Мой Темный повелитель [Елена Рейвен] (fb2) читать онлайн

Елена Рейвен Мой Темный повелитель

Глава 1

Лето за городом – это самый лучший отдых, который только может быть. Любой человек, проводящий свою жизнь в мегаполисе, поймет меня. Слушая изо дня в день шум машин в пробках, вой сирен скорых или полиции, вдыхая выхлопные газы, в конце концов устаешь от этой бурлящей жизни. И тут звонок Ирки с предложением отдохнуть недельку под Выборгом. И я, конечно, соглашаюсь, прикидывая, что на следующей неделе как раз выдается возможность взять небольшой отпуск. Тендер мы выиграли, а квартал закрыли с положительными показателями. Можно и расслабить “булки”.

Дорога до Выборга занимает два часа, и мы даже успеваем насладиться красотами природы.

– А кто ещё там будет? – убавляю громкость у радио, прерывая Иркины подвывания Гагариной.

– Ну, мы с тобой, – киваю, загнув два пальца, – Наташа с Вовкой, Марина и Слава, Алла и… – Ира делает небольшую паузу, покосившись на меня: – Кирилл.

– Кирилл? – разворачиваюсь к подруге, и её от хорошей взбучки спасает лишь то, что мы несемся по трассе со скоростью более ста километров в час. – Почему ты не сказала, что он будет там?

– Я не знала, клянусь! – она приподнимает пальцы над рулем, демонстрируя жест сдачи. – Думаю, его кто-то из ребят позвал.

– Мне от этого не легче.

Год назад мы расстались с Кириллом и расстались не слишком гладко. Если ещё проще: он мне изменил и заявил, что в этом нет ничего такого.

Ирка паркует машину на обочине и достает из багажника свой рюкзак.

– Мы сняли три секции в общежитии для туристов, так что ночевать будем с комфортом.

– Я вообще не хочу с ним пересекаться. Ты же знаешь, что случилось.

– Так покажи ему, что ты его давно забыла, что он для тебя ничего не значит.

– Но это ложь, я полгода приходила в себя.

– Лен, но он же этого не знает, – подруга обнимает меня за плечи. – И пусть никогда не узнает. Выглядишь ты круто, так что пусть жалеет, что упустил свой шанс.

– Ты знаешь, как подбодрить, – слегка улыбаюсь, всматриваясь в лес.

– Сегодня мы вряд ли отправимся к пещере. Уже темнеет, да и смысла нет спешить, можно будет завтра позавтракать и прогуляться по этому парку.

– Отлично, значит можно принять душ и завалиться спать.

– Нет, нет и нет. Мы собираемся потусить немного и пожарить шашлык, который до завтра не доживет.

– Но мне-то это зачем? Я не умею жарить, да и не понимаю этих коптильных посиделок у костра.

– А ты пойдешь, чтобы составить мне компанию.

– Ира! Я не хочу.

– Нет, ты снова пытаешься, как страус, спрятать голову в песок. Но надо показать этому козлу, чего он лишился.

– А если мне не хочется даже видеть его? – начинаю ныть я, хоть и понимаю, что бесполезно.

– Ты что, струсила? Боишься, что увидев Кирилла, что как упадешь к его ногам и давай целовать руки.

– Ты невозможная, – мне уже смешно от одной этой картины. – Конечно, я не этого боюсь.

– Он не сможет сделать больнее, чем уже сделал, – Ирка берет меня под руку, и так мы шагаем к дверям нашей гостиницы-общежития.

Вечер выдается теплым и почти безветренным. Когда мы спускаемся со второго этажа, ребята уже собираются на улице. Кто-то складывает в контейнеры овощи, парни собирают уголь и шампура. Не обнаружив среди присутствующих того, кого меньше всех хочу видеть, я даже для самой себя громко выдыхаю.

– Как дела? – раздается над ухом этот до боли знакомый голос. Мне не хочется поворачиваться, но я всё же делаю это, медленно поднимая взгляд от его бедер на живот, потом на грудь и плечи, и, наконец, встречаюсь с его зелеными глазами. Делаю глубокий вздох и растягиваю губы в улыбке.

– О, у меня всё замечательно, как у тебя?

– Получил повышение месяц назад, теперь я старший инспектор.

– Поздравляю, – и вновь отворачиваюсь, чтобы успеть заметить довольную физиономию Ирки, и не замечаю, что сама улыбаюсь, направляясь к тому месту, где парни уже соорудили мангал.

Я даже от самой себя не ожидала такого самообладания, но теперь, когда это случилось, у меня с плеч словно гигантский камень свалился. Даже дышать стало легче, но, как оказывается, это не последнее наше соприкосновение.

Ребята разводят костер, пока девушки нанизывают мясо на шампура, а я же занимаю самое дальнее место на нашем пикнике, занявшись свежими овощами. Некоторые откладываю, чтобы тоже пожарить, другие режу и выкладываю на пластиковые тарелки.

– Помощь нужна? – Кирилл, видимо, задался целью вывести меня из себя. Машу головой, но в этот момент нож соскальзывает с мокрого помидора и чиркает меня по пальцу.

– Ай! Вот блин! – инстинктивно прижимаю рану к губам, стараясь остановить кровь.

От прикосновения сильных пальцев я вздрагиваю, но Кирилл либо делает вид, что не заметил, либо на самом деле не замечает моей реакции. Впервые с момента, как я забрала свои вещи и уехала из его квартиры, он стоит так близко, что я вижу золотистые крапинки в его глазах. Чувствую до боли знакомый аромат его одеколона и тепло пальцев, когда он вертит мою руку, пытаясь лучше осмотреть порез.

– Глубоко ты нож засадила, – он поднимает голову, и я понимаю, что на какое-то мгновение задерживаю дыхание.

“Покажи ему, что он ничего для тебя не значит” – слышу в голове голос Ирки и понимаю, что сделать это, оказывается, гораздо труднее, чем внушать себе. Эти красивые губы, эти колдовские зеленые глаза, которые преследовали меня долгие ночи с момента расставания, до сих пор заставляют мой пульс учащаться. И я готова поддаться искушению, повиснуть у него на шее, лишь бы вновь ощутить силу этих рук на себе. Поддаться мгновению и позволить себе маленький кусочек счастья. Но тут же разум берет верх, напоминая, чего мне стоила такая слабость в прошлый раз.

Высвобождаюсь из рук парня, – и когда он успел меня обнять? – и наматываю на палец бумажную салфетку, чтобы остановить кровь.

– Лена, мы можем поговорить? – вскидываю глаза на него. Стоит весь такой покаянный, голову опустил, руки свесил, ну, прям берите и прощайте.

– О чем? О том, как ты трахался с моей лучшей подругой? – меняю одну салфетку на другую, но кровь продолжает идти и капать на землю. – Или о том, как ты сделал вид, что это ничего не значит и всё нормально?

– Но это действительно ничего не значило, – он поджимает губы, словно стараясь сдержать неуместные слова.

– Так думаешь только ты, – уже третья салфетка идет в ход, а кровь все не останавливается. Видимо, аспирин накануне был лишним.

– Идем со мной, у меня в машине есть аптечка, – Кира берет меня за здоровую руку и тянет, но я не двигаюсь с места, стараясь абстрагироваться от очередного разряда тока между нами. – Лен?

– Чего ты хочешь на самом деле? – сдвигаюсь с места и шагаю рядом, вырвав всё же свою руку. – Зачем приехал?

– За тем, зачем же и все, а хочу я лишь поговорить с тобой.

Мы доходим до его автомобиля и Кирилл открывает багажник, доставая аптечку. После копошится в ней и выуживает оттуда йод и бинт.

– Ой, нет, не нужен мне йод, – с самого детства я не могу перебороть страх от чувства жжения этих спиртовых растворов. – Просто перебинтуем – и всё.

– Трусишка, – он улыбается, поддразнивая меня, я же задерживаю дыхание, вспоминая его улыбки с утра, когда он приносил мне кофе в постель, как кормил тостом, зажав тот между зубами. Как смеялся, тихо и гортанно, когда мы занимались любовью. Столько светлых моментов, связанных с этой улыбкой. Но сказка быстро рассеивается, когда палец обжигает спирт, содержащийся в йоде.

– Кира! Ну я же просила! – он наклоняет голову и дует на мой порез.

Такой заботливый, такой, казалось бы, родной – и такой лживый. Улыбки лживые, заверения в любви тоже, как и клятвы.

– Уже всё, прекращай стонать, – он замолкает и забинтовывает мне руку. – По крайней мере, от боли.

Чувствую, как тону в его глазах, как медленно один за другим рушатся мои защитные рубежи. Кирилл делает шаг вперед, поднимает руку и проводит костяшками пальцев по моей щеке.

– Я скучал, Лен, – прикрываю глаза, понимая, что я тоже, и хочу, чтобы он поцеловал меня, чтобы затащил на заднее сиденье автомобиля и трахнул, быстро и жестко. Время для прелюдий упущено. Чувствую, как голод, ещё более сильный, пробуждается во мне. И когда губы парня касаются моих, сердце пропускает удар. Но он не спешит, словно растягивая в бесконечности эти еле уловимые касания. Когда же мне кажется, что я не выдержу больше этой медленной пытки, Кирилл сжимает меня крепче, наконец, углубляя поцелуй, буквально трахая мой рот своим языком.

Отрываемся друг от друга, чтобы сделать вдох.

– Ты тоже скучала, – он поглаживает мне затылок, перебирая волосы.

Вот он – мой шанс, вот прямо сейчас и надо это сделать. Набираю в грудь побольше воздуха и поднимаю на него глаза:

– Не обманывайся, дорогой, это просто поцелуй, который абсолютно ничего для меня не значил.

– Ты не всерьёз, – парень хмурится и отступает, а я же еле сдерживаю ликование.

– Ты же не думал, что стоит тебе появиться рядом, обнять и потереться об меня, и я сразу растекусь лужицей у твоих ног?

– Нет, но… – перебиваю его, делая ещё на один шаг назад.

– Вот и славно, я, возможно, даже не против перепихнуться с тобой на заднем сиденье твоей машины, но без обязательств и отношений.

– Ты специально сейчас язвишь, – качает он головой. – Надеешься убедить меня, что ничего ко мне не чувствуешь?

“Да”

– Нет, – растягиваю губы в улыбке, надеясь, что хоть немного я похожу на злобную стерву, коей себя не чувствую.

– Я не верю тебе, – он убирает аптечку обратно в багажник. – Невозможно обмануть сигналы тела. А ты отчетливо хотела, чтобы я вжал тебя в себя.

– Я ведь и не отрицаю этого, Кир, – на этот раз я сама делаю шаг к нему. – Просто говорю, что это больше ничего для меня не значит.

“Получай, придурок!”

Остановившись рядом с ним, приподнимаюсь на цыпочки и целую его в щеку, а потом разворачиваюсь и возвращаюсь к остальным, заметив, что первые порции шашлыка уже дымятся в металлической миске.

– Я думала, уже не увижу тебя до утра, и что с твоей рукой?

– Порезалась, поэтому мы и ходили к его машине, у него там аптечка есть.

– Лена, – Ирка улыбается, словно разговаривая с несмышленым ребенком, – аптечка есть в каждой машине.

– Ну, я сказала ему, что использовала его для удовольствия.

– Да брось! – присвистнула подруга. – Не верю.

– А придется, ну, то есть сначала он поцеловал меня, так что казалось, у меня все внутренности расплавятся, а потом я выдала ему, как в том фильме “Трах-бах, спасибо, офицер”.

– И что? Как он воспринял новую тебя? Поверил?

– Не уверена, хотя я из кожи вон лезла, пытаясь его убедить.

– Посмотрим, как он теперь запоет… – подруга умолкает и улыбка быстро сползает с её лица. – Да чтоб тебя!

– Что? – оборачиваюсь и чувствую, как внутри меня разрастается уже привычная боль. Кирилл обнимает и улыбается Алле и после что-то говорит ей на ухо, а та в ответ заливается смехом. Парень же поднимает голову и встречается со мной глазами. Тут же отворачиваюсь, не в силах смотреть на это. Аппетит мгновенно пропадает, и сочная свинина становится на вкус, как подошва.

– Вот козел! – Ира кидает салфетку в костер, а я смотрю, как она мгновенно вспыхивает. – Даже часа не выдержал ради приличий.

– Ир, я хочу уйти отсюда.

– Далеко?

– Нет, в комнату и хорошенько пореветь в подушку.

– Ладно, – подруга сжимает мою руку. – Только не забудь про лед, чтобы утром никто не догадался, что ты такая рёва.

– Договорились, – поднимаюсь и, не оглядываясь, быстрым шагом направляюсь к общаге, и лишь когда дверь за моей спиной закрывается, я кидаюсь бегом на свой этаж и только в комнате позволяю себе громкий всхлип. Сегодняшний вечер однозначно пополнит коллекцию самых ужасных в моей жизни.

Но я даже не осознаю, что всё это покажется детским лепетом в сравнении с грядущим.

Глава 2

Засыпаю я в слезах, напрочь забыв про лед для глаз, и сны мне снятся ещё более странные, чем моя нынешняя жизнь.

Я прячусь в тени, боясь чего-то, чего, сама не понимаю, и эта тень меня словно окутывает, обнимает и дарит защиту. Не вижу ничего почти вокруг, только как огонь летит по небу, что-то подобное комете или метеориту, но меньше и более направлено, а потом она взрывается возле меня, оказавшись ракетой. Или бомбой, в общем, каким-то оружием. Я кричу и с такой силой жмурю глаза, что не могу понять, кто же зовет меня по имени.

– Лена… – голос, холодный и безразличный. – Лена, открой глаза.

– Нет, – мотаю головой, ещё сильнее смежив веки.

– Открой глаза, – тень выталкивает меня, я отчетливо чувствую руки на своих плечах, но не могу понять, кому они принадлежат. – Открой глаза, Лена, – на сей раз голос стелится, как китайский шелк, а ощущение теплых губ на шее сводит с ума, и я делаю, как мне говорят. Медленно поднимаю ресницы, всматриваясь сначала в широкую грудь, к которой я прижимаюсь.

“Странные пуговицы, – отмечаю я про себя. – Словно он их в каком-то ретро-магазине приобрел, да и вся одежда странноватая”

Поднимаю взгляд выше и вижу улыбку, точнее, не улыбку, а лишь малюсенький намёк на неё, но я знаю, чувствую, что это она. Ещё выше, пока мой взгляд не скрещивается с гипнотическими глазами мужчины.

– Я ждал тебя тысячу лет, – произносит он на каком-то древнеславянском языке, но я, как ни странно, прекрасно понимаю, о чем речь. Он наклоняется, явно желая поцеловать меня, и я хочу этого. Так хочу, что тело ломит от желания.

– Ленка, просыпайся уже, соня, иначе всё пропустишь! – врывается в мою фантазию голос Ирки, и я готова её придушить в этот момент. Сон растворяется, как туман с восходом солнца, хотя ощущение от прикосновения рук и губ всё ещё остается.

– И чё тебе неймется с самого утра?! – ворчу, натягивая покрывало повыше. – Все нормальные люди спят по утрам.

– Уже два часа дня, соня. Я не могла тебя добудиться, словно ты впала в кому. То есть сначала я звала тебя, и ты даже открыла глаза, но дальше – ничего.

– Серьёзно? – я никогда не страдала лунатизмом, но всё бывает в первый раз.

– Да, но раз ты уже реагируешь и узнаешь меня, а также отвечаешь на вопросы, не пора ли нам собираться? Все уже давно ушли на пляж, остались только мы.

– А…

– И он тоже свалил, тиская Аллочку. Я видела из окна, извини.

– Ты права, пора начинать новую жизнь. И я начну её прямо сегодня.

– Отлично, такой подход мне нравится, – хлопает в ладоши подруга.

Я же скидываю одеяло и свешиваю ноги с кровати, а после быстро направляюсь в душ, но и тут я чувствую объятия тени.

– До чего же яркий сон был, – качаю головой, смывая пену с тела.

К тому моменту, когда мы с Иркой приходим на пляж, тут уже вовсю веселятся. Кто-то загорает, растянувшись на полотенцах, а кто-то брызгается в воде. Смех и крики стоят вокруг.

– Ну что, готовы к исполнению самых заветных желаний? – Наташа улыбается, подходя к нам с бутылкой воды. – Я вот очень хочу нырнуть в ведьмину пещеру и загадать себе мужа-миллионера.

– А чем я тебе не угодил? – Вова оказывается рядом, целуя свою девушку в плечо. Но между ними в просвет я вижу, как Кирилл целует взасос Аллу.

– Я тоже хочу загадать желание, – киваю, принимая у Вовки бутылку воды.

– Тогда пошли. Иринка, ты с нами? – спрашивает парень, но подруга поднимает руки.

– Нет, у меня и так всё супер, а с желаниями надо быть аккуратнее.

– Это же игра просто, – Наташа пожимает плечами.

– И мы с вами, – прикрываю глаза, когда возле меня останавливается Кир, продолжая прижимать к себе Аллу. А та и рада стараться, висит на шее, как последняя дешевка.

– Отлично, – Вовка потирает руки. – Славян, Маринка, а вы как? Попросите исполнения желаний у ведьмы?

– Я не уверена.

– Да что ты, Мариш, давай поддержим, ведь это весело.

– Отлично, значит, на берегу останешься только ты, – Вовка поворачивается к моей подруге. – Может, передумаешь до того, пока стемнеет?

– А мы не сейчас идем? – хмурюсь и в то же время радуюсь отсрочке.

– Нет, самое главное, это ночь, чтобы всё исполнилось. Но поскольку в пещере и так темно, думаю, как только стемнеет здесь, можно будет отправляться за желаниями.

Оставшиеся часы я плаваю в озере и загораю подальше от Кирилла и его новой шлюхи.

– Скоро, Лена, – опять этот голос.

Распахиваю глаза и понимаю, что задремала под тихое бренчание на гитаре Славика. Сажусь на своем полотенце и только тут замечаю, что я возбудилась. Поднимаюсь на ноги и иду в озеро, желая поскорее понизить температуру тела. Воздух с наступлением темноты становится прохладным, но зато вода ещё теплее, чем днем. Выйдя из озера, я понимаю, что надо переодеться. И везет, что Ирка прихватила мой халатик с собой. Поэтому быстро вытираюсь и натягиваю на себя халат, а развернувшись спиной, снимаю лифчик от купальника.

– Ну что, готовы, девоньки?

– Готовы.

– Да!

– Идем, – поддакивает Иринка, и я улыбаюсь, искренне радуясь, что подруга будет рядом.

– Вы, главное, не бойтесь, если что, мы вас защитим.

– Ой, скажешь тоже, можно подумать, там есть чего бояться. Это всё бабушкины сказки.

– А я бы не отказалась от защиты и крепкого мужского плеча, – вставляет своё слово Аллочка.

– Ну ещё бы, особенно от плеча нашего мачо, – не удерживается Ирка от комментария. – Но не всем нужно б/у, дорогая. Хотя ты вряд ли поймешь разницу.

Аллочка открывает и закрывает рот, я кусаю щеку изнутри, чтобы не улыбнуться, а Марина с Наташкой тщательно маскируют смех под чихания и кашель.

Кирилл же благоразумно молчит, потому что на это ему нечего возразить.

– Давайте, все, кто хочет, сходите в туалет, потому как в пещере это делать нельзя. А вдруг там привидения или гигантские пауки, так что, девочки и мальчики, я забочусь о вас.

– Вова, ты придурок! – заявляет Ирка, но я понимаю, что действительно сходила бы в туалет.

– Ир, пойдем со мной, – тяну подругу, прикидывая, какие бы кусты выбрать для “засады”.

– Да, я о том же хотела сказать.

– Всегда пожалуйста, девочки, – кричит нам вслед Вовка.

– Вот придурок, – снова повторяет Ирка. – А как я на место эту дуру поставила?

– Видела б она своё лицо, – смеюсь, присаживаясь между кустов. – О, подруга, это почти оргазм.

– Полностью с тобой согласна.

– Лена… – опять раздалось возле самого моего уха, словно мужчина из сна прошептал моё имя.

– А? Ты слышала это?

– Слышала что? Как я ссу? Конечно.

– Нет, но не важно.

Не стану я говорить подруге, что у меня слуховые галлюцинации.

– Идём, Ленка, посмотрим, что будут загадывать наши курочки и петушки.

– И я такая же курочка, да и ты тоже.

– Пожалуйста, только не говори, что ты хочешь загадать, чтобы Кирюша вернулся к тебе.

– Нет, никаких Кирюш, это слишком мелко для такого места.

– Лен, да это просто дыра в земле, причем сквозная, ничего в ней нет такого.

– Да, конечно, – соглашаюсь с ней, чтобы подруга не посчитала, что я с ума сошла. – Кто первый? – спрашиваю, уже оказавшись возле входа и там, где толпятся наши все.

– Ну, чья была идея, тот пусть первым и шагает, – заявляет Славка, и все мы поворачиваемся к Наташке.

– Ну и ладно, – девушка задрала подбородок и шагнула в темноту Ведьминой пещеры. – Трусы.

Её голос уже отразился эхом от стен пещеры и показался немного зловещим. Вовка ныряет следом за ней, крикнув лишь “Наташ, подожди меня”.

– Я не боюсь, – захожу следом за Вовкой в темноту пещеры. И сразу же возвращается это ощущение спокойствия, уверенности и защищенности. Мне хочется даже остаться здесь, так уютно в этом месте ощущаю себя. В отличии от визжащей Аллочки, которой на плечо упала какая-то здоровенная сороконожка, заставив девушку с воплями выбежать из пещеры.

– Похоже, у твоей новой подружки не получится загадать желание, – усмехаюсь и киваю на выход, откуда ещё раздаются причитания и клятвы не ходить в темное пространство.

– А тебя это волнует? – Кирилл подходит ближе, заставляя меня отступать. – Я видел, как ты смотрела на меня вчера и сегодня.

– Я просто поражаюсь твоей неразборчивости в связях.

– Я мог бы быть с одной тобой, всегда, – он упирается руками в стену по обе стороны от моей головы.

– Правда, что ли? – задираю голову, чтобы в тусклом свете прохода рассмотреть выражение его лица.

– Ты сама сделала так, что она пришла тогда, Лен, ты оставила ей ключи от нашей квартиры.

– Я думала, ты будешь в командировке ещё четыре дня. А Оля поругалась со своим парнем и хотела сделать небольшой перерыв. Хотя теперь я думаю, не знала ли она, что ты вернешься раньше.

– Я не собирался искать развлечение на стороне.

– Однако не отказался от предложенного?

– Лена, прошу, перестань выпускать шипы.

– Я ничего не выпускаю, просто я не верю больше твоим словам. А после того, что ты демонстрировал вчера и сегодня…

– Но это из-за тебя! – выкрикивает он, и по пещере разносится эхо, преобразуя слова и звук, придавая ему звучание глубокого и холодного голоса.

– За тебя, за тебя, тебя… – прикрываю глаза, стараясь не думать о своих снах и об этих галлюцинациях. Говорят, что именно слуховые галлюцинации – первый признак надвигающейся мигрени. Но я замираю, когда чувствую на своих губах ветерок, словно касание крыльев бабочки. А когда распахиваю глаза, оказывается, что Киря снова прижимается ко мне в поцелуе. Но в этот раз я упираюсь ему в плечи, стараясь оттолкнуть от себя, и только спустя минуту мне это удается.

– Я не хочу тебя, – со злостью выдыхаю ему в губы. – Ты противен мне сейчас.

– Да неужели, – он снова вжимает меня в гладкую стену пещеры.

– Эй, голубки, вы бы хоть подождали, пока все остальные пройдут, а после уже обжимались, – Ирка качает головой, но проходит мимо нас, а на мой полный просьбы взгляд одними губами говорит “прости”.

На её комментарий Кир даже ухом не ведет, продолжая прижиматься ко мне. Его рука поднимается вверх и обхватывает мою грудь, сжав между пальцами сосок. Не сильно, но достаточно ощутимо, чтобы я выдохнула.

– Вот видишь, ты словно воск в моих руках, – шепчет парень мне на ухо, ещё теснее двигая свои бедра к моим, так что я отчетливо чувствую его эрекцию. – Маленькая сучка, которая любит трахаться.

– Что?

– Ты моя маленькая суч…– на мгновене он прерывается, потому как моё колено со всей силы попадает ему между ног. – Бл*! Лена, какого хрена?! – этот урод держится обеими руками за свои причиндалы, едва не сгибаясь пополам.

– Сучка у тебя в штанах или та, которая осталась на берегу озера.

– Ты…

– Знаешь, спасибо тебе. Я всё никак не могла выбрать, что же загадать, – смотрю на экран сотового телефона, который отмеряет последние минуты до полуночи. – И я хочу, чтобы ты навсегда исчез из моей жизни, хочу освободиться от этой дурной зависимости, которую я раньше считала любовью, я хочу начать всё сначала и встретить человека, который будет меня уважать и понимать!

Не успевает эхо моего голоса утихнуть, как пещера содрогается. Сверху на нас падают комья земли, а также какие-то насекомые, скрывающиеся в темноте. Ещё один раскат грома – и очередные куски земли с пучками корней сыпятся с потолка пещеры.

“Вот так пожелала на свою голову, может, не надо было так орать.”

– Лена! Пригнись! – кричит кто-то, но в этот момент вход в пещеру заваливает, я оказываюсь погребена под землей, да ещё и придавленная чем-то тяжелым. В пыли и тумане от обрушения невозможно понять, кто тот спаситель, что кричал мне.

Когда пыль немного оседает, я пытаюсь прикинуть, ничего ли не сломала себе, и когда понимаю, что все конечности шевелятся без боли, с огромным трудом скидываю с себя здоровенный корень дерева. Осматриваюсь вокруг, но никого из знакомых не вижу. Сердце колотится в груди не то от страха, не то от адреналина.

– Кира! Марина! Вова! Слава! Ирка-а-а! – но теперь мои вопли словно поглощаются стенами и потолком пещеры. Поднимаюсь на ноги и понимаю, что теперь стоять во весь рост в пещере невозможно, приходится сгибаться пополам.

– Что за чертовщина? – так буквой “Зю” я шагаю вперед, туда, где ещё не всё завалило. Ведьмина пещера больше не похожа на себя. Её гладкие каменные стены сменили шершавые землистые, да и потолок уменьшился в два раза. И вот на лице чувствую легкий ветерок, который с каждым моим шагом становится всё сильнее. Ещё один шаг – и мои ноги резко проваливаются в снег по самую щиколотку.

– Да чтоб ты сам провалился, кто сделал этот чертов аттракцион! – смахиваю снег с волос, откидывая их назад, и в шоке смотрю на двенадцать винтовок, направленных на меня.

“Вот так отдохнула, вашу мать!”

Глава 3

Первое впечатление, что это чей-то не слишком оригинальный пранк, и снег не настоящий, хоть и холодный, как и целый отряд мужчин в странных коричневых одеждах.

– Чи хэн бэ?¹ – спрашивает один из них. – Чи хаанаас ирсэн бэ?²

– Чего? – хмурюсь. – Эй вы, шутники, это уже не смешно!

– Рутеанка? – удивленно спрашивает один из них, стаскивая с головы меховую шапку.

– Что за оскорбления?

– Откуда ты? – задает свой вопрос главный. Акцент у него ужасный, и я с трудом разбираю слова.

– Какая вам печаль, откуда? – огрызаюсь, сидя в снегу.

– Отвечай на вопрос! – мне в грудь снова упирается ствол винтовки, и взгляд мужчины не обещает ничего хорошего.

– Из Питера я.

– Врёшь, такого города не существует.

– Очень смешно.

В это самое мгновение телефон срабатывает как будильник, и вся дюжина мужиков отпрыгивает от меня.

– Это просто телефон, чего так пугаться, – достаю из кармана сотовый и выключаю будильник, внезапно осознавая, что в пещере была летняя полночь, а теперь же с хмурого серого неба на меня медленно падают снежинки. – Хрень какая-то происходит.

Сейчас же лето, а не зима, и в тонком сарафане становится уже ощутимо холодно. Прикладом винтовки из моих рук выбивают мобильник, а меня в одно мгновение усаживают голой задницей в сугроб.

– Да вы чё творите?!

– Поднимите её и отведите в мой шатер, – здоровяк, который выспрашивал, кто я такая, разворачивается и уходит, а меня подхватывают под руки и резко ставят на ноги.

Меня провожают на небольшую поляну, на которой стоят несколько палаток. Хотя, видимо, у этих они называются шатрами.

Нереальность всего происходящего рождает во мне истерический смех. Эти, поди, тут и на лошадях ездят, вместо железных коней. Не удержавшись, хихикаю.

– А у вас отличная реконструкция. Какой год изображаете?

– Что такое реконструкция?

– Слушайте, ну это уже, правда, не смешно. Вас же снимают? Это реалити-шоу какое-то? Ау! Продюсеры?

– Похоже, она юродивая совсем, – замечает один из моих охранников, вталкивая меня в палатку главнюка.

– Ничего, быстро вылечится.

– Сами вы юродивые, – ещё громче начинаю смеяться. – И игра ваша юродивая.

– Может, показать её Татьяне?

– Позже, сначала оденьте, чтобы не шастала голая по лагерю, – бородатый отворачивается от меня и выходит из палатки.

Внутри это сооружение трудно назвать палаткой. Огромный стол посередине укрыт различными картами, и при ближайшем рассмотрении понимаю, что это выделанная кожа. По всему периметру горят масляные лампы, создавая специфический запах в этом месте. У выхода стоят двое в такой же одежде ужасного коричневого цвета. А тот, который обозвал меня, возвращается и кидает на поверхность, служащую, видимо, кроватью, такого же цвета тряпки.

– Я это, – делаю акцент на последнем слове и киваю на скудную горку “одежды”, – не надену.

– Тогда останешься, в чем мать родила! – он делает два шага ко мне и срывает с оглушительным треском с меня сарафан.

– Да ты совсем охренел! Не расплатишься за это платье!

– Закрой рот, янхан! ³

– Не знаю, что ты сказал, но прозвучало это достаточно оскорбительно.

– Так и есть, – улыбка этого здоровяка не коснулась глаз, придав ему ещё более зловещий вид. – Одевайся.

Пронзаю злобным взглядом бородатого, но натягиваю на себя грубую хлопчатобумажную одежду. Сама себе напоминаю зеков в колонии.

“Интересно, сколько за это шоу должны заплатить мне? – башмаки вообще сущий ужас: давят и жмут пальцы, но при этом хлопают на пятках. – Да, создатели этого квеста основательно потрудились над обстановкой”

– Куда вы дели мой мобильник?

– Что?

– Сотовый? Телефон? Смартфон?

– Ты заклятие читаешь?! – восклицает “борода” и со всего маха бьет меня по лицу. – Киндж! Шулам!⁴

От пощечины искры сыплются из глаз, и я падаю на землю, на мгновение теряя дар речи от такого обращения. Но тут здоровяк хватается за сердце, опускаясь на колени напротив меня. А из-за его спины выходит молодой мужчина в красном бархатном кафтане.

– Кем ты считаешь себя, Руслан? – его голос почти ласковый, но кулак держит сжатым, и я вижу, как тонкая струйка крови появляется на подбородке здоровяка. – Ты никто, пустое место. Мы поняли друг друга?

– Да, – хрипит этот самый Руслан.

– Вот и молодец, – этот в кафтане похлопал стоящего здоровяка по голове, словно послушную собачку. – Бить женщин нельзя.

После этого он разворачивается ко мне и рассматривает более пристально, чем все другие до этого, словно ждет, что я сейчас закукарекаю или встану на руки и пройдусь по шатру. Когда я приподнимаю бровь, без слов спрашиваю: “Ну и что надо?”, красавчик в красном внезапно улыбается. Но как-то холодно и неприветливо. Словно змея, готовая проглотить свою жертву.

– Ну и кто ты? – его речь более понятна для меня.

– А ты? – сложно огрызаться, когда пульсирует разбитая губа.

– Мой “друг” Руслан считает тебя ведьмой. А я думаю, ты хорошо прикидывающаяся шпионка Тхоакора.

– Чего? Какая ещё шпионка?! Вы тут совсем с головой не дружите?

– А как с ней можно дружить и чья это голова?

– Да со своей!

Осторожно потираю разбитую губу, чувствуя металлический привкус крови во рту. Меня никогда до этого не били по лицу, особенно мужчины. Поэтому первый опыт желаю оставить единственным. А если взглянуть на “красный кафтан”, то можно ожидать представления на бис.

– Меня зовут Лена, и я из Петербурга.

– И где же находится этот Петербург?

– В России.

– Вот ты и попалась на вранье, – он становится передо мной. – Такой страны не существует.

– Ага, как же. Ещё не существует Китая и Америки, а также африканских стран.

Я уже устала порядком от этой игры, да и губа болит и пульсирует, что не добавляет радушия.

– В таком случае покажи её на карте, – он даже улыбается, словно я вот-вот лопухнусь со своими словами.

Поднимаюсь на ноги и шагаю к столу, рассматривая рисунки на карте. Но все они не похожи на обычные карты, которые мы изучали в школе. На одной из них нарисованы горные хребты, на другой море, но при этом подписано как “Синеморе”, а ещё непонятная черная полоса.

– А это что? – тыкаю пальцем в “Черность”. – Что за названия дурацкие.

– Ещё скажи, что ты никогда не слышала про стену тьмы, – хмыкает красавчик в красном кафтане.

– Понятия не имею, о чем ты, – пожимаю плечами. – Это какие-то игрушечные карты, чтобы ещё больше запутать участников вашего шоу.

– А если я скажу тебе, что они выжжены на коже твоих соплеменников, тхоакорских мразей, ты перестанешь делать вид, будто тебя всё это не касается?

– Из кожи? – с отвращением откидываю от себя карту. – Что за варвары могут рисовать карты на человеческой коже?

– Мы не варвары, – вижу, что мои слова даже задели красавчика. – Мы лишь боремся за то, что по праву должно принадлежать нам.

– Ну да, все убийцы так говорят, – хмыкаю, но всё же отхожу дальше от этого парнишки. Не хватало мне ещё и нос разбитый заиметь.

– Посмотрим, как ты будешь хорохориться, когда окажется рядом с ним. А сейчас одевайся теплее, на улице холодно, а нам предстоит нелегкий путь через перевал.

– Куда же?

– Тебе это знать не обязательно.

Красавчик сжимает пальцы, и я чувствую, как у меня появляется звон в ушах, а спустя мгновение все перед глазами плывет, ещё один долгий удар сердца – и меня поглощает темнота.

Ночь. Костер прямо на снегу. Но мне не холодно. Вижу перед собой красивую девушку, которая что-то делает с моим лицом. Она говорит что-то “красному кафтану”, но я не разбираю слов из-за звона в ушах. И снова темнота.

На этот раз уже не снег, а какая-то убогая кровать. Или, точнее сказать, шкура на камнях, потому что мне больно даже пошевелиться. Девушки нет, как и красавчика, но зато я слышу голоса. Очень напоминают речь староверов, с примесью каких-то непонятных акцентов. Люди спорят между собой, женщина говорит на повышенных тонах. А после наступает тишина. Мне сложно держать глаза открытыми, но я успеваю заметить неопрятную старуху в грязном переднике. Стараюсь не думать, что чернильные пятна на нем – это чья-то кровь.

– Выруби её, – в комнату входит красивая девушка, а за ней “красный кафтан”. И снова меня одолевает слабость такой силы, что тяжело даже дышать.

Картинка повторяется. Снег. Костер. И тут до меня доходит, что я лежу в санях, укутанная, как куколка бабочки в шкуры оленей.

Такого квеста ещё не было в моей жизни, и, думаю, когда выберусь отсюда, засужу организаторов.

Прихожу в себя, лежа поверх покрывала на мягкой и огромной кровати. Над головой свисает балдахин, создавая в комнате иллюзию тумана.

– Мы почти доехали, поэтому больше тебя не будут лишать сознания.

Тусклый дневной свет, что просачивается через окно, не позволяет рассмотреть посетительницу, которой принадлежит голос. Она сидит в тени на стуле, прямо напротив меня. Я вижу лишь её красный кафтан.

– Где я? – голос мне самой кажется чужим.

– Мы в гостинице в Сумиде. И скоро прибудем ко двору, чтобы король мог решать, что с тобой делать.

– Король? Что вы здесь все курите? – сажусь на кровати и понимаю, что страшный комбинезон, который я надела в палатке, исчез. И я лежу абсолютно голая, даже без белья. – Какого хрена?

– Не волнуйся, это не Иван тебя раздел, хотя, думаю, он бы не отказался от подобного, – я слышу в голосе незнакомки довольство. И это мне странно, потому как вряд ли кто-то здесь будет мне помогать. Не в этом смысл всех шоу.

– А ты кто? – спрашиваю, но прерываюсь, обнаружив на кровати не то платье, не то тунику, так сразу и не поймешь. Её переливчатый зеленый цвет очень импонирует, а прикоснувшись к ней пальцами, я понимаю, что ничего нежнее в руках не держала. – Это мне?

– Да, надень пока это, а во дворце сможешь сменить, как прикажут.

– Как прикажут? Я не рабыня какая-нибудь!

– Ты пленница, хоть и без кандалов.

Как только я натягиваю платье, балдахин над кроватью раздвигается, и я могу осмотреть обстановку. Деревянный пол, стены и балки перекрытий на потолке, два окна на всю комнату и большой камин, в котором тлеют угли.

Поразительной красоты девушка поднимается мне навстречу. Её волосы забраны наверх, спускаясь рыже-каштановыми локонами на плечи. Одета она в красный кафтан, как и красавчик Иван, вот только если у того нашивки на кафтане черные, у этой красотки они синие.

– Ты выглядишь намного лучше, чем когда Иван принес тебя. Но, думаю, во дворце надо будет ещё подправить тебя, добавить блеск глазам и волосам.

– Серьёзно? А может, ты мне ещё и макияж сделаешь? Чтобы я покрасовалась перед каким-то там толстозадым королём. Ты так и не сказала, как тебя зовут?

– А что, это важно?

– Вообще-то это культурно, хотя не уверена, что в этой игре такие мелочи имеют значение.

– Меня зовут Женя.

– Очень приятно, Женя, а я – Лена, – кривляюсь приседая в реверансе. – Как вам мои навыки, ваше величество?

– Скудно, но это дело тренировок, – она с полминуты смотрит на меня, я на неё, а потом мы обе разражаемся смехом.

– Рад, что у вас хорошее настроение. Это поможет пережить грядущее путешествие, – сообщает вошедший Иван. – Нам надо спешить, слишком долго мы отсутствуем, Даркингу это не понравится.

– А кто такой этот ваш Дарк? – спрашиваю я и опешиваю от смеси ужаса и благоговения на лицах этих двух красавцев. – Что?

Иван разворачивается и покидает комнату, бросив на ходу лишь “Пошевеливайтесь”.

– Ты не можешь не знать его, – произносит Женя.

– Почему? Он что какая-то публичная личность? У него есть аккаунт в Инстаграм? Или в Твиттере? На Фейсбуке?

– Ты странная девушка и говоришь странные вещи, – красотка качает головой и тоже выходит из комнаты.

Оставшись в одиночестве, я ещё раз осматриваю комнату и вижу пальто на кресле, изумрудный цвет на нем оттеняется рыжей опушкой, кажется, это лиса. Облачившись в него, ожидая почувствовать на плечах тяжесть верхней одежды, но заворачиваюсь в него, словно в пуховый платок. Теплое и почти невесомое. Удивительные вещи.

“Интересно, из какой это ткани они пошиты?”

Выхожу из комнаты и спускаюсь по деревянной и скрипучей лестнице вниз, чтобы, пройдя через столовую, выйти на улицу и обомлеть.

– Нет! Я ни за что не сделаю этого!

Глава 4

Огромные скакуны черного и серого в яблоках цветов переминаются с ноги на ногу. Звенят уздечками и бьют копытами по мощеной дороге. Женя сидит верхом на гнедой кобыле, а мне же подводят черного жеребца, который дергает мордой, стараясь вырвать уздечку из рук конюха.

– Ни за что! – качаю головой и отхожу назад, пока не вжимаюсь в деревянную стену гостиницы. – Я не сяду на него.

– Не бойся, Лена, Боня не агрессивный, – усмехается Женя, поглаживая свою кобылу по шее. – Он просто должен изучить тебя. Погладь его и поймешь.

Мне слабо верится, но всё же протягиваю руку. Животное настороженно дергает ушами и фыркает, заставляя мои пальцы дрожать. Наконец, я дотрагиваюсь до его морды, и конь тут же дергает её вверх, обнажая зубы.

– Да ну вас, я лучше пойду пешком, чем сяду на этого монстра верхом.

– Ты не любишь лошадей, – заключает Иван, подъезжая к нам на своем жеребце. – Почему? Ведь они такие преданные животные.

– Опасны с обоих концов и коварны посередине.

– Мне не хочется тащиться с тобой неделю, когда можно преодолеть путь за два дня верхом. Поэтому перебори свой страх и садись в седло. Петр, – кричит красавчик, – помоги леди сесть на коня.

– Да ты монстр! – выдыхаю и начинаю отбиваться от расторопного служащего. – В анкетах должны были учитывать особенности, хотя, может, в этом всё и дело.

– Садись на коня, – тихо, но уже с угрозой в голосе проговаривает мужчина, и я понимаю, что сейчас он не шутит.

Закрываю глаза и на ощупь подхожу к жеребцу, прижимая руку к его холке. Пальцами чувствую, как перекатываются его литые мышцы, но сверху он всё равно остается теплым. Открываю один глаз и немного отстраняюсь, всматриваясь в слегка выпученный глаз коня.

– Знаешь, ты у меня первый, – начинаю я уговаривать, продолжая поглаживать его по шее. – Поэтому прошу, давай начнем наши отношения не с моего позорного падения из седла. Будь хорошим мальчиком, Боня, пожалуйста.

Закидываю ногу в стремя, и чувствую, как меня отрывают от земли, помогая перекинуть ногу через круп коня. Конюх продолжает держать его под узду, и момент, когда Боня хочет воспротивиться весу седока, проходит почти незаметно.

– Не дергай слишком сильно за уздечку, – проговаривает Женя, поравнявшись со мной. – Не стоит без лишнего повода травмировать его губы. Правда ведь, Бонечка? – девушка наклоняется и проводит рукой по шее вороного, моментально успокаивая того.

– Ну всё? Закончили?

– Да, – отвечает красотка, отстраняясь. А затем протягивает мне перчатки. – Вот, возьми, нет нужды натирать руки.

– Ну наконец-то, всё, поехали! – Иван срывается в галоп, устремляясь вниз по улице, и мы следуем за ним. Боня действительно больше не горит желанием скинуть меня на землю, а, наоборот, помогает не отставать от остальных. В какой-то момент понимаю, что я получаю несказанное удовольствие от того, как ветер треплет мои волосы и свистит в ушах. Наклоняюсь ниже к шее жеребца и тихо проговариваю “давай сделаем их, Бонечка”. Конь навостряет уши и словно открывает у себя второе дыхание, вырываясь вперед даже Ивана. Смеюсь, на какое-то мгновение забыв, где я и что со мной. Женя тоже улыбается, переходя на рысь при подъезде к городку.

– Здесь мы остановимся на ночь, а завтра к вечеру уже прибудем в Аль Гросу, – сообщает недовольный Иван. Его обогнала не только я, но и Женя.

– Ах да, встреча с вашим королем.

– И не только, – загадочно улыбается Иван, отчего мне становится по-настоящему страшно.

– Не слушай его, – Женя берет меня под руку, предупреждающее глядя на Ивана, на что тот лишь отмахивается от неё и шагает в очередную гостиницу, или, скорее, учреждение, которое с большой натяжкой можно так именовать. На первом этаже находится не то таверна, не то бордель из старых фильмов про крепостных. Наряды их и поведение словно возвращают меня лет на двести назад.

– Ты не мог выбрать что-то получше? – возмущается Женя, поднимаясь по ступеням, и задирает подол своего алого кафтана, чтобы не испачкать его. Я делаю так же.

– Здесь мы более-менее в безопасности.

– А что, есть какая-то опасность?

– Для нас есть, Лена из Петербурга.

– Но в таком случае, почему я должна терпеть лишения вместе с вами?

– Потому что я так сказал, а ты, кажется, забыла, что тут не прогулка при лунном свете, – я так резко останавливаюсь, что мужчина натыкается на мою спину, не успев вовремя среагировать.

Я устала. У меня болит задница от долго сидения в седле. Голова и живот – от голода, глаза режет от недосыпа, и вообще, мне надоело это нескончаемое ворчание.

– А ты кто вообще такой есть, чтобы так помыкать мной? – поднимаю руку и тыкаю его в грудь. – Я не давала своего согласия на эти эксперименты и розыгрыши. И мне поднадоело это шоу.

– Девочка, – он хватает меня за запястье, выворачивая руку назад. – Очнись, идет война, а не какие-то твои эксперименты и ещё, бог знает, что. И если ты сейчас же не захлопнешь свой рот и не пройдешь в комнату, которую я снял вам с Женей, то я сделаю так, что ты можешь и не проснуться. Помнишь, что было в прошлый раз?

Рациональная часть моего разума цепляется за мизерные возможности нереальности происходящего. Но я всё же признаю, что слишком много странностей происходит вокруг, начиная от того, что этот мерзавчатый красавчик сделал со мной, и заканчивая их непониманием моей речи. Да к тому же наша небольшая потасовка привлекает лишнее внимание с первого этажа.

Поэтому вместо того, чтобы плюнуть ему в лицо, я захлопываю рот и, развернувшись, быстро шагаю к той двери, из которой выглядывают рыжевато-каштановые волосы. Захожу в комнату и закрываю за собой дверь. Ещё и засов задвигаю с отвратительным скрипом. А после поворачиваюсь лицом к Жене.

– Рассказывай всё, – прислоняюсь для пущей уверенности к двери и скрещиваю руки на груди.

– Может, поедим сначала? – красотка кивает на поднос, что стоит на тумбочке.

– Нет уж, сперва объясни, кто вы такие и куда везете меня.

– Мы – кинджи.

– Кто?

– Ты будешь перебивать каждое моё предложение?

– Не знаю, говори тогдапонятнее.

– Ну, маги, умеющие управлять физическими свойствами веществ. Будь-то живое или неживое. Вот Иван, например – севикил, – я уже раскрываю рот, чтобы снова спросить, кто это такой, но Женя поднимает руку. – Он может замедлять сердцебиение или совсем остановить сердце человека или животного.

– Так вот что он сделал с тем солдатом. Так, хорошо, а кто ты такая?

– Я обычная Мафи – , – хмыкаю, без всяких слов говоря о том, что она далеко не обычная. – Мафи – это те Кинджи, которые могут изменять внешность. Делать её более идеальной, правда, эффект длится совсем недолго.

– Ты это сделала с моим лицом?

– Да, но эффект почти закончился и фиолетовый узор уже проступает. Поэтому иди сюда, я немного поработаю.

– Нет! Пусть ваш король видит, как обращаются в его королевстве с женщинами.

– Лена, – Женя тяжело вздыхает и садится на край кровати. – Ты не просто женщина, ты пленница.

– И ваша? – вскидываю подбородок, бросая вызов. – Так?

– Да, до того момента, когда король решит, что с тобой делать. Руслан уже отправил ему гонцов сразу же, как тебя поймали в горах. Он утверждает, что ты тхоакорская ведьма, посланная низвергнуть королевскую семью.

– Что за ересь! Я не знаю, где я нахожусь, не понимаю, что происходит вокруг.

– Что последнее ты помнишь? – красавица встает и, подойдя к тумбочке, кладет в тарелку куриную ногу и несколько кусочков отварного картофеля. – М-м-м, всё это гораздо вкуснее обедов, что подают во дворце кинджей. – Ещё девушка отламывает кусок черствого хлеба и садится обратно на кровать, подобрав ноги под себя.

– Мы были на пикнике, отмечали Ивана Купала…

– Не может быть, – с торчащей изо рта ножкой курицы Женя подается вперед, едва не опрокинув всё содержимое тарелки на свою кровать. – Так это правда?

– Что ещё за правда?

– Не важно, – девушка довольно быстро берет себя в руки. – Рассказывай, что было дальше.

– Мы пошли в пещеру… – прерываюсь, потому что со стороны кровати красотки раздается стон. – И там я наорала на своего парня, потому что он унизил меня и оскорблял…

– А что конкретно ты кричала?

– Не помню уже, что-то вроде “никогда не хочу тебя видеть”.

– О, святые! Лена, – Женя с круглыми глазами поднимается с кровати, оставив свою тарелку. – Да ты не из нашего мира.

– Что за пургу ты несешь! А из какого же тогда?

– Бывало, что я проводила много времени в библиотеке и мастерской дворца и читала всё, что попадалось под руку, лишь бы скоротать время и побыть рядом… не важно. В общем, я наткнулась на пророчество, в котором говорилось, что в день летнего солнцестояния откроется портал в другой мир и явится сокрушитель тьмы.

– Но сейчас ведь не лето. Я вышла из той пещеры и очутилась в снегу по колено.

– А сколько ты пробыла в пещере?

– Не знаю, может, пять минут, а может, три часа.

– Или шесть месяцев.

– Как это?

– Я не могу точно сказать, нужно поговорить с Давидом. Он лучше меня разбирается во всех этих легендах. И перемещениях в пространстве.

– Ты несешь чушь, Женя. Возможно, ты просто устала и бредишь.

– Правда? А ты тоже? Ты не в своем мире, ты чужая здесь.

– И как мне вернуться?

– Я, правда, не знаю, – от сожаления на лице девушки мне становится тошно.

– Но если я не из вашего мира, зачем меня везут к вашему королю?

– Чтобы убедить его, что ты не опасна.

– Серьёзно? Сейчас я прямо прокляну всех здешних жителей, и они превратятся в дементоров.

– Кто такие дементоры?

– Да так, фантастические монстры, которые высасывают из людей всё добро и радость.

– У нас есть и свои твари, в стене тьмы обитают чешуйры.

– А это что за чудища?

– Ужасные порождения тьмы, с огромными когтями, перепончатыми крыльями и острыми, как бритвы, зубами.

– Да, действительно, чудовища.

– Может, поешь, прежде чем спать ложиться?

– А долго нам ещё ехать?

– Нет, мы уже почти добрались до столицы. Сейчас мы в Блакире, осталось ещё день потратить на дорогу, и мы будем в Аль Гросе.

– Названия у вас презабавнейшие для городов.

– Ну, а у вас разве другие? – Женя доедает картошку и ножку курицы, а после отставляет тарелку.

– Да нет, есть, например, город под названием Огурцы.

– О! Почему его так назвали?

– Да кто его знает. Может, там были плантации этих огурцов. А, может, просто по пьяни решили, закусывая водку.

– А что такое водка?

– Это спиртной напиток, с очень большим градусом алкоголя…

Говорю и понимаю, что для незнающего человека мои слова звучат как абракадабра. Что уж мог сделать мой телефон. Кстати, о нем. Поднимаю глаза к лицу красавицы и спрашиваю в лоб:

– Женя, когда меня поймали, при мне был сотовый. Такая маленькая коробочка, издающая звуки.

– Её отправили с гонцом к королю, как доказательство твоей вины.

– Вот гадство!

– Если повезет, может, получится её потом забрать.

– Знаешь, – беру себе ногу куриную и откусываю кусок. – Мы могли бы подружиться, ты очень напоминаешь мою лучшую подругу Ирку, такая же… – в этот момент дверь слетает с петель и на пороге оказывается Иван.

– Собрались быстро и без вопросов и прыгайте в окна.

– Ты рехнулся, мы на втором этаже! Я не хочу переломать себе ноги или чего похуже.

– А умереть ты хочешь? Святые, сколько же с тобой проблем.

– Уж извините, я к вам не напрашивалась!

– Под окном сарай с сеном, ничего не переломаете. Давайте живо и бегите в лес, прихватив с собой лошадей. А я задержу этих уродов.

– Быстрее, Лена, – Женя уже умудрилась одеть на себя кафтан и пальто, такое же красное с синими нашивками. – Давай.

Хватаю своё пальто и высовываюсь из окна. До крыши сарая не меньше полутора метров. Но красотка в красном уже спрыгнула. И теперь кралась по деревянной крыше сарая.

– Да прыгай же ты, если хочешь жить! – Иван почти выталкивает меня из окна, так что я, не удержав равновесия, падаю и подворачиваю ногу.

– Ублюдок! – шиплю я, хромая по крыше к тому месту, где исчезла Женя. Нога пульсирует, но наступать на неё я могу.

– Шевелись, Лена.

Вижу внизу Женю верхом на своей кобыле, а рядом с ноги на ногу переминается Боня. Сверху уже раздаются выстрелы, и теперь мне не нужно повторять, чтобы шевелилась. Прыгаю вниз на спину коня, который не оседлан, и лишь уздечка у него перекинута через голову.

– Привет, хороший, увози меня отсюда далеко-далеко, – жеребец ржет, вставая на дыбы, и мне стоит огромных усилий удержаться у него на спине, а после Боня срывается вперед, находя тропинку между деревьев в лесу.

Я держусь за Женей, высматривая её красное пальто среди черноты ночи. Даже луны на небе не видно. Раздается выстрел, и Боня делает вираж влево, а когда я снова пытаюсь выровнять маршрут, девушка в красном уже скрывается за деревьями. Однако я слышу её крик, а потом наступает тишина. И в этой тишине оглушительным громом раздается выстрел возле моей головы. Висок обжигает, и я падаю с коня, ударившись ещё и головой. В одно мгновение мир перед глазами меркнет.

Последнее, что я успеваю услышать: топот копыт и ещё один раскат грома.

Глава 5

“Зачем меня качают, когда мне и так плохо?” – эта мысль появляется самая первая, после того, как чернота бессознания отступает. Голова прижимается к чему-то теплому и немного колючему, чувствую это щекой. А ещё мне хочется остаться так навсегда. Приоткрываю один глаз и вижу черный кафтан, без каких бы то ни было нашивок, что есть у Жени или Ивана. Можно принять моего спасителя за обычного работягу, если бы не дорогая шелковая рубашка, что виднеется в вороте кафтана. Поднимаю глаза и сперва натыкаюсь на подбородок. Волевой, но при этом с романтичной ямочкой посередине. В желании увидеть больше я, видимо, привлекаю внимание к себе, потому что мужчина, а это именно он, наклоняет голову ко мне.

“Молодой мужчина” – горестно выдыхаю я, стараясь подавить в себе разочарование.

– Как ты себя чувствуешь? – этот голос. Из сна и моих галлюцинаций. Цепенею в его руках, но незнакомец лишь крепче прижимает к себе, и тут до меня доходит, что я нахожусь на высоте двух метров над землей. И мы едем на его коне. Таком же черном, как Боня, но раза в два больше и выше. – Тише, не хватало ещё снова тебе удариться головой при падении.

– Кто ты? – мой голос хриплый и едва слышный, но молодой мужчина слышит, и уголки его губ слегка приподнимаются в полуулыбке.

Меня начинает трясти. До этого момента ни Иван с его наездами, ни Женя со своими странными легендами, этот идиот Руслан, который разбил мне губу, ни даже стрелки не могли убедить меня, что всё это происходит на самом деле. До этого самого момента. Упираюсь в мужскую грудь, стараясь увеличить расстояние между нами, но это, наоборот, заставляет его хмуриться.

– Успокойся, пока мы оба не свалились с коня, – улыбка исчезает с красивого лица, но я всё равно стараюсь отодвинуться.

– Отпусти меня, пожалуйста, – он натягивает поводья, заставляя коня остановиться. Я уже думаю, что сейчас меня скинут в сугроб и оставят лежать с юбкой на голове, но вместо этого он приподнимает меня и усаживает так, что я оказываюсь напротив него. Одной рукой мужчина обхватывает меня, поддерживая под спину. А другой, стянув перчатку зубами, голыми пальцами касается моей щеки. В ту же секунду моё тело словно прошибает молнией. Каждая клеточка в теле будто сходит с ума, распадаясь на фотоны и вновь собираясь, но уже во что-то другое.

– Так я и думал, – теперь он улыбается так самодовольно, что я с трудом удерживаюсь, чтобы не заехать кулаком по его красивой физиономии. – Ты пришла ко мне.

– Чего? Рехнулся ты что ли?

– Нет, – на этот раз он почти невесомо проводит по моему виску, и вновь черты лица его заостряются так, что я отшатываюсь. – И я чуть не потерял тебя.

Красавчик снова сжимает бедра, и жеребец под нами трогается, медленно шагая вперед. Мне же становится не по себе, оттого что юбка платья задралась до самых бедер, открывая мои ноги. И ещё потому, что они лежат поверх его ног. Снова пытаюсь отодвинуться, но своими неловкими движениями вызываю лишь хриплый смешок.

– Что? – упираюсь в его плечи.

– Я теряюсь в догадках, какого результата ты сейчас добиваешься: чтобы мы свалились с Сапфира, или чтобы я выше задрал подол твоего платья и не сдерживался?

– О-о! – ощущение жара на лице не убавляет даже морозный воздух. Замираю на спине коня, мужчина хмыкает, но не развивает тему. Наконец, когда молчание между нами становится нестерпимым, я задаю вопрос, который кручу у себя в голове уже некоторое время: – А куда мы едем?

– Я думал, ты и не спросишь, – его рука немного смещается, так что теперь внутренней стороной своего локтя молодой мужчина задевает мою грудь. И я не могу понять, случайно это, или же он осознанно манипулирует моими чувствами. Но делаю вид, что это меня не сильно волнует. – Мы почти приехали в столицу, Лена.

– Откуда ты…

– А ты знаешь, как все зовут меня.

– Ничего подобного.

Хотя я уже начала догадываться, когда заметила неподалеку слегка ошарашенного и раненого Ивана.

– Ты лжешь и больше себе, чем мне. Произнеси его.

– Нет, – качаю головой, отворачиваясь от его гипнотического взгляда.

– Хочешь, чтобы я сказал? – он наклоняется вперед, и я замираю, думая, что он сейчас поцелует, но вместо этого красавчик прижимает губы к моему уху: – Даркинг.

На последней букве он смещается немного и прижимает губы к чувствительному местечку за ухом. Моё тело, а следом за ним и разум, сдают оборонительные позиции с удивительной скоростью. Я его не знаю, я в чужом мире, непонятно, что со мной происходит и чего хотят от меня все эти непонятные люди. Я знаю и четко осознаю только одно: я хочу его. И если Дарк не прекратит своих измывательств над моей силой воли, быть ему изнасилованным на своем же коне.

– Не волнуйся так, мы почти добрались, вон видишь, уже видны большие ворота Аль Гросы.

– У тебя вообще нет совести?

– Для меня это понятие давным-давно утратило свою ценность.

– Давным-давно? Сколько тебе лет? Двадцать пять? Двадцать семь?

– Плюс-минус, – отзывается красавчик и пришпоривает своего жеребца, пуская того в галоп.

Мне ничего другого не остается, кроме как ухватиться за единственный оплот надежности – самого Даркинга. Но быстрый бег жеребца толкает нас друг ко другу, словно мы совокупляемся в страстном порыве. Закрываю глаза, стараясь отрешиться от ощущений, рожденных скачкой. И только перед самыми воротами черный конь Дарка переходит на степенный шаг.

