Внучка [Елена Викторовна Цибизова] (fb2) читать онлайн

Истошный крик пролетел по всему подъезду. На лестничную площадку один за другим выходили встревоженные жильцы. Собрались, наверное, все кто находился на тот момент дома. Даже тучная Матильда Ивановна выплыла на площадку, обдав запахом духов свежевыстиранного белья и, обращаясь сразу ко всем строго спросила: «Что случилось?» Студентка Леночка так и не решилась выйти из квартиры и с робким любопытством выглядывала в чуть приоткрытую щель.

Плач нёсся из 41-ой квартиры. Робко постучав, Василий Иванович оглянулся на толпившихся сзади соседей, как бы ища поддержки. Дверь тут же распахнулась. На пороге стояла растрепанная, заплаканная Вероника.

– Умерла, – выдохнула она, – умерла.

И снова заплакала горько, как-то по-детски размазывая кулачками слёзы по лицу.

Валентина Петровна Беседина, когда-то энергичная, деловая женщина, перенесла несколько инсультов и доживала свои дни беспомощной и полубезумной. Единственный человек, который посвящал ей всё своё время, была внучка Вероника. Серая, уставшая она вызывала восхищение и жалость соседей.

В 90-е многие едва сводили концы с концами, кто-то «быковал», кто-то жульничал. Но были люди, для которых это было время неожиданной свободы, возможностей и уверенности, что теперь ты можешь всё! Перед тобой открыты все дороги! И только от тебя зависит, какую жизнь выбрать. Не от комсомола, не от партии, а от тебя самого. Вот так случилось и с Валентиной. Поняв главное, воспользовавшись связями и деньгами покойного мужа, оседлав удачу, она с лёгкостью открывала и перепродавала кооперативы. Начала с продажи одноразовых полистирольных стаканчиков, которые ввозила из Болгарии не совсем легальным путём. Вскоре добавились пластиковые тарелочки, вилки, ножи, одноразовые скатерти. Затем пришло время продовольственных поставок. Оттуда же Валентина стала завозить конфеты и маслины, из Турции орешки и сладости. Так и пошло. Наверное, ей покровительствовал бог торговли – уж очень хорошо всё получалось. Для кого-то 90-е – лихие, тревожные. А вот для трудолюбивой и предприимчивой Бесединой, оказался самый расцвет.

Растила двоих детей – сына Володичку, в котором души не чаяла и дочку Светланку. Большие надежды возлагала на мальчика, не замечая его лени и распущенности. Видно, не зря говорят, что любовь слепа. Сколько раз оплачивала она долги подросшего чада, наивно веря клятвам про последний раз и убеждая себя, что в молодости гуляют все. Жёсткая с поставщиками и партнёрами, Валентина не могла устоять перед избалованностью сына, становилась беспомощной и слабой, потакая его желаниям.

Дети выросли. Мать купила Владимиру шикарную квартиру в Москве, а Светлану выдала замуж в Рязань с непоколебимой уверенностью, что теперь о ней позаботиться муж. И как ни странно, с лёгкой руки, вытянула для дочери счастливый билет. Супруг был старше Светы на 14 лет, и буквально пылинки сдувал с нее. А девушка, не видевшая от матери нежности и любви, оказалась в «раю» и ответила мужу любовью и уважением. Счастье стало полным, когда у них родилась Вероника.

Сын не отвечал на звонки вот уже неделю. Она давно привыкла к тому, что звонит он всё реже, разговоры всё короче. Безразлично задав вопрос: «Как дела?», Владимир и не ждал ответа, ему было заранее неинтересно. Валентина Петровна извелась от неизвестности и решила пойти в офис сына. Два года назад отписав ему отлаженный надёжный бизнес, она часто наведывалась туда и пыталась, как и прежде, давать указания и советы. Но молодой мужчина твердо воспротивился её вмешательству и потребовал дать ему самостоятельность. И она отступила.

На этот раз в офис её не пустили. Начальник охраны объяснил, что бизнес продан за долги и здесь вот уже год новый хозяин.

Это был удар. Она снова и снова пыталась связаться с Владимиром по телефону, но бесчувственный голос снова и снова сообщал, что он недоступен. Женщина была напугана, расстроена, растеряна. Направляясь к дому сына, она подбирала и, как ни странно, находила оправдания для него.

