Блюстители тёмных знаний. Предисловие [Ёрм Урборс] (fb2) читать онлайн

Ёрм Урборс Блюстители тёмных знаний. Предисловие

Часть 1. Палач

1777 год по календарю Шеотта. 5 июня. Город Мортускантет

Палач не была многословной. И сейчас она не проронила ни слова. Это её работа. Молча стояла и наблюдала периферией левого глаза, как стекают и падают на пол перед плетёной корзиной с головой, багровые капли крови с секиры в её руке. Ему повезло… Его наказанием стала лишь публичная казнь отсечением головы.

Обычный день.

Почему она находится здесь?

Ей казалось странным, но каждый раз, стоя посреди такой сцены, она задавалась этим вопросом. Но более странным для неё было осознавать прекрасность стоящей погоды. С каких пор это стало нормальным – полная отрешённость и безразличие?

Лёгкий ветер обдувал её, а высоко в небе светило тёплое летнее солнце, создавая приятную сухость, и казалось, что если не обращать внимания на людские крики, то можно услышать пение птиц. Неважно сколько ещё здесь стоять и как бы медленно не текло время, ей это даже нравилось. Хотелось полной грудью вдохнуть эту погоду и насладиться ею в тишине, но сейчас она чувствовала только запах крови…

Люди внизу шумели. Кто-то ликовал, показывая пальцем на отсечённую голову, будто она могла обидеться на них. Кто-то рыдал. Нередко родные казнённых в гневе кидали в неё что под руку попадётся, ведь они молили её о снисхождении, но она их не слушала. Да, люди в гневе не чувствовали страх даже перед ней или же, потеряв своего близкого, им уже попросту было плевать на всё.

В этот раз оплакивающих виновника совсем немного. Две женщины, видимо его мать и жена. Старуха, задыхаясь, всхлипывала, сложив ладони у носа, и не моргая смотрела на плетёную корзину, женщина помоложе уткнулась ей в плечо, её лица видно не было. По всей видимости, они быстро осознали его смерть, но вряд ли они так же скоро смогут её принять. Казненный укрывал от Охотников вампира, и они это знали, их вполне могли судить как сообщников, так что они тоже легко отделались. Сочувствовать вампирам стало очень неразумно с их стороны, особенно в нынешнее время, Палач проводила больше десятка таких добряков.

Кровь на секире ужа начинала засыхать.

***

Повозка подвезла её назад к крепости Хирон.

Палач шла твёрдой поступью, в душе через силу волоча ноги по каменному полу, она направлялась в подвалы крепости в свои покои, если так вообще можно называть это место. Спускаясь по лестнице, уходящей в тёмные подземные коридоры, с каждым новым шагом нарастали крики осуждённых и заказанных, но и эти крики она давно научилась игнорировать. В этом месте пения птиц, как ни старайся, уже не услышать, а вот запах крови здесь присутствовал всегда.

Узкий тёмный коридор вёл вглубь подвальных комплексов, в основном тут были пыточные палачей и камеры заключения. Она свернула направо за угол в коридор поменьше, который привел Палача в её личные комнаты пыток – её небольшие владения, находящиеся сразу за тяжёлой железной дверью, входить в которую могла только она. В крепости существовало негласное правило, когда-то образовавшееся само собой: тот, за кем захлопнется эта дверь, из неё уже не выйдет ни живым, ни мёртвым. Это правило соблюдали все без исключения, даже Мастер.

Она отпёрла массивный замок своим ключом и вошла. Первой комнатой, встречающей её, был зал козней, здесь всё начиналось и чаще всего здесь же и заканчивалось. Мало кто оставался живым после пыточного стула, помимо которого в комнате больше практически ничего не имелось. Из зала выходили пять дверей, не считая входной: по левую сторону находилась комната поменьше с различными устройствами для истязания; напротив вели две двери в оружейную и в клетки с котельной и топкой; по правую сторону же и располагались комнаты, которые именовались покоями: уборная и тесная спальня. Но зашла она сюда не для отдыха, а лишь поставить секиру на место и поменять перчатки, в замке её уже дожидались.

Палач была только рада покинуть это место, настолько оно угнетало. Холодные каменные стены и полы местами покрытые плесенью, тёмные, почти чёрные неосвещённые углы и целые коридоры, сунуться в которые без факела практически невозможно, невыносимый смрад и множественные сожители в лице крыс, насекомых, прочих палачей и мучеников – всё это давило на каждого находившегося в этом месте. Пусть её снова завалят работой, а лучше отошлют на заказ в другой город или даже страну, лишь бы не ночевать здесь. Хотя, спать ей удавалось не так уж и часто, по крайней мере больше нескольких часов, заказов всегда много, и они редко давали продыху. В любом случае находиться в этом месте она не желала, и была не против любой работы, какой бы она не оказалась.

Палач вошла в замок и поднялась на второй этаж в просторный приёмный зал. Мастер любил показать свою важность, поэтому в противоположной стороне от входа, в хорошо освещённом солнцем зале, стоял трон. Но надо признать, трон его был скромен, в отличие от висевшего за ним весьма дорогого гобелена с вышитыми золотом змеями и синими цветами васильками. Гобелен всегда бросался в глаза и за годы пребывания в крепости жутко приелся, весь пропитанный символизмом и роскошью, он был любимым украшением Мастера Вергилия. На её удивление самого Мастера здесь не было.

Мелерн… Он, как всегда, молод.

С их первой встречи он не изменился ни на йоту.

Значит сегодня задание она получит от него. Возможно, так даже лучше, он хотя бы даст больше сведений. Мелерн стоял у высокого витражного окна и свет, разливаясь на красно-зелёные цвета, падал на него. Он заметил, что Палач вошла, но не обернулся.

– Господин?

– Уже пришла? – всё также, не оборачиваясь произнёс он. – Ты, должно быть, заскучала по нормальным заказам, всё-таки казни… это задания не твоего уровня.

Его голос был спокоен. Палач и не знает, видела ли она его когда-нибудь в другом состоянии. Что бы ни происходило, он всегда сохранял холодную голову и своё пугающее обаяние, побуждающее неосознанное желание подражать ему.

Мелерн единственный сын Мастера и его наследник, поэтому считается непосредственным руководителем всех членов клана. У Палача было противоречивое отношение к нему. С одной стороны, он ей не нравился по многим на то причинам, вероятно она его даже ненавидела, но с другой – он создавал ложное впечатление хорошего человека и для неё лично был одним из немногих, кого она могла искренне выносить. В детстве ей хотелось думать, что он ей как отец, но над такими мыслями можно было только посмеяться.

– Иногда неплохо и отдохнуть, – Палач пожала плечами.

– Что ж, тогда твой отдых закончился. Наконец, нашлась работа, достойная клеймённого в частности и тебя лично.

– Что нужно делать?

– Клан Окулус желает, чтобы заказ выполнил именно прославленный Палач с большой буквы, то есть ты. Они считают, что кто-либо другой с ним не справится. И раз так считают они сами, значит работёнка не из простых… Давненько тебе не бросали вызов, не так ли? – Мелерн стоял к ней спиной, но даже так можно было уловить лёгкую ухмылку на его лице.

– Интересно.

– Да. Но давай ближе к делу. Ты встретишься с членом Окулус и примешь заказ. Насколько мне известно, твоей целью является вампир и его местоположение неизвестно, так что тебе ещё предстоит его найти. На всё это тебе даётся три года, дальнейшие подробности узнаешь от заказчика.

– Больше они ничего не сказали?

– Нет, Окулус предпочли не разглагольствовать, осторожничают…

– Значит заказ имеет высший приоритет…

– Я не сомневаюсь, что ты справишься, провалиться ты не можешь. Вот держи, – он повернулся и протянул конверт с печатью Окулус, лицо его выражало всё то же умиротворённое спокойствие. – Там написано место и время встречи. Само собой, я его не вскрывал.

– Действительно осторожничают.

– На этом всё, ты свободна.

Палач ушла.

«Странно, что заказ такой важности мне выдал не сам Мастер…»

Но вообще-то ей было не важно, главное, она получила то, что было нужно, пусть и не то, чего хотела.

6 июня. Поздний вечер

Вечерний прохладный ветер обдувал её и наверняка приятно ласкал бы ей лицо, если бы не маска, которую она надевала на каждое задание – небольшая традиция клана. Гнедой конь нёс её через лес, отбивая копытами приглушённые постукивания по проторенной тропе, уходящей всё дальше вглубь.

Темнело. Дорожка привела их к небольшому перепутью в чаще леса, где стоял указательный знак. Палач слезла с коня, привязала чембур к указателю и сошла с тропы. Она углубилась в лес. Небо ещё было не слишком тёмным, но густую чащу оно практически не освещало. Палач пробиралась через ветвистые заросли, отовсюду доносилось шуршание листьев и скрип деревьев, встревоженных птицами и ветром, пока не дошла до небольшого ветхого лесничего сарая.

ГРОМКИЙ ЗВУК. Треск. Очень близко. Будто обломился большой сук.

За то время пока Палач брела по лесу, стало уже совсем темно, и всё же , когда она метнула взгляд в сторону источника звука, ей в глаза бросился силуэт очень крупной птицы. Прежде здесь она таких не встречала, и, казалось, что птица за ней следила. Будь хоть чуточку светлее она смогла бы разглядеть её лучше.

«Предсказуемо…»

Но задерживаться на разглядывание подозрительных пернатых у неё нет времени. Палач подошла к сараю. Внутри никого не должно быть, кроме заказчика, само собой.

Она отворила дверь. Ей пришлось сильно пригнуться, чтобы поместиться в низкий проём. Потолок был почти также низок, в особенности для её роста, если бы она надела обувь на каблуке повыше, то несомненно ей пришлось бы некомфортно. В помещении горела лишь одна тусклая свеча, около которой и стоял заказчик.

«Полностью спрятался под плащом… Зачем если мы и так знаем, что он из Клана Окулус? Не хочет раскрывать личность? Как-то это бессмысленно. Хотя… моё лицо тоже скрыто под маской».

– Палач? Не ожидал, что вы женщина. Но не важно, предлагаю сразу перейти к делу.

Молодой мужской голос. Она уловила нотки удивления и напряжения, такое происходило каждый раз. Каждый незнающий заказчик обращает внимание на её пол, тем не менее она не давала ни единого повода усомниться в ней. Неудивительно, вообще-то Палач выглядела весьма внушающе, благодаря своему росту и образу, подчеркиваемому чёрными одеяниями и такой же чёрной безликой маской. Единственным выделяющимся элементом в её образе был высоко забранный тугой конский хвост из белых длинных, доходящих до поясницы, волос.

– Я вас слушаю.

– Мы не сомневаемся в компетентности вашего клана, но я всё же должен предупредить вас, что вся полученная вами информация здесь не должна подвергаться огласке.

– Вы рассказываете мне наши же правила, давайте ближе к сути.

– Отлично. Обычно наш Клан сам разбирается со своими предателями, но это другой случай. Вам предстоит найти и убить члена Семьи Оракул. Надеюсь, вы понимаете с какими проблемами вам грядёт столкнуться?

– Честно говоря, не совсем.

– Оракулы – провидцы и именно поэтому мы не можем её ни выследить толком, ни поймать. И также, надеюсь, вы понимаете почему мы желаем оставить всё в тайне?

Палач сложила руки на груди.

– Если станет известно, что Окулус не может зачистить свои собственные ряды от предателей, то наш статус сильно пошатнётся в лице Великого Рассвета. Как ваш, если вы не справитесь с заданием, – пояснил он.

– Понимаю.

«Ясно. Знают, что мне придётся из кожи вон лезть лишь бы выполнить заказ. Сбросили с себя ответственность, а на кон поставили мою голову. Хитро придумано».

– Уверяю вас, она мастер своего дела, но и вы, насколько нам известно, тоже. Поэтому мы и обратились к вам. Она скрывается от нас уже очень долго, и пока нам удавалось сохранять в секрете то, что она ещё жива. Можно сказать, нам очень повезло, что она не пытается наделать шуму. Её называют Всевидящая, возможно вы слышали о ней, раньше, до того как она предала нас, она пользовалась большой популярностью.

– Да, наслышана.

Вообще-то ей уже приходилось сталкиваться с провидцами, и Мастер нередко обращался за их услугами, а Всевидящая некогда была одной из самых прославленных в Семье Оракул, так что можно было бы и догадаться о предстоящих… трудностях.

– Всевидящая невысокого роста и носит повязку на глазах. Где она находится сейчас нам и приблизительно не известно. Она пряталась в разных странах и где бы мы её не находили она покидала то место раньше, чем мы пересекали границу.

– Где её видели последний раз?

– В Индии, но это было больше десяти лет назад, с тех пор мы потеряли её след окончательно.

– Десять лет прошло, почему вы не обратились раньше? И вообще, откуда такая уверенность в том, что она ещё жива? Что если мне предстоит искать мертвеца?

– Исключено. Мы знаем, что она жива, у нас ещё остались свои провидцы. Мы пытались справиться собственными силами, но отчаялись. Это всё равно, что играть в догонялки с тем, кто всегда на шаг впереди, и всё-таки оставлять попытки мы не можем.

– Ясно. Я сделаю всё что в моих силах.

– Мы знаем, – уверенным тоном сказал он.

«Вот ведь гнида…»

– Окулус покроют все ваши расходы на перемещение, только скажите сколько вам нужно?

– Мы не берём оплату заочно.

– Как пожелаете. И ещё, мы даём вам четыре года вместо трёх, ибо очень рассчитываем на вас.

«Какие щедрые, да мне целый год потребуется, только чтобы добраться до Индии! Ф-ф… Спасибо и на том что не два».

– Можете не сомневаться. Есть ещё что-то, что мне нужно знать?

– Большего я сказать не могу.

«Что за глупости, даже имени назвать нельзя? Рано или поздно я ведь всё равно всё о ней узнаю, только усложняют задачу, – Палач вздохнула. – Неважно, вряд ли оно мне пригодится».

– Тогда осталось заключить сделку.

Палач расцепила руки с груди и сдвинула на указательном пальце правой кисти крышку кольца с металлической вырезкой в форме василька под ней. Открыв кольцо специальный встроенный в него механизм, нагрел металлическую печать до раскалённого состояния. Вампир повернулся к Палачу спиной, снял капюшон и оголил шею.

Палач выжгла ему клеймо заказчика.

Клеймо на шею ставится каждому, кто заказывает для убийства наёмников клана Василёк. Это небольшой символ, напоминающий о грехе его носителя. Небольшой, но очень значимый, к обладателю этого знака всегда будут относиться иначе. Он как стигма, поэтому его так тщательно пытаются скрыть. Далеко не каждый рискнёт носить на себе неопровержимое доказательство причастности к убийству.

Похожее клеймо носят особо удостоившиеся наёмники клана. Ставится оно на запястье его ведущей руки – руки, отбирающей жизнь, и называется клеймом убийцы. Процесс клеймения наёмника гораздо больнее и сложнее, нежели заказчика, в отличие от которого оно не просто прижигается, а “ставится” так, что незаметно избавиться от него можно лишь ампутировав руку. Процедура эта больше походит на пирсинг: в запястье продевается штифт из серебра, затем сваривается с обеих сторон запястья также серебряными металлическими вырезками в форме василька, которые в свою очередь плотно прижигаются к коже. Клеймо доставляет некоторые неудобства его носителю тем самым немного ослабляя его.

Клеймо убийцы ставится далеко не каждому члену клана Василёк, и это совсем не честь, как можно подумать. Оно куда ужаснее стигмы во всех смыслах. Такие наёмники держатся в особо тугой узде и в случае нарушения какого-либо догмата клана несут более тяжёлые наказания, чаще всего, заканчивающиеся их смертью.

***

Палач развязала узел на указательном знаке и оседлала коня легонько пришпорив его, он тронулся с места и повёз её прочь. Конь нёс её галопом по открытой местности. Палач обернулась. Высоко в небе над кронами чёрных деревьев, оставленного позади леса, она мельком уловила тень размашистых крыльев. Действительно большая птица.

Пускай. Теперь ей следует сконцентрироваться на насущном, думать о лишнем – зря терять драгоценное время. Впереди ещё один долгий путь.

7 июня. Утро

Одна ночь в дороге и её встречает старое знакомое место. Здесь ей приходилось бывать относительно часто, учитывая вынужденный кочевой образ жизни. Мастерская старика находилась за городом с его противоположной стороны от главной крепости Василька, поэтому и добираться до неё было долго.

Палач покинула седло, потёрла плечо и окинула глазами окрестности. Из дымохода вырывались черные клубы дыма. В этом месте, как и во многих других, ничего не менялось. Участок был не ухожен, даже тропинка заросла сорняками. Хозяин редко покидал свою мастерскую и внешний вид своего обиталища его мало интересовал.

Она спешила, но если его разговорить, то он подойдёт к заказу с большим энтузиазмом и, если повезёт, обмолвится чем-нибудь полезным.

Палач без стука вошла в помещение. Внутри бушевала какофония звуков.

– Ты когда-нибудь наводишь здесь порядки? Как ни приду ничего не могу разглядеть под пылью.

– Конечно навожу! – раздался повышенный голос из соседней комнаты, куда и направилась Палач. – Просто ты не попадаешь в эти дни.

– Непохоже, – скептически отозвалась она.

В комнате было жарко из-за вовсю растопленного горна. Сам мастер отбивал что-то на наковальне. Кукловод, как его называли, выглядел запущенно, равно как и его сад – за своей внешностью он тоже не особо следил. Густая неровно обстриженная борода отлично сочеталась с его запачканным лицом и грязным испачканным в уголь фартуком. Седина уже почти захватила все его тёмно-русые волосы. Ей всегда было интересно знать сколько же ему лет, но не на столько, чтобы спрашивать. Палач была с ним в хороших отношениях, несмотря на то что о его прошлом, как и настоящем имени, ничего не знала.

Она немного приподняла маску чтобы их диалогу ничего не мешало.

– Что делаешь?

– Клятый Кристоф заказал новый бродекс, ломает их каждые два месяца, в этот раз хочет двуручный.

Всё ещё мужественный голос старика отдавал слабой хрипотцой, которая с годами становилась только сильнее.

– Ясно. У тебя здесь не будет готового крюка? Мой совсем иступился с прошлого раза.

– Нужно посмотреть, должен быть.

Палач вздохнула:

– И когда же ты отдыхаешь? – нарочито снисходительным тоном спросила она.

– А ты?

«Чёртов старик, может же подловить».

– Глупый вопрос, – фыркнула она. – Разве наш Мастер Вергилий может разбрасываться драгоценным временем подчинённых ради какого-то отдыха? Причём загружает он всех не из-за выгоды, просто не может допустить чтобы нам “хорошо жилось”. Чего я тебе рассказываю? Ты и так всё прекрасно знаешь, – Палач подпёрла плечом дверной проём.

– Это точно, любит он, когда другим не сладко, – старик выдержал задумчивую паузу. – … Мелерн не такой.

Что-то внутри глухо ударило в грудь, и Палач молча уставилась в пространство. Кузнец знал, что затронул неприемлемую тему. Атмосфера в комнате изменилась.

Не сразу Палач таки ответила:

– … Он никогда не нарушит правил, установленных отцом. Для него догматы клана превыше всего, – тихим монотонным голосом сказала она, от её тона веяло жгучей прохладой.

– Однако в нём нет жестокости Вергилия.

«Откуда нам знать… говори за себя, старый».

– …

– В неспокойные же времена мы живём, ещё и эта новая волна Охотников. Казалось, в Англии только всё успокоилось и вот опять. Вдобавок ко всему сейчас они давят ещё сильнее, – не особо искусно кузнец сменил тему.

– Великий Рассвет только набирает обороты, ослабевать хватку они и не собираются, это уж точно, – прохлада в её голосе ещё никуда не делась, но Палач пыталась оставить навеянные мысли позади и была только за, сменить тему. – Чего там говорить если они даже нашей помощью не претят пользоваться. Ещё и делают это так, будто мы обязаны им служить. Вот только с Мастером спорить бесполезно, он всё равно поступает только по своим законам. Мне это даже нравится в нём, об чём точно можно не беспокоиться с ним так это о репутации клана.

–Да-а, этот выскочка всегда был таким, – посмеялся кузнец с долей грусти в голосе.

– Я бы была поаккуратнее с выражениями, кто знает, у стен тоже есть уши, вдруг он тебя услышит, – съязвила Палач в ответ.

– Не смеши. Хотя если надо будет он и от меня избавится, глазом не поведёт, – старик сунул металл в горнило, подняв пары от чего в помещении стало ещё жарче. – И вообще, с каких это пор тебя волнует репутация клана?

– Абсолютно ни с каких, просто говорю, как есть.

– Тут и не поспоришь.

Ненадолго их разговор потерял нить интереса, и они замолкли, пока кузнец не решил прервать молчание снова неаккуратно сменив тему:

– Вы теперь убиваете вампиров вдвое больше? Того и глядишь сами Охотниками станете.

– И не говори. Сложно стало, особенно новичкам. Хороших бойцов на всё не хватает, вот мелочь и дохнет пачками на заказах, приходится за ними подчищать.

– Настоящего вампира убить не просто, им простительно, Охотников тоже куча мрёт. Если бы не поддержка Окулус и других вампиров сейчас был бы совсем другой расклад.

– Хочешь сказать, люди бы не справились? – Палач выпрямила спину и сделала небольшой выпад вперёд. – Да мне большинство из них и в подмётки не годится, а ведь я простой человек, – махнула она рукой. – Люди тоже не лыком шиты!

– Но ведь дерёшься-то ты моим оружием, – Кукловод вытащил металл из печи и снова принялся барабанить.

Палач сжала кулаки.

Старый вампир давно покинул свой Клан и с тех пор стал незаменимой частью Василька, хоть напрямую ему и не служит. Некоторые его работы настолько уникальны, что повторить их, на сей день, не может никто. Например, изобретённые им протезы, которые становятся полноценной частью его носителя, из-за чего некогда его и прозвали Кукловодом. Он может изготовить практически любое оружие со всего света, а его собственных изобретений не сосчитать. Для неё же он был просто старым вампиром кузнецом и потрясающим знатоком своего ремесла.

Под ритмичные постукивания Кукловода мимолетная злость медленно сменилась принятием и душевным беспокойством.

– Я не говорю, что люди слабы, просто у вас было бы меньше шансов. Всё работает лучше, когда делается сообща.

– Может ты и прав, но моё самолюбие ты уязвил.

– Ну, извини. О твоих способностях и говорить нечего, тебе недалеко и до самого Мастера. Поговаривают, что он тебя побаивается, – чуть тише с ноткой поддельной нескрываемой лести сказал он.

– Бред хмельной лягушки, любят же люди трепаться.

– Да, этого у них не отнять.

От этих ритмичных ударов молота и духоты уже начинала болеть голова. Как только Кукловод здесь проводит целые сутки напролёт?

– Мне иногда кажется, что он ненавидит вампиров несмотря на то, что сам им является. Он просто ходячая загадка.

Палач решила пройтись по комнате, чтобы отвлечься от давящей атмосферы.

– У него и впрямь давние счёты с ними, даже название города говорит само за себя, – усмехнулся кузнец. – Стало быть, тебе не показалось. Что-то конкретное навело тебя на эти мысли?

– Да так, ничего особенного. Просто получила заказ от Окулус высокой важности, только выдал мне его Мелерн.

– Ясно, я так и понял по маске. Опять в дальний путь?

– Угу, – Палач пальцами стёрла пыль с копья висевшего на стене.

– Что на этот раз?

– Извини, но я не могу сказать.

– Совсем ничего?

– Да, но… заходя из далека, ты слышал что-нибудь о Всевидящей? Ты ведь тоже выходец Клана Окулус, насколько я знаю?

– Надо же… любопытный у тебя заказ, – кузнец снова нагрел металл в печи. – знавал я её в былые времена, как же… Странная она. Когда мы в последний раз виделись она даже предсказала мне кое-что, хоть я её об этом и не просил – две вещи… Первая уже, можно сказать, произошла. И то, что должно случиться лет эдак через четырнадцать… Мне она показалась тогда… зацикленной.

– Зацикленной?

– Возможно, что да. Кажется, у неё было что-то на уме чего я не мог понять, честно говоря, и сейчас не могу.

– Что ты о ней знаешь, её имя например?

– Она как-то связана с твоим заданием?

– Да… можно и так сказать.

– Ну-у, знаю я о ней не так и много, слишком уж она закрытая. Сивилла, её зовут, из Дома… Сибилл, – Кукловод стёр пот со лба грязной перчаткой и оставил на лбу очередной чёрный след.

– Значит она Сивилла Сибилл? Оригинально. Что ещё можешь сказать? Мне может помочь всё.

– Знаю, что она часто предсказывала будущее всяким высокопоставленным господам, – последние два слова он произнёс с лёгкой издёвкой, – многие из которых после сходили с ума, но это ты и сама наверняка знаешь.

– Об этом каждая собака знает, – Палач облокотилась на стол с инструментами, от чего тот протяжно заскрипел, и она тихонько цыкнула. – Лучше скажи, что она предсказала тебе, ты вот непохож на сходящего с ума?

– Хм… не думаю, что хочу тебе это рассказывать, но как я уже и говорил, она была на чём-то зациклена. Будто запланировала всё наперёд… целый сценарий.

– Чего же такого она наговорила тебе, Кукловод? Необязательно вдаваться в подробности.

Он явно что-то не договаривал, это было заметно и по его тону речи, и по сразу сменившемуся настроению, как только речь зашла о ней. Впрочем, копошиться в его прошлом она не желала.

– Одно я помню точно, когда мы виделись с ней тогда, она сказала, что в следующий раз, когда я о ней заговорю она будет там, где восходит солнце. Понятия не имею зачем мне это, но может это то, что нужно тебе…

«Вот это уже действительно странно…»

–… Мне и вправду поможет эта информация, – Палач задумалась. – Выходит ты знал, что она жива?

– Предполагаю, что да – жива. Но быть уверенным в вещах касающихся предсказаний не стоит.

– В этом ты прав, – она осмотрела комнату. – Сможешь изготовить мне одати и тати?

– Спрашиваешь, мерзавка? – посмеялся он. – Одати непросто изготовить, но когда это было мне не по силам?

Его прежний настрой кажется вернулся, но осадок всё-таки оставался. Палач всегда понимала, когда неважно люди или вампиры, пытаются скрыть настоящие эмоции, от неё такого не утаить. Она постаралась этого не заметить, её это не касалось. Однако, одно для неё было ясно точно: Всевидящая каким-то образом смогла повлиять и на него…

– И как я только могла поставить под сомнение твои умения? – вновь съязвила она.

– Приходи через четыре месяца.

– Четыре? Теряешь хватку.

– Иди отсюда, обнаглевшая, быстрее тебе никто не сделает! – хохотнул он.

– Не подведи уж. Кстати, и про крюк не забудь! Ещё поговорим как-нибудь.

– Ты со мной не расплатишься!

Наконец, Палач вышла на свежий воздух, ничто не мешало ей глубоко вдохнуть его и медленно выдохнуть. Палач не шевелилась, только лёгкий ветер покачивал её длинные волосы. Она ещё немного постояла так на выходе, наблюдая как её конь щиплет ещё зелёную траву. И как он умудрился найти её в таком запущенном месте…

Теперь у неё в кармане было четыре месяца за которые она могла как следует подготовиться. Этого более чем достаточно – пока можно расслабиться. Старый Кукловод выиграл ей действительно много времени, если, конечно, его наводка не ложная.

«Кто бы мог подумать, что мне так… повезёт…»

25 сентября. Город Мортускантет

Должно быть это странно, но ночью на улицах города было людно.

Всё просто: пока Охотники контролируют улицы, ночь ничем не опаснее дня. Для вампиров она стала даже намного чреватей, ибо бдительность Охотников усиливается, а соблазнов всё больше и больше. Всех неопытных вампиров чаще всего загоняют по прошествии дня, более же хитрые изловчились питаться при свете солнца.

Обычно по ночам из своих берлог выползают те, что боятся показать свою рожу днём. Сброд. Не все, конечно, но большинство. Выползали и делали всё возможное, чтобы нарушить покой друг друга.

Люди расступались. Палач обладала слишком уж выделяющимися чертами, поэтому узнавали её хоть в маске, хоть без. Здесь в этом городе её знали, наверное, все.

Мортускантет в далёком прошлом основал сам Вергилий Виклунд – Мастер клана Василёк. Город не принадлежит ни к одному графству и считается анклавом, вместе с любыми другими владениями Василька по всему миру, равно, как и территории вампиров принадлежащие Окулус. Но в отличие от них Вергилий не подчиняется ничьим писанным и не писанным законам, в том числе Великому Рассвету – он устанавливает их сам. Некоторые считают, что Василёк давно стал столь же весомой единицей что и Великий Рассвет, с чем сложно поспорить.

Этот город недалече прозвали городом рабов и славится он исключительно плохой репутацией. Не в последнюю очередь из-за того, что на его окраине расположен главный замок Василька, являющийся самым сердцем всего клана. Впрочем, люди здесь живут, и жизнь эта отличалась от других мест не так уж и разительно. Охотники здесь всё также патрулируют улицы и налоги всё те же, пусть и попадают они в другую казну. Но если присмотреться, то этому месту действительно не хватало контроля. Вергилия мало интересовало то, что происходит на его улицах, а Великий Рассвет хоть и посылает сюда Охотников, но следят они в основном не за порядком, а за вампирами. Только лишь когда люди сами обращаются к Охотникам за помощью они могут проявить содействие, ибо просить помощи у Мастера Вергилия всё равно что кидать семечки в стену – также бессмысленно и глупо. Поэтому в городе царил хаос, пусть и не заметный на первый взгляд, но чем дольше здесь находишься, тем охотнее вскрывается вся его подноготная.

Палач шла меж тёмных, не светлеющих при свете дня зданий Мортускантета. Никогда она не считала его своим родным местом, он им и не являлся.

Она замедлила шаг, на ходу из далека поглядывая на прилавки и людей. Кукловод прислал ей письмо, через неделю мечи будут готовы, она же готова давно. Хотя бы эти дни она могла позволить себе не спешить.