– Выпендрежник, – замечаю ворчливо, и слышу над ухом смешок.

– Я или Сапфир?

– Оба!

– Ты как глоток свежего воздуха, Лена, – улыбается мужчина, направляя своего гигантского коня вверх по улице. – Здесь живут в основном нибфи. Кочевники. Ну, а нам вон туда, – он снова показывает вверх, и я вижу огромный бело-золотой дворец с куполами и колоннами. – Это дворец королевской семьи. С ней ты и познакомишься сегодня.

– В таком виде? – осматриваю себя и представляю свой вид с распухшей губой и следом от пули на виске. – Ни за что!

– Теперь ты напоминаешь мне всех девушек. Конечно, не в этой одежде и не с такой прической, – рукой в перчатке Дарк убирает растрепавшиеся пряди. – Женя поможет тебе подготовиться.

Чувствую внезапно затопившую меня волну стыда. Мы потерялись, её схватили, а в меня стреляли. Но с того момента, как я пришла в себя, ни разу не поинтересовалась, что стало с девушкой.

– Женя уже во дворце, они с Иваном поскакали впереди нас, более короткой дорогой.

– А для меня, значит, устроили экскурсию по достопримечательностям этой дикой страны, – ещё не успев договорить, я осознаю, что задела этого красивого мужчину. Лицо его каменеет, когда Даркинг замыкается, и улыбка мгновенно исчезает с лица. – Прости.

– Ты права, Рутения – дикая страна, и в ней, как и в любой другой, хватает своих отморозков.

– Дарк… – не знаю, что сказать, да и не успеваю, потому что мы пересекаем ещё одни ворота и выезжаем на целый каскад из террас и фонтанов. А после и вовсе теряю последний шанс извиниться. Рядом с черным жеребцом оказывается Иван и бесцеремонно сдергивает меня на землю, лишь на мгновение притормозив и не позволив мне упасть на гравийную дорожку. Даркинг же спрыгивает с коня и, не оглядываясь, направляется в особняк немногим меньше королевского. Он даже взглядом не удостаивает меня, скрывшись за массивными дверями.

– Как ты, Лена? – рядом оказывается Женя и, подхватив меня под руку, ведет к тем же дверям. – Я так испугалась, когда потеряла тебя из вида. Хорошо, что Даркинг подоспел вовремя.

– Что он за человек? – киваю на пустой проход, но подразумевая всё того же красивого молодого мужчину, одетого во все черное.

– Он наш вожак, глава, король кинджей. Как хочешь, так и называй, любое подходит.

– Но он же так молод.

– О, нет. Дарки живут намного дольше, чем мы все. Говорят ему больше сотни лет.

– Да брось! – округляю глаза. “Ничего себе плюс-минус двадцать пять!” – Не может такого быть.

– Ты ещё не поняла? Здесь может быть всё. Но сейчас идем, он велел, чтобы ты была готова через два часа. Покажешься королю, – на этом слове Женя кривит презрительно губы. – И королеве. И, может быть, они разрешат тебе остаться во дворце кинжей.

Девушка провожает меня в комнату на втором этаже, обставленную по вкусу версальских вельмож. Золоченая мебель, тонкий фарфор на маленьком столике и шелк на стенах. Женя проводит меня вглубь, и от вида спальни у меня перехватывает дыхание. Огромная двуспальная кровать стоит на возвышении. Сверху свисает балдахин, сейчас аккуратно привязанный к четырем столбикам. Девушка подталкивает меня к огромной медной ванне, и я даже не отрицаю, как хочу погрузиться в горячую воду. Тихий стук раздается в дверь, и Женя отходит открыть, чтобы затем внести в спальню чехол с платьем.

– Что это? – намыливаю руки и ноги и тут же смываю их.

– Он прислал для тебя, – красотка опускает черный чехол на кресло, а после разворачивается ко мне, хмуря свои идеальные брови. – Впервые вижу, чтобы Дарк кому-то делал подарки. Разве что Софье.

Я бы могла солгать Жене, но саму себя обмануть не получается. Упоминание о другой девушке меня цепляет, особенно в контексте подарков от Дарка. Но ответить ничего не успеваю. Женя хватает меня за руку и тащит в гостиную, усаживая там на стул.

– А теперь посиди смирно полчаса, мне нужно сосредоточиться.

Пока красавица колдует над моей внешностью, замазывая и закрашивая побои и ранения, я стараюсь прогнать мысли о Дарке и неизвестной мне Софье. Но выходит это откровенно плохо.

“Он спас тебе жизнь! – говорит внутренний голос. – Это дороже всех побрякушек!”

– Ну вот как-то так, Даркинг сказал сильно не исправлять тебя, чтобы, не дай бог, не оскорбить королевскую чету.

– А что их может оскорбить? Мой потрепанный вид? Подбитая щека или рана на виске?

– Обижаешь, Лена, – Женя подводит меня к зеркалу, и я чувствую, что напоминаю сама себе рыбу, выброшенную на берег, которая только открывает и закрывает рот.

– Но… – делаю вдох и ещё ближе подхожу к отражению, трогая своё лицо и волосы. – Как?

– Было б у меня больше времени, ты бы себя и вовсе не узнала. А теперь давай оденем на тебя платье.

И девушка извлекает из черного чехла розовое облако с подолом из кружева.

– Хм… – произносим мы одновременно и тут же разражаемся смехом.

– Я думала, там будет что-то более кричащее, – заявляю я, раскладывая на постели платье.

– А я надеялась, оно будет черным, – Женя вздыхает, но помогает мне снять халат.

– Почему? – окутываю себя розовым шелком.

– Потому что кроме него и его личных опричников никому не дозволяется носить черный цвет.

– Хм, – поворачиваюсь к моей новой подруге. – Ну, я не сильно люблю черное. Поможешь? – прошу застегнуть крючки на спине.

– Да, конечно. О, смотри, это ещё не всё, – Женя достает из чехла ожерелье. Белые сверкающие камни тремя нитками сходятся спереди на большой капле, инкрустированной бриллиантом.

– Ничего себе, – выдыхаю, рассматривая украшение.

– Давай надевай его скорее, – девушка застегивает красоту у меня на шее. – Нереально красиво, – выдыхает она.

– Да, но уместно ли это?

– Если Дарк считает уместным, значит, так и есть. Он лучше любого из нас знает королевскую семью.

– Будем надеяться.

Ещё десять минут, и я оказываюсь полностью готова. Даже представить сложно, как себя вести перед королем и королевой.

“Да брось, они король и королева какой-то нереальной игрушечной страны. Вот только эти же твои слова задели красавчика очень даже реально. Лучше вообще помалкивать”

Спускаюсь вниз по ступеням и вижу, что молодой главарь этих волшебников тоже сменил костюм, теперь на нем черный кафтан, отделанный такими же белыми камнями.

“Мы словно две половины одного целого” – странная мысль, но я не могу отделаться от неё, а когда он протягивает мне руку и я принимаю её, по телу снова проносится вихрь восторга. Дарк хмурится, но выводит меня из дворца молча, и только когда мы достаточно отходим от окон и дверей, он резко тормозит, разворачиваясь ко мне лицом.

– Я сказал королю, что ты поможешь нам объединить Рутению.

– Что за…

– Помолчи, – я захлопываю рот. – Он всё так же считает, что кинжи – это чуть ли не нибфи за воротами его дворца. И лишь необходимость защищаться от Тхоакора и Нодраина не позволяет ему отправить нас на костер.

– А что королева?

– О, королева более лояльна к нашему брату, – он заявляет с такой самодовольной улыбкой, что у меня не остается сомнений, какого именно “брата” он имеет ввиду.

– Ты ни одной юбки не пропускаешь? – кривлюсь от отвращения и, не дожидаясь ответа, вырываю у него свою руку и начинаю шагать по дорожке в сторону королевского дворца.

Но успеваю сделать всего два шага, как меня дергают за руку и, окутав темнотой, прижимают к сильному мужскому телу. Губы Дарка жадные и требовательные, словно он голодающий, который дорвался до “all inclusive”. Я сжимаю зубы, сопротивляясь его поцелую, но совсем-совсем недолго. Едва лишь мои губы приоткрываются, поцелуй становится ещё более жарким. Когда же Дарк отстраняется, я пребываю в таком шоке, что не могу вымолвить ни слова.

– Так мне больше нравится, милая, – он поднимает руку и поправляет шпильки в моих волосах, которые сам же и вытащил. – Именно так веди себя перед королем. Я не хочу потерять тебя, но у меня не останется выбора, если его величество отправит тебя на виселицу.

Я всё ещё пребываю в растерянности касательно моей собственной реакции на этого мужчину. И тут я вспоминаю слова Жени, что Дарк уже обладает довольно внушительным опытом по части женщин за свои годы. Молчаливо смотрю на него, пытаясь осознать, как он может не стареть.

“Или, может, для него сотня лет – это как для нас десять?”

Мужчина ещё раз быстро и смазано касается моих губ и вновь берет под руку, провожая в большой королевский дворец, а я продолжаю анализировать происходящее вокруг и почти не обращаю внимания на окружающую обстановку и шептание за спиной, пока мы не оказываемся в зале приема.

Глава 6

Приемный зал Большого дворца может поразить любого. Хотя, должна признаться, чем-то он очень сильно напоминает мне Эрмитаж. Золото на потолке и колоннах, много света и стекла.

– Впечатляет? – этот голос до конца моих дней будет рождать во мне дрожь, и отнюдь не страха или отвращения. – Как по мне, так слишком вызывающе.

– Так это королевский дворец. Тут и должно быть помпезно.

– Только если тебе наплевать на всю остальную страну, – в этих словах мне слышится не просто горечь разочарования, а огромная неприязнь или даже ненависть. Но всё так быстро исчезает, что мне остается только гадать, не привиделось ли мне это. – Ваше Величество! Ваше высочество!

Дарк кланяется тучному мужчине на золотом троне с двуглавым орлом наверху. И эта символика заставляет меня хихикнуть. Но быстро прикрываю ладонью рот, стараясь не заржать в голос.

– Простите, это нервное, – Дарк взглядом приказывает мне взять себя в руки. – На неё напали в чаще под Блакирым, и девушка ударилась головой.

– Мне пришло послание от одного из моих командиров, что она тхоакорская ведьма- шпионка.

– Да бросьте, отец, – поворачиваю голову, расслышав приятный голос, и вижу перед собой красивого молодого мужчину. Тоже где-то в районе двадцати пяти лет. Его золотистые глаза смотрят дружелюбно, а когда он подходит к королеве, я вижу неподдельную любовь матери. – Она совсем не похожа на тхоакорку. Вообще ничем.

– Но надо решить, как поступить с ней. Мы всё ещё в состоянии войны с Тхоакором. И нельзя оставлять их шпионов в живых.

– Ваше Величество, я могу доказать, что она – одна из нас, – предлагает Дарк.

– Ты всегда ищешь себе подобных, – отмахивается король, и я замечаю, как лицо мужчины на мгновение застывает, словно он сдерживается из последних сил. – Ну, что же, покажите нам.

– Помоги мне, Лена, – шепчет на ухо мне мужчина. А я же ловлю на себе взгляд золотистых глаз, а после принц подмигивает мне.

“Такой мальчишка!”

– Как? – так же шепотом отвечаю я.

– Не сопротивляйся зову, – Дарк снимает перчатку и берет меня за запястье.

Я не успеваю осознать, что со мной происходит, как чувствую вновь то ощущение, что и в лесу, когда он впервые коснулся меня рукой. Каждая клеточка моего тела наполняется неведомой энергией, кажется, ещё чуть-чуть – и меня разорвет, но Дарк не отпускает. Наоборот, он обхватывает и второе моё запястье, вынуждая меня дрожать. Мужчина поднимает наши руки вместе и тихо, так, чтобы только я слышала, проговаривает:

– Посмотри наверх, Лена, – поднимаю глаза, как он и говорит, и вижу, как под потолком сгущаются черные тени, а после, как зигзаг, их разрывает яркая вспышка молнии. И она увеличивается, разгоняя все чернильные кляксы. Словно бумага, сгорающая на ветру.

– Не может быть, – раздается откуда-то слева.

Даркинг отпускает мои запястья, и всё исчезает. Однако я, как наркоман, желаю почувствовать это снова и даже не отдаю себе отчета в том, что делаю шаг в сторону мужчины в черном, но он уже отходит к королевской чете.

– Это было впечатляюще, – принц оказывается рядом и не позволяет мне упасть, лишившись опоры. – Значит, ты и есть разрушительница тьмы?

– Я не знаю. Никогда до этого я такого не ощущала, – поднимаю голову и встречаюсь взглядом с Дарком. Он лишь слегка хмурит брови, а после вновь поворачивается к королю.

– Вы произвели впечатление на моего отца, – молодой человек предлагает мне руку, и я опираюсь на неё. Касаться его приятно, но не более того. – Кстати, так невежливо с моей стороны не представиться. Алексей, к вашим услугам.

– Елена, – присесть в реверансе у меня не получается, потому как узкий подол платья может лопнуть. Поэтому я лишь склоняю голову в поклоне. – К вашим услугам.

– Очень приятно. Не хотите прогуляться немного на свежий воздух, мне кажется, ещё немного, и вы упадете в обморок?

– Я бы не отказалась. Тут всё ещё пахнет гарью.

– Тогда прошу, – он обнимает меня за талию и провожает на одну из террас.

Здесь, в столице, ещё не наступила зима, но оказавшись на свежем воздухе, я очень быстро начинаю замерзать, поскольку мои плечи спина и руки не покрыты ни единым клочком одежды. Накидка дожидается меня внизу.

– Позволите? – принц снимает со своих плеч камзол, украшенный орденами, и накидывает мне на плечи. В ту же секунду меня окутывают приятный мужской запах и тепло. – Вот уже немного порозовели, и глаза у вас блестят.

– Спасибо, я всё ещё не могу привыкнуть к холоду.

– Может, тогда вы и правда из тхоакора? Только всё равно являетесь магом?

– Не из какого я не из тхоакора. Я из Питера… – вижу его непонимающий взгляд и понимаю, что всё бесполезно. – Это довольно сложно объяснить.

– А я никуда сегодня не спешу, – Алексей облокачивается на перила террасы. – И могу поверить в любую вещь, кроме радужных единорогов.

– Неужели вы не верите в них? – притворно округляю глаза. – Если они узнают, то будут очень разочарованы.

– Ну, я надеюсь на вашу порядочность, – ухмыляется принц, – и если вы их всё же повстречаете, то не станете распространяться о моем скептическом отношении.

– Ваш секрет умрет со мной.

– Не рановато ли для разговоров о смерти и секретах?

– Я вообще с трудом понимаю течение времени.

– Так, может быть, вы расскажете мне, как такая девушка оказалась в военном лагере Руслана и была принята за тхоакорскую шпионку?

– Он забрал одну вещь, которая принадлежит мне, и мне сказали, что его отправили вашему отцу, как доказательство моей вины. По тому, что мне объяснила моя подруга Женя, получается, я попала к вам из параллельной реальности, когда в ночь на Ивана Купала оказалась заперта в пещере.

– Я читал старые легенды о разрушительнице тьмы, но думал, всё это сказки, а не пророчество.

– А я вообще не читала, однако, вот она я, стою в стране, которую никогда не видела ни на одной из карт.

– А моя страна похожа на твою?

– Есть некоторое сходство. В языке, потому мы и понимаем друг друга…

– Ох, Елена, разговоры о языках пробуждают у меня не слишком праведные мысли.

– Да вы шалопай, ваше высочество, – не замечаю, как начинаю улыбаться, поддавшись обаянию этого красивого молодого человека.

– И даже не пытаюсь этого скрывать, – он улыбается, и я подвисаю слегка, думая, что Алексей – как принц из детских сказок. Хорош собой, особенно с этими золотистыми глазами и медового цвета волосами, с отличным чувством юмора, да ещё и без снобизма. Идеальный мужчина.

– Я тебя потерял, Лена, – в мои мысли врывается ледяным ветром голос Дарка. Оборачиваюсь и вижу мужчину, который выглядит спокойным, но что-то в нем меня настораживает.

– Нам пора, милая, – он осознанно выделяет последнее слово, словно заявляя права на меня, и внезапно до меня доходит, что именно видит Дарк. Я на террасе с красивым молодым человеком, на мне его камзол, в который я с радостью кутаюсь, и мы смеемся.

– Разве? – я и не думаю снимать с себя камзол принца. Мне в голову тут же приходят слова Жени про подарки Дарка для некоей Софьи. – А мы только-только разговорились.

Какой-то бес толкает меня вывести Дарка на эмоции, заставить его потерять контроль, заставить схватить меня, взвалить на плечо и утащить в свой дворец. Но вместо этого он лишь молча рассматривает меня, словно я забавная зверушка в его зоопарке, которая вздумала капризничать.

– Тогда вернешься в свою комнату позже, когда натешишь своё самолюбие вниманием щенка, – а после разворачивается и покидает террасу. А спустя минуту я вижу его внизу, спускающегося по ступеням и направляющегося обратно в особняк кинжей.

– Ему явно не понравилось, что ты со мной здесь, – слышу голос Алексея рядом и, только когда Дарк скрывается во тьме ночи, поворачиваюсь к принцу. – Он редко позволяет себе называть меня щенком.

– Почему вас так называют? – теперь я уже из чистого упрямства остаюсь рядом с царственным парнем, хотя мне дико хочется сбежать по ступеням и догнать темного мужчину, прижаться к нему и снова ощутить эту бешеную энергию.

“И не только энергию” – добавляет въедливый внутренний голос.

– Потому что есть слухи, что король – не мой кровный отец. Меня за глаза считают бастардом, в отличии от моего старшего брата Василия, который сегодня, на моё счастье, отсутствовал.

– Почему же?

– Иначе он бы опередил меня в знакомстве с такой красивой девушкой.

– В этом городе почти все красивые.

– Кинжи становятся привлекательнее, используя свою силу. И наоборот, если они будут подавлять свои способности, они будут чахнуть.

– А вы тоже кинж?

– Нет, и прошу, раз уж на тебе мой камзол, давай уже перейдем на ты.

– Хорошо, как скажите… скажешь, – тут же поправляю себя, чем вызываю улыбку принца.

– Молодец.

Понимаю, что его похвала, хоть и относящаяся к моему усилию перейти на “ты”, но всё же заставляет меня покраснеть. Алексей делает шаг ко мне и убирает выбившуюся прядь волос. Я ожидаю того же электрического разряда, но ощущаю только тепло человеческой руки.

– Ты очень красивая, особенно, когда вот так смущаешься, – тихо проговаривает он, не сводя с меня взгляда. – И мне бы очень хотелось поцеловать тебя, если ты, конечно, не против.

Качаю головой, завороженная близостью красивого мужчины. И задерживаю дыхание, когда его губы нежно прикасаются к моим. Я жду: секунда, две, пять, но ничего не происходит, а после Алексей отстраняется и выпрямляется.

– И всё? – не могу сдержать разочарованного вздоха, чем вызываю тихий и сексуальный смех принца.

– А тебе мало почувствовать поцелуй принца?

– Я не знаю, возможно, я ожидала очнуться в своём мире и решить, что всё это мне почудилось.

– Ну, я не совсем настоящий принц, ты же слышала, – он подмигивает и, кажется, его совершенно не волнует, что его считают ублюдком. – Но ощущать себя использованным и не исполнившим желание девушки не очень комфортно. Предлагаю повторить на бис…

– Алексей! – на террасе показывается королева. – А, вот ты где, – её взгляд только скользит по мне, а после возвращается к сыну.

– Да, мадра, я развлекаю нашу гостью пустой болтовнёй.

– Это мило, – женщина пытается изобразить улыбку, но выходит это откровенно плохо. – Но отец уже хочет отправиться в свои покои, должно попрощаться.

– Хорошо, матушка, – принц подходит к матери и целует её в щеку, а после оборачивается ко мне. – Подождешь, пока я попрощаюсь с отцом?

Киваю, стараясь не слишком привлекать внимание венценосной особы. Алексей улыбается, а после провожает королеву обратно в зал и подводит её к отцу. Я наблюдаю через панорамное окно, как они втроем выходят через огромные золотые двери, которые находятся прямо за троном. И внезапно понимаю, что с ними мне не по пути. Я действительно верила в сказку, что поцелуй принца спасет меня из этого кошмара. Но ничего не вышло, и теперь я чувствую себя гадко, как будто совершила опрометчивый поступок.

Внезапно осознаю, что здесь мне больше делать нечего, и надо было уйти вместе с Дарком. С ним рядом меня не посещает это чувство неуместности. А я оттолкнула его, злясь и ревнуя. И теперь мне становится ещё хуже на душе, словно я пнула котенка на улице.

Быстро, насколько позволяет узкий подол платья, я покидаю террасу, пересекаю приёмную залу и начинаю спускаться к выходу, где у слуги забираю свою накидку.

– А обещала ждать, – раздается сверху лестницы насмешливый голос. – Эх, женщины, имя вам – коварство.

– Неправда, – разворачиваюсь, накидывая на свои плечи золотистую накидку, опушенную мехом песца.

– Тогда что же ты сбегаешь тайком, даже не попрощавшись?

– Я решила, что родители тебя увели окончательно, да к тому же у меня разболелась голова. Как-никак, я хорошо ей приложилась в лесу, когда упала с лошади.

– Что же ты сразу не сказала, а я тут разговорами тебя развлекал, как последний олух.

– И вовсе ты не олух, с тобой любая девушка почувствует себя принцессой.

– Даже ты? – Алексей спускается по лестнице и забирает у слуги свой камзол, чтобы надеть его, а после предлагает мне руку. – С наступлением темноты тропинки между дворцами становятся коварны.

– Как и мужчины, – улыбаюсь, но принимаю его руку.

Дорога до дворца кинжей занимает минут десять, но это время пролетает незаметно, потому что Алексей действительно интересный собеседник. Он рассказывает мне о Рутении, о синеморе, даже про Астрэйн, о том, где он успел побывать, пока служил в Первой армии.

В этом плане иерархия Рутении не отличается от нашей, царской. Второй сын, даже законорожденный, не имеет права претендовать на трон, и ему остается либо армия, либо наука.

– Ну, вот мы и дошли, – принц стоит возле огромных черных дверей, сверху вниз глядя на меня. – Почти полноценное свидание получилось.

– Почему почти?

– Ну, обычно девушки не сбегают со свиданий со мной.

– Ах, простите, Ваше Высочество, – ухмыляюсь, чувствуя, как прогулка помогла снять напряжение. – Обычно они остаются мерзнуть и ждать вас на террасе, пока не превращаются в ледяные статуи?

– Ну, я же потом могу согреть их в своих объятиях, – его взгляд становится тяжелее, и я понимаю, что сейчас передо мной не мальчик-шалопай, а молодой мужчина в самом расцвете сил. – Или же оставляю их такими, зато вечно прекрасными и молодыми.

– Как это практично с вашей стороны. Но я не хотела бы пополнить список ледяных статуй в вашей коллекции.

– А вдруг у меня получится согреть тебя? – принц подходит ближе ко мне, останавливаясь в паре сантиметров, так что я через одежду чувствую его тепло.

– Не уверена, что для тебя это будет правильно, Алексей.

– Почему? Я лишен претензий на трон, я простой солдат Первой армии, чем я не угоден тебе?

– Прости, – понимаю, что игра уже перестала быть игрой.

– Ты хочешь его? – Алексей кивает на темные двери дворца кинжей. – Не отвечай. Его хотят все, пока не узнают ближе.

– О чем ты?

– Я не буду передавать сплетни, просто хотел бы предостеречь тебя не кидаться в этот темный омут с головой.

– Вот почему вы все так? Начинаете говорить, создаете ещё больше вопросов, а потом закрываете рот на замок.

– Ну, мой рот может быть открыт, как и твой, – молодой мужчина ещё ближе придвигается и наклоняет голову. – Я снова спрашиваю разрешения у тебя, но я не хочу, чтобы ты думала о нем, когда целуешь меня. Это попахивает использованием.

“Впервые вижу, чтобы Дарк кому-то делал подарки. Разве что Софье” – голос Жени словно раздается над моим ухом, а после подталкивает меня в объятия принца. Я не считала, да и не считаю себя опытной в амурных делах, но и невинной овечкой тоже не являюсь, и потому я легко позволяю Алексею командовать, отдаваясь его поцелую целиком и полностью. Или почти полностью, потому как, закрыв глаза, я вижу темную фигуру, которая разочарованно качает головой.

– Вот это я понимаю – поцелуй, – тихо проговаривает парень.

– А я всё так же не проснулась в своей пещере.

– Может, этому и не суждено сбыться? – усмехается он, проведя большим пальцем по моему подбородку. – Я бы не хотел так скоро расставаться.

– Но уже скоро утро, и я всё же хотела бы поспать.

– Тогда доброй ночи, милая Елена, – он галантно целует мне руку, совсем не напоминая того страстного мужчину, который был передо мной пару минут назад.

– Доброй ночи, Ваше Высочество, – еле-еле приседаю, а после отпускаю его ладонь и поднимаюсь по ступеням к массивным черным дверям. На пороге оборачиваюсь и, помахав рукой на прощание, захожу в погруженный в темноту холл дворца кинжей. И тут же вскрикиваю, потому что меня дергают за руку, а огромная входная дверь бесшумно закрывается.

– Наигралась? – его голос холоднее северного ветра, а хватка на руке чуть выше предплечья причиняет боль, но я опять испытываю радость от присутствия рядом этого мужчины. С Алексеем удобно и комфортно, но цельной я себя чувствую только рядом с Дарком.

Глава 7

Мне одновременно и страшно, и будоражит его гнев. А то, что Дарк вне себя от бешенства, не стоит большого труда догадаться. Но вместо того, чтобы пасовать, я задираю подбородок выше.

– А тебе-то что? – мужчина, наконец, замечает, что делает больно, и немного ослабляет хватку на руке. – Неужели ревнуешь?

– Нет, по крайней мере, не к щенку Орловых.

– Но что тебя тогда злит?

– С чего ты взяла? – он отступает, и тьма в холле постепенно рассеивается.

– Просто почувствовала.

– Все время забываю, что с тобой не так просто, как кажется, – он делает глубокий вдох и прижимается своим лбом к моему, закрывая глаза. – Я эгоистичный ублюдок, Лена. И не желаю делить тебя.

– Значит, всё же ревнуешь?

– Да.

– И тебя это бесит?

– Да.

– Меня тоже, – шепотом отзываюсь я, и мужчина распахивает свои колдовские глаза. – Все королевы и Софьи, и другие.

Дарк медленно улыбается, убирая выбившуюся прядь мне за ухо, а после наклоняется и накрывает мои губы. В ту же секунду моё тело взрывается миллионами фейерверков. Обнимаю его за шею и, выгнувшись, прижимаюсь ещё теснее, ощущая желание мужчины. Толкаю его в плечи, разворачивая нас так, что теперь он опирается на дверь. Я хочу его. Прямо сейчас. Но Дарк обхватывает мои плечи и слегка отстраняет от себя.

– Ты не хочешь этого? – шепчу, чувствуя, как мне становится тошно от того, что я домогаюсь мужчины.

– Это единственное, чего я хочу, Лена, – он слабо улыбается, но это мало утешает меня.

– Тогда почему?

– Беда вожделения в том, – он прижимает свои губы к моим, – что оно делает нас слабыми. Спокойной ночи, милая.

И он отступает, а после покидает холл, оставив меня стоять совершенно растерянной и сбитой с толку его поведением. Он притягивает и тут же отталкивает, так, словно не хочет, но не может иначе. Мои колени дрожат, когда я начинаю подниматься по ступеням в свою комнату. Здесь перед дверью на стуле дремлет служанка, и едва лишь я переступаю порог, как она вскакивает и устремляется за мной. Помогает снять платье, после убирает его в огромный шкаф. С удивлением и какой-то растерянностью смотрю на целую радугу цветных платьев, пока девушка по имени Мэй наполняет ванну горячей водой.

– Прошу вас. Господин приказал вам по приходу сделать горячую ванну, утверждая, что вы могли замерзнуть на улице.

– Он так заботлив, – язвлю, но девушка пропускает мои слова мимо ушей, либо в принципе не улавливает яд. Но погрузившись по самые уши в горячую воду, я чувствую, как холод действительно покидает моё тело. – Чертов всезнайка, – бормочу себе под нос, злясь на проницательность Дарка.

– Что?

– Ничего, просто мне действительно стало лучше, – девушка расставляет на небольшом подвижном столике различные пузырьки, и я приподнимаюсь. – Что это?

– Здесь особые масла, что передала Женя, для тела и волос, чтобы вам было ещё лучше.

Кстати о Жене.

– А где сейчас она?

– Наверняка отрабатывает перед королевской семьей, точнее, мужской частью.

– О чем это ты? – не хочу думать, что в голосе служанки явственно сквозит злорадство.

– Ну, всем известно, что Женя – королевская подстилка, – Мэй тут же прижимает пальцы к губам, вытаращив на меня глаза. – Простите, я не должна была сплетничать. Господин вырвет мне язык и зашьет рот гнилыми веревками.

От подобного сравнения я опешиваю слегка, но в голове всё ещё звучат слова Мэй про Женю. Я понимаю, почему она не рассказала мне, как и вспоминаю её слегка пренебрежительное отношение к королевской семье.

– Разрешите помочь вам, – служанка больше не поднимает глаз на меня, на автомате выполняя все процедуры, моя мне голову и натирая тело после жесткой мочалки маслами. После этого она помогает мне выбраться из медной ванны и протягивает огромное полотенце. И пока я вытираюсь, Мэй раскладывает на постели ночную рубашку.

– Это тоже мне? – тончайшая ткань такая легкая, словно и не весит ничего, да к тому же прозрачная, словно тюль.

– Лучшие ткани всей Рутении делаются нашими фабрикаторами. Они легкие и прочные. А кафтаны кинжей могут выдерживать огнестрельные ранения и ножевые.

– О-о, – только и могу пробормотать я, не представляя, кто такие фабрикаторы.

– Ладно, вы, наверное, очень устали, поэтому одевайтесь и укладывайтесь спать. Я погашу всё освещение.

Скидываю полотенце и натягиваю на себя ночную рубашку, которая действительно оказывается прозрачней некуда. Злюсь на себя, на Дарка, даже на Кирилла, который и запустил цепочку всех этих событий. Но стоит мне коснуться головой подушки, как я тут же проваливаюсь в сон. Беспокойный и страстный, где меня тянут в разные стороны свет и тьма. Осознаю, что это двое мужчин, соперничающих между собой, у одного из них золотые волосы, а у другого – чёрные как ночь.

Просыпаюсь я взвинченная и нервная, но на этом несчастья этого дня для меня только начинаются. Женя появляется в дверях, таща в руках черный кафтан, расшитый серебряной нитью по рукавам и воротнику.

– Он всё же сделал это, – довольно щурится подруга, раскладывая шелковое одеяние на кресле. – Просыпайся, соня, сегодня у тебя первые занятия.

– Какие ещё занятия? – натягиваю одеяло на голову, потому как Женя открывает шторы на окнах, впуская в комнату солнечный свет.

– Боевые искусства, история кинжей, практика силы.

– Очень смешно, Женя, – я всё же стягиваю с себя одеяло, садясь на кровати.

– Матерь Божья и святые! Что это у тебя? – подруга кидается ко мне, поднимая мою руку выше, и с ужасом рассматривая синяк на предплечье. Я вчера была так взвинчена, что даже не обратила внимания на боль, да и сейчас не болит, просто на коже остались отпечатки пальцев Дарка.

– Кто это сделал?

– Наверное, я сама ударилась, – слабо возражаю я.

– Лена, мы же подруги? – киваю, но взгляд отвожу. – Тогда мы должны рассказывать всё.

– Наверное, стоит начать с короля, – теперь я поднимаю на неё взгляд и вижу, как лицо Жени застывает. Подруга отводит взгляд, сжимая руки у себя на коленях.

– Да, ты права, откровенность должна бытьобоюдной. Когда меня выучили на Мафи, Дарк подарил меня королеве как трофей. Игрушку. Я помогаю ей сохранять её красоту и молодость, но, постоянно находясь в Большом дворце, просто невозможно было избежать домогательств короля.

– А Алексей? – даже сама не осознаю, как жду отрицания на свой вопрос, чтобы не додумывать, что молодой красавчик тоже зажимает бедную Женю по углам, склоняя к сексу.

– О, нет, он хороший мальчик.

– Мальчик?

– Ну, его не воспринимают всерьёз, как претендента на трон.

– Да, я слышала эту историю от него самого. Дарк назвал его щенком.

– Его почти все так зовут, но Дарк никогда не позволяет себе переходить на личности с членами королевской семьи.

– Кхм, возможно тому причиной стала я, когда вышла с Алексеем подышать воздухом вчера вечером.

– Так это он тебя так? – Женя вновь кивнула на синяк.

– Нет, это дело рук Дарка, когда я вернулась с приема, он был, мягко говоря, недоволен.

– О-о, Лена, ты играешь с опасным зверем.

– Я не боюсь дергать тигра за усы.

– Но Дарк не тигр, он – акула. Проглотит и имени не спросит.

– С чего бы ему так поступать?

– Ты ничего о нем не знаешь ведь? Он амбициозен, тщеславен и ценит свою власть над людьми и кинжами. Если кто-то когда-то восставал против него, то просто исчезал с лица земли, не оставляя после себя даже черепушки.

– Ты рассказываешь жуткие вещи, лучше помоги мне одеться, и я не стану надевать это подношение. У меня полный шкаф других нарядов.

– Да, но учти, что нужно будет драться в них.

– Тогда выберем брюки и широкую рубашку, а сверху я надену вчерашнюю золотую накидку с песцом.

– Ты точно решила вывести его из себя, – Женя качает головой, но помогает мне одеться, а после заплетает мне волосы в косу, перекидывая её набок.

– Ты похожа на воительницу.

– Я так себя и ощущаю, не хватает только повязки на глаз для придания мне лихого вида.

– И шпаги на бедре, – добавляет подруга, и мы разражаемся смехом, выходя из моей комнаты. – Сейчас позавтракаешь, а после отправишься на занятия.

– Ты сама не представляешь, как глупо это звучит. Я уже отучилась и в школе, и в институте, получила образование маркетолога и не нуждаюсь ни в каких боевых уроках.

– Это было там, теперь всё иначе. Ты слабее самых юных учеников Язима.

– Да зачем мне это нужно, – заявляю, когда мы входим в общий зал.

– Действительно, – раздается за спиной насмешливый женский голос. – Принц и такой удовлетворится.

Оборачиваюсь и вижу перед собой красивую блондинку в синем кафтане с серебристой вышивкой. Красавица также окидывает меня взглядом, и в нем я чувствую столько ненависти, что аж подташнивать начинает.

– Ну, каждый получает то, что заслуживает, – растягиваю губы в улыбке. – Кто-то – принцев, а кто-то – дырку от бублика.

А после разворачиваюсь и направляюсь в дальнему столу, подальше от помоста Дарка и его лизоблюдов. Меня слегка потряхивает, но свои подозрения мне необходимо подтвердить.

– Женя, это та самая Софья? – наблюдаю, как красавица гордо шагает вдоль рядов завтракающих кинжей и садится за стол Дарка, поправляя свой синий кафтан.

– Да, но я не ожидала от тебя такой реакции.

– Я и не таких сук видела в своей жизни, а ещё будь здесь моя подруга Ирка, она бы её и похлеще разложила.

– Но это не отменяет того факта, что Дарк её поощряет.

– Я помню об этом, спасибо, – ворчливо замечаю я и оборачиваюсь как раз в тот момент, когда двойные черные двери за троном открываются и появляется он. Мне даже не нужно смотреть туда, чтобы почувствовать на себе его взгляд. Дарк недоволен очередным вызовом с моей стороны, но ему придется смириться с этим, потому что я не стану плясать под его дудку.

“Феминизм рулит!” – отворачиваюсь и потихоньку делаю глоток горячего чая.

– О, святые! Он идет сюда! – истеричным шепотом сообщает Женя и совершает попытку встать, но я крепко держу её за руку. – Отпусти, Лена, мне не дозволяется есть со Второй армией за одним столом.

– Я тоже не в армии, однако ты привела меня сюда.

– Но.. но…

– Вижу, тебе больше нравится золотой цвет, чем тот, который выбрал я.

– Да, мрачные тона никогда меня не привлекали, – хоть и сижу перед ним, но смотрю с вызовом. Пусть только попробует предъявить претензии после всего, что случилось этой ночью.

Но Дарк в очередной раз сбивает меня с толку, наклоняя голову набок и немного улыбаясь, словно я сказала что-то забавное.

– Почему ты сидишь здесь? – он, наконец, переводит взгляд на Женю, которая вся дрожит.

– Потому что возле вашего стола слишком воняет белобрысой дрянью.

Дальше происходит то, что прерывает всякие разговоры в зале, и взгляды сотни кинжей обращаются на нас. Дарк, закинув голову вверх, разражается смехом. А после, качая головой, отходит к себе и, прихватив тарелку с завтраком, вновь скрывается за черными дверями. Оставляя тишину в зале настолько оглушающей, что мне хочется сбежать отсюда следом за мужчиной. Но вместо этого я отламываю кусочек черствого хлеба и запиваю его чаем. А после шепотом спрашиваю у Жени:

– Что случилось?

– Он никогда не смеялся, Лена.

Глаза подруги по-прежнему расширены от удивления, когда все вокруг начинают разом говорить.

– У меня болит голова, и я очень хочу уйти отсюда.

– Не положено, сначала хотя бы сходи, посмотри на уроки.

– Ты не отстанешь от меня, да? – вздыхаю и, прихватив свою накидку, направляюсь из зала на улицу. Только здесь позволяю себе глубоко вздохнуть.

– Шлюшка щенка и шлюшка короля решили прогуляться до Большого дворца? – эта сука Софья задалась целью преследовать меня сегодня, не иначе.

– Ну, у нас по крайней мере есть личная жизнь, поэтому нам не надо вырабатывать яд в таком количестве, что его уже некуда девать.

– Посмотрим, так ли ты храбра на матах, как пытаешься острить.

– Лена, мне надо вернуться к королеве, ну а тебе вон по той тропинке до деревянной постройки, похожей на огромный сарай.

Вздыхаю, но подругу приходится отпустить, однако я не спешу к постройке, которая служит тренировочным залом. Поэтому успеваю заметить, как Софья шепчется с двумя девушками и показывает на меня, а после они все начинают хихикать.

“Ну, точно, детский сад – штаны на лямках”

Делаю вдох поглубже и шагаю мимо этих куриц в сторону тренировочного зала. И как назло, не успеваю я дойти туда, как из-за угла Большого замка появляется Алексей. В утреннем солнце его волосы сверкают золотом, как и аксельбанты на его форме. Завидев меня, он так лучезарно улыбается, что я совершенно теряюсь в догадках, как именно поступит Его Высочество.

– Доброе утро, Лена, – он останавливается напротив, не дав мне проскользнуть в тренировочный зал.

– Кому как, а моё не очень.

– О, почему так? Ты плохо спала?

– И это тоже.

– Так это не всё? Чем я могу помочь? Только скажи, и я сражу любого дракона для тебя.

– Да появился тут один дракон на мою голову.

– И кто это? Только не говори, что Дарк. Отец убьет меня, если я лишу его Вторую армию генерала и предводителя.

– Нет, не он, хотя и ему я бы дала по его смазливой физиономии.

– Тогда кто же?

– Сука, которую Дарк выделяет как лучшую из лучших.

– О, Софья?

– Только не говори, что и ты ей оказываешь знаки внимания? Хотя если так, то понятно, почему она брызжет ядовитой слюной в мою сторону.

– Нет, для меня она слишком заносчивая. А почему ты решила, что мы с ней?

– Потому что сегодня она меня обвиняет в связи с тобой.

– А это не так? – он строит скорбную моську.

– Нет, по крайней мере, не так быстро.

– Но я всё же предлагаю заставить её захлебнуться собственным ядом.

– И как?

– Вот так, – одним шагом Алексей преодолевает разделяющее нас расстояние и, обхватив мою голову, накрывает губы в поцелуе.

Всё это так неожиданно, что я не успеваю оттолкнуть его, и парню удается углубить поцелуй. И я поддаюсь его ласкам, позволяя принцу целовать так, пока дыхание не заканчивается.

– Вот теперь она не будет просто так сплетничать, – шепчет Алексей мне на ухо.

– Да, теперь она побежит докладывать Дарку, что я спуталась с принцем.

– А тебя это волнует? – тут задает вопрос парень.

– Э-э… – зависаю с ответом, понимая, как глупо я себя веду сейчас. – Нет, уже не волнует.

И пусть это ложь, но зачем обижать парня. К тому же я надеюсь, ему скоро наскучит приударять за мной, и он переключится на кого-то другого.

– Хорошо, не хотелось бы ещё и в любви быть вторым номером.

Улыбаюсь на его замечание, понимая, что он и так им является, но вместо уверений я просто привстаю на цыпочки и целую Алексея в щеку.

– Мне пора, – и отступаю, направляясь в тренировочный зал. Тут уже бегают и прыгают другие парни и девушки, но я замечаю над ними гиганта с волосами, собранными в хвост.

– Давай, бегай! – рявкает он на меня, и я даже слегка трушу, но, заметив злорадную улыбку Софьи, скидываю накидку и присоединяюсь к пробежке.

Через двадцать минут начинаю задыхаться, сгибаясь пополам. Но тут же рядом оказывается блондинка, ухмыляясь, как кошка, укравшая сливки.

– Алексей всё дыхание у тебя забрал своим засосом?

– Завидовать нехорошо, дорогая, – отдышавшись немного, я выпрямляюсь.

– Да нечему тут завидовать, он даже не королевских кровей.

– Фу, такой быть, – парирую я и вновь включаюсь в тренировку.

– Ты очень слабая! Язим не уверен, что сможет научить тебя драться.

– Проверим? – останавливаюсь перед ним. Уроки Самбо в школе не прошли для меня даром, но эти напыщенные идиоты и не догадываются об этом.

– Хорошо. Софья, на позицию.

Лучшего я и желать не могу, закручивая косу и закрепляя её конец так, чтобы сука не схватила меня за волосы. Она-то с хвостом, наивная. Так в любой драке могут схватить – и об колено.

– Я смотрю, ты не только любимица Дарка, но ещё и этого? – киваю на тренера.

– Да, представь себе, и я заслужила это, не раздвигая ноги.

– Удивительное чудо! – улыбаюсь одними губами холодно и зло.

Когда блондинка кидается в атаку, я делаю шаг в сторону и, схватив её за руку, перекидываю через бедро, а после придавливаю коленом между лопаток.

По редким аплодисментам понимаю, что все остальные кинжи прекратили свои тренировки и образовали живой круг.

– Один – ноль, в пользу новенькой. Ещё раз. Продолжаете до трех очков.

Поднимаюсь и жду, когда на ноги встанет Софья. Сейчас же в её глазах я вижу ненависть, а не просто спортивный азарт человека, который желает победить в спарринге. Но как говорил тренер: обращай ярость противника против него, что я и делаю, на этот раз выгибая руку блондинки так, что она кричит от боли и ярости.

– Два – ноль, в пользу новенькой. Язим восхищен, – он хмыкает, но не успевает закончить свою фразу, как двери зала распахивает дикий порыв ветра. – Софья, нельзя применять силу на тренировках Язима! – однако он опаздывает со своими замечаниями. Меня подхватывает порыв ветра и возносит к потолку, чтобы после со всей силой земного притяжения ударить об пол. Последнее, что я чувствую – это как дыхание рвано вырывается из груди, и погружаюсь в темноту, отключаясь от реальности.

Глава 8

Приходить в себя совсем не хочется, но голоса, раздающиеся вокруг и спорящие о чем-то, мешают мне оставаться в чернильной темноте. Первое, что ощущаю, – мне тепло. И мягко. Приоткрываю глаза и понимаю, что нахожусь в какой-то странной комнате. Над мной склоняется женщина с удивительными фиолетовыми глазами и продолжает умасливать меня всяческими не слишком приятно пахучими мазями. Моё тело от талии до подмышек забинтовано настолько туго, что тяжело дышать. А попытка сесть привлекает внимание всех присутствующих в комнате моим стоном.

– Лена, как ты? – принц первым оказывается рядом, всматриваясь мне в лицо. Его золотистые глаза горят тревогой.

– Всё тело болит, будто меня прокрутили в мясорубке.

– Я говорить и предупреждать Софью, что магию применять нельзя, – это уже Язим, который переминается с ноги на ногу в дверях комнаты.

– Где я?

– Ты в моих покоях, – отвечает Алексей, поправляя край одеяла. – Сюда ближе от тренировочного зала, чем во дворец кинджей, да к тому же Татьяна оказалась здесь и за ней не пришлось идти.

– У меня ощущение, что ты всё это спланировал, чтобы уложить меня в свою постель, – ворчливо замечаю, на что принц смеется.

– Если ты уже можешь шутить, значит, не всё потеряно.

– Я перестану шутить, только когда сдохну.

– Будешь и дальше так себя вести, недолго останется шутить, – выдает Дарк. Я и не заметила, что он тут, притаился в тени. Хотя тень – это его второе имя.

– Лучше займись своей фавориткой, которая так переживает, что готова убить меня, лишь бы избавиться! – огрызаюсь, а после отворачиваюсь от него.

“Это Даркинг виноват, что я лежу здесь, что у меня болит всё тело, что его любимица устроила мне костомес!”

– Софья уже осознала свой проступок, – тихо отвечает мужчина. Хмыкаю, но тут же стон срывается с губ.

– Вам нельзя делать резких движений два дня. Тренировки, – Таня кидает злобный взгляд на Язима, – придется отложить.

– Девчонке не нужны мои тренировки. Она может делать самого Язима.

– Ничего себе, – принц опять разряжает обстановку, присвистнув. – Так ты ещё и драчливая девчонка?

– Лучше тебе не знать, – мои веки снова начинают слипаться, и я проваливаюсь в болезненный и беспокойный сон.

Когда же вновь просыпаюсь, возле кровати сидит Женя.

– Привет, – она поднимает голову и всматривается в моё лицо, словно ищет что-то.

– Привет, – девушка откладывает свою книгу и подходит ближе. – Таня неплохо тебя подлатала, но всё же без моей помощи тебе не обойтись.

– Неужели я не смогу носить лихую повязку на один глаз?

– К сожалению, нет, – улыбается Женя, но лишь одними губами.

– Женя, – девушка поднимает глаза. – У тебя всё хорошо?

Она пару секунд смотрит на меня, а после отворачивается.

– Мне повезло больше, чем Софье. Он всего лишь наказал меня, за то, что я оставила тебя одну.

– Но я не была одна. Там был целый зал кинжей.

– Ты понимаешь, о чем я.

– А что с этой сукой?

– Её спасло лишь то, что Дарку нужны сильные кинжи. Иначе он превратил бы её в ничто, развеял, как пыль по ветру.

– Так он наказал её?

– Да, – больше Женя ничего не добавляет.

– И как? – мне просто необходимо узнать, что она испытала раз в десять сильнее боль, чем я.

– Я не знаю, но когда она вошла в его личные покои, была одна, а вышла оттуда совсем другая Софья.

– Знаешь, как это звучит? – хмурюсь, прекрасно понимая, как можно измениться после секса с вожделенным объектом.

– Ой, – подруга прижимает ладонь к губам. – Нет, не так наказал.

– Но ты же свечку не держала?

– Но я уверена, что пустые глаза не могут быть у человека, который наслаждается процессом. Уж я-то знаю.

– Прости, – протягиваю руку и сжимаю холодные пальцы Жени.

– Да всё в порядке, я прекрасно осознаю, для чего мы всё это делаем.

– Зачем он так с тобой?

– Кто?

– Дарк, не король же. Мотивы второго я как раз очень понимаю…

– Тебе многое неизвестно о том, как жили кинжи раньше, до появления Дарка. Мы жили как крысы, прятались от людей, боялись показывать свою силу и от этого умирали в нищите и бедности. Дарк подарил нам всё это, – Женя обводит руками комнату, но я понимаю, что она говорит о стране. – Наши солдаты живут лучше Первой армии, мы лечим себя быстрее бинтов и игл. И все эти люди, которые уничтожали и сжигали нас на кострах, теперь нуждаются в нашей помощи. Всё это благодаря Дарку.

– Но он отдал тебя, как корову в дар.

– Вовсе нет, – подруга грустно улыбается. – Я сама согласилась на это. К тому же меня подарили королеве, а то, что происходило потом, лишь побочный эффект.

– Ты так спокойно об этом говоришь.

– Лена, есть вещи куда хуже, чем разделить несколько часов с толстым, потливым королем.

– Не уверена, но я слишком слабо представляю, чего тебе это стоит.

– И лучше тебе никогда не узнать этого, – раздается голос Дарка от дверей. – Оставь нас, – велит он Жене, и та послушно поднимается и покидает комнату.

– Что тебе надо? – хмуро смотрю на темного мужчину, который заходит в комнату.

– Может, я волнуюсь о тебе? – с наигранно скучающим видом он рассматривает обстановку, а после брезгливо морщится.

– Раньше надо было волноваться, а не после того, как твоя подружка отделала меня, проиграв в честном бою.

– Я не давал ей поводов, – его взгляд останавливается на мне и больше не отпускает.

– Так же, как и мне, – чувствую, что глаза предательски начинает щипать от слез. – Ты вообще никому ничего не даешь, только забираешь себе.

– Я ведь говорил, что я не герой, Лена. Говорил, что я эгоистичный сукин сын.

– Что тебе нужно? – повторяю свой вопрос.

– Я хочу забрать тебя во дворец кинджей, – просто отвечает он, а затем присаживается на край кровати. – Мне ненавистна сама мысль, что ты здесь, лежишь в его кровати, что он может в любой момент зайти сюда, увидеть тебя и коснуться.

– Хоть кто-то не бежит от желания прикасаться ко мне.

– Ты не понимаешь, Лена, – его плечи опускаются, так, словно он смертельно устал. – Я не могу позволить себе быть слабым.

– Любовь не делает людей слабыми, она делает их сильными.

– Лишь для обычных людей. Я не отношусь к ним.

– И чем же ты так уникален?

– Таких, как я, больше не существует, – он поворачивает голову и поправляет сам себя: – Не существовало раньше.

– И что же изменилось?

– Я дождался тебя, – просто отвечает он, словно это должно мне всё объяснить.

– Ты несешь бред. Я ничем не отличаюсь от обычных людей.

– Неужели? – Дарк снимает перчатку и сжимает моё запястье голыми пальцами. В ту же секунду моё тело начинает вибрировать, словно мужчина пропускает через меня напряжение в двести двадцать вольт. – Посмотри, – он поднимает мою ладонь, и я вижу, как мои пальцы светятся белым светом. – Ты уникальна, Лена, так же, как и я.

– Не могу поверить, – шепчу я и растерянно моргаю, потому что стоит только Дарку убрать ладонь – и всё тут же заканчивается. – Но почему, только когда ты касаешься меня, это происходит?

– Я же сказал, мы уникальны, – он поднимается и смотрит на меня сверху вниз, словно ожидая сопротивления. – Ты пойдешь со мной?

– Я уверена, что пожалею об этом, – протягиваю ладонь Даркингу, спуская ноги с кровати, но тут же мои колени подгибаются, и я начинаю падать. Но не успеваю коснуться пола: Дарк подхватывает на руки, прижимая к себе. И я купаюсь в наслаждении, что испытываю в его объятиях. Оказавшись на улице, мужчина укутывает меня своим черным пальто, потому что на мне нет одежды, даже той, которая была во время тренировки, лишь бинты и бельё.

– Теперь ты уже не так критично настроена против мрачных цветов? – он смотрит серьёзно, но я каким-то шестым чувством понимаю, что он возвращает мне колкость за тем памятным завтраком.

– Я ещё не решила до конца. Но мне однозначно тепло, и, за неимением других вариантов, я согласна и на твоё пальто.

– Так вот, где моя ошибка, – восклицает Даркинг, и я даже позволяю себе улыбнуться. – Я дал тебе слишком большой выбор.

– Но мне уже начинает нравиться черный цвет, только если он скомбинирован с другими.

– Что на счет серебра? – он вскидывает брови, глядя на меня сверху вниз, и я не могу сдержать порыв.

Поднимаю ладонь и прижимаю её к его щеке. Глаза мужчины на мгновение расширяются, и он замирает, остановившись, так и не поднявшись по ступеням дворца.

– Серебро будет идеально смотреться с черным.

– Лена, – я прижимаю палец к его губам и качаю головой. Не хочу слышать сейчас опять об отказах.

– Просто помоги подняться в мою комнату.

Дарк кивает и начинает подъем сперва по ступеням крыльца, а после и по главной лестнице, пока не останавливается возле моей комнаты. Он прогоняет служанку, а сам, открыв дверь, доносит меня до кровати и устраивает на ней, накрывая одеялом.

– Ты, оказывается, можешь быть милым, когда этого хочешь, – замечаю, не сводя глаз с него.

– Я очень давно живу, Лена, думаю, ты уже это и так поняла. И мне нет смысла изображать из себя рыцаря в сияющих доспехах.

– Но ты стал для меня этим рыцарем, – я вновь касаюсь на этот раз его руки. – Уже дважды.

– У тебя не получится обелить меня, милая, можешь даже не пытаться, – он наклоняется, намереваясь поцеловать меня в щеку, но я поворачиваю лицо так, чтобы наши губы встретились. В тоже мгновение я вновь чувствую его силу, которая с ревом несется по моим жилам, воспламеняя каждую клеточку тела. В какой-то момент понимаю, что Дарк перестает сопротивляться, по тому, как его руки обхватывают мои плечи. По тому, как губы его смещаются от моего рта ниже, прокладывая дорожку поцелуев до ключицы. Моё дыхание учащается, но стоит мужчине лишь усилить давление, как полученные травмы дают о себе знать. Вскрикиваю, чувствуя, как тело опоясывает ноющая боль.

– Твою ж… прости, милая, – он пытается отстраниться, но я не отпускаю его шею. – Прости, я забылся.

– Я этого и хотела, – смотрю на него и чувствую, что исчезает рыцарь-Дарк, а возвращается засранец-Дарк. – Пожалуйста.

– Мне надо идти, Лена, а тебе – отдыхать и восстанавливаться. Чем быстрее ты начнешь тренировать силу, тем быстрее у нас получится объединить Рутению.

– Я… но… – однако слова застревают у меня в горле, придавленные комком обиды и слез.

– Я зайду к тебе завтра, – сообщает Дарк и покидает мою спальню, а я же переворачиваюсь и выплескиваю все напряжение последних дней и то, что я выставила себя на посмешище, в подушку. Позднее понимаю, что напряжение меня держало скованной ещё с того момента, как я вошла в пещеру, как этот чертов задавака приснился мне.

– Лена, Лена, успокойся, – слышу голос подруги, но это не останавливает истерику. Я успокаиваюсь лишь тогда, когда все силы покидают меня и остается только инстинкт выживания. Именно он заставляет меня дышать. – Он не стоит твоих слёз.

– Женя, – поднимаю голову от подушки. – Ты думаешь, всё это из-за Дарка?

– Конечно, он знает, какое производит впечатление.

– Ты не понимаешь ничего, – переворачиваюсь на спину, поморщившись от боли в ребрах. – Я просто устала, я совершенно одна в этом месте, сбита с толку своими способностями и своими чувствами. Всё вместе, а ещё я выставила себя круглой дурой, умоляя его остаться.

– О, Лена, да ты влюбилась, – Женя качает головой, усаживаясь на край кровати. – Теперь мы будем на пару смотреть на недосягаемых нам мужчин и мечтать о них.

– Женя! – восклицаю и тут же морщусь от боли. – Выкладывай сейчас же про свою тайную страсть.

– Помнишь, когда мы сидели в гостинице в Блакире, я рассказывала тебе про фабрикатора по имени Давид? – киваю, но тут до меня доходит, что это и есть тайная любовь этой красивой девушки, которая продает своё тело королю, лишь бы помочь своему предводителю.

– О-о, – только и могу выговорить, понимая, что мои проблемы – сущая ерунда в сравнении с чужой бедой. – Женя, я и не думала, что ты тоже…

– Что? Думала, меня не заинтересует никто ниже и прекраснее принца?

– Ну нет, но.. я бы не подумала, что ты страдаешь от неразделенной любви.

– Давид – особенный мужчина, – вздыхает девушка. – Я не встречала никого, похожего на него.

– Надо бы мне заценить твой объект воздыханий.

– О, он конечно не Дарк, но, честно говоря, это и к лучшему. Тот меня пугает.

– Почему? Он ни разу не сделал мне больно осознанно, – опускаю последний инцидент с моими ребрами. – Наоборот, спас жизнь.

– Дарк ничего не делает просто так, Лена, ты должна это понять. За каждым словом, за каждым его действием стоит какой-то план.

“Да, и этот план – объединить страну.”

Но свои замечания я не озвучиваю. Не думаю, что с ней Дарк также откровенничал, как со мной. Да и разубеждать не вижу никакого смысла.

– Тебе нужно отдыхать, – Женя поднимается и поправляет своё белое с золотом одеяние.

– Что означают твои цвета на одежде?

Я уже поняла, что здесь цвета на одежде означают принадлежность к тому или иному клану и ордену.

– Белый – это цвет слуг королевской семьи, а золото – это принадлежность к семье Орловых.

– О Господи! Моя золотистая накидка с песцом…

– Я хотела тебе сказать, но думала, ты знаешь, что делаешь.

Теперь понятно, почему он так злился, увидев меня в этой накидке. А я потом ещё и повторила утром. Ясны стали и замечания Софьи касательно моего статуса.

– Но это не обязывает тебя не носить золотое. Ты другая, – Женя вновь смотрит на меня, а после подходит к двери, но там оборачивается: – И с тобой он другой. Может быть, это и есть твоё предназначение.

Я не хочу убеждать себя в этом же, но Женины слова уже пускают ростки надежды в моей душе. Вспоминаю слова Дарка: “У тебя не получится обелить меня”, но начинаю думать, что он сам не знает, что будет дальше. Как и я, но зато я точно знаю, чего хочу на самом деле.

На выздоровление уходит немногим больше недели. За всё это время в моей комнате побывали Женя, Алексей, Мэй и Иван. Последний заходил передать послание, что Дарк покинул Аль Гросу и отправился на запад, к Стене Тьмы.

“Сбежал, трус!” – мстительно размышляю я, перебирая одежду для тренировки, и останавливаюсь на зеленом спортивном костюме. Но в этот раз меня провожают не в тренировочный зал Язима, а на берег озера, к небольшой хижине, из которой валит пар.

“Сауна у них там, что ли?”

Сразу вспомнился фильм “Остаться в живых”, где лысый герой сидел в палатке, нюхал благовония и травки и ловил глюки.

– Пришло время встретится с Гаффой, – лыбится Иван. Теперь севикил сопровождает меня на все занятия, и я подозреваю, что это приказ самого Дарка.

– А что это – какой-то особый ритуал?