Властный голос остановил на полпути к лифту.

– Гражданочка, вы к кому?

– В 115 к Беседину, – пренебрежительно бросила она, продолжая свой путь.

– К Беседину, – насмешливо передразнила вахтерша. – Он здесь давно не живёт. И, слава Богу!

Мать замерла как вкопанная от неожиданной новости.

– Как не живёт? А где он живёт?

– Да, у чёрта на куличках, наверное. Все жильцы перекрестились, как он съехал, наркоман окаянный. И девок таких же таскал. Драки, скандалы каждый день. Полиция сюда, как на работу ездила. А с виду такой приличный! За долги, говорят, квартиру забрали, проигрался.

Каждое новое слово консьержки было как удар хлыста. Что говорит эта грубая женщина, о ком? Наркоман… проигрался… Да она просто с кем-то спутала Володичку! Но воинственный настрой куда-то делся, она словно сразу устала. Ей хотелось закрыть уши руками, чтобы не слышать язвительный, визгливый голос, чтобы не слышать страшных слов о своём мальчике.

– А вы кто будете? Почему интересуетесь?

– Я его мать, – тихо сказала Валентина Петровна.

– Да что ж ты за мать такая, что такое чудовище воспитала? – Всплеснула руками консьержка и осеклась, увидев побелевшее лицо и посиневшие губы женщины.

– Вам плохо? Может скорую?

Она не помнила, как вышла на улицу. Ноги были ватными, а голова, казалось, сейчас взорвётся. Непослушные губы шептали только одну фразу: «Не может быть».

Выйдя из подъезда, она без сил повалилась на скамейку. И уже не видела подбежавших к ней людей, не слышала и не понимала, что ей говорили. Бессмысленные для окружающих звуки имели значение только для неё. Синими губами она упрямо шептала: «Не может быть».

Как это ни печально, но в больнице Беседину навещала только её соседка Нина Васильевна. Да и то напуганная случившимся с подругой инсультом, видя её беспомощность и как ей казалось, безумность, она, пробыв несколько минут, торопилась уйти.

Валентина вдруг запоздало поняла, что единственный человек, который способен ей помочь, позаботиться о ней – её дочь. Речь сделалась невнятной, глухой, голос – гнусавым и сопровождался проблемами с дыханием и глотанием. Но ещё больше она страдала психологически от своей беспомощности и одиночества. Она настойчиво твердила: «Лана, Лана», так она в детстве звала дочку. Но окружающие слышали лишь бессвязные звуки. Конечно, чуть-чуть внимания, терпения и можно было бы разобрать непонятные слова. Но все куда-то спешили, были заняты своими делами, и никому не было дела до чужой бабушки.

Звонила Нина Васильевна.

– Светочка, здравствуй. У мамы инсульт, её увезли в больницу. Володя не берёт трубку. Хорошо, что у меня был твой номер. Ты приедешь?

– Да! Да! – Света задохнулась от страха за мать. – Мы немедленно выезжаем. Спасибо вам тетя Нина.

Вероника насторожилась, услышав в голосе матери испуг:

– Мам, что случилось?

– У бабушки инсульт мы с отцом немедленно выезжаем!

– Я с вами! – Решительно вскочила девочка. Бабушку она любила несмотря на то, что видела её всего несколько раз за 17 лет.

– А можно мне с вами? – Робко подала голос Оля.

Ника и Оля дружили с 5-го класса. Их дружбе была не помеха разница в социальном положении. Семья Шубиных была благополучная, обеспеченная. Девочка росла в любви и достатке обласканная родителями, сверстниками, учителями. А вот Оленьке повезло меньше. Одинокая пьющая мать, которая порой забывала, что у неё есть дочь, педагоги, недовольные нерадивой ученицей, насмешки ровесников. Лучом света в тёмном царстве обид и горестей маленькой Оли оказалась Вероника, которая сначала жалела тихую одноклассницу, а потом по-настоящему привязалась к ней. Как-то так случилось, что девочка всё чаще и надолго задерживалась у гостеприимных Шубиных. Она во всём старалась подражать подружке, будто хотела таким образом притянуть удачу. Находясь, все время вместе они и в самом деле внешне стали похожи: темноволосые, одного роста, с одинаковой стрижкой. Светлану забавляло, что порой их принимали за сестёр. Но вот характерами они были разные. Ника заводила, одна из лучших учениц класса, добрая, открытая. Оля тихая «серая мышка», которую не запомнили бы даже одноклассники, если бы не дружба с Вероникой. Несмотря ни на что они были лучшими подругами и знали друг о друге всё.

