По-другому [Дмитрий Александрович Самгин] (fb2) читать онлайн

Дмитрий Самгин По-другому

Часть 1.

– Вы знаете, я недавно в вашем городе. Он старый и очень красивый. – Сергей налил в стакан горячей воды и открыл крышку маленького чайника с заваркой чтобы убедиться, что вода внутри потемнела и стала душистой и бодрой. Запах отозвался тот который нужен, и прихватив ручку чайника чистым полотенцем Сергей залил заварку в стакан.

– Как мне повезло, что я снял у вас квартиру. – Он положил в стакан ломтик лимона и посыпал на него маленькой ложкой сахар. Лимон перевернулся, сваливая сахар вглубь стакана и еще больше наполнил комнату своим ароматом. – Институт рядом. Дешево живу, да еще и в центре города. Ну почти. Дом, конечно, странный. Александр Иванович, а зимой здесь как не холодно?

– Нет, нормально, – донеслось из соседней комнаты.

– Александр Иванович, а вы давно здесь живете?

– Лет двадцать, – Слышно было, что там не очень желали разговаривать.

– А как вы сюда попали, дом же на самом деле странный? И странным он был, наверное, еще тогда. – Сергей отпивал из стакана и смотрел из окна на пустую дорогу, спускающуюся к набережной.

– Да нет, знаешь уже более тридцати лет здесь живу. Когда поженился, жить было негде, и тетка согласилась нас с женой пустить на время, – Он помолчал, видно чем-то продолжая заниматься там за стенкой. – Потом у нее сын заболел, а жена у меня в медицинском институте училась, ну и помогли мы ей. Ухаживали за ним, доставали что надо, профессорам показывали. В общем, сын вылечился, а позже уехал в Красноярск, а она, чтобы одной не оставаться, прописала меня как родственника. Так мы тут и остались. Думали, вот-вот квартиру получим, или дом снесут как ветхий фонд, а все получилось как-то не так. Перестройка, по-моему, ничего не перестроила, – голос его потемнел, – а разрушила только.

– Но дом же большой, – не отставал Сергей. – Здесь и на первом этаже кто-то же жил, и здесь квартира напротив, где дверь закрыта. Куда все делись?

– А ты, что вдруг заинтересовался? – Из дверей показался мужчина с разобранным телефоном в руках. Даже в домашней футболке он выглядел подтянутым, а из-за сухощавого лица и короткой стрижки ему можно было дать лет тридцать или тридцать пять.

– Сколько же вам лет, если это было 30 лет назад.

– Что ты хочешь? – Надвинулся Александр Иванович на Сергея, слегка улыбаясь.

– Да нет, нет. Я только спрашиваю, – заулыбался Сергей, поднимая навстречу надвигающемуся хозяину обе руки как бы отстраняясь от него. Тот остановился и поднося телефон, который был у него в руках, к сдвинутым на нос очкам развернулся обратно к своей комнате. Продолжая говорить, он исчез, не прикрывая двери.

– На первом этаже директор музея жил. Того, который вверх по улице, видел, наверное. Напротив, Комаровы жили, а как бабушка им дом в деревне оставила они туда уехали. Давно уже. А напротив учитель жил, или преподаватель, не знаю, как правильно. Он кажется, в университете преподавал, историю, наверное, – он замолчал. – А я даже не знаю, что он преподавал. – Александр Иванович вышел в проеме двери держа в руках тот же разобранный телефон.

– Ну и куда он делся. – Не отставал Сергей, допивая чай и поддевая ложкой водянистый кусочек лимона.

–Его нашли мертвым вот здесь, недалеко вниз по улице, где стена кончается и начинается овраг.

– Что, неужели убили? – Сергей сморщился от лимона и поднялся, убирая стакан на кухню.

–Не знаю. – Тихо проговорил хозяин то ли равнодушно, то ли не желая продолжать разговор про это.

– А ты прав, – он повысил голос, – город здесь старый. С 15 века на этом месте люди живут.

– Да уж и прям с 15 века. – Он осторожно поставил помытый стакан на полку и отошел обратно к окну, ожидая ответа из-за двери.

– По верхнему краю оврага пройди. Там стены монастыря и церковь середины 16 века. А они были построены на месте старого монастыря. А вот когда был тот монастырь построен, так это никто не знает.

– Ну, это не сложно узнать, – заговорил Сергей, явно обрадованный разговору. – Город был основан в 13 веке. Построил монастырь, наверное, какой-нибудь купец, он должен был быть местным и разбогатеть здесь. А богатели тогда не в один день как сейчас, а с годами. Копеечка к копеечке. Три шкуры с крестьян драл, да в сундуки складывал.

– Ты ошибся лет на двести, триста. Это в 15-16 веке купцы церкви строили, а до этого всем миром собирались. С каждого двора. И церковь тогда богаче государства была. А ты что так заинтересовался? – Хозяин появился в двери уже с книгой в руках и с интересом глядя на Сергея.

– Так я же из Балахны, а у нас в школе краеведческий музей был. И учитель хороший. Я часто в музее ему помогал.

– Ты, вроде, не на историческом учишься?

– Нет в строительном. Мне просто интересно. – Александр Иванович внимательно смотрел на Сергея.

– Ну, если интересно я тебе потом расскажу, что на этом месте в 15 веке было. Если интересно.

Сергей вышел из дома и огляделся. Он попал сюда несколько месяцев назад, почти случайно. Вернувшись с летних каникул в институт, он узнал, что его бывшие соседи по общежитию, по своим и разным причинам, перевелись на заочное отделение и теперь к нему подселят «не пойми кого». Когда он увидел их первый раз, то сразу решил, что пора менять квартиру. Тем более, что у него появилась подработка несколько раз в неделю и он мог себе это позволить. А еще, он познакомился с одним "балбесом" которого звали Виктор. Сергей сразу прозвал его про себя балбесом, хотя тот был старше его. Причем Сергей не вкладывал в это слово ничего обидного, а даже наоборот оно придавало образу его нового знакомого веселость и бесшабашность. И совсем скоро он даже заметил, что это всего лишь принятая им роль, а на самом деле Виктор был гораздо серьезнее, чем хотел казаться.

Сейчас он вышел из дома зная, что Виктор будет ждать его не вдалеке. А тогда он шел из института и прямо не далеко от этого дома, на столбе увидел объявление. «Сдается квартира. По адресу. Недорого.» Он много раз ходил по этой улице и когда понял в каком доме сдается квартира то очень удивился, и постояв немного сорвал объявление со столба. Сначала он решил зайти завтра, но пройдя мимо и еще раз посмотрев на этот дом в проулке свернул.

Широкая, прямая улица с аккуратными капитально выстроенными купеческими домами по обе стороны и трамвайными путями посередине протянулась километра на три. Иногда, когда он шел вечером вверх по ней, ему казалось, что это и не дома вовсе, а сами купцы стоят в картузах и с окладистыми бородами. Толстые, в кафтанах, с серебряными часами в боковых карманчиках на толстой цепочке, чтобы все видели. С серьезными и спокойными лицами, умные и молчаливые, они оделись камнем, но, если бы им только позволили, они бы вернули свое. Свое, с таким трудом и сладкой жадностью нажитое, свое, это была их жизнь. И она не окончена и ждет и готова вернуться пока стоят дома вдоль улицы. Сергей шел между камней домов, сдвигающихся над дорогой и фантазии его, смешивались с реальностью, превращаясь в фантастический реализм.

Этот проулок был почти не заметен. Когда-то по нему ездили чаще, чем по той широкой, купеческой. Она шла вниз к реке и товар для лавок, что находились в верхней части города, как и повозки из ближних городов двигались по этой теперь забытой улице вниз к баржам. И дом в самом начале, теперь заброшенный, но как оказалось не пустой, приглашал его к себе простым объявлением на столбе. Вот ведь как.

Он стоял теперь и смотрел вниз по улице, где и днем то народ проходил редко, а теперь, когда солнце скрылось за склонами оврага, даже случайному прохожему было не откуда взяться. Снизу в гору идти было нелегко и местные так не ходили, а сверху вниз спускаться было не зачем, так как по будням к набережной погулять ходили мало.

Сергей постоял, и не спеша стал спускаться вниз, туда где края оврага поднимались выше и раздвигались шире и дальше. Не успел он пройти и десяти метров как за спиной раздался свист.

– Балбес. – Сергей улыбнулся и сразу представил, как Александр Иванович услышал свист под окнами и выглянул, увидев прибавлявшего шаг Виктора. Конспиратор. Сергей обернулся навстречу другу и протянул руку, делая шаг вперед.

Познакомил его с Виктором примерно год назад один нумизмат. Сергей всегда интересовался старинными монетами, вещами и безделушками. И вот однажды, проходя по улице, которая каких-то сто лет назад называлась «Полевой» потому, что за ней начинались поля, а теперь она была одной из центральных и известных улиц города. Так вот, проходя по этой улице, он увидел вывеску, небольшую, но аккуратную вывеску «Антиквар», и так как у него было свободное время, то он зашел внутрь. До сих пор, когда он держал в ладонях и рассматривал вблизи какую-то истертую монету двухсот летней давности, то это вызывало у него чувство, как у четырехлетнего пацана лизать мороженое в жаркий летний день. И здесь не только просто вкусно, а волшебно, совсем, и день и весь мир наполнялся только этим счастьем обладания и больше ничем. Так и Сергею рассматривать монеты, уложенные в прозрачные карманчики, было мгновениями прикосновения к счастью. К далеким тайнам тех людей, которые держали их в своих карманах когда-то тогда. Бережно припрятывали в сундуках со старой одеждой или пропивали не заметно и не весело, а горько, и обреченно. Что стояло за этими монетами и пустыми вещами. Может чья-то жизнь, а может и чья-то смерть. Кто теперь скажет. Но это же было. И когда Сергей держал эти монеты в руках и тер их большим пальцем, как он любил, то чувствовал их твердость и прохладу, накопленную веками. Это же было. – И вот теперь я держу их в своих руках. – Иногда думал он. – А значит, что-то от них переходит ко мне. От тех людей, которые прикасались к этим деньгам, что-то проходит в меня, – и ему казалось, что он чувствует тепло их рук или что-то другое, что обязательно должно оставаться. Обязательно.

Он просто стоял и рассматривал монеты, когда хозяин отдела подошел к нему и как-то недовольно спросил. – Что-то конкретное ищите?

– Да, – соврал Сергей. – Мне нужна монета 25 копеек 1856 года.

– У меня ее сейчас нет, – Он с интересом посмотрел на молодого нумизмата, – но, если подождете, достану. Будет стоить около 5000 руб.– Он снова взглянул в лицо Сергея и сразу все понял. Интерес к Сергею у него пропал сразу и почти равнодушно, и пренебрежительно он развернулся и потянулся к своему стулу.

–Дорого, – с сожалением и тихо проговорил Сергей.

–Хочешь дешевле. – хозяин осмотрел стоящего перед ним паренька – Есть люди которые сами капают и ищут монеты, у них можно найти дешевле. – Он замолчал. – Если, конечно, договоритесь. Хотя, стоящих вещей у них редко бывает, но могу дать номер телефона.

– А где же они их берут? – с интересом спросил Сергей.

– Есть специальные приборы, которые позволяют искать предметы на глубине, в земле.

– Металлоискатели? – спросил Сергей.

– Что-то вроде того. – Хозяин написал номер телефона на листке бумаги и отдал его Сергею. – Виктор его зовут. Это мой племянник. Старшего брата сын. Позвони, если хочешь. У него что-то было.

Сергей позвонил тем же вечером и сказал, что хотел бы посмотреть, что у Виктора есть сейчас и готов с ним встретиться.

Когда Виктор открыл дверь, то пахнуло жареной рыбой и сладким запахом дешевого мыла. У Виктора были густые черные волосы, которые он причесывал редко, и как потом оказалось по политическим мотивам. Это было своего рода атрибутом протеста. Но если спросить против чего, то надо быть готовым к длинной и путанной беседе которая затронет все темы, обсуждаемые по телевизору.

– Виктор, – представился он и попятился назад, приглашая гостя. – Ты проходи в комнату. Саша говорил, что тебе телефон дал, и что ты ищешь монеты не дорогие. Проходи в комнату. А я сейчас дожарю быстро. Три минуты. – Сергей прошел в комнату, где стоял стол, кровать и на стене висел телевизор, по которому показывали новости. Потом, когда бы Сергей не входил в эту комнату, по телевизору всегда показывали новости.

– Я вот минтай люблю. – вошел в комнату Виктор, неся перед собой сковороду с горой жареной рыбы. – Минтай и пахнет как рыба и выглядит ка рыба. А то сейчас на придумывали «филе терапия». А разморозишь, вода растает и ничем не пахнет, а на вкус как… Да ни как, нет его, вкуса этого и сравнить не с чем. Бери вилку, -он поставил тарелку с горячей рыбой на стол. – Бери, говорю. Раз в гости пришел, -Сергей заулыбался, взял вилку и снял с края дымящейся горы большой кусок минтая. Перекатил его к себе на подставленную Виктором тарелку, и нажав сверху разделил кусок пополам. Еще одно движение и кость уже лежала в стороне, а две целые не разрушенные половины ароматной рыбы были готовы. Виктор налил в стакан молока и положил рядом кусок ржаного хлеба. Сергей ел минтай с черным хлебом, запивал все это холодным молоком и молчал. Виктор тоже молчал, рассматривая гостя.

– Вот что плохо в рыбе, – заговорил Виктор, вставая, – это то, что быстро кончается. – Он вздохнул, нагнулся к столу и достал альбом в который вместо страниц были вклеены полиэтиленовые карманчики, в которых располагались монеты. – Смотри пока, – он собрал пустые тарелки с костями минтая и скрылся на кухне.

Когда он вернулся в комнату, Сергей спокойно листал страницы альбома, бегло, почти без интереса, пролистывая одну, за одной. Сейчас его больше интересовал хозяин дома со своим и вправду вкусным минтаем. Виктор вошел и сел рядом на стул. Он сразу заметил, что его коллекция не производит должного впечатления и он «пошел с козырей».

– Весной, я тут, у нас не далеко, в районе, нашел «ГЕОРГА 3» и еще несколько экземплярчиков.

– Да ладно, – не поверил Сергей.

– В хорошем состоянии, – Продолжал Виктор.

– И где он. – Не верил Сергей.

– Продал через интернет. Сразу забрали. – Тихим голосом продолжал Виктор, наблюдая за реакцией. – Одной находкой я свой инструмент сразу окупил. -он встал и подошел к шкафу. – Но у меня еще есть.

Металлоискатель оказался легче, чем думал Сергей и немного разочаровал своей примитивностью и самодельным видом.

– Это конечно не последняя модель, но работает, – хозяин, было видно, гордился своей вещью.

– «Георг 3»? – Сергей и правда был впечатлен, – это монета 18 века. Английская монета. Английская монета у нас в Поволжье. Как это могло быть? И где ты ее нашел?

– Весной, пока трава не высокая, поехал я по одной дороге. Зимой, до этого, я посмотрел карты, сравнил ее со старыми и решил, что надо попробовать. Ну и весной поехал, – Виктор чуть понизил голос и интонацией голоса пытался передать значимость процесса и его развития. – Развилка дороги. Как опушка. Остановился. Походил, походил, и в дальнем углу опушки запищало в ухе. Дорога, видно, немного сместилась со временем и там, где сегодня дорога там нет ничего, а дорога то раньше была левее. Там и нашелся. – Виктор был доволен эффектом и понимал, что по-настоящему оценить находку может только знаток этого дела, а так искренне реагировать как реагировал Сергей только хороший человек. Может быть именно в этот момент они по-настоящему поверили друг другу.

– Как английская монета могла здесь оказаться? – Не переставал удивляться Сергей.

– Это да. Да еще в таком хорошем качестве сохранилась. Вот что удивительно. – Виктор наслаждался эффектом и был рад, что, наконец смог поделится своим впечатлением от находки и еще больше рад, что был оценен за это.

По телевизору начались новости, и Виктор повернулся к экрану как бы, не мешая гостю рассматривать альбом. Лицо его сразу стало серьезным и сосредоточенным. Было видно, что это для него не пустяшное занятие, а что-то важное, значимое, прямо влияющее на его жизнь. Сергей полистал альбом и тоже стал смотреть телевизор. Но пока новости не кончились, хозяин молчал.

– Ну ладно, – наконец, начал Сергей вставая. – Это у меня все есть. А чего нет, так не очень и надо.

– Да ладно, – прервал его Виктор – посмотри, там есть кое-что интересное. – он взял было альбом, но Сергей уверенно встал, давая понять, что пора.

– Если что-то стоящее появится, то позвони, а я зайду в выходные еще мне надо про этот аппарат узнать поподробней. – он кивнул на шкаф где лежал металлоискатель.

– Ну вот, – стал подыматься Виктор, улыбаясь – Я что, зря тебе минтая скормил? – Минтай отличный – поддержал его Сергей, – как-нибудь я тебя тоже угощу, будь спокоен.

Он вышел довольный новым знакомством, предполагая в нем не только веселого приятеля, но и полезного в будущем человека. И все-таки английский «Георг 3» прозванный за свой дизайн колесо телеги у нас на опушке леса. Из какого кармана она выпала. Кого убили или ограбили ради этого колеса там, в лесу, в темноте глубокой ночи или сырости осеннего утра судорожно рыская по мешкам лежащих рядом окровавленных тел. Кто были эти люди? Зачем эти английские деньги здесь в местах, которые и сейчас считаются глухими, а тогда, тогда это дорога не вела в большие города, да она, наверное, вообще никуда не вела. Но английская монета на опушке леса. Когда при следующей встречи Сергей поделился своим восторгом с новым приятелем, то Виктор с сделанным равнодушием и не отрываясь от своего дела, и даже с издевкой просто сказал – И что? Вот у меня в кармане 1 тенге есть. Как попала ко мне, даже не знаю. Если я ее сейчас потеряю, а через сто лет ее найдут у нас то, что будут думать, что нас узбеки захватили.

–Тенге, это казахская монета – вставил Сергей, раздраженный тем, что приятель не разделяет его мыслей.

–Да не важно, – продолжал Виктор – Просто случайно наторговал человек на ярмарке денег, ну продал там мёд к примеру. Дали ему монету. Такую же медную как он и ждал. Он и не заметил. Рядом с постоялым двором на ночь встал. Когда вещи с телеги перекладывал деньги и рассыпал. Эта монета в траву и закатилась. И все.

– Нет – уверенно сказал Сергей. – случайностей не бывает. И если эта монета попала в мои руки, то это что-то значит. Значит, по-другому быть не могло.

–Еще как могло – Не соглашался Виктор.

– Нет, не могло, – Думал Сергей, припоминая сейчас этот их разговор и идя в этот вечер вниз по оврагу.

– Значит, этот склон ты хочешь пройти. – Виктор шел рядом и оглядывал склон справа, который подымался все выше и выше, так, что сверху из-за его края было не видно ни чего кроме серого в тучах неба.

– Ты понимаешь, что это историческая часть города и просто так бродить здесь с металлоискателем не дадут. Мало того. Я, наверное, тебя разочарую, но хоть здесь и историческая часть города и просто так здесь не походишь, но тут уже много раз ходили до нас и если что и было, то на поверхности вряд ли что осталось. А глубже не заглянешь.

– Ну мы то с тобой теперь заглянем, – улыбнулся Сергей.

– Ну, я тебя понял уже. Именно для этого мы купили и сделали этот прибор. Я только не понял, что мы искать будем. У тебя же есть какая-то информация. Что мы будем искать, чтобы окупить те вложения. Как материальный, так и по времени. Я надеюсь это не только эмоциональная радость от открытия для человечества новой информации о жизни древних людей, селившихся здесь несколько сот лет тому назад. – Виктор иронизировал.

–Ты правильно понимаешь, – откликнулся на его слова Сергей, –но пока мне надо знать точно на какую глубину видит теперь, после переделки, твой или вернее наш прибор.

– В некоторых случаях, и при не которых условиях прибор способен увидеть определенный материал на глубине до полметра или метр.

– Всего. – Сергей был явно разочарован.

–Всего? Удивился и обиделся Виктор – Это максимум, на который способен прибор такого уровня. И даже больше чем просто максимум.

– Ладно, – разочарованно проговорил Сергей. – Другого все равно нет. Будем пробовать с ним.

– Будем, будем, – заговорил снова Виктор, – или может не будем. Хватить уже темнить, говори, что искать надо, а то я столько времени потратил, а даже не знаю, что ищу.

В середине 16 века Иван Грозный плыл здесь по Волге на кораблях к Казани. Они остановились там внизу, и дружинники обратились к монахам монастыря, который был в то время над этим оврагом с просьбой. Им нужен был ремонт кораблей, продукты и проводники, знавшие дороги и о нахождении близких татар. Племена мордвы, часто язычники, которые жили в ближних лесах, были не надежными и могли спокойно сообщить о приближении московского царя татарам, отряды которых уже могли быть рядом. Монахи знали ближние леса и вызвались проводить в качестве передового разъезда по берегу корабли молодого царя. Продукты из запасов монастыря и мастера плотники позволили не задерживаться долго, и царь, поблагодарив уплыл, пообещав на обратно пути, если все будет хорошо, отблагодарить щедро, по-царски. Царь хоть и был молод, но знал, чего хочет. Казань он взял, показав, что имеет опытных военачальников и храбрых стрельцов. Плывя обратно, царь с приближенными не остановились в городе, и лишь одна ладья пристала к берегу и, выгрузив что-то, уплыла на следующее утро. За помощь царь даровал монастырю землю на другом берегу Волге. И все. А есть некоторые свидетельства, что не все. То, что выгрузили с корабля, отнесли в монастырь. Что там было тогда, мало кто знал, а куда потом делось, забыли. Или сделали вид что забыли.

– И что? – с какой-то горечью спросил Виктор – по этой сказке ты хочешь что-то найти. – Отлично. Полтысячи лет назад корабль пристал к берегу и с него выгрузили какие-то сундуки, а может мешки, а может бочки. И перенесли все это в монастырь. И на этом основании мы сейчас давай сроем этот овраг прямо вот до этого места. Вот до этого. – Он широко расставил руки в стороны показывая то место, до которого он собирался все срыть. – Да? Да может они посуду сдали, которую в монастыре брали для своей армии и все. А ты уже выводы какие-то сделал. Ты что с ума сошел?

– Нет не все. Именно после этого в монастыре стали появляться книги хотя и написанные монахами, но с такой информацией и на такие темы, которых раньше не было. Появились такие рисунки, с такими орнаментами, чего раньше здесь никто не делал. Не могли монахи взять эти знания с неба. И сами открыть не могли. Вот так просто, ниоткуда это не берется. Значит, они пришли к ним из книг. А из каких книг. А из книг, которые из Казани взяли и оставили в монастыре. То ли специально, то ли на время.

– Да ну и что, – Не унимался Виктор. Ему хотелось стопроцентного доказательство, что все его надежды и усилия не напрасны, а их он пока не слышал, и в дураках он оставаться не собирался. Так лучше заранее свалить вину за неудачу на товарища и, если не получится сказать что-то вроде, «а я предупреждал».

– Что искать? Где искать? Ни чего толком не известно. Монастырь горел не раз.

– Известно. – Твердо перебил его Сергей. – Есть карта подземных ходов монастыря. Если мы привяжем ее к местности, то сможем точно определить, где капать.

– Откуда, – уже спокойней спросил Виктор. – Я из Балахны. А в то время Балахна была городом ничуть не меньшим чем этот. И я случайно в музее в старой книге нашел план монастыря с подземными ходами. Я не сразу понял, что это за монастырь, а приехав сюда и посмотрев, меня как осенило. Их два, один выходит в этот овраг, а другой к реке Почайна. Ходы были сделаны вовремя, когда монголы не раз подступали к городу. Чтобы монахи не были взяты в врасплох и могли скрыться или атаковать неприятеля с неожиданной стороны были сделаны эти ходы. – Виктор молчал, ожидая увидеть карту. Сергей понял это.

– Карта не у меня. Она в библиотеке музея. Они не знают, что на карте и давно уже не обращают на нее внимание. Но она там как в банке, а меня там знают, и посмотреть на нее я могу в любой момент. И снять копию если надо. – Виктор молчал. – И что ты видел на этой карте. – Уже спокойней спросил он. -Подземные ходы большие, но там есть еще две комнаты в которые так же можно попасть из этих ходов. Если мы ищем книги и то, что было перенесено с тех кораблей Ивана Грозного, то оно там. И только там.

– С тех пор там столько раз что-то строили, что все обрушилось наверняка там, если конечно, что и было. – Виктору хотелось верить в карту. Но он осторожно позволял себе представить, что там могло быть.

– Да, это не Георг 3.

– Это точно.

Они шли, почти бежали. Если использовать пропорции, то ход выходил наружу в пятой части длинны оврага, начиная от его верхнего входа. Они прошли снизу, насчитав около 2000 шагов, вернулись на 400 шагов вниз. Все это время возбуждение не оставляло их. Они прекрасно понимали, что это настолько приблизительно, что по большому счету не имеет никакого практического значения. Но остановиться в это вечер они уже не могли, хотя прекрасно понимали, что это смешно. Но увидеть то место, встать напротив того места где, наверное, может быть, под несколькими метрами земли, сохранился подземный ход древнего монастыря, они были должны.

– Это где-то здесь, – уверенно сказал Сергей приятелю. Вернее, сказал он это себе, но зная, что Виктор ждал этих слов так же, как и он. Просто склон, поросший травой, напротив разрушенная стена старой забытой постройки. Вокруг, как почти что всегда, здесь ни души. Они стояли и оглядывались, будто видя это место в первый раз. Но теперь они глядели вокруг совсем по-другому.

– Здесь соседа убили, – непонятно зачем вспомнил Сергей рассказ Александра Ивановича.

– Какого соседа, – не понял Виктор. – Да, Иваныч рассказывал, что около этой стены его соседа напротив лет двадцать назад убили. – Они стояли и не знали, что теперь. И делать что-то не торопились. Они еще не устали от работы, и мечта не была съедена сомнениями, а только переливалась возможностями и прекрасными перспективами. Они продолжали ходить от склона к склону то чуть подымаясь наверх и разгребая ногами сухую землю, то спускаясь и с другого склона вглядывались, пытаясь заметить контуры лаза, оставшиеся с того времени. Понимали, что смешно, но остановиться было невозможно.

Александра Ивановича они заметили, когда тот уже был рядом. В одной руке у него было холщовая сумка, а в другой бутылка. Сергей с Виктором кивнули. Они с интересом смотрели на приближавшегося хозяина. Не доходя метров десять, тот поднял бутылку перед собой, – Коньяк. Армянский, – Приятели переглянулись Иваныч подошел ближе. – Ну что?

– Что, что? – Заулыбался все поняв Сергей. Иваныч понял, что его все понимают, но улыбаться и не думал. – Вчера ласточки улетели.

– О как. – Засмеялся Виктор. – Так у нас сегодня проводы – Александр Иваныч был уже немного того. И приятная заторможенность, и плавность движений и мыслей делали все проще и красивей.

– Они всегда улетают примерно в это время. – А через неделю улетят трясогузки, а еще через неделю сойки покинут нас до весны. Да Александр Иваныч. – Не унимался Виктор, – Повод оригинальный. – Сергей смотрел на хозяина и понимал, что что-то тут ни так. И поэтому не улыбался, а ждал.

– Много лет назад, в этот день, от меня ушла жена, – Тихо сказал Иваныч, глядя прямо на Виктора, от чего тот перестал смеяться, – Ну извини, я не знал -он сказал очень искренне отчего все замолчали.

– Да, все нормально. Просто вот этот вечер повторяется уже много лет. Посмотрите, как хорошо. – Он оглянулся с шумом набирая воздух в легкие. -Пошлите со мной. – Ребята переглянулись. От их предыдущего возбуждения осталось мало, и было бы неплохо окончить этот день армянским коньяком.

– А пошли, – загорелся Сергей -только мы пустые. Надо что-то купить закусить.

– Не надо, – остановил его Александр Иванович. – Все есть. Пошли.

– Может на откос. Там столики, лавочки. – Предложил Сергей.

– Три мужика на откосе с бутылкой коньяка. Это как-то не романтично совсем. Пошли за мной. Подержи – Он передал сумку и бутылку Сергею. – Не первый год здесь живу. – Он вытащил из кустов довольно крепкий стол на двух толстых ножках. Оттуда же появились и лавка. Из сумки на газету посыпались помидоры, несколько кусков холодного мяса, бородинский хлеб и майонез. Все в таком количестве, что было понятно- он рассчитывал на большую компанию. -Оп, а вот стаканы я забыл. Сергей сходи в дом принеси фужеры-круглые такие. Коньяк надо пить красиво. – Виктор засмеялся. Они разлили коньяк по круглым на коротких ножках фужерам и молча звякнув, выпили. От горячего коньяка становилось спокойно и тяжело в теле. Говорить не хотелось, и Сергей услышал тишину не только вокруг, но и внутри себя и улыбнулся. – Иваныч, а почему от тебя жена ушла. Голос у Виктора стал тихим и уставшим. – Потому что ласточки улетели. -пошутил Сергей и понял, что не к месту.

– А почему люди вместе вообще живут? – спросил Иваныч жуя кусок мяса. Голос его стал тверже то ли от обиды на вопрос, то ли от выпитого.

– Нет, правда, – продолжил он, разливая коньяк по фужерам. – Как, по-вашему, почему люди живут вместе.

– Веселее, удобней, – подхватил разговор Виктор желая исправить свой глупый вопрос. – Сначала были семьи затем племена, после племена объединились и смогли занять больше территории и отобрать у соседних слабых то, что им было нужно.

–Ты опять в государственном масштабе мыслишь, – заметил с улыбкой Сергей, разливая коньяк по фужерам.

– Ну да, государство объединяет нас. И мы часть его, хотим мы этого или не хотим.

– Выходит, мы живем, чтобы государство было сильным. А оно как бы делает счастливыми нас? Правильно? – Иваныч выпил и откусил кусок мяса.

– Все, выпили, и надо о политике поговорить, –засмеялся Сергей, пересаживаясь в принесенное из дома глубокое кресло. Внутри по телу текли теплые струи армянского коньяка, а ветер с реки обдувал лицо прохладным порывом и марш с причала от которого отходил пароход делал вечер еще мягче и теплее. – Вот только ласточки улетели, -почему-то подумал Сергей.

– Государство, – продолжал Виктор, – дает возможность нам жить, так как хочется. Зарабатывать, делать карьеру, в общем, удовлетворять свои потребности. – Теперь уже Сергей не выдержал,

– Ага, оно сначала создаст эти потребности и, кстати, проблемы, что бы ты их преодолевал и достигал, а потом наградит тебя за достижение результата.

– Государство тебя защищает, оно заботится о тебе и конечно требует определенной службы за это. – Виктор заметно охмелел и горячась откусывал помидор отчего тот брызгал в разные стороны на стол и футболку.

– А по-твоему государство это, что враг. – Спросил Иваныч Сергея.

– Нет, конечно. Оно необходимо. Но когда оно пытается диктовать свое во всем, то кончается плохо. Да и вообще, раньше государства образовывались на основе единой веры людей проживающей на определенной территории.

А сейчас что нас объединяет? Одна история. Память. Культура. Религия, в конце концов. У нас один язык. И государство держится на этом.

– Ерунда, – горячился Виктор – нет, конечно это так, но не будь сильной армии, законов, спецслужб. нас бы по кускам разобрали, а потом рассказали почему так было надо сделать.

–Если люди не воспитаны на одной основе, а основой является культура, то никакое государство их не объединит.

– Ни какая культура и церковь, –горячился и почти кричал Виктор. – не заменит новой модели танка или введенной в строй атомной подводной лодки. –Сергей не хотел больше спорить и решил не отвечать. Спорить без оппонента скучно, и Виктор тоже замолчал.

– Ну что допьем, – Иваныч разлил остатки и подцепил на хлеб последний кусок мяса. – Они выпили. – Все правильно ты говоришь. Государства создавались, чтобы сделать жизнь человека более сытной и безопасной. В итоги, люди добровольно отдавали власть над собой в руки одного человека, и тот делал то, что считал нужным для него, подвергая конечно и себя и других людей опасности и оправдывая это интересами племени или государства. Рядом рождалось еще одно государство, и они начинали взаимодействовать между собой совсем по другим, новым законам. Стала жизнь людей безопаснее и лучше? Нет. Если у тебя что-то и есть, то это всегда у тебя могут отобрать. Все революции совершались с идеей сделать жизнь людей счастливее или хотя бы справедливее, а самих людей лучше. Что это принесло. Смерть и разрушение. А ты значит говоришь, что религия и искусство существует и развивается, делая жизнь людей счастливее и лучше. Удовлетворяет какие-то их потребности. Учения Христа говорило «возлюби ближнего», а под его знаменем люди пролили море крови. Искусство древних создало сфинкса и культуру эллинов и за две тысячи лет привело все к «Черному квадрату» и банкам пепси-колы в качестве шедевров. Якобы наполненных скрытым смыслом. Хорошо развилось. Все делалось для того, чтобы люди менялись и где эти изменения. Что, люди стали лучше?

– Ну и что вы предлагаете, – равнодушно спросил Виктор.

– Любое движение к цели со временем меняет свое направление. Это закон природы.

– Что-то я не знаю такого закона. – Виктор смотрел на Иваныча в упор.

– Это его не отменяет. Но если вы честно посмотрите на какое-нибудь действие достаточно длительное по времени, то увидите результаты этого закона.

– Я не понимаю, куда вы клоните.

– Я клоню к тому, что человек может достичь каких-то реальных для себя результатов только путем самостоятельной работы, основанной на реальных законах.

– Например, – подал голос Сергей. -Какое-то тайное учение?

– Не особо тайное. -Иваныч кажется протрезвел. – Эпизоды его описаны были так часто, что даже удивительно как мало кто заинтересовался.

– Например, – опять спросил Сергей.

–Достоевский «Преступление и наказание», зачем там этот Николенька чужую вину на себя взять хотел.

– Ну и зачем? – не отставал Виктор.

– Почитай. А земляк наш, который по соседству жил, также описывал что-то подобное.

– А Вы, значит, с помощью этого учения сделаете людей лучше и счастливее.

– Нет такой цели.

– А какая цель есть?

– Скажи, что значит для человека стать лучше?

– Это значит, – он запнулся, – это значит, стать сильнее, умнее, крепче как-то.

–Хорошо, – кивнул головой Иваныч, – А по-твоему, что значит стать человеку лучше, – он обратился к Сергею. – Тот несколько мгновений подумал.

– Ну, чтобы люди стали более внимательными, что ли друг к другу. Лучше бы понимали друг друга. Прощали ошибки и справедливо благодарили. И наказывали справедливо.

– Хорошо, а что значит быть счастливее. – Все замолчали.

– Много разного, – неуверенно проговорил Виктор. – Еще коньяка вовремя выпить, – пошутил он.

– Вот ребенком был, знал, – улыбнулся Сергей.

– А ты и сейчас ребенок. И большинство, что вы вокруг видите – дети, только мечты и иллюзии изменились, да злоба появилась, что не по-ихнему получилось. А ведь имел право хотеть, так почему все так. Обидно за это.

– И ты прав, – обратился Иваныч к Виктору. – Если бы не государство передавили бы друг друга. Государство нас от нас самих защищает. Заставляет помнить, что законы существуют. А то человек так свободу захотел, что забыл, что он по природе не свободен и под множеством законов самой природы ходит. Что законы эти внутри него. Забыл он их. И когда так называемые пророки напоминали ему эти законы то он – человек верил, соглашался, хотел, говорил, что вот теперь никогда их не забудет. А потом по закону, о котором я говорил уже, действия меняли направление к цели, и получалось, в итоге, не то к чему стремились. А так как признаться в этом никто не хотел то и признавали, что то, что получилось именно то, что и хотели. Христос говорил, что он дверь, через которую человек войдет в другой мир. А люди вместо того чтобы войти, стоят перед дверью и головой об нее бьются. А боится человек, почему то, не своей ошибки и не этих законов, а законов государства.

– Я, Иваныч, ничего не пойму, что ты говоришь, и к чему ведешь, – Виктор, внимательно смотревший все время в лицо хозяину квартиры с раздражением скривил рот и развернувшись на скамейке оглядел пустую дорогу, спускающуюся вниз. – Какие такие законы.

– Да, все просто Вить. Закон прост, если ты ищешь подземный ход, то надо учитывать не только направление и угол, под которым он отходит от здания, но и расположение здания, и угол, под которым идет снижение. – Сердце Сергея заколотилось, и он машинально поднялся с кресла. Виктор повернулся и уставился на Иваныча.

– Если учитывать только эти законы, то уже можно наделать меньше ошибок. А выход подземного хода находился в подвале нашего дома. Вы ошиблись метров на тридцать. Начинало темнеть, и вокруг было тихо. Сергей услышал резкий свист. – Это ласточки. – Иваныч улыбнулся.

Часть 2.

Вечер быстро заполнял овраг, остужая дальний шум улиц и оставляя только шорох листвы тополей рядом на склоне да крики детей где-то наверху, где жизнь шла своим чередом. Приятели молча смотрели на жующего последний кусок мяса Иваныча и сами того не понимая придвигались к нему все ближе и ближе как будто хотели прошептать ему что-то важное на ухо.

– Вы знаете где вход, – негромко спросил Сергей. Иваныч вытер губы рукой.

– Ты там уже был? – Виктор обратился прямо, на тебя и промолчать было уже труднее. – Иваныч улыбнулся и навалился на стол ближе к приятелям.

– Я знаю, что вы ищите.

– Вы там были? – попытался поправиться Виктор. – Что там, – ему не терпелось узнать все сейчас. А лучше прямо сейчас пойти, забраться туда и посмотреть, и забрать то, что осталось. И только сейчас до него дошло, что в любом случае там уже ни чего нет. Интерес вдруг погас как этот вечер, а разочарование и обида заполнили все сознание. Пытаясь скрыть это от всех и от себя, он отвернулся.

– Что вы хотели найти там. Золото. – Усмехнулся Иваныч. – Искать золото в монастыре?

– Книги, – Вырвалось у Сергея само.

– Такие книги, – продолжал Виктор. – что дороже золота.

– Да, – с какой-то горечью тихо сказал Александр Иванович, вставая и собирая со стола все в холщовую сумку. – Первый вход, – заговорил он не останавливаясь, – был обнаружен в конце 18 века, когда хотели овраг облагородить, а по дну его первую булыжную мостовую положить. Оползень во время большого дождя сошел ночью. Среди работников старообрядцы были. Они быстро сообразили откуда ход и что там может быть. Вынесли что нашли, а вход завалили. – Он поднял стол и легко спрятал его где-то в кустах.

– Откуда вы знаете все это – спросил Сергей, освобождая скамейку, которая исчезла в уже темном кустарнике.

– Давайте так. – Александр Иванович вышел из кустов и потер руки. -Я знаю много. Чего вы не знаете, – он взял сумку –Вы показываете мне карту, а я добавляю к ней то, что знаю я и мы вместе продолжаем искать.

– Да что там искать. – С досадой заговорил Виктор, направляясь за идущим к дому Иванычем.

– В этом проблема, – громко сказал Иваныч. – ты не понимаешь, что именно ты можешь там найти. А самое глупое, если это случайно попалось бы в твои руки ты не смог бы правильно это оценить.

– Так давайте … – Сергей не успел договорить слово «вместе».

– Вот поэтому нам нужно быть вместе. – Продолжил Иваныч, не поворачиваясь. – Дадите карту, будем разговаривать. А сейчас все. Поздно уже.

– Откуда вы знаете про карту? – с опозданием спросил Сергей, специально отставая, чтобы поговорить с приятелем о том, что произошло.

– Конспираторы из вас хреновые, – донесся из темноты тихий голос.

Он думал, что все, и что та давняя история, которая когда-то занимала его всего, и по сути своей, и была его жизнью, закончилась. Закончилась более 10 лет назад, когда Ирина забрала сына и ушла, оставив обидную записку, в которой ничего не объясняла. И пускай, не нужны были никому эти объяснения, которые могли бы быть, эта неотвратимая неожиданность опустошила его. Если бы она попросила что-нибудь изменить. Если бы она попросила. Если бы она хотела, чтобы что-нибудь изменилось, и они остались бы вместе. Она не просила. И ему казалось, что все это только повод, чтобы уйти. Может, это и было так, а может и нет. И почему люди живут вместе? И почему так расстаются?

Может тогда закончилась эта история, а может только тогда и началась. А может она и не кончается, и не начинается, а течет вечно, и кто его знает в какой момент мы что-то поймем о ней, о настоящей нашей истории, истории нашей жизни.

Он лежал на диване и прислушивался к еле слышным голосам Сергея и Виктора там внизу. Ему не было интересно, о чем они говорят. Он знал, что завтра они придут и положат карту на стол. Они знают про подземный лаз, и он им интересен. Он верил, что это была именно та карта, которую они так хотели найти тогда двадцать лет назад. И она, оказывается, была в запасниках музея Балахны, и Сергей увидел ее там. Ну да, в то далекое время Балахна была городом равным Нижнему, а по некоторым источникам и больше его. Александр видел заглавие копии карты, который Сергей оставил на столе прикрыв только центральную часть, даже не предполагая, что когда-то эти слова на давно не употребляемом языке были для Александра очень хорошо знакомы. И потом, они с Виктором стояли вдвоем под окнами и рассматривали карту пускай не долго, но Александр увидел и сердце его застучало от возбуждения густо и гулко.

– Интересный парень этот Сергей. – думал Александр слушая звуки за окном. – Он только видел эту карту, когда-то давно и теперь смог соединить факты в одно предположение и угадал. Как он все-таки угадал. Значит, есть заряженность на нужный результат, есть эта удача, связанная с ним. Они принесут карту, и тогда ему придется рассказать, что мы можем найти теперь, и то, как мы искали это уже тогда, много лет назад. Всего не расскажешь, но хочешь или не хочешь, все начинает закручиваться опять. Он встал в темноте и даже улыбнулся, почувствовав давно забытое возбуждение перед началом чего-то важного.

– Правду Сергей говорил – это странный дом. – Александр стоял посередине темной комнаты и образы тех людей, которые когда-то жили здесь, возникали в его памяти так ясно, будто сейчас из-за двери раздастся запах яичницы и Николай, как всегда грубовато, позовет его на кухню, где Зоя Кузьминична уже все приготовила и его все устали ждать. Или друг детства Ванька, быстро постучав для приличия, распахнет дверь и вывалит на стол книги, не обращая внимания на то, что Ирина собирает малыша на прогулку и недовольно косится на него как всегда молча. А летним вечером, когда открывались старые рамы окон, что выходили на улицу, громкий свист пробиваясь сквозь близкие звонки трамвая позовет на скамейку у стены где его уже ждут. Странный дом опять собирал для себя людей, объединяя их по какому-то только ему ясному, но неуловимому признаку и по мимо их воле подчиняя своей манящей будоражащей воображение тайне. Стоя сейчас посередине комнаты и пытаясь связать прошлое этого дома и того, что начиналось в нем сейчас, Сергей с удивлением и восхищенной улыбкой оглядывал давно знакомые стены. – Нет, – Он тряхнул головой. – Это все коньяк и эти двое повернули вечер в такое настроение. Он вздохнул и лег в кровать.

– Ему нужна карта. Тихо говорил Виктор. – Но если он ее получит или хотя бы увидит, то мы ему будем не нужны. – Они стояли в метрах 10 вверх подороге, где переулок соединялся с той старой купеческой улицей которая так нравилась и завораживала Сергея.

– И что ты предлагаешь. – Так же тихо старался говорить он. – Он знает, что карта у нас есть. Он знает, что мы ищем и где проход в подземный ход. И ты предлагаешь просто завтра делать вид, что ничего не было. – Они замолчали.

– Нет, – продолжил Сергей, – если бы ему нужна была просто карта, он бы просто взял ее. В любой момент взял, когда меня не было дома, раз уж он про нее знал. Ему нужны мы. И нам он нужен. Согласись, – Виктор молчал, глядя в сторону. Он был согласен с приятелем, но так просто отдавать то, что у него было он не любил. Он уже давно для себя понял, что все имеет свою цену, а то что досталось даром не ценится вовсе.

–Ты конечно прав, – сказал он через минуту. – Но раз он знает, что мы можем найти. Раз мы ему нужны, то он знает, как это использовать.

– Да, – перебил его Сергей. – Так это еще интересней и важнее.

– Может ты и прав, – с неохотой подтвердил Виктор, – но для начала, хотелось бы хотя бы примерно знать, во что нас втягивают. А кто он вообще такой этот Александр Иванович? Чем занимается. Что ты про него знаешь? -Сергей пожал плечами.

– Вон старый джип стоит, видишь, – он кивнул на машину возле дома. –Это его. Как я понимаю, он классный ремонтник. Работает на себя. Ремонтирует компьютеры, ноутбуки, телефоны. Народу к нему много ходят. Звонят и заезжают постоянно. Он один из лучших в городе. Насколько я понял, учился в универе, но, по-моему, не закончил.

– Денег как я понимаю много? – с недоверием в голосе заговорил Виктор, прерывая Сергея. – А живет здесь на отшибе.

–Да, – решил подвести итог Сергей. – Сначала, пускай расскажет, что знает, а мы решим будем ли в этом участвовать. – Сказал он как можно строже, в душе понимая, что согласится на все, что предложит Александр Иванович. Они расстались молча, пожав друг другу руки.

Заходя в небольшой дворик, Сергей остановился и осмотрелся, пытаясь представить где может быть выход о котором говорил Иваныч. Вдалеке раздался женский смех, и Сергей вошел в подъезд.

Воскресное августовское утро в городе дремлет долго и с удовольствием. Все, кто хотел, уже собирает грибы в лесу за Волгой. Те, кто смог улетели на последние недели лета в Турцию, где все включено. Клубы закрылись поздно и тяжело уснули. Теплоходы только рано утром прошли шлюзы в Городце и придут в порт часа через три, где выпустят выспавшихся и позавтракавших пенсионеров побродить по прохладному и чистому городу. Кто умеет понимать эти несколько часов воскресного утра в августе чаще всего помнят его из детства как первое, чистое воспоминание жизни и сохранили его в памяти как убежище или убеждение, что и вся жизнь должна быть такой. Эти люди станут когда-то очень счастливы и, может быть, умны, если смогут сохранить этот образ из детства, даже при наступающем разочаровании и понимании, что все-таки все по-другому. Если смогут. Александр Иванович был из этих людей. Он помнил то утро, когда лет четырех выбежал во двор и замер, оглядываясь кругом в тишине и шепоте лип утопающих в утреннем солнце, а потом шел между черных стволов дыша этой свежестью и солнцем, разбрызганным сквозь листья деревьев. Он помнил это. А еще он помнил, как много позже какой-то человек подошел сзади к машине где сидел его друг сунул в открытое окно пистолет и выстрелил другу в голову чуть выше уха. В 90-е годы детство прошло как это утро быстро, и жаркий полдень обжег всех тех, кто жил в том дворе.

Сергей ушел из дома рано. Александр знал, что телефон зазвонит. И поэтому, не дожидаясь обеда сел в машину и доехал до «Средного рынка», где долго бродил среди мясных рядов и грибников, привезших уже и выложивших горками подберезовики и белые прямо у входа. Затем он купил две бутылки Арарата и сухой картошки нового урожая. Телефон зазвонил именно тогда, когда он положил листик лаврового листа в большую сковороду, на которой журчала уже почти готовая картошка с грибами. Потушив огонь под сковородой, и опрокинув в себя рюмку коньяка, он взял телефон. – Да я дома. Заходите.

Они шли вдвоем, и каждый чувствовал, как нервничает сам и видел, как волнуется приятель. И нервничали совсем не потому, что боялись того, что может быть, а потому, что нужно было быть спокойными и внушительными, но где взять эту внушительность и спокойствие, когда сейчас они подошли в плотную к тайне, о которой только мечтали. А теперь она вот, по лестнице на лево. Открой дверь и войди.

– Заходи открыто. – отозвался Александр на стук. Они вошли и увидели, как Иваныч выставляет на стол початую бутылку коньяка. Запах жареной картошки как-то успокоил и разувшись они прошли к столу.

– Вы картошку с грибами сильно любите? -спроси Иваныч и не дожидаясь ответа поделил сковороду на три части после чего с каждой части, аккуратно переместил дымящуюся гору на тарелки перед каждым.

– Принесли карту – Не останавливаясь и доставая большие ложки спросил он. Друзья переглянулись, не зная кто из них будет говорить первым.

– Да, – коротко ответил Сергей и замолчал.

– Ага. – остановился на мгновение Иваныч и повернулся к полке где стояли большие рюмки. Друзья молчали. Иваныч поставил рюмки на стол и медленно разлил коньяк. – Ну тогда выпьем за дружбу. – Он поднял рюмку. Друзья тоже подняли коньяк, и все выпили. Картошка была круто посолена, но все равно оставалась приятно сладковатой и пахла лавровым листом.

– Мы хотели спросить, – начал Виктор.

– Да, – подхватил Сергей. – мы хотели спросить. – он запнулся-А что там?

– Где? – нарочито удивленно переспросил Иваныч, разливая коньяк по рюмкам.

– В подземном ходе, – остановился обиженно Виктор и перестал жевать.

– Я не знаю. – Иваныч поднял рюмку коньяка и выпил. Виктор замер на миг и выпил залпом. Сергей за ним.

–Так вы же сказали, что вход в подземный ход находится в доме. -Сергей пытался разозлиться, но коньяк уже разбавил земное притяжение и тело вышло из-под законов физики.

–Карта где? – В упор, жестко спросил Иваныч и Сергей, как по приказу, достал из сумки сложенную карту и положил на стол. Иваныч взял карту, развернул и несколько минут рассматривать листок.

Приятели понуро ели картошку так как торг закончился не начавшись.

– Интересно, – отложив на конец в сторону карту, ухмыльнулся Иваныч.

–Скажи, – обратился он к Сергею -почему ты поселился у меня. Только честно.

– А почему нет. Дом в центре, не дорого, и место, – он запнулся.

– Ну, – подтолкнул его вопросом Иваныч. – Что место?

– Я не знаю, притянуло что ли.

– Как это? -допытывался Иваныч, глядя через стол на приятеля.

– Дом.

– Что дом? Ну.

Сергей чувствовал, что коньяк, а может что-то другое в нем разделило его на двое. Как будто две части отделились друг от друга. Одна часть – это тот Сергей, который ел пил ходил учиться, а вторая часть – это часть, которую все это не трогало и не интересовало. Она была. Она существовала. Существовала всегда, как он себя помнил и не менялась ни с возрастом, ни по настроению. И оказывается всегда молчала, а вот теперь захотела говорить. Запотело, но не знала, как и о чем и поэтому ждала правильного вопроса.

– Да, я помню, ты спрашивал про дом. – Хозяин поделил остатки бутылки между рюмками и поставил на стол глубокую тарелку на которой оказались куски жареной свинины и разодранный на четыре части лаваш.

– А что такое дом без людей? Это еще грустнее, чем люди без дома. Так давайте выпьем за то, чтобы наш дом был полон именно теми людьми, которые его любят и знают. – Они выпили. -А теперь я вас познакомлю с домом.

Он встал и, цепляя, и отправляя в рот кусок мяса, направился к двери.

– Пошли со мной. – Все были заметно пьяны, но претворятся больше чем было на самом деле не было необходимости. – В этих комнатах жили мы с женой и сыном. Мне казалось мы жили хорошо, но однажды она оставила записку забрала сына и уехала к матери в Ялту. – они вышли на лестницу. -Здесь -Он ткнул в дверь на право и быстро открыв ее ключом вошел. Здесь жила моя тетка Зоя Кузьминична с сыном, то есть с моим двоюродным братом Николаем. Он был немного старше меня, и когда я увидел его в первый раз, это было зимой, он высунулся из форточки своей комнаты и курил «Беломорканал». Ему было лет 13. Он был одним из известных хулиганов в округе, и когда он проходил мимо нас мы напряженно замолкали. Он случайно не сел в тюрьму до армии, а после каким-то невероятным образом взялся за ум и не помню почему переехал в Красноярск.

Они вышли снова на лестницу.

– В этих жил Павел с родителями. Я знал его всегда, но по-настоящему мы сблизились, когда переехали сюда. Я поступил в институт, а он уже учился на 3 курсе университета. Отец его преподавал историю где-то. Был конец восьмидесятых. Однажды Ванька, мой друг детства, выменял несколько старинных монет на барахолке в парке Кулибина и притащил их к нам. Мы сидели у стены, где вчера вечером мы пили коньяк, и всей компанией рассматривали монеты. Павел проходил мимо и подсел к нам. Через десять минут он уже нес из дома книги об этих монетах и с горячностью помешанного рассказывал о странах, в которых эти монеты потерялись. Помню, мы сидели до темноты слушая его. Даже Николай подсел и молчал, не перебивая этого «ботана». Он рассказывал про шумеров и тюрков, хазар и Византию. И похоже, с этого все и началось. Ну не все, но. потом поймете. -Иваныч на минуту замолчал и задумчиво стал спускаться на первый этаж. -Да.

– Здесь, – он указал на дверь слева, – жил Юрка. Он приехал из Дивногорска, это где-то на юге. Зачем ехать жить с юга сюда я не мог понять, а спрашивать было неудобно. Его тетка -тетя Нюра была очень доброй и всегда нас чем-то угощала. У него была какая-то особая интонация во время рассказов, такая, что, какую-бы пустую бредь он не нес, слушать его можно было не отрываясь. И вообще от его рассказов и говора пахло морем. Я не спрашивал почему он к нам переехал, но однажды он сказал, что нашел на улице сто тысяч и широко всех угощал. Когда он нашел сто тысяч еще раз я кажется стал догадываться почему он к нам переехал. Потом он пошел учиться то ли на ювелира толи на антиквара. Но, – Иваныч запнулся. – Но кончилось все не так.

– Здесь жил тоже Юра. Но местный. Учился он очень средне, но почему-то его всегда тянуло ближе к искусству. В конце концов он устроился в театр рабочим сцены и пару раз проводил нас в драмы театре за кулисы за что мы его очень уважали. Еще у него был брат и вечерами они сидели под окнами в саду пили пиво и играли в шахматы. При этом иногда очень ругались, чуть не до драки.

Здесь жили Понаевы. Сейчас они переехали в деревню, а в начале девяностых торговали чаем на Средном рынке. Панаева старший пытался начать гонять машины из Польши, но однажды вернулся в машине, прострелянной в двух местах, и жена сказала, что это не его и вообще он здесь нужен.

–А в этой квартире, – Иваныч замолчал. Он повернул ключ и дверь открылась. – В этой квартире жил Федор Никаноровой. Старый как этот дом. По отцовской линии он был родственником Павла. То ли троюродным братом его деда, то ли двоюродным дядей его двоюродной бабки. Когда мы хотели пошутить мы спрашивали не нянчил ли он Алешу Пешкова, когда тот еще жил здесь в соседнем доме. Он был высокий и жилистый. За всю жизнь я разговаривал с ним всего три раза. Надо признаться, мы все боялись его. И вот однажды, когда мы с Плашкой возвращались я с работы, я тогда подрабатывал, а он из университета Федор Никонорович позвал нас к себе. Меня поразила половики бордового цвета на чистом выкрашенном полу. Хозяйки у него не было, и поддерживать такую чистоту надо было хотеть. В одном углу у него висела старая икона, в другом углу фотографии каких-то стариков, а справа над столом портрет Сталина. Вот этот круглый стол стоял у окна, – он показал пальцем на стол с облупленной лакированной столешницей, поверх которой был толстый слой пыли. – А вот на этом диване мы когда-то сидели перед ним. – Иваныч погладил серый от времени и пыли диван. Они проходили по пустым комнатам с ободранными местами обоями, и голос Иваныча звучал звонко и кажется, отскакивал от голых стен как мячик в теннисе.

–Так вот. – Речь Иваныча замедлилась, а голос стал тверже и отчетливей. -Позвал он нас к себе, посадил напротив за стол и сказал примерно так: -Я старый и у меня никого нет. Может я уже скоро умру. Да. Я должен это кому-нибудь передать. – Слово передать он сказал почти по слогам. – Я покажу вам, а вы сами решите, что с этим делать, когда. –Тут Иваныч замолчал. Он прошел в дальнюю комнату где стоял покосившийся на бок шкаф, но, когда Иваныч открыл его вместо задней стенки там оказалась дверь. Он открыл и ее. Ступеньки чистые и аккуратные вели вниз, где угадывалась квадратная комната. – Иваныч включил свет, и слабая лампочка осветила обыкновенный подвальчик для хранения овощей. Холодный и аккуратно выметенный.

– Иваныч отодвинул пустой стеллаж и дверь в цвет стены стала видна отчетливо. Он достал откуда-то ключ и открыл ее. Все трое стояли и смотрели в темноту.

– Туда можно? – возбужденно спросил Виктор.

– Можно, но не надо. – ответил Иваныч после паузы. – Пошли. – Они закрыли за собой двери и молча поднялись к себе.

– А вы не спросили откуда он взялся этот лаз? – спросил Сергей, подымаясь по лестнице на второй этаж.

– Спрашивать что-то у старика Никонорыча? Даже в голову не пришло такое в тот момент. Конечно можно было, но вряд ли он что-то захотел бы рассказать. – поднимались наверх все тяжело дыша и твердо цепляясь за потемневшие от времени перила.

Войдя обратно в квартиру, Иваныч достал вторую бутылку коньяка и разлил по полной рюмке. Мясо кончилось. Он достал с подоконника арбуз и разрезал его. Все это время приятели о чем-то спрашивали его, но он почему-то не обращал на них внимание. Он достал порезанный черный хлеб большую банку с минтаевой икрой и майонез. – Мясо кончилось быстро, поэтому будем есть икру. Не обращая внимание на разговор сидящих напротив, он намазал икру на хлеб и подвинул тарелку на середину. Взял налитый коньяк и посмотрел на приятелей давая понять, что хочет что-то сказать. – Подземный ход завален уже много лет назад. -после он этого влил в себя коньяк. –приятели остолбенели. Иваныч отвернулся и подошел к окну.

– Да, мы были в нем и доходили до конца, но, когда строились дома напротив ход обрушился в метрах двадцати от начала.

–И что теперь – Виктор почувствовал себя обманутым. И разочарование, и обида чувствовалась в его голосе.

– Какие вы все-таки болваны, – Иваныч обернулся к столу. –Вы на карту смотрели?

–Смотрели и что?

–Покажи еще раз, – он быстро подошел к столу. Сергей раскрыл карту.

– Вот эта линия, – начал Иваныч указывая пальцем в карту. – Это подземный ход, который у нас в подвале, а вот эта линия, что такое?

– Это улица, – Сергей склонился над картой и говорил тихо, даже слишком тихо.

–Какая эта улица? – зло спросил Иваныч.

– Ну, наверное, от монастыря в город. Мы много раз ходили по этой улице, мерили, смотрели направления.

– Этой улицы тогда быть не могло потому, что она проходит по дамбе, которую построили в середине 19 века, а вот этот кружок, это что по-вашему, -он ткнул пальцем в карту.

– Это площадь, или пересечение с другой улицей. – Виктор видел карту так близко всего второй раз, но хотел поддержать товарища. Коньяк мешал соображать, но заставлял спорить.

– Какая площадь в 14 веке. До правления Екатерины эта часть города застраивалась хаотично. Кто как хотел. Двор к двору. И после нескольких больших пожаров городские власти решили все строить по плану. Это был первый план города. А у вас прямая улица идет метров на пятьсот. Линия пересекается с кружком как раз около оврага. Что там сейчас около оврага, где начинается старая дамба? Ну, вспоминай?

– Церковь, –тихо продолжал Сергей, встряхивая головой пытаясь сосредоточится.

–Да церковь, и это первая каменная церковь, построенная в верхнем посаде. Если не ошибаюсь, построена в середине 17 века. Да, а до этого на этом месте много веков были деревянные приходы. Историю родного города надо знать. А в вашем случае, надо знать еще историю улиц и зданий города. Подземный ход нужен для тайного спасения во время опасности. И то, что он ведет в Починкой овраг очень логично. В те времена в овраге мог быть лес или кустарник, который скрывал лаз. А вот второй схрон, который когда-то давно мы так и не нашли может быть в том месте отмеченный точкой. То есть под церковью. – Он замолчал. – Город надо знать, – он отодвинулся от стола., – Город – это удивительное чудовище. Монстр, который состоит из людей и управляет ими. Управляет ихними поступками, чувствами, их ними жизнями, наконец. Он дает им больше возможности для выбора и тут же делает их одинокими. Монстр, который живет по своим законам. А вы. Что вы знаете о нем.– он смотрел в упор пьяными глазами на осоловевших от еды и возбуждения приятелей и те в оцепенении не могли произнести ни слова.

–Выпейте уже, – Друзья выпили.

Виктор вдруг заволновался. – Да, я знаю эту церковь, знаю. Там точно что-нибудь есть, – потом как-то вдруг замолчал и откинулся на стуле. Все опустошенно стали подбирать с тарелки бутерброды и медленно жевать, не глядя на друг друга. Тарелка тут же опустела. Иваныч подошел к столу и достал деньги.

– Виктор, сходи в магазин, здесь на углу рядом. Купи кусок сыра и макарон. Макароны варить будем. До ночи далеко еще.

– А может уже хватит сегодня жрать. – лениво начал Виктор, поглаживая себя по животу.

– Сыра побольше, –Виктор взял деньги и не спеша вышел. –Когда шаги по лестнице стихли Иваныч повернулся к Сергею. –Я хочу, чтобы ты понимал то, что я расскажу дальше может в конце концов опасно. Ты здесь по своим причинам, а он,– Иваныч кивнул на дверь – по другим. Ты уверен, что он отреагирует правильно?

–На что? – спросил Сергей не понимая. Иваныч молчал.

–Я не понимаю, о чем речь? -Иваныч помолчал и почему-то спросил, –У тебя бывает такое, что ты чувствуешь, что в тебе есть часть тебя которая как будто наблюдает за тобой и за тем, что вокруг со стороны. Эта часть инертна и иногда не заметна, а потом появляется и заставляет тебя делать то, о чем ты и не предполагал, идти туда куда другой бы, наверное, не пошел, а потом растворяется и будто нет ее? – Сергей замолчал так, что Иваныч сразу понял, о чем тот молчал.

– Я так и подумал. Этот дом позвал тебя. – Сергей так громко молчал, что Иваныч улыбнулся. – Ты в церковь ходишь? – Сергей молчал. – Когда стоишь среди молящихся то кажется, что твои мысли слышат все и хочется думать тише, чтобы не мешать другим. – на лестнице раздались шаги и Виктор вошел, положив на стол большой кусок сыра и пачку макарон.

–Вы идите, проветритесь минут на двадцать, а я пока макароны здесь приготовлю. – Иваныч взял макароны и пошел к плите.

Приятели вышли на улицу и сразу опьянели еще больше. –По-моему нам хватит –проговорил Виктор, глубоко вдыхая прохладный воздух.

–Иваныч спросил не испугаемся ли мы если дело примет опасный поворот. – Деликатно чтобы не обидеть друга подозрением которые были в словах Иваныча обратился Сергей к Виктору.

– Ну, пока ни чего особо опасного я не вижу. – Да, но он хочет что-то рассказать, что, как он говорит, будет для нас опасным. – Оба замолчали. -Я уже много лет занимаюсь очень опасным делом –заговорил как можно бодрее Виктор – и теперь отступать? Тогда зачем все это было. Нет, я не боюсь – Он замолчал, ожидая от приятеля того же. – Я, особо, тоже –коротко ответил Сергей. Те, кто не знают таких людей, в его голосе могли увидеть неуверенность и сомнения, но для них самих за этим словом стояла вся их сущность цельная, но иногда растворяющаяся в мелких желаниях и сомнениях. Но, как и говорил Иваныч, иногда она возникала и если она говорила «да», то это было да, а если нет, то по-другому и не будет больше. Только сейчас Сергей осознал это в себе и удивился откуда Иваныч мог знать такое в нем.

Они повернули к дому, а в гору идти было тяжело и войдя в комнату они устало бухнулись на большой старый продавленный диван давая понять, что им уже и не хочется за стол. Но когда Иваныч потер сыр на горячие длинные макароны и сыр начал плавится, отпуская тонкий запах, они сами не поняли, как оказались у тарелок. Иваныч налил уже не по полной и звонко чокнувшись они выпили. Съев по тарелке макарон, приятели перебрались на старый диван и вытянули с блаженством ноги.

–Сейчас бы супа из белых грибов горяченького. – Иваныч ушел в соседнюю комнату и притащил кресло.

Разговор неожиданно начал Виктор. –Ну расскажите Александр Иванович, что вы там нашли? –спросил он.

–Там. –Иваныч пьяно улыбнулся. – Самое странное, что то, что там когда-то было оказалось у нас до того, как мы долезли по подземному ходу до схрона.

–Как это? – спросил Сергей. Речь Иваныча стала чуть медленней напевней, но не потеряла ни интонаций, ни точности формулирования мысли. Он размяк в кресле окончательно. То ли от полной сытости, то ли от нужного опьянения слова потекли плавно, а руки, положенные на спинки кресел, стали двигаться в такт словам придавая речи театральность и превращая ее в спектакль одного умного актера.

– Вы конечно, не знаете, как это было в конце 80 годов. Разрешили хотеть все. И оказалось, что мы так много о многом не знаем, что любая бредовая идея казалась откровением, которая на следующий день заменялась следующим правдоподобным бредом. В стране, по телевизору Чумак и Кошпировский. В городе на НижнеВолжской набережной кришнаитов варили по утрам бесплатную кашу. А днем бродили по городу в разноцветных одежах и пели индийские песни совершенно по-русски. По виду, они казались постоянно под кайфом. На Варварской улице адвентисты убеждали, что христианская религия – это плохо потому, что именно она мешает русским людям быть богатыми. Они невероятно широко улыбались и были активно отзывчивыми. При привычной серости нашей погоды это привлекало. На Комсомольском шоссе последователи «Дианетики» учили, как добиться счастья и влиять на людей. Все хотели научиться оказывать влияние на других, а эти другие догадывались об этом и тайком читали те же книги и не хотели, чтобы на них влияли. По городу ходили молодые люди в костюмах и белых рубашках с бейджами «отец Михаил» которые прямо на остановке автобуса готовы были рассказывать о свое самой правильной вере в мире. И были кто их слушали. Нас тоже интересовали все эти вопросы. Но у нас был Петр. Однажды он принес книгу Успенского о «4 пути». Он сказал, что это учение основано на какой-то древнеиранской школе, которая всегда была и остается тайной. Основоположник ее Григорий Гурджиев много лет путешествовал по странам ближнего Востока Индии и Китая и якобы на основе того, что он привез из этих путешествий и создано это учение. Это казалось гораздо серьезней чем те странные люди, бродившие по городу в грязных разноцветных одеждах или те батюшки младше нас по возрасту. Мы стали изучать эту книгу. Мы это я мой друг детства Иван, Петр и Юрка с юга. О наших занятиях знали и мой двоюродный брат и Юрка драматург. Которого прозвали тогда так за то, что он каждую пятницу ходил пить водку ни как все в капельницу на Маяковке, а в кафе «Драматическое» на Большой Покровке.

– А в чем заключалось учение? – Сергей прервал рассказчика неожиданно, когда тот только почувствовал, что слова текут рекой и история красиво заполняет полумрак комнаты. Он надолго замолчал, пытаясь собраться с мыслями, которые раз споткнувшись в хмельной голове, не сразу набирали нужный ритм.

–Чтобы объяснить учение нужно другое место и время. Наверное, я о нем расскажу позже, но если коротко, то эта система позволяет человеку осознать себя в этом мире и на основе этой осознанности обрести реальность.

– Так вот вы про что все время говорили там за столом. – Виктор улыбнулся довольный тем, что понял, о чем тогда слышал за столом, а еще тому, что это оказалось как-то не серьезно.

– Да, про саму систему расскажу позже, но надо сказать, что занятия по ней сильно повлияли на нас, но неожиданным результатом этого увлечения стало совсем другое.

Мой друг детства Иван жил на Ошаре, недалеко от старого Бугровского кладбища. Еще его дед и прадед и вероятнее всего прапрадед работали при этом кладбище. Он сильно увлекался старинными монетами, книгами и всем, что имело возраст более ста лет. Казалось, что девушки семнадцати лет ему менее интересны чем бабушкины иконы позапрошлого века. Как-то он рассказывал, что у его отца и дядьев есть вещи такие старые и дорогие, что любой аукцион даст за него много тысяч долларов. Я посоветовал ему не говорить об этом Юрке и моему двоюродному брату. – У моего отца пять братьев,– спокойно ответил он. – Если у одного из них что-то украсть, то придется иметь дело со всеми. А это такие проблемы что не позавидуешь. – Ты знаешь почему Ошара так называется? В старые времена, на той окраине было полно трактиров и притонов где людей «обшаривали» и пусками голыми на мороз за день. А у меня, мои родные там с давних времен живут. – И это была правда. Мы почему-то гордились темным прошлым наших предков. Но род не выбирают, а характер все-таки передается. Как говорилось в одной книге «вопросы крови самые загадочные вопросы». Иначе нельзя понять, как этот, с виду интеллигентный, начитанный и живо интересующийся множеством вещей парень мог сделать то что сделал позднее.

Однажды Иван пришел совсем подавленным. – Что случилось – спросил я его. – Дядья собираются уезжать в Австралию. Там большая староверческая колония, с которой они давно наладили контакты. И теперь их зовут жить в Австралию. – И ты собираешься уезжать? – Нет. Мы не едем. Ну, тогда в чем проблемы. – Они для этой поездки хотят продать такие вещи. – В словах Ивана звучала такое горе и разочарование, что мы заразились этим его возмущением. –Ну едут они, зачем же продавать. Там и так можно жить не бедно. Тем более есть кому помочь на месте.

–Да ты представляешь, сколько это может стоить?

–А сколько –Заинтересовался присутствующий здесь Юрий.

–Много. – зло закричал Иван ему в лицо. – Это такие вещи и за настоящие деньги – это здесь никто не купит. Даже в Москве не купит, а вывезти это невозможно. – Мы еще долго слушали его возмущения и проклятия, сидя у стены за столом.

Прошло довольно много времени. Мы занимались по книгам Успенского. Хотя, все наши занятия сводились к тому, что каждый читал тексты и пытался делать описанные упражнения самостоятельно, после чего мы обсуждали ощущения от этого, пытаясь понять правильно ли мы делаем. Я гулял с родившимся у меня сыном и почти не разговаривал с женой. Двоюродный брат уехал в Красноярск, а Зоя Кузьминична стала много болеть.

И вот однажды вечером Иван позвал меня свистом у окна на скамейку и положил передо мной на стол сверток завернутый в старую тряпку. Я сразу все понял.

– Я украл это у них. – выпалил он.

–Зачем? – испугался я.

–Они уезжают через три дня. И хотят это продать просто за копейки. –Голос Ивана был тверд и спокоен. –Я украл это у них. Я не дам это продать. –он замолчал, глядя честно мне в лицо. –А через три дня они уедут и все.

–Они же догадаются, кто это украл – тихо сказал я.

–Все равно. – спокойно ответил он –Мне главное три дня где-то отсидеться. Сейчас главное, чтобы меня здесь не видели.

– Да уж, хорошо бы, – подтвердил я.

–Здесь две книги. Покажи их Петру. Ему будет интересно, и мы может что-то новое узнаем.

–Хорошо, – тихо ответил я, глядя на свертки и не осознавая какой опасности подвергаюсь, но не такое у нас было тогда воспитание чтобы задумываться об опасности. А, может мозгов еще мало было, чтобы осознавать их.

–Ты, когда за ними придешь.

–Не спрашивай. И куда иду, не спрашивай. Да я и не знаю пока. Я надеюсь на тебя. – И он скрылся в низу оврага.

Когда я положил эти книги перед Петром и рассказал, откуда они у меня он сначала даже смотреть на них не хотел. Он был старше и понял, что может быть с этим связано. Тогда я сказал, что Иван зайдет за ними дня через три, и он успокоился. После чего я ушел. Иван не вернулся ни через три дня, ни через неделю, ни через три месяца. А когда я пришел к его отцу тот сказал, что Иван уехал к родственникам в Архангельск и устроился там, на рыболовный траулер. Я не знал, правда ли это. Он бы написал, если бы это было правдой. А если это не было правдой, то для кого и для чего предназначалась такая правда. Может лучше сделать вид что поверил в это.

Спрашивать у Петра что там, в книгах я сначала даже не решался. Но по тому с каким видом он смотрел на меня при встрече я понимал, что это что-то по-настоящему интересное. Я не хотел его торопить и только через месяц он сам подошел ко мне.

–Ну что там? –я еле скрывал нетерпение, которое так долго сдерживал. По лицу Петра можно было понять многое.

–Там две книги. Одна арабский текст и вторая попытка перевода ее на старый русский. Перевод очень плохой, поэтому я пытаюсь перевезти ее сам. – Ты знаешь старый арабский язык?

– Нет, конечно, но у нас в университете есть специалисты, которые помогают, и у отца есть возможность, но привлекать его конечно, не хотелось бы.

–Ты что, кому-то уже показал книгу? – испугался я.

– Я осторожно. Пришлось, но человек надежный и главное хорошо владеет темой. И еще. Там есть приписка, по которой понятно, что эти книги были найдены при осыпании грунта нашего оврага в конце 18 века.

–Да ладно. – не поверил я. – Это написано на русском гораздо позднее и как ты понимаешь не на современном русском. Но понять не сложно. Там даже написано кто нашел и каким образом достал. При обрушении открылся лаз, и они забрались внутрь, а метров через тридцать нашли схрон, в небольшой комнате. В общем от сюда это, из монастыря, который был над оврагом. –Интересно то, что, судя по переводу, который постепенно у меня появляется в книге описаны идеи, которые мы изучаем по книгам Гурджиева. – Я открыл рот от изумления.

– Конечно это только перевод некоторых моментов, которые человек занимающийся этим сделал в первую очередь.

– Это было настолько невероятно, что я засмеялся с недоверием глядя на Павла.

– Откуда книги на арабском языке, да еще по древнему знанию могли оказаться в монастыре на берегу Волги?

–Я думал над этим, – Задумчиво начал Павел – У меня есть только одно предположение. Ты слышал про Хазарский каганат?

– Никогда. – уверенно сказал я.

–Хазария в 9-10 веке третье по мощи и богатству государство в Европе. Понимаешь в Европе. А значит пятое во всем мире, наверное. Это во многом удивительное государство. Древние хазары жили в дельте Волге, а так как уровень каспийского моря тогда был ниже на 8 метров, то дельта была намного больше. Дельта – это настолько богатое место для проживания, что более удобного трудно себе представить. Вкусная рыба в большом количестве. Сочная трава для пастбищ. Множества проток и островов где можно переждать набеги неприятеля. Тучи комаров летом сведут с ума любого вражеского воина на коне. Но по своей природе хазары были очень миролюбивы и не агрессивны. Поэтому большого войска у них никогда не было. И вот когда Китайцы победили и выгнали тюркского хана со своих земель, и он перекочевали в волжские степи на хазарскую территорию, то те сразу выбрали предводителя тюрков своим ханом. Это было очень удобно. Хан с войском кочевал по степи лишь на зиму подходя к столице, где ему платили небольшую дань, а при необходимости войско защищало своих якобы подданных. И так было довольно долго. Пока далеко в Иране не произошла попытка переворота. Не буду рассказывать это подробно, но для нас главное, что этот переворот поддержали местные евреи. После того, как переворот провалился евреев, попросили убраться из страны, и они начали свое путешествие из Ирана сначала в Византию. В Византии их приняли. Но повели они себя странно. Они открывали ворота городов перед арабами, с которыми тогда воевала Византия и арабские воины вырезали мужчин этого города, а женщин и детей продавали евреям по низким ценам в рабство. После этого, не желая связываться с евреями правители Византии попросили их уйти из страны и те стали кочевать с начала к Кавказу и потом оказались в дельте Волги где им очень понравились земли Хазар и, они попросили остаться у них. Всего через какие-то сто лет евреи подстроили под себя всю торговлю Хазарии дипломатические отношения и образование. После этого они позвали наемников из очень мужественных и кровожадных племен прикавказья и с помощью их выгнали войско Тюркского хана. И снова далекий Китай изменил жизнь Хазарии. Шелк, который любили и покупали все, начиная от панов Польши заканчивая далекими Исламскими правителями Испании изменил жизнь города на острове посреди Волги. А любили шелк не только за его красоту и легкость, но и за то, что вши, которые были бичем того времени в шелке не могли жить. И не нужно было постоянно чесаться от их укусов. Шелковый путь долгий и тяжелый проходил через новую столицу Хазарии город Итиль который находился на большом острове посередине реки текущей к Каспийскому морю. Здесь караванщики, изможденные долгим переходом, могли отдохнуть, поесть вкусной рыбы, попить вдоволь молока и развлечься в кругу красавиц. Пришли ли эти книги с этими караванами или евреи принесли их с собой, прямо из Ирана точно не скажет никто. Но другого пути для них сюда я не вижу. Позже русские князья разгромили Итиль. А к тому времени евреи надоели уже и местным жителям которые и не собирались их защищать. Евреи ушли, а книги были сохранены и каким-то образом в конце концов –как я думаю попали в Казань. А уже оттуда они еще более загадочным способом попали в этот монастырь. -он замолчал – Конечно это только мое предположение, но другого способа я не вижу.

– Это конечно очень интересно, -начал я после большой паузы. –Но, что нам теперь со всем этим делать. Иван пропал. Если книги ищут, то могут выйти на нас.

–Кто ищет? – спросил Павел.

– Ну, я не знаю. Его отец или дядья приедут. Они все-таки поймут, сколько это будет стоить и приедут. Будут искать и, если даже отец и не скажет им правду где Иван сейчас, вопросы к нам могут возникнуть. Этого надо ждать. – Мы еще долго сидели за столом у стены размышляя к чему может привезти эта история

– А с чего ты взял, что в книге обсуждаются вопросы, которые раскрывает Гурджиев в своей системе? – задал я в конце беседы вопрос, который больше всего удивил меня.

– Я думаю, что книга по философии, вернее по устройству и мира, и человека это книга с теми темами, которые всегда уважали и ценили в Иране. В них, как и в книгах Гурджиева будут обсуждаться одни и те же вопросы, и эти рассуждения может лишь показались мне похожи. Только и всего. Наверное, это так. Но согласись удивительно видеть такую схожесть подхода к этим вопросам сейчас, в двадцатом веке и тогда в веке десятом?

Время шло. Никакой прямой связи текст с учением Гурджиева конечно же не имел, но философское или эзотерическое содержание делало перевод более трудным и долгим. А может и тот, кто взялся переводить, не имел для этого нужных компетенций и больше делал вид что переводит, поэтому через месяц мы решили прекратить попытки перевести книгу. Вообще, идея привлечения к переводу постороннего человека казалась мне очень опасной, и я не понимал, как Павел так легко пошел на это. Сейчас это я бы объяснил тем что мы как люди, воспитанные в советском обществе, еще не поняли, что все уже изменилось и теперь возможность больших денег преодолеет любые затруднения, как в моральном, так и материальном мире.

Еще через месяц умер старик Никаноров и Павел, как его родственник и был там прописан, мог заехать жить в его квартиру, хотя большого желания у него не было. Зато, мы могли спокойно совершить путешествие в глубь подземного входа чего мы боялись и одновременно очень хотели. Не раз мы открывали дверь и заглядывали в темноту хода, забирались туда и пробравшись вперед метров пять возвращались.

– Было бы хорошо, если бы нас кто-нибудь подстраховал, когда мы туда полезем. – Мы стояли в подвале и смотрели в темноту, уходящую куда-то вниз. Лаз был небольшой. Забираться можно было только на четвереньках или ползком, но края лаза были укреплены у входа основательно, камнем. Мы осветили в темноту дальше, но она расступилась только на несколько метров, снова открыв стенки, обложенные тонкими ветками и местами открывая темную плотную землю.

– Давай Юрку позовем. – Предложил я.

– Тогда придется ему все рассказывать, – бросил через плечо Павел.

– Нет. Скажем что нашли ход и хотим посмотреть, что там, пускай подстрахует здесь, пока мы лезем. Одному лезть нельзя и никого не оставлять с наружи тоже нельзя. Вечером мы позвали Юрку «южного» к стене где стоял стол со скамейкой.

–Слушай, – начал я.– мы с Пашкой нашли какой-то лаз в подвале его новой квартиры. Ты не мог бы подстраховать нас, пока мы слазаем. А там если все нормально будет, и ты потом с нами. Но позже.

– Лаз. – заинтересовался Юрка. – А куда он ведет? – Юрка часто улыбался и для тех, кто его не знал, как мы мог показаться простаком. Но и я, и Павел, и Иван, когда еще был здесь, прекрасно понимали, что за этим показным легкомыслием есть что-то еще. То, что он прячет, но что чувствует тот, кто каждый день живет рядом и знает его в разные моменты. Он казался легкомысленным, но во всем его поведении чувствовалось четкая направленность к какой-то цели о существование которой знал только сам Юрка.

–Да кто же его знает. – продолжал я. –Старик может и сам не знал, что у него лаз в подвале. Он там так хорошо спрятан.

– Старик не знал? – возбудился Юрка, – Говорили, что он в НКВД служил. Может у них там явочная квартира была, или пыточная какая.

– Вряд ли, – проговорил Павел, – хотя, там будет видно.

– А вы читали книгу? – не успокаивался Юрий, – про то, как в 37 году людей просто так забирали. Просто, во двор воронок заезжал и забирал человека и все, -10 лет без права переписки. Может это вход в секретные тюрьмы КГБ, –продолжал он. – Старик точно был непростым. Я не удивлюсь, если там вещи замученных окажутся или еще что.

– В общем, ты нам поможешь? – прервал я его.

– Да конечно. Когда вы собрались? – Тут на дороге от дома в низ появился отец Павла. В руках у него был сверток. Он посмотрел на трех приятелей за столом и немного поколебавшись, подошел.

–Александр, Паша возвращаю вам вашу книгу. Книга очень ценная, но наши специалисты встали на одном месте и не могут продвинуться дальше. Все что могли они перевели. Хотя немного, но…– Мы сидели, замерев от неожиданности. Через несколько секунд я взял сверток с книгой, положил в пакет и сунул под стол, давая понять, что не хочу продолжать разговор.

–Ну ладно – Заторопился Петр старший. – А книгу лучше показать специалистам из Москвы. – Проговорил он быстро и заторопился к дому.

– Что за книга? – Спросил Юрка.

– Старинная, – нехотя ответил я.

– Тоже у старика нашли.

–Да, у старика, – проговорил Павел – Ну, ты поможешь?

–Без вопросов. Когда?

– Давай завтра ближе к вечеру мы зайдем за тобой.

– Все, хорошо, буду. – Юрка понял, что пора уходить и быстро засобирался.

– Зря мы с ним связались, мне кажется. – Проговорил я Петру вставая, когда Юрка скрылся за домом.