– Для тебя – да, – хмыкает Иван загадочно и подводит меня к дверям хижины, после чего стучит и открывает дверь, не дожидаясь ответа. Впихивает меня внутрь, так что жара обжигает мне лицо.

– Закрой дверь, что стоишь, как истукан? Всё тепло выпустишь из комнаты!

– Да чтобы тут выпустить тепло, понадобится снять крышу.

– Не умничай мне тут, – присматриваюсь и вижу женщину, немолодую, но и не сказать, чтобы старую: у неё черные густые волосы, без намека на седину, и такие же черные глаза. – Лучше покажи, на что ты способна.

– Я не стану вас бить.

– А кто тебе сказал про драку, девчонка! – Гаффа поднимается со своего импровизированного дивана и ковыляет ко мне, только тут я замечаю в её руках трость. – Давай!

– Что вам надо от меня?

– Покажи, на что ты способна! – и женщина хватает меня за руку, вызывая у меня ту же бурю в крови, что и Дарк. Комната освещается холодным белым светом, который постепенно сменяется на теплый желтый. Но стоит Гаффе убрать свои пальцы от меня, как всё опять погружается в темноту. – Слабая! Глупая девка!

– Да как вы смеете…

– Ты пришла к старой Гаффе узнать, и ты узнала. Без меня ты не можешь ничего!

– Не только вы способны!

– А, мальчишка уже запудрил тебе мозги! – ворчит она, а потом впивается в меня взглядом черных глаз, точно таких же, как у Дарка. – Это он всегда умел. Давай ещё раз, сама!

– Да что я должна делать? – вырываю свою руку из цепких пальцев женщины.

– Ты должна перестать прятать свою силу глубоко внутри! Выпусти её, позволь ей струиться по венам, как струится кровь. Закрой глаза и сосредоточься на свете. Почувствуй, как он заполняет тебя изнутри, как каждая клеточка твоего тела светится.

Я делаю, как она говорит, пытаясь вспомнить ощущение, которое дарили мне прикосновения Дарка, его поцелуи и объятия.

– Хорошо! – восклицает Гаффа, и я, распахнув глаза, вижу, как моя кожа излучает мерцающий свет. Но стоит мне это заметить, как всё быстро гаснет. – Очень хорошо, но ты должна больше тренироваться.

– Займетесь этим после Зимнего бала, – раздается от дверей мужской голос, и я радостно оборачиваюсь, чтобы тут же нахмуриться, осознав, что Дарк даже не смотрит в мою сторону. Он сверлит взглядом женщину, а та не сводит глаз с него, и я чувствую себя лишней в этом споре без слов.

– Извините, я лучше пойду, – проскальзываю мимо Гаффы, а после и мимо мужчины, и он сторонится, чтобы выпустить меня, а затем входит в хижину и прикрывает за собой дверь.

“Вот вам и “привет, как дела”. Не видел меня две недели и даже не взглянул!” – Алексей появляется на тропинке, но я резко меняю курс, развернувшись и направившись по тропинке к озеру с другой стороны от хижины Гаффы.

“Значит, Зимний бал, Дарк? Посмотрим, как ты будешь морозиться от меня там”.

Глава 9

– Ты сама не хочешь со мной разговаривать, или же это указ твоего генерала? – раздается за моей спиной насмешливый голос.

Оборачиваюсь и вижу принца, который хоть и не улыбается, но серьёзным его назвать сложно. Алексей, как всегда, выглядит обворожительно, но я слишком злая и взвинченная, чтобы думать об этом.

– А есть разница? – слишком резко отвечаю, но, когда парень вздергивает брови, делаю глубокий вдох: – Извини, просто я сейчас очень плохо контролирую свои эмоции.

– Так почему ты со мной не разговаривала последние две недели?

– Я была занята, – отвечаю более спокойно, хотя и понимаю, что лгу. – После выздоровления меня загрузили всем, чем только можно.

– Да, я слышал, а ещё, что тебе приставили “хвост”.

– Иван ходит за мной, как тень, или ходил.

– Но, надеюсь, на сегодняшнем Зимнем балу он ослабит поводок?

– Вы приглашаете меня, Ваше Высочество?

– Возможно, если только вы не хотите мне отказать, мисс разрушительница.

Замечаю, как Дарк выходит из хижины Гаффы, осматривается по сторонам, словно стряхивая с себя пыль. Тут он поворачивает голову и ловит меня с поличным за подсматриванием.

– Знаешь, – отворачиваюсь от Дарка, развернувшись к Алексею. – Я согласна.

– Это же не потому, что ты хочешь позлить его?

– И поэтому тоже, но больше всего я хочу на ваш бал, и у меня нет никакой уверенности, что кроме тебя меня кто-то позовет.

– Даже не знаю, считать ли это комплиментом или нет.

– Считай, что комплимент.

– Проводить? – Алексей предлагает руку, и я опираюсь на неё.

– Знаешь, я сегодня кое-что сделала сама.

– Неужели избила Язима? – хмыкает парень.

– Нет, хочешь покажу? – мы тормозим под небольшим деревом, и я отстраняюсь от принца и делаю пару шагов назад. А после закрываю глаза и сосредотачиваюсь на своих ощущениях. Вновь возвращаюсь воспоминаниями к Дарку, его ласкам и поцелуям. Приоткрываю глаза и вижу, как ладони мои светятся желтым.

– Ничего себе! – присвистывает Алексей, глядя широко раскрытыми глазами на мои руки, и переводит взгляд на лицо. – Ты вся светишься, как звезда.

– Знаешь, мне нужна твоя помощь, – тушу свет, но с места не двигаюсь и смотрю, как принц подходит ближе, пока не опирается о ствол дерева.

– Всё, что угодно, моя разрушительница, – его голос приобретает хриплые нотки от возбуждения, но я упираюсь ему в плечи.

– Мне нужно особое платье на сегодняшний бал.

– Э-э-э, это для меня немного сложно.

– Ну, если ты не можешь, я попрошу…

– Я могу, но у меня будет условие.

– Вот вечно так, нет бы стать рыцарем и помочь даме, так и тут условия.

– Оно будет золотым, официально ты примешь меня.

– Это именно то, что я хотела, но мне понадобится ещё маска.

– О, с масками проблем не будет, – он всё же наклоняется, но в этот раз я сама отстраняюсь, повернувшись щекой к нему.

– Одно условие – цвет платья, но про поцелуи не было договора.

– Надеюсь, ты передумаешь, когда попробуешь шампанское из королевской коллекции.

– А вот от этого я точно не откажусь. Ну что, идем?

Алексей вздыхает, однако отстраняется, и дальше мы шагаем, подшучивая друг над другом, я рассказываю, какое впечатление на меня произвела Гаффа, а он – о том, что мечтает построить корабль, который будет летать по воздуху.

– Я пришлю служанку с платьем, – мы стоим на ступенях Малого дворца. – Часам к семи вечера подойдет?

– Да, отлично, я как раз успею подготовиться. До вечера.

– До вечера, Лена, – он вновь целует руку, как истинный джентльмен, а после разворачивается и шагает по гравийной дорожке в сторону Большого дворца. Провожаю его глазами, а после, улыбаясь, поднимаюсь в свою комнату, предвкушая, что сделает Дарк, когда увидит меня вечером в компании принца. Снова.

Мэй приносит платье, как и обещал Алексей. Белый плотный чехол скрывает сюрприз, но я не хочу тянуть с ним и снимаю, чтобы ахнуть от этого смелого и вызывающего наряда. Разрез спереди едва не доходит до развилки бедер, голая спина и шлейф сзади.

– Лена! Только не говори, что именно его ты собираешься надеть.

– Не говорю, – улыбаюсь, поворачиваясь к подруге. – Помоги мне привести себя в порядок.

– Я за этим и пришла, поэтому садись и предоставь мне возможность сотворить красоту.

– Сделай так, чтобы эта сука Софья почувствовала себя Квазимодой!

– Кем?

– Ой, прости, я всё время забываю, где я нахожусь. У нас была сказка про горбуна, который влюблен в цыганку.

Спустя час я полностью готова к выходу. Волосы забраны высоко в хвост, а тело приятно облегает полупрозрачная ткань золотого цвета. Но должна признаться, что стоит только переступить порог комнаты и оказаться в коридоре, как былая уверенность меня покидает. Но рядом оказывается Женя и берет меня под руку.

– Я провожу тебя, но не смогу остаться на празднике.

– Почему?

– Я же прислуга, Лена. А прислуге не дозволено танцевать на балу.

– А, может быть, ты будешь Золушкой?

– Кто такая Золушка?

– Вот опять, – смеюсь, начав спускаться по ступеням. – Золушка – это бедная сиротка, которая жила со злой мачехой и её дочерьми, после того, как потеряла отца. И вот в один прекрасный вечер она тоже захотела поехать на бал, чтобы посмотреть на господ, и в этом ей помогла фея-крёстная.

– И что же случилось с Золушкой на балу? – спрашивает Женя, а я вижу внизу потрясающе красивого мужчину в золотой маске. На мне точно такая же, причудливый узор опоясывает моё лицо, позволяя видеть лишь губы и подбородок.

– На балу Золушка встретила своего принца, – договариваю я на последней ступени, не сводя глаз с улыбающегося Алексея.

– Похоже, тебе не нужно пробираться на бал за своим принцем, – хмыкает Женя, а после приседает в реверансе и, помахав на прощание, скрывается за поворотом лестницы, бросив лишь “Отпала необходимость мне тебя провожать”.

– От тебя глаз невозможно отвести, – тихо проговаривает Алексей, а я чувствую, что от его комплимента краснею, как школьница.

– Спасибо, Ваше Высочество, – улыбаюсь и принимаю предложенную руку.

– Я был совершенно искренен, и это не дежурная лесть. Ты словно светишься в этом платье.

– Может, я и правда свечусь, но мне очень удобно и комфортно в этом наряде.

– Для того он и задумывался, – улыбается Алексей, помогая мне накинуть ту самую золотистую накидку с песцом. И вроде бы незаметно, но опускает ладонь со спины на талию. Стараюсь заглушить в себе сожаление, что от его прикосновений в моей крови не пылает огонь, и мне это удается с огромным трудом. Я не отшатываюсь, но и не прижимаюсь к нему, а просто делаю вид, что ничего криминального не случилось.

Выйдя на улицу, я ежусь, ощущая, как холодный ветер задувает под накидку, холодя обнаженные ноги в разрезе платья. Поэтому, когда принц прижимает меня ещё теснее к себе, я ему благодарна. Алексей настоящий и всегда рядом, и, кажется, я ему действительно нравлюсь. И он не играет в “холодно-горячо”, как Дарк. Но, как я себя не убеждаю, выкинуть обсидиановые глаза из памяти у меня не получается.

– Ты же знаешь, что на тебе цвет королевской семьи?

– Конечно, – улыбаюсь, когда мы подходим уже к Большому дворцу.

– А это значит, что ты согласна быть моей сегодня.

– Алексей… – я не собираюсь заходить так далеко в отношениях с принцем.

– Я не идиот, Лена, и прекрасно понимаю мотивы твоих поступков, как выбор цвета платья, так и всё остальное. И я могу по-дружески помочь тебе, но не играй со мной.

– Прости меня, – мы останавливаемся в холле, и остается преодолеть ещё одну лестницу, потом янтарный зал и оказаться в самом большом помещении королевского дворца. – Я не хочу тебя использовать, и, если честно, я вообще боялась, что после возвращения Дарка мне придется идти на Зимний бал с Иваном.

– Ну, я, несомненно, лучший вариант, чем севикил.

– Так ты будешь моим кавалером сегодня?

– Конечно, дорогая, это будет забавно, – улыбаюсь на его браваду, и принц отдает мою накидку лакею. – Хотя мне будет сложно лишь делать вид, а не ощущать влечение.

– А ты его ощущаешь? – включаю кокетку на полную мощность, подходя к Алексею и поглаживая его сюртук. Мне нравится ощущать свою власть над мужчинами, а может, всё дело в том, что я замечаю на верхней ступени фигуру в черном. Дарк на мгновение замирает, сощурив свои колдовские глаза, а после разворачивается и возвращается в зал.

– Первое действие за нами? – тихо спрашивает принц, и я понимаю, что и он заметил Дарка.

– Я не уверена, – отвечаю тихо.

– Тогда пойдем и узнаем, – принц отшучивается, но я понимаю, что не очень хочу заходить в этот зал. – Хэй! Ты разрушительница тьмы! Выше голову!

– Но у меня дрожат колени, – шепчу, стараясь шагать ровно, но оказавшись перед открытыми дверями, я действительно задираю подбородок. Некоторые пары кружатся в центре зала, освещенного множеством ламп и свечей. Дарка я вычисляю сразу, хотя и ему вычислить нас не составляет труда, потому что, едва только мы входим, разговоры обрываются, словно кто-то выключил звук. На Дарке черный смокинг, черная маска.

“И, черт возьми, серебряная рубашка!”

Он надел её для меня, я знаю это, так же точно, как то, что солнце встает на востоке. Но это он сделал после того, как проигнорировал сегодня.

– Вперед, моя принцесса, – Алексей наклоняется к уху, чтобы прошептать мне это, но со стороны наверняка кажется, что он говорит мне непристойные вещи, особенно когда я улыбаюсь одними губами. – Подари мне танец, Лена. И пусть все эти пресмыкающиеся захлебнутся.

– Ты всегда знаешь, какие слова нужно произнести, – подаю ему руку и позволяю проводить меня в круг танцующих.

На краю возле одной из многочисленных золотых колонн я замечаю Софью в синем вечернем платье, а рядом с ней ещё двух “куриц”. С того дня мы не пересекались с этой сукой, ходя разными тропами, и даже за завтраком Софья теперь сидела в самом конце большого стола. Да и здесь она одна, если не считать её свиту. Холодно улыбаюсь и царственным жестом, как в фильмах про королев, показываю, что я узнала её. А после меня захватывает водоворот танца. Алексей отлично танцует, и с ним я будто летаю над паркетом. Но моё сердце сжимается тисками, когда рядом появляется Дарк в компании Тани, корпориалки, которая залечивала мне ребра. Его руки опускаются на её талию, притянув теснее к сильному телу, а сам же Дарк не сводит с неё глаз, словно без слов говоря, что она единственная во всем мире для него.

– О-о, ответный удар нанесен, – хмыкает Алексей, скользя губами по моей шее от уха до ключицы. – Хочешь продолжать?

– Да. – Теперь я действительно зла на Дарка, настолько, что готова позволить принцу больше, чем мы оговаривали. – Но сейчас я хочу обещанное шампанское.

– Для тебя – хоть луну с неба, – Алексей подзывает слугу с подносом, уставленным хрустальными фужерами с золотистой шипучей жидкостью.

– За нас, дорогая. Может быть на брудершафт?

– Прямо здесь?

– Конечно, сегодня ты моя женщина, помнишь? – киваю и, даже не оглянувшись на танцующих, скрещиваю наши с принцем руки. Первый же глоток кажется чуть ли не божественным нектаром. Это истинное шампанское, а не то пойло, что мы пили в студенческие годы и после. Даже Луи Родерер рядом не стоит. Я так ухожу в свои ощущения от шампанского, что упускаю момент, когда Алексей обхватывает мою голову и целует. Бальный зал разражается улюлюканьями и аплодисментами, а я же краснею, чувствуя, как все с любопытством рассматривают меня.

“Или почти все” – мысленно поправляю я себя, заметив лишь одного человека, который никак не показывает своего интереса к нашей паре. И хотя Дарк усиленно делает вид, что слушает свою спутницу, я чувствую, как во мне прожигают дырки его глаза. Залпом допиваю свой бокал, а после беру с подноса второй. Мы снова танцуем, на этот раз вальс, и Алексей крутит меня, как заправский клубный танцор. Выпиваю ещё один бокал, ощущая, как, наконец, напряжение отпускает меня, а всё вокруг становится золотистым и искрящимся. Сейчас мне действительно хорошо, настолько, что я наслаждаюсь музыкой, теплыми объятиями принца и бешенством Дарка. Но в какой-то момент музыка стихает и наступает гробовая тишина, потому что все три сотни гостей и кинжей смотрят на меня.

– Что? – фокусирую взгляд на Алексее, но и он выглядит шокированным.

– Ты вся светишься, Лена, – он поднимает мои руки, и я вижу, что в этом зале я становлюсь самой яркой лампочкой. Как цифровое устройство в аналоговом мире. Я другая. Они боятся меня, даже принц. Осматриваюсь вокруг, вырвав свои руки у Алексея. Люди отпрыгивают от меня, кинжи с настороженностью и страхом стараются не прикасаться ко мне. Ощущаю себя прокаженной, осматриваясь вокруг.

– Идём отсюда, – его голос словно выводит меня из кокона паники и, как нить Ариадны, показывает путь к свободе.

– Дарк, – шепчу я, когда он быстро ведет меня на выход. Кажется, ещё чуть-чуть – и потащит над ступенями.

– Ты уже достаточно показала себя сегодня, Лена, – он разворачивается и снимает маску со своего лица, а я замечаю свежий шрам на его щеке. Раньше его не было. Поднимаю руку, но мужчина перехватывает меня на полпути. – Не надо.

– Дарк…

– Возвращайся в свою комнату и ложись спать. От такого количества выпитого шампанского завтра ты будешь сожалеть…

– Я сожалею лишь о том, что до сих пор бегала за тобой! – вырываю у него свою руку и разворачиваюсь, подхватив подол платья, делаю шаг на лестницу, намереваясь вернуться на бал. Но успеваю лишь ногу занести, как меня отрывают от пола и, закинув на плечо, несут прочь от Бального зала, от Большого дворца и принца, что остался там. – Пусти меня! Ты эгоистичный ублюдок! Двуличный мерзавец!

– Да, и даже хуже, – он соглашается, но даже шаг не сбавляет. Дарк открывает большие двери жилища кинжей, но вместо лестницы, ведущей в комнаты, поворачивает в сторону обеденной залы.

– Куда ты меня несешь, негодяй! – колочу его по спине кулаками, но за это получаю лишь шлепок по заднице.

– Тихо, женщина! Хоть ты и напилась до бесконтрольности, всё же не стоит оповещать весь дворец о своём буйном нраве.

– Ненавижу тебя! – шиплю, свисая вниз головой.

– А я – тебя, – он ставит меня на ноги и вталкивает в двойные черные двери своих покоев. – За твои игры, за твоё отношение, за твою силу!

Дарк закрывает двери и прислоняется к ним, глядя на меня исподлобья.

– Тогда зачем ты притащил меня сюда?

– Чтобы тебе не пришлось больше бегать за мной, – он отталкивается от стены и медленно, словно черная пантера, приближается ко мне, а я же отхожу всёдальше и дальше вглубь его покоев, пока не упираюсь в ещё одну дверь. Тени пляшут по углам, и, кажется, что это от дрожания пламени, но нет. Они сопровождают каждое движение мужчины. Двери за моей спиной резко распахиваются, и только я оборачиваюсь, чтобы слегка офигеть от того, что я оказалась в его спальне, как тут же забываю об этом.

– Дарк… – выдыхаю, зажатая его руками и подталкиваемая вглубь комнаты.

– Я хочу услышать, как ты произнесешь моё имя, а не титул, – его губы оставляют горящие метки на моей шее и плече.

– А разве Дарк…

– Нет, – мужские пальцы шарят по моему телу, а я же цепляюсь за отвороты его кафтана. – Ни это, ни множество других, которые были у меня. Я хочу, чтобы ты произнесла моё настоящее имя.

– И как же тебя зовут? – всё же выворачиваюсь из его рук и отхожу подальше, чтобы сохранить хоть немного здравого смысла.

– Иди ко мне, Лена, – мужчина садится на край кровати, такой же черной, как и его одежда, а отделка комнаты из черного дерева только добавляет ей мрачной красоты.

Но я не подхожу. Вместо этого качаю головой и делаю ещё один шаг назад, пока не упираюсь спиной в стену. Дарк снимает с плеч кафтан и остается в смокинге, но и пиджак он скидывает с плеч, оставаясь в одной серебряной рубашке и брюках.

– Ты надел серебряную рубашку, – мои руки просто зудят от желания прикоснуться к нему, погладить шелковистую ткань и стащить её с его плеч.

– Я безмерно благодарен, что ты оценила мою попытку разнообразить гардероб. Хотя я думал, у меня будет компания.

– И ты быстро нашел её, – не могу сдержать упрека, всё ещё торча у стены. – Таня смотрела на тебя, как на бога.

– Для остальных я и есть Бог, Лена, – он резко поднимается с кровати и в два шага преодолевает расстояние между нами. – Сегодня ты поняла, что никто, кроме меня, не поймет, каково тебе. Они все будут бояться и избегать тебя.

Его горячий шепот вызывает дрожь в моем теле, а касания губ и языка к шее и щеке и вовсе лишает меня воли к сопротивлению.

– Ты снова играешь со мной? – шепчу я, откидывая голову назад и открывая ему доступ ко всей шее.

– А ты со мной?

– Я… нет… – упираюсь в его плечи, собираясь оттолкнуть, но вместо этого лишь ближе притягиваю к себе.

Дарк скользит губами по шее до подбородка, а после останавливается в миллиметре от моих губ. Его взгляд голодный и такой глубокий, что я тону в этих темных глазах.

– Александр, – выдыхает мужчина в мои губы, немного задевая их языком в дразнящей ласке.

– Что? – только сейчас я замечаю, что потолок в спальне Дарка раскрашен в звездное небо.

– Это имя, данное мне при рождении, скажи его, – он дразнит быстрыми поцелуями, пока руки его задирают подол платья и ласкают мои бедра. – Прими меня.

– Александр, – выдыхаю я и вскрикиваю, когда мужчина с рычанием подхватывает меня под ягодицы и несет к кровати, чтобы там медленно опустить на черные атласные простыни. – Александр, – улыбаюсь я, зарываясь пальцами в его шелковистые волосы, и прижимаю ближе к себе. – Александр, – шепчу в его губы, выгибаясь всем телом, когда он скользит руками по моему телу до колен, разводя мои бедра в стороны. И вскрикиваю от неожиданности, когда мужчина со всей силы дергает ткань, разрывая платье от подола до груди.

– Весь вечер хотел это сделать, – усмехается Дарк, а после садится на колени и стаскивает через голову свою серебристую рубашку. Тяну руки и, когда касаюсь голого торса мужчины, вновь чувствую его силу, свою силу, нашу силу. – Никогда больше не смей надевать золотое! – он наклоняется и кусает меня за шею, не больно, но ощутимо. – Ты никогда не будешь принадлежать кому-либо ещё, кроме меня!

– Да…

Глава 10

Каждое касание – словно электрический разряд тока по телу. Александр спускается поцелуями от шеи до груди, накрывая ноющий сосок губами. Выгибаюсь сильнее, прижимая голову мужчины ближе к себе. Его руки движутся ниже, накрывая мою ноющую промежность.

– Пожалуйста… – тело дрожит от напряжения, когда пальцы мужчины едва-едва прикасаются, дразня, но не давая желаемого. – Александр…

– Что? – он поднимает голову от моей груди, всматриваясь в глаза. – Что ты просишь?

– Прекрати дразнить меня! – возмущенно восклицаю, опуская ладонь по его груди к талии и ниже, пока мои пальцы не касаются восставшей плоти. Обхватываю член и наслаждаюсь сбившимся дыханием мужчины. Дарк на мгновение замирает, а после, схватив меня за запястья одной рукой, заводит их за голову.

– Вздумала играть со мной, милая? – его горячее дыхание щекочет мне ухо, когда мужчина наклоняется.

– Да, – выдыхаю и всхлипываю, почувствовав его пальцы у себя между ног, сначала один, потом два и, наконец, три, так что трение оказывается максимально приближенное к желаемому эффекту. – Да, черт!

– Так ты хочешь меня? – его пальцы поршнем двигаются внутри меня.

– Да-а-а-а, – едва не плачу от напряжения. – Пожалуйста…

– Так скажи мне это, – Дарк останавливается, убрав руку совсем, заставив меня распахнуть глаза. – Говори, Лена.

– Я хочу тебя, Дарк…

– А-а, – он качает головой и, опустив ладонь, касается уже набухшего от возбуждения клитора, учащая моё дыхание в разы одним прикосновением. – Не так.

– Александр-р-р-р, – поднимаю бедра выше, стараясь теснее прижаться, но мужчина быстро убирает руку. – Я хочу тебя, будь ты проклят, Александр! – вскрикиваю, балансируя на грани боли от ломоты вожделения в теле.

– Молодец, – выговаривает медленно мужчина, не сводя с меня глаз, поднимается с кровати и снимает с себя брюки. Не свожу взгляда с него, буквально ощущая зуд в пальцах от желания коснуться этих литых мышц и восставшей мужской плоти.

– Дар…Александр, – шепчу, не разрывая зрительного контакта, – Пожалуйста, иди ко мне, – раскрываю руки, борясь с диким желание запрыгнуть сверху на мужчину. Думаю, и вертикально мы сегодня или завтра попробуем.

Мужчина улыбается едва заметно, я прямо чувствую исходящее от него самодовольство.

“Ох, отплачу я тебе за это, Дарк, ох, оплачу” – мысленно обещаю сама себе. И тут же ликую, когда мужчина опирается коленом о кровать, наклоняясь ко мне. Обхватываю его сильные плечи и тяну ближе к себе, пока он не опускается сверху. Опускаю одну руку, обхватывая член и, на мгновение помедлив, помогаю ему погрузиться.

В то мгновение, когда мы становимся единым целым, по комнате проносится темный вихрь. Дыхание, а с ним и сердце, словно останавливается и, судя по тому, что мужчина на мне не двигается ни на миллиметр, он тоже это чувствует. Проходит пара секунд, десять, пятьдесят, две минуты – и я начинаю сходить с ума от невозможности продолжать. Поэтому, совершенно не думая, напрягаю бедра, приподнимая таз и сжимая внутренними мышцами плоть Александра. Он со свистом втягивает воздух через зубы, я же ещё теснее прижимаюсь к его телу. И тут словно что-то щелкает. Мужчина, который был до этого, насмешливый и игривый, исчезает, на месте его появляется напряженный и жесткий самец. Даже черты лица его меняются почти до неузнаваемости. Но когда Дарк начинает двигать бедрами, толкаю свои ему навстречу, словно борясь с ним, пока он не переворачивает меня, поставив на четвереньки. И снова продолжается наша борьба. Глубокий толчок – и первая судорога охватывает мои бедра, ещё один глубокий толчок – и я опускаюсь на кровать, потому что колени отказываются держать меня, он не отпускает, лишь ещё резче и сильнее вбивает себя, пока не происходит то, чего я совершенно не ожидаю.

В одно мгновение я ощущаю в себе его силу, и это не только сила его члена, выбивающего клеймо глубоко внутри. Нет, я ощущаю именно силу Дарка. Она словно перетекает от него ко мне, заполняя меня темнотой, так что я погружаю всю комнату в черноту, такую густую, что можно почувствовать её кожей. Но даже пребывая в темноте, я слышу рычание и хриплый мужской стон над ухом, а после меня наполняет его семя, усиливая ощущение темноты в крови. Кричу, содрогаясь в пароксизме оргазма, внутренними мышцами жадно выдаивая всё себе. Александр падает мне на спину, вдавливая в матрас и зажимая руками, не выпуская из-под себя.

Но я и не хочу выбираться, купаясь в волнах пережитого экстаза. Лишь спустя какое-то время мужчина сдвигается и, скатившись с моей спины, переворачивается на свою, глядя в потолок.

– Дар… Александр?

Подпираю голову рукой, всматриваясь в лицо, которое стало родным для меня за столь короткий срок. Вроде бы прошла целая вечность, как я страдала и плакала из-за Кирилла, а по сути минул лишь месяц. Но за это время столько всего случилось, что, кажется, прошли годы.

На мой вопрос и оклик он не отвечает, по-прежнему глядя в звездное небо над головой. Тогда я придвигаюсь и опускаю голову ему на плечо, мужчина так же молча обнимает меня, прижав ближе к себе. Я больше не чувствую его силу так, как раньше. Меня не прошибает электрический ток от пальцев ног до кончиков волос. Теперь остается лишь приятное тепло сильного тела.

– Откуда у тебя шрам на лице? – спрашиваю совершенно не о том, о чем собиралась, но теперь мне просто необходимо услышать его голос и понять, что он не выставит меня из своей постели и покоев, как использованную шлюху.

– В Каньоне всё пошло не слишком гладко, – он молчит какое-то время, а после чего с его губ срывается горький смешок. – Я до сих пор слишком самоуверен, несмотря на долгую жизнь, продолжаю считать, что всё смогу сам.

– Александр, – обнимаю его за талию рукой, закинув ногу ему на бедро. Сейчас в этот момент я вижу не мужчину, а мальчика, который вынужден был слишком быстро повзрослеть.

– Мы потеряли двадцать наших людей. Двадцать, Лена! – он скидывает мои руку и ногу и садится на кровати спиной ко мне. – Их порвали на куски чешуйры, не оставив даже тел, чтобы мы могли похоронить.

– Но ты ведь жив, и другие тоже, – сажусь, прижимая к себе черный атлас. – И я безумно рада, что ты вернулся сюда.

– Ты нужна мне, – он так резко разворачивается, что я даже отстраняюсь назад, такой безумный огонь горит в его глазах. – Понимаешь, без тебя мне не уничтожить этот проклятый Каньон!

– Но я не понимаю, что именно тебе требуется от меня.

– Прямо сейчас я вновь хочу тебя, – он отбирает из моих пальцев ткань, а после притягивает к себе, запустив пальцы в волосы на затылке и удерживая мою голову, пока его губы обжигают мою кожу на плече и шее, до подбородка, пока Александр не накрывает своим ртом мой.

В этот раз всё происходит в разы медленнее предыдущего, и своей нежностью и неспешностью мужчина доводит меня до лихорадки желания. Кажется, он словно испытывает мою выдержку, лаская ртом и руками каждый сантиметр моего тела. А после наполняет собой, двигаясь так мучительно медленно, что я готова взвыть от негодования. Но даже эти толчки планомерно приближают нас к кульминации, которая наступает одновременно, когда Дарк сжимает меня руками и делает три резких выпада, словно ставя точку в этой игре и наказании наслаждением. И вновь я ощущаю в своей крови его силу, ощущаю, как она бурлит по моим венам, опять погружая комнату в темноту. Нам остаются лишь тактильные ощущения, поскольку в таком мраке не видно ничего. На этот раз мой экстаз не такой мощный, поэтому я чувствую напряжение мужчины, когда он понимает, что это не его рук дело. Дарк не отпускает меня, по-прежнему прижимая к себе, но я ощущаю, что что-то в его поведении изменилось. Почти неуловимо, но неизбежно неумолимо. Однако выяснять что-либо у меня нет сил – два раунда крышесносного секса, почти бессонная ночь и весь выпитый алкоголь не позволяют мне и дальше бодрствовать.

– Дарк, – осознанно называю его так, чтобы немного позлить и растормошить, – знаешь что?

– Что? – отзывается он, продолжая убаюкивающе водить пальцами по моей спине.

– Я влюбилась, – зеваю широко и, положив голову на его сильное плечо, проваливаюсь в сон, так и не сказав, что влюбилась в него.

Первое, что ощущаю, это как у меня гудит голова. Второе, что во рту отвратительный привкус и пересохло, как в Сахаре, третье, что в кровати я одна. Открываю глаза, и от яркого света мою несчастную черепушку простреливает боль. Стон срывается с губ, но постепенно я начинаю соображать, где я и что было. Яркий свет не может быть в спальне Дарка. Я ходила вокруг Малого дворца две недели, пытаясь найти его окна, и так и не нашла. Лишь пару дней назад, застав меня за изучением окон, Женя сказала, что в спальне, да и в комнате совета нет окон. Вентиляция устроена так, что воздух поступает по ней, а не в окна. Кровать более мягкая, но и не такая гладкая, как атлас.

Снова приоткрываю один глаз, осторожно поворачиваясь, и понимаю, что я лежу в своей собственной комнате.

Может быть, я так напилась, что всё, что было в черной спальне Дарка, мне просто пригрезилось?

Но ломота в теле и ноющая промежность убеждают в обратном. Мы переспали. И не один раз. Без предохранения.

Осознание этого – словно кувалда по голове, ошарашивает меня и выбивает почву из-под ног. Но я цепляюсь за слабую надежду, что Александр посчитал неуместным, чтобы голая девушка выползла из его спальни. Ведь платье, которое было на мне, он с наслаждением порвал на куски. Но внутренний голос шепчет, что я оттолкнула мужчину от себя.

– Вот черт! – закрываю лицо руками. – Я призналась ему в любви.

– Правда? – на пороге стоит Женя, как всегда безупречная и прекрасная.

– Правда, но ни о чем не спрашивай, – утыкаюсь в подушку, пряча глаза от яркого солнечного света. Но поднимаю голову, когда Женя издает испуганный возглас. – Что?

– Твои плечи и спина, Лена… – Женя указывает на мою спину. – Всё в черных полосах.

– Что?! – откидываю одеяло, но тут же покачиваюсь, потому что пол уплывает из-под ног. Однако всё же поднимаюсь и делаю два шага к зеркалу. Но останавливаюсь, заметив, как Женя прикрывает рот рукой.

– Что он с тобой сделал? – шепчет девушка со слезами на глазах.

– А что?

– Ты вся словно в татуировках, – говорит подруга, распахнутыми глазами рассматривая меня. Опускаю глаза и вижу черный узор у себя на животе, на бедрах и руках.

– Что за хрень? – подношу руку к лицу и дотрагиваюсь до полосы. Она под моими пальцами приходит в движение, словно масляное пятно двигается, позволяя мне надавить пальцем на тело нормального цвета и обтекая вокруг него. Но стоит мне убрать палец, как линия тут же выравнивается. – Как это могло случиться?

– Я не знаю, – едва не плачет Женя. – Но последний раз, когда я такое видела, человек сошел с ума и исчез в Каньоне.

– Человек? И много у Дарка было таких инцидентов? – читай “баб в его постели”.

– Лишь один. И это был мужчина, – тут же добавляет Женя, словно почувствовав, куда меня заносит. – К тому же Дарк тогда сделал это осознанно. Наказал так. Но тебя. После всего, что было, после стольких лет. Лена, – девушка поднимает на меня свои голубые глаза, – неужели он так разозлился из-за золотого платья?

– Нет, и мне кажется, это не его рук дело.

– Но…

– Я сама сотворила всё это с собой.

– Ты?

– Да, так получилось, – отвожу взгляд от зеркала и направляюсь к шкафу, по-прежнему слегка покачиваясь. Открываю его и замираю с открытым ртом. В моём гардеробе нет ни единой черной вещи. Даже пояс от пальто исчез. – Женя…

– Дарк приказал убрать из твоих вещей всё черное.

– Правда? – ощущаю, как начинаю закипать.

– Да, – она потупляет взгляд. – Прости.

– Тебе не за что извиняться. Если кто и должен просить прощения, так это напыщенный ублюдочный засранец, который возомнил себя хрен знает кем! – под конец уже перехожу на крик. А после дергаю с вешалки прозрачный пеньюар и накидываю его на плечи.

– Лена, что ты делаешь?! – и без того большие глаза подруги становятся и вовсе размером с блюдца.

– Я собираюсь дать по яйцам кое-кому и прямо сейчас.

– Но не в этом же! – Женя взмахивает руками, и я опускаю взгляд, понимая, что на мне голубой просвечивающийся пеньюар, а под ним – ничего.

– Именно в этом, – задираю подбородок выше и, открыв дверь, выскальзываю в коридор, направляясь к лестнице.

“Последняя задница ты, Дарк Мерзкий гнусный червяк! Трахнулся – и слился, как вонючий трус! Ну ничего, посмотрим, как ты будешь трахаться в ближайшем будущем, когда я тебе врежу хорошенько”

Почти бегом я спускаюсь по ступеням, но спасибо Жене, она раньше показала мне коридор в покои Дарка, минующий обеденную залу.

– Я тебе в любви признаюсь, а ты тут же решаешь не подпускать меня совсем к себе, забирая даже малейшие атрибуты принадлежности.

Я так распаляюсь, что даже не сразу понимаю, как врываюсь на собрание старших кинжей от каждого ордена, когда распахиваю дверь.

– И как это понимать, твою мать?! – разговор резко обрывается, и Дарк, до этого стоявший ко мне спиной, медленно оборачивается. – Да, я у тебя спрашиваю, – взгляд мужчины медленно скользит по моей одежде, по рукам и ногам, покрытым черными разводами, и я вижу, как его губы белеют от ярости. – Кто дал тебе право воровать мою одежду, пока я сплю?! – скрещиваю руки на груди, чтобы хотя бы немного прикрыть просвечивающиеся сквозь тонкую ткань соски.

– Мы продолжим позже, – тихо говорит Александр, обращаясь к своим командирам. Я же стою, не двигаясь с места, и стараюсь полностью игнорировать напряженные взгляды, и один лишь Иван подмигивает и ухмыляется, проходя мимо меня.

– Удачи тебе, Лена. Она тебе точно не помешает, – лыбится красавчик и выходит последним, закрывая за собой дверь.

Едва лишь никого не остается в комнате, как на меня обрушивается ярость древнего человека.

– Кто ты такая, чтобы врываться на заседание совета и так со мной разговаривать? – он не кричит, но от этого выглядит ещё более жутким. И, наверное, нормальная бы испугалась, а я уже закусила удила. Никогда в жизни я не позволяла себя использовать, как шлюху, и ему не позволю.

– Я та, которую ты трахал сегодня ночью, дважды! – делаю шаг вперед, становясь напротив него, но так, чтобы нас разделял стол, на котором разложены карты.

– Ну и что? Я много кого трахал за свои годы, – он почти равнодушно пожимает плечами, словно я сказала, что на улице дождь, но его это мало волнует.

– Потаскун! – хватаю чернильницу со стола и запускаю ему в голову, но Дарк уклоняется, и чернильница растекается по стене отвратительным пятном. – Кобель озабоченный!

– Что тебе ещё нужно, кроме как оскорблять меня? – голос тихий и холодный, как бывает, когда Александр в бешенстве.

– Верни мои вещи, мерзавец!

– Ты никогда не будешь носить черный. Можешь и дальше наряжаться в королевское золото, а можешь вообще ходить голая. Мне плевать!

– Правда что ли? – дергаю завязки на пеньюаре, развязывая все три бантика, и скидываю его с плеч, оставаясь перед ним абсолютно голой. – Не знаешь, что это за хрень у меня под кожей появилась сегодня?

– Теперь это уже не важно, – он отворачивается, а я обхожу стол, останавливаясь прямо за спиной Дарка.

– Почему? – не дотрагиваюсь до мужчины руками, но теперь ощущаю исходящие от него волны злости, горечи и страха.

– Потому что больше я не совершу подобной ошибки.

– Ублюдок! – толкаю его в спину, а после начинаю колотить кулаками. – Ты использовал меня!

– Учитывая рисунок на твоем теле, скорее, это ты использовала меня, – его смех полон разочарования. – Ты поимела меня, как сопливого юнца.

– Ты вообще рехнулся? – ещё один удар в его спину, и Дарк резко разворачивается, сжимая мои запястья так сильно, что, кажется, готов сломать их. – Отпусти, ты делаешь мне больно!

– Знаешь, что это, Лена? – он прижимает губы к основанию запястья и словно оставляет засос. В ту же секунду чернильные полосы под кожей растворяются и исчезают. – Ты забрала мою силу, осквернила себя темной магией. А я так хотел тебя, что даже не сразу понял это. Но впредь это не повторится. А сейчас возвращайся к себе, как пришла, и больше никогда, слышишь, никогда не смей прерывать мои советы, иначе устроенное Софьей покажется тебе легкой прогулкой.

– Я ненавижу тебя! – шиплю ему в лицо.

– Я знаю.

– Ненавижу! – и едва он отпускает мои руки, замахиваюсь и бью его по щеке. Удар раздается громом в тишине большой комнаты. В ту же секунду ярость застилает глаза мужчины, делая их абсолютно черными. По комнате вихрятся тени, подкрадываясь со всех сторон. Но Дарк раньше хватает меня за подбородок. Не знаю, что он собирается сделать, поэтому использую момент на всю катушку. Так близко ко мне, что я чувствую даже через его черные одежды тепло сильного мужского тела. Обхватив двумя руками его за шею, я просто притягиваю голову Александра к себе, касаясь его верхней губы языком.

– Ненавижу тебя! – рычит мужчина, а после обрушивается на меня с поцелуями. Это похоже на наказание, на принуждение, если бы я сама ранее не хотела этого. Сегодня я не смогу сослаться на выпитое шампанское, но от этого и ощущения кажутся ещё более яркими.

– Так покажи мне силу своей ненависти, – кусаю его за нижнюю губу и тяну на себя.

– Будь ты проклята, ведьма! – Дарк перемещает руки теперь на мои плечи, толкая к стене, на которой и размазались чернила. С глухим стуком на пол падает его кафтан, а за ним и рубашка. А после мужчина вжимает меня в стену, поднимая выше, и в ту же секунду резко входит на всю длину.

– А-а-ах-х, – сжимаю руками его плечи от неожиданности, впиваюсь ногтями в кожу. Мужчина шипит, ещё резче двигая бедрами, и, кажется, он стремится оказаться ещё глубже. Александр в считанные минуты доводит меня до оргазма, вызывая вновь эту потребность ощутить его в себе. Но ничего не происходит. Мужчина блокирует свою силу, не позволяя ей перетечь ко мне, словно лишая меня части себя.

“Это и есть его наказание – брать, но не отдавать взамен”

Едва лишь дыхание приходит в норму, упираюсь в его плечи и отталкиваю от себя, сползая по стене, и обхватываю свои колени руками.

“Хотела, чтобы он показал, насколько ты ему ненавистна? Так чего теперь сокрушаться? “

Минуту спустя так же молча я поднимаюсь на ноги, надеваю опять пеньюар и покидаю комнату заседаний Дарка, не сразу понимая, что его уже нет здесь.

“Мало мне было Киры, так теперь нашла очередные грабли”

Слёз абсолютно нет, хотя кажется, что душа моя рыдает и мечется внутри, однако я, держась за перила, возвращаюсь в свою комнату и запираю её на ключ. Никого не хочу видеть, даже Женю. А после забираюсь под одеяло, накрываюсь с головой и, как ни странно, очень быстро засыпаю.

Глава 11

С того утра для меня наступает какое-то отупение. Я встаю, хожу на завтраки и обеды вместе с другими, посещаю занятия для кинжей, и даже как-то наловчилась ладить с ворчливой Гаффой. Но больше я ни разу не сказала ни единого слова Александру.

Но понимание, что ему от меня было нужно именно то, что я получила от него совершенно случайно, грызет мне сознание. Поэтому теперь я больше времени провожу в библиотеке, за обедом и завтраком я прислушиваюсь к разговорам о том, где находится первая армия. Ведь именно туда я попала, когда выбралась из пещеры.

Но ссора с Дарком – не последняя неудача, которая случается со мной за эти три недели до Нового года. Хотя Алексей больше не шарахается от меня, но и с ним отношения становятся натянутыми. За всё время мы едва обмолвились несколькими фразами. И вот сегодня, в канун Нового года, он встречает меня на берегу замерзшего озера, после занятий с Гаффой.

– Привет, – он стоит, прислонившись к стволу заснеженного дерева.

– Привет, – останавливаюсь напротив, оставляя между нами расстояние не меньше двух метров.

– Как дела с Гаффой?

– Нормально, а что? – разговор выходит у нас очень глупый, но я не собираюсь облегчать ему задачу. Это не я отгородилась от него, это Алексей перестал бывать рядом со мной.

– Просто мы давно не разговаривали по душам. Я был очень занят, – на последней фразе принц отводит глаза, и я понимаю, что он лжет.

– Так, может, и не о чем нам больше разговаривать?

– Лена, прости, что бросил тебя одну.

– Ты считаешь, что я только с тобой и общалась? Что мне больше не с кем говорить?

– Нет, но мне стыдно, – он поворачивает голову ко мне. – То, что случилось на Зимнем балу…

– Не надо, – поднимаю руку, заставляя его замолчать. Зимний бал был ошибкой, как и то, что случилось после.

– Нет, ты должна понять, мне пришлось убеждать родителей в том, что ты – не угроза им и мне.

– Откуда ты знаешь, что это так? – огрызаюсь, всё ещё купаясь в колючей боли предательства. – Может быть, я ещё хуже Дарка.

– Я никогда в это не поверю, – произносит парень.

Я же горько улыбаюсь и качаю головой. А после поднимаю руки, и все тени, которые есть в округе, начинают двигаться, окутывая дерево и самого Алексея чернотой. Вижу, как расширяются его глаза, знаю, что это пугает его, но парень не двигается.

– Всё ещё не веришь? – поднимаю руки выше, делая темноту едва проницаемой, и тут он замечает черные полосы, оставленные Дарком на моей руке.

– Не верю, – то, что он не пасует, лишает меня сил, поэтому опускаю руки и падаю на колени прямо на замерзшую землю.

– Прости меня, Алексей, – не поднимаю на него головы, боясь увидеть презрение или, что ещё хуже, жалость.

– Ты ни в чем не виновата, – он опускается на колени напротив, а после обхватывает меня руками и прижимает к себе. Утыкаюсь ему в плечо, чувствуя, как принц гладит меня по волосам и спине, и понимаю, что не могу сделать вдох из-за кома в горле, который подкатил только теперь, спустя почти месяц. – Это я, как идиот, не понимал, что оттолкнул тебя ни за что. Прости, Лена, – он прижимается щекой в моим волосам, и у меня из груди вырывается первый крик.

Боль, наконец, находит выход, выплескиваясь в истерике, устроенной для Алексея. Я рыдаю, цепляясь за меховое пальто принца. И лишь когда истерика идет на убыль, я чувствую какое-то нереальное облегчение, словно скинула тяжелый груз.

– Прости меня, – вытираю щеки, мокрые от слез, и шмыгаю носом. Но внезапно замираю, ощущая, как моё тело снова вибрирует от напряжения. Оборачиваюсь и вижу в дверях малого дворца Дарка. Он лишь мимолетно чиркает по мне взглядом, а после входит в темное помещение.

– Тебе лучше? – слышу непривычно серьёзный голос блондина и поворачиваюсь к нему.

– Да, хотя мне и стыдно, что я устроила тебе представление в лучших традициях десятилетних девочек.

– Я рад, что хотя бы так помог, и надеюсь, ты простишь меня и не станешь держать зла.

– Если ты перестанешь мне напоминать, возможно, мы сможешь говорить дольше двух минут.

– К сожалению, нет, – Алексей поднимает меня с холодной земли.

– Что ты имеешь в виду? – глаза уже начинают опухать и уверена, выгляжу я настолько ужасно, что даже Женя с её волшебными руками не поможет мне.

– Сразу после Нового года я уезжаю в расположение своего полка.

– Сразу после?

– Я и так слишком задержался, – он поднимает руку и убирает локон моих волос за ухо. Прикрываю глаза, едва снова не рыдая, что я ничего не чувствую к этому потрясающему, умному, веселому и красивому молодому мужчине. Как бы это облегчило мне существование здесь. Но судьба подложила мне огромную дарковскую свинью.

– Но сразу после Нового года…

– Ты будешь скучать по мне, Лена? – он снова подходит ко мне, и я поднимаю голову.

– Отвечу тебе первого января, – привстав на цыпочки, я целую его в губы, не страстно, но достаточно долго. – Увидимся ещё, – ещё один быстрый поцелуй в щеку, а после возвращаюсь во дворец кинджей и поднимаюсь к себе в комнату. Мэй уже достала мне заранее приготовленное на празднование Нового года голубое платье. Оно аккуратно висит на манекене. Я выбрала его сама, без всяческих подсказок, а Женя помогла сшить. Подхожу и касаюсь тончайшей ткани пальцами, словно поглаживая шелк.

– Тебе пойдет этот наряд, – от этого голоса я резко разворачиваюсь, чтобы убедиться, что мне не показалось. Но в дверях стоит лишь одна из служанок с ведром горячей воды. Осматриваюсь вокруг, но не вижу Дарка нигде.

“Опять эти его фокусы!”

– Мне приказали приготовить вам ванну, сказав, что вы замерзли стоять на улице.

– Да, конечно.

“Ублюдок решил позаботиться о своей игрушке!”

Сжимаю так сильно зубы, что челюсть начинает ныть. Служанка наполняет медную ванну горячей водой, и, как бы я ни отрицала очевидного, при виде горячего пара, поднимающегося вверх, меня сотрясает дрожь. Но мой холод вряд ли можно выгнать одной лишь горячей водой. Однако хотя бы мороз на коже можно прогнать.

Скидываю с себя одежду и погружаюсь в горячую воду, чувствуя, как меня начинает просто колотить в ней, словно охватывает припадок. Проходит пара минут, и я могу сделать вдох, и вижу, как вода становится черной и маслянистой, словно меня засунули в горячую нефть.

– Что за хрень?! – страх сковывает меня сильнее, и я вскакиваю из горячей ванны, осматриваясь вокруг, но и здесь всё в темноте. Однако, несмотря на тьму, я прекрасно вижу, как у входа появляется человек. Он на мгновение замирает, а после быстро приближается ко мне. Я открываю рот и начинаю орать. Но успеваю выдать только три секунды иерихонского концерта, как мне зажимают рот рукой.

– Замолчи! – рычит мне на ухо Александр.

А после меня начинает покидать его сила, темнота вокруг уменьшается, пока вовсе не исчезает. И мои вопли превращаются в слезы и рыдания. От боли и обиды на него, от злости на себя, от слабости и, наконец, облегчения, что я больше не чувствую тьмы в себе. Дарк убирает руку с моих губ, а после ещё крепче прижимает к себе, совершенно не обращая внимания на то, что его одежда намокает. Я же поднимаю руку и вижу, что никаких черных полос больше не осталось под кожей. Как и на груди и ногах. Всё ушло. Поднимаю взгляд на мужчину, который стоит рядом. Как всегда безупречный и сногсшибательно красивый. И холодный, словно ледяная глыба.

– Так и будешь пялиться или всё же подашь мне полотенце? – моё замечание заставляет его дернуться, словно он задумался глубоко. А после мужчина обращает на меня свой колдовской взгляд. И протянув руку к стулу, на котором лежит полотенце, Александр закутывает меня в теплую махровую ткань. – Спасибо, а теперь что ты делаешь в моей комнате?

– Ты едва не разрушила весь дворец. Я должен был догадаться, что ты не выдержишь мою силу.

– Правда что ли? – в полотенце довольно сложно упереть руки в боки, но я думаю, мой взгляд передает и желание встать в позу. – А может быть, ты просто трус?

– Возможно, – его настолько легкое согласие просто разрушает мой план о наступлении и высказывании претензий. – Хотя мне казалось, меня уже ничто не испугает.

– Надо же, прожил кучу лет, а тут появилась пигалица и всего за пару месяцев ввела тебя в ужас! Бедный, бедный Але… – он тут же оказывается рядом и вновь зажимает мне рот ладонью.

– Не вздумай произносить моё имя где-либо ещё, – я так зла на него, что просто кусаю его ладонь до крови, заставляя отдернуть руку.

– Да пошел ты! – кутаюсь плотнее в полотенце, с нескрываемым злорадством наблюдая, как Дарк прижимает ладонь к губам, стараясь остановить кровь. – Выметайся из этой комнаты.

– Рад, что тебе уже настолько лучше, что ты можешь ругаться и даже кусаться, – он ещё раз окидывает меня таким голодным взглядом, что тело помимо воли откликается на это. Но даже разденься сейчас Дарк и покажись во всей своей первозданной красе, я бы не повелась. Поэтому связываю концы полотенца на груди и всё же упираю руки в боки.

– Что ты ещё ждешь?

– Ничего, – он снова улыбается, но как-то не очень весело. – Хорошего вечера, Лена.

– И тебе того же, бездушный мерзавец, – шепчу я ему в спину, когда Александр покидает мою комнату.

Совершенно обессиленная, опускаюсь на кровать, обхватив себя руками и глядя в пустой дверной проем, где исчез этот негодяй.

Зачем он действительно приходил? И как оказался так быстро здесь? Как узнал, что нужен был именно сейчас?

Одни вопросы, но нет ответов, и от этого козла их не получить. Но одно я поняла точно: он продолжает хотеть меня, как бы Александр ни маскировался, взгляд выдал его.

– Ну и что мы сидим здесь до сих пор? Женя появляется в дверях, прекрасная и нарядная. Такая девушка, от которой глаз невозможно отвести. Была б я мужиком, точно бы запала на неё.

– Ко мне приходил гость, – поднимаю глаза на подругу и вижу, как она хмурится.

– Так вот почему он ворвался в обеденный зал и разогнал всех, а Софью вызвал к себе?

– Что? – дергаюсь, словно Женя ударила меня по лицу. – Что ты сказала?

– Дарк вызвал Софью к себе, – она отводит глаза. – Прости, Лена, я не думаю, что они…

– Мне плевать, пусть он всех без исключения перетрахает.

– Я же вижу, что тебе больно, – Женя присаживается рядом на кровать и сжимает мою ладонь. – Но у тебя есть Алексей. И мне кажется, ты ему очень сильно нравишься. И он хороший человек.

– Но он не Дарк, – усмехаюсь, но горько, а после вновь поднимаю глаза на подругу. – Но ты такая красивая сегодня. Неужели всё же идешь на бал?

– Конечно, этот бал для всех жителей Рутении, а в Большом дворце соберутся все кинжи без исключения, чиновники и богатые люди.

– И ты поэтому так разоделась?

– Нет, – она улыбается, как довольная собой женщина.

– Женя-я-а… – всматриваюсь в лицо девушки. – Выкладывай.

– Не хочу сыпать соль тебе на раны.

– Чёрт возьми, подруга, дай хоть за тебя порадоваться, раз уж у меня полное фиаско.

– Давид пригласил меня на бал, – улыбаясь, признается подруга.

– Как здорово! Я, правда, очень рада, что ты дождалась своего момента.

– Да, мне кажется он немного стеснялся, когда говорил об этом, но теперь уж я не упущу свой шанс. К тому же королю придется всё время быть на виду, и это дает мне дополнительный шанс провести время с тем человеком, которого я люблю.

– А я, наконец, познакомлюсь с твоим любимым, потому что, сколько я ни пыталась попасть к фабрикаторам, мне говорили, что там нечего делать.

– Он не очень любит общество других кинжей, – улыбается Женя, но после взмахивает руками. – Но что же мы сидим, когда надо готовить тебя для твоего главного бала. Давай, идем за стол.

Дальше следует ритуал корпориалов, и теплое свечение касается моего лица, а я прямо чувствую, как исчезают мешки под глазами от недосыпа, как поднимаются вверх уголки губ, а после как разглаживается и расслабляется лоб, словно Женя сделала мне укол “Ботекса”.

– Ну вот, теперь ты похожа на ту самую принцессу, – улыбается подруга, глядя на меня сверху вниз.

– Ту самую? – непонимающе смотрю на Женю.

– Мне в детстве рассказывали сказку про принцессу, которая затмила своей красотой всех на своем единственном балу, а после исчезла.

– Так это и есть сказка про Золушку.

– Может, только у нас она не Золушка, а Василиса, и она не была сиротой. Класс, хоть что-то похожее в наших сказках есть.

– Женя, это уже такие мелочи. Ты же поможешь мне надеть это платье?

– Конечно, – подруга берет шелковую ткань в руки и подходит ко мне. – Знаешь, я даже немного переживаю, что мой Давид может счесть тебя более привлекательной.

– Скажешь тоже, – смеюсь впервые после веселья на Зимнем балу. – Ты самая красивая девушка в Рутении. И пусть радуется, что ему так повезло, а иначе я ему яйца оторву, так и передай. Язим подтвердит, что я умею бить по морде мужиков.

– Хорошо, – улыбается подруга, укладывая мне волосы так, чтобы они струились за спиной. – Ты очень красивая, Лена.

– И ты, дорогая, – обнимаю подругу. Ощущение, что прощаюсь с ней, внезапно одолевает меня. – Пойдем?

– Да, познакомлю тебя со своим кавалером, – Женя поднимается и улыбается.

Спускаясь по ступеням, мы слышим смех и разговоры собирающихся на бал кинжей, но вместо обеденной залы сворачиваем в другую сторону. Я накидываю на плечи теплую золотистую накидку, продолжая носить золотой цвет назло всем невзгодам. По длинному коридору доходим до помещения, в котором трудятся прочники. Женя открывает дверь и с улыбкой входит в полутемное помещение. Парень работает за столом, собирая какой-то агрегат.

– Давид, позволь представить тебе мою подругу, мою единственную подругу Лену, – девушка берет темноволосого мужчину под руку и поворачивает ко мне. – Лена, это мужчина, который пригласил меня на бал, и лучший из всех фабрикаторов Даркинга.

– Очень приятно, – мужчина подслеповато щурится, но пожимает протянутую мной руку. – Я давно мечтала познакомиться с вами.

– Правда? – он вскидывает на меня взгляд.

– Да, – совершенно честно признаюсь, опуская тот момент, что мне стало любопытно взглянуть на него и познакомиться лишь после признания Жени.

– Что ж, раз вы теперь знакомы, может быть, ты уже проводишь нас на бал?

– Ой, меня не надо, меня встретит Алексей, – встрепенувшись, произношу я. – А вам надо по полной программе оторваться на этом балу, когда ещё выдастся такая возможность.

Надеваю снова на себя теплую накидку и выхожу, но через двери фабрикаторов, которые ведут в сад за дворцом кинджей.

– А тебя не так легко найти, – раздается за спиной насмешливый голос.

– Когда добиться женщины легко, интерес мужчины быстро угасает, – проговариваю и оборачиваюсь, чтобы присвистнуть при виде Алексея, одетого в военную форму. – Ты такой красавчик.

– Ты тоже ничего, – ухмыляется принц, а после подходит ближе и убирает прядь волос за ухо и вроде бы случайно касается моей шеи. – Очень даже ничего, – уже ближе проговаривает он.

Я закрываю глаза и задерживаю дыхание в ожидании поцелуя, но Алексей так и не целует. Вместо этого, когда я распахиваю ресницы, вижу, что он смотрит на меня с грустью и тоской.

– Что?

– Мне жаль, что я опоздал, – говорит принц, поглаживая мех на опушке моей накидки. – Жаль, что он опередил меня и завладел твоим сердцем и мыслями. Видимо, мой удел – быть вторым.

– Ты не второй, Леша, – не сразу понимаю, что обращаюсь к нему по имени. – По крайней мере, для меня.

– Ты обманываешь не только меня, Лена, ты пытаешься обмануть себя. Я видел, как ты смотришь на Дарка, хотел бы я оказаться на его месте, чтобы ты так смотрела на меня.

– Что мне сделать, чтобы убедить тебя в том, что ты мне дорог?

– Тебе ничего не нужно делать, просто будь рядом в этот последний вечер в этом году и последний вечер моего пребывания дома. Война – дело грязное и неизвестно, когда и какой я вернусь.

– Не говори так, – чувствую, как глаза начинает щипать, но только чтобы не испортить работу Жени, держу себя в руках.

