Распутье времён [Станислав Иванович Патраш] (fb2) читать онлайн

Станислав Патраш Распутье времён

Глава 1

Ветви дуба слабо качались повинуясь ветру. После обеденное солнце мягко согревало лицо, пробиваясь через листву. Сейчас середина лета и на поле, что соседствовало с этим прекрасным лугом никого не было, только пшеница колосилась, подвластная ветерку.

Лад уже долго лежал опершись на тёплый древесный ствол. Трещины, как морщины покрывали кору могучего дерева, когда-то дубы назывались деревьями Перуна или просто перунами. И в правду дерево было крепким и величественным, как описывали Верховного бога в древних книгах.

После обеденное тепло расслабило парня, он время от времени проваливался в сладкую дрему. Сегодня Лад проделал долгий путь через всю деревню, которая существенно разрослась за последние годы. И от дома любимой тётушки Маши до его дома было без малого семь вёрст, но тётя печёт такие вкусные пироги, что вся дорога туда пролетела незаметно. Но возвращаться домой после сытных пирогов оказалось настоящим испытанием.

Терёмушын простирался на двадцать вёрст вдоль большой реки, деревня большая, поговаривали, что скоро можно будет строить детинец. Лад был против, но кто будет спрашивать мальца, когда на кону большие деньги. Впрочем, не только парень был против, пол деревни ни за что не хотели делать из некогда небольшой деревушки у реки, что служила кордоном между Русью и кочевниками, большой город. Причин было много, но в первую очередь никто не хотел обзавестись дружиной князя под боком.

Дорога шла под небольшим уклоном, так было легче двигаться. Лад любил эту лёгкую часть своего пути домой. Вон за тем холмиком его хижина, мазаная белой глиной, тёплая зимой и всегда уютная.

Была уютная…

Но с тех пор как отец не вернулся с леса, всё поменялось. Мать сошла с ума, дом остался без хозяина, а Лад в тот день потерял любимого отца.

В тот день, год назад, ранним утром прибежала раскраснелая тётя Маша, вся в слезах рассказала, что Ратмира нашли под недостроенной стеной мёртвого…

После смерти отца деревенские мальчишки начали посмеиваться над Ладом, его это поначалу слишком задевало, но потом по деревни прошёл слух о сумасшествие матери и донимать насмешками перестали. Правда за спиной называли блудом или пропащим.

Тропинка, обошла холмик и вывела прямо к небольшому забору, калитка с характерным скрипом открылась и захлопнулась за парнем. Мать сидела на небольшой лавке под дверьми, женщина вышивала что-то, Лад никогда не приглядывался к этой работе, просто знал, что его мама Лана не меняла полотно с тех пор как умер отец.

– Здравствуй, странник, – начала женщина, она давно не узнавала сына.

– Мам, это я, Лад.

– Проходи, путник, на столе найдёшь чего-то съестного…

Хотя Лад был взрослым, на глаза наворачивались слёзы, мама не узнавала его, хотелось верить, что она шутит, или просто обиделась на него, как в детстве, но ничего не поделать…

Парень нежно взял маму под руку и завёл в её комнату, шла она легко, повинуясь каждому движению сына. Оказавшись в комнате Лана села на низкую кровать с соломенным тюфяком и застыла, смотря в одну точку на противоположной стене, там висела небольшая иконка, которую отец едва достал. Такие иконки были редкостью и дорого стоили, но Ратмир считал, что любовь и убеждения превыше всего, потому и пожертвовал своим охотничьим оружием ради любимой жены.

Когда прошло Крещение, Лана с одушевлением кинулась в новоприбывшую религию, она каждый день молилась, пока не погиб муж. После того случая она стала совсем не многословна и теперь просто смотрит на подарок Ратмира…

Ночь пришла быстро, накормив и напоив мать, Лад уложил её спать, а сам вышел на улицу и сел на лавочку. Звёзды всегда утешали его, он мог часами смотреть на их едва заметное мерцание.

Дрема подобралась незаметно, Лад даже не понял как уснул, опершись на дверь позади себя. Ему ничего не снилось, душа пребывала приятном вязком, как кисель, состоянии. Пробуждение было резким. Лад от неожиданности упал, но быстро вскочил и помчался в комнату матери.

Занавесь качалась от легкого ночного ветерка, окна как небывало. Именно звон разбиваемого оконного стекла пробудил его. Парень осмотрелся и кинулся к окну, осколки лежали на примятых цветах, которые Лана посадила под окном и постоянно за ними ухаживала. Но когда смерть пришла в их дом, цветы заросли сорняками.

Перемахнув через окно, Лад зацепился ногой за подоконник и шлёпнулся на осколки. Изрезав руки он поднялся на ноги и кинулся к ограде, там ещё чётко прослеживались следы матери. «Босая убежала» – промелькнула глупая мысль в голове.

Забор был низкий, Лана без проблем переступив нехитрую ограду, побежала к лесу. Догнать её не представлялось возможным, но Лад бежало со всех ног, по дороге он схватил несколько первых попавшихся листов и сжал в руках. Из порезов текла кровь, они оказались достаточно глубокими, но времени не было, мама и так далеко убежала.