Когда мы влезли в темноту хода, Юрий остался в слабо освещенном подвале, нагнувшись и вглядываясь в темноту. Лезть было неудобно, но далее оказалось гораздо просторней, чем мы ожидали. Местами края и потолок лаза были укреплены камнем, а местами сплетенной, закаменевшей от времени лозой. На нас были медицинские повязки, которые должны были защищать нас от пыли, но дальше земля была влажной, и я сорвал повязку зацепив ее за край лозы которой был укреплен лаз. Лезть было не сложно, по крайней мере мы готовились к более трудному продвижению вперед. Через несколько десятков метров, как нам показалось, был сделано расширение так, что даже если постараться, можно было перевернуться и лезть в обратную сторону головой вперед. Лаз вначале шел немного вниз, но потом повернул заметно налево и пошел под уклон вверх. Павел лез первый, а я за ним. Было сухо, но душно. Фонарь на голове Павла мелькал где-то впереди, а мой вырывал из темноты куски стены, укрепленной старым и влажным деревом и землю подомной по которой, стараясь не прижиматься полностью я полз вперед.

– Что там впереди? – Кричал я в темноту через каждые 5 минут. – Делал я это больше для уверенности и поддержке себя и Павла. Временами казалось, что ход сужается и хотелось крикнуть вперед, чтобы услышать голос из темноты, но, чтобы не поддаться страху я сдерживал себя. Через какое-то время услышал голос позади себя. Голос казался так далеко, что я сразу и не понял, что это Юрка проверял нас. Я ответил ему как можно громче.

Местами было жутковато и Петру, и он спрашивал меня как можно громче о всяких пустяках. Так переговариваясь, мы пролезли минут десять пятнадцать. А может мне это показалось, я уже не был уверен ни в чем.

– Здесь комната, – вдруг услышал я голос Павла впереди себя. Через несколько метров я вылез в достаточно просторную комнату или большую нору. Нору настолько просторную, что мы убрались там вдвоем, и еще осталось место. Можно было встать, пускай не в полный рост, а лишь нагнувшись, но справа был выступ и на него можно было присесть и перед ним был выступ как стол. В стене этой кельи была полка. Может именно здесь лежали книги, которые так странно оказались у нас. Мы осмотрелись немного. Самое интересное, что ход дальше уже был шире и можно было не ползти, а идти, пусть и сильно согнувшись. На полу появились ступени, и мы пошли вверх и быстрее.

Через какое-то время мы подошли к двери, которая перекосилась от того что позади нее, скорее всего, все было завалено землей. Дальше прохода не было. –Как думаешь сколько мы прошли –спросил я. –Думаю метров двести триста. – Да тогда мы должны быть еще далеко от той церкви, что наверху. – А черт ее знает сколько мы пролезли , может и меньше, а может и больше. Знаешь, в русской книге в одной из тех двух говорится, что есть карта подземных ходов в монастыре и ход там не один. И книги еще должны быть. И карту они, наверное, составили на всякий случай. Я попытаюсь найти что-нибудь в архивах. У отца есть пропуск и в городской, и областной. Да сейчас вроде проще это все стало. – Да, – согласился я.– было бы здорово что-нибудь найти. – Ладно, давай обратно. – Погоди, остановил его я. – Что будем делать с Юркой – Он нормальный парень конечно, но про лаз скажем, а про книги пускай думает, что мы их продали уже. Меньше знает крепче спит, и нам спокойней. – Да ты прав, – согласился я, -Надо сказать, что продали все.

Вылезли мы все грязные, но довольные. Секретом стало меньше. Юрка встретил нас радостно и возбужденно, будто мы пришли с северного полюса. – Ну что там? Что?

– Да нет там ничего. Метров через сто вход завален. – Улыбаясь, коротко ответил Павел. В следующий раз тоже слазишь. Только несейчас.

– Отлично. – Успокоился Юрий. Через несколько дней он слазил и был очень впечатлен приключением.

И вот наступил тот август, который изменил жизнь вех жителей дома. День заканчивался, и придя домой вечером я, наложив себе в тарелку макарон с котлетой сел за стол. Ирина вышла из комнаты где был слышна возня сына. Она начала нервно говорить, что устала от всего этого, что она целыми днями только готовит и стирает, а я где-то пропадаю. Слушать все это было неприятно потому, что в институте скоро начнутся занятия, а я все лето в каникулы работал на стройке и устал, а отпуска не будет. Да бог с ним с этим отпуском. Я все понимаю, что все устали и сын вышел из комнаты и смотрел внимательно на мать и на меня и начинать разговор при нем просто не хотелось.

Я молча ел, и тут услышал в коридоре шум, и как мне показалось крик. У меня появился повод уйти и я, почти обрадовался и убрав тарелку со стола пошел к двери.

Шум стал сильнее, будто внизу что-то тяжелое падало об пол, и Ирина тоже замолчала и взяла сына на руки. Я вышел на лестницу и тут услышал крик снова и теперь, без сомнения. Я пошел быстро в низ. Дверь из квартиры Павла распахнулась от удара изнутри, и кто-то быстро и шумно выбежал из подъезда. Я быстро перепрыгнул на лестничный пролет ниже и увидел открытую Юркину дверь. Сам Юрка стоял у открытой двери в квартиру Павла. Обернувшись и увидев меня, он почти закричал. – Пашку ограбили. – Перепрыгивая через ступеньки, я слетел на первый этаж.

– Помоги им. – Юрка кивнул вглубь квартиры и бросился вниз. Мне показалось что у него в руках был пистолет. Дверь подъезда громко хлопнула. Я открыл Пашкину дверь и увидел его отца, сидевшего на полу прислонясь к стене, по лицу его текла кровь. Кровавая рана на голове свезла волосы в бок.

–Что? Как вы? – нагнулся я над ним. – Сейчас в скорую позвоню.

–Маша там. – Павел старший махнул в сторону комнаты. Я открыл дверь. Все вокруг было перевернуто. Мария Александровна лежала на выкинутых на диван вещах. Я подошел к ней и перевернул лицом к себе. Она открыла глаза, но взгляд смотрел не на меня, а куда-то вверх. За спиной послышались шаги. Павел старший неуверенно вошел в комнату. – Они забрали книгу.

– Да ладно, я скорую вызову. – Я усадил Марию Александровну на диван. Павел старший утирая руки, нагнулся над ней, по-моему, этим только напугав ее кровью еще больше.

–Ничего, ничего. – заговорил он, повернувшись к столу где был графин с водой. Но графин лежал на полу. – Ничего, –продолжал он, вертя головой и ища что-то вокруг. Я быстро принес воды с кухни. Видимых ран у Марии Александровны не было.

– Сейчас скорую, – я бросился из квартиры и мне показалось что я услышал недалеко выстрел, а потом еще два. Я выбежал из подъезда и прислушался. Стреляли внизу оврага на Маяковка. Я повернул в другую сторону где около остановки был телефон. Позвонив, я торопился обратно и увидел бегущего снизу Юрку. Я быстро пошел к нему на встречу. Было уже довольно темно и узнал я его по походке, но это был точно он.

– Кажется, я убил одного.

– Как? Кого? – удивился я.

– Как, как. Он показал пистолет. – Я их догнал, а они не ожидали и один выстрелил в меня. Ну, а я в него. Он упал, а второй побежал по улице дальше. Там их машина ждала, и они уехали. Я к первому подошел, а он стонет.

– Книгу нашел? – зачем-то спросил я.

– Нет, ничего не было, – ответил он через плечо, оглядываясь по сторонам. – Скоро менты придут. Я ухожу. Черт, как я попал, – он потер лицо рукой в которой был пистолет. – Ладно, он бросился в подъезд, в свою квартиру. Я остался на улице ждать скорую, но она не приехала и через 10 мин. Юрка вышел из квартиры с сумкой.

– Ладно, я напишу. Не говори никому, понял? – Он скрылся в темноте. Не дождавшись скорой, я вошел в подъезд. Паша старший смывал кровь с лица, а Мария Александровна молча, еле держась на ногах помогала ему. Я вышел на улицу и пошел вверх к остановке. На встречу шел Павел.

–Там вас ограбили. – Сказал я, громко не дожидаясь пока он подойдет ближе – Как?

– Книгу искали. – Паша побежал мимо меня к подъезду.

– Все живы, не волнуйся, – проговорил я быстро, стараясь успокоить больше себя. Скорая приехала только через пол часа. Паша старший уже смыл кровь и Мария Александровна, выпив валерьянки и немного прибрав в комнате легла на кровать. Врач сказал, что должен сообщить в милицию и как его не убеждали уехал пообещав, что сообщит все равно. Проводив врача, сходив домой и успокоив Ирину я вернулся в квартиру. Павел с отцом сидели на кухне.

– Паша. Паша. – обращался отец к Павлу. – и хорошо, что они забрали книгу –говорил он тихим голосом. –Если они узнали про нее и решили взять, то взяли бы все равно. Сейчас такое время. А теперь все. Они от нас отстанут.

–Да, папа, да. – соглашался с ним Павел. – Ты успокойся и уложи маму. Я пойду поговорю с Сергеем. –Мы вышли из подъезда. Пройдя немного, я подвинулся к нему ближе.

–Юрка догнал их.

–Как? – удивился Павел.

– Да, говорит, что догнал и убил одного из них там внизу, на маковку. Они начали стрелять первые, но промахнулись, а он одного убил, а второй уехал. Там его машина ждала.

– Ничего себе. – удивился Павел. – А где он?

–Кто? – не понял я. – Юрка? – он собрал вещи и ушел.

– Куда?

– Не знаю, сказал, что уедет на время.

–А книга?

–Не знаю. Он говорил, что не было ни чего.

–Так что, у Юрки пистолет был?

–Да. И я не знал.

–Что теперь делать? – Они постояли молча.

– Слушай, там внизу тихо. Ни милиции не видно, никого. -Они пошли в темноту, вниз к маковке, но ни огней, ни звуков разговоров не было слышно. Так они спустились почти до конца оврага, но никакой суеты не заметили. Неужели милиция даже не приезжала. Вслух рассуждал Пашка.

– А может и приезжали, и ничего не нашли. Там же ночной клуб рядом там иногда и постреливают так, что они привыкли.

–Да. – Они постояли в темноте. – Где его искать тут?

– Кого труп?

– Да, если он здесь есть? – Сейчас в темноте мы его не увидим, давай рано утром придем.

–Зачем? – спросил я, –Может ну его.

– Надо утром проверить.

–Хорошо, – согласился я с неохотой.

Рано утром мы спустились, но ничего кроме небольшой лужи крови не нашли. – Павел был не выспавшимся и усталым.

– Они искали только арабскую книгу, значит, скорее всего, про вторую они не знали.

– И что это значит.

– Значит, тот кто их послал знал только про эту книгу.

– И что.

– А то, что значит это не Ванькины родственники, те знают про две книги.

–Да ты прав.

–Значит это тот, кому ты показывал книгу для перевода.

–Да, – согласился Павел.

– Можно было подумать на Юрку, но теперь это исключено.

– Да ,– опять согласился я.

–Ну ладно, может и правда хорошо, что книги теперь у нас нет. Сейчас за такую вещь убьют и глазом не моргнут.

– Да, – опять согласился я, – тем более подземный ход и книга еще осталась. можно найти карту и, если повезет второй подземный ход.

– Да, может мы еще легко отделались.

Нам казалось, что эта история с арабской книгой закончилась, но через три дня случилось событие, которое опять перевернуло все. Мы сидели за столом у стены, когда сверху оврага из-за дома появились двое. Мы, почему-то, сразу поняли, что это к нам. Один высокий и толстый в черной длинной кожаной куртке, а второй спортивный, небольшой. Они сначала уселись напротив нас не обращая внимание на наши взгляды, а потом поздоровались.

–Ваш приятель украл у нас книгу.

– Какую книгу? – Не поняли мы сразу.

–Там внизу. – Толстый кивнул вниз оврага. – Он ранил одного парня, а потом взял книгу и убежал.

– Кто? – Не решался поверить я.

– Юра, наверное, его зовут. Эта книга мне нужна –говорил он тихо. – И, если вы не хотите больших проблем. По-настоящему больших, а не те что были три дня назад. Если вы не хотите проблем, то вы поможете найти вашего приятеля. –Мы онемели от неожиданности и даже когда эти двое ушли долго не могли осознать, что произошло.

–Откуда они опять все узнали? – Удивленно проговорил я.

– Есть только один вариант ответа на этот вопрос –Неторопливо начал рассуждать Павел. –Человек которому папа отдавал книгу для перевода понял, что это такое и подключил таких людей, что нам с ними лучше не спорить.

– Но откуда узнали, что это Юрка сделал.

–Отец рассказал продолжение не предполагая кому. И не догадываясь, что этому человеку доверять нельзя. –Но он же хотел убить твоего отца. Этот его друг.

– Наверное только попугать. Но могли и убить. Отца надо предупредить.

– Значит Юрка не нас обворовал, а их.

–Да, Рисковый парень. Он знал, что берет. И куда он уехал?

– Как я понял в Москву.

– Да, предупреди отца. – закончил я и пошел домой.

– А через день я пришел домой и нашел записку от Ирины, в которой она писала, что уезжает в Ялту и через несколько дней я уехал за ней. Павел должен был ехать на картошку, а его отец перевелся в другой институт.

Иваныч замолчал. Приятели слушали и казалось хмель то ли растаял в темноте комнаты, то ли заполнил ее и весь дом опьянел от коньяка и этих рассказов.

– Если вы думаете, что это конец истории то вы ошибаетесь. Это только конец первой части. А была еще вторая. И даже третья с четвертой, а если вы согласитесь работать со мной то, надеюсь, будет и следующая. Ну что молчите, не испугаетесь впутываться во все это.

– Ничего особого я здесь не услышал, – начал Виктор, – обычные разборки девяностых годов. Сейчас все живут по другим законов. Да, – он обратился к Сергею.

– Согласен, – подтвердил приятель. – Это интересно.

– Если по-умному себя вести, то ситуацию вырулить можно. – Виктор был заметно пьян и Иваныч, усмехнувшись встал с кресла.

– Если по-умному, то конечно. Ладно, умники, Вы подумайте еще, и я подумаю, что с вами делать. В смысле, что мы с вами будем делать дальше. – Он улыбнулся, протягивая руку Виктору.

– Я провожу его немного и проветрюсь заодно. – Сергей вышел вслед за приятелем. – Ну что, по-моему, интересно. –начал Сергей, разминая мышцы от долгово сидения на диване.

– А ты знаешь. – вдруг начал разговор Виктор. – В той церкви на Добролюбова могут быть настоящие сокровища.

– В какой? – Сергей не ожидал такого переворота темы. – Несколько месяцев назад я читал про дворец Рукавишникова на Верхне Волжской набережной. Когда красногвардейцы приехали, дворец оказался пуст. Все, что было ценного куда-то делось. Когда стали выяснять один из слуг сказал, что несколько дней назад карета отвозила вещи к той церкви что сейчас на «Добролюбова», но обыск там ничего не дал.

–И ты думаешь, что те вещи тоже в том тайнике.

– Очень может быть, – проговорил довольный Виктор.

–Может они просто на Арзамасский тракт поехали, в свое имение, а может и нет. Но пускай Иваныч ищет свое, а мы еще и свое посмотрим.

– Ну ладно. – Устало проговорил Сергей – Посмотрим.

Часть 3.

Виктор проснулся рано.

– Сергею хорошо, -думал он, чистя зубы, – он студент и у него каникулы. Да даже если и не каникулы. Если надо не пойти, то можно и не пойти. Александр Иваныч тоже свободный художник. Ну, почти свободный. И почти художник. – Он закрутил тюбик и помыл под струей воды щетку.

– А мне на работу. Как я смогу всем этим заниматься, если до вечера буду там. Уволиться. Мечта. А если получится пшик. Такое было несколько раз. Кажется, вот она -удача, а потом все как-то растворяется и в сухом остатке моральное удовлетворение и еще несколько капель опыта. Хотя он и научился извлекать и ценить эти капли опыта, но зачем он нужен этот опыт если не ведет в конце концов к какой-то победе. А то, что теперь возможна победа он чувствовал.

Во-первых, он не один. И Александр Иванович – это не любознательный подросток, начитавшийся книг про клады, и не заскучавший работяга, блуждающий по интернету в поисках загадок и тайн. И тайны эти должны быть обязательно вселенского масштаба и лучше бы если бы они находились где-то рядом, чтобы не пришлось ехать дальше соседнего района. Нет, Иваныч это другое. У него с этим связана жизнь. Удача будет, во всяком случае так близко она не была никогда. Сев за руль, он решил проехать не как всегда по Нижневолжской набережной, а повернул вверх, где дорога шла вдоль Кремля, но не сворачивала к площади, а шла дальше вдоль оврага.

Церковь, о которой вчера говорили, он увидел издали. Повернув и поехав вдоль трамвайных путей, Виктор решил даже не останавливаться, а просто оглядеться, чтобы на работе обдумать, как и где можно начать поиск. И тут у края дороги он увидел Сергея. Тот стоял, задравши голову, и рассматривал остроконечные купола. Виктор остановился у него за спиной и посигналил. Сергей испуганно отшатнулся и недовольно обернулся, не узнавая машину приятеля. Виктор потянулся и открыл перед ним дверь предлагая сесть.

– Ты куда. –Без удивления спросил Сергей.

– Я на работу, а ты что тут делаешь с утра пораньше.

– Вот. Решил посмотреть поближе. Ладно, поехали, подвези меня до дома. А тебе же не по пути. Значит и ты не просто мимо проезжал.

– Да. – согласился Виктор. – Как думаешь, получится что-нибудь?

– Посмотрим. А что ты там говорил про купцов Рукавишниковых? Ты ничего не напутал? Насколько я помню, отец Рукавишников заработал свое состояние сам и дом тот сам перестроил, а затем сына своего отправил в Москву в надежде на него. А тот связался с поэтами разными и художниками, которые доили его как корову.

– Только вымя папино было. – Вставил Виктор с улыбкой. – Да, слышал я эту историю. И про книгу, которую сын про отца написал, тоже слышал. Они из-за нее рассорились, и сын спиваться стал.

– Значит, ты ничего не напутал? – Сергею было трудно говорить потому, что после вчерашнего у него болела голова, и он морщился при каждом слове.

– Конечно это только легенда, но почему не проверить ее раз предоставляется такой случай.

– Что за легенда? Подробнее можешь? Ты вчера как-то так намекнул, что я не понял.

– Известно, что сын после революции добровольно передал дом новой власти. Но не факт, что он передал все. И не потому что он припрятал, а папаша его понимая к чему все идет часть своего состояние завещал кому-то и на какие-то совсем не очевидные цели. Может церкви, может старообрядцам или монастырям, но денег после него осталось гораздо меньше чем должно было быть. И по некоторым косвенным источникам часть имущества исчезла перед самой смертью старика, и вывозили его в имение, но до имения оно не доехала, а останавливались они возле той церкви. Почему же нельзя предположить, что оно и сейчас находиться там, в подвале или подземном ходе, о котором могли знать тогдашние служители этой церкви. Согласись, – Виктор давно уже остановил машину у поворота к спуску и сидя внутри и разговаривая, они увидели, как джип Александра Ивановича не спеша повернул и встроился в уличный поток машин.

–Хорошо, позвони вечером. Не боишься за рулем после вчерашнего? -Сергей вылез из машины.

– Иваныч же не боится, а чем я хуже. – машина тронулась, выбирая свое место в строю.

Виктор несколько лет назад окончил ВУЗ и отец, который давно уже не жил с ними, устроил его к себе в институт. Инженер теплотехник звучит красиво, но для творческой и деятельной натуры Виктора была унизительно прозаична необходимость с 8 утра до 5 вечера находиться в четырех стенах кабинета, в бетонной коробке административного корпуса, окруженным забором, который серьезно охранялся.

– Ну это лучше, чем цветами торговать, – говорил отец, когда Виктор первый раз пришел в проходную института. Да, все было не плохо. Но он иногда завидовал своим сослуживцам так спокойно и уверенно чувствовавших себя в этой непонятной ему системе взаимоотношений и обязанностей. Разбираться во всем этом он не хотел и просто честно выполнял то, что поручалось, в мыслях своих часто находясь где-то далеко.

У его отца был брат и его сын, то есть двоюродный брат Виктора уже давно торговал антиквариатом. Сделок больших он не имел, но всегда хотел. Виктор иногда приходил к нему и очень скоро заразился этой страстью и интересом к старине. А когда он узнал, что у брата есть возможность свободно посещать архив Виктор не выходил оттуда несколько месяцев.

На страницы «Писцовой книги» и «Сотной грамоты» семнадцатого века он смотрел как на карты неизвестных континентов с письменами на полях и пометками их открывателей. Открытие собственной, реальной истории для него было как открытия новых стран и континентов.

Чаще его интересовали карты, но теперь он увидел и живых людей с похожими на наши имена живущих когда-то здесь, в его городе, на этих улицах и в том же доме или в доме по соседству. И было это всего несколько поколений назад. Он брал карты города разного времени. сравнивал их и перед его глазами город рос и уменьшался, менял названия улиц, прятался за стенами, а потом ломал их. Нащупывал удобные места для жизни в деревнях и присваивал их себе. Строил дороги и влезал по ним в лес. Карабкался по холмам и перепрыгивал мостами через речки.

Открывая новые моменты большой истории, которая проходила рядом с его домом и городом он искал место «пьяного» сражения с татарами и следы старообрядцев на Керженце. Места где проходили дороги и могли быть постоялые дворы он отмечал и по воскресеньям старался поехать туда.

Первый свой металлоискатель он купил, когда увидел на старой карте города, что на месте того дома где он тогда жил еще много лет назад был такой же дом. И жил в этом доме небогатый купец, краткая история жизни которого как ветер из прошлого задул со страниц старой книги.

Нижняя часть города – Нижний посад, которая прилегала к реке с издавна была заселена купцами. Мелкие и крупные они жались к реке, к берегу, к причалам куда приходили корабли, а на верх и за переправой, а потом и по деревянному мосту на тот берег вели дороги. Дороги грязные, скучные, часто опасные. И как многие века пока живут люди ведет их по этим дорогам две вещи. Деньги и интерес. как залог и подтверждение правильной жизни здесь. И, конечно, бог или вера как условие возможности заглянуть туда за черту, о которую споткнуться все. И не случайно церковь в те времена не только знак веры, но и моральный авторитет имеющий право указывать как жить правильно. Во время службы в церкви город пустел. Вот и сходятся всегда эти дороги на шумных базарных площадях, да у вечных величавых храмов показывая честно, по-настоящему интересы идущих по этим дорогам.

А могло бы было быть ПО-ДРУГОМУ? Старое правило, о котором пока знал только Александр Иванович говорит, что если бы могло бы было быть по-другому, то обязательно было бы. А если есть так, то и по-другому быть не может.

Когда Виктор рассматривал старую карту города , то в его сердце заклокотало, закрутило больно и густо как ложкой в кастрюле супа, когда взгляд его остановился на прямоугольнике, обозначающем тот самый дом, в котором он жил сейчас. А до этого четыре горы на берегу Волги на которых все начиналось. Вот они на карте – Часовая гора, Ильинская, Петушкова и Гремячая. Что от них осталось? Да почти ничего. И не горы это теперь. Что же говорить о людях. Что от них остается в этой кутерьме.

Много столетий назад может на том самом месте, на котором сейчас стоит его кровать стояла кровать может большая купеческая, а может простая, но крепко сколоченная. Ночью он встал и стал примеривать, а как это могло быть тогда. Окна на улицу были также это точно, и раз на крыше старая труба вот над этим углом то и печь стояла здесь. Стоп. Остановил он себя тогда, не могло или не должно было быть второго этажа. И он лег и опять не мог уснуть. Ну пускай не было второго этажа, но двор же был. Двор никуда не делся. И именно по нему ходил тогда давно Михаил Зубин, о котором прочитал Виктор пять строчек в книге старого архива. По этой земле ходил он и в ней что-то мог оставить, забыть, потерять. Следы о своей жизни. Той давней и реальной, а может быть и таинственной жизни. Виктор даже улыбнулся этим мыслям. Прямо уж и таинственной. Обычной, скучной и пьяной.

Пять строчек в старой книге и все. Но других подтверждений той жизни нет. А это и правда, все. Как жили те, другие и были ли они. А он Михаил Зубин был. И мы про него знаем, что он был. И знаем, что открыл Михаил Зыбин свою первую лавку в деревне Сормово и отвез туда своей лодкой пять тюков товара. А через несколько дней сожгли его лавку и искал он виновного и нашел, и наказал. А через какое-то время нашли его Михаила Зыбина мертвым. И осталась после него молодая вдова с сыном. А что дальше было то в эти пять строчек не убралось. А ведь что-то было. Ну, да ладно. И до него было и после него было и после нас будет. И все на этой земле, на этой по которой мы сейчас ходим и думаем, что она только для нас создана, а то, что в этой пыли наши предки жизни прожили и по этой же пыли ходили и оставили нам эти камни, улицы, берега все ими сделано и мы к ним что-то добавим и о нас быстро забудут. Да и ладно.

Металлоискатель под звучным именем «терминатор» Виктор ждал волнительно, как ожидают главное свидание, на котором собираются сделать предложение, способное изменит жизнь. А в какую сторону она изменится то не знает никто. Он ждал инструмент способный объединить собой прошлое с настоящим и придать краски будущему. Ах, какими волшебными были они эти краски. И мысли об этом как уроненный с моста в серую реку зажженный фонарик, тонущий и слабеющий, но освещающий мрак глубин пускай и на короткие мгновения.

И вот пришла посылка, и Виктор за вечер собрал нехитрое устройство и готов был попробовать его. Но как? Просто выйти во двор и начать ходить с наушниками на голове размахивая палкой, как-то не хотелось. Но летом утро раннее и если встать в 4 часа, то будет минимум 2 часа чтобы пройти и обследовать двор. Двор закрыт от посторонних взглядов улицы, а насколько он понимал планировку комнат окна, выходящие во двор, не были окнами спален. Двор был не большой, и запищало в наушниках сразу.

Он понял, что не взял лопату чтобы откопать найденное, но идти за ней не хотелось и заметив место он стал обследовать двор дальше. Быстро запищало еще и звук оказался другой, а кровь стучала в ушах еще громче, и казалось сейчас весь этот сбесившийся оркестр разбудит соседей, и они выбегут на улицу и его схватят, и милиция долго будет разбираться, что здесь происходит. Он снял наушники и утонул в тишине утра и тихом пении птиц над откосом. Немного успокоившись он обошел весь двор и писк в наушниках через каждого пол метра радовал и волновал его. Ну взял бы он сегодня лопату, и что. Соседи утром обалдели бы от перекопанного двора. Да, смешно. Выйди со двора и пройдя к откосу он побродил по нижней части склона и только увидев идущего к воротам церкви монаха засобирался домой.

– А ты знаешь, что когда-то улицы называли по прозвищам или именам людей, которые жили в крайних домах этих улиц. – Сергей пришел к Виктору вечером чтобы вместе обдумать, что все-таки делать теперь, когда Александр Иванович предложил это, такое интересное дело.

– И потом, когда житель крайнего дома менялся по какой-то причине, то менялось и название улицы.

–Да ты что? Правда? Тогда наша улица имела бы названия в честь маразматички бабки, которая кормит голубей и беспокоится, когда мимо проезжающий трамвай заставляет их взлететь.

– Не самый плохой вариант. – Подумав сказал Сергей.

Оба чувствовали себя непонятно подавленными после вчерашнего разговора и, хотя они выпили довольно много, а позади был рабочий день, голова уже не болела, а на понятную тяжесть в теле можно было почти не обращать внимания. Они понимали, что должны были встретиться этим вечером, но зачем и что дальше делать они не знали.

– Ну, что Иваныч, – тихо спросил Виктор, выкладывая из сковороды куски рыбы на чистые тарелки с красными ободками. Сергей неопределенно мотнул головой разглядывая монеты в прозрачных карманчиках.

– Он утром уехал куда-то и не приезжал целый день. Клиентов у него много поэтому он только вечером может прийти. – Сергей равнодушно продолжал листать альбом.

– а ты знаешь, что на этом месте люди в 14 -15 веке жили в шалашах, а домов ни каких не было. – Он хотел заинтересовать Виктора. Но тот вступать в разговор не хотел и продолжал молча заниматься своим делом.

Они ели горячую рыбу с черным хлебом и пили молоко хотя на столе стояло две бутылки пива.

– Что о Рукавишниковых? спросил Сергей, почти равнодушно отделяя минтай от кости.

Виктор не знал, что ответить, но тут зазвонил телефон Сергея и ответ не понадобился.

– Да. Здравствуйте. – Сергей быстро проглатывал куски пытаясь говорить внятно и громко. – Да нормально. Завтра. Хорошо. Да Виктору скажу. Хорошо. Да до завтра.

Он сбросил вызов и положил телефон на стол. Виктор все понял, поэтому и не спрашивал ничего.

– Иваныч завтра к себе зовет.

– Виктор мотнул головой, откусывая хлеб.

– Да. Я зайду к тебе вечером и вместе пойдем.

Виктор опять мотнул и отставил пустую тарелку.

Сергей ушел, а Виктор открыл альбом с упакованными в целлофан монетами и рассматривал их вспоминая где и когда он нашел их или, когда и у кого обменял. Смотреть телевизор в этот вечер не хотелось, и он рано лег спать.

Они расположились на том же диване, но праздничного богатого стола уже не было и Александр Иванович что-то делал в соседней комнате оставив приятелей одних. За окном продолжался уже прохладный август и привычная тишина в старом доме разделенная на комнаты постоянно нарушалась шагами проходящих внизу за окнами людей и стуком рельс под колесами трамвая.

– Ну что молчите, – начал Иваныч не выходя из комнаты. – Первый запал прошел, и вы не знаете, что делать? Да? – почти весело продолжал он. – Или похмелье еще чувствуется. Хотя в вашем возрасте организм еще быстро справляется с такими неприятностями. Это я вчера болел весь день. А выто должны быть как огурчики. Малосольные и хрустящие. – и веселость в голосе увеличивалась.

– Да. Все нормально. – Начал Сергей. Он то был, можно сказать, у себя дома и Виктор чувствовал, что только он здесь гость.

– Что будем делать Александр Иваныч? – Спросил Виктор. – Ну поговорили и что дальше. Это конечно все интересно, но что нам теперь делать?

– Нет, Виктор, теперь самое главное должен сделать ты.

– Не понял. – искренне удивился тот. – Если скажете где пройтись с металлоискателем я пройдусь, но в церковь нас просто так с палкой не пустят и бродить возле нее дело неблагодарное. Нас сразу запомнят и возникнут вопросы. Так что я должен делать?

Александр Иванович вышел из комнаты и подошел к плите, ставя на нее чайник и зажигая под ним огонь.

Это хорошо, что вы понимаете, какое серьезное дело мы начинаем. И, как известно, никто никогда полностью не готов к самому серьезному делу своей жизни. Но если ждать пока будешь готов или жизнь кончится, или дело сделает кто-то другой. Так что надо делать то, что надо делать.

– Ну, и что надо делать – Почти равнодушно спросил Виктор.

– Ну, давайте думать вместе. Что, по-вашему, я буду один думать? Мы хотим осмотреть церковь и прилегающую к ней землю и попытаться найти подземный ход и схрон, который там вероятнее всего есть. Так? – Виктор мотнул головой, потому что Иваныч смотрел на него, задавая вопрос.

– Так. – Он замолчал и задумался. – через несколько секунд он выключил огонь под так и не закипевшим чайником. –Нам надо посмотреть все на месте. Поехали. – Приятели не ожидали такого поворота событий и удивленно переглянулись.

– Ну, что расселись, поехали на место. Я к машине. Сергей дверь закроешь. Давайте быстрей.

Все было рядом и можно было за пять минут дойти ногами, но стоять около церкви и спокойно осматриваться все-таки не удобно и поэтому все трое в машине Иваныча двором подъехали и встали на другой стороне дороги.

– Ну вот. Смотрите. – он сидел на переднем сиденье, а Виктор с Сергеем позади за темными стеклами. –Начнем с того, что мы не хотим нарушать закон.

– Ну мы его все равно нарушим, хотим мы этого или не хотим,– усмехнулся Виктор.

– Мы будем стараться этого не делать, по возможности, – продолжал Иваныч оглядывая улицы и переезжая на другую сторону дороги в прилегающий к церкви двор.

– Не получится по-другому. – Продолжал Виктор.

– Это мы обсудим позже. Кто не согласен с этим, может выйти из машины и забыть про наше существование.

Виктор улыбнулся и откинулся на сиденье.

– Да, мне все равно. Я со своей палкой столько раз его нарушал, что мне не привыкать, но вот товарищ как себя поведет в данном случае. – Виктор с улыбкой положил руку на плечо Сергея. – Что молчишь,

– Ну, я же не вышел – после небольшой паузы ответил Сергей.

– Слушайте, – продолжал Александр Иванович объезжая двор и спускаясь вниз по дороге, которая выходила к набережной. – Всех нас объединяет интерес. Все мы ради него на что-то способны пойти. На что то, что может быть опасно или неприятно. Но если мы найдем то, что ищем, то это окупит все опасности и трудности. И слово «окупит» здесь лучше понимать не в плане материальном, а давайте сначала просто как удовлетворения от открытия. Пока давайте так. А вот если нам удастся, мы будем думать, что делать со всем этим дальше. Хорошо.

– Да, – сказал Сергей потому, что понимал, что это относится в первую очередь к нему.

– А вот меня материальный вопрос тоже очень волнует. – Не успокаивался Виктор.

Иваныч затормозил и остановился у обочины. Посидев несколько секунд молча, он также молча поехал дальше.

– Слушайте, мы все разные и у каждого своего интереса, но давайте уже займемся делом. – Он был заметно раздражен и все какое-то время ехали молча.

Объехав все близлежащие дороги, они вернулись к церкви и остановились.

– Ну что, какие мысли? –Спросил Александр Иванович. -Все молчали.

– Так давайте подумаем, что мы знаем. На карте ход идет под церковью или рядом и упирается в овраг, который в то время был покрыт лесом. –Все продолжали молчать.

– В церкви ничего делать нам не дадут ,– Продолжил Сергей чтобы что-то сказать.

–Вот этот дом. – Виктор показал на дом, который стоял между церковью и оврагом, – есть на плане города 18 века.

– Ну, наверное, не этот- с улыбкой посмотрел на наго Сергей.

– Ну пускай не этот, – Ответил Виктор, –на этом месте был другой дом, но фундамент того старого наверняка остался.

– И что? Ты предлагаешь сделать подкоп? – Сергей говорил с усмешкой, но Иваныч знал эту интонацию и знал, что люди так думаю,т и не мешал приятелям.

– Зачем подкоп. Смотри там огорожено забором, а над ним окна или старые и пустые или совсем завешаны рекламой. Поэтому если мы перелезем через забор, то нас могут не заметить, и мы спокойно обследуем этот садик, а если ничего не найдем будем искать ближе по направлению к оврагу. Смотри там кустарник, и пройтись с палкой хоть и трудно, но вполне можно. А дальше склон, а на нем должен быть выход и самое простое искать его. – Все замолчали.

– А если склон обрушался, и не раз? – Начал Иваныч после небольшого молчания. – Твоей палкой если он обрушался, мы его не найдем.

Он может быть целым только под землей и раз его не нашли, а на карте он есть то он там и остался.

– А если его нашли? – Спросил Сергей.

– Да, такое может быть. – Иваныч остановился, – но нет ни одного документа в котором говорится о найденном подземном ходе. Так что он сохранился. Есть большая вероятность, а вот что там в нем это надо смотреть.

– Ну и что будем делать, –спросил Виктор и все замолчали.

– Старое здание. – негромко проговорил Иваныч –А что там сейчас?

– По-моему, что-то вроде офисного центра. –Тихо проговорил Сергей- я пойду посмотрю, – Он вышел из машины и перейдя через дорогу по которой в этом месте не было сильного движения подошел к двери и дернул за ручку. Кажется, он не ожидал, что дверь откроется, и он не уверенно вошел во внутрь и дверь за ним закрылась.

Через несколько минут он вернулся к машине.

– Ну что там? – Спросил Иваныч когда Сергей сел не на заднее сиденье где был раньше, а рядом с ним .

– Там слева два офиса . Один торговая фирма, второй юрист занимает . На втором этаже стоматолог . Справа на втором этаже тур агентство и два кабинета какие то представители компаний. Окна в сад это окна тур агенства и они завешаны глухо. Через них ничего не видно ну и все. – Он замолчал.

– А там что? Справа на первом этаже. – Света там нет и вывески тоже нет.

– За ним многоэтажка на первом этаже какая-то охранная фирма и дальше детский центр, – Иваныч говорил медленно, пытаясь что-то обдумать.

– Да, а дальше за кустами большая детская площадка. – Сергей пытался дополнить картину, но не понимал к чему все может прийти.

– Я могу и детскую площадку быстро пройти если надо. – Наклонился к ним Виктор. – У меня сейчас новая палка, мощная. Можно испробовать.

– Ход мог обрушиться при строительстве этих высоток. – Сергей кивнул на дома слева.

– Мог, – подтвердил Иваныч, но нас интересует больше сроню который около церкви или между церковью и оврагом. Стоп, – он дернулся. Говоришь это офисный центр – значит здесь можно взять площадь в аренду. Так?

– Да. – подтвердил Сергей.

– И та часть на первом этаже пустая?

–Да. – Сергей снова мотнул головой.

– Значит, если мы предложим им взять у них в аренду этот подвал, то они скорее всего согласятся.?

–Ну, наверное. – Сергей понял, к чему ведет Александр, но не мог поверить, что это так просто.

– Да там площадь смотри какая? – вмешался в разговор Виктор. -А это центр города. Здесь аренда такая, что разоришься за нее платить. А на месяц это никто не сдаст. Там договор сразу, наверное, на несколько месяцев заключать надо. Дорогое удовольствие.

– Да дорогое. – задумчиво проговорил Иваныч. – А если мы займемся реально каким-нибудь бизнесом и получим возможность исследовать и подвал дома и, то что под ним, а оттуда можно копать и идти в разные стороны.

– Отличная идея. – Засмеялся Виктор, – Клад не найдем так бизнес откроем.

Сергей тоже заулыбался. Идея показалась такой неожиданной, что принять ее серьезно сразу было сложно.

– Нравится идея. -Спросил Александр Иванович обращаясь к Виктору – Ну вот ты ей и занимайся. Все поехали.

Приятели не понимали шутит он или говорит серьезно и с улыбкой смотрели на главного каким они без слов признали Александра Ивановича.

Они подъехали к дому и выйдя из машины направились к столу у стены где сидели два дня назад.

– Хорошая идея заговорил с улыбкой Виктор –только где денег возьмем.

– А что, у тебя нет? – весело спросил у него Иваныч

– Нет, конечно. Откуда у меня. Там не тридцать тысяч надо на аренду, а гораздо больше.

– Тогда надо взять кредит или в займы. – Продолжал так же весело Иваныч.

– У кого взять. У меня тоже нет. – Также с улыбкой в голосе заговорил Сергей

– Остается только у меня. – Иваныч сел напротив приятелей. –Берите. Отработаете отдадите. Согласны? – было не понятно шутит он или говорит серьезно.

– Ну, что согласны, – Приятели молчали и смотрели в замешательстве от напора Александра.

– Понимаете в чем дело. – начал Иваныч. – Денег я найти смогу, но бросить свою работу я не могу. Сергей-студент и скоро полдня будет ходить на лекции. Я не знаю где ты Виктор работаешь, но сейчас, на мой взгляд, только ты можешь серьезно этим заняться. Открыть бизнес. Оформить документы. Найти поставщиков и продавца. Со всеми договориться Ты и по возрасту лучше, чем Сергей к этому подходишь, житейского опыта у тебя побольше, да и характер практический, что не маловажно раз мы хотим окупить затраты. -Он говорил с улыбкой, но было понятно, что уже не до шуток. -И пускай это своего рода прикрытие, но прикрытие должно быть убедительным, а если еще и прибыльным так это-же отлично. Нет, конечно, если ты генеральный конструктор и производство крупного предприятия встанет если ты уйдешь, то мы не будем лишать страну ценных кадров, но может ты рассмотришь это предложение?

Виктор никак не мог поверить в происходящее и не понимал шутка это или нет.

– Ну, а чем заниматься? – нерешительно спросил он.

– Подумай. Да какая разница. Хоть цветами. – Иваныч отодвинулся от стола и огляделся вокруг. – Рентабельность цветочного бизнеса больше 100 %. Не нравится это придумай сам. Главное сходи завтра или позвони им и договорись об аренде помещения. Потом скажешь мне сколько аренда. Если место будет, то устрою там еще мастерскую, сколько можно дома работать. Денег дам и пол аренды возьму на себя, но прикрытие нам нужно реальное, убедительное и лучше прибыльное.

После этого все как-то быстро разошлись до конца, не веря в то, что все, что они решили это всерьез. Веселый тон Иваныча делал принятые решения какой-то полу шуткой и утром Виктор как всегда пошел на работу, но весь день как бы мысленно представлял, что вот завтра он напишет заявления и через две недели будет свободен. Эта мысль вносила свежесть во все тело, и он ловил себя на мысли, что тихо улыбается и оглядывает все вокруг, будто прощаясь.

Неужели так просто взять и уволится. Взять и заняться чем-то другим. Новым и незнакомым, а может и интересным. А если это была только шутка и завтра вся веселость Иваныча исчезнет, и он вдруг скажет -Да ты что, серьезно в это поверил? – а я уже и правда в это поверил. Да, глупо будет все это выглядеть. Виктор думал, шагая по этажам административного корпуса. Думал сидя в столовой с подносом на столе. Возвращаясь домой и стоя в пробке понял, что ничего не решил и не знает, что ему делать.

Иваныч позвонил сам.

– Привет. Как дела?

– Нормально. – Обрадованно, но сдержано проговорил Виктор.

– Ты заедешь сегодня туда.

– Куда.

– Понятно. Я звонил им днем и узнал, что эту часть первого этажа можно взять в аренду. Аренда умеренная и площадь там большая. Зайди и попробуй договориться о скидке по аренде на первые три месяца. Так принято и они пойдут тебе на встречу.

Виктор молчал.

– Алло, ты слышишь, что я говорю.

– Да, но мне завтра на работу, и я не смогу зайти туда днем. Может вы сами это и договоритесь раз вы с ними уже созванивались.

– Ты шутишь? Мы, кажется вчера договорились. Если этим заниматься, то заниматься надо серьезно. Оформить все это на себя я не могу. Некоторым людям это может показаться подозрительно. Сергей по складу характера не подходит, да и по возрасту молод еще. Остаешься ты. Ты что думаешь, я вчера шутил что ли. У нас серьезное дело. Такое серьезное, что ты даже пока себе этого не представляешь. – Он замолчал. – Поэтому ты или завтра все делаешь что я сказал, или забудьте оба об этом деле и каждый идет своим путем. Понятно? – в трубки раздались гудки.

Пробка в августе еще не жуткая зимняя с теснотой и холодом в машине. Это не январская, с отвалами грязного снега по краям дороги и темнотой улиц за границей желтых фонарей. Это не декабрьская нервная, с вереницей красных огней растянувшихся до следующего светофора и с размытым светом витрин в замороженных стеклах машины. Пробка в августе не торопясь, давая время спокойно привыкнуть к неожиданным переменам, лениво и безмятежно текла в наступающем вечере. Не спешащие ни куда пешеходы напоминали, что лето еще не кончилось и если хочется, то можно свернуть к реке и искупаться или заехать и посидеть в кафе на Ильинке среди отдыхающих студенток.

Взять больничный. Он давно уже не обращался к своему приятелю, который мог это устроить, поэтому это не выглядело как злоупотреблением дружбой, а отблагодарить он конечно потом сможет.

– Значит два, три дня у меня есть. -думал Виктор, подъезжая к своему будущему офису и не выходя из машины оглядываясь вокруг. -Два-три дня для чего? Нет, обратно уже вернуться будет нельзя. А что скажет отец. Как ему объяснить свое решение, при этом ничего не объясняя на самом деле.

На следующий день с утра он пошел в налоговую, чтобы зарегистрироваться как ИП, но узнав, что можно все делать через интернет обрадовался и вернулся домой за компьютер. К обеду он уже подал все нужные документы и поехал познакомиться со своим арендодателем.

Администратора звали Людмила Кузьминична у нее был небольшой кабинет в конце коридора и когда Виктор объяснил зачем пришел она немного нервно осмотрела его и найдя ключи повела посмотреть помещение. Было не понятно, почему она так нервничает то ли потому, что боялась, что он может отказаться и уйти или наоборот согласиться и остаться. Свободная комната оказалась просторной и находилась ниже уровня дороги за окнами. Поэтому, когда кто-то проходил у окна то, были видны его ноги и нижняя часть тела, а лицо видно не было. Была еще задняя комната вдвое меньше первой и со сборными стеллажами, наглухо закрывающими окна. Виктор стараясь не привлекать внимание осмотрел пол в обеих комнатах.

– Скажите, – начал он, – а здесь зимой не холодно? А то у меня цветы, а здесь почти подвальное помещение и пол, наверное, холодный.

– Да нет, здесь тепло. Батареи просто спрятаны вот сюда – она постучала по коробке у окна. Да и пол нормальный. Здесь несколько лет был офис, и никто не жаловался.

– А в подвале что здесь? Как бы между прочим спросил Виктор. – Ничего не прорвет и влажность нормальная. Да?

– Здесь офис был, поймите. Здесь все идеально для офиса.

– Но у меня-то магазин будет, – проговорил Виктор, осматривая все как можно подробнее.

– Ну, я не знаю. – Слишком равнодушно сказала Людмила Кузьминична и отошла к окну.

– Ладно. Все хорошо, по-моему. Когда можно подписать договор и заехать?

– Пойдемте. Давайте ваши реквизиты, я составлю договор, и все подпишем.

– Хорошо, завтра привезу все документы, и подпишем.

Людмила Кузьминична удивленно посмотрела на Виктора, пожала плечами и закрыла дверь в пустую комнату на ключ.

Найдя в интернете номера телефонов и адреса фирм, торгующих оптом цветами и узнав все подробности, он объехал несколько розничных точек на ближайших улицах и его настроение как-то улучшилось. Рентабельность и правда оказалась приличной, а конкурентов не так уж много и вечером он еще раз приехал к Людмиле Кузьминичне, чтобы узнать какую рекламу и какого размера можно повесить над окнами. Первый день больничного прошел незаметно. Вечером он позвонил Александру Ивановичу и озвучил все расходы, а утром заехал и забрал нужную сумму. Оплатив аренду за три месяца и рекламу, он весь день ездил по фирмам покупая витрины, небольшой холодильник, подставки, и все что считал нужным. А уже на следующий день над тремя ярко освещенными окнами висела вывеска ЦВЕТЫ, а внутри было все что нужно, кроме самих цветов. Все документы он получил и подписал договор на аренду помещения который был оформлен на него. Инженер теплотехник перестал существовать за два дня липового больничного. И время для Виктора вдруг наполнилось действиями событиями, жизнью. Скучная ходьба по этажам заменилась постоянным волнением, напряжением и проблемами, но во всем этом он почувствовал себя. Каждую клетку своего тела каждое мгновение проживания своего сознания. Такая разница в самоощущении была удивительна для него самого, но и понимание что он не один, что егоошибки если надо поправят и подстрахуют давала ощущение спокойствия и уверенности. Вечером третьего дня он позвонил Сергею и Александру Ивановичу и сказал, что все готово, и чтобы они приходили завтра вечером в пятницу на новоселье их новой фирмы.

Часть 4.

Последние дни каникул Сергей по старой привычке провел дома у родителей. Спал до обеда. Днем обходил старых знакомых и одноклассников, которые остались после школы и поступили в училище, что было недалеко от школы или техникум, до которого приходилось ехать на автобусе на другой край города, хотя это занимало целых пятнадцать минут. Мать была рада, как всегда в эти дни в конце лета, а Сергей, стараясь не думать о том, что ждало его в городе, в мыслях был там и, кажется, никуда не уезжал, споря с Виктором и Александром Ивановичем пытаясь оправдать свои сомнения. Может остановиться, пока не случилось чего-то и не затянуло в события и ситуации, из которых не будет хода назад. Когда Виктор позвонил и сказал, что новоселье в их новом офисе надо отпраздновать Сергей взволновался и возбужденно стал расспрашивать, где это и что теперь. Виктор не стал рассказывать много, и уверенно назвав время и сказав как всегда – Ну все, – отключил телефон. Уехать можно было и завтра после обеда, но ждать дольше было невозможно, все равно в мыслях он там, и Сергей засобирался на вечернюю электричку. Мать расстроилась и немного неуверенно стала отговаривать, с надеждой, что сын останется еще на день.

–Да ладно мам, я приеду обязательно через неделю или две, а сейчас у меня дела важные.

– Ну, какие дела у тебя? Дела. Твои дела начнутся с первого сентября, а другие дела …ну какие? дела.

– Надо мам. Надо. – Он собирал сумку и поглядывал на часы в телефоне рассчитывая через сколько минут выйти, чтобы успеть на пирон вовремя.

Электричка долго подбиралась к Московскому вокзалу, лениво качаясь и отрабатывая стыки рельс приятным металлическим звуком. Сергей выходил в город немного другим человеком или отношение к городу стало у него другим более определенным и менее романтичным. Появилось какое-то ощущение хищника в себе. Когда появляется цель все становится как-то проще. – Стоп. –остановил мысли Сергей -Я же еще ничего не решил. Или меня уже втянули во все это. – И опять на мгновение наступила пустота и свобода от чего-то. И тут он осознал разницу между этими двумя состояниями. На мгновенье появилась мысль, что эта свобода вовсе и не свобода, а именно пустота. И если раньше он так четко не чувствовал это, то теперь понимание этого само возникла в сознании.

Вечером он долго не мог уснуть и ждал, когда Иваныч придет уже, чтобы как бы невзначай начать разговор о том, что волновало его всю неделю. Он начал засыпать часа в два ночи, а хозяин так и не появился. Сергей раньше немного боялся, когда оставался один в этом странном доме, но со временем привык. Теперь же после недавнего рассказа хозяина о той жизни которая кипела не так давно здесь Сергей невольно, краем внимания следил за звуками в коридоре на лестнице и на улице, почти ясно представляя всех героев этой почти невероятной истории.

Проснувшись, наверное, поздно Сергей услышал знакомое покашливание и звук наливающейся в эмалированный таз воды. Обычно Александр Иванович убирал квартиру по субботам и, хотя сегодня была пятница, Сергей понял, что уборка началась совсем недавно. Он не раз наблюдал, как Александр это делал и всякий раз удивлялся той аккуратности, с которой тот убирал дом. Часто Сергей замечал, что делает он это через силу и почти со скорбным выражением лица, но всегда выполняя все нужные процедуры. Протирал пыль везде, включая люстру и старый подоконник, а если хорошая погода, то и между рамами. Мыл пол два раза, и особенно тщательно на кухне и на лестнице. Что он делал в туалете Сергей не видел, но там всегда был порядок и запах одного и того же освежителя воздуха. Сергей, поприветствовав своего хозяина быстро прошел на кухню.

–Сегодня уборка- через дверь крикнул Александр Иванович. -Сергей почти пожалел, что не приехал после обеда сегодня. Но может и лучше подумал он –Будет повод поговорить. – Он переоделся, взял тряпку и вышел в большую комнату. Александр Иванович протирал люстру.

– Она же чистая, что ее тереть каждую неделю? Спросил он, проходя к крану с водой на кухне. – Александр молчал. – Почему сегодня уборка, а не в субботу. – Александр не спешил отвечать. Когда Сергей взглянул на него, то даже расхотел разговаривать, подумав, что что-то случилось.

– Зачем Вы это делаете каждую неделю. Можно же пропустить раз. – Сергей заметил, что чайник на плите горячий и немного подумав, отложил тряпку и достал свою чашку.

– Нельзя – вдруг ответил Александр.

– Вы так любите чистоту. – пытался завязать разговор Сергей. Александр молчал, слезая с табурета на пол и подходя к крану, чтобы помыть тряпку.

– Я терпеть не могу убираться – Вдруг тихо произнес он, подставляя грязную тряпку под струю воды

– Не понял. – Сказал Сергей, присаживаясь за стол и наливая чай в стакан.

– Вы убираетесь так тщательно каждую неделю. Вы не бедный человек и могли бы нанять кого-нибудь для этого раз терпеть этого не можете.

– А по-твоему надо делать только то что нравится. -

– Нет. Но лучше делать то, что лучше получается, в чем ты профессионал, а простую работу отдать тому чье время стоит дешевле, и кто будет делать ее также и с тем же результатом. – Александр взял тряпку и пошел к окну поднимая старые щеколды и пуская прохладный воздух августа в комнату.

– В общем, ты за разделение труда? – наконец тихо заговорил он.

– Ну да. Да и не только я, но и все человечество. Так эффективней.

– Что так?

– Эффективней. Можно сделать больше за единицу времени.

– Да. И что.

– Что, что?

– Ну сделаешь ты больше чего-то за единицу времени и что?

– Заработаешь больше денег и сможешь или купить что-то из нужных тебе вещей, или купить время для отдыха, то есть отпуск.

– И что?

– Не понял. Что значит, что?

– Ну, купишь ты себе еще один телевизор или модные кроссовки. И что?

– Ничего. Будешь чувствовать себя счастливее. -Сергей хотел разговора.

– От чего. Что купил новые кроссовки. Так у соседа круче и скоро твои устареют. И что делать будешь.

– Понятно. – скучно проговорил Сергей, опустив взгляд в бегающие по кругу чаинки в стакане. – Знаю я эту теорию, знаю все что вы скажите. –специально как можно скучнее заговорил он. –И что теперь? отказаться от всего, что дает цивилизация? Ради чего? К чему вернемся?

– Что значит вернемся? А мы от чего-то ушли.

–Как? Как бы да. Еще сто лет назад электричества не было. Транспорта не было. Спать ложились, как солнце садилось. Человек рождался и умирал ничего не увидев, часто очень рано. Прожив тяжело и горько. Вот от этого мы ушли. –Александр молчал, продолжая протирать окно.

–Ты прав. Тяжело жили. А сейчас легко? Правда? Так что так много наркоманов и самоубийств? У тебя много знакомых счастливых людей? Вот так, чтобы радость в сердце хотя бы три раза в день приходила. Кушать мы садимся три раза в день, а радуемся по-настоящему сколько? Сейчас люди несчастны также, только по другому поводу. Как говорится «радость в сравнении горе в сравнении» Человеку часто было плохо потому, что он видел, что другой лучше живет. Так, и сейчас так часто бывает. Это же и есть главный механизм счастья. Счастлив от того, что обладаешь чем то, что возвышает тебя над ближним. Или я не прав. Только честно.

–Ну, да, но. – Начал было Сергей.

– Раньше у людей даже возможности было очень мало чтобы что-то изменить, а так теперь и знание, чтобы осознать проблему, и возможности, чтобы сделать изменения есть, а несчастных людей много. И все по старой схеме. «радость в сравнении и горе в сравнении» и полная инертность во всем, включая мелочи. А ведь ничего кроме мелочей в их жизни нет. Если честно себе признаться ни больших желаний, ни сильных чувств иметь не могут. Вот наркотики дают эти сильные чувства поэтому популярны и не ломают существующее устройство вещей, поэтому их пытаются легализовать. Утилизация человеческих чувств и эмоций с минимальной опасностью что-то изменить в современном устройстве общества и человека. А попытки изменить общество сводится, как правило, к перераспределению накопленных богатств или власти между людьми.

–Я терпеть не могу убирать квартиру. – Продолжал Александр заканчивая с окном.

–Как? – С удивленной улыбкой спросил Сергей. – Зачем же Вы это делаете каждую субботу, да еще так тщательно?

– Выполнение работы ради самой работы – это упражнение, которое практиковали еще древние школы индийцев. Я не люблю это делать, но выполнение этого скучного и примитивной труда дает мне материал для самонаблюдения и работы.

– Так значит если я пойду и уберу свою комнату, я как бы тоже сделаю упражнение? – с легкой издевкой проговорил Сергей.

– Смотря как ты это сделаешь.

–В смысле? Слева направо или справа налево?

– А ты изменился за эту поездку домой. – Слегка улыбнувшись сказал Александр, не глядя на Сергея.

–Если ты сделаешь это стараясь осознавать, то что ты делаешь, если не позволишь своим мыслям расползаться в разные стороны, то очень может быть ты почувствуешь что-то.

– Понятно, это все ваши сектантские штучки.

– Христианство тоже поначалу имела форму секты. А теперь по-другому.

– Пристрастие людей к разным формам наркотиков было всегда и у всех народов в той или другой форме. – Решил не останавливать разговор Сергей. Значит это не новая проблема.

Александр Иванович замолчал моя тряпку и уходя на кухню чтобы вылить воду.

– Наверное да. Но когда государство было заинтересовано в сильных людях оно боролась с этим, а не поощряло. А сейчас, что во многих странах происходит. Опиумные войны в Китае устраивали те, кто не был заинтересован в людях. Но я сейчас не об этом. Если бы люди имели силу, они бы умели самостоятельно противостоять этому. Каждый внутри себя. Но, как правило человек понимает какой-то частью себя, что этого делать не надо, а сопротивляться этому в себе сил не имеет.

– А еженедельная уборка квартиры даст человеку эту силу. – Попытался пошутить Сергей.

Александр Иванович замолчал, и Сергей заметил, как изменилось его лицо.

– Осознанная цель дает возможность эту силу приобрести. Но это трудный путь. Освобождений от самообмана. – Он замолчал.

–Вот ты заметно изменился всего за неделю. – Он закрыл окно и осмотрел комнату, кладя тряпку в сторону и вытирая руки.

–А что стало причиной этому. Ты вдруг заметил цель, которую хотел бы достичь. И все. Может это начало. -он замолчал, унося грязную воду на кухню.

–А может, и нет. – Услышал Сергей последние слова Иваныча.

– Сегодня мы идем на новоселье. Как я понимаю ты поэтому приехал раньше, – он опять замолчал.

– Или ты еще не решил окончательно.

– Решил. Почему нет, – вырвалось само у Сергея хотя сомнения никуда не делись.

– Ну и хорошо,– донеслось с кухни. Значит в 6 часов вечера. Ну, а где, ты помнишь.

Неприятно понимать, что ты трусишь и не можешь выбрать. Именно понимать, ловить самого себя за руку. Честно признаваться в этом и терпеть это оцепенение и тяжесть во всем теле которое возникает в такую минуту. Не отрицать, что он, этот страх, есть, не бравировать и не смеяться над ним ни в коем случае. Именно от того как ты поведешь себя с этим страхом, воспримешь ли его всерьез и стиснув зубы оставишь в себе какую-то часть, свободную от него, или он захватит тебя и будет врать, что ты его победил или его этого страха и вовсе нет, а это тяжелые обстоятельства заставляют тебя так поступать. Оправдаешь ли ты его или найдешь в себе часть свободную от него и поверишь ей, этой маленькой и слабой, но чистой частичке самого себя, которая просто есть. Именно это отличает труса от сильного и именно это будет отличать тебя от других, которых страх смог обмануть.

Сергей не смог сделать ни того ни другого и быстро убравшись в своей комнате он лег на диван перед телевизором и просто уснул. Так было проще. Проснулся он четверть шестого и, хотя идти было минут пять он собрался, выпил воды и закрыв обе двери на ключ, не спеша, пошел вверх по улице. Широкая улица с трамвайными путями посредине поворачивала направо, но Сергей повернул налево в крутой переулок, где раньше был монастырь, с которого все и началось. Пройдя немного, он остановился, и почувствовал, как что-то непонятное наполняет его. Вокруг никого не оказалось, и он остановился между двух старых купеческих домов и даже не замечал, что у кованного крыльца припаркован красный автомобиль, а из открытого окна вырывается на улицу белая занавеска за которой слышны голоса детей.

А может и тогда, много лет назад, было открыто это же окно, и занавеска выхлестывала из окна, и другие дети смеялись от радости за ней. А он стоял и видел уже не только стены в четыре кирпича толщиной с аркой во двор и нехитрые, но такие понятные узоры над окнами, а тех давних людей. Он прошел дальше и в который раз остановился возле таблички на которой было написано, что в давнем 1609 году это здание построил купец Афанасий Осипов. Белые с широким крыльцом палаты и сейчас смотрелись празднично и торжественно, а тогда в октябре 1609 года, когда выпал первый снег и укрыл грязь земли люди, шедшие из церкви монастыря, деньги на которую дал он же купец Афанасий Осипов, останавливались полюбоваться на эту дородную барыню в белоснежном меху на плечах вокруг резного кокошника над вторым этажом. И дым из труб и пламя свечей у окна далеко были видны над Ильинской горой, а может и с другого берега реки. И в деревне, что в верстах трех вверх по Волги выходил крестьянин из избы, в которой часто и окон то не было, и видел тот огонек, да храмы на горе и вера в красоту и порядок оживала, делая трудную жизнь спокойней. И наступающий вечер, и августовская прохлада с Волги, и одинокий удар колокола в монастыре превратил улицу в город на картинах Славинского с его фантастическим реализмом.

Именно желание понять историю и источник этой красоты заставляло Сергея начать искать то, что отмечено на старой карте. А вовсе не жажда сокровищ и тайники со старинными книгами, которые можно продать, сделав себе состояние. И что теперь. Ему предстоит тайно начать копать и искать подземные ходы, чтобы потом, если им повезет, поделить все в лучшем случае на троих, и исчезнуть каждый со своей частью клада. Так что ли? Так очень может быть. Виктора скорее всего мало интересует настоящая ценность того что они могут найти. Приключенческий туман будоражит его воображение, но деловой прагматизм развеет его, как только реальность подарит удачу. У Александра Ивановича свои счеты с этой историей. И совсем не факт, что он рассказал все, и другие пружины его действий не остались скрытыми им из каких-то своих соображений. Да все это так. Или просто это моя нерешительность и страх. Думал Сергей, поворачивая обратно по дорожке туда, где его ждали.

В подвальчике было светло и уютно. Он опоздал, и приятели уже открыли первую бутылку шампанского, и выпили как минимум по бокалу, заедая все нарезанной копченой колбасой с большой тарелки и конфетами из красивой коробки, что стояли на столе в углу. Сергей улыбался молча, пожимая приятелям руки, а те, уже освоившись, тянули его в дальнюю комнату, куда вела не замеченная сразу дверь.

– Вот смотри, – Начал Александр Иванович. – Может, под этим полом мы найдем то, что ищем.

– Ну да, неси лопату, сковырнем сейчас эти деревяшки. Заберем сундуки поделим и разбежимся- Пошутил Сергей и приятели довольно заулыбались.

– И не надейся.– Подхватил Виктор.

– Это не деревянный пол, а кирпичный или бетонный. Так что «просто» не получится.

– Тем более, что ты уже прошел здесь со своим инструментом – Ехидно вставил Александр Иванович и Сергей с интересом посмотрел на Виктора.

– Ну да, прошел. Просто попробовал. – Немного сконфузился тот, будто его уличили в каком-то предательстве.

– А может ты уже все нашел и вывез, а? Потом все обратно замуровал и покрасил, а теперь вот вам, давайте искать. – Полушутя продолжал Иваныч.

Виктор не принял шутку и в упор смотрел на главного.

– Да шучу я, шучу, – заулыбался Иваныч, примирительно ударяя парня по плечу.

– Не надо так шутить –почти дружелюбно ответил Виктор.

– Ладно, извини. Пойдем по бокалу еще. А то вон, Серега еще и не начал праздновать. Хотя, начинать поиски без нас, согласись, было как-то не так. Ты пойми, мы начинаем дело денежное и здесь доверие вопрос правильности выводов, а в конце концов, может получиться и жизни. И это, не просто слова. А аппарат твой я сразу заметил, так что спрячь его, а то и другие заметят…

–Но, – начал было Виктор.

– Пошли.

Они разлили остатки по бокалам и открыли еще бутылку после чего у стены на полу осталось только две.

– Давайте за наше предприятие. Чтобы оно процветало, как эти розы в твоем холодильнике. Я сейчас о легальном бизнесе говорю. – продолжал в полушутливом тоне Иваныч. Затем поднял бокал и выпил. Все выпили за ним.

Сергей смотрел вокруг, не понимая, зачем он здесь, так все было непривычно и ново. Он кажется, ничего не решил, но события цепляются одно за другое и как за рукав сами собой тащат его вперед даже не спрашивая его согласия. Хотелось остановить всех и сказать стоп, давайте остановимся, и вы мне расскажите, что будет дальше, иначе я не сделаю больше ни шага. – но он молчал и пил кислое колючее шампанское.

– Я вот вам удивляюсь – продолжал Иваныч – чем вы заняты в ваши годы. У вас хоть девушки, то есть? – Приятели напряглись. Иваныч мгновенье подождал ответа и продолжил. – А как же «дурман фиалок, нагота гвоздик и слезы в вперемежку с талым снегом» Это конечно не мое дело, но если брать сюда на работу совершенно незнакомого человека, то лишние уши нам не нужны, а если будут знакомые, то все окажется немного проще – Приятели продолжали молчать – Что кандидаток нет? – Иваныч посмотрел сначала на Сергея, а потом на Виктора. – Да ребят, по-моему, у нас проблемы.

– Нет,– начал Виктор,– найти можно.

– Да не можно, а уже нужно. – Перебил его Иваныч.

– Но этот момент открыл новую проблему в вашей жизни.

–Какую, еще. – спросил Сергей хотя понял к чему клонит Иваныч.

– Секс, это важная составляющая жизни любого мужчины и если вы вытесняете этот факт из своего сознания, то проблема будет больше и больше. Хотя если учесть, что как мужчина вы Сергей еще формируетесь то вы Виктор меня удивляете.

– Да есть у меня девушка. – громко заговорил Виктор, – Но она сюда не пойдет работать. Вернее, была, – добавил он после паузы.

Тема и для Сергея была щекотливой, и он не хотел ее обсуждать сейчас тем более совсем о другом он здесь хотел поговорить он хотел разговора о другом.

– Я подумал об этом, –продолжал Виктор нарочито по-деловому и переводя вопрос о своей девушки к вопросу поиска работника. Александр слегка улыбаясь довольный наблюдал за реакцией приятелей.

– Мне пока продавец не нужен потому, что очереди с первого дня я не ожидаю. Из института я уволился поэтому средства к существованию мне могут дать только эти цветы.

– Ты уволился с работы? – С удивленной улыбкой Сергей посмотрел на приятеля и потянулся к стоящей на столе темной бутылке с шампанским. Он налил себе в бокал, и она опустела. Для него был небольшой шок от того, что Виктор так резко изменил свою жизнь за какую-то неделю. То ли от шампанского то ли от всего, что происходило вокруг, он почувствовал, прилив какого-то веселья и возбуждения.

– За это давай еще по одной. – Иваныч открутил проволочку, и пробка с тугим звуком празднично вылетела в стену.

– Прям новый год какой-то, – смеясь заговорил Иваныч.

– А может и правда новый. Только не год, а что-то другое. – Продолжал он, разливая шампанское и собирая с тарелки остатки ароматной колбасы.

– Новая жизнь может, начинается.– Продолжил за него Сергей, поняв мысль хозяина.

– А почему нет? Большие изменения в вашей жизни я вам точно обеспечу. Или их здесь кто-то не хочет? – Сергей понял, что это вопрос к нему, но шампанское уже пилось легко, а в руках у Виктора оказался его металлоискатель, который он, что-то весело говоря, стал готовить к работе.

– Вот что нам обеспечит новую жизнь. Посмотрите какой красавец. Я его доработал. Сейчас в интернете все можно найти и этот прибор стал мощнее и точнее. Так что вот она наша новая жизнь. Вот за что можно выпить –и он вытянул руку с металлоискателем вперед.

– Да, это так, но мне хочется выпить за карту, которую нашел Сергей потому что именно она поведет нас вперед и может быть даже доведет до цели.

– За тебя Сергей и твою карту. – Они опять разлили по бокалам, но колбаса кончилась и пить стало тяжелее.

– Да Серег, за тебя. – Подвинулся к приятелю, уже достаточно охмелевший Виктор.

–Да ладно- Смутился Сергей -все это вы Александр Иванович. Без Вас мы бы на это не решились.

– Ну кто-то же должен быть взрослым- шутя, но с серьезным взглядом заговорил Иваныч.

– А вообще давайте последнюю за нас потому, что вместе мы совсем справимся, а поодиночке ничего не получится. – Он поднял то, что осталось в бокале и все молча и торжественно выпили, чувствуя какую-то новую силу вокруг себя. Чувствую себя частью этой силы и говорить об этом было сложно и не хотелось, но и терять это чувство тоже не хотелось поэтому пили молча.

– А вы знаете, – начал Виктор, ставя пустой бокал на стол. – Что где-то рядом могут быть сокровища Руковишниковых которые вывезли во время революции из их усадьбы, что на ВерхнеВолжской набережной. Их следы, этих сокровищ обрываются как раз в этой церкви, что рядом. Поэтому если там внизу подземный ход, то может там и этот клад остался. – Сергей помнил это, но не понял зачем Виктор сейчас об этом заговорил. Хотя выпитое шампанское многое объясняет, но заметив изменившееся лицо Александр Иваныча он почему-то подумал, что его опьянение немного преувеличено и тот прекрасно себя контролирует. – Иваныч не спеша поставил бокал на стол и посмотрел на возбужденного Виктора. – Да, я знаю эту историю. Даже скажу больше. Я в ней немного участвовал. – Как. – Виктор понемногу успокаивался.

– Потом обязательно расскажу. – Иваныч как-то остановился и замолчал как бы, не решаясь сейчас о чем-то говорить. – Сейчас не тот случай. – он опять замолчал и улыбнулся- Страшные истории оставим на потом. А пока вот что. – он было потянулся к последней бутылке шампанского, но показав на пустую тарелку с колбасой обратился к Виктору. – Сходи в магазин купи еще что-нибудь, а то шампанское так пить трудно. Здесь около трамвайной остановки хороший выбор. – Виктор, как хозяин понимающе осмотрелся, достал из кармана деньги, но Иваныч сунул ему пятьсот рублей. – На вот, только купи что-нибудь хорошее вкусное, дорогое. Давай, давай мы тебя подождем. – Виктор, изрядно охмелевший, скрылся за дверью.

– А я, пока его нет, с тобой Сергей хотел поговорить. – Сергей попытался собрать все внимание и потерев лицо ладонями присел на край стола.

– Да слушаю.

–Да. – Продолжал Иваныч, отойдя к окну и встав напротив Сергея.

– Я вижу, как ты ко всему к этому относишься. – Не спеша начал он.

–Как? – Зачем-то спросил Сергей.

– Я помню себя в твои годы. Как мне тогда не хватало рядом людей, которые думали бы как я. Интересовались бы тем же. И именно так. – Он запнулся. – Именно ради этой тайны, красоты что ли. Также чувствовали и давали бы мне почувствовать причастность к чему-то такому. А ведь это только здесь в нашем деле и можно найти. Это же связь. Связь истории и архитектуры, религии и политики. Прошлого и будущего. А значит это и есть настоящее «настоящее». Это и есть реальность. Все здесь есть. И мы можем в этом участвовать. – Он замолчал – Вот если бы тогда были со мной рядом близкие, по моим интересам люди, может все бы и не так получилось. – Сергей видел, что Иваныч не притворяется и на самом деле сожалеет об этом, поэтому верил ему и как бы соединялся с ним своими мыслями и чувствами, будто увидел в нем себя и свои не сформулированные мысли, и ощущения.

– Да. – Продолжал Иваныч. – Тогда было другое время. Да конечно. – Он запнулся. – Да ладно. Я просто часто думаю об этом, а высказать никому не могу. А ты, по-моему, так же чувствуешь. Или нет? – Он посмотрел на Сергея и тот чуть заметно кивнул головой. – Мне, вроде, многое уже поздно делать, а тебе в самый раз. А с тобой и я в этом поучаствую. Как ты думаешь?

– Я не понимаю, о чем Вы. – Пытаясь осознать вопрос и вспомнить, может он что-то пропустил в словах хозяина, Сергей с силой провел рукой по лицу.

– Город у нас не большой и с историей богатой. Конечно, есть организации, которые занимаются всем этим. Есть и официальные, и частные лица. Но почему бы нам не создать вроде общества. Группы. Сайт в интернете. Я помогу. Там люди узнают нас, мы узнаем людей. Новые факты. Новые идеи. И нам есть что рассказать и других послушать можно. Как думаешь.

Сергей не ожидал такого предложения и совсем не знал, что сказать.

– Вы что, хотите рассказать о нашей затеи другим? – Удивленно спросил Сергей.

– А ты хочешь рассказать другим? – ответил вопросам на вопрос Иваныч.

Сергей молчал понимая, что это и есть выбор будущего. Или они вместе и только они или рассказать всем и избавиться от тайн, что тоже вполне реализуемо как оказывается. И Иваныч, может быть, даже не против, раз сам предлагает что-то такое. Или это проверка. – Стоп. Это что, проверка,– вдруг подумал он. Или испытание, – он встал со стола и напряженно потянулся ожидая, что Иваныч что-нибудь скажет. Но тот молчал. Сергей молчал тоже.

Сергей понял, что Иваныч ждет его ответа и ничего больше. И решение надо было принимать здесь и сейчас.

– Ну ладно, – неуверенно начал он, – мне кажется о нашем деле никому пока рассказывать не надо. –говорил он не уверенно, но чувствовал, что именно он сейчас принимает решение, которое касается будущего их дела и наблюдать в себе человека, который решает такой важный вопрос было очень неожиданно, и даже какое-то чувство гордости сделало его тверже и значительнее.

– Это да. – вдруг заговорил Иваныч – Здесь я с тобой согласен, но нам нужно как-то создать группу в городе, именно найти таких людей и объединять их вокруг чего-то. Тут всем будет польза. И мы можем узнать что-то важное, и поделится с другими может быть.

– Да, вы правы. Но как.

–Это не просто, но дорогу осилит идущий. Только проблема в том, что я в этом участвовать хочу, но по разным причинам не могу. Но что делать посоветовать смогу. Ну, как мне кажется, ты с этим справишься прекрасно, ну конечно если по началу будешь слушать мои советы.

Сергея немного заколотило, и горячая волна сильнее чем от шампанского ударила в голову.

– Давай Виктору, пока, не будем говорить, у него другие сейчас проблемы. А завтра вечером дома у нас соберемся и уже обговорим что будем делать.

–Ну да, но. – Начал было Сергей, но послышались шаги и Иваныч пошел к двери откуда не спеша с пакетом из которого торчала палка колбасы вышел Виктор.

– Ну, что? – начал он, берясь за нож и разрезая толстыми кусками брауншвейскую, пока Иваныч разливал по бокалам остатки шампанского.

– Ладно, давайте по последней и хватит на сегодня. – Заговорил он как ни в чем не бывало.

– Как по последней, – удивился Виктор –Я что зря ходил? -

– Оставь на завтра. Давайте по последней, а завтра вечером у нас соберемся мы тут с Сергеем кое-что придумали. Надо все обсудить.

– Что придумали? – Виктор выпил бокал шампанского. – Говорили доверие, а сами что-то без меня придумали.

– Доверие,– Иваныч поставил пустой стакан на стол, – это не значит держаться за руки и дружба в засос. Это значит идти вместе в выбранном направлении, решая самостоятельно и эффективно общие проблемы, которые встают на нами выбранном пути. По-моему, так. Тайн нет потому, что кроме идеи нет ничего. А ты решай свои проблемы и готовь аппарат.

–Да аппарат готов вот смотри, – Виктор потянулся к углу где стоял металлоискатель.

–Ладно, – Остановил его Иваныч. – Потом покажешь. Завтра вечером у меня. То есть у нас? – он посмотрел весело на Сергея, – Или у меня? Все пока. Мне пора. – он пожал приятелем руки и уверенно вышел за дверь.

– Что за тайны? – спросил Виктор пока Сергей уплетал куски колбасы. Ему вдруг так захотелось есть, а еще он не знал можно ли рассказывать все Виктору. Хотя и скрывать особо нечего.

– Завтра все узнаешь, – проговорил он жуя

– Я не понял, что за тайны.?

– Да ничего. Мы решили, что надо как-то легализоваться и сделать что-то вроде исторического кружка или группы. – Сергей продолжая жевать стал собираться

–У Иваныча какие-то мысли по этому поводу. В общем, завтра поговорим. Приходи вечером.

Сергей пожал приятелю руку и направившись вверх по улице вспомнил как сказал «мы решили» и непонятное ощущение пробежало по телу. Да, правда, мы решили. А значит и я решил. Значит, идем дальше.

Часть 5.

Александр вышел из такси, и птица звонко свистнув спорхнула с зеленого забора в листву рябины с уже оранжевыми ягодами. За забором два раза грозно рявкнула собака.

– Да я это – Негромко сказал Александр и подошел к глухой калитке. Собака замолчала. Здесь за городом шум растворялся и даже машина, осторожно разворачиваясь на узком асфальте деревенской дороги не могла разорвать тишину и звук мотора вяз среди шелеста деревьев сада. Овчарка ткнулась носом в протянутую ладонь и отбежала в сторону. Александр защелкнул за собой замок и пошел по тропинке из квадратов гранита, которая через несколько метров разделялась на две. Направо за кустарником было крыльцо, а дальше под окнами веранда и сад за ней, а слева вдоль стены дома тропинка спускалась вниз к пруду. Пройдя несколько метров к веранде, он остановился и немного подумав развернулся и быстро пошел по тропинке налево. К пруду можно было подъехать и на машине, чтобы зацепить катер. Небольшой, но высокий и пузатый он стоял на двухосном прицепе готовый к тому, чтобы отправиться на берег. Александр купил его только несколько недель назад и еще ни разу не спускал на воду. Мотор для катера еще не был подвешен и стоял рядом. Овчарка покрутилась немного вокруг и скрылась во дворе дома. Обойдя катер, он посмотрел еще раз как крепить мотор и заглянув с любовью в ящик с инструментами отошел на несколько метров чтобы полюбоваться изгибами форм своего нового любимца.

– Так и знала, что сначала к нему зайдешь. Ты к кому приехал? К нему или ко мне. – Маша выходила из-за деревьев не спеша одевая легкую кофту на футболку и застегивая маленькие пуговицы. Александр обошел катер еще раз и осмотрел как он установлен на прицеп попытался его немного подтолкнуть. – А твой сосед не спрашивает еще, где ты пропадаешь по ночам?

– Нет. Он довольно тактичный, пока. – Александр достал пустую канистру и переложил ее в переднюю часть катера.

– Ты его уже скоро хочешь забрать? – Маша смотрела на суетившегося Александра и ежилась больше от наступающей темноты, чем от холода.

–Пока не знаю. Хочется попробовать, но не до него. Александр наконец подошел к Маше. – Он не мешает тебе? – С улыбкой спросил он, глядя в прямо в лицо.

– Нет конечно,– ответила Маша мгновенье подумав. -Пойдем уже. Ужинать будешь.

– Нет. Я колбасы наелся с шампанским.

– Ну как там все идет. Все по плану? – Маша попыталась к нему приблизиться. – От тебя пахнет колбасой.

– Да, все пока на своих местах и идет. Как надо. Сергей теперь в доме, и я могу чаще у тебя оставаться.

– Рано или поздно он спросит, где ты ночуешь.

– Какая разница. Я говорю, он достаточно воспитан, да и я знаю, что и когда сказать.

– А ты не боишься? Тихо спросила Маша, поворачиваясь и направляясь по тропинке между деревьев к дому. Александр молчал

– Я думаю, тебе надо будет уехать через месяц. Продлишь себе лето где ни будь на юге.

–У меня вроде как бы работа. – Маша немного развернулась, продолжая идти, касаясь плечами веток яблонь.

– Возьмешь отпуск. Не дадут, уволишься. Уехать надо.

– Зачем ты это все начинаешь? – ее голос стал немного тревожнее.

– Что – это?

– Я не знаю. Ты же не рассказываешь, но я же вижу, ты изменился и теперь мне надо уехать куда-то. – Александр молчал.

Они обошли дом, и у крыльца Александр остановился и обернулся. Овчарка лежала у порога и опустив морду на лапы смотрела на подходившего хозяина.

–Зажги фонарь, и давай посидим здесь. – Уже становилось темно и прохладно. Подушки на скамейке под небольшим навесом были мягкими, удобными и теплыми. Александр сорвал яблоко и устало откинулся на подушки. Неяркий фонарь с круглым обернутым в кованные лепестки вспыхнул, отделив поляну от уже темного сада и лишь еще светлое где-то сбоку небо делало темноту сада интересной и загадочной. Маша подошла и молча села рядом. Александр понимал, что она ждет от него каких-то объяснений, но не знал, стоит ли, и как ей что-то рассказать. Всего не расскажешь, а какую часть правды рассказать, чтобы не соврать. Любая правда рассказанная одним человеком не обязательно понята другим правильно, а если она еще и рассказана не вся. И вообще рассказывают ее не для того чтобы ее поняли, а для того чтобы успокоить и при этом она как-то легко перестает быть правдой. И даже если в словах нет ни капли лжи правда приобретает другую форму, которую никогда не предполагала. Да и нет никакой правды- как-то резко решил Александр и значит главное не врать самому себе и не передавать свои проблемы другим.

– Давно, в начале девяностых к нам в руки случайно попала старая книга. – Начал он, не спеша скучным голосом.

– К кому это к нам. – Маша отодвинулась от него на другой край дивана и сбоку смотрела на профиль в слабом свете фонаря зябко кутаясь в тонкую кофточку.

– У меня был друг, ну и еще с нами было несколько приятелей. Это те, кто знал о книге. Ну, потом об этом узнали бандиты и одного из моих приятелей убили. – Он замолчал на мгновенье -время было такое, что никто особо и не искал того, кто это сделал. Ну, или их попросили не искать, не знаю. Да. Но книга тогда нас увлекла конечно, и мы через нее со многими интересными фактами познакомились. – Александр окончательно сбился.

– С какими фактами? – спросила Маша негромко и по инерции.

– Александр посмотрел на нее и вздохнул.– Ну это сейчас не важно, на самом деле. Просто это кончилось тем, что я решил больше не заниматься старинными вещами и как мне казалось почти забыл и относился к этому как к чему-то давнему почти далекому прошлому. Да. А вот теперь вдруг появляется этот пацан, снимает комнату, приводит еще одного … И все это неожиданно оживает и набирает новую силу. Они чего-то знают. Чего-то хотят. Да и что-то могут уже. Им только немного помочь может надо и все чем я раньше жил вдруг через столько лет становится возможным.

– И все? – Тихо спросила Маша. Александр посмотрел на нее и улыбнулся.

– Это не просто «и все» Это ВСЕ. Это жизнь. Жизнь яркая интересная. Жизнь, в которой есть цель. И цель эта не просто от обеда до обеда, а такая, что ничего ради нее не жалко. – Он замолчал.

– Тебе сколько лет,– Улыбнулась Маша. Александр посмотрел на нее и откинулся на мягкие подушки.