– Но это правда, поэтому улыбнись и подари мне вечер мечты.

– Хорошо, – я обнимаю принца, утыкаясь носом ему в шею. – Я останусь рядом с тобой, но не позволяй мне слишком много пить ваше чудесное шампанское.

– Договорились, два бокала за весь вечер.

– Спасибо тебе, Алексей, – целую его в щеку.

– Помнится, ты назвала меня – Леша, – его улыбка из игривой становится интимной.

– Да, оговорилась немного, – беру его под руку, и мы шагаем в сторону дворца.

– Мне понравилось, не могла бы ты повторить?

– Леша, – улыбаюсь, но тут же немного опешиваю, когда мужчина резко останавливается, а после обнимает меня и целует так жадно, словно вот-вот готов умереть. Я недолго пребываю в растерянности, но и ответить ему не могу. После всего, что он сказал мне сегодня утром после тренировки у Гаффы и сейчас. Я не могу давать ложную надежду, даже чтобы позлить Дарка или самой себе доказать, что я могу получить любого. Поэтому я поддаюсь его натиску, но не отвечаю, яснее любых слов говоря, что меня не будоражат его поцелуи. И принц отстраняется, ещё раз легонько мазнув по моим губам своими.

– Прости, Лена, просто я хотел узнать, каково это, когда ты целуешь со страстью и желанием.

– Я не могу, – отвожу взгляд, не в силах смотреть в эти янтарные, как у тигра глаза. Не в силах даже самой себе открыто признаться, что я хочу, чтобы они были черными. – Извини.

– Я понимаю, Лена. И это – одна из причин, почему я согласился уехать завтра.

– Я не хочу, чтобы ты уезжал, тем более воевать.

– Любовь – это тоже война, я просто меняю одно поле битвы на другое.

– Ты не обязан бросать всё из-за меня.

– Дело не только в тебе, – улыбается молодой мужчина, а после снова обнимает меня, и мы продолжаем путь, пока не оказываемся на ступенях перед украшенным разноцветными огнями Большим дворцом. – Идём, дорогая, ты обещала провести эту ночь со мной.

– Звучит так интимно, – улыбаюсь через силу.

– Может быть, это всё, что мне осталось, – Алексей помогает мне снять накидку и присвистывает, увидев платье. – Тебе не нужно облачаться в золотой цвет, чтобы стать королевой бала.

– Правда? – поворачиваюсь кругом, показывая себя со всех сторон.

– О да, голубой цвет тебе к лицу, Лена, не каждому подойдет темный, – на лестнице появляется Софья под руку с Дарком.

“Софья в черном, мать его, платье!”

Спотыкаюсь и, если бы не сильные руки Алексея, я бы уже скатилась по ступеням вниз и выкатилась колбаской на улицу.

“И, может быть, сломала себе шею, чтобы никогда не увидеть этого”

Глава 12

Перевожу взгляд с злорадно-довольного лица блондинки на замкнутое лицо Дарка. Мужчина прямо смотрит на меня, но по его взгляду ничего нельзя прочесть. Качаюсь вперед, ощущая внезапно усиливающееся головокружение, но сильные руки держат меня крепко, не позволяя позорно стечь лужей к ногам Его Темнейшества.

– Лена, ты хорошо себя чувствуешь? Ты побледнела, – киваю, хотя и не чувствую уверенности.

– Пойдем уже, – хрипло проговариваю я. – Надо, наверное, выйти на воздух, здесь слишком завоняло двуличной скотиной, – на моё замечание на мгновение тени по углам холла дергаются, но тут же всё возвращается в своё исходное положение.

– Хорошо, милая, – отвечает Алексей и уводит меня в сторону балкона, а не зала, где гуляют и веселятся. – Но, может быть, ты снова накинешь на плечи теплую…

– Ты согреешь меня своим теплом, – перебиваю принца, а после прижимаюсь к нему теснее, через его плечо послав торжествующий взгляд черноглазому монстру.

Едва лишь за нами закрывается дверь, всё самообладание, которое было до этого, исчезает.

– Он нарядил её в черное! Я даже подумать не могла, что всё зайдёт так далеко.

Хожу из угла в угол по открытой террасе, чувствуя, что если остановлю движение, то просто взорвусь.

– Лена, ты же не думала, что он будет покорно ждать тебя?

– Ты ничего не понимаешь, Леша, – резко разворачиваюсь к нему. – Дарк – трус и даже сам этого не отрицал, когда сегодня днем укутал меня в полотенце.

– Что? – янтарные глаза принца делаются круглыми.

– Да просто у меня случился припадок в ванне, и Дарк помог, а после снова сбежал. И понесся одевать эту шлюху в черное.

И это после того, как забрал у меня любое напоминание о себе. Мечусь из угла в угол, пока холод немного не остужает мне лицо и тело. А после поворачиваюсь к Алексею, готовая уже выдать сногсшибательную идею.

– Я убью её, – улыбаюсь холодно и безрадостно. – Хуже мне всё равно уже не будет. Что он ещё со мной сделает?

– Не надо, Лена, лучше давай сделаем вид, что ничего не случилось.

– Тыиздеваешься, Алексей? Он прилюдно нарядил её в черное платье. В свой цвет, который никому не позволял носить. Нет, я точно убью её.

Обхожу принца и распахиваю дверь, готовая свернуть шею блондинистой суке прямо перед входом Большого дворца. Но мой запал быстро стихает, потому что на ступенях больше никого нет.

– Пошли в зал, – беру подоспевшего принца под руку.

– Лена, давай только без кровопролития, моим родителям не стоит принимать участие в этих разборках между вами.

– Так иди к ним и оставь меня! – рявкаю я, злая и на Алексея. – Убирайся, Ваше Высочество!

– Лена…

– Уходи и оставь меня! – подхватив подол платья, я поднимаюсь по ступеням в бальный зал, чтобы замереть лишь перед самой дверью, набирая полную грудь воздуха, и захожу внутрь.

Меня тут же окутывает атмосфера праздника. Украшенный гирляндами и свечами зал полон танцующих пар. кинжи и гости, девушки, словно разноцветные цветы, кружатся в объятиях мужчин, но я ищу глазами пару в черном. Мне попадается Женя с Давидом, о чем-то шепчущиеся в нише под балконом. Татьяна, танцующая с незнакомым мне кинжем. Его выдает только кафтан. Очередной корпориал. Опять обвожу взглядом толпу, но не вижу ни Софью, ни Дарка.

– Их здесь нет, – Алексей, несмотря на мои злые слова, всё же держится рядом. – А мы есть. Пойдем, потанцуем?

– Не боишься, что я тебя превращу в горящую свечку?

– Нет, – он берет меня под руку и помогает войти в круг танцующих.– Я знаю, как могу тебя усмирить.

– И как же? – хмурюсь и всматриваюсь в его лицо.

– Поцелуем, – самодовольно замечает принц.

И тут я начинаю смеяться, сначала тихо, а потом всё громче и громче, пока не вынуждаю его сделать именно то, что он грозился. Алексей просто закрывает мне рот поцелуем. Но я не хочу его целовать или кого-то ещё. Я хочу уничтожить суку Софью и прямо сейчас. Поэтому, как только музыка стихает, я отталкиваю от себя Алексея и покидаю бальный зал и направляюсь на террасу с другой стороны от той, где были мы. И замираю прямо на пороге, увидев одного Александра, опирающегося на перила.

– И как ты себя ощущаешь? – он даже голову не поворачивает в мою сторону.

– Где она?

– Ушла в свою комнату переодеваться, – он по-прежнему смотрит на зимний и заснеженный двор внизу. – Ты так и не ответила на вопрос.

– Ты скотина, но ты и так это знаешь.

– Тебе не было больно? Совсем? – Дарк оборачивается ко мне, и я вижу его осунувшееся лицо. – Ты не почувствовала ревности, боли предательства?

– А что? Должна была? – скрещиваю руки на груди.

– Не пытайся мне лгать, Лена, я знаю тебя лучше тебя самой.

– Тогда к чему все эти вопросы?

– Хочу услышать от тебя, что ты испытала боль от того, что я отдал предпочтение другой.

– Да! – выкрикиваю и кидаюсь к нему, колотя его грудь кулаками. – Ты доволен? С того момента, как ты спас меня в лесу, ты постоянно причиняешь мне боль!

Александр дает мне выговориться и выпустить пар напряжения, а после притягивает к себе, кутая в объятиях и своем темном плаще. И вот я уже плачу, уткнувшись ему в грудь, цепляясь пальцами за тонкий шелк черной рубашки.

– Теперь ты хотя бы приблизительно понимаешь, что я чувствую, когда ты развлекаешься со щенком, – тихо проговаривает мужчина, и я резко поднимаю голову.

– Так это был ответ? Месть?

– Нет, это был урок, – он проводит пальцами по моей щеке, но я отталкиваю его руку.

– Я тебе подопытный кролик, что ли? Как ты посме…– он просто зажимает меня руками, вдавливая в парапет и целуя жадно и глубоко. Тело сдается раньше разума и сердца, реагируя на жадные ласки губ и языка.

Обнимаю за шею, выгибаясь и теснее прижимаясь к мужчине. Его руки ещё сильнее стискивают меня, словно желая вдавить в себя, а после разворачивают и толкают от края балкона к стене.

– Я хочу тебя, – его горячий шепот едва не лишает меня остатков здравого смысла.

– Правда? – откидываю голову назад, открывая ему доступ к своей шее. – Чтобы просто поиметь свою игрушку? А потом снова кинуть?

– Лена, ты не понимаешь, – он прижимает губы к бьющейся пульсом жилке на шее. – Ты делаешь меня слабым, – страстный шепот сводит с ума. – Я не знаю, чего ждать от каждой нашей встречи, – каждое предложение он сопровождает горячими поцелуями.

– Ты весьма экстравагантно показываешь свою привязанность, – упираюсь в плечи мужчины. – Отпусти меня. Я не хочу больше настолько острых ощущений. Мне куда комфортнее с Алексеем.

– Только не говори, что ты с щенком уже… – рычит мужчина поднимая голову.

– Почему ты так называешь его? – перебиваю Дарка, всё же умудряясь оттолкнуть от себя немного.

– Потому что он и есть маменькин сынок. Бастард и второй по очереди сын.

– А кто твой отец? – рявкаю на него, сама не ожидая, что тема чистоты крови меня может так задеть.

– Я не знаю, Лена, – грустно улыбается он. – Но я и не король и даже не принц.

– Но твои кинжи зовут тебя господином.

– Не потому, что я королевских кровей. Я заслужил их преданность отнюдь не голубой кровью.

– Не думала, что ты ко всему прочему ещё и сноб.

– Почему? Потому что по праву получил их уважение? Или потому, что не преклоняюсь перед людьми?

– Потому что пытаешься показать, что ты лучше других, но на самом деле ты даже ногтя Алексея не стоишь, пусть он и не королевских кровей.

– Ты так яростно его защищаешь, что можно подумать, ты с ним куда ближе успела познакомиться… – замахиваюсь врезать ему снова по его красивой морде, но в этот раз Дарк перехватывает мою ладонь и прижимает к стене. Однако он оказывается совершенно не готов к пощечине слева. Звук шлепка эхом разносится в ночной тишине. Но после этого и вторая моя рука оказывается в плену и прижатая к гладкому камню стены над головой.

– У тебя уже входит в привычку распускать при мне руки, милая, – злой голос Дарка едва не звенит от бешенства. – Надо мне закрепить эффект, чтобы каждый раз, когда ты вздумала дать мне пощечину, ты мгновенно становилась горячей и влажной.

И не дав мне даже возмутиться, он вновь целует меня, вжимая в стену и задирая подол платья. Когда его ладонь касается промежности, я вздрагиваю, чувствуя, что готова простить всё, что было за последние дни. Александр ещё упорнее старается довести до экстаза, лаская пальцами мои влажные складки.

– А-а-м-м-м, – стон срывается с губ, но я закусываю нижнюю губу.

– Моя девочка, – довольно шепчет мужчина, а после окутывает нас темнотой, опускает мои руки и, подхватив за бедра, поднимает выше.

– Ненавижу тебя, – шепчу едва слышно, а после стон выдыхаю прямо в губы мужчины, когда он толкается членом, погружаясь на всю длину.

– Знаю, – возвращает горячее дыхание мне Александр и снова толкается. – И хочешь меня.

– Будь ты проклят, – он собирает мои стоны губами, продолжая качать своими бедрами. – Да-а-а-а-х…

– Ты только моя, – он ещё глубже и быстрее начинает погружаться, и в этот момент я снова тянусь к этому мужчине, желая почувствовать его силу, но Дарк на мгновение тормозит и отстраняется, вглядываясь в лицо мне.

– Ты снова хочешь пережить, что было сегодня днём? – хрипло спрашивает мужчина, а я же пытаюсь понять, о чем он ведет речь, пока до меня не доходит, что он про припадок в ванне.

– Я хочу тебя всего себе, хочу стать частью тебя, – сжимаю его шею руками и притягиваю к себе. – Не отталкивай меня.

– С тобой я чувствую себя уязвимым, Лена, – он вновь прижимается своими губами к моим и возобновляет поступательные движения.

– А я – с тобой, – всхлипываю, чувствуя как жар поднимается по бедрам, сосредотачиваясь в глубине тела, там, где особенно остро чувствуется каждое касание мужчины. – Александр-р-р-р, – выдыхаю, протяжно застонав, и чувствую, что он всё же отпускает себя, с тайным ликованием приветствую этот знакомый гул в крови. Ещё один толчок – и мужчина хрипло стонет возле моего уха. Открываю глаза и вижу лишь темноту вокруг.

Дыхание медленно восстанавливается, и постепенно до меня доходит, что только что произошло. Но на этот раз Дарк не покидает меня, как было в комнате собраний, а плавно ставит на ноги, по-прежнему прижимая к себе.

Проходит минута, вторая, пятая – и темнота постепенно развеивается, впуская свет через огромные панорамные окна. Я, затаив дыхание, поднимаю руки, но никаких полос нет.

– Я не допущу такого больше, – слышу голос мужчины. – Ты не должна страдать за мою несдержанность.

– Но я чувствовала, – шепотом отзываюсь я, – чувствовала, как твоя сила была во мне.

– Она и сейчас в тебе, – он немного отстраняется и легко касается моих губ своими. – Но ненадолго.

– Александр, – тихо шепчу я, поглаживая его плечи и всё ещё чувствуя, как волны оргазма омывают меня. – Что же дальше?

– Разве сегодня не начало Нового года?

– Да, ну и что?

– Будем праздновать, милая, – он быстро целует меня в губы, а после отодвигается, но не выпускает мою руку из своей. – И начнем с этого бала.

– Но…

– Я больше не хочу скрывать то, что ты моя. И желаю раз и навсегда поставить точку в твоих играх с Орловым.

– А ты наглый, эгоистичный мерзавец, – возмущаюсь я, но не сопротивляюсь, когда мужчина ведет меня в бальный зал. Едва только мы попадаем к танцующим, как привлекаем внимание всех без исключения присутствующих. Кто-то смотрит на нас осуждающе, как Алексей, кто-то радостно, как королева и Женя, а кто-то – подозрительно, как старый король.

– Ты ни разу не танцевала со мной на балу, милая, – шепчет мне на ухо Дарк и подталкивает в круг. – Пора бы уделить этому аспекту наших отношений должное внимание.

– Ты ведь это специально делаешь?

– Конечно, после сегодняшнего бала ни у кого не останется сомнений, что большой и ужасный Даркинг выбрал себе фаворитку.

– И ничего, что фаворитка не имеет возможности носить черное? – язвлю я, опуская одну ладонь на плечо мужчины, а другую вкладывая в его ладонь.

– А ты хочешь?

– После этой суки я не стану донашивать наряды.

– Софья сделала это, чтобы вернуть своё место, а вовсе не потому, что она стала мне ближе, чем ты, – он прижимается ко мне теснее, прислоняя свою голову к моей. – И если ты только захочешь, я завалю тебя нарядами. Лена, – он вновь отодвигается, всматриваясь в лицо, – ты не представляешь, как бы мне хотелось видеть тебя в моих цветах. Но ты всегда пренебрежительно отказывалась от них в пользу золотого…

– Это было в начале по незнанию, а потом, чтобы позлить тебя, – качаю головой, а после опускаю её ему на плечо. – А вот ты сделал это специально, да ещё и после всего, что было.

– Я устал препираться, милая, давай начнем этот год с чистого листа, с новой ступени в будущее.

– А ты сможешь? Начать с начала, – поднимаю голову и всматриваюсь в его лицо.

– Смогу.

– Ради меня? – испытывающе смотрю в глаза мужчины.

– Я ждал тебя тысячу лет, – проговаривает мужчина, а я сбиваюсь с шага, внезапно вспомнив, что именно он и именно эти слова говорил в моем сне накануне похода в пещеру.

– Дарк… – хочу ещё добавить, что мы неслучайные знакомые, но музыка заканчивается, и мы отходим. Мужчина берет бокалы с шампанским и протягивает один мне.

– Не переусердствуй, Лена, – улыбается он одними глазами, – мы оба хорошо помним, как на тебя влияет шампанское.

– Лена, можно пригласить тебя на танец? – принц оказывается рядом, когда я делаю первый глоток шампанского.

– Конечно, – улыбаюсь Алексею и незаметно сжимаю пальцы Дарка, прежде чем отойти от него.

– Вижу, ты умудрилась усмирить и свой гнев, и дикого зверя? – улыбка на губах принца совершенно не соответствует его злым словам. – Не думал, что ты такая легковерная, Лена.

– Мне почти нет никакого дела, кем ты считаешь меня, Алексей. Я не давала тебе поводов и ложных надежд, никогда не лгала тебе, – тоже натужно улыбаюсь, глядя по сторонам. – Так какое право ты имеешь упрекать меня в обмане?

– Прости, – он краснеет, отводя глаза. – Я просто не могу поверить, что ты так легко простила его.

– Ты слишком мало знаешь о нем и о нас.

– О вас я действительно ничего не знаю, – вздыхает парень, а после раскручивает меня, чтобы потом крутануть в объятия. – А вот о Дарке я, возможно, знаю, куда больше тебя. Но ни один из моих аргументов не убедит тебя.

– Поэтому не стоит и пытаться, Леша, – улыбаюсь ещё шире и ещё более фальшиво. – К тому же ты всё равно оставляешь меня с ним и здесь.

– Это меня и пугает, дорогая.

– Думаю, с меня достаточно танцев пока.

– Хорошо, – принц останавливается и провожает меня обратно к Дарку. – Счастливого Нового года, Лена, – он целует меня в щеку, несмотря на хмурый взгляд черных глаз.

– Пытался уговорить тебя бросить меня? – Александр возвращает мне бокал с шампанским.

– А тебя это волнует?

– Где дело касается щенка – волнует, учитывая, как быстро он втерся к тебе в доверие и окрутил своим обаянием.

– Ревнуете, Ваше Темнейшество? – хмыкаю и вскрикиваю, когда Дарк резко обхватывает меня руками, едва не расплескав шампанское из бокала, и целует. Жадно и долго, пока у нас обоих не заканчивается дыхание, и лишь необходимость сделать вдох вынуждает оторваться от этих губ.

– Ты моя, – хрипло поговаривает мужчина, проводя по моей щеке ладонью и довольно улыбаясь, когда я подаюсь ему навстречу, ощущая покалывание в теле. – И только я могу заставить тебя сиять.

– Да, – шепотом отзываюсь я и быстро делаю ещё глоток шампанского.

Внезапно в зале гаснет свет, и я поднимаю глаза на Александра.

– Это ты? – он улыбается и качает головой.

– Посмотри на часы, – мужчина кивает на огромный циферблат над королевским троном. – Остались последние секунды старого года. Пришло время загадывать желание, Лена.

– Есть у меня парочка желаний, которые можно не откладывать на год, а осуществить прямо сейчас, если уйти отсюда.

– Да ты маленькая развратница, – хмыкает Дарк и выкрикивает вместе со всеми в зале. – Три! Два! Один! – и уже только для меня добавляет: – С Новым годом, милая моя, – а после обхватывает за затылок и целует вновь. Тут же обнимаю его за шею, прижимаясь всем телом.

– С Новым годом, любимый, – признаюсь я, понимая, что, возможно, он списал моё прошлое признание на алкогольное опьянение. Глаза мужчины расширяются, но я сама приподнимаюсь и целую его в губы.

– Лена… я… – начинает он, но я качаю головой и снова делаю глоток шампанского.

– Я не жду ответа, – улыбаюсь, а после того, как свет снова загорается, вижу, что не только мы целуемся, воспользовавшись моментом. Замечаю даже Женю, повисшую на шее у фабрикатора и страстно целующую его. Но парочка тут же отскакивает друг от друга, едва зал освещается тысячами огней. – Я хочу снова танцевать в твоих объятиях.

– Тогда идем, – Александр ставит наши бокалы на поднос и ведет меня в центр зала.

Новый год начинается просто чудесно. И я отдаюсь охватившему всех вокруг веселью, смеясь и кружась в руках именно того мужчины, которого я и желала так долго. Чувствую его губы у себя на шее, и улыбаюсь, ликуя всем сердцем.

Лишь немного омрачает мою радость отъезд принца, он прощается с матерью и отцом, а после покидает бал, кинув на меня последний взгляд.

Однако стоит лишь Дарку коснуться моей обнаженной спины ладонью, как меня вновь охватывает гудящий поток силы. Но не силы Александра, а моей собственной.

– Сдерживай себя, милая, – слышу шепот на ухо. – Незачем пугать этих слабых духом людишек.

– Да ты просто Мефистофель! – восклицаю, спуская его ладонь со спины ниже, чтобы разорвать контакт кожи к коже.

– Нет, я просто умею владеть собой намного лучше твоего.

В моем подвыпившем состоянии даже не возникает вопроса, почему Дарк не уточнил, кто такой Мефистофель.

Мы танцуем и пьем шампанское, потом снова танцуем и целуемся и так, пока часы не показывают три часа ночи.

– Пойдем со мной, Лена, – мужчина берет меня за руку и выводит из зала

– Куда мы?

– А это важно?

– Ну, я хотела бы понимать, что мне надеть.

– Ничего, и я сниму с тебя это платье, пусть и более аккуратно, чем предыдущее. Оно мне и правда нравится.

– Ах ты… всё же ты был там…

– Я всегда был рядом с тобой, милая. Идём.

И, взяв меня за руку, мужчина выводит меня на улицу, но, как ни странно, я не чувствую холода совсем. И, лишь опустив глаза, едва не вскрикиваю увидев, что по моей коже струится тьма, словно окутывая темным покрывалом.

Глава 13

Он пробуждает во мне темные мысли и желания, а его темная сила, что струится сейчас по моим венам, ревет, стремясь вырваться наружу. Но я позволяю лишь окутывать меня, не давая замерзнуть. Только спустя минуту я понимаю, что черные полосы вновь появляются у меня под кожей.

– Я уберу их, когда мы вернемся во дворец, милая, – раздается над ухом его хрипловатый голос. – А сейчас идем.

Я ничего не отвечаю, чувствуя, как меня подавляет темнеющая под кожей сила. И позволяю уводить себя прочь из Большого дворца. Вот уже праздничные огни исчезают в темноте, показывается озеро, на берегу которого стоит хижина Гаффы, и из которой в любое время дня и ночи валит дым растопленной печи.

– Мы идем к Гаффе? – наконец, поворачиваюсь я к Александру и вижу, как он хмурится.

– Нет, нам надо на другой берег озера, и лучше пройти в противоположную от хижины старухи сторону. Я не готов к долгим спорам и препирательствам.

– Она не сильно тебя жалует, – мы действительно сворачиваем в другом направлении.

– Есть немного, – он хмыкает, и я останавливаюсь как вкопанная, заставив и Александра тормознуть. – Что?

– Она твоя мать? – подозрительно смотрю на него и нахожу всё большее сходство. Не только черные волосы и глаза, но и наклон головы, чуть заметный прищур, словно солнце слепит им глаза. – Так? – требую я ответа, потому что Дарк молчит.

– Теперь это уже не важно, – он равнодушно пожимает плечами. – Нам ещё нужно пройти довольно большое расстояние, Лена, не стоит медлить.

– Ты так спокойно говоришь о том, что твоя мать живет в старой хижине, в то время, когда ты восседаешь на троне в Малом дворце.

– Я не могу заставить её жить со мной, да и не очень хочу. Вот ты бы захотела жить с матерью тысячу лет бок о бок?

– Не знаю, – мы снова двигаемся вдоль заледеневшего берега озера. Платье мешает шагать быстро, но и Дарк не сильно торопит меня. – Чуть-чуть осталось, милая.

– Ты так и не сказал, куда ведешь меня, – опираюсь на его руку и стараюсь приподнять край подола, чтобы меньше цеплялся за высохшие прутья.

– Это сюрприз, – мужчина крепче сжимает меня руками, поднимая и перенося через небольшую замершую полынью. – Тем более сейчас, когда ты наполнена моей силой.

– Звучит так волнующе, – обнимаю его за шею, и чувствую, как его тело напряжено, когда Дарк ставит меня на ноги. – И возбуждающе, – добавляю шепотом на ухо мужчине.

– Мы вернемся к этому разговору немного позднее, а сейчас пошли, осталось перейти небольшой мост, и мы окажемся в поле.

– В поле? Александр, – торможу прямо на мосту. – Надо было переодеться, а не тащиться в поле в этом платье, – обвожу себя рукой.

– Ты недолго пробудешь в этом чудесном платье, – он снова обнимает меня за талию и почти несёт в сторону поля. – Скоро я избавлю тебя от этого сковывающего наряда.

– Правда? Оставишь меня мерзнуть в поле совершенно голую?

– Ты даже не заметишь холода, – он улыбается, а после останавливается прямо посреди небольшой расчищенной поляны. – Иди ко мне, Лена, – он протягивает мне руку, и я беру его за пальцы, делая шаг навстречу.

– И что мы тут будем делать?

– Испытывать тебя на прочность, – приподнимаю брови, но не успеваю я и глазом моргнуть, как Дарк разводит руки в стороны и поднимает тени от земли, делая из них стену темноты.

– Что я должна сделать? – склоняю голову набок и внезапно я вижу перед собой не своего любовника, и даже не мальчишку, который порой бесит меня неимоверно. Нет, сейчас мне становится по-настоящему жутко. Его руки собирают клубящиеся тени и словно заставляют их концентрироваться, делая насыщенными и словно маслянистыми.

– Защищайся! – его голос, словно эхо, множится в темноте, а после в мою сторону обрушиваются темные полосы.

Действую на инстинктах, даже не отдавая себе отчета в том, что происходит. Вскидываю руки и отталкиваю от себя темноту, рассекая молнией.

– Ещё! – раздается громкий голос, и следует удар грома. Темнота рассекает небо и спускается прямо на меня. Инстинкт самосохранения появляется раньше связных мыслей, и я просто закрываюсь от рассекающей воздух темноты. В этот момент мне становится нереально жарко, а приоткрыв глаза, я вижу, как поле, насколько хватает глаз, освещается, словно солнцем. И в центре этого действа стоит улыбающийся Дарк. Моё сердце колотится где-то в горле, но, поднося к глазам руки, я вижу, как они светятся золотом, а черные полосы, которые только-только начали появляться после секса, растворяются, словно сахар в чае. Он чуть не убил меня своей темнотой, а теперь скалится, словно довольный своим ребенком отец. Выпрямляюсь и подхожу к нему, не сводя глаз с довольного лица Дарка. Моя ладонь опережает мысли, с звонким шлепком опускаясь на его щеку.

– Ты хотел убить меня, ублюдок! – шиплю ему в лицо, потому что меня хватают за руки и притягивают к сильному телу. – А если бы я не смогла? Если бы у меня не получилось?

– Тогда это не имело бы значения, – он больше не улыбается, наоборот, его губы поджаты. – Ты сильна и без усилителей, Лена, а значит, готова встать со мной плечом к плечу.

– Ты псих! – смотрю на него расширенными глазами.

– Возможно, но я всё же прав. Ты именно та, кто нужен мне, – на этот раз он кутает меня в своё пальто. – И я не ошибся в тебе, – он прижимает губы к моему виску и чувствую, как гнев исчезает, как бы я ни цеплялась за него.

– Но ты был готов убить меня, после всего, что было между нами, после этой ночи.

– Лена, я был уверен, что ты выстоишь против разреза, – продолжая кутать меня в своё пальто, Дарк разворачивается и ведет меня обратно на другую сторону озера. – Именно ты дополняешь меня. Уравновешивая темноту своим светом.

– И ты готов был убить свою половину? – поднимаю голову, а мужчина останавливается, поднимая руку и прижимая её к моей щеке. – Для тебя нет границ? Нет правил?

– Я сам себе правила и границы, Лена, – он смотрит в глаза, и я начинаю вновь поддаваться его обаянию. – Но я должен был убедиться, что тебе не нужна моя сила для усиления.

– То есть, – томность мгновенно слетает с меня, – ты хотел таким образом убедиться, что я не прирежу тебя во сне и не заберу твой член как усилитель себе?

– Ну, может не член, но да, – он криво улыбается, а я же готова вцепиться когтями ему в лицо. И, словно чувствуя моё острое желание причинить ему боль, Александр делает шаг навстречу и притянув к себе, накрывает мои губы в поцелуе. Ну, не в морду, значит, по-другому. С особым наслаждением я кусаю его за нижнюю губу, пуская мужчине кровь, а после вырываюсь из его рук и шагаю в сторону Малого дворца. Но, видимо, я не так хорошо запомнила дорогу, потому что метров через тридцать я оказываюсь на тонком льду, который трескается под моими ногами. Я успеваю только вскрикнуть, как льдина переворачивается, накрывая меня с головой. Холод сковывает за пару ударов сердца, а тяжелый подол платья с такой силой тянет на дно, что не хватает сил даже вытолкнуть себя из воды.

“Вот чего стоила моя обида и злость” – мысли совсем не радостные посещают меня, но стоит мне только подумать, что я рассталась с Александром так паршиво, как сильная рука хватает меня под мышку и вытаскивает на лед.

– У тебя просто дар создавать проблем, милая, – Дарк снимает с меня мокрое платье, оставляя совершенно голой, и после кутает опять в своё пальто. На этот раз я даже не возражаю. Новый год действительно насыщен событиями. Чего только не случилось за эту ночь. – Идем, согреешься у старухи в хижине, да там и оденешься, когда служанка принесет тебе одежду. Хотя, – он ухмыляется, окидывая меня хитрым взглядом, – может быть, оставить тебя в моем черном пальто?

– Д-д-ду-р-р-а-ак, – зубы выбивают дробь, даже не позволяя выругаться, как следует.

– Скорее, милая, – он поднимает меня на руки и быстрым шагом направляется к хижине на краю озера. Гаффа не спит, кажется, она словно ждет нас, потому что, едва лишь Дарк вносит меня в её полутемное помещение, как старуха тут же набрасывается на него:

– Чем ты думал?! Глупый самонадеянный мальчишка! А если бы она не была готова?

– Да это её собственное упрямство и заносчивость. Лена ещё более невыносимая, чем ты.

– Молчи, негодник! – она задирает свою трость, и Дарк всё же замолкает, хоть и сверкает гневно глазами.

А я смотрю на них и думаю, что если Гаффа его мать, то сколько же ей на самом деле лет? Если Дарк говорит про свою тысячу лет, то ей, как минимум, столько же. И каково это: столько лет провести рядом?

– На, выпей, – мне под нос суют горячую жидкость, пахнущую какими-то травами.

– Что это? – сейчас я, как никогда ранее, рада стремлению Гаффы хранить тепло в хижине. По крайней мере, зубы у меня перестают стучать.

– Меньше болтовни, пей давай! – командует старуха, и я делаю глоток, чувствуя, как по телу распространяется тепло.

– Она именно та, кого я искал, – Дарк смотрит на старуху с торжеством. – Ты просчиталась.

– Правда? – её голос резок и холоден, как никогда ранее напоминает мне Дарка. – И как же ты узнал это?

– Она уничтожила теневой разрез, – от самодовольства на лице мужчины меня начинает подташнивать.

– Ты настолько самонадеян, что готов был убить невинную девочку, болван! – вместо похвалы на Александра обрушивается брань, а я же добавляю взглядом, что полностью согласна с Гаффой.

– Но не убил, – он снова повторяет этот уже ставший ненавистным для меня жест – пожимает плечами. – К тому же, если бы она не справилась, это была бы твоя вина, а ещё, что я ошибся в выборе.

– А ты никогда не ошибаешься, – заканчивает за него старая женщина.

– Да, так и есть! А сейчас пусть она посидит у тебя, пока я скажу служанке принести ей одежду. Её платье осталось на берегу озера.

– Я пойду с тобой, – вскакиваю с лавки, в панике глядя на Александра. – Сама дойду до своей комнаты, там и переоденусь.

– Босиком по снегу? Лучше не надо, к тому же мне не хотелось бы, чтобы ты заболела, хватит твоего купания в проруби.

– Дарк, – ощущение, что на этом мы закончили на сегодня, да и на ближайшие дни, не покидает меня. И внезапно я осознаю, что не хочу расставаться с этим мужчиной. Несмотря на его наглое поведение, расчетливые поступки и насмешки.

– Останься и дождись служанку, Лена.

И он выходит из хижины, быстро прикрывая за собой дверь, так что Гаффа даже рта открыть не успевает. А после старуха поворачивается ко мне.

– Ты сама не знаешь, во что ввязалась, – она всматривается в мое лицо. – Бежать тебе надо от него, а не за ним.

– А вы не сильно жалуете собственного сына, – замечаю, внезапно почувствовав острое желание защитить мужчину. Гаффа на мгновение замолкает, наклонив голову набок, точно, как Дарк.

– Он, значит, рассказал тебе. А рассказал ли он тебе, что Стена Тьмы – его рук дело?

– Что?

– Мой сын непростой кинж, и никогда не был простым. Но если вначале я взращивала в нем честолюбие и индивидуальность, то постепенно я не смогла сдерживать его. Будучи совсем юным, он мечтал найти место, где нас не будут унижать и уничтожать. Где кинжам не придется прятаться по углам. Но что-то пошло не так, и в итоге получился ужасный Стена Тьмы, а люди, которые оказались в этом месте, превратились в ужасных чудовищ, неподвластных Дарку.

– Но он говорит, что хочет уничтожить этот каньон.

– Мой сын скажет и сделает что угодно, чтобы получить желаемое. И пока ты будешь ему нужна, он не отпустит тебя. Но как только ты надоешь, без зазрения совести избавится от тебя.

Ничего не отвечаю, да и не успеваю собраться с мыслями, потому что в хижину проскальзывает Мэй, держа в руках черный кафтан и такое же черное пальто, как то, в которое укутывал меня ранее.

– Вот он уже и пометил тебя, – ворчливо замечает Гаффа, глядя на Мэй, держащую в руках черную одежду и теплые ботинки.

Молчу, опуская то, как именно он меня сегодня отмечал, но на теле моём действительно не осталось следов от черных полос под кожей. Но если он выдает мне черную одежду, то значит, это ещё не конец наших отношений. Забираю у служанки шелковый кафтан и теплое черное пальто. Черная шелковая ткань приятно холодит тело.

– Помни мои слова, девочка, – в черных глазах женщины в этот момент я вижу древнюю усталость. – Не позволяй заморочить себе голову настолько, чтобы потерять бдительность.

– Хорошо, – покидая хижину Гаффы, я продолжаю прокручивать её слова о том, что Дарк сам сотворил этот каньон, о том, что он амбициозный и умелый манипулятор. Но даже зная о нем эту нелицеприятную правду, мне всё равно хочется видеть его, чувствовать рядом с собой, ощущать поцелуи и объятия.

Однако в Малом дворце в этот утренний час нет ни души, или почти нет. В обеденном зале на своём почетном месте сидит Софья. И моё появление в черной одежде не остается незамеченным. Менять курс и делать вид, что я не хотела войти в покои Дарка, смысла не вижу, поэтому, задрав подбородок, направляюсь прямо к двойным черным дверям.

– Его там нет, – сообщает мне блондинка, заставив резко тормознуть, лишь занеся руку, для того чтобы толкнуть дверь внутрь.

– Тебе откуда это известно? – по тому, как она медленно улыбается, понимаю, что выдала себя с головой.

– Просто я хотела вернуть платье, которое надевала сегодня, – она поднимается и потягивается всем своим красивым телом. Правда, одета теперь Софья снова в синий с серебром кафтан.

– Долго же ты собиралась расстаться с подачкой Дарка, – я всё же открываю дверь и по-хозяйски захожу в его покои. – Счастливого Нового года, Софья.

– И тебе того же, шлюха, – слышу вслед, но даже не оборачиваюсь, перед её носом захлопывая дверь. А после прислоняюсь к ней, словно выдержав тяжелое сражение.

– Ты ревнуешь, Лена? – слышу его голос, но не вижу нигде Дарка.

– Нет, – скрещиваю руки на груди, приподнимая её таким образом. – А должна?

– Почему ты в моих покоях, а не в своих?

– Нам надо поговорить, поэтому, будь любезен, прекрати играть моим разумом.

– Если ты зайдешь в спальню, то сама всё прекрасно поймешь, – и его тихий смех затихает в тенях в комнате. Пересекаю комнату совещаний и открываю двойные двери в спальню, ступая в сумрак личных покоев мужчины. Но здесь нет ничего и никого. Кроме расстеленной кровати и одинокой черной свечи на тумбочке.

– Хорошая шутка, Саша, – ворчливо замечаю, и только собираюсь развернуться, как тут же меня обхватывают со спины.

– Я не шутил, Лена, – его губы, прижатые к моему уху, посылают вдоль позвоночника сноп мурашек.

Прикрываю глаза, позволяя будоражащему чувству наполнить меня, и растворяюсь в его объятиях. Губы мужчины спускаются по шее, прижимаясь к ключице, пока он расстегивает черный кафтан.

– Я знал, что этот цвет тебе к лицу, – Александр тянет шелк и спускает с плеч это темное одеяние. – И намного лучше, чем золото.

– Ревнуете вы, Ваше Темнейшество, – хмыкаю, но тут же втягиваю воздух со свистом, потому как Дарк обхватывает грудь, сжимая соски между пальцами. – А-а-ах.

– Так-то лучше, чем дразнить меня, маленькая развратница, – продолжая гладить и ласкать меня, он подталкивает меня к своей кровати.

– А эту суку ты тоже приводил сюда? – эта мысль сидит в моей голове с первых слов Жени о том, что Дарк одаривал подарками Софью.

– А тебя это волнует? – он разворачивает меня, так что теперь я смотрю ему в лицо. Внимательный взгляд любимых черных глаз, и даже намека на улыбку нет.

– Волнует, – отвожу глаза сама, не в силах выдержать его пристального взгляда.

– Здесь никого никогда не было, Лена, кроме тебя.

– Но ты же не…

– Нет, но не здесь. Мои покои – это только моё пространство. Я не мог позволить, чтобы другие люди или кинжи находились здесь, зная, какое я искушение для них.

– Да, ты не умрешь от скромности, – бью кулаком его в плечо.

– Ты прекрасно поняла, о чем я говорю, – он подхватывает меня на руки и кидает на постель.

– Надо и твою спальню переделать в черный, – задумчиво замечает он, рассматривая меня на своей кровати, пока расстегивает свою одежду.

– Ты даже не переоделся, – замечаю я, перевернувшись на живот и подперев рукой голову.

– Чтобы у тебя не возникло непрошенных мыслей.

Мужчина скидывает с плеч рубашку и берется за брюки.

– Да, особенно учитывая, что за дверями тебя поджидает эта белобрысая…

– Т-с-с-с, – он наклоняется и прижимает пальцы к моим губам. – Ни слова больше о других, есть только ты и я, и мы вместе изменим этот мир.

– Саша, – обхватываю его за шею и, перевернувшись на спину, прижимаю ближе, почти завалив мужчину на себя.

– Лена, – его горячий шепот на ухо лишает меня воли. – Лена.

Он сжимает меня руками, лаская и поглаживая бедра и спину, заставляя выгибаться навстречу его прикосновениям. И сама обнимаю его за плечи, обхватив ногами мужские бедра. Тот момент, когда мужчина толкается своей горячей плотью, заставляет меня задержать дыхание. В этот раз я выпускаю свою силу, даже не до конца осознавая, пока не освещаю темную спальню Дарка золотым свечением.

– Милая, тише, иначе ты спалишь нас в порыве страсти, – Александр накрывает губами сосок, втягивая его в рот, и одновременно с этим снова качает бедрами.

– А-а-ах-х, – хриплые стоны срываются с губ, и в этот раз жажда обладания куда сильнее, чем все предыдущие. Я отчего-то знаю, что Гаффа не страшилки мне рассказывала, а правду об этом мужчине. Но, словно мотылек, я лечу на это темный огонь, ища свой конец в его руках. Может, я действительно сошла с ума, а, может быть, настолько же порочная, как и Дарк. Но я хочу быть с ним, хочу отдавать ему всю себя, хоть иногда он бесит меня и вызывает желание прибить.

Зарываюсь пальцами в его темные шелковистые волосы и притягиваю голову мужчины ближе к своей груди. Он крепче сжимает меня руками, словно желая вдавить в себя, и я обхватываю его глубоко внутри себя, вызывая хриплый рычащий стон. Стоит мне лишь немного ослабить хватку, как Дарк перенимает инициативу на себя. Обхватив оба моих запястья, он заводит их мне за голову и прижимает к подушке одной рукой. Другой же проводит от бедра до груди и, сжав полушарие, накрывает его снова губами, с силой втягивая сосок. Моё тело вибрирует силой, что наполняет меня от мужчины и своей. Её становится так много, что в какой-то момент я просто не могу сдержать всё в себе. Мой громкий крик сопровождает оргазм и тьма, вырвавшаяся из- под контроля, но которая тут же рассеивается таким ослепительно ярким светом, что больно глазам.

Дарк шипит, ускоряя свои движения, и спустя полминуты я чувствую, как он кончает. Он утыкается мне в шею, стискивая руками так, словно желая сломать пополам, пока его тело содрогается, выплескиваясь наружу оргазмом.

После он валится на меня, укрывая собой вместо одеяла, и я прижимаю его к себе, медленно водя ладонями по его спине и плечам. Не знаю, сколько проходит времени, но я по-прежнему ощущаю покалывающее чувство на коже и, приоткрыв глаза, вижу, что она светится. Не ярко, а как мерцание светлячков.

– Как ты, милая? – Александр скатывается с меня, притягивая в объятия, и в отличие от того первого раза, теперь он начинает первым говорить.

– Я люблю тебя, – приподнимаю голову и, погладив его по щеке, целую в губы. – Можешь не отвечать, – тут же продолжаю я, не дав ему ответить.

– Ты мне очень дорога, милая, – он крепче прижимает к себе.

– Если я усну, ты снова отнесешь меня в спальню и заберешь все черные вещи?

– Нет, Лена, не в этот раз, – его руки крепче прижимают к сильному телу. – Больше я не выпущу тебя из вида.

– Это почти признание в любви, Дарк, – хмыкаю и опускаю голову ему на грудь, слушая, как сильно бьется его сердце.

– Со временем ты поймешь, что любовь – это лишь эфемерное влечение, которое не имеет ничего общего с истинной преданностью.

– Тогда я хочу как можно дольше не узнавать этого, – хмурюсь на его слова.

– Милая, ты сильная и проживешь ещё ни одну сотню лет, поэтому вернемся к этому разговору позднее, когда слово “любовь” приестся тебе.

– Ты невозможный циник, – продолжаю обнимать мужчину, поглаживая его теплую кожу на груди и наслаждаясь его легкими касаниями к моей спине и бедру. – Это же так сложно жить, когда нет надежды.

– Но у меня была надежда, – не вижу, но чувствую, что он улыбается. – Сначала сделать для всех кинжей безопасное место, а после найти тебя.

– Прямо меня?

– Ну, – он замолкает, и я поднимаю голову. – Не то чтобы прямо тебя, но любую другую разрушительницу тьмы.

– Ах ты! – толкаю его в грудь и спускаю ноги с кровати, намереваясь гордо удалиться из этой спальни и от него. – Ещё и признаешься в том, что тебе абсолютно всё равно, кто будет разрушительницей.

Я даже успеваю схватиться за ручку двери, как меня догоняют и прижимают к темному дереву.

– Но я очень рад, что это оказалась ты, а не беззубая седая старуха, – его насмешливый голос не позволяет мне злиться, а сильное тело, что совершенно обнажено и прижимается к моей спине, лишает меня возможности связно мыслить. – Я хочу тебя снова.

– А я тебя – нет, – из чистого упрямства заявляю, но тут же мои колени подгибаются, когда его длинные пальцы накрывают мою промежность и касаются набухшего клитора.

– Правда, что ли? – он продолжает гладить и обводить чувствительное место пальцем, так что через несколько секунд я просто начинаю дрожать в его руках. – А мне кажется, очень хочешь.

– Негодя-а-а-й! – возмущение превращается в стон, сдержать который я не в силах.

Он одними пальцами доводит меня до оргазма, а затем возвращает в кровать, и на этот раз сводит с ума неспешными касаниями и ласками, пока я не начинаю молить его о финале.

Глава 14

Просыпаться совершенно не хочется, особенно учитывая тяжесть, которая приятно вдавливает меня в кровать. Александр положил на меня ногу и руку, притянув так близко в объятия, что я при всем желании не могу шевельнуть ни единой частью тела, кроме головы. Её-то я и поворачиваю, рассматривая спящего мужчину. Во сне он кажется совсем юным, даже двадцати не дашь. Темные ресницы кружевными полукругами отбрасывают тени на бледные щеки, губы расслаблены и кажутся такими нежными, что с трудом удается побороть искушение поцеловать их.

– Тебе нравится то, что ты видишь? – произносят они, и я вздрагиваю, пойманная на месте “преступления”.

– Ты не спишь? – Дарк качает головой, а после прижимает меня ещё ближе, утыкаясь носом в шею прямо за ухом.

– Мне мало надо для сна, а вот за тобой забавно наблюдать, – толкаю локтем его в бок, но мужчина хмыкает и поворачивает меня, пристраиваясь сзади. – Ты знала, что говоришь во сне?

– Правда? И что же я сказала? – от его близости моё тело снова ломит от желания, а руки, что якобы незаметно, но при этом целенаправленно двигаются от талии вверх и вниз, ещё сильнее путают мысли.

– Ты выдавала все свои сокровенные тайны, – шепчет он мне на ухо, а после прикусывает мочку уха, так что моё тело изгибается. – О том, чего хочешь и от кого.

– И что же я хочу? – дыхание сбивается, стоит мужчине лишь коснуться влажной промежности, погрузив палец в горячее лоно.

– О том, что тебе нравится, когда я касаюсь тебя здесь, – он добавляет второй палец и начинает двигать ими. – И здесь, – вторая рука его сжимает ноющую грудь и оттягивает пульсирующий сосок, так что я охаю.

– Ты врешь, я не могла ничего такого-о-о-о… – мои негодующие возмущения прерываются, потому что Дарк убирает руку и сменяет свои пальцы на плоть. Мужчина сжимает рукой мой бок, качая на себя и толкаясь вперед своими бедрами. Сначала мучительно медленно, но с каждой минутой всё быстрее и быстрее толкается, а потом опять руку опускает к развилке, ныряя во влажный жар и касаясь набухшего и пульсирующего клитора. Вдавливает его пальцами и совершает ещё один мощный толчок, так что моё тело бьется в конвульсиях, встречая ярчайший утренний оргазм. Но закричать мне не дают, Дарк зажимает рукой мне рот рукой, выгибая и толкаясь в последний раз, прежде чем кончить самому.

Минут через десять прихожу в себя, ощущая, как постепенно бешеная пульсация сходит на нет, оставляя после себя словно золотистые пузырьки шампанского в крови. В этот раз у меня даже мысли не возникло забирать себе силу Дарка. Однако, стоит мне шевельнуть рукой, и тень от свечи тут же смещается ближе ко мне.

– Я научу тебя убирать излишки силы, – хрипло проговаривает мужчина на ухо, а после прижимается губами к моему плечу. – Но не сейчас, – он снова целует моё плечо, а после поднимается с постели.

– А что сейчас? – переворачиваюсь на спину, даже не заботясь прикрыть наготу.

– А сейчас мне пора заняться делами, – он натягивает брюки и теперь вместо пиджака надевает черный шелковый кафтан.

– Я начинаю любить черный цвет, – пожираю глазами статную фигуру мужчины.

– Мне приятно это слышать, – Александр подходит к кровати, наклоняется и, сжав сосок, целует в губы. – Но сейчас оставайся здесь, пока я не скажу. Не хочу, чтобы ходили лишние сплетни.

– То есть, – томно прикрываю глаза, и, согнув ноги в коленях, развожу их в стороны. – Спать со мной можно, а присутствовать на твоих супер-важных собраниях нельзя?

– Но не в таком же виде? – он улыбается и выпрямляется в полный рост. – Обнаженная ты будешь лишь для меня, – от его наглой улыбки меня разбирает негодование, и я запускаю ему в голову подушку. Но Дарк уворачивается и усмехается, а после протягивает руки, и я вижу, как темнота от меня струится к нему, пока эта жажда и напряжение не покидают моё тело и разум.

– А если я наряжусь в одно из своих платьев, ты пустишь меня на совет?

– Только если ты наденешь черный кафтан.

– Прямо на голое тело? Без белья?

– Лена, черт возьми! – он наклоняется и, запустив руку мне в волосы, притягивает к себе и целует в губы, а после отстраняется и легонько щипает за сосок, заставив меня охнуть от неожиданности. – Нет, не на голое тело. Но твой кафтан уже висит в твоей спальне, поэтому я скажу, когда ты сможешь выйти.

– Ненавижу, когда мужчина командует, – надуваю губы и отворачиваюсь от мужчины.

– Зато как умеешь подчиняться, – он снова касается пальцами соска, и тот мгновенно напрягается от этой незамысловатой ласки. – Дождись меня, милая.

– Куда ещё я денусь, – наблюдаю, как Дарк покидает спальню, оставив мне лишь тишину. Странно, но за дверями ничего не слышно, или же даже разговоров, которые ведутся в зале Совета. Спускаю ноги с кровати и потягиваюсь всем телом, ощущая приятную такую ломоту, как после отличного дня в тренажерке. Теперь я более внимательно осматриваю комнату, ведь ни разу за оба посещения мне не удалось разглядеть эту темную обстановку. Теперь же я перехожу от тумбочки к столу в углу, от него – к полке с книгами,проводя пальцами по корешкам, и понимаю, что на них нет пыли. И либо Дарк такой чистоплотный, что вытирает пыль каждые три дня, либо же эти книги часто берут в руки. Читаю названия и останавливаюсь на истории Морозова. Не знаю почему, но я беру в руки эту книгу и, накинув черный кафтан Дарка на плечи, возвращаюсь в кровать.

“Михаил Морозов был одним из сильнейших субстанционалов. Всю свою жизнь он пытался найти и соединить усилители. И доработался до того, что сам создал такие усилители, которые превышают любые другие” – перелистываю страницу, чтобы на следующей наткнуться на иллюстрацию этого самого святого.

И почему их называют святыми? Хотя это, скорее всего, как и у нас: мученичество дарит людям святость.

Листаю дальше.

“При жизни у Ильи была семья: жена и две дочери. Но вот случилась трагедия, и младшая пострадала от несчастного случая. Её рассекла темная магия…”

На этом моменте мне становится тошно читать.

“Неужели Дарк убил ребенка? Нет. Не может быть!” – мне одновременно и страшно, и нереально хочется узнать, что же дальше.

“Михаил пытался спасти свою дочь, но люди не поняли его мощи и возможностей. Нарекли монстром и, заковав его в кандалы вместе с мертвой дочерью, бросили на самое дно самого глубокого озера”

Чувствую, как по щеке моей стекает слеза, и то потому, что соленая и горячая капля падает на страницу, немного размывая старые чернила. Я представила отчаявшегося отца, который пытается спасти своего ребенка, а в итоге погибает за это.

“Люди забыли, что он помогал им лечить хвори, забыли, как творил чудеса, спасая жизни. Их испугало то, что они не в силах осознать. А когда люди боятся, они творят зло. Второй дочери и матери не стало житья в этой деревне, их изгнали, вынуждая скитаться и бродяжничать, просить милостыню и хранить в секрете свою истинную историю”

Понимаю, что реву уже в три ручья, но оторваться от этой книги не могу.

“Мать отвернулась от дочери, обвинив девочку в том, что гибель отца и сестры на её совести, и как ни просила и ни молила дочка, женщина не смогла простить и забыть. А вскоре скончалась от горя, оставив сироту совершенно одну в этом мире…”

– Милая, что случилось? – его голос ворвался в рассказ про семью Ильи Морозова.

– Ничего, просто как же злы порой бывают люди к детям.

– Что? – Дарк хмурится, пока не видит на кровати раскрытую книгу. – А, ты нашла историю про моего деда.

– Что? – поднимаю на него глаза и сквозь пелену слез пытаюсь рассмотреть его лицо.

– Михаил Морозов – мой дед, – он пожимает плечами и забирает у меня эту книгу.

– Значит, его дочь, та, что осталась жива… это Гаффа?

– Да, и она использовала теневой разрез, возможно, единственный раз в жизни…

– Ну, а ты?

– Я говорил тебе уже, что я не святой, Лена.

– За твои столетия, наверное, много накопилось смертей…

– Достаточно, – он так просто это произносит, словно не людей убивал, а мерзких тараканов. Хотя, как люди поступили с его дедом и теткой… они и есть мерзкие тараканы. – Но почему ты плакала?

– Я не знаю, просто я словно пережила всю эту историю… эти люди… эти дети… но… – поднимаю глаза на Александра. – Но там не написано, что именно Гаффа убила свою сестру.

– Потому что тела не нашли, – мужчина возвращает книгу на полку. – Когда спустя месяц моя бабка решила найти и похоронить своего мужа и дочь, на дне озера никого не нашли.

– Как это?

– Загадка, – он оборачивается ко мне и криво улыбается. – Но перестань забивать себе голову всякой ерундой. Сегодня первое января, а значит, в Малом дворце будет праздничный ужин.

– О, нам подадут белый хлеб и куриную грудку?

– Как тебя понимать? – Дарк хмурит брови, словно и не понял моей иронии.

– Милый, – поднимаюсь на кровати и тяну руки к нему и, когда он садится на кровать, забираюсь к нему на колени и обнимаю за шею. – Тебе надо разнообразить меню, иначе твои дорогие кинжи поднимут бунт против кильки и черных корок хлеба.

– Но никто никогда не жаловался… – мне смешно наблюдать за его непониманием. Впервые на моей памяти Дарк теряется и не знает, что ответить.

– Всё потому, что одни побаиваются тебя, а другие боятся в самом деле. Но скоро и они не выдержат однообразия.

– А ты не боишься, стало быть? – его руки обхватывают меня за спиной, притягивая ближе, и я прижимаюсь, запуская пальцы в волосы мужчины.

– Нет, я не боюсь, – качаю головой, уже перестав плакать, словно с появлением Дарка в комнате во мне поселилось спокойствие и уверенность.

– И зря, – рычит он, а после опрокидывает меня на постель, навалившись сверху. – Я съем тебя всю.

Не знаю почему, но я воспринимаю эти слова буквально. Ну, то есть не то, что он будет кости глодать мои, но что проглотит и не подавится – точно.

– Я протестую против поедания всего, моим маме и папе надо вернуть хотя бы пальчик.

– О, я могу ещё и твой сосочек сохранить на память, – мужчина наклоняет голову и прикусывает его, потянув зубами, так что я выгибаюсь под ним, судорожно вздохнув.

– Саша… – обхватываю его голову руками и притягиваю к себе для поцелуя.

– Нам пора, – шепчет он в миллиметре от моих губ. – Пора выйти из спальни.

– Я не хочу делиться, – надуваю губы, глядя в его черные глаза снизу вверх.

– Ты и не будешь, – он хмыкает, а после всё же целует так крепко, что у меня дыхание заканчивается. – Как и я тебя не собираюсь ни с кем делить. А сейчас, – он встает с кровати. – Марш в свою комнату переодеваться. И я буду ждать тебя в зале Совета.

И только я спускаю ноги с постели, как вскрикиваю от звонкого шлепка по пятой точке.

– Ай! – возмущенно оборачиваюсь и вижу улыбающегося, словно Гринч, Дарка. – Ах ты…

– Не всё же тебе распускать руки, – он делает шаг и на этот раз гладит мои ягодицы, притягивая к себе вплотную. – Я хочу тебя, – его горячий шепот заставляет и меня дрожать. – Но не сейчас, – он ещё раз смазано целует и после отпускает. – Накинь мой кафтан, прежде чем покинуть комнату.

– А что, меня могут не так понять?

– Могут меня не так понять.

– Я…– “люблю тебя”, но вслух я говорю совсем другое: – скоро приду.

– Не спеши, я позвал Женю, и она ждет тебя.

– Ты такой заботливый, – хмыкаю и, пока не получила ещё один шлепок, натягиваю на себя черный кафтан. – А почему твой, а не свой?

– Потому что твоего здесь нет.

– Как?

– Я отдал его слуге, чтобы его убрали в твою комнату. Иди, иначе я не выпущу тебя из спальни ещё как минимум сутки, и тогда пойдет прахом моя репутация.

Посылаю ему воздушный поцелуй, а после покидаю спальню и зал советов.

В коридоре слышатся голоса других кинжей, кто-то смеется в обеденном зале, кто-то распевает песни прямо под окнами. Странно, но пока я была в покоях Дарка, никаких других звуков я не слышала.

– Я уже думала, ты не придешь, – Женя улыбается, и на этот раз я вижу в этой улыбке счастье.

– Меня поймал в свою пещеру дракон и не хотел отпускать.

– Да-да, видели мы все этого “дракона”. И на тебе его кафтан, – только тут подруга замечает мою одежду, и её глаза расширяются. – А где то прекрасное платье, что было на тебе вчера?

Женя говорит “вчера”, а мне же кажется, что прошла целая жизнь, столько событий произошло за это время.

– Осталось где-то на снегу возле пруда.

– Не поняла?

– Ну, если коротко, мы ушли с Ал… – прикусываю вовремя язык, непонятно, в курсе ли Женя, как его на самом деле зовут. – Дарком с праздника и отправились в поле потренироваться, а потом я разозлилась на него и шагала, не глядя под ноги, и провалилась под лед на пруду. Дарк вытащил меня, но платье всё намокло, и мы даже не забрали его…

– Он надел на тебя свой кафтан.

– Ну да, не ходить же мне голой…

– Ты не понимаешь, – Женя качает головой. – Он мог дать тебе любой кафтан, даже черный, но отдал свой.

– Ну, он не остался голым, если ты про это. Когда я ушла из спальни, на нем была одежда…

– Из его спальни? – подруга от удивления аж уселась на кровать. – Ничего себе, как у вас всё развивается…

– Ну… – чувствую, как краснеют не только щеки, но и уши и даже, кажется, волосы. – Да, наверное…

– Судя по твоему лицу, даже без наверное, – усмехается Женя и поднимается с кровати.

