Сотканные из гнева [Виктор Владимирович Колесников] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Виктор Колесников Сотканные из гнева


Под монотонное чтение суры, которое доносилось с улицы, человек у окна всматривался вдаль. Пейзаж – унылая бледная пустошь раскинулась на несколько километров. Ближе к тонкой, искажаемой дымкой, линии горизонта к безоблачному небу тянулись рыжие, бурые и желтые скалы. Складывалось впечатление, что эти каменные глыбы держат небосвод: такими они казались монументальными. Но не только природой поражал Афганистан гостя, прибывшего издалека. Этот край за годы конфликта сильно изменился, и то, во что превратилось некогда процветающее мусульманское государство, пугало по-настоящему.

Молодой научный сотрудник Резников Михаил Александрович в свои двадцать пять был не готов столкнуться с ужасами и жестокостью войны, к тому же, всю сознательную жизнь молодой человек провел в лабораториях, университетских аудиториях и библиотеках. Москву мужчина покидал всего пару раз, получив путевку в санаторий, и то, проводил большую часть отдыха за чтением книг, а тут – командировка в Южную Азию.

Одна только дорога до Файзабада оставила неизгладимые впечатления, которые ярким разноцветным коллажом воспоминаний будут возникать в течение всей его жизни. Путь был и опасным, и сложным, и захватывающим одновременно. Полет на военном транспортном самолете до Казахстана, затем на вертолете. Необычайная жара, с которой он столкнулся в июле, не была описана ни в одном художественном произведении, которое он читал в перерывах между научной литературой. Маршрут из Кабула на секретный объект, называемый «1-03», тоже поражал и захватывал дух, ведь следовать пришлось по заминированным и обстреливаемым извилистым горным дорогам. Да и разъездным транспортом для Михаила служил БТР.

Двигался ученый в сопровождении до зубов вооруженных сотрудников КГБ. На пути то и дело попадались разрушенные здания, разбитые, сгоревшие и расстрелянные машины, в некоторых из них мужчина видел высохшие или разлагающиеся трупы. Тела принадлежали и детям, и взрослым. Смерть беспощадна и она бесчинствовала в своем доме – на войне. Научный сотрудник уяснил это сразу по пути к месту назначения. Но зрелища встретившиеся по пути не могло сравниться с увиденным в стенах секретного объекта, расположенного в сердце провинции Баглан…

«Человек начинает любить жизнь только тогда, когда понимает, что она вот-вот оборвется. Когда узнает о неизлечимой болезни, когда к его голове приставлен пистолет или в зале заседания выносят смертный приговор. Только тогда он начинает слышать и замечать прелести жизни – удивительного феномена, который дарован человеку. Только тогда человек слышит, как ему шепчет природа, как живописно закат окрашивает небосвод и округу в багровые тона. Только тогда человек осознает, как дороги близкие люди и как много ему хочется сказать им, а время неумолимо уходит, словно вода сквозь пальцы. Обида, боль, страх, ненависть, все это смешивается в обреченном человеке и вскипает. Он боится смерти. Боится бесконечной пустоты. Очень хорошо люди меняют отношение к жизни и на войне. Начинают вспоминать близких, скучать по ним, осознавать, насколько их жизнь, там далеко, дома, прекрасна, красочна и интересна. Ценность обретают и такие обыденные дела, как разговор ни о чем с родным человеком. Завтрак на тесной, но уютной кухне, чтение книг, поцелуи. Много чего.

К сожалению, люди не видят счастья в обыденных мелочах, которые и составляют жизнь, и не ценят дарованное им. Смерть в мирное время люди тоже не замечают, а она за прозрачной вуалью повседневных дел незаметно крадется по пятам за человеком. Это на войне быстро понимаешь цену жизни и свободы, так как воздушная вуаль мирного бытия моментально сгорает под натиском ненависти, страха, боли, а еще жестокости, присущей каждому человеку. Только здесь начинаешь по-настоящему ценить удивительный дар – жизнь».

– Михаил Александрович, – робкий женский голос прервал размышления начальника научного центра.

– Пора? – Резников повернулся к молодой лаборантке, которой, по его мнению, нечего было делать в этом аду.

– Весь совет в сборе. Ждем только вас, – она услужливо подала своему руководителю белый халат, и ученые вместе направились по длинному заставленному каталками и носилками коридору военного госпиталя. Это было действующее медицинское военное учреждение, в стенах которого регулярно проводились операции: ампутировали конечности, готовили раненых к транспортировке на родину. Это здание было старым. Толстые стены, небольшие окна. Несколько отделений, около трехсот мест для раненых, морг и большое помещение, в котором раньше находилось бомбоубежище. В данный момент глубокий подвал и был секретным объектом «1-03». Персонал военного госпиталя являлся сотрудниками секретного объекта.

Лаборанта звали Любовь. По всей видимости, эта молодая девушка, едва окончившая университет, была прикомандирована на объект, так как обладала профессиональными качествами научного сотрудника, работающего с биоматериалом. Хотя порой Михаилу казалось, что попала она на свое место благодаря другим навыкам, которые никоим образом не были связаны с научной деятельностью. Конечно, мужчина так полагал не всерьез.

***
Собравшиеся ученые, доктора наук разных отраслей были намного старше новоиспеченного руководителя, но это совершенно не смущало Резникова. Он знал себе цену и знал, что проект, который теперь курирует, обречен на успех, а остальные скоро поймут это. Михаилу еще в Москве была передана инструкция, которой нужно было придерживаться и регулярно докладывать в столицу о выполнении мероприятий, проводимых в ходе научной работы. Основное требование основывалось на использовании исключительно человека в качестве биоматериала, также задачей ученого было не затрагивать кибернетику и механику, а сосредоточиться только на знаниях и возможностях генной инженерии и медицине в целом.

– Товарищи! – начал он, – Я рад познакомиться с вами и надеюсь, что мы, коллектив лучших ученых умов великой державы, сможем выполнить поставленную задачу в самые кратчайшие сроки! – его слова разнеслись по большому объемному залу с высоким потолком, – Я знаю, что перед нами стоит задача создать солдата, подобного языческим богам. Однако я собрал вас здесь, чтобы обсудить нюансы и глобальные проблемы, с которыми уже пришлось столкнуться вам до моего внедрения в коллектив, – он говорил стоя, затем уселся во главе стола, – прошу! Кто желает выступить с докладом? – после непродолжительной паузы, сопровождаемой шелестом бумаги и листанием книжных страниц, один из присутствующих вышел к микрофону на трибуне.

– Здравствуйте! Михаил Александрович, очень приятно познакомиться, – начал седовласый человек в очках с толстенными линзами, через которые благодаря искажению было невозможно рассмотреть глаза, – меня зовут Константин Юрьевич. Я возглавляю отдел биологов, также моя работа очень тесно связана с генной инженерией, и могу сказать, что, по сути, проблема, с которой мы столкнулись, только одна – это подчинение «элементалов». Так мы называем созданий, получаемых в ходе изменений генома и фармакологической поддержки. В остальном, мы, советские ученые, можем все, – после этих слов раздались аплодисменты коллег из зала. Биолог перевернул страницу объемного доклада и продолжил, – ваш предшественник, Николай Осипович, пострадал от своего детища. Это была настоящая трагедия. Никто не смог спасти его. Да что там! Нам едва удалось уничтожить это создание, которое было подчинено собственной ярости.

– Расскажите подробнее, – прервал доклад Резников.

– Как я уже сказал, мы столкнулись с одной проблемой, которую до сих пор не удалось решить. Мы не можем подчинить созданных в этих стенах солдат. И если рассмотреть наши первые шаги, а на начальном этапе мы использовали умирающих или недавно погибших солдат, то проблемы, с которыми приходилось сталкиваться, были очевидны.

Те, кого удавалось реанимировать после клинической смерти, после пробуждения просто сходили с ума. Наша советская идеология, чувство долга и данная Родине военная клятва, абсолютно не имели веса, да и эти люди становились безумными, а, как вы понимаете, сумасшедшие для преследуемых нами целей совершенно не годились. Далее, были эксперименты с местным населением. Выбирали детей. Чем меньше, тем лучше. Их приходилось воровать прямо с пастбищ. Но юных пастухов тоже было не обуздать. Прейдя в себя, эти чертовы дикари пребывали в крайне тяжелом эмоциональном состоянии и преследовали единственную цель – сбежать любой ценой. Однажды, один такой мальчик сумел вырваться из «госпиталя». Вот, ищем его до сих пор. Некоторые очевидцы утверждают, что видели его на высокогорье района Мадара.

– Ну, а что же стало с прошлым куратором? – Резников что-то записывал в блокнот и, не отрываясь от текста, разговаривал с ученым.

– Николай Осипович погиб в пасти монстра, созданного из местной дворняги. Она прибилась к нам несколько месяцев назад. Мы подкармливали ее периодически. Такая ласковая собака была, но, – с досадой проговорил Константин, – после пробуждения животное поработили примитивные инстинкты. В тот день погибло еще шестеро охранников, пока смогли остановить эту зверюгу. Животные однозначно не подходят для наших целей.

– Думаете? – после затянувшейся паузы спросил молодой специалист.

– Определенно. У меня все, – сказал биолог и занял свое место в зале.

С докладами выступило еще четыре человека, но Резников уже погряз в раздумьях. Ему показалось, что решение вопроса найдется в ближайшее время, и что подчинить подопытного невозможно, а нужен тот, кто будет хотеть подчиняться. Среди людей такой вариант найти ему вряд ли удастся, разве что изменить собственного ребенка. Но ни жены, ни детей у молодого человека не было, да и такое решение абсолютно не гарантировало подчинения и отсутствия агрессии.

***
Шли месяцы. Это было сложное время не только в научном плане. Военный конфликт разгорался с новой силой. Талибы перебрасывали войска из Пакистана. Это служило большому приросту раненых, из которых большинство было «тяжелыми». Теперь, когда выяснилось наверняка, что в перевоплощенном состоянии раненые и мертвые солдаты не представляют ценности, так как оказались психически нестабильны, ученым, занимающимся научной работой, приходилось большую часть времени проводить в отделении хирургии. Куратор давил на Резникова и даже угрожал тюремным сроком, если за отведенное время руководитель не сможет продемонстрировать готовую работу или внушающие доверие к молодому специалисту наработки. Руководителю секретной лаборатории порой казалось, что со дня на день ему позвонят «сверху» и прикажут возвращаться домой, а возможно, приедут, чтобы арестовать. Следовать инструкциям, данным «сверху», не было сил и желания. К тому же, куратор совершенно не хотел, да и не мог понять, что из человека готового экземпляра не получится. Возникали мысли бежать, однако, куда и каким образом ученый не знал.