– Тут недавно сын звонил. Хочет приехать. – Александр замолчал и Маша отвернулась, оглядывая сгущающуюся темноту.

– Это здорово. Но почему через месяц я должна куда-то уехать, я так и не поняла. Потому что Андрей приезжает? – Не громко спросила она

– Да нет, конечно. Я так об этом сказал. К слову. – Александр понял, что не к месту вставил про сына.

– Тогда почему я должна уехать. – Опять твердо спросила Маша.

Александр не решался продолжать разговор, но вопрос был правильным и требовал объяснений.

–Понимаешь, я знаю кто убил моего приятеля тогда. А они думают, что я не знаю. И только поэтому ничего не делают. Для них я ничего не знаю и отошел от тех дел окончательно и вообще у меня своя маленькая жизнь. Но стоит мне только намекнуть, что я ищу ответы на вопросы, если они заподозрят что у меня возник опять интерес к той истории, и я могу пускай случайно найти ответ, вот тогда я для них опасность. Тогда они почему-то оставили меня в покое, а теперь и возможностей у них больше и, если дать повод я просто могу не вернуться домой. И все. – Он стал говорить быстрее- тогда давно я не стал выяснять кто это сделал. И даже не то чтобы струсил. Хотя и это, наверное, тоже. Тогда я был один. В общем, оправдаться можно попробовать, но не об этом сейчас. Если они догадаются, что я знаю, то война будет до конечной точки. – Он замолчал на мгновенье.

–Хотя и доказательств у меня нет и возможностей очень мало.

– Ты думаешь, эти двое тебе помогут? Ты правда на них рассчитываешь? – Маша немного удивилась.

– Да нет, конечно. Напрямую нет. Но определенный план у меня есть. А тебе надо уехать через месяц потому что те люди, которые это сделали, как я думаю, через месяц заметят, что я вышел из тени, и как они себя поведут сказать трудно. – Александр замолчал и потерев с силой лицо рукой сказал в ладонь. – Зря я тебе все рассказал. Хотя ты уедешь и все. Поэтому проси отпуск.

Небо потемнело окончательно. Сад задышал ночным ветерком и несколько яблок упали на тропинку гулко скатившись в траву. За деревьями у забора послышался шорох, и овчарка не спеша пошла в темноту. Александр смотрел ей в след.

– Это ёж. – тихо сказала Маша. – Багира его уже знает. Пойдем в дом.

– Я не могу поступить иначе – Александр оставался сидеть на подушках.

– А может все и не так. И я ошибаюсь. И когда все выяснится ответ на это уравнение будет другим. – Он поднялся и забрав подушки направился в дом. Маша позвала собаку и подобрав из травы под фонарем яблоко пошла за ним.

В воскресенье в августе въезд в город всегда забит машинами. Дачники заполняют город через узкие горлышки дорог, как горох заполняет банку хорошей хозяйки плотно и не быстро. Но если знать правила и окольные пути для въезда в город, то проблема решается проще. Уже на своей машине и по знакомой неприметной дороге Александр через пол час выезжал на Ильинку. Судя по небольшим лужам ночью здесь был дождь и небо с утра не было таким синим и праздничным как последние несколько дней. «Нет, август – это еще не осень» –подумал он и сбросил скорость чтобы как часто медленно и торжественно проехать между этими тортиками домов. Как всегда, по воскресенью улица была полу пуста и больше напоминала музей или выставку по которой можно ходить, но руками лучше ничего не трогать. Однажды проезжая вот так Александр заметил Сергея, который шел по улице именно как по музею задравши голову и совсем не глядя под ноги или как часто бывает у прохожих куда-то в свои мысли. Он не был «прохожим» он был посетителем этой улицы или наблюдателем этой жизни. Интересующимся и внимательным. Александр сразу подметил это его состояние и схожесть с чем-то в себе.

Дверь в подъезде хлопала уже не так как много лет назад, но Александр знал, что Сергей услышал это и теперь знает, что кто-то идет.

Сергей лежал на диване у телевизора. На столе стоял недопитый стакан чая и тарелка с красными от кетчупа макаронами.

– Привет. Я же просил сразу убирать со стола как поел. Привык, что за тобой мама убирает. В армию тебе надо. Убери, давай. – Сергей нехотя встал с дивана и подошел к столу.

–Александр Иваныч давайте сегодня без коньяка и шампанского. У меня здоровья не хватает столько пить.

– Не волнуйся тренировка, тренировка и еще раз тренировка. Ты же русский человек. Ты должен уметь пить

– Пусть я останусь здоровым русским человеком,– вяло отвечал Сергей моя тарелку и протирая ее полотенцем как делал хозяин квартиры.

– Ты же студент. Неужели вы все ведете трезвый образ жизни. Это в твои то годы.

– Так в том то и дело что в институте я выполняю юношеский норматив, а с вами уже первый взрослый.

– Ладно. Ты как относишься к паштету?

– Ни как.

– Это потому что ты не знаешь, что такое настоящий, не магазинный паштет. Понимаешь к чему я это говорю.

– По-моему понимаю. Надо на рынок идти.

– Купи печенки куриной, сметаны, чеснока и.

– И коньяка бутылку.

– Это само собой, "Арарат" пять звезд одну бутылку. Для правильного выбора вот список и деньги. И без коньяка и печенки домой не возвращайся.

Немного пережарив печенку с морковью и луком, он добавил в него сметаны и подержал под закрытой крышкой на небольшом огне несколько минут. По комнате уже гулял запах печенки, и Сергей засобиравшись куда-то подошел к суетившемуся у плиты хозяину.

– Александр Иванович, Вы откуда научились так готовить. – спросил он, нагибаясь к стоящей на огне сковороде.

– Я много лет живу один. И как-то давно понял, что жить надо стараться красиво и вкусно, а еда – это главный вкус нашей жизни. – он замолчал на мгновенье. – После секса конечно.

– Вы столько лет живете один – начал Сергей, поворачиваясь к двери и одевая у двери туфли – и до сих пор помните, что такое секс?

– Я старше чем выгляжу, но младше чем кажется. – Александр не хотел оставлять это без ответа, но он понимал, что похмелье часто делает человека более раскованным и дерзким чем он есть на самом деле.

– И еще, – продолжал Сергей. – Красивая жизнь и этот дом это что-то не совместимое. Ночевать здесь одному, это испытание для не слабонервных, – он уже хотел уйти.

–Не говори так. – негромко, но твердо сказал Александр. – Он все понимает и припомнит тебе эти слова. – Сергей взглянул на хозяина принимая это все за шуточный разговор, но тот включил миксер, в котором разлетались куски печенки и шум его стер возможность продолжения разговора. Да и лицо хозяина оставалось серьезным то ли от процесса приготовления какого-то необыкновенного паштета или от страха разволновать дух старого дома, который оказывается такой злопамятный.

–Ну, что наступает вечер страшных историй, – Заговорил Александр Иванович, когда Виктор и Сергей сняли куртки и уселись на мягкий диван. – Не знаю, как вы после вчерашнего, поэтому вот эти бутерброды с паштетом запивайте молоком. – На столе стоял прозрачный кувшин с молоком. – Ну, а я вот коньячка немного для свободы языка и хорошей памяти. Хотя вы, наверное, уже замечали, что хорошая память скромно затихает, когда фантазия начинает ее украшать.

– Мы, кажется, хотели поговорить о том, что вы вчера с Серегой придумали. – Виктор откусил от густо намазанного бутерброда и крошки свежего хлеба посыпались на рубаху. – Возьми тарелку. – Кивнул на стол хозяин. – Да, я забыл почти. – он отложил бутерброд и не спеша выпил рюмку коньяка. Виктор положил откусанный бутерброд на тарелку и налил в стакан жирного молока. Затем, не отходя от стола, доел бутерброд и положил на тарелку новый. Стряхнув аккуратно крошки, он уселся на свое место.

– Да, это важно. – Александр поставил рюмку и тут же налил в нее еще, но пить не стал. – Я не хочу, чтобы вы считали, что мы собрались вместе, чтобы просто найти книги и то что там может быть. Я, по крайней мере кэтому отношусь немного по-другому. Может это потому, что я старею, – тихо добавил он. Предположим мы что-то нашли. Я не собираюсь после этого все быстро продавать и исчезать в необъятной карте нашей страны. У меня другие планы. И если мы ничего не найдем я тоже не собираюсь ложиться на диван и смотреть сериалы по вечерам. Дело, какое мы начали, на мой взгляд, часть более масштабного и интересного дела. Вернее, часть жизни, которую я ищу для себя. И если вас этот расклад не интересует, давайте обговорим условия. Может вы со мной только в поиск около дамбы или для вас, как и для меня это лишь первый шаг вперед. – Все, что Александр говорил он говорил для Виктора, потому что был уверен, что Сергей уже с ним.

– Я согласен, – начал тихо Сергей, – но, что нам надо делать конкретно? – Александр молчал.

– А ты Виктор как, только честно? – Виктор стряхнул крошки с рубахи прямо на пол и дожевывая бутерброд повернулся на диване в сторону Сергея, явно не ожидая, что тот так твердо поддержит хозяина.

– Честно, не знаю. Если честно. Но, по-моему, что сейчас гадать. – Он говорил медленно, – Кто же против долгосрочных планов. – Он неуверенно запнулся и замолчал, глядя на Сергея и не понимая, почему тот его не предупредил о том, о чем будет разговор еще вчера. Сергей же прямо и твердо смотрел на хозяина ожидая от него объяснений того что дальше. Вчера в их коротком разговоре Александр нарисовал будущее, которого Сергей хотел и в его словах оно оказалось не только реальным, а совершенно достижимым. При чем даже сейчас Сергей сознавал, что это только призрачная фантазия, идея, но она так четко ощущалась теперь самим Сергеем, что ему казалось, что он знает ее во всех подробностях. И сейчас он смотрел на хозяина чтобы тот просто озвучил то что Сергей и так знает, но не находит нужных слов.

– Любая организация имеет две среды действий – Внутренняя и внешняя. Внутренняя это отношения внутри организации и внешняя это то, что она производит согласно выстроенной стратегии. Мы теперь конечно организация. И чем меньше у нас будет противоречий внутри ее, тем эффективней мы будем действовать во внешней среде. Поэтому нам надо учиться понимать и на основе этого доверять друг друга. Да. – он запнулся. – Вчера мы с Сергеем подумали, что нам нужно организовать что-то вроде группы или сообщества, в которое пригласить, заманить в общем как-то собрать тех, кто интересуется тем же что и мы. Я вижу вам не понравилось слово заманить. А почему нет? Что плохо звучит? Не красиво? Мы ищем тех, чьи планы идут параллельно с нашими, но мы не обязаны раскрывать им то, что входит в наши цели. Мы общаемся со взрослыми людьми и не врать это не значит, что надо отвечать на все вопросы. Тем более, как правило, люди никогда не понимают друг друга на все сто процентов точно. Короче, у нас есть свои цели и мы должны достигать их и не обязаны делиться ими с другими. Мне кажется это справедливо. Из этого следует то что говорится здесь должно оставаться здесь. – приятели давно перестали жевать и их глаза горели каким-то восторгом, – Александр замолчал и улыбнулся.

– Спокойно, спокойно ребята, что вы смотрите на меня как загипнотизированные кролики. Мне нужны мыслящие люди, а не два молчащих балбеса. Давайте думать, как это сделать. – Приятели улыбнулись.

– Это так, – начал Виктор,– но если мы будем заниматься этим сейчас, то как же поиски подземного хода? Если мы найдем единомышленников этих, то они могут догадаться чем мы занимаемся в моем магазине. Зачем привлекать внимание на себя сейчас? – Ты прав, – Александр налил коньяка и быстро выпив намазал паштет на хлеб. – Поэтому этим будем заниматься мы с Сергеем. Нашу тесную связь с тобой мы не афишируем. Мы просто приятели человека, у которого цветочный магазин возле Лыковой дамбы. А так, как и у меня немного другие дела есть основную работу в этом направлении ведет Сергей. – Они посмотрели на сидящего рядом Сергея. – Да, – начал неуверенно тот. Я не против, только что конкретно надо делать. С чего начать. Что я могу.

– Ну сначала выясни всех в городе кто этим интересуется. Группы в соц. сетях. Кружки в институтах и школах. Узнай, кто занимается этим в университете и поищи их активность в интернете. Может у них есть личные сайты. Чем они интересуются, что знают, и что ищут. В общем, все, что есть в интернете на эту тему в пределах нашего города. Второе, на основании этого начинай создавать свой ресурс. Группу в контакте, сайт в интернете. У нас все это должно быть и быть лучше, чем у других. Наверное, надо начать с этого. – Ну да, ладно, хорошо – неуверенно, но удовлетворенно проговорил Сергей, понимая, что для начала это и правда важно.

– Но это будущее, – Напористо продолжал хозяина как же наше прекрасное настоящее. – Виктор улыбнулся и заерзал на подушках,

– Пора уже что-то поискать в дальних комнатах твоего бизнес проекта- Александр улыбнулся.

– Я думаю так,– Начал Виктор. – Скоро сентябрь. И вечера будут длиннее, и я смогу обследовать палисадник, который ближе к оврагу и склон оврага. Может что-нибудь и найдем. А спустя какое-то время, когда ко мне привыкнут затею небольшой ремонт в дальней комнате и под этим предлогом вскрою пол. Ну а глубину этого бурения буду знать только я. Подвал там точно есть и из него можно будет пойти в разные стороны. Как в сторону церкви, так и в сторону оврага. А еще надо проверить, не изменилось ли расположение дороги за время. Такое часто бывает. Тогда надо будет корректировать направление поиска. – Молодец- искренне удивился Александр- я помогу уточнить про дорогу- да нет не надо. У меня знакомый в архиве я думаю, что через него можно найти нужную информацию. –Кто такой? твердо спросил Александр. – Это приятель моего брата, я через него в архив хожу. – Как зовут. –Петр. – Петр Ильич? Ты его знаешь?

– Да конечно, а что вы его тоже знаете?

– Немного знакомы. – Александр налил молока и сделал бутерброд.

– Откуда вы всех знаете –Решив удовлетворить самолюбие хозяина спросил Виктор. Тот довольно улыбнулся и откусил хлеб с печенкой.

– Ну кажется, что делать примерно понятно. А ты Виктор не так прост, как кажешься. Вот если еще научишься на своих цветочках деньги зарабатывать, цены тебе не будет.

– Мне кажется, дело пойдет – Начал было Виктор желая рассказать о своих планах, но хозяин остановил его.

– Ладно. Ладно. – Все замолчали

– А что за страшные сказки хотели вы нам сегодня рассказать? – спросил Сергей, вставая к столу и почему-то беря неуверенно рюмку и наливая в нее коньяку.

– Да хотел. А как же здоровый образ жизни? – Улыбнулся Александр. – Налей мне тоже. Сергей налил в рюмку Александра, а затем, подумав достал третью и налил до краев и в нее. Виктор улыбнулся, махнул рукой и подошел к столу. Все трое чокнувшись, выпили и довольные расселись по своим местам.

Я в прошлый раз рассказывал Вам, как вначале 90 х, все кто жил в этом доме по разным причинам уехали из города. Мой двоюродный брат сын Марины Кузьминичны уехал в Красноярск. Иван исчез где-то на севере и даже братья его отца которые специально приезжали за этим из Австралии не могли отыскать его следы, а Юрка сбежал с нашей книгой в Москву может от местных бандитов, а может чтобы не отдавать книгу нам. Петр. Про Петра и его родителей я обязательно расскажу позже. Дом пустел и ветшал в нем становилось меньше женщин, а новые сюда приезжать как-то не хотели. Вовка-драматург женился было на какой то, кстати вполне симпатичной девушке, но жить здесь она категорически отказалась и Вовка переехал к ней. Потом он периодически появлялся и жил у себя на первом этаже, когда уходил от жены, но потом обязательно возвращался и у него сейчас, по-моему, двое детей которые не так любят театр, как он, но живут они дружно и временами даже весело.

Я какое-то время жил в Ялте и думал, что смогу уговорить жену вернуться домой с сыном. Сына конечно мне тогда не хватало сильно и, если бы не он…Работал я там в ресторане помощником повара, жарил шашлыки делал шармы и конечно чему-то научился как понимаете. – Приятели сдержанно заулыбались довольные, что узнали причину всех этих вкусных и разнообразных ужинов знание приправ и рецептов, которыми почти хвастался хозяин. -Ну и конечно, – продолжал тот, – не забывал свой интерес к старинным вещам и идеям Гурджиева. Эти две вещи выкристаллизовались во мне во что-то особое, что моя жена не знала никогда и что было далеко для нее. Я менялся, а она была далека и уверена, что все должны оставаться такими как ей нравится. К сожалению, все мы такие. Да и время тогда было бедное и тревожное. Я понимаю, ей было трудно. – Он остановился. Может для вас это и не интересно, но мне нужно это как-то все сформулировать и осознать, да и потом, это многое объясняет из того что случилось позже. Если бы нам удалось остаться близкими людьми в, то трудное время, то все могло бы быть по-другому. Хотя. – он запнулся. – Раз все случилось так-то и по-другому быть не могло. По-другому не бывает. Через полтора года я вернулся обратно, и вы даже не представляете, что со мной тогда происходило. Я не спал ночами. Как зомби или помешанный перебирая в памяти то что случилось и пытаясь найти причину чтобы потом исправить, найти нужные слова и действия чтобы все приобрело какой-то смысл и значение. И в какой-то момент я понял, что ничего не могу сделать и все идет как-то само собой и в том направлении, в котором я и не хочу, и не желаю для себя. Институт я забросил окончательно и работал в мастерской по ремонту аппаратуры. Если бы я пил, наверное, все было бы проще, но этого я не любил. Впрочем, как и сейчас. – Тут он встал взял бутылку с остатками Арарата и налив одну полную рюмку остальное поровну разлил по двум стоящим рядом. После этого не обращая ни на кого внимания зацепил куском батона паштет из тарелки, понюхал его и отправил в рот. Виктор молча встал и забрав обе стопки сел обратно на диван передовая одну стопку Сергею. – Не люблю я пить – продолжал Александр, – но вот это состояния конька в себе иногда почувствовать хочется. И тут главное знать меру и хорошо закусить, чтобы состояние праздника не было состоянием одного момента которое растягивается не изменяясь, а потом сбрасывает тебя в яму обморока нет оно должно начать переливаться и играть. Играть мыслями, красками и полутонами. – Александр стоял к приятелям спиной и смотрел в темное окошко. Сергей и Виктор полулежали на диване и слушали голос хозяина так будто он исходил не от него, а от этой комнаты этого дома, этого города и всего мира. Они не видели, как он говорит потому, что он стоял спиной и тембр его и то, что он говорил, будто отделилось от его фигуры и стало жить своей жизнью.

–Идеи Гурджиева о человеке предавали мне уверенность и надежды найти в себе силы и возможности справиться с тем хаосом, что творился по мимо моей воле, как бы я ни старался осознать и овладеть этим хаосом. Я занимался по многу часов в день доводя себя до изнеможения, и мне иногда удавалось увидеть проблески тех возможностей который были описаны в книгах. – Но, – тут он замолчал – Разные люди читают разные книги, а иногда и одинаковые книги читают разные люди и результат у них разный, да и цель, наверное, тоже.

– А, как же Павел, – спросил Сергей осторожно, пытаясь не нарушить настроение рассказчика чтобы тот не сбился с и не замолчал. – Это же его отца убили там у стены?

Хозяин все-таки сбился с мысли и не спеша нарезая черный как земля хлеб несколько минут собирался с мыслями.

– Его нашли мертвым у стены за месяц до моего возвращения из Ялты. Когда я вошел в подъезд дома, то сразу услышал эту тишину. Тишину, к которой потом я уже привык, а тогда она меня поразила и даже напугала. Смерть в доме можно было услышать в легком гулком звуке и в шагах за дверью квартиры Павла. Это его мама ходила по пустой комнате каким-то долгим и слабым шагом. Я стоял с чемоданом у лестницы и прислушивался. Хотя нет, это была не смерть, а остатки жизни, которые подчеркивали, чем теперь наполняется пустотой дом. Мама Павла услышала, как хлопнула за мной дверь и подойдя к двери приоткрыла ее, посмотрела на меня и ни говоря ни слова закрыла снова.

Павел появился вечером. Он сильно изменился. Повзрослел и похудел.

– Ну что, пойдем к столу. – Стараясь быть веселее проговорил я и Павел, улыбнувшись, но не говоря ни слова пошел, вперед не дожидаясь пока я одену ботинки и закрою за собой дверь. Когда я подходил к столу он уже сидел на скамейке и смотрел куда-то в сторону, за Волгу.

– Ну, как у Вас тут дела? – Спросил я, подсаживаясь и удивляясь, что приятель даже не интересуется где я был все это время.

– Дела. У меня отца убили вот тут у стены.

– Как? Когда? – я был оглушен этой новостью, и все откатилось куда-то на второй план.

– Вот здесь нашли, прямо здесь. Месяц назад.

– Кто это сделал? Милиция ищет?

– Ищет. Делает вид, что ищет. Как версия – хулиганское нападение, – он замолчал.

– А ты что думаешь?

– Книгу они твою искали. – с горечью и обидой проговорил Петр.

– Почему мою? – Оба помолчали.

– Книга пропала? – спросил я.

– Нет, не нашли, я ее в подземном ходе спрятал.

– Как мама это пережила?

– Плохо. – он тяжело вздохнул,– Тут еще несколько месяцев назад нас квартиры лишили.

– Какой квартиры? –не понял я.

– Много лет отцу от института обещали квартиру. Мы и жили здесь потому, что нам ее обещали. А потом с этой перестройкой строительство закрыли и все. Сказали денег нет. И не будет. И не ждите. Тут матери плохо стало. Она эту квартиру пол жизни ждала и вот вам, получите и распишитесь. Заболела она. Уговаривала отца уехать. Что здесь теперь ждать. Она из Бреста родом. Уговаривала туда уехать, там у них дом какой, то есть. Отец не соглашался сначала, а потом вот это. Вот так. Всю жизнь им что –то обещали, а потом пшик. Извините у нас не получилось.

– Так кто это мог сделать? Это. Убить.

– Мне сейчас не до этого. Мать болеет. Тяжело ей здесь. Уедем мы с ней. Пока следователь не разрешает. А как разрешит. Поскорей бы. Тут и уедем. В Брест. – они помолчали.

– Да, правильно. – начал я, – в доме вообще никого не осталось?

–Драматург от жены ушел, сейчас здесь живет. Поздно приходит. Котовы периодически из деревни возвращаются.

– А Юрка не появился.

– Нет, пропал Юрка.

Юрка вернулись в город в мае. Через несколько месяцев после того как Петр с мамой уехали в Брест. Книгу Петр забрал с собой. Я сам предложил, чтобы он забрал ее. Он и забрал.

Часть 6.

Юрка вошел шумно, широко открыв дверь, улыбаясь и громко, почти прокричав «–Привет!». Он будто был уверен, что его все это время здесь ждали. Он был похудевший и загорелый загаром цвета старой бронзы. В его движениях была какая-то особая развязность, а во взгляде не понятная улыбка.

На нем была новая куртка и старые истрепанные ботинки. Будто он приехал издалека и, так как было мало денег был вынужден выбирать, что купить ботинки или куртку. Он поселился в своей комнате и в первый же вечер мы встретились у нашего стола на спуске.

– Ну, расскажешь что-нибудь? – Спросил я, – Где пропадал? – Он с такой же непонятной улыбкой несколько мгновений посмотрел на меня будто пытаясь подчеркнуть будущую фразу.

– Да что рассказывать. Отсидел три года. Потом в средней Азии пожил два года. А сейчас там война началась ну я и решил домой вернуться. Вот так как-то.

– Ни чего себе! – удивился искренне я, с интересом и по-новому взглянув в знакомое лицо. – За что сидел?

– Да выходит, что за книгу вашу

– Как так?

– А так. В Москве меня братки нашли и забили стрелку. Говорят, книгу не вернешь пиши завещание. Я попрятался от них месяц, второй и чувствую еще не много и книги читать мне уже не придется. Хотел вернуться сюда. Думал вы поможете, да и скажете, что делать. Книга то ваша. А потом думаю, приведу этих ребят к Вам так они нас всех положат. Ну и решил отдать книжку. А когда книгу передавал нас менты взяли. Они за ними видно следили, и я за компанию пошел. Нашли за что и дали трешку. Отсидел в Башкирии. А когда там про книгу рассказал интересные ребята подошли. И про книжки рассказали и идею подкинули.

–Какую идею? – Удивился я.

– Разные там люди сидят. Даже те еще, которые до перестройки туда попали по разным статьям. Так вот, рассказали, что сидел там такой человек и звали его Абай. И когда-то был он главным дервишем Советского союза. В Москве жил, людей лечил, учения разные Восточные проповедовал. Популярный был на всю страну. Везде его последователи были и в Средней Азии, и в Крыму, и в Прибалтике. Все его, и его учение знали. «Четвертый путь» он его называл

– Не может быть? – не выдержал я.– Не может быть, что бы «четвертый путь» был распространен в Союзе.

– Конечно был, и очень широко. К ним большие люди приезжали лечится. Партийные шишки, артисты, спортсмены. Все его знали.

– Так как он в тюрьму попал? –С недоверием спросил я.

– Его приятели перестарались и убили артиста одного, да ты, наверное, знаешь Талгат Нигматулин.

–Это, который «Пираты двадцатого века»?

– Ну да. Он тоже в их обществе был. А потом между ними что-то произошло, и Талгата били так, что он умер. Представляешь у него черный пояс по карате, а он не сопротивлялся. Так Абаю верил. Абай его хотел просто наказать, проучить и усмирить его гордыню, а те, кто с ним были то ли специально, потому, что завидовали, толи потому, что перестарались или неправильно поняли Абая, до смерти его избили. Абай потом в психушку попал. Не мог перенести несчастья. А когда вышел опять к себе в кишлак уехал называется он еще так странно «поселок 6 отряд» или как-то так. Ну после того как я это узнал решил, что поеду к нему, к учителю. Не могут же столько людей совсем ошибаться. Значит и правда человек святой. А когда освободился понял, что ехать мне все равно куда так посмотрел на карту и увидел, что до того поселка со странным названием мне ближе доехать чем до вас. Ну и поехал, и прожил там почти два года. С Абаем жил, разговаривал и учился у него. Многому у него научился. И правда «Четвертый путь» такие силы открывает, что ни с чем не сравниться. Что там христианством или буддизм. «Четвертый путь» это и религия, и философия, и дверь к настоящим способностям человека. Вот, что это такое. Да я должен тебе сказать и не только это. Многому меня Абай научил. Многому, а часто и не словами и мудростями записанными, а жизнью своей. Мудрость не в книгах, а в сердце. Так Абай говорил. Но чтобы сесть на самолет нужен билет. А чтобы билет купить нужны деньги. Да ты сам читал у Гурджиева, что очень важно чтобы человек платил за знание. Человек не ценит то, что получает бесплатно. Так уж он устроен. Когда я жил рядом с ним видел, как живет учитель. Ему много давали, но жил он скромно и люди видели это и ценили.

– А чему он учил из идей Гурджиева? -Спросил я, находясь в каком-то шоке от того что слышал. Юрка помолчал.

– Гурджиев у дервишей учился, а Абай сам дервишем был и прошел путь дервиша от начала и до конца и имел такие силы, что даются, но не описываются. Сама природа открыла в нем эти возможности. Конечно, он слышал о Гурджиеве, но сила его не в учении, а в том из чего вытекают учения. Так я понял.

– Тогда чему он учил тебя. – Не терпелось узнать мне. Юрка замолчал прямо, глядя мне в лицо.

– Это я потом тебе расскажу, а сейчас я хотел с тобой о другом поговорить. У учителя группы по всему союзу были, и много пользы он людям принес. Так давай и мы такие группы откроем. Сначала здесь, потом по другим городам. Ты теория хорошо знаешь, я на практике такое видел и чувствовал, что рассказы на сказки будут похожи. Не поверишь, я гляжу дела у тебя не очень идут. Ты где работаешь? – Я молчал. – Что делать, я примерно знаю. Зарегистрируем организацию. Арендуем зал. Ты теорию прочитаешь я практику покажу. Люди увидят нашу силу и поверят. А там такое закрутим. Твои лекции им глаза откроют, а мои рассказы за горизонт позволят заглянуть. Поверь мне, людям сейчас это важно. В раздрае они. К коммунизму шли, да не дошли. Капитализм манит, а в руки не дается. Да, и не лезит он в наши социалистические головы без подготовки. Его туда надо частями вкладывать и собирать там как конструктор, чтобы людям легче было к нему привыкнуть. А нас шокером ударили и думали, что мы другими очнемся. Смешно прям. Церкви разрушены, а когда еще восстановят не известно. Чем жить человеку он не знает. А и ты, и я знаем, что в «4 пути» громадная сила. Так давай эту силу людям покажем.

– Да, какой из меня лектор. – С горечью почти прошептал я. И правда, с тех пор как ушла жена с сыном, а теперь и уехал Павел, все мое внутреннее настроение было в состоянии подавленной, бледной немощи. И силы для жизни я находил только в интересе к книгам да сидению на откосе с коньяком.

– Вижу я, – начал Юрка. – что с тобой. Потому и беру все на себя.

Разговор наш продолжился на следующий вечер у меня дома.

– Твое дело теорию знать, составить интересную лекцию чтобы зацепить людей за уши, ну и, конечно, чтобы там было то, что для них важно. А именно, как они могут приобрести силу для жизни. – я молчал. – Ну что согласен? – напирал он. – Ну давай так, – не отступал он, видя мои сомнения. Я все сделаю сам, но мне нужны твои знания твои слова. Напиши самое интересное, что считаешь нужным и выступи с ней один раз. А там увидим, что получиться. Хорошо? – он раздвинул руки будто предлагая обняться, но между нами был стол, и я улыбнувшись мотнул головой.

Через два дня, утром, я отдал Юрке несколько листов с моей, так называемой, лекцией. Он забрал ее, серьезно глядя на меня, и ушел с ней в свою комнату. На работу он устраиваться не торопился, но, когда я приходил с работы, его в комнате не было. На следующий день вечером я заметил его сидящего за нашим столом. В овраге было тихо и безветренно. Куст разросся так, что с дорожки ведущей вниз его не сразу можно было увидеть. Я подошел.

– Ну как? – спросил я, – Прочел? – Я очень волновался потому что на самом деле написал то, что считал самым важным и полезным, что видел в системе. Но как получилось? Гладко ли написано и не прыгают ли мысли я так и не смог определить даже, прочитав это несколько раз. Сначала мне казалось, что все отлично, но перечитав еще раз заметил, что одно и то же слово повторяется в одном абзаце несколько раз и я брался переписывать, но переписав понимал, что уже не выражаю ту мысль, которую хотел. Иногда предложения казались слишком длинными, но разбив его на несколько, получался какой-то букварь, примитивный и скучный. Я хотел представить, кто это будет слушать и не мог. Может там будут люди с высшим образованием, и они будут смеяться надо мной и уходить, качая головой и тогда я провалюсь от позора сквозь землю, или наоборот, там будут сидеть те, кто не читает книги, но тоже повинуясь инстинкту хочет найти в нашей лекции что-то для себя и тогда он ничего не поймет из того что я хочу сказать и считаю главным.

– Ну как, прочитал? – спросил я, подсаживаясь за стол к Юрке.

– Прочитал. – проговорил он скучно.

– Ну и что? – не ожидая ни чего хорошего спросил я.

– Я понимаю, – начал он, – учение Гурджиева очень большое. Это целая система. Система вселенной и человек в ней конечно описан и разобран подробно, но он разбирается в связи, с системами, которые больше его и простираются до границ бесконечности. Это я из твоей лекции понял. Но мне кажется в зале будет сидеть мало подготовленных людей и не многие все это оценят. Не за этим они придут туда. Поэтом попытайся начать и подробнее описать жизнь человека такой какой он есть. Давай еще подумай и перепиши исходя из этой цели. Хорошо. Время у нас еще есть. Давай. – Я взял листы и встал из-за стола.

– Но в общем мне понравилось, – Заговорил Юрка успокаивающе видя мое волнение. – И написано хорошо и читается легко. Только доработай. Время еще есть.

Я изменил почти все, и в этот раз написал какой человек по идеям Гурджиева должен быть. В каком положении он находится и как он таким стал. И попытался показать какие пути должен пройти чтобы изменить то прискорбное состоянию. Юрка забрал листы и через два дня сам постучал ко мне в комнату.

– Еще лучше, – начал он полушутя. – Но уже не плохо. – На лице у него была неприятная улыбка. Или она казалась мне не приятной поэтому я очень разволновался при его появлении. Меня судили по тому, в чем я открывался до самой сути. В чем старался выразить все самое близкое для меня. И вот посторонний человек должен был это оценивать.

– Да не плохо. – продолжал Юрка. – Но лекция будет короткой в первый раз. И лучше измени ее так чтобы люди сразу увидели, что они могут получить, изучая то что мы им предлагаем. Это первая лекция и главное заинтересовать людей. Показать возможности, то есть цель и путь, то есть наше знание. Исходи из этого когда будешь переписывать.

Через два дня я написал то, что хотел, но это уже мне нравилось по-другому. Я уже не любовался идеями учителя, а кидал куски мяса в виде его мыслей в зал. И эти куски были такие жирные и сладкие, что я понимал, что никто не останется равнодушным, но с помощью этого мы не накормим людей, а лишь разбудим из аппетита.

– Отлично. – довольно проговорил Юрка прочитав текст. – То, что нужно. А теперь напиши сразу вторую лекцию в которой нарисуй с помощью чего они все это получат. Я помню это из того, что читал, но у тебя это получится здорово, мне кажется. И давай уже торопиться. Я снял зал на следующую субботу.

То, что он просил я написал быстро потому, что видел это ясно и подробно. Идея как это может быть достигнута, была логична и доступна, но исполнение ее не могло быть осуществлено мной. Это должен был сделать кто на практике знает систему. И как я предполагал это будет Юра. Если он изучал «4 путь», то то, что я написал будет ему понятно и просто. Да конечно может Абай его учил по-другому. Это вполне может быть, но все равно мастер не мог сильно изменить систему, а как говорится все реки текут из одного источника. И я думал, что то, что я написал, Юрка как-то подстроит под себя, и немного поправив меня, мы напишем то, что будет работать и устроит всех. Так я думал, но получилось по-другому.

– Нет. Никуда не годится, – начал он, садясь за стол. – Я понимаю, куда ты клонишь. И вполне разделяю те мысли и решения, которые та описываешь. Но главное, что для начала они должны понять, что путь займет время и пройти его в одиночку не получится. Ты говоришь, что основой должны стать разум, исправленный новыми идеями понимание мира разум. Но ты не понимаешь к кому ты обращаешься. Это просто люди и если ждать пока у них проснется разум, который научится контролировать правильность пути, то жизнь закончится раньше. Но есть более короткий путь, который упоминается в книгах Гурджиева. Они должны довериться учителю. Забыть на время свою волю. То есть свое своеволие, чтобы потом, под руководством учителя, в них сформировалась настоящая новая воля. Чтобы их сущность очистилась должен быть кто-то кто видит, что мы хотим достичь. Чтобы они просыпались должен быть будильник и первым и главным их будильником должен стать учитель, которому они верят больше чем себе. заметь больше чем себе. Надо убрать эту их глупую веру в несуществующего себя потому что я, то ложное неправильно сформированное и вредное что есть в них, а мы должны работать с их сущностью. И вырастить эту сущность и уже опиравшись на нее они смогут приобрести необыкновенную силу, которую заметят все, и которая позволит им получит все настоящее, что есть в мире.

Эта его речь, надо признаться, произвела на меня впечатлением своей логикой и здравым смыслом. Что в этом плохого, если учитель возьмет на себя формирование человека на тех принципах, которые соответствуют гармонии природы и мира. И что плохого в том, что, на время, воля человека отступит, чтобы дать путь новому в себе. Тогда я не увидел в этой идее большой опасности и на следующий день написал то, что просил Юрка.

Первая лекция была назначена на пятницу, а уже в понедельник Юрка принес кипу самых популярных в городе газет, в которых иногда на первой странице, а иногда в разделе новости культуры было объявление, что в пятнице в бывшем кинотеатре Смена будет «Встреча с группой последователей «4 пути» и других восточных практик основанных на учении дервишей древнего Ирана и Ближней Азии». Когда я увидел афишу, которую принес Юрий я почти изумленно засмеялся.

– Неужели кто-то придет? – Качая скептически головой изумился я.

– Ты посмотри, что написано внизу. Вход свободный. Ты бы пропустил лекцию на эту тему в нашем городе если еще и вход свободный. – Тут я уже не мог остановить смех.

– А ты зря смеешься. Поверь мне, мы начинаем большое дело, которое изменит нашу жизнь.

– Но, если на этот вечер придут люди, которые нас знают. Ну какие мы последователи учения дервишей Древнего Ирана.

– Ты считаешь, что мы собираемся обманывать людей?

– А разве это не похоже на обман? Если люди узнают, что мы всю жизнь прожили в этом городе и называем себя дервишами они в лучшем случае будут смеяться. И хорошо, что вход бесплатный, а то нас бы еще и побили.

– А ты прав, начинать надо было не здесь. Об этом я не подумал. – Он отвернулся, собирая газеты со стола, – следующая лекция должна быть не у нас в городе. В этом твоя мысль здравая. Но хочу тебе сказать, что обманывать мы никого не собираемся я несколько лет, прожил рядом с настоящим мастером, с человеком близким к богу и поверь мне то, что могу дать людям стоит того. А ты, ты написал отличный текст идеи из которого еще почти не известны нашим с тобой землякам. – Слово «земляки» он произнес с какой-то издевкой. Разве они не найдут ни чего нового для себя в том, что мы им дадим. – В этом я не мог с ним спорить. Он был прав, но мне было немного страшно выходить на сцену перед пускай небольшим залом.

Свой текст я знал почти наизусть, но, когда вышел вперед чтобы начать я не смог смотреть в зал от волнения. За моей спиной стоял столик, за котором сидел Юрка и еще один стул для меня. Зал был почти полным, и я изменившимся почти до неузнаваемости голосом и не отрывая от листа с текстом глаз я за несколько минут выпалил все, что написал. Я закончил и зал не зная, что со мной делать, вяло поаплодировал явно с интересом наблюдая, что будет дальше. Но надо признать, что Юрка подготовился гораздо лучше меня. На сцене стоял телевизор и видеомагнитофон. На экране среди песчаных холмов был заброшенный кишлак и люди, одетые как должны были быть одеты настоящие божьи люди, с серьезными лицами говорили что-то на непонятном языке. Юрка взялся перевести, о чем они говорили. И из его слов выходило, что он много лет бродил по Средней Азии в компании этих людей и изучал как их обычаи, так и идеи древних знаний, которые, как правило, не открываются не то что европейцу, но и простому желающему. Также он выстави на сцену карту, центром которой была ни как мы привыкли Россия от Европы до Тихого океану, а центром карты был южная часть Средней Азии, а ниже шел Иран, Индия часть Китая и Афганистан. России на карту не убралась вовсе и поэтому она выглядела картой совершенно незнакомой планеты, в которую с интересом вглядывались люди с первого ряда. В конце быстро прошедшего часа Юрка сказал, что скоро к нам в город приедут Люди очень близкие к тем идеям о которых, здесь говорится и вот тогда, как говорил Юрка, мы откроем настоящий культурный центр, в котором люди смогут подчерпнуть мудрость востока и встать на путь изменения себя на основе этих древних традиций. И когда я стоял на сцене и потом, когда вперед вышел Юрий в зале несколько раз вспыхнула вспышка фотоаппарата, что еще больше смутило и даже напугало меня так, как я до сих пор чувствовал, что пытаюсь кого-то обмануть и участвую в чем-то вредном и противозаконным.

Но Юрка так уверенно тыкал указкой в карту и даже смеялся, рассказывая о людях на экране, что и я, и зал заряжался его энергией и начинал в конце живо реагировать с вопросами и неуверенными аплодисментами. Речь товарища казалась мне легковесной, по крайней мере, я ждал немного другого, но он держал внимание зала уверенно, перемешивая почти несерьезные вещи, со словами, которые явно могли иметь глубокий и неоднозначный смысл. И я понял, что и мое выступление на этом фоне выделялась нужной в этом случае серьезностью и логичностью, и прекрасно соответствовало общему рисунку вечера. В общем, все получилось неплохо. И люди в зале и как было видно и главный «дервиш» вечера и я, все остались довольны. По дороге домой Юрка сказал, что все получилось отлично и в следующий раз вход будет платным.

Уже на следующий день Юрка уехал во Владимир, а еще через неделю мы выступали с той же темой в одном из дворцов культуры на окраине этого города. Там тоже все прошло довольно бодро и к концу вечера люди задавали вопросы, и мне пришлось вспоминать и дополнять кое-что из темы которую я пытался раскрыть в своем тексте. И я как-то понял, что те вопросы, которые возникали у слушателей не ставили меня в тупик, а наоборот позволяли проявить свои знания и показать себя. Второе выступление в Нижнем также было бесплатным, но зал уже был побольше и в холле дома культуры раздавали листовки в которых был адрес нового культурного центра «АУРА» в котором каждый может индивидуально пообщаться с мастерами и получить личные рекомендации для работы и наставления, которые должны были изменить жизнь людей.

– Заканчивай ты со своей теле мастерской. – Сказал Юрка после окончания вечера. – Я снял небольшой офис на Студеной. Вывеска красивая, Секретарша. Нет, – улыбнулся он. – секретарши пока нет. Пока. Я же не могу там один постоянно сидеть. Увольняйся. Считай, что у тебя есть более интересная работа. Никто лучше тебя теорию учения не знает, а как использовать ее на практике чтобы помогать людям я тебя научу. Ты пойми, люди этого хотят. Сейчас такое время, что люди хочется открыть для себя что-то новое, и если их убедить, что они хотят именно то что мы им предлагаем, то польза будет всем.

– Не знаю, – сомневался я.

– Хорошо, но напиши несколько лекций, на темы, которые я тебе дам. Они мне нужны чтобы как-то мои практические знания приобрели цивилизованный вид и принимались людьми более спокойней. Хотя у нас такие люди, что правильные слова их только усыпляют и утомляют. Им хочется экзотики, свежей силы, восточного колорита, иногда утонченного, а иногда грубого. Люди разные и говорить с ними надо по-разному. Поэтому ты не удивляйся иногда как я с ними буду себя вести. Вот чему Абай меня точно научил, так это не пытаться прятать силу за псевдокультурой. Простой человек силу чувствует, а красивые, гладкие фразы силу растворяют как вода яркую краску. Но в твоем случае могут и должны добавить узора на мой старый арабский ковер. – Он хитро улыбнулся. -

– А тебя не смущает что твой ковер, это плохая подделка.

– С чего ты это взял? Как ты можешь об этом судить если результат, который будут давать мои слова, полностью устроят наших пациентов. Потому, что мои фразы не имеют красивой формы? Они полны глубинной энергией, которую не они создают, но они несут. А еще грубые, прямые слова добавляют соли и вызывают доверие потому, что предполагают честную натуру. Доверие к учителю делает процесс обучение быстрее и проще. И лучше давай работать вместе. Заработаешь больше и людям поможешь. Да еще. Ты сможешь со стороны на все смотреть. Так сказать, рядом, но совершенно другим взглядом. С простыми людьми я общий язык найду, а если интеллигенция заинтересуется. Тут глубокая теория нужна, а мои учителя этому не учили. И вообще мы не учителя. Учитель там на востоке, мы только его первые ученики, которые делятся знаниями и силой. Учитель там, далеко, его руками не потрогаешь. Ладно, это все детали. Так ты согласен работать вместе? – Юрка уже не смотрел в лицо, но вопрос его был прямой, а вот ответа на него у меня не было. Я понимал, что все это липа и, по большому счету, обман. Хотя в чем обман, если то, что я даю им в своем описании идей Гурджиева можно найти все, что нужно и используя его основные принципы разобраться и отделить ложь от правды. Но, например, один из первых принципов не верить не во что на слово, а проверять своими ощущениями и логическими рассуждениями. А главное, что надо пересмотреть взгляды на устройство человека и его ошибочные убеждения. Не могут же эти простые и точные законы не открыть глаза людям и не дать им возможность разобраться если их захотят просто примитивно обмануть. Этим я и Юрке помогу и отделю своим изложением этих идей все вредное от всего полезного и настоящего в том, что он привез из своих путешествий.

– Хорошо я согласен. Я буду работать с тобой, но с работы не уйду, а буду приходить к тебе по вечерам и помогать чем скажешь.

– Ты пойми. – обрадованно заговорил Юрка. – Работы много. Один я не успею все организовать. Выступления. Часто в других городах. Прием людей, работа с ними. Одному мне не разорваться.

– А жить мне на что, – удивленно спросил я.

– Ты, о чем? – так же удивленно переспросил он.

– У меня денег свободных нет, – продолжал я, – а мне сыну каждый месяц отсылать надо.

– Да этих денег, – Начал было горячо Юрка, но осекся. – Хорошо. Ты помогаешь мне по вечерам и по выходным. Делаешь то, что я скажу, а через месяц я плачу тебе столько же сколько ты получаешь в своей конторе. Договорились?

– Ну хорошо. Неуверенно и с усмешкой проговорил я.

Следующее выступление, которое организовал мой новый начальник, было на Бору. Город Бор расположен рядом с Нижним. Через реку по мосту до него добраться меньше полу часа на автобусе, а на такси иногда доехать туда легче чем на другой конец города. Афиши на доме культуры были большие и яркие, что особенно выделялось среди грязных улиц, серых заборов завода из-за которого дымили трубы. Большие каменные дома были только рядом с центром и вдоль Стекольного завода. За ними же начиналась нескончаемая череда домов частного сектора. Маленькие и бедные с глухими заборами они улица за улицей путались, но не заканчивались в бесконечном лабиринте. Местами из-за забора возвышался нелепый замок в три этажа около которого стояло несколько машин и у кованных ворот цыганский подросток скучно сидел, наблюдая за проезжающими машинами.

Народу собралось немного, и мое вступление выслушали без интереса, но Юрке опять удалось завести немного зал, и реакция по окончанию выступления была живой. Когда все закончилось, и я пошел к машине, Юрка куда-то пропал и мне пришлось ждать около такси почти полчаса. Он пришел немного встревоженный и удивленный.

– Что случилось – спросил его я, усаживаясь на заднее сиденье потому, что впереди всегда садился он. Вместо этого он сел ко мне и когда машина тронулась нагнулся ко мне и показал маленький пакетик с травкой.

– Смотри. Предложили прямо в доме культуры. И не дорого.

– Что это? – спросил я, хотя уже понял, что это за пакетик.

–– Никогда не пробовал? – спросил Юрка, долго посмотрев на меня.

– Нет. – Честно признался я.

– Я на зоне попробовал. А в ауле этого добра завались было. Хотя для нашего дела «это» полезная, но опасная штука. – он замолчал, а мне стало как-то не по себе.

– Еше раз говорю, – продолжил он, тихо наклоняясь к моему уху. – Для нас это опасная штука, но знать это, и как оно действует надо, – и помолчав добавил

– Интересный это город Бор.

Такси остановилось на повороте и расплатившись, и не заходя в дом мы пошли к нашему столу. Было уже поздно, но летний вечер светел и у стола было тихо и пустынно. Вдалеке на набережной у ресторанов звучала музыка, а последний катамаран заходил устало к причалу.

Юрка с нетерпением скрутил две сигареты и протянул одну мне. Я подержал ее в руках, не зная, что делать дальше. Юрка заметил мою нерешительность зажег спичку и прикурил. Как-то быстро стало темнеть, и огонек от его сигареты ядовито обжег вечернюю прохладу. Я тоже поднес спичку к концу папиросы и вдохнул теплый дым. Сладковатый аромат заскребла по горлу, и я закашлялся. Юрка улыбаясь похлопал меня по спине. Я попробовал затянуться еще раз, но дым вдруг превратился в каменную тяжесть, которая стала заполнять сначала плечи затем руки и ноги, а в голове превратилась в обжигающую виски тугую боль и меня начало тошнить. Будто невыносимая сила сжимала мне что-то в груди пытаясь выдавить содержимое наружу, но наружу это не попадало, а ударяло в голову, от чего она начинала болеть еще больше и страшнее. Юрка испугался и аккуратно затушив сигарету одной рукой обнял меня за плечи помогая мне освободиться от того, что я пытался выдохнуть. Через несколько минут рвота успокоилась, но голова стала большой и не приятной даже на ощупь.

– Иди спать. Такое бывает первый раз. Иди спать. Иди. – Юрка проводил меня до подъезда, а сам остался в темноте вечера. Уснул я сразу и тяжело. На утро боли не было, но неприятные воспоминания кажется, навсегда отбили мне охоту пробовать это.

Юрка зашел после обеда. – Плохой товар попался. В кишлаке лучше был. – заговорил он, размешивая чай.

– Что, и Абай твой это курил? – спросил я, сидя напротив и намазывая на булку масло.

– А там по-другому нельзя. Это вещь в нашем деле полезная, но я заметил, что ни Абай, ни Мурза этим особо не увлекались. Водкой больше баловались. Ну и секс.

– Что секс?

– Главные комплексы человека связаны с сексом. Поэтому разрушь эти комплексы. Сделай секс простым и не окутанным какой-то аурой греха и запретности и силы человека, которые бессмысленно боролись в человеке в самоукорах и самобичевании, эти силы раскроют человека, поднимут его и наполнят новой энергией.

– А вот Гурджиев говорил, что сексуальная энергия самая важная и так просто расходовать, и злоупотреблять ею нельзя.

– А ты уверен, что ты правильно понял его слова? – Спросил Юрка.

– По-моему о воздержании он говорил, что оно нужно на какое-то время пока формируется центр тяжести, а потом оно уже не важно.

– Да, – согласился я, – но про это и другое сказано. – Тут я замолчал, пытаясь вспомнить что-то важное. Которое, точно читал в книгах о 4 пути, но так и не вспомнил.

– Вот видишь, и ты не все знаешь. А я видел результат. Люди на моих глазах изменялись. Становились увереннее, сильнее, энергичнее.

– И все-таки, что-то здесь не так. – не мог согласиться я.

– Да, конечно что-то не так. – Весело согласился Юрка,– но если мы точно увидим и поймем, что что-то идет не так мы изменим подход и найдем то, что будет работать. За этим ты здесь и нужен. Поэтому давай работать вместе. – к концу фразы его голос ослаб и потерял уверенность, но было понятно, что я ему на самом деле очень нужен.

– Я же сказал, что после работы я буду заходить и делать то, что нужно.

– Ну отлично. Вот посмотри, – он достал листок, – Вот эти вопросы чаще всего, как мне кажется, будут задавать на лекции из зала. Такие, или что-то на эти темы. Поэтому подготовь ответы на них. Один вариант развернуто, с упоминанием близких по смыслу тем, а другой вариант кратко, подводя к тому, что основную рекомендацию можно получить только при личном обращении кмастеру.

– Ты будешь представлять себя как мастера? – усмехнулся я.

– Нет, конечно, нельзя допускать такую большую ошибку. Мастер далеко, а мы его первые ученики, которые близко знакомы со школой, и кое-что умеем, и можем давать рекомендации и направлять на первых порах, но главную истину и главный источник силы – это конечно мастер. Я не собираюсь некого обманывать. – почти устало проговорил Юрка. – Ну что, когда напишешь ответы? -он подвинул листок с вопросами ко мне.

– Немного голова после вчерашнего пройдет и сяду посмотрю.

– После работы в офис можешь не приходить, но в четверг мне нужны ответы на вопросы и статья в газету.

– Какая статья? – удивился я.

– Умная, интересная, чтобы не была рекламой, но стала больше чем реклама.Чтобы зацепляла. Она не о нас, а о пути. А о нас в конце и коротко. Так коротко, чтобы захотелось поискать, узнать что-то еще. – Я улыбнулся потому, что почувствовал, как интересно будет это сделать.

Юрка вяло пожал мне руку и вышел.

Работа, которую я получил, не переставала вызывать у меня двоякое впечатление. Она захватывала меня задачами и целями и отталкивала способом их достижения. Но мне казалось, что я сумею повлиять на Юрку в нужный момент. Да, как мне казалось, я уже влияю на него и в конце концов всю его энергию и опыт на правильном пути, который указал Гурджиев или так как я его понимал. И мало того, что мне было просто интересно это еще позволило мне отвлечься от тех бесконечных мыслей о семье и сыне которых я потерял, и которые были далеко. Прошло уже довольно много времени, но одни и те же мысли о том, что все могло бы было быть не так, повторялись, не меняясь и не находя нужного ответа раз за разом. Эта работа отвлекла меня и наполнила жизнь новыми событиями.

В четверг после работы я пришел по адресу, который называл Юрка. Во дворе, за старым двухэтажным зданием с черными от времени деревянными стенами спрятался современный и аккуратный дом, на углу которого зеленая реклама с красными буквами «Аура» и стрелкой, указывающей вниз на ступеньки в цокольный этаж. Секретарь спокойно улыбнулась и встала на встречу. Я понял, что меня ждали.

– Юрий Валерьевич уехал в Муром и будет только завтра. Он предупредил, что вы оставите что то, – она выжидающе посмотрела на меня. Я достал листы, над которыми работал четыре вечера и осторожно положил на стол.

– А когда он должен приехать. – Спросил я, разворачиваясь к двери.

– Наверное, завтра.

– Спасибо. – Все-таки Юркиной энергии можно только позавидовать. Думал я, улыбаясь и вспоминая привлекательную секретаршу. – Юрий Валерьевич. Смесь Гагарина с Чкаловым. Где он только деньги на все это берет.

В субботу у нас было уже два выступления за день. Одно в Семенове, а второе в Ветлуге. Теперь с нами ездила Юля, и в фойе клуба был установлен стол, у которого можно было записаться на прием, который вел Юрий Валерьевич в своем офисе. И на мое удивление в первый же вечер на прием записалось восемь человек. И хотя до города им надо было добираться несколько часов, они уверенно выбрали время удобное для Юрия Валерьевича, когда он может их принять. На следующий день, в воскресенье, было еще два выступления в других отдаленных районах области, в которых на прием записалось еще шесть человек. Когда в субботу мы возвращались домой, то подъезжая к развилке на Бор, Юрка нагнулся ко мне и тихо проговорил. – Может заедем. – он улыбнулся. -У меня адресок остался.

Я посмотрел на него и, покачав головой, отвернулся к окну. – Да шучу я.

– Значит девять человек записалось? – Восемь, Юрий Валерьевич, Первая в понедельник в два часа дня. – Бедняжка ей придется в электричке ехать почти три часа, а потом обратно. Значит вопрос важный для нее. Значит нужно помочь. – Юрка говорил негромко и глядя в наступающую летнюю ночь. – Расписание приемов дай посмотреть, – обратился он к Юле. Смотри, все на обеденное время, значит хотят успеть на электричку обратно. Ладно.

– Что ты будешь с ними делать? – С интересом спросил я.

–Уж поверь мне, они останутся довольны. Абай такое делал, мурашки по коже, а спроси, как, не ответит. Главное, в нужное состояние войти, и дальше все энергия сделает. А еще важнее в это состояние пациента ввести. А если это пациентка так это еще легче. Но устаешь после этого сильно. Это тебе не в мастерской день сидеть.

– Ты прочитал те ответы, на твои вопросы, которые я написал.

– Да прочитал. – сухо ответил он, – интересно и полезно. А вот статья твоя в понедельник выйдет в городской газете и думаю много пользы принесет. Только после этого к нам столько умников потянется, что тебе придется с ними много поразговаривать на эти темы. Так, что готовься. Я в этом сильно тебе не помогу.

Статья вышла в понедельник и в конце были указаны два контактных телефона. Первый для записи на прием, а второй, на который можно было звонить только вечером для вопросов и консультаций. Именно вечером я подходил в офис и должен был отвечать людям, на вопросы, которые у них возникли при знакомстве с темами, которые мы пытались разобрать. Качества вопросов и темы, которые пытались обсуждать звонившие меня очень удивляли. Я пытался готовиться в начале к чему-то серьезному и глубокому, но, как правило, все начиналось с того, что звонивший пытался рассказать, что он давно подозревал в себе задатки каких-то сверх способностей, но не знал, как это объяснить в себе, и вот теперь, когда появились мы, то ему надо обязательно подойти к нам чтобы мы оценили и нашли применение этому природному явлению. Часто пытались узнать какие упражнения надо использовать чтобы развить сверх способности и тут же делились впечатлениями от тех упражнений которые используют они. К концу вечера я с трудом сдерживал себя, чтобы не сказать им все, что я о них думаю. Юля сидела рядом и смеялась, глядя на меня. Юрки в офисе не было. Как говорила Юлька он принял несколько человек и уехал еще пару часов назад. Я спросил у нее, что за пациенты, но она неопределенно пожала плечами, – Обычные тетки. – Ей самой было лет девятнадцать и все старше двадцати семи были для нее «обычными тетками».

Дома я слышал, что Юрка приходил уже поздно, а иногда совсем не приходил. Ко мне он не стучал и все, что он хотел передать передавал через секретаря. В выходные мы опять ехали с выступлениями по области, но теперь давали уже по три за день, собирая с каждого по шесть и даже девять записей на консультации, что очень радовала Юрку или как теперь надо было его называть Юрия Валерьевича.

Через несколько дней позвонили из газеты. У телефона был я.

– Здравствуйте, у нас открывается рубрика на тему раскрытия новых способностей человека. Не смогли бы вы два раза в неделю писать нам по две три странички на эту тему. Все что вы считаете нужным и интересным с вашей точки зрения.

– Ну, не зря я здесь сижу каждый вечер- подумал я- хоть что-то интересное. Первые две колонки я написал за один вечер прямо в офисе так как Юрки не было, и его кабинет был свободен.

Если вспомнить, что все это происходило в эпоху до исторического интернета то станет понятно, что люди тогда еще спорили между собой ,выдавая факты, о которых их оппонент мог и не знать и его ценили за это хотя часто это было даже трудно проверить. И иногда в спорах использовались аргументы, из книг, которые ты прочитал полностью, а не как сейчас краткое содержание и основные идеи того или другого автора также изложенные тем, кто это не читал полностью.

Я не мог себе позволить оказаться незнакомым с той или иной идеей. Не знать, как шло развитие той или другой мысли в изложении разных авторов в разное время. Я боялся, что меня поймают за руку и уличат в невежестве. Поэтому уже давно я поставил себе задачу прочитать основные труды по истории основных религий и этносов. Это отнимало много сил и времени, но как-то отвлекало меня от бесконечного круговорота одних мыслей и наполняло сознание пестрыми картинами из отдаленных частей всей земли, а иногда связывали процессы на земле с неведомым миром вселенной и тех законов которые ее объединяют. И начал я конечно с библии. Страх показаться идиотом закрывал мне рот и заставлял молчать даже в тех вопросах в которых люди которые знали гораздо меньше с удовольствием рассуждать на темы, которые будоражили их воображение и только. Эти всплески эмоций, связанные с теми или другими событиями истории они принимали за свои мысли и тут же пытались передать словами, которые им самим казались яркими и точными только потому, что такие яркие эмоции их вызвали. Эмоций в этих текстах было больше чем мысли и красоты. Но так как все, кто жил вокруг меня выросли далеко не в профессорской среде и не могли привыкнуть к настоящей красоте и глубине мысли, всплеск эмоций был главным критерием и ценился особенно дорого. И сам я тоже не сразу стал понимать разницу между силой голоса и силой мысли. Но те же самые люди вокруг научили меня упорству и настойчивости, и дали узнать, что только это приводит к результату. Там, где и мысль, и красота только представляют возможность победы, упорство и действие уже ждут их на финише скучая и раздражаясь. Но почему-то достижение цели таким путем никогда не давало мне удовольствия. Если цель достигнута только механически в ней никогда не было радости и удовлетворения. Всегда чего-то не доставало и ускользало, будто это не было пересечение финишной черты и победой, а всего лишь пройденный этап в скучном ориентировании на местности. Воля и действие никогда не дружили с радостью и мыслями. Прочитав Библию первый раз, я просто дошел до финиша. Прочитав ее второй раз, я местами внутренне улыбался потому, что, как мне казалось, иногда понимал, что мог иметь в виду авторы этих строк, а перечитывая еще раз удивлялся убогости своего понимания. И так во всем было для меня. Надо дойти до конца только для того чтобы опять вернуться на старт и в ожидании выстрела взглянуть на предстоящий тебе путь.

И что я особенно ценил в учении Гурджиева, что в отличии от других теоретических мудрецов открыл механизм того что я только проделывал каждый раз. Чтобы почувствовать и осознать что-то надо было чтобы это совершило тело затем прочувствовать каждый сантиметр пути, каждую фразу эмоционально с помощью чувств, а затем или вернее не затем, а в то же время осознать умом логику развития идеи и связь их с другими событиями. Только когда это удавалось можно было говорить, что книга понята и этот путь пройден вместе с автором до конца. Многие книги и не требовали этого и были созданы людьми, которые имели возможность воздействовать только каким-то одним способом и тогда они читались легко быстро и с удовольствие и также испарялись из памяти оставляя воспоминание как об летнем утре у озера.

Часть 7.

То, что я написал для газеты вызвало большой интерес в области. Оказалось, что моя попытка связать идеи саморазвития с идеями религии и истории оказалась точной и давно не мной придумана. По вопросам религии говорить было не с кем так как в городе со времен светлого прошлого церквей почти не осталось. А вот письма от любителей и знатоков истории повалили в редакцию сотнями. Когда через неделю я занес следующие две статьи в редакцию, то секретарь передала стопку писем и попросила выбрать и в качестве статьи написать ответы на эти письма чтобы была видна обратная связь с читателями. Начав дома распечатывать письма, я понял? что на сотню шизофриничных чудаков все-таки находится хотя бы один прилично рассуждающий автор. Было несколько писем от слушателей университета и институтов, которые предлагали завести спор на ту или другую тему заранее приписывая мне свои мысли и тут же им оппонируя. Я не стал усложнять для себя жизнь и в качестве статьи ответил на те вопросы, которые как мне казалось хорошо знал. И как оказалось сделал правильный ход. Так как сказал редактор, доверие ко мне после этой публикации выросло еще больше. Я ответил только на то что знал точно, но получилось так что мои развернутые ответы были ограничены только размером рубрики и скорее всего и на остальные вопросы я имею что сказать, но не имею возможности – это сделать.

Юрка читал мои статьи и улыбался, взглядывая на меня. – Молодец. Становишься популярным. Но твою популярность надо монетизировать. – Начал было он. – Нет, – категорически ответил я, понимая, к чему он клонит.

– Нет. С серьезными людьми, на серьезные темы я не продержусь и пятнадцати минут. – Юрка замахал рукой, успокаивая меня, но я хотел, чтобы он понял.

– То, что я делаю это что-то научно-популярное, а вовсе не совсем научное. У меня нет серьезных знаний и это будет видно сразу. – Я замолчал, – Ну по крайней мере пока нет этих знаний.

– Успокойся, – начал Юрий Валерьевич. – Ты как всегда скромничаешь, ну да ладно. Ты получил хороший отклик у людей ну и работай в этом направлении. Стань этим как его – научно популярным в конце концов. Но запомни, – тут его голос стал серьезным, – у нас пока общее дело и мы должны заботится в первую очередь, чтобы оно росло и укреплялось. Ты это понимаешь? – Я вздохнул и мотнул головой. Это было правда и, если бы не Юрка я бы никогда не решился что-то такое сделать. И тут я вновь нашел описание идей Гурджиева. Знания и эмоции одного соединились с действием и выбранным направлением другого и вместе они делают то что никогда не сделали бы по отдельности.

– А ты дайка мне эти книги почитать, – начал Юрка, когда я встал и направился к выходу. Я повернулся к нему. – Хотя не надо. я буду за твоими статьями следить в прессе, – он улыбнулся. И приготовь что-нибудь посерьезней потому, что через неделю в Москву поедем. Я там договорился в одном клубе.

– В Москву – с неподдельным восхищением удивился я.

– Ну в Москву, и что? Город как город, только больше, не пугайся, все будет хорошо.

От возможности, или скорее необходимости выступать в Москве у меня все тело становилось прозрачным. Ну и что такого – пытался успокоить себя я – То же ряды кресел в доме культуры, те же люди только «москвичи». Попробуем. А что.

В то время на тему изотерических знаний в день выходило столько публикаций, будто вся страна решала какую же веру принять теперь, после того как разрешили верить и как бы еще вылечится от всех болезней без таблеток и врачей. Многие считали, что это законное желание простого человека в минуты сумятицы вокруг, но другие думали, что просто появилось громадное число людей, умеющих на этом заработать.

В Москве все прошло обычно и даже немного скучнее. И я, и Юрка сильно волновались, да и зрители в зале избалованные концертами такого рода если не скучала, то слушала нас с заметным равнодушием, но билеты Юрка сделал такие дешевые, что обошлось без большого недовольства.

–Зачем мы сюда приехали, – досадовал я, выходя и усаживаясь в машину. У Юрки уже была своя машина, – старый опель, и это было удобно, и намного быстрей.

– Пойми, – он сел рядом за руль и повернул ключ зажигания прислушиваясь к неровному звуку мотора своей новой и далеко не новой машины. – Пойми, теперь мы можем смело говорить, что имели концерты в Москве и это будет правда. И для нас это хороший опыт. – Он уже заметно изменился. Заметно набрал веса и бронзовый загар, который выделял его еще месяц назад, сменился небольшой бледностью и заметными кругами под глазами.

Когда я приходил по вечерам в офис, его уже не было, и Юлька говорила, что Юрий Валерьевич принял сегодня двух человек и уехал еще днем. В конце первого месяца работы в офисе Юрка зашел ко мне вечером и протянул пачку денег. – Ну вот, как обещал. Столько же сколько ты зарабатываешь в своем Шаране. У вас хоть народ то сейчас есть. Впрочем, люди в наше время так тяжело живут, что ремонт это еще долго будет востребованный бизнес. – И улыбнувшись, он махнул рукой и ушел. Я почему-то сразу отметил, что он в первый раз не позвал работать в офисе целый день. Может понял, что я все равно не соглашусь и бросил эту затею. А может начал понимать, что теперь и без меня сможет обойтись. Когда я в понедельник вечером подходил к подвалу в Холодном то навстречу мне по лестнице поднимались две женщины. Обе довольно уже не молодые и небогато одетые. Одна возбужденно говорила второй что-то на ухо.

– Вот увидишь. Все будет хорошо. – услышал я их разговор. – Он мне очень помог. Да ты сама видишь, какой я стала. Поверь мне он может такое. – она встряхнула руками перед собой. – Я не поняла, как, но и голова, и боли прошли. Сейчас Юля взяла твой телефон и как только Юрий Валерьевич придет он тебе перезвонит и, ты договоришься с ним о встрече.

– Я прошел мимо и спустился в офис. – Александр Иванович вам надо заехать в издательство за гонораром, они звонили. – Получив еще и деньги издательства я в субботу поехал на площадь Ленина и походив несколько часов по книжному рынку купил несколько книг по буддизму и БХАГАВАТ Гиру, а также Гумилева по этнографии и несколько книг о компьютерах. Окончательно устав, я зашел в находившийся рядом первый в городе магазин оргтехники где заказал себе лучший компьютер, который можно, и небольшой принтер. На этом все мои как мне казалось, шальные деньги кончились, и я успокоился.

В субботу, когда мы возвращались с очередных гастролей как, называл их Юрка он повернулся и заговорил как-то серьезно и даже взволновано.

– В следующую пятницу нас пригласили в дом к главе городского отделении «Ростелекома» что на площади Горького в доме связи. – Зачем? – удивился я. И кажется больше удивился встревоженности своего начальника. Юрка посмотрел на меня внимательно и с укором. Это человек из руководства области, по крайней мере вхож туда., – он ткнул пальцем в крышу автомобиля. – Это может быть даст нам такой шанс.

– Да ладно, не велика шишка. – Отвернулся я.

– Он сам интересуется этими вопросами, и жена его мучается какими-то болями, в общем надо прийти и поговорить с ними. Пока я смотрю пациентку расскажи главе что-нибудь интересное и постарайся произвести впечатление чтобы зря не терять времени. Кстати ты знал, что когда в городе была создана первая телефонная линия то телефонисткам запрещалось выходить за муж не за сотрудников телеграфа. Они создавали семьи только в кругу своей фирмы. И так было довольно долго и привело к тому что сейчас в городе несколько династий которые более ста лет работают на городском телеграфе. – Я усмехнулся такой странной нелепице. – Это анекдот? – Похоже, что нет. Наш телефонист потомственный, как я узнавал.

– Во вторник, когда я подходил к офису мне на встречу вновь шла парочка женщин, одна из которых та же с каштановыми волосами трясла руками и нагибаясь ближе ко второй шептала ,– Он такое может. Поверь. Он перезвонит.

– А кто эти две? – спросил я у Юльки снимая мокрую от дождя куртку и вещая ее в шкаф приемной. – Это Маргарита с какой-то знакомой. – А кто такая Маргарита? – я налил воды из электрического чайника и насыпал в стакан две ложки растворимого кофе.

– Маргарита это одна из первых пациенток Юрия Валерьевича. Ей очень понравилось, как тот ее вылечил и, по-моему, она от него просто без ума. Теперь водит сюда своих подруг. А они ходят, по-моему, иногда чтобы просто посмотреть, а проблемы придумывают перед дверью. Но Юрию Валерьевичу, по-моему, это нравится. – Юля многозначительно улыбнулась.

Начальник Ростелекома жил на улице, которая начиналась с площади Минина и из его окон были видны кубики 2 башен. Чай для гостей уже был готов и все четверо удобно расположились за низким столиком.

– Я читал ваши статьи в нашей газете. – Начал хозяин квартиры обращаясь ко мне. – Сейчас это стало модно. Во всех телевизорах о «паранормальных» явлениях. Ванга, Мессинг, предсказание будущего. Даже воскрешать из мертвых обещают.

– Миша – обратилась к нему жена, – ты конечно всему этому не веришь, но это существует и этому есть множество подтверждений. Джуна в Москве, когда я с ней встречалась творит просто чудеса. Я слышала академия наук ставила эксперименты по изучению того поля, которое излучают ее руки и научно доказало, что в отличии от простых людей ее биополе гораздо сильнее чем у нас и если она с помощью специальной методике повлияет своим полем на ваш больной орган, то здоровое функционирование его восстановится. И есть случаи, когда таким образом некоторые люди смогли победить рак. А вы встречались с Джуной? – Вера Ивановна посмотрела на меня. – Я смутился, но Юрий не дал мне открыть рот и заговорил быстро и даже весело. – У нас есть общие знакомые, которые обещали нам встречу с ней, но, когда последний раз мы были с выступлением в Москве ее, к сожалению, не было в городе и нам не удалось поговорить. Но мой учитель, в свое время, много времени провел с тогда еще не кому не известной Джуной и даже, кажется, жил у нее в Москве, когда приезжал туда. – Он замолчал на секунду. – Но давайте лучше перейдем к делу. Где бы я мог поговорить с вами наедине, а вот Александр пока расскажет о своей работе над своей книгой. – Хозяйка встала и показала рукой на дверь.

– Вы что, собираетесь прям здесь и сейчас лечить. – Удивился Михаил Александрович.

– Нет, конечно, но первое представление я хотел бы составит прямо сейчас в спокойной домашней обстановке. – Они прошли в другую комнату и закрыли за собой дверь.

– Если честно. – Начал хозяин, – я не особо верю во всю эту лебеда, но ваши статьи довольно интересны и, что я заметил, вы стараетесь придерживаться определенной логики и уже на этой основе двигаться в своих рассуждениях дальше.

– Это не я придерживаюсь логики. Я просто стараюсь передать логику, которую использовал мастер в своей работе. А как мне кажется одно из самого важного на чем он настаивал это не верить ни чему на слово и не чего не делать пока не поймете для чего это нужно.

– Интересно это слушать от человека, который лечит биополем.

– Нет, что вы, я не лечу ни каким биополем.

– Как? – удивился Михаил Александрович, – но моя жена рассказала, что….

– Это Юрий Валерьевич использует некоторые практики, которым научился у своего учителя где-то в Средней Азии. И надо признать, что они иногда дают реальный результат

– А вы? Вы этим врачеванием не занимаетесь.

– Нет, конечно. Моя миссия в этом деле, как я ее понимаю, раскрывать и как-то пытаться объяснить откуда происходят эти силы. И не то чтобы объяснить где находится этот источник. Нет, конечно, но используя работы как древних мастеров, так и современных попытаться пролить свет на все эти вопросы и заинтересовать людей, заставить правильно к этому относиться. Потому, что правильное отношение к идеям, которые и составляют наш мир так и правильное отношение к процессам внутри нас сделают людей сильнее и позволят получить то чего достоин, нет вернее то что ему надо, нет чтобы он понял наконец, что ему надо. Вот видите мне иногда даже трудно сформулировать точно цель своей работы. – Михаил Александрович откинулся на кресле и с интересом смотрел на сидящего на против совсем молодого человека, который пытался объяснить ему просто цель и методику всех эзотерических школ мира.

– Я не особо понял, что вы хотите мне сказать, но хотя бы приведите хоть один пример, только не пример излечения с помощью наложения рук, а именно пример, как изменив что-то в человеке с помощью ваших методов вы сделаете его жизнь лучше. Вы знаете, этот вопрос так приведите пример. – Я улыбнулся

– Мне кажется у всех разный критерий улучшения их жизни.

– Да перестаньте, если бы все люди были разные, то сделать было бы нельзя ничего.

– Нет, конечно, людей в том смысле о котором вы говорите можно поделить на несколько больших групп. И многие системы делают это по-разному, начиная от знаков зодиака и кончая холериками и сангвиниками. И чтобы ничего не придумывать от себя я буду опираться на теорию, которая мне ближе и которую я по-настоящему хочу изучить потому, что вижу в ней практический смысл и возможность достижения реальных результатов.

– Ну, давайте хоть так. – Михаил Александрович улыбнулся и устроился по удобней в кресле. Я посмотрел на него и задумался, собираясь с мыслями.

– Если коротко, то все начинается с того, что нам придется осознать, а потом на основе наблюдения за собой признать, что все мы на сто процентов механистичны. И дела не только в привычках и расписанием нашей жизни с учетом завтрака обеда и ужина, а также расписания приема врачей и уроков в школе. Нет. Человек механистичен в своих мыслях, чувствах, реакциях. И на этом построено все. И людям станет не по себе, если они осознают, что все что есть в них просто в какой-то момент заложено кем-то. Кем-то иногда специально иногда случайно, а иногда просто природой обусловлено в это время себя вести так, а не иначе и все. Никакой человеческой индивидуальности не существует. Есть импульс, вызванный чем-то, случай, который подхватит этот импульс или погасит его и следующий импульс может вызванный схожим желание или уже другим, который случайно возник в данный момент. А так как разнообразие импульсов и возможностей не велико, то кажется, что люди все примерно одинаковые и имеют волю которая, дается им природой. И они имеют от природы на это право. Но природе по большому счету наплевать на нас. Ей надо чтобы вы родились, выплеснули определенное количество вибраций, в виде эмоций оставили потомство и умерли. За все остальное она ответственности нести не хочет. Лишних она убьет тем или другим образом, а инстинкт размножения создаст нас еще. Людям станет не по себе если они примут этот факт. А это факт.

– Ну и чем берется нас успокоить ваша теория? – Задумчиво и немного грустно спросил Михаил Александрович.

– Ну. Факт, что мы механистичны диктует конечно необходимость избавится от этой механистичности. Но это невозможно пока мы не исследуем в себе все шестеренки этой механистичности и не осознаем ее полностью. А это очень трудно.

– И что потом? – Еще более задумчиво спросил хозяин дома. – Неужели вы сейчас откроете секрет, который все-таки позволяет избавится от этого недуга и все-таки выпишите рецепт, по которому нам продадут лекарство. – Теперь улыбнулся я.

– Нет такого рецепта. Если коротко, то шансов выйти из-под законов, которые управляют нами у нас нет. Но знание этих законов дает нам выбор. Под какими законами остаться, а из-под каких выйти. Человек не может выйти из-под одного влияния, не попав под другое. Такая наша жизнь. – Михаил вздохнул и улыбнулся. – Это всего лишь одно предложение из теории мастера. Настоящая система охватывает все во вселенной и пытается все объяснить.

– А что ваш приятель, который вот уже двадцать минут находиться с моей женой за дверью тоже что-то пытается ей объяснить. – он оживился и почти крикнул – Вера ну скоро вы там уже. – после этого налил чая в чашку из голубого фарфора и внимательно посмотрел на меня.

Из двери вышли Юрий и Вера Ивановна, которая тут же направилась к мужу. – Миша у меня совсем пропала головная боль, я не знаю, как он это сделал, но это правда. Сколько мы вам должны Юрий Валерьевич? – Прекратите с улыбкой начал Юрка- Приходите завтра в мою клинику, и мы продолжим сеансы, и я думаю эти головные боли удастся устранить вовсе. -Тут его лицо стало серьезным. – Но я бы порекомендовал вам более основательное обследование и уже после него я назначу настоящее лечение. – Тут я заметил скептическое выражение лица у Михаила Александровича после чего мне захотелось поскорее уйти, и я тронул Юрку за рукав и поднялся с кресла.

– Какая клиника? – спросил я, усаживаясь рядом с Юркой в машине.

– Будет клиника, я уже заказал нужное оборудование и поговорил с несколькими врачами. И они даже рады такой возможности.

– И кого мы ждем.

– Ну, для начала мануальный терапевт и специалист по йоге.

– А психотерапевта не хочешь пригласить? – попытался пошутить я.

– Ян Генрихович к нам не пойдет, а других хороших у нас я не знаю.

– И хорошо, что не пойдет, а то вдруг он тебя вылечит и вся твоя клиника закончится не начавшись.

– Я не понял тебя. – Искренне удивился он моим словам.

– Что ты наплел про Джуну и про наши выступления в Москве, ты же сам знаешь, что это не правда.

– То, что я делаю. – начал он явно задетый моими словами. – помогает людям, Пациенты довольны. Некоторым людям можем помочь только мы. И хорошо, что они попадают к нам потому, что это именно то, что они подсознательно ищут. И я им это даю. И они готовы за это платить.

Мне очень хотелось сказать ему что этим мы просто обманываем людей и это то, что в конце концов плохо кончится и я не хочу этим заниматься, но возможность показаться моралистом и отрицание необходимости зарабатывать деньги это просто признание своей нежизнеспособности в то время. Впрочем, как и всегда. И признавать это, не предлагая ни чего другого в замены, это просто признать себя идиотом. Но весь этот короткий спор еще раз подчеркнул, что в наших подходах к работе есть большие разногласия.

Через два дня ,подходя к офису как всегда вечером я увидел шедшую мне на встречу Юлю. В руках у нее была коробка

– Александр Иванович пойдемте со мной. – Она слегка улыбалась даже когда несла неудобные коробки.

– Куда это ты в рабочее время? – нехотя спросил я.

– Юрий Валерьевич снял новое помещение и просил нам с вами перенести вещи, а мебель должны перевезти завтра. – Юля передала мне коробки.

– Быстро он развивается. Наш босс, и как это ты все несла, не понимаю?

– Да сегодня еще двое приходили. Мануальщик и массажистка, так что у нас скоро целая клиника будет.

– И далеко нам идти? Сейчас дождик начнется и все наши коробки намокнут. –усмехнулся я.

– Юрий Валерьевич уехал на машине куда-то за город и просил начать обустраиваться в новом офисе как можно быстрее.

– А что пациентов сегодня у него много было? – Я перепрыгивал через лужи, стараясь не уронить коробку с бумагами.

– Постоянно звонили и он назначал уже на следующую неделю. В основном тетки лет тридцати пяти или сорока.

– Наш клиент. Далеко еще идти? Спросил я потому, что осенний вечер уже прятал старые дома в темноту, а свет фонарей вяз в желтой листве деревьев на старой улице.

Новый офис был больше. Три кабинета, не считая приемной где расположилась Юля и куда за два вечера мы перенесли все коробки были небольшие, но уютные.

На двери первого кабинета секретарша повесила аккуратную табличку Балашов Ю.В. На второй двери за который был специальный стол и стол за ширмой была надпись Мануальный терапевт. И за третьей дверью был тоже самое только ширма более высокая и другого цвета стены.

Мануальный терапевт Валера небольшого роста коренастый с мясистыми ладонями сильных рук приходил не спеша и почти не слышно. Голос у него был тихий, но слова и фразы твердые и ровные как зубы здорового человека. Массажистка Вера лет сорока с красивыми черными волосами и глазами зрелой восточной женщины при первой встрече коротко рассказала о себе и угостила всех настоящим молотым кофе, запах от которого сразу согрел и украсил еще полупустой офис. Как потом рассказала Юлька, когда Юрий Валерьевич пришел утром, а запах этого кофе еще был в комнате он потребовал, чтобы она научилась готовить также, и чтобы этот запах всегда чувствовали гости при входе, и чтобы Юлька предлагала кофе пока посетитель ждет в приемной. По его словам, это вам не запах дешевых псевдовосточных благовоний, а настоящий мощный и возбуждающий, который оставляет нужное воспоминание. Когда Вера узнала об этом разговоре, то улыбнулась и попросила, чтобы для ее кабинетов был использован другой запах, который она сама подберет.

– Умная женщина, – сказал Юрий Валерьевич, когда узнал об этом,– попроси ее, – обратился он к Юльке – чтобы она придумала запах и для кабинета Мануальщика. Чтобы это был приятный контраст с запахом кофе в приемной.

Теперь основных пациентов принимали здесь. Я занимал кабинет Юрки по вечерам, когда его не было, а бывал он здесь не часто и как говорила секретарша в старом офисе Юрий Валерьевич работает с особыми посетителями и их становится все больше. Так же там пришлось расположить кабинет бухгалтера, который стал необходим так как денежные проблемы росли с ростом денег в кассе. Мне же, кроме всего прочего, пришлось устанавливать в обоих офисах вновь купленные компьютеры и налаживать сеть между ними, что впервые меня познакомило с интернетом и его возможностями. И все-таки я не хотел уходить из мастерской, хотя теперь я уже почти не зависел от зарплаты там и, кроме постоянного обновления конфигурации своего компьютера, что было не дешево, я имел возможность отсылать сыну приличную сумму.

Зимой Юрка переехал из нашего старого дома, и видеться мы стали еще реже. Его уже не интересовали мои новые статьи в газете, и вместо поездок по городам области он стал давать рекламу на радио, но рекламировались уже не мы, а центр, «АУРА» который, как было сказано в рекламе, предоставлял широкий спектр услуг, как по укреплению здоровья, так и по развитию возможностей человека.

Однажды вечером он позвонил мне на сотовый, который он раздал всем сотрудникам чтобы они были на связи, и попросил прийти в старый офис посмотреть, что с компьютером. Проблема была небольшой и быстро все сделав я остался просто попить кофе.