Уже давно миновав линию подлеска, Лад бежал между деревьев, несколько раз он падал, когда большие буковые корни, как назло оказывались под ногами. Каждый раз вставая с колен юноша бежал далее с большей прытью.

Наверное перевалило за полночь когда он увидел, как деревья расступаются перед одинокой горой. Это было странно, так как скалы, что были неподалёку дома, остались позади, а здешний лес он знал не по словах деревенских ребят, он провёл в нём большую часть своего детства. Отец был опытным охотником, и временами брал сына с собой, чтобы приучать к делу.

Не став разбираться Лад кинулся вверх по пологому склону, благо гора не могла похвастаться буйной растительностью, кроме невысокой густой травы под ногами. Следы матери были чётко видны, и Лад верил, что скоро нагонит её, ведь не могла же она с большой скоростью взбираться по склону…

Парень даже не понял когда поднялся, склон резко кончился и он оказался на верхушке, в голове мелькали мысли о нереальности происходящего, ведь не может он и мама так быстро передвигаться.

Внезапно пришло осознание, что исчез ветер. Всю дорогу сюда в лицо дул ветерок, который по своему обыкновению должен стать сильнее на верхушке горы. Все мысли выветрились когда Лад увидел маму, она лежала на земле неподалёку от него, но трава будто оплетала её, а может это земля обнимала женщину.

Юноша подбежал к ней, она широко открыла глаза со словами:

– Лад, милый мой, беги… – начала она и внезапно закрыв глаза уснула. Парень начал трясти её, стараясь разбудить, но уснула она крепко. Тут покатились слёзы, она впервые за год вспомнила как его зовут…

Налетел ветер. Он был жёсткий, будто пытался сорвать рубаху с Лада. Вместе с ветром на вершине появилось ещё что-то. Это было не объяснить, насколько тяготила эта сила, власть какой-то древней сущности.

Лад отпустил маму, а трава мягко приняла её в свои объятия, юноша развернулся, посмотрев прямо. Оттуда на него пялилась каменная статуя в два человеческих роста, такую просто невозможно не заметить. Откуда она появилась было неизвестно, но именно от неё исходила эта могучая власть.

Парень встал в полный рост. Чем-то каменный истукан манил его, у подножья стоял плоский камень, наверняка на нём умерло много овец, принесённых в жертву…

Шаг за шагом Лад подходил к статуе. Сила звала, пела, уговаривала, рыдала умоляя мальчика подойти к ней. Юноша слышал её голос в своей голове, восхвалявший его, говорила о мужестве, славе, богатстве, убеждала что нет мужчины храбрее него, а если он подойдёт – обязательно станет великим.

Когда очарован речами силы, Лад подошёл к истукану на длину в локоть, сила попросила его выкинуть с рук бесполезные листья и приложить руки к камню. Юноша поднёс руки, намериваясь дотронуться, тогда голос убаюкивающе зашептал, что отец вернётся к нему. В этот момент Лад выпрямился, чары спали оземь, он начал в страхе пятится.

Налетел ветер, уже не тот, что казался ему жёстким, он с силой толкнул Лада вперёд и тот инстинктивно выставив руки вперёд упал на камень. Над горой засверкали молнии, кровь хлынула со свежих порезов, впитываясь в камень. Руки будто вросли в жертвенную плиту, а каменный истукан начал сиять призрачным светом…

Вмиг все затихло, бури как не бывало. Камень отпустил руки Лада и он обессилено растянулся на каменной плите. Над ним начали собираться крохотные искорки похожие на сверчков, когда они стали небольшим облаком, то просто упали на юношу, прожигая одежду.

Через секунду их уже не было. Парень тоже исчез, только Лана спала в ласковых объятьях травы…

Глава 2

Пробуждение было мгновенным, только что Лад летал в тёмных просторах, пытаясь найти выход, и вот утреней свет бьёт в глаза. С большим усилием сел, огляделся, в первую очередь отмечая своё состояние. Рубаха насквозь промокла и была порвана и обвисала клочьями, ноги босые, а штаны в совсем плачевном состоянии.

Мысли мелькали с большой скоростью. Как же меня угораздило так испортить одежду? Где я был и где сейчас? Почему ничего не помню?

Лад поднялся на непослушные ноги, едва не упав. Огляделся. Спал он у лесного ручья, который и доконал его рубаху. Из воды на юношу смотрел измотанный, грязный и тощий паренёк. Лад никогда не мог похвастаться хорошим питанием, исключая случаи удачной охоты отца, но это было давно, но он никогда не был таким худым…

Как и куда теперь возвращаться домой Лад не представлял, подумав решил пойти по ручью, но это тоже оказалось испытанием. Не успел пройти и пары шагов, как ноги подкосились, он осел на землю не в силах встать. Лежал так несколько минут и снова попытался встать, от натуги нечаянно выдохнул: «Ох»

Будто из-под земли пред юношей появилось некое существо, наверное с далека оно выглядело камнем обросшим мхом, но вблизи это был дед, немного ниже среднего мужчины. Лицо белое, как молоко, волосы странного болотного цвета, черты лица какие-то смазанные не различишь деталей.

– Ну здравствуй, жертвенник, – начал старик и молчит.

Лад подумал, запоминая первые слова, так на всякий случай, как учила тётя Маша, и ответил:

– Здравствуй, старик! Как прикажешь тебя звать?

