Старые слова [Алёна Ильинична Кощеева] (fb2) читать онлайн

Алёна Кощеева Старые слова

В последние школьные денёчки, когда солнышко пекло уже совсем по-летнему, Вика вернулась с уроков снова расстроенной. Мама спросила что-то из кухни, но девочка лишь тяжело вздохнула. Погруженная в собственные мысли она даже не разобрала слов.

– Как в школе? – в коридор, вытирая ладони о клетчатый фартук, вышла полноватая женщина.

– Нормаааально, – протянула девочка не поднимая глаз.

Мама встала, уперев руки в боки и нахмурила брови:

– Так, рассказывай.

– Угу, – буркнула Вика, просачиваясь между женщиной и стеной в комнату.

На кухне что-то зашипело и мама грузными шагами вернулась к плите. Пройдет минут десять и она, в суете готовки, уже и не вспомнит, что хотела узнать у дочери. В комнате, которую Вика делила со старшей сестрой, было душно. Распахнутые настежь окна выходили за дом и тень большой ивы накрывала их полностью, но в жаркие дни даже маленького ветерочка не чувствовалось. Парилка. Небрежно бросив рюкзак на нижний этаж двухъярусной кровати, Вика села за стол и уставилась на улицу. Когда смотришь из квартиры на зеленые деревца, изумрудную травку под окном, на проходящих мимо людей и на пролетающих букашек, кажется, что там всё совсем по-другому. Что там весело и радостно. А когда идёшь гулять, то оказывается, что никакого волшебства нет. Соседские ребята, которые дразнят в школе, продолжают задирать и во дворе. А девочки играют на расстеленных на траве пёстрых коврах в скучные куклы и к себе не зовут. В прошлом году они дружили, но в этом что-то пошло по-другому. То ли от того, что папу уволили, то ли потому, что приходится ходить в старой одежде. Мама говорит, дети не всегда понимают, что делают. Но если она сама всё понимает, то и другие, наверное, тоже?

– Завтра поедем за словами на лето, – услышала Вика и повернулась.

В дверном проёме стояла мама и ласково улыбалась. Девочка поправила назойливую челку, сползающую на глаза и кивнула. Может, хотя бы новые слова помогут завести друзей. Или лучше бы одежду купили. Слова, в конце концов, еще смыслом нужно наполнять, переживаниями…

– Но сначала собери старые, – женщина кивнула в сторону шкафа-гиганта, который был под завязку набит никто-уже-не-помнит-чем, – не сдадим старые слова, не купим новые.

Горячая после улицы кожа остывала и настроение Вики становилось лучше. Наверное, просто уроки должны заканчиваться раньше, не в мае, а в марте. Названия месяцев похожи, почему бы не поправить? Отличие-то всего в трех буквах. Даже в двух, заменить «рт» на «й» и будет то же самое. Но мама говорит, что общепринятые понятия нельзя наполнить новым смыслом, а можно использовать только так, как есть. Вика взяла с подоконника тоненькую резинку с парой черных запутавшихся волосинок и завязала хвостик на самой макушке. Непослушные угольные кудри, похожие на мотки лески в коробке отца, посопротивлялись, но всё же перестали мешать.

Огромный шкаф вдоль глухой стены тревожно поглядывал на девочку. По ночам он поскрипывал, грузно вздыхал. Вика, переворачиваясь с одного бока на другой, шептала, что обязательно разберет хлам, освободит его от тяжкой ноши. И сейчас, в преддверии лета, наконец-то пришло время сдержать обещание. Девочка переоделась в домашнее – потрепанную белую футболку и потертые, но от этого не менее любимые шорты.

Как маленькая копия мамы Вика стала, уперев руки в боки, и серьезно покачала головой, сверкнув своими изумрудными кошачьими глазами. Шкаф заскрипел, хлопнул дверцами и плотно прижал их к корпусу. Выделывается, негодник.

– Мама, он не хочет!

– А кому же хочется избавляться от старого, но надо, Вика, надо! – крикнула из кухни мама, – И давай быстрее, скоро отец с Лерой придут, кушать будем!

Девочка вздохнула и подошла ближе, выискивая слабые места за которые можно зацепиться. Засовывать пальцы между дверцами и основанием страшновато. Вдруг он совсем обиделся и прищемит руку?