– Кто бы говорил, соблазнительница невинных фабрикаторов. Выкладывай свою историю.

Женя не меньше моего краснеет, а с её рыжеватыми волосами это ещё более заметно.

– Мы всю ночь провели вместе…

– И вы, мадам, ещё меня упрекаете…

– Не так, как вы, уверена. Мы разговаривали, гуляли по Малому дворцу и целовались.

– Ну-ну, – смеюсь и тут же уворачиваюсь от летящей в меня маленькой декоративной подушки.

– Ничего не было, Лена!

– Но ты бы не отказалась? – выглядываю из-за спинки кресла.

– А ты бы отказалась?

– Нет, – при воспоминании о марафоне в черной спальне у меня соски напрягаются.

– Вот, но Давид пока не готов перейти на другую стадию наших отношений.

– Ну и дурак он, – снимаю кафтан и забираюсь в горячую ванну, уже заранее приготовленную. – Я бы на твоем месте соблазнила его, – погружаюсь в ароматную пену, наслаждаясь и наконец согреваясь полноценно после купания в ледяной воде озера.

– А что принц? – спрашивает подруга, добавляя какие-то масла в воду.

– Алексей? Он же уехал вчера.

– Нет, его отцу стало хуже ночью, и Алексею пришлось вернуться.

– Да? Ну в любом случае, у нас ничего не было.

– Я бы так не сказала, – Женя подходит к шкафу и открывает его. – О, черный цвет вернулся в твой гардероб.

Подруга достает платье, а я от восторга аж выползаю из пены, стараясь лучше рассмотреть. Прозрачное, словно черная дымка, сверкает, как пламя молнии, серебряными пайетками, что украшают платье по всей длине, изображая какие-то узоры.

– Божечки, какая красота.

– Отмокай ещё, – шикает на меня Женя, опуская это чудо волшебного мастера на кровать. – Прежде чем надеть это платье, надо будет хорошо отмыть тебя от запаха секса.

– Фу, быть такой ханжой, Женя, – смеюсь и кидаю в неё пену. – И завидовать не хорошо.

– Да я не завидую, может, если бы ты была с Алексеем…

– Этого не могу представить уже я, – но, как ни странно, представить себя с принцем мне, как оказывается, совсем не сложно. Вот только не трепещет у меня тело и не трепетало рядом с ним. Даже когда Леша целовал меня, это было просто приятно, но не до остановки сердца.

– А мне кажется, очень даже можешь.

– Ах, Женя, ничего, кроме поцелуев, у меня с принцем не было.

– Рад это слышать, – раздается бархатный голос, заставляя меня оглянуться, но в комнате только я и Женя.

– Прекращай эти фокусы! – возмущаюсь я, на что подруга поворачивается ко мне. – Ты слышишь Дарка?

– Нет, – девушка качает головой, а я же слышу его низкий смех.

– Вот дурак, – ворчу и начинаю тереть себя мылом.

Через десять минут я уже вытираюсь, предвкушая, когда облачусь в это мерцающее чудо, разложенное на кровати. Чертов Дарк знал, что мне понравится. Ненавижу его за это и обожаю. Женя же копается в своих баночках и скляночках.

– Садись давай, – командует подруга, и я опускаюсь на стул. – К такому платью надо сделать акцент на губы. Сегодня мы сделаем их тебе яркими.

С волосами девушка не сильно заморачивается, зачесав их мне назад и завязав в пучок. И да, губы получаются яркими, словно вишня на снегу. Немного румянца на щеки и чернильности на глаза. И вот, я уже тяну руки к платью. Но только надев его, понимаю что моё тело полностью просвечивает.

– Женя, я не могу в таком выйти из комнаты.

– О-о, – подруга, округлив глаза, рассматривает, что я голая. – Ну, внизу можно затемнить, а верх никак не стоит скрывать. Это испортит всю картину, да к тому же там ничего и не видно.

– Женя!

– Тогда надень другое платье…

– Нет! Хочу это.

– Вот и славно. Замри ненадолго, – она что-то там шепчет и водит руками, и на мне обрисовывается что-то вроде подъюбника или коротких шортов.

– Спасибо, это идеально, – подхожу к огромному зеркалу и рассматриваю себя со всех сторон. Серебряные пайетки играют в свете свечей, вспыхивая, словно звезды на черном небе. – Прямо, как потолок в спальне…

– Что? – Женя отрывается от собирания своих вещей. – В какой спаль… о-о-о, – её и без того большие глаза становятся просто огромными. – Даже так?

– Мне очень нравится это платье, Жень. А ты же пойдешь на праздничный ужин?

– Да, – она снова краснеет. – Давид меня пригласил.

– Правда? Ну хоть что-то у вас двигается.

– Я не знаю, всё же с королевской семьей я связана и не могу уйти от них.

– Не думай сегодня о Орловых, Женя. Это твой вечер, и ты должна взять от него по максимуму. И помни, что я сказала – соблазни Давида.

– Тогда мне понадобится подобное платье, – подруга хмыкает и указывает на мой полупрозрачный наряд.

– Нет, он влюбился в тебя такую, такой и оставайся, просто не жди, что он сделает первый шаг.

– У меня ушло море слез, три сломанных ребра и миллион нервных клеток, прежде чем я получила, что хотела.

– Я не уверена, что смогу так, как ты, Лена, – качает головой девушка.

– Сможешь. И сделаешь! А сейчас идем, пора поставить на место выскочек типа этой суки Софьи.

– Это из-за её платья?

– Ты видела? – останавливаюсь в дверях. – Ты видела её в черном платье?

– Нет, но она не преминула всем и каждому рассказать, что Дарк отдал ей предпочтение в новогоднюю ночь.

– Нет, я её точно убью. И его потом.

– Да это просто сплетни, Лена. Все, кто был в Большом дворце на балу, прекрасно видели, кто с Дарком, несмотря на цвета.

– И сегодня я покажу всем, кто там не был, что это мой мужчина, и только я его женщина.

– Ого, как ты настроена, – хихикает подруга, но мне совершенно не до смеха. Дарку придется объясниться, почему это Софья трепется о своей принадлежности к нему.

Лестница заканчивается слишком быстро, поэтому у самых дверей большого обеденного зала я торможу Женю за руку.

– Подожди минутку, дай мне настроиться, иначе я споткнусь и упаду прямо между столами.

Подруга хоть и останавливается, но я вижу, как она вертит головой в поисках одного кудрявого брюнета. И, чтобы не раздражала меня ещё больше своим нетерпением, я посылаю её вперед, задержавшись у дверей. И только тут я вспоминаю слова Дарка, что мне нужно войти в другие двери. Поэтому, как только Женя скрывается из вида, поворачиваюсь и шагаю в сторону потайной двери, ведущей в зал Совета. Открываю её и замираю на пороге, не в силах вымолвить ни слова, в шоке от картины, открывшейся моим глазам.

Глава 15

Первое время кажется, будто у меня галлюцинации. Во все глаза я смотрю сначала на мужчину, стоящего на коленях, а после перевожу взгляд на Дарка, который обманчиво спокойно прислонился к стене и не сводит глаз с пленника. Я вижу кровь и только тут замечаю в комнате Ивана. Если корпориал здесь, значит, всё ещё хуже, чем могло быть.

– О божечки, – прижимаю ладонь к губам. Но поздно, моё восклицание привлекает внимание всех троих.

– Лена! – восклицает Кирилл и тут же морщится, хватаясь за грудь. – Лена! Это и правда ты? – уже хрипит мой бывший ухажер, упираясь второй рукой в пол.

– Иван! Прекрати! – кричу я, не в силах выносить пытки пусть и такого урода, как Кирилл Миронов. – Пожалуйста!

– Ты знаешь его? – голос Александра отличается от того, что дразнил меня в ванне или шептал, что хочет меня в спальне, всего в пяти метрах отсюда.

Перевожу взгляд и не узнаю этого холодного мужчину. Его черные глаза словно пронзают меня. Такого я не видела, даже когда Дарк был в бешенстве из-за ревности.

– Да, – кажется, что я еле произношу это слово, но атмосфера в комнате мгновенно меняется. Тени, что до этого вихрились по углам, теперь взметаются к самому потолку и темным дымом заполняют комнату, а после скручиваются кольцами ядовитой змеи вокруг стоящего на коленях парня. – Дарк, перестань!

– Лена-а-а… – хрипит Кирилл, а после хватается за горло, словно тьма душит его.

– Я прошу тебя, – наконец, сдвигаюсь с места и, оказавшись рядом с Александром, опускаю руку ему на плечо. – Перестань его мучить.

– Боишься за своего любовника? – он, наконец, усмиряет тьму.

– Он мне не любовник, – отмахиваюсь от этих нелепых обвинений.

– Да? А этот жалкий человек говорит совсем другие вещи.

– Давай поговорим, но не здесь, прошу тебя, – заглядываю в его глаза, но не вижу в них и толики того Александра, которого полюбила.

– Зачем же? Пусть он повторит при тебе сказанные мне слова, – и кивает Ивану, чтобы тот, наоборот, добавил адреналина в кровь Кирилла. – Повтори!

– Я пришел за своей девушкой, Леной, – Кира кивает на меня, – чтобы вернуть её домой.

– Что ты несешь, придурок?! – резко оборачиваюсь к парню, что смотрит снизу вверх на меня. – Какая своя девушка! Между нами давным-давно всё было кончено!

– Да? Но в пещере ты вся текла от моих поцелуев.

– О Господи! – прикрываю глаза на мгновение.

– Как видишь, твой любовник за словом в карман не лезет.

– Але…

– Заткнись, Лена! – Дарк зажимает мне рот рукой, а после отталкивает от себя. – Уведи этого болвана с глаз моих, – кивает он Ивану, и тот поднимает Кирилла.

– Лена, почему ты отказываешься признавать, что мы любим друг друга?! – кричит парень, когда двери уже открывают в коридор.

– Потому что это неправда! – мне хочется придушить его самой. Идиот проклятый! – Дарк, я не знаю, как он здесь оказался, но никакой он мне не любо… что ты делаешь? – вскрикиваю, когда мужчина хватает меня за руку и буквально вталкивает в спальню, а после закрывает двери.

– Я-то думал, ты потерялась здесь, а ты, оказывается, не одна была.

– О чем ты говоришь? – потираю руку там, где он схватил меня. – Я понятия не имею, как здесь оказался Кира.

– Его нашли мои люди, и, должен сказать, он ищет тебя намного дольше, чем ты находишься здесь. Где-то уже пять месяцев.

– Это полный бред, – качаю головой.

– Прекрати делать из меня дурака, Лена! Я это больше всего ненавижу!

– Да ты сам делаешь из себя дурака! Ещё и параноика!

– Что вы со своим любовником задумали?

– Ты рехнулся, Александр!

– Отвечай мне! – в этот момент вся комната погружается во тьму, и меня, как раньше Кирилла, начинают опутывать черные кольца. – Отвечай же!

– Я ненавижу тебя! – выкрикиваю, чувствуя как ребра трещат от сжатия темноты. – Ты псих!

Кислород в моих легких заканчивается, а последние крупицы я трачу на выкрики, поэтому очень быстро темнота перед глазами сменяется темнотой в сознании. И остается лишь сожаление, что я наряжалась так для того, кто убивает, несмотря на чувства.

Прихожу в себя, лежа на кровати. Понимаю это лишь по мерцающим звездам на потолке. Голова всё ещё кружится, но я хотя бы чувствую своё тело. И ещё замечаю, что комната освещается пламенем свечи. А в углу, словно огромный черный паук, в кресле сидит Дарк.

– Решил продолжить? – голос мой звучит хрипло, а горло саднит.

– Нет, – на этот раз я не слышу ярости, а лишь такую усталость в одном этом слове, что меня саму, кажется, придавило гранитной плитой. – Твой бывший парень во всем сознался, когда за него взялись, как следует.

– Странно, что ты упрекаешь меня за прошлые отношения, учитывая твои шуры-муры с блондинкой.

– Лена…

– Ты чуть не убил меня за моего бывшего парня. Ты не хотел слушать меня.

– Я знаю, – он поднимается и подходит к кровати, но я отползаю на другой конец от него.

– Что ты ещё хочешь? – не свожу взгляда с его лица.

– Тебя, – он всё же ловит меня за руку и, тем самым, как будто успокаивает мои нервы.

– Ты снова манипулируешь мной.

– Да, – но вместо того чтобы отойти, Дарк присаживается на кровать. – Я не могу потерять и отпустить тебя.

– Однако убить меня можешь.

– Не могу и никогда не мог. Ты моя слабость.

– Ах, как это мило, – я всё же выдергиваю свою руку у него. – Сперва едва не убить, а потом почти признаться в любви. Ты просто неисправимый романтик, Саша.

– Не думаю.

– Это был сарказм, придурок, – спускаю ноги с кровати и встаю, слегка покачиваясь.

– Я, наверное, заслужил.

– Ты гораздо больше заслужил, но я не хочу портить своё платье твоей кровью из разбитого носа.

– Тебе правда нравится? – он так резко меняет тему, что я не сразу понимаю, что нравится: платье или его разбитый нос. – Я подумал, что это напоминает мне о тебе. Серебро и темнота легкой вуалью.

– Ты точно псих, – качаю головой и направляюсь к дверям. – И я с тобой становлюсь такой же.

– Два психа – это опасное сочетание.

Даркинг подкрадывается ко мне неслышно, и, лишь только почувствовав его тепло за спиной, я замираю. Но он не делает попыток обнять или поцеловать, просто стоит за спиной.

– Разве сегодня не праздничный ужин в Малом дворце?

– А ты останешься со мной? – вопросом на вопрос отвечает Александр.

– Я ведь ещё здесь… – прикрываю глаза, понимая, что я действительно спятила вместе с ним.

– Почему? – он становится ещё ближе, на этот раз упираясь руками по обе стороны от моей головы.

– Потому что я чокнутая дура, которая любит тебя.

Мужчина обхватывает мои плечи и разворачивает меня, заглядывая в глаза.

– Ты сможешь простить меня? – смотрю в эти черные очи, в которых плещется тревога, и понимаю, что после этого всего я точно попаду в психушку. Передо мной снова другой Дарк, встревоженный и растерянный. Дарк, нуждающийся во мне. Не в силах сопротивляться своим чувствам, не в силах смотреть в эти темные глаза, я поднимаю руки и обнимаю его за плечи, притягивая к себе. – Лена?

– Да, будь ты проклят, – обхватив его затылок, я притягиваю ближе к себе, пока не касаюсь губ в поцелуе.

– Я давно проклят, – шепчет он, а после набрасывается на меня с поцелуями, вжимая в тёмное дерево двери.

Выдыхаю стон ему в губы, но всё же отстраняюсь, когда дышать становится и в самом деле нечем.

– Ты по-прежнему не доверяешь мне? – прислоненная спиной к двери, я внимательно всматриваюсь в лицо мужчины, поэтому замечаю даже мимолетную тень, омрачившую его лицо. – Что?

– Я всю свою жизнь никому не доверял и только поэтому прожил столько лет, а не оказался разобран по косточкам.

– Но я бы никогда…

– Я понимаю, но перебороть себя намного труднее.

– Ты всё же параноик.

– Возможно, но только поэтому я жив, и тебе бы тоже не помешало меньше верить людям. Твой дар редкий, и он может стать соблазном для наших врагов.

– Твоих врагов, ты хотел сказать.

– Мои враги стали и твоими тоже. С того мгновения, как ты оказалась в Малом дворце.

– И что же делать? – поднимаю глаза на него.

– Прямо сейчас? Пойдем, наконец, ужинать, потому что я чертовски сильно хочу снять с тебя это платье.

– А что с Кириллом?

– Тебе всё же не безразличен этот неудачник?! – перемена в мужчине происходит так резко, что я на какое-то время теряюсь. – Ты не увидишь его больше.

– Ты убил его?

– Нет, но для него же это куда хуже.

– А что тогда?

– Твой бывший любовник отправится на границу с Каньоном. И только от него будет зависеть, как долго он проживет.

– Да ты действительно чудовище, – качаю головой, но внутренний голос шепчет, что я бы ещё и не так наказала Кирилла.

– Так сделай меня лучше, – он прижимается губами к моей щеке, и я снова сдаюсь.

– Или ты сделаешь меня хуже, – шепчу, прикрывая глаза и оставляя лишь осязание.

– Возможно, но в любом случае мы будем править этим миром, – он целует меня в шею и отступает. – Идем, милая, пора бы показать всем, что твоё место рядом со мной.

– Ты словно самец, который метит территорию, – качаю головой, но позволяю выпустить меня из спальни.

– Так и есть, – он ухмыляется, а после шлепает по заду, подгоняя вперед.

– Да к тому же грубиян, – потираю задницу, подходя к двойным черным дверям.

Дарк раскрывает их, но прежде чем пройти вперед, притормаживает возле меня и, едва касаясь губами моего уха, шепчет:

– Я поглажу там, но чуть-чуть позже, – и уже обращаясь ко всем присутствующим: – Добрый вечер вам! Сегодня у нас особенный ужин, и мне сказали, что черный хлеб и селедку надо заменить на более изысканные блюда.

– Ты это сделал? – устремляю взгляд к открывшимся дверям в дальнем конце зала и вижу, как кинжи вносят подносы с фруктами и мясом, потом ещё один, уставленный бокалами с вином.

– Я же параноик, помнишь, а мятеж среди своих мне ни к чему.

– Да, ты умеешь манипулировать людьми.

– Но прошу помнить, – Дарк снова обращается к присутствующим. – Что это только на сегодня. В честь Нового года.

– Спасибо, Дарк! Спасибо! – слышится нестройный рой голосов.

Я останавливаюсь, намереваясь спуститься к субстанционалам, но Александр ловит меня за руку и не дает ступить вниз. Однако место за его столом уже занимают Софья и Иван, и мне негде приткнутся.

– Я сяду внизу. Всё нормально.

– Нет, – он кивает кому-то и подталкивает меня к креслу. – Ты сидишь со мной – и точка.

Оборачиваюсь и вижу, как Иван без проблем поднимается со своего места, а вот белобрысая сука с трудом заставляет себя разжать пальцы на серебряной вилке. Но всё же и Софья покидает помост, спускаясь к остальным.

– Ты всех разогнал, блондинка и так меня ненавидит, а после этого я вообще не смогу мимо неё пройти, чтобы она не убила меня взглядом.

– Это должны быть её проблемы, а не твои. Пора тебе принимать свой статус как должно.

– И что это за статус?

– Ты моя. И моей останешься. Или я убью тебя, – он произносит это ласково, продолжая улыбаться лишь уголками губ, но мне становится жутко, потому что я понимаю: он не шутит.

– А ты? – перевожу всё в шутку, стараясь убрать ощущение страха.

– А я твой, – он берет мою руку и прижимается губами к внутренней стороне ладони, так что я вздрагиваю и прикрываю глаза.

– Вот как привяжу тебя к кровати и буду делать всё, что хочу, – беру бокал с подноса и делаю глоток, пряча за него улыбку. Но тут же давлюсь напитком, после слов мужчины:

– А я и не против, – в этот раз он и вовсе не улыбается, но я вижу, что он наслаждается этой пикировкой. – С условием, что тебя я потом тоже свяжу, чтобы…

– Дарк! – толкаю его ногой под столом.

– Я всего лишь поддерживаю светский разговор, как ты и хотела.

– Светский разговор? – перевожу взгляд в зал и вижу Женю за одним столом с её фабрикатором. – Это почти домогательство, сэр.

– Мадам, как я могу, – Александр хватается за сердце, округляя свои черные глаза, словно и правда шокирован. – Я никогда…

– Да-да, – хмыкаю, но тут же втягиваю ртом воздух, когда его рука скользит по спинке кресла и задевает мою обнаженную поясницу. – Перестань, нам ещё танцевать сегодня.

– Да? Я и подумать не мог, – он даже на миллиметр не сдвигается. – Но если ты хочешь танцевать, будут тебе танцы.

После ужина все действительно танцуют, и мне отрадно наблюдать за Женей, которая смотрит на своего кавалера, словно ничего больше вокруг не замечает. А когда встречается взглядом со мной, я ей намекаю, что надо осуществить моё напутствие и соблазнить этого оловянного солдатика.

– Я исполнил все требования? – раздается над ухом голос Дарка. – Или что-то не учел?

– По празднику? Думаю, все останутся довольны, – обнимаю его за шею, пока Дарк кружит меня по паркету.

– Так и хочется добавить “но”.

– Но, что касается меня, то ты не все требования исполнил.

– Правда? И что же требуете вы, моя соблазнительная разрушительница тьмы?

– Вас, Ваше Темнейшество, привязанным к кровати и в полном моем распоряжении.

Пара, танцевавшая рядом с нами и успевшая услышать, сбивается с ритма, а когда Дарк начинает смеяться, мы привлекаем внимание всех без исключения в этом зале.

– Ты же помнишь, что это не всё условие? – он продолжает улыбаться, но его глаза уже темнеют от страсти, становясь непроглядно черными. Почти как у демонов в сериале “Сверхъестественное”.

– Я и не против, к тому же ты обещал погладить мне ушибленное место.

– Могу даже поцеловать, – на этот раз он шепчет мне на ухо, заставляя втянуть воздух в легкие и вместе с этим и его запах, отчего голова идет кругом.

– Кажется, с меня хватит вина и танцев, – улыбаюсь и осоловело смотрю на мужчину.

– Да вы уже напились, мадам, – хмыкает Дарк. – С вами никакой каши теперь не сваришь.

– Да брось, – подступаю ближе и незаметно опускаю ладонь ему на пах. – Я ещё много что могу сделать.

– Даже не сомневался, – но он отстраняет мою ладонь, хоть и вздрагивает от прикосновения, и я вижу, как бьется жилка у него на шее. Маг или нет, холодный и жестокий, но Александр всё же мужчина. – Возвращайся в спальню, я сейчас приду, милая.

Он наклоняется и на глазах у всех кинжей и при ярком свете свечей целует в губы. Мне хочется обнять его, прижаться теснее, углубить поцелуй, но Дарк отстраняется. И я отхожу от него, а после разворачиваюсь и, бросив победный взгляд на одну светловолосую суку, скрываюсь за тяжелыми черными дверями.

Но до спальни я дойти не успеваю. Меня хватают и зажимают рот рукой, чтобы я не закричала. А дальше волоком тащат куда-то через скрытую дверь вон из покоев Дарка и ещё дальше. И только я собираюсь сделать вторую попытку закричать, как мне к носу прижимают платок со сладковатым запахом. Эфир.

Прихожу в себя от тряски. Голова то и дело ударяется о сиденье, и я понимаю, что лежу не в полный рост и ноги мои свешиваются и болтаются, как у тряпичной куклы. Прижимая ладонь ко лбу и стараясь остановить головокружение, я кое-как сажусь, но тут меня снова качает, так что я заваливаюсь, и лишь сильные руки не дают мне упасть на пол.

– Дарк, такие игры мне совсем не нрав… – затыкаюсь, потому как рукава на одежде точно не могут принадлежать Дарку. Белый с золотом мундир и к плечу прикрепленный аксельбант. – Ты умом тронулся, Алексей?! – наконец, поднимаю глаза к его лицу и вижу, что принц совсем не улыбается.

– Ты сама не понимаешь, во что ввязалась.

– Я понимаю, что ты выкрал меня и насильно куда-то везешь!

– Мы едем к моему кораблю! Потом уплывем по синеморью в Мастин.

– Никуда я с тобой не поплыву! Ты сумасшедший!

– А ты слепая влюбленная дура! – он садится на сиденье напротив меня. – Ты ввязалась в игру, сути которой даже не понимаешь.

– Я понимаю, что ты оскорбился, что тебя продинамили и бросили, поэтому ты мстишь.

– Очнись, Лена! Ты нужна ему не больше, чем новая корона!

– А тебе-то что? Переживаешь за меня, бедняжку?

– Сейчас мне наплевать на тебя и твои чувства, но я не позволю Дарку использовать тебя, чтобы уничтожить мою страну.

– Дарк не хочет уничтожать Рутению, напротив, он хочет её объединить!

– Это он тебе так сказал? – Алексей горько смеется, скривив губы. – Думаешь, почему я здесь? Почему вернулся, не доехав даже до Блакира?

– Откуда мне знать, – чувствую, что начинаю замерзать в этом прозрачном платье.

Заметив мои движения в попытке растереться, принц откидывает своё сиденье и подает мне теплую накидку, черную и подбитую мехом. Забавно, что он выбрал именно этот цвет.

– Ходить по лавкам не было времени как-то, и это единственная теплая накидка, что была в твоей комнате.

– Вот в это я с легкостью поверю, – хмыкаю и всё же кутаюсь в теплый мех соболя. И тут же чувствую уже до боли знакомый запах.

– Прекрати, – Алексей хватает меня за плечи и встряхивает. – Рановато ты светишься. Опускаю глаза на свои руки и вижу, что они мерцают.

– Дарк сказал, что только рядом с ним я свечусь, и каждый раз, когда я чувствую его рядом, я начин…

– Он солгал тебе, Лена!

– Это ты врёшь и зачем-то оговариваешь его.

– Он лгал тебе с самого начала, Лена, ему нужна не ты, а твоя сила! А ты, как наивная дурочка, поверила и растаяла.

– Это неправда, он мне рассказывал о себе столько всего, что никто про него не знает.

– А он рассказал тебе, что отравил моего отца?

– Разве есть доказательства, что это он?

– Есть доказательства, что это магия, а рядом с отцом всегда была преданная Дарку прислуга.

– Женя бы никогда…

– Это сделала она! – голос принца внезапно обретает такую силу, что я уже вижу перед собой взрослого и состоявшегося мужчину, а не молодого и ветреного парня. – По приказу твоего любовника.

– Это всё голословные обвинения, не имеющие под собой доказательств.

– Дарк давно ждет, чтобы занять трон отца, но на его пути, помимо короля, ещё остался мой брат, прежде чем он доберется до меня.

– Это всё неправда! Ты зачем-то наговариваешь на него, похитил меня и везешь, хрен знает куда.

– Я везу тебя туда, куда он не может добраться. Лена! Да очнись ты, наконец! Он не хочет разрушать Стена Тьмы, он хочет использовать его для своей выгоды. А ты даешь ему такую возможность! Ты разрушаешь тьму, но только так, как ему нужно.

– Это не так…

– Разве ты не замечала, что он управляет твоей силой, как своей?

– Но Дарк усилитель…

– Но не хозяин силы! Почему же с тобой так происходит?

“Это неправда!” – хочется мне крикнуть, но даже затуманенный алкоголем мозг открывает воспоминания и ситуации, начиная с самой первой демонстрации королю и заканчивая сегодняшним вечером. Одно прикосновение кожа к коже, один поцелуй – и моё настроение меняло свой ход. Но ведь это не означает, что он покушался на жизнь короля…

– Вижу, ты кое-что начинаешь понимать. Вспомни, что ты чувствовала вдали от него? Словно ты половинка целого. Это тоже внушил тебе Дарк, чтобы ты не вздумала сбежать раньше времени.

– Я не верю…

– Скоро ты сама поймешь, что он не нужен тебе для усиления. Твоя сила и только твоя может разрушить Стена Тьмы. И именно разрушить, а не управлять им, как того хочет Дарк. На моём корабле есть человек, который сможет убедить тебя в этом. И научит управлять своей силой.

– Но что тебе за выгода?

– Я не позволю Дарку захватить трон и править Рутенией.

Глава 16

Экипаж несется на север, делая остановки, только чтобы сменить лошадей. Вот уже вторые сутки, как я не разговариваю с принцем. И, надо отдать ему должное, он больше не пытается навязать мне свои мысли. И признаться, мне и своих дум хватает. С каждой минутой, что я становлюсь дальше от Дарка, я чувствую, что наша связь слабеет. Я всё яснее осознаю, что если бы не любовный угар, в котором я пребывала, я бы давно заметила и его оговорки, и тактильное манипулирование.

Тут на память приходят все его игры, как умело он опутывал меня своим магнетизмом. Все эти “холодно-горячо”-качели, все эти “нужна-не нужна”. Но чего ожидать от древнего мага, который не одну сотню лет морочил головы глупым дурочкам? И я не стала для него исключением.

Но эти мысли гуляют в моей голове в светлое время суток, с наступлением же ночи я стираю слёзы с щек и хочу вернуться во дворец кинджей, на празднование Нового года и оказаться в объятиях мужчины, которого, несмотря на все доводы разума, не перестаю любить.

– Ты знала, кто я на самом деле, – его голос и образ преследуют меня по ночам. – Знала с самого начала и всё равно хотела.

Стоит лишь закрыть глаза – и я чувствую его теплые губы у себя на шее. Так просто поддаться этому сладкому обману, но какие бы чувства не испытывала я, не могу больше верить ему.

– Да, и сейчас хочу, – шепчу тихо, хотя и знаю, что в комнате никого нет. Мы с Алексеем остановились в какой-то захудалой гостинице, хотя это строение не потянет даже на барак, но его жалкий вид не мешает его хозяину именовать сие строение гостиницей “Королевский лев”. Но даже эта полуразрушенная хибара из двух этажей предпочтительнее для меня, чем ещё одна ночь в карете.

– Так скажи мне, где ты, и я заберу тебя назад, – голос Александра будоражит, возбуждая и одновременно лишая воли к сопротивлению. – Мы снова будем вместе.

– Как бы мне хотелось этого, – подаюсь вперед, стараясь ощутить не только касание его губ, но и тепло сильного тела. И на какое то мгновение так и есть, но потом я ничего не чувствую, даже его запаха. Я снова одна в затхлой комнатушке нелепой гостиницы. Тогда-то меня и накрывает истерика.

И в этом состоянии меня и находит принц. На полу и обхватившей голову руками.

– Лена?! – его обеспокоенность только добавляет мне эмоций.

– Уйди! – кричу я на него. – Это ты виноват! Ты увез меня и непонятно куда тащишь!

– Я уже говорил, что на моём корабле тебя ждет человек, который объяснит тебе всё.

– И где же этот твой корабль?!

– Мы не можем пересекать каньон, поэтому и приходится ехать в объезд. Через Черность до Дирхолма. Там и ждет мой корабль.

– И долго нам ещё тащиться и спать в подобных местах?

– Лена, я принц, а живу здесь с тобой же, как думаешь, почему мы не ночуем в дорогих гостиницах?

– Ты боишься, что он найдет меня? И лишит тебя главного оружия?

– Ты всё ещё не понимаешь, что Дарк использует твою силу в своих целях?

– А ты разве не хочешь использовать меня?

– Нет, я хочу лишь защитить своих людей.

– Говоришь, как истинный король, – отворачиваюсь от него, лишь бы не выдать презрения своего.

– Лена, ты ведь знаешь, что я бастард и вряд ли когда-нибудь стану королем, тем более, есть ещё и брат мой.

– И что?

– А то, что меньше всего я забочусь о себе.

– Ну, чистый альтруизм, – язвлю, хотя умом и понимаю все доводы Алексея. Но смириться с тем, что за меня решают, что я должна или не должна делать, я не желаю позволять никому.

– Ты странная сегодня, – он хмурится и поднимается с пола, а после и меня поднимает. – Ложись спать, потому что дальше мы сможем лечь только в каюте корабля.

– Ты так и не сказал, сколько времени мне ещё трястись?

– Я не знаю, как быстро мы будем двигаться, поскольку дальше местность дикая почти.

– Я поняла, можешь идти, – отворачиваюсь от него и мечтаю увидеть огромные окна в спальне Малого дворца.

Но вместо этого мой взгляд останавливается на маленькой форточке с давно облупившейся краской. Но за ней ничего не видно, потому что окно упирается в стену соседнего дома. Я не оборачиваюсь до тех пор, пока не слышу звук закрывшейся двери. Лишь тогда позволяю себе сделать глубокий и прерывистый выдох.

– Почему все мужчины всегда что-то хотят от меня? – но в ответ не получаю ни звука.

Этой ночью я сплю как убитая, не видя ни кошмаров, ни радостных ярких снов. Лишь глубокая темнота, не нарушаемая никакими звуками, но и проспаться мне не хочется на следующее утро, хотя и приходится, когда грозным голосом Леша обещает облить меня ледяной водой.

Путешествие по Цибее к Черности занимает у нас неделю, лошадям приходится трудно, поскольку всё вокруг покрыто снегом. И из-за этого мы делаем остановки чаще обычного. Мне же остается мечтать о горячей ванне, ароматном мыле и шелковых простынях. Потому что всё это время я позволяю себе лишь влажные обтирания и то наспех.

Мы добираемся до Дирхолма спустя ещё одну неделю, абсолютно выбившиеся из сил, как и лошади, запряженные в экипаж. Но из всего, что я вспоминаю, меня не отпускает огромный темный барьер, который, словно живой организм, шевелится и колышется на ветру. На вопрос “что это?” Алексей рассказывает о том, как был создан Теневой каньон Черным Еретиком больше пятисот лет назад. И с каждым годом он становится всё больше и больше, поглощая пограничные земли. И сколько мы огибали его по пустоши нодраинских земель, столько я не сводила глаз с этого темного барьера.

Я до сих пор чувствую трепет внутри себя, который охватил меня возле каньона. Мне хочется вернутся к нему, войти в эту тьму и дать ей окутать себя, принять в свои жутковатые объятия и подарить покой моей мечущейся душе. И лишь Алексей удерживает меня от этого рокового шага, объяснив, что там обитают чешуйры. Также он объяснил, что это за создания. Хотя откуда они там появились, Алексей мне не отвечает, советуя расспросить Дарка.

Корабль, стоящий в доках, поражает меня размерами. Для девчонки, выросшей в Питере и повидавшей всяких разных кораблей, этот определенно производит впечатление. А, может быть, всё дело в том, что это настоящий парусник девятнадцатого века. Входя на палубу, я с открытым ртом осматриваюсь по сторонам. И тут мой взгляд цепляется за фигуру в темном на носу корабля.

– Это…? – поворачиваюсь к принцу, который, взойдя на борт, словно обретает второе дыхание.

– Да, – отвечает он и, обмениваясь приветствиями со своей командой, подводит меня к хрупкой женщине, опирающейся на трость. – Гаффа, смотри, кого я привел к тебе.

– Чего орать так, словно я тугая на оба уха, – ворчливо замечает женщина, а после поворачивается ко мне. – Вижу, что влюбленный угар тебя немного отпустил и ты уже способна думать головой.

– Почему вы здесь?

– Потому же, почему и ты.

– Но меня похитил Алексей! Прямо из Малого дворца!

– Правда? – она хмыкает, осматривая мой кошмарный вид. – Хотя ты выглядишь так, будто только что вышла из тюрьмы.

– Спасибо, я так и хотела выглядеть всю жизнь.

– Лена, ну перестань дуться, на “Морском волке” есть отличная вана в капитанской каюте, и я даже разрешу тебе принять её, как только мы покинем порт.

– А тебе лучше помалкивать, – разворачиваюсь к принцу.

– Хорошо, хорошо, – возвращается тот шутливый кавалер, который мне очень нравился когда-то. Но теперь я знаю, что это лишь маска. – Пойду первым принимать горячую ванну.

– Да свали уже куда-нибудь, – отмахивается от него Гаффа, вновь переводя взгляд на город. – Где-то там вдали за туманом прячется Стена Тьмы.

– Да, я видела.

– И как он тебе?

– Завораживает и страшит одновременно.

– Я уже говорила, что это дело рук моего сына. Он хотел сделать лучше, но что-то пошло не так. Скверна потребовала свою плату за обладание такой силой.

– Что такое скверна?

– Ты провела в Малом дворце прилично времени, но так и не прочитала книги…

– Зато я прочитала историю Ильи Морозова! – мои слова заставляют её глаза расшириться, и впервые я вижу удивление на красивом лице взрослой женщины.

– И что ты думаешь?

– Я бы хотела узнать, что случилось с ними и с вашей мамой. Я бы хотела понять, что двигало Дарком, когда он решился создать каньон.

– Для начала ты должна понять, что моего сына уже вряд ли что-то спасет. Это не удалось никому за тысячу лет, не удастся и тебе.

– Вы так уверенно это говорите, как будто совершили уже много попыток.

– Уж поверь мне. Мой сын не способен любить. Просто он не знает, что это такое.

– Я бы не согласилась, – упираюсь я, в свою очередь. Откуда Гаффе знать, о чем мы говорили с Александром.

– Ты всё такая же влюбленная дурочка, – качает головой женщина.

– А вы любили отца Дарка? Кто он и какой?

– Его уже давно нет в живых, – отвечает женщина. – Пойдем отсюда, я замерзла до костей.

Мы спускаемся вниз, в кают-компанию, и мне не хочется признаваться, но, черт возьми, я сама не отказалась бы от обещанной принцем горячей ванны. Но куда больше меня занимает рассказ о жизни Дарков.

– Вы так и не ответили на вопрос.

– На который?

– Про отца Дарка.

– Он был обычным, хоть и сильным в своем ордене кинжем. Достаточно выносливым и внешне привлекательным. Мне же нужен был ребенок, а не муж, поэтому наша связь была вне церковных обрядов.

С моего языка едва не срывается, что этим никого не удивить, но я вовремя вспоминаю, что нахожусь не в двадцатьпервом веке. Поэтому наливаю себе и Гаффе горячий чай и ставлю перед женщиной чашку с ароматным напитком.

– А в каком он ордене был?

– Он был субстанциалом, как и мой отец. Но Дарк унаследовал мою силу. И обнаружил её в себе при не очень радостных событиях.

– Расскажите, прошу, – мне хочется впитывать все рассказы и истории о жизни небезразличного мне мужчины. – Но сначала о своей семье, в книги всё слишком отрывисто и странным языком.

– Наверное, потому что писалась она отказниками.

– Кем?

– кинжами, которые не использовали свои силы, а следовательно, стали почти людьми.

– Ясно, но что же стало с Михаилом и его дочерью?

– Ни отца, ни Марию никто так и не нашел. Но если ему удавалось воскресить других детей, вполне может быть, что и после они смогли выжить.

– А что с вами?

– Моя жизнь была не такой радостной, как у большинства кинжей даже в те времена. Мать перестала замечать меня, зато стала замечать алкоголь, пока окончательно не опустилась на самое дно. Однажды я пришла домой после работы в поле, а она лежит бездыханная.

– О, мне так жаль…

– А мне нет, – резко заявляет женщина. – С её смертью я словно вздохнула спокойно.

– Но… что случилось с вашей сестрой, почему её пришлось спасать…?

– Это моя вина. Дарк открыл в себе дар в тринадцать лет, у меня же это случилось намного раньше. Мне было восемь, Марие – пять, и она забрала мои игрушки. Я не знала, что делаю, но в тот момент испытала такую сильную злость, какой не испытывала никогда раньше. Я использовала против неё теневой разрез. И именно поэтому моя мать меня ненавидела…

– Но вы же были ребенком, не отдавали себе отчета в действиях…

– Для неё это не имело значения, и к тому же я знала, что делаю. И в тот момент я хотела убить Марию. Но всё вышло, как вышло… – она замолкает и делает несколько глотков чая.

– А что произошло с Дарком?

– Его хотели убить, когда поняли, что он усилитель.

– Убить?

– кинжи хотят обладать большей силой, и это помогают им сделать усилители. Чаще всего живые. Но, чтобы облегчить себе жизнь и не таскать с собой тюленя или крысу, использовали части убитого самими же кинжами существа. И мой сын один из таких усилителей…

– Но он же человек, как можно убивать человека ради какой-то мифической силы…

– Мифической? – её каркающий смех заставляет меня вздрогнуть. – Разве ты на себе не испытала его дар усилителя? Не так давно, когда он принес тебя всю мокрую и замерзшую в мою хижину, он испытывал тебя.

Да, я помнила своё Новогоднее купание, как и предшествующий ему бал, как и то, что было после. Но сопоставить это со своей силой и тем более с усилениями Дарка не могла и сейчас.

Однако теперь я яснее понимаю, почему он настолько не доверяет людям.

– А что было там?

– Дочка одного из лидеров поселения кинжей очень понравилась моему сыну, и он решил вступиться за неё, позволяя ей испытать силу намного большую, чем она обладала вначале. Всем кинжам с самого детства говорят про то, что для выживания нужно развивать и увеличивать свои возможности. И тут рядом оказался мой сын. Она едва не убила его, и лишь мощь самого Дарка спасла ему жизнь.

– Бедный… мальчик… – мне действительно до спазмов живота становится жаль того мальчишку, которого предали.

– Нет, – Гаффа качает головой. – Он уже давно не тот наивный и доверчивый мальчик. С той ночи в нем что-то неуловимо изменилось и продолжает меняться. С каждым годом тьма всё больше поглощает его, и я теряю своего сына.

– Тогда почему вы здесь, на корабле Орлова, а не рядом с Александром?

– Потому что только с твоей помощью мы сможем победить Дарка.

– Я не собираюсь с ним воевать! – вскакиваю на ноги но тут же едва не падаю, когда корабль качается на волнах. – Я не такая, как все вы, предающие его.

– Ты изменишь своё решение, когда увидишь, на что он способен.

– Никогда! – в этот момент я четко верю в свою правоту, хоть и помню фразу про насмешку Бога.

– Изменишь, девочка. Но ты слишком слаба, чтобы тягаться с моим сыном. Даже я не могу с ним справиться.

– Тогда зачем всё это безысходное дело?

– Мы отправимся в Астрэйн по синеморю. Там есть средство, способное нам помочь.

– Я не собираюсь помогать вам убить Дарка!

Отступаю от женщины, которая является хотя бы биологической матерью мужчины, что мне не безразличен. Они все сговорились и хотят втянуть меня в разборки с единственным, кто старался защищать своих. И пусть это выходило не всегда хорошо, но кто идеален в нашем мире?

– Девочка, скоро ты изменишь своё мнение, – Гаффа качает головой, делает последний глоток чая и поднимается со стула. – А сейчас я пойду отдыхать. Это путешествие слишком утомительно для меня. Да и ты, я уверена, мечтаешь о горячей ванне. Мы уже в море, поэтому, думаю, принц сдержит своё обещание.

Я ничего не отвечаю ни на её первое замечание, ни на другие, хотя и соглашаюсь, готовая чуть ли не душу продать за тридцать минут в горячей ванне. Провожаю хмурым взглядом женщину, которая, кажется, после нашего разговора постарела лет на двадцать, хотя её черные волосы всё так же сверкают в свете свечей, а фигура такая же стройная, хоть и скрывается под странного вида кафтаном. Уверена, что в молодости Гаффа пользовалась популярностью среди мужчин. Но если они воспринимали её так же, как некая безымянная девочка её сына, я не завидовала этой женщине. На её месте лучше было бы быть страшилой.

– Вижу, вы закончили перемывать всем косточки, – чересчур радостный голос Алексея действует мне на нервы.

– Нет, только некоторым особо наглым особям мужского пола.

– Неужели и обо мне говорили? – он хватается за сердце, перебарщивая с театральщиной.

– Что с тобой? Ты такой серьезный и напряженный был всю дорогу, а теперь снова изображаешь из себя клоуна. Почему ты всегда ненастоящий?

– Лена, я ведь принц. Я не могу позволить себе такое удовольствие, как быть самим собой, – в одно мгновение он меняет тональность, и я замечаю скрытую от многих усталость в его золотистых глазах.

– Но я же не все? Зачем притворяться со мной наедине?

– Это уже вошло в привычку, которая не раз спасала мне жизнь.

– Тяжело так жить? – он поднимает на меня глаза, и я не могу вымолвить и слова. Этот молчаливый разговор стоит многих споров и шуток между нами.

“– Я устал постоянно бороться с миром.

– Тогда отпусти всё, пусть другие воюют.

– Не могу, я люблю свою страну. И отдам жизнь за неё”

Молчание настолько затягивается, что мне становится трудно дышать. Но принц быстро меняет тему, как будто сменил перчатки.

– Пойдем лучше, я покажу тебе свою каюту. Уверен, ты будешь мне ещё завидовать. И какая там ванна, – он издает мычащий звук, который должен означать наслаждение. – Просто закачаешься.

– Жизнь за горячую воду готова отдать, – меня отпускает злость и напряжение после разговора с Гаффой, а, может быть, и не только это. Уже некоторое время, как меня не преследует образ Александра. Сначала я видела его везде, в каждом доме, на каждом повороте дороги, даже в карете, когда Алексея не было рядом. Но по эту сторону каньона словно отпустило меня. Но несмотря на трезвость мыслей, я не могла заставить себя ненавидеть его за всё, что он сделал. Я находила оправдания всем его поступкам. А учитывая рассказ Гаффы, так и вовсе понимала все мотивы. И все его предупреждения.

– Жизнь, может, и не надо, а вот что-нибудь более осязаемое я и попрошу у тебя.

– Только не приглашение принять ванну вдвоем, – впервые с момента, как меня забрали из Малого дворца, я позволяю себе улыбнуться.

– Вот черт, именно это я и хотел попросить. Я ведь, как и ты, с самой Аль Гросы нормально не мылся.

– Тогда в очередь, – мы останавливаемся возле резных дверей, которые открывает принц и приглашает меня внутрь.

– Надеюсь, после горячей ванны ты станешь более сговорчивой.

– Даже не мечтай, а ванна – это компенсация всех лишений, которые я терпела с тобой.

– Мне жаль, что пришлось прибегнуть к крайним мерам. Но позволить тебе находиться рядом с Дарком я не мог. Ещё немного, и он бы окончательно подавил твою волю и разум, внушая тебе свои “правильные” мысли.

– Я знаю, что он не рыцарь в сияющих доспехах. И видела и даже на себе испытала его гнев, но как до всех вас не доходит, что я не предам его.

– Не будем сейчас об этом.

Принц подтолкнул меня глубже в каюту, за небольшую ширму, скрывающую, как оказывается, небольшую ванную комнату, в центре которой стоит огромная медная ванна, а в воздух поднимается пар от горячей воды.

– О, какая прелесть.

– Наслаждайся, а я поднимусь пока на палубу.

– Я недолго, чтобы вода не успела остыть.

– Мне тоже хватит горячей воды, поэтому наслаждайся, Лена, – он наклоняется, словно хочет поцеловать, но в последний момент передумывает и просто обнимает.

Погружаясь в горячую воду, я замечаю на небольшом столике кусок мыла. Это как бонус – лучший подарок, после самой воды. Я погружаюсь в горячую воду с головой, понимая, что, наконец, могу вымыть голову. И в этот момент вода меняет цвет на черный. Я распахиваю глаза и вижу над собой измененное от ярости лицо Дарка. Он не сводит с меня взгляда, двумя руками держа меня за плечи и не давая всплыть и сделать глоток воздуха. Я дергаюсь, стараясь освободиться, снова и снова, но это не выходит и только когда я чувствую, что почти теряю сознание, он выдергивает меня из воды.

– Как ты могла, Лена? – в его голосе столько разочарования, что мне хочется плакать. – Как ты могла сбежать с ними?

– Я не сбегала, – шепчу, всматриваясь в любимое лицо.

– Ты сейчас на его корабле, в его каюте. Да, я знаю как выглядит капитанская каюта “Морского волка”, – на мой удивленный взгляд поясняет он. – Ты променяла меня на бастарда, в который уже по счету раз?

– Я не…

– Надеюсь, тебе было хорошо с ним, потому что скоро вы оба умрете.

И он исчезает, растворяясь в воздухе, подобно туману на рассвете, оставляя меня дрожать от смеси боли, ужаса и тоски.

Глава 17

Его неожиданные и совершенно неуместные появления заставляют меня едва ли не сходить с ума. Иногда Дарк маячит в углу, когда мы все сидим за столом и ужинаем. Иногда он ласкает меня ночью, так что я просыпаюсь на грани оргазма и после рыдаю в подушку, потому что никого нет. Но как бы то ни было, его прикосновения, когда он этого хочет, вполне реальные и осязаемые. Но больше его никто не видит. Я попыталась потихоньку выведать у Гаффы и Алексея, однако оба ответили мне “нет”. Но явления Дарка лишь мне одной не прекращаются. И чем ближе мы к этому самому Астрэйну, тем неожиданнее визиты Дарка. В этот раз такое происходит, когда я стою на носу корабля, вспоминая “Титаник” и песню Селин Дион. До того как вижу фигуру в темном, чувствую его присутствие по внутреннему трепету. Словно заряд электричества проходит через меня, заставляя все волоски на теле встать дыбом, а потом появляется Александр. Он больше не говорит про убийства, но я чувствую, что что-то изменилось. В его взгляде, в его манере говорить словно змей-искуситель, в его тоне и прикосновениях. Больше нет бешеного желания скинуть с себя немедленно одежду, нет нужды в его прикосновениях, такой, какой она была в Аль Гросе.

– Хорошая погода, – он останавливается рядом, так что я вижу его руки на перилах, но не могу заставить себя сдвинуть свои пальцы и прикоснуться. – В это время года – особенно необходимо.

– Чего ты хочешь? – он не поворачивается, несмотря на мой вопрос, и продолжает смотреть, как нос корабля рассекает волны.

– Теперь я хочу мести, а когда-то я хотел тебя.

– С чего вдруг перемены? – на этот раз он поворачивается, и я вижу черную бездну в его глазах.

– Потому что ты предала меня, Лена, – тон не меняется, но сами слова несут такой тяжелый эмоциональный посыл, что у меня перехватывает горло.

– Я не делала этого, – шепчу едва слышно.

– Если бы ты была в плену, я бы уже спас тебя и забрал к себе, – он разводит руками. – Но ты свободна, ты одета и накормлена, даже в ванне его купаешься.

– Но это не значит, что я предала.

– Ты была нужна мне, Лена.

– Зачем?

– Ты бы помогла мне объединить всю страну.

– Или ты бы использовал меня и уничтожил неугодных тебе?

– Вижу, тебя просветили насчет моих планов, – он наклоняет голову набок, словно бы изучая меня. – Что ж, всё так.

– Ты – чудовище, – выдыхаю я, чувствуя какое-то безысходное обречение. Мне хотелось, чтобы он отрицал все обвинения, хотелось, чтобы сказал, что это всё наговаривают на него завистники.

– Отлично, сделай меня своим злодеем, – он делает шаг ко мне, словно хочет дотронуться, но я шарахаюсь, боясь, что он скинет меня в море, и руки мужчины повисают вдоль его тела. – Если тебе от этого станет легче, то я всегда хотел использовать твою силу в своих целях. Только ты можешь увеличить мои возможности. И я не лгал тебе, когда сказал, что искал такую, как ты, уже много сотен лет.

– А что случилось в лесу в поселении нодраинских кинжей с девочкой? – не могу удержаться от этого вопроса, и тут меня окатывает целая гамма чувств: от злости до удивления, перерастающего в шок. Впервые за время наших взаимоотношений я вижу, что Дарк перестал владеть собой.

– Как ты узнала об этом? – в этот раз ему не удается скрыть свои истинные эмоции. И я вижу даже не страх – я вижу ужас в его темных глазах.

– А это важно? Лучше расскажи, что случилось с Анникой, – он замыкается, и я понимаю, что ступила на запретную территорию. Но раз уж мы обсуждаем моё убийство, то можно поговорить и о его скелетах в шкафу.

– Я убил её, – произносит Александр обманчиво равнодушно, а после растворяется в воздухе, как дым от костра.

Я же пытаюсь сделать вдох, вцепившись в перила с такой силой, что ломаются ногти. Почему всё должно быть настолько сложно? Почему нельзя быть просто обычным мужчиной, пусть и обладающим какими-то там талантами? Нет, меня угораздило влюбиться в самого сложного и противоречивого мужчину во Вселенной.

– О чем грустишь, красавица? – Леша останавливается рядом, и хотя тон шутливый, взгляд золотистых глаз очень внимательный.

– О том, почему жизнь несправедлива ко мне.

– Жизнь вообще несправедлива, – он разворачивается, опираясь предплечьями о перила. – Мне ли не знать.

– Как ты так легко к этому относишься? – поворачиваюсь и задаю вопрос, наверное, впервые мне интересно отношение к жизни принца. – Словно погоду за окном обсуждая, упоминаешь о своём незаконном рождении.

– Знаешь, раньше меня это задевало, а теперь я смотрю на своего брата и понимаю, что мне повезло родиться от другого мужчины, а не от короля.

– Как думаешь, твоя мать любила твоего отца?

– Ну, уж точно она не любит короля, который щупает каждую мало-мальски красивую девку в Аль Гросе.

– Даже не знаю, как реагировать на твои слова, то ли огорчаться, что я не такая красивая, то ли радоваться, что мне несказанно повезло избежать внимания короля.

– Ты была с Дарком, и как бы король ни хорохорился, он его побаивается. И надо сказать, не зря.

– То есть только благодаря Дарку я избежала домогательств его величества?

– Можно сказать и так.

– А ты тоже боишься Даркинга? – на этот раз я смотрю пристально.

– Лена, он очень могущественный противник, проживший десятки наших жизней, – он трет подбородок, глядя на то, как из тумана появляется зеленый берег. – Но с нами единственная, кому под силу остановить его.

– Вы всё повторяете это, но я не собираюсь и не собиралась идти против Дарка.

– Несмотря на то, что узнала о нем, ты всё равно заступаешься за него?

– Я понимаю его и причины его поступков тоже, – пожимаю плечами.

“Хоть он и не желает верить мне” – добавляю уже про себя.

– И всё же тебе нужно совершенствовать свою силу, – Алексей меняет тему, вновь поворачиваясь ко мне. – Мы уже почти на месте.

– И что это за место?

– Здесь люди живут, не зная, что такое война.

– Рай что ли?

– Нет, Астрэйн, – хмыкает принц, а после отходит, начиная выкрикивать команды.

Я же всматриваюсь в страну, которая, по словам и Гаффы и принца, отличается от Рутении, как небо от земли. Берег обрывистый, но как только мы огибаем мыс, показывается пристань с множеством огней.

– Здесь мы остановимся на некоторое время, чтобы тебя научили обращаться со своей силой, – Гаффа появляется на палубе, опираясь на свою неизменную трость. – Ты сможешь разрушить Стену Тьмы, и, возможно, тогда мой сын станет лучше.

Я ничего не отвечаю, по себе зная, что тьма, которую Дарк носит в себе, изменяет человека на клеточном уровне и вряд ли для него уже есть обратный путь. Но разубеждать старую женщину я не собираюсь.

– Здесь есть люди, которые могут владеть не одним видом магии, как и ты.

– Я?

– Разве Дарк не говорил тебе? В понимании кинжей нельзя владеть несколькими видами силы.

– Говорил, но причем здесь я?

– У тебя уже есть две способности. Ты можешь призывать свет и управлять стихией воздуха.

– Чего? – видимо, на моем лице появляется выражение полнейшего идиотизма, потому что Гаффа крякает, что в её исполнении означает смех.

– Ты можешь призывать свет, как было на Зимнем балу, а можешь создавать молнии, рассекая тьму, как вы это сделали вместе с Даркингом при демонстрации королевской семье и на берегу озера.

– А разве это не одно и то же? – тут до меня начинает доходить, что именно Александр сдерживал меня, не позволяя в полную силу использовать свои способности, что он убеждал меня, что нужно развиваться, но при этом не упоминал, что я уже выше многих кинжей на голову и, возможно, его самого тоже.

– Нет. В тебе сплелись способности нескольких различных эфиреалов. Сансумер и Аконети. Не удивлюсь, если обнаружатся ещё и способности Абсилов или Эрути.

– А что они делают?

– Абсилы управляют водой, изменяя её структуру, повышая и понижая температуру, создавая волны и ледяные стены. Можешь попробовать прямо сейчас, если получится управлять волной, то значит, и от Абсилов у тебя есть сила.

Я делаю, как говорит Гаффа, напрягаюсь так, что судорогой сводит мышцы, но ничего не меняется. Даже пены на гребешках волн не прибавляется.

– Ничего, – опускаю руки. – Может, вы просто ошиблись?

– Я не ошибаюсь, и мой сын тоже, – она берет меня за руку, вновь принося уже почти забытое ощущение от усилителя. Вот только у Дарка это получалось куда мощнее. – Попробуй ещё раз.

Я снова напрягаюсь, но вместо волн я толкаю воздух в паруса, так что “Морской волк” резко дергается вперед. А после на небе сгущаются такие черные тучи, что становится страшно.

– Это Дарк? – я действительно боюсь его гнева.

– Нет, девочка, – вижу некоторое разочарование на лице Гаффы, прежде чем она отпускает мою руку. – Это ты. Аконети в тебе дала о себе знать.

В это же мгновение все тучи на небе развеиваются, но на палубу выбегает принц.

– Что это было сейчас? – он осматривается вокруг и вглядывается в берег, а потом в далекие морские просторы. – Он выследил нас? Это его Аконети?

– Нет, это я, – тихо произношу, обхватывая себя руками. У меня дрожат пальцы от напряжения или от страха, сейчас уже не разобрать. А ещё я вижу расширенные от удивления глаза принца. Снова я его в ступор вогнала.

– Лена, разве это возможно?

– Ты, мальчишка, столько стран объездил, а до сих пор мыслишь, как примитивный рутеанский оболтус! – осаживает его Гаффа, заставляя даже покраснеть.

– Да я просто не ожидал у Лены…

– Она ничем не отличается от остальных! Чем меньше кинж использует силу, тем меньше в нем силы. А ваши люди заставили почти всех наших прятать свои способности. Поэтому обнаружение даже одной из способностей – уже дар. У этой девушки их может быть намного больше.

Принц ничего на это не отвечает, лишь уже более спокойно обращается к Гаффе.

– Если вы так говорите, мне остается только поверить.

– То-то же, и перестань глазеть, как выброшенный в пустыне краб!

На это заявление я не могу сдержать смех, да и не пытаюсь. Алексей действительно похож сейчас на удивленного краба, вместо моря оказавшегося в пустыни.

– Оставлю вас, дамы, раз вам не угрожает ни единый враг, кроме острого языка.

– П-ф-ф!

– Гаффа, как вы его разложили, – не переставая улыбаться, я оборачиваюсь и вижу искорки смеха в темных глазах женщины.

Мне очень хочется узнать побольше о силах и способностях кинжей, особенно теперь, когда со мной охотно делятся информацией. Но приходится отложить разговор на потом, поскольку корабль швартуют в порту Кало, главного портового города Астрэйна.

– Мы почти на месте, – слышу голос принца рядом, когда матросы спускают трап. – Здесь мы снимем огромный дом, чтобы места хватало и мне, и тебе, и даже Гаффе.

– Хорошо, раз уже мне придется делить крышу с вами, хотелось бы иметь свой угол хотя бы.

– Не волнуйся, команда останется на “Волке”. Они не любят сходить на землю надолго.

– А я и не о них волнуюсь, – насупливаюсь и, развернувшись, направляюсь, как и все, по трапу вниз на причал.

– Тебя я волную, красавица? – он догоняет меня уже внизу, беря под руку. А мою попытку вырваться пресекает, лишь сильнее сжимая пальцы. – Не дергайся, ты же не хочешь, чтобы все здешние портовые грузчики решили, что ты тхоакорская шлюха, приплывшая для их утех?

– Да как ты… – но осекаюсь, заметив жадные взгляды мужчин. – Они что, никогда женщин не видели?