Резников вышел из операционной, размещенной на третьем этаже. Изнуряющая жара, колоссальный объем работы и отсутствие решения по основному роду деятельности, ради которого он рискует жизнью в этой Богом забытой дыре, делали молодого человека апатичным, лишенным сил и желания стремиться к новым свершениям и открытиям. Вместо вида достойного в будущем величайшего ученого, он носил майку, халат, спортивные штаны с оттянутыми вперед коленями или короткие шорты. Поверх такого незаурядного для врача гардероба на распашку был надет медицинский халат. Теперь он не носил галстуки, рубашки и кожаные туфли с отполированными до блеска носами. Лицо скрывала щетина, прическа была взъерошена, а вместо одеколона можно было услышать пары распада этилового спирта. Здесь, посреди провинции Баглан, он никого не шокировал своим видом. И пациенты, и коллеги не обращали внимания на ученого, к тому же, персонал находился в одной лодке с руководителем и тоже переживал за исход проекта, прогнозы которого были неблагоприятными.

Михаил вышел на улицу, чтобы продохнуть от жуткой смеси йода, хлорки, гноя и вскрываемых потрохов. Голова кружилась. Тремор в конечностях лишал возможности проводить следующую операцию, а ведь его рабочий день только начинался. Последнюю неделю мысли о доме преобладали над размышлениями о работе, и сейчас человеку не казалось, что он выдающийся ученый. Но в этот раз, в самый сложный, как ему казалось, день, решение само нашло Михаила. Так, кстати, уже не раз случалось в его жизни.

Из-за каменного высокого забора доносился детский крик. Это была истерика. В голосе отчетливо слышалось отчаянье, мольбы о помощи, страх. Резников поспешил к распахнутым настежь воротам, местами походившим на решето от попаданий осколков. Вдалеке бежал ребенок. Это была местная девочка. Она в перепачканном кровью хиджабе изо всех сил бежала в сторону госпиталя. В руках ребенок держал бездыханное тело щенка. Девочка, увидев человека в белом халате, бросилась к нему с мольбами о помощи, протягивая обмякшее тельце щенка. Захлебываясь слюной, всхлипывая и завывая, ребенок молил на дари. Этого языка Михаил не знал, но ему и так было понятно, что произошло и о чем девочка просит.

Собака оказалась под обстрелом. Нижняя часть животного была посечена осколками. Задние ноги и хвост частично отсутствовали, живот был вспорот. Дыхания практически не было, а на рваных ранах сгруппировались мухи. Ученый принял щенка из протянутых окровавленных рук девочки и попросил ее подождать у ворот. Она понимающе кивнула. Спустя каких-то двадцать минут Резников вышел к ребенку и вывел щенка. Собака была похожа, но чуть больше той, которую он забрал. Несмотря на это, девочке, как показалось ученому, было абсолютно все равно. Она бросилась к щенку, радостно приговаривая «Дуст». На дари это слово означает «друг».

Спустя час Резников склонился над раненым животным в подвалах госпиталя. Его ассистировали несколько коллег. Ученый прекрасно понимал, что идет против четких указаний, данных «сверху», но сделать хоть что-то лучше, чем к концу срока не показать ничего. Точной даты окончания срока озвучено не было, но каждый божий день Михаила подгоняли звонком из Москвы и, если молодой специалист отвечал неудовлетворительно, ему напоминали, что дорога из Афганистана одна, но ехать он может в двух положениях: сидя в кресле пассажирского самолета или лежа в цинке в «черном тюльпане».

Последнее время сомнения окончательно одолевали Резникова, и он уже не верил, что у него есть шанс вернуться домой живым. Михаил размышлял о том, что правительство не оставит его в живых, ведь он просто разменная монета. Возможно, и прошлый управляющий секретным объектом, выполнив поставленную задачу, был ликвидирован, а его убийство было списано на создание, которое, возможно, вовсе не смогли сделать дееспособным. КГБ могло все, что угодно, и мужчине нужен был план «Б», благодаря которому он сможет выжить.

– А Мухтар очень удивился, когда на него накинулся афганский ребенок с криками «Дуст! Дуст»! – Радостно произнес Михаил, – Мухтар то, будучи лабораторным псом и прожившим около полугода в клетке, не ощущал человеческого тепла, да? – спросил он у ассистирующих коллег.

– Ага, судьба у них, наших животных, такая. Прожить в клетке до окончания исследований и отдать жизнь во благо науки, а вот этому красавцу повезло! – сказал ассистент, вытирая кровавые сгустки и испорченный эпителий, в который мухи уже успели отложить потомство.

– Думаете? – Резников вывел щенка из состояния клинической смерти, как когда-то это сделал физиолог Брюхоненко, подключив к модулю СЖО. – Я знаю точно, что ребенок так и не заметил подмены «бойца». – Теперь задачей Михаила было обеспечить стабильное состояние здоровья щенка, ведь раны до сих пор были не совместимы с жизнью.

– Не проще было взять одну из наших собак? Зачем вам изуродованный щенок? Столько возни. – Подавая шланг для сбора жидкости, поинтересовался Станислав Владимирович – нейрохирург и биоинженер секретного объекта, редко появляющийся в больнице наверху. Резников посмотрел ему в глаза, но ничего не ответил на этот счет. Михаилу было очевидно то, что опыты обрывались на самом кульминационном моменте, из-за отсутствия чувств у испытуемого к коллективу. Можно ли было как-то привить любовь и преданность к живому существу против его воли, молодой человек сомневался. Гипноз, влияние на гормональную систему – все это полумеры, во всяком случае, пока наука не шагнет еще дальше.

Сейчас, несмотря на категорический запрет куратора, Михаилу нужно было самое преданное создание – собака. Лабораторные псы для проверки теории Резникова были непригодны, ведь не доверяли, не любили, и не были привязаны ни к одному из ученых. Именно поэтому собака, наделенная неистовой силой, почувствовав страх или голод, стала следовать простому, первобытному инстинкту и сожрала своего хозяина. Операция, в ходе которой животное было сильно изменено, подходила к концу. Теперь от тела щенка осталась лишь голова, часть туловища, которую удалось спасти, и передние лапы.

– Я хочу ускорить его регенерацию. На постоянной основе вводите Болденон, Метуракол и Ксимедон. Также несколько дней подержите животное на Промедоле и дайте Трипсин и Аекол. Рацион должен состоять только из мяса. Еще мне нужна от вашего отдела разработка протезов, объединенных с нервной сетью. Через пару месяцев продолжим трансформацию. Этому объекту подойдет название «Неовенатор», его нужно будет указать в документации. – Выслушав руководителя, ассистент кивнул и принялся убирать хирургические инструменты.

***
Дуст рос быстро. Вопреки безопасности и санитарно-эпидемиологическим инструкциям, Резников держал щенка рядом с собой. Собака за пару месяцев сильно привязалась к своему владельцу, который сумел вытащить щенка из мерзких, источающих леденящий холод, беспощадных щупалец смерти. Спустя еще несколько месяцев животное сильно изменилось внешне, и теперь демонстрировать создание кому-либо было нельзя. Собака находилась на самом нижнем этаже подвального помещения, и кроме Резникова к животному никто не мог подходить. О животном коллеги не забыли, просто очередной эксперимент над собакой для них не представлял интереса. Все научные сотрудники были сосредоточены на создании суперсолдата из человека. Были выдвинуты предложения от некоторых сотрудников о личном участии в опытах в качестве биоматериала. Это предложение «повисло в воздухе» и решение так и не было принято. Михаилу уже не было интересно начинать с начала и рисковать своими ценными кадрами в угоду сотворения солдата из человека. Основной целью Резникова было создание суперсолдата и на данном этапе у молодого ученого это практически получилось.

Руководитель секретного объекта подошел к большим металлическим двустворчатым дверям. Это был зал заседаний, в котором организовали его первую встречу с коллективом. Теперь в помещение мог попасть только он. Все, что делал Михаил, очень не нравилось куратору из КГБ и коллегам, но авторитет Резникова был на должном уровне, и ни один человек не вмешивался и не оспаривал решений главного научного сотрудника «госпиталя».

Дверь в зал приоткрылась и ученый, шмыгнув внутрь, словно опасаясь, что кто-то сможет увидеть скрываемое в помещении, быстро захлопнул металлическую дверь. Зал был пустой. Столы и стулья были нагромождены в углу помещения. В дальней части зала под большой эмблемой с изображением серпа и молота лежал Дуст. Это создание уже мало чем напоминало собаку. По размеру животное можно было сравнить со львом. Белая, местами бледно-фиолетовая кожа. Купированные уши. Хвост отсутствовал. Мощную грудную клетку, частично скрытую бронепластинами, раздували сильные легкие. Позвоночный столб и задние лапы были из сверхпрочного и легкого сплава. Конструкция эндоскелета небрежно соединялась с плотью. На стыках кожи и металла были видны грубые шрамы и рубцы. Из шеи и черепа отходили армированные шланги, по которым циркулировала гемолимфа. Из пасти твари торчали массивные желтые клыки. Глазницы были пусты и, глядя туда, где должны были быть глаза, можно было рассмотреть наводящую ужас тьму. Дуст не был в сознании. Большую часть своего существования он находился в искусственном сне, вызванном медикаментозно.

Ученому казалось, что он все сделал во благо, спас жизнь, и его деятельность, опыты над людьми, – праведное дело, ведь добившись успеха, он сможет оградить граждан великой державы – Советского Союза от войн и порабощения. Другое дело – это жертвы, на которые Михаилу и коллегам приходилось идти для достижения желаемой цели. Десятки солдат погибли и неизвестно, сколько еще погибнет людей. Будут ли использованы по назначению созданные по крупицам, потом и кровью, уникальные технологии? Или же идея растворится в небытие и будет похоронена на кладбище забытых и брошенных исследований, разрастающегося все больше словно опухоль с приходом очередного правителя? С этими мыслями он жил уже несколько недель. А ведь у него получалось. Он был уверен в себе, в успешном исходе проекта по созданию сверхсолдат.

Михаил еще какое-то время любовался чудовищем, а потом вытащил из кармана халата два наполненных шприца и по-очереди ввел содержимое в толстую темную вену и отошел назад. Инъекции стремительно приводили монстра в сознание. Не успев человек досчитать до десяти, как Дуст поднялся на лапы, оказавшись не меньше человека в длину. Он стоял напротив и смотрел пустыми глазницами прямо на мужчину. Глаза посчитали уязвимыми органами чувств, поэтому в мозг внедрили систему эхолокации плацентарных млекопитающих с устройством активного подавления шумов. Словно кузнечные меха с шумом и свистом легкие адской гончей перерабатывали воздух. Так как голосовые связки были удалены, животное, пытаясь лаять, раскрывало зубастую пасть и издавало только хрипы.