– Тихо, молодец, не бойся. Трогать тебя не буду, права не имею. Наверное лучше было уклонится низко, но я не буду, спит пока Он… – дедок откашлялся. – Пришёл не просто так, я по делу. Дык, это ты вчера землю кровью поливал? Много кто видел тебя в неистовстве…

– Как зовут тебя? – сказал парень перебивая, в лесах этих заветных надо осторожным быть…

– Да что ты, малец, зачем тебе имя моё? И так ведомо тебе оно. Леса защитник, не люблю как меня люди окрестили, Лешим зовут, как брата родного моего, но имечко то не моё. Ответил я тебе, теперь ты отвечай, что вчера на урочище приключилось?

– Я толком и не помню ничего, и урочища тоже, – тихо пробормотал Лад.

– Не помнит он, – проворчал дух. – Что же, камень трогал?

– Да.

– Кровь лил?

– Нет.

– Ну ка дай руки сюда, – приказал дед. Лад осторожно протянул руки. – Ясно. Много ещё ты заплатишь кровью, Он то тебя так не отпустит.

Юноша смотрел на свои руки вспоминая приключения прошлого дня. Старик косился на порезы и бормотал что-то, явно опасаясь прикасаться к его рукам, которые были измазаны в грязи и запёкшийся крови.

– Хорошо, стало быть, нельзя воротить того, что сделано. Помочь не могу делом, только сказать слов пару, могут пригодиться, – дед нахмурился. – Всю ночь думал прийти к тебе или нет, да тут ты сам зовёшь, правда по имени брата моего, так зовут его немного западнее, думаю посмотрю что к чему, и так век не долог, – дух прокашлялся и продолжил. – Надо знать тебе – времечко сейчас не простое, старое уходит в небытие, но не прост путь этот. И так вышло что тебе, дорогой, прийдётся приложить руку к переменам, как ты делать будешь это, уже твои проблемы…

– Это пророчество? – Лад слегка смутился.

– Да как тебе угодно. Теперь ступай, коль хочешь. Можешь уже промолвить те слова, что так старательно запоминал, – дед усмехнулся. – Правда не люблю я это, но пускай, век не долог. На тебе ещё напоследок… – старик кинул какую-то пыльцу или порошок на раны. – Это чтобы кровью больше не сорил.

– Ну здравствуй, жертвенник! – промолвил парень ожидая чуда.

Чуда не случилось. Ощущения как обухом по голове и мерзкий смешок лесовика. Несколько секунд и тьма в голове развеялась, уступив место яркому полуденному солнцу…

Неделя прошла незаметно, Лад так и не вспомнил, что случилось с ним после того как он дотронулся к камню. Лесовик отправил юношу в его деревню, неподалёку дома тёти Маши, закинув прям в заросли дикой ежевики. Парень был уверен, что лесной дух сделал это понарошку, но благо что после волшебной пыльцы все раны заживали очень быстро.

Когда Лад пришёл домой, стараясь избегать встреч с деревенскими, обнаружил там мать. Лана как ни в чём ни бывало сидела вышивая, его не помнила и вообще постоянно молчала.

С тех пор прошло немного времени и воспоминания успели помутнеть. Сегодня Лад пошёл на деревенское собрание, где старейшина, раз в два месячных цикла выступал перед народом.

Утром было приятно прохладно и Лад потихоньку пошёл в центр. Близ полудня, когда большинство собралось на деревянный постамент поднялся старейшина. Сначала мужчина, как и всегда, начал разговор об получение разрешения от князя на постройку детинца и основании города, ведь Терёмушын уже очень большая деревня…

Потом разговор зашёл об угрозе нападения с боку кочевников с другого берега реки. Люди по большей части болтали о своём не очень то слушая разговор старейшины, все давно знали о его желании стать наместником в новом городе. Впрочем, никто не собирался мешать ему в осуществлении его планов, но и поддерживать не спешили.

В конце, когда разговор перешёл на больную тему религии, старейшину в грубой форме попросили не тревожить людей, и он поспешно спустился с постамента.

Лад тем временем искал глазами Риту, они в прошлом месяце уговорили встретиться на собрание, но девушки нигде не было. Юноша встретил тётю Машу, она спрашивала о матери и звала в гости. Поспешно простившись с подругой матери, парень пошёл на обход майдана.

Много людей уже разошлось по домам, но другие продолжили общаться, женщины собирались в кружки и обсуждали что-то, время от времени разражаясь громким смехом. Мужчины пошли в корчму, некоторые остались на улице, рассуждая об охоте, рыбалке и своём ремесле.

Рита нигде не появлялась, Лад редко встречался со своей возлюбленной, её родители были против, к тому же жили они в других частях деревни. Девушка жила возле кладбища на востоке Терёмушына. Вконец юноша увидел Риту, она стояла на краю майдана, вглядываясь в толпу.

– Здравствуй, Ладимир, – сказала девушка, когда Лад подошёл. Вместо приветствия парень обнял её, вдыхая аромат мягких волос, которые Рита никогда не заплетала в косы. – Что ты, кругом люди, – она тихо рассмеялась ему в плечо.

– Я очень долго ждал встречи, сколько всего случилось… Кстати не видел твоих родителей на собрание. Где они? Не хотелось бы попасться твоему отцу на глаза, помнишь как я в прошлом году бежал от него, – Рита опять рассмеялась, все же не отпуская с объятий Лада.