Палач свернула с главной дороги.

На менее людных улицах властвовали нелегальные торгаши, толкавшие всё за что можно получить деньги, и рабовладельцы. По ночам рабовладельцы выставляли на продажу юношей и девушек, как людей, так и слабых вампиров до чьих жизней не дошли руки Охотников. Они могли продать их как вещь, но чаще люди, имеющие большие деньги, снимали их на ночь или пару ночей. За тем же чтобы купить руки для тяжёлого труда не обязательно было дожидаться пока сядет солнце…

Она знала всех торгашей в лицо – противные рожи, наживающиеся на чужих жизнях. Такое происходило не только в этом городе, но именно в нём подобное представало во всём своём проявлении. Здесь никто ничего с этим не делал.

«Когда-нибудь вы мне надоедите, и я закажу вас самой себе, – естественно такое не было дозволено, но могла же она допустить их смерть хотя бы в мыслях».

“Товар” выглядел совсем усохшим. Некоторые получше, некоторые того и глядишь умрут. Палач прошла мимо не глядя в их сторону. В конце концов, чем она отличалась от этих работорговцев? Разве что тем, что она была в разы хуже.

Вывеска трактира болталась на боку держась всего на одной верёвке. Всем своим видом трактир говорил о том, что здесь произошла какая-то заварушка. Но он не был закрыт, а значит хозяева всё ещё принимают гостей.

Ей сразу же бросились в глаза сломанные столы и стулья, перетасканные в дальний угол. Чтобы здесь не произошло людей, впрочем, меньше не стало. Ничто не может помешать уставшим от будней залить горячительным своё горе и тяжкую жизнь, а тяжело жилось всем, подобные места были лишь отдушиной для большинства. Правда сама она пришла сюда не за выпивкой. У неё было лишь одно желание и денег как раз хватало на ночь – отоспаться, в нормальной комнате на нормальной койке. И пока она фактически пребывает на задании она имеет полное право не ночевать в крепости.

Большое количество людей и приглушённое освещение создавали давящую атмосферу в пропитанном запахом пота и алкоголя помещении. Теснота и многолюдность ей никогда не нравились, но иногда бывает довольно полезно затеряться в толпе.

Палач подошла к стойке и села на стул. Кроме подавальщицы к ней никто не подошёл, трактирщик был занят разговором с Охотником из Великого Рассвета. Наверняка здесь побушевал вампир, иначе Охотника бы здесь точно не было.

– … да, говорю же, бледный как труп, с белобрысыми патлами и звериными лапами, одним словом, упырь самый настоящий, первый раз такого встречаю.

– И он сразу же набросился на людей? – спросил Охотник.

– Не совсем, сперва он просто вошёл, весь в драной мантии, лица не видать, сел поодаль ото всех, я подумал это просто странник, мало что ли таких водится. Но потом к нему подошли местные, один из них был с тесаком, тут все при себе носят оружие. Они начали до него домогаться, слов я не слыхал, но они точно требовали его показаться. Тот, что с тесаком сорвал с него мантию и после началось.

– Значит он пытался скрыться… Хм, ясно. Что ещё? Как он себя вёл? Кого ранил или убил?

Палач поглядывала за их диалогом со стороны, и пила простую воду, которую поднесла ей подавальщица. У воды она заметила кислый привкус славно кружку до неё никто не мыл, но её это не волновало, она продолжала наблюдать. Собирать информацию давно вошло в привычку и происходило на уровне рефлексов, обычно Палач даже не замечала за собой как пристально изучает всё окружающее её.

– Э.. да, ранил то он многих, один даже скончался опосля от потери крови. Мужики пытались окружить его, но он был слишком сильный и шустрый. Всех раскидал.

«Как всегда одно и тоже, когда же в этом мире что-то изменится?»

– Он пользовался только физической силой?

– Да, но уследить за ним было сложно, так что может я что-то и упустил.

– Угу, – Охотник черканул пером по папирусу, прикреплённому к дощечке, в котором на протяжении разговора делал заметки. – Он ничего не говорил?

– Нет, как воду в рот набрал, ни слова не проронил.

– Всё ясно, мы не в первый раз с ним сталкиваемся, – Охотник продолжал что-то записывать. – Этот упырь кочует из города в город, но далеко он от нас не убежит. Правильно сделали, что доложили нам, всего доброго.

– Да, чтоб ему в Хироне гнить, спасибо вам, – трактирщик проводил Охотника до выхода.

Великий Рассвет не возместит ему убытки. Если бы они давали на лапу каждому пострадавшему от вампиров, то у них были бы большие проблемы с казной, а если бы возмещали убытки пострадавшим от самой Охоты, то и вовсе обанкротились бы.

Люди часто жалуются на Великий Рассвет, забывая, однако, что если бы не он, то человеческой цивилизации и не существовало бы совсем. Говорят, хорошо только там, где Охота давно прошла, а Великий Рассвет поддерживает порядок. Но такие времена краткосрочные, ведь Охота всегда возвращается вновь и это время не может быть спокойным. Придёт тот час, когда люди смогут вздохнуть спокойно, час в который в мире не останется вампиров. Хотя, пожалуй, без них будет слишком скучно.

Палач отхлебнула воды из кружки и обратила взор на приближающегося трактирщика, по которому сразу стало понятно, что ему не по себе от её присутствия.

– Чего желаете? – промямлил он.

– Мне бы комнату, – Палач опустила кружку на стол.

– Сожалею, но сейчас свободных комнат нет, мне очень жаль…

«Ну да, разве может быть когда-нибудь лучше, чем плохо?»

– Очень много человек сейчас теряют свои дома, поэтому все гостиницы всегда забиты до потолка, вы вряд ли найдёте свободную комнату где-либо ещё…

Палач поднялась со стула и молча ушла.

«Глупо было на что-то рассчитывать. Буду считать, что мне хватило одной мысли о комнате чтобы немного утешиться».

Эту неделю она провела на крыше полуразрушенного здания, на котором она часто бывала. С крыши выходил хороший обзор на город, в самый раз для слежек и наблюдений. И хоть в ней много щелей и пробоин, ведь здание, мягко говоря, не новое, спалось там во всяком случае лучше, чем в крепости Хирон.

2 октября

Осенью сад Кукловода выглядел куда хуже. Когда она вошла было тихо. Палач знала это место как свои пять пальцев и догадывалась, где кузнец её ждёт.

«Чисто».

– Ты что прибрался?

– М? – Кукловод был занят мечами, которые развешивал по стене словно трофеи, появление Палача его нисколько не удивило. – А, вот и ты, – он показательно обвёл комнату взглядом. – Заметила? Специально к твоему приходу, чтоб не думала, что я захухряй какой-то.

– Так стало гораздо лучше, – Палач осмотрела помещение.

Кузнец повесил последний меч и подошёл к сундуку возле стола со щитами.

– Всё готово, как ты просила, даже больше, – он открыл сундук и достал тряпичный свёрток.

– Больше?

Палач подошла ближе, и он развернул меч.

– Это тати, – Кукловод протянул тати Палачу и сразу направился за следующим.

Лезвие было заточено идеально, как и ожидалось от лучшего в своём деле, в остальном же меч как меч. Пока Палач крутила его в руках Кукловод достал с верхних полок огромного шкафа свёрток побольше.

– А это одати, в самый раз для твоего роста. Кстати, крюков у меня навалом можешь выбрать любой.

Меч был поистине велик с таким управится далеко не каждый, как в кузнечном деле, так и в бою.

– Хорошо, – Палач взяла оба меча, тати повесила на пояс, а одати за спину, в скором времени он ей не понадобится.

– Что ещё ты приготовил для меня? – заинтересованно спросила она.

– Рано, зря я сказал тебе сейчас, отдам, когда время подойдёт. Пока ты и так во все оружия.

– Как знаешь, раз не отдаёшь значит у тебя есть на то причины.

– Не уверен, просто не хочу пока, – он подумал. – Отдам тебе это взамен на то, что привезёшь мне из своего… путешествия.

– О твоём скверном характере будут слагать легенды, точно тебе говорю, – на лице Палача мелькнула улыбка.

– Да что ты говоришь? О тебе уже слагают, и не легенды, а пугалки.

– Что есть, то есть, – вздохнула она в ответ.

Палач открыла шкаф с оружием. Крюков действительно было в достатке и не только их. Оружейная Кукловода – это склад всего готового, что у него имелось, обычно от вещей и пыли тут не продохнуть, но сегодня всё было на своих местах. Она взяла приглянувшийся крюк и зацепила за пояс, позже она привяжет его за крепкую верёвку.

– Я не буду задерживаться, Кукловод, с этого момента отсчёт пошёл.

– Понимаю, ступай. Удачи я тебе желать не буду.

Палач кивнула и молча ушла.

«Самым непростым всегда является дорога. Сколько времени она займёт не известно, поэтому в любом случае разумнее спешить, иначе можешь прогадать».

Теперь, дабы пересечь Северное море, дорога вела её на юго-восток в порт Салусшотта, столицу Великого Рассвета. Не тратя больше ни минуты она отправилась в путь.

9 октября. Город Салусшотт

Город Мортускантет примерно в десяти днях неспешной езды на коне от столицы. Палач добралась до столицы за восемь. Конь её изрядно вымотался и на подъезде к городу больше не скакал. Скоро отдохнёт, Палач продаст его здесь, а на другой стороне купит нового, так будет проще и дешевле чем перевозить его на корабле.

Столица сейчас является единственным местом откуда отчаливают корабли, все остальные порты закрыты до тех пор, пока в стране активно ведётся зачистка. Из-за чего, как и ожидалось, народу тут хоть пруд пруди. Наверняка выбить себе место на палубе будет задачей не простой.

Пройти в сам город несложно, контроль не так суров, каким ему следовало бы быть, всё потому что в здравом уме со злыми умыслами сюда никто не сунется. Но Палач считала это неразумным – какой бы сильной не была защита всегда найдётся тот, кто сможет ей противиться, и когда он явится, прежде чем его остановят он заберёт с собой достаточное количество жертв. Оно того не стоит, всегда лучше перебдеть.

Палач взяла коня под уздцы и пешим ходом пошла по мощёным дорожкам. Она направилась вдоль окраины города к казармам Великого Рассвета. Проходя по улицам Палач наблюдала за людьми через непрозрачные с лицевой стороны, линзы маски. Люди поглядывали на неё, но не выглядели сильно обеспокоенными. Ещё бы, столица всегда являлась безопасным местом и повода для беспокойств у них особо не появлялось. Тем не менее на улицах было суетно. Народ сновал из стороны в сторону, торговцы шумели. И Охотники, очень много Охотников. Но, в целом, столица могла похвастаться порядком.

В городе присутствовало много скотины, порой протиснуться через которую было непросто, люди вели её на рынок и с рынка, но рыбы было в разы больше. Учитывая то, что на окраине морепродуктов меньше, запах тем не менее изрядно пропитал улицы.

Наконец она пришла. Казармы столицы велики, незнающий запросто спутал бы их с настоящим замком. По периметру стены на стрёме стояло несколько стражей.

Подойдя ближе к воротам ей на встречу вышел один из сторожевых Охотников.

– Люди вас обходят, мисс, – с непривычно вежливой для Палача интонацией произнёс он.

Столичные Охотники тоже выглядели иначе. Более солидные и ухоженные, глядя на них сразу становилось понятно, что проблем с вампирами в городе не так уж и много. Обычные Охотники всегда смотрелись грязными и измотанными, им было некогда заботиться о внешности.

– Мне не привыкать, сэр. Это разумно с их стороны, от таких, как я обычно ждут беды.

– Что ж, надеюсь, не её вы нам принесли. У вас к нам какое-то дело? Вы не выглядите обыденным прохожим.

– Ничего особенного, только хотела продать коня, знаю, что Охота всегда принимает новых, вот и пришла.

– Да, принимаем. Постойте здесь, впустить за ворота я вас не смею.

– Я подожду.

Страж отошёл к воротам и сообщил что-то оружейнику, находившемуся за ними, тот спешно удалился. Спустя пару минут юноша вернулся с небольшим мешочком.

– Здесь семьдесят фунтов, больше мы не даём, притом он у вас какой-то вялый – сказал Охотник, и юноша протянул Палачу мешочек.

– Он устал, – ответила она и взяла плату. – На большее я и не рассчитывала, благодарю, – Палач вручила поводья молодому оружейнику и направилась прочь.

– Вы ведь Палач, я не ошибаюсь? – спросил Охотник, когда парень с конём уже был позади.

– Не ошибаетесь, – обернулась она.

Охотник еле заметно изменился в лице.

– Очень необычная встреча, знаете ли, но очень кстати… Если говорить на чистоту, то у меня есть для вас одно дельце.

– Нет, я уже на задании, – отрезала Палач.

– Оно совсем не трудозатратное и я хорошо заплачу, лишними деньги не бывают, а они вам нужны раз вы пошли на продажу драгоценного коня.

– Извините, но все сделки Василька проходят только через командующих, сами наёмники не в праве браться за заказ без ведома их глав. К тому же, я сейчас не могу тратить на это время. Если вам так нужна “помощь” вы можете отправить гонца с письмом в крепость Хирон и в назначенное время с вами свяжется ваш наёмник.

– Но я тоже не могу ждать, а вы можете приступить к заданию уже сегодня! Это не убийство, вам ведь не придётся ставить клеймо, просто взаимовыручка! Прошу, я заплачу вам вдвое больше.

– Решайте свои проблемы сами, мне пора, я больше не могу задерживаться, – Палач развернулась, чтобы уйти. – Мне ещё нужно найти место на борту корабля, так что,нет.

– Постойте! Я достану вам место на ближайший день!

Палач остановилась.

– Мне нужно пересечь Северное море.

– Как скажете. Встретимся к темноте на западе у старой Ивы.

«Ближайшие дни – это хорошо. Он Охотник, значит достать билет ему не составит проблем. Мне бы в любом случае пришлось дожидаться свободного места пару дней, как минимум, а так я ещё и проведу время с… пользой».

***

Начался дождь. Не сильный, но вызывающий дискомфорт влажной одеждой. Впрочем, если не обращать на мелкие нюансы, которые он за собой несёт, внимание, то Палач всегда любила дожди. Особенно ливни, просто так без причины они всегда вызывали улыбку на её лице, которую она так старательно пыталась подавить. Наверное, ей нравился уют, который они создают. Да и мокнуть под ними она тоже любила. Палач считала, что дождь приносит только пользу, а все выходы за пределы нормы, такие как потопы – проделки Сфер.

Ива не позволяла небольшому дождю как следует пробраться через свои ветви, поэтому Палач стояла поодаль от неё. Ожидание тяготило, в то же время успокаивая. Наконец, вдали появилась фигура, направляющаяся к ней. Без фонаря или чего-либо осветительного фигура приближалась сквозь тьму и непогоду.

– Задерживаетесь, какие-то проблемы?

– Нет, хвоста тоже нет, – ответил Охотник. Вид его был уставшим, совсем не как днём.

– Тогда я вас внимательно слушаю.

Вместе они спрятались от дождя и чужих взоров под раскидистым деревом.

Охотник пришёл, на удивление, весь промокший учитывая, что дождь не столь силён, должно быть он долго под ним бродил прежде чем явиться сюда. В обычной одежде столичный солдат больше не вызывал впечатления богатого дворянина, нежели в форме Охотничьего стража. Плащ стар, сапоги изношены, одёжи простого мещанина. Палач даже усомнилась в силах ли он на самом деле оплатить сделку.

«Откуда у него только деньги на наёмников…»

Зато лицо у него больше подходило высшим сословиям: ухоженное, гладко выбритое. Кото-то очень желает выглядеть большим чем является.

– У меня к вам просьба. Я хочу, чтобы вы проследили за одной личностью, – мужчина сделал небольшую показательную паузу, намекая на суть задачи. – Наш Гроссмейстер безоговорочно доверяет всем своим подчинённым включая вампиров, его недальновидность всех нас погубит. Среди тех самых его подчинённых вампиров Охотников есть один, который давно вызывает у меня подозрения и сегодня они возросли вдвое, когда я увидел своими глазами, как он уходил с поста за пределы казармы.

Интенсивность и напряжение его интонации возрастала, Палач заметила, как он нервничает всё сильнее, хоть и старается этого не показывать.

– Вообще-то он один из передовиков, как и остальные вампиры Охотники, но сегодня они все должны были находиться здесь. Я часто встречал его и раньше, кроме подозрений он больше ничего во мне не вызывал. Мерзкий тип. Его завербовали к нам пару лет назад за это время он так и не стал одним из нас, как мне кажется. Всё это не моё дело, следовательно, я рискую своей головой суя в него свой нос.

– Не беспокойтесь, Василёк работает чисто, тем более профессионалы. Вам нечего бояться.

– Потому-то я и обратился к вам.

– Но учтите, что договора между нами нет, а значит и нет гарантии.

– Ничего, пусть лучше я доверюсь вам чем пущу всё на самотёк.

– В таком случае, продолжайте.

Охотник закрыл глаза и кивнул, затем продолжил:

– Его зовут Идзу-Мидзу, он из Восточной Азии. Между прочим, у него такой же меч как у вас, но не об этом речь. Он подчинённый Корнелии Вульпес и того же с ней Клана – Мифим.

«Мифим? Когда-то давно они были весомой боевой единицей Великого Рассвета и не только, сейчас же их днём с огнём не сыщешь, тем удивительнее встретить двоих в одном месте. Представители этого Клана одни из искуснейших бойцов, переоценить их опасность невозможно, поэтому то Великий Рассвет и вербует их по любому удобному случаю, как говориться, держи врага ещё ближе. В противном случае избавляются от них на месте».

– Такие союзники очень ценные, вероятно поэтому на его подозрительность закрывают глаза, либо я один всё это вижу. Прошу, добудьте как можно больше весомых доказательств моей правоты. Если он и вправду двурушник, то его разоблачение должно произойти раньше, чем слишком поздно.

– Почему вы не обратитесь напрямую к Гроссмейстеру со своими подозрениями? Сами бы и устроили слежку вместе с другими Охотниками. Или вы просто желаете забрать всю славу себе?

– Гроссмейстер маразматик, без доказательств он такого простака низшего класса как я и слушать не станет. Конечно, повышение мне тоже не помешает, а оно гарантированно если всё пройдёт по плану.

– Посмотрим сперва на сколько не маразматик вы, может вам действительно всё только кажется.

– Очень в этом сомневаюсь. Впрочем, бережённого Бог бережёт, кто знает, что за козни он нам приготовил если всё окажется правдой, вампирам доверять нельзя.

– Тут вы правы, нельзя недооценивать врага. Опишите мне его получше, и я приступлю к делу.

Меж тем непогода усиливалась. Ветер срывал с ветвей ивы последние листья, оставляя только самые крепкие и сильные, раздевая её до неглиже, а дождь уверенно переходил в любимый Палачом ливень.

– Вы сразу поймёте, что это он, когда увидите. У него чёрно-белые волосы и глаза разного цвета. Ходит с японским мечом, как у вас, но об этом я уже упоминал. Больше и сказать нечего, кроме того, что рожа у него противная. Сейчас он уже в казарме, завтра они с командующей Корнелией Вульпес уходят в патруль на северо-запад в сторону Ромсей.

– Ясно, как мне связаться с вами в дальнейшем?

– Встретимся здесь же через два дня?

– Нет, нужно сменить место.

– Тогда под каменным мостом, в это же время.

– Договорились. Удачи вам в доставании билета.

Немедля Палач направилась в сторону северо-западных ворот.

– Конечно, я помню! – отозвался он ей вдогонку.

«Сделка начата, вернее взаимопомощь».

***

Ночью Палач не смыкала глаз. После того как приглядела место для слежки за выходом из города она несколько раз прочесала столицу, патрулируя как главные улицы, так и тёмные закоулки, на случай если цель не сидит на месте. Спать бы ей всё равно не пришлось, ибо не зная, как рано они покинут город можно с лёгкостью проспать момент, тем более, что в пасмурную погоду сон не так чуток.

Сейчас солнце уже взошло, а Палач высматривала выходящих из-за ворот людей. На завтрак у неё был голод.

Солнце проснулось милующим и тёплым, после ночной неприветливости погоды оно как нельзя кстати согревало. Но невзирая на тёплые лучи солнца, которые с трудом доходили до неё, холодный осенний ветер пронизывал до мурашек сквозь все её неплотные мокрые ткани. К тому же лужи и влажность воздуха всё ещё напоминали о прошедшем ливне.

Сидя на высоком холме за широким тенистым дубом недалеко от ворот, голод морил и скручивал живот. Сопротивляться ему по привычке было не так уж и сложно. Еда в столице дорога, а воровать ей неугодно. Всё что Палач взяла в дорогу закончилось, но здесь она тратиться не стала. Не известно за сколько ей удастся купить скакуна на той стороне, посему Палач решила сэкономить и запостись провизией по пути куда направятся Охотники. Главное вода ещё осталась.

Палач уже слегка потеряла счёт времени, когда из города один за другим, вышел отряд Охотников.

«Да неужели».

Палач надела маску.

Вперёд всех шёл вороной конь с всадником – командиром Корнелией Вульпес вампиром предводительницей отряда Охотников. На ней был шлем-маска, изображающий оскаленную морду чёрной лисицы в пустых глазницах которой горели её жёлтые глаза. Палачу была знакома эта маска. Командующая выглядела величаво, её роскошные чёрные вьющиеся волосы падали ей на плечи, а на груди красовалось ожерелье с жёлтым, как горящие глаза агатом в форме капли. Рядом с её конём Палач увидела искомого. Как Охотник и сказал, вампир действительно сильно бросался в глаза, несмотря на то что жеребец наполовину перегородил его. Он разительно отличался ото всех остальных соотрядовцев: весь чёрно-белый, не считая облачения, он будто сошёл с картины художника. Палач заметила, что на нём маски его Семьи не было.

«Странно, я думала все Мифим их носят…»

Отряд состоял из дюжины вооружённых до зубов Охотников, включая Корнелию Вульпес близ которой держался подозреваемый. Палач подождала, когда они пройдут подальше и спустилась с холма в след за ними. Она шла по левую сторону дороги за деревьями, благо которых здесь росло в достатке.

Спустя некоторое время отряд начал рассредотачиваться и приступил прочёсывать местность вдоль дороги по которой теперь ехала одна лишь командующая. Вампир Идзу вместе с четырьмя Охотниками ушёл в правую сторону. Медленно, но верно они двигались вперёд. Палачу тоже пришлось значительно замедлить шаг. Ей следовало перейти на другую сторону, чтобы не сводить глаз с наблюдаемого, для чего она была вынуждена отстать. Палач осталась незамеченной и быстро нагнала их теперь уже с правой стороны от дороги.

Скоро вампир снова был в её поле зрения. Приближаться к нему слишком близко опасно, а значит оставалось только следить за ним на приличном расстоянии и чем дальше, тем лучше. Мифим могли ощущать присутствие жизненной энергии, находящихся неподалеку людей, подойти ближе сулило бы большой риск, поэтому Палач наблюдала за ним через бинокль. Вампир шёл очень медленно позади всего своего отряда, но Палачу это только на руку. Он лениво смотрел по сторонам выискивая следы вампиров, не прилагая особых усилий. Казалось, он прибывал в отрешённости и со своим на уме. Но подозревать его в чём-то только из-за этого было бы глупо. Нужно найти настоящие причины для опасений.

Они прошли уже достаточно много, по ощущениям несколько миль. Наверняка деревня Ромсей уже на подходе. Охотники всё ещё выискивали вампиров и только Идзу занимался, на первый взгляд, какой-то ерундой. Он собирал опавшие листья.

«Готовится к чему-то?»

Палач повысила бдительность.

Мифим собрал пучок кленовых листьев и сунул их за пояс, затем продолжил собирать ещё. Он рассматривал и выбирал самые красивые и крупные листья.

«На столько ему нечем заняться?»

Собрав достаточное количество он вышел на дорогу и направился к командующей.

«Что ты задумал…?»

Идзу подошёл ближе к коню и вручил букет наезднице. Корнелия любезно его приняла, ни сказав ни слова и даже не сделав выговор за отлынивание. Оно и не удивительно. Но удивительно было то, что он обеспечил листьями и её тоже.

«Он отдал их ей… Зачем ему это делать если бы он был предателем? Похоже, что у них хорошие отношения. А может она с ним заодно, и они вместе к чему-то готовятся?»

«Бред. Не делай поспешных выводов, просто наблюдай дальше».

Как Палач и предполагала Ромсей был уже совсем рядом, и остальные Охотники вернулись на дорогу.

В Ромсей Корнелия спешилась с коня и вместе со своей командой зашла в таверну. Палач не стала идти за ними дабы не привлекать внимания, вместо этого она обошла здание и продолжила слежку через мутное окно. По улице ходило немного людей и окно это было за высоким забором, здесь её никто не увидит, а отдыхающий рядом намертво уснувший бездомный вряд ли чего разболтает.

Внутри было тихо и также малолюдно. Отряд нашёл подходящее место для уединения и уселся за длинный стол в сторонке. Корнелия сняла с себя шлем и поставила его прямо на стол, вместе они заказали напитки, все кроме Идзу.

Он сидел на краю и держался подальше ото всех, но ничего подозрительного Палач в этом не увидела. Скорее можно подумать, что он одиночка, нежели предатель. Он всё ещё прибывал в отрешённом от происходящего во круг состоянии, но не казался обдумывающим злодейский план. Палач в очередной раз усомнилась в заказчике.

Члены отряда смеялись, время от времени перебрасываясь незатейливыми шуточками. Один из Охотников, сидевший ближе всего к Идзу, толкнул того локтем, подначивая присоединиться к беседе.

– Чего ты такой тихий, шуток не знаешь? Раз так, можешь хотя бы посмеяться с нами?

– Не надо, Гален, оставь его. Идзу нравится тишина, – вступилась командующая.

– Вот как. Правда? – обратился Охотник к вампиру ещё раз ширнув его локтем. Идзу слегка улыбнулся. – Ты ведь теперь столько историй знаешь, там, например, как в передряги какие-нибудь попадал, а с нами поделиться даже не хочешь. Мы тебе так безразличны? – комично произнёс Охотник и все за столом залились смехом.

– Гален, отцепись! – скомандовала Корнелия.

Гален поднял руки в смеренном жесте.

– Ладно, ладно. Но если надумаешь затравить нам байки наши уши всегда готовы слушать, – в последний раз он ткнул локтем Идзу.

Тот лишь снова легко улыбнулся, скрывая за фальшивой дружелюбностью искреннее отношение к происходящему. Вообще еле заметная ухмылка не покидала его странного выражения лица, оно было таким, словно он знал слишком много, что только доставляло ему удовольствие.

Наблюдая за Идзу и его компанией Палач не могла не обратить внимание на несхожесть между ним и Корнелией, которая в отличие от своего соклановца пребывала среди Охотников как рыба в воде. Действительно ли она была искренна в желании помочь людям или ей двигали свои собственные цели, Палач не знала. Как бы то ни было, она выполняла свою работу даже с большим энтузиазмом чем некоторые люди Охотники. Раньше Палач уже слышала о ней и даже наблюдала её в деле. Работа Корнелии вызывала неподдельный восторг, но только не у Палача. Вампир командующая не знала пощады своим врагам, не раздумывая отбирая жизни она не смотрела ни на силы, ни на возраст тех, кого считала противниками. Но, похоже, что к тем, кого она считает своими сторонниками Корнелия относится с большей теплотой.

Недолго отдохнув Охотники продолжили свой путь. За то время пока они сидели в таверне, Палач не заметила ничего подозрительного и из ряда вон выходящего – Идзу просто молчал.

Отряд направился в сторону деревни Оппересмус.

«Значит они держат путь в город Сепуллам, далековато…»

По дороге они снова рассредоточились. Путь был долгий и унылый, совершенно ничего не происходило. Охотники искали следы вампиров, Идзу всё также собирал листья.

«Такими темпами я ничего не добьюсь, если так и будет продолжаться на следующий день вернусь в столицу. Здесь нечего ловить. Будь это настоящий заказ я бы ждала столько сколько нужно, но сейчас у меня времени нет».

Время близилось к ночи, весь день в дороге без еды ощутимо измотал Палача. К счастью, отряд Корнелии Вульпес остановился в Оппересмусе на ночь. Они разбили лагерь на окраине и разожгли костёр. Тем временем Палач заглянула на рынок.

Рыночные лавки уже закрылись и никого не было.

«Не следовало мне забывать вовремя позаботиться о себе».

В этой деревне не имелось таверн или чего подобного и затариться больше было негде. Палач пошарила в одном из прилавков и нашла под ним мешочек с чёрствым хлебом. Лучше, чем ничего. Она взяла один и положила в мешок вместо него свёрток с монетой.

Когда Палач вернулась к лагерю Охотников все уже спали, кроме Идзу. Вампир сидел на стрёме и рассматривал собранные листья. Палач пристроилась недалеко за домом, спать ей не предстояло.

После нескольких часов борьбы с сонливостью Палач быстро пришла в себя и уже держала ухо в остро, когда вампир начал проявлять активность. Мифим встал, осмотрел своих товарищей и убедился, что они спят.

«Так, теперь я заинтригована, неужели я вернусь не ни с чем».

Тихо вампир начал уходить. Палач последовала за ним.

«Куда же ты собрался?»

Недалеко от деревушки начинался лес в который Палача и завёл Идзу. Передвигаться тихо и незаметно в густом лесу непросто, но она держала достаточную дистанцию чтобы вампир не смог её услышать и шла подальше от его следов по которым он, возможно, пойдёт на обратном пути.