Кривенькие рыжие деревяшки поблескивают лаком. Кое-где виднеются подтёки, словно шкаф плакал и слёзы его застыли янтарём. Правая створка покосилась из-за неотремонтированных вовремя петель. Вика смогла втиснуть свои тоненькие пальчики, чтобы плотно ухватиться за дверцу и отпереть настырный шкаф. Через несколько минут ласковых нашептываний он всё-таки поддался.

Внутри пять крепких толстых полок на всю ширину. И на каждой неряшливыми горками беспорядочно валяются старые слова. Длинные, в семь и даже в одиннадцать букв, коротенькие, в три-четыре. Красные, зелёные, синие, в полоску и крапинку, толстые и тонкие. Мягкие, словно желе, и твердые, будто из металла. Некоторые измазаны чем-то липким вроде вишневого варенья, другие, как воздушные шарики с гелием, прижимаются к полке повыше. И пахнут каждое по-своему. Шкаф выдохнул и беспорядочные ароматы смешались в единый ком, накрывающий с ног до головы воспоминаниями. Маленькие хвостатые искорки прошлого замельтешили перед глазами, будто пестрые мушки. Но поймать их невозможно пока не возьмешь в руки какое-то конкретное слово. Вика тяжело вздохнула и скривилась. Хорошо мама не видит, она этого не любит, всегда говорит «Будешь кривляться, такой и останешься».

В глубине средней полки из-за толстого полупрозрачного голубого «озеро» выглядывает «…кулы». Наверное, каникулы прошлого или позапрошлого года. Только непонятно зимние или летние. Вика задумалась. Кажется, здесь даже мелькало когда-то «работа», но если так, почему шкаф должна освобождать она, а не родители? Девочка сделала пару шагов в сторону, чтобы пожаловаться маме на несправедливость, но боковым зрением увидела пеструю коробку из-под обуви. Это же та самая, куда она складывала все слова прошлого лета. Обклеенная разноцветной переливающейся упаковочной бумагой.

Едва Вика подошла ближе, шкаф напыжился и чихнул прямо на неё пылью из дальних углов полок. Солнечные лучи с большим трудом проникали в комнату, но даже при таком свете было видно как все мельтешащие до этого воспоминания разлетелись, плавно оседая на книжные полки, на двухъярусную кровать и на письменные столы. Запахло чем-то приятным. Сладким и свежим одновременно. Девочка тревожно взглянула в коридор. На кухне тихонько играла музыка, шумела вода и что-то тарахтело. Наверное, мама моет посуду.

Сердечко колотилось словно мотор папиного мотоцикла. Вика бережно, двумя руками взяла коробку и провела ладонью по крышке. Картонная шкатулочка по-кошачьи заурчала и, как мышонок, тихонько пискнула. Поглаживая коробчонку, девочка присела на кровать. Разноцветные цветочки-наклейки дружелюбно трепетали лепесточками, а на задней стороне шелестела волнами фотография моря. Хотелось открыть её и долго-долго перебирать каждое словечко, погружаясь в воспоминания прошлого лет. «Не сдадим старые слова, не купим новые» – вспомнила Вика, что говорила мама и обиженно выпятила нижнюю губу. Отложить эту коробку с глаз да так всю и отдать в центр, пусть там разбираются и сами перебирают… А ведь туда она складывала все летние слова за три месяца. И те, что придумала сама, и те, что покупали, и даже те, что дарили бабушка с дедушкой, сестра, родители.

Вика уже было решила встать с кровати и пойти просить у мамы переноску для слов, но быстро, чтобы не передумать, поддела ноготком и откинула крышку шкатулки с сокровищами. А внутри! Внутри так светло, солнечно! Словно там живут десятки самых ярких звёздочек. Девочка зажмурилась, но перед глазами всё было красным. Так бывает когда засыпаешь на песочном пляже. И запахло как-то также, морской водой. Лицо обдало свежим дуновением ветра, послышался шум прибоя и звонкие детские голоса. Медленно открыв глаза, Вика оглянулась. На какое-то мгновение ей показалось, что она на самом деле сейчас на море. Но вокруг была её комната, и мама всё так же суетилась на кухне. Девочка пожала плечами и, не заглядывая внутрь коробки, подошла к письменному столу. Из верхнего ящика она достала синие шершавые перчатки, напоминающие мочалку и натянула на руки. Они уже были маловаты, плотно обтягивали пальчики.

