Последнее зелье [Ольга Имбер] (fb2) читать онлайн

Ольга Имбер Последнее зелье

ЧАСТЬ 1.

Пролог

Чтобы добраться сюда, приходилось ехать на попутках. Своего транспорта у неё не было, только смятая карта и адрес, который нужно отыскать. Проведя в пути больше двух часов, спрашивая дорогу у случайных прохожих, она, наконец, была на месте.

Жаркий день. Грузная дама направилась к дому, указанному на карте, поднимая пыль с просёлочных дорог.

Дом стоял вдалеке от деревенских хат. В голове у неё промелькнул вопрос: отчего дом построили поодаль ото всех? Из суеверия?

Размышлять не хотелось. Со лба не переставая катился пот и, дорога утомляла.

Дом не был огорожен забором. Рядом с добротным сараем она заметила пень, из которого торчал топор, и сложенные пирамидкой дрова. Хозяин дома развалился в плетёном кресле на веранде. Он был молодой, но не мальчик, чуть смуглый, одетый в рваные джинсы и футболку с символикой группы led Zeppelin. На деревянном столе стояла кружка пива. Осталось на донышке.

Он держал в руках открытую на середине книгу в мягком переплёте. Чёрные волосы аккуратными завитками падали на лоб, в ухе блестела толстая золотая серьга, как у пирата.

Взъерошенная женщина подошла ближе и громко сказала:

– Эй, мальчик! Крамера, 32, это здесь?

«Мальчиками» гостья, которой самой было далеко за 40, называла всех, кто был моложе тридцати. Если судить чисто внешне, она была не далека от истины.

Хозяин поднял голову:

– Да.

– Мне сказали, что здесь мне помогут… – она собиралась рассказать, в чём заключалась её просьба, но потом замолчала и посмотрела в сторону, в сомнениях.

«Не может ведь этот малолетка…»

– Помогут с чьем? – спросил пират с акцентом, не дав ей додумать свою мысль.

– Мне сказали, что здесь живёт колдун. – проговорила гостья.

– Хм. – хозяин загнул край страницы треугольничком и отложил книгу.

– Колдун. Я ищу колдуна. Можешь позвать его? – повторила дама ещё раз, решив, что он не понимает.

Парень рассмеялся, сощурив глаза, вокруг которых показались морщинки, потом поднялся с кресла. Под его ногами скрипнули половицы.

Гостья почувствовала себя странно. Хозяин указал пальцем ей за спину, она обернулась и долго высматривала, на что же он показывает. Не найдя там ни человека, ни зверя, ни чего-то другого примечательного, кроме деревьев и края деревни, она подумала:

«Да он что, издевается?» – и собираясь отчитать паренька, она снова посмотрела в его сторону.

Вместо дома с широкой верандой, перед ней лежали обгорелые развалины, поросшие сорной травой.

1. ШЁПОТ В ТЕМНОТЕ

Марта остановила велосипед возле дверей булочной, куда недавно устроилась на работу помощником пекаря. До полудня она сонно месила тесто, смотрела в окно, слушала сплетни о том, что сказал Янек, когда узнал, что его жена…

Каждый день коллеги делились друг с другом новостями, увиденными по телевизору. Всё чаще они говорили о таинственных убийствах, которые так и оставались не раскрытыми. Марта старалась перевести тему, но это не всегда увенчивалось успехом, и она снова слышала надоевшие призывы быть осторожными, и не отпускать детей одних на улицу, ведь убийца до сих пор был на свободе.

– Не удивительно, что люди разочаровались в полиции. – говорили на кухне, – Они ничего не могут сделать. Расследуют, расследуют, а всё без толку. Люди продолжают умирать.

В полдень Марта засобиралась на обед. Она причесала непослушные, плохо осветлённые волосы и заплела их в тугой хвост, избегая встречаться взглядом с коллегами. Она поправила юбку, и посмотрела на себя в зеркало, ещё раз отметив, что снова набрала пару килограммов, так что лишний вес стал ещё заметнее. Она вздохнула, накинула плащ и открыла дверь на улицу.

– Марта! – окликнула её пожилая повариха, – Купи сухой мяты! В том магазинчике на углу!

«Если я новенькая, значит должна быть на побегушках?» – возмутилась про себя Марта, но в ответ только молча кивнула.

Она любила свой маленький город. Улицы узкие и изогнутые, дома похожие на пряники. Черепичные крыши, летние кафе, маленький тесный рынок недалеко от центра города. Уютно и душно, как и во всех небольших провинциальных городках.

Прогуливаясь здесь часами, она всё больше начинала верить, что можно убежать от своего прошлого. Окунаясь в созерцание пейзажей города, заваленного красными листьями, с его мощёными мостами, неспешным ритмом жизни, она ощущала себя дома, и в безопасности. Теперь Марта всё реже просыпалась по ночам в холодном поту, слыша шёпот в темноте.

Подходя к дверям магазинчика, что был совсем недалеко, Марта подумала, что почему-то никогда раньше не была здесь, даже из любопытства.

«Зелёная аптека», «Магазин специй», так окрестили жители города этот небольшой семейный бизнес. Магазин пользовался популярностью среди местных, не жалующих новомодные химические медикаменты, за неимением денег или достаточного образования. В лавке продавались лекарственные травы и настои, как поняла Марта из рассказов своих коллег.

Ходили слухи о том, что хозяин приторговывает в своей «аптеке» марихуаной. Конечно же, в медицинских целях. На дворе был конец 80-х и такие разговоры никого не удивляли, и вполне могли быть правдой.

Булочница открыла дверь, и солнечный свет, отразившийся от стекла, ударил ей в глаза. Зажмурившись, она переступила порог. Наверху громко звякнул колокольчик.

Марту тут же окутал пряный запах трав. Ласковый аромат лаванды, сандал и красный перец, задавали основную ноту. Тмин щекотал в носу, розмарин и полынь кружили голову. Розовое масло блестело в небольших баночках на полках, источая густой и удушливый запах, впрочем, не такой резкий.

Из-за двери за прилавком слышались звуки радио. Шёл футбольный матч. Марта вдруг почувствовала слабую боль возле предплечья. Не боль даже, а ломоту, как при простуде. Она осмотрелась.

Всю стену, слева от неё, занимали аккуратно расставленные на полках-витринах стеклянные банки с зелёными порошками, стручками, бутонами цветов, листьями и сушёными ягодами. С правой стороны в маленьких деревянных ящичках, выстроенных в несколько рядов, лежали высушенные травы и цветы со стеблем. Каждый из ящичков был подписан каллиграфическим почерком. На стенах за прилавком висели большие полки, на них стояли флакончики из тёмного стекла. На каждой ёмкости была этикетка, с надписью на латыни. Большой прилавок из полированного тёмного дерева. За ним – никого.

Марта вздохнула. В это время из узкой двери, ведущей, видимо, в подсобное помещение, появился продавец.

Булочница взглянула на него и замерла в оцепенении. Пред ней стоял главный герой её ночных кошмаров. Он вышел, читая журнал, сложенный пополам, а когда поднял глаза – выругался по-испански, но тут же взял себя в руки и поздоровался:

– Дьень добрый.

Акцент. Эта деталь тоже запомнилась Марте с их первой встречи.

– Эм… – протянула она.

– Чьем могу помочь?

– Я… Я… Пришла за мятой… У нас в кондитерской кончилась. – промямлила Марта. Она боялась пошевелиться от страха и смущения. Продавец разулыбался, видя, что девушка опешила.

– Мята, говорьишь.

– Да. – она почувствовала, что заливается краской.

Хозяин усмехнулся, подойдя к своим ящикам. Достав оттуда бумажный пакет, наполненный чем-то шуршащим так же подписанный на латыни, он захлопнул ящик и выпрямился.

– На этот раз, могу я узнать твоё имья? – спросил он.

– Марта. – беззвучно ответила Марта.

Хозяин лавки снова улыбнулся, и эта улыбка показалась устрашающей.

– Я Герман. – ответил он, едва заметно поклонившись, как бы по привычке, – Тебе нечьего бояться, Марта. Дыши глубже.

Она подчинилась, и действительно стало немного легче. Было неловко, ведь однажды этот человек вылечил её, а она так испугалась, что даже не поблагодарила. Это можно было понять, учитывая обстоятельства, при которых всё произошло.

– Что ты здесь делаешь? – набравшись смелости, спросила Марта.

Герману показалось невероятно милым то, как покраснели её щёки.

– Работайю. – ответил он так, будто это был глупый вопрос.

– Слушай, я… Должна поблагодарить тебя. За тот случай, то есть… За ту ночь, то есть…

Марта не смогла как следует сформулировать фразу. Герман же был горд собой.

– Спасибо. Что вылечил меня. – всё же закончила она, борясь с желанием сбежать.

– То есть? – не понял продавец.

– Тогда в лесу… Ты подобрал меня и вылечил мою руку.

– Подобрал, имьенно, но я тебья не лечил.

Марта на секунду опешила, и тут же вскипела.

«Вот значит как? Делаешь из меня сумасшедшую!?».

– Я знаю, что я видела! И я не сумасшедшая!

– В любом случайе, – спокойно продолжил Герман – ты будьешь должна мне услугу.

– Услугу? – не поняла Марта.

– Если бы ты осталась в льесу, то возможно не дожила бы до утра.

– Так значит, ты мой спаситель да? Как скромно. – нервно усмехнулась Марта и скрестила руки на груди.

– Скромность – нье моя сильная чьерта. – пояснил он.

«А ещё ты лжец!» – всё ещё возмущённо подумала Марта, но всё же не захотела устраивать скандал.

– И что это за услуга, которую я буду должна тебе? – надменно спросила она.

– Пока не знайю. – ответил Герман – Но, когда ты мне понадобьишься, я сообщу.

Он бросил в неё бумажный пакетик с мятой, который сложил, как мяч. Хозяин лавки был в прекрасном настроении и сделал вид, что разговор вовсе и не уходил в сторону неприятной темы. Марта растерялась, но поймала свёрток в последний момент.

– Ole! – обрадовался Герман.

Марта нервно засмеялась.

– Твоя мьята. Двьести грамм. С половьиной.

– Сколько с меня?

Хозяин сделал вид, что не слышал вопроса.

– Заходьи когда хочешь. – он снова взял свой журнал. – Если захочьешь поболтать.

Марта кивнула, на самом деле надеясь больше никогда не возвращаться сюда.

В этот момент в магазин вбежала женщина с длиннющими рыжими волосами и чуть не сбила с ног растерянную и румяную булочницу. Лицо рыжей, курносое, с раскосыми голубыми глазами, тоже было знакомым. От неожиданности Марта выронила бумажный пакт, что держала в руках.

– Ой, – запыхавшись, засмеялась рыжая – извини!

– Ничего. – ответила Марта, поднимая пакет с пола, но никому не было до этого дела.

Рыжая красавица, как у себя дома, обошла прилавок и пошла к служебной двери, многозначительно посмотрев на хозяина лавки.

– Аргентина выигрывает одьин – ноль. – сообщил Герман.

Марта вышла на улицу ошарашенная. Она постаралась собрать во едино хаотичные мысли, но эмоции зашкаливали и мешали думать. Тут она вспомнила, что собиралась на обед. Аппетит совершенно пропал. Сердце выпрыгивало из груди, а вся кровь в организме, казалось, прилила к её пылающим и красным, как свёкла, щекам. Она сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, как советовал- лечащий врач, и медленно направилась к ближайшему кафе.

Усевшись за столик и спрятавшись за раскрытым меню, она закрыла глаза и почувствовала, что, наконец, может остановиться и подумать. Ей захотелось ещё раз проиграть про себя события начала лета, после которых, как она понимала, её жизнь уже не будет прежней.

….

– Зачем ты меня притащила сюда? Уже ночь скоро. – Марта несла рюкзак, и уже устала. Они с подругой пробирались всё дальше в лес.

– Здесь не те кадры будут. Мы пришли, чтобы сделать фотографии, и они должны быть натуралистичными. Свет от свеч и сумрак… – объясняла Мария.

Безумные идеи подруги давно не удивляли Марту.

– А как будем возвращаться, ты не подумала? – забеспокоилась она.

– Это всего пара снимков. Не будь трусихой.

Они шли ещё и ещё. То Марии не нравился то свет, то фон… Вот наконец, подруги нашли подходящее место на небольшой полянке. Они расположились, зажгли свечи и сделали несколько фото на старый Nicon.

Вдруг поднялся ветер. Все свечи разом потухли. Подруги посмотрели друг на друга, и тут стало понятно, что уже довольно темно.

– Я же говорила, что надо возвращаться! – вспылила Марта.

– Да, уже пора.

Мария, наконец, поняла, что у них есть реальный шанс заночевать в лесу. Она огляделась и, встав на ноги, сказала:

– Пошли.

– Мария, мы пришли не оттуда. – остановила её подруга.

Марта осознала, что в такой темноте им не найти дорогу, и внутри неё что-то похолодело. Лес чернел каждую минуту.

– У меня есть ещё спички, но их немного. Доставай фонарик. Я пойду, поищу сухие ветки.

– Что? – Мария дрожала.

– Разведём костёр, погреемся. Да и светлее станет.

Мария не успела ничего ответить. Марта уже шла к ближайшим зарослям орешника.

Войти в чащу было страшно.

Лес, как оборотень преображался с приходом ночи. Шла Марта медленно, короткое платье цеплялось за ветки. Распущенные волосы запутались. Она ступала осторожно, освещая себе путь лучом карманного фонарика. Но чем дальше она шла, тем больше видела, что весь лес был влажным и сухой травы для костра здесь не найти. Ноги её промокли, от луча света, дрожащего в её руке, блестели листья.

Вдруг, Марта услышала шорох. Она замерла и затем резко обернулась. За ней была темнота. Она посветила перед собой и позвала:

– Мария?!

Никто не ответил. Тогда она решила вернуться к подруге. Марте казалось, что она уже должна была выйти туда, где она оставила Марию, но поляну она не нашла. Ноги изранили кусты, к коленям липли комары.

– Мария!! – позвала она ещё раз и, остановившись, прислушалась. Снова никто не отвечал. Марта запаниковала, она пошла быстрее, но, споткнувшись, упала. Фонарик выпал у неё из рук, ударился о дерево и погас. Марту сковал страх. Она посмотрела вверх. Над деревьями виднелось звёздное небо.

– Мария, это не смешно! Зажги свой фонарик!

Ответа не последовало.

Тогда Марта решила идти вперёд. По её мнению, она уже должна была быть близко. Встав на ноги, бедняжка, осторожно ступая, пошла прямо. Глаза её уже привыкали к темноте, однако всё равно, кроме чернеющих силуэтов деревьев, ничего не было видно. Снова послышался шорох. Марта обернулась, и ей показалось, что справа от неё кто-то стоял.

Булочница закричала от страха и побежала вперёд, не разбирая куда. Бежать пришлось не долго, потому что она снова упала, и выкатилась на залитую лунным светом поляну.

Ссадины на руках болели, сердце бешено колотилось. Она подняла голову и увидела куст папоротника. Высокий и величественный, он красовался своей пышностью в бледном свете луны. Среди листьев, как из ниоткуда, показался маленький, нежный цветок. Хрупкий и прозрачный, он блестел в черноте леса.

Марта услышала шёпот, похожий больше на шум ветра, чем на человеческую речь.

– Не смотри… Отвернись… – прошелестел ни то голос, ни то ветер.

Но Марта не слушала, только заворожено смотрела на лунный цветок. Ощущение реальности растворялось в ночной прохладе. Булочнице показалось, что вокруг цветка летают крошечные огоньки. Она поднялась на ноги, уже не чувствуя боли от ушибов, подошла к папоротнику и глаза её заблестели зелёным светом. Теперь всё виделось по-другому. Мимо ног пробежали ящерицы. Воздух менял цвета, поляна вдруг показалась освещённой. Девушка могла видеть всё так чётко, как никогда раньше. Каждый блик на траве, каждого жука, изгибы коры на вооон том далёком дереве.

Марта протянула руку, чтобы сорвать цветок, но едва она коснулась невесомого лепестка, как руку её обожгла горячая боль. Она отпрянула, зажмурившись, и взялась за пальцы. Обожжённая кожа пульсировала и покраснела. Это вернуло к реальности. Вокруг всё стихло и потемнело. За её спиной показался чей-то силуэт.

Вдалеке пронзительно и тоскливо завыл волк. Марта обернулась, но увидела только темноту. Вой послышался снова. Казалось, теперь он ближе. Марта снова почувствовала, как страх холодным дыханием обнимает её тело, застревает в груди. Едкий ужас выступил испариной на лбу. Марта побежала в противоположную от звука сторону.

Она уже устала, так что не смотрела под ноги, но если бы и смотрела, то ничего бы не увидела. Вскоре она остановилась, чтобы отдышаться. Прямо перед ней послышалось звериное рычание. Сердце её замерло, дыханье перехватило. Марта попятилась назад, оступилась и полетела вниз с обрыва. Обрыв был не слишком высоким, но внизу лежали камни, и сломанное сухое дерево.

Очнулась бедняжка от боли. Она сильно ударилась головой. Здесь было открытое пространство, и Марта могла видеть силуэты того, что было вокруг, хотя и не вполне отчётливо. Она попыталась подняться, но боль была нестерпимая. Тут Марта поняла, что вся её одежда мокрая и ей стало холодно. И тогда она увидела, что её рука странно изогнута и, из неё торчит переломанная кость. Вся её одежда была в крови. Увидев это, Марта хрипло и надрывно закричала, слёзы брызнули из её глаз. Ей показалось, что она снова слышит шёпот, и что кто-то приближается к ней. Не успев поймать ни единой мысли, она потеряла сознание.

Кто-то подошёл ближе, склонился над ней и… пощупал её пульс.

Марта открыла глаза в маленькой спальне, укутанная одеялом. Первое, что она заметила, это неприятное ощущение возле предплечья. Она попыталась размять мышцы, но ничего не изменилось. В комнате пахло так, словно она находилась на скошенном лугу, где-то в деревне. За окном темно. На прикроватном столике стоял включенный светильник.

Она села на кровати и увидела, что была в одном белье, а её одежда лежала рядом с кроватью на стуле, чистая и аккуратно сложенная. Дверь комнаты приоткрыта, за ней был виден свет, и слышались тихие голоса. Марте стало не по себе. Она встала и спешно оделась, стараясь двигаться как можно тише. Затем она на цыпочках подкралась к приоткрытой двери и осторожно выглянула, чтобы посмотреть, что там.

Она увидела просторную гостиную, с камином, в котором догорали полена. Рядом в старинном кресле, поджав ноги, сидела рыжеволосая женщина. Волосы её свешивались через подлокотник кресла и почти доходили до пола. Свет от камина отражался в них, красиво переливаясь.

Рыжая женщина говорила:

– …Подумаешь, какой-то цветок. У тебя их миллион! Одним больше, одним меньше.

– Я был так бьлизко! – с досадой проговорил её собеседник, цокнул языком и вздохнул. – Такая рьедкость! В моём льесу! И я нье смог взять его.

– Главное, что ты в порядке. Ужас какой.

– Я хотьел остановить её, но нье мог подойти.

Марта неслышно приоткрыла дверь и тогда увидела того, с кем говорит женщина в кресле. Напротив неё, скрестив руки на груди и облокотившись спиной о деревянную балку, подпирающую потолок, стоял мужчина, представившийся ей впоследствии как Герман. Очки для чтения, сдвинуты на нос. Кудрявые волосы, серьга в ухе, щетина на лице. Не высокий и худоватый.

– Что теперь делать? – озадаченно спросила рыжая.

– Это нье простой маньяк… Это чьёрный. – пояснил Герман.

Рыжая замерла. Бокал чуть не выпал из её рук.

– Бьез меня из дома не выходьи. И на работу будьешь ездить только со мной, поньяла? – Герман нервно прошёлся по комнате.

Рыжая кивнула.

– Братство уже знает, как думаешь?

– Если ньет то скоро узнайет. Об этом я позабочьусь.

– А девочка? Что будем делать с ней?

– Утром я отвьезу её в город. – Герман пожал плечами. – Я уже сдьелал всё что мог, даже перьестарался.

Марта посмотрела на свою руку. На месте ужасного зрелища переломанной кости теперь не было даже шрама. Она пошевелила пальцами, согнула кисть. Боли не было. Марта попыталась осознать, как такое возможно.

– Уже? Может хотя бы подождать, пока она поправится?

– Не к чьему ждать. Её уже начьяли искать, – продолжал Герман, – Два днья прошло.

Глаза Марты округлились:

«Два дня?!»

– А если она очнётся?

– Я скажу то, что говорю всьегда. Скажу, что всьё это ей показалось. Вообще она должна благодарьить меня, что не стала следующей.

Он посмотрел в сторону и поправил волосы рукой.

– Вторую дьевушку уже нашли. – он помедлил, – И её голову тоже.

«Что?!»

Марта шумно вздохнула. Рыжая женщина обернулась и посмотрела прямо на неё. Сердце девушки забилось, как у канарейки. Она отпрянула от двери и закрыла рот руками. Подбежала к окну, и попыталась открыть створку. Та не поддавалась. Марта начала паниковать.

– Эй… – послышался голос у неё за спиной.

Марта вздрогнула и обернулась.

– Тише, дьевочка. – Герман показал ей ладони и не приближался. Его глаза светились бледно-зелёным светом. Свет исходил из белков глаз, охватывая зрачки тоже. Это свечение преображало лицо, делая его похожим на фонарь, который вырезают из тыквы на Хэллоуин.

– Не бойсья. – мягко сказал он.

Но это было сложно. Марта так испугалась, что у неё потемнело в глазах. Почувствовав тошноту, бедная булочница прикрыла глаза. Она шумно дышала, её бросило в пот.

– Не подходи! – выдохнула она.

Герман медленно подошёл. Марте показалось, что она стала героиней триллера. Секунды казались долгими. Она поняла, что бежать ей некуда, и в душе появилось ощущение покорности судьбе. Марта смотрела как горящие глаза зловещего незнакомца приближались к ней, и была готова протянуть к нему руки и отдать себя на растерзание.

Садистом Герман не был. По крайней мере, сегодня. Он провёл рукой у лица напуганной девушки и что-то прошептал, так тихо, что нельзя было разобрать. Перед глазами у Марты всё поплыло, веки стали тяжёлыми, и она повалилась на пол без сознания. Герман едва успел подхватить её, чтобы она не ушиблась.

Проснулась Марта на скамейке городского парка ранним утром, накрытая мужским пальто. Она поёжилась от холода. Огляделась по сторонам. Казалось, что во всём парке она была совершенно одна.

Марта знала, где находится и заблудиться не могла. Немного придя в себя, она рассеянно побрела домой. В кармане булочница нашла мелочь, ровно столько, чтобы можно было потратить на проезд в автобусе.

….

– Добрый день! Слушаю Вас.

Марта подняла глаза. Перед ней стояла стройная официантка с блокнотом в руке.

2. АВРОРА

Плотно закрыв за собой дверь, ещё не старый, но поживший колдун прошёл в мастерскую, не вытерев грязные ботинки о коврик, что лежал у двери. Это был высокий и статный мужчина, с благородными чертами лица и копной рыжих волос, аккуратно убранной в хвост. С виду он казался суровым почти перманентно, однако не многие знали, что на самом деле, более мягкого и терпеливого колдуна сложно было отыскать.

Он зажёг софиты, повязал льняной фартук, запачканный краской, и ещё раз взглянул на картину. Девушка, изображённая на ней, сонно прикрыв глаза, смотрела мимо художника. Она сидела в плетёном кресле и подпирала подбородок рукой. Её фигура была ещё не прописана, и сад за окном был словно в тумане.

Приступив к работе, художник подумал, что, пожалуй, это было одной из её милых особенностей – смотреть мимо и витать в облаках, когда она позировала. Воспоминания захлестнули его с головой. Казалось, сейчас она еле слышно проходит по коридору, стараясь не разлить крепкий кофе в чашке. Неслышно открывает дверь, подходит ближе и заглядывает ему через плечо. Он почти слышит её дыхание… Рука с кистью замирает, не прописав мазок.

Прошло уже больше семидесяти лет с тех пор, как любимая оставила его навсегда. В памяти снова всплыли страшные картины из прошлого.

Во время первой мировой войны, в начале века, Георг, так звали нашего героя, служил хирургом в военном госпитале во Франции. Всего несколько месяцев назад, он покинул относительно спокойную Аргентину и отправился на фронт, ведомый чувством долга, и чрезмерными амбициями. Оставив беременную жену на попечение знакомых ведьм, он распрощался и пообещал вернуться к концу года.

Однажды утром, в середине сентября, он получил письмо, в котором говорилось, что ему должны с прискорбием сообщить, что его Елены больше нет в живых. Но их новорожденный сын чувствует себя хорошо.

Георг тяжело вздохнул и отложил кисть. Много раз во сне он видел свою жену, лежащую в крови, рядом с их долгожданным сыном. Впоследствии, ведьма, что стала кормилицей ребёнка, рассказала, что произошло на самом деле.

Георг запрещал себе думать об этом, однако снова и снова внутри себя он ненавидел сына за то, что он существует. За то, что Елена любила его, ещё ни разу не видев, и эта непостижимая любовь заставила её отдать младенцу свою жизнь, когда тот родился мёртвым. Ненавидел себя за то, что не был рядом, когда она приняла это страшное решение. Снова и снова спрашивал себя, зачем Елене было уходить на прогулки так далеко от подруг, что присматривали за ней, да ещё будучи на сносях…

Мальчика назвали Герман. Имя ему дала няня, ведьма, с которой он жил, пока его отец приходил в себя, возвратившись с войны и тяжело переживающий смерть любимой жены.

Когда Герману исполнилось десять, он отправился в школу, как и все дети его круга, но школа эта была особенной. Официально это была гимназия для мальчиков закрытого типа, но внеклассные занятия в ней были такими: "зельеварение", "искусство превращений", "тонкая ботаника", "колдовская каллиграфия", и многие другие, в зависимости от уровня знаний учеников.

Герман занимался до тех пор, пока не падал от усталости. Отец, который был его «мастером» (то есть учителем и наставником), не давал ему спуску ни в чём, и скоро младший Тьери стал лучшим учеником в классе. Он первым получил огонь без огнива, осушал стаканы с водой, поднеся к ним руку, передвигал предметы силой мысли. Уже в тринадцать, он знал наизусть учебник ботаники.

Поскольку мальчик был находчив, ему часто удавалось обмануть бдительность отца, и сбежать в город, чтобы купить сладостей для братьев-учеников, так что наказания он познал сполна. Георг бил его без жалости, и скоро мальчик научился терпеть боль и считал это своим достоинством. Ненависти к отцу он не испытывал, но видел, как ведут себя другие отцы со своими сыновьями, и по-доброму завидовал.

Однажды, после очередного переезда… а переезжать им приходилось раз в несколько лет, так как их жизненный цикл значительно отличался от человеческого – жили колдуны и ведьмы до трехсот лет, взрослели медленно и люди могли это заметить.

Итак, после очередного переезда, их школа на время объединилась со школой для ведьм. Девочки с интересом общались с братьями-учениками, однако никакой романтики между ними не было и не могло быть, поскольку в их возрасте они ещё не могли испытывать подобные чувства. Маленькие колдуны имеют заторможенное гормональное развитие, по сравнению с человеческим. Они не агрессивны и не имеют влечения к противоположному полу, которым одержимы человеческие юноши в этом возрасте. И только по достижению тридцатилетия, после ритуала Перехода они станут взрослыми, будут называться «мастер» или «ведьма» и смогут лечить людей, учить молодых колдунов или станут защитниками и воинами, а так же могут выбрать себе пару.

В тот день братья учились проращивать семена без воды на большом поле с высохшей землёй. Герман заметил, что за ними с расстояния наблюдает ведьмочка – ученица, видимо отставшая от своего класса. Она осторожно подошла ближе и внимательно следила за рассказом мастера о последовательности действий и великой пользе для людей от такого умения колдуна. В старые времена, таким образом можно было спасти целые деревни от голодной смерти во время засухи.

Девочка слушала и слушала. Чёрное платье юной ведьмы развивалось на ветру, коса длиной до пояса растрепалась, и тонкие пряди светлых волос падали на её личико. Как только она увидела, что на неё смотрят, тут же поспешила в сторону школы.

Вскоре, на занятии по изучению мхов Герман снова её увидел. На этот раз он подошёл и заговорил первым:

– Добра тебе! Я видел тебя на поле. Что ты там делала? Это ведь был не твой урок.

Девочка удивлённо посмотрела на него:

– Добра тебе. Извини, я слушала мастера, мне было интересно, и…

– Ясно. Из-за тебя я прослушал заклинание. – сказал он, улыбаясь, как будто это была шутка.

– Правда? Прости, – она подумала, что с такими вещами не шутят, – я помешала тебе. Нужно извиниться перед твоим мастером.

– Не стоит, – перебил её Герман.

Ведьмочка озадаченно посмотрела в сторону мастера Георга Тьери. Выражение его лица было и в самом деле чересчур серьёзным.

– Я Герман – представился Герман.

– А я Аврора – она отчего-то застеснялась.

– Красивое имя, – похвалил ученик – как раз для тебя.

От его слов она застеснялась ещё больше.

– Я хочу сегодня сбежать в город, – продолжил он, – там будет праздник. Ты была когда-нибудь на празднике в городе?

– Нет, никогда. Нам не разрешено уходить к людям.

– Аврора, а хочешь, пойдём вместе?

Герман заговорчески посмотрел на неё. И тут глаза её загорелись!

– Конечно, хочу!

Изучение мхов оказалось сегодня на редкость скучным и долгим. Мысли Авроры были заняты только предстоящим побегом. Она несколько раз отвлекалась и теряла нить рассказа своей наставницы. Прошёл час, второй…

«Этот урок никогда не закончится?!»

Щёки её горели от волнения, она то и дело бросала взгляд на своего нового знакомого. Он сидел среди братьев-учеников на траве и что-то рассматривал через лупу.

Наконец, все ученики и ученицы были отпущены для самостоятельных упражнений. Аврора осмотрелась. Германа нигде не было.

«Неужели ушёл без меня?» – подумала ведьмочка и закусила губу от досады.

Но в ту же минуту у неё над ухом послышался шёпот:

– Готова? – сказал её новый друг.

Аврора окинула взглядом своё платье. Чёрное, длиной до щиколотки, белый воротничок. Вряд ли такой наряд подходит для праздника.

– Дай мне пять минут, я переоденусь, – попросила она.

Ученик кивнул. Не теряя времени, Аврора отправилась в сторону своего жилого корпуса.

Юный колдун ждал её возле изгороди. Вскоре он увидел свою спутницу. На ней было льняное платье изумрудного цвета, длиной до колена, и маленькие чёрные ученические туфельки.

– Так-то лучше. – довольно сказала Аврора.

Герман тепло улыбнулся ей:

– Идём?

Аврора разве что не подпрыгнула от нетерпения. Ученик мельком огляделся, схватил её за руку, и они скрылись в густом кустарнике, росшем вдоль всей изгороди. Как оказалось, в заборе уже была проделана дыра внушительного размера, но из-за густой растительности её не было видно.

До города было ещё далеко и, скрывшись в роще, они перешли на шаг. Через полтора часа пути они, наконец, были на месте.

Зрелище, которое они застали, поразило не искушённое воображение учеников. Широкие городские улицы были наполнены народом. Повсюду развешаны праздничные гирлянды и воздушные шары. Над головами прохожих натянуты верёвки, с висевшими на них цветными бумажными фонариками. Беглецы смешались с толпой. Казалось, происходящее вокруг превратилось в разноцветный фейерверк блеска, ярких цветов, незнакомых улыбающихся лиц. Уличные музыканты покоряли публику дивной музыкой, играя на волынке, банджо, виолончели… Были даже необычные причудливо изогнутые инструменты, названия которых наши ученики не знали. Жонглёры в ярких костюмах, стоя на ходулях, демонстрировали своё искусство, акробаты исполняли немыслимые трюки. Люди танцевали в национальных костюмах, под звуки бубна, кружась и сплетаясь в хороводы. В какой-то момент Герман понял, что теряет ощущение пространства и снова взял Аврору за руку. Она купаясь в море новых впечатлений, не обратила на это внимание.

Ученики не заметили, как на город опустились сумерки. Неизвестно откуда, появились мерцающие фонарики. На улицы вышли факиры. Чарующий танец огня заворожил наших беглецов. Они, затаив дыхание, следили за каждым взмахом рук артистов, мечтая научиться этому искусству, по возвращению.

Но возвращаться не хотелось. Более того, Герман и Аврора совершенно забыли, что давно уже должны были быть в Школе. Они вдыхали этот чудесный вечер, не желая пропустить ни единого мгновения. Крепко держась за руки (теперь уже для того чтобы не потерять друг друга в толпе), они выглядели как влюблённая пара студентов или старших школьников. Они ели мороженое, смеялись, пели знакомые им песни вместе с уличными музыкантами, открыв рот, смотрели на цирковое искусство.

Выйдя к речке, они сели на ступени маленького мостика, перекинутого через неё. В руках у каждого было мороженное.

– Герман, как здорово! – глаза Авроры светилась от радости. – Если бы не ты, я бы никогда не увидела ничего подобного! Спасибо тебе!

С лица Германа тоже не сходила улыбка.

– Влетит нам, наверное!

Опять он не воспринимал это всерьёз. Но на этот раз, даже Аврора, воспитанная в самых строгих правилах, решила не думать о том, что будет, когда они вернутся. Ей хотелось наслаждаться ароматами в воздухе, музыкой, танцами, и отчего-то так грела сердце улыбка юноши-колдуна, сидящего рядом с ней.

– Скоро будет фейерверк – сказал Герман, прервав её размышления.

Праздник закончился далеко за полночь. Герман и Аврора нехотя пошли в сторону школы. Усталость давала о себе знать. Ноги устали ходить и танцевать, лицо устало улыбаться, руки устали держаться друг за друга. Благодарность к своему новому другу переполняла Аврору ничуть не меньше, чем новые впечатления. Выходя из центра города, они запетляли через подворотни, направляясь в сторону густой рощи, через которую пришли сюда.

Им на встречу вышли трое нетрезвых парней. Они были здоровенными и побриты на лысо. Их взгляды не предвещали для наших героев ничего хорошего. Ученики остановились. Парни, посмеиваясь и переговариваясь между собой, подходили ближе. Их речь была не связной, но по обрывкам фраз можно было догадаться, что их заинтересовала блондинка в зелёном платье. Не отводя напряжённого взгляда от негодяев, Герман отодвинул Аврору себе за спину.

– Идите своей дорогой – сказал он, не повышая голос.

В ответ послышался смех.

– Заткнись, сопляк! – самый высокий парень вышел вперёд, – Твоя девочка хочет развлечься с нами.

Маленькая ведьма попятилась назад. Герман понимал, что ему не хватит сил защитить её. Парней было трое, а он один. Но попытаться стоило. Поэтому ответом на слова лысого был точный удар по его колену. Несмотря на существенную разницу в росте и телосложении (Герман был ещё мальчик и гораздо ниже противника), адреналин сделал своё дело. Высокий парень упал, держась за ногу, и вопя от боли.

«Всего лишь вывих» – промелькнула мысль в голове колдуна.

Аврора, вскрикнула и закрыла лицо руками. Двое парней, стоящих поодаль, на несколько секунд растерялись, но быстро сообразив, что происходит, с яростью бросились на Германа. Тяжёлый кулак прилетел ему в челюсть. От удара головой о землю у него потемнело в глазах. Он попытался встать, но тут же получил ещё два удара по рёбрам тяжёлыми сапогами. Закончив с ним, здоровяки двинулись к несчастной ведьмочке, оставив своего хромого, по милости юного колдуна, приятеля наблюдать за происходящим, сидя на земле поодаль.

Герман открыл глаза. Дышать было трудно. Вязкая боль пульсировала во всём теле. То, что увидел юный колдун, поразило его так, что перекрыло все впечатления от праздника, на котором они только что побывали. Пристально глядя на бритых пареньков, Аврора сдавленным шёпотом произнесла короткую фразу на колдовском языке, резко выставила руку вперёд и сжала кулак. В это время зрачки её глаз разгорелись изнутри, как угли. Парни немедленно упали на колени, держась за горло и хватая ртом воздух, словно кто-то душил их.

Не ослабляя хватку, маленькая ведьма сделала шаг в сторону. Лица парней перекосились и чуть посинели.

– Аврора! Ты же убьёшь их! – просипел Герман.

Ведьма не сразу опомнилась, но опустила руку. Ещё недавно такие сильные и непобедимые противники, вдохнули воздух как первый раз в жизни и закашлялись. Герман поднялся, сплюнул кровью, и взглянул на Аврору. В её глазах был страх и изумление от самой себя. Девушка схватила колдуна за руку, и они побежали прочь, впрочем, не очень-то быстро – Герману всё ещё было больно двигаться.

Убежав достаточно далеко и запыхавшись, они остановились.

– Как ты? Тебе больно? – спросила Аврора.

Она хотела коснуться его лица, но колдун не позволил. Челюсть сильно болела. Рёбра сломаны небыли, но ушиб был ощутимым.

– Ничего. – сказал он. – Не беспокойся.

Герман чувствовал себя странно. Он ещё не знал тогда, что это и называется «унижение».

– Так темно! У тебя есть с собой фонарь? – спросила Аврора. Герман помотал головой. Руки его стояли на коленях, а голова была опущена вниз, со лба капали капельки пота.

– Как нам найти дорогу до школы? – беспокоилась маленькая ведьма.

– Попробуем, – сказал ученик – в крайнем случае, заночуем в той роще.

– Мне страшно… – сказала Аврора.

– Чего бояться? – запоздало строил из себя героя молодой колдун.

– Боюсь, что потеряю тебя и останусь одна. – кротко ответила ведьма.

Герману стало жаль маленькую ведьму. Он размышлял, что могло заставить её научиться таким радикальным приёмам самообороны. Сейчас она казалась хрупкой и нежной. Колдун улыбнулся:

– Не бойся. Я буду держать тебя за руку.

Девочка робко положила свою ручку на ладонь Германа, сжала его руку, и они пошли вперёд.

– В какой стороне школа? Ты уверен, что мы идём правильно? – вопросы ведьмы нарушили тишину после часа пути.

– Теперь уже нет – послышался ответ из темноты.

Луна скрылась за тучами. Они уже вошли в рощу, поодаль от города. Беглецы не видели ровным счётом ничего, и слышали только шорох своих шагов, треск веток под ногами. Чувствовали запах ночной свежести, кожей ощущали ветки кустарников, на которые они то и дело натыкались выставленными вперёд руками. Горячее сплетение рук, казалось, было единственной связью с жизнью и реальностью, которое сейчас существовало. Стало холодно.

– Давай останемся здесь. – предложил Герман.

– На всю ночь? – Аврора остановилась, ученику пришлось сделать то же.

– Я уже совсем потерял ориентацию. Зажгу огонь, погреемся.

Девушка вцепилась в его руку так, что он не смог высвободить её, для того чтобы прощупать почву под ногами и зажечь огонь пальцами.

– Не отпускай меня – прошептала ведьмочка.

– Держись за мои плечи – предложил он, и тут же почувствовал, как холодная ручка легла на его плечо и слегка его сжала.

– А теперь руку отпусти. – улыбнулся колдун.

Аврора послушалась. На освобождённой из плена девичьих страхов руке молодого колдуна остались белые следы от маленьких пальцев. Герман, не медля, опустился на корточки и провёл рукой по земле. Она оказалась холодной и засыпанной иглами от корабельных сосен, росших здесь повсюду. Поняв обстановку, ученик сделал особый знак пальцами и произнёс слово "гореть" на его ладони и между пальцев засветилось рыжее пламя. Он опустил его на землю и теперь можно было погреться и передохнуть. Ведьмочка немного успокоилась и отпустила своего друга.

– Как ты думаешь, где мы? – спросила ведьмочка, оглядываясь.

– Понятия не имею – сказал Герман.

– Мы останемся здесь? – нерешительно спросила она.

– Да, придётся – ответил Герман и уселся, опершись спиной о мощный ствол высокого дерева с размашистыми ветвями, доходящими до самой земли. Костёр, разведённый колдуном, разгорелся сильнее, однако оставался на месте, не распространяясь. Такой фокус мог сделать каждый ученик, будучи ещё ребёнком. Аврора начала мелко дрожать. Её поцарапанные от блужданий в темноте ноги покрылись гусиной кожей.

– Вместе нам будет теплее – сказал Герман, опередив её.

Аврора подошла к своему другу, и отогнав от себя последние крупицы смущения, прижалась к нему, положив голову на его плечо. Беглецы вскоре согрелись и незаметно для себя уснули.

Широкие лапы ветвей дерева, под которым устроились ученики, пришли в движение и словно живые, объяли собой Германа и Аврору, оберегая их сон.

Беглецов, конечно, давно искали. Ученик проснулся от того, что его грубо толкают в плечо. Кое-как продрав глаза, он увидел, что его подруга стоит поодаль и, стыдливо опустив глаза, выслушивая что-то нелицеприятное от своей наставницы, которая размахивала руками и выпучивала глаза, отчитывая сонную беглянку. Не успев почувствовать жалость, он содрогнулся от пронизывающего холода и обнял свои плечи, пытаясь согреться. Рядом с Германом, скрестив руки, стоял его отец.

Будучи приведены в школу, оба на две недели были отстранены от занятий. Дни они проводили в библиотеке, каждый в своём учебном корпусе, где за это время должны были выучить по книге заклинаний. Герман был даже рад этому. Он считал, что легко отделался.

Конечно теперь с неразлучной парочки не сводили глаз наставники и старшие ученики. Хотя никто не поощрял их общения, недавнее происшествие только укрепило их привязанность друг к другу.

Успехи у обоих были неплохие. Они перенимали друг у друга знания, которые им не давали из-за разницы полов, и подтягивали друг друга по трудно дающимся предметам. Учёба стала ещё интереснее. Иногда их видели вместе, читающими одну и ту же книгу, иногда спорящими до хрипа. Они больше ни разу не позволяли себе прикосновений, так как не хотели снова быть наказанными за непристойное поведение. И всё же, полностью восстановить репутацию им не удалось.

Так прошло два года, и однажды в школу для ведьм приехала знатная дама в красном шёлковом платье. По её просьбе всех ведьм – учениц, что были сиротами, в полдень привели в большую комнату с плотно закрытыми шторами, велели раздеться догола и распустить косы.

Девочки смущённо переступали с ноги на ногу, не понимая, что происходит. Дама в атласном платье измерила каждую из них вдоль и поперёк, просила пройтись и вызвать различные чувства у присутствующих. Наставница в белом переднике стояла возле входной двери с отсутствующим выражением на лице.

Окончив осмотр учениц, знатная дама выбрала из всех только двоих. Это были Аврора и её сестра Роксана. Девочки были самыми красивыми сиротками из всех. Остальным было разрешено продолжить занятия. Когда свободные ученицы покинули зал, оставшимся двум сказали, что Дама ждёт их через час у входа в Школу с вещами. Поняв что это значит, и не найдя никакого выражения жалости в глазах наставницы, Аврора со всех ног побежала в соседний дом, где проходили занятия для мальчиков.

У учеников мастера как раз был перерыв. Аврора быстро нашла в толпе Германа. Тяжело дыша, она рассказала ему что случилось, и что, скорее всего, это их последняя встреча. Произнося эти слова, она отёрла крупные слёзы со своих прекрасных глаз рукавом платья.

Герман стоял ошарашенный, и не мог произнести ни слова. Ему казалось, что в этот момент жизнь его разбивается вдребезги. Горячие слёзы самого дорогого для него существа обожгли его сердце.

– Я буду писать тебе каждый день, обещаю. Прощай. – и она быстрым шагом ушла прочь, не оборачиваясь.

– Аврора! – ученик окликнул её, понимая, что не знает что сказать, если она обернётся. Она слышала, но решила, что от долгих прощаний будет ещё больнее. Новый поток слёз исказил её зрение. Она не обернулась.

Шли месяцы и годы, но ни одного письма от Авроры Герман так и не получил.

3. УСЛУГА

– Хах, а тебе не кажется, что это глупо?

Молодой мастер шёл на ощупь в темноте, раздвигаяруками кривые ветки.

– Чтобы я ещё раз тебя послушал…

Он выругался. Глаза его блеснули зелёным светом.

– Если ты не в курсе, я не могу видеть в темноте! – снова начал он, и тут, рука опустилась на его плечо, настойчиво надавливая, опуская его на колени. Он нехотя подчинился, возмущённо сдвинув брови.

Всё стихло, и он мог слышать только своё дыхание. Через мгновение кто-то сзади быстрым движением взял его за волосы, и холодное лезвие ножа полоснуло по горлу. Мастер захрипел и попытался вырваться, но было поздно.

…….

Герман толкнул дверь ногой, нагруженный пакетами с покупками. Тут он заметил Джейн, сидевшую на диване. Перед ней стояла открытая бутылка вина.

– Рыжайя, а ну ка, помоги мнье! – крикнул он.

– Я не могу, я страдаю. – послышалось в ответ.

– Бессовьестная, – Герман прошёл в кухню и бросил пакеты на стол. Он хотел сразу подойти к сестре и спросить, что случилось, но его мания порядка не позволила.

Тьери разложил все продукты по местам, стараясь, чтобы угол одной коробки точно совпадал с углом другой, чтобы все пакеты лежали в порядке убывания массы и размера. С годами это стало занимать меньше времени. Когда он, наконец, закончил, то подошёл к Джейн и, наклонившись, поцеловал её в щёку.

– С утра уже бухайешь?

Тут он заметил, что ведьма была в слезах. Тушь растеклась по её щекам, помада смазалась. От слёз на её лице выступили подглазины. Туфли валялись на полу. Она сидела, по привычке, подогнув ноги. Короткая юбка, обозначалась только номинально, и Герман мог обозревать её чулки.

– Эй, детка, что случьилось?

Он присел рядом.

– Всё было так хорошо, – всхлипывала ведьма, вытирая слёзы ладонью, ещё больше размазывая тушь – он мне так нравился! А потом опять началось то же, что и всегда: «Куда идут наши отношения, Джейн?», «Почему ты живёшь с братом, а не со мной?».

Она саркастически закатила глаза, и потом промокнула нос рукавом шёлковой блузки. Герман вздохнул, достал из кармана платок и вытер ей лицо, как маленькой девочке.

– Ты ему нравишьсья, Дженни. – проговорил он. – Развье это плохо?

– В том то и дело! Я ему не просто нравлюсь! – Джейн снова готова была расплакаться. – Он сказал, что любит меня! Понимаешь?

И она всё же зарыдала. Герман обнял её, положив её голову на плечо так, чтобы она не запачкала его футболку.

– Тебье решать, что с ним дьелать.

Ведьма тяжело вздохнула и крепко обняла брата. Она сидела здесь уже довольно давно и ей наскучило думать о каком-то человеке, не достойном её внимания. Она решила перевести тему, всё-таки оставаясь в ужасном настроении.

– Ты уже знаешь? Мастер убит. – сказала она, промакивая нос платком Германа.

Тьери промолчал, задумчиво опустив глаза.

Джейн шмыгнула носом и, отнявшись от груди колдуна, постаралась взять себя в руки.

– А та девочка? Как её? – вдруг вспомнила она.

– Марта. Она работайет в булочной.

– О чём вы говорили? Она задавала вопросы?

– Ньет. Похоже, она удьивилена, что встретила меня.

– Можешь мне поверить, она ещё начнёт спрашивать. – уверила ведьма.

Герман встал с дивана, взял со стола бутылку вина и отпил немного.

– Это пугает. Док. – Джейн ждала от него решительных действий, но колдун, похоже, действовать не собирался. Он уселся на ковёр у камина и скрестил ноги по-турецки.

– М-да. Нье приятно. – проговорил он.

Джейн зевнула и опустила голову на подушку, лежавшую на диване.

– Надо с ней поговорить. Слышишь? С этой Мартой. – у Джейн закрывались глаза против её воли.

– Да, стойило бы. Пока она нье сдала нас охотникам. – ответил Герман

Ведьме не понравился такой расклад.

– Охотники? Они что?..

– Да, охотньики в городе. Пока что бояться ньечего, похоже, что их нье много. К тому же, бьелый ковен уже послал ловцов рассльедовать убьийство. Нье удивляйся если они нагьрянут к нам в лавку с проверкой.

Джейн кивнула. Это успокаивало. Ловцы белого совета – не простые колдуны, это военный ковен. Если они в деле, значит скоро оно будет закрыто. Джейн не сомневалась, что они разберутся так же и с охотниками, и с чёрными и скоро жизнь войдёт в привычное русло.

– Марта хорошая девочка. Ей не поверят, даже если она решит рассказать всем о своём чудесном исцелении. – улыбнулась ведьма.

– Она напугана. И опасна. – возразил колдун.

– Надеюсь, убийцу скоро найдут. – сказала Джейн и закрыла глаза.

– Я был в льесу один ньесколько раз после убийства, и ньичего необычного нье произошло. Значит, я убьийцу нье интересую. – рассуждал Тьери.

– Ты ходил в лес?! – Джейн распахнула глаза. Спать расхотелось.

– Коньечно я ходил в льес. Я же знахарь. – Герману действительно казалось, что это очевидно.

– Ты спятил?! – она не могла поверить, что этот великовозрастный колдун, имевший две учёные степени, может быть таким идиотом. – Пока убийца разгуливает на свободе?!

– Дженни… – он посмотрел на неё – Нье волнуйся за меня, я уже большой.

Он саркастически улыбнулся и продолжил:

– Я поговорью с дьевочкой и решу, что делать. Если она нье может быть мне полезна, тогда она должна забыть всьё, что видела.

Джейн скрестила руки на груди.

– Это что значит?

– Ньебольшой инсульт, частичная потеря памьяти. Ничьего страшного.

– Ты этого не сделаешь! – вспыхнула ведьма.

– Дженни, нье волнуйся. Это почти бьезопасно.

– Она ни в чём не виновата!

– Я занйю. – кивнул колдун.

– Ты не имеешь права использовать её!

– Она должна мне услугу.

– У тебя хватило наглости просить её об услуге?! Она не просила её спасать! – Джейн уткнула руки в бока.

– И тем не меньее, я спас ей жизнь. Или ньет? – колдун был непреклонен.

– Ты создал эту проблему! Ты нашёл её в лесу, хорошо. Но ты, во-первых, вылечил её руку, вместо того чтобы наложить швы и поставить шину.

– Джен… – хотел перебить Герман, но ведьма продолжала.

– Во-вторых, ты мог сделать так, чтобы она забыла всё, что видела, ещё той ночью, а ты этого не сделал!

Колдун нахмурился.

– Ты присмотришь за ней, но и пальцем её не тронешь, и это будет единственное разумное решение!

– Дженни, я сам разбьерусь. – отвернулся Герман.

– Тебе не нужны мои дурацкие советы, да?!

Колдун не отвечал. Джейн встала с дивана, ушла в свою комнату и хлопнула дверью. Эта детская манипуляция должна была заставить его передумать.

– Джен! – позвал колдун. Ответа не последовало. Он вздохнул и выпил ещё вина, глядя на танцующее пламя камина.

«Женщины…» – подумал он.

……

Подойдя к первым деревьям на опушке, колдун разулся и тронул землю рукой. Приветственный ритуал – обычное дело. Земля была влажной и мягкой. Тьери поднялся и, поправив висящую на плече объёмную сумку, вошёл в лес.

Лес звенел и переливался звуками жизни. Щебетали маленькие птицы, трещали снующие тут и там насекомые, шуршали грызуны, и все эти звуки смешивались с шорохом листьев. Незаметно, они создавали умиротворяющий хор, оркестр. Сам в себе, лес источал аромат свежести.

Герман шёл долго, касаясь руками деревьев, проводя пальцами по высокой траве. Кусты чуть заметно поворачивались корпусом своих ветвей в его сторону.

Колдун водил ладонями параллельно земле, глаза его светились. Издали его движения походили на танец. Знахарь сливался с природой в одно целое, в дуновение ветра, в звуки и ароматы. Он искал корни для зелий. Почувствовав своим естеством то, что ему было нужно, он отвлёкся от своих медитативных переживаний и посмотрел себе под ноги. Птицы, следовавшие за ним, уселись на ветки и перекрикивались на своём птичьем языке.

Герман опустился на колени, достал из сумки тряпичный свёрток и развернул его. Внутри лежали несколько стеклянных ёмкостей, плотно закрытых пробками, пинцеты, острые щипцы, лупа, кисточка с грубой щетиной, старинные медные монеты и маленький нож с резной рукоятью. Он открыл пузырёк из толстого матового стекла, высыпал из него на правую ладонь немного белого порошка и растёр его, словно вымыл им свои руки. Сделав это, взял нож и, произнося заклинание Разрешения, надрезал мшистую почву у своих ног. Аккуратно приподнял мох за краешек разреза, а другой рукой при помощи пинцета вытянул из земли корень. Отрезав от него часть, поместил её в пустой стеклянный сосуд и плотно закрыл его пробкой. После, он пригладил ладонью место разреза и снова что-то прошептал. Он собрал свои инструменты и убрал их в сумку. На место разреза он положил монету.

Герман поднял голову и посмотрел перед собой. Перед ним на стволе молодого дуба висела оборванная паутина. Колдун сдвинул брови, его глаза снова засветились изумрудным огнём. Дерево было больным, хоть и казалось вполне крепким. Герман вспомнил, как когда-то он читал в книгах, что в старые времена колдуны говорили, что деревья видят и слышат. Что деревья хранят память обо всём, что происходило рядом с ними. Но не каждый знахарь мог задавать вопросы деревьям и слышать их ответы.