– Расскажешь мне всё завтра у меня дома. Мои родители уехали к родственникам в город. Сейчас мне надо идти, но завтра жду тебя ближе к вечеру, но приходи только когда поухаживаешь за тётей Ланой. – Рита отпустила юношу и серьёзно посмотрела ему в глаза.

– Хорошо, я приду… – щёки парня слегка зарумянились.

– Ну, не страдай, ведь до завтра не далеко, – девушка оглянулась и ловко подскочив поцеловала Лада. – Смотри мне, Ладимир, чтобы не было это напрасно…

Глава 3

Сегодня Лана была беспокойна, Лад никак не мог уложить её спать, она бредила, вспоминая Ратмира. Когда юноша наконец-то вышел на улицу, наступила полуночь.

Большую часть дороги в центр деревни парень пробежал, и так уже заставил Риту ждать, что бы девушка не говорила, но опоздания она не любит. Уже давно перевалило за полуночь, когда Лад оказался на майдане.

Окна корчмы светились, из еле прикрытых дверей доносились звуки веселья и гуслей, деревенские решили повеселиться в канун Солнцеворота. Лад пошёл спокойным шагом, некоторые жители пристально следили за своими соседями, и могли приписать много злодеяний тем кто, по их мнению, вёл себе не так, как полагается.

Шумная гулянка вывалила на майдан, в основном это были мужчины среднего возраста. Старейшина часто поговаривал, что плохо учинил государь, когда перестал брать в дружину мужчин из приграничных деревень. В Терёмушыне редко случалось, что кто-то бушевал, все помнили истории в которых буйных топили в реке, или связывая отдавали кочевникам по ту сторону реки.

Мужчины громко смеялись и пели, они за шиворот выволокли на майдан гусляра, который перепугано бренчал на своём инструменте, полились громкие песни. Молодой кузнец увидел Лада и позвал ко всем. Юноша замотал головой, показывая, что не будет веселиться с ними.

Парень шёл по дальнему краю площади, подальше от шумных гуляний, он не любил такие веселья, ещё в канун большого праздника, когда следует чтить память предков. Такая традиция в прошлом, но даже новая вера не позволяет таких вольностей.

Ладимир проходил мимо небольшого дома, там, опершись на забор, стояла старуха, она со злобой смотрела на веселящихся. Проходя мимо неё, парень учтиво кивнул.

– Правильно делаешь, что идёшь себе дальше. Нечего с грешниками якшаться…

Юноша оглянулся, старухи нигде не было, будто сквозь землю провалилась. Глянь вперёд, а она стоит пред ним, в глаза смотрит.

– Нечисто тут… – женщина отвернулась. – Ступай, дорогой, а то худо будет.

Лад поспешил удалиться от странной бабки. Но далеко уйти не удалось, к нему подбежала девушка, она очевидно была беременна:

– Иди к нам! Веселиться будем, – радостно начала она, но улыбка резко пропала…

Лад никогда ещё не чувствовал такой ненависти, она бурлила внутри, переливаясь через край, но самое страшное было то, что юноша ясно ощущал, что ненависть порождена не его душой. Парень попробовал совладать с собой, но в следующий миг всё пропало, будто пелена накрыла сознание…

– ОТОЙДИ, СМЕРТНОЕ ОТРОДЬЕ! – прорычал Ладимир, но это был не его голос, что-то древнее говорило устами молодого парня.

В один момент все затихло, мужчины перестали смеяться и перебрасываться язвительными шуточками, все смотрели на юношу, который рычал, как величественный змей со старых былин. То ли алкоголь, выпитый за вечер, то ли ночная тьма сыграла злую шутку, но всем до одного на миг показалось, что Лад стал похож на великана с гору.

– Вы все забыли! Забыли старое в угоду новому, – продолжил юноша уже спокойней, но так, чтобы все слышали. – Но вы вспомните, кому надо молится и кого почитать. Правда поздно будет на смертном одре. – древний голос умолк.

Тишина давила на уши, грозя раздавить головы людей, как виноградные ягоды. Время застыло, никто не мог пошевелиться. Молчание закончилось, когда ночной воздух донёс восторженный хохот старухи. Ранее пьяные мужчины быстро протрезвели и начали потихоньку уносить ноги, забирая с собой своих друзей.

На майдане остались только несколько парней помоложе, они сбились в кучу и тихо переговаривались. Юноши хотели забрать девушку, которую Лад схватил за руку и будто забыл о ней, смотря куда-то вдаль. Ни с того ни с сего парень просто отшвырнул её, она всё время стояла с большими от страха глазами, и только сейчас, летя через пол площади закричала. Её крик прервал глухой удар об помост, где выступал старейшина.

На минуту пелена спала с глаз и разума Лада, он увидел как девушка лежит без сознания, ели жива, вроде дышит. Он будто в сне видел всё происходящее и ничего не мог поделать, древняя сила внутри была однозначно сильнее его духа. Юноша успел удивиться откуда сколько силы в его теле чтобы так отшвырнуть живого человека, а потом древнее существо внутри легко отодвинуло его, освобождая в разуме место для себя…

Звук глухого удара привлёк внимание тех, кто остался выпивать в корчме, они вышли на майдан и застыли. Потом ещё многие поколения слышали сказку об этом случае, но во всех пересказах действие проходит в разных деревнях, всех кроме Терёмушына.