Вернувшись на кровать, она аккуратно стала доставать из коробки по одному слову. Здесь хранилось и большое разноцветное «лето», и тоненькое красное «ягоды», и бело-голубое мягкое «море», и похожее на ивовые ветки сплетенное словосочетание «детский лагерь». А в самом низу, на дне коробки, под пестрыми «цветы», «майский жук», «ракушки», запутавшееся с «шутки», лежало большое, самое толстое слово – «друзья». Бережно разложив всё на кровати, Вика стянула перчатки. Наверное, мама не будет ругаться если она посмотрит внимательно парочку слов. Вдруг в них еще есть пространство для новых событий и вместо того, чтобы продавать, их лучше вырастить. Сейчас ведь они совсем маленькие, всей гурьбой помещаются в коробчонку из-под обуви. А вот «школа» занимает почти целую полку в шкафу! Лучше её обменять на новое! С лисьей улыбкой Вика занесла руки над словами. Когда она замышляла какую-то шалость, то была похожа на черную кошку со двора, про которую мама говорила, что она «с характером».

Рядом лежащие перчатки зашипели. Противные! Всегда они ругаются если хочешь пересмотреть какие события и чувства вложенные в слова.

– Шшш! Это мои слова, мне можно! – шикнула в ответ Вика и забросила их на верхний ярус кровати.

Оттуда они не увидят что она смотрит.

Девочка схватила «дача» и замерла. От слова поползли сначала зеленые нити, потом коричневые, жёлтые, красные и уже через минуту она сидела не в комнате квартиры, а на крыльце их загородного деревянного домика. Солнышко светило ярко. Его лучи старались просочиться сквозь крону большой яблони, но у них выходило не очень, и поэтому крылечко было пятнистым, пёстрым. Вика огляделась. Пахнет малиной, что растет за домом и клубникой, которая чуть подальше в огороде. Надо скорее побежать за ягодами, пока мама не сказала поливать помидоры, что вечно страдают от зноя! Девочка вскочила, пару раз радостно подпрыгнула и помчалась за дом. Горячая земля колола босые ноги жаром и Вика пошла по траве. Мягкий изумрудный ворс ласкал пяточки и она потопталась на месте, поглаживая ножки о зеленый ковер.

Не успела девочка дойти до угла дома, как из-за решетчатой калитки послышалось мальчишеское «Витка, привет!». Она повернулась и увидела Ромку, соседа. Их дача совсем рядышком и его родители тоже приезжали сюда летом каждые выходные. Девочка помахала выглядывающему из-за прутьев мальчугану и позвала с собой есть малину. И только Ромка открыл дверцу, как воспоминание прекратилось и Вика снова оказалась в своей комнате. За окном уже начинало темнеть. Солнышко ушло за соседний высокий дом. Стало прохладно и девочка закрыла окна. На её лице всё еще была улыбка, ведь она вспомнила как ездила летом с родителями на дачу. И пусть ей этого не всегда хотелось, но бывать там очень нравилось. Особенно есть клубнику прямо с грядки. Когда привозишь ягоды домой, они кажутся совсем не такими вкусными.

Вика вернулась на кровать, занесла руки над пурпурно-малиновым «ягоды», но потом всё-таки выбрала «море». Сине-бирюзовые волны поползли по ладошкам, окутывая ладони. И вместе с этим нарастало ласковое шуршание волн. По ногам прошла мелкая дрожь. Девочка поняла, что сидит наполовину в воде. Белая морская пенка собирается издалека на гребешке волны, идёт к ней и мягко накрывает ножки. А потом, откатываясь, вода тянет её за собой вместе с песком и мелкими ракушками. «Вика, иди под зонтик!» – услышала девочка и повернулась. Мама, в темном купальнике сидит на ковре, в тени разноцветного зонта и зазывающе машет рукой. Вика пощупала голову. Горяченная, словно сковородка!

– Я купаться! – ответила девочка и направила взгляд в бескрайнее море.