Вампир остановился у небольшого холмика, плотно скрытого деревьями. В холме Палач заметила нору. Размер её был маловат для взрослого человека, разве что ребёнок мог в неё влезть. Или вылезти…

Через ветви, преграждающие обзор, Палач уловила новую фигуру. Из норы вылез бурый медвежонок. Идзу присел на корточки и жестом подозвал его к себе, медвежонок, прихрамывая неспешно подошёл. Рука вампира растрепала шерсть на загривке животного, было сложно разглядеть, но он улыбался, причём более искренне чем в таверне. Зверёныш недовольно потряс головой, что только сильнее развеселило Идзу. Затем медвежонок прильнул к полу, что-то в его очертаниях и поведении стало меняться. Палач было подумала, что у зверя начались судороги, но потом поняла. Это был не медведь. Из бывшего мешка шерсти с пола на четвереньки поднялся мальчик. Пылающими во тьме огненно-рыжими глазами он благоговейно смотрел на Идзу.

«Ох…»

Теперь ясно, что он таил ото всех в лесу. Насколько Палачу было известно представителей Семьи Урсус больше не существовало, по всей видимости этот мальчик всё, что от неё осталось.

Ребёнок был таким худым, что локти и колени его распухли, а тряпьё, что на нём было, болталось словно на одних костях. Мальчик сел на колени и Идзу протянул ему букет листьев. Маленький вампир с недоумением посмотрел на подарок и робко принял его. Идзу встал и взял мальчика за руку, слабый ребёнок, опёршись о его руку, пошатываясь поднялся с колен.

«Куда ты его поведёшь?»

Но тут Палач услышала посторонний шорох.

– Вот значит как, Идзу…

Она оглянулась в сторону откуда пришёл Идзу. Это была Корнелия.

– Я проснулась и заметила твоё отсутствие. Спасибо прошедшему ливню, твои следы было несложно найти.

Вампир не отвечал, по-прежнему держа мальчика за руку. Настроение его сменилось.

– Это такую службу ты служишь Великому Рассвету? Так и будешь молчать даже в такой ситуации?!

– А может ты пришёл убить этого отпрыска, а я сделала поспешный вывод? – Корнелия указала пальцем на мальчика, который спрятался у него за спиной.

Идзу потянул свободную руку за пояс.

– Вряд ли, – Корнелия также медленно направила ладонь к оружию, – …я так не думаю, – ладонь схватила меч за рукоять.

В ту же секунду она сбила мечом летящую ей в лицо бритвенно-острую иглу.

– Тебе нет прощенья, предатель!

Корнелия бросилась вперёд.

Идзу отшвырнул мальчика в сторону и схватил охапку листьев из-за пояса. Каждый кленовый лист, который он вынимал, превращался в его пальцах в длинную иглу. Мифим метал иглы так быстро, что командующая еле успевала уворачиваться. Вскоре она сократила дистанцию, но противник вовремя выхватил свой меч из ножен и отбил её первый удар.

Палач знала о боевых способностях Корнелии и то, как сражался с ней Идзу её поразило. Он не уступал ей ни в чём. Напротив, он словно игрался, обороняясь от её ударов. Но как только ему это наскучило он перешёл в нападение. Меч, что он держал, обратился цепью. От удара Корнелии о цепь её меч запутался в ней. Но до того, как Идзу извернулся и вырвал его у неё, она превратила меч в верёвку и цепь скользнула по ней. Идзу улыбнулся. Ноги его резко подкосились пока колени не коснулись земли, и он молниеносно провёл рукой по лежащим камням и сухим листьям. В командующую полетел град осколков стекла, она оградилась щитом, материализовавшимся вместо верёвки. Но он был слишком тонок для сильных ударов и располовинился, только Идзу с размаху порезал его на части. Половина, которая ещё была в руках Охотницы стала кинжалом – на меч ей теперь не хватало. Запоздало вспомнив, она достала букет, подаренный противником, и метнула в его глаза какой-то порошок. Но противник был слишком изворотлив, пыль его даже не коснулась.

Темп битвы сменился, когда Идзу перешёл на грубую силу – от шквала его нападок Корнелия с трудом держалась на ногах. Пока не упала вовсе. Почва под ногами ещё была сырой и скользкой. Корнелия поскользнулась, тутже Идзу приставил лезвие меча к её горлу.

«Нехорошо…»

– Подонок! – выкрикивала в отчаянии Корнелия, ей не хватало воздуха, голос её был надломленным и издыхающим.

Идзу наклонился и сорвал с неё ожерелье, затем выпрямился в очередной раз улыбнулся и сделал широкий замах. Корнелия со страха крепко зажмурила глаза.

Со скоростью ветра клинок сорвался с места, но на полпути от него осталась лишь часть. Вторая часть упала у правой ладони Корнелии, чуть царапнув её палец. В дерево позади них вонзился кинжал, обрубивший клинок.

Перед Идзу и ошарашенной Корнелией предстала наёмница – полная концентрация вампиров друг на друге позволила ей приблизится к ним незамеченной. Предатель опустил обрубок своего меча. Он не сводил своих чёрно-белых глаз с Палача, но та продолжала стоять, не собираясь делать первый шаг. Вампир всё понял. Он вытащил мальчика из норы и вместе с ним быстро ушёл с бывшего поля битвы.

Палач подошла к лежащей на земле Корнелии, протянула ей руку и помогла встать на ноги.

– Ты! Почему дала им уйти?! – вместо благодарности услышала Палач.

– А почему я должна была их убить?

– Ах, ну конечно, ты же наёмник! Убиваешь только когда дадут на лапу, а на остальное тебе плевать! – её голос был всё также надломлен.

– Они не выглядели опасными. Скажи спасибо, что вообще вмешалась.

– Много чести быть спасённой отребьем, – огрызнулась Охотница.

– Почему ты так жаждешь смерти вампирам, ты же одна из них? – Палач вытащила кинжал из дерева и сунула в ножны на пояснице.

– Потому что я поступаю правильно и совершенно неважно вампиры они или люди, – уже более сдержанным тоном пояснила она.

– Ты же убиваешь без разбору.

– И это мне говорит убийца? Если не ошибаюсь ты Палач, я знаю кто ты и знаю скольких ты убила. Да, я тоже убиваю, только в отличие от тебя я делаю то, что нужно, а не то, что приказали!

– Хм, ну да.

– Что ты вообще здесь делала?!

Корнелия положила руку себе на грудь будто нащупывая пропажу.

– Меня нанял один из ваших Охотников. Он заподозрил предателя раньше, чем ты спохватилась.

Командующая помрачнела.

– Его бы следовало наградить за наблюдательность, но я не знаю, как его зовут.

– Ясно. Мы разберёмся.

– К тому же, это именно благодаря ему я оказалась здесь и сейчас, а ты осталась жива.

Корнелия метнула на Палача суровый взгляд.

– Не стоило его отпускать. Мифим это тебе не шутки. Ты даже не представляешь, что может натворить голодный Мифим. Тем более Идзу слишком силён, чтобы закрывать на него глаза… Теперь их ещё и двое.

– Странно, что ты не желаешь защитить свой род.

– Мне есть кого защищать, вам наёмникам никогда этого не понять.

11 октября. Город Салусшотт

На следующий день Палач вернулась в Салусшотт. Её пути с Корнелией разошлись в том же лесу.

По дороге проходя через Ромсей она наконец запаслась провиантом на несколько дней или, если придётся, недель вперёд. Днём она отоспалась под дубом на холме, а вечером направилась к месту назначения.

Для Охотника, нанявшего её, всё вышло весьма прозаично, вряд ли он получит свою награду за то, чего не удалось избежать. Может Палач и могла той ночью приструнить предателя повернув дело в другое русло, но подобного от неё не требовалось. Да и сама она предпочитала не вмешиваться там, где это возможно. Или делать это по минимуму, ведь Корнелии она как-никак умереть не дала.

Вот только зачем?

Ответа на это у неё не было.

***

Возле океана всегда холодно, тем более, когда дело близится к ночи. Этот каменный мост находится около порта, поэтому воздух здесь более холодный и влажный, а запах как нигде сильнее пропитан рыбой. Несмотря на это сумерки делали окружение краше.

В этот раз Охотник прибыл вовремя. На лице его не было радости, только измотанность и, скорее всего, разочарование.

– Вы уже всё знаете, не так ли? – начала Палач.

– Так и есть, отряд спешно вернулся сегодня недосчитавшись одного. Я так и знал, ублюдок, – Охотник просто кипел от недовольства. – Жаль только, мне так и не удалось прижать его к стенке. Гроссмейстер теперь ищет того Охотника, что нанял вас, так что если вы подтвердите, что это был я, то может мне хотя бы горсть монет отсыпят.

– Конечно, если это не займёт много времени.

– Не займёт, к тому же, ваш корабль отправляется только после завтра, – Охотник передал Палачу её билет. – Меня зовут Байрон Сревальс.

Палач взяла билет и спрятала в карман.

– Я запомню.

Вести разговор с наёмником дело не благодарное и, судя по всему, Байрон был того же мнения, но Палач заметила, как его распирает выговориться хоть кому-нибудь, он еле держал себя в руках.

– Если ничего не получу, то всё в пустую. Только зря потратился на вас, – продолжал ворчать он.

Палач никогда не была хорошим собеседником, напротив, всегда чуралась бесед тем более если сама в них не заинтересована. Этот случай как раз такой. Ей было совершенно без разницы на Охотника и на то, что он говорит, её это не касалось. Она бы уже поставила точку в их разговоре, но проявлять излишнюю грубость ей на самом деле не нравилось. Она видела глубокое отчаяние в лице собеседника и надежду на отклик в его ворчании. Не то чтобы у неё был повод ему сочувствовать, просто, наверное, каждый имеет право выговориться. Пусть даже если в конечном счёте именно она окажется виноватой.

– Взаимопомощь есть взаимопомощь, я вас предупреждала о гарантиях, – ответила она.

– Да знаю я. Сам виноват, потратил последние деньги! – от гнева на самого себя он пару раз ударил ладонью по своему лбу.

– Значит всё это, всё же, было из-за денег?

– Конечно! Мне нужны деньги… – на вздохе он резко прервался. – Это только кажется, что в столице всё как мёдом помазано, знаете ли, – более сдержанно продолжил он.

– Я понимаю. Думаете за её приделами лучше? Я вот тоже счастье вёдрами не хлебаю.

– Но вы одна, вам не о ком заботиться. Когда ты один всегда легче, на твоих плечах забота только о себе самом… Может… я бы тоже хотел быть одному, как вы… но разве можно бросить тех, кого любишь…

Палач помолчала, она не хотела отвечать, но нужно было заканчивать этот бессмысленный разговор.

– Ни у кого жизнь не легче. Смиритесь с этим и старайтесь за свою семью лучше, раз она у вас есть.

Палач оставила их диалог позади и ушла. Делать ей под этим вонючим мостом больше нечего.

12 октября. Город Салусшотт

Гроссмейстер располагал дворцом недалеко от главного замка – сердца столицы и всего Великого Рассвета. Во дворце всё было более чем богато: высоченные колонны, подпирающие округлый потолок, искусно вырезанные узоры обрамляющие арки и витражные окна, живописные картины в дорогих рамках висели вдоль всех коридоров и, конечно, статуи и горгульи, на которые Палач обратила особое внимание. Почти каждая скульптура символизировала смерть вампиров и преобладание человека над ними не давая забыть посетителям, где именно они находятся. Особенно ей понравилась статуя, изображающая Охотника с крыльями ангела отрывающего перепончатые, словно у летучей мыши, крылья вампира Гаркдермакро. Палач лишь усмехнулась абсурдности сей картины.

Провожать Палача до приёмного зала Гроссмейстера не стали. Прямо в вестибюле к ней вышли его доверенные лица, которые посчитали что раз они разговаривают с наёмником, то представляться не стоит.

– Итак, – молвил один из них, что был совсем стар и в рясе, усыпанной вычурными узорами. – Мы созвали вас сюда не для почестей, что вам известно. Говорят, вас нанял один из наших, вы узнали его имя?

«Говорят? Что так уж много кто об этом вам рассказывал? Хорошо, значит о Корнелии Вульпес мы молчим».

– Узнала. Байрон Сревальс Охотник сторож, – руки Палача, как обычно, были сложены на груди.

Старый помощник Гроссмейстера кивнул второму более молодому, одетому в рясу попроще, и продолжил:

– Он большой молодец, что почувствовал угрозу…

– Да, благодаря ему всё-таки жива командующая, – вставила Палач.

– … Конечно, – запнулся старик об то, о чём упоминать не хотел. – Он обязательно удостоится заслуженного, иначе искать его мы бы не стали.

В этот момент Палач уже всё поняла. Корила ли она себя за самовольничество? Вряд ли, что было сделано того не воротить. Будь между ними настоящий договор она естественно такого не допустила бы.

– Мне всё равно. Я уже могу идти?

– Конечно, – недовольно повторился он.

Стража уже начала провожать её обратно к выходу, но на полпути Палач остановилась и обернулась к парочке.

– Скажите вы действительно вот так запросто убивали Гаркдермакро? – поинтересовалась она.

Помощники снова переглянулись, недоумевая с наглости спросить подобное.

– Это было не просто, тем не менее человечеству удалось одержать победу над этими тварями, – ответил разодетый старец.

– Вы не ответили на мой вопрос.

Палач развернулась и позволила вывести её из дворцовых хором, доверенные лица Гроссмейстера всё о чем-то переговаривались стоя на том же месте.

Она с удовольствием покинула территорию дворца и продолжила свой путь. Получит ли Охотник свою долгожданную награду или нет её не заботило. Разумеется, она знала, что его ждёт, не с проста же доверенные лица пытались обойти стороной тему с командующей, но, в очередной раз – это не её проблемы. Люди сами строят свою судьбу, и Палач в это свято верила, просто порой случается так что она, чаще не намеренно, пересекается с чужими. Вот и всё.

***

Она пришла в порт, запах морепродуктов, потных людей и прочей живности уже ей приелся, и Палач престала обращать на него всякого внимания, тем более кому как ни ей знать о том насколько хуже существуют запахи. Спустя час блуждания меж толпами в итоге она нашла свой корабль. Похоже, что он перевозил скот и прочий груз, мест для людей на нём будет не так уж и много…

Палач поднялась на борт и отдала бумажку матросу, рядом с ним стоял и сам капитан, который самолично контролировал всех поднимающихся вместе с их грузом, чтобы ничего лишнего не проникло на корабль, тем же занимались Охотники, стоящие перед каждым кораблём.

Капитан проницательным взглядом провёл по Палачу с головы до пят.

– Корабль отправится только предстоящим утром, у вас ещё есть время закончить дела на суше.

– У меня там больше нет дел.

Капитан подозрительно прищурил глаза и задал вопрос:

– Что вы прячете под маской?

– Лицо.

– Остроумно, но я интересуюсь не скрываетесь ли вы от кого? Мы вампиров и беженцев не приветствуем, – строго произнёс он.

– Я наёмник.

– И я должен поверить на слово?

Палач, издав звук негодования подняла правую руку и приспустила рукав перчатки. Капитан побледнел, доказательство в комментариях не нуждалось. Он мешкался словно перед ним стоял сложный выбор и ещё немного поколебавшись всё же пропустил наёмницу.

Палач вошла на палубу.

«Шумно».

Матросы были заняты погрузкой провизии для команды и грузов пассажиров. Палач отошла в сторону чтобы не мешаться и решила обождать, прежде чем спуститься на нижнюю палубу. Она облокотилась на фальшборт, и ждала пока время идёт своим ходом.

Люди поднимались и везли с собой какую-то живность: свиней, лошадей, кто-то даже вёз с собой живых медведей и волков в клетке. Животные рычали, кричали и брыкались, пока Охотники осматривали их со всех сторон, проверялись они не менее тщательно людей. Дело близилось к вечеру, когда Палач заметила, как один человек пытался затащить на борт белого оленя. Грациозное животное упиралось, но команда корабля помогла погрузить его в трюм. Очень красивое существо, таких нечасто встретишь. Его хозяин всё кричал о том, что олень принадлежит ему и угрожал расправой всякому кто до него дотронется, команда меж тем только смеялась над безумцем.

С наступлением ночи стало тише. Весь груз уже был готов к завтрашнему отчаливанию, а на палубе больше не суетились матросы, но Палач ещё стояла в стороне у фальшборта. Она облокотилась на него локтями и закрыла глаза.

Теперь путь до цели у неё под ногами и завтрашним утром он поведёт её дальше.

Пусть и не правда, но ей казалось, что в таких долгих путешествиях всегда была доля своей романтики. Да, по большей мере ничего хорошего в них не было, но в дороге она чувствовала себя более или менее в своей тарелке. К тому же, чем дольше путь, тем меньше ей приходилось отнимать чьи-то жизни, ведь цель у неё сейчас только одна. Справится она с ней или нет покажет только время, сейчас же она слишком далека от неё, чтобы о чём-то говорить.

Часть 2. Путь

1777 год по календарю Шеотта

. 15 октября.  Северный океан

Палач проснулась от невыносимой качки и хоть морской болезни у неё никогда не было, переносить такое из раза в раз ничуть не легче. Она дремала сидя прямо на полу, ей пришлось уйти подальше, поскольку возле её спального места разразилась не шуточная ругань между двумя нахрюковшимися мужиками. Сейчас то они наверняка уже закончили потасовку сами, либо их угомонил квартирмейстер. В любом случае заснуть ещё раз ей не удастся даже на гамаке – единственной вещи за которую Палач любила корабли.

«Проклятая качка… – Палач сунула руку под маску и протёрла глаза».

Она не спешила вставать и куда-то двигаться, делать всё равно было совершенно нечего. Казалось бы, долгожданный отдых, в кой то веки, пусть и на время, ей не нужно ничего делать, но эта фальшивая безмятежность не приносила ей покоя, только вгоняла в какую-то непонятную тоску. Должно быть это стонала душа по причинам о которых она упёрто не думала. И дабы развеять эту тоску Палач поглядывала из далека на вяло играющих в карты матросов в самом носу корабля, сама же она сидела у стены на границе кубрика и форпика. Это были жилые помещения матросов и пассажиров. Проходя дальше по кубрику здесь же проживал и весь живой груз – не самое лучшее соседство…

Единственной причиной убраться подальше от этого места был некто изрядно смердящий, спящий недалеко от неё. Но жаловаться было не на что, ведь разило здесь ото всех, в том числе и от неё самой. Она лениво вытянула затёкшие ноги и слегка потянулась. Так совпало, что как раз в этот момент мимо проходил матрос, чего она совсем не заметила. Он мог бы и обойти, но, похоже, что и он сам не увидел очевидную преграду прямо под его носом. Матрос споткнулся и на удивление упал, да так сильно что обмяк на полу будто ватный.

– Вы в порядке? – поднявшись с пола спросила Палач.

«Ну надо же как сильно шмякнулся».

Матрос громко цыкнул и с трудом взяв равновесие встал.

– Развалилась тут, как кит на побережье! – не глядя на Палача выругался он и шатаясь пошёл дальше.

«Чего нельзя было сказать о тебе пару секунд назад, конечно… Что ж, вот и знак, чтобы убраться отсюда. Давно пора бы.»

Тихо вздохнув толи от глупой ситуации, толи от в целом неприятной обстановки Палач развернулась и направилась к лестнице. Она поднялась на верхнюю палубу проветриться и глотнуть пропитанного морской солью воздуха. Голова немного кружилась, прежде она переносила любые качки более стойко. На открытом воздухе было холодно, северный ветер продувал до костей, а осенняя промозглость только усиливала его. Палач подошла к излюбленному месту и уложила руки на фальшборте.

– Так и будут проходить эти дни… Унылые скитания с палуб на палубы. Когда же люди построят гигантские мосты через все океаны и моря, я бы пересекала их хоть пешком. – бурчала она про себя, – Даже это было бы куда лучше кораблей.

Палач совсем не любила корабли и переправки через моря и океаны – мысль о том, что судно может затонуть вгоняла её в состояние перманентной паранойи. Глубокие воды внушали ей страх не столько своей необъятностью и неизвестностью, сколько обречённостью и неминуемой гибелью, ведь если судно потерпит крах, то вопрос её жизни будет зависеть уже вовсе не от неё, а шансы на спасение посреди бескрайних вод слишком близки к нулю. Впрочем, окружающим она не давала ни намёка и на малейшее внутреннее переживание.

В такие моменты, она старалась не заострять на беспокойствах души внимания и отвлекать себя думами о другом. Вот только проблема была в том, что из-за неутихающего шатания судна из стороны в сторону затуманенная ясность не позволяла прийти в голову ни одной полезной мысли.

«Всегда кажется будто пройдёт вечность прежде чем мы доплывём… – единственное, о чём ей сейчас думалось, – Плыть ещё долго, неделю минимум. Так и сума сойти можно от скуки… и от самой себя».

Члены команды корабля занимались чем-то своим позади неё, снуя туда-сюда и не давая побыть в тишине.

– ЧЕМ ТЫ ЗАНИМАЕШЬСЯ, КРИТИН, БЫСТРО ЗА РАБОТУ! – Донёсся сзади крик.

Палач повернулась к океану спиной и облокотилась на ограждение локтями, теперь она смотрела на моряков. Крик принадлежал помощнику капитана. Он быстрым шагом обходил палубу и по-настоящему командным голосом раздавал приказы там, где они требовались. Команда корабля сильно засуетилась, похоже намечалось что-то неладное. Палач медитативно наблюдала за происходящим. Она не разбиралась в том, что именно сейчас происходило и в целом была далека от искусства мореплавания, но и без этих знаний она понимала в какую сторону меняется обстановка. Матросы все были заняты: что-то делали с парусами, где-то перевязывали узлы, уследить за всеми было непросто. Но долго стоять в стороне ей не пришлось, скоро помощник капитана обратил внимание и на неё.

«…Кажется теперь он направляется сюда».

– Что вы здесь делаете, уходите вниз сейчас же! – громко сказал помощник.

– Что-то случилось?

– На нас надвигается шторм и уже скоро он нас нагонит, – пояснил он.

– Но ведь с погодой всё в порядке, даже ветер не так силен, как вчера.

– Ясный Сокол нас известил, что севернее прошёл внезапный колоссальный шторм, скорее всего из-за Сфер, он потопил судно «Белый луч». До нас доходят его остатки, что совершенно не значит, что он будет слабым! – стараясь перекричать шум позади себя громко говорил помощник.

– Теперь понятно.

«Шторм…»

Палач спустилась назад в кубрик.

«Тесно».

Народ сидел и стоял где придётся. Шумели, ругались, смеялись и далее по списку, некоторые даже пытались спать во всём этом балагане. Палач протиснулась сквозь толпу к своему гамаку и залезла в него устроившись поудобнее в предвкушении шторма. Ноги её были малость великоваты для гамака, что совсем не придавало комфорта.

«Наверное, чем ты меньше ростом, тем удобнее в нём лежать, – думала она. – Пожалуй тоже попытаюсь прикорнуть».

Сон всё никак не хотел к ней приходить, она чувствовала недомогание похожее на мигрень, от которой голова казалась кирпичной из-за чего лежать было невыносимо. Но деваться некуда, в преддверии бури лучшим решением будет оставаться в подвешенной койке. Немного поворочавшись вместо того, чтобы продолжать насильно заставлять себя заснуть она вполглаза стала поглядывать из гамака на остальных пассажиров. Хоть шуму было от них и много, выглядели они все отнюдь не бодрыми. У многих, очевидно, тоже кружилась голова. Она видела, как один мужчина не в силах сопротивляться тошноте сблевал прямо под себя несколько раз подряд. Картина не из приятных, скоро к нему наведается профос. Даже матросы, которые мельком пробегали мимо казались вялыми словно совсем непривыкшими к морю.

Спустя некоторое время Палач почувствовала, как качка начала потихоньку усиливаться. Когда попутчики уже протёрли все её глаза она снова их сомкнула и сконцентрировалась на собственных мыслях. Разум всё ещё был затуманен и найти связь с сознанием было по-прежнему сложно.

– …М-м.. ф-х-х.. кошмар… Впереди ещё целый шторм… ночь будет точно не скучной… – почти беззвучно проскулила она.

На душе тревожно… Все её мысли крутились вокруг грядущей бури.

Постепенно шум стих, когда народ приготовился ко сну, всё было как обычно, только вот в этот раз команды «Койки вниз!» матросам дано не было. Палач слушала шум океана и внимательно следила за тем как он медленно, но верно усиливался, в тишине это давалось намного проще. Она лежала и напрягала свою сосредоточенность всё сильнее и сильнее до тех пор, пока течение времени не ускользнуло от неё совсем, и она сама не заметила, как на борту наступила гробовая тишина. Палач приподнялась на локти, чтобы осмотреться – все спали. В любом другом случае эта тишина придала бы ей покоя, но не в этот раз. Беспокойство охватило её, она медленно опустилась назад в гамак, опираясь на дрожащие руки. Палач сдвинула брови в напряжённое выражение и продолжила слушать тишину, сейчас спать ей точно не хотелось.

– … да, мой прекрасный ангел. Только у меня ты один такой… – послышался еле слышный лепет с дальней стороны кубрика, где покоилась вся скотина.

Палач медленно повернула в ту сторону голову. Это был тот безумный дед, что притащил с собой белого оленя. Он сидел возле животных и, кажется, разговаривал со свой зверушкой. «Теперь-то всё будет по-другому… – бормотал он». Палач перевела взгляд с безумца на оленя – величавое животное лежало на сене, вздымая белоснежные рога и словно со снисхождением поглядывало на своего хозяина. Олень и вправду был уникален, но не настолько же, чтобы молиться на него…

Тут Палач резко вздрогнула от внезапного скрипа ползущего ящика. Она так загляделась на старика и оленя, что упустила из виду, как сильно накренился корабль.

«Началось».

По телу пробежали мурашки, и озноб покрыл её холодным оцепенением с головы до пят. Она лежала и не шевелилась, что ей ещё оставалось делать. Шум океана теперь полностью заглушал прежнюю тишину. Корабль накренился в другую сторону и ящик, который кто-то по всей видимости плохо закрепил, скатился обратно под кривым углом. Он с разлёту врезался в лежащего на полу человека и так сильно придавил ему ногу, что тот с криком проснулся, разбудив в кубрике всех, кто до сих пор спал. Животные встревожились, люди подняли панику, все звуки смешались в безудержную какофонию. Корабль мотало из стороны в сторону пуще прежнего, что происходило на верхней палубе и как справлялась команда неизвестно, но надеется теперь оставалось только на них.

Палач наблюдала за мужчиной со сломанной ногой, который громко стонал, пытаясь удержаться за стену, и не только он один. Все, у кого не нашлось места в гамаке отчаянно цеплялись за что угодно, что было ближе всего к ним, в том числе дуг за друга. Палач же лежала, безуспешно стараясь абстрагироваться от происходящего в ожидании когда всё закончится.

Сколько времени прошло? Час? Два?

Пока Палач лежала она слышала, как люди вопили и читали молитвы и как к ним спускался какой-то матрос, чтобы успокоить паникующих и заявить, что всё под контролем: «Буря скоро утихнет», – уверил он после чего убежал обратно наверх. Это не помогло, крики и шум не стихли ни на сколько. Время напряжённо шло, Палач ощущала каждую его чрезвычайно долгую секунду. Бесконечность. Так бывало и раньше, когда в смертельно опасной ситуации, когда кажется, что время замирает – оно становится словно осязаемым, и ты его чувствуешь, чувствуешь как оно проходит мимо тебя, сквозь тебя, медленно-медленно не давая приблизитьсяразвязке. В такие моменты единственное, что ты можешь сделать это с замиранием сердца терпеть их вязкость и не дать надежде разорвать твоё терпение в клочья, ведь она в этот период перерастает в свою пиковою форму так, что уже и не надежда вовсе, а отчаяние.

Палач, убеждая себя в том, что испытывать подобное ей чуждо, почувствовала, как к груди подступила желчь, а во рту стало мокро от избытка слюны – рвотные позывы, как нельзя кстати, окатили её неожиданной волной. Долго бороться с ними она не сумела и в сумбурном наплыве эмоций ничего другого, кроме как встать и побыстрее отбежать куда-нибудь ей в голову не пришло. Да ей было и не до раздумий, куда там, когда даже мыслей своих не слышишь будто и нет их совсем.

Палач кое-как смогла слезть с гамака ухватившись за его тросы, пол ходил ходуном под её ногами, держать равновесие стало тяжело даже для неё. По стеночке она отбежала в более-менее безлюдное место, и всё что подошло ей к глотке в тот же миг вырвалось наружу. Палач вытерла рот тыльной стороной руки и дала себе немного “прийти в себя” и задать вопрос: «Зачем же я слезла с гамака?». Пока она оглядывалась по сторонам и оценивала обстановку корабль резко перешёл в вертикальное положение и хоть Палач и держалась обеими руками за висевшую на стене сеть, ноги её скользнули вниз и на секунду ей показалось, что она повисла в воздухе, но почти тут же упала на пол одновременно с тем, когда корабль снова вернулся в свою горизонталь. Из лежачего положения она неспеша привстала на корточки, по-прежнему держась за сеть, и осталась стоять так в полуприседе, для лучшего баланса. Упала далеко не одна она, как Палач заметила, и досталось некоторым похуже чем ей, в том числе зверью. Как ни странно, но на ногах она почувствовала себя даже увереннее и безопаснее чем лёжа в подвесной койке, так создавалась иллюзия, что от неё сейчас хоть что-то да зависело. Ей следовало теперь перебраться в более безопасное место, пока судно снова не перевернулось к верху дном. Палач аккуратно встала на ноги и приметила новое место, пробежав по наклонной на другую сторону палубы она забилась в угол крепко сжав протянутую поверху верёвку. Около неё находилось ещё несколько человек прижавшихся к полу, глаза их источали неистовый страх, за всю свою жизнь Палач насмотрелась таких вдоволь, но не думала, что вновь увидит их уже так скоро. В голове мелькали какие-то мысли, которых сейчас Палач сама не понимала, она только и делала, что инстинктивно бегая глазами подмечала малейшие детали во всей мешанине происходящего. Затем судно опять толкнуло, да только во сто крат сильнее прежнего. Но в этот раз ноги её устояли, и почему-то в этот самый миг она наконец заметила, что тросы бочек, закрепленных прямо напротив неё, еле болтались. Мгновенье спустя последовал второй толчок. Тяжеленные бочки полетели прямо на неё.

Раздался грохот.

***

Тишина.