К сожалению, Герман такого не умел. Он посмотрел дальше и увидел, что и некоторые другие деревья также были заражены странным недугом.

Он поднялся на ноги, повесил на плечо свою сумку и прошёл дальше вглубь чащи. Птицы снова последовали за ним, но заметно забеспокоились, и уже начали мешать колдуну своим свистом. Герман строго взглянул на них, и они умолкли.

Он шёл, стараясь не ломать ветки и не издавать шума. Вскоре запахи стали гуще, значит близко было болото. Невдалеке от воды, густо заросшей тиной, так, что её не было видно, стояли, друг напротив друга, пять деревьев. Но что было необычно, так это то, что корни их вышли на поверхность земли, сплетаясь между собой, образуя окружность. Герман подошёл ближе. Деревья были больны, листьев на них не было. На болоте заквакали лягушки. Тьери поднял руку, приказывая им замолчать. Стало тихо. Герман сделал ещё пару шагов и оказался на участке выжженной земли.

Вокруг лежали капли воска от чёрной свечи, пепел от сожжённого стебля бессмертника и звериной кожи. Запёкшаяся кровь высохла на траве, но её было не много. На одних кустах паутина была оборвана, на других же лежала так густо, что покрывала их практически полностью. Все растения в этом периметре были больными, и даже кое-где покрытыми красноватой плесенью.

Тьери не произнёс ни слова. Он смотрел, как смерть распространяется по лесу, медленно съедая всё живое. Колдун поёжился.

Лес. Его лес. Лес, который уже стал домом. Где каждое дерево, каждая кочка были знакомы теперь был под властью чёрного колдуна.

Герман же не был ни ловцом, ни даже магом с каким бы то ни было рангом. Он был знахарь, на счету у которого не перечесть сколько нарушений Закона. И лучшим решением для него было бы не отсвечивать и не нарываться на неприятности. На этот раз он понимал, что, если попадётся ловцам, ему будет уже не отмыться.

За спиной у знахаря послышался треск. Он укорил себя, что отвлёкся и не сразу заметил, что давно уже был не один. Тьери молниеносно отреагировал и блеснув глазами, исчез.

……..

Марта закрывала булочную. Дождь уже перестал и улицы стояли мокрыми. Она оглянулась на магазин специй. Свет из окон-витрин падал на мощёную мостовую, и камни блестели будто смазанные маслом. Дверь в лавку отворилась с неизменно громким звоном колокольчика и на улицу вышел пожилой мужчина. Он посмотрел на небо проверяя ни пошёл ли снова дождь и убедившись, что зонт не понадобится, ушёл осторожно переступая чтобы не поскользнуться.

Попытавшись отогнать тревожные мысли, Марта направилась вниз по улице. Вдруг, дорогу ей преградил бездомный. Грязный и отвратительный, одетый в рваное пальто.

Он зашипел:

– Не говори с продавцом ядов, девочка! Продавец ядов – колдун!

Сказав это, бездомный сипло рассмеялся. Марта отшатнулась в испуге и быстро зашагала проч.

Она потеплее укуталась в шарф и, цокая каблуками, зашагала по мостовой в направлении дома. Благо идти было не далеко. Ночь заполнила мраком улицы, дурно пахнущие по углам, свистящие сквозняками, изредка поднимающими ей юбку. Марта шла, торопясь и стараясь укрыться от холода.

Вдруг на её пути снова возникла устрашающая фигура. Бездомный, шаркая дырявыми сапогами, направлялся прямо к ней. Булочница оценила обстановку и поняла, что на улице кроме них, никого нет, так что скорее всего, просто пройти мимо ей не удастся. Она развернулась и юркнула в узенький переулок, перейдя там с шага на бег.

Едкое чувство дежавю пробрало её с ног до головы. Она часто дышала, выпуская едва заметный пар изо рта. Но поддаваться панике не собиралась. Не в этот раз. Она повернула налево, потом направо, ещё раз налево. Впереди показалась площадь с большим фонтаном в центре. Марта побежала туда и, выйдя из переулка, и посмотрев по сторонам, она перевела дыхание.

Квартира, которую она снимала, была совсем рядом, оставалось только пересечь парк, усаженный старыми клёнами, и она будет на месте.

В парке было темно. Марта скорчила гримасу, и всё-таки пошла вперёд как можно быстрее. Веяло сыростью. Стало ещё холоднее, но Марта уже не замечала этого. Посторонних шагов она не слышала, так что немного успокоилась.

Метрах в пятидесяти стояла старая церковь. Несмотря на поздний час, в окнах горел свет. Из широких церковных дверей вышли двое мужчин. Издалека, костёл напоминал островок света среди тёмной реальности. Марта решила войти.

Внутри удушающе сладко пахло ладаном и сыростью каменных стен. Старые скамейки, выстроенные рядами, были приколочены к полу. Слева у алтаря располагался орган.

Булочница затворила за собой дверь. В церкви она всегда испытывала некоторый трепет, хотя верующей не была. Она прошла и уселась на крайнюю скамейку. Она была не одна. Пожилая женщина стояла на коленях у статуи девы Марии. Две девчонки-гимназистки перешёптывались у окна.

Марта закрыла глаза. Ей стало так спокойно, как когда-то в детстве, когда она жила у бабушки.

– Добрый вечер. – хриплый голос прервал её идиллию.

Марта подняла глаза на того самого бомжа, которого она видела у булочной. Он появился как неизбежность, словно сейчас был его ход. Но сейчас он стал, как будто выше. Неприятного запаха Марта не почувствовала.

– Что тебе надо от меня?! – строго спросила Марта.

– Говори тише. – голос бездомного так же сделался более «человеческим».

– Я позову полицейских!

– Не стоит, если хочешь, чтобы я рассказал тебе правду.

Марта сделала паузу.

– Правду?

– О твоём друге.

– Каком ещё друге? – Марта прекрасно понимала о ком идёт речь – у меня нет никакого друга.

Бездомный походил на актёра, вышедшего из роли, он оставался такими же неприятным. Марта решила игнорировать его и уставилась на алтарь.

– Он колдун, лжец и убийца. – продолжал он.

– Что? – Марта догадывалась об этом с самого начала. Но всё же, она продолжала отдавать себе отчёт, что возможно, это только то, что ей хотелось услышать, и оттого эта версия ей нравилась больше, чем другие. То, что ей просто всё показалось, и что Герман её спаситель… всё это ей не нравилось.

– Он варит зелья в своей аптеке и травит людей! Они не такие как мы, девочка. Они ненавидят нас.

– Что ты несёшь? Кто ты вообще такой?

– Я говорю то, что знаю, и теперь это узнаешь и ты тоже. У нас есть достоверная информация о колдунах.

– У «нас»?

– Нас много, милая. И скоро мы сожжём их всех, и больше никто не будет умирать от их рук. А ты окажешь нам и всему миру неоценимую услугу, что поможешь избавиться от этих существ.

– Каких ещё существ? Вы что, хотите… убить его? – при всех подозрениях Марты, при всех её страхах, это было уже слишком.

– Пойдём со мной, и я тебе всё расскажу.

– Вот ещё! Я пока что в своём уме!

– Здесь в храме есть библиотека. Пойдём, я покажу тебе кое-что любопытное.

Марта помедлила, не зная, что сказать.

– Не бойся меня, я-то уж точно не причиню тебе вреда. К тому же ты можешь быть нам очень полезна, дорогуша.

«Дорогуша… фу» – поёжилась Марта. Однако церковь вызывала доверие и, как ни странно, теперь мысль о том, чтобы выслушать версию городского сумасшедшего не показалась булочнице такой уж глупой.

– Я не собираюсь никого убивать!

– О, этого и не нужно. – тут же ответил бездомный – От тебя требуется всего лишь поделиться твоим… опытом. Расскажешь, что с тобой произошло и что ты видела.

– Ты то откуда знаешь? – ошарашенно проговорила Марта.

– У всех, кто знаком с колдунами, так или иначе, есть что нам рассказать, а твоя реакция сейчас только подтверждает мои слова.

Булочница потупилась.

– Имей в виду, я знаю приёмы самообороны. – предупредила она.

– Ну что ты, они тебе не пригодятся. – уверил бездомный.

– Я серьёзно. – Марта должна была это сказать, однако любопытство уже брало над ней верх.

– Кто ты такой?!

– Моё имя тебе ничего не скажет. Но ты можешь называть меня…

– Знаешь, нет. Спасибо, мне от тебя ничего не надо. – вдруг прервала его речь Марта. Она решительно встала и пошла в сторону выхода.

– Я не сумасшедший! Я – охотник! – прокричал он и хотел схватить Марту за рукав, но она сама остановилась и снова развернулась к нему.

На них тут же шикнули.

– Охотник? – подняла брови булочница.

– Да. И С твоей помощью я поймаю убийцу.

Марта помолчала, раздумывая.

– Ты думаешь, что Герман – это убийца, которого все ищут? – догадалась она.

– Не думаю, а знаю. – сказал бездомный-охотник.

Марта молчала. Ей стало очень неприятно, но, всё же, она сдалась.

– Ну хорошо, только держись от меня на расстоянии, ясно?

– Как пожелаешь.

Бездомный изобразил крестное знамение, поцеловал свои пальцы и поклонился перед распятьем спасителя. Марта старалась не проявить неуважение к вере охотника.

После дифирамба господу, совершённый «охотником» они прошли в узенький коридор. Справа была деверь, которую охотник открыл ключом. Комната была пуста, но вела в новый коридор, снова длинный и узкий.

Марта шла следом за бездомным и уже успокоилась, хотя вопросов у неё появлялось всё больше. Так или иначе человек, служащий церкви вызывал у неё доверие.

Вот наконец они вошли в просторный кабинет, который, по-видимому, и был библиотекой.

– Я покажу тебе кое-что дорогая, и ты убедишься, что я не сумасшедший. – начал свой рассказ бездомный – Наш орден следит за этими существами десятки и даже стони лет.

– То есть вы говорите, что они не люди. Но погодите, это же бред какой-то. И при всём уважении к церкви и вашей вере, я…

– Смотри и слушай, девочка. – не дал ей закончить охотник. Он указал на кресло, стоящее у письменного стола, и достал из стеллажа с книгами несколько томов в потёртых переплётах. Книги он положил на стол перед Мартой.

– Тебе, наверное, известна история охоты на ведьм, верно? Святая инквизиция.

– М-да, а также мне известны истинные причины этих бесчеловечных и мракобесных церковных расправ. Земля, которой владели так называемых «ведьм», переходила церкви. Так что не надо мне рассказывать ваши сказки, как тебя там…

– Терпение, дорогая, я ещё не закончил. Так вот, действительно, это было. И судить о том, верно это было иди нет, я оставлю богу. Возможно, святые отцы и ошибались в чём-то, однако те, кто охотился на ведьм в те времена, всё же обнаружили кое-что очень любопытное.

Тут охотник положил перед Мартой пыльную книгу, о сохранности которой явно не очень-то заботились.

– Это мемуары охотников тех дней. Книга на латыни, но если хочешь, можешь почитать на досуге, я одолжу её тебе.

Марта глянула на охотника с призрением.

– Ты не читаешь на латыни? – притворно удивился бездомный.

– Представь себе, нет.

– Ну тогда я расскажу тебе, вкратце, о чём в ней идёт речь. Во времена святой инквизиции в Англии, Испании и других странах, святая церковь судила всех, кого обвиняли в колдовстве, и как ты справедливо заметила, возможно не все обвинения были справедливы. Однако одна группа охотников пропала в деревне в Англии. Послали бригаду разузнать куда они подевались, и их тела нашли четвертованными. По всей их коже были выжжены сатанинские символы. Другой случай, двое монахов повредились умом увидев в лесу, как они утверждали, танцующих женщин, с венками из трав на головах, кружащихся в языческом танце, и глаза их святились словно раскалённые угли. Не успели монахи и ахнуть как девы исчезли.

– Повредились умом? Что, сразу оба? Да уж, доказательства у вас так себе.

– Именно. Здесь описано ещё много случаев…

Дальше Марта кивала только из вежливости. Несмотря на то, что она видела своими глазами, (хотя в этом она уже не была уверена), всё-таки вступать в какую-то религиозную секту она не желала.

Пока охотник разглагольствовал про волю Господа и сверхъестественные знамения, Марта осмотрелась. Стеллажи с книгами доходили до самого потолка, к ним приставлена лестница, казавшаяся такой же старой, но прочной, как и вся церковная мебель. Каменные стены покрашены в белый цвет, и видимо уже не в один слой. Комод, старое кресло, такое же, как и то, в котором сидела сама Марта. У письменного стола стоял стул, обтянутый кожей грязно-зелёного цвета, по краям спинки выстроились в ряд ржавые круглые заклёпки.

Книги, что лежали перед ней на столе, были написаны на латыни, на английском и на польском языках, несколько листов начертаны на кириллице. Страницы пожелтели и казались липкими и хрупкими. Среди всех книг Марта обратила внимание на одну, тонкую, в тканевом переплёте, на котором гладью были вышиты цветы, корни которых вплетались в замысловатые символы, то ли кельтские, то ли старославянские. Марта не была ни искусствоведом, ни историком, но эта книга так ей понравилась, что ей захотелось подержать её в руках.

Охотник заметил, что Марта не слушает и сделал паузу, которая привлекла внимание его гостьи. Она на мгновение вспомнила как когда-то в детстве, испытывала то же чувство стыда, когда учитель на уроке обращала внимание на то, что она отвлекается на свои мысли и не слушает лекцию.

Марта снова посмотрела в глаза охотнику и подняла брови как бы говоря ему: «Ну, продолжай».

– Ты думаешь, что я сумасшедший.

– Или религиозный фанатик, я ещё не определилась. – искренне ответила Марта.

– Удивляет, что похоже, что ты не веришь мне, хотя видела необъяснимые вещи своими глазами.

– Я не уверена в том, что я видела. Я была очень напугана, ударилась головой и теперь всё то, что произошло со мной как в тумане.

– Ты можешь это проверить. – начал охотник с новым энтузиазмом и, подвинув кресло, сел напротив булочницы.

– Проверить? – Марта инстинктивно откинулась назад.

– Я докажу тебе, что он колдун.

Марта усмехнулась, но всё-таки ей было любопытно поиграть в детектива.

– Ну и как же? – скептически спросила она.

– Его глаза способны излучать зелёный свет. Он может быть ярким или тусклым, и это похоже на то, как будто в его глазах зажигаются фонарь.

Марта молчала. Она почувствовала, как у неё напрягаются плечи.

– Этот свет появляется во время ворожбы. Но не только. Если их разозлить, то ты снова увидишь это свечение. Попробуй вывести его из себя, и ты убедишься в этом сама. Только не оставайся с ним наедине, неизвестно на что способно это чудовище! Ещё свечение может появиться если ведьма испытывает другую сильную эмоцию, как например, – он злорадно улыбнулся – ужас.

Марта по-прежнему молчала и уже заметно напряглась.

– Есть ещё один признак, который можно проверить. Эти существа живут дольше чем люди. Однако они не бессмертны. По скудным, но точным данным, которыми мы располагаем, продолжительность их жизни составляет около трёхсот лет. Охотникам встречались и дети, старики среди ведьм, значит торговец ядами всё ещё молод, однако спроси его, сколько ему лет. И ты увидишь, что он скорее всего затруднится с ответом или станет искать оправдания чтобы не отвечать. Но, подумай сама, какой человек не помнит сколько ему лет?! Судя по его виду, ему должно быть не больше ста тридцати.

Марта снова не сдержала усмешки.

– Ну, знаете, многие люди не сразу вспомнят дату своего рождения или просто скажут, что это не важно. И это вполне нормально.

– Да, но ведьмам приходится менять дату рождения в поддельных документах, иначе разницу между их возрастом и внешностью заметят люди. Сложно не запутаться в датах в таком случае. Я бы запутался.

– Хм… знаешь, это тоже не убедительный аргумент.

– Повторяю тебе, он не человек.

– Ладно, ладно допустим, – согласилась Марта, только чтобы охотник снова не стал вдаваться в подробности.

– Это ещё не всё. Слушай дальше девочка если ты украдёшь его личную вещь, то я могу помочь тебе сделать амулет против его чар.

– Знаешь, уже поздно и мне пора домой. – Марте это надоело.

– Подожди, ты ведь ещё не рассказала свою историю. Прошу тебя, это очень важно! Расскажи, что ты видела или слышала. Любая деталь важна для нас!

– Может, как-то в другой раз. – Марта встала и собралась уходить, но всё же остановилась в дверях и продолжила говорить.

– Нечего там рассказывать. Моя подруга погибла. Я не видела как. Я заблудилась в лесу и очень испугалась. Потом я упала и ударилась головой. И больше ничего не помню.

– Совсем ничего? – сощурился охотник.

Марта вспомнила отчётливо, как никогда, то самое свечение глаз Германа, о котором говорил бездомный.

– Извини, но мне нечего больше сказать тебе.

– Ну хорошо. – отступил охотник – Надеюсь, ты последуешь моему совету и убедишься, что я не обманываю тебя.

Он встал и приблизился к Марте. Она снова отступила назад.

– Если ты почувствуешь себя в опасности, или вспомнишь что-то новое, можешь рассчитывать на мою поддержку. Ты не одна.

Марта кивнула.

– Поводи меня до выхода. – устало попросила она.

– Конечно, дорогая, пойдём. – охотник галантно открыл дверь перед Мартой и пропустил её вперёд.

Уходя, она обернулась и поглядела на костёл, освящённый отсветами тусклых фонарей. В окнах по-прежнему горел свет. Марте вдруг стало очень холодно. Она запахнула пальто и посильнее сжала тонкую книгу в тканевом переплёте с вышивкой, которую она спрятала под широким шарфом.

Придя домой Марта скинула пальто, и уселась за стол не снимая ботинок.

С неведомым трепетом она положила перед собой книгу, только что украденную ей в церкви.

Хоть страницы пожелтели и сморщились от времени, но чернила по-прежнему оставались яркими и текст можно было прочитать. Конечно, ели ты знаешь латынь. Марта с досадой закусила губу. Но всё равно, книга была красива сама по себе. Иллюстраций как таковых в ней не было, но на полях были изображены корни растений, замысловатые символы, обнажённые мужчины и женщины. Они как раз не были красивыми. Нарисованные в средневековой манере с нарушением пропорций и смешными выражениями на лицах. Марта улыбнулась.

Она пролистала книгу и удовлетворённая своим новым приобретением, положила её в сумку, которую брала с собой на работу.

……

Хорошенькая официантка из кафе напротив опиралась локтями о прилавок Германа Тьери. Оранжевые лучи закатного солнца проникали через окно-витрину лавки и блестели в её волосах. Она скрестила ноги, вынув пятку из тесной туфли.

Герман стоял за прилавком, повторяя её позу.

– …И что ты думаешь она ответила? – глаза её блестели. – «Я не такая!».

Официантка рассмеялась. Её смех, такой беззаботный, делал её ещё красивее.

Герман улыбнулся в ответ.

– Бет, ты сегодня заньята? – спросил он.

Красотка кокетливо прикусила губу и поглядела на него, взмахнув ресницами.

– Сегодня моя смена. В другой раз, Герман.

Не успел колдун вздохнуть с досадой, как звякнул колокольчик и в лавку вошёл священник.

Вернее, сначала вошло позолоченное распятие, которое «батюшка» держал в подрагивающей вытянутой руке, а следом, прячась за его спиной, короткими шажками семенили ещё двое, судя по одежде, саном пониже первого.

– Эмм чьем могу помочь? – начал было Герман, и вдруг понял, что не знает, как правильно обращаться к этому ряженому.

– Именем Господааааа… – начал басом старший поп.

Герман сначала обалдел, но потом догадался что к чему.

– А в чьём, собственно, дьело, пане? – поднял бровь колдун. – Я не заказывал освящьение помещьения.

Официантка обалдела ещё больше, чем сам Тьери.

– Я, пожалуй, пойду. – с профессионально-фальшивой улыбкой сказала она, нежно коснулась руки колдуна и вышла, толкнув дверь плечом. Герман проводил её взглядом.

Сопровождавшие священника дьячки растерянно переглянулись. На прилавке стояли две чашки из-под чая, по радио передавали рекламу детского шампуня, лампы на потолке мерно гудели. В общем, никакой чертовщины не наблюдалось.

– Верую в Господаааа нашегоооо Иисууусааааа… – не унимался главный поп.

– Начинаайется. – проворчал Тьери.

Тут до святого отца дошло что от креста освящённого вчера похмельным владыкой видимого эффекта, не наблюдается и решил, что и впрямь, не стоит позориться перед подрастающим поколением. Он чуть поколебался, но крест всё же отпустил.

– Говорят в селе, что сила в тебе бесовская, сын мой.

"Только что я был демоном, а теперь сыном стал. Удобно." – подумал Герман.

– Глупостьи. – колдуну стало неинтересно. Крестным знамением, святой водой, иконами, и прочими артефактами веры Германа пытались напугать чуть ли ни в каждом городе, где бы он ни появлялся. К такому быстро привыкаешь, тем более, что стоит заговорить о медицине и науке, как служители священного культа тут же понимают, что «кина не будет», и пора расходиться.

– А вот давеча говаривали селяне, будто вылечил ты бесовской силой Якова, раба божьего. Что ты на это скажешь?

– А что тут говорьить? – пожал плечами Герман – всё было поньятно. Развьился ишемический ньикроз участка миокарда…

Тут колдун осёкся.

– Инфаркт, есльи короче. Я провьёл необходьимые реанимационные процьедуры, которые мог в тьех условиях, вот и всьё.

      Тут дьяки расслабили плечи. Теперь уж точно, "кина не будет."

– Ты доктор, стало быть, сын мой? – дошло до старшего попа.

Колдун кивнул. Уточнять, что работал в больнице он уже двадцать лет назад, и то в морге, а диплом об окончании аспирантуры мед университета он получил ещё в 54-м, Герман не стал.

– Довольно скучно. Кругом сердьечники, и язвьенники, хоть бы один интьересный случай.

– Веруешь ли в Господа нашего Иисуса Христа сына божьего?

– В этой странье свобода вьероисповедания, – парировал Герман новую нападку попа. – и есльи мы во вьём разобральись, то менья ждьёт работа.

Колдун открыл свой журнал для записей и сделал вид что увлечённо что-то в нём читает.

– Я пришёл задать тебе вопросы! – священник не любил, когда к нему проявляют неуважение и неповиновение его словам.

Тьери поднял глаза.

"Ага, а твоё эпичное появление, это простое любопытство?".

– В селе говорят, что ты колдун, и служитель Сатаны.

– Тьем лучше, – не растерялся Герман. – Чьем больше обо мне сочиняют ньебылиц, тем больше у менья клиентов. Нье принимайтье это на свой счёт, преподобный. Бизнес есть бизнес.

"Крыть тебе больше нечем." – подумал колдун. И только он так подумал, молоденький дьячок, вдруг осмелев, бросил на прилавок, прямо перед Тьери колючую головку чертополоха, связанного атласной лентой с веточкой розмарина. К ленте была приклеена маленькая печать из сургуча, которая чуть слышно стукнула по столу.

У Германа защипало в носу. Он как можно естественнее сделал шаг назад.

– Как тебе такое, а!? – обрадовался дьяк. Но тут же поймав на себе грозный взгляд священника промямлил:

– Эээээ то есть… Саят Свят Свят.

– Carduus acanthoides – сказал Герман, и сощурился, стараясь скрыть что его глаза тоже начали краснеть и слезиться.

На это сочетание трав у всех ведьм и колдунов была сильная аллергия. Они издавна служили амулетом, которым люди пытались защититься против чёрных ведьм. Печать же вызвала отдельный интерес Тьери. Она была зачарованная, не простая.

– Вам нужен чьертополох? Настои из него дьелаются пока он сьвежий. Я могу собрать его для вас и приготовьить препарат. Какая у вас пробльема?

Священник зло нахмурился и плюнув на пол, немедленно вышел не попрощавшись. Тьери возмутил этот плевок, однако, как только за преподобными закрылась дверь, колдун вынул из кармана носовой платок. Не касаясь амулета голыми руками, он завернул его, унёс в подвал. Травы он тут же сжёг, а печать оставил себе. Для коллекции.

……

Весь день в кондитерской обсуждали последние новости. Сообщали о новой жертве убийцы, найденной на опушке леса. Тело молодого парня, с перерезанным горлом. Услышав об этом впервые, Марта невольно вздрогнула. Ей представился владелец лавки специй с перерезанным горлом, лежащий в лесу. Она забеспокоилась и даже захотела сходить узнать, всё ли с ним в порядке. Она тут же одёрнула себя, не понимая откуда вдруг возникла тревога за этого надменного обманщика.

– Какой ужас! – тучная повариха вытирала руки полотенцем, не отрываясь от экрана. Снова прозвучал призыв, не выходить на улицу в ночное время суток, не разговаривать с незнакомыми людьми и не оставлять детей без присмотра.

– Проклятый лес. – тихо сказала себе Марта. – Надо было уехать в пустыню. Где вообще нет лесов.

– Уже уходишь? До завтра, Марта! – окликнула её повариха.

Девушка кивнула ей, обернувшись. На душе было не спокойно. Она надеялась, что время вылечит и все ужасы останутся позади, но похоже, что прошлое опять пришло к ней, смотрит из всех окон, следит за ней и не оставляет в покое.

Она уже собиралась уходить, как вдруг входная дверь резко открылась, и в булочную вошли трое высоких мужчин, одетые в чёрную военную форму, мокрую от дождя. Марта и повариха удивлённо переглянулись.

– Извините, но мы уже закрыты! – сказала Марта, но на неё не обращали внимания.

Они без церемоний прошли в служебное помещение, открыли ящики письменного стола и начали вынимать оттуда бумаги.

– В чём дело?! – возмутилась повариха – Что происходит?!

– Простая формальность. – ответил человек в форме. – У нас есть ордер. Ваша лицензия и документы на аренду, пожалуйста.

Повариха засуетилась, доставая бумаги из шкафа. Марта же наблюдала.

«Руки болят слишком часто в последнее время!» – подумала она и, достав из кармана упаковку таблеток, положила одну себе в рот.

К ней подошёл один из военных.

– У нас несколько вопросов к Вам, пани. – сухо сказал он.

– Ко мне? Я слушаю. – ответила Марта.

– Где вы были в ночь на 7 июля, когда была убита Мария Воржак?

Марта скрестила руки на груди и постаралась выглядеть как можно спокойнее.

– На все вопросы я уже ответила полиции. И подозрения с меня официально сняты. – отвечала она, как её научил адвокат.

Мужчина в форме помолчал, внимательно вглядываясь в её глаза.

– Так. Тогда другой вопрос. Какие у тебя отношения с Германом Тьери?

Марту бросило в жар. Невозмутимый настрой сразу же пропал.

– Никаких… – невнятно проговорила она, – Я его толком не знаю. У него магазин на углу.

Военный продолжал смотреть ей прямо в душу.

– С ним что-то случилось? – спросила Марта, ещё раз изумившись собственному приступу гуманизма.

– Всего хорошего, пани.

Человек в форме развернулся и вышел вон, подав знак своим коллегам. Они просматривали документы ещё с полчаса и после ушли, одновременно, как по команде прекратив работу. Последний из военных, остановившись в дверях, вынул из кармана кусок мела и нарисовал на стене круг, после чего тут же вышел, хлопнув дверью.

Когда все в булочной обсудили это возмутительное вторжение, Марта вышла на улицу и огляделась. Бездомных нигде не было. Зато она увидела Германа. Он закрыл дверь своей лавки ключом и теперь опускал металлические ставни. Марта вздохнула с облегчением, и решительно пошла к нему. Знакомое неприятное ощущение покалывания нарастало в её руке по мере того, как она подходила к Тьери.

– А, это ты? – сказал он, заметив её, не поздоровавшись.

– Что всё это значит?! – начала Марта.

– Ты о чьём? – сделал вид, что не понимает в чём дело Герман.

– Обо всём! То, что было тогда в лесу, моя подруга… И теперь какие-то люди спрашивают меня о тебе! Какого чёрта?!

Герман едва сдержался, чтобы не закрыть ей рот руками.

– Незачьем поднимать шум. – он посмотрел по сторонам. – Пойдьём в бар, выпьем чего-нибудь и поговорьим. Я угощьяю.

– Хорошо, но ты мне всё расскажешь!

– Да, да.

Герман убрал ключи в карман и зашагал вниз по улице. Марта засеменила следом. Каждый раз, находясь рядом с этим вежливым иностранцем, она испытывала необъяснимое волнение, которое было ей неприятно. Она была уверена, что он цыган. Внешность его отличалась от той, что она привыкла видеть, прожив всю жизнь в маленьком городе.

Он был странным. Всё же ей хотелось определиться, было ли то, что она чувствовала страхом, симпатией, или наоборот отвращением. Наверное, всего было понемногу. Такое испытываешь, смотря на что-то чужеродное, иное. Человекообразное, но странно отличающееся на каком-то незримом уровне. Наверное, было в нём и что-то красивое, например его серые пронзительные глаза, и его манера держаться, такая галантная в жестах и в то же время наглая. С другой стороны, ужас, который вселяло в неё свечение его глаз, она не забыла. И приправленный теперь впечатлениями от рассказа охотника, вечер обещал быть содержательным.

За закрытыми дверями бара слышалась музыка и громкие разговоры подвыпивших завсегдатаев.

«Злачное местечко» – подумала Марта.

Тьери зашёл первый и даже не удосужился придержать ей дверь. С непривычки булочнице показалось, что когда она вошла в бар, то все, оглянувшись, посмотрели на неё. Стало неловко, и она покраснела.

Бармен поприветствовал Германа, как родного:

– О, дружище, здорова! Как жизнь?

Герман ответил на приветствие и добавил:

– Бутылку виски.

– Вообще-то, я не пью! – сделала замечание Марта.

– Правильно дьелаешь. – одобрил Герман.

Они уселись за самый отдалённый столик, где им никто не мешал. С собой колдун принёс бутылку и два стакана. Он тут же налил обоим и откинулся назад, принимая непринужденную позу.

– Я слушайю, – сказал колдун.

И тут Марта растерялась. Она отпила немного и своего стакана и закашлялась. Герман ждал.

– Я хотела спросить… – она корила себя, что вся её прыть пропадает, как только приходит время действовать. – о той ночи в лесу.

– Тебье лучше знать, что там произошло. – тут же ответил Герман.

– Я была с подругой, – начала вспоминать Марта – мы заблудились, потом я ушла искать дрова для костра.

– Умно. – усмехнулся Герман.

Марта зло посмотрела на него и продолжила:

– Потом я увидела тень, или силуэт, не уверена. Он был нечёткий, как… дым.

– Можъет, это и был дым? – Герман сделал ещё глоток виски.

– Помолчи, пожалуйста!

– Слушай, я могу тебье сказать только то, что нашёл тебья в льесу, ты была беьз сознания. Я принёс тебья домой и привьёл в чувства.

– А что ты там делал?

Тьери не ответил, и как-то не по-доброму посмотрел на неё.

– Что ты делал в лесу ночью? – повторила Марта.

Колдун быстро придумал что ответить.

– Мой дом там неподальёку. Я услышал крик, и пошёл посмотрьеть, что случилось.

Это было логично. Но Марта не поверила.

– Ты живёшь в лесу? – спросила она.

– Ага. – кивнул Герман.

Марта скривила брови и недоверчиво посмотрела на Тьери.

– Ну, допустим. А как ты меня вылечил?

– Опьять ты за своё. – Герман цокнул языком. – Повторьяю ещё раз, я не лечил тебья. Можьет быть ты ушиблась и испугалась, но больше ньичего.

Марта скрестила руки на груди и вздохнула, смотря, как Тьери залпом опрокидывает второй стакан виски себе в рот.

– Моя рука была сломана! – упрямилась она.

– Нет, нье была. – отрезал Герман.

Марта наклонилась вперёд, уставившись ему в глаза.

– Я видела, как кости торчали из моей руки, когда я была в лесу! Когда я проснулась в вашем доме, моя рука была как новенькая.

Герман молчал и наливал третий стакан виски.

– И я так же видела эти твои свечения в глазах. И как ты шептал какую-то абракадабру. Знаешь, такое сложно забыть. Меня чуть кондратий не хватил! И кстати, я уверена, что то же самое я слышала в лесу!

Марта была очень довольна собой, что вывела продавца специй на чистую воду. Она чувствовала себя Эркюлем Пуаро, произносящим разоблачительную речь, собрав в гостиной всех подозреваемых.

– Я бы посовьетовал тебе обратиться к психотерапьевту.

Марта опустила глаза и обиженно надула губы.

– Я прохожу терапию уже три месяца.

– Угу. – кивнул Тьери с пониманием – Что принимаешь?

– Какое тебе дело?! – вспылила Марта. Теперь её взгляд был как у затравленного волчонка.

– Остынь, Марта. Это профьессиональный интьерес.

– Бездомный на улице сказал мне, что ты – колдун. – после недолгой паузы проговорила Марта.

«Этого ещё не хватало! Охотники уже говорили с ней». – подумал он.

Вот теперь колдун и в самом деле занервничал. Ему хотелось прекратить это как можно быстрее. Усыпить её, и там, в голове, где электрические импульсы бегают шустрыми вспышками, сделать один маленький «Щёлк!».

– Да, я слышал, что кто-то в городе распростаняйет сплетни обо мнье. – Тьери прищурился – Не знайешь, кто?

– Я тут не причём! – Марту затрясло от волнения и злости. Она встала, схватила сумку и собралась уходить.

– А-ну сьядь! – скомандовал Герман.

Марта обернулась. Взгляд колдуна сделался угрожающим. Роговицы его серых глаз сначала позеленели, а потом изнутри начал пробиваться свет, отражаясь от век и падая на скулы. Герман зажмурился и отвернулся, потирая глаза пальцами.

Марта открыла рот от изумления и медленно села, как велел Тьери. Сумка выпала из её рук, и на пол вывалились помада, блокнот, заколки, связка ключей, и книга в вышитом переплёте.

Колдун открыл покрасневшие глаза и проморгался. Марта помедлила, всё ещё приходя в себя от преображения глаз Германа, но всё-таки принялась поднимать содержимое своей сумки складывать всё обратно.

– Что это? – спросил продавец специй, и по спине у Марты пробежали мурашки.

Она подняла глаза, держа в руках ключи.

– Ключи. – ответила она.

– Что это за книга? – Тьери знал, что она поняла с первого раза. Так же он знал, что означает замысловатый узор, вышитый на этом переплёте не меньше, чем двести лет назад.

– А, это… Это подарок. Одной моей подруги.

– Дай посмотрьеть. – потребовал Герман и протянул руку.

У него была особая мягкая манера командовать, которая поражала Марту. Колдун не повышал голоса, не менялся в лице и даже казался дружелюбным. Это обезоруживало. Марта без колебаний повиновалась.

Тьери взял книгу с каким-то благоговением, и осторожно отряхнул её от пыли, которой на ней не было.

Марта подняла свои вещи и поставила сумку на лавку рядом с собой. Она наблюдала, как Герман рассматривает книгу, что она украла из церкви. Он пробежался глазами по тексту первых страниц, и перевёл взгляд на булочницу.

– Где ты это взьяла? – тот же требовательный тон.

– Это подарок. – промямлила Марта.

– Ложь тебя нье украшает, дьевочка. – колдун посмотрел ей в душу, так же, как совсем недавно человек в чёрной военной форме.

Марту передёрнуло. Она не стала оправдываться.

– Я спас твоюжизнь. – он чуть не добавил «никчёмную», – Тепьерь, как я уже говорьил, ты должна мне услугу.

Сердце девушки с силой барабанило о рёбра. Колдун налил ещё виски, и нашёл в себе силы смягчиться. Книгу он закрыл и положил слева от себя.

– Я не враг тебье, но советую меня нье злить.

– Прости. – Марта понимала, что он прав и несмотря на то, что Герман пугал её, она действительно была у него в долгу. Спасение жизни, это не шутка и одного «спасибо» здесь мало.

– Так-то лучше. – ответил Герман, сделав большой глоток виски.

«Господи, он же выпил уже почти целую бутылку! Как он ещё может разговаривать?» – подумала Марта, но про себя отметила, что, как ни странно, её собеседник совсем не был пьян. Вслух же она спросила:

– И что это за услуга, которую ты хочешь?

Герман ответил, не раздумывая ни секунды:

– Я хочу эту книгу. – колдун коснулся ладонью вышитой обложки.

Марта не была довольна, что придётся отдать цыгану её новое сокровище, с другой стороны, она всё равно не понимала, что там написано.

– Ладно, забирай. – ответила она с показным безразличием.

– И вот ещьё что, – Герман пододвинул к себе стакан виски, и только тут Марта обратила внимание что его ведущая рука левая. – Я тоже попрошу тебья об услуге.

Марта удивилась и вместе с тем немного успокоилась. Теперь разговор становился более конструктивным.

– Я слушаю. – она сложила руки на коленях.

– Я хочу, чтобы ты пошла со мной в льес, туда, где была убьита твоя подруга. Ты была там. Возможно, ты что-то видьела, но забыла. Я хочу, чтобы твоя памьять рассказала мне больше о той ночьи, а ты показала, где всё пройизошло и как.

– Я ничего не видела. – тихо сказала Марта. В тот миг ей отчётливо вспомнился полупрозрачный белый цветок, озаряющий своим светом поляну.

Колдун как будто угадал её мысли и выражение его лица сменилось на злорадное.

Марта посмотрела на него с недоверием. Отвечать на просьбу Германа она не торопилась.

– Зачем тебе это надо?

– Похоже, что польиция не очьень-то старается выяснить, кто режет людьей в моём льесу. А мне вот очьень интересно.

– Твоём лесу? – саркастически улыбнулась Марта – Ты что, лесник? Или может, леший?

– Очень смьешно. – Герман улыбнулся одним ртом, хотя его глаза оставались серьёзными.

– Я подумаю. – ответила Марта и насупилась.

– Подумай. – Тьери допил бутылку до конца, и всё ещё совершенно не казался пьяным.

– Естественно, за это ты можьешь просить у менья ответную услугу. – пояснил колдун – Я понимйаю, тебе будет нье очень-то приятно вспомьинать ту ночь.

– Дело совсем не в этом. – снова вспылила Марта – Дело в том, что малознакомый мужик предлагает мне пойти с ним в лес, где (какое совпадение), как раз уже убили несколько человек. За кого ты меня принимаешь?

Колдун снисходительно улыбнулся.

– Так ты идьёшь или ньет?

– Нет. – очевидно ответила Марта.

Колдун поджал губы. В целом, всё шло по плану.

– Если пьередумаешь, ты знайешь, где менья найти. – по-дружески подмигнул он – А сейчас мы будьем прощаться.

– Подожди, – Марта не была готова заканчивать разговор. Герман встал, вынул из кармана несколько смятых купюр и бросил их на стол. Не забыл он и про книгу, которую только что получил в качестве ответной услуги, он сунул её в карман куртки, куда она не поместилась полностью.

– Ты уходишь? – Марта взяла Германа за руку, чтобы остановить, но тут же отпустила, испугавшись собственной смелости.

– Сестра меня ждьёт. – Тьери, старался выдать своё смущение за грубость, но у него плохо получилось.

– Если честно, мне совершенно не хочется идти с тобой. – она снова и снова представляла себе это неестественное свечение глаз продавца специй и ей в голову не приходило ни одно разумное объяснение тот, как это возможно. Вспомнились слова охотника церковника «он колдун лжец и убийца».

– Это почьему? – спросил Герман.

Марта подняла на него влажные глаза.

– По-моему, ты – психопат.

– Я?! – чуть не рассмеялся колдун.

– Твоё настроение поменялось уже несколько раз за вечер. То ты пугаешь меня, то командуешь, то вдруг хочешь дружить. Ты принимаешь что-то? Или что с тобой не так?

– Если тебье нужны отвьеты, ты придёшь. Всьего хорошего, Марта. – Тьери не обиделся. Сказав это, он одарил Марту загадочной улыбкой и вышел прочь.

4. ДОМ ПЕРВЫХ

Герман встал из-за стола и снял очки, отодвинув в сторону звенящие мензурки. На сегодня достаточно. Он потёр покрасневшие глаза, встряхнул горячие руки, налил себе мате и уселся в кресло, возле открытого окна.

Вечер воевал с ночью, не желая отдавать свою территорию. Грузные облака, как клубящийся дым, эпично наплывали на оранжевое небо с севера. Колдун отпил немного мате, смотря вдаль. Усталость окутывала его, как одеяло, и мягко растекаясь по телу.

Колдун улыбнулся сам себе и снова посмотрел в небо. Солнце уже село. Сорок лет, а может и больше прошло с тех пор, как…

Герман хотел отпить ещё, но калабаса была пустой. Он не заметил, как выпил всё, пока любовался облаками. Пришлось встать и снова пойти на кухню. На этот раз он налил себе виски. Вернувшись в кресло с курительной трубкой, привезённой из Мексики, и пакетиком табака, он устроился поудобнее, уложив ноги на кресло, что стояло рядом. Колдун зажёг трубку и, вдыхая ароматный дым, вернулся мыслями в то далёкое время, когда он был ещё очень молод, однако его жизнь уже была отравлена. Он выдохнул струйку дыма и тот заклубился у него над головой.

Перед глазами у Тьери снова встало её лицо. Лицо женщины, что преследовало его в воспоминаниях, напоминало о себе болезненным уколом в сердце, когда он того не ждал. Болело и пульсировало в голове беспощадной невозможностью. Герману часто снилась её улыбка, то, как она держала его за руку и то, как только она могла целовать и касаться его.

После Второй мировой войны Герман Тьери и его отец жили в тесной квартире не далеко от центра Буэнос-Айреса. Георгу уже не приходилось содержать сына одному, Герман постепенно перенимал у него управление семейным бизнесом. Кроме того, он блестяще знал Тонкую ботанику – колдовское знание о растениях, позволяющее использовать не только их основные свойства, но и жизненную энергию, саму их сущность. Герман сам смешивал зелья, заговаривал корни, изготавливал мази и настои, имеющие поистине чудесные свойства. Однако никто из людей не смог бы уличить сына хозяина лавки в колдовстве. Его работа была настолько искусной, что никто не отличил бы заговорённый отвар от простой спиртовой настойки.

Герман был знахарем. В то время как сам Георг всё больше занимался финансовыми делами. Ботаника его не заботила так сильно, как материальное состояние его маленькой семьи. Так или иначе, за годы преподавания в Школе волшебства для мальчиков, ему удалось собрать необходимые средства для открытия собственного бизнеса, который в свою очередь позволил семейству Тьери жить безбедно.

Герману было уже тридцать лет, и совсем скоро он должен был стать совершеннолетним. Он всё ещё выглядел как подросток лет шестнадцати, что создавало ему много проблем. Отец постепенно ослаблял контроль над его жизнью. Сам ученик колдуна всё чаще проводил время в уединении. Читать книги ему нравилось гораздо больше, чем слушать нравоучения отца. В последнее время, Герман стал замечать, что его ужасно раздражает, что Георг по любому поводу высказывает своё мнение. Это новое чувство заставило молодого колдуна задуматься. Никогда прежде он не чувствовал ничего подобного.

Как-то утром, Герман встал пораньше, чтобы помочь отцу в лавке. Он с трудом поднялся с кровати, тело словно отказывалось слушаться, перед глазами ходили круги. Он дошёл до ванной, включил воду и умыл лицо холодной водой. Стало легче. Теперь казалось, что всё в порядке. Колдун вспомнил, что вчера допоздна читал в постели. Найдя это причиной своей дурноты, он оделся и пошёл готовить завтрак.

Придя на кухню, Герман включил радио, разбил в глубокую миску яйцо, зажарил на сковороде грибы с диким чесноком и укропом, выдавил сок из апельсинов. Как раз в тот момент, когда наливал его в стакан, почувствовал, что через его тело прошла молния острой боли от плеча через грудную клетку, дальше по бедру до голени. Герман выпустил из руки стакан, и липкий сок пролился, каплями стекая на пол. Молодой колдун замер, судорожно соображая, что это может значить. Он подождал пару минут – ничего не происходило.

«Странно» – подумал он.

По пути на работу, ему казалось, будто его нервы воспалены. И всё что происходило вокруг, оглушало и злило его. В автобус набилось много народа, и ему несколько раз наступали на ноги. То и дело веяло зловонными сквозняками, все кто попадался ему на пути, казались уродливыми.

Войдя в магазин с чёрного хода, Герман остановился, чтобы отдышаться и в этот момент он не выдержал и произошёл «взрыв».

Георг, стоя за прилавком, услышал грохот и звон бьющегося стекла. Он извинился перед клиенткой и поскорее обслужил её. Зайдя в комнату, где только что побывал Герман, он увидел, что высокий стеллаж, на полках которого стояли сосуды с готовыми зельями и приготовленными для них смесями, был перевёрнут и всё его содержимое разбито вдребезги. Дверь на улицу была распахнута, а ученика нигде не было.

– Переход. – сказал сам себе Георг.

Младший Тьери осознал, что произошло, только когда прошёл, не видя дороги, уже два квартала и остановился, переводя дух. Теперь он чувствовал невероятную эйфорию. Как будто цвета в его голове поставили на максимум. Он дышал полной грудью, и воздух казался ароматным.

Прохожий громко и смачно высморкался прямо рядом с Германом, и юный колдун скорчил гримасу отвращения. Не понятно откуда взявшаяся радость тут же улетучилась.

Он решил вернуться домой. Обратная дорога показалась короче, чем путь к работе, только люди на улицах… Люди были повсюду! Герману казалось, что он не может переносить их присутствия. Его нервировало каждое слово, которое он слышал, их запах, звук их шагов… Так или иначе, вскоре, он был уже дома.

«Что происходит? Переход? Похоже на то.» – подумал он.

Он вышел на крошечный балкон своей квартиры и закурил сигарету. Мимо проходила молодая женщина, в общем обычная и даже малопривлекательная. Когда она проходила мимо, взгляд колдуна задержался на её груди. Округлые формы, плавные изгибы… Странное, горячее ощущение в животе, зудящее желанием, которое он не знал раньше, стало окончательным подтверждением его догадок.

В брюках стало тесно. Герман отвернулся, затушил только что начатую сигарету, и быстрыми шагами отправился в свою комнату. Там он достал с полки пыльную открытку, на обратной стороне которой, выцветшими чернилами был написан адрес. Ехать туда далековато, но выбора не было.

Он наспех собрал кое-какие вещи в военный рюкзак, оделся и вышел из дома. Направляясь на железнодорожный вокзал, он опустил глаза, и старался ни на кого не смотреть.

Небо заволокли серые тучи, накрапывал противный, холодный дождь. Герман старался дышать ровно, но при этом очень торопился. Его ботинки наполнились водой. Чертыхаясь про себя, он добрался до вокзала, который оказался невероятно грязным. Тьери почувствовал, что гул множества голосов, соединённый с эхом, отражающимся от высокого сводчатого потолка, звучал в его голове словно колокол, разрывая виски!

Герман закрыл уши руками и сел на скамью в зале ожидания. Минуту спустя он почувствовал знакомую слабую боль в руке. Всю свою жизнь ему легко удавалось не обращать на неё внимания, но теперь, руку ломило как никогда раньше. Герман закрыл глаза и постарался расслабиться. Скоро, головная боль прошла. Он поднял голову, и посмотрел перед собой.

Прямо перед ним стоял высокий старик с высохшим лицом и в шляпе с узкими полями. Герман сразу узнал в нём колдуна. Это на него среагировало неприятным и таким знакомым ощущением рука, где вскоре должно было появиться колдовское клеймо. Он медленно поднялся, изобразил, как получилось, короткий поклон и чуть слышно произнёс:

– Добра тебе, мастер.

– Добра тебе, молодой человек. – отозвался старик. – Ты что здесь делаешь?

Герман протянул ему открытку, на котором был написан адрес. Старик бегло просмотрел его, и сказал:

– Пойдём со мной.

Старый мастер повёл ученика через плохо освещённые переходы прямо к платформе, где уже стоял нужный поезд. Герман, поклонившись ещё раз, поспешил внутрь.

Поезд проезжал мимо деревень и крошечных городков, но большую часть пути за окном было черно. Ученик провалился в сон.

Кондуктор грубо растолкал его на нужной остановке. Наручные часы показывали полночь. Сойдя с поезда, Герман растерянно огляделся. Стало ещё холоднее, дождь усилился. Перед ним была просёлочная дорога и телефонный автомат. Одинокий фонарь освещал станцию, которая выглядела заброшенной. Герман пошёл прямо. Другого пути здесь не было.

Вскоре, он увидел высокую кованую ограду, за которой ничего не было видно. Подойдя ближе, в свете тусклых фонарей, он увидел трёхэтажный дом с большими окнами, весь увитый плющом. Свет в окнах не горел. На дверях висел почтовый ящик. Судя по адресу, указанному на нём, Герман, был на месте. Он нажал кнопку дверного звонка.

Дверь открыла немолодая ведьма, закутанная в лиловый палантин.

Вид у Германа был жалкий. Худой и бледный, промокший насквозь, он поклонился, и открыл было рот, чтобы объяснить кто он и откуда, но ведьма, едва взглянув на ночного гостя, жестом пригласила его войти.

Внутри было тепло и тихо. Небольшой холл продолжался просторной комнатой с барной стойкой и полками, на которых стояли бутылки с крепким алкоголем, и колбы с мутными зельями. На стене висела деревянная ключница, в которой не хватало нескольких ключей. На стойке лежала большая потрёпанная книга. Рядом стояли два старых кресла с крупными подлокотниками и высокой спинкой, обтянутые бордовой кожей и накрытые искусственным мехом.

Ведьма пригласила ученика сесть. Герман послушно опустился в одно из кресел, построив рядом рюкзак. Дама остановилась возле ученика, и слегка выставила ногу вперёд. Сетчатые чулки красиво очерчивали её колени. Герман отвернулся и сглотнул, прикрыв пах руками.

– Итак, – начала она низким, чуть хриплым голосом, – твоё имя?

– Герман Тьери. – ответил Герман.

– Который день переходишь?

– Первый.

Герман делал вид, что увлечённо разглядывает обстановку. Помещение, наверное, бывшее когда-то роскошным, теперь представляло собой убогое зрелище. Стены, потемневшие от времени, лепнина на потолке грязная, кое-где висела паутина. Бархатные бордовые портьеры на высоких окнах были пыльными. Справа от бара располагалась широкая лестница, ведущая на второй этаж. Там были видны двери, на каждой из которых был номер. Ведьма продолжала:

– Моё имя Жасмин. Я здесь хозяйка. Будешь делать то, что я скажу. И без фокусов. Это понятно? – говорила она вкрадчиво, с достоинством и твёрдостью.

Герману захотелось закатить глаза и послать её куда подальше, но он сдержался.

– Конечно. – согласился он.

– Хорошо, что ты такой покладистый. – хозяйка подняла голову и посмотрела на второй этаж. – Я сейчас слишком занята, чтобы объяснять тебе правила. Подожди здесь, я посмотрю, может, кто-нибудь из девушек ещё не спит.

Она поднялась наверх, поводя бёдрами. Стараясь на неё не смотреть, Герман повернулся в сторону бара, и остановил взгляд на бутылке текилы. В горле пересохло.

Жасмин прошла к двери, на которой не было номера, и скрылась за ней. Герман мог слышать голоса, но слов не разбирал. В голове опять нарастала тупая боль.

Прошло не более пяти минут, как хозяйка появилась снова.

– Я послала к тебе свободную девушку. Она объяснит, что делать и расскажет, как здесь подобает себя вести. – сказала Жасмин.

Герман поклонился, больно стиснув зубы, чтобы не сказать какую-нибудь грубость. Жасмин довольно улыбнулась и тут же удалилась.

«За кого она меня принимает?! – раздражённо подумал Герман, – Думает, что я не знаю, как себя вести?»

Он понадеялся с ней больше не встречаться. Оглядевшись ещё раз, ученик подошёл к желанной бутылке. Алкоголь действовал на него бодряще.

Без задней мысли, он сделал большой глоток. Головная боль отступила, общее состояние улучшилось.

На втором этаже послышались шаги. Они были гораздо тише и легче, чем шаги хозяйки. Герман, апатично посмотрел в сторону лестницы. Из-за старой двери показалась женская фигура, которая направилась вниз. Её вид удивил Германа, ведь он представлял себе Первых женщин совсем иначе. Ему помнилось, что они должны были выглядеть как старые проститутки, носить чёрные сетчатые чулки, кожаные корсеты.

Но девушка, которая спускалась к нему невесомыми шагами, напоминала скорее миниатюрную статуэтку из молочного фарфора. Алебастровая кожа, нежные изгибы её тела, показались ему даже неестественно красивыми. Аккуратно уложенные светлые волосы коротко стрижены. На ней было, пожалуй, слишком короткое платье с запахом выставляющее её стройные ножки напоказ, и аппетитно обтягивавшее пышную грудь.

Герман отпил ещё текилы. «Первая» приблизилась и, посмотрев на него, большущими глазами, замерла на месте. Герман тоже остолбенел, как только взглянул на её лицо. Лицо прекрасное, знакомое и родное до боли в сердце!

– Аврора! – Герман просто не верил своим глазам.

Девушка остановилась в нескольких шагах от него. Затем перевела взгляд на бутылку, которую Герман всё ещё держал в руках.

– Налей мне тоже. – попросила она. – Стаканы внизу под стойкой.