Такое большое! Такое доброе! Солнечные зайчики играют с волнами, то прячутся, то появляются. Всё искрит, светится, сверкает. А вдалеке видно макушки людей, которым разрешают плавать далеко. Вика тоже умеет плавать, но мама всегда заставляет быть только там, где она достает ножками до дна. Ну и ладно, там тоже можно нырять и разглядывать песок. А если повезет, то найти какую-то ракушку или красивый камушек. Девочка подергалась всем телом, стряхнула песок и быстро, в несколько шагов вбежала в воду. И едва зажала нос пальцами и решила нырнуть, как услышала громкое и радостное «Витка, привет!». Она огляделась, но никого не увидела. Вдруг внизу, где-то возле самого дна, её кто-то схватил за ногу. Девочка завизжала изо всех сил и стала бить ногами по морскому дну, плюхать руками по воде. Одна ладонь ударилась о что-то твердое и Вика попыталась отбежать подальше, но вода мешала идти быстро. Совсем рядышком вынырнул мальчишка. Потирая голову, он насупил губы и обиженно спросил «Ты чего дерешься?».

– Ромка! – радостно крикнула Вика, отвела руки за спину и со всех сил провела ладонями по морской глади, стараясь обрызгать его как можно больше.

И только мальчишка собирался ответить, как девочка снова оказалась в своей комнате. Теперь было совсем темно. Мамина суета на кухне, видимо, закончилась, зато в родительской спальне заработал телевизор. Папа с Лерой еще не вернулись домой. Открытый шкаф как-то пугающе стоял в глубине комнаты. Сердился. Ей ведь нужно разобрать все старые слова, а не погружаться в воспоминания прошлого лета. Содержимое коробки светилось на кровати. Девочка насупилась. Если она еще одно слово возьмет, так точно не успеет всё перебрать. Послышались шаги. В комнату зашла мама и включила свет. Вика зажмурилась и возмущенно воскликнула. За окном темнота, а она только что была в летних солнечных днях. Отчего-то стало так грустно и страшно. Вдруг новое лето, будет совсем не хорошим?

Женщина посмотрела на шкаф, потом на дочь и тяжело вздохнула.

– А это кто разбирать будет? – кивнула она на горы слов на полках.

– Лера пусть разбирает, она старше! А я… А я свои слова не хочу отдавать!

И сама не понимая почему, Вика вдруг расплакалась. Она закрыла ладошками глаза и отвернулась от мамы. Женщина подошла к кровати и присела рядом с дочерью.

– Ну что такое, Викусь, – погладила она её по спине.

Девочка повернулась и крепко-крепко обхватила маму за шею.

– А что, – всхлипывала она, – если новое лето будет плохое, – крупные слезинки всё катились из её кошачьих глаз, – а что если у меня не будет друзей, с Ромкой на море были и на даче, а сейчас он уееееехал, – не успокаивалась Вика.

– Ну что ты, что ты, – мама погладила дочь по голове, – всё будет хорошо.

Её голос был таким ласковым, успокаивающим, добрым, что понемногу девочка перестала плакать. Но обнимать женщину не перестала.

– Когда я была маленькой, – продолжала мама, – я тоже очень боялась отдавать старые слова и покупать новые, – она вздохнула, – но, Викусь, это же просто слова, а самое главное всегда будет в твоём сердечке.

Девочка отпустила маму. Насупилась и посмотрела ей прямо в глаза.

– Но если я отдам старые слова, то забуду Ромку и у меня не останется друзей. И тогда новое лето будет совсем грустным.

– Ну что ты, – мама убрала с лица дочери выпавшую черную прядку волос и завела за ухо, – с Ромкиными родителями мы договорились встретиться на даче в первые же выходные лета, сразу, как у тебя начнутся каникулы, – она взяла дочь за руки.

Ладони были такими тёплыми, что Вика только сейчас поняла, что забыла закрыть одно окно и совсем замерзла от вечернего, ещё весеннего ветра.

– А шкаф разберем завтра вместе. И я тебе обещаю, Викусь, сразу, как мы забудем всё старое, ненужное, у тебя появятся новые, самые хорошие друзья! И у тебя будет самое лучшее, весёлое лето!