Первое что она почувствовала – это боль в голове, совсем не ту что прежде, а потом и в остальном теле. Она тяжело открыла глаза и обнаружила себя заваленной бочками и ещё каким-то человеком, находящимся без сознания.

«Настало утро?»

Палач попыталась сдвинуть в бок одну из бочек от чего в руку стрельнуло так будто она была вывихнута, затем спихнула с себя бессознательное тело. Как ночью уже не качало. Шторм закончился? Похоже на то. Палач поднялась и облокотилась о стену. Голова не прекращала болеть, она прислонила ладонь ко лбу – маска по-прежнему была задрана после того как её вырвало, – и дала себе прочувствовать последствия столкновения с бочками.

«Ударилась головой… повезло же… Уф – в руку снова стрельнуло».

Палач ощупала её.

«Нет, не вывих и не что похуже, значит скоро пройдёт. Хоть что-то утешающее».

Она озарилась по сторонам, по всей видимости буря прошла совсем не давно потому как люди, как и она, только начали приходить в себя. В одно мгновенье она подумала о том много ли кого погибло и посмотрела на лежащего под ногами мужчину, которого она спихнула.

«Дышит…»

Но больше её волновало, то в каком состоянии теперь находится корабль и смогут ли они теперь доплыть до берега. Завидев матроса, помогающего пострадавшим Палач сразу же направилась к нему дабы узнать наверняка. Слегка прихрамывая она приблизилась к нему.

– Что с кораблём? Надеюсь, дела не слишком плохи? – спросила она.

Матрос не отрываясь от дела устало ответил:

– Всё в порядке, обошлось незначительными поломками. Можете не волноваться.

Всё. Это всё что ей нужно было знать. Матрос ещё что-то говорил, но Палач его уже не слушала, она отошла в сторону села на пол и расслабилась. Всё накопившееся напряжение спало. Больше ей думать, пока, не хотелось ни о чём.

19 октября. Северный океан

Очередное нелёгкое утро на борту треклятого судна… С самого пробуждения её беспокоило головокружение. Палач ссылала всё на тот случай с бочками, что не давало ей покоя, но её внимание не обошло то, что с остальными людьми всё было куда хуже в плане головокружения, и это не давало ей покоя ещё больше. На всю команду и пассажиров напала какая-то хворь, причину которой никто не знал. Но забивать ей голову Палач сейчас не желала.

Пассажирам разрешалось не убирать гамаки по утрам, так что Палач решила, что вставать куда-то ей не обязательно и осталась полёживать в легонько раскачивающейся койке, тем более что сил двигаться у неё всё равно не было, ведь хворь также сопровождалась бессилием от чего все вокруг выглядели как кисельные. Пока Палач лежала она размышляла на разные темы, связанные как с заданием, так и с текущими обстоятельствами, периодически она слышала стоны и кряхтения замучившихся болезнью людей.

– Только бы дожить до прибытия… – слышалось чье-то причитание.

– Думаешь, крякнешь от этой хворобы? – спрашивал его собеседник.

– Не знаю, но ты видел в каком состоянии сейчас Гарольд? Лекарь так и сказал, что ему только хуже становится, ни о каком выздоровлении речи нуту тут…

– Да-а, Гарольд, конечно… хох… – тяжело вздохнул мужчина. – Н-да, если эта болячка настолько опасна, то я даже не знаю… Плохая была затея плыть заграницу, по всей видимости. Сперва шторм, теперь ещё и это… И чего нам дома не сиделось, чёрт бы его побрал! А нам ведь с таким трудом достался этот пропуск…

– И не говори… Боги явно не на нашей стороне.

– Какие Боги? Они нас вон чуть не убили несколько дней назад, Сферы проклятые!

– Тише ты, не гневи их за зря! Да я и не про них говорил, мало Богов что-ли.

Палач отвернулась чтобы чужие разговоры не сбивали её с толку, хотя думать о чём-то важном у неё всё равно не получалось.

– Энто как этот недуг подкосил всех, конечно. Мы же все в одной лодке плывём, помрёт один значит помрут и все, – доносилась чья-то болтовня, с другой стороны.

– Да не каркай ты, и так тошно.

«Это точно…»

Ещё недолго полежав Палач набралась сил и встала чтобы как обычно проветриться наверху. Она накинула сверху свой старый плащ и вышла навстречу холодному океанскому ветру. Погода сегодня была холодна. Палач прижала к себе тяжёлый плащ плотнее и подошла к краю судна. Как и пассажиры члены команды были озабочены напастью, несколько мужчин недалеко от неё как раз говорили на эту тему, сейчас все только об этом и говорят.

– Может одного из пассажиров прокляли Мор, а мы все заразились от него? Что же это ещё может быть? – спрашивал моряк у товарища.

– Хороший вопрос… знать бы ещё на него ответ…

– А я вот тоже подумал, что это может быть из-за вампира, – говорил третий моряк.

– О чём ты?

– Ну знаете, что если среди нас затесался Мифим? Они же как раз питаются человеческой силой жизненной.

– Да ну, такого точно не может быть. Все пассажиры прошли тщательную проверку, его бы точно по крови, да по зубам нашли бы, я тебе говорю.

– А может животные?

– Животные? …

– И животных проверяли, всех проверили, так что не, я так не думаю.

– Вдруг кого-нибудь да плохо проверили, всё же может быть?

– Да хорош вам уже, чего гадать-то на пустом месте.

Но моряки всё равно задумались. Они ещё долго так сидели погруженные в раздумья, Палач отошла подальше от них, она старалась смотреть на бескрайние воды и только, чтобы не видеть, как кисельные матросы борются с бессилием и тошнотой пытаясь делать дела. Вся эта картина удручала и негде было от неё скрыться.

***

Палач провела почти всё время до ночи наверху и спускалась только для того, чтобы поесть. Сейчас снаружи было совсем морозно поэтому она вернулась на кубрик, да и время подходило ко сну. Когда Палач спустилась, перед ней предстала волнующая сцена – люди в помещении были повергнуты в безысходность так, что лиц на них не было. Из их переговоров стало ясно, что больной лежащий в лечебном корпусе скончался, а вслед за ним уже готовы уйти и ещё двое пребывающих в тяжёлом состоянии. Новость, само собой, её не обрадовала, но и убиваться горем Палач не стала. «Если уж мне и суждено откинуть здесь кони, то какой смысл сокрушаться по этому поводу. Тут, как и со штормом я повлиять ни на что не могу» – думала она.

Палач дошла до своей койки, где столпился народ, любезно расступившийся перед ней, и прилегла. Моряки напротив что-то тихо обсуждали, но недостаточно чтобы их было неслышно.

– Что если это действительно Мифим? Мы должны в этом убедиться, я считаю. В конце концов, что мы потеряем?

– Тише ты. Да и как ты предлагаешь проверять то?

– Как, как?! Растормошим зверьё, как ещё.

– Тц…

Людей ещё долгое время не могли успокоить, но постепенно всё стихло. Моряки разошлись и все по очереди улеглись спать. Только перешёптывания то и дело всё доходили до неё то тут, то там.

Ночь была долгой.

20 октября. Северный океан

Её разбудил истошный рёв, доносящийся с задней стороны кубрика. Палач тот час сообразила, что моряки всё-таки устроили “проверку”, она лениво поднялась и направилась в сторону источника всех звуков. Одно из животных визжало диким воплем, когда Палач подошла, она увидела, как двое рослых мужчин забивают палками кабана. Люди вокруг них мешались, не давая тронуть свою скотину, но моряков это не останавливало. Палач встала позади толпы не желая влезать в разборки, скоро она заметила, что здесь же были и контролировали всё это действо сам капитан судна и его помощник.

Жестокая бойня не прекращалась, моряки уже забили до смерти одну лошадь и двух телят. Невольно Палач подумала про себя, что поступила правильно решив не перевозить с собой своего коня. А люди всё ярились и не утихали, пытаясь защитить животных.

– Да что вы творите то! – раздавались выкрики из толпы.

– Остановитесь! Вы заплатите нам за всё, это же наше имущество!

– А вы заплатите нам за наши жизни, если мы найдём среди них вампира! – ругался в ответ помощник капитана.

– Как?! Как найдете-то?! Хотите сказать, Охотники искали и не нашли, а вы найдёте, так што ли? Поголовно у всех животных здесь красная кровь, чем же это вам не доказательство?! – но никакие доводы не помогали, экипаж корабля было не усомнить в своей решимости.

Моряки прошлись уже почти по всем животным, оставляя после себя либо мёртвые туши, либо всё ещё живых, но до ужаса искалеченных зверей, когда очередь дошла до белого оленя.

– Готов поспорить что у этого оленя голубая кровь! – воскликнул один из матросов.

Моряки схватили животное за верёвку на шее и силой притянули к себе – прискорбное зрелище.

– Не смете! – вдруг кинулся на мужиков хозяин.

Старик преградил собой несчастное животное и решительно развёл руки в стороны. Правда долго он так не простоял, тут же получив грубый толчок, сваливший его с ног, от одного из матросов, и олень снова остался без защиты. Животное брыкалось и лягалось копытами, оно даже заехало по носу живодёру с дубинкой, за что разъярённый матрос в ответ с размаху долбанул его по ногам. По кораблю прошёл громкий хруст, и животное завопило. Моряк уже замахнулся второй раз, но тут с новыми силами на него накинулся старик. Его глаза горели безумной яростью, он вцепился в дубину матроса обеими руками и попытался вырвать её из рук противника, вот только сил ему явно не хватало, и моряк, пихнув старика дубиной опять повалил его. Хозяин оленя упал сильнее прежнего, ударившись копчиком об твёрдый пол. Его дряхлое тело было слабым, но он никак не сдавался.

– ДА ЧТО ВЫ ТВОРИТЕ, ИРОДЫ! КРАСНАЯ, ЕГО КРОВЬ КРАСНАЯ! – из последних сил кричал старик, но всё бестолку. – ЭТО БЕЗУМИЕ! НЕ СМЕЙТЕ ЛИШИТЬ МЕНЯ ВСЕГО!

– Прочь с дороги, паршивый, пока не забили тебя вместе с ним!

– Я ВАМ НЕ ПОЗВОЛЮ!

Дед снова кинулся на мужиков и началась настоящая, пусть и слегка вялая, драка, в которую вскоре пустилась вся толпа, словно что-то сорвало их с цепи. Присутствующие члены команды корабля, кроме капитана, принялись разнимать бушующих. Люди и моряки разлетались по сторонам и валились с ног только так – всё-таки изнемогающая напасть давала о себе знать. Мгновенье спустя моряки переломили ход драки в свою пользу, заломив увёртливому старику руки, в очередной раз жёстко швырнув его об пол. Дородные мужики начали колотить старика и палками, и ногами, в этот момент остальной люд поутих и уже никто не спешил вступиться. Скрюченный от боли пожилой мужчина валялся под ногами у молодых крепких моряков, прикрывая костлявыми руками голову, пока те продолжали не жалея своих сил долбить ему по хребту. Смотреть на это было противно и долго терпеть Палач не вынесла, протолкнувшись через напуганных людей она вышла к центру представления. «Пора уже прекращать эту идиотию» – думала она, не из благих побуждений, просто весь этот шум стал ей невыносим.

Резко одёрнув одного из моряков, избивающего деда, за плечо она обратила на себя внимание всей толпы. Матрос хотел было замахнуться в отместку, но увидев кто именно его одёрнул, тотчас остановился.

– Достаточно, – сдержанно сказала она.

Народ притих. Запыхавшиеся матросы громко дышали и пару секунд молча стояли обескуражено смотря на Палача. Уж чего-чего, а её вмешательства никто не ожидал, чем она и застала всех врасплох. Затем, очухавшись тишину разогнал помощник капитана:

– Чего нос суёшь куда не надо?! – пролетел по мертвенно беззвучному помещению голос помощника. – Совсем нюх потеряла?! Не видишь, чем мы тут занимаемся?! – огрызался он.

– Мне нет дела до того, чем вы тут занимаетесь. Но и не обращать внимания на вас, видите ли, у меня не получается: слишком уж вы громкие, – угрожающе сложила руки на груди Палач.

Дерзкий помощник капитана скривил губы в тонкую линию, сказать ему было нечего. Палач видела, как он закипает от злости, но держит себя в руках. Он боялся. Капитан судна злобно поглядывал из-за его спины, остальные зеваки наблюдали за происходящим лишь изредка перешёптываясь. Наконец, помощник ответил, как бы не щемил его страх, гордость не позволяла ему уступать:

– Старика мы больше не тронем, но дело до конца доведём!

Один из избивателей стоящих перед ней прихлопнул дубиной о ладонь, нарочито показывая своё нетерпение.

– Нет. Вы не поняли, у меня нет желания слушать весь этот шум, – подчеркнула Палач.

Помощник капитана озлобился ещё сильнее, как и остальные матросы, хоть те и старались не показывать свои бушующие эмоции.

– Ты похоже тоже не понимаешь! Люди умирают, скоро эта дрянь до всех нас дойдёт, включая тебя, а причина всего может крыться прямо здесь, у нас под носом! – говорил помощник, сопровождая свои слова активными жестикуляциями. – Так не мешай нам защищать самих себя!

– Мёртвые животные этому непременно помогут. Всех вошедших на судно: как людей, так и животных проверяли настоящие Охотники – специалисты в своём деле, и никого не нашли, а вы думаете, что просто забьёте скотину палками и вам от этого легче станет? – Помощник только открыл рот чтобы что-то противопоставить, но Палач, не дав ему даже заикнуться сразу продолжила. – Тем более если бы он в самом деле здесь был, то давно бы себя обнародовал, вы же уже стольких перебили на “его глазах”, – Палач указала рукой на звериные трупы.

– Не шибко весомые аргументы. Не так и много мы потеряем лишившись скотины, а вот лишиться своих жизней уже совсем другое дело. Если есть шанс что это остановит холеру, то остальное неважно.

– Вот как? В таком случае, откуда вообще такая уверенность в том, что вы исправите положение? Подумали ли вы, что будет если вы всё-таки нарвётесь на вампира? Как думаете сколько людей погибнет тогда? Так хотя бы есть шанс, что большинство доплывёт до берега, – Палач разомкнула руки и отошла в сторону – Или вы рассчитываете на мою помощь?

Своими наводящими вопросами она породила ещё более нагнетающую обстановку. От напряжения в воздухе нечем было дышать, люди молча переглядывались, задавая друг другу немые вопросы, даже помощник уже не был столь в себе уверен.

– Конечно, мы можем проверить оленя, я даже сама лично это сделаю, если вы этого ещё желаете. Но учтите, что если его кровь в самом деле голубая, то я и пальцем не пошевелю.

– Справимся и без тебя, – бросил помощник капитана. – Если эта тварь вампир, я с него сам шкуру спущу.

– Не вопрос.

И Палач достала из рукава миниатюрный нож сложенный пополам, кротким быстрым взмахом она разложила нож и приблизилась к белошкурому животному вплотную. Зверь отстранился, но был спокоен. Палач посмотрела в белые глаза, могло показаться, что они говорили о многом, но разве могли они в самом деле говорить хоть о чём-то? Лезвие ножа блеснуло, свиснув в воздухе. Олень дрогнул, попытавшись вскочить на ноги, но не смог оторваться от земли. Кто-то на корабле вскрикнул, затем вновь повисла тишина. На глубокую рану поступила кровь, и скула животного окрасилась красным.

Палач почувствовала, как по спине прошёл поток воздуха выдыхаемый абсолютно всеми стоявшими позади неё. Она поднялась на ноги. Выдохнула.

– Твоя взяла, Палач. Расходитесь… все, у нас и другие дела имеются, – хриплым голосом произнёс капитан корабля.

– Но, капитан? Как же остальные?

– Нет, Кальд… она права. На этом всё, – капитан, повернувшись к толпе спиной, сопровождаемый скрипом полов, направился прочь.

Вслед за ним последовали и остальные члены корабля. Лишь помощник ненадолго задержался, сверля Палача проклинающим взглядом.

***

К вечеру всё более или менее встало на свои места, по крайней мере массовых конфликтов больше не возникало. Трупы животных унесли в кладовую на харчи, капитан обещался выплатить компенсацию всем чьё имущество пострадало, а искалеченного деда отвели в местный лазарет. Досталось ему славно, на восстановление у него шансов скорее всего уже и нет.

После ставшей обыденностью прогулки по верхней палубе Палач вернулась на кубрик. Спускаясь по лестнице она более чем явно ощущала свою небывалую немощность: переставлять ноги со ступеньки на ступеньку было заметно не легко. Вечернее тусклое освещение кубрика создавало, на удивление, приятную атмосферу, которую портило всё остальное: смрад, теснота, духота и, конечно, обстоятельства. Спать пока было рано, да ей и не хотелось, так что разгонять скучковавшихся возле коек игроков в карты она не стала. Изможденные и подавленные люди играли в карты, чтобы хоть как-то отвлечь себя от всего дурного, что произошло за всё время плавания.

Палач пристроилась при входе в сторонке от них, возле оставшегося зверья. Она приподняла маску, облокотилась о стену и закрыла глаза. Чёрная пелена плыла перед глазами, её мутило. С каждым днём всё становилось только хуже, что будет по окончанию плавания она и представить боялась. С закрытыми глазами голова кружилась только сильнее, Палач подняла веки и обратила взор на уцелевших животных. Их осталась всего горсть: телок, один волк и пара взрослых медведей какого-то дрессировщика, и покалеченный белый олень. Величавое животное покоилось на сене, после утренней взбучки оно больше не стояло на ногах. Олень смотрел на Палача, под глазом его красовалась подаренная ею рана. Он был столь же невозмутим, как и дни назад. От его взгляда Палач почувствовала себя не в своей тарелке, она отвела взгляд и погрузилась в раздумья, которые по-прежнему довались тяжко. На фоне собственных мыслей она улавливала ленивое бренчание уставшего барда под лёгкое покачивание судна, где-то глубоко в сознании. Музыка играла, становясь всё тише и тише до тех пор, пока Палач окончательно не погрузилась в сон.

24 октября. Северный океан. Округ Руана

Стоя на полубаке и крепко закутавшись в плащ Палач, обдуваемая холодным северным ветром наблюдала на горизонте приближающееся пятно земли. Сегодня они причалят в городе Руан и бушующие воды Северного океана останутся позади, а вместе с ними и чудом пережитые дни на судне «Бороздящий».

Как Палач и предполагала до этого дня дожили не все, но большинство, хотя если судить по состоянию оставшихся, то живыми их назвать язык не повернётся. «Только бы причалить» – вертелось в головах каждого более-менее стоящего на ногах, остальные же, наверное, и думать уже не способны. Измученные и истощённые недугом они могли только лежать и глядя в пустоту изредка издавать стонущие звуки – живые трупы… Те же кто чувствовал себя получше – в основном моряки, помогали лекарю ухаживать за беспомощными: кормить, водить на гальюн и убирать за ними, если приходилось. Только какой в этом смысл? Выздоровеют ли они в городских лечебницах, после высадки с корабля?

Для Палача всё это было не важно, главное, что у неё шанс был, ведь в сравнении с ними она чувствовала себя на много лучше. По крайней мере она была в состоянии самой ходить на гальюн.

На протяжении всех дней после той скотобойни с каждым новым трупом люди всё чаще поглядывали в сторону зверья, в какой-то момент они стали подозревать в бедах даже друг друга, но повторить тот случай никто так и не осмелился. Теперь уже было поздно что-либо решать, до суши рукой подать, тем более что сил замахнуться на кого-либо уже не было даже у Палача, оставалось только ждать…

Оставшееся время Палач планировала провести здесь наверху, она даже заранее собрала свои вещи, чтобы причин спускаться на кубрик у неё больше не было. Она наблюдала за горизонтом и ждала.

***

Корабль пришвартовался. Палач ещё ждала и в нетерпении наблюдала за кое-как передвигающимся помощником капитана, отдающим приказ молодому матросу. Само собой, сразу никого не отпустят… Но Палач была рада хотя бы тому что, наконец, прекратилось это бесконечное моталово бурных океанских вод.

Моряка послали известить охрану о больных на судне, дальше решение о судьбе пассажиров будет принимать местный Гроссмейстер. Сложно передать словами негодование Палача о сложившейся ситуации. Она могла бы тайком сойти с корабля, чтобы избежать стражи и прямо сейчас обдумывала этот вариант, но сил, по правде говоря, у неё совсем не было, и она это прекрасно понимала, поэтому решила попридержать коней и тихо дождаться исхода.

Прошёл, наверное, час, никого не впускали и не выпускали, пока к кораблю не подошли медики с носилками со всех сторон окружённые стражами. Все с ног до головы закрытые плотными одёжами, в перчатках и масках, видно было лишь одни их глаза. Прежде всех с корабля сошёл капитан и доложил главному врачевателю всё как есть и как было. Спустя пару минут капитан дал добро на высадку пассажиров, и медики одного за другим принялись выносить полумёртвых больных. Теперь Палачу предстояло ещё и дождаться своей очереди, но этого делать она уже не стала и обойдя лечил с носилками спустилась на пирс. Дальше ей пройти не дали. Путь Палачу преградили стражи, к которым присоединился главный врачеватель и в недоумении обратился к ней:

– Не спешите, леди, до вас очередь ещё не дошла, – вытянул он перед Палачом свою ладонь. – Вы не можете просто так уйти.

– Извините, но дальше я пойду своей дорогой. Я чувствую себя гораздо лучше остальных, – поправив сумку за плечом ответила Палач на хорошо знакомом иностранном языке.

– Нет, мы не можем вас отпустить, чтобы вы бродили с заразой по нашему городу. Прежде чем идти своей дорогой вы пройдёте лечение в больнице!

– У меня нет на это времени. Я не задержусь в городе и покину его сейчас же, если вы не будете мне мешать.

«Не мешайся, Шеотта ради! Уйди!»

– Я же уже сказал вам, женщина, мы не можем вас отпустить! – настаивал лекарь.

Но терпение Палача кончалось, и она перешла на другой тон:

– Прочь с дороги! – спихнула в сторону она назойливого врачевателя свободной рукой.

Палач сделала шаг вперёд к стоящим перед ней стражникам и хотела было убрать с пути и их, но голова её закружилась так сильно, что она пошатнулась. Палач остановилась, приложив ладонь ко лбу маски, перед глазами поплыла чёрная пелена.

– Да как ты смеешь! – воскликнул настырный.

– Я бы на вашем месте не связывался, – произнёс капитан корабля. – Она клеймёная, – Палач и лекарь обернулись на него. – Оставьте её, далеко в таком состоянии она всё равно не уйдет.

Врачеватель обомлел. Он посмотрел сперва на Палача потом на стражников и молча кивнув им дал добро. Стража нехотя расступилась. Палач отвела взгляд с капитана, фыркнула и пошатываясь, но тем не менее уверенной походкой покинула пирс. Она ушла вдоль реки, за её спиной медики продолжали выносить больных, среди них был и старик, что отчаянно боролся за своего оленя, тело его уже давно не дышало.

Палач шла по улице чужого города лишь одной силой воли переставляя ноги, сделавшиеся на столько тяжёлыми словно к ним привязали по полному ведру песка. Так плохо себя она не чувствовала даже на корабле, но там ей и не приходилось много двигаться, а сейчас отвыкши она прошла через весь город. Поэтому, как капитан корабля и предрёк, долго она идти не смога и только стоило ей выйти за город, как ноги её отказались слушаться напрочь. Палач из самых последних сил попятилась в сторону дабы присесть за каменистой возвышенностью. Она уже не видела куда шла и шла ли вообще, она не чувствовала ничего кроме как плыло её сознание. Затем ей стало легче, наверное, она обронила сумку – руки её опустились словно верёвки. Так и не дойдя до камней Палач рухнула без сознания, и яма, оказавшаяся в паре сантиметров от неё, своим резким покатом утянула растёкшуюся тушу в самый низ: неглубоко, но достаточно чтобы проходящие мимо люди не увидели неподвижную черноту в форме человека.

***

Глубокая ночь в мгновенье ока окутала её бесчувственное тело, густая темь скрыла от чужих глаз, а туман прикрыл белым одеялом. «Сама виновата» – именно так бы она думала сейчас если бы могла, но она всё лежала. Не двигалась и, казалось, уже не дышала…

Молчание непроглядной тьмы прорезало еле звучное шуршание опавших листьев, их тревожили чьи-то шаги – кто-то приближался. Бледная рука сжала её плечо и перевалила околевшее тело на спину, но Палач ничего не чувствовала.

***

Утренний рассвет озарил Францию. Разбудил её не он.

Она почувствовала, как волосы, точно обухом по голове, стали мокрыми. Её обдала дрожь. По глазам, щекам и по шее пробежала ледяная вода.

Палач открыла глаза, но ничего не увидела и не поняла. Ледяная вода не давала ей покоя, рефлекторно Палач зажмурила веки и махнула рукой, отбив из чьей-то руки флягу. Она громко вдохнула, жадно вобрав в лёгкие воздуха и тут же пришла в себя. Секунду погодя в глаза пробились утренние лучи, а за ними два чёрно-белых пятна. Палач обнаружила что сидит у камней, до которых так и не дошла… вчера, кажется, но самое главное – перед ней предстал вампир. Тот самый вампир Идзу, чью жизнь она самовольно пожалела тогда в лесу и отпустила вместе с мальчишкой, который теперь сидел неподалеку, закутавшись во что-то наподобие медвежьей шкуры, или же это она и была.

Осознав происходящее всё сразу же стало для неё очевидным, кроме одного. Палач попыталась заговорить, что с первого раза у неё не получилось и лишь прочистив горло она сиплым голосом произнесла:

– Ты? – соображать ей всё также давалось с трудом.

Идзу сидел возле неё на корточках и был, как обычно, немногословен. Прежде чем начать задавать глупые вопросы, об ответе на которые она и так уже догадывалась, Палач решила осмотреться, чтобы получше очухаться. Её сумка была у неё под боком, нетронута… Прошло не более одной ночи, скорее всего, ведь её даже не замело ни пылью, ни листьями… Палач обратила внимание на вампирёныша – да, это самая натуральная медвежья шкура, причём довольно больших размеров. Палач уже слышала раньше, что облик животного, в которого обращается Мифим тем больше, чем крупнее он сам с учётом всего, что на него надето. Наверное, так ему и удалось обратиться в крупного взрослого медведя, хитро… Мальчик сидел, зарывшись в шкуру, что цыплёнок в перья своей матери наседки и даже искоса не поглядывал на Палача, ему словно было абсолютно безразлично происходящее во круг.

Как только Палач прекратила свои раздумья неожиданно для себя она поняла, что не в силах пошевелиться, и даже малейшие движения пальцами стали для неё невыносимы. Но пока она наблюдала за окружением, Идзу наблюдал за ней. Он сразу понял, что Палач теперь окончательно вместе с ними в реальности – её сморщенное от боли лицо говорило само за себя. Он протянул ей маленький стеклянный флакон с неизвестной жидкостью. Палач перевела на него взгляд: одна из рук вампира была перевязана, должно быть он тоже ещё не оправился, и шрам, прежде которого она на нём не замечала. Недолго думая, собрав все оставшиеся силы в кулак Палач подняла трясущуюся руку и взяла флакон. Но пить сразу она не стала, лишь глубже погрузилась в собственные мысли.

– Выпей.

От внезапности Палач даже дрогнула. Неприкрытое удивление пробилось на её страдальческом лице, и она уставилась на вампира, которого до этого момента, вне всякого сомнения, считала немым.

– Не спрашивай, что это, просто выпей. Тебе станет лучше, – он говорил без эмоционально и спокойно, без малейшего акцента на чистой латыни, что удивило её не меньше.

Палач слегонца прифыркнула и ответила:

– У меня есть предположения что это. Я часто вожусь с подобными вещами – профессия обязывает, – её голос понемногу начал приходить в норму.

Палач ещё немного поразглядывала жидкость в трясущейся руке и опрокинув флакон залпом выпила всё до капли. На вкус она не была горькой или кислой, но Палач смухортилась будто от дольки лимона, который единственный раз в жизни ей довелось попробовать в далёком прошлом в Индии. В следующую секунду она почувствовала себя хорошо, даже более чем. Все боли ушли на задний план и больше не ощущались, взамен им пришла некая эйфория. Но Палач знала, что обманываться этими чувствами не стоит – это лишь действие яда, на самом деле организм начнёт восстанавливаться далеко не сразу и пока ей лучше не шевелиться.

Судя по тому, как скоро наступило чувство эйфории это был яд Клана Сангвит с которым Палач была хорошо знакома. В своём деле палачам часто приходилось пользоваться подобными средствами для того, чтобы жертва не погибала раньше времени. Яд Сангвит является самым действенным, но далеко не самым доступным, несмотря на то, что вампиры Клана сотрудничают с Великим Рассветом и Окулус. Но палачи, впрочем, предпочитают пользоваться чем-то менее обезболивающим.

– Почему твоя кровь красная? – наконец заговорила Палач.

Но вампир не ответил.

– Значит вы всё-таки были на корабле? Если бы я знала, ни за что не стала бы встревать в ту потасовку, сразу бы убила вас…

– Понимаю. Нам бы тоже не хотелось сражаться с тобой на корабле. В любом случае мы тебе благодарны, наше раскрытие повлекло бы за собой много жертв. Люди, управляющие судном нужны были живыми.

– А остальных можно было убивать, конечно… – слова Палача выражали нескрываемые негодование и гнев.

– Мифим не контролируют свой голод, если довести его до крайней точки, и процесс поглощения человеческой энергии невозможно остановить…

– Я знаю, – Палач перебила его.

Она посмотрела на мальчика, возившегося в шкуре. Кости его всё выпирали под одеждой.

– Хорошо, что они не дошли до него в той бойне, – Произнес Идзу также смотря на мальчика. – Я старался никого не убивать и тебя не трогал. Я видел, как ты упала во время шторма, скорее всего у тебя сотрясение, но теперь ты поправишься.

– Да… Даже не знаю стоит ли мне благодарить тебя.

– Не нужно, у нас был должок перед тобой, – Идзу встал. – Но не за то, что случилось в лесу, тогда тебе не следовало вмешиваться.