Девочки в этом году окончили школу и готовились к поступлению в институт и могли себе позволить несколько дней отдыха.

– Мать предупреди.

Больше для порядка, чем из уважения к пьянице сказала Светлана, тем самым давая согласие Ольге на поездку.

Сборы были не долгие. Дождь зарядил, как только выехали из дома тихий, назойливый. Он застенчиво постукивал по крыше и стеклам автомобиля, как будто поторапливая.

При выезде на МКАД с Новорязанского шоссе Игорь Семёнович включил поворотник и уже сворачивал на кольцевую, когда за сотые доли секунды увидел в стекло заднего вида машину. Она на бешеной скорости через одну шла на обгон слева по встречной полосе. За рулем была женщина. Она даже не тормозила и на скорости влетела в машину Шубиных. Смешалось всё воедино: звук бьющегося стекла, скрежет металла, крики, дождь…

В живых осталась одна девочка. Она сидела на обочине дороги в траве жалкая и потерянная. Бессмысленный взгляд блуждал, не останавливаясь ни на ком и ни на чём.

– В рубашке родилась! – Констатировала женщина врач, осматривавшая её. – Таня, перевяжи! – Крикнула она медсестре. – Будем госпитализировать в 3. Что с остальными? – Обращаясь к кому-то невидимому, спросила она.

– Все погибли, девчонке повезло.

Полицейский присел на корточки возле девушки, пытаясь уловить блуждающий взгляд.

– Как вас зовут? Вы помните своё имя?

Глаза вдруг наполнились слезами и ужасом, взгляд стал осмысленным и, наконец-то, остановился на нём.

– Вероника Шубина.

Когда увезли тело, она с облегчением вздохнула, и рассмеялась радостно. Больше не надо ничего и ни перед кем изображать, наконец-то этот ад закончился! Она сбросила постылый халат, распустила волосы и закружилась счастливая, освобожденная. С первого дня своей аферы она со сладостным предвкушением ждала момента, когда вступит в права наследства, чтобы начать жить по-настоящему. Остановилась и снова тихонечко засмеялась: «Первое, что я сделаю, пойду в салон красоты».

Конечно, тетя Света водила их в салон, но мастера делали так, как указывала она. «А теперь! Ух! Теперь всё будет как я захочу!» – мечтательно подумала она.

Оля завидовала Веронике всегда. С первой встречи на линейке в 5-ом классе, когда впервые пришла в новую школу. У незнакомой девочки были такие пышные банты, белоснежная блузка, разноцветный ранец. А главное у неё были красивая улыбающаяся мама и любящий папа. Они постоянно трогали дочку, целовали, что-то поправляли, фотографировали. И Оля решила: раз у неё всего этого нет, она сделает всё, чтобы быть рядом с этими людьми и иметь хоть чужую, но семью. И Шубины, действительно, стали для неё семьёй. Когда впервые новая подружка появилась в их доме, Светлана ужаснулась её худобе и не ухоженности. Сначала ей отдавали старые вещи Ники, но со временем Света стала покупать одежду, обувь, подарки поровну.

В тот роковой день, сквозь пульсирующую боль в голове, страх от случившегося, она услышала о гибели всех пассажиров. Но почти мгновенно на смену горю от потери дорогих ей людей, на которых она, будучи ребенком сделала ставку, пришло понимание, что это её счастливый билет, шанс на новую жизнь. То, что её могли разоблачить, она не боялась. Родственников у Шубиных не было, кроме больной матери Светланы – Валентины Петровны и брата, который давно не поддерживал отношений с сестрой и её семьёй, племянницу и вообще не видел ни разу. А последние слухи, которые приносили сердобольные соседи и вовсе успокаивали, и радовали. Одни рассказывали, что сын Бесединой пропал, другие якобы слышали, что его убили в пьяной драке. Оба варианта устраивали юную авантюристку.