– Таких как ты – нет, – принц ещё дальше заходит, обнимая меня за талию. – Ты для них сродни божеству и добыче во плоти.

– Почему все мужики ведут себя как животные при виде женщин? – возмущаюсь, но мы всё глубже уходим в город, всё дальше от порта. – Стой! А где Гаффа?

– Она позднее к нам присоединится, – отвечает принц, провожая меня к небольшому дому, который выглядит достаточно опрятным, как снаружи, так и внутри.

– Это дом, в котором мы будем жить? – осматриваю слегка простую обстановку. Мебель, даже занавески на окнах есть, и чистые, – которые легко колышутся ветром. В этом месте намного теплее, чем в Рутении, и уж тем более теплее, чем во Нодраине.

– За Стеной всё по-другому, потому что обычные рутеанцы не пересекают его, а значит, не знают, что может быть другая жизнь.

– Разве я сказала это вслух?

– Нет, – улыбается Орлов, – просто у тебя слишком выразительное лицо.

– Конечно, куда мне до вас, мастеров носить маски.

– Это и делает тебя особенной, дорогая, – принц обнимает меня, и в этот раз я не вырываюсь из его рук. Просто не вижу смысла изображать из себя оскорбленную невинность. Дарк использовал меня в своих целях, Алексей использует в своих, но этот хотя бы не лжет о том, что ему нужно от меня. Выходит, мир в Астрэйне перевернулся с ног на голову. И хотя сердце моё по-прежнему отказывается признавать правду, умом я понимаю, что настолько потерялась в своих чувствах, что перестала замечать элементарные вещи. Александр ведь говорил, что только он может пробуждать мою силу – это оказалось ложью. Он говорил, что хочет спасти Рутению, а на самом деле спит и видит момент, когда захватит трон. И только щенок Орлов его не волнует, потому что Алексей – бастард. Он говорил, что я нужна ему, но солгал и здесь. Ему нужна не я, а сила моя. Сила, о которой я даже не подозревала. Именно поэтому у меня получилось во время секса забирать его тьму себе, и именно поэтому мне так хотелось её заполучить.

Что же было правдой в наших запутанных отношениях?

“Секс, милая” – слышу я его голос в голове и быстро отталкиваю от себя принца.

– Нет!

– Что “нет” Лена? Я ничего не говорил.

– Кажется, я схожу с ума, – держусь за голову, осматриваясь вокруг. – Где моя комната, мне нужно побыть одной.

– Конечно, на второй этаж, первая дверь налево.

Оставляю Алексея внизу и, лишь оказавшись в своей комнате, позволяю себе немного ослабить напряженные мышцы. Спустя полтора месяца я стою на твердой земле и никуда не нужно бежать. Но моё расслабление длится недолго.

– Где же ты прячешься, Лена? – слышу я снова у себя в голове.

– Не твоего ума дело, лживый мерзавец.

– Злишься, что я врал тебе? Это пройдет со временем, когда ты поймешь, что важно лишь одно – мы с тобой связаны.

– Мы с тобой ничем не связаны, кроме того, что было у нас в твоей спальне!

– Правда? Мне кажется есть ещё одна вещь, о которой ты не говоришь.

– Убирайся из моей головы! – крикнув, забегаю в спальню и падаю на кровать, накрываясь подушками. Но даже так я всё ещё слышу его смех. И это не тот искренний и удивленный, которым он одаривал меня во дворце кинжей, нет, этот смех жестокий и злобный.

Забываюсь беспокойным сном, в котором, слава всем святым, не преследуют темноглазые мужчины. А по пробуждении ждет сюрприз.

Гаффа будит меня, едва лишь занимается рассвет за окном, но спустя минут десять уже вытаскивает на улицу, где ждут странные темнокожие люди в ярких одеждах. Как цыгане.

– Лена, эти люди помогут тебе тренировать свою силу, – сообщает женщина, подталкивая в импровизированный круг. – Только не сопротивляйся своей силе, её не нужно подавлять и сдерживать.

– Да я никог… – меня прерывают, хватая за руки и изучая их с пристальным вниманием. – Что вы делаете?

– Ш-ш-ш! – шикает женщина, а после достает из кармана нож и тянется к моей руке.

– Гаффа! Я не дам себя резать этим сумасшедшим! – ору, едва не срывая голос. – Прекратите сейчас же!

– Тихо, глупая девчонка! Никто тебя не собирается как курицу забивать!

– Отпустите меня сейчас же! – пытаюсь вырваться и тут же вспоминаю слова старой женщины, напрягая свои способности так, что рядом с нами ударяет гигантская молния, а после я начинаю светиться, пытаясь самой себе помочь избежать даже малейшего кровопускания. Но ничего не получается. Взрыв сотрясает двор, и я вижу, как соседнее здание раскалывается пополам, словно скорлупа.

– Ещё больше!

– А-А-А-А! – моим рукам становится тепло, и в какой-то момент все эти люди отпускают меня, удовлетворенно перешептываясь. Перестаю орать и опускаю глаза на свои ладони и в ужасе пытаюсь потушить огонь.

– Тихо, не тряси так, просто мысленно заставь огонь потухнуть, – рядом со мной снова мать Дарка. – Значит, я ни с того края подошла. Ну конечно, свет, молнии и пламя. Эрути – это третья твоя сила.

Она отводит меня в небольшую столовую на первом этаже, где в этот утренний час нет ни единой души, даже несмотря на мои недавние вопли и звуки разрушения.

– Я чувствую, как моё тело превращается в камертон, реагируя на проявления сил.

– Знаешь, почему я так выгляжу? И почему мой сын кажется молодым мальчишкой? – отрицательно качаю головой. – Всё зависит от применения этой силы. Чем больше её используешь, тем дольше живешь. Последние несколько сотен лет я только поддерживала себя, потому что ты знаешь, что моя сила ничего хорошего мне не приносит. Дарк же использует её на всю мощь. И ты должна делать так же.

– Я давно хотела спросить, и раз я не мужчина, то, думаю, могу.

– Что именно?

– Сколько вам лет?

– Очень много, – уклончиво отвечает женщина, но я молчу, приподняв одну бровь. – Почти полторы тысячи.

– Оу! – присвистываю, подаваясь вперед. – Ну, для своих лет вы неплохо сохранились.

– Спасибо, но я была бы немногим старше тебя, если бы практиковалась каждый день.

– Значит, я могу стать бессмертной?

– Все мы смертные, девочка, и если бы не созданная фабрикатами одежда, то могли бы умереть от пуль. Но сохраняя в целости тело, можем прожить очень долго.

– Ещё бы знать, как его сохранить, когда всякие маньяки пытаются порезать меня.

– У тебя даже следа не осталось, Лена, – отмахивается от моего ворчания Гаффа.

И действительно, ничто не напоминает о недавней экзекуции.

– Как это? – удивленно смотрю на своё запястье, а после снова на Гаффу.

– Женщина, делающая надрез, – одна из нас. Целитель. Так что, пока ты истошно орала, она уже залечила твой порез.

– Черт-те что и сбоку бантик, – пораженно шепчу я, продолжая вертеть руку под солнечными лучами.

– О, мои прекрасные спутницы уже на ногах? – раздается насмешливый голос принца за моей спиной. – А я думал, отнесу вам завтрак в постель.

– Уймись, Вашество, – поворачиваюсь к нему и щелкаю двумя пальцами, рождая искру.

– Ого, как ты это сделала?

– Выйдешь на улицу, увидишь, чего мне это стоило.

– Я как раз это и собираюсь сделать. Составишь мне компанию, прогуляешься на ярмарку? – Алексей садится за наш стол и наливает себе в кружку чай.

– Настоящую ярмарку? – последний раз я была на ярмарке в Питере на Новый год.

“Словно в другой жизни.”

– Ну, не игрушечную же, – хмыкает принц. – Так пойдешь?

– Я не думаю, что это хорошая идея.

– Да бросьте, Гаффа, я позабочусь о нашей девочке, – Орлов на триста процентов включает обаяние, и хотя женщина хмурится, но всё же, как и любая на её месте, поддается.

– Ладно, но ты головой отвечаешь за Лену.

– Клянусь! – он прижимает руку к груди, а после отдает честь.

– Какой же ты мальчишка! – сообщаю я, выходя на улицу.

– Зато это работает безотказно, – хмыкает принц, обнимая меня за плечи. – И самое главное, что нам удалось улизнуть из-под контроля. Но нужно будет надеть плащи, чтобы не слишком выделяться среди других жителей.

– Хорошо, но где их можно взять?

– У меня в каюте хранится парочка.

Так мы и поступаем, сперва направляясь к “Морскому волку”, что мирно покачивается на волнах в порту, правда, там слегка задерживаясь, потому что Алексею докладывают о передвижении войск в Рутении. И из доклада становится ясно, что старый король уже не управляет страной. А кронпринц – ни на что не годный тюфяк.

На саму ярмарку мы попадаем в не очень веселом расположении духа, Алексей молчит всю дорогу, а я думаю о том, что пока мы здесь изучаем силу, Дарк полностью захватит Рутению.

– Мы должны вернуться, – тихо говорю я на ухо принцу, когда мы оказываемся среди танцующих и веселящихся людей.

– Не сейчас, ты ещё не готова.

– Тогда надо ускорить мою подготовку. Что я должна сделать, чтобы увеличить силу?

– Нет, я не могу тебя просить об этом. Это смертельно опасно.

– Говори, Леша.

– В этих местах некоторые кинжи используют перетертые в порошок цветы асирии, чтобы бодрствовать как можно дольше и чтобы у них прибавлялись силы.

– Допинг?

– Что такое “допинг”? – хмурится принц, и я понимаю, что снова из меня вырвалось словечко, не соответствующее времени.

– Это искусственное тонизирование организма.

– А, ну да. Это про асирию. Но я бы не советовал ею увлекаться. Здесь народ привычный к ней, а вот человеку, никогда не пробовавшему…

– Я хочу попробовать, – и, подхватив под руку парня, я тащу его на ярмарку. – Давай попробуем этот тонизирующий цветок.

– Как бы тебе потом не пожалеть, милая.

– Что? – распахиваю глаза, но принц ничего не говорит, и тогда до меня доходит, что это снова Дарк.

– Ну, если ты так хочешь, но тогда просто асирию, а не аси-парем.

– В чем разница?

– Одно тонизирует, другое вызывает зависимость.

– Нет, я хочу испробовать только тонизирующую.

– Молодец, милая, аси-парем слишком опасна и непредсказуема для тебя.

– Отвали от меня! – рычу я.

– Да я же ничего не делаю, – хмурится Алексей.

– Это снова игры разума от Даркинга. Он в моей голове, – я устала чувствовать себя сумасшедшей, поэтому очень хочу объяснить свои неуместные высказывания.

– Может, и правда тебе необходимо немного асирии, чтобы попустило, – задумчиво проговаривает принц.

– Ну так хватит трепать языком, и давай уже купим здесь эту чертову травку!

– Как прикажете, моя разрушительница тьмы, – хмыкает принц и подводит меня к одному из торговцев, на прилавке которого разложены разные мешочки и скляночки с порошком, а также сухие цветочки золотистого цвета.

Алексей указывает на цветы и оранжевый порошок в стеклянной банке, а после отдает монеты торговцу, забирая покупки.

– Ну, где мы его испробуем? – я нетерпеливо переминаюсь с ноги на ногу, пока Орлов осматривается по сторонам.

– Давай лучше уйдем отсюда.

– А что?

– Эффект будет слишком непредсказуемый, не надо, чтобы все видели, на что ты можешь оказаться способна. Нам неизвестно, сколько шпионов у Дарка и есть ли они здесь.

Когда мы оказываемся на борту “Морского волка”, то спускаемся в капитанскую каюту, где Алексей и отдает мне сушеные цветки.

– И что нужно делать? – насмешливо смотрю на них.

– Я видел, как местные жуют их и выплевывают, – я следую его словам и начинаю, как сельская “буренка”, разжевывать сухие цветы, пока не чувствую горечь.

– Фу! Гадость какая! – я выплевываю, но процесс уже оказывается запущен. Сначала меня охватывает жар, будто температура тела поднимается на несколько градусов, а после перед глазами всё плывет, и я словно в тумане вижу лицо принца. А потом оно сменяется на лицо Дарка, который превращается в чудовище с острыми зубами и когтями и бросается на меня, желая разорвать на кусочки.

Глава 18

Прихожу в себя на кровати в каюте. В её изголовье стоит Алексей и хмуро на меня смотрит. Я не чувствую своего тела абсолютно, как не могу связно соединить звуки, чтобы получился вопрос, который сейчас меня больше всего волнует. Кошмар это был или реальность? А может быть, видение будущего?

– Где он? – сиплю еле слышно.

– Кто? – принц ещё больше хмурится, и это выражение так же непривычно на его лице, как улыбка для Дарка.

– Дарк… кинг, – выговариваю по частям.

– Здесь были только мы, Лена.

– Но я видела… – попытка подняться ни к чему не приводит. Голова и плечи словно прикованы к кровати. – Видела его.

– Ты уже говорила, что тебя посещают видения. Может быть, это потому, что ты хочешь его видеть?

– Что? Ты с ума сошел? Меньше всего я мечтала его увидеть таким.

– Каким?

– Чудовищем из ваших легенд и картинок.

– Он и есть чудов…

– Нет, я видела монстра, а не Дарка. Точнее, как Дарк стал монстром.

– То есть чешуйрой?

– Не знаю, но это было ужасно. Он кинулся на меня и стал разрывать…

– Так вот почему ты едва не прибила меня, когда я пытался удержать тебя и не дать упасть на пол.

– О-о, – закрываю лицо руками. – Что ещё я натворила?

– Ну, в какой-то момент ты засветилась, но это быстро пропало, а потом потеряла сознание. Так мне и удалось уложить тебя в мою кровать снова.

– О, вот не надо об этом сейчас, Леша!

– Почему?

– Потому что не время и не место для проявления чувств.

– Для любви никогда не бывает удачного времени и места.

– Леша…

– Я знаю. Ты меня не любишь, но я ничего не могу сделать с собой. И не могу видеть, как ты мучаешься из-за него, как тебя преследуют кошмары, от которых я не в силах уберечь тебя.

– Мне очень жаль, Леша.

– Не надо меня жалеть, милая, возможно, это одно из самых ярких чувств, которые я испытал в своей жизни.

– Я думаю, ты встретишь свою любовь. Я была уверена, что моё сердце разбито, когда оказалась в той пещере. Мой молодой человек на моих глазах крутил шашни с другой.

– О, я не знал.

– Я к тому, что тогда мне казалось, что больнее уже быть не может. И что я не смогу полюбить другого. Но прошло всего два месяца, и я увидела Кирилла здесь…

– Что? Но как?

– Дарк схватил его.

– Даже не сомневался. Черный Еретик уничтожит любого, кто попытается забрать то, что принадлежит ему, – не могу сопротивляться своим чувствам, которые всколыхнулись во мне при этих словах. Как бы там ни было, но, ощущая себя настолько необходимой мужчине, что он готов убить, грею своё самолюбие.

– Но я не о том хотела сказать. Увидев Кирилла в плену, я поняла, что у меня не осталось чувств к нему.

– Мне жаль, – снова повторяет Алексей.

– А мне нет, – наконец-то я сажусь в кровати, чтобы хоть немного сравнять нас. – Я нашла свою любовь, пусть она тоже оказалась не слишком удачной.

– Но я не уверен…

– Мне тоже жаль, Леша, что я не могу ответить тебе тем же. Ты замечательный, и любая нормальная девушка с мозгами будет счастлива быть с тобой и твоей.

– Но не ты…

– Я не могу обманывать тебя, притворяясь, что люблю.

– За это ты мне нравишься ещё сильнее.

– Ты тоже мне нравишься, но как брат.

– Хотя бы так, – он присаживается на край кровати. – Но как ты себя чувствуешь?

– Если не считать нервозного состояния из-за видений, то очень неплохо. Кажется, я готова практиковаться с Гаффой без перерыва несколько часов кряду.

– Это действие асирии. Энергетик в чистом виде.

– А что за баночку ты прикупил у того торговца вместе с цветками?

– Это для кинжей. Использование того порошка дает настолько большую силу кинжам, что просто разрывает их и убивает.

– Значит, ты настроен серьёзно?

– Лена, если мы вернемся в Рутению, ты должна понимать, что практически все кинжи будут на стороне Даркинга. И нам нечего им противопоставить, кроме моей команды и тебя.

– Но во мне уже сразу три кинжа, ещё и заклинатель солнца. Насколько я поняла из охов и вздохов – это очень редкий дар.

– Само сочетание трех фракций в тебе одной – уже невероятно редкий дар.

– Видимо, это во мне так привлекало Дарка.

– Я сейчас скажу ужасную вещь, но…

– Что?

– Возможно, он не только хотел использовать тебя. Дарк живет сотни лет, но впервые он оказался так уязвим. И это из-за тебя.

– Конечно, я же разрушительница тьмы, – хмыкаю, на что принц улыбается.

– Это тоже, но я имел в виду другую уязвимость. Я мужчина и вижу, когда другой мужчина смотрит жадно на женщину.

– Ты хочешь сказать что он небезразличен ко мне?

– Да, Лена. Мне кажется, впервые, сколько я его знаю, я видел, чтобы Дарк так смотрел на девушку.

– Ты же понимаешь, что говоришь кощунственные вещи, – улыбаюсь я и, протянув руку, накрываю его пальцы своими. – Знаешь, не будь я так погружена в свои запутанные отношения, я бы влюбилась в тебя. Но не в этого угрюмого и серьёзного мужчину, а в того мальчишку, что танцевал со мной на балу, дарил платья и гулял по территории дворца.

– Ты единственная, кто знает меня со всех сторон.

– И какой же ты настоящий? Какой ты, Алексей Орлов – принц Рутении?

– С тобой я настоящий, – он переворачивает ладонь и сжимает пальцы мои. – Мальчишка и угрюмый мужчина.

– Почему ты не встретился мне раньше?

– Мне кажется, это ничего бы не изменило, милая, – он снова сжимает мои пальцы. – Но я думаю, уже поздно возвращаться в город, поэтому предлагаю остаться здесь.

– Но если я в твоей кровати, тогда где же ты?

– И я в ней.

– Ну уж нет, – хмыкаю и спускаю ноги на пол, но тут же покачиваюсь вперед.

– Не бойся, я приставать не буду, – хмыкает Орлов и стаскивает с плеч сюртук, оставаясь в рубашке и брюках. – Если сама не попросишь, – тут же добавляет он, чем вызывает и смех и злость одновременно.

– Самонадеянный болван! – хмыкаю, опускаясь обратно на подушки.

– Ты обозвала принца болваном? – он прищуривает свои золотистые глаза.

– Именно так, – натягиваю на себя покрывало. – И ты спишь, не укрываясь, потому что это мой защитный барьер от твоих грязных инсинуаций.

– Знал бы кто, что принца мало того, что назвали болваном, ещё и вынуждают мерзнуть, лишив покрывала.

– Даже не пытайся давить на жалость, Вашество.

– Не получится? – качаю головой, наблюдая, как он садится с другой стороны кровати. – А я так надеялся.

– Не могу винить тебя за надежду, – кутаюсь в покрывало, словно гусеница в кокон. – Но и помочь не могу.

– Ладно, буду сам себе сокрушаться, – он устраивается на соседней подушке.

– Алексей?

– М-м?

– Сколько я была без сознания?

– Четыре часа. Но ты дышала, поэтому я не сильно переживал.

– Для меня всё пронеслось, как единый миг.

– Если ты не против, я не буду гасить свечи.

– Я не то что не против, я всеми руками – за. Сейчас мне меньше всего хочется погружаться в темноту ночи.

– Понимаю тебя, – он закидывает руки за голову, становясь еще более привлекательным. “Если бы не Саша…”

– Зачем сдерживать себя? – сначала мне кажется, что это я произношу слова вслух, но потому как принц тихо сопит, погрузившись в сон, понимаю, что даже если так, он меня не услышит. А потом появляется Дарк. Сначала словно мерцание возле кровати, а после очертания становятся более четкими. И я вижу, что он ранен. Черная рубашка на плече порвана, а из раны светлую кожу окрашивает алая кровь. Но его глаза смотрят холодно и безразлично. Вот только это очередная маска. Маска, которую мне легко удавалось раньше снять в него. Распутываю одеяло и сажусь, немного покачиваясь.

– Затем, что я не сплю с мужчиной, любя другого.

– Свежо предание, да верится с трудом, – отзывается Морозов.

Я всё же встаю на ноги, сначала опираясь на стену, а после на стол. Всё это время Александр следует за мной. Несмотря на всю правду о нем, я не хочу сопротивляться присутствию мужчины. И снова хочу оказаться в его крепких объятиях .

– Давай выйдем отсюда, – берусь за ручку и открываю дверь, не надеясь, что он последует за мной, и тихо ликуя, когда вижу Дарка рядом. Останавливаюсь на нижней палубе, оборачиваясь к нему.

– Ты ранен, – делаю шаг к нему, желая помочь, стереть и остановить кровь, что покидает его тело. Но не успеваю. Он вскидывает руки, сжимая мои запястья так сильно, что кажется, вот-вот сломает.

– Не прикасайся, – Дарк отшвыривает мои руки и тут же морщится от боли.

– Но я не могу спокойно смотреть, как ты истекаешь кровью.

– Хочешь сказать, что ты не причем? – он кривит презрительно губы. – Это твои дружки не желают уйти в прошлое и понять, что только я могу спасти эту страну.

– Какой ценой?

– Любая цена мала для процветания.

– Разве люди – это не есть сама страна? Как можно без них говорить о процветании?

– Что ты хочешь услышать? Я не собираюсь устраивать геноцид, но и не стану сожалеть о потерях, которые неизменно есть и будут.

– И я в том числе? Твоя потеря?

– Нет, – в его черных глазах вспыхивает такой гнев, что я отшатываюсь. – Ты предательница.

– И почему же это? А?

– Если даже не брать во внимание что ты спишь с щенком Орловым, то ты всё равно среди тех, кто пытается уничтожить меня.

– Я не спала с ним, тупой ты придурок! – не сдержавшись, я ударяю его в грудь. – Я вообще ни с кем не спала здесь, кроме тебя! Ни с кем!

– Ты осознаешь, как всё это выглядит смешно в свете того, что я застал вас вместе в его кровати?

– Думай, что хочешь! И вообще, надоели мне твои игры в появления и исчезания.

– Я здесь потому, что ты думаешь обо мне, и каждый раз был, когда ты думала обо мне.

– Да что ты мне лапшу на уши вешаешь, ничего я не думала…

– Разве?

– Д-да… – и тут до меня доходит, что он прав. Даже сегодня я думала о нём. Я почти всё время думаю о нём. Неудивительно, что он не отпускает меня.

– Вижу, что до тебя доходит, наконец, что я здесь не только потому что сам этого хочу, но и потому, что ты хочешь…

– Что ты сказал? – вскидываю на него глаза.

– Что ты сама меня зовешь…

– Ты сказал, что сам хочешь того же, – подступаю вплотную. – Неужели принц прав, и ты испытываешь ко мне чувства? Что это, Саша? Любовь? Ненависть? Страх?

– Мне надоели твои игры, – он исчезает,так и не ответив на мой вопрос.

– Чтоб тебе пусто было, идиот несчастный!

Возвращаться в каюту нет никакого желания, как бы там ни было, слова Дарка задели какие-то невидимые части моей души, вынуждая стыдиться близости к Орлову. Пусть это простой сон. Поэтому поплотнее закутавшись в покрывало, я сажусь на ступени и прислоняюсь к балясине. И не замечаю, как засыпаю, наблюдая за луной, что медленно исчезает за крышами домов.

Будит меня принц, потрепав за плечо.

– Лена? Почему ты здесь?

– Вышла подышать свежим воздухом, потом смотрела на небо и не заметила, как уснула.

– Не замерзла?

– Нет, но не отказалась бы выпить горячий чай.

– А вот это легко можно устроить, – улыбается Алексей и подает мне руку, помогая встать. – Прямо сейчас и организую, но думаю, уже не на корабле, а на земле.

– Хорошо, тогда вернемся в дом.

Что мы и делаем, и пока пьем чай в столовой к нам присоединяется Гаффа. Женщина окидывает меня взглядом, пока усаживается на свободный стул. Мы всё рассказываем ей о событиях в Рутении, а я добавляю, что Дарк ранен, чем вызываю удивленный взгляд Алексея.

– Я видела его вчера. Снова.

– Ты видишь моего сына? – Гаффа впивается в меня точно таким же взглядом, как у Александра. – И как давно?

– Давно, с начала путешествия сюда.

– Значит, он знает о том, что мы собираемся сделать. Ты – глупая влюбленная дурочка – дала ему преимущество узнать о наших планах.

– Во-первых, не разговаривайте со мной, как с идиоткой, а во-вторых, он мало что узнал, потому что все его появления никаких секретов не открывали.

– Ты в этом уверена? Откуда ты знаешь, что он и сейчас не шпионит за нами?

– Потому что его здесь нет.

– Надеюсь, так и есть, – Гаффа продолжает хмуриться, а я же начинаю закипать.

– Мы должны немедленно возвращаться. Нельзя позволить ему убить мою семью, – начинает Леша, и я соглашаюсь с ним.

– Но она ещё не готова, – женщина кивает на меня. – Только-только начала тренировать свою силу.

– Асирия поможет.

– Ты с ума сошел? Ты хоть представляешь, что делает асирия с кинжами?

– А что она с ними делает?

– Превращает в наркоманов, лишает рассудка и убивает.

– Но при этом ещё и дарит огромную силу, – вставляет Алексей, явно задетый окриком Гаффы.

– Но какой ценой?

– С ней же всё нормально? – кивает принц на меня.

– Ты принимала асирию? – женщина снова цепко осматривает меня.

– Только цветы пожевала, – мне почему-то не по себе, словно я совершила преступление. – Редкостная гадость, должна признать.

– Не вздумай больше принимать их, и тем более Аси-парем.

– А в чем разница?

– Вторая – это искусственно усиленный порошок, созданный специально для кинжей, чтобы они подсели на этот наркотик.

– От цветов у меня были видения, да и не хочется мне больше жевать эту гадость.

– Хорошо, и не нужно.

– Я уже поняла, как концентрироваться, да к тому же я смогу практиковаться на борту корабля.

– Только не спали мне паруса, – усмехается Алексей.

– Постараюсь, – отвечаю я ему, улыбаясь.

– Вижу, вы наконец-то нашли точки соприкосновения, – тяжело вздыхая, проговаривает женщина. – Может быть, это и к лучшему.

Я понимаю, что она имеет в виду мои чувства к Дарку. Но и убеждать её в том, что мои чувства, несмотря ни на что не убавляются, даже не пытаюсь. Этот разговор мы уже начинали и зашли в тупик.

Этот день мы проводим в очередных тренировках с приглашенными Гаффой местными кинжами, которые хоть и не режут меня, но всё равно действуют на нервы, снисходительно относясь ко мне и моим попыткам.

Дважды я пытаюсь самостоятельно вызвать огонь, но проваливаюсь в этом старании. Пока кто-то не подсказал использовать кремень. Искра – и вот пламя танцует на моей ладони, формируясь в шар.

– Ты должна использовать свои же силы. У тебя есть искры, это твои молнии, у тебя есть ветер, чтобы раздуть пламя внутри.

– Но я не могу сразу концентрироваться на нескольких силах.

– А ты должна использовать всё и одновременно. Твой свет, твои силы аконети, и твои силы эрути. Всё это в одном даст тебе небывалое преимущество в противостоянии.

– Я хочу лишь разрушить Стену, а не воевать.

– Да, да, так всё и будет. Я имела ввиду противостояние тварям, обитающим в Стене Тьмы.

Отплываем мы за закате следующего дня, и я стою на корме “Морского волка”, наблюдая, как исчезает из вида Кало. Странно, но когда земля совсем пропадает, сменяясь лишь бескрайними водами, я чувствую, что спокойное пребывание и веселье остаются позади. А впереди ждет неизвестность. И всё так и происходит. В открытом море нас настигает шторм, который едва не отправляет нас и корабль на дно. И даже мои жалкие попытки разогнать тучи и успокоить волнующееся море ни к чему не приводят. И Алексей, и Гаффа в один голос твердят, что это дело рук аконети Дарка. Но я не могу поверить, что он готов пустить на корм рыбам родную мать и меня. Я больше не вижу его и понимаю, что это по его инициативе. Раз связь должна соединяться с двух сторон, то, говоря обычным языком, Дарк перестал снимать трубку, несмотря на все мои попытки дозвониться. Зато с упорством насылает на нас стихийные бедствия. После шторма нас накрывает туман, такой густой и плотный, что кажется, будто мы плывем в молоке. На этот раз я, встав на носу корабля, делаю, как меня учили и во дворце кинжей, и в Астрэйне: развожу руки в стороны и смыкаю их над головой. Сначала раздается гул, а после паруса резко дергаются с громким хлестким звуком и наполняются воздухом. И постепенно путь просвечивается, являя нам другой город и берег.

– Это Мастин, – рядом становится принц, глядя на огни города. – Ранее главный торговый порт всей Рутении, а теперь лишь её западной части.

– Слушай, но как-то же народ перемещается между ним и остальной частью страны.

– Есть песчаные скифы, это что-то вроде кораблей, но передвигающихся по песку. А так как в Стене песок, это самое удобное средство передвижения.

– А разве их не должны убить эти твари?

– Чешуйры не следят за входом, и если бесшумно проскочить, то может и повезет.

– Игра со смертью прямо.

– Так и есть, но это дает возможность людям испытать себя и помочь своим жителям.

– Я хочу уничтожить это место, но пока не уверена, что у меня получится.

– Получится, милая, ты сильнее, чем думаешь.

– Лишь ты и веришь в меня, – оборачиваюсь и, сделав шаг к нему, целую принца в щеку. – Спасибо.

– Ты ошибаешься, не только я верю в тебя.

– Ой, да брось.

– Я серьёзно, думаешь, почему они все так над тобой трясутся?

– Потому что боятся? – усмехаюсь я.

– И поэтому тоже, – продолжает Алексей. – Но больше потому, что знают, на что ты способна.

– Вот почему ты всегда знаешь, что сказать? – улыбаюсь и вновь обращаю взгляд на порт Мастин. – Мы сразу отправимся на ту сторону Рутении?

– Нет, Лена, здесь мы немного задержимся. Это даст тебе время подготовиться, а мне – собрать своих людей. И подготовиться к путешествию и встрече с войсками противника.

– Понятно, – я лишь сильнее сжимаю перила, боясь повернуться и выдать себя. Но, как оказывается, этого и не нужно.

– Я знаю, о чем ты думаешь, но ты должна понять, что спасти его вряд ли удастся.

– А ты понимаешь, что я люблю его, несмотря на всё, что знаю про него?

– Да, это я хорошо понимаю.

“Морской волк” швартуется в порту, и мы сходим на берег. Алексей сообщает, что нам приготовили несколько комнат в гостинице, и провожает нас туда. Гостиница здесь отличается от дома, в котором мы жили в Кало. Пропахшие морем и рыбой грязные лестницы и окна, люди, неопрятно выглядящие, толпятся по улицам и в самой гостинице. Несмотря на разделяющую Рутению тьму, здесь становится заметно, что страна одна. И когда принц оставляет нас в этом месте, покидать свой номер я не имею никакого желания. Но и, осмотревшись здесь, понимаю, как далеко им до Астрэйна. Грязная кровать, отсутствие чистой воды для умывания и немытое маленькое окно.

Как и отсутствие какой-либо пищи. И именно голод выманивает меня из комнаты вниз, заставляя миновать комнату Гаффы. Здесь так же грязно, как и в номерах, да ещё и контингент слишком подозрительный. А тут девушка в мехах, потому как не слишком тепло в начале весны, не то что по другую сторону синеморя. Поэтому, кутаясь сильнее, я выскальзываю на улицу. Начинает моросить мелкий дождик, а мне хочется найти принца, чтобы хотя бы с его помощью отыскать место, где можно пообедать.

Я успеваю лишь перейти на другую сторону улицы и выглянуть из-за угла, присматриваясь, могу ли и дальше отправляться, как из толпы веселящихся я выхватываю взглядом Ивана. Правую руку Дарка. Он не замечает меня, о чем-то споря с мужчиной, а я же ищу фигуру в черном. Если здесь его севикил, значит, и сам Александр должен быть рядом.

Но даже вскрикнуть не успеваю, почувствовав возле своего лица холодную сталь кинжала. А последняя мысль, посетившая меня в этот момент, звучит до наивного глупо:

“Почему я не почувствовала его приближение?”

– Вот ты и попалась, беглянка-предательница! – его шепот на ухо, такой до боли родной. Но я опять решаю, что это видение. Однако, когда меня грубо разворачивают и вжимают в шершавую стену, удерживая за шею, я вижу его реального.

– Дарк… – шепчу я, всматриваясь в его лицо.

– Молчи, не желаю слушать твои лживые объяснения!

И я молчу, но не потому, что боюсь или слушаюсь. Для меня большим шоком является появление Даркинга, но не в черном одеянии. На нем белый плащ. Не в силах противиться себе, я поднимаю руку, желая убедиться окончательно. Прикосновение к его плечу словно током прошибает меня. Такое ощущение не дарил мне его образ, являющийся и мучающий на протяжении последних месяцев. Нет, это Александр собственной персоной. Александр, в глазах которого я вижу свою собственную смерть.

– Это правда ты… – шепчу, несмотря на его приказ, и поднимаю руку выше, пока не дотрагиваюсь до его шеи. – Я так скучала.

– Ты хитрая, двуличная, лживая… – не даю закончить, привстав на цыпочки, и прижимаюсь своими губами к его, вновь ощущая эту бешеную энергию. Особенно когда Дарк, вместо того чтобы оттолкнуть, сжимает меня ещё крепче.

Глава 19

Моя эйфория в его объятиях длится недолго. В какой-то момент он отстраняется и, удерживая меня за плечи, толкает снова в стену. Красивые губы вновь сжимаются в тонкую линию, так крепко, что белеют.

– Чего ты добиваешься? – его голос вновь лишен каких-либо эмоций, и это просто сводит меня с ума. Именно такая его манера общаться, когда кажется, что ему абсолютно всё равно вызывает острейшее желание двинуть ему чем-нибудь тяжелым по голове.

– Хочу, чтобы ты понял: я не предавала тебя и не бросала, меня усыпили, когда я возвращалась в спальню.

– Ты сама понимаешь, как неправдоподобно это звучит?

– Но это правда! – восклицаю я, словно пытаюсь донести до него свои слова. – Меня похитили!

– Лена, похищенный человек не принимает ванны, не шутит и не смеется с похитителем, как и не разгуливает свободно по улицам.

– Но это сейчас. А из дворца меня увезли бессознательную.

– Я не верю тебе, Лена, – он прикрывает глаза, скрывая от меня единственный источник его истинных чувств.

– А раньше верил?

– Да.

– Ты лжешь! – бью его по плечам кулаками. – Ты использовал меня, скрывая от меня же мои истинные силы! И ты говоришь ещё, что не доверяешь мне? Это ты, Даркинг, недостоин доверия!

– Твои силы должны были открываться постепенно.

– Зато теперь всё, что нужно, у меня есть, – выставляю вперед руку и, щелкнув пальцем, высекаю искру, от которой загорается пламя на ладони. – Видишь? Я умею больше, чем тебе бы хотелось.

– Ты поедешь со мной назад в Аль Гросу.

– Словно трофей? Или заложница?

– Ни то, ни другое, – он хватает меня за руку чуть выше локтя, но одежда не дает в полной мере ощутить его силу. – Ты будешь рядом со мной. Всегда!

– А если я не хочу?

– У тебя нет выбора, – он выволакивает меня на улицу и подводит к лошадям. – Садись.

– Нет.

– Не заставляй меня применять силу, Лена.

– А ты попробуй! Я заору на весь город.

– Не успеешь, – он подходит вплотную, окидывая меня оценивающим взглядом. – Я смотрю, мой подарок пригодился.

– Мне повезло, что Алексей позаботился о том, чтобы я не замерзла насмерть в одном лишь платье.

– Как он, оказывается, предусмотрителен, – улыбка Дарка напоминает змеиный оскал. – Садись на лошадь.

– Нет.

– Ты надоела мне, – обхватив меня за талию, он отрывает от земли и усаживает в седло. И в тот момент, когда Дарк касается моей талии, вновь ощущаю то самое навязчивое желание: отдаться ему и больше не сопротивляться. Снова его сила подавляет мою волю. Я фиксирую это разумом, но ничего не могу сделать. Или же не хочу делать, а когда Морозов запрыгивает в седло и трогается, держа за узду мою лошадь, то я следую за ним, даже не помышляя развернуться и скакать в другую сторону. Спустя пять минут замечаю, как к нам присоединяются помощники Дарка, и Иван в том числе.

– Привет, красотка, рад видеть тебя целой и невредимой.

– А я тебя не очень рада видеть, как и остальных.

– Фу, красотка, – ухмыляется корпориал. – Не будь такой грубой.

– За любезность с тобой мне не приплачивают.

– Лена, – окрикивает меня Дарк. – Не отставай.

– Не буду тебя отвлекать, – продолжает лыбиться севикил и, пришпорив своего жеребца, устремляется далеко вперед, изучая местность. Мы скачем уже по полю, выбивая мерзлые комья земли копытами. Вокруг лишь припорошенные снегом поля, а вдалеке – редкие деревья.

– Куда мы едем? – поравнявшись с Александром, я поворачиваюсь к нему.

– Обратно домой, – отвечает он и пришпоривает своего вороного жеребца, но я не желаю оставлять последнее слово за ним.

– Домой – это в столицу? А как же мы пересечем Стену Тьмы?

– Так же, как я попал сюда.

– Это в ней тебя ранили?

– Да.

Мне надоедает этот грубый разговор, но пока вокруг нас полно людей, более требовательно пытать мужчину не вижу смысла. Однако к обеду следующего дня мы доезжаем до города, за котором возвышается чернота Стены Тьмы.

– Это Джам, пограничный город Западной Рутении, – сообщает Иван, осадив своего коня рядом со мной. – По другую сторону есть город Шенто, и он был изначальным, пока не появился Стена Тьмы и не разделил страну.

– А ты знаешь, как он появился? – прикидываться дурочкой мне в новинку, но хотелось бы иметь представление, знает ли Ваня о том, кому служит.

– Конечно. Много столетий назад его создал Черный Маг.

– А кто это? – спрашиваю я его, а сама не свожу глаз с мужчины, что спешивается возле одноэтажного дома, даже не споткнувшись от моих вопросов.

– Это очень темный маг, первый из Дарков.

– Да ты что? – округляю глаза и тоже спешиваюсь с лошади, похлопывая её по шее.

– Не веришь? Можешь спросить у Дарка.

– Да, я обязательно его спрошу, – киваю, а про себя добавляю, что ещё не только о создании тьмы.

– Заходи в дом, Лена, – кидает на ходу Морозов и скрывается за дверью.

Я захожу следом, готовая к чему угодно, даже к тому, что он снова начнет душить меня своей тьмой. Внутренне напрягаюсь, когда дверь за мной закрывается, и меня отбрасывает к дальней стене, где нет окон. Ноги мои отрываются от земли, но и кричать я не могу, потому что горло перехватывает. Однако Дарк опрометчиво оставляет мои руки свободными. Развожу их в стороны и потом резко смыкаю над головой, уничтожая его тьму светом и молниями.

– Ты думал, я всё такая же беспомощная? – создав в ладонях огненный шар, я швыряю его в Дарка. – Думал, раз я здесь, то полностью в твоей власти?

– Ты и так в моей власти, – усмехается мужчина, стряхивая со своего черного кафтана пепел. – Всегда была и будешь.

Я снова кидаю в него шар огня, но Александр его просто стряхивает с себя, подходя так близко ко мне, что я чувствую его дыхание у себя на лице.

– Почему огонь тебя не поражает? – понимаю, что говорю глупость, но ничего с собой поделать не могу.

– Потому что я опытнее тебя, я ведь говорил, – мужчина поднимает руки и запускает их мне в волосы, вновь лишая меня собственной воли и заменяя её своей. Потом сжимает волосы на затылке и тянет вниз, запрокидывая мою голову назад. – И только я могу научить тебя обращаться со своей силой. Силами, – тут же поправляет он сам себя. – Ты же останешься со мной, Лена?

– Да, – я просто тону в его черных глазах, забыв о своих планах, о своей силе, обо всем на свете, кроме близости этого мужчины. Я люблю его, люблю, даже понимая что он воплощение зла, манипулятор и тиран. Люблю, несмотря на боль, которую он причинил мне уже не один раз.

– Вот и умница, – шепчет он мне на ухо, а после отпускает, совершенно равнодушно бросив на ходу: – Завтра мы пересечем Стену Тьмы, чтобы уже покончить со всеми, кто ещё верит в жалкие попытки Василия спасти свой трон.

– Ты… ты… – горло перехватывает, но не от тьмы, которая сжимает, а от ярости, которая просыпается во мне. Не раздумывая, я кидаюсь на него с кулаками, и не ожидавший моего нападения Дарк успевает только обернуться, как я сбиваю его с ног. Мы падаем на пол, но даже в горизонтальном положении меня не отпускает гнев на его манипуляции. Бью его по плечам и груди кулаками. – Я ненавижу тебя, грёбаный манипулятор! Ты снова используешь меня!

– Конечно, я использую тебя, как и ты используешь меня, – хоть он и не улыбается, но я вижу, что его глаза смешливо блестят. – Разве это не обоюдный обмен?

– Ненави… – он снова обхватывает мой затылок и прижимается своими губами к моим.

– Хватит повторять, я с первого раза всё прекрасно услышал.

И, снова накрыв мой рот своим, Дарк переворачивает меня на спину, устраиваясь между ног. Я больше не кричу о ненависти, как и не отталкиваю его. Секс, пожалуй, единственное, что не вызывает у нас споров. Никогда.

Обняв его за плечи, я притягиваю мужчину ближе к себе, зарываясь пальцами в его мягкие волосы на затылке. Он жадно целует, словно желая наказать меня, почти раня до крови мои губы. Но это не останавливает меня. Обнимая одной рукой за шею, второй я растегиваю застежки на кафтане Даркинга, пока не стаскиваю его с плеч мужчины. И лишь его шипящий звук напоминает мне о ранении. Но едва я опускаю руки, как Дарк садится и через голову стягивает черную рубашку, оставаясь лишь в брюках и сапогах. Поднимаю руки и провожу ладонями по его плечам, груди и животу, касаясь выступающей части мужского тела, яснее любых слов говорящей о том, что он не скрывает своего желания.

– Теперь твоя очередь, – улыбаясь, он опускает руки и развязывает и расстегивает на мне одежду, пока не добирается до тела. – Я скучал, милая, – шепчет он, прежде чем наклониться и захватить губами напряженный сосок.

– Са-а-а-аш-а-а-а, – тело моё выгибается навстречу его ласкам, пока руками я теснее прижимаю голову мужчины к своей груди.

– Что, милая? Ты хочешь большего?

– Я хочу тебя, – провожу ногтями по его спине, оставляя следы. – Хочу всего тебя.

– А я – тебя, моя милая предательница, – он целует меня в шею, но его слова – словно ушат холодной воды, вылитый на меня. В этот раз я упираюсь в его плечи и с третьей попытки сталкиваю мужчину с себя.

– Я не предавала тебя! Никогда! – сажусь на полу и обхватываю себя за плечи.

– Я не верю тебе, милая. Ты не была плененной, а значит, ты по доброй воле поехала с ними.

– А что я должна была сделать? Выскочить из экипажа на ходу? Или спрыгнуть за борт?

– Нет, но не принимать их подачки с благодарностью, – он садится рядом, опираясь на колени локтями, и я вижу ещё не до конца зажившую рану на его плече.

– То есть для тебя было бы понятнее, если бы я была грязной, замершей и голодной?

– Но уж точно не наслаждаться этим.

– Саша, разве они солгали мне? Разве ты не использовал меня, сдерживая мою силу? Разве ты не собирался с моей помощью использовать Стену Тьмы для захвата власти? Скажи, что что-то из этого неправда, и я буду на коленях молить тебя о прощении.

– Мне нечего возразить, – он сплетает свои красивые пальцы, и тени в доме дергаются, притягиваясь к нему.

– Что бы ты делал на моем месте?

– Не знаю.

– Тогда почему не веришь, что, несмотря на всю правду, что они мне рассказывали про тебя, я не предавала тебя?

– Я не могу доверять так легко.

– Ты никогда мне не доверял, каждый раз испытывая и мучая, проверяя и требуя откровенности, но сам при этом скрывал от меня так много. Так кто кому должен верить?

Я отворачиваюсь от него, потому что глаза мои наполняются слезами.

– Лена? – он опускает ладонь на мое плечо, и я дергаюсь, пытаясь её скинуть. – Посмотри на меня.

– Нет.

– Лена, не упрямься, посмотри на меня, – он двумя руками укладывает меня снова на пол. – Я совсем головой повредился, но я постараюсь довериться тебе.

– Почему?

– В твоих словах есть логика, – он криво улыбается. – И потому, что я хочу верить тебе.

– Почему? – я смотрю на него снизу вверх, рассматривая признаки очень старого человека, не в плане морщин или седины, а в плане глубины знаний. В его глазах, изгибе губ, которые почти никогда не улыбаются, в его интонациях.

– Потому что я хочу тебя себе.

– Почему?

– Что ты заладила со своими “почему”? – он наклоняется ниже, прижимая губы к моей мокрой от слез щеке. – Потому что ты моя, – и с этими словами он снова целует меня, но уже не так яростно, а наоборот, трепетно и ласково.

И от этого моё сердце ещё сильнее ноет. Я могу принять взрыв страсти между нами, как было до этого, но не могу вынести его нежности. Слёзы сами собой катятся из глаз, пока я не всхлипываю в голос, разрывая поцелуй.

– Что опять?

– Я люблю тебя, бесчувственный ты чурбан, – хрипло проговариваю я, а после сама притягиваю его к себе одной рукой, а второй стаскиваю с нас оставшуюся одежду.

Сначала с себя широкую юбку-брюки, а после с Дарка, расстегиваю его гульфик и обхватываю его член, направляя в себя, изнывающую от желания. Когда наши тела становятся одним целым, я протяжно выдыхаю. Но и тут мужчина меня удивляет, не спеша качая бедрами. Словно своими медленными движениями он решает ещё больше свести меня с ума. Обняв его по-крепче за плечи, я толкаю Александра, переворачивая снова на спину, и седлаю его бедра. Теперь я сама контролирую скорость и глубину и, уперевшись ему в грудь, качаю бедрами с каждым разом всё быстрее и быстрее, пока тело не охватывает первая судорога. Замираю наверху, едва лишь самый кончик его плоти погрузив в своё жаркое лоно. Я чувствую его дрожь, чувствую свою дрожь от напряжения, и, стоит мне лишь опуститься, погрузив в себя весь член, как Александр обхватывает мою талию, наклоняя к себе и не давая сдвинуться, и в считанные секунды доводит меня до ярчайшего оргазма. В этот раз он даже не пытается сопротивляться, отдавая всего себя. Я чувствую тьму в крови, в своем сознании, но и воспринимаю её иначе. Она словно оберегает меня и охраняет от какой-то напасти. Но Дарк достаточно быстро забирает силу себе, и я, не сопротивляясь, отдаю её, прекрасно помня, как она чуть не свела меня с ума. Мы так и лежим на полу, он на спине, я сверху, прижимаюсь к его груди и слушаю, как сильно и гулко бьется сердце мужчины.

– Не оставляй меня больше, – его слова звучат настолько неожиданно, что я не сразу осознаю смысл, который он вкладывает в них. Лишь спустя минуту или около того я поднимаю голову и всматриваюсь в его лицо. Но Дарк отводит взгляд, словно стыдится своего признания.

– Саша, я люблю тебя, и по своей воле ни за что не оставлю тебя, – обхватываю его лицо руками, вынуждая смотреть на меня. – Я. Тебя. Люблю.

– Ты только моя, – он обхватывает меня за затылок и, наклонив к себе, жадно целует в губы.

– Я всегда была только твоей.

Снова опускаю голову ему на грудь и прикрываю глаза, чувствуя, как бессонная ночь и удовлетворение после секса клонят меня в сон, но так же ощущая мужскую плоть внутри себя, словно мы и не разъединимся никогда. И на этой светлой мысли я проваливаюсь в сон.

Когда открываю глаза, оказывается, что я лежу на кровати, накрытая покрывалом и меховой шкурой, но, к сожалению, одна. Повернув голову, вижу, что за окном темно, а значит, или очень рано, или слишком поздно. Но без надобности вылезать из тепла не хочу, наоборот, глубже зарываюсь в своё уютное “гнездышко” и потягиваюсь всем телом, ощущая легкую ломоту после занятий сексом.

– Хотел бы я забраться к тебе, – слышу голос и, улыбнувшись, высовываю голову из-под меха. Александр стоит в дверях, прислонившись плечом к косяку и пристально смотрит на меня, чуть сощурив свои колдовские глаза.

– Так присоединяйся, у меня здесь так тепло и мягко… – краснею, понимая, что мои слова можно понять совсем в другом ключе.

– Не могу, и я пришел сказать, что нам пора. Пересечем Стену сегодня.

– Но ты же говорил…

– Планы изменились, – бросает он и выходит из комнаты.

Упрямо лежу ещё минут десять, но, услышав за окном ржание лошадей и громкие команды всадников, понимаю, что, если не оденусь, рискую быть выставленной перед всеми людьми Даркинга совершенно голой. Поэтому, хоть и через не могу, но я выбираюсь в прохладу комнаты. На стуле лежит уже готовый черный кафтан, теплые брюки, сапоги и моя соболиная накидка. Даже мило в какой-то степени видеть, как он снова желает утвердиться в своей власти надо мной, пусть это и лишь одежда. Я не сопротивляюсь, надевая на себя всё, что приготовлено, пока не замечаю порез на руке. Странно, но я не помню когда получила его. Однако концентрировать внимание на этом у меня нет времени, на улице уже слышится стук копыт, когда всадники запрыгивают на лошадей. Прихватываю свою накидку и покидаю комнату, сожалея, что не получилось провести ночь на этой шкуре медведя.

Выхожу на улицу и вижу, что лишь моя лошадь переминается с ноги на ногу, придерживаемая за уздечку Иваном.

– Садись, – он подводит лошадь ближе к небольшой лавочке возле входа в дом. – До скифа ещё надо добраться.

– Но почему обязательно сегодня ехать туда? – ворчу больше себе, чем ожидая ответа, однако Иван отвечает:

– Дарку доложили, что Василий стягивает войска к Шенто. Каждая минута, что мы проводим здесь, может повернуть ход войны.

– Но я не хочу участвовать в ваших разборках.

– Ты уже участвуешь, красотка, с того момента, как Дарк за тобой послал в Сумид.

– Но он тогда же не знал, что я кинж.

– Ты уже столько времени с ним, а до сих пор настолько наивна, – Ваня качает головой и отъезжает к остальным.

Я же пришпориваю свою лошадь, пытаясь выхватить из толпы фигуру в черном. Но не вижу Дарка нигде, пока рядом с собой не слышу его голос:

– Кого-то потеряла? – оборачиваюсь и от неожиданности не могу вымолвить ни слова.

На нём та старая и местами грязная накидка, бывшая когда-то белой, а на голове что-то наподобие парика, который делает из Морозова старика. Хотя тут как посмотреть, если посчитать его прожитые годы, то Александр даст фору мумиям. Лицо его покрыто морщинами, а кожа свисает как у шарпея.

– Как? – хотя бы одна связная мысль сформировалась у меня в слова.

– О чем ты? – ну, хотя бы голос его не изменился.

– Как ты таким стал, ведь в доме я видела…

– Мафи знают свое дело, особенно такие, как Женя.

– Но разве можно в обратную сторону изменять внешность?

– Они могут все, даже сделать из девушки мужчину, – он задумчиво окидывает меня взглядом ставших серыми глаз, словно прикидывает варианты, потом улыбается: – Нет, не стоит, иначе я почувствую себя извращенцем.

– Что? – кажется, мой мозг забыли положить мне в черепную коробку, когда выпроваживали из дома.

– Не бери в голову, – его губы немного растягиваются в улыбке, но меня сейчас волнует другое. Не то, что он шутит, даже не то, что он выглядит, как древний старец, а то, что мы ночью собираемся пройти сквозь Стену Тьмы, которую и при дневном-то свете не каждый решится пересечь.

– Дарк, почему именно сейчас? Ты же говорил – завтра, – внимательно всматриваюсь в него и только поэтому замечаю, как он отводит взгляд. Всего на мгновение, но словно набираясь сил что-то сказать.

– Потому что сейчас моё время, тьма правит миром ночью, а солнце – днём. Я не могу рисковать оставшейся командой.

– Ты всё же не доверяешь…

– Твоя кровь говорит за тебя, Лена, – он отворачивается, словно собирается уехать от меня, поэтому, недолго думая, я наклоняюсь и хватаю его коня за поводья.

– Что ты имеешь ввиду?

– Ты можешь всё сорвать своим вмешательством. И при солнечном свете это, скорее всего, и произойдет. Я могу справится с аконети, а эрути тебе не дадут быть мои люди.

– Значит, я всего лишь пленница? Снова?

– Считай, что это так, до тех пор пока мы не окажемся по другую сторону тьмы.

– Ты подлый, низкий, эгоистичный…

– Скиф впереди! – кричит кто-то из людей Дарка, и мы осаживаем коней.

– Я никогда не пытался казаться лучше.

– Да, я сама виновата, что обеливаю тебя постоянно.

– Поговорим позже, милая, – он поднимает руку и проводит по моей щеке, снова заставляя меня забыть про гнев. Я ненавижу эти его фокусы, но ничего не могу с собой поделать. Мы спешиваемся с лошадей и поднимаемся на палубу песчаного парусника. Это приспособление напоминает что-то среднее между нашей баржей и большими санями с плоским сиденьем. Вот только в передней части скифа натянут и уже хлопает на легком ветру парус. Он такой черный, что лишь знакомый звук говорит о том, что парус есть. Все остальные кинжи, кроме Дарка, переодеваются, надевая черные кафтаны.

– Почему они все в твоем цвете?

– Так нужно, Лена, а сейчас закрой-ка лицо, не хочу, чтобы тебя изуродовали твари, обитающие там.

– Как ты заботлив, – язвлю я, надевая капюшон и покрепче запахивая накидку.

– Ох и поплатишься ты потом, дерзкая девчонка, – он уже наклоняется поцеловать, но я отшатываюсь. Просто не могу себя заставить целовать этого незнакомого мне старика. – Да, я понял, – он хоть и кривит губы, но вижу, что его это задело.

– Прости, я не могу, когда ты такой…

– А что бы ты делала, если бы я и был такой? Ты хотя бы представляешь, сколько это: тысяча лет?

– Нет, – я отворачиваюсь от него, не в силах выносить его горечь. – Мне всего лишь двадцать семь.

– Это так мало, что я даже не помню, каким я был в свои двадцать семь.

– Я хочу называть тебя по имени, – внезапно выдаю я и резко поворачиваюсь, успевая поймать растерянность на его лице. – Я хочу, чтобы мы были вместе, хочу, чтобы ты любил меня.

– Не многовато ли “хочу” для тебя одной? – он не отвечает ни на один из моих вопросов, как всегда, умело меняя тему. – Но давай поговорим об этом тогда, когда с Орловыми будет кончено.

– Дарк, я не собираюсь помогать тебе уничтожать Алексея.

– Щенок бастард, он никогда не станет королем, а я говорил именно про Орловых, отца и сына.

– Всё равно я не хочу на своих руках кровь.

Посудина сдвигается с места, когда парус наполняется воздухом. Обернувшись, я вижу, что на мостике стоит аконети и, подняв руки вверх, генерирует воздушные массы. Пока я глазею на него, внезапно понимаю, что мы оказываемся в вакууме. Сначала они словно в туман погружаются, так что не видно даже своих рук, а после я лишь чувствую крепкую хватку Дарка. Он держит меня за запястье, поглаживая внутреннюю сторону ладони большим пальцем. Повернув голову в его сторону, я понимаю что даже наших сплетенных рук не вижу. Умом я понимаю, что мне должно быть до усрачки страшно, особенно когда появляется какой-то непонятный шелест. Сначала едва слышный в этой липкой тишине, но с каждой секундой всё отчетливее и отчетливее.

– Сейчас! – приказ Дарка раздается резко, как удар хлыста, но я не сразу осознаю, что говорит это он мне. Сначала я не понимаю, что происходит, но когда мои пальцы начинают светиться, я удивленно смотрю на Морозова. Он уже не похож на старца. Здесь, во тьме каньона, он вновь становится собой, но и не собой одновременно. Он ещё крепче сжимает руку и кричит, заглушая этот настырный шелест. – Лена! Немедленно призывай свет!

Мне кажется, будто я его слушаюсь, но в итоге понимаю, что я не властна над своей силой. Через прикосновение именно Дарк управляет мной, вызывая такой яркий свет, что больно глазам. И именно в этот момент я вижу чудовище из моего кошмара под асирией. Черное чешуйчатое тело, огромные кожаные крылья, как у драконов, и острые, как бритвы, зубы. Инстинктивно я пытаюсь спрятаться, особенно когда этот монстр пронзительно кричит, словно человек, потерявший всех своих родных. Но свет становится ещё ярче, и тварь улетает, продолжая пронзительно кричать.

– Давайте быстрее, – командует Дарк, но я не понимаю, говорит ли он это вслух или лишь в моей голове. Я вообще теперь мало что понимаю. Ужас от увиденного не отпускает, но я даже с места сдвинуться не могу. – Нам осталось преодолеть последнюю треть пути, но я уверен, чешуйры вернутся, желая полакомиться свежей плотью.

– Дарк…

– Потом, – отрезает он, и я вновь обращаюсь в слух.

Сначала это похоже на свист, но в какой-то момент превращается в ужасающий шквал звуков. Тысячи кожаных крыльев бьются над нашими головами. А меня вновь посещает чувство, что надо здесь остаться. Что эти чудовища рады мне. Но не успеваю я осознать, как одна из чешуйр пикирует на корабль, срывая с верхней палубы аконети Дарка. Парус тут же повисает, отвлекая Морозова. В то же мгновение гаснет и мой свет, словно меня отключили от розетки. Я лишь где-то на задворках сознания фиксирую, что это он управлял моей силой. Но как только над головой раздаются крики и взмахи гигантских крыльев, я понимаю, что в этой темноте никто из нас не выживет. Расцепив наши с Александром руки, я возвожу их кверху. Закрываю глаза и сосредотачиваюсь на силе, на её гудении в крови, на её мощи, что наполняет меня сначала немного, потом всё сильнее и сильнее, пока тело не начинает гореть. Распахнув глаза, я тут же зажмуриваюсь. Но использовать две силы одновременно я ещё не пробовала. Однако выбора у нас всё равно нет. Приоткрыв глаза, я вижу кровь на палубе, но не вижу Дарка. И в этот момент паника охватывает меня. Осматриваюсь уже внимательнее в суете и криках на скифе, пока не замечаю, что он борется с одной из чешуйр, защищая своего раненого аконети. Вздох облегчения – и вновь концентрация на силе. Сначала тьму каньона рассекает молния, так что он разделяется пополам, но лишь в том месте, где небесная стрела поразила. Чудища с криками разлетаются, обдавая нас затхлым воздухом. Но я уже не обращаю внимания, всю свою силу направляя на парус, наполняя его золотистым светом, таким образом ещё и освещая весь скиф, помогая избежать атак из тьмы. Страх и злость охватывают меня в тот момент, когда одна из разъяренных тварей кидается прямо на Даркинга. И даже прежде чем я успеваю подумать, кожаные крылья летучей твари охватывает пламя, заставляя её саму стать источником света. Я ещё добавляю ветра, пока вся тьма не исчезает так же внезапно, как и появилась. Едва лишь скиф останавливается за границей Стены, я падаю на палубу, теряя сознание.

