Царапина [Михаил Монастырский] (fb2) читать постранично

Утром 4 мая Харли живо открыл глаза. Он всего лишь несколько мгновений назад яростно искал и, к его счастью, успел найти выход из своего сна. Лицо, волосы и подушка были мокрыми.

– Чёртов сон! – Харли опять начал утро с ругательных слов.

Ну, а кто бы на его месте не ругался?

Глубоким вдохом и резким выдохом Харли привёл себя в чувства, стараясь забыть очередной ужас. Он одним махом выскочил с постели, и протянул руки к потолку, потянувшись вверх, и на всю свою пустую квартиру, издав оглушительный звериный рёв. Да, здесь он уже был недосягаем для ночных кошмаров, терзающих его вторую неделю.

– Хрен вам! – кому-то крикнул он вверх и, играя раскаченными мышцами рук, бросил взгляд на своё отражение в большом круглом зеркале, единственно висевшем на голой стене. На правой щеке он заметил свежую ярко-красную царапину сантиметра три – три с половиной. Подойдя ближе к зеркалу, Харли несколько минут пристально рассматривал её, при дотрагивании царапина болела. Она спускалась по щеке от самого края глаза ровно вниз, и раздваивалась на равные части, как куриная лапа с отрубленным средним пальцем.

Не найдя в постели предмет, о который он мог поранить себе щёку Харли решил, что поцарапался о золотое распятие, висящее на его шее, на короткой широкой цепи со спаянными между собой концами. После того, как однажды, во время купания в океане у цепочки расстегнулся замок, Харли запаял её, опасаясь потерять украшение. Снять крест теперь возможно было только через голову, да и то с трудом.

Всегда выходя из дома, опрятно одетым и подтянутым, встречая на улице соседей и знакомых, Харли с каждым из них любезно здоровался, и широко улыбался. Вот и сегодня, несмотря на поганое настроение, он не изменил своим принципам и старался быть для всех приятным, чтобы формировать положительное мнение о себе, но как он не ненавидел себя, когда находился в "образе".

Придя на работу, Харли был всегда со всеми корректен, что, безусловно, восхищало коллег. Какая учтивость и галантность! Однако они не знали о том, сколько труда это стоило Харли. Конечно, мы частенько устаём, всем нам порой приходится улыбаться, когда даже нет сил говорить, но, возвращаясь вечерами домой, не каждый занимается тем, что делал Харли.

Чуть меньше года назад он с одержимостью увлёкся эзотерикой, затем самостоятельно занялся оккультизмом, а далее ещё чем-то странным и чёрным, а потом, незаметно для самого себя Харли, с азартом перешёл от теории к практике.

Вот только свои тайные и пока ещё "сырые" эксперименты начинающий маг стал проводить на своих знакомых, совершенно не подозревающих об этом. Да, это были те самые соседи и коллеги, родственники и приятели, бывшие одноклассники, которых объединяло одно – они все были виновны в несчастливой, а точнее нескладной жизни Харли! Кто-то мешал его карьерному росту, кто-то сделал ему несправедливое замечание, кто-то занял прямо перед его носом парковочное место на автостоянке. А какая-то особа почему-то вдруг так легко отказала ему, красавцу, в любовных утехах. И каждый из них оставлял на его сердце кровоточащие не один день, царапины.

Харли, как больной параноик, изводил себя по любому пустяку, ненавидя, и в душе проклиная своих обидчиков. Словом, список подопытных "друзей" с каждым новым днём только увеличивался пропорционально растущим, как считал Харли, его знаниям чёрной магии, касающихся скрытых и неизвестных сил и явлений в человеке, космосе и природе. Начитавшись, легко доступной, сейчас, оккультной литературы, и насмотревшись телепрограмм для одуревающих с этой темы, Харли тщательно выбирал меру наказания той или другой персоне. На одного шепнёт, другого фотографию сожжёт, про третьего заклятие мерзкое на гадальных картах напишет и т. п. А на следующий день встретит свою жертву, и внимательно всматривается в неё, улыбаясь и размышляя, мучается тот или ещё его колдовство не подействовало? Может, нужно ещё добавить что-то или маг Харли что-то не так сделал?

Было ли от такой самодеятельности, в действительности, какое-то отрицательное воздействие на людей сказать невозможно, а вот страстное и нездоровое желание Харли мстить, в конце концов, создало такой избыточный потенциал, что им заинтересовались…

Из рассказа дежурного врача:

"В ту ночь, 13 мая, когда привезли Харли в госпиталь, я совершенно был не настроен на подобные разговоры с пациентом, но не выслушать умирающего человека я не мог.

Так вот я, конечно, понимал, что в тяжёлом состоянии, в котором находился Харли, всякое может прийти в голову, и потому молча, кивал ему в ответ, якобы я понимаю его и очень сочувствую. Харли даже плёл, что может назвать мне, как и любому человеку, день и час моей смерти! Я, безусловно, посчитал это бредом. Сразу скажу, что меньше надо читать всякого дерьма, а вот некоторые люди, как Харли, без этого самого, почему-то, жить не могут.