Переход [Акурат] (fb2) читать онлайн

- Переход 240 Кб, 53с. скачать: (fb2)  читать: (полностью) - (постранично) - Акурат

 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Акурат Переход

Глава 1


Когда я очутился на крыше, сразу понял – одеваться надо было потеплее! Стоило только высунуться из башни лифтовой шахты на улицу, как ветер своими тонкими ледяными щупальцами cхватил за горло, проник под одежду и обвил тело, как бы говоря – «Ага, дружок, я долго тебя ждал, вот ты мне и попался!»

Я люблю ветреную погоду, но совсем не готовился к выходу в открытый воздух, так получилось, что рванул в чем был – тренировочные штаны, футболка и тапочки на босу ногу. Экипировка, прямо скажем, совсем не для холодного весеннего вечера. Даже если это поздняя весна, а днём стояла жара!

К вечеру в наших местах значительно холодает. Бывало по утрам уходя на работу, я брал с собой тёплый свитер, дабы на обратной дороге не отдать концы от холода. Перепады в десять градусов за несколько часов – явление здесь обычное. И хотя я родился и вырос в этом климате, все равно никак не могу привыкнуть к таким метаниям местной природы.

Я оглянулся – может вернуться? Сходить за курткой, захватить шарф, кепку, обуть ботинки… Станет удобнее, но тогда никакого настоящего путешествия не получится. В путь надо отправляться налегке и сразу, чтобы не передумывать и чтоб никто не успел помешать. Так что вперёд без колебаний! – и я ступил на уже остывший после дневного тепла рубероид.


Оказалось, что стемнело довольно сильно. Пока глаза привыкали к другому виденью, я сделал несколько шагов и больно споткнулся обо что-то торчавшее прямо из крыши – труба что ли? – надо осторожнее двигаться, а то смешно будет – отправился в духовное путешествие и сломал ноги об канализационную трубу. Так, осмотримся! Видно неплохо – всё же, как ни как период Белых Ночей наступает! Что тут у нас? Антенна… Куча кабелей… Провода… много проводов… ещё одна башня – узкая и высокая… вентиляционная! И всё! Ничего чудесного – тёмно-серая плоская пустыня, уходящая длинной лентой в темноту. Хорошо, что теперь? Ага, вон там ближайший край. Наверное, надо подойти к краю… Почему к краю?.. Может нужно что-то более оригинальное, например, прогуливаться по оси симметрии туда и обратно до тех пор пока что-нибудь не произойдёт. Или встать точно посередине и сосредоточиться. Ну, сосредоточиться-то надо в любом случае. Нет, наверное, все-таки к краю. Или, может… Так… Спокойно… Вспомни почему ты здесь… Сосредоточимся… Выдохнули… Всё… Я ГОТОВ!!!!


– К чему?..

Я присел от неожиданности. Вокруг никого не было:

– Кто здесь?

– Какая скучища!– сказал голос, – всегда одно и то же!..

– Кто это? – повторил я громче, сжав кулаки и озираясь.

– Ну-у, это не интересно! – протянул голос совсем рядом. – Прямо, как в дурном фильме… Осталось только треснуть тебя сверху топором!..

Я посмотрел наверх. Над моей головой, на жестяной шапке вентиляционной башни сидел нога на ногу человек.

– Боже мой, ничему не научился! Горбатого могила исправит, не так ли? Ты что, псих? Точно, ты ненормальный! Спятил! «Надо подойти к краю…»! Да-да, давай, подходи! А потом тебе в голову придёт неожиданная и гениальная мысль – сигануть с девятого этажа! Нет, конечно, не сигануть, а полетать, расправить крылья и полететь… Это будет предпоследняя мысль в твоей никчёмной жизни неудачника. А вот последняя мысль – пока ты будешь лететь вниз – твоя любимая, фирменная: «Зачем я это сделал?»!

Человек вдруг исчез и в следующее мгновение оказался передо мной:

– Слушай, тебе не надоело, а?

Теперь я смог его разглядеть – лет сорок пять, бородка-эспаньолка, чёрный фрак, белая манишка и галстук-бабочка, в руке трость. Ничего знакомого в его лице я не обнаружил, но испуг немного уменьшился.

– Вы кто?– спросил я.

– Ха-ха-ха!– взорвался хохотом незнакомец. – Как был, так и остался любителем идиотских вопросов! Ха-ха-ха!

– Мы знакомы?

– О-о! – он вдруг остановился и с удивлением взглянул на меня. – Да я, похоже, ошибался… Ты стал настоящим мастером, – резко выкрикнул он и снова расхохотался.

Хорошее начало… Смешное. Может уйти пока не поздно? Ну, уж нет, пойдём дальше. Это явно не местный житель и не маньяк-убийца. Мне стало интересно и я только ждал когда мой собеседник закончит смеяться.

– Прости, прости, – простонал он, утирая выступившие слёзы, – я так давно не был свободен. Совершенно забыл, как общаются, – он вытаращил глаза, – нормальные люди. Принято сначала представляться! Однако, с другой стороны это странно потому что ты меня хорошо знаешь… Из чего я делаю вывод, что либо ты прикидываешься, либо – он сделал озабоченный вид, – ты серьёзно болен. Надо провериться у врача – у тебя что-то с памятью.

Он прыснул.

– Хорошо! Я напомню, это не трудно. Меня… зовут… «Я». Я твоё второе «я»… ну, или не второе… может, третье или четвёртое, – он хохотнул. – Неважно. Короче, я – это ты… Удивлён? Впрочем, лично я к тебе никакого отношения не имею. Я живу сам по себе, ты сам по себе. Я вне тебя, но одновременно, в тебе. Я никому не принадлежу и принадлежу всем. Почти, всем… В общем сложно объяснить это на твоём языке… Можешь запросто называть меня… – он задумался. – ммм… как же меня называть-то? Столько имён!.. А, вот! Придумал! Неплохая мысль! Предохранитель! Точно, я – предохранитель! Это логично! Можешь так меня и называть!..

Он широко улыбнулся. Из его предыдущей речи я не понял ничего, и не знал, что сказать…

– Да, ты всё ещё не знаешь, что сказать, – он заложил руки за спину и стал расхаживать по крыше, – но, я чувствую в твоей голове уже зреет вопрос, а, собственно, зачем я здесь появился?.. А? Я прав? – он на секунду остановился. – Так вот… Я тебе отвечу, всё очень просто… Сегодня вечером я был у себя… или в себе?.. нет, всё-таки у себя… да, у себя, ничем таким особенным не занимался, и вдруг… бац!.. Озарение…думаю, что ж я сижу-то взаперти, это же вредно, глянул – погода чудесная, воздух…просто прелесть! Пойду-ка, думаю, пройдусь!.. Подышу!.. Получу, так сказать, удовольствие от жизни… Э-эх, крррасота! – он вдруг легко подпрыгнул и оказался на одном из кабелей протянутых над крышей:

– Внимание, внимание! Перед вами блистательный и непревзойдённый, бросатель вызовов, любимец Фортуны, гениальный Максимус, что в переводе означает «величайший»! Смертельный номер на канате! Приветствуйте! – выкрикнул он, свободно и непринуждённо расхаживая по кабелю и балансируя своей тростью. Затем спрыгнул рядом со мной и поклонился. – Ап! Аплодисменты!

Я молча смотрел на него.

– Фу, какой ты скучный! С тобой совсем неинтересно!

Он отошёл на несколько шагов и патетически воскликнул:

– Я ужасно разочарован!

Он вытащил из-за спины цилиндр и нахлобучил себе на голову, потом взмахнул рукой и набросил на плечо полу, неведомо откуда взявшегося, плаща:

– Меня здесь не понимают и Я ухожу!

Постояв так немного, он шумно выдохнул и сказал:

– Ладно уж, я отходчивый, прощаю вас… Останусь ещё не надолго…

Ехидно улыбнувшись, он махнул рукой и цилиндр с накидкой исчезли, затем подошёл ко мне и заговорщическим тоном проговорил:

– Ну… может вопрос какой-нибудь задашь или как?..

– Почему предохранитель? – спросил я.

– Какой предохранитель? – удивился он.

– Вы сказали, чтобы я называл вас предохранителем…

– Так, – он сделал серьёзное лицо, – и что?

– Что вы имели ввиду?

– Не помню!

Я почувствовал, что начинаю раздражаться.

– А!.. – лицо его просияло. – да, верно! Так и было! Я сказал тебе, что я – предохранитель. Вспомнил! Мне слово очень понравилось, вот я и подумал, почему бы его не использовать в разговоре и вообще!.. Но если тебе не нравится, можешь называть меня как-нибудь иначе, например… например, испанцем! Я ведь похож на испанца, а? – и он гордо выставил мне свой профиль.

– Послушайте, это, конечно, очень интересно, что вы тут показываете, но либо вы скажете мне, кто вы такой и что вам надо, либо я…

– Ладно, ладно. Шутить больше не будем. Поговорим, как серьёзные люди, – несколько секунд мы смотрели друг на друга. Он, кажется, действительно был серьёзен, хотя в его взгляде всё же сквозила насмешка. – Давай присядем.

Он взял меня за локоть, мы повернулись и я увидал прямо перед нами небольшую скамейку. После фокусов со шляпой и накидкой, я уже почти не удивился. Мы присели.

– Хорошо. Я скажу тебе прямо,– начал испанец, – ты поступаешь… неправильно. И я бы даже сказал в большой, очень большой степени, глупо. Моё появление здесь вызвано заботой о тебе. Ты в опасности. Я должен тебя защитить …

– От чего? – спросил я.

– Не от чего, – наставительно ответил испанец, – а от кого… От тебя же самого…

– Вот как?! – удивился я.

– Да-да, как это ни странно прозвучит – ты сам себе враг. Хотя лично мне это совсем не странно. Я постоянно вижу, как люди губят сами себя. Странно другое… То, что они делают это с таким рвением и старанием… Они так хотят этого… Не понимаю… Вот ты, например?.. Чего ради выскочил сюда? Ведь ерунда какая-то получается! Кто-то что-то загадочное сказал, ты что-то такое почувствовал и всё… уже побежал пробовать! Нет, чтобы сначала, как все умные люди, подумать, взвесить, хотя бы представить себе на секундочку о чём речь идёт… Кто сказал что это не сказки, что ЭТО правда?

– Что, это?– не понял я.

Он не ответил и продолжал:

– Знаешь, ты всегда отличался доверчивостью граничащей с идиотизмом. Любой, подумай, ЛЮБОЙ мог убедить тебя в чем угодно, увести куда угодно и предложить делать такие непоправимые глупости, что только во сне могут привидеться. А кто всегда за них расплачивался? Только ты, а не тот, кто увлекал и предлагал… Ты решил, наверное, что если у тебя появилось вдруг желание – пускай даже жгучее и неодолимое – немедленно изменить свою жизнь, хотя это даже звучит смехотворно, то оно вот так р-раз! – он хлопнул в ладоши, – и исполнится? Но ведь так не бывает… Чудес-то не бывает, слыхал наверное? Пойми, есть объективные законы – реальность… Нельзя в одночасье всё поменять. Невозможно! Ни при каких условиях! Но если даже и возможно, то на это уходят годы, годы жестоких страданий и лишений, и, кстати, у людей гораздо более достойных чем ты. Думаешь так просто – бросил всё, вырвался якобы на свободу, и тут же явится сказочный волшебник – вроде меня, да? – взмахнёт палочкой – как у меня – и всё? Больше ничего делать не надо?.. Детский сад, да и только! А вот ты спроси у того, кто тебя повёл. Вот хоть у этого… который про чайку написал… Он-то сам так же поступил? Глупец… Ему всё равно, и до тебя ровно никакого дела нет… Он написал какую-то чушь, стал богатым – впрочем какое это богатство – и никто ему не нужен. Он про тебя даже не знает и не узнает никогда. А вот ты, дурак, повёлся… Задумал всё бросить! Ха… а что бросать? Ведь нечего! У тебя ничего нет! Ты пуст! Да ещё и труслив вдобавок! Ты не представляешь из себя никакой ценности! Всё, что у тебя есть это Жизнь! И вот её можно потерять! Припёрся зачем-то на крышу, рискуешь сломать себе шею и ради чего? Ради какой-то эфемерной идейки. Ты хотя бы сформулировал её?.. Хочешь угадаю? Твоя Великая идея звучит так: Вы все идиоты недалёкие, а я продвинулся, всё про жизнь понял и сейчас вот-вот вознесусь… Прекрасно!.. Прекрасно!.. Мир спокойно спит и не ведает, что народился очередной гений!.. Слушай, а может ты Спаситель? – он вдруг округлил глаза и отпрянул. – Тот самый!

Видимо его опять понесло в клоунаду. Он вскочил и закричал, размахивая руками:

– Аллилуйя! Второе пришествие! Спаситель вернулся! Все сюда! Падите ниц перед Спасителем! – он бухнулся передо мной на колени. – Славьте! Славьте Мессию! Славьте Спасителя! Теперь всё изменится, всё будет по-другому! Настало Царствие Небесное!