– Я смотрю, ты рад мне? – спокойно говорил мужчина, глядя на уродливое создание, – Для тебя-то время не движется, ты же обычно спишь, неужто успел соскучиться? – Конечно же, за несколько месяцев щенок привязался к единственному живому существу, которого встретил, когда пришел в себя после ранения. Резников пришел не с пустыми руками. Ученый, помимо свежей баранины, которую приходилось носить Дусту десятками килограммов, часто угощал зверя частями тел, которых было в избытке из-за десятка ампутаций в неделю, а то и в день при интенсивных боестолкновениях. Он принес черный брезентовый мешок, набитый под завязку человеческим ливером. Животное, несмотря на манящий запах крови, проявляло железную выдержку и титаническую силу воли, ожидая, пока хозяин, единственный друг, даст команду есть. Резников был доволен своей работой, причем подход, который был применен в этих исследованиях, был комплексным. Последнее время в двух кабинетах ученого среди изобилия медицинской и научной литературы находились стопки книг на тему дрессировки служебных собак. Эту литературу владелец чудовища прочитал от корки до корки. Каждая встреча проходила по одному сценарию. Мужчина приходил к животному, выводил его из сна, затем дрессировал. Дрессировке уделялась львиная доля времени, а потом перед тем, как усыпить животное, старался просто быть рядом для того, чтобы Дуст привыкал к нему как можно быстрее.

***
Время шло медленно, но, несмотря на это, работы в нужном направлении не велись. До сих пор купировать агрессию у подопытных людей не удалось. Были проведены эксперименты с использованием нейролептиков, однако из-за мощного обмена веществ эффект от лекарств длился всего несколько минут, а этого было недостаточно, чтобы продемонстрировать комиссии, которая должна была нагрянуть с проверкой в ближайшее время, результаты работы. За время испытаний отдел биоинженерии сумел сделать серию эндоскелетов для людей, но пока что они не были использованы и находились на стапелях в инженерном цехе. Выглядели они жутко и чем-то походили на части инопланетных «Треножников» из романа Герберта Уэльса «Война Миров». Резникову не терпелось проверить эти, на вид, жуткие и вызывающие трепет детали в деле, но, по-видимому, этого зрелища он не увидит. Главе научного объекта было жаль своих трудов. Его работа вот-вот могла закончиться по распоряжению куратора, который считал, что Михаил совершенно не способен вознести Советский Союз на трон «Олимпа научного мира». Однако сам Резников прекрасно понимал, что там, в далекой Москве, они ошибаются на его счет, ведь он уже долгое время был на пороге удивительного, феноменального открытия, которое потрясло бы великую страну и весь мир. Коллеги и доносчики его куратора знали только о тех исследованиях, над которыми ученый работал в лаборатории. То, над чем Михаил работал в своих апартаментах, в которых глава «госпиталя» собрал небольшую, но полноценную лабораторию, знал только он. Записи в журнале и на бобины ученый не делал. Всю информацию человек запоминал и хранил только в голове. Ему оставались считанные недели до опытов над людьми, но кого это интересовало. В Кремле была поставлена цель, а Комитет Государственной Безопасности строго следовал указаниям правительства, но относительно размеренная жизнь научной лаборатории оборвалась внезапно 14 апреля 1988 года. В тот день секретный объект просто не должен был остаться на территории, не подконтрольной Москве, а Резникову, не оправдавшему надежд, больше не верили, и он оказался лишним в политическом механизме.

В кабинете было около сорока градусов по Цельсию. В графине для воды теперь находился разбавленный этиловый спирт, а переполненная окурками пепельница напоминала ежа. Бумага небрежно валялась повсюду, даже на полу лежали листы, на некоторых остались отпечатки подошвы армейских сапог.

– Любовь Алексеевна, – спокойно проговорил он по телефону внутренней связи, – зайдите ко мне, пожалуйста. – Сегодня Резникову стало известно, что Советский Союз выводит войска из Афганистана. Обыск и хищение всей документации наверняка был связан с прекращением оказания интернационального долга дружественной державе. Но что будет с его детищем и с ним? Ученый слышал о том, что в Афгане присутствуют спецслужбы иностранных государств и теоретически устроить разгром могли агенты иностранной разведки. Но проникнуть даже на верхние этажи госпиталя, который охраняется лучше, чем база запуска ядерных ракет, никто кроме союзников не мог. За время работы в городе Пули-Хумри он так и не сумел рассмотреть замаскированных наблюдательных пунктов, несмотря на то, что их в городе было размещено несколько сотен. В случае нападения или диверсии наблюдатели должны были сообщить группам быстрого реагирования и в кратчайшее время к госпиталю стягивались тысячи солдат Советской Армии.

– О Боже! – вскрикнула лаборантка, едва появившись в дверном проеме, – что произошло? – продолжила она, поднимая листы с пола.

– Люба, я же просил тебя поглядывать за кабинетом, пока я в операционной!

– Так я и поглядывала, – возмутилась девушка, – в дверь не входили, я стояла у третьей процедурной дальше по коридору. Никто не входил.

– М-да… Буду считать, что это всего лишь сквозняк, – съязвил Резников, – ладно, сходи в мой второй кабинет, проверь его, может там тоже сквозило. – Протянув ключи, произнес он. Как только девушка скрылась за входной дверью, в комнату вошел военный, которого глава научного центра раньше никогда не видел. – Регистратура на первом, – с явным раздражением произнес ученый, наполняя граненый стакан содержимым графина.

– А я к вам! – бодро произнес незнакомец, – с предложением. – Резников исподлобья посмотрел на солдата и, не кривясь, выпил. – Дело в том, что сегодня было подписано Женевское соглашение, в котором…

– Да знаю я. И что? – перебил гостя ученый.

– А то, товарищ Резников, что надобно ехать домой. Ваши, между прочим, сегодня уже поехали на родину.

– Почему же я не слышал об их отъезде? – поинтересовался руководитель.

– Да потому, товарищ, что их отбытие было весьма спешным делом, а мы с вами, сами понимаете, всего лишь пешки, – раздался телефонный звонок, который перебил гостя, – поднимите. Наверняка что-то важное, – сказал военный, и Резников снял трубку телефонного аппарата.

– Говори…

– У вас тут, внизу, тоже самое! – раздался голос Любы, но Михаил не ответил, повесив трубку.

– Все в порядке? – невозмутимо произнес гость.

– Кто из моих подчиненных покинул объект без моего ведома? – ответил ученый вопросом на вопрос.

– Практически все. Вот, несколько часов назад в Душанбе приземлился вертолет с вашими коллегами, уже вечером часть из них будет в Москве. Остальные отправятся утром, вы тоже едете с ними.

– А почему персонал госпиталя выводят дробно? – Резников наполнил четверть стакана.

– Остались те специалисты, которые должны передать все материалы комитету. Те материалы, которые скрываются в недрах подземных помещений. Вы понимаете, о чем я говорю?

– Я думал, вы сами берете то, что нужно, когда вам это «что-то» понадобится. Разве нет? – Резников многозначительно осмотрел беспорядок и осушил стакан.

– Я говорю об испытуемом, который хранится в глубинах госпиталя. Без подготовки к транспортировке, которую вы, я надеюсь, любезно нам обеспечите, мы будем вынуждены оставить «нечто» здесь. А, как известно, то, что плохо лежит, лежит недолго. Вы же не хотите, чтобы ваш «друг» попал в руки к ученым других государств.

– Конечно, нет. Мне нужно время, чтобы подготовить груз к транспортировке, – Резников не был удивлен тому, что незнакомец знает о Дусте, однако отсутствие малейшего представления о том, кто из персонала госпиталя информирует КГБ, наводило на откровенно жуткие мысли. У спецслужб было все: данные, хранившиеся на бумаге, практические знания, добытые в ходе исследований, ну, и теперь они получат организм, над которым полгода работал ученый, – так что, если нужно ехать, поедем, – сухо произнес Михаил.

– Замечательно! Завтра часиков в шесть прибудет конвой, а сейчас, не смею вас боле задерживать, да и мне уже пора. – Человек удалился без церемоний, и спустя какое-то время Резникову казалось, что гостя вообще здесь никогда не было, однако неприятное ощущение после встречи не давало ввести себя в заблуждение, да и «сквозняк», который устроило КГБ, гарантировало реальность происходящего.

В сложившейся ситуации ученому нельзя было совершить ошибку в принятии решения – довериться незнакомцу или нет. До отъезда в Москву, который, как считал ученый, был рейсом скорее в ад, нежели домой, нужно было выбрать путь, которому придется следовать.

Могли ли быть у человека, которого вот-вот перемелят жернова государства, козыри в рукаве? Конечно, нет. Но Резников, на данный момент, мог противостоять силам, брошенным на его ликвидацию. Его смерть будет стоить стране стремительного научного прорыва в области биологического оружия, генетики и биоинженерии. С другой стороны, уже завтра у правительства будет все необходимое для того, чтобы организовать производство суперсолдат, а вести научные исследования с готовыми решениями может любой научный сотрудник средней руки. Также кураторы не будут бороться с его прихотями и несоблюдением субординации. Поэтому Резникову нужен был план и информация, которая гарантировала возможность неблагоприятного исхода для Михаила. Для этого руководителю секретного объекта было достаточно связаться с главой отдела

биологов и его товарищем Бойченко Константином Юрьевичем, с которым он успел подружиться во время совместной работы над разработкой «Неовенатора», чтобы убедиться, что он жив. Но такой возможности КГБ ему не предоставило. Телефоны были отключены. Также очень важно как можно быстрее завершить работу с Дустом. Но одного «Неовинатора» было недостаточно, чтобы выиграть эту небольшую войну.

– Мне нужна помощь своих коллег, один я не справлюсь, – проговаривал Михаил, набирая в шприцы быстродействующее снотворное.

***
Люба открыла глаза. Она ощущала сильную слабость. По щеке стекала слюна, голова кружилась, резко накатывала тошнота. С каждой секундой пробуждения ей становилось хуже. Девушка попыталась пошевелить рукой, но конечности были зафиксированы ремнями. Она находилась в лаборатории на нижнем этаже. Люба узнала это по хирургической лампе и темному помещению с множеством ярких индикаторов, шкафов-приборов, которые с трудом умудрилась рассмотреть в хороводе интерьера. Лампа светила ей прямо в лицо. Девушка вымолвила какие-то нескладные звуки в попытке позвать на помощь, но ее никто не услышал. Сбоку от хирургического стола расположилась каталка с человеком. Люба не узнала Станислава Владимировича, лежавшего в бессознательном состоянии. Девушка слышала, как кто-то подходит к ней. Звуки были сильно искажены и слышались протяжно и низко.