– Это уже я сама для себя решу, когда мне вмешиваться.

Вампир, ни сказав больше ни слова, протянул мальчику руку и вновь ушёл. Палач осталась одна. Куда они направляются и скольких ещё убьют её не волновало. Сумбурный наплыв эмоций от яда не давал покоя, сейчас только холод осени позволял ей держать себя в руках, особенно в совокупности с мокрой головой. Она вся дрожала, но была этому рада. Молча разглядывая покрытые морозом травинки, Палач сидела, выпуская изо рта пар и дожидалась пока сама не покроется инеем…

***

Палач натянула маску на лицо, подняла сумку, закинула её за плечо и достала из кармана небольшое устройство, изобретённое Кукловодом и его бывшим подмастерьем – компас. Оно всегда указывает на север благодаря чему позволяет ориентироваться в пространстве – это всё что нужно было знать о компасе Палачу, но пользовалась она им умело, и он не раз выручал её в пути.

«Что ж, для начала следует обзавестись верным скакуном».

Всё что было до этого момента Палач оставила позади. Она потратила слишком много времени, и теперь была полна решимости наверстать упущенное. Строить планы и думать о предстоящей задаче сейчас ей не приходилось, она уже знает, что делать и куда идти, в кармане её лежал верный помощник и всё, что пока от неё требовалось это держать курс на восток. Пока…

14 декабря. Равнины Великого Рассвета

Пробирая сугробы могучими копытами конь неспешно остановился только стоило поводьям туго натянуться назад. Передышка. Неохватные просторы поля затянула беспроглядная ночь. Под её тенью не было видно ничего, кроме снега – единственного ориентира. Но его было достаточно, Палач знала, что чёрная мгла скрывает от них.

Бескрайний лес, вот что ждёт впереди.

«Это хорошо, что его не видно. Нечего пугать себя его масштабами лишний раз… – думала она про себя, не спуская глаз с тьмы».

Если идти не останавливаясь, то к утру они подойдут к самой его опушке.

***

Светало. Робкое солнце неуверенно показывало свои холодные лучи из-за чернейшего леса, а Палач всё дрожала. Не от холода, не в этот раз. Её тело пробирали мурашки, а нутро кипело при виде леса… Ей вновь приходилось бороться со своими эмоциями, деваться было некуда, выбора кроме как идти напрямую у неё нет.

Палач безнадёжно всматривалась в гущу бора. Макушки деревьев в самой дальней его части, казалось, касались облаков. То был Стратим лес. Лес исполинских деревьев посреди вполне обычного соснового. Он расположился у самых гор, надёжно спрятанных позади них, как раз там и водятся те, кого она меньше всего желала бы повстречать, те, в честь кого эти дебри и были названы – Стратим. Доселе Палачу не доводилось на прямую столкнуться с ними, но однажды она уже видела их своими глазами. И хоть переходить через лес ей было не впервой, чувство страха перед этим местом не покидало никогда.

«Каждый раз как первый… – думала Палач, – и ведь не знаешь, когда он окажется последним… – от этих мыслей во рту стоял горький привкус страха, но они всё продолжали пробираться сквозь сугробы навстречу неизбежному».

– Всё, потом будешь думать о плохом, сперва ещё предстоит пересечь лес Эхо, – одёрнула она себя.

Точно по расчётам Палача на рассвете они подошли к опушке. Морозные отблески слепили глаза, всё вокруг было покрыто сияющим инеем. Невероятная красота, которую Палач не замечала, она даже не обратила внимания на бодрящий сосновый запах, по которому так скучала, что совсем не было на неё похоже – не об этом всём она сейчас думала.

Скоро спешившись, Палач вместе с конём подошла вплотную к бору через сугробы и сухие кустарники. Тропинка толи была давно не топтаная, толи её не было вовсе: люди здесь не ходят, только Охотники, да и те редко. И вот набрав в грудь побольше воздуха Палач в голос кликнула:

– Эхо!

Затем выдержав короткую паузу как можно громче продолжила:

– Эхо, позволь мне пересечь лес твоя, да в добром здравии остаться!

Обмораживающая тишина повисла в воздухе на некоторое время пока Палач стояла в ожидании. Сейчас она была спокойна, здесь им ничего не грозило. Это и есть отдых. Но тут конь встрепенулся. Долго ожидание не продлилось – на свет из-за деревьев вышла светлая девушка прекрасной наружности. Ничего кроме лёгкого длинного светло-голубого платья на ней не было.

– Я ждала тебя, наёмница, – звонким голосом сказала девушка. – Ответь же мне поскорее, ты встречала Иней?

Бледно-золотистые волосы прекрасной девицы колыхались на ветру словно живые, такая же живая аура исходила и от самой девушки, создавая впечатление точно вокруг неё всё оживало.

– Нет, к сожалению, на западе о ней никто не слышал.

Девушка поникла, волнистые волосы её опали на плечи.

– Жаль… Конечно, мне не следовало на что-либо рассчитывать, ведь прошло уже столько лет… Всё же спасибо тебе за то, что не позабыла о моей просьбе! Идём, я проведу тебя через лес.

Лёгкой летящей походкой Эхо углубилась в чащу, глубокие сугробы совсем не мешали её грациозности. Палач со своим скакуном последовали в след за ней, дорога им предстояла долгая.

Лес Эхо, как называли это место, располагался от самой границы Руси вплоть до Земного Пояса, не считая Стратим леса, но тот не был слишком широк, но также произрастал вдоль всего Пояса, потому обогнуть их стороной практически невозможно. Обойти леса можно было только сильно южнее, где они кончались, но там вот уже несколько лет шла самая настоящая война и соваться туда было бы куда череватей. Там воюют все и против всех: люди, не поделившие свои территории, Охота, пытающаяся подавить их пыл и одновременно истребляющая вампиров и, конечно же, сами вампиры, не оставляющие надежды отвоевать свои земли. Само собой, путников там не жаловали и если тебя не убьют одни, так убьют другие – таковы правила тех земель.

Сам же лес Эхо место относительно безопасное, но, конечно, только в том случае если ты пришёл сюда без намерения навредить кому-либо. Его хранительница одна из немногих оставшихся представителей Клана Солнцеворот и именно сюда в её лес бежало большинство вампиров в своё время. Другие же отправились на запад искать прибежище у Окулус, как подруга Эхо, например, о которой та спрашивала. Но далеко не многим удавалось дойти до желанных городов вампиров живыми.

– Иней была с сыном, совсем младенцем, когда мы расстались. Я пыталась отговорить её от этой затеи, но она не послушала меня… – неожиданно заговорила Эхо. – Я каждый день молюсь за то, чтобы с ними всё было в порядке. Но, по правде говоря… я не уверена в том, что у неё получилось дойти до города Клана Окулус.

Вампирша чуть замедлила шаг, а затем и вовсе остановилась, повернувшись лицом к Палачу. Вид её был озабоченный и глубоко печальный.

– Тот ребёнок, хотя вероятно он уже не ребёнок, надеюсь с ним всё хорошо, – девушка говорила не уверенно, запинаясь, не зная как сказать о том, что было на уме и что терзало её. Она была по-настоящему обеспокоена. – Просто… просто, когда мы с ней попрощались, она была совсем не в себе из-за него. Этот ребёнок, он не был желанным…

– Дело в том, что… Я слишком поздно узнала, что она уходит на запад и меня не было с ней в тот момент, а когда я нагнала её, она уже была беременна, – Эхо выдержала паузу. – На неё напал Нетопырь…

Палач понимающе кивнула. Она проявляла терпение и выслушивала всё, что говорит Эхо. Перебить её и укорить за трату времени было бы неуважительно, ведь девушка вампир оказывает ей большую услугу проводя через свой лес.

– Вероятно это нанесло ей серьёзную травму, потому что она была сама не своя. Я попросила её оставить ребёнка, не отказываться от него и даже помогла ей родить, но сейчас жалею об этом… Не знаю, как она и справилась ли она со всем одна… Мне очень горько вспоминать об этом. Я чувствую свою вину…

– Ты не знаешь, что случилось с ней после, быть может они в полном порядке.

– Ты не понимаешь, наёмница, то в каком состоянии Иней была, когда мы попрощались… как я только могла её отпустить, – девушка отвернулась охваченная сожалением, но после нескольких секунд молчания снова обратилась к Палачу. – Извини меня за то, что рассказываю тебе всё это, если бы я только могла поговорить об этом с кем-то ещё…

– Всё в порядке, не нужно извиняться. Я хорошо понимаю, что такое сожаления. Когда я вернусь с задания я поищу твою подругу и её ребёнка ещё раз, – с этими словами Палач потихоньку двинулась дальше.

– Спасибо… больше мне некого попросить о помощи… Я буду ждать от тебя вестей столько сколько понадобиться.

Ночью утомлённые дорогой Палач и Эхо остановились на ночлег. На скорую руку Палач смастерила палатки из сосновых ветвей и палок, после чего собрав сухие сучья разожгла костёр. Не то чтобы в нём была нужда ведь вокруг Эхо всегда было тепло, сколь морозными ни были сутки, и всё же при огне становилось теплее не только снаружи, но и внутри, будто бы он согревал душу.

Подбрасывая в огонь палки Палач взглянула на вампиршу ухаживающую за уставшим конём. Эхо уроженка Семьи Лето, этот лес достался ей в наследство от праотцов. Когда-то давно ещё до начала Великого Рассвета именно Клан Солнцеворот покровительствовал этими землями, тогда они так и звались Землями Солнцеворота. Вампиры этого Клана имеют силы влиять на погоду и в те времена они следили за её благоприятностью, защищая свои земли и людей от вмешательства Сфер. Но с началом Великого Рассвета и приходом Охоты Клан стеснили, а большая его часть была истреблена. Не мудрено, что сейчас Солнцеворот никак не борется со Сферами и больше не покровительствует людям, которые некогда молились им, как Богам. Нельзя сказать, что людям на этих землях не нужно было освобождение, только вот они его так и не получили. «Не думаю, что велика разница служить людям или вампирам… В какой-то степени у Солцеворотов получалось присматривать за людьми даже лучше, – но едва ли Палач считала так искренне».

Устроившись поудобнее под сосной недалеко от костра, Палач задрала маску и попробовала ненадолго расслабиться. О комфорте она не знала, поэтому такие моменты казались ей самым приятным из того, что было у неё в жизни. Костёр благостно потрескивал, наполняя окружение чем-то, что можно было назвать уютом в этой кромешной тьме, конь жевал припасённое с собой сено, вампирша всё ёрзала в поисках удобного места для себя, а вокруг окутанного свечением огня лагеря в воздухе витали лишь редкие звуки птиц.

– Эхо, – обратилась Палач к девушке заполняя ночное спокойствиесвоей речью, – можно я тоже задам тебе вопрос?

– Что тебе угодно, – наконец усевшись ответила вампирша.

– Ты ведь уже столько лет присматриваешь за этим местом, наверняка через него проходило немало скитальцев или мигрантов?

– Так и есть, всех их мне и не счесть, только вот ушли ли они дальше Стратим леса… – Эхо бросила взгляд на восток во мрак и оставила тишине ответить на её вопрос.

– Скажи, – продолжила Палач, – встречалась ли тебе когда слепая девушка с перевязанными глазами?

– Дай-ка подумать… Вряд ли, я встречала не так уж и много незрячих, скорее всего я бы запомнила такую девушку.

Это было очевидно, более чем, но спросить стоило.

– Она та, кого ты ищешь? – поинтересовалась Эхо, получив в ответ кроткий кивок Палача.

– Чем она провинилась?

– Не знаю. Мне и необязательно это знать.

Эхо ничего больше не сказала, возможно она не хотела ворошить подобные темы, уж точно мало кому было бы это в радость. За неимением больше общих тем для разговоров и не видя в них интереса у наёмницы Эхо отправилась спать. Палач тоже не стала долго засиживаться и ещё немножко поковыряв палкой костёр затушила огонь.

Ночь прошла тихо, как и все последующие в обществе хранительницы леса.

27 декабря. Граница Леса Эхо

Но не тех вампиров, что бежали в этот лес, стоит бояться, а тех, что были здесь испокон веков.

Палач отчаянно подавляла нарастающую тревогу всматриваясь в высь на кроны деревьев, полностью поглощённая беспокойными мыслями. Они остановились на одном из пустырей, которые отныне будут встречаться намного чаще.

Голые пустыри и поляны посреди леса с высоченными деревьями – всё для маневра поистине размашистых крыльев. На самом же деле высоченные деревья не достигали каких-то невероятных высот, Палач даже встречала деревья покрупнее и повыше в одном из своих “путешествий”. Называли их исполинскими скорее из-за того, что на фоне обычных сосен они выглядели куда крупнее. Стратим их здесь и вырастили тысячи и тысячи лет назад, для собственного удобства…

– Тут мы с тобой и попрощаемся, – произнесла Эхо.

– Да.

– Ты одна из немногих, которая не раз проходила через это место. И в этот раз ты тоже пройдёшь, я уверена.

– Я тоже. Со мной ничего не случиться, можешь не волноваться, – улыбнулась Палач из-под приподнятой маски. – Ещё увидимся.

Эхо кивнула и скрылась в своём лесу. Улыбка быстро исчезла с лица Палача, она оседлала коня, благо местность позволяла ездить верхом, и они тронулись дальше. Как ни прискорбно, но никакие мысли её не остановят, разве что только смерть.

***

Денно и нощно бредя по лесу в любую погоду, не имея возможности где бы то ни было укрыться от стужи они с конём уже почти дошли до гор, когда Палач почувствовала, как руки её начали отмерзать всё сильнее и быстрее. Этим утром мороз зашкаливал и как бы плотно она ни была укутана никакая одежда сегодня не спасет её от обморожения.

– Нужно разбить костёр пока ещё не поздно, – вслух рассуждала она, ведя коня за собой.

Сегодня она не седлала его поскольку в такую-то погоду малая подвижность привела бы к обморожению ещё быстрее. Высоко поднимая ноги и тяжело дыша Палач брела в поисках лучшего места для костра, где снега навалило поменьше. Но медлить было нельзя поэтому скоро Палач присмотрела раскидистую ель под ветвями которой снега было меньше всего. Задеревеневшие ноги её уже не слушались, когда они шли под дерево, а пальцы на руках почти не двигались. На издыхании Палач всё-таки добралась до ели, опёршись рукой о ствол дерева она остановилась. Короткий выдох. Вот только костёр за неё никто не разведёт… Времени на раздумья у Палача не было. Ель оказалась слишком сырая, даже нижние ветви, толку от них будет никакого, посему кое-как обмотав дубовыми руками поводья вокруг ветки она бездумно побрела в поисках дерева, подходящего для розжига. Ноги уже не поднимались так активно как утром, конечностей она больше не чувствовала, как и собственного лица, дыхание давалось с трудом, а от выдыхаемого пара слипались ресницы то и дело мешая взору.

И хоть Палач прекрасно знала, что от неё сейчас требовалось и как нужно действовать, она не была уверена хватит ли ей на это сил, ведь настолько нещадный мороз застал её врасплох чересчур неожиданно, точно температура в одночасье начала стремительно и не укоризненно понижаться. Онемевшие руки Палача горели изнутри под обесчувствовевшей кожей, а своей правой рукой, которая безостановочно ныла в области кисти, она уже не могла пошевелить от слова совсем. Оставалось рассчитывать только на то, что она сможет оборвать ветки лишь с помощью одной ставшей малоподвижной левой руки. А вокруг стояла лишь мертвенная тишина, единственное, что сейчас слышала Палач это звуки собственных шагов, словно в этот день погибло всё живое.

Палач безнадёжно мечтала, чтобы рядом снова оказалась Эхо и отсрочила момент её собственной гибели, согрев своей летней аурой и подарив ей новую возможность выжить. Такого не могло произойти. Вместо этого Палач набрела на высокое густое дерево, которое как раз подошло бы для огня. Но что-то внутри останавливало её, словно предостерегая не подходить к нему ближе.

Было поздно. Выбора не было. Медленно подходя к дереву всё ближе и ближе огибая его стороной, оно постепенно раскрывало то, что прятало за густыми покрытыми морозом и снегом ветвями. Наконец, подойдя достаточно близко Палач начала разбирать необычные очертания за кроной дерева. Сердце заколотилось как бешенное: что-то чёрное проглядывалось под белой гущей дерева. Палач пригляделась получше – перья. Гигантские заиндевевшие перья. Сердце остановилось. По крайней мере так показалось ей самой. Секундная паника накрыла её с головой, и она больше не могла сделать ни шага.

ВДОХ.

ВЫДОХ.

Перья заколыхались и пылинки серебра посыпались с них блистая на ветру. Паника отступила, а страх вернул её к реальности.

«Бля-я-ять. Почему именно сейчас?! – мысленно простонала она».

Огромные крылья слегка раздвинулись, и их хозяин медленно повернулся лицом к Палачу. Из-за плотных взъерошенных от холода перьев виднелись лишь два пристально смотрящих бледно-жёлтых глаза. Точно, как тогда на корабле секунды тянулись вечно и была только она и два прищуренных глаза, не отводясь и не моргая всматривающихся в неё.

– Надо же, – раздался голос из-за крыльев. – Никогда не встречал раньше кого-то похожего на тебя. Ты заблудилась, зверушка?

Голос Стратим пронзил Палача словно стрела, по телу пробежала дрожь, вызванная на сей раз совсем не холодом, Палач заткнула бы уши да только руки её висели неподъёмным грузом. Он улыбался и смотрел на неё сверху вниз, не скрывая своё превосходство, для него она была лишь беспомощной букашкой…

Совладав с собой мнимая уверенность вернулась к Палачу, хоть страх никуда и не делся, но в каком бы состоянии она не находилась выглядеть слабой перед лицом опасности она не могла себе позволить. Но в этот же момент Палач поняла, что всё это время не шевелилась, как опоссум, притворившийся мёртвым.

– Я всё ждал, когда же ты подберёшься поближе, чтобы взглянуть на тебя, но совсем не ожидал, что ты сама придёшь прямо ко мне, – ехидным голосом продолжал говорить крылатый бес. – Я давно услышал, как ты бредёшь в эту сторону и решил подождать. Кажется, в последнее время ты сильно замедлилась, ты замёрзла?

Палач не отвечала. Она кипела от злости на него, за его очевидные издевательства и на себя за то, что допустила подобную ситуацию. Она пыталась понять, как же так вышло. Неужели она была недостаточно внимательна? Однако, в то же время она понимала, что от неё зависело не многое.

«Проклятый вампир поджидал меня всё это время, а я как маленькая девчонка попалась в его ловушку, – негодованию её не было предела».

Вампиры Стратим в самом деле могли слышать абсолютно всё в радиусе сотней километров. Как давно он знал, что она вошла в лес?

– Да, я замёрзла, – всё же ответила Палач, её посиневшие губы уже еле шевелились. – Должно быть это ты наслал стужу, чтобы ослабить меня?

Палач спросила это не в серьёз, она знала, что Стратим не могут на столько сильно влиять на погоду.

– Вовсе нет. Это старый дед Зимовье проходил здесь не в настроении, одного его присутствия хватило чтобы всё вокруг погубить. Меня и самого коснулась его зима, как видишь.

А время шло, и шло она отнюдь не на пользу Палачу, которая уже начинала чувствовать, как её тело тяжелеет и, казалось, ещё немного, и она рухнет в снег. Но Палач продолжала стоять, прижимая ещё живой левой рукой стонущую правую. Она не знала, как ей выйти из этой ситуации, сейчас она ничего не могла противопоставить Стратим и глубоко душевная обречённость овладела ею всецело. За свою жизнь ей приходилось сталкиваться с совершенно разными ситуациями и уж тем более не раз быть на волосок от смерти, но доселе она ещё ни разу не была на столько беспомощной, от этого в ней и пробудилась ненавистная обречённость. Хотя, на самом деле, это чувство не покидало её никогда, просто сейчас она в него поверила.

– Ты выглядишь и ведёшь себя необычно для человека. Кто ты, как тебя зовут? – настойчиво продолжал задавать вопросы вампир.

«Когда ты уже прекратишь свои игры, не видишь, что я уже еле стою? Заканчивай уже, мать твою».

– Никто, – с трудом бросила Палач, теперь ей уже было плевать на страхи.

– Никто, – вдумчиво повторил пернатый бес, – интересное имя.

«Глумись сколько тебе влезет, только как-нибудь без меня».

Если бы только её силы были при ней, она бы смогла как-нибудь выпутаться.

– Долго ты ещё собираешься тянуть? Кончай уже со всем этим, уйди с моей дороги.

Больше не было смысла оттягивать: либо она умрёт от его рук сейчас, либо он оставит её в покое и у неё ещё останется шанс не умереть от холода.

– Ты спешишь? Ты ведь наёмница, верно? Я слышал, как прекрасная Эхо называла тебя так. Но сейчас ты спешишь не поэтому, я прав? – ответа от Палача он не дождался и ответил сам. – Ты умираешь.

Это не было для Палача секретом, но только услышав эти слова на слух, почва тут же ушла у неё из-под ног. Палач всё ещё стояла, но ей так не казалось. От чего же? Наверное, она не могла смириться со своей гибелью. Для неё это было несвойственно и сейчас она не желала так легко уходить, пусть ничего в этом мире для неё и не имело смысла.

– Чего тебе от меня нужно? – не глядя на собеседника спросила Палач, она собралась с мыслями и попыталась сделать шаг вперёд, но у неё ничего не вышло. – Ты здесь собираешься наблюдать как я окочурюсь или может уже просто убьёшь сам? – она попыталась ещё раз и у неё получилось едва сдвинуться с места.

Великими усилиями она приближалась к дереву, всё о чём она теперь думала это пустая надежда на костёр. Между тем вампир не спускал с неё глаз.

– Ты и вправду интересная, – продолжал улыбаться он. – Я ждал тебя здесь не для того, чтобы съесть, кровь наёмников гадкая, тем более мне есть чем питаться.

«Да что ты?»

Палач с трудом доползла до дерева и онемевшей рукой принялась за попытки наломать ветки, что получалось у неё совсем не так, как ей бы хотелось: задеревеневшая рука её не слушалась, пальцы не шевелились, ветка не поддавалась. Смотря некоторое время на эту безнадежную сцену вампир снова заговорил:

– Меня зовут Переглаш. Я могу тебе помочь если хочешь, – прищурился он.

«Помочь…? Он смеётся надо мной?»

Меньше всего на свете Палач ожидала услышать эти слова от безжалостного пожирателя людских жизней. Даже у неё самой было больше сострадания к жертве, для таких тварей как он человек был ничем не большим скотины, поэтому его слова обескураживали вдвойне. Но вероятно, он и вправду просто над ней издевался.

– Решил растянуть веселье? – она была на пределе, буквы выползали из неё запинаясь, а слова спотыкались об отмороженный язык и трясущиеся синюшные губы.

– Я что похож на изувера? У меня нет причин убивать тебя. Мне просто интересно понаблюдать за тобой, Никто.

– Я так и сказала, – Палач всё не оставляла безрезультатных попыток сломать ветку.

Дерево протяжно заскрипело, и двух с половиной метровое крылатое чудовище спрыгнуло с крепкой ветки. Снег разлетелся в стороны под его массивным телом и дуновение ветра заставило Палача пошатнуться.

– Мне не нужна помощь, я не хочу остаться обязанной тому, кому мне нечем отплатить взамен, – довольно медленно по понятным причинам проговорила она.

В ответ на это Стратим посмеялся:

– Как долго ты собираешься обманываться? Костёр тебя уже не спасёт.

Палач понимала, что он говорит правду, но что ещё она могла сейчас сделать? Её уже давно начало клонить в сон…

– Давай я спою для тебя песню?

«Что? Нет! – Палач потянула свою единственную руку к ушам, лишь бы не оцепенеть под его приказом, но не успела». По лесу поплыла мелодия.

Наёмница рухнула в сугроб. Она заснула. Долгожданное всеобъятное тепло окутало её, подхватило и словно унесло в неизвестном направлении.

Неопределённое место. Утро

Вне времени, вне осознания себя… во сне, она по-прежнему слышала ту пленительную мелодию, что наполнила лес перед тем как…

Мутные образы, созданные её последними переживаниями сбивают с толку, не дают прийти в себя…

…перед тем как… она потеряла сознание, точно. Она почувствовала тепло.

«Почему… – мысль её прервалась».

Мелодия постепенно начала стихать, она не настоящая – просто воспоминание. Вместо неё сон стали наполнять непонятные звуки. Что это? Кажется, слышно огонь. Где она? Как странно, ветра нет… Неслышно. И музыки тоже.

Запах… вкусный приятный запах дал новую пищу для образов.

«Почему так… тепло? – наконец, закончила она с навязчивой мыслью».

Она вспомнила про холод и о том, что должна была зажечь костёр, чтобы… чтобы не погибнуть.

«АХ»

«КОСТЁР»

Сон стал не ясным, мутные образы сменились чувствами и осязанием собственного тела. Боль нахлынула на неё. Рука. Должно быть она уже опоздала.

В полудрёме она притянула к себе правую руку, движение отдалось новой болью, более сильной. Она проснулась. Веки неохотно поднялись.

Яркий свет лучей солнца сочился из маленького оконца прямо на неё, ослепляя глаза. Палач зажмурилась, ей пришлось приложить усилие разбудив закостенелые мышцы, чтобы прикрыться левой рукой. Свет стал милостивее, и ещё раз открыв глаза она обнаружила себя в помещении. Чья-то изба…? Не иначе. Палач сидела на мехах в углу комнаты, укрытая большим количеством различных одеял. Под мехами похоже был большой пуховый матрас. Чьё-то просторное ложе, такое большое что Палач ощутила себя маленькой девочкой по сравнению с ним. Перед ложем стояла во всю растопленная печь, наполняющая комнату теплом и уютом.

«…Уют… Где же я?»

Палач быстро переворошила последние события, до того, как проснулась и вспомнила что случилось. Но не поверила.

«Что за… Быть такого не может».

Шорох. Палач вздрогнула, заметно напряглась: из соседней комнаты донеслись когтистые шаги. Сердце забилось чаще, когда она вновь увидела эти два бледно-жёлтых глаза. Он стоял в дверном проёме. Вампир сразу обратил внимание, что гостья уже не спит, он посмотрел на неё своими выразительными глазами, и Палач словно провалилась под землю на мгновенье потеряв самообладание. И, наверное, вампир это заметил или как-то почувствовал, потому что лицо его в тот же миг исказила лукавая улыбка. Уже очень давно Палач не чувствовала себя такой беспомощной. Ей казалось словно она стала совсем крошечной посреди самой его обители, на его территории, сидя в его постели, притеснённая под его чёрной тенью. Как вести себя и чего от него ожидать она не знала, самое разумное, что она могла сейчас предпринять это помалкивать дабы прощупать почву под ногами, которую потеряла вчера.

– Доброе утро, Никто, – поздоровался он. – Ты, на удивление, крепко заснула, я не стал тебя будить, – с этими словами Стратим подошёл к печи, в руках он нёс небольшой глиняный кувшин.

Палач продолжала молчать, размышляя над тем можно ли доверять своему спасителю, и спаситель ли он вообще? В комнате наступило полное безмолвие, которое давило как никогда раньше, уступая место каждым мельчайшим звукам издаваемым окружением, ставшими теперь невероятно отчётливыми.

Палач, сама не зная почему, старалась не шевелиться, быть может от глупой подсознательной мысли о том, что если она не будет издавать лишних телодвижений Стратим её не заметит или не обратит на неё внимания. «Какая же ты жалкая, – подумала она, только заметив это за собой». Так ведут себя жертвы.

«Ну уж нет».

Полностью сосредоточившись она внимательно наблюдала за тем как вампир ставит кувшин на шесток, она слышала, как перья его тихо шелестели даже при самых слабых движениях, оглушая её. Палач была слишком сильно напряжена, чтобы не обращать внимания на все эти звуки из-за чего, когда кувшин соприкоснулся с кирпичной печью и со скрежетом протащился по шершавой поверхности её пробрало до костей непроизвольно вызвав желание в очередной раз заткнуть уши.

– Извини, я случайно, – заметил Стратим, как сморщилась Палач. – Не стоит так напрягаться, я тебе не враг.

– Я уже говорил, мне есть чем питаться, если ты озабочена этим вопросом, – добавил он.

– Поверю тебе на слово, – осмелилась ответить Палач, долго молчать ей бы в любом случае не пришлось.

На самом же деле верить на слово она не стала.

– Как твоя рука? – спросил вампир, кивнув на пострадавшую конечность гостьи.

Стратим больше не прятался за крыльями и стоял почти в полный рост, но даже так он был гораздо выше Палача. Не став дожидаться ответа вампир снова отвернулся к печи и принялся что-то искать.

– В порядке, – Палач посмотрела на свою руку. Это была ложь, конечность всё ещё ныла и стонала. Полностью восстановится – да и восстановится ли вообще, – она ещё очень нескоро.

Палач приподняла рукав, чтобы взглянуть на масштабы трагедии: рука была перевязана от кисти до локтя плотной тканью, что, в общем, не помешало увидеть, как она отекла, но, на удивление Палача, не сильно, как и пальцы на обеих кистях. Она была готова к более худшему.

Вампир глянул на гостью и дал ответ на незаданный вопрос:

– Я дал тебе яда, так что обошлось без потерь, – всё рыская по печи он наклонился к подшестку, пришёптывая себе что-то под нос.

«Яд?»

Палач по-прежнему была в замешательстве, то, как Стратим повёл себя с ней является чем-то за гранью её понимания, ведь это существо ничем не лучше Гаркдермакро, а в чём-то может даже опаснее. Поэтому, хоть она и позволила себе частично расслабиться всё же не сбавила своей настороженности.

– Откуда у тебя яд?

– Любезная Эхо делится им со мной время от времени.

«Зачем он ему? – подумала Палач, но спрашивать не стала, не тем ей сейчас следует забивать голову».

– Где же мёд? – спросил сам себя вампир, продолжая бормотать под нос и разводя руками-крыльями. – Я сейчас вернусь, – обратился он к Палачу и вышел из комнаты.