Я попытался встать со скамейки, но обнаружил, что почему-то не могу пошевелиться. Где-то внизу спины защекотало, завибрировало знакомое предательское беспокойство и, набирая силу, быстро поползло вверх. Новые попытки встать ни к чему не привели. Мне стало страшно. Я ощущал своё тело, но не мог им владеть. Паника стремительно накатила душной волной. У меня и раньше бывали подобные состояния, чаще всего в метро, но не с такой оглушительной силой и тогда я всё-таки мог двигаться. Мои губы онемели, стало тяжело дышать, в ушах появился назойливый гул, бешено заколотилось сердце и, как всегда в таких случаях, первое что хочется – бежать, куда-нибудь – главное выскочить из этой волны. Но я не мог даже шевельнуться и от этого паника только усиливалась.

– Вот видишь, ты слаб! Какая там работа над собой, какое духовное путешествие? Ты же ходячая пародия! – он стоял, опершись на свою трость, спокойно и насмешливо наблюдая за мной. – Бессильный воин! С тобой и воевать грешно!

– Отпустите меня! – выдавил я, задыхаясь.

– А я тебя не держу. Каждому человеку дана свобода воли и выбора. Ты сам себе враг. Я же только что говорил об этом. Если не понял, могу повторить. Не люблю, правда, повторять, но для тебя… так и быть, сделаю исключение.

– Прошу вас, прекратите это! – собрав силы, выкрикнул я.

Он наклонился и пристально посмотрел на меня. Его глаза больше не усмехались – они были широко раскрыты и абсолютно черны, взгляд их пронзал насквозь. Я ощущал это физически, буквально… Мне казалось, будто кто-то огромным буром высверливает мои внутренности, и жизнь стремительно высасывается через живот, как воздух.

– Не понимаю, зачем так мучиться? – тихо и вкрадчиво, совсем другим голосом проговорил он. – Позволь мне помочь тебе… Нужно просто согласиться со мной, по-настоящему. По правде. Вот здесь, – он ткнул тростью мне в грудь. – Ты же серьёзный человек!.. Выбрось из головы весь этот мусор – Душа, Сознание, Великие Перемены… Тебя обманули, это иллюзия. Не можешь ты ничего поменять, да и незачем – всё давно уже, очень давно предопределено силами, о которых ты и близко понятия не имеешь. У тебя есть жизнь, так и живи ею. Цени её. Оставайся таким, какой ты есть. Ты готов разрушать, но ты же не разрушитель? Ты обычный, рядовой человек. Подумай, в конце концов, о тех, кто рядом с тобой. Ты подвергаешь опасности не только себя, но и своих близких. Это глупо и эгоистично. И безответственно. Не будь ребёнком. Возвращайся обратно, делай то, что свойственно твоему возрасту, то, что естественно. Куда ты лезешь? Не надо умствовать! Ты не лучше других, а такой же, как и все, даже ещё слабее. Так береги жизненную силу. Ты не вечен. Рано или поздно ты умрёшь и ничего от тебя не останется. В Мире так заведено – всё, к чему ни прикоснись, всё тлен. Не тебе менять эти законы. Поэтому не трать бессмысленно время. И творчество, о котором ты так мечтаешь – это тоже чушь, чепуха. Поверь мне, плоды его точно также исчезают, как и всё остальное. Ты настолько мал и ничтожен, что получи хотя бы удовольствие от жизни. Вот это реально! Только это и реально! Ну? Будь мужчиной! Прими раз в жизни разумное решение! Ну!

Он закричал:

– Ну, же… Давай!.. Борись!.. Борись со мной!.. Ударь меня!.. Уничтожь!.. Трус!.. Слабак!

Мне становилось всё хуже, я совсем перестал чувствовать своё тело, гул в ушах нарастал, серая рябь застилала взор, казалось ужас вот-вот разорвёт тело вклочья и душа растворится, развеется в пространстве, и будто сам я в сотни тысяч раз меньший, чем самая маленькая песчинка, где-то в глубине сознания ещё держусь за какой-то тончайший волосок, но неминуемо сорвусь в страшную, бездонную, необъятную, бесконечную пропасть…

И в тот момент когда я почти перестал осознавать себя, когда сил не осталось, когда я уже отпустил тот самый волосок, за какую-то микросекунду до неизбежного исчезновения что-то произошло… Может быть мне только показалось… но как раз в ту микросекунду я вдруг отчётливо услышал голос, который ласково и мягко произнёс: «Я здесь, не бойся, оставь всё, расслабься, отпусти, я с тобой, я держу тебя, отпускай, расслабляйся!»

И я отпустил. Всё отпустил – все свои страхи, мысли, грехи, удовольствия, ошибки, чувство вины, долги, обязательства, обещания, комплексы, обиды, воспоминания, слова… Всё отпустил… и расслабился…

В то же мгновение всё исчезло – и удушье, и гул, и пропасть… всё. Стало тихо и легко.

Это было похоже на избавление от тяжёлой и долгой ноши, на финиш бегуна-марафонца, когда усталый, измученный человек-спортсмен пересекнув черту падает обессиленный и лежит, ещё тяжело дыша, но счастливый и расслабленный. Человек-победитель… И я почувствовал, что победил.

Глава 2


Сознание медленно возвращалось ко мне. Дыхание успокоилось. Я лежал на спине и первое, что увидел – тёмное синее небо, луну и звёзды. Большие звёзды, огромные, близко-близко, словно кто-то совсем невысоко натянул гигантскую сеть с белыми фонарями.

Странно, в это время года звёзд обычно не видно. И такие крупные… А может я просто не замечал?

В следующее мгновение тупая боль шевельнулась в правом плече. Я повернул голову и обнаружил, что лежу, привалившись на один из натянутых металлических тросов удерживающих мачту телевизионной антенны.

Скамейка, на которой я сидел, исчезла. Испанец тоже. Я подумал, что может быть он где-нибудь прячется, чтобы снова неожиданно появиться и мучить меня дальше… Но вокруг стояла тишина и никого кроме меня похоже не было.

Я медленно сел. Голова слегка кружилась. Во всём теле ощущалась слабость, но я его чувствовал и одно это доставляло несказанное удовольствие. Вставать не хотелось. Как мог, я осмотрел плечо – скамейка была невысокая, так что сильного удара к счастью не получилось – ушиб, и, может быть, небольшая ссадина…

Я сделал глубокий вдох – испытанное средство от слабости. Ночной весенний воздух был прекрасен… Недаром район, где я живу считается одним из самых чистых в городе. Вечером, когда суета людей и машин затихает, сюда, на окраину после долгой дневной осады прорывается лесная прохлада, чудные ароматы полевых цветов и что-то ещё до слёз знакомое и родное, зовущее, как воспоминание о чём-то далёком, очень важном и давно забытом городскими жителями.

Слабость отступила. Мне стало спокойно и благостно. Пустота внутри не пугала, как раньше. Она была теперь совсем другая – какая-то прозрачная и… не пустая. Новая. Без желаний и без мыслей.

– Вот это правильно!.. – раздался за спиной голос. Он был тихий и очень спокойный, но я всё же чуть вздрогнул и обернулся.

У башни лифтовой шахты, опершись на неё рукой, стоял пожилой седовласый человек и дружелюбно улыбался:

– Простите меня, пожалуйста, я не хотел вас напугать. Вы так красиво и правильно чувствовали, что я не удержался… Ещё раз прошу прощения.

– Да нет, ничего… – проговорил я, с подозрением глядя на него.

Может это испанец?.. Прикидывается. В первый раз не удалось – придумал что-нибудь похитрее?

– Позвольте присесть рядом с вами – сказал пожилой незнакомец. Он по-прежнему добродушно улыбался и не казался опасным – летние туфли, тёмные обычные брюки, светлая рубашка с расстёгнутым воротом, седые волосы, зачёсанные назад – облик рядового пенсионера… Да, только пенсионеры у нас по крышам ночью не лазают… Ну, и ладно… Всё равно… Сил на сопротивление у меня не было:

– Конечно, пожалуйста.

Он подошёл ко мне и неожиданно легко опустился рядом.

– Меня зовут Анатолий Васильевич, – он протянул руку. Она была сухая и тёплая. – А вас?

– Максим, – отозвался я и поморщился от боли.

– Очень приятно Максим! Позвольте, я вам помогу, – он встал. Я тоже попытался было подняться, но Анатолий Васильевич остановил:

– Сидите, сидите, не двигайтесь.

Он опустился на колени сбоку от меня. Одной рукой он придерживал моё плечо, а другой медленно провёл по воздуху не касаясь моего тела сверху вниз. Сперва спереди, а затем поменяв руки, сзади.

– Э-э! – протянул он озабоченно. – Да вы, молодой человек,

представляете из себя устройство для отбрасывания макарон.

– Это что означает? – спросил я.

– Вы весь в дырах!.. Как будто вас методично

расстреливали… Но ничего… Через тридцать секунд мы всё поправим… Сейчас будете, как новенький.

И он стал делать замысловатые движения рукой – отводил её назад, словно замахивался, а затем с силой вдавливал в меня запястьем (не доходя до тела сантиметров пять) что-то невидимое.

Поначалу я ничего не чувствовал. Но через короткое время, должно быть те самые тридцать секунд, моя спина вдруг сама собой стала выпрямляться и плечи расправились, так что даже в груди заломило.

– Ну как, полегчало? – спросил Анатолий Васильевич.

– В груди ломит немного, – ответил я.

– А плечо?

Я вдруг понял, что про рану на плече и забыл.

– Да вроде не болит, – пробормотал я, подвигав рукой и

попытавшись заглянуть назад. – Спасибо большое!

– Ну Слава Богу, вот и хорошо… А в груди ломит потому что я вам полевую структуру восстановил, поэтому позвоночник выпрямился, скоро пройдёт. У вас теперь поле огромное. Только будьте внимательны, нельзя давать себя расстреливать.

Он ещё раз провёл рукой вдоль меня спереди и сзади:

– Порядок, попробуем встать.

Я поднялся и заметил, что слабость уже прошла и силы быстро возвращаются ко мне.

– Ну-с, – улыбнулся Анатолий Васильевич, – а теперь

пойдёмте ко мне, попьём чайку и вы мне расскажете, как вас угораздило очутиться на нашей крыше…

– Что вы сказали?

– Я имею ввиду, как вы сюда попали? Подозреваю, что

неспроста…

– Подождите, – я остановился, – вы сказали «на нашей

крыше»…

– Да, а что?

– Это мой дом, я здесь живу…

– Где?

– Здесь. Моя квартира точно под нами, на девятом этаже…

Анатолий Васильевич улыбнулся:

– Молодой человек, я знаю всех в этом подъезде, но вас что-то не припоминаю. И под нами, кстати говоря, находится моя квартира…

– Хм…, – я подыскивал подходящие слова, но они никак не находились. Кроме одной фразы, подходящей ко всем случаям:

– Не понимаю… что происходит? – я огляделся. Вроде всё то же самое. Ничего необычного…если не смотреть на небо. Помнится, последний раз я был здесь лет семь назад – осенью, когда выпал первый снег, а вслед за ним, тут же, как водится, потеплело, и у меня в комнате пошёл настоящий дождь с потолка. Я тогда полез на крышу с лопатой и в ранних сумерках разгребал новоявленные снежные завалы, чтобы уменьшить течь. Промочил ноги, чуть не простудился… Да, это было давно, и всё же нетрудно заметить, что ничего не изменилось. Крыша, как крыша – та же, что и семь лет назад и сегодня, перед тем как появился этот… предохранитель-испанец. Но… как-то уж очень тихо! Мой дом стоит на оживлённом перекрёстке и даже ночью абсолютной тишины не бывает никогда! Интересно, что там внизу…

Я направился к краю…

– Странно, – остановил меня голос Анатолия Васильевича. – Сегодня с утра стояла чудная погода. Никакого тебе дождя, даже намёка на небольшую тучку. Ничего. Я сижу спокойненько в своём кабинете, работаю… За окном вечереет, покой, тишина. Вдруг ни с того, ни с сего, как говорят «гром среди ясного неба» – слышу грохот… сверху… даже молния сверкнула… Я сразу же побежал на крышу посмотреть, что стряслось… Бегу и думаю: «Может серые опять прилетели?..»

– Это кто? – спросил я.

– Да так, есть тут одни… вредители. Ну вот, сначала

подумал, что это серые; потом, что гиды пришли, но те вроде тихо появляются – они ребята смирные… А потом догадался мысленно настроиться, смотрю – нет, и не серые и не гиды, кто-то совсем другой. Выбежал на крышу и вас увидел. Сначала сразу подойти хотел – вижу помощь нужна, но не стал – боялся испугать. Вот, а потом ваши вибрации уловил, интересные они у вас, я как всегда увлёкся и не сдержался, высказался, извините… Да, так вот… Когда я вас лечил, занят был, но чувствовал что что-то не то… – Он внимательно смотрел, как бы сквозь меня. – А теперь вижу, вы вообще из других мест…… Материя-то у вас другая…

Он вдруг остановился и широко открыл глаза, как будто вспомнил что-то очень-очень важное:

– Ах, я старый дурак… Ну, конечно… Как же я сразу-то не догадался, не почувствовал?! Тьфу ты, пропасть! Тогда всё понятно!.. Это же Вы!..

– Я?! – час от часу не легче.

– Значит, всё-таки правда! Правда, что Вы есть, существуете! – ликовал Анатолий Васильевич.

– Кто?!!

– Ну, эти… забыл, как называется… беглецы, что ли… нет, перебежчики… нет-нет… как-то по-другому…

Он схватил мою руку обеими своими и затряс:

– Молодчина! Неважно, как Вас называют. Важно, что Вы

прорвались… Это возможно… Я слышал, что другие люди встречают Вас…

– Меня?!!!