В дверь без стука и не спеша вошли двое. Один высокий и полноватый с короткой стрижкой. Из-под длинной кожаной куртке был виден темно красный пиджак. Второй в короткой кожанке с скуластым злым лицом и наглыми глазами.

– Залазьте. – Не дожидаясь приглашения, они уселись за стол.

– Ну что, – улыбаясь, начал высокий, и замолчал. – Все понятно? Или по подробнее.

– Что вы хотели? – напряженно, но довольно спокойно спросил Юрий Валерьевич.

– Мы хотели денег. – так же спокойно улыбаясь и деля слова на слоги продолжил высокий. – Вернее мы хотели вам помочь, а вот за это мы хотели денег.

– В чем помощь? – голос директора прозвучал еще более подавленно.

– Помощь может понадобиться разная. Бывает, что нужна скорая помощь. Некоторым может понадобиться пожарная охрана. Также вы может быть слышали про газовую службу и услуги МЧС, но надеюсь до этого не дойдет. Правда же? Не дойдет? Или как? – Все замолчали

– Ну, что будете пробовать каждую или возьмете сразу все одним пакетом.

– Сколько? – еще более тихо спросил Юрий и постучал пальцами по столу.

– Значит, договорились? с той же улыбкой продолжил красный пиджак.

– Сколько? – уже более уверенно спросил Юрка.

– Продолжаем разговор. Вы снимаете этот офис, у человека, который меня хорошо знает. И расценки он знает. Они стандартные. Мы же деловые люди и нам выгодно, чтобы вы развивались, но дайте развиваться и нам, а то придут другие дяди с другими правилами. А перемены – это всегда больно.

– Ну, что договорились или ждем катаклизмов.

– Договорились, – проговорил Юрка

– Странно, что они еще не знают кто я, и что я сидел, – начал он, когда они ушли. – Здесь это еще никто не знает кроме тебя. Он внимательно и твердо посмотрел на меня.

– Что ты собираешься делать, – спросил я, не выдержав этого взгляда. – Заплатишь? – Я помнил, как Юрка поступил с тем парнем, который попытался украсть у нас книгу и знал, что можно от него ждать.

– Конечно, заплачу,– он вздохнул и потянулся, напрягая и расслабляя плечи. – Но познакомлюсь с этими мальчиками поближе. – Он сходил в приемную и закрыл на ключ дверь на улицу. – Ты видел, что это за ребята? – начал он, готовя себе кофе. он оставался довольно спокойным в то время как меня начало немного потряхивать от прошедшего. – Эти наезжают. Наезжают грубо и нагло. Другие боятся и платят. Третьи боятся и делают вид, что не замечают. А ты пытался мне говорить, что надо обращаться к их разуму, и, начав с изменения разума, прийти к изменению человека. Какой разум я должен искать в этой бритой башке. С каким эмоциональным центром я должен работать, когда у него под кожаной курткой дубовая кожа птеродактиля, а из всех чувств чувство голода самое главное. Вернее, нет чувство голода – это законное чувство любого существа, а этот хочет почувствовать, что мир принадлежит ему. Как ты писал в своей статейке надо узнать какие законы нас окружают осознать их и выбрать под какие из них нам выгодно подпадать, а какие мы можем игнорировать? – Отодвинув чашку кофе, он подошел к шкафу и что-то достал с верхней полки. – Будешь? – он свернул самокрутку и протянул ее мне. – Я мотнул головой. – Я так и думал, – он затянулся, и я почувствовал знакомый запах который заполнил комнату.

– Что ты делаешь? – безнадежно спросил я, наливая себе воды для кофе. – Этот запах не выветриться и через неделю. Как людей завтра принимать будешь?

– Никак не буду. Выходной возьму, – сказал он, но папиросу затушил и убрал в маленький пакет. – Ну, что под какие законы вселенной прогнемся? Вот он вышел только что. Громадный такой, наглый закон. Что будем с ним делать. Игнорировать? Так он не позволит, он же сейчас закон. Нет, конечно, он не вечен и через год два его кто-нибудь пристрелит, но нам то, что с ним делать сейчас. Нет дорогой, люди понимают только силу, а разум и память включаются на мгновенье, а потом опять пропадают и человек опять бредет в стаде, видя только бока и задницы таких же баранов как он. А те бабы, которые ходят ко мне. Думаешь, я их обманываю. Нет. Я на самом деле им помогаю. И разве я виноват, что им может помочь только когда их кто-то возьмет за узды и скажет, стой корова и она на самом деле почувствует, что все ее тревоги и волнения прошли. – Он запнулся, – да потому, что стало вообще ни надо не о чем думать и волноваться. Пришел хозяин и он сказал, что надо делать. И они не придумывают. Им становится легче. Потому что это их природа. А ты своими теориями пытаешься их убедить что они другие, и могут быть другими, – он опять достал остаток самокрутки и закурил, – Но ты молодец. Ты убеждаешь их в том, что они могут быть другими и так как веришь в это сам то и они верят тебе. Но после того как они поверят, они приходят ко мне и тут я освобождаю их от проблем своим способом, убеждая их, что они на пути к переменам. А хочешь я тебе дам попробовать помочь людям, используя твои методы? Хочешь? Давай пришлю тебе пациентку завтра. Истеричка и психопатка, хоть и с высшим образованием. Деньги у нее есть и ей надо чуда. Ну не чуда, а пока лишь освобождения от проблем, от тех, что ее тревожит. А я посмотрю какие рекомендации ты ей дашь и как она к ним отнесется. Прислать пациентку? – Он в упор смотрел мне в глаза и лицо его было бледным от возбуждения и дыма вокруг. – Нет. Потому, что сам не знаешь, как это работает. А то, что я делаю ей поможет, – он замолчал.

Я понимал, что эта истерика от бессилия и необходимости что-то делать с этими двумя которые пол час назад вышли от нас. Но только сейчас я понял, что то, что он рассказал- правда и он использовал меня чтобы предать более красивую обертку своим простым методам. Я думал, что имею возможность влиять на него и тем самым популяризирую идеи мастера, но ни чего этого и близко не было. Он всегда считал мои идеи бессмысленными и лишь использовал меня. Но вот так просто встать и уйти после этого это значит предать его в трудный момент.

– Что ты будешь делать с этими двумя? – Спросил я – Давай, может, вернемся к реальной ситуации и прекратим этот спор двух теорий.

– А ты считаешь, что это спор двух теорий? – никак не мог остановиться Юрий.

– Думаю, да, – все-таки пытался успокоить ситуацию я.

– Это спор слабо понятой теории и практики, – продолжал он.

– По-моему нет. Перед тобой встал трудный выбор, и твоя голова не может найти ответ в нестандартной ситуации, а эмоции вскипели окончательно, все запутав. – Я пытался говорить нарочито спокойно, но получалось тихо и не очень убедительно. – Если бы ты внимательно читал то, что я для тебя пишу ты бы знал, что системой могут воспользоваться далеко не все. И не какой новости в том, что твои истерички никогда не смогут измениться, используя ее в этом нет. Осознанность и знание – это сила, которую не могут обрести все. Но рассказать про эту возможность, что бы дать людям шанс я был должен. Лишь поэтому я делал то, что делал, – я замолчал потому, что знал, что должен сказать дальше, но бросать Юрку в этот трудный момент я не хотел. И он знал, как я должен закончить фразу и ждал этого. – Что будем с этими делать? – спросил я после паузы. Юрка помолчал несколько секунд и посмотрел на меня с неприятной улыбкой.

– Если по твоей теории человек эта машина, то как должна поступить моя машина в этой ситуации. Как думаешь? Ты же меня давно знаешь? – И вдруг я задал вопрос, который сам от себя не ожидал и что стало потом причиной моего страха. – Скажи, а ту книгу, с которой ты уехал в Москву, ты на самом деле отдал братве?

Юрка не ожидал вопроса и заметно смутился.

– Книга? Какая книга.

– Ну, та, Ванькина, которую ты забрал у тех воров, и с ней уехал потом. – Он заметно смутился, пытаясь прикрыть волнение, изображая попытку, вспомнить о какой книге идет речь. – Причем здесь та книга? У меня ее уже нет давно. Я отдал ее тогда и все.

– Понятно. – Продолжил было я пытаясь избавится от того недоверия, которое я невольно высказал Юрке. – Просто тогда ты один бросился за двумя грабителями, – я запнулся, не зная, как продолжить – И раз уж ты спросил, что я думаю про твою машину, то я знаю, как ты можешь поступить. – Юрка смотрел на меня в упор и молчал. В его лице стало появляться какое-то железное спокойствие как будто он вспомнил как надо себя вести в данной ситуации.

– Да, – начал он спокойно, – я заплачу им. Пока.

Часть 8.

Александр Иванович замолчал, окончательно поняв, что устал, и приятное опьянение от коньяка переросло в тяжесть в голове и неприятным ощущением в желудке. Серега и Виктор сидели в глубине комнаты на диване и свет из другой комнаты лишь очерчивал их силуэты и можно было легко подумать, что они уснули. За окном давно была ночь и негромкий голос Александр Ивановича замолкнув впустил ее тишину в темную комнату где старинные ходики на стене, гирьки которых хозяин квартиры иногда поднимал, уютно толкали секунды вперед. Все трое посмотрели на часы, но стрелки было не разобрать, а кукушку хозяин специально давно уже убрал, чтобы не мешала спать соседям. Это было тогда, когда здесь еще были соседи.

– А что было дальше? – спросил Виктор и его голос прозвучал как покатившийся по полу детский кубик. – Это же не конец истории.

– Нет не конец. – вздохнул Иваныч и тяжело поднялся. – Но на сегодня хватит. Устал я. Спать пора.

– Ну вы хоть скажите, чем там у вас дело кончилось. – приятели зашевелились, и темнота ожила, будто кто-то помешал в стакане кисточкой с черной краской.

– А ни чего еще не кончилось. – Хозяин встал, опуская занавеску на окне и выходя в полосу света из-за двери.

– А Юрка то, что, жив сейчас? – спросил Сергей, вставая и потягивая затекшие от долгого сидения плечи.

– Жив конечно. И очень неплохо себя чувствует.

– Так это былолет двадцать назад. Сколько же ему сейчас лет?

– Это было – Иваныч запнулся, пытаясь вспомнить. И включил наконец свет.

– Это было почти двадцать пять лет назад, а ему сейчас уже ,– он опять задумался. – не знаю точно, но он немного старше меня. Ну что, – обратился он к Витьке, – ты домой или у нас останешься. Время первый час. Хочешь оставайся, но спать будешь на диване, а он слишком мягкий и не очень удобный.

– Вы как хотите, – Сергей почувствовал, что его глаза слипаются и голова отказывается работать, – А я спать. Иваныч – это твой гость поэтому укладывай его сам.

– Ну, что остаешься или домой? – спросил хозяин уже твердо обращаясь к Виктору.

– Ну, давайте попробуем ваш неудобный диван на прочность. Только я хочу встать рано и уйти мне надо будет.

– Тогда вот тебе белье, – хозяин достал из шкафа аккуратно поглаженную простыню и одеяло, – а уходи утром тихо, никого не тревожа.

Через пятнадцать минут все уже лежали в своих кроватях.

– Александр Иваныч, вы можете объяснить, что такого в этой системе если вы ее практически всю жизнь изучаете и до сих пор не бросили.

– Слушай, довольно бодрый голос опять заполнил темноту комнаты. – уже второй час ночи и я рассказывал тебе свою жизнь целый вечер. Мне самому это надоело. А тебе разве нет?

– И все-таки, я хочу понять. Что вы в ней нашли.

– Я дам тебе книги, и ты сам все прочитаешь, – он немного помолчал.

– Это все происходило в начале прошлого века. А что это было за время? Во всем мире войны, революции, кризисы. Весь мир будто ищет способы изменится. Потому, что так как жили раньше никто жить не может и не хочет. Все пытается нащупать ту дорогу, по которой идти дальше. Все меняется быстро и, само собой. И экономика стран меняется и вопросы религии пересматриваются и нормы поведения в обществе. Идеи социализма пытаются заменить и идеи религии и построения экономики, и взаимоотношения среди людей. Изменения, перемены все крутится в вихре.

А разве эта система не о том же. Как человек может и должен изменится. То, что должен понимают все, а как это сделать, не понимает никто. А тут эта система, основанная на каких-то древних законах, которые принес какой-то странный восточный человек. Система была популярна и в Европе, и в Америке. У нас не была, у нас рассчитывали, что люди сами станут сознательными, когда примут идеи социализма, исходя из которых, не было причин для противоречий между людьми потому, что не было частной собственности и все стали равны. Рассчитывали, что природа человека сама очиститься от всего плохого если только дать ей такую возможность. Практика показала, что ни чего такого не произошло. Идеи освобождения человека быстро заменили необходимостью жертвы человека ради жизни государства. И это, если подумать, правильно. Не будь государства и жизнь людей этого государства была бы под угрозой. Вот и выходит, идеи совершенствования и настоящего освобождения человека эта не функция государства и советская власть под вывеской освобождения людей просто сменила форму государства и заставило его жертвовать собой, утверждая, что он жертвует ради своей же свободы.

– А система, что нашла способ изменить людей? – спросил Виктор и было слышно по его бодрому голосу, что разговор задел его.

– Нет, не нашла способ изменить людей. Но дала возможность человеку измениться самому. Нельзя изменить кого-то, но можно избавиться от лишнего в себе, навести в себе порядок и освободить место для изменений. Но опять же только в себе. А вот когда таких людей станет достаточно, тогда возможен и следующий шаг вперед.

А вот ты почитай Горького, который жил здесь в десяти метрах. Разве его книги не о том же. Он как настоящий народный писатель ищет и показывает те силы, которые заставляют людей меняться. А у Достоевского в Братьях Карамазовых в самом начале, когда говорится об традициях наставничества который пришел к нам с Востока и связь с которым мы потеряли после того как Константинополь захватили турки. Разве это не часть той теории о которой говорится в системе. Достоевский страшные сказки писал в которых даже хороший конец только предполагался в будущем. И клятва у гробика ребенка дает надежду. У него не про людей, у него идеи друг об друга бьются и правду высекают. Философскую правду или религиозную. Там самые последние люди яркие, будто изнутри подсвечены, а в реальности разве такие? В реальности они серые и плюгавые. И люди там простые не при чем. Хотя все вранье, а все правда. – Он замолчал на минуту. И показалось, что все уже уснули, но вдруг он продолжил-

Да даже Достоевский разделяет в человеке разные центры. Как он говорит. ЧТО УМУ ПРЕДСТАВЛЯЕТСЯ ПОЗОРОМ ТО СЕРДЦУ КРАСОТА.

– А я Достоевского не читал. Даже в школе. Тихо проговорил Виктор окончательно утомленный и скатившись куда-то в глубину мягкого, но не приятного на ощупь дивана.

– Ну и не надо тебе, – после паузы сказал Иваныч. –Спи.

– Как спи? – донеслось из другой комнаты. – Вы же сами говорили, что мы должны проснуться, чтобы начать жить. – Все заулыбались в темноте и это будто подсветило комнату.

– Вот дармоеды. – время третий час ночи, а им поговорить захотелось. – Я их напоил, накормил, спать уложил, а они мне еще и спать не дают. Вот буду совсем старый вы будете меня кормить и поить. Спите уже. А ты Витька думай, как денег заработать на своих лютиках цветочках.

– Лютики цветочки у меня в садочке.

Милая любимая не дождусь я ночки.

– Витька пел нарочито тонким голосом.

– А я не дождусь утра и прибью вас сейчас, чтобы вы дали мне поспать дармоеды, – почти, крикнул Иваныч, но по голосу было видно, что он тоже развеселился.

– Вот сам же заманил, а теперь куском попрекает. – Донеслось из другой комнаты, но хозяин не ответил и через пять минут все спали.

– Виктор проснулся потому, что Иваныч стал возится и встал попить воды. Виктор поднял глаза и взглянул на ходики. Они стояли и сунув руку под диван он нащупал телефон и включил экран. Было рано, но валятся в гостях было не удобно и быстро поднявшись и одевшись он вышел на лестницу. Спустившись на первый этаж, он остановился у старой двери первой квартиры и вспомнил, что именно в ней подземный ход и что было бы не плохо все-таки еще раз залезть туда и увидеть все своими глазами. Он постучал в дверь и прислушался. Было тихо. Ну улице было пасмурно и кажется вот должен был начаться дождь. Улица была пустой и из дверей магазинчика около остановки вышла продавщица и подкладывая под дверь камень чтобы та не могла закрыться внимательно посмотрела на Виктора.

– Ну что? – подумал Виктор это теперь моя коллега- и ему стало как-то грустно. Чуть впереди мелькнуло серое платье под зонтом и Виктору как-то стало веселее и спокойней.

Открыв магазин своим ключом и войдя в подвал, он огляделся. Холодильник был полон роз, несколько букетов с красными гвоздиками и белыми пионами стояли вдоль стены. Плетеные корзины, которые ему рекомендовали обязательно взять стояли по полкам. Упаковка в рулонах разных цветов и специальные ленты для обвязывания букетов все было. Виктор зевнул и пошел к выходу. Вдруг входная дверь открылась ему на встречу, и парень постарше Виктора быстро спустился в подвал и стал осматривать цветы.

– По чем розы?– он ткнул пальцем на холодильник.

– 150 руб штука, – неуверенно проговорил хозяин магазина.

– Мне два букета.

Виктор немного опешил и стал доставать розы из холодильника. Разделив и кое как собрав цветы по букетам, он коряво завернул их в серебряную упаковку, но тут оказалось, что у него нет ножниц и не чем отрезать ленту чтобы завязать букет. Не найдя ни чего лучше, он повернулся спиной к первому покупателю и пережог ленту лежащей на столе зажигалкой.

– Извиняюсь, – начал он, передавая букеты и забирая деньги, – Только открылись, а продавец опаздывает. – Да ладно широко улыбнулся в ответ парень. – Завтра первое сентября, а у Вас продавец опаздывает? Гнать такого продавца. Удачи. У вас самые низкие цены в округе. – С такой же улыбкой он вышел за дверь.

– Точно. Как же я мог забыть. Завтра первое сентября, – и он увидел в окно, как у входа останавливалась машина. Девушка перешагнула через порог осторожно и сразу оглядывая стены магазина, а уж потом ступеньки, по которым надо было спуститься в низ.

–Проходите. – Осторожно ступеньки. – Виктор быстро отошел к столу пытаясь сообразить, чем можно отрезать ленточку в отсутствии ножниц. Если он начнет пережигать ее каждый раз, то мужчины это еще стерпят, но женщины этого пока не поймут. Девушка появилась в проеме двери и Виктор попытался разорвать ленту, но та лишь потянулась.

– Какие цветы хотели? – Спросил он бодрым голосом наблюдая за покупательницей. – Та, сморщив лобик оглядывалась вокруг. Но когда Виктор озвучил цену лобик покупательницы перестал морщится, и она взяла два букета красных роз.

– Надо повышать цены, – подумал Виктор, когда девушка сама предложила ему маленькие ножницы чтобы он обрезал тонкую ленту на букете.

– Спасибо. Продавец опаздывает, – начал Виктор чтобы как-то заполнить тишину. – Первое сентября. а она опаздывает.

– Вы недавно открылись? – спросила девушка в ответ.

– Да недавно, – не поднимая глаз и пересчитывая деньги ответил Виктор.

–У вас дешево, – задумчиво ответила девушка, желая как-то подбодрить суетившегося перед ней коммерсанта.

Четыре букета за первый час работы думал Виктор, когда девушка ушла – Где же взять ножницы,– он вышел на улицу и закрыв дверь на ключ подошел к входу в офисный центр. Дверь оказалась открытой, Две женщины преграждали собой вход в коридор.

– Ну ладно, до вторника,– Прощалась одна, и вторая у нее за спиной что-то продолжала рассказывать даже, не слушая подругу.

– А вы куда? – обратилась Первая к входящему Виктору- Офисный центр сегодня не работает. – Виктор понял, что это огранщицы, которые находились в комнатке около входа, и из-за небольшого окошка наблюдали за теми, кто входил в здание.

– Я из магазина рядом. – начал Виктор, понимая, что это его последний шанс найти ножницы. Я арендатор. У вас ножниц не будет на прокат? До завтра, а то мои сломались, а без них ни как. -Первая вышла из двери вытеснив Виктора на улицу, и вторая закрыла за ними дверь. – Ножницы- переспросила женщина- А! Вы из магазина в подвальчике что ли?

– Ну, да, – начал Виктор – Вот открылся, а продавец не пришел, и я сам работаю.

– Так завтра первое сентября. – Удивленно пожала плечами женщина.

– Да вот в том то и дело. А у меня ни ножниц, ни продавщицы.

– Ну, погоди, – она открыла сумочку и запустила туда свою руку. Через мгновенье она достала маленькие ножницы. – Слушайте, вы же меня спасли. Спасибо. Я вам завтра все отдам.

– Нет, во вторник. Теперь я только во вторник буду. – Тут позади остановилась машина и грузный мужчина, еле выбравшись из нее дернул за ручку двери.

– Я здесь, здесь я.– крикнул Виктор и кинулся к своему магазину. Он почти забежал во внутрь, и тяжелый мужчина за ним грузно и осторожно начал спускаться по ступенькам. Указывая на букеты и оглашая цены Виктор заметил, что женщина из охраны спустилась за ними и теперь также осматривается внутри. Мужчина не слово не говоря взял букет и отдал деньги, хотя цены Виктор уже увеличил процентов на двадцать.

– Слушайте, – обратился он к женщине – а не хотите подработать часиков шесть. – Продавщица заболела, а я один. Мне бы уехать на пару часов за товаром, а народ вот идет. Сами видите, может, посидите? Вы все равно здесь работаете, и я вас знаю. – Женщина удивленно замотала головой.

– Нет, я после суток.

– Да что там, вы все равно всю ночь спали, ну помогите.

–Да нет же. Мне еще ехать далеко.

– Пятьсот рублей за шесть часов, – напирал Виктор. – Подумайте. Очень надо. Дело же не хитрое. – Через пол часа, показав новой работнице, что, где и по чем он вызвал такси и предварительно позвонив, уехал за товаром.

Было воскресенье, но оптовики перед первым сентября торговали во всю, Такси спустившись по Окскому съезду развернулась на Комсомольской площади и быстро, сквозь воскресное утро, оказалось около завода Кока колы где у въезда на базу цветов стояло несколько машин таких же растяп предпринимателей, как и Виктор.

– Вы подождете меня? – обратился он к водителю такси. – Мы цветы в багажник и на заднее сиденье положим? Я неудобства оплачу, не волнуйтесь.

– Да конечно, вы только возьмите, на что цветы положить, чтобы цветы сиденья не запачкать. Пока Виктор стоял с водителем растягивая на заднем сиденье пленку, чтобы сразу складывать цветы ко входу подъехало еще несколько машин. Виктор оглядывал подъезжающих, понимая, что ему надо смотреть и подмечать у них, что брать, сколько и как себя вести. Подъезжающие вели себя по-деловому уверенно, и сразу было видно, что они здесь не в первый раз, некоторые даже кивали друг другу с улыбкой. Несколько человек показались Виктору знакомыми. Может он видел их, когда подъезжал сюда в прошлый раз или встречал, когда объезжал город, наблюдая будущих конкурентов.

Почти рядом со входом остановился красный фольксваген, и водитель здоровый высокий детина вышел, не спеша и не обращая ни на кого внимания не спеша пошел к входу. С заднего сиденья фольксвагена вышла еще молодая женщина с нервным, острым лицом и захлопывая дверку огляделась быстро вокруг остановив взгляд на Викторе.

– Они все друг друга знают, а я человек новый так, что буду пока как волосок на лысине торчать под всеобщим вниманием. – Рассуждал он, проходя по холодным коридорам в глубину магазина. Женщина подозвала к себе бугая и что-то шепнула ему на ухо, после чего тот посмотрел на Виктора и наклонился ближе к лицу женщины. Когда Виктор проходил мимо них к дверям холодильника бугай повернулся к нему совсем спиной, загораживая собой спутницу.

Виктор поторопился за вошедшим перед ним покупателем чтобы, следуя за ним посмотреть еще раз как надо себя вести внутри. Что брать, как оформлять и куда оплачивать. Он был здесь третьим раз и еще не совсем освоился внутри. Но молодая девушка менеджер по-деловому приняла его и быстро провела по всей цепочке необходимых действий, в результате которых он получил несколько упакованных больших букетов роз различной расцветки и еще несколько букетов других видов цветов, которые ему порекомендовал менеджер, убеждая, что именно сегодня их будут брать.

Он сложил все на тележку, и гора цветов достала ему до пояса. Цветы были длинные свежие и красивые, но почему-то, как показалось Виктору, довольно противно пахли. Вообще, вокруг стоял специфически тяжелый запах который никак не подходил нежным лепесткам разных форм и расцветок. Это почему-то даже успокоило и взбодрило Виктора, который заметил в этом какую-то справедливость. Если бы эти творения мира еще и хорошо пахли, то взяли бы на себя все совершенства мира. Но недостатки и здесь были и это как-то успокоили Виктора.

Когда он вывез свою тележку на стоянку то почему-то его машины уже не было. Он покрутил головой в надежде, что водитель просто отогнал машину в удобное место, но так и не увидел знакомый номер.

– Вы машину ищите. Так она уехала. – Здоровяк стоял за спиной и напряженно улыбался. – Он сказал, что срочный заказ и попросил меня вас довести. Если надо я могу. Время есть. Тебе куда?

Виктор огляделся. Машины подъезжали и отъезжали. Народу прибавилось, но обратится больше было не к кому.

– Мне на Добролюбова, – неуверенно начал Виктор.

– Поехали. -Бугай развернулся и пошел к своей машине. Виктор покатил тележку за ним. Машина оказалось просторной и оборудованной для перевозки цветов. Виктор понял это сразу, когда увидел обтянутое толстым целлофаном заднее сиденье и сложенные пластмассовые вазы под ногами. Виктор переложил все с тележки на заднее сиденье и сел рядом с водителем. – Сколько будет стоить? – спросил он, доставая кошелек.

– Договоримся, – процедил сквозь зубы водитель и лихо вывернул со стоянки. Он достал сотовый телефон и не думая снижать скорость нажал кнопки.

– Мы едем. Да. – После этого бросил телефон перед собой. Виктор прекрасно помнил, что он его где-то видел этого толстяка, но где и когда конечно не припоминал. Они ехали быстро и нервно, срываясь с светофора и обгоняя по потоку движения. Было еще утро и машин было не много. -Торопится обратно подумал Виктор и почему-то спросил, – Вы тоже в этом бизнесе?

– Да какой это бизнес, – после небольшой паузы заговорил бугай тихим голосом. – А ты новенький? – спросил он и бросил быстрый взгляд на пассажира.

– Да вроде того. – подтвердил Виктор испуганно в очередной раз упираясь ногами, когда машина вылетела на перекресток почти на красный свет.

– Зря ты это затеял. Люди много лет в этом деле работают, а ты лезешь, клиентов отбиваешь.

– Ничего, – усмехнулся Виктор, – город большой всем хватит. – Но бугай тон не поддержал. А заговорил как-то совсем угрожающе.

– А не хватит паря, не хватит. – Ты вот сейчас под праздник войдешь сливки снимешь и исчезнешь, а потом опять под праздник в другом месте возникнешь. А мы должны здесь целый год за аренду и продавцам платить это разве правильно. –Виктор понял к чему этот разговор может привести и задумался.

–Да, я только что открылся и меня особо не знают, так что праздник я вам не испорчу. я вам пока не конкурент. Пока меня узнают к месту привыкнут так, что я не на один день не волнуйтесь.

– Не волнуйтесь, – усмехнулся водитель и машина выехала на почти пустой мост. – Ели я начну волноваться, то все твои цветы под мост улетят.

– Да. Это точно. Водите вы …– Виктор попробовал пошутить.

– А тебе что, не нравиться как я вожу? – голос бугая изменился.

– Виктор знал, что это значит. Человек начинает себя накручивать чтобы немного распалится и приготовиться к чему-то другому. К чему-то, что требует другого нервного возбуждения. Виктор понял примерно все, что будет дальше. Бугай принял его за простачка и интеллигентка не знакомого со старыми правилами и законами поведения на улице. Но Виктор понял, как будет психологически развиваться ситуация и посмотрел на завернутые цветы на заднем сиденье. Сейчас скорее всего ему придется думать, как теперь спасти товар. Он замолчал и стал наблюдать за водителем потому, что, скорее всего, у него уже был в голове план действий, и Виктору надо было быстрее его понять.

– Заедем, здесь быстро. – Бугай не ушел под мост с выездом на Нижневолжскую набережную, а повернул на лево к старой заброшенной лодочной станции.

Сердце Виктора колотилось. Не от страха, а от возбуждения перед действием.

– Не надо так, дядя, – почти спокойно попытался проговорить он

– А че не надо то, сынок, – нервно и почти весело ответил бугай и посмотрел на напрягшегося Виктора. Виктор смотрел вперед, пытаясь определить куда они сейчас заедут и увидел еще одного идущего откуда-то из-за угла к краю дороги. Идущего быстро и уверенно, зная, что он здесь может понадобиться.

–Двое это уже плохо,– Подумал Виктор, – но отступать нельзя. Он почувствовал тяжелую волну в мышцах и отстегнул ремень безопасности.

– Сиди спокойно сынок. Почти приехали. – Бугай зло усмехнулся и взглянул на Виктора. – Ты не бойся. Мы тебе ничего не сделаем. Но работать ты не будешь сегодня. И завтра не будешь. И вообще не будешь. Ты считай, что закрываешься. Ты понял. – Дорога стала очень плохой и ему пришлось сбросить скорость.

– А я тебя узнал, – Начал Виктор и голос его зазвучал спокойно и сильно. – Ты из магазина, что на набережной.

– Помолчи, приехали уже. Нас ждут, – усмехнулся бугай хотя до шедшего навстречу оставалось еще метров сто, а дорога была все хуже.

– Послушай меня, дядя. – Начал Виктор и развернулся всем корпусом к водителю. Бугай попытался ударить его тяжелым кулаком в лицо, но сделал это неловко, а Виктор ждал это и легко блокировал удар. Машина дернулась, но бугай опять ошибся и вместо того чтобы остановиться нажал на газ от чего машина прибавила скорости и запрыгала на кочках. Водитель машинально схватиться за руль и нажал на тормоз. Тогда Виктор всем телом навалился на правый бок Бугая.

– Если что, сука, я сожгу твою машину и твой сраный магазин. – Бугай попытался снова ударить его правой рукой, но расстояния для замаха не было и удар Виктор легко погасил, нажимая на его предплечье.

– Ты его, сука, восстановишь, а я опять сожгу. – Машина запрыгала на кочках и уткнувшись в обочину остановилась. Виктор заметил, что идущий на встречу второй почти побежал быстро, сокращая расстояние.

– Да ты, – оттолкнул Виктора бугай. Руки его теперь были свободны. – Теперь силы были явно неравны, и Виктор дернул за ручку и вывалился из машины.

Он быстро поднялся на ноги и отбежал немного в сторону.

– Я тебя знаю, – показал он рукой на неуклюже вылезающего из машины водителя. – И тебя запомнил, – так же ткнул он пальцем на подходящего к машине мужика. Лицо у того было довольно рыхлое и миролюбивое. Скорее его позвали больше для количества, чем для дела. Бугай вышел из машины и расстегивая куртку пошел к Виктору, было видно, что он не ожидал такого поворота. Виктор тоже не знал, что делать, но бежать он не хотел ни при каком раскладе. Он чувствовал в себе жар и приливающий в голову азарт. Он прекрасно сознавал, что рискует и не знал точно, как далеко готовы пойти противники, но отступать…

У него не было даже мысли об этом, наоборот, он наполнялся радостью и даже каким-то восторгом. Детина, почти под два метра наступал на него пытаясь ухватить за куртку, а страх внутри превращался в гимн и сделав несколько шагов назад он нагнулся и нырнул чуть в лево и под руки наступающему. Виктор сначала ударил правой рукой куда-то в корпус, но понял, что удар получился не сильным и почти отпрыгнув в лево с разворота ударил ногой по ноге противника.

Тот как-то медленно развернулся едва даже, почувствовав оба удара. Краем глаза Виктор заметил второго, который был совсем рядом. Чтобы справится с ними двоими об этом нечего было даже и мечтать, но он был уверен, что и им не справится с ним сейчас. Они больше рассчитывали взять его голосом, нахрапом задавить своим видом и количеством. Они понимали, что он новичок и никто в этом бизнесе где все друг друга знают ему не рад. И любой из них поддержит пускай не словом, но молчаливым бездействием. Получалось, что бугай был на стороне этого общества и хочет просто проучить наглого новичка. И если бы он каким-то образом внушил эту мысль самому Виктору, то у того скорее всего появилось бы что-то вроде чувства вины, и он не стал защищаться так упорно. И, наверное, именно такое впечатление он производил, но сейчас в нем проснулся какой-то давний инстинкт к защите своего. Своего ближнего, своего убеждения, пускай не правильного, но своего, своего добра и хозяйства. Еще месяц назад, когда он ходил на работу в институт и просиживал в своем кабинете, а вечерами лежал у телевизора ему сказали бы, что он будет готов драться с двумя мужиками ради нескольких букетов цветов он бы даже не смеялся, так это нелепо выглядело. А теперь не хотел отступать и уже нападавшие не знали, что делать, и как выходить из положения.

Виктор заметил под ногами большой камень и схватил его.

– Я тебе сейчас стекло разобью. Предупреждаю. – Двое остановились у машины, не зная, что делать. – Только двинься, стекло разобью. А потом еще одно. Камней здесь много. – Бугай пошел на Виктора, но тот отошел от машины на несколько метров и кинул камень метя в колесо явно пытаясь дать понять серьезность своих слов. Кинув камень Виктор отбежал вокруг машины и в сторону метров на пять. Бугай посмотрел куда попал камень и опять было двинулся на Виктора. Но тот был меньше, моложе и заметно шустрее. Он уже обошел немного машину, а в руках у него был опять камень. Было видно, что убегать совсем он не собирается. Бугай опять пошел на него, но кинув камень и попав по краю бампера Виктор отскочи дальше.

– Вы попали парни. – стал горячить себя Виктор, понимая, что почти в безопасности. – Следующий камень в стекло. Смотри. – Виктор кинул камень, но специально чуть выше машины. Второй мужик стал обходить с другой стороны, но без всякой охоты и явно не зная, как выбраться из положения. Бугай также не спеша шел к Виктору, который отходил, подбирая очередной камень и следя за расстоянием между ними.

– Слушайте парни предлагаю вам сдаться, – почти веселился он, – Ну ладно. Просто выложите аккуратно мои цветы на обочину, и я вас отпущу. – Он почти смеялся.

– Ты даже не понимаешь парень, что ты сейчас наделал. – Бугай еще пару раз пытался догнать Виктора быстрыми на сколько был способен рывками, но всякий раз Виктор был быстрее и кидал камень или в колесо, или рядом.

– Как ты жить то в этом городе теперь будешь? – Продолжал мужик, но, уже понимая, что схватить наглеца не получится.

– Зря ты это парень, – Почти обиженно бубнил второй, пытаясь собой загородить машину приятеля от камней.

– Хороший вопрос, – Злобно заорал Виктор и все остановились от его крика.

– Как я жить в городе после этого буду. Отличный вопрос. – Виктор зло кинул камень почти над самой головой бугая. – А как я жить буду, когда все в городе будут знать, что меня какие-то два дебила смогли испугать и ограбили как лоха. Да наплевать на всех, – он подобрал камень и опять кинул его почти рядом с стоящим возле машины и чуть не попал ему в голову. – Как я сам после этого жить буду. Спать, жрать, срать. Как после этого мне жить? – Он орал иступлено, с гримасой ужаса на лице и двое смотрели на него, не делая ни шага.

– Да никто тебя грабить не собирался, поучить только, – почти извинялся тихим голосом второй с грустным лицом.

– Нет, парни, вы от сюда просто так не уйдете. А вот как ВЫ после этого жить будете. Вы. Когда все узнают, что вас один я. Один вас двоих не испугался и ни чего вы против меня не сделали. Твой сраный магазин я сожгу, так и знай. -Он указал камнем прямо на бугая, который полностью растерялся. Виктор говорил так, что не поверить ему было нельзя. Двое стояли, опустив руки и не двигаясь с места, а Виктор обошел машину и встал на дороге демонстративно преграждая выезд машины обратно в город.

– Ну ладно хватит, хватит. – Второй, с тихим голосом, выставив руки вперед, с примирительным видом во всей позе вышел немного на встречу и встал между Виктором и бугаем.

– Все. Все. Все Сергей, – обратился он к Бугаю, и Виктор узнал, как его зовут. Виктор хотел выкрикнуть что-нибудь обидное этому Сергею, но остановился. Это желание так ясно запечатлелось на его лице что примиряющий поднял руку в его сторону.

– Все уже. Закончили. – Никто тебя грабить не хотел. Хотели немного тебя прощупать. Что ты за человек. И все. Мы же ни грабители какие. Ты что подумал мы грабители. Да и живем мы здесь.

– Не надо меня щупать. – Скорее по инерции, но уже без большой злобы начал было Виктор.

– Хватит, – Почти грустно и по слогам заговорил переговорщик.

– Сейчас мы все успокоимся и разойдемся. На работу, да. Все поедем на работу. – Мой товар в машине. Без него я на работу не поеду и вас не пущу.

– Конечно, не пустишь, – как-то даже ласково продолжал переговорщик. – Нам больше нечего сорится. Все. Мы с Сергеем отвезем твой товар к тебе в магазин, а ты доедешь туда на такси. Хорошо? – Оба молчали. – Хорошо? – еще раз спросил переговорщик. – Не волнуйся, все будет в целости. Ты нормальный парень. Потом посидим выпьем мировую и забудем все. Договорились?

–Договорились. – после небольшой паузы проговорил Виктор. – Магазин у церкви, где трамвайная остановка.

– Не волнуйся, найдем. Все. Спокойно поехали. – Он медленно пошел и сел в машину. Здоровый Сергей немного помялся и сел за руль.

Виктор отошел с дороги и после того как машина проехала, не спеша пошел следом. Все тело начало дрожать какой-то мелкой противной дрожью. Пошарив в кармане, он нашел телефон и вызвал такси. Голос его звучал обессилено и слова спотыкались друг об друга так что его не сразу поняли.

– А вдруг обманули, – Подумал Виктор, – приду, а товара нет. Что тогда. А тогда война. И они знают это. А они струсили. Правда, струсили. Я их испугал. -он шел по дороге почти качаясь от перенапряжения. -Что же какая дрожь. И все не проходит, – машина приехала, когда он даже не дошел еще до въезда на мост. Через десять минут он был в магазине. Розы лежали на столе живой горой, и Маргарита пыталась расставить все по горшкам. Вслед за Виктором в магазин вошел покупатель, и он сразу принялся за работу. Уже к вечеру магазин оказался почти пустым. Продалось все, даже второсортные гвоздики короткие и вялые Маргарита продала зашедшей бабушке в черном платке.

Вечером он заплатил Маргарите Михайловне – так звали его нового продавца не пятьсот, а тысяча пятьсот рублей и вызвал ей такси чтобы тот отвез ее домой. За один день он заработал столько, сколько в институте он зарабатывал за месяц. Но не только это радовало его. И это конечно тоже, но та суматоха и кутерьма в которой прошел день и за которой он даже почти забыл то, что произошло утром на берегу. Нет, конечно не забыл, но это перестало быть событием, а просто стало им, частью его существа или сущности. Сущности, которую он раньше не замечал, а теперь даже не мог ее изменить или не замечать в себе. Как там на берегу, так и теперь жила, и принимала решение именно его сущность, целая единая плотная. И если раньше он пытался сначала подумать головой, то теперь все тело думало и весь организм принимал решение. Новые входящие люди не утомляли, а радовали его, а деньги в руках почему-то возбуждали гордость, а не жадность. И деньги были сейчас не символами богатства и доступных возможностей, а подтверждением правильности принятого решения. Не понятно какого и когда принятого, но получалось так что раз люди отдали ему деньги значит, он сделал все правильно. И ему почему-то сейчас было нужно это подтверждение и ни что, и никто кроме этого не могло лучше убедить его в том, что он прав. По крайней мере, пока. Несколько раз он выходил на улицу и даже пытался закурить, что никогда раньше не делал, но от этого тело расплывалось и таяло и что-то плотное в сознании сопротивлялось этому и он бросал недокуренную сигарету.

Он собрал все деньги в сумку и вспомнил, что ни чего сегодня так и не поел. Кстати, – подумал он – Она тоже так за целый день ничего не ела. Только чай попила с остатками вчерашнего обеда. Хорошая тетка, но боюсь не согласится работать здесь. Да и надо искать кого-то по моложе. Все-таки в цветах приятнее видеть молодые лица. Да и мне будет приятно. Если так дело пойдет, то …– Мечтать дальше он не хотел, чтобы не спугнуть мечты, представив их исполнение в какой-либо форме. Стоп, а почему нет. Визуализация мечты сделает их исполнение более осуществимым. Трудно осуществлять то, что неизвестно как выглядит. Значит так как я себе все представляю. –Он огляделся- надо отделить это угол стеклянным барьером и поставить там кондиционер. Здесь несколько полок с аксессуарами и под ними большой стол и два продавца которые будут работать посменно. Вывеска светящаяся и обязательно 24 часа. Дверь в заднюю комнату закрыть под предлогом ремонта. Там мы начнем копать. Стоп, а как же 24 часа работать. Да. Продавец нужен один и в те дни, когда я буду работать сам можно будет вскрыть пол и начать обследовать подвал. За окном начинало темнеть, и он понял, что из темного окна его хорошо видно, а он даже может не замечать, что за ним наблюдают. – Окна надо аккуратно завесить или установит жалюзи. Он уже начал привыкать к запаху цветов и влажному воздуху. Вспомнив, что надо опрыскать все букеты водой перед уходом он осмотрелся и улыбнулся. Опрыскивать было нечего. – Завтра повешу объявление, что требуется продавец. Деньги, сложенные в сумку, не аккуратно заполнили ее туго и тем приятнее было нести эту первую зарплату. Поставив магазин на охрану и закрыв за собой дверь, он направился к остановке. Трамвай вывернул из- за поворот, но желание показать сумку кому-нибудь не давала покоя. Он, не спеша, довольный и усталый пошел в верх по улице в странный дом своих приятелей.

– Слушайте, вы что теперь оба ко мне жить переедите? – Не зло проговорил Иваныч, открывая дверь. – Проходи, дармоед, корми теперь вас. – Оставив вошедшего Виктора в прихожей он вернулся в комнату где над столом горела лампа.

– Вот смотри, – Говорил Сергей, наклоняясь над большой картой города, которая была разложена на столе. – Самая красивая часть города – это конечно его историческая часть. По мне так это Рождественская улица. Здесь история за семьсот лет спрессовалась и теперь как лавка богатого антиквара или коллекция старого ювелира, который с удовольствием продаст вам все кроме этого. Здесь Кузьмам Минин ополчение собирал, Петр первый церкви закрывал Афганские купцы по лавкам ходили, Горький в столбах своих чаем в бурлаков пичкал.

– Хорошая улица только жить там сейчас невозможно- проговорил Виктор, подходя к столу и заглянув приятелям через плечо устало бухнулся на диван- уж поверь мне.

– Ну, все пришел материалист прагматик. – Беззлобно цыкнул на него Иваныч с улыбкой, – Плюнул в душу последним романтикам нашего времени.

– Да, – не обращая на них внимание, продолжал Сергей. – Зато в Нижней части вся красота улиц собрано возле заводов. – Он сдвинул карту чуть вниз и провел карандашом несколько линий. – Конечно, построены они после революции и даже после войны, но все равно поразительно величественны и разнообразны. – Проспект Бусыгина около Автозаводам. Монументально широкий и солнечно желтый. Улица Чаадаева возле Авиационного завода. Уютная с липовыми скверами и фонтаном в яблоневых цветах. Площадь вокруг Старого дома пионеров в центре Сормово. Недалеко от Сормовского завода. – Сергей запнулся, пытаясь подобрать слова чтобы выразить подступающие чувства, но слов не хватало, и он замолчал.

– Ну что коммерсант, – Заговорил Иваныч поворачиваясь и обращаясь к Виктору улыбаясь. – Что ты из своей пресной жизни можешь положить на другую чашу весов, которая хотя бы сдвинула с места на миллиметр то, что нам показал на этой многоуважаемый поэт архитектурного зодчества. Примитивный ты, серый, обыденный человечек. – Явно старался задеть Виктора хозяин.

– А могу, – вскипел Виктор, – поднимая с дивана тяжелую сумку и расстегивая ее он шагнул к столу. Обиженный и задетый словами приятелей, когда еще пол часа назад он как вновь рожденный Наполеон строил грандиозные планы на будущее, а теперь был унижен и растоптан. Он достал из сумки бутылку коньяка и громко поставил ее посреди карты города. Приятели отпрянули с улыбкой от стола с удивление глядя на Виктора. Виктор перевернул тугую сумку над поставленной бутылкой и оттуда медленно как листовки над проезжающим мимо Гагариным посыпались на карту сотенные и полу сотенные, а иногда даже тысячные и полу тысячные купюры. Они были уложены в сумку второпях, и поэтому высыпались сейчас медленно и с неохотой, что предавало больший эффект и растягивало зрелище, делая образовавшуюся гору весомее, чем она могла бы быть на самом деле.

– Что это? – удивленно расставил руки Иваныч,– Ты старуху процентщицу в очередной раз замочил, каторжанин.

– Вот что я положу на другую чашу весов. Вот. Моя чаша не то что на миллиметр сдвинет ваше блюдо с яблоневыми фонтанами, она его перевернет и опрокинет. – Он продолжал трясти сумкой, а оттуда все сыпалось и сыпалось.

– И не надо больше называть меня больше дармоедом. – Поток купюр из сумки иссяк и расстегнув на ней карман Виктор положил рядом с запорошенной деньгами бутылкой коньяка шматок колбасы.

– Стоп, – Громко проговорил Александр Иваныч. – Всем оставаться на своих местах и ничего не трогать руками, – он скрылся в темноте комнаты и через несколько минут на столе уже стояли три бокала, и тарелка, на которую хозяин аккуратно резал принесенную колбасу. – Слушайте, а не плохие дивиденды. Я вложил в вас три бутылки коньяка и три ужина и уже отбил почти тридцать процентов. Ай да я молодец.

– Это я молодец, – довольный Виктор чувствовал эффект своего спектакля и понимал, что он сейчас король этого вечера.

– Да, да берите. А с тебя Серега тост.

– Почему с меня,– смутился Сергей. – Явно чувствуя свою второстепенность в этой компании в этот вечер.

– Ну, во-первых, потому, что я это сказал. Во-вторых, чтобы от тебя был хоть какой-то толк. И в-третьих, чтобы ты умел говорить тосты, в жизни это может пригодиться. Ну, давай. – Сергей никогда не говорил тостов и не знал с чего начать.

–Ну, пробуй уже. Начинай, там само пойдет. -Виктору хотелось быть снисходительным сейчас.

Сергей огляделся. – Посмотрите друзья перед собой. -Все невольно опустили глаза.

– Что мы видим. Наш с вами город. Большой, красивый, разный. А что мы еще видам. Деньги. – И коньяк, – тихо добавил Виктор. – И коньяк. -подтвердил Сергей и запнулся – И коньяк в наших бокалах. И это еще не все. Над всем этим мы с вами. Друзья мои. Так давайте выпьем за то, что как бы не увлекала нас с вами красота или не угнетало разочарование из нашего прошлого, как бы не надеялись мы на власть и всемогущество денег. Мы оставались бы с вами вместе и выше этого. И наша дружба была такой же крепкой как этот коньяк.

–Молодец, – сказал Иваныч и поднял бокал, разрешая всем выпить.

–Тост должен быть красивым. – Заговорил он, ставя бокал на стол и берясь за колбасу. – и в нем должна быть непреходящая истина. – По-моему у тебя получилось.

Часть 9.

До начала занятий у Сергея оставалось несколько дней, и он мог себе позволить спать до обеда, но Александр Иванович считал по-другому.

– Один из главных принципов системы, это то, что всегда надо стараться делать больше чем можешь. А еще один принцип учит всегда проверять ведут ли твои действия к цели, которые ты для себя поставил и если нет, то брось то, что делаешь и вернись на свой путь. Путь где мерилом правильности всегда является «принуждённость» и поставленная цель как главный будильник системы. – Он уже сделал свою ежедневную зарядку и позавтракал Несколько упражнений из йоги он старался делать каждое утро, несмотря на то, сколько осталось в стоящей с вечера на столе бутылке коньяка.

Сергей просыпался медленно и почти не понимал, что говорит бодренький Иваныч.

– Ну, что ты как тюфяк, просыпайся уже. Меня заказчик к одиннадцати ждет, поэтому в эти два часа я тебе кое-что покажу.

– Я сова. Сонно оправдывался Сергей, почистив зубы и усаживаясь к столу. –Мне простительно.

– Ты не сова, ты пока тюфяк. Завтракай и иди сюда.

Сергей съел бутерброд с сыром, и подсел к Иванычу который что-то набирал на компьютере.

Теперь будь внимателен и смотри. Здесь все как в жизни, которая тебя окружает. С первого взгляда хаос, а если понимаешь и в теме, то обнаруживается строгая структура, подчиняющаяся своим законам и правилам. Сайт это всего лишь набор страниц, которые появляются, когда пользователь или вводит запрос, или нажимает на интерактивную часть экрана, которая отображена иногда в качестве кнопки, иногда выделенного текста. Это все было бы очень сложно понять и сделать, если бы люди не поспешили как можно сильнее упростить этот способ создания, и не придумали CMS.

– CMS сводит все создание сайта к знанию и созданию структуры модулей, то есть частей в определенном месте экрана и заполнение модулей определенным контентом. Иногда это текст, иногда картинки или таблицы, редко бывают модули с более сложными свойствами, но это не наш случай. Понял?

– Нет.

– Жаль. Будь внимателен, и пойдем дальше. У каждого сайта есть админ панель, в которой мы и проводим нужные манипуляции. Вот она, перед тобой. Здесь можно создать меню модули и материалы. Созданное меню дает возможность ссылки на ту часть сайта которую ищет пользователь. Модуль позволяет выбрать место где будет отображаться контент и выбрать род отображаемого контента, а материалы и есть тот самый контент, отображаемый на сайте. Понял?

– Нет.

– Жаль. Будь внимателен, но останавливаться не будем. И теперь самое главное потому что самое главное это всегда практика, – после этого он в админ панели показал назначение и функции каждой кнопки и особо подробно не задерживаясь ни на чем и не вдаваясь в подробности, показал все что есть под каждой кнопкой.

– Понял?

– Нет, – признался Сергей.

– Отлично. Садись на мое место и твоя задача самому открыть все вкладки и посмотреть, что под ними. Раньше, чем через два часа от компьютера чтобы не отходил. Если что-то зависнет пугаться не надо все как в жизни, лечится бутылкой коньяка, а тут все лечится перезагрузкой. И вообще не надо боятся проблем, надо беспокоится, когда их не появляется новых потому, что это значит, что ты ходишь по кругу.

И главное подумай, о чем будут твои сайты. Они должны цеплять сразу. Читай про это интернет и пробуй. Как по-твоему зачем нам нужен интернет?

– В смысле, не понял вопроса

– Почему мы с тобой хотим, чтобы наши сайты были в интернете?

– Ну как? Начал было Сергей, но оказалось, что труднее всего точно ответить на очевидный вопрос- чтобы донести людям свои мысли. – Ерунда. Ни каких особых новых мыслей ты им не дашь. Тоже мне, мыслитель. Зачем ты этим занимаешься? Ответь.

– Чтобы дать людям информацию про то что их может заинтересовать.

– Забудь про это. Интернет заполнен информацией как помойка у дома третьего января. Все уже вынесли туда свои объедки. Подумай и скажи правду. Зачем ты используешь интернет?

Сергей задумался, – Только не ври себе. – Жестко напирал Иваныч.

– Ну, наверное, чтобы стать популярным и о нас все узнали.

– Почти правда самая вредная вещь потому, что дает надежду успокоится, когда ты еще не достиг цели. Думай.

– Я не знаю.

– Введи любой запрос. Например, нижегородский кремль. Что ты видишь.

– Ну вот. Ссылки на сайты где рассказывается о Нижегородском кремле.

– Как ты думаешь, на каждом сайте есть какая-то уникальная информация?

–Нет. Скорее всего.

– Нет, конечно. И на второй странице сайты с той же информацией и на третьей. Но на третью никто никогда не придет, а найдут все что нужно на первой в лучшем случае на второй. И что из этого следует.

– Что следует? – спросил скучным голосом Сергей.

– А то что мы идем в интернет не для того чтобы стать популярными и о нас узнали, а, чтобы быть самыми популярными и всегда быть на первой странице поиска. Это единственное что может быть целью. И не надо себя обманывать и успокаивать, что и вторым быть почетно. Быть только на первой странице поиска. Запомни это. И вот для этого уже нужно искать новую информацию выдавать свои новые для тебя мысли и пытаться стать популярнее. Только с одной целью. Быть всегда на первой странице.

-А меня от этого тошнит, – продолжил Сергей уже с вызовом в голосе

– От чего вас тошнит, дорогой товарищ, – принял вызов и показав готовым вступить в спор зацепился учитель.

– Меня тошнит от людей, которые любой ценой хотят быть на первойстраницы поиска.

– А меня тошнит от, – тут он осекся и остановил себя от следующей фразы. – Дизайнер всегда будет в конфликте с инженером. Это понятно и поэтому я не буду продолжать этот спор. То, что мощный двигатель не влезает под капот этого элегантного автомобильчика, который ты задумал в своих мечтах не повод отказаться от мощи и скорости который он даст. Ты должен придать форму той мощи, которая требуется и возможна, а не я должен отказаться от лошадиных сил чтобы ты в салоне мог поставить выдвижную авантажную пепельницу.

– Я не об этом. – Хотел продолжить Сергей, отбрасывая мышку перед собой на стол и демонстративно отворачиваясь от экрана.

– Давай прекратим спор, – оборвал его на полуслове Александр. – Ты по-своему прав, и я не смогу и не должен тебя переубеждать. – Ты делай чтобы было красиво и интересно, а я сделаю чтобы это было на нужном месте.

– Если это будет красиво и интересно, то это уже будет на первой странице.

– это почему ты так решил- продолжил Учитель, вставая и собирая что-то в небольшую сумку.

– Вы уходите? – Да мне надо уже идти, человек будет ждать через пол часа. Так почему ты думаешь, что достаточно только того что у тебя будет красиво и интересно. – Как почему именно поэтому. Потому что это интересно и красиво. – Это для тебя интересно и тебя цепляет, а другие так не думают и еще, интернет – это технологии и очень часто текст с одной мыслью у одного попадет в топ, а у другого нет только потому, что он подстроен под запросы этой технологии. – Хозяин застегнул сумку и выглянул в окно.

– А сегодня уже осень, кстати. – Он повернулся к Сергею. – Кстати, ты знаешь, чем отличался изначально преподаватель от учителя. Преподавателем называли человека, который обучал рабов, а учитель свободных граждан. Я даже не знаю точно кто я сейчас, – с улыбкой и не отвлекаясь от сбора вещей продолжал Александр. – Постарайся разобраться с тем, что я тебе показал. Книги по теме перед тобой. В моем компьютере не лазить я тебе доверяю, но предупреждаю. Сломать компьютер не бойся, но, если сломаешь, прибью. Время у нас мало, поэтому не сиди просто так. Через две недели сайты должны быть готовы. – Александр вышел, и Сергей слышал, как хлопнула за ним дверь в подъезде.

Невозможно научиться чему-то новому, не собрав для себя большой массив, кажется не связанной между собой на первый взгляд, информации. Сергей нажимал кнопки, которые полчаса назад нажимал его учитель и пытался интуитивно понять, что, зачем и как собирается этот конструктор. Он просидел больше часа, но кирпичики информации не складывались ни во что, даже похожее на здание, а так и оставались лежать грудой бесполезных булыжников. Окончательно устав он сделал себе бутерброд и сел у телевизора. Телевизор в этом доме смотрели редко, даже сейчас, когда он его включил он работал без звука и сидя на диване, он жевал свой бутерброд, запивая его холодным чаем и смотрел на немой экран.

Тут он услышал, как дверь в подъезде скрипнула, и кто-то вступил внутрь после чего дверь также еле слышно закрылась. Привыкший к звукам в этом странном доме, Сергей мог точно определить, что вошедший поднялся на первый этаж и остановился.

– Иваныч вернулся, – подумал Сергей и перестал жевать, – забыл что-то?

Шаги замерли на первом этаже и не двигались ни вверх, ни вниз. Сергей вслушивался в тишину. Если это Иваныч то, что он там делает, а если не он то, кто? Чужой, случайный прохожий не откроет дверь в подъезде. Неприятная тяжесть стала заполнять мышцы. Вор? Какой бы не был старый и странный дом, все равно видно, что здесь живут и вот так просто лезть в дом, рискуя нарваться на хозяев надо или совсем идти наугад или, напротив, хорош подготовится. Шаги не подымались наверх, но какое-то движение угадывалось по мелким звукам где-то там внизу. Сергей огляделся, ища куда поставить находившийся в руках стакан и увидел лежащий рядом пульт от телевизора. Берясь за пульт и вставая, он нажал на кнопку включая звук и сразу тишина комнаты взорвалась голосом и музыкой с экрана отгородившись от звуков в коридоре. Прятаться было незачем, и он шагнул к столу и поставив стакан услышал, как хлопнула дверь в подъезде. Быстро выглянув в окно, он хотел увидеть вора, но тот, наверное, побежал вниз по оврагу и увидеть его было невозможно. Сергей вышел на лестницу и все еще волнуясь и с опаской стал спускаться вниз. Дверь в квартиру где в дальней комнате в старом шкафу был подземный ход была чуть приоткрыта. Прикрыв ее, он не стал входить внутрь, а подойдя к двери из подъезда выглянул и оглядел, пустуя дорогу вниз. Тут он понял, что не взял с собой ключ и теперь воткнув между двумя ручками палку тем самым заблокировал дверь.

Вернувшись, он достал телефон и позвонил Александру. Тот молча выслушал уже успокоившегося соседа и тихо сказав, что скоро приедет и попросив пока никуда не уходить сбросил вызов. Он приехал часа через два и с тревогой и улыбкой на лице стал всматриваться в Сергея.

– Что испугался?

–Конечно, испугался. – Даже не пробовал оправдываться Сергей- Он же в подъезд дверь своим ключом открыл, а значит он может и завтра также прийти и ночью.

– Да ты прав, – вздохнул Александр. – надо менять замок. Здесь установлена охранная сигнализация, но я отключил ее несколько месяцев назад. Думал, что раз меня тут все знают то и бояться нечего. Теперь включу снова. С завтрашнего дня, когда будешь уходить, надо будет звонить и ставить помещение на охрану. Телефон я дам.

Вечером поменяв замок в двери, они решили пройтись.

– А что, – спросил Сергей- до этого никто не пробовал вас обокрасть? Спросил Сергей, когда они спускались вниз по дороге, ведущей к речному вокзалу. – Дом в таком месте так и просится чтобы его грабили.

– Просится? – усмехнулся Александр. – Да, пробовали поэтому я поставил его на охрану, а потом, когда город вокруг стал обновляться и строится то и окружение стало меняться. Офисный центр вон рядом, а в нем охрана, с которой я неплохо знаком. Мы с ними тоже коньяка в свое время за этим столом попили. многоэтажка за ним с детской площадкой и школой. Как-то спокойней стало и я отключил охрану. Но охрана, конечно, это хорошо, но нам с тобой надо умный дом из нашего барака сделать

– Вы что, до конца дней здесь жить собираетесь?

– А почему нет. Место отличное, да и связывает меня с ним многое. Да и меня многие с ним связывают. – Александр усмехнулся и замолчал. Они прошли немного молча.

– А если это не просто вор был? – спросил Сергей просто так. -Может он видел, что вы ушли, а то что я в доме теперь живу они не знали. Может такое быть?

– Любишь ты пофантазировать, – ответил Александр слишком серьезным голосом.

– Но у него же ключ был от подъезда и шел он, зная в какую квартиру хочет попасть потому, что не шатался от двери к двери, а затих сразу. Может такое быть?

– Мало вероятно, – стараясь быть уверенным ответил Александр, но деланное легкомыслие выдавало серьезность предположение Сергея.

– Надо установить видеонаблюдение по периметру и в коридоре. Но сделать это так чтобы другие не знали, что оно стоит. Поможешь? – Спросил, Иваныч,– как, кстати с сайтом ты разобрался что-нибудь? Времени у нас нет.

– Помогу, конечно, но вы меня используете как своего работника или почти раба раз вы для меня преподаватель, а не учитель. И напрасно вы улыбаетесь.

– Человек может быть полезен мне, может быть полезен моему делу, но главное это он должен научится быть полезен самому себе. – Приятели повернули обратно и шли вверх по дорожке, освещенной редкими и жидкими фонарями по краям дорожки.

– Я хочу, чтобы ты научился быть полезен себе.

– Так это все хотят и все стараются быть полезными себе.

– Ерунда, люди постоянно подстраиваются под мнения других, оправдывая это тем, что якобы сами так хотели или представляя себя большими хитрецами. Они даже не представляют, что для них полезно. А мнения, под которые они подстраиваются часто также случайные или высказаны из самых низких побуждений глупыми и мелкими людьми. А вы ищите разные теории чтобы оправдать почему человек имеет право иметь такое мнение. А он не имеет право, он только рот открывает и звуки издает, а другие подстраиваются под эти звуки и считают себя умниками, а сами просто пустышки.

– Мне кажется, что в том, что вы говорите есть какая-то правда – Начал Сергей. – Но я ее не совсем до конца понимаю, а так как вы не можете ее мне понятно объяснить, то я подозреваю, что и вы ее не до конца понимаете.

– Некоторые вещи нельзя объяснить словами. То есть без предварительной договоренности, что эти слова значат и введения новых понятий.

– Опять я вас не понял. По мне, таким образом правду трудно понять, но можно почувствовать. Идею бога разум не объяснит, но истинность ее, наверное, можно почувствовать и тем самым узнать по-другому. Вы говорите, что человек машина, а я верю, что он создан по образу и подобию. Я пытаюсь смотреть в историю чтобы понять тот путь, по которому все мы идем и, хотя бы представить куда дойдем в конце концов.

– Не куда не дойдем, скорее всего, – скучно продолжил Александр. – если сами себя не прибьем, то метеорит врежется в нас и вымрем как динозавры.

– А мне кажется все не так.

– А как?

– А что путь и является целью. И мы не то чтобы не придем, а мы уже в нем и изменить надо только то, чтобы людям другие глаза дать, и чтобы они «по-другому» на себя, и вокруг смотрели.

– Дать?

– Да дать.

– И кто же даст их?

– Не знаю.

– А мне кажется, никто глаза эти тебе не даст. И нет других глаз у нас. Просто сами мы должны из глаз, из разума мешающее нам, лишнее убрать вот тогда по-другому мы увидим все. Увидим так как должно быть. Как есть.

А говоришь, что не понимаешь. Так, и я же о том же.

– А мне кажется вы о чем-то другом.

– О том же только по другому поводу.

– И какой же ваш повод?

Все хотят осуществить свою мечту. Многие понимают, что должны жить по-другому. Ну, пускай не понимают, а только чувствуют. Ну, вот как ты только что говорил. Какой-то частью своего организма чувствуют. Какой-то частью себя. Не частью тела ни ногой там не рукой, не лобной частью головы, а как-то по-другому. Хочешь не хочешь, а частью души своей. А раз чувствуешь, что чувствуешь, то выходит и душа или что-то такое есть. Но не об этом я сейчас. Многие чувствуют, что могут жить по-другому, а как или хотя бы как попробовать по-другому никто не знает. И чувствовать тут, уже мало. Тут знать надо. А у кого узнаешь, у кого спросишь. Что у соседа спросить или в газету написать или на радио позвонить. Так там сочтут весеннее обострение и посоветуют успокаивающее. И вот человек потребность чувствует, а к кому обратиться с этим не знает. Другие дальше пошли. Поняли, что люди хотят говорить об этом, а не с кем вот и стали притворятся, что они узнали ответ на вопрос этот и готовы рассказать. Только с определенным условием. Чтобы подчинили свою жизнь их воле. Подчинится чужой воле иногда необходимо даже, только вот требующие этого сами знают, что врут и не ради другого они делают, а, чтобы свои низкие потребности удовлетворить. И ни чего кроме этого. А простой человек прост до слепоты и идет за дудочкой как крыса в озеро. Не хочу забегать вперед, но получилось так, что в какой-то момент и я в такой секте оказался. И своими глазами увидел, что и как делается. – Иваныч замолчал ненадолго и продолжил. – Но все-таки мои знания покрепче оказались и в последний момент удалось выскочить невредимым. Хотя какое там невредимым. Если ты своими глазами видишь, как кажется здоровые люди около тебя в скоты превращаются и сами на убой идут, а другие люди зная, что делают используют это, издеваются и растлевают тех, кто в них верит. И все уверенно, с оправданием и обещанием, и даже верой во что-то. Когда через такое пройдешь, в любом случае невредимым не останешься. Внутри что-то пропадает. Вера в разум пропадает и уважение к людям как к тем, кто ведет так и к тем, кто идет к ним, ко всем уважение и любовь пропадает. А как дальше жить и тем быть не хочу и тем не желаю. А мне говорят, давай с нами видишь какую власть получишь. Посмотри от чего отказываешься. Или к ним вернуться хочешь. Ты же ищешь что-то. Путь же ищешь, так значит если с нами не будешь, то рано или поздно под влияние таких как мы попадешь ну только в другой форме они будут. Сам говорил, что нельзя выйти из-под одного влияние, не попав под другое. Так вот. Вставай рядом, и мы научим, что и как говорить, чтобы верили. А это же все, что им надо. Им надо во что-то верить. А мы научим чтобы эту веру им в душу как крючочек бросать, а потом за него водить как за поводок. А если теперь откажешься, то ты не просто враг нам, но и угроза смертельная. И как нам дальше с тобой быть? Подумай.

– Это было что-то вроде секты – Тихо спросил Сергей пытаясь остановить Александра, видя, что ему тяжело об этом говорить.

– Многие это хотят почувствовать. Ведь верить, это значит ощущать связь с чем-то большим чем просто твое существование. Это быть приобщенным к силам, не видимым и значимым. И они обязательно должны быть такие. Невидимые и значимые. Если бы они перестали быть, такими-то перестали бы манить и тянуть к себе. Поэтому обмануть простачков не сложно. А если еще обманывающий и сам душевно не здоров и благодаря своему недугу все реально в себе чувствует, то его уверенность передается гипнотически как зевота или икота. Дай ему только книгу какую почитать чтобы он свою идею красивыми абзацами упаковал, да было на что туманно ссылаться при необходимости и все. Теперь делай так, чтобы о тебе узнали, как можно больше и из ста тысяч узнавших десять тысяч заинтересуются и тысяча точно поверит. Готово.

– А как все это было. – Спросил Сергей, когда они уже подходили к дому.

– Было. Да. Давно было. – Иваныч выглядел уставшим и подавленным, что раньше с ним не случалось.

– Потом расскажу. Спать нам пора. – они вошли в подъезд и закрыли за собой дверь новым ключом.

– Ну как-то вы ведь оттуда ушли? – Продолжил Сергей, поднимаясь по лестнице.

– Оттуда нельзя уйти совсем. Не отпустят. – устало продолжил Иваныч.

– Но как же? – Неуверенно пытался продолжить Сергей.

– И еще. Тогда вы как-то ушли, но не бросили систему, не разочаровались в ней. Значит, считаете ее в чем-то полезной. Ведь так? Значит она помогает в достижении какой-то цели? Пускай это только по вашему мнению, но раз всю жизнь по ней смеритесь значит зачем-то она вам нужна.

– Она учит, как меняться. Изменения могут появится и случайным образом, но тогда они не надежны, как мне кажется, и как случайно произошли так незаметно и уйдут, а система позволяет изменить и себя и свою жизнь начиная с основы и контролировать на всем пути изменения.

– Вы хотите сказать, что система позволяет человеку стать каким он хочет? И получить что он хочет.

– В каком-то смысле да. Но, наверное, сначала, отказаться от неправомерных для него желаний. Сначала она показывает, что чего стоит и заставляет пересмотреть приоритеты, при этом не отказавшись от желания измениться.

– И как же это происходит? – Сергей саркастически улыбнулся.

– Все на сегодня страшных и умных разговоров. Они молча вошли и не говоря больше ни слова разошлись по своим комнатам.

– У тебя сколько дней до начала занятий.– Спросил Иваныч утром, собираясь уже уходить.

– Еще неделя, наверное.

– Тогда поторопись. То, что ты делаешь очень важно. Подумай, что должно быть на сайте чтобы было и красиво, и интересно. Я приду раньше и попытаемся начать как-то приводить все в реальный мир. – Он ушел, и Сергей пошел чистить зубы.

– А что, если он, – думал Сергей, глядя в зеркало и медленно водя щеткой. – пытается и из нас сейчас сконструировать что-то вроде секты и использовать это в своих целях. И что, теперь не верить ему? Нет. Если бы у него была какая-то тайная цель, то он бы не стал вчера все это рассказывать. Да и рассказывал он с чувством. С таким чувством что. Не было в его словах ни восхищения, от возможностей, которые ему предлагали ни желания возродить все это. Конечно, цели у него есть, но не похож он на фанатика и властолюбца, а даже наоборот. Даже я вижу, что он иногда ведет себя как невообразимый романтик. Может тогда его и отпустили, что тоже это увидели. А может, перепутали романтика с слабаком. А романтик – это не слабость, которую надо преодолевать, а скорее сок, который может стать вином при нужных условиях. – Сергей думал так потому, что сам был таким и ему приятно было верить, что со временем он обязательно почувствует какие-то новые возможности, а не только восторженность и восхищение красотой какую он в себе знал и уже немного стеснялся.

Несколько часов он потратил на то чтобы просмотреть все существующие сайты, которые рассказывали об истории города, а также посмотрел, что предлагали местные антиквары и любители старины. Некоторые сайты были наполнены отрывистой информацией на темы, которые автор видно, что знал не плохо. При чем другие факты на эту же тему не были там даже упомянуты. При этом исполнение сайта его внешний вид и удобства для чтения были явно несамой сильной стороной его создателя. В то же время были другие хорошо исполненные и с претензией на широкий охват тем, но если попытаться разобраться, то окажется, что темы не раскрыты, а лишь обозначены и ответ взят часто из одного случайного источника. В общем тот или другой недостаток Сергей нашел везде, но как создать что-то отличное от этого он не представлял. Задача казалась такой не пред подъемной, что он не знал, как к ней подступиться. Посмотрев аккаунты на эти темы в соцсетях, он также понял, что в сущности все держится на нескольких энтузиастах которые с той или другой долей таланта тратят свое время на любимые их темы и очень часто конфликтуют друг с другом по пустякам. Затем Сергей написал несколько текстов для первой страницы и набросал темы которые как ему казалось могли заинтересовать с первого взгляда и поэтому должны были быть обозначены крупно.

Когда Иваныч вернулся вечером то Сергей лежал на диване и смотрел телевизор.

– Ну что, сделал что-нибудь?

Они сели вместе к компьютеру, и Сергей показал, что сделал и объяснил к каким выводам пришел, проанализировав интернет. Иваныч молча выслушал и посмотрел на приятеля. – А я думал ты весь день на диване пролежал.

После этого он начал делать такое, что Сергей смотрел на его манипуляции за клавиатурой как заворожённый.

– Смотри, но объяснять я пока ничего не буду. Если заинтересуешься потом спросишь. В админ панели открывались окно за окном. тексты вставлялись и сохранялись. Тут же писались непонятные атрибуты после чего открывался макет сайта и оценивался на месте. Сразу были видны ошибки, которые исправлялись быстро и уверенно. Дописывался какой-то код после чего менялся цвет и размер шрифта. Очередное дополнение сдвигало текс вправо и освобождало место для картинки. Размер картинки подгонялся под расположение текста и вставал обрамленный нужным отступом что придавало всему аккуратный и достойный вид. Все происходило быстро и производилось движениями с точностью до пикселя почти с первого взгляда. Сергей молча наблюдал за почти волшебным преображением пустого экрана в страницу, заполненную приятным для глаза сочетанием цветов колонок и шрифтов текстов гармоничных отступов и затухания эффектов. Картинки обрезались и вставлялись в нужной части экрана и сдвигались, меняя размер при наведении на него курсором мыши. Через какой-то час у них была главная страница.

– Вы где-то этому учились? – Спросил Сергей, когда хозяин отодвинул от себя клавиатуру.

– Да. Всю жизнь учусь, – сказал он довольным и усталым голосом. – Так, с тебя статьи; статьи и еще раз умные статьи. Не копируй напрямую. Пиши сам, но ссылайся на других точно и честно. Вставлять статьи – вот так и вот сюда. – Он показал в заминке несколько разделов.

– Это что уже в интернете можно увидеть? – не переставал удивляться Сергей.

–Нет, конечно, но я думаю через несколько дней, когда ты вставишь десяток статей и несколько разделов из того, о чем говорил сегодня я перенесу все это в сеть. Так, что работай, студент. Как раз к тому времени как у тебя начнутся занятия. Можно будет запускать сайт. Кстати, давайте назначим запуск на пятницу и отметим это событие.

– Что, опять пьянка, то есть праздник. – С деланным сожалением проговорил Сергей.

– Готовь тосты. Вернее, один, потому, что ты прав и нам надо приходить в форму, но и без праздников жизнь тоже скучна и теряет краски. Поэтому в пятницу вечером собираемся. И вот еще что. – Он достал из шкафа небольшую сумку и расстегнув молнию достал и положил на стол большой черный фотоаппарат.

– Вот возьми. Нужны фотографии старого города. Я думаю тебе понравится, но, пожалуйста, аккуратней, вещь дорогая. Пользоваться не сложно, если хочешь узнать подробности, посмотри видео в интернете. Сейчас это просто. – И Александр быстро показал Сергею, что и как нажимать чтобы получалось правильно и красиво.

– Смотри, – Александр стал собираться уходить – утром погода не очень, поэтому попиши статьи, про которые говорил, а после обеда если солнце выйдет погуляй, пофотографируй. Сейчас осенью можно очень красивые виды у нас найти.

Когда Александр ушел, Сергей попытался посидеть за компьютером, но не выдержал и часа. Терпеть уже не было сил и покрутив в руках фотоаппарат и сделав несколько фоток прямо дома он быстро собрался и вышел на улицу. Прямо напротив крыльца изрядно пожелтевший клен так и просился для первого снимка. Сергей поймал в объективе несколько веток, где желтые листья еще разбавлялись зеленым как подул ветер, и ветка взметнулась в сторону отбрасывая некрепкую желтую ладонь в воздух, и Сергей нажал на спуск и легкий треск остановил отлетающий лист в глазке объектива. Сергей еще несколько раз пытался поймать волны веток в осеннем ветре, но вышло солнце и посмотрев вниз по дороге Сергей увидел, как желтые листья с дерева несутся, не успевая касаться устремившейся вниз дороги и кружатся, взлетая на фоне широты реки и туч над лесом там далеко внизу. Он пытался поймать все это в объектив, но освещение изменилось, и серость погасила краски и листья съежились под сильным порывом и сломали красоту кленовых изгибов. Сергей спустился на Рождественскую и стал рассматривать дома в объектив камеры, глядя на небо пытаясь поймать свет солнца между быстро бегущими облаками и покрасить этим светом старые кирпичи стен от чего они приобретали шершавость, которая чувствовалась даже взглядом как на ощупь. Он снимал золотые кресты на синих поворотах куполов и белые тонкие колонны на красном кирпиче возле сводчатых арок. Выходящий из церкви монах серьезно развернулся и Сергею удалось снять как он, задрав голову с каким-то грозным видом прикладывает щепоть ко лбу, и черная его одежда потертая и старая поднимается вместе с рукой, но не закрывает лицо его и серьезный взгляд. Совсем рядом послышались звуки женского хора, и Сергей попытался увидеть откуда они. Ветер усилился и почти разогнал облака. Обернувшись назад, Сергей увидел уходившего монаха, который даже не обернулся на девичий голос. Сергей поймал в объектив черную птицу на рябине прямо около окна, из-за которого слышался хор и после щелчка объектива птица будто довольная этим, и успокоенная взлетела, а хор затих на миг и снова донесся пойманный где-то внутри толстыми старыми стенами. Сфотографировав потертый трамвай, проезжавший по узкой улице с бликами солнца в пыльных окнах Сергей пошел обратно вверх к дому.

Часть10.

Вечером в пятницу все трое собрались у компьютерного стола в комнате Александра. Он был необычно молчалив, а вместо привычной бутылки пятизвездочного конька на столе стояла бутылка красного вина.

– А вы говорили, что ничего кроме коньяка пить и не стоит. – С улыбкой проговорил Виктор, подсаживаясь к столу справа.

Александр, не оторвав взгляда от экрана тихо ответил.

– А мы не собираемся сегодня пить. Это будет символическое действие. Своего рода ритуал. И поднятые бокалы всего лишь необходимый символ этого события.

– А что вы делаете? Объясняйте хотя бы. Обещали же научить. – Сергей внимательно смотрел на экран, но мало что понимал в происходящим.

– Сейчас я копирую файлы сайта на хостинг и после того как мы внесем небольшое изменение в конфигурационный файл сайт появится в интернете. -Ну, что, все готовы? Виктор наливай. Сергей готовь тост.

Он демонстративно сильно ударил по клавише ввод и поднял руки вверх как делают бегуны пересекающие финишную ленточку. Виктор протянул ему бокал вина.

– Когда корабль спускают на воду о корпус разбивают бутылку шампанскому.

– Иванец, тут в какое место бутылкой бить?

Александр еще раз перезагрузил страницу и на экране показался их первый сайт. В зеленых тонах с Кремлем сверху страницы и с большой статьей, Сергея которую тот ту же начал перечитывать, пытаясь понять, как ее будут воспринимать читатели.

– Ну что, давай тост, – Иванин встал из-за стола и подняв бокал улыбнулся приятелям.

– Давайте выпьем, – Начал Сергей. – Чтобы, – он запнулся. – За то, что вот этот наш первый шаг в интернет как первый полет в космос открыл для нас космические выси вселенной, и мы еще лучше почувствовали тепло нашего дома и поняли необходимость его и любовь его к нам. -он замолчал.

–Ну, давайте. Пускай за это. – Александр как-то неопределенно с растерянным видом поднял плечи и выпил до дна. – По-моему тост тебе не удался сегодня, – начал он, усаживаясь на диван и отдавая место перед компьютером Виктору. -Тему ты выбрал верную и намек на масштаб события совершенно правомерен, но слова далее оказались не совсем точные и не несли нужный образ. То, что сказал ты, не то чтобы было слишком общим, тост должен быть сжатым, но он должен быть и точным, а вот точности сегодня тебе не удалось достичь. В следующий раз подумай еще, а лучше не думай, а поймай нужное настроение, и оно подскажет слова. – Он вздохнул и опять о чем-то задумался, не выпуская из рук пустой бокал.

Приятели сидели у компьютера, листая страницы сайта. Виктор читал статьи на сайте, а Сергей сидел рядом и заметно нервничал, наблюдая за реакцией приятеля.

–Ну как? – не выдержал он.

– Нормально. Это ты что ли писал?

– Ну, а ты как думаешь кто? Конечно я.

Виктор стал читать внимательнее, прочитывая страницы от начала до конца и не спеша переходить на текст далее.

– Ну что, давайте допьем. – Вдруг поднялся Александр.

– А вы обещали досказать чем там у вас история закончилась тогда. – Виктор поднялся от компьютера и подошел к столу, на котором стояла недопитая бутылка. Взяв ее, он разлил остатки всем поровну и сел на диван. Александр встал и отошел к окну, за котором уже начинало заметно темнеть. Он выпил вино и повернулся лицом к приятелям. Он говорил негромко и глядя куда-то в темноту перед собой.

Я уже говорил, что, если мы хотим что-то изменить мы должны всегда помнить о цели, которую преследуем и именно она становится тем что пробуждает нас и заставляет сбрасывать с себя кандалы бесполезных привычек и лишних пустых забот. Если вы знаете историю по-настоящему то наверняка замечали, что около любого человека, оставившего след в истории был один или несколько близких людей которые в минуту, когда он забывал про то к чему он изначально стремился, продолжали за него действия, ведущие их вперед. И пока тот не возвращался к пониманию необходимости действия они не давали движению прекратится. Поэтому мы нужны друг другу. У нас есть цель и если вам кажется, что я забыл про нее, то вы ошибаетесь просто еще не пришло время взяться за него решительно и окончательно. Большое дело всегда состоит из маленьких поступков и то, что вы делаете сейчас должно вырасти и окрепнуть поэтому относитесь к этому серьезно. При этом вы не должны молча выполнять то, что я вам говорю, а должны спрашивать потому, что ваши вопросы могут натолкнуть нас на что-то новое и помогут нам оставаться чем-то живым и развивающимся. А говорю это я вам для того, чтобы как-то объяснить и продолжить мой рассказ, который я не закончил неделю назад.

После нашего разговора с Юркой, когда двое ребят уверенно попросили у нас денег многое, изменилось. И только позже я стал понимать почему. Он не мог поступить по-другому и на угрозу должен был ответить жестко.

Но кроме этого эта необходимость вести себя жестко как мне кажется, показала эффективность таких действий в то время, когда в стране поплыли все устоявшиеся нормы поведения. Законы остались прежними, но отношения к ним настолько как-то незаметно изменились, что человеческая натура, потерявшая ориентиры и ограничения, зарычала, оскалилась и как голодная волчица вышла из темноты жадно поглядывая по сторонам. У тех, у которых она была такой звериной.

После того разговора он изменился. Он уже не требовал объяснять ему новые идеи системы чтобы как-то корректировать свои действия и подходить к работе с пациентами исходя из этого. По крайней мере, мне казалось, что он в самом начале хотел или искал что-то в этом духе. Он перестал читать мои статьи, которые я еще иногда писал для некоторых газет и журналов. При чем, их заметили и в Москве и даже напечатали. А вот когда они стали известны более широко вот тут на них обрушились с настоящей критикой, от которой я не знал куда деваться, и которая показала, насколько я еще мало знаю и вообще, чего стоят мои знания. Чем больше я их читал, тем больше разочаровывался сам в себе и впадал в душную апатию. Наверное, этим я отличался от Юрки. Любое внешнее давления кажется не останавливало его, а только задорило и принуждало придумывать что-то новое, что трудно было ожидать. Вернее, ничего нового там не было, а была именно неожиданность выбора способа действия. Что показывало, что внутри он совсем не тот чем казался с первого взгляда, но понять это можно было если наблюдать его достаточно долго, а такой возможности ни у кого кроме меня не было. И он знал это и поэтому, как мне показалось, стал меня избегать и отдалять от себя. Медленно и незаметно вокруг него стали появляться новые люди сначала случайные они, кто-то по необходимости и в качестве нужных партнеров, другие специально и в качестве сотрудников стали заполнять пространство возле него тем самым или специально, или незаметно оттесняя меня от работы и из своей жизни.