Ольга даже не подозревала, что Шубина в тайне от семьи общалась с братом. Проиграв то, что мать оформила на него. Он вспомнил о сестре и однажды навестил её. Та искренне обрадовалась – она любила Вовочку с материнской нежностью. Мать занималась бизнесом, и девочке приходилось заменять её. Владимир подгадал, когда домашних не было. Рассказав слезливую историю и получив пачку денег, он едва сдерживался, чтобы тут-же не сбежать: сестра ещё могла пригодиться.

Не спеша попивая чай, терпеливо разглядывая семейные фотографии, он размышлял: «Сестре повезло с мужем. Факт. Пришёл неожиданно и она с лёгкостью отвалила крупную сумму денег. Муж обожает её, это видно даже на фото. Дочка отличница, красавица». Владимир усмехнулся, заметив едва приметное родимое пятно на виске девочки: причуды генетики. Родимое пятно было и у матери, и у сестры, и вот у племяшки.

Готовить она не умела, и сердобольные соседи активно взялись помогать сиротке организовывать поминки. Кто варил щи да кашу, кто кисель, кто пёк блины.

За столом собрался весь подъезд. Валентину Петровну уважали, но ещё больше жалели Веронику. Слово взял Василий Иванович:

– Валентину я знал с молодости. Строгой была, но справедливой. Жизнь прожила хорошую, но и помучилась перед смертью. Пусть земля ей будет пухом. – Он опрокинул рюмку поддерживаемый соседями крякнул, неспешно закусил холодненьким маринованным огурчиком и продолжил с важным видом, наслаждаясь своей ролью наставника.

– А тебе вот что, девонька, скажу: хватит горе горевать. Всё что могла ты, сделала для бабушки честь по чести. Теперь пора своей жизнью жить. Ты молодая, у тебя всё впереди.

Соседи согласно закивали, дисциплинированно наполняя рюмки водкой. Выпив очередную стопочку за помин души, все загалдели наперебой.

– Конечно, молодая ещё девка.

– Молодец! Не каждая внучка так за бабушкой будет ухаживать.

Скорбящая сидела потупившись, с красными глазами и носом, едва прикасаясь к еде. Вдруг её внимание привлекли возгласы из прихожей: «Володя… пришёл… проходи, проходи. Где ж ты пропадал столько времени? Валя… Светочка… горе то какое…» Ледяной страх сковал всё тело. Она ждала этого момента с тех пор, как присвоила чужое имя, готовилась и даже репетировала. И всё-таки это явилось полнейшей неожиданностью.

В проеме двери появился красивый мужчина. Есть люди, которые объективно симпатичны или даже красивы. Вроде бы, всё в человеке хорошо: глаза, нос, губы, но смотреть на него почему-то не хочется. Неприятно.

Так было и с Владимиром. Его внешность не вызывала желания любоваться им, красота была отталкивающей. Всё в нём на первый взгляд казалось идеальным: симпатичный, дорого одетый. Зауженные брюки цвета карамели, белая хлопковая рубашка с короткими рукавами, легкие и удобные мокасины. Модная прическа с коротко стриженными висками и удлинённой чёлкой делала лицо моложе. Но чуть скошенный подбородок свидетельствовал о пороках и страстях. Холодные глаза с точечными зрачками смотрели пугающе-бесстрастно, не мигая. Кривая усмешка не предвещала ничего хорошего.

Он не спешил проходить, привалившись к косяку, сунув руки в карманы с надменным видом хозяина, рассматривал собравшихся за столом. В комнате стало тихо и душно. Девушка приподнялась, судорожно хватая воздух открытым ртом и тонко взвыла. Лицо стало расплываться, слезы навернулись на глаза… от страха. Но в следующую минуту она без сил упала на стул, так и не проронив ни звука.

Из-за плеча Владимира выглядывала неряшливая женщина. Давно немытые волосы, вытравленные перекисью, небрежно закрашенный синяк под глазом, жалкая улыбка на лице. Пьянчужка шмыгнула носом и, не сводя глаз с бутылок на столе, заискивающе позвала:

– Оленька, поедем домой, дочка.

Слова женщины поразили всех как гром среди ясного неба. Шёпот изумления пронесся по комнате, присутствующие замерли в оцепенении…