– Да нет… в смысле… не вас лично, а… Как же их

называют?.. Я не верил, думал, что это будет невозможно ещё лет СТО! Но вот вы передо мной – доказательство передо мной!.. Это чудесно!.. Великолепно!.. Значит, есть всё-таки надежда! Да что там надежда – это настоящий шанс! Возможность! Если бы вы знали, дорогой Максим, какое замечательное, великое событие вы обозначили своим появлением… Нет-нет, не думайте, я не сумасшедший… Ну, или, в крайнем случае, мы оба сошли с ума, но как это прекрасно!..

Он взъерошил волосы и стал быстро ходить по крыше бормоча что-то непонятное себе под нос.

Да, оба сошли с ума – это прекрасно… Сколько я пролежал тут?.. Да нет, глупо же! Самому смешно – конечно, я валялся тут без сознания лет двести. За это время никто не выходил на крышу, все жильцы сменились, наступила другая эпоха, произошёл Квантовый Скачок и так далее и тому подобное, а потом совершенно случайно на меня наткнулся сумасшедший пенсионер будущего, вышедший погулять ночью на крышу… Бред!.. Что же тогда произошло? И если всё вокруг другое, то где я сейчас нахожусь?

– Хороший вопрос, молодой человек! – пенсионер Анатолий Васильевич подбежал ко мне. – Я вам попытаюсь объяснить… Как вы себя чувствуете?.. Дело в том, что… вы главное, не бойтесь… дело в том, что вы… из другой реальности. Вы знаете, что это такое?

– По фантастическим фильмам и очень приблизительно, – ответил я.

– Очень хорошо. Я вам образно поясню… Мы с вами соседи и живём, как бы, в смежных квартирах, только не встречаемся и не видим друг друга. Представьте, что у нас выходы из наших квартир в разные стороны и, выходя, мы оказываемся в совершенно разных внешних пространствах – у нас Лето, у вас Зима, у нас Утро, у вас День… ну и тому подобное. Но дело не в этом. У меня есть гипотеза. Я уже давно её обдумываю… Вы что-нибудь слышали о Великом Переходе?

– Н-нет. А что это?

– Если коротко – неизвестно.

– Да уж, короче некуда.

– Вот именно. На эту тему у нас много спорят, информации море, но что это толком никто сказать не может. Известно только, что Великий Переход – это большой, глобальный шаг в эволюции, или подъём на ступень вверх, ближе к Создателю, всемирное преобразование или преображение, как угодно. В общем, нет времени обсуждать варианты, их множество. Скажу только, что лично я считаю это грядущее событие пересечением измерений (разных реальностей) и последующим их… разбеганием. В этом, если попроще, суть моей гипотезы… Мы как путники, идущие разными дорогами. И эти дороги скоро на время сольются в одну и все мы встретимся и какую-то часть пути проделаем вместе, общаясь, обмениваясь опытом, возможно… если успеем…

Мы находимся в сложнейшей зависимости друг от друга… Точнее, даже не в зависимости, а во взаимосвязанности. И она настолько усилилась, что, по всей видимости, спровоцировала, как следствие и взаимопроникновение. И именно этим, я считаю, вызваны случаи появления людей из других реальностей у нас. И этих случаев всё больше… Видите ли, не так давно наши учёные установили, что наше развитие… приостановилось, что ли?..

– Это как?

– Долго рассказывать… Да и без учёных, любой мало-мальски внимательный человек, заметил бы, что всё пошло как-то не так… Мы не совершаем новых открытий, у нас ничего не происходит. Всё хорошо, спокойно… слишком. Идёт этакое заболачивание сознания. Мы стали хуже понимать друг друга, я бы сказал, стали немного… тупеть. Даже в ближний космос нам всё труднее выходить, потому что, по неизвестным причинам, сила мысли у большинства наших пилотов уменьшилась… Да и не только у пилотов… Наконец, некоторые люди стали просто куда-то пропадать бесследно. Раньше такого вообще никогда не бывало. Нас всё меньше… И вот какое-то время назад стали появляться… не помню это слово, ну скажем так – гости. Правда, очень редко и ненадолго. Так что практически никогда не удавалось установить кто приходил и откуда. Это всегда происходило примерно по одной схеме – где-нибудь, например, в общественном месте или, даже у кого-то дома, разумеется неожиданно, материализуется некий человек мужского или женского пола и сразу же исчезает. Поначалу это не было массовым явлением, подобные случаи сочли досужей выдумкой или эффектом неизвестного происхождения. Затем, со временем, появления участились и гости уже задерживались на некоторое время, но всё же в контакт с ними вступать не успевали, потому что, как правило появлявшийся человек либо впадал в ступор, либо в панику и пускался в бегство. Так или иначе, через несколько минут он исчезал… и мы просто не успевали выяснить с чем имеем дело… Но, похоже, вы первый кто остался. И это даёт нам реальный шанс!

– Шанс?

– Ну да! Что мы не исчезнем!.. – он улыбнулся. – И самое интересное вот что… Я думаю, нет, я уверен – наши квартиры объединяются, это уже началось. Перегородка, стенка, как минимум между двумя нашими мирами, исчезает. И совсем скоро мы сможем, как я уже говорил, двигаться дальше… Вместе!..

– А когда это произойдёт… окончательное объединение?

Анатолий Васильевич пожал плечами:

– Точно не могу сказать. Может в течение нескольких лет или дней, а может в следующую минуту и сразу… Неизвестно…

– Значит, я останусь здесь?– спросил я с тревогой.

– Не знаю, – задумался Анатолий Васильевич, – может быть… или вернётесь, но… попозже. Да вы не волнуйтесь, Максим. Где бы вы ни были во Вселенной, вы не пропадёте. Нас же ведут, помогают… В Мире всё правильно и гармонично. Ошибок не бывает, уверяю вас. А потом зачем вам уходить? Я же сказал – перегородка утоньшается. Скоро мы все будем вместе, в одной реальности…

– И что мне теперь делать?

Анатолий Васильевич снова улыбнулся:

– Полагаю, единственное, что свойственно разумным существам – Правильно чувствовать!

– А как?

– Шутите? Вы уже это делали, когда я застал вас здесь… Не помните?..

– Если честно, не очень…

Анатолий Васильевич почесал затылок и сказал:

– Я всегда своим ученикам говорю – чтобы правильно

чувствовать нужны всего две вещи: Тишина в Голове и Храм в Душе. Когда ты не думаешь, то успокаиваешься и принимаешь правильные решения; когда успокаиваешься, то замечаешь других людей и мир вокруг себя; когда замечаешь мир, то узнаёшь, что ты можешь ему подарить. И чтобы всё это делать грамотно нужно строить Храм в своей Душе и себя самого растить в нём… А основным инструментом, ключом ко всему является Творчество. Я не знаю, как в вашей реальности, но, думаю, что все миры объединяет одно… Бог потому и называется Творцом, что вдохновенно творил, когда создавал Вселенную. Поэтому главная и единственная наша суть, я бы даже сказал, наша обязанность – Творчество …

– Простите, что перебиваю, – сказал я, – но мне непонятно…

– Что именно?

– Для чего мы появляемся здесь? Я, например, не лучше других… Да и вообще это больше похоже на наказание чем на подарок судьбы… И не понятно зачем мы вам и что мы можем вам дать? У нас царствует зарабатывание денег. Это похоже на всеобщее помешательство, на эпидемию… Люди теряют свои индивидуальности, души; становятся жестокими и бесчувственными в погоне за прибылью, за большей зарплатой… Это становится смыслом жизни… Те кто таким образом ищут счастье, а их большинство, не находят его. Они не становятся счастливее или здоровее. Они также болеют и умирают, как и раньше. А теперь даже чаще чем раньше. Им плохо от тоски и одиночества и они бегут от этого, пытаясь заработать или украсть ещё больше, получить всё более изощрённые удовольствия. И попутно уничтожают друг друга и мир, в котором живут! Даже творчество подчинено наживе!

– Вы всё правильно говорите, Максим, – серьёзно сказал

Анатолий Васильевич, – но кое в чём ошибаетесь… Вы не хуже других и Ваш мир не хуже остальных миров… Мы прошли через то же самое… У нас так было… Но, поверьте, у вас нет плохих людей… Просто они – вы правильно сказали про «эпидемию» – они как бы заболели… Забегались… Родители не дали им вовремя нужное знание, потому что не получили его от своих родителей, а те от своих и так далее… Но, я уверен, что если они узнают, поймут, что кому-то тоже плохо и надо помочь, то они помогут, постараются… И, в свою очередь, сами получат помощь. Поэтому мы и нужны друг другу. НАМ нужен иной взгляд и, возможно, именно ВЫ нам его подарите… А МЫ научим ВАС творить… Или кто-нибудь ещё поможет вам вспомнить свои корни… Для того и происходит объединение чтобы устранить препятствия на пути развития и…

– Мне надо вернуться… – перебил я Анатолия Васильевича.

– Что? – переспросил он.

– Я понял, мне надо вернуться. Смысл появления здесь это не только контакт, нужно чтобы мы осознанно встретились, не вслепую… Что если в следующий раз у вас появится человек с оружием и от страха начнёт палить по всем кого увидит? Мы идём разными дорогами, и если должны встретиться, то лучше подготовиться, по-возможности конечно, к этой встрече… Когда движешься по неизвестному пути выпускаешь вперёд дозор, разведку. Правильно? Вот мы и есть эта разведка. Поэтому нужно вернуться и, так сказать, доложить обстановку, рассказать хотя бы в общих чертах, что ожидает впереди… Короче, я должен вернуться. Помогите мне, Анатолий Васильевич!

Он немного подумал и сказал:

– Да-да, вы правы… вы правы… Но, я не знаю, как… каким образом это можно сделать…

И усмехнувшись добавил:

– Хоть я и волшебник…

– Волшебник?!

– Да… вы не в курсе… меня тут волшебником называют,

потому что я… но сейчас это не важно… ирония в том, что я всё равно не знаю как вам помочь…

Он отступил к стене лифтовой шахты и опустился на корточки. Я подошёл к нему и присел рядом. Мы долго молчали, наконец, он произнёс задумчиво:

– А может я вовсе и не прав?! Может, моя гипотеза чепуха, чушь собачья и все догадки ошибочны?! Просто ваши или наши опять что-то испытывают и вы, так сказать, побочный эффект… Фантом… Галлюцинация… Ошибка эксперимента… Если Вас здесь не должно быть и… Постойте-ка, – Анатолий Васильевич поднял голову. – Кажется… Нащупал…

Он вскочил:

– Все кто приходил сюда, быстро возвращались назад, так?..

– Так, – ответил я, пытаясь уловить его мысль.

– Они испытывали страх, так?

– Да…

– Почему?…

– Почему?

– Потому что видели разницу… видели и ощущали, что это не сон, не видение, а очень даже реально, и вокруг всё по-другому, иначе… И что они хотели больше всего?

– Что?

– Чтобы вернулась прежняя картинка. Они чувствовали, что оказались в чужом месте и, следовательно, очень хотели из него поскорее убраться… Вы понимаете, о чём я?

– Не совсем…

– Из-за того что миры начали объединяться, вы не

почувствовали разницы…

– Вообще-то кое-что я почувствовал…

– Это не то… это мелочи! Вы не увидели существенных

различий. Вам лишь что-то показалось странным, только и всего.

– И что из этого следует?

– А следует, уважаемый Максим, что Вам надо ощутить

себя… я не знаю… инопланетянином. Что в сущности не далеко от истины… Надо захотеть вернуться… Очень сильно захотеть, как ваши предшественники. Они испытывали такой сильный шок и испуг, что самым страстным, всепоглощающим желанием было вернуться назад, в привычную обстановку… Понимаете?

– Что нужно делать? – я встал.

– Попробуйте сосредоточиться на чём-то очень важном для Вас, чего здесь скорее всего или точно нет…

– Я не знаю, что бы это могло быть… У меня нет ничего такого, к чему бы я был сильно привязан…

– Да, – согласился Анатолий Васильевич, – видимо, этим и объясняется ваша задержка… Давайте подумаем… У вас же есть Дом? Я имею ввиду не место, а состояние…

– Нет… только квартира, но она не совсем моя и…

– Квартира не в счёт. Друзья?

– Нет…

– Любимая работа?

– Нет…

– Родители, наконец?

– Нет. То есть они есть, но… они не любили меня, и я даже не уверен, что они на самом деле…

– Простите, Максим, но вы не правы, – перебил меня

Анатолий Васильевич. – Ни в одном из миров, человеческих во всяком случае, никто не может родиться и жить без любви, без какой-либо поддержки. Господь не допускает появления во Вселенной никого и ничего без хотя бы капли Любви… Ну, хорошо. Подойдём с другой стороны. Если уж у вас нет ничего родного и близкого, ради чего можно было бы вернуться, то, возможно, есть некая нерешённая проблема, которая могла бы заставить вас возвратиться… Точнее, даже не проблема, а Вопрос, ответ на который вы нигде во Вселенной не получите кроме как в том месте где родились… Подумайте, Максим. Не спешите. Сосредоточьтесь. Просто успокойтесь и вспомните.

Я сел, закрыл глаза и выдохнул.