Этому я не сопротивлялся. Как большинство людей я жил по инерции принимая происходящее как данность, под которую нужно как можно удачнее подстроится и не видя возможности что-то изменить по-настоящему. Да, и конечно, я не видел в себе способности знать, куда мне нужно менять свою жизнь. В общем она меня даже совсем устраивала.

Именно встроится в цепочку происходящих вокруг событий вот способ действия простого человека. У меня не получалось, а вот Юрка, вернее Юрий Вячеславович, так его теперь называли вокруг, умел каким-то образом формировать эту цепочку вставляя в нее нужные элементы и этим указывая развитию нужное направление и действие, которое мне казалось сегодня нелепым и имело непонятный смысл, завтра вдруг открывало новые возможности и гармонично вписывалось во все происходящее, открывая эти самые возможности. Ну, и конечно все это могло получаться только на основе громадной его работоспособности.

Очередь к нему на прием в городе была расписана на несколько недель, филиалы центра были открыты в нескольких областях вниз по Волге и даже, кажется в Сочи. Про Сочи я не был точно уверен, но пару раз Юрий Валерьевич упоминал этот город и ездил туда.

Он продолжал выступать в небольших залах с лекциями, но меня туда уже не приглашал, а когда я спросил его, не нужно ли ему подготовить еще несколько статей он бодро ответил, что я необходим здесь в городе потому что компьютерное обеспечение во всех филиалах полностью лежало на мне. Да, если честно, после того как мои статьи вызвали много критики довольно серьезных людей я перестал чувствовать правильность своих суждений и больше читал чем пытался писать. Тем более появившийся интернет открыл громадные возможности доступа практически к любой информации. И я не видел необходимости теперь доносить до людей новую известную мне информацию просто потому, что за меня это делает сеть и там если есть потребность можно найти все что хочешь и люди и без меня смогут накопать факты и мысли на любую тему. Узнав эти мои рассуждения Юрка покачал головой и засмеялся, но переубеждать не стал.

В офисе его было не застать и как правило он оставлял адрес и деньги у секретаря, и я ехал туда, часто в другой город, и устанавливал все необходимое оборудование после чего возвращался домой в свою мастерскую где меня давно уже считали свободным художником, но ценили за те заказы, которые я периодически для всех обеспечивал.

Когда я узнал, что центр купил участок земли на окраине Бора, я подумал, что Юрка решил построить себе дом, что становилось модно в то время. Но оказалось, что это новый этап развития его идеи. Этап, который мог стать последним потому, что показал страшную сущность того к чему шло развитие, основанное на использовании невежества и самых низких человеческих качеств.

Как мне показалось, все начало быстро меняться в конце года в декабре. Вообще, год, как и предыдущий, был очень успешным для центра. Мы снова поменяли помещение и скупив в одном из домов несколько квартир на первом этаже переоборудовали его в крупную клинику. Так могло показаться что эта клиника. Там уже принимали специалисты и общих направлений и ни что не показывало, что еще недавно здесь специализировались на не традиционной медицине и восточных или псевдовосточных направлениях. Все становилось солидно и имело авторитет в городе. И мало кто знал, что основной доход дают несколько небольших кабинетов где, продолжался прием граждан, с специфическими проблемами, которые скорее должен был решать психотерапевт или даже психиатр и именно этому направлению больше времени уделял Юрий Валерьевич. У меня не было возможность наблюдать все это постоянно, но так как мои услуги были нужны всегда, так как компьютерная грамотность сотрудников часто приводила к тому что техника выходила из строя и тут вызывали меня. Юрка знал, что мог мне доверять и доступ к компьютерам фирму мог быть осуществлен только через меня. Периодические посещения позволяли мне видеть, как отличается контингент посетителей основного центра где все было солидно, презентабельно и офисов о которых не было упомянуто в рекламах и проспектах, но которые редко оставались пусты. Люди, которых я наблюдал в этих офисах часто казались мне не совсем адекватными. Иногда они имели совсем асоциальный вид или просто выглядели как бомжи, а иногда вполне прилично одетые, но со странными лицами, по которым можно было заподозрить, что люди принимают что то, что делало их немного не в себе. В этих двух небольших офисах и сотрудники отличались от сотрудников клиники.

Секретарша была немногословна и даже со мной в разговорах редко выходила за темы, ограниченные организацией работы. При этом несколько раз я видел, что общение ее с Юрием Валерьевичем было доверительным и достаточно откровенным. Судя по мимике и манере общения было заметно, что отношения их не ограничиваются офисом. Я не видел в этом ни чего плохого потому, что и он, и она были, как я понимал, свободны. Кроме секретаря в этих офисах был свой бухгалтер, который ревностно следил даже за мной и не отходил от меня, когда я сидел иногда возле его компьютера спокойно, но внимательно наблюдая за моими действиями. Эта была женщина лет пятидесяти молчаливая и мало улыбчивая. Приятной ее не назовешь, но как я понял Юрий очень ценил ее и судя по машине, на которой она приезжала не плохо ей платил.

Также несколько раз я встречал в офисе достаточно молодого человека с портфелем из коричневой кожи. Станислав Викторович много улыбался и постоянно разговаривал по своему мобильнику, который менялся каждый раз при нашей встрече. Телефон всегда был последней марки и как было понятно хозяин его этим гордился. Я сразу подумал, что это юрист или нотариус и частое появление его в офисе натолкнуло меня на мысль, что он тоже снимает здесь помещение, но оказалось, что он оказывает небольшие услуги Юрию и судя по всему у него всегда была работа.

Несколько раз в разговорах упоминался «санаторий», в котором находились особые пациенты Юрия Валерьевича. Как я понимал, чтобы попасть туда люди должны были внести довольно большие деньги. Иногда за них это делали их родственники иногда они сами, но всегда оформление документов требовало присутствия Станислава Викторовича и поэтому чувствовал он себя там как у себя дома. Я несколько раз помогал ему разобраться с программами в его компьютере и, по-моему, это его очень напрягало так, как он не отошел от меня ни на шаг пока не убедился, что я закончил работу и нажал на кнопку выключить.

Признаюсь, меня заинтересовал «санаторий», но туда меня не приглашали и даже расположения его я знал приблизительно, лишь из упоминаний о нем сотрудниками офиса. Заинтересовал он меня потому, что я вспомнил об «Институте гармоничного развития человека», который организовал Гурджиев в Париже. Этот способ работы с пациентами был очень эффективен и мне казалось, что Юрий еще помнит о том, что я когда-то ему рассказывал и может каким-то образом использует эту идею. Я хотел его спросить о санатории прямо и даже искал удобного случая, но, когда застал его в своем кабинете и уже был готов спросить его об этом, что-то остановило меня. Увидев его вот так близко, что уже давно не случалось вопрос застрял у меня в горле. Это даже звучало бы нелепо задай я ему этот вопрос об «Институте гармонического развития человека». В последнее время я встречался с ним редко и мне казалось, что он избегает меня, но вот теперь, когда я стоял и готов был спросить я понял, что это уже не тот человек, которого я знал и мое понимание цели, которую когда-то мы вместе ставили для себя совсем не совпадает с его целью. А может это всегда было так и я просто обманывал себя или заблуждался. Я стоял желающий что-то спросить, и он стоял и смотрел на меня ожидающий с тревогой вопроса, и пауза затянулась, а мы стояли и смотрели друг на друга.

– Ты что-то хотел спросить? – начал он дружелюбно.

– Да, – неуверенно проговорил я и сам не знал, что спрашивать так как вопрос, с которым я шел, был нелепым и как мне показалось даже опасным для меня. Черт побери, раз мне ни чего про это не рассказывают значит не хотят и мне не нужно в это лезть. Но почему? Я понял, что я хочу узнать больше. Вот что я понял.

Быть другим, оставаясь собой и быть собой приспосабливаясь к ситуации вот в чем видел я способ применение системы, которую изучал уже много лет и результаты этой работы пришла пора показывать.

– Послушай, – начал я, отворачиваясь от его пристального взгляда. – У меня сын. – Я мялся в нерешительности, понимая, что он пытается оценить и осознать цель этого разговора и мне надо, чтобы он мне поверил. Поверил сейчас, потому что второго шанса он мне не даст. – Сын растет, и жена пишет, что сейчас там в Крыму, там на Украине очень тяжело им. И мне нужны деньги. – Юрка усмехнулся и отвернувшись от меня не спеша направился к своему столу, за которым стоял сейф.

– О чем ты говоришь, – он повернул ключ и открыл дверку сейфа- конечно, извини, я сам должен был предложить уже давно. – он достал несколько пачек денег. Даже с первого приблизительного взгляда это была большая сумма.

– Ты не понял, – начал нерешительно я. – Нет, да, конечно, деньги мне нужны, и я бы был тебе благодарен, если бы ты дал мне взаймы эти деньги. Только взаймы. – Юрка закрыл сейф и с улыбкой подошел и протянул деньги.

– Держи.

– Нет. Я так не могу. Я хочу только в займы. Я отдам. Или отработаю.

– Да, да конечно, Извини, я тороплюсь.

– Давай я хоть расписку напишу. Дай бумагу.

– Извини, очень спешу. – Почти подталкивал он меня к выходу. – Напиши и отдай секретарше, а она мне передаст, когда я вернусь.

– Послушай, – твердо остановил его я, – Ты даже не представляешь, как ты меня выручил. Там такая ситуация. Обшей сложная ситуация и всего не объяснишь. Мне очень нужны эти деньги. Но только в займы. Поэтому если тебе что-то надо, то ты обращайся. Я твой должник – Юрка с нетерпением стал вытеснять меня из кабинета улыбаясь и похлопывая меня по плечу.

– Что, за статьи уже не платят? – С издевкой проговорил он, когда мы вышли и он запер за собой дверь.

– Да нет. Я уже давно ничего не пишу. Да никто и не просит. И в мастерской пока мало получается, -я опять замялся.

– Хорошо, без проблем. Если хочешь, оставь расписку вон на столе. – проговорил он и еще раз почти пренебрежительно похлопав меня по плечу вышел за дверь.

Это был крючок. Крючок, на который он не попался. Я хотел показать, что завишу от него и что я не только безопасен для него, но и то, что он может меня контролировать, если ему это надо. Деньги, которые я получил от него я тут же положил в банк, но перед этим зашел на телеграф и отправил жене деньги именно столько сколько отправлял всегда и на что у меня было отложено. Надо признаться, я хотел подстраховаться и если за мной кто-либо наблюдал, то он бы увидел, что я отправил деньги, как и хотел. Теперь вся моя цель была в том, чтобы узнать, что там в санатории потому что раз меня туда не пускают значит там есть что скрывать и скрывать это надо именно от меня. По какой причине именно от меня я понять не мог. Но сомнений что по поводу меня некоторым сотрудникам фирмы были даны особые рекомендации, у меня почти не осталось.

Умение быть другим, оставаясь собой и контролировать себя и все свои реакции вот что они не знали про меня и не могли предугадать. А еще они не понимали, что их зависимость от технологий и интернета растет так быстро, что этот опасный зверь уже крадется за ними и не нападает только потому что не настал удобный момент. Держи друзей близко, а врагов еще ближе так говорил один известный персонаж фильма. И отодвинув меня от себя как друга он приобрел меня как врага. Я такой ошибки не допущу. Все-таки надо пересматривать классику мирового кино.

Так думал я, сидя вечерами в пустой квартире и ждал. Дом пустел. Старики умирали, а молодежь не спешила оставаться здесь. Это был темный угол и бедность и даже убогость фасада не привлекала внимание и когда в городе, как и по всей стране гремели криминальные разборки, и ребята в кожаных куртках на старых бехах смело разъезжали по ветшающим улицам когда-то красивого города здесь на втором этаже я читал книги и ждал. Иногда я спускался в квартиру на первом этаже откуда начинался подземный ход и всматривался в темноту.

Я понимал, что если мне удастся увидеть и разобраться в документах, которые находились в компьютерах офиса, то многое станет ясно. Но проявлять внимания просто так не только ни позволит что-то узнать, но и просто опасно. Да и какое мне особое дело до всего этого. Никуда особо невлезая я обдумывал как быстро и незаметно переслать нужные файлы к себе на почту, не вызвав при этом подозрений. Мне казалось, что все постепенно идет своим чередом и что рано или поздно мне удастся выполнить что я задумал. Кажется, Юрка стал относится более спокойно и даже мы несколько раз переговорили, встречаясь в офисе при этом он как-то пристально смотрел на меня, а в конце снисходительно хлопал по плечу. Через какое-то время я попытался вернуть ему часть денег сказав, что у меня была хорошая халтурка и что теперь я могу. Но он отказался и посоветовал подкопить и отдать все деньги сразу, когда будут. Так было удобно. Я согласился. Мне казалось, что он заглотил крючок и теперь надо ждать момента чтобы подсечь, но оказалось, что если я ловлю удочкой, то он бьет острогой и увернуться на мелководье где все на виду невозможно. Так и случилось.

Он позвонил вечером.

– Послушай, – начал он как-то тревожно, и я понял, что что-то будет. – мне нужна твоя помощь. Приезжай срочно ко мне в офис. – Менее чем через час с неподдельным волнением я входил к нему в кабинет.

– Бухгалтершу мою помнишь, – Начал он сразу, и я кивнул. – Вчера она скопировала все, что было на ее компьютере, и с этим ушла. – Увидев вопрос на моем лице он с раздражением пояснил, – помнишь наш первый офис, в котором на нас те двое наехали. Так наша бухгалтерша продала всю нашу базу Мусе хозяину того офисного центра. Я знал, что он давно ко мне принюхивается, но теперь, когда в его руках такая информация он меня уничтожит. Она такое на диске унесла, что. – Он подавлено замолчал.

– Что от меня надо, – с готовностью помочь спросил я и Юрка внимательно посмотрел мне в лицо.

– Сейчас мы пойдем к ним. Ты посмотришь их компьютеры и если найдешь что то, то уничтожишь.

– Найти может быть сложно,– начал я, опасаясь, что они подумают, что я струсил. – Можно просто взять их жесткие диски и потом все посмотреть в спокойной обстановке.

– Да, хорошо, в общем, ты идешь с нами.

– Да. Понятно, но кто нас туда пустит? – Машинально проговорил я и Юрка внимательно посмотрел на меня постучав пальцами по столу по столу.

В первой машине ехал я и Юрка во второй Станислав и крепкий парень кажется мануальщик из второго офиса. Машины остановились, не доезжая метров пятьдесят до входа.

– Когда я позвоню, – начал Юрка, – ты зайдешь вон в ту дверь. Делать надо все быстро. Тупить не надо. Действовать по обстоятельствам. И помни это вопрос жизни и смерти, – он посмотрел на меня. – Это не шутки.

Станислав и мануальщик вошли первыми. Через несколько секунд скрылся за дверью Юрка. Через три минуты зазвонил телефон и я, сбросив вызов и вышел из машины.

За дверью небольшая приемная где рядом с испуганной секретаршей стоял со своей дежурной улыбкой Стасик. Он показал мне на дверь откуда слышались голоса.

– Хорош юрист, -подумал я, проходя в дверь куда он мне указал.

В комнате за столом сидел с разбитым лицом Мося. Даже по его лицу можно было видно, что его должны звать Мося. Он вытирал чем-то лицо и задирал нос кверху пытаясь остановить кровь. Второй сидел на четвереньках около окна, было похоже, что об его голову разбили вазу осколки которой были рассыпаны по полу. Мануальщик копался в ящике стола, а Юрка держа в рука пистолет показал мне на дверь за столом. Там на небольшом столе стоял компьютер. Над столом несколько полок с папками. Окна в комнате не было или оно было закрыто полками. Ни слова не спрашивая, я сел за стол. Рукав пиджака Юрки был в крови и когда я ему показал это то он отложил пистолет и сняв пиджак стал стирать кровь. Он был на удивления спокойным. В это время где-то за дверью раздался шум и Юрка оставив пиджак на столе скрылся за дверью.

– Что за хрень? – Закричал по-видимому мануальщик и тут же что-то с шумом упало. Я понял, что времени нет. Быстро открыв стенку компьютера, я вырвал жесткий диск. На удачу, он был прикручен очень плохо. За дверью была слышна борьба, и я мог просто не успеть. Схватив лежавший на столе пистолет, я открыл дверь и увидел спину парня, который прижал Юрку к шкафу уверившись локтем ему в горло. Я быстро навел пистолет ему на спину, но потом опустил ствол и выстрелил в ногу. Выстрел сотряс комнату. Спина поползла вниз и Юрка тяжело столкнул парня на пол. Второй был совсем рядом так как комната была небольшой он в два шага оказался рядом и попытался выбить пистолет. Скорее всего он бы справился со мной довольно легко, но Юрка быстро сообразил и бросился на него сзади. Я наотмашь ударил парня рукояткой в голову. Тот поднял руки к лицу и напавший на него сзади Юрка опрокинул его от чего тот полетел головой в шкаф. Ударившись головой об угол, он обмяк как мешок. Я огляделся и увидел мануальщика с окровавленной головой.

– Компьютер. Что? – Закричал Юрка мне в лицо.

– У меня все, – также криком ответил я.

– Уходим. Стас ты где. – Закричал он опять, но никто из приемной не ответил.

Выстрел, наверное, слышали все в округе, и ждать было нечего. Мы подняли Мануальщик и поддерживая его вышли в приемную. Ни Стасика, ни секретарши там уже не было. Дверь была открыта. Людей вокруг на улице было не много, и они старались не смотреть на нас. Быстро добравшись до машины, мы усадили Мануальщик на заднее сиденье и уже хотели уезжать как Юрка вдруг затормозил.

– Садись за руль, я вторую отгоню, – он открыл дверь.– Езжай в санаторий там встретимся.

–А где это, я не знаю. Почти кричал я, пересаживаясь за руль.

–Ах, да. Встретимся на повороте на Бор, там езжай за мной.

Я нажал на газ, и проезжая мимо входа в офис заметил выходящих оттуда парней. У одного была простреляна нога.

До поворота на Бор Юрка доехал первым. Увидев подъезжающего меня, он мигнул и вывернул вперед. После переезда мы повернули направо и проехав вдоль высокого забора завода повернули налево. «Квасово» прочитал я глупое название деревни.

«Санаторий» на санаторий похож не был совсем. Над высоким, глухим забором коричневого цвета из-за веток яблоневых деревьев выглядывало два широких окна и покатая крыша так же коричневого цвета. Деревья за новым забором были уже большие, что говорило о том, что на этом месте живут уже давно или все было продуманно при строительстве. У главного входа за кованными воротами было место для остановки автомобилей, а перед воротами стояли красные «жигули», но Юрка не остановился рядом с ними, а проехав вдоль забора и повернув за угол встал у небольших глухих ворот за аккуратно высаженными елками. Елки должны были скрывать стоящие здесь машины от лишних глаз. Дальше елок я заметил не большую поляну, спускавшуюся и переходившую в пойму речки за которой была дубрава и которая должна была обязательно заливаться при половодье. Эта речка скорее всего огибала весь санаторий становясь неплохой преградой для любопытных и случайных грибников которые могли быть в дубраве летом. Место конечно, было выбрано замечательное. И даже сейчас, ранней весной здесь было уютно и тихо.

Мы не стали оставлять машины у входа, а заехали внутрь. Юрка вышел, а к нам навстречу уже шел сухощавый старичок с улыбкой протягивая руку и немного наклоняясь при этом. Юрка что-то шепнул ему на ухо и лицо старичка изменилось. Ни слова, не спрашивая он подбежал ко мне и помог поднять Мануальщика из машины. Тот был в норме и сам по дороге вытирал кровь с лица почему-то улыбаясь от боли и возбуждения. Юрка подошел ко мне.

– Побудь здесь до завтра. На ту сторону не ходи. Не зачем тебе там. Посмотри технику, когда отдохнешь, а я пока в город поеду узнаю какой там шум поднялся и вечером вернусь.

– Вечером приеду. Располагайся в моей комнате. Тебе покажут.

Юрка уехал, и проводив до комнаты меня оставили одного. Мануальщика увели, и я почему-то подумал, что он здесь уже был и его знают. Значит только я здесь новичок и если бы не случай, то и не должен я здесь быть. Я лежал на кровати с закрытыми глазами и пытался обдумать что произошло.

Зачем Юрка взял меня с собой? Странно. Не было особой необходимости мне быть там. Если он решил действовать жестко с самого начала, а раз при нем был пистолет то он решил так. В этом случае брать меня чтобы открыть компьютер – это просто иметь лишнего свидетеля. Это не необходимость, а повод. Ну ладно. Я здесь. Случайно может, но я здесь и могу спокойно расспросить и узнать наконец, что здесь вообще. И еще, раз это повод то если результат, который они ждут будет не тот то я буду опасным свидетелем. Я же выстрелил в того парня. Значит уже повязан. Как же я забыл про выстрел.

Юрка приехал вечером. Он был спокойным и усталым. Движения его были медленными и не определенными. Я только поднялся с кровати и вышел на площадку перед окнами, когда его машина въехала в ворота. Старичок молча закрыл за ним дверь и ушел в дом. Ни слова, не говоря Юрка прошел мимо меня в дом и вынес два глубоких плетеных кресла. Хотел сесть, но огляделся и чего-то не найдя ушел обратно. Он принес два толстых пледа и небольшие подушки.

– Холодно еще, – устало проговорил он и расстелив в кресле плед сел указав мне на кресло рядом.

– Ну, как там в городе? – спросил я с тревогой устраиваясь таким же образом что и он. Юрка устало и долго зевнул, и неопределенно помотал головой скорее, чтобы прогнать утомление потер лицо руками.

– Парень умер.

– Какой парень.

–В которого ты выстрелил.

– Как умер? Я же стрелял в ногу.

– Да, ты попал в артерию, и он истек кровью. – Юрка немного помолчал, глядя на меня. – по крайней мере так говорят, – он опять замолчал, глядя на меня-них не торопились его везти в больницу. Думали, что рана в ногу не серьезная, а когда спохватились, он потерял сознание от потери крови. – Так говорят, – он опять зевнул и нагнувшись вперед уткнулся лицом в ладони. Я не мог поверить в то что произошло

– И что теперь делать? – тихо спросил я и мой голос прозвучал как-то тонко и подавленно, что я даже сам удивился и прокашлялся.

– Побудешь пока здесь. В милицию они сообщать не будут. Не тот человек погиб. Но выяснять и решать они будут сами. Так что нам есть что бояться.

Я молчал, пытаясь осознать, что теперь будет и Юрка молчал, закрыв глаза и откинувшись на кресле. Было уже совсем темно, но свет из окон у нас за спиной освещал лужайку и какие-то голоса с другой стороны дома и музыка оттуда и правда придавало настроение санатория.

– Поживи несколько дней здесь. Я завтра вечером уеду в Сочи, и все будут думать, что ты уехал со мной. Так что искать тебя здесь не будут. Ленька тоже будет здесь, но за ворота не показывайтесь. Ленька это тот который с тобой в машине ехал. У него голова разбита и рука, наверное, сломана, но в общем ни чего страшного. Да. Но ты запомни, – он запнулся, – Если бы мы этого не сделали, то проблемы были бы такие, что всем бы нам мало не показалось. – он усмехнулся, но улыбки на его лице не было. – Я уезжаю, – он устало поднялся. – Мне в городе еще одного человечка надо навестить и тетеньку эту найти все-таки.

Было еще не поздно, но уже темно и фары его машины выхватили из темноты елки за воротами и скользнув по ним не спеша повернули в темноту. Шум машины исчез не быстро, но я уже прислушивался к не громкой музыке на другой стороне дома и пытался услышать голоса, но свист электрички где-то не далеко, скорее всего у переезда, который мы проезжали, отвлек меня от этого, и я решил идти в дом.

– Я сегодня убил человека. – остановившись у двери в темноте я прислушался к впечатлению в себе от произнесенных слов. – Никакого внутреннего события эти слова во мне не вызвали. Даже огорчения. – Если бы я этого не сделал, то, скорее всего, погиб кто-то из нас. Еще несколько минут и они нашли бы меня в той комнате и мне пришлось бы тогда принимать решение. И вообще я спасал товарища. Может по этой причине никакого сожаления во мне не было. А может почему-то другому.

Я вошел в комнату. Было холодно. На столе стояли тарелки с еще теплым ужином и немного поев, я лег на кровать не раздеваясь.

Проснулся я от сильного стука в дверь.

– Кто там! – крикнул я спросонок.

– Открой. Быстрее. – Это был мануальщик Валера как назвал его Юрка.

– Что случилось? – не понимал я что происходит, глядя сонными глазами в человека за порогом.

– Двое сбежали. – Быстро и отчеканивая каждое слово говорил Леонид.

– Кто сбежал? – не понял я.

– Двое угнали машину. Надо догнать. Собирайся быстро.

Я был одет и, подхватив с вешалки куртку, протирая глаза шагнул за меняльщиком.

– Заводи быстрей я ворота открою.

Я завел машину, и Леонид сел рядом в то время как ворота не спеша открывались в темноту. Я включил фары, но место было не знакомое и я не мог ехать быстро.

– Быстрее давай. Если они за переезд повернут, то там, по хорошей дороге, их не догнать, а там и до поста недалеко.

– Кого не догнать, – не понимал я.

Леонид посмотрел на меня и, наверное, что-то сообразив и поняв, на миг замолчал.

– Нам надо догнать машину. Жигули. Ее угнали двое. Это наша машина. Поторопись уже,. – он стал всматриваться вперед. Деревенская дорога была плохой и ехать быстрее было невозможно. Но убегавшие были в той же ситуации поэтому у нас был шанс.

– Быстрее! – почти кричал Леонид. – Ну же. Вон они, – он ткнул пальцем в темноту. Я тоже заметил свет фар впереди.

Я попытался нажать на газ, но машина подпрыгнула на кочках, и мы чуть не вылетели на обочину.

– Черт, – не выдержал я.

Свет фар там впереди стал заметно приближаться и совсем рядом оказались огни деревни. Еще намного и они заедут на асфальт. Они были совсем рядом и до огней дороги было не далеко как вдруг фары впереди свернули куда-то влево и уткнулись вниз. Видно водитель не справился с очередной ямой и его выбросило в сторону. Через несколько мгновений мы были рядом.

Двое уже бежали у освещенной дороги, но мы уверенно догоняли их и поняв, что им не успеть второй свернул в темноту обочины.

– Останови я этого возьму, а ты за тем давай. – Он выскочил из машины и скрылся в темноте. Через несколько секунд я уже догнал второго бежавшего по краю дороги. Бежал он как-то не уверенно, почти падая и еле держась на ногах. Я, выскочил из машины и быстро настигнув его повалил на землю.

Вид у него был довольно потертый. Это был мужчина. Уже не молодой с неопрятной в клочьях бородой. Одет он был в старое пальто и рваные грязные брюки, которые съезжали с него. Все это я рассматривал с каким-то удивлением так как он совсем не был похож на вора или угонщика. Я не понимал, что я делаю и почему мы гнались за ними. Наверное, они обворовали Санаторий и угнали машину почему-то решил я и поднимая его с земли стал толкать к машине. Он почти не сопротивлялся и его пустой взгляд не останавливался ни на чем, а испуганно озирался кругом, не узнавая меня и не понимая кто я вообще.

– Помогите, – вдруг тихо проговорил он.

– В машину иди. – Подталкивал я его за локоть.

– Помогите. Нам в город надо. Помогите.

– Садись, – я открыл дверцу. – Разберемся.

Второго Леонид привел, когда я запихал своего на заднее сиденье. Остановив его около двери машины Леонид сильно ударил того здоровой рукой в челюсть от чего, он обмяк и присел к колесу. Даже одной рукой он управился с убегавшим легко.

– Не надо, – машинально сказал я.

Леонид молча запихнул второго на заднее сиденье и сел рядом со мной. Я развернулся осторожно на узкой дороге, и объезжая ухабы в темноте направился обратно туда где были видны огни санатория.

В этот раз мы въехали внутрь через главные ворота. За воротами была небольшая площадка перед широкой лестницей, ведущей в дом. Вокруг площадки на высоких столбах были расставлены фонари, которые освещали площадку, но были поставлены так, что за ними уже ничего не было видно.

Дверь и окна у лестницы были освещены, но кроме старика никого не было. Окна второго этажа также были темные и не понятно, откуда была музыка днем, так как было впечатление, что постояльце внутри нет иначе мы разбудили бы всех. Леонид вытащил двоих оборванцев с заднего сиденья и повел их к дому. Те шли обессиленные еле передвигая ногами. У крыльца он повернул налево, и я заметил тропинку, которая вела по периметру здания и из-за которого был виден угол пристроенного одноэтажного корпуса. Старик взял меня за локоть и с тревожным, но мягким выражением в голосе проговорил

– Пойдемте. Вам тут можно пройти. – Справа от крыльца была дверь, через которую мы попали в короткий коридор и уже через несколько секунд я стоял у своей комнаты.

– Их, наверное, в милицию надо? – негромко говорил я устало, проходя в комнату.

– Да зачем милицию, сами разберемся. – Негромко и тоже устало отвечал старичок, оставаясь за дверью. – Их только пусти сюда потом не отвяжутся. Знаю я их. – Он закрыл за мной дверь.

Это правда. Я лег на кровать, не раздеваясь и быстро уснул.

Странно здесь как-то все. – подумал я проснувшись. Умывшись и приведя себя в порядок, я вышел за дверь. Раз я вчера уже был на той стороне то, что мешает мне пойти туда сегодня. Кто сможет мне запретить и под каким предлогом. Пройдя по тому же короткому коридору, я вышел на площадку перед лестницей. На ней уже стояло два автомобиля, которых вчера не было. Только тут я понял, что утро уже идет к полудню, и я проспал довольно долго. Женщина с каштановыми волосами удивленно посмотрела на меня.

– Вы с ними приехали? – Задала она непонятный мне вопрос и в ожидании смотрела мне в лицо.

Я не понял вопроса и не определенно повел плечами. Было не понятно с кем с ними так как вокруг никого не было.

Не дождавшись моего ответа, она указала мне на дверь.

– Проходите. Доктор сейчас подойдет.

Я вошел и увидел двоих. Мужчина и женщина средних лет довольно небрежно хотя и не плохо одетые встали мне на встречу, и женщина с какой-то растерянной улыбкой поздоровалась. Мужчина посмотрел сначала на меня потом на нее и тоже кивнул.

– Здравствуйте доктор, – начала женщина слабым голосом. – Мы согласны.

Я понял, что меня принимают не за того и с улыбкой пошел к столу, из-за которого они встали, но мою улыбку, как мне показалось, они поняли неправильно и улыбнувшись в ответ стали доставать из папки листы с синими печатями которые я заметил сразу.

– Вот. Мы все принесли. Это документы на квартиру, а это договор, который Юрий Валерьевич просил подписать.

Видимо приободренные моей случайной улыбкой они заговорили увереннее.

– Нет. Нет. Вы ошиблись я не доктор. – Опять начал я, подойдя уже к ним вплотную.

– Как не доктор? – удивилась женщина – ну вы сотрудник? Просто нам сказали, чтобы никого постороннего, а здесь…

– Не волнуйтесь я сотрудник, но не доктор. А доктор сейчас подойдет. – Я попытался опять улыбнуться, но женщина уже тревожно смотрела на меня, а мужчина рядом все время оглядывался на дверь, будто выбирая момент чтобы убежать.

За моей спиной открылась дверь и оглянувшись я увидел того самого добренького старичка, но вид у него уже был строгий и не довольный.

– Доброе утро, – громко проговорил я ему на встречу.

– Что вы тут? – недовольно ответил он – Пойдемте. – и он махнул мне рукой подзывая идти за ним. – Побудьте пока на той стороне – недовольно и глядя твердо мне в лицо проговорил он, когда мы вышли на лестницу перед входом.

– Хорошо, – не переставая улыбаться, ответил я и вышел в дверь слева от входа.

Я не вернулся к себе в комнату, а расположился в кресле, с пледом которое осталось стоять на площадке у вторых ворот. В мыслях был полная неразбериха от впечатлений последних суток и хотелось просто посидеть и попытаться что-то осмыслить. Главное конечно это то что тот парень, в которого я стрелял, умер. Странно, что именно это не оставило ни каких эмоциональных последствий в памяти. Странно потому, что если он действительно мертв, то и моя жизнь может быть в опасности. Как я понимал уверенных подтверждений его гибели Юрка тоже не имел, поэтому еще оставался шанс, что все обойдется. Чтобы узнать, надо дождаться вечера, когда приедет начальник. Интересно, а где мануальщик, что-то его не видно. Может, повез в милицию тех двух ночных воров. Да и они были странные какие-то и эти там в кабинете. Как-то странно здесь все. – окончательно решил я и моя дремота совсем прошла.

Дверь за моей спиной открылась, но я ни как на это не отреагировал и закрыв глаза притворился спящим. – Будет лучше если все будут думать, что я спокойно сплю.

Документы на квартиру и договор для Юрки, которые подписали те двое в кабинете. Бомжи здесь на окраине деревни, которые якобы угоняют машину и просят о помощи. Если попытаться это связать, то… а еще украденные бухгалтером документы, которые представляют такую опасность, что ради них идут на такое без подготовки и среди белого дня. Если все это связать предположениями, то испугаться нужно сильно. Да испугаться. Но только в том случае если они подумают, что ты не сними.

А пока они готовы думать, что я один из них и тогда-то что я выстрелил в того парня это лучшее подтверждение моей безопасности. Обмануть Юрку мне скорее всего не удастся и изображать из себя готового на все ковбоя глупо. Делать вид, что я хочу все узнать и готов со всем мириться тоже опасно можно так далеко зайти, что потом не выпутаешься. значит надо делать вид что меня это не интересует и спокойная жизнь – вот предел моих мечтаний. Надо демонстративно попереживать и изобразить полного хлюпика, чтобы они сами разуверились в моих возможностях и отпустили бы. Тем более я абсолютно один и помощи ждать не откуда. Я сидел с закрытыми глазами и притворялся спящим. Кто-то обошел вокруг меня и собрав с собой скорее всего плед ушел в дом.

– Что же делать? А ни чего я делать то и не могу. Могу сидеть и притворятся спящим пока не приедет Юрка. И вести себя придется по обстоятельствам. – Начался мелкий дождь и сделав вид что я проснулся я забрал с собой плед и прошел в комнату. Там стоял на столе обед, и все было прибрано. Заходя в дом, я услышал отъезжающую из ворот машину и понял, что те двое сделали за чем приходили и я теперь здесь один на один с ними. А может сбежать пока не поздно? Почти паническая мысль трепыхнулась в голове. – Стоп, я же один из них. Надо чтобы они так думали. Нет, не получится. Они сразу поймут, что это не так. Потому, что это не так. – Я поел и лег на кровать. Дождь редкими каплями бил в окно.

Дождь редкими каплями стучал в окно до вечера, и когда машина хозяина медленно заезжала в ворота, то у входа уже была довольно большая лужа, и свет от фонаря освещал грязные круги в ней и часть мокрой лестницы. Я видел это стоя и не зажигая света в комнате. Может все думали, что я до сих пор сплю, но теперь это уже не имело значения. Мануальщик не пришел, а значит скорее всего он уехал, а другим не было до меня никакого дела. Ну и ладно.

Юрка не зашел ко мне, а по короткому коридору прошел в холл и только через пол часа дверь в комнату распахнулась в освещенном проеме появилась его фигура.

– Хватит спать. Пойдем поедим. Вставай.

– Привет, – изобразил сонный вид я.

Мы прошли по главной лестнице в холл и свернув на лево оказались в небольшой столовой, в центре которой на столе уже стояло несколько тарелок и открытая бутылка вина.

– Ты что весь день спал? – спросил он усаживаясь.

– Да, я почти всю ночь не спал, а днем отключился полностью.

– А ночью что?

– Сначала с Леонидом воров ловили которые машину угнали, а потом уже не мог уснуть. Как я теперь. Если я этого парня убил, то они меня искать будут. В лицо они меня знают. Адрес найдут. И что дальше? Может мне в Крым пока уехать. К сыну? В общем как-то не спалось мне сегодня. – Юрка не спеша ел суп и с какой-то улыбкой внимательно смотрел на меня.

– А что, тот подземный вход в который вы тогда лазили он еще не завален?

– Да нет, вроде, – не ожидал вопроса я-А ты что, помнишь? – Я улыбался.

– А как же. Это же, здорово. Подземный вход в старый монастырь. – он сделал паузу отламывая хлеба и улыбаясь. – Здорово. И что никто про него не знает.

– Ты что предлагаешь мне там прятаться?

– А что делать. Придется. – Он тихо засмеялся.

– Шутишь? – Юрка усмехнулся в ответ.

– Да, наверное, уже никто кроме нас с тобой про него и не знает. Квартира там пустая. Ванька пропал, не знаю жив ли, Павел уехал, а отца его скорее из-за книги той убили. Значит мы с тобой двое и знаем про него, про ход этот. – Юрий заметно напрягся, когда услышал про книгу, но усмешка снова пробежала по его лицу.

– Может слазим как-нибудь, – так же с улыбкой продолжал Юрка.

– Мне сейчас до этого? – Попытался зло ответить я, разделывая кусок мяса на тарелке.

– Да успокойся, парень тот жив оказался. Они ему ногу галстуком перевязали и остановили кровь. Я все вопросы днем кажется, решил. Можешь дома жить. – Он откинулся на стуле. – Ну как тебе мой санаторий.

– Хорошо, – я огляделся еще раз по сторонам. – Только посетителей мало. Были двое утром. Приняли меня за доктора. – я усмехнулся. –Только как понимаю уехали? Что, не сезон? – Юрка молча улыбнулся внимательно, глядя на меня. – Наверное пытается решить, что я понял, а чего нет, – промелькнуло в голове.

– Ну, если так, то что, утром домой поеду? –спросил я в то время как Юрка молча продолжал смотреть на меня.

– А тебя не интересует, что это за санаторий и что это за люди и что их сюда привело? Неужели не интересует?

– После того как мне вчера пришлось выстрелить в человека мне как-то не хочется больше в этом участвовать. – Юрка усмехнулся и налил себе вина.

– А здесь нет ни чего особенного, – начал он не спеша. – Это довольно обычная история. Она ни часто обсуждается в обществе там или в газете, но существует она всегда по всему миру.

– И что это такое. – Спросил я, потому что Юрка ждал, чтобы я спросил.

– Во всем мире и во всяком обществе есть те, кто отчаивается найти ответы, на вопросы, которые возникают у них. Ни общество, ни религия, ни тем более наука не способны удовлетворить поиски таких людей. Ну, если применить твою теорию, то их умственный центр слишком не развит, поэтому наука закрыта для них и только раздражает. Их эмоциональный центр развит настолько хорошо, что религия, исковерканная церковью за тысячелетие, окончательно потеряла возможность воздействовать на них, а двигательный центр, то есть потребности обычной жизни вместе с социальными потребностями по разным причинам совершенно не интересны им. Чаше всего это бывает потому, что ни каких материальных проблем у них нет. А если у некоторых есть, то у них нет сил, чтобы начать решать их. Видишь, как хорошо я применил твою теорию для объяснения этих людей. Как, правильно с твоей точки зрения идут мои объяснения?

– Примитивно, но логично. И что из этого следует?

– Конечно, из этого может и ничего не следует. Мало ли чего не бывает. Но если подумать, то это можно использовать в своих целях.

– Каким же образом?

– Ну как там у тебя говорится. Человек может быть полезен для меня, может быть полезен для школы и может быть полезен для себя. Так почему не дать ему такую возможность? Ему же хочется этого. Ему хочется быть причастным к чему-то большему, чем его скучное существование. А через это он и для себя научится быть полезным. Да, научится. Я не собираюсь его обманывать. Я хочу его научить. Но чтобы бать полезны для себя надо осознать свое место среди окружающих. А тогда все упрощается и становится понятным.

– И как ты это делаешь

– Что?

– Ну, даешь им такую возможность?

– Ни чего нового. Помнишь у Горького. Люблю я соседа твоего. Почему люди отписывали все свое имущество хлыстам? Потому что бесполезно оно в настоящей жизни. Вернее, оно им бесполезно в настоящей жизни, а в обществе частью которой они становились оно, это имущество, и обретало настоящую силу. Так что присоедини свое имущество к новому телу нового братства и станешь в тысячу раз сильнее силой братства, волей братства, разумом братства. Обретешь смысл и цель, и в этом найдешь свое место, а значит и научишься быть полезным для себя в школе.

– Ну и для тебя конечно.

– Что?

– Они должны быть полезны и для тебя? Правильно? – Юрка на вопрос лишь усмехнулся.

– Конечно, правильно. Только я себя не отделяю от братства. Я считаю себя функцией этого братства. Если хочешь, воля братства, его сознание заключена пока только во мне. Может потом оно расширится, и некоторые его члены возьмут на себя часть этой ответственности. Но пока я вынужден сам на себе нести это. И если ты думаешь, что это удовольствие, то ты ошибаешься, и я работаю над тем чтобы разделить эту ношу с другими. Для этого надо готовить людей. Такие какие они есть, никто не способен развивать братство, для этого нужно много знать и уметь. – Он замолчал на мгновенье. – Мне кажется, ты мог бы стать одной из самых развитых единиц нашего общества. Наиболее близкой к тому чтобы и на себя взять ответственность за правильное развитие наших идей.

– А каких идей? -тихо спросил я.

– Я не могу сейчас о них рассказывать, но они очень близки идеям твоего мастера поэтому ты стоишь близко к пониманию.

За окнами было уже темно и мелкий дождь прыскал по стеклам так, что казалось, что сейчас осень. Было уютно. Одна лампа горела над нашим столом и углы небольшой столовой напирали из темноты. Казалось, что этот свет и есть сущность нашего разговора. Что он вот так имеет какое-то значение. Он еле теплился над нами, но он еще был, хотя и слабел все сильнее, и что-то большое и сильное должно было поглотить его в ближайшие секунды, но самые слабые мои надежды, что все должно быть как-то по-другому заставляло этот свет существовать, может быть лишь в пределах наших голосов. Я перестал понимать что стало происходить со мной . Из тревоги стало возникать тяжелое возбуждение и оно стало гасить сознание.

Слова Юрки стали так удивительно и сладострастно заманчивы, что все мое тело сквозь напряжение захотело почувствовать мягкость и негу и поверить им. Даже допустить возможность поверить это уже значило отказаться от необходимости сопротивляться. А зачем сопротивляться тому, что уверенно и последовательно обещает, и указывает путь к простому существованию без тревог и поисков для всех, а также возможностью искать и вести вперед для избранных. Избранных судьбой промысел, который пускай не понятен, но отворачиваться от которого громадное преступление перед высшим смыслом. Власть. Это слово как лай черной собаки, которая готова вцепиться в любого чтобы понравится хозяину. И показалась, что эта черная собака вышла из темноты угла и смотрит в ожидании, что ее позовут, признав своей.

Юрка молча смотрел на меня, и я почувствовал, как свет надо мной сужает свои границы и сказанное мной слово сейчас или затушит его окончательно, или разорвет стены дома и выплеснет что-то жгучее и решительное наружу. И это что-то заполнит и дом, и мир. Но его взгляд не выпускал это что-то наружу и от того что огню во мне не куда было деться то что-то яркое как свет солнца стала выжигать куски моего сознания, и я физически чувствовал, как сгорая они превращались в что-то совсем другое. Гораздо меньшие по размеру, куски новой моей сущности невероятно твердые и чистые теперь занимали где-то в памяти гораздо меньше места, а все лишнее и не нужное исчезало, освободив так много места которое тут же заполнилось светом, возникающим ни откуда и просто существующим и от которого свет лампы надо мной, вдруг приобрел силу и осветил комнату. Почти потеряв чувство реальности, я вдруг услышал шум опрокинутого стола и очнувшись увидел, что Юрка резко встал и неуверенно попятился к двери.

Дверь за ним закрылась, и вдруг невероятная тишина заполнила мир так, будто он унес в пустоту все доказательства этого реальности мира. Шум дождя за окнами растаял так же нежно, как и остальные звуки. Я касался предметов и чувствовал их, но не слышал моментов прикосновения. Я встал и подошел к окну и ноги мои не ощущали опору и твердость при шаге, и звуков этих шагов не существовало. Я подошел к окну и в темноте дождя увидел плотные фигуры людей, которые стояли и смотрели в комнату. Свет слегка освещал их лица. Они смотрели не на меня, а в комнату, на свет, туда, откуда шел свет. Я обернулся и увидел, что вся комната заполнена желтым мягким светом, у которого не было начала и который кажется, зазвучал чем-то внутри сознания и слился с ним. В центре круга этого света у опрокинутого стола сидел я и с легкой улыбкой смотрел в него.

Я опять обернулся к окну и увидел, что людей в темноте очень много, а прямо у мокрого стекла те два странных ночных человека которых мы догнали прошлой ночью.

Увидев их лица, я почувствовал, как страх стал быстро заполнять меня и свет внутри начал терять яркость. Эти лица не были страшными, но они смотрели в комнату с таким ожиданием и даже отчаянием или может надеждой, что я испугался. Испугался того что они ждали от меня того чего у меня и не было. Мне вдруг показалось, что они ждут от меня чего-то чего и никогда не будет. Этот страх стал расти и заново преображать комнату.

Паника, возникающая во мне начала возвращать звуки, от которых страх хлынул в душу бушующей волной. Я обернулся чтобы увидеть себя сидящим за столом и может быть успокоиться этим, но там уже не было света и сознание мое наполнилось наступающей со всех границ темнотой. И только где-то далеко там среди темноты две сверкающие вспышки оставили навсегда свой след как доказательство того что может быть и «по-другому».

Я очнулся утром в своем номере и совсем не помнил и не мог понять согласился я на то что предлагал Юрка или отказался.

Часть 11.

Виктор проснулся как всегда первым. Может потому, что он был все-таки в гостях, а может где-то на окраине сознания необходимость не опоздать на работу сторожила его время.

Вчерашний рассказ закончился неожиданно на очень интересном месте, но в конце Александр так был измучен им, что когда голос в темноте затих, то никто не просил продолжения и все, не произнеся почти ни слова, стали укладываться спать. И хотя все это уже не было похоже на полную правду, но никто из двоих слушателей не высказал сомнения в том, что рассказал их приятель, а объяснить, как все это могло быть, наверное, не смог бы он сам. И так получалось, что это не было ложью, но, и в то же время правдой, к которой мы привыкли и думаем, что понимаем ее, это тоже не было. И самое трудное во всем этом было правильно спросить объяснить, что же это было потому, что объяснить рассказчик скорее всего бы не смог так, как если бы мог то рассказал бы сразу эту историю по-другому. Но раз все было именно так-то и оказывалось что это не проблема рассказчика, а необходимость в новом понимании слушателя. Поэтому и расспрашивать о чем-то ни Виктор, ни Сергей не могли.

Виктор вышел из подъезда, и не спеша пошел по знакомой улице, пытаясь как-то собраться с мыслями и скорее почувствовать как-то по-новому то, о чем услышал вчера. Вообще, после вчерашнего вечера он чувствовал, что сильно изменился внутри. Будто ему открыли какую-то страшную тайну, про самого себя и после нее что-то лишнее ушло в сторону. Вернее, очень многое оказалось лишним в его сознании, и только сейчас он увидел, что во всем этом, в этих сомнениях, ненужных желаниях и бессмысленных устремлениях нет никакой необходимости и даже пользы и радости. Все это пустое и только сейчас он почувствовал это. Но тогда что же не лишнее, а самое что ни есть важное?

Где его искать? Но оно же не может быть спрятано в глубоких пещерах далеких гор. Нет. Оно это важное везде. И сейчас оно здесь рядом –Виктор улыбнулся этой мысли и обернулся вокруг будто в самом деле искал что-то вокруг себя, но ничего кроме идущего позади трамвая и не спеша идущей девушке на другой стороне улицы ничего не заметил. Он иногда шутил так со своими мыслями, не давая им становиться уж слишком серьезными и многозначительными. – Это важное конечно есть только его надо уметь видеть. Да, правильно как-то говорил Сергей, что … Виктор попытался точно вспомнить, что говорил приятель и он был уверен, что это говорил именно он именно про это, но мысли окончательно свернули куда-то в сторону и оглянувшись еще раз кругом на полупустую улицу он зевнул и почувствовал, что не выспался. А может из всех этих малозначительных мелочей и состоит наша жизнь. Или как жизнь наша наполнена минутами, так и наше сознание наполнено мелкими событиями и впечатлениями текущими своей чередой.

Вот трамвай догнал меня, и с грохотом послушно повернул в сторону и это не могло быть по-другому, и девушка в легком сером платье на другой стороне оказалась совсем рядом и посмотри какая она. – Виктор не стал прибавлять шагу, а наоборот сделал вид, что ему нужно остановиться чтобы девушка на несколько метров прошла вперед и у него было время взглянуть на нее. –Ну что в этом такого если я пройду за этим серым платьем несколько метров. Что от нее убудет что ли. Время у меня есть и вообще я свободный человек в конце концов. Могу вообще не ходить сегодня на работу, если захочу. Удивительно – вдруг подумал Виктор- один взгляд на это серое платье, и я уже готов не идти сегодня на работу. А почему нет. Мы идем с ней по одной улице. Утро. Мне еще идти метров двести, и она никуда не собирается сворачивать. Да. А почему бы не спросить ее, о чем ни будь. У меня двести метров впереди. Успеть можно. А что. Соображай быстрее. А как? Какая разница главное уверенно и быстро. уже метров пять прошел впустую и осталось совсем чуть -чуть.

– Девушка, – прибавил шаг Виктор и догнал слегка повернувшуюся к нему на вопрос девушку. У нее было приятное лицо и карие глаза, а волосы, когда он смотрел на них со спины казались длинными теперь же приятно обрамляли овал лица, подчеркивая его контуры.

– Девушка, а не подскажите, как пройти к Кремлю. – Виктор знал, что здесь любой подскажет, как пройти к Кремлю так, что просто «нет» он точно не услышит.

– К кремлю? – переспросила девушка и внимательно посмотрела на Виктора.

–Вам нужен Кремль? – Будто не веря своим ушам, переспросила она.

– Да, – Уверенно продолжал Виктор, – я правильно иду? Куда мне.

– Да, вы правильно идете. Вот пройдете прямо спуститесь по дамбе и на лево. – Она указала рукой прямо по дорожке, по которой они шли. -Там уже увидите кремль, но вам нужно будет подняться по лестнице и пройти левее по улице. – она говорила спокойно, но как-то не, уверенно будто не понимая зачем она это делает.

– А вы не в ту сторону идете? Может покажите? – Виктор спрашивал уверенно потому, что знал, что все это закончится через сто девяносто метров.

– Ну, хорошо, пойдемте. – Девушка кивнула и не спеша пошла по дорожке не обращая внимание на идущего рядом Виктора. Сто восемьдесят пять. Спрашивай, что ни будь. – Подумал Виктор.

– А вы что не местный? – спросила девушка почти скучным голосом.

– Я? Нет. То есть да. То есть не знаю. – Сто восемьдесят считал он и видел дверь у которой придется остановиться.

– Как это? – улыбнулась девушка.

– Как это? Да просто. – он замолчал на мгновенье. – Хотя я не знаю, как это. Но это так. – Девушка серьезно посмотрела на него.

– Нет, правда. Это же новое утро в моей жизни. Значит и я новый. Значит и город этот для меня не тот, что был вчера. – Виктор нес уже полную ахинею, но не заботился об этом.

– Да? А что было вчера? – спросила девушка серьезно.

– Метров сто семьдесят. – тихо сказал Виктор.

– Что сто семьдесят?

– Ничего. А вчера в моей жизни произошел одно интересное событие.

– Событие? Как вам повезло. А вот в моей жизни не происходит событий. уже давно. И в городе моем тоже. – произнесла она почти шепотом и не рассчитывая, чтобы ее услышали. – А что случилось вчера?

– Один мой приятель рассказывал сказку, а она в конце оказалась правдой.

– Как это? – девушка уже была заинтересована, а впереди еще было метров сто двадцать.

– Кажется успеваю, – подумал Виктор.

– Это просто. Ведь сказка – это не выдумка, а способ рассказа и все. А то, что считается правдой это совсем не то, что есть на самом деле, а часто неправильно понятая сказка.

– Как это? – девушка шла медленнее и слушала Виктора, взглядывая ему в лицо.

– Ну как? Каждый хочет в идеале осуществить свою мечту. А в качестве мечты часто бывает какая-то красивая история или сказка. И мы готовы на все ради этой сказки и вот красивая история в жизни превращается в не красивую только потому, что мы неправильно поняли то, что хотели и добивались ее неправильно. – Виктор подслушал примерно такое рассуждение у Сергея и теперь оно оказалось как-то подходяще для этого момента.

– Какой вы умный, -Усмехнулась девушка, – учитесь где-нибудь?

Оставалось всего метров пятьдесят, и Виктору надо было торопиться.

– А как вас зовут?

– Ирина, – сказала живо девушка, обрадованная вопросом.

– А меня Виктор,– продолжил он быстро, почти скороговоркой. – Вы, наверное, торопитесь и вам, наверное, надо по важным делам. На работу, например, или к прабабушке в больницу, но если вы не торопитесь и можете позволить себе прогулять один день и бабушку выписали вчера, то может, мы погуляем с вами этим прекрасным утром. Может, посидим где-нибудь. Ведь время всего лишь восемь утра и у нас с вами есть немного времени впереди. – Он поравнялся с дверью своего магазина и если она сейчас найдет повод сказать «нет», то он остановится здесь навсегда и спуститься в этот ненавистный сегодня подвал и сдохнет от скуки и тоски по тому что с ним могло случится сегодня.

– Как это? – удивленно спросила девушка и не останавливаясь прошла дальше. – Нет, мне на работу надо. А что уже восемь часов? –она встревоженно посмотрела на часы и прибавила шага не обращая внимание на то, что Виктор остановился. Постояв мгновение в нерешительности, Виктор бросился за ней.

– Ах да, мне же в Кремль надо, обязательно. Постойте, я с вами.

– Перестаньте. – бросила Ирина через плечо и улыбнулась. – Вы же здесь работаете. Я вас здесь вижу утром. До свиданья.

– Как. А почему я …? Ловлю вас на слове. До свидания.

После первого сентября, когда он за один день сделал свою прошлую месячную зарплату, он ожидал, что проблем с посетителями у него не будет, но все оказалось не совсем так.

Сегодня был всего пять посетителей. Мало? Да мало. Виктор ходил по своему магазину как по-пустому. Уже время шло к вечеру и хотелось уйти. Он вышел на улицу и посмотрел в ту сторону, куда утром прошла Ирина. Сегодня суббота и она должна уже была пойти обратно и может она согласится с ним погулять. Обязательно захочет пойти погулять потому, что суббота.

– Здравствуйте, – Маргарита Петровна окликнула его шага за три. Он повернулся от неожиданности и улыбнулся в ответ.

–Здрасте, здрасте. А вы откуда? Что здесь делаете. Женщины по субботам пыль стирают, ковры вытряхивают. Неужели муж такой правильный, что жену на шопинг отпустил? – Маргарита на мгновенье смутилась, а потом рассмеялась.

– Дождешься от него шопинг. Нам начальство инвентарные номера всей мебели проверить приказала, а он зараза звонит полторашечку на обратном пути просит. Говорит раз я ковер сегодня в свой выходной трясу, то заработал. У него значит выходной, а у менявахта пожизненная.

– Тамара Петровна, а помните, как мы с вами. – Маргарита Петровна – поправила его женщина и недовольно сделала шаг в сторону.

–Ну да, конечно Маргарита Петровна. Вот если бы Вы согласились со мной ещё немного поработать, то я бы навсегда запомнил ваше имя.

– Какой-то Вы сегодня веселый, – Простила его Маргарита. – Кого вы здесь высматриваете. Девушку что ли ждете. Ну зачем я Вам? Вам по моложе надо. Нет если надо обращайтесь. Я помогу. Признайтесь, девушку ждете.

– Признаюсь. Нет сил скрывать. Всю жизнь ждал только Вас. Вы же мне удачу в прошлый раз принесли, так может и сегодня что-то случится. Только что. Что вы приготовили на этот раз роковая женщина. Даже опасаюсь представить, чего ждать теперь? – Тамара смеялась и осматривалась по сторонам.

– Здравствуйте, – поприветствовала она своим спокойным, красивым голосом проходившую миму бабулю с палочкой в одной руке и пакетом с кефиром в другой.

– Вы гляжу, здесь всех знаете. Бабуля у вас офис арендует под кефир.

– Что-то вы веселый сегодня слишком. Смотрите, не придет она сегодня будете потом скучать. Скажите, я виновата. – Она снова кивнула проходящей мимо женщине, устало подымающейся вверх по улице.

– Скажите откуда вы их всех знаете? – не мог остановится Виктор и удивлялся сам своему многословию. Он понимал, что женщина права и это возбуждение от ожидания чего-то тем более, что он в самом деле поверил, что Маргарита принесет ему удачу этим вечером. И он даже надеялся, что знает, в чем будет она эта удача. Ирина пройдет сегодня обратно здесь и вечер не кончится еще долго. Ему хотелось говорить, и он говорил, поглядывая вниз на дамбу.

– Вы, наверное, давно здесь работаете и поэтому вас все здесь знают. Нет вы правда очень ценный сотрудник. Если взять вас на работу, к вам же вся окрестность ходить будет. Слушайте это правда. Считайте, что я делаю вам официальное предложение. Смело меняйте двери. Вы же ничего не теряете. раньше приходили на работу в ту дверь, а теперь в эту. Конечно до, остановки вам теперь дальше идти на целых двадцать метров, но так зарплата больше.

– Да хватит уже болтать,– остановила его женщина с довольной улыбкой. – Вот точно не к добру вы разговорились, не придет она сегодня. Будете знать.

– Да никто мне кроме вас не нужен, – не прекращал Виктор, чумея от самого себя.

– Я просто здесь жила раньше, поэтому и знаю всех. Мой дед вон в той церкви работал, когда я маленькая была. И я у него здесь каждое лето жила по долгу.

– Он что священником был у вас? – как-то вдруг притих голосом Виктор.

– Нет, там, кажется, училище было тогда, и он в этом училище завхозом был. Да его тут все знали и меня с десяти лет все знали. Мы детьми вокруг все овраги облазили. Тогда еще вон тех домов не было, – она вздохнула и снова с каким-то уважением поприветствовала проходящую по ту сторону трамвайной линии парочку уже пожилых людей.

– Тут, наверное, все изменилось с тех пор? Столько лет прошло. – Виктор уже говорил, не спеша внимательно выслушивая женщину. Интуитивно понимая, что нет ничего приятнее для женщины чем, когда ее слушают.

– Ну да. – продолжала Маргарита,– изменилось конечно, хотя и этот дом и те вон, что напротив, как были в то время, так и остались теперь.

– Да неужели впрямь ничего не изменилось с тех пор? -спросил Виктор и понял, что неприлично напоминать женщине о возрасте даже таким образом и поэтому сразу повел разговор дальше.

– А вон там между оврагом и домом кажется сад был, да?

– Там к дому был пристроен сарай, а вокруг яблони кажется, а может и нет, нет яблони дальше во дворе около детской площадки. А та дорога вдоль оврага была узкой и там телега, запряженная лошадью, ездила. Я еще совсем маленькой была и помню мы ходили с дедом на нее смотреть, и я очень боялась этой лошади. А утро было. Тепло. – она мечтательно протянуло последнее ооо.

– Да вы что. – заулыбался ее словам Виктор – А я переехал сюда всего восемь лет назад и живу вон туда вниз около церкви. Раньше была Маяковская.

– Да, да раньше была улица Маяковского. – Снова заулыбалась женщина.

– А что сарай, который был пристроен там с торца здания, зачем снесли?

– А он сгорел в перестройку. И долго еще стоял горелый. А потом там то ли ребенок упал и расшибся, то ли обрушилось все на ребенка, но его велели снести и все, -она замолчала.

Виктор тоже не начинал разговор потому, что уже очень захотел осмотреть то место где когда-то стоял сарай, но не знал, как найти повод чтобы сделать это. Рядом остановилась машина и вышедшие из нее молодая девушка, оглядев вывеску с серьезным видом взялась за ручку двери. Виктор улыбнулся.

– Ну ладно, до свиданья. Мне еще полторашку этому, дорогому моему, купить надо, – начала Маргарита и с улыбкой раскачивая пакетом направилась вниз к дамбе.

Девушка купила большой букет цветов и настроение у Виктора как-то улучшилось. Всё-таки эта цветочная торговля муторное, но прибыльное дело –думал он, пересчитывая деньги- Пять покупателей за день, а в кармане уже что, то есть и можно закрываться потому, что сентябрьский вечер наступает быстро и можно случайно лишиться того настоящего ради чего этот вечер и существует. Виктор сам удивлялся тем изменениям, которые происходили в нем. После той стычки на набережной в нем исчезло что-то лишнее и слабое. Может быть даже не слабое, а остатки чего-то нежного и трепетно детского. В тот момент, когда он стоял с камнем в руках против двоих здоровых мужиков и не хотел уходить и был уверен, что им не справится с ним или, когда подошел утром к Ирине и знал, что она согласиться поговорить с ним, это состояние вытеснило, наверное, навсегда, что-то инфантильное и мягенькое в нем. Он чувствовал, что та его оболочка, которую он знал раньше теперь была натянута на что-то новое не знакомое надежное и решительное. И если тогда он старался реагировать так чтобы возникающая перед ним новая ситуация прошла боком и не заставила его нарушить его внутренне состояние, которое часто текло параллельно действительности, то теперь окружающая его реальность заставляла его действовать, и он рад был подчиняться этой необходимости. Мало того, он знал, что справится и добьется того, что реальность научится учитывать его твердость и он станет важной частью этой реальности. Он заметил, что смотрит теперь на людей именно с этой точки зрения. Насколько они влияют на реальные события и готовы принять эту ответственность. Ему еще не совсем были понятны все связи этих взаимоотношений частей этой реальности, но что он знал точно теперь это то, что раньше он все понимал ни так как было на самом деле. У него было ощущение, что он только приехал в этот город и его удивляло, что его все знают и даже раздражало потому, что он то был другим и не таким за которого все считают. И ему не хотелось верить им, тем кто и не заметил, что он изменился, но и доказывать, что-то сразу с налета он не собирался, а лишь улыбался наблюдал и ждал. Ждал, чтобы заставить реальность уважать себя и понять уже по-настоящему, как устроен он этот мир вокруг. Может он просто повзрослел. Повзрослел, найдя в себе что-то надежное и честное, и доверяясь ему.

Пересчитав деньги, он довольно потянулся и огляделся. Значит, сарай был пристроен к этой стене и если предположить, что и под сараем то же был погреб, то если его найти, то из него можно продолжить поиск. Взглянув в окно, он быстро вышел на улицу и посмотрел вниз по дамбе, а потом вверх. Серого платья не было видно, и он зашел обратно в магазин и закрыв за собой дверь достал из шкафа металлоискатель. Через несколько минут он был готов к работе. Сначала он прошел прямо возле стены, но в наушниках все молчало. Он попробовал еще раз, но опять тихо. Надо было идти в садик, но вот так просто пройти с металлоискателем было опасно, хотя очень хотелось. Он походил еще раз по всему магазину и провел палкой даже по стенам, так как магазин был расположен ниже уровня земли, то вероятность на что-то наткнуться была. Он на это рассчитывал и это произошло. Вернее, звук в наушниках подтвердил, что в задней комнате в том углу, который ближе к палисаднику, в котором стоял старый сарай, в этом углу аппарат показал, что там есть что-то. Это было странно потому, что стены старых построек очень толстые по сравнению с современными и значит или в стене могло быть что-то замуровано или стена в этом месте только внешне такая же, как и везде, а на самом деле за ней пустое место или то, что может давать сигнал в наушниках. Вот если пройти в этом месте с той стороны стены. Там забор скроет его от посторонних глаз и деревья позволят сделать поиск по возможности незаметным, хотя опасность есть и, если попасться могут возникнуть вопросы и скрывать поиски потом будет очень трудно. Что же делать. Рисковать. Или нет. А почему нет. Ради этого это все и начиналось и рано или поздно придется это сделать. Уже темнело. Как раз то, что надо. Еще не совсем темнота, чтобы совсем ничего не видеть и уже не светло, чтобы тебя сразу заметили. Значит у правого дальнего угла дома. Виктор не стал разбирать прибор, а лишь накрыл его приготовленной для этого накидкой и сначала оглядевшись из-за двери вышел на улицу. Людей рядом не было, а те что шли чуть по одаль не обращали на него никакого внимания. Он закрыл на ключ магазин и пошел вниз по улице. До угла было метров десять и на встречу ему никто не попался. Только когда он сворачивал уже за угол то заметил впереди на пешеходной дорожке, что шла вдоль дороги серое платье Ирины. Он на миг застыл в нерешительности и повернул за угол. Его интересовал только дальний угол, который можно пройти быстро и, если сигнала в ухе не будет тут же можно будет вернуться обратно и догнать Ирину. Он огляделся, пытаясь понять откуда его видно. Конечно, если кто-то во дворе вышел к этому углу, то он сразу бы заметил Виктора, но скорее всего Виктор услышит его первый. По крайней мере он будет прислушиваться, а со стороны улицы простой прохожий вряд ли увидит его среди деревьев, тем более что уже стемнело еще больше.

Он снял тряпки с прибора и надев наушники обернулся на дорожку, по которой должна была пройти девушка. Угол, у которого он встал был уже укутан темнотой, и земля вокруг была в сухих листьях сучьях с стоявшего рядом тополя. Ни каких яблонь рядом не было. С опаской оглядываясь он ногой расчистил землю возле угла и еще раз посмотрев туда откуда сейчас уже должна была появится девушка включил прибор. И тут же в наушниках раздался резкий звук. В земле что-то было. Было бы странно если бы ничего не было подумал Виктор и не обращая внимание на звуки в наушниках стал веером обходить вокруг столба. Звуки ни где ни прекращались, но он тут же понял, что звук прямо возле угла там, где внутри был звук в стене отличается от звуков, которые были левее или правее, дальше за углом. Но повернув за угол, он увидел двухэтажный пристрой на втором этаже которого горел свет и из окна, которого его могли видеть. Могли, если бы было светло, но сентябрьский вечер наступал быстро, и темнота между деревьев оседала черным туманом.

Ошибки не было, именно там, где изнутри в стене были звуки и снаружи звуки выдавали наличие чего-то необычного, но пока еще не понятного для Виктора. Может это просто старый отвод из подвала в виде трубы или вентиляционной отводки, которая когда-то вполне могла быть на уровне земли, а сейчас за долгое время оказалась в земле и теперь может выдавать разные вполне ложные предположения. Да конечно такое возможно. Но если вспомнить что на этом месте, совсем недавно, стоял сарай, а если заглянуть еще дальше, то пристрой к каменному зданию для скотины или амбара, то почему там нельзя предположить сухого подвала, который расположен гораздо ближе к предполагаемому подземному ходу и если добраться до него, то можно будет спокойнее и безопаснее искать дальше. По крайней мере это шаг вперед. А зачем ждать и гадать возле двери, когда можно попробовать войти в нее. Он накинул на металлоискатель тряпки и оглянувшись по дорожки вниз и вверх и переждав в темноте пока пройдут, не спеша идущие прохожие он вернулся в магазин. Пройдя в дальнюю комнату, он еще раз провел прибором по стене и снова, вполне ясно услышал звук. Недолго думая он достал из ящика небольшой молоток и несильно ударил по стене прислушиваясь к звуку. Звук оказался довольно глухим и не должен был привлечь внимание с наружи тем более угол был дальний, а дверь в первую комнату он предварительно закрыл. Краска слетала легко, обнажая красный кирпич, но и кирпич рассыпался под ударами молотка делая пятно взлома на белой стене больше и больше. Как завтра скрывать следы работы Виктор уже не думал. Отступать было поздно, и он бил и бил в стену. Не сильно, но упорно. И вдруг через пол часа работы молоток провалился и часть кирпича отлетела в сторону открывая темную дыру. Может замурованная вентиляция подумал Виктор и стал добивать стену дальше. То, что это не вентиляция он понял через несколько минут, когда увидел, что возможная дыра становится все больше и больше, и чрез нее уже можно было влезть в темноту откуда обдавало прохладой и сухой пылью.

Когда комната стала наполняться пылью, он аккуратно вынес все стоящие в вазах цветы за дверь и, выключив свет, плотно закрыл ее. Теперь и с улицы не было видно, что внутри кто-то был, а так как комната охраны находилась в противоположной части здания и по ночам там предпочитали спать, то вероятность, что его услышат, будет небольшой. Постояв и поразмыслив еще о своей безопасности, он понял, что, если и был шанс быть пойманным, но остановить эта возможность его сейчас не остановит. Он взялся за молоток и стал аккуратно и по возможности негромко сшибать углы красного старого кирпича тем самым расширяя проем. Через какое-то время он сметал мусор аккуратно в бок и совком направлял его в ведро, но через какое-то время ведро наполнилось, и он просто стал сметать красную крошку в сторону чтобы не топтаться в ней и не пачкать весь пол вокруг. Но скоро и эта предосторожность не имела смысла так как пыль стала наполнять комнату. Он не знал, сколько прошло времени, но очень скоро дыра была настолько большой, что при желании можно было туда пролезть. Заглянуть во внутрь мешала пыль. И конечно без фонаря там делать было нечего. Он решил, что надо поискать фонарь пока не осядет пыль, от которой уже во рту на языке собиралась несъедобная паста, и ее приходилось сплевывать на пол. Никакого фонарика в магазине не было. Машина стояла возле дома, но выходить на улицу не хотелось совсем. Выходить сейчас это предавать то, что готово открыться это отказаться от женщины, когда она уже согласилась. Ирина, наверное, уже, хотя какая разница. Позже это.

Он постоял и заметил висящий над столом небольшой абажур с лампочкой внутри и коротким проводом. Он нажал на выключатель, но лампочка не загорелась. Он огляделся вокруг пытаясь найти еще варианты решения проблемы, но ничего не приходило в голову. Оставить все до завтра. Пойти к Иванычу и рассказать все приятелям. А завтра вечером вместе, втроем прийти и спокойно забраться внутрь. Все правильно. Он положил молоток на пол и стал сметать пыль в ковшик и отправлять все в ведро. Все правильно. Завтра. Он заглянул в дыру. Пыль улеглась и осветив фонариком из телефона темноту внутри он увидел стены, сухие и грязные. И силуэта какого-то шкафа в сгущающейся темноте. Завтра. Он выключил уже окончательно посаженный телефон и с досадой обернулся к столу. Он еще раз посмотрел на абажур с перегоревшей лампочкой и еще раз нажал на белый пластмассовый выключатель. Лампочка не зажглась. Он вывернул ее и посмотрел на свет. Через матовое стекло не было ни чего видно. Завтра придем. Скучно и с какой-то досадой звучало в голове. Он потряс лампочку и услышал легкий шорох внутри плафона. Перегорела. Завтра придем. Надо всем рассказать. Он поднял глаза и с боку на стене увидел встроенный плафон с горящей лампочкой. Взяв полотенце и выкрутив горячую лампу, он попытался вкрутить ее в абажур, но пластмассовые края не давали этого сделать. Тогда он быстро сломал их и вкрутил лампу. Нажал на выключатель и свет наполнил пыльный угол. Достав из шкафа удлинитель метров на десять, он воткнул в него вилку и подошел к дыре. Теперь можно было лезть внутрь. Или завтра? Но как приятно будет рассказать завтра приятелям, что он нашел. Какое изумление и зависть будет в их глазах. Как он потом приведет их сюда и будет показывать то, что внутри и он будет первым, кто это увидит. Каким-то краем сознания он понимал, что как-то предает товарищей, отнимая у них ту же возможность быть первыми нашедшими это. Хотя, что «это» там можно найти. А может там и нет ничего. Да он должен слазить. Он хочет слазить. Он хочет быть первым. Никто не отнимает у них возможность чувствовать, что эта общая находка, но первым найду ее я. И сегодня.

В ожидании пока пыль уляжется, он выключил свет и в темноте вышел к двери, ведущей на улицу. Прислушавшись к звукам там снаружи, он открыл дверь и вышел на воздух. Мимо прошла парочка и не обращая на него никакого внимания смеялись и разговаривали так возбужденно и громко, что Виктор захотел окрикнуть их чтобы они перестали привлекать внимание и вели себя тише. Он закрыл за собой дверь и перейдя через дорогу встал в тени кустарника у обочины чтобы спокойно понаблюдать, что происходит вокруг. Жизнь шла своим чередом и даже у двери за которой был пост охраны спокойно горел фонарь. Он попытался представить, что будет дальше, но почувствовал легкую дрожь в теле, когда вообразил, как фонарь осветит старый погреб и он увидит то, что никто не видел уже много лет. Пройдя вниз к дамбе и вернувшись, он почувствовал, что немного успокоился и вернулся в подвал. Свет он зажег только в дальней комнате. Затем воткнул удлинитель в розетку, а к другому концу подсоединил короткий провод с лампочкой. Положив всю эту конструкцию возле дыры, он поставил рядом готовый к работе металлоискатель и подставил к стене стул. Осмотрев еще раз проделанное отверстие, он вдруг понял, что когда-то это могло быть просто окно, заложенное кирпичом и со временем, как и окна с фасада здание оно могло оказаться ниже уровня земли и про него просто забыли. Может и так. А может и нет. – подумал Виктор и влез на стул.

Просунув впереди себя горевшую лампочку, он заглянул внутрь. Перед ним открылась небольшая комната. Примерно четыре метра на четыре. с одной стороны стена была выложена кирпичом и что сразу разочаровала Виктора этот кирпич не мог быть старым. Белый, силикатный он конечно потемнел от времени, но был совсем не такой который отшибал осторожно молотком Виктор несколько часов назад. Еще Виктор тут же увидел полуразрушенную лестницу по которой забирались внутрь когда-то те, кто использовал этот подвал. Лестница шла с потолка и вход значит сейчас просто завален землей. Стеллаж до потолка, который Виктор принял за шкаф, был у одной стены и стеллаж поменьше вдоль стены, напротив. Было видно, что когда-то сверху что-то упало и порушило порядок на полках и отчего пол был завален старым хламом. Старая коляска, похожая на трюмо на колесах, коробка с серыми от пыли и времени игрушками велосипедная рама без руля и колес. Виктор, наверное, был бы очень разочарован если бы не имел уже много опыта разбора таких подвалов и предполагал, что обязательно найдет там хоть что-то интересное для себя. Главное, что там было несколько ящиков, которые можно подставить к стене и по ним забираться обратно. Держа удлинитель в руках, он протиснулся внутрь спиной в выдолбленный проем и, ощутив под ногами твердый пол, потянул за провод. Втянув шнур к себе, он прикрепил лампу на стеллаже и огляделся. – А что здесь еще можно было ожидать – усмехнулся он. Главное это то, что под ногами. Под этим заваленным дешевым мусором полом. Вот то, что никогда ни пытались исследовать те, кто все это строил и то, что может быть открыто сейчас. Он стал очищать пол расставляя весь хлам по полкам и сгребая весь мусор в угол. Он часто останавливался, рассматривая вещи и сразу понял, что это все примерно тридцатых или пятидесятых годов выпуска прошлого века. Если все почистить, то покупателя на это найти можно, но это все копейки, которые даже и не интересны. Закончив расчищать пол, он подставил еще крепкий ящик к стене и вылез обратно в дыру. Немного отдышавшись, подзарядив телефон, и доев оставшееся на столе печенье и запив его яблочным соком из коробки он залез обратно в дыру забирая с собой внутрь свой любимый аппарат. Он быстро промахал все свободное от мусора пространство пола, но наушники молчали лишь слегка потрескивая. Виктор рассчитывал на тот звук, который покажет пустое пространство внизу под полом. Эту функцию, которую он воспроизвел на своем приборе он взял из интернета, и ни разу еще не пробовал в реальности. Однако, когда он пытался имитировать пустоту на глубине у себя дома то результат можно было определить безошибочно. Именно этот результат он ждал и именно этот звук раздался, когда он сунул прибор под стеллаж у дальней стены. Чтобы подобраться к тому месту откуда шел звук Виктору пришлось перекладывать все с одного стеллажа на другой. При чем перекладывать аккуратно, так как хлама вокруг оказалось много, а свободного места мало и выносить все наружу не представляло никакой возможности. Он очень устал. Было еже, наверное, далеко за полночь, когда он сдвинул стеллаж в сторону. Сигнал прибора показал пустоту под полом в виде квадрата со стороной пол метра на пол метра. Виктор топнул по этому месту ногой, но ничего не произошло. Возбуждение дало силы и прогнало усталость. Он, не спеша, чтобы не споткнуться среди заваленной комнаты слазил наверх за молотком и вернувшись ударил в пол. Несколько сантиметров земли скрывали деревянный трухлявый настил, который разрушался под ударами молотком и открывал черную дыру лаза. Его мышцы сводило от возбуждения и после каждого удара молотком он слышал, как земля с краев сыплется вниз, а у него не хватало решимости заглянуть туда. Когда лаз был освобожден и стены прохода сравнялись с границами отверстия Виктор заглянул в его темноту и почувствовал такую усталость, что лег, свернувшись возле дыры , подогнув под себя ноги, и закрыл глаза. Сначала он подумал, что может сразу уснуть и даже хотел этого, но сон не приходил и он лежал в неприятном оцепенении и ждал, когда его тело немного успокоится. Скорее всего там снаружи уже была глубокая ночь и можно было выйти на воздух и освежиться перед тем как лезть дальше, но он понимал, что не хочет отходить от входа в лаз. Постепенно дыхание успокоилось, и напряжение ушло, позволяя тяжелой дремоте утопить сознание в темноте и дать телу небольшой отдых. Сейчас бы молока выпить подумал он и выпрямился поудобнее, подкладывая под голову пыльную коробку из-под старой игрушки неваляшки.

Он не мог сказать точно спал он или нет. Иногда ему казалось, что сознание замолкало на какое-то время, но затем мысли и воспоминания как он добирался до этого лаза по кругу с того момента как он обнаружил вход и до того, как освободил лаз от земли раз за разом, а потом снова как обнаруживает лаз, забирается внутрь и до того момента как откладывает молоток и валится рядом без сил. –Стоп. – что со мной? Я уже много раз повторил это про себя. Стоп. Остановись и подумай, что будет дальше. Как можно подумать о том, чего не знаешь. Хорошо тогда представь, что там может быть. Представь. Если лаз пологий, то он не может быть слишком длинным потому что до склона метров сорок. если он идет вниз, то надо будет прыгать. Да, а как все это в темноте. Удлинитель туда не затащить. Телефон уже зарядился, но на сколько его хватит. Что неужели придется возвращаться. Тут он открыл глаза. Одна мысль о том, чтобы оставить эту затею сегодня заставила его соображать быстрее. Он включил фонарик на телефоне, и чтобы проверить его силу направил луч от него в отверстие. Склон шел не в сторону оврага, а под дом. Виктор сразу отметил это и это его обрадовало. Этот факт мог означать что это не просто старый выход, который кончится через сорок метров, а то что лаз только часть пути, и он имеет пока не понятное предназначение, но что вполне возможно в самом деле подтверждает предположения Сергея и Александра Ивановича. Виктор вспомнил о приятелях как о героях старого фильма, который он когда-то смотрел и который сейчас остался где-то далеко в памяти. Сейчас здесь он был один и во всем мире сейчас кроме него никого нет. Усталость боролась в нем с непреодолимым желанием идти дальше и то, что это может быть опасно он даже и не думал. Он забыл обо всем о друзьях, о девушке Ирине и потерянном вечере, о магазине и опасности быть каким-то случайным образом, пойманным на месте все, ушло куда-то. Ход вел вниз под дом, и он не мог не отправится туда. Если бы он мог видеть на своем месте сейчас другого человека со стороны, то он безусловно принял бы его за сумасшедшего. Лаз был узким и если нырнуть в него вперед головой, то не понятно, как выбираться обратно. Тяжелая усталость тянула его обратно в светлую комнату, но состояние легко сравнимое с сумасшествием заставляло лезть в черную земляную нору. он подтянулся на локтях вперед в темноту и почувствовал, как стены сужаются перед ним. Виктор осветил свой путь дальше и понял, что в любом случае дойдет до конца. Стены лаза в некоторых местах были укреплены сучьями деревьев и, хотя проход сужался Виктора уже было не остановить. Он выключил телефон и стал пробираться в полной темноте помогая себе локтями и руками. Через какое-то время он почувствовал, что стены раздались в стороны и он остановился и включил фонарь. Лаз в самом деле расширялся и крепления стен и потолков стали надежнее. Воздух был влажным, но тяжелым и усталость снова сдавила мышцы. Он выключил фонарь и постарался просто подышать не о чем не думая. Любые может быть самые правильные и полезные мысли сейчас только бы мешали ему в его деле потому, что могли зажечь воображение и тогда паника безусловно бы взорвала бы его сознание. Но мысли остались там у входа. Он просто работал локтями и скоро заметил, что уже может встать на четвереньки. Он попытался это сделать, но тут же зацепился за что-то кофтой и пришлось осторожно в полной темноте освобождаться с вполне реальной возможностью обрушить на себя старые крепления стен и потолка и чем это могло кончится он даже боялся себе представить. Усталость подавляла лишние мысли, и только медленная и упорная работа локтями и коленями занимала все его сознание. Он только контролировал движения, не позволяя себе ни чего другого. Если бы лаз сейчас кончился осыпанными стенами, то он вряд ли смог даже развернуться, чтобы выползти обратно, но об этом он не думал, а даже радовался каждому преодоленному метру хотя это вполне мог быть путь в ловушку. В очередной раз он осветил фонариком темноту впереди себя и заметил там в темноте преграду. Неужели завал. Вот только сейчас страх возник где-то в плечах, и слабость потекла по коже и руки слегка задрожали. Он не представлял сколько он лез ни по времени, ни метров. Он даже не представлял направление, в котором двигался. Преодолевая слабость, он прополз еще несколько метров и снова зажег фонарь. Это была небольшая дверь и перед ней проход немного расширялся, и он мог даже сесть перед дверью на колени. А значит если он не откроет дверь или за ней будет тупик, то он сможет развернуться и поползти обратно вперед головой. Виктор понял, что спасен и в любом случае ему уже не чего бояться. Он попытался надавить на дверь ладонью, и она с трудом, но поддалась вперед. Он сидел на коленях в полной темноте и упирался в старые расы корёженную дверь и чувствовал, что ему трудно дышать и все его сознание собрано на ладонях рук из последних сил, упирающихся в высохшую дверь. Дверь открывалась и в слабом свете Виктор увидел довольно просторную нору. Наверное, такие норы должны были делать звери под землей для зимовки. Силы почти оставили Виктора, и он тупо освещал стены норы фонариком, дрожащим в темноте. В стенах были выдолблены полки, и Виктор увидел на них что-то завернутое в старую ткань. Оставив включенным экран телефона, он забрался внутрь норы и попытался встать на ноги. Внутри он смог стоять, нагнувшись и теперь немного размять мышцы. Воздух внутри был очень тяжелым, и он чувствовал, что теряет силы.