Её голос казался детским, как и сама она совсем не походила на опытную обольстительницу. Её облик был полон невинности и изящества, хотелось спросить, что этот ангел делает в борделе, каким Герман считал это место.

Прекрасная Первая едва слышно прошла к окну и, приоткрыв одну створку, закурила длинную сигарету, не весть откуда взявшуюся. Было похоже, что она ещё не готова к разговору и потрясена. Герман смиренно наблюдал за каждым её движением. Он боялся нарушить ход её мыслей неосторожным движением, словом, вздохом. Чувства переполнили его. Пришлось снова прикрыть руками пах и, сосредоточившись произнести про себя короткое заклинание, как учил отец.

Сейчас молодой колдун воспринимал её совсем иначе. Герман помнил, что Аврора была на два года старше него, значит, уже два года, как она была совершеннолетней. Ему вдруг пришло в голову, что раз Аврора уже имеет право называть себя «ведьма», он должен был поклониться ей как ученик, но совсем забыл об этом. И всё же, знакомые черты, навсегда врезавшиеся в память, коснулись его сердца даже больше, чем её соблазнительное тело и дурманящий запах её волос.

– Ну, так что, я дождусь текилы? – сказала она, вдруг сделавшись весёлой – А, Герман Тьери?

Улыбка, что расцвела на её пухлых розовых губах, казалась вполне естественной. Герман и понятия не имел, чего ей стоило сейчас улыбнуться.

Он заглянул под барную стойку, достал прозрачный стакан и наполнил его до половины. Затем поставил открытую бутылку на место.

Во взгляде авроры теперь не было детской наивности. Он был полон теней прошлого, полон смирения и силы.

Аврора, двигаясь как танцовщица, встала с подоконника и бросила сигарету на пол, наступив на неё носком туфли. Герман не сводил с неё глаз. Она подошла к ученику и прижала его к себе. Ведьма старалась не выходить из образа Первой, но, когда её голова коснулась плеча Германа, не сдержалась, и из глаз её полились слёзы. Герман обнял её в ответ. Его объятья были искренними и совсем ещё мальчишескими. Он был смущён этой волнующей близостью, однако не смел прервать порыв Авроры, даже чтобы попытаться успокоить её. Стакан с текилой так и остался стоять на столе.

– Я думала, что никогда больше тебя не увижу! – Аврора отнялась от груди ученика и поцеловала его в обе щеки и лоб.

– Я тоже. – признался Герман. Он был потрясён и растерян, но счастлив.

– Дай посмотреть на тебя. – сказала Первая ведьма, и подняла маленькие руки к его лицу. Она ласково погладила его по раскрасневшимся от смущения щекам, коснулась шеи. Аврора рассматривала его, пытаясь поверить, что всё это не сон, и перед ней здесь и сейчас стоит её единственный друг и ждёт помощи.

«Слава богам, что не моей.» – подумала она, и страх вспыхнул в её голове.

И тут Герман заметил её шее почти заживший синяк. Посмотрев внимательнее, он увидел ещё несколько царапин на скуле молодой ведьмы.

– Тебе уже тридцать. – Проговорила она. Ей не хотелось, чтобы он так пристально её рассматривал.

– Что это? – спросил колдун, и хотел коснуться её шеи, но ведьма отошла к окну, прикрыв синяк рукой.

– Не обращай внимания. Ничего страшного. – сказала она, потупив взгляд и изображая беспечную улыбку и снова закурила.

Ученик решил поверить, что беспокоиться не стоит.

– Что ты делаешь здесь? – спросил он.

– Я здесь живу. – пожала плечами Аврора.

Герман решил говорить начистоту. Кто знает, удастся ли им потолковать ещё раз?

– Ты Первая?

Ответ был очевиден. Аврора кивнула и выпустила изо рта облако голубоватого дыма.

– Как ты сюда попала? – продолжал расспрашивать колдун.

– Это долгая история… – она запнулась, а потом решила сменить тему. – Первый день переходишь?

Герман ещё раз поразился тому что её голос остался «детским».

– Откуда ты знаешь?

– Приступы редкие. Пока мы с тобой говорим, ещё ни одного не было. – объяснила Аврора. – Пока ты здесь, слушай, что тебе говорят, и постарайся не спорить.

Ведьма снова улыбнулась. Напряжение постепенно уходило.

– Расскажи мне всё! – попросила Первая. – Как ты живёшь, чем занимаешься?

– Да что там рассказывать? После Школы я отправился в Южный университет.

– К нашим? – уточнила Первая.

– Конечно.

– А что изучал?

– Медицину. Получил диплом и потом вернулся к отцу.

– Так ты врач?

– Можно и так сказать.

– У тебя всегда были к этому способности. – согласилась Аврора.

– И теперь мы с отцом открыли магазин. Продаём зелья и травы. Продолжаем дело прапрадеда.

– Здорово! – порадовалась Аврора. – Тебе повезло. Не знаю, как тебя занесло в такую глушь, но этот Дом считается лучшим в стране.

– Оно и видно, – сыронизировал Герман, глядя на грязную лепнину на потолке. Аврора звонко усмехнулась.

– Ладно, допустим, ремонта здесь не было лет двадцать, но когда-то здесь было очень красиво. Не это главное. Здесь всё по правилам, все традиции соблюдаются. Даже ритуал передачи ключа. Ты знаешь, что это?

– Нет. – честно сказал Герман.

– Рассказываю.

Аврора подошла к деревянной ключнице, что висела на стене возле бара и сняла с позолоченного крючка два ключа, висевшие вместе.

– Это ключи от твоей комнаты. Один для тебя, другой для Первой женщины, которую ты выберешь во время Ритуала. – она отдала оба ключа Герману. На каждом из них была выгравирована цифра "3". – На рассвете все свободные девушки соберутся здесь и тебя напоят специальным зельем. Ты сможешь увидеть в каждой из них отображение её тотема, а так же и свой тотем. Ты должен выбрать ту девушку, которая подходит тебе, и передать ей один из ключей. Эта девушка и будет твоей Первой. Понятно?

– А что будет, если я выберу другую девушку? – тут же спросил Герман.

Аврора опешила, но смогла совладать с эмоциями.

– Ты знаешь что-нибудь о том, как мы… размножаемся?

– Ну естественно. Я же врач. – обиделся Тьери.

– Тогда ты должен понимать, что наши тотемы, это основной фактор. Кошка не родит от оленя.

– Да, но это просто переход. Первый опыт. Никто не собирается рожать после этого, верно?

Аврора говорила серьёзно.

– Не просто переход. Это очень важный момент в твоей жизни. Ключевой момент. Из ребёнка ты становишься взрослым колдуном. Если женщина, с которой ты будешь переходить, будет… не той, это оставит неизгладимый след в твоём сердце на всю жизнь. Точнее, в твоей психике.

Тьери нахмурился.

– И что это значит?

– Что ты не сможешь полюбить женщину, которая подходит тебе. Они просто не будут тебя привлекать.

Герман усмехнулся.

– Я видел, что колдуны ходят в бордели и даже заводят семьи с людьми, и мне кажется, что с влечением у них нет никаких проблем.

– С влечением может и нет, но жить с кем-то, иметь детей, понимаешь… Это другое.

Герман не понимал. Ему всё это показалось сущей ерундой, сказками ненавистных ему моралистов из Совета. Суеверием, коими он был сыт по горло.

Молодой колдун покивал и хотел было уже согласиться и закончить этот разговор, как вдруг его тело снова пронзила страшная боль, гораздо более сильная, чем утром. Он застонал, согнувшись пополам. К нему тут же подлетела Аврора, опустив руку к нему на шею, прошептала длинное, не знакомое Герману заклинание. На месте её прикосновения почувствовалось тепло и покалывание, боль стала утихать, впрочем, не так быстро, как хотелось бы.

– Тшш, сейчас пройдёт. – успокаивала девушка. – Дам тебе зелье и до утра проспишь.

Понимая, что так и должно быть, Герман всё же был тронут её заботой. Новое волнение от близости с ней, накрыло его словно волной. Её нежная грудь была совсем близко от его глаз. Запах её кожи, сладкий, чувственный, заставил его забыть о ещё не отступившей боли. Он снова почувствовал горячее, незнакомое желание. Аврора отпрянула и быстро отошла за стойку бара. Она взяла в одной из полок непрозрачный пузырёк, две бутылки без этикеток и ещё один стакан из-под барной стойки. Точными движениями смешала нужное количество из каждой ёмкости в стакане, взболтала и провела над ним рукой, что-то шептав. Её глаза блеснули зелёным и снова приняли прежний вид.

Содержимое стакана, который Аврора подала переходящему ученику, было весьма отвратительно на вкус. Однако Герман выпил всё до последней капли. Когда он закончил, девушка жестом позвала его за собой и направилась в сторону лестницы. Прихватив свой рюкзак, Герман отправился за ней, не отводя взгляда от её бёдер.

Аврора привела его к двери с номером «3» и, посмотрев на него как-то странно, сказала:

– Это твоя комната. Завтра на рассвете вымойся хорошенько и спускайся вниз. – сказав это, она развернулась в сторону старой двери, откуда пришла, но остановилась и снова посмотрела на него, на этот раз в её взгляде была тревога.

– Ты должен выбрать девушку, которая тебе подходит, а не которая тебе нравится. Понятно?

– Понятно. – сказал Герман. Ему было ни черта не понятно.

Аврора скрылась за своей дверью. Проводив её взглядом и тяжело вздохнув, Герман отпер полученным ключом дверь с цифрой «3».

Он оказался в просторной комнате, походящей на гостиничный номер.

Ученик зажёг свет. Здесь была большая кровать, наполовину пустой стеллаж с книгами, два окна выходили в сад. Справа располагалась тесная кухня, а слева дверь в ванную комнату. На прикроватном столике тикали часы.       Мысленно прикинув, во сколько должен быть рассвет, Герман завёл будильник, разделся и, оказавшись в кровати, немедленно заснул.

В половину шестого утра его разбудил пронзительный звон. Ученик потёр глаза и нехотя поплёлся в душ. Вымывшись, переодевшись в новые брюки и рубашку, он вышел из комнаты. В кармане звякнул ключ-близнец.

Он посмотрел вниз. Возле уже знакомого ему бара, развёрнутые к окну, стояли шесть высоких стульев. На них сидели стройные девушки в белых платьях. Все они были похожи между собой, примерно одного роста, коротко стриженные, аккуратные. Стройные ножки одинаково закинуты одна на другую. Они сидели в тишине, шёпотом переговариваясь между собой. Через окно был виден розовый цвет небес.

– Опаздываете, молодой человек! – послышался хриплый голос хозяйки. Герман вздрогнул и спешно поклонился Жасмин, стоящей внизу, скрестив руки на груди и смотрящей на ученика в упор.

«Старая шлюха!» – фыркнул он про себя.

Герман спустился. Ни одна из девушек не обернулась. Хозяйка проплыла к окну и положила перед сидящими там Первыми две большие подушки в чехлах из плотного гобелена. После, посмотрела на Германа и показала на них тонким узловатым пальцем. Молодой колдун прислушался к вчерашнему совету Авроры «не спорить», и уселся на указанное место.

Жасмин поднесла ему медный кубок с дымящейся жидкостью. Вспомнив, какой гадостью бывают зелья Первых, Герман внутренне поморщился, но не подал вида, что ему ничуть не хочется пить что попало. Он залпом опрокинул солёную жидкость себе в рот.

Сделав это, он поднял взгляд на девушек, сидящих перед ним. Все они были красавицами, а их лица оказались совсем не похожими друг на друга. На крайнем стуле слева сидела Аврора. Она бесстрастно смотрела в сторону. Справа от неё сидела хорошенькая брюнетка, которая, напротив, в любопытством разглядывала молодого гостя. Когда она поймала взгляд Германа, то едва заметно улыбнулась. Остальные девушки так же не выказывали интереса к происходящему.

Герман так увлёкся, разглядывая красавиц, что не сразу заметил шёпот Жасмин за своей спиной, который становился всё громче. Затем к заклинанию присоединились Первые по очереди, начиная с Авроры. Красавицы смотрели на Германа зелёными глазами, и он вдруг увидел, как всё пространство комнаты окрасилось в перетекающие друг в друга яркие цвета, словно сам воздух стал осязаемым и приобрёл собственную душу. Колдун почувствовал пряный удушающий запах. Он зажмурился, затем снова открыл глаза, и увидел то, о чём рассказывала Аврора во время их ночного разговора.

Перед ним на высоких стульях сидели полулюди-полуживотные. Женщина, с головой чёрной кошки, и красивыми человеческими ногами, поглаживала лапами длинный хвост. Куница водила маленькими ушками по сторонам, слушая шорохи, опираясь когтистой лапой о краешек стула. Лисица с пушистым хвостом и острой мордой, выразительно смотрела с места хорошенькой брюнетки. Женщина-мышка с человеческой головой, огромными глазами-бусинками и круглыми ушами, помахивала тонким хвостом, смотря в сторону. Первая с телом женщины и рогатой оленьей головой внушала странный ужас.

Аврора скромно примостилась с краю. Её голова была покрыта голубыми перьями вместо волос, вместо рук по бокам лежали сложенные крылья, ноги остались человеческими. Заклинание всё не прерывалось и теперь произносилось хором и нараспев. Герман посмотрел на себя и увидел чёрные лапы и длинный хвост. Он перевоплотился в чёрного лиса – свой тотем и, очевидно должен был выбрать Первую-лисицу, которая так пристально на него смотрела. Герман собрал силы для обратного перевоплощения, и как только стал человеком, встал и, сделав шаг вперёд, положил ключ на колени к Авроре. Чары тут же рассеялись. Девушки замолчали.

Все озадаченно смотрели на молодого лиса. В глазах Ласточки на мгновение отразился ужас, но отказать она не имела права. Кроме того, в кодексе не было прописано что следует делать в таких случаях, так что это превращалось в «не запрещено – значит разрешено».

Она произнесла:

– Поднимайся наверх и жди меня.

Герман поклонился ей и, провожаемый недоумевающими взглядами, отправился к себе, радуясь, что всё так быстро закончилось. Девушки зашептались за его спиной. Жасмин удалилась сразу же после Ритуала, а Аврора, трясущимися руками подняла с подола юбки ключ, и сжала его в руке. Она поднялась на второй этаж неслышной походкой и скрылась за обшарпанной дверью.

Герман стоял у окна в комнате номер «3». Сердце его бешено колотилось. Не зная, чем заняться, он подошёл к книжному стеллажу и достал с полки первую попавшуюся книгу.

Книга оказалась учебником по Тонкой ботанике. Герман вздохнул и поставил её на место. Тонкую ботанику он знал наизусть. Следующая книга называлась «Основы любовной магии». Тоже не особенно интересно, но всё-таки, Герман открыл её и пролистал. На первых ста страницах был записан моральный кодекс ведьмы по отношению к субъектам колдовства. Ученик закатил глаза. Захлопнув и поставив на место книгу, он направился к холодильнику.

Там оказалось много вкусного. Маслины, несколько пластиковых контейнеров с готовой едой, две бутылки вина, конфеты, фрукты. Вот теперь волнение прошло. Герман достал один из контейнеров, вино и, отыскав вилку, принялся за еду, не удосужившись её подогреть.

Аврора вошла так тихо, что Герман, увлечённый завтраком, не услышал её. Чтобы дать о себе знать, она сильно хлопнула дверью. Тьери обернулся.

– Завтракать будешь? – он чувствовал себя как дома.

Аврора улыбнулась, впрочем, не очень искренне, и прошла к ученику.

– Присоединяйся! – ещё раз пригласил Герман.

– Нет, спасибо. – ответила она, настраивая себя на работу.

Аврора поняла, что волнуется. Никогда, даже в первый раз она так не нервничала.

– Ну, чем займёмся? – буднично спросил Герман, покончив с едой. Аврора вздрогнула. Она смотрела на него, пытаясь понять, знает ли он что-нибудь о том, что должно произойти здесь?

– А ты как думаешь? – она решила ответить вопросом на вопрос, и молодой колдун увидел растерянность на её прекрасном личике.

– Прежде всего, – взяв Германа за руку, она повлекла его за собой с кухни. – ты должен знать, что всё что происходит за этими дверями, останется здесь. Никто не узнает, что здесь было, кто и что говорил, и делал.

Она замолчала, а потом рассмеялась:

– Таинственно звучит, да?

Герман поддержал её настроение:

– Очень.

– Я серьёзно. – Аврора опять рассмеялась. Она была прекрасной актрисой, но на этот раз нервы её подводили. Герман поднял брови и сказал, сдерживая смех:

– У тебя что, истерика?

– Прости, ха-ха-ха-ха…

Вдруг комната и смеющаяся девушка поплыли у него перед глазами. Голову наполнил гул. Вслед за ней, словно бешеный зверь, страшная по своей силе боль сжала каждую мышцу его тела. Не сдерживая крика, он согнулся пополам и оказался на полу.

Аврора метнулась в кухню и уже через пару секунд оказалась рядом с Германом, гладила его по спине и шептала целебное заклинание на всемогущем колдовском языке. В руке она держала тоненькую мензурку с жидкостью красного цвета. После того, как ведьма кое-как влила зелье в рот колдуна, и боль начала отступать, снова мучительно медленно.

– Тшш… – Аврора гладила его по волосам. – Тише. Всё. Всё кончилось.

Герман выругался. Аврора ухмыльнулась.

– Ну вот и хорошо. – сказала она. – Вставай осторожно.

Когда он поднялся, девушка сдвинула брови и осмотрела своего мастера с ног до головы.

– Ты стал выше, да?

Герман с удивлением посмотрел на неё сверху вниз. Теперь он был сантиметров на десять выше, чем раньше.

– Это нормально? – озадаченно спросил он.

– Да. Скоро ты возмужаешь. – сказала она сладким голосом и провела тонким пальчиком по шее колдуна. От её прикосновения лёгкая дрожь прошла по его телу. Голова его кружилась, и тут его накрыла волна ещё одного незнакомого раньше чувства.

Но это была не страсть. Это была ярость! Глаза его засветились, лицо исказила гримаса ненависти. В этот момент он ничего не соображал, не понимал, где он находится и что делает. Мускулы его напряглись. Он физически почувствовал их рост, как они раскрывались, будто крылья. Он замахнулся и что есть силы ударил по лицу стоящую перед ним девушку. Аврора упала, зажмурилась и взялась ручкой за красную щёку.

Герман тут же пришёл в себя и не мог поверить своим глазам. Его всего трясло, он опустился на колени рядом с Авророй и протянул к ней руку. Она распахнула глаза и рефлекторно стукнула его по руке, желая защититься.

– Милая… боже, прости… Я… – Герман был в ужасе. Он хотел что-то сделать, обнять свою первую, пожалеть её… Но тут у него сильно закружилась голова и колдун сам чуть не упал рядом с ней на пол.

– Тебе лучше прилечь. – посоветовала Аврора. Она была собрана. В глазах отчётливо читалось разочарование и боль. Однако молодой колдун не видел этого. Он подумал, что прилечь, это хорошая мысль. Ползком, он добрался до кровати, улёгся на спину, и как только он оказался в положении лёжа, тут же отключился против своей воли.

Проснулся он только к вечеру, и обнаружил, что лежит, заботливо укрытый одеялом. Аврора готовила зелья на кухне, оттуда время от времени раздавались хлопки и шипение от маленьких взрывов в мензурках. Работа у Первой шла полным ходом, и она не сразу заметила, что молодой колдун уже не спит. Он приподнялся на локтях. Происходящее на кухне очень его заинтересовало, как любителя химических экспериментов. Голова его гудела.

Аврора обернулась:

– Герман, не вставай! – предупредила она, и через минуту подошла к нему. В одной руке она несла пробирку, в которой была мутная жидкость, а в другой высокий стакан. В стакане был чистый спирт. Герман охотно его выпил. Боль и пульсация в голове утихли. Аврора взяла с прикроватного столика потрёпанную книгу и села на кровати рядом с колдуном.

– Как себя чувствуешь? – деловым тоном спросила она.

Герман посмотрел на ведьму. Он пытался осознать, что произошло, но вспомнить чётко, ему не удалось.

– Что это было? – он поднял на неё глаза. Аврора смягчила выражение лица и с сочувствием улыбнулась.

– Ничего. – тихо сказала она. – Ты переходишь, и приступы ярости – это естественно. Я напою тебя зельями и научу держать эмоции под контролем.

Герман развернулся к ней.

– Я сделал тебе больно? Я ничего не помню.

– Нет. – Аврора должна была успокоить его, но ей не хотелось. Чувство долга и профессионализм боролись в ней с куда более сильными чувствами.

– Прости меня. Я не хотел. Ради всех богов, прости!

– Я знаю, дорогой. – она поцеловала Германа в лоб и нежно провела рукой по его волосам. Профессионализму удалось на время заглушить личные переживания.

Герман смотрел на неё с новым чувством. Аврора казалась ему неземным существом, пришедшим из Эдема чтобы забрать его сердце и душу. Она была призраком прошлого, который теперь, давал новую жизнь неизвестной стороне его существа. Он хотел, чтобы она владела им, хотел подчиняться ей, делать всё, что она попросит, хотел сам обладать ей, растворяться в ней, умирать снова и снова в её нежных руках.

– Ты такая красивая! – это чувство отразилось в его взгляде, и сердце ведьмы снова больно заныло.

– Спасибо. – кротко ответила она, и отвернулась к книге.

Аврора водила пальцем по страницам и шептала заклинание предания сил для переходящего колдуна. Её горящие глаза были закрыты, она была вся погружена в свою ворожбу. Свободная левая рука коснулась руки Германа. По ней пробежали мурашки.

Колдун почувствовал прилив сил, в которых очень нуждался, а ещё звериный голод. Однако, он не думал об этих, таких простых чувствах и желаниях, казавшихся сейчас не нужными. Он блуждал глазами по шее ведьмы, по её пышной груди, спускался взглядом ниже…

– Герман, ты слушаешь? – прервалась Аврора, и посмотрела на него с укором.

– Нет. – признался он и улыбнулся.

– Сосредоточься! – упрекнула Первая. – Ещё минутку, и я покормлю тебя.

Герман кивнул, и закрыл глаза, чтобы не видеть её соблазнительных форм, и было для него пыткой.

Аврора начала сначала. Покалывающая энергия холодной рекой потекла по его венам, окутывала его жилы, вонзалась в голову. Колдун всем существом принимал её, как воду в жаркий день.

– Теперь это. – она протянул ему пробирку, которую всё это время держала в руке. – Очень сильное зелье, подавляющее агрессию. Будет побочное действие – станешь немного апатичным. Зато не разнесёшь здесь всё. Пока Герман послушно пил, Аврора отрывисто произнесла заклинание. Апатии колдун не почувствовал, как не почувствовал и агрессии.

Аврора замолчала и отдышалась. Она выглядела усталой и измотанной, так как давно не спала, и весь день провела на ногах, готовя зелья для своего гостя. Ещё предстояла ночь. Их первая ночь.

– Ложись со мной. – сказал Герман, отодвигаясь и приглашая её к себе под одеяло. Аврора непонимающе посмотрела на него.

– Ты устала. Иди ко мне. – он притянул её к себе и, уложив рядом, крепко обнял.

Впервые за годы их разлуки, она позволила себе, всего на минуту, отдаться приятным воспоминаниям. Тёплые руки её друга, ласково грели её, и ведьмочка не заметила, как уснула.

Герман, тихонько выбрался из постели, и к своей радости нашёл на кухне ужин. После того, как покончил с ним и выкурил две сигареты в открытое окно, он решил ещё раз попробовать просмотреть книги. В этот раз он взял с полки книгу в красном бархатном переплёте. Решив прочесть её, что бы в ней ни было, Герман устроился в кресле под напольным торшером.

Книга оказалась более чем занятной. Эта была так называемая «Красная книга». В ней содержалась некоторая информация о размножении колдунов, об искусстве Первых женщин, состав любовных зелий, любовные заклинания, моральный кодекс в отношениях между полами. Герман был рад, что эта книга попала ему в руки до его первого раза. Исследовав её вдоль и поперёк, подробно останавливаясь на первой части, колдун отправился в душ.

В ванной он с удивлением обнаружил новые изменения своего тела. Его мускулы, которым он уделял много внимания в последнее время, были теперь видны отчётливо, хотя до этого его раздражало отсутствие результата тренировок. Его подбородок покрывала щетина, и выглядеть он стал старше. Пришлось побриться. Он не был уверен, но, кажется, его голос стал немного ниже.

Вымывшись и вернувшись в комнату, Герман увидел, что Аврора ставит «Красную книгу» на место.

– Добра тебе! – сказала она с загадочной улыбкой. – Спасибо, что дал мне поспать.

За окном было уже темно. Девушка прошла к двери.

– Я скоро вернусь. – она вышла за дверь.

Герман переоделся и обнаружил, что одежда стала ему коротковата. Он закатал рукава рубашки и, не взъерошив мокрые волосы, решил ещё раз заглянуть в холодильник. Воображение рисовало яркие картинки в голове. Есть расхотелось. Зато очень захотелось видеть Аврору.

Герман открыл дверь ключом и вышел из комнаты. В баре сидела Первая-лисица и курила из длинного мундштука. Она заметила Германа и развернулась к нему.

– Чего тебе? – спросила лисица, немного обиженно, но всё ещё заинтересованно глядя на колдуна. Она была практически без одежды, на ней было только бельё и большая, не по размеру, мужская рубашка, едва прикрывающая её округлые бёдра. Герман подумал, что, похоже, короткое отцовское заклинание здесь ему придётся повторять часто.

– Иди сюда. – она встала и налила колдуну из начатой им с Авророй бутылки, текилы. Герман подошёл и с удовольствием осушил стакан, не сводя глаз со стройных ног лисицы.

– Был бы умнее, – сказала она в ответ на его взгляд, – спал бы со мной сегодня.

Герман сдвинул брови и посмотрел ей в глаза.

– Я сделал правильный выбор. – сказал он, испытывая, на самом деле, противоречивые чувства.

– Ну-ну. – рассмеялась лисица. Герман налил себе водки. Из-за двери без номера появилась Аврора, и тоже спустилась в бар. На ней было короткое чёрное платье и туфли на высоком каблуке. Она выглядела недовольной.

Аврора взяла Германа за руку и сказала ему:

– Тебе не следует выходить без меня. Пойдём. – она подтолкнула его в сторону лестницы. Колдун сделал несколько шагов и,обернувшись, остановился. Аврора злобно посмотрела на лисицу и сказала ей:

– Заговоришь ещё раз с моим мастером, сука, мало тебе не покажется!

– И что ты сделаешь? – подняла бровь лиса.

– Жасмин будет интересно узнать о твоих ночных приключениях, не так ли? – выдала Аврора заранее приготовленный козырь.

Лиса изменилась в лице:

– Не посмеешь!

Аврора, не удостоив её взглядом, развернулась и ушла наверх. Герман последовал за ней. Заходя в комнату номер «3», он услышал, как лиса ещё раз окликнула Аврору, но та только сильно хлопнула дверью, зайдя внутрь.

Не говоря ни слова, она закурила сигарету, отвернувшись к окну. Герман хорошо помнил эту её особенность и не подходил, зная, что ей нужно остыть.       Первая стояла у окна и молчала. Пользуясь моментом, колдун любовался ей. В комнате было тихо. Выждав несколько минут, он медленно подошёл к Авроре и спросил шёпотом:

– Можно мне поцеловать тебя?

Ведьма развернулась к Герману и горячо поцеловала его губы.

Первый раз плавно перешёл во второй, пока оба не уснули в объятиях друг друга. Вокруг них, спящих на большой кровати, лежала наспех сброшенная одежда колдуна и туфли на высоком каблуке. На руках и шее спящей ведьмы краснели отметины от сильных мужских рук, губа была разбита и кровоточила. Когда ведьма уснула, на её щеках всё ещё блестели слёзы.

– Напоминаю, – говорила Аврора, когда однажды они обедали слишком поздно, – что ты не должен влюбляться в меня. Мы просто друзья. Ясно?

Всё то время, что они были вместе, Аврора учила Германа вести себя с женщинами, напаивала его сильными зельями, показывала хитрые колдовские приёмы, позволяющие манипулировать людьми, которые знала сама. Через пару недель колдун уже был вполне готов ко «взрослой» жизни. Большую часть времени они проводили в постели. Приступы ярости почти полностью прошли, и теперь молодой колдун был ласков со своей Первой и вёл себя предсказуемо, так что Аврора перестала его бояться.

Герман ухмыльнулся и посмотрел на неё с иронией.

– Ну да. Друзья. – сказал он, прекратив жевать и смотря на её грудь.

– Это очень серьёзно! – Первая едва сдерживала смех.

– Конечно, конечно. – сказал Герман, вернувшись к еде. Он старался всегда быть весёлым, чтобы загладить вину за побои и не расстраивать свою Первую.

Аврора бросила в него маслиной. Оба смеялись.

– Сегодня у тебя будет клеймо. – сказала она, между прочим.

– А разве я уже – мастер? – удивился Герман.

– Ты себя в зеркале-то видел?

Герман усмехнулся. Он уже был мужчиной и выглядел на свой возраст.

– Да, понятно.

Аврора встала из-за стола.

– Как доешь, спускайся в бар. Я пойду, договорюсь. – и она направилась к двери.

Герман спустился вниз, только через полчаса. Аврора вместе с Первой, тотемом которой была мышь, сидели на высоких стульях за барной стойкой и беззаботно болтали. Перед ними, разложенные на белоснежной салфетке из ткани, лежали инструменты: тонкий кинжал, чернила, печать с резной рукоятью, стакан спирта и толстая книга заклинаний. Печать изображала традиционное колдовское клеймо – отпечаток медвежьей лапы.

Когда Герман подошёл к девушкам, они обе вскочили со стульев и поклонились новоявленному мастеру. Он остановился и озадаченно уставился на них. Но уже через пару секунд, он сообразил что делать, и поклонился в ответ.

– Добра тебе – поприветствовал он девушку-мышь.

– Какой красавец из тебя получился! – искренне порадовалась мышка. – Настоящий мастер!

Аврора сияла, слыша, как мышка хвалит её мастера.

– Странно, что ты не выбрал лисицу, ведь она тебе больше подходила… Впрочем, знаешь, она хоть и лиса, а мы зовём её змеёй!

Девушки засмеялись.

– Моя Первая женщина прекрасна, и я ни о чём не жалею. – галантно улыбаясь, ответил Герман.

– Птичка, какой он воспитанный! – так мышь обратилась к Авроре, – Повезло тебе! Мои мастера такие грубияны!

Аврора указала Герману на стул, на котором до этого сидела сама. Герман сел, мышка устроилась справа от него, а Аврора встала с другой стороны барной стойки, опершись локтями на столешницу. Герман тихо сказал ей:

– Я тоже хочу звать тебя «Птичкой». – и протянул руку Первой, сидящей рядом.

Аврора не ответила. Мышь обмакнула печать в чернильницу, простым заклинанием огня раскалила её так, что чернила зашипели.

– Готов? – бодро спросила мышь.

– Нет. – так же бодро ответил Герман.

Мышка опустила печать на руку колдуна. Раздалось шипение, запахло горелой кожей. Мышь и Аврора синхронно произнесли девять коротких заклинательных фраз, пока Герман строил из себя мужчину, изо всех сил стараясь не заорать от боли.

Когда мышь убрала печать с измученной руки, Герман громко выругался. Девушки хихикнули, впрочем, сочувствуя ему. Аврора подала Герману стакан со спиртом. Он выпил его залпом, пока мышь водила ладонью над его рукой, произнося заклинания запечатления. Минуту спустя, колдовская печать была готова, стала похожа на чёрную татуировку и перестала болеть.

. Мышь положила печать на салфетку, чернила потекли, пачкая бумагу. Аврора внимательно следила, чтобы всё было сделано, как положено.

Колдун, оценив работу, нашёл, что получилось очень даже неплохо.

– Благодарю – поклонился он, и многозначительно посмотрел на свою Первую.

– Завтра ты уйдёшь. – проговорила мышка.

Колдун посерьёзнел. В нём снова закипела ярость. Лицо его покраснело, дыхание участилось. В то же мгновение глаза его вспыхнули зелёным светом. Аврора сильно сжала его ладонь, напоминая о том, что нужно держать себя в руках.

– Да-да, учись быть благодарным, мастер. – сказала мышь, и поклонившись обоим, вышла на улицу. Аврора поднялась наверх, не говоря ни слова. Молодой мастер последовал за ней.

Той ночью Аврора не могла уснуть. Её разрывали противоречивые чувства.

Утром Первая женщина и её мастер пили кофе, сидя на полу. С рассвета и до завтрака, они уже пережили вместе два несильных приступа Германа, после чего у них состоялся такой разговор:

– Скажи, как я могу загладить свою вину? – спросил колдун, проводя пальцами по ссадине на её щеке. Ссадина тут же заживала.

Аврора молчала. Кодекс приписывал ей быть смиренной и не болтать лишнего. Ядовитая смесь из любви и ненависти к своему другу бурлила в её сердце. Говорить об этом было трудно. Никогда и ни с кем она не испытывала такого раньше. Она уже привыкла к агрессии новоявленных мастеров, но он… Ему она не могла это простить. Он был её единственным хорошим воспоминанием из прошлого. Единственным, кто связывал её со светом. Мысли о нём помогали ей не сойти с ума все эти годы. И теперь он здесь, смотрит на неё и не видит, не понимает, как болит её сердце.

– Не волнуйся. – тихо сказала она и попыталась улыбнуться. – Мне уже не больно.

Её поражало: неужели он верит, когда она говорит это?

«Зачем ты выбрал меня, Тьери?!» – кричали её мысли.

– Расскажи, как ты оказалась здесь? – попросил он. Аврора посмотрела на него, сдерживая злость, и немного помолчала.

– Ты и правда хочешь знать? – спросила она.

– Да.

Аврора помедлила, мысленно решая, о чём можно рассказать колдуну, а о чём нет.

– В тот день, когда мы с тобой виделись в последний раз, – начала она, разливая только что сварившийся кофе в чашки, – к нам в Школу приехала «знатная дама», как нам её представили. Это была Жасмин.

Теперь Герман понял, почему хозяйка Дома ему так не понравилась.

– Всех учениц привели в танцевальный зал, и велели раздеться. Потом Жасмин нас рассматривала и измеряла со всех сторон. Она искала в нас способности к чувственной магии. У меня оказались самые сильные. – она сделала глоток кофе. – И размер груди тоже повлиял на её выбор.

Герман хотел было усмехнуться, но осёкся.

– И вот, она выбрала меня и мою сестру Роксану. Жасмин учила нас искусству Первых и за год до совершеннолетия, я уже взяла первого мастера.

– Но… ты была ещё ребёнком! – возмутился Герман.

– Да. Со временем, я привыкла, а когда перешла, мне стало намного легче. Теперь я одна из лучших. – Аврора произнесла это без улыбки.

– А та девушка, которую Жасмин выбрала вместе с тобой, она тоже в этом Доме? – спросил Герман.

– Нет… – опустила глаза Аврора. – Моей сестрёнки больше нет в живых.

– Что? – Герман оторопел.

– Она влюбилась в своего мастера и хотела сбежать вместе с ним. – Аврора замолчала, надеясь, что ему будет достаточно такого объяснения.

– И что было потом? – напряжённо спросил Герман.

– Их нашли, конечно. – пожала плечами Аврора. – Его отправили домой, и напоили отворотным зельем, а Роксану замучили насмерть.

Голос Авроры задрожал.

– После этого случая, никто из нас и не думает бежать отсюда.

Герман молчал.

– Ещё вопрос. – попросил он, когда молчание слишком затянулось. – Что такое последнее зелье?

– Разве ты не читал об этом в красной книге?

– Не помню. Иначе я бы не спрашивал.

– Это и есть отворотное зелье. – пояснила Первая. – Его дают мастеру, когда ему приходит время уйти.

– Зачем это?

– Многие колдуны влюбляются в свою Первую. Представь, что будет, если каждый начнёт добиваться её любви! У нас новый мастер каждые три месяца. Они поубивают друг друга! Думаю, ты понимаешь, что это значит. Сердце этих ребят будет разбито и возможно они не смогут потом полюбить кого-то другого и жить нормальной жизнью. А наша задача обратная.

Герман подумал об отце.

– Да, я понимаю. А когда ты дашь мне это зелье, я, что, забуду тебя?

– Тебе будет всё равно. Как будто, между нами ничего не было. – сказала Аврора, как показалось Герману, слишком равнодушно.

– Я этого не хочу. – возразил Тьери.

– Так надо. – тут в голове Авроры родилась идея.

– Давай договоримся. – неожиданно сказал Герман.

– О чём? – отвлеклась от своих мыслей ведьма.

– Ты не даёшь мне этого зелья, а я даю тебе слово, что не буду убивать твоих мастеров.

Аврора потупила взгляд.

– Я не буду искать тебя, и мы никогда не увидимся больше. – воодушевившись, продолжал Герман.

– Зачем это тебе? – спросила Аврора. Она действительно не понимала.

– Не хочу забывать тебя.

Аврора долго молчала, обдумывая, что ей делать.

– Ты согласна? – повторил свою просьбу колдун.

– Обещаешь, что не будешь искать и добиваться меня? – недоверчиво спросила Аврора.

– Даю слово. – обещал Герман.

– Ну, как скажешь, мастер Тьери.

Утро последнего дня в Доме. Герман лежал в постели, прижав к себе Аврору, очень долго. Он был расстроен, и не мог избавиться от мысли, что они снова теряют друг друга.

– Спасибо, что была со мной. – сказал он.

– Я рада была тебя видеть. – ответила ведьма.

В середине дня, мастер Тьери младший, молча собрал вещи в рюкзак, с которым приехал, надел брюки на размер больше, купленные для него Авророй, и спустился в холл. Жизнь там шла своим чередом. В баре собрались обитатели Дома.

Аврора сидела за барной стойкой и пила мартини. В стакане плавали солёные маслины. Когда мастер спустился вниз, все девушки, сидящие кто где, в этот момент синхронно поднялись со своих мест, и склонились в поклоне. То же сделала и Аврора, а затем проводила его до двери. Герман открыл дверь и ещё раз посмотрел на свою Первую. Она протянула ему обе руки для поцелуя, как это было заведено, между Первой и её мастером. Герман целовал её руки, а сердце его обливалось кровью. Аврора смотрела на него странно. Глаза её были сухими.

– Прощай, Герман Тьери. – сказала она.

– Прощай, моя птичка. – чуть не плача, как мальчишка, ответил Герман.

Он развернулся и вышел вон, закрыв за собой дверь. Быстро пошёл по дорожке через сад, из сада на просёлочную дорогу, оттуда на станцию…

Герман представлял, что как только он закрыл дверь, поток слёз, словно прорвавшаяся лавина хлынул из глаз Авроры, как тогда, в школе. Что она упала на колени и закрыла лицо руками. К ней тут же подбежали сёстры и увели её в комнату. Герман не слышал этого, но ему хотелось, чтобы это было так.

Сорок лет спустя, Герман Тьери недоумевал, почему там и тогда он не испытывал чувство вины. Той испепеляющей вины, которая ела его изнутри все эти годы. Той вины, которая останется с ним до последнего вздоха.

Воспоминания колдуна прервал звук открывшейся двери. Вернее, звук того, как Джейн ввалилась в дом, чуть не упав, и засмеялась, как дурочка. Герман отложил свою трубку и поднялся с кресла.

– О! Привет! – Джейн едва стояла на ногах и язык её заплетался. Колдун подошёл к ней и хотел поддержать, но она просто упала к нему в руки и отключилась.

– Прьекрасно… – вздохнул Герман, и хотел было пожурить её, но ведьма уже его не слышала.

5. ВОЛШЕБНЫЙ ЧАЙ

Всю ночь Марта провела, мучаясь от головной боли. За окном гавкали псы, порывы ветра трясли оконные стёкла, из крана капала вода, мерно хлюпая по уже наполненной мутной водой кружке, стоящей в раковине. Марта вставала с постели несколько раз и раздражённо закручивала проклятый кран, но стоило ей улечься обратно и с облегчением выдохнуть, как снова слышалось:

«Кап…».

Марта слышала о людях, у которых, как они утверждают, есть способности. Кто-то верит в экстрасенсов, гадалок, да ещё и не в такое. Она никогда не воспринимала это всерьёз. Даже злосчастное свечение глаз Германа она с радостью списала бы на перенесённый ею стресс, если бы не эти люди в форме, что приходили вчера в булочную, если бы не тот сумасшедший, что преследовал её на улице. От этого становилось страшно по-настоящему.

Все сразу с ума не сходят, насколько знала Марта, ведь помешательство не заразно.

«Значит, одно из двух – размышляла булочница – или у меня начинается паранойя, или мне не повезло наткнуться сразу на нескольких ненормальных».

Марту передёрнуло.

Больше всего сумбура во всю эту историю вносил бездомный. Он называл «их» – «существами», сказал, что Герман – не человек.

Марта решила подвергать критике и здравому смыслу всё.

«Допустим, что Герман не человек. Тогда, зачем он спас меня? Если бы он хотел меня убить, разве не прикончил бы меня ещё тогда в лесу?».

Она снова встала с кровати и выпила стакан воды.

«Зачем я нужна охотнику? Разве он не может поймать «колдуна» и без меня? А что, если он и вправду какое-то «существо»? Ведь я ясно видела его глаза. У меня галлюцинации? Или он инопланетянин, как у Брэдбери? Супермэн?».

Она вспомнила о своей руке, которая зажила чудесным образом.

«А что, если мне привиделось всё это? Что если сумасшедшая здесь только я?».

Новые вопросы кружились в её голове весь следующий день и мешали думать о чём-либо другом. Она еле дождалась конца рабочего дня, разбитая от бессонной ночи.

Попрощавшись с коллегами, Марта вышла из булочной, села на свой мопед, надела шлем и стала ждать.

Вскоре она увидела Тьери. Он закрыл магазин ключом, как обычно и, опустив ставни, махнул ей рукой. Она махнула ему в ответ, и сделала вид, что собирается уезжать в другую сторону. Герман запер и ставни, подошёл к своей новой Skoda Favorit 136 припаркованной рядом. Он завёл мотор и аккуратно выехал с парковки.

Стараясь остаться незамеченной, Марта тоже завела мотор мопеда и поехала за колдуном, надеясь выяснить, где он живёт.

Вечерело уже заметно. Тусклый свет, ещё теплился, пробиваясь сквозь размазанные по небу тучи.

Ехать пришлось довольно далеко. Дом Тьери стоял на самом краю города, не доезжая до ближайшей деревни. Трасса шла по коридору из елей, росших, прижавшись друг к другу, наподобие забора, иногда прерываясь и обнажая поля.

Марта следовала за Тьери на расстоянии. Было холодно, и хотелось посильнее закутаться в куртку, но на ходу Марта не могла этого сделать.

Она сбавила скорость и пройдя поворот, поняла, что перед ней прямая линия асфальтовой дороги, но Favorita Германа на ней нет. Она проехала ещё немного, не понимая, как так вышло. Вернулась назад, опасно развернувшись, затем снова проехала по тому же пути. И только тогда, увидела заросший проезд между деревьев, что был плохо виден с трассы. Марта отправилась туда.

Дорога была песчаная, пыльная, с попадающимися кое-где булыжниками. Марта заглушила мотор, чтобы не разбить себе голову и решила остаток пути пройти пешком, если будет не далеко.

Скоро из-за старых елей выплыл добротный, сложенный из цельного бруса дом в два этажа. Из трубы шёл ароматный дым, распространяющийся терпким ореолом. Возле дома стояла Skoda Германа, накрытая сверху брезентовым чехлом.

Марта остановилась, её прошиб озноб. В ту самую ночь, здесь она поправлялась после блужданий в тёмном лесу, здесь же и получила известие о гибели Марии, и сама была напугана до смерти.

Булочница оставила мопед поодаль от дома, и тихонько подошла. Стараясь не создавать шума, она встала на цыпочки и заглянула в окно.

Марта увидела знакомую просторную комнату, переходящую в кухню. Она с интересом рассматривала то, что не видела в прошлый раз. Полки, висевшие справа на стенах, на которых стояли склянки с мутными жидкостями, с левой стороны, у окна стоял стол, на котором располагалась целая химическая лаборатория. Мензурки, пробирки с делениями, стоящие на подставке, большая колба Вюрца, ареометр и ещё много мелочей, разложенных и расставленных в определённой последовательности. Названий Марта не знала, для неё всё это было нагромождением какой-то посуды для химии. Слева, у камина, она увидела полки с книгами, рядом в деревянных рамах висели дипломы и фотографии.

Вдруг, Марта услышала, как открывается входная дверь и спряталась за угол дома. Удаляющиеся шаги, затем шорох, и больше не было слышно ничего. Подождав немного, она приподнялась на цыпочках, прижимая руки к груди как ребёнок, потому что они неприятно ныли. Хотелось размять их, встряхнуть, чтобы избавиться от этого раздражающего ощущения. Марта снова заглянула внутрь через стекло. По ногам у неё прошли мурашки.

Кто-то спускался по деревянной лестнице. На кухне горел свет, падая прямоугольником на пол в гостиной с камином. Послышались помехи радиоприёмника, обрывки фраз диктора, ещё раз помехи, мелодия, затем снова помехи.

Марта увидела, как рыжая женщина, которую она встречала раньше, стоит на кухне и пытается поймать нужную волну на новом приёмнике, поворачивая переключатель одной рукой, а другой упираясь в бок. Волосы её были заплетены в косы, спускающиеся ниже пояса. Одета она была в чёрную майку, заправленную в широкие джинсы с высокой талией.

Послышался знакомый ритм. Эта мелодия была популярна пару лет назад и звучала на всех дискотеках. Рыжую женщину это устроило. Раскачиваясь в ритм, она отошла, затем вновь вернулась с чайником в руках.

– I bless the raaaains down in Aaaaafricaaa… – подпевала рыжая певцу по радио.

Эта женщина создавала вокруг себя удивительную ауру уюта. Марте даже захотелось присоединиться к ней. Она упрекнула себя за такую мысль и отвела взгляд. Булочница задала себе вопрос о том, что она вообще хотела здесь найти. Разбросанные возле дома черепа? Пентаграммы или магические шары для спиритизма? Она почувствовала себя очень глупо.

Марта отошла от окна и тут она чуть не схватила инфаркт, потому что прямо перед ней стояла рыжая ведьма с лучезарной улыбкой.

– Оу, да у нас гости! – сказала она, и по её тону было не понятно, притворное ли это гостеприимство.

Марте хотелось провалиться на месте, так ей было стыдно.

– Прости, я… я просто…

– Знаю, дорогая, не смущайся. Любопытство – не порок. Так говорят?

Ведьма ласково улыбалась. Марта густо покраснела, слова застряли у неё в горле, но всё-таки она выдавила:

– Я не хотела ничего плохого.

– Ты Марта, верно? Меня зовут Джейн. – сказала рыжая. – Раз уж ты пришла, то заходи. Я как раз заварила чай.

– Мне наверно лучше уйти. – Марта сгорала от стыда. Всё что ей хотелось сейчас, это исчезнуть.

Джейн пристально посмотрела на шпионку.

– Ты проделала такой путь, чтобы вот так уйти?

Марта чувствовала себя, как провинившаяся школьница.

– Идём. – ведьма направилась в дом, приглашая незваную гостью с собой.

Они вошли в душную комнату с камином. Зайдя, Джейн включила напольный торшер. Это сделало гостиную такой «домашней», что Марта поневоле успокоилась, и даже удивилась этому. В доме приятно пахло сушёными травами и старыми книгами. Такой знакомый запах. Почти так же пахло и в магазине Тьери.

– Я увидела тебя, как только ты заглянула в окно. – буднично проговорила Джейн, – Садись. Германа сейчас нет, так что мы сможем посекретничать.

Марта прошла, стесняясь, и скромно опустилась на край дивана. Она наблюдала, как хозяйка наливает горячую воду в чашки, как достаёт ароматные травы из банок, подписанных каллиграфическим почерком на латыни.

Рядом с Джейн Марта чувствовала себя странно. Эта женщина завораживала её. Булочницу восхищала её элегантность, которая угадывалась даже в некоторой небрежности. Джейн казалась сестрой, подругой, той, которой можно доверить свои самые сокровенные мысли.

Марта на время забыла обо всех волнениях и позволила себе по-настоящему расслабиться. Джейн вышла из кухни с чашками в руках.

– Держи. Осторожно, горячо. – она подала одну их них Марте. Аромат нельзя было передать словами. Джейн села рядом со своей гостьей и отпила немного. Марта повторила за ней.

– Ммммм… – протянула она с наслаждением, и почувствовала лёгкое головокружение.

– Нравится? Это рецепт Германа. Он просто волшебник. – сказала Джейн с загадочной улыбкой. – Он уже говорил с тобой?

– Да, мы поговорили. – ответила Марта.

– Ну и как он тебе? – заговорчески спросила рыжая.

Марта растерялась. Вот такого вопроса она не ожидала. Неужели не будет упрёков или допроса о том, что она здесь забыла? Она нервно ухмыльнулась и сказала:

– Он очень много пьёт.

Джейн залилась смехом. Звук шёл из самого живота, свободно и был приятен уху. Такая искренность оказалась заразительной и Марта широко улыбнулась.

– Он хороший парень. Я очень давно его знаю. – продолжила ведьма.

– Эмм, Герман, он… он меня пугает.

– Что? – удивилась Джейн. – Он? Да кого он может напугать, перестань.

Марта смотрела в глубокие глаза Джейн, и что-то тёплое разливалось внутри неё. Она ощущала это физически, но считала, что это лишь её впечатление. Она теперь и сама не верила, что могла так переживать.

– Но он ведь понравился тебе, да? – не захотела менять тему Джейн.

– В каком смысле? – не поняла Марта.

Джейн выразительно посмотрела на свою гостью. И только тогда до Марты дошло о чём речь.

– Нет, нет, ничего подобного! – возмутилась она.

Джейн не стала спорить.

– Нет? Тогда зачем ты следишь за ним?

Марта сделала паузу, глядя в пол, и потом ответила откровенно:

– На самом деле, наш разговор с твоим братом был не очень-то содержательным.

Сказав это, Марта поймала себя на мысли, что говорит прямо как колдун, с его заумными выражениями.

Джейн кивнула, отведя взгляд.

– М-да, так я и думала. Но зато, – она поставила чашку на пол, и развернулась всем корпусом к Марте, желая войти к ней в доверие. – ты можешь поговорить со мной. И спрашивать о чём угодно.

Марта отчего-то очень глубоко вздохнула, и почувствовала, как всё её тело приятно расслабляется.

«Ого, а чай-то не простой.» – подумала она.

В комнате было прохладно. Джейн поёжилась, затем посмотрела в сторону камина. Она подняла руку и, сделав знак пальцами, произнесла шёпотом «гореть». Глаза её блеснули зелёным в полумраке комнаты и дрова в камине вспыхнули.

– Ну, так что? – спросила Джейн, снова посмотрев на Марту, как ни в чём не бывало.

Марта округлила глаза. Эффект от «волшебного» чая Германа – это было единственное, что не дало ей вскрикнуть.

– Как ты это сделала?! – спросила она, захлебываясь от собственного дыхания.

Джейн с недоумением смотрела на неё.

– Ой… – по-детски прикусила губу ведьма.

– Значит, это правда?! – Спросила Марта, медленно приходя в себя, и стараясь мыслить осознанно. – Герман и правда колдун, и ты тоже!

– Пфф ну что ты, нет конечно… – стараясь изо всех сил сохранять спокойствие проговорила Джейн – Просто этот камин… он… ну… автоматический.

– Авто… какой? – Марта всерьёз почувствовала себя сумасшедшей, но её разум, как мог, отрицал это чувство. На дворе 89 год и у Марты дома небыл проведён даже телефон.

– Чудо техники, – улыбка Джейн выходила у неё из-под контроля и больше не была такой уж уверенной – разжигается сам по щелчку пальцев.

«Может и правда? Просто я не понимаю в технике.» – Марте хотелось играть в эту игру «сделаем дурочку из Марты», но, с другой стороны, это свечение глаз! Опять?

Марта молчала. Джейн поняла, что облажалась и отпила большой глоток начавшего остывать чая.

Когда пауза начала затягиваться, Марта сказала:

– Твои глаза, – она произнесла это и холод пробежал по её спине поднялся к ушам как будто сзади неё стоял монстр и длинными пальцами щекотал её – то же самое я видела в лесу, то же самое я видела у Германа.

Она посмотрела на Джейн со трахом и тут же удивилась тому, что и Джейн тоже смотрит на неё со страхом.

– А что с ними не так? – спросила Джейн.

– Они светились. – очевидно, что разговор зашёл куда-то не туда, но отступать по мнению Марты было поздно, и раз уж хозяйка предложила спрашивать что угодно, то, пожалуй, это именно то, что булочница и хотела знать.

Джейн шумно проглотила чай, который только что отхлебнула из чашки, хлопнула глазами и сказала:

– Ничего у меня не светилось.

– Светилось! – Марта рассердилась и Джейн тут же встала и отнесла свою чашку на кухню. Вернулась в комнату она с бутылкой вина.

– Слушай, Марта, я не психиатр, и мне не по себе, когда мне говорят такое, заявившись ко мне домой.

– Бездомный на улице сказал мне, что вы не люди. – сказала Марта. Эти слова прозвучали безжалостно.

Джейн застыла на месте.

«Какого чёрта?» – подумала ведьма. Всё отрицать и делать из людей сумасшедших лучше получалось у Германа чем у неё. Её методы были другими.

