Последний рассвет [Владимир Кривоногов] (fb2) читать онлайн

Владимир Кривоногов Последний рассвет

1

– Как думаешь, что там?

Этот вопрос задавал рано или поздно каждый наблюдатель. И спустя время он исчезал так внезапно и так далеко, что о нем больше никто ничего не слышал.

Артём сидел за длинным столом в тесной комнате, а в паре метров от него, за тем же столом, сидел напарник-новичок. После его вопроса Артём скривился, понимая, что за этим последует. Он пережил на этом посту уже трех наблюдателей. Не глядя на напарника, он устало ответил:

– Разве это так важно?

– Конечно! – взволнованно зашептал второй наблюдатель. На его лицо падали бледные пурпурные отблески. – Что, если это дверь в другой мир? Или на планету рептилойдов! – он усмехнулся. – Или в бездны человеческой души!

– А ты философ.

– Не смейся, Тема, – напарник заговорил громче. – Ты из нас дольше всех сидишь у этого стекла и смотришь на эту штуковину. Не поверю, чтобы тебя не волновало, что за ней прячется. Если ее поставили здесь инопланетяне или люди из другой вселенной, она ведь может всех уничтожить. Нас с тобой – в первую очередь.

Артём повернулся, долго глядел в лицо коллеги. После паузы он произнес:

– Не наше дело – думать, что это и кто его сюда поставил. Наша работа – записывать все, что происходит с точностью до секунды и сообщать кому надо, если что-то произойдет.

– И, если ты вовремя не усвоишь это, долго тебе на этом месте не просидеть, – хотел добавить он, но удержался. Хотя по взгляду напарника понял, что он его услышал.

– Может, ты и прав, – замялся тот, цепляясь взглядом за пурпурный, горящий ровным, тусклым свечением круг в каменном обрамлении.

От портала их отделяло полуметровое бронированное стекло и метровая бетонная стена. За их спинами темнел дверной проем со стальной дверью. Воздуховоды в потолках мерно гудели.

– Надеюсь, только, – снова заговорил второй наблюдатель, – что если что-то и случится с этой штуковиной, то не в мою смену.

Портал будто услышал его – ожил и начал чуть заметно пульсировать, то повышая, то понижая яркость. Артём с напарником оторопели ровно на пятнадцать секунд. Первым вышел из оцепенения Артём. Он вскочил со стула, кинулся к пульту и стал набирать дрожащими пальцами сложную комбинацию. Включилась сирена, свет замерцал.

– Быстрее, – крикнул он напарнику, – вызывай первую группу! Ты слышишь?!

Артём быстро глянул на напарника, отвернулся и тут же вернулся глазами к нему. Тот не мигая уставился в центр пульсирующего круга, приоткрыв рот. Вспышка озарила темную пещеру с порталом, отразилась от стен. Молодой парень, такой же практикант, как и сам Артём, схватился за голову, застонал и рухнул на пол. Спустя минуту он уже был мертв.

2

Она стояла у стеллажа со сладостями, держа на ладони необычно длинную конфету, и чему-то счастливо улыбалась. Глаза ее сияли необъяснимой радостью, словно то была не шоколадная «Алёнка», а слиток золота, редкий бриллиант и лекарство от всех болезней разом. Она быстро огляделась, заметила Артёма, застывшего с булкой хлеба в одной руке и пустой корзиной в другой.

Его словно молнией прошибло. Запнувшееся сердце пропустило два удара. Когда он пришел в себя, понял, что незнакомка заговорщически озираясь подзывает к себе.

Артём пошел.

– Только посмотри, – тихо заговорила она, когда Артём оказался в шаге от девушки, – какое чудо! Не поверишь, но у меня нюх на такие вещи.

И она одной рукой протянула ему длинную конфету, а указательным пальцем другой легонько постучала себя по кончику носа, как бы показывая, где живет этот самый «нюх».

Слегка ошалело Артём взял в руки странное угощение. Оказалось, где-то на линии кондитерской фабрики случился сбой, и аппарат, запаивающий каждую шоколадную дольку в свою миниатюрную пластиковую упаковку, пропустил один удар режущим и спаивающим концом. В результате две конфеты оказались в одной длинной обертке.

