы настойчиво вылезала его устрашающе огромная тень. За пределами аккуратного рисунка осталась пожилая ведьма с двумя потомками Самперкота.

Граф изъявил желание, чтобы Мария Павловна вернула его в средние века. Противостояние с Черными колдунами в итоге закончилось миром, и Великий Белый колдун чувствовал, что больше здесь не нужен. Это был не его мир, не его время. Он умер тогда, много веков назад, и считал противоестественным вести жизнь после смерти. Со спокойной совестью он готов был снова кануть в небытие.

Мария Павловна подождала, пока молодые люди простятся со своим необычным, очень далеким предком и ободряюще улыбнулась Самперкоту прежде, чем начать читать заклинание. Первые же слова старенькой ведьмы зажгли линии пентаграммы ярким белым светом, а когда она дочитала формулу до конца, пентаграмма взорвалась ослепительными искрами, как бенгальский огонь на Новый год, заставив всех инстинктивно зажмуриться. Когда Мария Павловна и Графские открыли глаза, Великого Белого колдуна с ними уже не было.

Глядя на затухающую пентаграмму с какой-то необъяснимой тоской, Денис вздохнул:

– А все-таки жаль, что все закончилось. Я буду скучать по нему.

Мария Павловна ободряюще коснулась его руки.

– Не переживай. Нам остались Винтер и Паулус. Боюсь, скучать нам не придется.

* * *

Рабочий день лучшего юриста современности Константина Перова подошел к концу. Как всегда, перед уходом он обсудил планы на завтра со своим новым руководителем – молодым оптимистичным и нагловатым Максимом Воронцовым, – обменялся с ним парой циничных компанейских шуток, понятных только им обоим, и окунулся в теплые фиолетовые летние сумерки. Возле своей машины он увидел Вадима.

– Бензин сливаешь?

Их руки встретились в крепком пожатии.

– Хочу поговорить. Подбросишь домой?

Невольно Квентин кинул взгляд на часы, и Вадиму показалось, что тот торопится, но Паулус ответил утвердительным кивком. Очутившись в машине, Ландышев произнес:

– Речь пойдет о Кате.

– Что тебе, любовный эликсир? Девчонка никак не очаруется тобой добровольно?

– Не смешно, Квентин! Вот уж никогда не думал, что составлять конкуренцию придется тебе!

– Какой тебе теперь в ней интерес? Джулиан, как и обещал, вылечил тебя, обчитавшись Самперкотовых премудростей.

– Она мне нравится, – просто развел руками Вадим. – Благодаря корыстной задумке твоего друга, я получил возможность узнать ее поближе. Это прекрасная девушка, поверь мне.

Квентин почувствовал себя в шкуре Джулиана. Он откровенно не понимал, зачем Вадим сидит с ним сейчас и посвящает его, общепризнанного циника и черствого сухаря, в свои сердечные тайны. О чем он не преминул у того же Вадима прямо спросить. В ответ Ландышев весело ему улыбнулся.

– Я просто хотел, чтобы ты узнал первым. Корыстная задумка твоего друга удалась. Завтра у нас с Катей свидание.

* * *

Джулиан и Квентин впервые за долгое время снова стояли под окнами "Паранормальное-нормально". Здание все еще оставалось пустым, а огромный плакат с надписью "Аренда" придавал ему и вовсе брошенный вид. Давно забытым движением нажав на ручку двери, Квентин первым вошел внутрь. Его медленные шаги гулким эхом отзывались в голых стенах безлюдного коридора. Пройдя знакомым маршрутом, он попал в свой кабинет. Здесь уже не было мебели: ни дивана, на котором периодически засыпал безжалостный средневековый убийца Морис Вормс, ныне отпущенный Черным колдуном вместе с двумя другими стрелками на все четыре стороны, ни любимого Паулусом удобного компьютерного кресла, в котором он, бывало, проводил все ночи напролет, увлеченный своими исследованиями, ни письменного стола, ни шкафов. При входе осталась только позабытая вешалка для одежды, да окно по чьей-то халатности, как прежде, было приоткрыто.

Пройдя в глубь кабинета, Квентин распахнул окно во всю ширь и совсем по-мальчишески забрался на подоконник с ногами, сцепив тонкие длинные пальцы на коленях. Чуть позже Джулиан пристроился на подоконник рядом с ним. Долгое время они сидели молча, остро ощущая присутствие рядом друг друга, как не раз любили сидеть во времена функционирования общества. Они просто смотрели на притихший темный двор; легкий ветерок, залетавший в окно, приятно холодил кожу, ветки деревьев бросали на землю узорчатые тени, листва наполняла ночь таинственным шепотом.

Время шло. Ночь окончательно вступила в свои права, и на несколько коротких часов на улице стало совсем темно. Тени исчезли, деревья стали совсем черными. Но Квентин все еще сидел, не смыкая глаз, и Джулиан составлял ему безмолвную компанию. Наконец, блондин повернул голову и посмотрел на своего учителя и друга. Затем спрыгнул на пол и направился к выходу. Снова неуместное громкое живое эхо потревожило скопившуюся в этом месте мертвую тишину.

Колдуны вышли на улицу. Квентин в последний раз запер за собой дверь "Паранормальное-нормально" и выбросил ключ.

Оглавление

Пролог

Глава 1 Семь месяцев спустя

Глава 2 Воспоминания

Глава 3 Общество Оуэна Мейерса

Глава 4 Задание Разбойничьей Гильдии

Глава 5 Валя и Света

Глава 6 Зелье Марии Павловны

Глава 7 Возвращение домой

Глава 8 Герцогиня Терц

Глава 9 Хитрость Вальки. Доверие Светы

Глава 10 Подозрения Вальки

Глава 11 30-ого июня

Глава 12 30-ого июня (продолжение)

Глава 13 Выпускной

Глава 14 В музее

Глава 15 Планы Оуэна

Глава 16 Неожиданная идея

Глава 17 В гостях у старой ведьмы

Глава 18 Шпион для общества

Глава 19 Объяснение с Денисом

Глава 20 Помощь Марии Павловны

Глава 21 Поздний ужин

Глава 22 Книга Ричарда Спенсера

Глава 23 Проверка

Глава 24 Книга графа Самперкота

Глава 25 Ночные разговоры

Глава 26 Джулиан находит себе применение

Глава 27 Антикварный магазин

Глава 28 Оуэн решает действовать

Глава 29 Обещание Джулиана

Глава 30 Угроза обществу

Глава 31 Попытка спасения

Глава 32 Встреча с Черными колдунами

Глава 33 Подводя итоги