– Любовь Алексеевна, вы проснулись? Замечательно. – Произнес Резников, подготавливая инструменты для предстоящей операции, длиною в ночь. В одиночку ему будет очень сложно сделать из двух человек что-то, что может убивать, ведь на создание суперсолдата, обычно, уходили месяцы, так как есть процессы, которые ускорить было невозможно. Но в ситуации Михаила, достаточно солдата попроще.

– Знаете, в какую игру я люблю играть больше всего? Это не шахматы. Нет. Это морской бой. Я люблю эту игру, потому что никогда не проигрываю. А не проигрываю потому, что всегда расставляю все корабли кроме одного, – ученый набрал в шприцы Пропофол, – одного маленького одноклеточного кораблика. И благодаря этому всегда побеждаю даже самого матерого соперника. Ну, а теперь пора спать, впереди длинная ночь. – Руководитель госпиталя проверил фиксацию рук у обоих и принялся вводить препарат…

***
Едва солнце, осветив пустыню, показалось из-за горизонта, в еще спящий город въехали два бронетранспортера. Военные машины двигались быстро. В первом БТР-е у самого десантного люка занял место Дмитрий Бережной. В свои тридцать он уже успел дослужиться до старшего лейтенанта, получить несколько ранений и заработать почетные награды. Все это было важно и ценно для советского солдата, однако, частые и долгие командировки в Афган окончательно разрушили семью. Теперь он видел своего сына лишь на фотографии, которую бережно хранил в своей каске. Эта командировка должна была быть последней, и он обещал сыну вернуться. Бывшая жена была не против их общения. Дмитрий не раз представлял их встречу. Как он берет своего, хоть и восьмилетнего, но такого взрослого сына на руки, обнимает и нежно целует. Эта картина очень часто появляется у старлея перед глазами. С этими мыслями он засыпает и с ними же просыпается. Казалось, что только этим теперь Дима и живет.

– Прибытие пять минут! – голос командира боевой машины оборвал фантазии старшего лейтенанта. Снова ощущалась невыносимая жара. Запах гари и пота смешались. Машину сильно трясло. Под бронежилетом от пребывания в душном панцире бронемашины солдатская форма промокла насквозь. Стальные внутренности броневиков нагревались до пятидесяти градусов, и находиться внутри в полном обмундировании было, порой, труднее, чем идти в бой. Но Дмитрий был тертый калач и каждый раз находил в себе силы выдержать дорогу до точки дислокации. Сверху на броне в непосредственной близости от предполагаемого противника ехать запрещалось. БТРы миновали гидроэлектростанцию и повернули на автостраду Кабул – Мазари-Шариф.

– Приготовиться! – скомандовал командир боевой машины, и солдаты, проверив магазины и сняв автоматы с предохранителей, вытащили стволы из бойниц. Впереди показался госпиталь. Мрачное, обшарпанное, старое здание, казалось, скрывает множество тайн. Сквозь маленькие оконца на приближающиеся бронеавтомобили смотрела темнота, и только Бог знал, что именно эта тьма приютила.

На брифинге солдатам было сказано, что в госпитале несколько сумасшедших врачей держат в заложниках женщину, сотрудника КГБ. Старший лейтенант не мог понять, какие мотивы могли быть у медицинских работников и зачем для ликвидации нескольких врачей нужно задействовать бригаду быстрого реагирования, два БТРа и танк. Причем, вся операция проводилась под руководством высокопоставленных чинов КГБ.

Броневики на полном ходу пробили ограждение госпиталя – забор и ветхие ворота, после чего встали как вкопанные рядом с танком у центрального входа, развернув пулеметы в сторону здания. Солдаты спешно покинули машины и укрылись за их бортами и клубами пыли, поднятой машинами.

К бронеавтомобилям подошел человек. Личность одетого в гражданскую одежду никому не была известна. В руках он держал автомат.

– Моя фамилия Платов, вас должны были проинформировать. – Человек передернул затвор АК и уставился на Диму. Старлей кивнул, его предупредили, что на штурм его группу поведет агент КГБ. – Отлично, тогда вашей задачей будет под моим руководством зачистить нижние этажи, группа «два» займется верхними. И еще, – он прервался, пока группы меняли строй для штурма здания, – огонь вести на поражение в независимости от цели. Задача ясна?

– Так точно! – в один голос выкрикнули солдаты, и штурм начался.

***
Дмитрий ворвался в здание сразу за Платовым. Двери, что показалось солдату странным, были не забаррикадированы. В коридорах творился хаос. Документация, медицинская стеклянная утварь была разбросана по кафелю, под ногами хрустело стекло. Спертый, затхлый воздух и едкий запах медицинских препаратов ударили в нос. Всюду стояли или лежали на боку каталки. Поперек лестницы, ведущей наверх, лежал книжный шкаф. Десятки книг и записей были разбросаны на ступенях.

– Вперед, – прошептал ведущий, и старлей с остальными солдатами из первой группы последовали за ним. Тем временем группа «два» поднималась на второй этаж.

Помещения первого этажа оказались пусты. Здесь располагалась столовая, приемное отделение, регистратура и совсем небольшое отделение поликлиники. Кабинеты были все, как один, и искать укрывшихся преступников на первом этаже было несложно. На нижние же этажи Платов группу не вел до тех пор, пока второй отряд, «прочесав» помещение верхних помещений, не присоединился. Теперь можно было спускаться вниз. Дмитрий обратил внимание на агента КГБ, который вел себя очень осторожно. Конечно, захват заложника – это не шуточная ситуация и люди, идущие на это преступление, явно представляли опасность. Однако среди них не было военных, да и о вооружении врачей ничего не было сказано, а это значило, что укрывшиеся в госпитале не представляли серьезной опасности двум, до зубов вооруженным, группам быстрого реагирования.

– Будьте начеку, – буркнул Платов и отправил вторую группу вперед себя вниз по лестнице.

Если верхние этажи были отлично освещены, то лестница вниз подсвечивалась тусклой, периодически мерцающей лампочкой красного цвета. Складывалось впечатление, что она вот-вот перегорит и погаснет навсегда, погрузив солдат в пугающую и таинственную тьму. К сожалению, освещение на первом подвальном этаже, где располагался морг, было таким же плохим. Коридоры были длинными и где-то там, где они заканчивались, находились холодильные камеры. На этом этаже электропитание работало, поэтому военные слышали только формалин без едкого, прожигающего легкие и глотку, трупного смрада. Этот этаж исследовать было по-настоящему жутко. Некоторые холодильные камеры оставались открытыми и пустыми, в некоторых еще лежали тела. У Дмитрия складывалось впечатление, что трупы, лежавшие в них, забирали в большой спешке, но кому они могли понадобиться – оставалось большой загадкой. На мгновение Дмитрий задумался о том, как ему везло все это время. Он был жив. Глядя на изуродованное тело в одной из ячеек холодильника с застывшей, сделанной словно из воска, маской вместо лица, старлей незаметно для остальных перекрестился. Выражение бездушного лика источало боль, отчаянье и страх. В морге преступников не оказалось. А это означало, что врачи вместе с заложником укрылись в бомбоубежище. К нему плавно уводил в сторону коридор, в конце которого располагалась бронированная дверь. Бронедверь в бомбоубежище тоже была открыта. Дмитрию показалось, что солдат целенаправленно заводят вглубь мрачного помещения. Чем ближе старлей подходил к двери, тем настороженнее он становился. Появился страх неизвестного, тайного, сверхъестественного. Не он один был вымотан пока что безрезультатным штурмом. Сослуживцы наверняка тоже испытывали страх, но на их лицах повисло лишь напряжение.

– Пулеметчиков сюда. Пусть идут первыми. Мы за ними, – тихо отдал команду агент КГБ, когда понял, что дверь не заперта. Наверное, он тоже предполагал, что ведет отряд в ловушку, но обратного пути не было. Дверь тяжело открылась и перед штурмовиками предстала кромешная тьма. Здесь освещение полностью отсутствовало. Без промедления зажглись фонари. Их лучи выхватывали из темноты интерьер бомбоубежища, которое совершенно таковым не являлось. Солдаты миновали бронедверь и скрылись во тьме помещения.

***
За восемь лет, проведенных на полях сражений в Афганистане, Дмитрий Бережной повидал немало. Этот человек видел смерть детей, он и сам нес смерть, разрушение и вершил судьбы многих людей, жизни которых прерывалась по приказу вышестоящего состава. Но здесь, в коридорах катакомб, походивших на помещение научной лаборатории, он увидел нечто необъяснимое. В мелькающих и дрожащих лучах фонарей перед ним предстал жуткий силуэт. Складывалось впечатление, что существо уже однажды обрело смерть и теперь не боится ее. Встреча с невиданным созданием была мимолетной. Фонари осветили фигуру, сотканную из металла и частей органики. За мгновение было трудно рассмотреть, сколько конечностей оно имело, и было ли вооружено. Также было неясно, прикладывал ли руку к его сотворению человек или существо выбралось из глубин ада. Дмитрий был советским офицером и мало верил в потусторонние силы.

– Огонь! Огонь! Чего же вы стоите! – истерично завопил Платов, но до того, как он закончил фразу, коридор озарили бело-желтые вспышки выстрелов.

Свинцовый шквал должен был уничтожить создание, но невиданное существо, не обращая внимания на многочисленные попадания, бросилось на людей. Одним стремительным прыжком монстр настиг пулеметчиков, раскидав их в стороны. Один угодил в стоящих позади солдат, а второй с неимоверной силой ударился о стену и в бессознательном состоянии опустился на пол. Длинные металлические лапы, растущие из-за спины, растоптали потерявшего сознание пулеметчика, после чего симбиоз стали и плоти ринулся на остальных. Теперь, когда существо было на расстоянии несколькихшагов, Дмитрий мог лучше рассмотреть его. Это была обнаженная, по всей видимости, молодая девушка с шестью тонкими металлическими конечности, напоминающими паучьи лапы. Видимо, они росли из позвоночника. Бледное, местами бледно-фиолетовое, тело с черной венозной сеткой было испещрено пулевыми отверстиями. Во всю длину туловища проходил грубый хирургический шов. Человеческое тело чудовищного слияния машины и живой материи было обездвижено и невольно свисало под собственной тяжестью. Двигалась только голова и металлические лапы. Лицо скрывала копна слипшихся окровавленных волос. Большая часть солдат без оглядки бросилась прочь. Стоящие в первом ряду были вынуждены, отстреливаясь, пятиться назад. Группа вела хаотичный огонь по паучьим лапам и телу, но монстр не поддавался атакам солдат. Пули были ему нипочем. Существо провело еще одну стремительную атаку, ударив металлической лапой солдата, стоящего рядом с Димой. Железяка заканчивалась острием, пробившим человека насквозь. Монстр был достаточно сильным, чтобы разорвать человеческое тело пополам. Дмитрий, попятившись, оступился и упал на спину. Затвор его автомата стал на задержку. Патроны закончились. Солдат понимал, что сменить магазин и возобновить огонь уже не успеет. Монстр поднял лапу, заканчивающуюся окровавленным длинным лезвием. Дмитрий понимал, что это последние мгновения его жизни, но она не промелькнула перед глазами, как обычно рассказывают лицом к лицу столкнувшиеся со смертью. Солдат был в замешательстве. Мозг приказывал бежать, но человек просто замер. Тело оцепенело от ужаса, глядя на занесенное над ним лезвие. Но удар, вершивший его судьбу, так и не был совершен. В торс чудовища врезалась граната из подствольного гранатомета. Мелькнула яркая белая вспышка. В стены и лежащие на полу тела ударили осколки. Взрыв боеприпаса для ранее оглушенных выстрелами солдат был беззвучен. Платов нанес сокрушительный удар, и тварь рухнула навзничь.