И сразу же перед внутренним взором понеслись сперва цветные пятна, круги, формы, как в детской игрушке калейдоскоп… Затем появились бессвязные поначалу образы, они хаотично перемешивались между собой, разделяясь и вновь образуя причудливые сочетания, их сменили обрывки воспоминаний, фрагменты ушедшего существования, без чувств, без эмоций – просто, как чужие старые фотографии в альбоме… А может это была просто выдумка, какая-то муть, осадок напитка жизни… Незнакомые лица, не происходившие события, предметы неизвестного назначения… Нет-нет, это не то… Это неправда… Всё неправда… Все эти люди не существовали… Я не знаю их… Какие-то карлики… А этих я видел когда-то… Вот этих я знал… но… они так никогда не делали, не вели себя так, не было у них таких жестов… Бред какой-то! – я открыл глаза. – Ничего не получается!.. Полный хаос, мешанина!

– Вопрос, Максим… вопрос! – Анатолий Васильевич смотрел на меня. – Ещё разок попробуем! Главное, спокойненько! – он улыбнулся. – Давайте!

Я снова закрыл глаза. Вопрос… Легко сказать – вопрос… У меня столько этих вопросов. Как понять, какой из них тот самый… Опять закружились картинки, краски, лица… Стоп, стоп, стоп, подожди… Вопрос… Например… Почему мне так тоскливо последнее время? Почему всё кажется бессмысленным? Почему я боюсь смерти так, как будто она вот-вот произойдёт? Почему я не доверяю никому, в том числе и себе? Почему у меня ничего толком не получается? Отчего у меня нет семьи? Любящей, прощающей, поддерживающей?.. Голова кружится… Подожди… Вот родственники… Как их, оказывается, много… Кто-нибудь из них любил меня?.. Бабушки, дедушки,… Мама… Папа… Вот здесь… Вот… Что-то… Папа… Отец… Отец… КТО ОН?.. Что за вопрос?.. Почему он возник?.. Я же знаю, кто мой отец!?.. Нет?!.. Кто это?!.. Кто здесь?!..

– Это я…

– Кто?

– Твой отец!..

– Не может быть!..

– Но это так…

– Я знаю, кто мой отец!.. У него другой голос…

– А если ты ошибаешься?..

– Не может быть… Я не понимаю… Разве это возможно?!

– Знание проверяется чувством… Попробуй почувствовать…

– Я не могу… Какой ты?

– Ты знал меня, по-настоящему?..

– Нет, наверное…

– А что ты точно знаешь?..

– Я точно знаю только то, что ты был!..

– Я и есть.

– Но я тебя не вижу..

– А ты открой глаза…

В этот момент стремительный круговорот картинок вдруг исчез и я почувствовал, что куда-то проваливаюсь… А-а-ах! – Я резко открыл глаза.

Глава 3


Метрах в трёх передо мной стоял высокий, красивый, немного полный мужчина лет пятидесяти с кудрявыми, рыжеватыми волосами, одетый в кроссовки, джинсовые брюки и джинсовую рубашку. Нас окружал плотной стеной белый туман, сиявший тихим матовым светом. Это было похоже на кроткое летнее утро. Без солнца, но и без дождя, не жаркое, и не холодное, спокойное и безветренное, примиряющее…

– Ну вот, ты меня и увидел, – сказал мужчина и широко улыбнулся.

– Здравствуйте, – сказал я хрипло.

– Я понимаю, тебе нужно прийти в себя… Да и мне тоже… Я подожду, – и, не сводя с меня улыбающихся глаз, он медленно опустился на крышу там где стоял.

Я посмотрел по сторонам – Анатолия Васильевича не было.

Получилось. Но что-то другое… Не похоже на возвращение… Может это сон?.. Да нет, ощущения вполне жизненные – ноги затекли… И разговор?! Какой-то он был странный – не настоящий и в то же время реальный…

Я посмотрел на нового гостя. Он улыбнулся в ответ и спросил:

– Ну как, отошёл слегка?

Я кивнул.

– Вот и хорошо, – сказал он, оглядывая меня с ног до головы, как смотрят на старого друга, когда-то давным-давно потерянного, но чудесным образом вновь обретённого. – Наконец-то свиделись… Я… так рад! Так рад!..

И мужчина вдруг… заплакал. Это было совершенно неожиданно. Более неожиданно, чем его появление. Я видел плачущих мужчин и в жизни и в кино. В жизни это обычно выглядит неприятно и я бы даже сказал немного противно. В кино – другое дело. Там лихие герои плачут красиво и некоторые актёры мастерски это делают – тихо так, немного сдерживаясь, стараясь не показать свою слабость, и всё же уступая переполняющим чувствам. Но передо мной сидел не киногерой, а вполне реальный человек, и слёзы его были настоящими. Я совсем растерялся и машинально встал, чтобы подойти и утешить здоровяка. Он тоже вскочил, подошёл ко мне и порывисто обнял:

– Ну, здравствуй… здравствуй, сынок!!!

У меня перехватило дыхание. «Значит, не приснилось… этот разговор… это правда?!» Я закрыл глаза и очутился где-то вне времени, вне себя и вне всего и в то же время как никогда близко к себе… Мне показалось будто я только что народившийся маленький человек и нахожусь словно в большом светло-фиолетовом куполе и меня окутывает такого же цвета прохладно-тёплая дымка… «Пускай это фантастика, пускай сон или сумасшествие, но вот сейчас, сейчас всё встало на свои места… Всё, что я так смутно ощущал в далёком детстве – чувство потери кого-то близкого, родного; Опекун, его ненависть; отчуждение родственников, непонимание, всё наконец обрело чёткие очертания и ясность. И вот Сейчас… Здесь… Всё правильно…»

– Я смог… Я почувствовал… – подняв голову, я внимательно посмотрел на Отца. – Это правда! Ты!

– Конечно, – кивнул он.

– Я не знал!…

– К сожалению, да.

– Почему они мне не сказали?!

– Возможно, считали, что так будет лучше…

– Для кого? Для них?

– Они думали, что поступают правильно. Ты не должен их осуждать.

– А ты… почему так долго не появлялся?.. Мне тебя очень не хватало!..

– Я знаю, дорогой! Прости! Но я ничего не мог поделать. Мне тоже не сказали. Я узнал много позже и пытался… быть с тобой рядом… хотя бы незримо.

– Незримо?!

– По-другому бы не получилось…– с улыбкой ответил Отец.

– Не понимаю…почему?

– Потому что меня нет в твоём мире. В нём я погиб…

– Погиб?! Когда?

– Давно уже.

– Как это случилось?

– Да, я сейчас уже и не помню. Вроде торопился куда-то… сильно… и разбился, на дороге… Это неважно… Ты нашёл меня… Молодец!

– А если бы ты знал, могло всё сложиться иначе?

– Вряд ли… В каком-то смысле я был обречён. Слишком далекозашёл…

– В чём?

– В непонимании, бесчувствии… Люди уходят по разным причинам. Если раньше срока, то одни – по тому, что сделали Самое Главное в Жизни, другие – потому, что их срочно надо было спасти, Душу спасти. Я как раз из вторых… Пока был жив, у меня не было времени ни делать Главное, ни даже подумать как следует об этом. Я думал всегда о чём-то другом… Много глупостей натворил, суетился много, а чувствовал мало… – Он усмехнулся. – Вот сейчас расплачиваюсь потихоньку!.. Может присядем?

– Да здесь и сидеть-то не на чем, – озираясь, ответил я.

– Ну, тогда давай прямо так, – махнул рукой отец и мы расположились на грубом настиле крыши…

– А где мы? – Он оглянулся.– Где твой Дом?

– Не знаю, – ответил я, – похоже, что его у меня нет…

– Без Дома человеку нельзя, – задумчиво промолвил отец.

– Наверное.

– Сколько тебе сейчас?

– Двадцать семь…

– Пора уже…

– Что?

– Строить Дом… У тебя есть, кто-нибудь?

– В том то и дело, что не для кого мне его строить!

– Что совсем-совсем никого? Даже на примете?..

– Совсем!

– Это плохо… А чем ты занимаешься?

– Сейчас ничем.

– А раньше?

– Раньше? – я задумался. Давно меня не спрашивали, чем я занимался раньше. Да и ничего примечательного я не делал. Вспомнить что-то особенное было сложно.

– После школы учился на актёра, но быстро выгнали… – ответил я.

– За что?

– Нагрубил преподавателям.

– А потом?

– Потом не помню, что делал. Дурака валял. Несколько лет… как в тумане.

– Вроде этого? – пошутил отец. Я усмехнулся:

– Да!

– Что было после тумана?

– Снова пошёл учиться, только уже на режиссёра.

– Ух, ты!

– Да уж!

– И что было дальше?

– Дальше, на втором курсе заболел сильно. Пришлось уйти.

– Что так серьёзно?

– Ага. Чуть не умер.

– А что за болезнь?

– Есть такая, неизвестная медицине – родственные связи, называется…

– Да, понятно… А потом?

– Это уже теперь. Теперь пока ничего.

– В каком смысле?

– В прямом. Ни-че-го! Жизнь как будто остановилась. Точнее, я словно неудачливый грибник – бродил, бродил… и грибов не нашёл и заблудился. Стою среди леса и не знаю куда идти…

– Да… не весело! Как мать?

– Наверное, хорошо…

– Почему, наверное?

– Мы не общаемся…

– Почему?

– Так исторически сложилось…

– А если серьёзно?

– Если серьёзно… Я с самого начала ей особо нужен не был. И со временем ей удалось воспитать во мне ответное чувство. Я для неё не существую… как взрослый осмысленный человек. Пока я был ребёнком, мною можно было хвастаться, забавляться, сгружать в меня собственный мусор, списывать на меня свои комплексы, неудачи, ошибки… Потом я повзрослел, выжил и запретил навсегда это делать. И стал не нужен вовсе. Вот так!

Мы помолчали.

– Ты знаешь, – начал отец. – Я был, конечно, дураком… Не разглядел вовремя ситуацию, человека… Повёлся на красоту… внешнюю, на эффектность. Твоя мать ведь была исключительно красивой женщиной. Но… я не жалею, что всё так вышло. Если бы я тогда был поумнее, то не появился бы ты!.. Да и вообще, с тех пор, как я ушёл из той жизни, я многое понял…

– Что?

– Да ты это и сам знаешь… Все знают!

– Например?

– Например, что Жизнь – это великий Дар. Что жить нужно сегодняшним днём, как последним. Что нужно Творить, чем бы ты ни занимался. Помогать людям. Жить на Природе. Благодарить за всё Бога, принимать Мир целиком таким, какой он есть, беречь его, доверять себе и другим… Ну, и так далее… Тебе же всё это хорошо известно! Разве нет?..

– Да… Так это и есть то «Самое Главное»?

– Нет. Это только лишь способ достижения, инструменты!

– А что же тогда?

– Ну, учитель из меня – не очень, но сейчас попытаюсь объяснить, как я это понял. Когда мы приходим в этот мир, в нас есть частичка от Создателя. Она называется богочеловечность. Это его образ в нас. И вот если мы развиваем в себе эту частичку и реализуем её, то в этом случае можно сказать, что мы сделали самое главное в жизни… Примерно так…

– А как её реализовывать?

Отец улыбнулся, немного помолчал и ответил:

– Ты и сам уже знаешь. Просто подумай об этом… когда будешь Дома!..

– Дома?.. О чём ты…

Отец поднёс палец к губам:

– Всему своё время… Скоро поймёшь.

Он поднялся:

– Мне пора…

– Подожди… Как пора? – я вскочил. – Мы же не поговорили толком… не рассказали друг другу столько всего…

– Это не важно. Главное, что ты нашёл меня… А я тебя… Нам обоим теперь будет намного легче. Спасибо тебе… Сын.

– Но как же так!.. Мы только встретились… Я снова тебя потеряю?.. – Мне сдавило горло и я замолчал. Отец положил мне руку на плечо:

– Не потеряешь… Теперь ты знаешь, как меня найти… Если что, я твой друг и помогу тебе… Но ты сам взрослый человек. У тебя свой путь. Да и нельзя мне здесь долго оставаться… Будь счастлив… Всё в твоих руках… Удачи!

Он сделал несколько шагов назад, глядя на меня и ласково улыбаясь, и исчез. Затем белый туман, окружавший нас, быстро сгустился вокруг того места, где только что стоял отец, образовав большой шар, и через секунду растворился в полумраке вернувшейся ночи. Я снова остался один.

Глава 4


Я стоял и улыбался.

Мне вдруг стало хорошо.

Я снова остался один, но это уже не было тем одиночеством, которое раньше пугало меня своими демонами будущего. Оно уходило, спадало жестяным, холодным панцирем, освобождая место для какой-то новой части меня, едва ощутимой, но давно обещавшей своё появление… После встречи с отцом на душе стало спокойнее, яснее. Как будто и туман постарался – открыл, прочистил неведомые мной самим доселе каналы и оставил во всём моём существе свежесть и спокойствие, заменил робкие надежды на твёрдую уверенность.

Я не представлял еще, что буду делать, но безошибочно знал, что теперь моя жизнь непременно должна измениться и, самое главное, я и только я буду движителем этих перемен.

Спасибо тебе, отец! – я улыбнулся, вспоминая образ отца и разговор с ним. – Спасибо!