Еще оглядевшись, он заметил еще две такие же двери и после небольших усилий смог открыть и их. Он чувствовал, что силы почти оставляют его. Он подошел к полкам и распахнул ткани чтобы увидеть, наконец, свою добычу. В ткани были завернуты деревянные коробки и открыв их он увидел серые от времени переплеты книг. Неожиданный звук разорвал полумрак. На телефоне оставалось всего пятая часть зарядки. Время было 4 часа утра. Надо было спешить. Он взял одну коробку в ткани и вытолкнул ее в лаз впереди себя. Путь обратно в дом оказался быстрее и удобней чем путь под землю. Все тело дрожало и потело от слабости, но он не останавливался, толкая впереди коробки и как можно интенсивнее работая коленями и локтями. Несколько раз ему казалось, что силы оставляют его тогда он освещал путь впереди и лез снова вперед. Воздух становился свежее и скоро свет от лампы появился желтым пятном там чуть сверху. Кажется, из последних сил он вытолкнул книги в подвал и уже не заботясь о безопасности выполз сам. Почувствовав чистый воздух и яркий свет вокруг Виктор перевернулся на спину и лежал, чувствуя только свое дыхание.

Даже сон не приходил в обессилевшее тело, и он просто лежал, пытаясь осознать, что произошло, и что делать дальше. – Рассказать все им? Показать книги и этот вход? Как? Я и не думал, что найду все так быстро. Черт, а меня могло просто завалить там или зажать землей, и я не смог бы выбраться и теперь я должен все, ради чего рисковал, я должен отдать? Как? Почему? Это я рисковал жизнью. Это с помощью моего прибора я нашел лаз. И теперь так просто все отдать. Зачем. Нет. Он не мог никак уснуть, и какие-то серые пыльные мысли заполняли его сознание, и у него не было сил, чтобы сопротивляться им. Он сел перед коробками на колени. Я должен отдать. Они мои…Мы вместе… Да конечно никто не собирается кидать друзей, но сначала надо показать находку знающим людям. Попросить, чтобы они оценили и разобрались, что это такое вообще. – Он провел рукой по грязной ткани. Отдать. Нет. Пока нет. Да.

Часть12.

Проснувшись поздно, Сергей еще долго лежал, вспоминая вчерашний рассказ Иваныча. Странная история. Почти не реальная, а вместе с тем Иваныч не такой человек чтобы вот так просто ради красоты легенды выдумывать что-то. А если это правда, то понимание ее надо искать на каком-то другом уровне реальности. Он сам говорил, что занимался системой с таким упорством и терпением, что может это и стало результатом этих усилий. И тогда он не врал совсем, а просто рассказал то, что увидел, находясь в состоянии, в которое вошел благодаря упражнениям.

Как спортсмен, находясь на пике формы может испытывать широкую гамму ощущений и не знает, как организм отреагирует на ту или иную нагрузку, так и человек после длительных психологических упражнений может помимо собственной воли впасть в состояние невероятное, почти фантастическое. И, если только он не сможет контролировать его, то разум его может отдать этому состоянию управление всем существом человека, и тогда психика человека не выдержит и ни что, ни память, ни социальные нормы и привычки не смогут диктовать ему способы поведения, и тогда сущность его сдастся, и уступит месту бреду и фантастическим картинкам обессиленного сознания.

Может и так, но, если это не произошло и Иваныч честно рассказал, что с ним случилось, значит система позволила ему одновременно и удержать сознание от краха и пережить новое состояние его и удивительные ощущения, связанные с этим. Так вот зачем Иваныч рассказал все это. Он не просто развлек их или попытался удивить невероятной историей, он показал силу свою и не соврал ни, одним словом. Просто, если я бы не понял, что он хотел сказать я должен был или посмеяться, или попросить еще таких историй. А больше историй не надо. Он рассказал все, что надо знать и все остальное будет пересказ сказанного. Тогда что.

Рано утром, сквозь сон он слышал, как ушел Виктор, позже хлопнула дверь за ушедшим хозяином и теперь лежа в полудреме и оцепенении неожиданных мыслей он почувствовал себя в доме, как в животе огромной диковиной рыбы, которая занырнула с ним в глубину и показалось, что если выглянуть в окно, то увидишь осьминогов и дельфинов в толще морские воды. Это просто дождь начался, понял Сергей и на несколько минут утонул в немоте сна растворяясь в океане и становясь им. Но громадная рыба вынырнула из шума дождя, и Сергей, в который раз за утро проснулся от звонка трамвая где-то рядом. Удивительное утро-подумал он, приоткрывая глаза. Но надо же уже и вставать.

Сентябрьский дождь еще не холодный и не сбивает мертвую листву с веток, а только поплачет по прошедшему лету и смахнув недолгие слезы улыбнется солнцем из-за ненужных туч.

Перекусив тем, что осталось в холодильнике Сергей взял фотоаппарат, подаренный хозяином и вышел на улицу. Сначала он снимал все подряд, что казалось глазу необычным. Затем взгляд по обвыкся и стал более требователен к снимку, пренебрежительно отказывая во внимании ярким пятнам листвы и милым студенткам на переходах. Но дома. Дома как тело для существование людской жизни притягивали его. Если тело человека – это дом души, то дом, построенный человеком, это тело жизни сознания человека. Потому, что все в нем и он сам этот дом создан сознанием человека. И вид его с наружи и устройство пространства внутри все не случайно. И как сущность человека требует обустроить место где он живет так потом она и расскажет о нем по мимо его воли всю правду. Надо только уметь увидеть и понять

– Все так, – подумал Сергей и улыбнулся- На все эти мысли мои Виктор бы посмеялся, сказав, что красота дома зависит от дохода его хозяина. Так, да не так. Вот шахматный дом с претензией на оригинальность. Вот классический, купеческий скуластый с небольшими окнами. Вот с садиком перед входом и кованным крыльцом, а вот с аркой и глухими воротами. Разные дома и разные люди. Так и у себя в Балахне Сергей замечал их и помнил. Низкий с высокой покатой крышей и резными узорами наличников, а рядом бесшабашный с растворенными ставнями, но двухэтажный с гонором. Так он их понимал. И может поэтому, и не зря он пошел в архитектурный.

Плотницкий переулок в субботу. В субботу, когда время идет к вечеру. Переулок ждет субботнего вечера, тогда он становится сам собой. По будням он претворяется, делает вид, старается. Одной стороной он современный и высокомерный как капитан дальнего плавания в бане. А с другого края он постаревший весельчак и насмешник шутивший когда-то зло, и которого опасались по привычке, а теперь ждут может от него чего-то, а он взял и поумнел, ведет себе тихо, а смотрит с усмешкой. И вот сидят напротив два давних приятеля субботним вечером и смотрят. Старое в прошлом, а новое … Нет ничего нового. И не надо. Зачем нам новый вечер в Плотницком переулке. Пусть этот длится долго-долго. Хорошо бы всегда.

Он стоял и целился объективом в переулок, когда за спиной раздался сигнал машины Иваныча. Тот улыбался сквозь лобовое стекло, приглашая к себе.

– Завидую я тебе. Виктор на работе, я проезжал сейчас видел. У меня даже сегодня в воскресенье есть работа, а ты можешь себе позволить вот так походить с моим фотоаппаратом. Здорово.

– Каникулы уже заканчиваются, так что все. – Сергей уселся поудобней, хотя с удовольствием побродил бы еще.

– Ну, тогда гуляй, студент, что расселся, я просто так тебя позвал, поздороваться.

– Нет. Я бы хотел с Вами поговорить.

–Ну, давай. А может дома тогда. Поехали.

– Нет, давайте у того стола.

– Хорошо, только сыро там, после дождя.

–Давайте там.

Они свернули в свой проулок медленно и Иваныч проезжая мимо дома оглядел его вертя головой в сторону камер, которые они установили по периметру.

– Вот эту камеру надо направить в проулок вдоль забора, а то там слепое пятно, а в дом с той стороны попасть можно через окно первого этажа. Кто знает то это даже и не трудно.

Они уселись на подсушенные ветром лавки и Иваныч молча ждал понимая, чего сейчас спросит Сергей.

– Александр Иваныч, вы совсем ничего не рассказываете про систему. Вы занимаетесь по ней всю жизнь, а ни разу не объяснили, что это и из чего она состоит. Я бы, наверное, тоже хотел заниматься по ней. Расскажите.

Иваныч молчал и улыбался, глядя в лицо Сергея.

– Ну, для начала, чтобы тебе сказали ты должен спросить. Это только в одной странной книге говорят, что ничего не надо просить и все сами принесут. Не правда, ничего не принесут, пока не спросишь, хоть всю жизнь жди. Просто спрашивать надо правильно, правильного человека и в нужное время.

Признаюсь, мне много раз хотелось вам рассказать из чего она состоит, но правильные слова превратятся в свою противоположность, если слушатель воспримет их не верно. А если короче, то я просто не считаю себя мастером, который может чему-то научить. И хотя ты прав, и я занимаюсь по системе всю жизнь, но, чтобы взяться передавать знания – вот так, извини, я не могу. – Иваныч внимательно смотрел в лицо Сергея и слегка улыбался. Сергей не мог понять, что за этой улыбкой. Может обласканное самолюбие радуется, что его оценили или, может быть, это еще одна проверка.

– Ну ладно, -продолжил Сергей осторожно, – но рассказать про систему вы можете? Конечно, я могу все найти в интернете. Но вы же можете рассказать все интереснее потому, что многое почувствовали на себе, когда применяли систему. А вы же столько лет пробуете с ней работать. –Иваныч продолжал тихо улыбаться и молчать.

– Хорошо. Ты прав. Все равно в интернете ты найдешь, в конце концов, всю теорию и делать из этого какой-то секрет бессмысленно.

Гурджиев привез свою систему из путешествия по Ближнему Востоку. Вернее, скорее всего никакой сформировавшейся системы у него не было. Было знания старых школ и монастырей, которыми он неизвестными нам способами овладел, но, как мне кажется никакой системы не было. Приехал он в Россию, потому что родился в Российской Империи и считал ее своей Родиной. По национальности он был армянский грек и подданный Российской империи согласись интересное сочетание особенностей крови и образования. Так вот, вернулся он в Петербург, наверное, не имея и особых планов по передачи своих знаний людям. Как я его понимаю человек он был практический и больше заботился о то как заработать кусок хлеба. Но это было время, когда в Российском обществе интерес ко всему эзотерическому и загадочному набирал силу. Вот на эту благодатную почву и легли его навыки и приобретенный опыт. Ну и конечно колорит восточного путешественника. Если коротко, то в Москве он знакомится с Успенским, который с головой погружен сам в поиски как он говорил «чудесного» и объединившись с Успенским их группа становится очень популярной как в Москве, так и в Петрограде. Рассказываю я все это тебе не только для того чтобы ты начал понимать откуда что взялось, но и в качестве иллюстрации действия системы. Не достаточно одного желания или даже действия, а должна сложиться ситуация, которая сама приведет действия к определенному результату и не в твоей власти что-то изменить. Все только случается. Это отправная точка системы. С простым человеком все только случается. Даже для образования системы нужно было, чтобы сработал этот механизм иначе ни чего бы не произошло. – Иваныч замолчал, заканчивая вступление.

– Ну, раз существует система, позволяющая изменить этот закон то у человека есть возможность стать другим. В любом законе есть исключения?

– По-другому быть не может. Этот закон непобедим. -Иваныч стал серьезным.

– Тогда зачем нужна эта система, если она не дает нужный результат.

– Ну, во-первых, она дает результат, но путь к этому результату оказывается настолько трудным, что мало кто дошел.

– А вы дошли? – усмехнулся Сергей. Иваныч молчал серьезно, глядя на Сергея и улыбка сошла с лица молодого человека.

– Нет. Не дошел. Но многое здесь понимается только на нужном, более высоком уровне, а мой уровень гораздо выше твоего. -он замолчал.

– Извините. – продолжил Сергей, – ну так в чем система?

– Своей целью Гурджиев сделал только одно. Показать человеку, что все, что с ним происходит, происходит во сне, и чтобы начать реально жить он должен сделать все чтобы проснуться. А так как человек спит всегда и не понимает этого то, для начала надо, чтобы он это понял, а затем с помощью упражнений научился, сначала лишь не на долго, просыпаться со временем стараясь увеличить эти моменты сознания. Вот так. И все. Все просто. И не достижимо сложно в исполнении если не знаешь, как это достичь. А даже если знаешь, как достичь, то спокойно продолжишь спать с уверенностью что проснулся. Будешь обманывать себя. Уверенно и твердо веря в обман. Вот тебе вся система в одном слове. «Проснись»!

– И что ваша система даст людям?

– Все.

– Как это?

– Только во сне люди могут делать подлости и убивать друг друга, только не сознавая реальность и не просыпаясь они будут унижать и заниматься развратом. Если они проснуться они узнают реальную цену всему. И отбросят без всякой жалости все это. И тогда они обретут все. Все что им нужно, не больше, но и не меньше. – Иваныч замолчал и уже не глядел в лицо Сергея потому, что ему была безразлична его реакция на эти слова. Вера в эти слова не изменится, несмотря ни на что.

– Вы романтик.

– Нет. Ты ошибаешься. Ты просто не понимаешь, что я говорю. Вернее, понимаешь лишь на том уровне, на котором находишься, а, чтобы понимать человека надо находиться на уровне равным ему или выше. Да – он отодвинулся от стола и отвернулся в сторону реки. – А великий уравнитель под названием телевизор привел сознание людей к такому низкому общему знаменателю, что они увидят что-то, только если это подведут ему под нос и крикнут в ухо краткое определение предмета или состояния. Да, поэтому я считаю телевидение главным врагом пробуждения. Надо признать, что Гурджиев пошел дальше и считал культуру и науку в том виде, в который мы их себе представляем основными способами обмана и распространителем заблуждений. Но если принять то, что он смотрел на мир критериями другого масштаба то можно допустить, что он был прав, хотя для меня это слишком радикальное утверждение.

– Александр Иванович, а вот вчера вы остановились на странном месте в своем рассказе. Что это было, и как вы выбрались из той ситуации?

– Да, это очень странный и очень значительный момент в моей жизни. Наверное, во всей моей жизни. Утром я лежал в кровати и пытался понять, как попал сюда. Внутри было пусто и сыро как в старом сарае. Ни воспоминаний, которые сплетают нашу жизнь во едино ни маленьких теплых эмоций, которые делают человека живым в сознании не было. Простота и пустота были настольконеожиданные для меня, что я ни как ни мог, это принять в себе. Я изо всех сил пытался отделить это состояние от себя и посмотреть на него со стороны чтобы понять, что это и откуда оно взялось. И раз в моих мыслях была эта необходимость, то можно было найти возможность для этого. Человеку не знакомому с системой трудно это понять, но нахождение в себе разных частей и возможность анализировать одну часть с помощью другой – это то чему она учит. А здесь я чувствовал в себе пустое единство. Чужое, инородное и занимающее все сознание. Все мои эмоции упростились и потеряв разнообразие остались при этом яркими и подвижными. Мысли стали точнее, внимательнее и закончены в своей цели. Мое тело. Иногда мне казалось, что я могу держать во внимании все свое тело и осознавая его понимать, что с ним происходит в любую минуту. Но в этой простой пустоте чего-то не было. То, что я потерял, обретя вот это.

Я вспомнил те золотистые фисташки, которые я так четко видел в своем мозгу прошлым вечером, и которые, на короткий миг озарили своей чистотой все мое сознание и от которого так отпрянул Юрка опрокинув стол и стул за собой в попытке скрыться от этого света. Но сила этого света была краткосрочна и вскоре тяжесть тьмы придавила ее, но в памяти она осталась. Наверное, память о нем спасла меня.

Потом я долго пытался сопротивляться этой пустоте в себе и думал, что же это было и у меня сложилась только одно объяснение. Об этом есть и у Гурджиева. В некоторых группах практиковалась использование специальных наркотиков, которые позволяли в короткий срок ввести человека в состояние, которое было нужно учителю и те впечатления которые приобретал практикующий позволяли быстро узнать, что он может и должен получить после долгой работы. Считалось, что, увидев и поняв это, ученик может быстрее найти в себе возможность достигать это состояние с помощью других упражнений. Это был простой, действенный и не надежный способ достижения цели. И после долгих раздумий я пришел к выводу, что Юрка испробовал на мне какую-то траву или наркотик. Эффект от него оказался совсем не тот, на который он рассчитывал сразу, и это напугало его. Но эта пустота, с которой я ни как ни мог справится, позволила ему уговорить меня поехать с ним на юг где в небольшом поселке уже жила колония созданного им общества. – Иваныч замолчал.

– Вы были в секте?

– Я не могу объяснить тебе всего потому, что если хочешь это был не совсем я. Ты потом поймешь, наверное. Испытав в тот вечер такое, я не мог так просто выйти из-под его власти. Я говорил тебе, что занимался по системе много лет. Интенсивно занимался, вдумчиво и настойчиво, и то, что я получил в тот вечер не по своей воле неожиданно вытолкнуло меня так далеко вперед и подсказала такие ходы и способы, что-то единство, которое я обнаружил в себе утром было будто перерождением. Я одновременно радовался ему и не верил. Конечно, раз так-то нельзя говорить ни о каком, внутреннем единстве и единственно возможном понимании в самом полном его смысле. Но ощущение невероятного приближения к этому абсолютному пониманию не давало мне возможности отказаться от предложения работать с моим новым учителем. Я согласился и одновременно не согласился на его предложение. Я прожил там год.

– Значит, вы все-таки жили в секте?

– Я потом расскажу тебе об этом. А сейчас, послушай меня. Ты съедешь из этого дома в течении трех дней.

– Не понимаю. – Недоуменно проговорил Сергей.

– Посмотри на этот дом. – Иваныч кивнул на дом, и Сергей обернулся.

– Иногда мне кажется, что это живое существо. Ты не находишь, что дома – это одушевленные предметы. Нет, конечно, они предметы, и они наполнены предметами, но живя в них люди передают им часть своей жизни, и они каким-то непонятным образом постепенно учатся удерживать в себе сознание людей в какой-то момент присваивая его себе. Овладев, или похитив ее, эту часть сознания они используют ее для себя и приобретают собственную волю и цель. Ты знаешь я долго не мог понять, в чем цель этого уродливого дома. То, что он присвоил часть души людей, живших когда-то здесь, это точно, а вот простая цель его стала мне понятно только вчера. Ты будешь смеяться, но когда-нибудь тем или другим способом он достигнет своей цели, и я открою ее тебе, да ты и сам, наверное, догадаешься. – Иваныч улыбался, глядя на старые темные стены. – А вот если мы не справимся с тем, что он нам доверил, то он разжует нас гнилыми зубами старых лестниц и переварит в длинной кишке подземного хода.

– Вы опять.? Почему я должен уехать отсюда?

– Потому, что та история не закончена и герои скоро снова начнут появляться на сцене. – Иваныч улыбался.

– Здорово. А по понятней.

– Сайт, который мы сделали хорош. Группы в социальных сетях скоро наберут вес и засветятся у нужных людей нашего города. То, что мы найдем под церковью с помощью прибора Виктора мы представим сенсацией и нас увидят все. Они сами захотят познакомится с тобой. Ты узнаешь всех героев этого спектакля. – Сергей сидел ошарашенный происходящим.

– Но, я не хочу, – проговорил он тихо. Иваныч серьезно посмотрел на него.

– Ты хотел узнать систему, так вот одно из главных правил – это то что надо делать то что надо, а не то что хочешь.

– Да нет, я не так выразился. Я может и хотел бы, но с чего вы взяли что у меня получится?

– Надо делать то, что надо, а не то что можешь, ты никогда не будешь готов полностью и что теперь. Потом, за твоей спиной буду стоять я. Но стоять я должен за спиной, а не рядом. Поэтому ищи квартиру, и чтобы через три дня тебя здесь не было. А сегодня, пока есть время, вот тебе визитки, – Иваныч достал из небольшой сумки упаковку, перевязанную крепким жгутом. –пройди по всем антикварным магазинам что знаешь и раздай их. Получится познакомиться с хозяевами и продавцами – хорошо. В среду съедешь, а в пятницу у Виктора в магазине начнем поиски. Надеюсь, он там без нас не захочет порыться в старом подвале.

– С чего вы взяли, что мы там, в подвале что-нибудь найдем?

– Не имеет значение. Твоя карта, да и ход в этом доме позволит устроить шум. Шум устроишь ты, а на этот шум выплывут все. Ты с ними познакомишься.

– И что? Ну, познакомлюсь я с ними. В чем цель всей этой затеи?

– Мальчик, пойми, если ты имеешь в мыслях одну цель, то ты еще ничего не понимаешь в жизни. Представлять жизнь как путь от цели к цели это примитивно. Ты выбираешь путь, идешь по нему и собираешь те возможности, которые тебе предоставляются, и тут главное правильно выбрать свой путь и научится определять, что чего стоит. Мы пошли по этому пути и посмотрим, что он нам даст. И у каждого на нем свои призы и свои призраки. Ты поможешь мне, а я помогу тебе. Поверь мне, на этом пути будут призовые очки и для тебя. Раздай визитки.

Необходимость съехать вот так быстро показало вдруг Сергею что стал значить для него этот дом. Казалось бы, он не должен особо горевать о том, что уедет, но прожитые здесь месяцы так сильно изменили его, что эта необходимость поменять место давила непонятной тревогой.

И вообще планы хозяина становились понятны, но то, что его Сергей так легко втянули во все это, было немного странным и заставляло сопротивляться такому быстрому течению событий. Не успевал он осознать смысл одних действий ему предлагалось делать уже следующий шаг. И предлагали сделать так, что отказываться не хотелось, и он сразу готов был делать этот шаг. Он хотел, чтобы ему объяснили непонятный смысл некоторых слов и историй, а за этими смыслами скрывались новые слова, объясняющие что то, но ведущие к новым смыслам еще более неожиданным и противоречивым. Почему хозяин уверен, что будет именно так и почему он думает, что я соглашусь играть эту роль в его спектакле. Зачем мне это. Опять меня тащит куда-то течение не понятных для меня событий. А главное, я готов идти по этому пути и хочу этого. Откуда же он так уверен, что я хочу этого. Он знает меня как себя. Неужели мы с ним так похожи.

Переезжать. Найти квартиру так дешево как сдавал ее, Александр будет трудно. Не это конечно главное, но просить деньги у родителей было неудобно, а подработка, курьером, которая была в прошлом году теперь уже занята. Но случилось то что и должно было случиться и на что рассчитывал Сергей. Все-таки старшекурсник – это почти дипломированный специалист и раз ему удалось протянуть как-то до четвертого курса, значит не совсем тупой. Небольшие строительные фирмы с удовольствием приглашали на работу недоделанных архитекторов пытаясь сэкономить на зарплате и используя по полной программе бурное рвение молодых людей. А такое в наше время встречается у тех, кто надеется на дальнейшее, полноценное трудоустройство. Сергей учился хорошо, поэтому надеялся на такое предложение и получил его. Выходить на работу можно было хоть с завтрашнего дня, но он попросил неделю для переезда, и чтобы выполнить то, что просил Иваныч. Сначала он подумал, что может пожить и у Виктора какое-то время. Мать его сейчас была в плавании, и еще месяц или полтора они спокойно могли бы жить вместе особо не стесняя друг друга. Сергей позвонил ему на следующий вечер.

– Привет – начал бодро Сергей. – Представляешь, Иваныч выгнал меня из квартиры.

– Как это? Что случилось? – Голос Виктора был сухим, и как показалось необычно тревожным.

– Да ничего не случилось, просто он сказал, что будет лучше, чтобы я съехал пока. Он сказал, что в пятницу мы у тебя начнем поиски и лучше, чтобы нас вообще не видели вместе.

– В пятницу? В пятницу, наверное, неудобно. У меня дела будут. Да и сам подумай, если ты сам говоришь, что будет лучше, если нас не будут видеть вместе, а ты теперь ко мне переедешь. Как же так?

– Ты прав, я как-то не подумал об этом. Как у тебя торговля? Что голос какой? Может проблемы?

– Все нормально. – Виктор отвечал сухо, будто торопился куда-то.

– Продавщицу нашел? Ищи молодую, и с подругой. У тебя мама еще через месяц приезжает, так может гульнем, а? А представляешь если мы в пятницу, и сразу все найдем. И подземный ход, и клад в нем?

– Слушай, Давайте не в пятницу. Мне, наверное, надо в Москву смотаться на выходные, ты скажи Иванычу, что лучше в понедельник или в следующую пятницу.

– А зачем ты в Москву? По бизнесу что-то?

– Да, по работе. Хочу оптом торговать. Думаю, в общем. Подвал все равно никуда не денется, а в конце месяца вечера будут длиннее, и мы спокойно походим.

– Что с тобой? – усмехнулся Сергей –Раньше сам в бой рвался, а теперь откладывать на потом собрался. Предпринимательство затягивает, ну правильно по тридцать тысяч в день зарабатывать, зачем нам подземный ход. – Сергей шутил, но Виктор молчал в трубку.

– Да какой там бизнес, пока все устроишь. Ладно, давай звони. Увидимся. -Виктор первый повесил трубку.

– Затягивает парня жажда наживы. А хорошо бы правда нашел бы он молодую продавщицу с подругой. Повеселились бы.

На следующий день Сергей решил начать обход антикварных магазинов города. Если он правильно понял идею хозяина, то все, и сайт и вся работа в сети и вот этот поход по антикварам нужен для того чтобы выманить кого то, заинтересовать и привлечь к себе внимание. Стоп. Как он говорил, если ты видишь лишь одну цель ты теряешь возможности. Кто должен клюнуть на эту наживку еще не известно, но если мы станем лучшими в этом бизнесе в городе, то это само по себе не просто интересно, но и прибыльно. Я конечно пока в этом еще ничего не понимаю, но главное выбрать путь и пойти по нему собирая предоставляемые временем возможности. Иваныч кого-то ждет, можно и не дождаться, а можно дождаться совсем другого. Лучше идти по пути, который выбрал и смотреть по сторонам.

Сергей сам себе удивлялся. Куда делся тот сомневающийся мальчик, который ходил, разинув рот по улицам совсем недавно. Может хватит восхищаться, пора узнавать цену. Первый магазин был рядом со старым домом, метрах в двухстах.

Именно так Сергей и представлял себе всегда антикварные магазины. Узкая лестница вниз в подвал заканчивалась поворотом в низкую дверь и уже с порога ты оказывался у, наверное, старинного шкафа, который преграждая путь предлагал пройти или направо, или налево. Постояв несколько секунд рассматривая шкаф, он повернул налево где у окна за столом сидела девушка. За шкафом оказался буфет из потемневшего покрытым старым лаком деревом, и Сергей понял, что шкаф у входа вовсе не старинный. Следующий шкаф был меньше и внутри за пыльным стеклом стояли ряды тарелок. Он казался хлипким на вид и похожим на старичка в очках и потертом пиджачке прислонившимся к стене. Девушка за столом поздоровалась с Сергеем и продолжила что-то печатать на компьютере. Он кивнул в ответ и отправился дальше между тесно расставленной рухлядью, которую здесь почему-то считали антиквариатом. Когда все это стояло вот так бок к боку, то Сергею это напомнило очередь из старичков и старушек в районной поликлинике. Эти калеки жались к стенке стараясь держаться тихо, переговариваясь между собой в пол голоса и вглядываясь в лица проходящих врачей. «Ну что сейчас моя очередь. Моя? Да?» К этому надо привыкнуть. Понял он и заставил себя перестать улыбаться. Резной буфет был похож на дом, и Сергей долго стоял возле него представляя, как бы он выглядел увеличенный так эдак раз в двадцать на улице, напротив. Он видел такие дома и теперь мог внимательно осмотреть всю эту уменьшенную копию. Уменьшенную, но более изысканную и изящную в своей резьбе и изгибах форм. Он был трехэтажный как дом с небольшими колоннами, на которых все держалось и с закрученными линиями крыш. Сергей постоял бы возле него еще, но впереди его ждали потертые вазы на низких столах и картины с разлегшимися красавицами в толстых рамах. Обойдя все кругом, он подошел к продавщице.

– Здравствуйте, – обратился он тихо, – а с кем бы я мог пообщаться? С вами?

– Со мной конечно. Что вас заинтересовала. – девушка с улыбкой встала ему на встречу. Сергей не был похож на покупателя. Уж кого-кого, а покупателя девушка чувствовала, как только он оказывался перед первым шкафом. Возле него они не задерживаются и не улыбаются, глядя на голландский шкаф начала девятнадцатого века. Настоящий покупатель знает, что и как ценится и что требует уважения к себе и поклонения. Нет, он не был покупателем. Студент. Зевака. Время тратит. Ее улыбка и пренебрежительное отношение Сергей заметил сразу и ему захотелось пошутить. Врать, так врать красиво. Тем более последствий можно не бояться.

– Да, здравствуйте. У моего отца несколько антикварных магазинов в разных городах. Вот вам визитка, посмотрите. И небольшая коллекция. Я сейчас здесь буду учиться, в вашем городе, и он попросил меня походить и поискать для него что-нибудь. Или предложить. Да. – Улыбка с лица девушки пропала и взяв визитку она была готова говорить и говорить, но Сергей не дал ей этого.

– Я в этом мало что понимаю, вот так чтобы профессионально, так что показывать мне сейчас ничего не надо. На сайте мои координаты есть так, что, если ваше руководство найдет что-то интересное для меня, пускай позвонит. Отца больше всего, насколько я знаю, интересуют книги, связанные со староверами, что-то из истории монастырей, карты, иконы. Может ваше руководство само интересуется этой темой? У него хорошая коллекция. Сергей довольный повернулся и пошел к выходу.

– А тот шкаф, большой такой, сколько стоит?

– Это 19 век. Двести тысяч рублей.

– Я так и подумал. – Сергей вышел. Волнения и радость можно было не сдерживать. Обойду сегодня еще несколько магазинов и на сайте будет первый аншлаг. Не поверила. Ну и ладно. Сейчас главное привлечь первое внимание. Он ходил по магазинам и понимал, что его никогда не воспринимают всерьез и, если сначала это задевало потом это воспринималось как должное, а затем как ошибку и глупость. Ему стало казаться, что он затевает с ними игру, о которой они даже не подозревают, и это делало его в своих глазах более значимым. Он опять удивился как меняется состояние человека, когда в его действиях появляется определенная цель. И умение сформулировать эту цель для себя это и значит начать быть собой. А раз так тот, кто формулирует эту цель для других так что эту цель принимают и есть настоящий лидер. Со словом лидер в мыслях сразу же встал образ Александра Иваныча. И хотя внешне он совсем не был похож не лидера, но та цель которую он задал для наго и Виктора сделала его таким. Правильная цель сделает тебя, но к чему она приведет не знает никто.

Квартиру Сергей нашел недалеко от прежней в Плотницком переулке. Она была гораздо лучше прежней и дороже ненамного, но как же ему не хотелось переезжать туда. Он перевез вещи в среду и, как и просил хозяин в четверг уже ночевал по новому адресу. В комнате на втором этаже было два окна. Одно выходило прямо в переулок и напротив него через дорогу был угол небольшой гостиницы, а второе окно было во двор и под ним в палисаднике росла рябина ветки которой доходили до самого подоконника.

В первый вечер на новом месте Сергей открыл ноутбук и стал самостоятельно разбираться с сайтом вспоминая все что ему говорил хозяин. Он установил на сайте свой телефон и адреса антикварных магазинов с картой города. Он открыл сайт чтобы посмотреть результат и несколько минут рассматривал что у него получилось. Что-то было не так. Тут зазвонил телефон.

– Смени шрифт, и размер смени. Задай атрибут как у меня в другом месте, чтобы они не отличались друг от друга, а то смотрится как место на рынке. -Иваныч говорил бодро будто из соседней комнаты. – в гости не приглашай, не приду и на меня другим не ссылайся. Для всех мы знакомы, но так, мельком. Как там Виктор? Что-то он давно не заходил. И не звонит. – Сергей был рад звонку и упоминание о третьем приятеле еще больше ободрили его.

– Я звонил ему. Говорит, что в пятницу уезжает в Москву. Хочет расширить бизнес. Олигарх, одним словом. Обошел сегодня еще пять магазинов. Везде намекаю, что имею интересные вещи, связанные с старообрядцами и монастырем что наверху. Всерьез никто не воспринимает, но визитки берут.

– Ты знаешь что сделай, создай на сайте раздел – продаю. Сам создай, а потом мне позвони, я подкорректирую внешний вид. И размести в нем несколько вещиц. Я тебе пришлю фото и описание. Нам надо становиться популярными в этом городе. Да еще размести там часть своей карты. Копию конечно. И так сфотографируй, чтобы было видно и понятно, что это, но без подробностей. Понимаешь, без подробностей. Сделай сейчас, а я завтра посмотрю, что получилось. – он закончил вызов, но Сергей почувствовал, что он вроде бы и не переезжал ни куда, а просто перешел в другую дальнюю комнату и если выйти на кухню, то там стоит стакан с чаем и запах лимона набирает силу.

Виктор, как обещал, в пятницу уехал в Москву, и поиски отложились на неделю. Сергей после учебы первый раз вышел на работу, но директор решил продолжить лето и уехал отдыхать с семьей в Египет, поэтому особого рвения в делах никто не проявлял. Для Сергея нашлось дело, но справлялся он с ним легко и вечером был совершенно свободным.

Первый раз позвонили по номеру с сайта в субботу. Голос был запыхавшийся. Мужчина говорил быстро, проглатывая слова и после нескольких коротких вопросов закончил вызов. Сергей обрадовался даже этому и перезвонил Иванычу доложив о первой победе.

– Да, – скучно выслушал тот восторги приятеля. – Виктор так и не появлялся?

– Нет, но он в Москве и только завтра приедет.

– Позвони ему вечером, а лучше встреться с ним, когда приедет. Может ему помощь нужна. Сам что делаешь?

– С вашим фотоаппаратом гуляю.

– Ты бы лучше с девушкой гулял. Пока. Звони, когда Виктор приедет.

Наступило воскресенье, и Сергей долго валялся в кровати и дремал потому, что в Плотницком переулке в воскресенье тихо, как в лесу. Или может ему только казалось потому что трамваи теперь были дальше и их стук был почти не слышен. Телефон зазвонил, неприятно заставляя вставать.

– Здравствуйте, – голос на том конце был спокойным и серьезным. – Я на вашем сайте. Меня заинтересовали некоторые вещи из вашей коллекции, но я сегодня надолго уезжаю. Отдыхать. Вот если бы мы с Вами сегодня могли встретиться, и вы бы мне показали это, то было бы здорово. Вы как, можете.

– По спокойной речи без пауз Сергей сразу понял, что на том конце человек привык, что его слушают не перебивая.

– Да, а, что вас заинтересовало.

– Ну, давайте для начала посмотрим монету «георг3» и старую карту. Успеете подъехать на Московский вокзал до 15 часов. Ласточка уходит в 15ч 40 мин. Мы бы успели поговорить. Ресторан у вокзала знаете?

–Найду, наверное.

– Ну и хорошо, значит договорились. -Голос на том конце пропал.

Сергей позвонил Александр, но трубку никто не брал. Время еще было, и Сергей начал собираться, обдумывая звонок. Карта была у него, а вот «георга3» с собой у него не было. Как вести себя с покупателем сколько просить и на сколько соглашаться? Он ничего не понимал в этих делах. Сергей позвонил Виктору и тот неожиданно взял трубку.

– Привет. – начал Сергей. – ты где?

– Я в Москве. Что ты хотел? – голос у него был сухой и тревожный как всегда в последнее время.

– Понимаешь. Покупатель с сайта хочет посмотреть карту и монету, а Иваныч недоступен.

– Ты что, решил карту продать?

– Нет, конечно. Иваныч просил ее выставить в качестве приманки. Просто посмотреть реакцию. А человек звонит и говорит привози карту и монету я куплю. И что мне делать я не знаю. Монеты у меня сейчас нет, а карту я просто продать не могу. Иваныч не доступен, а человек на три часа встречу назначил.

– Так откажись. Раз он заинтересовался значит перезвонит. Он же первый позвонил значит это ему надо. Подождет.

–Да, наверное. Но я уже согласился и человек кажется серьезный. Вдруг передумает?

–Ну, раз согласился тогда поезжай и посмотри, что за человек. Копию карты покажи, чтобы он знал, что она из себя представляет, а за «Георга» проси шестьдесят тысяч. Это дорого, и он не возьмет. На месте посмотришь на него ну, а там уж до чего договоритесь. Твоя задача ничего не продать. С этим ты, наверное, справишься. – Сергей усмехнулся и повесил трубку. Еще раз позвонив Иванычу Сергей снова не дождался ответа. Да, обещал быть за спиной и вот он нужен, и кто у меня за спиной. Никого. Может не ехать.

Ресторанчик у вокзала был небольшой и подойдя ко входу Сергей набрал номер.

–Да, входите, я уже здесь. – Сергей вошел в пустой зал и сразу увидел его сидевшего спиной ко входу. Кроме них никого не было. Сергей подошел и поздоровавшись сел, напротив. Мужчине было на вид около шестидесяти, короткая прическа и небольшая борода делали лицо как с обложки журнала. Он быстро взглянул на Сергея и спросил- Ну что принесли, а то времени мало. Поезд не в 15 40, а в 15 20. Так что покажи, что у тебя. -

Сергей достал копию карты и не выпуская ее из рук подвинул ближе к покупателю. – А вот монеты с собой нет. Но там оригинал. С поля. Сами нашли. А карта копия. Оригинал тоже есть. – Покупатель смотрел на карту внимательно, но понимая, что к чему в руки брать не пытался. – Карту можно развернуть? – Тихо спросил он. – Откуда карта?

– Из ящика. У меня знаете, в столе ящик такой есть, оттуда я все беру, а потом все обратно складываю. Да. За монету пятьдесят хочу, а с картой сложнее. На нее уже покупатель есть, но он ломается. Хочет и деньги ищет, но не созрел еще. – Сергей видел, как сидящий напротив смотрит на карту и понимал, что она его заинтересовала.

– А может я больше дам? – спокойно и почти равнодушно спросил мужчина.

– Было бы здорово, но тот уже задаток оставил, и я жду, когда остальное найдет. Мы с ним знакомы немного и не удобно знакомого вот так кидать. А если он передумает, то Вы будете первым.

– Зачем она ему? Эта карта?

– Мне кажется, он знает это место. И что-то там ищет, но дело не мое. Мне просто продать надо и все.

– Просто продать? – усмехнулся покупатель. – Ладно. Хорошо. Вот моя визитка. Я приеду через три недели. Позвони, если не продашь. Поговорим. -Он встал, отдал визитку и быстро пожав Сергею руку пошел к выходу. Сергей смотрел ему в след, держа визитку в руках. Холдинговая компания «Аура» генеральный директор Мищенко Юрий Валерьевич.

– Прямо как Гагарина с Чкаловым, – подумал Сергей.

Часть 13.

-Значит он уехал? – Голос Иваныча звучал растеряно.

– Это был он? Тот самый? Вас не было, и я не знал идти мне или не идти на встречу с ним.

– Удивительно как быстро он клюнул, и сам. Я думал он подошлет кого-нибудь. Он уезжал и поэтому не хотел откладывать. А когда он вернется?

– По-моему, сказал, что через три недели.

–По-моему, что значит, по-моему, ты что не помнишь? Ты сидел перед ним всего пять минут и не помнишь точно, что он говорил?

– Да, да, три недели, точно.

– Где было твое внимание в такой важный момент.

– Откуда же я знал кто это? И вообще, я не понимаю, что вы от него хотите?

Обычный дядька, бизнесмен, может богатый. Объясните, о чем все это.

– Хорошо. Давай встретимся у Виктора, он уже приехал? Ты говорил с ним?

– Да, обещал приехать сегодня. Он немного загруженный какой то, может у меня встретимся, я его предупрежу.

– Нет, не звони ему, встречаемся у него в магазине через час. Да купи гранатового сока, ну и чищенных грецких орехов, немного. – Иваныч повесил трубку, и Сергей позволил себе рассердиться. И где сейчас искать очищенных грецких орехов. Задолбал он уже своей этой многозначительностью. Зачем ему понадобился гранатовый сок? Водит все в этом тумане, а уже совсем не шутки. Тут уже реальные персонажи появились. Сам утверждает, что это серьезные люди, а нас использует в слепую. Пора определяться.

Иваныч лег на диван и положил телефон рядом. Сегодня утром, пока его не было, в дом опять приходил «гость». Как он и предполагал гость пытался пройти со стороны запущенного палисадника, в стороне от дороги. Нет, пробраться не пытался, а искал где это проще сделать. А Юрий, значит уехал. Или сделал вид, что уехал. Ну предположим, что уехал, иначе бы он не стал встречаться с пацаном. Торопился. Трудно ему, наверное, живется. Он столько сделал за свою жизнь, что прошлое как тесто из-под крышки лезет и не хочет успокаиваться. Ему есть чего бояться, и он знает это. Лучше бы забыл. Было бы проще.

Сегодня они обязательно спросят меня чего я хочу. Но я не знаю, чего я хочу. Я хочу подойти к нему поближе. Так близко чтобы увидеть, как он боится. Он всегда хотел, чтобы его боялись. Он всегда думал, что страх лучшая гарантия власти. Внуши страх хотя бы на минуту и получишь путь к власти над человеком. Человек как животное почувствует страх и воспротивится ему, восстанет, а затем смирится и поверит, что по-другому нельзя и этот страх часть закона природы. И он нормален. Страх. Внешне будет независим, а душа смирится с этим страхом и все. Он во власти твоей.

Александр помнил откуда он знает это и знал зачем помнит. Он обещал Сергею рассказать обо всем и оттягивал рассказ как мог, потому, что рассказать значит пережить все еще раз. А что станет с ним во время рассказа? Какие ловушки в его сознании оставил Учитель. Как изменится память, когда ловушка сработает. Александр поймал себя на мысли, что впервые за много лет назвал его Учитель. И неприятно забилось сердце. Да, для того, кто пережил это никогда не избавится от больной части своего сознания. И только система, которая когда-то привела его в этот ад, в последствии позволила восстановить в нем что-то здоровое. Рассказать, чтобы вспомнить и может это поможет найти силы отомстить. Или наоборот отнимет их…Ловушка, там должна быть ловушка. И во время рассказа она сработает. Это он знал точно. Пора идти.

Виктор приехал. Его машина стояла напротив входа в магазин.

– Вот еще проблема то будет- Подумал он с неприятным чувством вылезая из машины. – Если он сам не справится, то придется драться. – Он не боялся, хоть он и старше, но в хорошей форме, поэтому справится, если Сергей не помешает. В пакете был шашлык и бутылка самой дорогой водки.

Он увидел Сергея, в руках у него был пакет, из которого торчала бутылка сока и кулек с орехами. Они вместе вошли в магазин.

Сергей прошел сразу вниз, а Иваныч закрыл не спеша за собой дверь на щеколду, и медленно стал спускаться. В магазине был еще кто-то. Женский голос был низким, но приятным. Покупатель? Когда Иваныч вошел Сергей уже говорил с Ириной. Нет не покупатель. Жаль, время у нас не много. Подумал Иваныч. Он кивнул девушке и подошел к Виктору. Лицо у того скривилось в странной улыбке.

– Ну что, холодильник переставил? – в упор твердо спросил хозяин.

– Не понял. – удивленно спросил Виктор и отвернулся. – Ты, о чем?

– Да так, Серега говорил, ты здесь перестановку затеял.

– Ну, я пойду. – Ирина поискала взглядом сумочку и встретилась взглядом с Виктором. Вид у него был такой, что она, удивленно посмотрев на него заторопилась к выходу.

– Я провожу. – Виктор прошел за ней.

Пока их не было Сергей выложил все, что они принесли в уже знакомые глубокие тарелки и три пузатых фужера появились рядом со стоящей бутылкой «Кристалла».

– Смотри ка, он уже микроволновку купил. – он сунул мясо в печь

Иваныч прошел в дальнюю комнату и увидел то, что и ожидал увидеть. Он заглянул под холодильник, придвинутый к стене, обошел комнату по периметру и открыл шкаф где в прошлый раз оставался прибор. Он сам справится, надо ему только помочь. – Подумал Иваныч и закрыл дверку шкафа.

За окном уже темнело, и Виктор опустил жалюзи. Разговора не получалось. Каждый молчал о своем, и хозяин знал, что все сейчас должен сделать он.

Он сел в единственное мягкое кресло с подлокотниками, а приятели устроились за столом и молча доедали шашлык.

Мы ехали от станции в поселение на машине довольно долго. – Начал Александр. – Кругом были какие-то бескрайние пустые поля, обсаженные по периметру высоченными тополями, и было необычно, для меня жарко. Машина была старая или Юрка попросил не торопиться, но он начал разговор пытаясь наконец мне что-то объяснять.

– Называй меня при всех учитель. Там так принято. Люди там разные, но объединённые все только одним. Прочувствованной необходимостью приблизится и вернуться к вечной силе. Вечной силе слепой и глухой, но всемогущей и беспредельной.

– Что это за идея? – спросил я совершенно без сомнения, а просто желая узнать ее. Надо понять, то, что тогда творилось со мной, было похоже на какой-то динамичный или перманентный гипноз, овладевший мной. После того, как за круглым столом в комнате окруженной черным дождем с людьми, мое сознание сдалось перед невероятной силой, предложенной мне. Все внутри мне превратилось, как бы это объяснить. Оно превратилось в сплоченную субстанцию приобретя мощь объединённых сил. Тот наркотик, который дал мне Учитель, раскрутил во мне все противоречия и борющиеся между собой устремления. Все они перестали мешать друг другу и замерли в ожидании увидеть цель своего существования. Разум перестал испытывать чувства, эмоции не стали больше захлестывать штормовыми волнами и без того слабые мысли отбирая у них последние силы. Сексуальные фантазии перестали изводить своим всемогуществом и неотвратимым подчинением. Тело перестало быть жалким и немощным, а приобрело необходимую норму силы и выносливости, не желая не изводить себя стремлением к ненужному изяществу форм ни доводить до истощения в пренебрежении к его потребностям. Все пришло в норму. Это была какая-то страшная норма. Страшная, в своей чистоте и возможности многое преодолеть. И что же дальше. А дальше очевидное. Тот, кто смог дать это сможет показать, что нужно преодолеть и зачем. Я сначала получил силу и теперь очень хотел узнать, зачем я ее получил.

Та небольшая часть меня, которую так испугался учитель за столом подумав, что ничего не получилось, та небольшая яркая фисташка памяти о чем-то чистом мешала мне объединиться окончательно и требовала борьбы. Но каково же было искушение поддаться обретенным желаниям и воспользоваться тем, к чему так стремился, и что получил таким жестоким и неожиданным путем. Многие годы тренировок и изучения книг не дали и десятой части того, что сейчас образовалось во мне. И какая разница что этот прямой путь, это запретный путь и его последствия могут отобрать у меня все, но зачем навсегда радоваться крохам, когда громадное пиршество силы перед тобой обещает показать тебе то, что мало кто видел за все время существования людей.

– Ты, наверное, даже не понимаешь, что с тобой случилось – начал учитель, когда мы уже в ночной темноте вошли в дом. – Если честно, я и сам не понимаю, как это могло быть. Трава подействовала так, что я был готов признать свое поражение и был уверен, что в этот раз по какой-то причине ничего не получилось. Там у Абы это снадобье применяли редко, и я когда-то легко и даже приятно перенес его действие, которое изменило меня. Но – Учитель прервался. – Действие препарата на тебя почти разрушило мою уверенность в его всемогуществе. Я видел разные последствия его воздействия. Некоторых он убивал совсем, в некоторых он гасил разум или чувства, увеличивая силу оставшегося. Для меня он открыл возможность видеть в человеке человека. Помню хорошо этот момент. Через неделю после того как мой учитель дал мне его я видел все слабости человека как бы он не прятал их от других и даже от себя. Слабость – это же только шкала измерения чего-то. Или меры отсутствия чего-то. Слабость – это не свойство, а лишь определение состояния. И вот, я стал видеть отсутствие чего-то важного в человеке как тембр звука или оттенок цвета. Потом острота восприятия ушла, но интуитивное понимания слабости людской осталась. Это помогает. Но в тебе. Ты приобрел то. В тебе есть общая слабость, которая идет от незнания цели, но в тебе есть что-то не уловимое. Да. Если ты избавишься от этого в себе, сила твоя сравниться с вселенной. Мне нужно будет услышать твой рассказ о том, что с тобой произошло. Может это поможет нам выйти на новый уровень понимания цели. А если мы выйдем на этот уровень, то сможем и другим показать его. Представляешь. Открыть цель существования себя в мире и силы в себе. Стать осознанным проводником силы. Это все равно, что преодолеть космос до края только усилием разума. Хотя при чем здесь разум, силе нужен разум, но ему нужна и воля. Представляешь результат соединения разума и воли способной дойти до конца луча творения и вернуться обратно. Ты разум, я воля. Сила везде, а луч творенья несет нас в бесконечность. Мы сможем вместе соединиться в луче творенья и обрести вечность. Разве не это ты хотел достичь своими жалкими тренировками. Ты понимаешь все их бессилие перед безграничностью цели. Никто не изобрел упражнения чтобы сдвинуть солнце. А чтобы зажечь его. Или погасить. Асаны, дыхание, осознанность, ты сейчас понимаешь, как это смешно. Смешно и бессмысленно. Перед тем, что ты приобрел придя сюда. Ты приобрел путь в вечность. Так начни его.

Все это я слушал, глядя в темное небо. И какую же слабость он увидел во мне если уверен, что я соглашусь. Тщеславие или жадность. Мы стояли перед дверью в дом в небольшом дворике со скамейкой, где раскидистая яблоня уже отцветала, роняя белые лепестки на стол. А на столе стоял кувшин с багровым соком и ваза с орехами. – Выпей гранатового сока и пойдем, поздно уже. – Сказал учитель и вошел в дверь первым.

Выпей гранатового сока и пойдем, Выпей гранатового сока и пойдем, Выпей гранатового сока и пойдем.

Иваныч встал и подошел к столу – Ладно, выпьем гранатового сока и пойдем. – Он достал из пакета бутылку с соком и налил в стакан. Виктор с Сергеем молча сидели и смотрели на хозяина, ничего не понимая. Иваныч трясущейся рукой поднял стакан к губам и отпил глоток.

– Гранатового не было, я взял ежевичный. – Почти шепотом проговорил Сергей.

Хозяин выпил сок и ни слова не говоря поставил стакан на стол и так и застыл в странном состоянии, не отрывая руку от стакана, стоящего на столе. Никто не решался сказать ни слова.

На следующее утро я вышел с учителем на большой двор перед домом, который был, с другой стороны. Вчера вечером я не заметил толком куда мы приехали и теперь с интересом осматривался. Скорее всего, когда-то это было несколько участков с отдельно стоящими небольшими деревянными домами. Затем заборы между ними снесли и окружили одним высоким, объединив землю в небольшое, отдельное поселение. От станции до сюда мы ехали почти час, значит это уже полная глушь, хотя там за забором видны крыши, а значит, соседи все-таки есть.

– Осмотрись вокруг и приходи вон туда, -учитель показал на одноэтажное широкое здание. наверное, бывший хлев или сарай, с устроенными в нем окнами.

Было часов десять утра, но все, кого я видел вокруг были заняты размеренной и спокойной, привычной для них работой. Большой огород в левом углу поселения был огорожен длинными жердями, и за ними несколько женщин нагнули немолодые уже спины в белесых платьях над грядками с чем-то зеленым и сочным. Местная земля плодородная и богатая отдавала зелень просто и щедро. Правее за домом был навес, под которым стоял трактор, и молодой мужик смотрел на меня, прислонившись к большому колесу машины. На меня с интересом обращали внимание все, к кому я подходил, рассматривали и здоровались, когда я приближался. Но как-то быстро забывали про меня и возвращались к работе, как только я отходил дальше. Негромкая женская речь слышалась и дальше справа, где скорее всего был загон для коров. Загон был пуст, а в открытые ворота въехала машина, нагруженная белыми досками. Машина аккуратно, но уверенно повернула вокруг огороженного загона и подъехала к сараю откуда уже выходили встречающие ее мужики. . За забором в поле пели птицы, и я понял, что не так представлял себе все это. Все это совсем не вязалось с тем мрачным словом секта, которая всегда была в моем сознании.

– Что удивлен? – Учитель с улыбкой смотрел на меня. Я перестал его называть Юрка даже в мыслях еще в то утро в санатории. Так было понятнее и правильнее, и показывало реальное место, которое он неожиданно занял для меня.

– А что ты ожидал здесь увидеть? Изможденных узников под конвоем. Здесь никого не держат насильно. Мало того, надо много пожертвовать чтобы оказаться здесь. Пожертвовать и согласиться на условия принятые для всех в нашем обществе. – Он улыбался и внимательно смотрел на меня.

– У тебя много вопросов, но давай для начала я кое-что тебе расскажу.

– Правда, здесь ты почти не найдешь простых бедных людей, большинство или из семей так называемой элиты. Элиты часто бывшей, но есть и настоящей. Ну представь себе. Сын какого-нибудь второго секретаря райкома небольшой области. Когда-то первый пионер и обласканный комсомолец. Не потому, что там умный или с характером, а потому что папа. Детство в галстуке, молодость в президиуме, а вот тебе раз и перестройка. Он неплохой парень, и совсем не привык бороться за свою жизнь, есть у него все и привык он к этому. А жадные псы открывшихся возможностей уже лязгают клыками вокруг и норовят или откусить что-то от тебя или с собой на охоту позвать. А у него ни желания нет в этом поучаствовать, ни сноровки кровожадной бог не дал. Ему и обидно, что сил не хватает и завидно, да и противно местами. И что же делать. Силы надо искать. Такой силы, которая наполнит и объяснит, как слабый станет сильным, и почему имеет право драться за то, что вокруг. Конечно, не понимает он этого и не осознает, а разве он понимает или осознает закон притягивающий его к земле, а ни чего, ходит он по ней грешной и приплясывает как можем. Придет он к религии нашей, а там что, покайся да прими слабость свою как данность. Принять. Не всякий хочет принять, и пойдет он дальше силу искать. Да, я таких сразу вижу. Могли бы они стать сильными и в религию прийти с другого бока, да пути не знают. Ну, так что, поможем им. Да, а есть другие. Женщины в основном. Силу хотят чувствовать. И покой. Видишь, опять человек силы хочет. Знает, что должна она быть, и что потерял он ее где-то, а где не знает. А чувствует он эту силу у меня, поэтому и приходит ко мне.

– А что же дома? спросил я- Дома их не ищут, домой они возвращаются, когда захотят.

– Дома? – Учитель серьезно посмотрел на меня. – Тут их дом теперь. Еще никто не захотел обратно. Я говорил, надо много отдать чтобы получить. – он замолчал на несколько секунд. – и научиться подчиняться, чтобы потом знать, как управлять.

– Чем управлять? – негромко спросил я.

– Силой в себе и собой в пронизывающей тебя силе.

– Как-то они не похожи на устремленных к знаниям людей. Крестьяне какие-то и все.

–Да, – улыбнулся мастер – Чтобы трое узнало, надо чтобы рядом десять стояло. Большинству и малого хватит. Они довольны, что просто приобщились, а кто-то еще не готов, но на пути. Но есть несколько принимающих усилия и шагнувших на путь.

– А в чем путь? – спросил я.

– Само слово путь предполагает идущего, без идущего и пути нет. А идти значит действовать. Знание само гору не сдвинет, а без знания и к горе не подойдешь. Нужно усилие, направленное знанием. Твои знания большие, но размазаны по твоему сознанию, а я соберу его в луч, и оно осветит путь для них.

– Почему ты думаешь, что я смогу?

–Ты не сможешь, и я не смогу, а вместе мы сможем.

– Я не знаю, как, но…– В это время в дверь постучали, и учитель вышел.

Затем был обед в общей столовой. За длинным столом сидело человек тридцать, может больше. Одеты все были в светло серые одинаковые, аккуратные одежды и только я выделялся на этом фоне старыми джинсами и не новой застиранной кофтой из тонкой шерсти. Все не спеша ели, разговаривая о чем-то спокойно, по крестьянской. И только рассматривая их вот так, рядом, я заметил в них что-то совершенно не деревенское. Это была не игра или притворство, нет они чувствовали себя здесь вполне естественно, но мне было видно, что это лишь часть их. Так выглядит какой-нибудь инженер в загородном санатории, когда отпуск уже идет к концу или дети, приехавшие с каникул во двор и повзрослевшие за лето. Они играют знакомую и приятную им игру, но чувствуют необходимость возвращения или начала чего-то важного для них сейчас. А мне не терпелось увидеть, как здесь происходит то ради чего я приехал сюда.

После обеда все разошлись на отдых, а уже ближе к вечеру в соседнем пристрое, где большой стол был сдвинут в сторону, а лавки и стулья расставлены по стенам. Я сел на стул с краю с желанием понаблюдать, что сейчас будет происходить. Предполагая, что увижу что-то важное и интересное.

Учитель вышел вперед и поставив стул посреди, спокойно осмотрел собравшихся.

– В начале, я хотел повторить то, о чем говорил в последнюю нашу встречу. Никто не придет, и одним своим появлением или словом не спасет вас и не покажет вам путь. Такого не будет. Мы должны найти начало пути. И искать его нам больше негде как в самих себе. Сила везде, но след ее мы сможем увидеть только в нас. И даже это невероятно трудно. Много веков сила реализовала себя в беспредельном пространстве, пока ни создала человека. Но создала только с одной целью создала, чтобы его глазами видеть и его ушамислышать, а его эмоциями питаться и существовать. Тот человек, которого создала сила нес ее в себе и этим был бессмертен. Но в какой-то момент он возомнил о себе невероятное и отбросил необходимость силы в себе. Человек решил, что его разум поможет ему жить в этом мире и сила оставила его, или он как непослушный подросток сбежал из дома. Он решил, что он не часть природы, а ее господин, и она прокляла его. Отвернулась, спрятала от него источник благодати и затихла как обиженная мать. Но мать простит свое дитя если он вернется домой и выпросит прощение.

Да. Но сначала нам надо учиться слышать природу в себе. Услышать, как зовет его и плачет о нем его мать. Способ для этого настолько прост и вместе с тем так исковеркан цивилизацией, что надо исправить само понимание этого действия. Все что окружает нас, это всего лишь разного рода вибрации. Свет, Звук, электричество – это все волны, а значит вибрации. Какую волну постоянно производит человек. Самую простую вибрацию? Это конечно в первую очередь его дыхание. Это единственная и могущественная вибрация, без которого невозможна наше существование. Вдох- выдох, вдох- выдох. А что еще нам знакомо и связывает наше тело с музыкой и светом, главными источниками вибраций знакомых нам? Это, конечно, танец. И не просто исковерканное понимание танца как старая память об его волшебных свойствах, которая осталась нам с тех пор. А настоящий танец, наполненный архаичной силой позволяющий соединиться с ней и познать ее. Сегодня вам покажут это великий танец силы, и вы начнете узнавать начало пути. – В это время учитель встал и к нему подошел молодой человек с азиатским типом лица на которого все смотрели с интересом и было видно, что он здесь впервые.

– Это мой помошник, и он вам покажет определенные упражнения, которые помогут нам. Нам, потому, что вы нужны мне, а я нужен вам. И еще я хочу вам представить. – Тут он дал мне знак, подзывая к себе.

– Это Александр. Он расскажет вам много интересного о разных путях, а самое главное, мы через него сможем понять, что человек чувствует, когда сила прощает его и возвращается.

– Пойдем со мной, – он слегка поклонился всем и пригласив меня идти за ним направился к выходу.

– Я не понял, что вы имели ввиду? – спросил я , продолжая идти за его спиной, и поймал себя на мысли, что назвал его на вы. Учитель молчал. Мы вышли из зала, где был слышен голос нового помощника в тишине, и направились к домику. Войдя внутрь мы оказались в просторной комнате со стенами цвета мореного дуба и светильниками, в виде свечей прикрепленными в шести местах. Света свечей не хватало, а верхние лампы учитель не зажег, пройдя в полумраке и усевшись в кресло. Дав мне знак сесть напротив, он молчал, дожидаясь пока я расположусь поудобней.

– Я не понял, что вы имели в виду? – Опять спросил я.

– Интересное состояние? Правда?

– Какое?

– Ну, то, которое возникла тогда вечером? – Я молчал.

– Или ты не понял? Ты просто не понял, если бы ты видел себя со стороны, как видел тебя тогда я, ты бы поразился. Поразился, как поразился я. Я только слышал, что такое может быть. Учитель рассказывал, что бывают люди, которые после «этого» начинают излучать свет. А еще он говорил, что не все это могут видеть. А тут как совпало, а? Свет вокруг тебя озарил комнату, и я смог это увидеть. Как совпало. Это знак. Знак, что мы должны идти вместе. -Он говорил не громко, но даже в этом полумраке я чувствовал его взгляд, который уперся в мои глаза и как на шампур нанизывал мое сознание на него. Беспомощное сознание, обессиленное. Я начинал растворяться в полумраке и уже не слышал даже слов, а лишь гул его голоса начал колыхать темноту вокруг меня и все во мне слилось с этим ритмом тембра его голоса. Ни смысла, ни памяти, ни цели, только раскачивание звука и мясо тела, превращающегося в звуковую вибрацию. Темнота превратилась в бесконечность, а время стало темно багровой, как гранатовый сок массой, которая колыхало вечность, не давая ей уснуть и успокоится. И я двигался в ритме времени даже и не подозревая, что у времени может быть вибрация и удивляясь как я раньше не догадывался что время – это тоже вибрация, заставляющая двигаться вечность. Я летел в вечности и вдруг понял, как мне мешает это «я». Это «я», преграда, мешающая мне слиться с вечностью.

– Что? Что ты видел? – в комнате ярко горел свет, а учитель стоял надо мной склонившись к моему лицу. Я почувствовал воду на щеках, и тело стало появляться в сознании, как тело какого-то кота, возвращающегося к своей глупой улыбке.

Я долго лежал не в состоянии проговорить ни слова, учитель перестал задавать вопросы, сидя в кресле и молча глядел на меня. У меня был, наверное, такой обессиленный вид, что так же молча он помог мне встать и отвел в мою комнату. Не раздеваясь, я лег на кровать и, он вышел, осторожно прикрыв за собой дверь.

Я помнил все что видел. Я помнил все. Я знал, как это, превращаться в ни что, и насколько мало это «я» которое мне так хотелось окончательно отбросить, чтобы стать ничем и соединиться со всем. Я лежал и переживал это снова и снова. Не пытаясь даже анализировать, а только повторяя и повторяя впечатления в себе как бесконечное кино и в конце концов я не выдержал и встал с кровати. Посмотрел на часы. Было уже утро. Быстро одевшись я вышел в коридор. В соседней комнате на кровати спал Юрка. Я тряхнул его за плечо, и он в испуге вскочил.

– Что со мной было? – спросил я и он, сразу все поняв, поднялся и сел на кровать.

– Это новое состояние и мне даже не пришлось прикладывать усилий, чтобы ты вошел в него. Я тебя даже не вводил в транс, ты сам туда упал, тебя будто затянуло туда. Понимаешь

– Да. Давай еще. Прямо сейчас.

– Нет. Остановись. Теперь надо подготовится.

– Да, хорошо. Ты прав. Завтра. То есть сегодня утром.

– Нет, это надо делать вечером. – Я согласился, мотнув головой, и пошел в свою комнату.

Я не мог спать и со злобой смотрел в окно, которое медленно наполнялось светом и звуками. Как медленно наступает утро. Солнце появилось сквозь ветки яблони за окном. Какой неприятно яркий у него свет. А еще надо дождаться вечера. Вечер. Вчера, речь, червь, верь, рев, в. Что со мной? Вечер, вчера, речь, верь. Что со мной. Вечер, вчера, есть. Стоп, надо поесть и станет легче. До завтрака еще далеко. Я встал, оделся и быстро пошел в столовую. Кругом было пусто. Но в столовой толстая тетка в серой форме что-то ставило на плиту.

– Дайте поесть,– почти крикнул я.

–Фу ты, как вы меня напугали. – Тетка испуганно смотрела на меня.

– Дайте ему поесть, – за спиной у меня стоял учитель.

Поев то, что осталось вчера с ужина, я немного успокоился.

– Иди, может уснешь. – Учитель внимательно наблюдал за мной.

Я уснул к обеду, но сон был похож на мутную горную реку, в которой меня утопили на несколько часов. Во время сна мутный поток реки кидал меня из стороны в сторону, бил о камни и нес вниз, подбрасывая и топя. Жажда свежего воздуха вначале пугала, но потом я привык, и просто знал, что можно спать и так, и ждал, когда можно будет проснуться, чтобы подышать.

Я сел на кровать. Солнце, если оно было, было на другой стороне дома и в комнате царил полумрак от прикрытых занавесок. Учитель сидел, напротив.

– Что сегодня будет. -спросил я и он сразу понял, о чем.

– С тобой, не знаю. Или ты боишься? Хотя, почему ты должен этого бояться, ты же всегда этого хотел.

– Я не уверен, что я хотел этого.

– Ты заглянешь по ту сторону света. И я буду спрашивать тебя. И для всех ты будешь человеком, смотрящим по ту сторону света. И ты им покажешь, что там. И через тебя мы все это узнаем.

–Ты уверен, что я смогу и что я должен это делать?

– Сейчас ты можешь попробовать это сделать. Разве не для этого ты здесь. Ты же с самого начала для этого и ехал сюда. Чтобы ощутить единство. полное и постоянно удерживаемое. Постоянно, понимаешь, а не искры, освещающие темноту на секунды.

– Может ты и прав. – я опустил голову. – мне кажется, я боюсь.

– Так это хорошо, – улыбнулся учитель. – значит ты еще человек.

– Почему еще?

–Только призраки ничего не боятся.

– Ты видел призраков? – усмехнулся я. Учитель встал и заставил себя улыбнуться.

– Тебе надо поесть. Обед уже кончился, но я попросил, чтобы тебе оставили. Сходи в столовую развейся, а то станешь призраком раньше времени. – он потрепал меня по плечу и вышел из комнаты.

После обеда территория пустела, а сейчас накрапывал дождь и кроме собаки, которая несколько раз рявкнула на меня, на дороге к столовой не было никого. На длинном столе стояла глубокая тарелка с супом и небольшая, с картофельным пюре и куском рыбы. Хлеб лежал на стакане с компотом яркого цвета. Приятный ветерок продувал в открытую дверь распахивая белую занавеску из-за которой появилась та толстая тетка, которая кормила меня утром. Я ел и почти не понимал вкуса еды, а лишь чувствовал, как наполняется и тяжелеет желудок. Вдруг на другой стороне стола передо мной возникла тетка в сером халате. Она несколько секунд смотрела на меня и затем спросила.

– А это правда, что вы сегодня будете с духами разговаривать? – я перестал жевать и посмотрел на нее.

– Кто вам сказал? – я зачерпнул ложкой пюре.

– Ну, все знают кого учитель привез.

Я не знал, что отвечать и поэтому молчал, пережевывая безвкусную рыбу. Только компот оказался с резким знакомым вкусом, название которого я никак не мог вспомнить.

– Это сок. Гранатовый. Как вы любите. Учитель велел вам принести. – я не помнил, чтобы говорил, что люблю гранатовый сок, но вкус его это единственный вкус, который я различил за весь этот обед. Вернувшись в свою комнату, я увидел, что и на столике перед кроватью стоял стакан с этим ярко красным напитком. Я отхлебнул, и вкус резкий и жесткий ударил в голову и как эхом прокатился по всему телу. Я выпил весь стакан и лег на кровать. Горная река беспокойного сна подхватила меня и понесла куда-то.

Я сел на кровать. Учитель сидел напротив и с легкой усмешкой смотрел на меня.

– Можно еще сока? – Я не чувствовал себя отдохнувшим после сна, но и усталости тело не испытывало.

– Я знал, что тебе понравится. Ну что готов? Уже вечер.

– Уже вечер? – то ли спросил, то ли подтвердил я.

– Ну что пойдем. – он встал. – Ничего там не бойся, а просто слушай и не отпускай мой голос. Он тебе поможет.

За дверью было темно, и только дальше в конце дорожки в окнах широкого здания горел слабый свет. Мы вошли, и я различил людей, расположившихся в сером свете на полу по периметру зала и два кресла у противоположной стены, над которыми горел свет. Я сел в одно из них, а учитель, напротив. Я огляделся, и почти не различил в темноте за границами начерченной светом у нас над головой, людей.

– Ну что, готов? – кругом было тихо и только звуки вечера из-за занавески наполняли воздух.

– Я не знаю, – я огляделся еще раз вокруг, а когда поднял глаза на учителя, почувствовал, как вспышка ослепила не только мои глаза, но и мой мозг.

Голос. Он говорил, что должен быть его голос. Где он? Скажи, что-нибудь чтобы я услышал. Темно. Темно и спокойно. Пусть он что-нибудь скажет. Да иду к свету, но мне страшно. Страшно потому что я один. Один. А он обещал …Вижу? Нет. Я ничего не вижу. Но все знаю … Я не там. Нет. меня туда не зовут. А туда можно попасть только если тебя оттуда позовут. . Но почему он молчит. Скажи, что… Нибудь. Я и не знал раньше, что так просто не быть. Не будь и все. Даже смешно как просто… Кто-то идет сюда. Я не понимаю кто это и зачем она идет сюда. Она совсем маленькая. И пришла оттуда. Нет маленькая, я не пойду с тобой. У тебя такой красивый большой синий бант, но я не могу тебя взять с собой. Мне нравится твой бант и твои красные сандалии нравятся, но каждый должен быть…Быть, или помнить то что было. Да маленькая, и тебя помнят. Жить это и значит помнить, маленькая. Нет? Почему же он молчит. Какая бесконечная тишина. Тишина и есть бесконечность, наверное. Какое странное слово «, наверное,». Я не помню, что оно означает. Оно означает то чего здесь нет, поэтому и существует бесконечность…Становится красиво…Я, просто успокоился. Я не вижу красоту, но она где-то рядом. Красиво это когда то, что снаружи согласится с тем, что внутри и позволит прикоснуться к ней. Я попробую… Нет. Она отскочила как испугавшийся олененок от прикосновения моей руки… Молчишь? Я уже привык, что ты молчишь. И хорошо, что молчишь. Тебя еще здесь не хватало. Ты не нужен здесь. Здесь никто из нас не нужен. Как я сюда попал. И зачем это. Нет… Любопытной Варваре нос оторвали.

Я очнулся, когда споткнулся в темноте о камень на дорожке, ведущей к дому. Учитель подхватил меня и заглянул в лицо.

– Не понимаю. – говорил он, тихо держа меня за руку. – Как ты узнал в темноте, что этот вопрос задала Варвара.

– Какой вопрос?

– Ну, последний.

– Я не помню ни каких вопросов. – я еле держался на ногах и все мышцы тела отказывались работать вместе. Я чувствовал свое тело полностью, но каждую самую маленькую мышцу по отдельности и кажется моя нога могла двигаться только если я подумаю об этом, если же мое внимание было занято чем-то другим, то нога забывала свои движения. Может это и была полная осознанность. Сознание отобрало функцию управления мышцами у тела, получив то чего и добивался я с помощью тренировок. А что, если и сердце перейдет под полное управление сознанием, и мне придется каждое сокращение сердца запускать подумав об этом, а в это время печень перестанет работать в ожидании приказа. Бред же какой-то начнется. И зачем это надо.

Меня подвели к кровати, и я рухнул по верх одеяла. Река, уносившая меня, стала еще более быстрой и шумной. Когда же она кончится и успокоившись вынесет меня в соленое море? Или может ей суждено пересохнуть где-нибудь в долине, и я превращусь в липкую густую грязь под копытами быков, переходящих устье в летнюю жару. Нет, все еще колотят меня ее грязные воды.

А что дальше? И куда дальше? И где это дальше? Меня снова стукнуло о перекат моего бурлящего сна, и я позабыл как дышать. Отдыха ночь и не приносила, но в этом состоянии отдых только бы помешал и лишь гранатовый сок взбадривал меня своим терпким вкусом заставляя вспоминать, что я просто человек.

Следующим вечером произошло то же самое. Взгляд выжиг мне память и по ту сторону памяти я уже не видел, но знал, не слышал вопросов, но отвечал на них. Ждал голоса и начинал ненавидеть себя за это. Через три дня я смог обойтись уже и без взгляда учителя и память даже не возвращалась. Через пять я сам торопился в свою комнату, не понимая толком вышел ли я из того состояния и зачем вообще из него выходить если просто можно закончить сеанс. Днем я лежал в кровати и ждал вечера. Когда все уже пообедали я быстрым шагом направлялся в столовую где набивал себе желудок безвкусным обедом и затем выпивал гранатовый сок.

На шестой день, а может быть это было и на седьмой, очень может быть, что даже и на восьмой, я сбился со счета, учитель после обеда позвал меня к себе.

– Ты творишь удивительные вещи. Ты понимаешь это? То, что ты показываешь заставляет других поверить в то что они могут достичь если доверятся нам. Я признаю. Что такое не видел даже у учителя. Ты сильно похудел и у тебя усталый вид. Отдохни несколько дней. Не обязательно так изматывать себя. Давай сходим завтра на реку, а сегодня можешь посмотреть, чем мы занимаемся на занятиях. Ты же ни разу не видел. Почему ты молчишь? Как ты себя чувствуешь.

– Я ничего не помню. – Мне пришлось приложить усилие чтобы соединить слова даже в это короткое предложение.

– Да, отдохни несколько дней. Все уже увидели то что должны были и даже больше чем ожидали. Ты не выходишь из комнаты. Почему? Расскажи мне об этом.

Я молчал почти минуту, а он смотрел на меня и ждал. Я не понимал, чего он ждет и хотел уйти, но он встал, подошел ко мне и взял меня за руку. –

– Остановись. Хватит. Я понимаю тебя. Но пришло время остановится и обдумать что это такое.

Несколько дней я пытался отдыхать, тело не пускало покой, а требовало еще и еще. Я с нетерпением ждал вечера, как ждал горьковатого вкуса гранатового сока во время пустого обеда. Но вечер не наступал и как бракованный патрон не вылетал из ствола, и я снова перезаряжал и загонял утро в ствол времени в надежде услышать выстрел и снова испытать это.

Вечером я увидел их танцы. Я вошел в зал и присел с краю ото всех. Около десяти человек сидели вокруг учителя, подогнув ноги под себя. Увидев меня, они улыбались мне и кивали как старому знакомому, но я никого не мог из них вспомнить. Затем, приглушили свет, и в середину круга вошел небольшой человек азиатской внешности на вид почти подросток, но сосредоточенным лицом и твердыми как два камешка глазами. Он сел и не громко, но отчетливо произнес короткую, но не имеющую обычного смысла фразу. Затем, замолчав на мгновенье он повторил эту фразу, и я понял, что он делит фразу дыханием на части. Медитация зазвучала, и ее подхватили сидящие к нему ближние люди. На следующем разе ее уже произносили сидящие чуть позади, а азиат в центре круга стал раскачиваться в такт звуку и дыханию. Звук подхватили оставшиеся и он заполнил зал от чего темнота задышала в общем ритме и качающиеся тела стали похожи на траву, которую оживляет лишь ночной ветер. Ветер усиливался или это только казалось, потому, что дыхание не становилось торопливее. Я понял, что просто звук становится сильнее. У меня, сначала, начала болеть от этого голова, но потом сознание очистилось. Очистилось и от боли, и от тяжести последних дней. Затем все встали и выстроились в несколько шеренг. Зазвучал простая монотонная мелодия и люди в шеренгах, как заведенные роботы стали двигать руками и ногами. Их движения становились все сложнее и было не понятно, как они не сбиваются. Через какое-то время казалось, что они все-таки сбились, но оказывалось, что это лишь переход, к новому движению который вплетался в рисунок танца, изменяя его. Я смотрел на лица исполнителей и удивлялся. Спокойная сосредоточенность позволяла выполнять сложные движения и не сталкиваться между собой. Кажется, в окнах тихо дрожали стекла от вибрации музыки, ударов босых ног о деревянный пол и голосов, которые все иногда издавали. Впервые за мое пребывание в общине в эту ночь я спал спокойно.

На следующее утро учитель уехал, и я почему-то почувствовал какую-то пустоту, которая меня самого удивила. Я пошел на завтрак и впервые сел с краю длинного стола вместе со всеми.

– он, что уехал? – спрашивали вновь подходившие, и кто-нибудь из сидящих отвечал, что знал, пытаясь успокоить и приободрить товарища. – Он обещал приехать в конце недели. У него дела, вы же знаете. – Они удивительно напомнили мне оставленных в пионерском лагере детей. Напомнили своей искренней беспомощностью.

– Да, да, – отвечали пришедшие и их лица становились тревожными.

Я наблюдал это и не мог понять причину, но также не мог объяснить причину и своей тоски после отъезда учителя.

Руководил жизнью в общине, когда не было учителя Алексей. Это был здоровый мужик с большой головой и кулаками размером с добрую пивную кружку. У него был злой и веселый взгляд и, твердые как будто зажатые пружиной губы. Днем его почти не было видно, но все знали, что его можно найти в левой части домика хозяина, в правой части которого жил я.

– Ты можешь помочь в мастерской, если захочешь, там скажут, что делать. – Почти дружелюбно обратился он ко мне. Когда учитель уехал, все как-то изменились. Меньше стало слышно разговоров и смеха, работая люди часто нервно оглядывались будто пытаясь увидеть кого то, но не находили и почти грустно возвращались к работе. Я чувствовал, что и у меня настроение изменилось, хотя я стал набираться сил и спать, пускай пустым и беззвучным сном по ночам, но тихая тоска тревожила меня.

В мастерской мне поручили проверить всю проводку в домах и электрическую печь на кухне. Обходя дома, я увидел, как живут поселенцы. Везде одинаковые кровати и мебель. Занавески на окнах мне показались разными, но потом я понял, что одни выцвели на солнце больше других и изменили цвет. В крайнем, у высокого забора доме, я разобрал ночник у кровати в спальне, когда женщина заметила, как я осматриваю их бедную обстановку и с грустью сказала мужу, сидевшему в кресле спиной к нам.

– А помнишь, Яша, нашу спальню ту в московской квартире. В голосе ее была почти грусть. – Покрывала мне тогда наша мама из Румынии привезла, да, и занавески у балконной двери. – Я почувствовал, как Яша вытянулся в кресле и чуть повернув голову в сторону жены тихо сказал.

– Вспомнила, – и быстро взглянув на меня тихо добавил –Дура. – Я сделал вид, что не слышал и, закончив работу вышел, не задавая вопросов. Без учителя все поскучнели, и когда через несколько дней он вернулся радость у обитателей оказалась неподдельной и искренней. Надо признать, что и со мной произошло тоже самое. Или я заразился всеобщим приподнятым настроением или правда я так был этому рад, но сомнения и подозрения пока не объяснимые не давали мне покоя. Все-таки система учит анализировать себя и относится даже к самым тонким проявлениям своей сущности с вниманием и даже подозрениям, просто как к реакциям на что то, и поэтому я не мог понять этой своей радости от приезда учителя. Не белы во мне не привязанности, ни тем более особого уважения к учителю, и все-таки, как и все, я чувствовал себя не в своей тарелки в те дни, когда его не было рядом.

В день его приезда за ужином я понял причину этого.

Все ждали ужина, буквально считали часы, когда он должен был наступить. Я не мог понять причину этого и просто фиксировал для себя факты. Еще в обед меня спросили не знаю ли я, что будет сегодня на ужин. В течении дня люди приходили в столовую узнать меню и не перенесен ли он по какой-нибудь причине на более позднее время. Все были в легком возбуждении, и их обычная работа делалась с воодушевлением как подготовка к чему-то праздничному. Это было странно и совсем не спроста. Я как человек не давно проживающий между них замечал это точно, они же казалось не видели в этом ни чего странного

Учитель приехал, но в доме его не было. Я постучал к нему и не дождавшись ответа пошел к выходу. У двери мне встретился Алексей.

– Ну, что, на ужин? – спросил я проходя мимо.

– Не, – скривил жесткие губы он и стрельнул в меня взглядом как резиновой пулей, – я на ужин не хожу. – Я мотнул головой и вышел. И правда он не когда ни ходил на ужин, да и вообще в столовой, как и в зале он появлялся редко. И вообще в зале для танцев, что более всего меня интересовало было от десяти до пятнадцати человек в то время как всего в поселке проживало человек пятьдесят.

Когда я вошел в столовую почти все были за столом и Учитель усаживался во главе его. Я не заметно присел в дальнем конце от него и, кажется, на меня никто не обратил внимания. Я впервые был за ужином с участием учителя.

– Здравствуйте братья и сестры, – обратился он не громко и затем вся его речь шла по нарастающей.

– Радость жизни, даруемая высшими силами, мы вернем в наши тела. Мы отбросили все лишнее и открылись для нее готовые, если нужно, принять наказания, но не боящиеся его, потому, что то, что ждет нас там и есть суть жизни. Чистая и мощная, справедлива и неодолимая. И чтобы почувствовать силу в себе мы станем частью ее. И укрепим ее собой и сами станем сильнее ею. У каждого своего пути, но цель в конце одна для всех. Слушайте мой голос и идите за ним и в конце пути вы увидите и достигните.

В его словах не было ни чего особенного, но, когда я посмотрел в лица сидящих рядом людей, удивился той гримасе счастья, которая была на них. Безумные глаза и губы, шепчущие слова учителя делали лица разных людей одним лицом. Я встряхнул головой, чтобы освободиться от этого кошмара. Но взглянув на них еще раз, опять увидел, что на разных телах одна и та же голова с одним и тем же лицом шепчущем, слова беззвучными губами. Вдруг все стали подыматься с места и подняв бокалы пить ярко красный сок жадными глотками. Затем, поставив бокал на стол, по одному они стали подходить к учителю и тот высыпал каждому в пригоршню чего-то и после этого подошедший возвращался на свое место. Я смотрел с удивлением на людей с одинаковыми головами и понимая, что это только галлюцинации никак не мог освободится от желания встать и подойти к нему, чтобы и мне насыпали что-то в горсть.

Я не стал пить из бокала, но, когда пришла моя очередь я встал и подошел к учителю. Он брал из большой тарелки орехи и сыпал подходящим к нему, но увидев меня замер в нерешительности, и потом все же насыпал в подставленную ладонь мне, и я отошел. Возвращаясь на место, я проходил сквозь ряд людей с одинаковыми головами, а они, взглянув на меня испуганно начинали трясти ими в исступление. По ряду пронеслось какое-то замешательство. Я понял, что они увидели мое лицо. Не измененное всеобщей галлюцинацией лицо. И тогда вновь зазвучал голос учителя, и они отвернулись от меня как притянутые к этому голосу чем то, что сильнее их. Я не стал садиться за стол, а вышел из столовой держа в руках несколько ядер орехов.