«…бегал он кругами, кто видел его – обходил десятой дорогой. Бегал он не в силах остановиться… Несколько молодых парней стояли неподалёку, многие думали – юноши заодно с сумасшедшем, но они подойти не решались к убийце поганому, из-за страха первобытного… Шла мимо старуха, на ветку кривую спираясь, шла будто ничего не видела, время от времени, когда парень окаянный пробегал близ неё – улыбалась ему улыбкой беззубой… Подошла бабуля к парням, что обок стояли и не глядя глаголит: «Нечисто тут, молодцы. Колдовство… Тьфу! – старуха тянула каждое слово, смакуя. – Ещё увидите, провалится всё тут к чёрту…». Бегал юнак сглаз на место наводя. Исчез потом, как провалился, никто его позднее не видел. А место то, где грешные веселились в канун Солнцеворота ночью под землю ушло, и корчму твердь поглотила. Потом озеро там сделалось, круглое как Солнце ясное, Круглым болотом его прозвали, так и доныне стоит…»

Глава 4

«…Добрые были старые боги,

Жёсткие были правила их.

Но понесли нас грешные ноги,

Против уставов святых.

Быстро ушло старое время,

Новая вера призвала людей.

Нам навязали новое бремя,

Старые боги превратились в зверей…»

Рано утром Лад направился к тёте Маше, надеясь застать её дома. Сегодня был день, когда тётя пекла хлеб, а юноше уж очень то не хотелось покупать – денег не было. Но в доме было пусто и Лад подошёл к соседке, которая работала в огороде, спросить куда ушла тётя, но та начала пятится и крестится, а потом бубнить молитвы под нос. Юноша повторил вопрос, тётка в ответ крикнула: «У камней она. Убирайся, блуд окаянный! Иди, а то прокляну!»

Дорога до прачечных камней, как их называли местные, заняла около часа, но казалось, что весь путь занял несколько минут. Идя, Лад думал над словами соседки, вспомнились и люди, что шарахались от него по пути к тёте. Что же случилось? Где-то в глубине души он чувствовал, что забыл то, чего забывать было нельзя…

Из глубин памяти всплыл разговор со стражем леса, который очень быстро терял чёткость, юноша не мог припомнить некоторых слов духа, но в памяти крепко отпечаталось: «так вышло что тебе, дорогой, прийдётся приложить руку к переменам, как ты делать будешь это, уже твои проблемы…»

У прачечных камней было полно народу, в основном женщины, неподалёку был причал там было много мужчин, все живо обсуждали какие-то новости. Лад шёл среди женщин, они не обращали внимания на него, он был только рад, не хватало ещё чтобы они выкрикивали молитвы и убегали.

Юноша искал глазами тётю Машу, но её нигде не было. Ближе к причалу парень заметил группку женщин, они сбились в круг кругом большого камня, который, как гигантский зуб торчал из почвы.

Шумела река, но Лад услышал о чём ведётся беседа. Выступала старуха, было в ней что-то знакомое…

– Слушайте, бабоньки, что видела я глазами своими, ночью вчерашней! Не спалось мне ночкой, я глянь на улицу, а в корчме гулянка шумная. Думаю, а чтоб бес взял тех грешников проклятых! Вышла на улицу, смотрю блуд идёт. Да, тот самый, сын Ратмира покойного и сумасшедшей Ланы, – ответила старуха какой-то пожилой женщине. – Идёт, обходит корчму кругом, смотрит так пристально, наверняка сглаз наводит. Говорю вам, бабоньки, чёрт в него вселился. А потом девку грешную убил. Так и забрала её мать-земля к себе в чрево, всех забрала и корчму тоже. Вы наверняка видели то болото. Нет майдана нашего, провалился в назидание другим!

Женщины зашумели, кто одобрительно, а кто недоверчиво. Лад стоял переваривая то, что услышал, даже если верить только в половину сказанного, деревенские ведь приврать любят, это ужасно.

– Тихо! Слушайте меня! – старуха, насладившись результатом своих слов решила продолжить. – Ночью в город княжая дружина приехала, стали лагерем у стены, там где мольфар живёт. Говорят неспроста, почуял государь неладное. Но говорила я с мужем одним, он сказал, что злато нашли неподалёку. Пусть и так. Я сказала, что у нас нечистый есть, просила, чтобы защитили. Ответили мне, что защитят, ведь свои мы. Придут сюда и выяснять будут, я же своё дело сделала, правду изрекла вам.

Опять волна шума, мужчины подоспели, чтобы послушать, что творится. Лад смотрел на старуху, не понимая, что за чушь она несёт, люди же поверят. Потом и утопить могут, и сжечь, если дружинников не дождутся, а дождутся так голову и срубят.

– Бабоньки! Так вот он окаянный стоит, убить нас задумал одержимый!

Старуха смотрела парню в глаза и ухмылялась, глаза её сверкнули похожи на кошачьи. Вот кто тут одержимый, подумал Лад.