– Ты нашла бракованную конфету, – не подумав, брякнул Артём.

Девушка обиделась, но быстро скрыла свои чувства.

– Какой же это брак! Только представь, – так же тихо и чуть мечтательно произнесла она, – из всей партии в десять тысяч конфет, одна получилась такой. Две эти шоколадные половинки в одной упаковке. Это не брак, это настоящий уникум!

Артём сомневался, но рот решил не открывать. Ему хотелось еще постоять рядом с незнакомкой.

– Вот скажи, где еще ты видел нечто подобное? – понимая, что не убедила его, девушка ринулась в атаку. – Признайся честно, сколько раз за всю свою жизнь ты, накладывая конфеты в мешочек, видел двойную?

– Ни разу, – он улыбнулся.

– Вот видишь, – гордо поставила точку незнакомка, будто доказала сложную теорему глупому школьнику.

– А ты нечто подобное находила?

– Конечно! Я же говорю – у меня нюх на такие вещи, – и она снова постучала пальцем по кончику носа. – Однажды я купила книгу, в которой было семьсот страниц, и пятьдесят из них – цела глава! – оказались из другой книги! У меня одной в школе была ручка с четырьмя цветными стержнями, но каждый из них оказался синим…

Она продолжала говорить, но слова едва касались ушей Артёма, мягко опадая в мозгу. Он загляделся на незнакомку. Казалось, она и сама состояла из маленьких, едва заметных изъянов. Русые, почти черные волосы собраны в аккуратный пучок на затылке, но несколько непослушных прядей выбились из него, упали на лицо и плечи. Мешковатая куртка сидела неказисто, да и клапаны боковых карманов были ужасно потерты (словно она постоянно прятала там руки) и засунуты внутрь. Нос казался слишком длинным для такого молодого лица. Даже обувь была с изъяном – на одном ботинке развязались шнурки, да так и болтались по сторонам. Всё это, все эти мелочи вместе, делали ее чем-то особенным, непохожим на всё, что Артём видел прежде.

– Ты права, – мягко перебил он ее. – Это очень необычно.

Девушка просияла. На миг ему привиделось, что она сейчас бросится на шею, обхватит тонкими ручками и поцелует. Но этого не случилось.

Незнакомка словно жила в каком-то другом мире, где не было боли, несчастий и настоящего горя, где все были друг к другу добры, где в супермаркете можно встретить ту единственную, кого не захочешь отпускать до конца жизни.

На той стороне стеллажа с конфетами кто-то простонал. Сначала тихо, затем громче, а спустя минуту, почти в полный голос. Артёма пробрал холод. Ему вспомнился тот день на дежурстве, три года назад. Тело напарника, корчащегося от боли, непрошенным появилось перед внутренним взором. Лицо девушки стало серым, будто резко выключили цветной рисованный мультфильм, где сияло солнце.

Артём заглянул в просвет между стеллажами. Бледный высокий мужчина держался за голову, пошатывался и готов был упасть. В глазах его читался ужас, лицо скривилось в жуткой гримасе. Он издал последний хрип и рухнул на кафельный пол, чуть не опрокинув полку с чаями. Следующее мгновение тянулось часами.

Незнакомка обреченно смотрела Артёму в глаза. Ее тонкие губы вытянулись в ниточку, жемчужные щечки осунулись, под глазами пролегли тени.

– Опять, – прошептала она одними губами.

– Уходим!

Почти бегом они рванули к выходу. Только бы успеть до сирены! Артём держал ее за руку, боясь отпустить. Хрупкая, теплая ладонь касалась грубой мозолистой кожи. Едва они выскочили за дверь, как воздух взорвала сирена. Люди валом повалили из торгового центра, толкая и роняя друг друга. Артём с незнакомкой успели добежать до стоянки, когда толпа (вроде бы небольшая, но яростная, охваченная тихой паникой) их разделила, грубо разорвав сцепленные руки. В его руке осталась особенная конфета, в ее – пустота.

– Как тебя зовут? – в отчаянии завопил он, уносимый людским потоком.

