Встреча [Вадим Иванович Кучеренко] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
Вадим Кучеренко Встреча
В оформлении обложки использована фотография с https://pixabay.com/ по лицензии CC0.«Не нужно было возвращаться», – думал он, озираясь с чувством какой-то неловкости. Кресло под ним было маленькое и продавленное, колени приходились почти на уровне груди, и это приносило дополнительное неудобство. Еще в комнате стоял крепкий запах постиранного белья, а это было уже просто мучительно – дышать этим затхлым воздухом. И вообще все вокруг выглядело основательно поношенным, а воспоминание, что здесь ничего не изменилось за три минувших года, лишь усугубляло душевные и физические муки. На кухне свистел чайник, звенели стаканы, бряцали тарелки, шумела вода, льющаяся из незакрытого крана – какофония, свойственная состоянию, когда спешишь и ничего не успеваешь, и все падает из рук. В такой ситуации самое лучшее и единственно правильное – это остановиться, успокоиться, прервать цепь мелких досадных происшествий, но нельзя себе этого позволить, или думаешь, что нельзя, и продолжаешь, невзирая ни на что, и это только усугубляет ситуацию, превращая ее в кошмар наяву. Ему было хорошо знакомо все это. И когда он снова с тоской подумал, что напрасно сюда пришел, вошла она. Такая же, как и три года тому назад, только прическа изменилась. И он понял, почему вернулся сюда. – Скоро чай будут готов, – сказала она и присела на старенький диванчик напротив. Улыбнулась краешком губ, как только она и умела. Поправила на коленях полу халата. Знакомым жестом провела по волосам. И не спросила, зачем он пришел. А он ждал именно этого вопроса. Ему необходимо было рассказать ей все, что с ним происходило последнее время. Как это было много лет тому назад. Он давно не был в этом городе, и так случилось, что ему сейчас не с кем поделиться, кроме нее. Неприятности одна за другой сваливались на него, достигая критической черты. Он переживал, нервничал, страдал бессонницей в тесном и неуютном номере гостиницы – и неожиданно вспомнил о ней. Она по-прежнему одна. Когда он шел сюда, то не знал, будет ли так. Ему повезло хотя бы в этом. И вроде бы все по-прежнему, как тогда, но сегодня она не задала ему обычного своего вопроса, с которого начинались их встречи. И он слегка растерялся. Она видела, как его лицо медленно наливается багрянцем, но молчала. Он все тот же, будто совсем еще мальчик, и его так легко смутить. И пожалеть бы его, но ей и самой сейчас не просто. Его не было очень долго. Видно, все это время ему было хорошо. И неужели он до сих пор не женат? – Ты будешь пить чай? – наконец прервала она молчание и улыбнулась. – Ну, если только чуть-чуть, – заторопился он с ответом, сжав подлокотники кресла так, что занемели пальцы. – Или, может, что покрепче? – Нет, – улыбнулся он почти виновато. – Так и не приучился. – Пора бы. – Но и ты не изменила своим привычкам, – кивнул он на застекленный книжный шкаф, над которым висел портрет ее любимого писателя. Полки занимали его книги. – Я все та же… И с теми же проблемами, – добавила она после паузы, осознав некоторую двусмысленность своей неоконченной фразы. Он тоже уловил ее и странно – ему стало легче, и даже кресло начало казаться не таким уж неудобным. – А знаешь, этим летом я ездила в Среднюю Азию, – сказала она, лишь бы не молчать. – Это чудо. – Ты многое увидела? – А главное, многое поняла, – ответила она. И опять это прозвучало с каким-то подтекстом, но на этот раз она не захотела отступать. – Их средневековые поэты – истинно кладезь премудрости. Читаешь – и будто пьешь воду жизни. – И исцеляешься? – попробовал пошутить он. Но получилось серьезно. – Послушай. – Она закрыла глаза и нараспев произнесла: – «Ты лучше голодай, чем что попало есть, и лучше будь один, чем вместе с кем попало…». Это Хайям, – добавила она после паузы. Уточнила: – Омар Хайям. – Я так и понял, – невольно усмехнулся он