– Лад, миленький! – тётя Маша выбежала с толпы и кинулась к нему схватив обеими руками за лицо. – Беги, дорогой, они с ума сошли, такого насочиняли. Иди пока есть время!

Мужчины начали подходить ближе, осторожничая.

– Мария! – крикнула старуха с камня. – Отойди от поганого, а то худо будет!

Тётя Маша не обращая внимания втолковывала юноше, что надо бежать, но он не слышал, чувствуя что древняя сила рвётся наружу, в голове мелькали картины вчерашнего…

Люди шумели, выкрикивали проклятья, призывали сжечь поганого мальца. Всё оборвалось когда прогремел рог, на берег реки выехали всадники. Они спешились, а люди расступились, пропуская латников. Тётя Маша отошла со всеми, беспокойно смотря на Лада. Вперёд вышел тысяцкий:

– Это он? – спросил он старуху, что до сих пор стояла на камне.

– Да, хватайте его! Удумал бежать окаянный, едва сдержали, – молвила она ухмыляясь.

– Берите его, – приказал тысяцкий. – Пойдёшь с нами, парень, а там разберёмся!

Два латника схватили юношу под руки и повели к коням, а древней силы внутри, как не бывало.

– Ладимир, не бойся все будет хорошо, – крикнула тётя Маша. – Они разберутся.

– Присмотрите за матерью, – сказал Лад и обречённо пошёл с дружинниками…

– Что делать будем? – спросил тысяцкого латник, вёзший парня, когда они отъехали подальше от людей.

– Даже не знаю. Всегда эти деревенские насочиняют лишнего. Хорошо что успели спасти, а то убили бы…

– Вам, конечно, виднее, командир, но может лучше отвезём его к знахарю местному, пусть посмотрит и скажет, что делать. В городе одно дело, а в деревнях всякое бывает…

– Ну едем, по дороге ведь, прямо у лагеря живёт твой знахарь. Как это угораздило тебя, парень? – тысяцкий улыбнулся Ладу. – Но ты не бойся, ничего этот знахарь не почует, а мы тебя потом в дружину примем, все лучше, чем с деревенскими иметь дело…

К дому мольфара добрались быстро. В Терёмушыне его звали по-разному: знахарем, колдуном или даже волшебником, ведь он не был местным жителем, пришёл лет двадцать назад. Говорили, что он с гор на западе, потому и стали называть мольфаром.

Тысяцкий постучал, не дожидаясь ответа, дёрнул дверь – та оказалась заперта. Он походил вокруг дома, по заглядывал в окна, по всей видимости в доме было пусто.

– Да ну его, колдуна треклятого! Обойдёмся! – разозлился тысяцкий.

– Но как же… – начал латник, который предложил идти к мольфару.

– Молчи! Я сказал, что обойдёмся, значит обойдёмся!

Вдруг дружинники перестали спорить. С лагеря к ним направлялся мужчина в долгой серой рясе, на шее у него болтался большой крест.

– Отче, – почтительно склонив головы хором молвили солдаты.

– Что же это, вы, дети, пришли в дом поганый. Неправедный живёт там. Он ушёл, когда завидел меня с вами утром.

– Отче, – с благоговением сказал дружинник, спорившей с тысяцким. – Деревенские говорят, что этот малый сглазил их.

– Ясно. И вы пришли к ведуну, а не ко мне?! Спустись на землю, парень.

Дружинник спихнул Лада вниз. Тот робко подошёл к священнику.

– Что ж ты, не бойся, вижу я, что не плохой ты. Во что веришь?

– Отче, – сказал Лад, подражая солдатам, он заметил, что священнику нравится почитание. – Я христианин, возрастом семи лет крещённый.

– Это хорошо. Глаза вижу нормальные. Ошиблись твои соседи. Дай ка ещё мне руку.

Священник снял крест с шеи и провёл ним над рукой, результат был на лицо. В воздухе между предметом новой веры и рукой юноши носились золотые искорки размером, с ушко иголки.

– Так, юноша, не одержим ты, но творил что-то. Рассказывай.

– ЧТО СКАЗАТЬ ТЕБЕ, СТАРИК? ТЫ ПРЕДАЛ ВЕРУ, А ЕЩЁ НЕДАВНО СЛУЖИЛ МНЕ. БЫСТРО ТЫ ПЕРЕМЕТНУЛСЯ, – древнее существо спящее со вчерашней ночи проснулось.

Дружинники схватились за оружие, а священник попятился услышав рык совсем не похож на голос парня, разговаривавшего с ним секунду назад. Крест вспыхнул в руках мужчины, а Лад вскинул голову к небесам со словами:

– Придите ко мне, дочери мои! – где-то вдалеке зарокотал гром…

Лада разбудил пинок.

– Слышишь? Тысяцкий сказал тебя разбудить и ввести в сведение. От теперь ты будешь жить тут, но не просто так. В благодарность за то, что командир отговорил срубить тебе голову на месте, ты будешь работать в шахте. Сейчас ты в лесу около шахты, уже вечер, тут остаётся сторож, а мы возвращаемся в лагерь. Завтра с первыми петухами тебя выведут на работу, к другим рудокопам, они научат тебя всего. По моему всё. Ах, да, тысяцкий просил передать, что твои кандалы дал священник, ты их не откроешь, даже не пытайся, лучше отдохни. Ты понял?! – Лад кивнул.