– Милая, я вижу, что возможно здесь произошло какое-то недоразумение. Давай, мы спокойно поговорим обо всём, и я обещаю, что всё тебе объясню лучше, чем мой брат.

– Извини. – Марте стало стыдно за своё поведение. Джейн вздохнула с облегчением и порадовалась что выбрала именно этот чай.

– Расскажи мне, что за человек сказал тебе что мы не люди?

Мысли у Марты кончились, но она старалась сосредоточиться и сформулировать ответ на вопрос, хоть и это плохо получалось.

– Он прикидывался бездомным, но потом сказал мне что он охотник. Сказал, что вас нужно уничтожать чтобы остановить убийства. Думаю, вам лучше обратиться в полицию.

– Спасибо. – озадаченно проговорила Джейн. – Она была в шоке не сколько от прямоты Марты, сколько от наглости того охотника.

– Скажи, почему твои глаза светятся, Джейн? И глаза Германа тоже.

– Извини, но я ничего такого не вижу.

– Вы врёте оба! Делаете из меня сумасшедшую, а я не сумасшедшая! – её голова кружилась, вместе с этим, и она удивлялась своей смелости.

– Послушай, не надо волноваться. Мой брат может и своеобразный человек, но он человек. Иногда, когда мы приезжаем в деревни вокруг нас появляются такие мистификации. Мы иностранцы, и отличаемся от местных, вот и выдумывают о нас не весть что. Но уверяю тебя, что беспокоиться не о чем. Мой тебе совет, держись подальше от бездомных и от душевно больных людей, ты и так пережила стресс, зачем тебе ещё и это.

– Нет, это не то, что кто-то мне сказал, то есть изначально было не так. Ваши глаза… почему… почему я? – сосредоточиться становилось всё сложнее. Было досадно, ведь разговор только что повернул к самому интересному. – Он попросил меня пойти с ним в лес чтобы искать убийцу. Я говорила, что ничего не видела, только…

– Я говорила Герману, что это глупая затея, полиция прочесала лес вдоль и поперёк и ничего не нашла. – пожала плечами Джейн.

В глазах у Марты начало двоиться.

– Я видела только цветок. Белый цветок.

– Какой цветок? – Джейн открыла рот от удивления.

– Ты ведьма, я знаю… и он тоже … вы… я знаю…

Практически теряя сознание, она почувствовала сквозь вязкую завесу сна как её голову подхватили холодные руки.

–Ты в своём умье? Это нельзя давать людьям! Тем более она такая хилая, а ты в чашку, небось, все восьемь грамм бросила!

Марта слышала сквозь сон как ругался Герман.

– Я не знаю сколько, ну заварила как себе, и всё.

– Да я уж вижу.

– Ну, откуда ж я знала, Док? Я просто хотела…

– Ладно. Тепьерь уже поздно.

Марта открыла глаза и увидела, что перед ней простирался каменный замок, на крыше которого растут грибы на извивающихся ножках, а в форточках окон сидели коты и хором говорили: «Бытие определяет сознание, мяу».

Кто-то легонько ударил её по щеке и среди разверзшихся кучевых облаков над замком в неземном сиянии проявился лик ангела.

– Она что, умрёт?! – послышалось издалека испуганное восклицание Джейн.

– Да нет. Будет видьеть едьинорогов какое-то время, и всьё.

– Боже… – не естественно медленно проговорила Марта – Ты прекрасен!

– Может даже ньесколько дней. – напряжённо улыбнулся ангел.

– Что теперь делать? Звонить в скорую или?..

– Нье нужно, я промойю ей желудок и отвьезу домой.

– Я не знаю где она живёт.

– Я знайю. – Тьери знал, что в ответ поймает упрёк во взгляде Джейн, и так и было. И, прежде чем она начала возмущаться, он перекинул руку Марты себе через плечо и поволок её в ванную.

В наркотическом бреду Марте сперва показалось приятным то,

как Тьери повёл её вперёд по тёмному коридору. Он протянул стакан воды, показавшийся Марте чашей, отделанной золотом и аметистами. Но вскоре в её пьяных глазах Герман сделался драконом, пытающимся утопить её в океане и извергающий ругательства на всех языках. Потом из неё вываливались внутренности, вместе с рыбами и пиратскими кораблями, и дракон вновь заливал в неё воду, которая обжигала ей горло.

Когда всё закончилось, в голове у Марты прояснилось, хоть и чувствовала она себя невероятно слабой. Джейн извинилась за то, что перестаралась и расслабила ее слишком сильно, и помогла пригнать скутер.

Марта сидела в машине и понимала, что её куда-то везут, но не понимала, куда и зачем.

– Ты колдун, да? – спросила она Германа.

– Да. – ответил Тьери.

– Я так и знала. – успокоено проговорила Марта и уснула.

После того злополучного вечера она приходила в себя ещё несколько дней, борясь то со злостью, то со стыдом. Но всё-таки она решилась пойти на попятную, и в пятницу, незадолго до закрытия, зашла в лавку Германа, держа в руках большой бумажный пакет.

Пропел колокольчик. Перед ней стояла очередь из троих человек. Тьери советовал даме в старомодной шляпе мазь от болей в суставах.

Марта спряталась за спинами посетителей, чтобы не отвлекать его.

Следующим в очереди был пожилой мужчина. Он держал свою шляпу в руках и прищурившись посмотрел на продавца.

– Добрый дьень, чьем могу помочь? – осведомился Герман.

– Меня зовут Вилли. – представился старик и указал пальцем на здание напротив, что был видел из окна – Видели, какой прекрасный фасад у этого дома? О, это просто чудо, мы проектировали его с отцом.

– Оу, вы архитьектор? – включился в разговор Герман. Он знал, что это лучшая тактика, когда приходит особо странный клиент. А таких он распознавал «с первых аккордов».

– Да, всю свою жизнь. Столько прекрасного сделано! Но, к сожалению, я слишком много работаю. Да. Да. Вы знакомы с моей женой Агатой? Она ангел во плоти. Всё ещё так красива! Не всегда удаётся уделять ей столько внимания, сколько она заслуживает. Да… Она просто чудо.

– Ньет, боюсь, что мы нье знакомы. – слегка озадаченно ответил колдун.

– О, вам непременно нужно попробовать её штрудель! У неё золотые руки, воистину!

Герман сощурил глаза.

– На работе аврал, сам то я уже на пенсии, но согласился учить молодёжь. Знаете, нынче молодёжь нужно направлять. Они смышлёные, но не хватает опыта…

– Вилли! Завязывай трепаться! Здесь очередь! – крикнула ему женщина, что была следующей за ним.

– Прошу прощения, кхм. Так о чём это я … Моя жена плохо спит, нервничает.

Герман хитро улыбнулся и терпеливо слушал.

– Я, наверное, и сам виноват, знаете… бурная молодость даёт свои плоды. Да и характер у меня скверный. А она… золото, просто золото. Приходите как-нибудь к нам на чай.

– Вилли! Давай, шевелись! – снова послышался нетерпеливый возглас из очереди.

Мужчина вытер лицо платком.

– Думйаю, я знайю, что вам нужно. – Герман не дал ему начать снова. Он поискал что-то под прилавком, и после поставил перед клиентом стеклянный пузырёк, закупоренный пробкой.

– Трёх капьель перед ужином будьет достаточно, чтобы, хмм… У вас были сьилы и на работу, и на общьение с женой. Тоньизирует и придаёт сил.

Произнося последние слова, колдун выразительно посмотрел в глаза Вилли.

– Благодарю вас. Сколько с меня?

– Двьенадцать.

Скоро, все разошлись с покупками. Герман, записал что-то в толстую тетрадь и поднял голову.

– А, здравствуй.

Булочница подошла и поставила на прилавок перед колдуном бумажный пакет.

– Это тебе. – буднично сообщила она.

– Что это? – удивился Герман.

– Открой и посмотри. – ответила Марта, улыбаясь.

Колдун мысленно он констатировал факт, что, похоже, эта девушка эмоционально не стабильна. Однако, её внимание польстило Тьери. В дуэли мыслей победило тщеславие. Колдун провёл рукой по волосам.

Марта наклонилась к нему через прилавок, и шёпотом сказала:

– Мой ответ – да. Я пойду с тобой. Где и когда встречаемся?

Он ответил так же шёпотом:

– Завтра в два у менья дома. Дорогу ты уже знайешь.

– Отлично. – у Марты покраснели щёки. – Мне нужно идти.

Герман проводил её взглядом, и покачал головой.

Он открыл пакет. В нём, завёрнутые в бумажные салфетки, лежали булочки с джемом, корицей и яблоками. Все тёплые, румяные и посыпанные сахарной пудрой. Герман потянул запах из пакета своим острым носом. Аромат он нашёл божественным. Настроение мгновенно улучшилось. Слухи о марихуане были правдой, так что от сладкого Тьери не отказался бы никогда.

Он поднял пакет, держа его двумя руками. В планы теперь входило опустошить его как можно скорее, но тут в лавку вошла тучная дама. Колдуну пришлось спрятать подарок Марты под прилавок.

– Чьем могу помочь? – внутренне досадуя, осведомился он.

– Молодой человек, мне нужно средство от давления. Высокого. Не доверяю я аптечным лекарствам.

Герман воспользовался мгновением, когда женщина отвела глаза, и окинул её оценивающим взглядом. Это был не взгляд мужчины, а скорее оценка патологоанатома. Он блеснул глазами и осмотрел грузное тело насквозь, словно рентгеном. Найдя то, что искал, он обратился к покупательнице.

– С чьего Вы взьяли, что у вас пробльемы с давлением?

– А как же? Всегда мне врачи говорили, что давление у меня. Вот и давеча, не хорошо мне. А всё давление! – затараторила дама.

Герман подошёл к полке, где стояли готовые настои и, водя пальцем, отыскал нужный.

– Попробуйте, это – сказал он, ставя перед клиенткой пузырёк из тёмного стекла. – Скорее вьсего, давление у вас в порьядке. Лекарства вам нье помогают, так?

– Так. – задумавшись, согласилась женщина.

– Этот настой совьершенно бьезопасен и очьень эффективен. Как раз то, что вам нужно.

– Что ж, попробую.

– Кстати, вам было бы нье плохо проверьить щитовидную железу.

– А что с ней? – испугалась клиентка.

Герман пожал плечами.

– Обратитьесь к врачу, мой вам совьет.

…..

– Герман!

Колдун обернулся, не успев поднести огонь к сигарете.

Марта как бы случайно оказалась возле уже знакомого ей бара поздно ночью.

– Я проходила мимо, и… Не хочешь выпить чего-нибудь?

– Вообьще-то я уже собирался уходьить. – проговорил Тьери.

«Недавно она явилась ко мне домой и сегодня приходит уже второй раз. Странно»

Марта разочарованно вздохнула.

– Угостьить тебя чьем-нибудь? – спросил колдун из вежливости. – Кстатьи, спасибо за подарок.

– Понравились булочки?

– Они чьудесные. – похвалил Герман. Он улыбнулся и вокруг его глаз показались морщинки.

Марта вдруг поймала себя на мысли, что колдун больше не кажется ей таким уж жутким. Он стоял в потёртых джинсах и худи с капюшоном, курил сигарету и вид у него был усталый. Если бы она не знала то, чего не должна была знать, она никогда бы не подумала, что он какой-то особенный. Разве что, похож на цыгана, со своей серьгой.

Они зашли в бар. Внутри было шумно, по-видимому, как и всегда. Посетителей было много, и все кроме неё уже были пьяны. Музыка гремела громче обычного.

Тьери и Марта сели за барную стойку, неосознанно сохраняя дистанцию между собой, и заказали по пиву.

Герман закатал рукава. На руке его виднелась татуировка в виде отпечатка медвежьей лапы, но Марта обратила внимание на неё только вскользь.

– Ты же сказала, что нье пьёшь. – напомнил колдун.

Марта нервно засмеялась.

– Обманщьица. – улыбнулся Герман в ответ и покачал головой.

– Я хотела извиниться за вторжение в твой дом.

– Наказание ты уже получила. – кивнул Герман, и поудобнее устроился на стуле.

– Джейн мне очень понравилась. Доброжелательная девушка.

Герман посмотрел как-то странно, и сказал:

– Джейн нье знает когда нужно остановьиться. Говориьит сльишком много.

– По крайней мере теперь я знаю, что могу доверять тебе и убивать меня ты не собираешься.

– Нужно было спасти тебья дважды, чтобы до тебья дошло. – съязвил Тьери.

В этот момент к ним подошла очевидно нетрезвая девица с чуть ли не выскакивающими из полупрозрачной майки грудями, и юбкой, едва прикрывающей нижнее бельё. Девица облокотилась на барную стойку, бесцеремонно втиснувшись между Мартой и Германом. Она наклонила голову и сказала колдуну.

– Красавчик, не хочешь купить мне выпить?

Герман оценил взглядом полуголую девушку, и жестом попросил у бармена шот. Марта задохнулась от возмущения.

– Вообще-то, мы разговариваем!

Но девица не обращала на неё никакого внимания и развернулась к колдуну. Она собиралась сказать ему что-то на ухо, и потянулась к его лицу, но тут её взгляд остановился на татуировке кольдуна. Девица переменилась в лице и, казалось, мгновенно протрезвела. Герман заметил её реакцию и тоже переменился в лице.

Взгляд у неё был такой, как будто увидела самого чёрта во плоти, не меньше. Она отстранилась, и хотела уйти, вернее, убежать, но колдун схватил её за руку и притянул к себе.

– Нье спеши.

– Пожалуйста! Не надо! – на глазах у девицы в мини-юбке выступили слёзы.

Герман сдерживал гнев. Он огляделся по сторонам. От обхвата его пальцев на запястье у девушки проступил красный след. Она попыталась сопротивляться, но глядя в его глаза, тяжело задышала и сникла.

Страх окатил Марту, словно кипятком. Она не знала, как реагировать.

Пока полуголая девушка что-то говорила с умоляющим видом, Герман вытолкал её на улицу, продолжая держать за предплечье мёртвой хваткой.

Марта смотрела им в след, дыхание у неё перехватило.

– Как тебе такое, а? – послышался знакомый хриплый голос возле её уха.

– Расскажи всё что знаешь, девочка. Иначе будешь следующей жертвой.

……

В условленный день и час Марта была у дома Тьери. Она увидела Джейн издалека.

– Джейн!

– Ээй! – ведьма помахала рукой. Марта подбежала к ней, взяла за руки и собиралась сказать…

Тут подошёл Герман. Вид у него был суровый. По правде говоря, Джейн тоже казалась обеспокоенной.

Марта не собиралась играть в молчанку, и тут же набросилась на колдуна с претензиями:

– Кто это был?! Что ты с ней сделал?!

– И тебье добройе утро. – холодно отозвался он.

Джейн попыталась остановить Марту, но та уже завелась.

– Ты расскажешь мне всё, иначе я никуда не пойду!

– Рассказать тебье, как ты сдала нас охотньикам? Это так здьесь приньято благодарьить за помощь? – тоже начал распаляться Тьери, но тут вмешалась Джейн:

– Ну хватит! Марта, поверь, тебе не стоит волноваться.

– Она знала, кто ты! И была напугана! Очень напугана! – кричала Марта.

Герман скрестил руки на груди и надменно поднял голову.

– Она знала только то, что ей рассказальи.

– И что ей рассказали?!

– То же, что и тебье, вьерно? – сверкнул глазами Герман.

– Охотники – попыталась взять внимание на себя Джейн. – внушают людям, что мы опасны, что мы монстры, и что надо убивать нас всех.

– А вы что, не опасны?! – Марта смотрела на Германа мокрыми глазами, полными ярости и отчаяния. – Что ты с ней сделал?!

– Она потерьяла сознание. Проснулась в барье, и пошла домой. – спокойно ответил он.

– Думаешь, я в это поверю?!

– Марта. – Герман взял себя в руки.

– Что?..

– Она просто забыла всьё, что с ней пройисходило за сутки.

Марта тяжело дышала, по её щеке катилась слеза.

– Вот видишь, – сказала Джейн – она совсем не пострадала. Но мы можем пострадать. Охотники придут и убьют нас, если найдут.

– Они уже нас нашльи. – сказал Герман и пристально посмотрел в глаза Марте. – Эта дьевочка привьела их прямо к нашьему дому.

Джейн грустно посмотрела на брата. Он положил ей руку на плечо и прошептал ей:

– Не бойсья.

Марта не знала, что сказать.

– Я не причинил ей врьеда, – продолжил колдун, – но ей серьёзно промыли мозги. Я нье знаю сколько ещьё таких, как она, разгульивает по городу.

– Я подумала, что ты убил её. – сказала Марта, всхлипывая.

– Спасибо за доверие. – обиделся Герман.

– Марта, давай оставим разногласия. – Джейн натянула улыбку и попыталась сделать вид, что это всего лишь неприятный разговор, который не стоит внимания. – Нам нужно поймать убийцу. Сейчас день. Мы можем найти его следы.

Марта кивнула и вытерла слёзы ладонью. Джейн взяла её за руку, и они пошли.

Лес. Он казался домом, куда можно было войти, переступив порог. Другим миром, куда могли попасть только избранные. Герман и Джейн сняли обувь, и как будто помолившись коснулись ладонями земли.

– Я не знаю, где именно всё было, точнее, как дойти до туда. – растерянно проговорила Марта. Это только что пришло ей в голову.

– Идьи за мной. – проговорил Тьери и пошёл вперёд.

Марта старалась держаться поодаль от колдуна. Он тоже не горел желанием говорить с ней. Джейн снова взяла за руку Марту, и на сердце у расстроенной булочницы стало теплее. Она смотрела на Джейн.

Ведьма напоминала хиппи из 70-х. На ней была рубаха необычного покроя, напоминающая длинные арабские платья, при ходьбе оголяющее колени, тоже усыпанные веснушками.

Марта то и дело запиналась, потому что не смотрела под ноги.

Стало холодно. Птицы замолчали.

Скоро они вышли на поляну, где увидели разросшиеся заросли папоротника. Марта замерла на месте.

– Я уже была здесь. – она огляделась. – Не помню точно, но мне кажется, что я уже видела эти кусты.

– Я нашёл тебья в ста мьетрах отсюда, в оврагье. – пояснил Герман.

Марта огляделась.

– Мы что-то ищем? Следы преступника? – Марта посмотрела, наконец, под ноги. Сухая трава перепутывалась с мелкими ветками и мхами. Естественно, никаких следов здесь быть не могло.

– Вспомни, что было здесь. Может, какие-то детали? – предположилаДжейн.

Марта отчётливо вспомнила цветок, сияющий в ночи. Она даже знала, где именно он рос, но сейчас на этом месте ничего не было.

– Я стояла здесь. – она указала налево. – Папоротник был прямо передо мной.

Ведьма уставилась на куст папоротника, но как ни старалась, не видела ничего необычного.

– Ты пришла оттуда, вьерно? – Тьери пошёл туда, куда указала Марта.

Джейн и булочница последовали за ним.

– Что было до того, как ты пришла сюда?

– Я не помню точно. Мне было очень страшно. И… я бежала. Мне показалось, я увидела что-то.

– Это что-то такое, чего здесь не должно быть? – спросила Джейн.

Тьери легонько толкнул ведьму в спину, и она замолчала.

– Да, именно. – ответила Марта. – Честно говоря, мне и сейчас не по себе. Здесь так тихо…

– Будьет гроза. – пояснил Герман.

Марта мысленно передразнила его, и тут же запнулась о корягу. Джейн не дала ей упасть.

– Осторожнее. – ласково сказала ведьма. – Ну как? Ты ничего не чувствуешь?

– Руки ломит страшно. – пожала плечами Марта. – У меня это часто бывает.

Джейн улыбнулась. А Герман подошёл к Марте и посмотрел ей в глаза.

– Сосредоточьсья. И смотри вньимательно. – вкрадчиво проговорил он.

Марта кивнула и посмотрела глубоко в чащу.

– Почему так темно?

Герман и Джейн переглянулись. Глаза их засветились.

– Что ты видьишь? – спросил колдун.

Его голос слышался издалека, как будто через воду. Марта видела чёрный лес, чёрный, как в ту ночь. Она стояла одна, лицо её обдавал холодный ветер. Марте стало больно, руки свело судорогой. Она пошла вперёд, как будто что-то её манило.

– Марта! Ты слышишь менья?! – повторил колдун.

– Марта! – позвала Джейн.

– Как темно. – сказала Марта – И холодно.

– Здьесь кто-то есть. Дженни, слышишь? – колдун обхватил булочницу за плечи, не давая ей сделать новый шаг вперёд.

Из темноты показались светящиеся глаза. Послышался шёпот. Марта подалась вперёд, но колдун не позволил ей сделать шаг.

– Что ты видишь?

– Оно смотрит на меня. – сонно проговорила Марта.

– Кто?

– Не знаю. Я вижу только глаза. Оно зовёт меня. Шёпот.

Джейн закрыла глаза и громко произнесла слово «видеть» на колдовском языке. Кое-что и эта ведьма умела.

Вокруг всё потемнело и стихло. На фоне сумрачного леса отчётливо выступала чёрная, как ночь, тень с глазами, горящими зелёным светом.

Марта застонала и уронила голову. Герман обхватил её, не давая упасть. Вторую руку он направил на тень, явившуюся из темноты, и приготовился принять бой.

В этот миг послышался выстрел. Джейн вздрогнула и обернулась. Тень исчезла.

– Чёрт! – сказала ведьма.

Бежать было поздно.

……

– Что с ньей будет? – спросил колдун, смотря, как Марте надевают кислородную маску и погружают на каталку скорой помощи.

Коренастый колдун в чёрной военной форме ответил:

– Если выживет, то наши братья о ней позаботятся. Сейчас, мастер Тьери, я бы советовал Вам подумать о себе. Совету будет очень интересно узнать, что вы двое делали в лесу с человеком. И как связаны с убийствами.

Герман покосился на сестру, стоящую поодаль.

– Джейн нье причьём.

– Это не Вам решать. Следуйте за мой.

6. СУД

Сводчатые потолки заброшенного католического костела едва не обваливались. Лавки сдвинуты в виде семиконечной звезды в самом центре залы. На стульях с резными спинками, обитых явно ещё в прошлом веке, сидели семеро колдунов, одетых в чёрные мантии с капюшонами, прямо как для карнавала.

Джейн надела чёрное платье, и пришла босая, как это было положено ведьмам по особым случаям. Она сидела на коленях на каменном полу в центре импровизированного алтаря. Герман также сидел на коленях слева от неё.

Он был подавлен. Теперь едва ли он сможет вернуть себе хорошую репутацию перед Советом. Слишком часто колдун пренебрегал правилами и полагал, что закон ему не писан. Тьери решил действовать по обстоятельствам. Он знал, что всё, что он скажет, будет подтверждено или опровергнуто экспертом – колдуном, который владеет способностью чувствовать ложь.

Даже небольшое преступление закона будет караться, как минимум изгнанием за пределы области, подведомственной местным органам Совета.

Это если ему повезёт. Если нет…

Суд давно начался, Герман держал себя в руках, в отличие от Джейн, которую своими заклинаниями уже дважды успокаивал один из судей. Её уже допросили. Теперь была очередь знахаря.

– Итак, повторите для нас ещё раз, пан Тьери, как Вы впервые встретили Марту Шварц?

– Я нашёл её в льесу. – отвечал Герман.

– Это произошло в ночь убьийства Марии Воржак, верно?

– Верно. – кивнул Тьери.

– А что пан Тьери делал в лесу в ночь убийства? – спросил старший ловец.

Герман молчал.

– Пан Тьери?

– Я искал цветок папоротника. Оказалось, что в моём лесу кто-то рьежет мастеров и мьестных, как свиньей. Я рьешил разобраться. – Герман чувствовал, что не имеет значения, что кажется ему сейчас правильным, а что – нет. В своё оправдание ему практически нечего сказать.

– О, так Вы во всём разобрались? – искусственно удивился судья.

– Ньет. – ответил Герман, опустив глаза.

– И как успехи в поисках цветка? Он был найден? – с иронией поинтересовался старший ловец.

– Ньет. – поджал губы Герман.

– Полиция не допрашивала Вас по делу Воржак, верно я понимаю? – спросил другой колдун, записывая весь разговор в блокнот.

– Ньет. – снова ответил Тьери.

– Конечно нет. – кивнул обвинитель и переглянулся с сидящим напротив колдуном в смешной мантии.

– Вы утверждаете, что не имеете отношения к убийствам. – поднял на Германа глаза Ловец, отвлекшись от своего блокнота, и смотря своим зелёным сканирующим взглядом.

– Я нье знаю, кто убьийца. – ответил Герман ровным голосом.

– Что произошло дальше с этой девушкой Шаврц? – прозвучал вопрос обвинителя.

Джейн смотрела как колдуны Совета, как хищные птицы сидят на своих стульях и решают, под каким соусом подавать к обеду её лучшего друга, а может быть, и её тоже. По щекам ведьмы катились слёзы.

– Я увидьел её в льесу. Она осталась одна и испугалась. Я хотел вывьести её, но она нашла цвьеток папоротника. Я и сам не повьерил своим глазам, когда его увидьел. – отвечал Герман.

– Цветок папоротника был там?

Колдуны в мантиях замолчали, смотря друг на друга.

– Это невозможно. Это значит…

Двое колдунов из совета начали переговариваться на немецком, ярко жестикулируя.

– Тихо! – рывкнул судья.

– Она рьешила сорвать цветок. Я попыталсья отвльечь её, но нье хотел показываться. Я взьял голос у волка и завыл, чтобы её напугать, но она нье сразу это замьетила. Марта успьела коснуться цвьетка. Тогда она меьня услышала и побьежала куда-то в тьемноту. Я пошёл за ньей. Потом она упала в овраг и сломала руку. Потьеряла сознание.

– А что было потом?

– Я врач. – вздохнув, ответил Герман, зная, что для обвинителей этот аргумент ничего не значит.

– В настоящее время Вы занимаетесь врачебной практикой, пан Тьери? – уточнил старший ловец.

Герман покачал головой. Судья молча ждал продолжения.

– Он не мог оставить её умирать в лесу! – не выдержав, ответила за него Джейн.

– Помолчите, пани Иктис, Ваши показания мы уже выслушали.

– В Вашем случае было бы гораздо более благоразумным оставить её в лесу – послышался тихий голос самого старого колдуна Малого Совета, что хранил молчание всё это время.

– Я врач. – повторил Герман.

– Это мы уже слышали, пан Тьери. – продолжал судья. – Итак, девочка осталась в живых. Как Вы объяснили ей произошедшее?

Джейн посмотрела на Германа, он сидел на коленях с опущенной головой. Ей было страшно. Совет, который защищал права Белых, как она всегда думала, оказался чем-то совсем иным.

– Она ничьего не знайет. – сказал Герман.

Повисла тяжёлая тишина. Слышно было только свист ветра где-то высоко под прохудившейся крышей.

– Знаете ли Вы, что именно в результате Ваших действий, один из участников группировки «Охотников» погиб в перестрелке с нашими ловцами?

Герман молчал. Джейн опустила голову. Это было уже слишком.

– Вы возомнили себя ловцом, мастер Тьери? Решили самостоятельно обезвредить чёрного? Так вот, это не Вашего ума дело. Кроме того, Вы стали причиной кровавой резни в городе.

– Что?! – не выдержав, спросила Джейн, нарушая нормы поведения.

– Охотники, найденные в городе устранены, пани Иктис. Не перебивайте больше.

– Я хотьел помочь. – проговорил Герман.

– Мастер Тьери, ни Ваше образование, ни знахарство, что без сомнения похвально, не даёт Вам права подвергать опасности весь наш род. А также жизнь человеческой девушки. Нам известно, что вы встречались с ней несколько раз. В том числе вас видели вместе в заведении с сомнительной репутацией поздно ночью. Поскольку Вы врач, мастер Тьери, то вам должно быть известны последствия, в том случае, если она зачнёт от Вас.

Герман не ожидал такого поворота. Если бы сейчас Совет назвал имена всех его любовниц, которых за эти годы было столько, что он давно сбился со счёта, то он бы это признал. Но эта девочка была совсем юной, и Герман не прикоснулся к ней и пальцем! Знахарь хотел опровергнуть грязное обвинение насчёт Марты, но судья не дал ему сказать.

– Ваше желание спасти человечество похвально, мастер Тьери, но не оправдывает Вас перед законом. Суд признаёт Вас виновным в связи с людьми и преступной халатности, грозящей опасностью Белому братству. По решению суда, Вы проговариваетесь к изгнанию. – провозгласил судья, и как бы между делом добавил, – Если Вам повезёт убежать.

– Пани Иктис, Вы получаете предупреждение и можете быть свободны.

Герман вздохнул с облегчением.

Колдуны в мантиях синхронно поднялись со своих мест. Судья тут же обратился филином и улетел. Старший Ловец поймал взгляд Джейн, и кивнул в сторону Германа.

– Прощайтесь. – сказал он.

Из глаз ведьмы, не переставая, лились слёзы. Она подошла к Герману и крепко обняла его. Брат поцеловал её в лоб и тихо сказал:

– Поезжай к мойему отцу и оставайсья у него.

– А если они убьют тебя? – так же тихо спросила Джейн.

– Они меня нье поймают. – подмигнул Герман, – Скоро мы увидьимся.

На сердце у него было тяжело, ведь на самом деле он не был уверен, что они встретятся снова.

Тьери посадили в машину и увезли. Последний из оставшихся ловцов бросил короткий взгляд на заплаканную ведьму.

– Не беспокойтесь, мы выдадим Вам его тело. – сообщил он, и растворился в воздухе.

Эпилог

На рассвете Германа привезли за город в безлюдную местность, развязали руки и толкнули по направлению к лесу. Пятеро мастеров в военной форме, прибыли на место раньше. Командовал ими старший Ловец. Они стояли полукругом.

Герман был собран. Он знал, что по традиции они должны огласить приговор.

– Пан Герман Тьери, Вы обвиняетесь в открытой демонстрации колдовских способностей, а также связи с людьми. Суд приговаривает Вас к изгнанию.

Герман сделал шаг назад, и окинул пронзительным взглядом стоящих перед ним.

– Беги. – коротко приказал старший.

Герман дерзко улыбнулся, глаза его тут же блеснули зелёными огнями. Колдун неестественно изогнулся назад. Он подпрыгнул и перевернулся через голову. На землю опустился чёрный лис. Зверь фыркнул, и со всей силы оттолкнувшись задними лапами от земли, бросился в лес.

Уже через долю секунды за ним вдогонку пустились пять натренированных собак. Бежали они слаженно, мастерски огибая деревья, перепрыгивая кусты. Ветер свистел в ушах от скорости.

Маленькое сердце лиса колотилось, как отлаженный мотор, глаза его горели азартом, адреналин ударил в голову, прибавляя сил больше, чем страх смерти. Он нёсся как чёрная пуля, обманывая, подскакивая, меняя направление и путая следы.

Собаки были быстрее. Несколько раз они окружали Германа. Он прыгнул одному из ловцов на морду, оттолкнувшись когтистыми лапами от его головы, разорвав ему ухо, и умчался в другую сторону, выиграв пару секунд форы.

В лапы впивались иглы от елей и мелкие камни, но колдун не чувствовал боли. Окрас скрывал лиса в тени. Увидеть его было не просто, но ловцы были профессионалами.

Они убежали уже довольно далеко. Герман не знал, сколько времени прошло, но его дыхание стало тяжёлым, он всё чаще оступался и сбавлял скорость. На миг ему показалось, что он оторвался от преследователей, и колдун воспользовался мгновением, чтобы обернуться. Тут зубастая челюсть, показавшаяся ему огромной, клацнула у его ребра и вырвала клок шерсти, оставив раны, впрочем, не смертельные. Новая волна адреналина накрыла лиса, и у него открылось второе дыхание.

Они бежали в гору, Герман плохо знал эту местность. Тут он снова услышал, что собачьи зубы, как железные капканы, лязгают у его задних лап. Он прибавил скорость на пределе возможностей, и вдруг под ним кончилась земля. Колдун полетел вниз с обрыва изящным лисьим пируэтом и, красиво, мордой вниз, вошёл в воду. К его счастью, там текла глубокая река.

Ловцы затормозили. Тормозной путь поднял много пыли. Они подошли к краю обрыва, тяжело дыша с присвистом, высунув длинные языки, которые болтались как тряпки. Они посмотрели вниз.

Течение было быстрым. Ловцы перевоплотились, и понаблюдали ещё какое-то время, переводя дыхание и доставая винтовки. Подождав немного, крепкие парни в военной форме констатировали, что дело, по-видимому, сделано и поплелись обратно. Впрочем, теперь они передвигались по краю обрыва, смотря во все глаза, ловя возможность увидеть в потоке человека.

Часть 2

Пролог

Герман поднял голову на поверхность и резко вдохнул, закашлявшись. Новая волна накрыла его с головой. Изнеможденный, он всё же выбрался на берег, и уронив голову на песок, тут же заснул.

Ханна и её брат жили в деревне неподалёку и теперь, глубокой осенью, уходили в лес, чтобы найти последние грибы. Проходя мимо пустынного в это время года пляжа местной реки, девушка вдруг остановилась.

– Антон, смотри, – она подставила ладонь ко лбу, чтобы закрыть глаза от солнца, – там кто-то есть.

Приглядевшись, она взялась за сердце.

– Господь всемогущий…

– Утопленник. – предположил её брат – пойду, посмотрю.

Ханна побоялась подойти. Утопленники – зрелище не девичьих глаз.

Антон спустился с холма, спрыгнул с обрыва и, оставляя глубокие следы на песке, подошёл к спящему колдуну. Герман лежал наполовину в воде, и видимых признаков жизни не подавал. Парень увидел, что цвет его кожи, хоть и бледный, но не трупный. Отёка тоже не было.

Пацан слегка пнул «утопленника» ногой. Ничего не произошло. Тогда он присел на корточки и нерешительно тронул колдуна пальцем за руку. Рука была мягкой и холодной.

«Хмм.. – подумал Антон, – на мертвеца, вроде, не похож.»

Этот деревенский парень был гораздо более трусливым, чем казался на первый взгляд. Прикасаться к трупу голыми руками было отвратительно и страшно, но всё-таки он медленно поднёс руку к горлу Германа, и пощупал его пульс. Сердце колдуна билось спокойно, отдавая ритмичными ударами в пальцы Антона.

– Он живой! – крикнул сестре парень. – Беги в деревню, зови мужиков!

Ханна всплеснула руками и побежала вверх по пригорку.

Вчетвером мокрого, перепачканного в песке Германа приволокли в деревню и положили на кровати в доме Антона. Местный фельдшер бегло осмотрел его. Кроме глубоких царапин на пояснице, повреждений не было. Германа переодели, вымыли его порезы, лицо и руки, и оставили приходить в себя. Прошёл день, «утопленник» не просыпался. Вздыхал он редко, сердце его билось медленно.

Утром следующего дня, Ханна, пришла, чтобы разбудить спящего гостя. Она принесла к его постели миску с бульоном и пару ломтей хлеба. Вздохнув, девушка присела на кровати. Она провела тыльной стороной ладони по чёрной щетине на его щеке, тронула пальцем его губы и легко прикоснулась к груди.

Герман глубоко вздохнул и перевернулся на бок. Девушка затаила дыхание. Ей стало стыдно. Подождав немного, Ханна осторожно толкнула колдуна в плечо, и позвала:

– Эй… эй, проснись…

Колдун не просыпался. Девушка подождала ещё немного, и всё-таки вышла из комнаты, оставив дверь приоткрытой.

Проходя по коридору, она услышала, как её брат говорил с отцом в кухне. Ханна замедлила шаг и прислушалась.

– Нечего ему делать в нашем доме! – говорил Антон – Нужно отвезти его в город, позвонить в полицию, пусть ищут родственников и забирают его!

– Побойся бога! Парень не бездомный. – пытался успокоить Антона отец – И документы у него есть и деньги наверняка есть. Пусть придёт в себя, потом и поговорим.

Ханна была согласна с отцом и вмешиваться в разговор не стала.

Поздно вечером девушка приготовилась ко сну.

Ворочаясь и путаясь в простынях, Ханна никак не могла найти себе место. Посражавшись с бессонницей ещё какое-то время, она сдалась, и села на кровати. Обессилено вздохнув, девушка откинула одеяло и опустила босые ступни на холодный деревянный пол. Лицо её горело.

Она встала и вышла в коридор, намереваясь умыться, но тут заметила, что дверь в спальню того парня, которого они нашли в реке, была приоткрыта. Сердце её ёкнуло, но только на миг, потому что она вспомнила, что сама оставила дверь не закрытой.

На цыпочках пройдя по коридору, Ханна снова заглянула в комнату, где спал колдун. Было темно. Она зажгла светильник, и тусклый свет озарил просторную спальню.

Девушка смотрела на колдуна. Представляла, какого цвета должны быть его глаза, какой тембр имеет его голос. Ханна присела на кровать и тронула серьгу в его ухе, потом положила голову на край подушки, чтобы всего на минуту быть ближе к его лицу…

И незаметно для себя, уснула.

Когда первые лучи рассвета показались из-за верхушек деревьев, Герман поморщился, и открыл глаза. Проморгавшись, и очнувшись ото сна, он увидел спящую рядом с собой Ханну.

Множество вариантов того, что вообще происходит, пронеслось у него в голове. Он сел на кровати, двигаясь медленно, чтобы не разбудить её. На спящей девушке была только полупрозрачная ночная рубашка. Одна бретель упала с её плеча.

Герман подумал ещё немного, но ничего не вспомнил. Стараясь двигаться бесшумно, он откинул одеяло, поднялся с кровати, и обнаружил себя в лёгких брюках, которые он нашёл безвкусными, и на этом всё. Колдун огляделся внимательнее, и нашёл глазами свою одежду, выстиранную и сложенную на столе у окна. Переодеваясь, знахарь, между делом, взглянул в окно. Оно было заперто на шпингалет, через него были видны пара деревенских домов и чёрный лес.

Герман понятия не имел, где находится, но возвращаться домой было нельзя. Он положил руку в карман. Там ничего не было. Ещё раз посмотрел на столе. Там лежали его водительские права и мелочь. Колдун вздохнул с великим облегчением. Всё ещё оставаясь босым, он потянулся, чтобы открыть окно. Шпингалет громко щёлкнул. Герман замер и выдохнул. Девушка, спящая на его подушке, не проснулась от шума. Ему стало не по себе.

Герман тихонько подошёл к девушке в неглиже и накрыл её одеялом. Потом взял со стола свои кеды и вылез в открытое окно. Опустившись на траву, он обулся и, обратившись лисом, потрусил прочь.

2.1. ДВОЙНАЯ ЦЕНА

Телефонный звонок.

– Алло? – молчание в трубке. – Алло, говорите!

Старик с газетой в руках, дышал в трубку вчерашним перегаром и чесноком.

– Добрый дьень. Я звонью оп объявлению. Дом по ульице святой Софии, льиния два.

– Да.

– Предложение о продаже всьё ещьё актуально?

– Так когда подавали-то… как его, объявление. Так это когда было!

Молчание в трубке.

– Дом-то снесли, лет пять как. – продолжал старик.

– Могу я приехать и посмотрьеть то, что осталось?

– А как же? Можно-то можно. Земля-то осталась. Да только там одни развалины.

– Цена осталась прьежней?

Старик посмотрел в потолок, прикидывая, сколько же может стоить разрушенный, заросший осокой и давно заброшенный дом.

– В объявлении указана цьена в двьести шестьдесьят.

– По старому курсу? Может быть.

– Я предлагаю чьетыреста.

У старика округлились глаза от удивления. Он положил газету на столик.

– Вас это устрайивает?

– Ох.. даа, да.

– Когда я могу прийехать посмотрьеть дом?

– Да, когда хочешь, сынок!

– Тогда я прийеду завтра после обьеда. До свидания.

Послышались короткие гудки. Старик ещё некоторое время стоял с телефонной трубкой в руке. В комнату вошёл заспанный Антон.

– Пап, кто звонил?

– Дак это… дом-то помнишь, старый, бабкин, у которого крыша рухнула. Купить хотят. Да ещё за двойную цену.

Антон нахмурился.

– Да ну?

– Ну так… Не продавать что-ли?.. Он завтра приедет.

– Посмотрим. – сказал парень. Отец взялся за сердце.

– Ой.. ой опять.

Антон быстро подошёл к отцу и, взяв его за локоть, усадил в старое кресло.

– Отдохни, пап. Чай будешь?

– С ромашкой? – по-стариковски простонал отец.

– С ромашкой – уверил Антон.

Вечером следующего дня, около пяти часов вечера, пожилой Вацлав, отец Антона, надел поношенный, единственный, что был у него, пиджак поверх пожелтевшей, но хорошо отглаженной рубахи, заправленной в спортивные брюки с лампасами. Он причесал оставшиеся на полулысой голове седые лохмы, и побрызгал на себя видавшим виды одеколоном, хранившемся у него для особых случаев. Антон тоже заинтересованно, но больше настороженно ждал покупателя. Ему показалось подозрительным, неожиданное предложение.

«Двойная цена, за такую-то рухлядь! Что-то тут не так…» – думал он.

Ханна тоже не захотела оставаться в стороне. В их глухой деревушке гости были редкостью. Особенно люди с деньгами. Ей захотелось выглядеть достойно. С тех пор, как человек, что спал в их доме, внезапно исчез, она была расстроена.

Она надела мамино белое платье с кружевами и посмотрела на себя в зеркало. Русая коса, лицо, обветренное и загорелое от тяжёлой работы на свежем воздухе. Первые морщины вокруг глаз. Она немного располнела в последнее время. С тех пор как заболел отец, она и думать не смела о замужестве и смирилась с участью старой девы. Да и за кого тут замуж выходить? Кругом одни старики да пьяницы. Все хорошие парни рано женились и уехали в город. Она вздохнула. Платье теперь казалось ей нелепым. Девушка накинула платок на плечи, и вышла в гостиную.

В дверь постучали.

Отец, кряхтя, поднялся со своего кресла и выпрямился, как солдат. Антон, пошёл открывать. Рука его заныла, отдавая в локоть. Он отворил толстую дверь. Затем отодвинул кружевную занавеску на второй двери и посмотрел через стекло на улицу. Спиной ко входу стоял мужчина. Не высокий. Серое классическое пальто до колен, чёрные брюки. Антон сразу же обратил внимание на его начищенные ботинки. На крыльце возле его ног стояла большая чёрная сумка.

Антон открыл дверь. Герман обернулся. Золотая серьга блеснула в его ухе. Искусственная улыбка.

– Добрый вьечер.

Антон замер с кислым лицом.

«Это же тот парень, которого я нашёл на берегу! Хватило же ему наглости явиться сюда, после того что даже не поблагодарил нас!»

– Я пришёл поговорьить по поводу продажи дома. – сказал Герман.

Антон молча кивнул.

– Можно войтьи? – поинтересовался колдун.

«Можно войтьиии?» – мысленно передразнил его Антон.

– Ну, допустим. – процедил сквозь зубы он, и отошёл, освобождая Герману дорогу.

«Ты посмотри, какой лощеный. Воняет одеколоном, и серьга как у женщины. И эти волосы, блестят как у женщины. Не мужик, а баба!»

Герман прошел в дом.

– Проходите, проходите! Здравствуйте! – тут же поприветствовал его Вацлав – Эммм… добро пожаловать к нам в дом!

Герман учтиво улыбнулся, и протянул старику руку. Старик обхватил её ладонями и пожал долго, даже слишком.

– Добрый вечьер. Моё имья Герман Тьери. Я приехал посмотрьеть дом.

– Да-да, мы уже Вас ждём. Пожалуйста, садитесь, позвольте ваше пальто…

Антон закрыл двери, смотря на Германа в упор. Он так старался изобразить из себя грозного хозяина, что это выглядело смешно. Его сестра вошла в комнату. Она коротко вздохнула, взглянув в лицо колдуна.

– Ханна, возьми у дорогого гостя пальто, – попросил отец – а я приготовлю чай.

– Не бьеспокойтесь… – начал, было, колдун.

– Что Вы, что Вы! Пожалуйста, располагайтесь.

Ханна, робко подошла к Герману, тот взглянул на неё, не зная, что сказать. Он всё ещё не был уверен, почему она спала рядом с ним той ночью. Девушка же сгорала от стыда. Она покраснела и протянула руки, чтобы взять пальто, глядя ему в глаза. Колдуну стало неловко.

«Боже! Какой стыд! Он видел, как я спала на его кровати. Боже! Какие у него глаза!» – она взяла его пальто и опустила взгляд. Тьери улыбнулся одним уголком губ и уселся в кресло.

Вацлав, шаркая ногами, почти бегом, пришёл с кухни, неся в руках две чашки крепкого деревенского чая, расплескав половину по пути.

– Живём мы просто.

– Благодарью. – с улыбкой отвечал Герман, принимая из его рук уже полчашки чая.

Наконец, старик перестал суетиться и уселся в кресло напротив. Он тяжело дышал. Герман отпил немного чая и поставил чашку на столик, что стоял перед ним.

– Ну что ж, – начал Вацлав – значит, Вас зовут… Эээ…

– Герман Тьери. – повторил Герман.

Антон встал за спиной у отца и скрестил руки на груди. Выражение его лица было враждебным. Ханна села на табурет в углу, и с тревогой смотрела на брата.

– Да-да. Пан Тьери. Зовите меня – Вацлав. – он положил руку на грудь и снова перевёл дыхание.

– Рад познакомьиться, Вацлав. – Герман старался произвести впечатление бизнесмена из высшего общества, однако со стороны он скорее походил на танцора фламенко. Чёрная рубашка, с закатанными до локтя рукавами, блестящий гель на волосах в сочетании с его выразительной внешностью, выглядели вызывающе. Впрочем, старому Вацлаву такой образ внушал некое уважение.

Старик, заметив акцент покупателя, тут же нашёл тему для непринуждённой беседы, которая, по его мнению, должна была притворять деловые разговоры.

– Вы приехали издалека?

– Я вырос в Аргентине. – сказал Герман, чтобы удовлетворить любопытство Вацлава.

– Аргентина! О! – старик смутно представлял себе, где находится эта страна. – Я когда-то в молодости любил путешествовать по области. Антон! Принеси альбом. Он там, на полке.

– Боюсь, что у меня нье много врьемени, так что давайте перейдьём к дьелу. – поспешил остановить его Герман.

– Конечно-конечно. – Вацлав достал из кармана платок и вытер им блестящий лоб. – В том доме бабка моя жила. Тогда деревня была большая, молодёжь работала на фабрике да в поле, ребятишки бегали по улицам…

– Папа, он хотел поговорить о деньгах. – прервал отца Антон.

Отец посмотрел на сына как на провинившегося ребёнка.

– Ещё поучи отца!

Герман наблюдал за старым Вацлавом и его сыном с наибольшим терпением, на которое был способен. Он откинулся в кресле.

– Так вот, что я говорил?…

– Дом прьинадлежал вашей бабушке, вьерно? – помог Герман. Старик оценил внимание гостя.

– Да, она была удивительной женщиной, упокой Господь её душу. Эх… Теперь деревня пустеет, молодёжь уезжает в город и от той улицы уже ничего не осталось. Да и дом-то развалился давно. – старик замолчал, погрузившись в воспоминания. Он почувствовал себя плохо, но ему было стыдно сказать об этом.

– Я… Ааах…

– Папа? – Ханна, беспокойно глядя из-под белых ресниц, поднялась и хотела приблизиться.

Герман сдвинул брови. Его глаза блеснули всего на мгновение, это сложно было заметить. Однако Антон заметил.

Герман встал, бесцеремонно подошёл к старику, присел рядом с ним на одно колено и заглянул ему в глаза. Антон и Ханна переглянулись.

– Нье двигайтесь. – тихо сказал колдун.

У Вацлава помутнело в глазах. Колдун сложил вместе указательный и безымянный пальцы левой руки и начал водить напротив солнечного сплетения старика, рисуя какой-то знак. Глаза колдуна засветились зелёным светом так ярко, что блики осветили его лицо и пиджак Вацлава. Знахарь едва слышно шептал заклинания на языке, известном только ему подобным.

Сначала Антон опешил. Возмущение вспыхнуло в его голове. Он дёрнулся в сторону колдуна, но тут же замер. Электрический свет начал скачкообразно мигать, лампы издали скрипящий звук. Тут одна из ламп лопнула. Ханна взвизгнула. Колдун закрыл глаза и встал.

– Я думайю, Вам лучше прильечь, Вацлав. – сказал Герман, потирая глаза – Мы с вашьим сыном решим вьсе вопросы.

– Да… Антон… Такой смышлёный мальчик… – проговорил старик, как пьяный, прикрывая глаза.

– Пойдём, отец. – Антон, посмотрев на Германа с яростью и изумлением, помог отцу подняться, и они ушли в комнату. Старик шёл медленно, еле перебирая ногами. Герман посмотрел им в след, и потом заметил, что девушка всё это время стояла рядом. Но видела ли она свечение его глаз?…

– Как ты узнал, что у отца больное сердце? – проговорила она.

– Тепьерь всьё будет в порьядке. – уверенно ответил колдун.

Ханна залилась румянцем, как на морозе зимой.

«Она не видела. Заметила что-то, но испугаться не успела.»

– Пошла отсюда! – гавкнул Антон, вернувшийся в комнату. Сестра, как напуганная пташка, убежала из комнаты. Антон быстрыми шагами подошёл к Герману.

– Значит так, педик, – начал он без церемоний – забирай свои манатки и проваливай!

Герман наклонил голову и сложил руки на груди. Этот деревенский парень явно не понимал, с кем разговаривает.

– Ничего нам от тебя не надо, ни твоих денег, ни твоих любезностей! Лучше бы я тебя оставил подыхать в реке, чёрт…

– Я не нуждалсья в помощи. – сказал колдун изменившимся тоном.

– Вот и проваливай! – снова рявкнул Антон. – И если увижу тебя ещё раз рядом с моим отцом или сестрой – башку тебе сверну, ясно?!

Герман выдержал паузу. Выходить из себя было ниже его достоинства.

– Как скажьешь, волк. – проговорил он.

– Что.. ? – у Антона закипела кровь, он едва удержался, чтобы не налететь на колдуна с кулаками, но его взгляд случайно упал на портрет покойной матери, что висел не стене. Устраивать драку в доме – этого она бы не потерпела. Антон широкими шагами отправился к двери чтобы, распахнув её, вышвырнуть этого проходимца.

Герман спокойно ждал. В тот миг, когда Антон подошёл к тяжёлой дубовой двери, чтобы со злостью рвануть её на себя, колдун, пристально посмотрев на неё, приподнял руку и лёгким движением развернул к себе ладонь. Тяжёлая входная дверь резко открылась, словно что-то толкнуло её, и с силой ударила Антону по лицу. Послышался хруст. Антон взялся на нос обеими руками, забыв о колдуне и одурев от боли. На его крик прибежала сестра.

– Что случилось?!

– Мы уже договорьились. Всьего хорошего Ханна. – ответил Герман и указал на осколки лампочки, валяющиеся на полу. – Прошу прощения за бьеспорьядок.

Антон выкрикивал ругательства. Густые капли крови падали на пол.

Герман взял с вешалки своё пальто, поднял сумку с пола, и вышел вон.

2.2. ВОЛК

Когда Вацлав засыпал, сердце его ещё немного ныло. Ему снился шёпот. Шёпот протяжный, перерастающий в песню, в мелодию, затем в шум, затем в шорох, и исчезающий как дым на ветру.

Старый пан проснулся поздно. Он заворочался в постели и, открыв глаза, подумал, что всё ещё спит. Солнце было высоко. Уже очень давно он не спал так крепко.

С удивлением Вацлав заметил, что чувствует себя хорошо. Сердце его билось ровно и спокойно. Впервые за долгое время, он не чувствовал ни боли, ни тяжести в груди. Старик поднялся. Настроение сделалось прекрасным, как в молодости, когда будущее полно надежд.

Он ощутил прилив сил. Не зная, что делать с этой энергией, он, немного подумав и почесав в затылке, достал из-под кровати пыльные гантели, и начал делать упражнения.

– Раз – два! Ррраз – два!..

Ханна заглянула в комнату отца и нашла его за приседаниями, да ещё и с гантелями на плечах.

– Папа? – изумилась она, – Как ты себя чувствуешь?

– Прекрасно! Сегодня просто чудесно! Раз-два!.. – старик чуть не смеялся, так ему было хорошо.

– Антон договорился с тем иностранцем, и теперь можно не продавать корову! Сарай починим. Рааз – два! Собирайся, поедем на базар!

– Пап, Антон, ну, вобщем… – Ханна посмотрела в пол.

– Что такое? Собирайся, говорю. Раааз – два!

– Антон его выгнал.

Старик остановился. Улыбка исчезла с его лица.

– Да ты что? Что ты говоришь-то такое?

– Спроси у него сам. – с досадой ответила Ханна.

Старик разозлился, но даже сейчас заметил, что его сердце не доставляло никакого беспокойства.

– Антон! – завопил он.

– Папа, папочка, не волнуйся, пожалуйста!

– Антон! Сукин сын! – он выбежал из комнаты.

Антон колол дрова во дворе. Он замахивался топором на вытянутых руках и, что было сил, опускал его точно на середину полена. Одет он был в сапоги, спортивные штаны и старую куртку. Коротко стриженые волосы, казались одного цвета с кожей. По лбу капельками стекал пот. Под обоими глазами парня красовались фиолетовые синяки. Нос был заклеен компрессом.

– Антон! Где тебя черти носят?!

Отец выбежал на крыльцо. Парень обернулся с топором в руке. Вид у него был тот ещё.