В коридоре, окутанном дымкой, наступила темнота. Когда агент КГБ склонился над мертвым чудовищем и рассмотрел его лицо, он с трудом узнал сотрудницу, прикомандированную на секретный объект для наблюдения за Резниковым. Платов оглянулся. Осталось только трое солдат. Перепуганные пехотинцы, выжившие не в одном смертельном бою, сейчас походили на новобранцев после своей первой «прожарки». Трупы, разбросанные по полу, недавно тоже были опытными воинами, но то, с чем они встретились в этом дьявольском месте, не оставило шанса выжить.

Боезапас погибших был поделен поровну. Выжившие молча двинулись дальше. Помещение – витиеватые коридоры и наглухо закрытые лабораторные боксы могли скрывать смертельную опасность. Очередной длинный коридор вывел солдат к большой массивной двухстворчатой двери. Сверху над входом располагалась табличка с надписью: «Зал заседаний».

– Нужно проверить, – едва слышно сказал Платов. Из-за непроходящего гула в ушах речь командира была едва уловима.

В зале заседаний оказалось пусто. Столы и стулья, сгруппированные сбоку, напоминали черепаший панцирь. Герб СССР величественно и как-то зловеще нависал над уцелевшими. Из помещения исходил сильный, вызывающий рвотный рефлекс, запах гниения. В свете фонарей показались груды обглоданных и раздробленных костей. Даже при таком освещении можно было различить множество человеческих останков.

– Что здесь происходило? – Спросил Дмитрий, когда люди подошли к трибуне, внимательно рассматривая груду останков.

– Нам нужно валить отсюда! Товарищи, мне кажется, что не стоит терять время! – Запаниковал один из них. На удивление Платов не стал перечить, хотя присутствующие этого ждали. Возможно, в данном случае, если бы Платов отказался от спешного отступления, над ним бы, скорее всего, совершили самосуд.

– Согласен. Нужно взорвать это место к чертям собачьим! – В его голосе слышались нотки ненависти, – покинуть помещение! – скомандовал он, но позади раздался сильный шум. Створки металлических дверей с силой ударили о стены, из-за чего одна половина слетела с петель и проехала по бетонному полу, издавая сильный скрежет. Массивная бычья фигура закрыла проход. Лучи фонарей метнулись на нечто. В свете показались металлические части и что-то ужасное: наполовину из железа, наполовину из плоти. Гипертрофированные рельефные мышцы частично закрывали бронелисты. Шланги гидравлической системы торчали из шеи и спины. Свирепый оскал демонстрировал саблевидные клыки, а на месте глаз зияла пустота. Платов не медлил. Пауза не длилась и секунды. В гигантское жуткое отродье сразу угодила граната из подствольника. Заискрили металлические части от многочисленных рикошетивших пуль. Создание, жужжа сервоприводами и шипя пневмогидравлической системой, бросилось на солдат. Дмитрий едва успел отскочить в сторону, когда тварь на большой скорости врезалась в выживших. Платов от удара с неимоверной силой отлетел в стену. Остальные оказались под чудовищем. Один из солдат был раздавлен лапой массивного существа и лежал без движения с проломленной грудной клеткой. Было видно, что пластина бронежилета тоже прогнулась под натиском адского зверя. Второй солдат пытался ползти прочь. Дмитрий, оцепенев от страха, смотрел, как дьявольская машина смерти разрывает людей. Ноги лежали отдельно от, все еще двигающегося вперед, тела, пытающегося спасти жизнь. Через мгновение сердце изуродованного солдата остановилось. Когда зверь понял, что неприятель мертв, он сконцентрировался на последнем чужаке, вторгшемся в его дом. Создание напряглось, согнув передние лапы перед броском. Старший лейтенант так и не смог пошевелиться и нажать на УСМ. Перед его глазами возникла привычная, теплая и трогательная картина, как он берет на руки своего сына – единственный лучик света в его прожитой зря жизни, и где-то вдалеке застыл силуэт жены. Семья – только это имеет смысл в жизни. Ему было очень жаль, что осознать истину он смог только перед смертью. Зазвучали сервоприводы зверя. Дыхание, подобно раскатам грома, на мгновение прервалось перед рывком. Дмитрий закрыл глаза, но завершить прыжок машине смерти помешал неизвестный, появившийся в дверном проеме.

– Дуст! Нельзя! – достаточно громко отдал команду незнакомец, и существо село напротив солдата, уставившись на чужого пустыми глазницами. – Хочешь ли ты жить? – поинтересовался вошедший.

– Хочу, – невнятно произнес солдат, задыхаясь от сильного нервного потрясения и не отводя глаз от демонического отродья, из пасти которого исходило зловоние.

– Хорошо. Очень хорошо. Ты останешься жив, а пока что, тебе нужно поспать. – Резников наклонился над старлеем, закатил ему рукав и, нащупав вену, ввел Пропофол. Сознание Дмитрия помутнело, и он ощутил, как проваливается в черную гнетущую бесконечную тьму…

часть вторая

человечность

Вдали показался конвойный грузовик. Машина неспешно двигалась по растрескавшемуся асфальту. В ее кузове, будке, находились шестеро заключенных.

Зеки сидели на лавках в душном и темном кунге. Разговоры были запрещены, но и без жарких дискуссий эти люди понимали, что ничего хорошего затянувшийся путь им не сулит.

За годы заточения невольники не раз слышали, как военные в неизвестном направлении увозили отбывающих наказание. Иногда это были узники из соседних камер, иногда – их сокамерники. Ни один из тех, кого забирали, не возвращался назад.

Одним из зеков, следовавших в неизвестность, был Андрей Филатов по прозвищу «Змей». Этот ярлык он получил еще в армии. На гражданке мужчина занялся боксом и на ринге перед боем его представляли именно «Змеем». Прозвище «приклеилось» к человеку на всю жизнь. Андрей, как и остальные заключенные, ожидал окончания этого пути, когда дверь конвойного автомобиля откроется, и он, наконец-то, разомнет ноги, отказывающиеся его слушать за шестнадцать часов пути. Это был тот момент, который предвкушали все следовавшие в автомобиле. В дороге Андрей представлял десятки вариантов развития событий. Он размышлял о том, что ему придется убегать от своры обученных собак, а вслед за собаками его будут преследовать вооруженные до зубов богатеи, которые отвесили не малую сумму денег, чтобы поохотиться на людей. Он представлял, как оставшиеся дни, недели, месяцы, если повезет, он проведет в шахте, в каменоломне или в карьере по добыче песчаника.

Мысли одолевали мужчину, как и его хорошего друга – Максима Ушакова по прозвищу «Леший». Это был человек с тяжелой судьбой и в этом он чем-то походил на Андрея. Все детство Максим провел в Сибири, потом перебрался на Юг. Змей не знал куда именно, но слышал, что Максим годы работал лесничим, а потом переехал в город. Запил. Продал ржавую отцовскую шестерку и по стечению обстоятельств, в пьяной драке, убил человека. Леший служил в Десанте, а после, контрактником где-то на Востоке. В тюрьме многие слышали, что Леший может убить одним ударом, и что в гневе его сила становилась нечеловеческой. Да и сам Максим был крупнее остальных заключенных в автозаке.

Андрей оторвался от размышлений. Грузовик замедлил ход. Теперь машина двигалась по пересеченной местности. В кунге сильно трясло.

– А сейчас могли бы баланду хавать! – один из зеков открыл свой обделенный зубами рот и проговорил с досадой. – Так нет! На шашлык нас пустят или на колбасу! – после его слов раздался коллективный хохот.

– Из тебя колбасу!? Косой, не смеши! Ты на суповой набор тянешь мальца, не боле! – и снова хохот донесся из металлического кузова, нарушив тишину округи лесного царства. Длилось это недолго. Разговоры быстро пресек охранник, ткнув дубинкой в бок ближайшего к нему зека. Охранники, что находились в машине, отличались от тех, которых привыкли видеть невольники в тюрьме. Эти, хоть и были одеты в униформу сотрудников уголовно-исполнительной системы, все же отличались превосходной физической формой. Скорее, охранники походили на военных, нежели на сотрудников органов исполнительной власти.

Еще какое-то время грузовик следовал по ухабистой дороге, а потом просека стала гладкой, как зеркало, но лишь на мгновение, и вдруг машина встала как вкопанная. В будке воцарилась тишина. Андрей чувствовал напряжение. Один из зеков приподнялся, чтобы посмотреть в крохотное оконце, скорее служившее вентиляцией, нежели окном, но отверстие было установлено под углом и выходило под крышу будки, так что увидеть что-либо через него было невозможно.

Дверь открылась резко. В будку ударил яркий свет, и голос, искаженный репродуктором, разорвал напряженную тишину.

– Заключенные! Покинуть машину! – приказал некто. Зеки переглянулись и спешно вышли из грузовика.

Машина находилась в помещении. На первый взгляд прибывшим показалось, что они находятся в каком-то ангаре или бункере. Стены были бетонными. На воротах разместилась большая желтая надпись: «Уровень 0». Люди в черных робах, выстроенные в шеренгу у машины, осматриваясь, крутили головами по сторонам. Место не напоминало тюрьму, скорее, военный объект. Перед зеками стояли солдаты, облаченные в балаклавы и черную униформу. Они были вооружены автоматическим оружием, облачены в бронежилеты и разгрузку с запасными магазинами, гранатами и ножами.

– Зачем их так укомплектовали? Не уж то для нашего конвоя? – пробормотал Андрей стоявшему рядом Максиму. Тот лишь смотрел перед собой. Леший ничего не ответил товарищу. Возможно, оцепенение было вызвано страхом, а может, он размышлял о побеге, о том, что шансы сбежать при такой охране сводились к нулю.

