ЧП [Алики Пирамида] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (4) »
Алики Пирамида ЧП
1. – Что-то сломалось. – Сломалось? – переспросил Игорь. – Звук поменялся. Игорь сосредоточенно вслушался. На космической станции никогда не бывает полной тишины. Системы жизнеобеспечения создают непрерывный «белый шум», привычный, заученный от и до. А сейчас он поменялся. – Что-то вибрирует. – Я не слышу, – ответил Игорь, притягивая себя к переборке. – У стола звук четче. Послушай. Что-то разболталось. Игорь легонько оттолкнулся от стенки и вернулся к столу. – И здесь ничего не слышу. *** – Ты куда? – устало спросил Игорь. Был вечер, работы в грузовом отсеке были приостановлены. Игорь расправлял пристегнутый к потолку спальный мешок. – Надо найти поломку, – ответил я. Я тоже хотел спать – распорядок дня у космонавтов четкий, но иногда отступление от правил просто необходимо. – По-моему, нет никакой вибрации, – зевая, ответил Игорь. Он был, в сущности, неплохой человек. Ответственный. Коммуникабельный, добрый – других в космонавты не берут. Жизнь в тесном замкнутом пространстве, бок о бок, на протяжении длительного времени, требует особых психических качеств, но в случае с Игорем с неконфликтностью несколько перестарались. – Хорошо, – сказал я, – но я ее слышу. Игорь пожал плечами и принялся забираться в спальное место. – Не задерживайся, – посоветовал он мне, и закрыл глаза. Я вернулся к столу – тонкий вибрирующий звук никуда не делся. *** На стене был прикреплен пионерский значок и маленький красный флаг. Тотемы Игоря. Едва ли он был коммунистом, да и пионером тоже – по возрасту не попадал. Но к советскому прошлому относился трепетно. Он романтизировал космонавтику, космос и советские достижения в этой области. – Ты что, так и не ложился? – спросил меня Игорь, его отросшие взъерошенные волосы нелепо колыхались. – Я ищу поломку, – сообщил я ему, – ее ведь надо найти? – В центр уже сообщил? – Да. Велели искать. Игорь вздохнул, пристроился рядом и обвел взглядом извлеченные наружу связки проводов. – Что ты с ними делаешь? – спросил он. – Ищу поломку, – повторил я. – Все еще вибрирует? – Да. Игорь снял одну из стенных панелей и принялся проверять скрытый за ней прибор. Он делал все как положено. Методично. Педантично. Он был умелым и ответственным человеком. Но на лице его было написано нежелание, неверие – он явно считал мое занятие бесполезным. Что, в общем-то, было странно. Ведь только вчера у нас была нештатная ситуация из-за разболтавшегося винта, и не когда-нибудь, а во время выхода в открытый космос. Все было очень серьезно. – Если хочешь, можешь идти обратно, спать, – сказал я Игорю. – Нет, – помотал он головой, – я тебе помогу. Несколько минут прошло в молчании, гул приборов и шорох открываемых панелей – это все, что было слышно. Игорь, видимо, сердился, что из-за меня ему пришлось прервать сон, впрочем, виду он не подавал. – Почему ты держишь это здесь? – спросил я, тыкая пальцем в пионерский значок. – Просто так, – пожал плечами Игорь. Он едва бросил на меня взгляд – полностью погрузился в дело. Молодец. – Я, знаешь, не испытываю теплых чувств к советскому прошлому, – сказал я. – Правда? – вежливо переспросил Игорь, – я не знал. – Это была секта. Они там вещали про воинствующий атеизм, но атеистами не были ни разу. Именно поэтому так много людей вступило в коммунизм – не потому, что им религия надоела, а потому, что коммунизм, как религия, был проще и предлагал награду здесь и сейчас, а не когда-то там на небесах. И, как любая секта, на своих обещаниях они и погорели. – Я не коммунист, – пояснил Игорь, закрывая одну панель, и принимаясь за другую, – и не атеист. Нашел что-то? Он вопрошающе посмотрел на меня. – Нет, – ответил я, отодвигаясь от переборки. – Никак не могу понять, откуда идет звук. Скорее всего, поломка серьезней, чем мы думали. – Тебе надо поспать, – голос Игоря, с головой нырнувшего внутрь очередного аппарата звучал приглушенно, – ты иди, ложись, а я продолжу поиск. – Хорошо. Я оттолкнулся от стола, и вплыл в соседний отсек. Мой спальный мешок крепился к стене, отвязав удерживающие его ремни, я залез внутрь. Залез, прислушался – и понял, что в еле заметную, на самой грани слышимости вибрацию, вплетается почти беззвучный треск. 2. – Саш, что там с поломкой? – спросил меня бесстрастный голос Николая Владимировича, немолодого уже человека, занимавшего должность сменного руководителя полетов. – Ищем, – доложил я ему. – Было принято решение об эвакуации. – А что будет со станцией? – спросил я. – Понаблюдаем пока, – отмахнулся Николай Владимирович, – а вы возвращайтесь. Панибратское обращение и спокойные интонации Николая Владимировича создавали иллюзию личного общения – но его не было. Нашу беседу слышало порядка тридцати человек, и это только те, что сидели в центральном зале. А ведь были и другие службы, непрерывно следившие за каждым элементом космической станции. По- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (4) »
Последние комментарии
2 часов 2 минут назад
18 часов 6 минут назад
1 день 2 часов назад
1 день 3 часов назад
3 дней 9 часов назад
3 дней 13 часов назад