Незнакомка улыбнулась сквозь маску страха, словно теплое летнее солнышко проглянуло на миг через тучи. Она подмигнула и кивнула на конфету, зажатую в руке.

– Алёна.

3

Три года без экстренных случаев. Три года спокойной жизни. И вот опять. У Артёма дрожали руки, когда он открывал замок и входил в квартиру. Он боялся, что его снова увезут в закрытый бокс лаборатории, как в тот раз. Боялся эпидемии, уже убившей половину города. Если бы дороги вовремя не перекрыли, кто знает, что было бы сейчас с остальными людьми на планете.

Над городом тогда жужжали десятки вертолетов. По улицам сновали солдаты в форме и с оружием. Пару раз проносились «КАМАЗы» со спецназом. Через день или два после «инцидента» отрубили интернет и сотовую связь.

Меньше недели прошло со дня, когда ожил портал, а в городе начало твориться нечто невообразимое. Люди стали замертво падать прямо на улицах. Никаких симптомов, только хватались за голову, а минуту спустя уже лежат – из носа течет кровь. Население в панике пыталось бежать. Немногие из них уцелели. На дорогах – вооруженные патрули. В лесах – проволочный забор под напряжением. И три четверти городка окружено подковой горного хребта. Через него никто и не пытался бежать – это верная смерть.

Артём убрал конфету Алёны в холодильник, замер, прислушался. По пустынной улице проехал патрульный БТР. Он не дышал, пока размеренный гул не стих вдалеке. Вышел из кухни, снова напряг слух – тихие шаги в подъезде. Звук приблизился, остановился на площадке его этажа, стал удаляться.

– Это просто сосед, – дрожащим голосом произнес Артём.

Он воскресил в памяти лицо Алёны, ее улыбку, горящие глаза. Ему стало чуть спокойнее.

Только бы обошлось! Только бы за ней не пришли!

Меньше всего он желал Алёне того, что вытворяли с ним в том закрытом боксе лаборатории.

4

Артём таскался со сдвоенными конфетами «Алёнка» несколько дней. Каждое утро он доставал их из холодильника, сообщал военным, что собирается выйти из дома, и отправлялся «патрулировать» район. На пятый день Артём уже отчаялся встретить Алёну, как в парке его окликнул радостный голос.

– Привет! – она махала рукой, вторая пряталась в кармане той же мешковатой куртки военного кроя. Через плечо перекинута объемная сумка, как у почтальона.

Лето подходило к концу. Во второй половине августа все чаще выпадали прохладные дни. Этот был именно таким. Рваные тучи на небосклоне, противный, пронизывающий ветерок, поминутно взмывающая в воздух пыль и первые увядшие листья.

Среди этой хмурости Алёна казалась огоньком, лучиком света. Она продолжала махать, когда чуть не бегом двинулась к Артёму. Тот слегка опешил, выхватил из кармана помятую «Алёнку» и расплылся в глупой улыбке. Он помахал конфетой в ответ, будто то была дымовая шашка, а он сигнализировал случайному кораблю с необитаемого острова после крушения.

Алёна звонко рассмеялась, прикрыв рот рукой.

– Ты сохранил ее! – она подошла ближе и было вскинула руки, чтобы обнять Артёма, но тут же опустила их. Секунду спустя ее кисти исчезли в карманах.

– Ага, – Артём продолжал глупо улыбаться, не сразу заметив маневр с руками.

Так они и стояли с минуту, тупо пялясь друг на друга. Алёна заговорила первой.

– Пойдем? А то весь хлеб без нас разберут.

Артём с недоумением уставился на нее.

– Ты же в магазин пошел?

– А, да! – быстро нашелся он. – В магазин.

Они медленно зашагали к выходу из парка. Артём сворачивал шею, разглядывая девушку, а она лишь искоса бросала хитрые взгляды, не переставая улыбаться одними губами. Поняв, что это его глупый вид ее так забавит, Артём постарался взять себя в руки. Смог даже заговорить:

– Я хотел тебя разыскать, – она удивленно вскинула брови. – Нехорошо получилось, ты нашла такую редкую конфету, а я ее практически отнял. Но не бойся, она в целости, может только слегка помятая.