– Заключенные! – раздался голос испод маски единственного безоружного солдата. Он стоял, скрестив руки за спиной. – Вы прибыли к нам для прохождения военной службы! Мы изменим вас, вашу жизнь и после вы уже не будете заключенными! Вы будете солдатами! Элитными воинами нашего государства!

– Командир! Против кого мы будем воевать!? – послышался голос из строя зеков. И он незамедлительно получил удар прикладом по позвоночнику. Солдаты словно акулы медленно курсировали вокруг строя, пока их командир говорил.

– Вопросы потом! А сейчас – все по камерам!

***
Солдат открыл лицо, сняв маску, и вошел в кабинет. За стальной дверью размещались апартаменты Михаила Резникова – Главы коллегии ученых, задействованных в проекте «Скиф», которому Резников посвятил более двадцати лет своей жизни.

– Как материал? – спросил Михаил, наливая в коньячные рюмки, подаренный дорогим гостем, французский коньяк. Именно этого гостя он с нетерпением ждал завтра. Миллиардер из Штатов захотел прикупить себе дорогую игрушку для целей, ведомых одному ему.

– Михаил Александрович, эти еще хуже, чем те, прибывшие на прошлой неделе, – солдат отрицательно покачал головой, когда Резников протянул ему коньяк. – Есть пара крепких парней. Но первые партии были в несколько раз качественнее этой. – Солдат стоял по стойке смирно у стола руководителя научного комплекса.

– Не знаю, Сережа, – Михаил откинулся в кресле, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и сделал маленький глоток. – Я лично просматривал материалы, подготовленные комиссией, и пришел к выводу, что эти заключенные не хуже предшествующих. Я даже читал послужной список двоих. Один – десантник, второй – служил в разведке. – Михаил смочил горло, сжал губы, проглатывая обжигающий напиток. Достал пачку сигарет и закурил. – Я думаю материал, что надо, – улыбнулся он, – но вызвал я тебя не для этого. Завтра у нас ответственный день, ты помнишь? – Сергей кивнул. – Так вот, выбери из вновь прибывших четверых самых никчемных, чтобы я не жалел о потере драгоценного материала, и выпусти тридцать четвертого. Пусть наши американские друзья насладятся шоу, – Резников улыбнулся и махнул рукой в сторону двери. Солдат отдал честь и вышел.

***
Андрей сидел в своей камере, походившей на тюремную, но вместо нар в ней стояла настоящая кровать. Скорее больничная койка, но под ее матрацем вместо продавленной сетки закреплялся металлический лист. Кровать оказалась тяжелой. Когда Змей попытался отодвинуть ее от холодной бетонной стены – у него ничего не получилось. Кроме того, что кровать была тяжелой, она была еще очень широкой и длинной. Камера освещалась лампой дневного света. Дверь в камеру была толстой, металлической с круглым и мутным оконцем с кулак в диаметре. «Все же лучше, чем было в тюрьме» подумал Андрей и умостился на твердой кровати.

***
Евгений сидел на кровати, свесив ноги. Он плохо спал этой ночью. Странно, ведь его накормили перед сном, и кровать, хоть и оказалась жесткой, но была явно удобнее, чем стоящая в его прошлой камере. В его голове крутились слова главного охранника о том, что он станет солдатом. «Я ж автомат первый раз увидел, когда меня «Беркут» брал» – размышлял заключенный. За дверью послышались шаги. Целая делегация направлялась к его камере.

Дверь распахнулась, и в комнату вошел солдат. – Вставай! Идем, – приказал он, и заключенный беспрекословно подчинился. Они двигались по темному и затяжному коридору к лестнице, ведущей наверх. Воздух был свежим. Не таким спертым, как в камерах. Перед ним на небольшом столе лежало всевозможное оружие. Женя обратил внимание на военный нож и сумку с гранатами, а также на снайперскую винтовку «СВД». Выбор боевого оружия был поистине велик. Пока оторопевший от увиденного арсенала зек решал, какое оружие выбрать, в помещение завели еще троих заключенных. Евгений знал их. С одним из отбывающих наказание он пережил несколько отсидок. Заключенного прозвали Клещ. Остальные, два брата Кирилл и Иван, вошли после Клеща и в недоумении косились на оружие.

– Берите оружие! – прорычал солдат и пихнул Кирилла в спину.

– Мы должны убить друг друга? – Евгений осмелился задать вопрос, мягко говоря, недружелюбной страже, и его дрожащий баритон разнесся по узкому коридору.

– Нет, – улыбаясь сказал охранник, – на вашем месте я бы, наоборот, держался вместе! И постарайтесь прожить подольше! – солдат улыбался, но заключенные не видели его дьявольской улыбки под черной маской. Военный толкнул ближайшего к нему заключенного, приговаривая, – не дрейфь! Может тебе повезет и это будет быстро. – Зеки боялись того, что скрывалось за стальными дверями. Пока что, по ту сторону помещения их ждала только неизвестность. И как тогда казалось заключенным – нет ничего страшнее этого. Они ошибались…

***
В темном помещении, которое освещалось множеством экранов, собрались люди разных каст. Все главы отделов – ученые и глава отдела технических разработок. Начальник охраны расположился у входа в комнату. Делегация из Соединенных Штатов разместилась в первом ряду вместе с Михаилом Александровичем Резниковым. На одном из экранов рябь сменилась картинкой. Собравшиеся наблюдали за четырьмя вооруженными людьми, пробирающимися сквозь ветви и кустарник, плотно укрывающий округу.

– Итак, смотрите. Сейчас тридцать четвертый обнаружит цель. Его уникальный интеллект – творение, которым я горжусь больше, чем средством, меняющим белково-азотный баланс… – Резников откашлялся, – Так вот. Интеллект обработает возможные варианты устранения противника, выберет один и начнет действовать. На решение этой задачи у него уйдут десятые секунды! – в конце он повысил голос. Ученый был возбужден. – Смотрите внимательно. Шоу может закончиться очень быстро.

***
Евгений пробирался сквозь заросли, выставив перед собой нож. В другой руке он держал сумку с гранатами. Остальные зеки шли, растянувшись в линию, чуть сзади. Ни один из заключенных не понимал, что происходит и кем является противник: профессиональными солдатами или такими же, как и они – обреченными на смертельную схватку невольниками. Численность противника и его место дислокации зеки не знали, но изначально решили держаться как можно ближе друг к другу. Люди шли через густой подлесок. Кирилл и Иван двигались рядом. Они озирались назад и внимательно смотрели по сторонам. Было тихо. Ветра в лесу не было, как и щебета птиц.

– Странный лес. Ни ветра, ни звуков зверья, – едва слышно сказал самому себе Женя. Единственное, что он слышал, так это хруст сухого хвороста под ногами, собственное дыхание и сердцебиение.

– Может, наш враг невидимка? – Прошептал Кирилл. Когда Иван проходил здоровенный дуб, Кирилл обернулся, но брата не было рядом. – Что за Черт!!! – зек крикнул, и его слова разлетелись по окрестностям леса. С другой стороны раздался треск. Валились деревья. Зеки метнулись в сторону, но Кирилл остался на месте, когда на его шее сомкнулась огромная кисть.

Женя подбежал к Клещу. В дереве, рядом с его перерубленным телом, торчала изогнутая СВД. На глазах Жени выступили слезы. Это не были слезы скорби. Он очень боялся за свою жизнь. Заключенный бросился прочь. Он бежал так быстро, как только мог, едва уклоняясь от ветвей, попадавшихся ему на пути, а следом раздавались глухие удары – шаги неведомого зверя, великана, шаги демона, пришедшего за своей собственностью – урожаем грешных душ. Шаги и треск ломающихся деревьев от нечеловеческого натиска подстегивали уголовника бежать что есть силы, невзирая на катастрофическую нехватку кислорода и пульс, бивший непрерывной пулеметной очередью. Женя был человеком и, как остальные люди, хотел жить больше всего на свете. Пробираясь сквозь ветви, царапавшие лицо, в его мозгу вспышками появлялись воспоминания. Он вспоминал мать, которая до сих пор ждала его дома, дочь, которая так и не видела отца, и свой родной дом, в котором не появлялся около пятнадцати лет. Человек бежал столько, сколько мог, пока не споткнулся о едва заметный, торчащий из листвы, корень дуба. Пропахав несколько метров подлеска, он попытался вскочить и продолжить бежать, но страх оказался сильнее: он поработил тело и сознание беглеца. Заключенный закрыл глаза, стиснул зубы и сжал кулаки. Преследователь не заставил себя долго ждать. Женя почувствовал грузные шаги. Монстр настиг жертву.

***
– Вот и закончилось представление! – воскликну Михаил, когда тридцать четвертый разорвал последнего заключенного. Но его объект внимания, заказчик из США, был бледным и выглядел шокированным. Он молча вскочил с кресла и направился к выходу из комнаты, вся свита – два телохранителя, переводчик и несколько советников, направилась следом. Когда Резников настиг американца в коридоре, он лишь сказал ему, что хотел совершенно не этого. Такого ответа ученый не ожидал. Оставалось только действовать, и действовать жестко. Михаил понимал, что никто не должен был узнать, чем они тут занимаются, во всяком случае, кроме тех, кто поддерживал и приобретал его оружие.

– Позаботься о том, что бы эти янки не покинули нашу обитель, – Михаил выдержал паузу, пока Сергей не подошел совсем близко, и добавил, – живыми!

– Я уже позаботился, Михаил Александрович.

***
Американцы следовали по коридору. Помещение освещалось тусклыми желтыми лампами, и когда делегации оставалось пройти несколько десятков шагов до двустворчатой двери, она распахнулась. Ее части с силой ударились о побеленные стены, и в коридоре появилось «нечто». Тусклый свет не давал рассмотреть темную фигуру, но люди видели странный силуэт, который не походил на ранее показанное чудовище. Этот монстр был чуть больше человека, сгорбленный и частично скрытый под металлическими листами, к которым были подведены трубки и провода. Внезапно свет погас. Телохранители что-то кричали своему «хозяину». Прозвучали выстрелы, вспышки которых освещали приближающуюся к ним глыбу плоти и стали.

***
– Здравствуйте, мой дорогой друг! – доброжелательно прозвучал голос Резникова, когда в его кабинет вошел доктор Казанцев. Казанцев Виктор Анатолиевич работал в отделении биоинженерии и последнее время занимался совместной с отделением фармакологии разработкой инъекций по изменению белково-азотного баланса организма. – Как вам новый материал? Тот, что пришел несколько дней назад? – поинтересовался Резников.