Палач коротко вздохнула с облегчением и быстро ещё раз пробежалась глазами по комнате в поисках своего оружия и сумки. Теперь она смогла лучше разглядеть окружение.

Самая обычная изба, за исключением высоких потолков и изобилия хорошей мебели. Жёсткие деревянные резные скамейки, сундук, столик с ларцом, помело, оснастки для печи – немногое из того что было в этой комнате, к тому же, похоже, что комнат у него было много, а вот её вещей видно не было. Заволновавшись Палач немного привстала, чтобы заглянуть в зашторенный дверной проём справа от себя, но тут же послышались шаги возвращающегося назад хозяина, и так ничего и не обнаружив Палач вернулась в постель.

«Куда он всё дел…»

Она не сильно беспокоилась остаться без меча, ведь даже так оружия при себе у неё имелось в достатке, тем не менее не думать о своих вещах она не могла и сопроводив взглядом хозяина дома до печи Палач решилась спросить его напрямую:

– Пере… – начала она, но прервалась опомнившись, что напрочь забыла имя вампира, а вернее сказать даже и не запоминала его вовсе.

– Переглаш, – закончил за неё Стратим, открывая крышку горшочка с мёдом. – Можно просто Глаш, я не против.

– Хорошо, Глаш, – она сделала неуверенную паузу подбирая слова, – я не нашла своих вещей, где они?

– Вещи? – переспросил вампир и сразу продолжил. – Твоя верхняя одежда на печи за этой стеной, – он указал рукой туда откуда вышел, – моя печь находится сразу в двух комнатах, – пояснил он, – а сумка и железки в сенях. Принести?

– Нет, не нужно. Я просто спросила, чтобы знать.

«Ладно, чёрт с тобой».

– А лошадь? – вспомнила она. – Что с ней?

– Я вернулся за ней, как только принёс тебя сюда, и привёл к себе в сарай. Твоя кобыла напоена и накормлена, можешь не волноваться.

Вампир улыбнулся и достал тёплый кувшин с шестка. Держа в одной паре рук ендову с ложкой, а другой кувшин с молоком, Стратим ловко наполнил глубокую деревянную чашу молоком, добавил в неё мёда и перемешал. Каждое его движение выглядело плавно и изящно, где каждая из четырех рук выполняла своё чётко выверенное действие. Управившись Переглаш отставил в сторону лишнее и повернулся к Палачу. Под гнётом тени его приближающейся фигуры она ненароком малость отпряла назад.

– Держи, согрейся, – протянул он ей расписную ендову с горячим молоком и мёдом, всё также лукаво улыбаясь.

Палач неохотно приняла сладкий напиток, отказ значил бы неуважение к хозяину дома, да и прогреться изнутри ей тоже не помешало бы. Вампир же отошёл к стене и устроился на скамье напротив гостьи, окутав себя густыми чёрными крыльями. Ещё раз помешав деревянной ложкой содержимое ендовы Палач, под пристальным взглядом Стратим, отхлебнула горячее молоко. Тепло протекло внутри неё обжигая и согревая до кончиков пальцев, впервые за долгое время она почувствовала себя живой несмотря на то, что отмёрзшие конечности по-прежнему зудели.

– Наверное, мне следует поблагодарить тебя, – сжимая в ладонях нагретую чашу произнесла Палач. – Хотя я правда не понимаю почему ты себя так ведёшь.

– Мне скучно, – ответил Стратим. – Ты показалась мне интересной, я думаю, что получу свою порцию удовольствия наблюдая за тобой.

– Вот оно как. Что ж, я и не рассчитывала, что существо подобное тебе способно поступать так по доброте душевной.

– Это грубо. Но я не обижаюсь, мне нравится, когда люди пытаются совладать со своими страхами.

Палач лишь усмехнулась. Он читал её не хуже, чем она сама читала кого бы то ни было. Непривычно вдруг оказаться на другой стороне. Она понимала все свои слабости перед ним, но сейчас в непосредственной близости со Стратим Палач знала, что находится в большей безопасности, чем если бы держалась от него на расстоянии, ведь в случае чего у неё есть мизерный шанс быстро среагировать и нанести удар прежде, чем с ней будет покончено. Хотя теперь она не думала, что здесь и сейчас с ней что-либо произойдёт. Конечно, рано или поздно кровопийце надоест играть с ней, но это случится ещё нескоро и пока ей ничего не угрожает, пусть и не благодаря, а вопреки.

– Где мы сейчас находимся?

– Очевидно у меня дома.

– Да, но где именно, – уточнила Палач, – какое ближайшее поселение от этого места?

– Здесь неподалёку находится деревня Высокая Сосна, а чуть дальше за ней село Подлесье. В них люди живут.

– Подлесье? – Палач погрузилась в раздумья. – Это же ближайшее село у Земного Пояса на опушке Стратим леса? – Переглаш кивнул. – Это намного севернее места где я шла, ты так далеко унёс меня?

«Чёрт… Этого только не хватало».

– Не волнуйся, как только ты поправишься я помогу тебе перебраться через горы. И кобыле твоей тоже.

– Хорошо, – согласилась Палач, пусть спокойней ей и не стало.

Затем отхлебнула ещё молока и спросила:

– Что ты делал так далеко от своего дома, разве там уже не чужая территория?

– Чужая. Я хотел повидаться с любезной Эхо, не знал, что у неё гости, – в его манере речи не переставая проглядывалась чрезмерная снисходительность от понимания собственного превосходства с долей коварности. Эта снисходительность совсем не казалась доброжелательной, скорее наоборот нагоняла жути, истощала волю и лишала уверенности. – Пусть то место и далеко от моего дома, волноваться мне не о чем.

– Разве у Стратим нет чёткого разделения территорий? Я думала вы не любите пересекаться.

– Так и есть, однако мы не враждуем, посему и не чураемся заходить за владения друг друга. Главное не доставлять проблем и не претендовать на собственность.

– А собственность – это люди, я так понимаю? – глумливо поинтересовалась Палач.

– В том числе, – непринуждённо ответил кровопийца.

Палач лишь не многозначно покивала головой всматриваясь в пожелтевшее от мёда молоко.

– Значит деревня Высокая сосна, или как ты её назвал, и Подлесье принадлежат тебе?

Переглаш прищурил глаза без устали смотря на свою гостью.

– Зачем ты это спрашиваешь? Только не говори, что тебе жалко тех людей, я ведь знаю, чем ты занимаешься.

– Ты прав, не мне их жалеть, – заключила Палач и допила содержимое чаши большими глотками. – Спасибо за гостеприимство, но мне пара. Я не могу больше задерживаться.

– Досадно, мне бы хотелось, чтобы ты осталась на подольше.

На секунду Палачу показалось, что вампир её не отпустит, но благо она ошиблась. Стратим встал со скамьи и забрал у Палача пустую чашу, убрав её назад на печь.

– Ты уверена, что уже можешь продолжать путь? Сейчас у тебя должна быть высокая температура хоть ты её и не чувствуешь из-за яда, но позже тебе станет хуже.

– Уверена.

«Выбора у меня нет».

– Хорошо. Возьми свою одёжу в той комнате и выходи, я подожду тебя снаружи.

Палач кивнула, и вампир вышел первым, сразу за ним, покинув тёплое ложе последовала и она. Комнат в избе действительно было много, что на самом деле редкость. Похоже, что Стратим живёт здесь более чем в достатке, да и есть у него всё что душе угодно: вещи, меха, мебель, большая тёплая печь, список можно было бы продолжать долго. Краем глаза Палач увидела за очередной зашторенной комнатой целый склад продовольствия от мяса до варенья. Зачем ему столько человеческой пищи она даже думать не хотела. Но что она точно знала так это то, что такой роскоши не встретишь даже у знатных особ.

Собравшись и тщательно проверив целостность всех своих вещей Палач вышла на улицу и к собственному удивлению обнаружила себя совсем не на почве. Оглянувшись на дом стало понятно, что он частично построен в пещере горы довольно высоко над землёй. Терраса же стояла на длинных сваях из исполинских сосен.

– Ты сам построил этот дом? – глядя вниз спросила Палач.

А вот лестницы для спуска, к своему сожалению, она не обнаружила.

– У меня было достаточно времени, – улыбнулся вампир в ответ. – Что ж похоже пора прощаться, но я уверен, что ненадолго.

– Не думаю, что пойду тем же путём обратно.

– Время – ощущение личное: что для тебя вечность для меня покажется мгновеньем. Рано мы встретимся или поздно будет для нас по-разному.

– Какие заумные слова. Может однажды мы и пересечёмся вновь, но только в том случае если я выполню этот заказ, так что мне лучше поспешить.

– Конечно. Я могу переправить тебя через горы.

– Нет, спасибо. Просто помоги мне спуститься и покажи ближайшую горную тропу.

– Дело твоё.

Вновь подхватив Палача под руки Стратим аккуратно спустил её на землю и вывел из довольно большого сарая её коня.

– Возвращаю, – протянул он поводья Палачу.

– И всё же откуда такая уверенность в том, что мы с тобой снова встретимся?

– Однажды мне сказала об этом одна девица, кажется она была провидицей.

– Что?

«Что?»

– Это было так давно, на мгновенье я перестал верить, но продолжал ждать. Она сказала, что я встречу никого, кто смог бы меня по-настоящему заинтересовать и встретимся мы не единожды. Не знаю почему, но я сразу понял, что она имеет в виду. И вот я встретил тебя, и ты назвалась «Никто».

«Как это понимать вообще?»

– Эта девушка её звали Всевидящая?

– Я же говорю это было давно, я не помню. Помню только, что звал её Синичкой, она тоже была интересной.

– Ясно, а куда она направилась ты не помнишь?

– На восток. Куда именно не знаю, но даже если бы и знал не сказал, это же ведь её ты ищешь? – проницательно спросил вампир.

– Может быть. Неважно. Спасибо и на этом. Мне пора.

– Я провожу тебя до тропы.

Даже попрощавшись и разойдясь по сторонам верхом на своём коне Палач всё ещё до конца не верила в то, что случилось. Ей хотелось найти более убедительное объяснение поступку вампира, но похоже, что всё это он делал действительно от скуки. Не странно ли это? Более чем, но это действительно произошло и скажи она об этом кому-либо ей ни за что не поверят. Впрочем, не так уж Палач и была охотлива на россказни. Но вот что было куда удивительнее так это Всевидящая, не покидающая мыслей Палача, не понимающей что и думать по этому поводу. А думать нужно было ведь впереди её ждут поиски злосчастной, правда до этого всё ещё нужно дойти, в прямом смысле. К счастью, самая сложная часть миновала.

Часть 3. Предсказание

17 апреля. Раннее утро

Первые лучи солнца робко касались ещё холодной земли, но давно нехоженую тропу было видно уже хорошо. Вновь вернувший свои красоты лес дышал и озарял душу своим цветением.

Но её терзало. Душу. Он не понимал что именно. Всё было как обычно: лес, который он так любил, приближающийся приют, ставший ему самым родным местом в мире и его умиротворяюще прекрасный сад. Царила тишина, так было всегда, в этом месте совершенно нечему было создавать непокой. Тогда что же его так тревожило? Ему казалось, что, в этот раз, войдя в ветхое, но ухоженное здание приюта ничто не останется как прежде. Он вошёл.

Этого не может быть…

Просто не могло такое случиться с ним… Почему сейчас в этот самый обычный ничем не примечательный день? Как..?

За что?

Он обнажил свой меч, подаренный ею. До боли дорогое додзё источало зловещее беззвучие. Озябшее тело её лежало у его ног. Голова чуть дальше. Аккуратно стояла, обращённая прямо на него. Он смотрел ей в глаза сквозь прикрытые веки её голого лица. Прекрасная и немногословная. Бледное девичье личико стало ещё бледнее в контраст багряной сырости, заполонившей татами.

Она его всё.

Воспитала, растила непослушного, но любящего оборванца, она дала ему всё, о чём только можно было мечтать в этом озлобленном мире: кров, заботу, сытость, дисциплину, защиту. Подарила ему, наивному глупцу, долгое будущее.

Но как она могла не попрощаться с ним, зная, что провожает его в последний раз… Зачем ему это долгое будущее если смысла в нём без неё не существовало.

Юноша отвёл прикованный к хладному лику взгляд. Меч дрожал в крепко сжимающей его руке. Он оббежал весь приют, растаскивая кровавый след, вышел в сад, пробежал окрестности. Но виновника как не бывало. Словно бы никто никогда и не входил в их тихую обитель.

Он вернулся в додзё. Глаза промокли, сердце скорбело, а душу рвало на части. Неуверенный оцепеневший простоял так в багряной луже по меньшей мере с час. Но оставленное на токономе у свежесобранной икебаны письмо дождалось его внимания. Он подошёл совершенно не спеша.

Эту икебану он собрал для неё вчера, он всегда собирал их только для неё, даже зная, что им не суждено было порадовать её глаз. Трепетно с самыми искренними чувствами из первоцветов и веточек. Но он отвёл взгляд, вытер глаза и поднял идеально свёрнутую записку. Развернул.

Как же долго он этого ждал. И вот, наконец, получил.

Вот только, не думал, что случится это именно при таких обстоятельствах… На глаза вновь подступили слёзы, которые он поспешно утёр запястьем. Сложил посмертную записку, положил её под одежду поближе к груди и глубоко вздохнул в знак принятия оставленного для него на бумаге послания – бремени, с которым она заставила его жить.

Он обернулся, в последний раз попрощавшись взглядом с горячо любимым местом. Тело её теперь покоилось у корней старого разросшегося ясеня. С полным пониманием случившегося он ушёл преисполненный горем, затаив любые сожаления, обиды и злобу в самые далёкие закрома.

1778 год по календарю Шеотта. 14 апреля. Юань

Ступни в сапогах каменели от безостановочной ходьбы. Палач вновь попрощалась со своим конём посему прочёсывала береговые окраины Юаня пешим ходом. До Японии рукой подать, и она уже давно могла бы быть там если бы села на корабль. Но это не приблизило бы её к Всевидящей так, как если она найдёт место нелегальной переправы. До этого момента Палачу удивительным образом везло идти точно по следам Всевидящей, и чем больше она приближалась к ней, тем важнее становились эти следы, ведь именно отсюда они смогут привести её прямиком к цели.

Несмотря на то, что Охота ежедневно патрулирует все берега, где-то всё равно должно быть место, через которое вампиры пересекают границы. Палач искала эту брешь уже больше суток практически без передышки вдоль скалистых обрывов и бурных вод, ища подсказки. Ведь скорее всего именно через неё Всевидящая и просочилась в Японию, поскольку шансов переплыть на корабле людей у неё не было.

Солнце понемногу уходило в закат, оставляя пригретую весенними лучами землю на единение с ночью. Пора бы начать подыскивать место для ночлега, в конце концов так долго идти без сна нельзя – этим она ничего не добьётся. Палач знала, что приблизительно в нескольких километрах отсюда находилась населённая местность, где ей по всей видимости и предстоит сделать вынужденный привал. Ну а пока самое время прочесать периметр. Свернув с утёса, Палач углубилась в заросли леса.

По мере продвижения в чащу Палач всё больше сталкивалась с признаками человеческой деятельности, по всей видимости в окрестностях тоже жили люди. Это навело её на мысли о том, что здесь же может находиться искомое место, хоть это и было маловероятно потому как проходила она через подобные места уже далеко не в первый раз.

«Надо бы узнать о местных побольше».

Ветви деревьев, обдуваемые ветром, копошились у Палача над головой и прятали её от последних лучей солнца. Окутавшая лес тьма была ей как родной и ночь нисколько не пугала и не досаждала ей, сколько бы проблем от неё не было. Напротив, умиротворённость и тихий шум ночи её успокаивали, настраивая на лучший лад. Палач знала, что сама романтизировала свои тёплые чувства к ночи, так же как к дождю и долгим “путешествиям”, она только лишь искала в этом успокоения без толики наивности, прекрасно понимая, как сильно устала от всего этого. Когда хруст ветвей под сапогами достаточно навострил её слух, пройдя буквально ещё несколько шагов Палач вышла на чью-то вполне жилую хижину, но прервалась на полушаге в мгновенье застыв – нога её чуть было не наступила в самодельную ловушку.

«Похоже, будет что спросить у хозяина».

Палач внимательно осмотрелась, подошла к двери и постучала, прежде хорошенько прислушавшись. Несмотря на то, что снаружи было уже темно для сна было ещё рановато, тем не менее открывать гостю никто не спешил. Палач постучала сильнее и настойчивее, сомнений, что внутри кто-то есть у неё не было. Она прислонила ухо к двери: слабое потрескивание не затушенного очага наполняло хижину, – как она хотела бы оказаться там перед ним, протянув к огню озябшие руки, – и скрип полов. Аккуратные суетливые шаги выдавали хозяина хижины. Стало понятно, что он старался не издавать лишних звуков. Тогда Палач постучала так, что её твёрдые намеренья сразу стали понятны: ПЕРВЫЙ. ВТОРОЙ. ТРЕТИЙ. Стук Палача пронизал всю хижину.

Скрип полов оборвался. Минутная тишина и Палач услышала приближающееся пошаркивание.

«Он насторожен, значит ему есть что скрывать. Либо он просто боится, но тогда почему он живёт в таком опасном месте?»

Шаги подошли почти вплотную, но не к двери, а к маленькому окошку справа, хозяин сделал попытку незаметно выглянуть в окно, но Палач отошла левее за пределы его видимости. Затем послышался металлический скрежет и, наконец, донёсся голос:

– Кто там? – голос был грубым, но в то же время взволнованным.

– Вашей жизни ничего не угрожает, я здесь не для того, чтобы принести вам проблем, лишь заблудшая душа, – языки здешних людей Палач знала не так хорошо, как любые другие, но разговаривала на них вполне уверено.

– Я не принимаю никаких гостей, тем более мигрантов, моя хижина не ночлежка.

– Вам необязательно впускать меня в дом, мне просто очень нужно у вас кое-что спросить.

– Советы я тоже не раздаю, проваливай!

– Для кого те ловушки в лесу? – Палач сделала паузу, чтобы её слова точно дошли до собеседника. – Кого вы боитесь больше вампиров или Охотников?

Хозяин ответил не сразу.

– Что за вопросы?! Ловушки для зверей!

– Обманывать нехорошо. Я знаю, как выглядят ловушки для зверей. А как для людей.

– Кто ты? – голос еле заметно изменился, став более озлобленным и ещё более настороженным.

– Я ни та, ни другая. Но заверяю, что пришла не по вашу душу, об этом можете не беспокоиться.

– И почему я должен открывать тебе дверь?

– Потому, что выбора у вас уже нет.

Мужчина мялся за дверью, медленно и неуверенно тянувшись к дверной задвижке. Он не спешил, слова Палача не внушали ему никакого доверия, но они и не для этого были предназначены.

– Я кое-кого ищу, и вам лучше пойти мне на встречу, потому что теперь я уверена, что пришла в нужное место. Мне тоже нужна ваша помощь.

Задвижка тяжело сдвинулась с места, дверь протяжно заскрипела и блеклый свет от лучины упал на силуэт Палача.

– Наёмница? Я так и подумал.

– И чего же вам нужно? – добавил хозяин хижины.

– Мне нужна помощь, вы ведь понимаете, о чем я?

Мужчина с раскосыми глазами пристально посмотрел на гостя.

– Я не понимаю зачем вам моя помощь. Или наёмников нынче на кораблях не жалуют?

Палач усмехнулась.

– Я не сомневалась, что попала к нужному человеку. Не в этом дело, я иду по следу одного вампира, который по данной мне информации кочует вот уже несколько лет, и сейчас следы ведут меня в Японию.

– И?

– Есть вероятность, что несколько лет назад именно вы помогли ей перебраться туда, либо знаете того, кто это сделал.

– Зачем вам это?

– Хочу высадиться там же где и она.

– И это всё? Ладно, и кого же вы ищете?

– Её называют Всевидящей.

Секунду мужчина подумал.

– Да, я знаю о ком речь. Но помогал ей не я, а мой отец.

– Где мне его найти?

– Нигде, он погиб несколько лет назад.

Палач глубоко вдохнула и тягуче выдохнула.

– Вы же знаете, где ваш отец высаживал вампиров?

– Знаю. Но большого желания говорить это вам у меня нет. Я помню Всевидящую, она была хорошим вампиром, получше многих людей. Я не желаю ей смерти.

– Вот как. Разумеется, я заплачу вам за информацию если вы согласитесь. Если нет, то я в любом случае добьюсь своего.

– Угрожаете значит…

– Я дам вам время подумать. Утром до светла вы доставите меня в то место.

Не дав мужчине сказать последнего слова Палач скрылась от света лучины и сгинула в лесу. Именно здесь в самой гуще она и даст отдых своему телу и разуму. Накидав веток и разбив недолгий костёр, Палач расчехлила свои почти иссякшие запасы съестного и достала тушу недавно пойманного зайца. Ловкими движеньями рук она освежевала свой ужин остро заточенным ножом и насадила над кострищем. Довольная собой и тем, что долгий путь всё скорее близится к концу, Палач расслабилась под большим чёрным деревом.

15 апреля

Какой бы ни была Палач уставшей сон её оставался чуток, вернее сказать, это был лишь дрём. Полноценно восстановить свои силы за столь короткое время само собой ей не удалось, и всё же стоило небу только дать намёк на начало рассвета, как она была уже на ногах.

«Ничего, отдыхать будешь потом, – мысленно травила она себя».

Не дожидаясь рассвета Палач вернулась к хижине у которой её уже поджидал хозяин. Он стоял за углом. Палач подошла. Возле мужчины было разложено всё необходимое снаряжение для спуска к воде и, конечно, замшелая рыбацкая лодочка.

– Похоже вы не смыкали глаз. Вы сделали правильный выбор, – объявила Палач.

– Как я уже говорил, у меня нет желания помогать вам. Мне просто не нужны проблемы, – сухо ответил азиат.

– Как скажите. Раз всё готово предлагаю не тянуть кота за хвост.

– Угу, – буркнул мужчина и закинул снаряжение в лодку.

Он взял суднецо за нос и поволок за собой в сторону океана. Но Палач стояла на месте.

– Только учтите, – точно выверенным, так что ноги переправщика в миг прекратили движение, тоном произнесла она, – если вы высадите меня не в том месте, – Палач нагнетающе сделала продолжительную паузу, за которую переправщик успел повернуться к ней лицом, – я не поленюсь вернуться к вам на обратном пути.

– Учту.

Освещал им тропу лишь отсвет еле осветлевшего клочка бездонно чёрного неба. Фонарей с собой они не взяли – не то это дело, чтобы оказаться замеченными. Корневистая почва под ногами постепенно начинала переходить в каменистую, пока от земли и вовсе ничего не осталось – голые камни и только. Возле скалистых утёсов они остановились. Палач расчехлила свой не раз пригодившийся крюк и посмотрела вниз.

– Погода не самая благоприятная для таких вылазок, – бубнил себе под нос переправщик.

Высоко. Неудивительно, что место это до сих пор осталось без внимания Охотников. Спуск сулил быть опасным, тем более с учётом груза.

«…»

Что-то не так.

Палач прищурила глаз, вглядываясь в глубокую темь, а затем вовсе сняла маску. Лицо её побледнело. В бушующих внизу водах, разрезающих о камни волны, не было ни одного места куда можно было бы ступить ногой.

– Как…

– Поняли, наконец, – всё это время переправщик смотрел на Палача. Он надменно хмыкнул, – Под водой есть камни. Там примерно чуть выше колена, но этого достаточно, чтобы устоять и без риска погрузиться в лодку.

У Палача отлегло, что стало заметно и переправщику. Она опустила маску, закинула канат крюка на плечо.

– Поверю вам на слово.

– Будет проще если вы спуститесь первой, чтобы помочь лодке опуститься на воду.

Мгновенье Палач задумалась, но отказывать не стала. Она зацепила крюк между ущельем скалы и проверила надёжность крепления пару раз сильно дёрнув верёвку.

– Не боитесь?

– От меня так просто не избавиться, учитывайте и это тоже. Даже если захотите подставить меня, вытащить из камня крюк быстро у вас не получится, за это время я успею и убить вас и воткнуть кинжал в скалы.

– Я не так глуп, чтобы выкидывать подобное, – проворчал в ответ переправщик. – Главное не дайте лодке перевернуться, когда будете внизу.

– Уж постараюсь.

Палач опустилась и начала спуск. Камни, о которые она опиралась были пологими, мокрыми и скользкими.

«Чёрт…»

Теперь Палач сомневалась, что сумеет в случае предательства удержаться только лишь воткнув кинжал в камни. Но пока ни намёка на подобное не было. Спустившись ниже по ногам начал садить холодный океанический бриз и крупныебрызги волн. Ветер завывал вместе с тем оглушая подбрасываемыми потоками вод, громко врезающихся в утёс. Уже у самой воды Палач посмотрела вверх на силуэт переправщика, волны качали её, одежда насквозь промокла. Она опустила ногу по колено в воду. Дна нет. Опустила ниже, волны били бёдра пока она нащупывала дно, крепко вцепившись в верёвку. Кровь в жилах остыла – дна не было. Она погрузилась в воду до таза – дна нет. Гул ветра и шипение пенистой леденящей воды опустошали и не было слышно ничего больше, даже собственного гласа.

– В чём дело? – донёсся до неё сквозь шум беснующегося океана с трудом уловимый крик сверху.

Волны упёрто продолжали сдавливать её своим натиском, уже по пояс захлестнувши водой. Палач ослабила соскальзывающую хватку, надавила телом.

«Есть!»

Отлегло. Снова.

Погрузившись почти по грудь в воду, она встала на твёрдый камень, достаточно широкий, в меру ровный, но до страха скользкий.

– Тут воды по грудь! – Крикнула она, брызги волн теперь били ей в лицо, если бы не маска можно было и захлебнуться. Устоять в таком потоке удавалось не просто.

– Странно, не должно быть. Похоже случился неожиданный прилив. Я спускаю лодку!

– Давай!

Переправщик отцепил крюк Палача и предупредительно кинул вниз. Больше с сушей её не связывало ничего.

«Зачем он отцепил крюк сейчас, чёрт бы его побрал?!»

Время вновь замедлило свой ход, она смотрела снизу вверх, но ничего не могла разглядеть. Балансируя во взбесившимся океане, теперь, когда держаться совсем не за что и устоять стало практически невозможно, ей оставалось только усилено бороться со стихией, изо всех сил стараясь не потерять дна.

«Чего он телится там?»

Палач в очередной раз успела проклясть всё и вся. Послышался пронзительный скрип дерева о камень. Чёрное пятно перевязанной лодки понемногу приближалось к ней, то и дело ударяясь о скалы. Палач ухватила посудину за нос и плавно помогла опустить на воду. С трудом она забралась в лодку и онемелыми руками взялась за весло. Следом спустился переправщик. Забрался в лодку, взял второе весло и забрал первое у Палача.

– Я сам погребу, сиди.

– Похоже у вас действительно была возможность убить меня, – незаметно постукивая зубами сказала Палач. – Почему не воспользовались ею?

– Я не убийца. И уподобляться таким как вы не собираюсь.

«…»

– Я сделаю свою работу и на этом наша встреча закончится, – добавил он.

– Отлично, мне нравится такой подход..

Весь дальнейший путь они не проронили ни слова.

Примерно часа через три-четыре посудина нашла на нужный берег. Лучи солнца были уже достаточно ясными.

«Цусима?»

– Вы уверены, что это то место? – спустившись на землю спросила Палач.

– Да, уверен, – безоговорочно ответил мужчина. – Как раз на днях доставлял сюда двоих. Понятия не имею откуда они знали это место, верно тоже плавали с отцом когда-то.

– Понятно.

Палач достала из сумки свёрток.

– Держи плату, как обещала.

– Мне не нужны деньги убийцы. Тем более того, что убьёт знакомого мне чистого душой вампира.

Палач ничего не ответила, его решение было ей более чем понятно. Но отпустить его просто так она в любом случае не могла.

– Мне очень жаль, что пришлось вами воспользоваться. Прощайте.

Занятый разворачиванием суднеца мужчина поднял глаза на Палача. Тот час он изменился в лице, но ничего сказать так и не успел.

Она ненавидела этого делать, но сделала. Снова.

«Мне правда жаль, но я не могу выбрать чужую жизнь там, где могу потерять свою».

«Такая уж я скотина, иначе бы имени у меня этого не было…»

Палач достала из тела болт, подтолкнула ногой лодку с уложенным в неё верным своему делу переправщиком и ни на секунду не задержавшись покинула берег направляясь прямиком в чащобу.

***

Прежде чем двигаться дальше Палач вновь развела огонь из сухих, на сколько это было возможно, веток, дабы высушиться, согреться и пораскинуть о дальнейших действиях. Тяжёлые от пропитанной влаги сапоги еле стянулись с её ног, настолько они к ней прилипли. Подошва их была уже вся истёрта, а кожа превратилась в тряпку с дырами как в сотах. Сняв второй сапог Палач простонала от свалившегося облегчения, наконец её мозолистые стопы могут немного отдохнуть от своих оков. Запах теперь вокруг стоял такой, что если бы её окружали насекомые или животные, то все они непременно погибли бы в радиусе не меньше нескольких миль.

«Когда вернусь нужно будет обзавестись парой новых, – подумала Палач, глядя на свою дряхлую изношенную обувь».

Она вытянула зудящие, гудящие ноги и откинулась на крону древа, предавшись ощущениям, осязая как тепло костра проникает под одежду.

***

Палач обулась и встала на всё ещё ноющие, но отдохнувшие ноги, она задала себе курс и не думая больше ни о чём двинулась дальше.

Пока её окружали одни только деревья, пестрящие запахами цветений. От них у Палача кружилась голова. Цветущие деревья, распускающие свои привлекательные бутоны – это безусловно красиво, но их чарующие для многих запахи Палач не терпела. За это и сама весна была для неё не самым любим временем года, зато погода стояла в самый раз. Окрестность была совсем дикой и безлюдной – удобный момент для того, чтобы попутно поохотится и пополнить свои дорожные запасы, потому как всё что у неё имелось полностью иссякло, за исключением последних капель воды.