Артём протянул ей «Алёнку», а она опять рассмеялась. В этот раз, над шуткой.

– Спасибо! – Алёна сделала реверанс, приподняв края куртки. – Для меня никто еще не совершал столь героического поступка!

Теперь смеялись оба.

– Ты ее съешь?

Сдвоенная конфета лежала в ладони девушки. Алёна не спешила убирать ее в карман, словно хотела ощутить все вмятинки, оставленные его пальцами.

– Нет, как можно! – она была почти серьезна. – Моя коллекция теперь пополнится.

– У тебя целая коллекция?

– Да, – щечки вспыхнули румянцем. – Я ведь тебе уже рассказывала, помнишь?

Он кивнул. Алёна замолчала.

Артём видел, какие воспоминания всплыли из-за этой конфеты. Они какое-то время шагали рядом, не произнося ни слова.

– Тебя искали? – наконец, заговорила девушка.

– Нет. А тебя?

Она мотнула головой.

– Как думаешь, что с нами будет?

Алёна шла рядом. Рукав ее мешковатой бледно-зелёной куртки касался рукава синей джинсовки Артёма. Он чувствовал запах ее кожи, волос. Ощутил тыльной стороной ладони тепло ее руки. Ему захотелось нежно сжать ее и никогда не отпускать.

– Не знаю, – честно признался Артём.

– Мне кажется, – сухо проговорила она, – что, если власти не найдут причину эпидемии, нас закроют окончательно. Ну, то есть, пришлют танки и сравняют Речногорск с землей.

– Скорее не танки, – ляпнул Артём, и тут же прикусил язык.

– А что?

Под ее взглядом он не захотел юлить.

– Им проще послать ракету. Один взрыв и всему миру можно будет сообщить, что очкарики из местной лаборатории смешали не те реагенты. Либо, что взорвался реактор или склады с боеприпасами, ну или что-нибудь другое, уж наше-то правительство что-нибудь придумает!

– Думаешь, они пойдут на такое?

– Из пятидесяти тысяч осталось двадцать, если не меньше. У властей есть повод бояться того, что продолжает выкашивать население.

Пару минут они шли молча.

А дальше случилось то, отчего обоим стало абсолютно наплевать, что произойдет через неделю, завтра или в следующую минуту – тонкие пальцы Алёны коснулись руки Артёма. Его обдало жаром и сразу морозом. Место прикосновения приятно кольнуло, запустив безумную электрическую реакцию. Стало трудно дышать. Тело сделалось невесомым, воспарило в сантиметре над асфальтом. Алёна взяла его за руку так, будто это последний раз, когда они видятся, и отпускать его она не намерена.

Это противозаконно и опасно для здоровья! На месте властей Артём бы запретил девушкам внезапно прикасаться к влюбленным в них парням.

А я ведь и правда втрескался!

5

Портал призывно мерцал пурпурным светом. Он завораживал, манил, разговаривал на недоступном языке, словно живое существо. Чуткие приборы улавливали испускаемые им волны, направляли их в сложный мозг машины. Комната наблюдателей была пуста. За стеклом остались только камеры, сами наблюдатели переместились на безопасное расстояние. Следить за порталом больше не нанимали практикантов лаборатории. Теперь за пультом сидели агенты спецслужб.

– Только посмотри, – взволнованно заговорил один из них, не отрывая взгляда от монитора с постоянно меняющимися цифрами. – С ума сойти, какие объемы данных!

– Если не успокоится, через полчаса опять пойдем сгоревшие датчики менять, – лениво ответил второй. – Ты пойдешь. Я уже два раза сегодня ходил.

– Он говорит с нами, – отрешенно произнес первый агент.

– Ты в порядке? Может поспишь сходишь? – саркастически бросил второй.

Агент не отреагировал на подколку напарника.

– По крайней мере, пытается. Тогда, с тем пацанёнком, не вышло, – он серьезно посмотрел на коллегу. – Ты хоть понимаешь, что это был первый контакт?

Его напарник с сомнением хмыкнул.

– Сейчас он говорит с машиной, которую тут собрали год назад. И уж она-то сможет его понять, вот увидишь!