Я шел ошеломленный и испуганный увиденным, но то, что произошло дальше показалось еще более невероятным. Признаюсь, я готов уже был ко всему и даже не брался сразу объяснять то, что мог увидеть. Просто приняв это как очередной кошмар. Но то, что произошло потом это был гром и молния ударившая прямо надо мной.

Когда я повернул за угол дома у открытых ворот ведущих из поселения я увидел Ивана и Валерку стоящих и смотрящих на меня. Память опознала их сразу, хотя мы не виделись несколько лет, и они изменились. Лица у них были спокойные, но смотрели они на меня как на больного с тревогой и жалостью. Или это продолжение видений, как заразная болезнь, переданная мне в толпе людей с одним лицом, через ореховое заклинание. Я остановился и мое тело выдавило откуда то, из меня холодный пот, как еще одно доказательство моей болезни. Мне казалось, что галлюцинации продолжаются, но раз я понимал это, то какая-то часть меня остается свободной, но тогда что я вижу перед собой? Даже когда эти двое взяли меня за руки и потащили к машине, я не мог поверить в реальность, а лишь сбивал их руки с моего тела и двигал губами. Вместо звуков был низкий гул. Вместо запаха вкус гранатового сока. Когда я обернулся, сопротивляясь схватившем меня рукам Ивана то увидел, как Павел бьет подбегающего громилу Алексея и тот скрючивается и падает на землю.

Что это? Как объяснить? Что делать? Сопротивляться или нет? Иван тащил меня в машину, а Павел заталкивал внутрь. Разум отказывался что-либо объяснять и в бессилии оставил мое разрушенное сознание.

Очнулся я уже на кровати в своем старом доме. Очнулся от того, что кто-то встал на край моего дивана и стал с треском заводить старые часы, висевшие на стене. И правда, этот дом не терпит тишины и одиночества. Хотя уже пора.

Часть 14.

Я лежал на узком диване укутанный по самый подбородок старым одеялом, а двое человек из далекого прошлого сидели за столом переговариваясь о чем-то в пол голоса, и пили чай, звеня маленькими ложечками о края стакана. Позвякивание этих колокольчиков первое, что возникло из тишины в моем сознании.

– А у него очень хороший компьютер. Почти гигабайт оперативной памяти и два ядра. Дорогой.

– Да? Ну да. Так я продолжу. Однажды на корабле я нашел журнал . Он не был старым, но название его раньше я никогда не слышал. И в этом журнале было напечатано всего два произведения. Романы или повести, не помню точно, как это называется, но я их читал урывками почти полгода пока мы шли в Гонконг и обратно. Представляешь, там, в океане маршруты по которым идут корабли как широкие дороги. Они проложены давно, и с них нет никакой надобности сходить, а значит корабль идет по маршруту почти на автопилоте. Отстояв вахту, ты сидишь в четырех железных стенах как в тюрьме и тебе просто нечего делать. А корабль идет себе вперед и точно приедет куда ты ему сказал. Так вот, время у меня было хоть отбавляй. У меня приятель чуть не спился в тихушку, а сосед по каюте хотел успеть английский выучить от безделья.

Так вот. Один рассказ фантастический «Час быка». Не читал? Нет? А второй, не помню кто автор, но название помню точно. Назывался он «Мы». И вот полгода, пока мы ходили туда-сюда, от Милана до Гонконга, я читал только этот журнал с двумя романами. Я не знаю, кто составил этот сборник, но человек, наверное, сам не понимал свою гениальность. Так точно подобрать и объединить эти книги. Так случайно не случается.

– Ну и что в них такого? «Час быка» я читал, кажется, в детстве, у отца был в библиотеке, но не помню, чтобы там что-то не вероятное описывалось. Мне скучно показалось. Да. Смотри, а у него и интернет самый лучший. Он думал, что паролем защититься, а пароль поставил простой. Как его тут до сих пор не ограбили на таком отшибе с такой техникой?

– Это дом его бережет. Ну, так я о книгах. Нет, пойду я еще бутербродов сделаю.

Я лежал с закрытыми глазами и звук знакомых когда-то голосов вначале лился как вода из-под крана, когда на нее не обращаешь внимание, но затем что-то заставило меня прислушаться и отдельные слова совпали в предложения, Предложения вызвали образы, а образы зацепились за что-то в памяти пытаясь вытащить оттуда неведомое, как рыбак, зацепившись крючком за прибрежную траву вытягивает ее к себе из темной воды и не знает, что там, и не оборвется ли крючок раньше, чем это появится на поверхности.

– Так вот. Час Быка удивительная книга.

– Ты прожуй сначала. А то я не понимаю, что ты там бормочешь.

– Но, прочитав ее во второй раз. Нет, вернее, это произошло, когда я оба произведения прочитал два раза от начала и до конца. Так вот, в "Часе быка" люди будущего представлены как такие, суперлюди. Люди, наделенные невероятными способностями. И они прилетают на планету, которая, по задумке автора, остановилась в своем развитии, примерно, на том уровне на котором мы можем оказаться через несколько десятилетий. Если отбросить увлечения автора приписывать все, что было достигнуто хорошего верности идеям коммунизма, а просто принять, что люди изменились потому, что стали правильно относится к своей природе, то многое становится понятнее и проще. А может, и на самом деле правильное развитие не может идти без преобразования общества на основе идей близких к коммунистическим. Может быть, но я сейчас не об этом. Это преобразование устройства государства.

– Вон куда тебя понесло. Смешно.

– Нет, послушай. Это важно. Невозможно построить сильное справедливое общество, которое будет состоять из слабых и живущих по своей несовершенной природе людей. Сумма несовершенств не даст совершенство. Она придаст новое свойство этому несовершенству и сделает его еще более опасным. Об этом и было написано во второй книге этого сборника автора которого я не помню. И название послушай какое «Мы».

«Мы», какими мы станем если просто останемся нами. В этой книге описано общество, которое просто и упрямо шло к одной цели. Развитие техники и преобразование человека в единицу, из которого будет выстроено совершенное государство, через которое и простой человек будет брать счастье для себя. Но сложение несовершенств не дает совершенство, а государство возомнило что может им стать и стало упрощать людей, чтобы сохранить себя. Цель государства стала в том, чтобы сохранить себя. Любая система в какой-то момент хочет этого. И подчиняясь логике развития системы мы не минуемо станем или героями книги «Мы» или жителями той планеты из «Часа быка»

– Ну, как я понимаю, ты нашел что-то, что позволит нашему несчастному человечеству избежать такой участи. Где ты до этого додумался? В Индийском океане или уже в Средиземном море? Мне просто интересно где родина твоего открытия.

– Это было в Красном море. И ты зря смеешься. Потому, что это тоже не случайно. Египет, колыбель мудрости нашей цивилизации. И когда я вышел на палубу той ночью, то далеко на горизонте я видел огни Египта.

– Вань, это просто от жары было. Успокойся.

– Дослушай. Я не договорил. Когда я дочитал журнал второй раз, то решил найти в «Часе быка» как автор описывает способности настоящих людей будущего и то, как они эти способности приобрели. И оказалось, что эти способности не давались им с рождения, а приобретались ими путем длительных тренировок. Тренировок, которые были направлены, а затем и достигали того, чтобы переделать человека по-другому. Изменить или переделать его природу. Понимаешь. Они не рождались, а становились такими, и заставляло их становится такими государство. Государство, основанное на правильном знании и на принятии необходимости развивать природу человека до нужного уровня. Человек существо не завершенное, и мы никак не можем это принять. В какой-то момент мы начинаем воспевать его несовершенство, выдавая эту нашу способность понимать несовершенство окончанием развития. Будто есть люди, которые не совершенны и просто примирились с этим, а есть люди, которые понимают это и живут, страдая от этого. И это страдание как бы и есть подтверждение их человечности. Конечно, они сильно ближе к высшему замыслу чем те первые, но разве это все? Нет, не все. Человек существо не совершенное, но может развиться, а для этого надо прилагать усилие.

– Какое?

– Правильное, и не легкое. Человек должен пройти через глубокое страдание, но не убить в нем свое тело, а укрепить и обучить чувства. Чувства нужно учить так же как разум. Тело же упражняется всю жизнь и при правильных тренировках приобретает невероятные способности.

– Это фантастика. И только.

– Это не только фантастика, это не только взгляд в будущее, это направление для действия.

– Сверх людей. Как у нацистов.

– Ерунда. Нацисты – это герои книги «Мы», они упростили человека до примитива и провозгласили совершенством. Герои «Часа быка» не верят в простоту, они понимают настоящую чистоту, именно не простоту, а наполненную силой чистоту истинной природы, и трудятся, всю жизнь трудятся, чтобы поддерживать ее в себе.

– И ты полгода плавал с этим?

– Я много передумал за эти полгода. Да, и потом было время.

–Может, спать уже ляжем. Я думаю, где мне лечь, у себя на первом этаже или здесь.

– Посмотри, он спит?

– Врач ему вколол столько снотворного, что он проспит долго.

– Лягу я здесь. Сейчас раскладушку разберу, а ты в той комнате, на диване.

Они еще о чем-то болтали, умываясь и разбирая кровати, но я перестал улавливать значение слов, а может снова свалился в сон. Позже, я проснулся ночью в тишине среди тиканья часов и дыхания людей где-то рядом. Тела у меня будто не было, а мне и не хотелось его иметь, мне ничего не хотелось. Именно понимание отсутствия желания в себе как что-то не правильное, неожиданно пробудило потребность сопротивляться. Я осознал это только позже. Желания не было в обессиленном теле, но желание иметь желания говорило о проснувшейся жажде к жизни которое больше чем реакция тела или разума. Я захотел жить, до крика, до слез, но какое усилие я должен был сделать, это, слабый еще разум, не мог решить. Я снова уснул и пробудился, когда уже было светло. Я не помнил, что случилось раньше, проснулся ли я или открыл глаза. Странно конечно, но показалось, что я проснулся от того, что мои глаза были открыты. В окно надо мной входила серость утра, а по стеклу стучал мелкий дождь. В комнате было тихо и резкий храп того, кто лежал в другой комнате объяснил мне, от чего я проснулся. Я захотел повернуть голову на бок и двинул шею испугавшись отсутствия ощущения движения. Старая раскладушка была ниже кровати, на ней лицом ко мне спал какой-то парень. Я немного удивился потому, что не узнал его. И вдруг я почувствовал свое слабое тело и приподнялся на локте, затем сделал еще усилие и сел, свесив ноги с кровати. Резкий стон опять взорвал тишину, и я осмотрелся вокруг. Компьютер стоял на столе перед кроватью, тут же были два пустых стакана с чайными ложечками внутри и не допитым чаем и всю эту комнату как отточенным ножом нарезали мелкими ломтями ходики на стене.

Я сидел и осматривался, вспоминая стены, вещи и себя. Неприятно закололо где-то в руке и шее, и мне захотелось плакать. Не от боли, а от жалости к чему-то. К чему-то, что я потерял хотя никак не мог вспомнить что же это такое. Слезы полились у меня по щекам и от рыдания затрясли обессиленные плечи, я закрыл глаза.

– Ты что? Что с тобой? – скрипнула раскладушка, и я услышал тяжелые шаги босых ног, приближающиеся ко мне. Я не хотел открывать глаза, а только плакал и плакал как ребенок. Плакать было просто и приятно.

– Успокойся, ложись. Тебе рано еще. Ложись. – Тяжелые и жесткие руки стали укладывать меня и окутывать одеялом, я сквозь слезы взглянул на стоящих рядом двух людей. Лица их и голоса были мне знакомы, но кто они и как их зовут, на этот вопрос я бы не смог ответить. Руки завернули одеяло мне под плечи, а я смотрел на лица и молчал, а слезы все еще лились по щекам прохладными струйками.

– Успокойся. Поспи. Тебе надо спать. – Я закрыл глаза.

– Ты видел его взгляд? – Спросил первый голос.

– Да. Сумасшедший. – Вздохнул второй.

– А если он теперь всегда такой будет. Надо рассказать это доктору.

– Я договорился. Он заглянет к вечеру. Голос стал тише. Дай ему успокоительного и пускай спит.

Я очнулся потому, что меня с силой стали подымать за плечи и усаживать на кровать. Человек с жидкой бородкой смотрел мне в лицо, внимательно и прямо, как в одну точку и что-то спрашивал. Мне не хотелось с ним разговаривать, но он снова спрашивал и спрашивал, тряс меня и смотрел мне в глаз, а затем бил чем-то жестким по коленке. Мне было не больно, а только обидно, что меня можно вот так просто бить по коленке. Кажется, я опять заплакал и меня уложили под жаркое одеяло. Я отвернулся к стене лицом и плакал.

Голоса у меня за спиной утихли, и темнота сна почти растворила мысли и ощущения. Что меня заинтересовало перед тем как я уснул, это то, что стало возвращаться ощущение своего существования. Слабого, чужого, а может и больного, но своего. Тело пыталось вернуться для меня трудно или может я возвращался в него с трудом и удивлялся этому. Проснувшись, позднее в тишине, я смог повернуться на другой бок и осмотрел комнату. У стола за компьютером сидел мой знакомый, которого я знал, как зовут, но опять не мог вспомнить. Я смотрел на него, а он молча смотрел мне в лицо. Я смотрел на него и чего-то ждал. Он также не отводил взгляда. Наконец он встал и подойдя ко мне помог сесть на смятое одеяло. Я не мог оторвать взгляда от его лица. Подобие улыбки искривилось на его лице и застыло в ожидании или с требованием вопроса. Я не представлял, что от меня хотят. Я просто не знал, как это надо делать и молчал. Он взял со стола стакан с водой и поднес его к моим губам. Я выпил все так же глядя в его лицо, после чего он надавил мне на плечи и уложил на кровать. У него за спиной раздался шум, и он обернулся. Когда я перестал видеть его лицо, мне снова захотелось плакать.

– Ну как? – спросил первый голос.

– Представляешь, я поворачиваюсь, а он лежит и на меня смотрит. Наверное, минут пятнадцать смотрел. Я дал ему успокоительное, кажется уснул.

– Врач сказал, что в ближайшее время может быть кризис. Если его преодолеет, то может быть улучшение, а если нет, -голос замер на секунду- то дальше будет только хуже. – Я услышал, как заскрипели стулья.

– Надо его покормить. Помоги мне.

Меня подняли за плечи и заставили сесть и свесить ноги. Я открыл глаза. Двое тех же, когда-то знакомых мне людей, стояли рядом и зачерпывая что-то горячее большой ложкой подносили ее к моему рту. Глядя на ложку и не понимал, как она, такая большая, влезет туда и что дальше. Ложка коснулась моих сухих губ, и во рту оказалось что-то горячее и приятно соленое. Соленое. Я на миг вспомнил слово и вкус. Ложку убрали, и через мгновенье снова губа почувствовала прикосновение. Соленое и горячее мягко разлилось по языку. По языку. Ку. Курица. Слово всплыло неожиданно как из-за угла.

– Курица. – вдруг, вылезло из меня забытое слово.

– Смотри, – улыбнулось лицо передо мной, – он сказал слово курица.

– Ты пересолил, наверное, как всегда. Попробуй.

– И правда, немного пересолил, но смотри, ему нравится. Взгляд ожил немного. Смотри.

– Ну, давай, давай корми.

Я чувствовал, как горячая ложка оставляла у меня во рту соленую жидкость, и она проливалась куда-то в меня, дальше указывая мне на мое горло и еще что-то ниже.

– Смотри, почти все съел. Теперь ложись. Да пересолил я сегодня бульончик.

Тепло во мне заметно оживило тело. А резкий, ароматный вкус чем-то взбодрил память. Слова стали появляться из дали, как будто море отступало от берегов оставляя незнакомые предметы, чтобы я посмотрел на них. Я замечал их и море вновь скрывало все в своем холоде.

Холодное море сна отступило снова и повернувшись на локте я открыл глаза. В темноте я услышал шум улицы со стуком трамвая и как чуть заметно дуло из щели под окном. Я лежал и дышал. Следил как что-то у меня внутри расширяется и затем выталкивает из меня кусок пустоты и снова набирает в меня часть окружающей меня темноты, чтобы вытолкнуть ее из себя вновь. Странное бессмысленное движения, а что, если просто отказаться это делать. Будет тише и спокойней. Я остановил дыхание или оно само остановилось я просто объяснил это для себя и ходики на стене сначала начали идти медленнее и громче. Вдох не наступал и сознание наполнялось светом от которого становилось холодно, сердце во мне замолкло и мир наполнился страшной тишиной. Маленькая девочка с большим синим бантом и оранжевых сандалиях улыбнулась мне, и махнув рукой позвала за собой. Было страшно, но кто остановит меня перед шагом в темноту. И тут я услышал, как бьется сердце. Нет это было не мое сердце, а может это было и не сердце, а что-то другое. Я ощутил рядом что-то большое и неожиданно знакомое, спешащее и с каждой секундой приближающееся ко мне из глубины земли. Может быть из того самого хода, что был под домом что-то рвалось наружу и боялось, очень боялось не успеть. Я замер в ожидании. Это большое ворвалось в темноту, и девочка с синим бантом пожала плечами растеряно улыбнулась и повернувшись исчезла в темноте. Дом заскрипел всеми своими старыми стенами и закрыл меня ими как большими ладонями или как старая птица укрывает крыльями своего последнего птенца. Мне очень захотелось вздохнуть, и воздух обрадованно стал заполнять меня жизнью.

– Послушай, он спит уже почти сутки. Может разбудить его? – Иван ходил по комнате и пол скрипел, когда он наступал на чуть утопленную половицу у двери в кухню.

– Пускай спит. Дышит ровно. Пускай спит. Главное, чтобы ему стало легче. Я взял сегодня билеты на поезд. В следующую субботу мне надо будет уже ехать. Ты сможешь с ним еще побыть сколько-нибудь времени?

– У меня есть еще целый месяц. Я хотел съездить в Крым, но если надо, то я конечно поживу здесь месяц. Только, что дальше. Если ему не станет лучше, то…

– Ладно, посмотрим. Врач сказал, что кризис пройдет, и там будет видно, что делать.

Я проснулся и слышал их разговор у стола, неоткрывая глаз. Иван. Пашка. Откуда и зачем они здесь. Тело не слушалось и я, напрягая все силы, повернулся и сел на край кровати. Оба повернулись от неожиданности и смотрели на меня как на призрак.

– Что вы тут делаете? – голос мой показался мне тихим и не знакомым. Я осмотрел комнату и увидев стакан чая на столе попытался встать, но повалился обратно на узкий диван без сил

– Погоди, погоди. – Иван подбежал ко мне. – Не спеши. Ты меня узнаешь?

– А меня, меня? – Павел держал мою руку свое тяжелой рукой. – Как меня зовут?

– Вы откуда здесь?

– Как меня зовут? – все спрашивал, наклоняясь ко мне Паша.

– Что со мной? – Я не понимал, оглядывая свои худые как мослы колени.

– Посмотри на меня. – Иван нагнулся прямо над моим лицом. – Просто скажи, как меня зовут.

– Иван. – в изнеможении сказал я.

– А меня, меня. – Пашка до боли сжал мою руку.

– Павел.

– Фу. – Радостно сказал Пашка и отпрянул от кровати. – Ну, слава богу. Ложись. Пускай поспит.

– Да он спал почти сутки. Давай его посадим.

Они усадили меня на кровать, и я мог оглядеться. И их обоих, и эту комнату я вспоминал как сквозь густой снег в глазах и теле, но почему оно дрожит от бессилия и в мыслях пустота и тяжесть.

– Что случилось со мной? – Слабо спросил я, ощупывая свои плечи.

– Потом расскажем, ты вот лучше поешь. Что хочешь? Бульон хочешь. Хлеб с маслом.

– Давай. Ржаного хлеба с бульоном.

Иван хотел покормить меня с ложки, но я взял тарелку в руки и чуть не расплескал все на себя. Иван держал передо мной тарелку, а я в одной руке держал ложку в другой кусок черного хлеба и с удовольствием ел пересоленный бульон.

– Курица- Вдруг сказал я и друзья почему-то засмеялись.

Поев бульон, я выпил стакан сладкого душистого чая и смиренно уснул.

Вечером вновь пришел доктор.

– Бульон солить не надо. Ему нельзя сильно соленое. Так м, ну что, кризис миновал и, по-моему, он справился. Организм молодой, здоровый восстановиться должен быстро. Лекарства принимает пусть те же, но дозу уменьшайте. Выведите его на улицу. Пускай вздохнет свежего воздуха.

– И все-таки доктор, вы говорите, что это наркотическое отравление, но следов уколов нет, да и не употреблял он их никогда, да и на работе в это не верят. Что же это может быть.

– Не знаю. По всем признакам сильнейшая психическая травма которая так просто произойти не могла. Он подвергся воздействию какого-то сильного препарата, а на этом фоне что-то еще произошло. Ну, может он, когда наберется сил, вам расскажет, но сейчас лучше его про это не спрашивайте. Может наступить возврат, и тогда мы уже будем бессильны. Кормите его, поите и гуляйте. Да. Повезло парню, что у него такие друзья. – Иван сунул доктору несколько купюр и тот ушел.

На следующий день я встал с дивана и подошел к столу. Ванька приготовил пшенной каши с маслом и не спеша я съел всю тарелку. Валерки дома не было, а Иван рассказывал мне про себя, про то как несколько лет плавал на контейнеровозе по морям. В каких странах был и что видел. Я молчал и слушал, хотя сознание временами плыло в желтом воздухе слабости и пересыхала на какое-то время ка ручей в жару. Я пил воду и потел, потел и ел пшенную кашу с маслом.

Павел пришел ближе к вечеру. Радостный и немного встревоженный.

–Ну что, пойдем гулять. У меня мало времени, понимаешь- Павел одевал меня как маленького и втроем мы спускались вниз по кривым ступеням деревянной лестницы.

– Ну, что за наш стол пойдем.

У меня почти не было сил и ноги еле отрывались от земли. Люди, проходившие мимо оглядывали нас принимая за подвыпившую компанию, а я оглядывал их будто приехавший из долгой командировки и не привыкший еще к знакомым когда-то соседям. Меня усадили за стол, на лавку, которую Иван достал из кустов. Было немного сыро, но тепло и ветер с Волги гладил нас по волосам. Я сел и уснул даже, не облокачиваясь ни на что, просто свесив подбородок на грудь, а друзья молча сидели рядом и смотрели на реку там внизу и на тучи над лесом и на меня спящего, обессиленного и чуть не обезумевшего в прошедшей страшной истории.

Я проспал так минут тридцать, а потом также не спеша меня отвели назад в дом и уложили на диван. Эта прогулка и правда дала мне силы и на следующий день сразу после завтрака мы медленно спускались вниз к набережной, но не рассчитали силы и подымались обратно почти до обеда с длинными мучительными перерывами на отдых. Вечером, когда кончился небольшой дождь я сам попросился гулять и мы шли уже по улице вдоль трамвайных путей и я вспоминал дома вокруг. Чувствуя тихую радость от их присутствия.

Когда я пытался осознать, что со мной происходит всегда вставал вопрос как так получилось. Ни Иван, ни Павел не говорили об этом, и я пытался вспомнить хоть что-нибудь, но память возвращалась только если это как-то была связано с тем что я видел. Я помнил, как пропал Иван и помнил, как уезжал в Брест Павел, но дальше туман наваливался на меня и не позволял видеть прошедшее. Чувствуя свое беспомощное тело и бредя вдоль дороги я в какой-то момент подумал, что оказался в аварии и поэтому ничего не помню, и на этом успокоился.

– Расскажите уже наконец, как я попал сюда? Откуда вы появились? Объясните.

– А ты сам, что последнее помнишь- Спросил Иван, наливая себе чая. Павел сидел напротив с тревогой глядя на меня.

– Что я помню? Не знаю. – я закрыл глаза на несколько секунд. – Юрка, да, а где Юрка. Я же с ним. Я у него работал, а потом мы куда-то поехали. Только, вот я совсем не помню куда. – Голова у меня странно затряслась, и я почувствовал, как заколотилось сердце.

– Успокойся. успокойся- Тихо заговорил Иван. – Да, давай постепенно и спокойно вспоминать.

Они начали рассказ и оказалось, что Иван вернулся в город в тот день когда я уехал. Разминулись мы всего на несколько часов. Найдя дом пустым, он подождал день и отправился ко мне на работу, в мастерскую где подсказали, что меня можно найти у Юрия Валерьевича и коротко рассказали, что вообще со ной происходит. В тот вечер в дом вернулся Павел. Мама его хорошо устроилась в небольшом городке под Брестом, но ему там делать было нечего, и он решил перебраться в Минск, а по дороги навестить меня. Удивительная случайность, что дом снова в тяжелый момент собрал у себя их обоих, о невероятной причине этой случайности, подозревал и догадывался, наверное, только я. Вдвоем они пошли в офис Юрия Валерьевича и там рассказали куда, и когда уехали Юрка и я и даже объяснили, как доехать. Странности заподозрил Иван, который быстро подружился с секретаршей второго офиса. Моряк повидавший пол мира нашел путь к сердцу девушки почти без труда, и та невзначай рассказала, что знает. А все остальное они додумали сами.

Сидеть в доме, когда их друг может быть в беде они не могли, потому, что ехали сюда в этот дом только к нему и теперь делать вид, что, ну и ладно, не получится. Сев в машину Ивана, которую тот пригнал из Польши они отправились к Югу, примерно представляя место назначения. Они не сразу поняли, когда увидели глухой забор, что это и есть их цель путешествия. Остановившись в кемпинге у дороги они пару дней ходили по округе и узнавали у местных жителей хоть что –то об обитателях поселка за забором. И тут сразу зазвучало слово секта.

Переговорив несколько раз с людьми, которые выезжали из-за забора по делам и тщательно, как могли, скрывая свой интерес, и у Ивана, и у Павла не оставалось сомнения, что меня надо спасать.

Я сидел и слушал их рассказ молча и тело мое тяжелело и немело все сильнее. И тут кто-то открыл дверь в подъезде дома и не спеша стал подыматься наверх. Гостей никто не ждал и все замолчали с удивлением слушая приближающийся звук шагов. Для меня все происходило как в тумане, приятели же, посмотрев друг на друг пошли к двери. Но в дверь никто не стучал. Мы все трое ждали стука , но звук раздался не у нашей двери. Кто-то вставил ключ в замок двери напротив и повернув его отварил дверь . Сердце у меня колотилось, но подняться я не мог. Павел и Иван подошли к двери и выглянули на лестничную площадку. Дверь напротив захлопнулась перед ними, и они не увидели кто туда вошел. Это когда-то была квартира, которую занимал Юрка. Иван громко постучал в его дверь и шаги вернулись обратно после чего дверь открылась.

– Какая встреча, привет. – Юрка стоял в еще мокрой от дождя синей куртке и спокойно смотрел на приятелей.

– А вас не ждали,– удивленно проговорил Иван. -Какими судьбами?

– Что значит не ждали- Юрий вышел за порог тревожно, но спокойно улыбаясь. – Вообще то я здесь прописан, и эта моя квартира. – приятели замолчали в нерешительности, и он продолжил. – Это как я понимаю вы в гости приехали. Сколько же мы не виделись? А Александр где?

– А может сейчас ему башку проломить, а Вань? – Павел сжал кулаки, но шага вперед не сделал не понимая, что дальше.

– Но. За что? – Юрий удивленно поднял глаза. – Может поговорим вначале. Я войду? – он, все также улыбаясь, сделал шаг вперед показывая плечом, что готов пройти в комнату где должен был быть я и в этот момент Иван сильно ударил его в подбородок. От удара Юрка опрокинулся спиной в неплотно закрытую дверь и провалившись в нее оказался на полу в прихожей.

– Молодец. – удивленно проговорил Павел. – Отличный удар.

Они подняли ничего не соображавшего учителя и перетащив ко мне в комнату усадили на кресло. Верхняя губа у него была разбита, но немного осмотревшись взгляд его снова стал чуть насмешливым.

– Привет Саш. – обратился он ко мне, вытирая с лица кровь поданным Иваном платком.

– Вытирай давай, а то сейчас все здесь кровью запачкаешь. – И Иван и Павел сели на стулья рядом наблюдая за бывшим приятелем.

– Так, – не спеша начал он, слегка кривясь от боли при разговоре. – Больше так не делай. Понял. На улице двое ребят, и если я скажу вас в реке утопят, а дом сожгут. И вопросов ни у кого не возникнет. Поверь. -он старательно вытирал платком губу

– Иван улыбнулся и посмотрел на Пашку, который не спеша поднялся со стула.

– Нет- Сказал я, останавливая его. – Пускай говорит зачем пришел. – Павел удивленно посмотрел на меня и сел обратно на стул.

– Привет Иван, – Юрий попытался улыбнуться больной губой и скривился от боли. – Ты куда тогда пропал. Не ожидал тебя здесь увидеть. Больно ты меня. Твои дядьки как-то заходили ко мне. Да. Серьезные такие, даже я бы сказал злые они на тебя Иван. И планы у них не хорошие, уж поверь. Так что уезжал бы ты лучше. –он повернулся к Валерке.

– А ты как Валер? Кандидат наук или уже доктор? – он снова попытался улыбнуться- Кандидат, наверное, еще. Сейчас время то сложное. Не простое для вас интеллигентов. Это у меня все как бы неплохо. Да вон Саша знает. – Юрка кивнул на меня. – Как ты. Зачем так уехал. Спросил бы я бы тебя сам домой отвез. Ты чего мне то не сказал, что что-то не так, а? Неужели я бы не понял. А понимаю почему не сказал. А вы понимаете почему не сказал он мне ни чего. – Тут на лестнице раздались громкие шаги – Не волнуйтесь, обратился Юрка к нам всем. – Это мои ребята, я велел зайти через двадцать минут проверить как дела. Открой дверь я скажу им пару слов, и они уйдут. Иван открыл дверь. Двое парней в кожаных, коротких куртках стояли на пороге. Услышав спокойный голос хозяина они также тяжело и спокойно спустились в низ.

– Ну? Так вы понимаете почему он меня не просил о том, чтобы уехать оттуда. Он, наверное, сопротивлялся, когда вы его увозили. Сопротивлялся? Правда? А ты может расскажешь Саш почему ты сопротивлялся, когда они тебя в машину запихивали.

– А он не помнит ни чего, – Спокойно ответил Иван. -Память у него пропала и разум он почти потерял.

– Он сам это хотел попробовать, – с изумлением глядя на меня удивленно заговорил Юрка. – Он сам просил меня об этом. Сам.

– Если бы еще несколько дней он бы пробыл в этом твоем санатории то у него бы мозги из ушей полезли и его уже никто бы не спас. Понимаешь? – Павел почти кричал на сидящего напротив учителя. – И ты лучше молчи и иди отсюда пока я не выкинул тебя.

– Погоди. -Прервал его я-Он прав я сам его просил об этом. Он не заставлял меня, я сам просил. Я вспомнил.

– Да, просил, – начал было опять Иван- Он наверняка тебя каким-то наркотиком обработал вот ты его и попросил.

– Нет, Вы не понимаете. Все сложнее. Я просил его правда, но, -я запнулся. – Я вспомнил. Да. Но если бы не вы, то я правда там, наверное, скоро бы … Умер.

– А он, что не видел то что с тобой происходит? Не видел твои бешенные глаза.

– Отпустите его. Пускай идет. Я сам его просил. – все замолчали.

– Ну, меня кстати, здесь никто и не держит. – Юрка и правда чувствовал себя уже довольно свободно, слегка прикусывая иногда разбитую губу. – Но я пришел не за этим. –глаза его стали спокойными и серьезными и стало понятно, что на самом деле его не особо тревожит, что он один, а нас трое и даже без тех двоих на улице он бы не испугался. – Я пришел предупредить. Предупредить о том, что не надо никому рассказывать о том, что вы там видели. Не надо ни с кем делится своими фантазиями и домыслами. Не надо потому, что, хотя ни чего противозаконного нет, но…просто не надо. И здесь не вопрос правильно или неправильно, здесь вопрос поиска. Правда Александр? Это вопрос поиска… Который не закончен. – Он встал и спокойно пошел к выходу. – И еще. Я не злопамятный, но за обиды привык наказывать. –он потер свою губу. – Уезжайте отсюда. Наш с ним поиск еще не закончен, а вам здесь делать что? – он подошел к двери и у входа снова остановился. – Кстати, а что с тем подземным ходом в подвале, он еще цел? И еще один где-то здесь есть. Вы знали об этом? Удивительный дом. – Усмехнувшись он вышел, и мы молча следили как его шаги отмеривали старые ступени и дверь внизу хрустнув скрыла звуки на улице.

– Он в чем-то прав. -Начал я, разбудив тишину комнаты. – Я сам шел к этому. Да. Но если бы не вы, то скорее всего я бы не справился с тем, что произошло. Вот так. Вы спасли меня, выходит, от меня самого.

– А он значит ни в чем не виноват? – Иван говорил зло, но спокойно. – Подумай. Тебя мы спасли, а те, кто остался там за забором, что сейчас с ними? Их спасут. Я не знаю их, но я видел тебя, когда мы ехали, а ты почти в беспамятстве валялся на заднем сиденье машины. Да, я могу забыть об этом и уехать. Через сорок дней корабль уходит из Одессы, и я появлюсь здесь через шесть месяцев. А может и вообще не появлюсь. Чего мне здесь ждать. Пока дядья найдут и ножиком сунут?

– Эти люди сами так решили, и ты им не поможешь. – Часы над моей кроватью стали отчетливо набивать заклепки секунд в прошлое. – Мы не сможем им помочь.

– Может ты и прав, – он продолжил после небольшой паузы, – ну и что? Я не знаю, что делать, но…

– Давайте ложиться спать. – Павел встал и медленно направился к умывальнику. Но затем остановился. – Ну ты почти здоров, я у себя, в своей комнате сегодня заночую.

– Я с тобой. – Сказал Иван. – Здесь душно.

Я остался один и чувствовал себя почти здоровым только слабость в мышцах и кислый вкус во рту напоминали о болезни. Я выпил молока с черным хлебом и тут же сильно захотел спать. Им никого не спасти. Да и не нуждается там никто в их спасении. Каждый сам решает.

Стоп. Что же я говорю. Разве этому учит система. Обычный человек не знакомый с законами редко что решает сам. Приходит время и обстоятельства толкают его на путь, а ему кажется, что он решил идти по нему. Юрка, научившись чувствовать слабости людей, теперь может уже не осознанно, использует их давая людям возможности следовать своей слабости выстраивая реальность таким образом, чтобы занять в ней главное место. Эта способность, пробужденная когда-то может быть в том кишлаке в котором он прожил несколько лет с так называемым учителем, затем. может быть, и была вытеснена в бессознательную для него способность, но никуда не делась, а лишь шлифуется с годами приобретая изящество в способах выполнения. Его не победить. Потому, что может он уже и не человек вовсе, а реализация той страшной способности, воплощенной в его теле. Я сел на диван. Ноги у меня дрожали в холодной слабости, а подбородок все время пытался клюнуть вперед, то ли от желания уснуть, то ли от тягостной борьбы с наступающим страшным сном. Из темноты прямо передо мной появилось лицо учителя.

– Им ничего не изменить. Ты же знаешь. Останови их. Или они погибнут.

Лицо потемнело и слилось с пустотой, окружавшей меня.

Проснулся я поздно и сразу почувствовал, что силы возвращаются ко мне все надежнее и тело становилось крепче. Понял я это потому что перестал его замечать и тревожиться о его состоянии.

Я сам оделся и вышел один из дома. Сердце устало и дрябло колотилось где-то в кармане куртки, но я улыбался и шел вперед, дыша воздухом поздней осени. Прошатался я почти час, а возвращаясь зашел в магазин и купил несколько куриных окорочков. Ножки буша это единственное, что я сейчас себе мог позволить. Деньги как-то быстро растаяли и надо было подумать о работе. Силы уже позволяли. И, наверное, завтра уже можно пойти в мастерскую где, конечно, найдется работа для меня.

Вернувшись я постучал в Валеркину дверь, но никто не открыл и внутри было тихо. Впервые за много дней я сел за свой компьютер и сразу понял, что в нем кто-то побывал. Вряд ли Иван, а значит Павел. И пароль вскрыл и с файлами разобрался сразу видно мат часть знает. Ладно ему доверять можно, но это урок на будущее и защиту надо придумать понадежнее. Внизу раздались шаги и вскоре оба приятеля вошли, снимая грязную обувь и сырые куртки.

– У Пашки, все-таки холодно спать, ты знаешь, я даже пожалел, что ушел от тебя. – Иван был в хорошем настроении.

– Пожалел он. – Павел удивленно улыбался. – Сам у меня всю колбасу с хлебом съел, а теперь решил свалить. Да, ради бога, плакать не буду, пускай теперь вон этот тебя кормит. Он уже выздоровел кажется.

–Да, мне лучше. Я прогулялся с утра и сейчас вас покормлю окорочками.

– Во. Это я понимаю, а то бутерброды. Нищенская еда.

– Это ты нас кормить должен. Вы там в валюте получаете, а куда тебе без семейной деньги девать?

– Вот как раз без семейному деньги и нужны. девушки с деньгами легче любят, а соблазны требуют реализации.

Сковорода жареных окорочков исчезла, превратившись в костяное кладбище неизвестных животных, тогда как аппетит трех здоровых парней одолел бы еще пару таких сковородок.

– Да. не рассчитал я с количеством. Пойду на рынок. Приготовлю вам царский обед. Борщ любите?

–Борщ? Ты умеешь готовить борщ?

– Я три года в Ялте в кафе работал. Я могу из ничего вкусно сделать. Поверь. Да. Мне бы только денежек немного.

– Понятно. – Иван протянул несколько бумажек.

Мы ели горячий борщ со сметаной и зеленью, а на второе целая сковорода свиных ребрышек томилась под крышкой в ожидании своего выхода. Водки себе я налил немного, а приятели с удовольствием выпили по рюмке сразу и по второй, когда еще борщ не кончился в их тарелках. Дальше каждый пил по готовности, но под ребрышки вся бутылка опустела быстро.

Затем мы спустились на первый этаж в бывшую квартиру старика где за муляжом старого шкафа была дверь в подвал. В подвал, из которого узкий подземный ход вел к монастырю там на горе. И из которого совсем недавно, если это конечно не было в болезненном моем бреду, из которого поднялась невероятная сила этого дома и удержала меня, когда я был готов на всегда остановить свое дыхание и пойти за девочкой с синим бантом.

– Ты знаешь, что мы тут с Пашкой решили. – Начал Иван, отойдя от шкафа. – Если этот гад думает, что я его испугался, то он ошибается. Да. У меня еще месяц есть, а у Пашке пять дней. Только это между нами. Понимаешь. Ты говоришь мы с ним не справимся. Я так не думаю, но сейчас не об этом. Эти люди там они конечно по своей воли. Но если им дать шанс что-то изменить, то может некоторые задумаются. Вот если бы мы тогда не забрали тебя оттуда чтобы с тобой бы было? А ты не хотел уезжать, как и они, наверное, не хотят. А сейчас ты хотел бы туда вернуться? Честно?

– Наверное нет, – спокойно ответил я и мотнул совершенно хмельной головой.

– Вот видишь. И им надо дать шанс. Мы не просим тебя в этом участвовать. Мы сделаем то, что должны и исчезнем. Ты останешься здесь и с тебя взятки гладки, а мы исчезнем. Я, в плавание, этот, – он мотнул головой в сторону опьяневшего приятеля- вообще, в другую страну свалит. Кто нас достанет? Даже если выйдут на нас. Но мы же сделаем так, что никто на нас бы и не вышел, правильно?

– Остановись. – Хмель мой почти прошел. Я вспомнил сон и мне стало немного страшно. – Не делай это. Так ты ничего не изменишь. Пойми. это другой уровень бытия. Это жизнь по другим законом. Пойми. Вы спасли мою жизнь потому что я верю вам и знаю вас, а те другие вас не знают и воспримут вас, как чужаков, желающих разрушить их жизнь, а это еще больше сплотит их с учителем. Пойми. – Все замолчали.

– И что? Ни чего нельзя сделать?

– Я не знаю, что делать. Я не знаю, что делать, чтобы ты достиг то чего хочешь. Наверное, ты этого никогда не достигнешь потому, что это невозможно. Люди такие какие они есть и законы изменить нельзя, даже если ты знаешь их, и готов к действию.

– Он будет думать, что мы испугались. – Голос Ивана стал тише и спокойней.

– А я не согласен, – начал Павел уверенно. – Законы конечно не изменишь. И каждый идет своим путем, и мы его с его пути не сдвинем. А что, если наш путь заключается именно в этой попытке. Может в безнадежной, но в такой попытке, которую требует вся наша сущность, вся наша душа хочет попытаться что-то изменить, так почему я должен бояться нарушить чьи-то законы забыв про то что требует моя душа. Законы, в которые верит моя душа. Наши цели ведут к деньгам или славу мы хотим только… Нет. Тогда что нас останавливать, может только страх. Страх разрушить жестокий закон, про который мы знаем, что он для всех. А я против. И это и есть мой путь. Я с тобой Иван. И пускай он знает, что не его закон здесь.

– Что вы решили? –начал я после небольшой паузы.

– Не надо идти на подвиг, – обратился Иван к Валерке. – Ты прав, но не для геройского поступка все это.

– Ну, а зачем тогда? – Пытался еще что-то изменить я.

– А затем, что закон не такой как он рассчитывает и может все-таки что-то быть по-другому.

А потом был тот день. Самый тяжелый день в моей жизни.

С утра было солнце и подморозило. В воскресенье утром наша улица бывает почти пустой. Ни машин, ни прохожих, только звон да треск трамвая на повороте и туристы зевая начинают свое путешествие по городу у домика пролетарского писателя сейчас почти забытого. И то только летом, а сейчас поздней осенью, когда мы сели в Опель Ивана втроем то никого вокруг не было. Только серая машина с тонированными стеклами у обочины стояла с работающим двигателем, да парень в короткой куртке ждал, наверное, кого-то на углу. Я сидел на переднем сиденье рядом с Иваном, а Павел за мной что- то рассказывая и еще зевая, и ежась в холодной машине. Чтобы развернуться на другую сторону дороги наш опель остановился и краем глаза я заметил, как стоящий на углу парень шагнул с тротуара. Он скрылся позади машины со стороны Ивана и еще через пару секунд раздался хлопок и лобовое стекло передо мной стало кровавым и лопнуло от пробившей его пули. Иван повалился на руль тем местом где еще мгновенье назад было его лицо. Я увидел развороченную кость его черепа и ошметку кожи с его лица на своей руке. Я схватил его за плечо и краем глаза заметил Валерку который смотрел куда-то назад, а затем я услышал, как открывается задняя дверь и он вываливается наружу. Наша машина заглохла и дергая за ручку двери я увидел, как Павел бежит за отъезжающим, на полной скорости автомобиле. Вокруг опять стало тихо и пусто.

Часть15.

– Ваша история не закончилась и в этот раз? – Виктор разрушил стоявшую в подвале тишину. Хозяин, опустив голову, постукивал тупой стороной ножа о ребро узкого стола. Сергей тяжело вздохнул, набирая воздух чтобы что-то сказать, но на выдохе огляделся и передумал. Он ждал окончания истории, но та лишь сделала следующий поворот и скрылась от его любопытствующего взгляда где-то в тени их старой улицы.

– Вы хотите отомстить? – Виктору тяжела была здесь даже тишина. Весь этот длинный вечер он всей своей душой чувствовал, что эти люди уже обмануты. И эта необходимость иметь теперь к ним понимание и сочувствие, слушать их бесконечные интересные истории и даже просто пить за одним столом была не выносима. Если бы они вдруг показали бы свою слабость и глупость, то какое облегчение почувствовал бы он и помог бы и выслушал, и ободрил бы, а потом сделал бы то, что должен уже сделать. Сделал твердо с ощущением своей правоты.

А пока они все еще сидели здесь рядом и молчали то это молчание своей понятной необходимостью как удушье залезало к нему в горло и просило закричать кому-нибудь в лицо. Ну что они строят из себя. Они же такие же, как и он и так же жадно ищут момента чтобы прикоснуться к тайне и готовы на многое чтобы сделать это. И еще Виктор ясно чувствовал, что значение этого молчания почему-то меняется и меняется все больше, чем дольше оно длиться. Его невозможно было больше переносить, оно, это молчание, рушило все его планы, оно не давала возможности закончить ситуацию и остаться правым. Он встал, собирая пустые тарелки в невысокую стопку, и Сергей словно очнувшись так же, не говоря ни слова подвинул стаканы со своей стороны стола.

– А ты хорошо все здесь устроил. – Слова хозяина зазвучали уже по-другому, и Виктор понял, что молчание больше не связано с рассказанной историей.

– Как ты один передвинул такой большой холодильник к этой стене. Кто-то помог? А что нас не позвал? – Он сидел, постукивая тупой стороной ножа по ребру стола и ни на кого не смотрел.

– Да, приятели из института заходили я их и попросил. Тут не долго, а что мне вас тревожить лишний раз. – Он собрал все тарелки и отнес под кран, который был в углу комнаты. Вода зашумела, окончательно погубив тишину и подтвердив, что тот рассказ окончен. Теперь можно было уже и собираться, и уходить, но Иваныч сидел. Сидел и постукивал ножом по столу.

– Как у тебя идут дела, вообще? – Спросил Сергей спокойным и каким-то беззаботным голосом и вокруг стало свободней. – Я переехал. Заходи завтра ко мне, здесь не далеко. Плотницкий переулок.

– Он не зайдет к тебе теперь. – Иваныч говорил медленно и не глядя ни на кого. – У него же теперь много работы. Правда?

– Да. Работы много, мне даже не верится, что совсем не давно я ходил через проходную института и сидел там до пяти часов.

– Нравятся перемены? – так же угрюмо спросил Иваныч.

– Ну, можно сказать, что нравится.

– А сколько их ждет еще впереди. Правда?

– В смысле? Что ты имеешь в виду? – Виктор насторожился.

– Ну как? Надо начинать поиск хода. Я думаю со следующей недели и начнем. Зря ты поставил этот холодильник к стене. Все равно мы же захотим узнать, что там. И что ты будешь делать тогда.

– В каком смысле?

– Ты так увлекся бизнесом, что забыл зачем все это. Или твои цели изменились. – Иваныч продолжал говорить все тверже.

– Не понимаю тебя. Я думал мы с пола начнем. – Он выключил воду, и тишина наступила вновь.

– Пора идти, наверное, – Сергей подвинул стулья под стол, но хозяин кажется и не собирался вставать, а сидел о чем-то размышляя и постукивая ножом по ребру стола.

– Не волнуйся, надо будет, то подвинем все куда скажешь. Ты же главный.

– Ты понимаешь, человек может сделать что-то повинуюсь сильному порыву или желанию и ему кажется, что можно сохранить все плюсы нового положения и преимущества старой ситуации. Но так не получится. Бывают небольшие изменения, которые меняют все, а бывают огромные усилия, которые не трогают основных принципов работы системы.

– Вы это к чему? Это как-то связано с вашим рассказом? – Виктор сделал вид, что не понял.

– Нет, это другая история, но в нашей истории все истории сливаются в одну, поэтому и значение каждой так важно.

– Я не понял ни чего, – улыбнулся Виктор.

– Желание увеличить ставки всегда грозит тем, что есть возможность потерять все. А зачем?

– Ну, да, наверное. – Виктор продолжал улыбаться.

– Вы тогда тоже хотели увеличить ставки? – Сергей спросил спокойно и твердо, уверенный, что это, лишь, продолжения того рассказа.

– Да, и чуть не поплатился своей жизнью. А в итоге еще и друга потерял. Но друзей можно потерять и другим способом. Например, продать. – Иваныч встал и тяжело вздохнул. – Хотя, здесь есть шанс продешевить и не вернуть даже вложенные средства.

– Не знаю, не знаю. Вот вы расскажите продолжения, и мы обязательно поймем, о чем вы.

– Все истории рано или поздно закончатся. А мы все что-то барахтаемся в них. Зачем?

– Я давно знал, что вы романтик. Но уже поздно и хочется спать.

Здесь хозяин не спеша поднялся со стула потянулся, напрягая все мышцы будто готовясь к чему-то и подошел к Виктору вплотную.

Сергей наблюдал это со стороны и ему показалось, что тот сейчас ударит Виктора.

– Правда, давайте по домам, уже почти два часа ночи и хочется спать.

Лицо Виктора изменилось потому, что он тоже подумал, что Иваныч сейчас ударит его, но среагировать раньше на это значило выдать себя, пускай косвенно. Ему же нечего бояться.

– И правда, тебе же не чего волноваться, правда?

– Правда, а что?

Хозяин улыбнулся, глядя в лицо Виктору.

–Нет. Ты теперь предприниматель. Тебе надо продать то что у тебя есть и заработать на этом. Здесь друзья не нужны совсем. Или нет?

– Нет. Друзья всегда нужны. Как без друзей. Иваныч, ты как-то уже… Может и впрямь спать всем пора.

Сергей заметил, как сжался у хозяина кулак, но в последний момент улыбка расколола лед на его лице, и он отступил на шаг назад.

– Да, пора идти. На следующей неделе начнем искать. так, что Витя у тебя есть время сделать то, что должен.

– Да, да, конечно, я все понял. – Виктор улыбался, но улыбка на лице его была такой натянутой, как тогда, когда уходила Ирина и теперь и Сергей задумался.

Друзья прощались сухо и разошлись прямо у дверей в магазин. Водка уже остыла в их крови и тело наполнилось усталостью и нездоровой тяжестью от которой никто не хотел говорить. Сергей махнул рукой и пошел через дорогу, туда где за домом начинался его Плотницкий переулок, Хозяин с Виктором зашагали в верх, в сторону Ильинки, но пройдя церковь Виктор захотел свернуть вниз, где, пройдя у домика где когда-то останавливался сам царь он быстро бы оказался в своем доме на Рождественской.

– Трудные тебя ждут дни. – Иваныч твердо пожал руку приятелю и быстро отвернувшись зашагал в темноту.

– Мне не привыкать, – Виктор попытался весело крикнуть ему в спину В темноте это прозвучало устало и почти грустно.

Наконец он остался один. Как же было трудно вытерпеть эти несколько часов с ними. Как же тяжела стала их компания, но ничего, это должно обязательно скоро кончится. Он опять прав и меня, и правда ждут трудные дни, но проиграть в пустую я не должен. Завтра приедет человек из Москвы и оценить окончательно его находку. Если это что-то стоящее, то можно будет исчезнуть, а если пустышка, то поделюсь со всеми и будем искать дальше. Как Серега меня назвал как-то «балбес», мы еще посмотрим кто есть, кто. Почему же так тяжело в голове. Раннее похмелье. Надо лечь спать.

Он быстро спустился на знакомую улицу и через несколько минут, задернув шторы в пустой квартире, достал из шкафа завернутую в синюю наволочку старую книгу. Даже листать ее было страшновато. Погладив осторожно по шершавые обложки рукой Виктор убрал сверток на дно и прикрыл дверцы. В тишине ночи та скрипнула резко разбудив, наверное, весь дом. Или ему уже просто пора спать.

Утром он вышел во двор и почему-то остановился. От тоски что-то щемило в груди. Будто его брали за плечи и придавливали их внутрь упорным движением отчего что-то стекало вниз кислой змейкой. Через арку по утренней улице мелькали прохожие. Спешащие в открывающиеся магазины продавцы и служащие расположенных дальше кабинетов. многих он уже узнавал в лицо и по походке, но сейчас ему не хотелось даже выходить туда и сливаться с этим серым спешащим потоком.

Богатая купеческая, улица похожа на долгий смех трех подружек, идущих по тротуару. Одна говорит и смеется низко и знает, что ее слушают. Ей нравятся, когда ее слушают и она ждет этого. Вторая смеется громко, изгибаясь всем телом и прикрывая рот рукой желая хотя бы сдержать хохот, но толстушка хватает ее за эту руку отрывая ее ото рта, что бы та смеялась и смеялась, а третья прыскает пискляво и осматривается по сторонам стесняясь косившихся на них прохожих.

Виктор стоял во дворе под старыми окнами и с неприязнью оглядывался. Этот двор мог бы быть таким и двадцать, и пятьдесят и даже сто лет назад. Даже камни под ногами поросшие серой травой выложены, может быть, когда еще по таким же камням там за аркой громыхали старые колеса телег к лавкам у берега. Старый камень помнит подошвы многих сапог. запомнит и его. А как дальше жить. Ладно, посмотрим, что скажет человек из Москвы. Виктор позвонил Маргарите и та, на удачу легко, согласилась поработать за него пару дней. Затем, забрав у магазина машину заехал к Ирине и предупредил, что пропадет на несколько дней, а потом, может быть, они смогут съездить отдохнуть в Турцию. И зачем он сказал про Турцию, будто что-то уже получилось, но ему очень хотелось приободрить себя этим обещанием.

Виктор ждал приехавшего москвича у выхода из здания вокзала. Один из старых знакомых порекомендовал его как надежного и вполне серьезного человека, который, работая на один крупный сайт и себя не забывает. Подбирая вещи под заказ, он имел и собственные цели, и интересы в этом часто двусмысленном бизнесе.

Они узнали друг друга из далека. Хотя, надо признать, что Виктор не так представлял себе своего гостя. Худой и высокий, в желтой футболке и с кожаной сумкой через плечо, он пошарил взглядом впереди и остановился взглядом на Викторе. Тот также выделил его из приближающейся толпы, и они поняли друг друга сразу. Виктор не ответил на улыбку улыбкой и, вообще, у него было все утро скверное настроение.

– Здравствуйте, -приезжий представился, но Виктор не стал запоминать как его зовут. Ему показалось, что было бы лучше прямо сейчас, сразу, развернуться и уйти ни говоря ни слова и не начиная ни чего.

– Ну что, сразу за дело, а то я бы хотел успеть на вечернем обратно. – Они быстро прошли к машине Виктора и уже сидя впереди рядом, приезжий осматривался по сторонам. У него были большие зубы, но при этом спокойная и даже приятная улыбка. Он говорил и говорил не спеша, и не останавливаясь, а Виктор только взглядывал на него, кивал и отвечал всегда лишь «да».

– То, что вы показали на фото, это очень интересно. Да и человек вас рекомендовал. Вы давно с ним знакомы? –Приезжему надоели разговоры не о чем и не дождавшись нужного вопроса от хозяина сам подвел все к делу. – Если это, то что я думаю, то… То сразу вопрос, где? Хотя, это не мое дело. Я был несколько раз в вашем городе и уже привык, что здесь, впрочем, как и везде, но у вас особенно, не любят рассказывать о месте получения экземпляра. – Виктор понимал, что уже пора что-нибудь сказать, но кроме коротких «да» и «понятно», никак не мог что-либо выдать внятное. – Мы посмотрим экземпляр у вас дома или еще где? – Гостя уже беспокоило долгое молчание молодого человека. Наконец он спросил.

– Вы видели фото, поэтому можете сказать сколько это может стоить.

– Ну фото. Фото есть фото, Хотя из того что вы прислали видно, что экземпляр интересный, но я столько в своей жизни видел фото, которые в реальности оказались совершенно пустым местом, что пока не посмотрю реальный предмет не скажу ни чего, тем более сумму. Сумму говорят в последнюю очередь. И то, врут сразу. –он засмеялся.

Когда они поднялись в квартиру, то гость сразу расположился по-хозяйски и осмотревшись кругом поставил сумку и достал из нее футляр с увеличительным стеклом и толстую книгу на которой было написано «Каталог» и еще что-то, но это единственное слово, которое разобрал Виктор, мельком взглянув на него. Он достал книгу. – Зачем я привел его сюда? -вдруг подумал он и остановился в нерешительности

– Ну давайте уже. – Гость, увидев обложку книги почти отодвинул Виктора и осторожно, взяв толстый лист обоими руками перевернул страницу. Затем направил на потускневшие строчки толстые линзы увеличительных стекол долго рассматривал корешки страниц и скреб концом пинцета отвердевшие края. –Если вы и дальше захотите держать эту книгу в этой ветоши, то очень скоро вам нечего будет продавать. Видно, что хранилась она во влажной среде и теперь не следить за ее состоянием это все равно, что выкинуть или повесить на гвоздик в туалете на садовом участке. У вас есть сад? Так повесьте ее сразу туда, чего ждать.

– Сколько это будет стоить? – Виктору не хотелось вести с ним доверительных бесед, а скорее наоборот он готов неизвестно по какой причине вытолкать этого человека со стыдом признавшись, что он украл эту книгу. Украл. Он не думал, что это будет так трудно. Горечь подымалась к горлу, и он отгонял ее глубоко вздыхая.

– Если бы это в лучшем состоянии- Уклончиво начал гость.

– Сколько это может стоить. Это. Как есть. В этом состоянии. В этот день недели и в эту минуту.

– Ну, девяносто тысяч рублей, я думаю, я могу предложить, и то с учетом что ее срочно надо поместить в более подходящее место.

– Как я понимаю вы готовы прогнуться до ста тысяч, к чему же тратить время. Я прав?

– Ну, в общем… Сейчас, еще несколько моментиков для себя выясню,– он закрыл старую книгу, повертел в руках и осмотрел через толстое стекло углы и переплет.

Виктор уже не находил себе место. Давайте попьем кофе, что ли. У вас еще час четыре есть. Правильно? – пока приезжий колдовал над книгой он приготовил ароматный напиток как его научил Сергей и они, наконец, уселись в кресла у окна.

– Признаюсь, когда увидел фото, которые вы прислали мне, – начал гость, удобно расположившись в кресле. Он уже был полностью уверен, что клиент согласится на эту сумму, а значит он не плохо заработает в этой поездке. – Когда я увидел ваши фото то подумал, что наконец, нашел книгу, которую ищу уже много лет. Я мечтаю ее найти, но слышал лишь, что возможно она не затерялась совсем с тех лет, когда появилась на Руси.

– Что за книга?

– Эта книга, кроме того, что ценна сама по себе, интересна, потому что связана с одним из самых загадочных людей раннего средневековья. Вы, наверняка, слышали его имя и с большой долей вероятностей даже не представляете кто это.

– Ну расскажите. Раз вы так ищите и любите эту книгу даже не разу не видя ее. Это, наверное, что-то невероятное. Давайте выпьем чего-нибудь? – Гость, наблюдая Виктора был почти уверен, что сделка у него в руках, а значит и выпить можно. И даже, было бы неплохо. Раз хозяин предлагает значит дело сделано, по крайней мере он готов к продаже. И гость успокоившись дал сигнал после чего на столе возникла початая бутылка коньяка и два фужера. Коньячными рюмками для такого момента Виктор так и не удосужился обзавестись, хотя уже не раз думал об этом и присматривал на полках магазинов небольшие такие на коротких ножках с ободками. Горсть орехов это все, что сошло бы для закуски. Они выпили по половине фужера и захрустели орехами. От выпитого Виктор еще больше помрачнел за то гость взбодрился и поднялся в кресле повыше. Это была не первая его победа. И по-разному бывало. Иногда продавец легко и быстро расстается с вещью, радуясь неожиданным деньгам. Бывало и такое, что отдавали товар через силу, скрепя сердцем и деньги забирали будто неотвратимое наказание или вернее, единственную возможность избежать наказания. Было по-разному и теперь по всем признакам сделка была у него в кармане, а этот парень переживавший что-то тяжелое внутри себя уже сделал выбор и вынужден совершить следующий шаг. Взять сколько предложат.

Виктор хотел выпить еще. Тяжесть не ушла и этот на против смотрит цепко и уверен уже в свершившимся, да и правда, чего тянуть. Вот еще немного выпьем и все, до поезда ему еще несколько часов, а рассказчик он кажется занятный. Коньяк.

– Ну что, еще по не многу. – он разлил по фужерам, заполнив их уже на две трети каждый, и взглянул на жалкие орешки в плоской ребристой вазочки на столе. –Погодите, – он вышел на кухню и заглянул в холодильник. Пол пачки пельменей в разорванном пакете и яблоки, рассыпанные перед окном. Ну, время впереди есть и пообедать все равно захочется, он поставил на огонь кастрюлю и накрыл крышкой. Третий раз коньяк закусывали яблоками.

–Ну, расскажите про книгу, которую вы так мечтаете найти. Что, моя похожа на нее?

– Нет, что вы. – начал гость, хрустя червивым яблоком, ваша книга не может быть похожа на ту и это видно с первого взгляда. Та книга написана не на старославянском.

– А на каком? Может еще по не многу.? – Гость взглянул на часы и махнул рукой. Коньяк вновь заполнил длинные фужеры, и Виктор немного неуверенно встал и выйдя на кухню забросил каменные пельмени в кипящую кастрюлю. Вернувшись в комнату, он застал покупателя слегка заторможенным и жуя яблоко скучно осматривающим комнату.

– Человек которому приписывается авторство этой книги родился во Франции в конце десятого века. Родился он где-то не далеко от альпийских гор в местности которая и тогда, и сейчас завораживает своей красотой.

– А вы там были? -усмехнулся Виктор и взялся за бутылку. Гость замер и обиделся.

– Конечно был.

Врет подумал Виктор и усмехнулся, он знал людей, которым надо было выпить совсем чуть-чуть, и они начинали приписывать себе то чего с ними и не могло было быть никогда.

– Еще мальчиком он проявлял невероятную любознательность и тягу к книгам. И ему повезло. Да повезло, как везло потом еще несколько раз. Или может это было уже не везение, а судьба.

– Ну что? Пельмени будете? Под коньячок.

–Нет, нет, нет. Мы и дело не сделали, а мне еще ехать на поезд.

– Знаете, что. – Начал Виктор. – Если бы вы знали, чего это все мне стоит. -он оборвал себя на полу слове и посмотрел на часы. У вас еще есть время.

– Ну давайте еще по одной и все, у меня поезд.

– Ну вот и хорошо. – Коньяк не давал Виктору расслабиться, а лишь наоборот изводил душу тяжестью и тоской. Он сходил на кухню и переложил пельмени в две глубокие тарелки. Осторожно перенеся дымящиеся тарелки в комнату, он положил перед ними ложки и, комната наполнилась густым и пряным запахом мяса. Пельмени были неплохи, но горячие они обжигали губы и только травили аппетит заставляя ждать остывая. Они допили бутылку пока новый приятель продолжал рассказ.

– Да, мальчику повезло. Мимо их деревни проезжал Испанский вельможа, который впечатлился достижениями совсем юного существа и взял его с собой. Так юноша получил возможность отправится в Испанию. А что тогда была Испания вы знаете? Нет, вы не знаете Испанию в десятом веке. Стоп. Мне хватит пить. Да.

– Ну, кое-что про Испанию в средние века я знаю. – голова у Виктора начинала болеть и это злило. – Инквизиция и все такое.

– В то время- продолжилрассказчик, но запнулся. – Это было до инквизиции. Так вот в то время уже христианская Испания жила часто по законам и правилам арабского халифата так как лишь совсем недавно была освобождена от арабов. Кордова, это область Испанского королевства где процветали обычаи востока, где науки были пропитаны тайнами мистики, а религия пыталась объяснить законы природы.

И мальчик, уже совсем в раннем возрасте узнал секреты ритуалов и слова заклинаний черной магии. Говорят, он соблазнил дочь посвященного во многие тайны учителя и через нее смог получить доступ к запретным текстам. Может это лишь легенды, но уже тогда он получил прозвище «чернокнижник».

Виктор слушал сидевшего напротив внимательно, но беспокойство о завтрашнем дне не оставляло его. Книгу он считал проданной, но что это ему дало. Не продешевил ли он, взяв просто деньги. Будущее предателя томило его своей ничтожностью. Рассказ занимал его, но он не мог больше его слушать.

– Погоди, – остановил он речь сидящего напротив и заговорил тихо почти с болью. – книгу я продам тебе, но у меня два условия. – гость улыбнулся, и Виктор зло посмотрел на него.

– Понимаешь, я хочу перебраться в Москву, и я думаю, может ты сможешь мне помочь найти работу в этой вашей компании, ну среди таких как ты. Мне рассказывали, чем вы занимаетесь. Мне это интересно.

– Вот о чем он так напряженно молчал весь вечер. – Подумал гость, – не знал, как попросить , – он помолчал еще несколько мгновений и заговорил.

– Я могу тебя ввести в этот круг, конечно, -голос его стал тверже и доверительней, насколько мог быть твердым голос человека, выпившего грамм двести коньяку. – но, как ты сам понимаешь, работа у нас творческая и сдельная, что заработал то твое.

– Да, я понимаю, что все без гарантий, и второе, – Виктор замялся. – Деньги ты отдашь сейчас, но уедешь только завтра. Я не хочу оставаться один в эти дни. Понимаешь? Завтра воскресенье и завтра уедешь.

Гость задумался. Парня рекомендовал человек надежный, поэтому никаких недоразумений быть не должно, да и на вид он серьезный, и почему бы не отдохнуть здесь денек.

– Хорошо, только вот билеты.

– Не волнуйся, попробуем сдать, а если нет, то это уже за мой счет. – Виктор вздохнул. – не могу я сейчас один. Пойми, – оба замолчали, – Ну, если решили, поедем, все дела сделаем, а вернемся ты продолжишь свой рассказ.

– Ну давай так. Значит ты согласен на ста тысячах? – Сердце гостя застучало громче.

– Согласен. Согласен. Поехали.

– Неплохо получилось. – подумал гость прикидывая сколько привезет на этой поездке и как удивится Москва, вернее те люди, в Москве которые понимают тому, что он привезет. Парень, конечно, поймет позже, что сильно продешевил. Но так это будет позже, да и это не проблема. Пусть это будет его проездной билет в столицы.

Они собрались и взяв такси у речного вокзала скатались и попытались сдать билеты. Когда ничего не вышло Виктор махнул рукой и увидев магазин купил еще бутылку коньяка. – Ну, что это надо обмыть.

– Надо, надо. – Новый приятель отсчитал сто тысяч рублей и передал их Виктору напомнив. – За тебя люди поручились, если что. Помни об этом.

– За тебя тоже, – зло ответил Виктор.

– Ты правильно решил, – начал гость в такси, когда они ехали обратно. -Надо себя попробовать в Москве, я сам из Воронежа и когда приехал в Москву вообще никого не знал. А я тебе помогу. не волнуйся, мне и правда может понадобиться помощник, а если и не помощник, то человек близкий мне по интересам. А у тебя все получится. Москва, что ни говори, полна возможностей. Когда я туда приехал у меня не было ни чего, а сейчас дело налажено, дом свой, машина. Так что правильно решил, но надо держать нос по ветру. Да. Ну какие у нас планы на вечер?

– Ну, сначала, хотелось бы дослушать рассказ про книгу, которую вы ищите- Виктор был приободрен словами своего гостя и немного повеселел. Они зашли и купили рыбы. Виктор вспомнил про свой любимый минтай и решил в качестве вызова московскому снобизму воронежского разлива накормить гостя своим знаменитым блюдом. И как он и ожидал ему опять удалось приготовить эту простую еду так, что дорогой напиток под него пился легко и быстро. Наконец он чувствовал себя спокойно. Спокойствие подпитывалось напитком под пятью звездами и интересным рассказом.

– Так вот, – продолжил рассказ гость, когда они выпили первый раз и с удовольствием съели по большой горе рыбы с луком. – Давно, я не ел это, – он пьяно усмехнулся

– Так вот, я ищу книгу автором которой является по-настоящему удивительный человек. Родившийся в бедной семье, а уже в молодости правитель римской империи взял его в свой дом в качестве учителя для своих детей.

– Не понял, – удивился Виктор, – Вы говорили он был чернокнижник и изучал магию в монастырях восточного халифата и Испании.

– Да, именно этого человека и взял римский правитель. Потому что в то время этот молодой человек объединял в себе знания наук как христианских, так и пришедших из библиотек культуры на тысячи лет старше чем культура и сама цивилизации Европы. И кроме этого, как утверждали некоторые, он по-настоящему владел приемами черной магии и именно с помощью их он добивался благосклонности и умел вызвать интерес к себе у людей, облеченных властью. Может и черная магия, а может те труды по арабскому счету, музыке и математике которые он написал к тому времени позволили Чернокнижнику стать учителем детей правителя.

– Ну хорошо. – Виктор налил еще и ему захотелось поговорить, –и почему книгу этого самого чернокнижника вы надеетесь найти здесь у нас в России. Он что каким-то образом добрался до наших земель. Никогда не поверю. Сказки сказочные. – Гость рассмеялся

– Это здорово, что невероятно, то всего дороже стоит.

– А еще дороже будет стоить вам, когда ваше вранье откроется.

– Какое вранье? Что вранье из того, что я сказал?

– Как книга этого чернокнижника могла попасть к нам?

– Ты не дослушал.

– Но, если ты врешь.

– Слушай дальше. Нет налей еще. Да, по чуть-чуть. Слушай.

– Ты представь человека, который проделал такой путь. Путь из бедного дома крестьянской семьи сначала во дворцы и замки Испании, а затем попавшего за стены вечного города Рима. Человека, изучавшего законы звезд на примере модели небесной сферы, сконструировавшего машины для счета арабских чисел, умевшего складывать числа в уме, что само по себе в то время было похоже на волшебное действие. Как должен был поверить в себя этот человек. Вернее, не в себя, конечно, верили тогда в свою звезду, судьбу, удачу. В высшие силы. Темные силы. И многие были уверены еще при его жизни, что этот человек знается с самим дьяволом. А куда заведет дьявол амбициозного молодого человека, ну конечно в политику. Кстати, в Москве я познакомлю тебя с одним депутатом. Он коллекционер. Я ему шкафчик конца восемнадцатого века выкупил в Питере, а он обещал меня своим помощником сделать. –рассказчик был довольно пьян и соскакивал с темы. – Ты, хочешь быть помощником депутата?

– Хочу, – подумав сказал Виктор. – А депутата чего.

– В смысле чего. Депутат он того. Он везде депутат.

– Нет, депутат какой думы.

– Дай подумаю. В думе надо будет думать. Так что пора при., привыкать

– Нет. Давай про книгу, что там дальше? У парнишки выгорело что в их думе.

– В какой думе?

– В римской. В городской. Он же депутатом стал.

– Кто?

– Чернокожий этот, шаромыжник.

– Какой чернокожий. Чернокожий в Римской городской думе?

– Ну, ты рассказывал.

– Я про чернокожего ничего не рассказывал. Послушай, пойдем освежимся немного, а то что-то я совсем увяз в этих мыс., немыслимых рассказах.

Они вышли во двор, и гость достал сигареты. Со вкусом закурил и в его глазах появилась наконец точка опоры. От неожиданности он усмехнулся и осмотрелся.

– Дай мне тоже.

– Ты куришь? – он протянул Виктору пачку и зажигалку.

– Нет, но буду. Знаешь, что, пойдем, я познакомлю тебя со своими друзьями. Пойдем. Они будут рады знакомству с помощником. Этого как его, чернокожника.

Они вышли из арки и тут же вечер облил их мягкой золотистой музыкой кафе где-то дальше и смехом красивых девушек. А сейчас вокруг оказались только самые красивые девушки. Большие окна между колонн темнели бархатом наступающей ночи, а из пиццерии напротив пахло теплым сыром и нежным хлебом. Виктору опять стало грустно, и он обернулся, пытаясь найти своего спутника.

– Витя, иди сюда, иди, иди я познакомлю тебя. Это Люба, а это Маша. – Девушки улыбались, отворачивались, но стояли и слушали помощника депутата. – А это Виктор, он ваш односельчанин. Или как это говорят у вас одногородник.

– Ты что несешь. Не слушайте этого. Помощника этого депутата. – услышав про помощника девушки заинтересованно вскинули свои маленькие головки и переглянулись.

– Минуту, деваньки, – гость взял Виктора за локоть и сделал два шага в сторону. – Послушай у меня всего пара тысяч, а у тебя деньги с собой есть.

– Ну есть.

–Так не теряй время, Левая всегда моя, та что правее как хочешь. Утром разберемся. Вперед. – Гость с веселым криком чего-то нагловатого полетел к девушкам как полено в печку. Его было не остановить. В кафе, что под стенами кремля они пили уже вчетвером, а потом пытались танцевать, но почему-то их не поддержали и гость обиделся. В начале вино было красное и шашлык, а затем шампанское и сладкие трубочки. Когда девушки попросились домой Виктор расплатился. Все было готово к продолжению вечера, но обернувшись он вдруг увидел начинавшуюся драку. Сразу было трудно понять, то ли гость бил двоих у выхода, то ли весь зал орал на него, а некоторые девушки пытались пнуть его сзади своими беленькими туфельками между ног. Наши красотки растворились, как только затихла музыка и тишина обнажила крики дерущихся в азарте мордобоя. Не найдя их взглядом Виктор бросился выручать приятеля. Размахивая стулом, он позволил упавшему подняться и через мгновенье, они вывались из кафе.

Но на этом все не закончилось. Настоящему действию внутри мешали возбужденные женские визги, когда же Виктор вытянул гостя из двери в надежде скрыться в темноте спуска к реке за ними спокойно вышли сначала двое, а за ними девушка со сломанной высокой прической на голове и светлом длинном платье. Она рала что было сил.

– Паша, не надо.

У Паши, как и у его приятеля, идущего за ними были такие спокойные лица что Виктор сразу подумал о необходимости бежать. Темнота была рядом и тогда вне и была возможность смыться, но московский гость героически остановился и сделал шаг на встречу противнику. Виктор не видел удара, а лишь почувствовал ка гость опрокинулся к нему в руки, а девушка завизжала будто это Паша рухнул на землю

– Пашенька, тебе нельзя. – Белое платье повисло на Паше и спасло Виктора. Тогда второй подошел не спеша, почти в плотную осмотрел спокойно приятелей и подумав ударил Виктора по голове сверху кулаком как по столу. После этого развернулся и направился к кафе куда уже девица тащила и Пашу

Было не больно, да и количество выпитого позволило бы выдержать и более жестокий удар. Но вот так с верху как по столу, унизительно. Виктор на секунду задумался после чего отпустил руки, и гость без опоры упал у его ног.

– Я не понял? – Вдруг неожиданно даже для себя начал он и перешагнув через лежащего перед ним без движения москвича направился за уходившей компанией. Получить вот так по голове, как по ящику. Он не хотел это так оставить. Он не хотел, но когда те двое услышав развернулись в его сторону то мысль сбежать тоскливо пронзила его тело. Парни были на голову выше его и только кричавшее белое платье откуда-то из-за спины удерживало их. Отступать было поздно, и Виктор спокойно шел на них понимая каким-то краем сознания, что это конец. Тут откуда-то из света возникло темное пятно и еще и третий появился впереди всех.

– Что тут происходит. Я не понял? Витька ты что-л. Стоп ребята. Стоп. Это свои. Все. Успокоились. Свои.

– Свои, – сказал зачем-то Виктор и разобрал наконец лицо подошедшего. Это был Бугай из магазина на набережной с которым они дрались пару недель назад. Он что-то говорил, затем подымал москвича из Воронежа и опять говорил, а затем Виктор как в тумане вел гостя по улице домой.

– Свои, – все вспоминал он, подымая гостя на второй этаж к своей двери. –они свои, а это кто?

Утро приходило трудно. Голова не болела, а тяжело застряла между подушек и подвинуть ее как, впрочем, и всем телом не было никакой возможности. Коньяк – это еще ладно, это правильно, но девушки не должны были пить одни красное, а потом и шампанское, и поэтому, за компанию на четверых вышло еще почти три бутылки. Ну, а пиво в баре совсем не понятно зачем. И вообще слово зачем самое трудное слово этого утра. Он давно проснулся и лежал, ожидая что станет легче. Или он ждал что ответ на вопрос «зачем» сам родиться в его тяжелом теле и обретя его ему все-таки захочется встать. Но ни ответа, ни желания начать это утро ни появлялось. Скоро из соседней комнаты донеслись шаги. Гость, судя по шагам, вышел из комнаты, заглянул к нему и отправился в туалет. Зашумела вода и шаги отправились в сторону кухни. Чайник встал на плиту и чиркнула спичка. – Как у себя дома хозяйничает- подумал Виктор и понял, что почти ненавидит того в кухне. Но в это утро так он мог сказать обо всем человечестве. Ни открывать глаз, ни подыматься не хотелось. А на кухне уже за скворчала яичница и холодильник хлопал и хлопал, отдавая неприятелю припасы и спасительные напитки. Рассол стоял в самом низу, за банками с консервированным лечо и черничного варенья. Ради этого можно было подняться. Виктор вынул голову из оврага между подушек и собрав силу воли из всего тела куда-то вниз сел на кровать, затем встал и шатая его понесло на кухню. Гость сидел к нему спиной и соскабливал со сковородки яичницу. Услышав шаги, он повернулся и осмотрел возникшего в двери Виктора. – Как свежо выглядит, зараза, а пил больше меня. Надеюсь, – он открыл холодильник и сразу понял, что враг не достиг его драгоценных подвалов. Рассол лился по горлу ядреными глотками и таял где-то в теле оживляя его.

– Ты не против, я здесь. вот. – Гость отхлебнул из чашки кофе. – А то ты все спишь, садись я и на тебя пожарил. Или может пельменей? Холодненькие.

Из пустой банки на нос падали крупные листы каких-то растений и Виктор поставил ее на место после чего с любовью и благодарностью закрыл дверку холодильника. Не говоря ни слова, он вернулся в комнату и упал на кровать головой между подушками. Стало легче. Физически легче, но лучше бы было тяжело этому скрюченному телу чем расщепленная заноза в мыслях в виде вопроса «зачем». Виктор никак не мог понять причину тяжести этого вопроса. Похмелье не приятное, но знакомое состояние и что уж тут переживать перед неизбежным, когда его нужно просто пережить.

– Плохо тебе, -за спиной раздался голос, и Виктор поднял голову и повернувшись сел на кровать. – Вот выпей. Коньяк,

Виктор тяжело посмотрел на вошедшего, но фужер с коньяком взял и выпив сморщился и закрыл глаза.

– Да, тяжело ты болеешь, не ожидал. А я вот как-то легко это переношу. Если честно я тоже рюмку уже выпил, так что мне легче. Только вот нос болит, и я почти ничего не помню. Помню в кафе девчонки были, а потом драка какая-то и ты меня несешь. Что было то, расскажи? – Виктор отвернулся и не говоря ни слова сунул голову между подушек.

– Ну ладно спи, я пойду в магазин схожу и проветрюсь немного. Ключи, это вот эти? – он вышел из комнаты и через минуту входная дверь мягко щелкнула, спрятав Виктора в тишине квартиры.

– Вот бы он не приходил. Просто исчез, потерялся, такое же может быть? Ну если очень хочется?

Коньяк подействовал и стало легче. Поднявшись Виктор вышел в кухню и налил себе свежего чаю бросив в него четыре ложки сахара. Он слышал, что в его состоянии сахар главная вещь. Вздохнул. Только вот зачем. Зачем же я это сделал? Сто тысяч и помощник депутата. А почему бы и правда не стать помощником. Если уж этот. Смог. То, что мне мешает попробовать. И все-таки, для начала, надо ответить на этот поганый вопрос «зачем»

Дверь позади открылась и за спиной послышались шаги. Из-за плеча на стол встала бутылка коньяка, банка консервированных огурцов, хлеб и большой кусок копченой рыбы. Виктор продолжал молчать.

– Вот, – гость сел рядом и тут же стал открывать коньяк. – Ты купи коньячные стопки. Хотя ладно, приедешь в Москву там и купишь. Это ты правильно решил так давай за это и выпьем. После рюмки полегчало еще, и Виктор так же молча встал и пошел умыться. Вернувшись он понял, что без него гость выпил и теперь улыбаясь смотрел на хозяина квартиры.

– Так я тебе вчера не до рассказал про книгу, которую я ищу уже много лет. По всем свидетельствам эту книгу прислал князю Владимиру папа римский Сильвестр второй. Это была или целая книга, или насколько страниц. Конечно, если это было несколько страниц, то найти их будет трудно или вернее почти невозможно, но вот если это целая книга, то тогда есть шанс. Конечно мизерный, но игра стоит свеч. Даже если эти свечи на могиле- засмеялся опьяневший гость. – Должна была быть эта книга. Я чувствую. За эти годы я с этой книгой, ты не поверишь, какую-то магнетическую связь получил. Так вот, князь Владимир получил эту книгу или в качестве дара от папы римского в ответ на его письмо или, как утверждают некоторые источники, при их личной встрече. Это конечно вряд ли, но это и не важно. Так вот вопрос, в чем спрашивал помощи Владимир у такого человека как Сильвестр второй. Сильвестр второй папа римский которого в молодости звали «чернокнижник» и который, по мнению многих, знался с дьяволом, о чем говорит и легенда об его смерти. Но сейчас не об этом. Так, о чем спрашивал Киевский князь у человека известного в своем роде во всей Европе и, что он ему ответил. Чем он ответил мы примерно знаем. Он прислал какие-то бумаги или книги. А какие книги просил князь у чернокнижника для себя. Это было примерно в 1050 году и христианство на киевской земле еще не было утверждено полностью. Так можно предположить, что чернокнижник прислал книги по магии и ритуалам потому, что князь просил его помочь утвердить ему свою власть среди окружавших его врагов. Может быть. Конечно, это только мои предположения, которые я сделал на основе косвенных фактов, но мне кажется, я чувствую эту книгу. И я найду ее.

– Зачем? – Спросил наконец Виктор.

При этом вопросе гость остановился и замер.

– Кто знает. Кто знает, что я найду в ней, если найду ее? – Он опять надолго задумался, будто этот простой вопрос в это утро был труден для всех в этом доме. Посидев немного молча он встал и так же, не говоря ни слова вышел из комнаты. Но, Виктор, задав этот вопрос уже не мог просто так молчать, а хотел, все же узнать ответ на этот проклятый вопрос. А зачем? Немного подождав он встал и вышел вслед за гостем. Тот сидел на кухне и наливал в фужер из высокой бутылки. Виктор подошел и сел рядом. Гость посмотрел на него и молча налил во второй фужер. Выпили молча и так же молча стали есть рыбу с хлебом.

– Хороший вопрос, правда?

– Правда.

– А я знаю человека, который ответит нам на этот вопрос. – Виктор налил еще по не многу и достал телефон. – Только бы он был дома.

– Привет, ты дома? –наверное в трубке ответили утвердительно, потому, что Виктор улыбнулся.

– Мы к тебе сейчас придем. Ну, я, с одним товарищем. Не уходи никуда. Хорошо?

– Вот так. Пойдем. Только я в банк зайду и книгу возьмем тоже. Что бы ты на поезд не опоздал вечером, а то куда нас судьба к вечеру забросит. Кто ж его знает?

– Ну хорошо. Как скажешь. Ты хозяин.

– Да. Вот так. Я хозяин и я знаю зачем. Пойдем.

Гость ждал у входа пока Виктор снимал деньги в банкомате. Вопрос «зачем» как узел держал его уже много дней. А так как самый простой способ развязать узел – это разрубить его то нечего и ждать. Проще не будет.

– Ну, что, – начал Сергей, когда вышел из банка. – Вот вам деньги на обратный билет, как я и обещал. Сейчас к моему приятелю зайдем, а от него и на вокзал.