– Ты что наделал, а?!

– Папа? Ты чего? – не понял сын.

– Деньгами кидаться вздумал?! – отец подумал, что, наверное, сын с кем-то подрался, как бывало частенько. Он со злостью кинул в него солдатским ремнём. Не попал, конечно.

– Отцовским добром распоряжаться вздумал?! Так научись сначала, прежде чем браться!

– Папа, что?.. Твоё сердце!

– Да я здоров как бык! – завопил Вацлав. – А ты что возомнил-то о себе?!

Он подошёл ближе. Теперь, выпрямившись, старик оказался одного роста с сыном. Парень бросил топор в сторону.

– Пап, успокойся.

– Я всю жизнь впроголодь жил, чтобы вас с сестрой поднять! Мать в могилу слегла раньше времени! Старались для вас, из кожи вон лезли! Чтобы ты, собачий сын, деньгами нашими кидался?! Это что, по-твоему, легко нам было?!

– Папа, я… Он… – только сейчас Антон начал понимать, в чём дело.

– Что?! Что «он»?! Э-эх, и сказать нечего тебе, бессовестный!

– Папа, да я не знаю, может он сектант какой! Странный он какой-то! Не доверяю я ему! – Антон хоть и боялся отца, но тут не выдержал – Ишь, какой важный! Подошёл, давай руками водить и командовать! А может, он вообще из этих, извращенцев!

– А может, он врач! – крикнула с крыльца Ханна.

– Тебя не спросили! Молчи вообще! – огрызнулся Антон, и тут же схлопотал от отца подзатыльник.

– Покричи мне тут, на сестру!

– Я его в реке выловил, он чуть не утоп! – продолжил Антон – Отлежался у нас, а потом смылся, и спасибо не сказал!

Теперь старику припомнилось, что покупатель бабкиного дома, действительно похож на беднягу, что принесли тогда к ним в дом мокрого и без сознания.

– Не знаю я, врач он или кто, – задумчиво проговорил Вацлав, и тут в его голове прояснились события вчерашнего вечера. Взгляд горящих глаз иностранца, его шёпот, и то, как старик почувствовал себя утром, – а только не умеешь ты, дурень бестолковый, принимать благодарность!

– Папа, тебе плохо? – Антон беспокойно взял отца за плечи. Тот отмахнулся.

– Не трожь меня! Нормально всё. Я сегодня какой-то… Сам не пойму. Всё равно как мальчишка стал. – он ждал нового приступа боли в сердце, однако, этого не случилось.

Ханна подошла к отцу и взяла его за руку.

– Папа тебе лучше?

– Намного лучше, доченька.

В тот момент, все трое отчётливо поняли причину.

– Чудеса. – проговорила Ханна.

– Чудеса. – согласился отец, – Где теперь его найдёшь? И извиниться – не извинишься.

– Пап, ну, не волнуйся. – с досадой сказал Антон, – Ну, хочешь, я его найду? Не знаю только где…

– А это уже не моя забота! – снова вспылил Вацлав, – Только пока не найдёшь его, домой не возвращайся!

Антон сдвинул брови и помрачнел. Ханна взяла отца под руку.

– Папа, пойдём, я там завтрак приготовила. Пойдём.

Вацлав поплёлся за дочерью.

– За что мне такое наказание, дочка?

– Не волнуйся, Антон всё уладит.

Ни в телефонном справочнике, ни в адресной книге имени Германа Тьери не оказалось. В придорожных гостиницах никто его не видел.

«Волк. Почему он назвал меня так?» – размышлял Антон.

Волк.

Это слово отдавало в висках. Каждую ночь он смотрел в небо на жёлтый глаз луны, ожидая приближение полнолуния.

Полнолуние.

Это слово было страшно произносить, даже мысленно.

«Чёртова ночь! Чёртов лес! Чёртов папоротник! Чёртова тень! Чёртово наваждение!»

Антон шёл, зачерпывая грязь ботинками. Он думал, сколько ещё ему придётся прятаться, скрывая свои перевоплощения, искать себе убежище, привязывать себя цепями, чтобы никому не навредить? А если однажды ночью он сорвётся?

«Отец, Ханна…»

Парню захотелось завыть, тоскливо глядя вверх, выворачивая шею со всей силы, вырывая жилы, выкручивая вены!

Он не заметил, как оказался у заброшенного дома, того самого которой хотел купить таинственный гость.

«Кто ты такой?.. Волк! Волк!»

Ему вспомнились горящие глаза Тьери.

Сумерки опустились на деревню. Туман застелил одеялом поля. Лес стоял чёрным. Дом, вернее то, что от него осталось (несколько сломанных стен, груды камней и досок), стоял поросший травой и кустами. Опершись плечом об один из уцелевших обломков стены, стоял Герман.

Антон остановился.

– Ты?! Ты что тут делаешь?!

Колдун смотрел на него со снисхождением.

– То же самойе, что и ты. – ответил он, и от его тона и акцента Антона физически затошнило. – Прогуливайюсь.

Внутри волка боролись два желания. Исправить положение и нехотя извиниться, или заставить этого… (приличных слов в арсенале деревенского увальня не нашлось) ответить за сломанный нос. Антон был не глуп, он сумел сопоставить несколько фактов, и понять, что деверь была слишком тяжёлой, чтобы «случайно» открыться от сквозняка. Да и в последнее время, ничто фантастическое его не удивляло.

– Кто ты такой? – выдавил сквозь зубы Антон – Чего тебе надо?

– Ты и сам видьишь.

Очевидное было у него перед глазами, но Антон упрямо боролся за остатки своего рассудка, ещё остававшегося в реальности, лишённой сверхъестественного.

– Я вижу, что ты издеваешься надо мной! – зарычал Антон и рванул на Германа намереваясь ему врезать. Колдун отошёл в сторону, и там растворился в воздухе. Кулак Антона полоснул по темноте. Парень по инерции подался вперёд, чуть не упал, но выстоял на ногах, только сделав пару ненужных шагов. Он вытаращил глаза, тупо озираясь по сторонам, с удивлением поняв, что не чувствует ни чьего присутствия. Он оглядывался, тяжело дыша. Адреналин мешал думать ясно.

Прохлада приближающейся ночи обдала его с ног до головы. Антон поёжился и посмотрел вверх. Над полем разгоралась растущая луна.

– Помочь тебе нье так уж и просто. – сказал Герман.

Антон вздрогнул. Колдун стоял рядом с ним и тоже смотрел в ночное небо.

– Простые закльинания не помогут, – рассуждал Тьери – но я постарайюсь найти решение. Спрошу у друзей, можьет кто-то подскажет, что можно сдьелать с тобой.

– О чём ты?.. – Антон был в растерянности и всё ещё переводил дыхание от испуга.

– Как давно это пройизошло? – спросил Герман.

– Да что произошло-то? Я не понимаю! – теперь Антон говорил как испуганный ребёнок.

– Когда ты впьервые прьевратился в волка?

Слова застревали у Антона в горле.

– Откуда ты?.. Как ты?!..

– Гдье-то я читал, что врьемя первого пьеревоплощения влияет на исход…

Герман задумался.

– Какой ещё исход?

– Если продашь мнье дом, – ответил Герман. – я пообъещаю, что постарайюсь помочь тебье избавиться от прокльятия оборотня. Если ньет… тогда вьсего хорошего.

И колдун со скучающим видом развернулся и медленно пошёл в сторону леса. Антона ещё раз передёрнуло.

– Стой! – крикнул он. Герман остановился.

– Приходи завтра. Мы продадим тебе дом.

Колдун улыбнулся, наслаждаясь победой.

– Тогда по рукам. Услуга за услугу. – сказал он без акцента.

……

Новый дом, со свежей краской на стенах, только что высохшей штукатуркой, старой мебелью, с историей, пахнущий книгами в ветхих обложках и травами. Дом, добротный, созданный чтобы в нём жили веками и поколениями. От стен отскакивало звонкое эхо. Ещё не обжитый, он был уже любим и дорог.

Герман расплатился с подрядчиком и, наконец, остался наедине со своим домом. Колдун отряхнул снег с ботинок и вошёл, закрыв за собой дверь, снял пальто и шарф, сел в кресло у камина.

Он закурил, выпустив изо рта облако дыма.

Хотя дом был построен в рекордные сроки, работа ещё не была окончена. В следующее полнолуние состоится сложный ритуал.

Возле дома колдуна, время от времени, как бы случайно, прогуливались местные, переговариваясь и качая головами. На Германа смотрели настороженно и сторонились его. То ли, люди чувствовали себя ущербными, думая, что новый жилец был при деньгах, то ли прошёл слух, что с его появлением, сердечник Вацлав вдруг заскакал как здоровый конь. На селе такие перемены не оставались без внимания. Тем более что сам Вацлав, на волне благодарности за щедрый подарок судьбы, разболтал об этом всем соседям.

– Зуб даю, вот как только глазами он на меня зыркнул, пошептал чего-то, да пальцами поводил – и вот как рукой сняло, вот как рукой!

– Брешешь, Вацлав!

– Хорош заливать!

– Ей богу, вот те крест!

Поверить, ему не поверили, однако на заметку взяли.

Сам Герман разговоров не заводил и лично ни с кем не знакомился. Это было похоже на заносчивость, и отчасти, так оно и было.

Ханна наблюдала за новым соседом только издалека. Теперь Тьери казался ей другим, ещё более привлекательным. Сам он дом не строил, а только приезжал проконтролировать, как идёт процесс, и что-то записывал в блокнот. Всё-таки, подойти к нему, и уж тем более заговорить, девушка не решилась.

Однажды вечером прогуливаясь, она ушла далеко, и увидела, что в окнах у дома Германа не горел свет. Видимо колдун был в отъезде, а ей очень захотелось пройтись рядом, как бы невзначай. Ханна посмотрела по сторонам: никого не было.

Теперь темнело рано. Взглянув на чёрное небо, она обратила внимание, что сегодня ночь полнолуния.

Она зашагала дальше, оставляя за собой следы на снегу.

– Ханна! – окликнул её строгий голос брата.

Девушка вздрогнула.

– Ты чего это здесь делаешь? – он был одет очень легко для этого времени года. Близилось рождество, а на нём была накинута рубашка и лёгкая куртка. Изо рта вырывались клубы пара.

– Я просто гуляю. – пискнула сестра.

– Гуляй в другом месте! – рявкнул Антон и грубо толкнул её. Лицо его было серым и осунувшимся. Синяки уже зажили, и больше не уродовали его мужественное лицо.

– Ты же простудишься…

– Иди домой, шлюха! – зарычал волк и испугался сам себя.

На глазах у Ханны выступили слёзы, и она убежала прочь, а её брат схватился за голову.

Чувствовал он себя действительно паршиво. Шатаясь, Антон пошёл в сторону старого сарая, что стоял у опушки леса.

В стенах сияли крупные щели от наскоро залатанных дыр и худо сколоченных досок. Пол был земляным, промёрзшим, крыша – добротная, но тоже доживающая свой срок. Единственным, что было крепким в этом убогом строении, это толстый деревянный кол, вкопанный в землю, и там крепящийся к тяжёлому бетонномуоснованию. Когда-то здесь сидел на цепи здоровенный пёс, и ни разу не сорвался.

Антон отворил скрипящую дверь и, войдя, с силой захлопнул её. Тело его сотрясал озноб, голова трещала от боли, мускулы ныли от гадких судорог, пробегавших по телу. Он скинул куртку и ботинки, расстегнул ремень на брюках. На ощупь он нашёл две длинные собачьи цепи, и обвязал себя трижды, закрыл цепи на замки, а ключ убрал в ржавую жестяную банку, что стояла рядом. Усевшись на холодную землю, волк стал ждать.

Антон покрылся потом. Он тёр глаза и царапал себе лицо в истоме, но знал, что ничего не могло ему помочь: ни алкоголь, ни таблетки обезболивающего. Он услышал, как залаяла собака во дворе чьего-то дома. Как хозяин, выпустив дым от папиросы, сказал ей:

– Э! А ну, не шуми!

Он слышал, как женщина в комнате рассказывала засыпающим детям сказки, как кто-то плакал, хлопанье дверей, как капает из крана вода, как мурлыкал кот и шуршат одеяла, звуки шагов, кашель, смех… Всё это слилось в жуткий шум!

Вдалеке послышался звук тамтама.

Антон выл и стонал, закрывая уши руками, корчился от боли. Боль была повсюду. Ему хотелось ухватиться за больное место рукой, но и рука тоже была больным местом. Сосуды в его глазах полопались, и теперь, он походил на наркомана. Заживающая переносица теперь казалось пустяковой детской царапиной.

Тамтам и скрип шагов по снегу. Кто-то приблизился к сараю, бросил что-то тяжёлое возле двери, и уладился.

Пуговицы на рубашке Антона отскочили и без звука упали на пол, рукава сдавили предплечья и разорвались. От боли глаза вылезали из орбит. Парень сделал усилие и в последний момент скинул сильно давящие ноги ботинки. В тот же миг зверь вышел наружу. Несчастный парень почувствовал, будто его разорвало изнутри.

К барабану присоединился голос. Пение без слов, тянущееся плавно, как дымок.

Раскалённая кровь скользила в венах. Пышущий жаром, мохнатый зверь выпрямился во весь рост и упёрся головой в крышу. На морозном воздухе был виден пар, исходящий от кожи огромного оборотня. Из пасти капала слюна, непропорционально крупные и тяжёлые задние лапы были готовы к прыжку.

Ритм тамтама был сложным, прерывистым, скачкообразным. Пение дополняло его и в то же время с ним контрастировало. Звука шагов слышно не было. Зверь не осознавал, но его внимание ощутимо отвлекалось. Эти звуки странно умиротворяли его, соединяли воедино расколотые надвое части его существа.

Он рванулся вперёд, и цепи стянули его тело. Он громко завыл, а затем вырвал цепь вместе с камнями и бетоном, вкопанными в землю, чтобы их удержать. Почувствовав свою силу, зверь разгорячился ещё сильнее и теперь был похож на пылающий локомотив. Боль превратилась в огонь. Всё его тело горело силой, какой не было даже в прошлый раз. Гигантский волк без труда выбил стену сарая и зарычал.

В нос ударил запах дыма от жжёного асфоделя и дурмана, и пыльный аромат чёрного перца, доносящийся издалека. Человек бы не учуял никакого запаха на таком расстоянии, но человека в нём, на тот момент, осталось мало.

Пение прекратилось одновременно с барабанным боем. Дым наполнял гарью свежий ночной воздух, и растворялся в нём, кружась и поднимаясь вверх, клубясь густо, как сливки в чае.

Более всего, волк чуял запах крови, манящий, солёный и тёплый. Теряя рассудок, давясь слюной, стекающей с жёлтых клыков, он посмотрел перед собой. Прямо перед ним лежал приоткрытый холщовый мешок.

Волк был словно пьяный.

Кровь!

Кровью пахло невыносимо маняще. Волк встал на четвереньки и ударил лапой по мешку. Когти разрезали холст, как бумагу. Из мешка вывалились окровавленные туши двух свиней.

Теперь зрение волка видело всё в красном цвете, будто он смотрел кино в стерео-очках. Зверь вгрызся в туши, жадно рыча как бешеный пёс. Под его зубами ломались кости, рвались тугие сухожилия. Он вгрызался по самую шею в прохладное мясо, изнемогая от удовольствия.

Насытившись, оборотень поднял голову. Видел он далеко и ясно несмотря на непроглядную ночь. Перед ним было поле. За тем полем стоял дом Тьери.

Во всех окнах горел свет, а перед самим домом, треща и поднимая вверх искры, горел большой костёр.

На широком пне, оставшегося от спиленного много лет назад дерева, сидел колдун. Он курил из длинной трубки с индейскими орнаментами и, закрывая глаза, выпускал колечки голубого дыма. Был он босым. На нём были джинсы, модные в то время, и чёрный свитер.

Рядом с колдуном опрокинутый лежал большой тамтам и истлевшие пучки с сухими травами, которые до сих пор издавали сильный запах.

Волк смотрел, не отрываясь, тяжело и часто дыша с высунутым языком. Он пошёл вперёд. Пройдя до середины поля, зверь остановился.

К колдуну подошла женщина. Она была совершенно нагая, ступала мягко, не оставляя следов на снегу. Её рыжие волосы доходили длиной до ягодиц, а на голове красовался венец из перьев.

Волк подошёл ближе.

Встав со своего места, Тьери отложил курительную трубку, снял с себя свитер, бросил его на землю и потянулся. Рыжая женщина села на его место. Антон обратил внимание, как она была красива в свете огня. Её волосы блестели красной медью, груди слегка покачивались. Она убрала пряди волос за спину и взяла в руки тамтам.

Ведьма начала играть, постепенно ускоряя ритм. Колдун поднял руки вверх и громко крикнул. Крик его напоминал птичий. Джейн играла сидя, закрывая глаза, словно лаская и поглаживая инструмент, который она удерживала на месте коленями.

Волк услышал шорох и, оглянувшись, обомлел. Его внимание сейчас было выборочным, потому что он не заметил, как на поляну, освещаемые светом от огня, вышли животные. Пришли все, кто обитал в здешних краях. Куницы и рыси, медведи и лисы, волки и лоси, зайцы и белки, мыши, барсуки… Вслед за ними, на деревьях расселись птицы. Хищные животные и птицы не нападали на других, крупные давали мелким пройти вперёд. Объяснить это было невозможно, осознать – сложно, да и не нужно.

В ответ на крик колдуна, животные подняли шум своими неуклюжими голосами и изобразили, кто так мог, подобие поклона.

Антон не понимал, реально ли всё то, что сейчас происходит. Он ещё раз взглянул на рыжую женщину. Она смотрела на колдуна торжественно, и продолжала играть, не останавливая ритма, глаза её горели зелёным светом, волосы развивались на ветру вместе с перьями на её венце. Она казалась волку, богиней. В тот миг её образ отпечатался в его душе на всю жизнь.

Сердце билось часто. Слишком часто. Образ прекрасной девушки сделался похожим на мозаику из миллиона маленьких кристаллов.

Падая на снег, волк услышал, как вдалеке пропел петух.

2.3. ТАНЦЫ

В темноте послышались шаги. Свечи тускло освещали влажные стены.

– Следуй за мной. – сказал строгий голос.

– Зачем меня вызвали?

– У нас есть вопрос.

– Я сделала всё, о чём мы договаривались.

– Неужели?

Он остановился. У неё подкосились ноги.

– Что вам ещё нужно?

– Ты подписала договор и до сих пор не выполнила его.

Удар по лицу оказался неожиданно сильным. Она упала на пол.

– Я сделала всё. – сказала она, взявшись рукой за красную от удара щёку.

– Ты кое-что забыла.

– Не забыла. – сказала она без голоса.

– В самом деле?

Она была в шаге от того, чтобы потерять сознание.

– Хорошо. Но не откладывай. Иначе вырву твои кишки и заставлю тебя смотреть на это. Поняла?

Она подняла голову.

– У меня с ним личные счёты. – упрямо проговорила она, – Он меня предал.

– Пока не сделаешь то, что нужно, свободы ты не получишь. А если решишь обмануть меня, тебя ждёт такой конец, которого ты не могла представить и в самых страшных кошмарах.

– Да, господин. – она всё ещё не могла подняться. – Можете быть уверены в моей преданности.

……

Волк проснулся под вечер в своей комнате. Вставать с кровати он не спешил. Ему вспомнились события прошедшей ночи.

«Или это только приснилось мне?».

Тело его болело. Одежды на нём практически не было, остались только лохмотья от джинсов, впрочем, прикрывающие всё, что необходимо прикрыть. Он вспомнил, как на рассвете добирался домой огородами боясь, что кто-то может его увидеть. Продрогший и грязный, пытаясь соображать, он отыскал свой дом, и повалился спать, не раздеваясь.

Следующие несколько дней Антон провёл дома, он старался вести себя обычно, хоть и поймал подзатыльник от отца за то, что вернулся под утро и за испорченные брюки.

Новоиспечённого оборотня, действительно, никто не видел, хотя он и изрядно «наследил» той ночью, оставив после себя разрушенный сарай, ошмётки одежды и кровавые следы, тянущиеся далеко в поле.

Антон прислушивался к разговорам на селе, хотя теперь всё чаще был угрюмым и не вступал в долгие беседы.

……

В пятницу Антон всё же набрался смелости и снова отправился к дому Тьери.

По дороге он без конца прокручивал в голове варианты того, что скажет и как будет себя вести, когда придёт к колдуну. По ходу этих размышлений он несколько раз мысленно дал Герману по морде, потом слёзно просил его помочь и расколдовать себя, но в итоге он отверг и то и другое.

Волк остановился перед домом колдуна и вдруг на него нашло осознание. Он в красках вспомнил свои перевоплощения, и недавний ночной ритуал, свидетелем которого он стал. Антон вдруг ощутил, что все эти, ещё недавно невероятные и невозможные события реальны. Они происходят здесь и сейчас, и он является частью этого «невозможного».

– Что-то потьерял, волчонок? – послышался голос за его спиной.

Чувство таинственной причастности, которые Антон только-только начал было испытывать, тут же пропало.

«Что за дурацкая привычка?!».

Волк нехотя обернулся.

– Обязательно подкрадываться сзади, а? Так и кондратий хватить может. – сдерживая себя, сказал Антон.

Герман стоял позади него, одетый в тёплое пальто. Он изобразил гримасу крайнего удивления.

– Какие маньеры! Ты дьелаешь успьехи.

Антон помрачнел.

– Пришёл забрать должок? – спросил колдун без иронии. – Заходьи.

Волк усмехнулся.

Колдун прошёл в дом. Войдя следом, Антон плотно затворил за собой дверь. Послышался щелчок замка. В камине тлели дрова, обогревая просторную комнату. Волк подошёл ближе и, вытянув красные от холода руки к огню, облегчённо вздохнул.

Тьери, тем временем, скинул пальто и, не откладывая дело в долгий ящик, прошёл к столу, на котором слева от нагромождения стеклянных колб, лежали несколько раскрытых книг. Он откашлялся и деловито уселся в кресло.

Оборотень осмотрелся. Обстановка ему понравилась. Полки с книгами, банки с сухими смесями, дипломы в рамах, старые фото на стенах. Большой диван, обитый дорогой кожей, широкий стол с «химической лабораторией» на нём, запах старых книг и полыни.

Антон молчал. Он вообще не был болтлив, а теперь, когда надо было начать разговор, нужные слова и вовсе не приходили на ум.

– То, что было той ночью, это… – всё-таки начал Волк.

– Мм? – Герман водил пальцем по рукописному тексту и не поднял взгляда.

– Ну, я был на поле.

– Угу. – Тьери не спешил рассказывать деревенскому парню все подробности, если конечно тот сам не спросит.

– И это… Это было реально, то, что я видел?

Герман взглянул на него поверх очков.

– А ты сам как думайешь?

Антон потупился. Ему не хотелось показаться дураком.

– А эти штуки, – он кивнул в сторону колб, – это что?

– Выпить хочьешь? – предложил Тьери. Он тоже не любил неловкие разговоры.

– Спрашиваешь! – обрадовался Антон.

Герман указал на мини-бар, что стоял на кухне. Довольный волк отправился туда. Открыв дверцу, он обнаружил с десяток бутылок крепкого алкоголя.

– Ого. – присвистнул оборотень. – Не плохо ты живёшь.

– Нье завьидуй так громко, волк.

– А пива нет?

– В холодьильнике.

Когда оборотень, почувствовал себя как дома и уже расположился на мягком диване с банкой пива, Герман вздохнул:

– Мда, короче говорья, дело плохо.

Антон осунулся.

– Почему?

– Похоже, что прокльятие может сньять только тот, кто его наслал. А это был нье я. Так что, совьетую тебе приобрести пару бутылок шампуня от блох. – ухмыльнулся Тьери очень довольный своей шуткой.

– Ну тебя к чёрту! – вспылил волк, – Какой ты после этого?.. Как тебя… волшебник, или чёрт тебя знает кто ты.

– Я колдун. – поправил Герман.

– Козёл ты. Испанский. – Антон встал, резким движением поставив банку на стол так, что из него выплеснулось пиво.

– Остынь, волчьёнок. – проговорил Тьери. – Понимайю, нье легко это приньять, но я тут не причьём.

Антон ходил взад и вперёд по комнате. На шее у него выступили вены.

– А откуда ты узнал про проклятие вообще?! А?! Откуда ты узнал, что я – волк?! – прокричал он, тыча пальцем в сторону колдуна.

– Чутьё подсказало. – пожал плечами Тьери.

– Ах, чутьё?! Я тебе покажу чутьё!..

Тут окно с грохотом отварилось. Колдун и волк обернулись.

Держась за белоснежные рамы запачканными в земле пальцами, в окно влезла Джейн. Голая, с взъерошенными и спутанными волосами. Она спрыгнула на пол и, отряхнув с ног снег, прошла в комнату, виляя бёдрами, и оставляя за собой следы от грязных ступней.

– День добрый!

Она улыбнулась, и смахнула прядь волос с раскрасневшегося лица.

У волка отвисла челюсть. Он тут же узнал в ней девушку, которую видел ночью в поле. Антон был совсем ещё молод, и так часто обнажённых женщин ему видеть не приходилось, посему, сказать, что парень был впечатлён – это ничего не сказать.

– Что нье так с дверью? – спросил Герман, который, как раз, не был ни удивлён, ни впечатлён.

– Так было быстрее. – сказала Джейн с озорной улыбкой, и посмотрела в глаза волку. Тот пялился, как баран, не понимая даже, что это не прилично.

– Какой симпатичный волчонок. – оценила ведьма.

Антон сглотнул, прикрывая пах, надеясь, что этого никто не заметит.

– Dios… ты что, каталась на свьиньях? – спросил колдун, отвлёкшись от перепалки с волком, и намеревающийся немедленно взяться за уборку.

– Не угадал. – сказала ведьма Герману, всё ещё смотря в глаза ошалевшему Антону. – Я купалась в болоте. Оно ещё не замёрзло, представляешь?

– Ещьё лучше. – проворчал колдун. Но тут, снова посмотрел на ведьму и сдвинул брови.

– А ver… – он подошёл, поднял её левую руку вверх, словно ведьма была куклой, повернул её и убрал волосы с её спины. На спине у Джейн красовались длинные царапины.

– Это что такое?

Джейн забавляло то, как волк смотрит на эту сцену, не смея даже вздохнуть. Она посмотрела на Германа с вожделением, и нарочито сладко, чтобы подразнить Антона ещё больше, сказала, приблизившись губами к самому уху брата:

– Я качалась на деревьях.

Колдун недовольно хмыкнул, и провёл по царапинам на спине Джейн своей ладонью.

– Аай, осторожнее! – взвизгнула ведьма.

– Не дьёргайся, и будет нье больно. Готово.

Знахарь поднял ладонь. На спине Джейн не осталось и следа от царапин.

– Оого! – обрёл, наконец, дар речи Антон.

Рыжая поцеловала брата в нос, сказала:

– Спасибо! – и, смеясь, убежала.

– Оденься, сдьелай милость! – крикнул ей в след колдун, потом цокнул языком, выругался по-испански и вернулся к уборке. Волк стоял, не моргая, уже минут пять.

– Кто эта цыпочка? – спросил он.

Герман вытер пол тряпкой.

– Ньенавижу грязь. – ругался он, как будто сам с собой. – Это Джейн. Нье обращьяй внимания, она вьегда такая дикая.

– Как тут не обратить внимания?! Какая женщина!

Тьери не ответил.

– А вы с ней?…

– Что мы с ньей? – сделал вид что не понял Герман.

– Ну, она твоя женщина, или?…

– Мы, как это говорьят, близнецы. – прищурил глаза Герман, надеясь, что этого ответа будет достаточно.

Джейн вернулась с мокрыми волосами, завязанными узлом на затылке, в махровом халате и тапочках. Она налила себе чай из заварника, согрела его в руках с помощью заклинания, и уселась на диван рядом с волком. Он отодвинулся, хотя в этом не было необходимости.

Ведьма смотрела на него с интересом.

– Откуда ты взялся? – спросила она.

– Я? – не растерялся волк, – Живу я здесь. А ты здесь какими судьбами, красавица?

Джейн улыбнулась.

– Я, видимо, тоже здесь живу.

– Без одежды было лучше. – отметил волк.

– Учту – хихикнула Джейн. – Тебя как зовут?

– Антон. – не веря такой удаче, проговорил Антон.

Тьери закатил глаза, налил себе бренди и вернулся к книгам.

– Это было круто. Когда ты играла на барабане и всё такое. – безуспешно стараясь расслабиться сказал Антон.

Джейн сдержала смех.

– А вот это, ну, перья всякие… Это конечно дааа…

Джейн, не выдержав, рассмеялась, и облокотилась локтем на спинку дивана, приблизившись ещё ближе к волку. Он смущённо хихикнул, и в этот раз отодвигаться не стал.

– И это всё, что тебя впечатлило? – спросила ведьма.

– Больше всего меня впечатлила ты. – поддержал её флирт Антон.

– Это часть старого ритуала.

– Не плохой ритуал! – от души похвалил Волк.

– Обнажённая ведьма высвобождает свою энергию и открывает чакры.

Герман снова посмотрел на них поверх очков, и сказал:

– Я иссльедовал этот вопрос. Это придумальи в старые времьена, чтобы пялиться на красивых ведьм. Так что, как учёный, говорью тебье, что никакой практической пользы в этом ньет, так же, как и в других украшениях. Это красиво и помогайет настроиться, вот и всьё.

Джейн показала ему язык.

– Так ты – ведьма? – переспросил волк.

Джейн удивлённо посмотрела на Германа. Он промолчал.

– Ну, да. А разве ты не знал?… – неуверенно проговорила она.

– Да, понял я. Только чуднo´ это всё, уж ты не обижайся. Не привык я ещё ко всякому там волшебству. – волк говорил искренне.

– Привыкай – улыбалась Джейн. – Теперь тебе придётся часто сталкиваться с ним.

– Как минимум, раз в месяц – иронично пояснил Герман.

Джейн прыснула, и закрыв рот рукой и рассмеялась до слёз.

Антон не понял шутки, потому и не обиделся.

– Он сказал, – кивнул Антон в сторону Тьери, – что я проклят.

Покраснев от смеха, ведьма обмахивала лицо рукой.

– Да ладно тебе, не так уж это и страшно. Я слышала, что оборотни сильные и выносливые.

– И прожорливые. – добавил Герман.

– Кстати, накормить тебя мясом было моей идеей – гордо добавила рыжая.

– Спасибо. – совершенно растаял Антон, и зеркально повторил позу Джейн, хоть и не заметил этого.

– Только вот не знаю, что теперь делать. – озадаченно проговорил волк. – боюсь я, что покалечу родных, или что меня увидит кто… таким.

– А, это не беда – подбодрила его ведьма. – Док умный. Он придумает что-нибудь.

Волк смотрел ей в глаза и нашёл там благосклонность, на которую, в глубине души, не смел и рассчитывать.

– Какие планы на вечер? – сладко сказала ведьма, глядя ему в глаза. Сердце парня забилось ещё быстрее, и кровь снова прилила, куда её не просили.

– Какие ты захочешь. – уверил Антон, приближаясь всё ближе к её лицу.

– Мы едем в город танцевать. – сообщила Джейн, коснувшись губ Антона тонким пальчиком с маникюром, легонько отодвигая волка от себя – Поехали с нами?

– Его мне ещё не хватало. – проворчал Герман по-испански.

– Да ладно тебе, будет весело! – у ведьмы загорелись глаза.

– Да я, в общем… – смелый, с виду, волк совершенно не умел танцевать и страшно этого стеснялся. – Ну, не знаю.

– Давай, соглашайся! – не унималась ведьма.

– Ну, ладно, если ты хочешь… – промямлил он.

– Отлично! – обрадовалась Джейн.

Тьери был не доволен, но комментировать не стал.

Не без труда, но Антону удалось улизнуть из дома ночью незамеченным.

У дому Тьери его ждал новенький Voikswagen jetta 87-го года. Открылась дверь, оттуда выглянула Джейн и крикнула волку:

– Чего так долго? Давай, прыгай!

Антон повеселел и сел на заднее сидение.

– Пристьегнись. – посоветовал Герман.

– Да вот ещё! А куда поедем?

– На дискотеку. – ответила Джейн.

– Так чего туда ехать-то? Вон, клуб в двух шагах, можно пешком дойти минут за двадцать.

Джейн рассмеялась:

– Нет, мы поедем в другое место.

– В город, что-ли? – не поверил своему счастью Антон.

– Конечно. В самое лучшее место.

– В столицу что-ли?! – аж подпрыгнул на месте Антон.

– Ну, да.

– Нье так уж и дальеко, если ньемного превысить скорость. – прищурился Тьери.

Всю дорогу Джейн болтала с братом, поминутно переходя то на английский, то на испанский. Про Волка как будто забыли, логично думая, что он задремал. Он забился в угол и прикрыл глаза, но на самом деле пользовался моментом, чтобы рассмотреть колени Джейн, показавшиеся ему неотразимыми.

Меньше, чем через два часа они были на месте. Герман аккуратно припарковался, все вышли из машины. Джейн взяла волка под руку и шепнула ему:

– Насчёт денег не волнуйся. Я угощаю.

Он хотел было возразить, но, по правде говоря, большой суммы с собой, да и вообще в принципе у него не было, а как он совершенно справедливо подозревал, цена одной такой ночи в столичной дискотеке могла быть равной средней зарплаты за месяц в деревне. Ему стало неловко, но он не успел ни возразить что-либо ведьме, ни подумать на эту тему. Они вошли в бар с просторным танцполом, заполненным людьми.

Играла свежая композиция The Cure «Lovesong».

– Обожаю эту песню! – Джейн схватила волка за руку. – Пошли танцевать!

Антон смущённо переставлял ногами, чувствуя себя крайне неловко. Ему казалось, что все смотрят только на то, как нелепо он двигается и как плохо он одет для столицы. Но на самом деле, до него не было дела ровным счётом никому. Джейн закрывала глаза и танцевала, отдаваясь музыке.

Она двигалась грациозно, поднимая руки, касаясь волос, заплетённых в тугие косы. Она обняла Антона за шею. Волк боязливо огляделся по сторонам – на него никто не смотрел. Все смотрели только на Джейн. Зрачки оборотня расширились. Она пахла сиренью и была естественна и прекрасна. И она, эта неземная женщина, обнимала его!

В голове у волка помутилось. Он не верил, что всё это происходит взаправду. Он… да кто он? Простой парень из деревни и… Она! Ведьма. Прекрасная, смелая, горячая! О таком он не смел и мечтать.

Стоило ему подумать об этом, как Джейн посмотрела в сторону. У барной стойки Герман говорил что-то на ухо хорошенькой блондинке. Джейн переменилась и в лице, но, как бы опомнившись, тут же вернулась к танцу и беспечности.

Эта деталь задела Антона, но ему не хотелось разрушать момент.

Вскоре волк опьянел и даже начал думать, что не так уж и плохо танцует.

Заиграл трек Aerosmith “Love in an elevator” и Джейн крикнула волку:

– Я хочу пить!

Они подошли к барной стойке. К ним присоединился Герман, оставив ненадолго свою блондинку и выслушав то, что сказала ему Джейн, дал знак бармену.

«Как у него это получается? – удивлялся про себя Антон и снова помрачнел. – Вот гад!»

– Я на минутку. – предупредила Джейн и убежала в уборную.

Антон встретился взглядом с Тьери. Взгляд колдуна был снисходительным.

– Чего уставился? – выпалил подвыпивший оборотень.

– Нье обольщайся сльишком. – проговорил Тьери.

– Чего?

– Насчьёт неё. – пояснил Герман.

Антон мгновенно разозлился.

– Нье пойми меня ньеправильно волк, но таких как ты у неё было… На втором дьесятке я перьестал считать. Я знаю её тридцать лет, и повьерь мне, ты у неё нье последний.

– Закрой клюв, колдун! Нето …

– Ньето что? – колдун обрадовался вызову.

– Оооо, это же Элтон Джон! – вмешалась Джейн, появившаяся, как из ниоткуда. – Ребята пойдёмте танцевать!

Она залпом выпила «Маргариту», взяла Антона за руку и увела его на танцпол. Там она обняла его снова. Оборотень по инерции, всё же поискал глазами колдуна и, не найдя его, махнул на него рукой.

В это время года светало поздно. Джейн уговорила волка остаться у неё на ночь, несмотря на молчаливые протесты брата. По дороге домой захмелевшая ведьма, не умолкая рассказывала, как сильно она всех любит и какие классные у неё друзья.

Они вышли из машины. Джейн повисла на шее у Германа. Язык у неё заплетался, она что-то невнятно проговорила, а потом и вовсе отключилась. Колдуну пришлось поднять её на руки. Волк оскалился, сжигая его взглядом, и побрёл следом.

Дверь открылась сама. Тьери вошёл и положил сестру на диван, потом сделал знак пальцами и быстрым движением указал на камин. Огонь с треском вспыхнул, и волк, опешив, застыл у входа. Он уже и забыл с кем имеет дело. Легко было забыть об этом в объятьях женщины, не вполне принадлежащей ему, но выказывающей недвусмысленную заинтересованность.

Герман же не был обременён размышлениями. Он снял с сестры ботинки на высоченной платформе, бросил их в сторону, стянул пальто, затем сев на подлокотник возле изголовья Джейн, начал расплетать её косы.

Волк прошёл в комнату и уселся у огня, как сторожевой пёс, с ревностью глядя на свою хозяйку. Не отводя глаз, он смотрел, как колдун скользил по волосам ведьмы своими длинными пальцами, уверенно, неторопливо. Волнистые пряди падали на диванные подушки, как шёлковые нити, поблёскивая медью.

Волк наблюдал со стороны и в тот миг ему показалось что он присутствует при чём-то очень интимном и в то же время невинном. Волку стало больно, от этой мысли.

– Она с тобой, или?… – спросил волк, не выдержав давления своих мыслей.

Тьери мельком взглянул на него, но в лице не поменялся.

– Ты свободьен. – ответил он – Завтра Джейн позвонит теьбе. Если захочьет.

– Она просила меня остаться! – упрямо возразил волк, уже понимая, что звучит это нелепо.

– Ну, она ещё много чьего тебье скажет. Думайю, излишне напомьинать, что если ты обидьишь мою сестру, то будьешь иметь дьело со мной, да?

– Пфф… – рассмеялся Антон – Ты мне угрожаешь?

– А ты, видьимо, не понимайешь, с кем говоришь.

Волк встал.

– И что ты сделаешь? Убьёшь меня?

– Ну, ньет. Убивать то уж очень радьикально. На сьвете есть вещьи гораздо худшие, чьем смерть.

Оборотень сглотнул.

– И я нье угрожаю. Я предупреждайю. Если она хоть сльезинку прольёт из-за тебья, ты будьешь умолять меня о смерти.

Тьери проговорил это, потом поднялся и, накрыв Джейн шерстяным пледом, отправился вверх по лестнице.

– Ты можьешь идти. – кинул он, уходя.

Антон проводил его хмурым взглядом и, поколебавшись ещё немного, приблизился к спящей Джейн. Он наклонился к ней и поцеловал её губы. Ему было приятно осознавать, что он получил что-то, что, как он думал, и так ему причиталось. Он довольно ухмыльнулся, затем надел шапку и нехотя вышел из дома.

2.4. ДЖЕЙН

В конце 60-х Герман Тьери жил в США. Только что отгремел Вудсток, движение хиппи ещё не вымерло от наркотиков и через чур свободной любви. Короткие юбки радовали глаз, феминистки ликовали. Эпоха, которую Герман впоследствии назовёт самой весёлой и беззаботной в своей жизни.

Тогда, в 68-м Тьери уставший от музыки, кричащей из плохо настроенных колонок, допил своё пиво и расплатившись с барменом, вышел из бара. Он закурил и набросил кожаную куртку.

– Э, чувак, – окликнули его – Дурь интересует?

Герман обернулся. Перед ним стоял, пошатываясь совсем молодой темнокожий парень, блестящий от пота.

– Нет, спасибо – смерив его взглядом, сказал Герман.

– Ещё кокс есть и таблетки.

– Шёл бы ты домой, парень. – посоветовал Тьери.

– Да ладно тебе, чувак…

Начал было юноша, но Тьери не стал слушать. Он направился к своей машине.

Уезжая, Volkswagen поднял пыль.

Он свернул к ночному клубу, который был на окраине города и имел скверную репутацию. Музыка там была лучше, рок и фанк. Тьери остался. После трёх шотов текилы с лимоном и солью, настроение улучшилось и прибавилось сил.

Стройные девушки и парни в рубашках с открытыми воротами и длинными бакенбардами непринуждённо танцевали в просторном зале.

Тьери заказал ещё шот и выпив его направился к так удачно освободившемуся столику. Рядом сидела весёлая компания парней и девчонок. Громче всех смеялась рыжая девушка, в кожаных шортах и рубашке с откровенным вырезом. Она увлечённо рассказывала что-то парню, что сидел напротив нее, но встретившись глазами с колдуном она поднялась со своего места и чуть наклонила голову, приветливо улыбнувшись.

Друзья посмотрели на неё с недоумением, а потом завертели головами чтобы узнать кого же такого она увидела. Тьери наклонил голову в ответ. Это был обыкновенный, хоть и странноватый для людей, жест приветствия ведьмой колдуна, выражение уважения к мастеру.

Итак, Тьери коротко поклонился рыжей ведьме и с улыбкой отвёл глаза, игнорируя устремлённые на него удивлённые взгляды. Рыжая села и продолжила свой рассказ, изредка поглядывая на колдуна.

В какой-то момент взгляды ведьмы стали слишком пристальными, и её кавалер обернулся. Тьери не смотрел в их сторону, так что ухажёр рыженькой ведьмы на время отказался от идеи начистить ему лицо.

– Ты его знаешь? – крикнул он через стол рыжей.

– Первый раз вижу. – с вызовом ответила она.

Парень обернулся ещё раз, но Тьери за столиком уже не было. Рыжая допила свой виски до дна и встав из-за стола сообщила:

– Я хочу танцевать!

– Детка, уже так поздно. – парень обнял её за талию, – Поехали домой.

– Я хочу танцевать! – Повторила рыжая с этими словами, подняла руки и щёлкнула пальцами. Заиграла песня the Doors и она смешалась с толпой. Парень устремился за ней и схватил её за плечо, но она вырвалась. Он послал её куда подальше, и вышел из клуба грязно ругаясь.

– Break on through to the other side! Break on through to the other side! – пел Джим Моррисон из колонок и вместе с ним хор из девичьих голосов.

Рыжая танцевала, прикрыв глаза. Кто-то взял её за руку и притянул к себе. Уже почти забытая вибрация прошла сквозь её клеймо. Она открыла глаза. Кудрявый парень, который недавно сидел напротив и возвращал ей загадочные для остальных и такие понятные для них двоих улыбки, оказался в сантиметре от её разгорячённого тела. В ответ она взяла его за руки. Они сплелись пальцами.

– Break on through to the other side!

Судя по всему, самая интересная часть ночи была ещё впереди.

В пять часов утра клуб практически опустел. Звучала старая пластинка Элвиса. У барной стойки остались мертвецки пьяные гуляки, а на танцполе обнявшись и почти уснув на плечах друг у друга, остались только Герман и рыжая ведьма.

– …but I can´t help falling in LOVE with youuu – пел Элвис.

– Мы закрывается! – крикнул бармен.

– Эй! Всё, ребята, по домам!

Герман поднял голову.

– Отвезти тебя домой?

– Ты в состоянии сесть за руль? – наигранно удивилась ведьма.

– Я всегда в состоянии. – уверил ее Герман, так же наигранно.

Рыжая рассмеялась, и они пошли к выходу.

Подъехав по названному ей заранее адресу, колдун остановил машину и заглушил мотор. Перед ним стоял особняк, не самый шикарный, но довольно дорогой по меркам того времени. Девушка спала на пассажирском сидении подперев голову рукой. Тьери ласково посмотрел на неё какое-то время, затем, достав из кармана клочок бумаги и карандаш, написал на нём свой номер телефона. Поколебавшись немного, он вложил его в нагрудный карман её рубашки. Ткань обтягивала грудь так плотно, что колдуну пришлось приложить усилие чтобы втиснуть туда сложенный пополам крошечный клочок бумаги.

Он толкнул спящую девушку в плечо. Она захрапела. Тьери рассмеялся и толкнул её ещё раз. Она смешно хрюкнула и проснулась.

– Приехали. – сообщил Герман.

– Ой.. я уснула, да? Ох… Спасибо, Мастер. За всё, в общем. – она потёрла щёки и, кажется, ещё не проснулась полностью, а только на половину.

– Спокойной ночи. – попрощался Герман.

– Ага… и тебе… того же.

Ведьма вышла из машины, захлопнула за собой дверь, хоть и не с первого раза, и не ровной походкой пошла по выложенной камнем дорожке. Она споткнулась, но всё-таки не упала.

– Ноги себе не сломай! – крикнул ей Тьери.

Дождавшись, пока она доберётся до входной двери, колдун снова завёл мотор и умчался прочь.

Прошло по меньшей мере полторы недели, и вот, в лавке специй раздался телефонный звонок.

– Герман, ответь! – попросил Георг. Он был занят с клиенткой.

– Угу, – кивнул Герман и снял трубку. – Алло?

– Это ты?

– Видимо, да.

– Это я.

– Привет, рыжая – Герман ждал её звонка, поэтому не удивился.

– Я нашла твой номер в кармане.

– Я понял. Ну, как дела?

– Дела… Ну, в общем… Ты мог бы приехать и забрать меня?

– Без проблем. – усмехнулся Тьери, – Куда приехать?

– Туда же, где ты меня высадил в прошлый раз. Хотя… – она помолчала, – нет, лучше на аллее, которая там, рядом.

– Аллея, значит.

– Да, там в двух шагах.

– Будет сделано, мисс.

– Правда? Спасибо. Тогда до встречи?

– Вообще-то, я на работе.

– Ой… А ты мог бы приехать прямо сейчас? Не хочу ждать на улице весь день.

– Хм, видимо дело серьёзное. Хорошо, сейчас буду.

– Спасибо. Пока.

Короткие гудки. Герман посмотрел на телефонную трубку, словно ожидая от нее ответа и потом положил её на телефон. Он набросил куртку и сунул в карман ключи от машины.

– Я скоро вернусь.

Георг поднял бровь, но выговаривать сыну перед клиентами ему было неудобно.

Машина затормозила прямо напротив скамейки, на короткой сидела ведьма. Сегодня она была одета скромно: джинсы клёш и футболка. Волосы заплетены в косы, на руках множество браслетов.

Рядом с ней на земле стоял большой чемодан, который, казалось, вот-вот лопнет.

– Добра тебе, рыжая. – улыбнулся Тьери и с интересом посмотрел на девушку. При свете дня и на трезвую голову она показалась ему ещё симпатичнее, хотя глаза её были печальными и виноватыми.

– Привет. – она подошла к машине – Поможешь с чемоданом?

Тьери сощурил глаза.

– В обмен на твою улыбку.

Ведьма улыбнулась и опустила глаза. Ей понравился настрой колдуна, хотя, её казалось, что она не заслуживала благосклонности в ответ на свою наглость.

Тьери убрал тяжёлый чемодан в багажник.

– Ну? Расскажешь, что случилось?

Рыжая опустила глаза и покивала.

– Знаешь какой-нибудь недорогой мотель?

– Насколько недорогой?

Ведьма виновато посмотрела ему в глаза.

– Совсем не дорогой… Скажем так… Где можно расплатиться натурой.

– Всё настолько плохо? – вскинул брови Герман.

– Понимаешь, меня бросил парень, и… – она снова подняла на него взгляд, – если честно, мне пока что некуда пойти.

Колдун скрестил руки на груди и, задумавшись, посмотрел в сторону. Ведьма ждала.

– Так. – сказал наконец колдун. – Садись в машину, поехали.

Рыжая кивнула и молча села в машину рядом с колдуном.

– Значит так, сначала поедем в кафе, ты вся бледная и наверняка сегодня не ела. Потом поедем ко мне на работу. Дождёшься, пока закончится моя смена и тогда придумаем что делать с тобой дальше. Идёт?

Ведьма хлопнула глазами.

– Идёт. Я хочу пиццу.

Герман рассмеялся, у рыжей ведьмы тоже поднялось настроение. Они действительно пообедали и потом приехали в магазин Германа, где ведьма послушно ждала его, сидя в кресле в комнате отдыха, которую оборудовали в подсобке.

В конце дня туда вошёл Георг, вытирая руки полотенцем и остановился в недоумении.

– Здрасьте. – виновато улыбнулась девушка и, встав со стула, поклонилась.

– Добра тебе. Ты что здесь делаешь?

– Жду… вот его.

В дверях показался Герман.

– Я закончил, можем ехать дальше. – сказал он ведьме и поймал строгий взгляд отца.

– Это моя подруга. – он снова посмотрел на ведьму – Не бойся, мой отец тебя не съест. С виду он страшный, а на самом деле – добрый.

– Аа. – улыбнулась ведьма.

Они снова оказались в машине. Герман потёр глаза.

– Куда теперь поедем? – спросила рыжая.

– Ко мне домой.

Ведьма прикусила губу. Ехали они довольно долго, по дороге болтая о новых пластинках и рассказывая истории своих похождений. Ведьма выяснила что её новый знакомый был врачом и собирался защищать диссертацию по биологии. Это несомненно внушило бы уважение, если бы колдунья хоть что-то в этом понимала. Она была на редкость мало образована и из всего хвастливого рассказа колдуна вынесла для себя только то, что теперь будет называть его «Доктор».

– Break on trough to the other side! – играло по радио.

Оказалось, что Доктор жил в большом деревенском доме, это понравилось ведьме и она задумалась о том не задержаться ли ей здесь подольше. Они открыли пару бутылок спиртного с большой выдержкой. Ведьма рассматривала обширную домашнюю библиотеку и коллекцию пластинок её нового друга.

– Deep purple! Круто! Поставь эту.

В разговорах прошёл вечер и наступила ночь.

– Слушай я совсем забыла сказать тебе – проговорила рыжая, расположившись с на против колдуна на широком кожаном диване, – Спасибо.

Он усмехнулся.

– Да, не за что.

– Нет, я серьезно. Если бы не ты, я ночевала бы на улице или в борделе. – она потупила взгляд.

Оба помолчали.

– Останешься? – вдруг спросил колдун.

– Конечно. – не раздумывая, ответила ведьма.

– Я имею ввиду… Вообще, оставайся сколько захочешь.

Рыжая округлила глаза.

– Серьёзно? Ой, ну, слушай, – сказала она, поразмыслив. – я только что рассталась с парнем. Он был… Слишком ревнивый, понимаешь?

– Понимаю. – улыбнулся Герман.

– Ты не такой? – кокетливо подняла бровь ведьма.

– Для начала, я не твой парень.

Ведьма посмотрела на него с недоумением.

– Ладно. – настороженно сказала она.

– Ты мне нравишься. И я хотел бы, чтобы ты составила мне компанию. В обмен на это ты можешь пожить здесь. – выдал колдун и прикрыл глаза. Похоже, что торговаться он умел прекрасно.

– Ты хочешь только моей компании? Денег у меня нет, тебе придётся платить за меня.

– Я знаю. – кивнул Тьери.

– То есть, я могу… Ты понимаешь, о чём я.

– Это не обязательно. – прервал неловкое объяснение Герман, и ведьма удивилась ещё больше.

– Тебе мальчики нравятся?.. – осторожно спросила она.

– Только не надо меня оскорблять. – Герман встал с дивана и налил себе ещё коньяка.

– Прости, не хотела. Правда. Ты какой-то cлишком добрый. Откуда я знаю, может, ты продашь меня на органы или в рабство мексиканским мафиози. –

Она первая засмеялась своей шутке, которая была шуткой только отчасти.

– Думаешь, я маньяк? – ухмыльнулся Герман.

– Я тебя вижу второй раз в жизни, и ты уже предлагаешь мне жить с тобой. Странно это, тебе не кажется?

– Ты меня боишься?

– Не знаю, я ещё не определилась. – честно ответила рыжая.

– Ну, можешь переспать со мной, чтобы тебя совесть не мучила. – пожал плечами Тьери и отпил из стакана.

Ведьма лучезарно улыбнулась и сняв обувь подогнала ноги к себе.

– Вот, это другое дело.

Колдун внимательно посмотрел на неё и перевернул пластинку на другую сторону.

Ведьма уснула во время его рассказа о том, как нужно собирать сабельник. Они сидели на ковре, её говора лежала на плече колдуна.

Герман погладил её по волосам, вздохнул, поднял девушку на руки, и отнёс в спальню. Там он расстегнул тесный ремень на её брюках, затем накрыл её одеялом и вышел, прикрыв за собой дверь. Сам он улёгся спать на диване.

Несмотря на действительно слишком поспешное решение оставить у себя ведьму, Герман не прогадал. Девчонка оказалась покладистой и весёлой. Развлекала его танцами и болтовнёй, и совсем не раздражала колдуна. Готовить она не умела, уважать какой-либо жизненный уклад, кроме господства над Хаосом – отказывалась, но даже это нравилось колдуну.

Она разглядывала диплом, висящий на стене.

«Доктор медицинских наук Герман Тьери»

– О, так тебя зовут «Герман»?

Колдун поднял глаза и засмеялся.

– Ну, да.

– Ну что ж, приятно познакомиться Герман Тьери, я Джейн Иктис.

– Красивое имя. – похвалил Герман и тут же поменялся в лице и замолчал.

Она подошла и прижалась к нему через чур тесно.