– Вот так всегда! Кому-то благодарность, лавры, почёт, а кому-то забвение?.. – раздался знакомый голос и из-за угла лифтовой шахты выступил… Опекун.

– Ну, здравствуй… сынок!

Я отступил:

– Привет!

Он пристально смотрел на меня и слегка улыбался:

– Давно не виделись!..

Я никогда не любил этот его взгляд – тяжёлый и изматывающий – с детства терпеть не мог. Всегда не выдерживал и подчинялся его воле. Один только раз я позволил себе бунт, о чём после конечно пожалел. Однажды когда он вот так же высверливал меня этим своим взглядом, а я уже не был ребёнком, я как обычно не выдержал, но совершенно неожиданно для себя и для него резко и с силой оттолкнул его в грудь. Он удивлённо охнул и упал навзничь. Я испугался и пулей вылетел из комнаты. Опекун расценил это как нападение и провокацию драки и просто вышвырнул меня с вещами на улицу… Он вообще периодически меня выставлял, умел это делать мягко и без насилия, не оставляя никаких шансов…

Опекун давно уже не обладал прежней властью, но мне всё равно стало не по себе.

– Что ты здесь делаешь? – спросил я, постепенно начиная справляться с волнением.

– Да вот, пришёл на тебя, дурака, посмотреть.

– Зачем?

Он покачал головой:

– Удивляюсь я – взрослый уже парень, а ума как не было, так и нет.

– Ты о чём?

– Да перестань!.. Всё ты прекрасно понимаешь… Я вот

одного никак не могу понять, хоть убей. Почему ты никогда, никогда меня не слушаешь. Ты готов верить кому угодно – друзьям, каким-то шарлатанам, но только не собственному… Хм… – он покашлял. – Я столько всего прошёл, столько пережил… Я мог бы передать тебе свой опыт. Но тебе он не нужен… Я, между прочим, тебя воспитал, Я а не Он! Я не спал ночами, когда ты болел! Я занимался твоими интересами! Я умолял, на коленях ползал, чтобы тебя пустили в старшую школу, несмотря на характеристику!.. Я занимался тобой, я потратил на тебя кучу времени. Это было время МОЕЙ жизни! Ты разрушил её! Ты меня просто бесишь, – закричал он, – раздражаешь! Постоянно!!! Видеть тебя не могу!!!

Он отошёл в сторону и присел на бортик ограждения крыши, закрыв лицо рукой. При всём знании мною его характера, я не мог бы предсказать подобного поворота – опекун никогда не отступал. Как то я разрыдался прямо перед ним во время одной из его поучительных лекций. Он видимо не ожидал такого эффекта, остановился и стал утешать меня, но это не было отступлением или слабостью. Он делал это как победитель… хотя я с ним никогда не хотел бороться…

Как он постарел… А ведь всего несколько лет прошло с последней встречи. Не помню, зачем я приезжал к нему. Мы как-то быстро поговорили о деле, потом он произнёс дежурную тираду о том, что болен и я его не понимаю и что-то ещё в этом роде. Я в ответ попытался начать другую тему, но он не поддержал. Мы оба замолчали. Повисла тяжёлая пауза. Каждый из нас понимал, что нужно что-то сказать, может спросить о чём-нибудь. Но никто так и не решился или не счёл нужным. Молча посидели и разошлись. Года три прошло, а, кажется с десяток…

Опекун сидел ссутулившись, опустив голову и не был уже таким страшным, каким казался мне в детстве. Я его очень боялся. Его играющих желваков, его молчания, направленного на меня пристального взгляда, любимого вопроса «в чём дело?», его наставлений, от которых в памяти оставалось лишь чувство тоски и физическое ощущение удушья… Бывали, конечно, и моменты просветлений, когда опекун вдруг покупал мне что-нибудь или водил в кафе или кино. Бывало даже, мы непринуждённо шутили и смеялись, изредка он рассказывал что-то смешное из своей прошлой жизни. Но правду о ней я практически не знаю. Так, какие-то обрывки, и то не от него, а от родственников – когда-то летал на самолётах, потом якобы разбился и приобрёл нервную болезнь; пытался писать, но не получилось; была другая семья и сын, от которого он будто бы отказался… Сам он толком ничего не говорил, кроме того, что «твой папка столько всего пережил, ого-го!..»

Когда я повзрослел и многое стал выбирать сам, время от времени приносил ему понравившуюся мне музыку и мы вместе её слушали. Иногда что-то между собой обсуждали. В эти моменты просветлений я был очень счастлив и думал, что вот теперь-то всё пойдёт иначе, всё будет хорошо, всё тёмное и смутное уходит и станет наконец светло и спокойно. Но бывало это крайне редко, и после всегда следовал новый виток споров, скандалов, с трудом сдерживаемой ненависти и унижения.

Пока я был ребёнком моё доверие ему было безоговорочным и безграничным, тем более, что я считал его своим отцом. Но, по мере роста, я всё сильнее чувствовал эту его необъяснимую ненависть и постоянный вызов. Как будто кому-то из нас не было места в этой жизни и необходимо было обязательно выяснить кому именно…

Постепенно я выходил из под его влияния, нащупывая через многочисленные ошибки свой собственный путь и стараясь реже видеться с ним. Сам он первым никогда не объявлялся, и, очевидно, был непротив.

Наконец, всяческие контакты между нами полностью прекратились. Хотя я время от времени чувствовал его присутствие где-то рядом. И мне оно совсем не помогало… Порой казалось я тоже начинал ненавидеть Опекуна и довольно сильно. Но теперь глядя на его поникшую фигуру, я не испытывал ничего подобного. Мне стало жаль его, я понял, что все обиды давно уже забыты… Передо мной сидел просто бесконечно уставший старик, измученный утомительной и бесплодной борьбой с Жизнью, с Миром и с самим собой…

Мне захотелось сказать ему что-нибудь хорошее и ободряющее. Я подошёл, сел рядом и слегка обнял его за плечо. Он не пошевелился и по-прежнему сидел, закрыв глаза ладонью. Я не знал, что сказать, и мы долго молчали. Наконец, он тихо заговорил:

– Всё… всё, что я делал… всё это… бессмысленно. Пусто и глупо! Я проиграл… бездарно… бесславно! Жизнь прошла и в конце ничто… Пустота… обида… злость! – он поднял голову и посмотрел на меня. В глазах его стояли слёзы и Страх. – Ты знаешь, я всю жизнь делал не то, что хотел. Учился не там где хотел… Работал не там где хотел… Даже бабы у меня всё время были не те! А спроси меня: почему? Я не отвечу… Не знаю… Я всегда был жертвой обстоятельств или людей. Мне так было удобнее. Кто-то другой всегда нёс ответственность за мои неудачи. Другие принимали решения в моей жизни. А я всегда думал, что вот-вот скоро, очень скоро, я возьму и сделаю ЭТО, потом ВОТ ЭТО… Решу ЭТУ проблему, затем ТУ. Скоро я соберусь с силами и разрулю вот ТУТ и ТУТ. Сейчас разведусь и начну новую жизнь. Вот сейчас брошу ЭТУ работу и найду другую, получше. Сейчас брошу ЭТУ женщину и найду другую, лучше, духовнее. Вот сейчас подожду немного и что-нибудь произойдёт, всё как-то поменяется. А ничего не поменялось… и Жизнь ушла. Уже давно ушла. Ничего не осталось. Даже мысли в башке и те не мои. НИ-ЧЕ-ГО! А я ведь был способным человеком, на многое способным. Я был талантлив, обаятелен. Я мог бы писать книги… у меня получалось. Но я боялся… всегда боялся. Всегда и всего! Я надеялся, что в худшем случае удастся воспитать наследника, своё продолжение. А что наследовать-то… У нуля и продолжение ноль… И правильно, что ты меня ненавидишь!..

– Да нет, что ты, – возразил я, – этого нет и в помине!

– Я скупердяй… Я не смог тебе ничего дать. Мне даже было жалко деньги тратить на тебя… А какая уж там любовь или что-то ещё… Хотя… что может быть ЕЩЁ?.. Прости меня, я не смог тебе ничего дать потому, что у меня просто не было ничего…

Он отвернулся и закрыл лицо руками:

– Прости!.. Прости!..

Я понял, что не смогу сказать ему ничего ободряющего и проговорил:

– И ты меня Прости!..

– Да, да… – он похлопал меня по коленке и тяжело поднялся.

Я тоже встал и некоторое время мы, молча, смотрели друг на друга. В его взгляде не было прежнего несогласия и борьбы, а появилось, мне показалось, что-то детское и отстранённое, чего я раньше никогда не видел.

– Прощай! – сказал он очень тихо. Потом поднял руку, как будто хотел ещё что-то добавить, но передумал и слегка махнув пальцами, повернулся и побрёл от меня по крыше прочь, вдоль длинной стороны дома.

– Ты куда? – я шагнул за ним.

– Не ходи за мной… Ты должен остаться… Всё хорошо.


– Не ходите за ним, – раздалось у меня за спиной. Я обернулся. Передо мной стояли двое – Мужчина и Женщина. Они приветливо улыбались и Мужчина вновь произнёс:

– У него всё будет хорошо, правда. А Вам туда нельзя.

Я посмотрел вслед Опекуну, но он уже исчез в темноте…

Глава 5


– Простите, если напугали Вас неожиданным появлением, – сказал Мужчина. – Мы редко куда-нибудь выходим и забываем о хороших манерах.

Он походил на испанца – человека во фраке, которого я первым встретил на крыше. Приблизительно того же возраста и с такой же бородкой-эспаньолкой. Женщина, как мне показалось, была старше него и ничем особенным не выделялась, кроме, может быть, глаз, а точнее взгляда – он чем-то завораживал…

В них обоих было нечто необычное, что-то нематериальное. Как если бы тени вдруг ожили, получили некий объём и свободу передвижения. И одежда… Я не мог уловить в чём они одеты и совсем не из-за недостатка света… Сначала мне показалось, что на них были чёрные накидки или плащи, в следующую же секунду можно было с уверенностью сказать, что они одеты в трико, но и это оказалось не так. Я знаю, что темнота всегда играет шутки с цветами и формами, но здесь действительно имела место какая-то особенность, придававшая моим новым гостям своеобразную бесплотность…

– И, тем не менее, мы живые и натуральные, – улыбнулся Мужчина.

– Да я ничего такого…

– Я, Карлис, – представился он. – Это моя жена – Гамма. А Вы – Максим!

– Да… – я растерялся, – а как…

– Мы давно наблюдаем за Вами…

– Давно?! Но…

– Вы не чувствовали? – подхватил Карлис, – это вполне

естественно. Основной предмет в школах и институтах – это Бесчувствие!.. Но, проще говоря, Вы просто были не готовы принять нас.

– Не готов?

– Да. И ещё пространство мешало… – он сделал

неопределённый жест рукой.

– Пространство?

– Чтобы Вам было понятнее, скажу, что оно было… твёрдым.

Видя моё непонимание, он добавил:

– Как барьер… или стена.

– Понятно. А сейчас я… готов?

– Как говорится: «когда готов ученик, приходит учитель…»!

– Учитель, – повторил я. – А вы… и есть?..

Карлис рассмеялся:

– Ну, что Вы, это прозвучало бы слишком громко. Скорее мы помощники. И то если Вы захотите, точнее, сочтёте нужным для себя. Насколько я знаю, у Вас ведь есть вопросы?

– Да.

– Думаю, мы могли бы помочь…

– Вопросов много…

– Задавайте, – живо сказал Карлис.

– Что, прямо сейчас? – спросил я.

– Почему бы и нет?!

– Так сразу и не сориентироваться… Когда вы сказали, что наблюдали за мной… Вы имели ввиду, что… смотрели?

– Можно и так сказать,– ответил Карлис.

– Всё время?!

Он снова рассмеялся:

– Да нет, конечно же не постоянно. Просто в какие-то

ключевые моменты мы приглядывали и, может быть, чуть-чуть… что-то корректировали… направляли Вас…

– Направляли? – удивился я.

– Нет-нет, – поспешно сказал Карлис, – мы не вмешивались. Не беспокойтесь. Дело в том, что когда человек, любой человек, хочет развиваться и расти, он привлекает в свою жизнь определённые обстоятельства, вещи и людей, которые ему в этом начинают помогать…

– И что это было в моём случае?

Карлис немного помолчал и ответил:

– Помните, когда Вы во второй раз учились в институте, один из сокурсников давал Вам почитать странную книгу?

– Да-да, точно, – воскликнул я, – его звали Николай! Помню!

Я действительно вспомнил Институт, Николая и странную книгу. У неё не было обложки и вообще атрибутов обычной книги. Просто пачка листов писчей бумаги с напечатанным текстом.

– Правда, – задумавшись, проговорил я, – совершенно не помню о чём там шла речь… о чём-то очень интересном. Жаль, сейчас бы с удовольствием перечитал… Постойте! Так это Вы его послали?

Карлис хитро улыбнулся и чуть наклонился ко мне:

– Буду с Вами откровенен… Это был я.

– Как?!! Но Вы же совсем…

– Не похож?