– Да мне начхать, – агент сделал вид, что сплевывает на пол. – Сослали в какую-то задницу, смотреть без остановки на светящуюся дыру в скале. Я не для этого академию заканчивал.

– Как… ты так можешь? Это же величайшее открытие в истории человечества! В эту самую минуту наш компьютер общается с технологией, которой миллионы лет, и которую оставила здесь более развитая цивилизация!

– У тебя совершенно нет фантазии, – мысленно добавил он. – Человек без фантазии не способен увидеть или почувствовать нечто прекрасное, особенное или хотя бы незаурядное. Человек без фантазии не видит дальше своего эго.

– Ну всё, – притворно вскинул руки второй агент, словно сдавался в плен, – ты всех уделал! Можно закрывать лабораторию – все тайны разгаданы, расходимся по домам. А знаешь, что я думаю? Я думаю, что это не наше дело. Наше дело – следить за дыркой в скале и за яйцеголовыми, которые пытаются наладить с ней контакт. И если мы не справимся с задачей, умрет еще много людей. Может быть, даже мы с тобой. Ты же слышал, что, а вернее, как говорил главный про этот город?

Он слышал и не мог поверить. «Минимизировать ущерб… оценить объемы собранных данных и предоставить отчет… направить ударную группу…».

– Мы с тобой не жильцы, – тихо произнес агент. – Отсюда уже никто не выйдет.

6

Городские власти получали указания от спецслужб дважды в месяц. И дважды в месяц менялось количество разрешенных выходов на улицу. Позавчера сообщили, что появляться вне своей квартиры можно не больше двух раз в день. Артём с Алёной использовали эти вылазки по полной!

Несмотря на все ухищрения, люди продолжали падать замертво. Артём кожей чувствовал, какой переполох сейчас творится в лаборатории. Когда его просветили с головы до ног, залезли в каждую пору на коже и психозондировали мозг, его отпустили. Но сейчас, когда портал опять ожил, могли упрятать обратно. Иногда он ощущал слабую связь с тем местом, с пульсирующим диском. Где-то глубоко внутри он начинал понимать, что это за штуковина стоит под скалой. Нестройный бег его мыслей прервал голос Алёны.

– Как думаешь, скоро начнется? – она бросила короткий взгляд на Артёма.

Девушка говорила сдавленно, тихо, идя рядом с ним по улице. Редкие прохожие передвигались перебежками, загнанно озирались по сторонам. Среди этого безумия неспешно шагающая пара выглядела абсолютно ненормально.

– Что начнется?

– Танки, ракеты и все такое. Ну ты помнишь, – усмехнулась она, отправляя русую прядь за ухо, покрытое мелкой россыпью веснушек. – Судя по всему, вояки не справляются.

– Они не станут стирать целый город, – соврал Артём. Он лучше других понимал, на что способны люди из той лаборатории. – Иначе, зачем бы им нас изолировать друг от друга?

– Не знаю, – Алёна обняла его, прижалась лицом к плечу. – Мне кажется, я не смогу больше так жить.

Артём напрягся.

– Алёна…

– Что?

– В городе много камер, ты же знаешь, – осторожно начал Артём, будто против воли. – Нам нельзя близко подходить друг к другу, тем более теперь. Должна быть дистанция…

Юное лицо стало бледным, постарело лет на десять. Русые пряди повисли вдоль лица.

– А может, я хочу сделать что-то, за что меня могут арестовать! Может, мне надоело идти на расстоянии вытянутой руки и ждать часами новой встречи! Может, я хочу тебя поцеловать…

Артём остановился. Шумно сглотнул. Ладони вспотели.

– Алёна…

Ее всю трясло, на глаза наворачивались слезы, делая их еще красивее.

– Не надо, – сдавленно проговорила она. – Пойдем. Ты прав – нельзя рисковать.

Остаток пути они прошли молча.

Алёна заговорила, только когда пришло время прощаться:

– Если нам запретят выходить из дома, я убегу. Клянусь Шивой, Буддой и всеми остальными богами, в которых не верю, что убегу!

Она выглядела так забавно, что Артём невольно улыбнулся, заслужив гневный взгляд.