– Ну что, «мистер монах», может, познакомимся поближе? Вижу, что инициатор ты не важный. – она запустила руку к нему под футболку и поцеловала колдуна в губы. Он чуть отстранился хоть и обнял её в ответ.

– Жалко даже. – сказал он.

– Что жалко?

– Хм, сейчас всё так хорошо. Мы отлично проводим время, тебе не кажется?

– Ага. – ответила она, целуя его шею.

– Погоди. Я говорю, что по-моему… это всё испортит.

Теперь отстранилась ведьма, но не обиделась, а задумалась.

– Да?

– Ну подумай сама, к чему это приводит? Мы быстро устанем друг от друга и начнём ходить налево. И потом уже не будет так как сейчас, даже если мы останемся друзьями.

– Может, ты и прав.

– Давай лучше оставим всё как есть.

– Тебе не хочется? – с сомнением спросила Джейн.

– Нет, то есть да, конечно, но… Ты такая замечательная. Я боюсь, что потом…

– Мы потеряем друг друга. – закончила его фразу рыжая, наигранно драматично.

– Именно. – он с нежностью посмотрел на нее. Джейн вернула ему взгляд и тепло обняла.

– Ты лучший, кого я встречала.

– И ты, детка.

– Даже чуть-чуть нельзя? – ухмыльнулась ведьма, оставаясь в его объятиях.

– Не стóит.

– Ладно. – сдалась она – Значит, друзья?

– Друзья. – согласился Герман и поцеловал ее в лоб.

Ещё не раз, он пожалел о своём решении, однако слова своего не нарушил. Со временем уколы ревности становились всё слабее и желание встречаться с другими стало чем-то естественным. Их дружба крепла с годами. Герман и Джейн напоминали престарелую семейную пару полусумасшедших тусовщиков. Они стали называть друг друга «брат» и «сестра» и уже забыли о том, что когда-то могли желать друг друга.

Вместе они объездили полмира, побывали на концертах звёзд мировой величины. Светили зажигалками на концерте Scorpions, сорвали голос на концерте Queen, трясли волосами на первых выступлениях Guns N´Roses… Весёлые и беззаботные годы, которые хотелось продлить как можно дольше.

2.5. СПЛЕТНИ

В местном деревенском клубе, за игрой в домино и самогоном собрались четверо мужиков. Старый Вацлав не играл, а только прихлёбывал из гранённого стакана, сидя на кривом стуле рядом с товарищами.

– Вот так! – сделал ход лысый старик и ударил по столу пристроив домино на место.

– Тогда я… так! – ударил по столу его сосед.

– Слыхали про новый дом? Что на краю деревни, где заброшенные дома, на пустыре.

– Ты что с луны свалился? Да про это каждая собака знает. Как купил иностранец старый дом бабки Марьи, отгрохал дорогущий будь здоров, а сам-то всё по лесам шарохается. Странно это.

– А я слыхал, что иностранец этот – колдун. И не просто так он по лесам ходит. Марк его своими глазами видел, он босиком прямо по снегу…

– Скажешь тоже. Колдун. Спортсмен, может.

– А он колдун и есть. В церковь не приходил ни разу. И всё костры жёг в поле. Тьфу. Лучше б засеял.

– Зимой-то? Помолчал бы лучше, чем чушь нести.

– Может, он мусульманин, вот в церковь и не ходит.

– Хе, мусульманин.

– Не похож. Еврей поди, или цыган, прости Господи.

– Видали его? Когда стройка-то была? Ходил щёголем, нос от всех воротил.

– А если и цыган. Они, говорят, тоже ворожить умеют.

– Ерунда!

– Помяни моё слово. Нашлёт он ещё беду на нас всех!

– Чего вам не имётся-то, языками метут как бабы. – вмешался в разговор Вацлав – Он меня вылечил, уж я не знаю как. Пошептал чего-то, а как на утро я проснулся, то, как рукой всё сняло, вот те крест!

– Опять ты за своё!

– Да у тебя Вацлав, инфаркт был небось, а как сердце прихватит, ещё и не такое привидеться может.

– Не приживётся он здесь. Ну ничего, коли делишки какие тёмные мутит, так прознаем, и тогда вылетит он отсюда, ипоминай его как звали.

– Так ему и надо, капиталист проклятый.

– Цыган он и есть цыган.

– Он говорил, что из другой страны приехал. Из Турции что ли… не помню.

– Да всё одно. Вон поселился на самом краю, сторонится всех, стало быть, вор какой или бандит был, вот и схоронился.

– Сплошные бандиты кругом и ворьё!

– Ты телевизор-то больше смотри, там и не такое расскажут.

– Вон, сынок твой идёт, Вацлав.

– Говорят он по ночам где-то шарохается, уж не запил ли?

– Или чего похлеще.

– Типун тебе на язык, Янек, чтоб тебя! Нормально всё. Он парень работящий, не бреши почём зря!

– Здравствуйте пане! – поздоровался Антон.

– И тебе не хворать.

– Ханна отца кличет, дома пособить надо, а я пока с поросятами.

– Ну ка, – подвинулся Вацлав – обождёт. Давай-ка с нами партию сыграй.

– Не досуг мне.

– Садись, тебе говорят, вот моду взял с отцом пререкаться!

Антон уселся и взял домино в руки.

– Щас мы их.

– Пап, я работу нашёл. – между делом сообщил Антон.

– Да ну?

– Ага, в городе. – парень врал, не краснея.

– Ну, в добрый час. – отец хлопнул сына по плечу.

Благодаря своей лжи Антон стал появляться в доме Тьери чаще, а деньги у него «появлялись» опять же благодаря его дружбе с ведьмой, а для неё эти деньги вовсе небыли большими.

Он научил Джейн играть в карты и очень сблизился с ней. Колдун же всё больше сидел за книгами, к тому же, иногда он связывался с отцом и брал заказы на особенно сложные зелья для лавки. Но и о своих новых обязанностях поддерживать порядок в лесу, он не забывал, однако старался выходить по вечерам или поздно ночью, чтобы случайно не встретиться с местными.

….

Герман надел пальто и шарф, снял обувь и вышел из дома.

Лес принял его, как храм настоятеля. Птицы приветствовали его щебетанием, снег таял под его ногами. Колдун шёл тихо, теряясь между соснами, обходя кусты дикой малины, касаясь руками деревьев.

Идти по лесу в самую глубь, в его сердце, в даль, не тронутую человеческими следами, идти час или два, это вовсе не труд для такого как он. Изгоя, пленника своего естества, счастливца.

Снегирь сел ему на голову.

– Пирула. Что тебье, птичка?

Подняв руку, он снял птицу с чёрных кудрей.

– Заболела, маленькая. Ну ньичего.

Он ласково погладил её ладонью. Птица замерла на секунду и пискнула. Потом высунула клюв, из-под его пальцев, глянула на колдуна чёрной бусинкой глаза, после вырвалась, вспорхнула на самую высокую ветку и оттуда весело прощебетала. Герман улыбнулся, посмотрев ей вслед.

Он спустился с холма, по колено в снегу. Глаза его горели, так что он не чувствовал холода. Огляделся. Невдалеке жуя сухостой, на него уставился лось. Зверь посмотрел на знахаря ещё немного, а потом склонил голову, задев рогами ветку, с лежащей на ней шапкой снега. Серебряный дождь мерцающими хлопьями обрушился к нему на голову. Колдун поклонился в ответ.

Пройдя дальше, Герман уселся на валун, торчащий у склона, выходящего к реке. Река замёрзла не полностью, быстрый поток не давал льду сковать себя, упрямо ломая льдины, как стёкла. Тьери задумался. Вечерело.

Тут он услышал шорох. Обернувшись, он увидел чёрную тень. Она стояла, вытянувшись, глядя на него, сверкая изумрудными искрами глаз. Герман поднялся, вскинул голову и проговорил на своём родном языке:

– Кто ты и что тебе нужно?

– Уходиииииии – прошептала тень.

– Я здесь хозяин. Или ты не знаешь? Прихожу и ухожу, когда захочу. А вот тебе здесь не место.

Тень не отвечала. Глаза колдуна загорелись так ярко, что на них больно было смотреть. Тень отступила назад. На плечах Тьери показались языки пламени, пальцы сами сложились в сложный жест.

– Убирайся из моего леса! – приказал Герман.

Тень исчезла. Тьери выдохнул, но тут же вздрогнул. К его ногам замертво упал ворон.

Колдун постучал по плечам, чтобы потушить пальто, и закончив с этим поднял с земли неподвижную птицу.

По дороге домой, знахарь был подавлен. Он вспомнил о булочнице, которую он нашёл в лесу прошлым летом. Перед глазами встало её лицо и спутанные волосы.

«Где она сейчас? Что с ней стало?»

Тяжёлое чувство вины терзало его сердце.

«Она ведь была совсем девочка. – думал он, – Если бы я не был таким болваном, мог бы защитить её… от кого? От своих же. Убил бы я ловца ради неё? Конечно нет.»

Он опустил голову и погрустнел ещё больше.

В кухне горел свет. Колдун вошёл и бросил шарф на кресло.

Антон смущённо выпустил Джейн из объятий. Ведьма, ничуть не смутившись, хихикнула.

– Ты чего так долго?

– Я вижу, тебя есть кому развльечь и бьез меня. – проговорил колдун.

Ведьма опустила глаза, а Антон нахмурился.

– Хочешь чаю? – предложила Джейн, надеясь поднять настроение брату.

– Ньет. – отмахнулся Герман и прошёл в свою комнату. Ведьма и волк переглянулись.

– Что это с ним? – спросила Джейн.

– Ревнует наверно. – позлорадствовал волк.

– Вот ему делать больше нечего, только меня ревновать. – закатила глаза ведьма. – Его что-то беспокоит. Доктор!

– Мм? – послышалось из-за закрытой двери.

– Чай!

Она прислушалась, но ответа не последовало. Ведьма снова посмотрела на волка.

– С мальиной! – всё-таки подал голос Тьери со второго этажа.

Ведьма отправилась на кухню. Антон пошёл за ней, обнял за талию и поцеловал её плечо.

– Да не обращай внимания. Мало ли, какие у него дела… – заигрывая, проговорил он.

Джейн, напевая наливала горячую воду в чашку и не отвечала на его порыв.

Герман спустился вниз по лестнице, лицо его было бледнее, чем обычно. Он опустился на диван. Джейн услужливо принесла ему чашку с чаем, над которой, извиваясь, поднимался пар.

Колдун коротко поклонился, и Джейн села рядом, подогнув под себя ногу. Антон тоже хотел подойти, но почувствовал себя лишним.

– Ну? – спросила она когда Герман сделал глоток чая.

– У нас ньеприятности.

– Потому чтоо?… – наклонила голову Джейн.

– В льесу я видьел чёрного.

С лица ведьмы медленно сползла улыбка.

– Опять?! Ну, только не это. – она обречённо закрыла лицо ладонью.

– Ээм… чёрный? – не понял Антон.

– Да. – Тьери сделал ещё глоток.

– А это кто такое?

– Это колдун, такой же, как мы, только он… не на нашей стороне. – пояснила Джейн, взглянув на волка, и после обняла брата за плечи.

– Это очень плохо? – спросила она.

– Посмотрьим. – сказал Тьери, допивая чай залпом.

Он поднял глаза на Антона, у которого разве что дым не шёл из ушей от ревности. Лицо волка покраснело, на лбу выступили вены.

Колдун подуман немного, затем встал и пошёл к своему столу. Там он открыл толстую книгу, и поводив пальцами по страницам, сказал:

– Волк, хочу попробовать кое-что. Снимьи обувь.

Джейн смотрела то на брата, то на волка.

– Ээм… – насторожился Антон.

– Попробуйю пьеревоплотить тебя. Надеюсь получитсья. – пояснил колдун.

– Э-э! Мы так не договаривались! Знаешь какая это боль?! – возмутился волк.

– Переживьёшь. Нам всьем это пригодитсья.

– Я не согласен! Слышишь, колдун?! – возмущаясь, скидывал кроссовки Волк.

– Док, может, не надо? – попыталась возразить Джейн, но на самом деле, ей тоже было интересно, что получится из этого маленького эксперимента.

– Спокойно.

– Не смей! – тут в глазах оборотня полопались сосуды.

Тьери уже читал заклинание. Его глаза засветились, он выставил руку вперёд, отрывисто произнёс две фразы и сделал жест рукой, тот же, что использовал для своих перевоплощений.

Волк скорчился пополам, и завопил.

Тьери опустил руку. Послышался звук разрывающейся одежды, и не прошло и минуты, как Антон перевоплотился в огромного волка, сидящего на четвереньках.

Волк скулил, наклонив голову и тяжело дышал.

– Смотрьи-ка, сработало. – довольно констатировал Тьери.

Оборотень поднял на него глаза полные ярости, и сделал было рывок, чтобы броситься на колдуна, но Герман был готов. Короткое движение рукой и Волк повалился на пол, жалобно скуля, покрывая голову лапами, как побитый щенок.

– Нье шуми, волчьёнок. Сейчас я отпущу теьбя, а ты будьешь вьести себя прилично, поньял?

В ответ послышался вой дикой боли. Колдун отошёл. Глаза его снова сделались серыми. Волк разжал веки не сразу.

Джейн подошла к нему, и боязливо погладила по косматой шерсти. Оборотень вздрогнул и резко поднялся, напугав ведьму. Но едва он её увидел, как его глаза отразили страх. Ведьма смотрела с жалостью, протягивая к нему руку.

– Как ты?

Волк не отвечал, только попятился назад и попытался закрыть морду большими лапами

– Он нье может говорьить, Джен. Голосовые свьязки измьенены, и звьериная пасть нье приспособльена для воспроизведьения звуков привычной нам рьечи. – пояснил Герман для ведьмы, потом обратился к оборотню. – Учьись контрольировать себя, волк. Я, помнится, уже предупреждал тебя о том, что произойдёт, если с головы моей сестры упадёт хоть один волос.

Волк было зарычал, но тут же осёкся. Джейн подошла ближе.

– Он не причинит мне вреда. Правда, Антон?

Волк фыркнул и наклонил голову. Джейн рассматривала его с восхищением.

– Такого я ещё никогда не видела.

– Сам себья он перевоплощьать нье может. – задумчиво проговорил Герман, – посмотрим, что можно сдьелать с полнолунием. Если нье получится избежать прьевращений совьсем, то по крайньей мере я попробуйю сдьелать их менее больезненными.

Он потёр глаза.

– Обратно должно быть проще.

Волк было рыкнул, но тут же заскулил и на пол повалился парень в разорванных брюках.

– Твою ж…! Чтоб тебя…! – орал он.

– Это, конечно, впечатляет! – восхищённо проговорила Джейн.

Усадив оборотня на диван и налив ему стопку коньяка, ему вкратце рассказали о их жизни в прошлом городе, упуская, однако, присутствие в этой истории девушки по имени Марта.

– И что, этот убийца теперь здесь?

– Мне бы очень хотьелось думать, что это простое совпадьение, но вряд ли. Убьийств пока нье было. Нужно срочно что-то дьелать. Пока никто нье пострадал.

– И что делать? Ты хочешь сражаться с чёрным? – вскинула брови Джейн.

– Такой варьиант я рассматривал. – кивнул Герман.

– Второй раз я тебе не позволю наступить на эти грабли! К тому же, напоминаю тебе, что ты не воин! – вспылила Джейн.

– Я ньет, но у нас есть оборотьень.

– Ты опять за своё? Больше никто не пострадает! – рассердилась Джейн.

– Если волк нье будьет на нашей сторонье, то пострадают всье и в том чьисле и мы.

– Оставь этого чёрного Совету, они же ясно дали понять, что это тебя не касается!

– Стоп, стоп, ребята, с этого места поподробнее. – вмешался волк, неосознанно обрадовавшись своей причастности к их волшебной авантюре.

– Что ещё за «Совет» и причём здесь я?

– Ты можьешь помочь в случае крайней ньеобходимости.

– Я? Как помочь?

– Герман! Не впутывай его! – возмутилась Джейн.

– Грубой физьической силой. – вздохнул колдун – Ну, и видок у тебя тоже нье для слабоньервных, хотя чьёрного этим нье напугать.

– Силой, это можно. – ухмыльнулся волк. – А этот ваш Совет, это что?

– Они более могущественные колдуны. Поддерживают баланс между светлой и тёмной стороной.

– Типа, ваше правительство?

– Можно и так сказать.

– Самозванное. – добавил Тьери, – Но Дженни правильно говорьит, они очень сильны. У них глаза и уши повсьюду и у некоторые умеют такое, что мы и предстваить не можем.

– Ага, то есть вы хорошие, а тёмные плохие, да? Понятно.

– Это в сказках всьё так просто. А в жизни ньет белого и чьёрного, волк. – Тьери насупился, – мы всего лишь две враждующие стороны и у каждой свои… особенности.

– Но, если они чёрные колдуны значит они… убивают и делают зло. Не?

– Ты ошибаешься если думайешь что белые не дьелают зла. Мы хоть и не совсем людьи, но ничто человьеческое нам не чьюждо. Эта тень в льесу… Не к добру это. Таких совпадьений не бывает.

– Давайте все успокоимся! – сказала Джейн сама себе, – Никто ничего не будет делать! Это просто тень! Пусть ходит там, ворон пугает. Пока ничего не происходит и нам ничего не угрожает.

Тьери и волк посмотрели на неё как на умалишённую.

– Можьет ты и права, отчастьи. Прьямо сейчас нье будем бьежать впередьи паровоза и посмотрьим, что будет. Возможно, это ложная тревога и есльи это простое совпадение, то всьё обойдётся.

Антон посмотрел за окно. Уже давно стемнело. От его брюк остались лохмотья и Джейн одолжила ему другие, которые она припасла для него по просьбе Германа, на случай экспериментов.

– Ладно, ребята мне пора. – он засобирался домой.

Джейн погладила его по плечу.

– Вам стоит быть осторожнее. – сказал он как бы между прочим, – в деревне ходят слухи.

– Какие? – заинтересовался Герман.

– Что вы цыгане и что… что ты Герман занимаешься колдовством.

Тьери усмехнулся и налил себе коньяка.

– Эти слухи ерунда, но люди… В общем вам лучше не провоцировать их.

– И как же мы их спровоцировали? – снова рассердилась Джейн.

– Это маленький хутор. Все друг друга знают, а вы чужаки. Не общаетесь с соседями и вообще… В общем, я вас предупредил.

Волку стало стыдно и грустно.

– Торговать я здьесь не стану. – отрезал Тьери, – Народ здесь неплатьёжеспособный, уж ты не обижайся.

Волк и не думал обижаться, пока Тьери не указал на это.

– Как знаешь.

– Идём, я прогуляюсь с тобой – вдруг решила Джейн. Волк посмотрел на Тьери решив, что для этого Джейн должна получить его разрешение, он колдун только отстранённо глядел в свой стакан, о чём-то задумавшись.

Волк и ведьма вышли из дома и пошли, обходя деревню. Холодало уже заметно. Хрустящий воздух потрескивал.

Джейн взяла Антона под руку и прижалась к нему. Оборотень сиял! Они неспеша шли по дорожке вдоль поля.

– Рад что ты пошла со мной. – неловко начал он.

– Это заметно. – с хитрой улыбкой поддела его Джей.

– Я сегодня не мог уснуть, всё думал о тебе.

Ведьма опустила глаза.

Они прошли поле и маленькую рощу и вот за пригорком показались деревенские дома. Ведьму не беспокоило что их могут увидеть вместе. Волку же стоило бы побеспокоиться, но он был горд тем, что рядом с ним идёт такая девушка.

– Замёрзла? – Волк размышлял, уместно ли будет обнять её или ещё рано.

– Нет ещё. – скромно ответила Джейн.

– Расскажи мне? – попросила она, помолчав.

– Что рассказать?

– Всё. – сказала Джен. – Я хочу знать всё о тебе. Что ты за человек и как живёшь?

Она приготовилась слушать.

– Да чего там рассказывать? – почесал в затылке Волк. Он ухмыльнулся и опустил глаза желая показаться скромным и скрыть свою радость и волнение, которые были настолько очевидными, что Джейн это забавляло.

– Живём мы просто.

– Кто «мы»? – перебила его ведьма.

– А кто? Я. Да отец, да Ханна.

– Кто такая Ханна? – снова перебила Джейн.

– Сестрёнка. – Джейн может его ревновать? Об этом он и помыслить не смел. – Младшенькая.

– Ясно. – внимание ведьмы было даже слишком пристальным. Она смотрела на Волка, как будто ища подвох.

– Вот, – продолжал Волк. – дом у нас да хозяйство. Куры гуси да поросята.

Волк пожал плечами. Ему стало стыдно сравнивать свою жизнь с жизнью ведьмы. Как ему казалось, классовые различия между нами были очевидны.

– А твоя мать? – осторожно спросила ведьма, подспудно чувствуя, что это не самый приятный вопрос.

– Мама умерла. Вот уже третий год без неё. – и тут сельский парень не сдержал эмоций. Он говорил это в слух много раз, но почему-то именно сейчас, сидя рядом с рыжей ведьмой и рассказывая ей о себе, на глаза навернулись слёзы. Его это разозлило, он вздохнул и закурил.

– Прости, что спросила.

– Да всё нормально! – неожиданно весёлым голосом сказал Антон.

– А ты… работаешь? Или учишься? – поспешила перевести тему ведьма.

– Учился на слесаря, да видимо руки у меня не из того места. Так что учёбу бросил. А как матери не стало, надо было помогать отцу, да и вообще.

– Наверстаешь ещё. – уверила Джейн.

– Что наверстаю?

– Учёбу. – улыбнулась ведьма. – Говорят, что учиться никогда не поздно.

– Ой, да ерунда. – отмахнулся Волк – Теперь твоя очередь рассказывать!

Джейн задумалась. Её просили рассказать о себе и не раз, но обычно ей приходилось врать придумывать некую правдоподобную легенду чтобы не напугать очередного ухажёра – человека. Но в этом случае…

– Я даже не знаю с чего начать. – призналась она.

– С начала, понятное дело. – подначил Волк – Где ты родилась, где выросла? Я вот здесь родился, здесь вырос и помру, наверное, тоже здесь.

Он рассмеялся, и ведьма его поддержала хотя ей совсем не показались смешными его слова.

– Я родилась в Норвегии. – запинаясь начала она и тут же почувствовала себя как ученица. Из школы её выгнали за неуспеваемость и нарушение режима, а её временные опекуны, с которыми отношения не заладились с самого начала, не пожелали заниматься её образованием. Об этом она рассказывать не собиралась. Ей было стыдно, да и не настолько ей был близок этот мальчик, чтобы вываливать ему все подробности своей жизни.

У волка округлились глаза.

– Правда?

– Да. – кивнула Джейн. – Потом я переехала в США, ну а там встретила Германа и мы начали жить вместе. Мотаться по всему миру.

Она хотела было продолжить, но на глаза навернулись слёзы. Она отвернулась.

– Что-то случилось? – посерьёзнел Волк.

– Нет. То есть… – она вытерла слёзы рукавом, – Я не знаю, что теперь будет.

Антон взял её руку.

– Я знаю, что Док прав и это не простое совпадение. Но мне страшно. Вдруг убийства начнутся опять и тогда нам придётся действовать, а это плохо кончится

– Не понимаю, почему вы сами не можете с ним разобраться. Этот ваш Совет, разве им не лучше, если за них кто-то сделает всю работу?

– Может, ты догадываешься почему мы поселились здесь? – Джейн не была уверена, что хочет рассказывать, но видимо, это было необходимо.

– Я нашёл твоего брата в реке полуживого.

Ведьма помолчала.

– Возможно, у него есть некоторые проблемы с законом.

– С полицией?

– Нет. С нашим законом. Понимаешь?

– Они что, вроде как мафия как в американских фильмах?

Прежде загрустившая Джейн, рассмеялась, впрочем, не весело.

– Точно. Мафия. От них нельзя спрятаться. Или по крайней мере так кажется. – Джейн тяжело вздохнула и спросила, разглядывая свои руки, – Угостишь меня сигаретой?

– Конечно. – тут же ответил Волк и достал из кармана пачку. Вид у него был озадаченный, он не очень-то любил все эти интриги, да и не понимал их.

– Слушай, – он подошёл ближе к ведьме и обнял её за плечо – всё будет хорошо. Я рядом, так что ни о чём не волнуйся.

      Ведьма подняла на него глаза со склеенными от слёз треугольничками ресниц. На щеках у неё выступил румянец. Сердце волка заколотилось, и он осознал, что вот он, подходящий момент, так что, не теряя времени, наклонился и поцеловал ведьму.

«Не так уж всё и плохо на сегодня». – подумала она.

Волк и ведьма расстались, не доходя до деревни. Он обернулся, чтобы проводить её взглядом, но она исчезла.

Пожав плечами, усталый, но довольный, Антон побрёл дальше.

У самого хутора его окликнул знакомый голос:

– Здарова, брат.

Волк остановился и обернулся. Череп, Дух и Як стояли в трёх шагах и не приближались первыми. Антон выдохнул. Он давно не виделся со своими товарищами и даже начал привыкать к более-менее трезвой жизни.

– Здарова, пацаны! – он поочерёдно пожал им руки, – Как сами?

– Да вот, думаем, что-то Тохи не видать давно.

– Думали заболел ты что ль… А он вон ты, живой здоровый.

– Да тут пацаны, такое дело… – начал Антон.

– Да мы чего, мы ничего. Видели, ты с цыганом закорешился.

– Видать, не под стать мы тебе теперь.

– Да вы чё, ребят?

– Вы чё, пед*ки? – мерзко оскалился Дух.

– Иди ты на х**!

– Не шуми ты, мы его видели с бабой рыжей. Цыганка тоже видать. Одета как шм*ра. Я б с такой тоже погулял бы.

– Это всё сложно, пацаны. – серьёзно ответил Волк.

Пацаны разразились смехом.

– Ой, су**а! – хохотал Дух – Сложно!

– Отвечаю, пацаны, не со зла. – Антону было не смешно.

– Так ты чё, корешей своих на бабу променял?! – быканул Череп, но тут Як вышел вперёд.

– А чё, пацаны, может по маленькой, а?

– Тоха вон спешит сильно. Не до нас ему теперь, что не видишь?! – не унимался Череп, он же Лысый.

– Да ладно. По маленькой, так по маленькой. У меня в подвале ещё бутылка самогона осталась. Угощаю. – поддержал Антон.

После разговора со старыми друзьями Антон ещё какое-то время не появлялся у дома Тьери. Неделя была на редкость тяжёлая, нужно было утеплить хлев и залатать крышу. Работы было невпроворот. К тому же, ему стало стыдно, что он уделял так много внимания своим новым друзьям и совсем позабыл о том, что в нём сильно нуждались дома.

Отец смотрел на него косо, хоть и не задавал вопросов, а Ханна словно забыв все обиды, окружила брата заботой, такой непривычной после ухода матери. Жизнь, как будто снова вошла в привычное русло, и сначала Антон обрадовался этому, но всё чаще ему снились прекрасные глаза рыжей ведьмы, зелья и полнолуние.

……

14 января.

Герман всерьёз задумался о предупреждении волка и настроениях в деревне и решил пройтись и разведать обстановку. Он надел пальто и кожаные сапоги и вышел из дома.

Как таковых Дорог в деревне не было. Грязь начала замерзать, но всё ещё прилипала к подошвам. Тьери вышел на широкую дорогу, вдоль которой располагались дома и сады, огороженные заборами.

Две женщины разговаривали у калитки, и увидев нового соседа, умолкли и замерли, уставившись на него. Лохматый пёс, понуро сидящий у ног одной из них, вскочил, оскалился и рванул в сторону Тьери, но приостановился и оглушительно залаял. Герман сурово глянул на пса. Пёс тут же заскулил, словно его больно ударили по морде. Он развернулся и бросился к хозяйке, прячась за ней.

Проходя мимо, Тьери кивнул соседкам. На приветствие ему не ответили, только проводили недоумённым взглядом.

«Им не хватило только перекреститься». – подумал колдун.

Из-за деревьев, на которых ещё оставалась сухая листва, показалась маковка сельской церкви. Тьери остановился. Он решил закурить и полез в карман за спичками. Кто-то прошёл мимо и грубо толкнул Тьери плечом. Колдун поднял голову и поглядел вслед прохожему. Это был деревенский мужик, сутулый и небритый. Он угрюмо оглянулся и посмотрел на Тьери с ненавистью. Герман поднял бровь и промолчал.

Колдун прикурил сигарету и подошёл ближе к церкви.

C колокольни послышался звон. Двери церкви отворились и мимо Тьери прошли несколько женщин. Их голоса стихли, когда они проходили мимо соседа.

– Это Вы?

Тьери обернулся. Ханна смотрела на него, наивно распахнув ресницы.

– Добрый вьечер, Ханна. – улыбнулся Герман, однако его глаза остались холодными. – Идёшь на мессу?

– Да. Пойдёмте вместе?

– Я нье религиозен. – отмахнулся Тьери.

– Вы не верите в бога? – изумилась девушка.

– Не знайю. – честно ответил колдун.

Ханна покраснела.

– Я рада Вас видеть. У Вас всё хорошо? – спросила она.

– Да, спасибо. – ответил колдун.

– Я очень рада. Пожалуйста, будьте осторожны. – улыбнулась Ханна.

– Почьему? – не понял Герман.

Звон утих, и последние запоздалые прихожане поспешили к началу службы.

– Тебе пора идти.

– До свидания, пан Тьери.

В ответ колдун кивнул и затянулся табачным дымом. Ханна прикусила нижнюю губу и пошла к церкви опустив голову.

Тьери выбросил сигарету и раздражённо вздохнув, зашагал прочь.

Небо затягивало тучами. Становилось холодно. Герман поёжился. Уходил он с удовольствием.

Колдун всегда жил вдали от городов, но такое убогое и тоскливое село он видел впервые. Грязные собаки шныряли по подобию дорог, серые дома с облезлой краской на стенах, косые самодельные заборы вызывали у такого закоренелого перфекциониста как Герман Тьери отвращение.

Он подумал, что если бы он остался здесь надолго, то ему стоило бы сделаться мэром этого забытого богами места, и привести его в порядок. И, наверное, он бы так и сделал, если бы не то, что светиться сейчас ему было никак нельзя. Сейчас нужно отсидеться в тени, пока Совет не забудет про него.

Колдун уже был на окраине, и его дом был не так далеко, как вдруг услышал:

– Слышь му*ила!

Тьери остановился.

– Ты х*ли тут шатаешься, а?

Герман не ответил.

– Я тебе говорю, пи**ас, иди сюда, бл*!

Увалень, лет двадцати, косая сажень в плечах, подошёл первым.

– Нехорошо получается. К тебе обращается уважаемый человек, а ты не отвечаешь. – из-за угла вышел ещё один парень, тощий, в разбитых очках.

– Ты чё цыган что-ль?

– Позолоти ручку!

Они рассмеялись мерзким сипом.

– Мы твою бабу имели впятером! Хаха у неё рыженькая даже п**да!

Тьери спокойно смотрел на них, прикидывая будет ли продолжение банкета.

Тот, что был косая сажень в плечах вышел вперёд. Он был лысый и кости на его лице выпирали наружу, создавая ощущение, что вместо физиономии у него был череп.

– Слышь, разговор есть. – сказал он.

Тьери скривился.

– Слышь, ты вали отсюда подальше. Чтобы тебя и твоих вонючих травок-муравок завтра здесь не было, понял ты, урод?

– Не рады тебе здесь. – пояснил тот, что косил под интеллигента.

– Твоё мнение мне не интерьесно. – равнодушно процедил Тьери, но уже стало очевидно, что спокойствие это напускное.

– Не желаешь, значит, по-хорошему разговаривать, пан ё*аный волшебник?

За спиной Лысого показались ещё двое. В сумерках их было не видно, но теперь их лица, раскрашенные синяками, можно было рассмотреть отчётливо, хоть они и сливались с убогим пейзажем.

– Ты чё думаешь, пе*ик, я тебя прошу что ли, или может предлагаю?

Издевательски вывел Лысый, как будто его изречение было до невозможности изысканно.

– У*бывайте нах*й, пока мы вам рога не пообломали!

Он шагнул вперёд. Тьери не отступил.

– Нех*й тут людям головы мутить, я те ещё раз, с*ка, говорю, последний раз! Съё**вайте! Или тебе и бабе твоей п**да, понял, ты!

– Что, и друзья твои тоже нье сдрейфят? Или только ты одьин тут герой? – прищурился Герман.

Свита Лысого Черепа приблизилась.

– Ты чё гад, нарываешься? – быканул Череп и подался вперёд, оттопырив челюсть, плечи и пах. Ему не хватало только рогов и кольца между раздувающихся ноздрей в носу, и был бы похож на быка в брачный период.

Видя, что их лидер готов перейти от разговоров к делу, остальные тоже приблизились к колдуну.

Тьери не ответил. Он внимательно смотрел в глаза Черепу как будто что-то искал в них. Он спрашивал себя, что на самом деле стоит за столь ярым желанием избавиться от них с Джейн. Страх? Ненависть?

– Чё язык в *опе забыл, ты?

Тьери усмехнулся и лысый Череп расценил это как зелёный сигнал светофора.

Он ударил Тьери справа, но колдун увернулся.

– Ах ты су… – Герман, как вы знаете был левшой, и удара в ухо с левой стороны Череп не ожидал. Он отшатнулся, но не упал.

Кореша Черепа подскочили с двух сторон. Один ударил Тьери в спину, неожиданно сильно, и колдун упал. Дальше дело было за малым, и в ход пошли тяжёлые армейские сапоги и рваные кроссовки, которые ходили по рёбрам и по почкам Тьери. Кто-то не забыл и о голове – это был Череп. Он опустился на одно колено, как джентльмен, и с размаха ударил Германа в глаз позолоченным перстнем. Потом ещё раз по скуле, потом ещё раз в нос и едва не переломал его.

Пацаны к тому времени уже поостыли, и «интеллигент» вдруг испугался, ярости Лысого.

«Не убил бы. Вон какой хилый этот цыган».

– Всё, всё, хорош! – крикнул он. Остальные как по команде подхватили инициативу и оттащили Черепа от Германа.

Ухо колдуна кровоточило и в нём сильно звенело. Слышимость поугасла.

Лысый Череп сплюнул:

– Пе**к драный.

– Да хорош ты, ну… – пацаны опасливо поглядывали на колдуна.

Он простонал из его рта вырвался сиплый кашель и кровь брызнула на землю.

– Пошли, пацаны.

– С**а. – не унимался Череп.

– Хорош, пошли отсюда!

Лысый нехотя поднялся. Ему в голову тоже пришло мимолётное опасение о том, не прибил ли он иностранца. Но в тот момент его разум был в стороне. Адреналин стучал в висках и пьяный угар почти прошёл.

Тьери открыл глаза. Левый глаз был цвета крови и болел нещадно, ещё больше болел живот.

Колдун медленно, как раненый зверь, приподнялся, пошатываясь и жмурясь, стараясь унять звон в голове и настроить фокус зрения. Он выплюнул кровь. Часть её растеклась по подбородку. Он вздохнул с сипом и поднял глаза.

Глаза, чьё свечение было столь ярким, что отразилось в зрачках всех четверых его противников!

Парни замерли, как одеревеневшие, не сводя глаз с Тьери, грязного и с окровавленным лицом.

– Это чё за..?

– Бааатюшки…

– Бляяя… – прошептал Череп.

Тьери расправил плечи и что-то в нём хрустнуло. Он сделал глубокий вдох полной грудью, теперь уже без сипа и кашля. Оранжевое пламя, не производящее дыма, показалось на его плечах и между пальцев рук. Как будто он воспламенился, облитый керосином.

– Ну что же, тепьерь можно и поговорьить. – прошипел Герман.

Трое товарищей Черепа бросились в рассыпную. Сам Лысый упал на задницу и попытался ползти, но упёрся спиной в стенку сарая. Его обдало таким страхом, что по его брюкам тут же разлилось мокрое пятно.

Герман ухмыльнулся кровавым ртом. Чернее его в тот момент были только упыри, что жили на болотах в Кракове.

……

Джейн поднесла лёд, завёрнутый в полотенце, к заплывшему глазу брата. Герман поморщился. Ведьма боялась спрашивать. Глаза колдуна горели, тело его пылало жаром.

Он уже вымылся и выбросил грязную и обгорелую одежду в мусорный бак.

На столе перед ним стояло зеркало и несколько пузырьков с зельями, баночки с самодельными мазями, а также бутылка коньяка.

Джейн положила лёд на стол и провела рукой по мокрым кудрям брата. С них капала вода.

Тьери налил на ладонь несколько капель из колбы, стоящей на столе, и перемешал её с густой мазью, поднёс к разбитым губам и пошептал над ней. Затем размазал всё по отёкшему глазу и сверху приложил лёд.

Джейн обняла его за плечи.

– Он жив?

– Конечно оньи живы. У них отменное здоровье и он будьет жить ещё оооочень долго.

Герман глотнул коньяка.

Джейн закрыла глаза. Слова колдуна она понимала именно так, как их стоило понимать.

– Он посмел подьнять руку на мастера. На знахарья. Остальных я тоже запомньил. Ещё не придумал что сдьелать с ними, и тем лучше для ньих, но у меня хорошая памьять, и они дорого за это заплатьят.

– Док, – Джейн сдерживала себя, чтобы не выдать брату тираду о том какой он идиот, к тому же это могло быть чревато тем, что она ещё сильнее разозлит колдуна и попадёт под горячую руку. – Ты хоть представляешь… хоть понимаешь, что теперь будет?

Она снова погладила его по голове.

Колдун подал ей мазь.

– Помоги? – попросил он.

Ведьма намазала синяки на его спине и рёбрах. Тьери провёл по ним ладонью и простонал от боли, сжав зубы.

– Я представляйю, Дженни. И понимайю. Я придумайю такое хитрое закльинание, что никто не поймёт, что пройизошло.

– Даже дураку будет ясно, что это твоих рук дело. И будет ещё хуже. Ты понимаешь? Совет! Они привлекут Совет! Снова!

Герман снял компресс с глаза и поморгал. Отёк спал, но глаз всё ещё оставался красным, и Тьери закапал в него из пипетки другое зелье и вытер щёку платком.

– Плевать мне на Совьет. – ему было искренне плевать.

– Но. Охотники. Они же…

– И на охотньиков плевать.

– Герман! – Джейн не могла больше держать свой страх в узде. – А как же мы? Как же я? На меня тебе тоже плевать?

– Оньи будут наказаны. Я всьё сказал.

Джейн заплакала.

– Ты становишься чёрным. Я не узнаю тебя.

– Если ты так хорошо меня знайешь, то понимайешь, что я не отступлю.

– На этот раз Совет тебя не пощадит.

– Плевать мне на Совьет. – повторил Герман. Он знал, что Джейн сочувствует ему, и от этого ему было ещё больнее. С детства он усвоил призрение к жалости по отношению к себе.

– Док. – Джейн плакала. – Мне страшно. Давай просто уедем? Давай поедем на острова или ещё куда-нибудь подальше?

– На этот раз я не стану медльить. И убегать тоже не стану. Хватит с менья осторожности, осмотрьительности и разумного поведения. Скоро все узнайют кто такой Герман Тьери. И люди, и проклятый Совьет.

Джейн всхлипнула и закрыла лицо руками. Герман обнял её и погладил по волосам.

– Ничего, хорёчек, скоро всьё кончится. Я найду этого чьёрного и сдам его Белому Совьету. И уж послье этого никто не посмеет смотрьеть на нас косо. Это я тебе обещайю.

Герман поцеловал сестру в лоб.

……

17 января.

На мессу собралась сегодня вся деревня. Уже знакомые нам ребята, надели самые свежие, из имеющихся у них, рубашки и тоже пришли в церковь.

– Видал, как мы его отделали? То-то же. Знай наших. – прошептал Дух, он же «интеллигент», склонившись у уху Яка. – Не хило ему досталось.

– Помолчал бы ты лучше. Цыган-то и впрямь колдун. – упрекнул его Як.

Перед его глазами всё ещё стоял колдун и огонь, пылающий на его руках.

– Да брось ты, чего только с пьяну не привидится.

– А Лысого то не видать… – Як боязливо огляделся. – И Саныча тоже.

– Эка невидаль. Проспится, да и притопает. А Саныч твой, сбежал первым, даже в морду не дал этому пи…

– Эй вы! Замолкните! Как никак вы в храме божьем! – накричали на них шёпотом.

– Тебя не спросили! – зашептали они в ответ.

– Тшшшшш.

– Тшшшш.

Дух пошипел ещё немного, но всё-таки умолк и стоял с недовольной миной.

Священник начал службу, запел хор. Пение завораживало и успокаивало. На минуту Дух почувствовал себя борцом за справедливость и некую национальную чистоту в своей маленькой деревеньке и на лице его засияла благостная улыбка.

Вдруг окно под сводом храма, которое служило исключительно декоративным целям, разбилось. Оно буквально разлетелось на мелкие кусочки, и на головы прихожанам посыпался стеклянный дождь. Дух вздрогнул, как и все стоящие в храме, хор замолчал, послышался крик. Люди успели укрыть головы руками, с их запястий потекла кровь.

Всем пришлось выйти из церкви. Прихожане отряхивались и перетягивали порезы носовыми платками. Серьёзно никто не пострадал, но все были изрядно напуганы.

Расходиться люди не спешили. Через какое-то время, когда служители церкви убрали беспорядок и народ немного пришёл в себя, было решено продолжить службу. Священнику пришлось толкнуть воодушевляющую речь, выворачивающую ситуацию в сторону вселенского добра, испытующего умы христиан на прочность их веры.

Однако умы прихожан ещё долго были в происшествии и священнику стоило труда снова привлечь их внимание.

Через час пение литургии привычно начало его усыплять Духа. Прямо перед ним стоял его сосед – дед Макар. Он, незнамо зачем, обернулся и Дух снова вздрогнул. Больше того, по спине его прошёл холод и в животе закололо. Дух увидел лицо Германа Тьери, грозно смотрящее на него.

В ужасе парень отшатнулся и наступил на ногу тётке Марье. Та завыла. Дух обернулся, и она обругала его шёпотом. Парень извинился и снова посмотрел на старика Макара. Тот недоумённо покосился на него, и погрозил пальцем.

«Что за наваждение?»

Дух вышел из церкви, не дождавшись конца службы. В голове у него помутилось, он сбивчиво дышал на лбу у него выступил пот. Он шёл в забытье хватаясь за голову.

«Будь ты проклят!» – вдруг услышал он.

Дух оглянулся, но никого рядом с ним не было. Он ещё раз огляделся по сторонам – никого.

Зазвонил колокол, извещая о конце заутрени, и Дух, шатаясь, пошёл к своему дому.

Лая собак не было слышно ни на одном из дворов.

Голос в его голове кричал:

«Будь ты проклят! Проклят!»

Его мысли словно поставили на повтор.

Он встретился глазами с отсутствующим взглядом Саныча, возникшим перед ним, как из-под земли.

Дух отшатнулся и перекрестился.

– Ты чего, Стефан? – недоумевая, спросил Саныч.

– Мне показалось что… он… – проговорил Дух. Потом помолчал и добавил:

– Слышь, ты это… у тебя выпить есть?

Той ночью Дух, он же Стефан, спал беспокойно. Ему снился оглушающий звон колокола и горящие зелёным светом глаза, глядящие на него из темноты леса. Он пытался убежать, но как это часто бывает во сне, не мог сдвинуться с места. Он взвыл и почувствовал, что падает.

Послышался глухой удар. Дух тут же открыл глаза. Он лежал на полу в темноте, и узнав очертания своей спальни, с облегчением выдохнул. На лбу его выступил пот, и он отёр его тыльной стороной ладони и оперся на руку чтобы поднялся как вдруг почувствовал резкую боль.

Стефан поглядел на свою ладонь и увидел на чуть светлом силуэте руки что-то тёмное. Он встал и зажёг свет. Его рука была перепачкана в грязи. Он взял со стола носовой платок, валяющийся там уже давно, и вытер грязь. На ладони он нашёл небольшой ожог. Дух бросил платок на пол и повалился на кровать, забыв выключить свет.

Работать в тот день было не тяжелее обычного, рука его не беспокоила и изрядно попотев в гараже, (парень был механиком, хоть и бестолковым), Дух отправился на традиционную встречу к корешам, которые обычно заканчивались далеко за полночь.

Руки он вымыл без мыла, как и обычно, а не понятно откуда взявшийся ожог, который всё-таки немного зудел, он перевязал носовым платком. Накинув отцовскую рубашку и телогрейку, он побрёл в «кабак». Это был гараж на окраине села, где они с друзьями устраивали заседания с распитием всего, что горело.

– Здаворва! – он пожал руку Яку и с удивлением обнаружил, что его рука тоже перевязана.

– Ты чё йто, поранился?

– А ты? – кивнул Як на его руку.

– Да, ерунда. Видать хорошо мы погуляли вчера! – усмехнулся Дух.

– Да уж.

– А Лысый где?

– Хрен его знает. С того дня ни слуху ни духу от него, хотя Вацлав говорил, что видел его дома. Он поросят кормил.

Саныч пришёл позднее.

– Здарова, мужики!

– А ты че это тоже что-ли меченный?

Его рука была аккуратно перевязана бинтом и возможно была даже вымыта с мылом, в отличае от его друзей. А ещё Саныч был бледный как смерть. Под глазами обозначились синеватые подглазины. Войдя, он не стал пожимать руки, а плюхнулся на деревянный стул и попросил выпить.

Духу в голову пришла мысль о том, что вчера они так напились что, наверное, обожгли руки папиросами, чёрт его знает почему, так что друзья посмеялись над этим и разговор о перемотанных руках плавно перешёл в более весёлое русло.

28 января.

Утром он поднялся, хоть и с трудом, и поплёлся в ванную. Из зеркала на него смотрел осунувшийся и лохматый Дух с покрасневшими глазами. Цвет его кожи стал сероватым, но он не обратил на это внимания.

Вся кисть его руки сделалась желтоватого цвета и частично потеряла чувствительность. Он поминутно встряхивал рукой и шевелил пальцами, но это не помогало. Щёки его горели.

Он уселся завтракать бутербродом с молоком, которые оставила ему мать уходя на работу. Но посмотрев на еду к горлу подступил ком, в затылке похолодело, и Стефан почувствовал сильный позыв к рвоте. Аппетита у него не было категорически. Он накрыл свой завтрак полотенцем, надел шапку и телогрейку и вышел из дома. Шевелить перемотанной рукой было больно.

5 февраля.

Духу становилось хуже каждый день. Сегодня не было сил даже пить с друзьями, и ночью он остался дома. Уже третий день он трясся от холода под тремя одеялами горячий как печка, и выпивал по 4 таблетки жаропонижающего, но жар так и не спадал.

Рука его посинела и на месте ожога образовалась большущая язва. Он перевязывал её платками и шарфами, чтобы никто не увидел это уродство.

О том что с ним случилось матери он говорить не хотел, так что все, да и он сам думали, что он просто «ходил нараспашку» пьяный, вот и подхватил простуду и скоро всё пройдёт. Лицо его осунулось и посерело уже слишком заметно.

Антон уселся за стол сонный. Ханна налила ему чай и села рядом.

– Представляешь? – спросила она. – Якова увезли в больницу ночью.

Волк поперхнулся.

– Как в больницу? Что случилось?

– Говорят лихорадка, не знаю.

– Да ну?

– Ага, я думала ты знаешь, что с ним. Он ведь твой друг.

– Да мы как-то…

– Ты бы съездил, узнал, как он.

– Да, надо бы. – Волк забеспокоился.

Он и вправду собирался поехать, но решил отложить это до пятницы, когда будет свободнее от домашних дел.

Волк надел рукавицы, вышел на двор и взял топор, как вдруг за забором послышался крик женщины. Его соседки. Крик и плач!

– Господиии за что?! Как же он теперь?! Ой, господи!

Ханна прильнула к окну. Антон ударил топором по полену снял рукавицы и направился прямиком к соседям.

Ханна закрыла рот руками. Ей стало страшно.

Антон задумал пойти к Тьери и разобраться, но тут его прошиб привычный озноб.

«Куда там… – подумал он, – Я и сам проклят».

Приближалось полнолуние и теперь пойти к колдуну ему придётся, хочет он того или нет.

И той же ночью, он отправился туда.

– Антон! Где ты пропадал?! – Джейн выбежала навстречу и обняла его за шею.

– Милая! Здравствуй. Тут такое творится!

– Что творится? – заволновалась ведьма.

– Мои друзья, они… – он не успел продолжить, его прошибла волна боли. Он согнулся пополам и отдышался.

– Скажи, что твой брат не имеет к этому отношения. – с надеждой попросил её Волк.

– Что случилось, Антон? – Джейн заволновалась ещё сильнее, – Что-то с твоими друзьями?

– Если ты не знаешь, – Волк едва терпел боль, – то мне не в чем тебя подозревать.

– Док! Давай, шевелись! Обещал помогать, так помогай!

Герман вышел с кухни, вытирая руки полотенцем.

Джейн взяла Антона под руку и закрыла за ним дверь.

– Отойди. – сказал ведьме Герман, и вместо приветствия кинул волку:

– А ты раздьевайся, а то одьежду испортишь.

Волк скинул телогрейку и расстегнул пуговицы дрожащими руками.

– Что ты сделал? – поднял Антон взгляд на Тьери.

– Не волнуйся, твои дружки дожьивут до ста льет. – колдун злорадно улыбнулся.

Джейн погладила волка по спине и помогла ему остаться в одном нижнем белье.

Тьери блеснул глазами и выставил руку вперёд прошептав несколько слов. Со стороны это выглядело бы комично, если бы в тот же миг Антон не прогнулся в спине, позвоночник его затрещал, и он тут же стал зверем, чуть ли не упирающимся в потолок косматой головой.

Антон отдышался. В его чёрных глазах блеснула ярость. Он оскалился оттолкнулся задними лапами от пола, испортив его когтями, и рванул на колдуна. Тот же спокойно повторил свой жест, и Антон в равном исподним повалился на пол прямо ему под ноги, вопя от боли.

Джейн подошла с тревогой смотря на Волка, присела рядом и погладила его по голове.

– Тише, тише. Всё кончилось. Всё будет хорошо. Давай я помогу тебе одеться и пойдём поужинаем.

Антон глянул на Тьери и взгляд его был полон бессилия.

– Не смей судить менья, Волк. – твёрдо проговорил колдун, – Если бы ьне я, ты бы сейчас мог навредьить своими близким по-настоящьему.

Антон понимал, что колдун прав и ему захотелось завыть.

– Кто-нибудь хочет просветить меня? – Джейн упёрла руки в бока и смотрела то на брата, то на Антона.

– Мои друзья попали в больницу. Один за другим. Якову ампутировали руку! И Стефану тоже! Он мог умереть, Его спасли, но его жизнь висела на волоске!

Джейн судорожно вздохнула закрыла рот руками. В её глазах заблестели слёзы.

Тьери одарил Антона тяжёлым взглядом и молча ушёл в своюимпровизированную лабораторию.

– Алекс попал в психушку. Вчера его увезли. Он пытался покончить с собой. Я видел его Джейн. Он… – Антон опустил голову – он весь поседел и осунулся. Никого не узнаёт и не разговаривает.

– Надо было мыть рукьи. До свадьбы заживьёт. – проговорил Герман.

– Им ещё жить и жить! Чем они виноваты?! – заорал Антон.

Герман, казалось был холоден, но только внешне. По глазам было видно, что он старается не сказать лишнего.

– Если тебе нье нужна моя помощь, то ты знайешь где выход. Если же наш уговор в силье, то я продолжу искать рьешение твоей пробльемы.

Против этого Волк не смог возразить.

Джейн взяла его за руку и обняла. Она совсем не была горда тем, что произошло.

– Я проклят, но я просто человек. А ты – чудовище! – крикнул колдуну Антон, дабы сохранить остатки самолюбия.

В ту ночь Джейн оставила Волка у себя.

– Не злись, он всегда делает всё по-своему. Но зато он пытается помочь тебе. И вылечил твоего отца.

– Джейн, это не шутка. Люди остались инвалидами.

– Док не поступил бы так. Он хотел их наказать, не больше того. Они сами довели до таких серьёзных последствий. Нет, я не оправдываю его. Я тебя понимаю, но даже я не смогла бы переубедить его.

Она поцеловала его и обняла крепче.

Волк был рад, что это не была идея Джейн. И действительно не имел права злиться. Его отец был здоров и нынешнее перевоплощение прошло настолько мягко и быстро, насколько это было возможно.

И всё-таки горькое послевкусие не покинуло его.

– Не понимаю как так можно. Как ты терпишь его?

– Он мой брат. Моя единственная семья. – проговорила Джейн, – Да, он бывает жесток, но он может себе это позволить. Мне правда жаль этих мальчиков, но я всегда буду на его стороне. Пожалуйста, пойми. Я пойду туда, куда пойдёт он.

Волк сел на кровати.

– Дженни, у тебя есть я.

Ведьма опустила голову.

– Антон…

– Не забывай это. Ты свободна решать сама, как тебе жить.

Джейн не ответила.

……

8 февраля.

Телефонный автомат был один на всю деревню. Антон стоял в нём уже полчаса пытаясь безуспешно дозвониться до Джейн.

– Ну давай же, бери трубку!

Он уже почти потерял надежду и уже собирался бросить трубку как вдруг:

– Алло?

– Джейн! – обрадовался Волк. Она не успела ответить. – Джейн, послушай. Вам нужно уходить. Немедленно! Уходите из деревни, слышишь?