– Михаил Александрович, я уже говорил, чтобы вы не утруждались и не отбирали богатырей, мне нужна лишь живая мышечная ткань, кости и, конечно, без болезней, которые я не смогу устранить в процессе создания боевой единицы. – Казанцев поправил очки, вечно сползающие с его тонкого носа, и продолжил, – Я считаю, что мы подвергаемся риску, когда к нам попадают такие вот, как эти двое, из последней партии. – Резников рассмеялся и снова молча посмотрел на биоинженера. Виктор не ожидал такой реакции, но все равно продолжил. – Повторюсь. Физическое состояние не важно при создании солдат. Так же теперь не важны их умственные способности, их прошлое. Я уже предлагал Вадиму…, простите, Старшему научному сотруднику Вадиму Петровичу использовать лица без определенного места жительства, но он меня даже слушать не стал.

– И правильно, Виктор, – Михаил закурил, – так как это не ваша забота. Вы в таких вопросах некомпетентны, вот он вас и не слушал. Но не принимайте его поведение близко к сердцу. Давайте лучше поговорим о насущных проблемах, таких как, например, ваш отпуск.

– Да, я хотел у вас попросить несколько недель, – Виктор в очередной раз поправил очки, – я работаю с вами уже пять лет и за это время не видел ничего, кроме этих бетонных стен и леса, который можно разглядеть, пока шлюз закрывается во время доставки материала. Я хочу к дочке, – доктор глянул на едкий сигаретный дым, – у меня есть семья и я хочу ее видеть! Мне иногда кажется, что я и сам, как заключенный в стенах лаборатории, – он угрожающе приподнялся в кресле, когда говорил.

– Виктор Анатолиевич, когда последний раз вы виделись или разговаривали, или, в конце концов, слышали о своей семье? – Резников с явным раздражением тушил сигарету, втирая ее в дно пепельницы, не отводя глаз от биоинженера. Этот разговор моментально изменил настроение начальника научного центра и сейчас Резников уже не был похож на уравновешенного и рассудительного интеллигента. Теперь он походил на психа, потерявшего контроль.

– Я не понимаю, к чему вы клоните?

– Я предлагаю вам завершить начатое! И после, я думаю, я отпущу вас к семье. – Выдержав длинную паузу, проговорил Резников. На этом разговор закончился, и Виктор вышел из кабинета.

Он шел в свою комнату по знакомому маршруту, тускло освещенному извилистому коридору. Миновав пищеблок и тяжелую металлическую дверь в лабораторный отсек, за которой ученый годами ставил опыты над людьми, превращая их в машины для убийства, Виктор добрался до своей комнаты. Казанцев завалился на кровать. Он лежал в темноте. Голову одолевали мысли. Тревога, отчаянье и страх стали спутниками человека, а сейчас, когда существование его самых близких людей было под сомнением, в голове ученого что-то сломалось. Прежнего, услужливого и отзывчивого Казанцева больше не вернуть. Интерес к новым открытиям и горизонтам полностью исчез, перед глазами Виктор видел только жену и дочь. Забыть слова своего начальника теперь не представлялось возможным. Он прокручивал фразу: «когда последний раз вы виделись или разговаривали, или, в конце концов, слышали о своей семье», биоинженер анализировал сказанное, но как бы ученый ни пытался его объяснить, подтекст, скрывающийся между слов, постоянно указывал Виктору на то, что семье грозит опасность в случае его неповиновения. Или же семья уже была в беде! Да, когда был молод, он стремился к открытиям и славе. К научным прорывам. И будучи молодым специалистом, все-таки, достиг цели. Но какую цену он заплатил, чтобы совершить эти открытия? На благо чего? И что будет дальше? Казанцев прослезился. Слишком много ошибок было сделано за эти годы. Слишком много жизней он забрал и слишком много жизней на кону. Казанцев включил ночник, что стоял на тумбочке у кровати. Достал фотографию своей жены с дочкой на руках и долго смотрел на них при тусклом желтом свете, пока не уснул.

***

Змей поднял конверт. Открыл его, а потом извлек несколько исписанных листов бумаги.

«Не знаю с чего начать. Начну, пожалуй, с того, кто я такой. Для вас я просто «друг», в целях моей безопасности. Хотя, они рано или поздно догадаются, кто автор этого текста, и тогда мои письма вы больше не прочтете. Вы здесь, а это значит, что вы обречены стать марионетками, зомби, рабами. Вашей жизни и сознанию – вашему «Я», скоро придет конец. Но выход есть, так как вы понадобились мне. А у меня есть цель, которую не так просто осуществить. У меня появился повод выбраться из этой клетки. Думаю, вы тоже жаждите оказаться на свободе. Пока что нам везет. С вами медлят. Я знаю, что вашу кровь еще не брали на анализ. Это моя заслуга. Так что время еще есть. После забора крови будет двухдневная пауза перед перерождением в «нечто»! – Андрей перевернул страницу.

Дальше текст шел о том, что будет происходить и что нужно делать, чтобы выбраться из этого ада. Заключенный понял, что его тело подвергнется хирургическим операциям. Большую часть органов извлекут. В черепную коробку будут установлены импланты, после чего с телами поработают генетики и биоинженеры. В конечном итоге из человека должен получиться суперсолдат. Андрей перевернул лист бумаги и продолжил читать: «Но я могу сохранить ваше сознание. Сохранить память, что является самым важным для человека. Взамен я хочу, чтобы вы помогли мне выбраться из этого ада. Если меня раскроют, то можете попрощаться со своим «Я»».

Текст закончился.

Каждый день Андрей получал письма. Каждое из них несло ценную информацию о помещениях, расположении охраны, времени патрулирования. Кое-что неизвестный рассказывал и о суперсолдатах. Всю информацию Змей впитывал в себя. Считал шаги от двери до двери в коридоре за дверью его камеры, распознавал количество человек в патруле по шагам.

Узник сел на кровать, чтобы прочитать очередное письмо:


«Здравствуй, Андрей», – заключенный начал читать текст, написанный знакомым подчерком, – «завтра придут за вашей кровью. Представляю, приятель, как тебе страшно. Я понимаю. Я знаю, что это будет больно и тяжело. Но у меня есть решение этой проблемы. За время подготовки я создал надежное обезболивающее средство, которое работает как анксиолитик и определенно поможет выдержать трансформацию. А пока, отдохни. Первоначальная задача, пережив вскрытие черепной коробки, остаться самим собой – человеком. Для вас я нашел дефектные детали, не способные блокировать импульсы областей мозга, отвечающих за память. Бог в помощь!».

***
Как и сказал незнакомец, спустя несколько дней Змей лежал на холодном операционном столе. Его тело и конечности были стянуты кожаными ремнями. Вокруг его тела четверо научных сотрудников суетливо готовили хирургические принадлежности.

Человек был так напуган, что постоянно стремился разорвать ремни и выбраться из этого жуткого места, но пока это было не в его силах.

– Дайте ему смесь. Пусть уснет уже! – сказал один из хирургов, глядя на дергающегося и вопящего заключенного. От мощных рывков лоток, на котором находились резаки, ножницы, скальпели, миниатюрная циркулярная пила, шприцы и трубки разного диаметра, едва не перевернулся. Место у хирургического стола отделили ширмами с натянутой полупрозрачной пленкой. В помещении пахло хлоркой и йодом. На Андрея надели маску и, открутив краник, пустили газ, сознание Змея растворилось в небытие.

– Александр Борисович, наш пациент готов? Нам можно начинать? – поинтересовался высокий седовласый человек, облаченный, как и остальные, в белый халат, поверх которого был надет клеенчатый фартук. Его лицо скрывала марлевая повязка.

– Добавьте Кетамин и, я думаю, тогда можно будет приступать, Вадим Петрович.

– Что же, будем преступать.

***
Несмотря на то, что свет в камере не горел, было светло. Андрей слышал дыхание. Не человеческое. С громким хрипом. Сильные легкие всасывали воздух и под давлением выбрасывали углекислый газ. Не сразу заключенный понял, что это его дыхание. Уже не человек, еще не потерявший разум зомби. Теперь он был настоящим чудовищем. Не таким, какие описаны в детских книжках или которые встречаются в повседневной жизни, войне или в дикой природе. Он был настоящим монстром. Созданием для уничтожения профессиональных, вооруженных до зубов убийц – солдат.

Андрей постепенно отходил от наркоза. Каждый удар сердца молотом ударял в висках. Но боль и дискомфорт были приглушенными благодаря таблеткам. Змей медленно поднялся с кровати. Его голова едва не касалась потолка. Он стал отлично видеть в темноте. Слышал, как охранники разговаривали за дверью, ведущей в коридор, где располагалась его камера. Змей сжал кисти. Рассматривая огромные, нечеловеческие кулаки. За молочно-бледной кожей сочилась темная, словно смола, кровь в сильных толстых венах. Андрей попытался позвать на помощь, скорее, от ужаса и осознания того, что с ним произошло, чем надеясь на реальную помощь чудовищ, сотворивших с ним это, но из его горла вырывались лишь хрипы и звериный рык. «Что они сделали со мной»? – пытался он прокричать, но без голосовых связок из глотки вырывался неистовый рев. Его флегматичное настроение мгновенно изменилось. Приступ ярости овладел суперсолдатом. Электроника, выведенная из строя до внедрения в тело, не подавляла эмоции. Огромный кулак врезался в стену и осколки бетона полетели в стороны. Змей ударил еще несколько раз. Удары сопровождались разъяренными воплями, которые услышало несколько охранников, дежуривших за дверью в коридоре.

– Ничего себе! – слышал Андрей разговор охранников в коридоре. – Я такое первый раз слышу, чтобы эти зомби проявляли агрессию без должной команды? Может он хочет жрать? – теперь, когда дверь в коридор открылась, и солдаты медленно продвигались к его камере, монстр слышал отчетливо каждый малейший звук. Каждый шаг, каждый удар их ускоренного сердцебиения, каждый вздох. Казанцев сделал так, чтобы его память, эмоции и рассудок сохранились. Лишь он и Леший проявляли агрессию, в то время, как остальные «бессмертные», не шелохнувшись, лежали в своих камерах.