– Не надо. Я буду тайком приходить к тебе. Хочешь? Под окнами моего дома всё деревьями засажено, так что из окон меня не увидят. Дворами проберусь к тебе, а там…

Артём замолчал. Что будет, когда они окажутся под одной крышей?

– Мы убежим вместе! – воскликнула Алёна. – Точно! Давай уедем отсюда?

– Нас будут искать.

Алёна не сдавалась. В глубине ее синих глаз велась нешуточная борьба.

Она вскинула глаза, будто что-то поняла. Долго не сводила пристальный, ясный, светящийся взгляд, а затем прижалась к Артёму, встала на носочки и поцеловала. Ее губы – мягкие, горячие, живые! – нежно коснулись его губ. Она судорожно втянула воздух, когда он ответил на поцелуй. В лицо ударил запах ее волос, их пальцы сплелись, потерявшись в полах мешковатой куртки Алёны, ее грудь тепло прижалась к его телу. На пару мгновений оба забыли, где находятся. В глазах потемнело и сразу заплясали искры. Артём наклонился, чтобы продолжить поцелуй, но она отстранилась, чуть не рыдая с безумно счастливыми глазами. Такой он увидел ее впервые. Такой она запечатлелась где-то глубоко в мозгу, в той его части, что ведет картотеку души. Такой он будет помнить ее до конца своих дней.

Издав ликующий крик, Алёна побежала, что есть сил, бросив на ходу:

– Мы еще увидимся! Обязательно увидимся!

Артём хотел бежать следом, но ватные ноги не слушались, а когда к ним вернулась подвижность, в дело вступил не в меру рассудительный мозг.

– Мы еще увидимся, – пробормотал он себе под нос.

И только она скрылась за углом, как его горло разорвал такой же ликующий вопль.

7

Артём жил в скудно обставленной, но идеально чистой однушке. Когда в дверь постучали, он замер в кресле, как ночной лис в свете фар. В прихожей темно, но свет он включать не спешил.

А что, если это за тобой? Военные из лаборатории.

Угу, станут они вежливо стучать в дверь?

Раздался новый стук – теперь, настойчивее.

– Кто? – тихо произнес сквозь железную дверь Артём.

– Я, – так же тихо пискнул голос Алёны.

Его обдало жаром.

Трясущимися руками он отпер дверь, раскрыл и обомлел. За ней стояла как никогда прекрасная Алёна. Всё та же мешковатая куртка военного покроя, те же обтягивающие, в нескольких местах специально порванные, джинсы, через плечо перекинут туго набитый рюкзак, волосы собраны в пучок на затылке, но было в ней что-то, некая внутренняя сила, решимость, что заставляли ее глаза гореть, а сердце жарко отбивать удары.

Алёна улыбнулась, протянула руку к его щеке. Дальше все происходило, как во сне. Они целовались, точно в последний раз, жадно впиваясь в губы друг друга. В глазах сыпали искры, сознание помутилось. Два разгоряченных тела в каком-то безумном танце скользили из коридора в зал, оставляя за собой широкий след из одежды. Алёна то запускала тонкие пальцы в волосы Артёма, то проходила ими по шее, то сбегала вниз живота на пару секунд, и снова поднималась к голове. Он гладил горячую, нежную, бархатистую кожу, запустив руку под такую же мешковатую, как и куртка, футболку. Тяжело дыша, раскрасневшись, они замерли на мгновение оглядев друг друга, и повалились на диван.

Они занимались любовью до глубокой ночи, пока не упали, обессиленные и счастливые, и не уснули в объятьях друг друга. Этой ночью им приснился один и тот же сон.

8

Абсолютно стерильная, плоская равнина, покрытая отполированным черным камнем. Артём стоял обнаженный и смотрел на изогнутый подковой горный хребет. От него шел пар. Спины что-то коснулось – мягко, ненавязчиво – поползло вверх, к шее и голове. Движение сделалось неотвратимым, словно гигантское цунами. Артёму хотелось верить, что это Алёна ласкает его. Он хотел обернуться, посмотреть в ее прекрасные глаза, но боялся. В глубине души он понимал, что это не она.