Я внимательно посмотрел на него:

– Ну… вообще-то… да…

– Спасибо, – Карлис довольно улыбнулся и глянул на жену, – это комплимент! Я люблю такие штуки. Роли, переодевания, маски – это мой конёк. Всегда любил театр, – он вздохнул, – это моя слабость… Поэтому когда однажды представилась возможность, не смог удержаться и не без удовольствия поучился в Театральном Институте… Где мы с Вами и встретились впервые…

– Да, – я был ошеломлён и продолжал разглядывать его, – невероятно! Ну, хорошо, а что это за ключевые моменты, о которых Вы только что говорили?

– Это моменты времени, в которые Вы, как сказочный

богатырь, стоите на перекрёстке дорог и выбираете куда дальше двигаться. Помните? Направо пойдёшь – коня потеряешь, налево – ничего не найдёшь, ну и так далее…

– У меня такие моменты уже были?

– Мы о них и говорим.

– Ну, да… И вы при этом присутствовали?

– Так точно!

– Когда?

– Например, когда Вы, будучи студентом, сильно заболели, так что даже не могли выйти из дому…

– И что происходило?..

– Когда становилось совсем плохо, то Ваше сознание как бы отключалось потому, что не могло уже справиться с ситуацией и на подсознательном уровне Вы просили помощи, т.е. отправляли своеобразный сигнал SOS в пространство, и тогда мы приходили к Вам.

– И помогали?

– Совершенно верно!

– А что Вы делали?

– Скажем так, поддерживали Вас, чтобы Вы прошли

испытание и последовали выбранным путём…

– Так вот почему мне становилось легче? А я всё пытался

поймать закономерность приступов и улучшений. Я ведь лекарства вообще не принимал… Значит, получается, я всё-таки Вас чувствовал!?

– Значит, чувствовали! – улыбаясь подтвердил Карлис.

– А почему мне нельзя было идти за ним, за Опекуном? – я сам не знаю, зачем задал этот вопрос. Слишком уж всё быстро происходило, мысли бурлили во мне, не давая возможности отдышаться и подумать…

– А Вы и не хотели! – ответил Карлис.

– Но, мне показалось, что я должен что-то сделать для него.

– Вам стало его жаль?

– Да.

– Жалость – плохой советчик, вы же знаете…

– Да.

– А потом, всё что могли Вы ему уже дали…

– И что же?

– В первую очередь Вы спасли его своим появлением на Свет. Он вёл разгульный образ жизни. Это не могло продолжаться долго…

– Но я помню, что он болел, когда я был совсем маленьким.

– Это так. Когда Вы родились, а если быть точным, то через некоторое время после этого, у него началась так называемая чистка, как неизбежное следствие его буйных развлечений. Болезнь – это всегда очистительный процесс, восстановление Гармонии, Равновесия. Его болезнь не связана с Вами, но без Вас он не смог бы выдержать.

– А потом?

– Потом Вы учили его. То есть через Вас его учили многим вещам – Отцовству, Терпимости, Пониманию и так далее. И поскольку он был Вашим опекуном, ему давали сверху силы и возможности сберечь Вас и вырастить.

– Но он ушёл из семьи, когда мне было девять.

– Это не имеет значения. Вы считали его своим отцом, а у него была высшая задача, которую он как мог выполнял. И Вас ведь чему-то учили через него. Через его ненависть – хотя к Вам прямого отношения она не имела, через скучные и нудные нравоучения, через унижения. Вы оба выполнили свои задачи и могли уже отпустить друг друга. Что Вы благополучно и сделали! – Карлис широко улыбнулся. – Вас можно только поздравить!..

– А мать? – спросил я.

– Что мать?

– Ну, её тоже надо отпустить… или как?

– Тут, с одной стороны немного посложнее, – серьёзно сказал Карлис. – С другой – проще… Скажите, Максим, Вы ребёнок?

Я задумался:

– Для неё?

– Нет. Понятно, что для неё Вы ребёнок. Вообще. Как

отдельная человеческая единица. Например, физиологически Вы уже взрослый человек?

– Да.

– Взрослому человеку мама нужна? Ну, там, сопельки

вытирать, подгузники менять, одевать-раздевать?

– Нет, конечно.

– Правильно. Для этого есть жена. Шучу. Взрослому

человеку мать не нужна. Если он действительно взрослый, у него своя Жизнь и свой Путь. У каждого человека, как и у самой Природы одна из основных целей – Увеличивать Жизнь, Умножать её, делать больше. Во всех аспектах. А этот процесс подразумевает другой обязательный процесс – личное Развитие. Пока Вы сами считаете себя ребёнком или Вас держат в детях, личное Развитие возможно только в установленных родителями рамках и до определённого предела, а в большинстве случаев вообще невозможно. И поскольку у Вселенной, или у Бога – как хотите, устройство Беспредельно по сути, то любые рамки – все, что ограничивает или останавливает Развитие, вступает в противоречие со Свободной, Бесконечной, постоянно развивающейся Вселенной (другими словами Богом)… Развитие – это закон. Всё, что не развивается, не увеличивает жизнь – неизбежно погибает. Как Вы относитесь к идее поболеть, помучится, попортить другим кровь и умереть пораньше?

– Конечно, отрицательно…

– Вот. Так что будьте благодарны родителям, и почитайте их. А что такое почтение знаете?

– Что?

Он снова наклонился ко мне:

– Соблюдение дистанции… Во всех смыслах!..

Молчавшая до сих пор Гамма, мягко прикоснулась к руке мужа и с улыбкой промолвила:

– На сегодня достаточно. Не перегружай его.

– Да-да, действительно, – встрепенулся Карлис. – Я всегда увлекаюсь и не могу остановиться. Он подмигнул мне. – Это моя проблема!

– А как я Вас найду? – спросил я.

– Это теперь легко будет сделать… – весело сказал он. – Сформулируете точный вопрос и так далее… Разберётесь… Ну, пока!

– Подожди, – остановила его Гамма. – Ты кое-что забыл…

– Ах, да! – хлопнул себя по лбу Карлис, – вечно я тороплюсь. Максим, у нас есть для Вас подарок…

– Подарок? – удивился я.

– Да, и он же будет ответом на половину Ваших вопросов… точнее Она, – таинственно добавил Карлис.

– Она?!

– Не бойтесь, – сказала Гамма, – она хорошая. Только не обижайте её.

– Ну, пока! Увидимся! – Карлис обнял жену и они пропали.

Глава 6


Я огляделся.

Интересно, какой подарок они имели ввиду?

Она! Кто, Она? Или Что?

Если не обижать, значит всё же Кто! Я прислушался и снова посмотрел вокруг.

А может он, то есть она, ждёт меня дома?

Да и вообще, не пора ли возвращаться?

Я глубоко вздохнул… Какая длинная ночь! Удивительная, фантастическая, небывалая… чудесная! Да, рассказать кому-нибудь, что тут со мной происходило… Я вдруг понял, что не смогу этого сделать по одной очень простой причине – НЕ КОМУ! Нет человека, с которым я мог и хотел бы поделиться самыми сумасшедшими своими идеями, если таковые придут в голову или самыми сумасшедшими приключениями, если таковые вздумают со мной произойти…

У меня было множество всяческих приятелей, хороших знакомцев. Некоторых я считал и называл своими друзьями. Но все они давно исчезли, как не бывало, растворились в потоке времени, или лучше сказать, я сам растерял их на пути… В первую секунду мне стало грустно от этих мыслей, но потом я вспомнил Анатолия Васильевича, Отца и Гамму с Карлисом и с облегчением подумал, что путь ведь продолжается, а значит я на нём обязательно кого-нибудь встречу и тогда уж я буду…

– Здравствуйте, – прервал мои размышления голос сзади.

Опять! Почему всегда неожиданно и всё время из-за спины. А я всегда пугаюсь и вздрагиваю. Интересно, можно ли к этому привыкнуть?

Я повернулся. Передо мною стояла девушка. Черноволосая, круглолицая, с большими глазами. На ней была красная блузка и чёрная юбка длиною чуть ниже колен. На ногах чёрные изящные туфельки. Она смотрела на меня во все глаза и улыбалась.

– Здравствуйте, – повторила она.

– Добрый… э-э… здравствуйте, – ответил я.

– Я испугала Вас, простите!

– Да нет, ничего. Я скоро привыкну…

– Гамма сказала мне, что мы можем пообщаться.

– Гамма?.. Постойте, так Вы что и есть тот самый пода… – я осёкся.

– Что?

– Нет-нет, ничего, я тоже слышал о Вас от неё.

– Правда? – просияла девушка, – и что она говорила?

– Да так… если я правильно понял, сказала, чтобы я не боялся… то есть, не обижал… Вас…

– Странно. Как Вы можете меня обидеть?!

– Ну, обижать-то я умею… к сожалению. Как Вас зовут?

– Елена. А Вас?

– Максим.

Она подошла ближе:

– Я Вас помню, Максим.

– !?. Откуда?

– Мы с Вами один раз встречались.

– И где же?

– В театре.

– Наверное, это было очень давно – сто лет не был в театре.

– Да нет. Вы же там работаете.

– А! Да, я как-то об этом не подумал…

– Вы меня, конечно же, не помните. Однажды мы с подругой пошли в Ваш театр. После спектакля ей очень захотелось попасть за кулисы и посмотреть на актёров. Мы подождали пока все выйдут из зала и она забралась на сцену. Я ей говорила, что этого нельзя делать, и что её, то есть нас, будут ругать. Но она меня не послушалась. И тут появились Вы…

– И отругал… Вспомнил. Её. А Вас нет. Впрочем… вроде кто-то стоял рядом… в чём-то красном.

– Это была я. Вот в этой же блузке. Интересно, не правда ли?

– Да…

– Когда потом Гамма мне рассказала, что у Карлиса есть друг, с которым они вместе учились, и он сейчас работает в театре, я почему-то сразу подумала о Вас. Я сказала себе – хорошо бы чтобы это был он… Потом подумала, что всё это девичьи глупости, фантазии. Я немножко думала о Вас, – она опустила голову, – а теперь поняла, что правильно думала…

Она смущённо замолчала.

– Давайте присядем куда-нибудь, – я осмотрелся в поисках подходящего места.

Да скамеечка испанца сейчас бы пригодилась. Более-менее удобно можно было расположиться лишь на бортике у края крыши.

– Например, сюда, – указал я на него.– Вы не боитесь высоты?

– Боюсь, – ответила девушка, но всё же подошла и мы сели.

– А я, знаете ли, никогда не отличался хорошей памятью. В школе всегда мучился – ничего не мог запомнить. Отец… то есть, Опекун, как-то раз даже меня головой об стол ударил – настолько я был безнадёжен. Хотя до школы, года в четыре, я с лёгкостью выучил длиннющее стихотворение. Это, по-моему, целая книжка… Знаете, как один дед спасал в наводнение зайцев?

– Да. Мы в школе проходили…

– Ну вот. Я это всё неожиданно быстро выучил и декламировал всем подряд. Мать особенно любила меня продемонстрировать кому-нибудь…

– Вы были талант! – улыбнулась Елена.

– Да, но это единственный случай. А в остальном…

перманентная амнезия. Ни имён, ни дат… Меня периодически друзья-товарищи спрашивали в разговоре: а помнишь, мы то-то и то-то делали? Я им говорю: не помню! Они не верили, мол, да ладно тебе, хватит прикидываться. Честное слово, говорю, не помню…

– А сейчас? – спросила она.

– Да и сейчас тоже – не страдаю воспоминаниями. Но я

утешаю себя тем, что с другой стороны это удобно – не тяготит ничего… Может потому меня и считали всегда тугодумом, невнимательным человеком. Обзывали заторможенным и всё такое.

– Да нет, просто Вы спасали себя!

– Вы думаете?!

– Конечно. Мне Гамма объясняла похожие случаи… Она

говорит, что все люди бегут и соревнуются, кто быстрее. От этого ритм Жизни всё время ускоряется. Если ты тоже соревнуешься с другими, то тебя могут снести, растоптать, в общем разными способами уничтожить, или ты сам должен уничтожать… Но ты можешь начать двигаться медленно или совсем остановиться. И тогда тебя никто не сможет тронуть – все пробегают мимо. Вот Вы, например, останавливались, поэтому получили прозвище тугодум. Зато уцелели… Вы просто молодец!

– Спасибо, – смутился теперь уже я. – Действительно, не

люблю соревнования. Любые… Интересный у Вас образ, с бегущими.

– Это не у меня. У Гаммы.

– А что ещё она говорит?

– Да много чего… Так сразу и не припомнишь. – Она

рассмеялась. – У меня, наверное, тоже амнезия, как у Вас… Но, вообще-то мы с ней мало разговариваем. Бывает я прихожу к ней с каким-нибудь вопросом, и мы просто сидим и молчим. А потом я ухожу, и как-то само собой решение появляется…

– А кто они… Карлис и Гамма? – спросил я. – Ну, с ним-то понятно – мы учились вместе. Хотя… всё же никак не могу поверить!.. Того звали Николай, и он совсем другой – серьёзный, строгий. Мы первое время его за глаза называли «Злой Мужик». Я его побаивался поначалу, а потом ничего, познакомились поближе, общались… Он мне книгу одну интересную давал почитать… Но всё равно он был какой-то… колючий, что ли… А Карлис не такой – весёлый, лёгкий, остроумный… Ну, да ладно, а вот Гамма, она кто?

Елена задумалась:

– Я про неё ничего не знаю… почти ничего. Она была в молодости спортсменкой. Я запомнила потому, что меня к ней привела её подруга, с которой они вместе занимались спортом. А подруга эта даже стала когда-то олимпийской чемпионкой… На самом деле это всё.