Двери за дружинником закрылись, щёлкнул запираемый засов, парень остался один. Голова болела, правда боль утихала, наверняка действовала пыльца лесовика. Лад помнил как священник спросил его что-то, а потом мрак. Юноша догадывался, что опять случился приступ, и его все-таки признали виновным, но пощадили. Но кто знает, что лучше каторга на руднике или же смерть от меча…

Среди ночи Ладимир проснулся, а беспокойный сон улетучился. В голове зудело, будто там рождалось что-то неведомое. Вдруг парень будто увидел себя со стороны. Грязный, побитый и в кандалах он лежал на боку, глаза открыты, но будто не живые. «Умер» – подумалось юноше. Миг и он опять ощущает тело, но как-то по-новому.

«Тихо. Не пугайся» – прозвучало в голове.

«Ты кто?» – спросил Лад, мысленно обращаясь к голосу, он смекнул, что это и есть виновник всех несчастий.

«Ты и так уже решил, – виновник несчастий»

«Извини»

«Хорошо, но слушай меня внимательно. Помнишь ночь, когда твоя мама убежала? Я её позвал и она пришла, но нужен был ты…»

Миг длилось молчание, Лад выжидал чтобы не спугнуть разговорщика.

«Есть договор – мы должны уйти. Но меня обуздало безумство. Раньше я не верил в то, что такое бывает. Мы столетиями были почитаемы…»

«Скажи кто ты и кто это вы?»

«Честно, я боюсь, но раз начал, то знай Перун я. Ты не бойся, не демон. То урочище, где ты пролил кровь, в ранние времена было посвящено мне»

«Хорошо. Но зачем тебе я? Ты же бог…»

«Забавно. Да, но я был богом. Силы покидают меня, мне надо уходить, а ты должен помочь»

«Должен?»

«Конечно. Ведь я уже не тот, что был. Новая вера пришла в этот мир, а наше время истекло, пора смирится и уйти. Мне жаловались мои братья и сёстры, что безумие овладевает ими, а я не верил, теперь на себе почувствовал»

«Расскажи детальней, я обещаю, что помогу как смогу»

«Это происходит так: сначала эти приступы как обычная злость, но они учащаются и переходят в безумие. Я знаю почему это случилось. С юга пришло знание и новая вера, нас попросили уйти, братья и сёстры сразу решили, что бороться нет смысла, ведь боги – плод людской веры, без неё боги умирают. Умирают долго, впадая в безумие, уменьшаясь, сила покидает их – вот сегодня я не смог защитить тебя. Я всегда был упрямцем, долго сопротивлялся, но чувствую, что сил нет, люди забывают нас, а веры тех кто ещё помнит и будет помнить, хватит только на жалкое существование. Мы решили уйти, все ушли, они пообещали ждать меня на горе близ реки Данаприс. Я остался, чтобы посмотреть на мир в последний раз, но безумие обуздало меня ещё раз…»

«Что ты предлагаешь делать?»

«Я помогу освободиться тебе, а ты поможешь освободиться мне…»

Глава 5

«Предатель думал сдержать меня этими жалкими оковами?» – в голосе бога слышалось искреннее удивление.

«Он просто не подумал о том, насколько ты силён» – ответил Лад.

Перун в ответ пробурчал что-то непонятное.

Кандалы на ногах и руках сделались горячими и очень тяжёлыми, сила внутри кипела, казалось ещё толику и перельётся через край. Раздалось шипение, и оковы рассыпались.

«Так просто?» – удивился юноша.

«А ты чего ждал? На яркие представления я сейчас не способен»

Под деревянной постройкой, где держали парня не оказалось никого. Юноша пошёл тропинкой, которая вывела ко входу в шахты и к небольшому дому.

«Стой! Где-то тут должен быть сторож»

Из-за подсказки Лад не услышал свист характерный для стрелы. Благо лучник в темноте не попал в цель, стрела торчала из стены дома. Между деревьями послышались звуки борьбы, но они быстро стихли. Большая фигура, ломая ветки, вышла из тени. Казалось будто в тот же момент облака расступились и существо осветили лунные лучи.

Лад никогда прежде не видел такого ужасающего и в то же время прекрасного существа. Голову размером с крону молодого дерева покрывали мелкие косички, между ними красовались мощные рога. Лицо было смесью черт медведя и человека, туловище покрытое шерстью там где его не прикрывал роскошный кафтан. Образ дополняли острые когти и множество черепов животных и не только, которые висели как украшения.

– Доброй ночи, господин! – пророкотал великан уклоняясь.

– Здравствуй, друг мой, – молвил устами Лада Перун. – Ты, как всегда, величествен.

– Спасибо, это большая честь для меня говорить с вами спустя много веков. Но скажите мне почему ваш прекрасный дух заключён в теле смертного.

– Так надо, леший.

– Господин, я могу разорвать его в клочья и вы освободитесь…

– О нет, умерь свои желания. Ладимир мой проводник, ведь я ухожу.

– У него даже имя есть? Как по мне все смертные на одно лицо.

– У меня нет времени, чтобы болтать с тобой. Мне надо на гору близ Данаприса. Спасибо, что помог. Теперь должен проститься с тобой, нам с парнем ещё коня быстрого добыть надо, – Лад вновь обрёл контроль над телом, голос подсказывал, что время идти.