Когда касание остановилось на затылке, в голове будто вспыхнул яркий свет. В нем смешался чужой и его страх, крики и мольбы о пощаде. Свет источал силу – не такую всеобъемлющую и мудрую, как та, что стояла сейчас за спиной Артёма. Его сила была разрушительной, грубой.

Этот свет, его надо остановить! Он выжигает всё живое!

Ты не можешь.

Почему тогда я это вижу?

Потому что мы коснулись тебя. В тот самый день, помнишь? Коснулись, и ты выжил. Единственный из всех.

Перед внутренним взором снова возник его напарник, корчащийся на полу.

Он уничтожит всё! Уничтожит вас тоже!

Только не нас. Мы вернемся. Мы разыщем тебя.

Артём вздрогнул. Внутри будто включился таймер, отсчитывающий секунды до смерти. Тревога накатывала волнами. Он, будто слепой, упал на колени, шарил руками по голому камню, искал ее – ту единственную, с кем готов встретить рассвет. И, когда на миг ему почудилось, что он тронул мизинцем ее руку, всё исчезло.

9

Когда Артём открыл глаза, светящееся зеленым электронное табло часов показывало 5:11. За окном занималась заря.

Пятиэтажка, где жил Артём, стояла на окраине города. Окна единственной жилой комнаты выходили на восток. С четвертого этажа было видно огромное, чистое поле, раскинувшееся сразу за небольшим склоном, и темную полоску леса вдалеке. Над ней поднималось алое зарево, обещавшее теплый день. Небо было чистым – впервые за пару недель! Звезды тускнели и гасли, словно они – далекие ночники, которые заботливые хозяева галактики включают на несколько часов, чтобы путники не сбились с пути.

Артём стоял у открытого окна абсолютно голый. Он поспал всего три часа, но чувствовал себя свежим и отдохнувшим. Он оглянулся туда, где спала Алёна. Сердце ласково сжалось. В полумраке ее тело выглядело невообразимо притягательно. Волосы дождем рассыпались по плечам и подушке, несколько прядей спадало на лицо, такое прекрасное и безмятежное.

Артёма словно кто-то окликнул издалека, тихо, но настойчиво. С трудом оторвав взгляд от Алёны, он вернулся к окну. Над горизонтом, занимая лишь малую часть небосвода, рос светящийся купол. Артём глядел на него завороженно, позволял пройти первому несмелому свету сквозь себя, стать частью его самого. Глаза широко раскрылись, чтобы впитать красоту момента, запечатлеть до конца жизни! Краски, не такие буйные и кричащие, словно любовники в постели, как во время заката, окрашивали небо, сбрасывая с него сонливость, делая его спокойным и сильным. Солнце делилось с ним своей завораживающей силой.

Легкая рука нежно обвила Артёма поперек тела. Упругие грудки прижались к спине, губы легли меж лопаток, оставив теплый след.

– Доброе утро, – прошептала Алёна, выглядывая сбоку.

– Доброе утро, – тихо произнес Артём, боясь спугнуть красоту, отражавшуюся в ее глазах.

Они любовались восходящим солнцем спокойно, не жадно, будто этот рассвет никогда не закончится.

– Артём, – ласково позвала Алёна.

– Ммм?

– Я тебя люблю.

Он обернулся, чтобы поцеловать ее.

– И я тебя люблю.

В следующий миг что-то изменилось. Небо вспыхнуло белым, затмив алый полукруг, поднимающийся из-за горизонта. Свет шел с запада, оттуда, где не могло взойти еще одно солнце. Воздух завибрировал, вслед за стенами и стеклами. В голове скользнула непрошенная мысль о ракете с мощным ядерным зарядом – последнем аккорде неудавшегося эксперимента, – но тут же исчезла.

Артём уже отвернулся от окна, притянул к себе Алёну. Их взгляды соприкоснулись. На ее лице мягко распускалась, словно экзотический цветок, открывающий свои лепестки перед солнцем, полуулыбка, такая дразнящая и манящая. Артём ощутил вкус ее губ, и вибрация воздуха передалась их телам, зазвучавшим в унисон. Это был их рассвет, их единственный миг, длящийся вечность. Это была только их жизнь, которую никто не посмеет забрать.