– А Вы давно с ней знакомы?

– Лет семь.

– Странно, – сказал я. – Давно знакомы, а ничего о ней не знаете.

– Да, наверное… Но мы как-то обходились без рассказов о себе… Я вообще считаю, что человека определяет не прошлое, а настоящее. То какой он в данный момент.

– Тогда нам с Вами будет легко… общаться. Я ведь всё равно ничего не помню.

Она улыбнулась.

– А я была в школе отличницей. В то время как отличников терпеть не могу.

– Согласен. По моим наблюдениям из них получаются предатели и негодяи… Но Вы, должно быть, не были типичной отличницей. Прикидывались, как я. Только я тормозил, а Вы… нашли другой способ.

– Это просто дурное воспитание, – махнула она рукой.

– Дурное?

– Ну да. Родители с детства мне твердили, что я должна быть аккуратной и ответственной. Когда мне исполнилось шесть лет мама убрала все мои игрушки, сказав, что я уже взрослая и они мне не нужны. Всегда и за всех я была в ответе. Во всём виновата, и всё должна понимать. Вот такое спецвоспитание.

– И как же Вам удалось спастись? – спросил я.

– Уехала учиться. Сюда. Я ведь не из этого города.

– Простое решение.

– Да, простое. Но не лёгкое.

– В каком смысле?

– Я имела ввиду, что не всё простое легко даётся! Этому предшествовала долгая борьба с родителями. Вернее, с мамой. Она наотрез отказывалась отпускать семнадцатилетнюю дочь за две тысячи километров от себя, неизвестно куда чему-то там учиться.

– А отец?

– Отец, как всегда молчал. Ничего не говорил. Я до сих пор не знаю, как он к этому относился. Впрочем, помню, однажды он приезжал сюда меня проведать и, разговаривая по телефону с какой-то нашей родственницей обронил что-то вроде того, что дочь его тут болтается и бог знает что делает… Отец мой таков, что никогда ничего прямо не говорит.

– А на кого Вы здесь учились?

– Это неинтересно, – отмахнулась она.

– И всё же?

– В одном престижном институте меня учили считать чужие деньги.

– Я надеюсь, это не было Вашей мечтой детства?

– Нет, конечно. Я совсем не хотела туда, но это являлось условием моего отъезда из дома. Мама однажды сдалась, но заявила, что отпустит меня лишь в одном единственном случае – если я поступлю в этот институт. Видимо мне так хотелось покинуть родной город, что я прошла строгий конкурс и поступила. Сначала мне было очень тоскливо, но потом я вспомнила, что в нашей стране редко кто работает по специальности и успокоилась.

– А кем Вы хотели быть?

– Знаете, может это смешно, но Вы только не смейтесь…

– Нет-нет, не буду!

– Я хотела писать статьи о театре.

– Но это же замечательно, – воскликнул я. – Что же здесь смешного?!

– И ещё рисовать…

– А Вы пробовали?

– Пробовала… давно, в детстве.

– И что?

– Ничего. Мама сказала, что никому это ненужно, особенно в нашем городе. И всё закончилось.

– А почему Вам так хотелось уехать из родного города?

– Наверное, это ненормально… Сколько я себя помню, мне всегда было там плохо. Я почти ничего не ела, потому что меня постоянно тошнило. Боялась гулять, потому что мне постоянно было страшно, ну и так далее…

– Что же это за место, где ребёнку так плохо? – удивился я.

– Представьте, Максим, степь. Сухая, ветреная, неуютная, без особых признаков жизни. И вдруг кто-то решил построить большой завод, комбинат. Нагнали великое множество народа со всей страны. Построили, нечеловеческими усилиями. Поскольку всему этому великому множеству надо было где-то жить, а точнее, ночевать, ведь всё остальное время они работали, то рядом выстроили целый город. Место для домов выбрали такое, что ветер весь дым от завода несёт именно в эту сторону. Плюс ещё радиация от каких-то рудников поблизости. Плюс, так называемые, зеки, бывшие и настоящие, отрабатывавшие на комбинате в химических цехах. Вот Вам и картина счастливого детства.

Она сидела, опустив голову грустно задумавшись.

– Простите, что спросил Вас, – тихо сказал я.

– Нет-нет, это Вы меня простите, – улыбнулась она. -

Напустила тут тоски…

Меня вдруг осенило:

– А пойдёмте ко мне! Чаю попьём, поговорим о чём-нибудь хорошем…

Я вскочил:

– Кстати, я ведь тоже пытался картины писать!..

– Правда?!– воскликнула она. – Как это здорово!

– У меня даже кое-что осталось… можно посмотреть.

Хотите?

– Очень хочу, – она тоже встала, но в следующее мгновение улыбка сошла с её лица и она медленно села обратно. – Но давайте ещё немного посидим… здесь.

– Хорошо, – согласился я.

Уговаривать девушек это не мой конёк. Хотя вспомнилось вдруг, что я слыл в детстве сердцеедом. Откуда-то во мне было знание, как обольщать девочек «по-взрослому». Я даже учил своих товарищей, как нужно знакомиться, что говорить, как себя вести, как завязать отношения и, главное, как их продолжить… К несчастью, знание это не развилось с возрастом. Более того, я потерял его совсем и, возможно, потому не умею обращаться с девушками. Тем не менее, я отметил не без приятного ощущения, что, то ли от переживаний сегодняшней ночи, то ли от сказочного появления Елены, но во мне явно произошли определённые изменения в этом отношении, так что я уже мог более-менее сносно связывать слова!

Окрылённый этой мыслью я продолжил:

– А где Вы живёте?

Она отвела взгляд:

– Не знаю, как сказать… Очень далеко.

– Далеко? В каком районе?

– Это не здесь…

– Понятно. Извините за назойливость…

– Нет-нет, ничего. – Она улыбнулась и снова посмотрела на меня. – Вы не назойливы.

– Но, может, хотя бы телефон свой дадите?..

– У меня нет телефона.

– Ладно. Ну, тогда… может… где-нибудь Вы бываете…

можно было бы… встретиться… случайно… хм… что-то в горле запершило…

Она улыбнулась:

– Если Вы действительно захотите встретиться, то я буду

совсем рядом.

– Не понимаю!

– Это некоторым образом зависит от Вас!..

– Но… Да… И… как же?

– Дело в том, что я живу… я живу… в Вашем будущем. – Она вскинула голову и горячо заговорила. – И раньше мы ни за что бы не встретились. Как тогда в театре. Вы меня даже не заметили. Это было совсем невозможно. Но каждый человек хочет для себя лучшего будущего. А ведь оно давно готово для каждого и ждёт, чтобы стать прекрасным настоящим. Всё, что для этого нужно, это пройти свой собственный, неповторимый путь – испытания, переживания, проверки, потери и так далее. Вы согласились и пошли по нему. Теперь всё зависит от силы Вашего намеренья, от Вашей решимости. Самое главное, позволить себе! Разрешить самому себе быть счастливым! Ведь чем дальше идёшь по своему пути, тем предназначенное счастье к тебе ближе. Главное сделать первый шаг и не останавливаться, не бояться. Вы понимаете? А ещё иногда человеку позволяется туда заглянуть, или он получает оттуда подарки… Вот!!!

Какая удивительная, чудесная девушка! Действительно, настоящий подарок! Королевский! Спасибо Карлис, Спасибо Гамма, Спасибо… не знаю кому – всем Спасибо!

– Да, понимаю! – улыбаясь, ответил я. – Вы мой подарок! Понимаю… Мне нравится мой подарок! Я принимаю его!

– Я очень рада! – смущённо промолвила она. – Уф! Какое облегчение! А я всё думала, как мне Вам сказать, объяснить. А оно само как-то получилось… Как хорошо!

Она встала:

– Но теперь мне нужно уйти…

– Как! – воскликнул я, – и Вам?! Знаете… из всех, с кем я сегодня встретился, наверное, Вам я был бы рад больше всех.

– Мне нельзя здесь быть! Но мы уже совсем близко… Нам осталось совсем немножечко пройти, чуть-чуть… несколько шагов. Я буду Вас ждать.

Она протянула мне руку:

– До встречи!

– До встречи, – ответил я и взял её ладонь в свою. – Это самое приятное рукопожатие, какое только было в моей жизни.

– И в моей, – откликнулась она.

– До встречи!

– До встречи!

– Скоро увидимся!

– Увидимся!

– До встречи! – снова сказал я.

– До встречи! – ответила она. Её черты засияли, потеряли чёткость, становясь всё более зыбкими и прозрачными.

– До встречи! – повторил я.

– До встречи! – прозвучало откуда-то сверху. Моя ладонь

была пуста…

Глава 7


Я хочу, чтобы будущее поскорее наступило!

Вот теперь точно пора домой!

Теперь очень хочется!

И никто меня не остановит!

Никто и Ничто!

Может быть, именно этого не доставало – моей решимости?

В таком случае, последнее звено на месте и, как сказал кто-то мудрый: «Едем дальше!»

Да-а! Ну и ночка!…

Всё! Домой, домой! Выпью чаю и спать! Нет, не спать! Что-то надо сделать!

Нет, сначала отдохнуть… Нет, не буду отдыхать…

Я направился к небольшому проёму выхода на крышу.


– А всё-таки, зачем ты здесь?

Я замер. Показалось, что ли? Голос детский вроде…

Не буду оборачиваться! Нет! Я иду домой! Медленно ухожу!

– Я тут,– снова раздалось за спиной. Господи, это никогда не кончится! Я повернулся обратно – прямо передо мной, где только что кроме бортика, опоясывающего верх дома по периметру, ничего не было, сидел и вправду мальчик, просто маленький мальчик лет семи-восьми в светлой рубашке с коротким рукавом и шортах как у Карлсона.

– Угадал, – пробормотал я вслух самому себе.

– Что?

– Откуда ты взялся?

– Я давно тут.

– Да? А я тебя не заметил!

Он сидел на внутренней стороне бортика свесив ноги – обычный уставший от беготни ребёнок, который решил отдохнуть. Ничего особенного…

– Ты не боишься упасть? – почему-то спросил я.

– Боюсь,– сказал он и осторожно слез с бортика.

Как-то подозрительно обыденно всё происходило, как будто мы каждую ночь перед восходом здесь встречаемся и беседуем. Может я опять не дома? А это какая-то проверка… напоследок? Нет! Я вернулся – чувствую! Что ж, пусть обыденно, буду вести себя, как ни в чём не бывало.

– Ты чего так поздно гуляешь, тебя случаем, родители не

ищут?

– Ты не ответил мне на вопрос, – он сказал это так серьёзно,

что я растерялся.

– На какой? – спросил я.

– Зачем тебе это?

– Что?

– Ну, это…– он присел на корточки, – твоё путешествие, ты же об этом думал?..

– Думал? – я посмотрел на мальчишку. Здорово, он что ещё и мысли читает?… Какое знакомое лицо!.. Где то я его видел… Вопрос. Да. Вопрос хороший… зачем?

Я тоже медленно присел на корточки напротив него.

– Ну, понимаешь, я хотел… то есть думал… Бывают такие моменты… в жизни… когда надо что-то… поменять. Когда ты не можешь больше жить так, как раньше и кто-нибудь тебя, ну или что-нибудь заставляет, или, точнее, открывает тебе глаза, и ты понимаешь, что нужно развиваться, двигаться дальше и это необходимо, как воздух. Что ты умрёшь, если этого не сделаешь…

– И кто тебя заставил? – спросил он.

– Да нет. Я не правильно выразился… Просто я общался с

одним человеком, во сне…

– И что он сказал?

– Он сказал… Нет, сначала говорил я. Он зашёл ко мне в

комнату, а я ему говорю: Здравствуйте, мистер Бах, я много слышал о Вас, но никогда не читал Ваших книг… Я был очень смущён.

– А он что ответил?

– Он ответил: Ничего страшного. Я заглянул на минутку, а

представление не нужно, ведь все люди на самом деле знают друг друга. Так что не смущайтесь. Я только хотел преподнести вам фрагменты моей книги в подарок. Если вы захотите, то почитайте их, а потом мы можем снова встретиться и поговорить…

Я его спрашиваю: А как я найду Вас?

Он говорит: Не думайте об этом – всё произойдёт само собой, когда появится необходимость…

Вот такой был сон, – я замолчал.

– А дальше? – спросил мальчик.

– А дальше… может в тот день, а может чуть позже, но

вскоре кто-то дал мне почитать газету с отрывками из книги этого человека. Это была очень знаменитая книга. И он был знаменит. Но не просто так, а потому что поделился с людьми мудрыми и нужными мыслями. И то, что он писал, стоило читать. Потом на день рождения мне подарили другую его книжку. И вот сегодня вечером, точнее, уже вчера, я читал её и там мне встретились такие слова: «А ты счастлив? В данный конкретный миг – занимаешься ли ты тем, чем хотел бы заняться больше всего на свете? – НЕТ!». И вдруг, я понял, что и мой ответ – НЕТ! Что я НЕ счастлив, что не живу так, как мечтал, как мне нравится!.. И ещё я почувствовал, что если сейчас же не сделаю что-то, пусть даже дурацкое и нелепое, чтобы изменить свою жизнь… то просто… могу потерять её!.. Я ощутил это так остро, нестерпимо… В общем, нужно было что-то предпринять, и мне почему-то пришло в голову, что лучшим способом порвать с прошлой жизнью всегда было путешествие. Ведь когдачеловек отправляется в него, он с лёгкостью расстаётся с привычной обстановкой, укладом жизни, друзьями, недругами, со всем, что его окружает… Другими словами, он освобождается. Свобода – вот что мне было нужно в первую очередь. Пусть иллюзорная, но всё же… Я не мог немедленно куда-нибудь уехать физически – единственное доступное мне путешествие могло быть связано только с моими мыслями, с моей Душой… Но как его начать?..