Палач достала из-за плаща незаряженный охотничий арбалет, с каким ходят не только на медведей. Позади было пройдено уже приличное расстояние, и Палач почувствовала лёгкое недомогание. Она испила остатки воды, но лучше чувствовать себя отнюдь не стала. Внезапно на неё напала дурманящая усталость. Палач тяжело, но не от усталости, вздохнула. Это могло значить многое: изнеможение от недостатка еды и питья, недомогание после недавних “водных процедур”, да даже в самом деле простую человеческую усталость, в конце концов, она такой же живой человек, как и все, и ничто смертного ей не чуждо. Но голову её невольно посетила одна конкретная мысль, вызванная до боли знакомыми ощущениями, но она отбросила её так же быстро как она и пришла, и вспоминать Палач о ней больше не стала.

Несмотря не на что каляные от боли ноги продолжали идти, а концентрированный глаз пристально смотреть по сторонам. Послышался хруст. Палач замерла. Неподалёку. Тетива скрипуче натянулась. Палач повернулась, впереди увидела чёрное пятно.

«Олень».

Лес залит солнцем – силуэт оленя был чёрным не от темноты, таким был он сам. Олень поднял голову, став полностью бездвижным глядя на Палача пристальным взглядом. Медленно Палач направила арбалет на животное. Олень не шелохнулся. Но Палач не спешила давить на спусковой крючок, неотрывно глядя в ответ в смоляные колодезные глаза. Затем животное сделало неспешный шаг вдоль Палача, всё также безотрывно смотря на неё. Ещё шаг – арбалет Палача как прикованный следовал за оленем. Нерасторопная неровная походка оленя стала более уверенной, несмотря на наставленное на него оружие. Сустав колена одной ноги оленя дрогнул, но сам он не придал этому значения. Указательный палец Палача затвердел, напрягся, крепче прижавшись к крючку – она не промажет если выстрелит прямо сейчас. И всё же что-то не давало ей этого сделать.

Палач заметила это за собой.

Мысли ушли, ушли чувства и палец сорвался. Сорвался и болт, неумолимо, безвозвратно. Животное не дрогнуло, до последнего продолжало смотреть на Палача, но в последний миг болт скользнул по угольной шкурке лишь едва царапнув шею. Олень подорвался, небрежно. Превратился в крошечное пятнышко, а затем и вовсе исчез. Он убежал, Палач осталась на месте, хотя и могла рвануть вслед за ним, как подбивала её муть в голове.

«Чёрт.. с тобой…»

Само собой, она сомневалась, что это мог быть обычный олень и теперь все мысли её, волей не волей, крутились вокруг него. К счастью, скоро ей удалось их отбросить только вспомнив зачем она здесь, но на вооружение всё же оставила.

***

Обуреваемая жаждой, голодом и усталостью Палач, в итоге, дошла до цивилизованного города. Чувства истощения велели идти в самый центр на поиски местных питейных заведений, но на прихоти своего тела Палач не повелась. Обойдя город окольными путями, не привлекая к себе лишнего внимания она вышла к небольшой деревушке. Самое место. Здесь она обживётся информацией, и, если повезёт, насытится. Главное, что в окраинах безопасно, не для всех, конечно, но для неё. Здесь больше шансов, что стражи до неё не доберутся, а значит удастся избежать ненужных разбирательств по поводу нелегальной переправы, да и люди здесь лишних вопросов задавать не станут.

Пробудившаяся от зимних холодов деревушка казалась живее некуда, но гармонию её размеренно спокойных, но постоянно занятых жителей нарушило появление Палача. Несильно, но заметно, сбив горожан с обыденного темпа и собрав на себе их обеспокоенные лица. К счастью, были и те, кто на присутствие Палача не обратил и внимания, иначе жизнь в деревушке от безрадостного изумления застопорилась бы напрочь. Недалеко Палач заприметила вывеску, гласящую: «Еда, сон, горячая вода» – идеальнее было некуда. Миновав ухоженную улочку, она приблизилась к воротам заведения, из которого то и дело доносился гомон. Как и снаружи, внутри заведение было чистым, прибранным и совсем небедствующим, интерьером же своим оно больше походило на, до боли знакомые Палачу, западные трактиры. Люди внутри выглядели также ухоженными, в особенности на контрасте с теми, что она видела в деревушке до этого, все они были заняты разговорами друг с другом и приёмом пищи настолько, что поначалу даже не заметили нового гостя. Воспользовавшись этим, Палач тихо подошла к стойке, из-за которой на неё уже вовсю вытаращился хозяин заведения, и если встречали по одежде, то по обезличенной маске вошедшего ему тут же стало понятно с кем он теперь имеет дело.

– Вашей бане самое место в центре города, хозяин-сама, – непринуждённо, завела разговор Палач.

– Что есть, то есть, – также непринуждённо ответил хозяин, делая вид, что всё в порядке вещей, в то время как глаза его говорили об обратном, – К нам часто захаживают люди из города. Что занесло вашего в наши края?

Оно сразу стало очевидным, что баня эта вниманием посетителей не обделена и основными постояльцами тут были люди не бедные, вероятно посещали его даже приезжие. Палачу же на руку это отнюдь не играло. Для неё, и таких как она, чем проще было заведение, тем лучше – там, где хозяин не смог бы позволить себе воротить нос от монеты из рук наёмника. Так или иначе, договориться можно с кем угодно.

– Нелёгкая занесла, она самая. Мне бы остановиться у вас на ночку, если позволите?

– Гостей нынче немало у нас, комнаты под завязку, да и людям некомфортно будет в присутствии… наёмника. Я лично ничего против вас не имею, но поймите…

– Понимаю, – Палач приподняла маску, плотно скрестила руки на столе и уставшим взором, прикрытым тяжёлыми веками, потупилась в пространство. – Есть у вас в округе ещё какие места?

– Только в городе.

«Плохо дело. Оно и тут, конечно, оставаться было бы не надёжно, да только выбора нет».

– Сколько я должна вам заплатить, чтобы вы закрыли глаза на мою… профессию?

С последними словами Палач вытащила из сумки небольшой кожаный мешок и взвалила его на стол.

– Пятнадцать бимов хватило бы?

– Ох… – мужчина замялся и оглядел по сторонам, явно проворачивая в голове подсчёты о выгоде, – международными платят не часто, конечно…

Палач кивнула:

– Такая возможность подвернётся не каждый день. Знаете, мне так тяжело с ними расстаться, – старик уже весь изошёл слюной, пока пальцы Палача медленно высчитывали монеты. Решение его было однозначным.

Последняя монета проскрежетала по дереву в сторону хозяина бани, но с грохотом отварившиеся входные двери от неожиданности одёрнули от денег его загребущую руку.

– Дьявол, – выругалась Палач, посмотрев из-за плеча, – чего я и боялась. Старик-сама, похоже сделка отменяется.

– Как же так? У вас какие-то проблемы со стражами порядка?

В голове мелькнула мысль незаметно ускользнуть, но было уже поздно. Два Охотничьих стража приблизились к стойке, уже издали положив глаз на стоявшего рядом незаурядного гостя.

– Наёмник? Что на Цусиме делает наёмник?! – спросил один из стражей обращаясь не столько к Палачу, сколько к своему товарищу.

Люд в зале завертел головами. Теперь десятки открытых ртов наблюдали сцену у стойки, утихомирив былой гомон. В зале задушнило.

– Тоже хотелось бы знать, – поддержал второй. – Порт не извещал о прибытии достопочтимых членов Василька.

– Ваш клан вновь пересекает границу нелегально? – на этот раз вопрос был адресован ей.

Палач выпрямилась. «Поесть сегодня похоже не придётся».

– Какие-то проблемы? – вопрос был риторическим.

– Эка наглость, ты посмотри на неё, – ошалел страж говоривший больше всего. – Проблемы сказано верно, да мягко! Ты идёшь с нами прямо сейчас, отчитываешься по всем фронтам и получаешь соответствующие наказание, за вторжение на границы Японии, без какого-либо разрешения, на минуточку!

«Сколько можно…»

– Мы пересекаем границу так, как того требует задание. У меня есть причина и я охотно объясню её, но только вашему вельможе.

Пожилой хозяин с изумлением и в какой-то мере с досадой смотрел то на Палача, то на стражей.

– Угу… Не желаешь с нами разговаривать значится. Спешу тебя разочаровать – наш вельможа человек слишком занятой, чтобы выслушивать очередные оправдания наёмников, так что единственное, что мы можем предложить тебе взамен это заключение без следствия, дорогуша, – охотничий страж выпятил лоб вперёд.

– Боюсь мой случай несколько выбивается среди прочих ваших очередных наёмников, – Палач повернулась к нему лицом. – И в этот раз последствия могут отразиться на каждом из нас, – она лукавила, но, по сути, говорила правду, – и думается мне, что, зная об этом вельможа отложил бы свои важные дела, чтобы выслушать оправдания наёмника. Либо же вы могли бы отпустить меня без суда и следствия, чтобы я сделала то, что от меня требуется и так, как полагается.

Раскосый прихмыкнул и переглянулся с напарником.

– Ишь какая. Что ж, раз такое дело, не смею отказывать себе в удовольствии сопроводить вас до Йосихито-самы. Сворачивай свои манатки, наёмник, – хлопнул страж по стойке. – Расслабились в баньке называется, – пробурчал он товарищу.

Старик пристально глядел на ускользающие от него бимы. Ни одна монета со стола не досталась хозяину бани и быстро вернулись назад в душный кожаный мешок.

– И не говори. Тащиться теперь обратно в город, пропади оно всё пропадом!

Открытые рты и прищуренные глаза сопровождали Палача и двух Охотников до самой двери.

***

– Неймётся всё вам, – продолжал причитать болтливый, крепко и нервно сжимая за поясом рукоять меча. – Как будто бы без вас у нас проблем мало.

– И не говори, – поддакивал ему второй. – Что ни день то убийства и нападения, веселее некуда. Вчера упырь на самом рассвете перебил целую дюжину сирот при храме, пока Охотники не подоспели. Ублюдок, и на детей покуситься нестрашно им.

«Сироты, – подумала Палач, – неудивительно».

– Кому ты это рассказываешь? Да им самим, – махнул большим пальцем в сторону Палача первый, – подобное не чуждо. Дай на лапу, и они всё перед собой сметут, на умирающего и не взглянут.

Палач слушала диалог стражей идя позади, никаких эмоций в ней их слова не вызывали.

– Это ты дело говоришь, слыхал я от одного из наших, как они людей пытают, говорит сам свидетелем был, а то во что человек потом превращался никакими словами не описать.

– Да ну, брехня! С чего бы, да и где ему тут свидетелем то быть?

– Так он из присланных, а там на западе его сопровождающим назначили, когда предателя на пытки к Василькам водили, а уж их любовь к пыткам – это общеизвестный факт.

– Эт да, чего уж говорить если среди них есть свой палач некий, да с большой буквы называемый.

– И не говори, подумать страшно.

– А ты чего идёшь, язык в жопу засунула или сказать нечего?

Палач смолчала. Спорить с ними ей было не о чем и уж тем более поддержать разговор.

Стражи довели её до красивого здания с изогнутой дугой крышей в самом центре города – рёкану – месту, где японское имение Великого Рассвета принимает прибывших достопочтимых гостей из-за моря. Очевидно, именно здесь и обитает местный вельможа.

– Стойте здесь, – сказал болтун и поднялся вверх по ступеням.

Он подошёл к одному из стражников, стоящих у высоких роскошных ворот и о чём-то бегло переговорил с ним, сопровождая слова закатывающимися глазами и кивками.

– Идём внутрь, – откомандовал он, и наполовину не спустившись со ступеней.

Никогда бы Палач не подумала, что её занесёт в подобное место. Внутренности здания не скрывали своей ориентированности на высшие слои общества, с весьма нескупыми удобствами привычными не только японским бомондам, но и прибывшим из далёких чужих краёв, притом было всё это в достаточно сдержанном стиле.

Лик вошедшей в помещение Палача в компании стражей незамедлительно привлёк к себе внимание большинства гостей и персонала, коих здесь было в разы больше, чем в прошлой баньке. Отчего не успели её компаньоны сделать и шага, как к ним подбежал кто-то вроде консьержа с взволнованным суетливым видом. По залу побежали возгласы.

– В чём дело? Зачем вы притащили сюда наёмника? – протараторил консьерж дёргано, но робко размахивая кистями рук. Глаза его, которыми он вытаращился на Палача были по-необычному выпуклыми для своей национальности.

– Поймали вот на нелегальном пересечении границ, – ответил страж. – Мы привели её к господину Йосихито-сама.

– Что? Зачем? Господин будет зол, ей здесь не место! – верещал пучеглазый.

«Безусловно».

– И что ты предлагаешь? Отпустить её?

– А-э-х, – вскинул обе руки консьерж. – Стойте на месте, я донесу до хозяина.

Низкорослый мужчина быстро удалился в смятении. Вместе с ним ушли и все возгласы, осталась только неуютная тишина. Палач с компаньонами, как и было велено, стояли на одном месте в окружении заносчивых, но напуганных взглядов. Видеть подобное зрелище собравшимся снобам приходилось нечасто: как кто-то настолько грязный, низменный и дурно пахнущий мог вторгнуться на их территорию? Зрелище забавное – да. Но, с другой стороны, с лиц поголовно всех присутствующих не сходило волнение, ведь никто не мог быть уверен в том, по чью именно душу заявился в эти края столь внушающий наёмник. На лицах гостей заведения было написано всё в красках: страх и любопытство, вожделение и презрение, восхищение и ненависть. Но мнение окружающих Палача давно уже не волновало – она скрестила руки на груди и чувствовала себя увереннее некуда, – и как бы они не желали, чтобы Палач сгинула в место подобающее ей, никуда она не денется. В конечном счёте, если её замысел удастся, то она сможет закончить задание так, как этого планировала. Всего-то надо войти в доверие к хозяину рёкана, при этом не сказав ничего конкретного и лишнего.

Пока Палач рассуждала над тем, что будет говорить, вернулся консьерж и сам вельможа, который не став распыляться на манеры приличия заговорил сразу в лоб:

– В чём дело? – слова вырвались из него сдержанным, но жутко жгучим тоном.

Палача незаметно передёрнуло. Болтливый Охотник в тот же миг поробел.

Хозяин представлял собой весьма статного высокого немолодого мужчину с длинными чёрными волосами и тонкими усами. Он явно выражал своё недовольство по поводу присутствия здесь наёмника, хоть и выглядел спокойным.

– Вот, Йосихито-сама, поймали за пересечением границ, – страж низко поклонился. – Говорит, что объясняться будет только перед вами лично.

– Вы не могли решить эту проблему без моего ведома? Из покон веков известно, что нужно делать в подобных ситуациях, что же такого особенного случилось на сей раз?

– Она отказывается говорить с нами, господин, желает вас видеть и только, – страж вновь приклонился виноватым образом. – Говорит задание у неё особенное, что даже вы выслушать захотите.

– Итак, – обратился он к Палачу, – я перед вами и весь во внимании.

– При всём уважении, кабанэ, но этот разговор не для посторонних ушей, – высокопоставленный японец одарил её сомнительным выражением лица. – Дело серьёзное, иначе я бы не посмела заявиться сюда.

Ставка была высока. После её слов путь назад ей был отрезан – всё или ничего.

Вельможа не выказывал никакого желания идти на поводу у грязного наглого наёмника и с несколько секунд помолчал.

– Я вас понял, – вельможа неуверенно взглянул на Охотников. – Можете быть свободны.

Стражи встрепенулись.

– Вы уверенны, Йосихито-сама?! Вы доверитесь ей?

Вельможа резко поднял руку, отрезав слова Охотника.

Они вышли, на прощанье болтливый стрельнул на Палача гневным ликом.

– Что ж, я выслушаю вас, раз уж вы всё равно попали сюда, – продолжил владелец заведения, как и города в целом. – И вам же будет лучше если у вас действительно есть причины находиться в этом месте, ежели нет… впрочем, вы и сами понимаете.

– Разумеется.

Палача пригласили в отдалённую комнату, и они остались наедине.

«В случае провала наказание будет нешуточным, особенно когда о случившемся узнает Вергилий».

– И так, я вас слушаю. В чём суть вашего визита на Цусиму подобным образом? – нетерпимо спросил хозяин, недоверие на его лице более чем говорило о том, что он не из тех, кого можно просто одурачить или заговорить зубы.

Палач задрала маску, разговор предстоял не столько словесный, сколько на убеждение, поэтому видеть лицо собеседника со стороны вельможи было непременно важно.

– Конечно, не буду вас томить, – Палач оставалась невозмутима. – Вы наверняка знаете, что наш клан нередко сотрудничает с “верхами” …

– Вы выполняете заказ от Великого Рассвета? – прямо спросил японец, не дав Палачу закончить.

– Прошу прощения, но вы должны понимать, что на подобные вопросы я не имею право отвечать конкретно и задавать их несколько неучтиво с вашей стороны.

– Хм, вот как. А знаете, что ещё не учтиво? Ваш бесцеремонный визит в мою обитель, – гневно и одновременно спокойно возразил вельможа. – Вы распугали всех наших гостей своим появлением, и если вы думаете остаться на Цусиме, то у вас должны быть действительно веские причины, которые я, в свою очередь, должен понимать. Иначе я не стану подвергать неудобству гостей и держать под боком причину их беспокойства. В свою очередь вы должны понимать, что мне многого будет стоить успокоить их и убедить в безопасности, – хозяин говорил грамотно и складно, каждое произнесённое им слово говорило о его статусе.

К таким компетентным людям подступиться непросто. С другой стороны, это означало, что у Палача больше шансов, что всё сказанное ею дойдёт до него в правильном ключе. Проще говоря, здесь и сейчас всё зависело только от неё самой. И первое, что она сделала – глупость:

– Похоже вы и представления не имеете о самой сути нашей работы, – ей не следовало этого говорить.

Гримасу вельможи исказило нечто напоминающие озлобленное отвращение. Палач мысленно опешила.

– Мне не следовало этого говорить, извините, – она склонила голову. – Позвольте объясниться, – вельможа по своему обыкновению небрежно махнул кистью руки. – Моё задание предполагает, что никто лишний не узнает о нём, а то, что меня задержали, прямо тому противоречит. Проще говоря, моё появление на Цусиме не должно было подвергаться огласке. Поэтому ничего определённого о том, зачем я здесь я сказать не могу.

– В таком случае, я не возьму в толк чего вы ждёте от меня? И с чего бы это мне быть заинтересованным в вашей деятельности на подконтрольной мне территории, в конце концов?

– Не жду – надеюсь. На то, что ваш светлый ум поймёт всё и без конкретики. Вы только дайте мне договорить.

Вельможа поморщил лоб, но уступил. Терпение его кончалось.

– Извольте, – сказал он, вновь сопроводив лёгким движением руки.

– Благодарю, – Палач слегка приклонила голову. – Перейдём к сути. Я не должна этого говорить, но сейчас, можно сказать, что мы с вами служим общему делу, вне зависимости от того, кто именно меня нанял. Дело непростое, посему на его выполнение и наняли именно меня, – вельможа и до этого знал с кем именно имеет честь говорить, но теперь у него не осталось никаких сомнений. – Стоит задуматься о том, что “верхам” пришлось прибегнуть к таким крайним мерам не просто так, ведь до этого момента, очевидно, никто ещё не смог с этим справиться. И как бы заносчиво это не прозвучало, но выполню ли я свой заказ или нет в наших общих интересах.

– Угу, в таком случае, объясните почему я должен идти вам на встречу? Разве это не ваше задание? Понимаете ли, я осведомлён о том, как работает ваша организация.

– Так и есть, вы не обязаны, поэтому я и прошу о вашем содействии в надежде на благоразумие. Ведь, как вы уже должны были понять, успех в первую очередь в интересах каждого на чьей стороне стоите вы, и вы можете мне в нём помочь, кабанэ. О многом я не прошу.

Вельможа ответил не сразу. Он знал, что Охота порой прибегает к помощи наёмников и, как правило, это дела по-настоящему непростые, на которые своих собственных бойцов посылать жалко, и причин у Охоты нанять Палача могло быть много, соответственно, вероятнее всего, она говорила правду.

Принятие решения давалось ему не просто, но Палач была терпелива. Она чувствовала, что подобралась совсем близко. Главным было не оступиться сейчас, когда она уже, казалось, нащупала почву.

– Что же. Ваши аргументы мне ясны. Более того я согласен посодействовать вам.

Долгожданное решение вельможи приятно удивило Палача.

– Премного благодарна вам, кабанэ. Вы даже не представляете на сколько для меня важно ваше понимание, – теперь Палач приклонилась ниже.

– Не стоит. Я стремлюсь помочь не вам, а Великому Рассвету.

– Разумеется.

– Но раз вышло так, что стать исполнителем воли Великого Рассвета выпала честь именно вам, то я, не сказать что буду рад, но предоставлю вам то, что потребуется, если угодно.

– Вы не обязаны помогать мне, достаточно будет одного вашего помилования, кабанэ.

– Бросьте. Должно быть вы сильно утомились столь дальней дорогой.

– Так и есть.

– В таком случае, если это вам поможет, то вы можете остаться в рёкане на эту ночь.

– Йосихито-сама, это слишком большая честь для меня. К тому же, думается, что в заведениях сорта подобно этому не место моему отродью.

– Верно. Но я уже всё решил.

На подобное Палач даже не рассчитывала. Отношения к такому плану поблажкам у неё были отнюдь не очевидные. Максимум чего она пыталась добиться – права на передвижение по территории Цусимы и спокойно вернуться в деревенскую баню.

– Прежде, вы снимете с себя всё это, – вельможа указал пальцем на Палача с ног до головы, – и хорошенько вымоетесь.

Но искав медь ей посчастливилось наткнуться на золото.

***

О большем Палач и мечтать не могла. Ей удалось расположить к себе владельца рёкана одними лишь доводами, а подобное случается не часто, обычно работают лишь угрозы. А главное, она ни разу не стемнила и всё сказанное ею являлось правдой.

Как и ожидалось, вельможа оказался человеком толковым, общий язык они, конечно, не нашли, но договориться у них вышло о многом. В том числе Палач взяла с него слово не упоминать более о их встрече, как и о её задании в частности. Хотя то были лишь формальности – Палач знала, что японец не глуп чтобы о таком болтать.

Прислужница сопроводила Палача в просторную комнату, где её попросили оставить всю одежду и снаряжение. Затем ей выдали чистое полотенце и отвели в комнату, где ей предстояло вымыться, прежде чем войти в сами купальни. Палач осталась одна. Комнатушка была тесноватой и даже напомнила ей чем-то её собственную “опочивальню” в крепости Хирон, к счастью, здесь проблем со зловониями не наблюдалось и было куда теплее и светлее. В комнате стоял тазик наполненный тёплой водой и маленький табурет, Палач взяла с собой выданное ей полотенце и своё собственное мыло из дёгтя, без которого не обходилось ни одно её путешествие, и принялась отскабливать от себя накопленную грязь. Палачу повезло, что мыться ей позволили только в уединённой купальне, должно быть для того, чтобы не мозолить глаза благородных посетителей. Ей это только на руку, ведь терпкий запах дёгтя, к которому сама она привыкла уже давно, вряд ли оставил бы прочих гостей равнодушными, и вероятнее всего ей пришлось бы от него отказаться. На такое Палач пойти не могла. Дегтярное мыло стало ей верным спутником и помощником в долгих дорогах. Наверное, только благодаря ему она не имеет особых проблем с паразитами в своих длинных густых волосах. Палач пользовалась им при любом удобном моменте: во встречающихся на пути реках, озёрах, прудах и даже в излюбленный дождь. Хотя этого всё равно не всегда было достаточно, чтобы оставаться чистой, и паразиты, пусть в небольшом количестве, но всегда присутствовали.

Отмыться от скопившейся грязи было непросто, особенно волосы, учитывая довольно ограниченное количество воды, которое уже успело сменить свой цвет на… менее прозрачный. Да. В этот момент даже сама Палач не захотела бы мыться с собой в одном помещении.

Полностью вымывшаяся Палач прошла в комнату с источником и аккуратно залезла в источающую пар воду. Мозоли и раны на её ногах защипали и зазудели от прикосновений с блаженно горячей водой, но от этих незначительных болей становилось приятно и спокойно. Уставшее тело Палача, медленно сползая по скользким камням утопилось в воде по самые уши – давно она не чувствовала себя так умиротворённо. Правда недолго. Полностью расслабиться и забыться ей не позволила она сама.

«От себя не убежишь – вертелось у неё на уме на протяжении всего прибывания в источнике».

По прошествию неопределённого количества времени, как бы Палач не желала остаться в воде навсегда, следовало уже вылазить. После очищающих процедур она обернулась в полотенце и вернулась в комнату, где оставила вещи. Там их уже не было. На их месте теперь находился лишь длинный причудливый японский халат с большими рукавами – юката, который на ней оказался не таким уж и длинным. Рукава хоть и были большими, но скрывали руки недостаточно, чтобы Палач могла чувствовать себя увереннее. Она забрала сырые волосы в тугой пучок, заколола любезно предоставленной “палочкой с бусиной на конце”, нацепила свою маску и вышла в коридор. Там её встретила поджидающая у дверей служанка, она проводила Палача до её комнаты и удалилась. В комнате помимо футона Палач обнаружила и свои вещи. Но не в полном составе – оружия среди них не было, что её нисколько не огорчило. Оно ей сейчас и не требовалось.

Палач спустилась вниз дабы собрать информацию и, конечно, поесть. На этаже было по-прежнему в меру людно и, кажется, на неё практически перестали обращать внимания, что не могло не радовать. Она подошла к стойке шеф-повара и уселась на высокий стул. Её новая одежда и отсутствие смрада не избавили её от косых взглядов, но неловко Палач себя не чувствовала.

«Шеф довольно пожилой мужчина с наверняка немалым опытом и знаниями, было бы неплохо задать ему пару вопросов».

Разумеется, о том, что Всевидящая жива знают лишь те немногие кто удостоился столкнуться с ней напрямую и, вероятно, далеко не все члены Окулус, поэтому задавать вопросы о ней в лоб нельзя. Тем более что могут расползтись слухи о цели её задания. А значит ей придётся всячески изощряться, чтобы получить хотя бы наводки. Но даже они могут быть весьма ценными, когда гонишься за чьей-то тенью.

– Вечер добрый, – обратилась Палач к старикашке. В ответ он только грозно зыркнул. – Могу ли я отужинать у вас?

Старый повар напряг морщинистый лоб. Он молчал. Могучие брови практически полностью скрыли его узкие глаза. Палач потянула рукав спрятанной под столом правой руки, робко распрямив плечи. По-прежнему молчком шеф отвернулся и отошёл на кухню.

«Похоже, будет не легко…»

Когда шеф вернулся и подал перед ней традиционный набор блюд с чаем, скромным количеством рыбы и преобладающим риса, Палач выказала благодарность, задрала маску и взяла в руки палочки для еды, которыми уже успела разучиться пользоваться.

– Чёрный олень в лесу это что какая-то местная достопримечательность? Он совсем не боится людей, пока в него болт не пустишь, – сказала Палач. Она решила задать не самый важный, но не менее интересующий её вопрос, можно сказать, для разогрева.

Старикашка хотел было смолчать, но похоже, что услышанное его удивило.

– Что? Чёрный олень? Надеюсь, вы не убили его? – грозно спросил он.

– Нет, не убила, увёртливый слишком оказался. Что вы можете мне рассказать о нём?

Старик нахмурил лоб ещё сильнее в нежелании продолжать разговор, но противиться не стал.

– Дайте подумать… давно это было. Последний раз я слышал про чёрных оленей в лесу приличное число лет назад, тогда же ещё и белые олени водились, а потом они просто исчезли и со временем все про них позабыли. Так вы говорите, что видели чёрного оленя в лесу?

– Видела. Когда именно они водились? Что ещё вы можете рассказать о тех временах? – Палач замечала, как старик поглядывал на её правую руку, пока она ела.

– Да ничего особенного. Много лет назад это было. Смутные времена, как, впрочем, и сейчас.

– Может происходило что-нибудь необычное или события были какие?

– Не припомню.

– Хорошо, – Палач сделала паузу в их разговоре и немного отвлеклась на еду, затем задала новый вопрос. – А Охотники, они не охотились за теми оленями?

– Что вы, разве можно? – ответил, успевший вернуться к своим делам, повар. – Это же посланники Божьи. Их никто не трогал, Охотники в том числе. И вам не советую, если вдруг вновь встретите.

«Божьи посланники…»

– Расскажите мне побольше о жизни на вашем острове. Чем люди занимаются, чем живут?

– Тем же что и везде, – фыркнул шеф.

– Может есть какие-нибудь места необычные куда люди ходят?

– Необычные места? Да нет таких.

– А может у вас люди какие-нибудь необычные есть? Странные, скажем, выделяющиеся на фоне остальных?

– Да нет у нас ничего такого! Тут только вопросы ваши одни странные, люди у нас как люди.

– А вампиры? – продолжала играть свою шарманку Палач.

– Средь наших нет никаких вампиров, – опёршись кулаками о стол озлобленный старик перевалился ближе к Палачу.

– Ясно, – ничем не поменявшимся тоном сказала Палач. – Тогда ответьте мне на последний вопрос, будьте любезны…

На самом деле Палачу уже не требовались все эти глупые вопросы, ведь самую главную наводку она уже получила в самом начале.

– …где чаще всего видели тех оленей?

16 апреля. Цусима

Сегодняшний день вещал быть не самым тёплым и в меру дождливым. По лицу била прохладная изморось, а густой туман плотно оседал на ресницах каплями росы, делая её веки тяжёлыми. Палач надвигалась в сторону заброшенного храма много лет назад разрушенного оползнем. По заверениям старого повара именно там и обитали олени нестандартной окраски. Палач бросила рассматривать прелести уводящей в бор тропы и опустила чёрную маску на промокшее лицо.

«Нужно двигаться дальше».