Глава 20

Мне хорошо и уютно в темноте, но меня трясут и дергают, что-то кричат, так что я постепенно возвращаюсь в реальность. Чувствую, как болит всё тело, будто меня избивали не один час. Глаза открывать не хочется, но звуки становятся более четкими, а не как до этого, словно прорывались сквозь вату. Первое, что слышу, это шум города: ржание коней, колеса экипажей, крики людей. А потом снова голос, который я готова вечно слушать на повторе. Приоткрываю глаза и вижу, что Даркинг склонился надо мной так низко, что я могу различить красноватые блики в колдовских глазах. Попытка поднять руку и обнять его проваливается, потому что кроме век я ничем не могу пошевелить.

– Как ты, милая? – Саша проводит по моей щеке рукой, так что меня в одно мгновение отпускают тревога и усталость.

– Теперь лучше, – умудряюсь все же повернуть голову и прижать щеку к его ладони. – С тобой рядом мне намного лучше.

– Ты ужасно выглядишь, – я вижу в его глазах тревогу. Тревогу у великого и всемогущего заклинателя теней? – Но мы выбрались из Стены Тьмы.

И тут я вспоминаю всё, что было во тьме: ужасающие твари, крики людей на скифе и атака одной из них на Дарка. Распахиваю глаза и пытаюсь сесть, но тело не слушается меня, однако я упорно пытаюсь принять вертикальное положение, и Саша подсовывает мне под спину свой кафтан.

– Ты в порядке? – всё же поднимаю руку и касаюсь его предплечья.– Ты не ранен?

– Не больше, чем остальные, – он поглаживает мою руку, и только тут я вспоминаю о порезе и о том, что было со мной лично на скифе.

– Дарк… ты…

– Не здесь, – он прерывает меня, а после поднимается. И я понимаю, что он не хочет, чтобы его люди узнали, насколько он подлый манипулятор. Это же надо заморочить голову сексом, чтобы получить мою кровь.

– Нет, здесь! – ещё выше подтягиваюсь, потому что смотреть на него снизу вверх и одновременно наезжать не получается. – Ты в полной мере использовал меня, хотя нет, даже не меня – мои способности там, во Тьме. Я слышала у себя в голове твой голос. Как ты это сделал? Как поработил мою волю?

– Лена, давай поговорим об этом позднее, – он оборачивается, и я вижу небольшую группу разноцветных кафтанов. Кинжи. Но остановится я уже не могу. Боль, обида и злость на его предательство в такой сокровенный и интимный момент захлестывает меня с головой, лишая всяких доводов рассудка.

– Нет! Отвечай сейчас же!

– Оставьте нас, – он обращается к кинжам, и те, коротко кивнув, покидают комнату. Только сейчас я понимаю, что нахожусь в какой-то комнате и в кровати, а не на палубе скифа. – Ты должна помнить, что ещё слишком слаба.

– Ты использовал меня как марионетку! – кажется, в моем голосе проскакивают визгливые нотки, но я игнорирую их.

– Ты сама не можешь контролировать свои силы, что и доказала.

– Ты… ты.. ты ещё так спокойно говоришь о том, что отобрал мою силу?!

– Ты не можешь сама управлять такой мощью, тебя едва не убило это! Посмотри на себя! – с каждым словом он всё больше повышает голос, пока не начинает кричать на меня. Дарк – кричит! Такого я ещё никогда в жизни не видела. Он мог злиться, мог ревновать, мстить, но всё это происходило так вкрадчиво и тихо, что пугало до усрачки. Теперь же я и вовсе растерянно хлопаю ресницами. Мужчина оказывается рядом и, схватив меня за руку, поднимает её выше. Мои ладони все сплошь покрыты ожогами, так что кожи почти не видно. – Видишь? Видишь, чего тебе стоило бесконтрольное использование трех способностей?

– Всё равно это не оправдывает тебя! – вырываю у Морозова свою руку. – Как и не оправдывает того, что ты захватил управление моей волей. Как ты это сделал?

– Лена…

– Отвечай мне, как ты это сделал! – скидываю и покрывало с ног, намереваясь встать, но Александр оказывается рядом и опускает меня обратно на кровать.

– Тебе пока нельзя подниматься.

– Ты ответишь мне? Поэтому у меня на руке был порез?

– Твоя кровь, да, через неё я смог управлять твоей силой.

– Ты гнусный, мерзкий ублюдок! – отворачиваюсь от него, чувствуя, как сердце разрывается от боли. Я любила его, а он использовал момент, чтобы подобраться к моей силе. Прав был Леша, Дарк хотел только мою силу. А вся романтическая хрень вроде “ты нужна мне”, “будем править вместе” или “я не могу без тебя” – лишь лапша на мои уши, чтобы усыпить бдительность.

– Да, я взял твою кровь, чтобы мы смогли пересечь Стену Тьмы.

Я только рот открываю от подобного ответа, не находя подходящих эпитетов. Он даже не пытается скрыть свой подлый замысел. Во все глаза смотрю на него, на то, как сверкают гневом его глаза.

– Ты ещё хуже, чем о тебе говорят.

– Лена, ты можешь перестать повторять, что я использовал тебя и немного подумать головой?

– Что ещё ты можешь сказать. Пока я там была в любовном угаре, ты подло порезал мне руку и использовал кровь. Теперь понятно, почему ты так спешил выехать из Джама к Стене. Действие крови ведь ненадолго?

– Нет, максимум двенадцать часов.

– Я ненавижу… нет, хуже, я презираю тебя.

– Да успокойся ты, идиотка! – он хватает меня за плечи и встряхивает. – И послушай! Ты видела свои руки? Что было бы с тобой, если бы ты дольше использовала все три силы? Ты бы погибла, не выдержав подобной мощи, или сошла с ума, как мой дед!

– Это не оправдывает твоего подлого поступка! Ты мог бы сказать мне.

– И ты бы согласилась? – он качает головой, и я понимаю, что действительно не дала бы себя резать. – Вижу, что нет.

Он присаживается на край кровати, а я по-прежнему не свожу с него глаз.

– Лена, сила которая в тебе, не одна, и даже с одной без тренировок было бы сложно справиться во тьме. Поэтому без моей помощи ты бы не справилась.

– Как это удобно для тебя, – язвлю в ответ ему.

– Да прекрати, – он морщится, а после поднимается и подходит к двери, но там оборачивается: – Я позову лекаря, чтобы с тобой закончили.

– Да, правильно беги отсюда. Больше ты ничего от меня не получишь!

– Разве? – он быстро возвращается и, наклонившись, накрывает мои губы своими, от неожиданности ему удается ещё и язык в рот мне засунуть. Я хотела бы сопротивляться, но не могу. Тело предает меня. – Так-то лучше, – он ещё раз смазанно целует меня в губы и отодвигается.

– Чудовище, – шепчу я.

– Зато твой, – с этими загадочными словами он покидает комнату, а я внезапно улыбаюсь.

Я сто процентов уже повредилась умом, иначе почему моё настроение скачет с самого низа до самого верха? Хотя ответ прост. Я люблю его, со всеми его заморочками, с его методами и манипуляциями. Это, наверное, истинный мазохизм, но мне наплевать, главное, что в моменты счастья я рядом с ним. Но дальше предаваться размышлениям у меня нет возможности: в комнату входит женщина в красном кафтане с серой вышивкой на рукавах и присаживается возле моей кровати, начав колдовать над моими сгоревшими ладонями.

– Спасибо вам, – внезапно говорит женщина.

– За что? – я действительно не понимаю, за что она благодарит меня, в то время как это я должна благодарить за исцеление моих рук.

– Вы спасли моего мужа, там, во Тьме.

– Не уверена.

– Он аконети, на которого напали чешуйры. Вы спасли ему жизнь и вывели всех из страшной тьмы Стены.

– Я ничего такого не сделала…

– Все говорят об этом. А Даркинг подтвердил.

– Да? – мой вопрос относится ко второму, но, видимо, женщина не понимает этого.

– Конечно, никто никогда такого не видел, поэтому все, кто был на скифе и выжили, благодарны вам.

– А что Даркинг подтвердил?

– Что без вас они бы все погибли. Вы – героиня.

– Ну надо же, – отворачиваюсь, особенно когда женщина берется за вторую руку.

– Господин очень вас ценит, – не знаю почему, но услышать это от чужого человека мне неожиданно больно. – Иначе бы не сидел возле вас двое суток.

– Двое суток?

– Да, как только привез, так и не отходил.

Эта информация совершенно сбивает меня с ног. Представить Дарка, отдающего приказы, манипулирующего к своей выгоде другими людьми, в гневе или же страсти я могу легко. Но заботливого Морозова – это картинка из области фантастики дажедля этого места. Странно, что уже столько времени прошло с того момента, как я оказалась здесь, но я больше не скучаю по Питеру или цивилизации. Хотя иногда мне не хватает возможности позвонить, вместо того чтобы скакать куда-то на лошадях. Но больше всего меня поражает воздух. Настолько он чистый здесь, что хочется пить его, наслаждаясь каждым глотком. И это несмотря на наличие печей и дымоходов в домах местных жителей.

– Ну вот и всё, – удовлетворенно произносит женщина. – Осталось лишь покраснение, которое само пройдет через несколько дней.

– Как вас зовут? – я с удивлением и смущением понимаю, что не знаю своего доктора по имени.

– Нина, – она слегка улыбается. – Нина Заморина. А моего мужа, которого вы спасли, зовут Алексей.

– Очень приятно, Нина, – слабо улыбаюсь, чувствуя, что, несмотря на двое суток бессознанки, меня клонит в сон.

– Отдыхайте, это после лечения вполне естественный процесс, – женщина поднимается и отходит к двери, которая открывается, и я вижу вернувшегося Дарка. Мрачность на его лице не обещает ничего хорошего, но бороться с состоянием организма у меня нет ни желания, ни сил. – Она поспит какое-то время, это нормально для её состояния.

– Откуда вам известно её состояние, если вы никогда не видели таких, как она?

– Я сужу по физическому состоянию кинжей, а не по их силам или слабостям, – несмотря на то, что Дарк выше рангом, лекарша задирает подбородок, словно мужчина оскорбил её.

– Ладно, посмотрим, что будет дальше.

Это последнее, что я слышу перед погружением в мягкий кокон сна. Сны мне не снятся, но зато, когда я просыпаюсь, ощущения мои намного лучше, чем накануне. Да к тому же в окно льется солнечный свет, играя бликами на начищенном до белого цвета поле. Повернув голову, я вижу мужчину в кресле. Опустив голову на грудь, он спит, даже не переодевшись с того момента, как мы взошли на скиф. На Дарке всё тот же порванный кафтан, черная рубашка местами немного темнее – это кровь, запекшаяся на ткани. Не замечаю, как прошу всех святых, чтобы это была не его кровь. Осторожно шевелю руками, кожа на кистях нятанута, но не болит, потом проверяю ноги, пошевелив голенями, и скидываю с себя одеяло. Хочу воочию убедиться, что Саша не ранен.

Я больна им. Несмотря на все манипуляции, несмотря на боль, которую он не раз причинил и физическую, и душевную, я продолжаю тянуться к нему. Видимо поэтому вокруг него столько людей. Они все любят его. По-разному, но любят. Спускаю ноги на пол и делаю неуверенный шаг в сторону мужчины, но, плохо держа равновесие, ударяюсь о стул, который остался после вчерашнего сеанса врачевания.

– Твою мать! – боль в пальце такая острая, что я, совершенно не стесняясь, выражаюсь. И, как и следовало ожидать, мой вопль и звук удара тут же будят мужчину.

– Лена, тебе ещё рано вставать, – он тут же оказывается рядом.

– На тебе кровь, – я выпаливаю первое, что и заставило меня подняться с кровати. – Она твоя?

– Лишь частично, – на мгновение мне кажется, что я вижу улыбку, но она исчезает также быстро, как появилась. – Но давай ты лучше вернешься в кровать.

– Саша, – шепчу, всматриваясь в его глаза. – Покажи, что ты не ранен. Я не смогу спокойно лежать, пока ты истекаешь кровью.

– Я в порядке.

– Покажи! – и я хватаю его за рубашку, вытаскивая её из брюк.

– Тише, милая, не стоит так сильно волноваться, тем более что я действительно в порядке, – но он всё же стаскивает через голову рубашку, представая передо мной во всей своей полуобнаженной красе. Его торс действительно покрыт шрамами. И здесь в солнечном свете я, как никогда до этого, рассматриваю его. Все предыдущие разы нам было не до изучения друг друга, да и ни о каком дневном свете в покоях Дарка и речи быть не могло. Зато теперь я осторожно касаюсь в разных местах то шрама от пореза, то шрама от чьих-то зубов. Они почти сгладились, но некоторые не такие бледные. На плече, на боку, а ещё на спине. Твари всё же покромсали его.

– Это всё чешуйры? – он вздрагивает от каждого прикосновения моих пальцев к шрамам, но не сдвигается с места.

– Да, одна из тварей хотела забрать моего аконети, – Морозов оборачивается ко мне. – И когда я попытался защитить его, атаковала меня.

– Я помню, – шепчу, проводя ладонями по его рукам и плечам, пока не смыкаю пальцы у него на шее. – Это последнее, что я запомнила.

– Потому что я отвлекся, и ты выпустила свои силы из-под контроля.

– Но иначе бы все погибли.

– А так чуть не погибла ты. Мне плевать на всех, Лена, если я могу потерять тебя.

– Меня? – прищуриваюсь, склонив голову набок. – Или мои силы, которые ты хочешь контролировать?

– Ты уже убедилась, что не можешь одна справиться сразу с тремя стихиями. Так зачем отрицать очевидное…

– Ты так и не ответил на вопрос, – запускаю руку в волосы мужчины на затылке, наслаждаясь ласками шелковистых прядей между пальцев. – Боишься?

– Нет.

– Тогда ответь, – придвигаюсь ближе, почти касаясь своей грудью его обнаженного торса. – Что тебе стоит?

– Всё. Мне нужно всё. И ты, и твоя сила.

– А если придется выбирать?

– Одно без другого не может быть.

– И всё же?

– Лена, – он наклоняется, почти касаясь моих губ и щекоча их теплым дыханием. – Я выберу тебя. Всегда выбирал тебя.

Подаюсь вперед, целуя его в губы, пока не чувствую отклик мужчины. Он сначала делает вдох, а после словно сдается, обхватывая меня руками и вжимая в себя. Два удара сердца – и он подхватывает меня под бедра, а после прислоняет к стене, задирая подол кафтана, который на мне. Губы мужчины оставляют жаркие отметины у меня на шее, плечах и груди. Но я словно с каждой жадной меткой лишь сильнее распаляюсь. Мне хочется ещё больше его ласк, его тьмы, его самого. Изгибаюсь, чувствуя животом его эрекцию.

– Саша, – шепот – и я берусь за пояс его брюк, стараясь стащить их и добраться до нужной мне части тела. – Позволь мне кое-что сделать…

Выскальзываю из его рук, опускаясь на колени, и расстегиваю гульфик, высвобождая напряженную плоть. Морозов упирается одной рукой в стену за мной, а другую запускает мне в волосы и тянет, вынуждая посмотреть на него.

– Ты уверена, что хочешь этого?

– Я хочу этого с того самого момента, как ты впервые поцеловал меня, Морозов, – обхватываю рукой член, проведя от головки до основания и обратно.

– О-ох, – выдыхает Александр, когда я целую его головку. – Лена-а-а…

Его грудные стоны – словно музыка для моих ушей, поэтому накрываю губами и начинаю сосать, сначала медленно, а после поддаюсь ритму, который задает мужчина, ухватив меня за волосы и толкаясь глубже в горло. Я же одной рукой ласкаю его, а другой держусь за бедро Александра. Его оргазм я чувствую по мелкой дрожи члена и, стараясь максимально расслабить мышцы горла, вбираю его в себя по самое основание. Слушаю хриплые стоны, по-прежнему удерживая мужчину за ягодицы. Он перестает дрожать и за волосы отстраняет мою голову, чтобы наклониться и поцеловать в губы. А после подхватывает на руки и несет в кровать, укладывая поверх одеяла.

– Моя Лена, – он снова целует меня, сначала лицо, не обделяя глаза, щеки и губы, потом спускается ниже, захватывая зубами напряженную вершину соска. И только тут я отстраненно фиксирую, что на мне исчезла одежда. Когда только успел?

– Да, Саша, – выгибаюсь, чувствуя, как от его прикосновений моё тело начинает привычно вибрировать.

Но когда он спускается ещё ниже, я начинаю мелко дрожать. Каждое касание языка и губ просто лишает разума. Запускаю пальцы ему в волосы и прижимаю ближе к себе, особенно когда чувствую, как всё тело словно напрягается от грядущего фантастического оргазма. Но Дарк отстраняется, заставляя меня возмущенно вскрикнуть, балансируя на грани кульминации. Мужчина же нахально улыбается и, закинув мои ноги себе на плечи, медленно толкается членом, погружаясь на всю длину, руками обхватывает мои запястья, прижимая их к подушкам. Не свожу глаз с его напряженного лица, пока наслаждение вновь не захватывает меня, туманя сознание, а толчки Александра становятся быстрее и резче. И когда оргазм, наконец, накрывает меня, Дарк подается вперед, накрывая мои губы своими, почти сложив меня пополам. Отпускает мои руки и ноги, и я тут же притягиваю его ближе к себе, обнимая и руками и ногами.

– Как ты? – шепчет он, невесомо целуя меня в шею, обнимая и прижимая к себе в ответ на мои объятия.

– Я улетела и не чувствую земного притяжения.

– Тогда надо тебя покрепче держать, чтобы ты в окно не вылетела.

– Саша, – он поднимает голову, и я продолжаю, глядя ему в глаза: – Земного притяжения нет, но есть другое, которое гораздо сильнее. Это моё притяжение к тебе, Морозов, – подвигаюсь и целую его губы.

Сначала это нежный поцелуй любви, но постепенно он меняет свои оттенки, становясь обжигающе страстным.

За этот день мы ещё дважды занимаемся любовью, и под конец я вновь перетягиваю на себя часть тьмы Дарка. А после добровольно возвращаю ему её, боясь припадков, которые были у меня во дворце кинжей.

– Пообещай, что не будешь меня резать без моего ведома, – лежу на его плече, рисуя пальцами сердечки на груди мужчины.

– Лена, я хотел уберечь тебя…

– Пообещай.

– Хорошо, я обещаю, что без твоего ведома не буду использовать тебя.

– Интересно, а с ведома будешь? – приподнимаю голову, заглядывая ему в лицо.

– Ты поняла, что я хотел сказать.

– Знаешь, Дарк, я уже успела понять, что ты всегда очень тщательно подбираешь слова. Это меня восхищает и бесит в тебе.

– Рад угодить, дорогая, – он приподнимает руку и ведет пальцами по плечу и руке, пока не касается груди, задев ногтем сосок.

– Ты просто невыносимо самоуверенный тиран.

– И ты всё равно любишь меня.

– Да, будь ты неладен.

– Знаешь что? – он приподнимается на локтях. – У меня есть идея. Одевайся.

– Что? – непонимающе хлопаю глазами. Только мне заявили, что я не могу никуда ходить дальше кровати, и вот уже тащат куда-то. – Но зачем?

– Я не хочу, чтобы тебя видели голой мои люди, – он вроде бы шутит, но я чувствую, что тут глубоко скрытая угроза и ревность. Мне бы хотелось подразнить его, вырвать у него спрятанные чувства, сорвать маску невозмутимости, которая меня порой так бесит. Но я отбрасываю эти мысли. Прекрасно понимаю, как больно видеть любимого человека с другими, или даже просто вожделенным для других. – Мы прогуляемся немного. Подальше от всех, кто сейчас здесь.

– Ты украдешь меня? – улыбаюсь, наслаждаясь истомой, разлившейся по телу после занятий любовью.

– Разве мне это нужно? – он поднимает руку и проводит по моей щеке.

– Саш?

– М-м? – он уже натягивает на себя рубашку, скрывая от меня вид своего потрясающего тела.

– А какое сегодня число? – со всеми этими событиями я совершенно потеряла счет времени. Кажется, зима ещё в самом разгаре, но здесь мы были обнаженные и ничего не случилось даже с открытым окном. Да и солнце светит и греет не по-зимнему.

– Седьмое апреля, – он заканчивает, просовывая руки в рукава кафтана. – А что?

– Седь…седьмое апреля? – резко сажусь на кровати, чувствуя как упускаю что-то очень важное.

– А ты куда-то спешишь? – он хмуро смотрит на меня, обернувшись через плечо. – И до сих пор ещё не оделась. Вот заверну тебя в ковер и отнесу так.

– Да…да, я сейчас, – поднимаюсь с кровати и тянусь к своей одежде.

– Нет, милая, надень мой цвет.

– Но…

– Надевай, – он подталкивает меня к стулу, на котором аккуратной стопкой сложена одежда. – Не хочу, чтобы ты как-то отличалась от меня.

– Знаешь что, Морозов? – нежнейший шелковый кафтан скользит по моему телу, словно изощренная ласка, будоража все нервные окончания. – Хоть ты и отрицаешь, но для безразличного человека ты слишком ревнив.

– Я не отрицал, что ты мне необходима, – он в два шага оказывается рядом, обхватив руками за плечи. – Но ты ждала признаний в любви. И я уже говорил, что это пустые слова.

– Говорил, – глаза начинает щипать, ведь я действительно хотела услышать от него слова любви.

– Милая, скоро ты поймешь, что есть вещи куда важнее, чем химия человеческого мозга. Идем со мной.

И он выводит меня из комнаты, продолжая обнимать за талию. В доме никого нет, зато на улице та целительница, что лечила мне руки, развешивает постиранное бельё на веревки. Так обыденна и привычна эта картина, словно я вернулась в родной Питер. И только сейчас я понимаю, что хочу назад, домой, но не одна. Мне хочется, чтобы Саша оказался со мной, чтобы все вокруг увидели и узнали, что я не страдаю по Кире. Что рядом со мной мужчина-мечта любой девушки с мало-мальскими мозгами. Улыбаюсь, понимая, что едва не сделала из Морозова трофей, которым готова хвастаться. Больше всего, наверное, мне хочется продемонстрировать это Кириллу, но тот уже и так всё видел. Или не всё…

Замираю на краю огромного пруда, уже покрытого по берегу сочно-зеленой осокой. Солнечные блики на сине-зеленой воде играют и ослепляют, а над головой теплый ветер шевелит огромную крону многовекового дуба.

Внезапно приходит сравнение, что это дерево может быть ровесником Дарка, а возможно, даже младше его.

– Здесь так красиво, – вижу, как мужчина внимательно смотрит на меня, прислонившись к широкому стволу дуба. – А летом, наверное, ещё лучше.

– На самом деле я плохо помню это место, – он по-прежнему не двигается с места, и я начинаю нервничать. – Мать увезла меня отсюда очень быстро, а после мы скитались по всей Рутении, тогда ещё единой.

– Саша, зачем ты привел меня сюда?

– Нам надо поговорить без лишних ушей.

– Все неприятности всегда начинаются со слов “нам надо поговорить”…

– Когда у тебя в последний раз была менструация?

– Что?! – чувствую, как мои щеки начинают гореть. – Какое тебе дело…

– Лена, просто ответь, когда в последний раз?

– Я… – замолкаю, понимая что в этом месте меня ни разу не напрягли критические дни. Просто потому что за всё время я ни разу не озаботилась, где найти древнюю “always”. И никогда даже не интересовалась у девушек, как они справляются с критическими днями. – Я не помню. Наверное, давно.

– И тебя это не напрягло?

– У меня и раньше было не регулярно, поэтому из нервотрепки в нервотрепку даже в голову не пришло…

– Идём, – он, наконец, отлипает от дерева и делает шаг ко мне, беря за руку. – Нужно кое-что проверить наверняка.

– Что?

– Мне нужна твоя кровь, а раз я обещал без спроса не резать тебя, надо, чтобы ты была в сознании и сама дала согласие. Я не нарушаю своё слово.

– Да зачем? – я едва поспеваю за ним, спотыкаясь от быстрого шага Дарка.

– Чтобы окончательно убедиться, что ты беременна.

Глава 21

Странное ощущение от осознания, что кто-то ещё пока незримый живет во мне. Я не собиралась беременеть, тем более здесь и от этого мужчины. Тут же антисанитария, лошади, грязь и болезни, от которых ещё не придумали лекарства. Однако безмолвно следую за мужчиной, пока мы не останавливаемся перед небольшим домом, с виду ничем не отличающимся от других.

– Нам сюда?

– Да. Тут нам никто не помешает и не узнает раньше времени.

– А какая разница?

– Ты уже столько времени здесь, а всё никак не уяснишь истину. Если ты сильна – тебя захотят уничтожить.

– Ты-параноик, Са… Дарк.

– Именно поэтому я до сих пор жив. Заходи внутрь.

– Да, Ваше Темнейшество.

Я ступаю через порог и внезапно понимаю, что внутри всё выглядит иначе, даже чем в гостинице. Вокруг всё окутано тьмой, так, словно я внезапно ослепла, поэтому, даже не раздумывая особо, поднимаю руку и освещаю хотя бы небольшое пространство.

– Нет, погаси свет, – Саша сжимает мою ладонь, и свет тут же гаснет вновь, погружая нас в темноту. – Ты здесь?

– А ты что, меня не видишь? – хмыкаю и тут же вскрикиваю, когда рядом раздается скрипучий голос.

– Да, господин, я пришла, как вы и звали.

– Кто это, Дарк? – теперь мне уже не до шуток. Ощущение какого-то страшного и странного ритуала накрывает меня с головой ещё более плотным покрывалом, чем тьма вокруг нас. Я сжимаю его руку своими, боясь, что если отпущу, то сразу же останусь совсем одна.

– Лена, это Агния, одна из древнейших кинжей всей Рутении. Агния, нам нужно удостовериться, что эта девушка беременна.

– Дай мне свою руку, – и только ощущение теплых губ Дарка у моего виска помогает сдержать нервный возглас, когда костлявые пальцы вцепляются в мою руку. – Сюда иди.

Никакого почтения, как у других, перед Дарком и мной, если он рядом. Но старуха, я теперь не сомневаюсь в этом, словно клещами держит меня за руку. И ей удается оторвать меня от Морозова, так что я теряю связь с ним.

– Дарк…

– Я здесь, Лена, делай, что говорит Агния.

– Садись, – и меня совсем не любезно толкают на какую-то твердую лавку, а после вынуждают откинуться на спину. Старуха задирает подол моего платья, и не успеваю я осознать, как дергаюсь от пальцев внутри. Мне неприятно и больно одновременно, и это сочетание заставляет меня светиться, словно рождественская гирлянда на ёлке. – Угомонись и не смей слепить меня.

Пальцы исчезают, так же быстро, как появились, а после и подол мой опускают на место. Но не успеваю я выдохнуть с облегчением, как моей руки касается острое лезвие и жалящая боль заставляет дернуться.

– Нет!

– Тихо! Нам же не нужно, чтобы ты истекла кровью?

– Дарк… – но в этой темноте я не вижу его, а на мою просьбу он не отзывается, и тут меня накрывает паника. – Дарк! Чтоб ты провалился, чертов манипулятор!

– Я рад, что ты всегда желаешь лишь добра, – тьма рассеивается, являя мне и самого Дарка и слепую или больную старуху с редеющими седыми волосами. Перевожу ошарашенный взгляд с мужчины на женщину и обратно. Она что-то мешает в глиняной миске, совершенно не обращая на меня внимания. – У тебя кровь идет, – Дарк приседает рядом и, взяв ленту ткани, заматывает ею порез.

– Зачем она меня порезала?

– Чтобы убедиться, что ты беременна, – даже голос у неё, как у бабы Яги из детских сказок. – И это так. Вот, взгляните, – и она протягивает ту самую миску. На дне кровь смешанная с какой-то странной субстанцией сплелась во что-то, похожее на эмбрион.

– Понятно, спасибо, Агния, – Морозов резко поднимается и тянет меня за собой. – Нам пора, Лена.

– Но…

– Мы поговорим, но не здесь. Идём, – и почти волоком он вытаскивает меня на солнечный день. Но на улице я уже торможу, внезапно понимая, что Дарк что-то задумал.

– Вот мы и вышли оттуда, а теперь говори.

– Ты немедленно уезжаешь в Аль Гросу.

– Ага, уже бегу, волосы назад, хлопаю ушами.

– Что?

– Это значит “нет”, Ваше Темнейшество!

– Не создавай проблем, – он снова берет меня под руку и наклоняется ближе к уху, а я смотрю на его яремную впадинку и мечтаю прижаться к ней губами. – Я не позволю моим врагам использовать тебя и моего ребенка против меня.

– Никуда я не собираюсь уезжать, тем более оставлять тебя здесь.

– Меня не интересует, собираешься ты или нет, ты в любом случае сегодня же… – он подходит ближе. – Нет, ты уедешь сейчас же.

– Но, Саша! – я совершенно забываю о том, что он запретил мне называть его настоящее имя. – Я не хочу оставлять тебя здесь…

– Знаю, и не хочу отпускать тебя одну, тем более сейчас, но так будет лучше.

– Поехали тогда со мной, если ты так боишься, – я всё же делаю шаг к нему, прижимаясь губами к его губам. – Так ты будешь уверен, что со мной всё в порядке.

– Я не могу, мы ещё не закончили здесь. К тому же, если щенок решится пересечь барьер, он может в скором времени оказаться здесь. И тогда я разом покончу со всем семейством.

– Я беременна, а ты только и думаешь, как убить Орловых! Ты прав, я уеду, но не куда ты скажешь, а куда сама захочу.

– Лена…

– С меня довольно! Это в первую очередь мой ребенок! И я сама его выращу!

– Лена…

– Не хочу больше слушать твои команды! Ты мне никто!

– Да неужели? – его глаза темнеют от гнева, и я делаю шаг назад, хотя голос звучит мягче шелка. – Я для тебя никто?

– Ты понял, что я хотела сказать… – опасливо отступаю ещё на один шаг.

– Понял и собираюсь доказать тебе обратное!

С этими словами он закидывает меня на плечо и направляется совсем не в сторону постоялого двора и гостиницы, в которой ждут другие кинжи. Наоборот, он сворачивает снова к пруду, возле которого ранее Дарк меня и допрашивал.

– Что ты собираешься делать? – вести беседу, свисая вниз головой, не очень удобно, но в какой-то момент он ставит меня на ноги.

– Как что? Доказать, что ты без меня не можешь, – он проводит по моей щеке и запускает пальцы в волосы. Массирующими движениями он гладит мой затылок, так что глаза у меня сами собой закрываются. – Ты ведь не можешь без меня, Лена?

– Саша-а, – его голос лишь вибрирует в моей голове, заставляя всю меня трепетать.

– Ты не ответила, – теплое дыхание щекочет мои губы, так что я сама подаюсь навстречу, целуя его. И мужчина поддается, ещё крепче сжимая меня руками, так что, кажется, готов раздавить, а губы его оставляют опаляющие следы на моих губах и коже, когда он спускается поцелуями по шее.

– Ты всё, – выдыхаю, ещё крепче стискивая руками его плечи.

– Что? – он приподнимает голову, всматриваясь в мои глаза. – Повтори, – закрываю глаза и мотаю головой, сопротивляясь этому доминирующему призыву.

– Нет, – хватаю руками отвороты его кафтана и дергаю в стороны, так что полы тяжелой одежды расходятся. И скольжу по шелку рубашки, пока вновь не обнимаю за шею любимого.

– Ах нет? – он прикусывает мою нижнюю губу и тянет слегка.

– Нет, – всхлипываю, когда его рука через ткань прижимается к моей ноющей и пульсирующей от желания промежности.

– Ты врешь мне, милая, – Дарк подталкивает меня к дереву, пока я не упираюсь в шершавую кору спиной. – Я же вижу, что ты не можешь без меня.

– Саша-а, – снова стон и дрожь возбуждения, когда мужчина задирает подол, уже без всяких препятствий лаская горячие и влажные складки.

– Кто я тебе? – страстный шепот у моих губ, а его палец погружается в жар лона.

– Моя любовь, – выдыхаю ему в губы и крепче прижимаю к себе мужчину. – Любовь.

– Неплохо, – я смотрю ему в глаза и тону в их темной глубине. – Но ты говорила, что я никто для тебя, – Дарк двигает пальцем, имитируя соитие, а я же начинаю задыхаться.

– Саша-а-а-а! – скольжу ладонью вниз по его груди и животу, пока не касаюсь напряженной плоти. – Хочу почувствовать тебя.

– Тогда скажи, – он надавливает пальцем на клитор, так что меня сотрясает первая дрожь от приближающегося оргазма. – Говори, или я остановлюсь сейчас же.

– Ты чудовище! – выкрикиваю, когда он убирает свои пальцы. – Ты не можешь так поступить со мной…

– Могу и сделаю, – его язык проводит линию по моей щеке до уха. – Я жду, милая.

– Ты… – крепче обхватываю его член, лаская через одежду по всей длине, и слышу хриплый стон у уха. – Ты всё для меня, Морозов.

– Ты моя, Лена, – он стаскивает на бедра свои штаны и, наконец, оказывается внутри меня.

– Да, только твоя, – обнимаю его за шею, почти не замечая, как при каждом толчке мою спину царапает жесткая кора дуба.

– И ты уедешь в столицу, – рычит мужчина, ускоряя движения, так что в какой-то момент я глохну, а после содрогаюсь в экстазе, впитывая в себя его силу и даже не осознавая этого. – Лена, – лишь со второго раза я слышу его хриплый голос. – Лена, остановись.

Распахиваю глаза и вижу, как мужчина бледнеет на глазах, а мои руки покрываются черными полосами. Непонимание сменяется страхом в один момент, и я отталкиваю от себя Дарка.

– Что ты со мной делаешь? – смотрю, как он пытается дышать ровнее.

– Это ты сделала сама, а не я. Ты чуть меня не опустошила, – в его глазах впервые с нашей самой первой встречи я вижу ужас. – Как ты это сделала?

– Ты издеваешься? Из нас двоих ты мастер по отбиранию силы.

– Я не отдавал, ты сама всё сделала, и я спрашиваю ещё раз: как?

– Да откуда я знаю, я вообще была в любовном угаре, ничего не слыша и не видя.

– Постой, ты хотела этого? – он внимательно осматривает меня, и я тоже замечаю, как черные полосы смещаются, прячась под платьем. – Лена?

– Я не понимаю, что происходит, – задираю подол, и вижу, как на моем ещё не округлившемся животе появляется рисунок. – Что это? Забери её назад, я не хочу, не хочу.

– Я не могу, эта часть тьмы стала частью тебя или его, – он опускает взгляд на мой живот, а после и руку кладет на рисунок, который тает и исчезает прямо на глазах. – Что ты чувствуешь?

– Мне страшно, Саша, – поднимаю на него глаза. – Страшно, что если я уеду от тебя с этим, может случится непоправимое.

– Но я не могу вернуть себе силу, как было раньше. Не сейчас.

– Тогда я не уеду никуда от тебя.

– Лена, я не могу разорваться на две части, защищать тебя и вести борьбу с ними. Тебя в любой момент могут использовать, как это сделал щенок.

– Алексей не использовал меня, он открыл мне глаза на твои поступки.

– Да? И что же?

– Ты действительно чудовище, но я люблю тебя. И знаю, что ты меня тоже любишь, хоть и отказываешься признавать это.

– Лена, если мои враги узнают, что ты носишь моего ребенка, ты станешь мишенью ещё больше, чем раньше.

– Можно подумать, меня это волновало.

– Пообещай мне кое-что, милая, – он обхватывает моё лицо ладонями. – Ты не станешь перечить мне на каждом шагу.

– А ты можешь пообещать, что не станешь манипулировать мной втемную?

– Как?

– Не раскрывая истинных причин, – закатываю глаза, опять понимая, что жаргон здесь вновинку.

– Хорошо, но только не перед всеми, – он целует меня, а после поправляет платье на плечах.

– Ладно, тогда обещаю не противостоять тебе открыто и перед другими, – сама целую его губы. – Но не могу обещать, что не отрежу тебе яйца, если ты снова вздумаешь мной манипулировать.

– Существенная угроза, – но я вижу, что он воспринял мои слова как шутку.

– Я не шучу, Дарк, – опускаю ладонь сжимая его причиндалы рукой. – И если тебе дорого твоё хозяйство, ты будешь помнить об этом.

– Лена, думаю, тебе не меньше дорого оно, чем мне, – одним быстрым движением он захватывает мои кисти, прижимая их к стволу дерева одной своей рукой, пока другой вновь вжимается мне между ног.

– Ты жестокий манипулятор.

– Вовсе нет, просто я за свои годы стал очень практичным, – он ещё раз быстро целует меня, а после обнимает за плечи. – Но помни, пока не заметно, о твоей беременности не должна знать ни одна живая душа.

– Ну, а разве эта старуха…

– Агния знает, что злить меня нельзя, одного урока ей оказалось достаточно.

– Это ты её так? – округляю глаза, глядя на мужчину, которого одновременно и знаю, и не знаю.

– Да, за то, что выдала моё местоположение, – он даже хмыкнуть умудряется. – Теперь ты понимаешь, насколько ты мне дорога? Любого другого я бы уже уничтожил за твои проступки.

– Начни с себя для начала, Морозов, – пихаю его в плечо. – Не я начала эту игру в обман.

– Но и я не лгал тебе.

– Да, лишь умело не говорил правду.

– Это другое.

– Ага, Ваше Темнейшество, – хмыкаю теперь уже я. – Вы как всегда умело играете словами.

– Это приходит с опытом, дорогая, – он ещё раз быстро целует меня, прежде чем мы выходим к постоялому двору и гостинице.

– Дать бы тебе по твоей самоуверенной морде, – на полтона ниже проговариваю я, когда мы подходим к дверям дома.

– Лучше поцелуй меня, – едва он пропускает меня вперед, как тут же в темноте холла накрывает мои губы своими. Обнимаю за шею и отвечаю на поцелуй, прижимаясь теснее. – Милая, тебе всё же нужно отдыхать. Столько всего за сегодня – это не каждый человек выдержит.

– Дарк, а ты не забыл, что я не просто человек, а кинж, который владеет тремя силами эфиров?

– Нет, не забыл.

– Да, ты же на себе испытал, хоть и недолго, эту силу.

– Лена, пообещай мне, что не повторишь того, что было на скифе.

– Не могу.

– Лена, я не шучу. Ты не можешь пока ещё справиться с этой мощью в одиночку.

– Так ведь и я не шучу, – позволяю ему отвести меня в комнату, в которой и была я раньше. – Я не знаю, что будет завтра, как и не знаю, что сделаю, если ты окажешься в опасности.

– Так ты за меня вступилась?

– Дарк, ты понимаешь, что я люблю тебя?

– Я знаю, – он останавливается на пороге комнаты. – Но мне пора. И я вернусь, немного позже, однако ты ложись отдыхать.

Мужчина наклоняется и дарит мне ещё один поцелуй, а после отстраняется и спускается по лестнице вниз. Я же захожу в комнату и опускаюсь на кровать, глядя на кресло, в котором несколько часов назад нашла окровавленного Александра.

Ощущение нереальности даже для этого нереального места просто зашкаливает. Беременна. Какими-то силами обладаю, которые даже до конца не понимаю. И ещё это странное событие, которое случилось у нас во время секса. Никогда я не оставляла в себе его силу, но и никогда я не забирала её с такой жадностью. Закрываю глаза, прислушиваясь, гудит ли тьма в моей голове, но ничего необычного не происходит. Наоборот, моё настроение даже улучшается, словно малыш, который теперь живет внутри меня, наелся и теперь довольный улыбается.

Оказывается мне довольно легко представить ребенка Саши, представить карие глаза малыша и темные шелковистые волосы. Мне почему-то хочется, чтобы это был мальчик. Забираюсь с ногами на кровать и накрываюсь вязанным покрывалом, продолжая рисовать портрет нашего сына. Я вижу, как он неуверенно стоит, держать за стульчик, а потом делает первый шаг и падает, теряя равновесие и заливисто смеясь. Даже не замечаю, как засыпаю, представляя нашего ребенка. Вот только во снах у меня никаких радостных мыслей не остается. Во сне я стою в темноте, совершенно одна и кричу, что есть сил. Я зову Морозова, зову малыша, но в ответ мне тьма ничего не доносит. Мне страшно, мне больно, и я хочу уже выбраться отсюда. Вырваться из этой недоброй темноты.

– Лена! Проснись, милая! – я наконец-то слышу его голос. – Проснись же.

– Саша, – я начинаю плакать, вцепившись в его плечи и прижимая к себе мужчину, даже не открыв глаза. – Мне было так страшно, так страшно! Я была одна и звала тебя…

– Я услышал, думаю, как и все мои люди, что в этот момент были внизу.

– О-о… – слезы тут же высыхают на щеках, но я продолжаю шмыгать носом. – Так громко?

– Есть немного, – на его губах даже мелькает улыбка на мгновение. Но тут же пропадает. – Мне кажется, это из-за того что было на берегу пруда. Наверное, лучше будет прекратить…

– Только попробуй договорить, и я сделаю из тебя бракованного Феникса! – сажусь тут же, отталкивая от себя Дарка.

– Как это?

– Это тот, что не возродится из пепла, – скрещиваю руки на груди, раздумывая о том, что он решил лишить нас занятий любовью, потому что боится, только вот непонятно, за меня или за себя он боится.

– Лена, я не могу контролировать себя рядом с тобой, особенно в такие моменты.

– Эврика! Дарк потерял свой нерушимый контроль!

– Не надо быть такой стервой, милая, – он берет меня за запястье, там где был порез, сделанный старухой. – Я прекрасно могу контролировать себя в любой другой ситуации.

– То есть это я виновата, что ты теряешь контроль?

– Да.

Всего одно слово, всего две буквы, но моё настроение, как на американских горках, скачет теперь вверх. И если раньше я могла сказать, что это манипуляции Александра, то теперь начинаю думать – это ребенок. Гормоны, чтоб им пусто было.

– Я люблю тебя, – подаюсь вперед, предварительно убедившись, что дверь в комнату закрыта.

– Лена…

– Ничего не говори, просто поцелуй меня, – обнимаю за шею его и забираюсь мужчине на колени. – Поцелуй.

– Я не считаю, что это верное решение…

– Дарк?

– Да?

– Закрой уже свой рот, – и я сама делаю то, что ему советую, накрывая его губы своими, толкая на мою кровать. Руками тянусь расстегнуть его кафтан, добираясь до шелковой рубашки и лишь касаясь теплой от температуры тела ткани, я спускаюсь поцелуями от его губ на подбородок, по шее до ключицы.

– Лена, я не закрыл дверь…

– Ты считаешь, что здесь мы скорее попадемся, чем у пруда?

– Нет, но я не хочу, чтобы тебя видели обнаженной.

– А мы не будем раздеваться, – двигаю бедрами вперед и назад, ощущая, как он возбуждается и твердеет.

– Совсем? – его круглые глаза и без того становятся круглее.

– Ну, можно и совсем… ай! – вскрикиваю, когда он скидывает меня с колен, а после направляется к двери и поворачивает ключ. – Ты решил всё же закрыть двери.

– Да, – он разворачивается, медленно скользя по мне взглядом, словно уже снимает платье. – Ты сама много слов произносишь.

– И что же? – опираясь на локти, я смотрю на то, как любимый медленно подходит ко мне.

– Пора лишить тебя дара речи.

– То есть, – наматываю на палец ленту, которая удерживает верх моего платья на груди и тяну её, распуская. – Теперь ты уже не боишься?

– Теперь, дорогая, я заставлю тебя забыть все связные слова, – он снимает с плеч свой кафтан, а после расстегивает рубашку, доставая её из-за пояса.

– Посмотрим, – хмыкаю, вставая на колени на кровати, так что платье спадает с плеч и бедер вниз.

– Я буду готов к сюрпризам, – шепчет он в миллиметре от моих губ, а после на самом деле заставляет забыть и о связных мыслях, да и о словах вообще.

Глава 22

Уже три месяца, как мы находимся где-то в центре страны. Далеко от Стены Тьмы, но и от столицы тоже. Больше никаких домов, гостиниц. Мы проводим ночи в его шатре, пока другие кинжи располагаются за плотными стенками огромной палатки Дарка. После трёх дней нытья, что мне жестко и неудобно, мне предложили вернуться во дворец кинджей. Это предложение покончило с жалобами и научило ценить то, что есть. Зато теперь я могу спать сверху на своей личной грелке. Днём я почти не вижу Александра, он пропадает либо со своими опричниками, либо где-то в полях, на передовой. Зато ночи он проводит рядом, обнимая и согревая. Случай, который произошел с нами на берегу пруда, больше не повторялся. Дарк не терял контроль больше ни разу. Я хоть и заметила разницу, но старалась не придавать этому значения. И лишь оставшись один на один со своими мыслями, возвращаюсь к событиям ночи и прокручиваю все до мельчайших деталей. Словно психопатка какая-то, выискиваю пробелы, возможности и анализирую каждое его слово или действие.

Орлов тоже не сидел на месте всё это время и, миновав Стену Тьмы, теперь собирал своих людей возле столицы, не желая уступать её кинжам. И хотя с отсутствием тьмы в моем теле я потеряла связь с эмоциональным состоянием Александра, женская интуиция остается при мне. Поэтому, когда мой мужчина возвращается молчаливым больше чем обычно и даже не слышит меня, я оставляю его одного, давая время и пространство переварить события, которые ввели любимого в такое состояние. Проходит минута, пять, десять – и Дарк словно переключается. Его взгляд, остановившись на мне, читающей историю магии и сидящей на его импровизированном троне, становится уже осмысленным, а не пустым.

– Милая, – Дарк поднимается и подходит ко мне, запуская руку в волосы и поглаживая мне затылок.

– Наконец-то ты вернулся в реальность.

– Долго я так сидел?

– Я не знаю, – пожимаю плечами и отвожу взгляд.

– Что такое? – он поднимает меня и садится сам на трон, а после усаживает себе на колени.

– Ты расскажешь, что случилось сегодня?

– Да не о чем рассказывать…

– Дарк… – обхватываю его лицо руками.– Ты помнишь, что я ношу твоего ребенка?

Он кивает, а руку тут же опускает на живот. Сейчас его уже видно, хотя он и не выпирает, как на восьмом месяце. Но уже заметно, по крайней мере, когда я без одежды. Кафтан ещё скрывает, но скоро это станет невозможно.

– Моих людей сегодня обстреляли.

– Алексей?

– Не зови щенка так при мне, – он ещё больше хмурится, но рукой машинально продолжает гладить. – И нет, это не он.

– А кто?

– Тхоакорские партизаны, мы же недалеко от гор.

– Много пострадало?

– Они не пострадали, Лена, они мертвы.

– О-о, – замолкаю и, развернувшись, обнимаю его за шею, запуская пальцы в волосы. – Милый…

– Не хочу говорить об этом и портить тебе настроение, – он прижимается губами к моему плечу. – Расскажи лучше, чем ты сегодня занималась?

– У меня день сурка, – вздыхаю.

– Как это? – он поднимает голову и я, не удержавшись, целую в губы любимого.

– Одно и то же, изо дня в день, – шепчу, поглаживая его по лицу губами. – Спала, ела, читала, снова спала.

– Хотел бы и я так провести день, – он прикрывает глаза, когда я целую веки мужчины.

– Тогда давай проведем. Война твоя никуда не денется, но давай сбежим ото всех.

– Я не могу.. мои люди…

– Могут обойтись один день без тебя, – я выпрямляюсь на его коленях. – Решено. Завтра же мы сбежим из лагеря. Есть в этой местности красивые и дикие места?

– Лена, ты не понимаешь. Тхоакорцы убили моих севикилов, сильных кинжей, мы с тобой вдвоем – это самый большой трофей для моих врагов.

– Если ты боишься, я смогу тебя защитить.

– Ой, правда что ли?

– Я сильнее тебя, Ваше Темнейшество, так что со мной ты в безопасности, – улыбаюсь, когда он хмыкает. – Ты ещё сомневаешься?

– Мне нравится твоя самоуверенность, – он обнимает меня и прижимает ближе к себе.

– Так мы сбежим завтра? – всматриваюсь в его лицо. – Саша? – его имя шепотом больше похоже на выдох.

– Хорошо, – когда Дарк сдается, чувствую, как расслабляются его плечи.

– Люблю тебя! А сейчас идём в постель, я буду гладить и целовать все твои напряженные мышцы.

– Прям все? – хмыкает мужчина, приподняв одну бровь.

– Кто знает, Ваше Темнейшество, – я поднимаюсь с его коленей и тяну мужчину за руку. С того времени, как мы живем в его шатре, полностью расслабиться не получается. Слышны и голоса снаружи, да и нас прекрасно слышно. И это тоже одна из причин, почему я хочу покинуть эту “свободную тюрьму” хотя бы ненадолго.

– Опасную игру вы затеяли, мадам, – он обнимает меня, притягивая ближе к себе, и продолжает на ухо: – Придется сдержать слово, милая, – а после прикусывает мочку уха.

– Я готова уже, – так же едва слышно произношу и прикусываю губу, когда его рука скользит по моему телу вниз, пока не касается разгоряченной промежности.

– И то верно, – он продолжает ласкать, подталкивая меня к импровизированной кровати. Это больше напоминает огромный топчан, накрытый шкурами и покрывалами, но даже такое ложе лучше, чем у других. Я видела кинжей, которые спали, прислонившись к стволу дерева, а кто-то, свернувшись прямо на земле, используя свои пожитки, как подушку.

– Саша, – разворачиваюсь и сажусь на кровать, протягивая к нему руки. – Иди ко мне.

– Когда ты так зовешь, я не могу отказать тебе.

– А по-другому можешь? – подаюсь к нему и тяну в стороны полы его рубашки, чтобы после прижаться губами к его животу и услышать гортанный смешок любимого.

– Ты моя слабость, – он запускает пальцы в мои волосы и целует в губы. Это самое близкое к признанию в любви, но Дарк по-прежнему не произносит заветных слов.

– А ты моя, – обнимаю его за плечи и тяну сильнее к себе.

Но Морозов не спешит, укладывая меня на спину и снимая одежду, словно лепестки с цветка. А после целует мой округлившийся живот. Мне дико и непривычно наблюдать нежность этого мужчины. Но с того момента, как выяснилось, что я беременна, Саша разительно изменился. Даже занимаясь любовью, он словно сдерживает себя, и дело не в его тьме, а в самом процессе. Это одновременно приводит меня в волнение и ступор, а сердце затопляет волна нежности. Глаза наполняются слезами, одна из которых сбегает по щеке, пощекотав висок.

– Милая? – Александр поднимает голову, словно почувствовав перемену во мне.

– Всё хорошо, – обхватываю его голову и притягиваю к себе, целуя крепко в губы. – Хорошо, – приподнимаюсь и стаскиваю с себя оставшуюся одежду. – Я хочу тебя.

Шепот, когда почти касаюсь его губ, и крепкие объятия мужчины. Но даже сейчас, вместо ожидаемого взрыва страсти, всё происходит нежно и медленно. Так медленно, что перед кульминацией я готова рыдать и молить любимого ускориться. Но и кричать я не могу, потому что за стенами шатра дежурит охрана. Закусываю губу с такой силой, что чувствую привкус крови, а после и Дарк закрывает мне рот своим.

– Я люблю тебя, – шепчу, когда сердце возвращается в привычный ритм. – Люблю тебя…

– Лена… – Морозов отводит взгляд. – Не надо…

– Я же не обязываю тебя отвечать, хотя мне бы этого и хотелось, – запускаю пальцы ему в волосы, поглаживая и пропуская между пальцами шелковистые пряди. – Но и не могу сдержать себя.

– Ты же знаешь, что дорога мне, – он переворачивается на спину, притягивая ближе к себе, поглаживая мне спину и плечи. – Очень дорога, – ещё крепче объятия.

– Хоть ты и не признаешься, но я всё равно чувствую, что любишь.

– Это пройдет, Лена, со временем ты поймешь, о чем я.

– Значит, я буду жить так же долго, как и ты? – приподнимаю голову и всматриваюсь ему в лицо.

– Мы будем всегда вместе и вместе изменим мир.

– Ты так красиво говоришь, – губами прижимаюсь к его плечу, – что я начинаю верить в это.

– Скоро поймешь, что это не просто слова.

– Люблю тебя, – снова повторяю и закрываю глаза, засыпая на его плече.

Когда же утром просыпаюсь, очень быстро понимаю, что в постели никого нет, кроме меня. Снова ушел, хоть и обещал провести весь день со мной. А я – наивная дура, до сих пор мечтаю о том, что что-то значу для него. От обиды глаза наполняются слезами. Хотя в последнее время моё настроение скачет, как блоха на собаке. То эйфория, то депрессия, то радость, то слёзы. Вот и сейчас меня опрокидывает на самое дно безысходности, одиночества и неразделенной любви.

– Милая? – поднимаю голову и вижу Александра, остановившегося рядом с кроватью и держащего в руках еду. – Что случилось?

– Я думала, ты снова ушел, – кидаюсь ему на шею, обнимая и прижимаясь теснее.

– Я и ушел, но лишь чтобы принести тебе перекусить. Не на голодный же желудок покидать лагерь.

– Правда? – всматриваюсь в его лицо и вижу только озабоченность моей истерикой.

– Разве я врал тебе когда-нибудь?

– Прости, – прижимаюсь губами к уголку его рта. – Я просто не в себе. Проснулась, а тебя след простыл.

– Я не хотел тебя будить, пока не принесу еду.

– Но почему никто из твоих кинжей не принес завтрак?

– Потому что я сам хотел это сделать, – и он расставляет на столике фрукты, хлеб, на этот раз белый, и горячий чай в двух металлических кружках.

– Ты как пещерный человек, – усмехаюсь, позабыв про то, что совсем недавно ревела.

– И им я был когда-то, – он не разделяет моей шутки, поэтому я поднимаюсь и обнимаю мужчину со спины, прижимаясь губами к его затылку.

– Я всё время забываю, что ты уже дряхлый старик, – поддразнивание срабатывает. Дарк оборачивается, приподнимая бровь.

– Серьёзно? Считаешь меня дряхлым стариком?

– Не считаю, а всё время забываю, что ты и есть старичок… ай! Отпусти меня, Дарк!

– Ну уж нет, сейчас я тебя заверну в покрывало и увезу, а уж там покажу, какой я старичок.

– Я пошутила, – смеюсь, свисая с его плеча. – Отпусти.

– И не подумаю.

– А что подумаюттвои опричники, когда ты меня вынесешь, завернутую в покрывало?

– Что я лишился рассудка, – хмыкает мужчина и, шлепнув меня по заду, опускает на кровать. – Одевайся лучше, а то на самом деле вынесу тебя так.

– Обожаю, когда ты так заводишься, – усмехаюсь, натягивая через голову шелковую тунику, а сверху надеваю черный кафтан с серебрянной вышивкой.

– Куда мы отправимся?

– В пятидесяти верстах отсюда есть небольшое озеро, скрытое со всех сторон горами, к нему ведет небольшая горная тропа. Всадник или пешеход туда пройдут, караван – нет.

– Горное озеро? Там же холодно.

– Нет, оно даже не замерзает зимой, потому что там бьют горячие источники.

– Как это заманчиво звучит: ты, я и озеро в горах.

– Да, милая, больше никого.

– И ты не опасаешься тхоакорцев? – уже выйдя из шатра и подойдя к своей лошади, я оборачиваюсь к Дарку и вижу, как он кивает одному из своих личных кинжей. – Дарк?

– Да? – для меня шок видеть, как мужчина краснеет. Хотя в последние несколько недель я только и открываю для себя нового Александра.

– Что происходит? – оставив седло в покое, я подхожу ближе к мужчине, так чтобы у него не получилось отвести взгляд.

– Я не могу рисковать тобой, ребенком и своей жизнью. Поэтому мои люди сначала проверят, а после будут ждать нас на тропе.

– Значит, всё же не одни?

– Одни, милая, – он подходит ещё ближе, поднимает руку и поглаживает по щеке. Я уже знаю эти его приемчики. Эмпатия срабатывает, как и во всех предыдущих ситуациях. – Но сначала я обезопашу нас.

– Ты бесстыжий манипулятор, – шепчу я за секунду до того, как его губы касаются моих.

– Я знаю, – самоуверенно заявляет он, отстранившись и запрыгнув в седло. – Как думаешь, повторим нашу встречу? – Саша протягивает мне ладонь, предлагая сесть на его коня.

– Я не уверена…

– Иди сюда, – подхватив меня под мышки, он усаживает впереди себя в седло.

– Я не соглашалась, – надуваю губы и отворачиваюсь от мужчины, который сжатием бедер направляет своего гнедого жеребца в сторону гор.

– Ещё скажи, что тебе не нравится, – Дарк опускает одну руку на мой живот и прижимает ближе к себе, так что ягодицами я чувствую его возбуждение.

– Ненавижу, когда ты прав, – но вместо того чтобы отодвинуться, я опираюсь на его грудь спиной и позволяю направлять движения на спине огромного коня. Покинув лагерь, Дарк пускает коня в галоп. Синхронные движения на спине жеребца очень напоминают движения во время секса. И я не могу сопротивляться желанию, особенно чувствуя его касания к моему животу, тепло тела, что словно окутывает меня со всех сторон, когда Морозов держит поводья, направляя сильного жеребца вперед.

– Мы почти на месте, – слышу его голос над ухом и, не в силах сопротивляться, поворачиваю голову, прижимаясь к его губам. И он целует в висок, ещё крепче прижимая к себе. Конь переходит сначала на рысь, а после и вовсе на шаг, и я замечаю, что тропа действительно ведет между гор и скрывается за скалой.

– Здесь красиво, – осматриваюсь, насколько получается, и вижу, как в небе медленно плывут кучистые облака, а вдоль этой тропы кустарники, которые уже во всю цветут и благоухают. Сначала мне это нравится, но спустя минуту понимаю, что меня резко начинает тошнить. – Остановись, – хриплю, стараясь дышать ртом.

– Что?

– Мне плохо, остановись.

Он осаждает коня, а я же быстро соскальзываю, чтобы согнуться пополам, опустошая свой желудок.

– Я не понимаю, – мужчина растерянно смотрит, пока меня полоскает. – Тебя укачало?