Я выбежал из квартиры и решил, что самый короткий путь на свободу, если живёшь на последнем девятом этаже – это крыша… Так я оказался здесь. Ну, и тут началось… сначала испанец, потом Анатолий Васильевич, другое измерение, Отец, потом…

– А что такое развиваться?– Он спокойно смотрел на меня.

– Я, честно говоря, подробно об этом ещё не думал.… Но,

как минимум, это значит становиться лучше…

– А что значит лучше? – На секунду мне показалось, что он издевается надо мной. Где я мог его видеть раньше? Говорят, что когда встречаешь незнакомого человека и чувствуешь, что знаешь его, то значит, вы были связаны в прошлых жизнях. Лицо интересное – про таких детей говорят «ангелочек». Ну, да, как на картине… А может когда перед тобой появляется ангел, ты ощущаешь нечто подобное? С ангелами я ещё не встречался, видел только в фильмах. Но там это как-то всегда неправдоподобно смотрится. Хотя откуда мне знать, как это на самом деле происходит. Вот передо мной сидит обыкновенный, на вид, ребёнок, спокойный такой, в шортиках… Стоп! А ведь ощутимо холодно. Я обнаружил, что дрожу всем телом…

– Слушай, а ты не замёрз? Я вот продрог совсем.

– Замёрз.

Ага, не ангел! Уже хорошо!

– Тогда пошли ко мне греться.

– А как же твоё путешествие?

Я вдохнул свежий утренний воздух, огляделся и вслух подумал:

– А может оно и ненужно совсем… – и, вспомнив своих

ночных гостей, добавил:

– Или… я его уже совершил!

Он хитро взглянул на меня:

– Ты же говорил, что умрёшь, если не сделаешь…

– Ну, тогда мы умрём от переохлаждения, и точно ничего не сделаем. Пошли, – мне даже стало легче от этого неожиданного поворота в разговоре. Я был рад, что снова всё упростилось и мы, как два обычных человека идём греться, потому что замёрзли.

Спускаясь по железной лестнице на площадку перед моей квартирой, я почувствовал, что что-то явно изменилось в окружающей обстановке, но не мог понять, что именно. Та же самая площадка – не совсем чистая, те же коврики перед дверями – ещё совсем недавно забредавшие в наш подъезд бездомные с удовольствием использовали их для ночлега. Краска на стенах, как и раньше была грустного тёмно-зелёного цвета, но появилось что-то ещё… И только когда я машинально стал искать ключи, вдруг понял в чём дело. Обычно перед тем, как войти мне нужно было всегда убедиться, что я выбрал правильный ключ из связки и попадаю в замочную скважину, поскольку единственная лампочка, мужественно боровшаяся с тьмой могла осветить лишь небольшое пространство вокруг себя… Вот оно что! Вот что я сразу заметил, но не понял – вся площадка была залита ровным и ярким светом, будто вдруг не стало потолка и солнечный свет свободно пролился вниз и заполнил до отказа небольшую бетонную коробку лестничной клетки. Я посмотрел наверх – потолок был на месте и даже отважная лампочка по привычке продолжавшая свою борьбу. Свет исходил как бы ниоткуда, он был везде, сам по себе, без какого-либо видимого источника.

– Ну что же ты, входи! – раздалось у меня за спиной, и я

вспомнил про своего юного спутника, нового незнакомца… Кстати…

– Кстати, а как тебя зовут? – я повернулся к нему.

– Ты всегда с гостями разговариваешь на лестнице? – он

улыбнулся и опять хитро поглядел на меня.

«Да нет, – подумал я. – таких гостей у меня ещё не было».

– Вот именно, – сказал он.

Я смущённо крякнул.

– Ладно уж! За мной!

Дверь была чуть приоткрыта – выбегая я, конечно же не позаботился о том, чтобы запирать за собой. Я не собирался возвращаться, вернее, совсем не думал об этом. Наверное, так бывает когда спасаешь свою или чью-то жизнь, не думаешь – действуешь сразу.

Я открыл дверь и… вошёл…

То, что я увидел, поразило меня гораздо сильнее, чем свет на лестнице.

За дверью знакомой мне более двадцати лет квартиры, не было самой моей квартиры. Я очутился в совершенно другом помещении. Это был просторный, по сравнению с моей тесной двушкой просто огромный бревенчатый дом светлого дерева. Я стоял посередине большого прохода, который где-то вдалеке заканчивался дверью, а слева от него располагалась впечатляющих размеров комната с высокими почти во всю стену окнами и коническим потолком в виде пирамиды. Это даже не было потолком, просто казалось стены, стремившиеся вверх, в какой-то момент вдруг потянулись друг к другу и решили сомкнуться, образовав купол…

В центре комнаты стоял низкий и широкий во все стороны стол в окружении светло бежевых дивана и двух кресел. Были они большие и мохнатые, походившие на добродушную маму-медведицу с двумя взрослыми медвежатами, расположившимися отдохнуть в спокойном месте.

За мохнатой семейкой, у противоположной стены виднелся камин такой же мощный, надёжный и уверенный в себе, как и всё вокруг. В комнате было очень светло, почти так же как на лестнице, только теперь свет шёл из окон, за которыми обнаруживался ясный солнечный день, близкий лес, трава и что-то ещё, очень-очень знакомое, что опять ускользнуло от меня, поскольку обрушившиеся впечатления захватили всё моё внимание.

Дверь за спиной захлопнулась, и я почувствовал, как кто-то легонько теребит меня за одежду – мой маленький незнакомец смотрел на меня снизу вверх и улыбался.

– Можно мне пройти в дом?

Я удивлённо посмотрел на него.

– Ну, это же твой дом, вот я и спросил разрешения, – сказал он и пробежал в комнату, с разбегу бухнувшись в одно из кресел-медвежат.

– Это ты… сделал? – наконец проговорил я.

– Что сделал? – он задрал ноги на спинку.

– Вот это всё!.. Это же не мой дом!..

– Я… тут… ни… при… чём… – он был уже на диване и

подпрыгивал, как на батуте. Затем спрыгнул на пол и добавил. – Ты сам!

– Что я?.. Как это, сам?!!

Что за манера у этого мальчишки не говорить прямо, нормально и понятно, как все!

Он подошёл ко мне и совершенно серьёзно, по-взрослому внимательно посмотрел мне в глаза.

– ТЫ его создал. Это же твоя мечта… Помнишь, ты в

журнале увидел похожий дом. В тебе что-то произошло тогда, Душа откликнулась, и ты позволил себе помечтать о том, что когда-нибудь у тебя будет свой Дом. Дом твоей мечты, в котором всё устроено так, как ты хочешь. В котором ты будешь счастлив и познаешь Вечность. И будет он находиться в таком чудесном месте, где ты почувствуешь себя по-настоящему свободным, и сможешь стать Творцом.

Я вспомнил, что действительно, однажды увидал в киоске большой, красивый журнал, на обложке которого красовалась яркая и сочная фотография какого-то роскошного особняка. Но не этот особняк привлёк моё внимание, меня вдруг наполнило приятное и тёплое ощущение чего-то родного и необходимого мне, без чего я никак не могу существовать. Как в далёком детстве, когда по неведомым причинам был разлучён с мамой и она вдруг приезжает… Или когда после долгих странствий возвращаешься домой, и думаешь, что никогда больше не уедешь, потому что хорошо только дома, среди своих… Мне так захотелось заглянуть в этот журнал, будто я должен вспомнить что-то очень важное, и ключ на этих страницах. Я без колебаний отдал за него все деньги, которые у меня были с собой – журнал оказался редким и дорогим изданием. Он не поместился в мою сумку, и я вёз его до дома, держа в руках бережно и осторожно.

Всю дорогу мне хотелось раскрыть его и посмотреть, но я боялся, что когда в толпе раскрою его, то волшебство исчезнет, тут же улетит, рассеется; да к тому же он был запаян в плотный прозрачный пластик, и так хорошо, что, даже придя домой я не без труда распечатал его.

Журнал был очень красивый – толстый, в глянцевой обложке, с тяжёлыми скрипящими страницами, хорошими цветными фотографиями. Там было множество дорогих, эффектных, завораживающих взор домов. Но когда я увидел ТОТ дом, я понял, что Чувство меня не обмануло.

Он казался простаком в сравнении с остальными, не понятно как затесавшийся в их «аристократическую» компанию он выделялся то ли этой своей нарочитой простотой, то ли чем-то ещё, но он был особенным. От него исходило какое-то волшебство, невидимое сияние. И как ни странно именно этот дом пробудил во мне давно забытый дар. Дар от Рождения всем без исключения людям – возможность мечтать. Любой ребёнок идеально умеет это делать. В детстве я и сам любил мечтать. Я занимался этим каждый день и с удовольствием. Я был и лётчиком, и моряком-подводником, и музыкантом, и водителем, и разведчиком… Я с лёгкостью был добрым, мудрым, сильным, смелым, щедрым… Не то чтобы героем, но точно человеком на своём месте…

Совсем неважно, что заставляет нас проснуться. Это может быть что угодно. Весь наш огромный, необъятный и, несмотря ни на что, прекрасный Мир состоит из материализованных или ждущих воплощения образов. Они разные – красивые и не очень, продуманные и не слишком, созидающие и разрушающие… Но все они общаются с нами, вдохновляют, ведут за собой, пробуждают нас и побуждают к чему-то… К чему? У каждого это что-то своё… В моём случае это было самое заветное, самое важное, самое лучшее, самое тихое желание – Обрести Самого Себя. А образом послужило фото из глянцевого журнала. Как всегда Создатель выбрал для помощи не самого подходящего проводника…

Я сделал несколько шагов и ступил на мягкий, пушистый ковер, покрывавший всю комнату. Приходя понемногу в себя, я ощущал некоторую слабость в ногах и присел на ближайшее кресло. Оно приняло меня с удовольствием, и даже казалось довольно поёжилось.

По всему телу тут же разлилось спокойствие, мне стало легче. Я глубоко вздохнул и с удивлением почувствовал, что мне захотелось сказать: «Ну вот, я и дома!»

– Всё правильно! – раздалось рядом – мой маленький друг разглядывал какие-то красивые разнокалиберные камешки, лежавшие на столе. Он был сейчас похож на учёного из фантастического сериала…

– Что правильно?.. Ах, да… Слушай, а ты знаешь, что это неприлично… читать чужие мысли? – теперь уже я хитро посмотрел на него.

Он улыбнулся и ничего не ответил.

– Может, всё-таки, расскажешь немного о себе? Кто ты? Откуда появился там, на крыше?

Он бросил изучать камешки и, задрав голову, посмотрел вверх. Потом сказал:

– А мне здесь нравится! Ты молодец, поздравляю!

– Почему я молодец и с чем ты меня поздравляешь?

Мальчик продолжал рассматривать потолок. Я, было, подумал, что снова ничего не услышу в ответ, но он, наконец, промолвил:

– Ты начал учиться настоящему творчеству. Ты реализовал часть своей мечты…

– Часть? Значит, есть и остальные?

– Есть.

– И где же? Я о них ничего не знаю.

– Тебе предстоит вспомнить… и воплотить их.

– А если у меня не получится?

– Не понимаю…

– Ну, например, не хватит сил или решимости?

– Не бойся. Ты сильный, у тебя всё получится. И самое главное ты уже сделал!

– Самое главное?

Он кивнул.

– Что же это?

– Первый шаг.

– Ты не мог бы выразиться понятнее?

– То где ты сейчас находишься и есть первый шаг.

– Но я не знаю, что делать дальше…

– Узнаешь.

– И как?

– Когда придёт время, поймёшь, почувствуешь сам.

– Так может надо уже сейчас что-то сделать?..

– Да.

– Что именно?

Он вздохнул и ответил:

– Какие же вы взрослые, ленивые! Всё вам готовое подавай…

– Просто я очень устал и…

– Правильно, – перебил он меня.

– Что?

– Тебе надо Отдохнуть…

– А!.. И всё?!

– Да, просто отдохнуть немножко. Я тебе помогу…

Он подошёл и прикоснулся ладошкой к моей щеке. Я почувствовал тепло в груди, закрыл глаза и увидел девушку Елену, она гладила меня по голове и тихонько пела какую-то очень красивую, нежную песню. Я вдруг понял, что мальчик на крыше – это никакой не ангел, а я сам. Потом увидел испанца – он почему-то дружелюбно улыбался мне, потом Анатолия Васильевича, Отца, Опекуна – он был спокоен и тоже улыбался, Карлиса и Гамму. Все они по очереди проплыли мимо меня и скрылись. Потом был кто-то ещё, какие-то незнакомые, но симпатичные и добрые люди, они все мне улыбались и приветливо махали руками…

Затем я превратился в большую птицу, взмахнул мощными крыльями, неспеша поднялся в воздух и полетел…