– Ну хорошо, только вот ты мне списочку на деньги так и не написал. Я тебе доверяю, но пойми меня правильно.

– Нет проблем. Об этом совсем не волнуйся. Вот там я все тебе и отдам.

Они не спеша пошли вверх по дороге и только сейчас оба почувствовали насколько устали.

– Я про книгу хотел спросить- тяжело дыша начал Виктор- почему вы сказали, что я обязательно знаю автора этой книги. Я эту историю первый раз услышал.

– Да, все просто- гость шел тяжело, широко размахивая руками и широко открывая рот. – Мастер маргариток читал?

– Нет.

–Ну, фильм смотрел?

– Нет.

– Ну, слышал про нее.

–Да.

– Так вот, по книге именно за этой книгой Воланд приехал в Москву.

– Да, про Воланда слышал. Понятно. Интересная история. Папа римский чернокнижник. У них там в Европе все так.

Шли долго и тяжело, но наконец подъёму кончился и минут пять они стояли у магазина и отдыхали, и пили газировку из бутылки. Виктор не помнил точно где живет Сергей, но адрес у него был и отсчитывая дома и выискивая взглядом сквозь ветки вишни номера на табличках в конце концов они нашли нужный. Подняться на второй этаж это мелочи после того, что им пришлось преодолеть, а вот и лестница на второй этаж.

Сергей открыл сразу, будто стоял за обтянутой черной кожей дверью.

– Привет, заходите. –Сергей осмотрел приятеля и его гостя пытаясь понять, чего ждать.

– Привет Сергей, вот познакомься, это мой знакомый из Москвы. Коллекционер и будущий помощник депутата.

– Нет, что вы, он шутит. Я не помощник.

– Ну, обязательно будет. Да. А вот книга. Старинная книга, которую я нашел под домом, в подвале. Нашел и решил ее подрать вот ему.

– Почему решил? Говори точнее. Продал уже. Все. – Гость думал, что это всего лишь веселое представление и решил поддержать шутливый тон.

– Как это? – удивился Сергей, – я не понимаю тебя.

– А что тут не понятного, –продолжал гость, – Виктор нашел книгу у себя в подвале, и я ее у него купил. Что тут не понятного. Вот еще зову его с собой в Москву. И думаю он скоро переедет от вас ко мне.

– Зачем? – Совсем ничего не понимая переспросил Сергей.

– Вот проклятый вопрос. – Заговорил в запале Виктор. – Я думал, что хоть ты мне ответишь на него, а ты сам мне его задаешь.

– Я не понимаю, что ты имеешь в виду. – уже начинал злится Сергей.

– Я просто хочу, чтобы ты мне объяснил зачем мне воровать у вас книгу и сбегать с ней в Москву.

– Не понял. Что значит воровать? – теперь уже гость смотрел на Виктора изумленно.

– А, я кажется знаю зачем мне это надо. Чтобы так как тот чернокнижник ваш научиться использовать всякие и всевозможные способы и с помощью них достичь верха. Чего-то там верха. Стать папой римским, например. Ну в крайнем случае помощником депутата.

– Каким папой римским ты хочешь стать, что ты несешь. Я уже окончательно ничего не понимаю.

– Вот она эта книга из подвала нашего дома. Вот она. –Виктор развернул ткань на столе, и Сергей изумленно смотрел на старые страницы. Я ее еще две недели назад нашел в подземном ходе. Думал, что смогу… Но… Нет. Да. Вот. Погоди. –Виктор достал из кармана деньги и отсчитал сто тысяч рублей. – Расписку я тебе не дал значит будем считать, что и сделки не было. Я поносил один день твои деньги, а ты подержал у себя этот день мою книгу. Вот пересчитай.

–Ты, что с ума сошел. – Гость отказывался понимать.

– Ты берешь деньги, а ты Сергей забирай книгу и пускай она будет у тебя. И пускай больше не мучит меня этот вопрос, от которого я перестаю понимать где свои, а где нет. Простите меня. И ты Сергей, и вы, но я так не могу. – он тяжело вздохнул. – Вот ваши сто тысяч, там на билет и еще чтобы не обидно, но все. Хватит. – Виктор развернулся и вышел за дверь.

Гость смотрел на Сергея и на деньги на столе и на книгу на синей мятой ткани и не знал, как быть.

– Лететь твою мать, – наконец громко выругался он, плюнул с горечью куда-то в сторону, собрал со стола деньги и вышел за дверь.

Сергей стоял и смотрел на старую книгу и никак не мог понять, что это сейчас было. Немного так постояв он взял телефон и набрал номер Иваныча.

– Александр Иванович, – начал он не уверенно. – Витька мне книгу принес, говорит, что в подвале нашел. Да. Сам принес. И что делать. Ну хорошо.

Часть 16.

Сергей остался в тишине комнаты. Солнце, сквозь ветки рябины, билось в пыльные окна и рассеяно, и нежно гладило желтым скатерть на столе и край старой книги. Он сел на стул не решаясь прикоснуться к ней и посидев немного аккуратно вынул из-под нее синюю ткань в которую она была завернута и скинул ее на пол в углу. Книга с серыми от времени листами лежала по средине стола в нежном солнце, а Сергей сидел и смотрел на нее, еще не понимая, как она могла попасть в это утро сюда. И как это, вообще, может быть. Наконец он, сначала. погладил ее нежно и с опаской как незнакомую собаку, затем поднял тяжелый первый лист и не роняя его нагнулся над ровными строчками на твердой бумаге. Как же теперь быть со всем этим. И, правда, ну вот и случилось, то что он хотел. Настоящая древняя книга лежала перед ним просто, будто журнал, будто учебник геометрии и он мог переворачивать ее страницы читать слова и разбирать строчки написанные сотни лет назад, наверное, монахом, написанные твердой спокойной рукой, не спеша и с терпением, когда миг жизни всего твоего существа в данную секунду сосредоточен именно на том чтобы рука вывела эту строчку, завершив все изящным завитком и поставила точку. И все, можно выдохнуть.

На лестнице послышались шаги. Сергей так и не решился листать дальше и теперь был рад приходу хозяина. Дверь была открыта и Иваныч стукнув для порядка толкнул ее и оказался в комнате. Увидев картину перед собой, он понял все сразу и усмехнувшись взял стул и сел рядом. Он улыбаясь смотрел, то на Сергея, то на книгу и кажется был очень доволен.

– А где этот? – наконец, не громко задал вопрос он.

– Он пьяный. Совсем, по-моему. Ушел. С ним еще один был. Но я не понял кто. – Сергей отвечал почти шепотом, держа руки на столе.

– Я знал, что сможет.

– Что сможет?

– Отдать книгу.

– Откуда вы знали, что он нашел ее.

– Откуда, откуда. – Иваныч смотрел на Сергея и на книгу и почти смеялся. – Я же Вас насквозь вижу. Болванов таких. – Сергей посмотрел на Иваныча и смутившись убрал руки под стол.

– И что теперь делать будем. – спросил он как можно тверже и равнодушней.

В комнате наступила на несколько секунд тишина и наконец шумно вздохнув Иваныч облокотился на стол и подвинул книгу к себе перелистнул несколько страниц. Сергей придвинулся и стал сбоку смотреть на бегущие по строчкам перед ним слова. Они молчали, листали и смотрели на непонятные, неровные и изгибающиеся буквы и широкие абзацы, затем осторожно брались за следующий лист и подымая его клали сверх предыдущего и ничего кроме непонятных слов и высоких абзацев не находили.

– Сколько ей лет. – Спросил Сергей. – листы могут просто рассыпаться. Что будем делать теперь?

– Надо подумать. – Иваныч замер, – стой. Лишний раз их тревожить не стоит, поэтому возьми телефон и фотографируй каждую.

Сергей опускал телефон над книгой, раздавался щелчок, затем следующий и они переворачивали лист. Так, шаг за шагом они перелистали все книгу до последней корки.

– Я возьму книгу с собой, если ты не против. В этом она была завернута? – Иваныч поднял синюю ткань и аккуратно завернул книгу.

– Думаю, Виктор будет не против.

– А вы откуда знали, что он нашел книгу?

– Ты найди его. Помоги. А то парень пить начнет. – Иваныч аккуратно закутывал книгу и заправлял края ткани внутрь. – Когда найдешь приходите ко мне. Только найди обязательно. Ну все, пока.

После ухода хозяина Сергей еще сидел, поглаживая скатерть на том месте где лежала книга и думал, что не может чтобы это было так просто., потом обедал вчерашними макаронами вспоминая как еще учась в школе рассматривал книги в музее и они казались древними, так эта теперь старше их вдвое и она его. Он может просто пойти и полистать ее. Когда захочет. А как же Виктор, что значил его приход с этим его приятелем. Найти его надо.

Был уже воскресный вечер, когда Сергей спустился по переулку до конца и оказался прямо напротив магазина приятеля. Дверь была открыта, и Виктор передвигал пустые вазы в угол. Пустых было много, а значит торговля у нового бизнесмена шла неплохо. Услышав шаги за спиной, он повернулся, но увидев приятеля снова занялся своим делом.

– Вить? Ты че убежал? А где этот? – Приятель молчал. – Это кто, вообще был? Я Иванычу позвонил, он пришел, довольный. Сказал, что он верил в тебя, что ты найдешь то что надо. Он забрал книгу и велел к нему зайти.

– Слушай,– начал Виктор, – ты, что не понял? Я эту книгу в Москву хотел продать. Я не хотел ее вам отдавать. Только вот…– он замолчал.

– Ну да. Понятно. Ну так отдал же. – Он замолчал на мгновенье. – Слушай, а где вход,– он стал говорить тише, будто их кто-то мог услышать. Виктор остановился. Посмотрел долго на него. Затем пройдя мимо закрыл дверь в магазин и коротко сказав – Пошли – прошел в дальнюю комнату.

– Помоги. – они с трудом подвинули холодильник и за ним чуть выше пола Сергей увидел лаз.

– Погоди, одень вот это. – Виктор достал и передал Сергею налобный фонарь и надев такой же они влезли в темноту. Виктор в подвале отодвинул закрывающую лаз доску и так же спокойно нырнул дальше. Сергей ничего не спрашивая шел за другом. Теперь все занимало не так много времени, как это было тогда ночью и вскоре все пыльные и счастливые они вернулись в светлый и чистый подвал. Виктор счастливый смотрел на довольного друга и даже не хотел вспоминать зачем и почему еще вчера он не хотел отдавать им эту книгу. А если они спросят, то что им сказать. Ну может поймут они. И как это. Простят что ли.

Сергей был доволен и почти счастлив и глядя на такое же довольное лицо товарища не о чем таком и не думал, и лишь не мог понять, что же делать дальше. Но это пусть Иваныч им скажет, он же главный в этом деле. Хотя, как он говорил-они тоже не пустые бессловесные манекены и должны предлагать и двигать общее дело обогащая его если не решениями, то предложениями.

– Иваныч боится, что ты запьешь,– Серега твердо посмотрел в лицо и Виктор отвернулся.

– Умный он, – и помолчав добавил, – я думал он меня ударит позавчера вечером здесь.

– Мне тоже показалось, что он хочет тебя ударить, но я не понял за что.

– Умный он. Он как-то догадался, что я лаз нашел. Без вас. – оба замолчали. Сергею захотелось как-то поддержать приятеля, и он улыбнувшись сказал

– А я тебя понимаю, и я, наверное, бы не выдержал и залез в одиночку сначала.

– Врешь, – улыбнулся Виктор.

– Вру, – согласился Сергей. – я бы не решился. Просто бы не решился. Струсил, наверное.

– Нет, тут другое. Ты бы не струсил. Ты бы просто не стал. Не стал и все.

Может выпьем? У меня осталось.

– Нет. Хватит пить. Завтра в институт. А нам еще к Иванычу идти.

– Я не пойду к нему сегодня. Не хочу.

– Ладно, хорошо, тогда я тоже не пойду. Ты пить не будешь? А то он волнуется, что запьешь?

– Волнуется? – улыбнулся Виктор. – Не буду, и правда. Что-то мы полюбили вкус пьянства. Он же нам его и привил.

Они вышли на темную уже улицу и крепко пожав друг другу руки разошлись.

На следующий день, после института Сергей вышел наконец на свою вечернюю работу и мысли его немного остыли и успокоились от воспоминаний о книге, лежащей у него на столе. Новые люди и новые обязанности замелькали событиями. Пытаясь осознать предъявляемые требования, он вдруг понял, что это для него стало настолько просто, что удивительная легкость, с которой он стал сходиться с людьми воодушевила. Прямо надо признать, что он удивлялся сам себе.

Также он заметил, что и новые знакомые реагируют на его поведения более определенно и принимая всерьез, даже то в чем он сам сомневался. К нему относились не просто как к равному, а как к человеку, который может предложить что-то дельное и от которого можно это ждать. Это было приятно, но также было и немного страшно. Страшно от ответственности и возможности потерпеть неудачу, или даже от того, что кто-нибудь может заподозрить неудачу в его решениях. Необходимость быть правым заставляла следить за мелочами и замечать то, чего может и не было вовсе, и одновременно висело над головой как топор готовый опуститься на его еще тонкую шею. И. И что тогда. Разочарование других одной секундой уничтожить уверенность в себе которой он так сейчас дорожил, и которая вдохновляла его. Он постоянно краем мыслей отслеживал как реагируют окружающие на его поступки и слова, и пока эта реакция предавала ему нужную уверенность на новом месте работы. Может быть это и составляет качество хорошего коллектива, когда незаметная на первый взгляд поддержка так поднимает и направляет самые робкие движения новичка, что ему кажется он на своем месте он равный среди равных. Нужен и понят, достоин и будет вознагражден.

В кабинете, в котором стоял его стол и за которым ему хоть и приходилось сидеть не часто, но он числился его. В этом кабинете на стене висела подробная карта города, с названиями улиц и переулков квадратиками и прямоугольниками домов в линию с номерами внутри. И еще, что Сергей сразу заметил пустыми почему-то специально выделенными местами в разных частях карты, в которых еще не было цифр в квадратиках. Они были выделены особо и как понял Сергей, это были места будущих потенциальных площадей застройки, через которые и будет расти, и развиваться город. Несколько раз он останавливался у заинтересовавшей его карты и разглядывал, удивляясь насколько много еще на карте города белых пятен. При чем в центре их было не на много меньше, чем на окраинах.

Возвращаясь вечером в свой Плотницкий переулок, он перебирал в мыслях некоторые моменты прошедшего дня и затем с удивлением замечал, что совсем не вспоминал о книге, которую забрал Иваныч, не звонивший и не появлявшийся вот уже несколько дней. Сергей вдруг понял, что это не волнует и не настораживает его поскольку и сам не представлял, что теперь делать с попавшей в их руки находкой, а времени чтобы с Виктором зайти к хозяину, как просил тот, у него не было. Конечно, Иваныч обязательно что-нибудь придумает, только вот что?

Вот уже три дня, каждый вечер, Сергей хотел взять в руки телефон и позвонив Виктору договорится и зайти в гости к хозяину. Тем более было понятно, что все трое ждут и думают, как решить, а может и использовать выпавшую неожиданную удачу.

В четверг после обеда Иваныч позвонил сам.

– Ну, куда пропали. Виктор позвонил сегодня зайдет. Ну и ты приходи. Как без тебя-то. – Сергей улыбнулся и быстро согласившись, предупредил, что сможет только после восьми часов, так как с работы раньше уйти не может ни как.

Темнело уже рано и когда Сергей повернул на знакомый спуск то сразу заметил единственно горящее окно в старом доме и вдруг подумал, а почему он до сих пор не посмотрел на большой карте у себя в кабинете не собираются ли перестраивать участки здесь вокруг. Может и не стоит волноваться, но даже с первого взгляда было видно, что на этом удобном и интересном месте спокойно мог вырасти или небольшой дом, или офисный центр. Еще совсем немного и единственное горящее окно старого дома погаснет если не по собственной необходимости так под давлением омолаживающейся архитектуры центра города. И что тогда?

Когда Сергей вошел Виктор пил чай за столом на кухне, а Иваныч, что- то ремонтировал у себя в комнате при этом рассказывая что-то гостю так громко, что слышно его было даже у подъезда.

– Пришел,– крикнул он, когда Сергей поздоровался, снимая ботинки.

– А вы, как бы не слышали? – Сергей с улыбкой оглядывал знакомые стены. – Мои шаги, поди еще у подъезда определили?

– Проходи, садись. Я скоро. Сейчас доделаю только.

– Да, Вы не торопитесь. Ну и что, что вас гости ждут, что тут церемонится. – Виктор довольно отхлебывал чай и глядел на Сергея.

– Какие вы гости. – За стеной что-то зашумело и раздался щелчок выключателя. – Вы свои. – Иваныч показался из двери вытирая руки и улыбаясь своей неуловимой улыбкой. – Ну пить не предлагаю, а есть у меня сегодня нечего, так что чай, чай и только чай. С сахаром. – он вымыл руки сел за стол рядом с приятелями.

– Ну, что делать будем. С книгой. Кто как думает? – он налил заварки и стал размешивать сахар с приятным звуком ударяя по стенкам стакана. – Люблю, почему-то я этот звук. Сам не знаю почему. Ну предлагайте.

Первым начал Виктор. Он думал, раз это он нашел книгу то его слово должно быть первым и, хотя история и была не совсем красивая, но в конце концов он сделал все сам.

– Я предлагаю продать книгу. Она стоит хороших денег.

– Нет перебил его Сергей. – Это наша первая находка, наш первый трофей и он должен стать началом нашей коллекции. Это вообще очень полезно для будущего. Иметь свою коллекцию, о которой можно будет говорить на сайте в том числе очень добавит нам веса в будущем.

– Правильно мыслишь, – усмехнувшись заметил хозяин, отпивая горячий чай.

– Нет. – Твердо начал Виктор. – Вовсе нет. Книга в таком состоянии и требует такого правильного содержания, что через совсем небольшое время мы можем, просто потерять ее. Она рассыпится в наших руках, и мы будем теми, кто уничтожил ее.

– И это верно. – Уже почти грустно заметил Иваныч.

– Но просто продать? – Сергей не мог с этим согласиться так, как это лишало для него смысла любой последующий поиск. – Находить только для продажи. – Удивленно переспросил он не понятно кого.

– Да, проблема. – Начал Иваныч после нескольких секунд молчания- Оставлять нельзя, потому что не сохраним, продавать тоже неинтересно. –он замолчал на несколько секунд- Остается одно. – Приятели посмотрели на сидящего рядом и чуть улыбающегося хозяина и поняли, что он уже все решил.

– Остается одно. Отдать просто так.

– Кому отдать? – Удивился Виктор. – Что значит отдать? Мы, что, искали все это чтобы кому-то подарить.

– Так ты сам говорил, что нам не сохранить все это если оставим.

– По любому не сохраним если оставим. Но это не значит, что надо подарить кому-то чтобы сохранить. Надо выгодно продать пока это имеет товарный вид.

–Если продавать- Начал Сергей- то мне это не интересно. Много на этом не заработаешь. Тем более на троих. А отдать. Как и кому? А главное нам это зачем?

– Хороший вопрос. Нам надо отдать это с выгодой для себя.

– Как можно что-то просто так отдать с выгодой для себя? – Почти зло проговорил Виктор.

– Мы отдадим это в областной краеведческий музей. – Все на несколько секунд замолчали.

– И в чем выгода? – не понял Сергей- нет, идея кажется не плохой, но в чем выгода для нас.

– А еще вопрос- продолжил Виктор – как объяснить музею где мы это взяли. Тогда придется показать и ход, и карту и объяснить все, что известно нам. И тогда в чем наша выгода? Конец всему. –все замолчали.

– Нам не сохранить книгу если мы оставим ее у себя. –начал твердо хозяин- вот так устроено. Книги хранятся в определенных условиях. Если бы ты Виктор не вынес ее оттуда где взял все могло бы быть по-другому, но теперь ее состояние ухудшается.

– Но вы в свое время так же вынули из-под земли книги и что?

– Погоди, сейчас не об этом. Оставить нельзя, иначе потеряем. Говорить где взяли нельзя потому, что это конец. Но, я подумал и мне кажется можно все сделать и сохранить книгу и соблюсти свою выгоду.

–Как? – зло спросил Виктор.

– Завтра увидишь. Но ты в этом участвовать не будешь. Только я и Сергей.

Они просидели еще около часа и решили, что придуманное ими оптимальное решение, но осуществление, как всегда, может привести к непонятному результату.

Утром Сергей отправился в областной краеведческий музей где, дойдя до заместителя директора объяснил, что они нашли в одном из старых домов города старинную книгу и хотят передать ее музею.

Заместитель директора, женщина лет сорока, восприняла новость довольно скучно и предложила принести то, что они нашли и специалисты музея оценят значимость находки. Сергей согласился, но уже выходя из кабинета заметил, что один из региональных каналов уже делает сюжет на данную тему, а телевизор смотрят также руководители и других музеев и если они предложат что-то интересное, то он не видит причины, по которой он должен будет им отказать.

– А когда будут снимать сюжет – поинтересовалась заместитель.

– Кажется, сегодня в 14 часов – неопределенно ответил Сергей.

В это время Иваныч, пользуясь своими знакомствами в городе уже сидел в кабинете одного из редакторов местной телекомпании и с интересными подробностями рассказывал, как у себя в доме, чисто случайно нашел подземный ход, а затем с приятелем исследовал его. Результатом обследования лаза стала старинная книга, которую они собираются передать в краеведческий музей сегодня. Обнаружение этой книги, по словам Александра Иваныча, это громадное историческое событие, которое откроет новые подробности развития города и существующих в нам монастырей в средневековый период. Краеведческий музей области, якобы уже заинтересовался этим и сегодня после 14 часов представители музея будут обследовать тот самый подземный ход. А после обследования книга будет передана в дар музея.

Конечно, телевизионщики приехали раньше назначенной даты, а представители музея немного опоздали, но, чтобы не терять время корреспонденты отсняли, как и квартиру Егора Кузьмича в ложном шкафу которого и находился вход в подземный ход, так и историю Сергея, который ради всего этого, даже не пошел в институт. В ожидании, корреспонденты несмотря на предостережения попытались влезть в подземный ход под домом, но камера не позволила этого, а без камеры это уже не имело смысла. Наконец представители музея испуганно протискиваясь между телевизионщиков добрались до квартиры на втором этаже и приняли книгу в дар позируя перед камерами. А камер уже было несколько так, как и другие телекомпании при участии Иваныча узнали об удачные находки на склоне оврага под монастырем и в конце дня это стало главным сюжетом городских новостей.

Про Александра Ивановича, как он и хотел, с экрана не было сказано ни слова, зато лицо Сергея и его рассказ был растиражирован и уже на следующий день сайт бурлил от посетителей, оставленных вопросов и комментариев.

Кажется, приятелям удалось достичь того к чему они стремились. Книга была передана в музей, где будет сохранена и известность их сообщества в интернете как среди городских любителей старины, так и в более широком кругу просто взорвалась.

Сергей получил известность не только в своем институте, но и на новой работе, что в конце концов привело к неожиданным последствиям.

В понедельник его непосредственный руководитель, начальник отдела, который и принимал его на работу, перед самым уходом вызвал Сергея к себе. Как всегда, одетый в элегантный костюм, он был старше Сергея лет на семь или восемь, и с первого дня, сам того не осознавая, он стал дляновичка не столько примером для подражания, а тем, кем бы он хотел стать через семь или восемь лет. Серый костюм и темно-коричневые туфли, это тот внешний вид, который предпочел бы, и Сергей если бы имел такую возможность. А манера держать себя и немногословность вызывала уважения даже при непродолжительном знакомстве.

– Послушай, – начал он почти ласково- Возьми вот этот проект. Посмотри и исправь если, что найдешь. А вечером завтра отвези его вот по этому адресу. Проект изучи потому что у заказчика могут быть вопросы, и ты должен будешь на них ответить по необходимости.

– Но, почему я? – удивился Сергей так как это не уровень компетенции стажера.

– Я не знаю почему ты. Сказали, чтобы ты отвез. Ты же теперь популярен. – Он протянул руку и с улыбкой дал понять, что разговор закончен.

На следующий день Сергей несколько часов изучал проект, затем узнавал подробности у тех, кто готовил его с самого начала, а к семи часам стоял у кованных дверей коттеджа недалеко от города. Звонок напевал где-то внутри около минуты, наконец раздался мужской голос и после того как Сергей представился калитка звонко щелкнув открылась.

– Захлопни за собой дверь – Успел услышать Сергей и вошел внутрь.

Начинало темнеть. Кругом было тихо и из-за высокого забора, который был за яблонями можно было увидеть стену соседнего дома с крышей. Крыльцо с высокими ступенями и темными резными перилами опутанными еще недавно зеленой листвой вело к тяжелой двери. По бокам от двери с крыши также свисали местами уже голые ветки. Дверь не спеша открылась и из света дома появился мужчина, который отворив дверь пригласил Сергея внутрь и заметив, что тот уверенно идет за ним скрылся в доме.

Когда Сергей зашел вслед за хозяином, то только тут в свете большой прихожей он узнал его. У Юрия Валерьевича было усталое лицо, а домашняя синяя кофта на серой футболке, заправленной в темные брюки делала его старше чем он мог быть.

–Здравствуйте, – неуверенно проговорил Сергей все еще надеясь, что это всего лишь случайность. – Проект для вас. Чертеж и вся документация по материалам со мной. Если есть вопросы по проекту, то я готов на них ответить.

– Снимай куртку. Проходи. – Юрий Валериевич устало указал на вешалку и пошел вперед по коридору уводя за собой вошедшего. В конце направо открывалась просторная и уютная комната с панорамным занавешенным окном и широким камином который был сейчас пуст и темнел, делая всю комнату мрачноватой. Диван вырезал пространство у камина правильным четырехугольником и на один из краев Юрий Валерьевич уселся, предлагая Сергею сесть, напротив. Сергей сел, держа перед собой папку с проектом готовясь показать его неожиданному заказчику.

– Вот проект вашего нового коттеджа – начал он неуверенно пытаясь понять по лицу сидящего напротив к чему все это – Оба этажа сделаны из бревен предварительно обработанных, что увеличивает длительность эксплуатации здания. Как мне сказали это индивидуальный проект и планировку комнат вам разрабатывал личный архитектор.

– Ты чертеж видел? – начал Юрий Валерьевич усталым голосом. – И как он тебе.? нравится?

– Да. Конечно. Если честно это самый лучший проект частного дома, который я пока видел. Я не давно работаю поэтому у меня не большой опыт и все-таки даже я понимаю насколько подробная и скрупулёзная работа проделана. – Сергею все еще казалось, что это случайность и человек сидящий напротив не помнит или не узнал его.

– Ты знаешь, что я не понимаю, – он встал и даже с каким-то страданием на лице подошел к каминной полке на которой стояло несколько початых бутылок с высокими этикетками. Откуда-то сбоку появилось пара ребристых невысоких стаканов и звякнув ими хозяин дома вернулся на свое место. Также молча он налил по не многу в оба бокала из бутылки и не спеша закрутив крышку и тем же усталым голосом тихо сказал. – Выпей.

– Я на работе. Понимаете,

– Я не пойму одного,– продолжил он, не обращая внимания на ответ Сергея. –откуда книга взялась. – В комнате повисла долгая пауза.

– А, вы видели передачу со мной,– понял Сергей. – Эту книгу мы нашли в подвале у моего приятеля. Случайно.

– Александр твой приятель? Он тебе в отцы годится. Если по возрасту. А если по развитию и способностям, то скорее в учителя. Да. И все-таки. Откуда могла взяться книга. Или это та которую с собой забрал Павел, когда уехал в Брест. Я несколько раз посылал в Беларусь людей, но им так и не удалось найти его следы. Ты про Павла знаешь? – Сергей немного помолчав чуть качнул головой.

– Знаешь. Ну тогда и про меня знаешь. Выпей. – Сергей немного подумав отложил папку с проектом в сторону и взял стакан со стола.

– Да, он рассказывал про своих друзей и про книги, но откуда я могу точно знать кто вы. Я думал вы заказчик проекта.

– А тогда, у вокзала с картой? Ты разве не рассказал о нашей встречи своему учителю.

– О встрече рассказал и что? Описал вас как мог. Он удивился и предположил, что это были возможно вы. – Юрий Валерьевич улыбнулся.

– Скажи, откуда взялась книга. – и помолчав недолго добавили зачем он все это затеял.

– Понимаете, мы вместе делаем один проект в городе, и чтобы раскрутить его нужно возбудить интерес. И сайт, и книга. Как я понимаю вы давно с Иваныч знакомы.

– Ты называешь его Иваныч. Да. Александр Иванович. Что за проект?

– Хотим создать самое популярное в городе сообщество в разделе антиквариата и истории города. Вот в этом и есть цель.

– Чья цель Ваша или его?

– Наша с ним.

– Значит вы только партнеры в этом бизнесе.

– Мы, конечно, хорошие приятели, но основой дружбы является этот проект. Он старше.

–Ну предположим. Но откуда взялась книга. Какая связь? -он не договорив замолчал и отхлебнул из бокала.

– А какая связь между проектом дома и нашим разговором. Откуда вы знали, что приду именно я?

– Ну это просто. Владелец фирмы где ты работаешь мой приятель, а я, когда увидел тебя в телевизоре решил все о тебе узнать. Оказалось, что ты работаешь на моего знакомого, ну я и попросил, как бы нас познакомить. Ты же знаменитость – Юрий Валерьевич засмеялся и отставил бокал. – Да. Случайности бывают. А я вот хочу тебя спросить. Ты пошел в архитектурный случайно или это был осознанный выбор?

– Полностью осознанный. По окончании я надеюсь найти работу по специальности и дальше совершенствоваться в этом направлении.

– Здорово, – хозяин дома внимательно смотрел в лицо юноши сидящего, напротив. – в архитектурно строительный многие идут просто лишь бы куда, а ты нет. Молодец. Я мог бы тебе помочь. Ну поработай, а там посмотрим. А пока я хотел бы тебе кое-что рассказать. Лет мне уже много. Впрочем, немногим больше чем твоему Иванычу. Но он лучше сохранился чем я. Это правда. Врачи нашли несколько болезней, неприятных, но не смертельных конечно, но не приятных. Так вот. Лет мне много и хочется иногда взглянуть в прошлое своей жизни. А увидеть там есть что. Иваныч не рассказывал.

– Конкретно ни чего. Так ерунда разная.

– Ерунда говоришь. Может и так. А он мог бы рассказать много интересного.

– Ну расскажите вы. – Сергей допил из стакана и поставил его на стол. хозяин улыбаясь наполнил его.

– Рассказать. А зачем. – он замолчал на несколько секунд. – Когда мы встречались с тобой на вокзале я ездил в Германию. Думал, что немцы опровергнут диагноз наших докторов и быстро поставят меня на ноги. Мне обещали. Вот мы все ругаем наших врачей. А там не лучше. –он говорил с паузами, через силу, не глядя на Сергея. – Дороже, да. Или. Бога не обманешь. –он снова замолчал. – Ты знаешь зачем люди начинают заниматься эзотерическими знаниями.

Они хотят найти законы, которые позволили бы им обмануть законы, созданные природой. Стать сильнее ее. Стать на равные с богом и присвоить себе его бессмертие. Краем мысли они понимают, что это невозможно, но страх на столько велик, что, хочется хотя бы на миг поверить, что это возможно. Может лишь прикоснуться к этой возможности. Это самое желанное обезболивание для трусов. А все мы трусы. Все. Мы боимся пустоты и поэтому пытаемся придумать законы, по которым можно было бы увидеть за темнотой свет, а за пустотой гармонию законов. Для примитивных это законы ньютона, для очнувшихся законы Дао или пути, для художника законы гармоничных колебаний. Любой закон, который позволит заглянуть за темноту и продолжить взгляд в бесконечность и растворится в ней. Все равно уж придется исчезнуть. Так лучше пусть унесет в бесконечность закон вызывающий красоту чем знание и необходимость подчиниться колонии клеток в твоих легких, которые не желают погибать, а все продолжают делится и делится, образуя опухоль. Послушай, а ведь человек тоже хочет продлить свое существование на теле земли и не хочет умирать. Он продолжает делится, сохраняя себя и убивая ее. Да. Это еще раз доказывает, что законы космоса действуют даже в наших телах. А это значит, что цепляться за жизнь это что идти против природы. Выходит, так.

– Нет,– тихо заговорил Сергей. – Как утверждает мой учитель не человек является опухолью мира и не надо желать смерти тому, что создано природой. Она мудра. К пустоте ведет Вызванная инертностью и привычкой жадность и трусость. Если справится с ними. По-настоящему поняв эти темные законы, ведущие к разложению то и уход, станет не концом, а шагом вперед. В каком виде предположить его мы может и не скоро узнаем. Но человек сам по себе не является опухолью, а лишь – тут он запнулся – ну вы же знаете, что говорил мой учитель. мы не можем изменить законы, но мы можем сначала узнать их, а затем выбрать под какие законы подпасть.

– Да, – начал с улыбкой Юрий Валерьевич, когда Сергей замолчал, – узнаю его мысли. Когда-то я считал его неутолимым романтиком, затем упертым глупцом, позже страшным гением, а потом захотел забыть его чтобы он не мешал мне жить. А тебе он не мешает пока жить? Еще нет? Если останешься с ним надолго, то начнет. Потому, что-то чему он учит не ведет вперед. Когда-то мне показалось, что это никуда не ведет. Конечно можно стоять долго на откосе и смотреть на лес за рекой, но жизнь заставляет действовать, жизнь рвется из тела к цели. А он не хочет вперед. он хочет вверх. А если спроецировать прямую устремленную вверх на плоскость, то получишь точку. Вот и получается человек устремленный в бесконечную высоту остается на одном месте. Если конечно измерять движение на плоскости жизни просто человека. Простого как я или как ты. Я хотел бы сказать, что ни как он. Но чем он лучше.

– Вы завидовали ему?

– Почему завидовал? Почти всегда в чем-то. И ненавидел его за это. Однажды я решил испытать его на заклинании, которое узнал в молодости в средней Азии. Мы сидели с ним за столом. За окном был дождь и ветер. Я приготовил нужный состав. Состав, который должен был на несколько минут раскрыть его сущность. Я знал, как это делать и видел несколько раз результаты, но то что случилось с ним в тот вечер. Он про это не знает потому, что человек не в силах сопротивляться этому зелью. И он ничего после этого не может помнить. Он нет, но те, кто наблюдают человека в это время со стороны узнают его полностью. Видят его. И пускай этого мало потому, что надо еще понимать, но. Но я сделал это и увидел.

– Что вы увидели тем вечером. – Сергей понял рассказ, о чем он сейчас услышит и его любопытство изменило его лицо, что тут же заметил сидящий, напротив.

– Что? Александр много рассказывал о системе? – он внимательно смотрел в лицо.

– Наоборот. Сколько бы я не спрашивал он лишь намекал и дразнил.

– Да? Он изменился. Или… Или он считает тебя умнее чем ты есть на самом деле. И ты просто не понимал то, что он говорил.

– Наверное так оно и есть на самом деле, и все-таки, что вы увидели тогда в нем.

– Я увидел самую неожиданную вещь в своей жизни. Я знал, что страх должен содрать с него все придуманное им о себе и внушенное другими. Страх обезоружит его против реальности и вынудит покорится мысли о бесполезности сопротивления. Как было когда-то со мной. Страх сожжёт в нем надежду и сделает сильным потому, что отчаяние загнанного в угол неизбежностью конца не оставляет шансов справится. Может как у меня сейчас. Впрочем, Смерть должна была заглянуть в его глаза. И вот. Я жаждал это увидеть потому что презирал его пустую веру в возможность развития. Я знал, что увижу и даже хотел показать это в качестве урока тем, кто хотел увидеть власть и беспомощность.

Я знал, что моя победа как неотвратимость конца опрокинет его заставляя цепляться за жалкие законы и упражнения. Но.

– Что же произошло тогда? – Сергей знал, как помнит это тот, с кем это должно было случиться и теперь увидел возможность понять, что делал тот, кто делал.

– Он не мог с этим справиться. Он не должен был с этим справится, но что-то что, я просто уверен, даже не подвластное ему уже существовало в его существе. И это что- то растворило огонь смерти и позволило выжить. Понимаешь. выжить. А значит затем понять и овладеть памятью. Он шел наугад. Наугад, но точно по следу смерти которая сбежала от него в тот вечер, как сбежал от него я. И люди которые увидели это вместо того что бы поверить в невозможность сопротивления были заражены надеждой. Так заражены, что я был вынужден гнать их от себя в страхе и закрыть все попытки осуществить задуманное. Я не знаю понимаешь ли ты меня. Но то что в нем победило в тот вечер было сильнее всего что я когда-нибудь знал. И, мне, наверное, стыдно в этом признаться, со временем это дало надежду и мне. Мне страшно в этом, признаться. Но как ни странно, признаюсь. Особенно сейчас. – Юрий Валерьевич сидел на диване держа свое лицо между ладоней и его голос становился все тише и тише, а затем перейдя на шепот растаял. Сергей смотрел на этого почти дрожащего человека и почему-то ясно понимал его силу, которая позволяла ему так жить и сохраняла даже сейчас перед лицом неотвратимого каменную твердость.

– А что было дальше? – спросил он чтобы сдвинуть сознание с тяжелой точки отчаяния.

– Он справился с самым страшным, а потом случилось то что и должно было случится с ним. Он захотел узнать, что может быть дальше. Возможность такого поворота я увидел сразу только, взглянув в его лицо. То, что осталось в нем живого само просило идти дальше. Дальше, по следу возможной смерти. Смерти, может быть не физической, а лишь свободной от страха части его существа. Он всегда хотел узнать, что дальше. И поэтому, когда я лишь предложил. А может это он мне предложил, я точно уже и не вспомню. Главное, что он хотел дойти до конца. Вернее, он хотел увидеть путь ведущий туда и побывать. Он сильно хотел, и я помог ему. Это видели многие.

– Как многие. Где? – Сергей знал, о чем речь, но ему было нужно, чтобы этот учитель темноты сам рассказал.

– Всегда есть люди, которые думают, что хотят этого. И найти их не так уж и трудно. А объединить, при определенных возможностях и навыках, так же не составляет труда. Группа была довольно большой и для всех них Александр был идолом. Откровением, манящим своей возможностью. Не знаю понимал ли он сам. В то время он шел вперед, теряя себя и обретая пустоту. Сначала я помогал ему с помощью простых упражнений, но очень быстро он овладевал методом становиться пустотой, в которой все и происходит. Пока силы были у него он овладевал дорогой туда, но дорога шла все дальше, а истощающаяся энергия обнажала жалкое тело просто человека. Человек не должен был это уметь. Он не создан для этого. Некоторым, случайно, дается возможность иногда заглядывать на порог пустоты, но, чтобы вот так заходить туда самостоятельно и уверенно такое … я не знаю кем должно быть это существо. – Он опять замолчал, и Сергей решил толкнуть рассказ дальше.

– Ну, и чем все кончилось?

– Ему повезло. У него нашлись верные друзья. Я вот думаю, если бы тогда в Средней Азии у меня нашлись бы такие товарищи, может все бы сложилось по-другому. – Он замолчал устало и обреченно.

– Иваныч говорит, что если бы могло быть по-другому, то было бы.

– Это говорил когда-то его приятель. Иван кажется его звали.

– Это которого застрелили в девяностые.

– Да. Он.

– А что эта за история.

– Точно не знаю. Там его родственники мстили ему за какой-то долг. Я пытался выяснить, но так и не смог.

– Так это не вы? А он думает, что это ваших рук дело.

– Что? Ерунда это. Конечно не я. Он правда так думает?

– Мне так кажется. А что было дальше? До чего ему удалось дойти в своих поисках . Вы же должны знать?

– Он дошел до того что чуть не оказался в психбольнице. И то что ему удалось избежать самого трагического наказания за свою любознательность – это заслуга его друзей.

– А вы, кем его для себя считаете? Он называл вас приятелем.

– какая разница в названиях если самые интересные моменты в моей жизни, да и его, наверное, тоже, мы прожили рядом. Ты лучше скажи, как там наш дом. Мне еще десять лет назад казалось, что он готов рухнуть ему на голову. Иногда, не скрою я даже хотел его слегка подтолкнуть.

– Стоит, что ему будет. Вот и вы к этому старому курятнику относитесь как к чему-то особенному.

– Ты не можешь так думать. Раз он вытерпел тебя столько времени.

– Иваныч говорит, что у дома есть какой-то план, который он должен осуществить.

– Правда? – Юрий Валерьевич вдруг ожил махнул руками и почти весело рассмеялся. – Здорово. Ну ладно поздно уже. Забирай свой проект и пускай они еще над ним поработают. Скажи, что я остался не доволен. Пускай понервничают. Зря что ли я такие деньги плачу. Хотя стой, знаешь, скажи, что я решил изменить план дома полностью и пускай пришлют архитектора и мы обсудим мою новую идею. – Сергей встал и внимательно рассмотрев еще раз усталую худую фигуру хозяина дома не спеша отправился к выходу.

– А откуда взялась эта книга? Так и не скажешь?

– Это не моя тайна. Поймите.

– Да. Тайна прямо невероятная. Особенно для меня. Сначала ты даешь мне посмотреть карту с возможными подземными ходами, а затем появляется откуда не возьмись старинная книга. При чем из старого подземного хода как вы хотите это представить для всех она появиться не могла. Откуда мне догадаться. Одно из двух или вы считаете меня полным идиотом или ему зачем-то понадобилось со мной увидится. Да. Только вот одно не пойму, зачем такие сложности.

– Может вы сами к нему не заедите. Он же не знает, что с вами. Вы давно не виделись. Хотите я поговорю с ним.

– Да ты и так поговоришь. Хочу я этого или не хочу. Ну ладно, прощай пока. Передавай там этому привет.

Было уже темно и вызвав такси Сергей не спеша пошел к шлагбауму у выезда из поселка. Повернув за угол, он достал телефон.

– Александр Иванович, я только, что разговаривал с Юрием Валерьевичем.

Ч

асть 17.

В этот день Александр вернулся домой раньше обычного. Как единственный житель старого дома он уверенно шагнул в тишину подъезда и кривые ступени заскрипели под ногами. Иногда ему казалось, что это почти болезнь. Он входил в подъезд каждый день будто в гости. Конечно, он чувствовал себя здесь хозяином, но не единственным. И тогда во время разговора с Сергеем взглянув на темные окна он понял, чего хочет его старый приятель. Или может он захотел этого сам. В уставших глазах старого дома он увидел тяжелую просьбу. Он устал так жить. Он не хотел больше быть. Быть таким. А раз это так, то время пришло и что-то должно случиться. Александр привык, что дом управляет его жизнью, потому, что она идет вместе с его существованием. А в этом существовании проходящим по другим законам старый друг понимал и чувствовал все по-другому. Александр не знал, чего ждать, но уже любил предвкушение катастрофы как неизбежное и окончательное. –Но он же понимает, что я не смогу это сделать сам, – думал Александр, – значит кто-то должен появиться чтобы исполнить этот приговор. – он зашел в квартиру.

Работа на завтра была, но она могла и подождать. Включив компьютер он по привычки просмотрел записи установленных по периметру камер и опять несколько теней с заметным любопытством осматривали заборы и углы дома, заглядывая в пыльные окна и толкали трухлявые от времени рамы. – Да, – подумал Александр, – неужели все будет так просто и умирающее древнее животное просто растерзают эти мелкие твари. Как крысы ночью будут отрывать у еще живого куски мяса, а тот даже не будет иметь сил чтобы отогнать их. Или он уже не хочет, чтобы его защищали. Или. Кто-то должен появится кто исполнит этот приговор быстро и беспощадно. Хорошо, что Сергей переехал, лишние сопли не помогут, а только запачкают. И тут он услышал стук в дверь подъезда.

Юрка был в длинном темно-сером плаще и широкополой шляпе. Странно он одевается, – подумал Александр минуту разглядывая пришедшего на экране компьютера, – он уверен, что я дома. А может это я странный, что не одеваюсь так, в моем возрасте уже пора. А Юрка чуть младше меня. – Он спустился вниз и открыл дверь. Все-таки Юрка до сих пор прописан здесь и, наверное, единственный, кроме Александра, имеет право приходить сюда как домой.

– Привет, – дружелюбно, но с вопросом Александр протянул руку и пожав ее через порог отступил, пропуская старого знакомого. – В гости? Ко мне? Или из дома выгнали, и ты здесь поживешь?

– Смешно, – усмехнулся Юрка и прошел в дверь. -Могу поспорить, -говорил он и тяжело дыша подымался по лестнице – Что ты уже разговариваешь с этими стенами по ночам.

– Да, ты прав, я сошел с ума, еще несколько лет назад.

– Нет, правда, как ты можешь здесь жить?

– Живу одной мыслью, что ты вернешься и разделишь со мной эти темные осенние вечера.

– Гляжу у тебя веселое настроение. Я сразу к тебе, если ты не против. У меня и коньяк твой любимый с собой.

– Я больше не пью. Даже халявный коньяк.

– Ну, сегодня по рюмке, за компанию. С гостем. Со встречей. Сколько же я здесь не был? – Он вошел в квартиру Александра первым и не дожидаясь приглашения снял и повесил на вешалку плащ и шляпу. – Ничего не изменилось-он оглядывал обои на стенах, улыбнулся от знакомого скрипа половицы и поставив бутылку на стол прошел в комнату. – Второй компьютер. Ты установил наблюдение по периметру. Молодец. Я про это не подумал.

– Зря не подумал, – начал Александр после паузы. – Это не твои товарищи все вокруг дома обнюхивают последнее время?

– Закуска там в сумке. Нарежь колбаски. – Юрка взял бутылку и свернул ей крышку. – настоящий коньяк не должен так открываться – недовольно заменил он. – Нет, смотри, пробочка есть. – он вынул пробку и запах стал заполнять комнату. – И ты откажешься? – Соблазнительно произнес он.

– Ну по одной. – Александр достал рюмки.

За окнами начинало темнеть, по крыше зашуршал дождик и порывы ветра которому некуда было деваться из глубокого оврага давили слегка на стекла и гул от этого передавался в старые рамы.

– Дом совсем трухлявый, Год, два и лестница обрушится. – Юрка поставил пустую рюмку на стол.

– Может быть. – Александр почувствовал усталость и понял, что конец близок. Он не понимал конец чего, и не хотел понимать, когда такие моменты случались с ним раньше он предпочитал просто плыть от эпизода к эпизоду разрешая словам самим рисовать смыслы будущего. Образ этого будущего уже существует и сейчас лишь проявляются его еще неуловимые контуры и изменить уже ничего не в силах никто. Все уже случилось и надо подождать чтобы события убрали лишнее то, что мешает будущему стать настоящим.

– В тот день когда убили Ивана меня в городе не было. – Юрий смотрел на Александра спокойно и в словах его хотя и не было оправдания, но было ясно, что смысл этих слов важен для обоих. – И я к этому не имею никакого отношения. –он замолчал на минуту. – Тогда я сам искал тех, кто это сделал. Скорее всего, это его родственники отомстили ему за что-то. Но это не я.– Лицо Александра изменилось и оба надолго замолчали. Выпили молча и оба заметили, что за эту минуту темнота в окне окончательно скрыла деревья на другой стороне дороги и, хотя вокруг стало почти совсем темно никто не торопился включать свет. Из прихожей желтая полоса разрубала стол с тарелками, да и самих приятелей на две половины и заметив это оба усмехнулись, но менять что-то не захотели.

– Ты часы сейчас не заводишь? – Юрка спросил тихо и разлил совсем по не многу из высокой бутылки.

– Давно не заводил.

– Славно они тикают, будто кто за тобой по железным ступенькам поднимается и сейчас постучат, и попросят на выход.

– Или спускается. – непонятно зачем вставил Александр.

– Ну да. За мной спускается, а за тобой поднимается. Да. Но на выход попросят всех. – он замолчал. – А ты не заводи их. Может пронесет. – они помолчали еще. – Но ты же туда уже заглядывал. – Юрка навалился на стол и его лицо появилось в полосе света прямо перед лицом Александра. – Что там?

– Александр не сразу понял, о чем тот спрашивает его, а когда стал догадываться сильное волнение поднялось откуда-то и в висках застучало.

– Я уже не помню.

– А я думал, что такое не забудешь. –Он замолчал, но потом тихо продолжил. – Если, конечно не решил забыть. И если не запрещаешь себе вспоминать. –он снова появился в полосе света и Александр узнал, то давнишнее выражение на его лице. Злое, с глазами, которые как два гвоздя забиваются в голову сидящего напротив и ни что не может противостоять силе, с которой они дырявят его сознание.

– Что ты хочешь. – спросил почти испугано Александр.

– Не знаю. Честно не знаю. Если только ты все забыл, то я ни знаю зачем я пришел, – голос его устало сник и лицо скрылось в темноте. – Я болен. Твой, этот, наверное, сказал тебе. Я просто вспомнил те дни тогда. И подумал может ты расскажешь мне что там нас всех ждет.

– Ты смеешься? Это было так давно.

– Не обманывай себя. Признайся, это было самым сильным впечатлением в твоей жизни. Ведь так? Иначе бы ты не боялся вспоминать о нем. Ты боишься его потому и прячешь от себя, – он замолчал на мгновенье, – но если бы ты вспомнил лишь и разок, сейчас и рассказал мне, то. – он замолчал снова. – Конечно-он усмехнулся- я болен и скоро сам все узнаю, но… Мне страшно, наверное, – он замолчал и Александр понял, что он ждет ответа. Юрка ждал ответа, а Александр молчал в полном смятении от прозвучавшего предложения. И вдруг он понял, что молчит потому, что Юрка и в самом деле прав. Все эти годы он боялся даже вспоминать о тех днях, проведенных в поселке за забором. Даже не понимая он знал, что стоит ему захотеть вспомнить те ощущения как что-то из памяти поднимется и его жизнь опрокинется, перевернется и ему захочется, невероятно захочется еще раз увидеть, что там за той стороной света. И вдруг он осознал, что все эти годы он тратил огромные усилия сопротивляясь этому казалось забытому, но существующему желанию.

– Мне страшно, – начал тихо Юрка, – и пришел я сюда чтобы ты успокоил меня. Правда. Понимаю, что это малодушие. Но, ты же можешь. А вдруг, просто представим, что ты там найдешь возможность…– он замолчал. – Александр понял, о чем просит Юрка.

– А вдруг? – голос его стал тихим, – я понимаю тебя и помню, что с тобой стало тогда, после этих попыток и поэтому не могу настаивать. Но если ты согласишься, то теперь все могло бы быть по-другому, и я бы не позволил тебе зайти безвозвратно далеко и всегда позаботился бы о твоем возвращении. Да. -он ненадолго замолчал- Тогда, все было как в припадке. И я, да и ты. И в первую очередь ты рвался, туда не думая об опасности. А может тебе не хватило лишь одного шага чтобы узнать тайну всего. Самой жизни. Одного шага чтобы начать видеть. Видеть все как оно есть и в будущем и в прошлом. Всего одного шага. -он замолчал, но его лицо так и не появилось в полосе света.

– Одного шага чтобы я не сошел с ума окончательно. – серьезно закончил фразу Александр.

–Да. Если бы тогда не твои друзья, – он запнулся, – то не известно, чем бы это кончилось. Правда. Но теперь рядом буду я., и я буду следить чтобы ты вернулся. Я буду держать тебя за руку, тем более в твоих руках будет и моя судьба. – он замолчал. Молчал и Александр.

Так прошло несколько секунд и вдруг в полосе света на стол из темноты появилась ребристая бутылка с алым гранатовым соком. Только воспоминания о вкусе этого сока заставило напрячься на несколько секунд все тело. Затем он почувствовал, как расслабляются мышцы лица и понял, что воля покидает его. Когда он успел это сделать. Когда эта бутылочка с соком цвета крови стала ключом к его сознанию. Александр сжал кулак поднял сантиметра на три над столом и с силой опустил его. Обоим показалось что от грохота затряслись стены, но ни один не произнес ни слова и оба продолжали сидеть разделенные полосой света.

– Ты знаешь, что такое рак легких? – голос Юрки зазвучал подавленно, но было слышно, что говорить он хотел. Так уставший, но долго молчавший человек говорит монотонно без интонации и слова кусками выталкиваются из горла накопившимися за время переживаниями и кажется, что не имеют мысли, а являются лишь необходимостью уставшего тела. Александр понимал, что с Юркой такого быть не может даже в его сегодняшнем состоянии поэтому пытался понять к чему тот ведет. Но скоро ощутил, как тяжесть заполняет его от услышанного.

– Рак легких, по крайней мере у меня, почти никак не выдает себя болью.

Температура изматывает непреодолимостью и легким шумом в мышцах. Дышать не трудно. Пока, – он сделал паузу, – но все время хочется вздохнуть поглубже, а воздух изнутри идет горячий и жжет небо. И этот жар как доказательство того, что там в пятнадцати сантиметрах от языка ткань твоего тела твердеет и рубцы меняют нежную, живую нужную для всего организма плоть превращая ее в жесткое требующее пространства для себя образование, которое борется за мою жизнь, за мое тело и если оно победит, то погибнет потому, что убьет меня. Обезумевшая часть сложного организма возомнившая, что сможет, если захочет, стать и заменить собой целое. Кто только дал это название всему этому. Почему не понятно, но точнее не скажешь. Рак.

А самое тяжелое во всем этом это ночи. Зачем спать если завтрашний день ничего не изменит. Поэтому завтрашний день не наступает. А лишь этот все длится и длится, и ночь это, не перерыв в ожидании, а новое испытание. Испытание надеждой и попыткой объяснить и примириться. Примириться, чтобы найти силы попытаться вновь. Попытаться уже на другом уровне понимания или может быть усталости. Или. Или все-таки понимания. А спроси понимания чего, не отвечу. Был бы по моложе укрылся бы вдрызг, или закатил праздник с бабами пока из горла чернота не полезет или под стол не свалился бы в бурном беспамятстве. Да. А сейчас не могу. -он на несколько секунд замолчал. – А еще знаешь почему не могу. Потому, что тогда, давно, ты показал, что можно по-другому. Показал мне. Мне, который знает, как и куда бить. Бить чтобы насмерть. Так показал, что я поверил. Другие не поняли, а я поверил. Поверил, что есть в человеке что-то, что позволяет ему остаться человеком и сопротивляться. Я не смог. И думал, что и другие не могут. Никто. А ты смог. Даже не так. Сам бы ты не смог. А значит есть в нас что-то помимо нашей воли оставляющее для нас надежду и возможность. Да. А еще я поверил, что в нужный момент появятся, черт побери, как в детском кино верные друзья и сделают для тебя то, что надо сделать. И все станет хорошо, – он замолчал. – Ведь может же такое быть, правда? Это возможно. Так, по-другому. Возможно же?

– Наверное возможно,– после длинной паузы почти прошептал Александр поняв, что тот, в темноте, ждет и спрашивает о другом. Спрашивает и просит, просит, если не убить его надежду, то помочь смириться с безнадежностью. – Только я не пойму, что ты у меня просишь? Я не врач. Чего ты ждешь от меня. Ты же не веришь, что я смогу каким-то образом вылечить тебя?

– У меня сейчас веры нет, кончилась. У меня надежда осталась. – в темноте стихло, а затем раздался скрип стула. – Можно я часы заведу? Я помню, как. Очень хочется еще раз услышать. – Александр почти не видел того напротив в темноте, а лишь по звуку понимал, как он берет часы и с треском заводит пружину в старом механизме. – Неужели просто еще один способ заставить и подчинить своему влиянию. Если так-то он потерял навык. Сегодня не действует. Или я все придумываю и во всех его словах кроме отчаяния и страха нет ни чего, а я … Я отказываю ему.

– Как тикают. Я в Германии искал себе настенные, чтобы вот так. Нашел. Хорошие и дорогие. А в этих что-то все-таки по-другому. А что не пойму.

– Это звук. Звук в доме по-другому ощущается. Часы не причем.

– Да, да ты прав. Старая развалина меняет все, что в него попадает на свой лад. Ты поэтому отсюда не переезжаешь? У тебя же есть другое место, я знаю. – Александр напрягся. – Значит он знает про Марию- вдруг всплыло в мыслях. – Знает. – он помолчал несколько секунд и зло утвердительно проговорил.

– Ты знаешь все. Черт, когда ты узнал?

– Не называй меня так. – иронично попросил Юрий, усаживаясь на то же место в темноте. – Раньше мне бы это польстило. А сейчас.

– Ты шутишь, значит все не так плохо.

– Я шучу, потому что все так….

– Послушай, – перебил его Александр,– Тебе нужна операция. Просто, хорошо сделанная операция и надежда, что организм справится. То, о чем ты просишь у меня тебе не нужно. – он говорил в темноту и теперь приходилось перекрикивать ходики на стене потому что они все время сбивали с мысли.

– Ты заметил. Звук часов. Я вернул твоему дому голос и тебе стало трудно спорить с нами двоими.

– Ты опять шутишь?

– Ты знаешь, что нет, – после паузы он продолжил, – Операция в Израиле назначена на конец месяца. Подумай. – Из темноты в полосе света появилась рука и придвинула бутылку с гранатовым соком ближе к Александру. – А вдруг она кончится неудачей. – рука из темноты замерла и медленно уплыла обратно. – У тебя не будет другого шанса еще раз это попробовать. – и после паузы добавил. – А мне еще раз это понаблюдать. Может там и про меня что-то станет ясно? – голос его почти растворялся в движении часового механизма и Александр понял, что тот напротив прав и это дом приобретя голос требует того же. Или. Или сам он этого хочет и всегда хотел. Вернуться туда. Он взял одной рукой бутылку, а второй решительно повернул крышку. Крышка оказалась открытой. Значит все уже готово понял Александр и поднеся бутылку к губам медленно выпил все глоток за глотком.

– Отлично,– Вдруг спокойно и быстро заговорил Юрий- у нас около пяти или десяти минут. Делай то что я говорю. Возьми документы, ноутбук, в общем самое дорогое что у тебя здесь есть. Мы одеваемся и уходим. Машина стоит около музея.

Александр ни чего особого не почувствовал, но сделав этот шаг понял, что дальше он должен слушать что ему говорят и ждать что с ним произойдет, потому что дальше все произойдет помимо его сознания и теперь он лишь наблюдатель странных явлений и представлений теней непонятного мира. –Это наркотики? – только спросил он, вставая и исполняя то, что ему сказали.

– Нет, конечно. Набор безобидных трав, которые растут на склонах Алтайских гор. Не более. Ты уникален тем что они нужны тебе просто чтобы запустить нужный механизм. И все. Все, не спрашивай. Мало времени.

Александр взял сумку и побросал в него некоторые вещи, деньги и документы. Сверху положил ноутбук. В голове его сначала что-то сильно зашумело и показалось, что все тепло тела устремилось вверх от чего захотелось закрыть сначала глаза, затем зажмуриться и остановить жар ладонями. Он схватил лицо руками и почувствовал, как Юрий толкает его к выходу. На ступеньках огонь в сознании растаял и пытаясь открыть глаза он перебирал ногами в темноте ступеньки уже плохо понимая происходящее. На миг, уже за дверью, ему стало страшно, но страх тут же пропал, впрочем, как и все другие реальные чувства. Знакомые ощущения, внутренний диалог и контроль происходящего стали бесполезны и Александр отбросил их как ненужную надоевшую одежду в жаркой новой стране. Тут он почувствовал сначала полную беззащитность, но вновь приобретенные невероятные чувства принесли с собой глубокий покой и пустоту. Слово «пустоту» загудело в нем последним уу и этот легкий гул заменил собой все звуки ночи. Больше его уши ничего не слышали. Все рождалось из ниоткуда прямо в сознании и в нем же таяло, когда становилось не нужным. Взглядом он еще видел, что с ним происходит, но было это все как на экране немого кино, когда в зале посторонние люди говорят о чем-то своем, но фильм идет параллельно с их разговором не кончаясь, но и без возможности сконцентрироваться на сюжете неинтересного фильма.

То, что происходило потом трудно описать, потому что-то что видел Александр совсем не видел шедший рядом Юрка, а то что задумал сделать Юрий совсем уже не занимало изумленно оглядывающегося вокруг Александра.

– Садись в машину, садись. Нет, нам надо доехать до моего дома, тут не далеко. Куда ты пошел? – Юрка попытался затолкнуть стоявшего рядом человека в открытую дверь автомобиля, но не смог даже сдвинуть его с места. А тот в это время озирался вокруг и кажется удивленно улыбался, оглядываясь по сторонам. Редкие машины проезжали по ночной улице, но ни их шум, ни их вид не привлекали его внимания. Спокойно отодвинув приятеля в сторону Александр пошел вверх по тротуару щуря глаза и прикрывая лицо рукой будто от нестерпимого света.

–Ну, куда ты пошел? У нас мало времени. – Юрка зашагал позади, оборачиваясь на пустую в этот момент ночную дорогу.

Ночь или день, какая разница. Время не делится моментами, когда свет попадает в воздух и отражаясь в растворенных в нем каплях воды становится приятнее для глаз. Александру показалось, что здесь не свет уничтожал темноту своим присутствием, а темнота напирала из настоящей глубины которая была повсюду, напирала и выдавливала свет гоняя его как облако. И эти облака света то набирали откуда-то силы, то почти таяли, а затем будто кто выдыхал, и они снова отодвигали темноту на другое место совсем не пытаясь справится с ней, но сила выдоха света кончалась, и он устремлялся в непроявившееся отдавая пространство выдоху темноты. Пространство? А разве существует пространство вне этих вдохов.

Александр стоял и с улыбкой какой-то далекой частью своего сознания понял, что не дышит. Дыхание не было возможно тут так как воздух… Что. Что это такое- воз.х. Вибрация света и тьмы, которые, как только что заметил Александр может быть и не отличались друг от друга, тем более цветом, а были просто вибрацией, заполняло все, а может и было всем. Только и всего. Это было бы, наверное, грустно, если бы, даже, это не было глубоким выдохом пустоты.

Вдруг сквозь реальность его что-то подбросило, и он сначала перестал чувствовать вибрацию затем проявились и исчезли свет и темнота, вначале лишь слегка заколыхавшись, а затем получив яркость и упругость от которых терялась легкость и свобода. Краски набирая разнообразия становились тяжелее и остывали, превращаясь во что-то плотное, но бесформенное. Александр почувствовал, что нестерпимо хочет и должен сделать то, что раньше знал, как вздох. Как только напряжение заполнило его легкие глаза стали различать контуры когда-то знакомых предметов, и он увидел чьё-то лицо прямо перед собой.

– Да очнись ты. Ты видишь меня? Видишь? Мы должны срочно поехать ко мне домой. Понимаешь? Вставай. – Юрка говорил еще что-то и взяв его как пьяного под руку стал подымать с тротуара.

Пока Александр смотрел в лицо приятеля то помнил все, что он должен сделать сейчас, но стоило ему повернуть голову в сторону и все вновь уплыло в фантастическом представлении и ему стало страшно.

Он оттолкнул приятеля с силой в сторону и выпрямился, глядя вниз туда куда уходила широкая полоса мокрого асфальта. Вдоль дороги как невероятные существа невидимых миров стояли дома. Каменные стены были скелетами, но формы самих этих существ создавались не ими, а слегка светящимися полупрозрачными оболочками, покрывающими скелеты стен.

У дома, что был третьим слева высокие колонны были мощными лапами на которых опиралась опоясанная резными карнизами мускулистая шея над которым нависал злобный фронтон с мордой. Он был серого цвета и старые беленые стены едва угадывались из-за толстой и грубой щетины. Следующего дома видно не было, но свет из арки от него резко падал на мостовую и Александр заторопился туда чтобы заглянуть во дворик. Карие глаза больших окон удивленно уставились прямо на Александра и ему показалось, что брови над наличниками прищурились, после этого забор в котором была установлена арка не спеша сдвинулся, закрывая от глаз Александра застенчивую сонную барыню. Он взглянул вдоль улицы и изумился разнообразию всевозможных форм в которых могли существовать скучные на первый взгляд каменные коробки. – Как такое возможно – возник из пустоты вопрос и там же, так же просто появился ответ. – Люди, живущие уже много лет в этих домах, передали им части своей души из которой выросли эти новые существа приобретя форму и цвет того материала из которого были созданы. Тонкая энергия передающая знание о красоте нашла здесь материал, через который смогла реализовать себя. В этих эмоциях, накопившихся за годы жизни в камне зарождалась новая жизнь, новая форма ее воплощения. Это стало понятно Александру просто и сразу, ни как ответ, который следовало еще понять, а как неоспоримая данность.

Наблюдая все это, там дальше среди темных фонарей, которые были здесь совсем не нужны он как ему показалось увидел ребенка. Он не мог сначала поверить, что тут было место маленькому человеку. Он всмотрелся в даль пытаясь подтвердить догадку и уже ясно увидел девочку. Она стояла в пятне яркого белого света, который разливался сбоку от здания, которого еще не было видно. Александр не выпуская девочку из вида быстро пошел к ней. Пройдя несколько метров, он удивленно заметил, что девочка машет ему рукой, как бы зовя к себе. Еще ему показалось, что он уже видел это раньше. Он прибавил шагу. Пройдя еще немного он ясно увидел, что, точно, девочка смотрит в его сторону и машет рукой. Не большого, детского роста, лет пяти или шести в светлом коротком платье Александр мог хорошо различить синий бант на голове и оранжевые сандалии на белых детских носочках. Он пытался вспомнить где он мог ее видеть, а девочка продолжала махать.

Он шел и пытался вспомнить где мог видеть ее. Он так сильно хотел вспомнить, что память стала возвращаться, принося с собой также ощущение от запахов и звуков, которые усилили эффект невероятности происходящего.

Он старался идти быстро, но то ли силы его были на пределе или плотность воздуха, окружавшего его, отличалась от привычной и поэтому каждый шаг давался все с большим трудом. Вдруг откуда-то., а скорее ото всюду появился сначала тяжелый звон колоколов, а затем скрежет доспех и треск ломающихся мечей. «По ком слышен звон» вдруг почему-то подумал Александр. А может просто это всплыло в его сознании. И затем в его голове стали всплывать сами собой фразы. Появляясь и растворяясь, возникая и тая превращаясь в тяжелую музыку и вылезая из нее как из тела чудовища онине прекращались пока все не закончилось, гораздо позднее.

Make his fight on the hill in the early day

Constant chill deep inside

Белый свет лился откуда-то сбоку и Александр пытался быстрее увидеть, что же там может быть. Дома вокруг становились все светлее и начинали светится изнутри прозрачными красками. Песня чуть стихла, но не прекратилась. И наконец, из-за-за крайнего, почти полностью прозрачного дома появился ослепительный столб невыносимо сверкающий и устремленный в темное небо. Столб упирался в облака и те впитывали его, вбирали как воду и закипая устремлялись куда-то выше. Опустив взгляд к земле Александр увидел, как сквозь невыносимое пламя проступали контуры стен старого храма.

Александр наконец оторвал взгляд от этого зрелища и стал искать глазами девочку. Она стояла в нескольких метрах, прямо напротив входа в храм и продолжала звать его махая рукой.

For whom the bell tolls

Time marches on

For whom the bell tolls

Он сделал несколько шагов к ней на встречу и теперь смог рассмотреть ее лицо. Какого же было его удивление, когда он понял, что девочка машет совсем не ему, а кому-то другому, что стоял за его спиной. Он обернулся, чтобы понять кому предназначаются эти призывы и увидел темную фигуру Юрки. В свете огня от храма он был похож на почти бесформенную расплывчатую тень, плывущую следом. Александр еще раз посмотрел на девочку и теперь ясно понял, что она звала именно не его. Она звала, но тот, позади, не видел ее и не понимал ее призывов. Александр смотрел то на девочку, то на Юркину темную фигуру ожидая, что же будет дальше. Девочка, махнув еще несколько раз посмотрела наконец на Александра и тот понял, что от него ждут.

По ком слышен звон?

Время идет.

По ком слышен звон?

Рев музыки стал набирать скорость. «Metallica» как громадный пес бросилась в погоня за очередной обреченной жизнью.

For whom the bell tolls

Time marches on

For whom the bell tolls

Обернувшись он пошел к Юрке.

– Ты что? – Спросил Юрка, когда Александр дошел до церкви и постояв немного повернулся к нему. Подождав чего-то он подошел и взял приятеля за руку. – Ты что? Нам надо идти. Понимаешь. У нас мало времени. Куда ты меня ведешь. Поздно уже. Пора нам. Теряем время, – нетерпеливо причитал Юрка, но сопротивлялся слабо.

Александр взял темную тень за руку и потянул за собой. В сгустке темноты что-то загудело, но Александр уже не обращал на это внимание. Девочка перестала махать, а ждала, глядя в то место темной тени где могло быть лицо. Вглядевшись туда очень внимательно она кивнула головой, обернулась и зачем-то махнула рукой подавая для кого-то знак. И тут же Александр услышал трещащий звонок дальнего трамвая. Взглянув туда куда смотрела девочка, он увидел качающихся под звуки безумно величественного скрежета музыки существ со скелетами домов, а между ними черный блестящий трамвай с ослепительно горящими фонарями не спеша приближающийся со звонким и убогим треском. И тут он окончательно вспомнил откуда он знает ту девочку с синим бантом.

Когда-то давно он уже встречал ее на обратной стороне, и она рассказала, что могла и не взяла с собой. Трамвай подпрыгивал на рельсах четко, не спеша и даже весело. А девочка повернулась к Александру переводя взгляд с него на темную тень, которая гудела откуда-то изнутри монотонно и обреченно. Александр уже различал оранжевый жилет на водителе трамвая и ясно видел, что это веселая тетка с убранными в белый платок волосами и золотыми зубами поет по английской каким-то противным старушечьим голосом и совершенно русскими словами.

Take a look to the sky just before you die

It's the last time he will

Blackened roar, massive roar, fills the crumbling sky

Shattered goal fills his soul with a ruthless cry.

И вся Metallica старательно пыталась подстроится под ее невыносимо фальшивый голос. При этом она пристально смотрит прямо ему в лицо. Вдруг он прекрасно понял то что сейчас будет. Девочка стояла посредине пути и трамвай уже притормаживал у нее за спиной. Музыка мчалась и казалась сейчас полностью опрокинется в хаос, но сильная воля мастерски удерживала гармонию в звуках, и пес тяжело дыша и спотыкаясь несся дальше.

Александр посмотрел сначала на Юркину тень потом вокруг и наконец на столб огненного храма освещающего все кругом. Когда трамвай остановился девочка с бантом не спеша подошла к Александру улыбнулась и взяв за руку темную тень Юрки потянула его к открывшейся двери трамвая. Тень совершенно не сопротивляясь поплыла за синим бантом, спокойно выскользнув из рук Александра. Тетка с золотыми зубами замолчала и теперь приветливо улыбалась из-за лобового стекла трамвая глядя на него с нежной грустью. Музыка обрадовалась освобождению от ее голоса и бросилась вперед совсем неудержимо.

Александр не мог понять точно, что происходит и что он тут наделал. Он еще раз огляделся вокруг и зажмурился от нестерпимого света огненного столба. После этого посмотрел на девочку уводящего от него темную тень и тут же сделал шаг вперед и схватил безголосую черноту за угаданную руку. Девочка испуганно и зло повернула к нему голову, а тетка в оранжевом жилете перестала нежно улыбаться. Александр сильно дернул Юрку на себя, и девочка выпустила его резко обернувшись всем телом. Александр тащил вскипающую темноту Юркиной тени изо всех сил, а девочка и тетка смотрели на это и начинали широко, открывая рты беззвучно смеяться. Александр понял, что должен был сделать и ему показалось, что это так просто будет исполнить.

– Куда ты меня тащишь? – Шипел Юрка стараясь сдерживать крик на ночной тихой улице. Они стояли прямо напротив входа в церковь и Александр со страшным лицом смотрел на него и вцепившись в руку тащил в сторону. – Идиот. Зачем я только затеял все это? – Юрка упирался ногами, а рукой схватился за столб трамвайной остановки. Краем газы он видел медленно проезжающее мимо BMW ослепительно черного цвета и приглушенный рокот чего-то тяжелого в тонированном салоне. Из притормозившей машины, наверное, с интересом наблюдали за борьбой двух пьяных на ночной улице.

Александр тянул бурлящую тень к пылающему столбу света, а позади у черного трамвая в ярко освещенном салоне широко открывая беззвучные рты хохотали девочка с синим бантом и тетка с сверкающим золотым ртом. Наконец с силой дернув в последний раз Александр сдвинул Юрку с места и напрягая все силы стал втягивать его в огненный столб. Тень сопротивлялась и извивалась, но чем ближе она оказывалась к свету, тем быстрее темнота вымывалась чистым потоком лучезарной энергии и сопротивление ослабевало. Силы оставляли Александра и жар от стен храма уже опалял волосы на его голове, но он видел, как растворяется бурлящая грязь в теле Юрки и не отпускал его руку. Последнее что он увидел это почти прозрачный контур Юркиной тени и отъезжающий с звенящим треском черный трамвай. Музыка затихала.

Порыв ветра с реки тряхнул пустой куст за спиной и капли холодного мелкого дождя упали на лицо Александра. Он стер капли рукой и тяжело вздохнув оглянулся. И зачем только он сел на эту мокрую скамейку. Теперь он почувствовал, что все брюки под ним промокли и стало холодно.

– А я говорил не садись на нее. Холодно, а у тебя штаны сырые. – Юрка стоял рядом со скамейкой держа над собой зонт и глядел вниз за реку. Серые, мятые облака старались прижаться к земле пытаясь почистить о колючий лес свои грязные перья. Внизу, змеей между крышами домов пробирались машины подкрадываясь к Кремлю устало и сонно без всякой надежды попасть в эту берлогу, а тем более чем-нибудь там поживится. Старый медведь устроил ее много веков назад и теперь сидел в ней глядя за Волгу шумно дышал, почесываясь и вспоминал время. Он перестал стареть давно, а значит уже не мог заглядывать в будущее и мог только вспоминать и сидеть на берегу к своему удовольствию забытый всеми. Он был такой старый, что не хотел уже даже почестей. Ну может быть только если почешут за ухом, тогда ладно.

– Пойдем домой. – тихо сказал Александр и встал. Юрка удивленно повернулся к нему и опустив зонт сделал быстрый шаг к скамейке.

– Куда пойдем? Что?

– Пошли домой. Дождик начинается.

– Послушай. Ты меня узнаешь, что ли.

– Хватит, холодно уже.

– Пошли, пошли, только осторожно. Машина там внизу. Осторожно.

– Я домой хочу. Мне еще заказ надо доделать.

– Заказ. Ага. Значит ты не помнишь то, что ты не помнишь уже несколько дней. Ладно. Это отлично.

– Что случилось.

– Ничего, ты заболел неожиданно. Да. Ну, а теперь все будет хорошо.

– Заболел? Не помню. Ладно пойдем домой.

– Домой тебе нельзя. Ты пока у меня поживешь.

– Почему у тебя?

– Понимаешь. Твой дом в тот вечер, когда ты заболел. Твой дом неожиданно сгорел. Да, и ты теперь живешь у меня. Ничего страшного. Пока не вылечишься можешь жить, если захочешь. Тем более, я через неделю уезжаю. Операция. Ну ты помнишь про это. Или тоже нет. Ну не важно. А дом твой сгорел. Да. Неожиданно так. Но ни чего, все будет хорошо. – Александр смотрел на Юрку и никак не мог понять, что происходит. Он совсем не чувствовал себя больным, если не считать усталости и мокрых штанов все было хорошо.

– Это ты сжег его? – Александр твердо посмотрел в лицо Юрия.

– Да нет, что ты. Я тебе все расскажу. А дальше ты сам все вспомнишь. Как было бы хорошо если бы ты ВСЕ вспомнил. Мне очень надо чтобы ты все вспомнил.

– Это ты сволочь сжег его. Я знаю. Я помню. – Александр сделал шаг вперед и захотел ударить Юрку. Хотел, но плечи не послушались, и он только мотнулся всем корпусом вперед и чуть не повалился без сил.

– Ну вот, видишь. – улыбнулся Юрка. – Сил то нет, а все туда же, драться лезет. Ничего не помнит. Ничего не понимает, а кулачками помахать хочется. Ладно уж, успокойся, пойдем. -он подхватил приятеля и повел по крутому склону вниз, где далеко в конце ступенек стояла машина.

– Я не поеду к тебе. – твердо сказал Александр, но приятеля не оттолкнул.

– Ну. а куда ты поедешь?

– Я знаю куда я поеду, не твое дело.

– Ну хорошо. Отвезу я тебя к твоей Маше. Тем более она тебе уже несколько раз звонила. Пошли в машину.

– Откуда ты знаешь …? Откуда ты знаешь про нее. – Они медленно спускались по крутым ступенькам вниз и мелкий дождь колол холодными иглами щеки и руки.

– Пойдем. – Напевно, как с тяжело больным говорил Юрий. – Пойдем я тебе все расскажу. Все, все. А потом ты мне расскажешь. Только все расскажешь. Все вспомнишь и расскажешь. Хорошо. Ну давай. Шагай.

– Какая ты все-таки сволочь. Зачем ты его … Стоп. Я вспомнил. – он остановился. – Я вспомнил зачем ты его … Черт, я понял.

– Кто черт? Я черт или дом твой черт. Вон храм внизу, а ты такие слова говоришь. Нехорошо. Не забывай, что я в этом доме тоже как бы был прописан и тоже потерял жилье. – Было не понятно шутит ли он или может нет вовсе.

– Нехорошо? Может быть. – Александр задумался, перебирая ногами и цепляясь рукой за мокрые перила. – А может и нет. А может и хорошо. Все. Теперь все. Вези меня к Маше. – Пройдя немного вниз Александр вдруг остановился и примирительно тихо сказал- Пойдем к нему. Посмотрим.

– Там нечего смотреть. Ну, что там смотреть? Ну если хочешь?

– Не нукай, не запрягал. Пошли.

– Вон прям какой. Боевой лягушонок. Ну, пошли если хочешь.

Тяжело дыша от долгого подъема, он шел медленно и смотрел под ноги, а когда решил поднять глаза увидел только обугленные стены без окон и крыши, и сорванную с петель дверь внутрь. Ему расхотелось идти ближе и пристав на цыпочки он попытался издали заглянуть внутрь. Старая лестница была обрушена и дождь через пустую крышу обливал обугленные остатки. Александр повернул голову и в уже голых кустах заметил старую лавку и стол.

– Пойдем – дернул его за руку Юрка – машина внизу. Сыро.

– Стол потом заберу.

– Конечно заберешь.

Прошло два года. Прошли день за днем, шаг за шагом как старая собака через двор, а как говорил один умный человек время идет медленно, а проходит быстро.

– Вы знаете, а хорошо, что вы решили именно здесь построить свой офис. – Сергей взял чашку принесенного секретаршей кофе и положил в него ломтик лимона. На лимон он высыпал ложку сахара от чего ломтик перевернулся и наполнил кабинет своим запахом. – И мне вот кабинетчика сдали. Недорого и почти в центре. Ну конечно не совсем уж дешево, если честно, но…Вы там что-то опять собираете, может помочь что? – и не дождавшись ответа продолжил. – И вид из окна, и дорога. И столик тот с лавочкой. Красиво получилось. Клиентов не стыдно привести. Этот проект, когда я его увидел в первый раз, я сразу на этом месте представил. Да. Здесь же люди с тринадцатого века живут, а вон там есть церковь. Там над оврагом. Раньше на месте этой церкви был монастырь так он здесь был, когда и Кремля еще не было. Да, даже деревянного. – На столе зазвонил телефон, и Сергей взял трубку. – Да, слушаю. Нет. Это «Архитектурная студия». Если вам по вопросам строительства, то это по другому телефону. Да. Адрес этот же, а номер другой. Мы только что переехали поэтому мы уже не там, но еще и не здесь, но вы заходите по адресу на сайте и тут вам подскажут. Не за что. До свиданья. –он повесил трубку. – Куда Юлька ушла, я не понимаю.

Теперь зазвонил сотовый и отхлебнув чая Сергей отправил в рот разбухший ломтик лимона и скривившись нажал на кнопку.

– Привет, Виктор. Ты опять сейчас начнешь. Мы же вчера обо всем поговорили. Не будет здесь места для твоего магазина. Нет. Да ты говорил. Раз внизу будет музей с подземным ходом – значит это городская достопримечательность. Да. Значит туристы, да и твой антикварный магазин здесь был бы очень кстати. Да. Я уже это слышал. И опять нет. Да ты вчера говорил. Когда наш строительный бизнес разорится, то ты выкупишь все здание. Да, да ты так говорил. А теперь пошел вон, мне работать надо. Олигарху гребаный. – Сергей отключил вызов.

– Слышали? – обратился он к тому в соседней комнате. – Витька хочет свой четвертый магазин открыть. Ищет место. Я ему говорю. А он не отстает. Балбес. – Он помолчал, глядя в окно за реку там внизу и тихо сам для себя спросил. – И где сейчас Александр Иваныч, – после этого уже громко тому за дверью. – Юрий Валерьевич, а что Иваныч так и не появлялся? – За дверью что –то затрещало будто кто-то заводил старый механизм и наконец в проеме показался Юрий с большими часами в руках. Он подошел к стене, за которой дорога спускалась вниз и повесил часы на уже приготовленное для этого место. Комната наполнилась их тиканьем как шагами красивой неторопливой женщины по утреннему асфальту.

– Вот так. – Юрий Валерьевич сделал несколько шагов назад и еще раз оценил работу. – Новое сердце дома запущено.

– Какое сердце – не понял Сергей. – Кстати, как вы себя чувствуете, что врачи говорят?

– Говорят, говорят, говорят. – Юрий Валерьевич отвернулся и пошел в свой кабинет. Сергей уже привык, что его новый хозяин отвечает только на те вопросы на которые хочет, но почему эти часы должны висеть именно в его новом кабинете он не понимал. Но, раз босс так решил, так тому и быть.

– А Иваныч Вам не звонил? –уже год как уехал и не слуху не духу.

– Он, где-то на склонах Алтайских гор, как я понимаю. – Вдруг негромко донеслось из соседней комнаты. После операции Юркин голос потерял силу и говорить он старался меньше, хотя врачи сказали, что ремиссия идет быстро, но силы еще не вернулись.

– И что он там делает?

– А я так понимаю, что он все-таки что-то вспомнил.

– И что он вспомнил?

– Не важно что, а важно, что он теперь хочет найти какую-то траву в этих горах.

– Зачем ему это?

– Жаль, но мне кажется он сошел с пути. Жаль. –он вздохнул и спросил-Но ты же продолжаешь заниматься по системе?

Теперь Сергей не стал отвечать на вопрос. Не стал потому, что такой вопрос не задают мастеру.

Оглавление

Часть 1.

Часть 2.

Часть 3.

Часть 4.

Часть 5.

Часть 6.

Часть 7.

Часть 8.

Часть 9.

Часть10.

Часть 11.

Часть12.

Часть 13.

Часть 14.

Часть15.

Часть 16.