– Что? Что случилось? – спросила ведьма.

– Люди собирались сегодня в клубе. Говорили о вас. Ребята им всё рассказали. Они обвиняют его, Дженни! Германа!

– В чём обвиняют?

– Мои друзья говорят, что с ними это началось после того, как они избили твоего брата. Многие их поддержали, они придут к вам ночью и будут разбираться. Они очень злы и уверены, что им сойдёт это с рук, понимаешь?

– Я поняла тебя. – сухо ответила Джейн.

– Я хотел помешать, но меня никто и слушать не станет.

– Я знаю, Антон. Спасибо.

Она повесила трубку.

Руки Антона тряслись. В его душе, как старая рана, ныло предчувствие беды. Ныла и не унималась. Звонить в полицию он не догадался, но вмешаться должен был. Хоть попытаться.

– Ты куда это собрался на ночь глядя?

Вацлав собирался спать, он замер с чашкой горячего чая в руке.

– Они пошли к Герману, пап!

– Кто?

– Мужики пошли. Самосуд устраивать, видимо.

– Да ты что? Так уж и пошли?

– Да.

Антон набросил куртку и вышел из дома, отец постоял ещё с чашкой в руке, но понял, что пока не разузнает всё сам, спать спокойно не сможет.

Поле, тонко покрытое снегом, ночью казалось грязно-серым. На одном конце была дорога из деревни, на другом стоял дом Тьери, обрамлённый елями. Его тёмный силуэт со светящимися окнами выглядел уютно.

Несколько мужчин и женщин с фонариками и дубинами в руках подходила к дому, переговариваясь, настраивая себя на боевой лад. Особенно по-боевому были настроены женщины. Деревенские бабы были суевернее мужиков. Они несли в руках самодельные кресты и потрёпанную библию.

Подходя ближе, селяне вдруг поняли, что свечение в окнах дома это не просто электрический свет. В окнах плясало пламя огня!

– Смотрите! – сказала одна из соседей, – Что там? Не уж-то горит что-то?

– Где? – спросила другая.

И стоило ей произнести это, как стёкла вылетели и пламя вырвалось наружу.

Соседи замерли.

А огонь показался уже на крыше, вырываясь на свободу из заточения, с шумом обвалились балки на крыльце.

– Господи… – перекрестилась мать Духа.

– Как же они… они внутри?

– Кто его знает…

Антон и Вацлав бежали через поле, нагоняя соседей. Увидев пожар, они прибавили ходу.

– Вы! Что вы сделали, нелюди! Да как вы…?!

– Не шуми Вацлав. Мы ещё и не подошли даже, а оно, вон чего делается!

Антон рванул к горящему дому.

– Джейн! Джейн! – вопил он. Соседи схватили его за руки.

– Да успокойся ты, может там и нет никого!

– Теперь уже поздно, в любом случае!

Крыша обвалилась с грохотом и дом теперь напоминал огромный костёр. Горел он прекрасно. Свежесть ночного воздуха пропахла гарью. Искры летели в небо совсем как в ту ночь, когда волк впервые увидел рыжую ведьму. Именно об этом он думал в тот момент. Он вспомнил ночь полнолуния и Джейн, играющую на тамтаме. Нагую, прекрасную. Из глаз волка потекли слёзы, и чтобы скрыть это он шмыгнул носом и потёр глаза.

– Расходитесь. – сказал отец Алекса, – До утра ничего здесь не изменится.

– А как же… это? – его жена указала библией на огонь, – Нужно полицию вызвать и пожарных…

– Никого мы вызывать не будем! – отрезал её муж. – Они жили как ублюдки и умирать будут также. А место это проклятое советую вам обходить стороной! Ничего хорошего здесь не было ещё и при Марье.

– Я бы попросил…! – начал было Вацлав.

– А ты помолчи. – заткнул его Янек – Ваша семейка с колдуном зналась, а теперь с этим покончено. Пойди-ка лучше, исповедуйся!

Они постояли ещё немного, глядя на пламя. Оно завораживало. От него веяло опасностью. Смертью. Свежий ночной воздух пропах едкой гарью.

Антон не мог поверить своим глазам. Не хотел верить.

2.6. ОНА

– Давно я такого не дьелал.

Герман потягивал чай, рядом в пепельнице дымилась сигарета. Антикварные ходики на стене мерно тикали, отсчитывая время.

Близнецы сидели на кухне. Джейн, поджав ноги, расположилась в углу. На столе рядом с ней стояла пустая бутылка вина, которое она допивала из бокала на высокой ножке. Герман подпирал подбородок рукой. Сейчас в их доме было на редкость тихо и спокойно, как уже не было давно. В такие моменты Джейн казалось, что они одни на целом свете и это чувство ей нравилось. Она любила шумные вечеринки и вообще быть среди людей, но под защитой своего брата она ощущала особенное единение с самой собой.

Тьери взял сигарету, затянулся, и выпустив дым подумал:

«Вот бы так было всегда» – подумал он.

Книги дожидались его на полках, на письменном столе, на кресле, на полу и даже в ванной. Сестра была рядом и не плакала. Убийства не продолжились, а значит можно отдохнуть какое-то время и продумать, как и где начать новую жизнь. Нужно было переехать в другой город или даже страну. Снова открыть лавку и начать всё с начала, как они делали уже ни раз и не десять.

– Сколько мне ещё сидеть дома? – прервала молчание Джейн.

– Ещё ньемного. – Тьери и в голову не приходило что она может здесь по чему-то скучать, – Пусть всё поульяжется и тогда гуляй. Только чтобы тебья не видьели местные, коньечно.

Ведьма вздохнула и опрокинула бокал с остатками вина себе в рот.

– Я спать. – сообощила она, – Я уже выпила слишком много.

– Хорошо. – Герман говорил так, как будто всё ещё занят своими мыслями, хотя за долгие годы, что они жили вместе, Джейн знала, что это не так.

Ведьма встала из-за стола и обняла брата за плечи. Он сощурился как довольный кот.

– Всьё будет хорошо, вот увидьишь.

Ведьма грустно улыбнулась и поцеловала его в кудрявую макушку. Макушка пахла мылом и полынью.

Глубокой ночью Тьери тоже собрался улечься в постель с книгой, как вдруг услышал, что в дверь постучали. Он сдвинул брови, и спустился вниз по лестнице. Никто не мог видеть их дом кроме им подобных, значит ночной гость не был человеком.

Колдун отварил дверь. В комнату ворвался порыв холодного ветра. На пороге стояла молодая ведьма. Она откинула капюшон куртки. Изо рта её шёл пар. Нос покраснел. Её короткие волосы со временем стали ещё белее, а огромные глаза ничуть не изменились.

– Добра тебе, мастер Тьери. – поздоровалась ведьма «детским» голосом.

– Аврора! – проговорил Герман, не веря сам себе.

В тот момент на него обрушились все те чувства, что он скрывал от самого себя все долгие сорок лет разлуки. Все страдания и сны, все сожаления и слёзы, которые он прятал ото всех, боясь показаться смешным и слабым.

Замёрзшая девушка убрала со лба пряди волос и протянула колдуну обе руки. Тьери поцеловал их и тут же притянул гостью к себе. Он обнял её со всей нежностью, на которую был способен. Ей стало немного больно – его нежность всегда казалась Авроре грубоватой. Колдун не дал ей сказать ничего, зацеловывая ей лицо. В этот миг мир больше не существовал для него.

– Как ты оказалась здьесь, милая, как ты менья нашла…?

– Долго искать не пришлось. – сладко сказала Аврора.

Герман расстегнул молнию на её пуховике.

– Проходи скорее. Ты голодная?

У Германа чуть не остановилось сердце, при виде улыбки, появившихся на её полных губах.

– Смешной у тебя акцент. – хихикнула она, – Я не голодна, но устала.

Дверь закрылась сама.

Герман бросил её пуховик на пол и повёл Первую в свою спальню.

Аврора расшнуровала ботинки.

– Как ты оказалась здесь? – спросил колдун боясь спугнуть удачу испортить её настроение.

– Срок моей службы закончен. – осторожно ответила Аврора, и предполагала, что он наверняка захочет знать подробности.

– Развье это возможно? – сомнение пришло было ему в голову, но прежде, чем оно укололо его в сердце, он отогнал эту мысль.

– Изо всякого правила бывают исключения. – туманно пояснила Аврора

Герман помог ей снять второй ботинок хотя ведьма не нуждалась в помощи. Колдун провёл ладонью по её бедру и его снова накрыло адреналиновой волной.

Эмоция отразилась на его лице, и Аврора понимающе посмотрела на своего мастера, выдерживая паузу.

– Я заключила сделку с очень влиятельными ведьмами. Выполнила свою часть договора и вот я свободна.

– И ты… – Герман подавился словами и кашлянул, – Ты рьешила найти меня…?

– Кроме тебя у меня никого нет. И я думала, что ты всё ещё мой друг. – она опустила ресницы.

Герман не мог больше ждать поднялся с колен, обхватил её лицо ладонями и поцеловал её губы.

В комнате стало жарко.

Джейн проснулась поздно с болью в голове. Она сожалела, что не приняла вчера порошок, который обычно изготавливал специально для неё Герман. Благодаря нему она могла бы не опьянеть, так же, как и брат. Ведьма ещё раз позавидовала колдуну. Он приобрёл эту способность сохранять трезвый ум, наслав на себя сильное заклятье много лет назад. Джейн же не хватало образования чтобы сделать то же. К тому же, ей нравилось веселиться, да и напиваться ей нравилось, чего уж там.

Похмельные размышления Джейн прервал негромкий смех. Ведьма поднялась и сощурившись от боли в висках, поглядела в сторону кухни.

Тьери босиком в одних пижамных штанах прижимал к себе растрёпанную румяную девчонку ростиком гораздо ниже его. На ней была его футболка и шёлковое белье, короткие волосы растрёпаны. Девчонка хихикала, пока он шептал ей что-то на ушко.

Джейн не поверила своим глазам. Ведьмы носили короткие волосы только в одном случае. И если она не сошла с ума, и ничего не путает, то эта девушка должно быть…

– Быть не может. – прошептала она и тут поймала на себе взгляд блондинки.

– Доброе утро. – пропела Первая в упор глядя на Джейн. Герман поднял голову. Он улыбнулся и чуть отстранился от своей гостьи.

– Дженни. – разулыбался он, – Как твоя голова?

– Болит. – проворчала рыжая и нахмурилась.

– Иди сюда, сделаю тебе чай. – Герман засуетился, шурша бумажными пакетиками, а блондинка, как никто привыкшая к неловким ситуациям, уселась на стул возле него и скрестила белые ноги. Она сочувственно улыбалась Джейн и изображала естественность, как будто была у себя дома.

Рыжая подошла к ним ноги у неё заплетались. Она отметила, как её брат говорил и как двигался. Он был спокоен, даже как-то слишком, и очень доволен.

– Зелёный. – сказала брату Джейн и снова уставилась на Аврору. Первая облокотилась спиной о стену и потёрла глаза маленькой ручкой.

– Ты – Первая? – спросила рыжая без церемоний.

Аврора подняла бровь и утвердительно кивнула. Герман подал сестре кружку с кипящим чаем из трав и с улыбкой идиота проговорил:

– Джейн, это Аврора. Аврора, это Джейн.

Догадки, в которые некоторым до последнего не хотелось верить, подтвердились и надежды что это всего лишь странное наваждение не осталось.

– Очень рада знакомству, дорогая. Герман много о тебе рассказывал. – проворковала Аврора, улыбнувшись белозубой улыбкой.

– Мда, я тоже много слышала о тебе. – Джейн не особенно старалась быть приветливой и надеялась, что это спишут на похмелье и она никого не обидит.

– Надеюсь, только хорошее. – Аврора отвела взгляд.

Герман подошёл к своей Первой и смачно поцеловал её в щёку.

Они позавтракали втроём. Джейн сидела напротив брата, разглядывая его Первую. Рыжая ведьма налила себе кофе, который как обычно утром приготовил Герман, намазала тосты маслом и джемом.

Аврора загадочно улыбалась, разглядывая обстановку.

«Господи, что он нашёл в ней? – думала Джейн, – Она же похожа на ребенка! Глаза огромные, слишком пухлые губы, она полновата и очень маленького роста… Не знаю, что такого он видит в ней, чего нет во мне!»

Она поразилось этой мысли, но против своей воли продолжала думать:

«Я красивая, у меня ноги от ушей, блестящие волосы… По крайней мере похожа на женщину! Да боже мой, по сравнению с ней я просто богиня красоты! Правду говорят, что эти ведьмы, Первые, умеют управлять чувствами».

Тьери не отрываясь смотрел на свою гостью. Его поведение казалось неестественным, он буквально не видел ничего больше кроме неё.

Тут Аврора перевела взгляд на Джейн. Ведьма покраснела, и тут же сделала вид что увлечена завтраком.

– Мм, так вкусно. – сказала рыжая.

Тьери сидел, поставив локти на стол и тоже, видимо, был не голоден.

– Что скажешь? – спросил он Аврору.

– У тебя уютно. – улыбнулась Первая. – Мне нравится.

Вид у колдуна был довольный. Он наклонился и поцеловал её в губы.

– Есть не хочешь? – заботливо спросил он после поцелуя.

– Хочу. – ответила Аврора, многозначительно смотря ему в глаза.

Повисла пауза. Джейн замерла с куском тоста во рту.

Но вскоре очнувшись вздохнула, и отпив кофе, спросила, обращаясь к Первой:

– Ты приехала издалека?

Герман даже не посмотрел на сестру.

– У меня были кое-какие дела в городе. – не задумываясь ответила Аврора, – Я слышала, что мой мастер живёт здесь. Вот, решила заглянуть.

– От кого ты это слышала? – спросила Джейн и получила от брата ледяной взгляд.

– Герман – местная знаменитость, разве ты не знала? Человек найденный в реке, наславший проклятие на местных мальчиков и сгоревший в собственном доме. – ухмыльнулась Аврора, снова обращаясь к Тьери. – Тебя называют колдуном, ты знаешь об этом?

Её голос звучал необычно тонко. Говорила ведьма негромко, отчётливо произнося каждое слово. Герман должен был насторожиться, услышав, что о нём говорят в деревне, ведь это могло дойти до Совета, сейчас ему было безразлична и деревня, и Совет, и сами Боги.

– Будем надеяться, это не в серьёз – ответила за брата Джейн.

Он же собирался с силами чтобы задать вопрос, который беспокоил его больше всего:

– Надолго ты останьешься?

Аврора нежно посмотрела на него, и взяв чашку кофе со стола ответила:

– Останусь, сколько ты захочешь.

Тьери не утруждая себя, чтобы сдерживаться, притянул её к себе и поцеловал ещё раз, дальше и горячее.

Аппетит у рыжей ведьмы пропал совершенно. Она почувствовала приступ тошноты и даже кисловато-острый привкус во рту. Джейн смотрела на Германа со странным чувством, застрявшим у неё в горле как рыбья кость. Прежде её забавляло это глупое выражение лица её брата, когда он возвращался под утро пропахший сигарным дымом и женскими духами. Джейн делала ставки на то сколько продлится его очередная интрижка и оценивала любовниц названного брата по десятибалльной шкале. В этот раз что-то изменилось. Конечно ведьма, что он ласкал теперь была не простой. Она была его первой подругой, первой женщиной и первой любовью.

Эта мысль вдруг защипала у ведьмы в глазах. Она промокнула губы салфеткой и вышла из-за стола.

Сегодня Джейн не хотела видеть ни своего брата, ни его гостью. Она забрала в свою комнату несколько бутылок со спиртным и пару любимых приключенческих романов. Она уснула в постели среди беспорядка и с книгой в руках, не дожидаясь ночи. Дверь в свою комнату она заперла на ключ и зачаровала на всякий случай ещё утром, чтобы никто не смог войти к ней, ни человек, ни колдун.

……

Волк не спал двое суток. Он ушёл вместе с отцом в ту ночь и теперь не мог простить себе это. Его подушка была мокрой от слёз. Мужских слёз, спрятанных ото всех. Слёз бессилия. На третьи сутки он всё-таки провалился в сон и проспал целый день. Проснувшись, он долго не мог понять реально ли произошедшее совсем недавно и это только дурной сон. Резкая боль во всём теле напомнила о приближающемся полнолунии и подтвердила, что, увы, это не сон.

«Он же грёбаный колдун – подумал он. – Не мог же он просто покончить с собой. Что ему могли сделать кучка деревенских? И Джейн! Она не могла вот так бросить меня на произвол судьбы!».

Тут он вспомнил её слова о том, что несмотря ни на что, он её брат и она пойдёт туда, куда пойдёт он.

Сердце невыносимо заныло от этой мысли. Он решил, что пока не увидит трупы своими глазами – не поверит.

Волк подгадал момент, когда отец смотрел вечерние новости по телевизору, а Ханна вязала в углу, и тихонько вышел из дома.

Он пошёл привычным путём по окраине деревни. На этот раз там никто не поджидал его. Его друзья всё ещё восстанавливались кто в больнице, кто дома. Им предстояло пройти долгий курс лечения и реабилитации. Так сказали врачи.

Антон дошёл до поля, на противоположной стороне которого чернели развалины дома Тьери. Тишина зимнего вечера и обгорелые остатки стен напоминали кладбище. Ворон каркнул на него с ветки дерева, дополняя его впечатление.

Он остановился и глубоко вздохнул.

«Не может быть. Нет. Я не хочу верить.».

Он полез в руины, раскидывая тяжёлые балки, проваливаясь через обугленные доски. Он рыскал там до темноты. Было много разбитых стёкол, остатки одежды, разбитые кирпичи. Он нашёл даже вход в подвал. Это вселило в его сердце огонёк надежды, но войдя туда он увидел только обгорелые стены, разбитое стекло и больше ничего. Трупов он не нашёл. Это одновременно обрадовало его, и разочаровало. Потому что это значило, что они живы, но ушли, и предварительно подожгли дом. Ушли из деревни. Оставив его наедине с его проклятием. С полной луной, которая скоро снова разорвёт его на части.

Как показала практика, ему стоило переодеться после своих поисков, потому что ночью вся его комната пропахла гарью. Он спрятал одежду под крыльцом и открыл окно настежь. Для верности покурил в комнате чтобы запах сигаретного дыма перебил улики его поисков.

Наверняка Вацлав не разозлился бы на него, но Антон прекрасно знал, что его отец не умеет держать язык за зубами. А провоцировать слухи ему не хотелось.

Следующей ночью он отправился на поиски нового укрытия для перевоплощения. Полнолуние ожидалось уже через несколько дней, и поскольку помощи ожидать ему теперь не придётся, он должен был позаботиться о безопасности семьи и о сохранении своего секрета самостоятельно.

Ничего подходящего он не нашёл, и на другой день придумал укрыться в лесу, привязав себя цепями к толстенному дереву. Дерево он приметил, и оставив для себя знаки лоскутами из ткани на ветвях деревьев, побрёл домой.

Проходя полем. Он снова увидел развалины. И не смог удержаться от того, чтобы снова не побыть рядом с тем местом, где ещё совсем недавно он был так счастлив.

……

– Ну хватит…

– Устала? – он целовал её спину влажную от пота.

– Откуда у тебя столько сил, а?

– Я ждал тебья сорок льет. Скопил ньемного.

– Ну всё, спи. – она обняла его и повалила на спину. – Милый.

Первая провела пальцем по его мокрому лбу по острому носу и по горячим губам.

– Хватит с тебя.

Она хихикнула и прищурилась.

– Не могу остановиться. – прошептал он.

Герман смотрел на неё так же, как когда он был мальчишкой. Глазами полными преданности. Как на богиню. Нежность наполняла его глаза и выливалась наружу.

– Ну смотри, сам напросился. – она закусила губу уселась на него верхом.

Колдун уснул под утро изнеможденный и счастливый. Аврора подождала пока его дыхание станет глубоким и спокойным и попыталась встать с кровати.

Высвободиться из его объятий оказалось не так-то просто. Герман обнимал её так крепко, что ей было тяжело дышать. От его кожи исходил жар. Первая выскользнула из его рук, перевернув его. Колдун не проснулся.

Аврора прошла в ванную и приняла душ. После завернувшись в пушистый халат, приятно пахнущий её лучшим другом и без сомнения лучшим любовником, она спустилась вниз по лестнице.

В доме была тишина. Как и в любом зачарованном мечте. Звуки из внешнего мира сюда не проникали. Первая прошла в кабинет Тьери. Над столом возвышались колбы, соединённые трубками из резины, горелка слабо пахла керосином. Пинцеты лежали строго перпендикулярно краю стола в порядке убывания размера. Книги тоже лежали слева, левый нижний угол каждой из них был выровнен с левым нижним углом стола. Исписанные листы в аккуратной стопке, перья и карандаши в стакане. Позолоченный нож для бумаг, тонкий, с теснением, лежал на деревянной подставке. Печатная машинка без единой пылинки и полупустая баночка для чернил.

Аврора прошла к книжным полкам. Ботаника, медицинские справочники, естественно расставленные по цвету и в порядке убывания размера. На других полках книги были выстроены в ряд следуя из года издания. Фотографии в деревянных рамах.

Герман и Джейн с гитарами у ворот ранчо.

Подпись: «моим друзьям, 1971 год.»

Ещё одна: он обнимает Джейн за плечи, на ней плохо сшитое платье, стилизованное под старину, у него длинные волосы, забранные в хвост. Без подписи.

Фото Джейн, ещё одно, и ещё одно… Фото Германа в компании молодых людей. В его руках диплом об окончании университета. Над фото в раме сам диплом.

«Доктор медицинских наук Герман Тьери 1957 год.»

Аврора улыбнулась. Она прошла на кухню и вскипятила чайник за считанные секунды, потерев его руками. Бросила в чашку ложку кофе, щепотку соли и сушёную гвоздику, залила всё кипятком и уселась на стул. Она перемешала чай, держа ложку двумя пальчиками, и немного отхлебнула.

Едва она сделала глоток, как ей послышались всхлипы. Она замерла и прислушалась. Глаза её загорелись зеленью. Она обернулась в сторону окна.

Всхлипы перешли в завывания. Ведьме стало любопытно. Она поставила чашку на стол и прошла к входной двери. Запахнув халат поплотнее, Первая отперла дверь.

Антон сидел на пне и рыдал, закрыв лицо руками. Он стенал, корчась от боли и в тот момент оплакивал свою возлюбленную и несбывшиеся надежды.

Тут ему послышался голос, сначала показавшийся ему детским.

– Ты кто такой?

Волк тут же замолчал и, икнув, поднял мокрые глаза. Минуту назад перед ним стояли обгорелые развалины, а теперь… Дом, не тронутый огнём, светился тепло и уютом тусклой лампы через открытую дверь! На пороге дома смотря на него огромными глазами стояла… Она.

Волк перестал дышать и обомлел.

– Чего молчишь, язык проглотил?

Волк подавился словами.

– Ты… я… ты что…. А … Джейн…

– Этот дом существует только для нас. Тебя сюда не звали, ясно?

Волк вскочил с пня.

– Убирайся, человек, пока цел. – незлобно посоветовала Первая, и блеснула глазами.

Волк пустился бежать и не остановился пока не оказался за дверью собственного дома, хлопнув дверью и перепугав сестру.

Джейн вышла на крыльцо, укутавшись в плед. Она злилась. Уже несколько дней. Ей было противно видеть брата и его глупую улыбку по утрам. Она старалась не показываться лишний раз, но с Авророй держалась приветливо. На всякий случай. Самой большой глупостью с её стороны было бы ссориться с истинной любовью её дорогого брата. Так она думала.

Поле вне зачарованного крыльца виделось как размытое изображение на плохо проявленной плёнке. Джейн тяжело вздохнула. Зима уже была в разгаре. Сегодня была ночь полнолуния. Она закурила, облокотившись на широкие перила и тут увидела, как Антон идёт к их дому, держась ближе к деревьям, как бы прячась, но всё-таки… Идёт.

На глаза Джейн навернулись слёзы. Она бросила сигарету в пепельницу, юркнула в дом, и через минуту снова вышла в тёплых сапогах и куртке. Антон стоял возле дома и озирался по сторонам будто стараясь углядеть его.

Джейн спустилась с крыльца и появилась перед парнем.

– Антон? – осторожно позвала она.

Волк вздрогнул и отшатнулся, но быстро переведя дыхание бросился к ней с широкой улыбкой.

– Дженни! – он обнял её и гладил по волосам. – Моя девочка миленькая, ты жива, слава богу…

Он горячо поцеловал её и сердце Джейн отозвалось теплом в ответ на его радость.

– Говори тише. – предупредила она, чуть он отстранился, и приложила палец к губам. – Никто не должен знать, что мы виделись. Особенно в деревне. Иди в лес и не оглядывайся. Я нагоню тебя, и мы поговорим, хорошо?

– Хорошо! – Волк не верил своему счастью. Он поцеловал её ещё раз и побежал в сторону леса.

Когда он удалился на значительное расстояние, Джейн огляделась по сторонам и не найдя никого, кто мог её видеть, обернулась хорьком и, нырнув в сугроб, отправилась вслед за Волком.

Джейн кокетливо прищурилась и выставила колено вперёд.

– Как живёшь?

Волк рассказал, что его жизнь в последнее время стала скучной и перстной и что не прошло и дня чтобы он не думал о ней. В свою очередь, Джейн рассказала, что стоило им с Германом вздохнуть спокойно, как в их доме появилась ведьма, старая подруга Германа, и теперь спокойной жизни конец, по крайней мере для самой Джейн.

– Он просто как с ума сошёл. – жаловалась она, – Невозможно поговорить с ним, невозможно никуда сходить! Мне бы такой приставучий ухажёр надоел чрез два дня! Как она ещё от него не сбежала? Хмм, дело в Последнем зелье, наверное. Он всё ещё околдован. Невероятно, что эти зелья всё ещё работают через столько лет.

– Даа, ну и история. – Волк почесал в затылке. – Знаешь, мне кажется, что ты просто ревнуешь.

– Вот ещё! Делать мне больше нечего, только его ревновать! – рассердилась Джейн – Не говори глупости!

– Хорошо, прости, милая. – он попытался обнять её, но Дженни нужно было остыть, и она решила перевести тему.

– Сегодня полнолуние. – она указала пальцем в небо.

Антон несказанно обрадовался, что Джейн не забыла о его проблеме.

– Я думал, что ты бросила меня. – признался он.

– Ну, что ты! – тут же оттаяла Джейн, и погладила его ладонью по щеке.

– Думаешь, Герман сможет помочь мне снова? – с надеждой спросил Волк.

– Не хочу просить его. Вообще не хочу их видеть. – Джейн опустила глаза и погрустнела.

– Тогда…

– Я сама перевоплощу тебя. –решительно сказала ведьма, шмыгнув носом.

– Я приметил место в лесу, подальше отсюда. Пометил его лоскутами.

– Я найду его. – кивнула Джейн, – встретимся там сегодня ночью. А теперь мне пора идти.

Она собралась уходить, но потом остановилась, подбежала к волку и поцеловала его. В ответ Антон нежно обнял её своими большущими руками.

– Прощай.

Как только стемнело, Джейн вышла из дома снова. Никто не помешал ей – Герман снова был занят Авророй.

Она бежала так быстро как только могла, освещая себе путь фонариком. Глаза её горели. Она боялась опоздать. Вскоре, она нашла Волка, корчащегося от боли привязанного цепями к дереву. Он, конечно, слышал, как она подошла, но, чтобы хоть как-то отреагировать у него не хватало сил. Сердце ведьмы сжалось от жалости, кога она увидела его. Лежащего на снегу и цапающего себе лицо, обезумев от боли.

Ведьма глубоко вздохнула протянула к нему руки и произнесла заветные слова. Сделав пальцами замысловатый жест, она отошла на два шага назад и в тот же миг перед ней скулил здоровенный оборотень. Он открыл красные глаза, зарычал и рванулся на неё, но его сдержали цепи. Джейн испугалась и запинающимся голосом, произнесла заклинание снова.

Антон упал на снег, звякнув цепями и потерял сознание. Джейн накрыла его одеялом, которое принесла с собой и привела Волка в чувства. Потом присела рядом и положила его голову к себе на колени.

– Всё милый. Всё получилось.

Он тяжело дышал и не сразу решился открыть глаза.

– Пойдём со мной, а нето ты замёрзнешь.

– Нет. – он всё не мог успокоить дыхание, – мне лучше пойти домой. Но я вернусь завтра. Мне нужно кое-что сказать тебе.

– Почему не скажешь сейчас?

Волк помолчал. Они были одни в темноте, но ему было светло от звука ее голоса. Это был первый раз, когда он чувствовал себя в безопасности находясь ночью в лесу.

– Не надо. – вздохнул он, – Сейчас неподходящий момент.

Он осторожно поднялся. Я вернусь завтра утром. Жди меня в десять.

– Договорились.

– Милая… Спасибо. – сказал он ей на прощание.

На следующий день, как и было условлено, влюблённые снова встретились в лесу. После недолгого обмена скучными и скудными новостями Волк сказал:

– Слушай. – он приблизился и нежно поцеловал её. – У меня есть идея.

Давай уедем ненадолго?

– Что? – опешила Джейн.

– Только ты и я. Хотя бы на неделю. На озёра. Будем спать в палатке у костра, рыбачить и делать всё что нам вздумается. Я раздобыл немного денег.

– Деньги это не проблема, но с чего вдруг? – не поняла Джейн.

Антон старался держаться спокойно.

– Хочу побыть с тобой. Только с тобой. Мы так долго не виделись… Оставь ты его. Ну влюбился он, подумаешь.

Джейн сдвинула брови.

– Ну… ладно, если ты знаешь хорошее место.

– Я знаю прекрасное место. Много прекрасных мест!

Джейн посмотрела с недоверием, но волк обнял её и покачал, как малышку, а это всегда работало.

«Только не спрашивай больше ничего» – скрестил пальцы он.

– Тогда в выходные можно будет начать собираться – одобрила ведьма.

– Нет! – вдруг вскричал волк, и тут же осознав это, нервно потёр лицо руками.

– Да что с тобой сегодня? – насторожилась Джейн.

– Ничего. – соврал Антон – Не терпится остаться с тобой наедине.

Ведьма ухмыльнулась:

– Да неужели? Мой волк в настроении…?

– Поедем сегодня! – выпалил он.

– Как? Прямо сегодня? – удивилась рыжая.

– Сейчас же!

– Антон, тебе не кажется что это слишком?

– Милая, я прошу тебя, – он целовал её руки, – прошу тебя, уедем сегодня. Не могу дождаться.

– Моя комната свободна, если тебе не терпится. – намекнула ведьма.

– Да, но я хочу, чтобы мы остались вдвоём в целом свете. Только ты и я.

Уговаривать её пришлось долго, но в итоге у волка получилось.

Аврора положила руку на плечо колдуна и спросила на их родном языке:

– Чем ты теперь занимаешься, мастер Тьери?

– Я работаю на частные фармкомпании. Разрабатываю лекарства. Платят они хорошо, да и работа не пыльная. Ещё вот магазин. Теперь нам нужно будет переехать. Возникли некоторые неприятности. – ответил он.

– Какие? – Первая присела на стол.

– Не важно. А теперь вот лес… нужно позаботиться обо всём.

– Я горжусь тобой, Герман. – искренне сказала Аврора, – Ты стал чудесным мастером и верным другом.

Он взял её руку и потянул на себя, ведьма, смеясь, упала к нему на колени.

– Только другом? – лукаво спросил он.

– Для меня может и не только. – согласилась ведьма.

– Извиняюсь, что помешала. – послышался голос Джейн. Аврора тут же встала.

– Что такое? – спросил Герман.

– Не беспокойтесь, я уйду. – сказала Аврора. Тьери посмотрел на неё с тревогой, но Первая похоже вовсе не обиделась.

– В чём дьело? – раздражённо спросил Герман, но осёкся. Джейн посмотрела на него так, словно они не виделись очень давно.

– Привет. – начала она.

– Привьет. – оттаял Тьери. На глазах у Джейн чуть не выступили слёзы.

– Слушай, я… хотела сказать… – она мялась, подбирая слова, а Тьери начал беспокоиться. Он знал её слишком хорошо.

– Мы с Антоном уедем на какое-то время.

Тьери тут же вспыхнул.

– Ты видьелась с волком?!

– Была ночь полнолуния. Он попросил помощи. Которую ты обещал! – упрекнула она.

– Так. Ну и что? – Герман скрестил руки на груди.

– И ничего. Я помогла ему.

– Ну, вот видьишь, всё хорошо кончьилось. – сухо ответил колдун.

– Мы решили уехать. – вернулась к теме Джейн.

Колдун смерил её тяжёлым взглядом.

– Я надьеюсь, ты нье бросаешь меня?

– Что…? – Джейн опешила. – Нет, конечно нет, я просто, ну… я не знаю как объяснить.

– А в чьём тогда дьело? – взгляд Тьери сменился на отчаянный.

– Я вижу, что ты очень счастлив и я не хочу мешать.

Тьери подошёл к ней и поцеловал в лоб.

– Дурочка. – шёпотом сказал он и потом спросил серьёзно – Когда ты верньёшься?

– Может быть, на следующей неделе. – улыбнулась Джейн, внутри себя радуясь, что украдкой украла его поцелуй.

– Я буду ждать тебья.

– Оой, а врать-то зачем? – засмеялась Джейн, – Ты занят своей Первой и вообще…

– Джен, – он снова серьёзно посмотрел на неё, – я хочу, чтобы ты вьернулась в понедьельник. Хорошо?

Джейн смотрела ему в глаза и чувствовала себя маленькой девочкой. Время от времени между ними случались такие моменты, когда всего один шаг отделял их от настоящего поцелуя даже чего-то большего, когда он смотрел ей в глаза, а ей казалось, что он видит её будущее, он знал всё чего она хочет и чего белится. Они были семьёй, и кровное родство не могло бы заменить такую близость. Но потом эти необыкновенные моменты исчезали так же, как и появлялись, словно их никогда не было.

– Обещаю.

Аврора стояла на кухне и наливала себе кубинский ром. Конечно, она слышала этот разговор. По её лицу сложно было сказать о чём она думала.

Джейн показалась в дверях своей комнаты, одетая для похода в лес, с большой походной сумкой в руках. И нашла Аврору, сидящую на коленях и воркующую с Тьери.

– Всем пока!

Герман не ответил и вообще не заметил её присутствия. Глядя на них, рыжей ведьме казалось, что они просто созданы, чтобы быть вместе. Она тяжело вздохнула, сердце её больно защемило.

У крыльца её уже ждал волк в своей старой машине, которую он спешно починил специально для этого случая, и бог только знает, что он наврал отцу, чтобы уехать сейчас. Она закинула вещи в багажник и села на пассажирское сидение.

– Ты взяла с собой паспорт? – спросил Волк.

– Да, а что? Нам будет нужен паспорт на природе?

– Не важно. – ответил Антон. Вид у него был деловой. На нём были джинсы и куртка из кожи.

Джейн оглядела его, но ничего не сказала. Она была расстроена поведением брата и ей вообще не хотелось разговаривать. Герман так давно мечтал о настоящей любви и теперь, когда он на самом деле счастлив, может, ей стоит оставить его в покое наслаждаться своими отношениями, и она больше не нужна ему, чтобы скрашивать его одиночество…?

Ведьме захотелось плакать. Она отвернулась к окну.

– Ты в порядке? – спросил Волк.

– Угу. – настроения разговаривать у ведьмы по-прежнему не было.

Они молчали по меньшей мере полчаса и вдруг она увидела горы, проплывающие за окном, но довольно далеко.

– Погоди, а куда мы едем? Я думала в ближайшие горы, нет?

– Ээмм… – протянул Антон – Не совсем.

Ведьма сощурила глаза.

– Что значит «не совсем»?

– Мы едем чуть дальше. Но это отличное место, обещаю. – он через силу улыбнулся.

Джейн решила не спорить. Она откинулась на сидении и закрыла глаза. Ещё через какое-то время задремала. Открыла глаза она уже когда они остановились на автозаправке.

– Здесь есть небольшой отель. – замялся Антон. – остановимся здесь, а потом поедем дальше.

Джейн блеснула глазами.

– Антон, немедленно говори, что происходит!

– Ну, мы едем дальше, я же сказал. – пожал плечами Волк.

– Мы так не договаривались.

–Там озёра, и леса чистые от всякого… Ну, ты понимаешь. – он бегло огляделся по сторонам и продолжил чуть тише. – Тебе понравится.

– Ну, хорошо, поверю тебе. – сменила гнев на милость Джейн. В конце концов он просто хочет провести с ней время и ведьма была этому рада.

Ночь они провели в придорожной гостинице.

……

– Мне нужно пойти в лес. Пойдёшь со мной? – снова предложил Герман.

– Не сегодня.

– А завтра? Пойдёшь со мной?

– Завтра пойду.

Аврора внимательно посмотрела в его глаза, медленно приближаясь, плетя кристальную паутину момента, делая его особенным, как только она умела.

– Как я тосковала по тебе, мой единственный! Если бы я могла вечно смотреть в твои глаза… Забудь всё. Есть только мы в целом мире. Мы неделимы. Мы прекрасны.

Дурман её слов проник в самое сердце колдуна. Он пошёл, ведомый елеем её слов в райский сад наслаждений, всё больше теряя голову. Туда, где она была его повелительницей, госпожой его постели. Никто не ласкал его так, как она. Никто не целовал так чувственно, как она. Никто, ни раньше, ни потом, не заставлял его без остатка растворяться в сладком до боли моменте.

Никогда в жизни он не был так счастлив! Тьери забыл не только о Волке и Джейн, он забыл кто он сам. Ничего и никого, кроме своей ласточки он больше не хотел ни видеть, ни знать. Никогда.

Утром Тьери открыл глаза и увидел, что Аврора лежит рядом и смотрит на него с улыбкой на пухлых губах. Она была одета в его футболку с символикой рок группы, через окно комнату заполняли косые соленные лучи. Она смотрела на него с такой любовью, и благодарностью, что он позволил себе загордиться и поверить в то, что достоин такого восхищения, и не меньше того.

– Доброе утро, мой Мастер. – пропела она. С кухни аппетитно пахло блинчиками.

В ответ он обнял её. Завтрак откладывался.

..…

В это время Антон принёс завтрак прямо в номер гостиницы, где они с Джейн остановились на ночь. Волк выглядел разбитым, спал он плохо, постоянно просыпаясь и вздрагивая, проверяя, не сбежала ли его ведьмочка. Она крепко спала, раскинув медные косы по подушке.

– Дженни. – негромко позвал он.

Ведьма вздохнула и накрылась одеялом с головой.

– Милая?

– Ммм? – послышалось из-под одеяла.

– Я принёс завтрак.

Джейн села на кровати, откинула одеяло и открыла один глаз, под которым была размазана тушь.

На столе стояла чашка кофе, а в руках Антона держал тарелку с тостами и брокколи, запечёнными с сыром.

– Вставай. Скоро мы поедем дальше.

– Ещё пять минут. – простонала Джейн, залезая обратно под одеяло.

Всё-таки, Антону удалось уговорить её встать. Они быстро позавтракали и вскоре отправились в дорогу.

Ехали уже около часа, и Волк так и не переоделся для похода. Его глаза снова казались встревоженными, а ведьма, напротив, немного успокоилась. Кофе привёл её в чувства. Конечно, это был не кофе её брата, но всё же.

Подумав об этом, она снова загрустила. Тревожные мысли вернулись. Она воспользовалась моментом, когда Антон не проявлял особенного желания разговаривать о красотах того самого озера, и задумалась.

Отчего она отреагировала так странно? Аврора – давняя любовь её брата, и он сам сказал Джейн, что между ними всё в порядке.

И всё-таки сердце её было не спокойно. Джейн подумала:

«А что, если я на самом деле ревную его? Он ведь не бросит меня. Ни за что не бросит! Даже ради неё. Даже ради неё…?»

Антон молчал. Его лицо с каждым часом делалось всё более напряжённым.

Ведьма внимательно посмотрела на него.

– О чём думаешь? – спросила она.

– Да, так, ни о чём. – машинально соврал он.

– Да ну? – недоверчиво подняла бровь Джейн.

– Ну да. – Антон попытался изобразить улыбку, но получилось не убедительно.

– Расскажешь?

– Ерунда, Джен, не переживай.

– Переживать? О чём мне переживать?

Джейн поймала себя на мысли что, возможно, она создаёт проблему там, где её нет.

– У тебя есть карта? Или ты помнишь все автострады?

– Помню, да. – коротко ответил Антон, чтобы не сказать ничего лишнего.

– И на какой мы находимся сейчас?

Каверзный вопрос. Антон молчал.

Джейн сдвинула брови, и так и не дождалась ответа.

– Останови машину. – потребовала она.

– Джен, перестань.

– Останови, я сказала! – повторила она и блеснула глазами. Волк вздрогнул и дал по тормозам.

Как только он остановился, ведьма развернулась к нему всем корпусом.

– А ну, рассказывай, в чём дело.

– Ни в чём. – потупился волк.

– Ах, ни в чём? Тогда чего в глаза не смотришь?

Волк не ответил.

– Антон!

Он снова не ответил.

– Куда ты везёшь меня?

– На озёра. – промямлил он.

– Какие озёра? Как называются?

– Ну… это… ну озёра и всё.

– Смотри мне в глаза! – Джейн начала злиться. Или бояться.

Антон поднял глаза. В них была боль и страх.

– Рассказывай в чём дело. Немедленно! – снова потребовала Джейн.

……

– Не передумал? – беспечно спросила Аврора – Покажешь мне свои владения?

Она улыбнулась. Тьери просиял.

– Мои владения? Ну, пошли.

Герман вспомнил о том, что видел совсем недавно в лесу, но решил не рассказывать, чтобы не испугать свою желанную гостью. Он коснулся её лица.

– Я утомил тебя, моя радость?

Первая опустила глаза.

– Немного – призналась она.

– Больше не буду докучать тебе, дорогая.

Они шли, держась за руки, как тогда, в детстве. Колдун смотрел вверх. Костлявые ветки голых деревьев раскачивал ветер. Тьери вдохнул ароматный воздух.

Маленькая рука, что лежала сейчас в его ладони, наполняла смыслом его жизнь и озаряла её. Она была его весной. Она была – сама жизнь и сама радость.

Аврора шла легко, не издавая ни звука босыми пяточками. Одета она была в лёгкое платье, и пуховик, который был ей велик. День выдался на редкость тёплый. Солнце озаряло долину, снег ослепительно блестел бриллиантами льда. Аврора молчала.

– Сейчас, когда ты со мной, всё переменилось. – проговорил колдун. – Ты просто не представляешь, как я счастлив.

Ведьма улыбнулась и сильней сжала его руку.

– Я рада, что всё же нашла тебя. – вернула комплимент Аврора, ничуть не кривя сердцем, и тут же снова задумалась.

Колдун остановился и посмотрел ей в глаза. Авроре пришлось отвлечься от своих размышлений.

– Прости, я задумалась. – проговорила она.

Сосны лесенкой поднимались по снежному холму.

– Как тебе мой лес?

– Твой лес прекрасен, Мастер Тьери.

……

– Вобщем… – никак не мог решиться Антон.

– Мы не едем ни на какое озеро, так? – сердилась Джейн.

– В общем, нет. – обречённо кивнул Антон.

– Тогда куда ты везёшь меня?

– Не важно.

– Говори!

– Не важно, подальше оттуда!

– Что? – Джейнне могла поверить своим ушам. Антон поднял глаза.

– Она там. Колдун, может и не видит ничего, а я вижу. Я знаю!

– Что ты знаешь? – почти шёпотом сказала Джейн. Гнев сменился страхом.

– Она… Эта ведьма… – он запнулся и снова потупился.

– Что она? Ну! Говори! – у Джейн задрожали губы.

– Я видел её раньше.

– Как это? Где?

– В лесу. Той ночью… Когда я стал волком.

Джейн ошарашено молчала. Волк поднял глаза, полные отчаяния и вины.

– Прости меня, я должен был тебя защитить. Он бы и слушать не стал, это я уже понял, а может и, чего доброго, напал на меня или настроил тебя против меня, и тогда она бы тебя погубила.

– Антон, – Джейн осознавала и её глаза всё больше округлялись. – она, что? Она значит… чёрная?

– Не знаю я, как это называется, не понимаю я в ваших премудростях, только я как её увидел, у меня коленки затряслись. Пожалуйста, Дженни давай уедем как можно дальше и не вернёмся никогда! Я буду с тобой, и никто тебя не тронет!

Джейн ошарашено молчала.

– Поворачивай назад. – сказала она, наконец.

– Что? Нет. И не подумаю.

– Поворачивай назад!! – Джейн огрела его таким взглядом зелёных глаз, от которого волк чуть не наделал в штаны. Он взмолился.

– Милая, нет, прошу тебя. Она убьёт тебя и меня тоже. Она опасна. Я клянусь тебе, что видел её своими собственными глазами, там в лесу, это она прокляла меня! Дженни, милая, не заставляй меня возвращаться!

– Иди ты к чёрту! – крикнула Джейн, и хотела выйти из машины, но Волк поймал её за куртку и усадил обратно.

– Ладно, ладно, будь по-твоему, только не уходи!

– Я тебе щас так не уйду! – она хотела ударить его, но делать это она не умела и слёзы уже застлали её зрение и вместо оплеухи своему горе защитнику, она просто разрыдалась.

Волк не знал, что делать. Успокоить её, ехать обратно или рискнуть и поехать в другую сторону по объездным дорогам.

– Поворачивай назад! Отвези меня домой! – рыдала Джейн.

– Хорошо, хорошо. – Волк, скрипя сердцем, завёл мотор.

……

Аврора посмотрела в сторону и затем подняла взгляд на колдуна. Герман ухмыльнулся.

– Знаешь, я прощаю тебя, Тьери. Ты заслужил.

– Милая… – Герман нашёл в её словах великое облегчение от того глубокого чувства вины за своё поведение в их последнюю встречу. Ему не хотелось и вспоминать о переходе, его неконтролируемом гневе и то, как он лечил эту хрупкую девочку. Её ссадины, ушибы, царапины… Дело его рук.

– Спасибо. – прошептал он.

– Обними меня покрепче, дорогой. – попросила она и прильнула щекой к груди колдуна.

Он крепко обнял её, и вдруг, его лицо на секунду застыло. Он зажмурился и снова открыл глаза. Аврора, беспощадно медленно, вынула позолоченный нож для бумаг из горла Германа. Он попытался оттолкнуть её, но только выпустил из объятий и отшатнулся, задыхаясь и давясь собственной кровью. Аврора размахнулась, и с силой воткнула нож по самую рукоять в сердце колдуна.

Кровь полилась изо рта Германа, и он упал на колени. Аврора взяла колдуна за волосы и снова посмотрела в его распахнутые глаза.

– Я свободна. – сказала она, и третий раз, что было силы, ударила Тьери ножом под ребро.

Герман упал. Он прожил ещё совсем немного, безуспешно пытаясь дышать и, в конце концов, застыл с открытыми глазами, на снегу всё больше краснеющем от его крови. Аврора приоткрыла пухлые губы и слизала с ножа кровь колдуна. Потом опустилась на колени и закрыла веки своему последнему любовнику. Глаза её блестели, щёки налились румянцем. Ведьма ощутила странное наслаждение и пришла в восторг от этого.

Герман был уверен, что сможет излечить Аврору от старых ран бальзамом своей любви. Он не знал, или не хотел видеть, что той девочки, что сбежала с ним на праздник, робко сжимая его ладонь, больше нет. Та девочка была замучена в доме Первых, где всегда тихо, как в библиотеке, и двери, запертые на ключ, хранят свои страшные секреты.

Она выпрямилась и вдохнула полной грудью. Осипшим голосом, она говорила нараспев заклинание и раскачивалась в такт. Тени появились у её ног. Не прекращая ворожбу, Чёрная поднесла позолоченный нож к клейму Первых, и срезала его вместе с кожей.

Кровь брызнула из раны и, ручьями струясь по руке, капала с пальцев на застывшее лицо знахаря. Аврора не вскрикнула. Даже не поморщилась. Она ощущала блаженство. Тени вокруг неё становились тяжелее.

Отбросив нож, она взялась двумя пальцами за отрезанный кусочек кожи с клеймом. Ведьма блеснула глазами, и клеймо вспыхнуло, словно нейлон, расплавилось и исчезло.

Аврора вздохнула, не веря, что, наконец, всё закончилось. Кожа на всём её теле сморщилась и потемнела. Из глаз и изо рта её потекла чёрная кровь и слизь.

В эту минуту к ней приблизился некто.

– Хорошая девочка. – холодным тоном проговорил он. В ответ некто услышал только стон.

– Ну, что ж, уговор – есть уговор. Ты свободна теперь, как и хотела.

Ведьма сникла. Глаза её сделались пустыми и бесцветными.

– Можешь убираться. – разрешил чёрный, и Аврора растворилась в воздухе.

……

К дому Тьери они добрались только к вечеру. Джейн вышла из машины и бросилась в дом, с шумом распахнув дверь и скрывшись за ней. Ругаясь, Волк вышел следом.

Джейн обошла все комнаты, но ни Германа, ни Авроры она не нашла. Тогда она подошла к столу Тьери и под раскрытой книгой нашла его очки. Взяв их в руки, она закрыла глаза.

– Джен? – позвал Волк. Ведьма, не говоря ни слова, развернулась и быстро вышла из дома, почти переходя на бег.

– Джен! Ты куда?! – побежал за ней следом волк. – Погоди, я с тобой!

Они вошли в лес без позволения, не сняв обуви, в спешке. Джейн, казалось точно знала, куда идёт. Глаза её горели, а в руке она сжимала очки своего брата. Волк отставал, спотыкаясь о ветки.

– Джен, куда мы идём? Ай, чёрт… да погоди ты, постой!

– Где ты? – говорила Джейн на Его языке, – Где?

Они шли не так долго, как показалось волку, ноги его промокли, и он уже начинал злиться, как вдруг Джейн остановилась и стала оглядываться.

– Что такое-то? Чёрт…

– Его нет здесь. – растеряно сказала ведьма, и посмотрела на волка. Её глаза были полны отчаяния, – Его нет нигде.

Из глаз ведьмы покатились слёзы. Волк вздохнул, с негодованием, но всё же обнял её.

– Ну ты даёшь! Устроила сцену. Да мало ли, что им в голову взбредё… – от остановился на полуслове – Погоди-ка…

Ведьма боялась посмотреть.

– Это ещё что за… – он пошёл в сторону холма, что был у него по левую руку. – Мать честна…

Из-за его спины вышла Джейн, до последнего надеясь, что не увидит, того, чего так боялась.

Перед ней на багряном снегу, лицом вниз, лежал её брат.

Она подошла с застывшими глазами, и опустилась на колени, выпустив его очки из рук. Волк молчал.

Она робко коснулась ладонью плеча Германа и толкнула его. Потом перевернула колдуна на спину. Лицо его было залито кровью, одежда тоже.

– Чёрт возьми… – прошептал Волк.

Из глаз Джейн выкатились слёзы и упали на ржаво-красную грудь мёртвого колдуна. Её лицо осталось неподвижным, губы дрожали. Его тело было холодным как сам снег.

Она посмотрела вверх, на темнеющее небо, и вдруг издала резкий короткий крик. Волк вздрогнул, и хотел приблизиться, но ведьма обдала его таким взглядом, что парень не посмел пошевелиться. Рыжая подождала немного, глядя в небо с надеждой, затем крикнула ещё раз. К удивлению оборотня, не прошло и минуты, как к ней в руки спикировал крупный серый грач и каркнул во всё горло.

Джейн посадила птицу на неподвижное лицо брата, глаза её снова загорелись колдовскими огнями на мокром от слёз лице. Она шмыгнула красным носом, и начала что-то быстро-быстро говорить на латыни, обращаясь к птице.

Волк раздумывал, что теперь стоит делать. Становилось холодно, тело Германа нужно унести, или вызвать полицию, или скорую помощь… и как-то надо привести в чувства Джейн.

Птица вспорхнула в небо и скрылась за верхушками деревьев.

– Отвернись. – слабым голосом приказала Джейн. Антон не посмел возразить и тут же отвернулся.

За спиной у него послышался шум, и скоро, Джейн прошла мимо него. В руках она несла, чёрного лиса, держав его бережно, как младенца. Его голова безжизненно свисала с её локтя. Волк огляделся. Тела Германа на месте не было, только грязный кровавый след остался на снегу. Решив не удивляться, Волк поспешил вслед за ведьмой.

Принеся брата домой, рыжая ведьма уложила его на свою кровать. Волку приближаться она запретила.

– Дай хоть пособлю, Джен?

Джейн не отвечала. Закончив, она легла рядом, обняла брата за голову и зарыдала.

– В полицию мы звонить не будем, или…?

– Нет! – рявкнула не своим голосом Джейн.

2.7. ПОДАРОК

Этой ночью лес молчал. В черноте неба не было видно ни звёзд, ни серпа луны. Птицы умолкли, шорохи стихли. Ни одна веточка не колыхалась. Липкий туман, источающий смрад заполнил собой холм. Рваная паутина, уродливым кружевом оплела гнилые деревья. Это молчание было страшным. Оно было мёртвым.

Печальная тень бродила здесь, навсегда оставшаяся жить «на свободе», которой так жаждала.

Аврора оставила своего друга детства для триумфального финала. Как кульминацию своей мести за годы, что её избивали и насиловали «несчастные мальчики» – переходящие ученики. В тот момент её не пугало ничего, даже неминуемое возмездие за смерть колдуна. И чем больше она убивала, тем больше её душа умирала и превращалась в безобразное чудовище.