***
Казанцев сидел за столом в своей комнате, когда из динамика раздался вой сирены. Виктор вытащил коричневую сумку с необходимыми вещами, собранными заранее, и спокойно вышел из помещения. Сейчас он продвигался по коридору к шлюзу номер семь. В его сторону бежали солдаты. Они приказали ему проследовать в свою комнату и ждать, пока ситуация разрешится. Казанцев кивнул им и, когда они скрылись за поворотом, побрел дальше. «Персонал базы, оставайтесь в своих апартаментах во избежание неприятностей» – прозвучало с динамика, установленного в коридоре. В последнем письме союзникам, Виктор приказал ждать у седьмого шлюза. Ученый спустился по крутой металлической лестнице в просторный грузовой отсек. Перед его взором возникли высокие ворота с надписью «шлюз номер семь». Виктор осмотрелся. В помещении он был один. «Что-то пошло не так. Резников понял! Резников все понял! Все кончено»! Инженер обошел военный грузовик и сел на бетонный пол, облокотившись о колесо машины. Какое-то время он просто обреченно ждал, пока Резников со сворой псов не нагрянет к нему. Все что угодно могло бы случиться. Наверное, его просто убили бы на месте. Пока ученый размышлял, за закрытой металлической дверью послышались автоматные очереди, вселившие надежду в Виктора. Поначалу автоматчики стреляли короткими очередями, но спустя какое-то время автоматная трель стала непрерывной. По-видимому, стрелков охватила паника. Раздавались крики, переполненные отчаяньем и страхом. Ученый слышал грузные шаги. Все отчетливее и отчетливее слышались удары армейских ботинок о стальной решетчатый пол. На какое-то время звуки боя прекратились и за дверью послышался умоляющий голос: «Нет! Нет! Прошу, нет»!!! Секунда тишины и металлическая дверь, сорвавшаяся с петель, угодила в кузов грузовика, сломав деревянный борт. Вместе с дверью в помещение влетел и разодранный труп солдата, будто попавший в измельчитель древесины. В дверном проеме, из мрака, появился силуэт монстра. Его формы говорили о невиданной силе. «Некто» повернул торс боком, чтобы поместиться в проем.

«Эй, друг! Ты еще тут»!? – попытался сказать Андрей, когда вошел в помещение, но из его пасти вырвался звериный рык. Виктор поднял руку, чтобы его увидели, укрывшегося за капотом грузовика.

– Я здесь! – прокричал он. Монстры вышли к ученому. – В кузов! Я поведу. Главное, выбраться из леса! И еще, – он подбежал к огромному ящику, стоявшему у стены, – я припас кое-что для вас.

***
Военный «Урал» остановился посреди безымянного поселка, когда закончился бензин. Леший и Змей столкнули машину в низину, чтобы с дороги ее не было видно, и направились в покошенный на один бок домик, стоявший у дороги. Строение было заброшенным, и местные жители давным-давно растащили шифер с крыши и разрушили забор. Сам дом был «замаскирован» высоченным кустообразным сорняком. Беглецы решили укрыться в доме, пока местный люд не пресек трехметровых солдат, чьи тела были изуродованы, часть груди скрывала гомогенная пластина, толщиной с танковую броню, выкрашенная в маскировочный зеленый цвет. Из механического плеча тянулись армированные трубки и шланги, и закреплялись на покрытом сталью затылке. В глазницы солдат хирурги внедрили искусственные визоры, подарив возможность видеть в различных спектрах. Их генетически улучшенные тела были напичканы имплантами и устройствами, питавшимися от нейротрансмиссии импульсов нервной системы. Большую часть тела покрывала броня.


– Сколько мы будем здесь находиться? – поинтересовался ученый, когда они расположились в разваленном доме? Андрей поднял мергельную глыбу и небрежно начеркал на стене фразу: «Мы остаемся».

– Нет! Что вы! – запротестовал ученый. – Нужно бежать! У нас есть время! Главное, выбраться из этого поселка, чтобы нас не заметили. Пойдем через лес и к утру выйдем на трассу! – ученый глянул на часы, которые показали шестнадцать тридцать.

«У тебя есть шанс остаться в живых, если пойдешь один». Написал Андрей и потом добавил: «Мы останемся. Нам есть, что сказать твоим коллегам».

– Сюда придут солдаты… – бросил ученый и без церемоний, не попрощавшись, покинул ветхое строение.

***
Небо стало свинцовым. С наступлением темноты прекрасную солнечную погоду сменило ненастье. Шел порывистый ливень. Ветер гнул молодые деревья.

Змей наблюдал из глубины ветхого дома. По размытой проселочной дороге в два ряда, пригнувшись, шли солдаты. Их черная униформа отлично скрывала отряд в темноте, но нечто, что когда-то было человеком, отлично видело людей. Лица солдат были скрыты под масками, но монстр узнал главного. Он гордо вышагивал на отдалении от отряда.

Сергей всматривался в глубь леса в надежде первым увидеть беглецов. Но его самоуверенность только лишь ухудшила положение, подставив не только Сергея, но и его людей. Раздался металлический шум. Где-то неподалеку заработал привод авиационного пулемета. Сергей устремил взгляд в сторону шума, но его сознание оборвалось от шквала автоматического огня. Солдаты тут же ответили плотным автоматическим огнем по одиноко стоящей развалине. Мергель полетел в стороны, поднимая белые клубы. Охранники бункера рассредоточились по дороге, несколько спецназовцев скатились со склона и теперь их было тяжело достать шквальным огнем. Над еще дышащим Сергеем просвистели две гранаты, выпущенные из подствольных гранатометов. Земля дрогнула, и остатки крыши ветхого строения взмыли в воздух.

– Третий, шестой! Осмотрите дом! – приказал сержант, а сам зарядил гранатомет своего АК. На короткое время наступила пугающая спецназовцев тишина. Они прислушивались к любому, едва уловимому, постороннему звуку в надежде распознать приближающегося врага.

– Никого! – бегло осмотрев помещение, тревожно произнес солдат, выглядывая из разбитой стены.

– База! Это разведка! Командир тяжело ранен! Мы попали в засаду! Находимся на севере! Убирайте штурмовиков с юга! Нам нужны все! Сержант захотел что-то добавить, но отвлекся на звук привода авиационного пулемета. Спецназовцы прильнули к земле, предвидя шквальный огонь, но стрельбу по их позиции не открыли. Тяжелые шаги раздались позади разваленного дома. Этого отвлекающего маневра было достаточно, чтобы Леший выпрыгнул из своего укрытия в низине и очутился прямо за спиной сержанта.

Человек медленно повернулся. Перед его глазами оказалась бронированная нагрудная пластина монстра. Спецназовец опустил руку, в которой крепко сжимал автомат. Он знал, с кем имеет дело. Возможно, в этот момент он молил о пощаде, хотя прекрасно понимал, что с этими созданиями нельзя договориться, как и выжить в рукопашном бою. Удар железного исполина был стремительным. Голова сержанта от натиска массивного кулака повернулась под неестественным углом. Бездыханное тело рухнуло в грязную лужу. Спецназ открыл огонь по монстру, но скорострельная двадцатимиллиметровая пушка Лешего решила исход боя еще до того, как здоровенные гильзы упали в грязь. Все солдаты были мертвы.

Сергей открыл глаза. Его тело, испещренное сквозными отверстиями, испускало зловонный дым. Плоть и униформа местами оплавились. Позвоночник был перебит. Несколько пуль разорвали легкие. Сергей уже не осознавал, что сердце вот-вот остановится и что его легкие, наполненные кровью, не подают кислород в мозг. Перед глазами человека возник силуэт. Это был не человек. Он занес ногу над головой Сергея, но тот уже не мог разобрать того, что он видел. «Очень жаль, что ты достался мне таким», подумал Леший, опуская стальной ботинок на голову командира.

Где-то вдалеке Змей слышал шаги. Это была титаническая поступь. Приближавшиеся наверняка не были людьми. Леший и Змей встали лицом к лесу на небольшой опушке. Воины не хотели жить и были готовы сложить головы прямо сейчас. Они понимали, что живыми из этого боя выйти не удастся. Теперь целью старых друзей было забрать как можно больше врагов перед тем, как генетически измененные сердца не перестанут биться!

Звук шагов становился громче. Визоры солдат скользили по стене из деревьев. Леший переключил спектр изображения на инфракрасный и среди листвы увидел огромный силуэт. С душераздирающим яростным воплем, выкорчевывая деревья, вырывая их с корнем, на солдат несся частично закованный в сталь человекоподобный гигант. Обхватывая стволы деревьев, он поднимал их, разбрасывая комья земли, и демонстративно отшвыривал в стороны. Вопли гиганта приглушала стальная маска, покрывающая часть обезображенного швами лица.

Внедренный в мозг процессор Змея мгновенно просканировал возможные бреши в броне и выбрал самый слабый участок для нанесения урона. Андрей направил всю огневую мощь в незащищенную часть лица, куда были подведены питательные шланги. Леший выявил слабые места в коленях и открыл огонь по сочленениям. Гигант какое-то время еще двигался на врага, но вскоре рухнул, сотрясая округу.

Вражеская машина смерти была разбита, но сквозь лесной массив, выкорчевывая деревья, шли другие. Противник показался с флангов и открыл огонь по солдатам. Бронебойные снаряды пробивали броню и в проделанных отверстиях показалась запеченная жидкость, служившая беглецам кровью. Центральный компьютер едва успевал докладывать о новых ошибках, повреждениях и критических ранениях. Вражеских солдат было намного больше. Они окружили беглецов. От шквального кинжального огня Леший опустился на колено. Его нагрудная бронепластина походила на поверхность луны. Куски брони отлетали в стороны, но воин все еще вел огонь. Леший уничтожил нескольких суперсолдат, а одного оставил без ног.

На информационном экране Лешего высветилась информация:

«20% бронирования. Опасно»!

«Левая рука отсутствует»!

«Пробит корпус»!

«Центральный процессор поврежден»!

Прицельная рамка сменила цвет на красный. Поблизости было два вражеских воина. Они приближались с двух флангов. Один из монстров беспрерывно вел стрельбу по противнику, а другой, подобравшись на дистанцию удара, сильно размахнувшись, снес голову Лешему на вид жутким оружием ближнего боя.

В это время Змей передвигался за густо растущими деревьями, которые забирали на себя часть попаданий, и сам вел огонь изо всех орудий. Компьютер суперсолдата вводил в кровь нейрометаболические стимуляторы, но это было бесполезно. Мозг был сильно поврежден, и его нормальная деятельность была лишь вопросом времени. Патроны главного оружия – авиационного пулемета закончились, гранат не было, а несовместимое с жизнью ранение лишало шанса на успешное отступление с дальнейшим восстановлением организма до работоспособного состояния. От многочисленных попаданий бронирование пришло в негодность. Подвижная соединительная ткань, струившаяся по толстым синтетическим венам, убывала от повреждения искусственных стеноксосудистой системы. Бежать было некуда, да и желания спастись тоже не было. Также не было сил вести бой. На мгновение он задумался о человеке, спасшем его. О том, что эти люди непременно убьют ученого, как только доберутся до него. О том, что нужно довести дело до конца и что ему нельзя погибнуть именно сейчас. О том, что адскую кузницу и демона, возглавившего это нечеловеческое дело, нужно уничтожить любой ценой, иначе заключенные будут пропадать и дальше, а в будущем эксперименты могут проводить и на других слоях населения. Андрей нашел силы, чтобы подняться и броситься на врага, но его остановил точный выстрел в голову. Массивное изуродованное тело Змея рухнуло на траву.