ее не забытой привычке всегда поучать его и подумал, что надо уходить. Ему сейчас было не до стихов поэта, прославлявшего в свое время вино и другие радости жизни. Он сейчас хорошо понимал, почему после смерти Хайяма его предали забвению на целую тысячу лет. Вино не решает всех проблем. А прочие житейские радости иногда только усугубляют их. Омар Хайям – как наркотик. Краткое забвение, недолгое удовольствие – и вечные страдания. – Чай, наверное, уже вскипел, – сказала она, встала и вышла на кухню. Он тоже поднялся с кресла и подошел к окну. Гардины были раздвинуты, и его, конечно, хорошо было видно из темноты двора на фоне ярко освещенного окна. А он не видел ничего, кроме собственного отражения в оконном стекле. И могло показаться, что остального мира не существует, а есть только он и она, и эта крошечная комнатка, в которой все так знакомо и дорого сердцу, как воспоминания юности. Ему очень хотелось, чтобы это было именно так. Она вошла с чайником в одной руке и с чашками в другой. Он заторопился помочь ей, и вскоре они сидели за маленьким столиком и пили чай. Расстояние между ними не превышало вытянутой руки. Но почему-то эта рука не протягивалась, и даже взгляд не осмеливался встретиться с взглядом напротив. – Ты работаешь все там же? – спросила она, и это был первый вопрос, затрагивающий их прошлое. – Нет, я живу в другом городе, – несколько нелогично ответил он, как будто многое объясняя. – И давно? – Да уже порядком, несколько лет. – А я не знала. И будто кто-то третий вошел в комнату и присел рядом с ними, невидимый, но с колючими и холодными глазами. Под его взглядом в них проснулась давняя, казалось, уже забытая, обида. – Я не успел предупредить тебя тогда, – сказал он, но сам не услышал своего голоса. Возможно, он это просто подумал. И она подумала в ответ: – Ты и не хотел этого тогда. – Но ведь было же что-то, что держало нас вместе столько лет. – Но это ушло и даже не обещало вернуться. Ушло, как и ты, молча и не простившись. – И все же я здесь сейчас. И как быть с этим? – Никак… Она прервала долгое молчание дежурным вопросом: – Тебе подлить горячего? – Да, спасибо, – неожиданно согласился он, уже собираясь встать. И остался. – Уже поздно, – сказал он, лишь бы не молчать. – Твоя мама по-прежнему волнуется, когда ты задерживаешься? – улыбнулась она. – Ты же знаешь, она никогда особенно не волновалась за меня. Я всегда был очень самостоятельный. – Своенравный. – Гордый. Она сдержала готовое вылететь слово, которое обязательно обидело бы его. Он действительно был очень самолюбив. И с трудом прощал ее неосторожные слова. А однажды не простил… Она промолчала, и он это заметил. И подумал, что минувшие с их последней встречи года сделали свое дело и все же изменили ее. Пусть и не заметно на взгляд. Но не только морщинки у глаз говорят о взрослении человека. И, возможно, будь она такой тогда, все вышло бы по-иному? Подумав так, он вдруг стремительно встал и начал прощаться. Это вышло совсем по-мальчишески, но она помнила его именно таким и не обиделась. А он уже давно таким не был. Уходя, он ничего не сказал о будущем, а она ни о чем не спросила. В последний раз посмотрев на ее освещенное окно на седьмом этаже, он быстро пошел по невидимой в темноте дорожке, порой спотыкаясь и чертыхаясь. Он шел и думал, что ничего у них не вышло потому, что она стала такой, когда он стал уже совсем другим. И, видимо, это изменение будет продолжаться во времени всегда, и никогда у них ничего не выйдет. И уже засыпая в своей холодной постели в одноместном гостиничном номере, он подумал, что, впрочем, не жалеет о потраченном зря вечере. Но, не успев додумать эту внезапную мысль, он уже спал, впервые за последние несколько ночей не мучаясь бессонницей, пусть и без сновидений.
Последние комментарии
2 часов 23 минут назад
2 часов 43 минут назад
3 часов 8 минут назад
3 часов 12 минут назад
12 часов 42 минут назад
12 часов 46 минут назад