Герман Тьери был единственным, кто любил её. Но теперь было поздно осознавать это. Её истинное лицо, изуродованное, истлевшее, ужасало. Чёрная уже не могла чувствовать ничего. Почти ничего. Единственное, что осталось с ней, была боль. Теперь она точно знала, как выглядит ад. Без возможности кричать или плакать, без возможности даже прочувствовать что-либо. Она словно задыхалась, ей хотелось бежать, метаться, но она только плыла среди безмолвной черноты, растворяясь в тумане, и вновь появляясь в другом конце леса.

……

Всё ещё такой молодой. Тот, к кому она приходила в кровать погреться, пока он не проснётся и не прогонит её. Тот, кто обнимал её, когда она плакала, кто наказывал её обидчиков. Кто расплетал ей косы, когда она засыпала, и кто относил её, спящую, в кровать на руках. Кто танцевал круче всех, с кого не сводили глаз девчонки. Тот, кто умел рассмешить её своими глупыми шутками, с кем она часами смотрела мелодрамы и ужастики по телеку в старом гараже в Денвере. С кем она могла быть какой угодно, весёлой, злой, усталой и гордой. Кто прощал ей всё, и не устраивал сцен. Кто танцевал с ней на кухне. Кто ненавидел кофе, но варил его для неё по утрам. Лучший в мире кофе. Тот, кто был рядом. Просто всегда был рядом. Кто был ей больше, чем друг, больше, чем брат – её близнецом. Доктор, Док…

Его кожа сделалась теперь жёлтой и бледной. Под закрытыми смертью глазами появились некрасивые круги. Он пах чем-то сладким. Всё ещё приятно, но это был уже не ЕГО запах. Его волосы, лежащие на подушке, были похожи на брызги воды, выплеснутые из чашки. Его руки больше не обнимали её. Он был не похож на себя. Он был как кукла, дурно сделанная копия.

Джейн сжимала в руках холодную голову своего брата и не хотела двигаться. Она уже ни раз омыла его слезами, которые текли как реки, сквозь волосы, падая тяжёлыми каплями на его шею.

– Джен? – позвал её Волк, – Дженни…

Она не отвечала. Глаза рыжей ведьмы смотрели в пустоту и ничего не видели там.

– Дженни, пойдём, поешь. Я приготовил.

Она покачала головой едва заметно.

– Ты уже вчера ничего не ела и сегодня тоже… Хочешь себя голодом заморить?

– Если я уйду, – сказала она слабым голосом – я предам его.

Антон не знал, как говорить с ней и что вообще он должен теперь сделать. Сказать по правде, зрелище это было не для слабонервных – скорбь, переходящая в безумие.

– Я позвонил его отцу. Нашёл номер в блокноте возле телефона.

Джейн медленно, как в кино, повернула к нему голову.

Её глаза были полны воды и казались рыбьими. Волку сделалось по-настоящему страшно.

– Никто его не заберёт. Он останется со мной. – сказала она. Голос её искрил и брызгал ядом.

– Дженни… – волк собрал волю в кулак, – Уже пора.

– Нет.

– Уже два дня прошло.

Она мотала головой, смотря на него, как сумасшедшая в припадке. Из рыбьих глаз полились слёзы, рот её скривился.

– Дженни, – ему стало так жаль её! – надо его похоронить.

Глаза её засветились, и она прошептала:

– Только попробуй подойти, и я тебя убью, клянусь тебе.

Антон в страхе попятился и вышел из комнаты.

Джейн всхлипнула, и подышав немного, снова посмотрела на Германа. Его веки были плотно закрыты. Она погладила его по волосам, и обняла сильнее.

– Ничего. Скоро ты заберёшь меня с собой. Очень скоро.

В дверь постучали.

На пороге стоял высокий мужчина средних лет, с рыжими волосами забранным в хвост и суровым выражением на лице.

– Эмм, здрасьте. – глядя на гостя, Антон растерялся.

Гость смерил оборотня оценивающим взглядом и затем спросил:

– Где мой сын?

Теперь стало понятнее. Волк указал в сторону комнаты Джейн. Георг, без церемоний отправился туда. У Волка сложилось впечатление, что рыжий мужчина злился.

Георг вошёл в комнату, где Джейн обнимала его мёртвого сына. Тьери старший остановился в дверях.

Джейн лежала с открытыми глазами. Она была бледная от голода, слёз и духоты. И они с Германом в этот момент были похожи.

Георг подошёл к ней, ступая мягче.

– Джейн.

Ведьма обернулась, услышав знакомый голос.

– Георг… я.. – она снова заплакала, – я не знаю, что случилось.

Старший Тьери обошёл вокруг кровати, Джейн села на колени, всё ещё оставаясь рядом с братом.

Было очевидно, что старшему Тьери стоило усилий сохранять самообладание. Ему хотелось казаться каменным, как и всегда., но всё-таки на его лице проступила горечь, тут же сменившаяся злостью и затем печалью.

В памяти у Георга возникли обрывки разговоров старых как этот век, как ему казалось, когда все в один голос говорили о том, как Герман невероятно похож на мать. Вот и сейчас холодное и бледное тело его было удивительно похоже… Как тогда, в тот день, когда ему, убитому горем, показали её тело сразу перед тем, как провести ритуал погребения.

Георг не любил сына, но всё равно увидев его мёртвым, сердце отца сжалось. В голову пришла мысль о том, что он был единственным напоминанием о его безвозвратно ушедшей любви, его кровь, его надежда и продолжение. Георгу стало жаль, что Герман не оставил после себя ребёнка и их род на этом, видимо, заканчивается. Стало горько, что он так и не смог принять сына, того, что они с его Еленой так ждали.

Георгу захотелось попросить у сына прощения, за то, каким ужасным отцом он ему был. Но теперь всё это было бесполезно и не важно.

Дрожащими пальцами Георг толкнул голову сына в сторону, чтобы рассмотреть рану на его шее.

Джейн подняла на него мокрые глаза. Старший Тьери открыл рот, чтобы что-то сказать, но не смог.

Джейн подняла футболку Германа наверх чтобы Георг имел полную картину.

Увидев это, Георг отвернулся. Он закрыл глаза, словно испытал сильную боль.

– Я позвала на помощь. В лесу, где мы нашли его. Я позвала старца.

Старший Тьери тяжело вздохнул и отвернулся к окну.

– Благодарю, Джейн, но ему это не поможет. – проговорил он устало.

– Как это? – страх отразился в глазах ведьмы. – Почему не поможет?

– Даже если бы он не был единственным знахарем в округе. Наверное, мой сын – он осёкся, – …рассказывал тебе историю своего появления на свет?

– Он говорил, что его мать умерла, когда он был совсем маленький. – тихо сказала Джейн.

– Так вот, всё было не так. – объяснил Георг. – Он умер при родах. А его мать, обезумевшая от горя, отдала ему свою жизнь.

Повисла звенящая тишина.

– Как ты, возможно знаешь, тот, кто однажды умирал и был возвращён к жизни, не может пройти этот путь снова.

На лице ведьмы отразилось отчаяние. Она вскочила с кровати и бросилась к Георгу.

– Пожалуйста, позволь мне дождаться! Он сможет! Он вернётся!

– Старец напрасно пожертвует своей жизнью. Этого не должно произойти. – ответил старший Тьери.

Джейн зарыдала, вцепившись в рукав его пиджака, смотря как безумная в красные глаза колдуна.

– Нет! Георг, он не умер! Это всё не правда, этого не может быть! Дай ему ещё время, ещё хоть немного, прошу тебя!

– Знаю, ты любила его. – сухо сказал мастер Тьери. Он положил руку на голову Джейн. Взгляд его сделался отсутствующим.

– В любом случае, это не нам решать. Сегодня ночью его тело заберут. Белое братство приняло решение взять на себя церемонию похорон. – он поразился сам себе, что как будто не почувствовал ничего, когда произносил это.

– У тебя есть день, чтобы простится с ним.

Джейн взвыла как раненая кошка.

– Не забирай его! – вопила она, как умалишённая и схватила Георга за руку, – Умоляю тебя, он вернётся!

– Подготовь его как следует, Джейн. Вымой его и одень. Братья будут здесь после заходя солнца.

Старший Тьери вышел, и направившись к двери ещё раз измерив внимательным взглядом Антона, беспокойно смотрящего на него.

……

Вечером в доме было тихо. Атмосфера была тяжёлой. Антон не подходил к Джейн, как бы ему ни хотелось, и просто решил дождаться вечера и посмотреть, что будет.

Он размышлял о том, как так случилось, что за последние несколько месяцев жизнь его так сильно изменилась. В неё вошло неведомое и принесло столько испытаний, но и радости тоже, ведь благодаря своему проклятью он встретил Джейн… Джейн. Теперь от той весёлой девчонки не осталось и следа.

Антон горько вздохнул и отпил рома из пивной кружки.

Послышались два сильных удара в дверь. Она сама собой распахнулась, и пятеро крепких колдунов в чёрной военной форме вошли в дом без приветствий, не удостоив оборотня даже взглядом.

Последним вошёл Георг, одетый в чёрное, хотя одежду колдунов, как уже успел понять Антон и в обычные дни сложно было отличить от траурной. Они всегда одевались в чёрное и, наверное, только Дженни позволяла себе вольность носить ту одежду которую хотела.

Георг приблизился к Джейн, которая смотрела на них в ужасе, и грубо оторвал ей от тела Германа, сжимая её руки от стащил её с постели и прижал к себе ведьму так сильно, что как она ни вырывалась, она едва могла пошевелиться.

Антон стоял в дверях и не мешал. Ему было больно смотреть, как Джейн вопила, словно мать у которой отняли сына, она вопила так словно её убивают, словно от неё отрезают куски. Возможно, именно это она и чувствовала.

Братья колдуны ловко упаковали тело Германа в мешок из плотного полиэтилена и по команде старшего, синхронно подлиняв его на руки и унесли из дома. Тут Джейн всё-таки вырвалась из сильных рук Георга, возможно, потому что он и саам собирался отправиться за военными чтобы проводить своего единственного сына в последний путь. Джен побежала на улицу и споткнувшись на лестнице упала на землю.

Недалеко от крыльца был припаркован фургон, в который уже погрузили труп и закрывали зверь. Антон выбежал за Джейн и хотел помочь ей подняться, но она оттолкнула его. Георг коротко сказал Антону что скоро вернётся и сел в машину вместе с колдунами.

Завели мотор. Джейн поднялась, плача и стеная, побежала вслед за фургоном спотыкаясь, не видя куда бежит. Волк догнал её и снова обнял, не давая ей упасть ещё раз.

Фургон скрылся из вида и крик Джейн слышался теперь в тишине. Эта тишина оглушила её, как тишина что она слышала, когда прижималась к груди Германа и не слышала биение его сердца. Эта тишина разрывала в клочья её сердце и в тот момент как ей показалось, Джейн и сама умерла.

……

Кинжал, показался очень холодным в первый миг. Кровь выливалась через рот и не давала дышать. Любимые глаза смотрели на него в упор и ждали реакции. Крика, мольбы о пощаде, страха… Она не получила ничего.

Он начал задыхаться, глаза смотрели в пустоту. В тот миг что-то оборвалось в нём и погасло.

Второй удар Герман не ждал. Он пришёлся в сердце. Невыносимая тяжесть в груди заполнила его сознание горячей волной. Он упал на колени. Последние крупицы сознания ещё сияли в его голове, но было понятно, что всё кончено.

Она что-то сказала, и вонзила нож третий раз так сильно так смогла ему под ребро, но он уже не почувствовал боли. Стало темно. Что-то с силой толкнуло его в грудь, и…

Перед его взором предстал луг, погружённый в туман. Серые камни величественно возлежали на пригорках. На них росли горные цветы. Запахов не было. Звуков тоже. Ни одного. Такой тишины Герман не слышал никогда в жизни. Наверное, он мог услышать даже биение собственного сердца или звук своего дыхания.

Он поднялся на ноги. Всё происходящее было более чем реально. Похоже было, что только сейчас он проснулся после долгого сна.

Невдалеке показался силуэт. Женская фигура, одетая в кимоно. Женщина шла к нему.

Герман подумал, что, должно быть, она встречает его и сделал шаг ей на встречу. Она неспеша подошла и поздоровалась.

– Здравствуй, Герман. – проговорила она и её голос показался колдуну знакомым. На кимоно небесно-голубого цвета падали чёрные локоны красавицы, убранные от лица гребнем. Большие серые глаза и густые ресницы компенсировали острый нос и нежные губы и подчёркивали утончённость её лица.

– Простите, я… Мне кажется… – он даже не знал, как сформулировать вопрос. Мысли исчезли и его головы.

– Где я? – всё же нашёлся, что спросить он.

Женщина в кимоно огляделась.

– Правда здесь красиво? Невероятно. – задумчиво проговорила она.

Герман тоже огляделся. Вдалеке звякнул колокольчик.

Женщина вдруг посмотрела на него с жалостью, но не озвучила свои мысли. Она коснулась его шеи рукой. Тьери вздрогнул, но не почувствовав боли, успокоился.

– Этого не должно было случиться. – проговорила женщина в кимоно – Мне очень жаль, дорогой.

Тьери поморщился. Вспомнить всё отчётливо ему не удалось.

Воспоминания казались теперь в далёком прошлом. Таком далёком, что виделись не чёткими. Сложно было ухватить их за хвост, чтобы выудить какое-то конкретное, и подумать о нём.

– Я ничего не помню. – проговорил он растерянно – Помню только, что я сам виноват, что оказался здесь.

– Это не так. Ты ни в чём не виноват.

Женщина глядела на Германа. Её серые глаза лучились светом, неземным блеском. Это её душа блестела, отражалась в витражах её глаз.

– Кто ты? – спросил Герман – Я тебя знаю?

– Ты не знаешь меня, мой милый мальчик. Но я тебя знаю очень хорошо. – она снова внимательно посмотрела на него. – Ты стал мужчиной. И таким красивым!

Она тепло улыбнулась.

– Скоро ты отправишься обратно.

– Обратно? – переспросил Герман – Куда?

– Домой, конечно. – по-доброму усмехнулась женщина в кимоно.

– Но разве это возможно? Ведь я уже умирал. Отец говорил, что… это невозможно.

Красавица хлопнула ресницами.

– Георг верит в то, во что хочет верить. Он так упрям! – она засмеялась, – Нет, милый, он ошибается. Ты родился живым и здоровым.

Герман слушал её и откровенно затруднялся с осознанием. В голове у него всё перемешалось и сосредоточиться было очень сложно.

– Ты пытаешься думать? – вскинула брови темноволосая женщина – Не стоит, всё равно не получится. Не слушай мысли. Обрати свой взор глубже. Слушай только свои чувства.

Совет был отличный. Герман попробовал не думать, глубоко вздохнул и сфокусировал внимание на том, что он чувствует сейчас. Это возымело немедленный эффект – в голове прояснилось. Вернее то, что было в голове, стало ненужным и больше не фонило.

Женщина в кимоно продолжала говорить:

– Ты был чудом для меня, божественным даром. – она протянула тонкую руку и погладила его по волосам.

– Почему она это сделала? – прервал её размышления Герман.

Женщина не ответила.

– Это не справедливо.

– Справедливость… Ты ещё так молод, если веришь в неё, дорогой. Закон любви гораздо сильнее утопической и иллюзорной справедливости.

Герман вздохнул и покачал головой.

– Я любил. – сказал он, – И вот что из этого вышло.

В ответ женщина печально улыбнулась и протянула Герману клочок бумаги, сложенный пополам.

– Вот, возьми. Не потеряй.

– Что это? – спросил Тьери.

– Прочти, как вернёшься. Это мой тебе подарок. А сейчас тебе пора.

– Но… Как же я…? – тут он задохнулся от сильного порыва ветра, ударившего в лицо.

– До новой встречи, мой родной. – она сложила руки и поклонилась, как это было принято у ведьм.

– Но я не хочу возвращаться! – мир поплыл у него перед глазами. Послышался оглушающий шум.

– Мама! Я не хочу возвращаться!

– Прощай, Герман!

Её слова растворились как утренний сон.

……

– Ох ты. Тааак.

Сгорбленный старичок опирался на палку. Дышать было тяжело, но на душе у него было светло. Он улыбался и был взволнован, как перед встречей с близким другом. Мать. Первой он хотел бы увидеть мать. Его лицо светилось. Буквально. Если приглядеться, можно было увидеть слабое, но чистое белое свечение вокруг его лица.

Он не без труда поднялся по ступенькам на каменное крыльцо морга и подошёл к двери. Сделав знак пальцами, он вздохнул. Дверь щёлкнула и тихонько отварилась. Старик прошёл внутрь. Глазницы его светились, свет падал рефлексом на исполосованные морщинами скулы.

Старик прошёл невидимым и незамеченным мимо охраны и неслышно приоткрыв тяжёлую металлическую дверь прошёл туда, куда его звал неуловимый зов. Он подошёл к металлическому столу, справа от холодильных камер. На нём лежало тело, накрытое плохо отстиранной простынёй.

– Вот он ты. Ну-ка…

Из кармана он достал мешочки с сухой травой и красным песком, а также три чёрные свечи. Одну свечу он поставил на пол, другую на прикроватный столик, а третью напротив зеркала. Ловкий жест, и фитили вспыхнули. Теперь можно было начинать.

Старик зачерпнул горсти из мешочков, и громко шаркая ногами, нарисовал струйками песка неровную окружность вокруг тела. Мелом он написал на полу несколько слов на латыни, в зеркальном отображении, нарисовал изогнутые линии и две звезды. Посыпал жёлтыми лепестками календулы у изголовья мёртвого колдуна, а в ногах его капнул пряным маслом.

Старый знахарь откинул простыню.

– Ай-яй-яй, бедный мальчик… – запричитал он.

Старик посмотрел на уродливые раны на шее Германа, на груди и в боку. В рану на шее он полил маслом и провёл над ней рукой. Пошептал, и изнутри вылилась густая, как винный кисель, свернувшаяся кровь. Старый знахарь смахнул её и снова полил маслом. Пошептал. Рана затянулась почти полностью, оставив только некрасивый разрыв на коже.

Проделав похожую процедуру и с другими ранами, старец достал из кармана белый платок и вытер руки. Он посмотрел на потолок, а точнее сквозь него. В глазах его виделись отражения облаков. Старик блаженно улыбнулся и начал говорить.

Говорил он такие слова, которые знают только самые старые колдуны. Самые добрые, и самые чистые душой. Как сказали бы люди – святые.

Он говорил и говорил. Свет от его лица становился всё ярче, заполняя собой комнату. Старый знахарь был уже не виден от этого света. Секционную озарило небесное, неземное сияние. Послышался шорох, переходящий во всплеск.

Одежда старика упала пустой на пол. Карманные часы ударились о плитку на полу и остановились.

……

Говорят, что оттуда не возвращаются. Говорят, что ты и сам не захочешь вернуться. Так говорят колдуны. Да и люди тоже, иногда. Во всяком случае, прежним ты уже не будешь.

Холодно. Невыносимо тяжело от собственного веса. Всё тело свело судорогой. Герман ощутил, как вдох обжог его изнутри.

Так больно!

Он зажмурился. Тело горело холодом и бессилием. Были чувства, но не было мыслей. Это пока что слишком тяжело. Он дёрнул рукой, послышался стук о металл. Колдун поморщился. Пошевелил пальцами ног. К ним было что-то привязано.

«Чёрт, как же холодно!»

Он медленно открыл глаза. Белый потолок, какие-то лампы, зрению не хватает резкости. Всё вокруг кружилось и двоилось. Его сильно затошнило. Он осознал, что его горло полно чем-то горьким. Он поднял голову через боль. Тело его казалось пластмассовым. Стол скрипнул под движением ног. Колдун, как смог, перегнулся через край и взялся синими пальцами за угол. Руки плохо слушались его, ног он практически не чувствовал. Его долго тошнило на пол. Это было больно и отвратительно, зато тело немного разогрелось.

Он вытер рот рукой и уложил голову обратно на холодный металл. Понемногу начали приходить мысли.

«Где я? Что произошло?»

В голове промелькнуло воспоминание: улыбка, острая боль, тяжёлая пульсация висках, вкус крови во рту.

Он открыл глаза. Ещё раз посмотрел на потолок. Из узких окон, под потолком, был виден кусок серого неба.

За закрытой дверью послышались голоса. Колдун прислушался, и попытался сесть. Хоть и не сразу, но у него получилось. Тьери взялся за голову. Комната вокруг него кружилась. Он зажмурился и потёр глаза одеревеневшими руками. Пошевелил ногами. Ноги плохо слушались. Герман осмотрелся ещё раз. Думать было всё ещё трудно. Он был один, в просторной комнате, голый, ноги его были накрыты белой тканью. Рядом с ним стоял стол, на котором под марлей лежали медицинские инструменты…

Тогда пришло осознание. Он обернулся, почувствовав резкую боль в шее. Поморщился. Позади себя он увидел холодильные камеры.

Тьери понял, что находится в секционной. Он удивился, но обдумывать что-либо сейчас совсем не хотелось. На полу он увидел одежду старика, песок и соль. Тогда колдун понял всё. Сознание его прояснилось. Голова заболела с новой силой.

Дверь открылась и двое колдунов в белых халатах, вошли переговариваясь, но увидев Тьери сидящего на каталке, остановились и в недоумении переглянулись.

– Добра вам, братья. – просипел Тьери. Он хотел изобразить поклон, но у него закружилась голова и он потерял сознание.

……

В доме Тьери сегодня была особенно тоскливая атмосфера. Волк курил одну за другой, сидя на кухне, и размышлял, не стоит ли ему оставить это всё. Отвезти Джейн в больницу силой, заставить её. Ему показалось что это единственное правильное решение.

Волк решил поискать её документы. Он долго рылся в ящиках, но нашёл только пожелтевшие старые бумаги на иностранных языках. Он посмотрел на даты и изумился. 1958 год, 1965, 1973…

Антон свалил эту антикварную макулатуру обратно в ящики и уселся на пол.

Если бы он был Джейн и жил бы со знахарем, который такой весь из себя эксперт в медицине, стал бы он оформлять медицинскую страховку?

Волк вздохнул.

И если Джейн будет в психушке, кто тогда перевоплотит его, в следующее полнолуние?

Волк вошёл в комнату к ведьме. Джейн сидела у окна и бесстрастно смотрела в даль.

– Что делаешь? – спросил Волк, заранее зная ответ.

– Жду, когда вернётся Герман. – отозвалась ведьма.

– Понятно. – вздохнул Волк. – Долго тебе придётся ждать.

– Не долго. – проговорила Джейн.

– Слушай, если ты не голодна, я понимаю, ты очень расстроена, всё-таки он твой брат… Но хотя бы пить ты должна, Джен.

Ведьма поджала высохшие и бледные губы и ничего не ответила.

– Я принёс воды. – он подошёл к ведьме и хотел попоить её, как маленькую, но ведьма оттолкнула его.

Стакан с водой выскользнул из рук Волка и разбился об пол.

– С меня хватит! – не выдержал Антон, – Я больше так не могу! Хочешь умирать – умирай! Чёрт с тобой!

Он вышел из дома, на ходу надевая пуховик, и отправился домой. Не успели показаться первые хаты, как сумерки уже окрасили снег синим.

Волк остановился. Ему хотелось заплакать, но слёзы застряли в его груди, не давая вздохнуть. Он вспомнил какой была его ведьмочка раньше. Как она ласкала его, деревенского увольня, который и двух слов связать не мог. Неотёсанного, необразованного… Она единственная увидела в нём мужчину и человека несмотря на то, что теперь он даже не был человеком.

И убивается она теперь потому, что осталась одна на всём свете, и больше нет никого, кто бы защитил её.

Испепеляющее чувство вины заставило Антона развернуться и бежать назад так быстро, как он только мог. По пути ему в голову пришла страшная мысль, что вдруг он не сможет войти обратно. Что, если Джейн не услышит его, не захочет впустить?!

Пробегая через поле, Волк увидел обгорелые развалины и сердце его похолодело. Он подбежал ближе и остановился, тяжело дыша. Тут возле дома появилась ведьма в пижаме и с заплаканным лицом.

Антон рванул к ней, обнял и поцеловал её щёки. Ведьма зарыдала.

– Милая, милая, прости, слышишь? Я больше не оставлю тебя одну, обещаю. Обещаю. – он снова поцеловал её. – Ну всё. Пойдём домой. Всё.

Они вошли, и Волк вздохнул с облегчением. Накормить ведьму у него снова не вышло, и тогда он уложил её спать и сам улёгся на кровать рядом с ней.

Проснулся он поздно. У камина всё так же тикали старинные часы. Джейн тихо лежала, уставившись в стену.

Антон погладил её по волосам и поднялся.

– Не знаю как ты, а я голодать не собираюсь. – сообщил он.

Всё утро Волк провозился на кухне, искренне не понимая, как можно не считать вкусную еду лучшим на свете средством от тоски.

Входная дверь скрипнула и тихонько отворилась.

Антон вздрогнул и вышел посмотреть, кого принесла нелёгкая. И тогда оборотень замер, остолбенев. Он открыл рот от изумления и медленно перекрестился.

Герман отряхнул обувь от снега и вошёл в дом, затворив за собой дверь. Его волосы были коротко подстрижены, но в ухе блестела знакомая серьга.

Тьери снял пальто и поднял усталый взгляд на Волка. Оба молчали глядя друг на друга.

– Матерь божья заступница… – прошептал Волк, – Живой, сукин сын!

Колдун ничего не сказал. Он прошёл в кухню и, увидев Джейн, которая тоже вышла посмотреть кто пришёл, остановился.

Джейн посмотрела на брата стеклянными глазами. Похоже, что его появление вовсе не удивило ведьму. Она не спеша приблизилась и обняла его.

– Наконец то. – прошептала она. – Ты пришёл забрать меня.

– Куда забрать? – устало спросил Герман.

– Туда, где ты сейчас. – не поднимая головы с его плеча пояснила Джейн.

– Хмм, так я здьесь. – обнял её в ответ Тьери.

– Она это… Она тут без тебя… Вобщем, головой поехала, похоже.

Герман глянул на него без выражения.

– Не хотела хоронить тебя и вообще. Говорила с тобой как будто ты был жив.

Тут Джейн отошла от Тьери и зло посмотрела на Волка.

– Закрой пасть, нето пожалеешь!

Герман положил руку ей на плечо.

– Дженни, – тихо сказал он, – оставь его.

Ведьма тут же смягчилась.

– В этом домье есть еда? – спросил Тьери.

– Не знаю. – честно сказала Джейн.

Герман нахмурился.

– Что значит, «не знайю»? Ты когда ела в посльедний раз?

Джейн пожала плечами.

– Есть курица и овощи. – Волк по-хозяйски открыл холодильник.

– Отлично, пойдьём. – Герман увлёк за собой бледную ведьму.

Через полчаса все сели обедать. Джейн смотрела на брата мне думала похоже приступать к еде.

– Ешь. – приказал Герман.

– Это не нужно. – совершенно уверенная в своих словах, сказала Джейн – так мы скорее будем вместе.

Герман перестал жевать. В глазах его блеснул гнев. Даже щёки порозовели.

– Я же говорил. – прокомментировал волк с набитым ртом, – Она спятила. Зуб даю она сейчас думает, что ты её глюк или призрак. Она хочет умереть, похоже. И радостно этого ждёт. Ей богу, хоть ты сделай что-нибудь. А то и правда кони двинет.

– Сколько она нье ела? – с волнением спросил Герман Волка продолжая смотреть на то, как Джейн блаженно улыбается.

– Неделю уже. Шестой день сегодня.

Герман положил вилку на стол, пододвинул её так чтобы она лежала строго параллельно салфетке и взял руки Джейн в свои.

– Милая…

По её щекам потекли слёзы.

– Забери меня с к себе. Я не могу больше. – всхлипнула она.

– Дженни…

– Если тебя нет, то и меня нет. – сквозь слёзы проговорила она, – незачем мне жить, если тебя не будет рядом со мной.

– Перестань, ну что ты говорьишь такое?

У Германа больно защемило сердце. В тот момент пронзительное понимание просияло в его голове. Он понял, что, если бы они с Джейн поменялись местами, он тоже не захотел бы и не смог жить без неё. Всё то, о чём он запрещал себе думать в течение многих лет, теперь было так очевидно, так близко! И теперь было просто глупо прятать чувства, которые всегда, с самого первого дня были здесь, где пульсировал пульс.

– Душа моя, – он с трудом подбирал слова – я ведь живой. Посмотри, ты спасла менья. Ты спасла мою жизнь.

Джейн смотрела недоверчиво и внимательно.

– Посмотри, мои руки тьёплые. Это я. Это действьительно я. Я вьернулся. И вообщье-то ожидал другой реакции на моё появление.

На Джейн накатила новая волна слёз.

– Да разве я мог тебья оставить? Никогда я тебья не оставлю. Никогда.

Джейн отрицательно покачала головой.

– Посмотри на менья! – крикнул Герман.

Ведьма вздрогнула и распахнула глаза. Герман схватил её за плечи, стол пошатнулся, посуда звякнула.

– Смотри! – Герман не знал, что говорить, как убедить сестру что он не призрак и не её галлюцинация.

Тут Джейн вздохнула и в её взгляде отразился ужас, тяжёлой лавиной накрывший её с головой.

– Боже… – прошептала она.

Герман больно сжимал её плечи, кончики его пальцев побелели.

– Боже мой! – её лицо исказило рыдание, и она выкрутила руки из цепкой хватки Германа и поднесли дрожащие ладони к его лицу.

– Док! – всхлипнула она и бросилась ему на шею, опрокинув чашку с молоком, сжав его так, что он уж было думал, что старика знахаря нужно будет искать по второму кругу, ибо сестра его задушит.

Он обнял её ласково и горячо. Джейн плакала навзрыд, уткнувшись лицом в его свитер. Он снова пах собой. Она наконец осознала, хоть ей и было страшно поверить своим глазам. Страшно всецело отдаться тому, что только она считала реальным на данный момент. В глубине души она понимала что мёртвый брат не слышал её когда она говорила с ним, она понимала что не хочет и не может принять его смерть и не могла смириться с тем что ей теперь придётся остаток своей долгой жизни прожить одной с воспоминаниями о том что они могли бы прожить но так и не решились на это.

Что же это было сейчас? Сон или явь? Её брат, мужчина которого она любила больше, чем себя, больше, чем саму жизнь, обнимал её и гладил ладонью её спину. Он больше не похож на уродливую куклу.

Она отстранила мокрое лицо от колдуна и снова вгляделась в его глаза стремясь убедиться, доказать себе, что это не сон. Не сон!

– Док… – прошелестела она. По её затылку прошла холодная дрожь, тупо ударившая её в виски, и она провалилась в обморок. Тьери подхватил её на руки и отнёс в постель. Уложив её, он принёс с кухни полотенце, пропитанное прохладной водой, аккуратно опустил его на лоб ведьмы, приподнял веки Джейн и коснулся её пульса. Успокоено вздохнув, он ушёл на кухню готовить бульон.

Ему всё-таки удалось привести Джейн в чувства и заставить её поесть. Вечером она уснула и Тьери предложил волку пиво.

– Ты всьё это время был рядом с ньей. – начал разговор колдун.

Волк угрюмо молчал.

– Не ушёл и нье бросил её. – Тьери прошёлся по кухне. – Хотел защьитить её от Авроры. Я у тебья в долгу, Антон. Скажу тебье правду, я не собиралсья помогать тебье. Мне было интересно поставить тебья на место, ну и провести ньесколько экспериментов тоже. Тепьерь, после того что ты сдьелал для моей сестры, я клянусь могилой моей матьери, что я сдьелаю всё возможное и ньевозможное, чтобы снять с тебья проклятье. Я эту тварь из-под земльи достану, и заставлю расколдовать тебья.

Волку было приятно, что хоть кто-то сказал ему «спасибо».

– Чёрт, а я рад что ты вернулся. – ухмыльнулся он – Сам бы я не справился с Джейн в обострении.

Оба усмехнулись.

– Если честно, навряд ли теперь мы с ней будем вместе. А жаль. – вздохнул Антон.

– Это почему? – Герман отпил ещё глоток пенного.

– Я её не брошу если я нужен, только… Только это не так. Ну проигралась девка, а я и губу раскатал. А у вас вон какая любовь, мне такого и не снилось никогда.

Герман хотел что-то сказать, но волк продолжал:

– Сердце-то не резиновое. Никогда мне тебя, колдун, не переплюнуть. Не приятно мне видеть, как она тебя целует и что смотрит на тебя как на бога египетского.

Он посмотрел в сторону.

– Сними с меня проклятье, я пособлю. А дальше уж вы сами.

Тьери кивнул. Возразить ему было нечего.

……

Джейн забралась к брату под одеяло.

– Опьять ты здесь?

Она улеглась рядом и обняла его. Колдун не возражал. В этот момент её посетила мысль что, наверное, так близки они не были никогда, даже когда только начали жить вместе. Тогда они могли пожалеть друг друга, если было грустно, но сейчас всё было по-другому.

– Док?

– Мм? – он уже закрыл глаза.

– Тебе было страшно?

– Да. – спокойно ответил он.

Джейн развернулась к нему. Её лицо остановилось напротив его лица, так что они почти касались носами. Тьери открыл глаза.

– Ты видел что-нибудь, после того как…? Что там было?

Герман уложил её голову обратно на своё плечо.

– Что-то было там, – ответил он тихо. – но я нье помню.

В эти дни Джейн не отходила от брата и обнимала, пока он спал. Герман был очень подавлен. Он больше не смеялся. Исчезла его беспечность, в доме больше не звучала музыка. Колдун забросил работу над новыми зельями и подолгу сидел за книгами. О чём он думал, никто не знал.

Герман не разговаривал. Когда он сидел в кресле Джейн усаживалась рядом на полу. Иногда клав голову к нему на колени.

Ей вспомнилось как в 70-х она получила письмо со своей родины, из Норвегии.

Письмо ответ на её запрос в академию, где по слухам служил библиотекарем её отец. Она хотела узнать, что случилось с её родителями и где они сейчас. В письме говорилось, что её родители живы и здоровы. Что они живут в США, и добились высот в бизнесе.

Джейн тогда выронила письмо из рук, её лицо застыло. Герман поднял разорванный конверт с пола и вместе с ним клочок бумаги. Прошёлся по нему глазами.

«Чёрт… – подумал он, – Они живы».

Это означало что родители отказались от неё. Это не имело никакого смысла, ведь колдунов на свете и так очень мало и их детство полно опасностей. Но правда оказалась прозаичной и жестокой. Они просто не хотели усложнять себе жизнь заботой о собственном ребёнке.

Джейн не разговаривала неделю. Она впала в меланхолию и бродила по дому перебирая книги, не находя себе место, или лежала в траве в саду. Герман ходил за ней следом, решив дать ей время прийти в себя. Ведьма не плакала ни жаловалась на жизнь. Она просто застыла.

– Поговори со мной, душа моя? – попросил Герман спустя неделю молчания названной сестры, но она не ответила ему.

Той ночью она задремала на диване. Колдун поднял её на руки, отнёс её в свою постель, закутал её в пушистое одеяло и крепко обнял. Ведьма проснулась и глубоко вздохнула.

– Я никогда тебя не оставлю, Джен. – сказал тогда колдун, – Я всегда буду рядом, что бы не случилось.

Ведьма подняла на него глаза и тут из них родились слёзы.

«Слава богам!» – подумал колдун.

Рыжая обняла брата и, поплакав, уснула в его руках.

Джейн не спрашивала, но была уверена, что Тьери был счастлив в тот момент. До того дня она не размышляла о своём друге и отношениях между ними, но в ту ночь она увериласьокончательно что теперь у неё есть семья.

В этот раз, Джейн ждала, беря пример с брата. Она взяла его за руку. Он не оттолкнул её.

– Я с тобой, Док. – сказала ведьма, как и он ей тога, в 70-х, – Я переживу это

вместе с тобой.

Тьери опустил глаза и посмотрев на ведьму, горько улыбнулся.

– Куда ты дьела своего Волка? – наконец заговорил Герман за завтраком.

– Отпустила его домой.

– Угу. – Тьери ел жаркое из кролика. Даже в самые тяжёлые моменты своей жизни он не отказывался от еды.

– Он всё знал. Он нарочно увёз меня. Он знал, что она прокляла его, знал, что она может сделать что-то очень плохое и… Он ничего не сказал ни мне ни тебе!

– И правильно сдьелал.

– Чего?? – Джейн бросила вилку на стол.

– Он поступьил разумно, в отличие от менья.

2.8. ДОЛГ

Той ночью Герман снова уселся за рабочий стол, уже покрытый тонким слоем пыли, но в этот раз, пожалуй, впервые в жизни, его это не заботило.

Он достал из ящика небольшую книгу, тонкую, потрёпанную, в переплёте, вышитом цветными нитями. Открыв, он пролистал её и остановился на последнем параграфе.

Называние было выведено кем-то от руки: «Последнее зелье». Дальше шло перечисление компонентов, необходимых для его изготовления и подробное описание ритуала.

Тьери встал из-за стола и открыл ящики. В них громко звякнули склянки со смесями, и настоями. Он покопался в них и, кажется, нашёл всё необходимое. Всё, кроме…

Ему вспомнилось, как после того, как он проснулся в Гильдии Ловцов, рядом с ним лежал маленький свёрток, тот, который привиделся ему во сне. Тот, что дала ему мать на прощание там, в ином мире.

В этот момент Герман не задавал себе вопросы о возможности или невозможности того, кто дал ему этот клочок бумаги, и тут же развернул его одеревеневшими холодными пальцами. В нём была надпись. Всего пара фраз. Время и условие появление цветка папоротника. Тогда Тьери внимательно прочитал эти указания несколько раз, не отводя взгляд. Тут его окликнули. Он поднял глаза посмотрел, не идёт ли кто, но дверь в его палату никто не открыл, лишь послышались шаги в коридоре. Колдун снова взглянул на клочок бумаги, желая запомнить всё как можно лучше, но едва он опустил взгляд, как увидел, что это был просто бумажный свёрток. Ни букв, ни пятен от чернил на нём не было.

Тьери сидел теперь в домашней лаборатории, и всё что ему нужно было сделать чтобы прекратить наконец свои страдания, это пойти в лес следующей ночью, найти чудесный цветок, и сделать зелье, которое вылечит от любви, которая оказалась для него смертельна.

Он мог подождать ещё месяц, но боль в его душе становилась сильнее с каждой минутой. Он сделал смесь из трав профессионально быстро, его коллекция растений не подкачала, и в наличии у него было всё, что может пригодиться для полноценной аптеки.

Дождавшись, пока стемнеет, Герман поцеловал спящую Джейн в лоб, застегнул куртку и поплотнее завязал шарф.

Порыв ветра пронёсся, качнув вершины деревьев. Колдун насторожился.

Лес расступился. Перед ним нагибались кусты и, казалось, даже стволы деревьев пододвигались, давая ему дорогу.

Чернота, если она бывает ещё чернее, смотрела на Германа из глубины чащи. Он знал куда идти. Он чувствовал кожей невидимую нить проклятия, заменившее им счастье, и теперь объединяющее сердца.

Цветок был там, где Чёрные роняют свои слёзы. Появлялся он на третью ночь растущей луны, в самом тёмном уголке леса. В мифологиях их звали русалками, троллями, лешими, нежитью… Имя той, чьи слёзы были нужны ему, Герман знал с детства.

Он пробирался вглубь чащи, освещая темноту своими горящими зрачками.

Снег немного стаял, и теперь лежал только кое-где, серея грязными кучками. Он шёл, не разбирая куда. Сердце его горело при мысли, что он увидит её снова. Но, единственное о чём он старался думать, это цветок.

Откуда-то сверху послышался треск. Тьери замер на месте и посмотрел вверх.

На ветке, поджав длинные, костлявые ноги, сидело чудовище, напоминающий не то птицу, не то обезьяну. Лопатки торчали из-под рваного платья. Оно сидело и что-то ело, скрючившись и чавкая порыкивая как больной пёс.

Колдун свистнул. Существо замерло. Оно развернуло к нему голову на 180 градусов. Шейные позвонки хрустнули.

На Германа глянули два стеклянных глаза, сверкающих в темноте, словно от них отражался свет, хотя это было не так.

Тьери сунул руку в карман куртки и достал оттуда закупоренную пробкой колбу с мутной жидкостью.

Чудовище развернуло к нему туловище и встало ногами на ветку. Колени оказались вывернутыми и стояли теперь выше растерянной головы.

Оно было не живое. И живое. Никогда раньше Герман на видел чёрного в столь ужасном воплощении. Он вообще сомневался, было ли это существо чёрным, но размышлять сейчас на было времени.

Чудище застыло, как причудливая конструкция из костей, обтянутых кожей, и вдруг прыгнуло прямо на колдуна! Пустые глаза, которые казались не настоящими, но в то же время внимательно смотрели, приближались на скорости. Было ощущение, что кто-то столкнул куклу с дерева и она летела вниз.

Герман среагировал моментально, хотя это показалось ему скорее удачей, чем собственной заслугой. Прежде чем существо опустилось на него, Тьери выставил вперёд руку, в которой держал колбу и раздавил её в кулаке. Особое зелье, предназначенное, чтобы обнажать истинный облик сущностей, смешалось с его кровью и в момент, когда оно должно было разбрызгаться и стечь на землю, рука колдуна вошла в гнилую грудь чёрного.

Герман отвернулся, и вовремя – чудище зашипело, и его голова упала на грудь Тьери и обильно забрызгала его нечистотами.

Всё произошло быстро. Из тех моментов, когда пара секунд кажутся минутами.

Тьери отшатнулся и вытащил руку из тела. Ведьма упала на землю. Герман сплюнул и скривил лицо, на всякий случай не сводя глаз с лежащей рядом с ним уродицей.

Тут она вздохнула. Вздох этот был девичьим. Герман не заметил, как она изменилась. Она простонал и, поднявшись, присела. Перепачканные личико с пухлыми губами глянуло на него. Длинные ресницы распахнулись и Тьери увидел глаза, всё ещё милые ему, полные тоски и ласки.

Аврора часто заморгала. Её взгляд прояснился. Она посмотрела Герману в глаза и, поднявшись нерешительно приблизилась.

Как он готовил себя к этой встрече! Как себя настраивал! И что же? В один миг чувства взяли над ним верх.

Он сжал Аврору в объятьях, как в последний раз, задыхаясь от нежности. Чёрная уткнулась лицом ему в грудь. Герман тяжело вздохнул. В этот миг он вспомнил всё, что было между ними: детство, их бегство на праздник, разлуку и новую встречу, их первую ночь, как она садилась к нему на колени, когда она работал и мешала ему, как она целовала его, как только она могла смотреть на него – глазами, в которых отражалась сама вечность.

Она попыталась высвободиться из его объятий, но он не отпускал.

…Ещё немного побыть с ней. Быть так близко, как никогда.

Перед глазами Германа встало её лицо, кода однажды она разбудила его утром. На ней была его футболка, короткие волосы были растрёпаны….

Аврора вырывалась неистово, но колдун был сильнее и знал это.

…Он вспоминал, что тогда в глазах её было – счастье. Потерянный древним человеком рай. Потерянный навсегда. Он был там, в её глазах в эту минуту, одним прекрасным утром, которое больше никогда не повториться.

– Герман!! Отпусти её!

Рука Авроры упала с его плеча.

– Герман!! – Георг на пару с Джейн попытались разжать ядовитые объятья. Лицо Германа перекосилось от злости.

– Гермааан!

Волк рванул его за плечо, а Джейн поймала Аврору, и упала на землю вместе с ней. Волк держал Германа, яростно, но безрезультатно вырывающегося из его сильных лап.

– Тварь! – кричал он по-испански, – Будь ты проклята!

Георг, появившийся словно из-по земли, с силой нажал на грудь бездыханной ведьмочки. Она вдохнула со свистом и сильно закашлялась. Аврора вздыхала снова и снова, испуганно глядя на старшего Тьери. На минутку она замешкалась, и старший лис строго глянул на неё. Аврора рванула с места чуть не вырвалась из рук Джейн, но Георг ударил Первую по лицу.

– С ума сошёл?! – взвизгнула она и попыталась ударить его в ответ, – Больно же!

Младший Тьери продолжал выкрикивать ругательства на всех языках, которые знал.

– Тебе тоже приложить, чтобы успокоился? – пригрозил отец.

Тьери вырвался из лап Волка, но, как оказалось, только потому что ему подала знак Джейн. Георг схватил Аврору за одну руку, а рыжая ведьма покрепче взялась за другую.

Вдалеке послышался лай собак. Первая дернулась. Её крепко держали.

– Куда ты собралась? – ехидно спросил Георг.

Аврора зло посмотрела на него.

– Ты должна мнье услугу, птичка. – подошёл к ней Герман. Он чуть успокоился.

– Не зови меня так! – Аврора вырывалась что есть силы, но тут же сникла, как щенок поджавший хвост, когда к ней подошёл здоровенный оборотень.

– Помньишь его?

– Ээээ… Здасьте. – пропищала Первая.

– Говори, как расколдовать его! – крикнула ей на ухо Джейн.

– Точно не оглушив меня! – крикнула в ответ Аврора. Она ещё раз попыталась вырваться, но Герман блеснул глазами, опустил ей на лоб печать с колдовскими символами. Чёрная побледнела и сникла.

– Всё, можешь её отпустить – сказал Герман сестре.

Джейн так и сделала, и Аврора упала в руки Георгу.

– А ты какьими судьбами? – Герман был рад видеть отца, хоть они уже встречались в гильдии Ловцов.

– Все ждали, пока тебе надоест вытирать сопли и ты пойдёшь мстить. Чуть не опоздали. – как всегда холодно ответил Георг, и снова обратился к чёрной, – Ну, говорить будешь?

Аврора взялась за голову, и проговорила заплетающимся языком:

– Меня сейчас стошнит.

– Нье стошнит. – уверил Герман. – Говоьри.

– Да чего вы пристали ко мне? – Аврора была словно пьяная. На ногах она не держалась, потому убежать бы у неё точно не вышло.

Голоса слышались уже не вдалеке.

– О, понабежали. Легавые. Ты привёл их, а? На живца ловишь, значит? Единственного сына не пожалел… – она смотрела на Георга с вызовом, но он не дрогнул, хоть сердце его и обливалось кровью, потому что чёрная говорила чистую правду.

– Как расколдовать волка?! – ещё раз спросил Герман.

– Да чего там расколдовывать? Ты ботанику что-ли не учил? Ик… Знахарь, тоже мне.

– Конкретньее. – торопил её младший Тьери.

– Белены дай ему с сабельником и белладонны лошадиную дозу. Заговори хорошенько на день Перуна. На парy свари и дай выпить. Если не помрёт, то станет как новенький. – она рассмеялась и смех у неё получился ещё более пьяный чем она сама.

Волк возмущённо зарычал.

– Стоять! – на поляну вошли четверо ловцов в чёрной форме, среди них был начальник гильдии, с которым Герман встречался во время своего ареста в предыдущем голоде.

– А, это опять ты, лис?!

Герман, Георг и Джейн поклонились.

– Принимайте работу. – ухмыльнулся Георг.

Аврору тут же обездвижили заклятьем. Её руки и голову перевязали зачарованной нитью.

– Мы свяжемся с вами. – проговорил старший ловец.

– Ничего мне не нужно. – фыркнул младший Тьери. Он вскинул голову и свистнул Авроре, которую уносили на руках.

– Эй, ведьма! Ты должна мне услугу. Нье забывай кто вернул тебье облик.

– Ага, а потом чуть не придушил меня. – проворчала Первая.

– Нье придушил же. – пожал плечами Герман.

– Об этом не беспокойтесь, пан Тьери. Вам всё вернут в надлежащем виде.

Джейн обернулась. Золотой луч солнца сверкнул, ослепляя. Она прищурилась, вдохнула полной грудью и улыбнулась. Всё кончилось.

……

Герман стоял перед зеркалом в новой чёрной форме, которая прекрасно на нём сидела. Шрам на шее красовался как раз над отглаженным твердым воротником. Выражение его лица было суровым. Теперь он очень походил на отца.

Джейн сидела рядом на кровати скрестив ноги, в японском кимоно. На блестящей ткани извивались драконы.

Ведьма гордилась братом. Она думала о том, что обучение в гильдии ловцов пойдёт ему на пользу.

– Когда ты вернешься? – спросила рыжая.

– Нье скоро, Дженни. – ответил он, – Окончу курс в гильдии, потом поеду в горы. Хочу побыть одьин и привести мысли в порьядок. Дом я оставльяю тебе.

– Док?

– Мм?

– Неужели правда, что ловцы вернули тебе долг Авроры?

– Правда.

– Расскажешь? Что ты попросил?

– Посльеднее зелье. – ответил Герман и лучезарно улыбнулся. – Если я буду нужен, ты знайешь где менья искать.

– Постараюсь тебя не беспокоить.

Тьери отвернулся от зеркала и поглядел на сестру.

– Мнье пора идти.

Они обнялись на прощание, ведьма получила положенный ей поцелуй в лоб и нежное прикосновение к лицу.

– Прощай, рыжайя.

– Я буду ждать тебя, Док.

Она махнула ему рукой на прощание. И долго стояла на крыльце, пока не село солнце.

Эпилог

Медсестра в разношенных шлёпанцах открыла металлическую дверь ключом. прижимая к груди пузатую папку с личными делами пациентов, она прошла в просторный холл. По телевизору передавали телевикторину. Старики в инвалидных креслах сидели напротив экрана в засаленных пижамах.

Женщина в белом халате повернула налево. Дверь в палату была открыта. Девушка в сорочке сидела в кресле напротив окна и глядела перед собой невидящим взглядом.

– Шварц? – медсестра опустилась перед ней на корточки. – К тебе посетитель.

Женщина подождала реакции только потому, что так предписывали рекомендации её лечащего врача, но на самом деле знала, что её не будет.

– Доброе утро, Марта. Мы с тобой не знакомы, но насколько я знаю, ты была знакома с моим товарищем. Упокой господь его душу.

Он вздохнул и продолжил:

– А знаешь, по чьей вине погиб мой товарищ, блюститель святой веры? По вине твоего приятеля. Колдуна из лавки со специями.

Марта едва заметно дрогнула.

– Я знаю почему ты здесь. И знаю, как сюда попала. Он тому виной.

Девушка продолжала безучастно смотреть перед собой. Изменилось только то, что по её щеке скатилась слеза.

– Но я здесь не для того, чтобы открыть тебе то, что ты и так, возможно, знаешь. Я здесь чтобы помочь тебе.

Он взял её за руку. Ладонь Марты была тёплой, кожа на пальцах потрескалась от щёлочи больничного мыла.

– С нами вступил в контакт один из этих мерзких поганых колдунов. Нам удалось обратить его на свою сторону, временно, конечно, до тех пор, пока он будет нам нужен.

Пришелец замялся, как бы подбирая слова.

– Он поможет тебе выйти отсюда и вновь обрести рассудок и способность ясно мыслить. Мы поможем тебе, Марта. И я в свою очередь надеюсь на твою помощь. Ты знаешь этого колуна лично, его имя и то, как его найти.

Марта медленно повернула голову в его сторону, но по-прежнему смотрела мимо.

– Ну что ж, думаю, ты согласна. Глупо было бы отказываться от такого предложения. Я предлагаю отомстить ему лично и всему его роду. Защитить нашу веру, самих себя и всё человечество от этой заразы. От этих уродов, от этих ублюдков! Вскоре я навещу тебя снова, и тогда мы поговорим иначе, дорогая.

Он встал и положил руку к ней на плечо.

– До хранит тебя господь и святые ангелы.

Он вышел вон.

Марта не шевелилась, но щёки её покраснели. Она дышала тяжело, и сердце её билось часто, как пташка, запертая в клетке, как и сама она была заперта в своём теле.

Всю ночь она пролежала с открытыми глазами, но обдумать происходящее не смогла, как не пыталась.

Прошла неделя. Казалось, что Марта забыла о таинственном госте. Но каждый раз, когда её усаживали к окну, она начинала ждать. И вот в один прекрасный день медсестра снова тронула её за плечо.

– Шварц. К тебе посетители.

Услышав это, девушка качнула головой. Женщина в белом халате удивлённо вскинула брови.

– Шварц? Марта? Ты слышишь меня? А ну-ка кивни если слышишь!

Но Марта не шевелилась. Женщина вздохнула и обернулась к двери:

– У вас есть полчаса. Нельзя её переутомлять.

В палату вошли двое мужчин, один из них уже был здесь. Они прошли и уселись на железные стулья, покрашенные той же краской что и стены напротив девушки в сорочке.

Мужчина в чёрном улыбнулся и взявшись за подбородок девушки развернул её лицо к себе.

– Здравствуй, Марта. – сказал он. Глаза его светились зелёным светом.

Конец первой книги

Оглавление

ЧАСТЬ 1.

  Пролог

  1. ШЁПОТ В ТЕМНОТЕ

  2. АВРОРА

  3. УСЛУГА

  4. ДОМ ПЕРВЫХ

  5. ВОЛШЕБНЫЙ ЧАЙ

  6. СУД

  Эпилог

Часть 2

  Пролог

  2.1. ДВОЙНАЯ ЦЕНА

  2.2. ВОЛК

  2.3. ТАНЦЫ

  2.4. ДЖЕЙН

  2.5. СПЛЕТНИ

  2.6. ОНА

  2.7. ПОДАРОК

  2.8. ДОЛГ

  Эпилог