– Токсикоз это, Саша, обычный токсикоз.

Вытираю рот и возвращаюсь к нему и коню, начиная рыться в сумке, прикрепленной к седлу. Но не нахожу даже маленькой фляжки с невозможной брагой, которую они именуют квасом.

– Что ты ищешь?

– Есть тут хоть что-то, чтобы прополоскать рот? – хлопаю попоной сильнее, чем нужно, и жеребец взбрыкивает, едва не зацепив меня копытом.

– Ты не там ищешь, – он обходит коня, снимает с седла небольшой кожаный мешок и передает мне. – Вода. – поясняет мужчина на мой вопросительный взгляд.

Мне удается прополоскать рот и даже напиться, смывая привкус и запах.

– И часто у тебя такое? – мужчина всё ещё продолжает хмуриться, всматриваясь в моё лицо, словно опасается ещё одного приступа. Но тошнота уходит так же быстро, как и появилась, поэтому я снова чувствую себя нормально.

– Последние недели две точно, – теперь уже я хмурюсь, вспоминая, что хоть я и засыпаю рядом с ним, просыпаюсь, как и сегодня, в одиночестве.

– Мне не докладывали, – ещё сильнее хмурится Дарк.

– Для этого тебе надо было лишь завтракать со мной. Но ты уходил…

– Лена, ты же знаешь, что это необходимость.

– Я устала! Когда уже что-нибудь случится, чтобы всё разрешилось в конце концов? Сколько можно играть в партизанов, жить в палатках, пусть и больших…

– Это война, милая.

– Я не хочу никакой войны, хочу, чтобы всё наконец закончилось! – на последнем моем слове абсолютно голубое небо рассекает яркая вспышка молнии и раскалывает скалу рядом с нами пополам.

– Милая… – он делает шаг ко мне и притягивает в объятия. – Я хотел бы уже всё закончить, но Орловы сейчас в столице, Стена растет, а с юга совершают налеты тхоакорцы.

– Когда это закончится? – ну привет, очередная смена настроения, от гнева мы переходим к слезам. – Скажи, сколько ещё ждать? Может, и ребенка мне родить в твоей палатке?

– Нет, наследник родится в столице и только там.

– Да, ещё потяни немного и не будет никакой столицы.

– Я сказал, – внезапно всё вокруг нас окутывается тьмой. – Мой ребенок родится во дворце.

– Решил попугать меня тьмой? – отпихиваю от себя мужчину. – Так мне не страшно, помнишь ведь, что я могу её поглощать?

– Да, – всё рассеивается, и передо мной снова милый мужчина. – Может, не будем ссориться в этом чудесном месте? Давай лучше прогуляемся пешком, а не в седле. Тут осталось дойти до поворота и спуститься вниз в долину.

– Как тебе это удается?

– Что именно?

– Настолько разительно меняться. Словно маску снимаешь или надеваешь.

– Я с тобой не ношу масок, Лена, – кажется, мои слова его задевают сильнее обычного.

– Даже если так, ты приводишь меня в ступор сменой настроения.

– Я не собирался, но правда не хочу ссориться, тем более там, где для этого нет повода.

– Ты оставлял меня одну, а теперь говоришь, что это не повод?

– Но я ведь объяснил, где мы находимся и почему? И я хотел бы всё закончить, но, к сожалению, обратного пути уже нет.

– А где сейчас Женя?

– Что? – теперь Дарк избегает смотреть мне в глаза.

– Я спросила, где сейчас Женя?

– Почему ты спрашиваешь о ней сейчас?

– Потому что хочу услышать ответ.

– Женя в столице, там, где и должна быть, – отвечает мужчина, но я не даю ему так легко отделаться.

– И чем она там занимается?

– Лена, к чему все эти вопросы?

– Хочу знать правду, ты ведь никогда меня не обманываешь?

– Никогда, – и он замолкает, продолжив путь, а я же шагаю позади, помимо воли отмечая его фигуру и признаваясь сама себе, что меня волнует этот темный мужчина.

– И?

– Что “и”?

– Не прикидывайся, Морозов. Чем занята Женя в столице по твоему приказу?

– Ты действительно хочешь знать?

– Я и так знаю, а хочу услышать от тебя.

– Женя действует по моему приказу.

– И что это за приказ?

– Лена…

– Ответь мне!

– Она уничтожает короля. Медленно и незаметно.

– Зачем ты это делаешь?

– Потому что он заслужил, что получит.

– Нет, зачем ты так поступаешь с Женей? На старого Орлова мне наплевать, он похотливый козел и заслуживает то, что с ним будет. Но я не понимаю, как ты можешь так поступать с преданным тебе человеком?

– Женя – одна из немногих, кому я мог поручить это важное дело.

– А что с ней сейчас, ты знаешь?

– Она знала, на что шла, – от равнодушного тона мне хочется схватить огромную палку и огреть его по спине. – И когда всё закончится, будет вознаграждена.

– Ты действительно чудовище! – тихо проговариваю я, и Дарк оборачивается.

– Я просто не упускаю шансы, Лена. За свою длинную жизнь я научился лишь одному. Или ты или тебя. Убить себя я больше не позволю.

Весь мой гнев и недовольство испаряются в одно мгновение при воспоминании о том, что пережил Дарк раньше. Любой другой бы наверное сломался от осознания, что каждый первый хочет тебя порвать на кусочки, но не этот мужчина. Он не только выжил, он стал сильнее и физически и, что куда важнее, морально.

– Прости, я всё время забываю, что ты успел пережить, – догоняю мужчину и обнимаю его со спины, вынуждая остановиться. – Прости, любимый, – целую его в плечо.

– О чем ты говоришь? – он оборачивается и обнимает меня.

– О том, что с тобой едва не сделали другие дети… – он так резко меняется в лице, что я непроизвольно делаю шаг назад.

– Кто тебе сказал?! – рычит Александр, наступая на меня. – Отвечай! – рявкает он, когда я просто во все глаза смотрю на него и не узнаю.

– Я… ты… разве…это важно? – заикаюсь я, в этот момент действительно боясь мужчину передо мной, и вскрикиваю от боли, когда он хватает меня за плечи.

– Отвечай немедленно!

– Твоя мать! – выкрикиваю ему в лицо и отталкиваю от себя Дарка. – Ты псих! Я сочувствовала тебе, а ты нападаешь на меня!

– Мать? – он трет лицо, словно стараясь снять с себя маску. – Она не могла…

– Однако же рассказала, объясняя, почему ты стал тем, кем стал, и что тебя уже невозможно спасти.

– А ты пыталась спасти меня? – его горький смех, как кислота, льется на мои чувства. – Разве я не предупреждал тебя? Неужели всё ещё лелеешь надежду?

– Ты идиот, Саша! Тысячу лет прожил, а всё такой же придурок, словно тебе десять лет!

– Почему? – тихо проговаривает мужчина спустя минут пять тишины, и я поднимаю взгляд, непонимающе глядя на него.

– Что “почему”?

– Почему ты не теряешь надежду?

– Ты издеваешься?

– Нет, я спрашиваю серьёзно.

– Я полюбила тебя, зная, что ты жестокий, хитрый манипулятор, я любила тебя, когда все вокруг мне твердили, что ты использовал меня и мою силу, я любила тебя, когда ты на самом деле её использовал тогда во тьме, и я люблю тебя, несмотря на всё, что уже знаю о тебе и знаю тебя.

Он останавливает меня, просто притянув в объятия и закрыв мой рот своим, и с такой силой вжимая в себя, что спустя минуту начинаю задыхаться. Но даже не от нехватки кислорода. Желание вспыхивает в одно мгновение, стоит нашим губам встретиться. И вот я уже обнимаю его за шею, сжимая руками и притягивая так близко к себе, насколько это возможно.

– Ты моя, – оторвавшись от губ шепчет Саша, посылая покалывающее ощущение по припухшим от поцелуев губам. – Навсегда моя.

– Да, – прислоняюсь лбом к его лбу и тону в черной бездне взгляда мужчины.

– Идём, милая, – он берет меня за руку, и я понимаю, что мы почти пришли. Внизу, словно в ладонях из гор, озеро, водная гладь которого отражает голубое небо. Отступаю от мужчины, осматриваясь вокруг: по берегу растут небольшие кусты с неизвестными мне розовыми цветами, и всё это утопает в зелени травы, которая почти не колышется от ветра. Да и самого ветра здесь нет, лишь трели птиц, что живут в этих кустарниках.

– Саша… как здесь красиво.

– Хорошо, значит сделаем это место нашим личным раем.

Мы спускаемся к кромке воды и снимаем друг с друга одежду, перемешивая раздевание с ласками, а после заходим в воду, которая действительно оказывается теплой. Вода делает прикосновения кожи к коже ещё более чувственными, а овеваемые прохладным воздухом соски напрягаются. Одно касание – и страсть вырывается из-под контроля. Поцелуи теперь не гладят, а сметают остатки выдержки, а руки Александра шарят по моему скользкому от воды телу, стискивая и сжимая, пока он не направляет меня так, чтобы заполнить ноющую пустоту внутри своей плотью. Первое совокупление напоминает противостояние, я тяну на себя, он делает по-своему, до тех пор пока я не молю его довести до логического конца, сдаваясь первой. И он исполняет это желание, даря мне умопомрачительный оргазм. И крик моего экстаза разносится эхом по долине. Наконец не нужно себя сдерживать, кусать губы и глушить стоны в самом их зародыше. Едва лишь прихожу в себя, отстраненно фиксируя, что Саша выносит меня из воды, опуская на траву, как моё тело снова охватывает желание. Дарк устраивается между ног и ласкает губами и языком, наслаждаясь процессом, кажется, даже больше меня. И когда я уже готова снова рассыпаться на кусочки, он вновь входит, вознося меня на новый виток ярчайших ощущений.

– Ты любишь меня, – он открывает рот, чтобы снова завести свою шарманку про бесполезность признания, но я прижимаю пальцы к его губам. – Не отрицай, я чувствую.

– Лена… – он приостанавливает успокаивающие и поглаживающие движения по моей спине, и я приподнимаю голову.

– Поцелуй меня, Саша, поцелуй так, как никогда до этого не целовал, – придвигаюсь ближе, почти касаясь его губ своими. – Это лучше всяких слов покажет мне и тебе, что за чувства владеют тобой.

И он целует, опрокинув меня на спину и навалившись сверху, целует так горячо и жадно, словно желая проглотить всю целиком, словно путник в пустыни, наконец добравшийся до желанного источника воды, утоляющий жажду и не верящий, что это на самом деле происходит с ним.

Александр Морозов, великий и ужасный Даркинг, его Темнейшее высочество, целует меня, словно в последний раз.

Глава 23

Возвращаться в лагерь совершенно не хочется, словно с того момента, как мы появимся там, всё изменится. И для нас тоже. Поэтому тяну, как могу. И, надо сказать, Морозов словно чувствует то же самое, поэтому на предложение поваляться подольше на траве в этом месте или ещё раз поплавать голышом в озере любимый отвечает согласием. Но когда начинает темнеть, становится не по себе.

– Нам пора, милая, – он достает из моих волос травинку.

– Не хочу возвращаться в лагерь, там, где все эти люди, что даже по имени тебя назвать не могу.

– Милая, скоро всё закончится, – он притягивает меня к себе, и я обнимаю, утыкаясь в его шею. – И мы с тобой будем во главе процветающей и счастливой страны.

– Знаешь, даже спустя время и все пережитое я воспринимаю твои слова, как какую-то сказку, и не могу поверить, что это закончится.

– Это цель всей моей жизни, но до нашей встречи она и мне казалась сказкой.

– Ты столько возлагаешь на силы, но я не уверена, что это возможно.

– Теперь всё ещё куда масштабнее, – мужчина опускает ладонь на мой живот. – Всё иначе.

– Мне страшно, Саша, – накрываю его руку своей, а второй обнимаю за шею и прижимаюсь губами к губам Дарка.

– Чего ты боишься?

– Не знаю, просто не хочу возвращаться в лагерь, – поднимаю глаза на него. – Давай уедем в горы и дальше, туда где нет Стены, нет других кинжей…

– Мы не можем бросить всех, – он ещё раз быстро целует меня в губы.

– Почему мы не можем быть только вдвоем?

– Потому что они зависят от нас, Лена, – любимый начинает одеваться, и я с сожалением замечаю, как исчезают открытые участки кожи. – А ты не будешь одеваться? – он приподнимает бровь, поймав меня за наблюдением.

– Буду, – мне не до его заигрываний, тревожное чувство не отпускает ни на одно мгновение.

– Что с тобой? – он подходит, запуская руку в волосы на затылке и притягивая к себе мою голову.

– Я уже сказала, – отвожу взгляд, прекрасно понимая, что готова умолять его не возвращаться.

– Но ты же понимаешь, что я не могу оставить тех, кто надеется на меня?

– Даже ради меня? – всё же поднимаю на него глаза. – Ради нас?

– Лена, это нечестный прием, – он хмурится, но я и так знаю ответ.

– Понятно, это значит “нет”, – высвобождаюсь из его хватки и отступаю, натягивая через голову черную тунику.

– Лена, – он обхватывает меня за плечи, останавливая процесс нервного одевания. – Ты для меня важнее всех.

– Да-да, – киваю и снова высвобождаюсь из его рук. Не могу сейчас выносить касания, которые – я это точно знаю – влияют на моё настроение и чувства. – Поэтому мы возвращаемся в лагерь.

– Ты же поняла, о чем я, – он снова хмурится, но мне так горько и обидно, что просто игнорирую все признаки недовольства.

– Конечно, поняла! Ты супер ответственный лидер, который думает в первую очередь о своих подчиненных, а не о себе.

– Лена…

– Оставь меня сейчас, я не хочу говорить с тобой и слышать тебя.

– Как скажешь, – и он действительно замолкает, но я погружена в свои мысли, поэтому даже не реагирую на тишину. Даже не замечаю, как мы оказываемся на месте, где разбит лагерь. А если точнее, был разбит, потому как открывшаяся картина заставляет Дарка так резко остановить Сапфира, что жеребец встает на дыбы, едва не скидывая нас на землю.

Я во все глаза осматриваю выжженную местность, от черного шатра осталась только горстка пепла, рядом с ним и дальше лежат мертвые кинжи. Возле одного из людей Дарка лежит золотистый флаг с двуглавым орлом.

– Твари! – рычит мужчина и быстро спешивается с жеребца. – Бездушные ублюдки!

– Они все мертвы? – я пытаюсь отвлечь его немного, но быстро захлопываю рот, потому что бешенство во взгляде мужчины заставляет сжаться от страха.

– Я должен был оставаться с ними, – он запускает пальцы в волосы, словно желая вырвать их.

– И был бы так же мертв! – я спрыгиваю со спины коня и подхожу к Александру, дотрагиваясь до его плеча. – Саша…

– Это моя вина! – он оборачивается ко мне, обжигая злостью во взгляде. – Но они заплатят за каждую отнятую жизнь.

– Что ты собираешься делать?

– Я уничтожу всю Рутению, если нужно, и построю на её месте новый мир.

– Но простые люди не виноваты в этой трагедии.

– Они все такие же! Жадные до власти, лицемерные и лживые твари!

– Но не все же! – я хватаю его за плечи и разворачиваю целиком к себе. – Посмотри на меня! – и когда Дарк обращает на меня взгляд, продолжаю: – Тот, кто это сделал, заслуживает смерти! Но нельзя равнять всех людей, обладают они силой или нет, под одну гребенку. Ты остался жив и должен быть благодарен судьбе за это.

– Со мной они могли выстоять, – снова повторяет, как заведенный, мужчина.

– И мы все были бы мертвы! Ты разве не видишь, что всё было неожиданно! Уж кто-кто, а твои люди могли за себя постоять.

– Всё равно…

– Или ты бы предпочел найти и меня среди них?

– Что? Нет! – наконец-то он начинает думать мозгами. – Ты бы не пострадала!

– Откуда тебе это известно? Спасло лишь то, что нас здесь не было.

– Ты, наверное, права, – он поднимает руки и сжимает меня в объятиях. – Ты спасла нас, настояв на этой поездке.

– Вот видишь, ты уже начинает находить хорошее в этой ужасной ситуации.

– Это не отменяет моего намерения уничтожить их всех. Останется только собрать армию кинжей.

– Но я думала…

– Здесь был только разведотряд, Лена. Ты же не думаешь, что моя армия – это полсотни человек?

– Но…

– Скоро ты увидишь её и тогда поймешь, что всё гораздо масштабнее. А сейчас едем отсюда, не хочу больше видеть моих людей такими.

Он возвращается к жеребцу и поднимает меня, усаживая в седло, а после и сам запрыгивает на спину Сапфира. Развернув коня в сторону столицы, Александр пришпоривает гнедого, и сильное животное, словно стрела, устремляется вперед.

Мы останавливаемся по дороге к Аль Гроссе трижды, а также, наконец, покупаем послушную кобылу для меня, чтобы я больше не перегружала черного жеребца Даркинга. С каждой остановкой у нас прибавляется сопровождение. Сначала это дюжина человек, потом в три раза больше и к концу нас уже больше пятиста. Но все остаются за стенами столицы, внутрь въезжаем только мы с Дарком и ещё пара верных ему кинжей: один в синем, другой в красном.

– Веди себя естественно, кто бы что ни говорил, я просто вернул тебя назад после похищения.

– Ну, так и было, – я прячу улыбку, когда Морозов поджимает губы.

– Лучше бы мне не вспоминать об этом.

– Милый, но мы же вместе, – поднимаю руку и провожу по его щеке, как раз в тот момент, когда пересекаем мост, ведущий к элитной части столицы. – И будем вместе всегда.

– Да, – он поворачивает голову и прижимается губами к моим пальцам.

Странно возвращаться в это место, особенно после того, как я была здесь в последний раз. Кажется, полжизни прошло, а по факту даже полугода не минуло с того момента, когда я в последний раз поднималась по ступеням дворца кинжей. Но всё же я рада оказаться здесь, особенно когда навстречу мне по ступеням сбегает рыжеволосая девушка неземной красоты.

– Женя! – отпустив руку Даркинга, я обнимаю подругу, которую не видела полгода.

– Ты ужасно выглядишь, дорогая!

– Потому что ты здесь, а не со мной.

– Но разве сила не помогает тебе преобразиться?

– В последнее время мне не было надобности проявлять свои силы, – беру подругу за руку и вместе с ней поднимаюсь вверх по ступеням. – Скажи, а моя комната ещё никем не занята?

– Лена, – зовет меня любимый, и я оборачиваюсь на лестнице. – Не засиживайся там надолго.

– Хорошо, – посылаю ему улыбку, а после снова поворачиваюсь к подруге.

– Я не узнаю Даркинга, – шепчет Женя мне на ухо, уже перед самой дверью в спальню. – Что с ним? Он болен или умом повредился?

– Знаешь, есть такое небольшое чувство – любовь, называется. Вот это с ним.

– Не может быть, – голубые глаза подруги делаются огромными. – Он сам признался?

– Нет, – тень набегает на меня при этих словах, но я тут же силюсь улыбнуться. – Но это и не нужно, ты же сама заметила его отношение.

– Лена, не надо грустить, даже половина этих изменений стоит много.

– Прости, это все, наверное, гормоны…

– Что?

– Не бери в голову, – я отворачиваюсь, и в этот момент туника натягивается на животе.

– О, Святые! – Женя зажимает рот ладонью. – Ты…ты…

– Не вздумай никому сказать! – с большей, чем следовало бы жесткостью проговариваю я.

– Да я не болтушка, но… как?

– Что как?

– Как ты могла забеременеть… ведь вы же… даже…

– Женя, так же, как все. Когда мужчина и женщина занимаются любовью, появляются дети.

– Да это я понимаю, но он никогда… раньше не позволял рожать… даже тех, кто беременел, вынуждал избавляться…

– Попробовал бы он мне такое предложить… – хмурюсь при одной мысли, что за столько лет у него могла быть целая армия из детей.

– Значит, он действительно любит тебя, – на глазах подруги появляются слезы. – Может быть, для нашей страны действительно теперь появится шанс.

– Расскажи лучше, как ты здесь?

– Ну, с того момента, как старый король скончался, ко мне больше не проявляют особого интереса.

– Скончался? – я во все глаза смотрю на подругу.

– Да, у него проблемы с сердцем давно были.

– Женя, – я закатываю глаза. – Я знаю про тебя всё, – она испуганно отстраняется от меня.

– Откуда… а, ну да, я забыла, с кем говорю.

– Вот именно, – понимающе улыбаюсь. – И знаешь, что скажу: так ему и надо.

– Ты правда не осуждаешь?

– Милая, если бы я была на твоем месте, он бы не прожил и недели. У тебя ещё ангельское терпение. А что его сыновья?

– Алексей так и не вернулся после отъезда в армию на Новый год, а Василий, мне кажется, больше интересуется мужчинами, чем женщинами.

– Никуда щенок не пропадал, это он похитил меня и увез за море, в Астрэйн.

– О-о, – огромные глаза подруги делаются ещё больше. – Но зачем?

– Чтобы я помогла им уничтожить Даркинга.

– И ты согласилась?

– Разве такое возможно? Ты бы согласилась уничтожить Давида, даже твори он плохие вещи?

– Нет, но Давид и никогда бы не стал уничтожать людей к своей выгоде.

– Или выгоде страны. Так не согласилась бы?

– Нет.

– Вот и я не согласилась. Кстати, а как у тебя с Давидом? Он же здесь?

– Да, но всё, как и раньше, словно он не может найти ничего интереснее своей лаборатории. Я уже и сидела с ним, и звала гулять, но дальше поцелуев дело не продвинулось.

– Может быть, вам попробовать что-то стимулирующее?

– Например?

– Например, эффект неожиданности. Приходишь ты к нему в лабораторию и раздеваешься догола. Если он и после этого устоит, то я нареку его “Мистер-Импотент”.

– Кто?

– Тот, кто не может заниматься любовью, потому что у него всегда мягкий член…

– У кого всегда мягкий член? – раздается от двери, и мы обе в испуге поворачиваемся туда. Морозов стоит, прислонившись плечом к косяку. – Если вы говорите на такие темы, следовало бы прикрывать двери.

– А кому-то следует обозначать своё присутствие, – ворчливо замечаю я. – Ты уже знаешь новости?

– Про то, что недоумок Василий теперь король? Да, и то, что было на границе, его рук дело.

– Неужели он решил так мстить?

– В любом случае его действия будут иметь последствия. А сейчас идем, уверен, ты устала не меньше моего, так что надо поспать.

– Но я не хочу, – упрямлюсь, хоть и вижу, как Женино удивление растет с каждой минутой. – Дай мне ещё побыть с подругой.

– Хорошо, но если через час ты не спустишься в мои покои, я тебя отнесу туда на плече.

– Обожаю, когда ты так себя ведешь, – посылаю ему воздушный поцелуй и только когда мужчина, качая головой, закрывает за собой дверь, вновь поворачиваюсь к подруге. – Что?

– Вы действительно изменились оба.

– Ты меня услышала, до того, как нас так бесцеремонно прервали? Я опозорю этого фабриканта, если он и после такой провокации не решится на действия.

– Хорошо, – Женя даже краснеет от моих слов, но лишь на мгновение, а после вновь улыбается. – Но не обещаю, что расскажу тебе об этом.

– Дорогая, мне и не нужно будет ничего рассказывать, если всё получится, тебя выдадут глаза. А что ещё тут изменилось?

– Да больше ничего, даже Софья осталась всё такой же стервой.

– Ну, теперь она, может, поубавит свою спесь, – усмехаюсь, представляя выражение лица заносчивой блондинки при виде меня.

– Не уверена я в этом. Она мнит себя едва ли не заместителем Даркинга.

– Да неужели? Ну ничего, скоро она поймет, где её место.

– Я бы не стала с ней связываться Лена, она очень сильная…

– Серьёзно?

Поднимаюсь и отступаю от подруги, разводя руки в стороны. Комнату тут же наполняет ветер, а после прямо на моих ладонях начинают танцевать маленькие молнии. Ещё один щелчок – и вот уже пламя сменяют молнии, вспыхивая на пальцах. Всё это представление завершаю, осветив спальню таким ярким светом, что больно глазам.

– Ну что? – усмехаюсь, глядя на ошарашенную подругу. – Я ещё и тенями могу управлять, но решила, что для тебя это перебор будет.

– Это невозможно, – шепчет подруга, глядя во все глаза на меня. – Невозможно.

– Ты глазам своим не веришь? – я продолжаю улыбаться, но тут же на моё лицо набегает тень. – Правда, единственный раз, когда я в полную силу использовала все три способности, то едва не умерла.

– Ничего себе.

– Да, поэтому “заместителю” Софье придется подвинуться.

– Ей это не понравится… – шепчет подруга, а потом задорно улыбается. – Но я хочу это увидеть.

– Хорошо, тогда ты спустишься со мной вместе сейчас, думаю, все уже собрались на обед.

– Да, она так и продолжает сидеть за столом Даркинга.

– Надеюсь, в покои его она не переехала?

– Нет, этого ей не позволили бы его опричники.

– Отлично. Тогда это будет незабываемо. Идем.

И я поднимаюсь и тяну за собой подругу. Как бы я не упрямилась и не скучала по Жене, Морозов прав, я чертовски устала. Поэтому чем скорее мы покончим с определением границ дозволенного, тем скорее я смогу выспаться на мягкой постели. В зале трапезы полным-полно кинжей, и все говорят, создавая прямо рой жужжащих пчел. Но все разом замолкают, едва я переступаю порог. Блондинка действительно сидит за столом Дарка, но замирает так же, как и остальные, едва поднеся ложку к губам. Улыбаюсь, задрав подбородок, и прохожу между рядами столов до помоста, на котором стоит кресло Даркинга. Торможу возле кресла и оборачиваюсь ко всем собравшимся здесь кинжам.

– Я очень рада вернуться сюда к вам, – обвожу всех взглядом. – Не всем посчастливилось вернуться, но рада, что мы ещё живы и будем жить. Можешь продолжать сидеть здесь, – обращаюсь уже к Софье, а после разворачиваюсь и направляюсь к тяжелым двойным дверям, по-прежнему сопровождаемая тишиной. Лишь оказавшись в покоях Даркинга, я расслабляюсь и выдыхаю, чтобы вскрикнуть, когда меня обхватывают сильные руки.

– Ты задержалась, – шепчет в миллиметре от моих губ любимый.

– А я думала, ты со своими людьми обедаешь, – обнимаю его за плечи. – Там твой заместитель так ждала, наверное.

– Ты снова за старое? – он опускает ладони с талии на живот мой. – Разве мало тебе доказательств, что кроме тебя мне никто не нужен?

– Мне никогда не надоест убеждаться в этом снова и снова.

– Да вы эгоистичное создание, мадам, – он покусывает меня за шею.

– А правда, что ты не разрешал рожать твоих детей?

– Да, – он перестает целовать и отстраняется, глядя в мои глаза. – Я не мог плодить бастардов.

– А со мной почему передумал?

– А ты не знаешь?

– Я не знаю, чем ты выделил меня, – берусь за пуговицы на его рубашке и начинаю медленно расстегивать.

– Ты единственная в своем роде, точно так же, как и я, – он продолжает гладить мой выступающий живот. – Таких, как мы, больше нет, и наши дети продолжат наше величие.

– А другие? Те, кто избавлялись от твоих детей?

– Лена… – он отстраняется, тем самым словно разрывая контакт. – Не надо…

– Я хочу понимать, – скидываю с себя черный кафтан, а после через голову стаскиваю и тунику, направляясь в спальню мужчины, и забираюсь на кровать.

– Что именно тебе непонятно?

– Как ты выбирал себе женщин?

– А ты мужчин? – он снимает с себя одежду и останавливается в изголовье кровати, глядя на меня сверху вниз.

– Не переводи тему, я первая спросила.

– Кто симпатичен, того и выбирал, а иногда это были политические связи.

– А у меня, кроме Кирилла, никого не было раньше… – мужчина кривится, когда я упоминаю имя своего бывшего парня. – Что?

– Не могу поверить, что ты выбрала этого слюнявого и ничтожного мужчину.

– Я и тебя выбрала.

– Это я тебя выбрал, – он опускается на кровать, пригребая меня к себе в объятия. – И ты моя женщина до конца наших дней.

– Которые наступят, надеюсь, не скоро, – тихо отзываюсь я. Но в этот момент я ещё и не догадываюсь, как быстро изменится наша жизнь с рассветом.

Глава 24

Нас будит крик, который доносится даже через плотно закрытые двери. До того он пронзительный и громкий, что я вздрагиваю, а любимый резко садится в постели.

– Что это? – я натягиваю черную простынь выше, укутывая даже плечи.

– Жди здесь, – он так быстро соскакивает с кровати и начинает одеваться, что мог бы легко бить армейские рекорды. И не успеваю я сформировать ещё один вопрос, как Морозов исчезает за двойными дверями, не догадавшись прикрыть их, поэтому спустя мгновение я слышу выстрелы.

– Хватит ждать, Лена, – ворчу себе под нос, натягивая на голое тело шелковую тунику и сверху черный кафтан. Но когда я оказываюсь в обеденном зале, тошнота подкатывает к горлу. Изуродованные трупы кинжей устилают пол, словно повторяется картинка из лагеря на границе, в воздухе витает приторно сладкий запах свежей крови. Через дверной проем я вижу, как несколько красных и синих кафтанов бьются с солдатами короля.

– Он что, выжил из ума?! Нападать, да ещё так подло?

– Лена! Быстро вернись в покои! – слышу сначала его голос и только спустя пару ударов сердца замечаю в самой гуще, в человеческом клубке из разноцветной одежды любимого. Он раскидывает солдат короля, как котят за шкирку. Пули ударяют в него, но отскакивают от кафтана словно горошины.

“Смертельно опасные горошины” – поправляю сама себя, боковым зрением замечая, как один из солдат целится на этот раз прямо в голову моему мужчины. Гнев поднимается, кажется, из самой глубины. Характерное потрескивание в воздухе окружает меня, и, хлопнув в ладони над головой, я обрушиваю на макушку вояки разряд молнии.

– Лена! Твою мать! Почему ты ещё здесь?

– Потому что спасаю твою жизнь! – огненный шар врезается в другого мужчину в серо-зеленой форме солдата королевской армии. – Лучше бы спасибо сказал!

Дарк оказывается рядом в одно мгновение, хватая меня за руку чуть выше локтя, да так крепко, что оставляет синяки. И тащит на выход, через покои и черный ход под лестницей, пока мы не оказываемся в саду за дворцом.

– Быстро садись на коня и уезжай отсюда на север, – он поднимает меня и усаживает на спину Сапфира.

– А ты?

– Я догоню, – он так быстро произносит это, что я понимаю – лжет.

– Александр! – мне уже всё равно, узнает кто-то его настоящее имя или нет. – Поехали со мной.

– Я не могу! – и мужчина бьет жеребца по крупу, пуская того в галоп, так что я даже обернуться не успеваю. Но торможу на повороте как раз в тот момент, когда весь дворец кинжей погружается в черноту, а после раздается такой оглушительный взрыв, словно бомба сдетонировала. Я не хочу думать, что Саша подорвал сам себя, как не хочу думать, что осталась одна.

Разворачиваю коня и пускаю того в галоп. Сапфир не противится, устремляясь вперед, и с легкостью преодолевает небольшие овраги и дороги, минуя крошечные деревеньки.

Однако очень скоро я слышу за спиной топот копыт, а обернувшись, вижу, что меня преследует десяток солдат. Сапфир – мощный жеребец, но даже он выдыхается спустя час погони по пересеченной местности.

– Не спешите, Ваше Величество! – раздается насмешливый голос, и я узнаю Алексея.

– Что? Как?

– Ты всё же поддалась ему, – горькая улыбка появляется на красивом лице, которое не портит даже усталость.

– Ты не понимаешь…

– Чего? Что ты предала нас? Что променяла мир для всех людей ради постели монстра?

– Нет! – я вырываюсь, когда принц пытается забрать поводья у меня.

– Не сопротивляйся лучше, дорогая, – он всё же забирает поводья и притягивает фыркающего жеребца ближе к своему. – Мы всё равно закончим с тобой то, что прервалось несколько месяцев назад.

– Я не могу!

– Можешь и сделаешь! – теперь перед собой я вижу вовсе не мальчишку-шутника. Он ожесточается, в одно мгновение превращаясь в сурового мужчину не знающего пощады.

– Ты не понимаешь, столько силы попросту разорвет меня на части.

– Ты же раньше как-то справлялась, и сейчас справишься.

– Я беременна, Лёша, пожалуйста! – но на моё признание принц лишь бледнеет и поджимает губы, а после с такой злостью выдает, что я невольно отшатываюсь от него:

– Ты уничтожишь этот проклятый барьер, который Даркинг использовал столько раз против нас. И, честно говоря, после всего, что было, мне всё равно, выживешь ты или нет. Он уничтожил всю мою семью: отца, мать, брата. Поэтому я заберу у него то, что ему так дорого. Хотя, учитывая, что он не так давно рассыпался на мелкие частицы, превратившись в пыль, вряд ли это уже будет иметь значение.

– Нет! Ты лжешь! Он не мог так просто погибнуть!

– Разве ты не слышала этого взрыва? Теперь на месте дворца кинжей огромная воронка, похоронившая там всех, кто ещё мог биться за тебя.

Чувствую, как начинаю задыхаться от каждого слова принца. Или это от осознания того, что он просто подтверждает мои самые сильные страхи. Страх остаться одной, с ребенком, и самый большой страх: не увидеть этих колдовских черных глаз.

– Я не верю тебе! – жалкая попытка зацепиться за надежду, ведь Даркинг обещал, что догонит, а он никогда не нарушает свои обещания.

– Да наплевать мне, веришь ты или нет! Мы завершим то, что начали зимой, и тогда моя страна, наконец, обретет процветание.

– А если я откажусь?

– Тогда тебя заставит твой второй любовник, – он улыбается, но улыбка не касается красивых золотистых глаз, а после Алексей указывает в сторону второго всадника, в котором я узнаю Кирилла.

– О, Святые! – мне хочется прямо на землю опустится и забиться в истерике. Но вместо этого я продолжаю всматриваться в лицо некогда любимого мной мужчины и почти не узнаю эти черты.

“Что с ним было? Где он был?” – вопросы, которые я не рискну задать даже под пытками. А Орлов продолжает:

– Представь, как я удивился, узнав, что ты предала и его, променяв на Даркинга, – он разворачивает Сапфира и переходит на бег рысцой, возвращаясь по тому же маршруту, но минует столицу.

– А ты не предавал разве меня? – смотрю на принца в упор, потому что управления конем меня лишили. – Ты и сейчас хочешь лишь использовать и наплевать тебе, что я могу погибнуть.

– Ты мне нравилась, Лена, очень, возможно, я даже влюбился, но твоя одержимость Темным всё испортила! Ты ничего не желала слышать, ничего не желала видеть, даже помогла ему уничтожить моих родных.

– А разве ты не в курсе, что после смерти твоего отца именно твой идиот братец напал на лагерь и убил ни в чем неповинных людей Даркинга? А сегодня напал с самого утра, перебив едва проснувшихся кинжей. Как это низко и подло!

– Он убил моего отца, мою мать, которая точно была невиновна.

– Да брось, Лёша. Кто-кто, а уж твои предки точно запачкали руки в крови по самые локти.

– Тебе ли осуждать? Ты во всем помогала своему ненаглядному темному повелителю.

– И ты поэтому мне мстишь?

– Нет, я мщу не тебе, дорогая, я мщу ему. За всё что он сделал с моими родителями!

Мы проезжаем мимо разрушенной столицы, где уже нет не только дворца кинжей, но и Большой больше не сверкает золотыми башнями. Всё в руинах и дымится, хотя и прошло несколько часов.

– Ты же сам только что сказал, что Даркинг мертв.

– Я этого не говорил. Я лишь сказал, что он стал пылью.

– А разве это не одно и то же?

– О нет, милая, этот кинж умеет собирать себя по атомам.

– Тогда я не завидую вам, когда он обретет свою силу…

– Что с тобой стало? – вдруг спрашивает мужчина, а я даже сбиваюсь с мысли, что ещё хотела добавить.

– Что?

– Ты всегда была за мир и людей, а теперь у тебя даже мускул не дрогнул, когда ты убила двух солдат.

– Жизнь в этом мире научила меня одной простой истине: тут или ты, или тебя.

– Но как же люди? Невиновные и простые крестьяне, которые живут вблизи Стены Тьмы?

– А что с ними?

– Ты разве не понимаешь, что твой любовник увеличит темноту настолько, что она уничтожит всё живое, превращая их в тварей, живущих во Тьме. Ты же сталкивалась с ними?

– Да и чуть не умерла, пытаясь спасти людей от них.

– Даркинг вернется, и как только он поймет, что ты со мной, он уничтожит всю Рутению. Именно поэтому мы должны уничтожить его детище!

Больше мы не говорим, а молчаливое присутствие моего бывшего действует на нервы больше, чем если бы он язвил или оскорблял. Путь до границы занимает полтора дня, и то, потому что мы почти не делаем остановок. Разве что для того, чтобы справить нужду. И когда перед нами вырастает Стена Тьмы, все всадники резко осаждают коней.

– Готова? – Леша равняется со мной, тоже не сводя глаз с темноты впереди.

– А что изменится, если я скажу “нет”?

– Ну, мы тогда поможем тебе. Помнишь, как тебя поперло от обычных цветков, а уж если это особый эликсир, тогда эффект будет грандиозным.

– Я ни за что не приму ту гадость больше.

– Примешь, – он почти ласково улыбается и достает из своей седельной сумки мешочек с оранжевым порошком и высыпает его во флягу с водой.

– Я и без неё обойдусь! Надо только ближе подъехать.

– Хорошо, – принц подъезжает ближе ко мне. – Давай тогда сделаем это, пока никто не пострадал.

– Если я смогу разрушить это проклятое место, ты отстанешь от нас?

– Лена, главное, чего я хочу, это чтобы моя страна процветала.

– Тогда вперед.

Но оказавшись в полуметре от тьмы, которая, словно живая, колышется на ветру, я теряю всю свою решимость. Я слышу монстров внутри темноты, слышу их плач и зов. Они – словно часть меня. С того момента, как я поняла, что ношу ребенка, для меня всё изменилось в этом мире. Как изменилось и восприятие чудовищ. Они тоже дети. Дети Даркинга, созданные не специально, но тем не менее существующие.

Однако, вспоминая моменты, проведенные мной в этой тьме, момент, когда эти “детки” напали на своего родителя, я сжимаю зубы и концентрируюсь на силе. Ветер взвивается вокруг, разметав мои волосы и кидая пряди в лицо. А после безоблачное небо рассекает молния и ударяет прямо во тьму, рождая визг и шелест крыльев. Я же падаю на колени.

– Я не могу. Это слишком сложно для меня, – у меня голова идет кругом, а от напряжения дрожат руки и ноги.

– Тогда пришла пора выпить зелье.

– Не уверена, что это поможет.

– Вот увидишь. Давай до дна, дорогая, – и пока я не успела воспротивиться, он поит меня из этой фляги. Отплевываюсь, чувствуя, как горчит во рту, но спустя пару ударов сердца приходит эйфория.

Сначала всё для меня становится необычайно ярким, даже взмахи крыльев во тьме я вижу очень четко. Словно слепой прозревает.

– Невероятный эффект! – осматриваюсь вокруг и вижу, как пульсирует кровь в жилах Орлова, выталкиваемая его сердцем к голове, я будто обретаю рентгеновское зрение. И тут вздрагиваю, когда в моей голове раздается голос любимого.

– Давай, милая! – это голос Дарка, но измененный и словно бы искусственный. – Покажи им, на что ты способна!

– О да, – улыбаюсь, как сумасшедшая, и поднимаюсь на ноги, а после взбираюсь на небольшой холм.

– Не-е-ет! – это уже другой голос, и я вскрикиваю, заметив, как темное облако надвигается на нас и поглощает одного из солдат Алексея. – Ты не мог так быстро воскреснуть!

– Я и не умирал, ты, ничтожество! – улыбаюсь, безумно счастливая видеть живого Александра. – А вот ты умрешь! Как и все рутеанцы! Я хотел защитить свою страну от других воинственно настроенных народов, но вы все время желаете войны. Теперь станет некому воевать!

Широко открытыми глазами я наблюдаю, как он напрягает руки и плечи так, что оживает тьма, как она сперва словно вздрагивает, а после сдвигается в сторону, словно бы разрастаясь. И начинает поглощать маленький город внизу в долине.

“Но жители ни в чем не виноваты!”

– Нет! Остановись! – мне кажется, что я кричу, но на меня никто не обращает внимания. – Остановись, Дарк!

Отчаяние захлестывает меня с головой, от невозможности спасти невиновных, от желания прекратить, наконец, это безумие. И в этот момент происходит всплеск такой силы, что, кажется, я превращаюсь в живой факел. Огонь, свет и ветер смешиваются в одно, устремляясь навстречу тьме, разрывая её пополам, а после ещё раз и ещё, разделяя и уничтожая этот барьер. Я слышу крики тварей, которые пытаются скрыться от света, но у них ничего не выходит.

– Лена! Нет! Остановись сейчас же! – этот крик рвет мне душу, но если я не смогу уничтожить эту проклятую Стену, люди будут гибнуть и дальше. Сосредотачиваюсь – и ещё больше магии вырывается из меня, подпитываемые темной силой моего ребенка.

С торжеством успеваю заметить, как рушится, словно карточный домик, вся стена тьмы, а после падаю на землю, лишенная сил, и лишь успеваю заметить, как надо мной мелькает любимое лицо.

– Что ты наделала, Лена?! – такая боль сквозит в его вопросе, что мне хочется обнять и прижать к себе, но я не могу пошевелить даже рукой.

– Я спаславсех, – силюсь улыбнуться, но выходит откровенно плохо. А после перевожу взгляд в небо, чувствуя, как холод постепенно охватывает моё тело. – О, любимый, смотри, сегодня затмение, – замечаю, как в небе солнце закрывает луна и на землю опускаются сумерки, но под конец фразы срываюсь на кашель, чувствуя во рту металлический привкус крови. – Так же, как и тогда, когда мы с тобой в первый раз встре… – больше я не успеваю сказать ничего в этой жизни, как и услышать слова, которые ждала так долго и опоздала.

Глава 25

Яркий ослепляющий свет делает больно глазам. Я не могу дышать, не могу понять, если я умерла, то что же в загробном мире так неприятно.

“А может, это Ад?”

Ещё и этот мерзкий пикающий звук, который любого нормального человека доведет до сумасшествия, а уж такую чокнутую, как я, и вовсе выбешивает, особенно когда с каждой секундой становится всё громче. Пытаюсь открыть глаза, но тут же зажмуриваюсь, потому как кажется, что солнце падает прямо мне на голову.

Я точно умерла и теперь буду гореть в Аду за убийства и другие грехи.

– Доченька? – голос мамы заставляет меня напрячься.

“Нет, не может быть! Она не может быть в моём Аду!”

– Подожди, Нина, – ещё и отец здесь. – Дай ей хотя бы прийти в себя.

– Но ты же видел, Федя, что она впервые пошевелилась.

Открываю глаза и снова зажмуриваюсь. Но упрямо повторяю попытку, чтобы тут же застонать. Только сейчас чувствуя, какая у меня тяжелая голова. Говорить не могу, трубки в горле и в носу, руки опутаны капельницами, что замечаю, когда пытаюсь прикрыть глаза рукой.

– Ярко, доченька? – издаю мычащий звук, и тут же щелкает выключатель и я, наконец, могу приоткрыть веки. – Лучше?

Хлопаю глазами в знак согласия, а после снова прикрываю.

– Сейчас доктора позову и медсестру, – хлопочет мама, укрывая меня одеялом, хотя какой толк от него, не понимаю. – Они помогут тебе избавиться от ненужных теперь трубок.

– Мать, да дай же ты ей прийти в себя. Раскудахталась, как наседка!

– Так доченька в сознание пришла. Столько недель, пока она в коме была, переживаний и неизвестности, а теперь, наконец, очнулась.

Сказать, что я ничего не понимаю, – это ничего не сказать. Очнулась? Кома?

– Ладно, побежала я позову доктора и медсестру, – и мама скрывается за дверью, оставляя меня с отцом.

– Потерпи, милая, я знаю, что она бывает надоедливой, но мы правда очень волновались за тебя.

На его слова я лишь приподнимаю брови. Однако отец не успевает что-либо ещё добавить, как двери снова открываются и в палату возвращается мама, а следом за ней входят медсестра и врач. И я даже с трубками не могу сделать вдох. Темно-рыжие волосы не скрывает даже шапочка, а эти голубые глаза я считала и продолжаю считать самыми красивыми в мире. Доктор же, наоборот, с такими светло-карими глазами, что они кажутся золотистым, и такими же золотистыми волосами. Во все глаза смотрю как они подходят, как медсестра наклоняется и отсоединяет ИВЛ, а после вовсе выключает, и, наконец, наступает тишина. Именно этот проклятый аппарат и пищал.

– Как вы себя чувствуете? – черт, даже голос тот же, словно колокольчик звенит. – Горло не саднит? Сейчас неплохо бы выпить теплой воды, чтобы ушло это неприятное ощущение.

– Женя… – хриплю я, и она отзывается.

– Да? Ещё что-то мешает? К сожалению, капельницу я убрать не могу пока, но уже скоро вам станет лучше.

– Женя… – чувствую, как глаза у меня наполняются слезами.

– У вас, наверное, голова болит, сейчас я сделаю вам укол, и вы сможете ещё поспать.

– Евгения Сергеевна, думаю, двух кубиков ей будет достаточно.

Перевожу взгляд на мужчину с золотистыми волосами. И понимаю, что даже очки в тонкой оправе на носу не скрывают его привлекательности.

– Хорошо, Михаил Алексеевич, – ну, хоть тут не сто процентов попадание.

Доктор ещё раз бросает на меня внимательный взгляд, а после, что-то записав в карте, выходит из палаты. Медсестричка же, сделав мне укол, тоже выходит, наказав маме принести мне теплой воды.

– Ой, доченька, у тебя такой доктор замечательный, – вполуха слушаю мамины причитания, чувствуя, как укол начинает действовать и погружает меня в дрему. – Все его так хвалят, и я рада, что ты попала именно в Мариинскую больницу.

– Угу, – я уже почти сплю, но ещё стараюсь держать глаза открытыми.

– Утром придет на обход, а ты уже пришла в себя.

– Утром? А разве не этот…

– Нет, этот тоже хороший, но лечит тебя другой. Эх, такой красивый мужчина, презентабельный. И неженатый.

– Угу, – я снова позволяю своим мыслям поплыть куда-то в небеса.

– Ой, а Кирилл-то тоже не отходит от тебя. Каждый день здесь, каждый день…

– Угу, – темное покрывало сна накрывает меня с головой.

Когда просыпаюсь утром, то вижу даже солнечный свет через жалюзи. Мама дремлет в кресле в углу, а отец – на небольшом диванчике.

– Мам, – горло всё ещё саднит, как и руки мои болят, все истыканные иглами. Но моя родительница тут же открывает глаза.

– Ой, уже проснулась?

– Пить дай, – сиплю по-прежнему.

– Да-да, конечно.

Она тут же подает мне стакан воды, а после садится опять в кресло.

– Как твоя голова?

– Еще болит, но уже не так сильно, – и говорить мне уже легче.

– Я слышал, что моя пациентка пришла в себя, – раздается бархатный голос от дверей, а у меня сердце пропускает удар. Мужчина в костюме входит в палату и с деловым видом изучает медицинскую карту, а я пытаюсь сделать хотя бы один вдох, но не могу. Спустя минуту начинаю тупо задыхаться. – Так, кажется, вы не очень хорошо себя чувствуете.

Он берет меня за руку, и я дергаюсь, чувствуя прикосновение этих длинных красивых пальцев. Кажется, я сейчас умру во второй раз от одного только его присутствия здесь. Но мужчина ничем не выдает того, что знает меня, и знает, как никто другой.

– Может быть, вам укол сделать успокоительный? Сто сорок ударов в минуту – ненормальный пульс, – он слегка хмурится, а я уже почти теряю сознание. – Елена, с вами всё хорошо?

Он ещё что-то говорит, но из-за звона в ушах я просто не слышу слов, а после проваливаюсь в беспамятство.

Резкий запах бьет прямо в мозг, словно иглы, возвращая в реальность и заставляя открыть глаза. Но, открыв их, я встречаюсь взглядом с черными колдовскими глазами.

– Вы как? – он отстраняется и выкидывает ватку, пропитанную нашатырным спиртом.

– Саша, – тихий шепот срывается с губ, но на лице мужчины не проскальзывает ни тени узнавания.

– Да, меня зовут Александр Андреевич, – он демонстрирует бейджик. – Но учитывая, сколько времени мы с вами провели, думаю, действительно можно перейти на более неформальное общение.

– Не понимаю… – хотя где-то на подсознании начинаю догадываться, что все, что было со мной там, в Рутении, оказалось плодом моего воспаленного воображения. От этого становится так горько и обидно, что я не могу сдержать слезу, которая скатывается по щеке вниз.

– Вы не хотите переходить на “ты”?

– Нет.

– Извините, – он отстраняется, но я сама уже хватаю его за руку.

– Подожди, – мой голос едва слышен. – Подожди, я не против перейти на “ты”, но я не понимаю…

– Это последствия травмы головы. Что ты помнишь последнее?

Забавно, если я начну рассказывать ему о стране с магией, меня не переведут в психушку из интенсивной терапии? Такая перспектива мне совершенно не улыбается, поэтому опускаю всё, что случилось со мной при выходе из пещеры.

– Я помню лишь, как на меня посыпался потолок в Ведьминой пещере. Кто-то что-то кричал, а потом – темнота и пыль.

– Понятно, – в этом слове мне чудится подвох, словно он ожидал другого рассказа. Но не уточняет, а я молчу, ожидая, что ещё он может добавить. Но тут в палату врывается Кира.

– О, милая, как хорошо, что ты пришла в себя, – он наклоняется и целует меня в лоб, я же растерянно перевожу взгляд с одного мужчины на другого. Один – моё прошлое, другой, как я думала, будущее. Ну, или в моей больной голове родилась эта история и мечта.

– Да, я проснулась, – растерянность от увиденного и искреннее беспокойство на лице Кирилла ставят меня в тупик. Но я не могу отделаться от мысли, что мне всё это не приснилось.

– Хорошо, родная, ты прости меня за те слова, которые я наговорил тебе в пещере, это была ревность и злость на твой отказ.

– Да, конечно, – соглашаюсь, а сама наблюдаю, как врач поднимается и делает шаг к двери. Мне не хочется его отпускать, но пока я не в силах даже самостоятельно сходить в туалет. Поэтому проверяю свою мечту и надежду иным способом. – Но ты же понимаешь, что мы всё равно не вместе?

Плечи Александра Андреевича напрягаются на мгновение, и, если бы я не следила за ним так пристально, это мимолетное напряжение прошло бы для меня незамеченным. Но я поймала его за этим движением, и, хотя доктор вышел, так и не обернувшись, я обрела более цельную веру в то, что не сошла с ума.

Кирилл ещё какое-то время сидит рядом, рассказывая, что случилось после обвала в пещере, что все живы и здоровы, а заканчивает это щенячьими глазами и мольбой:

– Может быть, не всё потеряно для нас?

– Кир, ты отличный парень, но я больше не люблю тебя, – странно, но будь это до обрушения, я бы испытала адскую боль даже от попытки произнести слова эти вслух, как и наблюдать, что он с кем-то мутит. Теперь же я испытала облегчение от произнесенных слов, словно подвела черту под прошлой жизнью.

Мама права, доктор весьма и весьма недурен собой, а если ещё и не женат, то остается надежда на ещё более неформальное общение. Может, это и бред моего воображения, рожденный событиями, пока я была в коме. Всех их я видела, возможно, приходила в себя, а воспаленный мозг дорисовывал всё остальное. Но моя любовь к Дарку совсем не мифическая и не бредовая. И это чувство никуда не исчезло, даже несмотря на то, что я больше не там.

– Вам уже лучше? – на этот раз на нем поверх костюма надет белый халат. Странно, но видеть на этом мужчине белую одежду мне непривычно и дико.

– Мы же договаривались перейти на “ты”? – поправляю одеяло, укрывая ноги. – Или нет?

– Хорошо, – он слегка улыбается, а я готова взвыть от досады, что этот мужчина как две капли воды похож на моего Даркинга. Только кажется более сдержанным и без волшебства.

– И, отвечая на вопрос, – да, мне намного лучше, – сквозь ресницы смотрю на него и замечаю, что он тоже внимательно изучает меня. – Как скоро меня отпустят домой?

– Не спеши, Елена…

– Просто Лена, – перебиваю его, мечтая услышать, как моё имя снова произносит этот мужчина.

– Хорошо, – он снова слегка улыбается, – так вот, Лена, до окончательной выписки у нас ещё уйма времени.

– Даже не знаю, что сказать, хорошо это или, наоборот, не очень.

– Хорошо уже то, что ты пришла в себя, – он снова что-то пишет в карте, потом достает маленький фонарик и наклоняется ко мне, посветив мне прямо в глаза. От него пахнет дорогим парфюмом, смешанным с мужским запахом, так что я нервно сглатываю. – Всё в порядке? – невинный вопрос – и такой же невинный взгляд.

– Да, просто не очень люблю, когда меня слепит что-то.

– Реакция зрачков немного странная, от света они должны сужаться, а у тебя, наоборот, расширяются.

“Это потому, что ты так близко ко мне наклонился, идиот! – ругаю мужчину про себя. – У меня не только зрачки расширились, я и дышу с трудом, словно пробежала пару километров.”

– Это, наверное, последствия травмы головы.

– Возможно, – он ещё раз осматривает меня, а после отстраняется, лишая меня возможности рассматривать лицо вблизи, но даже так я успеваю заметить небольшой шрам на его щеке. – Хорошо, мне нужно завершить обход, но вечером перед уходом я ещё загляну поинтересоваться, всё ли у вас… тебя в порядке.

– До свидания, Александр… Андреевич, – я специально делаю паузу между именем и отчеством, но он словно не замечает этого.

Оставшись одна, я продолжаю крутить в голове события, предшествующие моему пробуждению здесь, слова мамы и Кирилла и начинаю думать, что травма головы не прошла для меня бесследно, если я принимаю доктора за Дарка, если ищу между ними схожесть. К вечеру я убеждаю себя, что всё, что было в бреду, там и осталось, что лучше забыть об этом и никогда больше не вспоминать. Если доктор окажется не против, то я просто спроецирую на него своё внимание, может быть, он и не такой могущественный, как темный волшебник, но всё же управляет жизнями людей. И в частности моей. Ведь если вспомнить мамины слова, он вытащил меня с того света.

Мужчина появляется с наступлением сумерек. Только сейчас до меня доходит, что темнеет, когда нет ещё и шести вечера. Выходит год с небольшим в моей фантазии, а в реальности только наступила зима.

– Как самочувствие? – резко отворачиваюсь от окна и вижу своего красивого доктора. – Голова не сильно болит? Если будет сильнее болеть, всегда можно сделать укол.

– Нет, всё терпимо.

– Воспоминания не восстановились ещё? Может быть, какие-то детали или события?

– Александр, если я скажу, что была в бреду и такого насмотрелась, что хватит на пару десятков психов, это будет нормально?

Он замирает на мгновение, всматриваясь в мои глаза, а после на его губах появляется полуулыбка.

– И что же ты видела? – осталось только очки на нос надеть – и вылитый профессор.

– Странную страну, охваченную войной, людей, которые обладают особой силой. И которыми командует сильный, смелый и самоотверженный мужчина.

– Ты так говоришь, словно он небезразличен тебе.

– А тебе-то какое дело до него?

– Никакого, просто интересно, что же такого может быть в мужчине, чтобы заинтересовать девушку.

– Ну, вы, доктор, вряд ли нуждаетесь в советах по части очарования противоположного пола.

– Почему ты так думаешь? – он подходит ближе и присаживается на больничную койку. – Между прочим, я столько раз терял свою любовь, что и не сосчитать.

– Сочувствую. Я тоже потеряла любимого человека.

– Разве? – Александр Андреевич поднимается с кровати, насмешливо глядя на меня сверху вниз.

– Всё же считаешь меня сумасшедшей, думая, что я втрескалась в свой собственный бред?

– Нет, я считаю, что это довольно мило.

– Издеваешься?

– Нет, Лена, я просто жду когда ты уже, наконец, поймешь.

– Что пойму? Что я совсем сошла с ума? Что влюбилась в человека, которого не существует на самом деле? Что хочу снова провалится в кому и никогда из неё не выходить, лишь бы оставаться рядом с ним?

– Ну, зачем же такие крайние меры, вдруг твоя любовь ближе, чем ты думаешь?

– Не надо меня успокаивать, я прекрасно понимаю, что всё, что было со мной, это лишь моё воспаленное воображение. Как и мужчина, который был там.

– А если я скажу, что верю тебе?

– С чего вдруг? – поднимаю глаза на врача, как раз чтобы увидеть уже знакомую до боли улыбку.

– Потому что я знаю мужчину, о котором ты говоришь.

– Каким, интересно, образом? Его здесь нет и не было никогда. И как ты можешь знать его?

– Знаю, потому что вот он я, – разводит руки и усмехается доктор, – правда, уже без спецэффектов, – добавляет слегка смущенно.

Проклятье, может быть, у меня продолжается лихорадка, но я вижу усмешку Даркинга. И все же цепляюсь за остатки разума, еще кое-как сохранившиеся в голове.

– Это ни разу не смешно, Александр Андреевич.

– А разве я смеюсь? – тихо и уже без улыбки проговаривает мой темный доктор, а после оказывается рядом, обхватив мою голову и крепко целуя в губы: – Долго и терпеливо я ждал, пока ты, наконец, придешь в себя.

Я вижу его и боюсь поверить, что это действительно мой Саша, что я ни разу не сошла с ума, что всё, что было где-то и когда-то, случилось на самом деле.

– Я думал, что не дождусь, когда ты всё вспомнишь, – он снова целует, а я чувствую, как по щекам бегут слезы. – Боялся, что всё так и останется в прошлом.

– И что бы ты делал тогда?

– Соблазнил тебя заново.

– Ну, я сама подумывала замутить с доктором, который так похож на моего Дарка, и, возможно, даже осуществила бы это.

– Вот так легко бы замутила с другим, пусть и похожим? А как же чувства?

– Ну, я почти убедила себя, что мои чувства и события – лишь сон.

– Значит, хорошо, что я успел вовремя, любовь моя.

– Ты сказал слово из шести букв, – улыбаюсь сквозь слезы, так что лицо любимого расплывается перед глазами.

– Я сказал больше букв, но ты не успела услышать, – он снова целует, и я отвечаю, обнимая за шею и плечи.

– Скажи ещё раз, пожалуйста.

– Я люблю тебя.

Примечания

1

Откуда ты?

(обратно)

2

Кто ты такая?

(обратно)

3

Шлюха

(обратно)

4

Ведьма

(обратно)

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

*** Примечания ***