Нутром Палач чувствовала, что её миссия скоро подойдёт к своей кульминации. Это необъяснимое предчувствие вело её вперёд и отбрасывало любые сомнения о том, что она может двигаться в неверном направлении в самый дальний угол. Казалось, что ещё немного и она встретится со Всевидящей воочию. Но эта неоправданная самоуверенность могла сыграть с ней злую шутку и вполне оказаться заблуждением. Палач это более чем понимала.

Колючая изморось окропляла уверенно шагающую тёмную фигуру Палача. Она пребывала под этой непогодой уже достаточно долго чтобы её японский халат, прилюбезно подаренный ей, измок до нитки. Предусмотрительно Палач одела под него свои собственные одежды, также прилюбезно выстиранные служанками рёкана. В этом наряде и со своим оружием она практически не отличалась от коренных воителей. Выделялись только её старые протёртые сапоги.

Путь к храму лежал не близкий и если изморось закончится, то Палач успеет даже высохнуть. Благо, ничто предстоящее её не кошмарило ведь после гостеприимства вельможи города, Палач проснулась сытой и выспавшейся, и ноги её уже так сильно не болели.

Вскоре продвижения по прозрачной тропинке равнинная местность стала сменяться более скалистой, деревья при этом практически не редели. Проторенная тропа уходила то вниз, то вверх по давным-давно уложенным лесенкам из камней. По рассказам повара, люди до сих пор ходят к храму, чтобы возложить подношения и помолиться, но с каждым годом энтузиастов становилось всё меньше и меньше, и сейчас его посещают лишь немногие, посему тропинка стала еле различима средь дикой почвы. Также он поведал что возвращение священного оленя – это благой знак, означающий что Боги про них не забыли и напрочь запретил Палачу его распугивать и уж тем более пускать на шкуру.

Она и не собиралась. Только хотела с ним поговорить.

Извилистая тропа всё чаще ведущая ввысь привела Палача к месту обрушившегося оползня. Представший перед ней храм был разрушен частично, больше всего пострадала его передняя часть, а задняя удивительным образом осталась невредима. Перед храмом и развалившимися горными валунами стояло небольшое святилище, по всей видимости построенное уже после трагедии. Неподалёку от алтаря располагался нетронутый ни оползнем, ни временем тэмидзуя – источник с очищающей водой. Палач прошла дальше и осмотрелась. У подножия горы, на которой и стоял храм, открывался прекрасный вид – наверняка закаты отсюда выглядели не менее красивыми.

Развалины, камни и грязь преградили почти всю дорогу через бывший храм, но ничего сложно в том, чтобы перелезть через них не представлялось. Палач зашла за нагромождения обвалившейся горы и обнаружила трудно заметную лазейку ведущую в уцелевшую часть постройки. Устоять было невозможно и Палач, недолго думая, направилась прямиком к ней. Затея была опасной, вне всякого сомнения, но конструкция выглядела на удивление надёжной. Не прилагая особых усилий, Палач ловко пролезла внутрь. Пусто. Ничего особенного: пыль, природнившаяся с полом грязь, потёмки. Но Палач не спешила уходить, она прошлась по скрипучим полам и не успела сменить беглый взгляд на выискивающий, как обнаружила слабое свечение, исходившее из щелей за стеной пред ней. Там была ещё одна комната. Теперь уверенность в том, что она пришла сюда не напрасно помножилось на двое. Но радоваться было рано, пока совершенно не известно, что или кто ждёт за той стеной. Палач сделала шаг – пол скрипнул. Она остановилась и обернулась к источнику скрипа.

– Палач? Не удивлён, что ты нашла нас, – знакомый голос говорил на родном ему языке.

– Идзу… Безусловно, меня посещали мысли о том, что в лесу был ты, но я и не думала, что это может оказаться правдой. Выходит, чёрный олень твоя вторая ипостась?

Идзу не дал утвердительного ответа, но всё было понятно и без слов.

– Разве такое возможно?

Вампир продолжал молчать. Он прошёл мимо Палача стоящей посередине комнаты, встал спиной к стене, манящей слабым свечением, и бросил охапку веток к развалинам у ног.

– Зачем ты пришла? – сухо спросил он.

– Я хотела поговорить с тем, кто скрывался под шкурой оленя, не знала, что это ты.

– Знаешь, всё это перестаёт казаться простым совпадением.

– Аналогично.

– Прежде чем ты задашь вопрос, за ответом на который ты сюда пришла, скажи, как ты нашла это место?

– Очень просто. Расспросила у местных про чёрного оленя, и они рассказали о храме. Спустя столько лет ты вернулся сюда же, – Палач огляделась, – это что твой дом?

– Не совсем. У меня нет дома… больше, а это место безопасно, как и раньше.

– Почему? То есть, а как же Охотники, они что обходят это место стороной? И почему люди не разберут развалины?

– Всё дело в вере. Это место священно. Так думают люди. Синтаем этого храма является гора, на которой он и расположен. Поэтому, когда случился оползень все решили, что такова воля Божья и трогать ничего нельзя. А оленей, которыми я обращаюсь все считают посланниками Божьими, в том числе и Охотники.

– Как это глупо.

– Так и есть, людьми легко манипулировать, когда дело касается веры.

– Значит мальчик тоже с тобой? – Палач заглянула Идзу за спину на стену. – Почему ты ему помогаешь?

Вампир посмотрел на щель в дощатой стене откуда сочился свет.

– Нас осталось немного, мои мотивы просты и понятны, Палач.

Она кивнула.

– Тогда, думаю, я уже могу задать действительно интересующий меня вопрос…

– Постой, можешь не говорить, я знаю кого ты ищешь, – никогда прежде Палач не видела Идзу с таким выражением лица. Он был предельно серьёзен.

– Та-а-ак? – Палач заинтересованно сложила руки на грудь.

– Полагаю, мы не просто так шли одной дорогой всё это время – у нас одна цель.

– Всевидящая, – добавила Палач. – Только не говори, что тоже ищешь её.

– Мне нет нужды искать её, я знаю где она. И то, что ты ищешь её, меня не радует.

– Невероятно, – Палач расцепила руки разведя их в стороны, голос её отдавал одновременно и ликованием, и негодованием. – Выходит, ты не скажешь мне где она? Имей ввиду я умею добиваться своего…

– Не спеши, наёмница, – прервал её Идзу. – Я не хочу тебе говорить где учитель, и тем более я не хотел бы, чтобы ты вообще когда-либо нашла её.

«Учитель?»

– Я собирался вернуться к ней на некоторое время… оказывается, у тебя на неё свои планы.

– Собираешься мне помешать?

– В этом нет нужды, к сожалению, – Идзу смолчал некоторое время смотря своими разноцветными глазами прямиком в душу Палача. – Я уже был у учителя, – продолжил он. – Она явно дала мне понять, что не сможет больше принять меня, – вампир снова сделал паузу, заживо съедая Палача взглядом. – Ты бы не зашла так далеко, если бы она сама этого не хотела.

– Откуда такая уверенность?

Взгляд его становился невыносим.

– Всевидящая живёт здесь десятки лет и Окулус ни разу не приблизились достаточно близко.

– Я не Окулус. Тем более, разве её не видели в Индии несколько лет назад?

Вампир усмехнулся.

– Да, она периодически отводит от этого места подозрения показываясь в других странах, только и всего. А что касается тебя, то я уже сказал, что ты бы не стояла здесь, не будь это её волей.

– Хф, – Палач снова развела руками. – Ну и что всё это значит?

– Дай мне время подумать… прежде чем я дам ответ на твой вопрос.

Палач отвела взгляд от пристальных очей вампира и без лишних слов покинула развалины храма.

Утренний туман уже исчез без следа и теперь окрестный вид стал ещё краше.

***

– Даже священная вода не смоет твоих грехов, Палач.

Палач отхлебнула воды из черпака и выпрямилась над тэмидзуей.

– Я знаю.

Бывший день сменил, спешно прогоняющий солнце вдаль, вечер. Палачпрождала весь день, не отходя от храма.

– Что ты решил? – терпеливо спросила она.

– Я скажу тебе, где искать учителя.

– Откуда мне знать, что ты скажешь правду?

– Мне нет резона врать, поскольку ты всё равно не сможешь убить её, если этого нет в её планах.

– И ты готов рискнуть полагаясь лишь на её авторитет?

– Я полагаюсь на свой собственный опыт. А чему быть тому не миновать, Палач.

– Отлично, я рада, что не зря просидела весь день на холодных камнях.

Неожиданно Палача окатило чертовски знакомое чувство, и она пошатнулась, схватившись за голову.

– Кажется Урсус проснулся, тебе лучше уходить отсюда поскорее.

– С радостью.

– Спускайся вниз по горе за храмом, недалеко от подножия найдёшь еле различимую тропу, она выведет тебя из лесу на поляну, там будет стоять небольшой дом. Местные называют то место приютом, хозяйкой его и является Всевидящая.

– Что? Она вот так вот живёт у всех на виду?

– Никто не знает кто она. Кровь людскую она не пьёт, клыки стёрла так, что от человеческих не отличишь, дом не покидает. Ни внимания жителей, ни Охотников, то место не привлекает, так что там тихо и безопасно. Мне жаль, что ты нарушишь его покой. Прощай, Палач, дальше твоя судьба зависит не от меня.

– Понимаю, что ты делаешь это не ради меня, но в следующий раз будет мой черёд платить.

– Всё же я надеюсь на другой исход вашей встречи.

Палач молча кивнула.

16 апреля. Ночь

Глаза девы не видели его. Не видели и того, как он приклонил перед ней своё колено. Не видели, но ей это нисколько не мешало.

– Учитель, – кротко промолвил он.

– Не стоит, это простая просьба, не приклоняй лица, – дева сидела перед ним на коленях, упокоив на них свои бледные женственные ладони. Затем одна ладонь девы плавно ушла в сторону ухватив чёрно-белую маску, нежно взяв её за рога, подхватила второй и обеими руками уложила на колени. – Я хочу, чтобы ты отнёс эту маску Кервус Идзу-Мидзу. Это мой прощальный подарок для него. Извини, что прошу тебя об этом в столь поздний час, но боюсь, что он может покинуть храм в любой момент.

– Конечно, я понимаю, учитель, – всё также не поднимая головы ответил юноша. – Я с радостью отнесу её в любое время.

– Спасибо, ты всегда был мне верен. Я ценю это. Возьми, – юноша поднял взгляд на деву и забрал протянутую маску, напоминающую оленя. – Пожалуйста, передай ему, что он поступил так, как было нужно и я благодарна ему за это.

Юноша поднялся с колен и ещё раз приклонил перед ней голову, несмотря на то, что прекрасно понимал отсутствия у неё зрения. Он зацепил маску за пояс, поправил ремешок и направился к выходу.

Дева окликнула его у дверей:

– Ещё раз спасибо…, – что-то в её голосе и внешнем виде подсказывало ему, что сегодня она ведёт себя иначе, но что и почему он не знал.

– Я скоро вернусь, учитель.

Юноша покинул додзё и вышел из небольшого родного здания. Словно бы и не существующая в ночи тропа увела его в сторону гор.

***

Палач подождала пока некто вышедший из дверей приюта скроется в лесу. За поясом у незнакомца она заметила нечто напоминающее маску оленя с рогами чёрного и белого цветов и тут же смекнула сколько времени у неё оставалось теперь в запасе.

«Вполне, достаточно».

Она вошла беззвучно. Скрипа полов слышно не было. Палач ювелирно переставляла ноги, словно бы идя по натянутому канату. Интерьер здания не блистал разнообразием: голые стены, татами, да и только. К тому же повсеместная тишина помещения отлично гармонировала с его пустотой, создавая впечатление будто никто здесь и не жил вовсе. Палач прошла дальше по залитому солнцем коридору, подошла к открытому проёму сёдзи и остановилась.

Лишь с годами натренированная реакция спасла её от встречающей длинной металлической иглы, в нескольких сантиметрах молниеносно пронёсшейся мимо неё и отозвавшейся глухим звоном со страшной силой вонзившись в стену позади.

Сомнений быть не могло: невысокий рост, перевязанные глаза – пред ней предстала Всевидящая собственной персоной. Далеко немолодая вампирша с девичьей внешностью стояла перед ней совершенно без каких-либо движений, помимо вздымающейся при ровном дыхании груди.

Нутро трепетало. Наконец. Долгожданная встреча. Её переполняло чувство собственного удовлетворения и предвкушения. Но расчехлять ножны Палач не спешила. Она пристально изучала свою цель, хоть и не была до конца уверена, кто именно из них и чьей целью является на самом деле. От Всевидящей же в свою очередь уверенностью просто на просто несло. Чего только стоила одна её стойка, несмотря на то, что она занесла тати за спину, она казалась неприступной и источала не дюжее мастерство – Всевидящая была словно высоченной на века статуей для подражания.

«Будет непросто».

Прямо сейчас желания Палача противоречили сами себе. С одной стороны, у неё накопилось приличное количество вопросов к вампирше стоящей напротив. С другой, желание поскорее положить всему этому конец, вплоть до того, чтобы ни одно слово не успело выскользнуть из уст пророка.

Но выбирать было не ей.

Всевидящая сменила стойку с нейтральной на нападающую и направила остриё меча ровно на противника. Одати Палача уже было в её руке заблаговременно. Она пронзительно выпустила лезвие из ножен брошенных на татами и взяла громоздкий меч в обе руки.

«Будет очень непросто…»

Вне всякого сомнения, Палач была сильной и достаточно ловкой, чтобы подстроиться под любой тип оружия, но, если быть совсем уж честными – одати это не лучший выбор. Её хватка крепка, но габариты меча давали о себе знать, ведь даже просто удержать его в руках под силу не каждому, чего уж говорить о владении им. И всё же, Палач управлялась с одати более чем хорошо, вот только.. он недостаточно манёвренный. Не для схватки с маленьким и юрким противником, коим наверняка являлась Сивилла Сибилл.

Всевидящая не шевелилась.

Однако, даже зная все недостатки одати, Палач с самого начала решила каким мечом положит конец этому долгому пути.

Татами шерохнулось, старый сапог скрипнул. Первый удар оказался настолько стремительным, что мог оказаться последним. Палачу удалось его отразить и сразу же перейти в наступление. Она сделала широкий размах по площади с таким натиском, что единственное, что оставалось Всевидящей это отскочить назад словно заяц. Подобный ход Палача сделан ею не для убийства, он был нацелен на то, чтобы увеличить дистанцию между ними, и он сработал.

Сивилла не бросалась в бой как оголтелая и не спешила вновь сократить дистанцию, что говорило о её холодной расчётливости. Палач и Всевидящая стояли как вкопанные. Каждая из них продумывала шаг наперёд, выискивая слабые места противника и его стойки для того, чтобы нанести всего один решающий удар. Тот, что положит конец дуэли… и чьей-то жизни.

Палач даже не думала взять бой честным образом. Для неё стало очевидным – Всевидящая “видит” каждый её ход наперёд, а значит в этой схватке у Палача шанса нет. Но только если не ударить таким образом, чтобы провидица физически не смогла уклониться. Этой дуэли суждено выйти за пределы всяких правил фехтования, иначе они рискуют сцепиться в бою на истощение: на стороне Всевидящей провидение, на стороне Палача до предела отточенные рефлексы.

«Нужно ударить дважды, одновременно. Обе руки заняты мечом, которым я нанесу один удар, как быть со вторым?»

Но, прежде чем Палач успела принять решение, Всевидящая осторожно отошла ещё дальше.

«Всё ясно».

Размышлять бессмысленно. Всевидящая приготовилась. Палач резко сократила дистанцию и напористо принялась оттеснять вампиршу удар за ударом. Всевидящая была не из робкого десятка, она не давала Палачу и шанса нанести себе какой-либо урон, филигранно, по-настоящему мастерски, уходя от каждой её атаки. Нет, дело было далеко не только в силе провидения – то были годы работы над собой, не менее упорные тренировок Палача.

Но Палач не намерена была сдаваться, она продолжала безостановочно давить на противника. Первостепенная задача для неё сейчас – не позволять Всевидящей думать уж слишком наперёд. Не дать ей шанса успеть среагировать.

И у неё получилось. Палач сделала последний размашистый невероятной силы удар, но ослабила его в конце оставив меч всего в одной левой руке, которая никак не могла с ним справиться. Нестрашно. Болт уже был выпущен. Всевидящая оказалась у самой стенки, она ушла от одати в последний раз и тут же отбила своей тати болт. Пол не испачкался. Пока Палач не вынула из живота провидицы меч. У неё тоже был тати. Удар вышел тройным.

Руки Палача дрожали от боли изнурительных маханий одати, и тати своей правой рукой она держала уже из последних сил. Клинок вышел из живота Всевидящей, пролив на татами первую кровь, и Палач опустила руку. Провидица тихо просипела и лишь слегка сгорбилась.

– Неплохо, Палач. Я не сомневалась в тебе.

Палач дышала тяжело хоть и не подавала виду, в то время как Всевидящая даже со смертельной раной продолжала дышать спокойно. Настало время тишины, буря эмоций под коркой мозга от адреналина сменилась покоем, и ничего кроме звуков их собственных вдохов и выдохов не существовало. Всевидящая пошатнулась. Тут же выпрямилась и прошла до середины комнаты, Палач неспешно последовала за ней после того, как убрала тати в ножны, одати она уберёт позже. Сивилла села на колени обёрнутая лицом к стене с цветочной инсталляцией в углублении, Палач встала у неё за спиной.

– Я бы хотела о много поговорить с тобой, наёмница, – слова, произнесённые ею, были столь живыми словно ничего до этого момента не произошло.

– Мне не интересны твои предсказания, я здесь не за этим.

– Я знаю, – Всевидящая ненадолго смолчала. – Как поживает Гаруспик, Палач?

– Не представляю о ком ты.

– Конечно.

Они ничего не говорили, молчали обе. Можно было подумать, что в помещении просторного додзё в этот момент царила настоящая гармония. Только внутри Палача царило ровно противоположное.

– У меня мало времени, Палач. Несмотря на то, что сейчас ты не прислушаешься к моим словам, всё же, я хочу, чтобы ты выслушала меня. Ты уже сделала, что от тебя требовалось, это лишь моя посмертная просьба, прошу, потрать на неё ещё немного своего драгоценного времени, у меня есть для тебя предупреждение.

– Ты не даёшь мне выбора, госпожа Всевидящая. Говори. Поведай мне о том, что же предначертано мне на древней скрижали, – скепсиса своего Палач не скрывала.

– Не предначертано и не на скрижали. Но так уж вышло что ты находишься здесь, передо мной…

– Позади, – вставила Палач, но провидица не обратила внимания.

– …и не просто так. Наша встреча была предсказана задолго до твоего рождения…

– Так-так.

«Похоже сегодня вскроются все карты».

– …Я приложила все усилия, чтобы так оно и случилось и сделала всё от себя зависящее ради нашей сегодняшней встречи. Теперь твой черёд продолжить начатое, ибо мы служим одной цели.

– О чём ты говоришь, я никогда не поверю в подобные бредни.

– Ты станешь тем, кто найдёт моего ребёнка. И теперь, когда ты здесь у меня нет никаких сомнений – всё идёт именно так как нужно, – продолжала Всевидящая.

– Что? С какой же стати мне его искать?

– Сейчас у тебя нет причин, но это случится. Вскоре после твоей гибели…

Палач выпрямилась.

– Единственные кому известно о его местонахождении это лорду Людвигу и моему отцу, но никто из них не скажет тебе о нём. Тебе придётся дождаться пока эта информация не перейдёт в другие руки.

– Постой, – Палач опешила. – Что ты говоришь такое, Сивилла Сибилл, о какой гибели идёт речь?! И каким образом я найду твоего ребёнка после.. этого?

– Подробности мне не ведомы, я лишь знаю, что виной этому будет твоя собственная ошибка, пойдёшь на которую ты осознанно. Но горько пожалеешь об этом, и шрам на твоём животе будет приносить тебе боль гораздо большую нежели мне. Он останется твоим напоминанием и никогда не даст забыть о прошлом.

– Я много слышала о вас, госпожа Всевидящая, как о самом лучшем пророке за всю историю Семьи Оракул, но, извините, сейчас вы говорите откровенный бред. Я была о вас лучшего мнения.

– Мне жаль, что упала в твоих глазах, Палач, но ты ещё попомнишь мои слова, и лучше бы, чтобы это случилось не слишком поздно для тебя. Но не для меня, ибо только твоя смерть поможет мне исполнить свой долг, посему я не могу говорить тебе слишком много о твоей судьбе.

– Премного благодарна, но я в судьбы не верю. Я свою жизнь строю сама.

– Как скажешь, но цепь событий, которая приведёт тебя к неминуемой смерти уже была положена. Ты наделаешь много дел, совершишь много ошибок, возомнив из себя ту, которой никогда не являлась, и горько поплатишься за это. И всё же, я хочу предостеречь тебя, Палач…

– Довольно, Сивилла Сиббил, это были твои последние слова!

Палач сорвалась, схватила одати в обе руки и резко взмахнула.

– … Роз, он…

Последние слова повисли в воздухе. На татами хлынула кровь. За ней упала голова Оракула Всевидящей.

Палач не спешила, но держала в уме отведённое ей в приюте время. Она убрала одати в ножны и закинула за спину – больше он ей не нужен, обходя кровавые лужи подошла к голове провидицы и присела на корточки. Как и раньше, после подобного в её собственной голове нависла туча мыслей. Она посмотрела на лицо своей жертвы.

«…»

Развязала узел на затылке, сняла повязку и положила в сумку. Затем также аккуратно забрала её тати и убрала за спину. Достаточно.

Она вышла в сад. Прикрыла глаза, приподняла маску и постаралась на какое-то мгновенье абстрагироваться от случившегося. Чувствовала ли она вину? Палач не знала. А вернее, избегала мыслей об этом.

Но в чём она точно была уверена так это в том, что сад, посреди которого она сейчас стояла был неописуемо красив.

1778 год по календарю Шеотта. 21 ноября. Город Мортускантет

Палач не знала какое выражение лица скрывалось под капюшоном члена Клана Окулус, но ни удивления, ни радости в его голосе она не слышала.

– Мы уже знали о смерти Всевидящей за долго до того, как получили от вас весточку с местом встречи, практически сразу как вы закончили своё дело. Как я и говорил, при нашей первой встречи, у нас имеются свои Оракулы. Так что мы уже рассчитались с вашим кланом заочно, до вашего прибытия.

– Ясно.

– Вам удалось выполнить заказ в кротчайшие сроки, вы хорошо поработали. Лорд Людвиг лично просил поблагодарить вас от своего лица. Также он просил передать, что возможно это не последнее наше сотрудничество с вами, госпожа Палач, и он рад, что его начало так многообещающе положено.

– Ну что вы, так сильно обескуражили меня столь почётной милостью вашего Лорда, – сухо сказала Палач.

– Конечно, – также сухо ответил заказчик. – Если вам больше нечего сказать, то на этом, я полагаю, наша встреча подошла к концу.

– Угу.

Вампир обернулся в сторону выхода и подошёл к самой двери.

– Постойте, – неожиданно окликнула Палач. – У меня есть один вопрос, если изволите.

Вампир обернулся.

– Слушаю.

– В вашем городе не появлялась вампирша Клана Солнцеворот с именем Иней? Может она живёт там сейчас?

Недолго подумав, посланец ответил:

– Не думаю. Никогда не слышал о такой.

– Ясно. Спасибо.

Он ушёл. Вскоре за ним лачугу покинула и Палач. Она могла бы спросить у него ещё о многом, в особенности касаемо Всевидящей, но совать свой нос куда не следует не стала. Просто ушла. Ей нужно было вернуться в крепость Хирон, чтобы получить свою небольшую долю, с которой она позволит себе новую пару сапог, и, скорее всего, принять следующий заказ.

23 ноября. Утро

Пустота. Просторы, охватывающие кузницу Кукловода, всегда веяли тоской и одиночеством. Она не знала причину, по которой из раза в раз испытывала подобные чувства к этому месту. Может назвать уйму догадок, но капнуть слишком глубоко, чтобы добраться до сути, никогда не пыталась.

Раньше, очень раньше, на этом месте был лес. Весь анклав, принадлежащий Васильку, когда-то был лесом. Сейчас на его месте остались лишь пустыри и человеческие постройки, вроде этой одинокой кузницы и деревьев здесь имелось крайне мало. Это место роднило Палача как ничто другое, и любые причины тому, на самом деле, она знала.

Вдоволь насмотревшись на серые пустыри, она вошла в кузницу.

– А, Палач, – Кузнец обернулся через плечо, сидя за большим пыльным обеденным столом и увлечённо что-то разбирал. – Проходи.

Палач положила на стол меч и села на старый шаткий табурет. Кукловод поднял взгляд и устремил его на оружие.

– Это не тот меч, что я ковал тебе, – подметил он.

– Так и есть. Это тати Всевидящей, сувенир для тебя.

– Вот оно как.

Кузнец протянул свободную руку и взял меч.

– Чувствуется рука мастера…

– Не вижу в тебе энтузиазма, Кукловод. Ты не рад моему возвращению? Хотя, не отвечай, я и так знаю ответ.

Кукловод промолчал, он внимательно и вдумчиво разглядывал лезвие меча. Тем временем Палач выложила на стол остальные мечи.

– Вот, почти в целости и сохранности. Сделаешь мне скидку на пару самых качественных сапог?

– По какому поводу гуляешь?

– Окулус оказались весьма щедры, отвалили немалую сумму за голову Всевидящей, кое-что и мне досталось. Видать, давно она у них занозой в заднице сидела.

– Готовых сапог у меня нет на тебя, так что придётся тебе ждать не меньше месяца.

Голос кузнеца был заметно поникшим. Она редко видела его в таком состоянии.

– Так долго, за это время меня снова отослать куда-нибудь могут.

– Ресурсы закончились. Но подожди, не ной, я ещё кое-что для тебя приготовил если не забыла.

Кузнец встал из-за стола бережно завернул тати в ткань и спустился в низ. Когда вернулся в руках у него был похожий свёрток.

– Это меч? Очень интересно.

– А как же, будешь паясничать не отдам.

– Молчу-молчу.

Кукловод развернул всё тряпьё и достал из него блестящий длинный меч с наикрасивейшей рукоятью.

– Это Стрекоза, так я назвал этот меч.

– Он неописуемо красив, Кукловод. За какие заслуги?

– Ни принимай на свой счёт, я просто устал каждый раз ковать тебе новое оружие. То, что ты постоянно пробуешь себя в чём-то новом и совершенствуешься безусловно похвально, но пусть у тебя, наконец, уже будет один единственный по-настоящему верный и надёжный спутник. Я выковал его, опираясь на твоё мастерство и предпочтения, я считаю, что достаточно знаю о тебе, чтобы угодить во всех нюансах, так что держи.

Палач взяла меч за рукоять, напоминающую брюшко стрекозы, гарда, в сою очередь, однозначно была её крыльями. Сам клинок, сияющий и переливающийся, был не широким, но и не слишком узким, с клиновидным сечением и острой, но крепкой кромкой. Помимо превосходной внешности меч идеально лежал в руке – держать его было одно удовольствие. Палач поводила клинком.

– Превосходный баланс. И не изменяет своему имени – он на самом деле очень быстр. Мне ещё долго придётся отвыкать от постоянной смены оружия, но тебе и вправду удалось угодить всем моим предпочтениям. Мне он нравится. Спасибо, правда.

– Не за что, Луфу. Береги его, это разовая щедрость, ещё один такой же я сделать не сумею.

– Конечно! Нужно быть совсем без совести, чтобы сломать такое произведение искусства.

23 ноября. Город Мортускантет. Поздний вечер

Бродя по неизменно грязным улицам города, среди барыг и прочих гнилых личностей и направляясь назад в крепость Хирон, что-то безостановочно гложело её нутро. В груди нарастала необъяснимая тяжесть от одной только мысли о возвращении, но это было меньшим что её волновало. И она продолжала идти. Вновь, мимо таких же подонков, как и она сама. Бросив всего один скользкий взгляд, на сей раз, этого стало достаточно. Что-то вновь привязало к ногам вёдра с песком. Она остановилась.

Работорговец многозначительно посмотрел на Палача, когда на самодельный стол упала горсть монет.

– Может я что-то путаю, но насколько я помню наёмники Василька не нуждаются в подобного рода услугах, которые мы тут предоставляем, – противная рожа брюхатого грязного работорговца расплылась в не менее отвратительной улыбке, обнажив все свои немногочисленные жёлтые зубы.

Палач не удостоила его даже взглядом. Она подошла к самому молодому и тощему парню из присутствующих так называемых “товаров”, и пнула его в ногу.

– Я выкупаю тебя, вставай, теперь ты мой. Роз.

Мальчик с трудом двигался, он попытался что-то вымолвить:

– Меня зовут… – но не успел договорить.

– Роз. Так тебя теперь зовут.

«Роз…» Где-то она уже слышала раньше это имя, но где именно не могла вспомнить. От чего-то совершенно внезапно оно всплыло в её голове и зацепилось за язык, словно само вырвалось.

«Где же я его слышала?»

Оглавление

Часть 1. Палач

  1777 год по календарю Шеотта. 5 июня. Город Мортускантет

  6 июня. Поздний вечер

  7 июня. Утро

  25 сентября. Город Мортускантет

  2 октября

  9 октября. Город Салусшотт

  11 октября. Город Салусшотт

  12 октября. Город Салусшотт

Часть 2. Путь

  1777 год по календарю Шеотта

  19 октября. Северный океан

  20 октября. Северный океан

  24 октября. Северный океан. Округ Руана

  14 декабря. Равнины Великого Рассвета

  27 декабря. Граница Леса Эхо

  Неопределённое место. Утро

Часть 3. Предсказание

  17 апреля. Раннее утро

  1778 год по календарю Шеотта. 14 апреля. Юань

  15 апреля

  16 апреля. Цусима

  16 апреля. Ночь

  1778 год по календарю Шеотта. 21 ноября. Город Мортускантет

  23 ноября. Утро

  23 ноября. Город Мортускантет. Поздний вечер