Он развернулся спиной к лешему и зашагал тропинкой через лес, когда сзади донеслось:

– Господин, если вы уходите навсегда, позвольте сделать вам услугу. Я донесу вас к большой реке быстрее ветра, когда ваша воля.

– Пожалуй да, – ответил Лад вместо бога, который почему-то медлил.

«Скажи ему, чтобы просто быстро понёс, а то ветер с тебя всю кожу сдерёт»

– Но только не очень быстро! – добавил Лад.

Леший прищурился:

– Ладно. Полезай на спину, малец, – он присел так, чтобы Лад смог ухватиться за его кожаный пояс…

«…дивная ночь была. Полная луна ярко сияла, нам было боязно выходить под свет её, предчувствие плохое…потом глянь я на небо, а там летит, как птица здоровенная, чудище, на нём сверху всадник восседает. Так не боялся доселе, наплодили на Руси колдунов и демонов проклятых…»

Когда забрезжило утро леший донёс Лада к городу, лесной дух оставил парня в лесу близ ворот и молча скрылся между деревьев.

«Нам прийдётся пройти через город. Времени очень мало, я чувствую, что мои братья теряют силу, моя тоже на исходе. Ещё когда мы пролетали над Бъоугом я ощутил, что исчезаю. Гора сразу за городом, ты увидишь, я наверняка не смогу тебе подсказывать, пожалуйста помоги, очень прошу тебя. Лад, знай, моё присутствие приведёт к тому, что ты тоже исчезнешь…» – бог умолк, казалось, что он ушёл навсегда.

Юноше даже не верилось, что он в столице. Терёмушын казался таким далёким и крохотным напротив величественности этого города, не странно, что тут живёт князь и бояре.

Людей было непривычно много, они были повсюду. Тут кузнец, а там гончар, а вот посланник пробежал. Но больше всего Ладимира удивила большая церковь, он только слышал о таких строениях с историй деревенских побывавших за пределами своей деревни. Казалось, что люди не замечают парня вольно шагавшего по улицам, несколько раз дружинники едва не налетели на него, юноша едва успевал убежать.

Наконец Лад добрался к северному выходу, благо там было открыто и парень легко прошмыгнул мимо латников, нёсших вахту. Совсем недалеко виднелся лес, но парень никак не мог разглядеть гору, куда он должен прийти, решил идти в лес, а там разберётся.

Деревья будто сами расступались перед ним, казалось, что лес показывает ему дорогу. По ощущениям шёл он долго, но солнце все сияло, не сдвинувшись с места.

Подъём на гору начался незаметно, только что травы колосились на склоне, а теперь пред Ладом змеилась тропинка уходя ввысь. На этой горе, так же как на горе, где Лад пролил кровь, не росли деревья, вскоре они остались далеко внизу, а тропинка все вела выше ведя в облачную шапку на вершине.

Когда Ладимир оказался на верхушке, облака пропали, открылось ночное небо, звёзды были очень близко, казалось что до них можно дотянуться рукой. Осмотревшись, юноша увидел пылающий костёр, кругом стояли девять фигур, одно место пустовало.

Лад стоял присматриваясь, не зная как быть дальше. Каждая фигура была по-своему прекрасна, они манили, в них была сила, большая, древняя, могучая, но она спала.

Парень сделал шаг к богам – все звуки улетучились. Фигуры плавно, как в медленном танце развернулись к юноше. Сияние их обликов слепило, глаза каждой фигуры круга отличались. Первым стоял властный мужчина с огненными глазами, за ним женщина с добрыми, как у матери, она и начала говорить:

– Не прячься, брат мой, в облике смертном! Мы очень долго ждали, не медли.

Ладу показалось, что его разрывает изнутри что-то могучее, та сила, которую он почувствовал впервые в урочище. Миг и пред ним возник старик, боль утихла, но колени сами подкосились и парень упал.

– Спасибо тебе, Ладимир, сын Ланы и Ратмира! – голосно сказал Перун. – Я хочу отблагодарить тебя напоследок. Братья мои, и ты сестра почтенная, прошу, одарите друга моего, он спас меня от безумства. Ладимир, – голос бога звучал как гром. – Я благословляю тебя, да будет тебе от меня сила и храбрость!

– От меня мудрость и доброта! – подхватила Мокошь.

– Удача и счастье…

Каждый бог одарил парня своими дарами, тогда они не сговариваясь стали в круг. Погас огонь и даже звёзды пропали, только глаза богов мягко светились.

Неожиданная вспышка света озарила всё вокруг, Ладу показалось, что он увидел край земли, за ней пришла вспышка тьмы, которая, как бутон, налилась в белом свете.

Боги развернулись к свету и тьме, что заняли каждая по половине мира, казалось, что на стыке они смешиваются, стая серыми. Во свете стоял кто-то, так же и во тьме. Они говорили с богами, возвышаясь над ними, но не было слышно ни звука, глаза слипались, но Лад боролся, хотел посмотреть как в небытие отходит старый устрой и как приходит новый.

Разговор закончился, боги начали исчезать. Просто растворятся в воздухе. Перун развернулся и поглядев на Лада улыбнулся. В голове прозвучало тихое: «Прощай…»